|
Верданди |
Дата: Суббота, 15 Сен 2012, 17:48 | Сообщение # 1 |
|
Маркиза Сиррин/Клан Харцблайнт
Новые награды:
Сообщений: 614
Магическая сила:
|
Шиликун, Шуликун, Шелюкин, Шилихан - в славянской мифологии - хулиганистые мелкие духи, которые появляются в Сочельник и до Крещения бегают по улицам с горящими углями на сковородках. Пьяных могут столкнуть в прорубь. По ночам будут шуметь и колобродить, а обратившись в черных кошек, будут лезть под ноги. автор энциклопеди Александрова Анастасия
Росту они с воробья, ноги, как у лошади — с копытцами, изо рта н дышит огонь. В Крещение уходят в подземный мир.
«Шиликуны пришли! Шиликунничать, ходить о Святках переряженным» [Даль, 1882];
«Шуликун утащит кудельку!» (Тобол.).
Шуликун сходен и с водяным, и с чертом (а также с хухликом, шишкуном). По поверьям, это обычно маленький, мелкий нечистый дух (с кулачок или побольше), редко появляющийся в одиночку. Шиликуны ходят ватажками. Иногда они остроголовы или наряжены в остроконечные колпаки (почти общерусское и общеславянское явление; ср. древнерусские изображения бесов) [Толстой, 1985].
Шуликун – своеобразный «сезонный демон», который появляется из воды на Святки (в канун Рождества, 6 января), а после Крещения (19 января) снова исчезает в воде. По некоторым сведениям, «сезонные демоны» выходят из воды и в конце Петрова поста, оставаясь на земле приблизительно со дня Ивана Купалы до дня Петра и Павла (то есть с 7 до 12 июля) [Толстой, 1974].
Таким образом, время присутствия шиликунов на суше и их наибольшей активности – это праздники, связанные с зимним и летним солнцеворотами.
«Из воды, из крещенской Иордани после водосвятия они [шиликуны] вылезают, позднее снова туда возвращаются, но могут забраться и в дома, и тогда в амбарах, благодаря их, незаметно кончаются припасы» (Якут.) [Толстой, 1985].
В поверьях русского населения Колымы шелюкин – «водяной дух, живущий в проруби и по ночам выходящий на лед».
Появляясь на земле в Святки, шуликуны, по мнению крестьян Пермской губернии, «толклись на перекрестках дорог, а также около прорубей, пугая православных». Подобно вездесущим нечистым духам, чертям и подвластным им проклятым, шуликуны «подкарауливали все, что кладут не благословясь, и все это была их добыча» (Сиб.). В Тобольской губернии ленивых прядильщиц, которые не успевали к Святкам выпрясть куделю, пугали тем, что ее «утащит шуликун». В сибирских деревнях «взрослые пугали детей словами: «Не ходи в лес – шуликун пымает»« [Толстой, 1985].
Представления об особой активности нечистых во время больших годовых праздников, летних и зимних солнцеворотов общераспространенны, как и представления о том, что во множестве появляющиеся во время Святок нечистые духи выходят на землю из воды (и затем уходят в воду), и наоборот.
По поверьям Ярославщины, в полночь на Богоявление (19 декабря) вода во всех озерах и реках колышется; «нельзя полоскать белье неделю после водоосвящения, так как когда погружается в воду крест, то и нечистая сила бежит от него. Если полоскать белье, нечистая сила схватится и вылезет наверх»; в Новый год черт [водяной] выгоняет «хватанных» (проклятых) коров к устью какой-нибудь – речки [Бурцев, 1902]; после Крещения черти прыгают в Иордан (Мурм.) и т.п.
При известной противоречивости поверий, связывающих пребывание нечистых на земле то с периодом до Крещения, то со временем после него, можно предположить, что именно вода в определенные периоды года представляется средоточием разнообразных сил и существ, покидающих ее по разным причинам. Так, согласно поверьям Архангельской губернии, Дьявол велит нечистым ходить во время Святок по земле, быть поближе к людям и своей помощью в святочных гаданиях обольщать слабые души.
Святочный мотив присутствия водяных нечистых меж людьми может быть связан и с характерным для празднования начала года воспроизведением состояния первотворения, когда мир словно бы заново рождается из хаоса (в том числе водного) и един, еще не разделен на сферы обитания людей, земных и водяных духов и т.п.
Появляясь на земле во время Святок, нечистые на свой лад отмечают большие годовые праздники, неотъемлемая часть которых – посещение людей сверхъестественными существами. Однако шуликун в поверьях, по-видимому, не просто водяной нечистый: его облик и поведение (маленький рост, вездесущность, похищение неблагословленного, мелкие проказы) могут быть связаны и с представлениями о шуликунах как о погибших (проклятых или погубленных матерями, некрещеных) детях, которые пребывают до времени у нечистых и «выходят погулять» на Святки.
Возможно, что одна из трансформаций образа шуликуна – шилыхан – «мальчишка, пакостник и шалун». Шилыханы «живут в заброшенных постройках и пустых сараях, непременно артелями; они дразнят пьяных, кружат их, толкают в грязь; проделки их над человеком не наносят существенного вреда» (Волог.). Место обитания и занятия шилыханов в крестьянских поверьях, в общем, характерны для представлений об участи проклятых, безвременно погибших детей.
Согласно верованиям ряда районов России (Новгородской, Мурманской областей), проклятые и пропавшие без вести дети, люди могут пребывать под водой у водяных и даже возвращаться от них (отыскиваясь у крещенской Иордани или в бане именно на Святки, в Крещение). В облике шуликунов (то появляющихся, то исчезающих), видимо, все же преобладают черты «сезонных» водяных духов (или проклятых, некрещеных детей, безвозвратно присоединившихся к сонму водяных обитателей).
Происхождение названия шуликун трактуется по-разному. Д.К. Зеленин полагал, что это слово не славянского происхождения, и искал его истоки в Волжской Булгарии, считая заимствованием из тюркских языков.
О.А. Черепанова предлагает финскую этимологию слова шуликун, считая его «прообразом» мордовское название женского головного убора «шалиган». Н.И. Толстой возводит этимологию русских слов шУлик, шулИк, шУляк, шульпЕк (означающих «ястреб, коршун») к праславянскому *sujъ – «левый», «плохой», «нечистый», «неправедный», «негодный» (противопоставленному *desnъ – «правый» и *pravъ – «правый», но чаще «прямой», а также «справедливый», «истинный», «праведный», «годный»...). «Негодным», «неправедным» традиционно именуется в поверьях нечистый дух, откуда могло возникнуть и его название – шуликун (с суффиксом -ун, означающим действующее лицо).
Н.И. Толстой считает, что слово шуликун, распространенное на севере России и в Сибири, «не изолировано в славянском мире ни в семантическом, ни в словообразовательном, ни в этнолингвистическом (и даже чисто этнографическом) отношении», и отмечает, что «в болгарских родопских диалектах «шулек» – «незаконнорожденный ребенок», а в южномакедонских кукушских диалектах «шулко» – «обращение к еще не крещенному мальчику»... Если учесть, что шуликуны бывали особенно активны в период Святок, которые у сербов назывались некрещеными днями и в качестве таковых воспринимались в прошлом и на Русском Севере, если учесть, что на том же Севере шуликуны считались остроголовыми мелкими бесами, похожими на детей, южнославянское соответствие не покажется случайным» [Толстой, 1985].
На севере России и в Сибири шуликунами именуют также ряженых, которые подражают «празднующим Святки», посещающим землю сверхъестественным существам, божествам, нечистым. По сведениям из Тобольской губернии, «шуликунами называются такие нарядчики, которые одеваются в белое (покойницкая одежда), на голову надевают остроконечный берестяной колпак, в рот вставляют репные зубы, лицо расписывают себе углем и белой глиной». Костюм ряженых-шуликунов варьируется, однако общим остается представление крестьян о том, что рядившиеся на Святки 19 декабря должны омыться в крещенской Иордани.
|
|
| |
]
