|
Дневники Вампира: Голод
|
|
|
ЭРМИОНА |
Дата: Воскресенье, 12 Янв 2014, 22:55 | Сообщение # 16 |
|
Графиня Лайон Д'Норд/Клан Алгар/клан Мэдвинд
Новые награды:
Сообщений: 783
Магическая сила:
| Глава 14
Прячась у высокого викторианского дома, Бонни отчаянно дрожала. Этим утром воздух был морозным, и, хотя было уже почти восемь часов, солнце так толком и не встало над горизонтом. Небо представляло собой одну сплошную массивную гряду серо-белых облаков, создавая внизу зловещие сумерки.
Бонни уже начала притопывать ногами и тереть ладони друг о друга, когда входная дверь дома Форбсов внезапно открылась. Девочка отодвинулась чуть назад, за кусты, которые обеспечивали ей укрытие, и стала наблюдать за тем, как семья идет к машине. У мистера Форбса не было при себе ничего кроме фотоаппарата. Миссис Форбс несла сумочку и складной стульчик. Дэниел, младший брат Кэролайн держал еще один складной стульчик. А Кэролайн…
Бонни подалась вперед и удовлетворенно выдохнула. Одетая в джинсы и плотный свитер, Кэролайн перекинула через локоть что-то похожее на белую сумочку с завязкой в виде шнурка. Сумочка была не слишком объемной, но все же вполне способной вместить в себя небольшой дневник.
Разогретая предвкушением триумфа, Бонни ждала за кустами, пока машина не отъехала. Затем она уверенно зашагала к углу Дроздовой улицы и Боярышникового проезда.
— Вот она, тетя Джудит. На углу.
Машина притормозила, и вскоре Бонни уже скользнула на заднее сиденье под бок к Елене.
— У нее белая сумочка со шнурком, — прошептала она в самое ухо Елене, когда тетя Джудит поехала дальше.
— Оч-чень хорошо, — выдохнула Елена. — теперь посмотрим, захватит ли она эту сумочку в дом к миссис Гримсби. Если нет, скажи Мередит, что дневник в машине.
Бонни согласно кивнула и сжала в ответ руку Елены.
Они прибыли к дому миссис Гримсби в тот самый момент, когда Кэролайн заходила внутрь; белая сумочка висела у нее на плече. Бонни и Елена обменялись понимающими взглядами. Теперь Елена должна была посмотреть, где Кэролайн оставит сумочку.
— Я тоже здесь вылезу, мисс Гилберт, — сказала Бонни, когда Елена выпрыгнула из машины.
Бонни должна была объединиться с Мередит и подождать у дома, пока Елена не скажет им, где искать. Важно было при этом не позволить Кэролайн заподозрить что-то неладное.
На стук Елены в дверь открыла сама миссис Гримсби, библиотекарша Феллс-Черча. Ее дом, собственно говоря, тоже выглядел почти как библиотека. В нем повсюду висели книжные полки, а стопки книг были расставлены даже на полу. Кроме того, миссис Гримсби являлась хранительницей исторических артефактов Феллс-Черча, включая стариною одежду времен основания городка.
Сегодня в доме звенело множество юных голосков, и спальни были заполнены полуодетыми школьниками. На миссис Гримсби всегда лежала ответственность. Муслиновое платье было поистине прекрасным, хотя и совершенно непритязательным. Его текучая материя крепилась высоко под грудью бледно-розовой лентой. Пышные рукава по локоть длиной были перевязаны лентами того же цвета. В начале девятнадцатого столетия фасоны были достаточно свободными, чтобы подойти девочке в конце века двадцатого, — понятное дело, если она была достаточно стройной. Когда миссис Гримсби подвела ее к зеркалу, Елена невольно улыбнулась.
— А оно действительно принадлежало Онории Фелл? — спросила она, думая о мраморном изваянии, что лежало на крышке гробницы в разрушенной церкви.
— По крайней мере так гласит история, — ответила миссис Гримсби. — Она упоминает о подобном платье в своем дневнике, так что у нас есть все основания для уверенности.
— Она вела дневник? — Елена была поражена.
— О да. Он хранится в специальном ларце у меня в гостиной. Когда пойдем обратно, я тебе его покажу. Так-так, теперь куртка… а это еще что такое?
— Что-то темно-лиловое выпорхнуло на пол, когда Елена взяла куртку со спинки стула.
Елена мигом почувствовала, как лицо ее каменеет. Прежде чем миссис Гримсби успела нагнуться, она подобрала записку и взглянула на нее.
Одна строчка. Елена помнила запись в своем дневнике от четвертого сентября, первый день школьных занятий. Правда, написав тогда эту строчку, она затем ее вычеркнула. Но эти слова явные и отчетливые, не были вычеркнуты.
«Сегодня непременно случится что-то ужасное»
Елена едва смогла удержаться от того, чтобы схватить Кэролайн за плечо и потрясти запиской у нее перед носом. Но так она бы все испортила. Комкая клочок бумаги и бросая его в мусорную корзину, Елена заставляла себя сохранять спокойствие.
— Просто мусор, — пояснила она и, чувствуя напряжение во всем теле, снова повернулась к миссис Гримсби.
Кэролайн ничего не сказала, но Елена почувствовала на себе триумфальный огонь ее зеленых глаз.
«Ничего-ничего, погоди! — подумала она. — Погоди, пока я не верну себе дневник. Я намерена его сжечь, а потом нам с тобой придется кое о чем поговорить».
— Я готова, — сказала Елена, обращаясь к миссис Гримсби.
— Я тоже, — притворно-застенчивым голоском промолвила Кэролайн.
Елена взирала на бывшую подругу взглядом, полным холодного безразличия. Бледно-зеленый наряд Кэролайн, препоясанный опять-таки бледно-зеленым кушаком, был далеко не так прекрасен, как у Елены.
— Вот и чудесно. Вы, девочки, идите вперед и подождите ваши экипажи. Ах, да, Кэролайн, не забудь про свой ридикюль.
— Не забуду, — улыбаясь, отозвалась Кэролайн и потянулась к сумочке со шнурком.
Елене очень повезло, что Кэролайн не могла видеть ее лица, ибо в тот момент все холодное безразличие разлетелось вдребезги. Лишившись дара речи и оцепенев, Елена наблюдала за тем, как Кэролайн привязывает сумочку к поясу.
Однако от миссис Гримсби ее изумление не ускользнуло.
— Это ридикюль, предшественник современных сумочек, — охотно объяснила пожилая женщина. — Дамы обычно хранили в ридикюлях свои перчатки и веера. Кэролайн забрала его в начале этой недели, чтобы пришить выпавшие бусины… очень мило с ее стороны.
— Не сомневаюсь, — сдавленным голосом сумела выговорить Елена. Ей требовалось как можно скорее отсюда убраться, иначе что-нибудь страшное могло случиться прямо сейчас. Она вполне могла бы испустить крик, сбить Кэролайн с ног или лопнуть от ярости. — Мне нужно подышать свежим воздухом, — с трудом произнесла Елена, вырываясь из душной комнаты.
Бонни и Мередит ждали ее у машины. Сердце Елены билось медленно и глухо, пока она к ним подходила.
— Она нас перехитрила, — тихо сказала Елена подругам. — Эта сумочка — часть ее костюма. Кэролайн собирается весь день ее носить.
Бонни и Мередит изумленно воззрились на нее, а затем переглянулись.
— Но… что же мы тогда будем делать? — спросила Бонни.
— Не знаю. — Охваченная болезненным смятением, Елена наконец осознала подлинные масштабы катастрофы. — Не знаю!
— Мы по-прежнему можем за ней наблюдать. Может, она снимет сумочку за ланчем или… — Но уверенности в голосе Мередит не звучало.
«Они уже знают правду, — подумала Елена. — И правда заключается в том, что все уже безнадежно. Мы проиграли».
Бонни взглянула в зеркало заднего вида, затем выгнулась на сиденье, оборачиваясь.
— Вон твоя повозка.
Елена посмотрела и увидела двух белых лошадей, запряженных в умело отреставрированный легкий экипаж. Колеса экипажа были украшены крепированной бумагой, а большой транспарант на боку гласил: «Дух Феллс-Черча».
У Елены нашлось время только на одно отчаянное пожелание.
— Следите за ней, — выдохнула она. — И если Кэролайн хоть на минуту останется одна… — Затем ей пришлось уйти.
Но на всем протяжении этого длинного, ужасного утра не было ни одного мгновения, когда Кэролайн осталась бы одна. Ее все время окружала толпа зевак. Для Елены парад стал сущим наказанием. Она сидела в легком экипаже рядом с мэром и его женой, мучительно пытаясь улыбаться, пытаясь выглядеть как ни в чем не бывало. Однако болезненный страх непосильной ношей ложился ей на грудь.
Где-то там, среди походных оркестров, марширующих бригад и открытых автомобилей, находилась Кэролайн. Елена забыла выяснить, на какой именно праздничной платформе она стоит. Скорее всего, на первой — большинство старшеклассников располагались именно там.
Впрочем, это не имело значения. Где бы Кэролайн ни оказалась, она была на виду у доброй половины городка.
Обед, который последовал за парадом, проводился в школьной столовой. Елена оказалась поймана в ловушку за центральным столом, где также сидели мэр Доули и его жена. Кэролайн находилась за соседним столом, и Елена прекрасно видела ее золотисто-каштановый затылок. Рядом с Кэролайн, то и дело любезно к ней наклоняясь, расположился Тайлер Смоллвуд.
У Елены была идеальная позиция, чтобы понаблюдать за маленькой драмой, которая случилась в самый разгар обеда. Сердце забилось где-то у нее в горле, когда Елена увидела Стефана, с непринужденным видом шагающего к столу, где сидели Тайлер и Кэролайн.
Затем он заговорил с Кэролайн. Совершенно позабыв об угощении у себя на тарелке, Елена пристально наблюдала за разговором. От того, что она увидела дальше, у нее перехватило дыхание. Кэролайн запрокинула голову и что-то кратко ответила Стефану, а затем снова вернулась к еде. А Тайлер поднялся на ноги и с покрасневшим лицом произнес в адрес Стефана что-то в высшей степени грубое. И он не сел на место до тех пор, пока Стефан не отвернулся.
Уходя, Стефан посмотрел на Елену, и на мгновение их глаза встретились в безмолвном союзе.
Итак, больше никакой надежды не оставалось. Даже если Силы вернутся к Стефану, Тайлер намеревался держать его как можно дальше от Кэролайн. Страшная тяжесть легла Елене на сердце, и она едва смогла вздохнуть.
После этого она просто сидела, окутанная ощущением страшного несчастья и тупым отчаянием, пока кто-то не толкнул ее локтем и не сказал, что пора отправляться за кулисы.
Елена безразлично прислушивалась к праздничной речи мистера Доули. Мэр заговорил о «поре испытаний», недавно наступившей в Феллс-Черче, и о духе товарищества, который поддерживал их на протяжении всех последних месяцев. Затем были розданы награды за учебу, а также за спортивные и общественные достижения. Мэтт подошел, чтобы получить приз «Лучшему атлету года», и Елена заметила, с каким любопытством он на нее поглядывает.
Затем настало время праздничного выступления школьников. Ученики начальной школы представляли сцены времен основания городка и Гражданской войны, хихикая и забывая свои строчки. Елена тупо смотрела на сцену, решительно ничего не видя и не слыша. С прошлого вечера она испытывала легкое головокружение и неуверенность, а теперь к этому добавилось что-то похожее на симптомы гриппа. Ее разум, обычно переполненный различными схемами и планами, был совершенно пуст.
Елена не могла сосредоточиться. Ее уже ничего не волновало.
Под активные щелчки фотовспышек и лихорадочные аплодисменты инсценировка закончилась. Когда последний маленький солдат армии Конфедератов сошел со сцены, мэр Доули призвал всех к молчанию.
— А теперь, — сказал он, — настала пора тех учеников, которые участвуют в церемонии закрытия. Пожалуйста, проявите вашу признательность к Духу Независимости, к Духу Верности, а также к Духу Феллс-Черча!
Аплодисменты стали громоподобными. Елена стояла рядом с Джоном Клиффордом, башковитым старшеклассником, которого избрали представлять Дух Независимости. По другую сторону от Джона стояла Кэролайн. Отстраненно и почти безразлично Елена заметила, что Кэролайн выглядит просто великолепно: голова ее была слегка запрокинута, глаза пылали, щеки раскраснелись.
Сначала была очередь Джона. Поправив свои очки и микрофон, он начал читать отрывки из тяжелого коричневого тома, что лежал на трибуне. Официально старшеклассники могли сами составлять свою подборку, на деле же они почти всегда читали какие-либо стихи М. С. Марша — единственного поэта, когда-либо произведенного на свет Феллс-Черчем.
Пока Джон читал, Кэролайн всячески привлекала внимание публики к своей персоне. Она улыбалась аудитории, встряхивала волосами, взвешивала висящий у нее на поясе ридикюль. Пальцы ее любовно гладили небольшую сумочку со шнурком, и Елена вдруг поняла, что не сводит глаз с ридикюля, разглядывая каждую бусину на нем.
Наконец Джон поклонился и снова встал на свое место рядом с Еленой. Кэролайн расправила плечи и походкой супермодели прошла к трибуне.
На сей раз аплодисменты оказались перемешаны с одобрительным свистом. Но Кэролайн даже не улыбнулась — она всеми силами создавала вид трагической ответственности. С исключительно точным расчетом она подождала, пока вся столовая полностью затихнет.
— Сегодня я планировала прочесть одно из стихотворений М. С. Марша, — начала она, приковывая к себе всеобщее внимание, — но теперь я этого делать не собираюсь. Зачем читать отсюда, — тут Кэролайн подняла томик поэзии девятнадцатого века, лежащий на трибуне, — когда в одной книге, которую мне случилось найти, есть нечто куда более актуальное?
«Скорее, случилось украсть», — подумала Елена.
Среди множества разных лиц в толпе она разглядела лицо Стефана. Он стоял в задних рядах, а по бокам, словно защищая его, располагались Бонни и Мередит. Затем Елена подметила кое-что еще. В считанных шагах позади Стефана стоял Тайлер в сопровождении Дика и еще нескольких парней. Парни явно уже вышли из школьного возраста, они выглядели очень крутыми, и их было пятеро.
«Уходи, — мысленно выдохнула Елена, снова отыскивая глаза Стефана. Она отчаянно желала, чтобы он понял ее. — Уходи, Стефан, покинь это место, прежде чем случится страшное несчастье. Уходи прямо сейчас».
Стефан почти неразличимо покачал головой. Кэролайн с каким-то хищным нетерпением запустила пальцы к себе в сумочку.
— Я собираюсь прочесть кое-что, касающееся сегодняшнего Феллс-Черча, а не событий столетней давности, — заговорила она, впадая в какое-то лихорадочное торжество. — Это важно сейчас, потому что речь здесь идет о том, кто вместе с нами живет в Феллс-Черче. По сути, сам герой сейчас находится в этой аудитории.
«Слова этой речи, должно быть, написал для нее Тайлер, — решила Елена. — Месяц назад, выступая в физкультурном зале, он проявил необычный талант к подобного рода вещам. Ах, Стефан, ах, Стефан, я так напугана…»
Мысли ее совсем спутались, а Кэролайн тем временем по-прежнему держала руку в ридикюле.
— Стоит вам только это услышать, и вы поймете, что я имею в виду, — сказала Кэролайн, после чего быстрым движением вытащила из ридикюля книжку в бархатной обложке и подняла ее театральным жестом. — Думаю, это объяснит многое из того, что в последнее время происходило в Феллс-Черче. — Дыша быстро и легко, девочка оторвала взгляд от завороженной аудитории и обратила его на книжку у себя в руках.
Елена чуть было не лишилась сознания, когда Кэролайн выдернула дневник из сумочки. Яркие искры начали плясать у нее перед глазами. Головокружение резко нарастало, грозя перерасти в обморок, но затем она кое-что заметила.
Должно быть, зрение ее подводило. Сценическое освещение и вспышки фотоаппаратов, должно быть, ее ослепляли. В конце концов, Елена уже готова была в любую секунду лишиться сознания — едва ли следовало удивляться тому, что она не могла отчетливо видеть окружающие предметы.
Дневник в руках Кэролайн казался ей зеленым, а не синим.
«Должно быть, я схожу с ума, — подумала Елена. — Или это сон. Или какие-то фокусы с освещением».
Но нет. Все действительно шло как-то не так. Достаточно было посмотреть на лицо Кэролайн.
Беззвучно шевеля губами, высокая девочка в бледно-зеленом платье смотрела на книжку в бархатной обложке. Казалось, Кэролайн совершенно забыла про аудиторию. Она снова и снова крутила дневник у себя в руках, оглядывая его со всех сторон. Постепенно ее движения сделались лихорадочными. Кэролайн сунула руку в ридикюль, явно надеясь найти там что-то еще. Затем она диким взором окинула сцену, словно прикидывая, не мог ли желанный синий дневник выпасть на пол.
Публика бормотала, начиная проявлять нетерпение. Мэр Доули и директор средней школы обменивались хмурыми взглядами.
Ничего не найдя на полу, Кэролайн снова устремила взор на небольшую зеленую книжку. Однако теперь она так на нее таращилась, как будто внутри нее сидел скорпион. Затем она резко раскрыла дневник, словно в последний момент ее озарила надежда на то, что лишь обложка странным образом изменила цвет, а внутри по-прежнему были слова, принадлежащие Елене.
Наконец Кэролайн медленно подняла глаза и оглядела переполненную столовую.
Тишина снова сгустилась, и пауза все тянулась, пока все взгляды оставались сосредоточены на девочке в бледно-зеленом наряде. Затем, издав какой-то нечленораздельный звук, Кэролайн резко развернулась и с громким топотом побежала прочь со сцены. По пути она швырнула в Елену зеленую книжку. На лице у девочки застыла маска отчаянной ненависти.
Елена ловко пригнулась, а затем спокойно подобрала то, чем в нее швырнули.
Действительно — дневник Кэролайн.
Народ вокруг Елены вдруг лихорадочно задвигался. Кто-то побежал вслед за Кэролайн, а остальные буквально взорвались комментариями, спорами, обсуждением. Елена нашла глазами Стефана. Судя по всему, ликование уже просачивалось в его сознание. Но Стефан явно испытывал то же самое недоумение, что и Елена. Как и Мередит с Бонни. Встретившись глазами со Стефаном, Елена ощутила прилив радостной благодарности, однако сильнее всего она ощущала благоговейный страх.
Случилось чудо! Вопреки всему они спаслись! Они были спасены!
А затем глаза Елены выхватили из толпы еще одну темную голову.
Дамон стоял, небрежно прислоняясь к северной стене. Губы юноши были изогнуты в полуулыбке его глаза отважно встретили взгляд Елены.
Мэр Доули топтался рядом с Еленой, подталкивая ее вперед, утихомиривая толпу и стараясь хоть как-то восстановить порядок. Все было тщетно. Елена сонным голосом зачитала свою речь беспрерывно бормочущей группе людей, которые не уделяли ей ни малейшего внимания. Но девочку это совершенно не волновало — она едва сознавала, какую именно строчку произносит. Слишком уж часто Елена останавливала взгляд на лице Дамона.
Когда она, наконец, проговорила все требуемые цитаты, народ рассеянно захлопал, а мэр объявил об остальных событиях, которые были запланированы на этот день. Затем все закончилось, и Елена оказалась свободна.
Она сошла со сцены без всякой сознательной мысли о том, куда направляется, однако ноги машинально понесли ее к северной стене. Темная голова Дамона двинулась к выходу в боковую дверь, и Елена последовала за ней.
Воздух во дворике казался восхитительно прохладным после душного помещения, а в дневном небе клубились серебристые облака. Дамон уже поджидал ее.
Елена сбавила ход, но окончательно остановилась, лишь оказавшись в каком-то футе от Дамона и внимательно глядя ему в лицо.
Последовал долгий момент молчания, а затем Елена выдавила из себя единственное слово:
— Почему?
— А я подумал, тебя больше заинтересует, как. — Дамон со значением похлопал себя по куртке. — На прошлой неделе я с ней познакомился, а сегодня утром получил приглашение на кофе.
— Но почему?
Дамон пожал плечами, и на мгновение тонкие черты его лица словно вытянулись. Елене показалось, что он и сам не знал, почему. Или не хотел этого признавать.
— Я преследовал исключительно собственные цели, — наконец ответил Дамон.
— Я так не думаю. — Какое-то напряжение создалось между ними, и оно напугало Елену своей мощью. — Я не думаю, что причина именно такова.
Темные глаза опасно мерцали.
— Не дави на меня, Елена.
Она пододвинулась еще ближе, так что теперь они почти соприкасались, и снова внимательно посмотрела ему в лицо.
— Я думаю, — тихо проговорила Елена, — на тебя как раз надо порой давить.
Их лица разделяла какая-то пара дюймов, и Елена понятия не имела, что могло случиться дальше если бы в следующий момент рядом не прозвучал знакомый голос:
— Так вам все же удалось сюда заглянуть! Ах я так рада!
Это была тетя Джудит, и обращалась она к Дамону. Елена вдруг почувствовала себя так, будто ее резко перебросило из одного мира в другой. Ошарашенно моргая, она отступила от Дамона и резко выдохнула.
— Значит, вам все-таки удалось послушать, как Елена читает, — радостно продолжила тетя Джудит. — Ты прекрасно справилась, моя милая, но я просто ума не приложу, что же такое случилось с Кэролайн. В последнее время девочки в этом городке словно сошли с ума.
— Нервы, — предположил Дамон, изображая на лице спокойную торжественность.
Елену душил приступ смеха, вскоре сменившийся волной раздражения. Да, конечно, было очень славно, что Дамон их спас. Но, с другой стороны, без Дамона не было бы и проблем. Именно Дамон совершил те преступления, которые Кэролайн хотела приписать Стефану.
— А где же Стефан? — спросила Елена, невольно озвучивая свою очередную мысль.
Ей было видно, что Бонни и Мередит стоят во дворике одни.
На лице тети Джудит ясно выразилось неодобрение.
— Я его не видела, — кратко отозвалась она. А затем тетушка вдруг ласково улыбнулась Дамону, — Но у меня есть прекрасная идея. Послушайте, Дамон, почему бы вам не пойти к нам пообедать? А затем мы с Еленой смогли бы…
— Прекрати! — резко потребовала Елена, обращаясь к Дамону.
На лице у юноши выразилось деланное недоумение. Он словно бы спрашивал, что Елена имеет в виду.
— Что? — переспросила тетя Джудит.
— Прекрати! — снова потребовала Елена. — Сам знаешь, что! Прекрати немедленно!
|
|
| |
|
ЭРМИОНА |
Дата: Воскресенье, 12 Янв 2014, 23:48 | Сообщение # 17 |
|
Графиня Лайон Д'Норд/Клан Алгар/клан Мэдвинд
Новые награды:
Сообщений: 783
Магическая сила:
| Глава 14
Прячась у высокого викторианского дома, Бонни отчаянно дрожала. Этим утром воздух был морозным, и, хотя было уже почти восемь часов, солнце так толком и не встало над горизонтом. Небо представляло собой одну сплошную массивную гряду серо-белых облаков, создавая внизу зловещие сумерки.
Бонни уже начала притопывать ногами и тереть ладони друг о друга, когда входная дверь дома Форбсов внезапно открылась. Девочка отодвинулась чуть назад, за кусты, которые обеспечивали ей укрытие, и стала наблюдать за тем, как семья идет к машине. У мистера Форбса не было при себе ничего кроме фотоаппарата. Миссис Форбс несла сумочку и складной стульчик. Дэниел, младший брат Кэролайн держал еще один складной стульчик. А Кэролайн…
Бонни подалась вперед и удовлетворенно выдохнула. Одетая в джинсы и плотный свитер, Кэролайн перекинула через локоть что-то похожее на белую сумочку с завязкой в виде шнурка. Сумочка была не слишком объемной, но все же вполне способной вместить в себя небольшой дневник.
Разогретая предвкушением триумфа, Бонни ждала за кустами, пока машина не отъехала. Затем она уверенно зашагала к углу Дроздовой улицы и Боярышникового проезда.
— Вот она, тетя Джудит. На углу.
Машина притормозила, и вскоре Бонни уже скользнула на заднее сиденье под бок к Елене.
— У нее белая сумочка со шнурком, — прошептала она в самое ухо Елене, когда тетя Джудит поехала дальше.
— Оч-чень хорошо, — выдохнула Елена. — теперь посмотрим, захватит ли она эту сумочку в дом к миссис Гримсби. Если нет, скажи Мередит, что дневник в машине.
Бонни согласно кивнула и сжала в ответ руку Елены.
Они прибыли к дому миссис Гримсби в тот самый момент, когда Кэролайн заходила внутрь; белая сумочка висела у нее на плече. Бонни и Елена обменялись понимающими взглядами. Теперь Елена должна была посмотреть, где Кэролайн оставит сумочку.
— Я тоже здесь вылезу, мисс Гилберт, — сказала Бонни, когда Елена выпрыгнула из машины.
Бонни должна была объединиться с Мередит и подождать у дома, пока Елена не скажет им, где искать. Важно было при этом не позволить Кэролайн заподозрить что-то неладное.
На стук Елены в дверь открыла сама миссис Гримсби, библиотекарша Феллс-Черча. Ее дом, собственно говоря, тоже выглядел почти как библиотека. В нем повсюду висели книжные полки, а стопки книг были расставлены даже на полу. Кроме того, миссис Гримсби являлась хранительницей исторических артефактов Феллс-Черча, включая стариною одежду времен основания городка.
Сегодня в доме звенело множество юных голосков, и спальни были заполнены полуодетыми школьниками. На миссис Гримсби всегда лежала ответственность. Муслиновое платье было поистине прекрасным, хотя и совершенно непритязательным. Его текучая материя крепилась высоко под грудью бледно-розовой лентой. Пышные рукава по локоть длиной были перевязаны лентами того же цвета. В начале девятнадцатого столетия фасоны были достаточно свободными, чтобы подойти девочке в конце века двадцатого, — понятное дело, если она была достаточно стройной. Когда миссис Гримсби подвела ее к зеркалу, Елена невольно улыбнулась.
— А оно действительно принадлежало Онории Фелл? — спросила она, думая о мраморном изваянии, что лежало на крышке гробницы в разрушенной церкви.
— По крайней мере так гласит история, — ответила миссис Гримсби. — Она упоминает о подобном платье в своем дневнике, так что у нас есть все основания для уверенности.
— Она вела дневник? — Елена была поражена.
— О да. Он хранится в специальном ларце у меня в гостиной. Когда пойдем обратно, я тебе его покажу. Так-так, теперь куртка… а это еще что такое?
— Что-то темно-лиловое выпорхнуло на пол, когда Елена взяла куртку со спинки стула.
Елена мигом почувствовала, как лицо ее каменеет. Прежде чем миссис Гримсби успела нагнуться, она подобрала записку и взглянула на нее.
Одна строчка. Елена помнила запись в своем дневнике от четвертого сентября, первый день школьных занятий. Правда, написав тогда эту строчку, она затем ее вычеркнула. Но эти слова явные и отчетливые, не были вычеркнуты.
«Сегодня непременно случится что-то ужасное»
Елена едва смогла удержаться от того, чтобы схватить Кэролайн за плечо и потрясти запиской у нее перед носом. Но так она бы все испортила. Комкая клочок бумаги и бросая его в мусорную корзину, Елена заставляла себя сохранять спокойствие.
— Просто мусор, — пояснила она и, чувствуя напряжение во всем теле, снова повернулась к миссис Гримсби.
Кэролайн ничего не сказала, но Елена почувствовала на себе триумфальный огонь ее зеленых глаз.
«Ничего-ничего, погоди! — подумала она. — Погоди, пока я не верну себе дневник. Я намерена его сжечь, а потом нам с тобой придется кое о чем поговорить».
— Я готова, — сказала Елена, обращаясь к миссис Гримсби.
— Я тоже, — притворно-застенчивым голоском промолвила Кэролайн.
Елена взирала на бывшую подругу взглядом, полным холодного безразличия. Бледно-зеленый наряд Кэролайн, препоясанный опять-таки бледно-зеленым кушаком, был далеко не так прекрасен, как у Елены.
— Вот и чудесно. Вы, девочки, идите вперед и подождите ваши экипажи. Ах, да, Кэролайн, не забудь про свой ридикюль.
— Не забуду, — улыбаясь, отозвалась Кэролайн и потянулась к сумочке со шнурком.
Елене очень повезло, что Кэролайн не могла видеть ее лица, ибо в тот момент все холодное безразличие а потом нам с тобой придется кое о чем поговорить».
— Я готова, — сказала Елена, обращаясь к миссис Гримсби.
— Я тоже, — притворно-застенчивым голоском промолвила Кэролайн.
Елена взирала на бывшую подругу взглядом, полным холодного безразличия. Бледно-зеленый наряд Кэролайн, препоясанный опять-таки бледно-зеленым кушаком, был далеко не так прекрасен, как у Елены.
— Вот и чудесно. Вы, девочки, идите вперед и подождите ваши экипажи. Ах, да, Кэролайн, не забудь про свой ридикюль.
— Не забуду, — улыбаясь, отозвалась Кэролайн и потянулась к сумочке со шнурком.
Елене очень повезло, что Кэролайн не могла видеть ее лица, ибо в тот момент все холодное безразличие разлетелось вдребезги. Лишившись дара речи и оцепенев, Елена наблюдала за тем, как Кэролайн привязывает сумочку к поясу.
Однако от миссис Гримсби ее изумление не ускользнуло.
— Это ридикюль, предшественник современных сумочек, — охотно объяснила пожилая женщина. — Дамы обычно хранили в ридикюлях свои перчатки и веера. Кэролайн забрала его в начале этой недели, чтобы пришить выпавшие бусины… очень мило с ее стороны.
— Не сомневаюсь, — сдавленным голосом сумела выговорить Елена. Ей требовалось как можно скорее отсюда убраться, иначе что-нибудь страшное могло случиться прямо сейчас. Она вполне могла бы испустить крик, сбить Кэролайн с ног или лопнуть от ярости. — Мне нужно подышать свежим воздухом, — с трудом произнесла Елена, вырываясь из душной комнаты.
Бонни и Мередит ждали ее у машины. Сердце Елены билось медленно и глухо, пока она к ним подходила.
— Она нас перехитрила, — тихо сказала Елена подругам. — Эта сумочка — часть ее костюма. Кэролайн собирается весь день ее носить.
Бонни и Мередит изумленно воззрились на нее, а затем переглянулись.
— Но… что же мы тогда будем делать? — спросила Бонни.
— Не знаю. — Охваченная болезненным смятением, Елена наконец осознала подлинные масштабы катастрофы. — Не знаю!
— Мы по-прежнему можем за ней наблюдать. Может, она снимет сумочку за ланчем или… — Но уверенности в голосе Мередит не звучало.
«Они уже знают правду, — подумала Елена. — И правда заключается в том, что все уже безнадежно. Мы проиграли».
Бонни взглянула в зеркало заднего вида, затем выгнулась на сиденье, оборачиваясь.
— Вон твоя повозка.
Елена посмотрела и увидела двух белых лошадей, запряженных в умело отреставрированный легкий экипаж. Колеса экипажа были украшены крепированной бумагой, а большой транспарант на боку гласил: «Дух Феллс-Черча».
У Елены нашлось время только на одно отчаянное пожелание.
— Следите за ней, — выдохнула она. — И если Кэролайн хоть на минуту останется одна… — Затем ей пришлось уйти.
Но на всем протяжении этого длинного, ужасного утра не было ни одного мгновения, когда Кэролайн осталась бы одна. Ее все время окружала толпа зевак. Для Елены парад стал сущим наказанием. Она сидела в легком экипаже рядом с мэром и его женой, мучительно пытаясь улыбаться, пытаясь выглядеть как ни в чем не бывало. Однако болезненный страх непосильной ношей ложился ей на грудь.
Где-то там, среди походных оркестров, марширующих бригад и открытых автомобилей, находилась Кэролайн. Елена забыла выяснить, на какой именно праздничной платформе она стоит. Скорее всего, на первой — большинство старшеклассников располагались именно там.
Впрочем, это не имело значения. Где бы Кэролайн ни оказалась, она была на виду у доброй половины городка.
Обед, который последовал за парадом, проводился в школьной столовой. Елена оказалась поймана в ловушку за центральным столом, где также сидели мэр Доули и его жена. Кэролайн находилась за соседним столом, и Елена прекрасно видела ее золотисто-каштановый затылок. Рядом с Кэролайн, то и дело любезно к ней наклоняясь, расположился Тайлер Смоллвуд.
У Елены была идеальная позиция, чтобы понаблюдать за маленькой драмой, которая случилась в самый разгар обеда. Сердце забилось где-то у нее в горле, когда Елена увидела Стефана, с непринужденным видом шагающего к столу, где сидели Тайлер и Кэролайн.
Затем он заговорил с Кэролайн. Совершенно позабыв об угощении у себя на тарелке, Елена пристально наблюдала за разговором. От того, что она увидела дальше, у нее перехватило дыхание. Кэролайн запрокинула голову и что-то кратко ответила Стефану, а затем снова вернулась к еде. А Тайлер поднялся на ноги и с покрасневшим лицом произнес в адрес Стефана что-то в высшей степени грубое. И он не сел на место до тех пор, пока Стефан не отвернулся.
Уходя, Стефан посмотрел на Елену, и на мгновение их глаза встретились в безмолвном союзе.
Итак, больше никакой надежды не оставалось. Даже если Силы вернутся к Стефану, Тайлер намеревался держать его как можно дальше от Кэролайн. Страшная тяжесть легла Елене на сердце, и она едва смогла вздохнуть.
После этого она просто сидела, окутанная ощущением страшного несчастья и тупым отчаянием, пока кто-то не толкнул ее локтем и не сказал, что пора отправляться за кулисы.
Елена безразлично прислушивалась к праздничной речи мистера Доули. Мэр заговорил о «поре испытаний», недавно наступившей в Феллс-Черче, и о духе товарищества, который поддерживал их на протяжении всех последних месяцев. Затем были розданы награды за учебу, а также за спортивные и общественные достижения. Мэтт подошел, чтобы получить приз «Лучшему атлету года», и Елена заметила, с каким любопытством он на нее поглядывает.
Затем настало время праздничного выступления школьников. Ученики начальной школы представляли сцены времен основания городка и Гражданской войны, хихикая и забывая свои строчки. Елена тупо смотрела на сцену, решительно ничего не видя и не слыша. С прошлого вечера она испытывала легкое головокружение и неуверенность, а теперь к этому добавилось что-то похожее на симптомы гриппа. Ее разум, обычно переполненный различными схемами и планами, был совершенно пуст.
Елена не могла сосредоточиться. Ее уже ничего не волновало.
Под активные щелчки фотовспышек и лихорадочные аплодисменты инсценировка закончилась. Когда последний маленький солдат армии Конфедератов сошел со сцены, мэр Доули призвал всех к молчанию.
— А теперь, — сказал он, — настала пора тех учеников, которые участвуют в церемонии закрытия. Пожалуйста, проявите вашу признательность к Духу Независимости, к Духу Верности, а также к Духу Феллс-Черча!
Аплодисменты стали громоподобными. Елена стояла рядом с Джоном Клиффордом, башковитым старшеклассником, которого избрали представлять Дух Независимости. По другую сторону от Джона стояла Кэролайн. Отстраненно и почти безразлично Елена заметила, что Кэролайн выглядит просто великолепно: голова ее была слегка запрокинута, глаза пылали, щеки раскраснелись.
Сначала была очередь Джона. Поправив свои очки и микрофон, он начал читать отрывки из тяжелого коричневого тома, что лежал на трибуне. Официально старшеклассники могли сами составлять свою подборку, на деле же они почти всегда читали какие-либо стихи М. С. Марша — единственного поэта, когда-либо произведенного на свет Феллс-Черчем.
Пока Джон читал, Кэролайн всячески привлекала внимание публики к своей персоне. Она улыбалась аудитории, встряхивала волосами, взвешивала висящий у нее на поясе ридикюль. Пальцы ее любовно гладили небольшую сумочку со шнурком, и Елена вдруг поняла, что не сводит глаз с ридикюля, разглядывая каждую бусину на нем.
Наконец Джон поклонился и снова встал на свое место рядом с Еленой. Кэролайн расправила плечи и походкой супермодели прошла к трибуне.
На сей раз аплодисменты оказались перемешаны с одобрительным свистом. Но Кэролайн даже не улыбнулась — она всеми силами создавала вид трагической ответственности. С исключительно точным расчетом она подождала, пока вся столовая полностью затихнет.
— Сегодня я планировала прочесть одно из стихотворений М. С. Марша, — начала она, приковывая к себе всеобщее внимание, — но теперь я этого делать не собираюсь. Зачем читать отсюда, — тут Кэролайн подняла томик поэзии девятнадцатого века, лежащий на трибуне, — когда в одной книге, которую мне случилось найти, есть нечто куда более актуальное?
«Скорее, случилось украсть», — подумала Елена.
Среди множества разных лиц в толпе она разглядела лицо Стефана. Он стоял в задних рядах, а по бокам, словно защищая его, располагались Бонни и Мередит. Затем Елена подметила кое-что еще. В считанных шагах позади Стефана стоял Тайлер в сопровождении Дика и еще нескольких парней. Парни явно уже вышли из школьного возраста, они выглядели очень крутыми, и их было пятеро.
«Уходи, — мысленно выдохнула Елена, снова отыскивая глаза Стефана. Она отчаянно желала, чтобы он понял ее. — Уходи, Стефан, покинь это место, прежде чем случится страшное несчастье. Уходи прямо сейчас».
Стефан почти неразличимо покачал головой. Кэролайн с каким-то хищным нетерпением запустила пальцы к себе в сумочку.
— Я собираюсь прочесть кое-что, касающееся сегодняшнего Феллс-Черча, а не событий столетней давности, — заговорила она, впадая в какое-то лихорадочное торжество. — Это важно сейчас, потому что речь здесь идет о том, кто вместе с нами живет в Феллс-Черче. По сути, сам герой сейчас находится в этой аудитории.
«Слова этой речи, должно быть, написал для нее Тайлер, — решила Елена. — Месяц назад, выступая в физкультурном зале, он проявил необычный талант к подобного рода вещам. Ах, Стефан, ах, Стефан, я так напугана…»
Мысли ее совсем спутались, а Кэролайн тем временем по-прежнему держала руку в ридикюле.
— Стоит вам только это услышать, и вы поймете, что я имею в виду, — сказала Кэролайн, после чего быстрым движением вытащила из ридикюля книжку в бархатной обложке и подняла ее театральным жестом. — Думаю, это объяснит многое из того, что в последнее время происходило в Феллс-Черче. — Дыша быстро и легко, девочка оторвала взгляд от завороженной аудитории и обратила его на книжку у себя в руках.
Елена чуть было не лишилась сознания, когда Кэролайн выдернула дневник из сумочки. Яркие искры начали плясать у нее перед глазами. Головокружение резко нарастало, грозя перерасти в обморок, но затем она кое-что заметила.
Должно быть, зрение ее подводило. Сценическое освещение и вспышки фотоаппаратов, должно быть, ее ослепляли. В конце концов, Елена уже готова была в любую секунду лишиться сознания — едва ли следовало удивляться тому, что она не могла отчетливо видеть окружающие предметы.
Дневник в руках Кэролайн казался ей зеленым, а не синим.
«Должно быть, я схожу с ума, — подумала Елена. — Или это сон. Или какие-то фокусы с освещением».
Но нет. Все действительно шло как-то не так. Достаточно было посмотреть на лицо Кэролайн.
Беззвучно шевеля губами, высокая девочка в бледно-зеленом платье смотрела на книжку в бархатной обложке. Казалось, Кэролайн совершенно забыла про аудиторию. Она снова и снова крутила дневник у себя в руках, оглядывая его со всех сторон. Постепенно ее движения сделались лихорадочными. Кэролайн сунула руку в ридикюль, явно надеясь найти там что-то еще. Затем она диким взором окинула сцену, словно прикидывая, не мог ли желанный синий дневник выпасть на пол.
Публика бормотала, начиная проявлять нетерпение. Мэр Доули и директор средней школы обменивались хмурыми взглядами.
Ничего не найдя на полу, Кэролайн снова устремила взор на небольшую зеленую книжку. Однако теперь она так на нее таращилась, как будто внутри нее сидел скорпион. Затем она резко раскрыла дневник, словно в последний момент ее озарила надежда на то, что лишь обложка странным образом изменила цвет, а внутри по-прежнему были слова, принадлежащие Елене.
Наконец Кэролайн медленно подняла глаза и оглядела переполненную столовую.
Тишина снова сгустилась, и пауза все тянулась, пока все взгляды оставались сосредоточены на девочке в бледно-зеленом наряде. Затем, издав какой-то нечленораздельный звук, Кэролайн резко развернулась и с громким топотом побежала прочь со сцены. По пути она швырнула в Елену зеленую книжку. На лице у девочки застыла маска отчаянной ненависти.
Елена ловко пригнулась, а затем спокойно подобрала то, чем в нее швырнули.
Действительно — дневник Кэролайн.
Народ вокруг Елены вдруг лихорадочно задвигался. Кто-то побежал вслед за Кэролайн, а остальные буквально взорвались комментариями, спорами, обсуждением. Елена нашла глазами Стефана. Судя по всему, ликование уже просачивалось в его сознание. Но Стефан явно испытывал то же самое недоумение, что и Елена. Как и Мередит с Бонни. Встретившись глазами со Стефаном, Елена ощутила прилив радостной благодарности, однако сильнее всего она ощущала благоговейный страх.
Случилось чудо! Вопреки всему они спаслись! Они были спасены!
А затем глаза Елены выхватили из толпы еще одну темную голову.
Дамон стоял, небрежно прислоняясь к северной стене. Губы юноши были изогнуты в полуулыбке его глаза отважно встретили взгляд Елены.
Мэр Доули топтался рядом с Еленой, подталкивая ее вперед, утихомиривая толпу и стараясь хоть как-то восстановить порядок. Все было тщетно. Елена сонным голосом зачитала свою речь беспрерывно бормочущей группе людей, которые не уделяли ей ни малейшего внимания. Но девочку это совершенно не волновало — она едва сознавала, какую именно строчку произносит. Слишком уж часто Елена останавливала взгляд на лице Дамона.
Когда она, наконец, проговорила все требуемые цитаты, народ рассеянно захлопал, а мэр объявил об остальных событиях, которые были запланированы на этот день. Затем все закончилось, и Елена оказалась свободна.
Она сошла со сцены без всякой сознательной мысли о том, куда направляется, однако ноги машинально понесли ее к северной стене. Темная голова Дамона двинулась к выходу в боковую дверь, и Елена последовала за ней.
Воздух во дворике казался восхитительно прохладным после душного помещения, а в дневном небе клубились серебристые облака. Дамон уже поджидал ее.
Елена сбавила ход, но окончательно остановилась, лишь оказавшись в каком-то футе от Дамона и внимательно глядя ему в лицо.
Последовал долгий момент молчания, а затем Елена выдавила из себя единственное слово:
— Почему?
— А я подумал, тебя больше заинтересует, как. — Дамон со значением похлопал себя по куртке. — На прошлой неделе я с ней познакомился, а сегодня утром получил приглашение на кофе.
— Но почему?
Дамон пожал плечами, и на мгновение тонкие черты его лица словно вытянулись. Елене показалось, что он и сам не знал, почему. Или не хотел этого признавать.
— Я преследовал исключительно собственные цели, — наконец ответил Дамон.
— Я так не думаю. — Какое-то напряжение создалось между ними, и оно напугало Елену своей мощью. — Я не думаю, что причина именно такова.
Темные глаза опасно мерцали.
— Не дави на меня, Елена.
Она пододвинулась еще ближе, так что теперь они почти соприкасались, и снова внимательно посмотрела ему в лицо.
— Я думаю, — тихо проговорила Елена, — на тебя как раз надо порой давить.
Их лица разделяла какая-то пара дюймов, и Елена понятия не имела, что могло случиться дальше если бы в следующий момент рядом не прозвучал знакомый голос:
— Так вам все же удалось сюда заглянуть! Ах я так рада!
Это была тетя Джудит, и обращалась она к Дамону. Елена вдруг почувствовала себя так, будто ее резко перебросило из одного мира в другой. Ошарашенно моргая, она отступила от Дамона и резко выдохнула.
— Значит, вам все-таки удалось послушать, как Елена читает, — радостно продолжила тетя Джудит. — Ты прекрасно справилась, моя милая, но я просто ума не приложу, что же такое случилось с Кэролайн. В последнее время девочки в этом городке словно сошли с ума.
— Нервы, — предположил Дамон, изображая на лице спокойную торжественность.
Елену душил приступ смеха, вскоре сменившийся волной раздражения. Да, конечно, было очень славно, что Дамон их спас. Но, с другой стороны, без Дамона не было бы и проблем. Именно Дамон совершил те преступления, которые Кэролайн хотела приписать Стефану.
— А где же Стефан? — спросила Елена, невольно озвучивая свою очередную мысль.
Ей было видно, что Бонни и Мередит стоят во дворике одни.
На лице тети Джудит ясно выразилось неодобрение.
— Я его не видела, — кратко отозвалась она. А затем тетушка вдруг ласково улыбнулась Дамону, — Но у меня есть прекрасная идея. Послушайте, Дамон, почему бы вам не пойти к нам пообедать? А затем мы с Еленой смогли бы…
— Прекрати! — резко потребовала Елена, обращаясь к Дамону.
На лице у юноши выразилось деланное недоумение. Он словно бы спрашивал, что Елена имеет в виду.
— Что? — переспросила тетя Джудит.
— Прекрати! — снова потребовала Елена. — Сам знаешь, что! Прекрати немедленно!
|
|
| |
|
ЭРМИОНА |
Дата: Воскресенье, 12 Янв 2014, 23:51 | Сообщение # 18 |
|
Графиня Лайон Д'Норд/Клан Алгар/клан Мэдвинд
Новые награды:
Сообщений: 783
Магическая сила:
| Глава 15
— Елена, перестань грубить! — Тетя Джудит редко злилась, но теперь она действительно вышла из себя. — Ты уже слишком взрослая для подобного поведения!
— Это не грубость. Ты просто не понимаешь…
— Я прекрасно все понимаю. Ты ведешь себя в точности как в тот раз, когда Дамон пришел к нам на обед. Тебе не кажется, что гость заслуживает большего уважения?
Разочарование переполнило Елену.
— Ты даже не знаешь, о чем говоришь, — выдохнула она.
Это было уже чересчур. Слышать, как слова Дамона слетают с губ тети Джудит… нет, просто невыносимо!
— Елена! — Щеки тети Джудит пошли пятнами от гнева. — Ты меня поражаешь. И я должна тебе сказать, что подобное ребячливое поведение стало тебе свойственно с тех пор, как ты стала гулять с тем мальчиком.
— Ах, «с тем мальчиком»! — Елена гневно взглянула на Дамона.
— Да, с тем мальчиком! — ответила тетя Джудит. — С тех самых пор, как он вскружил тебе голову, ты стала совсем другой. Ты стала безответственной, скрытной — и просто вызывающей! Он с самого начала оказывал на тебя дурное влияние, но больше я не намерена это терпеть.
— Ах, в самом деле? — Елене казалось, что она разговаривает с ними обоими одновременно, и она переводила глаза с Дамона на тетю Джудит.
Все эмоции, которые она последнее время в себе подавляла — все эти недели и месяцы с тех пор, как Стефан вошел в ее жизнь, — теперь заструились бурным потоком, ища себе выхода наружу. Внутри Елены словно зародилась огромная приливная волна, над которой она была не властна.
Елена вдруг поняла, что дрожит.
— Что ж, очень жаль, потому что тебе придется это терпеть. Я никогда не откажусь от Стефана. Особенно ради тебя! — Последнее предназначалось Дамону, однако тетя Джудит этого не поняла и возмущенно ахнула.
— Все, достаточно! — рявкнул Роберт. Он вдруг возник рядом вместе с Маргарет, и его лицо уже успело потемнеть от гнева. — Вот что, юная леди. Если тот мальчик побуждает тебя вот так разговаривать с родной тетей, то…
— Никакой он не «тот мальчик»!
Елена сделала еще один шаг назад, обращаясь сразу ко всей компании. Должно быть, у них получался красочный спектакль, потому что все остальные во дворике теперь тоже на нее смотрели. Но Елене было уже наплевать. Она слишком долго придерживала крышку на котле своих эмоций, заталкивая туда страх, тревогу и гнев, изо всех сил скрывая все беспокойство за Стефана, весь ужас перед Дамоном, стыд и унижение, от которых она страдала в школе. Но теперь все это было готово выплеснуться наружу, бурля неистовым варевом. Сердце Елены безумно колотилось, в ушах у нее звенело. Она чувствовала, что больше ничто не имеет значения, ей лишь хотелось рассказать этим людям всю правду.
— Он не «тот мальчик», — смертельно холодным голосом повторила Елена. — Он Стефан. И он очень много для меня значит. И я с ним обручена.
— Брось, не говори ерунды! — прогремел Роберт.
Это была последняя капля.
— Ерунды? — Елена подняла руку с кольцом Катрины на пальце. — Так знайте же! Я собираюсь выйти за него замуж!
— Ты не собираешься выйти за него замуж! — снова начал Роберт.
Все были в гневе. Дамон внезапно схватил Елену за руку и уставился на кольцо. Затем он резко развернулся и зашагал прочь. В каждом его шаге проглядывала плохо скрываемая ярость. Роберт раздраженно пыхтел. От тети Джудит, казалось, поднимался пар.
— Елена, я категорически запрещаю тебе…
— Ты мне не мать! — воскликнула Елена. Слезы неотвратимо наворачивались ей на глаза. Ей требовалось немедленно отсюда убраться, остаться наедине с кем-то, кто ее любил. — Если Стефан спросит, скажите ему, что я в пансионате! — добавила она и пошла прочь сквозь толпу.
Елена ожидала, что Мередит и Бонни за ней последуют, и почти обрадовалась, когда они не стали этого делать. Автостоянка оказалась полна машин, но людей там почти не было. Большинство семей осталось участвовать в празднике. Однако потрепанный «форд-седан» был припаркован неподалеку, и знакомая фигура как раз отпирала дверцу.
— Мэтт! Ты уезжаешь? — Елена мгновенно приняла решение.
Было слишком холодно, чтобы идти пешком до самого пансионата.
— Что? Нет. Я должен помочь тренеру Лайману снова расставить столы. Я просто хотел вот это сюда убрать. — Он швырнул на переднее сиденье грамоту за выдающиеся атлетические достижения. — Эй, с тобой все в порядке? — При виде ее лица глаза Мэтта удивленно расширились.
— Да… то есть нет. Но все со мной будет в порядке, если мне удастся отсюда вырваться. Послушай, можно мне взять твою машину? Совсем ненадолго.
— Ну… конечно, но… но, может быть, ты позволишь мне тебя подвезти? Я только скажу тренеру Лайману, что…
— Нет! Я просто хочу остаться в одиночестве… Пожалуйста, не задавай никаких вопросов. — Елена почти выхватила у Мэтта ключи. — Я скоро ее верну, обещаю. Или Стефан ее вернет. Если увидишь Стефана, скажи ему, что я в пансионате. И спасибо.
Невзирая на все его протесты, Елена захлопнула дверцу и завела мотор, приспосабливаясь к непривычному рычагу переключения скоростей. Мэтт так и остался смотреть ей вслед.
Ничего не видя и не слыша, она повела машину. Слезы слепили Елену, а внутри у нее безостановочно крутился целый вихрь эмоций. Они со Стефаном отсюда уберутся… Они сбегут… Они всем покажут… Ноги ее больше не будет в Феллс-Черче…
А тогда тете Джудит придется горько пожалеть. Тогда Роберт увидит, как он ошибался. Но Елена никогда их не простит. Никогда.
Что же касалось самой Елены, то она решительно ни в ком не нуждалась. Она прекрасно обойдется без этой дурацкой средней школы имени Роберта Ли, где из супермегапопулярной личности в одну секунду можно было превратиться в изгоя только за то, что любишь не того человека. Елена также не нуждалась ни в семье, ни в друзьях…
Притормаживая, чтобы проехать по извилистой подъездной дорожке к пансионату, Елена почувствовала, как буря бушующих в ней эмоций тоже сбавляет ход.
Вообще-то она вовсе не была зла на своих друзей. Бонни и Мередит ничего плохого ей не сделали. И Мэтт тоже. С Мэттом все было в полном порядке. Конечно, сам он мог Елене и не понадобиться, но его машина оказалась очень кстати.
Елена почувствовала, как ее начинает душить неожиданный приступ сдавленного смеха. Бедняга Мэтт. Все вечно одалживали этого измочаленного динозавра — его старенький автомобиль. Должно быть, Мэтт подумал, что они со Стефаном совсем спятили.
От смеха на ее глазах выступило еще несколько слезинок, и Елена вытерла их, качая головой. О боже, ну как же все могло так повернуться? Что за денек! Ей следовало бы испытывать победное торжество, потому что они одолели Кэролайн, но вместо этого Елена плакала наедине с собой в машине Мэтта.
Воспоминания о том, насколько смехотворно Кэролайн выглядела на сцене, вызвали еще один приступ истерического хихиканья.
«Нужно было заснять ее растерянную физиономию на видео!» — вдруг подумала Елена.
Наконец все всхлипы и всплески дурацкого смеха прошли, и Елена ощутила страшную усталость. Она оперлась о руль и помотала головой, стараясь ни о чем не думать, а затем выбралась из машины.
Сейчас она пойдет в пансионат и подождет Стефана, а затем они оба вернутся и попробуют как-то разобраться с тем беспорядком, который она устроила.
«Потребуется масса усилий», — устало подумала Елена.
Бедная тетя Джудит. Ведь Елена орала на нее на глазах у половины города. Почему она позволила себе так распуститься?
Однако после того, как выяснилось, что пансионат закрыт, и никто не отвечает на звонок, эмоции нахлынули с новой силой.
«Вот тебе и раз, — подумала Елена, и слезы снова навернулись ей на глаза. — Наверняка миссис Флауэрс тоже отправилась на празднование Дня основателей. Теперь надо либо сидеть в машине, либо стоять здесь под порывами штормового ветра…»
И тут Елена впервые обратила внимание на погоду и встревоженно огляделась. День становился очень пасмурным и холодным, но над землей плыл туман, как будто окружающие поля выдыхали его. Облака не просто клубились, они буквально бурлили. И ветер нарастал с каждой минутой.
Он стонал в ветвях дубов, рвал в клочья оставшуюся листву и обрушивал ее на землю. Ветер теперь не просто стонал, он дико завывал.
И было что-то еще. Это что-то исходило даже не от ветра, а от самого воздуха. Ощущение давления, угрозы, какой-то невообразимой силы. Эта сила все нарастала, концентрируясь вокруг Елены, смыкаясь вокруг нее.
Елена резко развернулась лицом к дубам.
За домом их была целая рощица. Еще больше дубов росло дальше, смыкаясь с лесом. А за ними лежали речка и кладбище.
Что-то… там что-то такое было. Что-то… очень скверное…
— Нет… — невольно прошептала Елена.
Она не могла этого видеть, но явственно чувствовала. Словно какая-то гигантская фигура вздымалась над ней, заслоняя небо. Елена ощущала злобу, ненависть, животную ярость приближающейся сущности.
«Кровожадность». Стефан использовал как-то это слово, но тогда Елена его не поняла. Теперь же она чувствовала, как эта кровожадность… фокусируется на ней.
— Нет!
Становясь все выше и выше, фигура возвышалась уже прямо над ней. Елена по-прежнему не могла ничего видеть, но словно громадные крылья вдруг раскрылись, чтобы коснуться горизонта с обеих сторон. Эта сущность имела невероятную Силу… и она хотела убивать…
— Нет! — Елена бросилась бежать к машине в тот самый миг, когда к ней будто потянулось что-то непонятное.
Судорожно ухватившись за ручку дверцы, Елена возилась с ключами. Ветер, дико завывая, трепал ей волосы, мелкие льдинки летели в глаза, ослепляя ее. Но затем ключ все-таки повернулся, и Елена открыла дверцу.
Ура! Безопасность! Елена наглухо захлопнула дверцу и резко потянулась через сиденье, чтобы проверить запоры на другой стороне.
Ветер ревел снаружи, тысячами голосов. Машина уже начинала раскачиваться.
— Прекрати! Дамон, прекрати! — Тонкий крик Елены потерялся в общей какофонии.
Она положила ладони на приборную панель, словно пытаясь уравновесить автомобиль, но он качался все сильнее, пока льдистый ветер неистово хлестал по нему.
Затем Елена кое-что заметила. Заднее окно уже запотело, но все-таки ей удалось разглядеть, что за ним стоит. Там высилась какая-то гигантская птица, слепленная из тумана или снега, но ее очертания были крайне размытыми. Елена была уверена только в том, что эта птица машет колоссальными крылами и неотвратимо приближается к ней.
«Вставь ключ в зажигание! Вставь скорее! А теперь вперед!»
Мозг Елены, словно сам собой, выдавал ей эти приказания. Старинный «фордик» запыхтел, и шины взвыли громче ветра, пока Елена трогалась с места. А фигура, нараставшая сзади, стала увеличиваться в зеркале заднего вида еще быстрее.
«Доберись до города! Доберись до Стефана! Вперед! Вперед!»
Но когда Елена с визгом вывернула налево, на Старую Ручейную дорогу, колеса заклинило, а удар молнии расколол небо напополам.
Если бы машина уже не скользила с выжатыми до упора тормозами, ближайшее дерево наверняка упало бы прямо на нее. А так бешеный удар подбросил автомобиль подобно землетрясению, на считанные дюймы промахиваясь мимо переднего правого крыла. Дерево являло собой спутанную массу торчащих ветвей, и его ствол совершенно перегородил Елене обратную дорогу в городок.
Она оказалась в ловушке. Единственный маршрут спасения был отрезан. Елена осталась одна, совершенно беспомощная перед лицом этой ужасной Силы…
Перед лицом Силы. Должно быть, ключ к спасению лежал именно здесь.
«Чем больше твои Силы, тем больше правила Тьмы тебя связывают».
Бегущая вода!
Включив задний ход, Елена развернулась, а затем рванула вперед. Белая фигура резко слетела вниз, промахнувшись примерно так же, как дерево, а Елена уже мчалась по Старой Ручейной дороге в самую страшную полосу шторма.
Белая сущность по-прежнему гналась за ней. Только одна мысль теперь занимала все сознание Елены. Ей отчаянно требовалось пересечь бегущую воду, оставить жуткую тварь позади.
Послышался очередной треск молнии, и Елена заметила, как падают другие деревья, но она ловко петляла между ними. Теперь не так далеко. Елена сквозь шквальный ледяной шторм уже видела реку, мерцающую дальше по левую сторону. Она уже видела мост. Вот река, Елена почти добралась до нее! Порывы ветра швыряли ледяную крошку в ветровое стекло, но с каждым движением дворников перед Еленой на какую-то секунду появлялась мерцающая водная гладь. Где-то здесь должен был быть поворот.
Машина накренилась и заскользила по хрупкому деревянному сооружению. Елена почувствовала, как колеса цепляются за скользкие доски. Она отчаянно попыталась повернуть в сторону заноса, но там просто не было места…
Машина проломила ограду, и гнилое дерево пешеходного моста уже подавалось под тяжестью, которую оно уже не могло удерживать. Последовало тошнотворное ощущение падения, после чего машина окунулась в воду.
Елена услышала странные крики, но даже не поняла, что сама их издает. Река вздымалась со всех сторон, и все вокруг было шумом, смятением и болью. Вдребезги разбилось одно окно, затем другое. Темная вода хлынула вместе с обломками и объяла Елену. Она ничего не видела; она никак не могла выбраться.
И дышать Елена уже не могла. Она совсем потерялась в этом дьявольском водовороте. Ей нужен был воздух. Елена должна была сделать вдох. Она должна была оттуда выбраться…
— Стефан, помоги! — дико закричала девочка.
Однако отчаянный вопль не произвел ни звука. Вместо этого ледяная вода хлынула в легкие, вторгаясь в Елену. Девочка отчаянно билась, но темная вода была слишком сильна. Усилия стали еще более отчаянными, еще более некоординированными и вдруг прекратились.
Вокруг воцарилось спокойствие.
Бонни и Мередит обследовали периметр школы. Они видели, как Стефан уходил куда-то за школу, подталкиваемый Тайлером и его новыми дружками. Подруги решили за ними последовать, но остановились, заметив бурную сцену с Еленой. А когда Мэтт сообщил им, что Елена уехала, Бонни и Мередит снова пустились на поиски Стефана, но там уже никого не было. Там даже не имелось никаких строений, если не считать одинокого ангара.
— А теперь еще и буря надвигается! — подосадовала Мередит. — Прислушайся только к этому ветру! Думаю, пойдет дождь.
— Или снег! — Бонни содрогнулась. — Куда же дай делись?
— Мне наплевать. Я просто хочу забраться под крышу. Вон туда! — Мередит охнула, когда на нее внезапно обрушилось первое полотно ледяного дождя, и они с Бонни пустились к ближайшему укрытию — ангару.
Именно там они и нашли Стефана. Дверь была приоткрыта. Заглянув внутрь, Бонни невольно отпрянула.
— Головорезы Тайлера! — прошептала она. — Вон, смотри!
Дюжие парни полукругом стояли между дверью и Стефаном. Кэролайн была в углу.
— Наверняка он его взял! Он каким-то образом его забрал, я знаю, что он это сделал! — говорила она.
— Что он взял? — громко спросила Мередит.
Все повернулись к ней.
Лицо Кэролайн исказилось, когда в дверном проходе она увидела бывших подруг, а Тайлер даже зарычал.
— Убирайтесь! — рявкнул он. — Вам незачем во все это влезать.
Мередит не обратила на него ни малейшего внимания.
— Стефан, можно с тобой поговорить?
— Минутку. Ты не собираешься ответить на ее вопрос? Что я взял? — Стефан полностью сосредоточивался на Тайлере.
— Конечно, я отвечу на ее вопрос. Сразу же после того, как отвечу на твой. — Мясистая ладонь Тайлера сжалась в кулак, и он выступил вперед. — Одно движение, Сальваторе, и ты труп.
Несколько парней заржали.
Бонни открыла было рот, чтобы предложить Мередит отсюда убраться. Но вместо этого она четко произнесла:
— Мост.
Все тут же на нее посмотрели.
— Что? — спросил Стефан.
— Мост, — снова сказала Бонни, вовсе не намереваясь это говорить.
Ее глаза стали огромными. Бонни ощущала, как чей-то голос исходит из ее горла, но не имела над ним никакой власти. Затем глаза еще больше округлились, рот раскрылся до отказа и она, наконец, услышала собственный голос:
— Да мост же, господи, мост! Именно там Елена! Стефан, мы должны ее спасти… Ох, да скорее же!
— Бонни, ты уверена?
— Да, о боже… она именно туда забралась! Она — тонет! Скорее!
Волны густой черноты прокатывались по Бонни. Но теперь она не могла позволить себе упасть в обморок — им следовало добраться до Елены.
Стефан и Мередит замерли на одно мгновение, а затем Стефан ринулся вперед прямиком через компанию громил, раскидывая их по сторонам, как шахматные фигурки. Волоча за собой Бонни, они с Мередит помчались через поле к автостоянке. Тайлер пустился было следом, но остановился, когда на него обрушился изо всей силы порыв ветра.
— Почему она в такую бурю туда отправилась? — выкрикнул Стефан, когда они прыгнули в машину Мередит.
— Елена была очень расстроена, Мэтт сказал, что она взяла его машину, — выдохнула в ответ Мередит, оказываясь в относительной тишине автомобильного салона. Она быстро завела мотор, стремительно пускаясь вперед, навстречу ветру. — Она сказала, что собирается поехать в пансионат.
— Нет, она у моста! Мередит, давай скорее! О боже, теперь мы уже можем опоздать! — Слезы струились по лицу Бонни.
Мередит до отказа выжала педаль газа. Машина покачивалась, исхлестываемая диким ветром и мокрым снегом. На протяжении всей кошмарной поездки Бонни всхлипывала, судорожно хватаясь пальцами за переднее сиденье.
Резкое предупреждение Стефана удержало Мередит от столкновения с деревом, повалившимся поперек дороги. Они стали выбираться из машины, пока ветер безжалостно их терзал.
— Оно слишком большое! Здесь не проехать! Придется идти пешком! — прокричал Стефан.
«Конечно, это дерево слишком большое, чтобы его объехать», — подумала Бонни, пошатываясь в окружении могучих ветвей.
Это был старинный дуб. Когда же Бонни, наконец, обошла дерево и устремилась вперед, ледяной ветер и мокрый снег выбили все мысли из ее головы.
Считанные минуты спустя ноги Бонни уже онемели, а дорога казалась бесконечной. Они бы могли попытаться бежать, но ветер им этого не позволял. Трое путников почти ничего перед собой не видели, если бы не Стефан, они наверняка свалились бы с речного берега. Бонни уже начала пошатываться.
Она была готова упасть на землю, когда откуда-то спереди донесся отчаянный крик Стефана.
Рука Мередит еще плотнее обхватила Бонни, и они опять перешли на неуверенный бег. Однако стоило подругам только приблизиться к мосту, как явившееся им зрелище заставило их резко остановиться.
— О боже… Елена! — заверещала Бонни.
Плетеный мост являл собой невразумительную массу отдельных досок и бревен. Поручень на одной его стороне начисто пропал, и обшивка тоже не выдержала напора, словно отодранная гигантской рукой. Внизу темные воды бурлили над тошнотворной грудой обломков. И к этим обломкам примыкала полностью скрытая под водой машина Мэтта. Мередит тоже орала, но она орала на Стефана:
— Нет! Ты не можешь туда броситься!
Однако Стефан даже не обернулся. Он нырнул туда прямо с высокого берега, и воды сомкнулись над его головой.
Все воспоминания Бонни о следующем часе оказались милостиво замутненными. Она припоминала, как они с Мередит все ожидали Стефана, пока шторм бесконечно бушевал и бушевал. Припоминала, как ее внимание почти отключилось к тому времени, когда сгорбленная фигура заковыляла из воды. Припоминала, что не испытывала никаких эмоций, кроме страшного, бесконечного, всеобъемлющего горя, когда она увидела обмякшую фигуру, которую Стефан положил на дорогу.
И Бонни помнила лицо Стефана.
Она помнила, как он выглядел, пока они пытались хоть как-то помочь Елене. Однако реально перед ними лежала вовсе не Елена, а восковая кукла с чертами лица Елены. Эта кукла совершенно точно никогда не была жива, и она определенно не была жива теперь. Бонни подумала, что просто глупо так ее тискать, пытаясь заставить воду выйти из ее легких, — и все тому подобное. Восковые куклы не дышат.
Бонни помнила лицо Стефана, когда он, наконец, сдался. Когда Мередит боролась с ним и кричала что-то о целом часе без воздуха, о необратимом поражении мозга. Слова тупо отфильтровывались в голове у Бонни, однако их значение полностью пропадало. Девочка просто думала, как это странно, что, пока Стефан и Мередит кричат друг на друга, они оба плачут.
А потом Стефан перестал плакать. Он просто сидел, сжимая в руках куклу-Елену. Мередит еще немного покричала, но Стефан явно ее не слушал. Он просто сидел. И Бонни никогда бы не смогла забыть его лица.
А затем что-то вдруг вспыхнуло в Бонни, возвращая ее к жизни, пробуждая в ней чувствительность к страху. Она отчаянно вцепилась в Мередит и стала лихорадочно озираться в поисках источника этого страха. Что-то скверное… что-то ужасное надвигалось. Оно уже было почти здесь.
Стефан, похоже, тоже это ощутил. Он вдруг напрягся, замер, как волк, почуявший запах.
— Что это? — прокричала Мередит. — Что с тобой такое?
— Вы должны идти! — Стефан поднялся, по-прежнему держа на руках обмякшее тело Елены. — Должны отсюда выбраться!
— Что ты имеешь в виду? Мы не можем тебя оставить…
— Нет, можете! Убирайтесь отсюда! Бонни, уведи ее!
Никто и никогда еще не просил Бонни позаботиться о ком-то другом. Люди всегда заботились о ней. Но теперь она схватила Мередит за руку и потянула. Стефан был прав. Они уже ничего не могли сделать для Елены, а оставаться здесь было опасно.
— Стефан! — кричала Мередит, пока Бонни изо всех сил тянула ее прочь.
— Я положу ее под деревьями! Под ивами, не под дубами! — крикнул он им вослед.
«Зачем он об этом сказал?» — задумалась Бонни.
Эта мысль некоторое время оставалась в какой-то глубинной части ее разума, еще не захваченной страхом перед неистовой бурей.
Ответ был прост, и разум охотно предоставил его Бонни. Потому что позднее Стефан не собирался ни о чем им рассказывать.
|
|
| |
|
ЭРМИОНА |
Дата: Воскресенье, 12 Янв 2014, 23:52 | Сообщение # 19 |
|
Графиня Лайон Д'Норд/Клан Алгар/клан Мэдвинд
Новые награды:
Сообщений: 783
Магическая сила:
| Глава 16
Давным-давно, где-то в лабиринте темных улочек на окраине Флоренции, голодный, напуганный и измученный, Стефан дал себе клятву. Вернее, несколько клятв, касавшихся использования Сил, которые он ощущал в себе, а также обращения со слабыми, неловкими человеческими существами, роившимися вокруг него.
Теперь он собирался все эти клятвы нарушить. Поцеловав холодный лоб Елены, он положил ее под иву. Как-нибудь потом он вернется сюда, чтобы присоединиться к ней. Если сможет.
Как Стефан и предполагал, поток Силы прошел над Бонни и Мередит и последовал за ним, но теперь этот поток снова отдалился, и юноша отступил, ожидая.
Однако он не позволит этому ожиданию затянуться.
Не обремененный ношей, Стефан перешел на длинные прыжки по пустой дороге. Мокрый снег и ледяной ветер не слишком сильно ему досаждали. Теперь его охватил охотничий порыв.
Стефан обратил все свои мысли на обнаружение добычи, которой ему хотелось. Теперь — никаких мыслей о Елене. Возможно, он подумает о ней потом, когда все закончится.
Тайлер и его дружки по-прежнему находились в ангаре. Они понятия не имели, что на них надвигается, когда окно вдруг разлетелось на сверкающие осколки, и шторм ворвался внутрь.
Хватая Тайлера за шею и погружая в него свои клыки, Стефан твердо намерен был убивать. Прежде «не убивать» было одним из его правил, но теперь он страстно хотел его нарушить.
Однако другой крутой парень налетел на него, прежде чем он успел вытянуть из Тайлера всю кровь. Этот парень вовсе не желал защитить своего павшего вожака, только спастись. Просто ему не повезло, что его маршрут проходил совсем рядом с охотничьей тропой Стефана. Стефан повалил парня на землю и жадно вскрыл новую вену.
Горячий металлический вкус оживил его, разогрел, протекая сквозь него, как огонь. От этого Стефан еще больше захотел свежей крови.
Сила. Жизнь. У них она была; а он в ней нуждался. Чувствуя славный прилив Силы, которая пришла вместе с уже выпитой кровью, он с легкостью сбил с ног крутых парней, а затем стал двигаться от одного к другому, выпивая и отбрасывая прочь бездыханные тела. Это было проще, чем открывать крышки на блоке из шести банок пива.
Стефан уже оседлал последнего, когда вдруг заметил, что в углу сжалась в комочек Кэролайн.
Изо рта у Стефана капала кровь, когда он поднял голову, чтобы на нее посмотреть. Эти зеленые глаза, обычно такие узкие, теперь были расширены, сверкая белками, как это бывает у испуганной лошади.
Губы Кэролайн пошли бледными пятнами, когда она залепетала беззвучные мольбы.
Ухватив девочку за зеленый кушак, Стефан поставил ее на ноги. Кэролайн стонала, закатывая глаза. Тогда он запустил руку в рыжевато-каштановые волосы, запрокидывая ей голову и приводя обнаженное горло в нужное положение. Затем вскинул голову для удара клыками — но тут Кэролайн завопила и обмякла.
Нет. Стефан бросил ее. Он уже получил достаточно. Он буквально разрывался от крови, подобно нажравшемуся клещу. Стефан еще никогда не чувствовал себя таким сильным, настолько заряженным стихийной энергией.
Теперь настала пора Дамона.
Стефан покинул ангар тем же путем, каким туда попал. Но уже не в облике человека. Охотничий сокол вылетел из окна и устремился в небо.
Новая форма оказалась просто чудесной. Теперь Стефан был силен… и жесток. Его новое зрение отличалось невероятной остротой. Глаза привели его туда, куда Стефану было нужно. Скользя над дубами в лесу, он прилетел на ту самую поляну.
Он быстро ее нашел. Ветер нещадно терзал Стефана, но он, испустив пронзительный крик вызова, стремительно бросился вниз. Дамон, теперь уже в человеческой форме, выбросил руки перед собой, чтобы защитить лицо, когда сокол спикировал к нему.
Вырывая кровавые клочья из рук врага, Стефан услышал ответный крик Дамона, исполненный боли и гнева.
«Я больше не твой слабосильный маленький братец!»
Стефан послал эту мысль Дамону на поразительной волне Силы.
«На сей раз я пришел за твоей кровью!»
От Дамона отхлынула ответная волна ненависти, которой также прозвучала насмешка.
«Вот, значит, какую благодарность я получаю за то, что спас тебя и твою нареченную?»
Стефан сложил крылья и снова нырнул вниз. Весь его мир сузился до одного-единственного стремления. Убивать! На сей раз его целью стали глаза Дамона, и палка, которую подобрал Дамон, с резким свистом пролетела мимо его нового тела. Когти Стефана прорвали Дамону щеку, и кровь хлынула наружу.
Хорошо!
«Тебе не следовало оставлять меня в живых, — мысленно сказал он Дамону. — Тебе следовало сразу же покончить с нами обоими».
«С удовольствием исправлю ошибку!»
Поначалу Дамон оказался захвачен врасплох, но теперь Стефан почуял его нарастающую Силу — Дамон вооружался и приводил себя в полную боевую готовность.
«Но, может быть, сначала ты скажешь мне, кого я на сей раз убил».
Разум сокола просто не мог справиться с подлинным бунтом эмоций, который вызвал наглый вопрос. Издав бессловесный крик, Стефан снова устремился к Дамону, но теперь толстая палка попала в цель. Раненый, с поврежденным крылом, Стефан упал на землю за спиной у Дамона.
Затем Стефан быстро вернул себе человеческую форму, ощущая боль в сломанной руке. Прежде чем Дамон успел к нему развернуться, он уже стоял на ногах, пальцами здоровой руки хватая своего брата за шею и запрокидывая ему голову.
Когда Стефан заговорил, голос его прозвучал почти нежно:
— Ты убил Елену, — прошептал он и нащупал горло Дамона.
Было темно, очень холодно, и кому-то было больно. Кто-то нуждался в помощи.
Но она страшно устала.
Веки Елены затрепетали, раскрылись, и темнота частично развеялась. Холодно… Она промерзла до самых костей. Ничего удивительного — повсюду вокруг нее был лед.
Но где-то глубоко внутри себя Елена знала, что это еще не все.
Что же случилось? Она была дома, спала… но нет, ведь это был День основателей. Елена была в столовой, на сцене.
Чье-то лицо тогда показалось ей странным.
Нет, с этим никак не справиться — Елена просто не могла собраться с мыслями. Бесплотные лица плавали перед глазами, обрывки фраз звучали в ушах. Она так запуталась.
И так устала.
Лучше было вернуться ко сну. Этот лед был на самом деле не так уж и плох. Елена снова было прикорнула, но до нее донеслись чьи-то крики. Она услышала их не ушами, а всем разумом. Крики гнева и боли. Кто-то очень страдал. Елена села неподвижно, пытаясь разложить все по полочкам. Краешком глаза Елена уловила какое-то движение. Белка. Елена могла ее почуять, и это казалось странным, потому что она еще никогда не замечала у себя такого чутья. Зверек посмотрел на нее ярким черным глазком, а затем стремительно взобрался на иву. Ощутив, как пальцы впились в кору, Елена вдруг сообразила, что она попыталась схватить белку.
Теперь все казалось просто смехотворно. Зачем ей, черт побери, понадобилась эта белка? Елена с минуту над этим раздумывала, а затем устало опустилась на землю.
Крики все еще доносились до нее. Елена попыталась прикрыть уши ладонями, но это не заглушило голоса. Кто-то очень мучился, кто-то был несчастен, кто-то сражался. Да, действительно. Это была именно битва.
Ну вот, хорошо. Хотя бы это она поняла. Теперь вполне можно было поспать.
Нет, сон к Елене никак не приходил. Крики манили ее, притягивали к себе. Елена ощутила непреодолимую потребность последовать за ними до самого источника.
А затем она сможет отойти ко сну. Но только после того, как она увидит… увидит его.
О да, все опять возвращалось. Она его помнила. Он был единственным, кто ее понимал, кто ее любил. Он был единственным, с кем ей хотелось остаться на всю вечность.
Его лицо всплыло в тумане ее сознания. Елена с любовью разглядывала его. Ну хорошо. Тогда она встанет и будет блуждать под этим нелепым мокрым снегом, пока не найдет ту самую поляну. Пока она не сможет к нему присоединиться. А затем они будут вместе.
Сама мысль об этом словно согрела ее. Внутри него был огонь, который могли видеть очень немногие. Елена, впрочем, видела это пламя. Почти такой же огонь пылал внутри нее самой.
Казалось, в данный момент с ним происходит что-то неправильное. По крайней мере она слышала непрекращающиеся крики. Елена уже оказалась достаточно близко, чтобы слышать их еще и ушами, а не только разумом.
Там, за древним дубом. Именно оттуда исходил весь шум. Он был там. Там были его бездонные черные глаза, его тайная улыбка. Он отчаянно нуждался в ее помощи. И она непременно ему поможет.
Вытряхивая из своих волос кристаллики льда, Елена вышла на лесную поляну.
|
|
| |
]
