[ ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Хмурая_сова  
Пабы Хогсмита » Паб "ТРИ МЕТЛЫ" » ВОЛШЕБНАЯ БИБЛИОТЕКА » Мальчик-вамп (Дмитрий Емец)
Мальчик-вамп
Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:03 | Сообщение # 1
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра


Аннотация

Закадычные друзья Филька и Петька были в недоумении. В одном из ящиков с пособиями для кабинета биологии, что велел им перенести в класс завуч, лежал... скелет! Но откуда на костлявом пальце взялось странное кольцо – точно такое же, как на чучеле ворона из другого ящика? И что за таинственный невидимка произнес зловещие слова: «Скоро ты заплатишь за это!»? Недолго думая, Филька решает разобраться с этой чертовщиной и решительно протягивает руку к страшной находке. И тут оскаленный череп...



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:04 | Сообщение # 2
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава I «СМОТРИ, ТОТ ЯЩИК ПОХОЖ НА ГРОБ!»

Пустые глазницы скелета неотрывно смотрели на ребят. Сквозь провал носа был виден затылок. Внезапно одна из ног оторвалась от подставки и сделала шаг. За ней двинулась вторая нога. Теперь скелет стоял уже сам. Подставка была ему не нужна. Сухая рука качнулась вперед. Указательный палец уставился ребятам в грудь. Сомкнутые челюсти раздвинулись. Казалось, скелет улыбается.

Даже больше – насмехается.

– Вы сами этого хотели! Пришло время ответить за все! – проскрежетал ужасный голос.
1

День, разумеется, был пасмурный. Пасмурный ноябрьский день. Слякоть, дождь, перемешанный со снегом. Такие события всегда почему-то происходят в непогожие дни. Ну, это к слову. Пока что еще ничего не произошло. Пока что.

Перед уроком литературы восьмиклассники Филипп Хитров и Петька Мокренко стояли в коридоре и совещались. Впрочем, «совещались» – не то слово. Фактически это был заговор.

– Леди Макбет меня сегодня точно закопает! Я это нюхом чую! Виноват я, что ли, что у меня на сочинение времени не хватило? Что это за мода вообще сочинения на дом задавать? Мы что, негры? – возмущался Хитров.

– А-а! Типа безобразие! – отозвался Мокренко.

– Ты-то меня понимаешь, брат?

– Я-то тебя понимаю, брат! – честно поддакнул Мокренко. Вчера они вместе смешивали серу с селитрой.

– Она меня давно достает. «Хитров, сегодня ты не сдашь сочинение, а завтра украдешь миллион и попадешь в тюрьму!» Брат, ты когда-нибудь слышал такую чушь?

– Не-а, брат, не слышал! Типа несет че попало! – прогудел Петька.

Он возвышался над Филькой примерно на полторы головы. Фигура у него была соответствующая. Если его не дразнили «жиртрестом», то лишь потому, что толстяк мог и врезать. Когда-то Мокренко занимался боксом, но потом бросил. «Из весовых категорий вывалился!» – объяснял он.

Даже странно, что они дружили – маленький юркий Филька и великан Мокренко. Впрочем, противоположности притягиваются. До известной степени. Потом все происходит строго наоборот.

– Короче, я думаю прогулять, – подытожил Филька.

В их паре он всегда был заводилой. Наверное, оттого, что мозги у него работали раз эдак в пять быстрее, чем у его приятеля-великана.

Петька недоверчиво хмыкнул:

– Пару получишь!

– Почему это?

– Ты что, Леди Макбет не знаешь? К тому же мы столкнулись с ней на лестнице. Типа пять минут назад. И она очень внимательно на тебя посмотрела.

Хитров пожевал губами.

– Хм... «Пару получишь!» – проворчал он. – А ты сам не получишь?

Мокренко ухмыльнулся:

– Мне по барабану. Мне их и так ставить некуда. Я же не корчу из себя хорошиста.

– Мм-м... А если я заболел?

– За пять минут?

– Мало ли что может произойти за пять минут? – хмыкнул Филипп. – Имеет человек право заболеть или не имеет?

– Ага, имеет. Воспалением хитрости. Хитров заболел воспалением хитрости! Гы!

Фильке это не понравилось. Он нахмурился:

– Не шути так, брат!

– Хорошо, брат, типа не буду, – сказал Мокренко. – А если хочешь прогулять с уважительной причиной, давай я тебе врежу. Устрою рассечение брови – не больно, но выглядит страшно.

Хитров прикидывающе потер бровь, однако великодушное предложение приятеля не принял.

Задребезжал звонок. Друзья-лоботрясы неохотно потащились было в класс, но тут...

– Хитров! Мокренко!

Они обернулись. Скрестив на груди руки, на них пристально смотрел завуч Андрей Андреич. В школе у него было прозвище Стафилококк. У Андрея Андреича с этим микробом было много общего: оба маленькие, шустрые и вездесущие.

– Хитров! Мокренко! Есть желание потрудиться? – вопросил завуч.

Лоботрясы переглянулись.

– Э-э... – замялся Петька.

Если он и отличался трудолюбием, то лишь применительно к еде. Например, когда дело касалось пельменей. Или котлет.

– Вообще-то у нас сейчас урок. Любимый урок литературы, который ведет наша любимая учительница Антонина Львовна, – сообщил Филька.

В глазах завуча Хитрову мерещились трудовые будни. Нечто вроде уборки школьного двора ближайшим воскресным днем. «Ура! Бери больше – тащи дальше! Копай от школьной стены до последнего звонка!» Все это было вполне во вкусе Стафилококка.

Стафилококк сдвинул брови. Он терял терпение с той стремительностью, с которой пудовая гиря падает с балкона девятого этажа.

– Так я не понял: у вас есть желание потрудиться на благо школы или нет? – раздраженно повторил он.

– Э-э! – сказал Петька.

– Не мычать! Говорить ясно! – рявкнул Стафилококк.

– Я типа и не мычу. Я сказал: «Э-э!» – неуверенно огрызнулся Мокренко.

Внезапно Стафилококк перестал кипеть и булькать. Кажется, он сообразил, в чем заминка.

– Уточняю: поработать нужно будет вместо урока! Я снимаю вас с литературы. Теперь ясно? – прищурившись, поинтересовался он.

Лоботрясы снова переглянулись. Вот она – уважительная причина! Счастливый случай!

«Завучи тоже порой бывают с мозгами», – решил Филька.

– Значит, вместо литературы? Надеюсь, наша любимая учительница Антонина Львовна не очень огорчится, – сказал он. – Чего не сделаешь для родной школы?.. А что, собственно, нужно сделать?

Стафилококк растянул губы не то в улыбке, не то в ехидном оскале.

– В канцелярии стоят коробки. Перетащите их на четвертый этаж и отдадите в кабинет биологии учительнице. Вопросы?

– Нет вопросов!

– Тогда шагом марш! – рявкнул Стафилококк и исчез, чтобы через секунду появиться где-нибудь в другом месте.

Возможно, он даже исчез раньше, чем рявкнул. Он всегда так поступал.

– Классно все сложилось, брат! – сказал Хитров.

– Сам знаю, что классно! – согласился Мокренко.

Придя к этому единодушному мнению, они рванули вниз. В канцелярию.

«Летите ко мне, голубки! Я жду вас! Я давно вас жду!»
2

Ящиков было немного. Всего пять. И только один из них большой. Петька Мокренко довольно хмыкнул.

– Надо растянуть пять ящиков на целый урок! – заявил Филька Хитров.

– Ясный перец! – кивнул Мокренко.

В подобных вещах они всегда понимали друг друга с полуслова.

А мысль Фильки уже катилась дальше. Он прикидывал, что при желании пять легких ящиков можно растянуть и на все оставшиеся уроки. Даже жаль, что после литературы ничего уже нет.

Мокренко оглядел канцелярию. Большой ободранный сейф. Стол. Компьютер. И ни единой души вокруг. Секретарша куда-то вышла, а Стафилококк, как неупокоенный упырь, носился где-то по этажам.

– Интересно, что за муть привезли в кабинет биологии?

Филька подошел к ящикам и присел рядом с ними на корточки.

– Осторожно, они типа заклеены! – предупредил его толстяк.

Хитров презрительно фыркнул:

– Подумаешь, заклеены! Они же не гвоздями забиты. И потом, если рассуждать логически, то эти ящики для кого привезли?

– Для кого? – озадачился Петька.

– Для школьников, олух! А мы с тобой кто? Школьники. Значит, мы можем совать нос, куда нам заблагорассудится. Тебе лично заблагорассуживается?

– Ясный перец!

– И мне заблагорассуживается!

Хитров решительно открыл верхний ящик и заглянул внутрь. Мокренко отодвинул его и тоже заглянул.

– Тьфу ты – медуза какая-то сушеная! – плюнул он.

– Не медуза, а морская звезда!

– А мне по барабану. Все равно тухлятина. Дай-ка сюда следующий!.. Ух ты, ты это видел?

В соседнем ящике обнаружилось чучело ворона.

Его желтый сухой клюв был приоткрыт, а тусклые перья встопорщены.

На правой лапке у ворона тускло поблескивало металлическое кольцо. Неподвижный глаз мертвой птицы пристально смотрел прямо на Хитрова.

«Ты сам виноват, что сунул нос куда не надо! Скоро ты заплатишь за это! Заплатишь дорогую цену! Свою жизнь!»– вдруг услышал Филька чей-то голос.

Испуганно озираясь, он поспешил захлопнуть крышку. Голос смолк.

«Померещилось!» – решил Хитров.

Ему не хотелось больше никуда лезть, зато любопытство пробудилось у Мокренко, до которого все доходило на десять минут позже, чем до жирафа. Зато когда все-таки доходило, то надолго задерживалось в его дремучих извилинах.

– Двинь тазом, а то будешь унитазом! – велел Мокренко, отодвигая Фильку от коробок.

– Отрывай скотч аккуратно – чего ты крышку рвешь? – проворчал Хитров, уступая приятелю место.

– Не учи ученого! Ну-ка посмотрим, чего там?..

Петька сунул нос в коробку и разочарованно фыркнул:

– Тьфу ты, какие-то схемы пищеварения! Нужны они мне, как парашютисту корабельный якорь!

– И правда, зачем тебе какие-то схемы? Ты и без схем дождевых червяков перевариваешь! – вполголоса буркнул Филька.

Мокренко пасмурно покосился на него. Он не любил, когда ему напоминали об этой истории. Ну ничего, найдет он когда-нибудь ту свинью, которая подбросила ему дождевого червя в макароны. А когда он отыщет этого гада... Петька даже засопел.

Теперь неоткрытых ящиков оставалось только два.

Один – маленький, плотно заклеенный, из черного картона.

Другой – длинный, из свежих еловых досок. Этот ящик был самым большим из всех, что им поручили перенести.

– Смотри, тот ящик похож на гроб! – вдруг сказал Филька.

– Ясный перец, – согласился Мокренко, переставая сопеть.

Его приятель потер лоб.

– Но ведь это не может быть гробом?

– Чего? – не понял Петька.

– Ну, я имею в виду настоящим гробом. Скорее всего это обычный ящик. Ты как думаешь?

– Ясное дело, обычный. Откуда тут взяться гробу? Гробы на кладбище. Не по школам же их таскают? – пожал плечами Мокренко.

Невольно посматривая на большой ящик, они занялись маленькой коробкой. Филька осторожно расклеил скотч и приподнял крышку. Изнутри коробка была выстлана красной плотной бумагой. На бумаге, занимая почти всю коробку, лежало...

– Ты видел? – пораженно выдохнул Мокренко.

– Сердце! – севшим голосом выговорил Филька.

– Возьми его!

– Сам возьми!.. Ладно, давай я!

«Не делай этого!» – спохватился внутренний голос, но Хитров уже протянул руку. Будь сердце настоящим, оно могло бы принадлежать великану. Отчетливо видны были все желудочки, артерии и предсердия.

Самое ужасное, что сердце вовсе не было похоже на муляж. «Ну и что, что не похоже? Муляжи всякие бывают!» – подумал Филька, но тут вновь услышал голос: «Муляж? Наивный сопляк! А было ли оно когда-нибудь муляжом?»

– Дай сюда, я его примерю! Сечешь, если такое у меня в груди! Бултых-бултых, колотится! Типа мотор! – нетерпеливо воскликнул Мокренко.

Он выхватил у Фильки сердце и стал заталкивать его под рубашку. Внезапно лицо Петьки посерело, челюсть отвисла – и он с ужасом поспешил швырнуть сердце назад в коробку.

– Что случилось?

– Н-ничего!

– Как ничего? Что я, лица твоего не видел?

– Мне типа померещилось, что оно бьется! – неуверенно заржал Мокренко. Его щеки постепенно восстанавливали цвет.

Филька недоверчиво прищурился. Он сообразил, что Петька пытался его надуть, да еще как ловко. Вот уж от кого не ожидал!

– Ладно, – сказал Хитров. – Давай напоследок заглянем в большой ящик и будем перетаскивать. И так урок тю-тю!

Он присел перед напоминавшим гроб ящиком на корточки и принялся его разглядывать.

– Дай сюда линейку! Вон ту, железную, со Стафилококкова стола! Крышку нечем подковырнуть! Пошевеливайся! – командовал Филька.

Подцепив линейкой крышку, Хитров широко распахнул коробку и отшатнулся. Невидимая ледяная рука сдавила ему горло. Мокренко, стоявший у него за спиной, издал тихий выдох.

«Я знал, что вы это сделаете, жалкие людишки! Что ж, сами виноваты, что все произошло так скоро».

В ящике лежал на спине скелет.

Он был крупным, с желтоватыми костями и пустыми глазницами, неподвижно глядевшими в потолок. Руки скелета с длинными сухими пальцами были сложены на груди. На одном из пальцев, а именно на указательном пальце правой руки, тускло поблескивало металлическое кольцо. Такое же, как у ворона.

Фильке сразу захотелось захлопнуть ящик, но крышка съехала на пол. Чтобы поднять ее, нужно было наклониться над самым скелетом, а этого мальчик почему-то не смел. Все его тело сделалось будто ватным.

Ватным и тяжелым. Словно чужим.

Вероятно, с его приятелем происходило то же самое. Хитров не видел Петьку, но хорошо слышал, как тот прерывисто дышит.

– Что это такое? – выдохнул Мокренко.

– С-скелет.

– Сам вижу, что скелет. Зачем он?

– Математику будет вести вместо Игрека. Чего ты у меня спрашиваешь? Ты у Стафилококка спроси, – огрызнулся Хитров.

– Слышь, а он из чего? Из пластмассы? – Петька даже не обиделся, так сильно был озадачен.

– Не знаю. Не уверен. Смотри на его зубы – одна гниль! Если бы он был пластмассовый, зубы были бы как новенькие. А у этого зубов почти не осталось, – стал рассуждать Филька, к которому постепенно возвращалось спокойствие.

– Ну да, гниль! А это что такое?

– Это не зубы. Это клыки. Такие вопьются в шею и... Смотри!

Хорохорясь, Филька просунул палец между челюстями скелета. Внезапно послышался сухой щелчок. Челюсти сами собой захлопнулись, зажав палец.

– О-а-а!

Филька с воплем выдернул палец. На нем выступила кровь.

Кровь была и на правом клыке скелета.



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:04 | Сообщение # 3
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава II «ОН ВЦЕПИЛСЯ В МЕНЯ!»

– Девочка, а девочка, почему у тебя такие большие зубы?

– Мой дедушка – палач, моя бабушка – упыриха, мой папа – оборотень, моя мама – вампирша. Вот почему!
Хроники потустороннего мира
1

– Он вцепился в меня! – крикнул Хитров. – Ты видел: он вцепился!

Петька захохотал. Его круглые щеки запрыгали, как два помидора.

– Ой, не могу! Умора! Скелет в него вцепился! – взвизгивал он, держась за живот.

Хохот у Мокренко был слишком тонким. Неожиданно тонким для такого гиганта.

Этот хохот и привел Фильку в чувство. Хитров сразу сообразил, какое оружие дал толстяку в руки. «Видели этого типа? – станет Петька говорить всему классу. – Знаете, что с ним недавно случилось? Его скелет за палец тяпнул! А уж завизжал он будь здоров! Едва в обморок не хлопнулся!» Скелет, вцепившийся в палец, это вам покруче некстати прожеванного дождевого червя. Восьмой «А» будет животики надрывать до самых летних каникул.

Но не успел Филька обдумать эту проблему со всех сторон, как внезапно в дверь просунулось нахмуренное лицо Стафилококка.

– Хитров, Мокренко! Вы где должны быть?

Лоботрясы разом вздрогнули.

Тут Стафилококк перевел взгляд вниз и увидел открытый ящик со скелетом. Челюсти скелета, странным образом сомкнувшиеся, когда Филька просунул между ними палец, теперь вновь слегка приоткрылись. Выражение у желтого черепа при этом было такое, будто он покатывался со смеху.

На миг завуч замер, а затем брови у него поползли к переносице. Причем правая бровь почему-то ползла быстрее, а левая все норовила застрять где-то по дороге.

– Хитров, почему экспонат распакован? Кто вам вообще разрешил заглядывать в ящик?

– Э-э... а-а... так и было, – пробормотал Филька.

Стафилококк недоверчиво скривил рот.

– Ты меня за идиота принимаешь? За болвана? За тупицу? За полного кретина? Выбирай!

Филька растерялся, не зная из чего выбирать.

– А линейка с моего стола? Она тоже сама поддела крышку? Ладно, Хитров, я с вами потом разберусь! А пока живо несите ящики! Одна нога здесь – другая там! Через пять минут я проверю!

Завуч зачем-то искоса бросил взгляд на скелет, повернулся и быстро засеменил к дверям. Сообразив, что он сейчас уйдет, Филька набрался смелости.

– А спросить можно? – выпалил он.

Стафилококк нетерпеливо обернулся:

– Чего еще непонятно, Хитров?

– Андрей Андреич, мы тут поспорили... Этот скелет настоящий?

Вопрос был, в общем, дурацкий. Дурацкий и заурядный. Но Стафилококк почему-то напрягся.

– В каком смысле: настоящий или ненастоящий? – нервно проговорил он.

– Ну, от мертвеца он или пластиковый?

– От десяти мертвецов! Я из тебя самого скелет сделаю, если ящики через пять секунд не будут на четвертом этаже! – рявкнул Стафилококк и исчез с удивительной даже для него поспешностью.

Филька задумчиво уставился на приятеля.

– Ты чего-нибудь понял? – спросил он.

– Не-а, – замотал головой Мокренко.

– По-моему, Стафилококк темнит!

– По-моему, тоже темнит!

– Ладно, делать нечего. Бери ящики!

Филька наклонился, чтобы поднять крышку. На миг его лицо оказалось совсем близко от пустых глазниц черепа. Хитрову почудилось, что в них на мгновение вспыхнуло синее ироническое пламя. Сердце у мальчишки заколотилось, а палец с запекшейся на нем небольшой ранкой так и запульсировал болью.

– Чего ты копаешься? Долго тебя ждать? – нетерпеливо крикнул Петька, уже торчавший в дверях.

Стряхнув оцепенение, Филька поспешно набросил на ящик крышку и подхватил его за край.

– Посторонись, мелюзга! Не видишь: гроб несем! – заорал на кого-то Мокренко, протискиваясь в коридор.

Толстяку очень нравилось, что они тащат скелет, и хотелось привлечь побольше зрителей.

Когда в кабинете биологии большой ящик был вновь открыт, внезапно обнаружилось, что скелет лежит на боку, а его руки, прежде сложенные на груди, теперь вытянуты вдоль туловища.

– Ты видел? Видел? Он перевернулся! – прохрипел Филька.

– Ага, брат! Типа хотел вылезти и тебя за горло: хрусь! Лужа крови, и ты труп! Приятно познакомиться со скелетом графа Дракулы! – легкомысленно выпалил Петька.

Толстяк объяснил новое положение скелета тем, что по дороге они несколько раз встряхивали ящик, чтобы дать знакомым девчонкам послушать, как грохочут кости.

Хотя Мокренко растолковал все правдоподобно, Фильке все равно было не по себе. Ему даже почудилось, будто скелет, чтобы лучше слышать, слегка повернул голову набок...
2

В тот день Хитров вернулся домой раньше обычного. Он даже отказался от заманчивого предложения Мокренко пойти к нему и заняться изготовлением пороха. Настроение у Фильки было скверное. Он ощущал смутное беспокойство, которое никак не мог стряхнуть.

– Идиот Стафилококк! Пристал со своими ящиками! Лучше бы мне пару влепили, – бормотал Хитров по дороге, пиная пустую банку из-под джина с тоником.

Открыв дверь своим ключом, Филька шагнул в коридор и тотчас услышал доносившийся с кухни душераздирающий женский крик.

– Нет, нет, нет! Не смей подходить! А-а!

Женщина взвизгнула еще громче и затихла. Отчетливо стали слышны клокочущий рев и хруст. Судя по этому звуку, на их кухне кого-то пожирали, причем в сыром свежеразделанном виде.

Мальчик прокрался к кухне и заглянул внутрь. За столом сидел его старший брат Виктор – студент-ветеринар – и смотрел по видаку ужастик. Филька испытал облегчение, но все равно на всякий случай спросил:

– Это ты, Витя?

– Нет, не я! – глухо ответил брат, оборачиваясь.

Вопль Фильки слился с воплем недоеденной дамочки из телевизора. Взглянув на лицо брата, Хитров-младший попятился и врезался спиной в холодильник. Ему померещилось, что рот у брата залит кровью. В крови были его губы и даже подбородок.

Виктор уронил вилку.

– Чего ты орешь? – спросил он.

– Кровь! У тебя кровь!

Студент-ветеринар облизал губы.

– Это кетчуп, осел!

– Кетчуп?

– Ну да, кетчуп, я же пельмени ем. Ну ты, братан, даешь! Ты головой, часом, ни обо что не ударялся?

Тут Хитров-младший и правда узрел, что брат ест пельмени, а рядом с ним стоит бутылка с кетчупом. Фильке стало неловко. После этого идиотского случая с укусом он вел себя, как псих.

Студент-ветеринар между тем пустился в рассуждения:

– Живет себе человек. Вроде вполне нормальный, а зацепится обо что-то башкой, и у него появляются закидоны. Типа как у той девицы, которая меня бросила. Ну она-то точно головой шарахнулась. А у тебя как с этим делом?

– Нет, я головой не стукался, – с сомнением сказал Филька. – У меня другое. Меня сегодня скелет за палец укусил!

Брат заинтересованно посмотрел на него и обмакнул пельмень в кетчуп.

– Смотри, Филипп, теперь не взбесись! – предупредил он.

– Не взбесись? – переспросил Филька.

Витька даже с места привстал:

– Ты что, не слышал про бешенство? Опасная штука, это я тебе как врач говорю. Сорок уколов в живот – и то не помогает. Если бы ты был коровой, я бы велел тебя усыпить.

– Усыпить?

– За милую душу. Но так как ты не корова, то живи пока. Имей в виду: если начнешь бояться воды, я тебя предупреждал. А вообще-то может быть и того хуже. Бешенство – это еще цветочки! – подумав, добавил Виктор.

– Хуже? Что хуже? – с беспокойством спросил брат.

Студент выдержал эффектную паузу. Он обожал пугать.

– Видишь ли... Ты когда-нибудь слышал про вампиров?

Филька сглотнул. Про вампиров он слышал сегодня уже дважды. Первый раз от Мокренко.

– Слышал.

– Я это к чему говорю? – продолжал смаковать Виктор. – У вампиров, оборотней, вурдалаков и тому подобных симпатяг есть одно нехорошее свойство. Каждый, в кого они вопьются, сам становится таким же. Соображаешь?

– Соображаю.

– То-то и оно. А теперь представь, что тебя укусил скелет вампира. Что из этого следует? То, что ты очень скоро сам превратишься в такого же симпатягу!

Виктор вновь занялся пельменями. Монстр на экране телевизора потрошил очередную жертву.

Филька прижался спиной к холодильнику. Он чувствовал, что брат над ним издевается, но все равно невольно прислушивался к его словам. Кроме Виктора, поговорить о скелете было не с кем. Родители для этого не подходили: их больше интересовали всякие скучные вещи вроде уроков.

– Послушай, Вить, я серьезно. Кроме шуток. Меня укусил скелет. Разве этому есть логическое объяснение? – спросил Хитров-младший.

Брат зевнул. Эта история, кажется, начинала ему надоедать.

– Ты серьезно, и я серьезно. Не надо совать пальцы куда попало. А то, что он тебя тяпнул, так тут, наверное, дело в пружине.

– В пружине? – обрадовался Филька.

– Ну да. Этим красавцам иногда приделывают пружины, чтобы они открывали и закрывали рот. Зубы там демонстрировать и все такое. Эти железки у них в башке. Придешь в школу – посмотри.

Фильке стало досадно. Как он сам не подумал про пружину? Конечно же, дело в ней. Открывая скелету рот, он разомкнул ее, а она – раз! – и захлопнулась. Вот и все дела! «Ясный перец!» – как сказал бы Мокренко.

– А скелет из чего сделан? Я имею в виду, что он ведь ненастоящий? – спросил Филька для окончательного успокоения.

Но вместо того, чтобы успокоить его, брат лишь покачал головой:

– А вот тут ты не прав... Очень даже может быть и настоящий. Бывает, что люди завещают свой труп для медицинских целей. Алкаши так часто делают, наркоманы, ну и все прочие, кому не жалко и деньги нужны. В паспорт им ставят особый штамп. Так ты и живешь с этим штампом и в ус не дуешь, а когда умираешь, тебе заглядывают в паспорт и говорят: «Ага! Хитров Филипп Петрович! Очень кстати! Нам тут как раз из сто второй школы заказ на один скелет поступил».

Студент-ветеринар незаметно перескочил в разговоре на самого Фильку, понизил голос до шепота и, наклонившись к брату, очень эффектно продемонстрировал, как с лица сдирают кожу.

Зазвонил телефон. Виктор прервал свой увлекательный рассказ, встал и небрежно поставил тарелку в раковину.

– Помоешь за меня! – распорядился он. – Заодно проверим, нет ли у тебя водобоязни. Для бешеных и вурдалаков – это обычная вещь.

– Утешил, нечего сказать! – пробормотал Филька.



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:05 | Сообщение # 4
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава III «ХОЧУ ВЫПИТЬ ЧЕГО-НИБУДЬ КРАСНОГО!»

– Ты не видел, где моя голова?

– В подвале, Ваша Мерзость!

– Неохота мне что-то ее доставать. Дай-ка я твою нахлобучу!

Граф Дракула сдернул с упыря голову и отправился на охоту.

Бедному упырю ничего не оставалось, как на ощупь спуститься в подвал и надеть голову графа.
Хроники потустороннего мира
1

Ночью Фильку мучили кошмары. Точнее, кошмар был один, но повторявшийся много раз подряд. Ему мерещилось, что скелет берет его за руку и ведет в черную пещеру. Там, в пещере, Филька с ужасом видит, что тоже стал скелетом. Старый скелет сажает его на трон, надевает ему на голову блестящий обруч и произносит глухо: «Теперь ты – новый граф Дракула! Настал твой черед!»

Проснулся Филька в холодном поту и долго лежал, глядя в потолок. Ему не хотелось вставать, не хотелось есть и вообще ничего не хотелось. Палец, который вчера укусил скелет, распух. Ранка не зарастала, несмотря на то что вчера он смазал ее йодом.

В школу Хитров пришел раньше времени и в отвратительном настроении. Прежде ни того, ни другого с ним не случалось.

– Что тебе снилось? – пристал он к Мокренко.

Петька достал из пакета бутерброд, оглядел его и снял с бутерброда волосок. Все это он проделал со своей обычной медлительностью. В отличие от обычных людей, толстяк ухитрялся проголодаться не к концу третьего-четвертого урока, а спустя полчаса после завтрака.

– Ну вот, – возмущенно забормотал он, адресуясь непонятно к кому. – Типа опять волос! Какое наплевательское отношение к моему желудку! Типа он мне там кишечник забьет, а им до фонаря.

– Ты слышал, о чем я тебя спросил? Что тебе снилось?

Мокренко передернул плечами:

– А я помню, что ли? Фигня какая-то.

– Что именно? Вспомни! – нетерпеливо потребовал Филька.

Мокренко долго морщил лоб, чесал шею и под конец заявил:

– Мне снилось типа, что я иду по лесу, ищу, где порох испытать, а там какой-то чувак ремонтирует мотоцикл. То ли «Урал Соло», то ли вообще дремучий «Днепр». Я подхожу к нему, спрашиваю типа помочь. А он мне говорит: «Катись, без сопливых обойдемся!» Потом он вскакивает на мотоцикл и начинает за мной гнаться. Я беру банку с порохом, поджигаю и... А чего ты спрашиваешь? Тебе не по барабану, что мне снилось?

– Уже по барабану! – заверил его Хитров и отошел.

«С этим толстокожим все в порядке, – завистливо подумал он. – Разве его прошибешь? Ему скелет хоть ногу отгрызи, ему одна чушь будет сниться!»
2

Филька прошел на свое место, сел и уставился в парту. Он ничего не видел, ничего не слышал и ничего не замечал. Странное оцепенение навалилось вдруг на него. Стоило закрыть глаза – начинала кружиться голова. Страшно захотелось выпить чего-нибудь красного – Хитров и сам не знал, чего именно. «Кетчупа, может, или томатного сока?» – думал он, но чувствовал, что это все не то.

Внезапно Хитров обнаружил, что кто-то уже давно машет рукой у него перед лицом.

– Эй, Филипп, ты чего, глухой? Хитров, я с тобой, между прочим, разговариваю! – нетерпеливо повторял звонкий голос.

Филька стряхнул с себя свою странную дрему. Рядом с ним стояла Наташка Завьялова – самая красивая девчонка в классе. Так, во всяком случае, казалось Фильке. Впрочем, так же считали почти все мальчишки. У девчонок на этот счет было свое мнение. Впрочем, у девчонок всегда особое мнение по отношению к тем, кто пользуется успехом.

Чувство, которое испытывал Филька к Наташе Завьяловой, было очень понятным: он в нее влюбился. Часто, возвращаясь из школы, он воображал, как станет защищать Наташку от бандитов, его ранят, не слишком опасно, в плечо, а она будет сидеть рядом и положит голову ему на колени. Или он представлял, что все люди на Земле куда-то денутся, неважно куда, и останутся только двое: он и Наташка. Филька научится водить машину – тогда-то это будет запросто, сядет с Наташкой в джип, и они поедут по пустым дорогам куда-нибудь далеко-далеко, к океану.

Что же касается ответных чувств, которые Наташа испытывала к Фильке, то чувства эти не были ему известны. Женское сердце, как известно, потемки. Для всех. В том числе для самих обладательниц этих сердец.

– Хитров, ты что, совсем меня не слышал? Ты что, зомби? Я двадцать раз задала тебе один и тот же вопрос! – с возмущением повторила Наташа.

– Какой вопрос? – не понял Филька.

Наташа энергично откинула назад короткие светлые волосы.

– Ну вот, опять начинается! Я спрашивала, можно ли подсесть к тебе на алгебре? Алка, моя соседка, заболела. У нее то ли ОРЗ, то ли ОРВИ, то ли школа стала в лом.

– Подсесть на алгебре? Да, конечно, можно... – спохватился Филька. Наваждение, преследовавшее его со вчерашней ночи, развеялось. Он даже забыл на время о скелете.

Хитров поспешно сдернул свою сумку с соседнего стула. Петька Мокренко да и другие тоже, вроде этого тощего сына дипломата Антона Данилова, смотрели на него с завистью.

В класс вприпрыжку вбежал Игрек в Квадрате и начал урок. Игрек в Квадрате было очень меткое прозвище учителя. «Игрек» – потому что его имя было Игорь, а «в Квадрате» – из-за пиджака в клеточку, который он постоянно носил.

Как обычно, ни с кем не здороваясь и глядя себе под ноги, Игрек в Квадрате проскочил к своему столу и начал бубнить очередную тему. Когда он бубнил, то бывал глух, как тетерев, и можно было болтать сколько угодно: он все равно ничего не слышал.

– Чего на тебя нашло, Хитров? – шепотом спросила Наташа, поворачиваясь к своему новому соседу.

– Ничего не нашло, – буркнул Филька.

Наташа прищурилась. Она была слегка близорука, но очков не носила.

– Еще как нашло! Я-то вижу: ты какой-то другой стал.

– В каком смысле другой? – растерялся Филька.

Девочка недоуменно приподняла брови.

– Сама не знаю. Вроде такой же, но – другой. Смотришь по-другому и – вообще...

– Р-разговорчики! Хитр-ров, Завьялова, сейчас у меня пр-робкой вылетите за двер-рь! Пр-робкой! – нервно крикнул Игрек в Квадрате. «Р-р» выходило у него раскатисто и грозно, как у тигра, но, несмотря на это, его никто не боялся.

Филька и Наташа терпеливо подождали, пока Игрек возобновит свои объяснения и вновь оглохнет.

Урок алгебры Хитров провел неплохо. Совсем неплохо. Всего несколько дней назад он и поверить бы не смог, что сможет так долго – целых сорок пять минут! – разговаривать – и с кем! – с самой Наташкой Завьяловой.

Раньше он целыми неделями не осмеливался переброситься с ней и парой слов. Только смотрел на нее издали, а когда она поворачивалась к нему, то надувал щеки, закидывал ноги на стол или начинал нелепо ржать. Хорош Ромео, если он осмелел только сегодня – укушенный скелетом!

И почему Наташа утверждает, что он изменился? Ничего подобного! Вот только палец продолжает болеть, но это такая ерунда! Подумаешь, палец! Хоть бы его и вовсе не было. Важно другое: Наташа Завьялова попросила Фильку проводить ее домой.

«Что ж, юный граф Дракула, ты делаешь успехи, поздравляю тебя! Скоро ты сам осознаешь свое могущество. Очень скоро!»
3

Половину дня после этого первого урока Филька пребывал на верху блаженства. Витал в облаках. День, начавшийся так скверно – ночным кошмаром и непонятным оцепенением, – теперь выходил на редкость удачным.

Учительница английского Анна Борисовна – маленькая пухлая старушка, единственная в школе, не имевшая никакого прозвища, – заставила Фильку прочитать отрывок из нового урока. Хитров начал читать, как он читал обычно – через пень-колоду, уверенный, что получит самое большее трояк, но внезапно одолел сложный отрывок единым махом. Прочитал и остановился, растерянно моргая. Его голос звучал как-то непривычно низко и гортанно. Английские слова, в которых он прежде путался, как в длинных штанинах, теперь выскакивали сами собой.

Анна Борисовна закатила глаза и удивленно потребовала:

– Хитров, прочти еще!

Филька прочитал еще абзац. Старушка слушала его почти испуганно. Ее пухлое белое лицо с вытянутыми трубочкой губами было все в мелких морщинках. Она наклоняла голову то вправо, то влево и шевелила губами, словно проверяла саму себя.

– Филипп! Что на тебя нашло? У тебя оксфордское произношение! – воскликнула она. – И это у тебя, у которого всегда во рту была каша! Ты занимаешься с репетитором?

– Угу! С репетитором! – машинально пробормотал Филька, в последний раз открывавший учебник неделю назад, чтобы пририсовать даме на картинке усы и рога.

На пятерку в дневнике он смотрел озадаченно и почему-то совсем ей не радовался. Что-то тут было не то.

– Ну ты, блин, ботан! Зубрилой заделался! – с завистью прошипел с первой парты Антон Данилов.

Вот уж чья бы корова мычала! Этот Данилов сам был натуральный ботан. Антон и Филька Хитров давно враждовали и дрались регулярно в начале каждой четверти. В честных схватках обычно побеждал Филька, зато Данилов отыгрывался потом в течение всего полугодия, гадя по пустякам. Что-что, а гадить он умел. Это было у него наследственно-профессиональное.

Данилов продолжал еще что-то шипеть, но тут Филька поднял голову и, сам не зная зачем, поймал его взгляд. Он не вслушивался в слова, которые произносил Антон, почти даже забыл о нем, но почему-то вдруг очень заинтересовался тощей, торчащей из воротника шеей сына дипломата.

Внезапно Данилов заморгал, и взгляд его стал жалким и напуганным. Словно стряхивая паутину, он провел рукой по лицу и поспешно отвернулся.

«Данилов меня испугался! Испугался, хотя я ничего ему не сказал, только посмотрел на него. Что со мной происходит? Что бы это ни было, я не хочу, чтобы это продолжалось! Я хочу стать таким же, как прежде!» – с тревогой подумал Филька.
4

Последним уроком была биология. Филька шагнул в кабинет и сразу увидел скелет. Ящик исчез. Теперь скелет стоял на подставке справа от стола Туфельки. Туфелька – это инфузория. Инфузория – это такая противная шустрая штуковина в ворсинках. Шустрая штуковина – это биология. Биология – это то, что преподает Туфелька. Туфелька – это инфузория... тьфу, учительница... И так далее до бесконечности.

Короче, ход мыслей ясен. Логическое кольцо сомкнулось.

– Ага! Старый знакомый! Привет, братан! Бродил ночью? – вбегая в класс, завопил Петька Мокренко.

Он подскочил к скелету и панибратски похлопал его по плечу. Костяные руки скелета закачались.

Антон Данилов принялся мериться со скелетом ростом. Но хотя в сыне дипломата было добрых метр восемьдесят, скелет все равно оказался выше его на голову.

– Да, здоровый был дядька! – с уважением сказал Данилов и отошел.

Филька посмотрел на свой палец. Потом перевел взгляд на клык скелета. Кровь с клыка исчезла.

Вспомнив, что брат говорил ему про пружину, Филька подошел к скелету и, обойдя его, пристально вгляделся ему в челюсти. Ничего похожего на пружину внутри черепа не было. Теперь мальчик был в этом уверен. Если бы пружина была, от Хитрова бы это не укрылось – снизу череп хорошо просматривался. Виден был даже свет, падавший в глазницы.

Внезапно ни с того ни с сего Фильке показалось, что скелет, как и вчера, издевается над ним. Издевается над всеми. И почему никто этого не замечает?

«Ты ожидал увидеть пружину? Неужели тебе не ясно, что дело совсем не в этом? Кого ты хочешь обмануть?»

В класс вошла Туфелька. Прозвище очень ей подходило. Даже если бы она не была биологичкой, то все равно осталась бы Туфелькой. Туфельки были у нее на ногах. Приплюснутой туфелькой казался пучок волос на затылке. Даже нос имел ту же форму.

– Хитров, не торчи у скелета! Марш на место! Класс, приготовились к контрольным тестам!

Филька поплелся за свою парту. Его парта была последней у стены, рядом со стеклянным шкафом. Сверху со шкафа свисали стебли плюща и комнатного винограда. Туфелька была большой любительницей всевозможных растений. Она даже установила особый тариф: за каждый сорванный лист – две двойки в журнал.

– «Зеленую» из себя корчит! Видали мы, блин, в Германии таких «зеленых»! – часто ворчал Антон Данилов. – Ну ничего, подолью ей в горшок какой-нибудь дряни. Только бы узнать, какой.

Филька стал доставать из сумки тетради. «Ну и что, что пружины не видно? – успокаивал он себя. – Может, там особый механизм, спрятанный внутри самих челюстей?»

Но тем не менее на скелет Хитров предпочитал не смотреть. Так ему проще было себя убедить. Рядом со скелетом вся его уверенность куда-то испарялась, и он чувствовал себя так, словно костяные руки уже легли ему на шею.

Мокренко, сидевший рядом с Хитровым, двинул приятеля локтем.

– Чего тебе?

– Глянь туда!

– Отстань! – огрызнулся Филька.

– А я тебе говорю: глянь! Поверни голову к шкафу!

Зная, что Петька не отвяжется, Хитров повернулся и почти уткнулся носом в стекло. За стеклом он увидел сердце – то самое сердце, которое они принесли вчера в коробке. Рядом с сердцем стояло встрепанное чучело ворона с блестящим кольцом на лапке.

– Типа узнаешь старых друганов? – шепнул Петька. – Я как только увидел – сразу усек: они!

– Да, они! – с замиранием сердца подтвердил Филька.

Отчего-то это соседство было ему неприятно. Надо же было случиться, что сердце и ворон стоят именно в этом шкафу. Конечно, это совпадение. Но ведь в классе-то двадцать парт и четыре шкафа! Не слишком ли много для простого совпадения?

– Слушай, – продолжал Петька. – Посмотри на крылья этого ворона! Ты ничего не замечаешь?

– А что я должен заметить?

– Да вчера они вроде были прижаты, а сегодня раскинуты, будто он взлетает.

Филька облизал губы. Да, так и есть: вчера они были прижаты. Странно, что он сам этого не заметил.

– Задание для первого варианта! Повторять не буду! Ставите букву А, а после нее цифры: 1, 2, 3. В правом верхнем углу листа: класс и фамилия. Больше там ничего не должно быть. Всем все ясно? – громко сказала Туфелька.

– Мне не ясно! – встрял Антон Данилов.

Туфелька повернулась к нему. Она уже примерно представляла, что сейчас начнется, но все равно, как муха, летела в самую паутину.

Класс приготовился к ежедневному развлечению.

– Чего тебе не ясно, Данилов?

– Вы сказали, что писать фамилию. А имя не писать?

– Можешь написать имя, – с раздражением проговорила Туфелька. – Это все, Данилов?

– Не все, – ответил Антон. – Вы сказали: писать класс. А школу писать?

– Не писать! Школа у нас одна!

– Не скажите. Школ у нас в городе много. В одной только центральной части – двенадцать, и это не считая...

– ДАНИЛОВ!!! – взвизгнула Туфелька.

– Хорошо, замолкаю, – с видом победителя кивнул Антон. – Только последний вопрос: имя писать с отчеством или без?

В классе захрюкали.

Даже Филька, хотя он и не любил Данилова, был благодарен, что тот тянет время.

– У него, наверное, в крыльях проволока! – рассуждал Петька. – Точно! Туфелька взяла ворона за крылья и согнула проволоку...

– И ты в это веришь? – спросил Хитров.

Мокренко захлопал глазами.

– А как же еще? – сказал он. – Если нет проволоки, то это фигня какая-то выходит!

Учительница возвысила голос:

– Вопрос А! Какие микроорганизмы передаются воздушно-капельным путем? Варианты ответа: амебы, инфузории, вирусы.

– Туфельки! – вполголоса произнес Антон.

В классе захохотали.

Сдавая тест, Филька случайно поднял голову и вновь увидел скелет. Ему почудилось, что череп чуть-чуть повернут. Совсем незаметно. Ровно настолько, чтобы его пустые глазницы были направлены на Фильку. Прежде, Хитров готов был дать руку на отсечение, череп смотрел чуть левее, ближе к учительскому столу.

«Что он от меня хочет? Эй ты, что тебе надо?»

Невидимый сверкающий обруч сжал Фильке виски, холодом сковал лоб.

«Теперь ты – новый граф Дракула! Настал твой черед!»



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:05 | Сообщение # 5
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава IV «Я НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ОН ИСЧЕЗ!»

Дюжий вурдалак подошел к привидению:

– Ты что, белое, обнаглело? Это наша территория!

Привидение укоризненно поглядело на него и растаяло в воздухе.

– Шляются тут всякие! – проворчал вурдалак, укладываясь в разрытую могилу.
Хроники потустороннего мира
1

После школы Филька, как они и договаривались, отправился провожать Наташу Завьялову. Что касается Петьки Мокренко, то он был оставлен добровольным дежурным в кабинете биологии.

Добровольным дежурным Петька был назначен при следующих обстоятельствах.

Пока писали тест, он ухитрился насвинячить под столом бутербродной фольгой и захватать жирными руками дверцу шкафа. Вдобавок, когда Туфелька заглянула под стол и увидела фольгу, еще обнаружилось, что Мокренко без сменной обуви.

Петька бы отделался замечанием в дневник, но, когда Туфелька на него кричала, в дверях в самое неподходящее время вырос Стафилококк.

– Я вам обещаю, Екатерина Евгеньевна! Скоро здесь будет не просто чисто, а очень чисто! – сказал Стафилококк словами из рекламы и посмотрел на Петьку гипнотическим взглядом удава.

Мокренко, полный нехороших предчувствий, нервно сглотнул.

– Я на прошлой неделе уже дежурил! – робко пискнул он.

Стафилококк пожал плечами.

– Я тебя ни к чему не принуждаю, дружок! Я только предлагаю тебе разумный выбор. Одно из двух: или ты записываешься на сегодня внеочередным дежурным и проявляешь чудеса трудолюбия, или приводишь ко мне завтра свою мать. Выбирай!

Вот так и случилось, что Петька записался добровольцем. Мать он боялся. Она хоть и не занималась боксом, но руку имела очень тяжелую.

Филька и Наташа переходили дорогу, когда откуда-то из-за угла дома выскочил запыхавшийся Антон Данилов. Вначале он сделал вид, что просто проходит мимо, и даже гордо задрал голову к небесам, но едва не попал под «Жигули» и, обруганный водителем, подошел к ним.

– Вандалы! – возмущенно сказал он. – Чайники! В Германии так не ездят! Там, если пешеход переходит, все машины стоят и ждут, пока он пройдет!

– Ага! – хмыкнул Филька. – Как же! Даже если он просто на автобусной остановке торчит и ногу чешет, они и тогда ждут! Мало ли что ему в следующий час вздумается?

Антон не удостоил его ответом, только фыркнул. Прожив за границей дней двадцать от силы, он теперь ругал все русское и вел себя, как завзятый иностранец.

Филька почуял, что отвязаться от Данилова будет непросто. Тощий сын дипломата считал себя неотразимым покорителем девичьих сердец. Вот и сейчас он как бы невзначай поведал, что в Германии в него смертельно влюбилась одна взрослая уже девушка, а когда он, Данилов, сказал, что ему всего четырнадцать, то она от огорчения наглоталась каких-то таблеток.

– Аскорбиновой кислоты! – недоверчиво сказал Филька.

Антон Данилов снова презрительно фыркнул. У него был целый набор презрительных фырканий разной степени выразительности.

Филька почувствовал, что закипает. Причем закипал он не так, как всегда, а как-то очень стремительно и бурно. Перед глазами у него даже запрыгали черные пятна.

«Ударь его! Вцепись ему в горло зубами! Кровь так вкусна! Укуси! Действуй решительнее, юный граф Дракула! Пускай он станет таким, как ты! Это будет твоя первая добыча!»

Филька сам испугался своего гнева, так не похожего на тот гнев, который обычно охватывал его перед дракой с Даниловым. Этот страх – страх, который он испытывал к себе самому, – помог ему взять себя в руки.

Теперь Хитров только шел и смотрел под ноги. Укушенный палец пульсировал болью. Эта боль распространялась на всю ладонь и сковывала даже запястье. И это при том, что палец уже не кровоточил, ранка затянулась и рука выглядела совершенно здоровой.

Данилов, разумеется, не замечал происходивших с Филькой перемен. Он видел только, что тот молчит и упускает инициативу. Пользуясь этим, Антон хорохорился перед Наташей и болтал без умолку.

– Вот многие тут не понимают, как я знакомлюсь с девочками! – говорил он. – Другим сложно, а мне несложно! Для меня это запросто. С девчонками главное что? Подход!

Наташа засмеялась:

– И что же это за подход?

– О, – обрадовался Антон. – Тебе интересно? Сейчас объясню! Взять хоть того же Мокренко. Как он действует, если хочет познакомиться? Подходит, положим, к какой-нибудь девчонке у киоска, набычивается и бормочет: «Типа привет, как там тебя! Я типа Петька! Типа я тебе позвоню!»

Данилов так похоже передразнил толстого тугодума, что Филька невольно улыбнулся. Антон, удивленный этим одобрением, покосился на него.

– Разумеется, с таким подходцем у него сплошные провалы. Кто станет с ним общаться, когда у него через каждые два слова то «блин», то «черт», то «телка», а то еще чего-нибудь похлеще? Вот ты, Хитров, поставь себя на место той девчонки. К тебе подходит амбал с нечищеными зубами, толкает тебя в плечо и говорит: «Блин, откуда ты здесь взялся? Ну что, бычок, хочешь со мной дружить? Давай свой телефон!» Захочешь ты с таким связываться? И девчонка, ясное дело, тоже не хочет.

– Ну-ну, – насмешливо сказал Филька. – А как знакомятся профессионалы вроде тебя?

Антон картинно взмахнул рукой.

– О, существует масса вариантов! Например, вариант классический. Связан с погодой. Допустим, дождь, а девочка без зонта. Я говорю ей: «Ты же вымокнешь! Хочешь дойти под моим зонтом?»

– А если наоборот? У нее есть зонт, а у тебя нет? – заинтересовалась Наташа.

– Тогда наоборот. Я спрашиваю: «Ты не возражаешь, если я тоже спрячусь под твоим зонтом?»

– А если вообще нет дождя?

Антон наморщил лоб.

– Это уже задача посложнее. Тогда говоришь что-нибудь неожиданное. Допустим: «Ты знаешь, что в феврале сорок два дня?»

– Почему сорок два?

– Вот и она спросит: «Почему?» С этого и завяжется разговор. На ее «почему», я отвечу: «Потому что в марте тридцать восемь!» или что-нибудь другое, тоже неожиданное. Например: «Потому что все крокодилы улетели на Северный полюс!»

Наташа озорно прищурилась. Филька почувствовал, что разговор ее занимает, и вновь испытал бешеную ревность. Достаточно было малейшего повода, чтобы он сорвался.

«Расправься с ним! Почему он пристает к твоей девчонке? Ведь ты ее провожаешь! Укуси его! Потом укуси Наташу – и она тоже станет такой же, как ты! Не мешкай, юный граф Дракула! Будь отважен!»

– А какие еще есть способы, если без погоды? – стараясь не смотреть на Антона, спросил Филька.

– Разные, – покровительственно сказал Данилов. – Допустим, музыкальный. Спрашиваешь: «Тебе какая музыка нравится?» Или литературный: «Ты к ужастикам как относишься?» Есть еще киношный: «Ты от какого фильма балдеешь?», или компьютерный: «Ты на компьютере умеешь работать?», или спортивный: «У тебя какой велосипед? Сколько у него передач?», или школьный: «Как ты думаешь, какой учитель у нас самый тупой?» Короче, способов штук тысяча. Главное, быть без комплексов. У нас в Германии все без комплексов.

Внезапно Наташка замедлила шаги и свернула к подъезду. Они стояли у кирпичного девятиэтажного дома.

– Вот я и пришла! – сообщила она, насмешливо глядя на Фильку.

Филька молча сунул ей сумку. Он растерялся, не зная, что делать дальше. Торчавший за его плечом Данилов мешал ему.

Внезапно сын дипломата, длинный, как циркуль, наклонился и быстро поцеловал Наташку в щеку.

– Чао! – сказал он небрежно. – Еще увидимся!

Наташка выжидательно посмотрела на Фильку. Тот переминался с ноги на ногу. Целовать Наташку вслед за Даниловым, как какая-нибудь «шестерка», – ну уж нет, это не для него! Теперь все было испорчено.

Перед тем как открыть дверь в подъезд, Наташка бросила на Фильку быстрый взгляд. Хитрову почудилось, что в ее взгляде он прочитал: «Ну что, олух? Упустил свой шанс? Другого не будет!»

Едва железная дверь подъезда захлопнулась, Филька кинулся на глумливо улыбающегося Антона.

– Эй-эй, чувак! Ты чего нарываешься? Мозги тебе давно не вправляли? – удивленно забормотал не ожидавший этого Данилов.

Он попытался вырваться, но Хитров с неизвестно откуда взявшейся силой проволок Антона по газону и припечатал его к низко нависавшему балкону первого этажа. Ноги долговязого Данилова при этом странным образом оказались на весу – Филька даже не сразу это осознал.

– Зачем ты ее поцеловал? Зачем ты вообще за нами потащился? Зачем? Знаешь, что теперь с тобой будет? – встряхивая соперника, как котенка, зашипел Филька.

Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы Антон вырвался и ударил его. Но, к удивлению Фильки, Данилов не вырывался. Он висел дрябло и мягко, как мешок, только испуганно защищал руками шею.

На его лице был написан даже не ужас.

Это был смертельный страх. Страх обреченной жертвы.

Поняв это, Филька заставил себя разжать руки. Антон рухнул на газон. Как манекен. Как тряпичная кукла. Встал на четвереньки и, падая, пополз к кустам.

– Эй, ты чего? – пораженно воскликнул Хитров.

Антон вел себя так странно, что у Фильки сразу выветрился весь гнев. Нельзя гневаться на слизняка. На раздавленного червя.

– Клыки! Хитров, у тебя клыки! Клыки, как у вампира! – обернувшись, визгливо крикнул Антон.

Он кое-как поднялся и, спотыкаясь, побежал к дороге.

Филька, остывая, смотрел ему вслед.

«Какие еще клыки? Он что, спятил?» – подумал он, но машинально провел языком по зубам.

Распухший язык натолкнулся на препятствие. Вначале на одно, потом на другое. Филька похолодел. Не доверяя языку, он ощупал их пальцами.

Потом метнулся к ближайшей луже, наклонился и открыл рот. Всего клыков было четыре. Два сверху, два снизу.

«Что это? Что? Их надо убрать, спрятать!» – лихорадочно подумал Хитров. Мысль была странной, непривычной. Не его мыслью. Чужой.

Он думал не о том, откуда клыки взялись, а как их скрыть.

Клыки послушно вдвинулись в челюсти, слившись с остальными зубами. Теперь они были почти незаметны. Почти. Все-таки эти четыре зуба выступали немного больше, чем обычно.

«Приветствую тебя, юный граф Дракула! Похвально, похвально! Жаль только, что ты не вцепился ему в горло. Ну ничего, ты сделаешь это потом. Ты и так превращаешься в вампира быстрее, чем я ожидал! Помни об этом, юный граф! Не забывай!»
2

Филька не помнил, как добрался домой. Теперь ему было уже жутко, по-настоящему жутко. Кое-как раздевшись, он залез в душ. Его трясло. По телу прокатывались волны то жара, то холода. Менялось и лицо. Оно то становилось измученным, то вдруг странным образом полнело и раздувалось, будто кто-то то накачивал Хитрова воздухом, то спускал его.

«Я вампир! Меня укусил вампир, и я сам стал вампиром!»– билась в висках одна и та же пугающая мысль.

Филька ощупывал свое новое лицо. Изучал себя. Он чувствовал, что самые серьезные перемены коснулись строения его зубов. Он пробовал осторожно выдвинуть клыки, но клыки не выдвигались. Мальчик понял, что они выдвигаются тогда, когда он испытывает ярость. Ярость или голод. Убираются же они тогда, когда эти чувства проходят.

Голода он пока не испытывал, хотя не ел с самого утра.

Филька стоял под душем очень долго. До тех пор, пока не успокоился и по телу не перестали прокатываться волны.

«Я не буду вампиром. Не буду! Не хочу быть Дракулой! Все в моих руках! Я сильный!»– сказал он себе как можно увереннее.

Уже вылезая из душа, мальчик обнаружил, что все это время стоял под ледяной струей.

Холода он не ощущал. Холод был ему безразличен.

Решив убедиться в этом, он выключил холодную воду и на полный напор открыл горячую. Вода была раскаленной – Филька видел это по пару, который от нее шел.

Вначале осторожно, а потом все смелее он направил душ на ногу, а потом на руку. В другой раз это был бы верный ожог. Теперь тело даже не покраснело.

Кончено! Жара он не ощущает, как и холода.

Филька опустился на край ванны. На глаза ему попалось лезвие от папиной бритвы. Мальчик взял его, вымыл и провел им по ладони. Вначале неуверенно, боясь пораниться, а потом, набравшись решимости, закрыл глаза и резанул по большому пальцу.

Боли он не испытал. На пальце выступило несколько капель крови. Пока Филька с ужасом смотрел на кровь, она испарилась. Глубокий порез затянулся, не оставив даже следа.

Он не боится боли. Его раны заживают в считанные мгновения.

Филька машинально оделся, вышел из ванной и пошел по коридору. Его сердце отстукивало медленно и упруго, как тяжелый маятник.

«Я не буду вампиром, не буду! Не хочу быть вампиром! Я не вампир!»

«Ты – новый граф Дракула!»

«Я не вампир!»

«Иначе не может быть. Исключений нет. Каждый, кого укусит вампир, становится вампиром! Ты избран! Ты – юный граф Дракула!»
3

Внезапно дверной звонок неуверенно тренькнул. Филька посмотрел в «глазок» и увидел на площадке приплюснутую фигурку Петьки.

Мальчик открыл дверь. Его приятель дрожал, привалившись к косяку. Филька никогда не видел его таким – у Мокренко тряслось абсолютно все: щеки, челюсть, руки.

– Что случилось?

Петька долго не мог ответить, потом выпалил:

– Я не хотел, чтобы он исчез!

– Кто он?

– Стафилококк!

Фильке почудилось, что Мокренко спятил. При чем здесь Стафилококк? Хитров даже потрогал приятелю лоб.

– Ты в своем уме? Почему он исчез? – поинтересовался он мягко.

Мокренко ввалился в квартиру и рухнул на диван. Он явно был не в себе, потому что рухнул прямо в обуви, не сняв куртки. Правая штанина у него была забрызгана по самое колено – очевидно, Петька, пока бежал, упал в лужу.

– Я дежурил в классе. Мыл этот чертов кабинет. Туфелька заставила меня еще протирать стекла. Потом Туфелька вышла, а я заглянул в ее стол, – пугливо озираясь, заговорил Петька.

– И что ты там нашел?

– А, ерунду всякую! Бумаги, тетрадки, мел. Но еще там был конверт с фотографиями.

– С какими фотографиями?

– С разными. Учительницы там всякие, учителя, но больше всего там было снимков Стафилококка. Кажется, наша Туфелька в него втрескалась. Будь она нормальная, стала бы она собирать пачки фотографий этого крокодила?

– Туфелька втрескалась в Стафилококка?

– Ну да, – убито сказал Петька. – Но только это уже неважно, потому что Стафилококка больше нет.

– Как нет?

Губы у Мокренко задрожали.

– Знаешь, что я сделал? Я взял одну фотографию Стафилококка, где он был крупнее всего, и сунул ее между ребрами скелета. Сам не знаю, зачем я это сделал. Мне это показалось забавным: представляешь, Стафилококк – и между ребрами, будто скелет его сожрал!.. Разумеется, я сразу собирался ее вытащить. Я уже протянул руку, но тут дверь открылась и вбежал...

– Кто вбежал?

– Стафилококк. Он увидел, чем я занимаюсь, и очень разозлился. Стал кричать: «Какое ты право имеешь лазить по чужим столам? Мать вызову!», – то да се. А потом... потом... он подошел к скелету, и тут...

Петька вскочил и, не замечая, смахнул на пол стопку книг. Щеки у него были белые, причем белые как-то неровно, с румянцем.

– И тут знаешь, что случилось? – продолжал он охрипшим голосом. – Ты решишь, что я спятил, но мне плевать. Скелет протянул руки и положил их на плечи Стафилококку! А потом вдруг вспышка...

– Какая вспышка?

– Не знаю какая! Яркая! Очень яркая! Типа у скелета из глаз или как они там называются! А потом Стафилококк вдруг исчез. И его фотография тоже исчезла. Вернее, она осталась, но вся обуглилась, как на огне! Я только это увидел, сразу дал деру и сюда – не могу я там больше оставаться! – взвизгнул Петька.

Хитров решил бы, что он врет, не будь толстяк в такой панике.

– А скелет? – спросил Филька.

– Что скелет? Он как стоял, так и стоит! Что ему типа сделается?

– Ты уверен, что он исчез? – спросил Филька.

– Кто, Стафилококк? Ясный перец, уверен! Я же не псих!

– А он не мог уйти?

– Как бы он ушел? Я же говорю тебе: и фотография обуглилась, и он пропал! А вот это осталось.

Мокренко протянул руку, и Филька вдруг увидел, что он сжимает блестящий лакированный ботинок с тупым носом. Ошибиться, чей это ботинок, было невозможно. Стафилококк всегда питал слабость к хорошей обуви.

– Началось! – сказал Филька.

– Что началось? – не понял Мокренко.

– Не знаю. Что-то началось!

«Еще и не такое будет, юный граф Дракула! Это я тебе обещаю!» – шепнул вкрадчивый голос у Фильки в сознании.



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:06 | Сообщение # 6
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава V «Я ВИЖУ СКВОЗЬ СТЕНЫ!»

– Позвольте нацедить у вас стаканчик крови!

– Что за тупые вурдалаки пошли! Мужчина, сколько раз повторять: рубль сорок в кассу!
Хроники потустороннего мира
1

Когда утром Филька проснулся, первым, на что упал его взгляд, было перо. Черное встопорщенное перо.

Оно лежало на подушке. Мальчик почти касался его щекой. Филька долго смотрел на него. Он догадывался, кому оно принадлежит. Но как птица смогла залететь в квартиру через закрытую форточку и потом вылететь, Филька и предположить не мог.

Также он не мог предположить, что вообще привело ворона в его комнату. Что было от него, Хитрова, нужно этому посланцу скелета?

Филька провел языком по зубам. Клыков не было, и это немного его успокоило.

«Возможно, вампир укусил меня не так уж сильно. Возможно, я сумею победить его, как побеждают грипп или другой вирус. Должно же в крови содержаться какое-то противоядие?» – подумал он.

«И ты веришь в это? Веришь, что есть противоядие? Если бы все было так просто, юный граф Дракула, то и вампиров бы не было. Но вампиры существуют – от этого не спрячешься! Вампиры – реальность».

– Надо вставать. Надо идти в школу! – сказал себе Филька и, отгоняя неприятные мысли, рывком поднялся с кровати. Весь вчерашний день, включая схватку с Даниловым и исчезновение Стафилококка, сразу же от первой до последней минуты воскрес у него в памяти.

Мальчик раздвинул шторы и внезапно с криком схватился за глаза. Ему почудилось, что он ослеп.

«Солнце! Солнце! Свет! Убрать свет! Свет – это страх! Свет – это гибель!»– забилась в сознании тревожная мысль.

Вновь задернув шторы, Филька осторожно открыл один глаз, потом второй. Резь была сильной, но постепенно утихла.

Но все равно мальчик обнаружил, что не может смотреть на солнце – даже на такое тусклое, какое бывает в ноябре. Не может выносить его лучей даже полсекунды, даже одного мига. Свет угнетал его, заставлял забиваться в темноту. Ему стоило огромных усилий отогнать этот беспричинный ужас. К счастью, так было только с дневным светом. Электрический свет он переносил нормально.

Зато в темноте, даже в полной, он теперь видел так же хорошо, как днем.

«Вампиры боятся света», – понял Филька и с каким-то злорадством, нарочно мучая самого себя, стал смотреть на небо. Он смотрел и чувствовал, как его вампирья сущность от этого съеживается и временно ослабевает. Что ж, теперь у него было хоть какое-то оружие, оружие против самого себя.

Значит, скелет тоже боится света! Скелет и ворон активны только ночью, в кромешной темноте. Днем их магия уменьшается. От этой мысли Хитрову стало немного спокойнее.

Подойдя к шкафу, чтобы достать одежду, мальчик обнаружил, что тот распахнут.

«Странно, с чего бы это? Опять, что ли, Витька-паразит у меня носки свистнул?» – с возмущением подумал Филька.

Хитров протянул руку, но рука уперлась в невидимую преграду. Он осторожно ощупал ее. Да, это дверца. Дверца шкафа. Значит, шкаф все-таки закрыт. Объяснение могло быть только одно – он, Филька, обрел способность видеть сквозь предметы.

Мальчик перевел взгляд на стену, затем на пол – и покачнулся. Ему показалось, что он висит в пространстве с плавающими в нем предметами. Ни стен, ни пола для него больше не существовало – они сделались совершенно прозрачными.

Только через некоторое время, борясь с головокружением, Филька научился так фокусировать зрение, чтобы все-таки различать стены и двери. Но при этом он знал, что стоит ему слегка прищуриться – и они исчезнут.

Мальчик пошел в кухню, но так и не смог притронуться к еде, которую, уходя на работу, оставила мама. Его затошнило от одного ее вида. Он не мог пить чай, не мог есть пюре с голубцами. Ему было противно даже видеть все это. И при этом он испытывал волчий голод.

Не зная, зачем он это делает, Филька распахнул морозильник, схватил кусок сырого мяса и впился в него зубами. Никогда прежде он не ел ничего вкуснее, и это при том, что ему было противно.

«Что со мной? Что? Что?» – спрашивал он себя.

Ответы приходили один за другим:

«Я вижу сквозь предметы.

Я не боюсь холода.

Не боюсь жары.

Не испытываю боли.

Мои раны мгновенно зарастают.

Я жадно ем сырое мясо.

Я – вампир.

Юный граф Дракула!»

Эти мысли были ужасны. Они хлестали Фильку, как плети.

Немного погодя он надел темные очки и пошел в школу. Он шел и смотрел прямо перед собой. Ему было жутко. Ему было скверно.

Он не хотел быть вампиром.
2

Ворота в школу были, как это часто почему-то случается, проделаны в самом неудачном месте. Чтобы добраться до них, следовало обойти здание чуть ли не вокруг. Поэтому все приличные люди, разумеется, лазили через забор, поближе к автобусной остановке. В этом месте сетка уже давно провисла, а сверху краска вытерлась от прикосновений множества брюк.

Вначале Стафилококк боролся с этим, обмазывая забор солидолом, отработанным машинным маслом и другой пачкающей дрянью. Но это не помогало. Перемахивать через забор все равно не прекратили. Только теперь стали перелезать в другом месте, вытоптав заодно газон. Стафилококк сдался, штуки с солидолом бросил, но калитки все равно не прорезал – выдерживал характер.

Филька привычно подошел к забору и перемахнул через него, оказавшись на школьном дворе. Навстречу ему от стены устремилась чья-то квадратная тень. Он узнал Петьку Мокренко.

– Ты чего тут? – удивился Хитров.

– Я того... тебя жду. Пойдем вместе!

– Ты боишься, что ли?

Мокренко отвернулся.

– Стафилококк пропал. А я видел его последним. Вдруг на меня набросятся, будут расспрашивать? Решат еще, что я его убил.

– А ты не хочешь сказать правду?

– Какую правду? Что его утащил скелет? И кто мне, интересно, поверит?

– Я тебе поверю.

– Ты не в счет... – вздохнул Мокренко. – Кстати, чего ты очки нацепил? Фонарь тебе поставили или под крутого косишь?

Филька невесело хмыкнул.

– Под крутого, – сказал он.

Ему пришло в голову, что он теперь и правда крутой. С точки зрения дураков, конечно.

Эх, знал бы Мокренко, что с ним творится! Знал бы, кем стал его приятель! На секунду Хитров испытал искушение все рассказать, но сдержался. Дружба с вампиром – это не для слабонервных.

Никогда не знаешь, когда твоему другу захочется перекусить...
3

Они вошли в школу минут на пятнадцать позже звонка. Первым уроком была геометрия, но им сейчас было как-то не до нее. Можно было даже сказать, что синусы и косинусы полетели кувырком, а Пифагор с его штанами отчалил в неизвестном направлении.

Филька снял очки. Теперь, при электрическом свете, он больше в них не нуждался.

Петька Мокренко неуверенно жался к нему.

– Вроде бы все как обычно. Ты как думаешь? – с надеждой заявил он, озирая коридор и раздевалку, перед которой дремала вахтерша.

– А ты чего ждал? Что скелет будет ходить тут с косой? – съязвил Филька.

Съязвил и тотчас пожалел об этом, потому что голова у него едва не раскололась от чьего-то хриплого хохота.

«Браво, юный граф Дракула! Браво! Я вижу, у тебя есть размах! C косой! Именно так все и произойдет!»

– Слышишь? – спросил вдруг Петька.

– Что слышишь? – Вздрогнув, Хитров подозрительно уставился на приятеля.

– Да там, из канцелярии! Слышишь, как гудят?

Филька прислушался. Из канцелярии доносился рой голосов. Там что-то взволнованно обсуждали.

– Подожди тут! – велел он Мокренко.

Тот послушно опустился на банкетку перед расписанием и сразу как-то обмяк. Как не был он похож на прежнего Петьку, забияку и лоботряса, которому снились дурацкие сны про мотоциклы и банки с порохом!

«Не укуси меня вампир, я и сам бы был напуган. Просто сейчас я другой», – подумал Хитров.

Дверь в канцелярию была закрыта, но Фильку это не смутило. Он чуть прищурился, и взгляд его скользнул сквозь дверь.

Канцелярия была полна учителей. Хитров успел заметить Туфельку, Леди Макбет и математика по прозвищу Игрек в Квадрате.

– В милицию сообщили? – спрашивала Леди Макбет, мощная и плечистая, как грузчик, что весьма не вязалось с ее лицом, одухотворенным многолетним вынужденным общением с мировой литературой.

– Они отказались принять заявление. Сказали – только через трое суток после исчезновения. Откуда они знают? Может, он ни с того ни с сего умотал на юг? Или на него нашел романтический стих, и он увивается вокруг чьей-то юбки? – пробасил Игрек в Квадрате.

– Не равняйте всех по себе, Игорь! Андрей Андреич – и вдруг юбки! Да он бы никогда! Он такой обязательный, такой, такой... – взвизгнула Туфелька. Обычно спокойная, она была взвинчена теперь так, что даже подпрыгивала на носках.

«Кажется, она в Стафилококка и правда втрескалась! Угадал Мокренко!» – заключил Филька.

Леди Макбет посматривала на взвизгивающую Туфельку с любопытством. Ее кустистые брови проницательно бродили по мясистому лбу.

– Прекратите истерику, милочка! – мягко сказала она. – Его ищут и, конечно, найдут. Меня больше беспокоит, кто высадил ночью окно в вашем кабинете.

– Не знаю, – вздохнула Туфелька. – Я утром пришла, а окно выбито. Даже не выбито, а вырвано вместе с рамой. И шкаф тоже разбит.

«Теперь ясно, откуда ворон!» – догадался Филька.

– И ничего не пропало? – спросил Игрек в Квадрате.

– Точно не знаю, но, кажется, ничего.
4

Дальше Филька слушать не стал. Ему и так было все понятно. Он сдернул с банкетки флегматичного Петьку и потащил его к кабинету биологии. Мокренко за время, что обретался у расписания, успел немного подкрепиться. Об этом свидетельствовали крошки плавленого сырка у него на подбородке.

– Нам надо посмотреть на скелет! – крикнул ему на бегу Филька.

– А Туфелька разрешит?

– Туфелька в канцелярии. Скорее!

Добравшись до кабинета, Филька постоял секунду у дверей, прислушался и дернул ручку. Как он и ожидал, кабинет был открыт. Обнаружив, что окно разбито, Туфелька сразу помчалась в канцелярию. Чтобы вновь запереть класс, она была слишком взволнована.

Скелет стоял на прежнем месте.

Вернее, на первый взгляд казалось, что он стоит на прежнем месте.

На самом деле он располагался на добрый десяток сантиметров левее. Хитров знал это наверняка, потому что вчера запомнил, что паркетина, на которую опиралась подставка, была с пятном краски.

Теперь это пятно краски оказалось чуть в стороне.

Но самое значительное изменение, произошедшее со скелетом, заметил Петька.

– Зубы! – сдавленно воскликнул он.

– Что зубы?

– Посмотри на них! Типа помнишь, они были все выкрошены?

Филька увидел: желтые зубы скелета стали теперь идеально белыми. Белыми и блестящими. Точно так же посвежели и кости. Но это было еще полбеды, главной же бедой было другое.

Мальчик заметил у скелета четыре выступавших клыка – два сверху, два снизу. На двух верхних клыках отчетливо выступали пятна крови.

Вначале Хитров решил, что это его кровь, оставшаяся с позавчерашнего дня. Но его кровь могла быть только на одном клыке, но никак не на двух. Вдобавок ее уж точно не могло быть так много.

«Стафилококк!» – подумал Филька.

«Ты угадал, юный граф! Стафилококк! Как же давно я не ел! Его кровь была очень кстати. Скоро я обрету силы, и мы с тобой встретимся – два графа Дракулы: старый и молодой!»

Стараясь не смотреть на скелет и не слушать раздававшееся в голове бормотание, Филька повернулся к шкафу. Как он и предполагал, разбит был именно крайний шкаф. Парта, за которой Хитров вчера сидел, стояла вся засыпанная мелкими осколками стекла.

Осколки покрывали парту и пол, в самом шкафу их почти не было. А это значило, что удар нанесли изнутри. Из шкафа. Если бы били снаружи, чтобы влезть в шкаф, то стеклом была бы засыпана полка.

И еще Филька понял: Туфелька ошибалась, когда сказала, что ничего не пропало.

Она просто не заметила.

Кое-что исчезло.

Исчез ворон.

Но ворон исчез не один.

Сердца тоже не было...
5

Пока Хитров рассматривал разбитый шкаф, Петька Мокренко караулил возле дверей. Внезапно дверь распахнулась, и в класс ввалился Орангутанг. Вообще-то называть его Орангутангом не полагалось. За это можно было угодить в больницу с сотрясением мозга.

Орангутанг был здоровенный одиннадцатиклассник. Рыжий, с волосатыми кистями и каким-то приплюснутым черепом. Это был странный тип. Странный и какой-то психованный, с наклонностями садиста. Ему доставляло удовольствие бить. Когда он кого-то бил, у него даже глаза выкатывались, словно он испытывал наслаждение.

Фильку Хитрова и Петьку Мокренко он не любил больше других. Причину этой нелюбви объяснить было сложно: вроде будто бы они его когда-то обозвали, или Орангутангу только казалось, что обозвали. Впрочем, это не имело значения. Для Орангутанга главное было бить. А уж повод выдумать можно всегда – за этим дело не станет.

Ввалившись в класс, Орангутанг немедленно потрепал Петьку по щеке. Хлопки эти, вроде бы дружественные, на самом деле были почти пощечинами.

– Ну что, рад меня видеть, толсторожий? Вижу, что рад! Прогуливаете, пацаны? Вам мама не говорила, что надо ботанеть, а?

Петька невольно попятился. Дать сдачи верзиле на три года старше он не осмеливался.

Орангутанг нехорошо прищурился:

– Так, значит, не рад? Ну-ну. Тут мне один друган сказал, что вы катили на меня бочки? Было такое или не было? – стал допытываться он.

Одновременно его правая рука стала медленно подниматься, как если бы он собирался двинуть Мокренко в челюсть. Петька приготовился уклоняться, но тут резкий удар в живот заставил его согнуться. Орангутанг ударил левой – сильно и быстро. И еще добавил коленом. Оказывается, замах правой был только отвлекающим маневром.

– Хороша штучка? Эх ты, боксер лажовый! Думаешь, больно? Сейчас будет еще больнее! – пообещал Орангутанг.

– Эй ты, обезьяна! – вдруг окликнул его чей-то голос.

Когда в кабинет биологии вошел их смертельный враг, Филька вначале испугался. Но испугался лишь на миг. Что-то в нем уже изменилось.

Он был не таким, как прежде.

Он был другой.

Страх перед Орангутангом исчез.

Несколько секунд Хитров сдерживался, но, когда Петька скорчился от удара, он не выдержал и крикнул:

– Эй ты, обезьяна!

Одиннадцатиклассник оцепенел. Такой наглости он не ожидал.

– Что ты сказал?

– Эй ты, обезьяна, а ну оставь его!

Орангутанг удовлетворенно осклабился. Он отпустил Петьку и стал надвигаться на Хитрова. Движения его были неторопливыми. Сузившиеся зрачки полыхали злобой.

– Тебе будет сейчас не просто плохо! Ты вообще пожалеешь, что родился! – просопел он.



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:07 | Сообщение # 7
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава VI «ТЫ ВИДЕЛ, ХИТРОВ? ТЫ ЭТО ВИДЕЛ?»

– Кхе-кхе... Простите за назойливость. Кто вы такой?

– Я полтергейст!

– А я вурдалак!

– Приятно познакомиться!
Хроники потустороннего мира
1

Орангутанг больше не угрожал. Подойдя к Фильке, он за ворот подтащил его к себе и начал наносить удары. По лицу он не бил: бил в живот, в грудь и кулаком сверху по макушке. На лице остаются следы – на теле они не так заметны. Это несложное правило Орангутанг усвоил давно.

Боль от ударов Филька все-таки ощущал. Но очень слабую. Она была больше похожа на пощипывания. Если вам когда-нибудь лечили с заморозкой зубы, то вы поймете, о чем идет речь.

Куда сильнее боли был гнев. Мальчик чувствовал, что у него выдвигаются клыки. Они выдвигались короткими толчками, один за другим. Еще немного, и он не сможет прятать их во рту. Губы и так уже распирало, он едва мог держать их закрытыми.

Орангутанг бил уже в полную силу. Бил костлявыми кулаками, бил локтями и коленями. Неподвижность Фильки и то, что он не убегал и не просил пощады, озадачивала верзилу и приводила в бешенство.

– Что, Хитров, гордый? Сейчас я тебе покажу гордость! Ты у меня на четвереньках уползешь! Подошвы будешь мне лизать! – хрипел Орангутанг.

– Держись, Филька! Я типа иду! Держись!

Петька Мокренко, оцепенело торчавший у доски, набрался наконец смелости и с разбегу повис у Орангутанга на плечах.

Одиннадцатиклассник пошатнулся, но потом вырвался, толчком опрокинул Петьку на пол и стал пинать его.

– Восстание рабов! Я вам покажу восстание рабов! А ну лежать! Лежать! – визжал он.

В голосе Орангутанга слышалось недоумение. Почти паника. Что-то шло не по плану. Не так, как всегда. Его не боялись. Войдя в раж, он пинал Мокренко все сильнее, не давая ему подняться.

Терпение Фильки лопнуло. Он прыгнул вперед.

– А ну не трогай его! Вон пошел или пожалеешь!

Белый от ярости, Орангутанг повернулся к нему. Его кулак стал взлетать, но еще раньше, чем он ударил, он увидел Филькины клыки...

«Вцепись в него, юный граф Дракула! Вцепись! Ты увидишь, как это приятно! Сделай это – ты бессмертен! Ты всемогущ!»

Теперь Хитров опасался только одного: как бы ему не впиться Орангутангу в горло. Сдерживая это странное желание, он обеими руками толкнул одиннадцатиклассника в грудь. Филька не ожидал, что толчок выйдет таким сильным. Единственным его желанием было оттащить распсиховавшегося парня от Петьки.

Но его новая сила, сила вампира, намного превосходила все, что было прежде. Опрокидывая парты, Орангутанг спиной пролетел по классу и врезался в доску рядом со скелетом.

«Прими мои поздравления! Вот она, добыча! Наша добыча! Свежая кровь, как она мне нужна!»

Замерев, Филька с ужасом увидел, как скелет начинает крениться над упавшим Орангутангом. Вначале покачнулась подставка, потом мертвые руки скелета вытянулись вперед, и он свалился на Орангутанга, заключив его в объятия.

В глазницах черепа что-то сверкнуло. Филька даже прищурился – такой ослепительной была вспышка. Невыносимо ослепительной. Когда же мальчик вновь открыл глаза, скелет уже стоял на прежнем месте.

Парты были повалены.

Орангутанг исчез. Исчез точно так же, как и Стафилококк.

Петька приподнялся на четвереньках. Нос у него был в крови – в драке досталось.

– Ты видел, Хитров? Ты это видел? – хрипло крикнул он.

Потом перевел взгляд на Фильку, и глаза его округлились.

Он разглядел клыки.

Хитров сообразил, что его ждет неприятное объяснение.
2

– Почему ты раньше мне не сказал?

– Что бы я сказал? Знаешь, Петя, меня типа укусил скелет графа Дракулы, и я сам стал вампиром?

Мокренко озабоченно почесал щеку.

– Ясный перец. А ты того... не опасен? – с беспокойством поинтересовался он.

– Не знаю.

– Как это не знаешь? Ну сейчас же ты на меня не бросаешься!

Филька невесело усмехнулся. Его клыки успели уже скрыться и слились с остальными зубами.

– Сейчас нет. Не бросаюсь. Но я не знаю, что будет вечером, – признался он. – Вечером я испытываю жуткий голод, и меня мучают всякие видения.

– Видения? Какие?

– Ты не поймешь. Я и сам этого еще не понимаю. Кажется, кто-то очень хочет, чтобы я стал молодым графом Дракулой.

Петька перевел взгляд на дверь кабинета биологии. После того как исчез Орангутанг, заключенный в объятия скелета, Мокренко не пожелал оставаться там ни на минуту.

– Ты хочешь сказать, что... тот скелет – скелет графа Дракулы? – спросил Петька хрипло.

Хитров пожал плечами:

– Точно не уверен. Возможно. Во всяком случае то, что это скелет вампира, я знаю точно. И тот голос, что у меня в голове, так говорит. Правда, я не всегда его слышу. Иногда он словно отдаляется или звучит как-то невнятно.

Петька поежился.

– Я что-то такое в кино видел. Эти вампиры типа того, что пробиваются к твоему сознанию. Хотят установить над ним контроль.

– Утешил, нечего сказать, – пробурчал его приятель.

– Давай типа рассуждать логически. Если это Дракула, то как он сюда проник? В наш город? Дракула – он же вроде где-то в Трансильвании, а мы вообще без трех минут в Сибири.

– Спроси о чем-нибудь полегче, – огрызнулся Филька. – Думаю, для вампиров расстояния не важны. Кровь везде одинаковая. Мало ли где носило этого Дракулу, пока он не оказался здесь? Это все случайность!

Внезапно голову мальчика пронзило болью, и он сжал виски ладонями. В его сознание вновь настойчиво втиснулся чужой голос.

«Случайность? И ты веришь в случайности, дурачок? Я оказался здесь потому, что мне нужен ты. Именно ты, юный граф Дракула! Ты, и больше никто. Остальные – лишь добыча, мясо...»

Мокренко опасливо оглянулся, будто боялся, что их подслушивает некто, незримо повисший в воздухе, и прошептал:

– Филь, слышь, может, нам кому-нибудь рассказать? Есть же, наверное, какие-то институты... Типа институт ненормальных явлений?

– Паранормальных явлений, – поправил Хитров.

– Вот-вот! Я же помню, что пан-ненормальных! Типа того. Может, нам туда обратиться?

Хитров скривился. Уж кому-кому, а ему эта идея точно не улыбалась.

– Ну ты, блин, и удружил! Спасибо! Явлюсь я в этот институт – и что? «Мальчик, зачем ты пришел? Ты вампир? Ну-ка, ну-ка! Мальчик, выдвинь клыки, мальчик, спрячь клыки! Мальчик, кто твои папа и мама? Караул! В городе объявился новый опасный вирус вампиризма! Санитары, возьмите у него кровь на анализ и заприте его в клетку, где он будет сидеть всю оставшуюся жизнь!» Вот и все дела. Мне останется сидеть в клетке и кричать: «Эй вы! Есть хочу! Дайте хоть живую мышь!»

– Живую мышь? – брезгливо переспросил Петька. – И ты бы ее съел? Тебя бы не стошнило?

Филька живо представил, как он проглатывает живых мышей, и почему-то это не вызвало в нем отвращения. Он даже понял, что был бы не прочь подкрепиться живой мышью или крысой прямо сейчас.

При одной мысли об этом клыки его начали выдвигаться, и ему стоило усилия загнать их обратно.

– Короче, в институт я не пойду! – решительно заявил Хитров. – С Дракулой нужно разобраться, но разобраться своими силами. Правда, я еще не знаю как.

«Ты надеешься со мной справиться, несчастный? Как ты можешь меня победить, когда ты такой же вампир, как и я? Вначале победи себя! Свою сущность. А это невозможно! Ха-ха!»

«Неправда! Я смогу! Я не буду вампиром!»

«Увидим, юный граф! Поживем – увидим».
3

Наступившая ночь была еще хуже предыдущих. Филька никак не мог уснуть. Он лежал на кровати и старался не смотреть на луну в окне. На ее диске различимы были все равнины и кратеры. Светлая по краям, к центру она была чуть темнее. Даже задернутая штора не мешала Хитрову видеть луну – его новое зрение легко находило ее сквозь все преграды.

Луна была почти круглой. Почти, но не совсем. Какого-то краешка недоставало.

Фильке тяжело было находиться в постели. Ему хотелось выйти из дома и бесцельно бродить по улицам, вытянув вперед руки. Клыки во рту вели себя беспокойно: они то появлялись, то исчезали.

«Завтра полнолуние, юный граф Дракула! Завтра полнолуние! Все случится завтра, завтра!» – свербел у него в голове вкрадчивый голос.

Мальчик не выдержал. Он встал и пошел на кухню, откуда луна была не видна. Так Фильке казалось спокойнее.

Родители спали. В комнате у Витьки свет еще горел: студент-ветеринар ложился поздно. Он предпочитал, нацепив плеер, бродить в Интернете.

Опустившись на табуретку, Филька стал сидеть в темноте. Хотя темнота для него была теперь понятием условным. В темноте он видел еще лучше, чем днем. Гораздо лучше.

Через некоторое время Витька тоже вышел и заявился на кухню. Студент-ветеринар достал из холодильника молоко и стал пить его прямо из коробки. Сделав несколько глотков, он случайно перевел взгляд и увидел брата, который с вытянутыми руками замер прямо напротив него. Глаза у Фильки слегка светились. Пальцы он согнул, как когти хищной птицы.

От удивления молоко пролилось Витьке на майку.

– Эй, ты чего?! – воскликнул студент.

Филька вздрогнул. Ему вдруг стало страшно: он понял, что только что едва не набросился на родного брата. Ночью его новая сущность, сущность вампира, давала себя знать.

– Н-ничего... Я, пожалуй, пойду, – пробормотал он и, шаркая подошвами тапочек по полу, потащился в коридор.

Витька преградил ему дорогу:

– Постой! Почему ты не спишь? Ты, часом, не лунатик?

– Лунатик?

– Не слышал разве? А то есть такие друзья, которые бродят во сне. Был тут один симпатяга, который проснулся на карнизе небоскреба.

– И что?

– А ничего, – усмехнулся Виктор. – Увидел, на какой он высоте, голова закружилась, и хлоп вниз. Вдребезги разбился. А до этого раза три по карнизу обошел – и ничего!

– Нет, я не лунатик, – сказал Филька.

Он подумал, что сейчас махнулся бы не глядя с любым лунатиком, даже с тем, что проснулся на карнизе.

Увидев, что лунатиками брата не проймешь, Витька перешел на тему полнолуний. Он заявил, что раньше, в Средние века, в полнолуния пробуждались упыри, вурдалаки, привидения. Ведьмы летели на шабаши в ступах и на метлах. В лесах выли оборотни. Даже кости грешников и те выбирались из гробов.

– Чего ты мне рассказываешь? Это я и сам читал, – нетерпеливо отмахнулся Филька. – У меня другой вопрос. Как с ними боролись?

– С кем? С ведьмами?

– И с ведьмами тоже. Но меня больше интересуют вампиры.

Студент-ветеринар почесал босой ступней другую ногу. Ему было холодно стоять на полу босиком.

– Разные существовали способы, – авторитетно сказал он. – Упырям вбивали в грудь осиновые колья и подвешивали головой вниз. Типа отдохни, братец. Ведьму могли утопить или сжечь. Еще кропили святой водой. С одними привидениями, кажется, никак не боролись, вот они и шляются, где попало. Взять хоть ту девицу, что меня бросила. Ну чем, скажи, она отличается от ведьмы...

Поняв, что брат опять перескочил на свою «фирменную» тему, заключавшуюся в поливании грязью любимой в прошлом девушки, Филька громко кашлянул.

– А как боролись с вампирами? – повторил он.

– Привязался ты к этим вампирам! – с досадой воскликнул Витька, но все же стал честно загибать пальцы. – Вампиров отстреливали серебряными пулями с крестообразной насечкой. Это раз. Два – те же осиновые колья. Три... точно не помню... кажется, чеснок. Способ четыре – святая вода... А теперь колись, зачем тебе сдались эти симпатяги?

– Я пошел спать! Спокойной ночи!

Не желая вступать в объяснения, Филька быстро протиснулся мимо брата и метнулся к себе в комнату.

Студент-ветеринар легонько свистнул.

– Эй!

Филька обернулся:

– Чего тебе?

Витька смотрел на него и улыбался:

– Привет вампирам!

– Считай, что они тебя уже услышали. Если не все, то некоторые, – заверил его Филька.
Глава VII «Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ НАСТУПАЛА НОЧЬ!»

Подходит упырь к избушке на курьих ножках.

– Избушка-избушка, повернись к лесу задом!

Повернулась.

– Тэк. Избушка, повернись ко мне передом!

Снова повернулась.

И так раз десять. Наскучило упырю, не знает, что еще сказать. Наконец говорит:

– Э-э... Избушка-избушка, толкни меня ножкой!

Он не знал, что избушка занималась восточными единоборствами.
Хроники потустороннего мира
1

Утром Филька вышел из подъезда и увидел Наташу.

Наташа сидела на скамейке. Рядом к дереву был прислонен велосипед. Велосипед в начале ноября – это уже необычно. Но Фильку потрясло не это, потрясло другое: Наташа здесь. Ждет его.

Хитров остановился на крыльце. Он хотел окликнуть ее, но язык словно примерз: вместо слов выходило одно хрипение.

Наташа повернулась к нему. Отбросила непослушные волосы, выбившиеся из-под спортивной шапки. Несколько томительных секунд они молча смотрели друг на друга.

Девочка первой прервала паузу.

– Далековато ты живешь, – сказала она. – Пришлось взять велосипед. На меня смотрели, как на ненормальную. Слякоть, снег сыплется, а я педали кручу.

– Но как ты...

– Узнала адрес? У Мокренко. Позвонила ему. Он, кстати, не очень хотел его давать. И, кажется, я догадываюсь почему.

– Почему?

Наташа пытливо посмотрела на одноклассника.

– Ты ни в чем не хочешь мне признаться? – поинтересовалась она с какой-то особой значительностью.

Хитрову стало досадно. Неужели она пришла только за этим? Поглазеть на вампира. Он не цирковой медведь, чтобы на него глазели.

– Почему не хочу? Хочу! – сказал он.

Девочка нетерпеливо подалась вперед.

– И в чем же ты хочешь признаться?

– О, в ужасной вещи! Я без спросу играю на компьютере брата! Пару раз он даже зависал из-за этого.

– И все?

Филька прищурился.

– Нет, не все. Еще я поменял в дневнике несколько страниц. Разогнул скрепки и вытащил их из прошлогоднего дневника за тот же месяц. Там у меня трояков было малость поменьше.

Наташа досадливо поморщилась.

– Я вчера говорила с Даниловым, – сообщила она.

Теперь уже Филька напрягся.

– С Антоном? Разве он был вчера в школе?

– Для того чтобы поговорить с кем-то, необязательно, чтобы он был в школе. Он приходил ко мне домой.

Хитров испытал ревность, смешанную с беспокойством. Этот пройдоха уже пролез и туда. Пудрил Наташе мозги. Интересно, что он ей нагородил?

– Данилов в ужасе. Он утверждает, что ты едва его не загрыз. Что он теперь вообще боится ходить в школу. Что ты ва... вамп... – Девочка запнулась.

– Вампир, – спокойно закончил Филька.

Наташа жадно уставилась на него. В ее глазах был ужас. Ужас и любопытство. И, пожалуй, еще что-то.

– Да! Что ты вампир! – выпалила она. – Именно это он мне и сказал. Это правда?

Филька передернул плечами.

– Чушь, – фыркнул он. – У Данилова в голове полная помойка.

Не желая продолжать этот неприятный для него разговор, Хитров отвернулся и, не оборачиваясь, быстро зашагал по асфальтовой дорожке. Он шел и чувствовал, что ему смотрят вслед.
2

На школьном дворе стояла милицейская машина.

Филька приостановился. Он как-то сразу почуял, что это связано с недавними событиями.

Помешкав немного, мальчик подошел ближе.

Двое милиционеров курили под баскетбольным кольцом, а еще один, на вид самый дотошный, стоял у входа в школу, внимательно смотрел на каждого входящего и о чем-то спрашивал.

Рядом с милиционером Хитров увидел какую-то полную заплаканную женщину. В руках у нее был альбом с фотографиями.

Когда Филька оказался рядом, милиционер поднял на него внимательные глаза.

– Ты из этой школы?

– Да.

– Класс? Фамилия?

– Филипп Хитров. Восьмой «А».

Милиционер сделал какую-то пометку в блокноте.

– Ты не знаешь, где находится Костя Коробкин?

– Коробкин? Кто такой Костя Коробкин? – удивленно спросил Филька. Он и правда не знал такого.

Толстая женщина громко всхлипнула.

Милиционер пристально посмотрел на мальчика и махнул рукой, давая знак, чтобы он проходил. Хитров зашел в школу и уже у раздевалки вдруг сообразил, кто такой Костя Коробкин. Так звали Орангутанга.

«Ну и ну! Выходит, я соврал. Причем соврал очень убедительно. Соврал еще лучше, чем если бы готовился заранее», – подумал Хитров.

Его никто ни в чем не подозревает. Никто не видел, что случилось вчера в кабинете биологии. Только Мокренко знает. Но в том, что Петька будет молчать, Хитров не сомневался. Мокренко не из тех, кто закладывает друзей. К тому же у него у самого рыльце в пуху: едва ли Петьке захочется рассказывать о фотографии Стафилококка, которую он вложил между ребрами скелета.

Единственным, кто был способен проболтаться, оставался Антон Данилов. Но если разобраться, что он сможет рассказать? Про Стафилококка и Орангутанга ему ничего не известно, а если так, то что он скажет? Что они с Хитровым подрались из-за девчонки и у Фильки выдвинулись клыки? Но прислушаются ли в милиции к такой ахинее? Особенно сейчас, когда в магазинах полно всяких челюстей, масок монстров и прочих подобных пугалок.

Филька поднялся по лестнице и, прежде чем идти на урок, набравшись храбрости, заглянул в кабинет биологии. Только заглянул, потому что там сидел сейчас другой класс.

Голова скелета была повернута к двери, и получалось, что его пустые глазницы упираются точно в Фильку. Левую руку скелет за ночь согнул в локте, и его указательный палец был направлен точно мальчику в грудь. Одна из ступней отделилась от подставки и теперь была напряжена, словно каждую секунду скелет мог прыгнуть. Клыки графа Дракулы за ночь выросли еще сильнее. Теперь они распирали уже незакрывавшиеся челюсти.

Но Фильку поразило даже не то, какие огромные изменения произошли со скелетом за истекшую ночь. Его удивило, почему никто, кроме него, их не замечает.

Класс, сидевший на уроке у Туфельки, галдел как ни в чем не бывало. Даже сама Туфелька, занятая своими мыслями, выглядела расстроенной, но не удивленной.

«Только я вижу, что с ним происходит. Я и больше никто! Для остальных – это самый обычный скелет!» – понял Хитров.

«Так оно и есть. Только ты и больше никто. Разве могут они, жалкие обычные людишки, понять, что чувствуем мы, вампиры? Сейчас они в большинстве и правят бал, но ничего: настанет наше время! Очень скоро настанет! Твое и мое время, юный граф Дракула!»
3

Чем меньше часов, минут, даже секунд, оставалось до ночи, тем все больше Филькой овладевало беспокойство. В его теле начинала бродить неведомая, упорная сила. Зрение, и без того острое и без того проникавшее сквозь предметы, становилось еще острее. Голод медленно поднимался от желудка вверх и заставлял клыки беспокойно выдвигаться. Теперь они почти непрерывно скользили взад-вперед, то появляясь, то исчезая.

«Я не хочу, чтобы наступала ночь! Не хочу!» – с ужасом думал мальчик.

А тут еще чья-то чужая мысль навязчиво вторгалась к нему в сознание. Он чувствовал, что это мысль Дракулы.

«Жди меня, юный граф! Я приду! Я буду у тебя в полночь! Мне нужна твоя свежая сила, твоя энергия. Я обрету плоть, а ты станешь настоящим вампиром!»

Филька то и дело смотрел на часы. Минутная стрелка неслась вперед с такой стремительностью, что мальчику казалось, она почти догоняет секундную. Было уже без чего-то пять.

«Семь часов до полуночи! Всего семь часов!»

«Я не могу оставаться дома! Если я останусь, то Дракула явится сюда. Что он сделает с Витькой, с родителями? Я должен уйти, но куда? Куда?» – лихорадочно размышлял мальчик.

Кто знает, что произойдет с его сознанием в полночь полнолуния? Возможно, голод станет таким сильным, что он сам набросится на Витьку или на папу.

У вампиров нет родственников.

У вампиров есть только добыча.

Сев за стол, Филька взял лист бумаги и стал быстро писать:

«Мама, папа! Витя!

Меня укусил школьный скелет. Я ухожу из дома, потому что я стал вампиром – юным графом Дракулой. Другого выхода нет.

Я боюсь, что буду опасен для вас. Я вернусь, если смогу победить себя.

Филипп».

Мальчик отложил ручку и дважды перечитал записку. Он хорошо представил, какое лицо будет у мамы, когда она увидит этот листок. Нет! Так не пойдет!

Филька скомкал бумажку и вышвырнул ее в окно. Решено! Он уйдет сегодня из дома, но незаметно. Выберется на балкон, а оттуда спустится вниз по веревке. В конце концов, у них только третий этаж. Даже если веревка оборвется, ничего опасного не произойдет.

Вампиры не боятся высоты.

Вампиры не испытывают боли.

Их раны зарастают в считанные секунды.

Хитров снова посмотрел на часы. Было двадцать минут шестого. В запасе у него шесть часов. Даже чуть больше, чем шесть. Должно хватить.

Он вырвал из тетради еще один лист и начал составлять список. Список получился кратким. В нем было всего три пункта:

1. Серебряные пули с насечкой в форме креста.

2. Осиновый кол.

3. Святая вода.

Четвертый пункт, в котором упоминался чеснок, Филька вычеркнул. Почему-то к чесноку у него доверия не было.

Чем дольше Хитров смотрел на список, тем яснее осознавал, в каком он сложном положении. Где, к примеру, он возьмет серебряные пули, да еще с насечкой в форме креста? У кого они есть? Даже если допустить, что каким-то чудом он найдет требуемую пулю, то куда ее зарядит? Из чего будет стрелять? Из пальца?

«Ладно, с пулями проехали. Теперь осиновый кол», – решил Филька.

Со вторым пунктом тоже выходило не так гладко. Это раньше подходящий кол легко было выдернуть откуда-нибудь из забора, а теперь? Мальчик даже приблизительно не представлял, как выглядит осина. С деревьями у него, горожанина в четвертом поколении, вообще был напряг. Отличить дуб от березы он бы еще сумел, но осина...

«Осиной я займусь в последнюю очередь, – решил Филька. – Тогда остается что? Только святая вода. Она есть в храме. Если очень попросить, то, наверное, дадут».

Вскоре Филька был уже у церкви. Чем ближе он к ней подходил, тем все более непослушными становились его ноги. Несколько раз мальчик вообще переставал их ощущать. Ниже колена ног словно не существовало – они переставлялись тяжело, как протезы. Люди посматривали на него странно: должно быть, походка у него была заплетающейся.

«Думают, что пьяный. Четырнадцатилетний пьяница!» – со стыдом сообразил Филька.

Его предположение подтвердилось, и очень скоро.

– Эй, алкашонок! На ногах не стоишь! Ах ты, пьянь малолетняя! – толкая его, крикнул мужчина средних лет, судя по пунцовеющему носу, сам далеко не трезвенник.

Внезапно нахлынул гнев. Хитров резко повернулся и, приготовившись защищаться, с яростью глянул мужчине в глаза. Но защищаться не пришлось. Мужчина вдруг отшатнулся, как от удара, сжал руками виски и, спотыкаясь, побрел прочь. Филька понял, что своей ненавистью он ударил этого человека. Ударил сильнее, чем смог бы ударить даже кулаком.

«Он меня испугался так же, как тогда Антон! Я все больше становлюсь вампиром!» – глядя ему вслед, осознал Хитров.

Люди расступались, давали ему дорогу. Мальчик чувствовал, что вокруг него теперь словно мертвая зона. Полоса отчуждения.

«Не ходи в храм! Тебе там не место! Прочь отсюда, юный граф Дракула! Видишь, все боятся тебя и будут бояться еще больше. Страх – чувство более надежное, чем любовь. В любви люди предают. В страхе нет! Не ходи в храм, юный граф! Его стены не пустят тебя!»
4

В голове у Фильки все мутилось, но он заставлял себя шагать и шагать к храму. Каждый шаг отзывался в мозгу тупой болью. Затем он вообще перестал ощущать шаги и даже не знал, стоит он или идет.

А потом Филька вдруг упал. Произошло это, когда он поднял голову, чтобы поглядеть на золоченые купола церкви – далеко ли еще идти? Куполов мальчик так и не увидел, не увидел и креста. Словно что-то могучее с силой толкнуло его в грудь, отринуло от себя.

«Господи! – подумал Филька. – Господи! За что?»

А потом он вдруг оказался у церковной ограды. Мальчик так и не понял, как ему удалось добрести до нее. Филька вцепился в ограду и осознал, что внутрь войти он не сможет. Не то чтобы приблизиться к самому храму, но даже зайти во двор. Не сможет никогда!

Вампирам тут не место. Глаза заливал пот. Хотелось упасть на четвереньки и отползти прочь.

«Не ходи в храм, юный граф! Его стены не пустят тебя!»

Неожиданно Филька услышал голос. Вначале он почему-то решил, что этот голос, как и голос Дракулы, звучит у него в голове, но потом понял, что нет. Голос был другим – знакомым, звонким, более реальным.

В этом голосе звучало искреннее участие. Ему хотелось доверять.

Вначале Филька уловил это участие, а потом уже разобрал слова.

– Филь, тебе плохо? Что с тобой? Тебе помочь?

Мальчик повернул голову. И увидел Наташу Завьялову. Она снова была на велосипеде. Точнее, везла его за руль. Только теперь Фильку это уже не удивило. Его уже, кажется, ничего не могло удивить.

– Воды! – прохрипел он запекшимися губами.

Наташа торопливо прислонила велосипед к ограде.

– Тебе плохо? Ты хочешь пить? Тут рядом киоск!

Кое-как Филька вновь овладел голосом. Разумеется, если теперь это был его голос. Слишком низким он стал. Клокочущим. Чужим.

– Не надо киоска. Принеси мне святой воды! Скорее!

Больше всего Филька опасался, что Наташа сейчас станет задавать дурацкие вопросы. «Вода? А зачем тебе вода? А почему святая? А что ты будешь с ней делать? А сам ты не можешь сходить?»

Пристань она сейчас с расспросами, как это сделали бы восемь девчонок из десяти, Филька ничего не смог бы ей ответить.

Но Завьялова не стала ничего спрашивать. Видно, правда, она была особенной. Хитров не ошибся, когда влюбился именно в нее.

Наташа оглянулась и быстро скользнула на церковный двор, а оттуда в храм. Филька ждал. Появилась она только минут через десять. В руках у нее была большая двухлитровая бутылка.

То, что в бутылке именно святая вода, Филька понял сразу. Он даже не мог взять бутылку в руки, так его крутило.

– Ты еще здесь? – весело спросила Наташа. – Еще не угнал мой велик?

– Почему так долго? – прохрипел Филька. Ему было не до обмена шуточными репликами.

Девочка возмущенно подбоченилась:

– Тебе не угодишь! Сразу не получилось. В храм, оказывается, нельзя с непокрытой головой и в джинсах. Потом стали спрашивать, зачем мне вода, а я не могла толком объяснить... Что с тобой? У тебя все лицо мокрое!

Филька едва разбирал, что она ему говорит. Его заливал пот. Желудок выворачивало. Руки тряслись. Уже одна близость святой воды давала себя знать.

Это сейчас. А что будет, когда он сделает то, что собирается? Но нет, об этом не думать! Не сейчас.

– Помоги мне добраться до скамейки. До той, дальней! Не надо, я сам... Лучше дай велосипед! – хрипло потребовал он.

Филька оперся на руль велосипеда и кое-как с его помощью дотащился до скамейки. Так плохо ему не было еще никогда. Даже в тот день, когда он упал с забора и сломал лодыжку. Тогда ему пришлось полтора километра ковылять до дома. Боль была страшная, но все же не такая, как теперь. То была всего лишь боль, это было – мучение.

Наташа шла за ним, то и дело беспокойно заглядывая Фильке в лицо. Она ни о чем не спрашивала – и за это мальчик был ей благодарен.

Вот, наконец, и скамейка. Хитров огляделся. Вроде бы никого. Только он и Наташа. Скамейка стояла в тени в стороне от асфальтовой дорожки. Были уже сумерки. В сумерках плохо видно. Но только не ему. Не вампиру.

Он не хочет быть вампиром! Он не будет вампиром. Никогда.

– Делай, что я тебе говорю! Только быстро. Очень быстро! – прошептал он Наташе. – Открой бутылку!

Девочка открыла бутылку.

– Лей на меня! Хотя нет, ты не выдержишь, если я стану орать... Дай ее сюда и отойди!

Быстрее, чтобы не передумать! Быстрее!

«Не делай этого, юный граф Дракула! Не делай! Ты не знаешь, что тебе предстоит испытать!»

Зажмурившись, Филька выхватил у Наташи бутылку и плеснул себе на голову. Страшная боль перехватила дыхание, пронзила его всего. Филька заорал, заорал страшно, не своим голосом. Ему чудилось, что он льет кипяток. Что кипяток! Расплавленную ртуть!

Но это длилось всего несколько мгновений. Потом боль отпустила. Бутылка выскользнула у него из рук, и Филька без чувств рухнул на землю. Удара он уже не почувствовал.
5

Пустота. Снова пустота. Пустота и чернота. Он падает в эту черноту с огромной высоты. Летит головой вниз. Когда он сорвался? Откуда? Долго ли будет лететь? Пустота. Бесконечность. Нет конца и нет начала.

Если это и есть вечность, то не надо такой вечности.

Внезапно Филька видит, что уже не летит. Когда оборвался полет? Сто лет назад, тысячу? Это он не знает. Он бредет по кладбищу. Зияние зловонных могил. Каждая хочет поглотить его. Могилы вырастают то справа, то слева. Многие приходится перешагивать. Мокрая земля под ногами как трясина. Затягивает. Скроешься и не появишься.

«Когда это кончится? Когда?!» – кричит Филька и неожиданно различает впереди свет. Не мерещится ли ему? Света совсем мало. Всего лишь искра. Она то гаснет, то вновь вспыхивает во мраке.

Филька мчится к этой искре. Только там спасение! Только бы добежать! Но вот он увидел, что это уже не искра, а полукруглая дверь, в которую бьет свет.
* * *

Мальчик очнулся. Открыл глаза. Понял, что его голова лежит на чьих-то коленях. Еще секунду спустя понял, что это колени Наташи. Все было так, как он воображал себе когда-то. Даже еще лучше.

Наташа взволнованно смотрела на него. Что-то говорила. Ее голос долетал до Фильки словно сквозь толстое одеяло.

Хитрову не хотелось ей отвечать. Хотелось лежать так долго, бесконечно долго.

От такой бы вечности он не отказался.

Но тут он увидел луну. Ее круглый, красноватый диск медленно выползал из-за крыши ближайшего дома.

Филька стряхнул оцепенение.

– Я долго так лежал? – спросил он. Ему не хотелось говорить «без сознания». Без сознания – это другое. Не то, что он испытал. Не там, где он был.

– Минут десять. Даже меньше, – ответила Наташа. Кажется, она была рада, что Филька заговорил.

Он облегченно вздохнул. Десять минут. А ему почудилось, что прошла целая вечность. Верно говорят, что время относительно.

– Ты никого не звала на помощь?

– Нет, не успела. Я боялась тебя оставить. А что, надо позвать?

Наташа хотела вскочить, но Филька задержал ее за руку.

– Не надо. Никто не нужен.

– Ты уверен? А что с тобой было?

Филька помолчал. Как описать то, что произошло? Да разве существуют такие слова?

– Я не хотел быть вампиром, – коротко сказал он.

Наташа вздрогнула.

– Я знала! Я знала! Данилов не соврал! – воскликнула она. – А теперь, после святой воды, ты уже не вампир?

Она спросила это с беспокойством. Но Филька чутко уловил, что это был не страх, что он может быть опасен, а именно беспокойство. Беспокойство за него.

– Не знаю, – сказал Филька. – Возможно, да. Возможно, нет.

Ему и правда это было неизвестно.

Справа он услышал урчание мотора. С другой стороны кустов медленно проезжала милицейская машина, патрулировавшая парк. Филька чуть сощурился. Его взгляд пронизал кусты и легко проник сквозь крыло машины внутрь ее двигателя. Он увидел, как работают поршни и поочередно открываются клапаны.

Машина проехала. Патрульные не заметили их да и не могли заметить.

Филька понял: избавиться от вампирской крови, которая пульсирует в его венах и артериях, не так просто. Даже святая вода не смогла полностью излечить его.

Нет, чуда не произошло: и после святой воды он остался вампиром.

Он проникал взглядом сквозь предметы и не чувствовал холода.

Он мог выпускать клыки.

Да, он был вампиром, но уже не был им. Он не хотел никого убивать, не хотел пить кровь.

Мальчик все еще оставался юным графом Дракулой, но он победил.

Теперь ему нужен был осиновый кол. Он собирался бросить вызов старшему графу Дракуле...



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:08 | Сообщение # 8
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава VIII «ОН ВЕДЕТ МЕНЯ К ГРАФУ!»

Два вампира сидят на могиле, а вокруг бегает маленькая девочка. Бегает и их дразнит. Язык показывает.

– Отдай! – просят ее вампиры.

– Не отдам!

– Отдай! На колени встанем!

– Не отдам!

Проходит мимо оборотень.

Останавливается. Смотрит на это безобразие.

– Слышь, ребята, чего вы возитесь? Сожрите – и дело с концом!

– Как мы ее сожрем? – плачут вампиры. – Она украла наш стакан с зубами!
Хроники потустороннего мира
1

В тот час, когда из форточки у Фильки Хитрова вылетела скомканная записка, Антон Данилов бродил под его окнами. Он топтался тут уже давно и все старался как-нибудь изловчиться и подсмотреть, что происходит в комнате. Между занавесками была широкая щель, в которую хорошо различалась зажженная люстра. Но и только. Кроме люстры, ничего больше было не разобрать.

Антона это ужасно раздражало. Несколько раз он принимался подпрыгивать, но безрезультатно. Подпрыгивая, он мог различить еще только кусок потолка и стоявший в углу комнаты шкаф. Вот и все. Данилову же этого было, разумеется, мало.

Поразмыслив, сын дипломата перетащил от соседнего подъезда заплеванную урну, перевернул ее и вскарабкался сверху. Стоять на урне было шатко, зато Данилов мог хорошо рассмотреть, что происходит в комнате.

Антон увидел Фильку Хитрова. Филька ходил по комнате чем-то взволнованный. Потом сел к столу и стал что-то быстро писать.

«Интересно, что он пишет? Вот бы узнать!» – вытягивая шею, страдал Антон.

В этот момент Филька как раз открыл форточку и взмахнул рукой. Скомканная бумажка упала на газон. Не заметив подглядывающего одноклассника, Хитров отошел от окна.

«Письмо! Он выбросил письмо!»

Данилов так спешил схватить эту бумажку, что забыл про свою шаткую опору. Его нога встретила пустоту. «А-а!» – завопил он, проехав рукавом по собачьей кучке на траве.

Записка лежала так близко, что Данилов не стал вставать и подбежал к ней на четвереньках. Торопливо развернув скомканный лист, он прочитал:

«Мама, папа! Витя!

Меня укусил школьный скелет. Я ухожу из дома, потому что я стал вампиром – юным графом Дракулой. Другого выхода нет.

Я боюсь, что буду опасен для вас. Я вернусь, если смогу победить себя.

Филипп».

Данилов перечитал записку дважды.

– Хитров – вампир! Я так и думал! – воскликнул Антон. – Но почему он стал вампиром? Ага, вот оно: «Меня укусил школьный скелет!» Значит, если он меня укусит, я тоже стану вампиром! Отлично! Вот что значит мыслить логически!

Антон вскочил и, сунув записку в карман, помчался к школе. Школа, как он знал, была еще открыта.

«Скелет! Меня должен укусить скелет! Я хочу быть Дракулой!» – бормотал он на бегу.

Данилов давно хотел стать вампиром. Вампиры всесильны, а он всегда мечтал о всесилии. Именно по этой причине сын дипломата и дежурил у Хитрова под окнами.

С березы за Антоном пристально следил черный встрепанный ворон с блестящим кольцом на лапке. Это был странный, очень странный ворон. Он не интересовался ни другими птицами, ни поисками корма. Когда мальчик умчался, ворон глухо каркнул и взлетел.

Он узнал то, что было ему нужно.
2

На город медленно и тяжело наползала ночь. Сизые сумерки протискивались во все щели, затапливали чердаки и подвалы. Даже яркие пятна фонарей не могли им помешать.

Круглым зловещим шаром повисла над городом красная луна.

Пришла ночь. Ночь полнолуния. Единственная ночь в месяце, когда вампиры, вурдалаки и оборотни получают мир в свое владение. Ночь, когда самый жуткий кошмар может сделаться явью...

Филька Хитров вышел на балкон за полчаса до полуночи. Одет он был в кожаную куртку брата Витьки. Куртка была ему велика, зато в ее просторных карманах легко уместилась бутылка со святой водой. Шею защищал от укуса шерстяной папин шарф. Взяв заранее приготовленную веревку, Филька привязал один ее конец к краю балкона, а другой сбросил вниз, на газон.

Подергав веревку, Филька перекинул ногу через край балкона. Прежде чем спускаться, он в последний раз взглянул на окно родительской спальни. Окно было темным. Папа и мама спали. Лишь в Витькиной комнате, задернутой шторами, мерцал синеватый компьютерный свет.

«Влетит ему! Опять все интернетовские карточки ухнет!» – подумал Филька.

В этой привычной мысли было что-то успокаивающее. Фильке вдруг захотелось остаться. Вернуться в свою комнату и лечь в кровать. Какое дело ему до Дракулы, какое дело до всего?

Но его руки уже скользили вниз, цепляясь за веревку.

«Ты идешь сражаться со мной, глупый мальчик? Ты надеешься, что сумеешь справиться с вечным злом? Что ж, рискни! Я граф Дракула, повелитель Трансильвании, жду тебя! Мне нужна твоя сила! Нужна твоя плоть! Нужно, чтобы ты стал таким же, как я!»

Внезапно послышался негромкий треск. Прежде чем Филька сообразил, что это лопнула веревка, он уже летел вниз, инстинктивно продолжая сжимать ее порвавшийся конец. Удар пришелся о газон. Головой и спиной. Боли Филька не ощутил, только на мгновение дом с несколькими еще освещенными окнами перевернулся у него перед глазами. Потом все возвратилось на свои места: небо, луна и громада дома.

Хитров поднялся на ноги и убедился, что ничего не сломал, хотя падать пришлось почти с третьего этажа. Если бы в нем не текла вампирья кровь, он не отделался бы так легко.

Мальчик притянул к себе веревку и ощупал место обрыва. Обрыв был очень чистым, словно по веревке чиркнули невидимым, до совершенства отточенным лезвием.

«Дракула! Это сделал он!» – понял Филька. И тотчас ему померещилось, что из мрака на него уставились пустые глазницы скелета.

Древний мудрый вампир играл с ним, как кошка с мышью.

Озираясь, мальчик подбежал к росшим у дома кустам шиповника, присел на корточки и стал нетерпеливо шарить. Его ладони зачерпывали влажные листья, жестяные банки, осколки стекла, какую-то противную слизь непонятного происхождения.

Но главного – того, что он искал, – не было. Филька начинал испытывать беспокойство.

«Где же он? Неужели Дракула опередил меня?» – бормотал мальчик, продолжая лихорадочно обшаривать корни шиповника.

Но вот рука его натолкнулась на твердый округлый предмет. Хитрова словно пронизал на миг электрический разряд, и он понял, что нашел.

Рука его плотно охватила осиновый кол. Это был длинный крепкий сук, оструганный с одного края перочинным ножом. Для того чтобы найти осину и изготовить этот кол, Филька потратил почти весь вечер.

Проверяя, он потрогал острие кола пальцем и остался доволен. Вытер с него налипшую землю.

«Теперь я должен найти скелет, найти, пока не наступила полночь. В полночь Дракула обретет всю свою силу, и мне с ним не справиться», – подумал мальчик, поднимая взгляд на выплывавший из-за сизой тучи лунный диск.

Перед лицом Фильки, на секунду заслонив луну, скользнуло что-то темное и быстрое. Скользнуло, обдало его резким ветром и растаяло. Мальчик поднял с асфальта черное перо.

Держа его в одной руке, а другой сжимая кол, он выпрямился и стал ждать. Стремительная тень вернулась и описала над его головой круг. Негромко каркнув, ворон захлопал крыльями и, держась низко над асфальтом, полетел между домами.

«Он ведет меня к графу!» – понял Филька и побежал, стараясь не отстать от птицы. Он несся, не ощущая усталости. Его ступни упруго отталкивались от асфальта, ломали лед замерзших луж. Его сердце, прокачивавшее вампирью кровь, билось ровно и спокойно. Только в душе была буря. Там уже шла битва.

«Не волнуйся, ты найдешь меня! Мы сойдемся в схватке: ты и я, молодой граф и старый! Целое столетие я ждал в гробу, пока тьма укажет мне тебя. Ты – мой преемник!»
3

Раскинув неподвижные крылья, ворон вел Фильку темными дворами, направляясь куда-то на окраину района. Несколько раз мальчику приходилось перелезать через заборы, а однажды он едва не свалился в строительный котлован, на дне которого поблескивали железные штыри арматуры. Упади он – они пронзили бы его насквозь.

В другой раз большая лохматая собака, охранявшая стройку, с лаем выскочила из-под вагончика и бросилась на чужака. Филька собрался уже спасаться от нее на заборе, но собака внезапно остановилась, поджала уши и жалобно завыла, припадая к земле.

Хитров сам не понял, как, перемахнув через очередной забор, он оказался во дворе школы. Своей школы.

В сумерках, освещенное лишь луной, ее белое пятиэтажное здание выглядело иначе, чем днем. В его очертаниях появилось что-то неотвратимое, грозное. Даже свежая штукатурка, покрывавшая школьные стены, пахнула вдруг душным склепом.

«Вот куда привел меня ворон! Граф Дракула ждет меня внутри!» – понял Филька, сжимая вспотевшей рукой кол.

Жуть охватила его.

Он остановился, следя за вороном. Несколько томительных секунд чучело мертвой птицы, казалось, колебалось, описывая в воздухе круги, а потом решительно направилось не к главному входу в школу, а к каменному крыльцу, расположенному в боковой части пристройки.

В пристройке располагался старый физкультурный зал. Обычно в него входили с другой стороны, а эта дверь была заколочена.

Чучело птицы врезалось в дверь и... исчезло. Тревожно озираясь, мальчик поднялся на крыльцо и осторожно толкнул дверь. Он ожидал, что она скорее всего заперта. Кто же оставляет школу ночью открытой?

Дверь чуть сдвинулась. Филька толкнул сильнее.

Скрип, похожий на стон.

Дверь, которую он никогда не видел открытой, поддалась. Она открылась не полностью, а чуть-чуть, образовав узкую темную щель. Дальше дверь заупрямилась, и Филька понял, что изнутри ей что-то мешает.

Но все равно щель была достаточно широкой, чтобы пролезть. Вытерев о штаны вспотевшую ладонь, мальчик хотел уже протиснуться внутрь, но тут кто-то окликнул его звенящим шепотом. Чья-то рука легла ему на плечо.

Вцепившись обеими руками в кол, Хитров круто повернулся, готовый нанести удар.
4

– Что ты тут делаешь? С ума сошла? Я мог тебя шарахнуть!

Филька опустил кол.

На крыльце, закутанная в длинную куртку с капюшоном, стояла Наташа Завьялова.

– Ты в курсе, что не отбрасываешь тени? – поинтересовалась она.

– Как это не отбрасываю? – не понял мальчик.

– Очень просто. Посмотри на мою тень. Видишь, вон та, длинная? А теперь на свою. Ну и где она?

Филька взглянул, куда указывала девочка. Длинная дрожащая тень на школьном дворе была только одна. Ее тень.

У него тени не было.

Сердце у Хитрова сжалось. Еще одно подтверждение того, что Дракула прав.

– А ты чего хотела? Я вампир. У вампиров нет тени, – буркнул он. – Немедленно уходи! Зачем ты вообще пришла?

Наташа растерянно посмотрела на него:

– Не знаю. Я подождала, пока у нас все уснут, и приехала. Вон велосипед!

Филька невольно усмехнулся. Ну, разумеется, она и ночью не смогла расстаться со своим любимым велосипедом.

– Как ты меня нашла? Ты что, знала, где я буду?

– Я не знала. Я поехала вначале к тебе во двор, а потом сюда. Я вдруг подумала, что раз скелет здесь, то и ты будешь здесь.

Филька оглянулся на темную щель, ведущую в школу.

– Уезжай! Садись на велосипед и уезжай! Никому не известно, что сейчас начнется, – велел он.

– И не подумаю! Я останусь с тобой, – заупрямилась девочка.

Не успел Хитров повторить, что он не собирается брать ее с собой, как вдруг луна вспыхнула как-то по-особенному ярко.

Наступила полночь.

Красноватый туман окутал школьный двор. Туман этот был очень странным. Не густой и не плотный, он словно растворял в себе город. И город вдруг провалился во тьму. Исчез. Затерялся.

Очертания ближних домов расплылись во мгле.

Спортивная площадка с баскетбольным кольцом и оставленный Наташей велосипед теперь были едва различимы. Стали нечеткими силуэтами. Бетон у крыльца зыбился, как трясина. Было ясно, что на него не шагнешь.

Школа стала островом, который не покинешь.

Пути назад не было. Мальчик и девочка оказались отрезанными от всего остального мира.

В тишине разнесся зловещий хохот графа Дракулы.
Глава IX В ЛОВУШКЕ

Идет Иванушка-дурачок по лесу, а навстречу ему скелет в ржавых доспехах. Подходит он к Иванушке и говорит:

– У меня, Иванушка, для тебя две новости. Одна хорошая, другая плохая. С которой начинать?

– С хорошей!

– Иванушка, я не Кощей Бессмертный!

Обрадовался Иванушка:

– Уф, пронесло! Ну теперь давай плохую!

– Я граф Дракула!
Хроники потустороннего мира
1

Сжимая взмокшими ладонями кол, Филька Хитров пробирался по коридору первого этажа. Паркет негромко всхлипывал у него под ногами. Именно всхлипывал, иначе мальчик не смог бы описать этот звук.

Днем паркет звучал совсем иначе. Да и звучал ли? Все заглушали топот сотен ног и звук сотен голосов.

Школа была погружена во мрак. Длинный ряд ламп дневного света, тянувшийся вдоль потолка, был погашен. Лишь одна дальняя лампа то и дело вспыхивала блеклым синевато-белым огнем.

Филька напряженно всматривался в изгибы школьного коридора. Темноты для него не существовало. Зато она очень угнетала Наташу, чье взволнованное дыхание раздавалось справа от плеча Фильки. Рукой девочка крепко держала Хитрова за плечо.

Своим новым вампирьим чутьем он ощущал исходившие от Наташи тепло и беззащитность. Они представлялись ему в виде пульсирующего розово-алого кокона, окутывавшего все тело девочки. Особенно ярким этот кокон был там, где его не заглушала одежда, – на лице и на горле. Там он будто прорывался и излучал энергию. Особую аппетитную энергию, от которой его, Филькины, клыки приходили в беспокойство.

Он знал, что и скелет графа Дракулы, притаившийся где-то во мраке, чувствует то же, что и он. Поэтому Дракула и заманил Наташу в школу. Графу мало было сломить волю его, Фильки. Хотелось полакомиться еще свежей кровью, вонзить клыки в горло девочки.

«Ты угадал! Она мне нужна! Ты и она! Вы поможете мне возродиться из тьмы! Мне надоело быть скелетом, мне нужна плоть, нужна сила. Мне нужны такие, как вы! Остальные не в счет! Остальные всего лишь добыча! Мои послушные марионетки!»

– Ты что-нибудь видишь? – звенящим шепотом спросила Наташа. – Здесь ужасно темно!

Филька постарался, чтобы его голос звучал уверенно. Это оказалось непростой задачей. Совсем непростой.

– Вижу. Не волнуйся. Только держись за меня... и вот еще что...

– Что?

– Ты того... закутай чем-нибудь горло! – выпалил мальчик.

Рука Наташи, сжимавшая его плечо, вздрогнула.

– Зачем?

– Затем! Просто закутай и не задавай вопросов! – огрызнулся Хитров.

Не мог же он сказать: «Потому что твое горло светится и разжигает его аппетит. Аппетит графа Дракулы! И мой, кстати, тоже».

По тому, как потускнел розово-алый кокон, Филька понял, что Наташа подняла воротник.

Клыки Хитрова перестали зудеть. Мальчику стало чуть спокойнее. Теперь он уже не боялся.

Во всяком случае, он больше не боялся себя...

Они дошли уже до середины этажа, как вдруг наверху, над их головами, что-то с шумом обрушилось. Потолок содрогнулся.

Филька вскинул голову.

– Он там! Он наверху! – прошептал он.

Граф Дракула был где-то рядом. Прямо над ними. На втором или третьем этаже. Граф насмехался. Он призывал их к себе.

Филька напрягся. Его вновь окатила ледяная волна ужаса. Захотелось завопить что есть силы и бежать, не разбирая дороги.

«Не бойся! Главное – не трусить! Это битва не силы! Это битва мужества!» – вспомнил он слова Витьки.

Их брат сказал ему два года назад. Тогда они с Петькой Мокренко еще не были друзьями и дрались почти каждый день. И, разумеется, Филька всякий раз оказывался в роли боксерской груши. Не вылезал из синяков.

Тогда он выдержал. Победил Петьку морально. Заставил уважать себя.

– Это битва не силы. Это битва мужества! – прошептал он.

«Ты проиграешь эту битву! Я заставлю тебя стать вампиром! Ты – юный граф Дракула! Ты избран тьмой!»
2

Раздевалка была не заперта. Филька это знал наверняка, как, впрочем, и вся школа. Не так давно кто-то забил ее замок спичками, и дверь пришлось взламывать. Стафилококк тогда носился по классам и метал громы и молнии, требуя, чтобы виновный сам признался.

Виновный, разумеется, не спешил являться с повинной, хотя Стафилококк и называл его во всеуслышание трусом. Сложно сказать, был ли таинственный злоумышленник трусом или не был, но едва врезали новый замок, как и он в первый же день оказался испорчен. Это был явный вызов Стафилококку.

Дверь снова высадили, а на другой день произошел тот самый случай с фотографией, вложенной в ребра скелету.

Стафилококк пропал, а новый замок так и не был вставлен.

И вот теперь Филька втолкнул Наташу в раздевалку.

– Жди здесь! – велел он.

– Но я хочу идти с тобой!

– Пойми, ты будешь мне только мешать. Граф Дракула видит тебя по твоему свечению!

– А тебя?

– Со мной он на равных. Почти на равных, – неуверенно сказал Хитров.

«Почти на равных? Со мной, с графом Дракулой! Ха-ха! Самонадеянности тебе не занимать, щенок! Возможно, когда-нибудь, лет так через тысячу, мы и сравняемся с тобой силой. Но не раньше».

– Прошу тебя, останься! Я вернусь за тобой. Ты мне веришь? – Филька мягко коснулся ладонью щеки девочки.

Наташа кивнула. Хитров видел, как сильно она напугана. Но при всем том она не визжала и не устраивала паники.

– А если граф придет сюда, когда тебя не будет? – спросила она.

– Я оставлю тебе святую воду. Мы сделаем вот что... Только что пришло в голову. Это должно сработать!

Филька раскупорил бутылку со святой водой и быстро очертил на полу раздевалки круг. Святая вода, пролитая на пол, зажглась голубоватым сиянием. Филька не знал, видела ли это сияние Наташа, но для него оно представлялось вполне реальным. Вода сверкала так ярко, что ему приходилось щуриться. Для вампирьего взгляда это свечение было невыносимым.

Очертив святой водой круг, он провел границу. Границу, которую граф Дракула не сможет переступить. Есть в мире силы, неподвластные даже ему.

– Помнишь, мы проходили в школе «Вия»? Не выходи из этого круга! Пока ты в нем, ты в безопасности. Выйдешь – и ты погибла. Поняла?

Девочка благодарно кивнула:

– Поняла!

– Ну тогда я пошел! Пожелай мне удачи!

Филька взял кол и хотел выйти из раздевалки.

– Погоди!

Мальчик обернулся. Ну что еще такое? Разве она не понимает, что сейчас не время для разговоров? Но тут Наташа на секунду выскочила из защитного круга и поцеловала его в щеку.

– Зачем ты это сделала? – пораженно пробормотал Филька.

Сложно сказать, кто был смущен больше: он или она.

– Возвращайся скорее! Слышишь: я буду тебя ждать! – крикнула Наташа, вновь укрываясь внутри круга.

Мальчик оцепенел. Торопливо закрыл ладонью место, которого коснулись ее губы. Этот поцелуй обжег его. Но обжег не так, как святая вода. По всему его телу разлилось тепло. Он ощутил себя сильнее.

Гораздо сильнее.
3

Сжимая кол, Филька поднимался наверх.

Стены школы вибрировали. Подрагивала и лестница под ногами. В воздухе плавал красноватый туман, такой же, как во дворе. Сверху на мальчика сыпались черные перья, хотя самого ворона видно не было.

Его ждали.

Хитрову казалось, что он уже слышит хриплое дыхание графа. Но где вампир притаился? За каким изгибом лестницы?

Взгляд Фильки проникал сквозь стены, вгрызался в запертые двери. Везде была пустота. Сосущая пустота и чернота. Лишь изредка по стенам пустых классов проскальзывали загадочные сероватые тени. Чьи тени?

Кто знает? Кто скажет?

Хитров проверил второй этаж, затем третий. Скелета он нигде не встретил, но его присутствие ощущалось повсюду.

Дракула был везде и нигде.

По мере того как он обшаривал этажи, Фильке становилось все яснее, где сейчас граф. В кабинете биологии. Дракула ждет его там.

Мальчик вытер со лба пот. Пот был холодным. Слишком холодным для человека. Но не слишком холодным для вампира.

«Сейчас! – сказал он себе. – Сейчас это произойдет!»

Сунув руку в карман, он проверил, на месте ли вторая маленькая бутылочка со святой водой. Побрызгал острие кола. Случайно одна капля попала на приставшее к рукаву черное перо. Перо пшикнуло и растворилось, оставив смрадный запах.

«Ага! – торжествующе подумал мальчик. – Ага!»

Это открытие придало ему смелости. Одним быстрым рывком, не задерживаясь на лестнице, он поднялся еще на этаж. На четвертый. Здесь он остановился и вгляделся в темноту.

Дверь кабинета биологии была распахнута настежь. Поскрипывая, она раскачивалась. Филька явственно слышал доносившийся из кабинета мерный гул.

Тук-тук... туук!

Звук был странным. Словно там из стороны в сторону метался маятник.

«Была не была!»

Филька подкрался к кабинету и, приготовив кол, ворвался внутрь. Он ожидал, что скелет графа Дракулы будет на прежнем месте – у стола Туфельки. Тут и произойдет схватка.

Но мальчик ошибся. Скелет исчез. Теперь у стола оставалась только его подставка. Пустая подставка.

«Что же тогда стучало?» – подумал Филька.

Тук-тук... туук...

На столе Туфельки лежало огромное красное сердце. То, что раньше было в шкафу.

Сердце билось.

Тук-тук... туук...

Филька закрыл за собой дверь, вышел в коридор и привалился спиной к стене. Он почувствовал, что его одурачили. Отвлекли внимание от чего-то важного. Но где же граф? Где?

Внезапно снизу раздался пронзительный крик. Хитров узнал бы его из тысячи. Кричала Наташа.
4

Спотыкаясь, Филька кинулся вниз. Он летел и боялся, что опоздает. Испуганный, зовущий голос Наташи подгонял его.

Просто испуганные люди так не кричат. Так кричат те, с кем случилась настоящая беда. Дракула обманул его. Хитростью завлек на четвертый этаж. Отрезал от Наташи, а сам набросился на нее.

Дракуле нужна была Наташа. Ее кровь, ее плоть. Он сам это говорил.

Филька перескакивал через ступеньки, поскальзывался. Падал и вскакивал, не ощущая боли.

Между третьим и вторым этажами он упал по-настоящему и целый пролет прокатился кувырком. Удара он не почувствовал и на этот раз, но произошло другое: кол выскользнул у него из пальцев и ухнул куда-то в черноту между пролетами лестницы. Филька кинулся следом.

Наташа продолжала кричать. Дико, надрывно. Ее крик мешал Фильке сосредоточиться. Спустившись вниз, он кинулся под лестницу и стал торопливо шарить по полу. Где же кол? Он должен быть где-то здесь!

Мальчик ползал на четвереньках между наваленных внизу досок. Ремонты проходили в их школе почти непрерывно. Его пальцы натыкались на неровности дерева, собирали занозы, скользили по линолеуму.

Скорее! Скорее!

Наконец, его руки натолкнулись на что-то деревянное и округлое.

Кол! Схватив его, мальчик бросился к раздевалке, толкнул плечом дверь и ворвался внутрь. Он снова упал, но сразу же вскочил.

Наташа стояла в кругу. Вернее, уже не совсем в кругу. Одна ее нога была занесена над его границей, готовая нарушить ее, перешагнуть.

Скелет раскачивался в каком-то шаге от девочки. Тощие костистые руки Дракулы с алчно скрюченными пальцами тянулись к Наташе. Из глазниц, пронизывая защиту круга, били желтые лучи света. Взгляд огненных глазниц графа Дракулы лишал девочку воли. Парализовал ее сопротивление. Она покорно шла прямо к нему в лапы.

– Иди ко мне! Еще шаг! Всего один шаг, и ты моя!– нетерпеливо сипел вампир.

Наташа качнулась вперед. Она словно не видела голодную слюну, капавшую с клыков скелета.

– Филька! Филька!

Очнувшись, мальчик метнулся к ней, выставив свое оружие.

– Прочь, Дракула! Отпусти ее или я ударю! – закричал он.

Дракула расхохотался. Его хохот был страшен. Пустые ряды вешалок загремели. Треснули и осыпались стекла. Пустые глазницы скелета повернулись к Фильке, пристально скользнули по нему.

– И чем ты надеешься меня испугать, юный вампиренок? Этой жалкой палкой?

– Это кол! Осиновый кол!

– В самом деле? По-твоему, я ничего не понимаю в осиновых кольях?

Филька уставился на то, что сжимал в руке. И верно. Это был не кол. Он замахивался на Дракулу шваброй с болтавшейся на ней тряпкой.

Проклятие! В спешке, ползая на четвереньках под лестницей, он схватил совсем не то, что было нужно! И как он сразу не почувствовал, что вместо грозного кола нашарил швабру?

– Ты хочешь убраться в раздевалке, малыш? Не самое подходящее занятие для юного графа, ну да ладно. Скоро здесь будет грязновато. А теперь прочь с дороги, у меня нет времени. Я голоден!

Скелет вновь протянул руки к Наташе. Ослепительные лучи его взгляда парализующе окутали девочку.

Наташа послушно сделала еще шаг. Вышла из круга. Костистые лапы скелета обхватили ее за плечи. Дракула наклонил голову, открыл рот. Его страшные клыки выдвинулись еще больше.

– Люблю это мгновение! Мгновение, когда клыки вонзаются в плоть!– прорычал он.

Филька прыгнул вперед.

Послышался глухой звук удара. Швабра стукнула Дракулу по черепу. Скелет чуть покачнулся. Всего лишь покачнулся.

– Отойди! Не мешай мне! Она моя!

Дракула искоса взглянул на Фильку. Желтое сияние его взгляда на миг стало красным. Сильный толчок в грудь отбросил мальчика на несколько метров. Он врезался спиной в стену.

В голове у него загудело. Но швабра в его руках уже взметнулась для нового удара. Все повторилось, как и в прошлый раз. Глухой стук, словно кием по бильярдному шару. И больше ничего. На этот раз Дракула даже не пошатнулся.

–Ты испытываешь мое терпение, щенок! Сейчас ты поплатишься за то, что сделал!– прорычал он.

Голова скелета стала медленно поворачиваться к Фильке. Мальчик понял, что сейчас красный взгляд Дракулы вновь толкнет его в грудь. Только на этот раз толчок будет очень сильным. После такого удара он уже не поднимется.

Действуя чисто инстинктивно, Филька в третий раз взмахнул шваброй. Удар вышел смазанным и слабым, но случилось так, что тряпка, болтавшаяся на швабре, соскочила и повисла у скелета на глазницах.

– Я ничего не вижу!– взвыл граф.

Дракула выпустил Наташу, и девочка, освободившись от паралитического воздействия его взгляда, отпрыгнула назад в круг.

Страшный рев, от которого содрогнулась вся школа, вырвался из пасти скелета. Дракула взмахнул руками. Повернулся к Фильке. Тряпка, закрывавшая ему глазницы, вспыхнула. Заискрила. Занялась голубым трескучим огнем.

Мальчик сообразил, что вот-вот она прогорит и тогда пылающий взгляд чудовища ударит в него. Рука его метнулась к карману и торопливо вытащила бутылку со святой водой.

Только бы успеть! Мальчик едва узнавал свои неуклюжие пальцы, дергавшие пробку.

Горящая тряпка, чадя, превратилась в пепел, но в тот же миг Филька брызнул. Они столкнулись в полете: брызги святой воды и раскаленный бешенством, уже не красный, а белый взгляд монстра.

Дракула заревел от боли и отпрянул. Там, где святая вода попала на его ребра, они дымились. Пузырились, как кипящее молоко.

– Я уничтожу тебя! Ты не должен был этого делать! Ты уже мертвец!– страшно взвизгнул Дракула.

Закрывая глазницы левой рукой, правой он вцепился Фильке в горло. Ноги мальчика оторвались от пола. Чувствуя, что теряет дыхание, а вместе с ним и саму жизнь, Филька из последних сил плеснул остатки святой воды на сжимавшую его шею кисть скелета.

Пальцы, стискивавшие ему горло, разжались. С глухим стуком рука чудовища упала на пол. Она извивалась и корчилась. Пальцы ее то сжимались, то разжимались. Дракула завыл от боли. Он даже упал на одно колено, но сразу же поднялся.

– Ты пожалеешь о том, что совершил, юный Дракула! Пожалеешь!– хрипло крикнул он.

Наклонившись, скелет схватил свою руку и бросился к стене. Филька брызнул ему вслед святой водой, но Дракула уже прошел сквозь стену и исчез.

«Ты поплатишься за это, юный граф! Клянусь своим сердцем! Клянусь твоим сердцем, поплатишься!»



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:10 | Сообщение # 9
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава X «ПОВИНУЮСЬ ВАМ, ГРАФ ДРАКУЛА!»

Как-то упырь, Кощей и Дракула пригласили Красную Шапочку в ресторан.

– Дяденьки, а что мы будем кушать? – наивно спросила Шапочка, оглядывая пустой столик.

«Дяденьки» многозначительно переглянулись.
Хроники потустороннего мира
1

Утром тревожные слухи поползли по школе.

Слухи были один невероятнее другого. Говорили, что ночью кто-то взломал дверь служебного входа. Разбил стекла в раздевалке. Вырвал с мясом замок в кабинете биологии.

И, наконец, самое загадочное и непостижимое: похитил из кабинета скелет.

Слухам можно было не верить, но каждый имел свое подтверждение.

Директор вызвал милицию, но она так и уехала ни с чем. По мнению милиционеров, в этом дебоше был замешан кто-то из учеников школы. Нескольких старшеклассников с репутацией злополучного Орангутанга вызывали в кабинет к директору, где они имели долгий неприятный разговор. Однако разговор этот тоже ничего не прояснил. Под нажимом хулиганы сознавались в чем угодно, но только не в том, что произошло ночью. Они утверждали, что эту ночь провели у себя дома в постели.

Не поверить им было сложно. Милиция и директор пребывали в глубоком недоумении.

Во всей школе только три человека знали правду. Этими троими «счастливчиками» были Филька Хитров, Петька Мокренко и Наташа Завьялова. Филька и Наташа были участниками событий. Что же касается Петьки, то его под большим секретом посвятил во все Филька. Он посчитал, что его приятель и так знает много и заслуживает того, чтобы узнать и остальное.

Впрочем, существовал еще один человек, кто если не знал всего, то, во всяком случае, догадывался. Этим четвертым сведущим был Антон Данилов. Не только Филька и Наташа провели минувшую ночь не смыкая глаз. Антон тоже бодрствовал. Он кругами бродил вокруг школы. Его шея по неизвестной причине была плотно обмотана шарфом. Проникнуть в здание Антону мешал плотный туман, словно пробкой закупоривавший все входы и выходы школы.

Если бы кто-нибудь встретил Антона этой ночью и распутал бы ему шарф, то увидел бы на шее справа глубокий след. Подобный след во всем мире могло оставить лишь одно – клыки графа Дракулы.

Желание Антона сбылось. Он совершил то, что хотел.
2

Филька отвел Петьку в самое укромное место школы. Здесь, в тупике второго этажа, у столярной мастерской, их никто не мог подслушать.

– Мы должны найти графа! Я чувствую, он по-прежнему скрывается где-то в школе. Вот только где?

Петька с беспокойством огляделся и облизал губы. От него на пять шагов несло чесноком. Филька поморщился было, но вспомнил: он ведь сам поведал толстяку, что вампиры ненавидят запах чеснока. Теперь от Мокренко шарахалась вся школа, но зато Петька был доволен, считая, что отпугивает вампиров. «Ясный перец, типа завидуют!» – бормотал он.

– Откуда ты знаешь, что Дракула все еще в школе? Может, он ушел после всего, что случилось? Охота ему тут оставаться?

По голосу Петьки Хитров почувствовал, что тому очень хочется, чтобы скелет ушел.

Филька покачал головой:

– Ты не понимаешь. Граф Дракула не уйдет. Ему нужен я. Я знаю, что он где-то тут, поблизости.

– Откуда ты это знаешь? – с недоверием спросил Петька.

Хитров коснулся рукой своего носа, а потом ушей.

– Я его чую. Слышу и чую. Наверное, один вампир может ощущать присутствие другого вампира.

Мокренко удрученно вздохнул. Против такого довода ему было уже нечем крыть.

– И как ты типа собираешься его искать? – спросил он.

– Есть у меня одно подозрение. Я думал об этом сегодня все утро. Помнишь, я говорил тебе, что Дракула скрылся сквозь стену?

– Ага. Типа помню, – признал Петька.

– Знаешь, что за той стеной?

– Не-а!

– Думай лучше. Вообрази себе раздевалку!

Мокренко наморщил лоб. Соображал он долго. С кряхтением. С усилием. С воображением у него было, видимо, не ахти. Туговато обстояло дело.

Не прошло и пяти минут, как лицо у Петьки просветлело.

– Типа представил! – радостно воскликнул он. – Если Дракула прошел через левую стену, то он в канцелярии. Если через правую, то в учительской. Через какую стену он прошел?

– Через правую, – сказал Филька.

Мокренко озадаченно засопел.

– Значит, скелет в учительской! – заключил он.

– Или был там, – поправил Хитров. – Это нам и предстоит проверить.
3

Дождавшись, когда начнется урок, Хитров и Мокренко выбрались из своего убежища у мастерской. Стараясь не наткнуться ни на кого из учителей, они прокрались по опустевшему коридору, и Филька прильнул к замочной скважине. Мокренко в это время стоял на стреме, готовый, если что, громко кашлянуть или подать другой сигнал.

Они очень рисковали. По заведенным в их школе порядкам, возле учительской крутиться не полагалось. Особенно во время уроков. Особенно в дни, когда нервы учителей были на пределе, а директор литрами пил валерьянку.

– Ну что, видишь? – с беспокойством полюбопытствовал Петька.

– Ничего и никого, – ответил Хитров.

Он запоздало сообразил, что для того, чтобы заглянуть в учительскую, замочная скважина ему уже не нужна. Он и через дверь отлично может увидеть все, что происходит внутри. Но привычка, как говорится, вторая натура, и взгляд его сам собой обратился к отверстию для ключа.

– И скелета нету? – не поверил Мокренко.

– А ты чего хотел? Думал, что скелет будет торчать прямо здесь и ждать, когда ты заявишься на него поглазеть? – с иронией ответил Филька.

Он уже хотел отойти, как вдруг дверь, на которую он случайно навалился чуть сильнее, скрипнула и отворилась.

Хитров и Мокренко переглянулись. Петька легонько присвистнул.

– Ну и дела! Бросили дверь открытой и ушли! У них же там журналы! – воскликнул он.

Филька подтолкнул его в бок.

– Зайдем?

– А если засекут? – опасливо поинтересовался Мокренко.

– Придумаем что-нибудь. Скажем, к примеру, что ты потерял сменку и мы ее ищем.

– В учительской?

– Почему бы и нет?

Озираясь, мальчишки осторожно вошли в учительскую и остановились у стола Стафилококка. Стол, обычно заваленный спортивными журнальчиками, водяными пистолетами и выкидными ножами, которые завуч ежедневно реквизировал у старшеклассников, теперь был пуст. Непривычно пуст.

Филька быстро пробежал глазами все углы. Его всепроникающему взору не поддался лишь огромный старый сейф, стоявший прямо напротив окна. Должно быть, стенки этого сейфа были слишком толстыми для взгляда такого неопытного вампира, как юный Хитров.

– Видишь его? – спросил Петька, косолапо, как медведь, переминавшийся у входа.

– Нет, не вижу.

– Тогда пойдем отсюда, а то засекут!.. А, чтоб меня! Что я говорил? Сюда уже кто-то топает!

Петька настороженно вскинул голову. В коридоре звучали шаги. Это были глубокие, быстрые шаги, которые с каждым мгновением становились все отчетливее. Кто-то определенно направлялся в учительскую. И был уже так близко, что выскочить в коридор друзья не могли. Не успевали.

Мальчишки заметались. Хлипкая ложь со сменкой как-то сама по себе отпала. Еще мгновение – и их застигнут с поличным.

– Смотри, тут еще одна дверь! И ключ торчит! Скорее за мной! – прошипел вдруг Петька.

В этом случае его медлительная голова сработала быстро. Быстрее, чем можно было ожидать.

– Да шевелись же ты! Вампир называется! Копуша! – нетерпеливо крикнул он.

Один за другим мальчишки протиснулись в маленькую комнатку и притаились там среди старой мебели, корпусов от компьютеров и неисправных телефонных аппаратов.

Едва Петька прикрыл за ними дверь, как в учительскую кто-то решительно вошел. Шаги прокатились до окна и остановились. До мальчишек донеслось негромкое покашливание.

Неизвестный, отделенный от них всего лишь тонкой перегородкой, стоял и прислушивался. Возможно, он что-то подозревал. Возможно, нет. Но все равно стоял и слушал.

Филька не мог видеть вошедшего: его сквозному взгляду мешал угол все того же злополучного сейфа. Он не мог видеть, но мог чувствовать: ведь его интуиция, интуиция вампира, оставалась с ним, и ей сейф помешать не мог.

Интуиция била в набат. Она сообщала, что от того, кто стоит у сейфа, исходит угроза...
4

Антон Данилов сидел на алгебре. Игрек в Квадрате что-то торопливо объяснял, подпрыгивая около доски. Антон его не слушал, да и не мог слушать.

Данилову было попросту не до того.

Только что он обнаружил, что у него выдвигаются клыки. Клыков было четыре – два снизу, два сверху.

В первую секунду это открытие потрясло Антона, а потом он испытал торжество. Заметил Антон и еще кое-что. Произошло это, когда его соседка по парте Ритка Матвеева незаметно достала из сумочки маленькое зеркальце.

– Дай на секунду! – закрывая рот рукой, прошептал Антон.

Ритка сунула ему зеркальце. Данилов спрятал его в ладони и, растянув на мгновение губы, взглянул. И тотчас понял, что рассматривать нечего, совершенно нечего.

На его лице выступили капельки холодного пота.

Он не отражался в зеркале! Не отражался и в оконном стекле. Для зеркал его словно не существовало.

Антон стал вампиром, настоящим вампиром.

При этом его превращение в вампира происходило куда стремительнее, чем это случилось с Филькой. Очевидно, дело было в самой ране. Укус на шее Антона оказался куда больше.

Вдобавок этот укус был получен добровольно. Такие вещи тоже много значат. Очень много.

– Ну что, Антуанчик, как поживает твоя симпатичная мордашка? Нравишься сам себе? – вдруг услышал Антон голос Ритки Матвеевой.

Интересуясь, как поживает симпатичная мордашка Данилова, Ритка, разумеется, не заметила, что тот не отражается в стекле. Видела только, что он жадно всматривается в зеркальце, которое прячет в глубине ладоней.

Эта шутка Антону не понравилась. Он вообще болезненно реагировал на все замечания, связанные с его внешностью.

«Ты об этом пожалеешь, Матвеева! Пожалеешь!» – мысленно прошипел он.

Возвращая соседке зеркальце, Антон пристально взглянул ей в глаза. Он заметил, что девочка побледнела и, не понимая, что с ней, сжала руками виски.

«Получилось! Мой взгляд стал, как у Фильки! Вот почему я его тогда боялся!» – сообразил Данилов.

Внезапно Антон вздрогнул и поднял голову. Он почувствовал, что с ним связываются. Кто-то решительно вторгался в его сознание. Вваливался в него бесцеремонно, как в собственную квартиру.

«Встань и иди в учительскую! Я жду тебя! Не медли!»– настойчиво повторял голос.

– Сейчас, граф Дракула! Я приду! Ждите меня! – одними губами беззвучно прошептал Данилов.

Он встал и, как зомби, не разбирая дороги, раздвигая стулья, грохоча партами, напролом направился к дверям.

Игрек в Квадрате пораженно повернулся к нему.

– Данилов! Антон! Что ты делаешь? Кто тебе разрешил встать?! – воскликнул он.

– Уйди с дороги, идиот! – прохрипел Данилов. – Прочь!

Он сам не понимал, что с ним происходит. Действовал как марионетка.

Его не должны задерживать! Граф Дракула требует его к себе. Он обязан исполнить волю графа.

– Антон, как ты смеешь со мной так разговаривать? – посерел Игрек в Квадрате и, видя, что Данилов не замедляет шаг, вцепился ему в рукав. Не останавливаясь, Антон легко толкнул его в грудь, и тяжелый учитель отлетел на несколько шагов, как тюк с соломой.

У дверей Антон остановился и обернулся. Медленно обвел взглядом пораженно гудящий класс. Он ощущал себя всесильным. Мощь графа Дракулы теперь стала его мощью. Воля графа – его волей.

– Рабы, посмотрите на меня! Не смейте отрывать глаза! – прогудел Антон низким, хриплым голосом.

Изо рта у него, выворачивая губы, медленно выползали клыки.

Завороженные взгляды потянулись к Данилову. Даже кипящий от негодования Игрек в Квадрате, едва вскочив с пола, замер и послушно смотрел на Антона.

Голубоватый свет, бивший из глаз Данилова, теперь окутывал весь класс. Парализовал. Подчинял себе.

– Слушайте меня, ничтожества! Как только я выйду в коридор, вы немедленно забудете обо всем, что произошло за последние пять минут. Ваша память очистится. Урок будет продолжаться! Всем все понятно? – требовательно возвысился его голос.

На какое-то время в классе повисла недоуменная тишина. Тишина, прерываемая только нервной икотой Ритки Матвеевой. Данилов сдвинул брови, заставив себя увеличить силу взгляда.

– Повинуюсь! – сказал вдруг Игрек в Квадрате.

На большом лысоватом лбу учителя выступила испарина.

– Повинуемся! – мгновением позже единым эхом откликнулся весь класс.

Антон удовлетворенно кивнул и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Оказавшись в коридоре, он повернулся и приложил ухо к двери.

Вначале все было тихо, а затем Данилов услышал, как Игрек в Квадрате откашлялся, а потом его голос бодро затарахтел:

– Продолжаем урок! Итак, мы доказали, что прямая А параллельна прямой В. Теперь требуется доказать, что прямая С...

Антон улыбнулся и спрятал клыки.

«Молодец, ты способный ученик! Они обо всем забыли! Теперь иди в учительскую!» – услышал он повелительный голос.

– Уже иду, граф Дракула!

И Антон быстро зашагал к лестнице. Граф ждет его.

Граф не любит ждать.

Его нельзя разочаровывать.
5

Филька чутко прислушивался к угрозе, исходившей от того, кто стоял за сейфом.

Теперь он был уверен: угроза эта вполне реальна. Но против кого она направлена? Против них ли? Этого Филька не мог утверждать наверняка.

Петька беспокойно зашевелился, как если бы собирался о чем-то спросить, но Хитров требовательно стиснул ему руку. Конечно, если там, за сейфом, человек, то он едва ли расслышит их шепот.

Но человек ли там? Можно ли быть в этом уверенным?

В этот момент за перегородкой снова послышался звук. Неизвестный сделал шаг. Всего лишь один шаг к центру комнаты.

Но теперь Филька смог, прищурившись, увидеть его. Дыхание у мальчика перехватило.

В учительской, отделенной от них лишь хлипкой перегородкой, стоял Стафилококк. Стафилококк, сгинувший два дня назад в объятиях скелета и теперь внезапно объявившийся.

Вначале Филька испытал радость, что с завучем ничего не случилось. Потом он ощутил тревогу.

Остался ли Стафилококк прежним? Он ли это?

Исчезнувший завуч замер посреди учительской, словно прислушиваясь к чему-то. Его лицо было матово-бледным. Волосы стояли дыбом, что озадачило бы всякого, кто прежде хоть раз видел аккуратного Андрей Андреича.

Но Фильку поразило не это, а другое.

На шее с правой стороны у Стафилококка был наклеен пластырь.

– Чего ты меня дергаешь? Кто там? – не выдержав, спросил Петька. Этот болтун определенно не мог сохранять тишину: весь изъерзался.

Хотя голос Петьки звучал совсем тихо, Стафилококк резко повернулся и уставился на дверь подсобной комнаты. Выражение лица у него стало подозрительно-напряженным. Глаза чуть сощурились.

Филька сообразил, что Стафилококк сейчас использует сквозной взгляд и увидит их и что ни в коем случае нельзя этого допустить. Одной рукой он пригнул к себе Петьку и зажал ему рот. Второй же рукой мальчик, сам не осознавая, что и зачем он делает, провел в воздухе, словно натягивая невидимую пленку.

В тот же миг взгляд Стафилококка проник сквозь препятствие. Филька ощутил его как направленный поток энергии. Скользнув вдоль невидимой защитной стены, воздвигшейся вдруг вокруг них, поток энергии стал безопасно-зеленым и иссяк.

Стафилококк отвернулся.

Мальчик понял, что завуч их не заметил.

«Получилось! – понял он. – Получилось! Но как я это сделал? Как?»

Филька и сам не осознавал, что поставил самый настоящий энергетический барьер. Необычные способности пробуждались в нем одна за другой. Многим из них, как, например, этой, Хитров даже не знал названия.

Зато он сообразил, что у него есть щит.

Щит от взгляда вампира. Такой же, как использовал сегодня ночью, скрываясь от него, граф Дракула.

Теперь Стафилококк не сможет ни услышать их, ни увидеть. Даже если его взгляд вновь проникнет сквозь перегородку, то разглядит лишь хранящийся в маленькой комнатке хлам.

Филька убрал руку с Петькиного рта. Мокренко тяжело обрушился на пол. На лице у него отпечатался след. След от ладони. Кажется, приятель сгоряча притиснул его слишком сильно.

– Ты что? Офонарел? Ты едва меня не придушил! Едва не свернул мне шею! – поднимаясь, зашипел Петька.

– Тихо! Там Стафилококк! Думаю, он стал вампиром! – коротко сообщил ему приятель.

Мокренко зацокал языком. Кажется, он не очень удивился. Даже чему-то обрадовался.

– Я типа давно подозревал, что он вампирюка. Еще когда Стафилококк в прошлый раз вызвал в школу мою мамашу! Скажи, разве чувак, у которого все винты на месте, станет говорить матери, что у нее сын двоечник, лоботряс и что он лично советует ему, мне то есть, сесть на диету?

Возмущенный Петька так нуждался в успокоении, что его рука сама собой нырнула в сумку за бутербродом.

– Типа я подумал, что нам придется торчать здесь долго. А раз так, то почему бы и не перекусить? – сказал Мокренко, удобно размещаясь на пыльном стуле, с которого он только что снял старый принтер.

– Эй, что ты делае-шшшшшь?!

Филька вновь зажал ему рот. Он увидел, что дверь учительской опять открывается...
Глава XI «У НИХ У ВСЕХ НЕТ ТЕНЕЙ!»

Рука скелета галантно легла ей на плечо.

– Мадам, разрешите вас задушить?

– Соня, ты только посмотри на этого мужчину! И он еще спрашивает? Да сделайте такое ваше одолжение!
Хроники потустороннего мира
1

Наташи Завьяловой не было в классе в ту минуту, когда в Антоне стал пробуждаться вампир и он понял, что не отражается в зеркале. Не было ее не только в классе, но и в школе. Поэтому все, что произошло на алгебре, миновало ее стороной.

Вчера Филька привел Наташу домой только под утро, когда развеялся окутывавший школу красноватый туман и они смогли выйти. Девочка с трудом держалась на ногах и, едва прокравшись в кровать, сразу уснула. Утром мама не смогла ее добудиться и, удивленная, ушла на работу.

Наташа проснулась где-то около одиннадцати. Она сразу позвонила Фильке, но трубку никто не снимал, и Наташа поняла, что он уже в школе. Девочка торопливо оделась и выскочила из квартиры.

Воспоминания о вчерашней ночи наполняли ее сердце ужасом, но она чувствовала, что нужна.

Нужна Фильке.

Эта мысль подгоняла ее. Подгоняла всю дорогу.

Но еще раньше, чем Наташа вбежала в школу, она случайно заметила, что подвал столовой, находившийся в левом крыле здания, открыт. Действуя скорее по наитию, девочка скользнула за ствол старого клена и притаилась.

Едва она спряталась, как из подвала показалась рыжая голова. Кто-то вылез и выпрямился во весь рост, настороженно озираясь. Случайно он взглянул на солнце и тотчас, издав короткий вопль, прикрыл глаза ладонями. Похоже было, что солнце ослепило его. Потом неверной, деревянной походкой он направился ко входу в школу.

Когда показавшийся из подвала человек проходил мимо клена, пораженная Наташа узнала его. Это был пропавший Орангутанг.

На ходу он зябко ежился и поднимал воротник, стараясь спрятать шею.

«Вот уж не думала, что он такой мерзляк!» – удивленно подумала девочка.

Подождав, пока Орангутанг скроется в школе, Наташа метнулась за ним. Ей важно было выяснить, куда он направится. Осторожно выглянув из-за поворота коридора, девочка успела заметить, как Орангутанг исчез в учительской и плотно прикрыл за собой дверь.

Немного выждав, Наташа тоже подошла к учительской и стала прохаживаться неподалеку, набираясь смелости, чтобы подслушать, что происходит внутри.

Внезапно за своей спиной Наташа услышала хриплое дыхание. Девочка стремительно обернулась и легонько вскрикнула:

– Данилов, что ты тут делаешь?

– А ты что тут делаешь? – низким, непривычным голосом спросил Антон. Наташа и не заметила, как он подошел.

Долговязый, сутулый, с руками, свисавшими вдоль туловища, Данилов стоял и пристально вглядывался в нее, словно хотел просверлить ее глазами насквозь. Взгляд одноклассника был тяжелым – девочка едва могла перенести его. Ей хотелось зажмуриться. Отвернуться. Исчезнуть.

– Почему ты тут стоишь? – продолжал допытываться Антон.

В его голосе была угроза.

– Я опоздала на алгебру и не хочу светиться, – пролепетала Наташа первое, что пришло ей в голову.

– И потому стоишь у учительской? – едко усмехнулся Антон.

Видно было, что он не верит. Не верит ей ни капли.

Наташа сердито нахмурилась. Она не понимала, почему должна отчитываться. Отчитываться перед Даниловым. Кто он вообще такой? Но она отчитывалась. Оправдывалась. Почему-то Антон внушал ей ужас.

Внезапно девочка заметила на шее у Данилова шарф. Зачем он ему в жарко натопленной школе?

– Почему ты не снял шарф? – невольно спросила она.

Данилов нахмурился. Его рука панически метнулась к шарфу, расправляя его.

– Уходи! – прошипел Антон. – Уходи!

– Хорошо, хорошо, я ухожу!

Наташа попятилась, потом быстро повернулась и пошла. Она даже не шла, а почти бежала, чувствуя, как мрачный взгляд Данилова сверлит ей спину.
2

Хитрову казалось, что он бредит. Ничем другим, кроме бреда, нельзя было объяснить то, что открывалось его глазам.

Вначале в учительскую зашел Орангутанг, а за ним еще минуту спустя Антон Данилов.

– А этот-то здесь зачем?! – едва не воскликнул Филька.

Ему захотелось выскочить из своего убежища и вытолкать Данилова в шею. Зачем этот тупица вообще сюда притащился? Жить ему, что ли, надоело? Неужели он не чувствует, что в учительской происходит нечто необъяснимое?

Остановило Фильку лишь то, что Антон вел себя странно. Так же непостижимо странно, как и Стафилококк с Орангутангом.

За все время, пока они находились в учительской, ими не было произнесено ни звука. Они лишь стояли и молча смотрели друг на друга. Понимающе смотрели. Как заговорщики. Как люди, объединенные одной идеей и потому понимающие друг друга без слов.

Филька перевел взгляд на пол. На полу было две тени: от шкафа и от сейфа. Стафилококк и Орангутанг теней не отбрасывали. Отсутствовала тень и у Антона Данилова.

– У них у всех нет теней! Ты понимаешь, что это значит? – прошептал Хитров, ощущая потребность с кем-нибудь поделиться.

– Угу! – высвобождая нос из-под его руки, промычал Петька.

Внезапно, подчиняясь неведомому зову, Стафилококк, Орангунанг и Антон Данилов рухнули на колени и, обратившись к закрытому сейфу, хором провозгласили:

– Повинуемся тебе, граф Дракула!

С глухим лязгом сейф распахнулся.

Филька увидел, как из него требовательно протягивается сухая рука.

Рука скелета.

Рука графа Дракулы.

Стафилококк, Орангутанг и Антон Данилов по очереди подползали к ней на коленях и прикладывались губами к серебряному кольцу, поблескивавшему у скелета на пальце.
3

– Опустите шторы! Я ненавижу свет!– приказал низкий голос, тот самый, который Филька столько раз слышал у себя в голове.

Стафилококк подобострастно метнулся к окну. Дернул шнурок жалюзи. Из сейфа показалась сухая ступня.

Гремя высохшими суставами, граф Дракула выбрался наружу. Его глазницы тускло мерцали, что было заметно и при дневном свете.

Филька вгляделся в него. Рука, которой Дракула лишился ночью, успела уже прирасти, но все еще оставалась на перевязи.

– Скелет выглядит неплохо. Ты понимаешь, что это означает? – прошептал Хитров Петьке.

– Чего?

– Дракула тянет энергию из всех новых вампиров – из Стафилококка, из Орангутанга, из Антона. Они дают ему силы.

Мокренко тревожно завозился.

– Меня типа другое больше волнует, – сообщил он.

– Что?

– Видел нас Дракула или нет? Мы же торчали перед самым его сейфом! Представляешь, что будет, если они нагрянут сюда все вчетвером? Типа как четыре симпатяги?

Филька невольно улыбнулся. У аппетитного полнокровного Петьки были все основания бояться трех симпатяг-вампиров во главе с четвертым симпатягой – графом Дракулой. А заодно опасаться и пятого симпатяги – самого Хитрова.

Вопрос, догадывается ли Дракула, что они здесь, в подсобной комнате, волновал и самого Фильку. Неизвестно, как долго он сумеет держать прикрывающий их энергетический щит.

Щит, происхождение которого не было известно ему самому.

Орангутанг еще раз приложился губами к перстню Дракулы и поднялся с колен.

– Кого надо прикончить, повелитель? – спросил он.

Воротник, которым была закрыта его шея, опустился. Появился след от глубокого укуса.

– Все сказанные слова – лишние слова. Уничтожьте юного Дракулу, его толстого друга и девчонку! Они опасны. Они мешают мне.

– Как они могут вам мешать? Вам, великому Дракуле? Кто они такие? Всего лишь двое жалких восьмиклассников и неопытный вампиренок – Филька Хитров? – с жадным любопытством спросил Антон.

–Не все мои силы еще вернулись ко мне. Я слишком много времени провел в гробу. Для того чтобы я возродился и обрел плоть, мне нужен мальчишка! Только он. Принесите мне сердце Фильки Хитрова! На него указала мне тьма!

– А толстяк и девчонка вам нужны? – облизываясь, спросил Стафилококк.

Дракула потрепал завуча по щеке.

– Ты остаешься за старшего! Ты кажешься мне сообразительным. Толстяка и девчонку можете оставить себе. Вам тоже не повредит свежая еда. Когда будет нужно, я вас найду. Я буду поблизости – в школьном подвале. Очень скоро ваш город превратится в новую Трансильванию! Все здесь станут вампирами, все!

Граф Дракула расхохотался и задрал голову кверху. Продолжая хохотать, он стал медленно уходить под пол. Последним исчез череп с оскаленными желтыми клыками.

Фундамент школы снова дрогнул. Вампир исчез.

– Принесите мне сердце Фильки Хитрова!– снова донесся его голос, и все стихло.



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:10 | Сообщение # 10
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава XII «ФИЛЬКА! НА ПОМОЩЬ!»

Девочка подбегает к двум прохожим:

– Дяденьки, а дяденьки, где здесь школа привидений?

– Какая еще школа привидений? Тебе, девочка, все наврали! Топай отсюда!

Девочка уходит, вытирая слезы.

– Несет какую-то чушь! Школа привидений ей нужна! – фыркнул первый прохожий.

– Вот-вот! Станем мы кого-то учить! – поддакнул второй и растворился в воздухе.
Хроники потустороннего мира
1

Едва Дракула исчез под полом, как Стафилококк повернулся к Орангутангу и Антону Данилову.

– Вы слышали приказ графа? Нам нужны эти трое! Орангутанг, ты встанешь у выхода и будешь следить, чтобы они не покинули школу. Хочешь не хочешь, они пойдут мимо тебя – остальные двери я запер.

– А мне что делать? – спросил Антон.

– Ты, Данилов, станешь прочесывать этажи. Если будет возможность укусить Мокренко – сделай это. Помни – достаточно небольшой ранки, и он станет вампиром. Таким же, как мы все.

Антон выпустил клыки и тотчас их спрятал.

– Все сделаю. А девчонка?

Стафилококк кровожадно ухмыльнулся.

– Девчонкой я займусь сам, – сказал он. – Кажется, я догадываюсь, где ее искать.

Больше никто из них не произнес ни слова.

Все три вампира молча повернулись и один за другим вышли из учительской. Их клыки были втянуты. Руки висели вдоль туловища. Всевидящие глаза обшаривали каждый сантиметр коридора.

Вампиры искали.

Вампиры были на охоте.

Немного погодя Филька с Петькой тоже покинули свое убежище.

– Ты все слышал? – спросил Хитров.

Он задавал себе вопросы, ответов на которые у него не было. Задавал уже не в первый раз.

«Дракуле нужно мое сердце? Зачем? Почему именно меня выбрала тьма? Что во мне особенного? Кто помог мне одним движением руки создать барьер, через который нас не увидел даже Дракула? Кто мой неведомый союзник?»

– Так ты слышал? – повторил Филька.

– Ясное дело, слышал! Укусить меня хотят! Что я им, типа бутерброд с ветчиной? – возмутился толстяк. – Это мы еще посмотрим, кто кого сильнее укусит. Я в долгу не останусь. Я типа этому Данилову сам уши отгрызу!

Филька улыбнулся. Угроза Петьки показалась ему забавной. Когда кусает вампир, тут все ясно. А вот что произойдет, если укусят самого вампира? Интересно, пробовал ли кто-нибудь это проделать? А в том, что челюсти у Петьки тренированные и тяпнуть он может будь здоров, сомнений не возникало.

Внезапно Филька перестал улыбаться. Он вспомнил о Наташе. О Наташе, которую в эти минуты искал Стафилококк. Даже не искал. Стафилококк сказал, что догадывается, где она может быть. А раз так, то значит...

Толкнув дверь учительской, Филька выскочил в коридор.

– Бежим! Бежим, а то опоздаем! – крикнул он.

Стафилококк был уверен, что знает, где ее искать. Недавно был звонок на пятый урок. А раз так, то Наташа должна быть там, на уроке.

– Что у нас сейчас? – на бегу крикнул Хитров Петьке.

– А я помню? Что я тебе, ботан? – огрызнулся семенящий за ним толстяк. – Типа химия.

Филька почти взлетел на третий этаж. Толкнул с разбега дверь кабинета химии. На него все уставились, но ему было все равно.

Наташа! Найти ее! Опередить Стафилококка!

Наташи не было. Ее парта пустовала. Но не так, как если бы она вообще не приходила на урок. На столе была тетрадь, а сзади, у ножки стула, лежала Наташина сумка. А это означало, что буквально минуту назад...

– Где Завьялова? Куда она пошла? – крикнул Филька на весь класс.

Химичка пораженно повернула к нему свою овечью голову, украшенную сотней крошечных кудряшек.

– Хитров, почему ты не на уроке? А ты, Мокренко? У нас сейчас, к вашему сведению, лабораторная! – проблеяла она.

– Где Наташа? – крикнул Филька. – Где?

Наверное, он случайно обжег химичку взглядом, потому что она растерянно заморгала.

– Тебе нужна Завьялова? Ее только что забрал Андрей Андреич. Заглянул в класс и вызвал в коридор... Эй, Хитров, ты куда? Да что же это такое?

Филька выскочил из класса. Он едва не плакал. Стафилококк опередил их.
2

Наташа очень удивилась, когда в класс вдруг вошел завуч. Вошел и остановился у самых дверей, пристально скользя взглядом по рядам. Завуч, таинственно исчезнувший и теперь так же таинственно объявившийся.

Стафилококк определенно кого-то искал! Она это чувствовала. Но кого?

Химичка, всплескивая руками, метнулась к завучу. «Ахти-кудахти, какие нежности!» – прошептала Ритка Матвеева.

– Андрей Андреич, мы все так беспокоились! Так волновались! Где вы пропадали?

Стафилококк поморщился. Поправил на шее пластырь.

– Неважно, где я был, – процедил он. – Вам не нужно этого знать! Не ваше дело.

Химичка опешила от грубости.

Неожиданно лицо завуча изменилось. Окаменело. Взгляд перестал шарить по классу. Остановился. Глаза сузились. Он нашел того, кого искал.

«Кого же это?» – подумала Наташа и внезапно поняла, что Стафилококк смотрит на нее. Мрачно смотрит, тяжело. Девочке стало страшно.

Тонкий палец завуча протянулся и нацелился ей в грудь. Нацелился так, словно это было дуло пистолета.

– Ты пойдешь со мной. Мне нужно с тобой поговорить, – медленно произнес Стафилококк и направился к дверям.

В дверях он остановился, ожидая.

Пораженная Наташа встала.

– А вещи? – спросила она.

Завуч криво усмехнулся. Во рту у него что-то блеснуло.

– Вещи можешь не брать. Они тебе не пригодятся, – сказал он.

Произнесено это было так, словно Стафилококк подразумевал: «Не пригодятся уже никогда».

Девочка обреченно двинулась к выходу из класса. Она не понимала, что хочет от нее Стафилококк. Но ослушаться не могла: все-таки он был завучем, а она простой ученицей.

– Завьялова, что ты натворила? – прошептала Ритка Матвеева.

В ее голосе звучало откровенное злорадство.

Наташа заставила себя пожать плечами.

– Да вот, замуж хочу выйти, – сказала она.

Озадаченная Ритка захватила ртом воздух. Прежде чем она поняла, что ее дурачат, и опомнилась, Наташа Завьялова уже вышла из класса.

Она ожидала, что Стафилококк будет разговаривать с ней здесь, прямо у класса, но завуч повел себя странно. Он круто повернулся и быстро пошел по коридору, направляясь к лестнице.

– Не отставай! – коротко бросил он.

Они спустились на второй этаж и подошли к дверям старой столярной мастерской. Наташа знала, что эта мастерская давно была закрыта: уроки труда проводились в другом крыле школы.

«Зачем он притащил меня сюда?» – с испугом подумала девочка.

Завуч быстро оглядел пустой коридор и, достав из кармана ключ, дважды провернул его в замке.

– Заходи! – приказал он.

Девочка нерешительно шагнула в полутемную мастерскую. Не успели ее глаза привыкнуть к новому освещению, как замок вновь щелкнул. Наташе стало ясно, что Стафилококк запер дверь.

С тревогой обернувшись, девочка увидела, что из глаз завуча льется мертвое голубоватое сияние.

Наташа вскрикнула. Она все поняла.

3

Вампир! Стафилококк – вампир!

Завуч ухмыльнулся. Наташа увидела, как у него выползают клыки.

– Догадалась? Раньше надо было догадываться! – сказал он гнусаво и, протягивая руки, стал медленно надвигаться.

Наташа завизжала. Ударилась в закрытые двери и поняла, что этот путь отрезан. Она в ловушке.

– Филька! Филька! Я здесь!

Глухие стены старой мастерской поглотили ее голос.

– Здесь тебя никто не услышит. Бесполезно! – прохрипел Стафилококк.

Вампир не торопился. Он был уверен: ей не ускользнуть. Дверь заперта. На окнах решетки.

– Филька! Филька! На помощь!

Наташа метнулась за верстак, надеясь отгородиться им от вампира. Бесполезно. Стафилококк схватил тяжелый верстак за край и легко отодрал его от пола.

– Не уйдешь! Лучше и не пытайся! – глухо пробулькал он, замораживая волю девочки голубоватым свечением глаз.

– Филька! – Еще раз позвав на помощь, девочка бросилась к окну.

Раскинув руки, Стафилококк прыгнул за ней. Поняв, что сейчас он настигнет ее, Наташа повисла на шторе и что было сил дернула.

Штора, сорванная вместе с карнизом, упала.

Сквозь запыленное стекло в мастерскую устремились солнечные лучи.

Завуч отпрянул, заслонившись от них руками. Хриплый, похожий на стон рев вырвался из его горла.

– Тебе не уйти! Не уйти! И не пытайся!

Зажмурившись, он стал вслепую хватать руками воздух, но Наташа легко ускользала. Поняв, что так ее не схватишь, Стафилококк залез рукой в карман и достал темные очки.

– Ну вот и все! Кончилась игра! – воскликнул он.

Но тут, не дожидаясь, когда клыки разъяренного вампира прокусят ей артерию, Наташа выхватила из кармана пузырек со святой водой. На всякий случай она запаслась им еще утром, перелив немного воды из большой бутылки, но вспомнила о нем только теперь.

– Не подходите! – крикнула она, срывая с пузырька крышку. – Не подходите! У меня святая вода!

– Святая вода? Не верю! Кого ты собираешься надуть? – прохрипел Стафилококк.

Три события произошли одновременно.

Стафилококк кинулся на девочку.

Наташа взмахнула рукой с зажатым в ней пузырьком.

Дверь мастерской распахнулась. Замок был вырван с мясом. В мастерскую ворвался Филька Хитров.

– Держись, я иду! – крикнул он.
4

События, происходившие с Филькой, были следующими.

За какую-то минуту они с Петькой обежали почти все этажи. Побывали в учительской, в столовой, в пристройке с физкультурным залом. Стафилококка и похищенной им Наташи не было нигде. Они как сквозь землю провалились. Фильку терзали самые жуткие предчувствия.

Один раз ему померещилось, что на лестнице мелькнуло белое лицо Антона Данилова, но еще раньше, чем Антон его заметил, Хитров уже промчался дальше.

С Антоном он разберется позднее. Сейчас не время заниматься этим дракуленком.

Филька сам не понял, как оказался на втором этаже у столярной мастерской. Сюда его привело нечто большее, чем нюх вампира, его привело сюда собственное сердце. Любящее человеческое сердце.

«Она здесь, здесь! Больше негде! Не медли!»

Филька подергал дверь. Закрыто. Тогда мальчик прильнул к ней ухом и услышал зовущий его голос.

Наташа! Она! Сердце привело его верно!

С разбегу он врезался в дверь плечом. Дверь распахнулась. Винты от вырванного замка посыпались на пол.

Филька ворвался в мастерскую и сразу же услышал страшный рев, от которого звенели стекла во всей школе.

Ревел Стафилококк. Ревел и тер руками глаза. Его кожа дымилась, но раны уже зарастали. Вскоре к завучу-вампиру вернутся силы. Надолго его не остановить.

Наташа, подбежав, схватила Фильку за руку и потянула к выходу.

– Скорее! Я брызнула в него святой водой! – крикнула она.

Выскочив на лестницу, ребята наткнулись на запыхавшегося Петьку, несшегося им навстречу с округлившимися от страха глазами.

– Меня засек Орангутанг! Он внизу! – задыхаясь, крикнул Мокренко.

Из столярной мастерской вновь донесся рев. Торжествующий рев. К завучу-вампиру возвращались силы. Пылая от ненависти и жажды мести, он спешил сюда.

«Они не выпустят нас из школы. Вампиры разделились! Орангутанг караулит внизу, Антон со Стафилококком бегут сюда», – вспомнил Хитров.

«Что делать? Что нам делать?» – вспыхнула паническая мысль.

«На крышу! Там пожарная лестница!»

Был ли этот голос его внутренним голосом или не был, Филька задумываться не стал. По лестнице уже грохотали шаги.

– Бегите на чердак и спускайтесь по пожарной лестнице! Если придется прыгать – прыгайте! – велел он Петьке.

– А ты сам? – забеспокоилась Наташа.

– Я постараюсь их отвлечь. Скорее! Бегите на чердак!

Ободряюще сжав на миг плечо девочки, Филька кинулся вниз. Навстречу вампирам.

«Вам нужно мое сердце, чтобы выслужиться перед графом? Что ж, попытайтесь его получить!»
Глава XIII «НАМ НУЖЕН ЭТОТ ПЕРГАМЕНТ!»

Вампир услышал шорох.

Кто-то крался к нему из темноты.

«Грабитель! Наконец-то!» – подумал вампир, выпуская клыки.

Он любил грабителей – именно потому и охотился всегда в городском лесопарке.

Два прыжка слились в один. Схватка была короткой.

Умываясь, тигр облизал усы.

Питаться вампирами постепенно входило у него в привычку.
Хроники потустороннего мира
1

Антон Данилов и Стафилококк ворвались уже на площадку третьего этажа, когда навстречу им выскочил Филька Хитров.

На секунду оба вампира замерли от изумления: добыча сама шла им в лапы.

– Хватай его! – прорычал Стафилококк.

Рот завуча, распираемый огромными клыками, уже не закрывался. Стафилококк был страшен. Он практически утратил сходство с человеком: теперь это был типичнейший вампир.

Пожалуй, даже с вурдалачьим уклоном, если вы, разумеется, улавливаете разницу. Я лично – с трудом.

– Давайте, давайте, хватайте меня! – согласился Филька, прикидывая расстояние до вампиров. Оно равнялось приблизительно двум прыжкам. Но не одному. Это успокаивало. Хотя и не очень.

Антон осторожненько выдвинулся вперед. Его вампирская лапка в ботинке сорок четвертого размера мягко зашуршала по ступеньке.

– Филипп, не дури – скидка выйдет! Мы хотим с тобой поговорить, только поговорить! – сладким голосом сказал Антон.

Его голос звучал очень правдиво: не подслушай Филька приказа Дракулы, можно было бы решить, что Данилов и впрямь хочет поговорить.

– Разговорчивый ты наш! – хмыкнул Хитров.

– Филипп, подожди!

«Лжец! Дракуленок-доброволец! Скелет может гордиться таким преемником!»

– Ага, – столь же осторожно пятясь, согласился Филька. – Поговорить – это дело хорошее. Вот только как быть с сердцем?

– С каким сердцем?

– Мало ли с каким! С моим, к примеру. Его сразу завернуть или можно отдавать по кусочкам?

Прикинув, что Петька и Наташа должны были бы уже добраться до чердака, Хитров ткнул себя пальцем в грудь.

«Только бы чердак был открыт! Только бы не было замка! Одному Петьке с замком не справиться».

Вампиры переглянулись.

– Он подслушал! Он был в учительской! – взвизгнул Стафилококк.

– Подслушивать нехорошо! – прошипел Антон Данилов.

– Ага. Я уже краснею, – сказал Филька.

«Чья б корова мычала, а этот сопливый последователь графа Дракулы мог бы и помолчать...»

Не медля больше, Антон и Стафилококк рванулись вперед. Их когтистые лапы и оскаленные клыки протянулись к Хитрову. Однако еще раньше, чем они впились в него, Филька подпрыгнул и, схватившись за перила следующего пролета, быстро подтянулся.

Вот когда помогла гимнастика, которой он занимался когда-то!

Пробежав по четвертому этажу, Филька притаился за дверью туалета и натянул на себя экранирующий щит.

«Только бы не увидели! Ведь точно увидят! Только бы не...»

– Куда он делся? – внезапно услышал он голос Антона.

Он звучал совсем близко. Казалось, до вампира можно дотянуться рукой.

– Вниз побежал! Попадет как раз в лапы Орангутанга! Отрезай отступление! – скомандовал Стафилококк.

Оба вампира затопали по лестнице. Филька немного выждал и поднялся к чердаку.

Как он и ожидал, Петька Мокренко ковырялся с замком. Присев перед ним на корточки, толстяк безуспешно дергал его. Лицо у Петьки при этом было как в том анекдоте про чукчу, который, гладя телефон, приговаривает: «Телефона, телефона, чукча кушать хочет!»

Появление Фильки оказалось очень своевременным.

Поняв, что силой ему замок не сорвать, Хитров присмотрелся к нему повнимательней. Так вот как он устроен! Если чуть-чуть сдвинуть эти упоры для ключа, а потом провернуть один раз в эту сторону, то...

Неожиданно замок с глухим стуком упал. Мальчик даже не успел осознать, как это произошло. Вновь неведомая сила помогла ему в самой безвыходной ситуации.

Путь на чердак был открыт.
2

Пробравшись между низко нависшими балками, державшими крышу, друзья толкнули слуховое окно. Первым на крышу выбрался Филька. Крыша была покатой. Только крошечные, не выше колена, перильца отделяли ее от пустоты. Внизу были видны бетонный школьный двор и баскетбольная площадка.

Отыскав начало пожарной лестницы, мальчик вновь вернулся к слуховому окну.

– Вылезай! Не смотри вниз! – велел он, протягивая Наташе руку.

Девочка ловко забалансировала на покатой крыше. Высоты она не боялась. Зато ее боялся Петька Мокренко. Едва выбравшись на крышу, он сразу плюхнулся на свою пятую точку, видимо, доверяя ей больше, чем ногам. Так на пятой точке он и съезжал к лестнице.

– Ты чего? – удивленно спросила у него Наташа.

– Ничего. Кроссовки скользят! – буркнул Мокренко.

– У меня такие же кроссовки! – сказал Филька.

– А ты, вампирюка, молчи! Что ты пристал к человеку? Может, у меня хроническая высотобоязнь? – набросился на него Петька.

Филька потряс лестницу и, убедившись, что она закреплена прочно, поставил ногу на первую перекладину. За ним начала спускаться Наташа. Последним двигался Мокренко.

Спускаясь, толстяк выл и утверждал, что лестница под ним вот-вот оборвется.

– Надо было, чтобы ты лез первым! А то еще рухнешь нам на головы! – засмеялась Наташа.

– Да уж, конечно. Типа на меня вам плевать! Лишь бы ваши драгоценные черепушки были целыми, – проворчал Петька.

– Стоп! – сказал вдруг Филька.

Его нога зачерпнула пустоту. Он посмотрел вниз и понял, что лестница закончилась. Закончилась на уровне второго этажа, довольно высоко от земли.

– Придется прыгать! Я первый – вы за мной! – повиснув на последней перекладине, Хитров отпустил руки.

Удар ногами о бетон был довольно ощутимым. Все-таки метра два с половиной он пролетел.

Филька вытянул руки вперед.

– Прыгай, я тебя ловлю! – крикнул он Наташе.

Будь на месте Наташи та же Ритка Матвеева, она долго бы болтала ногами, визжала, закатывала истерики и требовала бы вызвать пожарную команду для эвакуации своей персоны. Однако Наташа обошлась без всех этих фокусов. Примерившись, она спрыгнула, и Филька поймал ее.

Теперь на лестнице висел только Мокренко. Правильнее было бы написать: болтался.

– Прыгай!

– Нет, не прыгну! Вы меня угробить хотите!

– Прыгай, толстяк!

– За толстяка схлопочешь! О-ооеей!

Мокренко разжал руки и рухнул прямо на Фильку. Рухнул, как мешок с картошкой. Оба они покатились по асфальту.

Первым встал Петька.

– А че? Мне понравилось! Посадка была довольно мягкой! – заявил он.

– Мягче некуда! Ты в следующий раз смотри, куда падаешь! – отряхиваясь, пробурчал его приятель.

– Ты думаешь, я не смотрел? Очень даже смотрел! – жизнерадостно заверил Мокренко.

Сообразив, что толстяк специально свалился ему на голову, чтобы спружинить удар, Филька испытал желание устроить ему небольшое кровопускание в вампирском духе.

Но сдержался. Вампиров и так с легкой руки графа Дракулы расплодилось уже много. Даже слишком много.

– Ладно. Пора отсюда смываться, пока Стафилококк и Орангутанг не обнаружили открытого чердака. На сегодняшний день школы с нас уже хватит! – сказал Хитров.

– Школы-то? С меня ее на всю оставшуюся жизнь хватит! – согласилась Наташа.

Мокренко промолчал. Однако его мнение на этот счет было и так всем хорошо известно. Петьку учеба достала еще первого сентября первого класса.

Ребята перемахнули через забор и заскочили в последний вагон отъезжающего трамвая.
3

Уже второй час они сидели в парке и совещались.

– Вампиры будут нас искать. Дракула не успокоится, пока мы живы, – сказала Наташа.

– Ясное дело, не успокоится. Смени пластинку, Завьялова, – раздраженно буркнул Мокренко.

Двадцать минут назад он съел последний бутерброд. Теперь он снова был голодный. И потому злой.

– Я пошел домой! – заявил он, вставая. – Мне типа нельзя пропускать обед. У меня больной желудок.

Филька чуть приподнял брови. О Петькином больном желудке он услышал впервые. Очевидно, главные симптомы этой болезни заключались в том, что желудок невозможно было наполнить.

– Конечно, иди! – сказал Хитров. – Домой так домой. Но думаешь, граф Дракула там тебя не найдет?

– У него адреса нет! – выпалил Петька.

– А Дракуле он и не нужен. К тому же, если на то пошло, твой адрес записан у Стафилококка. В журнале, – заметил Филька.

Мокренко остановился. Его аппетит сражался с его же трусостью. Схватка была тяжелой и продолжительной и завершилась полной победой трусости.

С тяжким вздохом Петька вновь уселся на скамейку.

– Мы должны держаться рядом. Стоит нам разлучиться – и может произойти все, что угодно, – сказал Филька. – Спать тоже будем все вместе. У меня. Я уверен, что ночью, сразу после полуночи, вампиры нападут.

Петька и Наташа переглянулись.

– Моя мамаша меня куда угодно отпустит. Хоть на луну. Только имей в виду, что меня надо кормить, – сообщил Петька.

– А с моей мамой могут возникнуть сложности, – озабоченно проговорила Наташа. – Придется пускаться на хитрости: говорить ей, что я поехала к бабушке, а с бабушкой договариваться, что я буду у подруги. Бабушку проще уломать.

Мокренко присвистнул.

– Ну ты, Завьялова, типа дипломатка! Это все равно, что я мамаше бы сказал, что я у деда, и поставил бы деду бутылку, чтобы он меня не заложил.

Филька наклонился. Только что ветер поднес к его ногам скомканный газетный лист. Мальчик хотел уже отфутболить его дальше, но случайно зацепился взглядом за заглавие.

Заглавие заставило его вздрогнуть. Мальчик схватил газету, развернул ее и жадно прочитал:

«В ГОСТЯХ У ГРАФА ДРАКУЛЫ

Кто из нас не слышал о грозном вампире из Трансильвании графе Дракуле? Теперь вы можете не только услышать о нем, но и узреть его своими глазами на проходящей в центральном музее выставке «Реликвии графа Дракулы».

На выставке представлено более 450 экспонатов, связанных с разными этапами жизни грозного вампира: его одежда, предметы быта, семейные архивы, фамильные драгоценности и многое-многое другое.

Кроме того, на выставке впервые представлена восковая фигура Дракулы, выполненная в масштабе 1:1.

Однако главным экспонатом считается чудом уцелевший старинный пергамент, по преданию, содержащий универсальное заклятие против вампиров.

Выставка работает с 10 до 19 часов. Последний день работы выставки в пятницу, 13 ноября.

Слабонервных просьба не беспокоиться!»

Хитров сорвался со скамейки.

– Какое сегодня число? – заорал он.

– Чего ты ко мне пристал? Откуда я знаю? Помню только, что сегодня пятница! – огрызнулся Петька.

– Тринадцатое, – уточнила Наташа. – Пятница, тринадцатое! Самый хороший денек для знакомства с вампирами!

Филька сунул ей газету.

– Посмотри! Мы должны обязательно попасть на эту выставку. Сегодня последний день!

– Пергамент! Нам нужен пергамент! – едва дочитав, воскликнула Наташа.

Филька задумчиво посмотрел на нее. Только что острое подозрение пронзило его. Это было даже не подозрение – почти уверенность.

– Он нужен не только нам. У меня такое предчувствие, что пергаментом попытается завладеть еще кое-кто. Если уже не завладел.

– Кто же?

– Сам граф Дракула! Этот пергамент – единственное, что представляет для него опасность!



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:11 | Сообщение # 11
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава XIV «ТАК ВОТ КАКОЙ ОН БЫЛ!»

Ведущий телевизионного конкурса объявляет вопрос:

– Слово из шести букв. Обозначает злое кровососущее существо с дурными наклонностями.

Гадают, гадают, не могут угадать.

– Так и быть! Вот подсказка! Первая «в», последняя «р».

Снова гадают. Раздраженный ведущий подсказывает:

– Вторая после «в» – «а». А перед «р» – «и»! Как, опять не знаете? Тогда последняя подсказка! Последняя в вашей жизни!

Ведущий вскакивает на стол. Из его приоткрывшегося рта медленно выползают четыре клыка.
Хроники потустороннего мира
1

Граф Дракула внезапно выплыл из темноты. На него падал луч прожектора. Ребята невольно отшатнулись. Граф пристально смотрел на них.

Смотрел неотрывно. Он был в старомодном черном фраке. Огромного роста, костистый, сутулый, с узкими сдвинутыми вперед плечами. С крупными ступнями и ладонями.

Для такого роста лицо у него казалось слишком маленьким. Сморщенным, с развитыми надбровными дугами. Рот был чуть приоткрыт. Из четырех клыков наружу торчал только один.

– Брр! Какой он мерзкий! Даже такой! – прошептала Наташа.

Они стояли в музее и рассматривали восковую фигуру вампира.

– Он типа и при жизни не был симпатягой, – сказал Мокренко.

Он хотел было потрогать выступающий зуб графа, но отчего-то не рискнул и спрятал ладонь за спину. Дракула, даже восковой, внушал ему ужас.

– Боишься? – поинтересовалась Наташа.

– Кто боится? Я? – возмутился Петька. – Здесь типа написано: «Руками не трогать». Набегут еще всякие тетки, поднимут визг...

Филька молчал. Он думал. Слишком много совпадений. Скелет появился в их школе, когда выставка уже работала. Значит, произошло нечто, что воскресило графа. Вызвало его из гроба. И объяснение этому нужно искать здесь, на выставке...

Сердце у него стучало. Та невытравленная часть вампира, которая оставалась в нем после святой воды, ощущала беспокойство. Что-то пугало ее. Что-то, находившееся здесь, поблизости.

Экспозиция занимала один зал. Фигура вампира находилась в самом его центре. По бокам, подсвеченные изнутри, тянулись стеклянные ряды стеллажей.

Филька пошел вдоль стеллажей, внимательно вглядываясь в каждый предмет и читая подписи:

«Перо со шляпы графа Дракулы», «Плащ графа Дракулы, согласно легенде, делавший его невидимым (копия)», «Коллекция кинжалов», «Пуговицы охотничьего костюма графа», «Деревянные вилы венгерских крестьян конца XVIII – нач. XIX века», «Уцелевшие фрагменты егерской конской упряжи».

Хитров перешел к следующему стеллажу и увидел несколько старинных пистолетов, рядом с которыми горсткой лежали потускневшие кругляши, похожие на рыболовные грузила. Надпись под ними гласила:

«Пистолеты и серебряные пули, служащие оружием против вампиров».

– Так вот что это! – понял Филька, совсем другими глазами уставившись на «грузила».

Оценивающе косясь на старушку-смотрительницу, дремавшую в углу на стуле, он уже прикидывал, нельзя ли умыкнуть один из пистолетов, как вдруг взгляд его случайно упал на соседний совершенно пустой стеллаж.

С внутренней стороны стекла были приклеены две отпечатанные на принтере бумажки. Первая оповещала: «Сердце графа Дракулы», а вторая: «Чучело любимого ворона графа».

– Сердце графа Дракулы! Ворон графа Дракулы! – повторил Филька, вспоминая ослепительно полыхающий шар на столе у учительницы.

О вороне графа Дракулы Филька не вспомнил. И напрасно. Потому что этот ворон сидел на оконной решетке музея и косился на него мертвым, но внимательным взглядом.

Скоро Дракула узнает все!
2

Не успел Хитров удивиться, каким образом ворон и сердце смогли исчезнуть из музея и оказаться в школе среди наглядных пособий, как Наташа окликнула его:

– Филька, иди сюда! Смотри!

Забыв о пистолетах, мальчик метнулся к ней. Наташа стояла у крайнего стеллажа, табличка под которым гласила:

«Гроб и скелет графа Дракулы».

Под стеклом находился длинный темный ящик из дубовых досок. Его истлевшая крышка лежала рядом. Заглянув в гроб, Филька понял, что он пуст.

«А где скелет?» – едва не воскликнул Хитров, но сообразил, что восклицание это звучало бы по-идиотски.

ОН ЗНАЛ, ГДЕ СКЕЛЕТ!

Но это было еще не самое ужасное. Самым ужасным было то, что скелет тоже знал. Знал, где Филька...
3

Пергамент они обнаружили на предпоследнем стеллаже. Он лежал там в соседстве с конскими стременами и пышным париком, больше смахивавшим на растрепанную мочалку.

Пергамент был скатан в трубку и дважды перевязан кожаным шнурком. Когда Наташа поняла, что прочесть ничего невозможно, у нее вырвался вздох разочарования.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила она у Фильки.

– Пока нет. Сейчас попробую!

Наклонившись над стеллажом, Хитров прищурился и сразу понял, что его взгляд, легко проникавший сквозь двери, стены и потолки, здесь совершенно бессилен. Пергамент не поддавался ему. Его желтоватая, бугристая поверхность упрямо отталкивала взгляд молодого вампира.

– Никак! – сказал Филька и сразу же понял, почему у него не выходит.

Для пергамента, исписанного древними знаками, он был самозванцем. Вампиром, который пытался завладеть старинной тайной.

Хитрову стало обидно. Обидно до слез. Свиток был здесь, совсем близко, всего лишь за стеклом, но как достать его?

Мальчик решился.

Быстро оглянувшись в угол зала, он прошептал:

– Петька, прикрой меня!

Кивнув, толстяк уверенно вклинился между дремлющей старушкой-хранительницей и стеллажом. Тем временем Хитров быстро достал перочинный ножик и подковырнул стекло. «Как это, оказывается, просто!» – удивленно подумал он.

Потеряв осторожность, мальчик смело потянул стекло вверх, но тут оглушительный трезвон наполнил весь зал. Сработала сигнализация. Сонный провинциальный музей пробудился к жизни.

«Ну и идиот же я! Я забыл о сигнализации!»

В тот же миг очнувшаяся смотрительница подскочила на стуле и кинулась к ним. А потом пораженный Филька осознал, что его схватили за ухо! Его, юного вампира, славного борца с графом Дракулой, тащили к лестнице, как нашкодившего детсадовца!

– А ну марш отсюда! Чтобы я вас здесь больше не видела! Еще раз сунетесь, хулиганье, милицию вызову!

– Послушайте, вы ничего не понимаете! Мы вам все объясним! – мягко начала было Наташа.

Но смотрительница и не собиралась ничего понимать.

– Ах ты, малявка длинноногая! Учить меня вздумала! А ну марш! Марш отсюда!

Выгнанные из музея, друзья стояли на другой стороне улицы и смотрели на громоздкое старинное здание. Пергамент остался там, внутри. Достать его теперь невозможно. Сегодня смотрительница их уже не впустит, а завтра экспозиция уезжает в другой город.

Это конец. Конец всем их надеждам!

Петька Мокренко задумчиво поскреб шею.

– У моей мамаши типа есть брат. Здоровенный такой мужик. Мы вообще, Мокренки, все здоровенные, – вдруг ни с того ни с сего брякнул он.

Это было сказано так некстати, что Филька с Наташей даже переглянулись. Не спятил ли толстяк? Не поехала ли у него крыша из-за пропущенного обеда? Или это стычка со смотрительницей так на него подействовала?

Петька пожевал губами. Внутри его черепа явно наблюдалось оживленное шевеление мысли. Или ее зацикливание.

– Мы с дядькой летом из духовушки по банкам пуляли, а потом он напился и едва в пруду не утонул... А так вообще-то он не пьет, ему кодировка не позволяет... – забубнил он.

Филька и Наташа терпеливо ждали. Они уже чувствовали, что толстяк куда-то гнет. Вот только куда?

И они дождались. Дождались, пока Петька снесет золотое яйцо.

– Я что хочу сказать? Мой дядька в этом музее ночным охранником работает. И сегодня ночью как раз его смена... – сказал толстяк.
4

– Так как мы решим? Будем ждать твоего дядьку у музея? – спросил Хитров.

Мокренко заболтал головой.

– Долго торчать придется. У него смена с восьми, а сейчас только пять. Лучше пойдем пока к тебе, в компьютер погоняем. Заодно мы позвоним, у наших родичей отпросимся...

Наташа вздохнула. Причем вздохнула так, что Филька сообразил: ее маму уломать будет непросто. Даже если провернуть комбинацию с бабушкой.

Вскоре они уже сидели в комнате у Фильки. Все здесь было как будто по-прежнему. Никаких следов пребывания вампиров: ни в самой комнате, ни возле дома. Это немного успокоило мальчика, но успокоило лишь до того момента, пока он не бросил взгляда на свой письменный стол.

На тетради по геометрии лежало черное перо.

Перо мертвого ворона.

Перо вечного ворона.

Это перо доказывало, что любимец и верный посланец графа Дракулы, с легкостью проникавший сквозь стены, недавно был здесь...

Филька быстро спрятал перо, ничего не сказав Наташе и Петьке. Зачем волновать их понапрасну? Хитрову и так уже было понятно, что сегодня им предстоит бессонная ночь.

Ночь, когда сам граф Дракула поведет вампиров в бой.

До завтрашнего утра, возможно, доживут не все.

Наташа с интересом оглядывала Филькину комнату. В гостях у него она была впервые.

– Чего тут на стене? Пила? – спросила она с живым интересом.

– Это не пила. Это меч. Деревянный меч, как у воинов-леопардов из племени инков, – с гордостью объяснил Филька.

Он любил это повторять. В конце концов, этот меч был достопримечательностью. Достопримечательностью его комнаты.

– А откуда он у тебя взялся?

– Витька привез. Из Латинской Америки. Он там коров прививал и привез мне в подарок...

Тут Хитров уже слегка приврал: меч Витька привез в подарок папе, а Филька в свою очередь экспроприировал его у папы.

Наташа осторожно потрогала пальцем зазубрины на мече.

– Деревянный, а острый!

– А ты думала! Им лошадь можно разрубить!

Петька тоже разглядывал. Но не деревянный меч инков. С ним Мокренко уже был знаком. Бродя бесцельно по комнате, Петька подошел к книжной полке.

– Чего это тут стоит? – поинтересовался он.

– Словарь.

– Какой еще словарь?

– Синонимов.

Петька наморщил лоб.

– Ты что, типа ботан? С кем я только дружу?

– Ага, ботан! – усмехнулся Филька, отбирая у него словарь. – Как бы тебе получше объяснить? Словарь – ценная штука. Открываем мы, скажем, слово... м-мм... «дурак» и читаем: «Дурак – глупый человек. Синонимы: олух, недоумок, болван, осел, кретин, тупица, глупец, тугодум, идиот и др.». Теперь усек?

Петька осклабился.

– Теперь усек! И правда типа полезно. Особенно мне понравилось «идр». Я такого раньше не слышал. Это, что ли, когда совсем уже придурок? – поинтересовался он.

Внезапно Наташа издала какой-то странный горловой звук.

Не то вскрик, не то всхлип.

Она показывала пальцем на стол.

На полировке Филькиного стола проступила большая лужа крови. Несколько секунд лужа разрасталась, так, что казалось, кровь хлынет на пол, а потом вдруг высохла.

Высохла так же неожиданно, как и появилась.
Глава XV «СМОТРИ, ЧЕРНАЯ ПТИЦА!»

Нечистая сила собирается на Лысой горе.

Два вурдалака стоят у входа на страже.

– Имя?

– Кощей.

– Профессия?

– Бессмертный!

– Проходи! Следующий! Имя?

– Дракула.

– Профессия?

– Граф-вампир.

– Проходи! Следующий! Имя?

– Шапочка.

– Профессия?

– Красная.

– Хм... Ну да ладно, проходи!

– Чего ты ее впустил? Разве она нечистая сила? – спрашивает второй вурдалак.

– Да ну ее! Привяжется, еще бабушку свою позовет! Только нам Яги здесь не хватало.
Хроники потустороннего мира
1

– Это было послание. Послание от Дракулы, – сказал Филька.

В его висок, как в гулкий барабан, стучался низкий голос:

«Ты еще не передумал, юный граф? Ну не смешно ли это: ты вампир и не хочешь быть вампиром?»

«Не обманывай меня! Я сам слышал: тебе нужно мое сердце! Нужна моя смерть!»

«Что за бред? Мне не нужна твоя смерть. Мне нужна твоя жизнь!»

«Разве это не одно и то же?»

«Вовсе нет. Можно быть бессмертным и не имея жизни. Быть живым мертвецом. Таким, как я. Таким, каким скоро будешь ты! Едва истечет сегодняшняя ночь, как ты станешь вампиром высшей ступени».

«Вампиром высшей ступени?»

«О да, юный граф! Вампиры тоже бывают разные. Совсем как люди. Бывают жалкие марионетки, ставшие вампирами лишь потому, что их укусили и они не имели достаточно сил противостоять своему новому желанию отведать крови. Это вампиры низшей ступени, их много, очень много. Твои Стафилококк и Орангутанг из их числа. У них даже есть сердца, обычные человеческие сердца».

«А высшая ступень?»

«Высшая ступень – это такие вампиры, как я. И как ты. Мы можем существовать и без сердец. Зачем нам они? Мы сильны духом, мужеством, железной волей. Мы – лучшие в подлунном мире!»

«Хватит пудрить мне мозги! Прочь из моей головы!»

Филька что было сил тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Если вовремя не остановиться, граф его заговорит. Заставит подчиниться себе, своим сладким речам. Разве не приятно слушать, как тебя хвалит сам Дракула? И знать при этом, что ты особенный, не такой, как все?

Однако избавиться от графа было непросто. Чем сильнее день клонился к вечеру, тем решительнее Дракула вторгался в Филькино сознание. Его голос звучал все увереннее: к грозному вампиру возвращались силы.

Теперь он был даже сильнее. Сильнее, чем на момент их последней схватки.

Скоро начнется новая битва. Опасная битва. Битва, не знающая пощады...

Из кухни, довольно поглаживая себя по животу, вернулся Петька Мокренко.

– Общался с твоим братом! – сообщил он с гордостью.

– И что?

– Он сказал мне комплимент!

Филька недоверчиво покосился на него. Он слишком хорошо знал Виктора, чтобы допустить, что от того можно услышать что-нибудь приятное.

– И что же он тебе сказал?

Петька задумался. Он хотел передать поточнее.

– Витька типа сказал, что впервые видит, чтобы человек мог выхлебать равный объем жидкости втрое быстрее, чем корова.

Филька удивленно уставился на него. Он пока не видел здесь комплимента.

– Чего, чего? Какой объем жидкости?

– Это он о супе, что мы ели. Я слопал всю кастрюлю! – похвастался Мокренко.

В комнату просунулась голова Витьки.

– Что за шум, а драки нету? Видали это типа? Сожрал пять с половиной литров супа, приготовленного для всей семьи, за три с половиной минуты!

Мокренко с гордостью напыжился.

– Ладно, я не о том. Аллах с ним, с супом, – продолжал Витька. – Брат, ты едешь сегодня на дачу?

Потрясенный Филька уставился на него. Он что-то смутно припоминал.

– На дачу?

– Ну да. Так ты едешь или остаешься?

– Остаюсь.

Филька ожидал, что брат будет его отговаривать, но Витька только пожал плечами и заявил:

– Мне же лучше: шашлыков больше достанется. Ладно, чао. Родителей я подготовлю!

Уже выходя из комнаты, студент-ветеринар поманил к себе пальцем Петьку.

– Кстати, у меня для тебя хорошая новость! Тот суп, что ты слопал, прокис еще вчера. Ну да ладно, пока, детеныши!

– Ну и ну! Вы это слышали? Мы остались одни на всю ночь! – воскликнул Филька, когда за родителями и братом закрылась дверь.

Петька хмыкнул:

– Это типа даже хорошо, что они свалили. Меньше народа – больше кислорода. Больше народа – больше вампиров, – заявил он.

Хитров кисло взглянул на него. Слова Петьки ему не понравились. Хотя в принципе Мокренко был прав.

Каждый, кого укусит вампир, станет вампиром. А раз так, то «больше народа – больше вампиров» – элементарная закономерность.
2

В половине девятого они были возле музея. Мокренко уверенно перемахнул через невысокую оградку в форме копий и направился к служебному входу.

– Мой дядька обычно у этого входа дежурит, – объяснил он и стал сильно барабанить.

Через некоторое время дверь приоткрылась, и высунулась широченная физиономия охранника. Охранник был в форме, с кожаным поясом, на котором в особом футляре поблескивал баллон с газом. Рядом висел желтый электрошок.

– Музей закрыт. Чего вам надо, охламоны? – рявкнул он. – Шею намылить? А ну катитесь!

По тому, каким кислым стало лицо Петьки, Хитров понял, что это не его дядя. Полный провал! Они попали не в ту смену.

Охранник хотел уже захлопнуть дверь, но тут Филька решительно поймал его взгляд. Поймал и удержал.

На лбу у мальчика выступили капельки пота. Это усилие – усилие контроля над чужой волей – дорого ему стоило.

В заплывших глазках охранника вспыхнуло удивление. Потом страх.

– Чего ты на меня вылупи... – начал было он.

И вдруг осекся. Замер, как загипнотизированная кукла. Но Филька знал, что так будет продолжаться, только пока он смотрит охраннику в глаза. Стоит оторвать взгляд – и тот очнется.

– Проходите мимо него! Скорее! Бегите в зал и достаньте пергамент! – дрожа от напряжения, приказал Филька.

– А ты? – озадачился Мокренко.

– Да не могу я от него отойти! Поторопитесь! – прохрипел Хитров.

Он чувствовал, что еще минута, от силы полторы – и все. Его силы иссякнут, и он не сможет держать охранника.

Петька растерялся было, но Наташа уже проскочила внутрь музея. Мокренко ничего не оставалось, как бежать следом за ней.

– Погоди, Завьялова! Я отключу сигнализацию! Мне дядя показывал, где рубильник! – кричал он.

Потянулись томительные секунды. Филька ослабевал. К охраннику же, напротив, возвращались силы. Несколько раз он уже моргал, а его правая рука, прежде замершая неподвижно, с неимоверным усилием, но все же продвигалась к электрошоку на поясе.

«Чего они там копаются? Сколько можно!»

Наконец внутри музея послышались возбужденные голоса, и между дверей проскользнули Петька и Наташа. Точнее, проскользнула одна Наташа, Петьке же пришлось с сопением протискиваться. Он, правда, еще ненадолго задержался, чтобы включить сигнализацию.

– Ну что, достали?

– Ага, вот! – Наташа на мгновение распахнула куртку, продемонстрировав зажатый под мышкой пергамент.

Филька вытер со лба пот.

– А теперь вот что! Дуйте к остановке и ждите меня там.

– Почему там?

– Потому что потому... – прохрипел мальчик.

Гипноз его взгляда иссякал. Он уже едва удерживал охранника. Еще мгновение – и этот здоровенный детина кинется на них с электрошоком!

Мокренко озадаченно мялся рядом. До него доходило, как до жирафа. Что там до жирафа? Как до десяти бегемотов!

«Да уйдет же, наконец, этот остолоп?»

– Ты что, не слышал? Бежим!

Наташа потянула Петьку за рукав. Не только потянула, но и подтолкнула в спину.

Филька не мог даже оглянуться: при этом он потерял бы последний контроль над охранником. Выждав секунд десять – время, на его взгляд, достаточное, чтобы обогнуть угол здания, он стал медленно пятиться, держа с охранником зрительный контакт.

Два шага... Три... Еще один... Справа должна быть парковая статуя льва. Да, так и есть. Не оборачиваясь, мальчик ощупал ее рукой.

Лев здесь, на месте.

«Забудь! Забудь обо всем! Последних пяти минут не было!»– мысленно приказал себе Филька и нырнул за статую.

Охранник вздрогнул. Поднес руки к вискам. Огляделся в недоумении. Сейчас все решалось: вспомнит охранник или нет. Всего три шага отделяли его от статуи. Если он пройдет их, то...

Томительно потянулись мгновения.

Наконец, сторож повернулся и скрылся в музее. Засов задвинулся с глухим щелчком.

Только тогда Филька покинул свое укрытие и, потрепав льва по каменной гриве, направился к остановке.
3

Наташа бережно развязала кожаный шнурок, стягивавший свиток, и склонилась над пергаментом. Мальчишки, замерев, стояли сзади, заглядывая ей через плечо.

– Эй вы, не сопите мне в затылок! – велела Наташа.

Петька хотел было пуститься в объяснения, что это не он сопит, а у него бурчит в животе, но лишь зашевелил губами.

Чуть дрогнув, руки девочки скользнули к краям пергамента и бережно расправили его. На внутреннюю часть свитка упал желтоватый свет лампы.

– Да тут ничего нет! – послышалось разочарованное восклицание.

– Как нет?

– Говорю же тебе: нет!

Наташа поднесла пергамент еще ближе к свету, и внезапно на нем стали проступать буквы. Они проступали медленно, одна за другой, словно бочки, всплывающие с большой глубины на поверхность мятущегося океана.

– Я ничего не вижу! – пожаловался Филька.

Он не мог даже смотреть на развернутый пергамент. В глазах начиналась резь. Резь, как если бы он уставился на солнце...

– Я тебе прочту! – сказала Наташа.

СКАЗАНИЕ ОБ ИЗГНАНИИ ГРАФА ДРАКУЛЫ

И было это в четырнадцатую ночь ноября.

Когда мучения, творимые графом Дракулой, стали совсем невыносимыми, пришел с Руси старенький монах в ветхой рясе.

– Я слышал о вашем горе, – сказал он. – Я заставлю графа лечь в гроб.

Не поверили ему крестьяне.

– Уходи, монах! Это никому не удавалось. Каждое полнолуние граф уносит по новой жертве.

– Что ж. Увидим, – сказал монах. – Сегодня, как только наступит полночь, я пойду в замок.

– Ты не вернешься! Думаешь, графа Дракулу остановит твоя ряса? В прошлом году наш священник уже пытался усмирить его. Где он теперь? В графской свите вампиров! Приходил и мусульманский мулла. И он сгинул.

Перекрестился монах. Говорит, как богу будет угодно, а я пойду. Поняли крестьяне, что его не переубедить. Горько им стало: на верную смерть идет.

– Возьми с собой хоть осиновый кол, хоть святую воду, хоть серебряные пули! – предлагают.

– За святую воду спасибо, а кол и пули не возьму. Не подобают они монахам. У монаха другой доспех, другое оружие – молитва. Сколотите только гроб дубовый и держите его наготове.

Как наступила ночь, отправился русский монах в замок графа Дракулы, а крестьяне по домам попрятались. Но гроб дубовый все же сколотили.

Минула полночь. Тихо в замке – только черные тени бродят да летучие мыши над землей скользят...

Никто не спит в деревне. Грустят крестьяне. Говорят друг другу: сгинул русский монах. Погиб. Убил его граф!

Как пять часов пробило, закричал в деревне первый петух. Затрясся вдруг замок графа Дракулы. Донесся из замка ужасный стон. А как вторые петухи закричали – рухнули стены.

Набрались крестьяне смелости, прибежали, а на развалинах замка русский монах стоит. Говорит монах:

– Бросьте графа в гроб да смотрите, чтобы тот гроб никто не открывал и кожаного шнурка с графской шеи, на котором ладанка висит, никто не снимал!

Девочка замолчала.

– Все, больше тут ничего нет, – сообщила она.

Филька напряженно размышлял, вспоминая прочитанное. Ему чудилось только, что он слышал что-то важное, но что...

«Вот оно! Вспомнил!»

– В четырнадцатую ночь ноября, – повторил он. – Сегодня тринадцатое. Сутки истекают в полночь. Значит, четырнадцатая ночь ноября...

– Ясный перец, сегодня! – сказал Петька Мокренко.

Иногда он любил корчить из себя гения. Но почему-то только тогда, когда, разжевав, ему все клали в рот.
4

– Кожаный шнурок – вот чего боится граф, – задумчиво проговорил Филька Хитров. – Кожаный шнурок с ладанкой. Хотел бы я знать, где они?

Внезапно стекло разлетелось вдребезги. Наташа, ближе всех стоявшая к окну, завизжала. Мокренко присел, закрываясь руками.

В окно ворвалась черная птица и, роняя перья, заметалась по комнате, высматривая что-то. Зазвенела и закачалась люстра. На мгновение ворон неподвижно завис под потолком, каркнул и, пронесшись над головой у Фильки, метнулся к столу.

– Шнурок! – крикнула Наташа. – Шнурок!

В одно мгновение Филька все понял. Шнурок, которым стянут пергамент! Ворон прилетел за ним.

Мальчик прыгнул вдогонку птице, но ворон опередил его. Кожаный шнурок уже свисал у него из клюва. Фильке удалось лишь, зачерпнув в воздухе рукой, на миг ухватиться за шнурок, но его ладонь скользнула по гладкой коже.

Ворон вновь врезался в стекло и улетел, унося с собой свой трофей. Синеющее ночное небо поглотило хлопающее крыльями чучело мертвой птицы.

Филька проводил его взглядом.

– Все пропало! – сказал он убито. – Он унес шнурок!

Эта отвратительная птица давно за ними следила. Теперь она получила то, что хотела.

Победа уже почти была у них в руках, но просочилась между пальцами, как песок. Почему он прежде не догадался, что Дракула попытается завладеть шнурком? Почему?

Другое оружие вампиру не страшно. Осиновый кол, святая вода, серебряные пули – все это может лишь приостановить чудовище, но не уничтожить его.

«Упущенная возможность, юный Дракула, упущенная возможность! Теперь ты у меня в руках! Вы все у меня в руках!»– услышал мальчик торжествующий хрип графа-вампира.

Филька повернулся к Наташе. Он едва не плакал от досады.

– Ты видела? Видела? У нас же почти получилось! Почти!

Наташа ободряюще обняла его.

– Мы что-нибудь придумаем. Обязательно!

– Да что тут придумаешь! Такой шанс упустили!

Неожиданно что-то обожгло Фильке руку. Мальчик разжал ладонь. На ладони у него лежало что-то, похожее на крошечный деревянный ковчежец.

Это была ладанка, чудом сдернутая им со шнурка, оставшегося в клюве у птицы...
5

Они и не заметили, как наступила полночь.

Тьма, и так до невозможности плотная, сгустилась еще больше. Часы в спальне у родителей глухо пробили шесть раз и осеклись – они всегда заедали.

Из сиреневых туч на несколько мгновений выглянула и сразу же вновь скрылась луна, такая же зловеще-круглая, как и вчера.

Внезапно свет моргнул, и вся квартира погрузилась во мрак.

Петька Мокренко, игравший на Витькином компьютере, вскочил.

– Где у вас тут типа пробки?

– Пробки не виноваты. Иди сюда! – негромко окликнула его Наташа.

Она стояла у окна и видела, как во тьму разом погрузились несколько соседних домов. Словно огромная черная тень накрыла их, отрезав от остального города.

Разумеется, это могло быть случайностью: подумаешь, авария на подстанции, но Наташа-то знала, что дело не в этом.

– Послушай телефон! – попросила она Фильку.

Тот, не задавая вопросов, снял трубку и поднес ее к уху.

– Молчит? – спросила девочка.

– Да, молчит.

Филька осторожно подошел и положил Наташе руку на плечо. Он ничего не сказал, но девочка почувствовала, что он тоже знает.

Граф Дракула готовится к решающей битве. Он взял их в осаду: отключил свет, телефон, собрал над кварталом сплошные тучи. Скоро последует атака – атака вампиров.

Петька зажег брелок-фонарик и, подсвечивая себе, подошел к друзьям.

– Эти вампиры меня типа достали! У меня из-за них игрушки накрылись! – пожаловался он.

– Если бы только игрушки! – буркнул Филька.

– А чего еще? – подозрительно спросил Мокренко.

– Пока ничего. Нам надо продержаться до рассвета! Занимаем оборону!

– В каком смысле оборону?

– В самом прямом. Бери кол и становись к тому окну! Из него просматривается двор. Увидишь чего-нибудь – свистнешь.

– Ясный перец, свистну.

Мокренко неохотно взял осиновый кол и направился к окну. Это был новый кол, который они вытесали, когда возвращались из музея. Старый кол бесследно сгинул.

– А мы куда? – спросила Наташа.

Филька выглянул в окно, вспоминая, как расположен дом.

– Мы с тобой пойдем в соседнюю комнату. Там два окна. Одно выходит на угол дома, а другое – на улицу.

– А чем мы вооружимся?

– Ты возьмешь святую воду.

– А ты? – голос Наташи чуть дрогнул. Пробираясь в темноте по коридору, она крепко держала Фильку за руку.

– У меня тоже кое-что есть, – сказал мальчик.

Он имел в виду ладанку. Древнюю деревянную ладанку, которая лежала теперь у него в кармане. От ладанки разливалось странное пульсирующее тепло, и чем сильнее оно разливалось, тем больше Филька наблюдал в себе перемен.

Он понял вдруг, что стал хуже видеть в темноте.

Стены переставали быть для него прозрачными. А защемив слегка дверью палец, он ощутил боль.

«Я перестаю быть вампиром! Это все из-за ладанки!» – подумал он с каким-то смешанным чувством радости и разочарования.

Нет, Филька не хотел быть вампиром. Совсем не хотел. Но все же это давало ему некоторые преимущества. Особенно теперь, когда они держали оборону.

Но с этим уже ничего не поделаешь. С каждой минутой вампир в нем иссякал. Скоро он иссякнет совсем. Это неотвратимо – древняя ладанка, хранившая секрет старого монаха, изменяла его.

«Перестаешь быть вампиром? Тем хуже для тебя! Тем ужаснее будет твоя кара. Жди меня, скоро я буду. Я, грозный граф Дракула!»



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна Дата: Суббота, 14 Янв 2012, 03:12 | Сообщение # 12
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Новые награды:

Сообщений: 6516

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава XVI «ПРИШЛО ВРЕМЯ ОТВЕТИТЬ ЗА ВСЕ!»

Мальчик в парке жадно читает книгу.

Рядом с ним на скамейке сидит мужчина в черном плаще.

– Позвольте полюбопытствовать, что вы читаете, юноша?

– Ужастик. Про Дракулу! – не отрываясь от книги, отвечает мальчик.

Незнакомец усмехается. В глазах у него зажигается зеленый огонь.

– Про Дракулу? Что эти жалкие писаки могут про меня знать?
Хроники потустороннего мира
1

Филька ждал, внимательно вглядываясь в газон перед домом. Именно через него пролегала дорожка, что вела к подъезду. Разумеется, если вампиры воспользуются именно ею.

Существуют и другие способы попасть в дом. Например, через окно. Или через крышу. Или по канализационным трубам.

Потусторонние твари, вселившиеся в Данилова, завуча и Орангутанга, очень хитры. Хитры и безжалостны. Ведет их сам граф Дракула. Граф, для которого не существует стен.

Ожидание растягивалось. Становилось невыносимым.

Мальчик чувствовал, что у Наташи, не выспавшейся в предыдущую ночь, уже слипаются глаза.

– Говори со мной! Говори о чем угодно! – требовал у нее Филька.

Часы хрипло пробили час. Еще через какое-то бесконечно долгое время – два.

Наташа, которая, чтобы не уснуть, рассказывала Фильке о каникулах, проведенных на даче, и о том, что у ее велосипеда при переключении на высшие передачи провисает цепь, теперь уже почти бормотала.

Еще раз взглянув на дорожку, ведущую к подъезду, Филька неожиданно вспомнил о Мокренко. Толстяка нужно проведать. Уж очень давно он не давал о себе знать.

Шепнув Наташе, что он сейчас вернется, и попросив ее приглядывать и за его окном, Хитров кинулся в соседнюю комнату.

Так и есть. Самые худшие его подозрения оправдались. Петька спал как убитый на ковре у батареи, ласково обнимая во сне кол. Дрых как сурок.

«Вот паразит! Наташка там вкалывает, а он нам оборону заваливает!» – рассердился Филька.

Он хотел бесцеремонно растолкать толстяка, но случайно взглянул в окно. Пробираясь через кустарник, к дому скользили две темные, кажущиеся непропорционально длинными фигуры.
2

В одной из фигур он узнал Орангутанга. Его сопровождал Антон Данилов.

«Началось! Значит, Стафилококк с графом тоже где-то здесь!»– понял Филька, обуздывая волну паники, норовившую захлестнуть его с головой.

Он наклонился и стал поспешно расталкивать Петьку.

«Мм-м! Мамочка, можно я еще посплю!» – спросонья замычал Мокренко.

– Ага! Поспишь вечным сном, если сейчас же не проснешься! – буркнул Филька, с силой растирая Петьке уши.

Ничего не понимая, Мокренко привстал на ковре.

– Чего такое?

– Вампиры уже здесь! – прошептал Филька, кивая на окно.

Мигом стряхнув сон, Петька бросил испуганный взгляд за стекло:

– Сколько их там?

– Двое. Орангутанг и Антон. Значит, двое еще где-то. Ты стой здесь, а я проверю квартиру. Там у меня Наташка одна.

Хитров приготовился выскользнуть в коридор, но тут Петька обеспокоенно окликнул его:

– Погоди! Если они полезут, что мне делать?

– Поприветствуешь их цветочками!

– Я серьезно.

– И я серьезно! Запустишь цветочным горшком и добавишь осиновым колом по кумполу! – пояснил Филька.

Теперь, когда он уже не видел в темноте, коридор родной квартиры казался ему черным туннелем. Зловещим туннелем. Ощупывая стены, мальчик двинулся вперед.

Сделав два или три шага к родительской спальне, где была Наташа, Филька остановился. Ему стало вдруг зябко. Страх, как удавка, обвил ему шею. Перехватил дыхание.

Ручка входной двери задергалась. Задрожала мелкой дрожью. Кто-то снаружи тряс ее, заставляя дверь глухо позвякивать.

Филька догадался: теперь вампиры и там. Они стоят на темной площадке подъезда и ломятся в двери. Даже не ломятся еще, а просто оценивающе пробуют их крепость.

Все пути к отступлению отрезаны. Телефон отключен. Электричества нет. Их криков никто не услышит. Это конец.

–Ты боишься, юный граф Дракула? Я знаю, что боишься! Твоя кровь стынет. Я люблю запах страха, – услышал мальчик мерный низкий голос. Теперь он звучал уже не у него в сознании, а где-то совсем близко. Был реален. Осязаем.

– Но зачем? Зачем тебе я? – едва не крикнул Филька.

–Все просто, юный граф Дракула. Теперь, когда ты почти у меня в руках, я могу тебе сказать. Время возвращается к своим истокам. Ты и тот монах, который победил меня когда-то своей отвагой и верой, – одно целое. В тебе течет его кровь.

– Как такое может быть?

–У сложных загадок всегда простые разгадки. До того, как пойти в монастырь, тот монах был женат и имел сына. Ты – его правнук. Единственный наследник старого рода. Вот отчего для меня так важно, чтобы ты стал вампиром. Вампиром высшей ступени. Только кровный родственник того, кто наложил на меня узы, может снять их.

Не слушая мерного голоса, заполнявшего, казалось, всю квартиру, Филька метнулся в комнату. Наташа оцепенело стояла у окна, сжимая в руках бутылку со святой водой. Прямо перед девочкой, отделенный лишь стеклом, неподвижно висел ворон. Из его круглых немигающих глаз бил желтый свет.

Заметив Фильку, ворон угрожающе каркнул и улетел, несильно чиркнув крылом по стеклу. Мальчик кинулся к Наташе.

– Он ничего тебе не сделал?

– Ничего, – прошептала Наташа.

Ее взгляд по-прежнему был устремлен в окно. Филька выглянул и увидел черную, не отбрасывающую тени фигуру, которая, чуть раскачиваясь, стояла на дорожке у подъезда.

– Стафилококк! – воскликнул он.

Губы завуча растянулись. Одновременно луна чуть выглянула из-за сиреневых туч, и в ее желтом свете сверкнул длинный клык.
3

– Они не нападают. Они чего-то ждут! Чего? – Наташа с надеждой повернулась к Фильке.

Тот промолчал, хотя догадывался, чего ожидают вампиры. Сигнала. Сигнала от графа Дракулы.

Но едва ли девочке следует сейчас это слышать.

– Петька, ты там жив? – крикнул Хитров, выглядывая в коридор.

– Ясный перец, жив! У меня тут Орангутанг под окнами торчит. Рожи корчит, а я ему кол показываю! Типа обмениваемся любезностями! – хмуро отозвался Мокренко.

Филька хотел вновь вернуться в родительскую спальню, но внезапно до его слуха донеслись скрип рамы и осторожный шорох. И скрип и шорох раздавались из угловой комнаты. Его комнаты. Кто-то, притаившийся там, крался теперь к двери.

– Петька, осторожно! Они уже в квартире! – крикнул Хитров.

Он сообразил, что, заняв оборонительный рубеж в комнате Виктора и в родительской спальне, они совсем забыли о разбитом стекле! Стекле в комнате Фильки.

Хитров крикнул «Осторожно!» так громко, что его услышал не только Мокренко, но и притаившийся в комнате вампир.

Обе двери распахнулись одновременно. На выскочившего из комнаты Петьку прыгнул Антон Данилов. Мокренко хотел увернуться, но поздно: его глаза не успели еще привыкнуть к полумраку коридора.

Антон сбил Петьку с ног и, навалившись на него сверху, с жадным клокотанием потянулся выдвинувшимися клыками к его горлу.

– Тебе конец! Сейчас ты будешь вампиром, как и я! – прохрипел Данилов.

Мокренко удалось вцепиться ему в шею и напрячь руки, но силы были неравными. С каждым мгновением клыки вампира были все ближе.

– Загрызают! Караул! – прохрипел толстяк.

Хитров, опомнившись, бросился ему на помощь. Схватив выроненный Петькой кол, он вытянул им Антона по спине. Вампир с ненавистью зашипел, но свою добычу не выпустил.

Поняв, что удары колом плашмя для вампира не страшны, Филька замахнулся было острием, но руки его замерли, так и не нанеся удара.

«Нет, так нельзя! Так я убью не только вампира, но и Антона. Нужен какой-то другой способ!»

– Держись, Петька! Я сейчас!

Отшвырнув кол, Филька бросился к вешалке и, нашарив сумку, с которой мама ходила за продуктами, набросил ее на голову Антону.

Дракуленок-доброволец схватился за сумку, чтобы сорвать ее, но при этом ему пришлось разжать руки и выпустить Петьку.

– Хватай его! Держи за руки!

Мокренко кое-как выбрался из-под своего противника, и вдвоем с Филькой они схватили запястья Антона. Вампиренок вырывался с чудовищной силой и так мотал их по коридору, что едва не переломал им все кости. По счастью, сумка, наброшенная на голову, мешала ему кусаться.

Лишь прибегнув к помощи выскочившей из комнаты Наташи, брызнувшей в вампиренка святой водой, ребятам удалось справиться с Даниловым.

Кое-как они закатали извивающегося Антона в ковер и отнесли рычавший от ненависти сверток в ванную.

– Уф! Одного отделали! – выдохнул Петька.

Он запыхался. Из носа у него капала кровь. Что ни говори, победа далась ему тяжело. Не одному ему. Им всем.

Внезапно послышался сухой звук. Звук, который бывает, когда одна кость ударяет по другой кости.

Петька торопливо включил фонарик. Посреди спальни в кресле сидел скелет. За его спиной справа и слева, как два верных пса, замерли Стафилококк и Орангутанг.

Как они попали в спальню, было неизвестно. Впрочем, теперь это уже не имело значения.

–Ну вот и все! – негромко проговорил граф Дракула. —Пришло время ответить за все! Взять их, мальчики! Вы знаете, что нужно делать!
4

Стафилококк и Орангутанг медленно двинулись вперед. Они шли не торопясь, вразвалку, сознавая свою силу.

Друзья попятились.

– Не подходите!

Мокренко выставил вперед кол, Наташа – бутылку с последними остававшимися каплями святой воды.

Вампиры приостановились.

Граф Дракула покачал головой:

– Ай-ай-ай, позор! Вы разочаровываете меня, мальчики! Испугаться – и чего? Плохо заточенной осиновой палки и воды, в которую священник на водосвятном молебне опустил свой серебряный крест. Фи!

Кресло качнулось. Скелет неторопливо поднялся и выпрямился во весь свой немалый рост. Вначале двинулась вперед одна нога, потом с сухим щелчком – другая.

– Настало мое время! Время заняться вами!

Из его пустых глазниц ударили два красных луча.

– Не смотрите! Не смотрите ему в глаза! – хотел крикнуть Филька, но язык ему почти не повиновался.

Не в силах пошевелиться, он слышал, как Петька выпустил из рук кол, глухо стукнувшийся о паркет. И как, булькая, вытекают остатки святой воды из выроненной Наташей бутылки.

Стафилококк и Орангутанг вновь пришли в движение.

–Прикончите девчонку и толстяка! Они ваши. А его оставьте мне! Он мой! Он нужен мне для мести! – проклокотал граф Дракула.

Скелет сделал еще шаг вперед. Его сухие руки протянулись и повелительно легли Фильке на плечи. Из желтых челюстей медленно выдвигались клыки.

– Теперь это будет настоящий укус – перед которым не устоит никакая воля! Ты станешь вечным вампиром! Твой прадед уже не поможет тебе!– хрипло произнес Дракула.

Филька завороженно смотрел, как плывут к нему из темноты пустые глазницы и проваленный нос скелета. Странное оцепенение охватило его: ему стало вдруг все безразлично. Станет он вампиром или нет, какая разница? Хватит сопротивляться. Он устал. Очень устал.

– Филька! Помоги! Ради бога! – взвизгнула Наташа, барахтаясь в руках Стафилококка.

Филька вздрогнул. Повернул голову.

–Не слушай ее! Зачем тебе какая-то девчонка? Ты вампир!– просопел Дракула.

– ФИЛЬКА! Вспомни! – снова крикнула Наташа.

Мальчик очнулся и, собрав всю волю, победил магический взгляд Дракулы.

– Отпусти ее! – крикнул он. – Отпусти! Я тебе приказываю!

Его рука лихорадочно вырвала из кармана ладанку, висевшую теперь на шнурке от ботинка. Дракула скользнул взглядом по ладанке. С ужасом отшатнулся. Свет, бивший из его пустых глаз, потускнел.

–Афонская ладанка!– прохрипел он. —Та самая!

– Ага, боишься! Боишься! – крикнул Филька.

Его охватило торжество. Видеть страх Дракулы было наслаждением.

–Не-е-ет! Не-е-ет! Ты не посмеешь! Я тебя уничтожу!– зарычал Дракула.

Внезапно скелет метнулся вперед. Его клыки рванулись к Филькиной шее, торопясь вонзиться в нее, но за мгновение до этого мальчик набросил шнурок с ладанкой на шею вампира.

–НЕТ! НЕТ! Ты обманул меня: я думал, ладанка у ворона!– заскрежетал Дракула.

Схватившись за ладанку, он сделал по комнате несколько заплетающихся шагов и, корчась, рухнул на пол.

Раздался звон. Уцелевшая половина стекла брызнула осколками. В комнату влетел дубовый гроб, который Филька уже видел в музее.

– Вы за все поплатитесь! Я вас ненавижу!

Крышка гроба распахнулась. Неведомая сила подхватила Дракулу и швырнула его внутрь. В тот же миг крышка захлопнулась, и гроб устремился к окну.

–Я еще вернусь! Мы еще встретимся!– раздался из гроба страшный вопль, но гроб уже взмыл над городом и куда-то умчался.

Фильке показалось, что он знает куда. В Венгрию, в пустую могилу, давно ожидавшую грозного вампира.

Вспомнив о Наташе, мальчик обернулся.

Стафилококк и Орангутанг, лишенные магической поддержки графа, стояли посреди комнаты. Они растерянно оглядывались и щурились от внезапно вспыхнувшего электрического света.

– Где мы? Кто-нибудь объяснит мне, что я здесь делаю? – пораженно воскликнул завуч.

Внезапно заметив рядом с собой Орангутанга, он схватил его за ухо.

– Вот ты где, дружок! Попался наконец! А ну пошли: расскажешь мне, как ты забивал замок спичками! – крикнул он, выволакивая верзилу в коридор.

– Это не я! – проскулил Орангутанг.

– Ты, милый мой, ты! Я твои мысли читаю! – раздался удаляющийся голос Андрей Андреича.

Вероятно, он, стряхнув чары Дракулы, обрел способность к телепатии. Кошмарная способность, если ею обладает завуч.

– Ну вот, кажется, они больше не вампиры, – растерянно, провожая взглядом удалявшуюся парочку, сказала Наташа.

Голова девочки лежала на плече Фильки.

– Ага! Чтобы завуч и не вампир! Быть такого не может! Они все в душе типа вампиры! – недоверчиво пробормотал Петька Мокренко.

Из ванной раздались возмущенное мычание и плеск воды.

– Ой! – сказал Филька. – Кажется, там Данилов подмок! Я ему воду не закрыл!
5

Получасом позже по асфальтовой дорожке, ведущей от Филькиного дома к школе, не то шел, не то бежал Антон Данилов. На ходу он зачем-то пугливо придерживал рукой карман.

Его карман вздрагивал. Содрогался от мерных ударов.

В кармане у Антона билось сердце. Сердце графа Дракулы.

Но это было еще не все.

На плече у Антона, словно признавая в нем хозяина, сидел ворон.

Ворон графа Дракулы...



Подпись



Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Пабы Хогсмита » Паб "ТРИ МЕТЛЫ" » ВОЛШЕБНАЯ БИБЛИОТЕКА » Мальчик-вамп (Дмитрий Емец)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: