|
Молот ведьм
|
|
|
Кристиан |
Дата: Вторник, 09 Авг 2011, 13:32 | Сообщение # 1 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
|
«Молот ведьм» или «Hexenhammer» – бесспорно, основной и самый мрачный из всех трудов по демонологии. Он был общеобязательным кодексом, объединявшим древние легенды о чёрной магии с церковной догмой о ереси, открывшим шлюзы потоку инквизиторской истерии столь широко, насколько это вообще мог сделать печатный труд.
Его авторы стремились воплотить в действие библейское указание: «Не оставляй ворожеи в живых» (Исход, 22,18) Руководство для охоты на ведьм переиздавалось, по крайней мере, 13 раз до 1520 г. и ещё не менее 16 изданий вышло между 1574 и 1669 гг. – многие ранние издания выходили без указания места и времени издания. Известно, по крайней мере, 16 немецких, 11 французских, 2 итальянских и несколько английских изданий (преимущественно поздних – 1584, 1595, 1604, 1615, 1620, 1669 гг.). «Молот ведьм» стал источником вдохновения для авторов всех последующих руководств и удерживал главенствующую позицию даже после появления трудов таких выдающихся авторитетов, как Реми (1595) и дель Рио (1599).
Его значение и место среди книг своего времени было обусловлено несколькими причинами: во-первых, схоластической известностью авторов, доминиканцев Якова Шпренгера (1436—1495) декана Кёльнского университета и приора Генриха Крамера (латинизированное Инститорис) (ок. 1430—1505); во-вторых, папской буллой 1484 г., которую Крамер получил от папы Иннокентия VIII, чтобы подавить оппозицию, выступавшую против охот на ведьм; и в-третьих, детальной разработкой процедуры судопроизводства над ведьмами, «чтобы как духовные, так и гражданские судьи располагали готовыми приёмами пыток, ведения суда и вынесения приговора». Большинство аргументов было заимствовано из трудов доминиканского приора Нидера – «Formicarium» (1435) и «Praeceplorium».
«Молот ведьм» состоит из трех частей. В первой обсуждается необходимость глубокого осознания должностными лицами гнусности колдовства, включающего отречение от католической веры, преданность и поклонение Дьяволу, подношение ему некрещёных детей и плотские сношения с инкубом или суккубом. Неверие в колдовство (с позволения канона Episcopi) являлось ересью. В Библии говорится, что ведьмы существуют, а следовательно «любой кто не верит в установления священного писания является еретиком». Формула отречения (приведённая в части III) для тех, кого серьёзно подозревали в ереси (но против кого не было свидетельства под присягой), звучала так: «Я клятвенно отрицаю ту ересь, или, вернее говоря, неверие, которое неверно и лживо утверждает, что на земле не существует ведьм». По данному обвинению законом допускались показания любых свидетелей, поскольку колдовство рассматривалось как высшая форма измены христианскому долгу. Вследствие этого показания о колдовстве разрешалось давать свидетелям, обычно не допускавшимся в суд: преступникам, отлучённым от церкви, уличённым в лжесвидетельстве, причём их имена могли оставаться в секрете.
Во второй части устанавливаются три типа злодейств, совершаемых ведьмами и противодействие каждому из них. Здесь же Шпренгер и Крамер подтверждают все истории о деяниях ведьм, договор с Дьяволом, сексуальные отношения с дьяволами, перемещения, превращения, лигатуру, порчу урожая и скота – фактически, самый широкий круг чародейств.
Третья часть (видимо, написанная Крамером, имевшим больший практический опыт) содержала формальные правила для возбуждения судебного иска против ведьмы, обеспечения её осуждения и вынесения приговора. Здесь же разграничивается юрисдикция инквизиторских, епископских и светских судов, причём два последних суда побуждаются к более активному преследованию ведьм. Причина заключается в том, что ведьмы, которые юридически не могут преследоваться инквизицией как еретики, должны передаваться двум другим судам. В третьей части заканчивается обсуждение приёмов допроса свидетелей, а также ареста, заключения и пыток ведьм, и таких практических вопросов как преодоление молчания ведьм – технически ведьму нельзя было осудить без её собственного признания. Там же устанавливается, что обвиняемый (и его защитники, если таковые имеются) не должны знать имени обвинителя.
Аргументы, содержащиеся в почти четверти миллиона слов, представляют собой фантастическое принесение логики и здравого смысла в жертву заранее сложившейся богословской концепции. Например, слову «женщина» (femina) приписывается происхождение от fides [вера] и minus [малый], а «дьявол» (diabolus) – от dia [два] и bolus [смерть], т. е. «убивающий душу и тело». Даже в первой части игнорируются разумные аругменты. Так, объявляются еретиками те, кто «верят в существование демонов, кроме как в воображении масс, которые и приписывают свои собственные лжеучения дьяволу. Разные облики, рисующиеся уму, возникают как плод сильного воображения, Человеку лишь кажется, что он видит бесов или ведьм». Затем авторы «Молота ведьм» продолжают: «Всё это противоречит истинной вере, утверждающей, что ангелы, низринутые с неба, превратились в бесов, что поэтому они, обладая большей силой, чем мы, могут также и достигнуть большего, чем можем сделать мы». Хотя Чарлз Уильямс называет этот силлогизм «почти первоклассным», Ли характеризует интеллектуальный уровень книги следующим образом: «Её жалкий стиль своим однообразием напоминающий бесцельную, сбивающую с толку бесконечную ходьбу с места на место, представляет собой блуждание мысли, неспособной к концентрации и готовой следовать за любой навязчивой идеей».
Как апологеты демонологии, так и независимые мыслители подчёркивают, что было бы нелогично и неверно осуждать представления XVI в. с точки зрения современных критериев. Конечно, в этом они правы, но, тем не менее, гуманистический, научный и разумный подход уже в то время был присущ мыслящим людям, по праву и долгу совести осуждавшим демонологов и мракобесов, отбросивших развитие цивилизации на несколько сотен лет назад.
Крамер начинал свою деятельность в Тироле, где возбудил к себе сильную враждебность со стороны местного населения. Чтобы обосновать охоту за ведьмами, он уговорил одну распутницу спрятаться в печи, притворившись, что там поселился дьявол. Её голос обвинил многих людей, которых Крамер жестоко пытал. В конце концов епископу Бриксенскому удалось изгнать Крамера, но он уже получил награду за свои труды от эрцгерцога Сигизмунда (которому Молитор посвятил свой труд в 1489 г.)
Совместный труд двух друзей-инквизиторов одобрен официальным письмом богословского факультета Кёльнского университета от 1487 г., и это тоже освещает его с весьма неожиданной стороны. Дело в том, что это одобрение обманчиво, поскольку (как заметил Хансен), его подписали лишь четыре профессора из всего университета, и их поддержка ограничивается заявлением, что части I и II не противоречат католическому вероучению, и что часть III заслуживает доверия благодаря приведённым в ней свидетельствам. Ещё четыре профессора вместе с университетским педелем дополнительно одобрили положение против священников, неосторожно отрицающих колдовство. Тем не менее, их заявление не появлялось в кёльнских изданиях до 1494 г., пока не умер педель, после чего оно было подшито и в более ранние издания, предназначенные для продажи вне Кёльна. В результате все пришли к выводу, что письмо – подделка, прибавляющая престиж книге. Коллеги Шпренгера по университету не отслужили заупокойную мессу после его смерти 6 декабря 1495 г. Это упущение могло быть вызвано тем, что он завещал своё имущество за пределы Кёльна, но, с другой стороны, могло быть обусловлено и его академической непорядочностью. Авторы «Молота ведьм» стремились любыми средствами добиться обязательного сожжения ведьм. Особенно примечательно то, что протестанты, повсюду противостоявшие инквизиции, считали «Молот ведьм» авторитетом и законом во всём, что касалось ведьм.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 12:59 | Сообщение # 31 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Глава VI. Средства врачевания экзорцизмом против насланных болезней и указания, как экзорцировать одержимых
Как было сказано выше, ведьмы могут наслать всевозможные телесные болезни. Поэтому можно сделать вывод, что любое средство врачевания, будь оно на словах или совершено посредством поступков, применяемых при перечисленных болезнях, может подходить и для излечения других нами не упомянутых болезней, например, при наведении колдовскими способами эпилепсии или проказы. К средствам врачевания на словах надо относить дозволенные экзорцизмы.
Здесь мы разберём следующие положения:
1) может ли лицо, не принадлежащее к должностным экзорцистам, например, мирянин или светское лицо, производить дозволенные экзорцизмы?
2) что надо предпринять при не успешности экзорцизмов?
3) какие имеются средства врачевания не словами, а поступками, а также предметами?
К первому вопросу: святой Фома в своих комментариях (IV) говорит: «В цехе экзорцистов, как в других цехах, члены его берут на себя обязанность совершать то-то и то-то по должности (и именно экзорцировать). Эта должность может быть исполняема и такими людьми, которые не состоят в цехе. Ведь обедня может быть отслужена и в не нарочно для этого предназначенном здании». На основании этих слов можно сказать: если для излечения одержимого полезно участие экзорциста, имеющего власть лечить болезни, наведённые чарами, то временами могут и набожные люди без помощи нарочитых экзорцизмов или с их помощью устранять подобные заболевания. Рассказывают об одной весьма бедной и поэтому весьма набожной девушке, знакомый которой получил через колдование серьёзное повреждение ноги, что выяснилось врачебным осмотром, а также тем, что никакое лекарство не помогало. Девушка как-то посетила больного, который её просил помолиться за него. Она это исполнила, прочитав про себя молитву Господню и символ веры и осенила себя двойным животворящим крёстным знамением. Тотчас больной почувствовал себя здоровым и захотел досконально узнать, в чём заключались целительные приёмы девушки, чтобы воспользоваться этим на всякий случай для будущего. На это она ответила: «Вы, с вашей слабой верой, мало придерживаетесь божественных упражнений церкви и часто употребляете запрещённые заговоры и средства врачевания при ваших заболеваниях. Поэтому вы редко телесно исцеляетесь. Ведь ваша душа всегда ранена. Если же вы возложите упование ваше на молитвы, то вы легко излечитесь. Для вашего излечения я воспользовалась лишь молитвой Господней и символом веры, и вот вы выздоровели».
Спрашивается, нельзя ли с помощью дозволенных наговоров или даже заклинаний, произнесённых как экзорцизмы, достигнуть таких же благоприятных результатов. Ведь указанная девушка отвергала лишь недозволенные наговоры, заклинания и экзорцизмы. Чтобы разобраться в этом вопросе, надо выяснить происхождение этих наговоров и их постепенное изменение. Их происхождение освящено Спасителем, но со временем, при участии дьявола и с помощью злых людей, эти наговоры были извращены, а святые имена изменены. Вначале апостолы и святые мужи посещали больных и изливали на них молитвы, полные святых слов. Потом такие молитвы совершали набожные священники. Посему святые экзорцизмы были общераспространенны во всех случаях заболевания, а не только при околдовании. Но, увы, суеверные люди выдумали много недозволенных наговоров, употребляемых ими по сей день при попытках излечения людей и животных. И духовенство, по лености, не пользуется дозволенными словами при посещении больных. Вышеуказанной девушкой порицались именно суеверные люди, пользующиеся недозволенными наговорами и обладающие слабой верой.
В чём же заключается различие между дозволенными и недозволенными экзорцизмами? Как надо ими пользоваться? Надо ли заклинать дьявола при экзорцизмах над больным? Относительно различия между дозволенными и недозволенными экзорцизмами надо сказать, что в христианской церкви дозволенными экзорцизмами считаются такие, которые не пропитаны суеверием. Суеверным же называется то, что почитается больше, чем предписано религией. Суеверие – это религия, выражающаяся в скверной и недостаточной обрядности и в соответствующих этому приёмах. Ежели какой-либо поступок совершается в силу христианской религии, например, ежели кто-нибудь приходит на помощь больному с какой-либо молитвой или благословением, выраженным в святых словах, то такой экзорцист должен выполнить семь условий. При их выполнении экзорцизм должен считаться дозволенным, если бы даже он и происходил в виде заклинания с произнесением его во имя бога или во имя страданий Христа. Те, которые пользуются этими экзорцизмами, считаются действующими на дозволенном основании.
Первое из указанных условий состоит, по словам святого Фомы (II), в том, чтобы в экзорцизмах не употреблялось громогласное или молчаливое призывание дьявола. Второе условие – это отсутствие в экзорцизмах неизвестных имён, так как, согласно Иоанну Златоусту, нужно опасаться, что под ними скрываются какие-либо суеверия. Третье условие – чтобы в произнесённых словах отсутствовало всякое искажение, так как в этом случае нельзя рассчитывать на божью помощь. Ведь бог не свидетель ложного. Четвёртое условие – чтобы при произнесении экзорцизмов не применялись никакие знамения, за исключением знамения креста. Поэтому подлежат порицанию и значки, которые носят солдаты. Пятое условие – чтобы не верили в чудодейственность того или иного вида надписей и вообще в подобные внешние признаки. Это не соответствует благоговению перед Господом. Шестое условие – чтобы при произнесении божественных слов или при чтении Священного Писания обращалось внимание исключительно на святые слова, на их смысл, на благоговение перед Господом или на божественную силу, от которой ожидается помощь. Седьмое условие – чтобы ожидаемый успех экзорцизма всецело предавался на волю Господню. Ведь бог знает, что полезнее больному, здоровье или испытание. Так думает святой Фома (II, 1 и в «Комментариях», IV).
Как надо употреблять или носить написанные экзорцизмы? Надевать ли их на шею или вшивать в одежду? И то и другое представляет собою нечто недозволенное. Августин «О христианской доктрине», II) говорит: «К суеверию относятся тысячи магических искусств и лекарств, которые и врачами осуждаются, будь то чародеяния, значки или талисманы». Того же мнения и Иоанн Златоуст: «Многие носят, говорит он, часть написанного Евангелия на шее. Однако, разве Евангелие ежедневно не читается и не слушается всеми в церкви? Если прочитанные Евангелия не приносят пользы, как могут они спасти того, кто их носит на шее? Где же обретается сила Евангелия – в очертаниях букв или в понимании его значения?». Однако святой Фома полагает, что раз позволено произносить над больным те или иные экзорцизмы, то можно и написанное содержание их носить при себе. Осуждать можно только то, что кто-либо приписывает написанным словам большее значение, чем их смыслу.
Надо ли вначале заклинать дьявола и потом экзорцировать болезнь или вначале изгонять болезнь, а потом дьявола? Или возможно произвести одно без другого? На это надо ответить: не болезнь экзорцируется, а лишь сам заболевший человек. Вначале следует произнести экзорцизм над больным и лишь затем приказать дьяволу покинуть одержимого. Как соль с водой может быть экзорцирована, так и другие потребляемые больным кушанья и питьё могут быть подвержены такому же благословению, что послужит на пользу больному.
Как совершается экзорцизм? Прежде всего околдованный должен исповедаться. После этого надо произвести подробный осмотр дома, где больной помещается, не пропуская ни одного уголка. Следует также поискать, не спрятаны ли в кроватях, в мягкой мебели или под порогом какие-либо орудия околдования. Найденные орудия тотчас бросают в огонь. Лучше всего, если больной вообще перейдёт в другое помещение. Если ничего подозрительного не было найдено, то больной должен пойти рано утром в церковь. Также и священник-экзорцист, если он исповедался и не осквернился во сне, будет иметь больший успех. Больной держит в руках свечу, сидя или стоя, а присутствующие в церкви за него громко молятся. После литии священник окропляет больного святой водой, кладёт ему вокруг шеи епитрахиль. Следует лития о больных, а затем священник произносит экзорцизмы, как, например, следующий:
«Я экзорцирую тебя, (Петра или Варвару), больного, но возрождённого чрез святой источник крещения именем бога живого + именем бога правого + именем бога святого + именем бога, искупившего тебя своей драгоценной кровью, чтобы ты стал экзорцированным человеком. Да удалится от тебя всякое зло дьявольского обмана и всякий нечистый дух, заклинаемый тем, который придёт судить живых и мёртвых. Аминь. Помолимся. Бог милосердия, допускающий по милости щедрот своих претерпеть порчу тем, кого ты любишь, кого ты в любви принимаешь, для исправления наказуешь; тебя призываем мы, чтобы ты своему слуге, страдающему слабостью членов тела, оказал свою милость и чтобы ты то, что ради земной слабости гибнет, что осквернено дьявольским наваждением, воссоединил в единство тела церкви. Смилуйся, Господи, над нашими воздыханиями; смилуйся, над слезами этого больного, полного веры в твоё милосердие. Допусти его к таинству примирения с тобой чрез Христа, нашего Господа. Аминь. Проклятый дьявол, признай свой приговор, воздай честь богу правому и живому, воздай честь Господу Иисусу Христу и отойди от этого раба божьего со своими кознями, от слуги бога, искупленного господом нашим Иисусом Христом, его драгоценной кровью».
Этот экзорцизм повторяют 2-3 раза. Под конец больного причащают. Большую силу изгнания бесов имеет чтение страстей Господних. Напиши также слова из Евангелия Иоанна: «В начале бес слово», надень на шею больного и ожидай от бога благодати выздоровления.
Второй главный вопрос, поставленный в начале главы, касается того, что делать, если благодать выздоровления с помощью экзорцизмов не достигнута. Прежде всего надо сказать, что это происходит по шести основаниям: или из-за превратных верований присутствующих; или из-за того, что порча возникла из-за греха больного; или из-за того, что им в своё время были использованы неподходящие средства врачевания; или вследствие неправильности веры экзорциста; или вследствие большой боязни беса перед другим экзорцистом; или вследствие того, что больной страдает для своего последующего духовного просветления или совершенствования.
Относительно первых четырех оснований нас поучают Евангелия: от Матфея (гл. XVII) и от Марка (гл. IX), повествуя о том, как ученики Христа не могли излечить беснующегося по своему неверию, а также и по неверию отца заболевшего юноши. Поэтому отец и сказал Иисусу: «Я верую, Господи. Помоги моему неверию». А к толпе Христос обратился со словами: «О, род неверный и развращённый! Доколе буду с вами?». А Иероним, толкуя это место, утверждает, что юноша заболел из-за своего греха. Иоанн же Златоуст, разбирая это место Евангелия, утверждает: «Опоры веры, а именно: Пётр, Яков и Иоанн, не присутствовали». Молитвы и пост не были применяемы. А без подобных средств, по свидетельству Христа, этот вид демонов не мог быть изгнан. Поэтому Ориген и говорит: «Если будет нужно при излечении больного остаться при нём, то не надо ни удивляться, ни расспрашивать, ни говорить, ибо нечистый дух всё слышит. Но мы изгоним злого духа постом и молитвою».
Что неправильность верования влечёт за собой недействительность врачевания, об этом сказал сам Христос, отвечая ученикам своим на вопрос, почему они не смогли излечить указанного юношу: «По неверию вашему, утверждал он, ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру в горчичное зерно и скажете горе сей: „Перейди отсюда туда“» и т. д. Иларий замечает: «Апостолы верили, но не были ещё совершенны в вере. Ведь когда Господь пребывал на горе с тремя из них, и они сидели среди толпы, некоторая безучастность их ослабила их веру».
Касательно недействительности некоторых экзорцизмов, вследствие большего уважения дьявола перед иным экзорцистом, чем тем, который изгнание проводит, надо сказать, что об этом основании мы находим кое-что в житиях святых. Так, случалось, что бесноватые не могли быть изгнаны святым Антонием, а лишь его учеником Павлом.
Что касается последнего, шестого основания, то из вышесказанного ясно, что если кто и избавляется от вины, то этим он ещё не избавляется от наказания. Случается, что наказание остаётся для искупления содеянного проступка.
А теперь скажем о другом средстве, о котором говорят, что многие благодаря ему избавились от околдования. Это средство заключается в повторном, хотя и условном, крещении больного. О нём мы не решаемся высказать какое-либо совершенно определённое суждение. Во всяком случае, ясно, что если человек не достаточно был экзорцирован перед своим первым крещением, то дьявол с божьего попущения получает над таким человеком большую власть. Не подлежит сомнению, что подобные ошибки при крещении всегда возможны. Этим я не хочу сказать, что таинства могут быть недействительны, если они совершаются недостойными священниками. Ведь даже совсем плохой священник может совершать действительное крещение, если только он исполняет обряды, произносит соответствующие слова и стремится, как посвящённый, дать таинству действительное завершение. Рассказывают о таких больных, которые ночью во сне блуждают по крышам высоких зданий, не падая и не разбиваясь. Врачующие считают этих больных находящимися под влиянием злых духов. Когда эти больные получают повторное крещение, замечается улучшение их состояния. Удивительно то обстоятельство, что, когда этих больных во время их блуждания по высоким зданиям окликают по имени, они падают с высоты вниз, как будто их имя, данное им при крещении, дано им не надлежащим образом.
Разберёмся теперь в третьем, главном вопросе – в вопросе о средствах врачевания с помощью предметов и соблюдения известных действий. Такое врачевание может быть двояким: разрешённым или не полностью разрешённым и подозрительным. О разрешённом подобном врачевании говорилось в предыдущей, пятой главе. Здесь же мы коснёмся его не полностью разрешённой, несколько подозрительной формы. Мы, инквизиторы, следуя мнению учёных церкви, считаем, что, если дозволенные экзорцизмы не помогли, то надо больного увещевать к терпению и не искать других средств. Августин в своей проповеди против прорицателей и ясновидящих (sermo de auguriis) говорит:
«Братья! Вы знаете, что я часто просил вас не следовать обычаям язычников и колдунов. Но многие не слушаются. Так как я на судном дне должен буду дать ответ за себя и за вас и с вами вместе должен буду претерпевать вечное наказание, поэтому я не прекращаю вас увещевать и заклинать отказаться от посещения ясновидящих или прорицателей, и не советоваться с ними о разных делах или о врачевании болезней. Ведь тот, кто совершает подобное зло, тотчас же теряет таинство крещения и тотчас же превращается в богохульника или язычника. Ежели он не раскается, то погибнет во веки вечные».
Далее он прибавляет:
«Да никто не блюдёт за приметами при выходе и при возвращении домой. Когда же надобно вам что-нибудь сделать или куда-либо выйти, то осеняйте себя крёстным знамением во имя Христа и, произнося с верою символ веры или молитву Господню, действуйте спокойно с божьей помощью».
Если естественные предметы употребляются для достижения каких-либо свойственных им действий, то это не является запрещённым. Если же при пользовании ими исполняют какой-либо ритуал, не имеющий, ясное дело, никакого естественного действия, то это надо считать запрещённым. А Августин («О граде божьем», XXI) говорит:
«Демоны привлекаются предметами и существами, созданными не силой нечистого, но богом. Демоны привлекаются не кушаньями, приятными на вкус, как это происходит с животными, а различными знамениями, камнями, животными, словами, обрядами».
Глава VII. Средства против градобития и при лечении околдованных домашних животных
Говоря о средствах против градобития и при лечении околдованных домашних животных, мы скажем прежде всего о недозволенных средствах, которыми пользуются некоторые люди и которые сопровождаются суеверными наговорами и обрядами. Например, одни лечат от червей на пальцах, произнося недозволенные наговоры, а другие не кропят скота святой водой, а вливают её ему в рот. Желающие поддержать такие способы врачевания говорят: «Бог одарил слово силою, также как и травы, и камни особыми свойствами». Но священные слова или сакраменталии, а также благословение и дозволенные наговоры обладают известными свойствами потому, что так предписано богом и что на это имеется договор с Создателем. И вот слова таинств производят то действие, которое они обозначают.
Относительно других слов и наговоров надо сказать, что они не обладают скрытыми силами; но призывание имени бога и заклинания, которые являются известным свидетельством тому, что люди уповают на бога, могут быть полезными.
В Швабии имеется следующий обычай: 1 мая, до восхода солнца, крестьянки отправляются в лес, срывают ветви деревьев и другие растения, плетут венки и вешают их над входом в стойла скота. Они утверждают, что этим они охраняют скот на весь год от порчи ведьм. По мнению тех, которые говорят, что суетность изгоняется суетностью же, выходит так, что указанный обычай надо считать допустимым. На том же основании говорят о допустимости лечения болезней при помощи наговора, при котором употребляют общепонятные слова. На это мы ответим так. Если 1 мая кто-либо пойдёт собирать зелень, не обращая внимания на то, восходит или заходит солнце, и повесит её над ходом в стойло, произнося молитву Господню или символ веры и надеясь на волю божью, для защиты скота, то такой человек не заслуживает порицания. То же надо сказать об обычае ставить в виноградниках или на полях изображения креста и освящённые в день вербного воскресенья ветви и утверждать, что благодаря этому плоды не пострадают от градобития. То же надо сказать о поступках тех женщин, которые для сохранения коровьего молока от околдования всё молоко, надоенное в субботу вечером, раздают бедным и полагают, что благодаря этому увеличится удой.
Нидер в своём «Наставлении» (I, II) говорит, что не считается недозволенным благословлять как скот, так и людей написанными священными изречениями. Дозволенными считает он и наговоры, если только они отвечают семи (в 6-ой главе этой части указанным) условиям успешности экзорцизма. Он рассказывает далее о слышанном от набожных людей утверждении того, что при положении крёстного знамении и при произнесении молитвы Господней и «богородицы», околдованная корова по прошествии трех дней снова начинает давать молоко. А в своём «Муравейнике» Нидер сообщает о признаниях ведьм, будто их околдования находят помеху в исполнении людьми обрядов церкви, например, окроплении святой водой, взятии освящённой соли, возжигании свечей в вербное воскресенье и т. п.
Против градобития и грозы употребляется, кроме положения крёстного знамении, также и следующее средство: призывая святую троицу, бросают три градины в огонь. Прибавляют сюда молитву Господню вместе с «богородицей». Это повторяют два – три раза, а затем обращают Евангелие от Иоанна на все четыре стороны света и совершают им при этом крёстное знамение для защиты от грозы. Экзорцист трижды произносит: «Слово плоть бысть» и «По слову Евангелия, эта гроза должна отступить», Тотчас же гроза прекращается. Это происходит в том случае, если гроза была вызвана чарами. Этот способ надо счесть за правильный и неподозрительный. Если же три градины бросаются в огонь без призывания святой троицы, то это средство будет суеверным. Если спросят, можно ли остановить грозу, не бросая градин в огонь, то надо ответить: конечно. Главное значение имеют священные слова. Бросая же градины в огонь, человек стремится досадить чёрту и в то же время пробует разрушить его козни призыванием святой троицы. Успех же своего экзорцизма он отдаёт на волю божью.
Многие ведьмы признаются – одни добровольно, другие на пытке, что пять сил мешают им в их околдованиях:
1) люди, с глубокой верой, исполняющие заповедь бога;
2) люди, кладущие крёстное знамение и произносящие молитвы;
3) люди, исполняющие обряды и церемонии церкви;
4) люди, прилежно исполняющие свои судебные обязанности;
5) люди, повторяющие на словах историю крёстных страданий Христа и размышляющие над этим.
Поэтому Нидер в указанном месте говорит: «На этом основании во всём приходе звонят в колокола, чтобы демоны скрывались от звона, как от богу посвящённых труб, и чтобы народ собирался и молил бога о предотвращении грозы. На этом основании совершается и церковный ход с дарами. Так поступают по старому обычаю во Франции и Германии».
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 12:59 | Сообщение # 32 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Глава VIII. Некоторые сокровенные средства против некоторых тайных искушений дьявола
Здесь мы снова возвращаемся к разбору вопроса о вреде, наносимом плодам и злакам червями, муравьями и саранчой, носящейся по воздуху, тучами своих тел покрывающей поверхность земли и пожирающей всю зелень виноградников, полей и лугов вплоть до корней. Поговорим о способах борьбы против обмена детей, совершаемого с помощью демонов.
Святой Фома (II) утверждает допустимость заклинания неразумной твари, но добавляет, что такое заклинание должно носить характер принуждения, который должен относиться к дьяволу, пользующемуся для нанесения нам вреда этой тварью. С помощью соответствующих экзорцизмов дьявол лишается власти над нею. А употреблять заклинания против неразумных созданий было бы тщетно. Поэтому считается целесообразным возлагать на народ пост, церковные ходы и другие благочестивые упражнения, сопровождая это дозволенными экзорцизмами и заклинаниями. Благочестивые упражнения возлагаются потому, что эти напасти насылаются вследствие блуда и многих других преступлений. Людям надо советовать исповедываться.
В некоторых областях практикуется также отлучение. Но тогда они принимают силу заклинания против демонов.
Бывают ещё другие ужасные попущения Господни: у матерей отнимают родных детей и подкидывают чужих. Некоторые из этих подкидышей всегда остаются тощими и плачут. Четыре мамки не в состоянии утолить голода этих детей. Другие дети появляются на свет через посредство демонов-инкубов. Эти демоны, как известно, не являются их отцами. Их отцы – это те, чьё семя получили демоны в облике суккубов. Таких детей демоны подкидывают матерям, унося родных детей этих последних. Случается также, что демоны являются мамкам во сне и, принимая облик грудных детей, совершают с ними половое соитие.
Почему всё это допускается божьей любовью? На это имеется два основания:
1) потому что родители слишком сильно любят детей; на пользу таких родителей и совершается подобное;
2) потому что женщины, с которыми это происходит, в большинстве случаев суеверны и совращались уже демонами до того много раз.
Так же как ревнивый муж не может терпеть даже признаков прелюбодеяния, так и Христос, искупивший таких суеверных женщин своей драгоценной кровью и обручившийся с ними через веру, не может терпеть даже признаков их прелюбодеяний с демоном, с противником спасения. Нет поэтому ничего удивительного в том, что у таких женщин выкрадываются их собственные дети и подкидываются дети, зачатые в прелюбодеянии.
Из Ветхого Завета видно, как бог заботится о душе и не терпит даже признаков, могущих вызвать подозрение в неверии. Чтобы охранить свой народ от язычества, он воспретил не только служение богам, но запретил и многое другое, что дало бы повод к идолопоклонству. Поэтому бог не только сказал («Исход», XXII):
«Ты не должен оставить колдунов в стране»,
но и присовокупил:
«Они не должны жить в твоей стране, чтобы они тебя не совратили во грех».
А в книге Левит (гл. XIХ) говорится:
«Не стригите головы вашей кругом умножения идолов».
Во Второзаконии же (гл. XXII) читаем:
«Мужчина не должен одеваться в женское платье и наоборот».
Ведь так поступали одни для почитания богини Венеры, а другие – для почитания бога Марса и Приапа. На том же основании бог приказал разрушать алтари идолов. А Езекия уничтожил медного змея, которого народ хотел ему вручить. На том же основании бог запретил толковать сны и прорицать будущее по птичьему полёту, а также предписал, чтобы мужчина или женщина, в которых обитает пифонический дух, были умерщвлены. Такие же люди имеются и по сие время. Они называются кудесниками. Всё это воспрещено богом, т. к. подобное возбуждает подозрение в духовном блуде. Поэтому и мы, проповедники и пастыри душ, должны указывать на то, что нет жертвы более приятной богу, чем усердие в заботе о душах.
Вот почему, в третьей части книги, будет идти речь об искоренении ведьм. Это искоренение – последнее средство церкви, к которому она обязана прибегнуть, согласно заповеди божьей, гласящей: «Ты не должен оставить колдунов жить в стране».
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:00 | Сообщение # 33 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Часть III
Cледует третья часть всего сочинения, рассматривающая способы искоренения или, по крайней мере, наказания ереси подлежащим духовным или светским судом и содержащая тридцать пять вопросов; общий вступительный вопрос предшествует им.
Надо ли ставить процессы против ведьм, их покровителей и защитников под юрисдикцию духовного епархиального и светского суда и освободить от ведения этих дел инквизиторов еретических заблуждений?
Некоторые отвечают на этот вопрос утвердительно, опираясь на те или иные отдельные места из канонов. Так, канон «Accusatus § sane» (шестая книга) утверждает, что инквизиторы могут разбирать процессы о прорицателях лишь в том случае, если проступки этих последних носят определённо еретический характер. Значит, процессы ведьм только тогда относятся к юрисдикции инквизиторов, когда ведьмы преследуются за ересь. Преступления ведьм могут и не носить характера ереси; например, топтание тела Христова в грязи, что представляет собой ужаснейший грех, может совершить и человек, не исповедывающий лжеучений, а полагающий, что с помощью этого деяния он может, опираясь а благоволение беса, найти какой-нибудь клад. Таким образом, эти деяния не должны быть подсудны инквизиторам.
Далее, Соломон, совершавший жертвоприношения перед богами своих жён, всё же не может быть сочтён вероотступником, так как в сердце своём он остался преданным истинной вере. Также и ведьмы, заключившие договор с демоном, но сохранившие веру в своём сердце, не должны подлежать суду инквизиторов.
Далее, если бы кто-нибудь и сказал, что все ведьмы отступили от веры, то это ещё не значит, что они впали в ересь; они лишь стали отступницами, а отступничество инквизиторам не подсудно. Значит, и ведьмы им не подсудны.
Если утверждается, что отступничество и ересь – тождественны, то и в таком случае должен вмешаться не духовный, а светский судья. Ведь при разборе вопроса о ереси никто не имеет права волновать народ, и светский судья лучше всех может не допустить такого волнения. Смотри «Autent, de manda, princip. coll. III, § necque occasione» Против этих утверждений и в защиту истины надо сказать: правоведы могут предоставить ведение дел против ведьм духовному суду вместе с представителем светской власти. При каноническом преступлении приговор выносит не представитель светской власти, а епископ, который согласует своё решение с указанным представителем. Это вытекает из «Autent de manda princip, § si vero». Глосса к этой норме указывает, что епископ действует один, когда идёт процесс о вере. Когда же к этому присоединяются ещё другие обвинения, то должны действовать оба. Кроме того, хотя бы светский князь и наказывал смертной казнью за преступление, это не исключает необходимость духовного суда и приговора. Даже как раз наоборот. Необходимость такого суда вытекает из канон «De summa trinit et fide cathol» (книга I) и «Eztra de haer, с. ad abolendam», а также «c. wergentis» и «c. excommunicamus I и II» Преступление ведьм должно быть подсудно отчасти светскому, отчасти церковному праву, так как такое преступление вредит как мирским благам, так и вере. Посему оно и подсудно как светской, так и духовной власти. Смотри «Autent ut clerici apud proprios indicesd, coll. VI».
Ответ: Цель настоящего труда заключается в том, чтобы мы, инквизиторы Верхней Германии, по мере сил и с помощью бога искоренили ведьм нашей области. Этого мы достигнем тем, что мы выясним затруднения, связанные с вопросом о ведьмах. Мы не собираемся вмешиваться в процедуру. Но мы разъясним, в каких случаях епископы могут без участия инквизиторов вести процессы против ведьм. При этом мы разберём мнения различных инквизиторов.
Эти инквизиторы говорят, что все колдуны, гадальщики, некроманты, т. е. все прорицатели, отрёкшиеся от принятого в своё время святого верования, подлежат суду инквизитора и епископа, согласно канону «Multorum querela» в «Princip де haeret» в Клементинах.
К юрисдикции этого суда они относят богохульников, вызывателей демонов и тех, которые пробыли более года в отлучении, Сюда они относят ещё другие виды преступлений, возлагая на нас, инквизиторов, ещё большее количество обязанностей. Для доказательства правоты своей точки зрения они ссылаются на святых: Фому, Альберта Великого и Бонавентру в их «Комментариях» на «Сентенции» Петра Ломбардского (II, раздел 7). Из разбора ими этого места мы извлекаем следующее: инквизиторы обязаны вмешиваться в процессы прорицателей и гадальщиков в том случае, когда их преступления носят характер ереси. Есть два вида прорицателей и гадальщиков.
Первый вид – это просто прорицатели, работающие без помощи дьявола. Так, пресвитер Удальрих, искавший виновника одной кражи и обратившийся для этого к некоему гадальщику, пользовавшемуся при своих изысканиях астролябией, не имел дела с прорицателем-еретиком.
Второй вид прорицателей – это такие ведуны, которые при выполнении своих деяний прибегают к помощи дьявола и призывают его. Такие преступники подлежат суду инквизиторов.
В каноне «Multorum» (Princip de haeret) из Клементин разграничивается власть и полномочия епископа и инквизитора при процедуре против еретиков следующим образом: для более успешной инквизиции, а именно для более ревностного, внимательного и осторожного искоренения этой заразы, мы предписываем, чтобы эта процедура совершалась епархиальными епископами совместно с назначенными апостольским престолом инквизиторами. Все они должны при этом воздерживаться от всякой плотской ненависти или страха, или стремления к какой-либо мирской выгоде. Как епископ, так и инквизитор имеют право независимо друг от друга призывать или арестовывать или сажать под арест обвиняемых, накладывая – на них ручные и ножные кандалы, если это представляется необходимым. В применении мер этих они отвечают перед своей собственной совестью. Заключать же людей, находящихся под следствием, в такие камеры, которые служат более для наказания, чем для подследственного заключения, или предавать их пыткам, или объявлять им приговор может только епископ совместно с инквизитором. Епископ же без инквизитора или без его заместителя или инквизитор без епископа или без его заместителя самостоятельно действовать не могут, если они имеют возможность в продолжение восьми дней встретиться и совместно обсудить дело. В случае нарушения ими этого постановления их одиночные решения считаются недействительными. В случае невозможности личного присутствия они или их заместители могут выразить в письменной форме своё согласие или своё мнение по поводу того или иного дела присутствующему на суде инквизитору или епископу, а также их заместителям». Это решение мы считаем совершенно правильным.
При процессах против ереси ведьм епископы могут передавать светскому судье свои полномочия вести следствия и произносить приговоры. Ведь преступления ведьм касаются не только вопросов веры, но и влекут за собою телесные вредительства. К тому же имеются особые светские законы, карающие за это ведьм. Светские законы против ведьм принесли большую пользу при искоренении ведьм. Они значительно облегчили также работу инквизиторов.
Процедуру духовного и светского судьи в процессах против ведьм можно разбить на три главных отдела:
1) как надо начать такой процесс;
2) как надо его вести;
3) как надо закончить процесс и произнести приговор.
С этим связан целый ряд вопросов, который будет нами рассмотрен ниже.
Первый вопрос о том, как начинать процесс
Процесс по делам веры, как указано в «Extravagantia de accusatione, denuntiatione et inquisitione», может начаться по троякому основанию.
1) Если кто-либо предъявит перед судьёй кому-либо обвинение в совершении преступления ереси или в покровительстве еретикам. При этом такой обвинитель обязан быть готовым к представлению доказательств. Если он таких доказательств не сможет представить, то он может претерпеть наказание за ложные сведения.
2) Если обвинение предъявляется денунциантом (доносителем), который не ручается за достоверность своих показаний и не берётся их доказывать. Он утверждает лишь, что доносит на еретика, движимый рвением к вере или желая избегнуть отлучения за сокрытие ереси или наказания, которым грозит светский судья.
3) Если до слуха инквизиторов дошла молва, что в таком и таком-то городе имеются ведьмы, занимающиеся тем-то и тем-то. Это – обвинение путём инквизиции. В этом случае инквизитор начинает действовать не по указанию какого-либо обвинителя, а по своему собственному почину.
Касательно первого пункта надо сказать, что такое начало религиозного процесса не употребительно, в особенности в делах против ведьм, которые наводят порчу скрытно. К тому же такой открытый обвинитель опасается наказания, если ему не удастся доказать достоверности своего обвинения. Сверх того, такое обвинение вызывает многие пререкания.
Пусть судья начнёт процесс с общего вызова свидетелей, вывешенного на дверях церквей или ратуши и имеющего следующее содержание:
«Мы, викарий такого-то инквизитора (или судья такого-то владыки), желаем всем сердцем того, чтобы вручённый нашему попечению христианский народ воспитывался в единстве и чистоте католической веры и держался вдали от чумы еретической извращённости. Во славу и честь досточтимого имени Иисуса Христа и для возвеличения святой ортодоксальной веры, а также и для искоренения еретической извращённости, свойственной ведьмам, мы, указанный судья, предписываем, приказываем и увещеваем всех и каждого (заметь, что если воззвание идёт от духовного судьи, то надо прибавить, а также и монашествующее или светское духовенство), какое положение они бы ни занимали в этом городе или в этом селении в двух милях в окружности, исполняя добродетель святого послушания и под страхом отлучения, явиться в течение следующих двенадцати дней (светский судья требует при этом явки, угрожая обычными у него наказаниями в случае неисполнения предписания) и разоблачить перед нами женщин, о которых идёт молва, как о еретичках, или ведьмах, или вредительницах здоровья людей, домашнего скота и полевых злаков, или приносящих вред государству. Первые четыре дня – это первый срок, следующие четыре дня – второй срок, а последние четыре дня – третий срок. Ежели те, которые знают о существовании женщин, подозреваемых в этих преступлениях, не явятся и не укажут их, то они будут пронзены кинжалом отлучения (так скажет в своём обращении духовный судья) или претерпят вытекающие из норм закона наказания (так прибавит светский судья). Мы произносим отлучение против всех тех, которые упорно не повинуются. Право обратного принятия их в лоно церкви остаётся за нами (таково заключение духовного судьи), и отмена светского наказания предоставляется на усмотрение светской власти (так заключает светский судья). Дано…» такого-то числа и т. д.
Таково начало процесса путём денунциации. Пусть светский судья в своём вызове свидетелей укажет, что никто не должен считать себя подсудным, если его доказательства при доносе недостаточны. Духовный же судья обязан при этом сказать, что денунцианту не нужно приводить доказательств виновности подозреваемых, ему нужно только указать последние. Явившиеся денунцианты дают свои показания судье в присутствии нотариуса и двух понятых, будь то духовные лица или миряне. При отсутствии нотариуса его обязанности исполняются двумя подходящими людьми. Денунциации записываются подробно. Смотри канон «Ut officium, § werum», кн. VI и соответствующую глоссу Архидиакона.
Судья или нотариус открывают заседание следующим образом:
«Во имя Господа. Аминь. В год от рождества Христова и т. д. такого-то дня и такого-то месяца, в моём присутствии, в присутствии нотариуса и нижеподписавшихся свидетелей, явился к судье такой-то из такого-то города такой-то епархии и представил ему лист бумаги следующего содержания». (Следует текст этого писания. Ежели такое писание не представлено, а донос произведён устно, то так и указывается в протоколе и перечисляются указанные денунциантом лица и приписываемые им преступления).
После этого денунциант приводится к присяге на четырех Евангелиях Господних или на кресте. Присягающий поднимает правую руку с тремя вытянутыми и двумя согнутыми пальцами. Это – символ святой троицы и символ проклятия тела и души, если денунциант скажет неправду. После присяги судья спрашивает, откуда свидетель знает о случившемся и видел ли он сам всё это. Если он говорит, что он сам видел, что, например, подозреваемый в таком-то месте и в такое-то время произвёл грозу или дотронулся до скота, который после этого пострадал от порчи, то судья расспрашивает, кто ещё это видел. Ежели денунциант говорит, что сам он этого не видел, но слышал от других, то судья обязан спросить, от кого получено это сведение и в чьём присутствии. Все подобные данные отмечаются в процессуальных актах вслед за изложением доноса данного лица. Затем в актах пишется следующее:
«Когда эта денунциация была записана, инквизитор тотчас же предложил денунцианту вновь поклясться на четырех Евангелиях Господних в том, что он сказал сущую правду».
Наконец его спрашивают, не донёс ли он по злой воле, из ненависти или по злобе и не скрыл ли он чего-нибудь из чувства расположения к подозреваемому. Вслед за тем ему предписывается хранить обо всём полное молчание. В конце акта пишется:
«Эти данные получены в таком-то городе, такого-то дня, месяца и года, в моём присутствии, в присутствии такого-то нотариуса или писца и таких-то свидетелей».
Третий вид возбуждения процесса является самым обычным и наиболее распространённым и происходит без вызова денунциантов или обвинителей. Для этого достаточно того, чтобы слуха инквизитора достиг упорный слух о колдовских деяниях какой-либо ведьмы. В присутствии указанных нотариуса, писца и двух свидетелей судья начинает процесс следующим образом:
«Во имя Господне. Аминь. В год от рождества Христова, такого-то дня и месяца или в такие-то и такие месяцы до слуха судьи такого-то города дошло, что такой-то из такого-то города или селения совершил то-то и то-то для околдования, что идёт против веры и служит во вред государству. Это занесено тогда-то в присутствии таких-то свидетелей и прочее».
Второй вопрос о том, каково должно быть число свидетелей
Может ли судья, на основании показаний двух законных, согласных в своих показаниях свидетелей, осудить женщину за колдовскую ересь? Не нужно ли большее количество свидетелей? По букве закона, двух свидетелей довольно. Но принимая во внимание тяжесть колдовского преступления, для осуждения нельзя ограничиться этим количеством свидетелей. Ведь обвиняемый не видит присяги свидетелей, способных дать весьма отягчающие вину показания, хотя инквизитор и отводит свидетелей, питающих неприязнь ли ненависть к обвиняемым. Даже в том случае, когда имеются налицо двое законных и согласных в своих показаниях свидетелей, при наличии дурной молвы об обвиняемом, осудить такого обвиняемого нельзя. Ведь доказательства должны быть яснее дня. Совесть судьи должна подсказать ему, как ему надлежит поступить, и именно допустить ли подозреваемого к очищению снятием с него клятвенного утверждения о невиновности или действовать по букве закона.
Третий вопрос о том, можно ли требовать от кого-либо обязательную дачу показаний и вызывать свидетелей по несколько раз
На этот вопрос надо ответить утвердительно. Ведь в «Extra де haeret, can. Excommunicamus, § addicimus» говорится, что архиепископу или епископу предписывается найти трех и более достоверных свидетелей в таких приходах, в которых, по слухам, находятся еретики, и снять с них клятвенные показания. Далее текст гласит:
«Ежели некоторые из них с преступным упорством отказываются от присяги, то они должны по этому одному уже считаться еретиками».
Архидиакон же в своей глоссе к канону «Ut officium, § werum», а именно к слову «свидетели», говорит:
«Судья, производящий следствие, должен принять во внимание то, что если свидетели дали сбивчивые показания и недостаточно подробно допрошены, то он может допрашивать их много раз».
Четвёртый вопрос о том, каким требованиям должны удовлетворять свидетели
Отлучённые, а также участники колдовских преступлений, лишённые прав, преступники и крепостные против своих владетелей могут допускаться к свидетельству во всех религиозных процессах. Еретики могут свидетельствовать против еретиков, а ведьмы против ведьм. Допустимы к свидетельству также; супруга, сыновья, домочадцы. Канон «In fidei, de haer.» гласит:
«Для пользы веры мы разрешаем, чтобы в инквизиционном процессе были допущены свидетели отлучённые и соучастники преступления, если нет других свидетелей против еретиков, и те, которые их принимают, в них верят, им покровительствуют и защищают, если есть основания полагать, что эти свидетели не будут говорить лжи».
Относительно клятвопреступников в каноне «Accusatus, § licet» говорится:
«Если ясно, что клятвопреступники хотят исправить свои прежние прегрешения и из ревности в вере изменят данные показания и скажут то, о чём они раньше умолчали, то надо, если этому ничто не препятствует, принять их свидетельства к сведению».
Что касается людей, лишённых прав, и крепостных, то Архидиакон в глоссе к канону «Accusatus, § licet» сообщает:
«Позорное пятно ереси столь велико, что для разбора этого преступления допускаются также крепостные для свидетельства против своих господ, а также всяческие преступники и люди, лишённые прав».
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:00 | Сообщение # 34 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Пятый вопрос. Допустимы ли к свидетельству смертельные враги
На этот вопрос надо ответить отрицательно. Поэтому Архидиакон в указанном месте и говорит:
«Это решение нельзя понять в том смысле, что здесь могут свидетельствовать и смертельные враги».
Кто же называется смертельным врагом? Прежде всего не всякая вражда считается смертельной. Только тот человек, который намеревается причинить смерть или тяжкое ранение или же, что тождественно, лишить человека его доброго имени, считается смертельным врагом.
Иные тяжкие формы неприязни, как, например, свойственные женщинам враждования, хотя и не лишают возможности свидетельствовать, однако, уменьшают, до известной степени, доказательность таких свидетельств. В связи с показаниями других свидетелей они приобретают полную достоверность, если совпадают. Это имеет место в особенности тогда, когда подсудимый на вопрос судьи о врагах, которые могут против него говорить из ненависти, не указывает на лицо, дающее обличающие показания и признающее существование ненависти к обвиняемому. Отвод таких свидетелей допустим в том случае, когда обвиняемый называет этих свидетелей своими врагами.
Каково продолжение процесса
Шестой вопрос. Как выслушиваются показания свидетелей при четырех других лицах и как обвиняемая допрашивается два раза
В религиозных процессах должно быть сокращённое судопроизводство, лишённое излишних формальностей. Судья не должен требовать обвинительного акта и формального введения в процесс. Он обязан прекращать возникающие во время суда излишние словопрения, тормозящие разбор дела апелляции, пререкания защитников и вызывания излишних свидетелей. Это сокращённое судопроизводство предписывается каноном «Extra de verbsig n.» и «c. saepe contigit» из «Клементин».
Вследствие того, что частному обвинителю грозят большие опасности со стороны обвиняемых и от их приспешников, надо прибегать или ко второму или к третьему способу открытия процесса, а именно или через посредство денунциации, или через инквизицию; при этих способах имена свидетелей остаются скрытыми от обвиняемых. Судья должен спросить денунцианта, какие свидетели ему ещё известны, вызвать их и допросить. Писец заносит в протокол следующее:
«Принимая во внимание, что денунцированная ересь по своей природе столь тяжка, столь оскорбляет божье величие и столь вредит католической вере и государству, то судья решил допросить свидетелей следующим образом».
Вопросы свидетелям.
«Такой-то свидетель из такого-то города, будучи вызван, приведён к присяге и спрошен о том, знает ли он такого-то (при этом называется имя обвиняемого), ответил утвердительно. Будучи спрошен о причинах знакомства, он ответил, что видел его и часто с ним разговаривал. При этом указываются обстоятельства знакомства и время его возникновения. Будучи спрошен о репутации обвиняемого, свидетель сказал, что о нём идёт худая (или хорошая) молва. Что же касается его веры, то говорят, что он занимается колдовством. Утверждается это тем-то и тем-то. Среди родственников обвиняемого было сожжено за колдовство столько-то, а в общении с женщинами, подозреваемыми в колдовстве, состоит или состоял тогда-то. Спрошенный о том, не утаивает ли он чего-либо из расположения к обвиняемому, свидетель ответил отрицательно».
«Свидетелю было предписано держать свою денунциацию в тайне. Показания сняты там-то и тогда-то в присутствии таких-то лиц».
При таком допросе необходимо присутствие по крайней мере пяти лиц: судьи, свидетеля, денунцианта или обвиняемого, нотариуса или писца с помощником и двух понятых. Ежели судья из этих показаний заключает о наличии преступного деяния или сильного подозрения в совершении подобного деяния, то при наличии опасности бегства судья даёт распоряжение о взятии обвиняемого под стражу, а перед тем – об обыске в доме обвиняемого, причём просматриваются все лари и конфискуется всё оружие и инструменты. Затем судья собирает воедино все обвинения и показания свидетелей и вызывает самого обвиняемого на допрос. Обвиняемый приводится к присяге, как и свидетели, а затем ему задают вопросы.
Общие вопросы ведьме или колдуну. Первый акт судьи.
Такой-то обвиняемый из такого-то города, приведённый к присяге и спрошенный о своём происхождении, местожительстве, родителях, их смерти, своём воспитании и своём круге знакомых, ответил так-то. Будучи спрошен о случае перемены местожительства, о причинах к этому, он дал такой-то ответ. На вопрос о том, верит ли он в существование ведьм и их способность производить грозы и наводить порчу на животных и на людей, он ответил так-то. Да будет известно судье, что обычно ведьмы отрицают во время первого допроса всякую вину, что ещё больше возбуждает против них подозрения.
Частные вопросы ведьме или колдуну. Второй акт судьи.
Спрошенная, почему народ её боится и почему она бросила такой-то и такому-то слова: «Это тебе даром не пройдёт», обвиняемая ответила так-то. На вопрос о том, знает ли она, что о ней идёт худая молва и что её ненавидят, она ответила… О причинах, побудивших её угрожать тому-то, она сказала… На вопрос о том, почему порча последовала столь скоро после произнесения угрозы, обвиняемою был дан ответ… О причинах её прикосновения к мальчику, который вскоре заболел, она сказала… А о том, что она делала на поле во время грозы, она дала следующее объяснение…
Седьмой вопрос, в котором выясняются различные сомнения, возникшие в предыдущих вопросах. Надо ли держать обвиняемую под арестом, и при каких обстоятельствах следует считать её явно уличённой в ереси
Ежели обвиняемая всё отрицает, то судья должен принять во внимание следующее: её опороченность, признаки чародеяния и показания свидетелей. Может случиться, что всё это ведёт лишь к возбуждению подозрения в преступлении, но не позволяет считать его доказанным. В таком случае при наличии многих допрошенных свидетелей, не питающих к обвиняемой неприязни, согласно канону «Ad abolendam, § praesenti, de haeret», обвиняемая осуждается и без признания ею своей вины.
Бернард в ординарной глоссе к канону «Ad abolendam, § praesenti» утверждает, что для доказательства вины необходимо одно из трех:
1) Очевидность проступка. Так например, открытая проповедь ереси, открытая угроза: «Ты больше не выздоровеешь», после которой наступила порча.
2) Закономерные доказательства свидетелей.
3) Личное признание вины.
Ежели каждое из этих условий само по себе достаточно для того, чтобы считать обвиняемую явно подозрительной, то сколь очевиднее вина при совпадении худой молвы с уликами чародеяния и со сходящимися между собой показаниями свидетелей.
Ежели уличённая не сознаётся в преступлении, то она передаётся светской власти для сожжения. Ежели она признается, то она или передаётся названной власти для смерти, или пожизненно заточается. Если судья будет действовать вышеуказанным способом при судопроизводстве и обвиняемую заключит в тюрьму на некоторое время, при отсутствии очевидных улик, но при наличии сильного подозрения, то она, сломленная тяжким заключением, признается. Такое поведение судьи можно назвать лишь справедливым.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:01 | Сообщение # 35 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Восьмой вопрос, связанный с предыдущим. О содержании обвиняемой под стражей и о том, как следует арестовывать её. Третий акт судьи
Некоторые канонисты и юристы полагают возможным при наличии худой молвы, улик и обличающих показаний свидетелей, считать обвиняемых, упорно отрицающих свою вину, заслуживающими немедленного заключения до тех пор, пока они не признаются. Другие канонисты считают возможным отпустить такую ведьму на поруки до суда. В случае бегства её преступление должно считаться доказанным. Некоторые юристы признают возможность применения и первого, и второго способа, смотря по обстоятельствам. Судья должен решить, которого следует придерживаться. Если имеется достойный уважения человек, согласный поручиться за такую женщину, она может быть отпущена до суда. Если же подобного поручителя нет и есть возможность подозревать её в том, что она скроется, лучше тотчас заключить её в темницу. Это наиболее разумная мера. Не мешает при этом произвести самый тщательный обыск в том доме, где живёт обвиняемая. Если она – известная ведьма, то у неё, без сомнения, найдутся многие орудия колдовства, в случае захвата её врасплох. Если у неё имеется служанка или есть подруги, то и их полезно подвергнуть лишению свободы даже в случае отсутствия доноса на них. При взятии ведьмы под стражу не надобно давать ей времени оставаться одной в комнате. Этим она лишается возможности принять известные колдовские снадобья, дающие ей возможность молчать и не сознаваться, несмотря на пытки.
Следует ли при взятии ведьм под стражу внезапно подымать их на руки, не допуская того, чтобы они прикасались к земле, и уносить их в корзине или на плечах в камеру заключения?
По мнению канонистов и некоторых богословов, это допустимо. Следуя утверждению таких учёных, как Гостиенсис и Гофферд, надо изгонять суетное суетным. Опыт показывает, а признания ведьм подтверждают, что поднятием ведьм от земли при взятии их под стражу они лишаются упорства в запирательстве при допросах. Многие приговорённые к сожжению просили разрешения прикоснуться хотя бы одной ногой к земле. В этом им было отказано. Когда же у них допытывались о причине этой просьбы, они отвечали, что если бы они прикоснулись к земле, они освободились бы, а многие из присутствующих были бы убиты молнией.
Девятый вопрос о том, как надлежит действовать после взятия под стражу и надо ли обнародовать имена допрашиваемых. Четвёртый акт судьи
После взятия под стражу обвиняемой разрешается прибегнуть к защите, если судья против этого не возражает. Ей назначается допрос в застенке, но без применения пыток. Защита может быть разрешена, если обвиняемая просит об этом. Указанный же допрос обвиняемой не может иметь места, пока не были допрошены служанки и подруги её.
Если обвиняемая говорит, что она невиновна и донос на неё ложен и что она хочет увидеть и услышать обвинителей, то это признак её желания иметь защиту. Обязан ли судья исполнить это? Для него не является необходимым ни объявлять имён свидетелей, ни давать очной ставки, если свидетели не пожелают этого совершенно добровольно. Ведь такая очная ставка подвергает опасности жизнь свидетелей. Некоторые учёные считают подобные очные ставки совершенно недопустимыми. Другие полагают их допустимость лишь в тех случаях, когда опасность для свидетелей отпадает. Так, папа Бонифаций VIII (С. statuta, § inhibemus, lib. VI) постановляет:
«Мы воспрещаем поимённое упоминание обвинителей или свидетелей, выступающих в процессе о ереси, чтобы защитить их от козней тех, против которых ведётся дознание. Епископ или инквизитор должны знать (заметь, что вместо инквизитора и епископа всякий даже светский судья может вести дело против ведьм, если он имеет на то согласие епископа или инквизитора, которые могут временно предоставить ему свои полномочия, в силу каковых он действует как от имени папы, так и от имени императора), что этим лицам грозит большая опасность при обнародовании их имён. Поэтому судьи не должны их обнародовать».
А несколько ниже читаем:
«Ежели вышеуказанная опасность прекращается, то епископ и инквизитор могут обнародовать имена обвинителей или свидетелей, подобно тому, как ''это совершается в других процессах».
Сила людей, могущих вредить свидетелям, трояка.
Во-первых, это знатность семьи.
Во-вторых, сила денег.
В-третьих, сила злобы, которой надобно бояться больше всего.
Эта последняя опасность велика потому, что, имея подобных ему сообщников в совершаемом зле, которые не остановятся ни перед чем и которым нечего терять кроме своей собственной личности, могут причинить больше вреда, чем знатный или богатый, имеющий всего в избытке. Иоанн в своей глоссе к слову «опасность» говорит:
«Опасность в том, что надо бояться смерти или увечья как для самого себя, так и для своих сыновей или его родителей, а также и опустошения своего имущества».
Все члены трибунала обязаны под страхом отлучения держать в тайне имена обвинителей и свидетелей, если того требует интерес процесса, но им же грозит и наказания в случае ничем не оправданного умалчивания имён.
Десятый вопрос о возможности защиты обвиняемой и предоставлении ей адвоката. Пятый акт судьи
Как даётся возможность защиты обвиняемой при сохранении в полной тайне имён свидетелей?
Защита заключается в трояком.
Во-первых, в предоставлении обвиняемой защитника.
Во-вторых, в сообщении ему общего содержания пунктов обвинения, не открывая ему, однако имён свидетелей.
В-третьих, в выступлении такого адвоката в пользу обвиняемой.
При этом он не должен возбуждать соблазна в вопросах веры и причинять вреда справедливости. Об этом скажем ниже. Прокуратору вручается копия всего обвинительного акта без указания имён свидетелей и денунциантов. Защитник может также действовать от имени прокуратора. Защитник назначается не по указанию обвиняемого. Пусть судья остерегается такого защитника. Ведь подобный адвокат может быть легко подкуплен, будет охоч к словопрениям и злонамерен. Пусть судья назначит защитником честного человека, относительно лояльности, которого не возникает никаких сомнений. Защитник должен отвечать следующим требованиям:
1) Прежде всего адвокат должен познакомиться с делом. Ежели он находит, что дело обвиняемого право, то пусть он возьмётся за него при желании с его стороны. Ежели он считает дело обвиняемого не правым и безнадёжным, то пусть он от него откажется. Если же он, взяв с обвиняемого деньги и убедившись во время процесса в неправоте клиента, посоветует ему отказаться от защиты, то он обязан вернуть ему деньги, взятые за защиту. На этот возврате денег настаивает Гоффред, тогда как Гостиенсис придерживается противоположного мнения, за исключением того случая, когда адвокат показал своё полное усердие при ведении дела. Значит, если негодный адвокат, зная безнадёжность дела, склонит клиента предоставить ему защиту, то он становится ответственным за расходы и потери.
2) Защитник должен, затем, обладать следующими двумя качествами: а) скромностью, чтобы не быть дерзким, бранчливым или многоречивым; б) любовью к истине, чтобы не заслужить упрёка во лжи при представлении сведений, доказательств или при ссылки на свидетелей или присяги, а также при требовании отсрочек, и именно в процессе против еретиков, где предписывается действовать просто и избегать излишних формальностей. Сверх того, защитник за своё выступление обязан получить вознаграждение, обычное в данной стране.
Судья вручает указанные условия защитнику и увещевает в конце, чтобы этой защитой адвокат не навлёк на себя обвинения в покровительстве еретикам. В противном случае ему грозит отлучение. Ответ адвоката, что он-де защищает не лжеучение, а лицо, неспособно предотвратить наказания. Ведь он ни в коем случае не имеет права защищать, не руководясь строжайшим образом сокращённым судебным порядком просто и без соблюдения излишних формальностей, как это предписано в каноне. В противном случае он будет требовать отсрочек и заявлять протесты, что недопустимо, как уже было указано в шестом вопросе. Хотя он при этом и не защищает лжеучения, однако, действуя не в соответствии с указанным судебным порядком, он становится ещё более достойным проклятия, чем сами ведьмы.
Если он неправомерно станет защищать человека, обвинённого в ереси, он становится как бы князем ереси, как это явствует из XXIV, qu 3 qui illorum.
Этим защитник возбуждает против себя сильнейшее подозрение в покровительстве еретикам, В таком случае он обязан перед епископом торжественно отречься от ереси, как это указано в часто цитированной главе «Accusatus».
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:01 | Сообщение # 36 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Одиннадцатый вопрос о том, что должен делать защитник, если ему неизвестны имена свидетелей. Шестой акт судьи
Что должен делать адвокат для своего клиента, если ни тому, ни другому не сообщены имена свидетелей, знать которые очень хочет обвиняемый?
Пусть он получит сведения об отдельных пунктах обвинения от судьи, который, однако, обязан умолчать все имена свидетелей. С этими сведениями адвокат идёт к обвиняемому и сообщает их ему. На просьбу указать имена свидетелей защитник предлагает обвиняемому узнать их из показаний и говорит приблизительно следующее:
«Из показаний против тебя ты можешь догадаться об именах свидетелей, а именно: такой-то ребёнок, такой-то домашний скот были околдованы, такому-то мужчине и такой-то женщине, не исполнивших такой-то твоей просьбы, ты ответила: „Ты почувствуешь, что было бы лучше исполнить мою просьбу“. После этих слов такой-то и такая-то внезапно заболели. Твои поступки кричат, как свидетельства».
Защитник может сказать также:
«Ты знаешь, что о тебе идёт дурная молва и что уж давно ты подозреваешься в наведении многих порч и вредительств».
С помощью таких ответов защитник побуждает обвиняемую указывать на своих врагов и приписывать им наговор. Обвиняемая может ответить: «Я признаю, что произнесла эти слова, но я не имела намерения вредить». Защитник сообщает судье и его помощникам о названных обвиняемой врагах, а судья обязан расследовать. Если эта вражда будет сочтена смертельной враждой, т. е. такой, где между супругами или родственниками были помыслы об убийстве или таковое было в действительности совершено, вследствие чего светская власть должна была расследовать это дело, или если она была такой враждой, которая привела к тяжким ранениям, как следствиям раздоров и перебранок, то пусть осторожный судья со своими помощниками рассмотрит, на чьей стороне вина больше – на стороне обвиняемого или денунцианта. Если вина больше на стороне свидетеля, если признаков преступления, как-то: околдованных детей, животных или взрослых не имеется, если к тому же отсутствуют порочащие показания других свидетелей, если сверх того об обвиняемой не идёт худая молва, то тогда надо признать, что свидетель говорил из чувства мести. Обвиняемая подлежит полному оправданию и освобождению после предварительного взятого с неё обещания об отказе от мести.
Может случиться и так: Катерина видит, что её ребёнок околдован или околдована она сама, а то и на скот её наведена порча. Она подозревает в совершении этого чародеяния ту женщину, муж или родственники которой в прежнее время несправедливо заставили пострадать от иска мужа или родственников Катерины. Значит, со стороны свидетельницы имеется двойная неприязнь. Во-первых, неприязнь за околдование, и во-вторых, за урон, понесённый её родственниками на суде.
Следует ли отвести такую свидетельницу?
С одной стороны, кажется, что на этот вопрос надо ответить утвердительно, так как мы видим неприязнь. С другой же стороны, представляется возможным ответить отрицательно, ибо свидетельница приводит признаки преступления. Можно сделать следующее заключение: при отсутствии других свидетелей и опороченности обвиняемой такого свидетеля следует отвести. Но известная тень подозрения на обвиняемую всё же падёт, тем более, что налицо имеется болезнь, наведённая чарами и не происходящая по естественным причинам. Поэтому такая обвиняемая должна подвергнуться каноническому очищению.
Если свидетели утверждают наличие существенной опороченности обвиняемой, не имея возможности, однако, привести улик, то судья, при наличии простой вражды между свидетелем и обвиняемой, может счесть эти признаки достаточными для возбуждения против обвиняемой сильного подозрения. В силу этого обвиняемая, оставленная под стражей, присуждается к троякому наказанию, а именно:
1) к каноническому очищению, вследствие общественной опороченности (С. inter sollicitudines, Extra de purq. can.);
2) к клятвенному отречению, вследствие подозрения (С. accusatus);
3) в зависимости от различных оснований к подозрению, к различным клятвенным отречениям.
Если такая обвиняемая признается в своём преступлении и обнаружит раскаяние, она не передаётся светской власти для смертной казни, но присуждается духовным судьёй к пожизненному заключению. Несмотря на это, она может в то же время быть приговорённой светским судьёй к сожжению (С. ad abolendam, § praesenti), а также (С. excommunicatus II, de haeretic).
В заключение надо ещё сказать следующее:
1) Прежде всего пусть судья не сразу поверит защитнику, когда он находит смертельную вражду кого-либо к обвиняемой. Ведь при таком преступлении редко кто даёт показания, не питая вражды. К тому же ведьмы всеми и всегда ненавистны.
2) Пусть судья запомнит, что ведьму можно привести к признанию четырьмя способами: а) с помощью свидетелей; б) очевидностью преступления; в) уликами; г) собственным признанием, происходящим или вследствие приводимой свидетелями опороченности, или вследствие подозрения, вытекающего из наличия очевидности преступления, а также и из улик. Подозрение может быть трояким: лёгким, сильным и тяжким. Для возбуждения такого подозрения нет надобности в собственном признании.
3) Пусть судья применит вышесказанное к подлежащему разбору дела содержащейся под стражей обвиняемой и ответит адвокату на вопрос о смертельной вражде, установив прежде всего, заключена ли она лишь из-за утверждаемой свидетелями опороченности или и по другим более или менее значительным основаниям, возбуждающим против неё сильное или лёгкое подозрение. Лишь тогда он сможет дать адвокату ответ относительно названных обвиняемой недругов, можно ли отвести их как свидетелей. Относительно угроз, высказанных обвиняемой против свидетелей, адвокат может сказать, что, хотя после этих угроз имущество или личность свидетеля и пострадали, однако, из этого не следует, что виной тому является ведьма. Болезни могут иметь разные источники. К тому же, всем женщинам свойственно употреблять угрозы в споре между собою. На эти доводы адвоката судья должен ответить следующим образом: болезни действительно могут возникать и по естественным причинам; однако, если при наличии особых признаков и опыта можно установить, что болезнь не могла быть излечена естественным путём, так как, по мнению врачей и знахарок, здесь имело место околдование, которое было снято с помощью устранения известных чародейских орудий, положенных ведьмой перед тем под кровать или вшитых в одежду околдованного, то судья может легко заключить о наведении чар ведьмой. Далее, если после угрозы, брошенной ведьмой, спалить амбар, то это возбуждает подозрение в том, что здесь виновата угрожавшая ведьма, хотя бы в действительности амбар и был сожжён другим лицом.
Двенадцатый вопрос о том, как надо ещё глубже исследовать сущность смертельной вражды. Седьмой акт судьи
Нами было уже раньше указано, что только смертельные враги отводятся, как свидетели. Обвиняемый и его адвокат часто подымают вопрос, кого считать смертельным врагом, а кого нет. Поэтому не лишние разобрать этот вопрос более подробно. Судья тогда сможет лучше постигнуть сущность этой вражды и воспрепятствовать тому, чтобы были осуждены невиновные и оправданы виноватые. Хотя способы распознавания казуистичны и хитросплетены, однако, судья может воспользоваться ими с успехом, чтобы служить делу веры и государству.
Первый способ таков: обвиняемому или его адвокату вручается копия обвинительного материала, направленного против этого обвиняемого. Имена свидетелей указаны там отдельно, но не в порядке приведённых пунктов обвинений. Так например, первый пункт обвинений основан на показаниях свидетеля, стоящего на шестом или седьмом месте списка свидетелей, а не на первом. Поэтому обвиняемый не знает, кто из свидетелей сказал то или иное. Тогда обвиняемому говорят: «Объявишь ли ты всех свидетелей, как своих врагов?» Если он их всех объявляет своими врагами, то тем скорее он будет пойман на лжи, когда судья станет разбирать причину вражды. Если обвиняемый укажет на определённых лиц, как на своих врагов, то причина вражды может быть выявлена легче.
Второй способ – это вручение обвиняемому или его адвокату указанного списка обвинений и свидетелей, добавляя к нему из другого дела ряд сведений, не сообщённых этими свидетелями. Так, обвиняемый не сможет с уверенностью сказать, кто является его смертельным врагом. Ведь он не знает, что, собственно говоря, каждый из этих свидетелей показал на него.
Третий способ указан выше в пятой главе. Когда обвиняемый будет допрошен во второй раз, прежде чем он потребует защиты, и адвокат будет ему предоставлен, ему ставится вопрос о том, полагает ли он, что у него имеются смертельные враги, которые не страшась божьего гнева, способны дать ложное свидетельство против него, обвиняя его в колдовской ереси. Не подготовленный к этому вопросу и не зная показаний свидетелей, обвиняемый, пожалуй, ответит, что он не полагает возможным существование подобных врагов. Может случиться, что обвиняемый назовёт таковых и причины неприязни, чтобы судья потом мог тем увереннее проверить данные, после того как копия обвинительного материала и имена свидетелей будут переданы отдельно друг от друга.
Четвёртый способ заключается в том, что обвиняемый снова после второго допроса, прежде разрешения ему защиты, спрашивается о свидетелях следующим образом: «Знаешь ли такого-то и такого-то?». При этом называется один из свидетелей, который дал отягощающие показания. Если обвиняемая скажет «Нет», то позже, когда ей предоставят защиту, она уж не сможет утверждать противного, раз он клятвенно не был признан ею смертельным врагом. Если же она ответит утвердительно, то она спрашивается вновь, знает ли она или слыхала ли она, не говорил ли этот смертельный враг чего-нибудь против веры, как это свойственно ведьмам. При её утвердительном ответе ей повторно ставится вопрос, друг ли он ей или враг. Она тотчас же ответит: «Да, друг». Это она скажет для того, чтобы не остановились на его показании. Потом же, во время полного разбирательства, она уже не станет называть его смертельным врагом, т. к. она раньше клятвенно назвала его другом.
Пятый способ: обвиняемому или адвокату вручается копия обвинительного материала без указания имён свидетелей. При чтении акта обвиняемому адвокат делает предположения, кто может быть тот, который сказал о нём то-то и то-то. Часто обвиняемый вспоминает такое лицо. Если он указывает на того, или иного, как на своего смертельного врага, и хочет доказать с помощью свидетелей правильность этого утверждения, то пусть судья (узнав о таком заявлении обвиняемого через адвоката) сравнит, правильно ли утверждение обвиняемого, и разберёт причины той вражды, созывая для этого тайно совет сведущих старых людей. Установив наличие смертельной вражды, судья обязан отвести подобных свидетелей. Ежели против обвиняемого не имеется других улик, то он освобождается. Этот пятый способ очень распространён: в действительности из копии обвинительного акта ведьмы вычитывают легко тех мужчин и женщин, которые показывали против них. И так как в таком деле редко находится смертельная вражда, исключая той, которая вытекает из их злобных поступков, то судья без затруднения может пользоваться указанными способами. Надо заметить к тому же, что свидетели часто желают лично видеть обвиняемых ведьм и бросить им в лицо обвинение во всём том, что они претерпели от околдования.
Есть ещё другой, последний, способ выявить смертельную вражду. К этому способу судья может прибегнуть в том случае, если вышеуказанные способы некоторыми сочтутся за хитросплетение, а в особенности – четыре первые. Для полного удовлетворения и успокоения сомневающихся душ и для того, чтобы судье не делалось упрёка, пусть этот последний обратит внимание на следующее: после того, как он одним из вышеописанных способов расследовал, что между обвиняемым и свидетелем отсутствует смертельная вражда, пусть он прибегнет к проверке. Для этого он даст обвиняемому или его адвокату копию процесса, не присоединяя к ней списка имён свидетелей, созовёт совет сведущих людей и прочтёт им весь обвинительный материал без всяких сокращений, указывая все имена свидетелей и взяв с них клятву хранить всё в тайне. После этого судья объяснит им, почему он не согласен считать ту или иную вражду за смертельную. Допустимо, чтобы указанный совет окончательно решил, кого из свидетелей следует считать смертельным врагом. Возможно предоставить это решение другим сведущим людям, хорошо знающим отношения между обвиняемыми, свидетелями и не входящим в совет. При этом им сообщаются лишь имена обвиняемых и свидетелей, а пункты обвинения умалчиваются. Решение этих выборных надо считать окончательным.
Тринадцатый вопрос о том, что надлежит помнить судье в застенке до допроса обвиняемого. Девятый акт судьи
По закону никто не может быть присуждён к смертной казни, если он сам не сознался в преступлении, хотя бы улики и свидетели и доказывали его еретическую извращённость. О таких обвиняемых и идёт здесь речь. Чтобы добиться признания, такая ведьма подвергается пыткам. Чтобы было яснее, приведём соответствующий случай, происшедший в Шпейере и дошедший о слуха многих. Однажды некий уважаемый горожанин прошёл мимо одной торговки, не купив того предмета, который она хотела ему продать. Раздосадованная этим, она крикнула ему вслед: «Вскоре ты пожелаешь купить это, но будет поздно». Такие угрозы часто употребляются ведьмами, когда они хотят навести порчу с помощью слов. Задетый этой угрозой горожанин обернулся, чтобы посмотреть на торговку и узнать, с каким намерением, она произнесла эти слова. И тотчас на него нашла порча: его лицо ужасно скривилось до ушей. Долгое время он не мог привести его в обычное состояние.
Этот случай в глазах судьи – прямая улика, которая позволяетсчитать указанную торговку пойманной с поличным при околдовании. Как было указано выше, три фактора, и каждый из них самостоятельно, доказывают вину: улики, показания свидетелей и личное признание. Но для смертного приговора необходимо личное признание. Как же должен судья действовать, чтобы сломить упорное запирательство ведьм?
Прежде всего надо сказать, что ему не следует торопиться с применением пыток, а нужно обратить внимание на некоторые признаки, о которых сейчас и скажем. Не все ведьмы одинаково невосприимчивы к пыткам. Одни из ведьм настолько к ним невосприимчивы, что они скорее вытерпят постепенное разрывание тела на части, чем сознаются в правде. Но есть и такие, которые очень скоро во всём сознаются. Это происходит из-за их различных отношений к бесам. Ведь имеются ведьмы, которые в течение ряда лет – шести, восьми или десяти лет – служат чёрту, не преклоняясь перед ним, не отдаваясь ему ни телом, ни душой. Другие же ведьмы с самого начала отвращаются от веры и предаются ему и душой и телом. Почему чёрт даёт время испытания ведьмам. Это происходит от того, что он хочет убедиться, отвращается ли она от веры только на языке или также и сердцем, и не является ли её желание поклонения ему только кажущимся, внешним. Ведь чёрт может постигнуть движения сердца только по внешним проявлениям его. Бывают такие женщины, которые стали ведьмами вследствие нужды и лишений, сманенные другими ведьмами и потерявшие частью или полностью веру. Таких, ещё не полностью испытанных, ведьм, чёрт оставляет во время суда без поддержки. Поэтому они легко признаются. Другие, преданные ему и устами и сердцем, защищаются им по мере сил. Он даёт им упорство ни в чём не сознаваться. Есть ещё одна разница. Мы видим, что многие ведьмы, после признания в своих преступлениях, намереваются лишить себя жизни через повешение. На это их толкает враг рода человеческого, чтобы ведьмы с помощью исповеди не получили прощения от бога. Главным образом бес побуждает к самоубийству тех, которые не предались ему добровольно. Таким образом можно определить, какую ведьму чёрт оставил без поддержки.
Мы заканчиваем.
При пытках ведьм для познания правды приходится прилагать столь же большое или даже ещё большее усердие, как при изгнании бесов из одержимого. Пусть судья не спешит с пытками. Ему надлежит прибегать к ним лишь тогда, когда дело идёт о преступлении, за которое полагается смертная казнь.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:01 | Сообщение # 37 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Четырнадцатый вопрос о том, как обвиняемая приговаривается к пыткам, как она пытается в первый день, и можно ли ей обещать сохранение жизни. Десятый акт судьи
Когда судья решается прибегнуть к пытке обвиняемой, он составляет следующий приговор:
«Мы, судья и заседатели, принимая во внимание результаты процесса, ведомого против тебя, такого-то, из такого-то города, такой-то епархии, пришли к заключению, после тщательного исследования всех пунктов, что ты в своих показаниях сбивчив, ибо ты говоришь, что произнёс такую-то угрозу, но не имел намерения поступать согласно ей. Имеются к тому же различные улики. Их достаточно для того, чтобы подвергнуть тебя допросу под пытками. Поэтому мы объявляем и постановляем, что ты должен быть пытаем сегодня же, в такие-то часы. Приговор произнесён» и т. д.
Но это не обозначает, что судья решил тотчас же прибегнуть к пыткам. Он лишь переводит обвиняемую с положения лица, содержащегося в предварительном заключении, на положение лица, находящегося в тюрьме для наказания. За сим судья призывает друзей обвиняемой и сообщает им, что она избегнет наказания и смерти, если признается в правде. Частые размышления, тяжкие условия заключения и увещевания рассказать правду делают её склонной к признаниям. Нам случалось видеть, что ведьмы вследствие разумных увещеваний, доходили до того, что плевали (против чёрта) на пол и восклицали: «Убирайся прочь, проклятый чёрт! Я сделаю то, что справедливо». И признавались в своих преступлениях.
Если судья безуспешно ждал некоторое время признаний обвиняемой, которая была неоднократно увещеваема, то, имея уверенность в том, что обвиняемая продолжает запираться в правде, он приступает к умеренным пыткам, не прибегая к кровопролитию. Ведь известно, что допросы под пыткою обманчивы и, на что уже раньше указывалось, зачастую остаются без результата. Перед началом пытки обвиняемый раздевается. Если это женщина, то она раздевается надёжными почтёнными женщинами. Это делается для того, чтобы исследовать, не вшито ли в её одеяние какого-либо орудия ведьм, как это ими часто совершается по наущению беса, когда они пользуются членами тела некрещёного мальчика. Покуда орудия пытки готовятся к действию, судья от своего имени и от имени других уважаемых мужей и ревнителей веры снова предлагает обвиняемой добровольно признаться. Если она упорствует, то она передаётся палачам, которые и начинают пытку. По просьбе кого-либо из присутствующих пытка на время прекращается, и обвиняемый снова увещевается сказать правду. При этом ему обещают, что он не будет предан смерти, если сознаётся.
Спрашивается, может ли судья обещать жизнь человеку, о котором ходит дурная молва и который имеет против себя как показания свидетелей, так и улики, но который ещё не сознался в своих злодеяниях?
Мнения учёных здесь различны. Одни думают, что подобная ведьма может быть оставлена в живых и приговорена к пожизненному заключению на хлебе и на воде, если только она выдаст других ведьм и снимет наведённую порчу. Но только не надо сообщать ей, что она будет содержаться в тюрьме. Её надо лишь уверить, что жизнь будет ей сохранена и что на неё будет наложено некоторое наказание. Другие учёные полагают, что это обещание надо держать лишь некоторое время, а потом ведьму всё же следует сжечь. Некоторые считают возможным, чтобы судья обещал такой ведьме жизнь, но смертный приговор обязан вынести уже другой судья, а не тот, который уверил её в сохранении жизни.
Первое решение наиболее полезно ввиду использования ведьм для снятия порчи. Но не может быть разрешено изгонять чары чарами же. Однако, не препятствуется предотвращать или устранять околдования суетными или суеверными средствами. Опыт, практика и многообразные занятия дают судьям столько знаний, что они могут вернее решать, что дозволено, а что нет. Во всяком случае не подлежит сомнению то, что ногие ведьмы признавались бы в правде, если бы они из-за боязни смерти не упорствовали.
Если ведьмы, несмотря на угрозы и на обещания дарования жизни, продолжают упорствовать, то пусть палачи исполнят приговор о пытках по обычному способу, не прибегая ни к новым, ни к утончённым приёмам. Ведьмы подвергаются более лёгким или более мучительным пыткам, смотря по тяжести преступления. Во время пыток им задаются вопросы касательно тех проступков, за которые их пытают. Вначале задаются вопросы, затрагивающие более мелкие проступки. Ведь ведьмы скорее сознаются в них, чем в тяжких преступлениях. Допрос во время пыток записывается нотариусом. Прими к сведению, что коль скоро ведьма созналась, она переводится в другое помещение с тем, чтобы судья мог снять с неё показания, заключающие её признание. Если умеренно пытаемый продолжает запираться, то перед ним раскладываются иные орудия пытки, и он предупреждается, что они будут применены нему, если он не скажет правды. Если он и после этого упорствует, то в его присутствии читается приговор о продолжении допроса под пыткой на второй или на третий день. Здесь может идти речь только о продолжении пытки, а не о повторении её, так как пытка не может быть повторяема, если не имеется налицо новых улик. Приговор о продолжении допроса под пыткой гласит: «Мы, вышеуказанные судья» и т. д. «назначаем для тебя, такого-то, на такой-то день, продолжение допроса под пыткой, чтобы правда была произнесена из твоих собственных уст». Весь ход такого допроса записывается нотариусом в протокол. Пусть судья и другие до начала продолжения пыток стараются убедить обвиняемого в необходимости сказать правду. Судье следует также позаботиться о том, чтобы заключённый всё время между пытками был под наблюдением стражи. Ведь чёрт посетит его и будет его искушать наложить на себя руки, или потому, что он не желает ему больше помогать, или потому, что бог принуждает покинуть его. Это чёрт может знать лучше, чем это возможно почерпнуть из книг.
Пятнадцатый вопрос о том, как продолжается пытка, о признаках, по которым судья узнаёт ведьму, как должен он защищать себя от околдования и как они остригаются и где они прячут свои орудия околдования. К сему добавляются разные объяснения о том, как надлежит сломить их запирательство. Одиннадцатый акт судьи
Как не все болезни лечатся одним и тем же лекарством, а для каждой имеются определённые лекарства, так и не ко всем еретикам и не ко всем подозреваемым в еретичестве надо подходить одинаково при постановке вопросов, при инквизиции против них и при допросах. В зависимости от секты и личности обвиняемого видоизменяется и форма расследования. Судья, как умный врач, стремящийся отсекать дряхлые и больные члены и отделять паршивых овец от здоровых, должен наперёд знать, что обвиняемая зачастую обладает колдовским искусством упорно замалчивать правду при допросах. Сломить это упорство не представляется возможным одним каким-либо средством. Указать одно какое-либо средство было бы неправильно и потому, что сыны тьмы, видя постоянное применение этого средства, стали бы легче избегать его поражающих свойств и нашли бы ему противодействие. Пусть умный и ревностный судья видоизменяет форму допроса в соответствии с ответами и уверениями свидетелей, с личным опытом или с личным разумением. При этом он должен принимать во внимание различные признаки, по которым возможно определять ведьм.
Так, если судья хочет узнать, дано ли ведьме колдовское упорство в сокрытии правды, пусть исследует, может ли она плакать, когда находится на допросе или на пытке. По мнению сведущих людей и на основании личного опыта, это отсутствие слёз указывает самым определённым образом а вышеназванный колдовской дар. Ведьма, несмотря ни на какие увещевания, не может проливать слёз. Она будет издавать плаксивые звуки и постарается обмазать щёки и глаза слюной, чтобы представиться плачущей. Окружающие должны внимательно наблюдать за ней. Но, чтобы добиться её действительных слёз, если она невиновна, судья или пресвитер должен возложить на неё руку и произнести:
«Я заклинаю тебя горчайшими слезами, пролитыми нашим Спасителем и Господом Иисусом Христом на кресте для спасения мира. Я заклинаю тебя самыми горячими слезами преславной девы, его матери, пролитыми ею над его ранами в вечерний час, а также и всеми слезами, пролитыми здесь, на земле, всеми святыми и избранниками божьими, глаза которых бог отёр теперь от каждой слезы для того, чтобы ты, поскольку ты невиновна, пролила бы слёзы. Если же ты виновна, то слёз не лей. Во имя отца и сына и святого духа. Аминь».
Опыт показал, что чем больше их заклинали, тем меньше они могли плакать, хотя они старательно побуждали себя к плачу и увлажняли щёки слюной. Однако возможно, что они после, в отсутствие судьи и находясь вне застенка, плачут в присутствии стражи. Что им мешает плакаться? Так как благодать проливания слёз у кающихся принадлежит к важным дарам бога (как это утверждается Бернардом, говорящим, что смиренная слеза возносится к небу и побеждает непобедимого), то не может быть сомнения в том, что она весьма противна врагу спасения. Поэтому-то никто не может сомневаться в том, что нечистый ревностно хочет помешать пролитию слёз, чтобы в конце концов готовность к раскаянию не имела места.
Свойство женщин – это плакать, ткать и обманывать. Нет ничего удивительного в том, что вследствие лукавых происков дьявола, с божьего попущения, даже и ведьма заплачет. Судьбы Господа неисповедимы. Плачущая обвиняемая доказала бы своими слезами свою невиновность, если нет обличающих показаний свидетелей и улик, могущих возбудить против неё сильное или тяжкое подозрение. От лёгкого подозрения против неё, возникшего вследствие идущей о ней худой молвы, она всегда может очиститься клятвенным отречением от ереси.
Судье и заседателям надо обратить внимание и на то, чтобы ведьма к ним не прикасалась, в особенности не дотрагивалась до запястья их рук. Для предохранения себя им во всяком случае надлежит носить у себя на шее соль, освящённую в вербное воскресенье, и освящённые же травы, а также воск. Ведь ведьма способна навести порчу не только прикосновением, но и дурным глазом и словом. Во время допроса под пытками они особенно способны к околдованию, как это видно из практики. Нам известны случаи, когда ведьмы, взглянув первыми на судью и его заседателей, приводили их в такое состояние, что сердца их теряли свою суровость по отношению к обвиняемым и последние вследствие того бывали выпускаемы на свободу. О, если бы ведьмы не обладали такой способностью!
Итак, когда обвиняемая вводится в камеру суда, нельзя позволить ей войти лицом вперёд. Её следует вводить лицом назад, спиной к судьям. При допросе защищай себя крёстным знамением и мужественно нападай на неё. Так с божьей помощью будут сокрушены силы старого змея. Пускай никто не сочтёт за суеверие то, что ведьма вводится в камеру суда задом наперёд. Ведь канонисты (как мы уже указывали) признают допустимым противодействовать суетности суетными же средствами.
Предохраняет от распространения околдования и сбривание волос со всех частей тела ведьмы. Это производится на том же основании, на каком осматриваются и обыскиваются одежды ведьм. Случается, что ведьмы, для достижения упорного запирательства при пытках, носят спрятанными, не только в одеяниях, но и волосах тела, разные суеверные амулеты. Они носят эти амулеты и на таких местах своего тела, которые мы не решаемся назвать из чувства скромности. Конечно, демон может укрепить упорство ведьмы при допросах и без помощи амулетов. Но он пользуется этими суеверными вещами для того, чтобы погубить душу и чтобы оскорбить божье величие. Вот пример: некая ведьма в Гагенау для укрепления силы запирательства прибегла к следующему средству. Она убила некрещёного первородного ребёнка мужского пола сожгла его в печке вместе с другими вещами, называть которые не подобает, и превратила всё это в золу. Ведьма или преступник, носивший при себе некоторое количество такой золы, ни в коем случае не мог признаться в своих преступлениях. Ясно, что, если бы даже было убито сто тысяч мальчиков, то и это не породило бы указанных колдовских свойств. Чёрт же пользуется этим средством для погибели душ и для оскорбления божьего величия.
Способность упорного запирательства, как сказано, свойственна не только ведьмам, но и простым преступникам. Эта способность имеет троякое происхождение:
1) Она лежит в прирождённой силе характера. Ведь слабовольные скоро падают духом и при пытке согласны во всём сознаться, даже и в ложно взводимых на самих себя преступлениях. Другие же имеют столь твёрдую волю, что они, несмотря ни на какие пытки, ни в чём не сознаются, особенно стойкими оказываются те, которые уже не в первый раз допрашиваются под пытками. Суставы их рук входят после пытки на свои старые места столь же скоро, как и выворачиваются при начале пытки.
2) Эта способность зависит также от употребления вышеуказанных амулетов, носимых или зашитыми в одежде или скрываемыми в волосах на теле.
3) Случается, что это упорство зависит от околдования заключённых ведьм другими ведьмами, находящимися на свободе. Так, некая ведьма в Иннсбруке неоднократно хвасталась тем, что если бы она имела лишь одну нитку из одежды заключённого, то она достигла бы того, что он, несмотря ни на какие пытки, не сознался бы.
Но как согласовать с этим случаем то, что произошло в епархии Регенсбурга, когда некие еретики, сознавшиеся в своих колдовских преступлениях и брошенные в огонь, не сгорели, а брошенные затем в воду, не потонули. Видя это, духовенство назначило трехдневный пост для всей своей паствы. Вслед затем было узнано, что указанные еретики потому не могли быть умерщвлены, что у них под мышкой, между кожей и мясом, были вшиты амулеты. Когда же эти последние были найдены и уничтожены, то огонь тотчас сжёг еретиков. Говорят, что некий некромант узнал о месте сокрытия этих амулетов у демона. Вероятно, демон принуждён был открыть тайну под влиянием божьей силы. Вообще же он всегда работает во вред вере. Ежели в практике какого-либо судьи произойдёт подобный случай, то пусть он знает, что ему нужно делать: он должен прибегнуть к божьей помощи, чтобы силою постов и молитвы набожных людей демоны были прогнаны от ведьм, если ни переменой одежды, ни бритьём волос нельзя достигнуть признания ведьм даже при пытке. Подобное сбривание, и именно в половой области, считается в немецких странах неподобающим. Поэтому мы, инквизиторы, к этому средству и не прибегаем, Мы пользовались для того, чтобы сломить запирательство ведьм, другим способом. Сбривая волосы с головы ведьм, мы вливали одну каплю освящённого воску в бокал с освящённой водой и давали им пить три дня подряд натощак, призывая при этом пресвятую троицу. В других странах инквизиторы предписывают сбривание волос по всему телу. Так, инквизитор из Комо сообщил нам в прошлом году (1485), что он сжёг сорок одну ведьму, предварительно сбрив все волосы на их теле.
На вопрос о том, можно ли прибегать к содействию ведьм для уничтожения околдований, насланных другими ведьмами, когда не представляется никаких других возможностей побороть чары, надо ответить: как бы ни обстояло дело с открытием амулетов еретиков с помощью некроманта, однако, мы увещеваем во имя Господа не призывать на помощь ведьм. Ведь иначе оскорбляется божье величие. А других разрешённых способов борьбы против околдований очень много. Среди них укажем на следующие: во-первых, околдованный человек должен быть прилежен, трудолюбив и должен искать в первую очередь божьей помощи; во-вторых, пусть он обратится за советом к сведущим людям, которые, вероятно, укажут ему на такое действительное средство, о каком он и не думал; в-третьих, надо искать помощи и опоры у набожных людей.
Шестнадцатый вопрос о времени и о втором способе допроса. Двенадцатый акт судьи. О последних мерах предосторожности, которым должен следовать судья
К вышесказанному надо прибавить, что допрос ведьм лучше всего производить в дни больших праздников – в то время, когда в церкви происходит богослужение. Надо предложить молящимся просить о ниспослании божьей помощи. Далее, надо надеть на шею ведьме те освящённые вещи, которые были нами указаны выше, а также и написанные на бумаге семь слов, произнесённых Христом на кресте. Опыт показал, что эти вещи весьма мешают ведьме действовать.
1) Ей даётся затем питьё натощак, о котором сказано выше. Не прекращая увещеваний, ведьму поднимают тогда на дыбах с земли, а затем, пока продолжается пытка, ей читаются показания свидетелей с указанием их имён. При этом судья прибавляет: «Вот видишь, твои преступления доказываются свидетелями». То же говорит он при очной ставке обвиняемой со свидетелями. Если она продолжает запираться, то пусть судья предложит ей доказать свою невиновность судом божьим через раскалённое железо. Все ведьмы согласны на это испытания, так как они знают, что дьявол предохранит их от ожога. Вследствие этого, однако, подобное испытание им не разрешается. Если ведьма продолжает упорствовать, то её следует освободить от пут и поместить в другую камеру заключения, но ни под каким видом не отпускать на поруки, так как она от этого станет ещё хуже и ничего не откроет. Заключённую надо хорошо кормить. Надо допускать к ней мужчин, достойных уважения, для того, чтобы они увещевали её сказать правду. Пусть придёт к ней и сам судья и пообещает ей милость. Если обвиняемая, наконец, призналась, то пусть ей пообещают, что она получит больше, чем просит. Это делается для того, чтобы она стала более доверчивой. Это первый приём.
2) Если обвиняемая продолжает упорствовать, то пусть судья допросит её подруг, но так, чтобы она об этом не знала, а затем, узнав от них что-либо отягчающее, пусть сообщит об этом ей. Следует показать ей также те мази и банки, которые были найдены при обыске в её доме, и спросить её, для чего она всем этим пользовалась.
3) При продолжающемся запирательстве судья подсылает ей в камеру достойного уважения мужчину, к которому она питает доверие. Этот мужчина заводит разговор о том, что может обличить ведьму. А в это время особые свидетели слушают за дверями и запоминают сказанное в камере.
4) Когда ведьма начинает признаваться, то судья ни в коем случае не должен прерывать её показания. Даже если она стала признаваться ночью, то он должен продолжать снятие допроса. Если это случилось днём, то пусть он не заботится о том, что придётся позднее позавтракать или пообедать. Надо дослушать её до конца в один приём, хотя бы и в общих чертах. Иначе она вернётся к запирательству и не откроет правды.
5) Если никакие меры побудить ведьму к признанию не помогают, то можно прибегнуть к следующему: обвиняемую переводят в цитадель. Через несколько дней кастелян делает вид, что уезжает. В это время к обвиняемой впускаются доверенные от инквизиции мужчины и женщины, близко стоящие к ведьме. Эти посетители обещают добиться её полного освобождения, если только она обучит их тому или иному колдовству. Многие обвиняемые, согласившись на это, были тут же обличены и принуждены были признаться в своих чародеяниях. Ещё совсем недавно, в страсбургской епархии, недалеко от города Шлеттштадта, в замке Кенигсгейме содержалась некая ведьма, которую никакими пытками не могли принудить сделать признание. Наконец, во время кажущегося отсутствия кастеляна к ведьме были впущены трое знакомых, которые пообещали ей добиться её полного освобождения взамен обучения их некоторым колдовским приёмам. Вначале она не согласилась на это и упрекнула их в том, что они хотят её очернить. Потом она всё же выразила своё согласие и спросила, чему же они хотят научиться. Один из друзей пожелал научиться вызывать градобитие, а другой – научиться покорять женщин. Чтобы научить градобитию, ведьма стала мешать пальцем воду, принесённую в миске, и произносить какие-то слова. Вскоре после этого над близлежащим лесом разразилась такая буря с градом, какой не было видно уже много лет.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:02 | Сообщение # 38 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Заключительный приговор
Следует третья часть сей последней части: как этот религиозный процесс достойным образом заканчивается заключительным приговором.
После того как, благодаря Господу, мы окончили те части книги, где разбираются особенности колдовской ереси и описывается, как надо начать и вести процесс веры, нам остаётся ещё рассмотреть, как заканчивается такой процесс. Прежде всего надо заметить, что колдовская ересь, как это и было указано в своё время, отличается от других простых ересей тем, что в ней сливаются и духовное, и светское преступления. Когда мы коснёмся видов заключительного приговора, то мы укажем на ту его часть, против которой ведьмы обычно апеллируют и которая исходит от светского судьи. Затем мы разберём ту часть приговора, которая исходит как от духовного, так и светского судьи. В-третьих, скажем о том, как духовный судья отчитывается в своей деятельности при кассации.
Семнадцатый вопрос о том, как происходит обычное духовное очищение, в особенности об испытании раскалённым железом, к чему апеллируют ведьмы
Надо ли ограничиться обычным каноническим очищением для ведьмы, как это предписывается каноническим правом (смотри: II, qu. 4 consuluisti; с. monomachiam), или прибегнуть к божьему суду, выражающемуся в испытании раскалённым железом, если ведьма того захочет? Кажется, что последнее можно допустить. Ведь как по уголовному или гражданскому делу может быть предписано единоборство, так может быть применён там и божий суд в виде испытания, прикосновением к раскалённому железу или в виде испытания, заключающегося в питьё кипятка. Единоборство допускается святым Фомой (II). Он утверждает, что единоборство может быть разрешено тогда, когда оно приближается к общему характеру прорицаний. Значит, до известной степени испытание прикосновением к раскалённому железу может считаться допустимым.
К этому испытанию прибегали многие благочестивые владыки, желавшие узнать правду. Так поступил, например, набожный император Генрих, применив это испытание к своей супруге, девственнице Кунигунде, которую он подозревал в прелюбодеянии. Так поступает и судья, заботящийся об общем благе и прибегающий к меньшему злу, чтобы избежать большего. Такой судья терпит блудниц в городе, чтобы неудовлетворённая похоть не привела всё в смятение. Ведь Августин сказал: «Устрани блудниц, и ты приведёшь через похоть всё в смятение». Если испытание раскалённым железом может успокоить общество и защитить обвиняемого от несправедливых нападок, то нельзя возражать против применения этого испытания.
К тому же ранение рук через прикосновение к раскалённому железу представляет из себя меньшее зло, чем уничтожение жизни при единоборстве. Где допускается единоборство, там тем более должно допускаться испытание раскалённым железом.
Против этих умозаключений говорится в каноническом праве (II qu. 5, monomach.) следующее: «Те, которые гонятся за подобным (испытанием), кажутся искушающими бога». Учёные к этому прибавляют, что, следуя указанию Апостола (I Посл. к Фессал.), надо воздерживаться не только от зла, но и от всего того, что кажется злым. Посему в указанном месте канона не говорится: «Всё же, которые гонятся за подобным, искушают бога», но утверждается: «Они кажутся искушающими бога». Так говорится для того, чтобы было понятно, что тот, кто пользуется этим средством, преследует, пожалуй, и правильную цель. Но этого средства надо остерегаться, потому что оно кажется плохим.
Я отвечаю: недозволительность испытания раскалённым железом явствует из двух оснований: во-первых, это испытание употребляется для распознавания скрытых вещей, обнаружить которые может только бог. Во-вторых, о подобном испытании не говорится ни в божественном писании, ни в писаниях святых отцов. Посему в каноне (С. consuluist I, II qu) утверждается: «То, что не основано на писаниях святых отцов, должно почитаться суеверным измышлением». А папа Стефан говорит:
«На основании добровольного признания или на основании доказательств через посредство свидетелей нашему трибуналу дано право судить о преступлениях. Судить же скрытое и неизвестное надо предоставить тому, кто один знает сердца людей».
Между единоборством и испытанием раскалённым железом есть разница. Единоборство скорее приближается к общему характеру прорицаний. Ведь кулачные бойцы совершенно равны по силе и по искусству. А при испытании раскалённым железом мы этого равенства не видим. Хотя для исследования скрытых деяний людей и употребляются оба способа, однако, при испытании раскалённым железом ожидается некоторый чудесный успех, чего нельзя сказать о единоборстве, при котором наступает смерть или одного из борющихся, или обоих. Лишь иногда испытание железом может быть разрешаемо наравне с единоборством, а именно, по желанию владык или светских судей.
Заметь, что, говоря о словах святого Фомы, проводящего это различие, Николай из Лиры в своей библейской постилле (I Цар.), при разборе единоборства между Давидом и Филистимлянином, указывает на то что, при указанном условии единоборство может быть дозволено. Но Павел Бордосский оспаривает это мнение Николая и говорит, что это не соответствует учению святого Фомы и даже противоречит ему. Пусть владыка и светские судьи примут это к сведению. Павел Бордосский утверждает, что единоборство и иные испытания назначаются для раскрытия скрытых вещей, что, однако, должно быть предоставлено божьему провидению. Нельзя утверждать, что единоборство установлено богом со времён схватки Давида с Голиафом. Ведь Давиду бог особым внутренним чувством объявил о том, что он должен сразиться с Голиафом и отомстить за оскорбление, нанесённое богу филистимлянами, как это явствует из слов Давида: «Я гряду на тебя во имя бога живого». Таким образом, Давид был, собственно говоря, не дуэлянтом, но исполнителем божьего приговора.
Во-вторых, судьи должны обратить внимание на то, что при единоборстве обоим противникам предоставлена возможность убить друг друга. Так как один из них невиновен, то таким образом появляется возможность убить невиновного. Это недопустимо в любом случае, так как противоречит божьей заповеди и естественному закону. Все участники: дуэлянты, судьи, советчики должны быть рассматриваемы как убийцы.
В-третьих, надо указать на то, что так как единоборство – это схватка двоих, при которой победой одного из них устанавливается правда одного и неправда другого, то при этом не исключена возможность божьего искушения. Поэтому единоборство, как со стороны вызвавшего, так и со стороны принявшего вызов превращается в нечто недозволенное. Судьи могут другими приёмами привести их к справедливому приговору. Советуя же приступить к единоборству, они тем самым как бы соглашаются на убийство невиновного.
К предмету нашего исследования не относится детальный разбор подобных вещей. Вернёмся к вопросу, касающемуся ведьм, и скажем: если при судебных спорах о воровстве или грабеже не считается дозволенным прибегать к подобным испытаниям, то при суде над ведьмами это тем более недопустимо. Ведь не подлежит сомнению, что ведьмы производят все околдования с помощью бесов, как при нанесении, так и при врачевании ран, а также и при их предотвращении. Нет ничего удивительного в том, что ведьмы с помощью бесов могут быть защищены от ранений при испытаниях раскалённым железом. К тому же, как это утверждается естествоведами, сок известной травы, втёртый в руки, предохраняет от ожогов. Демону свойства трав не открыты. Он может защитить от ожогов как соком подобных целительных трав, так и помещением какого-либо предмета между раскалённым железом и рукою несущего его человека. Поэтому-то ведьмы, меньше чем кто-либо другой, могут считаться очищенными, если они вынесут испытание раскалённым железом. Более того! Тот факт, что обвиняемые требуют подобного испытания, даёт право подозревать их в том, что они – ведьмы. Приведём пример. В Констанцской епархии, года три тому назад, на территории графов Фюрстенберг проживала некая ведьма, о которой ходила очень дурная слава. По требованию многих жителей она была схвачена служителями графа. Свидетельские показания приводили очень много улик против неё. Когда её стали пытать, она потребовала испытания раскалённым железом, чтобы очиститься от подозрения. Молодой граф, неопытный в подобных делах, разрешил прибегнуть к этому испытанию. Ей назначили пронести железо три шага. Она же пронесла его шесть шагов и предложила пронести его ещё дальше. Ничто не препятствовало видеть в этом улику. Ведь никто из святых столь не искушал божьей помощи. Несмотря на это она была освобождена от оков. Она до сего дня живёт спокойно, где и раньше, вводя этим в соблазн верующих.
Восемнадцатый вопрос о том, как произносится окончательный приговор, и что он из себя представляет
Ниже мы будем говорить о таком приговоре, который может произноситься светским судьёй и от участия в произнесении которого освобождается, при желании, духовный судья, будь то епископ или инквизитор, а также их заместители. Ведь вследствие того, что колдовская ересь ведьм не представляет из себя чисто религиозного преступления, светской власти не может быть воспрещено разбирать эти дела и произносить приговор (смотри с. ut induisitionis, § prohibemus, de haeret, lib VI).
Относительно окончательного приговора надо сказать следующее: по мнению Августина, приговор не может быть произнесён над тем, кто не сознался в содеянном преступлении. Сознание же может быть двояким: добровольным или под давлением доказательств. Приговор – троякий: временный, окончательный и предписанный (смотри «Суммарную Глоссу» в начале первого вопроса). По объяснению Раймунда, промежуточным приговором называется такой, который относится не к главным пунктам обвинения, но к побочным, выявившимся в течение процесса, таким как отвод свидетеля, признание или отвержение отсрочки и т. п. Окончательным приговором называется такой, который заключает главные пункты обвинения, а предписанный – такой, в котором старший по должности даёт предписание младшему, как надлежит действовать против осуждённого.
Приговор, составленный неправильно, считается не действительным (смотри II, du 6, I dnando, § diffinitiva). Приговор произносится судьёй в подобающем обстоятельствам месте, днём, а не ночью (смотри III du, 3 induciae, § spacium). Приговор, произнесённый устно, без предварительного составления его в письменной форме, столь же действителен, как и прочитанный с рукописи. Ежели судьёй является епископ, то он может поручить прочтение приговора своему заместителю, по примеру знаменитых мужей. Исполнение приговора в процессах по колдовской ереси может быть отсрочено в двух случаях: во-первых, если осуждённая беременна, отсрочка длится до её разрешения от бремени; во-вторых, если осуждённая призналась в преступлении, а потом снова начала отрицать вину.
Девятнадцатый вопрос о том, какие бывают виды подозрений, позволяющих произнести приговор
Касательно ереси ведьм в законе перечисляется три вида подозрений в совершении преступления. Первый вид – это лёгкое подозрение. Второй вид – это сильное подозрение. Третий вид – это сильнейшее подозрение. Первый вид подозрения возникает из общих предположений о виновности и из лёгких улик. Такое подозрение возбуждают те, которые являются на секретные религиозные собрания, а также своим поведением и обычаями отличаются от поведения и обычаев, принятых верующими согласно преданиям (смотри с. Excommunicamus I, extra de haeret).
Второй вид подозрения возникает в том случае, если кто-либо, зная того или иного за еретика, его укрывает, присоединяется к нему, посещает его, делает ему подарки, защищает его и т. п. Такое подозрение возбуждают против себя также те женщины и мужчины, которые стремятся возбудить необычную любовь или ненависть, не нанося, однако, иного вреда людям или скоту (смотри с. accusatus, § illo vera).
Третий вид подозрения – это сильнейшее подозрение, основывающееся на столь убедительных уликах и показаниях свидетелей, что судья видит себя принуждённым предполагать полную виновность подсудимого. Такое подозрение падает на мужчин и женщин, которые исполняют то, что относится к колдовскому ритуалу, произносят слова и угрозы, свойственные ведьмам и сопровождаемые порчей лица, которому они угрожают, и т. п.
Не подлежит сомнению, что с божьего попущения чёрт может навести порчу на людей и на скот, не прибегая к посредничеству ведьм. Но так как божье попущение бывает большим, когда посвящённое богу создание, отвергая веру, принимает участие в совершении ужасных колдовских преступлений, то поэтому чёрт любит действовать именно таким образом при чародеяниях. Можно также сказать, что чёрт, если бы он мог совершать подобное и без ведьмы, по многим вышеизложенным соображениям имеет непреодолимое влечение действовать через ведьму. На обвиняемую, возбуждающую лёгкое подозрение, возлагается каноническое очищение или же клятвенное отречение от ереси (смотри с. Excommunicamus I и с. accusatus).
Также и тех, которые возбуждают сильное подозрение в колдовской ереси, не должно считать за еретиков и осуждать как таковых (смотри Extra de praesumrtione, с. litteris, § quocirca). Каноническим очищением и клятвенным отречением от ереси они могут снять с себя это подозрение. Ежели такой подозреваемый откажется отречься от ереси, то его отлучают от церкви. По прошествии года такой отлучённый считается за явного еретика.
Возбуждающий сильнейшее подозрение в еретичестве подлежит осуждению как еретик (смотри с. Excommumcamus I, extra de haeret, § cum contumacia; ut officium, lib. VI). Те из них, которые клятвенно отрекаются от своих заблуждений, должны быть приводимы к покаянию. Не отрекающиеся передаются светскому суду и сжигаются. При доказанности преступления, но при отсутствии признания в преступлении, обвиняемый считается за нераскаявшегося еретика и осуждается в соответствии с этим.
Двадцатый вопрос о том, каков первый способ произнесения приговора
Ежели при разбирательстве какого-либо дела было установлено, что обвиняемая совершенно не виновна, то ей выносится оправдательный приговор следующего содержания:
«Мы, N. N., милостью божьей епископ такого-то города, или такой-то судья и т. д., принимая во внимание, что ты, такая-то, проживающая там-то, в такой-то епархии, была обвинена перед нами в такой-то еретической извращённости, а именно – в ереси ведьм; принимая далее во внимание, что обстоятельства дела не позволили нам оставить её незамеченной, мы приступили к следствию. Для этого мы снимали допросы со свидетелей, допрашивали тебя, производили также другие действия, которые требуются каноническими постановлениями. После того как мы внимательно исследовали все относящееся к этому делу, а также неоднократно выслушивали мнение собираемых для этой цели людей, сведущих в праве и богословии, мы, действуя в качестве полномочного судьи, желая служить только Господу и правде, имея перед собой пресвятое Евангелие и призывая имя Христа, решаем следующее: на основании всего того, что мы видели слышали, что нам было в настоящем процессе показано и рассказано, затронуто и разобрано, мы не нашли, чтобы то, что тебе ставилось в вину, получило своё законное подтверждение. Поэтому мы объявляем, объясняем и окончательно постановляем, что против тебя не найдено ничего, что могло бы привести к подозрению в ереси или колдовстве. И мы теперь прекращаем следствие и процесс против тебя и освобождаем тебя. Этот приговор произнесён» и т. д.
Надо остерегаться прибавления в каком бы то ни было приговоре слов, что обвиняемый невиновен. Вместо этого следует сказать, что законное разбирательство дела не выявило преступления. Ведь если обвиняемый впоследствии снова предстанет перед судом и против него найдутся доказательства вины, то он может быть осуждён, невзирая на уже вынесенный ему однажды оправдательный приговор.
Светский судья может произнести такой же приговор по предложению епископа.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:03 | Сообщение # 39 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Двадцать первый вопрос о том, каков второй способ произнесения приговора, и именно против обвиняемой, о которой ходит дурная молва
Второй способ произносить приговор касается таких обвиняемых, о которых ходит дурная молва. Такой обвиняемый бывает женщина, которая не уличена ни через своё собственное признание, ни очевидностью преступления, ни показаниями свидетелей, против которой говорит только лишь идущая о ней дурная молва. Значит, факт околдования не был доказан. Значит, отсутствует сильное или сильнейшее подозрение. Однако оправдательный приговор, подобный указанному в предыдущем вопросе, не может быть вынесен. На обвиняемую следует наложить каноническое очищение. Пусть судья примет к сведению, что при процессе об еретичестве не имеет значения, если кто-либо пользуется дурной репутацией среди добрых и уважаемых лиц. Надо исследовать, не ходит ли о нём худая молва среди простого мелкого люда. Ведь о нём должна ходить дурная молва среди тех, которые пойдут доносить на него. Прибавим, однако, что любой еретик может быть обвинён любым лицом. Отводятся только показания смертельных врагов, как это было указано выше.
Епископ или судья произнесут обвиняемому, про которого ходит дурная молва, приговор, предписывающий каноническое очищение. В этом приговоре будет указано на то, что обвиняемый не уличён в околдованиях, что он не признан даже легко подозреваемым в еретичестве, но что о нём, как среди добрых, так и среди дурных, идёт худая молва и что в силу этого на него налагается каноническое очищение для того, чтобы о нём пошла хорошая молва среди верующих. Это очищение назначается на такой-то месяц, день и час. К этой церемонии обвиняемый должен явиться лично и очиститься в присутствии такого-то и такого-то количества лиц, принадлежащих к его сословию. Помощниками при очищении должны быть люди католической веры и всем известного, достойного уважения, поведения. Эти люди должны знать обвиняемого издавна. Ежели при указанном каноническом очищении обвиняемый не исполнит всего требуемого, то он будет сочтён за уличённого в ереси, согласно каноническим постановлениям. Это нежелание исполнить все предписания при каноническом очищении влечёт за собой отлучение. Год упорного пребывания в отлучении даёт право осудить отлучённого как еретика (смотри c. Excommunicamus itague, § dui autem).
При каноническом очищении обвиняемый кладёт руку на положенные перед ним Евангелия и говорит:
«Я клянусь на этих четырех Святых Евангелиях Господних, что я никогда не придерживался такой-то ереси, в чём меня обвиняет молва, никогда не наставлял других в этой ереси и в данное время её не разделяю, ей не верю».
Затем, все помощники при очищении также возлагают свои руки на Евангелия и каждый из них за себя говорит:
«И я клянусь на этих Святых Евангелиях Господних в том, что я считаю клятву очищающегося правдивой».
В этом и заключается каноническое очищение. Такое очищение происходит в той местности, где лицо, о котором идёт дурная молва, всем известно. Ежели о таком лице идёт дурная молва во многих местностях, то оно обязано в каждой из них всенародно исповедывать католическую веру и проклясть ересь, из-за которой о нём идёт дурная молва (смотри de purg. can., inter sollicitu dines).
Кто впадёт в ересь после своего канонического очищения, тот будет считаться достойным передачи светской власти для сожжения (смотри с. Excommunicamus I, § adiicimus i vel si est post purgationem; с. ad abolendam, § illos ddnadne). Кто же после такого очищения впадёт в иную ересь, чем в ту, из-за которой на него было наложено это очищение, того ожидает новое расследование всего дела.
Двадцать второй вопрос о том, каков третий способ произнесения приговора, в частности, против лица, о котором идёт худая молва и которое подлежит допросу под пытками
Случается, что обвиняемый не может быть уличён ввиду отсутствия или собственного признания, или очевидности преступления, или доказательности показаний свидетелей, или весомости улик. Возложить на него клятвенное отречение от ереси не представляется возможным. Но показания обвиняемого противоречивы. Может быть, имеются к тому же какие-либо улики. При таких обстоятельствах возможно решиться на допрос обвиняемого под пытками. Сообразно с этим решением произносится приговор, который и объявляется обвиняемому. При этом указывается, что приговор скоро будет приведён в исполнение. Однако судья не должен с этим торопиться. Ведь допросы под пытками следует употреблять лишь в таких случаях, когда все остальные меры не привели к желаемым последствиям. А пока судья должен пускать в ход разные способы воздействия, не исключая и хитростей, предлагая друзьям обвиняемого склонить его к сознанию в преступлении и стремясь получить добровольные обличающие его показания. Упорные размышления, тяжкие условия заключения и увещания достойных уважения людей склоняют обвиняемого к раскаянию. Если все остальные средства воздействия остались бесплодными, то следует приступить к допросу, применяя умеренные пытки без кровопролития. Но судья знает, что цель пыток зачастую не бывает достигнута. Одни из пытаемых обладают столь слабым характером, что они подтверждают все, что им говорят; и даже ложные сведения подтверждаются ими. Другие же столь упорны, что они, несмотря ни на какие пытки, ни в чём не хотят сознаться. Те, которые уже раньше были пытаемы, выносят пытки лучше, так как они (при поднятии на дыбах) тотчас же вытягивают руки, а потом подгибают их. Хотя есть среди подобных пытаемых и такие, которые оказываются менее выносливыми. Есть и такие, которые с помощью чар стойко выдерживают любые пытки, о время пыток они представляются как бы нечувствительными. Они скорее умрут, чем сознаются. Ввиду этого при пытках надо действовать с величайшим умением и обращать много внимания на свойства пытаемого. Когда палачи приготавливают орудия пытки, епископ или судья должны продолжать увещевать обвиняемого, чтобы вызвать его на добровольные признания; при этом они могут обещать ему сохранение жизни, как это было указано выше. Если пытка не принудила обвиняемого к признаниям, то судья тут же назначает продолжение пытки на второй или третий день. Если и последующие пытки не повлекли за собой признания обвиняемого, его можно освободить. Если же он сознаётся и попросит церковь о прощении, то он считается уличённым еретиком и подлежит передаче в руки светской власти.
Двадцать третий вопрос о том, каков четвёртый способ произнесения приговора и именно против обвиняемой, возбуждающей лёгкое подозрение
Четвёртый способ произнесения приговора в религиозном процессе касается тех, которые возбуждают лёгкое подозрение в ереси, при чём отсутствуют: признание своей вины, вещественные доказательства, обличающие показания свидетелей, и иные явные улики, а имеются только лёгкие косвенные улики, приводите свидетелями. Такому обвиняемому полагается отречься от возводимых против него обвинений. Если ему вменяется в вину явная ересь, он должен всенародно отречься от неё в церкви.
Такое всенародное отречение может иметь следующее содержание:
«Я, N. N., такой-то епархии, житель такого-то города или такого-то местечка, явившись на суд, находясь в присутствии вас, владыка епископ такого-то города, и видя пред собою Пресвятое Евангелие, к которому, рукою прикасаюсь, клянусь, что я верю в ту святую католическую и апостольскую веру, в которую верит пресвятая римская церковь и которую она исповедует, проповедует и охраняет. Я клятвенно обещаюсь хранить в сердце своём веру и исповедывать устами, что Господь наш Иисус Христос со всеми святыми гнушаются отвратительнейшей ереси ведьм и что все те, которые ей следуют и к ней прилепляются, будут вечно мучимы вечным огнём вместе с дьяволом и его ангелами, если они не образумятся и не примирятся со святой церковью через покаяние. Посему я клятвенно отрекаюсь от этой ереси, в которой вы, владыка епископ и судья, меня подозреваете, и полагаете, что я общался с ведьмами, защищал по незнанию их лжеучение, ненавидел инквизиторов и других преследователей ведьм и не доносил о преступлениях, совершённых этими последними, Засим я клятвенно подтверждаю, что я никогда не верил и не верю в указанную ересь и не был приверженцем её. Я также никогда не буду в последующем верить в неё и никогда не стану её приверженцем. Я никогда не проповедовал её и не намереваюсь её проповедовать. Ежели в будущем я совершу что-либо из вышеуказанных проступков – да отвратит это от меня Господь бог, то я с готовностью приму на себя наказания, полагающиеся тем, которые, произнеся отречение от ереси, вновь впали в неё. Я согласен принять всякое покаяние, которое вы мне предпишите в наказание за всё то, содеянное мною, что возбудило в вас против меня подозрение. Я клятвенно обещаю выполнить покаяния по мере сил и не погрешить против этого. В свидетели я призываю Господа бога и это Пресвятое Евангелие».
Подобное отречение от ереси произносится на местном языке для того, чтобы оно было понято всеми. После этого отречения судья или его заместитель могут обратиться к обвиняемому со следующими приблизительно словами на местном языке:
«Мой сын (или моя дочь), после того, как ты под клятвой отверг действительность возводимого на тебя подозрения и очистился через посредство отречения от этого подозрения, остерегайся в будущем впасть в ересь, от которой ты отрёкся. Если ты при наличии раскаяния и не передаёшься за это преступление светской власти (для сожжения), так как ты отрёкся от ереси, состоя не под сильным, а под лёгким подозрением, то затем ты будешь ещё больше наказан, чем в том случае, если бы ты не отрёкся от ереси. Впав в ересь, ты станешь сильноподозреваемым. Отрекшись во второй раз и возбудив снова подозрение, ты будешь должным образом наказан и без сожаления предан светской власти для последнего наказания».
Ежели обвиняемый отречётся тайно в камере епископа или судьи, т. е. не в присутствии собравшегося народа, то приговор в соответствии с этим несколько изменяется.
Нотариус обязан пометить в протоколе, что такое-то и такое-то отречение от ереси произнесено таким обвиняемым против которого имеется лишь лёгкое, а не сильное подозрение в ереси. Иначе обвиняемому может грозить большая опасность в будущем.
Двадцать четвёртый вопрос о том, каков пятый способ произнесения приговора, в частности против сильно подозреваемого
Пятый способ произнесения приговора касается таких обвиняемых, которые после разбора дела судьёй совместно со сведущими людьми признаются возбуждающими сильное подозрение в еретичестве, Это бывает тогда, когда лицо, против которого есть показания, обличающие его в еретической извращённости, не может быть при этом признано уличённым закономерными доказательствами: ни личным признанием, ни вещественными доказательствами, ни свидетельскими показаниями. Но при этом имеются веские косвенные улики, возбуждающие подозрения в его еретичестве. Против подобного обвиняемого надо действовать следующим образом: он обязан отречься от своей еретической извращённости. Таким образом, если он снова впадёт в эту извращённость, то будет соответственно этому наказан, т. е. будет передан светской власти, чтобы претерпеть последнее наказание (смотри с. accusatus, в начале de haeret., lib. VI). Подобная обвиняемая должна отречься от еретичества или всенародно, или тайно, в зависимости от того, считается ли она подозреваемой тайно или открыто, среди многих или среди немногих, среди уважаемых, почтённых людей или среди мелкого люда, Когда наступит воскресенье, назначенное для клятвенного отречения обвиняемого от ереси, проповедник обязан произнести соответствующую проповедь. Вслед за этим нотариус или клирик зачитывают, во-первых, то, в чём обвиняемый был уличён, а во-вторых, то, что возбуждает против него сильное подозрение. Затем судья предлагает обвиняемому очиститься от этого подозрения в ереси клятвенным отречением от неё. Перед обвиняемым кладут Евангелие, на которое он возлагает руку и произносит отречение, прочитывая его с рукописи или повторяя слова этого отречения вслед за читающим его нотариусом. (Содержание этого отречения сходится с отречением, приведённым в одном из предыдущих вопросов). Если обвиняемый подозревается в колдовской ереси, то он, между прочими отречениями, должен сказать следующее:
«Я клятвенно утверждаю свою веру в то, что не только обыкновенные еретики или схизматики будут мучимы вечным огнём, но и те, которые заражены ересью ведьм, которые отрекаются от веры, приобретённой при святом крещении, удовлетворяют свою извращённую похоть дьявольской скверной и наводят порчу на людей, на животных и на полевые злаки. Я клятвенно отрицаю ту ересь, или, вернее говоря, неверие, которое неверно и лживо утверждает, что на земле не существует ведьм и что будто таким образом нельзя причинять вреда с помощью дьявола. Я вижу теперь, что такое неверие противоречит учению святой церкви-матери и всех католических учёных, а также императорским законам, наказывающим подобных ведьм смертью через сожжение. Я клятвенно утверждаю, что я никогда не веровал в указанную ересь и теперь не верую. Я не приверженец её и не намереваюсь быть таковым. Я не проповедовал её и никогда проповедовать не буду».
Подобное отречение произносится на местном языке, чтобы каждый мог понять. Если же отречение происходит только в присутствии духовных лиц, то пользуются латинским языком, понимаемым ими в достаточной степени. При тайном отречении во дворце епископа или в камере суда, т. е. если отречение происходит не всенародно, надо следовать той же процедуре. После отречения судья увещевает обвиняемого, чтобы тот не впал снова в подозрение в еретичестве, и указывает при этом на возникающие отсюда последствия. После этого читается приговор (содержание которого мало чем отличается от вышеупомянутых приговоров).
Надо обратить внимание на то, что подозреваемый в еретичестве, но не уличённый в нём (будь подозрение против него лёгким или сильным) не подлежит ни пожизненному заключению, ни пожизненному замурованию. Ведь это наказание для тех, которые были еретиками и затем раскаялись. Но эти подозреваемые могут быть наказываемы за свои проступки, возбудившие подозрения в ереси, заключением на определённое время (смотри с. commissi, de haeret, lib. Vl). Такие подозреваемые не носят покаянных крестов на своей одежде. Ведь кресты на одежде – это признак раскаявшегося еретика. Подозреваемые же не могут считаться еретиками. Поэтому они и не должны носить крестов указанным образом. На них можно наложить наказание, заключающееся в том, чтобы они стояли на паперти церкви в определённые праздничные дни, держа в руках воск указанного веса. На них можно также наложить наказание в виде определённого паломничества и т. п.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:03 | Сообщение # 40 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Двадцать пятый вопрос о том, каков шестой способ произнесения приговора и именно против обвиняемой, возбуждающей сильнейшее подозрение в еретичестве
Шестой способ произнесения приговора касается таких обвиняемых, дело которых после разбора его судьёй и сведущими людьми указывает на то, что они возбуждают сильнейшее подозрение в еретичестве. Подобное подозрение возникает тогда, когда обвиняемый не уличён ни собственным признанием вины, ни вещественными доказательствами, ни обличительными показаниями свидетелей. Но при этом против него имеется ряд весьма убедительных прямых улик, возбуждающих против него сильнейшее подозрение.
Приведём примеры как из области простой ереси, так и из области колдовской ереси. Во-первых, скажем о простой ереси. Если кто-либо пробудет отлучённым в продолжение одного года и более, то тем самым он начинает возбуждать лёгкое подозрение в еретичестве (смотри de poenis, с. gravem). Если же он, призванный явиться перед духовным судьёй, не явится, как этого требует канон, и будет упорно отказываться от появления, то он тем самым отлучается от церкви и тогда становится сильно подозреваемым в еретическом извращении. Если он останется отлучённым более одного года, то это заставляет считать его подозреваемым в сильнейшей степени. Такому обвиняемому никакой законной защиты не полагается. И он должен быть осуждён, как еретик.
Сильнейшее подозрение возникает тогда, когда кто-либо говорит или совершает то, что говорится или совершается ведьмами в том случае, если они хотят кого-нибудь околдовать. Обычно они произносят угрозу и при этом наводят порчу взглядом или прикосновением, чем и уличают себя в колдовстве. Хотя в действительности такой подозреваемый может и не быть еретиком (если, например, в помыслах своих он не разделяет еретических учений и не имеет еретического упорства), однако его надлежит осудить как еретика, вследствие указанного сильнейшего подозрения, не допускающего никакой защиты. Если подобный подозреваемый не хочет обратиться, клятвенно отречься от ереси и покаяться, то его надлежит передать светской власти для соответствующего наказания (смотри с. ад abolendam, § praesenti). Если же он клятвенно отречётся от ереси, то он приговаривается к пожизненному тюремному заключению.
Случается, что обвиняемая, возбуждающая у судьи сильнейшее подозрение в еретичестве, упорно запирается в содеянном ею и говорит (как это обычно бывает у ведьм), что поставленные ей в вину угрозы брошены ею не с целью наведения порчи, но произнесены в пользу спора, что столь свойственно женщинам. Это побуждает судью оставить её в заключении и расследовать, какая идёт о ней молва. Если относящиеся сюда свидетельские показания укажут на то, что она считается явной ведьмой, то судья имеет право допросить её под пытками. Если при этом допросе выявились улики её колдовского искусства в виде упорного умалчивания правды или в виде отсутствия слёз, или в виде нечувствительности при пытке, сопровождаемой скорым и полным восстановлением сил, то тогда судья прибегает к различным, в своё время указанным уловкам, чтобы узнать правду.
Если несмотря на все ухищрения, обвиняемая продолжает запираться, то её ни в коем случае нельзя выпускать на свободу. Её следует держать в грязи камеры и в мучениях заключения по крайней мере один год, очень часто допрашивая, и в особенности в праздничные дни. При наличии распространённой о ней дурной молвы и большого количества обличающих её свидетелей судья может предать её сожжению. Но, желая действовать в соответствии с заповедью любви, пусть судья наложит на неё каноническое очищение, на котором должны присутствовать двадцать – тридцать помощников очищения. Пусть судья предупредит её, что если она при очищении откажется от исполнения каких-либо требований, предписываемых этим актом, то она будет, как признанная виновной, предана огню. Если же она очистится, то, в случае повторного впадения в ересь, ей грозит пожизненное заключение. Её клятвенное отречение от ереси при очищении подобно указанному в четвёртом и пятом способах произнесения приговора.
После этого отречения судья снимает с неё отлучение (смотри с. Excommunicamus I и II, де haeret., с. abolendam) и налагает покаяние, употребляя следующие выражения:
«Весьма недостойно проходить с закрытыми глазами мимо ненаказанных оскорблений против бога, наказывая при этом оскорбления против людей. Ведь оскорбление божьего величия несравненно преступнее, чем оскорбление человека. Чтобы твои ненаказанные преступления не послужили поводом к совершению подобных преступлений другими, чтобы ты в будущем был осторожнее и менее склонён к подобному и чтобы тебя можно было бы потом скорее наказать, мы приговариваем тебя к следующему… Во-первых, ты должен носить поверх своей обычной одежды подобие монашеского скапулира, свинцового цвета, без клобука, на котором прикреплены спереди и сзади кресты из жёлтой материи длиной в три и шириной в две ладони. Такой скапулир ты обязан носить постоянно столько-то времени (надо точно указать: один год, или два, или больше, или меньше – в зависимости от степени вины обвиняемого) и стоять в нём перед дверями церкви в такие-то дни столько-то и столько-то времени. Во-вторых, мы приговариваем тебя к такому-то тюремному заключению пожизненно (или на такое-то время)… Мы сохраняем за собою право… смягчать, усугублять, изменять и совершенно или частично снимать это наказание, сколь часто мы это найдём нужным…»
Тотчас же после произнесения этого приговора он приводится в исполнение.
Двадцать шестой вопрос о том, какой приговор произносится над обвиняемой, о которой идёт дурная молва и которая подозревается в еретичестве
Обвиняемая, о которой идёт дурная молва как о еретичке и против которой имеются ещё и другие улики еретической извращённости, очищается от обвинения так, как это указано при разборе второго способа произнесения приговора. Затем ей надлежит совершить клятвенное отречение от ереси и выразить своё согласие исполнить налагаемое на неё наказание. После этого судья, перечислив проступки обвиняемой, указывает, в чём это наказание будет выражаться. Например, в определённые воскресные и праздничные дни стоять босиком с обнажённой головой перед дверями такой-то церкви во время богослужения, держа в руках кусок воска такого-то веса, который затем возлагается на алтарь; поститься в особо назначенные дни; не покидать города в указанный промежуток времени; представляться епископу или судье в определённые дни и т. п. Все эти наказания налагаются в зависимости от проступков обвиняемой. Общего правила не даётся. Приговор тотчас же приводится в исполнение. Он может быть смягчён, изменён и совсем отменён в соответствии с раскаянием и смирением наказуемой.
Двадцать седьмой вопрос о том, как произносится приговор над признавшейся и кающейся обвиняемой
Когда обвиняемая признаётся в ереси и кается в своём преступлении, высказывая желание вернуться в лоно церкви, судья исследует, не отвергала ли она клятвенно когда-либо другой еретической извращённости. Ежели этого не было, то никто не препятствует, при наложении на неё соответствующего наказания, исполнить её желание. Содержание её клятвенного отречения от ереси подобно вышеизложенным отречениям. Данное отречение произносится в праздничный день в храме и сопровождается всенародной исповедью обвиняемой в её колдовских преступлениях. Судья спрашивает её при этом: «Предавалась ли ты в продолжение такого-то количества лет искусству колдования?». Ответ: «Да». Судья: «Ты совершила за это время такие-то преступления, в которых ты созналась?». Ответ: «Да». И т. д. Затем преклонив колена, обвиняемая отрекается от ереси, а епископ или судья произносят приговор, налагая на неё наказание носить одеяние кающегося еретика и провести остаток дней своих в заключении, «питаясь хлебом страдания и водою боязни». По прочтении приговора, сходного в основных чертах с вышеупомянутыми, судья прибавляет:
«Мой сын (или моя дочь), приговор над тобою или твоё покаяние заключается в том, что ты будешь носить до конца своих дней кресты. Ты будешь становиться на ступенях у дверей таких-то церквей во время богослужения, а остальное время пребывать в пожизненной тюрьме на хлебе и на воде. Но тебе не будет тяжко исполнять всё это. Если ты терпеливо всё вынесешь, ты найдёшь у нас милость. Не сомневайся и не отчаивайся, но крепко надейся».
После этого приговор приводится в исполнение. Осуждённая становится в одеянии кающейся еретички на ступенях у церкви, чтобы все её видели. А вокруг неё ставится охрана. К завтраку она отводится в тюрьму, и таким образом начинается её наказание.
Двадцать восьмой вопрос о том, как произносится приговор над кающейся еретичкой, признавшейся в своих преступлениях, в которые впала вторично
Обвиняемый, признающийся в том, что он впал в ересь вторично, но кающийся и желающий воссоединения с церковью, получает желаемое и предаётся светской власти как вторично запятнанный ересью. Этого наказания он заслуживает тогда, когда он возбуждает сильное подозрение в ереси. При лёгком подозрении такое наказание не имеет места. К сильно подозреваемому кающемуся преступнику епископ или судья направляют двух или трех заслуживающих полного доверия мужей, которые хорошо известны заключённому и к которому он питает приязнь. Эти посланники должны зайти к нему в благоприятное время и говорить о презрении к миру, о бедствиях земной жизни, о радостях и славе, ожидающих праведников в раю. После этого они сообщают ему от имени епископа или судьи, что ему, заключённому, не избежать телесной смерти, и советуют ему позаботиться о спасении своей души, очистив её полным признанием своих преступлений и приняв святое причастие. Эти доверенные епископа должны неоднократно посещать обвиняемого и, при его полном раскаянии, воссоединить его с церковью. Два-три дня спустя епископ или судья оповещают окружного начальника или представителя светского суда о том, чтобы он явился в такое-то место или на такую-то площадь (но вне храма) с его служителями и принял некоего вновь впавшего в ересь преступника, который ему будет передан самим епископом или судьёй. В день этой передачи или за день до неё, рано утром епископ оповещает население города с того места, откуда население обычно оповещается, что в такой-то день, в такой-то час и в таком-то месте проповедник веры произнесёт проповедь, а епископ и другие судьи произнесут приговор над неким человеком, вновь впавшим в ересь, и передадут его светской власти.
Если осуждённый принадлежит к духовному сану, то прежде чем передать его светской власти для последнего наказания, его лишают духовного сана. Над ним совершается, таким образом, обряд низложения (смотри с. ad abolendaт § praesenti, de haeret). Епископ произносит предписанные церковью слова как при посвящении в тот или иной сан, так и при низложении, когда он снимает одно за другим церковные облачения, в которые одет низлагаемый еретик, он произносит определённые слова; но слова этого обряда имеют противоположный смысл.
После низложения судья, нотариус или клирик читают приговор, в котором перечисляются преступления осуждённого, указывается на признание их последним, на его отречение от своих заблуждений и на его повторное впадение в ересь. Затем приводятся его новые проступки, указывается на его повторное принятие в лоно церкви и делается заключение:
«И как одного из повторно впавших в ересь мы отстраняем тебя от нашего духовного суда и предоставляем тебя светской власти. Но мы нарочито просим светский суд так умерить свой приговор, чтобы тебе не угрожало ни кровопролитие, ни опасность смерти».
Так отстраняются епископ и его заседатели, а светский суд вступает в исполнение своих обязанностей.
Здесь надо заметить следующее: хотя епископ и инквизитор и должны прилагать все старания как лично, так и через других, чтобы повторно впавший в ересь раскаялся и исповедал католическую веру, однако, как только они достигли этой цели, и совет суда решил, что обвинённый, хотя и раскаялся, но в действительности повторно впал в ересь и, как таковой, подлежит передаче светской власти, духовные судьи не должны сообщать ему, какое наказание ожидает его. Ведь лик судьи пугает осуждаемого и слова его побуждают подлежащего наказанию скорее к нераскаянности, чем к терпению. И посему они не должны входить в словесное соприкосновение с ним ни перед, ни после своего приговора, чтобы он не был озлоблен против них в сердце своём. Надо особенно тщательно избегать этого в случаях, подобных указанному, где дело идёт о жизни и смерти. Надо направить к нему, как было указано выше, достойных уважения мужей, к которым он чувствует не неприязнь, но приязнь. Пусть они подготовят его к предстоящей смертной казни, укрепят в нём веру, посоветуют смирение. Пусть они после объявления приговора придут к нему утешить его и помолиться с ним. Они не должны покидать его до того мгновения, пока он не отдаст духа своего Творцу. Они должны быть осторожны и внимательны к тому, чтобы ничего не сделать и ничего не сказать, что могло бы повлечь наложение на себя рук осуждённого до исполнения приговора. Ведь вина за это падёт на них, и то, что должно было бы послужить им в заслугу, принесёт им наказание и вину.
Передача вторично впавшего в ересь светской власти не совершается в праздничный или святой день и не происходит в храме, так как этот приговор ведёт к смерти, а праздничный день и храм посвящены Господу богу.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:04 | Сообщение # 41 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Двадцать девятый вопрос о том, как произносится приговор над еретичкой, признавшейся в своих преступлениях, но не покаявшейся и уличённой в ереси в первый раз
Десятый способ произнесения приговора касается таких обвиняемых, которые признались в своём еретичестве, но не выказали раскаяния и которые уличены в ереси в первый раз. Это – редкий случай. С процессом подобного обвиняемого торопиться не надо. Пусть епископ и судьи держат его под строгим надзором и в оковах в продолжение многих месяцев и приложат старания обратить его на путь истинный. Если, несмотря ни на мягкость, ни на строгость, несмотря ни на угрозы, ни на лесть, обвиняемый продолжает упорствовать, то по прошествии указанного времени, епископ и судьи должны быть готовы передать его светской власти и послать соответствующую повестку окружному начальнику или представителю светского суда с тем, чтобы он со своими служителями прибыл в определённое время к такому-то месту и принял нераскаявшегося еретика, (Передача его и приговор духовного суда сходны с ритуалом предыдущей главы). В заключении окончательного приговора говорится:
«Мы отнимаем тебя сим приговором, как нераскаявшегося еретика, от нашего духовного суда и предоставляем тебя светской власти… причём мы нарочито просим светский суд смягчить приговор во избежание кровопролития и опасности смерти».
Тридцатый вопрос о том, какой приговор выносится против обвиняемой, которая призналась во вторичном впадении в ересь и не хочет раскаяться
Одиннадцатый способ произнесения приговора касается нераскаявшихся еретиков, впавших в ересь во второй раз и признавшихся в этом. При наличии такого вида преступления надо действовать так, как это было указано в предыдущей главе. Приговор выносится в присутствии епископа и судей. Между прочими рассуждениями читаем в приговоре следующее:
«Дабы ты спас свою душу и миновал смерти ада для тела и для души, мы пытались обратить тебя на путь спасения и употребляли для этого различные способы. Однако, обуянный низкими мыслями и как бы ведомый и совращённый злым духом, ты предпочёл скорее быть пытаемым ужасными, вечными мучениями в аду и быть телесно сожжённым здесь, на земле, преходящим огнём, чем, следуя разумному совету, отстать от достойных проклятия и приносящих заразу лжеучений и стремиться в лоно и к милосердию святой матери-церкви. Так как церковь Господня ничего более не знает, что она ещё может для тебя сделать ввиду того, что она уже сделала всё, что могла, мы, указанный епископ и судья… присуждаем тебя, как нераскаявшегося и повторно впавшего в ересь преступника, к передаче светской власти… которую мы нарочито просим умерить строгость приговора и избегнуть кровопролития и опасности смерти».
Тридцать первый вопрос о том, какой приговор выносится обвиняемому, преступление которого доказано, но который упорно отрицает свою вину
Двенадцатый способ произнесения приговора касается таких еретиков, которые продолжают запираться в своих преступлениях, несмотря на доказанность этих последних. Это имеет место таких случаях, когда обвиняемый закономерно уличён в каком-либо еретическом извращении и именно: очевидностью преступления, как, например, при явных еретических поступках, или законными свидетелями, которых обвиняемый не мог отвести.
Против такого обвиняемого надо действовать следующим образом. Он подлежит строгому заключению с кандалами на руках и на ногах и частым увещеваниям, производимым должностными лицами сообща и в отдельности, с тем чтобы он открыл правду. При этом увещевающие указывают ему на то, что если он признается в своём заблуждении и клятвенно отречётся от еретической извращённости, то будет допущен к милосердию. В противном случае он будет передан светской власти и не избежит смертной казни.
Если он, несмотря на эти увещевания, продолжает упорствовать, епископ и другие должностные лица сообща или в отдельности, непосредственно или через посредство почтённых мужей, вызывают то одного, то другого свидетеля и расспрашивают его, действительно ли он сказал на допросе правду, и указывают ему на то, что, если он сказал неправду, он тем самым осудил себя, обвинителя, на вечное, а обвиняемого на преходящее мирское проклятие.
Если свидетель стесняется, пусть он признается в правде по крайней мере тайно, чтобы обвиняемый не был несправедливо приговорён к смерти, и пусть увещеватели уговаривают так, чтобы было ясно, говорят ли теперь свидетели правду или нет.
Если свидетели не изменяют своих показаний, а обвиняемый остаётся при своём запирательстве, епископу и судье не следует немедленно кончать дело заключительным приговором и передавать обвиняемого светской власти. Они должны продолжать держать его в заключении, вновь и вновь увещевая его и предлагая свидетелям исследовать самим их совесть. Особенное внимание епископа и судьи должно быть уделено такому свидетелю, который им представляется восприимчивее к добру и обладает более чуткой совестью. Они должны расспрашивать его и дальше соответствует ли сказанное им действительности.
Если они увидят, что свидетель начинает колебаться, если к тому же против него находятся улики, позволяющие счесть его показания ложными, то, посоветовавшись со сведущими людьми, его надлежит взять под стражу и повести против него дело, как предписано законом.
С другой стороны, опыт учит, что уличённый заслуживающими доверия свидетелями, после долгого запирательства, часто признаётся в своей извращённости и говорит полную правду, если его правильно увещевают и ему пообещают не передавать его светской власти и оказать ему милосердие. В то же время часто встречаются свидетели которые, обуянные злостью и неприязнью, вступают в соглашение между собою для того, чтобы обличить невиновного в еретической извращённости. Потом же, под воздействием увещеваний епископа и других должностных лиц мучимые укорами совести и вразумлённые Господом богом, они отказываются от своих обличительных показаний и признаются, что из злобы приписали обвиняемому подобный позорный поступок. Поэтому не надобно торопиться с приговором над таким обвиняемым. Надо подождать некоторое время, один год или несколько лет, а потом передать его светской власти.
Если такой обвиняемый, закономерно уличённый в ереси, после долгих увещеваний признает свою вину и согласится клятвенно отречься от всякой ереси и исполнить возлагаемые на него епископом и инквизитором наказания, то он должен, как кающийся еретик, всенародно отречься от ереси, как это указано в двадцать седьмом вопросе, и в смирении нести покаяние. Продолжающий же упорно запираться передаётся как нераскаявшийся еретик светской власти. С таким нераскаявшимся поступают так, как это видно из двадцать девятого вопроса.
При отрицании обвиняемым своей вины и при отказе свидетелей от своих обличающих показаний и признающих наговор из-за мести и ненависти или из-за упрашиваний со стороны других лиц и из-за подкупа, ложные свидетели наказываются как таковые. Им полагается по меньшей мере пожизненное заключение на хлебе и на воде. Но епископы имеют право по прошествии некоторого времени изменить приговор, смягчая или усиливая его.
Долгое время несознающийся обвиняемый при наличии настаивающих на своих обличительных показаниях свидетелей подготовляется епископом и судьями к передаче светской власти.
Для этого они посылают к нему заслуживающих доверия мужей, ревнителей веры и особенно благочестивых людей, которые не являются для обвиняемого неприятными, а наоборот, способны возбудить в нём чувство приязни. Эти посланники должны дать ему понять, что ему не избежать смертной казни после передачи его в руки светской власти, что епископ и судья уже оповестили окружного начальника или представителя светского суда об этой передаче в такое-то время и в таком-то месте, что всенародно должно быть по городу оповещено о проповеди веры, долженствующей предшествовать указанной передаче, что в назначенный день и час епископ и судья при стечении народа в заключительном приговоре передадут светской власти обвинённого, стоящего на возвышении, чтобы все могли его ясно увидеть, и что в зачтённом приговоре будут перечислены все его преступления.
Епископ и судьи могут назначить нескольких достойных уважения мужей и ревнителей веры, которые в то же время приятны осуждённому, для сопровождения его к месту казни и для приложения усилий к тому, чтобы он покаялся в последнюю минуту и изъявил желание отречься от ереси. Хотя можно признать, что это желание возникает более из-за страха смерти, чем из-за любви к истине, я придерживаюсь того мнения, что, следуя заповеди милосердия, он должен быть сочтён за раскаявшегося еретика и пожизненно замурован. Однако, рассуждая строго по закону, такое раскаяние не должна внушать духовным судьям большого доверия, и они всегда могут присудить его к наказанию вследствие нанесения им мирского вреда.
Тридцать второй вопрос о том, какой приговор произносится против уличённого в ереси и скрывшегося от суда преступника
Тринадцатый и последний способ окончания процесса веры и произнесения окончательного приговора касается такого обвиняемого, который после разбора его дела судьёй совместно с советом сведущих юристов признан уличённым в еретической извращённости, но который скрывается бегством или упорно не желает явиться на суд.
Здесь имеются три возможных случая.
Во-первых, когда обвиняемый уличён в ереси своим собственным признанием, или очевидностью своего преступления, или обличительными показаниями свидетелей, но скрылся бегством, или не показывается, или, закономерно вызванный в суд, не желает явиться.
Во-вторых, если денунцироранный считается, в силу доноса, легко подозреваемым и вызывается для выяснения своих верований, но отказывается явиться, вследствие этого отлучается и, упорно не желая покаяться, носит на себе тяжесть отлучения.
В-третьих, если кто-либо окажет помеху произнесению приговора или судопроизводству епископа или судьи и поможет мешающим советом или покровительством. Подобный преступник пронзён кинжалом отлучения. Ежели он останется в продолжение года под отлучением, упорно не принося покаяния, то подлежит осуждению, как еретик.
В первом вышеуказанном случае преступник должен быть осуждён как нераскаявшийся еретик (смотри с. ad abolendam, § praesenti). Во втором и в третьем случаях он не подлежит такому осуждению; его надо счесть кающимся еретиком и наказывать в соответствии с этим (смотри с. cum contumacia, а также с. ut inquisitionis, § prohibemus, de haeret., lib VI).
Против них надо действовать следующим образом: после установления неявки, несмотря на вызов в суд, епископ и судьи вновь вызывают обвиняемого, объявляя об этом в кафедральном соборе той епархии, где обвиняемый совершил свои преступления, а также в других церквях того города, где он живёт, в особенности там, куда он скрылся бегством.
В этом вызове в суд говорится:
«Мы, N. Х., божею милостью епископ такого-то города и т. д. или судья такой-то епархии, объявляем, руководимые духом здравого совета, следующее: больше всего скорбит наше сердце о том, что в наше время в указанной епархии, плодоносную и цветущую церковь Христову – я подразумеваю под этим виноградник бога Caваофа, который насаждён десницею превышнего отца добродетелями, который премного полит сыном этого отца волною собственной, животворной крови, который дух утешитель своими чудными, невыразимыми дарами сделал плодоносным, которую одарила высочайшими, различными преимуществами, вне нашего понимания, стоящая и прикосновению неподлежащая святая троица, пожирает и потравляет вепрь лесной (которым называется каждый еретик), уничтожая пышные плоды веры и прибавляя колючие терновые кусты ереси к виноградным лозам. Он называется также свёрнутым змеем, этот гнусный, ядом дышащий, враг нашего рода человеческого, этот сатана и дьявол, заражающий виноградные лозы указанного виноградника Господня и плоды его, изливая на них яд еретического нечестия… Так как ты, N. N, впал в эти проклятые ереси колдовства, совершая их явно там-то и там-то (или: так-то и так-то), или был уличён закономерными свидетелями в еретической извращённости, или сам признался в своих деяниях, твоё дело разбиралось нами, ты был взят под стражу и бежал, отвратившись от целительного лекарства. Мы вызывали тебя для того, чтобы ты дал нам более откровенные ответы. Но как бы руководимый злым духом и совращённый им, ты отказался появиться».
Или так:
«Так как ты, N. N., был указан нам, как еретик, и после принятия этого к сведению ты и другими показаниями возбудил против себя лёгкое подозрение в ереси, то мы вызвали тебя с тем, чтобы ты лично явился и держал бы ответ относительно своих верований. Ты упорно отказался от явки; мы тебя отлучили и всенародно объявили об этом. Ты пребывал отлучённым в продолжение года, или: в продолжение такого-то количества лет, скрываясь там-то и там-то. Мы не знаем, куда тебя в данное время повёл злой дух. Милосердно и милостиво ждали мы того, что ты вернёшься в лоно святой веры и к единству святой церкви. Однако, обуянный низкими помыслами, ты отвратился от этого. Принуждённые требованием справедливости закончить твоё дело соответствующим приговором и не будучи в состоянии дольше терпеть столь гнусные преступления, мы, вышеуказанные епископ и судья по делам веры, ищем тебя, упомянутого N. N, скрывшегося бегством, нашим настоящим публичным эдиктом и вызываем тебя в последний раз, чтобы ты лично явился в такой-то час, в такой-то день такого-то месяца и такого-то года в таком-то кафедральном соборе такой-то епархии и выслушал свой окончательный приговор, причём мы указываем тебе на то, что мы, вынося тебе окончательный приговор, будем действовать против тебя так, как это соответствует праву и справедливости, явишься ли ты или нет. Для того, чтобы наше оповещение своевременно достигло тебя и чтобы ты не был в состоянии защитить себя покровом незнания, мы хотим и приказываем, чтобы настоящее послание, заключающее в себе указанное обращение в указанный вызов в суд, было прибито публично на главных дверях указанного кафедрального собора. В доказательство чему настоящее послание снабжается отпечатком наших печатей».
Если к назначенному для объявления окончательного приговора дню скрывшийся явится и изъявит своё согласие всенародно отречься от ереси, смиренно прося допущения к милосердию, то его можно допустить к нему в том случае, если он не вторично впал в ересь. Если он уличён в ереси по своему собственному признанию или на основании обличительных показаний свидетелей, то он должен отречься от ереси, как кающийся еретик, и принести покаяние так, как это указано, в двадцать седьмом вопросе, где речь идёт о подобных преступниках. Если он, возбуждая сильное подозрение в ереси и будучи отлучённым более года, раскается, то и такого еретика надо допустить к милосердию и к отречению от ереси. Порядок покаяния для такового указан в двадцать пятом вопросе настоящей книги. Если же он явится на суд, но откажется отречься от ереси, то с ним следует поступить, как с нераскаявшимся еретиком и передать его светской власти, как это читаем в двадцать девятом вопросе. При его упорном отказе явиться на суд приговор гласит:
«Мы, N. N., божею милостью епископ такого-то города, принимая во внимание, что ты, N. N. (такого-то города, такой-то епархии) был денунцирован перед нами в еретическом нечестии, обвиняемый общественной молвой или достоверными показаниями свидетелей, приступили, исполняя свой долг, к расследованию того, соответствует ли правде обвинение, выдвигаемое против тебя. Мы нашли, что ты был уличён в еретичестве. Много достойных доверия свидетелей показало против тебя. И мы повелели вызвать тебя в суд и взять тебя под стражу. (Здесь должно быть указано, как это произошло: явился ли он, допрошен ли он под присягой, признался ли он или нет). Но ты скрылся, следуя совету злого духа и страшась возможности целительного врачевания ран твоих вином и елеем (или пиши, если дело обстояло иначе: ты скрылся бегством из темницы), и укрываешься то здесь, то там. И мы не знаем, куда повёл тебя теперь вышеуказанный злой дух…»
«Но так как мы хотим окончить твоё дело и произнести приговор, который тобой заслужен и к которому нас принуждает справедливость, то мы вызвали тебя с тем, чтобы ты лично явился в такой-то день, в такой-то час и в такое-то присутствие и выслушал окончательный приговор; а так как ты упорно отказался явиться, то ты этим достаточно доказываешь, что хочешь навсегда остаться в своём еретичестве и в своих заблуждениях, о чём мы с сожалением и объявляем и, объявляя, сожалеем. Но мы не можем и не хотим отстраниться от справедливости и терпеть столь великое непослушание и упорство против божьей церкви; и мы произносим над тобой, отсутствующим, как будто бы над присутствующим, следующий в вызове назначенный окончательный приговор, призывая имя Господа нашего Иисуса Христа и стремясь возвеличить католическую веру и искоренить еретическое нечестие, так как этого требует справедливость и к чему принуждает твоё непослушание и упорство…»
«Мы, указанные епископ и судья в делах веры, указывая на то, что в настоящем процессе о вере порядок судопроизводства не был нарушен; принимая во внимание, что ты, будучи закономерно вызван в суд не явился и своё отсутствие ни лично, ни через других лиц не оправдал; принимая во внимание, что ты упорно и долго пребывал в вышеназванной ереси и до сих пор пребываешь и носил в продолжение многих лет тяжесть церковного отлучения и до сих пор носишь это отлучение в закоснелом сердце своём; принимая также во внимание, что святая церковь божья более не знает, что она должна предпринять против тебя, так как ты упорствуешь и будешь упорствовать в отлучении и в вышеупомянутых ересях, мы, следуя стопам блаженного апостола Павла, объявляем, решаем и приговариваем тебя, N. N., в твоём отсутствии, но как бы в твоём присутствии, к передаче светской власти, как упорного еретика. Нашим окончательным приговором мы предоставляем тебя во власть суда светского, настоятельно прося этот суд, чтобы он, когда ты будешь находиться в его власти, смягчил свой приговор и не доводил бы дело до пролития крови и опасности смерти».
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:04 | Сообщение # 42 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Тридцать третий вопрос о том, какой приговор выносится лицу, против которого свидетельствовала после этого сожжённая или долженствующая быть сожжённой ведьма
Четырнадцатый способ закончить дело по вопросам веры и произнести окончательный приговор касается такого лица, которое было обвинено в еретической извращённости проверенными вместе с советом сведущих в праве лиц показаниями и исходящими от ведьмы, уже сожжённой после дачи этих показаний или стоящей перед сожжением.
В подобных случаях есть тринадцать возможностей продолжать процесс против него:
1) Обвиняемый совершенно оправдывается.
2) Устанавливается, что о нём идёт дурная молва.
3) Признаётся возможным допросить его под пытками.
4) Против него возбуждается лёгкое подозрение в ереси.
5) Против него возбуждается сильное подозрение в ереси.
6) Против него возбуждается сильнейшее подозрение в ереси.
7) Он признаётся подозрительным касательно ереси, и в то же время устанавливается наличие дурной молвы о нём и т. д.
Первый случай имеет место тогда, когда против обвиняемого свидетельствует только одна взятая под стражу ведьма и: когда отсутствует личное признание вины и всякие другие доказательства и улики. Подобный обвиняемый будет оправдан даже светским судьёй, сжёгшим донёсшую ведьму или собирающимся её сжечь. Обвиняемый же оправдывается приговором, указанным в двадцатом вопросе.
Второй случай – когда обвиняемый имеет против себя не только донос взятой под стражу ведьмы, – но и дурную: молву, идущую о нём по всей деревне или по всему городу. Здесь решающее значение следует приписать указанной молве. Свидетельство ведьмы только усугубляет подозрёние против него.
Хотя бы ведьма и дала обличительные показания, однако, ввиду её измены вере и ввиду её служения бесу, её свидетельство заслуживает малого доверия. Таким образом судья увидит, что кроме дурной молвы никаких существенных улик против обвиняемого нет. Подобный обвиняемый должен быть приговорён к каноническому очищению, о котором говорится в двадцать втором вопросе. Он должен выставить от десяти о двадцати помощников при очищении, принадлежащих к тому же сословию.
Третий случай имеет место, когда обвиняемый не уличён ни своим личным признанием, ни закономерными свидетелями, ни очевидностью преступления, ни другими подобными доказательствами, но когда ведьма, дающая обличительные показания, утверждает, что обвиняемый или обвиняемая были её соучастниками в совершении колдовских деяний, в таком случае надо прибегнуть к очной ставке и тщательно взвесить взаимные упрёки и ответы обеих сторон. Если выявится расхождение в утверждениях обвиняемой, и судья увидит, что допрос под пыткой может раскрыть преступление, то приговоры надо выносить, следуя указаниям двадцать третьего вопроса.
Четвёртая возможность – когда обвиняемый признан за легко подозреваемого вследствие личных признаний или признаний другого лица, взятого под стражу. Некоторые причисляют к разряду легко подозреваемых тех, которые принимают советы ведьм о том, что нужно предпринять, чтобы соблазнить женщину на грех, чтобы возбудить любовь – между ненавидящими друг друга супругами, чтобы воспламенить любовь, и т. д.
К разряду таких подозреваемых относятся и те, которые прислуживают ведьмам для достижения мирских преимущёств. Обвиняемые в этих проступках должны совершить каноническое очищение или произнести клятвенное отречение от ереси.
О приговоре смотри в двадцать четвёртом вопросе.
Пятый способ произнесения приговора касается таких обвиняемых, которые, будучи обличены ведьмой, как в предыдущем случае, возбуждают сильное подозрение в ереси. К подобным, сильно подозреваемым, причисляются те, которые сознательно мешают действиям судей при исполнении их служебных обязанностей (смотри с. ut inquisitionis negotium, lib. VI, dе haeret.), а также и те, которые оказывают помощь, дают советы или каким-либо иным образом покровительствуют преследуемым, К этим сильно подозреваемым относятся люди, предлагающие вызванным в суд или взятым под стражу еретикам скрывать правду, замалчивать её или давать ложные утверждения. Сюда же относятся принимающие у себя еретиков, приглашающие и посещающие их, присоединяющиеся к ним и посылающие им подарки. Если совет сведущих людей найдёт, что обвиняемому можно поставить в вину подобные преступления, бросаемые против него заключённой под стражей ведьмой, то приговор против него должен соответствовать приговору, приводимому в двадцать пятом вопросе и заключающемуся в отречении от ереси под угрозой передачи светской власти в случае вторичного впадения в ересь.
Шестой способ употребляется тогда, когда обвиняемый возбуждает сильнейшее подозрение не только вследствие обличительных показаний ведьмы, но вследствие и других улик. Приведём такой пример: взятая под стражу ведьма утверждает, что обвиняемая присутствовала при колдованиях. Это, однако, упорно отрицается обвиняемой. Что должен делать судьями Необходимо расследовать, не является ли она сильно подозреваемой в совершении какого-либо чародейства и не может ли это сильное подозрение перейти в сильнейшее. Если вызванный на суд не явится, то он возбудит лёгкое подозрение в ереси, хотя бы дело, по поводу которого он был вызван, и не было бы делом по вопросам о вере. Если же он, будучи вызван на суд по делам веры, откажется появиться и будет отлучён вследствие своего упорства, то лёгкое подозрение превращается в сильное. Если он пробудет более года под отлучением, то сильное подозрение в ереси переходит в сильнейшее. Приговор произносится так, как явствует из двадцать шестого вопроса.
Седьмой способ применяется тогда, когда к показаниям ведьмы против обвиняемого присоединяются улики, позволяющие считать его в сильнейшей степени подозреваемым в ереси, например, если он состоял в близком знакомстве с колдунами. На такого следует возложить каноническое очищение (смотри с. inter sollicitudines) и клятвенное отречение от ереси, угрожая ему передачей его в руки светской власти в случае вторичного впадения в ересь. Приговор ему указан в двадцать седьмом вопросе.
Восьмой способ имеет место тогда, когда обвиняемый, денунцированный задержанной ведьмой, признается в ереси и приносит раскаяние, никогда не быв перед тем раскаявшимся еретиком. При этом надо заметить, что различия между повторно впавшими в ересь и впавшими в ересь в первый раз и между приносящими раскаяние и не приносящими такового, делаются духовными судьями, которые не вмешиваются в последнее наказание, произносимое светской властью. Поэтому светский судья может действовать против обвиняемой, признавшейся в своём преступлении, не принимая во внимание её раскаяния или её запирательства и руководствуясь лишь гражданскими и императорскими законами. Однако он может принять к сведению указанные тринадцать способов произнесения приговора, если будут возникать сомнения.
Тридцать четвёртый вопрос о том, какой приговор выносится ведьме, врачующей околдования, повивальным бабкам-чародейкам и стрелкам-колдунам
Пятнадцатый способ закончить процесс о вере и произнести приговор касается таких обвиняемых в еретической извращённости, которые не наводят околдований, а устраняют их. Здесь надо иметь в виду следующее: есть такие врачеватели, которые пользуются при этом дозволенными средствами, а есть и такие, которые пользуются средствами недозволенными. Кто пользуется дозволенными средствами, того надо считать не колдуном, а последователем Христа. Относительно этих дозволенных целительных средств мы говорили выше. Что касается употребления недозволенных целительных средств, то следует различать вообще недозволенные и недозволенные при некоторых обстоятельствах. Вообще недозволенные целительные средства в свою очередь имеют двоякое подразделение, а именно: вредящие ближнему и не вредящие ему. В обоих случаях врачевание сопровождается призыванием бесов. Недозволенные же при некоторых обстоятельствах целительные средства не сопровождаются нарочитым призыванием бесов, хотя производятся и не без молчаливого призывания их. Такие целительные средства называются канонистами и некоторыми богословами скорее суетными, чем недозволенными средствами. Будь то духовный или светский судья, он станет скорее терпимо относиться к этим последним, следуя канонистам, утверждающим, что изгонять суетное суетным нельзя считать запрещённым.
Те же, которые устраняют околдования, нарочито призывая при этом нечистую силу, ни в коем случае не должны быть терпимы таким судьёй. Он должен особенно преследовать тех из них, которые, устраняя околдования с одного человека, наводят их на ближних. Лицо, на которое наводится такая, снятая с других порча, может быть ведьмой, может ведьмой и не быть.
Если спрашивается, что должен делать судья, когда обвиняемый утверждает, что он устраняет околдования дозволенными средствами, а не запрещёнными, и каким образом судья может распознать правдивость этих утверждений, то на это надо ответить, что следует прежде всего вызвать обвиняемого и допросить его, какими средствами он пользуется. Но останавливаться на этом нельзя. Судья, в обязанности которого входит расследование дела, должен разузнать и у других, какими средствами врачевания пользуется обвиняемый. Это он может поручить священнику того прихода, к какому приписан обвиняемый. Священник этот должен справиться под клятвой у своих прихожан о врачевании обвиняемого. Если среди этих средств окажутся суеверные средства, то обвиняемые должны быть наказаны, как это указывается ниже.
Если спрашивается, чем дозволенные средства отличаются от недозволенных, в то время, как ведьмы утверждают, что они устраняют болезни известными молитвами и употреблением трав, то на это следует ответить, что различить это было бы легко, если бы только имело место тщательное расследование дела. Ведьмам требуется держать их средства врачевания в тайне или для того, чтобы не быть схваченными, или для того, чтобы тем легче поймать в свои сети простоватых людей, поэтому они и занимаются (для отвода глаз) употреблением подобных слов и трав. Несмотря на это, по четырём признакам можно узнать, что они кудесницы или ведьмы.
Во-первых, они прорицают о скрытых вещах и сообщают то, что они могут знать лишь с помощью злых духов. Так, например, когда их посещают раненые, желающие излечиться, то они в состоянии объяснить причину ранения или околдования, указывая, например, на ссору с соседкой или на какую-либо другую подобную причину. Эти причины они знают очень хорошо и умеют рассказать об этом посетителям.
Во-вторых, они предлагают свои услуги при врачевании ранений или околдований у одних и не оказывают помощи в подобных же случаях другим. Так, в Шпейерской епархии, в селении Цунгофен, имеется некая ведьма, которая утверждает, что она может лечить одних и не может устранять околдования у других больных. Жители этого селения передают, что, по мнению указанной ведьмы, это происходит вследствие того, что одни из околдований, причиняемых ведьмами с помощью бесов, столь глубоки, что она не обладает достаточной силой для их устранения, так как один демон не всегда может или хочет уступить своё место другому.
В-третьих, перед тем, как приступить к врачеванию, ведьма ставит известные условия, от выполнения или невыполнения которых зависит успех лечения. Так, в Шпейере некая почтённая женщина, у которой были околдованы голени, пригласила подобную знахарку, которая, войдя к ней в дом посмотрев на больную, сделала следующее ограничение: «Если ты, сказала она, имеешь в ране чешую и волосы, то я всё остальное смогу вытащить оттуда». Она открыла ей также причину ранения, хотя знахарка проживала в деревне на расстоянии двух миль от местожительства больной. «Так как ты, утверждала она, – вступила в пререкания с соседкой в такой-то день, потому ты и заболела». Кроме чешуи и волос она вытащила ещё много других различных вещей из раны и вернула околдованной здоровье.
В-четвёртых, врачующая женщина может считаться ведьмой в том случае, когда она предана суеверным обрядностям или побуждает других предаваться им. Такие знахарки предлагают больному посетить их до восхода солнца или в какое-либо иное определённое время или говорят, что могут вылечить лишь двух-трех лиц в год.
Не представляет затруднения указать на многие другие соображения относительно быта таких лиц, так как они преимущественно имеют преклонный возраст, вели скверный и заслуживающий порицания образ жизни, уличены в прелюбодеяниях и являются потомками ведьм. Поэтому дар способности врачевания дан им богом не вследствие святости их жизни.
К колдовским знахаркам причисляются также повивальные бабки-ведьмы, превосходящие по совершению преступных деяний всех других ведьм. О повивальных бабках-ведьмах мы говорили в первой части этого труда. Количество их столь велико, что нет ни одной деревушки, где бы их ни было. Это мы говорим на основании признаний самих ведьм. Эту опасность светская власть может побороть, допуская к работе лишь повивальных бабок, принёсших присягу. О других средствах борьбы против них говорится во второй части настоящей книги.
Не мешает сказать здесь и о стрелках-колдунах, которые, к позору христианской религии, тем опаснее в своих проступка, чем более неуязвимыми являются их укрыватели, покровители и защитники на землях знатных и князей. Все эти укрыватели, покровители и т. д. в некоторых случаях более достойны проклятия, чем все ведьмы. Ведь канонисты и богословы различают два вида подобных защитников. Первый вид – это защитники лжеучения. Второй вид – защитники личности преступника. Те, которые защищают лжеучение, заслуживают большего осуждения, чем те, которые сами заблуждаются. Их надо считать не за еретиков, а скорее за главарей еретиков. (Смотри XXIV, qu. 3,qui illorum). Вообще же об этих защитниках законы не говорят, потому что они отождествляются с другими еретиками. Есть и другие люди, которые хотя и не защищают лжеучение, но выступают на защиту лиц, исповедывающих лжеучения, опираясь на свои силы и на своё влияние, оказывают властям противодействие с тем, чтобы такие колдуны, а также любые другие еретики не попали в руки судьи по делам веры для допроса и наказания.
Также имеется и два вида покровителей таких стрелков-колдунов. Один из покровителей – это должностные лица светского или духовного звания, занятые светским судопроизводством. Эти, в свою очередь, подразделяются: на покровителей по упущению и на покровителей при своевольном вмешательстве в судьбы еретиков. Первые из них становятся покровителями еретиков, когда они не совершают те действия против колдунов, подозрительных, последователей их, укрывателей, защитников и покровителей их, которые предписываются им их должностью. Такие лица отстраняются епископами и инквизиторами от исполнения своих обязанностей, если они не берут под стражу обвиняемых, небрежно сторожат их и не исполняют предписаний об их переводе из одного места заключения в другое, а также упускают своевременное приведение приговора в исполнение. (Смотри с. ut inquisitionis, lib. VI de haeret.). Становятся покровителями еретиков и те представители светской власти, которые без разрешения или приказания епископа или судьи освобождают колдунов из темницы и препятствуют прямо или косвенно исполнению приговора над ними. (Смотри с. ut officium § prohibemus). О наказаниях для этих покровителей говорится во второй части, в конце. Здесь же скажем, что такие покровители отлучаются от церкви фактом своего покровительства еретикам. После года пребывания под отлучением они подлежат осуждению как еретики.
Кого можно назвать укрывателями? Считать ли их за еретиков? На эти вопросы надо ответить, что те, которые дают приют стрелкам-колдунам или им подобным заговаривателям оружия, некромантам или колдуньям, о каковых идёт речь в настоящем сочинении, подразделяются так же, как и защитники еретиков и покровители их. Есть такие укрыватели, которые дают приют колдунам не один и не два, а много раз. Случается, что такие укрыватели невиновны, так как они дают приют колдунам по незнанию. Они виновны в том случае, если знают заблуждения тех, кого укрыли, и отдают себе отчёт в том, что церковь преследует таких, как жесточайших врагов веры. Тем не менее владетельные князья принимают их, оставляют у себя, защищают и т. д. Собственно говоря, они называются еретиками-укрывателями. О них говорят законы и утверждают, что они, как укрыватели, тем самым отлучены от церкви.
Должно ли, наконец, называть еретиками тех, которые препятствуют делу инквизиции, проводимому епископами против колдунов? Одни из них оказывают прямое противодействие. Так, например, они освобождают из тюрем обвиняемых в еретичестве, опираясь на свою собственную смелость, клевещут на инквизиционный суд и наносят раны свидетелям, дающим показания на процессе веры. Ежели таким вредителем является владетельный князь, то он постановляет, чтобы никто, кроме него, не вмешивался в разбор колдовского преступления, чтобы показания давались только ему и т. п. Те, которые оказывают непосредственное противодействие инквизиционному процессу или приведению в исполнение его приговора, а также оказывают прямую поддержку в этом своим советом, помощью или покровительством, хотя и весьма виновны, не должны быть, однако, рассматриваемы как еретики. Они становятся еретиками в том случае, если они замешаны ещё в других преступлениях. Тем самым они подпадают под отлучение. Если они пребудут в нём больше года, то их надлежит осудить как еретиков.
Имеются и такие, которые оказывают инквизиции косвенное противодействие. К таковым следует причислить тех, которые постановляют, чтобы никто не носил оружия для взятия еретиков под стражу, кроме принадлежащих к семье владетельного князя и т. п. (Смотри глоссу Иоанна Андрея к с. statutum, и именно к слову «indirecte»). Вина оказывающих косвенное противодействие менее значительна, чем вина оказывающих прямое противодействие. Своим проступком первые не становятся еретиками. Но они тем самым отлучаются от церкви. По прошествии года, если они не принесут покаяния, они подлежат, так же как и последние, осуждению, как нераскаявшиеся еретики. Они допускаются к милосердию лишь после клятвенного отречения от ереси.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:05 | Сообщение # 43 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Послесловие.
Повивальные бабки-колдуньи, а также другие ведьмы, наводящие чары, наказываются в зависимости от преступления. Также наказываются и такие ведьмы, которые с помощью дьявола употребляют суеверные средства для устранения околдований. Ведь не может возбуждать сомнения то, что они в состоянии не только устранять околдования, но и причинять их. В силу известного договора, следуя указанию бесов, ведьмы условливаются между собою, кто из них будет наводить порчу, а кто будет устранять её, чтобы с тем большей лёгкостью затуманить чувства простодушных и увеличить их неверие.
Так как стрелки-колдуны и другие заговариватели оружия могут существовать благодаря покровительству, защите и укрывательству светских владык, то все они подлежат предписанным наказаниям. Те, которые препятствуют инквизиторам в исполнении их служебных обязанностей, должны наказываться так же, как и покровители еретиков. Пробыв год под отлучением, и не принеся покаяния, такой еретик предаётся светской власти. Приносящие же покаяние допускаются к милосердию, если клятвенно отрекутся от ереси.
Что сказано о покровителях, защитниках и укрывателях стрелков-колдунов и знахарок-ведьм, то в равной степени относится и к защитникам всех иных ведьм и колдунов, наводящих различную порчу на людей, животных и полевые злаки. Но ведьмы и колдуны могут быть допущены к милосердию, если они принесут полное раскаяние в своих грехах, признаются во всём и будут просить прощения. В противном случае против них должны действовать те, на коих лежит эта обязанность, вызывая их в суд, беря их под стражу и произнося окончательный приговор, как об этом говорилось выше.
Тридцать пятый вопрос этой последней части о том, как надлежит произнести приговор над ведьмой, приносящей необоснованную или обоснованную апелляцию
Если судья замечает, что обвиняемый собирается обжаловать судопроизводство, то, во-первых, пусть трибунал примет к сведению, что подобное обжалование может быть уважительным и обоснованным или же недозволенным и недействительным. В процессах по делам веры предписывается избегать формальностей и придерживаться сокращённого судопроизводства (смотри с. multorum quaerela из Клементин), причём обвинённому отказывается в пользовании правом апелляции. Но случается, что судьи, по своему собственному усмотрению, ввиду запутанности процесса, затягивают его окончание. Пусть такие судьи примут к сведению, что если обвиняемому кажется, что они действуют вопреки закону и справедливости (например, не рассматривают его доказательств в своё оправдание или назначают допрос под пыткой, не испросив на то разрешения епископа и не посоветовавшись со сведущими людьми, хотя другие достаточные основания говорят против применения этой меры и т. п.), то обжалование надо считать заслуживающим внимания.
Во-вторых, судья, получив подобное обжалование, не высказывая беспокойства, должен потребовать предъявления письменной копии этого обжалования, указывая на то, что у него мало времени. После того, как обвиняемый представит письменную жалобу, судья должен сказать, что он ответит через два дня и что для расследования понадобится дней тридцать. Хотя судья сможет тотчас ответить и расследовать дело, если он опытен и знающ, однако, чтобы действовать с большой осторожностью, лучше всего отсрочить расследование на десять, двадцать, двадцать пять или более дней.
В-третьих, за указанный промежуток времени судья должен тщательно расследовать основания обжалованья. Если он, посоветовавшись со сведущими людьми, увидит, что он несправедливо поступил по отношению к обвиняемому, не допустив его к защите или без веских оснований прибегнув к допросу под пытками и т. п., то пусть он, когда наступит указанный срок, исправит свою ошибку, вернувшись к тому пункту, на котором остановился процесс, когда обвиняемый просил дать ему возможность защиты и т. п. Устранив эти затруднения защиты обвиняемого, судья может вести процесс дальше. Устранением затруднений обжалованье теряет своё значение (смотри с. cessante extra de appellationibus). Осмотрительный и осторожный судья увидит, что имеются такие препятствия, чинимые обвиняемому, которые легко могут быть устранены. О них мы сказали выше. Однако, обвиняемый попадает и в такие затруднения, которые не могут быть устранены. Так, например, обстоит дело при пытке или при потере найденных при обыске драгоценностей и полезных вещей, сожжённых вместе с орудиями, употребляемыми обвиняемой для колдовства. Уничтоженных вещей этих вернуть уже нельзя. Нельзя также и объявить подобное сожжение недействительным. Поэтому нельзя и вернуть процесса к исходному пункту до совершения этого уничтожения.
Послесловие
Пусть судья обратит внимание на следующее: часто случается, что обвиняемый, не надеющийся на оправдательный приговор, так как чувствует за собой вину, прибегает к средству обжалованья ведомого против него дела, чтобы избегнуть таким образом наказания. Такой обвиняемый подаёт необоснованные жалобы, именно, что судья несправедливо держит его в заключении и не хочет выпустить его на свободу на поруки и т. п. Когда такое обжалование будет ему предъявлено, пусть судья потребует оформления его в письменную форму. После получения такого, судья назначает в своём ответе, который даётся тотчас же или дня через два, срок передачи и приёмки решения по поводу жалобы, назначая его на десятый, пятнадцатый, двадцатый или тридцатый день. До истечения срока судья тщательно расследует дело, испрашивая совета у сведущих людей, дать положительный или отрицательный ответ на жалобу. Если окажется, что жалоба необоснованна и что жалобщик ничего другого не хочет, как избежать обвинительного приговора или отсрочить его, то нужно жалобу отклонить. Если же судья видит, что личная защита обвиняемого действительно затруднена, или причинённый ему урон может быть устранён, или возникает сомнение в основательности подозрений, или судья вообще устал от злобы жалобщика и хочет освободиться от столь великого бремени, то пусть заготовит ему положительный ответ. Если же срок, назначенный для ответа, наступил, но судья ещё не написал ответа или ещё не готов к нему, то он может перенести окончательное решение на тридцатый день, представляющий собой последний законом допустимый срок ответа на жалобу. Этому ответу даётся следующее содержание:
«Такой-то судья, отвечая на апелляцию, если она вообще заслуживает такого названия, указывает на то, что он действительно справедливо и в согласии с канонами или с императорскими постановлениями или же законами, что он и впредь намеревается так действовать и что он не сошёл с пути, предписанного обоими правами и не собирается с него сойти. Далее, указанный судья утверждает, что он не творил жалобщику никаких затруднений и помех и не собирается творить таковые, а также и в помыслах этого не имел. Это явствует из приведённых жалобщиком оснований, которые не отражают истины. Нельзя назвать помехой защиты то, что судья взял обвиняемого под стражу и оставил его в заключении. Ведь это лишение свободы – следствие многих показаний, обличающих его в еретической извращённости. Посему судья был обязан действовать против него, как против сильно подозреваемого в еретичестве. Судья не мог также выпустить его на поруки, так как преступление ереси – одно из тягчайших преступлений. К тому же жалобщик был уличён, однако, упорно продолжал запираться. Таким образом его нельзя было освободить и под ручательство».
(В таком духе перебери все приводимые жалобщиком основания, а затем продолжай):
«Поэтому можно считать, что судья поступал совершенно правильно, не сошёл с пути права и не оказал никакой несправедливой помехи жалобщику. А жалобщик стремится избежать обвинительного приговора измышленными доводами. Поэтому его жалоба должна считаться необоснованной и недействительной. Так как на основании недействительной жалобы законы не предписывают принятия её во внимание, а судья не имеет права дать ей хода, то судья поданную жалобу отклоняет. Этот ответ сообщает он указанному NN и повелевает присоединить её к делу непосредственно после представленной жалобы».
После этого судья передаёт свой ответ нотариусу, который представил ему жалобу обвиняемого.
После этого отказа, сообщённого обвиняемому, судья ведёт процесс дальше, приказывая взять обвиняемого под стражу или назначая ему срок явки на суд и т. п., из чего явствует, что он не перестал быть судьёй. Судья не должен, однако, предпринимать чего-либо против обвиняемого с момента подачи обжалования процедуры этим обвиняемым до окончания разбора этого обжалования. В этот промежуток времени судья, не имеет права ни взять его под стражу, ни освободить его из тюрьмы и т. п.
Если же судья решит признать доводы апелляции, то он пишет следующее заключение:
«Указанный судья, отвечая на апелляцию, если она вообще заслуживает такого названия, указывает на то, что он действовал справедливо, не поступал наперекор правам обвиняемого и не собирается совершать подобного. Это явствует из разбора приводимых жалобой доводов».
(Они все перечисляются и разбираются).
«Судья не мешал ему в защите, когда он говорит и т. д.»
(Здесь указываются и разбираются, как можно подробнее, все пункты жалобы. Затем судья делает следующее заключение).
«Отсюда очевидно, что судья не оказал никакой помехи подающему апелляцию и не дал ему никакого основания бояться несправедливого ведения дела. Жалоба необоснована и недействительна, потому что она не является следствием помехи обвиняемому защищаться. Следуя законам, ей не надо давать хода. Однако из благоговения перед апостольским престолом, к которому жалоба обращена, судья допускает эту жалобу и даёт ей ход, препровождая всё дело нашему святому владыке, папе, и святому апостольскому престолу и назначая жалобщику определённый срок, а именно столько-то месяцев, в продолжение которых жалобщик, представив судье соответствующие ручательства, вручит или римской курии или же, находясь в сопровождении особой назначенной трибуналом охраны, нашему владыке, папе, запечатанные судьёй акты своего процесса. Настоящий ответ судья вручает жалобщику как утвердительное решение дать ход апелляции и повелевает приложить этот ответ к делу непосредственно вслед за жалобой».
После этого судья должен передать это решение нотариусу, от которого он получил жалобу обвиняемого.
Умный судья примет к сведению, что после передачи этого решения, он перестаёт быть судьёй в соответствующем деле и не может производить никаких судебных действий против такого жалобщика, кроме того случая, когда наш пресвятой владыка, папа, возвратит ему дело для дальнейшего ведения.
Если у судьи имеется ещё и другое дело против жалобщика, по которому последний не подавал апелляции, то в нём судья остаётся судьёй и в дальнейшем. И если вслед за уваженной жалобой обвиняемого против него начинается другое, отличное от первого дело, судья ведёт новый процесс дальше, допрашивая свидетелей. Когда первое дело римской курией будет разобрано и переслано судье, он может беспрепятственно закончить и второе дело.
Пусть судьи обратят внимание на то, чтобы отправляемые римской курии запечатанные акты процесса снабжались указанием имени судей, которые, после разбора дела, должны будут произнести окончательный приговор. Инквизиторы не должны заботиться об осуждении жалобщиков в Риме. Пусть там будет самостоятельно произведён необходимый разбор. Если судьи в Риме не пожелают, чтобы приговор был произнесён обжалованным судьёй, то приговор выносится ими.
Далее, судьям следует принять к сведению, что, если они, по требованию жалобщика, лично вызываются в римский суд, то они должны остерегаться давать по этому делу клятвенные заверения. Они должны заботиться о том, чтобы процесс был разобран и был передан им, первоначальным судьям, для окончательного приговора. Они должны также заботиться о скорейшем возвращении на места своей обычной деятельности, чтобы уныние, неприятности, заботы и расходы не отразились вредно на их здоровье. Ведь это всё вредит церкви, еретики начинают чувствовать себя сильнее, а судьи не найдут должного почитания и уважения и не будут вызывать страха при своём появлении.
Когда другие еретики видят, что судьи утомлены долгой работой при римской курии, они поднимают голову, начинают презирать судей, становятся злостными и дерзновеннее сеют свою ересь. Когда же против них начинается процесс, они подают свои апелляции. И другие судьи становятся слабее при исполнении своих служебных обязанностей по искоренению еретиков, так как начинают бояться усталости, как следствия уныния и неприятностей. Всё это весьма вредно отзывается на вере и святой церкви Господней. От сей напасти да защитит церковь жених её.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:05 | Сообщение # 44 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Роковая книга средневековья
Известный богослов II века Ириней, автор влиятельного сочинения «Пять книг против ересей», был, по-видимому, первым христианским писателем, пытавшимся установить правовое отношение между богом и Христом с одной стороны и дьяволом – с другой.
По учению Иринея, дьявол получил право власти над человеком в тот момент, когда человек под влиянием обольщения и искушения нарушил божеские предписания и совершил грех. Разумеется, обольщение и вовлечение человека в грех являются преступлением дьявола, насильственно вмешавшегося в сотворённую богом область, но раз человек добровольно дал себя обольстить и отошёл от бога, дьявол получил полное право господства над человеком. Бог мог бы лишить дьявола плодов его преступного вмешательства, но по своей неизречённой справедливости он этого не делал и предоставил дьяволу право на уже раз обольстившегося человека. Это право должно было быть отнято у дьявола человеком, который таким же добровольным путём освободил бы себя от обольстительной силы дьявола и тем лишил бы последнего права господства над человеком. Так было бы восстановлено первоначальное правовое отношение между тварью и её творцом, и дьявол был бы побеждён и более не обладал бы властью над человеком.
Но добровольное освобождение из-под власти дьявола превосходит, де, силы человека, и вступился спаситель, который должен был быть человеком, так как добровольное освобождение человека должно было идти по пути права, законного возвращения человека из-под власти дьявола в лоно божества. Но спаситель должен был быть больше, чем человек, так как дело шло о том, что превосходит человеческие силы. Дьявол мог быть побеждён лишь совершённым, абсолютным повиновением Иисуса: из-за греха одного человека все люди стали греховны, а в силу совершённого повиновения одного все люди очистились от греха. Смертью спасителя люди освободились от власти дьявола и последний был пленён. Но дьявол совершил ошибку: он принял Христа, который был безгрешен, за греховного человека, и впадение в эту ошибку привело дьявола к поражению. Так как дьявол первоначально не имел права на человека, то Иисус собственно вернул творцу то, что ему принадлежало с самого начала.
Правовая теория Иринея (ум. в 202 г.) нашла энергичного и неутомимого защитника в лице Оригена (ум. в 254 г.), доказывавшего, что дьявол был обманут спасителем. Получив в силу греха власть над человеком, дьявол мог вернуть её лишь взамен какого-либо возмездия, эквивалента таковым была кровь спасителя. Так смерть спасителя стала средством уничтожить силу дьявола: человечность во Христе была приманкой, на которую оказался так падок дьявол, и он, подобно крысе, попал в мышеловку. Не заметив божественной силы Христа, скрывавшейся под человеческой оболочкой, дьявол проглотил вместе с мясом и ангельскую божественность, и богослов Григорий Назианзин (ум. в 390 г.) радуется, что дьявол остался в дураках. Стремясь за мнимо смертным, дьявол, по словам папы Григория Великого (см. его объяснения в книге Иова, так назыв. Moralia), потерял тех смертных, которые были в его власти: так гонишься за тенью и теряешь наличие. Ту же мысль подробно развивал в сочинении Точное изложение православной веры крупнейший представитель греческой церкви VIII века Иоанн Дамаскин. По его словам, дьявол был побеждён потому, что вынужден был изрыгнуть раз проглоченное, когда он почуял запах непогрешимого животворящего тела. И вплоть до Петра Ломбардского (ум. в 1164 г.), изображающего искупителя на кресте в виде мышеловки, церковные проповедники и писатели варьируют на разные лады основную мысль Иринея о потере дьяволом дальнейшего господства над людьми и об искуплении, как об освобождении человека из-под власти дьявола.
Какие глубокие корни пустила эта теория об обманутом Христом дьяволе, можно видеть, например, из того, что даже в XV веке в Германии вышла книга из кругов, близких Маркионитским общинам, являвшаяся как бы правовым диспутом между Христом и дьяволом на тему о праве власти того и другого над людьми. Книга озаглавлена: Ein Gerichtzhandel zwischen Belial hellishen Verweser, als Klager einen Tail, und Jesus Christus himmlishen Gott Antworter (Правовой спор между Белиалом, управляющим преисподней, в качестве жалобщика с одной стороны, и Иисусом Христом, небесным богом, ответчиком с другой стороны… Страсбург, 1484).
Так Ириней ввёл дьявола в церковную догматику, определив ему в ней точное место. Иринею же принадлежит и ясно выраженная мысль о том, что дьявол создан подобно другим ангелам, что он по природе своей добр, обладает свободной волей и мог бы творить одинаково доброе и злое, но по собственной воле и вине стал злым и творит одно лишь злое. Он злоупотребил своею свободою ввиду присущих ему гордыни, надменности и чванства, а также в немалой степени зависти за эти свойства он, по словам Оригена, был низринут с неба на землю и превратился в своего рода падшего ангела. Особенно сильно разгорелась его зависть, когда он убедился, что у Адама и Евы имеются дети он увлёк поэтому Каина на убийство брата, любезного богу, и благодаря этому стал родоначальником смерти, продолжающейся и ныне. Кроме указанных свойств, на падение дьявола с неба влияла ещё и его непомерная похоть, причина падения столь многочисленных ангелов, гнавшихся за дщерьми смертных. От сожительства с ними падших ангелов произошли недостойные небожительства демоны, помощники и сотрудники дьявола, рыскающие по свету и причиняющие людям много зла. По словам Иринея, падение дьявола произошло в период между сотворением человека и его искуплением, причём падший ангел телесен, хотя тело его менее физически обычного человеческого тела.
По убеждению богослова II века Татиана, тело дьявола и демонов состоит из воздуха или огня. Будучи почти телесными, дьявол и его помощники нуждаются в пище, и Ориген утверждает, что они жадно глотают жертвенный дым. Они умственно и физически богаче одарены, нежели обыкновенный смертный, и ошибочно предполагать, учит Татиан, что они – души умерших. На основании расположения и движения звёзд они предвидят будущее, а также обладают потаёнными знаниями, которые охотно открывают женщинам.
Последнее положение подчёркивается Климентом Александрийским, великим учителем церкви конца II века в его сочинении Строматы (Разноцветные ковры).
Наравне с падшими ангелами, армию дьявола составляли языческие божества древнего мира, превратившиеся в процессе развития христианства в презренных и коварных демонов. Подобно тому, как в Персии при переходе от старого язычества доисторических иранцев к религии Зороастра, прежние боги, носившие имя дева, стали дьяволами, подданными губительного Аримана и их культ был запрещён, а самое имя дева стало употребляться для наименования дьявола, точно так же грекоримские божества, как и слово даймон, некогда обозначавшее божество, были низведены торжествовавшим христианством с божественного пьедестала и низринуты в пучину дьявольской преисподней.
Для христиан бывшие боги стали дьяволом и демонами, т. е. превзойдёнными божествами, не поспевающими за колесницей истории, богами отсталыми, богами прошлого, мнимыми и ложными богами и, как всякие пережитки, они потеряли свою божественность и превратились в её противоположность. Для всех отцов церкви первых трех веков, пишет Сольдан, не было сомнения, что боги греков и римлян были демонами… это их голос звучал в оракулах это они вникали в птиц и животных, в храмовые статуи и т. д.
Но христианин может заставить дьявола и демонов, этот хлам древнего мира, сознаться, что они вовсе не боги, а лишь мёртвые боги, реально, однако, существующие.
Недаром они проявляют себя в своём старом образе и в христианском мире.
Так, знаменитый турский епископ св. Мартин, живший в IV веке, часто видел демонов в образе Юпитера, Меркурия, Венеры и Минервы гораздо позже, через несколько столетий, епископ Райнальдо из Ночеры беседовал с демоном, явившимся к нему в лице Юпитера, а также Бахуса и Венеры. Точно так же учёный XIII в. Вильгардо из Равенны имел случай столкнуться с ушедшими в область преданий богами, ставшими ныне дьяволами однажды они предстали перед ним в образе любимых Вильгардо писателей древности – Виргилия, Горация и Ювенала. Греко-римское происхождение дьявола побудило однажды Ермолая Барбаро, умершего в 1493 г. патриархом Аквилеи, обратиться к дьяволу с просьбой разъяснить ему, что означает аристотелевский термин энтелехия.
Осведомлённость дьявола должна была быть, по мнению целого ряда богословов средневековья, крайне обширной, ибо вся древняя премудрость, по сути своей ложная, но крайне разнообразная и поражающая своей пестротой, является детищем этих ныне превзойдённых и ставших дьяволами богов. И не только в древней науке эти дьяволы сильны и опытны они создали и всю материальную культуру древности и, следовательно, являются удивительно ловкими мастерами, зодчими и художниками.
Отсюда – необыкновенные способности чёрта, дьявола.
Это им была построена в царствование императора Адриана стена между Англией и Шотландией ему принадлежит необыкновенная постройка моста в Шелленене (Швейцария) это он соорудил мост через Дунай в Регенсбурге, через Рону при Авиньоне и т. д. Его искусство в этом отношении так велико, что он вступил в состязание с архангелом Михаилом в деле сооружения в Нормандии самой красивой церкви. Мало того, из Легенд веков Виктора Гюго известно, что дьявол стал спорить с самим богом, кому из них удастся создать самую красивую в мире вещь. И в то время, как дьявол, засучив рукава, стал в своей кузнице ковать прекраснейшую вещь, бог из паука создал солнце, и дьявол был посрамлён. Мёртвый бог, бог отошедшего прошлого, поганый бог, конечно, мог быть только побеждён настоящим, действительным, живым богом.
Однако, будучи всезнайкой и всесторонним искусником, дьявол всё своё внимание и все свои необыкновенные способности сосредоточивает на том, чтобы как можно больше вредить человечеству, как можно сильнее ударить по людям, как можно глубже подорвать власть бога над людьми и подчинить их своей сатанинской власти. В этом отношении нет различия между происхождением того или иного демона: падший ангел и бывший римско-греческий бог преследует одну и ту же цель, обладают одними и теми же свойствами основная черта их деятельности – причинение зла, вредительства, малефициум. Вот почему их, с точки зрения их основной деятельности, следует называть малефиками (зловредителями).
Их вредительство чаще всего проявляется через людей, которых они наделяют особыми способностями, направленными ко злу, и которых обычно называют колдунами, кудесниками, чародеями, волхвами, прорицателями, заклинателями и т. п. Непосредственно или через колдунов дьявол всегда и везде старается причинить людям физические страдания, насылает засуху, неурожай, голод, чуму, мор, проказу и иные бедствия – правда, по попущению божьему. И нравственное зло имеет своим источником дьявола и его помощников: они насаждают язычество и заставляют язычников смотреть на них, как на божество. От них исходят толкование примет и знамений, умение угадывать, равно как разные магические фокусы, чародейство, колдовство и астрология. Они враги христианской веры, толкают людей на ереси и язычество по их наущению происходят самые жестокие гонения на христиан и на их веру. По учению св. Киприана, бывшего в III веке главою церквей проконсульской Африки, дьявол является созидателем всякого церковного раскола и ереси.
И для крупнейшего авторитета раннего средневековья, для блаженного Августина (ум. в 430 г.), языческие боги, которым римляне приносили жертвоприношения, были на самом деле демонами, реальное существование которых бесспорно, но злая воля которых теперь, в силу торжества христианского вероучения, может быть смягчена и ослаблена не жертвоприношениями, а христианским экзорцизмом. Без этого средства дьявол может вызвать всякие болезни и напасти, неурожай, засуху и голод. Августин же твёрдо уверен в возможности превращения человека в животное и говорит, что дьявол может настолько исказить лицо какого-либо человека, что окружающие принимают последнего за то или иное животное. Это предположение Августин сопровождает и другим: возможно, говорит он, что окружающие видят не самого человека, а его фантастикум, отделившийся от него, как то происходит во сне, и принявший в силу вмешательства дьявола образ определённого животного. Этот фантастикум принимается Августином за незыблемый факт, ибо за него говорят бесконечные случаи во сне, когда от человека отделяется и уносится в бесконечное пространство его фантастикум. По существу Августин ставит знак равенства между душой и фантастикумом, распространяясь на тему превращения последнего в образ животного или какого-либо человека под влиянием чародейственных сил дьявола.
Может ли и тело, подобно душе-фантастикуму, носиться по воздуху? У апостола Павла, вознёсшегося на третье небо, Августин не находит точного ответа на этот вопрос и потому оставляет его открытым.
Не решается Августин положительно ответить и на вопрос о том, может ли дьявол сотворить новое существо не зная, какой дать ответ, Августин говорит, что скрытое в элементах семя дьявол хорошо видит и из этого семени, используя своё умение, он быстро сколачивает нужное ему животное, хотя оно им и не создаётся. В этом случае демон напоминает и некоторых людей, которые из разных веществ могут создать червей и мух. Он полагает также, что было бы бесстыдством отрицать возможность плотских сношений дьявола с женщиной – ввиду многочисленных заявлений о таковых сношениях. Разумеется, всякие дьявольские напасти, как говорит Августин, происходят с божьего попущения, с разрешения бога, как это вытекает из общего учения о зле, попускаемом богом.
Подлежит ли колдун наказанию? Поскольку колдун, как орудие злой воли демона, причиняет людям вред, порчу, зло, насылает на них всякие беды и несчастия, отнимает у них сон и спокойствие, лишает их пищи и довольствия, он ещё в древнем мире подлежал, как всякий преступник, суровому наказанию, в меру своего преступления.
Чем больше вреда он приносил, чем значительнее был его малефиций, тем беспощаднее была постигавшая его кара и тем явственнее торжествовал свою победу принцип справедливого возмездия. Так как колдун находился во власти богов прошлого, служил им, то всякое поклонение отжившим богам, которые в силу своей превзойденности превращались в злых, преступных демонов, было в античном мире наказуемо и наказание колдуна носило с внешней стороны религиозный оттенок, хотя по существу оно было чисто светским.
Демонослужителя или идолопоклонника (что было одно и то же) наказывали не за грех, не за веру в отжившего бога или в его изображение – икону или идол, а за его преступление, совершённое по наущению мстящего миру бога прошлого, отставшего от нынешней культуры. Если римские императоры преследовали христиан, то в этих преследованиях не было религиозного момента: христиане находились во власти злых богов, демонов и идолов, которые в силу своей природы толкали их на преступление, за что христиане и терпели соответственные наказания.
Такое же отношение к колдунам воспринял на первых порах и христианский мир: возврат к идолопоклонству, который теперь означал веру в римские божества, наказывался потому, что старые боги в качестве демонов и дьявола могли подстрекать отпавших от христианства лишь ко злу, к причинению людям одних лишь бедствий и несчастий. Так как смерть от отравления особенно сильно поражала окружающих, то колдунов стали отождествлять с отравителями, и малефиций часто даже назывался венефицием, т. е. ядовредительством.
Однако, если светская власть должна была преследовать преступных колдунов как убийц и прочих вредителей, то и церковь, боровшаяся за рост своей паствы, не могла относиться безразлично к отходу отдельных её членов отход ведь был тем более опасен, что мог совершаться безнаказанно, если идолопоклонник не совершал никаких вредительских актов, несмотря на своего злого искусителя.
Неудивительно, что церковь постепенно начала включать отпавшего члена в разряд и церковных преступников, на которых должны распространяться духовные наказания. К последним относились в качестве особенно тяжких отлучение от церкви и отказ в причастии перед смертью грешника для церкви при этом не играл существенной роли размер преступления вернувшегося к старому богу преступника. Церковь наказывала не за вред, нанесённый обществу, и не за преступление, причинённое человеку, а за отпадение от церкви, за отступление от слова божьего, отступление, могущее и не сопровождаться уголовным преступлением, малефицием. В круг колдовства – малефиция – входили магия, прорицательство, гадание, обворожение и т. п., причём колдун мог действовать через заклинание или всякими иными средствами, которые ему подставлял дьявол.
Собор 306 г. в Эльвире самым суровым образом осуждает колдовство ввиду того, что оно возможно лишь в силу возврата человека к идолопоклонству. На этой же точке зрения стояли соборы 314 г. в Анкире и 375 г. в Лаодикее, указывавшие, что представители духовенства зачастую занимаются колдовством, изготовляют амулеты и становятся заклинателями, гадателями и математиками.
С этого момента ряд соборов останавливается на страшном колдовском преступлении и включает в него поклонение деревьям, скалам, камням, источникам и т. п. Провинциальный собор 551 г. в Элюзе не ограничивается уже духовными карами и требует наказания плетьми для колдунов низкого и рабского звания. Нарбонский собор устанавливает продажу в рабство свободного человека, впавшего в идолопоклонническое колдовство. Таким образом, со средины VI в. мы видим, что церковь требует двойного наказания колдуна и привлекает к его наказанию и светскую власть. Само преступление является таким, которое касается обеих властей оно смешанное – delictum mixti fovi – даже в том случае, когда колдун не причинил вреда, не совершил малефиция.
Эти постановления соборов, равно как и аналогичные заявления папы, не могли не просачиваться в светское законодательство, хотя последнее стремилось иметь дело лишь с зловредными деяниями колдунов, с учинением ими порчи тому или иному человеку, по жалобе которого и свершался суд над колдуном. Частный характер ранне средневекового суда, где инициатива и обвинение исходили от пострадавшей стороны и где отсутствовал принцип общественного обвинения, как нельзя лучше гарантировал этот суд от преследования таких колдунов, которые, по учению церкви, были отчаяннейшими преступниками, но своими действиями не вызывали жалоб и не подавали пострадавшим повода к обращению к суду за наказанием гадателя, метателя жребия, ясновидца, вязателя узлов, математика и всякого иного безобидного вида колдовства.
Оставляя в огромном большинстве случаев вне поля своего зрения не причиняющих вреда колдунов, светский суд, в то же время, осуждает тех, которые творят насилие над летающими по ночам женщинами, которых называют стригами, ламиями или масками и которым приписывают такие ужасные преступления, как высасывание внутренностей из живых людей или пожирание малых детей.
Светское законодательство считает безумием все эти россказни и предостерегает от веры в них, подчёркивая, однако, факт существования колдунов как зловредителей (малефиков), так и таких, которые своим колдовством не причиняют людям особого ущерба. Эдикт лонгобардского короля Ротара 643 г. прямо запрещает христианам верить тому, что женщины могут быть вампирами и высасывать внутренности из живых людей, и приказывает судьям не допускать, чтобы заподозренные в таком невозможном преступлении женщины убивались безумцами. Карл Великий пошёл гораздо дальше Ротара и в своём первом саксонском капитулярии от 787 г. говорит, что смертная казнь должна постичь того, кто, одураченный дьяволом, верит, подобно язычнику, в существование пожирающих живых людей стриг или ламий и на этом основании убивает этих несчастных мнимых преступников.
Так светское законодательство проводит резкую грань между колдовством и языческим безумием. Колдун – реальность, он несёт с собою малефиций своему ближнему и подлежит как вредитель суровому наказанию вампир – стрига, ламия или маска не существуют и являются бредом одураченных дьяволом отдельных безумцев, совершающих тяжёлые насилия над мнимыми преступниками, за что сами должны подлежать ответственности перед законом.
Но если светский суд отмежевывал себя от народных безумий, то церковные взгляды, наоборот, всё более и более приближались к народному безумию и вскоре овладели и светским судом.
До IX века светское законодательство упорно ставило ударение на вреде, учиняемом колдунами, и в меру этого вреда устанавливало для малефика то или иное наказание с момента же ослабления светской власти и усиления церковной начинается выпячивание религиозного характера преступного колдуна. Его ждёт наказание не только за то, что он учинил ущерб людям, но и за то, что он совершил богохульство, впал во власть демона, преклонился перед силой языческого начала, и степень наказания, определяемая светским судом, соответствует всё более и более величине греха, а не преступления: убийство, совершённое без специфической примеси колдовства, может быть наказано менее сурово, чем гадание или заговаривание, в котором ярко сказался элемент дьявольского наваждения.
Так светский закон, ища сближения с церковью, впитывает в себя канонические элементы и не только предлагает церкви свой карающий меч, но и сам проникается её духом и отклоняется от прежнего взгляда, видевшего в преступнике-колдуне вредителя, а не грешника.
Это загрязнение светской мысли церковными началами имело роковые последствия, когда церковь не только всё более и более стала выпячивать греховный характер колдовских преступлений, но и санкционировала, расширяла и углубляла народное безумие, связанное с представлением о летающих стригах, пожирающих живых людей вампирах и живущих половой жизнью с дьяволом женщинах, способных оборачиваться в самых разнообразных животных, все эти безумные бредни, которые так определённо и резко осудил император Карл Великий и ещё до него лонгобардец Ротар.
Народные верования, осуждённые как безумие светским законодательством, были, как мы уже видели, настолько близки Августину Блаженному, что он говорил о полётах, о вознесении (raptus) человека, если не его тела, то во всяком случае его фантастикума, принимавшего под влиянием дьявола внешний вид телесного существа.
Несмотря на огромный церковный авторитет Августина, его рассуждения о дьяволе, изложенные в Дьявольской натуре и Прорицательстве демонов, не получили широкого освещения в теологической литературе до середины VII века, когда, опираясь на учение Августина, епископ Исидор Севильский написал свою богословскую энциклопедию, названную Этимологиями. В этом сочинении Исидор подробно говорит, как колдуны вызывают град, дождь, засуху и иные перемены в природе, как они владеют умением оборотить одно животное в другое, человека в волка и другого зверя всё это для него совершенно бесспорно, хотя он и ссылается лишь на язычников, например, на римского поэта Горация и некоторых других. Что касается летающих ламий или масок, пожирающих и похищающих детей и являющихся демонами, сделанными из людей (ex hominibus daemones facti), то Исидор более знает о них из слухов, чем из достоверных фактов, хотя и имеет мало оснований не доверять этим слухам. Относительно же половой жизни демона с женщиной Севильский епископ даёт более определённые данные: в этом, по его мнению, сомневаться нельзя, хотя снова у него делаются ссылки только на язычников. Этими рассуждениями церковь, в лице одного из самых видных своих авторитетов, сделала шаг в сторону народного безумия и усвоила его наиболее характерные черты.
Исидор Севильский не мог быть обойдённым, и его Этимологии позднее комментировались и дополнялись рядом богословов, причём все они принимали его рассуждения о ламиях, вампирах, сожительстве с дьяволом как установленные данные, не подлежащие сомнению. В этом духе писал Рабан Мавр, известный майнцский архиепископ IX века то же утверждал, в качестве последователя Исидора, реймский архиепископ Гинкмар, и вся богословская литература полна описаний страшных злодеяний дьявола и его бесчисленной демонской рати.
Народная фантазия обогащается учёными измышлениями, схоластическими ухищрениями и языческой мифологией. Богословская мысль питается народными суевериями и в свою очередь сеет в народе фанатизм, безумие и ужас. Как из рога изобилия, льются на обезумевшее человечество комментарии к великим учителям, рассказывающие о небывалых и неслыханных дерзостях и злодеяниях дьявола. Одно его деяние страшнее другого, и монахи изощряют все свои способности, чтобы изобразить самый фантастический подвиг ставшего героем целой эпохи дьявола. Аббат Гиберт из Ножана передаёт, что его собственный отец подпал под чары дьявола и потому он, Гиберт, родился на семь лет позже, чем должен был родиться. В эти семь лет отцовской импотенции к матери Гиберта явился однажды ночью дьявол в образе мужчины, готового вступить в связь с ней однако, дьявол был своевременно прогнан добрым духом, заинтересованным в сохранении нравственной чистоты матери Гиберта.
Умением прогонять дьяволов, являвшихся к женщинам в образе мужчин, особенно отличался знаменитый проповедник Бернард из Клерво. Он много способствовал оживлению в XII-XIII вв. учения Августина Блаженного, благодаря Бернарду стали популярны в народе наиболее безумные деяния демонов и дьявола.
Не менее ужасные дела рассказывает в своём Поликратике Иоганн из Сольсбери, большой знаток сочинений Августина и Исидора. С Иоганном по части дьявольских ужасов соперничает Пётр из Блуа, распространяющийся на тему о том, как по указанию дьявола женщины изготовляли глиняные фигуры, а также грязевые и через их посредство мучили своих врагов или вселяли любовь в души тех, кого любили. Из ряда нормадских монастырей распространялись по северной Франции такие ужасы, что потребовалось вмешательство папы для успокоения монастырской братии и всего населения. То же имело место в знаменитом Корвейском монастыре, откуда исходили фантастические бредни, которым, по словам аббата Вибальда из того же Корвея, не стал бы верить даже язычник. Теперь стали принимать как нечто достоверное то, что гунны произошли от демонов, что жители острова Кипра являются детьми дьявола, принявшего вид мужчины и вступившего в половую связь с женщиной. Такой дьявол уже и раньше стал называться инкубом (сверху лежащим), в противоположность дьяволу, принимавшему вид женщины и называвшемуся суккубом (лежащим снизу). Об английском короле Мерлине говорили, что он родился от инкуба и дочери-монашенки английского короля, и Вальтер говорит о целом ряде лиц, родившихся точно таким же образом.
Вопрос об инкубах и суккубах делается излюбленной темой теологической мысли, и Вильгельм Парижский посвящает ей особенно много внимания пигмеи, фавны, оборотни-волки и гиены, все они разные демоны и полудемоны, самым коварным образом распоряжающиеся судьбою людей. Фавн, по его мнению, есть смертное, не вполне демоническое существо, родившееся от инкуба и женщины.
Впрочем, Вильгельм Парижский полагает, что демон не в состоянии произвести на свет человека и лишь пользуется человеческим семенем, которое он вводит в женщину, становящуюся тем самым матерью.
Особенно большим авторитетом пользовался в XII веке Пётр Ломбардский, умерший в Париже в 1164 г. Его Сентенции, комментировавшиеся беспрестанно почти всеми теологами до момента замены его авторитета авторитетом Фомы Аквината, подробно говорили о разнообразных деяниях, причём вопрос о мужской импотенции, вызываемой дьяволом и служащей поводом к расторжению брака, особенно остро занимал Петра Ломбардского, разъяснявшего, что дьявольская импотенция, в противоположность естественной (brigiditas), делает брак невозможным лишь в отношении одной женщины, а не вообще, а потому околдованный импотенцией должен, расставшись с женой, немедленно жениться на другой. Для Петра Ломбардского вопрос о том, каким образом бог допускает расторгнуть дьяволу таинство брака, решался в том смысле, что всё это совершается с соизволения бога и является результатом грехов тех, которые подпадают под дьявольское наваждение. Более трудным представляется Петру вопрос о том, почему похотливый и развратный дьявол, толкающий людей на блуд, поражает свою жертву импотенцией, которая как раз тормозит чувственную деятельность человека по-видимому, специфический характер дьявольской импотенции, распространяющейся только на законную супругу, благополучно разрешает головоломную проблему, выдвинутую несколькими парижскими теологами.
Само собою понятно, что все эти рассуждения, повторяемые на разные лады, отравляли атмосферу и вызывали в людях представление о вездесущности и всемогуществе дьявола, проникающего в самые интимные закоулки человеческой жизни и нарушающего его покой даже там, где присутствие посторонней и враждебной силы казалось менее всего вероятным.
Учёный характер дьявольской литературы исключал возможность колебания насчёт реального существования демонов со стороны необразованной массы, которая всё более и более охватывалась паникой перед грозной и таинственной силой, какой был дьявол. Эта паника ввергала многих в тяжёлые формы психических болезней, и люди верили в то, что они действительно околдованы дьяволом, и в то, что они, благодаря дьявольскому содействию, могут других околдовывать и превращать их в орудие своей воли. Так общество в XII в. шло навстречу большой катастрофе.
Уже давно была оставлена мысль, что сфера деятельности дьявола ограничивается исключительно некрещёными и язычниками. По своей неизречённой справедливости бог соизволяет дьяволу терзать и искушать и верующего: этим последнему предоставляется возможность добровольным, свободным выбором достичь блаженства, опозорить искусителя, укрепить в себе веру и приободрить чужую душу и совесть. Вот почему никто не может оправдываться ссылкой на дьявольское обольщение: ведь демоны вообще не в силах принуждать к греху, они лишь побуждают к нему.
Ориген не соглашается с тем, что без демонов не было бы грехов собственные пороки людей, говорит он, ведут их ко злу, и демоны играют лишь роль толкачей, побудителей. Побеждённый в борьбе с дьяволом, сам несёт ответственность за грех и не должен возлагать его на искусителя. Бог, по своей милости, не допускает искушения, превосходящего силы человека, и одинокий никогда не будет предоставлен во власть сразу многих демонов к тому же человек может всегда надеяться на помощь бога. Бог не уничтожил действия дьявола на верующих для того, чтобы последние боролись с ним, были чутки, осторожны и не опускались в бездну безделия и лени.
|
|
| |
|
Кристиан |
Дата: Четверг, 11 Авг 2011, 13:06 | Сообщение # 45 |
|
Клан Эндор/Королева фон Метц/Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6512
Магическая сила:
| Против дьявола, учила церковь, есть, однако, сильное средство. Это истинная христианская вера. Христианство, по словам немецкого исследователя Сольдана, казалось, создало в своём учении оплот, за который каждый верующий смело и безопасно мог становиться, не боясь вредного действия чародейства, источник которого связывался с именем вечного врага человечества – дьявола.
Ещё Гермас, ученик ап. Павла, упоминаемый им в Послании к римлянам, говорил, что лучшим средством обезопасить себя от дьявола является богобоязненность, религиозное рвение: вера обращает в бегство дьявола, и демоны боятся истинно верующего. Упорство в сопротивлении путём набожности наводит ужас на дьявола, и только неверующий может бояться дьявола. Молитвы прогоняют его он страшится крёстного знамени и исчезает при произнесении имени Христа.
По учению Оригена, побеждённый верующим демон ввергается в пучину и теряет право на искушение других. Чем чаще верующие побеждают, тем меньше становится число демонов и тем легче язычникам отказаться от их скверны. В общем, в распоряжении дьявола и его демонов остаются лишь язычники и некрещёные, в которых обретаются разнообразные демоны. Вот почему при крещении необходимо их предварительно изгнать, и экзорцизм, т. е. изгнание дьявола из новокрещеного, становится необходимым актом крещения, а с середины III века существовал даже особый чин гонителя, имевший сначала дело лишь со взрослыми язычниками, отрекавшимися от своих воззрений, а потом включивший в круг своих обязанностей, как выдыхание дьявола (exsufflatio) нечистыми детьми, так и вдыхание им (insufflatio) чистого божественного духа. Выходи, нечистый дух, и дай место чистому – так при крещении гласил этот чин.
Папа Григорий Великий (ум. в 604 г.) рекомендовал употребление святых мощей в качестве средства для изгнания дьявола и рассказывал, как ему удалось изгнать из одной арианской церкви дьявола, принявшего вид свиньи: с громким хрюканьем пустилась она бежать, когда перед ней показались мощи одного святого. Тот же папа в главе О жизни и чудесах италийских отцов церкви подробно распространялся о дьяволах и рассказывал своему церковному служителю Петру о многочисленных чудесных приключениях из жизни епископов и монахов, удачно прогонявших пристававших к ним дьяволов. Вот, например, перед нами пресвитер, обращающийся к дьяволу со словами: Эй, дьявол, сними мне сапог! И дьявол, преследуя какую-то хитроумную комбинацию, действительно появляется и готов снять пресвитеру сапог, но верующий, крестясь, прогоняет его вон.
В VIII веке святой Бонифаций, так называемый апостол Германии, при акте крещения, изгоняя дьявола, говорил: «Ну, вот вы теперь отреклись от дьявола, его творений и всей его помпы».
Каковы творения дьявола? Язычество, обращение к ядам, заговариваниям и приметам.
Между тем, дьявольская мощь и его помпа росли так, что порою даже представители церкви ничего не могли поделать с дьяволом и должны были униженно присутствовать при его творениях. Так, аббат Тритемий описывает страшный 858 год, когда дьявол пожаром уничтожил ряд домов, причём коварный ранил камнем священников, желавших помочь погорельцам и вообще бороться с огнём.
На синоде 871 года в Майнце рассказывали, как два саксонских священника считали себя набожнее и священнее самого епископа, что привлекало на их службы многочисленную толпу верующих. В наказание епископ Луитберт сместил одного, другим же священником овладел дьявол, который в данном случае явился исполнителем божественной кары или, как говорили, министром наказаний (minister poenarum). Этот министр возмущался, когда мирянина хоронили в церковной ограде. Так, в Генуе был погребён в церкви некто Валентин: в полночь в церкви поднялся страшный шум сбежавшиеся сторожа увидели двух дьяволов, связавших ноги Валентину и тащивших его из церкви. Сторожа в испуге бежали, а на следующий день в склепе не оказалось трупа Валентина: он лежал за оградой со связанными ногами. Событие это удостоилось специального обсуждения синода, который констатировал, что происшедшее с Валентином есть чудесная и, вместе с тем, ужасающая история, которая не должна быть забыта вовеки. В силу этого II-ой канон вормского синода 895 года постановил: «Согласно предписаниям святых отцов и в силу чудодейственных происшествий, отныне возбраняется хоронить в церкви мирянина».
В связи со страшным расширением радиуса действия дьявола, страх перед ним быстро увеличивается, и его всемогущество начинает угрожать даже самому богу. Возможность столкновения подобных двух сил с трудностью предвидения, на чьей стороне окажется победа, пугает многих верующих, и даже авторитетные представители церкви говорят о неограниченном всемогуществе дьявола.
Веронский епископ Ратерий в середине Х века счёл себя вынужденным заступиться за всемогущество всевышнего и подчеркнуть, что перед ним должна всё-таки преклониться мощь дьявола. Последняя была, однако, настолько велика, что римский синод 963 года с чувством досады и возмущения констатировал, что папа Иоанн XII подпал под власть дьявола, за здоровье которого он поднимал бокалы вина, призывая на помощь Юнону, Венеру и других богинь языческого мира.
Особенно внимательно богословы относились к факту многочисленных оборачивании дьявола в домашних и неприрученных животных. Теологи определённо утверждали, что, в силу божьего попущения, дьяволу дана возможность обращать человека в животное.
Церковь не сомневалась, что в животном, произошедшем от человека, сохранялась душа, но успокаивала тем, что подобное животное не злоупотребляет человеческой душой и оставляет её в покое. Епископ города Лозанны, убедившись, что с помощью дьявола кудесники и чародеи превратили многих людей в червей, саранчу, жаб, майских жуков и т. д., которые причинили массу вреда окрестным крестьянам, трижды обращался с епископской кафедры со словами и убеждения и угрозы к этим страшным паразитам, требуя, чтобы они предстали в Вифлисбурге на суд – собственной персоной или через представителей. Это обращение делалось епископом при звоне колоколов и в очень торжественной форме: крестьяне опускались на колени, трижды читали Отче наш и Ave-Maria и молились о гибели саранчи и прочей нечисти. Саранча и черви возбудили, однако, дело против епископа им был дан защитник, но епископ выиграл дело, и во имя бога отца, сына и святого духа лозаннские черви были навеки прокляты. Но сила дьявола была так велика, что не помогло даже епископское проклятие: через год Лозанна подверглась тому же несчастью – к великому позору церкви, оказавшейся слабее дьявола. И архиепископу вормскому Адельберту пришлось убедиться в слабости церкви в её борьбе с дьяволом: в пасхальные дни 1065 г. архиепископ излечил одного больного, но дьявол не пожелал с этим считаться, и больной скончался.
За 50 лет до этого случая подобные факты в большом количестве были рассказаны на синоде в Орлеане и произвели глубочайшее впечатление на собравшееся духовенство, павшее духом от многочисленных доказательств всемогущества дьявола и под его руководством действующих волхвов, колдунов, чародеев, колдуний, одержимых и беснующихся.
Что удивительного в том, что после этого в действиях всякого крупного человека, который почему-либо казался церкви подозрительным, богословская мысль прежде всего искала дьявольской подкладки. Даже сам папа подвергался таким обвинениям. По словам Гфрера, против папы Григория VII возникло подозрение, что он действует с помощью магической книги, т. е. в сотрудничестве с дьяволом. Всякое новшество, всякая смелая мысль, всё, что уклонялось даже в очень незначительной степени от привычного мышления и повседневной жизни, вызывало представление о вмешательстве дьявола, о его персте.
У одного священника, рассказывал писатель-монах начала XIII века Цезарий Гейстербахский, был очень приятный голос, и его друзья постоянно наслаждались его пением. Однажды услышал его пение какой-то знакомый монах и тотчас заявил, что подобный голос не свойственен человеку и что он принадлежит дьяволу. В присутствии всех поклонников певца монах стал изгонять дьявола из тела несчастного, и певец переживал тяжкие минуты, когда его тело покидал дьявол.
Папа Александр III запретил священнику прибегнуть к астролябии для отыскания вора, предполагая, что в астролябии запрятался дьявол.
Общее собрание цистерцианского ордена в 1183 г. запретило заниматься предсказанием чего бы то ни было папа Гонорий III осуждал тех, которые держали пари или вообще предсказывали, кто будет назначен на тот или иной духовный пост. Впоследствии мнимо-учёный француз Габриэль Ноде опубликовал объёмистую книгу, в которой доказывалось, что большинство великих людей находилось в переписке с дьяволом.
Так церковь, всячески распространяя бредни о дьяволе, запуталась в собственных противоречиях и сама начала бояться дьявольского наваждения. Желая наказать слабых людей за колдовство, приравниваемое ею к ереси, церковь создала такую метлу, которая, казалось, выметет самую церковь и оставит земную юдоль всецело во власти одного лишь дьявола. На всё земное надвигался в лице дьявола страшный враг, который готов вступить в поединок с самим богом, и с этим врагом церковь решила помериться силами, став на сторону бога, не желавшего единолично, по-видимому, идти на истребление даже своего личного врага.
Борьба была серьёзна: два почти равные существа оспаривали друг у друга господство над миром. У бога есть ангелы и небесные полки, у дьявола – бесчисленные полчища демонов и подчинённых ему чертенят. Активность дьявольской рати увеличивала опасность, но церковь, победившая язычество и заставившая преклониться перед её авторитетом императорскую власть, смело ринулась в бой, полагаясь на своё старое, испытанное в бою средство. Мечем и огнём должен быть уничтожен враг человеческого рода кто за него, тот подлежит уничтожению, истреблению пощады никому не будет, и дьявол будет изгнан из самых узких щелей, куда он проник, и из самых интимных мест, куда он засел.
Беспримерная погоня за дьяволом принимала тем более страшные размеры, что сама же церковь изобретала для него всё новые и новые ущелья, всё более и более таинственные норы. Созданный церковью дьявол её же стараниями принял всеобъемлющий характер и всепроникающий образ, и теперь для борьбы с ним требовалась неимоверная энергия, необычайное напряжение.
Однако до XIII века число преследований за колдовство было сравнительно невелико: церковь иногда как бы стушёвывалась перед государством и обычно предоставляла ему преследовать действовавших под влиянием дьявола преступников государство же, несмотря на всякие колебания, склонялось к преследованию лишь тех, которые приносили ущерб другим людям, видя свою задачу в том, чтобы наказывать преступников, а не грешников. Правда, церковники бдили за тем, чтобы впавшие в идолопоклонство несли должное наказание, и, помимо отлучения от церкви, передавали их в руки светской власти, которая, всё более преклоняясь перед силой церкви, зачастую подвергала смертной казни и таких, которые не были малефиками, т. е. преступниками в прямом смысле, а были лишь отступниками от веры.
О наиболее ранних казнях колдунов мы узнаем из сочинения Григория Турского, который в своей Истории франков описывает сожжение одной колдуньи, вызвавшей в 580 г. смерть двух королевских сыновей а когда, через три года, умер и третий сын королевы Фредегунды, в его смерти были заподозрены префект Муммол и несколько женщин, действовавших под влиянием дьявола. Муммол был подвергнут пытке и сознался, что получил от колдуний мазь и напитки с целью удержать милость короля и королевы. За это преступление он был сослан в Бордо женщины же признали свою вину, назвали себя колдуньями, подверглись колесованию и сожжению. То был наиболее громкий колдовской процесс эпохи Меровингов.
В следующую, Каролингскую, эпоху подобный процесс возник в связи с увлечением императора Людовика Благочестивого красивой Юдифью, на которой он женился и под влиянием которой он решил перераспределить части империи в ущерб старшим сыновьям, родившимся от первого брака. Духовенство пришло на помощь обиженным императорским сыновьям и заявило, что любовь Людовика Благочестивого вытекает из колдовских чар Юдифи, и что во дворце имеется очаг кудесников, ворожителей и колдуний, которые околдовали императора, этого невинного барана, который придёт в себя, как только будут изгнаны из дворца забравшиеся демоны. Началась борьба между отцом и старшими сыновьями во время этой борьбы была захвачена в Шалоне монахиня Герберга, сестра одного из виднейших сторонников Юдифи Герберга была обвинена в малефиции и венефиции, т. е. в учинении ущерба и яда, и была брошена в реку Саону.
Этот вид наказания колдуний стал распространяться в IX веке, и его старался применить к своей жене Тейтберге император Лотар II, обвиняя Тейтбергу в том, что он из-за колдовства не может исполнять супружеских обязанностей. Лотар II нашёл поддержку со стороны архиепископов Трира и Кёльна и епископа Меца оказалось, однако, что Тейтберга тут совершенно не при чём: императорская болезнь была вызвана его любовницей Вальдрадой, надеявшейся расторгнуть этим путём брак Лотара с Тейтбергой. Вальдрада должна была пострадать за своё коварство. В смерти в 899 г. сравнительно молодого короля Арнульфа также видели коварство колдунов: король был во цвете лет, и казалось, что участие в его смерти злой силы бесспорно. Какой-то приближённый короля был казнён, другой бежал, а настоящая виновница преступления – Рудпург была подвергнута пытке под её тяжестью она созналась и была повешена в Айблинге.
В XI веке число колдовских историй, доходивших до суда, значительно увеличилось одновременно с этим колдовские случаи единолично подавлялись сильными мира сего, не доводившими их до светского или духовного суда. Так, например, с трирским архиепископом Поппо в 1016 г. произошло следующее: он заказал одной монахине изготовить ему пару сапог. Так как Поппо сильно нравился монахине, то она околдовала сапоги, которые вызывали сильную страсть к монахине у тех, которые надевали эти сапоги. Как только Поппо надел сапоги, он почувствовал необыкновенную страсть к монахине и догадался, что с сапогами творится что-то неладное он тогда предложил эти сапоги нескольким знакомым, которые тоже тут же воспылали страстью к этой монахине. Дьявольское наваждение было бесспорно, и Поппо разогнал всех монахинь монастыря Пфальцеля, не разбирая правых и виновных. За эту скоропалительность Поппо нажил гнев бога и должен был отправиться в Иерусалим, чтобы искупить свой поступок.
Аналогичный случай колдовства имел место в отношении кёльнского архиепископа в 1075 г. заподозренная колдунья была сброшена с высокой городской стены. Такое же наказание постигло в Ангулеме колдунью, которую обвиняли в учинении ужасной болезни графу Вильгельму. Под пыткой колдунья отрицала свою вину поединок, установленный для выявления её преступления, не дал определённого результата, и Вильгельм склонён был считать её невиновной однако, после его смерти говорили, что женщина эта околдовала глиняные фигуры, и сын Вильгельма, граф Алдуин, подверг её казни, не обращаясь к суду. В 1090 г. в Фрейзинге, из-за конфликта с епископом, суд некоторое время совершенно бездействовал, и заподозренные в колдовстве три женщины были подвергнуты толпой испытанию водой. Испытание не дало положительных результатов и женщин подвергли испытанию плетьми. Под пыткой все трое отрицали свою вину, но слухи о коварстве преступниц взбудоражили жителей не только Фрейзинга, но его окрестностей женщины вторично подверглись наказанию плетьми, и, в конце концов, их живьём сожгли на берегу реки Изара. Подобный же суд Линча, но в малом размере, совершили дворовые люди графа Фландрии в 1128 г. граф однажды перешёл речку Дейль под Лиллем, какая-то женщина брызгнула на него водой, и он заболел сердцем и внутренностями. Граф вскоре умер, и его люди решили, что вода была волшебной. Женщину сожгли на костре. В Генте народная масса истязала в том же году одну колдунью и носила по городу её желудок в Бове в это время, наоборот, над колдуньей был совершён настоящий суд, в котором приняли участие как городское правление, так и духовенство. Колдунью сожгли на костре при торжественной обстановке. В Зоэсте около этого времени был сожжён молодой священник, как зловредитель и маг: его обвиняла в колдовстве красивая женщина, которой он, после долгих безуспешных попыток, овладел с помощью колдовских средств. Таковы некоторые случаи из колдовской практики до XIII века они свидетельствуют о том, что светские суды выносили нередко смертные приговоры колдунам даже в том случае, когда ущерба налицо не было и когда всё преступление сводилось к предполагаемому вызову смерти или болезни. Церковь не отставала от светского суда и пользовалась его услугами точно также и народная расправа жестоко мстила мнимым преступникам но важно то, что в большинстве случаев говорилось о малефиках (зловредителях) и людей жгли и убивали не как еретиков, а как преступников, хотя церковь и подчёркивала греховную связь этих преступлений с идолопоклонством, с подчинением людей тёмной власти сатаны, дьявола, демонов.
В связи с развитием средиземноморской торговли и появлением торговой буржуазии в южной Франции и северной Италии началось направленное против церкви движение. Это движение уже в XI веке приняло широкие размеры. Во главе его зачастую стояла торговая буржуазия, недовольная тем, что церковь стесняла её размах и конкурировала с ней там, где церковь сама начала торговать. К этому движению вскоре примкнули городская мелкота и крестьянство, разоряемые и возмущённые церковной десятиной и всяческими иными поборами, ложившимися на крестьянство тем более тяжело, что сравнительно бурное развитие торговли выбивало из колеи множество трудящихся элементов, превращавшихся в безземельных и не находивших применения своему труду в городе, где отсутствовала промышленность и где торговля требовала небольшого количества человеческих рук. Это народное движение, руководимое торговой буржуазией, но опиравшееся на крестьян и ремесленников, церковь назвала еретическим, окрестив его сторонников именем катаров. К этому антицерковному движению присоединилась и значительная часть землевладельческой аристократии, ненавидевшая церковь за её обширные владения. Так, огромное большинство замков между городами Тулузой и Кастельнодари были населены к концу XII века и началу XIII века катарами или лицами, им сочувствующими. В Монтескьё в 1215 г. почти всё дворянство находилось под влиянием катарского священника де Ла-Мота. То же имело место в Монжискаре. Дворяне из катар нередко захватывали у монастырей и церквей их имущество под предлогом, что церковь должна жить не в роскоши, а в нищете и бедности. Папа Целестин III в 1196 г. горько жаловался на то, что земельная аристократия ограбила монастырь Сен-Жиль. Архиепископ Нарбонны ставил в вину аристократической семье Ниор её грабительские замашки в отношении ряда церквей и монастырей. Особенно широкие размеры катарство приняло среди сеньоров в Фуа, Тулузе, Каркасоне, Логарэ и т. д. недаром папство утверждало, что весь Верхний Лангедок охвачен ересью, и когда на юге Франции была введена инквизиция, на кострах её было сожжено немало и аристократов. Характерно, что земельная аристократия оказалась гораздо трусливее, чем буржуазия, ремесленники и крестьяне. После первых же свирепых деяний инквизиции явилась с покаянием аристократия, которая лишь на первых порах, преимущественно до введения инквизиции, широко и открыто выступала против жадной и лопающейся от богатства церкви.
Помимо юга Франции катарство нашло последователей и в северной Италии, где действовали те же экономические факторы, что и в Лангедоке. Кроме того, в Италии на антицерковное настроение влиял и политический момент. Враги светской власти папы не хотели подчиняться Риму и стремились либо к независимости, к созданию в северной Италии ряда маленьких государств, либо, если независимость была невозможна, к усилению императорской власти за счёт папской.
Как всякая ересь, катарство подлежало в первую очередь церковному суду, приговоры которого до XI века, до появления катарства, часто ограничивались духовными наказаниями, как-то: епитимией, временным отлучением от церкви, иногда пожизненным, не дававшим возможности получить причастие даже на смертном одре. Правда, церковь время от времени побуждала светские суды выказывать свою благочестивую суровость (pius rigor) в отношении еретиков и применять к ним смертную казнь, и государственные суды покорно подчинялись этому требованию. Но такие обращения носили скорее эпизодический характер, и лишь с появлением катаров церковь потребовала, чтобы все суды, безразлично духовные или светские, встали на защиту попираемой церкви и во имя истребления ереси заклинала весь христианский мир не останавливаться ни перед чем и широко применять всю мощь своей карающей власти. Так как в катарской ереси были налицо элементы, сближавшие её будто бы с колдовством, ибо катары превозносили силу дьявола и приписывали ему господство над материальным миром, то карательные органы решили подвергать катаров тем наказаниям, каким они подвергали наиболее закоренелых колдунов, зловредителей. И в 1022 г. в Орлеане была, по распоряжению французского короля, сожжена первая партия катаров. Выбор именно этого вида наказания мотивировался тем, что сожжение – наиболее болезненное наказание и что оно уничтожает без остатка преступника-еретика. Вслед за орлеанским сожжением запылали костры в Тулузе, Лиможе, Монтефорте, Аррасе и других местах. Энергичная деятельность светских и церковных судов привела к загону катарской ереси в подполье. Но процесс разложения феодального и натурального хозяйства продолжался народное недовольство усиливалось, крепла торговая буржуазия, учащались её столкновения с церковью, и противоречия общественной жизни выливались в форму религиозного брожения – рядом с катарством, начавшим постепенно сходить со сцены, появилось близкое ему по духу движение вальденцев.
По своему размаху вальденство было гораздо обширнее катарства – настолько, насколько XIII век значительно дальше ушёл в своём развитии, предшествовавшего ему века, тем более, что крестовые походы ускоряли темп общественной жизни, и Европа за одно столетие пережила больше, чем переживала обычно за два или три столетия. Вальденство стало представлять серьёзную опасность для церкви, и последняя решила напрячь все свои силы для борьбы с этой новой ересью. Церковные суды в глазах папы считались недостаточно сильным орудием для искоренения этой страшной опасности были объявлены внутренние крестовые походы, а затем была введена и инквизиция.
Инквизиция должна была вырвать из Европы жало ереси. Но есть ли колдовство – ересь? Ведь ересь характеризуется, во-первых, ошибкой в мышлении (error in ratione), a, во-вторых, упорством (pertinacia) в этой ошибке. Но ведь колдун, веря в дьявола, не совершает ошибки в мышлении, ибо дьявол действительно существует, и упорство колдуна не может быть еретическим, так как он упорствует не в ошибке, а в том, что фактически подтверждается и церковью, и всеми её авторитетами. Правда, еретиком называется всякий вообще, кто либо рождает ложные или новые мысли, либо следует им (falsas vel novas opiniones gignit vel sequitur). Но ведь колдун не рождает ни ложных, ни новых мыслей – и казалось, что все виды колдовства, которое так трудно подогнать под ересь, останутся вне сферы компетенции инквизиционных судов.
И действительно, когда известный своей жестокостью доминиканец-инквизитор Бернард из Ко, прозванный Молотом еретиков, открыл в 1245 году еретическое гнездо в местечке Лемас Сен-Пюэль (между Тулузой и Каркасоном) и привлёк к своему трибуналу в качестве полусвидетелей-полупреступников поголовно всё население местечка, он не счёл, в качестве инквизитора, возможным возбудить дело против какой-то колдуньи, заявившей, что она околдовала одежду, пояс и сандалии своих соседок, чтобы предохранить их от всех болезней. Точно так же нет почти никаких указаний на колдовских преступников в тех 5600 процессах, какие были возбуждены этим же Бернардом из Ко, хотя он действовал в том районе, который в XIII веке насчитывал немалое количество колдуний и колдунов. И тулузский инквизитор Бернард Ги, действовавший в начале XIV века, не упоминает в своих 600 процессах ни одного колдуна. Правда, это число процессов не охватывает всей деятельности Бернарда Ги но ничто не наводит на мысль о том, что в неопубликованных процессах этого инквизитора может оказаться более или менее значительное число колдовских дел. По-видимому, инквизиторы не считали колдовство ересью, подлежащей преследованию инквизицией, и в течение 60-70 лет с момента учреждения инквизиции обычно оставляли колдунов во власти епископских и светских судов. Однако, постепенно мысль о тесной связи между колдовством и ересью начинает проникать в церковную среду, и всё настойчивее выдвигается необходимость включить колдовство в сферу деятельности инквизиции и отождествить колдунов с еретиками, в частности, с катарами и вальденцами.
|
|
| |
]
