|
Ник Перумов "Одиночество мага" том второй
|
|
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:52 | Сообщение # 31 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
На следующий день, к вечеру, уставшая рота подошла к лагерю. Впереди виднелась громада вала, торчали поверху острые силуэты сторожевых башен. Рекруты притихли, опасливо поглядывая на тёмный гребень частокола, словно оттуда внезапно могли появиться какие-то неведомые твари.
Лагерь скорее можно было назвать небольшим городком. Палаток тут не было, стояли добротные каменные дома. Обнесено всё это было внушительным рвом со вбитыми в дно острыми кольями и каменной же стеной с узкими стрелковыми бойницами.
Здесь стояли три остальные роты «Белых Слонов», хотя временные лагеря были разбросаны вдоль всей отпорной стены, отгораживавшей Змеиные леса от населённых людьми областей. Фесс невольно задумался, как сравнительно небольшой полк, всего около двух тысяч мечей, способен удерживать фронт, растянутый на много лиг. Впрочем, карты Кинта Ближнего говорили, что к югу от Змеиных лесов земля вздувалась непроходимыми скалами, перемежавшимися длинными песчаными пустынями. Возможно, что любящие воду обитатели влажных джунглей не дерзают туда соваться? Или скалы для них непреодолимы? Но тогда как насчёт крылатых тварей? Для них-то никакие стены не помеха…
Гомон, хохот, хлопанье по плечам и спинам. Встречаются старые приятели, назавтра очередная рота уйдёт на отдых в Аррас. Джебе и его отряд займёт их место.
Новичкам показали их места. Джебе сам развёл всех по десяткам. Фесс не попал ни в один, как и Фейруз – некромант непререкаемым тоном заявил, что паренёк нужен ему как помощник. Ротный двусмысленно ухмыльнулся, но ничего не сказал.
Утром началась служба. В отличие от всех прочих Вольных рот, о которых Фессу доводилось слыхать, здесь всех поутру выгнали из лагеря, и Джебе, в одних полотняных портках, повёл роту бегом через окружавшие лагерь поля и овражки. Ветераны бежали легко, а вот новички, само собой, начали задыхаться. Правда, скакнуть в кусты никто не попытался – позади строя неспешно трусили десятники с внушительного вида палками, явно для вразумления отлынивающих.
Фесс бежал легко, даже с удовольствием. Рядом держался Фейруз, мальчишке явно нравилось – он то и дело снисходительно поглядывал на других новичков полка, отдувающихся, потеющих и отстающих.
Потом началась рутина. Рекрутов собрали вместе, и немолодой уже десятник принялся рассказывать им, что же, собственно говоря, ожидает их, принявших присягу полка «Белых Слонов», и какие твари встретятся им за крепкой стеной.
Тварей, как и следовало ожидать, оказалось немерено много. Летающих, как ни странно, не было ни одной, точнее, они были, но очень маленькие, не способные причинить серьёзного ущерба, да и летать как следует не умевшие. Во всяком случае, им не хватало сил даже перемахнуть через стену. Остальные же, увы, были далеко не такими. Совсем не такими. Были тяжеловесные, забронированные громады, единственным способом справиться с ними оставались ловушки и тяжёлые крепостные катапульты. Были твари поменьше, все состоящие из одних зубов и когтей, способных разрывать одинарные кольчуги. Были многолапчатые змеи, защищённые костяной чешуёй, были твари бегающие, прыгающие, ползающие. Для каждой следовало запомнить уязвимые места, повадки, облегчавшие борьбу, и так далее и тому подобное.
Рекруты сидели бледные, но держались. Были тут всякие, и мощного сложения северяне, и коренастые жители Семиградья, и худощавые сервы Империи, и узкоглазые замекампские кочевники, невесть каким ветром занесённые в Кинт Ближний.
– Короче гря, – десятник с чувством шмыгнул носом и вытер его рукавом. – Короче гря, доучиваться будем в поле. Ничего… наука не такая трудная. Все поняли? Завтра будем на чучелках тренироваться… Вольно! Разойдись! А ты, Кэр, останься. И ты, малый, тоже. Дело для вас есть. Особое.
Фесс и Фейруз переглянулись.
– Ротный назавтре велел партию отправить, – понизил голос десятник. – По всему судя, грызлы невдалеке кладку сделали. А грызлы – это, я вам скажу, такие засранцы, каких свет не видывал. Личинки их как вылупятся, так даже камень жрать готовы. И вот, грю, надоть то гнёздо вычислить. Ротный сказал – чтобы тебя взяли. Мол, тебе долго учиться не надо. А вот остальных хорошо бы подольше в лагере подержать, да на стенах. Тогда меньше трупов будет, когда в глубь джунглей пойдём.
– Само собой, – кивнул Фесс. – Но разумно ли брать с собой Фейруза? Он владеет оружием хуже меня. И мне придётся отвлекаться для его защиты.
– Великий Мастер! – возопил оскорблённый до глубины души мальчишка.
– Делай, что я говорю, Фейруз. Мы с тобой ещё походим вместе, – успокоил его некромант.
– Недалеко и пойдут-то, – ухмыльнулся и десятник. – Не бойсь, паря, ещё навоюешься. По самое не могу.
…Однако утром они уйти не успели. Рога сыграли тревогу за пару часов до рассвета, и в тот же миг все стоявшие в лагере боевые сотни были на ногах.
«Белые Слоны» прикрывали, как оказалось, ни много ни мало двадцать полных лиг частокола. Именно здесь чаще всего и особенно злобно атаковали обитатели Змеиных лесов. Дальше к югу, между валом и горами, стояли регулярные войска Кинта – около десяти тысяч, но там атаки случались редко, и самые грозные чудища никогда не появлялись. Двадцать лиг – это, вообще говоря, день форсированного марша из центрального лагеря до крайней точки оборонительных валов. Поэтому отдельные сотни, стоявшие ближе к флангам, тоже постоянно менялись.
Сейчас «Белые Слоны» имели в лагере две полнокровные роты, десять сотен мечей. И, судя по тому, что полковник велел поднять всех, включая новичков, предстояло не просто обороняться.
От лагеря вдоль защитной стены в обе стороны уходила ровная, тщательно ухоженная дорога. Весь полк сел в сёдла – «Белые Слоны» не были конницей в полном смысле этого слова. Верхами они только добирались до места боя, а потом уже поднимались на стены.
Фейрузу было весело, он чуть ли не подпрыгивал – мальчишка рвался в атаку, он тоже начал забывать о Тьме и тому подобном. Великий Мастер сказал, что мы должны сражаться здесь, – значит, так тому и быть.
Полк держал строй, словно на параде. Не для высоких чинов, для себя. Наёмники тоже имеют гордость. И они тоже хотят идти в бой красиво.
Вскоре на взмыленном коне прискакал вершник, передал что-то ехавшим в голове отряда полковнику и обоим ротным. По цепям передали весть – идёт жаркий бой, атака серьёзная. Есть потери. Сотня Миндара из роты Сеггерта подоспела на помощь башенной страже, но их не хватит. Твари валят валом. Много молодняка. Катапульты забрасывают их горшками с жидким огнём, но пламя, похоже, чудовищ сегодня не остановит. Нужны мечи.
Мельком Фесс подумал, что, командуй бестиями Змеиных лесов хоть самый бездарный полководец, он легко бы прорвал оборону Арраса. Что стоит собрать побольше сил и ударить не в одном месте, а в двух или трёх одновременно? Что такое тысяча мечей на двадцатилиговый рубеж? По пятьдесят человек на лигу – это ж, как говорится, курам на смех…
Марш, однако, длился недолго. Полк одолел не больше трёх лиг, однако уже на дальних подступах стало видно зарево, поднявшееся над валом. За спинами «Белых Слонов» медленно поднималось солнце. Впереди чёрный дым сливался с отступающими утренними тенями.
Наёмники вокруг некроманта сделались вдруг очень молчаливыми и серьёзными. Никто не пренебрегал доспехами, никто не забыл опустить тяжёлое дырчатое забрало. Многие взялись за луки и арбалеты – хотя, как сказал Фессу десятник Мрак, панцири большинства тварей слишком прочны, чтобы их можно было пробить обычной стрелой. Лучники и арбалетчики должны прикрыть тяжеловооружённых воинов и бить накоротке.
Наконец отряд достиг места, где шёл бой. Зарево приугасло, встающее солнце делало своё дело. Внизу, у стены, коноводы принимали лошадей. Фесс увидел палатки, куда сносили раненых. Раненых оказалось довольно много – судя по всему, почти половина сотни Миндара уже выбыла из строя.
– Рассыпаться! – заорал полковник, крутясь на бешено храпящей лошади. – Влево и вправо, до следующей башни! Они выстраивают примёты и пытаются подрыться! Стрелкам – оставаться у подошвы! Если кто-то высунет морду – вы знаете, что делать. Остальные – вверх, вверх, вверх!
С высоких помостов перекидным били по невидимым отсюда тварям катапульты и требушеты. Суетилась прислуга, скрипели деревянные дуги, звонко хлопали отпущенные верёвки… Фесс следом за остальными наёмниками по широкой лестнице взбежал на стену.
Ему открылась картина яростной атаки. Все пространство между тёмными джунглями и основанием стены ползло, извивалось, шествовало, бежало, прыгало. Под потоком зеленовато-коричневых тел совершенно исчезла земля. Твари атаковали на сравнительно узком участке. Во множестве мест они совершенно заполнили ров, подступили к стене и теперь деловито пытались вскарабкаться на неё. В воздухе парили, с трудом и натужно хлопая крыльями, десятки мелких кусачих созданий, больше всего напоминавших раздутых летучих мышей с непропорционально большим и тяжёлым телом, равно как и пастью, увеличенной до размеров собачьей. Их-то и старались сбивать из луков, потому что летучие собаки хоть и с натугой, а дотягивали до гребня стены, так и норовя вцепиться кому-то из панцирников в слабо защищённые доспехами части тела.
На остальных, нелетучих, то и дело обрушивались выпущенные из катапульт тяжёлые каменные глыбы, давя и плюща неудачливых. Глиняные горшки с треском взрывались, расплёскивая вокруг себя ярко-оранжевые языки пламени, и твари корчились в агонии, не зная, как бороться с этой напастью.
Но ни камни, ни огонь сами по себе не могли остановить атакующих. Трава и кусты, всё, что могло гореть между валом и джунглями, давным-давно выгорело. Пламя гасло, сбиваемое новыми и новыми волнами атакующих, топчущих своих же собственных товарищей, в одном-единственном порыве – туда, к стене и на неё. Во многих местах твари уже соорудили настоящие примёты, и дело дошло до мечей и копий.
Остатки сотни Миндара сдерживали натиск с огромным трудом. Прибывшая подмога, конечно, заткнула зияющие дыры вдоль гребня и у бойниц, но, на взгляд Фесса, никак не смогла бы справиться с живым морем, в нерастрачиваемой ярости катящимся на штурм укреплений.
Фесс вгляделся вниз. Мелькали чешуйчатые спины, клыкастые пасти, пучки извивающихся щупалец, торчащих из-под выпуклых панцирей, щёлкали в воздухе крабьи клешни, шагали многосуставчатые ноги, плыли острые гребенчатые хребты, свивались и развивались хоботы. Наверх, к парапетам, уже вело три составленных примёта, и по ним одно за другим карабкались всё новые и новые чудовища. Мешкать было некогда. У ближайшей бойницы наёмник вдруг коротко охнул и отшатнулся, сгибаясь в три погибели и прижимая обе руки к животу. В бойнице мелькнуло нечто вроде костяной косы, по странному капризу творящих сил снабжённой парой свирепых, налитых кровью глаз.
Дальнейшее было делом секунды. Костяной клинок бестии ещё продолжал своё движение, уходя от бойницы, а Фесс уже оказался в проёме, явно слишком широком, без ума сделанном… увидел тёмно-коричневую тушу, растопыренные лапы, упирающиеся в мерзко шевелящийся, расползающийся живой примёт, что не в силах был держать такую тяжесть. Глефа просвистела в воздухе, некромант наносил удар сверху, но не рубя, а рассекая, не пытаясь пробить панцирь, а разрезав оба выкаченных глаза бестии.
Захлебывающийся вой и чёрная кровь, хлещущая из опустевших глазниц. Тварь в агонии засучила лапами, поджала их, начала заваливаться на спину и рухнула вниз, подминая под себя оказавшихся на земле бестий поменьше. Примёт уменьшился в высоту почти вдвое.
– Посторонись! – гаркнули прямо над ухом Фесса. Двое дюжих наёмников, застонав от натуги, перевалили через гребень стены здоровенный котёл, полный кипящей смолы. Примёт тотчас же сделался ещё вдвое ниже. Вой, шипение и треск, в разные стороны поползли, конвульсивно дёргаясь, твари, с трудом волоча ноги.
– Ещё смолы тащите! – завопили откуда-то справа, и солдаты с котлом рысью бросились назад, туда, где горели спешно разложенные большие костры.
Так Фесс и Фейруз оказались защитниками пары бойниц. Атака и не думала прекращаться, из тёмных джунглей ползли новые и новые волны чудовищ. Множество их сгорало в пламени падающих глиняных бомб, обращалось в лепёшки под ударами гранитных глыб, пробивалось навылет стрелами тяжёлых арбалетов, расположенных в башнях, но большинство благополучно преодолевало опасное пространство, присоединяясь к кипящему под стенами живому котлу.
Примёт вновь вырос. По нему стали карабкаться твари, на сей раз – небольшие, вроде волков или собак, с пастями, распахивающимися чуть ли не до середины тела. Морды у них оказались покрыты костяной бронёй, в которой вязли острые лезвия.
– Молотом их! – крикнул некроманту немолодой уже наёмник справа. – Вниз сбрасывай! Ежели поранишь – их свои же сожрут!
Молоты во множестве валялись прямо тут же, на парапете. Самые обыкновенные кузнечные молоты, ничего особенного. Но зато первый же удар тяжёлой кувалдой по оскаленной морде зверя, удар, крушащий клыки и кости, сбросил визжащую бестию вниз, где и в самом деле мгновенно заработали челюсти тупорылых трупоедов, которые благоразумно никуда не лезли, а, похоже, явились сюда просто как следует пообедать.
Полетели, кувыркаясь, вниз второй, третий, четвертый звери… Азартно вскрикивая, от души лупил по лезущим в бойницы мордам Фейруз. Здесь не требовалась филигранная работа саблей. Здесь надо было просто выстоять.
Но сколько же так надо будет стоять? Раскоряченные тела тварей дождём сыпались со стены, сбитые боевыми молотами, проткнутые тяжёлыми копьями, размозжённые шипастыми шарами кистеней, но на смену погибшим катились всё новые и новые. Сколько их там, в джунглях? На сколько часов боя ещё хватит человеческих сил?
Меж тем в непрерывно доселе текущей из леса живой реке стали появляться просветы. Бой бушевал уже по всему гребню, возведённые примёты грозили слиться в один, твари заполнили весь ров, но «Белые Слоны» пока что держались. Однако то тут, то там самой ловкой или самой удачливой из бестий удавалось запрыгнуть сверху на зубья, и тогда вспыхивала яростная рукопашная схватка. В ход шли секиры и тяжёлые короткие мечи – то, что способно в умелой руке пробивать костяную и чешуйчатую броню. Наёмники дрались умело и спокойно, никто не показывал спины, не бросался бежать. Зверьё можно встречать только лицом к лицу, иначе – разорвут.
– Ну, держитесь, сейчас куббур пойдёт! – вдруг завопили на стене слева от некроманта.
Странно. О таком и не говорили.
Фесс не успел даже начать гадать, кто такой – или что такое – этот самый «куббур», когда впереди в джунглях жалобно затрещали деревья, и на открытое пространство выползла громоздкая низкая туша, чем-то напоминавшая здоровенную сухопутную черепаху. Выпростались из-под панциря здоровенные лапы, каждая толщиной в столетнее дерево. Поднялась змеиная голова, по обе стороны которой вились, хлестали воздух пучки гибких, словно хлысты, щупалец. Медленно и торжественно тварь двинулась через пустое пространство к укреплениям, надменно игнорируя падающие с неба камни и начинённые горючей смесью горшки. Один из таких горшков разбился прямо посреди спины чудовища, потекли ярко пылающие огненные струи, но тварь даже не повернула головы. Видно, панцирь её был достаточно толстым.
Занятый наёмниками гребень стены взорвался яростными ругательствами.
– Смолы, смолы побольше! – надрывался Джебе, весь покрытый потом и липкой кровью зарубленных тварей. – Смолой только его и возьмёшь!
Отбитые почти по всему фронту, твари при виде куббура бросились вперёд с ещё большим бешенством. Фесс видел, как кто-то из наёмников слишком сильно высунулся из бойницы, как в него вцепились разом пять или шесть бестий, оплели короткими отростками и сорвались вместе с ним вниз, в кипящую живую кашу. Человек страшно, пронзительно закричал – он остался жив, рухнув на живой шевелящийся ковер. Наёмника защищали тяжёлые пластинчатые доспехи, добраться до него тварям было не так просто, но зато уж они могли вволю позабавиться человеческой беспомощностью и ужасом.
– Копьё! – выкрикнул Джебе жутким голосом.
– Верёвку! – одновременно с ним заорал некромант. – И крюк!
Фесс на глазок прикинул высоту, отмотал верёвку и молча шагнул из бойницы.
Свистнуло в ушах, резко и болезненно рванула натянувшаяся верёвка, так, что потемнело в глазах. Но, вися над отвратительным шевелящимся покровом, Фесс сумел зацепить крюком, каким обычно пешцы стягивают с седла конных противников, упавшего солдата за стальной пластинчатый пояс. Некроманта самого хлестнула гибкая плеть, щупальце пыталось зацепиться за доспех. Со стены ударила меткая арбалетная стрела.
– Тяните! – заорал Фесс во всю мощь лёгких.
Но солдат не надо было подгонять. В верёвку, похоже, вцепилось несколько десятков рук. Фесс взлетел вверх, рука едва не вырвалась из плеча – солдат висел тяжким, почти неподъёмным грузом. Кажется, ещё жив… хотя с рук и ног вроде как капает кровь. Внизу понапрасну щёлкнули пудовые клешни, что легко разрубили бы самый прочный доспех.
Мгновение – и некромант уже стоял на парапете. Раненого втянули в бойницу – наёмник стонал, но едва ли его жизни что-то угрожало всерьёз.
Никто не успел, что называется, воспеть Фессу осанну, только Джебе впопыхах хлопнул его по плечу – бой продолжался, и тёмная туша куббура по-прежнему ползла к укреплениям, невозмутимая и неуязвимая – ни для камней, ни для пламени.
– Что такое этот куббур? – крикнул некромант случившемуся рядом наёмнику, разрубая глефой очередную злобную морду, внезапно возникшую в бойнице.
– Куббур? У-у-у, большая беда! – только и выкрикнул солдат, ожесточённо шуруя здоровенным трезубцем.
– Как с ним справиться?
– Когда подойдёт поближе, зальём смолой буркалы! Ы-ых, гад, получай! – наёмник выбросил трезубец вперёд. Раздалось мокрое бульканье, хруст – невидимый Фессу зверь сорвался вниз.
Остальные твари послушно уступали куббуру дорогу. Чудовище приближалось ко рву, и теперь Фесс мог разглядеть, насколько оно громадно. Голова бестии, несомненно, поднялась бы вровень с бойницами верхнего ряда, а её щупальца могли дотянуться даже до боевых площадок башен, откуда посылали свои стрелы тяжёлые крепостные арбалеты.
«Серьёзная зверюшка, – подумал некромант. – Пожалуй, достойный противник даже для самой тётушки Клары, всегда хваставшейся своей особой ловкостью в обращении с подобными тварями».
Метко пущенный из катапульты камень опустился прямо в середине бронированной спины, однако лишь разлетелся веером острых осколков – они посекли кого-то из мелочи, но сам куббур даже не дрогнул. Камни его волновали мало. Гораздо больше его, судя по всему, занимало копошащееся на парапетах и за зубцами мясо.
Соблазн для некроманта был велик. Он уже давно не тот, что раньше, он не колеблясь почерпнёт силы в корчах и боли умирающих под бастионами тварей. Их боль ничуть не хуже боли несчастных котят, замучиваемых согласно правилам чёрного гримуара. Собрать силу в кулак. И превратить мощь смерти, правящей сейчас здесь бал, в рвущую, раздирающую таранную атаку. Мёртвое против мёртвого – завет некромантии. Фесс уже многократно нарушал его. Так что страшного, если он сделает это ещё раз, чтобы не гибли его новые товарищи по полку «Белых Слонов», с кем он уже успел преломить хлеб?..
И наверняка откроет себя для гончих Этлау. Теперь, после всего случившегося, некромант подозревал, что серых привело в Эргри не только наследие Салладорца, остававшееся, кстати, в бездеятельности до самого последнего момента.
Нет, он не зря бежал сюда, на край света, чтобы вот так сразу рисковать своим убежищем. Только надо сделать теперь так, чтобы «Белым Слонам» не пришлось платить за его, некроманта, безопасность.
Надо сказать, что среди наёмников никто не растерялся. Слышалась отчаянная брань, от которой, наверное, завяли бы цветы и бездыханными свалились с неба невинные пичуги, но никто не побежал и не показал спины. Твари чуть отхлынули от стены, скапливаясь под защитой куббурова панциря. Чудовище меж тем подобралось совсем близко. Поднялась змеевидная голова, раздалось громкое свистящее шипение, наёмников обдало непередаваемым зловонием, словно в желудке страшилища гнило несколько десятков трупов.
– Дрррянь! – скривился покрытый потом Фейруз. – Великий Мастер, а нельзя ли…
– Нельзя, – отрезал некромант, и мальчишка сразу умолк.
Штурм как-то поутих, из пяти примётов четыре залили кипящей смолой, и они расползлись, осели слабо шевелящимися дурнопахнущими кучками, где конвульсивно дёргались торчащие во все стороны десятки лап.
Куббур добрался наконец до укреплений. Шипение стало громче, заметались, яростно хлеща из стороны в сторону, гибкие хлысты щупалец. Наёмники отпрыгивали в стороны – эти плети, похоже, способны были запросто сцапать и утащить человека. Солдаты торопились, несли тяжеленные котлы с булькающей смолой, надрываясь, кричали ротные. Следовало дождаться, когда тварь сунет башку за парапет, и уж тогда заливать её смолой.
Однако оказалось, что этот самый куббур либо попался опытный – Фесс видел многочисленные шрамы и ожоги на морщинистой коже морды и шеи чудовища, – либо ещё почему, но голову он совать куда бы то ни было не спешил. Вместо этого оба пучка его щупалец трудились вовсю, лупили и хлестали по зубцам, врывались в бойницы, стараясь нащупать хоть одного защитника. Наёмники отступили к дальнему краю, кое-кто оказался даже на ступенях лестниц.
«Кажется, – подумал некромант, – эти твари кое-что всё-таки соображают. Сейчас под прикрытием этого самого куббура они все полезут снова, пользуясь тем, что вокруг монстра к бойницам не подступиться».
– Великий Мастер! – взвизгнул рядом Фейруз.
Один из наёмников чуть замешкался, и чёрные плети щупалец мигом оплели его вокруг талии, тугой петлёй захлестнули голову. Солдат не успел даже закричать, не успел отмахнуться своей секирой. Щупальца просто в один миг оторвали несчастному голову, легко, без малейшего усилия.
Чёрная плеть вдруг выстрелила далеко вперёд, туда, где возле самого края стояли наготове двое солдат с котлом горячей смолы на плечах. Одному щупальце захлестнуло ногу, другого просто стегнуло по груди. Первого поволокло к бойнице, второе тело просто полетело за парапет, горячая чёрная жижа потекла по камням. Несколько топоров свистнули в воздухе, но лишь понапрасну высекли искры.
Второй раз за сегодня, подумал Фесс. Но если не пускать в ход магию, то… хотелось бы знать, какой ценой останавливали куббуров раньше? Не потому ли так зазывали в полк «Белых Слонов» отчаянных сорвиголов со всего света?
Легко, словно танцуя, Фесс вспрыгнул на верх зубца. Куббур был здесь, был во всей своей жуткой красе – если б какому-нибудь художнику потребовалось олицетворение тупой всесокрушающей мощи, он не нашёл бы лучшей натуры.
Куббур заметил некроманта тотчас. Заметил, чёрные буркалы-гляделки выкатились, уставились на Фесса, подобрались, сворачиваясь в кольца, щупальца…
Фесс смотрел в глаза зверю. Просто смотрел. Без всякой магии. И, к собственному ужасу, сознавал, что улавливает колебания, биения тупого и голодного разума, звериного, нерассуждающего… и было отчего испугаться – некромант ощущал сейчас глубокое родство между собой и этой гнусной машиной для убийств, потому что сила твари шла от той самой Западной Тьмы, частью которой чуть не сделался некромант.
И сейчас глазами чудовища на Фесса вновь смотрела Она, Западная Тьма. Сущность. Не приходилось сомневаться, кто стоял за всеми этими бедами в Змеиных лесах, кто погнал тварей на штурм человеческих твердынь… И сейчас, казалось Фессу, Она вновь обратится к нему, громадная пасть зверя дрогнет, и некромант услышит этот мягкий вкрадчивый голос, убеждающий не отвергать Её, принять, раствориться в Ней…
«Не стану, – услыхал Фесс. – Делай что хочешь. Ведь я – это абсолютная свобода от всего. Ты всё равно поймёшь, что я была права. Поймёшь… очень скоро. И придёшь ко мне… всё равно».
Он прыгнул, тщась движением и боем заглушить это тихое шипение, настойчиво лезущее в уши словно бы со всех сторон. Вторым прыжком он оказался прямо на змеиной голове куббура, чего монстр никак не мог ожидать. Прежде чем свились и ринулись со всех сторон чёрные щупальцы, коротко свистнула глефа. Конечно, она не имела ни остроты, ни баланса глефы, сделанной гномами, но на сей раз сгодилась и она. Глаз куббура лопнул. Прежде чем голова задёргалась от боли, Фесс рубанул вторично – по другому налитому кровью глазу зверя. И прыгнул – обратно, на парапет. Ему множество раз приходилось проделывать рискованные трюки ещё в бытность подручным Хеона, но на сей раз куббур успел чуть раньше. Обжигающий, словно кнут, удар щупальца сбил прыжок некроманта.
Он упал. В последний миг широко раскрытые глаза вобрали в себя то, что жадно ждало добычу на земле – раззявленные пасти и жвалы, мерно работающие жевательные крючья, поскрипывающие пилы на лапах, словно у гигантских кузнечиков. Обгоняя разум, то, что составляло сущность рождённого в Эвиале некроманта Неясыти, слепо потянулось к Силе, какой угодно, лишь бы удержаться, отбросить врагов, выстоять!
Разум успел вмешаться. Фесс с треском, ломая тяжестью доспехов панцири и хребты, упал на рассыпавшуюся под ним груду малоприятных созданий, полусобак, полужуков, не поймёшь, то ли звери, то ли насекомые.
Фессу повезло. Шевелящаяся груда тварей уберегла его от серьёзных ушибов. Остались целы доспехи, и даже глефы он не выпустил из рук. Ослеплённый куббур ревел от боли и ярости, бешено колотя во все стороны шипастым хвостом и топча лапищами всё, что оказалось рядом. На стенах завопили и заорали, кто-то метнул верёвку, однако к ней ещё предстояло пробиться. Ярость куббура словно подстегнула остальные создания, и они кинулись на единственную добычу, какую могли найти, – то есть на некроманта. Удар могучей лапы отбросил его к самой стене, возле горла щёлкнули зубы твари, напоминавшей раскрытой пастью расколотое до самого комля бревно. Фесс машинально оборонился глефой, но здоровенные, изогнутые наподобие кривых замекампских кинжалов зубы вцепились в древко, рванули, и крепкое дерево не выдержало. Почти безоружный, некромант прижался к каменной кладке, сгреб следующего охотника за загривок, шваркнув его самого об стену так, что во все стороны брызнула чёрно-красная жижа.
Почему ему не помогают? Где та самая верёвка? Почему его бросают умирать здесь?
И не пришло ли время отбросить осторожность, потому что иначе отец Этлау сможет одержать полную победу, даже не вступая в бой?
«Мечи. Мечи. Мечи, – снова зазвучало в сознании. – Протяни руку, воспользуйся. Чего ты ждешь, чего боишься? С такой властью и мощью что будет тебе сама Западная Тьма? Или, вернее, та, кто скрывается под её маской?»
И при виде надвигающейся стены оскаленных пастей, змеящихся щупалец, с которых струилась чёрно-зелёная слизь, некромант едва не нарушил данный самому себе зарок. И кто знает, как повернулись бы тогда события, но в это время наверху, на стене, разобрались-таки, что к чему, и метнули ременную петлю; точнее, это Фессу показалось, что прошла целая вечность, пока он сражался с бестиями под стеной. На самом же деле не минуло и трёх секунд.
Некроманта вздёрнули вверх. Челюсти и клешни заклацали там, где ещё миг назад находились его ноги. Фесс тяжело перевалился через парапет, тотчас подхваченный под руки. За спиной выл куббур, но в вое этом становилось все меньше безудержной ярости. Зверь медленно отступал прочь от стен, тряся уродливой башкой. Из опустевших глазниц обильно стекала слизь, перемешанная с кровью.
Рядом оказался Джебе, с натугой поднял тяжеленный, так называемый «двойной» арбалет. Очень тщательно прицелился. Звякнула тетива, стальная дуга швырнула вперёд полуторалоктевой железный дротик, вонзившийся аккурат в пустую глазницу куббура и погрузившийся по самое оперенье. Из глазницы вновь брызнуло.
Кажется, этого куббуру наконец-то хватило. Тварь жалобно взвыла и, отчего-то припадая на обе передние лапы, потащилась прочь, ни на миг не переставая оглашать окрестности тоскливым, леденящим душу воем, словно оплакивая саму себя.
Это был конец боя. Вслед за куббуром поползла обратно во влажный сумрак джунглей и вся остальная свора. Катапульты били вслед, собирая последний взяток, но твари уже не обращали на это внимания, точно им всё равно было – жить или умирать. Смерти они, во всяком случае, не боялись.
Джебе вновь хлопнул Фесса по плечу:
– Молодчина, Кэр. Хотел бы я тоже так уметь. Не спрашиваю, где ты так насобачился, но моих людей ты должен учить. Чем больше, тем лучше. Сегодня мы понесли слишком большие потери. Ещё один такой штурм, и у нас не останется людей.
Фесс оглянулся. Наёмники помогали сносить со стены убитых и раненых. Убитых было не меньше семи десятков, да почти полторы сотни раненых… Бой и в самом деле дорого обошёлся «Белым Слонам». Сотня Менгира, по сути, перестала существовать.
Мельком Фесс увидел полковника – судя по лицу командира «Белых Слонов», он только что похоронил всех до единого любимых родственников.
– Вот он Лаэда, командир, – окликнул полковника Джебе. – Ты хотел видеть.
В полку «Белых Слонов», как и вообще в Вольных ротах, не было принято обращаться на «вы» даже к старшим по званию.
Полковник остановился перед Фессом. И протянул руку – сухую и жесткую, всю в буграх оставленных бесчисленными эфесами мозолей. Командир «Белых Слонов» заслужил своё право приказывать не подкупом и взятками, подобно легатам и трибунам имперских корпусов.
– Мои благодарности, Кэр. – Пожатие было крепким, взгляд полковника – открытым и полным признательности. – Считай, первую нашивку и первый мешочек золотых ты заслужил. Небеса и подземелья, хотел бы я иметь хотя бы десяток таких, как ты! Мы передушили бы этих тварей в их гнёздах! До стены дошла бы только мелочь, с которой справились бы и новобранцы. – Полковник отвернулся от Фесса, окинул взглядом окруживших их солдат – мрачных, покрытых кровью и потом. – Благодарю за службу, молодцы! Дело сделано, уходим домой. Теперь самое меньшее неделю никто не сунется. Я пошлю весть султану, тройные боевые всем, кто дрался сегодня на стенах, и по шесть окладов раненым.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:54 | Сообщение # 32 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Наёмники ответили своему командиру дружным восторженным рёвом.
Оставив небольшой отряд, главные силы «Белых Слонов» двинулись в обратный путь. Фейруз не отходил от Великого Мастера, глаза мальчишки сияли – он вновь воочию убедился в могущественности Тёмного Пути. Но обратиться к Фессу он смог не сразу. Мало кто из наёмников не счёл своим долгом подъехать к некроманту, огреть по спине и по плечу, предложить выпить по возвращении, отправиться к девочкам, сыграть в карты, словом – разделить с той или иной компанией нехитрые солдатские удовольствия.
– Великий Мастер… почему вы не пустили в ход магию? Ведь тогда всех этих страшилищ бы как ветром сдуло…
«И люди остались бы живы», – мрачно подумал про себя Фесс.
– Нельзя было, Фейруз. Это не главный наш бой, когда нельзя себя жалеть. Этлау и его псы мигом возьмут след. Мы пока ещё не готовы встретить их лицом к лицу.
«И невесть когда будем готовы», – добавил некромант опять же про себя.
– Сильная магия требует своего противовеса. Змеиные леса полны вражьим чародейством. Я пока ещё не разобрался, как ему противостоять, – добавил Фесс, стремясь утешить разочарованного мальчишку. – Но ты не думай, если всё будет хорошо…
Фейрузу даже не надо было дослушивать – он немедля просиял от радости.
…Обратно ехали весело, несмотря на потери. Неведомо как, но весть о том, что «Белые Слоны» бьются со штурмующими стену тварями, успела разнестись по пограничным фермам. То тут, то там возле тракта наёмников встречали запряжённые меланхоличными осликами тележки, и фермеры наперебой совали солдатам горячий хлеб, душистые хрусткие овощи – погрызть дорогой, лился ароматный квас из здоровых глиняных корчаг…
Показались и женщины – многие наёмники имели подруг среди местных. Кто-то прыгал и визжал от радости, увидев дружка среди возвращающихся воинов, кто-то, напротив, прятал лицо в ладонях и разражался рыданиями, не встретив того, кого искал взглядом в шеренгах уцелевших.
К тому моменту, когда «Белые Слоны» достигли своего главного лагеря, обочины дороги оказались заполнены плотной толпой. Царило самое настоящее ликование. Наёмники гордо показывали зевакам отсечённые лапы или клешни тех тварей, что успели взобраться на стену и были прикончены уже на парапете. Смуглые девушки бросали цветы под копыта неспешно шагающих лошадей. Над лагерной кухней плыл дымок – там спешно готовились к пиру.
Фесс не успел даже как следует почувствовать вкус этой победы. Ему показалось, когда конь нёс его сквозь расступающуюся толпу, что он почти перестал быть некромантом, мастером злобного и чёрного волшебства. Он стал просто солдатом Кэром Лаэдой, защищающим мирных поселян, как бы патетично это ни звучало. В душе каждого не до конца испорченного человека живёт, наверное, эта искорка, живёт потребность почувствовать себя сильным и защитить тех, кто слабее тебя. И получить за это благодарность.
Однако пира с танцами он так и не дождался. Некромант и Фейруз едва успели смыть с себя пот и пыль, когда примчался запыхавшийся посыльный, велев обоим немедля явиться к полковнику.
Комната командира Белых Слонов была затемнена. Горела только небольшая свеча, тяжёлые шторы опущены, по углам залегли глубокие тени. Вокруг стола сидели ротные, среди них и Джебе, кивнувший в ответ на чётко-уставное приветствие Фесса словно равному.
– Кэр и ты, малыш, – резко проговорил полковник. В руках он вертел небольшой свиток, наподобие тех, что доставляют почтовыми голубями. – Ещё до рассвета вам надо будет отправиться в путь.
Фессу потребовалось некоторое усилие, чтобы сохранить каменно-неподвижное выражение лица.
– Только что пришло сообщение. – Полковник потряс свитком. – Наши парни там, в джунглях, нашли большие кладки. Тут говорится, что ещё никогда не сталкивались ни с чем подобным. Сотни гнёзд, тысячи яиц. Большинство принадлежит симпатягам типа куббура. Если мы дадим этим яйцам благополучно созреть и из них вылупятся детёныши… – Полковник сделал паузу. – Не думаю, что всей армии Арраса хватит, чтобы остановить это вторжение. Мы считаем, что эта атака, которую мы отбили с таким трудом, должна была отвлечь наше внимание. Звери, похоже, начинают действовать всё более и более осмысленно – или же в джунглях нашёлся кто-то, кто направляет их. Ты понимаешь теперь, зачем мы тебя позвали?
– Так точно, полковник, – отчеканил Фесс.
– Без чинов, Кэр. Здесь все свои. Подозреваю, что, назовись ты своим подлинным именем, мы все должны были б тебе салютовать.
Фесс усмехнулся. Назовись подлинным именем… он и так назвался им. Случай, когда маска прирастает и становится ближе собственной кожи.
– Я отправляю партию за вал, – тяжело проговорил полковник. – Дело трудное и смертельно опасное, поэтому придётся рисковать лучшими. Большой отряд послать нельзя – заметят и сожрут, а в Змеиных лесах открытого боя не выдержать даже многотысячному войску. Значит, рассчитывать можно только на умение, отнюдь не на число. Полтора десятка – самое большее, что можно. Ты – в их числе. Твой мальчуган – тоже. Видел я, как он на стенах рубился… Выходить, боюсь, надо немедленно. Ночью преодолеете вал и успеете до света миновать самые опасные места.
– Ночью? – удивился Фесс.
– Именно, – кивнул Джебе. – Большинство тварей – хищники, но дневные. Ночами бодрствует меньшинство. Мы всегда границу проходим ночью. Сторожей легко прикончить, а большие твари не ввязываются. Зато если днём полезешь… – Он покачал головой.
– Лучше самому зарезаться, – пробасил из угла кто-то.
– Вот именно. Давайте, Кэр и ты, парень, партия уже собирается.
– Полковник… – умоляюще проговорил Джебе, однако командир «Слонов» только стукнул кулаком по столу:
– И думать не моги! Тоже мне, поскакушка-стрекозёл! На кого роту бросить решил? Детство вспомнил? Нет, нет и ещё раз нет!
Джебе, похоже, некоторое время раздумывал, не стоит ли обидеться на детского «поскакушку-стрекозла». В последний момент он, похоже, решил, что, наверное, не стоит.
– Старшим пойдёт Мрак.
«Подходящее имечко», – подумал некромант.
Немолодой уже воин, широкоплечий и седоволосый, поднялся из-за стола, коротко отсалютовав полковнику. Фесс заметил его быстрый заинтересованный взгляд.
– Мрак, возьмёшь Дикаря, Живоглота, Черепаху и Волка, – распорядился командир «Белых Слонов». – Остальные на твоё усмотрение. Куда идти, ты знаешь. И помни, что тут, – он потряс полученным свитком, – что тут говорится о куббуре. Самое меньшее семь кладок. Их надо уничтожить в первую очередь.
Фесс ожидал сакраментального «…и любой ценой», однако полковник ограничился лишь выразительным взглядом.
– Выходить надо немедленно. Припасы и всё прочее… ну да тебя учить не нужно. Что хочешь сказать, Мрак?
– Полковник, у меня семья… в Аскофе, – неожиданно проговорил Мрак. – Ежели что… не забудьте.
Лицо полковника перекосилось.
– Да ты, братец, вроде как не в себе, – процедил сквозь зубы командир наёмников. – Во-первых, что с тобой случиться может? Сколько раз ты за валы ходил? Сколько гнёзд сжёг? И когда это «Белые Слоны» кого забывали? А?
– Виноват, полковник, – Мрак не опустил взгляда. – Это верно, что я под сотню раз за черту хаживал. Только назад возвращался всегда, потому что знал, когда драться, а когда драпать. И ни разу не ошибся. Так вот сейчас – других тут нету – могу сказать: не нравится мне всё это. И парень этот, – кивок в сторону Фесса, – мне тоже очень не нравится. Дозволь, полковник, без него сходить. Ручаюсь, всё сделаем. А через этого все погибнем.
Несколько мгновений Фесс пристально вглядывался в Мрака. Ответ пришёл почти сразу – Мрак, несомненно, был инстинктивным магом, не замеченным ни одним из ордосских искателей и вербовщиков. Способности его так и остались неразвитыми, ни на что серьёзное он способен не был, но почувствовать инаковость некроманта – отчего бы и нет? Тем более что Фесс сам забыл об осторожности.
– Ты его на стенах не видел, Мрак, – с обидой возразил Джебе. – А кабы видел, то не говорил бы чуши этой. Кэр в одиночку куббура заломал, обе буркалки высек – ты б такое проделал, а, Мрак?
– Хватит пререкаться, – решительно сказал полковник. – Время уходит. Мрак, это приказ. Ни с чем подобным мы ещё не сталкивались. Давай, шевели мясом, подбирай остальных.
Мрак молча отдал честь и строевым шагом вышел прочь, не удостоив Фесса и взглядом. Бежать за ним и задавать вопросы Фесс счёл ниже своего достоинства.
– Разрешите идти, полковник?
– Погоди, – сказал командир «Слонов». – Не знаю, что такое с Мраком, но по пустякам он никогда, как говорится, шуму не поднимет. Слушай, Кэр, есть ли в тебе или за тобой что-то такое, что мы должны знать? Это против правил «Белых Слонов» – допрашивать кого бы то ни было о его прошлом. Потому и спрашиваю – есть ли в тебе что-то, что мы должны знать? Ну или… – он покосился на остальных ротных, – что должен знать только я?
Фесс заколебался. Полковник понял его мгновенно.
– Выметайтесь, вы все, – коротко приказал он.
Ротные и сотники поднимались нехотя. Теперь все они бросали на некроманта взгляды, назвать которые дружелюбными было б весьма трудно.
– Говори, – коротко бросил полковник, когда за последним закрылась дверь.
– Меня ищет Инквизиция, полковник.
– Серые? – прищурился тот. Не похоже было, что его можно настолько легко испугать. – Ты еретик? Ересиарх? Впрочем, это не вопрос. Твоё дело. Значит, они за тобой… и Мрак что-то почувствовал… неудивительно. Ладно. – Полковник поднялся. Стукнул кулаком в дверь, позвал ординарца. – Мрака сюда! Срочно!
Мрак явился не один. С ним – ещё двенадцать человек. Кое-кого некромант запомнил по драке на стенах. Они были крепкими и крутыми ребятами и едва бы сдались так просто.
– Мрак, иди сюда.
Разговор полковника и Мрака длился недолго. Когда наёмник вывалился из открытой двери, лицо его сияло, словно он только что получил повышение, перевод в Аррас и постоянный пропуск в султанский гарем. Проходя мимо Фесса, Мрак дружески хлопнул некроманта по плечу – так, что Фесс едва удержался на ногах. Наёмник обладал поистине медвежьей силой.
Они вышли в кромешной тьме, пятнадцать человек, снявших и туго смотавших кольчатые рубахи, чтобы не выдали звяканьем. Жизнь доверялась сейчас кожаным курткам с плотно нашитыми на них стальными пластинами – гораздо менее удобны, чем кольчуги, но зато существенно меньше шансов оказаться услышанными. Спустились на верёвках со стены и осторожно двинулись по ничейной земле, заваленной каменными снарядами катапульт, покрытой чёрными проплешинами от пролившегося жидкого огня. Под ногами мерзко хрустело – истерзанная земля не принимала в себя останки чудовищ, и они так и гнили тут, пока на поверхности не оставались только сухие костяки, панцири да пустые клешни. Казалось, мёртвые клыки и когти по-прежнему стараются вцепиться в когда-то убивших их.
Здесь было злое место. Раздолье для некроманта, захоти Фесс сейчас всерьёз применить своё искусство. Здесь есть где почерпнуть силы. Потребуйся ему упокоить погост или, напротив, поднять себе на подмогу сотню-другую звериных зомби…
Маленький отряд миновал предполье и достиг края леса. Джунгли дохнули резкими пряными запахами. Что-то гнило, что-то распадалось, но что-то, напротив, только-только распускалось, и чьи-то корни погружались всё глубже в поисках живительных соков.
Под ногами немедленно зачавкало. Мрак дал знак растянуться цепочкой и двинулся в глубь зарослей какой-то ему одному ведомой тропинкой.
Ночные джунгли полнились звуками, скрипами, смутными вздохами, словно целая рать призраков хором жаловалась на судьбу. Цепочка прошила темноту, словно тянущаяся за иголкой нитка. Ступали след в след, не выпуская оружия и изо всех сил стараясь не шуметь.
А Фесс не мог отделаться от ощущения, что кто-то незримый не сводит с него насмешливого, если не сказать издевательского, взгляда.
«Как я устал от всего этого, – подумал он. – Как они все стремятся заполучить меня, все эти могущественные, сверхсильные, незримые, неведомые! Но, несмотря на всю свою мощь, сами они, верно, не могут почти ничего, если вынуждены всё время прибегать к услугам посредников. Иначе для чего им все эти сложности?
Вы слабы, всесильные, – думал некромант. – Вы слабы нечеловеческими своими слабостями, вы боитесь гораздо большего, чем мы, и воистину, во многой мудрости много печали. Честное слово, лучше было бы, если б те же Алмазный и Деревянный Мечи навсегда сгинули в тот самый день кровавой битвы под Мельином, например, полностью уничтожив друг дружку. Так что дерзайте, маски, дерзай, Сущность, – вам не добраться ни до меня, ни до моего сокровища. Я не выдам себя, а там… там посмотрим».
Дорога через ночные джунгли сперва не показалась Фессу особенно трудной. Узкая тропинка, почти теряющаяся в густых зарослях, вела отряд всё дальше и дальше на запад, и, если не считать липнущей к потным лицам жирной паутины, которой тут было заплетено вообще всё вокруг, особых неприятностей не наблюдалось. Шорохи и шевеление в сплошной зелёной стене справа и слева от тропинки, казалось, совершенно не волновали спутников некроманта. Фейруз тоже держался молодцом, хотя, пожалуй, чересчур уж крепко тискал эфес сабли, выдавая своё волнение.
– Внимание! – прошипел, не оборачиваясь, шагавший перед некромантом солдат. – Слушай как следует! Фарлужье место!
…Свист клинка и короткий мокрый шлепок. За ним вновь – свист и шлепок. Впереди, на узкой тропке, кто-то из товарищей Фесса молча и ожесточённо что-то рубил – звук был такой, словно хорошо отточенный клинок разрубал пополам целую свинью – трюк, который за деньги частенько показывали в тавернах бывалые мечники.
– Не сходить с тропы! Змеи, фарлуги! – донеслось спереди. Мрак, похоже, в совершенстве владел умением кричать шёпотом. – Под ноги смотреть! Они на нижних ветках!
Некромант уловил какое-то шевеление совсем рядом с собственной ногой, облачённой сейчас в плотную кожаную штанину. Он рубанул не глядя, острое лезвие тяжёлого осадного ножа, взятого взамен потерянной глефы, рассекло тонкое извивающееся тело. Взвизгнул от неожиданности Фейруз, тоже принявшись крестить направо и налево саблей.
Различить в темноте тонкие тела змеек не смог бы и самый острый глаз. Некромант мог только подивиться таланту своих спутников, не магов, самых обычных солдат – видно, полковник и в самом деле отправил сегодня самых лучших.
– Ходу, ходу! – приказал Мрак. Спина шагавшего перед Фессом наёмника дрогнула, тот припустил бегом. Тропа повела вверх, хлюпанье под ботинками стихло.
– Змейская канава, – проворчал солдат впереди. Он обернулся – Фесс узнал Дикаря, одного из лучших трапперов полка. В темноте спины всех выглядели одинаково. – Удачно получилось – мы свежие были.
Змейская канава. Ну конечно. Ручей с низкими берегами, почти стоячая вода, густо заросшая травой и пышными южными мхами, по которым можно идти почти как по твёрдому. Самое любимое место небольших ядовитых змеек-фарлук. Они не в силах прокусить твёрдую кожу доспехов, но попади эта тварь на обнажённую руку…
– Дальше – больше, – посулил Дикарь, не оборачиваясь. – После канавы будет Зубья горка, там гляди в оба. Обычно там как раз стража они и ставят.
– Тогда, может, мне вперёд пойти? – так же шёпотом спросил некромант. Он чувствовал себя несколько не в своей тарелке – тащится в хвосте отряда, и, в общем, ничего серьёзного ему не доверяют. – Я этих стражей…
– Без тебя сделают, Кэр, – оборвал его Дикарь. – И болтай поменьше. У стражи уши – что твоя голова. Твоя работа потом начнётся…
– Интересно, почему мне о ней ничего не сказали… – буркнул Фесс себе под нос.
– А тут нет смысла говорить. Пока сам своими глазами не увидишь, – откликнулся Дикарь.
Расправа со стражей на Зубьей горе была короткой. Мрак пошёл сам, взяв с собой ещё троих, строго-настрого велев остальному отряду набрать побольше воздуху и не дышать, покуда он не вернётся. Фесс услышал только короткое звяканье тетив. Четыре раза и потом, почти сразу же, ещё четыре. После этого наступила полная тишина.
Дикарь и остальные не подавали признаков жизни, как и было приказано.
Мрак возник неожиданно, молча махнул рукой. Когда отряд оставлял позади Зубью горку, Фесс увидел стражей. Крупные, вроде волков, твари, с уродливыми вытянутыми черепами, покрытыми зелёной чешуёй. Уши и в самом деле оказались громадными.
Ни одна из тварей не была убита. На земле валялись стрелы, не испачканные кровью. Фесс наклонился, поднял одну из них – мягкий и тяжёлый, но тупой наконечник погнут. Зверей оглушили сперва стрелами, и затем – дубинками.
– Нельзя этих ушастых убивать, – снисходительно пояснил некроманту Дикарь. – Сразу большие узнают. Дурные это стражи, тьфу, не люблю с ними дело иметь. Того и гляди опростоволосишься. Так что нельзя тут вперёд пускать кого ни попадя.
Фесс хмыкнул.
Дальше дорога вновь завела их в болота, но Мрак взял левее, обходя заполненную чёрной водой и густо заросшую впадину по более-менее высокому увалу. Здесь отряду впервые пришлось вступить в дело – всем.
– Термиты! – бросил Фессу Дикарь. – Не можно таких оставлять. Большая удача. Ишь, как близко к краю подобрались, гады… не иначе, как собираются под стены подгрызаться.
Термиты оказались размером в ладонь и отлично умели кусаться. Их мощные челюсти справились бы даже с кожаной бронёй. Термитник поднимался чуть ли не до вершин деревьев. Всему отряду, окружив искусственный холм, пришлось ожесточённо топтать и рубить потоки белесых существ, устремившихся из всех дыр, пока Мрак не подобрался вплотную к термитнику и не швырнул в пробитое дубиной отверстие нечто, источавшее зеленоватый яд. После этого наёмники немедленно отступили.
– Теперь все передохнут, – удовлетворённо заметил Дикарь. – Супротив этой отравы ничего не могут. Как вдохнут – сразу капут. И царица их сдохнет. Ишь, как подобрались!.. Вернёмся, и придётся сразу же снова идти, специально уже – термитники эти рушить.
…Над джунглями рассвело, когда Мрак наконец-то скомандовал привал. За это время Фесс успел насмотреться достаточно. Время от времени отряд натыкался на какую-нибудь тварь, дремлющую в укромном местечке, и расправлялся с ней, стараясь не упустить. Сонные бестии двигались медленно, солдаты были опытны и осторожны. Никто не получил даже царапины, прикончив почти дюжину чудовищ, правда, некрупных, не больше телёнка. Ни одной кладки они пока что не видели.
Однако с каждой новой тварью, изрубленной на куски мечами и топорами «Белых Слонов», перед Фессом всё ярче и ярче проступала вся картина творящегося здесь. Некромант не использовал никакой магии, просто старался вглядеться в погасающие глаза чудовищ, когда они испускали последний вздох.
Вся протянувшаяся на много лиг болотистая равнина от самого морского берега до сухих, выжженных скал кишела жизнью. Словно чья-то искусная рука расположила в строгом порядке тёплые неглубокие болота, заполненные травой, где жировали медлительные громадные создания, ходячие кладовые мяса, служившие пищей другим существам, злобным и свирепым, беспрерывно дравшимся друг с другом и тотчас же спаривавшимся с самками побеждённых, давая жизнь ещё и ещё более причудливым тварям. Волны чудовищ, словно гонимые чьей-то злой волей, катились через всё пространство Змеиных лесов, пока не ударялись тёмной волной в защищавшие Аррас укрепления. И – гибли, гибли, гибли от мечей и копий полка «Белых Слонов».
И чем больше смутных, отрывистых видений открывалось некроманту, тем яснее и яснее проступала, поднимаясь над горизонтом, знакомая тень, тянула на восток призрачные руки.
Её образ чётко впечатался в сознание даже этих бездумных, нерассуждающих существ. Она, стоящая за западным горизонтом, Сущность, по-прежнему странная и непонятная, прикрывшаяся – для Фесса – чужим обличьем и именем. Она хозяйничала и здесь, только на сей раз в ход шли не орды полусгнивших зомби и высохших скелетов. Бессмысленная война, бессмысленные усилия, за которыми нет никакого «высокого исхода», как, возможно, подумал бы иной сторонник Салладорца. Просто разрушение. Своеобразная… своеобразная некромантия, только вместо пары чёрных котят – весь мир, корчащийся под палаческим ножом. Понятно тогда, почему мы всё ещё дергаемся и сопротивляемся. Истинный некромант во время тёмного обряда не прикончит свою жертву быстро. Зомби и скелеты на севере, твари Змеиных лесов на юге – не более чем инструменты. Скальпели и клещи. И наша агония на самом деле будет тянуться, сколько нужно этой Сущности, чтобы скопить достаточно сил… для чего?
Ответа на этот вопрос Фесс не знал. Однако чётко понимал другое – чтобы его найти, ему, некроманту, придётся нырнуть в ту самую Западную Тьму, от которой он так давно и, в общем, с известным успехом бежал. С известным успехом – потому что до сих пор жив и на свободе, не сгорел на инквизиторском костре и не превратился в того самого Разрушителя, о котором его так упорно предупреждала Эйтери.
Но он всё равно бежит, всё равно отступает, сдавая рубеж за рубежом, превращаясь в загнанного пса, которому скоро будет некуда отступать. Мир велик, но велик он только для того, кто хочет протянуть сколько-то лет, не думая о том, что последует за ними. Для него, Фесса, Кинт Ближний на время стал единственным прибежищем.
…Отряд отдыхал, устроившись на вершине невысокого холма. Вокруг взметнулись лесные исполины, солнечный свет с трудом пробивался сквозь плотную листву. Жарко и душно, ни ветерка, только сильные, острые, пряные запахи, источаемые бесчисленными цветами, покрывавшими лианы и вьюны, свисавшие с могучих нижних ветвей. Над головами порхали какие-то пичуги, но никаких намерений напасть не выказывали.
– Теперь настоящая работа начнётся, – поднялся Мрак. – Все твари, что вблизи границы дрыхли, сейчас либо кормятся, либо на стены попёрли, верно, жизнь им надоела. А нам надо кладки искать. Они тут должны быть. Всё как обычно, парни. Разбиваемся на тройки. Дикарь, ты возьмёшь Кэра и мальчугана. Когда найдём кладку, не вздумайте жечь. Аккуратно, тихонечко, протыкаем яички и делаем ноги. Всем понятно? Огонь и пламя – не сегодня. Прочёсываем ложбину за этим холмиком и возвращаемся сюда. Не теряться, в случае чего – тревожные свистки у всех есть. Но постарайтесь ни во что не ввязываться. Если у кладки кто-то крупный – лучше отойти. Выждать, пока не уберётся. Новички, Кэр, и ты, парень, смотреть Дикарю в рот и делать всё, что он скажет, если хотите унести отсюда свои задницы. Встали, парни. Двинулись.
Заросли сомкнулись за спинами Дикаря, Фесса и Фейруза, и некроманту тотчас показалось, что они уже никогда не найдут дорогу назад. Если бы не его чувство направления, выработанное ещё в Серой Лиге, он, пожалуй, даже бы и испугался. Потеряться в Змеиных лесах означало почти что верную смерть.
– Поглядим, что в этом распадочке, – вытянул руку Дикарь. – Уж больно место подходящее. Тепло, от солнца укрыто, вода течёт. Я не я буду, если тут не найдём гнездо.
Так и случилось. Первое гнездо являло собой круг шагов семь шириной, выложенный из глины вал, углубление выстлано сухими пальмовыми листьями. На подстилке плотно одно к другому лежали яйца – каждое размером с торс взрослого человека. Вблизи земля была вся истоптана отпечатками тяжёлых лап, украшенных столь выдающимися когтями, что Фесс счёл бы за благо никогда не встречаться с их обладателем.
– Здесь, – прошипел Дикарь. – Быстро, прокалываем каждое и сматываемся!
В ход пошли боевые чеканы с острыми, чуть загнутыми клювами. Скорлупа поддавалась с трудом, трескаясь нехотя и больше походя на тугую кожуру, чем на твёрдый покров. Яйца лопались с каким-то гнилостным шипением, распространяя вокруг себя отвратительное зловоние. Фейруз невольно скривился, пытаясь зажать себе нос.
С кладкой они покончили в пять минут и как можно быстрее убрались от разорённого гнезда.
– Теперь ищем следующее, – скомандовал Дикарь. – Вниз давайте, туда, где гуще. И шевелитесь, шевелитесь, если жить хотите!
Фесса и Фейруза не надо было заставлять. Вся троица едва успела скрыться в зарослях, когда позади них что-то гулко затопало, засопело, захрипело, с треском пробиваясь сквозь зелёное сплетение.
– Они к гнёздам всякий раз другой дорогой подходить стараются, – шёпотом пояснил Дикарь, ускоряя шаг. – Чтобы мы, значит, не заметили.
– Умные… – усмехнулся Фесс.
– Да уж куда как, – подхватил Дикарь. – Раньше не такими были. Легче кладки мы брали. А теперь… редкий какой выход без… ну сам понимаешь.
Он избегал говорить вслух о потерях. Ещё одно глупое поверье, будто непроизнесение вслух имени беды позволит её избежать.
Из-за спин донёсся вдруг жуткий вой, очень напоминавший волчий, наполненный такой злобой и гневом, что даже некроманту стало не по себе. Тварь слепо рванулась сквозь заросли – но, по счастью, взять след уничтоживших кладку она скорее всего просто не могла.
– Ушла, – ухмыльнулся Дикарь, дослушав затихавший в отдалении вой и треск веток. – Теперь шевелимся все, шевелимся, быстро! Остальные услышат и тоже к гнёздам кинутся…
Они бегом взлетели на небольшой взлобок. Заболоченная ложбина осталась позади. Продравшись сквозь сплетения колючих лиан, они оказались на краю ещё одного оврага, куда больше первого. Здесь тоже журчал медленный, широко разлившийся ручей, тоже было полным-полно громадных листьев местных кувшинок, на которых можно было плавать, как на плотах, тоже белели водяные лилии – во множестве; но не красота заполнявших овраг цветов заставила Дикаря остановиться с вытаращенными глазами и раскрывшимся ртом.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:54 | Сообщение # 33 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Овраг, или, точнее, небольшая укромная долинка, был весь заполнен гнёздами. Твари, отложившие яйца, оставили только узенькие дорожки, едва-едва подойти. Вся растительность в долинке исчезла, только между глиняными огородками гнёзд кое-где мелькала раздавленная могучими лапами трава.
Здесь были десятки гнёзд. Может быть, даже больше сотни. В каждом – от семнадцати до двадцати пяти яиц. Общий счёт выходил где-то тысячи на две, если не на две с половиной.
– Хххитрые… бесссстии, – прошипел в бессильной ярости Дикарь. Понять его было нетрудно – с таким не справиться не только его тройке, но и всей партии. Кто-нибудь из тварей точно вернётся, пока они тут возятся.
– А ночью?.. – проговорил некромант.
– Ночью они на яйцах сидят, – угрюмо буркнул наёмник. – Неважно, сколько у них лап, и когтей, и всего прочего – ночью они сидят на яйцах, и ничего ты тут не сделаешь.
Он крадучись, скользя бесшумнее быстрой змеи, подобрался к ближайшему гнезду. Приложил ухо к скорлупе. И тотчас отпрянул, едва сдерживая ругательство.
– Ничего себе. Того и гляди проклюнутся. Когда ж они их, гады, отложили? По осени, что ли? Или зимой? Или эти твари втрое быстрее расти стали?..
«Может, и стали, – подумал Фесс. – Сила Сущности растёт. А вместе с ней – и силы Её созданий… Ничего удивительного. Смерть питает Жизнь, и наоборот…»
Тут была масса работы для некроманта. Возможно, он сумел бы отыскать те тонкие, незримые нити, связывающие Западную Тьму и эти гнездилища, наверное, смог бы и перерезать их… если б только у него хватило времени. Потому что необходимые заклинания нельзя было просто взять из ныне потерянных, но задолго до того затверженных почти наизусть конспектов Даэнура. Их пришлось бы изобретать даже не заново, их пришлось бы составлять с нуля.
Дикарь колебался только несколько мгновений.
– Кэр, Фейруз! Фляжки! Скорее!
В наглухо запечатанных флягах у них хранилась та самая огненосная субстанция, что использовалась для заполнения катапультных бомб.
Фесс покачал головой. Они не успеют. Приближение встревоженных воем первой твари бестий он уже чувствовал.
– Дикарь, у меня есть кое-что получше.
– Что?! Говори, только быстро!
– Мы не успеем. Сколько этим… яйцам до того, как из них вылупятся?..
– День, два. От силы три.
– Тогда делаем так. Вы с Фейрузом затаитесь здесь. Я уведу орду.
– Великий Мастер! – заверещал Фейруз, забыв об осторожности. – Я с вами, Великий Мастер!
– Нет, Фейруз. Сейчас главное – уничтожить кладку. Потому что здесь – тысячи таких, как куббур. Мы едва-едва отбросили одного, что ж случится, если их попрут сотни! Они просто обрушат стены. Оставайся с Дикарём. И, как только я уведу их, жгите тут всё. Обо мне не беспокойтесь, я вернусь. Может, не ко сборному пункту, но к стенам… постараюсь.
Он махнул рукой и легко побежал прочь, не слушая негодующих полузадушенных воплей Фейруза, которому Дикарь без всяких церемоний просто зажал рот.
Оказавшись в одиночестве, Фесс остановился. Закрыл глаза. Если отринуть человеческое и окунуться в тот опасный океан, где правила Западная Тьма, можно узнать очень многое. Запретное волшебство, конечно, и он наверняка навлечёт на себя беду, но иного выхода нет. Ни посоха, ни иного припаса. Пропало все, включая астролябию, которая очень пригодилась бы сейчас.
Он закрыл глаза и почти сразу же почувствовал первого зверя. Не такой, как куббур, его младший брат, вернее, сестра, но тоже очень внушительная. Мчится, сломя голову, круша всё на своём пути. Пока ещё она не почуяла притаившихся на границе гнездилища людей, но, если не увести её в сторону… ага, вот и ещё одна. И ещё, ещё, ещё…
Некромант очень быстро сбился со счёта. Мысленно проклял про себя святых братьев, оставивших его с минимальным арсеналом. Сейчас нельзя было жалеть самых чёрных и разрушительных заклинаний.
Расталкивая плечами незримые холодные льдины, покрывавшие поверхность серо-стального моря, он искал Силу. Стоя с закрытыми глазами посреди битком набитых злобными чудовищами джунглей, некромант упрямо искал тот заветный ручеёк, что поможет ему создать должную иллюзию. Он знал, что отыщет его, и не ошибся.
Самая первая кладка, разорённая ими. Пробитые чеканами яйца. Они уже были с детёнышами, медленно сейчас умиравшими от ядовитого, до времени ворвавшегося внутрь воздуха. Их муки способны дать силу. И – конечно – открыть его, некроманта, местонахождение Этлау. Фесс уже почти не сомневался, что отец-экзекутор в своих поисках полагается не только на донесения осведомителей или меченый серыми том Салладорца.
Всё равно. Несколько дней – и эти яйца лопнут. Нарождающуюся орду и в самом деле не остановить всему ополчению Арраса. Ни одну войну нельзя выиграть обороной. Надо наступать.
И он будет наступать, даже стоя один против всей затаившейся на Западе мощи. Разъедающую плоть Эвиала мокнущую язву придётся выжигать калёным железом, и для этого сгодятся все без исключения средства. Даже если ему, Фессу, придётся запытать до смерти достопочтенного Этлау.
Сотворить иллюзию – в стиле того, что некромант Неясыть проделал когда-то на выпускном экзамене, – было делом нескольких секунд, пусть даже сосредоточение едва не рухнуло из-за острой боли отката. Призраки засуетились прямо перед носами чудовищ, делая вид, что в панике удирают от хлещущих во все стороны щупалец.
Было очень больно. Казалось, он чувствует каждый удар, каждое касание чёрных плетей, призраки словно передавали ему не ощущаемую ими самими боль. Фесс рычал сквозь стиснутые зубы, но держал иллюзию, уводя бешеную стаю в добрую сотню голов далеко в сторону. Ни одна тварь не повернула к гнездовью, все они клюнули на уловку некроманта, и казалось, ему остаётся только, не двигаясь с места, гнать и гнать свою призрачную армию куда подальше, хорошо бы – до берега моря, да и заставить всех этих куббуров или как их там побросаться следом с утёса повыше, да так, чтобы внизу оказались камни поострее.
Медленно умирали детёныши в разбитых яйцах. Медленно текла и текла к некроманту тёмная, злая сила. Он поддерживал и направлял орду своих призраков, людей, размахивавших различным оружием и время от времени даже пускавших столь же призрачные стрелы. Однако чем дальше, тем чаще твари оборачивались, и тогда Фесс чувствовал на себе их яростные ищущие взгляды. Они пока ещё не могли увидеть его… пока не могли, однако с каждой минутой эти взгляды становились все пристальнее, словно твари оказались способны проследить тянущиеся от некроманта к сотворённой им иллюзии нити. Всё чаще и чаще чудовища останавливались, рыча и поводя из стороны в сторону уродливыми головами. Они искали его, некроманта. Искали… и вот-вот должны были найти.
Фесс сорвался бегом. Оставаться на одном месте больше нельзя. Он помчался по широкой дуге, стараясь выбирать места почище, не переставая удерживать иллюзию, хотя действовала она всё хуже и хуже. Теперь уводить разъярённых тварей от их гнёзд придётся ему самому, а не бесплотным фантомам.
Он бежал, соразмеряя дыхание и шаг. Ему надо экономить силы. Бег обещал быть длительным. Описывая петлю, старался одновременно увести чудовищ и от Дикаря с Фейрузом, и от сборного пункта всего отряда Мрака. Ветки зло хлестали по лицу, паутина липла к покрытой потом коже; однако Фесс чувствовал, что твари заглотили приманку. Ничего не видя, кроме ускользающего сквозь тени врага, забыв даже о собственных гнёздах, они рвались вперёд в слепом гневе, круша вековые деревья и обращая тонкие ручейки в безобразно истоптанные трясины. За бегущим стадом оставалась настоящая просека.
Гнездовье осталось уже далеко позади, когда всё так же равномерно бежавший некромант ощутил короткий болезненный удар. Далеко над древесными вершинами взвились клубы оранжевого пламени, он видел их, само собой, не обычными глазами. По земле растекались струи жидкого огня, врывались в гнёзда, и скорлупа чудовищных яиц вспыхивала. Пламя металось, словно в клетке, от края и до края долины, повсюду натыкаясь на преграду из зелёных, сочных листьев, зажечь которые было поистине непосильной задачей, если только в дело не вмешается магия. Твари на мгновение приостановились; и Фессу пришлось почти что открыться перед ними, чтобы бестии, не приведи Истинная Тьма, не повернули назад. Страшно подумать, что случилось бы тогда со всем отрядом Мрака.
Фессу вновь пришлось бежать, несмотря на то что Сила теперь вливалась в него широким, могучим потоком. Но эту Силу он едва ли смог использовать, чтобы излечить кого-то или сотворить хоть что-то из разряда созидательного. Гибель порождённых Западной Тьмой существ, сама по себе мучительная, могла преобразоваться лишь в нечто столь же чёрное и злобное. Уничтожение. Разрушение. Убийство, и чем кровавее, тем лучше. Детёныши ещё не успели вкусить чужой крови. Они ещё никого не успели убить и были невиннее человеческого младенца. Но рождённая их смертью Сила выдавала свой исток.
«В тебе нет свободы, – подумал на бегу Фесс, забывшись и мысленно обращаясь прямо к своей могущественной противнице. – Все мысли Салладорца есть либо ложь, либо искреннее заблуждение. Я всегда считал, что есть две правды. Что нет „злых“ и „добрых“, „светлых“ и „тёмных“. Я ошибался. Ты – зло. В тебе нет ничего, кроме зла. Ты не по праву владеешь этой силой. Тебя не должно быть. Тебе не нужно ничего, кроме смерти и разрушения. Думаю, без этого тебе просто не выжить. Ты как древний дух, почитаемый неграмотными селянами за бога. Ему приносят жертвы – скажем, зарежут на погосте петуха или даже ягнёнка. Тебе нужны человеческие жертвы. А так – больше в тебе ничего нет. Ты пуста. Ты – зло, но ты даже не зла. Чтобы быть злой, мало быть просто „против“. Надо иметь и что-то „за“. У тебя нет ничего. Я презираю тебя. Ты – недостойный враг. С тобой нельзя сражаться по-рыцарски. Тебя надо просто уничтожить. Без гнева, как взбесившееся животное. Ты – пуста, Сущность!»
Он сам не понимал, чего его понесло. Казалось бы, убегающий от своры хищных чудовищ человек должен быть озабочен совсем другими мыслями, не имеющими никакого отношения к философствованию. Однако некроманта словно подхватило какой-то горячей волной. Ему не терпелось бросить Ей в лицо накипевшее и наболевшее. Он перестал бояться. Он верил, что сможет обмануть преследователей.
Её ответ пришёл, словно мягкое дуновение ветерка. Нежное, совершенно не таящее никакой угрозы. Она, кем бы Она ни была, многому научилась.
«Ты ошибаешься, мой верный слуга. Всё, что бы ты ни делал, послужит лишь быстрейшему достижению моих целей. Ты так и не додумался до этой нехитрой мысли. Я тебя не виню и не считаю своим врагом. Ты служишь мне верой и правдой. Я довольна».
Фесс крепче сжал зубы. Он сделал ошибку. В пылу гнева он забыл, что Она способна услышать его отовсюду, если только он обратится к Ней напрямую.
«Не отовсюду, – мягко поправила его Западная Тьма, или, вернее, Сущность, прикрывшаяся именем Тьмы. – Я не могла услышать тебя, когда ты лежал на аркинском эшафоте. Но я знала, что ты в беде. Я помогла тебе, пусть даже и чужими руками. Но всё равно, мой верный слуга, даже твоя гибель не повредила бы нашему делу. Она просто направила бы его по другому руслу. И ты всё равно принял бы достойное участие в моём неизбежном триумфе …»
Звенящая тишина. Сущность умолкла. Беседа окончена. Фесс остался один на один с бешеной сворой за плечами – тяжело топали сотни не то ступней, не то копыт. Чудовища мчались по свежему следу, ещё немного – и они увидят некроманта.
Фесс бежал. Иные, уже сверхчеловеческие чувства, чувства мага Долины, не давали ему утонуть в болоте, сорваться в змеиную яму или попасться на обед пучку хищных лиан. Он даже перестал чувствовать умирающих детёнышей в самом первом гнезде – пылавший в долине пожар, успевший пожрать десятки и сотни яиц, дал ему вдесятеро больше. Он мог остановиться и принять бой. Но нет – он увёл свору ещё недостаточно далеко. Они ещё могут вернуться. К тому же Мрак и его товарищи наверняка тоже нашли немало кладок. Надо дать им возможность доделать дело. Жаль, конечно, что нельзя выжечь все эти проклятые джунгли от моря до самых гор. Впрочем, едва ли это остановило бы Её. У Неё в арсенале нашлось бы и иное оружие.
…Бешеная гонка продолжалась весь день до темноты. Фессу казалось, что ноги под ним вот-вот просто подломятся, и этим всё кончится. Только навыки воина Серой Лиги и мага Долины позволяли ему держаться, ведь почерпнутую силу всё равно нельзя было использовать ни на что созидательное. Твари не отставали. Расстояние перестало сокращаться, оно даже начало увеличиваться – всё-таки бестии Змеиных лесов сотворены были для боя, а не для длительных гонок по пересечённой местности. Однако ни одно из чудовищ не бросило преследования – словно они уже знали, что назад возвращаться незачем.
Спустилась ночь. Выбиваясь из сил, Фесс шёл теперь просто шагом. Погоня тоже не смогла прибавить. Некроманта томили и голод и жажда, но пить из здешних ручьёв он отважился только после того, как заставил воду долго кипеть в жестяной кружке. У него было с собой вдоволь вяленого мяса, смерть от голода ему не грозила, но всё-таки продолжать этот безумный бег не имело никакого смысла. Он либо каким-то образом обманет погоню, либо ему просто нельзя поворачивать назад. Фесс понятия не имел, почему эти десятки и сотни чудовищ, конечно, поменьше куббура, но тем не менее очень, очень могущественных, доселе не пытались все вместе прорвать пограничные валы Арраса. Быть может, Сущность копила силы, готовясь к одному броску – последнему и решительному?
Так или иначе, ему пришлось идти всю ночь. Он ещё сохранял понятие о направлении и попытался, обманывая погоню, сделать сдвойку по собственному следу и, оставив преследователей в недоумении, повернуть назад, но твари чётко пресекли эту его попытку. Они словно чувствовали, что он намеревался сделать. Впрочем, тут удивляться не приходилось. Они питались той же силой, от которой почерпнул и сам некромант.
Оставалось только бежать. И уповать на то, что погоня неизбежно растянется. Сильные вырвутся вперёд, слабые отстанут. Пока у него имеется запас накопленной мощи, он может рассчитывать на победу.
Так прошел ещё день. И ещё. Фесс почти ничего не ел, только пил. Силы следовало экономить.
Правда, уставали и чудовища. Они могли преградить некроманту дорогу к отступлению, но не могли настичь. Теперь он уже не бежал – быстро и размашисто шагал. Ни одна из тварей не повернула назад, но в непосредственной близости держалось не больше пятидесяти. Когда их останется около трёх десятков, он рискнёт остановиться и дать бой.
При всем старании воду удалось растянуть на три дня. К вечеру в глазах все начинало мешаться.
Пришлось еще раз рискнуть остановиться. Едва вскипела вода, вдали показались первые чудища. Наскоро примотав горяченную флягу к первой попавшейся палке, Фесс снова бездумно потрусил вперед. На шестой день остатками воды Фесс лишь смачивал потрескавшиеся пересохшие губы. Дыхание его сделалось хриплым. Веки опускались сами. Воспаленные глаза были словно засыпаны песком.
На седьмой день безумного похода ему показалось, что впереди в мглистом тумане, затягивавшем его магический взор, мелькнула крошечная тёмная искорка.
Выбиваясь из сил, он повернул прямо на неё. Чудовищ оставалось всё меньше и меньше – они тоже теряли силы. Время от времени на их пути оказывались другие охотники за живой добычей, однако чем дальше в Змеиные леса, тем спокойнее было вокруг.
Восьмой, девятый и десятый день растаяли во влажной, душной дымке. Тёмная искра становилась всё ярче, и чем дальше, тем сильнее становилось странное чувство, что он, Фесс, идёт навстречу чему-то очень знакомому…
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:55 | Сообщение # 34 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Интерлюдия 21
Жизнь в заброшенной крепости достаточно быстро вошла в более или менее нормальную колею, если только тут вообще применимо слово «нормальная». Даже Сеамни переменила своё мнение о ней, едва только взглянула на берлогу Эфраима. Старый вампир, похоже, совсем опустился, если позволял себе существовать в этой змеиной норе, сырой и грязной. Единственное сухое место было завалено не то древними шкурами, не то столь же древним тряпьём, во всяком случае, смердело оно непереносимо, словно снятый с разлагающегося трупа саван.
Крепостица стала их домом. Нигде не осталось никаких следов Нечисти или Нежити, и Тайде уже не вздрагивала, спускаясь в тот покой, где едва не рассталась с жизнью.
У них оказалась пропасть работы. Где-то в глубоких, не измеримых ни локтями, ни лигами безднах копил силы, дышал, по новой учась древней ненависти, Зверь. Некогда побеждённый Лейт, дочерью некроманта,[4 - Роман «Дочь Некроманта».] он вновь воспрял к жизни. Но на сей раз у него был не один враг. Тайде и Эфраим проводили долгие часы, вырисовывая длиннейшие биссектрисы и медианы, определяя градиенты Силы, вычисляя пучности – максимумы магического поля, все добавляя новые линии, перенаправляющие энергию из них в фокальные точки. Вампир оказался настоящей ходячей энциклопедией ритуального волшебства – именно к этому роду магии его собратья питали особую привязанность.
Предстояло совершить невозможное. Впрочем, никакая иная задача и не была достойна Императора. Василиск на гордом гербе не знает поражений. Может быть проиграна битва, но не война. Зверь в подземельях (разумеется, не являющихся обычными подземельями в общепринятом смысле этого слова; скорее уж – в лежащих ниже Эвиала слоях Реальности) ещё не набрал своей полной силы. И наберёт ещё не скоро. Замысел призраков, кем бы они ни были, провалился – белая перчатка, хоть и приведённая в действие, не выплеснула всей своей силы. Зверь не получил желаемого.
Тайде не сомневалась, что цель уже близка. Возводимая ею вместе с Эфраимом магическая конструкция была совершенно непредставимой. Сеамни и помыслить не могла, что когда-либо окажется способной на такое. Не было никаких указаний, никаких руководств и подсказок. Всё приходилось делать исключительно по наитию. Очень помогал вампир, настоящий и глубокий знаток магии Эвиала. Неважно, что сам он, конечно же, не потягался бы в бою с чародеями некой здешней ордосской Академии (как полагала Сеамни, точным подобием мельинской Радуги) – но зато всю теорию знал, что называется, на «ять». Вдвоём они плели сложную сеть чар, инициаторов, замедлителей, противовесов, спусков и тому подобное. В чём-то это походило на подъём тяжестей: к каждому мешку привязана верёвка, и, сорвавшись, груз приведёт в движение что-то ещё. Императору выпало обеспечивать всю компанию едой да отгонять всяких чрезмерно любопытных тварей, с некоторых пор начавших проявлять к старой крепости прямо-таки нездоровый интерес. Это не позволяло расслабиться. Меч каждый день приходилось оттирать от зелёной и чёрной крови.
Дни следовали за днями, составляясь в когорты недель, а те послушно маршировали в легионы месяцев. Ничто не нарушало покоя уединённой крепости. Казалось, все тревоги и страхи остались позади. Никто даже не вспоминал о тех призрачных тварях, у которых Император такими трудами и такой ценой вырывал свою Тайде.
Их несколько беспокоил только Зверь. Того, что он заполучил, могло оказаться достаточно, чтобы наделать немало бед. Но Тайде даже и слушать не хотела о том, чтобы покинуть Эвиал, не разделавшись предварительно с пробуждённым силой белой перчатки чудовищем. Собственно говоря, Зверь как раз и не был чудовищем, тварью из плоти и крови; скорее он уж был сродни тем призракам, с которыми пришлось переведаться Императору.
Правда, как справиться с ним, в точности пока не знал никто. Они могли только надеяться, что их замысел сработает. Эфраим уныло пожимал плечами, Тайде – тоже; хотя в глазах её в последнее время все чаще стал зажигаться некий странный огонёк, словно Дану посетила какая-то мысль, которой, правда, она сама ещё до конца не доверяла.
Как бы то ни было, всё шло своим чередом. Днём Император и Сеамни были по горло заняты делами, а ночью – так же по горло – друг другом. Любились жадно, словно каждая ночь могла стать последней, что, в сущности, было не столь уж далеко от истины, потому что твари Змеиных лесов от недели к неделе становились всё настойчивее и противнее.
В тот день с утра все ощутили какое-то беспокойство, даже Император, твёрдо решивший не обращать внимания ни на какие «предчувствия» – с того самого момента, как вернул Видящую. Эфраим с Сеамни даже не стали приниматься за работу – хотя ещё вчера в один голос заявляли, что конец не за горами и что они почти точно знают, как завершить возводимую ими магическую конструкцию. Вышли на стены крепостицы, долго всматривались в зелёный хаос вокруг. Тайде казалась встревоженной, закусив губу, она неотрывно вглядывалась в очертания могучих лесных великанов, со всех сторон обступавших их прибежище.
– Что с тобой? – тихо спросил Император. Такой он не видел её уже очень давно – пожалуй, с того самого безмерно далёкого дня, когда она впервые ощутила приближение Белой Тени.
Она зябко повела плечами.
– Страшно. Словно идёт сюда кто-то, и по нашу душу.
– Кто сюда может идти? – попытался ободрить её Император. – Белой Тени тоже не поздоровилось, когда мы с ней встретились в подземельях.
– Я не говорю – Белая Тень, – вздрогнула Сеамни. – Нет. Некто… нечто… Но сродни этой самой Тени – несомненно.
– Ну, тогда пусть приходит, – как можно беззаботнее пожал плечами Император. – Найдётся, чем встретить.
– И окончательно высвободить Зверя? – подняла брови Дану.
Пришлось признать, что она права. Схватившись с Белой Тенью, Император тоже не пустил в ход всего, но тогда это была лишь одна Белая Тень. Хватит ли на сей раз подобного?
– Что скажешь, Эфраим? – повернулся Император к вампиру.
Тот долго не отвечал. Стоял, меланхолично-задумчиво жуя своими синюшными губами и тоже, как Тайде, вглядываясь в сплошную стену леса вокруг.
– Идёт кто-то, это точно, – подтвердил он наконец. Вампир изъяснялся по-мельински и без слов, одними мыслями, которые, однако, звучали для Тайде и Императора как нормальные слова. – Тёмный, это точно.
– Тёмный? – хором переспросили Тайде и Император.
– Тёмный, – кивнул Эфраим. – Силу я в нём чую… тёмную. Но странную какую-то. В чём-то она на твою похожа, высокий человек, – кивок на белую перчатку Императора, – а в чём-то – и на твою, эльфа почтенная.
Император пожал плечами. Вампир порой обожал туманные намёки и смутные изречения. Наверное, казался себе очень важным в эти моменты.
– Нам это опасно? – Пора было переходить к делу.
– Н-нет, – не слишком уверенно ответил Эфраим. – Впрочем, не знаю. Ждать осталось недолго…
Он оказался прав. Прошло совсем немного времени, и из-за зелёного занавеса прямо перед ними вынырнул человек. Он брёл прямо к крепости. Человек был вооружён, но едва ли мог справиться сейчас и с мухой – его шатало из стороны в сторону, словно пьяного.
Тайде, зоркая, как все Дану, внезапно охнула, прижав ладошку ко рту. Эфраим недоумённо поднял брови, бормоча нечто вроде «а вот и второй пожаловал…». Императору пришлось вглядываться несколько дольше, чем остальным; однако, как только он смог рассмотреть лицо человека, то сам с трудом удержался от изумлённого вскрика.
Он знал новоприбывшего. И никак не ожидал встретить его здесь. Фесс, его пропавший советник и соратник, с которым они вместе выезжали на поле битвы под Мельином, который жёг в полёте нацеленные в них лучниками-Дану стрелы – и который бесследно исчез в горниле всё той же битвы.
Дану уже овладела собой и смотрела на человека каким-то странным, пылающим взором. Когда-то давным-давно, в совсем иной жизни, Император уже запомнил её такой. Ещё до окончания войны с Радугой и Дану…
Впору было закричать, взмахнуть приветственно рукой, броситься навстречу старому соратнику, хлопнуть по плечу; но что, если всё это – морок? И потому Император молчал, просто наблюдая за шатающейся фигурой, с явным трудом приближавшейся к стенам.
Человек с лицом Фесса наконец остановился, в свою очередь вгляделся в стоящих на стене…
– Не может быть, – наконец вырвалось у Сеамни.
– Он-то как здесь очутился? – пробормотал Император.
– Какая разница? – пожал плечами вампир. – Из ваших он, яснее ясного. А вот кто по его следу идёт – чувствуете?
Император покачал головой. Он старался не прибегать к магии без крайней на то необходимости. Белая перчатка и видение пробуждающегося в безднах Зверя отбили бы привычку к чародейству даже у самой Сежес.
– Вы б их чудовищами назвали, – без слов, как обычно, мыслью сказал вампир. – Идут за ним по следу. Гонят давно. Растянулись сильно. Ближе всего не больше двух десятков. Гонят упрямо. Целый день подходить станут.
Император взглянул на пришельца. Тот все ещё всматривался в них – или не узнавал, или поверить не мог…
– Фесс! – по-мельински крикнул Император. – Друг, ты ли это?
Человек под стенами изумленно, хоть и вымученно улыбнулся. Кажется, он наконец-то поверил.
– Давай сюда, скорее! – Император больше не сомневался. – Тайде, Эфраим, откройте ему вход…
Император с трудом узнавал в смертельно уставшем, осунувшемся человеке своего прежнего верного соратника. Былого Фесса, воина Серой Лиги, не то чтобы больше не было – нет, он просто очень изменился, и имя, названное им в ответ на приветствие Императора, было тоже незнакомым:
– Нет, мой Император. Кэр Лаэда – это моё настоящее имя.
Им обоим предстояло многое рассказать друг другу. Многое – но лишь после того, как они отобьют приступ, потому что из леса как раз начали появляться самые злобные и самые упрямые из чудовищ, ни за что не желавшие оставить свою погоню. Стены крепостицы были достаточно высоки, но тварей это, похоже, не смущало. Самая прыткая и голодная очень быстро подобралась вплотную, пока Тайде и Эфраим торопливо пытались подобрать соответствующие заклинания. Сеамни никогда не была особенно сильна в магии, её способности являлись тенью Деревянного Меча, навсегда впечатавшимся в сознание отражением. Эфраим тоже не мог и помыслить об открытом противоборстве с настоящим магом. Император уже вскинул руку в белой перчатке, потому что чёрные жгуты щупалец ухватились за край стены и чудовище поползло вверх; Фесс – или, вернее, Кэр Лаэда – развернулся, что-то хрипло зашептал, помогая себе странными пассами; но, очевидно, был слишком вымотан. Его заклинание – если это было заклинанием – пропало втуне. Как говорится, бестия даже не чихнула.
Только теперь Дану и вампир смогли что-то сделать. По камням стен, по верхнему гребню быстро-быстро забегали огненные змейки. Лицо Эфраима перекосилось от боли – пламенная магия чужда даже высшим вампирам.
Чёрные щупальца вспыхивали, лопались, отвратительно шипело горелое мясо. Запах был таким, что даже привычного ко всему Императора едва не вывернуло наизнанку. Тварь с глухим не то шлепком, не то всплеском рухнула вниз.
Эфраим немедленно перекинулся летучей мышью, рванувшись со стены прямо навстречу другим созданиям, что одно за другим показывались из леса. Трепеща перепончатыми крыльями, он бросился прямо в морду ближайшему страховиду, полоснул когтями, взмыл вверх… Чудовище взвыло и стремглав понеслось за обидчиком; покрытые зелёно-чёрной чешуёй лапищи так и мелькали, чёрные щупальца секли воздух. Ловко уворачиваясь, вампир оказался возле второго создания, повторил тот же манёвр. Потом – с третьим, четвёртым, пятым…
Вскоре вся орда повернула прочь. Они гнались за низко и медленно летящей летучей мышью, казалось бы, легкой добычей. Стадо вломилось в заросли, и треск ломающихся ветвей и тонких стволов слышался ещё очень долго.
Потом вампир вернулся. Летучая мышь устало взмахивала крыльями, едва удерживаясь в воздухе.
– Уф. Даже мы, вампиры, оказывается, устаём, – пожаловался Эфраим, едва коснувшись камней крепости и вернувшись к своему привычному облику. – Я отвёл им глаза. Но это ненадолго. Серьёзного штурма нам здесь не выдержать. Если только не пустить в ход… это. – Он бросил выразительный взгляд на белую перчатку Императора.
– Подождёт, – угрюмо ответил тот. – Как скоро они будут здесь? Следующий отряд?..
– Несколько часов, – пожал плечами вампир.
Немало времени простояли они на страже, почти не разговаривая, лишь изредка перебрасываясь отрывистыми словами. Фесс – или, вернее, Кэр Лаэда – приходил в себя после безумной гонки. Жадно и много пил, к еде же почти не притрагивался, как бы ни был мучителен голод. Они готовились встретить решительный штурм, однако вновь перекинувшемуся в летучую мышь Эфраиму с подозрительной лёгкостью удалось сбить отставших тварей с дороги и увести далеко в сторону, к глубоким топям, где чудовища благополучно и остались бродить.
Только ночью все смогли как следует поговорить – когда поняли, что опасности на самом деле больше нет.
Фесс рассказывал. Долго и с подробностями. Он не скрывал ничего. Похоже, ему опротивела сама мысль о чужих личинах, которых он переменил так много.
– Как ты, наверное, догадался, мой Император, – на жёстком молодом лице волшебника плясали оранжевые отблески пламени в очаге, тени придавали ему почти зловещее выражение, – я не из Мельина. Я вообще не из твоего родного мира.
– Я догадывался, друг, – кивнул Император. – Но какая разница, кто под какими звёздами родился? Прости, я перебил тебя.
– Я долго был вместе с серыми. – Фесс говорил негромко, но в его голосе слышалась сдерживаемая глухая боль. – Был молод и глуп. Мне хотелось приключений… моя родная Долина показалась слишком тихой и спокойной.
– Долина? – подала голос Тайде.
– Место, где живут могущественные маги, странствующие между мирами в поисках приключений, знаний… но в основном – заработка. Красивое место. Я родился там. С виду – долина как долина, горы, речка, леса… круглое озеро… но стоит отойти чуть подальше – начинается Межреальность.
– Что это такое? – спросил Император.
Фесс сморщился от усилий передать непередаваемое.
– Когда по ней идёшь, кажется, что это просто мир, только очень-очень странный. Иногда – чащи из деревьев, каких не встретишь больше нигде, там живут всякие страшилища, почти как здесь, в Змеиных лесах. Иногда – огни, свет… хрустальные сферы… но маг может чувствовать там себя почти как дома, там привычная сила тяжести, там можно дышать… конечно, если ты – маг. В Межреальности множество дорог, ведущих ко множеству миров…
…Он рассказывал и рассказывал. Император видел, какое облегчение приносят Фессу эти рвущиеся из сердца слова, его, Императора, ближайшему советнику и, наверное, единственному другу, хотя и никогда не забывающему имперское титулование.
Рассказ Кэра всё длился и длился, и Император словно вместе с ним шёл длинными, извилистыми путями, от мира к миру, навстречу смертной туче, Тьме, нависшей над Эвиалом, собственно говоря, никогда не являвшейся истинной, настоящей Тьмой. Император и Тайде услышали о том, как Фесс очутился в Эвиале, как, лишённый памяти, нагой среди лютой полярной зимы, сумел, ведомый каким-то звериным инстинктом, доползти до дверей башни, где сидел наблюдателем старый маг Парри. Как очутился в Ордосе, как стал некромантом… как его нашли маски, как к нему обратилась Тьма… и обо всём, что случилось потом.
Тайде всхлипнула, когда безжалостный к себе Кэр дошел до описания схватки в Эгесте и гибели Рыси с Праддом и Сугутором. Глаза Императора сощурились. Этот Этлау, похоже, мало чем отличался от его собственных святош в Мельине. Только тут к инквизитору примешана была изрядная доля мага Радуги. В общем, по мнению владыки Мельина, более чем гнусная помесь.
Потом был рассказ о Салладоре, плене и спасении с эшафота. Когда речь зашла о Безымянной, Тайде вопросительно подняла было брови, но в последний момент передумала и ничего не спросила.
Кэр закончил свою повесть Кинтом Ближним и полком «Белых Слонов».
– И вот так я оказался здесь, мой Император. – Лаэда вновь жадно припал к деревянной кружке, некогда вырезанной Императором. Под кожей на горле вздрагивал кадык – некромант всё пил, пил и никак не мог напиться.
– Я понял и благодарю тебя за рассказ, – медленно, чуть торжественно, в соответстви с моментом, проговорил Император. – Ты доверил нам то, что не доверял ещё никому. Я так понял тебя, что Мечи…
– Мечи у меня, Император. Но, к счастью, до них маскам пока не дотянуться. Думаю, все они – и Западная Тьма в том числе – не отказались бы их заполучить. Маски ждут, когда я воспользуюсь Мечами и тем самым открою им дорогу. Не знаю, чего ждёт Западная Тьма…
– Может, тогда ты послушаешь нашу историю? – прозвенел голосок Сеамни. – Мне кажется, если связать воедино все концы…
– Верно, Тайде, – кивнул Император. И, в свою очередь, начал рассказ…
Фесс, само собой, не стал спрашивать: «Как же ты смог оставить свою Империю?», хотя, Император чувствовал, вопрос готов был сорваться с его губ. Правильный вопрос. Им давно пора возвращаться…
– …И вот наши труды здесь почти что завершены. Осталось совсем немного, несколько последних штрихов, и лестница будет готова. Мы все сможем уйти отсюда навсегда и постараться запечатать провал. Разлом должен быть закрыт! – В голосе Императора зазвучала с трудом сдерживаемая ярость. – Здесь исток, здесь начало воронки. И если ударить по этому Истоку… ударить всей силой…
Фесс кивнул. Казалось, он понимал.
– А Зверь? Не могу сказать, что до конца понял, что это такое, мой Император, но…
– Зверь… – проворчал владыка Мельина. – Зверя, конечно, высвобождать нельзя. Потому я и не пользуюсь больше этим… – он потряс белой перчаткой. – Слишком тут уж всё хрупко. Я бы сказал – мир умирает. И никто не знает, суждено ему выжить или нет. Когда на наш Мельин тоже надвигался конец, мы остановили его – собственными мечами. Ты ведь был на том поле, Фе… то есть Кэр. Не знаю, найдут ли здешние в себе достаточно твёрдости сделать то же самое.
– Всё равно! – возмутилась Сеамни. – Уйти и оставить Зверя – никогда! Он вырвется, рано или поздно!
– А можно на него посмотреть, на этого Зверя? – Глаза у Фесса заблестели. – Быть может, мы сможем… Хотя, конечно, мощь белой перчатки… сомневаюсь, что моя сила может с ней сравниться. Если, конечно, пустить в ход некромантию по всем правилам… Конечно, хотелось бы и в полк весть подать, а то ведь меня погибшим сочтут.
– Нашёл о чём беспокоиться, Кэр, дружище, – рассмеялся Император. – Надо покончить со Зверем, если, конечно, это в наших силах…
– Если не в наших – значит, я останусь здесь, – непреклонно заявила Сеамни.
– А если и ты тоже ничего не сможешь с ним сделать, Тайде? – спросил Император. – Ты думаешь, твоя смерть кому-нибудь в чём-нибудь поможет?
– Да, поможет, – резко ответила Дану. – Она поможет мне. Потому что я всё равно не смогу жить, зная, что мы сбежали, спаслись, а Зверь вырвался в этот мир, под это солнце… оно ведь, право слово, ничуть не хуже нашего.
Император желчно усмехнулся. Он не любил, когда на его Тайде находило такое настроение… однако ничего сделать уже не мог. Сеамни крепко-накрепко вбила это себе в голову, так что оставалось только связать её и увести отсюда силой. Правда, тогда она возненавидит его – возненавидит снова, уже не как Императора презренных врагов-хумансов, а как человека, любившего её – и предавшего.
Нет. Если ради того, чтобы избежать этого, надо прикончить призрачное чудовище, – они его прикончат. Или хотя бы сумеют доказать, что Зверю не вырваться из его нынешней темницы.
– Я бы посмотрел на Зверя, – повторил тем временем Кэр.
– Опасно, – возразил молчавший доселе вампир. – Как бы совсем не вырвался от взгляда такого… господин некромант.
– Что ты предлагаешь? – резко спросил Император.
– Надо послать меня, – неожиданно сказал Эфраим. – Я могу смотреть не глазами.
– Ну… хорошо, – медленно согласился Император. – Скажешь, что тебе для этого нужно. А пока – Зверь и эта… Западная Тьма – они одно и то же? Или разное? И те призраки, что утащили сюда Тайде, – с кем они? Они сотворили Зверя? Или просто нашли заточённого неведомо кем?..
– Очень даже хорошо ведомо, – проворчал Эфраим. – Разве я не говорил? Это было давно…
– Погоди, – остановила вампира Сеамни. – Кто соорудил эту клетку, сейчас не так уж важно. Это случилось много лет назад. Какие заклятья использовались, как именно – нам уже не узнать. На самом деле, и впрямь та Тьма, что на западе, и Зверь одного поля ягоды или нет?
Фесс наморщил лоб, досадливо покусал губу.
– Если Зверь – плоть от плоти Западной Тьмы, то я не понимаю, для чего Ей вся история со мной, – наконец признался он. – Все эти рассуждения о Разрушителе и так далее и тому подобное – к чему, зачем? У Неё в руках – готовый Разрушитель. Достаточно только разбить клетку.
– Если так говорить, то, конечно, Зверь – от Неё, – согласилась Тайде. – Правда, получается всё уж больно сложно…
– Или, наоборот, просто, – заметил Император. – Она просто идёт множеством путей, не ставя всё на одну-единственную карту. Получится с тобой, Кэр, – хорошо. Не получится – Её слуги готовят достойную замену на юге.
– Но Зверь – это просто уничтожение, – заспорил некромант. – Уничтожение, убийство, в то время как Ей надо…
– Никто не знает в точности, что Ей надо, – вставил вампир. – Говорю же, мне самому слетать надо.
– Это – вопрос решённый, ты, само собой, полетишь, – согласился Император. – Просто мы хотим понять…
– Без точных сведений ничего не получится, высокий человек, – возразил Эфраим. – А для того всё, что только сможем, вспомнить надо. В том числе и того некроманта, что первым Зверя спеленал. Я его знавал, как есть знавал. Не сам, конечно, через других из Ночного Народа, но всё равно. Ох, и лют же был тот некромансер! Собственную дочь себя убивать заставил, чтобы только Зверя навсегда избыть. Но то история длинная…
– Вот именно, – подхватил Император. – На Зверя, само собой, посмотри, Эфраим. А вот как с ним вообще покончить…
– Мне кажется, я знаю, – вдруг заявила Тайде. – Я всё думала об этом, думала… Мы ведь пойдём как бы по лестнице, так? Очень длинной и одновременно очень короткой. Короткое растянется, потому что ему надо дотянуться до нашего Мельина. Длинное сожмётся, потому что нам надо будет подниматься конечное время, а не несчётные годы. Короткое – растянется. Длинное – сожмётся. Понимаете, о чём я хочу сказать, Гвин, Кэр? Эфраим?
– Пружина! – воскликнули разом Император, некромант и вампир.
– Точно. И если мы нацелим это прямо на Зверя… кто знает, не настанет ли ему конец? Лестница собрала огромную силу. Это место запасало мощь очень, очень долго. Нам оставалось лишь кое-что добавить.
Император победно вскинул сжатый кулак. Молодец Тайде, не даром побыла Видящей, не зря впитала в себя силу и ярость Деревянного Меча!
Кэр Лаэда тоже улыбался. Конечно. Никак иначе и быть не могло. Ударить по чудовищу всей невероятной, невозможной пружиной силы, растянутой между двумя мирами, – что, с одной стороны, может быть проще, а с другой стороны – труднее для отражения. Можно было надеяться, что Зверь не сумеет вырваться.
…Глубокой ночью, когда сами болота вокруг, казалось, дышали Тьмой и способны были растворить в себе и загасить ничтожную искорку человеческой жизни, Эфраим отправился на разведку.
Летучая мышь отчаянным рывком взмыла в воздух. Перекувырнулась и с коротким сдавленным писком отвесно ринулась вниз, словно намереваясь разбиться о камни крепостного двора.
Фесс и Сеамни стояли, держась за руки, словно дети. Над их головами медленно мерцал рой призрачных огоньков. Глаза обоих были плотно зажмурены. Пища, летучая мышь стрелой пронеслась сквозь кольцо из рук и, вместо того чтобы разбиться в лепёшку о гладкие каменные плиты, канула сквозь них, обратившись в призрака. На мгновение мелькнула его прозрачная тень и тотчас исчезла. Тайде болезненно поморщилась.
Им пришлось стоять так чуть ли не до утренней зари. Император носил воду, поил сцепленных чарами Тайде и некроманта. Они не открывали глаз, не разжимали сведённых судорогой рук. Они держали открытым путь назад для Эфраима.
И летучая мышь вернулась. Когда солнце уже выметнуло первые рассветные копья над вершинами Змеиных лесов, а Тайде, казалось, вот-вот упадёт, отдав волшбе все силы без остатка. Вновь мелькнула быстрая крылатая тень, стремительно облекаясь плотью.
Миг спустя обессиленный вампир растянулся на камнях. Его коснулся луч солнца, серая кожа зашипела, запузырилась, словно закипев, – Эфраим тоже отдал все силы, пожертвовав даже собственной защитой от дневного светила. Император сгрёб вампира в охапку, втащил неожиданно тяжёлое тело под тёмные своды подвального этажа, захлопнул железную ставню, бросился обратно во двор – там шатающийся Фесс помогал подняться бледной как смерть Сеамни. Из тонкого носа Дану стекали две струйки крови.
– Со мной… все… в порядке, – остановила она Императора. – Главное… что Эфраим вернулся. Послушаем теперь… что он скажет…
Вампир на самом деле сказал немало. Путь к логову Зверя через разъявшиеся толщи Реальности сам по себе оказался труден – «точно сквозь Солнце лететь», как выразился Эфраим.
– Ох, и источен же наш Эвиал, ох, и источен! – говорил он, блаженно жмурясь в глубокой сырой темноте подвала. – Какие только силы тут не погуляли… мне даже и не вообразить. Казалось, уж сколько живу, что только не видел…
– А титанов не видел? – вдруг спросил Фесс. Император вспомнил один из рассказов некроманта, о видениях в катакомбах дворца Старшей в Эргри.
– Не видел, – признался вампир. – Но слышал. От самых древних из наших. Они вроде как застали их – и титанов, и пятиногов. Застали, когда сами только-только пришли сюда. Они и рассказали… ох, и дрались же те титаны с пятиногами, ох, и дрались же! Чуть небо на землю не обрушили. Может, тогда-то Эвиал и начало… подтачивать, если только можно будет так это назвать.
– Так, а Зверь-то, Зверь-то что? – нетерпеливо перебил вампира Император. – Зверя видел?
– Зверя видел, высокий человек, – подтвердил вампир. – И… странно, но кажется мне – не от Неё сие зло. Само по себе… или ещё кто-то могущественный постарался. Может, не только Она на наш мир зубы точит.
– Вот как? – изумился некромант. – А как ты можешь быть в этом уверен, Эфраим?
– Никак не могу, – уныло согласился вампир. – Потому как же мне такое доказать? Это не эликсир алхимический, который, если очень хочешь, можно на язык попробовать.
– А что, это очень большая разница, от Неё Зверь или нет? – недоумевал Император.
– Может, и да, а может, и нет, – покачал головой Фесс. – Понимаю, такой ответ только для умалишённого хорош, но если Зверь от Тьмы, то нам с ним втройне тяжелее справиться будет. А если нет… Вот только мне в голову ничего подходящего не лезет, кто ещё может за ним стоять…
– Ты упоминал… маски? – предположила Тайде.
Фесс досадливо пожал плечами:
– Не докажешь. А тут вслепую действовать нельзя…
– Если доказать нельзя, значит, мы будем действовать вслепую, хочется нам того или нет, – с ледком в голосе заметил Император, которому уже начали надоедать бесконечные теоретизирования. Ему надоел Эвиал, надоели эти ядовито-зелёные болота без конца и без края, в которых он сидел уже незнамо сколько времени. – Когда ты не можешь что-то учесть, это приходится игнорировать. Если, конечно, есть желание сделать хоть что-то, а не искать оправданий для бездействия.
– Мы не будем бездействовать, – запротестовал Кэр. – Заклятие будет сплетено.
– Да, и клетка у Зверя тоже пока ещё крепка, – продолжал тем временем Эфраим. – Хотя уже далеко не такая, какой сотворена была. Может вырваться, конечно. Разгуляется Сила тут, наверху, докатятся до него отзвуки, эхо дальнее – и, глядишь, освободится. Так что оставлять его просто так никак нельзя.
– Не оставим, – решительно взмахнула рукой Тайде. – Ни за что не оставим.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:56 | Сообщение # 35 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
В затерянной среди лесов крепостице закипела работа. Фесс вместе с Тайде и Эфраимом углубился в изучение составленных ими схем и чертежей. Сейчас это было самым важным. Важнее, чем даже твари Змеиных лесов, штурмующие пограничные укрепления Арраса.
Дни летели быстро. Зима – впрочем, здесь, на юге, зима только так называлась – уступила место весне. Прошло около двух недель, пока окончательно определились контуры великого заклятья. Конечно, без Кэра Лаэды ни Тайде, ни Эфраим бы не справились, признавался себе Император. Этот парень – настоящий чародей. Жаль только, что не мог он – или не хотел? – так же сражаться и против Радуги. Впрочем, как он говорит, искусство некромантии он изучил только здесь, в Эвиале… Но всё равно. Иметь его на своей стороне просто необходимо – на случай весьма вероятных осложнений с остатками орденов. Кроме того, кто знает – не стоит ли во избежание последствий оставить навсегда тут, в Эвиале, и эту самую белую перчатку?..
Потому что соблазн вновь пустить её в ход будет слишком, слишком велик.
Попутно Фесс (Император по привычке до сих пор именовал его по-мельински) вносил в заклятье и другие изменения. Самым главным из них, пожалуй, стало то, что лестница, как они называли созданную систему чар, способна была поднять странников не только от крепости призраков, но и из любого места на сто лиг вокруг. На вопрос Императора, зачем он это сделал, некромант ответил не сразу.
– Точно сказать всё равно не смогу, мой Император, – наконец признался он с некоторым смущением. – У меня есть странное предчувствие, что может понадобиться.
– Ты, кстати, так и не ответил, возвращаешься ли с нами, – как бы вскользь заметил Император.
Фесс не отвёл взгляда.
– Когда-то я очень хотел вырваться отсюда, мой Император. Когда я только оказался здесь, то, собственно говоря, пошёл учиться волшебству с одной-единственной целью – сбросить цепи с ног. Вернуться домой.
– Домой – в Мельин?
– Домой – в Долину, мой Император, – твёрдо ответил молодой чародей. – Я – не Фесс и не Неясыть. Я Кэр Лаэда, сын Витара Лаэды, боевого мага по найму, прославленного во многих мирах. Там моё место, там моя кровь.
Император помолчал. Прищурившись, он смотрел на Фесса. Чародей не лжёт, это ясно. Значит, захотел домой… обидно. И может очень сильно повредить его, Императора, новым планам.
– Но не кажется ли тебе, что искать свою Долину тебе будет удобнее из Мельина, а не отсюда, где за тобой гоняется целая армия этих… слуг Спасителя?
Фесс сделал движение бровями, долженствующее означать нечто вроде «пусть их».
– Мои дела в Мельине закончены, мой Император. Безумный гнев Алмазного и Деревянного Мечей более не угрожает ему. Дану и гномы станут не врагами, а соседями…
– Ты забыл о Разломе, Кэр, – мрачно напомнил Император. – Ты не видел этот ужас, чародей. Вот где найдётся для тебя достойная работа. Ты говоришь – тебя учили здесь некромантии? Удобнее места для приложения твоих талантов нет. Я сам, своими глазами, видел, как оживали каменные глыбы, едва их касались капли источаемого Разломом яда! Он сейчас – как гноящаяся рана на теле Мельина. Нашего Мельина. Ты слишком долго жил там, чтобы сейчас вот так просто и равнодушно отвернуться от его бед.
– Точно так же я не могу просто и равнодушно отвернуться от бед Эвиала, мой Император, – негромко и почтительно, но с непреклонной твёрдостью возразил Фесс.
– Ты остаёшься здесь? Ты отказываешься от поиска Долины и выбираешь Эвиал – перед Мельином? – напирал Император.
Фесс печально покачал головой. Лицо сделалось совершенно каменным и непроницаемым.
– Мой Император, я не хотел бы, чтобы наши слова окрасились обидой и недовольством. Мы прошли вместе долгий путь. Мы вместе ходили на приступ и вместе проливали кровь. Моя рука доставила эту перчатку, из-за которой теперь приключились многие из нынешних бед. Я никогда не откажусь от возвращения домой. Я вечно, если потребуется – до самой смерти стану искать пути в Долину. Но я слишком глубоко увяз здесь, в эвиальских делах. На моих руках – кровь друзей, а я до сих пор не отомстил за них как следует. За мной и на моих плечах – погоня. Силы, называющие себя разом и Светом и Тьмой, но ни тем, ни другим не являющиеся. Я храню в себе проклятье Мельина, и слишком много жадных рук тянется к этой добыче. Пока я не обрублю эти загребущие длани, мне не будет покоя. Я достаточно убегал и прятался. Я уже дал себе зарок, что пора наступать. И, клянусь Истинной Тьмой, которая давала мне силу, я буду наступать! Здесь, в Эвиале. Потому что он превращается сейчас в поле гигантской битвы, где, возможно, будет решаться также и судьба Мельина – не случайно ведь пуповина Разлома соединила эти два мира. Мне кажется, я знаю своего врага. И мне кажется, этот враг уже угрожал Мельину. Мы имеем дело с той же самой армадой, только в другом обличье. И драться придётся теперь не под имперской столицей, а в другом месте. Но драться придётся всё равно. Не зову тебя встать рядом со мной, мой Император. На тебе – тяжкий долг поднимать из праха твою Империю. Не допустить смертельную заразу в Мельин. Выжечь её калёным железом, не щадя ничего. Поэтому вам с Сеамни Оэктаканн надо возвращаться. Она больше не страшится призраков. Потому что ты, мой Император, вытащил её из такой бездны, куда не последовал бы ни один человек и ни один маг. Она – твоя, и твоя навсегда. Возвращайтесь в Мельин, и пусть Дану на престоле Императрицы державы людей станет залогом того, что Алмазный и Деревянный Мечи никогда больше не поднимутся ни друг против друга, ни против того Меча Людей, которого я никогда не видел, но который, как я теперь понимаю, непременно должен где-то существовать. Возвращайтесь, мой Император. Я останусь здесь. Мои долги ещё не выплачены.
Глаза Фесса лихорадочно блестели. Похоже, непривычно горячая речь далась ему нелегко. Каменная маска дала трещину.
– Я понял тебя, – произнёс Император. – Что ж, вольному – воля. Я не держу тебя, хотя ты и присягал мне, и был моим ближним советником. Я надеялся, что ты отдашь свои силы и таланты на пользу Мельина… я ошибался, о чём сожалею. Но неужели, неужели, – прорвало вдруг и Императора, – у тебя в Мельине нет ничего – или никого, за что стоило бы сражаться и умирать?!
Фесс горько усмехнулся.
– Та, ради кого стоило жить и умирать, погибла по моей глупости и из-за моей гордыни. В Мельине нет ни одной живой души, что заплакала бы по мне. Эта душа была здесь, в Эвиале. Теперь её нет, но её тень до сих пор носится где-то на семи ветрах под этим небом. Я не могу уйти, пока она не упокоится. По древнему обычаю, пока не будут убиты убийцы.
Император сердито отвернулся.
– Ты готов тешить свою боль и свою муку, некромант. Ты, похоже, упиваешься ею. В Мельине мириады людей могут оказаться в самом сердце великой бури, если мы не наведем порядок. Или ты забыл, от чего бежали мои предки на Берег Черепов? От чего они пытались спастись, когда слепо шли на стрелы тех же Дану? Или ты думаешь, что Три Зверя под крепостями Радуги – это всё, чем, скажем так, богат Мельин? Ты забыл южные пределы, где до сих пор властвует Ужас? Может, очень даже похожий на здешнюю Западную Тьму… Кто встанет на его пути? Кто вернет моему и твоему роду то, что принадлежит ему по праву?..
– А кто защитит тех, кто живет в Эвиале, от неотвратимо надвигающейся Тени? – покачал головой Фесс. – Я помню об Ужасе, от которого древние племена бежали на север, мой Император. Но с тех пор Ужас не продвинулся на полночь ни на одну ладонь. А здесь, в Эвиале, засевшее на Западе существо, или Сущность, неуклонно ползёт на восток, выбрасывает всё новые и новые щупальца. Её тоже некому остановить, мой Император.
Император медленно свёл ладони, словно в Имперском Совете, когда следовало принять окончательное решение и произнести ритуальное «Да будет так!».
– Да будет так, – не удержался он. – Ты выбрал. Как бы ни было мне горько. Но, если ты остаёшься здесь, к чему эти фокусы с заклинанием? Мы разве собираемся покидать крепость?
– Кто знает, может, нам придётся, – вздохнул некромант.
* * *
Когда настало время, они все четверо собрались в самом глубоком из крепостных подвалов. Весь пол просторного покоя покрывала сложнейшая вязь линий и символов. Некромант лишился всех своих припасов, с трудом найдя в окрестных джунглях лишь малую толику обладающих магическими свойствами трав.
Эфраим совсем выбился из сил, ползая на четвереньках по полу, в последний раз проверяя точность углов и сопряжений, правильность начертания символов. Многие из них пришли из седой, забытой древности, когда первые маги только-только овладевали Силой этого странного мира; а кое-какие, в том числе все самые важные, были составлены ими самими, то есть Фессом, Сеамни и вампиром. Они задумали небывалое дело, и ни одна колдовская книга на свете не смогла бы им помочь.
Император и Тайде держались за руки. Если им суждено умереть, пытаясь вырваться из этой темницы, последнее, что они запомнят, будет касание родной руки.
Эфраим, который вообще никуда не собирался, скромно устроился в сторонке. Он поможет чародею Кэру Лаэде на последних, самых трудных стадиях заклинания.
Сам Фесс встал во второй фокус главного эллипса – в первом стояли Император и Сеамни. Рассечённый бесчисленными дугами, хордами, биссектрисами, медианами и прочими атрибутами магогеометрии, главный эллипс напоминал чудовищного кита, утыканного гарпунами и острогами.
Старая крепость напряжённо молчала. Она долго служила домом странным, так и оставшимся непонятными существам, похитившим Сеамни, она хранила Силу – и теперь пришло время отдавать долги.
Кэр начал первым. У него не осталось никаких магических атрибутов или артефактов, он полагался только на слово и жест. Архаические приёмы, но выбирать не приходится. Император невольно подумал, что некромант вновь вызывает огонь на себя – местные чародеи, служащие инквизиторам, наверняка засекут творимую тут столь необычную волшбу. Значит, вновь гонки со смертью, один – против тысяч… И он ещё надеется наступать? Скорее уж надо думать, в какую щель забиться, чтобы спасти себя.
Император думал так, прекрасно понимая в то же время, что Кэр Лаэда не станет ни забиваться, ни прятаться. Он будет наступать и, быть может, сложит голову, но время его бегства кончилось. Он встанет и примет бой. И тогда останется только пожалеть инквизиторов, оказавшихся у него на пути.
В первый момент Императору показалось, что в воздухе медленно разливается жидкий мрак, образуя что-то вроде иссиня-чёрного тумана. Исчезли очертания стен, факелы выделялись тусклыми пятнами, с трудом прорезавшими непроглядную темноту. Император понимал – некромант каким-то образом сейчас старается отделить их от Эвиала (Сеамни объясняла, но объяснения эти оказались слишком уж заумными). И одновременно – вытягивается, пронзая слои Реальности, разом и исполинская, и недлинная лестница, по которой они поднимутся обратно в Мельин. Поднимутся – чтобы легче было поверить самим, потому что в пропасть Разлома они оба падали, что и создало ощущение, будто Эвиал находится «внизу» и из него надо как-то «подниматься».
Тайде крепче стиснула руку Императора.
Во тьме над головами Дану и владыки Мельина начал медленно разгораться блёклый серый шар. Император невольно напрягся – точно такого же цвета была извергавшаяся Разломом субстанция, что оживляла даже камни.
Он ощутил легкое головокружение. Мир плыл мимо, мимо него и Сеамни, они словно бы и впрямь начинали подниматься, и вроде бы даже как некромант оказался чуть внизу, но…
Император мгновенно понял – что-то не так. Плавное, медленное движение, родившееся в глубине окутавшего их тёмного облака, сменилось резким, взрывным, неравномерным. Во тьме закружились оранжевые и алые искры, они росли, злой свет теснил темноту, и Императору показалось, что он видит уже не россыпи многоцветных светляков, а огни далёких пожаров.
Сдавленно вскрикнула Тайде.
А видение становилось всё ярче, всё отчётливее, и помимо собственной воли Император оказался захвачен этим могучим потоком – он смотрел и смотрел, забыв обо всём.
…Могучие корабли резали серо-стальные волны окованными тёмной бронзой носами. Тяжёлые галеры о пяти рядах вёсел, поставив паруса в помощь выбивающимся из сил гребцам, настойчиво боролись с неумолимым отливом, стараясь во что бы то ни стало приблизиться к берегу. Непривычно длинные для подобных судов носовые палубы кишмя кишели солдатами в странных шипастых доспехах. Доспехи отчего-то покрывали яркие, кричащие краски – алая и зелёная. Даже издали щиты, кирасы, шлемы казались скорее частями панцирей каких-то морских страшилищ, чем творением человеческих рук. В руках солдаты держали странное оружие, наподобие громадных, неудобных с виду кос.
Правда, некромант Неясыть лучше кого-либо другого знал, насколько смертоносны в бою эти косы.
– Клешни! – услыхал Император приглушённый, сдавленный вскрик.
Видение росло и ширилось, теперь стал виден целый флот могучих галер, мерно и мощно взмахивавших, точно чудовищные рыбы, сотнями вёсел-плавников. Император ощутил, что отделение их от Эвиала сперва замедлилось, а потом и вовсе остановилось – некромант обращал все силы заклятья, чтобы понять, где находятся эти суда. Но даже если бы он попытался продолжать, едва бы у него это получилось – словно тёмные корабли принесли с собой какую-то новую силу, остановившую уже устремившиеся ввысь, к незримому Разлому чары.
Надо было многое менять.
Вскочил сидевший на пороге Эфраим, замахал руками, давясь криком, – старейший вампир Эвиала, похоже, хорошо знал и эти корабли, и этих солдат.
– Что происходит, Кэр? – зарычал Император.
– Империя Клешней, – прозвучал ответ. Некромант с невероятной быстротой творил какие-то пассы, улавливая смутные образы чужих кораблей. – Империя Клешней, а с ней…
– А с ней многие из Западной Тьмы, – в свою очередь рявкнул вампир. – Её собственные некроманты! Её собственные чародеи! Это уже не набег, это…
– Вторжение, – закончил Кэр Лаэда. – Как в Арвесте. Только теперь их ещё больше. Потерпели неудачу на севере, решили попробовать на юге. И здесь их некому остановить…
– Что с чарами, Кэр? – испуганно проговорила Сеамни.
– Надо переделывать. Мы не приняли в расчёт их идущей силы. Возникло сильное искажение… придётся составлять по новой… вот только…
– Что «только»? – резко спросил Император.
– Только мне придётся идти туда, где они станут высаживаться, – просто объяснил некромант. – Не бросишь же местных на произвол судьбы! Кто их знает, этих местных чародеев…
– Ты решил оставить нас здесь? – Сеамни сжала кулачки.
– Если бы меня не принесло сюда, вы всё равно стали бы действовать – одни, – пожал плечами некромант.
– И ты уверен, что они справились бы со всем этим флотом Клешней на подходе? – подал голос Эфраим.
Кэр хмуро пожал плечами.
– Не знаю. Могу только сказать – моё место там, куда они нацелились, где они станут высаживаться. Я должен их там встретить. Кто хочет – может пойти со мной. Там найдётся дело и мечу, и луку, – взгляд в сторону Тайде. – И ты, Эфраим, можешь пойти тоже. Конечно, ты можешь оставаться тут в лесах… тебя не слишком касаются людские распри…
– Это не людские распри, – резко ответил вампир. – Это распри сильных даже не мира сего, больше никто не останется в стороне. Ни люди, ни Ночной Народ, ни все остальные, кто живёт и дышит. Или… э-э-э… существуют каким-нибудь ещё способом, как ваш покорный слуга, к примеру. Как бы то ни было, отправляться к этой самой Сущности, как её ни называй, мне как-то не хочется.
– Короче, я иду. – Фесс резко взмахнул руками, рассеивая последние остатки заклятья, до сих пор пытавшегося оторвать Тайде и Императора от костной плоти Эвиала. Видение плывущих кораблей осталось.
Император пожал плечами.
– Ты уверен, что это наша война, Кэр? Я не боевой маг по найму, или как там это называется. У меня – Империя, куда я должен вернуться. Я не могу сражаться в каждом бою под этим солнцем. Я пришёл сюда за своей Тайде. Я нашел её. И теперь я возвращаюсь. Моя Империя и так слишком долго оставалась без меня.
Фесс тяжело вздохнул.
– Мой Император, я не сомневаюсь, что твоя держава застоялась без своего единственного и законного правителя. Но без твоего боевого опыта… без способности превратить толпу наспех схвативших оружие робких селян в настоящее войско… без понимания, когда и как следует ударить… я боюсь, эта битва будет проиграна. А потом миллионы умрут просто потому, что те, кто мог остановить эту злую смерть, решили отступить в сторону.
– Кэр, ты никогда не был искусен в придворной лести – так давай и начинать не будем, а? – поморщился Император. – Не надо меня превозносить, я выиграл не так много сражений. Сказать по чести – всего одно, потому что мельинская битва…
– Какая разница, мой Император? В Кинте Ближнем нет командира, способного командовать хоть сколько-нибудь крупной армией. Есть начальники наёмных войск, но они больше привыкли отбивать приступы тварей из Змеиных лесов, чем сражаться с хорошо обученной регулярной армией. А эти пришельцы из Империи Клешней – настоящие солдаты. Я видел их в бою. В Арвесте. Они смели защитников города, как ветер сметает солому. Мы проиграли бой, несмотря на то что в Арвесте были опытные наёмники и немало настоящих чародеев. Если бы не удар Наследия Салладорца, Клешни пошли бы дальше.
– Почему бы тогда не повторить тот же опыт? – пожал плечами Император. – Я хорошо помню арвестскую историю, ты мне рассказывал. Надо заранее вывести нонкомбатантов из города и, когда галеры войдут в порт и высадят десант, ударить! Город можно отстроить. Мёртвых же не воротишь.
– Ты уверен, что они станут высаживаться именно в каком-нибудь порту, мой Император?
– Разумеется, – хмыкнул тот. – Посмотри на эти галеры, Кэр. Взгляни, насколько глубоко они сидят. Они не приспособлены к плаванию на мелководье. К берегу им не подойти. А перевозить солдат на лодках – уйдёт слишком много времени. Командуй я этим десантом, ни за что не стал бы так рисковать. Противник успеет подтянуть резервы, создать прочную оборону, а главное – ему предоставится прекрасная возможность разбить мою армию по частям. К берегу, усеянному рыбачьими деревеньками, незаметно не подойдёшь. Тут тёплые моря, наверняка практикуется ночной лов… не знаю, есть ли тут кальмары или большие креветки, но в Мельине их ловят исключительно по ночам – они идут на свет. Значит, весть о появлении десанта быстро достигнет столицы. И что же, я буду ждать, пока несколько лодок, каждая из которых поднимает не больше десятка панцирников, перевезут на берег всё моё войско?
– Можно попытаться захватить рыбачьи баркасы… – высказала соображение Тайде.
– Верно, – кивнул Император. – Но это потеря темпа, времени и внезапности. Нет, я бы рискнул. Хороший порт в твоих руках – половина успеха. Желательно не слишком сильно укреплённый. Захватить его, создать базу… перевезти тяжёлые осадные орудия, тараны, катапульты – и идти прямиком на столицу. На Аррас.
– А почему нельзя сразу атаковать её? – вновь спросила Тайде.
– Опасно, – пожал плечами Император. – Крепость наверняка хорошо защищена от морских набегов. Её лучше обложить с суши. Так поступил бы я.
Фесс медленно кивнул головой, словно соглашаясь.
– Ты прав, мой Император. Мне кажется, я чувствую то место, куда они нацелились. И, по-моему, я понял, чего они хотят. Одним махом убить двух зайцев. Захватить город и порт – а заодно открыть в Аррас путь тварям Змеиных лесов. В дорогу, скорее в дорогу! Эфраим! Сколько добираться отсюда до Скавелла?
– Прямым путём ежели, себя не щадя, не меньше двух недель выйдет, – вздохнул старый вампир.
– Не успеем, – с отчаянием выдохнул некромант. – Никак не успеем…
– Погоди печалиться, – остановил его Эфраим. – Видно, опять мне, мёртвому, придётся вам, живым, помогать. Эх, эх, годы мои немалые! Потружусь уж, перенесу вас, болезных…
– Что, всех? – поразился некромант.
– Могу тебя здесь оставить, – обиделся Эфраим.
– Извини, – примирительно сказал Кэр. – Не хотел тебя задеть. С благодарностью приму твою помощь, друг.
– Ну и дела, – всплеснул руками Эфраим. – В кои веки от тёмного мага благодарности дождался! Небывалые дела в мире творятся, как есть небывалые!
– Ладно вам, – сквозь зубы процедил Император. – А про Зверя вы забыли? Совсем забыли? О плане нашем – тоже забыли?
– Мы не забыли, Гвин, – тихонько сказала Тайде, кладя руку на взбугрившееся мышцами предплечье Императора.
– Мы? Кто это «мы»?
– Мы все. Подумай сам, мы не можем бросить Аррас на растерзание этим тварям. Мы пришли сюда. И разве не ты всегда говорил мне: «Империя там, где её Император»?
Император с досадой отвернулся. Но, конечно, сопротивляться Тайде он долго не мог.
– Ну и кем я должен буду командовать? – ворчливо осведомился он.
– Думаю, как раз теми самыми рыбаками, – заметил Фесс. – Других защитников, боюсь, не окажется.
– Замечательно. А не лучше ли им самим утопиться или повтыкать вилы себе в пуза? Всё не так мучительно и намного быстрее, – буркнул Император. – Они ж понятия не имеют о правильном строе! И за день этому не выучишь! Легионы каждый день по шесть часов маршируют – учатся стену щитов держать!
– Стены щитов тут не помогут, – покачал головой Фесс. – Арвест защищали профессиональные солдаты. Однако они не выдержали. Нужно что-то другое…
– Готовность умереть нужна, вот что, – отрезал Император. – Нужно, чтобы все знали – за стенами для нас земли нет. И лучшие из лучших не выстоят, если станут прикидывать да рассчитывать.
– Ты согласен, мой Император? – немедленно спросил Фесс.
– Согласен на что? – проревел тот.
– Помочь мне остановить вторжение.
– Ты же прекрасно знаешь, Кэр, я не могу пустить в ход белую перчатку!
– Быть может, это окажется единственным выходом, – настаивал некромант. – А затем уже ударим нашей лестницей. Видать, не зря я делал так, чтобы она сработала не только из этого места.
– Ты молодец, Кэр, – с настоящей признательностью проговорила Тайде. – Жаль, что Дану осталось так мало и у меня нет ни сестры, ни подруги – познакомить с тобой…
Фесс отвернулся – перед глазами сразу же появилось совсем иное лицо, лицо сгинувшей Рыси.
– Если решили – то тогда давайте, за дело, – стал торопить их вампир. – С заклятьем своим разберитесь, чтобы всё сработало как следует…
…Только на следующий день летучая мышь тяжело поднялась над стенами покинутой крепости. Она несла на восток немалый груз.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:56 | Сообщение # 36 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Интерлюдия 22
Раненая сова летела на юг. Напрягая все силы, била воздух широкими крыльями; и неостановимо по мягким перьям сбегали капельки крови. Кровь сочилась вроде бы и небыстро, однако не останавливалась, а Сильвия упрямо не желала опускаться на землю – справедливо подозревая, что в Аркине на неё будет устроена большая загонная охота по всем правилам. Она пролетела все владения Святой Матери, дерзнув трансформироваться, только когда заметила под собой пограничные имперские заставы. Из подслушанного она достаточно чётко представляла себе устройство Эвиала, да и карта ночной гостьи оказалась очень кстати.
Империя Эбин. Некогда могущественная, простиравшаяся от Вечного леса на северо-востоке до крайней западной оконечности континента, включая в себя всё Семиградье, весь Эгест и весь юг полуострова вплоть до самого Ордоса. Некогда корпуса Империи высадились и на Кинте Дальнем, на целых сто пятьдесят лет, покуда Эбин был в зените мощи, положив конец пиратской вольнице.
Те времена давно минули. Звезда Эбина давно закатилась, и ныне уже не мощные корпуса из свободных эбинских земледельцев наводят ужас на все окрестные земли, а наёмные войска с трудом удерживают остатки имперских владений. Давно отделился Эгест, следом за ним – Семиградье. В кровавых смутах войн «за веру» Империя почти вернула утерянное, но удержать сил уже не хватило. Дольше стояли имперские гарнизоны в Кинте Дальнем, пока вольный люд со всего Эвиала не заставил отступить и их. «Свободный Кинт» немедленно стал гнездилищем воров и негодяев, тотчас вернувшихся к старому привычному ремеслу – пиратству. Море Надежд и Море Призраков вновь стали небезопасны.
И теперь старой, одряхлевшей Империи только и оставалось, что надувать щёки, делать вид, что в мире ничего не изменилось, а отделившиеся земли по-прежнему остаются имперскими провинциями. Коренные владения короны не отличались богатством: земли, хоть и плодородные, тем не менее почти не содержали в своих недрах ни железа, ни золота. Древние рудники были уже окончательно выработаны.
Но ещё гордо высились дворцы и колоннады Великого Эбина, Вечносущего Града, посмотреть на чудеса и диковинки которого по-прежнему собирались толпы зевак со всей ведомой ойкумены. Подпирали главами небо исполинские статуи героев и богов, громадные храмы в честь небесных покровителей Империи, либо никогда не существовавших, либо давно сгинувших в неведомом – обряды там совершались только по обычаю, для привлечения тех, кто хотел поглазеть и мог заплатить за представление – что называлось здесь «совершить пожертвование». По-прежнему заседал имперский Сенат, но обсуждались в нём уже не судьбы мира, а фасоны достойных для ношения сенаторами плащей и тог. И гордая гвардия Империи, способная некогда побеждать любого врага, ныне сжалась, уменьшилась до пяти сотен бойцов, потешавших публику парадами и маршировкой. Гвардейцы умели одним взмахом рассечь надвое толстенное бревно, так что оно оставалось лежать на козлах, – но делали это исключительно на потребу зрителей. Гвардия тоже хотела пить и есть.
Империя жила, пока ещё не нашлось достаточно сильного врага, что в состоянии стереть её с лица земли. Эгест был слишком слаб и поглощён внутренними распрями, вольные полисы – купеческие города Семиградья тоже бесконечно ссорились и спорили между собой из-за торговых квот и пошлин. Разрозненным, им было не до завоеваний. Мрачные полки Нарна, наверное, смогли бы взять раззолочённую имперскую столицу, если бы Тёмным эльфам это было бы хоть сколько-нибудь надо. Вольные герцогства Изгиба, тоже в своё время оторванные от тела Империи лоскутки, пока ещё не собрались вместе и не представляли собой никакой угрозы. Мекамп был за морем, как и Салладор; а богатый и сильный Кинт Ближний гораздо больше занимали твари Змеиных лесов, чем все на свете завоевания чего бы то ни было.
Ничего этого Сильвия, конечно же, не знала. Её источники исчерпывались подслушанными в тавернах разговорами. Она только запомнила, что Империя ослабла, что там теперь правит бал не Император, а Церковь, но что всё-таки святоши не забрали себе пока ещё всей власти, как в Аркине.
Она просто не могла лететь дальше. Рана оказалась слишком серьёзной и вдобавок нанесённой явно чародейским оружием – кровь так и не остановилась. По этому следу сову легко будет отыскать – и потому Сильвия старалась лететь над самыми непролазными пущами и крутыми горами, какие только могла найти.
Она опустилась на опушке густого леса, подальше от жилья и дорог. Снег здесь выпадал редко и сейчас уже успел полностью стаять, на чёрной земле поднимались первые зелёные ростки. Сильвия оставила позади без малого сотню лиг и сейчас, едва живая, со стоном повалилась наземь.
Шипя от боли и злости, Сильвия принялась за врачевание. В свое время она неплохо освоила лечебную магию, довелось ей как-то «подлатать» и старого Кицума, но здесь давно затверженные заклятья не срабатывали. То ли сказывалось, что мир иной, то ли слишком изощрённым было оружие, которым нанесли рану, – но факт оставался фактом.
Она закусила губу. Похоже, настал момент, когда следовало взять в работу артефакты Игнациуса. Сильвия достала из сумки орб, долго водила им над раной, закрыв глаза, временами вздрагивая от острых мгновенных уколов. Она понятия не имела, поможет это или нет, однако, так или иначе, спустя примерно час кровь стала останавливаться – впервые за эти дни. Посчитав, что с вражеской магией покончено, Сильвия сама зашила рану, наложила повязку. Увы, такой магии, что волшебным образом залечила бы всё, она не знала.
Теперь предстояло двигаться дальше на юг. Козьи горы лежали за южным рубежом Империи. Сильвия опасалась снова менять обличье. Драконы свирепы и мстительны, они наверняка постараются выследить её, и, окажись она при встрече с ними совой, это будет лучшим подарком. Сильвия и так подозревала, что погоня уже встала на её след, и потому твёрдо решила как можно дольше оставаться человеком.
Она шла через Империю. Смертельно уставшая, совсем ещё юная девушка с жуткого вида фламбергом на плече. У неё не хватало сил спрятать его от посторонних глаз. Приходилось полагаться только на артефакт Игнациуса, тот самый, что отгонял монстров Межреальности: Сильвия надеялась, что он защитит её и на сей раз.
Так и случилось. На прекрасных имперских дорогах, проложенных ещё во времена расцвета Эбина, на неё косились, но ничего больше. У неё не оставалось никаких денег, а оставлять кровавый след она не хотела. Поэтому в небольшом приморском городке на восточном берегу полуострова Сильвия в тёмном переулке сделала свой фламберг видимым – перед внушительного вида купцом и его охраной. Те, кто оказался посмелее и замахнулся на неё, тотчас остались без клинков – фламберг рубил сталь, словно простую бумагу. Остальные разбежались.
Выпотрошив купца, Сильвия дальше путешествовала уже с комфортом. Ей было плевать, что имперские прево могут легко опознать её. Если на неё нападут, они умоются кровью.
Дни шли за днями. То верхами, то на почтовых лошадях, то в попутной телеге Сильвия продвигалась на юг. Становилось всё теплее, наступала весна.
Границу Империи и герцогств Изгиба она перешла ночью, по руслу неглубокого быстрого ручья. Дорогу преграждали рогатки, и там вновь, как и на севере, она увидела нёсших службу инквизиторов в сером, монахов в чёрном и коричневом. Решив не рисковать, она обошла заставу по густым непролазным зарослям и углубилась в вечнозелёные леса Козьих гор.
Теперь ей предстояло отыскать дорогу к Источнику, туда, где глубоко под землёй таилась пещера Хранителя Кристалла. Туда, где во тьме мерцал таинственный свет самой, наверное, большой тайны Эвиала.
Рана затянулась, хотя при перемене погоды бок тотчас начинал ныть. Сильвия храбрилась – один раз она уже превозмогла могучую силу дракона-стража, не спасует и на этот раз! Карта исправно подсказывала дорогу – леса вокруг становились всё глуше, исчезли последние следы людских дорог, просек и тропинок. Никто: ни древорубы, ни углежоги, ни даже трапперы и охотники – не заходил сюда. Эти места заслуженно пользовались дурной славой.
Трудность состояла в том, что пещеры под Козьими горами не имели прямого выхода наружу. Сильвии предстояло отыскать ближайший к поверхности тоннель и пробиваться внутрь самой. Правда, должен же был остаться какой-то ход, которым обитавший внутри дракон мог выбираться оттуда? И потом – как он смог бы дышать всё это время, будучи наглухо замурован под землёй?
Карта указала несколько мест, где скорее всего подземные коридоры пролегали достаточно близко к поверхности. Проплутав несколько дней по изумительно красивым долинкам, густо заросшим великолепным орешником и перевитым бесчисленными ручейками, Сильвия добралась до места. Она устала и оголодала. Купленные в последнем селении запасы еды подошли к концу, а охоты тут не было никакой. И зверь, и птица избегали этих мест.
Сильвия остановилась. У ног журчал ручеек, быстрый и чистый, как девичья слеза. Она напилась – хоть так заглушить томительную голодную тошноту.
– Ладно, хватит спать. – Она последний раз сверилась с картой. Фламберг верно и твёрдо лежал в руке. Она вскроет бок этой горы аккуратно, подобно хирургу. Без лишнего шума. Потом она проскользнёт внутрь и двинется вниз, в черноту подземелий, туда, где Хранитель Кристалла обвивает вокруг зачарованного камня длинное чешуйчатое тело.
– Ну, начали, – выдохнула она. Фламберг описал один, второй, третий круг над её головой; чёрное лезвие крутилось всё быстрее и быстрее, пока наконец не обратилось в гудящий серый диск, – и наконец с коротким вскриком Сильвия послала вперёд всё тело, изгибаясь, словно плеть, и не обращая внимания на боль в боку; фламберг словно удлинился втрое, призрачное лезвие врезалось в покрытый травой склон горы, вверх брызнул сноп искр, окружённый волной чёрной земли.
Тяжело дыша, Сильвия остановилась. В скале на самом деле открылась узкая щель.
– Полдела сделано, – сказала она вслух, словно стараясь подбодрить себя. – Осталось куда меньше. Просто пойти – и взять. Ничего больше. Он мне ничего не сделает. Первый не смог – и второй не сможет. Я всё возьму. И выйду оттуда. И тогда…
– Привет, – весело сказал чей-то голос позади неё. Сильвия подпрыгнула от неожиданности на месте, крутнулась в воздухе, молниеносно вставая в позицию. Фламберг занесён и готов к бою.
Она увидела… о, нет, не воина в сверкающей броне, не мрачного чародея в низко надвинутом капюшоне и с посохом, не фанатика-инквизитора с воздетым символом Спасителя – просто молодую девушку, чуть постарше ее самой. Может, лет восемнадцати или около того. В длинном льняном платье, расшитом голубыми цветами, с непокрытой головой. Толстая пушистая коса спускалась почти до земли. В руках девушка теребила сорванный первоцвет.
– Привет, – повторила незнакомка. Она говорила по-мельински. – Меня зовут Кейден. А тебя?
– Ты кто такая? – прохрипела опешившая Сильвия. – Откуда ты знаешь мою речь?
– Оттуда же, откуда это узнал Сфайрат, – из твоей головы, – весело сообщила девушка. – Мне показалось, что это будет невежливо – обращаться к тебе на неродном для тебя наречии.
– Ты сказала – Сфайрат? – Сильвия никак не могла оправиться от изумления.
– Сфайрат. Хранитель Кристалла, которого тебе удалось обмануть. – Голубые глаза улыбались, глядя на взъерошенную и растерянную Сильвию. – Я не стала ждать, когда ты вломишься в мой дом, и решила выйти встретить тебя, так сказать, у дверей.
– Так ты, получается… – выпучила глаза Сильвия.
– Ну да. Неужели в это так трудно поверить? – улыбнулась Кейден. – Я тоже Хранитель. Как и он. Только он – это он, а я, как ты видишь, – она. – Она вновь улыбнулась. Улыбка была доброй и располагающей. – Я не хочу драться с тобой, храбрая девочка. Я знаю, зачем ты здесь. Я знаю, кто послал тебя. Я знаю, чего она хочет. Так что… – Она развела руками. – Так как, будем драться или всё-таки поговорим? Да, можешь попробовать на мне силу тех крупинок, что ты подобрала. Ты не пускала их в ход, очень разумно, но сейчас можешь попробовать. Ты видишь, на мне нет брони и я не ношу оружия.
Сильвия зашипела рассерженной кошкой. Девушка же, напротив, оставалась спокойной и дружелюбной. Стояла себе, покусывая цветочный стебелёк.
– Сильвия, ты запуталась во множестве дорог, сестрёнка, – сказала Кейден, не сводя завораживающих глаз с Сильвии. – Не хочу тебя ничему учить, могу только позавидовать. Этот облик и окрестности этой горы – всё, что открыто мне помимо моих подземелий. По счастью, они заперты гораздо лучше Сфайратовых.
– Ты хочешь остановить меня этими разговорами? – прорычала Сильвия. – Ты… дракон!
– Я не дракон, – покачала головой Кейден. – Я – драконица. Есть некая разница. Мне всегда казалось, что там, где мужчины лезут в драку, девушки всегда договорятся. Разве не так?
– Тебе нечего мне предложить. – Сильвия ожидала каждый миг внезапной и предательской атаки. – Тебе нечего мне сказать. Я иду своим путём, я беру то, что мне надо, а весь мир может провалиться в тартарары, если ему не нравится то, что я делаю, если он не может остановить меня!
К полному изумлению Сильвии, Кейден звонко расхохоталась.
– Ох, насмешила, сестричка. Знаешь что? Влюбиться тебе надо. Тогда, честное слово, разом позабудешь сии высокие штили.
– Хватит болтать! – взъярилась Сильвия. – Ты вышла ко мне сама, тем лучше. Ты хочешь, чтобы я убила тебя быстро или чтобы помучила?
– Попробуй, – весело согласилась Кейден. – Возьми и попробуй! Вот прямо сейчас и возьми!
Она даже и не подумала защищаться. Не потянулась к спрятанному мечу, не приняла грозный облик огнедышащего, закованного в броню крылатого гиганта. Она просто стояла, всё так же лениво грызя стебелёк.
– Я атакую, – не слишком уверенно проговорила Сильвия, поднимая фламберг ещё выше.
– Давай-давай! – кивнула драконица. – Руби, да посильнее! Смотри, не промахнись!
– Ну, хорошо. – Глаза Сильвии сузились. – Мне нет дела до тебя, Хранительница, всё, что мне надо, – это пылинка от твоего кристалла, но, если ты ищешь смерти… Я никогда не отказываю в подобных просьбах.
– Угу-угу. – Драконица и не подумала сдвинуться с места. – Руби же, сколько можно ждать? Или ты намерена продекламировать «Смерть негодяя» на староимперском, прежде чем опустишь меч на мою голову?
Сильвия не стала больше тратить времени на бесплодные, с её точки зрения, словопрения. Чёрный фламберг застонал и завыл, раздирая воздух. Длинный смертоносный клинок, отнявший невесть сколько жизней за свою долгую дорогу в этих столь разных мирах.
Драконица лишь чуть-чуть отстранилась. На пол-ладони, но этого оказалось достаточно. Чёрный меч пронёсся мимо. Сильвия ударила вторично почти в тот же миг – ведь в её руке могучий фламберг был не тяжелее тросточки. Кейден вновь уклонилась, легко, играючи. А на третьем замахе ловко поймала лезвие фламберга, зажав его между ладоней. Меч остановился, словно обычный клинок, налетевший на каменную стену. Драконица извернулась, резко опуская руки, и не ожидавшая этого Сильвия полетела кубарем, а фламберг вырвался из её ладоней. Меч, казалось, в тот миг просто взвыл от бессильной ярости.
– Не надо резких движений, Сильвия, – по-прежнему дружелюбно сказала Кейден. – То, зачем ты пришла сюда, ты не получишь. Я ждала тебя. И подготовилась к встрече. Чёрный меч хорош, спору нет, он признаёт тебя, достойную дщерь своего отца. Но у нас, Хранителей, есть кое-что не хуже. Ты хочешь продолжать? Изволь. Подбери меч.
Однако Сильвия даже не попыталась дотянуться до фламберга. Пальцы её коснулись спрятанного за голенищем ножа – того самого, из полученных от Игнациуса артефактов.
Сильвия вскочила, словно подброшенная пружиной. Нож она держала остриём к себе. И медленно, кругом, стала приближаться к насмешливо глядящей на неё драконице. Однако улыбка Кейден мгновенно исчезла, стоило ей попристальнее вглядеться в оружие Сильвии. Драконица даже воскликнула что-то вроде «Древние?!»; в следующее мгновение Сильвия атаковала. Она била ножом на вывороте руки, обманывая противницу ложным замахом. Кейден уклонилась, по-прежнему не касаясь Сильвии и не пытаясь её ударить, но теперь она уже не улыбалась. Юное лицо стало жёстким, каким-то оледеневшим, и сквозь мило-человеческие черты вдруг проступили гротескные контуры уродливой драконьей головы.
Нож в руке Сильвии ожил. Призрачный клинок выметнулся вперёд на добрые шесть футов, тонкая полоса алого пламени пронзила руку и бок драконице, и та с глухим, сдавленным стоном опрокинулась на траву. Сильвия не успела ни удивиться, ни порадоваться своей победе. Возникшее на миг лезвие исчезло, а сама Сильвия, пошатываясь от слабости и не в силах удержаться на ногах, привалилась к стволу молодой берёзы, едва не соскальзывая наземь. Нож Игнациуса выпил все её силы без остатка.
– Ты… всё… равно… не… войдёшь… – отчётливо проговорила Кейден. Ответом ей стало гулкое подземное эхо, прокатившееся у них под ногами. Гудящая волна Силы пронеслась над полянкой, тело Кейден окуталось нитями тонкого серебристого тумана. Она поднялась – сперва на одно колено, затем выпрямилась…
Льняное платье исчезло. Вместо милой улыбчивой девушки перед Сильвией стояла грозная воительница, воплощение духа Битвы, носительница смерти и горя. Чем-то она очень напоминала сейчас валькирию Райну… словно они были сёстрами.
Чёрная чешуйчатая броня спускалась до колен, облегая гибкое тело подобно второй коже. И явно защитой служила не только крепость доспехов – тут не обошлось без магии, иначе под чешуёй была бы подкольчужная рубаха или что-то в этом роде. Исчезла пушистая коса, вместо неё возник низкий шлем, украшенный парой изогнутых рогов, по которому бежали вереницы молочно-белых вспышек, словно по усам-вибриссам Сфайрата.
В руке тоже появилось оружие, но не меч, не топор, а украшенное дивной тонкой резьбой копьё. Тоже древнее, неимоверно древнее, явно сделанное не под этим небом и не под этим солнцем.
– Начнём, – пророкотало над головой Сильвии. Голос драконицы сейчас уже мало чем напоминал человеческий. – Ты не захотела внять голосу разума, и теперь мне придётся убивать, потому что этот клинок… – она оборвала сама себя. – Защищайся, гончая!
Копьё прогудело в воздухе. Оно не покинуло руки воительницы; сам же удар был нанесён с такой быстротой, что Сильвия едва успела закрыться. Нож вновь не подвёл, выбросил из себя струю алого огня, и копьё со звоном отскочило, словно налетев на стальную стену. Но зато всё тело Сильвии словно оцепенело от боли. Шатаясь, судорожно хватая воздух широко открытым ртом, словно рыба на берегу, она отступала, пока не почувствовала спиной шершавый древесный ствол.
Рядом валялся фламберг.
Неужели этот хвалёный ножик больше ни на что не годен? Да и то сказать – хорош же он в битве! Может нанести один удар – и всё! Конечно, может быть, для той же Клары хватило бы и одного удара…
От второго удара копьём она едва уклонилась. От третьего – кое-как оборонилась фламбергом. И затем ей пришлось отступать, медленно, огрызаясь, но всё-таки – отступать. Кейден атаковала филигранно и точно, скупыми короткими движениями, не давая противнице ни одного шанса. Она больше не произнесла ни слова, словно появившийся нож Игнациуса сделал бессмысленными все разговоры.
Они сражались весь день, до темноты. Сильвия отбивалась из последних сил, точнее, позволяла фламбергу сделать это за неё. Драконица гнала её прочь от своей горы, не сделав ни одной ошибки, не совершив ни единого лишнего движения – идеальная боевая машина, истинная Дева Битвы.
…Когда спустился вечер, Сильвия оказалась уже далеко от своей цели. Измученная, она стояла по колено в ручье, всхлипывая от боли и злости. Всё тело, казалось, рвёт на куски стая злобных острозубых крыс. Кейден ждала на берегу, остриё копья направлено в грудь Сильвии.
– Мы на самом деле могли бы стать сёстрами, – сказала драконица. Сказала без гнева, но и без какой-либо приязни. – Я не хочу бессмысленных убийств. Ты пока не перешла черту, а убивать только за то, что можешь перейти… Уходи, Сильвия. Когда я читала тебя, то поняла – тебя сюда послали отнюдь не гулять по нашим горам. И все эти… вещи… (лицо её исказилось от омерзения) даны тебе не для этого. Могу тебе помочь – след твоего врага ты найдёшь в море. Употреби свои силы на то, чтобы справиться с этим. И уходи из моего мира. Ты слишком любишь кровь, чтобы здесь оставаться.
Тяжело дыша, Сильвия ненавидяще смотрела на драконицу. Та выдержала её взгляд, даже не моргнув.
– Уходи, – повторила она. – Я даже не стану отнимать у тебя те крупинки, которые ты похитила у Сфайрата. Мои братья и сёстры встревожены, но даже это не заставит меня пролить твою кровь. Конечно, если ты отдашь их мне добровольно… или же как можно скорее уберёшься из Эвиала – пусть даже вместе и с ними, – мне всё равно. Ты быстро убедишься, что осколки не имеют той мощи, которая им приписывается. Поэтому лучше бы тебе на самом деле отдать их… по-доброму.
– Ну уж нет, – прошипела Сильвия. – Ты говоришь, они не имеют той мощи, что им приписывается? Что ж, тем лучше, тогда драконам нет никакого смысла гоняться за ними. Хотя мне сдаётся, что ты лжёшь, Кейден. Будь это так…
– Будь это так, ты бы уже лежала, оглушённая, а я без помех забрала бы у тебя твою добычу, – резко ответила Кейден.
– Ну а ты попробуй, – с вызовом бросила Сильвия. – Не говори, а попробуй!
Глаза драконицы сузились. Ещё миг – и чёрный фламберг с трудом отвёл удар зачарованного копья. Поединок возобновился.
Теперь они бились под яркими, блистающими звёздами юга. Бесчисленные огоньки, перемигиваясь, равнодушно взирали на танец двух тонких теней, слушали лязг сталкивающегося оружия, хриплые проклятья; ни та, ни другая не могла взять верх. Драконица тоже начала уставать, и вдобавок Сильвия заметила, что та старается далеко не отходить от своей горы. Видно, те самые Кристаллы не могли помогать своим Хранителям на большом расстоянии. Сильвия ушла едва живой, едва стоящей на ногах, но всё-таки ушла, унося с собой драгоценные крупицы – свою первую добычу. Второй не последовало.
Кейден её не преследовала. Просто остановилась на берегу какой-то речушки и долго молча смотрела, как пошатывающаяся Сильвия скрывается в темноте.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:57 | Сообщение # 37 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
Потерпев неудачу в Козьих горах, выбившись из сил, голодная и промокшая до нитки, Сильвия едва-едва выбралась в населённые места. Она оказалась на восточном побережье Изгиба, почти в тех же местах, где совсем недавно побывала Клара Хюммель. О поражении самолюбивая Сильвия старалась не думать. Она уже почти убедила себя, что всё случившееся – не более, чем досадная случайность. Я ещё вернусь, твердила она, как заведённая. Только, наверное, не сейчас. Драконы на страже. Надо чуть выждать. Затаиться. Погодить. И тогда она вернётся. Как говорится, за одного битого двух небитых дают.
А пока… пока и в самом деле не вспомнить ли о той же Кларе? Ведь в конце концов у неё, Сильвии, есть в запасе две крупицы Кристалла Магии. Конечно, у неё теперь собственный план, но отчего бы не усложнить его? Почему бы не втянуть в эту игру и самого старика Игнациуса? Он небось так привык в своей Долине ко всеобщему поклонению, что и заподозрить ничего не сможет.
Она долго комбинировала, прикидывала, что и как. Это, помимо всего прочего, помогало заглушить едкий стыд поражения. Уверить себя чуть ли не в том, что всё так и было задумано.
Ужасно хотелось есть. Тут не мог помочь уже никакой фламберг. В рыбацкой деревне Сильвия стянула вязку солёной рыбы. Этим питаясь, кое-как пришла в себя. И занялась поисками Клары Хюммель уже всерьёз.
Да, её соперница была в этих местах, и сравнительно недавно. Сильвии не потребовалось особенно много времени или усилий, чтобы понять, куда направилась мятежница. На запад, в Ордос. Недолго думая, Сильвия тоже двинулась туда.
Интерлюдия 23
Мрачная, в отвратительнейшем настроении, Клара расхаживала по роскошно обставленной комнате – лучшей комнате лучшего отеля, сыскавшегося в салладорском порту. Боевая волшебница потеряла уйму времени, пытаясь разыскать в чужой земле следы Кэра Лаэды. Порт и прибрежные тракты оказались чисты. Какие-то намёки стали проявляться по мере того, как Клара и её отряд продвигались в глубь страны. Хотя «отряд» – это, несомненно, было сказано слишком громко. Три человека, не считая самой Клары, – вот и всё её войско. И войско, готовое вот-вот взроптать.
Тави, с лицом чернее тучи; делано-равнодушный Кицум, добывавший для отряда средства запрещёнными в Салладоре (и потому особенно притягательными) азартными играми; даже Райна, Дева Битв, верная и стойкая, как кремень, заколебалась.
Они хотели идти на запад. После того как Клара, Тави и Райна бились в невероятной битве с козлоногими, останавливая их вторжение в Мельин, они уже не согласны были на обычного врага. Кларе на какое-то время удалось увлечь их идеей похода против тьмы; но, поелику они вместо запада углублялись всё больше и больше на восток…
В Эргри они отыскали следы. Вместе с целой армией инквизиторов. В самом центре салладорской столицы какие-то руины были окружены плотным кольцом серых, не пропускавших никого, даже полномочных посланников его светлости эмира.
Кларин отряд подтянулся, сжался. Всем настолько надоели бесконечные блуждания по унылой безжизненной пустыне, от одного оазиса к другому, что, похоже, все прямо-таки горели желанием подраться.
Кларе тоже всё надоело до крайности. Тем более что она чувствовала там, в развалинах, след Кэра. Недавний и чёткий. Он пробыл здесь довольно долго, пока она моталась по иным градам и весям.
Боевой волшебнице уже пришлось пускать в ход магию – тут, в Салладоре, когда отряду потребовалось пройти в ворота. Тогда сработало простое отведение глаз страже, но на сей раз… было в этих инквизиторах, копошившихся в руинах, точно термиты, что-то неправильное. Не могли какие-то грязные фанатики из закрытого мира обладать такими силами! Клара не сомневалась, что простые заклинания тут не подействуют и без драки не обойдётся.
Они приближались к первому кольцу оцепления. Солдаты-копейщики, изнывающие от жары в тяжёлых кирасах, вперемешку с облачёнными в серые рясы боевыми монахами. Клара быстро, молниеносно бросила заклинание – у всех, кто их видит, не должно возникнуть никакого сомнения, что эти четверо имеют полное право тут находиться и, более того, имеют право отдавать приказы.
Ближайший к ним копейщик озадаченно протер глаза, помотал головой и… решительно направил остриё пики Кларе в живот.
– А ну, стой! Кто такие?! – рявкнул он. Солдат говорил на верхнеэбинском, языке Эгеста и Аркина. Уроженцем Салладора он явно не был.
– Отойди с дороги, доходяга, – не останавливаясь, презрительно бросила Клара. Рука её сжала эфес рубиновой шпаги. Кажется, пришла пора. Эти серые достаточно испытывали её терпение. Конечно, лучше всего добраться до главарей, какой смысл убивать несчастных рядовых, скорее всего ничего не понимающих в происходящем?
И, наверное, не миновать бы тут кровавого побоища, если бы не Райна и Тави, дружно повисшие на плечах разъярённой чародейки.
– Госпожа, госпожа, погодите, – прошептал Кларе в самое ухо Кицум. – Погодите, нам ведь только и надо, что «языка» взять, а уж это дело вы предоставьте мне, госпожа…
Тави и Райна насилу увели взбешённую волшебницу прочь. Солдаты и монахи провожали её глумливым гоготом, громко обсуждая её возможные постельные достоинства и недостатки.
Валькирия насилу удержала озверевшую Клару.
Кицум исполнил обещание. Ночью он ненадолго исчез, а когда вернулся, с ним вместе пришёл – да, да, именно пришёл! – инквизитор. Средних лет, ничем не примечательный, с гладко выбритой головой.
– Он цепью ночной распоряжался, командовал, стал быть, – пояснил Кицум свой выбор.
Клара изумлённо воззрилась на пленного. Руки инквизитора не были связаны, ноги – тоже свободны, но в глазах застыл, заледенел такой ужас, что он без звука повиновался малейшему жесту Кицума. Мимоходом Клара поинтересовалась про себя, что же такое должен был учинить бывший шпион Серой Лиги, чтобы так напугать этого фанатика?
– Говори! – приказала Клара серому. – Что вы здесь делали, почему развалины окружены, всё по порядку.
Инквизитор затравленно оглянулся. В его пустых и плоских, как у рыбы, глазах временами вспыхивало нечто вроде слабого отсвета былой если не смелости, то, по крайней мере, наглости и уверенности в том, что его не могут не выручить – однако стоило взгляду серого упасть на ласково и безмятежно улыбавшегося Кицума, как весь гонор слетал с него мигом – и тогда он, захлёбываясь от ужаса, лепеча, запинаясь, принимался отвечать, поминутно делая попытки пасть на колени и обнять ноги Клары. Одна только мысль о том, что он вновь окажется наедине с Кицумом, похоже, начисто отбивала у пленника последние остатки воли к сопротивлению.
Кицум же ничего особенного не делал, просто стоял себе скромненько у стенки, скрестив руки на груди, и время от времени ласково поглядывал на приведённого языка – мало что не с отцовской нежностью.
Без всяких пыток и принуждения Клара узнала всё, что только могла пожелать. Узнала, что в Эргри был окружён и после упорного боя захвачен некромансер, которого теперь преподобный отец-экзекутор Этлау, едва оправившись от ран, лично повёз на север, в Аркин, для предания справедливому суду и медленной, мучительной казни, дабы покончить с Разрушителем и тем самым спасти Эвиал от грозящего ему неминуемого нашествия Тьмы…
При этом известии Клару пробрал мороз. Кэр попал в лапы к серым?! Она повторяла вопрос снова и снова, в разных вариантах, стараясь поймать инквизитора на лжи – но нет, тот упорно стоял на своём. Некромансер пойман, и сейчас его везут в Аркин для суда и казни. Везут морем. Когда это случилось? Да уже немало времени прошло, наверняка в Святой Город приплыли.
«Корабль должен уйти на рассвете, – лихорадочно размышляла Клара, без устали меряя шагами пушистый салладорский ковёр, покрывавший пол её комнаты. – Ещё ведь до порта добираться. Ох, не успеем. Неужто не успеем? И как знать, не попаду ли я просто на пепелище, не увижу ли я один лишь обугленный труп? Ведь если Кэра захватили в плен, значит, в ход пошло нечто совершенно новое. Такое, с чем он не встречался и, быть может, не встречалась и я. Так просто с ним бы не справились. В конце концов, глядя на Кицума, я начинаю уважать Серую Лигу. Кэр бы отбился. Ушёл. Прорвался. Если его схватили и связали – значит, враг силён, и нечего делать скидки на то, что это всего лишь тупоумные зашоренные фанатики, исступлённо верующие в свои сказки.
Больше им было нечего делать в Эргри. Кицум походя добыл ещё одного «языка» – тот не сказал ничего нового. Они покинули столицу Салладора – спутники Клары откровенно радовались. Надо было делать то, что решили, а не проводить неделю за неделей в бесконечных и бесплодных скитаниях.
…Наступило утро. Без всяких приключений Клара и остальные покинули Эргри; дорога от салладорской столицы до порта показалась бесконечной. Они ничего не знали о том, что как раз в это время разыгрывалось в Аркине, на площади, где пытались творить правосудие по-инквизиторски.
Плавание прошло спокойно. Неприятности начались, когда купеческий барк ошвартовался в аркинской гавани.
– Эк и крепко ж их, болезных, приложило, госпожа Клара, – усмехнулся Кицум, показывая на творящееся вдоль пирсов.
Клара взглянула и негромко присвистнула.
Аркин, похоже, находился на военном положении. Всё вокруг было занято солдатами. По-разному одетые и по-разному вооружённые, они толпились возле любой, даже самой мелкой лодчонки. Каждая телега, каждый тюк тщательно обыскивались. Клара решила – это признак того, что знатный пленник жив и серые опасаются его побега (она не знала того, что побег уже состоялся).
Здесь, в Аркине, тоже ощущалось присутствие странной магии, той самой, с которой Клара столкнулась в Салладоре, когда не смогла отвести глаза стоявшим в оцеплении солдатам. Что-то было не так в этом мире. Что-то очень сильно не так. Не могли местные маги вот так запросто блокировать её надёжное, десятилетиями отрабатываемое заклинание. Что-то было очень сильно не так. Новая сила вступила в Эвиал, и Кларе очень не нравилась эта мягкая, кошачья, вкрадчивая поступь. Честное слово, она вновь предпочла бы козлоногих. С ними, во всяком случае, все было ясно с самого начала.
И даже с палубы корабля Клара чувствовала Кэра. Он был здесь. Во всяком случае, совсем недавно. След казался совершенно свежим.
Клара боялась поверить своей удаче.
Её отряд в полном составе торчал у борта, ожидая, когда будут переброшены сходни. Клара нетерпеливо похлопывала ножнами шпаги по голенищу высокого сапога, когда к ней рысью подбежал шкипер.
– Высокородная госпожа… проверка… никого без проверки в Аркин не пущають… сами взгляните, будьте ласковы…
Клара повернула голову: действительно, на пирсе уже собрался отряд в полтора десятка солдат и пяток монахов, очевидно, намереваясь подняться на борт.
Кицум нехорошо прищурился. Тави потащила из ножен саблю. Даже невозмутимая валькирия положила руку на эфес.
– Погодите, друзья, – подняла руку Клара. – Попробуем для начала без крови.
Она сосредоточилась. Да, ей противостояла немалая сила. Этот Святой Город был на самом деле источником мощи для всех истинно верующих в Спасителя. Кларе довелось повидать немало подобий Аркина, но только это место, пожалуй, могло с полным основанием носить своё прозвание.
Что ж, придётся чуточку потерпеть. Чем сильнее заклинание, тем болезненнее откат. Странный мир, очень странный… кто ж его так заколдовал?
Меня нет, сказала она солдатам. Всё, что вы видите перед собой, – разряженная имперская маркиза со свитой. Охранница, горничная-компаньонка и старый мажордом. Вы можете рассчитывать на щедрые гроши, если будете вежливы и подобострастны. Подобострастны и вежливы. И вам даже не придёт в голову требовать у благородной госпожи подорожную или вообще задавать какие-то глупые вопросы…
Она вложила в это заклинание немало силы, сжалась, скривилась от резкой боли – отдача заклинания ударила, словно крепостной таран. Топавшие по сходням солдаты замешкались – кто-то протирал глаза, будто их чем-то запорошило, кто-то вообще закрутился на месте с таким видом, будто забыл своё собственное имя. Монахи растерянно переглядывались, морща лбы и шевеля губами. Однако мало-помалу порядок восстановился. Отряд вступил на палубу, и старший, десятник в тяжёлой кирасе со значком Святой Инквизиции на плече – красный кулак в сером круге, – подступил к шкиперу. Началась обычная перебранка: «Судовой журнал давай! Откуда приплыл, что на борту, кого везёшь, где отметка об уплате пошлины?!» Шкипер отвечал заученно-плаксивым голосом, постоянно взывая к милосердию «доблестных стражей» и беспрестанно напоминая бесчисленное голодное потомство его команды, оставить каковое без куска хлеба, судя по всему, могло продолжение проверки.
Подбоченившись, Клара стояла у борта. Сейчас она видела себя словно со стороны – роскошное бархатное «дорожное» платье, кольца и перстни поверх шелковых чёрных перчаток, муфта из драгоценного меха белых гепардов, аккуратные сапожки на только-только входящем в моду высоком тонком каблучке… и, разумеется, никакого оружия.
Солдаты быстро рассыпались по всем уголкам парусника, монахи же, напротив, сбились в кучку около сходен. Клара заметила, что они все вооружены – шипастыми моргенштернами или чеканами. Монахи угрюмо косились в сторону Клары и её отряда, и, надо сказать, взгляды эти Кларе очень не нравились.
Заклятие опять не работает? Нет, тогда бы они кинулись на неё, как волки на отару…
Она уловила отзвук чужого заклятья. Не направленного на неё, скорее – просто переданного магическим путём сообщения. Раскрыта? Её собственная защита опять не сработала?
Райна чуть сдвинулась, теперь почти полностью прикрывая Клару.
– Дозвольте мне, милостивая госпожа, – одними губами произнёс Кларе в ухо Кицум. – Дозвольте.
– Погоди… – начала было Клара, но Кицум уже мелкой, семенящей походкой, держа на виду пустые руки, затрусил прямо к монахам. Те, как по команде, разом повернулись к нему. Кицум низко, раболепно поклонился, закряхтел – якобы от болей в пояснице. В старом шпионе погиб неплохой актёр.
Монахи уставились на него. К Кларе Кицум стоял спиной и говорил так тихо, что ничего разобрать было нельзя.
Что произошло в следующий миг, понять было невозможно. Монахи как-то разом, все вдруг, завопили дурными голосами, словно увидев перед собой голодного зомби. Никто из них даже не подумал о сопротивлении. Швыряя оружие, они все вместе рванули к сходням. Кицум лениво и мягко взмахнул рукой, и самый нерасторопный из монахов закувыркался на палубе с охваченной удавкою шеей. Остальные четверо инквизиторов даже не подумали остановиться, чтобы попытаться выручить товарища.
– Кидайте остальных за борт, госпожа Клара, – повернулся к волшебнице Кицум. Ничего необычного в его лице чародейка не увидела. – Выбрасывайте, а я пока с этого допрос сниму. Он у меня всё скажет, язык себе откусит, так торопиться станет…
Райна и Тави тотчас выхватили клинки, словно только и ждали этого. Клара не успела и глазом моргнуть, а по всей палубе зазвенела сталь. Райна с великолепным презрением отшибла в сторону широкий и толстый осадный нож десятника и от души врезала тому оголовком меча. Солдата подняло в воздух и швырнуло через борт. Раздался громкий всплеск.
Тави кинулась наперерез трём мечникам, со свистом крутя над головой свои сабли. Солдаты даже присели от неожиданности. Не прошло и трёх секунд, как ученица Вольных разоружила их, а потом пустила в ход магию – поднимая их в воздух и сбрасывая в забортную воду.
Двум воительницам потребовалось меньше минуты, чтобы очистить корабль. Кто не догадался сигануть за борт сам, оглушили. Кицум тем временем уволок пленного монаха вниз, в каюту, и оттуда почти сразу же донёсся такой ужасный вопль, что даже у Клары по спине пошли мурашки. С несчастным монахом, похоже, творили нечто совершенно нечеловеческое.
– Вот и всё, госпожа, – чётко отрапортовала валькирия. – Да будет позволено мне дать совет…
– Я и так всё знаю, Райна. Какого ворона вы полезли в драку?! Зачем Кицум всё это устроил?! Мне нужен чёткий след Кэра, а не…
– Милостивая госпожа, – раздался негромкий голос Кицума. – Госпожа Клара, думаю, вам это надо послушать самой.
Привязанный к лавке монах бился и рвался в путах. Лицо его почернело, на губах вскипела обильная пена. Глаза лезли из орбит. И он всё время неостановимо орал. Клара не поняла, в чём тут дело – на первый взгляд пленника никто не пытал, не резал, не давил. И тем не менее он орал так, что было ясно – такое при всём желании не изобразишь и не сыграешь.
– Спросите его о некромансере, госпожа, – подсказал Кицум.
И Клара узнала, что да, ужасный Разрушитель был-таки привезён во Святой Град. И был подвергнут суду скорому, но справедливому. И судившие приговорили – отнять жизнь его богопротивную, Тьме служащую, путём сожигания на площади Правосудия. И был некромансер оный приведён туда, и привязан цепями крепкими, и свершилось бы благое дело, кабы не подлый заговор. Был оный некромансер освобождён четырьмя созданиями богомерзкими, одно из коих точно тварь Тьмы, поелику являла собой древо ожившее, деревянными мечами рубившее и коловшее. И так освободился Разрушитель, и слугами своими был из града выведен, и морским путём, как говорят, бежал куда-то, и ныне по всем градам земель знаемых и незнаемых вся сила совокупная, Свету служащая, его усердно ищет и должна, несомненно, вот-вот найти…
– Вот так-то, милостивая госпожа, – вздохнул Кицум. – Нечего нам тут делать. Если только не решим размяться, душеньку потешить. Надо уходить, и скорее.
Клара молча кивнула, невольно косясь на вновь принявшегося вопить монаха.
– Вышвырни его прочь, Кицум. Не могу больше слышать. Орёт, как резаная свинья… нет-нет, кончать его не надо. Ни к чему лишняя кровь…
– Никогда святош не любил, – проворчал Кицум, пряча длинный изогнутый кинжал. – Но раз госпожа приказывает…
– Приказываю, приказываю, – поспешно проговорила Клара. – Займись шкипером, Кицум, а мне надо найти след…
…Неведомо, какие средства убеждения применил шпион Серой Лиги к капитану судна, но, когда Клара выбралась на палубу, весь экипаж, пав на колени, принялся слёзно умолять не отринуть от длани своей и не запрещать им служить ей и дальше, а именно – позволить отвезти её туда, куда ей, госпоже, будет благоугодно приказать.
Слегка опешив, Клара кивнула.
Искать след Кэра ей пришлось недолго. Послав к воронам всю и всяческую осторожность, не обращая внимания на боль, чародейка быстро выяснила, что Кэр действительно прошёл здесь. Вернее, проплыл, направляясь куда-то на юг. Без долгих колебаний были поставлены все паруса, и корабль заскользил по морской глади, направляясь на юг.
…Однако чем же так сумел напугать монахов этот Кицум?..
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:58 | Сообщение # 38 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава 12
Все дороги сходятся
Лететь вампиру было тяжело. Фесс не знал, какими заклятьями тот поддерживает себя в воздухе. Некромант ощущал лишь непрерывно творимые чары. Вампир шипел, тело летучей мыши дёргалось в конвульсиях – однако тот всё же не сдавался и мчался над землёй на удивление быстро.
Змеиные леса оставались позади.
Фесс покосился на Императора. Вот уж воистину, встреча, назначенная судьбой. Раз она свела их даже здесь, далеко-далеко от мельинского солнца, значит, им предстоит совершить вместе что-то очень важное.
Уже прошло первое безмерное удивление, длившееся не один день, когда Фесс никак не мог поверить, что перед ним – не бесплотные призраки, созданные, к примеру, той же Сущностью. Он избегал теперь называть Западную Тьму – Тьмой. Это была ложь. К Тьме Сущность не имела никакого отношения.
Не приходилось сомневаться, что на сей раз Сущность проверит крепость защитных барьеров более основательно. Судя по масштабам надвигавшегося на Аррас вражеского флота, на сей раз им предстояло встретиться именно с вторжением. Вторжением, поддержанным всей мощью чародеев Империи Клешней, где, как сильно подозревал Фесс, некромантия находилась в большом фаворе. Не такая некромантия, как у него – тогда можно было б ожидать использования тех же основных, базисных систем магии, – но чародейство, также имеющее дело с миром мёртвых и посмертием. К тому же Фесс не сомневался, что на приступ полезут также и твари Змеиных лесов.
Времени оставалось очень мало.
Вконец выбившись из сил, вампир тяжело опустился наземь. Он летел почти целый день, сделав лишь пару кратких остановок. Фесс, Император и Сеами тоже изрядно устали – попробуй-ка, повиси под судорожно бьющейся в воздухе летучей мышью столько часов!
Был уже поздний вечер.
Места были Фессу знакомы – окрестности лагеря «Белых Слонов». Молодец Эфраим, ничего не скажешь. Болеет за Эвиал больше, чем иные живые, например, преподобный наш Этлау.
– Идёмте, идёмте, – торопил спутников некромант. Вампир с кряхтением перекинулся обратно в свой привычный облик.
– А мне тоже надо? – с опаской осведомился он. – Не сильно-то солдаты нашего брата любят…
– Ничего, – заверил его Фесс. – Ты уже сделал для Арраса куда больше, чем весь этот полк, вместе взятый.
– В том-то и дело, – уныло ответил Эфраим. – Ещё завидовать начнут.
Все рассмеялись, но как-то невесело. Вид длинных чёрно-зелёных галер не выходил из головы. Им ведь осталось ещё не больше нескольких дней полного хода, да при свежем ветре… не успеешь оглянуться, а они уже будут здесь.
Все четверо решительно зашагали к видневшимся невдалеке строениям. Точнее, решительно шагали только трое, вампир плёлся сзади, громко и выразительно вздыхая – верно, надеялся, что его оставят здесь.
Часовой окликнул их уставным «Стой, кто идёт!».
– Кэр Лаэда, – громко ответил Фесс, делая знак своим спутникам остановиться. – У меня важные сведения для полковника Эберта!
– Какой такой Лаэда? – недоверчиво откликнулся дозорный. – Стойте где стоите, вы все! Сейчас разводящего вызову.
…И всё-таки глупости и лености в наёмной армии было поменьше, чем в обычных полках. Разводящий, судя по всему, знал, кто такой Кэр Лаэда, во всяком случае, он пожаловал не один, а вместе с ротным Джебе и самим полковником Эбертом, командиром «Белых Слонов».
– Именующий себя Кэром Лаэдой, выйди на свет! – загремел Джебе. – Остальным оставаться на местах!
Фесс повиновался.
На стене, ограждавшей собственно лагерь полка и отделявшей его от разросшегося вокруг небольшого посёлка, некоторое время совещались шёпотом.
– Именующий себя Кэром Лаэдой, кто был вместе с тобой в команде, отправившейся за укрепления, и какова была её задача? – наконец гаркнул Джебе.
Понятное дело – его проверяли. Что, если это очередная хитрость неведомых хозяев тех самых Змеиных лесов, если только эти «хозяева» на самом деле существуют?
Фесс ответил чётко и без запинки. Назвал Фейруза и Дикаря, Мрака и других бойцов поисковой партии.
Наконец на стене удовлетворились.
– Можете заходить! – распорядился Джебе.
В воротах их встретили всё те же лица, правда, прибавилось других ротных и сотников. На Фесса все глазели как на вернувшегося с того света.
– Кто это с тобой? – первым делом, однако, спросил Джебе. Судя по всему, он распоряжался тут церемонией встречи. Полковник пока молчал и только пристально поглядывал то на некроманта, то на других его спутников. Особенно часто его глаза задерживались на Сеамни, и Фесс чувствовал, как всякий раз Император сжимался от гнева – никто не смеет глазеть на его Тайде!
– Это мои друзья, ротный. История их покажется тебе чистой сказкой, к тому же они не говорят по-эбински. Но я ручаюсь за них головой, ротный.
– А этот? Уж больно вид у него… ну точь-в-точь вампир!
– С вашего позволения, господин Джебе, я вампир и есть, – вежливо поклонился Эфраим. – Эфраим, с вашего позволения, господин ротный. Господин полковник… – Вампир отвесил ещё один вежливый поклон.
В «Белых Слонах» служили отнюдь не трусы, но от слов Эфраима многие вздрогнули и побледнели. Почти все схватились за оружие.
– Вот видите, – укоризненно проговорил Эфраим, слегка попятившись. – Говорил же я – не надо мне никуда идти…
Чтобы его поняли все, он произнёс это разом и по-эбински, и по-мельински. Последнее – одними мыслями.
– Господа, – громко проговорил Фесс. – У меня известие чрезвычайной важности. Арвест на пороге большой войны. Идёт флот Клешней. Империя начала вторжение. И они высадятся здесь. В порту Скавелла. У нас в тылу. И ударят на Аррас. Им осталось самое большее три дня. Ветер дует с запада. Галеры идут под всеми парусами. Если их не остановить – они разрежут Аррас надвое. И тогда конец. Я видел, как они дерутся, в Арвесте.
Гул встревоженных, недоумённых голосов, и разом вырвавшийся, наверное, сразу у десятерых вопрос:
– Как ты узнал?!
Фесс тяжело вздохнул. Видно было, что придётся рассказывать с самого начала. Однако, прежде чем он успел раскрыть рот, заговорил вампир:
– Я видел их, господин полковник. Мы творили заклинание, я и эта уважаемая молчаливая эльфа, которая, увы, не знает нашей речи. Мы творили заклинание и увидели их. Мы готовы повторить это чародейство. Или я могу слетать вместе с кем-либо из вас навстречу флоту – разумеется, если никто не испугается полететь вместе с вампиром.
Полковник Эберт решительно вышел вперёд. Поднял руку, и шум мгновенно стих.
– Мне ясно, что вы говорите не всё, – произнёс он. – Но я понимаю, далеко не всё может быть сказано в присутствии многих. Я готов выслушать вас. Идёмте. А насчёт полёта… я, Эдвуд Эберт, не боюсь никого и ничего. Я готов полететь…
– Полковник! – резко проговорил Фесс. – Верите ли вы, что я – это я? Верите ли вы, что я видел эти корабли собственными глазами? Я ставлю свою жизнь – через три дня они высадятся в Скавелле. Если нет – делайте со мной, что хотите. Я понимаю – кто-то может заподозрить, что какие-то неведомые чародеи затеяли всё это с целью отвлечь «Белых Слонов» от их непосредственного занятия – охраны пограничных валов. Но если все силы Аррасского султаната не будут стянуты в кулак, Клешни прорвутся в Кинт Ближний, а вместе с ними прорвётся ужас, по сравнению с которым все твари Змеиных лесов покажутся игривыми котятами. Беда в том, что у нас совершенно нет времени. Скавелл не укреплён. Пираты давно не трогают эти места, почему – другой вопрос. Чтобы хоть как-то организованно встретить врага, надо двигаться немедленно. Надо послать весть в Аррас. Все, способные носить оружие, должны немедля выступить к Скавеллу. Немедленно! Мы готовы остаться заложниками.
Разумеется, поверили и приняли его слова далеко на все. Ротные с сомнением качали головой, подозрительно глядя на спутников Фесса. Однако полковник Эберт не зря, как оказалось, назывался полковником.
– Господа, – негромко сказал он, глядя поверх голов. – Я склонен верить сообщению Кэра Лаэды. Тут множество похожих на сказку и волшебство обстоятельств, но я скорее поверю в сказку, чем в тщательно продуманную ложь, вы знаете, что обмануть меня до сего времени было нелегко. На марше мы постараемся проверить всё, что только сможем. Для охраны границы оставим две сотни. Их задача – в случае прорыва предупредить местных жителей и, не принимая боя, отходить, отслеживая пути чудищ и особенно их попытки приступить к гнездованию. Все остальные – в Скавелл. Я немедля отправлю сообщения в Аррас. Все ясно? Тревога, господа! Мы выступаем немедленно! Все недовольные могут засунуть своё недовольство в задницу и писать на меня доносы.
* * *
Разумеется, полковник не был бы полковником, если бы не учинил Фессу строжайшего допроса. Ему и его спутникам. Однако это было уже на марше, когда все «Белые Слоны» верхами выступили в путь.
Фессу пришлось-таки рассказать о себе. Об Академии Высокого Волшебства и Ордосе, Арвесте и Нарне, Эгесте и Мекампе, Салладоре и Аркине и о многом, многом другом. Словно громом, полковника поразила история появления в Эбиале Императора, доселе бравый вояка не слишком задумывался над теорией множественности миров.
О себе самом Император сказал скупо. Странствующий рыцарь. Сеамни Оэктаканн – его возлюбленная, похищенная злобными тварями Змеиных лесов, чародейским способом пробравшимися в его, Императора, собственный мир. Он сделал своё дело и должен теперь вернуться, но, увидев грозящую мирным нивам опасность, решил задержаться и помочь отразить вторжение.
Полковник мигом почувствовал родственную душу, и они с Императором – хоть и через переводчика Эфраима – погрузились в обсуждение высоких материй тактики и стратегии.
«Белые Слоны» рысью двигались к Скавеллу.
Глубоко за полночь они вошли в мирно спавший городок. Впрочем, спали не все. В море, как и предсказывал Император, виднелись многочисленные огоньки рыбачьих посудин. Ночной лов был в самом разгаре.
Захлопали ставни и двери, разбуженные люди высовывались из окон, недоуменно таращась на закованную в железо змею полка, быстро тёкшего по тихим улочкам.
Полковник велел немедля разбудить и доставить к нему городского голову. Сами «Белые Слоны», едва успев слезть с сёдел и не теряя времени, двинулись в порт. Перекликались ротные, соображая, что можно сделать в смысле укреплений.
– Ну а теперь, когда мы на месте, – повернулся полковник к Фессу, – можно ли сделать так, чтобы мы тоже увидели эти галеры?
Некромант кивнул. Теперь, когда флот Клешней приближался, это было сделать нетрудно, даже не имея посоха и не стоя на месте средоточия Силы, как в том затерянном посреди Змеиных лесов замке.
…И вновь границы мрака раздвинулись, над землёй заплескалось море. Дул ветер, наполняя паруса, но тяжёлые галеры не переставали мерно взмахивать вёслами, всё более ускоряя свой бег. Их было много – сотни; а следом за галерами двигались самые разные корабли – от некрупных до настоящих плавучих замков, вздевших под самые звёзды всклубленные тучи парусов.
Да, это был уже не набег. Это было вторжение, долженствующее утвердить тяжёлую длань Империи Клешней в восточных землях, тут, в мягком подбрюшье Эвиала. Полковник и ротные глазели на чёрно-зелёный флот, раскрыв рты. Нечего было и думать остановить эту армаду одними лишь мечами «Белых Слонов». По самому приближённому счёту, на почти трёхстах пятидесяти галерах находились сорок тысяч солдат. И это ещё если допустить, что каждый корабль поднимал, кроме команды, чуть больше сотни латников.
– Но если и в трюмы напихать, так и по две сотни поднимут, – проворчал Джебе. – Эвон, как низко сидят! Небось и напихали… Я бы уж точно напихал.
Двести солдат на каждой галере – семидесятитысячная армия готовилась к высадке на аррасский берег. И против неё – двадцать сотен мечей одного-единственного полка!
Полковник несколько мгновений смотрел на имперский флот, прищурив глаза. Изумление прошло, страху он не дал дороги – командир «Белых Слонов» уже размышлял, как лучше дать отпор.
И приказы последовали один за другим. Поднимать всех, от мальчишек до глубоких старцев. Девиц и молодых замужних женщин – тоже. Всех, кто способен удержать в руках даже не оружие, а хоть что-то отдалённо на него похожее. Со всей округи, с ферм и постоялых дворов, с торжищ и маслодавилен, виноградников и мельниц, отовсюду, где только были люди.
И затем – сбить замки с султанского арсенала. Оказалось, такие были в каждом мало-мальски крупном городишке, и создавались они в давно минувшие лихие годы пиратских набегов и угрозы с севера, когда какому-нибудь очередному деятельному и энергичному императору Эбина удавалось на время приостановить процесс распада и сколотить хоть сколько-нибудь боеспособное войско. Как правило, первым делом такие «восстановители» смотрели на север, на старые имперские земли, но находились и такие, кто поглядывал на юг. Несколько эбинских десантов Кинт Ближний успешно отбил, один – не сумел, и дело кончилось захватом Арраса и выплатой крупной дани.
Арсеналами давным-давно не пользовались, местное ополчение было распущено «за ненадобностью», заменённое наёмными войсками, которые, как оказалось, способны удерживать ту же границу со Змеиными лесами куда успешнее.
Городок превратился в развороченный муравейник. Выдернутые из постелей сонные обитатели поволокли брёвна и доски, лопаты землекопов вгрызлись в землю. Скавелл никогда не готовился ни от кого защищаться. Фесс только качал головой от такого ротозейства: ведь Змеиные леса рядом, а вдруг «Белые Слоны» не выдержат?
Что можно сделать за три неполных дня? Даже если подойдёт султанская гвардия, если подоспеют другие Вольные роты, нанятые Аррасом, число настоящих воинов не превысит десяти тысяч. Ополченцев собрать можно много, земли вокруг того же Скавелла густо заселены, вот только будет ли толк от такого войска?
Император, Сеамни, Фесс и Эфраим стояли на самом краю небольшого скавеллского порта. Гавань хоть и мала, но глубока, здесь к причалам подойдёт любой корабль. Никаких укреплений, даже сторожевых башен нет – только нечто, напоминающее форт, где гнездились мытари, взымавшие пошлины с нет-нет да и появлявшихся в Скавелле купеческих кораблей.
– Их на подходах не остановить, – бросил Император. – Ни баллист, ни катапульт, и такие машины за два дня не сделаешь. А они не дураки, судя по твоим словам, Фесс. Двинут «черепахой», на палубах – лучники, пращники… головы никто не поднимет. Раздавят Вольные роты на пирсах – и пиши пропало. Никто ничего не сделает. Пару бы имперских легионов моих сюда… Первый и Девятый Железный, тогда всё б ещё не так могло повернуться.
– А что бы сделал мой Император, располагая этими легионами?
Император пожал плечами.
– Никогда не был склонен к бессмысленному прожектёрству, Фесс. Моих легионов тут не будет, так что нечего и мечтать… Но посуди сам – улочки тут, за исключением главной, – кривые и узкие. Правильным строем не очень-то пойдёшь. А если и пойдёшь – с крыши легко достать. Камнем, бревном, кипятком – всем, чем угодно. Луки если есть сильные – стрелами в упор. Потрепать елико возможно – а потом на выходе из города ударить. Настоящими войсками. Лучше всего – конными стрелками. Но и тяжёлая пехота подойдёт. Если уж совсем плохо дело. Ещё я бы посоветовал попытаться поджечь галеры… лучше всего, конечно, пока они не успели высадить десант. – Он скривился, словно от сильной зубной боли. – Собрать полсотни баркасов, нагрузить всем, что может гореть, и навстречу отправить. Хотя куда там! У здешних сердца нет – за свою землю умереть. Никудышные из них солдаты, Фесс. Мои мельинцы бы не побежали…
Фесс пожал плечами. Положение казалось безвыходным. Клешни наверняка приведут с собой множество чародеев. Тогда, в Арвесте, он даже и не пытался с ними бороться. Теперь не останется другого выхода, но многого ли он добьётся? Даже если аррасцы упрутся насмерть, даже если тут соберётся достаточно войск – что делать с магией? Сейчас тут не помешал бы даже досточтимый отец Этлау.
Император задумчиво провёл пальцами по блестящей поверхности белой перчатки:
– На самый крайний случай всегда останется это…
Сеамни покачала головой.
– Нет, Гвин. Зверь освободится, и те, кто украл меня, добьются-таки своего…
– Ну не дать же этим Клешням вырезать целый город? – чуть резковато ответил Император. – Я помню, что творилось в моей Империи… гномы на западе… Дану на востоке…
Сеамни потупилась.
– Я знаю, это не ты, – вздохнул Император. – Мечи…
Мечи, подумал про себя Фесс. Мечи. Ещё одно последнее средство. И почти столь же опасное. Правда, на сей раз – лично для него. Ну что ж, этот размен мог бы стать выгоден – если б не действовал тот самый принцип меньшего зла. Откройся он маскам – и кто тогда станет упокаивать погосты? Окаянный принцип, всё под него можно подвести, и подлость тоже, стоит только захотеть…
За спиной послышались шаги. Полковник Эберт со свитой, обходящий работы. Фесс невольно подумал, что его присягу полку «Белых Слонов» никто не отменял, и ему, собственно говоря, следует немедля направиться на земляные работы.
– Что-нибудь надумали? – отрывисто спросил полковник. – Всё, что нам удастся собрать к рассвету, – это тысяч семь. Ещё за два дня – самое большее пятнадцать. Из них настоящих солдат тысячи четыре – если считать вместе с султанской гвардией. Тут они будут уже завтра, надеюсь… Но нам-то надо в десять раз больше! Кэр, ты ведь, я уверен, уже прикидывал, не может ли тут магия что-то сделать? А? Прикидывал?
Фесс мрачно усмехнулся. О да, конечно. Забывать об этой возможности тоже не следовало. Правда, где он возьмёт Силы? Тёмный обряд? Время для настоящего гримуара?
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:58 | Сообщение # 39 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Да, очевидно. Он, некромант, конечно же, раскроет себя, но никакого другого выхода он не видит. Сущность можно встретить только во всеоружии, и для этого хороши любые средства.
– Прикидывал, полковник, – согласился Фесс. – Если здесь будет как в Арвесте, они в первую очередь применят магию. И тогда нам несдобровать, будь здесь хоть сто тысяч отборного войска. А маги на султанской службе есть? И если есть – почему ни один не помогал «Белым Слонам»?
Полковник досадливо хмыкнул.
– Маги-то в Аррасе есть, как же не быть. Место хлебное, служба лёгкая. Нет, смелые и среди них попадались, хаживали к нам на рубеж, искали чудищ, гнёзда да кладки. Яйца собирали. Правда, давненько уже не появлялись, наверное, иным заняты.
Фесс недоверчиво покачал головой. Любой маг Воздуха с его талантом владения молниями оказался бы полезнее нескольких сотен лучников. Почему же никто из них не встал рядом с «Белыми Слонами»? Все, как один, струсили? Или нашлась какая-то ещё причина?..
– Всё равно, полковник. Надо написать султану. Всех чародеев – сюда, пусть даже и в колодках.
– Это было б недурственно, – осклабился Джебе.
– Думаешь, я в Аррас этого не написал? – мрачно бросил полковник. – Надеюсь, прислушаются… вот только может так случиться, что все самые сильные решат за столичными стенами отсидеться, мол, оттуда отбиваться сподручнее. Слов нет, аррасских бастионов никакая империя бы не постыдилась, там можно целое войско положить и ни на шаг не продвинуться. Скажи, маг, что сейчас ещё можно сделать сверх того, что уже делается?
Фесс вздохнул.
– Наловите мне побольше кошек и котят. Желательно чёрных. Если не найдут бродячих – пусть из домов забирают. Иначе мне против их чародеев не выстоять.
– Сделаем, – кивнул полковник. – Джебе, распорядись. Что ещё?..
Над Скавеллом взошло солнце. Люди, как одержимые, рыли и носили корзинами землю, вкапывали брёвна, возводили баррикады из заполненных землёй плетёных корзин. Воз за возом везли собранные со всей округи брёвна и доски, камни и песок, глину и прутняк. Укрепления в порту и вокруг него поднимались прямо на глазах. Все работали не покладая рук. Страшная Империя Клешней, которой здесь пугали детей, шла на мирный городок, и встать между ней и остальным Аррасом могли только они, жители Скавелла и окрестностей, вкупе с небольшим числом наёмных войск.
Ближе к вечеру подошли первые подкрепления. Султан внял тревожным вестям. Сорок сотен отборной гвардии, двухтысячная Вольная рота «Волки Темпеста», нёсшая службу в столице, да ещё никак не меньше десяти тысяч ополченцев, пришедших из более отдалённых мест к югу от Скавелла, стронувшихся, едва до тех ферм и городков доскакали разосланные полковником Эбертом гонцы.
Теперь удара имперцев ожидали почти двадцать пять тысяч ратников, правда, из них настоящими солдатами было лишь восемь тысяч. Султанский эдикт назначал Эберта командующим спешно созданной армией «Скавелл».
С султанской гвардией прибыли и чародеи. Десятеро. Пять магов Воздуха, три – Земли, одна Огненная – совсем ещё юная девушка, только-только закончившая Академию, и один специалист по всяким чудовищам, выпускник факультета монстрологии. Фесс решил, что представляться им не стоит, вести о Разрушителе могли разойтись достаточно широко, не хватало ещё только начать сейчас выяснять, кто он такой.
Волшебники казались перепуганными. Видно было, что их буквально стащили с постелей. Все пожаловали в собственных экипажах, запряжённых дорогими конями, – по всему было видно, что чародеи в Кинте Ближнем не бедствуют. Дородная женщина в ночном чепце – так и забыла снять от волнения – тотчас же принялась визгливым голосом требовать, чтобы её отвели «в безопасное место», и что вообще она не понимает, зачем всё это нужно, и что за всю свою жизнь она не участвовала ни в одной баталии, и что она вообще боится мышей.
Император выразительно прищурился. Фессу показалось, что сейчас он вспоминает свою собственную расправу с чародеями в Мельине. Не страшись Император окончательно освободить Зверя, не сомневался некромант, магам сейчас пришлось бы плохо.
Полковнику Эберту пришлось проявлять дипломатические способности. Увы, слабо востребованные в ходе истребления лезущих на крепостные валы чудищ, ни в какие переговоры отчего-то не вступавших, эти способности у бравого полковника покрылись, так сказать, изрядным слоем ржавчины. Маги вели себя, точно кучка до смерти напуганных детей, да ещё и к тому же капризных, и ни в какую не хотели слушать, что им говорят. Авторитет султанского срочного указа вырвал их из уютных домов и погнал в дорогу, но теперь они явно не собирались никому подчиняться, кроме самих себя, а ещё точнее – своей трусости.
Император молча шагнул вперёд. Рядом с ним, словно гибкий вьюн рядом с могучим дубом, встала Сеамни. Дану с вызовом откинула волосы с острых ушей, словно желая показать, что и её сородичам-эльфам не безразлична эта битва. За плечом Императора оказался Эфраим – похоже, он собирался переводить.
Однако Император не стал произносить долгих речей. Он просто поднял левую руку, и прежде, чем Фесс успел вскрикнуть «нет!», на белую поверхность перчатки легли тонкие пальчики Сеамни. В следующий миг над головами присевших от ужаса магов пронёсся самый настоящий огненный шар, взорвавшийся с громким треском и искрами посреди вынесенного далеко в море волнолома.
Маги оторопели. Император выглядел очень внушительно – высокий, мощный, в латах с вычеканенным василиском на груди. Сеамни рядом с ним казалась крохотной девочкой.
Император молча взмахнул рукой, приказывая следовать за собой. Ни у кого из чародеев почему-то не возникло охоты спорить, и даже визгливая толстуха первой припустилась следом за широко шагавшим Императором, деловито принявшимся расставлять чародеев по боевым постам.
…К исходу второго дня Скавелл было не узнать. Повсюду возникли баррикады, каждая пядь пирсов простреливалась засевшими лучниками; сумели даже соорудить три требушета, правда, на них никто особых надежд не возлагал. Армаду Клешней им всё равно не остановить.
Император, нагнав страху на чародеев, занялся местным ополчением. Оружие в арсенале Скавелла оказалось старым, большей частью ржавым и поломанным. Оно и понятно – хранилище не открывалось долгие годы, никому и не приходило в голову следить за тем, чтобы клинки не заржавели, а древки копий и основы щитов не прогнили. Недолго думая, Император приказал рубить новые копья, точнее – просто колья, длинные и толстые, такие, что не перерубить так просто мечом и которые сдержат даже всадника на безопасном для пешца расстоянии. Этим и вооружили добрых десять тысяч ополченцев, явившихся кто с чем и сейчас больше походивших на обыкновенную толпу, чем на хоть сколько-нибудь готовое к бою войско. За Императором повсюду следовал Эфраим, хотя правителю Мельина каким-то образом удавалось объясняться с ополченцами одними жестами, без всяких слов. Фесс видел, как Император, построив своё войско, молча показывал копейные приёмы. Собственно говоря, от впопыхах собравшихся аррасцев требовалось немногое. Наступать, выставив копья, и не разрывать строя. Больше ничего. Фесс болезненно скривился, представив себе это войско под ливнем стрел и пращных ядер, но Император был прав – ничему больше выучить за день или два невозможно.
Сам некромант был очень занят. Ему было не до воинских упражнений. Наёмники из «Белых Слонов» натащили ему целый загон кошек и котят всех расцветок. У загона поставили стражу, отгонявшую ревущих ребятишек, пытавшихся выручить своих любимцев. Фесс скрипел зубами, но сделать ничего не мог. Он не мог применить раз удавшийся в Арвесте приём – почерпнуть силы из мук умирающих. Потому что остановить весь чёрный флот это бы не смогло, а повторять арвестскую ошибку – драться на улицах, подобно простому ратнику, он не собирался. До пирсов должна была дойти одна галера из десяти. Только тогда у защитников Скавелла появлялись шансы. Кто знает, может, атаковавшие Арвест имперцы были так жестоки потому, что сами творили какой-то неведомый Фессу тёмный обряд, насыщая силой своих собственных магов?
Наступила третья ночь. Флот Клешней приближался, Фесс чувствовал это всеми фибрами своего существа, и теперь ему даже не надо было прибегать к магии. Чёрно-зелёные галеры шли на Скавелл, шли уверенно и дерзко, не прячась и не выжидая плохой погоды. Боевые корабли Арраса по неведомым некроманту причинам остались в столичной гавани – наверное, кому-то показалось, что так «жемчужина Кинта» будет в большей безопасности… глупость, но ничего не поделаешь. Будем воевать с тем, что есть.
Полк «Белых Слонов», султанская гвардия и Вольная рота выдвинули вперёд стрелков, сами отступив в сплетение припортовых улочек. Небольшой городок Скавелл, а своих лабиринтов в нём тоже хватало. Расстояния между домами были такие небольшие, что одной телеги и нескольких десятков мешков с землёй было достаточно, чтобы соорудить высокую баррикаду, вполне способную на время сдержать даже самый отчаянный натиск – разумеется, при условии, что оборонять её будут настоящие солдаты.
Наёмники занимали чердаки и крыши, проламывали заборы, чтобы было удобнее отходить. Всюду, где только возможно, копались ловчие ямы со вбитыми в дно острыми кольями. Совсем уже древние старцы запасались арбалетами. Мало кто из них рассчитывал выжить. Но если взять хотя бы одну вражью жизнь, размен уже можно будет считать выигрышным.
…Ранним утром третьего дня в Скавелле воцарилось небывалое спокойствие. Всё, что можно, сделано. Валы и баррикады отсыпаны. Улицы перегорожены рогатками и фашинами. Три наспех сколоченных требушета опробованы и даже не развалились, что вызвало небывалое изумление всех присутствовавших. Метательные машины сразу же нацелили на горло гавани, пустили несколько пробных камней, лёгших точно в цель.
Прибывшие из Арраса маги подуспокоились. С наибольшей опаской они теперь косились на молчаливого и сурового Императора, давшего отдых своей новонабранной пехоте. Фесс гадал, куда подевались остальные аррасские чародеи, ведь не может быть, чтобы на всю большую страну их набралось лишь десять; однако почти в самый последний момент подоспел большой караван – без малого три десятка волшебников, спешно собравшихся из дальних краёв султаната. Большинство были уже в летах и опять же не имели никакого опыта применения боевых заклятий. В основном они занимались погодой и лекарскими делами, да и маги, если честно, они были слабенькие.
Эберт кое-как расставил магическую братию по местам.
Потянулись томительные минуты ожидания. Солнце поднималось над горизонтом, утро обещало быть поистине прекрасным, тихим и тёплым, лёгкий прибой мягко лизал покинутые пляжи. Рыбацкие баркасы угнаны и спрятаны, а сами рыбаки превратились в солдат. Большинство из них погибнут сегодня, с горечью думал Фесс. И потому он, некромант, не имеет права больше думать о собственной безопасности. Он обязан сделать так, чтобы смерть этих рыбаков, пахарей, виноградарей, маслоделов не стала напрасной. Он знал, что скорым маршем идут к Скавеллу и другие войска, три Вольные роты с дальнего юга, где, в отличие от северного побережья, изредка появлялись пиратские корабли. Ещё одна рота спешила с крайнего востока, где охраняла побережье пролива, отделявшего Кинт Ближний от Салладора. Там тоже время от времени появлялись любители попробовать крепость замков, хранящих аррасские богатства.
Но эти три роты не успеют. В лучшем случае появятся уже под конец, когда всё станет ясно. На них нечего даже и рассчитывать.
Фесс стоял неподвижно на невысоком холме, возле клетки с кошками. Пленники некроманта притихли, перестали мяукать, словно чувствуя приближение беды. С холма, возвышавшегося на самой окраине Скавелла, рядом с ведущим к границе Змеиных лесов трактом, была хорошо видна гавань, тихая и пустынная, только десятка два старых баркасов сгрудились в дальнем углу, невдалеке от входа. На них копошились какие-то люди, время от времени, несмотря на утро, мелькали огоньки факелов.
К некроманту подошли Император и Сеамни. Дану осунулась, щёки ввалились, глаза лихорадочно блестели.
– Что с тобой? – пристально взглянул на неё Фесс.
– Память о Деревянном Мече не возвращается так просто, – тихо ответила Сеамни, зябко вздрагивая, словно под ледяным ветром.
– Ты хочешь вызвать силу Деревянного Меча? – опешил некромант. – Но он же…
– Я догадалась, что он у тебя, Фесс, – прежним тихим, бесцветным голосом произнесла Тайде. – Я почувствовала это сразу же. Иммельсторн хитро спрятан, но мне достаточно и той тени, что осталась. Я постараюсь использовать всё, что только смогу. Нет, нет, даже и не предлагай, я избавилась от этой отравы и больше не хочу его касаться, Иммельсторн – горе и проклятие моего народа, именно он едва не привёл народ Дану к полной и окончательной гибели. Я не хочу даже видеть его, но сейчас, в час нужды, мне придётся принять прежний вид – вид Тайде-мстительницы… и, поверь, мне будет очень больно, когда я это сделаю.
Император угрюмо кивнул.
– Это не наша война, Фесс, но мы должны победить. Империя там, где её Император, а Мельинская империя никогда не отступала без боя. Ты уверен, что мы сможем покинуть Эвиал и вернуться домой?
Фесс кивнул.
– У меня нет сомнений, мой Император. Заклятье насторожено и готово к немедленному действию. Сеамни Оэктаканн сумеет им воспользоваться.
– Ты по-прежнему не хочешь возвращаться с нами?
Некромант вновь наклонил голову.
– Мельин – мой мир, но и Эвиал тоже. Я не могу оставить его один на один с тем врагом, что стоит за спиной Клешней.
– Ты уверен, что справишься?
– Кто ж может быть в этом уверен? По крайней мере, я попытаюсь. Это будет достойное дело для мага Долины.
Император с некоторым раздражением пожал плечами.
– Я не настолько хорошо разбираюсь в магии, но могу сказать – это страшный враг, Фесс. Ты просто сложишь свою голову, а Мельин, который тоже нуждается в твоей помощи…
Сеамни коснулась императорских лат, и правитель Мельина тотчас осёкся.
– Он сделал свой выбор, Гвин, точно так же, как и ты сделал свой, – проговорила Дану. – Давай переживём сегодняшний день, и тогда…
– Мастер! Великий Мастер! – завопил Фейруз.
Мальчишка был безмерно счастлив, когда его Великий Мастер вернулся. После этого Фейруз, похоже, окончательно уверовал в то, что некроманту по силам любое чародейство. Фессу, если честно, было просто не до него, и Фейруз наравне с остальными «Слонами» рыл землю и вкапывал колья. К некромантии Фессу подпускать его не хотелось – если последует ответный удар, у мальчишки будет больше шансов уцелеть. В конце концов, ноги длинные и бегает быстро – авось спасётся, если дела тут, в Скавелле, пойдут совсем плохо.
– Что тебе?
– Великий Мастер… они… они идут.
– Что?! – опешил Фесс. Утренний горизонт был чист и безмятежен, ни облачка, никакой дымки, видно на много лиг – и никакого следа кораблей имперского флота.
– Они идут, – упрямо повторил мальчишка. – Я чую. Они от всех прикрываются, даже от вас, Великий Мастер. Но я-то учение помню! Старшая нам много чего говорила. Не из Книги, а так…
– Интересно, что ж это было за учение, – пробормотал себе под нос некромант. – Уж не из наследства ли этих пятиногов, чтоб им пусто и в посмертии было?
– Они идут, мастер. Они уже совсем близко, – Фейруза била крупная дрожь. – Вот-вот вынырнут…
– Вы… – начал некромант, и тут они действительно вынырнули.
Очевидно, на подходе их прикрывало какое-то чародейство, но недостаточно сильное. Не настоящее заклятье невидимости, то, что развеялось, не выдержав тысяч пристальных взглядов, до рези всматривавшихся в пустынный горизонт. Взгляд человека, ожидающего врага и готового до последней капли крови защищать свой дом, – тоже немалая сила.
Они выныривали из завесы, десятки кораблей, движущихся чёткими, ровными рядами. Неправдоподобно ровными. Было в этом движении что-то неживое, механическое, мёртвое, словно какой-то исполин затеял игру в солдатики, изобразив море при помощи голубого шёлка, равнину – складками зелёного бархата и сам город Скавелл – белыми, розовыми и коричневатыми коробочками. Фессу доводилось слыхать о таких играх. Многие правители развлекались ею, передвигая искусно выполненные полки оловянных солдатиков по картам, зачастую – с рельефными горами и реками.
Правда, на сей раз все солдатики были живыми. И коробочкам-домам предстояло вспыхнуть самым настоящим огнём. Мельком Фесс подумал, что от метаемых корабельными катапультами камней и ядер не спасут никакие щиты; галеры могут неторопливо расстреливать защитников Скавелла, пока не заставят аррасцев покинуть город.
Его взгляд упал на встрепенувшихся и принявшихся метаться по клетке кошек. Ничего не поделаешь, лилейностью одежд придётся пожертвовать. Принцип меньшего зла. Хотя, если разобраться, те, кто сейчас ворочает вёслами галер или стоит у руля галеонов, или даже те, кто уже успел облачиться в доспехи, они тоже не виноваты. Они не исчадия зла. Они просто попали под власть Сущности. Но тем не менее их придётся теперь убивать – без гнева и ярости, просто потому, что они зашли слишком далеко.
Десятки галер. Сотни. Фесс знал, что дозорные считают, но знал также и то, что его собственное видение не показало ему всего. Море стало черно от чужих парусов, флот Империи заполнил всё до самого горизонта. Никак не меньше пяти сотен тяжёлых судов, каждое с пятью рядами вёсел, поднимающее никак не меньше двухсот полностью вооружённых панцирников, помимо команды и гребцов. И, разумеется, полный набор военных машин – катапульт, баллист, требушетов…
Разумеется, всё это несметное скопище кораблей не могло разом войти в сравнительно небольшую гавань Скавелла. Головные галеры спустили паруса и пошли на вёслах. Одновременно протиснуться в горло скавеллской гавани смогли бы не больше трёх тяжёлых кораблей, а скорее всего – и вовсе два, если не рисковать сломать вёсла и проломить борта.
Похоже, флотоводцы Клешней рассуждали так же. Любо-дорого было посмотреть, как галеры на ходу перестраивались в колонну по два. Крылья боевого порядка одновременно расходились далеко вправо и влево, и у Фесса защемило в груди от нехорошего предчувствия – а что, если имперцы начнут высаживаться одновременно и восточнее и западнее городка? Что, если-таки рискнут? Даже простые лодки смогут перевезти какое-то количество воинов. А после Арвеста Фесс не сомневался, что даже десяток солдат в шипастых доспехах с нелепыми на первый взгляд косами сумеют обратить в бегство сотню противников.
Но нет – главные силы чёрного флота просто останавливались, не нарушая строя, ожидая, пока авангард закрепится в глубокой, удобной гавани. Потом можно будет ошвартоваться борт к борту и выгрузить всё войско.
Над Скавеллом запели рога. Давным-давно не звучавшие Рога Морской Беды, долженствующие предупреждать о набеге пиратов. Засуетились крошечные фигурки на рыбачьих баркасах. Судёнышки одно за другим отваливали от пристани.
– Фейруз! – рявкнул некромант. – Ты помнишь мои уроки?! Будешь мне помогать. Классический гримуар, последняя степень, ритуальное мучительство по канону…
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:59 | Сообщение # 40 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Он не успел закончить. На головных галерах привели в действие катапульты. Очень хорошие катапульты, если могут бить с такой дистанции. Неудивительно, что имперцы потащили с собой самые большие, тяжёлые и неуклюжие из своих галер, хотя флот более мелких и подвижных судёнышек был бы гораздо более кстати – он-то смог бы высадить десант вообще где угодно…
Каменные ядра с плеском рухнули в воду бухты, взметнув вверх фонтаны брызг. Недолёт. Сейчас на галерах поправят прицел, подумал некромант, и тогда…
Эти три дня Фесс не терял времени даром. На холме красовалась вырисованная по всем правилам высшей некромантии пентаграмма. Простая пентаграмма, не многолучевая звезда – древний символ чистого, незамутнённого зла, разрушения и смерти.
Сегодня день честной схватки.
Пока некромант не видел ни тёмного облака, ни каких-либо ещё признаков вражьей магии. Чародеи Клешней бездействовали, точнее сказать – выжидали момент для сокрушительной атаки. У кого первым не выдержат нервы, кто из магов первым раскроет себя – тот проиграет.
Оставалось надеяться, что полковник Эберт приставил к аррасским волшебникам достаточно надёжных людей, способных удержать их от, скажем так, необдуманных действий: начиная от бегства и заканчивая лихими, но бесполезными ударами, когда врагу легче всего уклониться от них.
Галеры не теряли времени на обстрел. Они просто приближались, высокомерно игнорируя всё и вся. Вёсла гнулись в руках сильных гребцов – их всегда как следует кормили, а перед боем наверняка выдали тройную пайку. Что может ожидать имперцев в этом городке? Ну самое большее – сотня-другая наёмников, случайно оказавшихся в этих краях. Авангард войдёт в гавань и откроет дорогу остальным. Больше ничего не надо. Аррас упадёт к ним в руки, как перезревшее яблоко.
– Работаем, Фейруз, – собрав в голос весь холод, какой только мог, произнёс Фесс. – Работаем.
Да, именно так. Работаем. Делаем своё дело. Мы профессионалы, в нашем ремесле нет места жалости и тому подобным вещам. Не потому, что мы такие, – потому что наше ремесло пострадает от нашей же жалостливости или сострадания. А через это изопьют полную чашу горя сотни и тысячи ни в чём не повинных, просто оказавшихся на пути у смертной тучи, надвинувшейся с запада.
Работаем, Фейруз. Пусть твои руки не дрожат, а уши не слышат раздающихся нам в спины проклятий. Работаем, мой младший брат, которого у меня никогда не было. Работаем, работаем, работаем, наши сердца холодны, наши глаза тусклы – первые застучат и вторые вспыхнут, когда собранная нами Сила придёт в движение.
Фесс решительно взял первого переданного им бледным Фейрузом котёнка и прикрутил отчаянно извивавшегося, шипящего и пытавшегося царапаться беднягу к деревянному колышку. Воткнул колышек возле центра пентаграммы, там, где на пересечении линий было грубо нарисовано что-то вроде человеческого черепа.
Котёнок шипел, шёрстка встала дыбом. В клетке отчаянно мяукала кошка-мать. Фейруз дрожал – то, что им сейчас надо было сделать, казалось ему страшнее надвигавшихся с моря чёрно-зелёных галер.
Работаем, Фейруз. Пусть остальные отвернутся.
* * *
Тем временем в горле скавеллской бухты сгрудилось десятка два рыбацких баркасов. Пара передовых галер была уже совсем близко. Гордо резали волны окованные сталью носы – что им эта ничтожная преграда? Слабые духом пытаются найти спасение в бегстве?.. Что ж, пусть бегут. Галеры уже успели послать полдюжины каменных ядер в город – тяжёлые шары с грохотом рушили крыши, пробивали лёгкие перекрытия, так что дома содрогались до самых фундаментов, едва не оседая грудой мусора и щепок. Зажигательные бомбы пока не пошли в ход, и это понятно – когда создаёшь базу для своей армии, зачем же жечь удобные дома и склады, которые ещё пригодятся?
До баркасов осталась сотня шагов… полсотни… двадцать пять… Галеры пожирали морскую гладь, пенная кровь кипела вокруг острых форштевней; с баркасов прыгали в воду люди, отчаянными взмахами стараясь убраться с убийственного пути чёрно-зелёных гигантов. Над обречёнными корабликами закурился дымок.
Можно было представить, как хохотали вперёдсмотрящие на этих галерах. Надо же, чего удумали, защитнички! Пустить нам навстречу брандеры, огненные лодки, зажечь имперские корабли! Или вы не видите, что борта галер чуть ли не до половины окованы бронзой, а сверху затянуты мокрой кожей? Она загорится не сразу, а за это время галеры успеют промчаться мимо. Никто ведь не попытался закинуть абордажные крючья, дабы намертво притянуть баркас к триреме.
Десять локтей. Пять. Галеры не только не снизили хода, напротив, наддали ещё.
Удар. Жалкий треск ломающихся бортов. Железные носы галер вспороли сцепленные друг с другом рыбацкие скорлупки, на которых уже не осталось ни одного человека. Лёгкий дымок по-прежнему вился над ними, но…
…Фесс не торопился. Он не мог торопиться. Не имел права. И не имел права смотреть на творящееся в порту. Но он услыхал внезапно раздавшийся гулкий, могучий взрыв и понял, что хитрость султанской гвардии удалась в полной мере.
Аррас испокон веку хранил секреты взрывчатых смесей, в своё время позволивших расправиться с пиратами, бесчинствовавшими у северных берегов Кинта Ближнего. Гвардейцы явились из столицы не с пустыми руками. Это они собрали два десятка баркасов, нагрузив их по самые мачты мешками с гремучей ртутью.
…Огненный шар вспух прямо под острыми носами обеих галер. Сила чудовищного взрыва метнула вверх фонтан чёрной, смешанной с пламенем воды; казалось, две извечно враждовавшие друг с другом стихии внезапно примирились для общего дела. Вместе с водой вверх взлетели обломки дерева, исковерканные бронзовые листы и стальные оковки – против этой разбушевавшейся мощи не могли устоять ни дерево, ни металл.
Словно кони, на всём скаку врезавшиеся в незримый барьер, обе галеры зарылись развороченными носами в воду, мгновенно погрузившись по самую палубу. Раздались крики, люди бежали по настилу, торопясь спастись от настигающей воды. Кто поумнее, хватали куски дерева, прыгая вместе с ними за борт. Галеры словно скользили на санках вниз под гору, стремительно погружаясь. Ломались вёсла, нечеловеческими голосами выли оставшиеся прикованными к вёслам гребцы – им предстояло отправиться на дно вместе с кораблями. Воины в покрытых шипами зелёно-алых доспехах сгрудились на корме, сбрасывая в воду всё, что могло держаться на ней, и затем прыгали сами. Правда, спастись удалось немногим – когда с шумным плеском вода сомкнулась над ушедшими на дно судами, на поверхности осталось не больше пятидесяти выживших – из почти пяти сотен тех, кто готовился высадиться на скавеллском пирсе.
Если бы вход в бухту был мелок, это сильно помогло бы защитникам – другие галеры просто не смогли бы войти в гавань, пока не разнесли бы катапультами лежащие на дне корпуса. Что потребовало бы наверняка не меньше нескольких дней и, само собой, сорвало бы высадку. Правда, при таком численном перевесе флот Клешней вполне мог бы попытаться высадить десант разом в нескольких местах.
Но проделанный султанскими гвардейцами лихой фокус мог удаться только один раз. Остальные галеры резко уперлись вёслами в воду, замедляя стремительный бег. Они нагло и демонстративно останавливались, пользуясь тем, что Скавелл не защищали ни стены, ни бастионы и не стояли на боевых площадках десятки метательных машин, готовых швырнуть навстречу атакующим лавину тяжёлых камней.
Правда, требушеты у оборонявших Скавелл всё-таки имелись. И полковник Эберт не замедлил пустить их в ход.
Три камня взмыли в небо и, описав плавные высокие дуги, обрушились на потерявшие ход две следующие галеры. Все три достигли цели – недаром обслуга требушетов потратила столько времени, выпуская ядро за ядром в яркие бакены, поставленные в гавани! Имперцы не обратили на вешки никакого внимания и сейчас платили за свою ошибку. Конечно, удары требушетных ядер не могли в один миг отправить на дно громадный корабль, но тем не менее они крушили палубы, переборки и борта, разили сгрудившихся на шкафуте солдат. Командиры двух попавших под обстрел галер не стали ждать – вёсла вновь вспенили воду, и чёрно-зелёные корабли, словно хищные щуки, рванулись вперёд, к пирсам гавани, дрожа от кровавого предвкушения.
…Работаем, работаем, Фейруз. Наше время ещё не настало. Не смотри на эти корабли, братишка, не отвлекайся ни на что. Тёмный обряд есть Тёмный обряд. Судьбы Эвиала зависят сейчас от нашего спокойствия. От того, насколько хладнокровно и злодейски мы будем творить положенные прописями ритуального мучительства вещи, от которых нормальных людей должно выворачивать наизнанку от отвращения.
Работаем, Фейруз…
Две передовые галеры стремительно подходили к пирсам. Они старались встать ровно, чтобы оставить побольше места следующим за ними. Вот поднялись перекидные мостики, вот они качнулись вниз, гулко ударились о доски пирсов… С галер швырнули якоря, гребцы сложили вёсла.
Зелёно-алая волна имперских воинов ринулась по мосткам вниз, размахивая косами. Удивительно, как в такой толчее они ухитрялись не понасаживать на острия своих собственных собратьев. Логичнее было бы выждать, когда галер пристанет побольше, чтобы полнее использовать численное преимущество, но, похоже, имперские командиры думали по-другому. Гибель двух передовых галер заставила вспомнить о том, что Аррас умеет защищаться не только мечами, стрелами и копьями. Выгоднее было завязать рукопашную и не допустить подрывников врага вплотную к кораблям.
Ни те, ни другие чародеи так и не пустили пока в ход магию. Ещё шёл обычный бой. Защитники Скавелла пока не понесли потерь, враг же оставил на морском дне больше четырёх сотен своих, но что эти потери для армии вторжения!
На устремившихся в атаку воинов Клешней обрушился ливень стрел. Лучники густо стояли за баррикадами, вскакивая только для того, чтобы спустить тетиву. Били из каждого окна, с каждой крыши. Все, кто таился там до времени, сейчас торопились, понимая, что отпущенное им время – несколько ударов сердца.
Воины в шипастых доспехах бежали по пирсам и падали. Длинные стрелы и арбалетные болты, пущенные почти в упор, пробивали ярко-зелёные и алые нагрудники, пронзали забрала, впивались во все незащищённые места. Следовавшие за ними перепрыгивали через упавших; это были настоящие солдаты, те, кого не останавливает вид гибнущих товарищей.
Размахивая косами, первые ряды атакующих добежали до первой баррикады, точнее, баррикад, запиравших выходы из всех до единой ведущих к порту улочек. Третья и четвёртая галеры деловито нацеливались на пирсы уже наполовину спущенными переходными мостиками. За ними, ближе к горлу бухты, двигались пятая и шестая. Седьмая и восьмая как раз проходили горловину; седьмая поймала носовой палубой пущенный из перенацеленного требушета камень, раздавивший в лепёшку нескольких панцирников.
А за ними торопились следующие – девятая и десятая, одиннадцатая и двенадцатая, и так далее – сплошная чёрно-зелёная река, перечеркнувшая лазурную морскую гладь.
Воины Клешней достигли баррикад. И навстречу им поднялся сплошной частокол тяжёлых пик. Полковник Эберт сделал единственный правильный вывод из рассказов Фесса – встретил врага строем тяжёлой пехоты, ощетинившейся сталью на длинных древках, таких, что никакие косы не смогли бы дотянуться до защитников. В первых рядах поневоле пришлось поставить лучших – султанскую гвардию и своих «Белых Слонов». Лучники облепили крыши, стреляя почти в упор. Засвистели косы, но толстое, оплетённое железной лентой древко боевого копья – не трава на лугу. Изогнутые лезвия оставляли зарубки на дереве, но рассечь его не могли. Пространство перед баррикадами мгновенно покрылось телами воинов в шипастых доспехах. На пирсах их становилось всё больше и больше, и они быстро изменили тактику. Не пытаясь прорваться через стальной частокол, они быстро сбились плотными квадратами. С кораблей уже волокли здоровенные щиты, и так, большими «черепахами», имперцы снова пошли на приступ. Галеры продолжали подходить, новые и новые отряды высаживались на становящиеся тесными пирсы; появились короткие и толстые тараны, следом тащили козлы и обвязки для них. Лучники вовремя сообразили, что этих-то и надо выбивать в первую очередь, но выпавшие из мёртвых рук орудия тотчас подхватывали другие. Имперцы наступали с какой-то пугающей дисциплиной и готовностью к самопожертвованию. Казалось, они даже умирали радостно. Защитники Скавелла по-прежнему меняли одного за сотню, и казалось, они продержатся так до тех пор, пока враг не утонет в собственных трупах.
Однако наступавшие придерживались на этот счёт собственного мнения. Молча и деловито, словно и не несли ежемоментно тяжкой убыли, они ударили таранами в стены припортовых домов. Треск, побежали трещины – дома в Скавелле строились отнюдь не как крепости. Стрелки на крышах, большинство которых составляли бездоспешные ополченцы, почти сразу же дрогнули. Первый дом осел в облаке едкой пыли, имперцы бросились в образовавшую брешь, им навстречу поднялись пики сомкнувших ряды «Белых Слонов» и султанских гвардейцев, железо задолбило в железо, зелёное и алое схватилось с тёмно-серым.
Все больше и больше галер входило в гавань, высокомерно не обращая внимания на посылаемые требушетами камни. Бой разгорелся вдоль всей линии пирсов, кипевших сейчас многоцветьем странных доспехов воинов Империи Клешней.
Громко, жалобно затрещал ещё один дом, покосился, треснувшие балки скрипели, словно крича от боли. Скатился кубарем вниз один из лучников, парень в простой полотняной рубахе – его голова отлетела в сторону, а тело ещё даже не успело коснуться земли, настолько быстрым оказался удар рассёкшей шею косы.
Рядом с бросившимися кто куда лучниками вдруг мелькнула воронёная кольчуга кого-то из гвардейцев, тот широко размахнулся и швырнул вниз что-то дымящееся. Сверкнуло, загрохотало, повалил густой едко-зеленоватый дым, и в воздух взлетели отброшенные силой взрыва тела имперских воинов.
Следом за первой склянкой полетели другие. Султанская гвардия долго и тщательно берегла этот секрет – сегодня настал день пустить в ход всё, чем богаты аррасские арсеналы.
Пирсы заволокло дымом, вспышки следовали одна за другой, и ряды имперцев дрогнули – впервые за время этого боя. Им уже удалось обрушить три дома и ударить в бок защитникам нескольких баррикад, но сейчас они отступили даже там, отхлынув к кораблям. За дело взялись их собственные стрелки, и двое храбрецов-гвардейцев, бросившихся очертя голову к застывшим у пирсов галерам, распростёрлись среди вражеских тел, пробитые навылет тяжёлыми арбалетными стрелами, от которых не спасали никакие доспехи.
Полковник Эберт с трудом сдержал порыв своей разношёрстной армии. Доселе он менял одного за десятерых, если не за двадцать, и намерен был как можно дольше удерживать это соотношение.
Вновь воспряли духом лучники-ополченцы, возвращаясь на свои места и вступая в перестрелку с корабельными арбалетчиками. Гвардейцы перестали метать стеклянные и глиняные фляги со взрывающейся смесью, сберегая ценный боевой припас.
Однако в гавань непрестанно входили новые и новые корабли, так что у пирсов уже не хватало места, и новые отряды спешили с одной галеры на другую, перебегая по опущенным мосткам. Замешательство имперцев длилось недолго, и, не имея чем парировать невиданное оружие защитников Скавелла, они привели наконец в действие магию.
Зло и тонко завыл ветер, задувший, казалось, сразу со всех сторон. Небо мгновенно потемнело, словно присыпанное пеплом. От дальних горизонтов помчались обезумевшие тучи, в несколько мгновений обращаясь из мирных белых кучевых столпов в налитых иномировой чернотой чудовищ, среди которых замелькали алые языки молний. Сильный, порывистый шквал бросил в лица защитников Скавелла пригоршни едучего песка, погнал назад их стрелы, норовя сбить колючую их тучу наземь. Струйки этого невесть откуда взявшегося песка сливались, свивались, превращаясь в подобие длинных тонких копий, навылет пробивавших даже стены домов. Плотные ряды запиравших выходы из порта «Белых Слонов» и гвардейцев должно было смести в один момент, и смело бы, если бы не спешно собранные аррасские маги. Полковник Эберт не погнал их метать молнии в чёрно-зелёные галеры. Волшебники встали на пути посланной вперёд вражьей магии, и это получилось у них гораздо лучше.
Как известно, начавший первым магический поединок проигрывает в тринадцати случаях из двадцати.
Окончившие Академию Высокого Волшебства в Ордосе не были настоящими боевыми магами в полном смысле этого слова. Но одно они знали твёрдо и умели грамотно применять – знаменитый принцип «кольца», слияние сил чародеев. И сейчас они поставили на пути убийственных песчаных копий надёжный заслон.
Тучи внезапно брызнули кровяным дождём. Тяжёлые, густые капли. Запах самой настоящей крови. Чародеи ударили все вместе, сливая воедино силу своих стихий – алый дождь вбил летучий песок в пирсы и мостовые. От столкнувшихся сил яростно бросилась на сушу вскипевшая в бухте вода, забурлила под сотнями бегущих ног. Ветер не стихал, дул всё сильнее: маги Клешней отнюдь не соглашались считать себя побеждёнными.
Фесс помнил Арвест. Помнил жемчужную тучу, висевшую тогда над кораблями захватчиков (зелёно-алыми, в отличие от зелёно-чёрных), помнил удар истинной некромантии, вышибившей разом жизнь из посмевшего атаковать Белого волшебника. Он знал, что перед нападавшими тоже стоят какие-то барьеры, они тоже отчего-то стараются победить силой оружия, а не магии. Но если они служат Сущности, какие могут стоять перед Ней преграды, какие ограничения? Между какими опасностями пытается пройти Она?..
Фесс чувствовал, что понять это необходимо. Если враг владеет магией такой мощи, то ему нет нужды посылать в бой армии и флотилии. Достаточно одного чародея, который просто приказывает всей вражьей армии умереть в один момент.
Над мачтами застывших галер воздух задрожал и начал сгущаться. Переливаться, чуть светиться тем самым, знакомым некроманту жемчужным отсветом. Мертвенным, словно фонарь в костистой руке скелета, сопровождающего тебя в первой прогулке по Серым Пределам…
…Работаем, работаем, Фейруз. Мы не должны стесняться или чувствовать угрызения совести. То, что мы делаем, – необходимо, как необходим всякий труд. Других назовут героями и победителями, наш удел – людской страх и отверженность, наступающие, как только они начинают понимать, чем на самом деле мы занимаемся. Смотри на меня, брат, мои руки не дрожат, хотя они покрыты горячей кровью невинных бессловесных существ. Человек растит скот, кормит и поит, заботится и охраняет, чтобы потом хладнокровно вонзить нож в горло. Забить, разделать и съесть. Отвратительно, правда? Но так поступают все, от мала до велика, и никому не придёт в голову мысль отказаться от мяса. Это необходимо, чтобы жил людской род. То, чем занимаемся мы, – то же самое. Мы убиваем, чтобы жил наш род. И потому не бойся крови, текущей по нашим пальцам. Мы просто никого не пытаемся обмануть. Мы не стараемся выглядеть лучше, чем мы есть. Мы правдивы. Мы некроманты. Смерть стоит рядом с каждым из нас каждый день, каждый час. Это наша работа – стоять с ней рядом, удерживая под локоть. Придёт время, и ты поймёшь меня, брат. Если мы с тобой переживём этот день.
…Отбив первый магический приступ Клешней, аррасские маги осмелели. Кольцо они не разорвали, и, едва вызванный ими дождь покончил с насланными песчаными копьями, защищавшие Скавелл чародеи сами перешли в наступление.
Фесс ничего не мог сделать. Ни остановить их, ни защитить. Его собственное заклятье, его гримуар ещё были далеки от завершения, а потратить скопленные крохи Силы, чтобы сберечь волшебников?
Вот ты и снова судишь, кому жить, кому нет, некромант.
Я могу и буду судить. Потому что только так я могу исполнить свой долг. Не мешай мне, совесть. Отойди в сторону. Потом можешь мучить меня, сколько вздумается. Но сейчас – отойди.
Кошки мяукали всё громче, всё отчаяннее, метались вдоль крепкой ограды… Бедняги. Вам снова выпало платить своими жизнями за тех, кто вас кормил и поил. Немножко нечестно, но разве честен лекарь, режущий невинное животное в попытках найти лекарство для больного ребёнка?..
Бой вспыхнул, разгораясь с новой силой. Линия защитников Скавелла растягивалась, воины Клешней старались обойти баррикады, потому что там, где они пускали в ход тараны, начинали греметь взрывы гранат султанской гвардии. Там, где защитников оттеснили чуть вглубь, имперские воины занялись уже знакомым Фессу по Арвесту делом – поджигали всё, что только могло гореть.
Сейчас некромант видел и понимал: имей Арвест несколько дней, чтобы приготовиться к отпору, – исход сражения был бы совсем иным.
Магия Клешней оживала, и Фесс ощущал, насколько она близка его собственному искусству. Чистая, незамутнённая магия Смерти. Доведённая почти до абсолюта.
А его заклятье всё ещё не готово…
На галерах вновь пустили в ход катапульты, отвечая на летящие навстречу атакующим взрывающиеся смеси. Катапульт было много, и били они метко. Требушеты тоже старались, и одна галера начала медленно погружаться – но остановить армаду это, конечно, не могло.
Каменные ядра крушили стены, дома с жалобными предсмертными стонами рушились, словно игрушечные, осколки розоватого и белого туфа взлетали на десятки локтей; защитникам пришлось отступить, выходя из-под обстрела. Камни падали густо и часто, и то там, то здесь, сражённый ими, падал человек. Наёмники ругались на чём свет стоит и орали, требуя идти в атаку: сколько можно ждать, пока нас всех не перебьют, что ли?
Орали в ответ и сотники, требуя держать строй и «не дёргаться, мать, мать, мать!..».
Линия зелёных и алых доспехов продвинулась вперёд. Маги Арраса попытались отразить рушащийся на Скавелл гибельный каменный ливень, но в это время жемчужная туча над галерами сгустилась окончательно и чародеи Империи Клешней нанесли свой собственный удар.
Фессу почудилось, что он наяву видит пепельно-серый, словно из погребального праха, кнут, что поднялся над палубами и мачтами. На миг некромант с презрением подумал, что враги, похоже, не способны к истинно отвлечённой магии, им нужно обязательно придать ей какой-то знакомый облик – но тут призрачная плеть со всего размаху хлестнула по берегу, и там, где прошёл кончик хлыста, вверх рванулись фонтаны земли, битого камня, обломков стен, размётанных баррикад – и всё это жуткое варево щедро оказалось приправлено человеческой кровью.
От края до края порта широкой дугой пролегла полоса вспаханной земли, заваленной бесформенными обломками. Дома рухнули, баррикады и завалы разметало, не успевшие отступить люди просто исчезли, так, что не осталось даже и тел.
Туча потускнела, посерела, опустилась почти к самым мачтам, словно отдав все силы. Воины Клешней взвыли, будто голодные зомби, и опять надавили на оборонявшихся. Теперь им почти ничего не мешало.
Отбиваясь длинными пиками, сомкнув щиты и держа строй, дисциплинированные сотни «Белых Слонов» сумели не потерять строя и отойти выше по улицам, ко второй и третьей линиям баррикад. А вот ополченцев полегло очень много. Мало кто успел вовремя отступить, мало кто имел, подобно опытным наёмникам, звериное чутьё на опасность, только и позволявшее выжить в непрерывных сражениях на границе Змеиных лесов.
Но теперь две тысячи тяжело вооружённых латников полка «Белых Слонов» и сорок сотен султанской гвардии пытались удержать троекратно сильнейшего врага, получившего наконец свободу манёвра. Линия защитников растянулась, в бреши пришлось двинуть ополченцев – и там-то они как раз и не выдержали.
Фесс видел, как это произошло.
Неумело отпихиваясь колами и копьями, отмахиваясь выданными из скавеллского арсенала мечами, ополченцы попятились перед свистящим ураганом начищенной стали. Косы имперцев крутились, с шипением рассекая воздух. Подтянулись лучники – тоже в тяжёлых шипастых доспехах, и их стрелы собирали сейчас обильную жатву – мало кто из ополченцев имел добрый доспех, большинство довольствовалось простыми щитами. Строй нарушился, кто-то выскакивал вперёд, теряя плечо соседа, кто-то падал, вопил, раненный, хватаясь за товарищей и умоляя, чтобы его не бросали. Всего этого оказалось достаточно. Бойцы Клешней пробились сквозь копейный частокол, заплатив немалую цену, но всё же пробились. Самый первый из них воспользовался метко пущенной стрелой, сразившей высокого ополченца, вокруг которого сбивались кучей остальные защитники, – алый доспех вдруг бросился вперёд прямо на целящиеся в него наконечники копий, взлетела коса, отбивая отчаянный, но неумелый выпад, и обратным движением состригла чью-то голову. В бока дерзкому имперцу грянуло сразу три копья, панцирь не выдержал, тело задёргалось, насаженное на почерневшие от крови древки, но было уже поздно. Одним броском не меньше десятка имперцев врезались в ряды ополченцев, косы так и замелькали; каждый их удар распарывал тела от плеча до поясницы.
Кто-то из гвардейцев заметил опасность и, не мудрствуя лукаво, просто швырнул глиняную фляжку с огненным зельем прямо в гущу сражающихся – обычное для профессионала пренебрежение чужими жизнями, даже жизнями своих. Полтора десятка султанских воинов, растянувшись цепью, встретили натиск набегающих следом за разорванными взрывом имперцев, и какое-то время казалось, что им удастся удержаться – бой шёл равный, и воины Клешней падали куда чаще, чем султанские храбрецы. Но бежали с галер новые и новые отряды лучников, что, припадая на одно колено, ловко разряжали своё оружие почти в упор. Стрелки – защитники Скавелла не оставались в долгу, однако всё-таки цепь гвардейцев не выдержала. Ни один из них не отступил, все легли на ковёр вражеских тел, но ведь погибнуть, пусть даже со славой, отнюдь не значит победить…
Сражение переместилось дальше от моря, в глубь Скавелла, где разрушений было меньше, а баррикад и ловчих ям куда больше. Упёрлись насмерть пришедшие в себя ополченцы, подошла на подмогу резервная сотня «Белых Слонов», и на какое-то время могло показаться, что удача вновь поворачивается лицом к защитникам города.
Но так только казалось.
Теперь имперцы во многих местах на флангах теснили по-прежнему упрямо защищавшихся наёмников. Они прорывались прямо сквозь дома, выламывая двери и окна, кое-где просто прошибая стены – они до сих пор тащили с собой и не бросали тараны. Многие из «Белых Слонов» оказались в окружении. Парируя эту угрозу, Эберт потратил вторую из четырёх резервных сотен, однако шаг за шагом защитникам города приходилось отступать. И все понимали – когда сражение развернётся в чистом поле, воины Клешней просто задавят всякое сопротивление числом.
…Работаем, Фейруз. Не смотри по сторонам, братишка. Аррасцы отступают, я знаю. Наши друзья гибнут. Мы бездействуем. Потому что у нас хватит силы только на один удар. Потом – потом я сам пойду драться на скользкие от крови улочки Скавелла, городка, где я бы с удовольствием попил, поел, может, даже, забыл на время, кто я такой и каким путём иду. Если мне не останется ничего другого, буду как в Арвесте – брать силы у умирающих. Страшно. Но ничего не поделаешь. Они, конечно, засекут это. И тогда…
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 10:59 | Сообщение # 41 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| А впрочем, что говорить? Работам, Фейруз. Осталось уже немного…
…Маги Клешней не собирались отсиживаться в глухой обороне. Фесс не знал, остался ли кто-то в живых из чародеев Арраса, во всяком случае, когда по несчастному Скавеллу вновь хлестнула серо-призрачная плеть, сопротивления она не встретила уже никакого. Вновь взлетали в воздух обломки стен и перекрытий, стропила взмывали, точно птицы, падая и вонзаясь в землю громадными копьями. Плеть не разбирала, где свои и где чужие. Злой магии, пришедшей с чёрно-зелёными кораблями, были безразличны судьбы сражавшихся за неё. Там, где ополченцы подались назад особенно сильно, линия защитников сломалась.
Бросая оружие, люди побежали, словно зайцы от стаи гончих. В прорыв немедля бросились свежие силы, кто-то умело дирижировал имперскими солдатами, совершенно безжалостно, но умело.
Фесс почувствовал, как дрожат его руки. Поток солдат в голубых шипастых доспехах достиг окраины Скавелла. Выплеснулся из города и, не тратя времени на добивание убегающих (да и то сказать, едва ли их можно было догнать – страх, что называется, приделал крылья к ногам), стали окружать всё ещё сопротивляющихся наёмников и гвардейцев.
И тогда некромант увидел выступившего вперёд Императора. Правитель Мельина был каменно-спокоен, и на лице бестрепетно шагавшей рядом с ним Сеамни отражался такой же безмятежный покой, словно они оба пришли к какому-то очень важному для них обоих решению. За ними, держа шаг и ровняя строй, угрюмо маршировали прямоугольники ополченского резерва – тех, кого так упорно муштровал Император в остававшиеся у него неполных три дня. Он старался не напрасно.
Сперва имперцы даже не обратили внимания на эту угрозу. Навстречу мерно шагающим шеренгам выдвинулось несколько десятков лучников – над головами защитников Арраса поднялись деревянные щиты. Император, наверное, выгреб все запасы из арсеналов города. Конечно, люди падали, но строй не нарушался. Уцелевшие просто перешагивали через убитых и раненых. Бежали, стреляя на ходу, и лучники-ополченцы; их было гораздо больше, и имперские стрелки отступили в замешательстве. Маги Клешней либо не пришли ещё в себя после второго удара своей плетью; а может, Императора защищала белая перчатка?
Император резко вскинул меч, и его люди перешли на бег. Длинные колья опустились – с диким рёвом, рванувшимся из сотен и сотен глоток, ополченцы бросились в атаку, и было в этой атаке нечто от того безумия, с каким легионы славной Мельинской империи шли на приступ башни Кутула.
И – показалось это Фессу, что ли? – в высоко поднятой руке Сеамни Оэктаканн мелькнуло что-то, напоминающее тень Деревянного Меча.
Две рати сшиблись, и не копья даже – колы – живо доказали своё преимущество перед более короткими косами Клешней. Земля мгновенно покрылась кровью и растоптанными трупами. Имперские воины напрасно надеялись на крепость доспехов. Тяжёлые колья застревали между шипов, соскальзывали к уязвимому горлу, давили, мяли, рвали – дикая схватка вскипела и погасла, потому что несколько сотен имперцев, дерзнувших встать на пути этой атаки Императора, просто перестали существовать.
На плечах дрогнувших и показавших спины имперцев люди правителя Мельина ворвались обратно в Скавелл, гоня врага к порту. Фесс ощутил касание холодной и чистой эльфийской магии, видел взлетевшие выше крыш окровавленные обрубки в рассечённых доспехах из панцирей морских чудовищ, и понял, что Сеамни Оэктаканн тоже привела в действие ту память о Деревянном Мече, что навсегда впечаталась в самое существо бывшей Видящей.
Воспряли духом вымотанные боем наёмники и гвардейцы. Враг заколебался, он столкнулся с чем-то совершенно непредвиденным. Казалось, ещё немного – и он в панике бросится бежать, забыв о том, что победа была уже почти у него в руках.
Жемчужная туча над бесчисленными мачтами галер вскипела, словно от несдерживаемого гнева. Дико мечущиеся по небу облака, показалось Фессу, стали оборачиваться знамёнами марширующего призрачного войска. Зло, пришедшее в Скавелл, поняло, что надо действовать и что победить одной только сталью ему сегодня не удастся.
И как раз в этот момент Фейруз уронил покрытые кошачьей кровью до самых плеч (признак неумения выполняющего обряд ритуального мучительства) руки и тихо проговорил:
– Кошки кончились, Великий Мастер…
Фесс замер. Гримуар подошел к концу. Настало время уже ему показать пришельцам, что их путь на восток не будет устлан розами.
Новые, свежие сотни имперцев текли навстречу уже начавшим уставать защитникам города. Порыв ополченцев Императора выдыхался естественным образом, он просто захлёбывался в крови – и тех, и других, потому что, даже погибая, ополченцы захватывали с собой не меньше врагов.
Правда, остриё их удара продолжало продвигаться – потому что людей вели Император и Сеамни. Мощь Деревянного Меча обнаружила себя, теперь жди в гости маски, но Фессу было уже всё равно. Это его холм, его бой и его война, и больше он не отступит.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 11:00 | Сообщение # 42 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Интерлюдия 24
Громадный коричневокрылый сокол снижался стремительно, вспарывая, словно ножом, редкий на такой страшной высоте воздух. Разумеется, ни один обычный сокол сюда бы залететь не смог. Вокруг изогнутых, подобно луку, могучих крыл плясало алое пламя, не в силах повредить существу, падающему на мир Эвиала, точно на добычу. Клюв птицы открылся, из него вырвался яростный клёкот – могучий сокол видел кипящую внизу битву и словно вспоминал себя, тот день, когда вражеские суда вот так же точно врывались в гавань его Хединсея. Как хотел бы он броситься в битву! Вновь услыхать свист чужой стали, вновь ощутить упоение боем и тёмную радость победы, когда к ногам валится пронзённый твоим мечом враг!
Проклятый закон. Проклятое Равновесие. Проклятая участь бога, который не в силах поступать по-божественному!..
Сокол видел гораздо больше, чем любой другой участник битвы. Он видел весь путь, который проделали чёрно-зелёные галеры, видел ту силу, что бросила их в бой, и едва мог сдержать клокочущую в груди ярость. Старый враг, отыскавший новые пути. Те пути, перекрыть которые он, Новый Бог, сам не в состоянии. Нелепость!.. Проклятие Древних, или кто там установил этот глупый закон, такой же глупый, как запрет магам одного поколения убивать друг друга!
Он видел и тот ужас, что ждал своего часа близко, близко к реальности Эвиала. Видел жуткую ухмылку на гротескной морде чудовища… и тоже не мог убить его собственноручно. Насколько же более свободен он был, когда сражался с Молодыми Богами, вытаскивая из «вечной» темницы своего друга!..
Он видел и два корабля, быстро приближавшихся к месту побоища. Две фигуры, застывшие в одинаковых позах подле бушпритов. Эти женщины могли бы стать сёстрами, если б не стали смертельными врагами. Они обе почувствовали, что происходит, и не могут остаться в стороне.
Сокол вновь закричал – от бессильной ярости. Сложил крылья и камнем рухнул вниз, обманывая себя неистовством полёта.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 11:00 | Сообщение # 43 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава 13
Все дороги сходятся
(продолжение)
– Пришёл наш час, Фейруз, – негромко произнёс некромант. Он стоял над забрызганной кровью магической фигурой, стоял, покачиваясь, словно в трансе. Он всё сделал согласно классическим правилам своего волшебства. Он закончил Тёмный обряд. Железо и огонь доставили столько мук, что сейчас бы хватило упокоить дюжину изобилующих зомби и скелетами погостов.
Он бросил последний взгляд на дрожащую изломанную линию боя, что вновь поползла к окраинам Скавелла, глянул на заполненную чужими кораблями гавань, вздохнул – время для него словно остановилось.
Испачканная кровью рука плавно опустилась, словно задёргивая занавес за прежней жизнью. Странно на первый взгляд: не раз и не два пускал он в ход заклинания некромантии, но никогда ещё не стягивал в кулак такие силы. Даже когда разбирался с «проклятой» деревней в Лесных Кантонах, когда бился с костяным драконом, когда останавливал Дикую Охоту в сумеречном Нарне. Он знал, что судьба позволит ему нанести только один удар. И этот удар должен стать последним.
В середине, там, где битва сровняла Скавелл с землёй, по-прежнему наступали Император и собравшиеся вокруг него люди; порыв остальных ополченцев уже угас, они медленно пятились назад. Маги Клешней наконец-то обратили внимание на дерзкую кучку. Они, разумеется, почувствовали присутствие чужой волшбы, не поддающейся их собственным чарам. Почувствовали и решили, судя по всему, покончить с этим одним ударом.
Падают секунды, словно капли жертвенной крови в широкую пламенную чашу. Отсчитываются мгновения чьих-то жизней, которым выпало сгореть в незримом пожаре. Потому что готовые столкнуться заклятья обращались к куда более высоким материям, чем огненные шары или грозовые молнии, обычное оружие стихийных чародеев.
Ладонь Фесса, завершая круг, коснулась окровавленной земли. Сам некромант опустился на колено, склоняя голову – не перед неизбежным, но отдавая дань последнего уважения этой земле, на которой сейчас предстояло разверзнуться тому самому аду, которым так любили пугать всех служители Спасителя…
Пора.
На несколько мгновений поле битвы окутала мёртвая тишина, словно под действием смертоносного заклинания первыми стали гибнуть звуки.
Фессу уже доводилось пользоваться силой умирающих. Достаточно вспомнить Арвест. Тогда смерти одного-единственного воина хватило, чтобы остановить почти девять десятков солдат Империи Клешней. Кто знает, может, сегодня тоже придётся прибегнуть к подобному. Но сплетённое им заклинание поистине можно было считать самым изощрённым и действенным из всего им сделанного.
Фесс магическим зрением воспринял прокатившуюся навстречу имперским полкам невидимую волну, в ней изгибались и ломались очертания домов, улиц, людей; некроманта вдруг охватил ледяной холод, словно со всех сторон задул пропитанный липким морозом ветер. Мир вокруг него менялся, и менялся быстро – выцветали краски, небо становилось бесцветно-серым, море – почти неотличимым от неба над ним.
И высоко-высоко, от серого моря до серого неба, поднялись вдруг исполинские Врата, протянувшиеся из бесконечности в бесконечность. Врата, которые Фесс столько раз видел в своих снах, которые описывались в бесчисленных трактатах по некромантии. Воображаемые, но реальные. Ничего не значащие, но важнее их нет ничего. Врата, отделяющие мир живых от мира мёртвых – но не просто область Упорядоченного. Серые Пределы каким-то образом лежали и рядом, и бесконечно далеко.
Некромант отворял врата в запретный мир. Отворял посреди яркого дня, открывал не для своего астрального двойника, отнюдь!
И потрясённые люди, ещё миг назад сражавшиеся насмерть среди полуразрушенных, частично горящих домов, замирали в ужасе, опуская оружие и вглядываясь в небеса. Они видели свою судьбу, судьбу каждого, кто живёт и кто обречён умереть. Видели бесчисленные силуэты ушедших, и каждый волшебным образом узнавал своих собственных родителей, детей, сестёр, братьев, жён, любимых… Каждый видел молчаливые шеренги призраков, застывших со сложенными на груди руками. Глаза теней были закрыты, ушедшим они не нужны.
Фессу казалось, он только что вскрыл острым ножом собственную грудь, его кровь хлещет фонтанами во все стороны и с каждой каплей её уходит частичка жизни.
Врата упрямо тянули его прочь, створки норовили захлопнуться – их удерживала сейчас только сила некроманта, проделанное им чародейство, совершённое злодейство, убийство невинных бессловесных существ. Некромант жертвовал своим собственным посмертием, чтобы только остановить вторжение.
А потом шеренги призраков вдруг поплыли вперёд, понеслись над головами сражавшихся. Ледяной ветер сделался нестерпимым, это на самом деле было дыхание из глубины страны мёртвых, хотя, конечно, никакой «страны» там никогда не было. Фесс смотрел сейчас в такие бездны, куда до него не заглядывал, наверное, ещё ни один человек. Что он там видел, не способны передать никакие слова. Ужас, таящийся там, непредставим. Слабый человеческий разум старается не вспоминать о нём.
А потом катящаяся из Серых Пределов волна Силы захлестнула берег мира живых. Её видел только Фесс, но вот то, что эта Сила творила, видели все, кто только мог видеть.
Из ушей, глаз, носа воинов Империи Клешней начинала хлестать кровь. Уже не воображаемая, а самая что ни на есть настоящая, горячая и красная. Вспухали, вздувались и лопались перезревшими дынями щёки. С треском ломались суставы, челюсти падали под ноги бьющимся в агонии людям. Распухающая плоть ломала даже шипастые панцири, и каждая щель исходила сейчас кровью и гноем.
Чудовищное жертвоприношение, когда десятки тысяч душ расставались со своей телесной оболочкой. А Фесс обратился к Великой Шестёрке, предлагая принять его долг и вернуть его Силу – силу обычного некроманта.
Защитники Скавелла кто бросился наутёк, кто, оцепенев, выпученными глазами смотрел на кошмарную гекатомбу.
Салладорец был бы, наверное, доволен.
Тысячи глаз были обращены сейчас на застывшего некроманта – земля, где он стоял, вся пылала красным, и над головой Фесса винтом уходил в небо столб чёрного дыма – единственный чёрный росчерк в сделавшемся серым мире.
И оцепеневшим людям казалось, что с воздетых рук некроманта стекают вниз нескончаемые потоки крови.
А врата всё не закрывались, лилась и лилась в мир страшная истребительная Сила, и – чувствовал Фесс – глубоко-глубоко под слоями Реальности зашевелились иные сущности, пробуждённые к жизни этим потоком и нескончаемыми эманациями мук и предсмертной агонии – Тёмная Шестёрка обжиралась, но даже она не могла пожрать всё до конца.
Фесс гнал волну смерти дальше и дальше к заполнившим порт кораблям, где, он знал, засели маги Клешней, где было сердце явившегося сюда зла. Ему нужно было покончить с ними раз и навсегда, и он тянул, тянул, словно сам из себя – сломанную живую кость.
И натолкнулся на отчаянное сопротивление. Его неведомые противники тоже были сильны. Они быстро поняли, что происходит и чем это им грозит. В ход пошло их собственное чародейство, и было оно, пожалуй, ничуть не слабее использованного некромантом.
Рядом возник Император – доспехи в отметинах от чужих клинков, покрытые кровью, – но чужой. Правитель Мельина поднял левую руку, готовясь привести в действие латную перчатку. Почему он оказался здесь, что подумал – Фессу осталось неведомо. Наверное, решил помочь, решил, что настал момент, когда соломинка готова-таки сломать спину верблюда… За Императора цеплялась Тайде, безоружная, тень Деревянного Меча исчезла бесследно, рот Дану раскрылся в немом крике – словно она пыталась от чего-то остеречь некроманта.
Слишком поздно.
Заклятья столкнулись. Император резко сжал левый кулак, перчатка извергла из себя поток огня… но пламя словно бы натолкнулось на стены невидимой клетки.
Отдача швырнула Фейруза в сторону, как котёнка, бросила наземь Тайде, даже Император упал на одно колено. Фесс не пошатнулся, но и он не сумел ничему помешать.
Заклятье его врагов пыталось возвести непробиваемый барьер между чарами некроманта и армией Клешней. Завоеватели уже не думали о победе, они помышляли только о бегстве и спасении собственных жизней и пытались опустить завесу – завесу иномирья, разделяя Эвиал подобно тому, как были отделены от всех прочих земель моря и континенты, оказавшиеся под сенью Западной Тьмы.
Заклятье Императора оказалось последней каплей.
Фесс едва успел понять, что происходит: Императора и Тайде внезапно словно окутал туман, плотный и белесый. Фесс видел, как яростно рванулся Император, стараясь пробиться назад, туда, где кипела битва, где сражались его ополченцы – правитель Мельина не помышлял о бегстве с поля боя.
Слишком поздно.
От столкновения чудовищных сил и заклятий пришло в действие их собственное заклинание, предназначенное отправить Императора и его Тайде домой, обратно в Мельин.
Император ещё успел один раз в отчании броситься на стенку плотного туманного пузыря, прежде чем пузырь оторвался от плоти Эвиала и стал таять, не устремляясь в небо и не уходя под землю, а словно бы растворяясь в Межреальности.
Затряслись самые глубинные слои, основания Эвиала. Закрытый мир никогда ещё не знал таких потрясений. У него отнимали его добычу.
Резкая боль в сердце. Фесс ощутил, словно где-то неподалеку – неподалеку для мага, разумеется, не для обычного человека – в ближней реальности Эвиала ожила и с яростью бросилась на и без того ослабленные прутья своей «клетки» неведомая тварь, та самая, кого Император и Тайде называли просто Зверем.
Наверное, его в тот же самый миг ощутили и маги Клешней. Ощутили, но сделать ничего не могли – их заклятье всё ещё боролось с чарами Фесса, и хотя все сошедшие на берег солдаты Империи были мертвы, наступление и не думало останавливаться.
Фесс внезапно с ужасом ощутил, что у него уже нет сил держать врата открытыми. «Последнего усилия» не получалось. Но и маги врага закрыть врата не могли. Возведённая ими преграда медленно отступала, вот она уже оказалась посреди галер первого ряда…
По земле прокатилась судорога. Судорога, ощущаемая всеми, не только магами. С треском ударились борта галер. Клетка Зверя готова была вот-вот лопнуть.
* * *
Клара Хюммель не сходила с носа корабля. Ногти боевой волшебницы впились в ладони, но она даже не чувствовала боли. Кэр здесь, мечи здесь, погоне конец! Они были очень близки к цели, близки, как никогда! Грандиозный флот, собравшийся на подступах к какому-то ничем не примечательному городишку, Клару ничуть не пугал. В конце концов она – маг Долины, и горе тем, кто попытается встать на её пути. Кто тут сражается и за что – Клара догадалась достаточно быстро.
– Похоже, нам не придётся даже идти на запад, – повернулась она к своим спутникам. – Тьма сама явилась к нам. Это её флот. Пытаются высадиться на берег.
– Мы… ударим? – двинулась вперёд Тави. Глаза её разом вспыхнули. Валькирия тоже проворчала что-то одобрительное, поглаживая эфес.
Клара задумчиво покачала головой.
– Прежде чем возникла мысль о нашем походе, мы заключили некую сделку. Подписалась под ней я, вы здесь совершенно ни при чём. Мне надо добыть Мечи, понимаете? А ещё раньше я обещала Аглае – лучшей и единственной подруге – найти и притащить домой живым и по возможности невредимым её также единственного племянника. Кэра Лаэду. Того самого, кто хранит Мечи. Так что прежде, чем бросаться в битву, желательно бы сдержать слово. Как вы думаете, друзья?
– Слово боевого мага больше его жизни, – серьёзно кивнула Райна. – Сперва надо добыть Мечи. Кэр – приложится.
Клара кивнула.
– Распорядись, чтобы спустили шлюпку. Ждать нас не надо. Как только Мечи окажутся у нас…
– Думаю, тогда нас найдут, – заметила Райна. – А я, если честно, надеялась, что…
– Что Мечи помогут нам справиться с Тьмой? – спросила Тави.
– Разумеется, – кивнула валькирия. – Я б не стала недооценивать силу Той, что способна привести такую армаду…
– Мы с самого начала так и хотели – обратить Мечи против Тьмы, если сам Кэр не может этого сделать, – пожала плечами чародейка. – Я надеюсь, что наш наниматель всё-таки не сразу сумеет явиться за Мечами. В конце концов, в мир-то он спуститься не может! Помните?
Все помнили.
– Так что нечего бояться, – заверила всех Клара.
– Кирия, вы считаете, что Кэр отдаст Мечи добровольно? – осторожно поинтересовалась Райна.
Клара сделала неопределённое движение бровью.
– Скорее всего нет, – проговорила она. – Я склонна верить, что он – Разрушитель, что он подпал под власть этой самой Западной Тьмы. Я не знаю, на чьей он сейчас сражается стороне, думаю – на стороне тех, кто пытается высадиться на берег. Если это так, наш долг – его остановить. Если у него Мечи… то справиться с ним будет нелегко даже для меня, даже с помощью всех вас. Кроме того, если он одержим этой тёмной силой, с ним может оказаться опасно даже и говорить. Как правильно заметила Райна, силы Тьмы нельзя недооценивать. Я пока ещё не решила, как именно мы станем действовать. Как говорится, «по обстановке». Я бы осторожно и аккуратно усыпила Кэра, забрала бы подальше от всей этой суеты и там попыталась поговорить уже более спокойно. Но, повторяю, всё решим на месте…
…Они высадились на берег в некотором отдалении от города, где кипела битва. Райна несколько раз с каким-то непонятным подозрением покосилась на коричневокрылого сокола, пронесшегося чуть ли не над их головами, но птица улетела, и валькирия выбросила её из головы.
– Туда, – показала Клара.
«Ничего необычного я не вижу», – думала Клара. – Все, как и должно быть в тылу сражающегося и, похоже, терпящего неудачу войска. Тащатся легкораненые, угрюмо несут на плащах тяжёлых; тут же непременные женщины и детишки, верно – из того самого города, где кипит бой. Никто не преградил им дорогу, никто не задал вопроса, что они, собственно говоря, делают в тылу сражающейся армии, отряду Клары попадались исключительно ополченцы, которым вообще уже не было ни до чего дела. Клара косилась в сторону плотно сгрудившихся в бухте галер, она чувствовала чужую магию, и эта магия ей очень не нравилась. Но это потом, потом, если здесь Кэр и он на самом деле Разрушитель …
И, как это обычно бывает, не успев подумать о несносном мальчишке, она тотчас увидела его. На небольшом холмике. Стоящим в середине правильного пятиугольника – линии на земле, неглубокие канавки, сейчас заполняла дымящаяся кровь. Вокруг разбросаны какие-то чёрные комки и комочки – Кларе пришлось вглядеться, прежде чем она поняла, что это тела мёртвых котят и кошек. Кэр застыл с воздетыми руками, и от него сейчас тянуло такой гибельной, такой убийственной силой, что Клара невольно закрылась рукой.
Он стал истинным некромантом, подумала она. Истинным Разрушителем. Что же он делает? Ведь эта магия запретна… можно спорить с Игнациусом, но она всё равно запретна, ядовита и вредоносна.
Клара не могла в один миг разобраться в том, что за силу привел в действие некромант. Ей приходилось сталкиваться дважды с подобными случаями, когда её нанимали короли и волшебники обычных миров – справиться с поднявшими восстания «Властителями Смерти» и «Повелителями Ночи», как выспренно именовали себя эти злобные гильдии. Но тогда она не увидела ничего, кроме армий оживлённых мертвецов, с которыми не стала даже и драться. Боевой маг не тот, кто устраивает вселенские катаклизмы, он наносит точные рапирные уколы. Она тогда не стала сражаться с легионами Нежити. Просто уничтожила главарей.
Правда, если верно всё, о чем толковали Мегана и Анэто, то Разрушитель сейчас должен помогать вторгшейся армаде, а не защитникам города. Кэр же располагался позади линии сражения, однако не похоже было, что хоть кто-то из обороняющихся этим хоть сколько-нибудь озабочен.
Он на их стороне? Он сражается против той самой Тьмы, которой, как все были уверены, он ныне принадлежит?
Отряд Клары сжался, выставил клинки, прикрывая ей спину. Невдалеке двигались отряды уже настоящих воинов, и скорее всего так им тут стоять просто не дадут.
– Я должна с ним поговорить, – быстро бросила Клара. – Ни во что не ввязывайтесь и близко к этому холму тоже не подходите! Это опасно. Для всех, кроме меня.
Она быстрым шагом двинулась к холму.
Рубиновая шпага почти до половины выдвинулась из ножен.
– Самым разумным будет сейчас дать как следует по голове этим, с галер, – проворчала ей вслед Райна. – А уж потом говорить с мастером Кэром…
Клара понимала, что это, возможно, не самый плохой вариант. Но, с другой стороны, она видела, что дело защитников города плохо. Едва ли им удастся выдержать эту концентрированную атаку. Даже если в бой вступит она, Клара. Она, как всесторонне подготовленный боевой маг, прекрасно знала, как важно выбрать место и время первого удара. Западная Тьма выбрала и, несомненно, имеет сейчас все преимущества. Разумнее ей, Кларе, не вмешиваться. Сделать дело – и отступить. Изучить обстановку. Не дать эмоциям взять верх над знаниями. Если она кинется защищать погибающих сейчас и потерпит неудачу, то в результате погибнет в тысячи раз больше других людей, ничуть не хуже тех, кто бьётся и умирает прямо сейчас. Для истинного боевого мага выбора тут не существует. Можешь защитить – защити. Не можешь – отступи, выжди должное время и нанеси ответный удар. Так полководец, спасая армию, оставляет позади арьергард прикрывать отход, осознанно жертвует людьми, потому что знает – поступи он иначе, жертв окажется несоизмеримо больше.
Клара видела – некромант поглощён каким-то поистине страшным заклинанием. Прерывать его – смертельно опасно. Но с другой стороны – ждать особенно тоже нечего.
Прищурившись, Клара покосилась на застывшие у пирсов галеры. Сильная магия. Пожалуй, с таким пришлось бы повозиться даже ей, Кларе. Может, Райна была не так уж не права? Ударить один раз в полную силу, разорвать этот порочный круг равновесия (похоже, ни Кэр, ни его противники не могут взять верх), – и потом, когда мальчик сумеет выйти из своего заклятья…
Внезапно решившись, Клара быстро выдернула рубиновую шпагу из ножен.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 11:01 | Сообщение # 44 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
Сильвия, в свою очередь, приближалась к месту сражения. Поход в Ордос отнял много времени и сил, но всё оказалось напрасно – Клара вновь ускользнула прямо у неё из-под носа.
Сам город Сильвии понравился. Академия немедленно напомнила ей о родном Арке, хотя, конечно, свободы тут было не в пример больше. Быть может, в других обстоятельствах она бы и задержалась здесь подольше, но…
Как решила, так и исполню, твердила она себе. Как решила, так и исполню, и никто не может навязывать мне свою волю.
След Клары она отыскала легко. Пустив в ход совсем немного безобидного чародейства, купила место на корабле, направлявшемся на восток. И, без всяких приключений прокружив какое-то время по Морю Призраков, побывав и в Салладоре, и в Аркине, Сильвия в конце концов почти настигла мятежницу Хюммель.
Это были поистине спокойные дни. Никто не пытался говорить с ней, Сильвией, никто не посылал ей видений и пророческих снов. Она почти забыла, что оказалась в самом центре кипящей схватки, и бездумно наслаждалась видом бескрайнего моря вокруг.
…Грохочущую впереди битву она почувствовала тоже. И в мятущемся магическом хоре Сильвия различила странно знакомые нотки. Они напоминали о тех двоих, что явились к ней с предложениями. До самой же Западной Тьмы и её войны Сильвии, конечно, не было никакого дела.
Разумеется, капитан шхуны ни за какие деньги не согласился бы оказаться вблизи от сражения. Заставив беднягу поверить, что ему только что вручили кучу золотых – двойные салладорские диргемы, иных не держим! – Сильвия забрала маленькую лодочку и, совсем как Клара, одна поплыла к берегу.
* * *
В первый момент Фесс подумал, что перед ним возникло привидение. У подножия невысокого холма, где он творил свои ритуалы, стояла, напряжённо и внимательно глядя на него, не кто иная, как Клара Хюммель, та самая, что ещё в Долине без конца донимала своими матримониальными планами.
Удивляться, восклицать – она-то что тут делает? – у некроманта не было времени. Сила его иссякала, а маги Клешней поддавались слишком медленно. Магия Фесса готова была вот-вот угаснуть, угаснуть до того, как он уничтожит большую часть вторгшихся, настолько большую, чтобы с оставшимися справились «Белые Слоны», гвардия и ополченцы.
И вот нате вам. Клара, собственной персоной! Что ей тут надо, хотел бы я знать?
Ладно, что бы там ни было, пусть подождёт, разве не видно, что мне сейчас не до неё и вообще ни до каких разговоров?..
Наперерез волшебнице кинулся юркий Фейруз во всегдашнем своём горячем стремлении защитить Великого Мастера. Полученный от «Слонов» лёгкий ухватистый меч парень держал на изготовку.
Краем глаза Фесс увидел, как Клара небрежно взмахнула рукой. Отзвук брошенного заклятья ещё не успел достичь некроманта, а Фейруз уже падал наземь, выпустив оружие из рук, не поймёшь, то ли убитый наповал, то ли просто обездвиженный.
Фесс ощутил, как кровь бросилась в голову. Ты не можешь так поступать с теми, кто готов умереть за меня. Тоже мне, великая и непобедимая Клара Хюммель, глава (правда, неофициальная) Гильдии боевых магов! Да пройди ты хоть через десятую долю того, что выпало нам в этом мире, в том числе и самому Фейрузу, ты никогда не позволила бы себе такого. Нелепое убеждение, что заклятьями и чародейством ты можешь добиться всего, чего пожелаешь, и если у тебя на пути кто-то оказался, нет нужды тратить слова и драгоценное время.
Клара подошла ближе. Задумчиво поглядела на некроманта, потом вновь на сгрудившиеся в гавани галеры. И вдруг, лихо присвистнув, высоко вскинула рубиновую шпагу, выкрикивая какие-то слова – на языке Долины магов.
С эфеса её оружия сорвался ярко-алый огненный мячик. Мячик стрелой помчался к кораблям, с каждым мгновением раздуваясь всё больше и больше. Вот он уже с добрую лошадь, вот он уже с дом… Когда огненный шар боевой чародейки достиг гавани Скавелла, он был уже размером с небольшой холм.
Зверь глубоко внизу взревел в жадном предвкушении.
– НЕЕЕЕТ!!! – вырвалось у Фесса, но было уже поздно. Заставив своё пламенное творение зависнуть над кораблями Империи Клешней, Клара вливала и вливала в него Силу, заставляя раздуваться всё больше и больше, словно решила одним ударом покончить разом со всем флотом вторжения. Она не жалела мощи. И только некромант мог видеть, к чему приведёт наивное убеждение чародейки из Долины, что никто и нигде не сможет ей противостоять.
Маги Клешней поняли, что их дело проиграно. Они не смогли бы одновременно удерживать сферу смерти Фесса и огненный шар Клары. И тот, кто ими командовал, принял, наверное, единственно верное решение – поскольку посланное некромантом заклятье не успело бы в один миг добраться до чародеев Империи, бросить все силы против нового неведомого врага.
Вода в бухте рванулась вверх тысячами плотных водяных столбов, словно там внезапно забило множество фонтанов. Вода столкнулась с пламенем, клубы белого пара мгновенно скрыли из глаз сражавшихся, и бухту, и галеры, и всё там происходящее. Защитники Скавелла давно уже отступили подальше от берега, понимая, что в начавшейся битве чародеев они мало что могут сделать. К Кларе решительно-угрюмо двинулось несколько солдат – из числа «Белых Слонов»: наёмники заметили лежавшего на траве Фейруза, и, само собой, это им крайне не понравилось.
Клара сперва не обратила на них никакого внимания, тем более что к ней тотчас же бросились Райна, Кицум и Тави. Чародейка была слишком поглощена противоборством с имперскими магами, не подозревая, что отдача от этой невиданной схватки разрушает путы врага, стократ более страшного, чем явившийся в скавеллскую гавань флот.
И в тот миг, когда противостояние их достигло апогея, клетка Зверя не выдержала. Фесс едва не оглох от жуткого победного рыка освободившегося страшилища. Легко стряхивая остатки пут, чудовищное тело – полузмея, полукрокодил – устремилось вверх, легко пронзая слои реальности, туда, к желанной добыче, от которой его удержали в своё время некие отец и дочь…
Фесс не выдержал – застонал от боли. Балансирование на грани не удалось. И теперь величайший союзник Сущности (нет сомнения, Она и его сумеет обратить к вящей своей пользе) рвётся наверх, к свету и солнцу, намереваясь поглотить и то, и другое.
Магический удар оказался настолько силён, что некромант не смог удерживать дольше врата Серых Пределов. Поток Силы иссяк. Его заклятье угасло.
Вне себя от ярости, Фесс повернулся к Кларе, скорчившейся от отката. И замер, не в силах оторвать взгляда от невиданного зрелища.
В небе, над руинами Скавелла, над бухтой, где над мачтами галер по-прежнему боролись вода и пламень, появилось девять стремительных тёмных теней. Крылатых и смертоносных. Девять громадных существ, изо всех сил взмахивающих крыльями. Девять существ, коронованных огнём и ветром. Девять Существ, по жилам которых текла не просто кровь – по ним струилась Сила.
На битву спешили драконы Эвиала. Хранители Кристаллов покинули своё многовековое заточение. Никогда ещё не вмешивались они открыто в дела и распри большого мира, однако сегодня настал и их час.
Однако даже могущественные, почти что всесильные Хранители опоздали.
Зверь был уже на свободе.
Может быть, драконы этого пока ещё не чувствовали настолько остро, как это ощущал некромант. Они правильно поняли, что опасность грозит от запредельной, перешедшей все границы и барьеры магии – и потому четверо из них ринулись на Клару, пятеро спикировали на галеры в гавани.
Люди с воплями и криками падали навзничь, прятались в развалинах, прыгали в подвалы и погреба – все, похоже, решили, что «Анналы Тьмы» воплощаются в жизнь прямо на их глазах.
Пятеро драконов, камнями падая на бухту, извергли из глоток новые потоки огня, но на сей раз – истинно магического. Грянул взрыв, пламенный шар Клары разнесло в мелкие клочья, то же самое случилось с водяной защитой имперских магов.
Навстречу атакующим Хранителям метнулось несколько молний, но разве могли они повредить властелинам Силы? Брошенный магический пламень только скользнул по закалённой чешуйчатой броне, не причинив никакого вреда.
Драконы не ведали пощады. В отчаянной и безнадёжной попытке задержать Зверя они просто глушили всю магию на поле боя. Фесс видел, как вспыхнуло несколько кораблей в самой гуще запрудивших гавань галер; и в тот же миг некромант ощутил исчезновение присутствия вражеской магии. Погибли? Или просто отказались от борьбы?..
Четыре дракона падали прямо на Клару, и в одном из них некромант узнал Сфайрата. Дракон был в ярости. От величественной головы вдоль спинного гребня бежали волны пламени. Развёрстая пасть извергала огонь. Он опередил трёх других своих товарищей, сложил крылья и падал подобно коршуну, устремляющемуся на зайца.
«Белые Слоны» отступали с достоинством, сомкнув ряды, прикрывшись щитами и выставив копья.
Возле Клары остались лишь Кицум, Тави и Райна, однако им, похоже, оставалось лишь героически умереть. Драконы не шутили.
– Сфайрат! – что было силы крикнул некромант, бросаясь навстречу дракону. – Сфайрат! Это уже не имеет смысла!
Дракон повернул голову. Но ничего не ответил.
И тогда Фесс в отчаянии сделал последнее, что ему оставалось: явил Зверя.
Не так уж трудно показать Смерть. Особенно для некроманта.
Воздух над головами сгустился и потемнел. Громадное тело, протянувшееся на несколько лиг. Пасть, способная перекусывать горные цепи. Лапы, тяжести которых не выдержит ни одна земля. Создание, невозможное ни в одном из миров. Зверь, созданный когда-то давно и неведомо кем, чьё-то могущественное оружие, живущее только одним – разрушать. Его тупой мозг не способен воспринять разумную речь. Его можно только остановить или уничтожить.
И этот Зверь был наконец свободен.
Дракон взвыл так, что все без исключения растянулись на земле. Даже гордая Клара Хюммель. Не ответив ни словом, Сфайрат проделал головоломный, невозможный трюк, перекувырнувшись в воздухе у самой земли и вновь взмыв вверх.
Трое его товарищей повторили манёвр.
Чуть погодя к ним присоединились пятеро других драконов. В небе составился круг, непрерывно кружащаяся карусель, убыстрявшаяся с каждым мгновением. Заворожённые фантастическим зрелищем, самые смелые поднимали головы. Фесс сбежал с холма, первым делом бросившись к неподвижно лежащему Фейрузу, который только и мог, что мычать от отчаяния.
Клара вязала крепко, но и он давно перестал быть мальчиком Кэром, которому она могла отвесить подзатыльник за озорство. Фесс потратил ровно пять секунд, прежде чем отыскал стягивающее заклинание и аккуратно распустил невидимый узел.
– Ты в порядке? – Он протянул руку юноше.
– Великий Мастер… – простонал Фейруз, поднимаясь на ноги. – Она… она… со злом… – он зашипел, точно рассерженный кот.
– Здравствуй, Кэр, – невозмутимо поздоровалась Клара. – Ох, и умаялась же я за тобой гоняться! Что это за картина маслом, которую ты повесил в воздухе? Красиво, не спорю, но…
– Потом, Клара, – резко сказал некромант. – Ты что, не поняла? Идёт Зверь. Я просто показал его драконам. Только потому ты ещё жива. Они поняли, что убивать тебя уже не имеет смысла.
– Дерзишь, мальчик. – Глаза Клары сощурились. – Ладно. Я здесь потому, что обещала твоей тётушке, что приведу тебя домой. В целости и сохранности. Это не место для благовоспитанных молодых людей. Прошлый раз ты сбежал от меня – на сей раз не получится.
– Идёт Зверь, – медленно, глядя прямо в глаза Кларе, отчеканил некромант. – И я не собираюсь никуда уходить. Это мой мир, и я уйду отсюда, когдя я сочту это необходимым, а не ты и не моя тётушка.
– Зверь? Не знаю никакого Зверя, – подбоченилась волшебница.
– Почему тогда остановились драконы? – рявкнул ей прямо в лицо Фесс. – Слушай, я не знаю, как ты оказалась здесь, как нашла меня. Мне это безразлично. Не мешай мне делать моё дело. А лучше – помоги. Только не так по-глупому, подобно тому запущенному файерболу.
– Почему это по-глупому? – возмутилась Клара. – Ты называешь глупым то, что я постаралась встать на пути у той беды, что пришла сюда?
– Нет, я называю это «глупостью», потому что ты не удосужилась проверить все последствия, прежде чем бросаться заклятьями такой силы! – заорал некромант, теряя терпение. – Потому что именно твоё чародейство окончательно высвободило Зверя! Потому что именно сейчас он лезет наверх, и это твоя вина! А флот вторжения далеко не уничтожен, сейчас они оправятся и атакуют снова! Ты сможешь продержаться против пятидесятитысячной армии – в одиночку?!
Слегка оторопев от подобной наглости, Клара быстро пришла в себя.
– Наглец! – завопила в свою очередь и она. – Мальчишка! В некромантию заигрался, дурак! И вот до чего дошло! Мне опять твою задницу спасать!..
Она осеклась, тяжело дыша, вовремя поняв, что эдак они никогда не смогут ни о чем договориться. А ей нужны Мечи.
– Х-хорошо, – выдавила она из себя. – Кэр, не будем ссориться. Я только хотела сказать, что Аглая очень о тебе беспокоится. И она просила меня разыскать тебя. Я же не могу не выполнить этой просьбы. Но я не поняла, что ты говорил о Звере?
– Зверь – чудовище, которое прорывается в Эвиал. Сейчас, в этот самый миг. Ты его не чувствуешь?
Клара отрицательно помотала головой. Драконы в небе все продолжали свой зачарованный танец. Осмелев, выходили из убежищ люди, и уже покрикивали самые твердокаменные десятники, стараясь навести порядок. Потому что армия Клешней отнюдь не была уничтожена, несколько сгоревших, сожжённых драконьим огнём галер не в счёт, потому что имперским флотом командовал умелый и решительный человек, приказавший немедленно затопить не только горящие галеры, но и несколько ближайших к ним, чтобы пламя не перекинулось на остальные корабли.
Армия вторжения понесла тяжкие потери, но если уцелел хоть один маг, он быстро поймёт, что на атакующих сейчас не нацелено ни одного заклинания. И тогда – Зверь, не Зверь – Клешни вновь перейдут в наступление. Они просто не видят повода остановиться. И Кинт Ближний получит две беды разом.
Мимоходом Фесс пожалел об исчезновении Императора – сейчас, когда бояться уже нечего, его белая перчатка могла бы ох как пригодиться.
К магам никто не дерзал приблизиться. Клара досадливо кусала губу. Момент для разговора с Кэром был из рук вон непоходящим. Он обозлён, грубит, непочтителен. Обращается с ней, точно с равной, ровесницей, хотя ей уже три века. Мечи все равно у него надо вытянуть. И чем раньше, тем лучше. Вон каких дров он наломал на севере.
И невольно подкрадывалась мысль – а не отобрать ли эти самые Мечи по-простому?.. Объяснить уже потом.
Мысль, надо сказать, вполне в духе боевого мага, не признающего дипломатии и всегда полагающегося только на силу. Да и то сказать – о чём должна была Клара вести переговоры с теми же приснопамятными некромантами? Перевоспитывать? Убеждать отказаться от своего смертоносного чародейства?..
Спасибо, не надо. Она лучше потратит своё время на что-то более полезное.
Драконы в небе внезапно издали страшный вопль, тоскливый, режущий слух, словно оплакивая в этот миг все беды и горести мира, куда рвалось ещё одно чудовище. Все вздрогнули, не исключая и саму Клару.
– Зверь близок, – угрюмо проронил Кэр. – Когда он приблизится, я… ударю. Надеюсь, ему мало не покажется.
– Это чем же? – насторожилась Клара.
– Мечи… – На лицо некроманта вползла кривая ухмылка. – Мечи, я их сумел в Мельине… подобрать. Алмазный, Меч гномов, и Деревянный, Меч эльфов… впрочем, это долгая история, сейчас не расскажешь…
– Вот как? – с деланым равнодушием бросила Клара. – И ты считаешь, что эти поделки сумеют помочь тут? Если с этим Зверем всё на самом деле так, как ты говоришь, то потребуются настоящие артефакты. Моя шпага…
– Ты поможешь? – тотчас повернулся к ней некромант.
– Помочь? Отчего бы и не попытаться, хотя мне никто за это не заплатит, – постаралась пошутить чародейка. – Хотя… впрочем… ты знаешь, мне кажется, что я сумею найти применение в моём заклинании также и для этих Мечей.
Некромант тотчас напрягся. Клара недовольно подумала, что, возможно, совершила ошибку.
– Кэр, я кое-что слышала об этих Мечах. Поверь мне, я сумею найти им применение.
– Такое, что не смогу найти я? – в лоб спросил он.
– Конечно, – пожала плечами Клара. – Ты ведь, как-никак, от Игнациуса ушёл слишком рано. Недоучился, что ни говори. У меня всё же побольше опыта будет.
Со стыдом чародейка подумала, что ведь Мечи отдавать Кэру обратно она не собирается. Слово боевого мага больше его жизни. И потому обещать она сейчас уже больше ничего не будет.
Некромант, похоже, что-то почувствовал. Во всяком случае, на Клару он смотрел с подозрением.
– Зверь рядом, – наконец проговорил он. – Не знаю, Клара, но… что-то удерживает меня. Давай попробуем каждый порознь. Ты – своим, я – своим… Глядишь, и остановим. Конечно, есть ещё драконы – как ты думаешь, для чего они там кружат?
Клара уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот миг драконы разорвали кольцо. И в то же самое мгновение Зверь наконец-то достиг Эвиала.
По левую руку от входа в гавань, между берегом и застывшим строем имперских галер, вода стала медленно вспучиваться громадным горбом, словно стараясь дотянуться до самого неба. Сам горб стремительно темнел, пока не сделался иссиня-чёрным, чернее ночного неба, чернее самого непроглядного мрака пещер. Собственно говоря, это была уже и не вода, пусть даже и потемневшая.
– Прорвался, – выговорил Фесс изменившимся голосом.
Клара ничего не ответила. Стояла, смотрела остекленевшими глазами. Смотрела, как над волнами появляется исполинская морда, колонна живой плоти устремляется в небеса, как сверкает на солнце чешуя Зверя – по странному капризу неведомых создателей, снежно-белого цвета. А отнюдь не чёрного, как представлялось тому же Фессу.
Казалось, этому телу не будет конца. Голова Зверя поднялась куда-то за облака, когда из воды вынырнул наконец истончившийся, сходящий на нет хвост. Тварь перевернулась в воздухе и обрушилась вниз. Можно было ожидать громадной всеуничтожающей волны, но, вероятно, Зверь ещё не до конца облёкся плотью. Вверх только ударили фонтаны воды и пены.
Пасть чудовища оказалась обращена к Скавеллу. Хвост лежал в открытом море. Фесс смотрел на громадную башку, размером чуть ли не с Пик Судеб, на медленно раскрывающуюся пасть, усеянную зубами каждый как корабельная мачта, и понимал, что настал его последний час. Или последний бой.
«Пришёл час Мечей, – подумал он. – Пришёл их час. Радуйтесь, маски. Сейчас вы увидите ваше сокровище».
«Он потянулся к Ним, – вдруг поняла Клара. – Он потянулся к Мечам. Он хочет пустить их в дело».
И что же тогда? В Мечах – огромная сила, но кто измерял её пределы? Способна ли она справиться со Зверем или лишь усугубит положение – если вырвавшаяся на волю мощь сметёт не только чудовище, не только Скавелл с окрестностями, не только Аррас, но как бы и не весь Эвиал? Кто знает, какое именно усилие потребно, чтобы избыть Зверя? И нет ли иного решения?
Кэра надо остановить.
– Кэр! Кэр, погоди! Не делай этого!
– Почему? – обернулся некромант.
– Мечи тут ничего не сделают, – торопливо заговорила Клара. – Погоди, дай драконам сделать их работу… И – мне. Я тоже нанесу удар. А Мечи – побереги их. Сдаётся мне, что они тебе ещё понадобятся.
Она видела, что Кэр заколебался. Хорошо! Очень хорошо!
– Смотри, Кэр, смотри!
Драконы в высоком небе разорвали свой непрерывный круг, разлетелись в разные стороны, однако – о чудо! – в небе осталось бешено вращающееся огненное колесо, в мелькании которого можно было различить девять призрачных драконьих теней. Клара вновь прикрылась рукавом.
Колесо, как по команде, ринулось вниз, всё убыстряя своё и без того неистовое вращение. Зверь, слабо ворочавшийся до этого в мелкой прибрежной воде, словно приходя в себя, встрепенулся. Уродливая башка поднялась, пасть стала раскрываться, нацеливаясь в зенит.
Огненный обруч, словно намордник, опустился на задранную вверх чудовищную голову.
Драконы вновь издали вопль.
Колесо вспыхнуло нестерпимым пламенем. Волна Силы сбила с ног всех до единого, заставляя рушиться дома, срывая пламя, швыряя галеры в гавани одну на другую, вздымая волны. Фесса и Клару протащило несколько шагов по земле, прежде чем они смогли зацепиться.
Не упали только двое – валькирия Райна и Кицум, спокойный, угрюмый, чуть прищуренными глазами глядящий на творящийся катаклизм. Глаза Девы Битвы горели, она словно вновь видела себя несущейся в самую гущу схватки во главе сонма таких же, как она, валькирий, приносящих победу достойным. Что думал Кицум, так и осталось неведомым, потому что Зверь взревел в этот миг так, что заглушил бы рёв самого неистового шторма. Люди зажимали уши, пытаясь хоть так избегнуть режущей боли. Огненное колесо вгрызалось в плоть Зверя, снежно-белая чешуя стремительно чернела, во все стороны летели горящие клочья неведомо чего, то ли шкуры Зверя, то ли уже его мяса… Повалил густой едкий дым, тварь сдавленно выла, изо всех сил мотая уродливой башкой.
– Теперь ты видишь? – закричала полуоглохшая Клара некроманту. – Что тут сделают твои Мечи? Даже мне не бросить ничего подобного этому колечку!
Фесс не ответил.
Громадное тело Зверя поднималось всё выше, он изгибался, подобно исполинскому питону, словно и не нуждаясь ни в какой опоре. Дёргающаяся из стороны в сторону голова тем не менее двигалась вверх, явно намереваясь дотянуться до кружащихся в вышине врагов.
В криках драконов зазвучала насмешка. И Зверь её понял. Потому что его новый рык вновь заставил людей падать на колени и закрывать головы чем попало. Чудовищные челюсти дрогнули, разжимаясь; огненная петля стянулась туже, глубже врезаясь в тело, некроманту показалось, что там даже показались обугливающиеся кости; однако в тот же миг наброшенная на Зверя удавка лопнула, рассыпавшись веером пламенных языков, устремившихся во все стороны. Вода вскипела паровыми гейзерами, вспыхнули и тотчас рассыпались пеплом три или четыре галеры, а освобождённое чудовище со внезапной лёгкостью вытянулось во всю свою исполинскую длину, так что громадные зубы щёлкнули возле самого бока увернувшегося в последний миг дракона.
– Проклятье! – взвыл Фесс не хуже того самого Зверя.
Клара в бессилии сжала кулаки.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 14 Окт 2013, 11:02 | Сообщение # 45 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Метнулся молнией над самыми головами коричневокрылый сокол. Казалось, могучая птица сейчас сама бросится на чудовище, каким-то неведомым образом удерживавшее неподъёмное тело на остром, словно игла, кончике хвоста. Здесь была вплетена древняя магия, могущественнее всего, что только доводилось встречать Кларе или Фессу.
Драконы не растерялись. Они взмыли ещё выше, так что с земли можно было разглядеть только стремительные огненные искорки. Казалось, там им ничто не может угрожать. Ведь не способен же такой Зверь на самом деле летать?
Летать он и в самом деле не мог, зато прыгать, как оказалось, умеет в совершенстве.
Громадное белое тело согнулось дугой, и Зверь не хуже заправского жука-щелкуна или кузнечика устремился вверх, на лету щёлкая челюстями.
Огненные искорки драконов бросились врассыпную.
Громадные челюсти сошлись с клацающим звуком, словно мириады волков разом щёлкнули клыками.
Восемь драконов избежали опасности. Один – нет.
Зверь падал вниз, и вместе с ним, кувыркаясь, падал один из драконов. У всех без исключения свидетелей битвы вырвался крик отчаяния. Даже те, кто в ужасе попрятался при первом же появлении драконов, сейчас понимали, что они пытаются защитить Эвиал.
– Всё! Хватит ждать! – рванулся Фесс.
– Погоди! – вцепилась ему в локоть Клара. – Посмотри, дракон выправляется!
Зверь шлёпнулся в мелкую воду, вновь окутавшись тучей брызг. Клара от всего сердца желала ему расшибить брюхо о каменистое дно, но куда там, тварь, похоже, не испытывала ни малейшего неудобства.
Раненый дракон и в самом деле выправился – недалеко от поверхности моря. Теперь он летел тяжело, с трудом взмахивая крыльями, одно из которых было разорвано почти пополам. На боку тоже красовалась глубокая резаная рана, за которой тянулся тёмно-багровый шлейф кровяных капель.
Вокруг раненого дракона закружился все тот же сокол, заклекотал, точно пытаясь что-то сказать раненому.
Восемь оставшихся драконов не теряли времени даром. Они с разных сторон бросились на Зверя, собой прикрывая раненого собрата и давая ему уйти. Один, другой, третий дракон изрыгнули струи пламени, прожигавшего чешуйчатую броню Зверя, оставляя на его теле глубокие дымящиеся раны. Это, похоже, было уже болезненно, Зверь завыл именно от боли. Четверо или пятеро драконов нацелились Зверю в глаза, пытаясь выжечь их в первую очередь. Одному из крылатых Хранителей удалась атака, и глаз чудовища взорвался изнутри, словно громадная каверна с нафтой, горючим земляным маслом.
Люди на земле разразились криками ликования.
Однако это оказалось единственным успехом Хранителей. Зверь словно и не заметил потерю одного из глаз. Громадные челюсти защёлкали, и драконы едва успевали уворачиваться от смертоносных зубов. Вот ещё одна крылатая тень оказалась недостаточно проворной и хотя не получила тяжких ранений, всё-таки ей пришлось выйти из боя и отлететь в сторону. Зверь немедля рванулся за ней в своем невероятном прыжке, чуть-чуть не достал, шлёпнулся вниз и вновь начал изгибаться, потому что второй раненый дракон летел низко и тяжело, из последних сил уходя с поля боя.
Семь оставшихся Хранителей, похоже, растерялись. Очевидно, они могли использовать свою магию, только когда составляли круг в полном числе – девять; если же хоть кто-то из них оказывался ранен, каждому приходилось рассчитывать только на себя.
Фесс на какое-то время потерял из виду раненного первым дракона и полагал, что тот давно улетел. Однако это оказалось не так. Высоко-высоко в небе ярко сверкнула ослепительная искра, затмевая даже солнечный свет. Искра стремглав ринулась вниз, и Фесс ясно различил раненого дракона с перебитым почти что пополам крылом. Окутанное облаком огня могучее тело мчалось вниз, и, словно за метеором, за падающим драконом тянулся длинный шлейф из оборачивающейся огнём крови.
– Великие силы, что же это?.. – охнула Клара.
Фесс не ответил. Он уже понял.
Все ускоряясь и ускоряясь, раненый дракон мчался прямо на распахнувшийся частокол зубов. Зверь слишком поздно осознал грозящую ему опасность и не успел ни защититься, ни увернуться. Раненый дракон пламенной стрелой ударил чудовищу прямо в глотку, самоубийственно загоняя себя всё глубже и глубже в чрево чудовища.
Последнее, что видел Фесс, были сломавшиеся, отлетевшие в сторону крылья.
А потом Зверь внезапно содрогнулся от кончика морды до острой иглы хвоста. Всё тело скорчилось, сведённое судорогой. Тело пониже пасти внезапно вспучилось, вздулось – и в следующий миг разлетелось, вспоротое чудовищным взрывом, в громе которого некроманту послышался предсмерный женский вскрик.
Голову Зверя окутала ярящаяся пламенная туча. Сила взрыва расшвыряла в стороны даже самих драконов. Пару исполинских челюстей вырвало напрочь, отшвырнув далеко в сторону, и они грянулись оземь – одна на берегу, другая в мелкую воду, подняв столбы воды.
Обезглавленный Зверь на несколько мгновений задержался в воздухе стоймя, а потом рухнул, так что голова, точнее, её остатки упали на суше, и всё громадное тело вытянулось поперёк полосы прибоя. И одновременно до некроманта докатилось эхо очень-очень далёкого взрыва, там, на севере, где-то в Козьих горах. Он готов был поклясться, что там самое меньшее пробудился вулкан.
Драконы метались над поверженным врагом, и никогда ещё Фесс не слышал такого смертного отчаяния, горя и тоски, чувствовавшихся в оглашавших берег моря бессловесных криках.
Восемь крылатых теней, включая и одну, что летела с трудом, сделали круг над мёртвой тушей, снизились, а один – белый – опустился наземь возле того места, где полагалось быть разнесённой взрывом голове. Севший дракон пыхнул пламенем, обжигая тело врага, но Зверь не дрогнул. Похоже было, что он мёртв окончательно.
Драконы взмыли ввысь и повернули прочь, стремительно растаяв в туманной дымке. Люди остались предоставлены самим себе.
Клара растерянно поглядела на Фесса, Фесс – сперва на неё, потом на флот Клешней, никуда не девшийся и не уменьшившийся в числе.
– Они тебя заботят? – перехватила его взгляд Клара. – Ну, так теперь, надеюсь, мне ничто не помешает устроить тут небольшую иллюминацию? Зверь мёртв, и теперь…
Не дожидаясь ответа, она подняла рубиновую шпагу, держась рукой в кожаной перчатке за широкое лезвие. Алые камни послушно засветились.
С небес камнем пал коричневокрылый сокол, с клёкотом ринулся почти что в лицо Кларе, однако не успел. Ему не хватило какого-то мгновения.
Рубины вспыхнули ярко-ярко, и в тот же миг по обезглавленному телу Зверя пробежала судорога.
– Нет! – завопили разом Фесс, Тави, Райна и Кицум.
Поняв, что происходит, Клара с исказившимся от боли лицом попыталась погасить заклинание. Песок и трава у неё под ногами вспыхнули, но было поздно. Тело Зверя, уже утратившее снежную белизну, зашевелилось. Прямо на глазах жутко развороченный конец тела начал зарастать, покрываясь новой, свежей, девственно-чистой бронёй.
Клара заскрежетала зубами.
Мечи, подумал Фесс. Больше медлить нельзя.
Однако безглазый и безротый Зверь, к которому теперь скорее подошло бы название Червь, по счастью для защитников Скавелла, совсем, наверное, потерял разум, даже то немногое, что имел. Сверкающую свежую броню на заросшей ране рассекли три чёрные трещины, идущие от середины к краям, так что получился как бы круг, рассечённый на три равные доли. Лепестки развернулись, обнажая зев, лишённый зубов, но все равно способный мять, плющить и заглатывать. Ничего другого Червю, похоже, не было нужно.
Зверь повернул в сторону имперских кораблей. Ему было всё равно, кого убивать и что крушить. Ему оторвало голову, лишило челюстей, но прыти если и убавило, то ненамного.
Громадное тело взвилось в воздух и рухнуло, подминая под себя разом десятки кораблей. И теперь от падающего гиганта поднялась крутая волна, сшибавшая бортами галеры, так что трещали палубы и рушились мачты.
На кораблях Империи Клешней сыграли тревогу. Фесс вновь подумал, что там распоряжается опытный командир. Имперцы поняли, что с этим противником им не совладать. Гребцы налегли на вёсла. Корабли рассыпались, словно мелкие птахи перед коршуном. А Червь, распахнув свою утробу, заглатывал сейчас всё, что было перед ним – воду, обломки галер, барахтающихся в воде людей… Зрения он был лишён, так что явно ориентировался по звуку, бросаясь на плеск вёсел.
Имперский флот таял, словно весенний мартовский снег на южной стороне пригорка. Галеры кидались в разные стороны, но нигде не находили спасения. Правда, Червь не пытался догнать те, что изначально находились далеко от него, на дальнем левом крыле или в задних рядах центра. Галеры, стоявшие в гавани, оказались большей частью покинуты, лишь пятнадцать или двадцать из них подняли паруса, пытаясь выбраться из скавеллской бухты.
– Кажется, твой Зверь сделал за меня мою работу, – проворчала Клара.
Некромант промолчал. Он понимал, что теперь вся надежда только на его Мечи – однако отчего-то медлил. Похоже, Клара действительно права. Тут они не помогут. Но…
– Есть ещё одно средство, – произнес мягкий и вкрадчивый голос. Женский голос.
Фесс резко обернулся. Закутанная в тёмный плащ фигура стояла на вершине холма, там, где он творил свой ритуал. Он узнал её тотчас, хотя никогда не видел.
Далекий северный Эгест, деревенька Кривой Ручей и видение орка по имени Прадд. Чёрный плащ. И слова орка: «Увидел женщину. Всю в чёрном. Без лица. Одни глаза, ничего больше. Понял, что это – Смерть».
Потом Фесс вроде бы как ощутил в том месте след саттарской ведьмы, решил, что все это видение было лишь обманом, – а как оказалось, нет.
– Ты видел не меня, – сказала гостья. – Не только я использую этот облик. Но связь ты уловил верно, некромант.
– Кто она такая, Кэр? – нахмурилась Клара.
Женщина в чёрном плаще не удостоила её даже и взглядом.
– Пришла пора тебе принять неизбежное, – проговорила она, обжигая молодого волшебника коротким, словно кинжальный удар, взглядом чёрных глаз. – Прими его – и ты сможешь справиться со Зверем. Другого выхода у тебя нет.
Фесс заскрежетал зубами. Далеко в море Червю надоело гоняться за одиночными галерами, и он повернул обратно к берегу.
– Принимай неизбежное, – повторила женщина.
– Эй, ты! – резко бросила Клара, выступая вперёд и поднимая рубиновую шпагу. – А ну-ка, выходи на честный бой! Переведаемся…
Фесс молчал, опустив голову. Судьба, от которой он так стремился ускользнуть, настигала его.
И вновь встало перед глазами давнее видение, явленное ему в хрустальном шаре Эйтери: он и трое его погибших друзей, шагающих по тёмной дороге, и его собственные руки, бестрепетно зачерпывающие пламень из огненной реки.
Дело кончено, хоть не проигран бой,
День настанет, сразимся мы снова… —
припомнились ему строчки. Когда-то давно он читал их, в забытые времена своего детства, когда у него была своя уютная комната, и шкаф, забитый волшебными книжками, картинки в которых были живыми, и…
Проигран будет этот вечный бой,
Коль не подарим наши души мраку… —
пришло на ум другое двустишие.
У меня ещё есть Мечи. Я не проиграл, сказал он себе. Я мечтал схватиться с Сущностью – что ж, вот оно, схватывайся! Не с этим бесплотным призраком, само собой. Но сначала надо остановить Зверя. Любой ценой. Остановить его раз и навсегда.
– Почему же ты хочешь разбить своё самое сильное орудие? – спросил некромант.
Гостья пожала окутанными плащом плечами:
– Ты уверен, что это моё орудие? И даже если это моё – ты уверен, что ты гораздо ценнее для меня?..
Фесс угрюмо кивнул.
– Нет! – завопила Клара, бросаясь в атаку. С клинка рубиновой шпаги сорвалась алая молния, навылет пробила тёмную фигуру – однако гостья даже не пошатнулась. Перед Фессом и Кларой был призрак.
Женщина рассмеялась и выразительно кивнула в сторону моря.
– Я его остановить не могу, даже если бы очень захотела. Нужна тёплая человеческая кровь. Решайся, некромант. У тебя почти не осталось времени.
– Нет, Кэр! – вновь выкрикнула Клара, бросаясь к нему. – Не принимай этого! Не становись мессией Тьмы! Не принимай Разрушителя!
Фесс мягко отстранился. И произнёс, твёрдо глядя прямо в глаза Сущности:
– Я согласен.
Женщина молча кивнула.
– Я всегда держу своё слово, некромант. Получай просимое!
…Фессу показалось, что ему на плечи свалился весь небесный свод. Неодолимая тяжесть пригнула его к земле, острая режущая боль прокатилась вдоль позвоночника, он сплюнул кровью… – и выпрямился, ощущая в себе океан Силы.
Над западным горизонтом взметнулись бесчисленные чёрные знамёна.
– Ты знаешь, где искать убежище, – проговорила Тень, отступая на шаг. – Теперь ты найдёшь его даже с закрытыми глазами. Теперь тебе там самое место.
Она была права. Фесс словно наяву видел взметнувшиеся шпили Чёрной башни. Крошечный островок окружали льды, падал снег, но ни одна снежинка не нарушала возмутительной своей белизной гармонию чёрных зубцов и контрфорсов. Башня стояла девственно черна, точно первая ночь творения.
Фесс глубоко вздохнул. Выпрямился. Услыхал слабые крики, увидел бегущих прочь от него людей. Неподвижны остались только Райна и Кицум, даже верный Фейруз попятился.
Мир изменился. Теперь в нём, похоже, осталось только два цвета, правда, со множеством оттенков – серый и красный. Ярко-алым посреди серого мира пылали извивы чудовищного Червя, прущего сейчас прямо к берегу. Червю было наплевать на все и всяческие Силы, он хотел одного – жрать, а жрал он всё, что только попадалось у него на пути. Хотя чудовище и явно отдавало предпочтение живому мясу.
Тень исчезла. Фесс оглянулся – что это, он стал выше ростом? И откуда взялся этот струящийся за плечами невесомый тёмно-серый плащ?
Он выпрямился. Увидел горящие яростью глаза Клары, увидел остановившихся и двинувшихся к нему её спутниц, одну из них он узнал – Райна, воительница, служившая в охранявшей Долину Вольной страже.
Клара атаковала в тот же миг, не давая ему даже передохнуть. И её совершенно безумный выкрик «Отдай Мечи!» Фесс в первый миг даже и не понял.
У него не было посоха, ничего, кроме простого и честного оружия, полученного от «Белых Слонов». Глефа сломалась еще на стене, и некромант отмахнулся от налетающей Клары мечом. Сила в его замах оказалась вложена совершенно нечеловеческая – боевая чародейка, мастер фехтования, отлетела шагов на десять и покатилась по траве, выпустив даже свою знаменитую рубиновую шпагу.
Больше никто вызов некроманту не бросил.
Один только Кицум глядел на него пристально, изучающе, однако ничего не делал.
Хватит валять дурака, резко сказал себе Фесс. Не трать силы попусту. Они у тебя не неисчерпаемы. Тебе отпустили их ровно столько, чтобы покончить с Червём. Ну и унести отсюда потом ноги.
Он вновь взглянул на Зверя. Извивающееся тело мчалось к берегу, вздымая исполинские волны. Тварь сама шла навстречу своей судьбе.
Фесс не мудрствовал лукаво. У него был сейчас океан чистой Силы. Он понимал, почему, располагая такой мощью, Сущность так и не смогла до сих пор захватить весь Эвиал. Она нуждалась в человекоорудиях, способных управлять этой мощью, и обычные люди тут никак не годились. Какого-нибудь Джайлза эта Сила в один миг превратила бы в порошок.
Фесс посмотрел на Червя. Ну, иди же сюда, порождение бездны, с тобой уже справились один раз, да вот только не до конца. Я постараюсь закончить дело, чего бы это мне ни стоило.
Некромант не знал никаких особых заклятий, чтобы правильно распорядиться оказавшейся в его руках Силой. И потому он просто вспомнил одно из самых простых и эффективных заклятий классической некромантии – отъятие вложенной жизни у одиночного зомби. Заклятье требовало известной подготовки и потому почти никогда не применялось, так сказать, «в полевых условиях».
Фесс быстро начертил остриём меча грубую и приблизительную схему. Никаких ингредиентов у него не было, и он просто вбросил хаос первозданной мощи в очень приблизительно очерченные границы заклинания. За такое исполнение чар Даэнур, наверное, отчислил бы его в тот же миг, но сейчас…
Сейчас заклятье сработало. И хотя некромант едва устоял на ногах, а от него к морю пролегла широкая полоса вспаханной и мелко измельчённой на глубину человеческого роста земли, своё дело чары сделали.
Казавшийся некроманту алым среди всех оттенков серого Червь вдруг замер на месте. Забил хвостом, яростно распахнул пасть, с рокотом выбрасывая из утробы фонтаны воды. Но было уже поздно. Пущенное некромантом невидимое оружие настигло чудовище. Слилось с ним. Заполнило его целиком. Давило, рвало, крошило. Червь заметался, в агонии колотя по воде хвостом и поднимая волны высотой с крепостную башню.
Некромант отдал последнюю команду.
Призрачный Червь отделился от своего воплощённого двойника, воспарил над бренным миром – и в тот же миг бьющийся в морских волнах Зверь лопнул, весь разом, от новооткрывшейся пасти до игольчато-острого хвоста. На несколько лиг в море протянулась дорога пылающего пламени. Горело всё – чешуя, мышцы, внутренности. Червь утратил свою силу, он превратился просто в гору мяса и костей, что весело пылала сейчас прямо невдалеке от берега, распространяя вокруг себя едкий дым и отвратительное зловоние.
|
|
| |
]
