|
Сабриэль
|
|
|
Луна |
Дата: Понедельник, 02 Апр 2012, 00:58 | Сообщение # 16 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Сабриэль достигла Третьих Ворот как раз перед Волной. Она постоянно повторяла заклинания Свободной магии, чувствуя, как с этими словами пламя вылетает изо рта. Заклинания раздвинули туман, и Сабриэль ступила вовнутрь, а Волна безобидно рухнула позади нее, утопив всех чудовищ Смерти в водопаде. Сабриэль выждала минутку, пока перед ней не образовалась дорожка, затем шагнула на нее и оказалась в пространстве перед Четвертыми Воротами.
Здесь дорога была знакомой. Течение стало быстрым, но без подвохов. Появилось несколько слуг Смерти, которых вынесло волной из пространства перед Третьими Воротами. Но Сабриэль шла быстро, заставляя себя не чувствовать ни холода, ни страха. Она уже ощущала дух отца, он был близко, казалось, будто он в одной комнате большого дома, а она — в другой. Похоже, он был или перед Четвертыми, или перед Пятыми Воротами.
Она снова прибавила скорость, торопясь найти его, говорить с ним, освободить его. Она знала, что все будет хорошо, когда отец окажется на свободе.
Но перед Четвертыми Воротами отца не было. Ворота представляли собой еще один водопад, там не клубился туман, просто из небольшой запруды на два-три фута вниз капала вода. Но Сабриэль знала, что, если подойти к краю запруды, возникнет давление очень большой силы.
Она шагнула назад и уже собралась произнести заклинание, которое должно было проложить ей дорогу, как что-то заставило ее остановиться и оглядеться.
Здесь, в Смерти, присутствовали некие образования Свободной магии, странные и непостижимые. Тот призыв, который почувствовала Сабриэль, возможно, исходил от них.
Сабриэль поколебалась, пытаясь убедиться в правоте своих чувств, и кинулась в воду, двигаясь параллельно водопаду. Это мог быть вызов Свободной магии или послание от духа отца.
* * *
— С западных и восточных лестниц спускается еще больше Рук, — сказал Моггет.
— А что на юге, откуда мы пришли? — спросил Тачстоун, нервно оглядываясь по сторонам.
— Пока еще нет, — ответил Моггет. — Та лестница на выходе освещена солнцем, помнишь? А они все идут через тенистый парк.
— Как ты думаешь, когда он появится? — спросил Тачстоун.
Моггету не нужно было спрашивать, кого тот имеет в виду.
— Скоро, — уверенно ответил кот. — Я всегда говорил, что это ловушка.
— Как же мы выберемся отсюда? — спросил Тачстоун, стараясь, чтобы голос его не дрожал. В нем шла борьба с безумным желанием вырваться из алмаза защиты и кинуться к южной лестнице. Но здесь же оставалась Сабриэль, замерзшая, неподвижная!
— Понятия не имею, — ответил Моггет и посмотрел на две оледеневшие фигуры. — Все зависит от Сабриэль и ее отца.
— Ну а мы что можем сделать?
— Защищаться, если на нас нападут, полагаю так, — протянул кот. — Надеяться. Молиться Хартии, чтобы Керригор не пришел раньше возвращения Сабриэль.
— А если придет? — спросил Тачстоун, уставившись белыми от страха глазами во тьму. — А если придет?
Но Моггет молчал. Тачстоун слышал только всплески воды, раздающиеся от движений неумолимо приближающихся Рук.
* * *
Сабриэль не знала, как далеко она зашла, прежде чем нашла отца. Она снова услышала непонятный зов, остановилась, посмотрела в водопад и увидела своего отца, Аборсена. Из-под воды была заметна только его голова.
— Отец, — закричала Сабриэль, но кинулась к нему не сразу. Ведь для него появление дочери было неожиданностью… Однако легкое дрожание век показало ей, что он ждет ее. Он моргнул и посмотрел вправо.
Сабриэль проследила за его взглядом и увидела высокую тень, которая, пробившись сквозь струю водопада, вытянула руки, чтобы, ухватившись за что-нибудь, выйти из ворот. Сабриэль шагнула вперед, держа наготове меч и колокольчики, но увидела, что это человекоподобное существо из Смерти очень похоже на посланца отца, приносившего колокольчики и меч в Уиверли Колледж. Она снова посмотрела на отца, и он снова моргнул, а уголки его рта поднялись вверх почти до улыбки.
Сабриэль стояла в нерешительности. Оставалась вероятность того, что она видит в воде имитацию отца, или самого отца, который побежден какой-то неодолимой силой.
Наконец тень выбралась из воды, стала на краю водопада, а затем двинулась к Сабриэль знакомой вихляющей походкой. Она остановилась в нескольких шагах от Сабриэль и указала на свой рот. Рот открывался и закрывался, но из красной пасти не раздавалось ни звука.
Сабриэль подумала и вынула из перевязи Дайрим. Она осторожно подняла руку, чтобы зазвонить, опасаясь, что звук колокольчика встревожит все вокруг. Дайрим прозвенел, чисто и звонко, несколько его нот сложились в приятную мелодию, как разные разговоры складываются в шум толпы.
Прежде чем замерло эхо, Сабриэль позвонила еще раз. Звон колокольчика, казалось, окружает тень, поднимаясь к ее голове и к немому рту.
Эхо затихло. Сабриэль быстро спрятала Дайрим, чтобы он не зазвонил свою собственную мелодию, и вынула Ранну. Усыпляющий должен был сразу утихомирить оживившихся монстров Смерти, которые уже наверняка двинулись на звон колокольчика. Они могли быть очень опасными.
Рот человекоподобного создания задвигался и показался язык, шевелившийся, как улитка. Раздалось невнятное рычание. И вдруг существо заговорило голосом Аборсена:
— Сабриэль! Я надеялся, я ждал, что ты придешь!
— Отец!.. — начала Сабриэль, глядя все-таки на дух отца, а не на говорящего. — Отец…
Она упала на колени и заплакала. Пройти весь этот путь, преодолеть столько препятствий и найти отца в ловушке, из которой его нельзя освободить! Она не знала, что можно заточить пленника внутри Ворот!
— Сабриэль! Дочка, замолчи! У нас нет времени на слезы. Где твое физическое тело?
— В резервуаре, — всхлипывая, ответила Сабриэль. — Рядом с твоим. Внутри алмаза защиты.
— А Смерть? Керригор?
— Там никого из них не было, но Керригор где-то в Жизни. Только не знаю, где именно.
— Да, я знаю, он появится, — пробормотал Аборсен чужим ртом. — Боюсь, он будет рядом с резервуаром. Нам нужно двигаться очень быстро. Сабриэль, ты помнишь, как звонить двумя колокольчиками одновременно? Мозраэлем и Кибетом?
— Двумя колокольчиками? — растерянно спросила Сабриэль. — Возбуждающим и Гуляющим одновременно? — Она не знала, что такое возможно.
— Подумай, — сказал Аборсен. — Вспомни. «Книга Мертвых».
В памяти стали медленно перелистываться страницы книги, будто листья падали с дерева от порыва ветра. Колокольчики могут звонить в паре или даже сразу несколько в том случае, если звонит не один волшебник. Но это очень рискованно…
— Да, — медленно сказала Сабриэль. — Я вспомнила. Мозраэль и Кибет. Они тебя освободят?
Долго не было ответа.
— Да. На время. Надо сделать то, что должно быть сделано. Поторопись.
Сабриэль кивнула, не пытаясь понять, что только что сказал отец. Подсознательно она всегда боялась того, что дух Аборсена слишком долго был разлучен с его телом и слишком давно погружен в царство Смерти. Он никогда не будет снова истинно живым. Но при этом она сознательно не давала волю этим мыслям.
Сабриэль вложила меч в ножны, спрятала Ранну и вытащила Мозраэля и Кибет. Это были два очень опасных колокольчика, тем более в таком соединении. Она освободила свое сознание от всех мыслей и чувств, сконцентрировавшись на колокольчиках. Затем привела их в действие.
Мозраэль описал над головой Сабриэль три четверти окружности, а Кибет — восьмерку. Танец колоколов сопровождала тревожная, полная диссонансов, энергичная мелодия. Какая-то сила повела Сабриэль к водопаду, хотя ей хотелось остаться на месте.
И вот Аборсен стал освобождаться из западни в Четвертых Воротах. Сначала высвободилась его голова, и он согнул шею. Затем обозначились плечи, и он поднял над головой руки. Но Сабриэль все шла вперед, пока не остановилась в двух шагах от края, пока не глянула вниз на бурлящую воду. При этом звон колоколов все звучал в ее ушах, заставляя двигаться вперед.
Наконец Аборсен был свободен! И в тот же миг он кинулся к Сабриэль, прижал ладони к отверстиям в колокольчиках и заставил их замолчать. Наступила тишина, и отец с дочерью обнялись на краю обрыва у Четвертых Ворот.
— Получилось, — сказал Аборсен. Его глубокий родной голос окутал теплом, как в детстве. — А теперь нам надо быстро возвращаться в Жизнь. Прежде чем Керригору удастся осуществить свои замыслы. Дай-ка мне Саранет… Нет, держи наготове меч и Ранну. Пошли!
Аборсен пошел впереди, Сабриэль последовала за ним. Она не отрываясь смотрела на отца, разглядывая любимые очертания, волосы, падающие на плечи, своеобразную щетину на давно не бритых щеках. Он был в такой же одежде, как у нее, в плаще с серебряными ключами. Правда, раньше он казался ей выше.
— Отец! — воскликнула Сабриэль, стараясь не отставать. — Что же произошло? Что за планы у Керригора? Я не понимаю. Ты знаешь, что я имею в виду. Старое Королевство! Я — единственный из Аборсенов, который не ведает, что происходит! Почему? Почему?
— На эти вопросы нет простого ответа, — сказал Аборсен, на секунду оглянувшись через плечо. — Я оставлял тебя в Анселстьерре по двум причинам. Во-первых, там ты была в безопасности. Я уже потерял твою мать, и было только две возможности сохранить тебя живой и невредимой в Старом Королевстве: либо ты должна была всегда быть со мной, либо жить в моем доме — практически в тюрьме. Я не мог держать тебя при себе, потому что жизнь в Старом Королевстве после смерти Регента становилась все хуже и хуже, и это началось еще за два года до твоего рождения. А во-вторых, Клэйры посоветовали мне оставить тебя в колледже. Они сказали, им будет нужен кто-нибудь, кто знает Анселстьерру. Тогда я еще не понимал зачем, но теперь, мне думается, я знаю.
— Так почему же? — спросила Сабриэль.
— Из-за тела Керригора, — ответил Аборсен, — или Рогира, если называть его настоящим именем. Он никогда не стал бы по-настоящему мертвым до тех пор, пока его тело, сохраняемое Свободной магией, находилось бы где-то в Жизни. Каждый Аборсен с момента разрушения Великих Камней искал это тело, но никто из нас, включая меня, не мог его найти, потому что мы не могли предположить, что оно в Анселстьерре, очевидно, где-то поблизости от Стены.
Они подошли к Третьим Воротам. Аборсен произнес заклинания. Сабриэль было странно слышать их и ощущать себя сторонним наблюдателем.
Перед ними выросли ступени, разрезавшие водопад и туман. Аборсен быстро двинулся вверх, перешагивая сразу через две ступеньки. Сабриэль старалась не отставать. Она очень устала, у нее ныли все мышцы.
— Бежим? — спросил Аборсен. Как только кончилась лестница, он взял дочь за плечо удивительно знакомым жестом, как он делал это раньше, когда она была маленькой девочкой и он, навещая ее в школе, устраивал пикники в лесу.
Рассекая туман, они бежали впереди Волны все быстрее и быстрее. Ноги уже не слушались Сабриэль, казалось, она не выдержит и упадет.
Но она выдержала, и Аборсен произнес заклинание, которое открыло им путь сквозь Вторые Ворота.
— Как я уже говорил, — продолжал Аборсен, не останавливаясь ни на секунду, — Керригор никогда не мог делать все, что хочет, пока Аборсены искали его тело. Все мы неоднократно отправляли его обратно в Смерть, даже к Седьмым Воротам, но это только усугубляло проблему. Он с каждым разом становился все сильнее, потому что разрушались меньшие из Великих Камней и Королевство приходило в упадок. А мы становились все слабее.
— Кто это «мы»? — спросила Сабриэль.
— Потомки Великой Хартии, которых зовут Аборсены и Клэйры, ведь королевская линия угасла. И есть, конечно, остатки Строителей Стены, те, в ком еще сохранилась сила, не потраченная на создание Стены и Великих Камней, — ответил Аборсен.
Он обошел край водоворота и двигался прямо к пространству за Вторыми Воротами. Отец двигался так быстро, что было ясно — эта дорога ему хорошо знакома. Сабриэль недоумевала, по каким признакам он так точно знает, куда идти. Возможно, когда она в течение тридцати лет походит этим путем, она так же легко станет тут ориентироваться.
— Итак, — продолжал Аборсен, — у нас наконец появился шанс разделаться с Керригором раз и навсегда. Клэйр направит тебя к его телу, ты уничтожишь его и затем изгонишь дух Керригора, который к этому моменту сильно ослабнет. После этого ты можешь вывести ожившего принца из забвения и с помощью потомков Создателей Стены восстановить Великие Камни Хартии.
— Оживший принц… — произнесла Сабриэль и почувствовала, что неожиданно начинает все понимать. — Не он ли стоял в виде деревянной статуи на носу корабля? Не его ли дух был заточен в Смерти?
— Незаконнорожденный и, возможно, немного сумасшедший, — равнодушно ответил Аборсен. — Но в нем есть королевская кровь. Что ты сказала? О, да… Ты хочешь сказать…
— Да, — грустно ответила Сабриэль. — Он назвался Тачстоуном. Сейчас он ждет нас в резервуаре. Около Камней, вместе с Моггетом.
Впервые Аборсен задумался.
— Это все меняет, — сказал он, печально вздохнув. — Керригор заманил меня в резервуар, чтобы воспользоваться моей кровью и разрушить Великий Камень, но мне удалось защититься, поэтому он довольствовался тем, что поймал меня в ловушку Смерти. Он думал заманить тебя моим телом и использовать твою кровь, но его ловушка оказалась не такой крепкой, как он рассчитывал, и я нарушил его план. Но теперь, если принц там, у Керригора есть новый источник крови для разрушения Великой Хартии…
— Он находится под защитой алмаза, — сказала Сабриэль, внезапно почувствовав страх за судьбу Тачстоуна.
— Этого может оказаться недостаточно, — мрачно ответил Аборсен. — С каждым днем, проведенным в Жизни, Керригор становится все сильнее. Скоро он будет в состоянии разрушить самую сильную защиту Свободной магии. Расскажи мне, с кем остался принц? Кто такой Моггет?
— Моггет? — снова удивилась Сабриэль. — Я встретила его в нашем доме! Он кто-то из Свободной магии, облаченный в шкуру белого кота, на нем красный ошейник с миниатюрным Саранетом…
— Моггет, — медленно повторил Аборсен, будто что-то мешало ему произнести это слово. — Это потомок Создателей Стены, их последнее произведение или их ребенок — кто знает, возможно, даже ему это неизвестно. Интересно, почему он существует в облике кота? Полагаю, это один из защитников принца. Нам надо торопиться!
— Я думала, что быстрее двигаться уже невозможно! — воскликнула Сабриэль. Ей не хотелось показывать свою слабость, но отец будто не замечал, что с ней происходит. Его занимало только то, что было связано с Керригором.
Однако Аборсен внезапно остановился и крепко обнял Сабриэль.
— Я знаю, что не был идеальным отцом, — тихо сказал он. — Это свойственно всем нам. Когда мы стали Аборсенами, мы многое потеряли. Чувство ответственности перед народом грубо подавило наше чувство любви и заботу о самых близких людях. Трудности и враги уничтожили в нас нежность и мягкость, наш кругозор сузился. Ты моя дочь, и я всегда любил тебя, но теперь я ожил на очень короткое время, только на время сотни сотен ударов моего сердца — не больше, и я должен выиграть битву против ужасного врага. Я теперь не отец Сабриэль, а старый Аборсен, дающий дорогу молодому. Но за всем этим все равно живет моя любовь.
— Сотня сотен ударов, — прошептала Сабриэль, и по ее лицу покатились слезы. Она тихонько высвободилась из объятий отца, и они двинулись вперед, к Первым Воротам, к Жизни — и к резервуару.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Тачстоун уже видел и слышал посланцев Смерти. Вокруг раздавалось жуткое завывание, равномерные хлопки руками, грохотание костей и всплески воды от падающих в нее кусков отвалившейся плоти. Самым ужасным было вытье, от него волосы на голове поднимались дыбом. Тачстоун никогда в жизни не присутствовал при кораблекрушении, но теперь он понимал, как могут кричать сотни матросов на тонущем корабле.
Слуги Смерти были уже совсем близко, это была колеблющаяся масса теней. Тачстоун не мог понять, что они делают, пока Моггет, который видел в темноте, не сказал:
— Они выстраиваются в две линии и образуют коридор, — кот шептал, хотя необходимость в шепоте давно отпала. — Этот коридор Рук Смерти протянулся от Северного входа до нас.
— Тебе видна дверь с лестницы? — спросил Тачстоун. Он уже не испытывал страха, теперь и он видел, как выстраиваются, будто на параде, смрадные чудовища, Он подумал, что должен был погибнуть в этом резервуаре уже давным-давно. Просто его смерть была отложена на двести лет…
— Да, видна, — ответил Моггет, его глаза горели зеленым огнем. — Оттуда вышло высокое чудище, полыхающее синим пламенем. Это Мордикант. Теперь он скрючился над водой и ждет, как собака, появления своего хозяина. С лестницы вырываются клубы тумана. Это старые трюки Свободной магии. Интересно, зачем он так старается произвести впечатление?
— Рогир всегда был очень напыщенным, — заметил Тачстоун, как будто они обсуждали кого-то за званым обедом. — Он любил, когда все обращали на него внимание. Он не изменился, став Керригором, чудовищем Смерти.
— Он знает, что ты здесь, — сказал Моггет. — Он плохо выглядит, видно, очень торопился, когда создавал тело, которое теперь носит. Вряд ли оно кому-нибудь может понравиться.
Тачстоун вздохнул, пытаясь не думать об этом. Ему сейчас важно было понять: если он выйдет из алмаза защиты и кинется в безумную атаку на Керригора, сможет ли его меч, даже со знаками Хартии на нем, поразить колдовскую плоть монстра?
Что-то задвигалось в воде, и Руки ускорили темп завывания и хлопков. Клочья тумана медленно плыли по коридору, который они образовали.
— Он играет с нами, — выдохнул Тачстоун, удивившись, что может говорить. Его сердце колотилось так, будто он пробежал целую милю. Шум, который производили Руки, неожиданно перекрыл ужасный рев, и Тачстоун отпрыгнул назад. Рев усиливался и стал почти невыносимым. Из тумана выступила огромная тень.
Тачстоун закричал, отбросил в сторону свечу, поднял меч и опустился на колени так, что почти по грудь оказался в воде.
— Мордикант! — завопил Моггет, отпрыгнул от Тачстоуна и бросился к замороженной Сабриэль.
Мордикант натолкнулся на алмаз защиты, на вытянутый меч Тачстоуна, и от этого столкновения в стороны посыпались серебряные искры. Тачстоун потерял равновесие и ушел под воду, пуская пузыри. Он в ужасе представил себе, что через секунду Мордикант навалится на него, и вынырнул из воды с такой силой, что почти взлетел в воздух.
Алмаз не был поврежден, Мордикант отступил в коридор из Рук. Они замолчали, но раздался другой звук, который Тачстоун сначала не мог расслышать, потому что у него в ушах еще была вода.
Это был смех, смех, раздающийся из тумана, волнами раскатывающийся по воде и все ближе и ближе придвигавшийся к Тачстоуну.
— Братишка, тебя напугал мой пес? — сказал голос из тумана.
* * *
— Ой! — крикнула Сабриэль, почувствовав на своем физическом теле когти Моггета. Аборсен смотрел на нее, удивленно подняв брови.
— Кто-то тронул мое тело в Жизни, — объяснила она. — Похоже, это Моггет. Там что-то случилось?
Они стояли на краю Смерти, на границе с Жизнью. Никто в Смерти не пытался их остановить, и они легко прошли Первые Ворота. Возможно, все чудовища дрогнули при виде двух Аборсенов… Сейчас они остановились. Сабриэль не понимала почему. Казалось, Аборсен хотел увидеть то, что происходит в Жизни. Он будто что-то подслушивал, наклонив тело вперед, приложив ухо к несуществующей двери.
А Сабриэль стояла, как солдатик, стерегущий отца от напастей из Смерти. Разбитые Камни открыли здесь широкую дорогу в Жизнь, и Сабриэль понимала, что многие исчадия Смерти пытались воспользоваться этой «дырой». Но ее опасения были напрасны. Никого не было с ними рядом, только серая река с ее всплесками и водоворотами.
Аборсен закрыл глаза, сосредоточившись на внутреннем видении, и тронул Сабриэль за руку.
— Почти пора… — тихо сказал он. — Когда мы выйдем, я хочу, чтобы ты взяла Тачстоуна и бежала с ним к Южной лестнице. Тебя ничто, ничто не должно остановить! Как только вы подниметесь по лестнице, взбирайтесь на Дворцовый холм, к Западному двору. Там сейчас пустое поле — Тачстоун должен знать, как к нему пройти. На поле должно стоять Бумажное Крыло…
— Бумажное Крыло! — воскликнула Сабриэль. — Но я его разбила…
— Оно было не единственным, — ответил Аборсен. — Аборсен, который создал летательный аппарат, кажется, сорок шестой, обучил этому умению других. В любом случае Бумажное Крыло должно быть там. Там же должен быть Клэйр или его посланец, который объяснит вам, где в Анселстьерре найти тело Керригора. Летите как можно ближе к Стене, найдите тело и уничтожьте его!
— А что ты будешь делать? — прошептала Сабриэль.
— У нас есть Саранет, — ответил Аборсен, избегая ее взгляда. — Дай мне твой меч и Астарель.
Седьмой колокол. Астарель — Печальный. Плакальщик.
Сабриэль замерла. Аборсен вытянул из мешочка Саранет и стал доставать Астарель. Но рука Сабриэль крепко зажала его.
— Так нельзя, — заплакала Сабриэль. — Мы должны бежать вместе…
— Нет, — жестко сказал Аборсен. Он нежно отвел ее руку в сторону и осторожно, чтобы тот не звякнул, вынул Астарель из перевязи. — Идущий выбирает дорогу или дорога выбирает идущего?
Руки не желали слушаться Сабриэль, когда она передавала отцу свой… его меч, потом они безвольно опустились вниз.
— Я должен уйти в Смерть, за Девятые Ворота, — спокойно заговорил Аборсен. — Я знаю, что в пространстве перед Девятыми Воротами царят ужасные тайны. Мне неизвестно, что происходит за Воротами, но каждый живущий должен уйти туда в определенное ему время. Это правило для всех людей и для всех Аборсенов. Ты — пятьдесят третий Аборсен, Сабриэль. Я не выучил тебя всему, чему должен был выучить, — пусть сейчас будет мой последний Урок. Все и Вся умирают в свое время.
Он шагнул вперед и поцеловал ее в лоб, около края шлема. Какой-то момент Сабриэль стояла как марионетка, не чувствуя своих рук и ног, затем кинулась к нему на грудь. Ей казалось, что она уменьшилась, снова стала маленькой девочкой, кинувшейся в объятия отца, который показался у ворот ее школы. Она слышала биение его сердца. Только теперь она поняла, как отсчитываются сотня сотен ударов, которые отделяют его от Смерти.
Она крепко сжала отца, а его руки крестом сошлись у нее за спиной. В одной руке был меч, в другой — колокольчик.
Они разжали руки, обернулись и нырнули в Жизнь.
* * *
Керригор хохотал, сначала хохот усиливался, а потом резко оборвался. Наступила тишина. Руки Смерти продолжали тихонько хлопать, и туман все так же извивался над водой. Промокший Тачстоун напряженно вытянулся, как мышонок, нервно застывший перед ползущей на него змеей. Где-то в глубине сознания он отметил, что стало чуть светлее, что где-то мелькнул солнечный луч, но это далеко, не меньше чем в сорока шагах от него…
Он вздрогнул и обернулся, когда позади него раздался странный новый звук. В Жизнь вернулись Сабриэль и ее отец! От их тел отскакивали кусочки льда, таяли у их ног. Тачстоун облегченно вздохнул и заморгал, когда ледышки осыпались с их лиц и рук.
Меч Сабриэль был у Аборсена в руках.
— Слава Хартии! — воскликнул Тачстоун, когда они открыли глаза.
Но никто его не услышал, потому что в это мгновение раздался ужасный, полный злобы и ярости крик. Он был таким громким, что закачались колонны и по воде пошли волны.
Тачстоун оглянулся и увидел, что туман клочьями разлетается в стороны, открывая скорчившегося в воде Мордиканта, из глаз и рта которого вырывалось синее пламя. Рядом с ним, вытянув длинную руку, стояло существо, которое можно было принять за человека.
Керригор пытался сделать свое новое тело похожим на постаревшего Рогира, но ему явно не хватило ни памяти, ни умения, ни вкуса. Голова его была слишком узкой и длинной, рот растянулся от уха до уха. Глаза вообще не видели, они только выбрасывали языки огня Свободной магии.
Но все-таки некоторого сходства ему удалось добиться. Огромный рог раскрывался все шире и шире, и Керригор захохотал, щелкая челюстями. Затем он заговорил, и его голос дрожал так же, как его тело.
— Мне повезло! Три сосуда с кровью, целых три!
Тачстоун не мог отвести от него глаз, прислушиваясь к голосу, слегка напоминающему голос Рогира. Тачстоун одновременно видел и этого извивающегося Керригора, и фигуру молодого принца.
Он снова видел кинжал, взрезавший горло Королевы, каскад хлынувшей крови, золотую чашу…
Он почувствовал прикосновение чьей-то руки, глубоко вздохнул, как будто проснулся, и увидел Сабриэль. Она схватила его за пояс и потянула за собой. Подчинившись, Тачстоун побежал вместе с ней, разбрызгивая воду. Все вокруг казалось нереальным, как во сне. Рядом был Аборсен, он улыбался, но вид у него был очень решительный. Тачстоун подумал, что Аборсен напрасно идет к Керригору, к кинжалу и золотой чаше… На плече Аборсена сидел Моггет, и это было так не похоже на Моггета… Двигаться прямо к опасности… Было еще что-то странное… Да, на Моггете не было ошейника… Может быть, надо вернуться назад, найти ошейник Моггета и вступить в бой с Керригором…
— Беги! Проклятье! Беги! — кричала Сабриэль, когда Тачстоун оборачивался. Ее голос вывел его из оцепенения. Как только они выбежали из-под защиты алмаза, его затошнило и вырвало. Ноги Тачстоуна сводила судорога. Вокруг снова раздавалось завывание, хлопки Рук Смерти и рев Мордиканта.
Они добежали до Южной лестницы, но Сабриэль, не сбавляя темпа, помчалась вверх, из света — в полную темноту. Тачстоун потерял ее руку, потом нашел, и они мчались вверх, и меч, ударяя по камням, высекал искры. До них из резервуара доносились крики, грохот, всплески, усиленные эхом. Затем появился новый звук, разрезавший шум с решительностью совершенства.
Он зазвучал исподволь, мягко, и вырос до чистой высокой ноты, превратившись в звонкий голос трубы, заставив умолкнуть все остальные звуки. Это был голос Астареля.
Сабриэль и Тачстоун остановились. Они почувствовали непреодолимое желание скинуть свои тела, освободить дух, свою сущность и кинуться в Смерть, погрузиться в сильное течение, которое отнесет их к самому концу.
— Думай о Жизни! — крикнула Сабриэль. Но ее голос был еле слышен. Она почувствовала, что Тачстоун умирает, его воля к жизни была подавлена. Казалось, он только и ждал этого призыва к Смерти.
— Не смей! — изо всех сил закричала Сабриэль, ударив его по лицу мечом. — Живи!
Но он ускользал прочь. В отчаянии она схватила его за голову и стала страстно целовать, кусая его губы так сильно, что кровь потекла по их лицам. Наконец глаза юноши прояснились, и Сабриэль почувствовала, что он оживает. Меч его упал, он обнял Сабриэль и вернул ей поцелуй. Потом он положил голову ей на плечо, она прижалась к его груди, и они стояли обнявшись, пока не умолк голос Астареля.
Наконец наступила тишина. Тачстоун наклонился за мечом, а Сабриэль зажгла свечу. Они посмотрели друг на друга в мерцающем свете свечки. У Сабриэль были мокрые глаза, рот Тачстоуна был в крови.
— Что это было? — хрипло спросил Тачстоун.
— Астарель, — ответила Сабриэль. — Последний колокол. Он зовет всех, кто его слышит, в Смерть.
— Керригор…
— Он вернется назад, — прошептала Сабриэль. — Он всегда возвращался и будет возвращаться, пока не будет уничтожено его тело.
— А твой отец? А Моггет?
— Отец умер, — сказала Сабриэль. Лицо ее было спокойным, но глаза переполняли слезы. — Он быстро движется к Последним Воротам. Моггет — не знаю…
Она покрутила серебряное кольцо на пальце, вздрогнула и наклонилась, чтобы взять меч у Тачстоуна.
— Идем, — скомандовала она. — Мы должны добраться до Западного двора. И быстро.
— До Западного двора? — спросил Тачстоун. Ему было стыдно за свою слабость, но он старался собраться с силами. — К Дворцу?
— Да, — ответила Сабриэль. — Пошли.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Понедельник, 02 Апр 2012, 01:01 | Сообщение # 17 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Солнечный свет ослепил Сабриэль и Тачстоуна. Они ступили на мраморный пол пещеры и зажмурились, моргая, как ночные птицы, внезапно вылетевшие из привычной темноты на солнце.
Сабриэль оглянулась и увидела спокойные, пронизанные светящимися лучами деревья, безмятежный покров травы, молчащие фонтаны. Все выглядело таким обычным, таким непохожим на беснующийся ужас резервуара, который остался под землей.
Она посмотрела на голубое небо и увидела, что облака отступили вдаль, к горизонту. Мой отец мертв, подумала она. Ушел навсегда…
— Дорога огибает юго-западную часть Дворцового холма, — где-то близко произнес чей-то голос.
— Что?
— Дорога к Западному двору.
Это же говорил Тачстоун… Сабриэль закрыла глаза, заставляя себя сосредоточиться, очнуться. Она открыла глаза и посмотрела на Тачстоуна.
Вид его был ужасен. На подбородке засохла кровь, волосы спутались и свисали мокрыми космами, одежду покрывали пятна сырости и плесени. С меча на землю капала вода.
— Ты не сказал мне, что ты принц, — сказала Сабриэль. Голос ее прозвучал странно даже для нее самой, она была без сил.
— Нет, я не принц, — сказал Тачстоун, пожимая плечами. — Действительно, я — сын Королевы, но мой отец был ничем не прославленный рыцарь из северных краев, который вступил в связь с Королевой спустя несколько лет после смерти консорта. Он случайно погиб на охоте еще до моего рождения. Послушай, нам же надо идти к Западному двору!
— Ты прав, — рассеянно ответила Сабриэль. — Отец сказал, что там нас будет ждать Бумажное Крыло и Клэйр, который объяснит нам, куда лететь.
— Понятно, — сказал Тачстоун. Он подошел поближе, посмотрел прямо в глаза Сабриэль, затем взял ее вялую руку и повел к березам, которые стояли у начала дороги в западной части парка. Сабриэль послушно следовала за Тачстоуном, двигаясь все быстрее и быстрее, так, что скоро они перешли на бег.
Березовая аллея привела их к поляне, от которой на Дворцовый холм вела поднимающаяся вверх дорога.
Покрытие дороги не ремонтировалось долгие годы, и камни мостовой где-то раскрошились, а где-то вовсе вывалились, и на дороге образовались выбоины и колдобины. Сабриэль попала ногой в одну ямку и чуть не упала, Тачстоун успел подхватить ее. Но эта маленькая встряска, казалось, привела ее в чувство, она очнулась от оцепенения, в котором пребывала.
— А почему мы бежим?
— За нами гонятся мусорщики, — ответил Тачстоун, указав назад, — те, которые вели связанных детей.
Сабриэль посмотрела туда, куда он показал, и увидела несколько фигур, идущих по березовой аллее. Похоже, они были уверены, что Сабриэль и Тачстоуну не удастся от них убежать, что загонщикам легко достанется их добыча. Один из мусорщиков понял, что Сабриэль и Тачстоун заметили их, и жестом показал, что беглецам никуда не скрыться. Ветер донес хохот преследователей.
— Интересно, связаны ли они со Смертью, — равнодушно сказала Сабриэль.
— Как бы там ни было, — сказал Тачстоун, — от них добра не жди. У них есть луки и, я думаю, они стреляют получше, чем лучники Ньюстоува.
— Да, — ответила Сабриэль. — Я так надеюсь, что нас ждет Бумажное Крыло…
Она не хотела даже думать о том, что произойдет, если их никто не ждет. Они совершенно выбились из сил и не смогли бы сопротивляться даже с помощью Свободной магии. И девять лучников легко могут их одолеть. Если они служат Керригору…
Дорога становилась все круче. Сабриэль и Тачстоун бежали в молчании, задыхаясь, не тратя сил на слова. Сначала закашлялся Тачстоун, потом начала кашлять Сабриэль.
— Уже недалеко… — с трудом проговорил Тачстоун.
Сабриэль начала смеяться и кашлять одновременно. Смех перешел в крик, когда что-то ударило ее между лопаток. Она качнулась и упала на Тачстоуна, отчего они оба повалились на мостовую. Длинная стрела нашла свою цель.
— Сабриэль! — закричал Тачстоун. Он еще раз выкрикнул ее имя, и Сабриэль неожиданно почувствовала, как из него в воздух исходит магия Хартии. Тачстоун подпрыгнул и вытянул руки по направлению к мусорщикам. На его ладонях загорелось восемь маленьких солнц. Они выросли, каждое до размера ладони, и, отделившись от рук Тачстоуна, помчались по воздуху. Крик, раздавшийся из березовой аллеи, показал, что цель поражена.
Сабриэль удивило, что у Тачстоуна нашлись силы для такого заклинания. Еще больше поразило то, что он, наклонившись, одним легким движением поднял ее на руки. Она чуть вскрикнула от боли в спине, но Тачстоун не обратил на это внимания. Он откинул назад голову, зарычал, как дикий зверь, бросающий вызов врагу, и побежал по дороге, сначала неуклюже пошатываясь, затем с нечеловеческой скоростью. С его губ срывались брызги пены, на лице и шее вздулись все вены и мускулы, и глаза его, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
Это мчался одержимый дикарь, и ничто не смогло бы его остановить. Сабриэль дрожала в его объятьях, она прижала голову к его груди, чтобы не видеть дикого лица, которое было так не похоже на лицо того Тачстоуна, которого она знала прежде. Но ведь он убегал от врагов…
Тачстоун несся не по дороге, он карабкался вверх по камням, прыгая с одного камня на другой с точностью горного козла. Его лицо пылало жаром, пульс на шее бился со скоростью трепета крыльев колибри. Сабриэль, забыв о своей ране, внезапно испугалась, подумав, что его сердце может не выдержать, и она закричала, умоляя его успокоиться.
— Тачстоун! Мы уже в безопасности! Остановись! Пожалуйста, остановись!
Он ее не слышал. Он, раздувая ноздри и напряженно, как охотничья собака, вытянув голову, пробежал через разрушенные ворота.
— Тачстоун! Тачстоун! — всхлипывала Сабриэль. — Мы ведь уже убежали! Отпусти меня! Остановись! Остановись!
Тачстоун продолжал бежать, камни отскакивали от его ног. На мгновение его остановила запертая дверь в арке, и Сабриэль с облегчением вздохнула, но он яростно толкнул дверь так, что она разлетелась в щепки, и он осторожно пронес Сабриэль мимо обломков.
За дверью открылось большое поле, огороженное невысокими стенами. Поле заросло сорняками, кое-где высились деревья. Там, где каменная стена начинала спускаться с холма, стояли два Бумажных Крыла, одно было повернуто к северу, другое — к югу. Рядом с ними виднелись два человека, их нечеткие силуэты подсвечивались оранжевым светом заходящего солнца.
Тачстоун перешел на бег, напоминающий лошадиный галоп, он продирался сквозь сорняки, как корабль продирается сквозь водоросли в Саргассовом море. Он добежал до людей, осторожно положил Сабриэль на траву и рухнул, закатив глаза.
Сабриэль попыталась подползти к нему, но ее пронзила острая боль в спине, поэтому ей удалось только приподняться, сесть и смотреть на людей и Бумажные Крылья за ними.
— Привет! — одновременно произнесли люди. — Мы — Клэйры. А вы, должно быть, Аборсен и Король.
Сабриэль, судорожно облизывая пересохший рот, уставилась на Клэйров. Солнце светило прямо в глаза, и ей трудно было их разглядеть. Однако она увидела, что это две молодые женщины с длинными светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Они были одеты в белые льняные платья с длинными рукавами. Платья были хорошо отглажены, и Сабриэль почувствовала себя ужасно грязной и неопрятной. Лица женщин, как и их голоса, были совершенно одинаковыми и очень красивыми. Близнецы, подумала Сабриэль.
Женщины улыбнулись и опустились на колени, одна около Сабриэль, другая — около Тачстоуна. Сабриэль почувствовала идущую от них магию Хартии, и боль от вонзившейся в спину стрелы медленно исчезла. Тачстоун стал дышать спокойнее, а затем погрузился в легкий сон.
— Спасибо, — прохрипела Сабриэль. Она попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. — Там, позади нас, были мусорщики… Люди, связанные со Смертью….
— Мы знаем, — дуэтом ответили женщины. — Но они отстали от вас на десять минут. Твой друг Король бежал очень, очень быстро. Мы видели, как он бежал вчера. Или завтра…
— Ах, — вздохнула Сабриэль, с трудом заставляя себя подняться на ноги и, вспоминая то, что отец говорил о Клэйрах, путавших времена и направления. Надо скорее все узнать, пока они окончательно не запутались.
— Спасибо, — повторила Сабриэль, глядя на стрелу, которая упала на землю, как только девушка встала и выпрямилась. Это была охотничья стрела, без зазубрин. Мусорщики хотели только остановить свою добычу. Сабриэль вздрогнула и почувствовала, что рана еще не заросла окончательно, только стянулась, как будто стрела вонзилась неделю назад.
— Отец сказал, что вы будете нас ждать и расскажете, где найти тело Керригора.
— Да, — ответили женщины. — На сегодня нам было позволено стать Клэйрами, потому что мы хорошо управляем Бумажными Крыльями…
— Райил — самый лучший пилот, — сказала одна из женщин, указывая на другую. — Но оттого, что понадобилось два Бумажных Крыла…
— Сэйнар тоже прибыла сюда, — закончила Райил, показывая на сестру.
— У нас мало времени, — сказали они одновременно. — Вы можете взять красно-золотое Бумажное Крыло. Мы покрасили его на прошлой неделе в королевские цвета, когда узнали… Но сначала о теле Керригора…
— Да, — сказала Сабриэль коротко.
— Его тело в Анселстьерре, — продолжали близнецы. — Но мы не можем видеть сквозь Стену и поэтому не знаем, как называется место, где оно находится. Мы его только покажем, а вы должны все запомнить.
— Да, — согласилась Сабриэль, чувствуя себя глупым учеником, которому надо ответить на вопрос, ответа на который он не знает.
Клэйры кивнули и снова заулыбались. У них были прекрасные белые зубы. Одна из сестер, возможно Райил — Сабриэль путала их, — вынула из рукава своей одежды бутылку из прозрачного зеленого стекла. Легкие всплески магии Хартии показали, что раньше бутылки там не было. Другая сестра достала из рукава длинную палочку слоновой кости.
— Готовы? — спросили они одновременно и ответили «да» прежде, чем Сабриэль успела открыть рот.
Райил вынула из бутылки пробку и одним быстрым движением вылила жидкость вдоль горизонтальной линии. Сэйнар так же быстро провела палочкой через проливающуюся жидкость — и она застыла, превратившись в прозрачный лед. Перед Сабриэль возникло замерзшее окно.
— Смотри, — скомандовали женщины, и Сэйнар постучала палочкой по ледяному окну. В окне возникли облака, затем летящий снег, мелькнула Стена — все это быстро проносилось перед глазами, как будто они смотрели из окна быстро едущей машины.
Перед ними был типичный сельский пейзаж Анселстьерры: обширные поля пшеницы, готовой к жатве, с трактором, остановившимся посреди поля, потому что тракторист разговаривал с человеком на повозке, запряженной двумя лошадьми.
Изображение приблизилось к беседующим людям, обогнуло их и устремилось на дорогу, ведущую вверх по холму, через небольшой лес к перекрестку, где дорога, усыпанная гравием, пересекалась с шоссе. Там стоял указатель «Уиверли — 2 мили», направляющий путешественников по главной дороге к деревне Уиверли.
Через несколько минут движение замедлилось, стали отчетливо видны кузница, библиотека, аккуратный дом констебля. Все это было хорошо знакомо Сабриэль, но она смотрела очень внимательно, потому что боялась, что следующий район Анселстьерры будет ей неизвестен.
Со скоростью пешехода они прошли через деревню и свернули на дорогу, ведущую к красивому лесистому холму под названием Докки Пойнт. На нем располагалась плантация пробковых деревьев и стояла квадратная пирамида из камней. Здесь картина изменилась, показались огромные серо-зеленые каменные плиты, тесно пригнанные друг к другу. Сабриэль вспомнила урок по местной истории. Этим плитам почти двести лет, и однажды она хотела пойти посмотреть на них, но что-то ей помешало…
И снова картина поменялась, будто стала показывать то, что находилось внутри, зигзагом двигаясь между швами, добираясь до темного помещения в самом центре пирамиды. На мгновение в окне стало совсем темно, и тут же все снова осветилось.
Под пирамидой стоял бронзовый саркофаг, его стенки были искорежены искаженными знаками Хартии. В саркофаге лежало живое тело с клубящейся над ним субстанцией Свободной магии.
Изображение приблизилось к лицу. Оно показалось Сабриэль очень знакомым. Человеческое лицо Рогира подтверждало, что у них с Тачстоуном была общая мать.
Сабриэль не могла оторвать взгляда, поражаясь этому сходству, но картина внезапно помутнела, все закрылось серой дымкой и льющейся водой. Смерть. Что-то огромное и чудовищное вынырнуло из-под воды, возникла бесформенная тень, в которой синим пламенем горели два глаза. Казалось, они видят Сабриэль сквозь окно, и две огромные руки манят ее к себе.
— Отпрыск Аборсена! — проскрипел Керригор. — Твоя кровь прольется на Камни…
Его руки будто коснулись ледяного окна, но внезапно лед треснул, и его осколки упали на траву.
— Ты видела, — вместе сказали Клэйры. И это не было вопросом.
Сабриэль кивнула, мысли ее все еще были заняты сходством Рогира с Тачстоуном. Где развилка их общей дорожки? Что преобразовало Рогира в Керригора?
— До прихода мусорщиков осталось четыре минуты, — объявила Сэйнар. — Мы поможем тебе уложить Короля в Бумажное Крыло.
— Да, пожалуйста, — ответила Сабриэль. Несмотря на ужасный вид духа Керригора, она уже думала о том, как найдет его тело в Анселстьерре. Найдет и уничтожит, а потом уж возьмется за его дух. Но сначала надо добраться до тела…
Близнецы подняли Тачстоуна. Он, вообще будучи тяжелым, сейчас, в мокрой одежде, весил еще больше. Но Клэйры, несмотря на воздушный облик, без труда справились со своим делом и положили Тачстоуна в Бумажное Крыло.
— Мы желаем тебе удачи, кузина, — сказали близнецы.
— Кузина? — пробормотала Сабриэль. — Мы родственники?
— Кровные родственники, мы все дети Великой Хартии, — добавили Клэйры. — Хотя наш клан уменьшается…
— А вы всегда знаете, что должно произойти? — спросила Сабриэль, пока сестры привязывали спящего Тачстоуна ремнями.
Обе женщины рассмеялись.
— Нет! Наша семья самая многочисленная, и дар поделен между многими. Мы видим на короткое время и по кусочкам: мелькнет — и исчезнет в тени. Когда очень нужно, вся семья собирается вместе, и наш взгляд усиливается, как, например, это было сегодня. Завтра мы вернемся к мечтам и сомнениям, не зная, где, когда и что мы наблюдаем. А теперь у нас осталось всего лишь две минуты…
Они по очереди обняли Сабриэль, удивив ее любовью и теплом этого порыва. Она тоже с радостью обняла их. Ее переполняло чувство благодарности. Со смертью отца она оказалась так одинока! Но теперь, когда она узнала о сестрах Клэйр, когда Тачстоун…
— Две минуты, — повторили женщины. Сабриэль быстро достала из своего рюкзака «Книгу Мертвых», две книги по магии Хартии и положила их на сиденье за спящим Тачстоуном. После секундного раздумья она надела клеенчатую рыбацкую куртку.
— Следующая остановка у Стены, — пробормотала Сабриэль, вскарабкиваясь в кабину и стараясь не думать о том, что может случиться, если им придется сесть в каком-нибудь незнакомом месте.
Клэйры уже были в своем серебристо-зеленом кораблике, и Сабриэль услышала, как они начали свистеть и магия Хартии устремилась в воздух. Девушка облизала губы, набрала в легкие воздуха и тоже засвистела. Поднялся сильный ветер, взвились черные и светлые волосы. Бумажные Крылья были готовы к полету.
Сабриэль замолчала, отдышалась и погладила гладкую поверхность кораблика. В это время она вспомнила о первом Бумажном Крыле, упавшем и сгоревшем в глубине Хоулхаллоу.
— Надеюсь, что этот путь будет удачным, — прошептала она прежде, чем соединилась с Клэйрами в последнем свисте, в чистом ясном звуке магии Хартии, который поднял в воздух два Бумажных Крыла.
Через секунду кораблики взвились над разрушенным дворцом Билайзера, кругами поднимаясь все выше и выше в небо. Один, серебристо-зеленый, повернул на северо-запад. Другой, красно-золотой, — на юг.
— Что происходит? — пробормотал заплетающимся языком Тачстоун, которого разбудил свежий ветер.
— Мы летим через Стену в Анселстьерру, — крикнула Сабриэль. — Нам надо найти и уничтожить тело Керригора!
— Ох, — простонал Тачстоун. — Хорошо…
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
— Прошу прощения, сэр, — сказал солдат, отдавая честь у входа в офицерскую ванную. — Вас приветствует дежурный офицер. Вы можете выйти прямо сейчас?
Полковник Хоурайс вздохнул, положил бритву и вытер мыльную пену. Его регулярно прерывали утром во время бритья. Возможно, это был знак — надо отпускать усы.
— Что случилось? — безропотно спросил он. Что бы ни произошло, наверняка это что-нибудь нехорошее.
— Самолет, сэр, — последовал бесстрастный ответ.
— Из армейского штаба? Какое-то сообщение?
— Я не знаю, сэр. Он с другой стороны Стены.
— Что? — воскликнул Хоурайс. Он быстро схватил шлем и меч и кинулся к двери. — Это невозможно!
Но когда он добежал до первого наблюдательного поста, который находился в пятидесяти ярдах от Стены, он понял, что возможно. Уже темнело, день подходил к концу, но видимость еще была достаточной, чтобы заметить вдали, за Стеной, в Старим Королевстве, силуэт постепенно снижающегося летательного аппарата. Дежурный офицер наблюдал за ним в бинокль. Хоурайс на минуту задумался, вспоминая имя офицера, он был новеньким в гарнизоне Периметра, затем прикоснулся к его плечу.
— Джорберт, можно мне посмотреть?
— Это точно самолет, сэр, — отдавая бинокль, сказал офицер, — Абсолютно нелепый, но очень мощный. Очень маневренный и красиво раскрашенный. Там два человека, сэр.
Хоурайс ничего не ответил, взял бинокль и оперся локтями о песчаный бруствер. Он не сразу смог поймать самолет в окуляры бинокля, но наконец увидел его. Вот он, ниже, чем казалось полковнику, почти уже у самой земли.
— Внимание! Тревога! — резко сказал полковник. Его будто что-то ударило, когда он понял, что самолет приземляется в каких-нибудь ста ярдах от ворот.
Он слышал, как Джорберт повторил его команду сержанту, затем сержант — часовым в будках.
Сначала было трудно разглядеть, кто сидит в самолете, но внезапно полковник узнал лицо Сабриэль. Сабриэль, дочь Аборсена, и с ней неизвестный мужчина или что-то, одетое как мужчина. Полковник подумал было отменить команду, но он уже слышал грохот солдатских сапог, крики сержантов и капралов. И тут у полковника возникло сомнение: может быть, в самолете не настоящая Сабриэль…
Солнце садилось, наступала ночь, первая ночь полнолуния.
— Джорберт! — рыкнул полковник, возвращая бинокль удивленному офицеру. — Пойдите к майору и попросите его лично возглавить отделение скаутов — мы выйдем, чтобы рассмотреть самолет поближе.
— Большое спасибо, сэр! — обрадовался лейтенант Джорберт, несомненно решивший, что «мы» относится и к нему. Его энтузиазм удивил Хоурайса.
— Скажите, мистер Джорберт, — спросил он, — вы не пытались перевестись в Воздушные силы?
— Да, сэр, — ответил Джорберт. — Восемь раз…
— Теперь вспоминаю, — сказал Хоурайс, перебивая его. — То, что вы увидели в бинокль, вполне может быть каким-либо летающим созданием, а вовсе не обычным самолетом. А пилот может оказаться полусгнившим чудовищем, которое давно умерло. Или произведением Свободной магии, которое вовсе никогда не было живым.
Джорберт не по-военному кивнул, затем отдал честь и повернулся на каблуках.
— И в другой раз не забывайте брать на дежурство свой меч. Разве вам не говорили, что револьвер может не выстрелить? — вдогонку ему крикнул полковник.
Джорберт снова кивнул, покраснел и побежал по траншее. Один из солдат наблюдательного поста, капрал со знаком Хартии на лбу и с множеством нашивок на рукаве, обозначающих двадцатилетнюю службу, покачал головой, глядя в спину бегущего офицера.
— Что это вы покачиваете головой, капрал Энши? — рявкнул Хоурайс.
— Мозги жидкие, — шутливо, но двусмысленно ответил капрал.
Хоурайс открыл было рот, чтобы оборвать его, но непроизвольно его губы растянулись в улыбке, и он двинулся к траншее, где его уже дожидались солдаты. Через пять шагов улыбка исчезла с его уст.
Бумажное Крыло благополучно приземлилось. Сабриэль и Тачстоун, дрожа от холода, выбрались и оказались по колено в снегу. У Тачстоуна покраснел нос и заиндевели брови, он улыбнулся и сказал:
— Удалось!
— Сколько же мы пролетели! — откликнулась Сабриэль, тревожно оглядываясь по сторонам.
Перед ними возвышалась серая масса Стены, за ней медовым светом светило осеннее заходящее солнце Анселстьерры. Здесь же солнце скрылось за облаками и близилась ночь. Наступало темное время, время слуг Смерти.
Тачстоун, уловив настроение Сабриэль, перестал улыбаться и взял из Бумажного Крыла свой меч.
— Я заберу книги, — сказала Сабриэль и наклонилась, чтобы вынуть книги из кабины. Две книги по магии Хартии были в порядке, а «Книга Мертвых» вымокла под снегом. Однако, когда Сабриэль вытащила ее, оказалось, что пятна на книге не от сырости. На обложке выступили темные пятна крови. Набрав в руки снега, Сабриэль молча стерла пятна, насухо вытерла обложку и положила книгу в карман.
— Что с книгой? — спросил Тачстоун, пытаясь казаться любопытным, а не испуганным.
— Думаю, это случилось потому, что вокруг было слишком много посланников Смерти, — ответила Сабриэль. — Да и здесь велика возможность ее появления. Это очень опасное место.
— Ш-ш-ш! — прервал ее Тачстоун, указывая на Стену. К ним двигалась цепочка теней, особенно темных на фоне белого снега. Тени несли луки, стрелы и автоматы за плечами.
— Все в порядке, — сказала Сабриэль, хотя легкая судорога страха сжала ее живот. — Это солдаты со стороны Анселстьерры. Значит, я могу отослать Бумажное Крыло.
Она быстро проверила, все ли они забрали из кабины, и затем положила руку на нос Бумажного Крыла, как раз над моргающим глазом. Казалось, глаз разглядывал ее, когда она говорила.
— Улетай отсюда, друг. Я не могу рисковать, не хочу, чтобы тебя отволокли в Анселстьерру. Лети куда хочешь — хочешь на ледник к Клэйрам, хочешь в дом Аборсена…
Сабриэль отступила назад и создала знаки Хартии, которые в тот же миг подхватило ветром. Бумажное Крыло двинулось, подняв нос, начало разбег и, когда свист Сабриэль достиг самой высокой ноты, прыгнуло в небо.
— Как вы это сделали? — воскликнул чей-то голос.
Сабриэль оглянулась и увидела офицера, чья единственная золотая нашивка объясняла, что это лейтенант. Он не выглядел испуганным. Напротив, он поднял меч и револьвер и вытянул их вперед, когда Сабриэль шагнула к нему.
— Стоять! Вы арестованы!
— Вообще-то мы не путешественники, — ответила Сабриэль, но все-таки остановилась. — Мне кажется, за вами я вижу полковника Хоурайса, верно?
Джорберт понял свою ошибку, увидев, как улыбаются Сабриэль и Тачстоун, как начинают хохотать и хлопать друг друга по рукам.
— Что ж тут такого смешного? — насупился лейтенант Джорберт в то время, как путешественники хохотали и хохотали и не могли остановиться, и слезы катились у них по щекам.
— Ничего, — сказал Хоурайс и жестом показал своим людям окружить Сабриэль и Тачстоуна, пока он не приложит пальцы к их лбам, чтобы проверить знаки Хартии. Удовлетворенный, он дождался, когда они перестали истерически смеяться, и затем, к удивлению своего отряда, обнял их за плечи и повел к посту перехода в Анселстьерру, к солнцу.
Джорберт, оставленный прикрывать отход, возмущенно вопрошал:
— И все-таки, что тут смешного?
— Вы слышали, что сказал полковник, — ответил капрал. — Ничего. Всего лишь истерическая реакция. Уверен, им здорово досталось.
Тепло, как пушистое одеяло, окутало Сабриэль, когда они вышли из тени Стены в знаковый воздух Анселстьерры. Тачстоун пошатывался и спотыкался, ослепленный осенним солнцем.
— Я вижу, вы оба очень утомлены, — сказал Хоурайс. — Что сначала — поесть или поспать?
— Конечно, поесть, — сказала Сабриэль, пытаясь благодарно улыбнуться. — Но спать мы не будем. У нас нет для этого времени. Скажите, когда было полнолуние? Два дня назад?
Хоурайс посмотрел на нее, поняв, что она больше не напоминает ему его дочь. Она стала Аборсеном, персоной не его круга, и так быстро…
— Полнолуние сегодня, — ответил полковник.
— Но я пробыла в Старом Королевстве по крайней мере шестнадцать дней.
— В этих двух королевствах время такое разное, — сказал Хоурайс. — Иногда наш патруль проводит в Старом Королевстве две недели, а у нас проходит только восемь дней. Вечная проблема при денежных расчетах.
— Из коробки на столбе слышен голос, — перебил его Тачстоун, когда они шли по траншее. — В этой коробке нет магии Хартии, значит, этот голос…
— Ах, — ответил полковник, глядя вверх, откуда доносилось объявление об отмене тревоги. — Удивительно, что оно работает. Это все электричество, мистер Тачстоун, Наука, а не магия. — Затем он понизил голос и добавил: — Давайте все обсудим у меня в укрытии. Люди и так слишком много говорят о сегодняшнем вечере и о полнолунии.
— Конечно, — согласилась Сабриэль.
Остаток пути прошел в молчании. Они пробирались по зигзагообразным траншеям мимо солдат, готовых занять боевые позиции. При виде полковника и его гостей солдаты мгновенно замолкали, но тут же снова начинали разговаривать, как только начальство заворачивало за угол.
Наконец они спустились по ступенькам в укрытие полковника. Снаружи на страже стояли два сержанта. В кухне суетился солдат, который готовил еду. Хоурайс сам начал заваривать чай.
Сабриэль пила чай, но по-прежнему оставалась в напряжении. Анселстьерра и обычный комфорт, присущий этой жизни, не казался ей таким уж незыблемым, как она думала раньше.
— А теперь, — сказал Хоурайс, — объясните, почему у вас нет времени на отдых и сон.
— Вчера умер мой отец, — сказала Сабриэль с каменным лицом. — Этой ночью, при восходе Луны, изменятся флейты ветра. С луной здесь появится и Смерть.
— Печально слышать о кончине вашего отца. Действительно очень печально, — сказал Хоурайс и заколебался, а затем добавил; — Но раз вы уже здесь, разве вы не можете наложить на Смерть новое заклинание?
— Я могла бы, если бы этого было достаточно, — ответила Сабриэль. — Но есть еще большая опасность. Вы когда-нибудь слышали имя Керригор, полковник?
Хоурайс поставил на стол свою чашку.
— Однажды о нем говорил ваш отец. Это один из Главных в Смерти. Он как будто заточен за Седьмыми Воротами?
— Возможно, не один из Главных, а Самый Главный, — печально сказала Сабриэль. — Насколько я знаю, это единственный дух Смерти, который владеет Свободной магией.
— И он — существо, предавшее свою королевскую семью, — добавил Тачстоун голосом, все еще хриплым после холодного ветра. — А теперь он вышел из заточения. Он бродит здесь, в Жизни.
— Сейчас он очень могущественный, — продолжала Сабриэль. — Но у него есть слабое место. Его сила и в Жизни, и в Смерти зависит от состояния его настоящего тела. Керригор спрятал свое тело очень давно, когда решил стать духом Смерти. И оно находится здесь, в Анселстьерре. А точнее — около деревни Уиверли.
— И теперь он решил прийти, чтобы забрать его, — сказал Хоурайс с путающей точностью.
Внешне он выглядел спокойным, долгие годы службы в армии научили его выдержке. Внутри же его пронзала дрожь, и он очень надеялся, что его не выдадут дрожащие руки.
— Когда он придет?
— Ночью, — ответила Сабриэль. — С целой армией слуг Смерти. Если же они выйдут из Смерти недалеко от Стены, то он появится раньше.
— Солнце… — начал Хоурайс.
— Керригор умеет управлять погодой, он может нагнать облака или туман.
— Так что же нам делать? — спросил Хоурайс, обратив глаза к Сабриэль. — Аборсен?
Сабриэль почувствовала груз ответственности, которая прибавилась к ее усталости, но заставила себя собрать силы и ответить.
— Тело Керригора в заколдованном саркофаге под пирамидой, которая стоит на маленьком холме под названием Докки Пойнт, меньше чем в сорока милях отсюда. Нам нужно быстро добраться туда и уничтожить тело.
— И тогда с Керригором будет покончено?
— Нет, — задумчиво покачала головой Сабриэль. — Но это ослабит его, и у нас появится шанс.
— Так, — сказал Хоурайс. — У нас еще есть три-четыре часа дневного времени, но двигаться надо быстро. Как я понимаю, Керригор и его армия перейдут Стену здесь? Они не могут вынырнуть прямо у Докки Пойнт?
— Нет, — ответила Сабриэль. — Они должны войти в Жизнь именно в Старом Королевстве и непременно пройти через ворота в Стене. Наверное, лучше их не останавливать.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил Хоурайс. — Гарнизон Периметра как раз для этого и существует.
— Тогда множество ваших солдат бессмысленно погибнут только лишь потому, что они окажутся на пути Керригора, — сказал Тачстоун. — Он уничтожает все, что преграждает ему дорогу.
— Значит, вы предлагаете нам дать им войти в Анселстьерру?
— Не совсем так, — ответила Сабриэль. — Мне бы хотелось дать ему бой в месте, которое мы выберем сами. Если вы пошлете со мной всех солдат, имеющих знаки Хартии, и хотя бы нескольких, владеющих магией Хартии, мы могли бы уничтожить его тело. К тому же мы будем не так уж далеко от Стены. Мощь Керригора будет лишь слегка ослаблена, но его войско ослабнет очень сильно. Возможно, настолько, что разрушение и уничтожение их физических тел будет достаточным для того, чтобы отправить их назад в Смерть.
— А остатки гарнизона? Нам что, стоять в сторонке и смотреть, как Керригор и его армия проходят через Периметр?
— Похоже, что у вас нет выбора.
— Понятно, — пробормотал Хоурайс. Он встал и начал ходить взад-вперед, шесть шагов — таковы были размеры укрытия — в одну сторону, шесть шагов — в другую. — К счастью или к несчастью, в данный момент я являюсь командующим всего Периметра. Генерал Ашенбер вернулся на юг по состоянию здоровья. Следовательно, решать надо мне.
Он перестал ходить и уставился на Сабриэль и Тачстоуна, но, казалось, его глаза смотрят куда-то вдаль. Наконец, он заговорил.
— Очень хорошо. Я дам вам двенадцать магов Хартии, половину того, что у нас есть. Они будут сопровождать вас к Докки Пойнт. Но я не могу вам обещать, что мы не устроим сражения у Периметра.
— Полковник, вы тоже нам нужны, — сказала Сабриэль в наступившей тишине. — Во всем гарнизоне вы самый сильный маг Хартии.
— Невозможно! — решительно воскликнул Хоурайс. — Я — командующий Периметром. Здесь я отвечаю за все.
— Вам никому не удастся объяснить то, что произойдет этой ночью. Ни одному генералу на юге, никому, кто не пересекал Стены, — сказала Сабриэль.
— Я подумаю, пока вы будете здесь, — заявил Хоурайс, и как раз у дверей раздалось позвякивание тарелок. — Входите!
Ординарец вошел и внес серебряные блюда. Над ними поднимался душистый пар. Как только он поставил блюда на стол, полковник резко скомандовал:
— Вызвать майора Тиндалла, лейтенанта Эйра и квартирмейстера. Чтобы через десять минут они были в оперативной комнате. Вызовите также транспортного офицера. И предупредите службу сигнализации о боевой готовности.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Понедельник, 02 Апр 2012, 01:02 | Сообщение # 18 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Чай был выпит, и все быстро пришло в движение. Пожалуй, слишком быстро для измученных Сабриэль и Тачстоуна. Судя по звукам, доносившимся с улицы, по тревоге был поднят весь гарнизон Периметра. Наконец вошел Хоурайс и сказал, что можно выступать.
Сабриэль вышла из укрытия и осмотрелась. Она почувствовала, как Тачстоун легонько погладил ее руку, и она успокаивающе улыбнулась ему.
Через минуту они уже шли к ожидающим их грузовым автомобилям, к открытой машине и к двум странным устройствам, покрытым стальными плитами в форме ромба, с орудийными башенками и гусеничными полозьями. Сабриэль поняла, что это были танки. Машины рычали, и из них вился голубой дымок. Хорошая подмога, подумала Сабриэль, но эти машины остановятся, когда подует ветер из Старого Королевства. Или когда появится Керригор…
— Вы едете с нами? — спросила Сабриэль полковника. Она села на мягкое кресло заднего сиденья, и ее немедленно стало клонить в сон.
— Да, — тихо сказал Хоурайс. Казалось, он сам удивляется своему ответу. — Да. Еду.
* * *
— Вам было виднее, — сказал Тачстоун. — Что вы видели?
— Ничего особенного, — ответил Хоурайс. Он сел на переднее сиденье и кивнул шоферу, узколицему ветерану со знаком Хартии, почти скрытым под шлемом.
— Что вы имеете в виду? — спросила Сабриэль, но ее вопрос утонул в шуме заведенного мотора.
Тачстоун подпрыгнул от неожиданной тряски, затем растерянно улыбнулся Сабриэль, которая, успокаивая его, как маленького ребенка, поглаживала ему руку.
— Что значит «ничего особенного»? — повторила Сабриэль.
Тачстоун посмотрел на нее, и в его взгляде соединились печаль и восторг. Он сжал руку Сабриэль, а затем стал рассматривать линии на ее ладони.
— Ох! — только и сказала Сабриэль. Она стала взволнованно дышать и почему-то уперлась взглядом в затылок Хоурайса.
— У полковника дочь моего возраста, где-то на юге, — прошептала она, дрожа и сжимая пальцы Тачстоуна так сильно, что они побелели. — Почему? Ну почему все так…
Автомобиль дернулся и двинулся вперед. Танки со скрипом и грохотом заняли ту сторону дороги, которая шла вдоль железнодорожных путей.
Первые десять миль Сабриэль молчала, склонив голову. Руки ее все так же были в руках Тачстоуна. Он тоже сидел безмолвно, но внимательно смотрел по сторонам, разглядывая зажиточные фермы Анселстьерры, мощеные дороги, частные автомобили и повозки, запряженные лошадьми.
— Я уже в порядке, — спокойно сказала Сабриэль, когда они медленно проезжали город Бэйн. Тачстоун кивнул и стал рассматривать витрины магазинов главной улицы, по которой они сейчас проезжали. На них оглядывались горожане, их настораживал вид солдат Периметра в полном боевом облачении, с мечами и щитами, да в придачу к ним — Сабриэль и Тачстоуна, явно людей из Старого Королевства.
— Мы должны остановиться у Полицейского участка и предупредить суперинтенданта, — объявил Хоурайс, когда их автомобиль подъехал к внушительному белостенному зданию с двумя большими голубыми электрическими лампами, висевшими над входом.
Хоурайс поднялся, махнул рукой, чтобы их конвой тоже остановился, и стал подниматься по ступенькам — странно неуместная фигура в кольчуге.
Вниз по ступенькам спускался констебль. Он остановился около полковника и отдал ему честь.
— Я уже в порядке, — повторила Сабриэль. — Можешь отпустить мою руку.
Тачстоун улыбнулся и чуть высвободил свои пальцы из ее руки. Она удивленно посмотрела на него, потом тоже улыбнулась, пальцы ее расслабились, и теперь их руки лежали на сиденье, лишь слегка касаясь друг друга.
В любом другом городе вокруг армейских машин с двумя такими необычными пассажирами тут же собралась бы толпа. Но это был Бэйн. А Бэйн стоял недалеко от Стены. Люди кидали взгляд, видели знаки Хартии, мечи, кольчуги и шли своим путем. Те, в которых говорила естественная осторожность или у которых было Видение, шли домой, опускали ставни и запирали двери не только на замки и щеколды, но даже как-нибудь покрепче. Другие, еще более осмотрительные, отправлялись на речку и переправлялись на ее песчаные островки, вовсе не собираясь заниматься рыбной ловлей.
Хоурайс вышел через пять минут в сопровождении высокого серьезного человека, чья крепко сколоченная фигура и профиль ястреба плохо вязались с маленьким пенсне на носу. Полковник пожал руку высокому человеку, сел в машину, и они поехали дальше.
Через несколько минут, когда кавалькада уже выезжала из города, сзади раздался глубокий медленный звон колокола. Скоро к нему добавились звуки других колоколов.
— Быстрая работа, — выкрикнул Хоурайс, обернувшись назад. — Хорошо натренировал их суперинтендант.
— Колокола предупреждают? — спросил Тачстоун. С этим он был знаком и сразу же почувствовал себя как дома, несмотря на то что звон этот предупреждал о тревоге. Тачстоуну не было страшно. Снова побывав в резервуаре, он уже ничего не боялся.
— Да, — ответил Хоурайс. — Колокола говорят, что с наступлением темноты все должны разойтись по домам. Запереть двери, закрыть окна. Не пускать в дом незнакомцев. Пригасить огни снаружи и внутри. Приготовить свечи и фонари на тот случай, если погаснет электричество. Надеть серебро. Если оказался снаружи — искать бегущую воду.
— Нас всему этому учили еще в начальной школе, — сказала Сабриэль. — Но не думаю, что многие об этом помнят. Даже живущие здесь.
— Вы можете удивиться, мэм, — прервал ее шофер, не спуская глаз с дороги, — целых двадцать лет эти колокола так не звонили, но большинство людей все помнит. И они расскажут тем, кто этого не пережил.
— Надеюсь, — ответила Сабриэль, и в ее сознании мгновенно пробежало воспоминание. Две трети жителей Ньюстоува погибли в лапах Смерти, выжившие ютятся в коптильне. — Очень надеюсь.
— Сколько времени мы будем добираться до Докки Пойнт? — спросил Тачстоун. У него тоже были свои воспоминания. О Рогире. Скоро он снова увидит его лицо, но это будет лишь оболочка того, чем стал Рогир.
— Думаю, около часа, — ответил Хоурайс. — Часам к шести будем там. Мы сейчас делаем тридцать миль в час — совершенно замечательно. Во всяком случае, по моему мнению.
Дальше они ехали в молчании. Но повсюду, в каждой деревне, где бы они ни проезжали, их настигал звон колоколов.
Как Хоурайс и предсказывал, они добрались до деревни Уиверли около шести. Машины встали в линию, растянувшись от дома полисмена до пивной. Как только машины остановились, солдаты вышли и построились в шеренги. Связисты, подбежав к телефонной будке, стали налаживать связь. Сабриэль и Тачстоун вышли из машины и стали ждать.
— Очень похоже на Королевскую Гвардию, — заметил Тачстоун, наблюдая за построениями солдат, за криками сержанта, за собравшимися вокруг Хоурайса офицерами. Он разговаривал по только что подключенному телефону.
— Я бы хотела увидеть тебя в Королевской Гвардии, — сказала Сабриэль. — И Старое Королевство в… Я имею в виду… прежде, чем Камни были разбиты.
— Хочешь сказать — в мое время, — ответил Тачстоун. — Я бы тоже этого хотел. Все очень похоже, конечно, когда тут идет нормальная жизнь. Неспешная и мирная. Иногда жизнь кажется мне такой неторопливой, такой предсказуемой. Это мне нравится больше, чем…
— Случалось, я так же размышляла, когда была еще в школе, — ответила Сабриэль. — Мечтала о Старом Королевстве с его магией Хартии. Со Смертью, которая связана заклинаниями. С принцем…
— Спасенным?
— Женатым, — рассеянно ответила Сабриэль. Ее внимание привлек Хоурайс. Похоже было, что он услышал по телефону плохие новости.
Тачстоун молчал. Он видел только то, что касалось Сабриэль, с ее блестящими, словно вороново крыло, черными волосами, на которых играло послеполуденное солнце. Я люблю ее, подумал Тачстоун. Но если сказать об этом не вовремя, я могу никогда…
Хоурайс отдал телефонную трубку связисту и пошел к ним. Тачстоун смотрел на полковника, и его внезапно поразила мысль, что у него осталось только пять секунд, чтобы побыть с Сабриэль наедине, чтобы сказать что-то, сказать нечто… Быть может, последние пять секунд, когда они вместе и наедине… Я не боюсь, сказал себе Тачстоун.
— Я люблю тебя, — прошептал он. — Надеюсь, ты не возражаешь…
Сабриэль глянула на него и улыбнулась. В ней все еще жила грусть из-за смерти отца, в ней был страх за будущее, но, увидев уставившегося на нее Тачстоуна, она подумала, что еще есть надежда…
— Я не возражаю, — прошептала она в ответ, потянувшись к нему. — Я думаю… я думаю, что тоже смогу тебя полюбить, да поможет мне Хартия, но сейчас…
— Телефонная линия с Периметром прервана, — мрачно, стараясь перекричать звон деревенских колоколов, крикнул Хоурайс. — Через Стену повалил туман. Он достиг первых траншей в четыре сорок пять. После этого перестали работать все телефоны. Я успел поговорить с лейтенантом, который так интересовался вашим самолетом. Он только сказал, что туман накрывает их траншею, И затем наступило молчание.
— Значит, — сказала Сабриэль, — Керригор не стал дожидаться захода солнца. Он поработал над погодой.
— Если начать отсчет от времени, указанного с Периметра, — сказал Хоурайс, — то туман или что-то еще движется к югу со скоростью приблизительно двадцать миль в час. Значит, до нас он доберется в половине восьмого. Но темнота и восход луны наступят раньше.
— В таком случае идем быстрее! — воскликнула Сабриэль. — Дорога к Докки Пойнту начинается позади паба. Мне пойти впереди?
— Лучше не надо, — ответил Хоурайс. Он обернулся и выкрикнул команду, указывающую направление. И через несколько секунд солдаты обошли паб и двинулись по дороге к Докки Пойнт. Первыми шли маги Хартии с луками. Затем — первый взвод пехоты с оружием наизготовку. Хоурайс, Сабриэль, Тачстоун и их шофер шли за пехотой. Замыкали шествие два других пехотных взвода со связистами.
Среди пробковых деревьев было тихо. Солдаты тоже старались двигаться как можно тише. Сквозь листву деревьев лился богатый золотой свет солнца, но он уже не согревал.
К верхушке холма пошли только лучники. Первый взвод пехоты стал обходить холм по основанию с северной стороны, два других взвода двинулись к юго-западу и юго-востоку. Все вместе они должны были образовать вокруг холма защитный треугольник.
Деревья, когда-то стоявшие в верхней части холма, давно упали, и их место заняли буйные сорняки. На самой высокой точке холма стояла пирамида — могучее, квадратное в основании сооружение из серо-зеленого камня. Двенадцать магов Хартии с луками окружили пирамиду, четверо из них уже выворачивали камень из кладки, для чего они предусмотрительно захватили большой лом.
Когда подошли Сабриэль и Тачстоун, первый камень с глухим стуком уже вывалился на землю. И в этот же момент все маги Хартии ощутили головокружение и легкое жужжание в ушах.
— Чувствуете? — спросил Хоурайс, хотя все было понятно по выражению лиц и рукам, прижатым к ушам.
— Да, — ответила Сабриэль. То же самое чувство она испытала у разбитых Камней в резервуаре, — И будет еще хуже, как только мы приблизимся к саркофагу.
— А он глубоко?
— Мне трудно сказать, — ответила Сабриэль, — я видела все это в перспективе.
Хоурайс кивнул и приказал солдатам вынуть еще несколько камней. Они взялись за работу, но Сабриэль заметила, что они то и дело поглядывают на заходящее солнце. Все они хорошо понимали, чем грозит темнота.
За пятнадцать минут лаз был расширен, но людям становилось все хуже и хуже. Двух молодых людей пришлось отправить вниз, чтобы они пришли в себя. Оставшиеся стали работать гораздо медленнее.
Сабриэль и Тачстоун были сильно измучены, но, к их удивлению, несмотря на это они сравнительно легко переносили испарения из пирамиды. Разве можно было сравнить холод и темный страх резервуара с солнцем и свежим ветром на вершине холма!
Когда отверстие в пирамиде стало достаточно большим, Хоурайс скомандовал всем солдатам спуститься вниз по холму до деревьев и отдохнуть.
— Нужно ли совершать какие-либо магические действия прежде, чем мы пробьем в пирамиде отверстие для входа? — спросил Хоурайс.
Сабриэль немного подумала, заставляя ясно мыслить уставшую голову, а затем сказала:
— Не думаю. Но как только мы доберемся до саркофага, нужно будет произнести заклинание, чтобы его открыть, — и здесь мне понадобится ваша помощь. Затем должна пройти финальная церемония над телом — обычное заклинание на сжигание. Конечно, мы встретим сильное сопротивление. Ваши маги Хартии часто работали сообща?
— К сожалению, нет, — с досадой ответил Хоурайс, — ведь армия официально не признает существования Свободной магии. Все, кто владеет этим искусством, выучились самостоятельно.
— Неважно, — сказала Сабриэль, пытаясь произнести эти слова как можно более убедительно, ведь все вокруг внимательно прислушивались к ней. — Мы будем ими руководить.
— Хорошо, — улыбнулся Хоурайс, и улыбка придала ему уверенности. Сабриэль тоже попыталась улыбнуться, но на ее лице скорее отразилась гримаса боли.
— Ну что ж, надо посмотреть, куда добрались наши незваные гости, — сказал Хоурайс. — Сержант, вы наладили связь?
— Можно поговорить с полицией Бэйна, — ответил связист, протягивая телефонную трубку. — И с Северной армией. Вы так же просили связать вас с капралом Синджем.
— Привет, — сказал в трубку Хоурайс. — Привет, Синдж! Свяжите меня с Бэйном. Нет, скажите Северным, что у вас нет со мной связи. Да, все правильно, капрал. Спасибо… Констебль Бэйна? Это полковник Хоурайс. Я бы хотел поговорить с суперинтендантом Дингли… Привет, суперинтендант. Есть ли у вас какие-нибудь сообщения о странном тумане? Что!.. Уже? Нет! Никаких расследований! Всех — по домам. Закрыть окна ставнями. Да, чрезвычайная опасность!.. Вы меня слышите?… Слышите?..
Он отдал телефонную трубку и указал на холм.
— Туман уже движется по северным кварталам Бэйна. Значит, он распространяется быстрее, чем я предполагал. Может ли Керригор знать, что мы собираемся сделать?
— Да, — одновременно ответили Сабриэль и Тачстоун.
— Значит, нам надо немедленно войти в пирамиду, — сказал Хоурайс, глядя на часы. — Я бы сказал, что у нас осталось меньше сорока минут.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
У солдат, вытащивших последний камень из проема для прохода в пирамиду, были потные, бледные лица, их ноги и руки тряслись, дыхание было прерывистым и сиплым. Камень упал на землю, и солдаты попятились от проема, стараясь попасть под последние лучи солнца, им казалось, что страшный холод разъедает их кости. Один солдат, очень подвижный в обычной; жизни, упал на землю и лежал распластавшись, пока его не оттащили подальше.
Сабриэль заглянула вниз в пирамиду и увидела тусклое сияние бронзы саркофага. Ее затошнило, волосы зашевелились на голове и по коже побежали мурашки. Воздух, казалось, был насыщен испарениями Свободной магии, от этого во рту появился отвратительный привкус металла.
— Мы должны произнести заклинание, — объявила Сабриэль, и у нее заколотилось сердце. — У саркофага очень сильная защита. Я думаю, лучше всего будет, если я пойду первой, дав руку Тачстоуну, его возьмет за руку Хоурайс и так далее. Мы выстроим цепочку из людей, владеющих Свободной магией. Знает ли кто-нибудь знаки Хартии на заклинание Открытия?
Солдаты закивали, кто-то сказал: «Да, мэм». Один сказал: «Да, Аборсен».
Сабриэль посмотрела на него. Это был капрал средних лет с нашивками на рукаве за многолетнюю службу. Казалось, его меньше, чем всех, задела Свободная магия.
— Если хотите, можете называть меня Сабриэль, — сказала она, странным образом огорченная тем, как он ее назвал.
Капрал кивнул.
— Нет, мисс. Я знал вашего отца. Вы точно такая же, как он. Вы теперь — Аборсен. Вы сделаете так, чтобы этот гость из Смерти точно оказался мертвым.
— Спасибо, — ответила Сабриэль. Вера капрала в нее была такой сильной…
— Он прав, — сказал Тачстоун. Он поклонился и пропустил ее перед собой. — Давай кончать дело, из-за которого мы сюда пришли, Аборсен.
Сабриэль поклонилась в ответ, и это выглядело почти как ритуал: Аборсен кланяется Королю. Затем Сабриэль глубоко вздохнула и решительно начала создавать в уме знаки Хартии для Открытия. Она взяла руку Тачстоуна и двинулась в отверстие в пирамиде, чья черная глубина являла собой резкий контраст с освещенными солнцем упавшими камнями и листьями сорняков. Позади Сабриэль Тачстоун держал мозолистую руку Хоурайса, другая рука полковника сжала руку лейтенанта Эйра. Эйр ухватил руку сержанта, сержант — руку капрала и так далее. Всего было четырнадцать магов Хартии, из них двое — маги первого ранга.
Сабриэль почувствовала, как Свободная магия хлынула по цепочке, в ее голове знаки стали светиться все ярче и ярче, от их блеска она почти лишилась нормального зрения. Каждый шаг в пирамиде отзывался хорошо знакомой слабостью, судорогами в ногах и руках, нервной дрожью. Но знаки в голове становились все сильнее. Сильнее, чем слабость тела.
Она дошла до бронзового саркофага, опустила руку вниз и дала сбежать по руке магии Хартии. Немедленно вспыхнул свет, и ужасный вопль пронесся по пирамиде. Бронза саркофага раскалилась, Сабриэль отдернула покрасневшую руку. И тут же из саркофага вырвались струи горячего дыма. Они с силой ударили в Сабриэль, и вся цепочка людей, держащих друг друга за руки, повалилась, как костяшки домино…
Сабриэль и Тачстоун упали вместе, отлетев ярдов на пять от входа в пирамиду. Голова Сабриэль ударила Тачстоуна в живот, его голова оказалась в бурьяне. Они лежали, оглушенные защитной силой Свободной магии. Над ними было безмятежное голубое небо, чуть подсвеченное красными лучами закатного солнца. Вокруг раздавались ругательства и стоны поднимающихся на ноги солдат.
— Саркофаг не открылся, — констатировала Сабриэль. — Нам не хватает сил… или мастерства…
Она помолчала, затем добавила:
— Если бы Моггет был здесь… Он бы что-нибудь придумал…
Помолчав, Тачстоун сказал:
— Нужно собрать как можно больше магов Хартии. Все получится, если усилить знаки…
— Больше магов Хартии… — устало повторила Сабриэль.
— А как насчет твоей школы? — внезапно воскликнул Тачстоун.
— Ой! — Сабриэль вскочила на ноги. — Ой! — Она упала на колени и стала его целовать. — Тачстоун! В старшем классе тридцать пять девочек со знаками Хартии, они уже владеют этим искусством!
— Хорошо, — отозвался Тачстоун из зарослей чертополоха.
Сабриэль протянула руки и помогла ему подняться. Но неожиданно ее пыл угас.
— Имею ли я право вовлекать в это девочек? — медленно проговорила Сабриэль.
— В любом случае это их коснется, — прервал ее Тачстоун. — Стена — единственная причина, почему Анселстьерра не разделила участь Старого Королевства, но после того, как Керригор разбил Камни, этой защиты уже нет.
— Они ведь только школьницы, — печально сказала Сабриэль. — Хотя мы всегда думали, что уже вполне взрослые.
— Эти девочки нам нужны, — настаивал Тачстоун.
— Да, — ответила Сабриэль и добавила, обернувшись к собравшимся рядом солдатам: — Наше заклинание не сработало, но Тачстоун догадался, где найти людей, владеющих магией Хартии.
Хоурайс с нетерпением спросил:
— Где же?
— В Уиверли Колледже, в моей школе. Это ученицы старших классов и магистрикс Гринвуд, учительница. До колледжа отсюда не больше мили.
— Не думаю, что у нас есть время для того, чтобы послать туда сообщение и дождаться их, — начал Хоурайс, посмотрев сначала на заходящее солнце, а затем на часы, которые внезапно пошли назад. Ошеломленный, он не мог отвести от них взгляда, но затем, тряхнув головой, сказал: — Значит нужно быстро поднять саркофаг и доставить его в здание школы. Вы в самом деле думаете, что это поможет нам открыть его?
— Да. В пирамиде скрыта защита саркофага, но если нам удастся справиться с дурнотой, мы его сдвинем…
— Уиверли Колледж достаточно прочное здание? — спросил Хоурайс.
— Это скорее замок, чем просто школа, — ответила Сабриэль, понимая ход его мыслей. — Его легче защищать, чем этот холм.
— Бегущая вода… Нет? Нечего на это надеяться. Хорошо! Рядовой Мэкинг, беги к майору Тиндаллу и скажи ему, что он мне срочно нужен. Мы возвращаемся к машинам и едем в Уиверли Колледж — по карте здесь около мили.
— На юго-запад, — предупредила Сабриэль.
— На юго-запад.
Рядовой Мэкинг повторил приказ и побежал, с явным удовольствием покидая пирамиду. Хоурайс обернулся к капралу-ветерану и сказал:
— Капрал Эншиг мне кажется, у вас есть все, что нужно. Как вы думаете, сможем ли мы обвязать этот гроб веревкой?
— Думаю да, сэр, — ответил капрал Энши. Он отвязал от своего пояса бухту веревки и обратился к солдатам: — А ну-ка, отвяжите свои веревки.
Двадцать минут спустя саркофаг, поднятый из пирамиды, был водружен на телегу, которую тянула лошадь, занятая у фермера. Удивительно, но лошадь, мирная старая кобыла, вовсе не испугалась сверкающего саркофага со знаками Хартии, вырезанными на его крышке.
— Саркофаг придется везти нам с тобой, — сказала Сабриэль, обращаясь к Тачстоуну. — Солдаты больше не выдержат и упадут в обморок.
Тачстоун вздрогнул. Как и все вокруг, он был бледным, глаза его покраснели, зубы выбивали дрожь.
— Не уверен, что у меня хватит на это сил, — ответил он.
Тем не менее, когда солдаты выдернули из-под саркофага последнюю веревку и отошли в сторону, Тачстоун взобрался на сиденье и натянул вожжи. Сабриэль села рядом с ним, чувствуя при этом, как тошнота подкатывает к горлу. Она старалась не смотреть на груз, поставленный на телегу.
Тачстоун сказал лошади «Но-оо!» и дернул поводья. Кобыла шевельнула ушами и медленно пошла по дороге.
— Если она будет двигаться с такой скоростью… — взволнованно сказала Сабриэль. Перед ними была целая миля пути, а кроваво-красный диск солнца уже качался над горизонтом.
— Груз слишком тяжел, — ответил Тачстоун, судорожно дыша.
Казалось, что сзади, из саркофага, доносится жужжание и повизгивающее хихиканье. Ни Сабриэль, ни Тачстоун не упоминали имени Керригора, но Сабриэль каждую секунду оглядывалась на дорогу позади. Тени удлинились, и Сабриэль начинало казаться, что она уже видит кое-где белые пятна тумана.
Когда над горизонтом оставалось уже три четверти диска солнца, они въехали на дорогу, мощенную кирпичом, которая вела к железным воротам Уиверли Колледжа. Мой дом, подумала Сабриэль. Но тут же поняла, что это не так. Это было ее домом в лучшей, прошлой части ее жизни. Это было домом ее детства, где она была просто Сабриэль. А теперь она — Аборсен. Теперь ее дом и ее обязанности — в Старом Королевстве.
Ярко загорелись электрические лампочки в старинных стеклянных фонарях по обеим сторонам ворот, но и они стали гаснуть, когда к ним подъехал странный груз. Одна створка ворот была снята с петель. Сабриэль поняла, что это сделали прошедшие вперед солдаты. Обычно ворота не запирались до самой темноты, но сегодня они были закрыты — значит, звонили колокола. Это еще больше встревожило Сабриэль.
— В деревне звонили колокола! — воскликнула она.
Тачстоун остановил телегу и прислушался.
— До деревни целая миля, — сказал он с сомнением. — Может быть, это ветер…
— Нет, — сказала Сабриэль. — Не было никакого ветра. Здесь всегда хорошо слышны колокола деревни. Думаю, Керригор уже там. Нам нужно скорее втащить саркофаг вовнутрь!
Она спрыгнула с облучка и побежала к Хоурайсу, который стоял на ступеньках лестницы у приоткрытой двери и разговаривал с кем-то невидимым, стоящим внутри. Когда Сабриэль приблизилась, она узнала знакомый голос. Это была миссис Амбрэйд, директриса.
— Как вы посмели сюда ворваться! — возмущалась миссис Амбрэйд. — Генерал Фансли — мой личный друг, ты должна это знать, Сабриэль! — гневно воскликнула она, но тут же замолчала, с удивлением глядя на странное одеяние Сабриэль и на ее окружение.
Не произнеся ни слова, Хоурайс сделал знак солдатам, и прежде, чем миссис Амбрэйд открыла рот, солдаты распахнули дверь, и поток вооруженных людей обогнул ее, как бурное течение огибает остров, стоящий посреди реки.
— Миссис Амбрэйд, — крикнула Сабриэль, — мне нужно срочно поговорить с миссис Гринвуд и девочками из старшего магического класса. А вам следовало бы поднять всех остальных учениц на самый верхний этаж Северной башни!
Миссис Амбрэйд беззвучно, как золотая рыбка в аквариуме, шевелила губами, пока Хоурайс не шлепнул ее по плечу, рявкнув:
— Шевелись, женщина!
Она тут же захлопнула рот и исчезла. Сабриэль оглянулась, увидела, что Тачстоун следит за тем, как поднимают саркофаг, и побежала за директрисой.
Вестибюль заполнился солдатами, которые вносили какие-то ящики и расставляли их вдоль стен. На ящиках было написано: «303 — снаряды» или «Б2Е2 ВП — гранаты». В Главном зале солдаты закрывали ставни и подпирали их длинными деревянными скамьями, поставив их на попа. Миссис Амбрэйд суетилась рядом с взволнованными учителями и прислугой. Позади них с главной лестницы глазели на всю эту суету старшие школьницы, а за ними толпились младшие ученицы.
Внезапно погасло электричество. После мгновения полной тишины закричали девочки, солдаты, раздались звуки падений, ударов, когда люди в суматохе начали натыкаться друг на друга.
Сабриэль, не двигаясь с места, начала вызывать знаки Хартии для света. Они медленно возникали на кончиках ее пальцев и капали с них, как капель с крыши. Она дала им немного увеличиться и отправила на потолок. Там капли света выросли до размера тарелок и осветили вестибюль равномерным желтым светом. Кто-то, стоявший рядом с миссис Амбрэйд, тоже вызвал свет, и Сабриэль узнала магистрикс Гринвуд. Она помахала ей рукой.
Теперь по погасшему свету стало понятно, что Керригор уже близко, возможно, на полпути между деревней и колледжем.
Директриса была не в состоянии произнести что-нибудь толковое, только бормотала о грубости солдат и о своем генерале.
— Я никогда еще не испытывала подобного потрясения… — начала миссис Амбрэйд, и тогда Сабриэль шагнула к ней и нежно наложила на ее губы знак молчания и знаки неподвижности на ее ноги.
— Простите, что прерываю вас, — сказала Сабриэль, стоя рядом с неподвижной фигурой директрисы. — Но виной этому — чрезвычайные обстоятельства. Как видите, нами сейчас командуют военные. Ответственный за все — полковник Хоурайс. Я лишь помогаю ему. А теперь надо собрать всех девочек двух старших магических классов. Магистрикс Гринвуд, сделайте это, пожалуйста, ваша помощь тоже понадобится. Все остальные — ученицы, прислуга, садовники, кухарки — должны подняться на самый верх Северной башни, забаррикадироваться и оставаться там до завтрашнего рассвета.
— Зачем? — потребовала ответа миссис Пирч, учительница математики. — Что вообще тут происходит?
— Плохие новости из Старого Королевства, — коротко ответила Сабриэль, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. — Мы вскоре будем атакованы Смертью…
— Значит, мои ученицы в опасности? — спросила миссис Гринвуд, отодвигая двух учительниц английского языка. Она посмотрела на Сабриэль и, наконец узнав ее, добавила: — Аборсен.
— Мы все в опасности, — тихо ответила Сабриэль. — Если не собрать здесь всю возможную магию Хартии, у нас не будет даже надежды на спасение…
— Так, — решительно сказала миссис Гринвуд. — Надо все организовать. Я пойду за Силин и Элаймер. Они лучшие из лучших магов Хартии, и они же соберут всех остальных. Миссис Пирч, позаботьтесь об эвакуации всех в Северную башню. Миссис Сванн, проследите, чтобы кухарки и горничные отнесли наверх воду, еду, свечи. Мистер Арклер, будьте любезны, соберите все мечи из гимнастического зала…
Видя, что все будет устроено, Сабриэль вздохнула и быстро вышла наружу мимо солдат, которые расставляли по коридору масляные лампы. На дворе еще не стемнело, небо освещали последние красные и оранжевые лучи солнца, уже почти невидного за горизонтом.
Тачстоун и солдаты снова обвязывали саркофаг веревками. Теперь казалось, он светился внутренним огнем. Мерцающие знаки Свободной магии, будто льющаяся кровь, пробегали по его крышке, и клочья отвратительной пены наползали друг на друга. Около саркофага находились только те, кто обвязывал его веревками. Остальные солдаты занимались своими делами: протягивали провода, подготавливали огневые позиции на втором этаже, тащили из сада мешки с песком. Но во всей этой суете круг около гроба Рогира оставался свободным.
Сабриэль пошла к Тачстоуну, чувствуя дрожь в ногах. Все ее тело сопротивлялось приближению к кровавому светящемуся саркофагу. Теперь, когда солнце почти исчезло, испарения из саркофага, вызывающие тошноту, стали сильнее. В темноте гроб казался больше, его магия казалась мощнее и страшнее.
Саркофаг медленно пополз по ступеням лестницы вверх, туда, где солдаты уже закрепили клинья, чтобы тянуть веревки, которыми он был обмотан.
Сабриэль решила выйти и посмотреть на дорогу, не уходя далеко за ворота. Она постояла там, нервно теребя ручки колокольчиков. У нее есть шесть колокольчиков, которые могут оказаться бессильными перед мощью Керригора, и неизвестно, поможет ли ей меч, несмотря на то, что он сделан Создателем Стены.
Создатели Стены… Это напомнило ей о Моггете. Непонятно, кем он был на самом деле, сочетая в себе насмешливого спутника Аборсенов и яростное создание Свободной магии, поклявшееся их убить. А теперь его нет, он исчез под траурный звон Астареля…
Покидая это место, я почти ничего не знала о Старом Королевстве, подумала Сабриэль, а теперь я вернулась назад, мало что прибавив к своим знаниям о жизни по ту сторону Стены. Из всех существовавших Аборсенов я самая невежественная…
Грохот выстрелов прервал размышления Сабриэль. В небо взвилась ракета, ее желтый хвост повис над дорогой. Через минуту раздалось еще несколько выстрелов залпом, потом наступила тишина. Разрывы снарядов, белыми парашютами опускающиеся на землю, были еще долго видны в темноте сумерек.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Понедельник, 02 Апр 2012, 01:11 | Сообщение # 19 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Сабриэль заставила себя спокойно дойти до двери, хотя ей очень хотелось бежать. Солдаты, развешивающие фонари, взволнованно оглядывались на нее.
Саркофаг уже был в коридоре. Сабриэль легко могла бы миновать его, но она еще постояла снаружи. Из тени вышел полковник Хоурайс.
— Туман уже почти у ворот, — беспокойно сказала Сабриэль.
— Я знаю, — спокойно ответил Хоурайс. — Это стреляли те, кто был в пикете, там шестеро солдат с капралом.
Сабриэль кивнула. Она предчувствовала их смерть, легкие спазмы сжали ей желудок. Ей нужно успокоиться, окаменеть. Впереди еще много смертей.
Внезапно она почувствовала что-то мертвое. Она выпрямилась и воскликнула:
— Полковник! Солнце совсем зашло, и нечто появилось, оно выходит из тумана!
Сабриэль вытащила меч из ножен, тут же в руках полковника сверкнул его кинжал. Солдаты, вешавшие фонари, побежали вверх по лестнице к коридору. С обеих сторон входных дверей люди у тяжелых пулеметов подняли их дула и положили мечи на заграждения, только что сделанные из мешков с песком.
— Второй этаж, приготовьтесь! — крикнул Хоурайс, и Сабриэль услышала щелканье пятидесяти затворов у себя над головой. Рядом с ней появились два лучника, они подняли луки и натянули тетиву.
Казалось, не было слышно ничего, кроме обычных звуков ночи. Как только стемнело небо, над большими деревьями у школьной стены поднялся ветер. Раздавался стрекот сверчков. И тут Сабриэль услышала тяжелую поступь Смерти, топот грузных скелетов, чьи кости гремели сквозь шлепки отваливающейся омертвевшей плоти.
— Руки, — сказала она с дрожью в голосе. — Сотни Рук.
Не успела она это произнести, как раздался ужасный удар массы этих отдаленно похожих на человеческие тел о решетку ограды. Решетка и ворота рухнули. Руки были повсюду, их рты вопили и шипели, будто бы они издавали воинственный клич.
— Огонь!
Сабриэль обуял ужас, она представила себе, что будет, если ружья не выстрелят. Но затворы щелкнули и автоматы, издав ужасный лающий рев, выпустили красные трассирующие очереди огромной силы. Пули разрывали чудовищную плоть, сплющивали кости, валили Руки на землю, но они все-таки поднимались и шли, пока их не разрывало на куски.
Огонь стих, но прежде, чем он окончательно прекратился, новая волна Рук уже бежала, ползла, ковыляла, перебиралась через ворота, перелезала через ограду. Сотни Рук плотно сбитой массой рушили провода и шли, пока последний не упал прямо на ступеньках лестницы. Некоторые из них, у которых был хоть какой-то рассудок, отступали, но тоже падали, охваченные огнем от разорвавшихся гранат, летящих со второго этажа.
— Сабриэль! Скорее внутрь! — крикнул Хоурайс.
— Да, — ответила Сабриэль, глядя на ковер из рухнувших тел. Зловоние пороховых газов забило нос, пропитало волосы и одежду. Руки были мертвы, но даже мертвыми они вызывали большую слабость, чем любая Свободная магия…
Сабриэль вошла в дом, вложив меч в ножны. И только тогда она вспомнила о колокольчиках. Возможно, она могла бы отправить эту толпу Рук далеко в Смерть мирно, без такого ожесточенного огня, но теперь было поздно об этом вспоминать. А если бы у нее ничего не получилось?
Сабриэль знала, что следующими двинутся Теневые Руки, и если их будет слишком много, их уже не удастся остановить пулеметным огнем или колокольчиками…
В коридоре было много солдат в кольчугах и шлемах с большими щитами и пиками, на которых мелом были начертаны знаки Хартии. Солдаты курили и пили чай из чашек школьного сервиза. Сабриэль поняла, что они готовятся к бою, который начнется, когда не смогут стрелять ружья и пулеметы. Атмосфера была напряженной, в ней была смесь уверенности в своих силах, цинизма и бравады.
— Вечер добрый, мисс.
— Хорошо постреляли, а? На севере не было такой практики.
— Не то что на Периметре, а, мэм?
— Повезло с полковником, мисс.
— Удачи всем вам, — ответила Сабриэль, пытаясь улыбаться в ответ на их улыбки. Затем снова начались выстрелы, и Сабриэль вздрогнула, а улыбка исчезла с ее уст. Но солдаты уже не обращали на нее внимания, все они смотрели на входную дверь.
В Главном зале обстановка была более пугающая, Саркофаг стоял на возвышении в дальнем конце зала. Все, кто был в зале, старались отойти от него подальше. У одной стены собрались солдаты. Магистрикс Гринвуд разговаривала с Тачстоуном почти в середине зала. Около тридцати девочек, уже взрослых девушек, выстроились у стены напротив солдат, как перед началом школьного вечера с танцами.
Сабриэль вышла на середину зала и крикнула:
— Маги Хартии! Пожалуйста, подойдите ко мне!
Девушки подошли быстрее, чем солдаты, которые явно демонстрировали усталость от дневной работы и не хотели приближаться к саркофагу. Сабриэль посмотрела на ясные открытые лица школьниц, на которых читалось возбуждение от страха и неизвестности. В толпе были две лучшие подруги Сабриэль — Сьюлин и Илаймер, но Сабриэль чувствовала, какое расстояние теперь разделяет их. Даже знаки Хартии выглядели на их лбах как косметические ухищрения, хотя она знала, что они были настоящими. Как несправедливо, что девушки оказались вовлеченными во все это…
Сабриэль открыла рот, чтобы заговорить, и в этот момент выстрелы почти прекратились. В наступившей тишине нервно хихикнула какая-то девочка. Сабриэль почувствовала приближение чего-то огромного из Смерти, и знакомый страх пробежал холодными пальчиками по спине. Керригор был близко… Это его мощь заставила замолчать ружья и автоматы. Снаружи доносились невнятные крики и удары металла. Защитники пустили в дело старинное оружие.
— Скорее, — сказала Сабриэль и двинулась к саркофагу. — Нам нужно встать вокруг саркофага и взяться за руки. Магистрикс, пожалуйста, расставьте магов Хартии. Лейтенант, пусть солдаты станут между девочками…
В каком-нибудь другом месте в какое-то другое время тут же возникли бы шуточки и смешки. Здесь, где Смерть нависла над домом и посреди зала стоял саркофаг, было не до смеха. Через несколько секунд саркофаг был окружен кольцом магов Хартии.
Теперь ничего не надо было говорить. Сабриэль все чувствовала через руки — Тачстоуна справа, откуда шли тепло и сила, миссис Гринвуд — слева, где было чуть меньше силы, зато больше мастерства. А через них ощущался весь круг магов Хартии…
Сабриэль медленно вывела в сознании знаки Хартии на Открытие. Знаки разрастались, начали двигаться внутри круга, наконец превратились в сияющий вихрь. Над саркофагом заструилось золотистое свечение, от него стали отделяться сверкающие линии, которые закручивались по часовой стрелке все быстрее и быстрее.
Пока Сабриэль направляла движение магии Хартии, солдаты и девушки раскачивались, кое-кто даже упал на колени, но руки крепко держались друг за друга, и круг оставался неразрывным.
Медленно, с ужасным скрипучим звуком саркофаг начал поворачиваться. Из-под крышки вырывался дым, но золотое свечение уносило его от саркофага. Продолжая скрипеть, саркофаг начал крутиться всё быстрее, и наконец скорость его вращения стала так велика, что на месте саркофага образовался вихрь из полос бронзы, белого дыма и желтого света. Внезапно скрип превратился в визг, саркофаг остановился, крышка его слетела и, перелетев через головы магов Хартии, грохнулась на пол.
Круг магов Хартии разорвался, половина магов упала на пол.
Крепко держась за руки, Тачстоун, Сабриэль и магистрикс Гринвуд медленно подошли к саркофагу и заглянули внутрь.
— Что это? — воскликнула миссис Гринвуд и оглянулась на Тачстоуна. — Он так похож на вас!
Прежде чем Тачстоун смог ответить, в коридоре раздались крики и звон металла. Те солдаты, которые не входили в круг магов Хартии, кинулись к дверям, обнажив мечи, но им навстречу вбежали окровавленные, кричащие от боли их товарищи. Обессиленные, они упали на пол. Кто-то из них плакал, кто-то истерически хохотал, кто-то молча дрожал.
За ними в зал вошли солдаты с тяжелым оружием, они еще сохраняли выдержку, они не разошлись по залу, а постарались закрыть дверь на засов.
— Он в дверях главного входа! — крикнул один из солдат с белым от ужаса лицом. Не было никаких сомнений, кого он имел в виду под словом «ОН».
— Быстро! Завершающий обряд! — воскликнула Сабриэль. Она освободила руки и подняла их над головой, создавая в сознании знаки Огня, Очищения и Мира. Она не подходила близко к телу. Рогир был так похож на спящего, беззащитного Тачстоуна.
Сабриэль устала, над гробом все еще витала Свободная магия, защищая тело. Но скоро первый знак скользнул в воздух. Тачстоун положил руку на плечо Сабриэль, вливая в нее силу. Все остальные поднялись, встали в круг, снова взялись за руки — и внезапно Сабриэль почувствовала облегчение. Вот-вот они уничтожат тело Керригора, и с ним исчезнет его главная сила…
И тогда взорвалась вся северная стена зала. Посыпались кирпичи. Волны красной пыли окутали падающие ослепшие тела людей.
Сабриэль лежала на полу, кашляя. Опираясь ослабевшими руками, она попыталась подняться на колени. Ее глаза были запорошены пылью и песком.
Все лампы погасли. Она видела только раскаленный саркофаг.
— Пришел час кровавой расплаты, — произнес хриплый, нечеловеческий, незнакомый голос. Это не был тягучий голос Керригора… Это было очень похоже на голос, прозвучавший в Хоулхэллоу, когда сгорело Бумажное Крыло…
Безостановочно моргая, Сабриэль выбралась из песка около саркофага.
— Я должен доставить мою последнюю ношу, — проговорило какое-то существо. — Тогда будет покончено с договором, и я смогу наконец отомстить.
Сабриэль моргала и моргала, и слезы катились по ее лицу. Зрение стало понемногу возвращаться. Колеблющаяся картина, которая открылась ее глазам, была лунным светом, льющимся сквозь красную пыль.
В Сабриэль кричали все ее чувства — вокруг Свободная магия, Смерть, опасность…
В пяти ярдах от Сабриэль ярким пламенем светилось существо, когда-то бывшее Моггетом. Оно было ниже, чем в прежнем появлении, но такое же уродливое. Его бугристое тело, стоя на колонне бурлящей, светящейся энергии, медленно подплывало к Сабриэль.
Внезапно солдат, оказавшийся позади чудовища, подпрыгнул и вонзил в его спину меч. Существо будто этого и не заметило, но человек закричал и мгновенно сгорел в белом пламени.
— Я принес тебе меч Аборсена, — сказало существо, бросая на пол что-то длинное, еле видное в тумане. — И колокол Астарель, — колокол был осторожно опущен вниз, лишь серебро мелькнуло в облаке пыли. — Вперед, Аборсен. Так много времени прошло с тех пор, как мы начали…
Существо захохотало и стало двигаться вокруг саркофага. Сабриэль пошевелила кольцо на пальце и встала так, чтобы между ней и существом находился саркофаг. Керригор очень близко, но есть еще немного времени, чтобы снова превратить страшное существо в Моггета и завершить обряд…
— Стоп!
Слово вырвалось, как вырывается язык изо рта рептилии, но за ним чувствовалась сила. Против желания Сабриэль застыла. Горящее светлым пламенем существо тоже остановилось. В дальнем конце зала появился Керригор. Солдаты, которые охраняли вход, упали замертво. Вокруг моря темноты лежали бледные острова плоти. У Керригора не было четких очертаний, только отдельные человеческие детали в черно-чернильной массе. Белым огнем горели глаза, растянувшийся рот был прочерчен красным светом горящих углей.
— Аборсен мой, — прокаркал Керригор, голос его был глубоким и тягучим, похожим на бульканье лавы, льющейся из жерла вулкана. — Ты оставишь ее мне.
То, что когда-то было Моггетом, взвизгнуло и двинулось вперед, рассыпая белые искры.
— Я слишком долго ждал, когда смогу отомстить, чтобы упустить эту возможность, — прошипело существо, и шипение перешло в такой вой, что его в самом деле можно было принять за мяуканье громадного кота. Затем существо взвилось в воздух и влетело в Керригора, в черноту его тела врезалась сверкающая комета, которая смяла этот сгусток тени, как скалка сминает кусок теста.
Какой-то момент пораженный внезапностью нападения Керригор не двигался. Затем темный силуэт Керригора медленно приподнялся, длинные отростки цвета ночи обвились вокруг сверкающего противника и стали его душить с неумолимостью осьминога, поймавшего в свои щупальца черепаху.
В отчаянии Сабриэль оглянулась в поисках Тачстоуна и магистрикс Гринвуд. Кирпичная пыль, как некий отравляющий газ, все еще висела в лунном свете, а тела, которые лежали на полу зала, казалось, были этим газом отравлены. Но на самом деле их погубили обрушившиеся кирпичи и деревянные балки потолка.
Первой Сабриэль увидела магистрикс Гринвуд. Она лежала неподалеку, свернувшись клубочком. Кто-то мог бы подумать, что Гринвуд просто потеряла сознание, но Сабриэль знала, что учительница мертва. Ее насквозь пронзил острый кол, отщепившийся от потолочной балки.
Сабриэль чувствовала, что Тачстоун жив. Он лежал, уставившись взглядом в кучу обвалившихся кирпичей. В его глазах отражался лунный свет.
Сабриэль наклонилась над ним и вытерла кровь на его ране.
— У меня сломана нога, — сказал Тачстоун, и рот его кривился от боли. Он поднял голову, кивая на отверстие в стене. — Беги, Сабриэль. Пока он занят. Беги на юг. Живи обычной жизнью…
— Не могу, — мягко сказала Сабриэль. — Я — Аборсен. Кроме того, как ты сможешь бежать со мной, если у тебя сломана нога?
— Сабриэль!
Но Сабриэль уже отошла от него. Она подняла Астарель, стараясь удержать его в молчании. Но в этом не было нужды, так как колокол был забит кирпичной пылью. Он не зазвенит до тех пор, пока его не очистят с терпением, магией и со спокойными нервами. Сабриэль посмотрела на колокол, затем аккуратно поставила его на пол.
Меч отца лежал от нее в пяти шагах. Она подняла его и посмотрела на знаки Хартии, пробегающие по лезвию. Сейчас они не выстроились в обычную надпись, но говорили: «Клэйры видели меня, Создатель Стены сделал меня, Король закаливал меня, Аборсен владел мною, поэтому никто, существующий в Смерти, не будет существовать в Жизни. Это не их мир».
— Это не их мир, — прошептала Сабриэль. Она встала в позу обороны и посмотрела на извивающуюся громаду темноты — на Керригора.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Казалось, Керригор покончил с созданием Свободной магии, которое когда-то было Моггетом. Огромное темное облако было таким же, как и до внезапного нападения. Нигде не было белого огня, сверкающее видение исчезло.
Керригор стоял без движения, и у Сабриэль возникла слабая надежда, что он все-таки ранен. Но она ошибалась. Керригор переваривал свою жертву.
Сабриэль передернуло от этой мысли, во рту разлилась горечь. Ее конец будет не лучше. Их с Тачстоуном захватят живыми. Их будут держать внизу, в темном резервуаре, пока они не изойдут кровью, пока жизнь сама не выйдет из них…
Сабриэль потрясла головой, прогоняя это видение. Что-то нужно предпринять… А если попробовать сразу два колокольчика?
В зале было темно и тихо. Притихли даже раненые, стоны их были еле слышны, будто бы они чувствовали, что в зале находится нечто более ужасное, чем обычная смерть.
Черная масса тела Керригора была темнее темноты в зале. Не спуская с него глаз, Сабриэль нащупала ручки Саранета и Кибета. Она чувствовала присутствие множества слуг Смерти рядом, но они не входили в зал. Все, что происходило в зале, было делом их хозяина.
Колокольчики были отвязаны. Керригор не двигался, его сверкающие глаза были закрыты, рот — сжат.
Одним быстрым движением Сабриэль обнажила свой меч и вынула колокольчики. И в это же мгновение Керригор шагнул. Он быстро преодолел расстояние между ними. Он вытянулся до потолка. Глаза его, пылая яростным пламенем, открылись, и он заговорил:
— Все это пустяки, Аборсен. И ты опоздала…
Мощь Свободной магии, а не его слова парализовали Сабриэль. В отчаянии она попыталась позвонить колокольчиками, но кисти рук не слушались ее…
Медленно, неотвратимо, Керригор придвинулся на длину вытянутой руки. Над Сабриэль возвышалась башня, сгусток ночи. Дыхание чудовища клубилось над головой Сабриэль и окутывало ее влажным паром.
Кто-то, может быть, девушка, испускающая последний вздох на полу, нежно коснулась ног Сабриэль. Маленькая искорка магии Хартии пробежала от этого прикосновения, влилась в вены Сабриэль, согрела теплом мускулы, добежала до руки — и колокольчики зазвенели.
Это не был ясный, звонкий звук, каким он должен был быть, потому что огромная масса Керригора поглощала его, но он подействовал. Керригор отступил назад и уменьшился, теперь он был всего лишь в два раза больше, чем Сабриэль.
Она снова зазвонила колокольчиками, собрав воедино всю свою магическую силу. Керригор должен пасть, он должен отправиться туда, куда она его направляет…
…И он подчинился. Он вошел в свое настоящее тело, лежащее в саркофаге. Звуки колокольчиков затихали, но все равно Керригор продолжал изменяться. Горящие глаза и рот расплылись, как растаявший воск, черная масса тела превратилась в столб дыма, который с рычанием взвился к потолку и затем рухнул вниз прямо в открытый рот Рогира.
С пронзительным воплем раскололись Саранет и Кибет, и осколки серебра посыпались на пол. Ручки красного дерева превратились в пыль, просыпались сквозь пальцы Сабриэль.
Сабриэль ошеломленно посмотрела на свои руки, все еще чувствуя ручки колокольчиков в ладонях…
Затем без размышлений подняла меч и шагнула к саркофагу. Она увидела вставшего их гроба Рогира с пылающими глазами Керригора.
— Беспокойство, — сказал он почти человеческим голосом. — Я должен был помнить, что ты беспокойное отродье.
Сабриэль сделала выпад, и меч, проткнувший грудь Керригора, прошел насквозь. Керригор только захохотал и потянул меч из груди, мертвенно-бледные пальцы крепко держали серебристое лезвие. Сабриэль попыталась отнять у него меч, но ей это не удалось.
— Ни один меч не может мне навредить, — хохотал Керригор. — Даже тот, который сделал Создатель Стены. Особенно теперь, когда я наконец захватил их последние силы. Силы, которые прежде правили Хартией, силы, которые создали Стену. Теперь это все — мое. И этот переломанный братец теперь мой и ты моя — Аборсен. Сила и кровь. Кровь для разрушения!
Сабриэль попыталась отступить, но Керригор оказался проворней, ледяной рукой он схватил ее за плечо и повернул к себе.
— Будешь спать, пока Великие Камни приготовятся принять твою кровь? — прошептал Керригор, извергая вонючее дыхание. — Или хочешь пройти весь путь?
Сабриэль подняла глаза и впервые встретилась с ним взглядом. В его глазницах полыхал адский огонь. Она вздрогнула и почувствовала, как серебряное кольцо повернулось на пальце. Похоже, оно увеличилось?
— Что ты предпочитаешь, Аборсен? — продолжал Керригор. — Позади нас корчится твой возлюбленный, но следующий поцелуй…
Кольцо на руке Сабриэль, которую она спрятала за спину, все увеличивалось, но она еще чувствовала прикосновение металла…
Покрытые волдырями губы Керригора придвинулись к Сабриэль, а кольцо все крутилось на пальце. Сабриэль в последнюю минуту отдернула голову, и по ее щеке скользнуло что-то сухое и шершавое.
— Сестринский поцелуй, — лязгнул Керригор. — Нет, это поцелуй для дядюшки, который знал тебя с дня рождения — или даже раньше, но мне этого недостаточно.
Сабриэль почувствовала, как Керригор сильно сжал ее голову и резко наклонил ее назад, так что губы Сабриэль сами собой открылись, будто бы для страстного поцелуя.
Но ее левая рука была на свободе.
Керригор стал придвигать голову, лицо его становилось все больше и больше, и вдруг между ними мелькнуло серебряное сияние — кольцо было надето на его шею!
Керригор отпустил Сабриэль, и она упала назад, стараясь в кувырке отодвинуться подальше. Но Керригор успел уцепиться за ее руку. Он, казалось, удивился, но не обеспокоился. Правой рукой он потрогал кольцо, при этом от пальцев отвалились ногти и кости ладони вылезли наружу.
— Что такое? Какой-то… Невероятно! — визгнул Керригор. Хрипя, он оттолкнул Сабриэль, и она снова упала на пол. Он стал вырывать из груди меч, который медленно, с дребезжанием, словно нехотя, выползал наружу.
Плавно, как змея, рука взмахнула мечом, Керригор пронзил Сабриэль, пробив ее кольчугу, и меч уткнулся в деревянный пол. Взрыв боли заставил Сабриэль закричать и согнуться в конвульсиях вокруг серебряного лезвия.
Керригор, наколов ее, как жучка в коллекции, обернулся к Тачстоуну. Сабриэль сквозь туман, застилавший ей глаза, увидела, как Керригор отколол острый кол от одной из деревянных балок.
— Рогир, — сказал Тачстоун. — Рогир…
С пронзительным, яростным визгом Керригор вонзил кол в Тачстоуна.
Сабриэль закрыла глаза и отвернулась в сторону, погрузившись в мир своей боли. Она знала, что могла бы остановить кровь, льющуюся из раны на животе, но теперь, когда Тачстоун мертв, она будет просто лежать и даст крови вытечь.
Однако Сабриэль не чувствовала, что Тачстоун умер.
Она снова посмотрела на него. Кол сломался о доспехи юноши. Керригор начал отламывать другой кол, но в этот момент кольцо скользнуло вниз, на его плечи, срезая плоть с костей, как кожуру с яблока, и высвобождая дух Смерти из прогнившего трупа.
Керригор сопротивлялся и извивался, но кольцо уже стянуло его руки. В безумных прыжках Керригор пытался скинуть с себя кольцо. Он кидался из стороны в сторону, но от этих бросков все больше кусков плоти отваливалось на пол, и в конце концов остался только огромный сгусток темноты, сжатый серебряным обручем. Он задрожал и, осыпавшись, превратился в холм, на котором светился тот же серебряный обруч. В серебре сверкнул красный глаз, но это был всего лишь рубин, выросший вместе с увеличившимся кольцом.
На кольце снова проступили знаки Хартии, но Сабриэль не могла их прочесть. Глаза застилала пелена, к тому же было очень темно. Не было даже лунного света. И все-таки она знала, что должно быть сделано. Саранет — рука ее коснулась перевязи, но там не было шестого, или седьмого, или третьего колокольчика… Какая небрежность, подумала Сабриэль, какая небрежность… но я должна завершить заклинание. Рука ее дотронулась до Билгера и почти уже вынула его, но нет, это для освобождения. И вот Сабриэль, всхлипывая от боли, которая не оставляла ее, отвязала Ранну.
Ранна был необычно тяжелым. Собрав силы, Сабриэль положила его к себе на грудь. Затем, лежа на спине, проколотая своим собственным мечом, она зазвонила колокольчиком. Сладкий звук Ранны пронесся через зал и вылетел наружу, где несколько солдат все еще бились со слугами Смерти. Все, до кого донесся этот звук, прекратили борьбу и упали там, где застал их звон Ранны. Тяжело раненные легко отошли от Жизни. Те, кто был ранен легче, впали в глубокий сон.
Темный холм, который был Керригором, разделился на два полушария, связанных по экватору кольцом серебра. Одно полушарие было черным, как уголь, другое — мерцающе-белым. Постепенно они превратились в двух котов, соединенных у горла, как сиамские близнецы. Затем серебряное кольцо разделилось надвое, образовав на каждой кошачьей шее по обручу, и коты отделились друг от друга.
Серебро колец потеряло свое сияние, медленно изменило цвет и стало двумя красными кожаными ошейниками, и на каждом оказался свой миниатюрный колокольчик — свой Ранна.
Рядышком сидели два маленьких кота. Один белый, другой — черный. Оба кота потянулись, мяукнули и выплюнули по серебряному колечку. Котята еще раз мяукнули, и колечки покатились к Сабриэль. Коты свернулись клубочком и заснули.
Тачстоун следил, как кольца, отражая лунный свет, катились в пыли. Они коснулись бока Сабриэль, но она не поднимала их. Она обеими руками все еще сжимала Ранну, который молчал, покоясь у нее на груди. Над ней нависал ее меч. Его клинок и рукоятка бросали на лицо Сабриэль тень в виде креста.
Какое-то детское воспоминание пролетело в памяти Тачстоуна. Голос, голос вестника.
— Ваше Высочество, мы принесли горестное известие. Аборсен умер.
ЭПИЛОГ
Смерть казалась холоднее, чем бывала прежде. Сабриэль удивилась, не понимая причины этого, пока не обнаружила, что ее несет ледяное течение реки. Сначала она попыталась выбраться из воды, но потом сдалась.
— Всем и всему приходит время умирать… — прошептала Сабриэль.
Мир живых и все его заботы, казалось, отступили далеко-далеко. Тачстоун жив, и это радовало ее. Керригор повержен, заточен, хоть и не удалось отправить его в настоящую Смерть. Ее работа сделана. Скоро она пройдет Девятые Ворота и наконец отдохнет…
Вдруг что-то схватило ее за ноги и за руки, вытащило из воды и поставило на ноги.
— Это еще не твое время, — сказал голос, и эти слова эхом повторили множество голосов.
Сабриэль заморгала от яркого сияния человеческих фигур, парящих над водой. Их было больше, чем она могла сосчитать. Это не были духи Смерти, а скорее похожие на посланцев матери. Их очертания были расплывчаты, но узнаваемы, все они были в голубых плащах, расшитых серебряными ключами. Все они были Аборсенами.
— Возвращайся назад, — хором говорили они. — Возвращайся назад.
— Я не могу, — всхлипнула Сабриэль. — Я мертва! У меня нет сил…
— Ты — последний Аборсен, — прошептали голоса. Светящиеся тени приблизились. — Ты не можешь уйти по этому пути, пока не появится другой Аборсен. В тебе еще есть силы. Живи, Аборсен, живи…
Внезапно Сабриэль почувствовала прилив энергии. Этого было достаточно, чтобы хоть и ползком, но пробраться по реке обратно и вернуться к границе Жизни. Сияющий эскорт сопровождал ее до самого конца. Один из них, возможно отец, легко коснулся ее руки, когда она уже перешагнула границу царства Смерти.
Она увидела лицо Тачстоуна, который не сводил с нее глаз. В уши ударил звук. Вдалеке раздавался звон колокольчиков скорой помощи, которая мчалась из города.
Сабриэль совсем не чувствовала ни Смерти, ни Великой магии. Но ведь Керригор исчез, и они здесь, в сорока милях от Стены…
— Живи, Сабриэль, живи! — бормотал Тачстоун, согревая ее холодные руки. Его глаза были полны слез, и он даже не заметил, что она приоткрыла веки. Сабриэль улыбнулась, затем сморщилась от боли и оглянулась по сторонам.
В зале снова горели электрические лампы, которые развесили солдаты. Оказалось, что живых гораздо больше, чем она предполагала.
Но и мертвых было много. Сабриэль тяжело вздохнула, когда поняла это. Полковник Хоурайс, магистрикс Гринвуд, ее подружка Илаймер, шестеро других девочек, по крайней мере половина солдат…
Глаза Сабриэль вернулись к тому, что было рядом с ней, к двум спящим котам и двум серебряным колечкам на полу около нее.
— Сабриэль!
Наконец-то Тачстоун заметил! Сабриэль осторожно подняла голову. Тачстоун вынул меч из ее груди, и несколько школьниц начали произносить заклинание на Исцеление. Естественно, Тачстоун ничего не сделал со своей ногой.
— Сабриэль! — сказал он снова. — Ты жива!
— Да, — ответила с удивлением Сабриэль. — Жива!
|
|
| |
]
