Тени - Страница 2 - Пабы Хогсмита

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:09 | Сообщение # 16

Княгиня де Веллар

Шаная отвлеклась на восклицание воспитательницы. Та встала, с отчетливым хрустом прогнулась в пояснице и, прихрамывая, прошлась по комнате, разминая суставы. Наконец остановилась около запертой двери и с раздражением ударила по ней кулаком.
— Сколько еще нас будут держать взаперти? — гневно спросила Нинель, обращаясь не к принцессе, а, скорее, к стражнику в коридоре. — Сколько? Мы сидим здесь уже три дня! Вы подумали о последствиях, когда посмели запереть дочь короля?
Ответом ей, как и следовало ожидать, послужила тишина. Нинель не удержалась от искушения и напоследок от души пнула дверь. Правда, сразу же пожалела о своем необдуманном поступке, едва не потеряв равновесие. Пошатнулась и наверняка упала бы, если бы мгновением раньше ее не подхватила под руку Шаная, испуганно вскочившая со своего места.
— Осторожнее! — Девочка помогла воспитательнице добраться до кресла и ласково улыбнулась ей. — Нинель, тебе не стоит…
Окончить фразу принцесса не успела. За окном пронеслась стремительная тень, закрыв на мгновение солнце. В коридоре послышались встревоженные крики. Кто-то пробежал мимо комнаты, громыхая сапогами. Со двора раздался дружный визг тех послушниц, которым позволили хлопотать по хозяйству под строгим присмотром стражников. И опять солнечный свет померк, на этот раз на более длительный срок.
Не в силах более вынести любопытства, девочка подскочила к окну. Встала на цыпочки, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Но все зря — в поле ее зрения попадал лишь крохотный кусочек неба.
Нинель в свою очередь даже не попыталась помочь своей воспитаннице. Старая женщина сгорбилась на кресле, закрыла лицо руками и всхлипнула от мутного страха, накатившего жаркой волной. Суматоха, поднявшаяся в монастыре, говорила лишь об одном: прибыл инквизитор. А значит, теперь только шаг отделяет ее драгоценную Шанаю от допроса с пристрастием.
* * *
Залин волновался. Вопреки его чаяниям, Священный Трибунал по непонятной причине медлил с отправкой в монастырь дознавателей. Мужчина надеялся, что они прибудут сюда уже на следующий день после сообщения о гибели настоятельницы. Но минул день, за ним еще один, а ничего не происходило. Он попробовал еще раз связаться с советом храмов через кристалл Игниуса, однако ему строго велели ждать. Мол, все оказалось не так просто, как сначала представлялось. И задержка очень не нравилась Залину. Он видел, что среди его людей уже ползут недовольные шепотки по поводу неоправданно долгого ожидания. Далеко не все были согласны с его решением передать расследование в руки инквизиции. Многие считали, что первым делом надлежало поставить в известность о случившемся Хария, так как речь шла о его дочери.
Залин чувствовал, как в отряде набирает силу недовольство им как капитаном. В последние два дня он не участвовал в обычных разговорах стражников, напротив, стоило ему только появиться, как беседы смолкали. Старинные приятели, неоднократно шедшие в бой рядом с ним и прикрывавшие ему спину в самые опасные моменты, сейчас прятали от него глаза. Капитан понимал, что зреет бунт. И даже во сне не расставался с оружием. Впрочем, много ли он спал в последние дни? Вряд ли больше пары часов.
Мужчина тяжело вздохнул и запрокинул лицо к синему небу. Он стоял сейчас на крыльце, отсутствующим взором наблюдая за суетой послушниц, которым разрешили заняться повседневными делами. Кстати, еще одна проблема. Что скрывать, многие из его товарищей плохо контролировали свои желания, будучи окружены молоденькими девицами. Нет, пока никто не позволял себе ничего лишнего, но Залин сомневался, что это продлится достаточно долго. Рано или поздно почтение перед священным местом пропадет, и верх возьмет низменная жажда плотского наслаждения. Последнюю ночь он лично патрулировал пустынные коридоры монастыря, встревоженно прислушиваясь, не вскрикнет ли где прижатая к стене послушница, не взмолится ли о пощаде женский голос, пытаясь пробиться к здравому смыслу насильника через туман похоти.
Залин устало потер лоб. Проблемы, одни проблемы. Кто знает, что может произойти здесь, если инквизитор задержится еще хоть на день. Вон как Ранор — высокий светловолосый гигант — жадно пожирает взглядом голые щиколотки девиц, подметающих двор с подоткнутыми для удобства юбками. Того и гляди, слюной захлебнется. А скажешь что — тебе, пожалуй, мигом припомнят заточение принцессы и попытку договориться с Трибуналом через голову короля.
Едва только последняя мысль печально промелькнула в голове стражника, как что-то произошло. С гор потянуло холодным ветром. Резкий порыв взметнул подолы послушниц, которые вдруг дружно завизжали, уставившись куда-то поверх крыши храмины. Черная стремительная тень закрыла солнце, обняла мир быстро растущими крыльями мрака.
Залин кубарем слетел с крыльца. Он уже сжимал в руках меч, но не помнил, как выхватил его. Мимо него к спасительным дверям спального корпуса бежали послушницы, продолжая кричать от испуга. Ранор, только что пускающий слюни на девиц, уже стоял рядом со своим капитаном, готовый драться вместе с ним до конца. Уголки губ Залина дрогнули в слабой благодарной улыбке. И тут же мужчина снова окаменел, выискивая глазами в небе причину переполоха.
Тень вернулась, неся с собой новый порыв ледяного холода, пробравшего стражника до костей. Но куда страшнее было осознание, кому именно она принадлежит.
Залин и Ранор переглянулись. По побледневшему лицу приятеля капитан понял, что тот тоже догадался. В небе над монастырем парил боевой черный дракон. Он тяжело взмахнул огромными кожистыми крыльями, поворачивая на новый заход. И вдруг запрокинул чешуйчатую морду к солнцу, проклекотав что-то утробно-угрожающее. Выпустил в небо дымный клуб сажи и внезапно пошел на снижение, сложив крылья.
Залин был далеко не трус, но он отступил. Но одно грело ему душу: Ранор сбежал первым. Пока капитан медленно пятился к крыльцу, не отводя настороженного взгляда от быстро увеличивающегося в размерах крылатого змея, его приятель уже стоял на ступенях, готовый в любой момент юркнуть в спасительный полумрак приземистого здания. Впрочем, такой ли спасительный? Если хоть тысячная доля из того, что рассказывают о кровожадности, хитрости и жестокости драконов, правда — то они все обречены. Не спасут ни толстые стены, ни надежная крыша.
Просторный внутренний двор монастыря сейчас казался совсем крошечным по сравнению с громадным змеем. Залин с отчаянием смотрел в белое подбрюшие дракона, защищенное крепкими роговыми пластинами, когда тот завис прямо над ним, вздымая ударами крыльев тучи пыли. Говорят, они выдерживают даже прямой удар огненным шаром, сотворенным лучшими магами Игниуса. Даже если ударить его мечом, то чудовищная рептилия вряд ли почувствует это. Неужели они все обречены? И неужели загадочная власть принцессы Шанаи распространяется даже на этих легендарных существ?
Дракон неожиданно изогнул длинную шею и посмотрел вниз кроваво-красными глазами. Ранор при виде этого всхлипнул от ужаса, попятился назад, наткнулся спиной на все еще открытую дверь — и стремглав кинулся в здание. Залин остался в одиночестве. Он побелевшими от напряжения пальцами сжимал бесполезный в такой ситуации меч, зная, что в любом случае будет драться до последнего.
Рептилия задрала голову вверх и издала тонкий пронзительный визг, который наотмашь ударил по ушам. Залин сам не заметил, как рухнул на колени; клинок, звякнув, отлетел в сторону, а мужчина в отчаянной муке сжал руками голову, которая готова была лопнуть от этого мерзкого звука.
— Ну, хватит, хватит.
Во внезапно наступившей тишине приятный звонкий голос прозвучал громом. Залин почувствовал, как кто-то тронул его за плечо. Поднял голову и ошарашенно уставился в спокойные серые глаза женщины средних лет, одетой безо всякого почтения к традициям не в платье, а в практичный черный брючный костюм для верховой езды.
— Простите моего озорника. — Незнакомка, словно материализовавшаяся в воздухе, виновато улыбнулась и протянула ему руку, помогая подняться. — Засиделся на привязи, вот и буянит от радости.
— Что? — Залин машинально принял предложенную руку.
Пальцы загадочной гостьи сильно, совсем по-мужски сжали его запястье. Капитан встал, продолжая во все глаза смотреть на женщину, словно опасаясь, что стоит ему только моргнуть, как она исчезнет. Немолода — лет сорок точно есть, если не больше, но фигуру сохранила по-девичьи стройную и гибкую. Светлые волосы уложены в аккуратный пучок, а на висках уже серебрится седина. Маленький носик озорно вздернут, пухлые губы так и норовят разъехаться в улыбке. Должно быть, в молодости считалась признанной красавицей и сводила мужчин с ума. Да что там, до сих пор наверняка не имеет недостатка в поклонниках.
Залин невольно посмотрел на ее тонкие изящные руки, готовый увидеть брачную татуировку. Но тут его ожидало еще одно удивительное открытие: ладони незнакомки были густо покрыты изумрудной вязью посвящения в храм Пресветлой богини. А на безымянном пальце красовался массивный серебряный перстень инквизитора, судя по крупному рубину — высшей ступени.
— Моя госпожа. — Залин поспешно склонился в глубоком поклоне, но женщина не обратила на него ни малейшего внимания. Она легко сбежала по ступеням крыльца и замерла прямо под брюхом дракона. Капитан вздрогнул от ужаса, когда увидел подобное безрассудство. Рептилия почти задевала женщину длинными изогнутыми когтями конечностей. Одно движение — и незнакомку располосует надвое. И просто удивительно, что она стоит так прямо, будто вокруг не беснуется ветер, который чудовище поднимало ударами своих крыльев, увенчанных смертоносными шипами.
— Достаточно! — рявкнула женщина, без особого труда перекрыв неожиданно окрепшим голосом безумие стихии. — Малыш, хватит! Перепугал весь монастырь. А ты, Варон, не стыдно? Ведешь себя, будто малолетний послушник, дорвавшийся до книги с запретными заклинаниями!
Малыш? Варон? Залин нахмурился, не понимая, о ком говорит загадочная женщина. Быть может, она повредилась умом при виде чудовищного в своей мощи создания? Или Священный Трибунал жестоко посмеялся над несчастным стражником, прислав вместо инквизитора блаженную дурочку?
А в следующий момент произошло нечто совсем невероятное. Дракон вдруг начал стремительно уменьшаться в размерах. Только что над мужчиной парил ужасающий в своих размерах крылатый змей, способный без особых проблем уничтожить древний монастырь. Но с каждой секундой жуткое чудовище теперь съеживалось, и когда оно оказалось размером не больше лошади, с его спины скатился какой-то непонятный куль, более всего напоминающий тряпичный сверток. Рухнул на гравий внутреннего двора и внезапно разразился такими замысловатыми ругательствами, что Залин опешил и быстро прикоснулся указательным пальцем ко лбу, носу и подбородку, прося прощения у небес. Нет, капитан, как любой нормальный мужчина, и сам был горазд выругаться при случае, но не на святой же земле! Считается, все сказанное здесь достигнет ушей богов моментально, а иметь настолько могущественных врагов никому не хочется.
— Варон, — укоризненно протянула женщина, нисколько не смутившись от столь длинной прочувственной тирады, — тебе не стыдно? Вообще-то это была твоя идея — прокатиться на драконе. А я тебе говорила, что негоже в твоем возрасте такими чудачествами заниматься.
Залин глядел на развернувшееся представление во все глаза. Он уже ничего не понимал в происходящем. Кто все эти люди?
Куль, неподвижно лежащий на земле, тем временем зашевелился и приподнялся, обернувшись лысым жизнерадостным толстяком в серой мешковатой рясе. Он так забавно смотрелся рядом с высокой худощавой женщиной, ростом едва доставая ей до плеча, что Залин наверняка рассмеялся бы в любой другой ситуации. Но сейчас ему было не до веселья. Тем более что дракон продолжал терять в размерах. Сейчас он напоминал крупную жирную навозную муху, навязчиво кружащую подле таинственной гостьи. Та подставила бывшему крылатому змею ладонь, дождалась, пока он сядет на нее, и затем с неприятным хрустом сжала пальцы, раздавив его, будто надоедливое насекомое.
Залин закрыл глаза и невольно потряс головой, почти уверенный, что вот-вот очнется от затянувшегося красочного сна, так напоминающего реальность. Потому как это просто не могло быть реальностью! Но когда он опять взглянул перед собой, во дворе ничего не изменилось. Лишь на лице незнакомки проступили новые полосы татуировки, напоминающие змеиную чешую.
— Ты оказалась права, Хадайша, староват я для таких приключений. — Толстяк небрежно отряхнул от пыли длинный подол рясы. — Но оно стоило того! Ты бы видела, как крестьяне разбегались с полей, когда мы с Малышом над ними проносились! А как верещали селянки, когда мы гнали их по проселочным дорогам! Мчались так, что только пятки сверкали.
— Варон, ты же обещал не шалить! — расстроенно пробормотала незнакомка. — Вот опять Священный Трибунал завалят жалобами на проснувшихся черных драконов. Придется много нового и ласкового о себе выслушать в очередной раз.
— Да ладно тебе. — Толстяк затрясся от негромкого смеха. — Не переживай! Кто тебе что сделает? Пожурят-пожурят да успокоятся. Или в Священном Трибунале есть еще одна заклинательница?
Заклинательница? Залин нахмурился при этом слове. Кажется, что он когда-то слышал что-то об этих женщинах. Говорили, будто они обладают чудовищной силой преобразовывать мир. Могут нарисовать любого зверя — и тотчас же оживить его. Правда, платят за подобные заклинания они обычно собственной кровью, но все же.
Хадайша косо глянула на него и приподняла палец, останавливая своего спутника от дальнейших откровений.
— Позже, — кратко обронила она, — позже обсудим твое недостойное поведение. Я полагаю, нам стоит представиться этому храброму воину, кстати, замечу, единственному, кто не бросился бежать при твоем появлении.
Варон задумчиво почесал лысую голову, повернулся к Залину — и тот невольно приосанился. Глубоко посаженные глаза толстяка под кустистыми седыми бровями посмотрели на мужчину с такой суровостью, будто просветили его насквозь, без особых проблем увидели все его маленькие постыдные тайны и большие секреты, обычные для любого человека.
Капитан первым отвел взгляд, почувствовав, как начинает краснеть. И это, что скрывать, испугало его. Он не раз за свою жизнь балансировал на краю гибели, бывало, не знал, переживет ли следующую ночь, но никогда так не боялся. Словно всю его душу вывернули сейчас наизнанку, встряхнули как следует под солнечным светом, пристально изучая самые темные уголки и негромко посмеиваясь над обнаруженными недостатками.
— Варон, — почему-то одернула толстяка женщина. Тот нехотя выпустил стражника из плена своего жуткого немигающего взора, и Залин судорожно перевел дыхание, осознав, что все это время забывал дышать.
Тем временем двери, ведущие в спальный корпус, тихонько приоткрылись. В образовавшуюся дверь просунул свою вихрастую голову Ранор. Окинул внутренний двор беглым взглядом, увидел целого и невредимого капитана и с явным облегчением вздохнул. Правда, тут же набычился, заметив незваных гостей. После чего осторожно вышел на крыльцо и замер, широко расставив ноги и заложив большие пальцы за перевязь с оружием. Ни дать ни взять — доблестный воин на страже монастыря. Беда была только в том, что Залин помнил, как Ранор бежал от опасности, оставив его на поле предполагаемой битвы. И вряд ли забудет это, а значит, прежнего доверия к товарищу уже не будет.
Хадайша понимающе улыбнулась, будто разгадала причину недовольной гримасы, быстро промелькнувшей на лице Залина. Она хотела было что-то сказать, но в последний момент одумалась. Протянула стражнику руку и кратко представилась:
— Хадайша. Как вы уже поняли, я дознавательница, отправлена к вам для расследования гибели матушки Серафии. Прежде принадлежала храму Пресветлой богини.
Залин машинально пожал изящную длинную ладонь женщины, в очередной раз поразившись силе ее пальцев. Перевел вопросительный взгляд на толстяка, успевшего подобрать его меч, потерянный при появлении дракона, и сейчас задумчиво пускающего солнечные зайчики безукоризненной полировкой лезвия.
— Ох, простите. — Тот почувствовал его интерес и расплылся в широкой извиняющейся улыбке. Протянул ему клинок рукоятью вперед. — Это ваше, должно быть. Просто профессиональный интерес.
Профессиональный интерес? Залин с трудом удержался от изумленного восклицания. Как это прикажете понимать? Неужели смешной старик когда-то участвовал в сражениях? Да нет, чушь.
Однако тем сильнее было его удивление, когда он разглядел замысловатые линии кроваво-красной татуировки, украшающей ладони толстяка. Все маги Игниуса являются неплохими воинами. Их учат как искусству невидимого, так и обращению с оружием. Но все равно — глядя на низкого полного мужчину, было невозможно представить его на поле битвы.
— Как вы уже поняли, меня зовут Варон. — Толстяк дождался, когда Залин уберет меч в ножны, и в свою очередь пожал ему руку. — Тоже инквизитор, правда, раньше принадлежал к храму Пресветлого бога.
— Не думал, что Священный Трибунал настолько серьезно отнесется к моему донесению, — проговорил Залин. — Я думал, что он пришлет одного дознавателя, а тут сразу двое. Надеюсь, что расследование займет у вас вдвое меньше времени, раз уж пришлось вас так долго ждать.
Стражник сделал особый упор на последней фразе. Судя по тому, как Хадайша и Варон переглянулись, они без особых проблем поняли его намек. Мол, не слишком ли вы задержались по дороге в монастырь? Когда имеешь дело с дочерью короля в качестве основной подозреваемой, счет идет даже не на дни — на часы. Если о происшедшем узнает Харий, то справедливого и честного расследования точно не получится. Скорее, он тут же пошлет сюда войска, чтобы отбить силой свою дочь из рук совета храмов.
В серых глазах женщины мелькнуло скрытое раздражение. Она сложила губы в язвительную усмешку и достаточно резко ответила Залину:
— Но мы же здесь! Вы должны понимать, что подобные вопросы не решаются одномоментно. Священный Трибунал, к нашему величайшему сожалению, не обладает абсолютной независимостью от власти короля, хотя стремится к этому. Поэтому пришлось соблюсти определенные меры предосторожности, чтобы наше путешествие сюда осталось тайной для осведомителей Хария, — после чего покосилась на Варона и добавила совсем уже тихо: — Я же не виновата, что кое-кто решил на старости лет прокатиться на драконе. Иначе мы бы прибыли еще вчера вечером, воспользовавшись кристаллами Игниуса. А так мне пришлось задержаться, чтобы приурочить свое явление с прилетом товарища.
— Да ладно тебе! — Варон раскатисто расхохотался, не обратив ни малейшего внимания на затаенное неудовольствие в голосе его спутницы. Без малейшего почтения хлопнул ее по плечу, да так, что Залин аж покачнулся вперед, намереваясь подхватить женщину, если та вдруг упадет после такого удара. Однако Хадайша устояла на ногах, лишь недовольно сверкнула глазами, а толстяк тем временем продолжил: — Зато один кристалл сэкономили. И потом, разве сама не получила удовольствия? Заклинательницы делят со своими созданиями все чувства, а Малыш у тебя уже очень давно не получал свободы. Или хочешь сказать, тебе не понравилось?

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:10 | Сообщение # 17

Княгиня де Веллар

— Не здесь, — кратко одернула его Хадайша, не желая откровенничать в присутствии посторонних людей. К их небольшой группе уже присоединился Ранор, глядя на неожиданных посетителей во все глаза. Внутренний двор медленно заполнялся любопытствующими, жадно ловящими каждое слово пришельцев. Некоторые особо отважные послушницы вернулись к работе, которая, однако, почему-то сосредоточилась исключительно в опасной близости от гостей.
Залин посмотрел на ближайшую девушку, застывшую в нескольких шагах от них с метлой в руках, и кивнул, соглашаясь с женщиной. Действительно, то, о чем он собирался поведать инквизиторам, не предназначено для ушей посторонних. Слухи подчас распространяются со скоростью верхового лесного пожара.
— Пойдемте. — Капитан любезно склонил голову перед Хадайшей. — Полагаю, нам лучше найти более спокойное место, где мы поговорим без лишних свидетелей.
Женщина энергично кивнула, соглашаясь со словами стражника. Сделала шаг вслед за Залином, направившимся к крыльцу, но внезапно развернулась и посмотрела на Ранора, без лишних приказов оставшегося присматривать за послушницами.
— А он? — спросила она и требовательно дернула за рукав Залина, заставив его тоже остановиться. — Он с нами не пойдет?
— Нет, — несколько удивленно ответил капитан. — Пусть следит за послушницами. Как-никак сейчас я отвечаю за их безопасность. Мало ли.
— Мало ли, — эхом повторила Хадайша. Почему-то скривилась, как от невыносимой боли, но промолчала. Лишь как-то странно переглянулась с Вароном и еще раз внимательно посмотрела на Ранора. Тот вдруг залился густой багровой краской непонятного стыда и демонстративно отвернулся от женщины, с преувеличенным вниманием принявшись прислушиваться к взволнованным перешептываниям послушниц. Залин удивленно хмыкнул при виде странной реакции товарища. Что с ним? Такое чувство, будто он испугался чего-то. Но чего именно?
Дверь, ведущая в здание, тем временем хлопнула, выпустив на свежий воздух еще с десяток стражников под предводительством Далалия. Они сделали несколько шагов по направлению к визитерам и замерли, ожидая приказаний своего капитана.
— Пусть он тоже присмотрит за послушницами, — проговорила Хадайша, кивнув на Далалия, стоявшего чуть впереди остальных. — Молодые девицы бывают столь шаловливыми и озорными, что одному за ними тяжело уследить.
— Ладно, — согласился Залин, изумленно вскинув брови от такого распоряжения. Собрался было спросить, чем оно обусловлено, но женщина уже отправилась к дверям монастыря, не снисходя до объяснений. Стражники как по команде дружно расступились перед ней. Варон тяжело вздохнул и быстро засеменил следом, пытаясь догнать свою подругу. И Залину не оставалось ничего иного, как присоединиться к этой странной процессии, прежде негромко приказав Далалию остаться во дворе.
* * *
Скрывшись от чрезмерного внимания послушниц и приятелей за крепкой дубовой дверью здания, Залин одним прыжком догнал Хадайшу и вежливо осведомился, не желает ли та перед началом расследования отдохнуть и умыться, однако женщина лишь раздраженно отмахнулась, даже не сбавив шага. Она шла по темным коридорам с такой уверенностью, будто уже не раз бывала здесь. И судя по тому, с какой легкостью без малейшей подсказки со стороны дознавательница нашла комнату Серафии, это предположение не было лишено определенного смысла.
Залин ужом проскользнул перед женщиной и загремел ключами, торопясь открыть дверь. Он запретил помощницам настоятельницы убираться здесь, не без оснований считая, что инквизитора не обрадует, если кто-нибудь уничтожит следы трагедии. Поэтому кровавые отпечатки босых ног ныне покойной матушки все так же вели к порогу от смятой постели и так же загадочно обрывались в нескольких шагах от спасительного выхода.
— Предполагаю, на Серафию напали именно здесь, — проговорил Залин, пропуская Хадайшу и Варона в комнату.
— Тихо! — строго прикрикнул на него толстяк, моментально согнав с лица легкомысленное выражение.
— Спасибо, но пока мы не нуждаемся в вашей помощи, — вторила ему Хадайша. — Если желаете присутствовать, то стойте на месте и, во имя всех богов, не мешайте нам глупыми вопросами и репликами!
Залин обескураженно замолчал. Отошел к стене и застыл там, с некоторой обидой скрестив на груди руки. Вот, значит, как. Ну что же, он и со стороны с величайшим интересом понаблюдает за хвалеными методами ведения расследования инквизиторов.
Хадайша еще некоторое время испытующе смотрела на стражника, видимо, ожидая, что он начнет возмущаться или мешаться под ногами. Но убедившись, что мужчина не намерен вступать в пустые препирательства, позволила себе слабую улыбку благодарности. И тут же вновь окаменела лицом, обернувшись к Варону. Толстяк уже подметал пол рясой, согнувшись в три погибели и чуть ли не по-собачьи обнюхивая застывшие бурые пятна крови на половицах. Женщина тем временем отошла к незастеленной кровати. Под ее сапогами неприятно хрустнули глиняные осколки разбитой лампы, но она, казалось, не обратила на это ни малейшего внимания. Села на скомканное одеяло и замерла, закрыв глаза. Длинные холеные пальцы Хадайши легонько поглаживали подушку, которую она взяла на колени, будто ласкали невидимое животное.
— Страх, — вдруг нарушил затянувшуюся паузу Варон. Выпрямился с неприятным хрустом в пояснице и почесал подбородок. — Я чувствую страх. Он въелся здесь в стены.
— Не только здесь, — негромко возразила ему Хадайша, по-прежнему не открывая глаз. — Он всюду. Весь монастырь пропитан страхом. И послушницы… Ты заметил, что они совершенно не грустят по своей наставнице?
— Правда? — Варон с интересом обернулся к ней. — Если честно, не обратил внимания. По-моему, они напуганы.
— Это всего лишь результат твоего эффектного появления на драконе. — Хадайша слабо улыбнулись. — Они немного растеряны из-за такого количества мужчин вокруг и резкой перемены привычного уклада жизни. И… как ни странно, но они рады случившемуся. Нет, конечно, каждая из них будет до последнего скрывать настоящие чувства, но в глубине их душ я вижу искреннее облегчение.
Залин приглушенно хмыкнул. В прошедшие дни он был слишком занят навалившимся на него ворохом повседневных забот и обеспечением порядка в монастыре, поэтому слова Хадайши стали для него откровением. Хотя… если честно, он сам не так давно удивлялся тому, что послушницы перенесли смерть своей наставницы стойко и без особых слез. Даже ближайшие помощницы Серафии особо не переживали.
— Кстати, насчет мужчин. — Хадайша открыла глаза и в упор взглянула на Залина. — Капитан, есть ли такая уж острая необходимость в присутствии ваших людей в монастыре?
— Что? — переспросил мужчина, несколько опешив от столь резкой перемены темы. — Вы о чем?
— Смерть матушки Серафии, конечно, большое потрясение для всех нас, — мягко проговорила женщина и рассеянно заправила за ухо локон светлых волос, выбившийся из тугого пучка. — Но помимо нее в монастыре есть достаточное количество взрослых. Простите за мою нескромность, но мне представляется не совсем верным и безопасным заставлять мужчин, давно лишенных женского общества, охранять молоденьких девиц, невинных и неискушенных в определенных жизненных аспектах.
Залин гневно выпрямился, когда до него дошел смысл витиеватой фразы Хадайши. Сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
— Намекаете, что мои люди могут позволить себе лишнего в отношении послушниц? Ваше преосвященство, уверяю вас…
— Хадайша, — оборвала его женщина, чуть заметно поморщившись от высокопарного обращения. — Называйте меня по имени. Не люблю пустых формальностей. И все же, капитан, почему в монастыре сейчас находится весь ваш отряд? Двух-трех людей для поддержания порядка вполне бы хватило.
Залин опустил голову, не зная, как ответить на простой, в общем-то, вопрос. Как объяснить этим инквизиторам, что все дело в маленькой девочке с невинным взглядом синих глаз? Капитан был не уверен, что запоры на дверях могут остановить это чудовище, ловко притворяющееся слабым ребенком. Да, как ни стыдно признаваться, но он боялся Шанаю. Потому, наверное, почти не спал все это время до прибытия инквизиторов. Позволил себе лишь несколько часов дрёмы в присутствии верного Далалия. Тот, наверное, удивился столь необычной просьбе — охранять сон своего товарища, но особо не возражал и не расспрашивал о причинах. Именно то, что было необходимо Залину. Стражник не мог признаться даже себе, что больше всего на свете боится уснуть — и открыть глаза уже в каменном мешке подвала, где нашла страшную смерть Серафия.
— Гибель настоятельницы при столь… хм-м… странных обстоятельствах показалась мне достаточным основанием для этого, — выдавил Залин, опустив глаза. — Я полагал, что послушницам необходима защита. Особенно, пока не обнаружен тот, кто убил Серафию.
— У меня сложилось такое впечатление, будто вы уже схватили преступницу, — возразила Хадайша, продолжая изучать спокойным взглядом замявшегося стражника. — В вашем донесении вы прямо обвинили в этом жутком злодеянии принцессу Шанаю.
Больше всего на свете Залину хотелось прекратить разговор, сильно напоминающий допрос. И неожиданно он разозлился. А почему, собственно, он должен оправдываться? Он поступил так, как счел нужным. Никто не пострадал от его решения. Какие бы грязные намеки ни позволяла себе Хадайша, но никто из его людей не преступил грань приличий.
— Ладно, не мучай его, — вмешался в беседу Варон, почувствовав испортившееся настроение Залина. — Давай лучше продолжим наше расследование.
— Хорошо, — на удивление легко согласилась Хадайша. Встала и спокойно направилась к двери, напоследок небрежно обронив через плечо: — Полагаю, с этой комнатой закончено. Посмотрим, что там в подвале.
Залин невольно передернул плечами. Он отчаянно не желал спускаться в тот каменный мешок, где стены еще хранили отзвуки последних хриплых стонов Серафии и запах ее крови.
— Я полагал, вы сначала переговорите с Шанаей, — сделал он робкую попытку остановить Хадайшу.
Та подарила ему лишь презрительную усмешку на самом пороге.
— Я желаю начать разговор с принцессой, досконально разобравшись в происшествии, — объяснила она и вышла, напоследок почему-то посмотрев в угол и негромко присвистнув кому-то невидимому.
Варон проследил за взглядом своей спутницы, изумленно покачал головой, явно не заметив ничего необычного, и поспешил за ней. Последним покинул комнату Залин, уже начавший всерьез сомневаться в том, что поступил верно, вызвав инквизиторов.
Хадайша не проронила ни слова всю дорогу до лестницы, ведущей в подвал. Лишь изредка слегка замедляла шаг и громко втягивала в себя воздух, словно гончая, берущая след. Судя по невозмутимому виду Варона, такие выходки подруги ему были не в диковинку. Помалкивал и Залин, давший себе твердый обет больше ничему не удивляться и не возмущаться раньше времени.
Перед самым спуском в подвал Хадайша вдруг остановилась, да так внезапно, что Варон, шедший следом, едва не врезался ей в спину. Инквизитор открыл рот, собираясь возмутиться, но женщина приподняла палец, обрывая его. Прильнула вплотную к стене и замерла так без малейшего движения. Залин недовольно качнул головой. Н-да, еще немного, и он точно усомнится в душевном здоровье прибывшей дознавательницы.
— Забавно.
Хадайша отпрянула от стены столь же резко, как прижалась к ней. Ее серые глаза сейчас выглядели совершенно черными из-за неестественно расширенных зрачков.
— Ты что-то заметила? — обеспокоенно спросил Варон, в свою очередь подходя ближе и совершенно по-собачьи обнюхивая место, которое так взволновало женщину.
— Да, — почти не разжимая губ, обронила она. — Мне это не нравится. И сильно.
После чего расстроенно всплеснула руками и загрохотала сапогами по лестнице, торопясь спуститься.
Варону и Залину пришлось почти бежать за ней, чтобы догнать. Стражник быстро запыхался от стремительного спуска, рискующего в любой момент окончиться падением. Что может быть проще подвернуть ногу или оступиться на покатых, стертых временем ступенях? Но Хадайшу, похоже, не останавливал подобный страх. Когда Залин наконец закончил спуск, она уже запалила ближайший факел и сейчас стояла на коленях в том углу, где обнаружили умирающую настоятельницу, пристально разглядывая бурые потеки на каменных плитах.
— Ну ты шустра. — Варон остановился, пытаясь отдышаться и утирая со лба обильно струящийся пот. — Чего так рванула? Все равно Серафия уже мертва, и нам не грозит никуда опоздать.
Залина слегка покоробили такие слова инквизитора, но он привычно промолчал, вспомнив свое обещание не вмешиваться в ход расследования.
Хадайша тем временем уже встала. Подошла к ближайшей стене, на которой ногтями настоятельницы был выцарапан знак Смерти. Сжала губы так, что они превратились в две тонкие бескровные линии.
— Там еще один, — попытался подсказать ей Залин, но Хадайша и без этого уже шагнула к противоположной стене. Задумчиво провела пальцем по грубому изображению круга, разорванного молнией.
— Вы выяснили, почему знаки смерти появились на стенах? — спросила она у Залина.
— Нет, — честно ответил тот. — А разве у этого есть какой-нибудь смысл? Убийца мучил Серафию перед смертью. Видимо, ему показалось забавным заставить несчастную женщину содрать ногти, выполняя его приказания.
— У всего есть смысл, — задумчиво протянула Хадайша. — Почему два знака? Почему не рядом друг с другом, а в отдалении? Что?
Залин нахмурился, отнеся последнее восклицание женщины к себе, но она наклонилась и застыла так, будто прислушиваясь к кому-то еще, незримо присутствующему в подвале.
— Ты покажешь мне, где это? — неожиданно спросила она, обращаясь к пустоте.
— О чем вы? — попробовал оборвать безумный разговор Залин. — Ваше преосвя… Хадайша, если честно, я не понимаю…
— Цыц! — грозно шикнула на него женщина. Впрочем, практически сразу любезно улыбнулась, смягчая невольную грубость. — Капитан, во имя всех богов, — молчите! Вы очень сильно не нравитесь кое-кому в этом подвале. А я не хочу спугнуть столь милое создание. Поэтому или заткнитесь, или пойдите прочь! Я позову вас, когда созрею до визита к принцессе.
Залин несколько секунд колебался. С одной стороны, ему до безумия хотелось вернуться сейчас к себе в комнату, достать кристалл Игниуса и высказать в лицо верховному инквизитору Священного Трибунала все, что думает о присланных дознавателях. Но с другой — ему было искренне интересно, до чего еще дойдет в своем безумии Хадайша. Ведь по какой-то причине она носит на своих ладонях знак высшего посвящения в храм Пресветлой богини. Более того, она заклинательница! Умеет создавать диковинных существ и повелевать ими! Быть может, столь странное поведение и разговоры — следствие присутствия на теле татуировки дракона? К примеру, Варон не позволяет себе никаких чудачеств. Ну, если не считать ругательств в момент прибытия, но это вполне объяснимо, учитывая, с какой высоты он свалился. Наверное, в случае чего он сможет совладать со своей подругой.
— Идемте, — глухо произнес Залин. — Я с удовольствием составлю вам компанию в прогулке. И обещаю молчать и не мешать вам.
— Отлично! — воссияла улыбкой Хадайша. — Кстати, заодно захватите лопату. Сдается, она окажется отнюдь не лишней.
* * *
Нинель встревоженно поглядывала на Шанаю. С начала переполоха в монастыре девочка забилась с ногами на кровать и словно задремала с открытыми глазами. Подобное поведение пугало воспитательницу, но она не решалась вмешаться и растормошить принцессу. Точнее, хотела, но стоило ей только сделать шаг в ее сторону, как на женщину накатило непонятное оцепенение. Неожиданно гулко забилось сердце, перед глазами поплыли черные мушки скорого обморока.
Нинель с трудом добралась до кресла и некоторое время просто сидела, обмахивая себя ладонями и недоумевая, с чего вдруг ей настолько подурнело. Наверное, во всем виноват изматывающий страх за девочку, который не давал ей спать последние дни. Сейчас он накатил с удвоенной силой. Крики, доносящиеся со двора, странная суматоха в коридорах, загадочная тень, закрывшая на несколько минут солнце, доказывали, что наконец-то прибыли инквизиторы для проведения расследования. А это означало, что тучи над головой Шанаи сгустились до предела. То, что после смерти Серафии ее ни на миг не выпускали из комнаты, хотя другие послушницы получили относительную свободу передвижения, доказывало: Залин не остановится ни перед чем, чтобы обвинить принцессу в этом злодеянии.
— Она видит Дымка!
Нинель вздрогнула от резкого восклицания Шанаи. Обернулась к ней, но девочка опять ушла в прострацию. Под плотно закрытыми веками быстро двигались глаза, будто принцесса видела что-то, недоступное самой воспитательнице.
— Нервы, — пробормотала Нинель, стремясь успокоить прежде всего себя. — Это все нервы. Бедная девочка! Сколько ей пришлось пережить за последнее время!
Женщина хотела подняться, пересесть к маленькой воспитаннице, успокоить ее и сказать, что все будет хорошо, но по-прежнему не могла пошевелить и пальцем. Любая попытка встать оканчивалась жестоким приступом тошноты, поэтому Нинель быстро смирилась со своим положением. Все равно она ничего не могла исправить. Оставалось лишь ждать, когда инквизиторы наконец-то соизволят нанести им визит.
К удивлению воспитательницы, этого момента пришлось ждать весьма долго. Нинель полагала, что гости после прилета сразу же поспешат наведаться в комнату к Шанае; возможно, и начнут допрос, не откладывая неприятную процедуру на долгое время. Но этого не произошло. Солнечный день за окном сменился ласковым теплым вечером. Лиловые тени плескались на полу, с тихим шуршанием подбирались к босым ногам женщины, ласково покусывая их уколами холода. Шаная все так же сидела у себя на кровати, не реагируя ни на какие вопросы. И Нинель сама не заметила, как задремала.
Проснулась она от приглушенного шума за дверью. Должно быть, проспала она не больше часа, поскольку за окном еще не успело окончательно стемнеть. А через миг дверь распахнулась, и по ее глазам больно резанул отблеск от зажженного факела, который держал в руках один из поздних визитеров.
— Ваше высочество? — вышел кто-то вперед. Нинель сощурила слезящиеся от резкой перемены освещения глаза и увидела высокую моложавую женщину в темном брючном костюме. Она приветствовала воспитательницу небрежным кивком и опять обратилась к девочке, забившейся в самый угол кровати: — Ваше высочество, полагаю, нам стоит серьезно поговорить. Вы готовы?
— Нет!

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:10 | Сообщение # 18

Княгиня де Веллар

Нинель не сразу поняла, что этот хриплый полукрик-полустон вырвался из ее горла. Так, наверное, зарычала бы волчица, защищая свое дитя. Она не отдаст Шанаю в руки инквизиторам! Сделает все, но не позволит мучить ее!
Незнакомка удивленно посмотрела на нее, а Нинель, всхлипнув, сползла с кресла на пол. Встала на искалеченные старостью колени, протянув к ней руки в умоляющем жесте.
— Прошу, не забирайте ее у меня. — Слова мешались с приглушенными рыданиями. — Пожалуйста! Возьмите лучше меня. Я признаюсь, что убила Серафию, если вам это так нужно. Но не трогайте ее!
— Нинель! — Шаная соскочила с кровати и подлетела к верной воспитательнице. Опустилась перед ней на пол, поднесла к лицу ее морщинистую руку, покрывая поцелуями. — Все хорошо, Нинель! Не бойся, я справлюсь.
— Ваша преданность принцессе воистину поражает, — медленно процедила незнакомка, глядя на коленопреклоненную воспитательницу сверху вниз. — Встаньте, прошу. Я обещаю, что с головы вашей драгоценной Шанаи не упадет и волоска. Во всяком случае, пока. Я крайне отрицательно отношусь к допросам с применением пыток. Поэтому просто хочу поговорить с ней. Спокойно и без лишних свидетелей. Обещаю, что верну ее вам в целости и сохранности.
— Пожалуйста, не делайте ей больно! — Нинель почти кричала от отчаяния, понимая, что против таких противников ей не выстоять. Она готова была биться за Шанаю, словно бешеный дикий зверь, но как? Женщина ненавидела свою старость, бессилие, постоянную мучительную боль распухших от долгой болезни суставов. Что ей противопоставить инквизиторам, пришедшим уничтожить самое дорогое в ее жизни?
— Успокойтесь! — резко осадил ее пожилой мужчина, вышедший из-за спины слегка опешившей незнакомки. Прищелкнул пальцами — и на Нинель опустилось плотное облако усыпляющего заклинания. Она дернулась в последний раз в отчаянной попытке сорвать крепкие узы чар, но потерпела в этом сокрушающее поражение. Пару секунд еще держала предательски слипающиеся глаза открытыми, а затем легко соскользнула в глубокий спокойный сон, медленно осев на пол.
— Спасибо, Варон, — вполголоса поблагодарила нового участника событий женщина. Ободряюще улыбнулась перепуганной Шанае, которая жалась к ногам уснувшей воспитательницы, и протянула ей руку. — Ваше высочество, пойдемте.
— Но… — Шаная не торопилась принять любезное предложение загадочной гостьи. — Нинель… Она замерзнет на полу.
— Я позабочусь об этом. — Тот же мужчина, который чуть ранее усыпил Нинель, сделал шаг по направлению к креслу. Обернулся, выискивая в коридоре кого-то взглядом. — Полагаю, Залин мне поможет.
Стражник раздраженно хмыкнул. Куда с большим удовольствием он бы составил компанию Хадайше. Уж очень его интересовало, что именно поведает принцесса дознавательнице. Но возражать он не осмелился. После находки двух скелетов в лесу капитан уже не был уверен, как именно надлежит думать о настоятельнице. Если предположения инквизиторов верны и именно Серафия виновна в смерти незнакомых ему детей, то, быть может, ее смерть была лишь карой небес, а не убийством?
— Пойдем, — ласково повторила Хадайша. — О твоей воспитательнице позаботятся, дитя. А нам надо о многом поговорить.
Шаная в последний раз посмотрела на мирно спящую Нинель. Перевела взгляд на Дымка, жмущегося безо всякой опаски к ногам дознавательницы, и кивнула. Встала и бесстрашно подошла к незнакомке, привычным жестом потрепав по дороге верного щенка.
— Не стоит этого делать при всех. — Высокая сухощавая женщина неуловимым жестом перехватила руку Шанаи. Настороженно огляделась, но остальные не обратили на мимолетную сцену ни малейшего внимания. Варон и Залин в этот момент как раз заканчивали поднимать грузную Нинель и перетаскивать ее на кровать.
— Девочка моя, тебе еще многое предстоит узнать. — Незнакомка позволила себе краткий вздох облегчения. — Пойдем. У нас впереди долгая беседа.
Шаная в притворной покорности наклонила голову. Но когда выпрямилась, в ее глазах мерцал привычный насмешливый огонек. Наверное, принцесса была еще слишком мала, чтобы осознать, на краю какой бездонной пропасти она сейчас балансировала.
Дознавательница не проронила больше ни слова, пока они не выбрались из душных тесных коридоров здания во внутренний двор. Ворота, ведущие на подъездную дорогу, были уже закрыты, но один небрежный жест рукой — и вот уже ничто не сдерживало их продвижение дальше.
Было прохладно. Впрочем, как и обычно осенью в горах после заката. Шаная украдкой ежилась. Она не захватила плаща, полагая, что обещанная беседа пройдет в пределах монастыря, однако у дознавательницы, как оказалось, были свои планы.
Гравий, которым была посыпана дорога, негромко хрустел под ногами. Женщина шла чуть впереди и не оглядывалась, будучи совершенно уверенная, что принцесса не посмеет сбежать. Шаная то и дело косилась на глубокие тени, залегшие под деревьями по обе стороны от них, но твердо решила не делать никаких глупостей. Происходящее не пугало ее, скорее, удивляло и забавляло. А еще она не могла понять, почему Дымок вдруг воспылал такой любовью к незнакомке. Щенок не отходил от нее ни на шаг, то и дело пытаясь потереться об ее ноги. И дознавательница точно чувствовала его присутствие. По крайней мере, периодически опускала руку и задумчиво трепала его по мягким ушам.
Уже окончательно стемнело. Дознавательнице, по всей видимости, это особо не досаждало, впрочем, как и девочке. Принцесса чувствовала себя в темноте как рыба в воде. Да, мир ночью терял для нее краски, но отнюдь не исчезал под покровом мрака, а становился серым и плоским. Шаная прекрасно ориентировалась даже в условиях полного отсутствия света, а сейчас дорогу ей освещали крупные звезды, загадочно перемигивающиеся над головой.
Наконец, когда громада монастыря окончательно скрылась за очередным поворотом дороги, дознавательница остановилась. Прищелкнула пальцами, и над ее головой взмыл маленький огненный шар. Шаная с приглушенным восклицанием прикрыла лицо рукой — слишком яркий свет больно резанул по глазам.
— Прости, — бросила ей через плечо женщина, несколько виновато улыбнувшись. — Не хочу переломать себе ноги в лесу. Все-таки мои способности куда скромнее, чем у тебя. Особенно при общении с мраком.
— О чем вы? — настороженно протянула Шаная, а сердце в груди от испуга зачастило вдвое быстрее обыкновенного. Неужели ее тайна раскрыта? Неужели дознавательница в курсе, что тени разговаривают с нею? Но тогда она уже погибла. Надо бежать, и немедленно, не дожидаясь, пока ее кинут в сырой каменный мешок, а потом сожгут на костре как отродье Галаша!
— Не делай глупостей. — Дознавательница без особых проблем поняла, какие страхи сейчас мучают принцессу. Недовольно качнула головой, протянула руку и легонько погладила девочку по щеке. От прикосновения ее прохладных пальцев Шаная моментально успокоилась. Почему-то показалось, будто женщина хочет помочь ей. Иначе как объяснить то, что Дымок поверил ей? Сумеречных созданий нельзя обмануть, они насквозь видят самые потаенные мысли и желания обычных людей.
— Не буду, — шепотом пообещала Шаная. — Но кто вы?
— Потерпи еще несколько минут. — Дознавательница напоследок ласково улыбнулась ей. Развернулась и смело шагнула во влажный мрак, клубящийся по обе стороны дороги. Небольшой шар огня плыл впереди, освещая почти незаметную тропку. Шаная тяжело вздохнула и последовала за ней, негромким свистом подозвав верного Дымка, который что-то деловито рыл под ближайшим кустом. Видимо, унюхал кроличью нору и намеревался сытно поужинать, но не рискнул нарушить приказа маленькой хозяйки, хотя и успел напоследок недовольно сверкнуть желтыми глазищами.
Дознавательница шла по лесу намного тише, чем обычно ходят люди. Однако все равно под ее ногами то и дело раздавался негромкий хруст сухой ветки или шорох опавшей листвы. В отличие от нее Шаная передвигалась совершенно беззвучно. Она словно плыла над землей, почти не касаясь ее подошвами туфель, слишком легких для подобной прогулки. Хадайша то и дело оборачивалась, чтобы проверить, следует ли за ней принцесса или же, вопреки своему обещанию, уже сбежала. Но девочка пока была не намерена предпринимать никаких активных действий. Слишком заинтересовала ее эта странная женщина со спокойными серыми глазами.
Спустя несколько минут Хадайша первой вышла на крошечную полянку. Сейчас почти по ее центру красовалась глубокая яма, вырытая меньше часа назад. Перевернутые комья земли влажно заблестели, когда к ним подлетел магический шар. Дознавательница посторонилась, позволяя Шанае встать рядом с нею. Замерла, заложив руки за спину и молча глядя на разрытую могилу. Даже Дымок не нарушал торжественной тишины лаем, несколько пугливо прижавшись к ногам хозяйки.
— Я рада, что вы нашли их, — наконец первой подала голос Шаная. — Они заслужили погребального обряда по всем правилам.
— Я полагаю, уже завтра мы сложим костер для останков этих несчастных детей, — ответила ей Хадайша. — И не забудем про щедрые дары Смерти, чтобы она пропустила их в свои владения и не сердилась из-за такой задержки в принесении платы.
— Вы действительно считаете, что богам есть дело до наших ритуалов и обрядов? — Шаная презрительно хмыкнула. — Сильно сомневаюсь. Девочки уже играют на землях мертвых. Они попали туда, как только исполнили свое самое сокровенное желание.
— Самое сокровенное желание? — Хадайша с интересом обернулась к ней. — Какое же?
Шаная неопределенно пожала плечами. Подошла ближе к краю ямы и опасно забалансировала на самом краю, скинув носком туфли несколько камней на ее дно.
Дознавательница наблюдала за ее действиями с нескрываемым волнением. На миг ей почудилось, будто за спиной у девочки взметнулись два огромных призрачных крыла из мрака. Но когда она моргнула — все исчезло. Наверное, это была всего лишь игра света от магического шара и теней. Но женщине действительно стало не по себе. И впервые она задумалась, а не ошибся ли Кирион, приказав ей любой ценой вытащить маленькую принцессу из этой передряги? Нет, она не чувствовала в девочке зла, но не заметила и добра. Впрочем, не слишком ли рано делать какие-либо выводы?
Хадайша вздохнула и раздраженно мотнула головой, прогоняя ненужные опасения и сомнения. Пожалуй, эдак она рискует уподобиться самым суровым и свирепым инквизиторам, которые выносят смертный приговор, не удосужившись прежде разобраться в деле досконально.
— Давай познакомимся, — ласково проговорила Хадайша, силясь убедить прежде всего себя, что перед ней обычный ребенок, попавший в сложную ситуацию.
— Вас зовут Хадайша, — проговорила Шаная, по-прежнему не оборачиваясь к ней. — Вы инквизитор. Прибыли сюда проверить донесение Залина, обвинившего меня в смерти Серафии.
— Откуда?.. — начала было женщина, но тут же замолчала, по-новому посмотрев на щенка, смирно сидящего чуть поодаль. Понятливо хмыкнула. — Это все твой зверь, да? Ты видишь все, что видит он, не так ли?
— Так, — спокойно подтвердила Шаная. Бросила быстрый взгляд на дознавательницу из-за плеча. — Это повод сжечь меня на костре?
— Нет, конечно же нет. — Хадайша несколько нервно рассмеялась. — Дитя, кто тебе вообще сказал про костер? Я тут, чтобы разобраться в произошедшем. И чтобы помочь тебе.
— Люди не любят и боятся того, чего не понимают. — Шаная наконец-то повернулась к дознавательнице. С вызовом скрестила на груди руки. — Я недавно совершила ошибку. В итоге Залин догадался о некоторых моих способностях. И возненавидел. Он сделает все, лишь бы Священный Трибунал осудил меня и предал смерти.
— Это мы еще посмотрим, — Хадайша ободряюще улыбнулась девочке. Как Шаная ни старалась держать себя в руках — на последней фразе ее голос все же предательски дрогнул, выдавая страх. Но после этого дознавательница расслабилась, разглядев за напускной бравадой принцессы обычного перепуганного ребенка.
Шаная опустила глаза, скрывая за пушистыми длинными ресницами насмешливые искорки. Она быстро училась и уже поняла, за какие ниточки надлежит дергать и какую маску на лице носить, чтобы не разочаровывать окружающих. Что же, если лицемерие облегчает жизнь, то почему бы и нет?
— Ты мне расскажешь, что тут случилось? — Хадайша присела на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой. Пытливо посмотрела ей в лицо. — Не бойся, я не сделаю тебе ничего дурного. Честное слово, я здесь, чтобы вытащить тебя из этой передряги.
— А вы мне расскажете, как научились видеть тени? — вопросом на вопрос ответила Шаная. — И почему они с вами не разговаривают? А еще про дракона. Как вы его призываете?
— Полагаю, беседа получится долгой. — Хадайша негромко рассмеялась, окончательно успокоившись. — В таком случае нам стоит вернуться в монастырь. Иначе ты окончательно замерзнешь.
Шаная удивленно повела плечами. Да, в лесу было достаточно холодно, но она давно научилась не обращать особого внимания на небольшие неудобства. В конце концов, сейчас не зима, а всего лишь теплая и сухая осень.
— Пойдем. — Хадайша, все еще улыбаясь, подала ей руку. — Стоит поторопиться. Твоя воспитательница меня живьем сожрет, если ты вдруг простудишься.
— Значит, вы привели меня сюда, только чтобы показать это? — Шаная кивнула на яму, чернеющую по центру поляны. — Зачем? Я и так прекрасно знала, что именно натворила в свое время Серафия.
— Не только, — мягко поправила ее Хадайша. — Я хотела посмотреть, как ты будешь себя вести, оказавшись на свободе и без особого присмотра. Не бросишься ли бежать, или, чего доброго, не нападешь ли на меня. Но я рада, что ты не стала делать глупостей. Иначе я бы очень сильно разочаровалась в тебе.
— Вы полагаете, что сумели бы меня остановить? — с непонятным смешком поинтересовалась Шаная. Впрочем, сразу же одумалась и невинно захлопала ресницами, когда Хадайша удивленно обернулась к ней.
Дознавательница некоторое время молчала, пристально разглядывая девочку. Где-то глубоко в душе вновь шевельнулись почти забытые опасения — а правильно ли она поступает, собираясь отвести от принцессы вообще-то справедливые подозрения в ее причастности к гибели Серафии. Но Шаная смотрела на нее столь невинным и чистым взглядом, что Хадайша нехотя откинула свои сомнения. Ладно, все равно сначала она очень серьезно поговорит с девочкой, а уж потом решит, стоит ли ей помогать. Хотя Кирион высказался на этот счет более чем ясно, приказав приложить все усилия для ее спасения, но все же он не властен над Священным Трибуналом. Да, у Хадайши наверняка будут огромные проблемы, если она ослушается Кириона и отойдет в сторону, позволив инквизиции получить свою законную добычу. Но при всем желании принц Нардока вряд ли доберется до нее на территории чужой страны.
— Идем, — уже суше повторила Хадайша. — Продолжим разговор в монастыре.
Шаная склонила голову в притворной покорности. Присвистнула, подозвав Дымка, и поспешила за дознавательницей. Что же, вечер для нее только начинается. Главное, не наделать ошибок в этой игре по-взрослому, потому как ставкой в ней будет ее жизнь.
* * *
В отведенной для нее комнате Хадайша первым делом рухнула в кресло и с приглушенным стоном стащила с себя сапоги. Затем махнула рукой — и в камине жарко заполыхал огонь, пожирая загодя приготовленные дрова. От каменного пола поднимались струйки холода. Только сейчас дознавательница поняла, как устала за сегодняшний день. Затем встревоженно посмотрела на девочку. Интересно, не замерзла ли та после продолжительной прогулки по ночному лесу? Вряд ли теплое платье с длинными рукавами спасло ее от по-осеннему холодного ветра.
Однако Шаная не спешила к огню, чтобы согреться. Она стояла посреди комнаты и внимательно смотрела на дознавательницу, словно ожидая от той каких-то слов или действий.
— Я попросила Варона избавить нас от общества Залина, — медленно произнесла Хадайша. — Капитан хороший человек, но, увы, слишком предвзято относится к тебе, поэтому лучше будет, если разговор пройдет без его участия. Твоя воспитательница проспит до утра, так что нам никто не помешает.
Шаная чуть склонила голову, показывая, что приняла сказанное во внимание. И опять застыла, изучая дознавательницу странно спокойным взглядом.
— Ты меня пугаешь! — Хадайша резко встала со своего места, едва не опрокинув кресло. Прошлепала в носках к столу, где кто-то заботливый оставил открытую бутылку вина и глиняную кружку. Щедро плеснула себе кроваво-красной жидкости и сделала большой глоток, после чего замерла, чувствуя, как блаженное тепло путешествует по ее жилам.
— Извините. — Голос принцессы прозвучал на удивление робко, и дознавательница обернулась к ней, изумленно вздернув бровь.
— Извините, — чуть тверже повторила Шаная, теперь буравя взглядом пол под своими ногами. — Я понимаю, что от вас зависит моя жизнь. Но не знаю, как себя вести, чтобы понравиться вам.
— Дитя. — Хадайша покровительственно улыбнулась и налила себе еще вина. — Я не чудовище, поверь. Тебе не надо ничего делать, чтобы мне понравиться. Просто расскажи мне правду. Это ты убила Серафию?
— Нет. — Шаная покачала головой. — Я ее и пальцем не тронула.
— Вот как? — Хадайша с нескрываемым облегчением перевела дыхание. Подалась вперед, с любопытством вглядываясь в непроницаемое лицо девочки. — Но ты знаешь, кто ее убил?
— Я знаю, почему она умерла. — Принцесса пожала худенькими острыми плечиками. — Помните, в лесу я сказала, что те девочки упокоились после исполнения своего самого сокровенного желания? Вы не спросили, каким именно оно было. Получается, догадались, что мешало им удалиться на земли мертвых все эти годы?
— Месть Серафии? — Хадайша грустно хмыкнула, дождавшись утвердительного кивка девочки. — Значит, настоятельницу убили призраки? Но каким образом, хотелось бы знать? Души не могут навредить никому живому.
— Ну почему же? — холодно возразила Шаная. Присела и с явным намеком потрепала Дымка по холке. — Это мой пес. Человеку, понятное дело, он не способен навредить. Пожалуй, только напугать. А вот задрать мелкую птичку или мышонка — вполне.
— Но ты ведь понимаешь, что твой щенок — далеко не обычный призрак в полном смысле этого слова? — осторожно поинтересовалась Хадайша. — Близость к тебе дает ему определенные преимущества. И чем дольше он будет рядом с тобой, тем больше силы получит. Полагаю, когда-нибудь он сможет задрать даже человека.
— Дымок этого не сделает! — гневно отмахнулась Шаная от предположения дознавательницы. — Он знает, что людей нельзя обижать.
— Так что же случилось с Серафией? — немного помолчав, вернулась к прежней теме разговора Хадайша. — Те девочки… Ты помогла их душам отомстить? Придала им силы, чтобы расправиться с Серафией?

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:11 | Сообщение # 19

Княгиня де Веллар

По тому, как Шаная стыдливо отвела взгляд, дознавательница поняла, что попала в самую точку. Тяжело вздохнула. Похоже, поручение Кириона действительно становится невыполнимым. Она не собирается спасать убийцу от заслуженного наказания.
— Я не предполагала, что это настолько далеко зайдет, — наконец, когда Хадайша уже отчаялась услышать ответ, совсем тихо призналась Шаная. — Тени меня убеждали, что это верное решение. Что Рамия и Диксия заслужили подобного подарка с моей стороны.
— И ты поверила? — наверное, даже излишне резко спросила Хадайша. — Поверила теням?
— Они меня никогда не обманывали. — Шаная печально усмехнулась. — И я… Я позволила девочкам воспользоваться моей силой. Я не думала, что все закончится именно таким образом.
— Понятно. — Хадайша раздраженно стукнула кружкой по столу, расплескав неосторожным движением остатки вина. Пожалуй, хватит с нее алкоголя на сегодня. Рядом с принцессой надлежит сохранять ум трезвым.
— Я была не права? — Шаная в упор взглянула на дознавательницу. — Ее поступок не заслуживал наказания?
— Дитя, тебе еще слишком рано решать подобные вопросы. — Хадайша неодобрительно цыкнула сквозь зубы. — Ты должна была понимать, на что обрекаешь тем самым Серафию.
— А по вашему мнению, она не заслужила смерти? — Шаная нехорошо прищурилась. — Что случилось бы, не позволь я девочкам отомстить? Да ничего! Сколько еще послушниц должна была убить Серафия, прежде чем о ее шалостях стало бы известно? Десять, двадцать? Знаете, как умело она скрывала свои развлечения? Только ближайшие помощницы догадывались, но все равно молчали. И продолжали бы молчать, пока число жертв не стало бы слишком большим. А возможно, все вообще никогда бы не открылось.
— Успокойся! — резко оборвала Хадайша запыхавшуюся от яростной тирады девочку. Подошла к креслу и устало опустилась в него, прикрыв глаза рукой. Тоскливо протянула: — Ну что же мне с тобой делать? Как объяснить тебе, что человек не имеет права решать чью-либо судьбу? Приговорив Серафию к смерти, ты, по сути, взяла на себя обязанности бога. Это самая страшная ересь, которую только можно представить.
— Ересь? — Шаная сжала кулаки. — А те, кто убивает на войне или по приказу правителей — не еретики? А сама Серафия, получается, была святой, собственноручно замучив двух детей?
— Настоятельница, безусловно, поступила очень дурно, — медленно, тяжело роняя каждое слово в тишину комнаты, проговорила Хадайша. — Ты права, она заслуживала смерти. Но смерти после вынесения приговора Священным Трибуналом, поскольку она принадлежала к храму Пресветлой богини. То, что сотворила ты… Точнее, то, чему позволила свершиться, — это самосуд. И он карается по всей строгости закона. Не стоит оправдываться, что ты ее не убивала. Убила, как ни печально об этом говорить. Без твоей силы души погибших девочек не смогли бы вернуться в этот мир и поквитаться с обидчицей.
— Понятно, — процедила Щаная. Дымок, сидящий подле ее ног, почувствовав перемену в разговоре, насторожил уши и глухо зарычал, а девочка продолжила: — То есть только я виновата в происшедшем. Что же, приму к сведению. И что вы намерены со мной делать? Отправите на костер?
Хадайша с настоящим вожделением посмотрела на початую бутылку, стоящую неподалеку. Облизнула губы, как никогда прежде мечтая сейчас напиться до беспамятства. Что же ей делать с этой девчонкой, не осознающей, какой силой обладает? Если оставить все так, как есть, то смерти неминуемо продолжатся. Раз принцесса однажды поддалась уговорам теней, то, вполне возможно, когда-нибудь захочет повторить этот опыт и вновь ощутить себя вершительницей человеческих судеб. Однако и к смерти приговорить за подобное нельзя. Что скрывать, Шаная поступила верно. Пусть сейчас дознавательница горячо убеждала ее в обратном, но в глубине души она понимала: Серафию надо было остановить. И девочка, по сути, лишь послужила орудием в руках высших сил.
— Я должна подумать и посовещаться кое с кем. — Рука Хадайши неосознанно метнулась к висящему на шее кожаному мешочку — точной копии того, который был у Далалия.
— Вот, значит, как. — Шаная опустила глаза. Посмотрела на Дымка, который зарычал сильнее, и грустно усмехнулась. Да, пожалуй, иного выхода нет. Ей надо бежать. Любыми возможными способами пробираться в столицу к отцу. Уж он-то точно сумеет защитить ее от Священного Трибунала.
«Стоит ли? — с сомнением шепнул внутренний голос. — Отец никогда не любил колдунов. Вспомни, с каким презрением он обычно отзывался о магии. Ты уверена, что его обрадует визит дочери, обвиненной в запрещенном колдовстве? Не превратится ли он опять в зверя, как тогда, во время визита Кириона?»
Кирион. При этом имени девочка встрепенулась. А что, если искать защиты у него? Он единственный, кто спокойно отнесся к ее способностям. И принц Нардока не испугался, когда услышал про тени. Более того, они разрешили ей говорить с ним, значит, не стоит ждать от него зла. Конечно, путешествие будет долгим и очень изматывающим, но это лучше, чем погибнуть на костре.
— Так, стоп! — приказала Хадайша, угадав направление мыслей девочки. Тяжело поднялась и подошла к ней. Ласково провела рукой по гладкому шелку темных волос. — Дитя, прости. Я не должна была тебя пугать. Не спорю, ты поступила дурно, но никто не собирается предавать тебя огню. Наказание, безусловно, последует, но не столь жестокое, обещаю. Однако ты обязана уяснить раз и навсегда, что в таких вопросах, как жизнь и смерть человека, нельзя слушать только теней. Да, неупокоенные души часто алчут мести, однако постоянно идти у них на поводу — верный способ оказаться в объятиях Галаша. Ты поняла?
— Да, — после томительной паузы отозвалась Шаная. С искренним любопытством посмотрела на дознавательницу снизу верх. — Но что вы будете делать с Залином? Он не остановится, пока не уничтожит меня.
— Не стоит его бояться, — мягко произнесла женщина. — Капитан — хороший человек. Правда, полный предрассудков, но хороший. Просто пообещай больше не пугать его своими выходками, и через некоторое время он успокоится и перестанет видеть в тебе отродье мрака. Да, понятное дело, твое признание останется только между нами. Даже твою воспитательницу не надо посвящать в подробности гибели Серафии.
— Конечно. — Шаная впервые за долгое время улыбнулась с неподдельной нежностью. — Я бы и так ей никогда в жизни не рассказала. Нинель очень добрая. И сильно меня любит. Если она узнает про тени, то расстроится, а я не хочу, чтобы она плакала.
— Вот и умничка. — Хадайша наклонилась и поцеловала девочку в лоб, после чего демонстративно сцедила зевок в руку. — Уже поздно, моя милая. Иди спать. Ты наверняка устала, а я уж тем более ног не чувствую после сегодняшних приключений. Да еще из-за Малыша вымоталась.
— Малыш? — переспросила Шаная, и ее глаза вдруг вспыхнули восторженным огнем. — Это ваш дракон, правда? Вы обещали рассказать, что за магия его призывает.
— А еще я обещала тебе рассказать, почему я вижу тени. — Хадайша покачала головой. — Я все помню, дитя. Но давай отложим все на завтра. Клянусь небом, от усталости я готова рухнуть прямо на пол и заснуть, не раздеваясь. Пожалей меня, прошу!
— Как скажете, — чуть недовольным тоном протянула девочка.
Хадайша напоследок ласково потрепала ее по волосам и отошла к двери.
— Пойдем, я провожу тебя, — сказала она, на этот раз вполне искренне зевая.
— Не беспокойтесь, я не заблужусь, — Шаная лукаво улыбнулась. — Или боитесь, что я все-таки сбегу?
— Полагаю, за последние дни у тебя была масса возможностей уйти из монастыря, — серьезно ответила Хадайша. — И надеюсь, ты не станешь делать подобной глупости, когда сюда прибыли инквизиторы. Договорились? Не хочется отправлять Малыша на охоту. Это… утомляет…
Шаная кивнула, соглашаясь со словами дознавательницы, и выскользнула из комнаты, напоследок присвистнув Дымку, который послушно отправился вслед за маленькой хозяйкой.
Хадайша провожала девочку взглядом, пока она не скрылась за ближайшим поворотом коридора. Потом плотно закрыла дверь и вернулась к столу. Налила себе еще полную кружку вина и пригубила ее, от удовольствия зажмурившись.
— Занятная девочка.
Хадайша едва не поперхнулась от неожиданного замечания. Открыла глаза и недовольно хмыкнула, обнаружив стоявшего по центру комнаты Варона, материализовавшегося словно из ниоткуда.
— Давно здесь? — кратко спросила она, отставляя кружку в сторону.
— С начала разговора, — честно признался он. — Сама знаешь, что маскирующие чары всегда давались мне лучше остальных. Правда, принцесса меня заметила. Но предпочла ничего тебе не говорить.
— Ее сила меня пугает, — после краткой изумленной паузы призналась Хадайша. — Хотя уверена, принцесса не показала мне и сотой доли того, что умеет.
— Силу ей дают тени, — возразил Варон. — Неупокоенные души, мечтающие вернуться в мир живых. Отними у нее эту способность — и она станет обычной, ничем не примечательной девчонкой. И отличаться от ровесников будет лишь чуть более взрослыми речами.
— Я знаю, — оборвала его дознавательница, досадливо поморщившись. Помолчала немного и добавила совсем тихо: — Не забывай, что когда-то я была на месте Шанаи. Но отказалась от своего дара. Теперь все, что я умею, — лишь видеть сумеречный мир и тени. Видеть, но не разговаривать с ними.
— Ты жалеешь о своем выборе?
В комнате повисла долгая томительная пауза. Хадайша не спешила с ответом, а Варон в свою очередь не торопил ее. Лишь разглядывал свою приятельницу с таким удивлением, будто в первый раз увидел ее.
— Я не знаю, — наконец негромко призналась дознавательница. — Долгие годы я запрещала себе думать об этом. Да мне тогда и не оставили выбора. Или отказ от дара — или костер. И я верила все эти годы, что мои наставники поступили мудро. Что тени всегда приносят лишь зло, поэтому нельзя с ними разговаривать. Но теперь, после беседы с Шанаей…
— Тебе хватило всего нескольких часов общения с принцессой, чтобы поменять свое мнение? — Варон хищно усмехнулся. Пожалуй, теперь над маленьким, упитанным стариком никто не осмелился бы посмеяться. Слишком холодным и расчетливым стал у него взгляд. Словно из-под привычной маски забавного толстяка выглянул дикий зверь. — Хадайша, при всем уважении, но что именно тебя заставило усомниться в верности давнишнего решения? Как ни крути, но принцесса пока показала себя далеко не с лучшей стороны. Она убийца, нравится тебе это или нет. Да, Серафия заслуживала смерти, но не Шаная должна была вынести ей приговор. Уж тем более не ей следовало претворить его в жизнь. Не разреши она теням войти в наш мир — ничего бы не случилось!
— И погибли бы еще невинные, — тихо возразила Хадайша.
— И что? — Варон жестко пожал плечами. — Они бы сполна получили за свои муки во владениях Смерти. Чем больше страдаешь при жизни — тем больше твоя награда по ту сторону.
— То есть ты считаешь, что Шаная заслужила костер? — Хадайша последнее слово выплюнула с настоящим презрением. — Я верно тебя поняла? Нам надлежит завтра объявить о вине принцессы — и пусть дальше с ней разбирается Священный Трибунал?
Варон неспешно прошелся по комнате, скрестив за спиной руки. Он не заметил, как при этом едва не наступил на хвост Дымка, вернувшегося почти сразу после ухода принцессы. А вот Хадайша прекрасно видела незваного гостя. Видела, но не желала по каким-то причинам ставить об этом в известность приятеля.
— Все будет зависеть от награды, — наконец вынес свой вердикт инквизитор. Остановился напротив дознавательницы и кивком показал на кожаный мешочек, который она уже успела снять с шеи и сейчас вертела в руках. — Ты собиралась связаться с Кирионом? Я хочу при этом присутствовать. Если принц не откажется от девчонки после того, что услышит, то что же… Ему моя помощь будет стоить очень-очень дорого.
Хадайша промолчала. Лишь крепче сжала губы. Рванула завязку на мешочке и выкатила на ладонь кроваво-красный в свете свечей и пламени камина кристалл. Погладила его подушечкой большого пальца, закрыла глаза и негромко позвала:
— Ваше высочество, принц Кирион! Это я, Хадайша.
Варон торопливо сделал шаг назад, когда воздух перед ним замерцал, перерождаясь проколом через пространство. Теперь два дознавателя видели перед собой чужой письменный стол, заваленный до предела бумагами. Хотя сейчас в окрестностях монастыря царила ночь, комната напротив них была залита солнечным светом.
— Ваше высочество? — вопросительно повторила дознавательница и вдруг испуганно охнула. Картинка в этот момент окончательно прояснилась, и она увидела мужчину, который почти лежал на столе, подложив под голову руки и не отвечая на ее зов.
— Принц Кирион! — На этот раз дознавательница закричала, и Варон торопливо прищелкнул пальцами, окутывая комнату непроницаемой стеной защитных чар, не пропускающих звуки. — Что с вами?
— Что? — растерянно спросил мужчина, поднимая голову от стола. Устало потер красные глаза, растерянно огляделся по сторонам. — Неужели я заснул?
— Ваше высочество, — уже спокойнее проговорила Хадайша, позволив себе краткий вздох облегчения. — С вами все в порядке?
— Да, в полном. — Он украдкой зевнул, загородившись ладонью. Провел рукой по волосам, приглаживая их, и наконец-то посмотрел на дознавательницу и ее спутника. — А-а-а, рад вас видеть и слышать. Извините за такую встречу. Верно, я случайно задремал. Считай, не спал всю ночь, улаживая кое-какие вопросы.
— Вот как? — с интересом спросил уже Варон, подавшись вперед. — Хотелось бы узнать…
— Вас это не касается! — оборвал его Кирион. Несколько виновато усмехнулся, словно извиняясь за свою грубость, и сделал приглашающий жест рукой, обращаясь прежде всего к Хадайше. — Рассказывайте. Шаная действительно убила Серафию?
— Да, — первым выпалил Варон.
— Нет, — в унисон ему послышался тихий голос дознавательницы.
Кирион удивленно вскинул брови, явно не ожидая прямо противоположных ответов от инквизиторов. Варон собрался было объясниться, даже открыл рот, но принц резко его осадил:
— Я сначала хочу услышать точку зрения Хадайши.
Толстяк побагровел от плохо сдерживаемого негодования, но возражать не осмелился. Лишь до побелевших костяшек сжал кулаки, борясь с душившим его гневом.
— Приступайте. — Кирион предпочел демонстративно не заметить чувств инквизитора. Ободряюще улыбнулся опешившей женщине. — Я вас внимательно слушаю.
Хадайша глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. И начала свой неторопливый рассказ. Женщина решила пока не высказывать своего мнения по поводу монастырской трагедии, ограничившись сухим изложением фактов. Вдруг прав Варон, и она зря выгораживает Шанаю? Вдруг никакие смягчающие обстоятельства не оправдают девочку в глазах принца? В любом случае, окончательные выводы делать Кириону, и лишь ему. В конечном итоге жизнь принцессы Дахара — вот ирония судьбы! — зависит от наследника враждебного государства.
Варон сначала недовольно кривился, вряд ли обрадованный, что именно его спутнице предоставили честь ввести Кириона в курс дела. Однако чем дольше говорила Хадайша, тем выше на лоб поднимались брови инквизитора. Он не ожидал подобной честности от приятельницы. Полагал, что она сразу же постарается оправдать Шанаю словами об эфемерной справедливости.
Кирион молча внимал дознавательнице, ни разу не перебив ее. Только хмурился все сильнее и сильнее, изредка постукивая пальцами по столу. Наконец, когда Хадайша замолчала, откинулся на спинку кресла, плотно сжав губы.
В двух комнатах, связанных между собой при помощи кристалла, воцарилось ничем не нарушаемое молчание. Только в открытое окно за спиной принца влетало птичье пение. Здесь же, в монастыре, все давно было погружено в полуночную тишину. Варон и Хадайша не смели первыми прервать затянувшуюся паузу. Дознавательница пристально смотрела на принца, силясь уловить на его лице хоть тень эмоций, но все зря. Кирион казался совершенно бесстрастным. Лишь в глубине темно-карих глаз разгорался огонь ярости, но на кого именно она была направлена — Хадайша боялась даже предположить.
— Серафия на самом деле убила тех девочек? — Кирион задал этот вопрос так тихо, что женщине пришлось напрячь весь слух, чтобы его услышать.
— Ну, абсолютно уверенными мы, конечно, быть не можем, — поспешил ответить за нее Варон. — Однако если судить по испугу ее помощниц, когда мы рассказали им об обнаруженных телах в лесу около монастыря… В общем, увы, но выводы напрашиваются определенные.
— Харий — идиот! — Кирион с такой злостью стукнул кулаком по столу, что пустой хрустальный бокал, стоящий на самом краю, с жалобным звоном полетел вниз, разбившись вдребезги о пол. Но принц словно не заметил этого. — Как можно было отправить любимую дочь в монастырь на обучение, прежде досконально не проверив все руководство?! Нет, тут что-то не то. Быть может, он занят сейчас каким-то другим делом, которое отнимает у него все время, поэтому доверился в выборе советникам? Но каким, хотелось бы знать?
Кирион замолчал, уставившись перед собой и наверняка обдумывая пришедшее ему на ум соображение. Варон в свою очередь тоже заинтересованно хмыкнул, явно запомнив на будущее случайно оброненную фразу принца. Лишь Хадайша досадливо поморщилась. Ей-то что до интриг великих мира сего, когда есть куда более насущные и важные вопросы?
— Простите, ваше высочество, — с затаенной робостью проговорила дознавательница, — но что насчет Шанаи? Нам завтра надо огласить свое решение по ее поводу. Признать ее виновной или нет?
— Не понимаю, что именно вам не ясно. — Кирион с нескрываемым изумлением взглянул на нее. — Шаная поступила так, как и следовало.
— Но это самосуд, — влез Варон. — И не стоит забывать, что речь идет не об обычном человеке, а о настоятельнице монастыря. Подобные решения в отношении людей, принадлежащих храмам, может принимать исключительно Священный Трибунал!
— Не забывайте, что Шаная — дочь короля! — Кирион аж подался вперед от негодования. — И будущая жена моего брата, второго принца империи Нардок. О каком самосуде может идти речь в подобном случае? Издревле именно особы королевской крови имели право казнить и миловать. Так что не вижу в произошедшем ничего ужасного. Серафия получила то, чего заслуживала, и точка!
— Но Священный Трибунал… — как-то жалобно проблеял Варон, не ожидавший подобной отповеди.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:11 | Сообщение # 20

Княгиня де Веллар

— Что — Священный Трибунал? — Кирион скривился, будто это сочетание слов вызывало у него нестерпимую боль. — Уверен, совет храмов приговорил бы Серафию к смерти. Шаная просто опередила события, позволив свершиться правосудию. Она, как и любой ребенок, нетерпелива и еще не забивает себе голову о сложных взаимоотношениях между королевской и церковной властью. И потом, не забывай, Варон, в Нардоке храмы находятся под управлением императора. В Дахаре король пока тоже стоит над Священным Трибуналом, пусть и формально. Да, в последнее время Харий позволяет вам слишком многое, но уверен, это лишь временное послабление.
— Ваше высочество! — Варон неестественно выпрямился. — Как вы смеете!
— Я — смею! — оборвал его Кирион. Инквизитор аж забулькал от рвущегося наружу возмущения, но не успел ничего сказать. Принц повелительно взмахнул рукой, обрывая дальнейшие возражения. — В своей стране, поверьте, я смею все. Если сомневаетесь в моей власти — приезжайте ко мне в гости. И обещаю, что вы на собственном опыте убедитесь в правоте моих слов.
В последних фразах принца скользнула неприкрытая угроза. Хадайша зябко повела плечами. Гнев Кириона был направлен не на нее, но женщина все равно почувствовала, как по коже пробежали ледяные мурашки смертельной опасности.
По всей видимости, это же ощутил и Варон. Можно было долго гадать, как далеко простираются возможности наследника Нардока в чужой стране, но получить столь могущественного врага в его лице инквизитор вряд ли желал. Он стремительно побледнел под внимательным немигающим взглядом Кириона и съежился, словно став меньше ростом.
— Впрочем, речь сейчас не о Нардоке, — вдоволь насладившись этим зрелищем, вкрадчиво продолжил Кирион. — Речь о Шанае. Я убедился, что гибель настоятельницы, вначале представлявшаяся жутким преступлением, на самом деле — справедливая кара. Поэтому вы должны сделать все, чтобы принцесса избежала наказания. Обещаю, вы получите за это более чем достойное вознаграждение.
— Вот как? — радостно встрепенулся Варон, моментально забыв недавнее унижение. — Извините за нескромное любопытство, ваше высочество, но я желал бы, чтобы вы его озвучили. Как вы понимаете, мы многим рискуем, прикрывая поступок девочки, поэтому… Чем больше золота — тем лучше, как говорится.
— Не сомневайтесь, моя щедрость не будет знать границ. — Кирион чуть заметно передернул плечами при виде такой неприкрытой алчности. Перевел взгляд на тихую Хадайшу, которая за все время их спора не проронила ни слова, отстраненно внимая доводам обеих сторон. — А вы? У вас будут какие-нибудь особые пожелания?
— Да, у меня есть просьба, — медленно протянула Хадайша. Заметила, как Кирион досадливо хмыкнул, наверняка ожидая очередного пожелания денег, и поспешила продолжить с оправдывающейся интонацией: — Как я понимаю, сейчас монастырь остался без настоятельницы. Пройдет не один месяц, прежде чем Священный Трибунал пришлет сюда кого-нибудь другого. И потом, Серафия должна была обучать принцессу Шанаю нардокскому языку, а я неплохо его знаю. Не считая того, что у меня высшая ступень посвящения в храме Пресветлой богини.
— Что? — перебил ее Кирион, недоуменно нахмурившись. — Вы желаете, чтобы я надавил на совет храмов и вас выбрали новой настоятельницей? Но зачем? Я не совсем понимаю, право слово.
— Действительно. — Варон удивленно взглянул на свою приятельницу. — Хадайша, что за странные прихоти? Ты же покроешься плесенью в этом монастыре. Сама подумай: хозяйственные заботы, присмотр за послушницами, уроки. К чему тебе это?
— Я бы хотела остаться рядом с Шанаей, — совсем тихо, будто в чем-то недостойном, призналась Хадайша. — Ваше высочество, понимаете… В ней я вижу себя много лет назад. Но меня заставили отказаться от дара. И сейчас я впервые в жизни пожалела об этом. Думаю, вы согласитесь со мной: мне легче остальных будет общаться с принцессой, учитывая ее маленькую тайну. Плюс я смогу вовремя пресекать ее шалости, если они перейдут за опасную грань.
Кирион задумчиво потер переносицу. Положил на стол локти, переплел пальцы и удобно устроил на них подбородок, не отрывая взгляда от несколько смущенной подобным вниманием дознавательницы.
— Ваша просьба меня весьма удивила, — наконец медленно протянул он, тщательно взвешивая каждое слово. — Но, возможно, я должен горячо благодарить вас за желание остаться в монастыре. Это, бесспорно, наилучшее решение всех проблем. Шанае надо изучать нардокский. Но куда важнее для нее научиться справляться со своим даром. Пожалуй, только вы можете стать для нее идеальной наставницей в этом вопросе. Так что будьте уверены: я сделаю все, чтобы ваше желание осуществилось.
— Остался самый важный вопрос, — опять влез без спроса Варон, по всей видимости, утомившись от неторопливых рассуждений принца вслух. — Как нам объяснить смерть Серафии? Священный Трибунал потребует полного отчета по этому делу.
— В таком случае у вас есть лишь одно решение: найдите убийцу. Или замену ему. — Кирион жестокосердно пожал плечами.
— Вы предлагаете обвинить в столь жутком злодеянии невиновного человека? — возмущенно воскликнула Хадайша. — Нет, ни за какие деньги!
Кирион раздраженно стукнул подушечками пальцами по столу, но уже через миг расплылся в безмятежной улыбке.
— Не переживайте, — спокойно сказал он. — Что-то мне подсказывает, что эта проблема разрешится сама в ближайшее время.
— Что вы задумали? — резко спросила дознавательница. — Желаете отправить невинного на костер?
— Уверяю вас, до костра дело не дойдет. — Кирион прищелкнул пальцами, и воздух в комнате засеребрился, медленно мутнея и закрывая прокол между пространствами. Кристалл напоследок ослепительно вспыхнул всеми оттенками красного — и связь окончательно оборвалась.
— Верно говорят, что принц Нардока — тяжелый собеседник, — прошипел Варон, убедившись, что теперь его нелицеприятные слова не выйдут за пределы комнаты. Обернулся к Хадайше, видимо, ожидая от нее поддержки за недавнее унижение. — Нет, ну ты слышала? Особы королевской крови, значит, имеют право судить даже людей, принадлежащих храмам!
— Смею напомнить, что ты согласился с его утверждением, — дознавательница слабо улыбнулась. — За золото.
— Нет, мне просто стало жаль девчонку. — Варон лицемерно рассмеялся. — Дитя не ведает, что творит. И потом, если она понесет заслуженное наказание, то это весьма негативно скажется на отношениях между Нардоком и Дахаром, а мы только недавно отошли от опасной грани войны. Лучше худой мир, чем добрая ссора. Будем считать, что смерть Серафии послужила благому делу.
Хадайша опустила голову, лишь крепче сжав губы. Она прекрасно знала характер своего приятеля и его меркантильность. Но сейчас алчность инквизитора неожиданно разозлила женщину. Неужели так необходимо было разыгрывать перед ней спектакль? Признал бы честно, что деньги заставляют на многие вещи взглянуть по-другому и отказаться от прежних убеждений в угоду тому, кто платит.
— Но ты меня удивила, — продолжил Варон, искоса покалывая дознавательницу острыми стилетами глаз. Подошел к столу и без спросу хлебнул прямо из бутылки, утер губы рукавом рясы, после чего поинтересовался: — С какой стати ты вздумала превратиться в достопочтимую матушку-настоятельницу? Я всегда считал, что оседлая жизнь не для тебя. А как же Малыш и его любовь к перемене мест? Не сойдешь с ума, вынужденная каждый день заниматься одним и тем же?
— Не сойду, — несколько грубовато ответила ему Хадайша. Варон удивленно вскинул брови. Видимо, затаенная злость в голосе подруги неприятно резанула его слух. Дознавательница несколько раз глубоко вздохнула и продолжила спокойнее: — Варон, я уже давно не девочка и, увы, не молодею. Мои кости все чаще ломит от долгих поездок в седле. Каждый вылет Малыша стоит мне все больше сил. Что скрывать, я устала. Устала от постоянных интриг в совете храмов. Устала от необходимости быть карающим орудием инквизиции. В конце концов, я же изначально была целительницей, а теперь вынуждена убивать. Неужели я не заслужила хоть капельки покоя на склоне лет?
— Но тебе ведь нравилась подобная жизнь, — упрямо возразил Варон. — Не понимаю, откуда такое решение? Неужели на тебя так повлиял разговор с принцессой?
Хадайша пожала плечами. Посмотрела в дальний угол комнаты на расплывшегося пятном сумрака Дымка, который все это время провел, лежа на полу и внимая разговору. Щенок не шевелился, лишь изредка прядал ушами, прислушиваясь то к Кириону, то к инквизиторам. Дознавательница понимала, что Шаная уже в курсе всего произошедшего здесь. Интересно, как она отнесется к желанию Хадайши остаться в монастыре в качестве ее новой наставницы?
— Ты не прав, — мягко проговорила женщина. — Я уже давно задумывалась о подобном. Но боялась, что Священный Трибунал не примет мою, так сказать, отставку. Ты же в курсе, что я считаюсь одной из лучших дознавательниц. Плюс моя давняя связь с тенями. Меня бы побоялись оставить без постоянного присмотра. Но я надеюсь, что у Кириона хватит рычагов давления. Отец Дайтон, который сейчас возглавляет совет храмов, почему-то опасается его. И я надеюсь, очень надеюсь, что он отпустит меня. Другого такого шанса у меня не будет.
— Жаль, — печально обронил Варон. — Все эти годы мы были неплохой парой.
— Найдешь себе другую спутницу, — попыталась утешить его Хадайша.
— В моем возрасте очень тяжело привыкаешь к новым людям. — Пожилой инквизитор с сожалением вздохнул. — Впрочем… Возможно, пора и мне на покой. Меня-то Священный Трибунал отпустит без проблем. Найду себе небольшую деревеньку где-нибудь на южной границе с Ритонией. Говорят, нравы там намного свободнее, чем здесь. Селянки прекрасны и часто позволяют себе лишний бокал с дурманящим вином из молодого винограда, после чего куда благосклоннее смотрят на мужчин.
— Да, но не забудь, что и мужчины там не в пример горячее и ревнивее. — Хадайша не удержалась и фыркнула от смеха, представив грузного приятеля в роли рокового соблазнителя. — Боюсь, даже ряса не спасет тебя от мести какого-нибудь рогоносца. Южане скоры на расправу.
— Если совсем припечет — смоюсь в Ритонию. — Варон весело пожал плечами. — Но скорее всего, не буду испытывать удачу и сосредоточусь на вдовушках. Вряд ли там выищется человек с таким же талантом, как у Шанаи, который посмеет вызвать из могилы дух оскорбленного изменой супруга.
Хадайша не удержалась и обняла приятеля. Будучи значительно выше его ростом, она без проблем звонко чмокнула его в лысину.
— Что за нежности? — сделал вид, будто оскорбился, Варон, однако из объятий приятельницы не торопился выбраться. — Рано еще прощаться! Обещаю, что успею тебе так надоесть за следующие дни, что сама погонишь меня прочь поганой метлой. Возможно, даже Малыша натравишь, чтобы бежал шустрее.
— Да, рано, — согласилась Хадайша, отстраняясь. Все еще улыбаясь, бросила быстрый взгляд в угол, где расположился Дымок, и улыбка медленно сползла с ее лица. Щенок почему-то вскочил на лапы, поставив торчком уши и прислушиваясь к чему-то. Затем оскалился и залился в беззвучном лае, брызгая пеной бешенства на пол.
— Что случилось? — забеспокоился Варон, уловив резкую перемену настроения у Хадайши, которая мигом насторожилась и помрачнела, предчувствуя вскорости большие проблемы.
— Не знаю, — медленно протянула Хадайша. Щенок оглянулся на нее и выразительно встопорщил шерсть. Затем медленно попятился к двери, не отводя от нее взгляда и словно предлагая последовать за ним.
Дознавательница с мучительным стоном нагнулась за сапогами. Торопливо натянула их. Варон наблюдал за ее действиями с изрядной долей изумления, но молчал, терпеливо ожидая объяснений.
— Пойдем, — сухо обронила Хадайша. Тяжело вздохнула. — Чует мое сердце, спать нам сегодня не придется. В монастыре происходит что-то дурное.
— Опять твои забавы с тенями, — недовольно протянул инквизитор, но больше не проронил ни слова возражений, поспешив вслед за подругой, которая уже вышла в коридор.
* * *
Крохотный магический шар плыл перед Хадайшей, дробясь в цветных витражах окон россыпью ярких огоньков. Женщина шла медленно, настороженно прислушиваясь к мертвой тишине, царившей вокруг. Лишь чернильный мрак с чуть слышным недовольным шорохом расползался перед светом, прячась в глубоких тенях.
Варон бесшумно следовал за подругой. Он уже забыл про свой скепсис. Пожилому инквизитору было неуютно в темных мрачных коридорах. Казалось, будто в унисон с ним кто-то дышит, а спину покалывало от чьего-то внимательного немигающего взгляда. Оглянись — и увидишь огромного зверя, ступающего за тобой на мягких лапах и лишь выжидающего удобного момента для нападения.
Не выдержав, Варон ускорил шаг, торопясь догнать изрядно оторвавшуюся от него подругу. Но вдруг замер. Его слуха коснулся какой-то приглушенный звук. Слабый жалобный вскрик, удар — и опять тишина.
— Ты слышала? — Инквизитор, тяжело дыша, в несколько гигантских шагов поравнялся с Хадайшей, и оба остановились.
— Да, — шепотом ответила она. — Не могу понять, откуда это.
Опять шорохи приглушенной борьбы. Несколько сдавленных рыданий — и пугающая тишина.
— В конце коридора есть небольшая кладовая. — Варон настойчиво потянул женщину за рукав. — Там хранят припасы — я туда наведался сегодня днем, чтобы стащить копченой колбасы. Кажется…
Он не успел договорить, как Хадайша резво помчалась вперед. В этот момент она как раз увидела потерявшегося было Дымка. Щенок стоял напротив упомянутой кладовки и захлебывался от лая, предлагая медлительным инквизиторам поторопиться.
Через неполную минуту Хадайша уже оказалась рядом с ним. Прильнула к двери, пытаясь определить, что за ней происходит.
— Что там? — Варон, тяжело дыша после стремительной пробежки по коридору, присоединился к ней пару мгновений спустя.
Хадайша раздраженно подняла палец, заставив его замолчать. И вдруг вздрогнула, услышав полный муки и ужаса девичий стон и короткое ругательство, произнесенное явно мужчиной.
— Галашье отродье! — в сердцах сплюнул Варон. — Хадайша, посторонись!
Дознавательнице не надо было повторять приказ. Она послушно отпрянула, и тут же Варон взмахнул рукой, посылая в недолгий полет чары. Инквизитор от волнения вложил в заклинание слишком много силы, поэтому тяжелая дубовая дверь с оглушительным грохотом разлетелась в мелкие щепки. Магический шар ослепительно вспыхнул, ворвавшись вслед за этим в кладовку. Взмыл к потолку, освещая неприглядную картину.
Хадайша окаменела, когда поняла, что именно увидела. Перед ней на пыльных тюках с зерном скорчилась полуобнаженная послушница, совсем еще девочка, всего на пару лет старше Шанаи. Она горько и тихо плакала, безуспешно пытаясь прикрыть грудь остатками разорванного серого платья. Затем дознавательница перевела взгляд на высокого белокурого мужчину, того самого, который был свидетелем прилета Варона на Малыше. Видимо, стражник стоял спиной к двери, поэтому его откинуло рикошетом от заклинания в сторону. Сейчас он сидел на каменном полу, оглушенный, прижимая к окровавленным ушам руки, и изумленно тряс головой.
Взгляд дознавательницы скользнул по полуспущенным штанам несостоявшегося насильника. Переметнулся к перепуганной послушнице, подметив на ее скуле свежий синяк, медленно наливающийся угрожающей чернотой, и разбитые губы.
— Тварь, — прошипел за ее спиной Варон, без сомнения, увидевший все то же. — Какая же тварь!
Послушница, видимо, приняв эти слова в свой адрес, всхлипнула громче и закрыла лицо руками. Ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Стражник тем временем приподнялся на четвереньках. В его глазах метался ужас, однако мужчина все же потянулся к мечу, лежащему рядом.
— Даже не думай! — Варон брезгливо поморщился, и клинок, повинуясь натяжению невидимых нитей силы, перелетел под ноги к инквизитору. А вокруг стражника уже зазмеилось обездвиживающее заклинание, надежно спутывая его в подобии кокона.
Монастырь тем временем оживал после устроенного инквизитором штурма кладовки. Где-то неподалеку послышались испуганные переговоры. По коридору уже кто-то шел. Краем глаза Хадайша заметила всполохи факелов, отражающиеся в витражах.
— Не пускай сюда никого, — попросила Хадайша, делая шаг к плачущей девушке, которая испуганно вздрагивала от каждого звука.
Варон понятливо кивнул. Развернулся было выйти, чтобы отгонять от кладовки любопытствующих, но не успел.
— Что тут происходит? — На пороге уже стоял Залин. Капитан, видимо, еще не ложился спать. На это указывали красные от бессонницы глаза мужчины и та же одежда, в которой он днем встретил Хадайшу.
Послушница, услышав незнакомый мужской голос, глухо и протяжно застонала от стыда. Съежилась на мешках, подтянув колени к груди в отчаянной попытке прикрыться от чужих взглядов.
— Варон. — Хадайша взмахом руки указала приятелю на открытую дверь. — Быстрее! Иначе тут соберется весь монастырь.
Инквизитор с удивительной для его возраста и комплекции скоростью выскользнул в коридор. Чуть позже до Хадайши донесся его громкий голос, предлагающий всем разойтись. Вряд ли, конечно, Варона послушались бы, но в коридоре уже с тихим шелестом распускались маскирующие чары, надежно прикрыв кладовку за щитом, непроницаемым для любопытных глаз.
Залин тем временем уже разобрался в случившемся. Ему хватило одного взгляда на рыдающую девушку в разорванном платье и обездвиженного приятеля, пытающегося освободиться из кокона силовых нитей.
— Так, — обронил капитан. Скривился, словно от невыносимой боли, и посмотрел на дознавательницу. — Как вижу, ваши опасения по поводу присутствия моих людей в монастыре сбылись наихудшим образом.
— Увы, да. — Хадайша присела около послушницы. Скинула с плеч куртку и бережно укрыла ею голые плечи несчастной. Девушка настолько обессилела, что уже не плакала, а судорожно вздыхала, не в состоянии успокоиться.
— Что вы намерены делать? — Залин глядел на эту сцену без малейшего сострадания.
— Я? — Хадайша удивленно подняла голову. — Лично я собираюсь сейчас вывести эту бедняжку, уложить ее в кровать и дать успокоительного. А потом, когда она уснет, поговорить с вами о том, что вы собираетесь делать с этим отродьем. — И она брезгливо кивнула на Ранора.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:12 | Сообщение # 21

Княгиня де Веллар

— Оставляете мне иллюзорное подобие власти? — Залин криво усмехнулся. — Не стоит. Все равно решение за вами. Нападение произошло на территории монастыря, пострадавшая — одна из послушниц. Как ни крути, без инквизиции не обойтись.
Услышав это страшное слово, Ранор забился в своих путах с удвоенной силой. Варон был настолько предусмотрителен, что наложил на стражника и заклинание, не позволяющее ему кричать, поэтому он лишь немо и страшно раскрывал рот, силясь протолкнуть через сведенное спазмом горло хоть звук.
Хадайша нахмурилась, уловив в голосе капитана какие-то странные насмешливо-едкие нотки. Но сейчас было не время и не место разбираться, что на самом деле имел в виду Залин. Поэтому дознавательница проигнорировала его саркастический тон и встала.
— Сделайте так, чтобы в коридоре никого не осталось, — попросила она. Не удержалась и добавила напоследок ядовито: — Надеюсь, хоть на это вы способны, раз уж не сумели удержать своего человека от преступления.
Залин безропотно проглотил ее замечание. Что скрывать, в случившемся его вина едва ли не определяющая. Он обязан был предусмотреть подобный поворот событий. Более того, догадывался, что нечто подобное может произойти. Это оказалось плохой идеей: держать такое количество мужчин, изголодавшихся по женскому обществу, в окружении молоденьких невинных девиц, вошедших в самую привлекательную стадию взросления. И капитан с горечью признался себе, что если бы не его страх перед Шанаей — ничего бы не случилось.
— Не беспокойтесь. Уж с этим я как-нибудь справлюсь.
Залин напоследок мазнул ничего не выражающим взглядом по девушке, которая уже не плакала, но мелко дрожала, судорожно завернувшись в куртку дознавательницы, все еще не в состоянии согреться. Искоса посмотрел на Ранора, который оставил свои безуспешные попытки освободиться. И вышел. Спустя неполную минуту из коридора послышались его сухие четкие приказы разойтись. К удивлению Хадайши, это действительно возымело действие. Достаточно скоро в кладовку заглянул Варон.
— В коридоре пусто, — проговорил он, с явным отвращением разглядывая притихшего Ранора. — Но думаю, немного предосторожностей не помешает.
После чего привычно прищелкнул пальцами — и вокруг девушки распустилась вуаль нового заклинания. Теперь кто бы на нее ни посмотрел, увидел бы лишь пятно серого тумана, слегка мерцающее на фоне факелов. Хадайша с благодарностью улыбнулась приятелю. Все верно. Очень часто люди бывают настолько жестоки, что начинают винить в насилии жертву, с удовольствием втаптывая ее в грязь и не принимая никаких оправданий. Иногда итог у этой травли бывает самым печальным. Но даже после смерти имя несчастной навсегда оказывается замаранным позором.
— Пойдем. — Хадайша легонько тронула девушку за плечо. — Я отведу тебя в комнату.
— Нет! — Послушница тонко и отчаянно взвизгнула. Схватилась за руку дознавательницы с такой силой, что та с трудом удержалась от стона. Жалобно затараторила, выплескивая из себя ужас пережитого: — Нет, не наказывайте меня! Не надо меня бить, прошу! Я не думала, не подозревала, что он… Он…
На этом месте она споткнулась и опять расплакалась. Так, наверное, плачут несправедливо обиженные дети: крупные прозрачные слезы градом катились по щекам девушки, губы кривились в бессильной попытке вымолвить еще хоть слово.
— Успокойся. — Хадайша опустилась рядом с послушницей. Ласково приобняла, позволив ей уткнуться в свое плечо. — Тебя никто не будет наказывать. Клянусь!
— Но Серафия… — Девушка затряслась от этого имени. — Она… Не надо в подвал…
Варон шепотом выругался. Даже Дымок, все это время смирно сидевший около порога, зарычал, оскалив внушительные клыки.
— Серафия мертва, — напомнила послушнице Хадайша, почувствовав, как ее кровь забурлила от ненависти к погибшей настоятельнице. — Ее больше нет. Больше никто не будет тебя или кого-либо еще здесь бить. Обещаю!
Вряд ли девушка поверила властной незнакомке, прибывшей в монастырь лишь накануне, но все же встала вслед за ней. Хадайша обняла ее, помогая удержаться на ногах.
— А эту падаль в подвал, — коротко кинула она Варону, показав на Ранора. — С ним я разберусь позже.
Послушница вздрогнула, когда услышала про столь страшное место, которым наверняка Серафия не раз пугала особо непослушных воспитанниц. Но поняв, что это относится не к ней, слегка расслабилась и позволила увести себя в комнату к Хадайше.
Дымок проводил эту процессию задумчивым взглядом ядовито-желтых глаз. Не удержался и подошел ближе к обездвиженному Ранору. Тот, почувствовав присутствие чего-то жуткого рядом, забился в путах с удвоенной силой. Щенок с явным удовольствием вскочил на грудь мужчине, оскалился, с вожделением глядя на пульсирующую в вороте рубахи вену на шее. Ранор захрипел от ужаса, словно уже ощутил смыкающиеся на горле клыки, разрывающие его в клочья. Но через миг Дымок спрыгнул с мужчины, получив беззвучный окрик — нельзя! С сожалением мотнул хвостом и неспешно потрусил за дознавательницей.
* * *
Хадайша стояла в центре подвала и с нескрываемым отвращением разглядывала мужчину, распятого на скамейке, которую бывшая настоятельница монастыря использовала для порки послушниц.
— Ну хоть сейчас игрушки Серафии послужат благому делу, — проговорила она с сарказмом.
Ранор замычал, роняя на обнаженную грудь чуть розоватую слюну. Залин еле слышно хмыкнул и отвернулся, не желая смотреть на бывшего товарища.
— Как девушка? — спросил он, заложив большие пальцы рук за перевязь с оружием и раскачиваясь с носка на пятку и обратно.
— Сносно. — Хадайша пожала плечами. — Лучше, чем можно было бы ожидать. Я напоила ее успокаивающим отваром. Добавила немного сонной магии. Она проспит до полудня, не меньше.
Дознавательница умолчала о том факте, что около послушницы остался еще один защитник. Дымок развалился рядом с кроватью, то и дело косясь желтыми глазами на дверь. Хадайша не знала точно, но догадывалась, что пса прислала Шаная. И испытывала к девочке настоящую благодарность. Да, принцессе не стоило становиться свидетельницей столь отвратительного происшествия, но дознавательница понимала, что помешать юной магине быть в курсе всего происходящего в монастыре вряд ли кто-нибудь в силах.
— Она рассказала, что случилось? — задал новый вопрос Залин, пристально рассматривая что-то на противоположной стене.
— Сбивчиво. — Хадайша неторопливо прошлась, меряя шагами каменные плиты подвала. — Мол, вышла по нужде. В коридоре ее уже ожидал этот. — И полный презрения кивок на притихшего Ранора, внимающего словам дознавательницы. — Тот дал ей пощечину, пригрозил, что если начнет кричать — прирежет. Затащил в кладовку. А дальше подоспели мы с Вароном и не позволили свершиться самому страшному.
— Странно, — тихо обронил Залин, словно беседуя сам с собой.
— Что именно? — вступил в разговор Варон, который, тяжело дыша, как раз втащил в подвал связку длинных гибких прутьев, впрок заготовленных Серафией для наказания непокорных воспитанниц.
Ранор протяжно замычал, увидев, с чем именно вернулся инквизитор после краткой отлучки, а Хадайша спрятала в уголках губ усмешку. На самом деле она не планировала пытать стражника. Но припугнуть его хотела, чтобы развязать язык. Опыт подсказывал ей, что насильники обычно весьма трусливые личности. А значит, можно ограничиться простой подготовкой, не прибегая к демонстрации замысловатых пыточных механизмов, весьма громоздких и неудобных для перетаскивания с места на место. Хотя в одном из подсобных помещений монастыря она обнаружила и жаровни, и клещи, и специальные устройства, затягиваемые на суставах и дробящие их в мелкое крошево, и многое другое.
— Возможно, вы решите, что я пытаюсь выгородить своего товарища, но некоторые детали произошедшего меня смущают, — медленно процедил Залин, тщательно взвешивая каждое слово. — Мне дозволено будет высказать свои соображения или приговор уже вынесен и обсуждению не подлежит?
— Я вас внимательно слушаю, — вежливо уведомила его Хадайша, прежде изумленно переглянувшись с Вароном.
— Бесспорно, Ранор поступил очень дурно. — Залин запнулся, подыскивая правильные выражения, но почти сразу продолжил: — И он заслуживает сурового наказания. Но… Кое-какие детали меня настораживают и заставляют подозревать, что далеко не все в этой истории однозначно.
— Не темните, капитан, — сухо проговорила Хадайша. — Если уж начали — смело продолжайте. Нас интересует ваше мнение.
— Вы прекрасно знаете, что все послушницы спят в общем зале. — Залин осторожно посмотрел на дознавательницу и тут же опять отвел взгляд. — Только Шанае была выделена отдельная комната как знак уважения к ее происхождению. Ну и помощницы Серафии, понятное дело, пользовались большими удобствами.
— И? — поторопила его Хадайша, когда мужчина опять замолчал. — Куда вы клоните, капитан?
— После гибели Серафии я приказал каждую ночь выставлять около спальни послушниц охрану. — Залин с непонятным вызовом скрестил на груди руки. — Боялся, что смерти могут продолжиться. Более того, девушкам было запрещено передвигаться по монастырю в одиночку, тем более в темное время суток. Если, как вы говорите, несчастная пошла в туалет, то один из моих людей обязан был проводить ее во двор.
— Значит, Ранор был именно тем стражником, который вызвался ее проводить. — Хадайша презрительно скривилась. — Но по дороге затащил ее в кладовку. Думаю, после перенесенного потрясения у несчастной слегка спутались воспоминания. Такое часто бывает.
— Проблема в том, что сегодня Ранор не должен был нести караул. — Залин задумчиво потер подбородок. — На страже стояли Далалий и Латий. Прежде чем идти сюда, я переговорил с обоими. Они клянутся, что никто из девушек спальню ночью не покидал.
— Неужели? — холодно удивилась Хадайша.
— Не верите мне — спросите у них. — Залин с нескрываемым торжеством усмехнулся.
Дознавательница устало потерла лоб. Посмотрела на Варона, который ответил ей не менее изумленным взглядом. Если Залин говорил правду, то это круто меняло обстоятельства дела. Изнасилование — это очень тяжкое преступление, которое каралось смертью. Но лжедонос — проступок не менее отвратительный. Если капитан говорит правду, то послушница рискует взойти на костер за ложь в лицо представителю совета храмов.
— Зачем девчонке обманывать? — не удержавшись, первым подал голос Варон. — Она должна понимать, что ей грозит в случае раскрытия обмана.
— Откуда же мне знать? — Залин стремительно развернулся к нему, отнеся вопрос к себе. — Но мы пока слышали только одну сторону. Давайте дадим и второму участнику событий высказаться.
Хадайша кивнула, соглашаясь с ним. Махнула рукой — и заклинание, запрещающее Ранору говорить, исчезло. Стражник закашлялся, от неожиданности захлебнувшись воздухом. Дернулся было, но кожаные ремни, перехватившие его руки и ноги, предусмотрительно остались на месте.
— Ну? — неприязненно протянула Хадайша, встав так, чтобы лежащий на лавке Ранор ее видел. — Говори! Ты затащил Дейлу в кладовую, чтобы надругаться над ней?
— Она сама хотела, — хрипло ответил тот. Взглянул на хмурого Залина. — Простите, капитан, я не должен был поддаваться на ее уловки, но… У меня так давно не было женщины…
— Это не оправдание! — Варон гневно сплюнул на каменные плиты. — Что между вами произошло?
— Дейла уже давно строила мне глазки, — поспешно затараторил Ранор, опасаясь, что в любой момент его оборвут. — Мы познакомились в тот же день, когда убили настоятельницу. Вечером она подошла ко мне. Ныла, будто боится, что по монастырю бродит жестокий убийца. Естественно, я попытался ее успокоить. Я не понимаю, как так получилось, но каждый день она оказывалась рядом со мной. Мы переговаривались, она периодически просила меня о каких-нибудь мелочах. Ну, например, рассказать, как проходит расследование. Принести ей что-нибудь. Кокетничала со мной. Я ведь тоже не железный, капитан!
— Ты обязан был поставить меня в известность, — глухо проговорил Залин. — Хотя бы насторожиться: с чего вдруг послушнице расспрашивать о таких вещах, как смерть настоятельницы.
— Я решил, что это просто любопытство. — Ранор жалобно скривился. — Знаете ведь этих баб — хлебом не корми, дай посплетничать.
— Это все, конечно, очень интересно, но не объясняет то, чему мы стали свидетелями, — оборвала его Хадайша. — Как связан интерес Дейлы к смерти настоятельницы и твоя попытка изнасиловать несчастную?
— Поймите, я совершенно потерял голову от этой девчонки. — Ранор тяжело вздохнул. — За дни, прошедшие с нашего знакомства, она свела меня с ума. Улыбалась, то и дело как бы случайно касалась руки, посылала шаловливые воздушные поцелуи. Стоило нам остаться наедине, как начиналось настоящее представление. Я обезумел от страсти. Мог думать только о ней. И вот этим вечером во время ужина она сунула мне записку, в которой предлагала встретиться после заката во дворе. Если не верите — она лежит у меня в кармане.
Хадайша переглянулась с Вароном, и пожилой инквизитор понятливо кивнул. Подошел к пыточному ложу и осторожно вытащил из кармана кожаной потрепанной куртки смятый клочок бумаги. Бережно разгладил его и отошел к ближайшему факелу.
— «Мой милый Ранор, — громко и с выражением прочитал Варон. — Сегодня вечером буду ждать тебя у хозяйственных построек позади монастыря. Уверяю, ты будешь приятно удивлен тем, что я для тебя приготовила».
— И что я мог подумать, получив подобное любовное послание? — Стражник горько хмыкнул, едва только под каменными сводами отзвучал голос инквизитора. — Да я от горячки на одном месте не в силах был усидеть! Считал минуты до встречи, а солнце, словно издеваясь, еле-еле ползло по небу. Но меня ожидало болезненное разочарование. Девчонка не явилась на уговоренную встречу! Я несколько часов провел на ветру, замерз как последняя собака, обшарил каждый угол в этих проклятых сараях. Вернулся в монастырь далеко за полночь, когда осознал, что дальше надеяться глупо и смешно. И как вы думаете, кого я встретил в коридоре? Дейла буквально вылетела на меня из этой проклятой кладовки. Смеясь, схватила за руку и затащила в нее. Извинялась за то, что не пришла. Мол, испугалась темноты, поэтому решила подождать меня здесь. А дальше…
Мужчина замолчал, гулко сглотнув слюну. Уставился в потолок, будто вновь и вновь переживая в уме события почти закончившейся ночи.
— Что дальше? — поторопил его Варон, слушавший рассказ стражника все с большим интересом. — Скажешь, синяк на ее щеке и разбитые губы появились сами собой?
— Нет, это я виноват, — глухо признался Ранор. — Но она… Она не могла не понимать, на что именно меня толкает. Дейла действовала, как настоящая гулящая девка. Гладила меня, целовала с опытностью падшей женщины. Когда я от желания уже ничего не мог соображать — резко пошла на попятную. Мол, знать ничего не знаю, отведи меня быстро к подругам! Кто бы удержался на моем месте? Только святой, пожалуй. Естественно, я вспылил. Ну, дальше вы сами все видели…
Последнюю фразу стражник буквально выдавил из себя. Его глаза подозрительно блеснули в свете факелов, и он поспешно зажмурился, не желая выдать себя недостойными для мужчины слезами.
— Понятно, — медленно процедил Варон. Обернулся к Хадайше, молчаливо прося поддержки и совета.
— Рассказанное, безусловно, слегка облегчает вашу вину, — проговорила она, тщательно подбирая слова. — Но, увы, не искупает ее полностью.
— Не искупает? — гневно воскликнул Залин, встав на защиту своего товарища. — Да она подставила его! Распалила без меры, безусловно понимая, к чему это может привести, и в самый последний момент отказала. Не мне вам рассказывать, к чему приводят подобные игры, тем более с мужчиной, который очень долгое время был лишен женского общества. Все равно что голодного дикого зверя поманить видом и запахом свежего мяса, даже более того — намазать ему усы кровью, а потом лишить трапезы. Да тут любой бы взбесился!
— Тем не менее человек отличается от зверя тем, что разум у него должен стоять выше желаний. — Хадайша повелительно вскинула руку, останавливая дальнейшие возражения Залина, который готов был продолжить спор. — Но довольно на этом. Как я уже сказала, некоторые детали истории Ранора во многом оправдывают его. Во многом, но не во всем. Теперь главное, чтобы Дейла подтвердила это.
— И когда вы собираетесь подвергнуть ее допросу? — Залин недовольно скривился. — Завтра? А до этой поры оставите его привязанным к лавке?
— Насилие есть насилие, — ответила на его упрек Хадайша и пожала плечами. — Учтите, что в любом случае его ожидает куда более строгое наказание, чем несколько часов в связанном состоянии.
Капитан почтительно склонил голову, принимая ее решение, но когда он выпрямился, в глазах сверкнуло яростное несогласие.
— Оставьте у подвала надлежащую охрану, — продолжила Хадайша, сделав вид, будто не заметила этого. — Полагаю, его все же можно отвязать. Варон установит на него охранное заклинание, которое не позволит ему свободно передвигаться. Но мое предложение лучше, чем это.
И она кивком указала на кожаные ремни, перехватившие руки и ноги стражника. Затем решительно развернулась и направилась к выходу, не сомневаясь, что ее приказания будут исполнены надлежащим образом.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:12 | Сообщение # 22

Княгиня де Веллар

* * *
Хадайша сидела у кровати, на которой мирно спала Дейла, и внимательно изучала лицо послушницы. В неверном рассветном свете девушка выглядела прелестно и невинно. Ее красоту не портили даже багровый синяк на скуле и капелька засохшей крови на разбитой Ранором губе.
— Девочка, зачем же ты полезла во взрослые игры? — печально поинтересовалась Хадайша, зная, что пока не услышит ответа. Потерла уставшие глаза. Нынешнюю ночь она почти не спала. Только прикорнула на пару часов, скорчившись на неудобном кресле. И все это время дознавательница думала, как же поступить с Ранором. Да, мужчина виноват, очень виноват. И его поступок не оправдывают никакие объяснения. Конечно, с ней многие не согласятся. Тот же Залин, который до последнего будет пытаться выгородить приятеля. Но все же люди отличаются от животных. Значит, он обязан был остановиться. Но уж никак не бить девушку, принуждая к соитию.
Внезапно повеяло ледяным сквозняком. Хадайша зябко передернула плечами и потянулась было накинуть куртку, но замерла. Рядом с ней стояла Шаная. Девочка словно соткалась из теней, зашевелившихся в углах комнаты.
— Что ты тут делаешь? — резко спросила дознавательница, пытаясь за грубостью скрыть укол страха.
— Вы знаете, что я все видела прошлой ночью. — Шаная опустила руку и небрежно потрепала Дымка, который поспешно подбежал к хозяйке, приветствуя ее после долгой разлуки. — Пришла узнать, что вы намереваетесь делать дальше. Все равно Нинель еще не скоро проснется.
— А ты любопытна, — отметила Хадайша и печально вздохнула. — Впрочем, как и все девушки.
— Это плохо?
— Иногда. — Хадайша кивком указала на мирно спящую послушницу. — Порой это заводит слишком далеко.
Шаная удивленно вздернула бровь, и дознавательница нехотя пересказала ей события прошлой ночи в изложении Ранора.
— Но зачем ей это понадобилось? — Шаная недоуменно нахмурилась. — Она ведь должна понимать, что теперь стражнику грозит смертная казнь. Нежели она его настолько ненавидит? За что?
— Я говорила с ее подругами. — Хадайша украдкой зевнула. Ночь у нее выдалась весьма бурной. — Они не хотели признаваться, но потом рассказали все как на духу. Дейла поспорила. Внимание взрослого мужчина весьма льстило ей. Она узнавала от него последние новости, а потом делилась ими с остальными послушницами. Затем с их стороны начались подначки. То ли от глупости, то ли от зависти. Мол, докажи, что Ранор на самом деле неравнодушен к тебе. Заставь его потерять голову. Видимо, он действительно нравился Дейле, раз она пошла еще дальше. Решила лишиться с ним невинности.
— Невинности? — переспросила Шаная. — Но зачем? Неужели она не понимала, что это принесет для нее? Позор в первую брачную ночь и вечный несмываемый стыд.
— Первая брачная ночь? — Хадайша горько усмехнулась. — Девочка моя, ты не понимаешь. Ты лишь гостья в этом монастыре. Пройдет несколько лет, и ты уедешь в Нардок, станешь женой принца Ноэля. А эти девчонки останутся тут навсегда. Возможно, разъедутся по другим храмам, но познать мужские ласки, неважно, законные или нет, им в любом случае не суждено. Не положено, так сказать. Дейла, видимо, поняла, что это ее единственный шанс вкусить запретный плод. Может быть, захотела похвастаться перед подругами. Не знаю, если честно. Но она все же боялась. Именно поэтому ей хватило ума не встречаться с Ранором в хозяйственных постройках, где бы никто не услышал ее крики. Она выбрала кладовку, понадеявшись, что если передумает — он побоится поднимать шум и отпустит ее. Но…
— Но вышло по-другому, — эхом закончила за нее Шаная. С некоторым неодобрением качнула головой. — И что будет дальше?
— С кем именно? — спросила Хадайша и тут же ответила, не дожидаясь уточнений. — У Ранора все будет очень плохо. То, что он сотворил, точнее, пытался сделать — отвратительно. Он обязан был остановиться по первому же слову Дейлы. Но так как в случившемся есть и некоторая доля ее вины, то я пойду на милость. Поэтому стражника ждет не костер, а всего лишь плаха.
— Смерть? — Шаная испуганно поднесла руку ко рту. — Вы приговариваете его к смерти?
— Таковы законы. — Хадайша печально хмыкнула. — Я могу лишь смягчить его участь, но не отменить ее.
— А с ней? — Шаная посмотрела на Дейлу. — Что будет с ней?
— Формально она не нарушила никаких правил. — Хадайша скривилась. — Не перешла дальше положенной черты. Но… Оставить подобное поведение без наказания я не могу. Я подвергну ее испытанию огнем.
— Я уже не в первый раз слышу о подобном. — Шаная присела на краешек постели, рассеянно поглаживая довольно жмурящегося Дымка. — Помнится, Залин грозил мне подобным. В чем заключается испытание?
— Огонь — это стихия Игниуса. — Хадайша с удовольствием переключилась на менее скользкую тему. Все-таки, как ни крути, рановато еще принцессе слушать о столь мерзких вещах, как изнасилование. — Игниус — бог справедливости и соразмерной кары. Считается, что невинному нечего опасаться пламени. Оно пощадит его. Поэтому в инквизиции уже давно используют испытание огнем как один из методов определения вины человека. Он должен внести в огонь свою руку и поклясться в том, что его сердце чисто, а помыслы невинны. Если это действительно так, то ему ничто не угрожает. Игниус пощадит его, и на руке не появится ни ожога. А вот если человек врет, то… Сама понимаешь.
— И часто в вашей работе вам встречались те, кто успешно проходил через это испытание? — Шаная недоверчиво хмыкнула.
— Верно мыслишь. — Хадайша печально улыбнулась. — Обычно боги слишком заняты, чтобы отвлекаться на подобные мелочи, поэтому огонь не щадит никого. Поэтому степень вины обычно определяется по скорости заживления ожогов. Собственно, именно поэтому испытание во все времена скорее считалось наказанием, нежели способом узнать правду.
— И вы готовы приговорить Дейлу к подобному, заведомо зная, к чему это приведет? — Шаная скептически хмыкнула. — Жестоко.
— А, по-твоему, она не заслужила наказания? — вопросом на вопрос ответила Хадайша. — Не забывай, дитя, из-за ее глупого необдуманного поступка сегодня на закате умрет человек. Да, считается, что смерть — это не конец, а начало чего-то нового, и на землях мертвых каждый получит по заслугам, но все же. Мне очень редко встречались те, кто по собственному желанию хотел бы переселиться в лучший из миров.
— Ранор обязательно должен умереть? — Шаная смотрела на дознавательницу в упор, и от ее спокойного, чуть печального взгляда женщине было немного не по себе. — Разве нельзя его простить? Нет, я не говорю, что он не заслуживает кары, но не столь жестокой.
— Боюсь, что нет. — Хадайша печально скривила губы. — Будь на месте Дейлы простолюдинка — то я с величайшим наслаждением ограничилась бы наказанием кнутом. Причем приказала бы выпороть обоих, а потом самолично провела брачный обряд. Это послужило бы наилучшим выходом и для опозоренной девицы, и для запятнавшего свою репутацию стражника. Но… Дейла, увы, уже успела принять низшую степень посвящения в храм Пресветлой богини. Ранор в ее лице оскорбил Террию. И если я помилую его, то тем самым навлеку на свою голову гнев Священного Трибунала.
— Вот как. — Шаная помолчала. Затем вкрадчиво поинтересовалась: — А вопрос с моим наказанием тоже уже решен? Что мне грозит за…
— Тихо! — резко оборвала ее Хадайша, заметив, как ресницы Дейлы дрогнули. Видимо, девушка как раз проснулась, но решила не показывать этого, подслушав разговор дознавательницы и принцессы.
Шанае хватило одного взгляда на лицо послушницы. Девочка понятливо усмехнулась и исчезла. Только что она стояла рядом с дознавательницей — как вдруг растворилась в воздухе. И на полу проступили неаккуратные кляксы мрака, которые с чуть слышным шорохом съеживались, просачиваясь в крошечные щели стыков между половицами.
Хадайша покачала головой. Шустра девчонка, ничего не скажешь. И осторожна. Поди докажи теперь, что Дейла действительно слышала ее голос. Скорее, послушница подумает, что он ей почудился в дрёме.
— Ты уже проснулась? — негромко спросила Хадайша. Дейла упорно притворялась спящей, и дознавательница с укоризной продолжила: — Ну-ну, хватит играть. Я слышу, как у тебя изменилось дыхание.
Дейла с досадой хмыкнула и открыла глаза. Прищурилась от ярких лучей уже достаточно высоко поднявшегося солнца и с некоторой долей растерянности огляделась, видимо, желая увидеть собеседницу Хадайши.
— Вы одни? — удивленно поинтересовалась она, больше никого не обнаружив в комнате.
— А кто тут еще должен быть? — со слабой иронией переспросила женщина. — Вставай, дитя. Я подожду, пока ты оденешься и умоешься. И тогда поговорим.
— О чем? — У Дейлы подозрительно задрожали губы. — Я не хочу вспоминать вчерашнее! Это… это было так омерзительно и грязно. Кажется, будто я никогда не сумею стереть с себя его прикосновения!
Девушка, выпалив последнюю фразу, опустила голову и тихо заплакала. Хадайша наблюдала за этим представлением без малейшей жалости. Лишь чуть усмехнулась, когда перехватила украдкой брошенный Дейлой взгляд. По всей видимости, она проверяла, как именно дознавательница отреагирует на ее слезы. И смутилась, обнаружив, что прежде безотказное средство не сработало.
— Милое дитя, — Хадайша встала с кресла и неторопливо прошлась по комнате, разминая затекшие после долгого сидения суставы, — мне очень жаль, что тебе пришлось перенести подобное. И я обещаю тебе, что Ранор будет жестоко наказан. Сегодня же вечером он взойдет на костер, где и погибнет.
— На костер? — Дейла испуганно охнула и подняла на дознавательницу круглые от ужаса глаза. — Но почему так жестоко? Я полагала…
— Ты оправдываешь насильника? — Хадайша круто развернулась и в упор уставилась на послушницу. — Милая моя, не забывай, что в твоем лице он оскорбил богиню! Наказанием для этого может быть лишь долгая и мучительная смерть. Не переживай, Ранор сполна заплатит за свой отвратительный поступок. Костер будет сложен из влажных дров, чтобы он как следует помучился перед смертью.
— Но… — Дейла побледнела до такой степени, что цветом лица сравнялась с простынею. — У него же не получилось. Разве нельзя его помиловать?
— Боюсь, что нет. — Дознавательница свысока разглядывала перепуганную девушку. — Дитя, почему ты так переживаешь? Он ударил тебя, пытался надругаться. И, уверена, у него бы это получилось, не подоспей мы вовремя. А ты его оправдываешь. Права слово, я не понимаю.
— Простите меня. — Дейла на этот раз расплакалась вполне искренне. Она сгорбилась, спрятав лицо в руках, с трудом выдавила через перехваченное рыданиями горло. — Матушка, простите меня! Это я виновата. Я, и только я!
— Милая моя, зачем на себя наговаривать? — с лживым сочувствием протянула Хадайша. Подошла ближе и присела на краешек кровати, легонько тронув послушницу за плечо. Та от невесомого прикосновения вздрогнула так, будто ее наотмашь ударили, и, не сдерживаясь более, зарыдала еще горше. Дознавательница довольно улыбнулась и без малейшего милосердия продолжила: — Я понимаю твой страх. Люди зачастую бывают неоправданно жестоки к жертвам подобных преступлений. Но храм защитит тебя. Тебе нечего опасаться чужих домыслов и голословных обвинений. Ранор будет кричать от боли так долго и отчаянно, что сорвет голос. Но и после этого мучения продолжатся до тех пор, пока он не воспримет смерть как благословение. Не беспокойся, мы отомстим за тебя!
— Матушка… — Дейла длинно и протяжно застонала. Сползла с кровати на пол, встала на колени и вцепилась в сапоги дознавательницы, едва ли не вытирая их длинными распущенными волосами.
— Что ты, дитя? — Хадайша нагнулась, пытаясь поднять послушницу, но та цеплялась за ноги женщины с таким отчаянием, будто от этого зависела ее жизнь.
— Матушка! — Дейла подняла к дознавательнице лицо, залитое слезами. — Прошу, пощадите его! Это я, я во всем виновата! Я не должна была с ним так поступать. Хотела попробовать — каково это, быть с мужчиной, но испугалась, а он не смог остановиться. Пожалуйста, если надо — накажите меня, но его не трогайте! Он ведь хороший, добрый, а я…
Дейла не заплакала даже — завыла, подобно раненому зверю. Краем глаза Хадайша заметила, как дверь бесшумно открылась, на пороге возник Залин и тут же остолбенел, верно, не ожидая стать свидетелем подобной сцены. Дознавательница сделала ему знак уходить и опять нагнулась к послушнице.
— Ты понимаешь, в чем именно сейчас призналась? — Хадайша взяла Дейлу за подбородок и грубо задрала ей голову, заставляя смотреть в глаза. — Дитя, ты уже на низшей ступени посвящения! Отношения с мужчинами для тебя под строжайшим запретом. А ты сознаешься в подобном! Желаешь взойти на костер вместе со своим несостоявшимся любовником?
— Если вам так необходимо кого-нибудь казнить, то казните меня, — твердо проговорила Дейла, неимоверным усилием воли прекратив рыдать. — Так будет справедливо.
— Он ударил тебя, — вкрадчиво напомнила Хадайша. — И после недвусмысленного отказа все равно собирался взять силой.
— Пусть! — Дейла упрямо закусила губу. — Матушка, прошу вас, не убивайте его. Лучше меня.
Хадайша отпустила послушницу. С некоторым усилием поднялась, оставив несчастную стоять на коленях, и отошла к окну. Устало потерла глаза, в которые после бессонной ночи словно песка насыпали. Если честно, реакция Дейлы ее весьма озадачила. Да, Хадайша не собиралась предавать Ранора огню, просто пугала Дейлу описаниями его возможных мучений, чтобы заставить ее признаться. Но она даже не предполагала, что девушка встанет на такую яростную защиту несостоявшегося насильника. И это весьма усложняло дело. По правилам теперь надлежало обоих приговорить к смерти. Ранора — за оскорбление богини, Дейлу — за намерение предать храм.
— Что же мне делать? — протянула Хадайша, ни к кому, в сущности, не обращаясь. Обернулась к послушнице, которая терпеливо дожидалась ее решения, не смея подняться на ноги. — Девочка, если бы ты знала, какую глупость совершила. Как легко вдребезги разбила из-за пустого бахвальства две судьбы.
Дейла молчала. Ей было нечего ответить на справедливый упрек дознавательницы.
В дверь вежливо постучались. Видимо, Залину надоело томиться в ожидании, и он решил напомнить дознавательнице о своем визите.
— Жди здесь, — кинула Хадайша. — Умойся и оденься. Когда вернусь, озвучу свое решение.
Дейла покорно кивнула. Встала, прижимая к груди стащенное с кровати покрывало, и замерла, будто забыв, что надлежит делать дальше.
Хадайша кинула на девушку последний взгляд и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Конечно, не стоило оставлять ее в таком состоянии, но не утешать ведь ее, уверяя, что все в порядке. Ничего не в порядке. Все очень плохо и будет еще хуже.
— Девчонка призналась? — вопросом приветствовал ее Залин.
— Да.
— Наверное, умоляла, чтобы Ранора как можно быстрее казнили? — Капитан неприятно усмехнулся. — Сама заварила кашу, а теперь хочет, чтобы ее грехи скрыл огонь.
— Вы ошибаетесь, — ровно ответила Хадайша. — Она просила казнить ее вместо Ранора. Боюсь, в своем стремлении выгородить его она зашла слишком далеко. И теперь передо мной стоит непростая дилемма. По правилам, смерти заслуживают оба. Но…
— Неужели вам их жалко? — Залин невесело усмехнулся. — Не думал, что инквизиторы способны на подобное чувство.
— Как видите. — Хадайша пожала плечами. — Впрочем, замнем пока эту тему. Зачем вы пришли?
Залин вместо ответа огляделся по сторонам, будто опасаясь, что кто-нибудь может их подслушать. Затем нагнулся к женщине и злым свистящим шепотом проговорил:
— Ранор — мой человек. Желаете вы того или нет, но я не дам его в обиду и не позволю казнить. Да, он ошибся, поддался на провокацию, но все мы можем оступиться. Поэтому я предлагаю сделку.
— Сделку? — удивленно переспросила Хадайша, думая, что ослышалась. Позволила себе каплю иронии. — Какую же?
— Насколько я понял, вы желаете защитить принцессу. — Залин язвительно хмыкнул. — Оградить ее любыми способами от обвинения в убийстве. Поэтому я готов принести ложную клятву, что Серафия умерла в результате несчастного случая. Ну, скажем, впопыхах опрокинула на себя бутыль спиртовой настойки, на платье упала искра от факела — вот и вспыхнула. Ожоги оказались слишком серьезными, поэтому итог у этой оплошности был печален. А за это вы отпустите Ранора. Ладно, пусть его выгонят со службы, но казни он точно не заслужил.
— Боюсь, это невозможно, капитан, — медленно протянула Хадайша, обдумывая, что скрывать, весьма привлекательный выход из затруднительного положения. — Слишком много людей были свидетелями того, в каком состоянии нашли тело Серафии.
— Мои люди будут молчать. — Залин не удержался и схватил дознавательницу за руки, будто опасаясь, что та может уйти, не дослушав его. До опасного хруста сжал тонкие пальцы, не обращая внимания на негромкий вздох боли, упавший с губ женщины. — Я обещаю это! Единственная опасность исходит со стороны целительницы, которая осматривала Серафию после обнаружения. Но, полагаю, вы легко убедите ее сохранить тайну. Остальные послушницы или вообще не видели тела, или видели мельком, чтобы что-то утверждать.
— Священный Трибунал потребует весомые доказательства того, что произошел именно несчастный случай, — все еще сомневаясь, сказала Хадайша. — Тем более если вспомнить ваше первоначальное донесение. Как вы объясните столь резкую перемену мнения?
— Я поклянусь на огне, — негромко обронил Залин. Криво усмехнулся, заметив, как Хадайша вздрогнула от этого заявления. — Не беспокойтесь, я справлюсь. Выдержу. Мне не привыкать терпеть боль.
— Я не сомневаюсь в вас, — очень медленно проговорила дознавательница, разглядывая стражника с таким вниманием, будто впервые его увидела. — Но… Вы должны понимать, что после испытания рискуете навсегда утратить свое мастерство фехтовальщика. Ожоги иногда бывают настолько сильными, что после лечения рука частично утрачивает подвижность.
— Я в курсе. — Залин бесстрастно улыбнулся, не позволив себе и тени сомнений в верности выбора. — Но готов пойти на это.
— Ради Ранора? — Хадайша скептически вздернула бровь. — Достоин ли он подобной жертвы?
— Ранор прежде всего мой человек. — Залин с вызовом вздернул подбородок. — А значит, в том, что произошло, моя вина едва ли не определяющая. Я должен был предвидеть, к чему приведет мое решение оставить в монастыре охрану. Должен был почувствовать нарождающееся желание в душе Ранора. И должен был предотвратить это преступление. Но не выполнил ничего из перечисленного. Следовательно, обязан понести за свою слепоту наказание.
— Что же. — Хадайша кивнула после недолгой изумленной паузы. — Да будет так. Но Ранор после этого в монастыре не останется.
— Да, конечно. — Залин наклонил голову в знак согласия, после чего с интересом взглянул на дознавательницу. — А вы уже решили, какое наказание понесет девчонка? Или закроете глаза на ее ложь?
— Вряд ли у меня получится. — Хадайша поморщилась от издевки, скользнувшей в тоне мужчины. — Увы, ее проступок по законам храма еще тяжелее, чем у Ранора. Но мне надо подумать.
С этими словами она развернулась и распахнула дверь, намереваясь вернуться в комнату. Но на самом пороге замерла, устремив взор на что-то перед собой.
— Надеюсь, ваше наказание для нее будет справедливым и достаточным, — полетел в ее спину запоздалый окрик Залина. — Вашим новым подопечным не мешало бы преподать неплохой урок. Не хотелось бы, чтобы подобное повторилось.
— Боюсь, над Дейлой я более не властна, — странно изменившимся голосом откликнулась Хадайша, продолжая смотреть прямо перед собой. — Теперь ее дальнейшая судьба полностью в руках Пресветлой богини.
Залин недоуменно нахмурился. Подошел ближе, и Хадайша посторонилась, позволяя ему встать рядом с собой.
Это казалось невероятным, но за недолгую отлучку дознавательницы Дейла нашла самый верный способ избежать наказания за свой проступок. Верно, отчаяние и страх перед неизбежной жестокой карой придали ей сил. За несколько минут отсутствия Хадайши послушница успела отыскать крепкий ремень, прежде перепоясывающий талию дознавательницы. Затем перехлестнула его через спинку кровати и удавила себя, подогнув ноги.
— О небо! — потрясенно прошептал Залин, невольно скрещивая указательные пальцы, чтобы отвести зло. — Что же она услышала от вас, раз предпочла не просто преступить правила храма, но предать Пресветлых богов, ринувшись в объятия Галаша?
Хадайша с тихим болезненным стоном коснулась пальцами висков, в которых запульсировала жаркая боль. Жизнь — самая большая ценность, которую людям даруют боги. Отказаться от этого подарка — значит жестоко их оскорбить. Только небеса вправе решать, когда закончится смертный путь каждого из нас. Но Дейла… Дейла швырнула это благословение в лицо богам, следовательно, теперь ее душа проклята. Обречена вечно страдать во мраке. Как ни печально осознавать, но в этом именно ее, Хадайши, немалая вина.
— Кажется, я немного перестаралась, пытаясь убедить девочку в недопустимости такого поведения, — чуть слышно призналась дознавательница и печально поджала губы. — Глупый несчастный ребенок, что же ты наделала?
— То, к чему вы ее подтолкнули, — негромко ответил Залин. Развернулся и отправился прочь по коридору, напоследок кинув через плечо: — Я распоряжусь о погребении. Так как Дейла покончила с собой, то костра она не заслужила.
Хадайша горестно скривила уголки губ. Н-да, вот ведь ирония судьбы! Она настолько запугала несчастную девочку огненной казнью, что последним пристанищем для тела Дейлы теперь станет тесная сырая могила.
— Прости меня, — шепнула дознавательница. — Я не хотела…
Но ей уже никто не мог ответить.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:13 | Сообщение # 23

Княгиня де Веллар

* * *
Шаная зябко куталась в длинный теплый плащ. Осень наконец-то заявила свои права на мир, и теплая солнечная погода сменилась затяжными унылыми дождями. Ливень шел почти без перерыва уже вторые сутки, начавшись незадолго после того, как обнаружили тело Дейлы. Словно сама природа оплакивала запутавшуюся в сетях лжи девушку.
Принцесса глубоко вздохнула и спрятала замерзшие руки в муфту, пытаясь отогреть ледяные пальцы. Украдкой покосилась на мрачную воспитательницу, проверяя, не заметила ли та это движение. Нинель не желала, чтобы Шаная присутствовала на обряде погребения. Накануне она долго ворчала, что негоже девочкам, в будущем обязанным послужить своим подданным образцом добродетели и хорошего воспитания, приносить последнюю дань уважения отступнице, упавшей в бездну греха и позора. Однако принцессе хватило лишь взгляда — и Нинель отступилась, прежде пробурчав, что они отправятся обратно, как только ее воспитанница замерзнет. Еще не хватало ей простудиться.
И вот теперь Шаная стояла рядом со старой женщиной и упорно делала вид, что все в порядке. Капюшон почти не защищал ее от косого дождя и сильных порывов северного ветра, поэтому все лицо девочки было мокрым. Но это вполне устраивало принцессу. Пусть остальные думают, что она действительно расстроена и не может сдержать слез. Хотя на самом деле Шаная ничего не испытывала по поводу смерти Дейлы. Ну, быть может, только капельку злости, что послушница оказалась настолько трусливой и при первой же опасности предпочла постыдное бегство.
Капитан Залин, стоявший несколько поодаль, то и дело посматривал на непроницаемое лицо принцессы, гадая, какие же мысли таятся за синим льдом ее безмятежных глаз. Интересно, что же произошло между ней и Серафией? Ради открытия этой тайны мужчина был готов пожертвовать несколькими годами жизни. Но вряд ли Хадайша или Варон снизойдут до объяснений. Дознавательница дала понять стражнику, что готова пойти на обмен: жизнь Ранора на прекращение расследования. Значит, принцесса действительно замешана в гибели настоятельницы. Но почему в этом случае представители инквизиции решили замять дело? Нет ответа.
А вот мужчине, который стоял рядом с Залином, было не до мудреных рассуждений. Ранор просто плакал. Для захоронения выбрали место недалеко от монастырской стены на опушке березовой рощи, которая в одночасье потеряла свою яркую листву и тоскливо шелестела голыми ветками. Накануне он в одиночку вырыл здесь глубокую могилу, предназначенную для тела Дейлы. Ему предлагали помощь, но он не реагировал ни на какие вопросы или встревоженные восклицания. Стражник с таким глухим отчаянием вычерпывал из ямы жидкую грязь, не обращая внимания на холодный ливень и порывы ветра, что товарищи сочли за благо оставить его в покое. Потом он еще долго стоял, запрокинув лицо к далеким безразличным небесам, и изредка слизывал крупные капли то ли дождя, то ли слез с губ.
Хадайша то и дело с беспокойством поглядывала на Ранора. Сегодня она изменила своим предпочтениям в одежде и вместо неизменного брючного костюма для верховой езды выбрала темно-зеленое приталенное платье безо всяких драгоценностей. Длинные светлые волосы, уже посеребренные на висках сединой, женщина оставила незаплетенными, только перехватила на лбу простым кожаным шнурком.
Дознавательница чувствовала смутную вину за случившееся. Последний ее разговор с Дейлой вышел даже слишком жестоким. Но Хадайша не предполагала, что послушница осмелится убить себя, тем самым приговорив душу к вечному проклятию. И теперь, когда дознавательница смотрела на осунувшегося Ранора, который за пару дней словно постарел на десяток лет, то волновалась еще сильнее. Стражник выглядел так, будто сразу после обряда собирался последовать за несчастной девушкой во владения смерти.
— Тебе не кажется это странным?
Хадайша вздрогнула от неожиданного вопроса, прозвучавшего около ее уха. Обернулась к Варону, который задумчиво переводил взгляд с простого деревянного гроба, стоявшего около могилы, на бледного Ранора и обратно.
— Что именно? — резко переспросила она, пытаясь за демонстративным раздражением скрыть собственную растерянность и недоумение.
— Его реакция. — Варон кивнул на Ранора. — Он выглядит по-настоящему расстроенным. Как думаешь, что он будет делать дальше? На закате ему надлежит навсегда покинуть монастырь. Как бы следующим утром не обнаружить в лесу еще одного повешенного.
— Это не наша забота. — Хадайша недовольно передернула плечами. — Желает потерять душу — пусть! Еще о всяких самоубийцах нам не хватало переживать.
Варон глубокомысленно хмыкнул, вряд ли согласный с жестокими словами подруги, но возражать не осмелился. Да и не осталось времени, чтобы вести пустые споры. Пришла пора начинать ритуал.
— Прошу. — Залин обернулся к дознавательнице и почтительно склонил голову. — Вам слово.
Хадайша выступила вперед перед притихшими послушницами. Провела пальцами по крышке гроба и горько усмехнулась. Они даже не обязаны были предавать тело Дейлы земле, имели полное право бросить его в лесу на съедение диким зверям — по существующим правилам, самоубийцы не заслуживали никаких почестей при погребальном ритуале. Но дознавательница все же не пошла на столь крайние меры. И сейчас собиралась зайти еще дальше, даровав последнее благословение заблудшей душе.
— Наша жизнь — лишь краткий миг между двумя безднами безвременья и вечной тишины, — звонко пронесся ее голос. Эхом отразился от стены мокрого мрачного леса. — И лишь от нас зависит, как именно мы распорядимся даром богов. Кто-то борется с судьбой до последнего, с благодарностью принимая все ниспосланные испытания. А кто-то раньше положенного срока отчаивается, отказываясь пройти свой путь до конца. Не нам их судить. Поэтому просто помолчим и принесем молитвы Пресветлой богине, чтобы она не была чересчур жестока к своей провинившейся дочери. Милость небес безгранична. Пусть Дейла обретет покой во владениях смерти.
Ранор на последней фразе дознавательницы прерывисто вздохнул. До побелевших костяшек сжал кулаки, будто собираясь вступить с кем-то неведомым в бой. Залин успокаивающе положил на плечо товарища руку, но тот даже не заметил этого, уставившись ничего не видящим взором прямо перед собой.
— Покойся с миром, бедная девочка, — совсем тихо добавила Хадайша. — И прости всех нас, как мы прощаем тебя.
Шаная опустила голову, пряча в уголках губ неприятную усмешку. Глупо, очень глупо просить у мертвых о подобном. Если душа упокоилась — то ей уже все равно. А если нет, то она без устали будет следовать за своим обидчиком, пока не добьется возмездия. И никакие обстоятельства не заставят ее отступиться от намеченного.
Затем девочка перевела взгляд на понурившегося Ранора. Устало вздохнула и привычным жестом положила руку на холку верного Дымка, который ростом уже достигал ей до пояса.
— Как думаешь, стоит ему помочь? — негромко спросила она у пса. — Ведь он корит прежде всего себя в произошедшем.
Пес глухо проворчал что-то на своем языке. Недовольно мотнул хвостом и прижался к ноге маленькой хозяйки.
— Что ты там шепчешь? — недовольно переспросила Нинель.
Она уже жалела, что поддалась на уговоры и позволила принцессе присутствовать на ритуале. Больше всего на свете старая женщина мечтала сейчас оказаться в своей комнате у жарко растопленного камина. От разыгравшейся непогоды у нее с самого утра ныли ноги, а от холода ломота разошлась пуще прежнего, став поистине невыносимой. Кроме того, воспитательница не одобряла решения Хадайши провести ритуал прощания. Это было не по правилам. Всегда считалось, что самоубийство — один из самых страшных грехов, которому нет оправдания. Особенно для послушницы, принявшей обет служить Пресветлой богине. Это пахнет не просто предательством, но прямым оскорблением Террии. Что может быть отвратительнее подобного преступления? Дай Нинель волю — она бы вообще запретила хоронить тело дерзкой послушницы. Лучше повесила бы его на суку ближайшего к монастырю дерева, чтобы не сожрали дикие звери. Пусть подруги Дейлы каждый день видят, как оно разлагается, пусть чувствуют смрад гниющей плоти, пусть убедятся, что в столь гадкой смерти нет ничего романтического или возвышенного. Авось и усвоят жестокий урок.
Но дознавательница не спрашивала мнения воспитательницы на сей счет. Она вообще ни у кого его не спрашивала. Просто поступила так, как сочла нужным. И это немного злило Нинель. Хадайша, по ее мнению, вела себя как истинная хозяйка монастыря. Что скрывать, подобное обстоятельство сильно тревожило старую женщину. Неужели инквизиторы задержатся тут надолго? Накануне Хадайша пообещала ей, что на следующий день после погребения Дейлы будет названа причина смерти Серафии. Если преступление действительно раскрыто, то почему еще никто не взят под стражу? Хотя одно радовало — Шанаю, по всей видимости, инквизиторы не подозревали. А значит, усилия Залина очернить принцессу пошли прахом.
Нинель вздохнула и тряхнула головой, отгоняя вихрь встревоженных мыслей. Опять посмотрела на странно задумчивую Шанаю, что-то шепчущую себе под нос.
— Что ты там бормочешь? — уже нетерпеливее повторила воспитательница. — Замерзла? Говорила же, что не надо нам было сюда идти.
— Все в порядке. — Шаная глубже надвинула капюшон плаща, который почти слетел при очередном порыве ветра. Подумала немного и добавила с непонятной усмешкой: — Я просто прощаюсь с Дейлой.
Нинель возмущенно фыркнула, но промолчала. Да, не стоило позволять принцессе присутствовать на этом ритуале. Девочка так впечатлительна, что наверняка не сможет спать несколько ночей. Она и так в последнее время постоянно ворочается, очень поздно ложится, а вскакивает на рассвете. Видимо, из-за бессонницы то и дело отключается днем, иногда прямо во время разговора. Нинель уже не единожды замечала эту неприятную деталь. Порой Шаная весело болтала, а через миг замирала, уставившись перед собой ничего не выражающим взглядом, даже не успев закончить предложение. И хоть что делай — она не услышит и не очнется. Потом придет в себя и продолжит разговор на той же фразе, словно ничего особенного не произошло.
Нинель недовольно скривилась. Да, пожалуй, это стоило обсудить с Хадайшей — пусть та отведет принцессу к целительнице или посоветует успокоительные травы. По всей видимости, Шанаю слишком впечатлила гибель Серафии. Бедную девочку можно только пожалеть. Столько событий и переживаний навалилось на нее в последние месяцы! Неожиданная помолвка с принцем чужой страны, ссора с отцом, отъезд из дворца, где она провела всю жизнь, и долгое утомительное путешествие. Смерть настоятельницы, с которой она едва-едва познакомилась. А теперь еще и самоубийство послушницы. Пожалуй, взрослому человеку было бы тяжело пережить все это. А ведь Шаная еще совсем ребенок.
— Не хмурься, Нинель. — Шаная вдруг взяла воспитательницу за руку и тепло ей улыбнулась. — Когда ты хмуришься, у тебя появляются некрасивые морщинки вокруг глаз и на лбу. Все будет хорошо, обещаю.
— Девочка моя, — растроганно пробормотала воспитательница и прижала тоненькие пальчики принцессы к губам.
А взгляд Шанаи тем временем скользнул за плечо женщины и вновь вернулся к бледному, убитому горем Ранору. Около него уже стоял верный Дымок, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу и ожидая дальнейших приказаний от своей маленькой хозяйки.
— Следи, — беззвучно приказала ему принцесса. — Я навещу его ночью.
* * *
Хадайша устало опустилась в кресло и протянула к растопленному камину озябшие ладони. Смолистые поленья жарко и весело потрескивали, рыжее пламя рассыпалось огненными искрами, и потихоньку женщина расслабилась. Последние два дня для нее выдались очень напряженными. Она вставала затемно и ложилась далеко за полночь, улаживая многочисленные хозяйственные вопросы, которые не требовали отлагательств. Резко ухудшившая погода показывала, что зима не за горами, а следовательно, надлежало как можно быстрее подготовить к ней монастырь, неожиданно оставшийся без настоятельницы. А еще Священный Трибунал требовал от нее в кратчайшие сроки назвать имя убийцы. Отец Дайтон связывался с ней по нескольку раз в день, вел долгие выматывающие разговоры, полные недомолвок и плохо замаскированных угроз. Она понимала, что наверняка на верховного инквизитора давил принц Кирион, вынуждая как можно быстрее очистить имя принцессы Шанаи от подозрений, но почему-то медлила озвучить решение о том, что произошел несчастный случай. Да, Залин пообещал с честью пройти испытание огнем, и Хадайша верила, что у него это получится. Но… Мысль о том, что невинный и преданный своим людям человек подвергнется, по сути, настоящей пытке, вызывала у нее ужас. Это было неправильно. Этого надо было избежать. Но дознавательница не видела иного выхода. Поэтому ей оставалось лишь тянуть время, глупо надеясь, что все как-нибудь разрешится само собой.
Тем не менее свою часть договора с Залином она выполнила. Ранор должен был сегодня покинуть монастырь. Уйти живым и невредимым, не понеся заслуженного наказания за содеянное. Однако Хадайша понимала, что для самого стражника неожиданная милость не имела никакого значения. Он так сильно и искренне переживал из-за смерти Дейлы, что, наверное, воспринял бы казнь как избавление. Жаль, но и ему дознавательница не видела способа помочь. Не вести ведь с мужчиной душеспасительных бесед, убеждая, что он не виноват в происшедшем. Виноват, да еще как. Беда только в том, что все в той или иной степени виноваты в том, как эта ситуация завершилась. И сама Хадайша не меньше остальных.
Неожиданно повеяло ледяным сквозняком. Дознавательница зябко передернула плечами и потянулась было за теплой шалью, свисающей со спинки кресла, но на полпути замерла. Около Хадайши стояла Шаная. Длинное шерстяное платье девочки было насквозь мокрое, как, впрочем, и волосы, в которых запуталось несколько листьев. Будто принцесса долго стояла под проливным дождем. Не спрашивая разрешения, она подошла к камину и с приглушенным вздохом удовольствия простерла к огню руки.
— Где ты была? — резко спросила Хадайша, вздрогнув от неясного дурного предчувствия. — Разве тебе разрешено покидать монастырь?
— А разве вы можете мне это запретить? — вопросом на вопрос ответила принцесса. Повернулась и одарила дознавательницу ледяной улыбкой. — Было бы интересно, как именно.
Хадайша со свистом втянула в себя воздух. Да, маленькая Шаная являлась очень серьезной проблемой. Пожалуй, самой серьезной из тех, которые навалились на дознавательницу с момента ее визита в монастырь. Связь с тенями давала девочке почти безграничную власть. По своему прошлому Хадайша прекрасно помнила, какие чувства несло ощущение полной бесконтрольности. Радость, восторг, презрение к обычным смертным. И в ближайшее время надлежало найти способ совладать с могуществом принцессы, которое росло буквально по часам. Иначе все могло закончиться очень печально. Нет, не для Шанаи, а для окружающих, но это пугало сильнее всего.
— Ты злишься? — поинтересовалась Хадайша, внимательно наблюдая за реакцией принцессы. — Почему? Тебе не понравился ритуал прощания с Дейлой?
Шаная несколько раз сжала и разжала кулаки. Затем горько усмехнулась, проведя рукой по мокрым волосам.
— Простите меня, — проговорила она, глядя куда-то в сторону. — Я не злюсь. Точнее, злюсь, но не на вас. Скажите, почему люди бывают такими идиотами?
— Что? — переспросила дознавательница, решив, что, должно быть, ослышалась. — Дитя, ты о чем?
Повисла долгая томительная пауза, прерываемая только потрескиванием поленьев в камине да заунывными завываниями ветра за окнами. Шаная о чем-то думала, нервно покусывая губу.
— А где твой пес? — спустя несколько минут осмелилась на продолжение разговора Хадайша. — Я думала, он всегда рядом с тобой.
— Я приказала ему следить за Ранором, — глухо призналась Шаная. Глянула исподлобья на удивленную этим признанием дознавательницу. — Видите ли, сегодня на ритуале погребения он был таким потерянным, так искренне ненавидел себя… Я испугалась, что он может наделать глупостей. И решила ему помочь. Устроить свидание с Дейлой. Вы ведь понимаете, что ее душа не упокоилась.
На этом месте девочка прерывисто вздохнула и замолчала, уставившись в окно, за которым бушевала непогода.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:13 | Сообщение # 24

Княгиня де Веллар

— И что дальше? — осторожно полюбопытствовала Хадайша. — Душа Дейлы отказалась явиться Ранору и даровать ему свое прощение?
— Нет. — Шаная качнула головой. — С этим как раз проблем не было. Она пришла и умоляла его не корить себя. Говорила, что поступила так лишь из-за любви к нему. Что его вины в случившемся нет. Что только она ответственна за свою смерть. Мол, если решила потерять с ним невинность — то и надо было идти до конца, не пытаясь свернуть посередине с выбранной дороги. Я полагала, что после этого Ранор хотя бы попытается жить, как прежде. Но…
— Но ошиблась, — догадливо завершила за нее Хадайша. Встала и крепко взяла Шанаю за плечи, не позволяя отвести взгляд. — Дитя, что случилось дальше? Полагаю, Ранор совсем обезумел?
— Да, — глухо призналась девочка. — Он просил меня на коленях отправить его вслед за Дейлой, чтобы соединиться с ней после смерти. Я… Я…
Принцесса всхлипнула и закрыла лицо руками, не в силах посмотреть на дознавательницу. Ее плечи затряслись от еле сдерживаемых рыданий.
— Ты его убила? — Хадайша грубо встряхнула Шанаю. — Скажи, это так?
— Нет, — простонала девочка. — Как я могла? Людей нельзя убивать. Никого нельзя убивать, особенно если он признал вину. Я… Я убежала… С Ранором остался Дымок. Но… Я боюсь, что случится самое страшное.
— Где ты его видела? — Хадайша оставила принцессу и потянулась за курткой. — Мы его найдем, обязательно! Не переживай, Ранор не успеет сделать глупостей.
— Поздно… — эхом пронеслось по комнате. Дознавательница обмерла, почувствовав, как в ее руку ткнулся холодный нос Дымка. Повернулась, посмотрела на пса, но тот стыдливо отвел взгляд, улегся на пол подле ее ног и прикрыл лапами голову.
— Что… — Голос отказывался повиноваться Хадайше. Она откашлялась и продолжила уже тверже: — Что с ним? Шаная, что?
— Он исполнил свое желание, — негромко проговорила девочка. — И теперь вместе с Дейлой. — Помолчала немного и добавила совсем тихо: — Да, не стоило мне устраивать их встречу. Но кто же знал…
— Как он это сделал? — Хадайша устало опустилась обратно в кресло.
— Кинжал. — Шаная пожала плечами. — Залин забрал у него только меч.
Дознавательница отстраненно кивнула, думая о своем. Стоило признать, что талант принцессы приносил все больше и больше проблем. Да, Шаная сейчас поступила не по злому умыслу, а руководствуясь наилучшими соображениями, но факт есть факт. В монастыре за время, прошедшее с ее приезда, произошло уже три смерти. Слишком много. Это неминуемо вызовет разговоры.
— О теле Ранора я позабочусь, — наконец приняла решение Хадайша. — Не стоит будоражить остальных еще одним самоубийством. Утром мы с Вароном позаботимся о несчастном, благо что по правилам он не заслуживает погребального костра. Но ты обязана пообещать, что никому ничего не расскажешь. Даже своей воспитательнице!
— Нинель? — удивленно переспросила девочка и скептически хмыкнула. — Не переживайте на этот счет. Я уже говорила, что давно не делюсь с нею своими секретами. Она не поймет и лишь расстроится. Иногда сладкое неведение куда лучше жестокой правды.
Хадайша изумленно качнула головой. Да, по всей видимости, принц Нардока получит в жены потрясающую девушку. Нечасто услышишь столь разумные речи от маленькой девочки. Сколько сейчас Шанае? Двенадцать, вряд ли больше. Интересно, кто же вырастет из нее к семнадцати годам, когда по условиям договора король Харий должен будет передать любимую дочь имперцам?
«Осталась самая малость — научить ее обращаться со своим даром, — мудро шепнул внутренний голос. — Иначе в ближайшее время ее ждут не жаркие объятия супруга, а ласки очищающего огня».
— Хорошо, — медленно проговорила Хадайша. — Надеюсь на твое благоразумие. Будь осторожнее, во имя всех богов! Ты даже не представляешь, по какой тонкой грани сейчас ходишь. Один неверный шаг… А ты и так допустила слишком много ошибок в последние дни.
— Я понимаю. — Шаная тяжело вздохнула. — Но это послужит мне уроком.
— Каким же? — Хадайша с интересом взглянула на нее.
— Никому нельзя верить, — после крохотной паузы отозвалась девочка. — Даже теням. Особенно теням. Пожалуй, только Дымок меня никогда не предаст. Возможно — еще Нинель, но тут я не уверена. Боюсь представить, какой может быть ее реакция, если она узнает про шепот во мраке.
Шаная замолчала, видимо, решив, что и так сказала слишком много. А Хадайша потянулась к столику, стоящему рядом с креслом, щедро плеснула себе вина в высокий хрустальный бокал. Неполную минуту любовалась кровавыми переливающимися бликами, глядя через стекло на огонь. Затем осторожно пригубила пьянящий напиток с терпкими нотками трав.
— Что будет дальше? — спросила Шаная, украдкой изучая осунувшееся от усталости лицо дознавательницы. — Вы уже решили, что делать со мной?
— Да. — Хадайша кивнула. Слабо усмехнулась, покосившись на Дымка. — Как ты наверняка слышала, принц Кирион готов на многое, чтобы смерть Серафии сошла тебе с рук. Интересно, чем же ты его так приворожила? Если мои сведения верны, то вы виделись всего однажды — на помолвке.
Шаная опустила голову, пряча улыбку за распущенными волосами. Она не ожидала, что Кирион настолько горячо встанет на ее защиту, и, что скрывать, подслушанный при помощи верного пса разговор приятно грел самолюбие принцессы. Жаль только, что сам он вряд ли узнает о незримом присутствии Шанаи при той беседе.
— Не могу сказать, что целиком и полностью согласна с его доводами, — продолжила Хадайша, сделав вид, будто не заметила самодовольной гримасы на хорошеньком личике принцессы. — Однако мне не оставили выбора. Тебя не накажут за смерть настоятельницы. Но я останусь при монастыре, чтобы следить за развитием твоего дара и по мере возможности направлять его в нужную сторону. Учти, если я пойму, что дыхание Галаша осквернило твою душу…
— Не стоит угрожать мне, — резко перебила дознавательницу Шаная. Тут же виновато всплеснула руками, словно извиняясь за невольную грубость, и слегка смягчила тон: — Пожалуйста. Не разочаровывайте меня. Я не люблю, когда принуждают. Честное слово, я не чудовище и не отродье Галаша. Да, Серафия погибла по моей вине, но я сделала надлежащие выводы. А Ранор… — Тут девочка прерывисто вздохнула, будто сдерживая вновь подступившие слезы. Продолжила глуше: — Я… Я признаю ошибку. Но если человек действительно хочет умереть, то он всегда найдет способ.
В комнате повисла томительная тишина. Хадайша цедила вино, завороженно наблюдая за танцем языков пламени в камине и словно не услышав длинной прочувственной тирады девочки. Шаная сперва хмурилась, угрюмо ожидая выволочки за столь открытое проявление непослушания и своеволия. Но чем дольше длилась пауза, тем растеряннее становилась девочка. Она никак не могла понять, что именно задумала дознавательница. Слишком отсутствующий и равнодушный вид у нее сейчас был. И наконец, когда принцесса уже готова была закричать во весь голос, лишь бы разбить тягучее молчание, повисшее между ними, Хадайша будто очнулась.
— Хорошо, дитя. — Женщина ласково улыбнулась насупившейся Шанае. — Я принимаю твои условия. А теперь внимательно послушай меня. В скором времени я стану настоятельницей монастыря. Дело лишь за решением Священного Трибунала. Отец Дайтон — глава совета храмов — требует, чтобы прежде я озвучила причины гибели Серафии. Мы с Залином договорились, что выставим это как несчастный случай. Капитан согласился пройти испытание огнем, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений в его откровенности.
На этом месте Хадайша замялась. Да, Залин согласился пойти на этот шаг, но лишь в обмен на жизнь Ранора. Теперь, когда провинившийся стражник мертв, капитан вполне может забрать свое слово. Это была еще одна причина, по которой дознавательница не желала, чтобы о самоубийстве Ранора стало известно. Да, это некрасиво, даже подло, поскольку Залин наверняка получит тяжелейшие ожоги, но другого выхода нет.
— Вы же говорили, что испытание огнем — это, по сути, пытка, — настороженно протянула Шаная. — Очень жестокая и болезненная.
— Да, дитя. — Хадайша грустно хмыкнула. — Но что поделать. За ошибки высших мира сего зачастую платят обычные смертные.
Шаная вскинулась было что-то возразить, но в последний момент одумалась. Лишь несогласно покачала головой, не решившись озвучить какие-то свои предположения.
Хадайша одним глотком допила вино и встала. Прошлась по комнате, ожидая, что принцесса все же не выдержит и вступит с нею в спор, но девочка молчала, глядя куда-то в сторону.
— После моего назначения на пост настоятельницы я займусь твоим обучением нардокскому, — продолжила Хадайша, остановившись напротив залитого дождем окна. — Думаю, у нас будет достаточно времени, чтобы ты в полной мере овладела чужим языком, а заодно узнала основные ритуалы и обряды империи. Все ясно?
— Вы обещали рассказать про дракона и про то, почему отказались от дара, — напомнила Шаная. Опустилась на подлокотник кресла, устремив внимательные глаза на дознавательницу. — Или опять сошлетесь на нехватку времени?
— И не думала. — Хадайша неопределенно повела плечами. — Полагаю, нет особой нужды отправляться в лес на поиски Ранора прямо сейчас. Тем более что Варон наверняка уже лег спать и вряд ли обрадуется, если я вытащу его из теплой постели и отправлю под ливень. Так что я вполне могу ответить на эти вопросы прямо сейчас.
Шаная с нескрываемым интересом ожидала продолжения. В ее синих глазах вновь зажегся огонь восторженного любопытства. А вот Хадайше было не по себе. Она так давно не вспоминала эту историю, так старательно пыталась навсегда вычеркнуть ее из своей памяти, что сейчас не знала, как начать. Поэтому прежде всего дознавательница налила себе еще вина. Одним глотком почти осушила бокал, отставила его в сторону, чтобы больше не было искушения, и сжала кулаки, пытаясь скрыть дрожь пальцев.
— Я с самого раннего детства слышала шепот теней, — наконец глухо начала она. — Тихий пересвист во мраке. Иногда умоляющий, чаще угрожающий. Но я никогда не боялась этих голосов. Понимала, что они сами напуганы и стараются лишь заставить меня поступить так, как им выгодно. Я даже умудрилась подружиться с ними, как мне тогда казалось. И я, как и ты, свято верила, что уж они-то меня никогда не предадут и не оставят. Но, увы, у меня не было мудрых наставников и могущественных покровителей, которые бы приказали держать все в тайне. Тем более что у меня была любящая мать. Казалось кощунственным скрывать от нее столь замечательную вещь, как откровения теней и способность видеть сумеречный мир.
— Вы ей рассказали? — Шаная печально улыбнулась, уже понимая, куда клонит дознавательница. — И мать вас предала?
— Нет, не она. — Хадайша устало потерла лоб. — Отец. У них не было секретов друг от друга. Это было моим первым жестоким уроком: если делишься с кем-нибудь секретом, то будь готов, что он, скорее всего, станет известен и всем остальным. Увы, но люди редко умеют держать язык за зубами. Тем более отец полагал, что поступает так лишь во благо мне. Что инквизиция обязательно поможет мне справиться с голосами во тьме, расскажет и объяснит, что нельзя играть в подобные игры с мраком. В чем-то он оказался прав, бесспорно. Мне все рассказали и объяснили. Первым делом дознаватели приговорили всех моих родных к смерти на костре. Мол, зло не могло появиться ниоткуда. Оно всегда передается по наследству. И меня заставили наблюдать за их казнью. Я слышала, как мать кричала от боли в объятиях пламени. Видела, как отец корчился в муках, привязанный к столбу. И не смела даже закрыть глаза, поскольку мне пригрозили, что в таком случае найдут способ продлить их агонию на много часов.
— Мне жаль, — тихо обронила Шаная, заметив, какая жуткая гримаса страдания исказила лицо Хадайши. Дознавательница мыслями вернулась в тот день, когда стала свидетельницей гибели своей семьи. Она словно опять стояла рядом с пепелищем родного дома.
— Мне тоже, — чуть слышно отозвалась Хадайша. Не выдержав, подхватила бутылку со стола и надолго припала к ней, после чего небрежно промокнула губы рукавом и продолжила: — Я всегда винила именно себя в их смерти. И до сих пор виню. Мне не стоило открываться перед матерью. Я обязана была предвидеть, к чему это приведет. А тени… Они не остановили меня, хотя прежде всегда запрещали говорить на подобные темы с посторонними. Все эти годы я пыталась понять — почему? Но на этот вопрос у меня нет ответа.
Шаная невольно вспомнила тот момент, когда открылась Кириону. Действительно, а почему тени позволили ей это? Почему не одернули в последний момент, как до того делали не раз? Но ведь в итоге ничего дурного не произошло. Напротив, Кирион принял этот дар; более того, защитил ее после смерти Серафии. Получается, к ней тени оказались более благосклонными, чем к Хадайше?
— Я полагала, что на рассвете следующего дня убьют и меня, — между тем продолжила дознавательница. — И, что скрывать, ждала этого с нетерпением. Нет, огонь пугал меня, но мысль, что за гранью я встречу родителей, на коленях вымолю у них прощение… Однако у инквизиции оказались на меня другие планы. На меня надели ошейник из какого-то странного металла, который не позволял мне позвать на помощь теней или сбежать через сумеречный мир. Затем неделю держали в сырой яме, почти не давая еды. Только воды было вдоволь. Под конец этого срока я уже не могла держаться на ногах — сразу же перед глазами все темнело от предчувствия скорого голодного обморока. И тогда мною занялся тогдашний верховный инквизитор отец Гариол. Нет, он не мучил и не бил меня. Да и зачем такие трудности, когда имеешь дело с восьмилетней девчонкой? Палачи инквизиции тоже люди и не любят издеваться над детьми, конечно, если речь не идет о необходимости склонить их родителей к сотрудничеству. Напротив, отец Гариол распорядился отмыть меня от грязи и поселить в светлой уютной комнате. Но еды мне все равно не давали. Каждый проклятый день он приходил ко мне, с удобством располагался напротив и трапезничал. Клянусь, таких изысканных кушаний я раньше не видела. Даже не предполагала, что они существуют. От самых разнообразных ароматов кружилась голова. Я сидела напротив инквизитора и глотала голодные слюни, представляя, как вопьюсь зубами в кусок жареного мяса, как буду давиться от жадности, пытаясь откусить побольше. Но мне не полагалось и крошки от этого пиршества. Когда отец Гариол уходил, сытно отужинав, мне кидали черствую краюху хлеба, словно бродячей собаке. Ты даже представить себе не можешь, какая это была мука.
Хадайша замолчала и с презрением сплюнула на пол. Ее серые глаза потемнели от гнева и обиды за перенесенные некогда страдания.
— И вам предложили отдать дар за еду? — не выдержав, первой нарушила паузу Шаная. — Так?
— Да. — Хадайша печально кивнула. — На третий день Гариол поставил меня перед выбором: или я добровольно отказываюсь от общения с тенями в обмен на сытую жизнь в качестве послушницы Пресветлой богини, а в дальнейшем — дознавательницы инквизиции, или же… Или же отправляюсь на костер. Что я могла ответить на такой ультиматум? Как я уже говорила, мне было всего восемь. Каждую ночь меня мучили кошмары, и я просыпалась от крика сгораемых заживо родителей, а днем меня истязали настоящей пыткой. Я согласилась. Стоит отдать должное Гариолу — после этого меня действительно начали нормально кормить. Сперва несколько дней осторожно отпаивали куриным бульоном. Потом позволили вкусить и тех деликатесов, вид и запах которых меня так долго сводил с ума. А когда я полностью оправилась — отправили на ритуал. Знаешь, именно тогда я по-настоящему пожалела, что не умерла вместе с родителями. Если бы мне сразу рассказали, какая боль меня ждет, то не сумели бы запугать никакими пытками. Это было… ужасно… Словно из груди вырвали сердце и заставили меня смотреть, как оно отчаянно бьется в чужих руках. Как я потом узнала, после подобных обрядов выживают единицы из сотен. Мне повезло. Относительно, конечно, но все же.
Хадайша говорила быстро и отрывисто, будто опасаясь, что кто-то оборвет ее. Она, наверное, впервые в жизни рассказывала эту историю. И сейчас торопилась облегчить душу.
Шаная слушала ее внимательно, не перебивая. Даже Дымок заинтересованно приподнял голову, внимая женщине. Но помимо них в комнате присутствовали еще кое-кто. Тени собрались в углах, будто привлеченные откровениями той, которая некогда умела их понимать. Длинные отростки мрака пролегли через всю комнату, вальяжно развалились прямо на полу, не смущаясь зажженных свечей и растопленного камина.
Хадайша это наверняка заметила, но предпочла не отвлекаться. Она дрожащей рукой вытерла выступившую испарину, еще раз промочила горло вином и тяжело вздохнула.
— Не меньше месяца я металась в бреду, — глухо продолжала она. — Умоляла добить меня, только не мучить больше. Но жила. Вопреки всем ожиданиям и прогнозам — жила. И выжила. Затем долго училась заново ходить и разговаривать. Я продолжала видеть тени, чувствовать их присутствие, но больше не умела с ними говорить. Это было так ужасно. Словно в одночасье я оглохла и погрузилась в мир без звуков. Потом меня отправили в один далекий закрытый от чужаков монастырь. У меня были неплохие задатки к целительству, поэтому достаточно скоро я приняла первую ступень посвящения в храме Пресветлой богини. Весьма быстро добралась до высшей и перешла в инквизицию. Нет, это не было моим выбором, но меня и не спрашивали. Мою судьбу расписали заранее, не спросив на то моего мнения. Все в принципе.
— Не все, — упрямо напомнила Шаная, сделав вид, будто не заметила слез, блеснувших в глазах дознавательницы. — Что насчет Малыша?
— Малыша? — переспросила Хадайша. Впервые за весь вечер улыбнулась с искренней радостью. — О, Малыш — это самое чудесное, что со мной когда-либо случалось. Когда я спускаю его с поводка, то могу видеть его глазами, чувствовать его кожей, дышать его огнем. Я становлюсь драконом. И каждый раз мне чудится, что это настоящая свобода. Что я могу взмахнуть крыльями и улететь далеко-далеко. Туда, где нет инквизиции, где нет паутины долга, сковывающей надежней самых прочных цепей, где нет собственного предательства и боли. Но… Каждый раз я возвращаюсь, вспоминая, что Малыш — не Дракон. Всего лишь воплощение заклинания, которое нанесли на мое тело в храме Игниуса. Видишь?
Хадайша тщательно закатала рукава платья, показывая девочке татуировку, имитирующую драконью чешую.
— Она идет по всему телу, — пояснила дознавательница, проведя пальцем по переплетениям линий. — Когда мне нужна помощь Малыша — я его призываю. Но сама при этом не становлюсь драконом. Заклинание воплощается в ближайшем более-менее подходящем объекте. Чаще всего — в мухе, к примеру. Понятное дело, лучше всего заниматься этим на свежем воздухе, иначе рискуешь разрушить здание до основания. Муха начинает расти — и превращается в Малыша. Я могу уйти в транс, полностью переселившись в его тело. Могу лишь контролировать его, занимаясь другими делами. Могу дать какое-либо задание, к примеру, отправить в погоню, а самой организовать поиски беглеца другими способами. В общем, надеюсь, ты уловила смысл. Когда нужда в Малыше отпадает — я нейтрализую заклинание, и все возвращается на круги своя. Понятно?

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:14 | Сообщение # 25

Княгиня де Веллар

— Да, — кивнула Шаная. Помолчала немного, видимо, сомневаясь, стоит ли продолжать, но затем все же сказала: — Тот, кто сделал татуировку, — очень жестокий человек. У вас отняли свободу, а вместо нее дали иллюзорную видимость самостоятельности. И мне страшно даже представить, как вы страдаете, когда вынуждены возвращаться из тела Малыша в свое. Да, вам никогда не сбежать от инквизиции. Любое заклинание имеет срок действия, поэтому рано или поздно дракон исчезнет сам собой. Что может быть хуже и больнее, чем каждый раз по доброй воле возвращаться в темницу после глотка свежего воздуха?
Хадайша побледнела после этих не по возрасту разумных слов Шанаи. Гордо вскинула было голову, собираясь отругать наглую девчонку, но тут же с приглушенным стоном взялась за виски.
— Ты права, — тихо обронила она. — Права во всем. И я очень надеюсь, что моя история послужит тебе надлежащим уроком.
— Не сомневайтесь. — Шаная слабо улыбнулась. — Если меня когда-нибудь поставят перед подобным выбором — я предпочту смерть.
Хадайша ожидала услышать от нее другие слова. Она открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Лишь спрятала печальную усмешку в уголках губ.
— Надеюсь, что ты не потеряешь свою смелость и отчаянную решимость в вихре придворных интриг, — прошептала она. — Дитя, ты даже не представляешь, в каком жестоком мире мы живем.
Шаная не стала с ней спорить. Лишь почтительно склонила голову, прощаясь, и растаяла во мраке, всплеснувшемся с пола. За маленькой хозяйкой ушел и Дымок, напоследок ласково боднув дознавательницу в ногу. Хадайша осталась одна, и ее вполне это устраивало. Она взболтала изрядно опустевшую бутылку, задумчиво наблюдая, как на ее дне кружится осадок, одним глотком допила вино, затем опустилась в кресло и закрыла глаза. А за ее спиной взбурлили тени, бесшумно подкрадываясь к задремавшей женщине.
* * *
Далалию сегодня не спалось. Он долго ворочался в постели, вспоминая и вспоминая бледное, осунувшееся лицо Ранора во время ритуала погребения Дейлы. Не успокаивал даже монотонный шум дождя, многократно усилившегося под вечер. Наконец, когда на него в очередной раз шикнул один из товарищей, которому он мешал спать бесконечным скрипом кровати и тяжелыми вздохами, мужчина встал. Быстро натянул штаны, заправил в них просторную рубаху, накинул поверх теплую куртку и, не совсем понимая, зачем это делает, привычно перепоясался перевязью с мечом. После чего решительно вышел из комнатенки в одной из хозяйственных пристроек, где им отвели место для ночного отдыха.
Далалий долго стоял на пороге, вглядываясь в ночной мрак. Из-за туч было темно так, что хоть глаз выколи. Положение не спасала даже небольшая масляная лампа, предусмотрительно зажженная еще в помещении. Мужчина поправил защитное стекло, чтобы случайный порыв ветра не потушил огонь, прислонился к дверному косяку и закрыл глаза, прислушиваясь к непогоде. Стражник сам не мог понять, почему сегодня у него так сильно скребут кошки на душе. Казалось, будто он опоздал сделать что-то важное, но что именно? И почему он постоянно вспоминает Ранора, гадая, где именно сейчас его товарищ?
Далалий недовольно повел плечами. Он не одобрял поступка Ранора, но считал, что Дейла сама во многом виновата. От стражника не укрылось, как послушница висла на товарище, постоянно кокетничая с ним. В итоге из-за девичьей глупости пострадала сама и едва не погубила его. Впрочем, Далалий предпочитал не забивать себе голову сложными вопросами. Это дело решилось и без его участия. В конце концов, ему платят лишь за охрану принцессы. И платят более чем достойно.
По губам мужчины скользнула мечтательная улыбка. Пять лет, всего лишь пять лет. Уже меньше. Как только Шаная отправится в Нардок, его миссия будет закончена. Пожалуй, и из королевских стражников после этого он уйдет. Кирион щедро вознаградит его за преданность. Полученного золота хватит, чтобы купить себе приличный дом, обзавестись семьей, возможно — начать свое дело. И его детям еще достанется от щедрот иноземного принца.
— Не спится?
Далалий вздрогнул от тихого вопроса, который принес ветер. От неосторожного резкого движения огонь в лампе заметался, грозя в любой момент потухнуть, но все же выпрямился в последнюю секунду.
— Не пугайтесь, — с присвистом зашептал вокруг него лиловый мрак. — Не разочаровывайте меня. Вы ведь смелый человек, раз служите двум господам.
— Принцесса Шаная? — Далалий сжал рукоять меча, но пока не торопился извлечь его. — Ваше высочество, не слишком ли поздно для прогулок?
— А вы догадливый, — с некоторым разочарованием выдохнула тьма. Повеяло ветром — и около него материализовалась девочка. Появилась внезапно, словно выступила из ниоткуда.
— Чем могу служить, ваше высочество? — Далалий согнулся в глубоком почтительном поклоне, не позволяя себе лишних слов или вопросов.
— Вас ничего не смущает в этой ситуации? — Шаная не удержалась от проявления закономерного интереса, смешанного с капелькой обиды. — Вы не хотите спросить у меня, как я тут очутилась?
— Нет. — Далалий улыбнулся. — Мне платят не за вопросы, моя госпожа. А за вашу защиту.
— Вот как.
Девочка подошла на шаг ближе, пристально разглядывая невозмутимое лицо мужчины. Тот спокойно выдержал ее немигающий взгляд, хотя больше всего ему хотелось развернуться и с криком ужаса броситься прочь.
— И кто именно вам платит? — Шаная разочарованно хмыкнула, так и не обнаружив в стражнике признаков ожидаемого страха или смущения. — Мой отец — король Харий? Или принц Кирион?
— Вы ведь знаете, что оба, — мягко отозвался Далалий. Помолчал немного и добавил с лукавой усмешкой: — Но ваш названый жених намного щедрее ко мне.
— Я польщена, — ровно проговорила девочка, но в ее глазах мелькнул и тут же пропал лучик удовольствия. Помолчала немного и вкрадчиво продолжила: — Так или иначе, но я очень благодарна вам. Если бы вы не сообщили принцу Кириону о несчастном случае, произошедшем с матушкой Серафией, то мне пришлось бы несладко.
— Несчастном случае? — В голосе стражника проскользнула с трудом уловимая ирония. — Хотя… Моя принцесса, вам виднее, как это называется.
— Да, виднее, — с нажимом сказала Шаная. — Однако пришла я сюда не для того, чтобы спорить или обсуждать Дела минувших дней. Я хочу, чтобы вы учили меня обращению с мечом. Каждый день после заката или на рассвете — как вам будет удобнее, в лесу. В достаточном удалении от монастыря, чтобы наши занятия остались секретом.
— Что? — Переносицу Далалия разломила глубокая вертикальная морщина. Мужчина недоверчиво усмехнулся, решив, что, наверное, ослышался. — Ваше высочество, о чем вы? Какой меч? Особе вашего положения и происхождения не пристало заниматься подобным! Уверяю, вас всегда будут достойно охранять.
— Неужели? — Шаная с сарказмом хмыкнула. — Понимаете, я нисколько не сомневаюсь, что рядом со мной всегда будет находиться тот, кому поручена моя защита. Беда только в том, что его может перекупить более щедрый хозяин. Или вздумаете поспорить?
Далалий окаменел, когда понял, что принцесса намекает на его предательство. Он не ожидал, что маленькая девочка сумеет с такой легкостью загнать его в ловушку. Действительно, глупо отрицать свершившийся факт. Рядом с ней сейчас находился тот, кому платит правитель другого государства, издавна враждебного Дахару.
— Я думаю, что ваш будущий супруг наймет для вашей охраны самых достойных людей, — медленно, тщательно подбирая каждое слово, проговорил стражник. — Принц Кирион всегда славился своим умением разбираться в людях. Вряд ли его брат уступает ему в этом.
— Вы думаете, но не уверены. — Шаная жестокосердно ухмыльнулась. — Простите, но в вопросах собственной безопасности всегда надо полагаться только на себя. Любой может предать, любая тень за спиной — обернуться наемным убийцей. Поэтому я желаю хоть немного обезопасить себя. Да, вряд ли из меня получится превосходный фехтовальщик, но хотя бы несколько ударов я должна уметь отразить. Пока не подоспеет подмога. Или не согласны?
— Я не знаю, что ответить вам, — после долгой мучительной паузы отозвался Далалий. — Если вас не затруднит…
— Собираетесь посоветоваться со своим хозяином? — грубо перебила его Шаная и покачала головой. — Ну уж нет. Я запрещаю — слышите? — запрещаю вам разговаривать с принцем Кирионом по этому поводу! И поверьте, я обязательно узнаю, если вы осмелитесь нарушить мой приказ. Решение принимать вам, и только вам. Но вы должны понимать, что грозит в случае неповиновения. Вряд ли мой отец обрадуется, услышав, кто еще вам платит. А вы в курсе, насколько он ужасен в гневе.
Шаная замолчала. Лукаво усмехнулась, заметив, как мужчина побледнел от ее непререкаемого тона. Несчастный стражник даже представить не мог, что разговор повернется таким образом.
— Я могу подумать? — глухо спросил он, то сжимая, то разжимая пальцы на рукояти верного клинка.
— Безусловно. — Шаная с ложным сочувствием улыбнулась ему и тут же холодно продолжила: — Я приду за ответом завтра после заката. И я очень, очень надеюсь, что за это время вы не наделаете никаких глупостей. Иначе…
Шаная не закончила фразу, но смысл угрозы и без того был понятен. Далалий скривился, поспешно отведя взгляд и пытаясь таким образом скрыть свои истинные мысли от девочки с ледяными глазами. Принц Кирион весьма удивится, когда узнает, кого выбрал в жены для своего брата. В характере девочки нет ни намека на покорность и кротость, которыми, как считается, должна обладать верная супруга.
— Я надеюсь, вы воспримите мои слова со всей серьезностью, — напоследок обронила Шаная. — Поверьте, я не шучу.
После чего небрежно кивнула на прощание ошеломленному стражнику и растаяла во мраке, будто наваждение. И эхом до Далалия донесся далекий заливистый лай.
* * *
Хадайша нервничала. Сегодня на рассвете они с Вароном похоронили Ранора, которого обнаружили именно в том месте, где указала Шаная. Старый инквизитор ничего не сказал по поводу новой смерти, лишь чуть крепче сжал губы. И сохранял отстраненное молчание все время, пока шли приготовления к испытанию огнем. Что скрывать, подобное поведение приятеля встревожило дознавательницу. Она вновь и вновь начинала доказывать ему, что самоубийство Ранора надлежит сохранить в тайне. Хотя бы до той поры, пока Залин не принесет клятвы в том, что смерть Серафии произошла из-за несчастного случая. Варон слушал ее, но сам при этом напряженно думал о чем-то другом. И Хадайша боялась, что в последний момент он может сорвать испытание, руководствуясь какими-то своими соображениями.
— Ты ведь не будешь делать глупостей? — наконец не выдержав, напрямик спросила его дознавательница, наблюдая из окна своей комнаты, как во внутреннем дворе монастыря заканчивают сооружать жертвенные алтари богам.
Сразу после клятвы Залина предполагалось предать тело Серафии очистительному огню. Они и так слишком задержались с этим необходимым делом. Обычно ритуал сожжения проводился на следующий день после смерти, когда следы тлена еще не становились очевидными. Но самоубийство Дейлы внесло свои неприятные изменения в заведенный порядок вещей. Хотя… Все равно тело Серафии возложат на вершину костра в плотном, непроницаемом для глаз посторонних саване, чтобы не пугать и так взбудораженных сверх всякой меры послушниц.
Хадайша решила совместить испытание Залина и ритуал, чтобы попусту не терять времени. Стражник по очереди обойдет алтари, принеся щедрые дары богам. Затем поклянется на пламени факела, что в смерти Серафии никто не виноват. И этим же факелом зажжет погребальный костер, на вершину которого возложат тело настоятельницы.
Дознавательница тряхнула головой, отгоняя невеселые мысли. Посмотрела на приятеля, который, казалось бы, проигнорировал ее вопрос, будучи сосредоточен на суете ближайших помощниц Серафии во дворе.
— Варон? — Хадайша тронула его за плечо, заставив посмотреть на себя. Повторила вопрос, недовольно хмурясь: — Ты не будешь делать глупостей?
— Я? — Инквизитор растянул губы в притворной улыбке. — Что ты. Самую большую ошибку я уже сделал — когда с потрохами продался Кириону. Теперь мне остается лишь идти до конца, покрывая все новые и новые выходки этого порождения мрака.
— Шаная не виновата в гибели Ранора, — тихо попыталась оправдать принцессу дознавательница.
— Ну да, конечно. — Варон язвительно ухмыльнулся. — Как и в случае с Дейлой и Серафией. Но разве ты не видишь, что смерть следует по пятам принцессы? У нее за спиной крылья из тьмы. Все, к чему прикасается Шаная, погибает, обращаясь в тлен. Быть может, она сама не желает подобного, но… Как ни печально осознавать, но принцесса — лишь игрушка в руках Галаша. Проводник его воли.
— Ты ошибаешься! — гневно воскликнула Хадайша. — Шаная не имеет никакого отношения к Галашу, уверяю тебя! Да, она носительница великого дара, и лишь от нас будет зависеть, как девочка распорядится своей силой — во благо людям или во зло. Ты можешь мне не верить, но в душе у принцессы нет мрака!
Варон неполную минуту молчал, лишь задумчиво тер подбородок, будто подбирая нужные слова. Затем наклонился к подруге и прошептал:
— Прости, но я считаю, что ты защищаешь ее из-за своего прошлого. Тот, кто однажды услышал лживый шепот теней — навсегда останется помеченным мраком.
— Варон! — Хадайша отпрянула от него так стремительно, будто увидела перед собой ядовитую змею. — Думай, в чем меня обвиняешь! Как бы тогда я получила высшую степень посвящения в храме Пресветлой богини, будучи запятнанной вниманием Галаша? Или не знаешь, что целительство не приемлет и капли зла в душе человека?
— Без обид, но ты далеко не безгрешна. — Варон пожал плечами. — Впрочем, как и я. Боги зачастую довольно снисходительно смотрят на тайные страсти и темное прошлое человека. Мол, искреннее покаяние искупает все.
— Тогда я тебя совсем не понимаю. — Хадайша растерянно всплеснула руками. — Если даже боги не видят в этом ничего страшного, то почему ты позволяешь себе такую жестокость в суждениях?
— Потому что я не бог. — Варон печально хмыкнул. — Поэтому не могу видеть будущее и не знаю, чем все в итоге закончится. Каждому человеку предназначен свой путь. И мне очень не нравится, как начинается дорога у Шанаи. Если уже сейчас она несет окружающим столько бед, то что будет потом?
В комнате повисла вязкая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Хадайша встревоженно смотрела на своего приятеля, гадая, что же тот задумал. Неужто собирается сорвать испытание и во всеуслышание объявить, что именно принцесса повинна в смерти Серафии? Но тогда она должна остановить его любой ценой!
— Не переживай, дорогая, — верно истолковал ее волнение Варон и тяжело вздохнул. — Я уже сказал, что продался с потрохами Кириону. А значит, пойду с тобой до конца. — Помолчал немного и добавил совсем тихо: — Пусть и буду за это навеки проклят.
* * *
Удивительное дело, но Залин этим утром совершенно не волновался. Хотя именно ему следовало тревожиться больше остальных. Стражник следил за суетой, сопровождающей последние приготовления перед ритуалом и испытанием, с какой-то странной отрешенностью. Будто не ему следовало положить руку в открытое пламя и во всеуслышание принести ложную клятву.
Этой ночью капитан впервые за долгое время спал абсолютно без сновидений. Встал на рассвете, посвежевший и отдохнувший, умылся ледяной водой, заодно пошутив над какой-то оплошностью Далалия, странно растерянного сегодня и злого. Затем отправился во двор помогать в сооружении алтарей. И вот сейчас он стоял напротив высоких жертвенников, обложенных вязанками хвороста, щедро облитого маслом, и наблюдал, как его люди завершают готовить кострище для тела настоятельницы. Погода благоприятствовала проведению обряда: ливень, шедший всю ночь, к утру прекратился, а ближе к полудню через разрывы серых низких облаков выглянуло солнце. Правда, оно уже не несло с собой тепла, но все же.
Капитан выдохнул на воротник куртки белесое облачко пара и засунул озябшие руки в карманы. Прохладно, даже очень. В горах зима всегда наступает неожиданно. Всего пару дней назад ничто не указывало на приближение холодов, а теперь под сапогами хрустят кристаллики льда, не растаявшие с морозного рассвета.
— Все готово к началу ритуала. — К нему подошел непривычно угрюмый Далалий. Встал рядом, явно не зная, как начать разговор, и вдруг выпалил: — Залин, ты уверен в своем решении? Твоя клятва, без сомнения, снимет с принцессы все обвинения, но ты рискуешь сильно пострадать.
— Я знаю, — оборвал его Залин, слегка поморщившись. Вспомнил ушедшего вчера на закате Ранора, вряд ли понявшего, кому именно он обязан неожиданной свободой, и грустно усмехнулся. — Тем не менее я это сделаю. И не спрашивай почему. Так надо.
— Совсем недавно ты был уверен в вине Шанаи, — продолжил гнуть свою линию Далалий, ослушавшись приятеля. — Что случилось с тобой? Почему ты настолько резко изменил свое мнение?
— Я уже сказал, что это не твое дело! — резко осадил его капитан. Помолчал немного и добавил уже мягче, словно извиняясь за вспышку гнева: — Далалий, пожалуйста, не лезь. Богами заклинаю — отстань от меня. Мне сейчас не до пустых споров.
Его товарищ несогласно хмыкнул, но не осмелился настаивать на продолжении разговора. Однако и не ушел, оставшись стоять рядом и изредка поглядывая на задумчивого приятеля.
— Капитан? — Мелодичный женский голос вывел Залина из благодушного состояния. Он моментально напрягся, а ладонь так отчаянно зачесалась, будто уже ощутила огненный жар.
Стражники согласно обернулись и учтивыми кивками поприветствовали Хадайшу. Женщина сегодня, как и вчера во время ритуала погребения Дейлы, была одета в длинное темно-зеленое платье, отороченное по рукавам и подолу серебряной вязью высшей ступени посвящения в храме Террии. Светлые волосы развевались на ветру, перехваченные на лбу кожаным шнурком.
— Вы готовы, капитан? — Хадайша выжидательно скрестила на груди руки, глядя на Залина спокойным взглядом серых глаз.
Далалий невольно передернул плечами. И как ей не холодно? Даже ему в теплой куртке, особым образом выделанной из толстой кожи морского буйвола, зябко. А на ней всего лишь платье из тонкой пряжи да изящные туфли на высоком каблуке, неуместные при нынешней слякоти. Чудно, что еще их не замарала.
— Готов. — Залин с некоторым вызовом вздернул подбородок.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:14 | Сообщение # 26

Княгиня де Веллар

— Не будет никаких неприятных неожиданностей? — В тоне дознавательницы скользнула угрожающая нотка.
— Не беспокойтесь, я всегда держу свое слово, — ответил капитан.
— Отлично. — Губы Хадайши чуть дрогнули в намеке на улыбку. Но через миг она вновь была абсолютно серьезна. Посмотрела на Далалия и негромко скомандовала: — Кыш! Варон очертил пределы круга, за которые никто не смеет заступать. Что бы ни случилось внутри — держитесь подальше от линии. Ясно? Иначе особо любопытные погибнут очень мучительной смертью.
Далалий с интересом вскинул брови, ожидая каких-либо пояснений по поводу столь сурового предупреждения, но их не последовало. Хадайша уже повернулась обратно к Залину.
— Пойдемте, капитан, — любезно предложила она и первой протянула ему руку. — Все ждут только нас.
Как Залин ни старался сохранять невозмутимость, но все же он немного побледнел от этих слов и предчувствия необратимого. Но его пальцы не дрожали, когда он вежливо подхватил дознавательницу за локоть.
Далалий в свою очередь опустил глаза, отыскал взглядом ярко-красную ограждающую линию. Магическая нить повисла над каменными плитами, угрожающе алея и словно говоря тем самым — не приближайся. После чего вышел за пределы круга. Неважно, насколько серьезной была угроза Хадайши, проверять правдивость ее слов стражнику совершенно не хотелось.
Остальные поспешили последовать его примеру, видимо, предупрежденные загодя инквизиторами. Спустя несколько секунд в пределах круга осталось только трое: смертельно бледный Залин, изо всех сил пытающийся не показать своего испуга, нарочито равнодушная Хадайша и угрюмый Варон, который уже держал в руках еще не зажженный факел.
Далалий скользнул взглядом по собравшимся послушницам и бывшим помощницам покойной Серафии. Нахмурился, заметив в дальнем ряду маленькую принцессу. Шаная, почувствовав внимание стражника, подняла голову и одарила его широкой улыбкой, от которой кровь заледенела в жилах мужчины. Девочка сегодня выглядела просто прелестно: длинные волосы цвета воронова крыла были заплетены во множество косичек, уложенных самым замысловатым образом. Темное платье выгодно оттеняло безмятежную синеву ее глаз. И стражник недоуменно моргнул, заметив около ног Шанаи странный сгусток тумана. Впрочем, наваждение тут же пропало, будто его и не было никогда.
Далалий вновь обернулся к алтарям, пытаясь показать, что ему нет никакого дела до принцессы. Он еще не был готов дать ей ответ, хотя понимал, что вряд ли у него есть какой-нибудь выбор. И тем было обиднее сознавать, что маленькая девочка с легкостью загнала его в угол и начала диктовать ему свои условия, будто настоящая опытная интриганка.
Тем временем Хадайша уже начала приготовления к ритуалу. Она запрокинула голову, развела руки, словно пытаясь удержать необъятный небосвод. Неполную минуту молчала, только на лбу выступили мельчайшие бисеринки пота, а татуировка, сбегающая замысловатой вязью по ее ладоням и запястьям под рукава платья, налилась багрово-черным цветом. Затем дознавательница заговорила на удивление звучным и глубоким голосом:
— Священный Трибунал, вы слышите меня?
Во дворе установилась настолько полная тишина, что Далалий невольно затаил дыхание. Даже ветер, казалось, на время стих, ожидая ответа.
Долгое время ничего не происходило. Но едва стражник обрадовался, что что-то пошло не так и Залин избавился от необходимости проходить мучительное испытание, как в мире произошли изменения. Защитная линия, пролегающая по плитам, завибрировала с тонким свистом, приподнялась в воздухе, и пространство за ней подернулось зыбкой дымкой.
— Дознавательница Хадайша, мы внимательно следим за вами, — услышал Далалий хриплый простуженный мужской голос. — Продолжайте.
— Отец Дайтон, — Хадайша умудрилась изобразить почтительный реверанс, не отводя при этом по-прежнему раскинутых рук, — я выполнила ваше задание. Гибель настоятельницы монастыря Пресветлой богини при Ралионских горах раскрыто. Увы, но это несчастный случай. Матушка Серафия пала жертвой собственной глупой оплошности.
— Правда? — В голосе невидимого собеседника скользнула неприкрытая ирония. — Очень смелое заявление. Надеюсь, у вас есть доказательства?
— Пусть за правду свидетельствуют боги, — несколько высокопарно выразилась дознавательница. — Капитан Залин, который одним из первых обнаружил тело настоятельницы, готов пройти испытание огнем, чтобы подтвердить мои слова.
— Капитан Залин? — Ирония сменилась на неприкрытый сарказм. — Тот самый, которому поручили защиту принцессы Шанаи? Ну-ну, не сомневаюсь, что король Харий уже дал ему нужные указания. Знаете ли, дознавательница Хадайша, за золото некоторые соглашались самостоятельно отрубить себе руку. Все дело в цене.
Женщина вздрогнула и чуть не оборвала связь. Но в последний момент успела стабилизировать заклинание. Она не ожидала такой реакции. Неужели все зря? Неужели верховный инквизитор уже принял решение, и никак нельзя заставить совет храмов изменить его?
«Спроси, что убедит Трибунал в правдивости твоих слов, — вдруг раздался свистящий шепот на самой грани восприятия. — Что, если Залин совершенно не пострадает от огня? Будет ли это достаточным доказательством невиновности… Шанаи?..»
— Огонь нельзя обмануть, — почти выкрикнула Хадайша, с отчаянием утопающего схватившись за эту подсказку. — Что, если испытание никак не затронет Залина? Если очищающее пламя пощадит его? Только Игниус способен на подобное чудо. Неужто вы осмелитесь оспорить волю Пресветлого бога?
Молчание. Долгое, томительное — и, кажется, весь мир замер в ожидании решения верховного инквизитора. Хадайша готова была умолять в полный голос — ну скажи хоть что-нибудь! Покажи, что еще здесь!
И когда крик уже рвал горло дознавательницы, раздалось язвительное:
— Против воли богов не смеет пойти ни один смертный. Попробуй, Хадайша. Пусть твой Залин поклянется на огне. Если после этого на его коже не появится ни одного ожога, то я отступлю. Но… Ты сама знаешь, что подобные чудеса не происходили ни разу за всю историю инквизиции.
Женщина удовлетворенно вздохнула, чувствуя, как когтистая лапа дурного предчувствия немного разжалась, перестав терзать ее бедное сердце. Посмотрела на удивленного донельзя Залина, не ожидавшего, что он станет свидетелем спора между инквизиторами. Затем ее взгляд скользнул чуть дальше — на довольно улыбающуюся Шанаю. И неожиданно дознавательница полностью успокоилась, уверовав, что все происходящее сейчас находится в тоненьких слабых ручках маленькой принцессы.
— Да будет так! — пронеслось над двором, затихшим в тревожном ожидании. И вкрадчивее: — Но учтите, что на кон поставлено слишком многое.
— Пусть, — отважно произнесла Хадайша. Повернулась к Варону — и тотчас же у него в руках вспыхнул факел, плюясь жгучими огненными искрами вокруг.
Инквизитор вздрогнул, вряд ли ожидая подобного, но быстро взял себя в руки. С глубоким поклоном преподнес факел Залину, замершему в оцепенении.
— Вперед, мой друг, — одними губами шепнула ему Хадайша. — И пусть защитят тебя Пресветлые боги.
Наверное, капитану просто почудилось, но где-то рядом при этих словах раздалось издевательское хихиканье. Впрочем, оно сразу же смолкло, стоило ему лишь принять древко от инквизитора.
Капитан обернулся к жертвенникам. Три алтаря возвышались перед ним. Самый низкий — Смерти, украшенный поздними цветами. Чуть поодаль — Террии, на котором возлежал свежий, только что испеченный хлеб. И, наконец Игниуса, высочайший среди остальных, щедро политый драгоценнейшим вином и обагренный кровью жертвенных животных.
Только от Залина зависело, кому из богов следовало принести жертву первым. И сам не понимая, что он делает, стражник сделал шаг к алтарю Смерти. Поджег вязанки хвороста, с нескрываемым удовлетворением наблюдая, как тяжелый черный дым стелется по плитам двора. Да, так будет верно. Эта богиня в последние дни собрала щедрую дань в монастыре. Пусть наконец-то удовлетворится подношениями и оставит смертных в покое.
Затем Залин перешел к жертвенникам Террии и Игниусу. Спустя миг еще два жарких костра украсили внутренний двор монастыря. Но самое главное еще оставалось впереди: клятва и погребальный костер для Серафии.
Залин медленно вышел на центр круга, ограниченного магической линией. Вытянул в левой руке перед собой факел, чувствуя, как правая загодя наливается болью.
— Я клянусь, — пронеслось над затихшим монастырем, жадно ловившим каждый звук, падающий с губ стражника, — я клянусь, что в смерти Серафии принцесса Шаная неповинна! Все произошло так, как было предназначено богами. И в этом нет ее вины.
Эхо еще гуляло между высокими стенами, когда Залин простер правую руку над факелом. Закусил губу, предчувствуя небывалую боль. Но ничего не произошло. Он ощущал лишь приятное тепло, но никак не калечащую ласку неистового огня.
Мужчина придвинул ладонь ближе к яркому безжалостному пламени. Коснулся кипящей смолы, но опять ничего не почувствовал. Ему было тепло и почему-то очень весело. По коже пробежали щекотные мурашки, вынудив его раздвинуть губы в неуместной ухмылке.
— Этого не может быть! — в неподдельном ужасе выдохнул Варон. Старый инквизитор не сумел остаться на месте, положенном по ритуалу, а подошел ближе при виде подобного чуда. Не удержавшись, сам протянул пальцы к факелу и тут же одернул их с болезненным восклицанием. Отчаянно затряс рукою, наверняка чувствительно обжегшись.
— Данное доказательство удовлетворяет вас, отец Дайтон? — громко спросила Хадайша, не скрывая торжества в голосе. — Или оступитесь от своих слов?
Ответа не было так долго, что Залин заволновался. Он по-прежнему держал ладонь в пламени и все так же ничего не чувствовал.
— Я удивлен, — наконец послышалось откуда-то издали. — Очень удивлен. Но идти против воли богов не смею. Да будет так!
Защитная линия вспыхнула еще ярче, заставив присутствующих зажмуриться. Даже Хадайша с недовольным возгласом отшатнулась, прикрыв лицо рукою. И через миг все пропало. Погасла магическая нить, ограждающая круг. Зыбкая дымка растаяла, будто ее никогда и не было. И дознавательница чуть слышно перевела дыхание, более не опасаясь, что верховный инквизитор почувствует ее тревогу и неуверенность.
— Заканчивайте ритуал, капитан. — Она измученно улыбнулась Залину. — Пусть душа несчастной Серафии наконец-то успокоится.
Повторять просьбу дважды не потребовалось. Стражник поспешно шагнул к погребальному кострищу. Кинул факел на самый его верх. Именно туда, где бились от ветра белые полотнища посмертного одеяния настоятельницы. Но тут случилось непредвиденное. Огонь жадно лизнул щедро политый маслом хворост, изошелся на дым и погас. По собравшимся во дворе пробежал согласный шепоток недоумения. Дурной знак! Неужели Пресветлая богиня отказывается принять в свою обитель душу верной служанки? Иначе как это истолковать?
Залин с недоумением обернулся к Хадайше, не понимая, что ему делать дальше. Зажечь новый факел и повторить попытку? Однако по растерянному лицу дознавательницы понял, что она сама не ожидала подобного.
— Проклятый дождь, — поспешил вмешаться Варон, давая самое логичное объяснение произошедшей досадной оплошности. — Видно, не углядели, вот дрова и отсырели. Ладно, воспользуемся магией. Надеюсь, боги простят нас за небольшую корректировку ритуала.
После чего тщательно засучил рукава, вытянул перед собой руки и резко сжал кулаки. Тотчас же перед ним в воздухе заплясал крохотный магический огонек. Легкое движение пальцев — и он полетел в сторону кострища. Нырнул в самую сердцевину тщательно уложенных вязанок. И опять ничего не произошло!
— Да что ты будешь делать! — шепотом выругалась Хадайша. — Хорошо, что отец Дайтон уже не видит подобного безобразия.
Залин с удивлением заметил, как дознавательница после этого бросила быстрый взгляд на Шанаю. Всего секунду длилась эта крохотная сценка, но ему показалось, будто Хадайша о чем-то мысленно попросила принцессу. Та с иронией вздернула бровь, недовольно повела плечиками, но все же кивнула. Тут же дознавательница с нарочитым равнодушием отвернулась от принцессы. Наверное, только Залину и посчастливилось стать невольным свидетелем этой сцены. А через долю секунды его внимание отвлек нарождающийся гул огня в глубине хвороста. Он едва успел отшатнуться, увлекая за собой ничего не подозревающего Варона. И во вновь нахмурившееся тучами небо взметнулся столп пламени, с дикой яростью пожирая приготовленные для него дрова.
— Ну надо же, — с искренним изумлением прошептал старый инквизитор, пятясь еще дальше от жара погребального костра. — Впервые вижу, чтобы мои заклинания действовали с такой задержкой.
Залин язвительно скривился, но промолчал. Искоса глянул на Шанаю, которая уже повернулась уходить, бережно поддерживая под локоть воспитательницу. Да, его предчувствия оказались верны. Маленькая принцесса принесла ему огромное множество проблем, и наверняка он еще не раз пожалеет о том, что пошел на сделку с Хадайшей. Но… жизнь Ранора стоила того.
Этим же вечером Далалий ожидал назначенного свидания, стоя на небольшой полянке неподалеку от стен монастыря. Он успел замерзнуть и уже обрадовался, что принцесса отказалась от своего намерения. Но когда тени под деревьями сгустились до предела и он вознамерился отправиться обратно, страшась потерять тропинку в стремительно наступающей ночи, в лицо ему дунул резкий порыв ледяного ветра. А через миг стражник услышал у себя за спиной звонкий девичий голос:
— Надеюсь, ты сделал верный выбор?
— Да, — глухо отозвался он, оборачиваясь к принцессе, по гладким волосам которой струился мрак. Помолчал немного и с поклоном протянул ей клинок рукоятью вперед. — Я готов обучить вас всему, что знаю сам.
— Спасибо, — поблагодарила его Шаная. Широко улыбнулась. — Надеюсь, мы подружимся.
Мужчина промолчал. Все равно он уже проиграл этой девочке с холодным взглядом синих глаз.
А Хадайша в то же время прощалась с Вароном. Сразу после ритуала она получила известие от отца Дайтона, в котором говорилось, что вопрос о новой настоятельнице монастыря решен. Никаких неприятных неожиданностей не случилось. Именно ей надлежало занять этот пост.
— Береги себя, — в тысячный, наверное, раз произнес Варон, вертя между пальцами синий кристалл Игниуса, призванный мгновенно перенести его в столицу Дахара — древний Валион.
— Обязательно буду, — в тысяча первый раз заверила его Хадайша, с ласковой улыбкой наблюдая за волнением приятеля. Не удержалась и обняла его, уткнувшись щекой в шершавую колючую ткань походной куртки. — Не переживай за меня, Варон! Ну что может мне здесь грозить? Напротив, после стольких лет постоянных разъездов во славу храмов мне наконец-то позволили осесть на одном месте и насладиться давно заслуженным покоем.
— Ну да, конечно, — не сумел удержаться от ядовитой иронии инквизитор. — О каком покое ты говоришь, если рядом постоянно будет… Шаная…
Имя принцессы Варон выплюнул с настоящим презрением и скривился от неподдельного отвращения.
— Ты слишком суров к бедной девочке, — ответила Хадайша и со смехом подняла руки, когда приятель вскинулся было возразить. — Все-все, сдаюсь! Не хочу сейчас вступать в пустые споры. Все равно нас рассудит только время.
— Но все-таки будь осторожна! — настойчиво повторил Варон неизменное предупреждение этого вечера. — Дорогая моя, ты не представляешь, в какие игры мы оказались втянуты. С одной стороны Харий и его любимая дочь, с другой — Кирион с его извечным стремлением овладеть Северными островами и какой-то болезненной страстью к этой девочке. А еще тени… В этой битве мы словно песок между жерновами. Перемелют в муку и даже не заметят.
— Все будет хорошо, — твердо ответила Хадайша и приложила пальцы к губам приятеля, останавливая его возможные возражения. — Когда получишь золото от Кириона и устроишься на новом месте… Ну, помнишь, ты говорил о своей мечте, маленьком уютном домике на границе с Ритонией? Дай мне тогда знать, что у тебя все в порядке.
— Обязательно, — горячо уверил ее Варон. Запнулся на миг, но все же смущенно предложил: — А может, вернешься в Валион со мной? Полагаю, отец Дайтон быстро найдет тебе замену. И мы смогли бы удалиться на покой вместе.
— Ты же сам знаешь, что это невозможно. — Хадайша с грустной улыбкой покачала головой. — Священный Трибунал не отпустит меня. Мне не уйти из инквизиции. Единственный выход — остаться здесь и наслаждаться крохами мнимой свободы.
— А если попросить Кириона? — робко предложил Варон. — Мы как-никак выполнили его приказ и спасли Шанаю от справедливой кары за содеянное.
Хадайша тяжело вздохнула и покачала головой. В действительности она сама не желала покидать монастырь, но как это объяснить старинному приятелю, не обидев его тем самым? Что-то происходило с ней в последние дни, что-то, от чего сладко замирало в груди. Она вновь начала слышать шепот теней. Точнее, чувствовала, что они с ней разговаривают, но пока была не в силах разобрать слова. Это пугало и радовало одновременно. Будто однажды ослепший вновь начал различать краски мира. Но если вернуться в Валион — то отец Дайтон наверняка заподозрит неладное, а значит, ей опять придется пройти через мучительный ритуал отнятия дара. Нет уж, лучше остаться здесь, подальше от назойливого внимания инквизиции. Неужели она не заслужила хоть каплю покоя и счастья на склоне лет?
— Отправляйся, друг, — ласково попросила Барона дознавательница. — Пошли мне весточку, как устроишься на новом месте. Ну или если решишь остаться в инквизиции. Я буду скучать.
— Я тоже, — тихо признался пожилой мужчина. Привлек давнюю подругу к себе и поцеловал ее в лоб. Чуть слышно шепнул: — Береги себя! Не дай этой бестии запудрить тебе мозги.
Хадайша ничего на это не ответила. Варон несколько мгновений смотрел на нее, затем недовольно качнул головой, догадавшись, что приятельница не согласна с такой характеристикой принцессы, и раздавил между пальцами кристалл Игниуса. Через секунду дальняя стена комнаты задрожала и испарилась, открыв за собой темный проход в незнакомый Хадайше зал, залитый светом множества свечей. Варон напоследок сжал плечи подруге, будто силясь ей что-то сказать этим прикосновением, развернулся и неспешно отправился туда, где его уже давно ждали с докладом.
И ему хватило сил ни разу не обернуться к Хадайше, которая наблюдала за другом со слезами на глазах.
— И ты будь счастлив, — прошептала она, зная, что до него уже не долетят ее слова. — Пусть золото Кириона принесет тебе удачу.
А где-то за много-много миль отсюда король Харий с радостным смешком пожал руку верному советнику Олафу, принесшему ему хорошие известия.
— Да будет так, — громко провозгласил правитель Дахара, уверенный, что никто его не услышит. Пригрозил кому-то невидимому кулаком. — Имперцы никогда не получат моей дочери!

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:14 | Сообщение # 27

Княгиня де Веллар

Часть третья
Ритуал

Шаная танцевала в лиловом предгрозовом сумраке на поляне близ монастырских ворот. Она мастерски уворачивалась от выпадов Далалия, в свою очередь изредка намечая один за другим смертельные удары. Вот меч чуть скользнул по шее мужчины, оставив почти незаметную царапину, а через миг стражник ощутил укол клинка уже в грудь и испуганно отпрянул. Но девушка не думала убивать верного наставника, которого уже давно превзошла в искусстве фехтования. Она искренне наслаждалась их поединком, свистом воздуха, полосуемого безупречно заточенными лезвиями мечей, и далеким недовольным рокотом летней грозы.
— Хватит, ваше высочество! — наконец не выдержав, взмолился Далалий и шутливо поднял руки, сдаваясь на милость победительницы. — Вы меня совсем загоняли!
— Правда? — Шаная сделала вид, что поверила мужчине. Опустила меч и уже через секунду с хохотом рухнула на траву, когда Далалий стремительным броском опрокинул ее, прижал тонкие запястья к земле, не давая вырваться.
— Ты сводишь меня с ума, Шаная, — прошептал он, почти касаясь своими губами ее. — Впрочем, что я говорю! Ты и так прекрасно знаешь об этом.
— Знаю, — легко согласилась девушка. Не удержалась и провела языком по его подбородку, слизывая солоноватый пот. Спустилась ниже, поцеловав царапину, уже набухшую крохотными капельками крови.
— Шаная, — простонал Далалий, неимоверным усилием воли отстраняясь. — Что ты творишь? Нас могут увидеть!
— Не бойся, все под контролем. — Шаная негромко рассмеялась и присвистнула кому-то невидимому. Далалий напрягся, услышав отзвук далекого лая, но тут же расслабился. Он уже научился мириться с постоянным присутствием рядом огромной призрачной зверюги. Однажды принцесса показала ему своего извечного спутника. И стражник до сих пор вздрагивал, вспоминая горящие злым желтым пламенем глаза пса.
— Ты же знаешь, что Дымок тебя не тронет, — проговорила девушка, без особых проблем поняв причины волнения стражника. Уперлась руками ему в грудь, отодвигая от себя, и Далалий послушно перекатился на траву рядом. Сел, обхватив колени руками.
Шаная тем временем встала, отряхнула брюки и рубашку от пыли, подобрала меч, вылетевший из ее рук после падения, привычно загнала его в ножны и положила рядом с мужчиной. По негласной договоренности оружие хранилось только у него. Принцесса была уверена, что Хадайша знает про их тренировки, однако не желала будоражить помощниц настоятельницы и остальных послушниц, порождая новые слухи и сплетни столь вопиющим нарушением монастырской дисциплины. Не стоит, право слово. Она и так уже сильно отличилась в свое время. Только чудо тогда спасло ее от огня инквизиции.
Раньше, без сомнения, Шаная скрывала бы свои занятия еще и от Нинель. Но теперь в этом не было необходимости. Воспитательница сильно сдала за те четыре года, которые принцесса провела в монастыре. Она уже давно не вставала с кровати, поскольку ноги окончательно отказались служить ей. Боли в распухших суставах стали невыносимыми, и целительница Таилия, та самая, которая некогда не сумела облегчить последние минуты жизни Серафии, начала с позволения новой настоятельницы давать Нинель отвар, приготовленный из семян дурмянки белой. Это помогало, но теперь воспитательница почти все время спала, приходя в себя лишь на пару часов в день, когда ее мыли, перестилали постель и почти насильно вливали в рот наваристый куриный бульон и новую порцию наркотика.
Шаная давно перебралась в другую спальню. Слишком тяжелая и гнетущая атмосфера царила в комнате воспитательницы. Запах болезни, немощи и естественных выделений вызывал тошноту. Хадайша нисколько не возражала против ее решения, напротив, сама настаивала на этом. Но девушка каждый день навещала преданную Нинель, подолгу сидела на краешке ее кровати, гладя морщинистую руку, безжизненно лежащую поверх одеяла. И изредка недовольно и резко разгоняла тени, периодически начинающие подкрадываться к беспамятной женщине.
Хадайша, наверное, догадывалась, что, а точнее, кто именно не дает умереть Нинель. По всем самым скромным подсчетам срок жизни воспитательницы на этой земле давно истек. Но она все еще дышала, все еще цеплялась за ускользающую ткань бытия. Это не нравилось настоятельнице. Шаная, скорее, мучила несчастную воспитательницу, не давая ей упокоиться, чем помогала ей. Однако пока Хадайша молчала. Принцесса сама должна понять, что против некоторых вещей она бессильна бороться. Никто из людей не способен изменить естественный ход событий, как бы ему ни хотелось обратного. И принцесса не исключение, хотя и обладает великим даром.
Да, целых четыре года прошло с той поры, как Шаная приехала в монастырь. Девушке недавно исполнилось шестнадцать. Она сильно выросла за это время и похорошела. Изредка Хадайша украдкой любовалась принцессой, когда та смешно хмурилась, пытаясь вспомнить особенно сложное понятие из нардокского языка, или вальсировала, обучаясь придворным танцам. И все чаще настоятельницу охватывало грустное чувство неминуемого расставания. Скоро, совсем скоро она потеряет свою воспитанницу. Отдаст ее в руки имперцев и никогда более не увидит.
За эти четыре года Кирион стал полновластным правителем Нардока, похоронив отца и приняв вместо него корону императора. Отныне принц Ноэль стал первым в очереди на престол, поскольку его брат пока не торопился обзавестись детьми. Жениться тот все равно не мог, связанный с Шанаей узами подложной помолвки.
Хадайша вновь вернулась невеселыми думами к принцессе. Интересно, каким мужем будет ей Ноэль? Добрым и понимающим или жестоким, способным ударить за малейшую провинность? Хотя… Шаная наверняка сумеет постоять за себя, но не окажется ли этой причиной для войны между Дахаром и Нардоком? Страшно представить, что произойдет, если наследный принц империи погибнет от теней. Одно утешало: Кирион обязан был предусмотреть подобную возможность. Значит, верит, что из Ноэля и Шанаи получится счастливая пара, иначе не стал бы рисковать жизнью брата.
Однако все эти рассуждения не могли заглушить тихого, но настойчивого голоса сомнений, постоянно звучащего в мыслях настоятельницы. Из своего прошлого она помнила, что существуют определенные способы блокировки связи с тенями. Кто помешает Ноэлю или Кириону испробовать их на молоденькой принцессе? Тем более у них было столько лет, чтобы подготовиться ко всем возможным сюрпризам со стороны Шанаи.
Одно обстоятельство тревожило Хадайшу еще сильнее. Она была в курсе, что каждый вечер принцесса покидает дворец, и знала, для чего это делается. Сначала тайные тренировки Шанаи с мечом лишь забавляли настоятельницу, которая ничего не имела против. Пусть учится. В жизни все может пригодиться. В конце концов, от всех неприятностей не убережешься. Однако вскоре Хадайша заметила, как между Далалием и принцессой пробежала первая искорка взаимного чувства. В принципе этого следовало ожидать. Девушка как раз вступила в самую сладкую пору взросления, когда кровь так и бурлит от желания любви. Стражник в свою очередь слишком давно был лишен женского общества, да и потом Шаная хорошела не по дням, а по часам. Кроме того, отношения между наставником и ученицей всегда предполагают нечто интимное. Порой достаточно крохотной искры, чтобы вспыхнул пожар всепоглощающей страсти.
Пока дальше поцелуев дело у них не заходило, но долго ли это продлится? Хадайша не без оснований опасалась великого скандала, который наверняка разразится, если принц Ноэль во время первой брачной ночи обнаружит, что невеста уже не невинна. Увы, но тогда Шаная точно обречена на несчастливое замужество, полное упреков и подозрений. Ни один мужчина не стерпит подобного обмана.
Хадайша пыталась вызвать Шанаю на откровенный разговор, но та лишь отшучивалась. И настоятельница никак не могла придумать, как же вести себя в этой ситуации. Запереть принцессу и запретить встречи не получится. Никакие замки и стены не удержат ту, которой подвластны тени. Далалий тоже делал вид, будто не понимает, о чем идет речь. Бывшей дознавательнице оставалось лишь уповать на его благоразумие. Стражник обязан понимать, что гнев и месть принца Ноэля в первую очередь коснется именно его. Куда проще по-тихому убить незадачливого любовника, за которого никто не вступится, чем развязать войну с Дахаром и выставить себя в глазах высшего света двух стран обманутым мужем и рогоносцем. Хадайша попыталась донести эту незамысловатую мысль и до самого стражника. Тот наверняка понял ее почти неприкрытые угрозы, однако продолжил обучать принцессу.
Вот и сейчас настоятельница с тревогой смотрела в окно, за которым клубились грозовые облака и первые молнии уже полосовали небо, ожидая возвращения девушки с очередного урока и молясь всем богам, чтобы не случилось самого страшного. Нет, с этим надо было что-то делать, причем делать немедленно, но что?
Хадайша отошла к письменному столу, устало опустилась в кресло и с мучительным стоном взялась за виски, в которых пульсировала мигрень — верный признак перемены погоды. У нее оставался еще один способ оборвать эту связь, становящуюся все более и более опасной для обеих сторон. Однако вправе ли она прибегать к столь радикальному методу? Если сообщить о происходящем императору Кириону, то он наверняка сумеет сделать то, на что настоятельница не способна. У него хватит власти и могущества, чтобы поставить на место зарвавшегося стражника. Но настоятельница боялась, что Кирион не станет утруждать себя и поступит максимально просто: подошлет к Далалию наемных убийц. Нет человека — нет проблемы. Вряд ли Шаная простит подобное. Скрыть истинную подоплеку произошедшего от нее будет ой как непросто. И вряд ли она обрадуется столь наглому вмешательству в ее жизнь. Иметь же принцессу во врагах — значит одной ногой уже стоять во владениях Смерти.
— Что же делать? — прошептала Хадайша, растирая пылающий лоб. — Что, во имя всех богов? Глупышка просто не понимает, какую опасную игру затеяла. Пресветлая богиня, помоги мне!
И небеса услышали ее призыв. Наверное, это было обычным совпадением, но кожаный мешочек, который настоятельница постоянно носила на шее, вдруг нагрелся. Ощутимо потяжелел, едва не сорвавшись со шнурка. Хадайша нахмурилась, быстро развязала его и выкатила на ладонь кристалл, уже налившийся тревожным багрово-красным цветом. Через миг стены комнаты подернулись туманом, смешавшись с сумраком ненастного дня, и растворились, явив за собой кабинет императора Кириона. Правитель по обыкновению сидел за столом, заваленным бумагами, а за его спиной в открытое окно вливались яркие лучи полуденного солнца.
— Доброе утро, ваше величество.
Хадайша привстала было, чтобы изобразить положенный по этикету глубокий реверанс, но Кирион раздраженно махнул рукой, позволив ей остаться на месте. Настоятельница тяжко опустилась обратно, затаив дыхание от внезапно нахлынувшего ужаса. Что означает это неурочное свидание? Неужели в монастыре есть шпионы, которые доложили императору о непозволительных шалостях принцессы Шанаи?
— Рад, что вы так быстро откликнулись на мой призыв, настоятельница. — Кирион в свою очередь поприветствовал Хадайшу быстрым кивком. Несколько удивленно кольнул ее внимательным взглядом, видимо, отметив неестественную бледность женщины и предательскую дрожь рук, которые, впрочем, она сразу же спрятала под стол. Резко спросил: — Что с вами? Вы словно привидение увидели.
— Простите, ваше величество. — Хадайше стоило немалого труда выдержать изучающий тяжелый взгляд императора. Виновато улыбнулась, коснувшись пальцами лба. — Как видите, у нас бушуют грозы. Мигрени всегда были моим проклятием.
— Понятно. — Кирион моментально потерял интерес к этой теме. — Я вызвал вас для того, чтобы лично объявить приятную новость: в скором времени вы сложите со своих плеч бремя ответственности за принцессу Шанаю. Мы с королем Харием пришли к договоренности, что настало самое время познакомить будущих супругов.
— Простите. — Хадайша недоуменно нахмурилась. — Я считала, что у нее есть еще год в запасе.
— Мы решили, что не стоит откладывать столь радостное событие. — Кирион позволил себе краткую усмешку. Чуть понизил голос. — Видите ли, король Харий пошел навстречу моим пожеланиям. Хм-м… Некоторые обстоятельства моей личной жизни изменились, и теперь помолвка стала тяготить меня. Вы понимаете, что я не имею права заключить брак, не передав прежде Шанаю своему брату. И теперь я хочу сделать это как можно быстрее, поскольку…
Кирион замялся. Почему-то огляделся по сторонам, словно опасаясь, что их подслушивают.
— Поскольку дети должны рождаться в законном браке, — догадливо завершила за него Хадайша. — Поздравляю, ваше величество!
— Учтите: я убью вас, если вы кому-нибудь проболтаетесь об этом. — Кирион улыбался, произнося эту фразу, но вот Хадайше было не до смеха. Ее передернуло от ледяных мурашек, пробежавших по коже. Император некоторое время смотрел на нее молча, затем, убедившись, что она с должным вниманием и со всей серьезностью отнеслась к его словам, продолжил уже мягче: — В общем, как вы понимаете, время не терпит. Я пошел на значительные уступки Харию, чтобы он согласился перенести брачный ритуал на год вперед от уговоренного срока.
— Но Шаная еще так молода, — рискнула возразить Хадайша. — Ей всего шестнадцать!
— И что? — Кирион пожал плечами. — Уверен, моему брату хватит осторожности и такта в первую брачную ночь. Опасность представляют только ранние роды, но, как вы сами знаете, существуют определенные травы, способные решить эту проблему на ближайший год. И потом, зачастую девочек выдают замуж намного раньше. Так что возраст Шанаи не является проблемой.
Хадайша опустила голову, пытаясь скрыть румянец невольного смущения на щеках. Ей казалось кощунственным обсуждать подобные вопросы с посторонним мужчиной. Недаром, видно, считается, что в Нардоке нравы куда проще и вольнее, чем в Дахаре.
— В общем, надеюсь, вы поняли ситуацию. — Кирион лишь слегка усмехнулся при виде такой реакции женщины на его откровенность. — Полагаю, уже сегодня вечером с вами свяжется Харий. Шаная должна отправиться в путь самое позднее послезавтра. Ее встреча с Ноэлем запланирована в Зальдере. Он всегда сохранял нейтралитет между нашими странами, поэтому мы решили, что это будет наилучшим вариантом.
— Означает ли это, что брачный ритуал будет совершен не на землях Дахара? — Хадайша изумленно вскинула брови. Дождалась утвердительного кивка императора и продолжила с нескрываемым скепсисом: — Странно. Я полагала, что король Харий сделает все, чтобы лично присутствовать на церемонии. Поэтому думала, что обряд произойдет в Валионе.
— Если честно, и я немало удивлен этому решению. — Кирион говорил быстро и отрывисто. — Но Харий сам его предложил. А я с огромной благодарностью согласился. Мне же лучше, как говорится. Голова не будет болеть о безопасности Ноэля в Валионе. Мы договорились, что в Мерионе — столице Зальдера Шанаю встретит мой брат со свитой и охраной. Чуть позже к ним присоединюсь и я. Король Зальдера — Денар Второй милостиво согласился предоставить свой дворец для проведения церемонии. Думаю, вы согласитесь, что Мерион подходит в качестве нейтральной территории для столь пышного торжества куда лучше, чем Валион или Тахаор. Тем более что Харий наверняка пришлет своих представителей на свадебный обряд, возможно — захочет явиться лично. Как-никак Шаная его любимая дочь.
Хадайша слабо улыбнулась, услышав в голосе Кириона нотки тщательно скрываемого торжества. Император Нардока все же добился желаемого. Вот-вот он отнимет у давнего врага самое дорогое, что у него есть. И навсегда получит в свои руки наивернейшее средство, чтобы держать под контролем правителя соседнего государства.
— Что же, мне все ясно, — медленно проговорила Хадайша. — Не буду скрывать, мне жаль, что придется расстаться с Шанаей. Я успела к ней привязаться за эти годы. Но надеюсь, она обретет счастье в объятиях вашего брата.
— Лично я не сомневаюсь в этом. — Кирион пожал плечами. С любопытством подался вперед, опершись локтями на стол и удобно устроив подбородок на переплетенных пальцах. — Кстати, как она? Научилась справляться со своим даром?
— О да, не волнуйтесь, — проговорила Хадайша. — За эти четыре года в монастыре не произошло больше никаких странных или пугающих событий. Шаная — милая девочка. Но ненавидит, когда ей приказывают. Я думаю, вам надлежит это знать. Самый лучший способ подружиться с ней — объяснять каждое решение, а не требовать беспрекословного подчинения. Иначе ее ярость подобна всепожирающему пламени.
— Вот как? — Кирион негромко рассмеялся. — Ну что же, ничего страшного. Полагаю, это привнесет определенную пикантность и остроту в семейную жизнь моего брата. Он не любит простых целей.
Хадайша невольно покосилась в окно, за которым уже хлестали упругие струи ливня. Интересно, успела ли Шаная вернуться до ненастья? И не переступила ли она сегодня за запретную черту? Вряд ли свобода нравов в Нардоке простирается до подобных границ.
— Помимо прочего Шаная неплохо знает ваш язык, — продолжила настоятельница с нескрываемой гордостью. — Она проявила редкое усердие в изучении нардокских обрядов, истории и географических особенностей. Ум у нее острый и тонкий, поэтому мне было очень приятно с ней заниматься.
— Тем лучше. — Кирион довольно кивнул. — Ноэлю понравится это. Он всегда предпочитал для общения образованных женщин.
Хадайша открыла было рот, чтобы продолжить расхваливать принцессу, но император приподнял палец, обрывая ее.
— Достаточно, — с легкой улыбкой сказал он. — Уже через пару месяцев я лично увижу принцессу. Тогда и получу возможность самостоятельно оценить ее способности. А теперь вынужден проститься с вами. Как вы понимаете, осталось слишком мало времени для подготовки церемонии такого масштаба.
Хадайша послушно склонила голову в знак прощания. А когда подняла ее — связь уже прервалась. Только на гранях кристалла еще поигрывали алые отблески разорвавшегося заклинания.
— Ну что же. — Настоятельница резко встала, с грохотом отодвинув кресло. — Вот и ответ на все мои молитвы. Теперь главное — не допустить слишком теплого прощания между Далалием и Шанаей.
И она решительно вышла из комнаты, отправившись на поиски принцессы.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:15 | Сообщение # 28

Княгиня де Веллар

* * *
Король Харий тоже был занят этим вечером переговорами. В его кабинете царил приятный полумрак, нарушаемый лишь светом одинокой свечи на столе, а через зыбкую полудымку прокола в пространстве виделась совсем другая комната. Собеседник правителя Дахара — высокий моложавый мужчина, чьи виски уже посеребрила ранняя седина — задумчиво вертел между пальцами бокал с вином, сидя по другую сторону связующего заклинания.
— Ты знаешь, что мы сильно рискуем, осмелившись на подобную авантюру? — спросил незнакомец, разглядывая постаревшего за эти годы Хария через рубиновую жидкость. — Если наша затея сорвется, то… О-о-о, тогда Кирион сотрет наши страны в порошок. И первым пострадает именно Зальдер. Что скрывать, Нардок давно точит зубы на наши торговые пути и земледельческие провинции.
— Империя точит зубы на весь мир, — резко оборвал его король, поморщившись. Сгорбился, растирая красные от бессонницы глаза. — Дай ей волю — она выгрызет самые лакомые куски из Зальдера, Дахара и Ритонии и оставит нас умирать от голода и чумы. Ты прекрасно знаешь, что, пока не поздно, необходимо обезглавить этого монстра, иначе через несколько лет конец придет всем нам.
— Ну тебе, мой драгоценнейший Харий, вряд ли стоит беспокоиться о подобном, — заметил мужчина с легкой улыбкой. — Если честно, я был очень удивлен столь… хм-м… необычным предложением с твоей стороны. Вопрос свадьбы принцессы Шанаи и принца Ноэля — дело ближайшего будущего. К чему идти на такой немыслимый риск, если Нардок и Дахар вскоре свяжет династический брак?
— Я не верю Кириону, — рубанул Харий и устало посмотрел на собеседника. — Денар, хватит ходить вокруг да около. Я не предам тебя, обещаю. С моей стороны никакого обмана нет. Более удобного случая для нашей затеи при всем желании не найти. Одним ударом мы уничтожим и Кириона, у которого еще нет официального наследника, и его брата. Да, я знаю, что одна из шлюх императора понесла. Но это ничего не значит. Никто не сможет доказать, что этот бастард — ребенок императора, если сам он к моменту его рождения будет мертв.
— И в то же время по законам Нардока твоя дочь окажется единственной наследницей престола империи, — догадливо завершил за него правитель Зальдера, а именно он сейчас сидел напротив Хария. — Фактически она считается супругой Кириона, пока тот не передал ее своему брату. Умно, очень умно. Сама принцесса вряд ли сумеет править, но ты наверняка отправишь к ней самых лучших и умелых советников. Мы в свою очередь поможем с войсками, чтобы усмирить возможные беспорядки в Тахаоре и обеспечить безопасность Шанаи. Да, высшая знать Нардока, без сомнения, встанет на дыбы, поняв, кто именно стоял за убийством императора и его брата, но что они сделают против сил двух королевств? А потом поделим империю. Я не буду жадничать, меня интересует всего несколько пограничных провинций. И твоей дочери куда сподручнее будет управлять не столь огромной страной.
— Не заглядывай так далеко. — Харий досадливо поморщился. — Не стоит привлекать внимание Галаша. Его отродья любят смеяться над смертными.
— Да-да, конечно. — Денар отставил бокал и поспешно скрестил указательные пальцы, отгоняя сглаз. Довольно потянулся, будто кот, объевшийся сметаной. — Что же, Харий. Бедняжка Шаная, наверное, расстроится, овдовев еще до первой брачной ночи. Но подаренная империя наверняка сгладит горечь утраты.
— Значит, договорились. — Харий торжествующее усмехнулся. — Я уже выслал в Мерион отряд своих лучших боевых магов с высшей степенью посвящения Игниусу. К моему величайшему удивлению, отец Дайтон не задал никаких вопросов, более того — снабдил меня достаточным количеством кристаллов, чтобы вытащить дочь, если что-нибудь пойдет не так. Мои шпионы донесли мне, что у главы совета храмов свои счеты к Кириону, так что, если он и догадался, то будет молчать.
— Отлично, — кивнул Денар и одним глотком допил вино. Несколько масляно улыбнулся. — С нетерпением жду встречи с твоей дочерью. О красоте принцессы ходят легенды.
— Подбери слюни, — грубо осадил его Харий. — Я знаю, на что ты рассчитываешь. Одна птичка напела, что ты уже устал от жены, которая к тому же не может родить тебе наследника, постоянно принося лишь дочерей. Яд, без сомнения, лишит твою проблему, но Шанаю я тебе не отдам. Слишком жирный кус получится для твоих зубов.
— Да разве я на что-нибудь намекаю? — Денар фальшиво рассмеялся, однако в его глазах мелькнул всполох затаенного гнева. — Сказал ведь уже, что довольствуюсь лишь парочкой пограничных провинций.
— Ну вот и отлично. — Харий потянулся к кристаллу, собираясь прервать связь. — В таком случае на сегодня все. И да помогут нам Пресветлые боги!
Туман связующего заклинания медленно рассеивался по кабинету, а Харий не торопился вставать. Он ласково поглаживал кристалл, думая о чем-то своем. Жестокая усмешка блуждала по его губам. Наконец король тихо прошептал:
— Никто не получит Шанаю, клянусь сердцем! Она моя, и только моя!
Но старый король не заметил, как за его спиной шевельнулась портьера, будто от легчайшего сквозняка. И фрейлина королевы Ханны поспешила к своей госпоже с новым донесением.
* * *
Королева Ханна этим вечером тоже была в прекраснейшем расположении духа. Она с величайшим удовольствием выслушала новости, которые ей принесла молоденькая баронесса Лития, являющаяся с недавних пор фавориткой Хария. Девушка среди прочих благ получила и ключ от потайного хода, ведущего в спальню короля через его личный кабинет, но не забыла, кому именно обязана положением при дворе, поэтому исправно шпионила за правителем во благо своей истинной госпожи.
— Вот, значит, как, — медленно протянула Ханна, когда Лития закончила свой доклад. Распахнула веер и несколько раз обмахнула красное потное лицо, затем с треском захлопнула его обратно. — Отлично, моя дорогая, просто отлично! Харий собирается подарить этой дряни Шанае престол Нардока. Ну что же, я ударю на опережение.
— Вам не кажется, что стоит предупредить императора Кириона о готовящемся покушении? — робко поинтересовалась Лития. — Будет ужасно, если он погибнет!
— Что же в этом ужасного? — Ханна с затаенным раздражением посмотрела на белокурую стройную Литию, которая моментально залилась румянцем от тяжелого взгляда королевы. — Нет, моя дорогая, в этом я Хария поддерживаю. Кирион мне никогда не нравился. Я просто внесу некоторые коррективы в план моего дражайшего супруга.
— Какие же? — с нескрываемым любопытством спросила Лития.
Ханна некоторое время молчала, словно не услышав вопроса девушки, но на самом деле обдумывая последние детали своего плана. В принципе чем она рискует? Фаворитка чрезмерно много знает, значит, слишком опасна, чтобы оставить ее в живых. Вдруг проболтается? Все, что надлежало, она передала своей госпоже, следовательно, больше королева не нуждается в ней.
— Я не буду мешать Харию в его намерении убить Кириона. — Ханна любезно улыбнулась Литии, уже приняв решении о дальнейшей судьбе фаворитки. — Пусть. Все равно он собирается в ближайшее время жениться, поэтому не подходит для моих планов. Но вот его брат должен остаться в живых. Вместо него в поднявшейся суматохе погибнет Шаная. Эта маленькая дрянная девчонка давно заслуживает смерти. Мои люди помогут Ноэлю выбраться из Мериона, а в награду он возьмет в жены мою дочь. Полагаю, корона императрицы будет особенно прекрасно смотреться на волосах Данирии.
— А вам не кажется, что принц Ноэль обязательно захочет отомстить за гибель брата? — Лития побледнела от собственной смелости, задавая новый вопрос, но королева сегодня была особенно расположена к беседе, поэтому не стала ругать ее за любопытство.
— Захочет. — Ханна встала и отошла к столику с напитками, где принялась смешивать что-то в двух бокалах. — И отомстит. Королям Дахара и Зальдера. Меня же он поблагодарит. Во-первых, я спасу ему жизнь. Во-вторых, помогу занять трон Нардока. Как ни крути, вряд ли ему светит престол, если Кирион останется в живых. А власть — такая штука, от которой самостоятельно не отказываются.
— О, — глубокомысленно произнесла Лития, рассеянно наматывая на палец прядь светлых волос, но на самом деле ничего не поняв в рассуждениях своей госпожи. — Как вы мудры, моя королева!
— Что же, выпьем за нашу удачу. — Ханна повернулась к ней и протянула хрустальный бокал, в котором искрилось пузырьками игристое вино. — До дна, моя красавица! Без тебя бы я не справилась.
Девушка расплылась в улыбке, польщенная похвалой королевы. Залпом опустошила бокал, не замечая, что королева исподволь наблюдает за ней. А в следующий миг глаза фаворитки остекленели, и она кулем рухнула под ноги королевы.
— Скажи спасибо, что не мучилась, — заявила Ханна, перешагнув через мертвую девушку. Подошла к столу и позвонила в крохотный серебряный колокольчик. У нее на сегодня было намечено еще очень много дел.
Разбившееся тело баронессы нашли под окнами ее покоев. Как было объявлено, она слишком близко к сердцу приняла холодность и отстраненность короля в последние дни, сочла их за приближение неминуемой отставки, не смогла с этим смириться и предпочла покончить с собой.
Харий вполне удовлетворился прозаическим объяснением, которое, что скрывать, немало польстило его самолюбию, и не стал настаивать на подробном расследовании. Он был слишком занят приготовлениями к свадебной церемонии Шанаи. Впрочем, королева тоже не сидела без дела.
* * *
Фарий — верховный маг империи Нардок — устало сгорбился, стоя на коленях перед алтарем Игниуса, щедро окропленным кровью жертвенных животных. Он не выходил из храма уже больше суток, вновь и вновь моля небеса ниспослать ему знак о благом завершении поездки для своего господина в чужую страну. От едкого дыма благовоний слезились глаза. Но боги молчали. А дурное предчувствие все сильнее и сильнее терзало сердце мага.
— Пресветлый бог! — вновь начал свою молитву Фарий. Встал и подошел к алтарю, рядом с которым уже билась в судорогах ужаса очередная коза. — Прошу, открой глаза неразумному слуге твоему. Покажи, что ждет моего господина в будущем. Стоит ли ему ехать в Зальдер?
Воздух располосовал блеск безупречно наточенного ножа — и веер кровяных брызг украсил лицо и руки мужчины. Он ловко подставил под шею козы чашу, наблюдая, как медленно она наполняется темной жидкостью. Затем встал и выпрямился около алтаря, уже готовый опрокинуть на него новое подношение. Но вдруг его взгляд упал на жертвенник богине Смерти, стоявший чуть поодаль. И маг шагнул к нему, сам не вполне понимая, что делает. Наверное, он слишком надышался тяжелыми испарениями специальных травяных смесей, курящихся в храме, потому как вдруг потерялся во времени и пространстве. Только запомнил, как рука медленно, словно против его воли, заносит чашу над алтарем, как первые капли падают на холодный безразличный камень. А в следующий миг маг рухнул на колени, с мучительным стоном обхватив голову, в которой жарко запульсировала нестерпимая боль.

Кровь. Весь мир окрашен в багровые тона смерти. Даже солнце скрылось за черной пеленой. Но почему-то это не страшно, а даже весело. Словно только что он выиграл величайшее сражение в своей жизни. Вокруг танцуют тени, которые следуют по пятам высокой стройной девушки с пронзительно синими глазами. Мрак таится в ее зрачках, мрак струится по ее волосам, мрак обнимает ее двумя призрачными крыльями. И Фарий против воли склонил перед ней голову, приветствуя новую госпожу.
— Император мертв, — мягко шепчет ему тьма смутно знакомым девичьим голосом. И тут же, торжествующе: — Да здравствует новый император!
Только издевательское эхо возвращается к нему новым словом:
— И императрица…

Фарий очнулся, лежа на каменных плитах святилища. Вскочил на ноги, не обращая внимания на дико колотящееся сердце, и стремглав кинулся прочь на поиски Кириона. Стражники у выхода из храма проводили его удивленными взглядами, но остановить не посмели. Уж больно пугающий вид был сейчас у верховного мага: белоснежная рубаха запятнана неаккуратными бурыми разводами, а лицо и руки в крови, которую он не успел вытереть.
Императора он нашел в саду. Кирион неспешно прогуливался, беседуя с невысокой рыжеволосой девушкой. Та ласково улыбалась мужчине, то и дело словно невзначай поглаживая себя по только намечающемуся животу, незаметному под свободным кроем платья.
— Ваше величество! — Запыхавшийся Фарий остановился. — Как я рад, что вас нашел!
Первым к магу обернулась девушка. Испуганно вскрикнула и попятилась, едва не налетев на императора.
Кирион выхватил меч, видимо, готовый защищать свою спутницу, но тут же опустил его, когда увидел, кто именно осмелился прервать их беседу.
— Фарий! — Император гневно качнул головой, не спеша убирать клинок обратно в ножны. — Что с тобой?
Маг машинально вытер руки об одежду, не замечая, что тем самым лишь размазывает по ней кровь. Запоздало склонился в глубоком почтительном поклоне.
— Ваше величество! — глухо проговорил он, стараясь отдышаться после бега. — Во имя всех богов, простите меня за дерзость. Но мне надо очень срочно с вами переговорить. Это не требует отлагательств.
— Вот как? — Кирион изумленно вскинул брови и с неприятным лязгом загнал меч в ножны. — Я внимательно слушаю.
— Наедине, — с нажимом сказал Фарий, посмотрев на спутницу императора.
— Дорогая? — Кирион обернулся к девушке. Ласково поцеловал ее в нахмуренный лоб. — Прости, Тиора, мы отойдем на пару шагов. Не думаю, что это займет много времени.
— Конечно, мой император. — Девушка присела было перед ним в реверансе, но тот остановил ее и опять поцеловал, на этот раз в губы. С явной неохотой отстранился и отправился вслед за Фарием, который едва ли не приплясывал от нетерпения.
— Ваше величество, вы не можете ехать в Зальдер! — выпалил маг, едва девушка скрылась за ближайшим поворотом тропинки.
— Прости, что? — Кирион неверяще улыбнулся, видимо, сочтя это за неуместную шутку. — Фарий, я не совсем понимаю…
— Вы погибнете, если поедете в Мерион! — От волнения Фарий совершенно забыл про правила этикета, поэтому осмелился перебить императора. — Случится что-то страшное, ваше величество. Мне было видение, когда я молился в храме.
— Видение? — Кирион с сарказмом ухмыльнулся. — Ничего удивительного, если учесть, какие именно травы обычно используют для ритуалов.
— Ваше величество! — Фарий возмущенно выпрямился. — Я не шучу! Вам нельзя ехать в Мерион. Там вас ждет смерть!
Император несколько раз глубоко вздохнул, сдерживаясь от резкого язвительного замечания, которое так и рвалось с его уст. Затем положил руки на плечи приятеля и с силой сжал их.
— Успокойся, Фарий! — приказал он, глядя ему прямо в глаза. — Ты же знаешь, что я не верю во всю эту чушь. Нет, не сомневаюсь, что ты действительно что-то видел в храме. Ничего удивительного, учитывая, сколько времени ты там провел. Явно не меньше суток, без сна, еды, да еще надышался всякой дрянью.
— Но ваше величество!.. — вскинулся было возразить маг, однако император лишь повел бровью — и он покорно сник.
— Я еду в Зальдер, хочешь ты этого или нет, — отчеканил Кирион, пристально глядя на понурившегося мага. — Разве могу я пропустить свадьбу своего единственного брата? Но если ты так беспокоишься, то отправишься с Ноэлем. Прибудешь в Мерион раньше меня и осторожно прощупаешь обстановку. Полагаю, тебе не составит особого труда почувствовать, если там намечается что-либо серьезное. Тогда возьмешь моего брата в охапку, раздавишь кристалл Игниуса — и уже через минуту будешь здесь, в полной безопасности.
— Я бы предпочел остаться с вами и обеспечивать вашу безопасность, — хмуро возразил Фарий, подрастеряв свой боевой пыл.
— Осмелишься перечить мне? — Кирион с показным удивлением скрестил на груди руки, и маг моментально стушевался.
— Нет, ваше величество, — тихо ответил он, пристально разглядывая что-то у себя под ногами. — Ваше желание для меня закон.
Спасибо. — Император широко, от души улыбнулся и по-дружески хлопнул мрачного Фария по плечу. — Ладно, не переживай. Все будет хорошо, уверяю тебя. Харий вряд ли осмелится на какие-либо действия, будучи на территории другой страны. Я вообще сомневаюсь, что он явится на церемонию. А жаль. Хотел бы посмотреть в его глаза, когда Ноэль назовет Шанаю своей женой.
Шаная! При этом имени Фарий вздрогнул. Как он мог забыть маленькую девочку с синими глазами и темными волосами?! Так вот кого он видел в храме, вот кто кружился с тенями в танце смерти. Но что это значит? Кирион погибнет, на престол взойдет его брат и… И дочь Хария станет правительницей Нардока? Но если именно отец Шанаи будет повинен в смерти Кириона, то этого никогда не произойдет! Ноэль разорвет все договоренности и объявит Дахару войну, это совершенно точно. Тогда что означало его видение? Быть может, он в самом деле поторопился поднять панику?
— Да, наверное, вы правы. — Фарий почтительно поклонился императору. — Я слишком мало отдыхал в последние дни, поэтому мне могло почудиться что-то, не имеющее никакого отношения к реальности. Простите, ваше величество. И принесите мои искренние извинения леди Тиоре. Надеюсь, я несильно ее напугал своим внезапным появлением.
— Н-да, выглядел ты при этом устрашающе. — Кирион рассмеялся, вспомнив встрепанный и безумный вид своего верного приятеля. Все еще улыбаясь, окинул Фария потеплевшим взглядом. — Впрочем, и сейчас выглядишь не лучше. Иди приведи себя в порядок. Умойся, выспись наконец-то. И собирай вещи. Завтра на рассвете Ноэль выезжает в Зальдер. Ты будешь его сопровождать. И это не обсуждается.
— Как будет угодно, мой император.
Кирион несколько минут испытующе смотрел на верного мага, ожидая возражений, но их не последовало. После чего он довольно кивнул и, не прощаясь, неторопливо отправился по посыпанной гравием тропинке обратно, где оставил свою прелестную спутницу.
Фарий выпрямился, только когда император окончательно скрылся из виду. На губах мага блуждала растерянная улыбка.
— Что же все это значит? — прошептал он себе под нос, устало растирая лоб. — Что мне пытались сказать боги? Неужели Шаная принесет в империю смерть?

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:15 | Сообщение # 29

Княгиня де Веллар

* * *
Хадайша сильно волновалась перед беседой с принцессой. Как и предупреждал Кирион, сразу после окончания разговора с ним кристалл связи вновь налился тревожным багровым огнем. Но на этот раз побеседовать с настоятельницей захотел верный советник короля Дахара — Олаф. Седой как лунь старик с выцветшими от прожитых лет глазами по-прежнему сохранял острый рассудок и твердую память. Он озвучил Хадайше решение Хария отправить дочь в Зальдер, где ей предстояло стать женой принца Ноэля. Женщина надеялась, что ей удалось достаточно убедительно сыграть удивление столь неожиданным решением правителя и сделать вид, будто впервые слышит о скором расставании с воспитанницей. По всей видимости, спектакль ей вполне удался, поскольку Олаф не высказал ни малейшей нотки обеспокоенности, тепло простившись с ней и поблагодарив за заботу о принцессе на протяжении четырех лет.
Теперь настоятельнице осталось самое сложное — подготовить Шанаю к скорому путешествию. Кирион выразился прямо — она отправится в дорогу уже через день. Олаф вообще настаивал, что отъезд должен произойти на следующем рассвете, но потом согласился с тем, что невозможно за столь короткий срок собрать вещи.
Этим вечером стемнело особенно рано. Гроза и не думала утихать. Ветвистые молнии пронзали низкие тучи, синими пугающими всполохами ложась на руки и лицо. Раскаты грома, не умолкая, переходили один в другой, и от разгула ненастья толстые оконные стекла, укрепленные защитными заклинаниями, жалобно звенели.
Хадайша налила себе полный бокал вина и в несколько глотков осушила его, набираясь смелости. Накинула на плечи теплый пушистый платок и выскользнула в темный пустынный коридор, почувствовав, что Шаная вернулась с тайной прогулки.
Как и следовало ожидать, она застала девушку в ее комнате. Принцесса явно не ожидала визита настоятельницы, когда та вошла, предварительно стукнув в дверь, но не дожидаясь разрешения.
Шаная испуганно замерла, не зная, куда спрятаться от внезапного визита. С ее длинных темных волос потоком лилась вода, тонкая рубашка прилипла к телу, со всей бесстыжестью обрисовывая высокую девичью грудь.
— Добрый вечер, Шаная, — прохладно поздоровалась с ней Хадайша, с затаенной улыбкой наблюдая, как растерянность и страх в глазах девушки сменяются мрачным упрямством и вызовом. Оперлась плечом на дверной косяк, скрестила на груди руки, ожидая, как дальше поступит Шаная.
— Добрый, — настороженно отозвалась принцесса. С нарочитой небрежностью потянулась за полотенцем, свисающим со спинки кресла, и принялась сушить волосы.
— Не самая хорошая погода для прогулок, — заметила Хадайша, рассеянно опустив руку на голову Дымка, который радостным лаем приветствовал настоятельницу. За эти годы он вырос до такой степени, что более напоминал упитанного бычка, чем пса.
— Опять начнете читать мне нравоучения? — огрызнулась Шаная. — Мол, негоже девушке столько времени проводить с мужчиной? Кажется, я дала вам слово, что между мной и Далалием нет и не будет ничего серьезного. Принц Ноэль получит меня невинной и сумеет, как и положено традициями, на следующее утро после первой брачной ночи вывесить из окна дворца окровавленную простыню. Уверяю, если я поклялась — то исполню обещание, чего бы мне это ни стоило. Хотя, видит небо, с куда большим удовольствием переспала бы с первым встречным, чем играть роль залога мира между Дахаром и Нардоком.
— Постой, о чем ты? — Хадайша изумленно вскинула брови, впервые услышав столь откровенные речи из уст своей воспитанницы. — Ты недовольна тем, что обручена с принцем Нардока?
— Конечно нет! — воскликнула Шаная, сжав кулаки. — Мое положение унизительно! Я буду вынуждена сочетаться браком с совершенно незнакомым мне человеком, прожить с ним всю оставшуюся жизнь, терпеть объятия и ласки нелюбимого. Что в этом может радовать? Даже у простолюдинок больше свободы. По крайней мере, им никто не указывает, с кем надлежит потерять невинность.
— Милая моя, ты сильно ошибаешься. — Хадайша огорченно всплеснула руками. — Пойми, в нашем мире женщины редко обладают возможностью выбора. Браки по принуждению — самая обычная вещь среди всех слоев населения. Никто — ни знатная леди, ни простолюдинка, ни состоятельная горожанка — не вправе пройти через свадебный ритуал без благословения мужской половины своей семьи.
Шаная с яростью скомкала полотенце и кинула его в угол, тем самым едва не затушив свечи, стоявшие на столе. Но девушка не обратила на это внимания, тяжко рухнув в кресло и прикрыв лицо ладонями.
— Мне казалось, что ты, напротив, радуешься возможности покинуть Дахар и повидать другие страны, — осторожно проговорила Хадайша. Подошла ближе и ласково погладила девушку по склоненной голове. — Ты рассказывала, что тебе очень понравился император Кирион при вашей встрече. Правда, тогда он еще был принцем.
— Да, но замуж-то я должна выйти за его брата, — глухо проговорила Шаная и посмотрела на Хадайшу сквозь растопыренные пальцы. Тихо призналась: — Я боюсь, матушка. Очень боюсь. Каким будет этот Ноэль? Вдруг он страшилище последнее? Вдруг такой же садист, как мой брат Ольд? Кирион, правда, говорил, что это не так, но… Даже ближайшие родственники далеко не все знают друг о друге. И кто тогда заступится за меня в чужой стране?
— Ну, об этом тебе вряд ли стоит волноваться. — Хадайша с иронией кивнула на Дымка, который внимательно слушал свою хозяйку. — С таким защитником ты в полной безопасности.
Шаная печально улыбнулась и негромко присвистнула, подзывая верного пса. Тот моментально материализовался рядом, одним стремительным прыжком преодолев разделяющее их пространство, положил голову на колени девушки и выразительно рыкнул, словно говоря — не беспокойся, я всегда буду рядом.
— Дымок, конечно, спасет меня от побоев, — медленно проговорила девушка, ласково почесав ему нос. — Но как смириться с тем, что рядом со мной будет нелюбимый человек? Когда я вспоминаю, что в моей судьбе уже все предназначено — выть хочется от грусти и тоски.
— Поэтому ты вскружила голову Далалию? — догадливо поинтересовалась Хадайша. — Решила хоть немного развлечься перед замужеством? Попробовать, каковы на вкус поцелуи другого мужчины? Милая моя, но почему ты так уверена в самом худшем? Вдруг принц Ноэль окажется твоей половинкой? И вы проживете в радости и счастье все отпущенные вам богами годы.
— Не знаю. — Шаная тяжело вздохнула. — Я сама не понимаю, что со мной происходит. С одной стороны, мне уже невыносимо ждать, когда наконец-таки я отправлюсь в Нардок и лицом к лицу встречусь с тем, с кем должна провести остаток жизни. А с другой — боюсь этой встречи и хочу, чтобы она как можно дольше не происходила.
— Милая… — Настоятельница запнулась, но почти сразу продолжила, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно ровнее и спокойнее. — Именно поэтому я пришла к тебе. Со мной сегодня говорил советник Олаф. Планы немного изменились. Свадебную церемонию решили провести на год раньше. Послезавтра тебе надлежит отправиться вместе с отрядом Залина в Зальдер. Там тебя встретит принц Ноэль, и там же император Кирион передаст тебя своему брату.
— Что? — Шаная неверяще распахнула огромные синие глаза. — Матушка, вы шутите? Этого не может быть! У меня есть еще год!
— Прости. — Хадайша виновато пожала плечами. — Это не мое решение.
— Но как же?.. — Шаная вскочила с кресла, порывистым движением едва не опрокинув его, и заметалась по комнате. — Как же Нинель? Я не могу ее оставить тут в таком состоянии. Она же погибнет без меня!
— Девочка моя, об этом я тоже хотела поговорить с тобой. — Настоятельница нервно провела рукой по поясу платья, разглаживая несуществующие складки. — Причем очень давно, но как-то случая подходящего не выдавалось.
Настоятельница замолчала, силясь подобрать достаточные доводы для того, чтобы Шаная перестала мучить свою воспитательницу и наконец-то отпустила ее. Да, принцесса наверняка не согласится с ее мнением, но Нинель на этом свете до сих пор держит лишь нежелание девушки отпустить верную служанку во владения смерти. Шаная упрямо караулит около кровати Нинель, отгоняя тени от законной добычи, но это не выход. Несчастной измученной женщине надо позволить удалиться в земли вечного покоя. Она заслужила этого.
— Я вас внимательно слушаю, — холодно уведомила Шаная, уже догадавшись, о чем зайдет речь. С вызовом вскинула подбородок, даже не пытаясь скрыть жгучего несогласия в глазах.
— Отпусти Нинель, — ласково попросила Хадайша. — Прошу тебя. Она давно должна была уйти, но ты не пускаешь ее. Закрываешь дорогу. Пойми, это куда хуже смерти — застыть на пороге. Еще не мертвая, но уже не живая. Это плохо, очень плохо. Если ты продолжишь держать ее здесь против воли, то душу Нинель не примут боги, и она обречена будет вечность скитаться в поисках покоя. Неужели желаешь ей подобной участи? Ты же знаешь, о чем мечтают тени.
— Время Нинель еще не настало, — упрямо возразила Шаная. — Ей еще не пришла пора умирать! Иначе я бы почувствовала.
— Ты чувствуешь это каждый день. — Хадайша укоризненно покачала головой. — Хотя бы меня не обманывай. Я ведь тоже теперь могу говорить с тенями. И они жаловались мне, что ты не пускаешь их к кровати Нинель.
— А вот теперь я жалею, что некогда позволила теням вновь научить вас их слышать, — холодно заметила Шаная. Повелительно подняла руку, когда Хадайша вскинулась было заспорить с ней. — Довольно! Я подумаю о ваших словах, матушка. У меня достаточно времени до отъезда.
— На твоем месте я бы начала сборы незамедлительно, — мягко проговорила Хадайша. — Сутки пролетят незаметно, а вещей тебе потребуется много для столь долгого переезда. Кстати, выбери себе спутницу из числа послушниц. Негоже молодой девушке путешествовать одной в сопровождении только мужчин.
— Боитесь, что возникнут проблемы? — Шаная недобро усмехнулась. — Не думаю, что рядом с Далалием мне стоит опасаться подобного…
— Я полагаю, ему не следует сопровождать тебя, — поспешно оборвала девушку настоятельница. Примирительно вскинула руки вверх, когда та обиженно насупилась. — Милая моя, я верю твоей клятве и знаю, что ты не позволишь ему ничего лишнего. В данном случае я руководствуюсь только соображениями безопасности для самого Далалия. Согласись: император Кирион очень проницательный человек. Он обязательно заметит, что между вами есть отношения, выходящие за рамки дозволенных. И это его вряд ли приведет в восторг. И потом, неужели ты думаешь, что Далалию доставит удовольствие видеть тебя в объятиях другого? Уверена, что он не наделает глупостей?
Шаная нахмурилась. Явно эти простые соображения не приходили ей в голову. Девушка закусила губу, напряженно раздумывая над словами настоятельницы, затем неохотно кивнула.
— Да, вы правы, — протянула она и принялась заплетать слегка подсохшие волосы в косу. — Я поговорю с ним и объясню свое решение. Но он вряд ли послушается меня. У него остались неоплаченные счета к императору Кириону.
— Что? — переспросила Хадайша, сначала не поняв, на что намекает принцесса. Но уже через миг негромко рассмеялась, без особого труда разгадав потаенный смысл фразы. — О, моя милая. Тебе не кажется, что ты несколько вышла за рамки приличий? Если Далалий — шпион Кириона, то это даже жестоко. Вскружить голову человеку, который обязан был приглядывать за тобой все эти годы…
— И докладывать Кириону про все мои успехи и неудачи. — Шаная лукаво усмехнулась и качнула головой. — Матушка, неужели вы думаете, я бы допустила подобное? Благодаря этой связи император ничего не знает обо мне, а то, что слышал, крайне далеко от реальности. Я предпочитаю, чтобы меня недооценивали.
— Ты удивляешь меня, — после долгой изумленной паузы сказала настоятельница. — Значит, ты затеяла все это с Далалием лишь для того, чтобы…
— А разве для какого-либо поступка может быть только одна причина? — Шаная чуть повысила голос, уловив в тоне Хадайши нотку неодобрения. — Он мне действительно нравится, что скрывать. Я чудесно проводила с ним время; кроме того, теперь я неплохо фехтую. А то, что в итоге Кирион просчитался со своим шпионом, — еще один плюс. Но далеко не единственный.
Настоятельница отвела глаза, не желая вступать в пустой спор. За четыре года она так и не узнала Шанаю до конца. Иногда ей казалось, что принцесса уже ничем не может удивить ее, но при каждом удобном случае та доказывала Хадайше всю глубину этого заблуждения. Иногда девушка вела себя совсем как взбалмошный эмоциональный подросток, что, впрочем, и положено для шестнадцатилетней. Но проходило совсем немного времени — и устами Шанаи словно начинала говорить взрослая, умудренная опытом женщина. И при всем желании настоятельница была не в силах понять, кто из этих собеседниц — настоящая и кому из них следует верить.
— Далалий будет сопровождать меня в поездке, — проговорила Шаная, без малейшего стеснения сняв мокрые рубашку и штаны и оставшись перед настоятельницей обнаженной. Вытерлась полотенцем и быстро натянула на себя серое платье послушницы. — Его отсутствие в отряде вызовет много вопросов и подозрений у Кириона. Не беспокойтесь, матушка, я в самом деле не собираюсь переходить с ним границы приличия. Моя девственность достанется законному супругу, уж будьте в этом уверены.
— Надеюсь, с ним ты не станешь вести настолько откровенные разговоры, — заметила Хадайша, почувствовав невольное смущение от того, с какой легкостью Шаная обсуждала подобные вещи с ней. — В империи, конечно, нравы вольнее, чем в остальных королевствах, но не забывай, что ты все-таки дочь короля, а не распущенная женщина, дарующая свою любовь за золото и привилегии.
— Да, просто огромная разница: я свою невинность обменяю на подписание мирного договора между Нардоком и Дахаром, — с нескрываемым сарказмом отозвалась Шаная и затянула шнуровку на корсете. — Впрочем, ладно. Достаточно разговоров на сегодня. Я поняла вашу точку зрения, матушка, и постараюсь несильно выходить за рамки предназначенной мне роли. Послушная дочь и верная супруга. Надеюсь, в конечном итоге я настолько привыкну к этой маске, что она перестанет меня злить. А сейчас, если позволите, я хочу навестить Нинель.
— Ты помнишь, что должна ее отпустить? — осмелилась задать ей вопрос Хадайша.
— Я помню, что обещала подумать, — огрызнулась Шаная.
Тени, почувствовав недовольство принцессы, зашевелились в углах комнаты, заструились по полу к ногам настоятельницы, но та лишь щелкнула пальцами — и они спрятались в щели между половицами. Хадайша медленно, но верно возвращала себе власть над сумеречным миром. Да, она осознавала, что ей не суждено сравняться в даре с принцессой, но противостоять ее дурному настроению, когда она невольно теряла контроль над своей силой, научилась.
— Завтра я жду тебя в своем кабинете, — напоследок проговорила настоятельница, развернувшись уходить. — Подумай, кого из послушниц ты бы хотела видеть своей служанкой. Я знаю, подругами ты так и не обзавелась, но, быть может, с кем-то тебе нравится общаться больше остальных?
Шаная неопределенно пожала плечами, и Хадайша вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Девушка сразу после этого повернулась к зеркалу и окинула себя придирчивым взглядом. Да, наверное, это выглядело смешно и даже глупо со стороны, но Шаная перед каждым визитом к Нинель старалась одеться так, чтобы никакая деталь в ее облике не расстроила воспитательницу. Принцесса прекрасно понимала, что старается зря: Нинель уже давно лежала в беспамятстве, ни на что не реагируя, но поступить иначе просто не могла.
Девушка выскользнула в коридор и быстрым, решительным шагом отправилась в комнату воспитательницы. Она не стала брать с собой зажженную свечу, поскольку прекрасно ориентировалась в темноте. Только редкие разряды молний изредка ложились синими огнями ей под ноги. Гроза шла на убыль.
В комнате воспитательницы было темно. Лишь слабый свет ночника, оставленного на прикроватном столике, силился совладать с ночным мраком, плескавшимся вокруг кровати.
— Кыш! — привычно приказала девушка, и сгустившиеся в комнате тени съежились, поспешно прячась в углы. Стало намного светлее. Огонь в лампе радостно рванул вверх, пожирая фитиль.
Шаная присела на стул около постели старой женщины. Поднесла к губам морщинистую руку, прижала ее к щеке, не обращая внимания на неприятный запах старости и затяжной неизлечимой болезни, исходящий от тела Нинель. Закрыла глаза и замерла так на долгое время, ничего не говоря.
Тени, осмелев, вновь ожили, заструились холодными отростками по полу, подбираясь к девушке и ее бывшей воспитательнице.
— Я знаю, что она вам нужна, — не открывая глаз, негромко проговорила Шаная, без проблем почувствовав движение за спиной. — Знаю, что ее срок давно пришел. И вы получите ее. Подождите еще немного. Дайте мне прежде покинуть монастырь.
Тихий недовольный свист вокруг. Дымок — постоянный спутник принцессы — испуганно тявкнул, словно маленький щенок, забился под кровать Нинель, не смея высунуть носа из-под покрывала, свисающего до самого пола.
— Не стоит мне угрожать. — Шаная резко распахнула почти черные от неестественно расширенных зрачков глаза. Криво ухмыльнулась. — Я ведь сказала, что отдам ее! Когда я уеду — уже никто не сможет помешать вам ее забрать. Но не сейчас. Позвольте мне запомнить Нинель живой. Я не хочу видеть, как она будет гореть на погребальном костре!
Тени медленно схлынули, вернувшись в излюбленные укрытия. И Шаная чуть расслабилась, поняв, что угроза миновала. Ласково провела тыльной стороной ладони по щеке Нинель, продолжая другой рукой сжимать ее ледяные пальцы. Ресницы женщины чуть дрогнули, будто она почувствовала прикосновение принцессы. Шаная наклонилась и поцеловала ее в лоб.
— Спасибо, — прошептала девушка. — Спасибо тебе за все, Нинель. Счастливого тебе пути. Мы обязательно встретимся вновь, но уже за порогом. Я узнаю тебя, в каком бы обличии ты ни была.
Тишина. Только за окном слышалось недовольное ворчание грома. Даже тени притихли, не осмеливаясь побеспокоить свою повелительницу.
— Спасибо, — повторила Шаная. Еще раз поцеловала Нинель, на этот раз в щеку, и встала. Несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь. И вышла из комнаты, ни разу не обернувшись.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 12 Июл 2012, 21:15 | Сообщение # 30

Княгиня де Веллар

* * *
Утром Шаная была странно молчаливой и задумчивой. За завтраком она почти не прикоснулась к еде, лишь крошила хлеб в тарелку с неизменной кашей. Хадайша обеспокоенно следила за принцессой, но не рискнула задавать ей вопросы при всех. Однако когда послушницы, закончив трапезу, потянулись из обеденного зала, остановила всех громким восклицанием:
— Дети мои! Завтра нас покинет принцесса Шаная. Ей пришел черед отправиться на встречу с будущим супругом. Поскольку путешествие предстоит долгим, я разрешила ей взять в спутницу одну из вас. Ту, которая будет помогать ей делить тяготы дороги. Возможно, ее высочество даже захочет взять помощницу с собой в Нардок, чтобы иметь в чужой стране хоть одну соотечественницу для разговоров. Кого бы из вас ни выбрала принцесса — прошу, отнеситесь к этому поручению со всей серьезностью и ответственностью. В любом случае в империи тоже есть храмы Пресветлой богини, то есть вы знаете, что без поддержки не останетесь.
Шаная слабо улыбнулась при последней фразе настоятельницы. В принципе все верно. Для послушниц монастырь давно стал родным домом. Наверняка многих, если не всех, страшит участь остаться в полном одиночестве в незнакомой стране, если таковым будет решение принцессы. Но среди испуганных взглядов, обращенных на нее, девушка выделила парочку явно заинтересованных и даже обрадованных. Кажется, далеко не всем по нраву сытая, спокойная жизнь здешнего захолустья. Среди них и стоит выбирать.
Когда стайка возбужденно обсуждающих новости послушниц покинула обеденный зал, настоятельница подошла к Шанае, которая не торопилась покидать свое место.
— Как дела у Нинель? — спросила она, зная, что воспитательница благополучно пережила эту ночь.
— Я простилась с ней вчера, — ответила принцесса, без особого труда разгадав подоплеку вопроса. — Но запретила теням приближаться к ней, пока я в монастыре. Согласитесь, в суматохе сборов будет совершенно некстати отвлекаться еще и на проведение прощального ритуала.
— Согласна, — после секундной заминки отозвалась Хадайша. Ласково положила руку на плечо девушки. — Не расстраивайся. Увы, но каждый из нас обречен переживать подобные потери. Никто из нас не бессмертен.
— Разве вы видите на моих глазах слезы? — достаточно резко оборвала ее утешения Шаная и встала. — Успокойтесь, со мной все в порядке.
После чего развернулась и практически выбежала из обеденного зала, оставив настоятельницу удивленно смотреть ей вслед.
Впрочем, Хадайша почти сразу понимающе усмехнулась. Конечно, легче всего горе скрыть за гневом и яростью. Жаль, что это не помогает усмирить боль в сердце, когда остаешься один на один с воспоминаниями.
Вопреки уверениям настоятельницы, сборы не заняли у Шанаи много времени. Несколько простеньких платьев в традиционном сером цвете, принятом для послушниц, наряд для верховой езды, который ей вряд ли когда-нибудь пригодится, перемена белья и теплые вещи на случай ненастья. Больше Шанае было нечего взять в дорогу. Пусть она и являлась дочерью короля, но в монастыре ее не баловали роскошью и дорогими нарядами. Хотя она и сама не особо жаловала вещи, призванные подчеркнуть ее высокий статус. Иначе выглядела бы среди одинаково одетых послушниц как разряженное пугало.
Коридоры монастыря традиционно опустели в предполуденный час. Монахини и послушницы собирались в храмине, чтобы принести свои молитвы Пресветлой богине. Сегодня Шаная была освобождена от этой скучной обязанности, но воспользовалась свободным временем совсем не так, как на это рассчитывала Хадайша. Услышав призывный звон колокола и подождав для верности еще несколько минут, принцесса привычно скользнула в сумеречный мир. Она не сомневалась, что Далалий уже давно ждет ее на полянке, где обычно проходили тренировки. Наверняка Залин уже поставил в известность своих людей, что им предстоит новое путешествие.
Шаная не ошиблась. Стражник пришел на привычное место встречи с первыми лучами солнца и сейчас встревоженно мерил поляну шагами, ни на миг за прошедшие часы не присев.
— Привет!
Далалий вздрогнул от раздавшегося позади него восклицания. Обернулся — и тут же угодил в объятия принцессы. Она кинулась ему на грудь, обхватила шею руками, прижалась губами к его губам.
— Ты ведь обещала, что никогда не будешь ко мне подкрадываться! — строго проговорил Далалий, с явным сожалением прервав поцелуй почти в самом начале.
— Прости, — лукаво протянула Шаная, вновь потянувшись к его губам, но мужчина отстранился, выбравшись из ее объятий. Опять раздраженно заметался по поляне, угрюмо насупившись и то и дело поигрывая рукоятью меча. Девушка следила за ним с легкой искоркой веселого любопытства в синих глазах, терпеливо ожидая, когда он созреет до высказывания претензий.
— Как давно ты знаешь про перенос свадебного ритуала? — наконец выпалил Далалий, остановившись напротив принцессы.
— Со вчерашнего вечера, — пожав плечами, ответила она. — Настоятельница сообщила мне об этом, когда я вернулась с тренировки.
— И ты, без сомнения, рада этому? — почти прокричал Далалий с побагровевшим от гнева лицом. — Счастлива, что наконец-то покинешь монастырь и воссоединишься со своим женихом?
Дымок, по обыкновению крутящийся поблизости от хозяйки, встревоженно поставил торчком уши и стремглав кинулся на ее защиту. Выскочил между стражником и принцессой, припал к земле и глухо зарычал. Далалий не мог его видеть, но зато ощутил сжимающийся вокруг груди стальной обруч дурного предчувствия. И судорожно схватился рукою за горло, будто его уже перехлестнула невидимая удавка.
— Назад! — чуть слышно скомандовала Шаная, и Дымок послушно отступил. Не сводя с мужчины настороженного, злого взгляда, медленно подошел к хозяйке, уткнулся холодным носом в ее ладонь.
— Интересно, как отреагирует принц Ноэль, когда узнает, что его будущая жена — колдунья, связавшаяся с Галашем? И кроме того — блудница, познавшая объятия другого мужчины? — процедил Далалий, крепче сжав пальцы на рукояти меча, словно собираясь напасть на принцессу.
— Собираешься меня шантажировать? — спокойно спросила Шаная, и мужчина вздрогнул от ее ледяного изучающего взгляда. — Не советую, мой дорогой. Ни император Кирион, ни принц Ноэль тебе не поверят. Не забывай, что я все-таки невинна, что может подтвердить любой целитель. Значит, блудница в жены Ноэлю точно не достанется. Но если они и поверят, то тебе придется намного хуже моего. Уверена, правитель Нардока придет в ярость, узнав, как именно ты ему служил эти годы. Впрочем, до этого не дойдет. Только посмей сказать что-нибудь против меня. И ты не переживешь ближайшей ночи.
— Угрожаешь? — с кривой ухмылкой полюбопытствовал Далалий, хотя сердце у него ухнуло в пятки от нарочито равнодушного тона принцессы. — Красавица, не забывай, что обвинения в колдовстве — самые опасные. Даже если я и погибну, то инквизиция, бесспорно, очень заинтересуется моими откровениями.
— Правда? — Шаная безмятежно улыбнулась. — И кому ты собираешься открыть глаза на мои проделки? Или забыл, что Кирион однажды уже спас меня от Священного Трибунала?
— Демоны! — ругнулся Далалий. Это обстоятельство совершенно вылетело у него из головы — впрочем, тут не было ничего удивительного: ревность настолько ослепила его, что он почти не отдавал отчета в своих действиях и речах. Одна мысль о том, что совсем скоро он навсегда расстанется с Шанаей, приводила его в исступление. Как можно собственноручно отдать это синеглазое чудо чужаку, зная, что отныне именно он будет ее обнимать и ласкать?
На поляне повисла тишина, нарушаемая лишь далеким колокольным звоном. Шаная недовольно поморщилась. Значит, молитва подошла к концу, и послушницы собираются в обеденном зале для дневной трапезы. Хадайша сильно рассердится, не увидев там принцессу, и без особого труда поймет, как на самом деле она провела время, отведенное для сборов.
— Мне надо идти, — проговорила принцесса, испытующе глядя на стражника. Что скрывать, его реакция на скорый отъезд неприятно удивила девушку. Она не предполагала, что он настолько серьезно воспринимает их отношения, которые почти не выходили за рамки обычного флирта и романтических поцелуев. — Прости, Далалий, но мне действительно некогда. Надеюсь, мы решили возникшее недоразумение. И я рассчитываю, что ты больше не позволишь себе подобных… глупостей…
Далалий не успел ответить. Он только моргнул — как вдруг оказалось, что уже стоит лицом к лицу с Шанаей. И если раньше такие шалости принцессы забавляли его, привнося определенную перчинку в их отношения, то теперь он с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться в ужасе.
— Не расстраивай меня больше, — прошептала Шаная, проведя острым ноготком по его щеке, а в ледяных синих глазах отразился всполох затаенного гнева. — Мне бы очень не хотелось причинять тебе боль. Ясно?
Стражник с трудом сглотнул застывший в горле ком и кивнул, опасаясь даже на миг отвести от принцессы взгляд. Та улыбнулась и легонько мазнула его по щеке поцелуем, сделав вид, будто не заметила, что мужчина от этого вздрогнул, как от удара. Отступила на шаг — и исчезла. Только холодный ветер пронесся по опустевшей поляне да вдалеке послышался знакомый девичий смех.
Далалий еще долго никуда не уходил, словно надеялся, что Шаная вновь решит повидаться с ним сегодня. Но когда на небе зажглись первые звезды — его терпение иссякло. Мужчина с неприятным лязгом вогнал в ножны клинок, который все это время терпеливо полировал, сжал пальцы на рукояти и произнес себе под нос с неприкрытой угрозой:
— Что же, дорогая, первый раунд за тобой. Но ты ошибаешься, если рассчитываешь, что я так легко отступлюсь. Кого-то в скором будущем ждет неприятный сюрприз.
Однако стражник не видел, как при этих словах ночные тени, залегшие под деревьями, зашевелились, будто в них скрывалось живое существо. Зашептали на незнакомом свистящем наречии, совещаясь. Но когда Далалий вышел на дорогу, ведущую к деревне, они за ним не последовали.
На рассвете следующего дня Шаная покинула монастырь. Она взяла себе в спутницы веселую темноволосую Дарию — свою ровесницу. Послушница была в настоящем восторге, что ей выпал такой шанс повидать мир, поэтому ни на миг не утихала, рассыпаясь в благодарностях принцессе. Хадайша также настояла, чтобы двух молоденьких девиц в дороге опекала ее помощница — пожилая степенная монахиня по имени Арвенда. Мол, негоже столь юным созданиям путешествовать в сопровождении только мужчин. Шаная не возражала. Она вообще сегодня была необычайно тиха и молчалива, наконец-то осознав, что действительно прощается с монастырем навсегда.
В карете Арвенда заняла дальний угол, откуда со скрытым неодобрением поглядывала на болтающую без устали Дарию. Шаная не торопилась занять свое место. Она напоследок крепко обняла Хадайшу. Настоятельница с трудом сдерживала слезы, изо всех сил прижав к себе непокорную воспитанницу, которая, что скрывать, доставила ей немало проблем в прошлом.
— Береги себя, — шепнула Хадайша на ухо принцессе. — Помни, чему я тебя учила. Никто не должен знать про твою связь с тенями. И не верь всему, что они тебе говорят.
— Уже давно не верю, — с грустной улыбкой отозвалась Шаная, не спеша выбраться из объятий настоятельницы. Помолчала немного и добавила: — Позаботьтесь о Нинель. Пусть ее погребальный костер будет самым высоким.
— Обязательно, — уверила ее Хадайша. — Не беспокойся, я прикажу сделать его таким, чтобы даже Пресветлая богиня увидела огонь с небесного престола и поспешила забрать ее душу в свое царство.
— И еще. — Шаная мягко оборвала настоятельницу. — Я надеюсь, что когда-нибудь вы получите свободу, о которой так мечтаете.
На это Хадайша не нашлась, что ответить. Лишь еще раз прижала к себе принцессу и затем оттолкнула ее.
— Езжай, — проговорила она, смаргивая на щеку первую слезинку. — Во имя всех богов — езжай! Иначе я разрыдаюсь при всех и безвозвратно потеряю свою репутацию строгой настоятельницы.
Шаная кивнула и, придерживая подол платья, легко заскочила в карету. Прильнула к окну, в последний раз окинула громаду монастыря пристальным взглядом, словно собираясь навсегда запечатлеть эту сцену в памяти. И отвернулась, почувствовав непривычное жжение в глазах.
Даже говорливая Дария притихла, когда карета, жалобно заскрипев, тронулась с места. Арвенда шумно высморкалась в огромный платок, достав его из складок серой рясы. И через несколько минут двор опустел. Только Хадайша еще долго стояла у ворот, наблюдая, как медленно оседает пыль, поднятая лошадьми.
* * *
Дворец короля Денара Второго — властителя Зальдера — готовился к пышному празднеству. Уже прибыл принц Ноэль со своей немногочисленной свитой, в основном состоящей из воинов и магов — император Кирион все же прислушался к предупреждению Фария. Уже соседняя Ритония прислала своих послов на предстоящее торжество. Даже Харий, не желая возбудить ненужных подозрений у посланцев империи, отправил на свадьбу дочери шумную толпу придворных. Правда, сам правитель Дахара не явился, извинившись перед Кирионом и Ноэлем и сославшись на серьезное недомогание. Почти никто не догадывался, что на самом деле представителей Дахара в Зальдере было куда больше. Но до поры они успешно скрывались от посторонних глаз. Большая часть отряда расположилась в порту, куда должен был прибыть император Кирион накануне свадебного ритуала. Остальные затерялись среди праздничной суматохи дворца. Однако каждый из этих незваных гостей знал, что им надлежит сделать в ближайшем будущем. И все они были готовы идти до конца, выполняя свой долг.
Ждали только принцессу Шанаю. Что скрывать, придворные Хария шумно удивлялись решению короля отправить дочь к месту предстоящей церемонии в сопровождении только небольшого отряда охраны. По всеобщему мнению, принцесса сначала должна была прибыть в Валион и уж оттуда отправиться в Зальдер в окружении надлежащей свиты. Злые языки уже начали поговаривать, что правитель Дахара исполнил желание своей жены, чья нелюбовь к принцессе Шанае давно не была ни для кого секретом. Однако на самом деле Харий не желал даже случайной встречи с дочерью, которую уже приговорил к вдовству. Он сомневался, что сумеет правдиво изобразить радость от скорого обряда, и не хотел, чтобы дочь заподозрила неладное, опасаясь, что она может проговориться. А возможно, просто боялся, что при долгожданной встрече опять не справится со звериной частью своей натуры, окончательно напугав и отвратив от себя дочь. Уж лучше отложить свидание на потом, когда никакой чужак больше не будет претендовать на его любимое чадо.
И где-то в глубине души Хария тлела запретная мысль, постыдная и оттого еще более приятная. Что, если именно в его объятиях Шаная найдет утешение после гибели жениха? Да, это отвратительно и ужасно, но… В конце концов, кто смеет указывать, как надлежит поступать правителю огромной страны, только что победившему своего извечного и, пожалуй, единственного противника?!
Шаная въехала в Мерион поздним вечером, когда брусчатая мостовая древнего города блестела от ночной росы. Девушку изрядно утомила эта долгая поездка. Залин, памятуя о событиях четырехлетней давности, почти не давал лошадям и людям отдыха. Он не позволял себе никаких разговоров с принцессой, строго следя, чтобы никто, кроме Дарии и Арвенды, не болтал с нею. Впрочем, желающих и не было. Даже Далалий демонстративно не обращал на недавнюю возлюбленную внимания, лишь изредка позволяя себе быстрый взгляд в ее сторону. Поведение стражника немного озадачивало Шанаю. Девушка полагала, что он обязательно постарается еще раз с нею переговорить, возможно, склонить к бегству накануне свадебного ритуала, лишь бы не отдавать сопернику. Но нет, Далалий словно потерял к ней всяческий интерес. Подобное поведение вполне устраивало Шанаю. И вскоре она успокоилась, сочтя, что тот все-таки внял ее недвусмысленному предупреждению и решил оставить в покое.
Шаная надеялась, что ее приезд во дворец Денара пройдет незамеченным. Девушка стеснялась простого платья послушницы, понимая, что сразу же окажется окруженной придворными дамами, блистающими украшениями и изысканными нарядами. Да, конечно, отец наверняка отправил ко двору Денара искусных портных, но от этого первое впечатление не изменится. Негоже дочери короля выглядеть как замарашке.
Поэтому Шаная была рада, что ее приезд пришелся на ночное время. И сейчас, когда перед ней вставало величественное здание, сложенное из белоснежного камня и потому словно светящееся в лунном свете, девушка улыбалась. Наконец-то позади долгий изнурительный путь. Наконец-то она скинет с себя пыльную одежду и прикажет слугам нагреть воды. Наконец-то она сменит унылые серые шерстяные платья на разноцветные шелка и тяжелую парчу.
Арвенда привычно шептала в своем углу молитвы, вознося благодарность Пресветлой богине за благополучно закончившееся путешествие. Дария рассыпалась над ухом принцессы в восторгах перед красотами незнакомого города, утопающего в лиловых сумерках позднего вечера. Даже Дымок, бегущий за каретой, сбавил шаг, принюхиваясь к изобилию запахов, обрушившихся на него после городских ворот. Пожалуй, громадному призрачному зверю дорога далась тяжелее всех. Он не помещался в карете, постоянно задевая лапами или хвостом попутчиц принцессы, отчего те замирали на полуслове и плотнее накидывали на плечи теплые шали, пытаясь согреться от неожиданного дуновения ледяного сквозняка. Арвенда так вообще после каждого невольного прикосновения к псу хваталась за сердце, чувствуя, как отчаянно оно бьется у нее в груди, рискуя в любой момент остановиться. Поэтому чаще всего Дымок проводил время на свободе, стараясь не пугать лошадей и не отставать далеко от своей хозяйки. Впрочем, наверное, пес был даже доволен этим решением принцессы. По крайней мере, никто не одергивал его строго, когда он срывался в погоню за очередным зайцем или куропаткой. И никто не ругался, когда он возвращался со стекающим по усам ароматом чужой смерти и боли.
Лошади устало хрипели, силясь преодолеть последний подъем. Дворец Денара располагался на холме, с которого весь город был виден, как на ладони. Но наконец карета дернулась в последний раз и остановилась, миновав предупредительно распахнутые ворота — это Залин послал одного из стражников с докладом, что едет принцесса.
В темных окнах дворца, уже готовящегося ко сну, заметались огни свечей. На лицо Шанаи легли отблески факелов, которые держали в руках высланные для встречи принцессы слуги, и она с недовольным восклицанием отшатнулась в спасительный мрак кареты. Но дверца уже распахнулась, и ближайший стражник поспешил подать ей руку, помогая выбраться.
Шаная шагнула на каменные плиты внутреннего двора. Улыбкой поблагодарила мужчину и задрала голову, оценивая красоту здания. Она чувствовала, что за ней наблюдают, только надеялась, что у придворных хватит такта не беспокоить гостью сразу после приезда.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар