Воин великой тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) - Страница 3

[

]

Страница 3 из 3 « 1 2 3
Модератор форума: Хмурая_сова

Пабы Хогсмита » Паб "ТРИ МЕТЛЫ" » ВОЛШЕБНАЯ БИБЛИОТЕКА » Воин великой тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) (Ник Перумов)

Воин великой тьмы (Книга Арьяты и Трогвара)

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:07 | Сообщение # 31

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *

Красный замок ожил. Держа в руках ключи, Трогвар замер, прислушиваясь к накатывающейся откуда-то снизу волне разнообразных звуков, совершенно непохожих на те, что он слышал в мире Людей, и невыразимых никакими буквами известного ему алфавита Не то плач, не то смех, не то скрежет, не то ворчание, не то бульканье, не то курлыканье… И еще он ощутил, как в беззвучном хохоте затрясся сам Замок, словно радуясь окончанию долгого, очень долгого ожидания. Вздрогнули стены, перекрытия, фундаменты. На миг Трогвару показалось, что он видит — сквозь толщу камня — уходящий в неведомые глубины прямо под главной башней Замка бездонный провал; и в этом провале тоже что-то двигалось, жило и переливалось… Сила исходила оттуда, великая и непонятная; нечеловеческая, она заставляла быстро забыть привычный мир.

Так Трогвар сделался Хозяином Замка Старого Дракона, и начал он, как и полагалось, с обхода своих владений. От раны в плече после стараний Гормли остался лишь небольшой круглый шрам. В сопровождении привратника Трогвар шел по коридорам, спускался и поднимался по лестницам, отпирал двери, запоминал потайные рычаги хитроумных ловушек, устроенных здесь прежними владельцами на каждом шагу, проходил просторными залами и укромными каморками — но прежде всего, конечно же, он отправился в библиотеку.

Его взору открылось огромное полутемное помещение, с порога показавшееся бесконечным. Можно было только удивляться, как строители ухитрились втиснуть такую громаду в сравнительно небольшое кольцо внешних стен. И стоило Трогвару наугад взять с полки и открыть покрытый вековой пылью фолиант, как он тотчас же забыл обо всем. Так манившая его прежде библиотека Владычицы казалась детской забавой по сравнению с этим необъятным хранилищем Знаний. Десятки, сотни языков; подробнейшие исторические своды; карты древних королевств с отмеченными местами зарытых их правителями кладов; груды, неоглядные груды эльфийских хроник времен Сотворения, уходивших в прошлое куда дальше начала Восстания Ракота, описывавших иные, Древние Поколения Истинных Магов, их деяния и войны… И конечно же, здесь главенствовала Магия. Труды всех сколько-нибудь видных чародеев Мира, и Смертных, и Бессмертных, и Людей, и Эльфов, и Гномов, и даже Истинных Магов; описания всех ведомых магических систем, начиная с хорошо известной классической волшбы Истинных Магов; Стихийная Магия, Магия Лунного Зверя, Магия Драконов Времени, Магия Древних Богов, Магия Троллей — иначе Медленной воды, и так далее и тому подобное. Великие и малые заклятия, сложнейшие законы их сотворения, Звездная Магия, астрология, алхимия, Магия Элементов Земли, Эльфийская Магия, иначе магия Бессмертия.

Все четыре Источника силы — Свет (точнее, Молодые Боги и их последователи), Тьма, ныне получившая олицетворение в Ракоте, Восставшем Маге, Хаос, что был допрежь всего и из чего Творец, создатель Молодых Богов, сотворил Сущее (когда-то Владыки Хаоса были безраздельными хозяевами пространства Мира, а потом Творец отогнал их куда-то за призрачную границу Упорядоченного); и, наконец, двое всесильных братьев, третья сила, Великий Орлангур и Великий Демогоргон, Дух Познания, Абсолютный Разум и Соборный Дух Сферы Миров.

Тут было все. Даже в самых смелых своих мечтах не мог вообразить Трогвар, что в его руках окажется такое богатство. Но как разобраться в нем? Он остановился в нерешительности, рассеянно обводя взглядом бесконечные ряды толстых томов, — и внезапно услыхал Голос. Холодный и бесстрастный, он шел отовсюду и ниоткуда, и от него было Не скрыться и не убежать; хриплый и низкий, как древняя боевая труба; полный горькой памятью тяжких разочарований и не смирившийся с ними; исполненный внутренней силой и оттого пугающий. Гормли поспешно склонился в низком поклоне при первых же его звуках, чуть ли не силой принудив Трогвара последовать его примеру.

— Старый Хозяин! — прошептал привратник, его лицо побелело. — Стой и слушай!

— Привет тебе, дернувший вступить в древнюю обитель свободного знания! Я, бывший здесь прежде, беру тебя в ученики — ведь именно за этим ты шел сюда? Нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь заменить меня, сохраняя и приумножая накопленное. Вскоре ты сможешь извлекать из мира угодные тебе наслаждения, это поможет тебе на трудном пути хранителя Замка. Мой голос будет направлять тебя на долгом и многотрудном пути, и лишь когда я умолкну, ты сможешь предать мое тело земле. А теперь ты должен открыть Книгу Мертвых и слушать меня…

И Трогвар исчез. Исчезла его память, исчезло зрение, исчезла мысль; остались лишь страницы старой книги да неотвязный Голос в ушах. Гормли бесшумно вышел, а мертвый маг продолжал говорить, строки непонятных знаков, составленных из изломанных, точно в муке, линий, расплывались, их смысл внезапно становился понятным, перед внутренним взором Трогвара медленно проплывали образы невообразимо древних заклятий, могучих и необорных, заклятий ветра и дождя, огня и тумана, волны и пыли; и законы их применения, и способы умножения их силы; и обращения к Восставшему, который может придать твоим словам еще большее могущество…

Трогвар очнулся внезапно, толчком, и последнее, что он услыхал от своего жутковатого учителя, было:

— Теперь ты должен взяться за Замок! Ему негоже стоять в таком небрежении, он должен внушать окрестным землям почтение и страх! Ты не должен подвести меня в этом; пусть гордые властители окрестных царств склоняются перед тобой, как до этого они склонялись передо мной. Пусть матери пугают детей твоим именем, как когда-то пугали моим! Пока отдохни, а завтра мы займемся новыми заклинаниями…

И понеслись дни, сливаясь в неразличимую круговерть. С утра до поздней ночи Трогвар листал пожелтевшие страницы, слушая объяснения учителя, или же просто погружался в глубокую полудремь-полуявь, следя за развертывающимися перед ним причудливыми видениями, сотканными для него мертвым магом. И стоило Крылатому Псу пожелать для себя чего-нибудь, как тотчас же наготове оказывался услужливый и расторопный Гормли.

Все четыре Источника силы — Свет (точнее, Молодые Боги и их последователи), Тьма, ныне получившая олицетворение в Ракоте, Восставшем Маге, Хаос, что был допрежь всего и из чего Творец, создатель Молодых Богов, сотворил Сущее (когда-то Владыки Хаоса были безраздельными хозяевами пространства Мира, а потом Творец отогнал их куда-то за призрачную границу Упорядоченного); и, наконец, двое всесильных братьев, третья сила, Великий Орлангур и Великий Демогоргон, Дух Познания, Абсолютный Разум и Соборный Дух Сферы Миров.

Тут было все. Даже в самых смелых своих мечтах не мог вообразить Трогвар, что в его руках окажется такое богатство. Но как разобраться в нем? Он остановился в нерешительности, рассеянно обводя взглядом бесконечные ряды толстых томов, — и внезапно услыхал Голос. Холодный и бесстрастный, он шел отовсюду и ниоткуда, и от него было не скрыться и не убежать; хриплый и низкий, как древняя боевая труба; полный горькой памятью тяжких разочарований и не смирившийся с ними; исполненный внутренней силой и оттого пугающий. Гормли поспешно склонился в низком поклоне при первых же его звуках, чуть ли не силой принудив Трогвара последовать его примеру.

— Старый Хозяин! — прошептал привратник, его лицо побелело. — Стой и слушай!

— Привет тебе, дернувший вступить в древнюю обитель свободного знания! Я, бывший здесь прежде, беру тебя в ученики — ведь именно за этим ты шел сюда? Нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем ты сможешь заменить меня, сохраняя и приумножая накопленное. Вскоре ты сможешь извлекать из мира угодные тебе наслаждения, это поможет тебе на трудном пути хранителя Замка Мой голос будет направлять тебя на долгом и многотрудном пути, и лишь когда я умолкну, ты сможешь предать мое тело земле. Л теперь ты должен открыть Книгу Мертвых и слушать меня…

И Трогвар исчез. Исчезла его память, исчезло зрение, исчезла мысль; остались лишь страницы старой книги да неотвязный Голос в ушах. Гормли бесшумно вышел, а мертвый маг продолжал говорить, строки непонятных знаков, составленных из изломанных, точно в муке, линий, расплывались, их смысл внезапно становился понятным, перед внутренним взором Трогвара медленно проплывали образы невообразимо древних заклятий, могучих и необорных, заклятий ветра и дождя, огня и тумана, волны и пыли; и законы их применения, и способы умножения их силы; и обращения к Восставшему, который может придать твоим словам еще большее могущество…

Трогвар очнулся внезапно, толчком, и последнее, что он услыхал от своего жутковатого учителя, было:

— Теперь ты должен взяться за Замок! Ему негоже стоять в таком небрежении, он должен внушать окрестным землям почтение и страх! Ты не должен подвести меня в этом; пусть гордые властители окрестных царств склоняются перед тобой, как до этого они склонялись передо мной. Пусть матери пугают детей твоим именем, как когда-то пугали моим! Пока отдохни, а завтра мы займемся новыми заклинаниями…

И понеслись дни, сливаясь в неразличимую круговерть. С утра до поздней ночи Трогвар листал пожелтевшие страницы, слушая объяснения учителя, или же просто погружался в глубокую полудремь-полуявь, следя за развертывающимися перед ним причудливыми видениями, сотканными для него мертвым магом. И стоило Крылатому Псу пожелать для себя чего-нибудь, как тотчас же наготове оказывался услужливый и расторопный Гормли.

Постепенно двор Замка стал заполняться новыми слугами Трогвара, вызванными из бездн других Миров Великой Сферы его новым знанием. Под землей — толковал ему старый маг — есть еще множество обитаемых пространств, тянущихся бесконечной чередой вплоть до загадочного Дна Миров, и эти пространства населяют разнообразные и зачастую очень полезные существа. Нужно только уметь открыть им дорогу да понимать, как можно зачаровать их.

Бойкие мохнатые зверюшки, всего трех футов росту, оказались отменными домашними прислужниками; их ловкие руки-лапы с семью снабженными острыми коготками пальцами умели, казалось, все. Смышленые их мордочки напоминали Трогвару тряпичные детские игрушки. У ворот появились здоровенные клыкастые псы с осла величиной; в сырых подвалах свили гнезда змеи, в сухих обосновались и вовсе ни на что не похожие существа, размером с кошку, крылатые, умеющие ткать и готовить; холсты у них получались первосортные… Много было и иных, ползающих, бегающих, летающих, подсматривающих, подслушивающих, кусающихся, душащих, плюющихся отравленными иглами; были дозорные и носильщики, воины и землекопы…. Ну и, конечно же, дракон. Какой же уважающий себя колдовской Замок может обойтись без собственного дракона! Почерпнутыми из книг и слов учителя заклинаниями, перетолкованными на свой лад, он открыл ворота в населенный драконами мир и, зачарованный, не мог отвести взгляд от величественного полета крылатых исполинов. Приручить какого-либо из них оказалось куда как непросто, несмотря на всю магию, ибо драконы, как оказалось, обладают прескверным, сварливым и донельзя капризным характером, прожорливы, коварны, свирепы и обожают живую добычу, так что их даже долго кормить, скажем, просто мясом нельзя — заболеют; непременно нужна теплая кровь жертвы.

Однако теперь броня Гротмога мирно поблескивала на солнце — дракон дремал на широкой и прочной крыше одного из сараев, а Трогвар в задумчивости наблюдал за причудливой игрой подкожных огоньков на шипастой спине чудовища. Учитель завершил первую часть уроков с Крылатым Псом, и мертвый маг остался доволен своим учеником: не так-то просто первому попавшемуся встречному привить навыки колдовства, Трогвар же схватывал все на диво быстро. Простому смертному не проскользнуть мимо рушащихся на него со всех сторон глыб повседневности, он не в состоянии прийти к внутреннему молчанию, не может отпустить на волю свои мысли и чувства, понять, где проходит едва различимая тропка к тайникам древних сил; он не ведает, как замкнуть эти силы на себя, уподобившись пауку в самой середине незримой ловчей сети.

Крылатым Псом очень некстати овладели воспоминания. Трогвар неподвижно застыл у открытого окна, бездумно глядя на изумрудно-зеленую с золотистыми прожилками спину своего дракона…

До сего времени — а он провел в Замке уже три месяца — Трогвару удавалось удержать себя от скатывания к болезненным и, следовательно, бесполезным тайникам собственной памяти. Имя Атора уже не вызывало прежней жгучей ненависти, накатывающей подобно острой боли; образ Владычицы потускнел и расплылся. Трогвар знал, что его жестоко и гнусно обманули, что обманут был скорее всего весь народ Халлана; он уже начал нащупывать пути к потайным заклятиям, распростершимся незримым занавесом над Халланскими землями. Однако теперь ему уже не хотелось просто отомстить за свои поруганные чувства — нужно было понять, что же в действительности произошло тогда, семнадцать лет тому назад, каким же образом Владычице в действительности удалось взойти на престол? Ответ на этот вопрос Трогвару предстояло найти самому, письменных свидетельств этих дней не нашлось и в библиотеке Замка. Да и откуда было им взяться, если прежний Хозяин пролежал мертвым незнамо сколько столетий?

Но для этого ему предстояло освоить еще не одно сверхсложное заклятие, научиться сплетать воедино капризные и опасные магические одушевленные силы. Трогвар с удвоенным старанием налег на учебу. Мертвый маг был доволен им — они продвигались вперед очень быстро.

— У тебя поистине большие способности, сын мой, — частенько говаривал учитель, после того как Крылатый Пес играючи справлялся с очередной заковыристой колдовской головоломкой.

Тем временем незаметно миновала осень, пришла мягкая и дождливая южная зима. Красный замок разительно преобразился. Теперь он напоминал со стороны развороченный муравейник. Многочисленные слуги Трогвара постоянно сновали взад-вперед, стараясь побыстрее исполнить приказы требовательного Хозяина, — Трогвар был строг и не спускал провинностей. Однако куда больше, чем Крылатого Пса, обитатели Замка боялись сурового Гормли — тот сам сворачивал головы нерадивым.

В декабре наконец выпал легкий снежок. При виде тонкого белого покрывала, накинутого на двор и крыши, Трогвар не смог удержаться от вздоха — он ведь обещал лесным гномам вернуться… и не сдержал слова. Хотя кем бы он стал тогда? Жалкой куклой, марионеткой в руках Владычицы и ее любимчика! Здесь он по крайней мере смог подняться над серой повседневностью, обрести знания и силы, каких никогда бы не добился в Халлане. Нет! Все обернулось к лучшему, твердил себе Трогвар. Вскоре он уже с усмешкой вспоминал собственные чувства, когда увидел свою обожаемую Владычицу в объятиях простого смертного. Глупец, маленький наивный глупец! Да какое тебе дело до этих самозваных хозяев Халлана, управляющих им чародейством и волшебством! Пусть делают что хотят. Настанет время… мы разберемся во всем, и там будет видно. Но, во всяком случае, в покое я вас не оставлю.

— Каким образом можно заставить вновь предстать перед собой давно совершившиеся события? — не откладывая, спросил учителя Трогвар.

— О! Ты решил заглянуть в прошлое? Это можно, но очень трудно; даже я, признаюсь, ни разу не прибегал к этим заклятиям, хотя и знаю, как должно их строить. Но что тебе хотелось бы увидеть?

— Конец прежней династии Халланских королей.

— Что ж, время, наверное, было любопытным… Но всему свой черед. Эти чары пока опасны для тебя, но скоро, я думаю, и они станут тебе по плечу. Подожди!

„Учитель даже не удивился, что мне захотелось собственными глазами взглянуть на эти события, — подумал Трогвар. — Уж не ждал ли он от меня этого?!“

И вновь потянулись заполненные до предела дни. Трогвар совершенно не помнил, что когда-то он любил и веселую компанию сверстников, и немудреные их развлечения. Он не забывал, конечно же, упражняться с мечами и иным оружием, однако обо всех прочих простых человеческих радостях он и думать забыл. Прошлое подернулось туманом, он видел перед собой лишь бесконечные вереницы еще не прочитанных томов, океаны еще не раскрывших свои тайны пожелтевших страниц. До чего же мелка все-таки обычная человеческая жизнь! Круг привычных, набивших оскомину домашних дел и забот, вечный круговорот рождения, взросления и смерти, мелкие страсти, никчемные дела… Даже править такими ничтожными существами донельзя, должно быть, скучно; это занятие скорее всего подойдет для тех, кто любил в детстве мучить котят и отрубать головы щенкам для развлечения…

А может быть, он не прав? Может, именно в таких, как он, нуждается это несчастное слепое стадо, не способное даже зажечь огонь от собственного внутреннего пламени? Может, судьба, рок таких, как он, — пасти так и не проснувшихся своих младших братьев, потешающихся своими ничтожными игрушками и не думающих об опасности многотрудного пути по тонкому льду над будущим там, в черной глубине мира, слепыми и кровожадными волшебными силами, враждебными всему живому?..

Трогвар в который уже раз и так и эдак поворачивал, точно камни, одни и те же аргументы и никак не мог прийти к какому-то решению. А учитель тем временем все настойчивее и настойчивее начинал расспрашивать, чем собирается заняться его ученик после того, как полностью войдет в права Хозяина Замка Старого Дракона. Трогвар кое-как уклонялся от конкретных ответов, однако чувствовал, что долго так продолжаться не может.

— Для того чтобы решить, что делать дальше, мне непременно надо заглянуть в прошлое, — наконец заявил он мертвому магу.

— Совершенно правильно, мой мальчик! — неожиданно услыхал в ответ Крылатый Пес. — Без понимания прошлого не поймешь настоящего и уж точно не сможешь решить, что станешь делать с будущим! Не беспокойся, тебе уже осталось не так много Скоро ты сам сможешь сплести нужное заклятие, и не только сплести, но и удержать достаточно долго в узде питающие его силы. А потом, после того как ты узнаешь все, что захочешь, мы вернемся к этому разговору…

Миновал Новый год, Трогвар и Гормли отметили его вдвоем роскошным праздничным обедом. Крылатый Пес отродясь не едал таких изысканных яств, все они, как одно, совершенно незнакомые. Привратник, посмеиваясь, называл их Трогвару, однако вычурные заморские наименования ничего не говорили выросшему на скудных казенных харчах ученику Школы Меча.

Прошли в непрерывных, неустанных трудах январь и февраль. Подступал март, растаяли даже те невеликие сугробы, что успели скопиться в тенистых местах под стенами Замка; миновал уже почти год, как Трогвар покинул халланскую столицу.

Он старался ничем не привлекать к себе внимания. Он ни разу не пустил в ход заклятие далековидения, подавив в себе соблазн заглянуть во дворец Владычицы. Нельзя было рисковать. Владычица сведуща в магии и, уж конечно же, заметит столь неприкрытое вторжение чужого взора. Потом, потом, когда он станет искуснее…

— Учитель, но почему же они не преследовали меня и не попытались взять Красный замок? — как-то задал давно мучивший его вопрос Трогвар.

Он и в самом деле не мог объяснить этого. Теперь он хорошо знал, каким образом можно отыскать человека по его астральному следу. Если Атор не щадил своих воинов для поимки его, Трогвара, то отчего же не была пущена в ход магия? Ведь от Замка до халланской границы рукой подать. Что стоило бы прислать сюда несколько сот гвардейцев Атора? Трогвар очень сомневался, что в конце прошлого лета и прошлой осени он смог бы оказать хоть какой-то серьезный отпор. Сейчас, когда у него под рукою всегда есть дракон и еще кое-какие милые создания, осада Красного замка, конечно же, обойдется врагу недешево… и тем удивительнее, что ему так легко дали уйти.

— Видишь ли, — зарокотал в ответ мертвый маг, — не так-то легко выследить даже в Астрале опытного чародея; когда тебе пришлось бежать из Халлана, ты еще не был таким, но все твои немалые силы были неосознанно направлены именно на то, чтобы замести следы. Я и Гормли, мы помогли тебе, конечно, не скрою; однако главную часть работы ты сделал сам. Враги просто-напросто потеряли тебя да так и не смогли отыскать.

— И они что, успокоились на этом? Пусть они не видели, как я вхожу в ворота Красного замка, но уж продолжить погоню они бы могли? Какой смысл гнать меня через весь Халлан, чтобы потом дать мне преспокойно уйти куда глаза глядят?

— Конечно, ты рассуждаешь здраво, — согласился учитель. — Я бы на месте твоих преследователей тоже поступил бы точно так же. Но что бы ты сказал, если бы они считали тебя мертвым?

— Мертвым? — Трогвар даже поперхнулся от неожиданности. — Учитель, вы хотите сказать…

— Ну разумеется, — с легким оттенком самодовольства изрек мертвый маг. — Это ж всем известно: самый надежный способ спрятать беглеца — сделать так, чтобы его не искали. И мы с Гормли попросту подкинули им твое мертвое тело Быстро сотворили гомункулуса… и дело сделано! Они поверили, и Атор, и даже эта хваленая Владычица! Ты для них мертв, — маг хихикнул, — а мертвых преступников уже, поверь, не разыскивают!

— Почему же ты не сказал мне этого раньше, о учитель? — поразился Трогвар.

— Ну, во-первых, ты не спрашивал, а во-вторых, это было необходимо для тебя самого. Ты делал поразительные успехи в боевой магии, потому что все время неосознанно готовился отразить штурм. Право же, я досадую, что ты задал этот вопрос, — небось станешь теперь отлынивать!..

Трогвар облегченно рассмеялся:

— Отлынивать? И это после того, как вы дважды спасли меня? Да никогда, ни за что, учитель!..

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:07 | Сообщение # 32

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ГЛАВА XXVI

— Ну, мой мальчик, теперь, я думаю, ты уже готов к тому, чтобы самому сплести заклятие, которое откроет для тебя картины прошлого, — высокопарно произнес мертвый маг в один из последних дней мая. — Время пришло!

— Когда позволено мне будет приступить, о учитель? — почтительно осведомился Трогвар. — Я могу начать немедленно. Звезды мне благоприятствуют.

— Да, звезды благоприятствуют… — эхом откликнулся маг. — Сегодня нам предстоит необыкновенная, решающая ночь. Твое прошлое скрывает слишком много покровов, и от этого ты мучаешься неизвестностью. Эти покровы пришла пора сдернуть. Приступай немедленно.

Необыкновенная, решающая ночь… Трогвар ни разу не слышал от наставника подобных слов.

День прошел в непрерывных хлопотах. Следовало приготовить множество необходимых ингредиентов: оживление прошлого требовало заклятий из арсенала Предметной Магии, той самой, для которой нужны так называемые волшебные камни, травы, другие вещи, вроде черепа новорожденного дракона или пера из крыла птицы-феникса. Великое множество подобных магических аксессуаров хранилось в кладовых Красного замка, и лишь Гормли с его необъятной памятью мог помнить, где находится каждый из них.

Кусочек плавника левиафана… оплавленный, черный осколок одной из великих Костей Земли… легчайший комочек пуха одного из двух орлов Ямбрена… и крошечное золотое зеркальце, по слухам, когда-то от скуки выплавленное самим Ямертом, хозяином Солнечного Света — воплощения всех Четырех Стихий.

Пыхтя, начертить на полу заклинательного покоя в главной замковой башне знаменитую пентаграмму, очень похожую на те, что использовались многими из Нижних Миров Великой Сферы; однако в выписанной Трогваром четыре луча были направлены по всем четырем сторонам света, а пятый изображался идущим через воздух к заветному темно-зеленому камню, когда-то самолично созданному основателем Замка, Старым Драконом, и до сих пор хранящему немалую толику его древней силы.

В вершину каждого из четырех нарисованных на полу лучей положить по одному из приготовленных предметов — плавник к востоку, осколок кости к югу, комок пуха к западу и зеркальце к северу, самому же встать в вершину пятого, проведенного по воздуху луча.

Стоя там, снять одежды; омыться заранее приготовленной талой водой, только-только доставленной с горных ледников; натереться благоуханными бальзамами из масел далеких душистых пальм Южного Континента — масел, собранных в строго высчитанные, раз в столетие случающиеся дни, когда деревья эти впитывают в себя всю щедро расточаемую Ялини силу, — одни они из всех зеленых растущих созданий способны отдавать другим царственный дар богини.

Прочесть… произнести… воззвать… и проделать еще немерено скучных ритуальных действий, прежде чем окончательно померкнет день и великая ночь властно заглянет в окна. Пусть к тому времени и ноги, и спина затекли и онемели от неподвижности, пусть смертельно хочется пить — когда угасает последний солнечный луч и Тьма до времени становится полновластной хозяйкой земных пределов, тогда откроется дверь, в заклинательный покой осторожно, бочком, протиснется Гормли и встанет у северного луча пентаграммы. Встанет, кинет один быстрый взгляд на Трогвара — можно ли начинать? — и, получив утвердительный кивок Крылатого Пса, осторожно откроет сложенные до этого коробочкой ладони.

И вспыхнет свет, тонкий язычок живого, но холодного пламени забьется на заскорузлой, бугрящейся мозолями руке привратника. Он осторожно склонится над золотым зеркальцем, отраженный полированным металлом луч упадет на плавник левиафана… и тогда начнутся настоящие превращения.

И все произошло именно так, как и представлял себе Трогвар. Не знал он одного — каким путем пойдет магический луч, отразившись от солнечного зеркальца. Символу какой из трех оставшихся стихий выпадет стать проводником Трогвара в мир давно ушедшего прошлого. Здесь крылось также и предсказание: орлиный пух, знак Воздуха, предвещал удачу и легкость, морской плавник — туманность и запутанность предстоящих видений, ну а осколок Земной Кости мог предвещать трагедию и смерть…

Гормли медленно развел сложенные коробочкой ладони. На заскорузлой, бугрящейся мозолями руке привратника затрепетал живой лоскут необжигающего огня. Гормли осторожно наклонился над лежащим зеркальцем, приблизил к нему пламенный язычок…

Трогвар произнес первые слова Силы. Всю свою новообретенную за месяцы учения мощь он посылал вперед, навстречу неисчислимым ратям незримых Духов Света. Точно пастыри, должны были они сейчас собирать и гнать сюда, к зачарованной пентаграмме, все оставленные миром Большого Хьёрварда следы во Всеобщем Эфире.

Лучик света отразился от золотого зеркальца… и внезапно заметался, словно выбирая, на что указать. Пораженный Трогвар замер, не зная, что предпринять; ни о чем подобном они с учителем не говорили. Остолбенел и Гормли, а луч, внезапно растроившись, одновременно указал на все три символа стихий.

Пронесся тяжелый протяжный вздох, словно вырвавшийся из утробы самой Матери-Земли; все три символа стали овеществляться, превращаясь в странные подобия живых созданий.

— Не останавливайся! — крикнул замершему Трогвару Гормли. — Не останавливайся, иначе всем нам конец!

И Трогвар, заставив себя не обращать внимания на жуткие создания, что ползали каждое по своему углу луча, произнес вторые Слова Силы, отправляя навстречу Духам Света армию Духов Морской Стихии.

Луч от золотого зеркала больше не метался и не дрожал, неведомым образом делясь натрое, давая силы и пробуждая к жизни символы всех трех составляющих земной плоти. Что же будет, когда Трогвару придет черед спускаться в мир теней прошлого? Кто из троих Поводырей поведет его? Учитель, Учитель, что же ты молчишь?!

Ты должен справиться сам, — пришел неумолимый ответ. И вновь молчание, что страшнее самых черных пророчеств…

Третьи Слова Силы. Свет, Вода, к ним присоединился Воздух. А тем временем крошечный левиафанчик, гротескный орел размером с цыпленка и черная блестящая подземная змея мало-помалу все дальше и дальше выползали из своих углов, выказывая явное намерение сойтись в центре пентаграммы… Что случится тогда, Трогвар боялся даже предположить.

— Скорее! — не выдержал Гормли. — Слова, господин, третьи Слова!

Сил для произнесения очередной части заклятия было еще недостаточно, однако Трогвар рискнул, понимая, что ждать нельзя. Если Символы Стихий столкнутся здесь, на полу заклинательного покоя, то скорее всего от Красного замка не останется даже фундамента.

Четвертые Слова, заставили подчиниться воле Трогвара мириады Духов Земли. Тем временем над башней бушевал уже самый настоящий шторм. Легионы призрачных видений сталкивались и перемешивались, без порядка и очередности пригнанные сюда по слову нового Хозяина Замка Старого Дракона. Если немедленно не послать к ним Поводыря…

В окна плеснуло багровым. Последнее предупреждение — потоки магических энергий и без того свернуты в слишком гутой клубок, чтобы затягивать его еще больше.

— Последние Слова! — выкрикнул Гормли, его большой шишковатый череп уже лоснился от пота.

И Трогвар произнес их. Собственно, Словами они назывались лишь в силу давней традиции, когда все до единого заклинания колдунов были просто осмысленными выражениями или даже целыми фразами. Все давным-давно изменилось, Слово являло собой скорее уж очень сложный, многослойный образ, который никак не мог быть выражен на бумаге — он передавался только от учителя к ученику. Вот почему маги могли записать в свои книги лишь самые простые, описываемые обычными человеческими понятиями заклятия…

От последних Слов все вокруг и впрямь заходило ходуном. Бесформенные видения, хаос отражений угасших лучей и звуков всей мощью протекающей через Красный замок силы притягивался, прижимался к главной башне в тщетном ожидании Поводыря. Сам Трогвар, конечно, ничего не смог бы разобрать в том невообразимом и неописуемом сумбуре, что был приволочен ратью стихийных духов к ближним пределам его владений.

И тут трое Поводырей, три оживших символа, наконец встретились прямо посредине пентаграммы Гормли сдавленно простонал и упал на колени, Трогвара тоже пронзила мгновенная боль, от которой он едва не лишился сознания, злая и хищная боль, как будто неведомый призрак с размаху вонзил бесплотное копье в самую душу молодого колдуна…

— Держись! — грянул голос учителя.

А посреди заклинательного покоя вместо трех существ уже оставалось только одно, причудливо сочетавшее в себе змеиный хвост, крылья орла и тело левиафана. На Трогвара упал неподвижный взгляд выпуклых черных буркал, и создание медленно, вперевалку, потащилось к нему.

Трогвара била крупная дрожь, он чувствовал, что все чародейство пошло совсем не так, как он рассчитывал Вид этого страшилища, пусть и совсем небольшого, заставлял кровь леденеть в жилах. Что оно собирается с ним сделать?!

Орлиный клюв щелкнул возле самого запястья Трогвара, спустя мгновение острые змеиные зубы впились в кожу.

Крылатого Пса затрясло от омерзения, ему казалось, что по его жилам уже заструился смертный яд, медленный и холодный… Мир поплыл перед его глазами, а жуткая тварь, создание Трех Стихий, медленно ползло все выше и выше по его руке, подбираясь к горлу..

Все существо Трогвара, вся его человеческая память кричали об одном — отбрось этого вампира от себя, раздави, уничтожь его! И было очень трудно не поддаться искушению. Холодные омерзительные прикосновения твари вызывали неудержимые позывы к рвоте, Трогвар мало не терял сознания, лишь огромными усилиями воли удерживаясь на самом краю провала забвения.

А потом… потом стало совсем плохо, когда существо добралось наконец до жилы на шее Трогвара, неторопливо перекусило ее и стало жадно пить его кровь. Боль была такая, словно в тело вонзали раскаленные иглы; рассудок Трогвара угасал, еще немного — и он выпустил бы из-под своей власти все орды магических существ, созванных им к Красному замку. И тут он вдруг понял, что жуткий вампир все же стал его Поводырем: перед Крылатым Псом начали развертываться описанные раньше учителем сложные узоры, причудливые сочетания линий и красок, возвещая наконец упорядочивание прошлого и Превращение разрозненных образов в нечто доступное его пониманию.

И Трогвар увидел.

Он увидел дворец в Дайре, озаряемый мрачным светом бушующих где-то неподалеку пожаров. Увидел толпы угрюмых воинов, окружавших со всех сторон здание; Владычицу верхом на белом коне, въезжавшую в широко открытые городские ворота, а потом небольшую кучку бедно одетых людей, которые торопливо, озираясь, выбрались из какого-то потайного люка в стене дворца и крадучись направились к коновязи. Видение росло, он словно приближался к месту события, вскоре он уже мог различить лица беглецов. Они отвязали нескольких ослов, на одного из них мужчина навьючил поклажу, на другом устроил двух маленьких детей, на третьего села женщина с залитым слезами лицом, державшая в руках грудного младенца. Трогвар бросил взгляд на ребенка — и его продрал холод внезапного леденящего страха.

Среди беглецов он увидел и еще двоих — молодую девушку лет шестнадцати на вид, чье лицо отчего-то показалось ему знакомым, и мальчишку-подростка.

Беглецы, как быстро понял Трогвар, спасались от рыскавших повсюду воинов Владычицы. Им удалось незамеченными выскользнуть из города по подземному ходу, и они двинулись прочь от столицы, ни разу не оглянувшись.

Он проследил весь их многотрудный путь до города Нелласа; очень быстро ему стало ясно, что он видит бегство прежней королевской семьи.

А потом… Городские ворота, узкий проулок, невзрачный, малоприметный дом… И вдруг — хорошо знакомый голос Гормли!

Трогвар едва не вскрикнул. Так, значит, его привратник помогал скрыться последнему королю Халлана! Помогал — и ни разу не обмолвился об этом!

То, что увидел он дальше, уже знакомо читателю.

Магия ускоряла неторопливый бег времени, дни и месяцы сжимались до мгновений. И чем дальше, тем сильнее становилось сосущее чувство в груди, страх не страх, предчувствие не предчувствие, обреченность не обреченность, так, все вместе, — неужели этот младенец Трогвар, ради спасения которого один за другим гибли люди и чья совесть с самого начала вольно или невольно уже оказалась отягощена смертями и кровью, неужели этот младенец — он, нынешний Трогвар?!

Он готов был ногтями разорвать собственное горло, дать своему Поводырю еще сколько угодно собственной крови, осушить собственные вены ради того, чтобы сейчас же, немедленно, оказаться в своей комнате и сотворить заклятие, несложное заклятие, известное многим колдунам, которое делало видимым Наследный Королевский Знак Халлана на человеческом теле.

А безжалостное видение все продолжалось и продолжалось, койары тащили старого мага по имени Дор-Вейтарн в свои застенки, а младенца Трогвара бережно уносили в потайное место заботливые маленькие руки лесных гномов…

Арьята, принцесса Арьята, старшая сестра, вместе с молодым воином, в котором Трогвар с изумлением узнал Атора, насмерть билась в подземельях Черного Ордена и обращала во прах его когда-то гордую твердыню…

Призрачный Меч исчезал из руки принцессы в решительный момент боя, когда она уже занесла незримую смерть над головой самой Владычицы…

Тело старого Эммель-Зорага, одного из немногих, кто до конца сохранил верность законному государю, медленно валилось на снег, пронзенное стрелами…

Принцессу Арьяту грубо заталкивали в подземную камеру; не требовалось иметь семи пядей во лбу, чтобы узнать ту самую тюрьму дворца, в которую он с таким трудом пробивался, и ту самую железную дверь, которую ему так удачно удалось разрубить в самый последний момент. Сомнений не было: он, Трогвар, законнорожденный принц Халланский, спас тогда из заточения свою собственную сестру…

Было там и другое. Он увидел и себя в стенах Школы Меча; и Арьяту, отмеривавшую свои бесконечные тысячи шагов в крошечной каморке… Увидел всю свою короткую, порой бездумную жизнь, и, когда беспощадная память показала ему его былое преклонение перед Владычицей, он едва не умер на месте от нестерпимого стыда.

И лишь на один вопрос его волшба не смогла-таки ответить: кто стоял за спиной новой Владычицы Халлана?

Видение прервалось внезапно, со всего размаха швырнув Трогвара в жесткие объятия безжалостной реальности. Он вновь увидел себя стоящим в углу заклинательного зала… на полу, медленно мерцая, угасала пентаграмма, в концах лучей которой по-прежнему лежали кусочек плавника, комок пуха, обломок Земной Кости и крошечное золотое зеркальце. И лишь кровь, обильно покрывавшая плечо, руку и грудь Крылатого Пса, говорила, что все привидевшееся ему произошло на самом деле.

Он был обессилен, разбит, потрясен; сознание его было пусто, точно у новорожденного, в мыслях царил полный хаос. Он поднял глаза на Гормли — старый привратник с трудом, медленно поднимался с гола.

Гормли… Гормли, в доме которого исчез его, Трогвара, настоящий отец! Он не может не знать, где он и что с ним (и кстати, почему этого не было в видении?!)!

Но прежде чем с губ Трогвара сорвался уже трепещущий на них вопрос, сознание Крылатого Пса властно распорядилось по-своему. Руки сошлись в несложном магическом жесте, заклятие было совершено, и Трогвар, уже ничуть не удивившись, молча взглянул на засверкавший всеми цветами радуга Наследный Королевский Знак Халлана, опоясывающий его талию, подобно цветастому кушаку.

Он был королем Халлана. Точнее, он был принцем крови (королевский титул по праву принадлежал его старшей сестре, принцессе Арьяте), и его трон был подло похищен у него этой женщиной, что заносчиво именовала себя ныне Хозяйкой Халлана. И он должен вернуть себе утраченное. Должен, Должен. Должен… Мысль эту в него словно кто-то вбивал тысячепудовым кузнечным молотом — говорят, у горных гномов есть такие.

Королевский Пояс медленно угасал. Возвращалось сознание, а вместе с ним наваливалась непреодолимая усталость — Трогвар отдал слишком много сил и потерял слишком много крови.

Верный Гормли уже спешил к нему. В руках привратника Трогвар увидел небольшую деревянную чашу, над ней поднимался ароматный парок от какого-то горячего снадобья. Обхватив слабеющего Трогвара за поясницу, Гормли поднес к губам Крылатого Пса обжигающее питье. Трогвар покорно выпил — и тотчас же ощутил непреодолимую сонливость Он еще успел узнать отвар сон-травы из высокогорных лугов Северного Хьёрварда… и тут его веки смежились.

Когда он проснулся, Гормли сидел подле его постели.

— Как ты себя чувствуешь, господин мой? Неплохо, надеюсь?

Трогвар и впрямь чувствовал себя отлично. Вчерашней смертной усталости словно и не бывало, тело было полно сил и жажды движения.

Крылатый Пес вскочил, откинув одеяло:

— Гормли! Ты знаешь, что я вчера видел?..

— Знаю, мой господин, или, точнее будет сказать, ваше высочество.

— Ты знал?.. — Трогвар был поражен. — Ты видел?..

— Нет, конечно же, нет, — покачал головой привратник. — То, что видел ты в своем видении, не мог узреть никто, кроме тебя. Все проще. Я же знал, кто ты такой, знал с самого начала. Знал и всю историю переворота Детали по-прежнему скрыты от меня, например, о судьбе твоей сестры, наследной принцессы и законной королевы Халлана ее величества Арьяты Первой, я не знаю почти ничего. Между ее бегством из моего дома в Нелласе и тем моментом, когда твой меч освободил ее из темницы, для меня зияет пропасть неведения Впрочем, по-моему, это теперь не так уж и важно. Твой час настал, будучи полностью готовым, ты узнал о себе всю правду. Теперь, ваше высочество, ты сможешь выбрать свой дальнейший путь осознанно.

— А до этого… до этого я разве не был готов?

— Нет, не был, — покачал головой Гормли. — Не был, ваше высочество Необходимо было, чтобы ты сам, понимаешь, именно сам отринул бы ложь нынешней Хозяйки Халлана. И ты это сделал. А потом необходимо было, чтобы ты сам пробился бы к своему прошлому, чтобы быть уверенным в том, что тебя не обманывают и не пытаются использовать как тряпичную куклу в чьей-то борьбе за власть. Ты быстро смог обучиться всему — иному, для тога чтобы освоить все это, что освоено вашим высочеством за эти недолгие месяцы, потребовалась бы целая жизнь.

— Но зачем тебе все это, Гормли? Зачем было возиться со мной? Разве трудно было подыскать другого ученика твоему прежнему Хозяину?

— Трудно. Ты — самый сильный из всех колдунов Халлана. Сокровища Красного замка должны принадлежать сильнейшему — таков закон, установленный Старым Драконом, и не мне, кого он взял тогда на службу, нарушать былые уложения. Кроме того, разве ты не чувствуешь, что посвящен нашему покровителю, могучему Ракоту, Владыке Вечной Ночи?

Трогвар невольно вздрогнул. Да, баронесса Оливия, чтобы спасти его, прибегла к помощи из Мрака… но он-то никогда не призывал, никаких клятв не давал. Как же он может быть посвящен кому бы то ни было, обязан какой-то службой?

Он повторил это вслух. Гормли замешкался с ответом, и тогда Трогвар услыхал голос мертвого мага:

— Быть посвященным Великому Ракоту вовсе не значит быть обязанным ему какой-либо службой. Напротив, это Он обязался помогать тебе, что и делал очень долго. Он просто дает тебе силы делать то, что тебе свойственно, идти собственным путем, ни перед кем не ползая на брюхе. Оживи Красный замок, восстанови справедливость в Халланских землях — разве тебе не хочется этого сделать? Тем-то и отличается наш покровитель от всех прочих богов и Магов, что обожают давать своим ученикам труднейшие, смертельно опасные задания, мелочно подсчитывая все оказанные им ранее благодеяния, вплоть до отогнанной на привале мошкары!

— Мне надо обдумать все как следует, — с трудом проговорил совсем сбившийся с толку Трогвар. — Об этих высоких материях мы, быть может, поговорим позже… А сейчас у меня есть еще один очень простой вопрос. Гормли, что стало с моим отцом? Куда делся он из твоего дома? Ты ведь уговаривал его уйти в Красный замок, не так ли? Если он отказался, то куда же он исчез?!

— Да, я уговаривал его отправиться со мной в Красный замок, — опустив голову, признался Гормли. — Мне нет жизни без Хозяина… А твой отец, пресветлый принц Трогвар, был тоже не без колдовских задатков. Я предлагал ему пойти со мной. Он ответил отказом — образ Тьмы как средоточия всего злого, ужасного и отвратительного слишком крепко укоренился в нем. Когда койары ворвались в мой дом и стало ясно, что остальных членов королевской семьи уже не спасти, я посчитал, что теперь-то моя цель будет уж точно достигнута; однако я жестоко ошибся. Твой отец, о Трогвар, пошел куда дальше, чем я полагал. Он отдал Тьме самого себя.

У Трогвара вырвался невольный стон.

— Да, — тихим голосом продолжал Гормли, не поднимая взгляда, — да, он, оказывается, знал то заветное заклятие, что когда-то составил Владыка Ночи, и которое следовало произнести, если ищешь его защиты и покровительства и взамен готов всецело предать себя в его руки. Секрет этих чар долго кочевал по миру Большого Хьёрварда, переписывался из одних магических книг в другие — и, как оказалось, твой отец тоже знал его.

Последними его словами было: Всемогущий Ракот, не оставь моей Арьяты!..

Король просил у Восставшего очень многого, ибо уже стало ясно, что в перевороте каким-то образом замешана часть Перворожденных нашего континента, а это значит, что здесь не обошлось и без благословения Молодых Богов; и все же Ракот, я знаю, решил помочь… Твой отец исчез в гот же миг, как завершил заклинание, а Восставший никогда не берет, ничего не давая взамен. И разве он не помог принцессе Арьяте?

— Призрачный Меч Тьмы… — медленно выговорил Трогвар.

— О, Ракот вручил ей это? — поднял брови Гормли. — Тогда воистину высоко оценил он жертву твоего отца. Но как же ее величество попали в заточение?

— В моем видении это выглядело так, что в решительный момент боя моей сестры с Владычицей Призрачный Меч попросту исчез…

— Тогда, наверное, это вмешались сами Молодые Боги, причем кто-то из числа сильнейших, — отозвался Гормли. — Больше такое никому не совершить. Почему только они тогда так долго ждали… — Он пожал плечами. — Впрочем, нам подобное не понять уже никогда… У богов свои престранные, на наш взгляд, пути. Так что твой отец теперь один из адептов Темного Воинства, мой принц. Тут уж ничего не поделаешь. Прими это и смирись с этим. И цени же, цени то, что сделал ради вас ваш отец!

— Я ценю, — тихо выговорил Трогвар, опуская голову.

— Но теперь твоя сестра свободна, — продолжал тем временем Гормли. — Свободна, по крайней мере у нас нет опровергающих это сведений. Будем исходить из этого. Она тоже сильная волшебница, и если бы ей удалось пройти хорошее обучение… вам двоим не смог бы противостоять никто в пределах Большого Хьёрварда!

— Я должен отыскать ее. — Трогвар поднял на привратника тяжелый взгляд, обрывая его рассуждения.

— Думаю, что ты, Трогвар, уже в силах сам справиться с этой несложной задачей, — заметил Гормли, в голосе его звучала едва ли не отцовская гордость за молодого колдуна.

— Да!.. Я отыщу ее, хотя бы мне для этого пришлось срыть до основания весь Северный хребет, а затем отсыпать его заново! И тогда… тогда мы вернем трон в Дайре нашей семье!

„Отлично сказано, мой мальчик! — громыхнул голос мертвого мага. — Да! Я и не ждал от тебя иного. Ты должен стать правителем Халлан. Как ты потом распорядишься троном — уже твоя воля. Передай его сестре, если сочтешь это необходимым. Мы вышибем этих эльфийских прихвостней из Дайре!“

Вышибем эльфийских прихвостней из Дайре? Брови Трогвара едва заметно дрогнули; Гормли как раз смотрел в противоположную сторону. Крылатый Пес внезапно понял, что совершенно не расположен как-то вредить Перворожденным, даже если кто-то из них и впрямь поддерживал эту самозванку Владычицу. Нет, он не предпримет ни одного шага, прежде чем не разузнает все до конца.

Однако вслух он сказал совсем иное:

— Да, учитель, я думаю, что не стану медлить с открытием кампании.

„Я в этом уверен, — услыхал он в ответ. — Действуй так, как сам сочтешь нужным. Ты вырос и уже не нуждаешься в постоянных подсказках, хотя, конечно, я всегда буду счастлив помочь тебе и советом, и делом. Одержи эту победу — и для тебя самого, и для нашего могучего покровителя, — и, я не сомневаюсь, ты тогда обретешь силы штурмовать Бастионы Бессмертия! Мне удалось взять лишь первую ступень. От всего сердца надеюсь, что тебе повезет больше… и ты сможешь отомстить за меня“

— Отомстить за тебя, учитель? Но кому и как?

„Тем, кто охраняет Бастионы Бессмертия. Но, — внезапно оборвал сам себя мертвый маг, — об этом нам с тобой говорить пока рано. Тебя ждет Дайре! Когда ты торжественно въедешь в город на белом коне, а головы твоих врагов будут брошены тебе под ноги, тогда мы сможем поговорить и об остальном“.

Нельзя сказать, чтобы Трогвару особенно сильно понравилась идея увидеть перед собой на окровавленной брусчатке головы Атора и Владычицы, отделенные от туловища равнодушными руками палача. Он мог убить Атора на честном поединке… мог изгнать за пределы Халлана Владычицу… но казнить?

Однако вслух он вновь ничего не сказал.

Гормли посидел еще некоторое время, потом ушел, оставив на столике сервированный завтрак.

„Я не буду мешать тебе, мой мальчик, — услыхал Трогвар слова мертвого мага. — Я понимаю. Тебе нужно многое обдумать. Планы, расчеты, приготовления — все это занимает порой куда больше времени, чем сама война Позови меня, когда освободишься и будешь в силах продолжить наши занятия“.

Трогвар усилием воли заставил себя проглотить принесенную привратником еду. Очистив последнюю тарелку, он поднялся в небольшую комнату рядом с апартаментами его жутковатого учителя, которую оборудовал под свой кабинет.

Итак: наймиты Черного Ордена убивают его семью. Яснее ясного, что их подослали — скорее всего Владычица. Она заплатит за это.

Второе: кто она такая, при чем тут эльфы и что это за странные чары, нависшие над страной, от действия которых все проникаются безумной любовью к своей Правительнице?

Третье: если за всем этим — рука кого-то из Молодых Богов, то не слишком ли самонадеянно с его стороны бросать вызов всей неизмеримой мощи Обетованного?

И, наконец, четвертое, самое главное: что же он теперь — слуга Восставшего Ракота?! Слуга Тьмы, которой так страшился его отец? (Едва ли не больше смерти?!) И вообще, с этим тоже надо разобраться: почему Ракот восстал? Чего он добивается? Каков его жребий? Впрочем, последнее волновало Трогвара меньше всего. Если убийство его матери, сестры и братьев и впрямь дело рук Молодых Богов, он станет драться с ними, пока не упадет мертвым, невзирая на всю невообразимую разницу в силах…

Вопросы были поставлены. И закаленный постоянными занятиями, способный к долгой и упорной работе разум Трогвара принялся за отыскивание ответов А пока они не будут найдены… У него уже давно был придуман отличный план, как без единой капли крови подчинить себе все окрестные земли. Похоже, настало время воплотить в жизнь замысленное. Трогвар не хотел зряшного убийства сотен и тысяч своих будущих подданных. Лучше взять власть миром.

День прошел в напряженных раздумьях, а ночью Гротмог, обрадовано взрыкнув и обдав камни вокруг себя потоком жаркого пламени, поднялся в воздух и устремился на северо-восток, к пограничному мосту, где стояла памятная Крылатому Псу застава.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:11 | Сообщение # 33

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ГЛАВА XXVII

Могучие крылья дракона мерно загребали воздух. Волшебное существо, Гротмог удерживался над землей лишь благодаря собственной магии их странного рода летучих драконов, ведь никакие крылья не в состоянии поднять столь громадное существо и перенести его на такие расстояния, которые могли покрывать сородичи Гротмога.

Дракон летел, впервые выпущенный своим строгим Хозяином за пределы Красного замка. Приказы были просты и строги; наложенное предохранительное заклятие помешало бы Гротмогу отступить от них, взбреди ему вдруг подобное в голову.

Вскоре перед ним мелькнула неширокая синяя лента речного русла, узкий коричневый мост и кажущиеся сверху совсем крошечными бревенчатые здания заставы На вышке скучал одинокий часовой с луком.

Драконы видят очень далеко, взор их остротой превосходит даже орлиный, и сейчас Гротмог не без удовольствия наблюдал, как у караульщика перекосился от ужаса рот, глаза полезли на лоб, а шлем, казалось, вот-вот слетит наземь, сброшенный вставшими дыбом волосами…

У себя в Красном замке, стоя посреди заклинательного покоя, Трогвар видел все происходящее над заставой. Чародейство послушно позволяло ему смотреть то глазами своего дракона, то застывшего, оцепеневшего от ужаса стражника на вышке..

Это была поистине кошмарная тварь из неведомых кровавых преисподних. Широкие крылья шафранного цвета, поджарое стремительное тело, закованное в чешуйчатую броню, по которой стремительно неслись цепочки многоцветных огоньков, уродливая рогатая голова, разинутая клыкастая пасть, из которой сочились черные дымные струйки…

У часового хватило сообразительности, дав тревогу, со всех ног броситься вниз по лестнице — за миг до того, как хвост летучего чудовища с размаху врезался в основание вышки, переломив, точно тонкие прутики, толстенные бревна опор. Перевернувшись через крыло, дракон низринулся на груду обломков, из распахнутого зева вырвался поток огня, и сухое старое дерево тотчас вспыхнуло.

Со двора заставы раздались нестройные крики, воины поспешно выскакивали на улицу, многие уже накладывали стрелы на тетивы луков — порубежная стража не собиралась сдаваться без боя.

Гротмог, наверно, от души потешался, подставляя прикрытую толстой чешуей грудь под летящие с разных сторон серооперенные стрелы. Наконечники ломались, не причиняя ему ни малейшего вреда, а дракон Трогвара вновь совершил замысловатый переворот в небе и обрушился теперь уже на саму заставу.

И вновь, хотя бронированному страшилищу Ничего не стоило передавить и сожрать храбрых от Собственного незнания воинов, мишенью Гротмога стали стены и крыша. Еще один удар хвоста, одно движение могучих лап, снабженных похожими на сабли когтями, — кровля заставы оказалась сорвана, внутри раскрытой коробки стен забушевал огонь.

На прощание дракон обернулся на лету, прищурил один глаз, словно в презрении, и неожиданно плюнул темно-зеленой вонючей слюной прямо в командовавшего заставой сотника. Струя дурнопахнущей жидкости сбила воина с ног; а когда он поднялся, то вид его более всего напоминал жуткое болотное страшилище…

Однако на пожарище не осталось ни одного мертвого человеческого тела.

По возвращении Гротмога ждало праздничное угощение — он смог вволю погоняться за специально выпущенными на просторный луг коровами и овцами, вознаградив себя тем самым за стоившее стольких усилий воздержание от кровавой трапезы человечиной там, у пограничного моста.

Первый ход Трогваром был сделан.

Он знал, что от сожженной заставы в столицу тотчас же будет послана срочная депеша, и Атор не сможет так просто отмахнуться от новой угрозы.

После того как Трогвар заглянул в прошлое и узнал правду о самом себе, его занятия с мертвым магом разительно изменились. Учитель теперь не задавал ему уроков, не перечислял обязательные для прочтения книги; Крылатый Пес лишь изредка заглядывал — для собственного удовольствия — в самые древние эльфийские хроники. Большую часть дня он проводил в странном забытьи, его сознание странствовало по неведомым тропам, созерцая глубины Мироздания и самые сокровенные корни Вселенских Сил. Трогвар словно бы несся в неистовом потоке чьей-то мощи, впитывая ее в себя и получая возможность управлять какой-то ее частью. В эти дни он узнал очень многое. От легенд и преданий, от поневоле неверных позднейших пересказов первых письменных источников он перешел к непосредственному познанию — как будто для него теперь постоянно действовало заклятие, развертывающее перед ним картины Начала Мира.

Так Трогвар узнал о Первозданном Хаосе и о его Владыках, бесконечно долго препятствовавших возникновению даже самого времени; и бесчисленное множество монад, бесплотных, бестелесных, лишенных сознания и разума, пребывало тогда во власти безграничного Хаоса…

Как Трогвар ни старался, он так и не смог представить себе, что такое бесконечность.

Но вот свершилось неизбежное. Даже вроде бы всесильные Владыки Хаоса хоть раз да должны были ошибиться в своей постоянной и бесконечной работе — поддерживать разрозненные монады в их прежнем, бессознательном состоянии…

И они ошиблись. Одна из монад чисто случайно смогла пересечь Великий барьер, отделявший ее от осмысленного существования; она пересекла этот рубеж — и стала Творцом.

Всю накапливавшуюся с невообразимых времен мощь Созидания и Усложнения соединил в себе этот новорожденный Творец; Он изначально был совершенен, ибо впитал в себя все Абсолютное Знание; и единственным смыслом Его существования стало творить.

И Он изгнал Владык Хаоса; Он создал Упорядоченное, Великую Сферу Миров, в едином Акте творения им был создан видимый, косный мир. Была рождена в огне и вихре новая Твердь, а за ней появились и существа, ставшие селиться на ней.

А потом видения стали все больше сменяться неким вроде бы голосом — только говорил он не словами, а опять же образами:

„И Творец возвысил себя над всеми своими созданиями, превратив их судьбы в подобие чудовищного театра для единственного зрителя — себя самого; и его возлюбленные дети, Молодые Боги, получили потом этот мир как подарок, в полную свою власть. Жестоко изгнали и истребили они прежних хозяев этих земель, что первыми начали украшать ее растениями и зверьми — Старых Богов, родившихся от соприкосновения искр Божественного Дыхания с косной плотью мира… И притом продолжают Молодые Боги быть уверенными в том, что именно они служат свету и добру, а на самом деле для них, как и для Творца, все прочие живые существа — не более чем занятные марионетки в грандиозном кукольном театре.

И все же нашелся один, который не убоялся, кто не смирился с существующим порядком вещей, один, не из числа Молодых Богов, но из Истинных Магов — и имя ему было Ракот. Он восстал — и был низвергнут.

Однако победители не смогли отнять у него жизнь. Борьба продолжается; там, глубоко под землей, скрытое множествами слоев реальности, лежит строгое царство Ракота. Он стал Владыкой Тьмы; и не на бессмысленные злодейства, но на защиту Смертных направлена мощь Вечного Мрака.

Ракот любит Смертных, они милы ему. Жалость овладевает его сердцем, когда видит он, какими страданиями полна и без того краткая их жизнь по воле Молодых Богов. Однако Смертные слабы. Они привыкли поклоняться силе, даже если эта сила жестока к ним. Они доверяют более вере, чем знанию, они пугливы, как и все непосвященные; долг же Познавших Знание — пасти неразумных, направлять и исправлять их пути, иначе на земле воцарится всеобщий кровавый Хаос.

Верить нельзя ни словам, ни делам, запомни это, Трогвар. Доверяй одному лишь Великому Знанию, которое ты постигаешь ныне! Только оно, истинное, способно открыть тебе внутреннюю суть Смертных или Бессмертных, тайные мотивы их поступков и поможет тебе властвовать над ними — для их же вящей пользы.

Так познавай же порядок и смысл Великих Бойцовых Заклятий! Недалек тот день, когда ты, Трогвар, вступишь на путь, ведущий от Смертного к Бессмертному. Ты должен уметь подчинять себе и живое, и неживое, а потому слушай внимательно и запоминай навсегда!“

И перед Трогваром поплыли новые вереницы бесконечных магических видений…

* * *

Мало-помалу он привык к мысли, что он — принц крови. До этого Трогвар не слишком-то задумывался над тайной своего происхождения.

Ему сказали — ты сирота, и он больше не задавал вопросов; „сирота“ было всего лишь одним из слов, не более, в нем не содержалось ничего обидного или горького. Трогвар не мог пожаловаться на своих воспитателей. На его долю не выпало ни обид, ни унижений из-за того, что он не имел родителей, — во-первых, в стенах Школы Меча было немало таких же, как он, а во-вторых, там не существовало каникул — лишь выходные дни. Ученики не покидали пределов Дем Биннори до самого конца, разрешены были лишь переписка да короткие свидания. В Школе не хвастались подарками из дома или богатой родней; нарушителей этого неписаного закона учили, и учили весьма жестоко.

Но вот теперь Трогвар, привыкший быть легким, свободным, необремененным никакими долгами или обязательствами, внезапно ощутил себя частью старой королевской семьи, чью историю он так тщательно изучил. Десятки людей, сотни лиц — принцы, короли, властители, герои, полководцы, основатели городов и разрушители крепостей — смотрели на него из вековечной тьмы, из мрака посмертия, и каждый, казалось, говорил ему: „Теперь тебе придется постараться одному за всех. Не подведи нас, светлый принц! Ты ведь последний мужчина династии!“

Трогвар теперь ощущал свою неразрывную связь с ними. Мостик истории, мостик скупых строчек летописей оказался необыкновенно прочен; ныне Крылатый Пес точно знал, откуда он вышел и куда обязан прийти. Чтобы он потом мог бы спокойно взглянуть в глаза своему легендарному предку, первому Халланскому королю, основателю всего рода, ему требовалось только одно — вернуть себе трон державы. И он не сомневался, что сумеет сделать это.

Однако с ответами на остальные его вопросы дело обстояло не столь хорошо. Здесь он мог рассчитывать только на себя, а заклятия предстояло составить неимоверно сложные. Чего стоила одна лишь загадка Владычицы!

Трогвар сразу же ощутил присутствие в ее жилах эльфийской крови. Но в какой степени Высокие Эльфы Хьёрварда все же вовлечены во все происходящее, да и вовлечены ли вообще? То, что говорил Гормли, еще нуждалось в тщательной проверке.

И вообще, откуда взялась Владычица? Каково ее настоящее имя? Какой природы ее волшебство? Верна ли догадка Трогвара, что на Халлан было наложено некое заклинание, заставившее всех без памяти влюбиться в эту самозванку? Крылатый Пес не покладая рук пытался добраться до ответов, однако препятствия перед ним воздвигались такие, что он даже со всем арсеналом своих новых знаний пасовал перед ними. Самые же первые невидимые соглядатаи, отправленные в Дайре, доложили, что Владычица окружила дворец непроницаемой магической защитой. Пробраться внутрь посланцы Трогвара не смогли — в противном случае их бы тотчас обнаружили, а Крылатый Пес пока не хотел, чтобы Владычица знала о его интересе к ней.

Конечно, он мог положиться на удачу и атаковать саму Хозяйку Халлана, схватившись с ней в честном магическом поединке… но исход его представлялся весьма туманным, вдобавок если заклятия Владычицы не потеряют силу и после ее гибели (чего еще было бы очень непросто добиться), то как править страной, поголовно оплакивающей прежнюю Правительницу и проклинающей ненавистного узурпатора? Править, сидя на кургане из черепов казненных, — только не это, благодарю покорно!

И, вдоволь намучившись, Трогвар решил пока отступить. Если хочешь выяснить, на что способен тот или иной колдун, не спеши лезть к нему с разведочными заклятиями — лучше заставь его самого действовать, а потом спокойно изучи примененное им волшебство, благо для этого в архивах Красного замка имеется достаточно средств.

И Трогвар решил начать. Сожжение пограничной заставы было лишь первым шагом, он хотел дождаться ответа хозяев Дайре. Дракон на рубежах — это слишком серьезно, чтобы от этого можно было бы просто отмахнуться.

На следующий день после первой вылазки Гротмога Трогвар пробудился от бледно-зеленых сполохов за окном его спальни. Сомнений не было — кто-то решил заглянуть в доселе необитаемый Красный замок!

Устроенная Трогваром сложная система охранных заклятий вскоре дала ему и тот ответ, которого он ждал, — на противоположном конце хрустальной нити заклинания он увидел сосредоточенное лицо Владычицы, медленно совершавшей пассы руками над поверхностью широкой чаши, до краев наполненной серебристой жидкостью. Над плечом Хозяйки Халлана виднелось напряженное лицо Атора.

Да, в Дайре соображали очень быстро. Если теперь они еще смогут понять, что им был подброшен фальшивый труп преступника… Хотя что тогда изменится?

Все использованные Владычицей приемы колдовства были эльфийскими, в точности соответствуя описаниям старинных книг. Но она-то сама не была настоящей эльфийской женщиной! Трогвар явственно ощущал в ней и человеческое начало. Неужели вновь случилось чудо и где-то на земле возник еще один союз между Перворожденными и Последовавшими? Между эльфами и людьми? Такое случалось не чаще раза в тысячелетие…

Тогда кто она — эльф или человек? Смертна или же время не властно над ней? Ну что ж, заставим ее действовать и дальше…

И Гротмог вновь взвился в небо Теперь он уже оставил пограничную реку далеко позади, его целью стали недальние селения. Дракон старался вовсю Жег хлеба, распугивал, гонял и ловил скотину, наведался и в ближайший небольшой городок, до полусмерти напугав его обитателей, подпалил две деревянные башни, устроил форменный разгром на Рыночной площади и — из озорства, что ли? — оставил на Ратушной площади целую кучу своего дурнопахнущего драконьего помета.

После Гротмога настал черед и других обитателей Красного замка.

И вот по Халлану поползли, ширясь и множась, слухи, один страшнее другого, — их исправно собирали и доставляли Трогвару его летучие мыши О чем только в них не было! Жуткие призраки-кровопийцы, змеи, пожирающие младенцев в колыбели, ужасные полулюди-полубыки, что вламываются в дома и не щадят никого, будучи неуязвимы ни для какого оружия… А венец всему — кошмарное исчадие невообразимых бездн, насланное за грехи богами, — летающий огненный змей, испепеляющий на своем пути все живое.

Трогвар не мог удержаться от смеха, слушая все это Многоязыкая молва преувеличивала все так, что казалось — вот-вот настанет конец света. На самом же деле все обстояло далеко не так страшно и скверно — посланцы Трогвара пугали, но не мучили, пакостили, но не убивали.

Не прошло и двух недель, как паника охватила всю пограничную провинцию. Люди толпами бежали куда глаза глядят, бросая дома и имущество; к небу поднимались дымы многочисленных пожаров, точно исполинские черные колонны, — Трогвар позаботился, чтобы стояла безветренная погода, — и они еще больше усиливали картину всеобщего конца…

— Что же дальше, мой господин? — почтительно осведомился Гормли, когда на исходе второй недели войны они сидели в трапезной подле огромного пылающего камина.

— Дальше? Разве не ясно? — удивился Трогвар. — Ты отправишься за реку. Говори, что Красный замок ожил, что в нем теперь новый Хозяин, добрый и мудрый, который — стоит только как следует его попросить — сможет избавить ту или иную область от нашествия нечисти. И еще — ты будешь отбирать тех, кто громче всех станет кричать против Владычицы. Я не верю, чтобы таковых не появилось. Найти их тебе помогут крылатые кошки. Всех найденных посылай ко мне… Выйти тебе надо как можно скорее.

— И вы, господин, надеетесь, что народ перейдет на вашу сторону? — недоверчиво поднял брови привратник.

— Я понимаю тебя — прием и впрямь не нов. Но как иначе? Можно наплодить монстров и погнать их на войну, но я не хочу никого убивать, пойми же это! Пока мне не подобрать ключа к самому главному заклятию Владычицы, к тому, что заставляет всех в Халлане слепо любить ее. Иногда мне кажется, что оно вообще наложено не ею, — настолько сильны эти чары. Я должен заставить ее действовать! Мне нужно как можно больше деталей, подробностей, приемов ее колдовства, тогда, быть может, смогу справиться и с главным препятствием…

Гормли молча поклонился и отправился собираться в путь. Через час невысокий человек в вылинявшем красном плаще уже бодро вышагивал по ведущей на север дороге.

Теперь заклятия Владычицы насылались на Красный замок постоянно. Однако Трогвар по-прежнему тщательно маскировал каждое свое действие, его посланцы ни разу не попались в руки егерей Владычицы, посланных для их поимки, и Владычица по-прежнему не знала, кто же скрывается в Красном замке.

К концу третьей недели в Замок неожиданно явилась целая депутация.

Хлебопашцы из недальних, приграничных деревень дошли уже до последней степени отчаяния. Их возлюбленная светлая Владычица ничем не могла помочь им, а житья от нечисти не стало уже никакого. Просто каким-то чудом в деревнях, что отправили выборных, никто еще не погиб. Но вот недавно какой-то оборотень утащил в лес нескольких детей; стражники, которые сами не могли справиться с собственными страхами, оказались бессильны, и тут-то и подоспел Гормли. Он выследил оборотня, выгнал его из логова, где и отыскались все пятеро пропавших ребятишек — перепуганные, изголодавшиеся, но целые и невредимые. После этого Гормли уже слушали с разинутыми ртами, и после всего лишь трех часов криков, споров и небольшой кулачной потасовки крестьяне выслали ходоков-просителей.

Трогвар принял хлебопашцев ласково, радушно, все страхи Красного замка были надежно спрятаны. Было выставлено богатое угощение, и нехотя, после долгих уговоров, отнекиваясь и колеблясь, согласился очистить окрестности от нечисти.

Очищение проводилось по всем правилам магического искусства. Ночь выдалась ветреной, луга заливал мертвенный лунный свет, из-за не дальних холмов доносился какой-то замогильный вой, багровый огонь бушевал на окраинах деревень. В вызванных волей Трогвара молниях корчились тут же сотворенные им черные уродливые тени; перепуганные до смерти поселяне, попадав на колени в самом начале процедуры, только и могли, что вопить дурными голосами да падать в обмороки. Закончив, Трогвар как можно более сердечно простился с обитателями деревень, обещая помочь и хлебом, и скотом; и сдержал обещание. Его подручные прекратили налеты на „очищенную область“, зато в остальных неистовствовали пуще прежнего.

Однако запрет на убийства и мучения оставался непреложным.

К охваченной ужасом границе из глубины Халлана Атор спешно перебрасывал войска…

Трогвар видел, как по широкому тракту уверенно шла многочисленная баронская конница. Откормленные кони, ладно сидящие в седлах всадники — а навстречу им катился пестрый и разношерстный поток беженцев. Трогвару было жаль этих бедняг; но ничего, став правителем, он найдет способ вознаградить их за пережитое… Мимо конных сотен проезжали бесконечные телеги и повозки, груженные домашним скарбом; брела привязанная к задам телег скотина, жались на тюках с добром перепуганные детишки; многие женщины рыдали, никак не в силах остановиться; мужчины же брели молча, угрюмо опустив головы и изредка бросая мрачные взгляды на проезжавшую конницу.

Трогвару пришлось довольно долго ждать удобного момента…

Но вот наконец беспорядочный поток беглых поселян иссяк, и командир конного отряда явно вздохнул с облегчением. Дорога очистилась, всадники пришпорили коней. Путь лежал среди наполовину вытоптанных, наполовину выжженных полей; видно было далеко окрест, и начальник отряда мог не опасаться внезапного нападения…

— Эй, дяденька, заснул, что ли?

Прямо перед мордой лошади командира словно из-под земли выросла здоровенная фигура полуобнаженного человека восьми футов ростом с бычьей головой на плечах. Огромные руки, перевитые чудовищными мускулами, играючи повалили лошадь на землю.

И тотчас же вокруг началось нечто кошмарное. Отовсюду — из придорожных канав, из-за крошечных пригорков, прямо из дорожной пыли под копытами коней — лезли и лезли жуткие чудища, многоногие, многоголовые, змеевидные, крылатые, ползающие, рогатые, опоясанные десятками кроваво-алых бешеных глаз. Обезумевшие лошади вставали на дыбы, сбрасывая даже самых искусных наездников; выдернутые из ножен мечи оказывались схвачены десятками черных щупалец. Страшилища легко выворачивали оружие из рук воинов, а те, кому посчастливилось нанести все же ответные удары, с ужасом видели, как рассеченная плоть их неведомых противников мгновенно срасталась вновь, смертельные для любого другого существа раны тот час же затягивались; а вторично опустить меч не удавалось уже никому. Чудовищные клешни тварей легко рвали кожаные завязки доспехов, щупальца, с удивительной легкостью стаскивали с поваленных воинов кольчуги. Сорванные с голов шлемы валились в пыль, к ним прибавлялись наручи, поножи и щиты. И все это железо тотчас же подхватывалось шустрыми крылатыми тварями со здоровенными широкими лапами; тяжело на груженные, они одно за другим взмывали в воздух… И вскоре посреди полей осталась лишь громадная толпа голых, в чем мать родила, разъяренных, доведенных до бешенства воинов; многие рыдали от нестерпимого стыда. Лишившись коней, оружия и одежды, теперь они могли лишь с позором вернуться обратно.

Командир отряда, судя по всему, ожидал найти половину своих людей растерзанными в клочья, и каково же оказалось его удивление, когда, заставив воинов построиться, он не обнаружил ни одного убитого или хотя бы оцарапанного. И тем позорней становилось возвращение… Командир скорее всего и без того представлял себе, какой прием ожидает его у Атора, а потому, рыча, сейчас в отчаянии искал в дорожной пыли хоть самый завалящий железный обрезок — вскрыть себе вены тут же, на месте. Приказ пресветлой Владычицы не выполнен, и жить теперь ему становилось незачем.

Трогвар потратил очень много усилий на этот впечатляющий и весьма сложный магический трюк; два дня после он не мог встать с постели, не говоря уж о том, что колдовать — эта способность вернулась к нему лишь спустя неделю; однако результат стоил того. Десять сотен лихих халланских рубак, закаленных трехлетней пограничной войной с северными варварами, без единой капли крови, без единого погибшего превратились в до смерти перепуганную, безоружную толпу; и Трогвар не сомневался, что слухи еще стократно раздуют случившееся.

Так, волей-неволей Трогвар отвлекся на время от прямого управления своей войной и, к своему удивлению, обнаружил, что в его сложном хозяйстве сейчас все идет как-то само собой, почти не требуя его вмешательства. В случае необходимости что-то слегка подправлял по ходу дела Гормли; отряды слуг Красного замка появлялись там, где нужно, и тогда, когда нужно; план пока осуществлялся без сучка и задоринки. Это даже казалось подозрительным; однако Атор пока безуспешно гонялся за неуловимыми слугами Трогвара, а Владычица даже и не пыталась покончить с самим Красным замком, один-единственный раз бросив на весы войны всю мощь своей боевой магии.

Так у Трогвара неожиданно появилось нечто вроде свободного времени, и по совету своего учителя он отправлялся в долгие прогулки по окрестностям Красного замка. Волшебство к тому времени окружило крепость густым кольцом дремучих и непроходимых лесов; Трогвар очень старался, сотворяя их, поскольку это было чем-то вроде его отчета перед мертвым магом. И теперь его взор скользил по чистым березнякам, где белоствольные деревья стояли по колено в мягкой зеленой траве, а из-под громадных замшелых глыб били хрустально-чистые родники; по могучим дубравам, по строгим, чуть мрачноватым ельникам — ели почти не росли здесь, на южной границе Халлана, это была дань памяти о детстве среди лесных гномов; по шумным, вечно шепчущимся и переговаривавшимся друг с другом рощам кленов, вязов, каштанов; воспоминания о Школе Меча вызвали появление кипарисов.

Трогвар брал с собой котомку, малый запас провизии и уходил на целый день в свои владения. Здесь было покойно и отдохновенно, и мучившие последнее время неожиданные мысли меньше досаждали ему…

А мысли эти появились после первой депутации землепашцев и были просты, как сама истина: а зачем ему вся эта магическая война? Какой же он король… (Вернее — принц крови; Трогвару все время приходилось поправлять себя; он заметил, что вспоминает о сестре все чаще и чаще с неудовольствием, ведь плодами его победы, если ему суждено победить, воспользуется не он, а именно она!).

Какой же он король, если путь его к трону пролегает через мучения и страдания подданных? Ведь под властью Владычицы они, наверное, вполне счастливы в своем благостном неведении, защищенные от колебаний и сомнений прочным щитом заклятий Хозяйки Халлана…

Он гнал от себя эти непрошеные мысли, он посылал туда, за пограничную реку, новые и новые отряды своих слуг, гнал Гротмога, с мстительным удовлетворением выслушивал сообщения о сожженных полях и разгромленных рынках, а старая, давным-давно не подававшая голос подруга по имени Совесть все равно не унималась.

И, бродя по чистым, звонким лесам, сотворенным его волей и мастерством, Трогвар, не давая себе отвлечься ни на минуту, напряженно, до невыносимой головной боли, размышлял над тем, как одолеть самые главные заклятия Владычицы — без победы над ними не могло быть и общей победы и без их уничтожения никогда бы не умолкла так некстати пробудившаяся к жизни совесть Крылатого Пса.

Трогвар вел медленную и правильную осаду этих заклятий, однако каждый последующий ход обдумывался и утверждался им не в заклинательном покое Замка, а здесь, в покойных перелесках, во время долгих блужданий по берегам тихих лесных речек и ручьев. Вода неторопливо струилась меж топких, поросших мхами и кое-где осокою берегов, длинные зеленые водоросли мерно шевелили вытянутыми мохнатыми руками в прозрачном потоке, и отчего-то именно под это тихое журчание Трогвару думалось легче всего и именно здесь в голову ему приходили самые толковые мысли.

Он привык, что это были его, и только его, леса. В них, конечно, допускались звери и птицы, другая живность, однако вход магическим существам был строго-настрого заказан.

Трогвар неспешно шагал по неприметной тропинке. Узкая лесная стежка взбегала на косогор, на его любимый косогор, вознесенный над спокойным синим озером — еще одним воспоминанием о далеком детстве в безмятежной, бестревожной долине лесных гномов. На вершине крутобокого холма Трогвар выложил круг из громадных гранитных глыб так, что получилось подобие большой каменной палатки. В этом шатре, под склонившимися над головой гранитными плитами цвета запекшейся крови, он частенько просиживал целые вечера, разведя в яме небольшой костерок…

Это было его заповедное место. Однако на сей раз он не одолел и половины подъема, как по телу и сознанию прошла внезапная, резкая судорога — там, впереди, был кто-то живой!

Магия уже давно дала возможность Трогвару видеть внутренним зрением так называемые „тени сознания“, слабое отражение тонких, астральных тел живых существ, и сейчас он, замерев, видел спокойное колыхание радужного многоцветья красок над склоненными друг к другу вершинами гранитных глыб. К нему пожаловали незваные гости, и вдобавок явно не из рода Смертных, если судить по цвету колышущейся ауры.

„Опасность!“ Правая рука сама собой упала на рукоятку меча — Трогвар давно уже не носил с собой свои верные ноэры, беря на прогулки либо найденный в кабинете мертвого мага меч, либо обнаруженные там же парные крюки. Он усиленно упражнялся с ними, и в его руках они стали грозным оружием — имея их в руках, он легко справился бы с несколькими всадниками.

Сегодня по странному наитию он зачем-то взял и меч, и крюки, неужто судьба вновь решила сделать ему подарок? Поразмыслив секунду, Трогвар отпустил меч и взялся за крюки. Если придется драться, то не тем, что они от него ожидают…

Ничто не треснуло, не хрустнуло предательски под ногой и не шелохнулось, пока Крылатый Пес крадучись пробрался к вершине. Он не торопился плести атакующие заклятия, ограничившись чарами, помогавшими отвести заклятие сна, обморока или быстрой смерти; его могли попытаться достать и при помощи какого-нибудь чудовища, и Трогвар сотворил заклятие, предупреждающее о подобных тварях. Все эти чары были пассивны, то есть враг — если он чародей — легко бы обнаружил поспешно нацеливаемые на его наступательные заклятия, а вот возведение защитных барьеров должно было остаться для него незамеченным…

Трогвар остановился за одним из камней. Сейчас создать заклятие взгляда насквозь, а затем — рывок внутрь, захват за горло, зацеп, переворот, ногой придавить правую руку… а там можно и поговорить.

Однако сердце у него билось непозволительно сильно для одного из лучших учеников прославленной Школы Меча в Дем Биннори — что-то настойчиво пробивалось к его сознанию, неясный зов, странный призыв… словно кто-то пытался дозваться до него и убедить, что в затаившемся за камнем пришельце нет для него, Трогвара, никакой опасности…

Крылатый Пес медленно, глубоко вздохнул — и сотворил заклятие взгляда.

Алая поверхность камня перед самым лицом тотчас исчезла, став прозрачной, точно стекло, и в безмерно краткое мгновение перед решающим броском Трогвар увидел…

Невысокая, кажущаяся очень хрупкой девушка со странными зелеными волосами; две толстые косы перекинуты на грудь. Темно-зеленый плащ сброшен на камни; тонкую талию опоясывает изумрудная цепь искусной работы. Голова девушки была опущена, руки что-то делали перед грудью — быть может, творили боевое заклятие?!.

Трогвар не дал себе труда задуматься над этим еще дольше. Мускулы послушно швырнули готовое к бою тело в просвет между камнями, черный крюк метнулся, точно кобра в жаркой пустыне Южного Хьёрварда; удар был нацелен безупречно, однако острое жало крюка зацепило лишь пустоту.

Незваная гостья лишь вскинула узкую точеную ладошку — и оружие со звоном отлетело обратно, точно наткнувшись на невидимую стену.

Крылатый Пес встретил достойного противника.

— Эй, что ты делаешь?! — воскликнула зеленоглазая девушка, отбивая второй выпад Трогвара, на сей раз, правда, лишь с превеликим трудом.

Трогвар промолчал. Странная гостья оказалась куда более умелой, чем он ожидал; но в запасе у Крылатого Пса имелись не одни лишь только крючья.

С кончиков сцепленных перед грудью пальцев Трогвара стремительно потекли оранжевые струйки пламени — он давно уже подбирался к овладению Великим Огненным Заклятием, однако во всей своей полноте оно по-прежнему было для него гибельным…

Прямо под ногами у противницы Трогвара вспух ярко-рыжий пламенный гриб. Девушку швырнуло навзничь, однако она не осталась лежать неподвижно, как того ожидал Крылатый Пес, а, проворно перекатившись на живот, что-то звонко и быстро воскликнула — и Трогвар тотчас ощутил накатывающие на него волны вражеского чародейства.

Оно было странным, это волшебство, — словно бесчисленные призрачные ветви громадных шагающих деревьев потянулись к нему со всех сторон; ветви эти нацеливались не на тело, но на душу и на сознание Трогвара, стремясь погасить, высосать из них бешеную боевую ярость, умиротворить, сделать его столь же спокойным и безмятежным, как молодой зеленый росток…

Вызванный Крылатым Псом защитный вихрь отклонил, отбросил эти ветви, однако они не отлетели в стороны, не рассыпались во прах, как он того ожидал, а продолжали упорно тянуться к нему, лишь постепенно отступая под напором Темного Ветра Ракота.

Наконец последние ветви исчезли, и Трогвар вновь оказался лицом к лицу со своей странной не то гостьей, не то противницей. Оба они тяжело дышали, неудавшиеся боевые заклятия отняли почти все силы, и теперь они смотрели друг на друга с невольным уважением.

— Стоит ли нам и дальше впустую мериться силами? — первая нарушила молчание девушка. — Сдается, мы равны; так не прекратить ли глупую распрю и не поговорить ли наконец? Почему ты напал на меня?

— Почему напал? — медленно повторил последнюю фразу Трогвар, используя эти секунды, чтобы еще и еще раз проверить прочность своих защитных барьеров, не забыть покрепче запереть свой выход в Астрал, чтобы оттуда не нагрянула опасность. Конечно, сотворить астрального воина за считанные секунды невозможно, как утверждает классическая магия, но… береженого Бог бережет.

— Почему я напал, спрашиваешь ты? — „Вроде бы явных прорех в защите не видно. Ладно, от этих ее веток я отбился тоже не какой-то вычурной обороной, а одним из наступательных заклятий Тьмы, так что пусть нападает, если осмелится“. — Ладно, отвечу. Это — мои леса, я вырастил их, и никому не разрешается входить в них без моего на то соизволения.

Трогвар произнес все это нарочито высокомерным тоном, словно стараясь раздразнить свою собеседницу, однако вся его ирония осталась незамеченной.

— Но эти леса и не только твои, — очень серьезно, без тени неприязни или раздражения ответила она, пристально вглядываясь ему прямо в глаза, так что Трогвару даже стало неловко. — Ты пробудил семена к жизни, очень хорошо, но не забывай, что все подобное волшебство происходит лишь по особому благорасположению милосердной Ялини, Хозяйки Зеленого Мира и моей повелительницы.

„Так. Она из свиты Ялини. Только ближних слуг Молодых Богов мне и не хватало“, — мелькнуло в голове Трогвара.

— Моя владычица заметила, с каким тщанием выращиваются новые леса в этом месте, — продолжала тем временем девушка. — Я послана осмотреть их сама, обычными глазами, а не только при помощи божественной силы великой Ялини. И вот я здесь — и премного была удивлена, когда встретила на своем пути эти твои нелепые барьеры… Я понимаю — ты хотел одиночества, но нельзя же прятать от других настоящую красоту, сотворенную тобой!

Трогвару пришлось признаться себе, что эта неожиданная похвала отнюдь не была ему неприятна.

— Послушай, но, может, все-таки назовешь себя? Если уж мы решили не драться больше…

— О, конечно, конечно! Я Наллика, Дева Лесов, как ты уже знаешь, я из свиты всемогущей Ялини. А по крови я из тех, кого вы, Смертные, называете эльфами. Но я служу милосердной моей повелительнице с незапамятных пор и уже давным-давно не бывала среди моих родичей. А кто же ты, чародей? Я чувствую, что ты — из рода Смертных, Людей… Но откуда твое мастерство? Я ведь еле-еле устояла. Ты ученик Истинного Мага?

— Нет, — покачал головой Трогвар. — Я и впрямь ученик, но отнюдь не того, кого ты назвала. Я… — Он вдруг замялся.

Чистые зеленые глаза смотрели на него внимательно и вдумчиво, казалось, собеседница и впрямь ловит каждое его слово. Судя по всему, эта Наллика на самом деле занималась всю свою бесконечную, по человеческим меркам, жизнь одними своими лесами, не отягощая себя размышлениями о Черной и Белой Магии, о вековечной борьбе Света и Тьмы, — иначе как она могла так беспечно оказаться в окрестностях. Красного замка, чей Хозяин, считай, присягнул на верность Владыке Тьмы, Ракоту?

— Тебе знакомо это название — Красный замок? — в упор спросил Трогвар.

— Конечно. — Наллика даже поежилась. — Страшное место, обитель Зла…

— Так вот я — его новый Хозяин, — мрачно бросил Трогвар и внутренне весь напрягся, готовясь в любую секунду дать отпор.

— Ты — его Хозяин? — медленно проговорила Наллика, и Трогвар с сильно бьющимся сердцем увидел, как огромные и прекрасные глаза расширились от ужаса.

— Нет! Ты ведь шутишь?! Скажи мне правду, ты ведь шутишь? Ты не можешь быть его Хозяином! — Тонкие черты девичьего лица исказила гримаса острого отчаяния.

— Я говорю тебе правду, Наллика, — с угрюмым достоинством произнес Т

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:14 | Сообщение # 34

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

— Я говорю тебе правду, Наллика, — с угрюмым достоинством произнес Трогвар. — Но кем же еще я мог оказаться? Отсюда до Красного замка не более трех лиг. Кто отважится выращивать здесь что-либо, не будучи владельцем этих мест? И разве ты не знала, куда направляешься?

— Мне нет дела до этих отвратительных черных колдунов и до их грязных логовищ! — Наллика почти рыдала. — Я так обрадовалась, что кто-то из чародеев затеял полезное лесам дело… Я бросилась сюда со всех ног…

— И встретила меня, — вставил Трогвар.

— Да, и встретила тебя, — каким-то глухим и надтреснутым голосом повторила Дева Лесов.

Внезапно взор ее вновь очистился, глаза заблестели. — Но ты не расскажешь мне о себе?

— Что-то я не понимаю тебя, — нахмурился Трогвар. — Ты, почтенная Наллика, из свиты всемогущей Ялини, так какая же нужда мне рассказывать тебе что-то при помощи столь грубого инструмента, как человеческая речь? Разве не можешь ты узнать все, что тебе нужно, сама, ну или через твою всесильную повелительницу?

— Я бы хотела послушать твой рассказ, — тихо промолвила Наллика, едва касаясь руки Трогвара своими тонкими, невесомыми пальцами.

Странное чувство все сильнее и сильнее охватывало Трогвара. Он забыл свои страхи, забыл, что сидит бок о бок со слугой врагов его благодетеля и покровителя. Он смотрел в странные нечеловеческие глаза, и слова сами срывались у него с языка. Сейчас он готов был рассказать все, что угодно, потому, что вдруг понял — ему не хочется, чтобы Наллика исчезла.

Повесть Крылатого Пса длилась долго. Собственно, он ведь впервые рассказывал ее настоящему слушателю — и оттого чувствовал еще большую благодарность к своей прекрасной собеседнице.

Наллика слушала его с горящими глазами, теперь она и впрямь ловила каждое слово, каждый звук речи Трогвара; и, не в силах оторваться от этих завораживающих глаз, он говорил все как есть. В его рассказ не вкралось ни единого слова лжи или полуправды, не осталось никаких умолчаний. Теперь он уже и представить себе не мог, как это у него поднялась рука на это прекрасное и хрупкое существо, усевшееся, поджав ноги, напротив него на одном из плоских камней.

Наконец он умолк. Наступило чуть неловкое молчание.

— Твоя история ужасна. — Глаза Наллики были полны слез. — Но я хочу еще чуть-чуть поразмышлять над ней и, быть может, смогу чем-нибудь помочь тебе. Ты вырастил такие прекрасные леса… в тебе не может быть изначального Зла.

— Да уж, откуда бы ему взяться? — попробовал пошутить Трогвар.

Однако Наллика предостерегающе замахала руками:

— Никто не знает, откуда оно берется. Сейчас его в тебе нет — а спустя мгновение появится… не искушай судьбу. Ужасный Ракот коварен…

Трогвар покачал головой, однако решил пока не спорить.

— Мы бы не могли… увидеться еще? — выдавил он, покраснев как рак, когда после этих слов задумчивая Наллика поднялась. В этот миг он чувствовал, что готов провалиться от стыда сквозь землю… хотя и не понимал почему.

— Конечно! — Она просияла. — Тебе не скучно говорить со мной?

— Как может Смертному быть скучно с Девой Лесов из свиты всемогущей Ялини?

— Так ты хочешь увидеть меня еще раз только поэтому? — Она лукаво улыбнулась.

В этот миг Трогвар почувствовал, что готов за эту улыбку спалить весь Большой Хьёрвард.

— Нет… — опуская голову, пробормотал он, в душе проклиная себя за нерешительность.

— Тогда ты увидишь меня завтра, здесь же, едва рассветет. Встретим утро вместе! Оно должно быть просто чудесным на этом твоем озере.

Наллика улыбнулась и, грациозно взмахнув на прощание точеной рукой, легким бегом устремилась прочь с заповедного холма. Кусты бесшумно сомкнулись за ней, а Трогвар побрел домой, пошатываясь, словно пьяный, от нахлынувших странных чувств. Он столько лет держал их под спудом в самом дальнем уголке души, и вот сегодня, несмотря ни на что, они внезапно прорвались на поверхность.

Он не помнил, как добрался до Замка. Однако стоило ему перешагнуть через порог, как он услыхал строгий голос своего мертвого учителя:

— Мой ученик! Хочу предостеречь тебя. Я знаю, ты виделся с эльфийской девой из свиты Ялини; она непрошеной явилась в твои леса, и охранные заклятия не смогли остановить ее. Берегись! Красота эльфов может свести с ума и погубить любого Смертного; лишь сам став Бессмертным, ты сможешь на равных говорить с ней. Не думай, что я тебе что-то запрещаю или от чего-то отговариваю; я верю, тебе достанет собственной мудрости принять правильное решение. Но помни: твой путь — от Человека к Магу, от Смертного к Бессмертному; только наш покровитель, Великий Ракот, способен помочь тебе в этом. Сегодня он удостоил меня беседой. Он весьма доволен тобой, мой ученик. Скоро, очень скоро, быть может, через несколько месяцев, ты сумеешь овладеть Халланским троном и открыть секреты заклятия бессмертия. Тогда, если ты еще захочешь, ты сможешь на равных поговорить со столь восхитившей тебя Девой Лесов. А пока — не заняться ли тебе нашей войной?

— Да, учитель, я понял, прости меня. — Трогвар смиренно наклонил голову.

Усилием воли Крылатый Пес отогнал навязчивые мысли о Наллике и отправился в свой заклинательный покой выслушать очередные новости, принесенные старым Гормли.

Однако что-то неуловимо изменилось в настроении Трогвара. Сообщение Гормли он выслушивал уже далеко не с таким интересом, как в первые дни кампании, хотя тот говорил о вещах важных — стянутые Атором полки вовсю начали гоняться за слугами Трогвара и сумели убить нескольких из них. Более того, сведя воедино все многочисленные донесения, хитроумный привратник пришел к выводу, что Владычица догадалась-таки, откуда исходит угроза ее владениям: армия Атора медленно, но верно придвигалась все ближе и ближе к Красному замку.

— Верно, хотели, чтобы мы подольше ни о чем бы не догадывались, — говорил Гормли, с некоторой тревогой смотря на рассеянно слушавшего его молодого волшебника. — Кстати, землепашцы из тех областей, что перешли под твою руку, прислали первый обоз с провиантом — говорят, что подати в Дайре они больше платить не будут…

— Хорошо, Гормли, продолжаем, как будто ничего не заметили, — поднялся Трогвар. Ему необходимо было побыть одному… но лучше бы Гормли пока не знать истинной причины такого его желания. — Если будут еще депутации, сразу зови меня…

Привратник уже открыл рот, чтобы возразить, однако Трогвар уже скрылся за дверью.

Он с трудом дождался, когда настало время встречи с Налликой.

Дева Лесов сидела на том же самом месте, что и прошлый раз, только на сей раз лицо ее было куда печальнее, а глаза смотрели на Трогвара с непонятной опустошенностью и тоской.

— Зачем ты затеял все это? — без предисловий начала она, указывая тонкой рукой с надетым на запястье изумрудным браслетом на северо-запад.

Трогвар взглянул, больше для того, чтобы просто оттянуть неизбежность ответа и хоть чуть-чуть собраться с мыслями; он прекрасно знал, что он увидит там — столбы дыма от многочисленных пожарищ…

— Зачем ты начал все это? — Голос Наллики дрогнул. — Ты не понимаешь, что тебя бессовестно обманывают? Ты ждал, что Черный Властелин станет играть с тобой по правилам?

— Не понимаю, о чем ты? — только и смог сказать Трогвар.

— Красный замок — это древний форпост Тьмы, — быстро, точно отвечая хорошо затверженный урок, заговорила Наллика. — Странные силы связывают его с Великим Мраком, избыть который не под силу даже богам, ибо он привнесен в сущее самим Творцом. Однако, для того чтобы мощь Красного замка смогла бы противостоять Свету — и, значит, Всеобщему Добру, — необходим Хозяин этого Замка. Чародей, лучше всего из рода Смертных, потому что их легче всего поймать на крючок, пообещав бессмертие… И я вижу, что ты заглотил эту наживку. Ты начал войну! Твои твари сеют смерть и разрушение…

— Неправда! — возмутился Трогвар. — Я и впрямь воюю с нынешней Правительницей Халлана, отнявшей трон у законного короля, моего отца, но мои посланцы никого не убивают! Я лишь пугаю!

Наллика посмотрела ему прямо в глаза долгим взглядом, от которого сердце у Трогвара почти что остановилось; он, как слепой, вдруг потянулся вперед…

— Но я своими глазами видела совсем иное, — прозвучал холодный ответ Девы Лесов.

— Этого не может быть! — воскликнул Трогвар — Я знал бы об этом! Мои заклятия не дают сбоев, я многократно проверял их, и я в них уверен!

— Речь совсем не о том, — недовольно махнула рукой Наллика. — Зачем ты воюешь — вот в чем вопрос? Ты говоришь — за трон королевства, который считаешь своим. Я докажу тебе, что это не так. Твари из Тьмы, вызванные тобой, вовсю свирепствуют в окрестных землях, убивая, разрушая, оскверняя храмы Молодых Богов и священные рощи моей повелительницы! Они уже не повинуются тебе, наивный ученик колдуна! Их исконный хозяин велел им взяться за дело по-настоящему — он надеется превратить Халлан в свою вотчину, а потом овладеть всеми землями Западного Хьёрварда! Ты служишь отвратительной, пожирающей людские жизни Тьме! Ты — слуга, ты — косарь смерти, наслаждающийся мучениями и воплями!

Наллика была дивно хороша в гневе, глаза ее горели, словно две нестерпимо яркие зеленые звезды. Она говорила с непоколебимой убежденностью.

— Я проверю твои слова о том, что мои слуги занялись разбоем, — прорычал Трогвар, напускной бравадой прикрывая свое смятение.

— Проверь… — рассеянно проговорила Наллика. — Проверь, да только какой же ты колдун, если не знаешь, что эльфы лгать не умеют. Я говорю о том, что увидела сама и о чем узнала от моей повелительницы. А вот в тебе Тьма уже укоренила росток недоверия. Верить на слово ты уже не способен, как не способен поверить в бескорыстие и искренность. Ты повсюду видишь коварство, тайные планы посягательств на твою особу… Мне жаль тебя, Трогвар! По-настоящему жаль, потому что изначально, я чувствую, ты был хорошим, смелым и сильным человеком. Ты обладал очень развитыми задатками, и хороший учитель помог бы тебе стать могучим чародеем, одним из лучших Рыцарей Света…

Сбитый с толку, Трогвар замолчал. В глубине души ему приходилось признать, что в словах Девы Лесов была немалая толика правды.

— Давай сегодня просто погуляем, — вдруг предложила Наллика, круто меняя тему.

И Трогвар, как бы последние слова Наллики не горели в нем, подчинился…

Весь остаток дня они бродили по бесконечным извилистым тропам в лесах окрест Красного замка. Бродили сперва в некотором, вполне благопристойном отдалении друг от друга, затем, перебираясь через ручей по узкой гряде камней, Трогвар протянул руку своей спутнице; однако тонкая прохладная ладонь так и осталась в его собственной.

О чем они говорили? Обо всем. Впервые в жизни Трогвар откровенно, без утайки рассказывал другому о себе. Рассказывал все. О детстве среди лесных гномов, о Школе Меча… И о Владычице. О том обмане, который воцарился на земле Халланского королевства, о том, что Владычица принуждает всех любить себя заклятиями, и даже о своей схватке с Атором Трогвар рассказал тоже.

Наллика слушала его не перебивая. И встрепенулась, лишь когда он дошел в своем рассказе до имени старшей сестры, наследной принцессы Арьяты Халланской…

— Арьята? — Наллика совсем человеческим жестом прижала пальцы левой руки к виску, точно мучительно пыталась вспомнить что-то. — Погоди, я ведь сталкивалась с ней! Трогвар онемел.

И после этого он услыхал историю о том, как в одной из священных рощ Хозяйки Зеленого Мира встретились Наллика и странная диковатая девушка, спасавшаяся от преследователей из числа слуг Черного Ордена…

— Я тогда не помогла ей, — медленно и тоже исповедально говорила Дева Лесов. — В ее руках оказался один из прославленных Призрачных Мечей — ты сам понимаешь, чье это оружие и кто один мог дать его ей. Я не помогаю слугам Тьмы. Тогда я была строга в этом, не понимая, что Мрак может иногда помогать кому-то по простой своей прихоти… Но я рада, что твоей сестре удалось тогда спастись. Она показалась мне решительной, неустрашимой, упорной, но в тот момент я подумала, что сильный, храбрый и опасный слуга Тьмы может быть вдвойне опасным… А что с ней стало потом, после того как ты ее спас?

— Не знаю, — задумчиво ответил Трогвар. — Кроме меня, ее ведь вытаскивал и кто-то еще, так что, надеюсь, теперь она в безопасности…

День угас, счастливый и неомраченный; и когда Трогвар вернулся в Замок, ему уже было очень мало дела до всяких там войн. Гормли только лишь неодобрительно покачал головой.

Однако вести, принесенные вечерним крылатым гонцом, заставили Трогвара отбросить все прочие мысли. Атор теснит его подручных, они не могли сами устроить столь же впечатляющие засады, как та, что как-то раз удалось их господину, и потери растут с каждым часом.

— Атор быстро разобрался, что к чему, — негромко, но встревоженно говорил потом Гормли своему хозяину. — Он собрал сюда всех соколов и кречетов, и они теперь не дают житья нашим летучим мышам и прочим крылатым созданиям, даже самым крупным. Он заливает овраги жидкими ядами — и все твои создания, пережидающие там дневные часы, гибнут в страшных мучениях. Вся округа наводнена войсками, лучники стерегут каждую деревушку, каждый самый ничтожный хуторок; они не жалеют стрел и, увы, слишком часто попадают. Пришла пора вмешаться тебе самому, мой господин. Да и Гротмог что-то у нас засиделся без дела…

Взгляд старого привратника был полон немого укора. Он не позволил себе ни единого непочтительного слова, однако все было ясно и так. Трогвар ощутил, что невольно краснеет.

— Не волнуйся, Гормли. Этим делом я займусь немедленно. Заодно и Гротмог малость порастрясет свой жирок!

Громадный дракон довольно фыркнул, выпустил из ноздрей клуб вонючего дыма и легко оторвался от земли. Трогвар сидел верхом на могучей чешуйчатой шее; землю под ними уже покрывали сумерки, одно заклятие ночного зрения позволяло видеть все внизу так же четко, как и при свете дня.

Вот остались позади выращенные им вокруг Красного замка дремучие леса, мелькнула достопамятная пограничная река, сожженная застава подле полуразрушенного моста. Гротмог ехидно покосился на обугленные прямоугольники венцов и довольно взрыкнул — он отчего-то с большим почтением относился к месту своего первого боя.

Потянулись собственно Халланские земли. Трогвар велел дракону снизиться, и теперь они летели, почти что касаясь вершин деревьев. Их путь лежал в одну из деревень, недавно перешедших под руку Трогвара. Там хозяин Красного замка надеялся собрать своих малозаметных, зато и самых сообразительных слуг. Следовало отдать кое-какие новые приказы и вообще посмотреть на воинов Владычицы не при помощи магических камней или тому подобного, а своими собственными глазами.

Однако над деревней их встретил лишь колючий дождь длинных белооперенных стрел.

Трогвар почувствовал неладное, едва они с Гротмогом вынырнули: из-за лесной гряды и пошли над окружавшими деревню полями. Крылатый Пес ощутил напряженные и недобрые взоры десятков и сотен внимательных глаз, следивших за ним из-за каждого пригодного укрытия. Сомнений не оставалось — деревня была занята воинами Атора. Последовавшие затем стрелы уже не могли удивить Трогвара.

Гротмог взвыл, когда одна из наиболее метких стрел вонзилась в узкую щель между пластинами его панциря. Ничтожная заноза не могла, конечно же, причинить ему сколько-нибудь серьезного вреда, однако основательно взбесила.

И тут послушный доселе дракон показал наконец свой знаменитый драконий характер. Перекувыркнувшись в воздухе, он лихо ринулся прямо на деревню, а навстречу ему из-за каждого угла, из-под каждой крыши летели и летели меткие, отлично сбалансированные стрелы, и Трогвар, прежде чем очередной судорожный кульбит не слушающегося его дракона не сбросил седока вниз, успел мимоходом удивиться мастерству и мужеству стрелков…

Из глотки дракона потоком извергалось пламя, в его широкой груди уже застряло добрых две дюжины стрел, однако он, не обращая на них никакого внимания, опустился прямо посреди деревни, пропахав когтистыми лапами в земле глубокие и длинные борозды, и, не теряя времени, занялся своим излюбленным делом — крушить хвостом уже подожженные с одной стороны деревянные дома.

Когда дракон, внезапно перестав повиноваться рукам наездника, перевернулся в воздухе и ринулся отвесно вниз, Трогвара сорвало с его шеи и отбросило далеко в сторону. От гибели Крылатого Пса спасло лишь то, что по счастливой случайности он угодил в громадную копну сена.

Когда он выбрался из груды травяной трухи, было уже поздно. Деревня ярко пылала с одного конца, а хвост Гротмога сокрушил уже по меньшей мере три дома. Рушился весь замысел, рушилось с таким трудом завоеванное доверие обитателей этого крошечного селения, и Трогвар, совершенно забыв в тот миг о самом себе и думая лишь о том, чтобы спасти этих несчастных поселян, за спинами которых, по его твердому убеждению, отсиживались сейчас воины Хозяйки Халлана, совершил абсолютно безумный шаг.

Все накопленные силы он вложил в одно короткое, но очень мощное и хитро сплетенное заклинание, содержавшее один-единственный приказ Гротмогу: „Немедленно в Замок!!!“

И уже вырвавшийся на волю, уже сбросивший седока, уже вкусивший пряной свободы, обезумевший дракон послушался. Поток извергаемого им огня внезапно прекратился, тяжелые кожистые крылья развернулись, и громадное тело медленно поднялось в воздух. Спустя несколько мгновений чудовище скрылось за лесом; заклятие подействовало, Гротмог летел домой.

Обессилевший Трогвар почти упал обратно в стог. Его властно засасывала трясина предательского сна, веки казались налитыми свинцом, глаза горели — так всегда бывало после особо мощных и, главное, удавшихся заклятий. Ему стоило немалых усилий хоть как-то отогнать эту мутную, колышущуюся где-то в глубинах сознания завесу; наконец голова перестала кружиться, и он смог размышлять более или менее трезво.

Собственно говоря, его положение нельзя было назвать особенно тяжелым или опасным. Он находился самое большее в двух днях пути от своей крепости, все дороги в этом краю были ему прекрасно известны. Не приходилось сомневаться, что он благополучно выберется. Он в последний раз глубоко вздохнул, прогоняя остатки волнения, и уже принялся озираться, стараясь выбрать самый короткий и, по возможности, более безопасный путь, когда услыхал совсем рядом голоса.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:16 | Сообщение # 35

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ГЛАВА XXVIII

Говорили четверо, и первые же донесшиеся до Трогвара слова заставили его затрепетать от волнения — это были голоса его товарищей по Школе Меча в Дем Биннори!

Да, это были они, Трогвар не мог ошибиться: Фалдан — ясное дело, не мог не отправиться на войну с каким-то загадочным и ужасным чародеем; Грон — верно, скучно стало на замиренном Северном хребте; Мерлин — Старая Сова не поборола искушения сразиться с адептом Черной Магии; и, наконец, четвертым оказался тот, кого Трогвар меньше всего ожидал увидеть здесь, — Тигран! Тигран, обладатель Второго Знака в Иерархии, отправившийся в таинственное и непонятное путешествие на юг сразу после окончания Школы…

— Мне это надоело, — внятно и веско говорил Тигран. Остальные молча слушали. — Сегодня дракон налетел на эту деревню. Завтра явится в другую. Так больше нельзя. У меня есть один план… но сперва скажите мне, все ли здесь входят в число Вольных Разведчиков?

— Конечно, что ты спрашиваешь, Тигр, — вступил Грон.

— Отлично. Слушайте меня, и если вы мужчины, то вы пойдете со мной.

Четверо былых сотоварищей Трогвара устроились как раз на противоположной стороне той самой скирды, в которую угодил Трогвар. Похоже было, что в войске Атора привыкли к полетам Гротмога — по крайней мере, эти четверо беседовали гак, словно ничего не случилось и никакого нападения дракона вообще не было.

— Мотаясь по этим деревушкам, славы мы не сыщем, — рубил короткими, четкими фразами Тигран. — А потому надо бить в самое сердце. Я хочу пробраться в Красный замок и принести нашей Владычице голову тамошнего молодчика. — Тигран умел брать быка за рога.

Несколько мгновений на той стороне стога царило ошеломленное молчание.

— Великий Атор уже отдал приказ, что нашей целью является взятие Красного замка и пленение тамошнего чародея, — продолжал тем временем Бешеный Тигр. — Мы все вольны действовать на собственный страх и риск. Опередим войско, проникнем в Замок, а там, надеюсь, удача не отвернется от нас. Готов поделиться этой славой с вами — представляете, что будет, если мы прикончим этого негодяя?!

Ответом ему сперва было общее ошеломленное молчание, из которого Трогвар заключил, что молва уже успела превратить Красный замок в столь необоримый бастион Зла, что даже трое, прошедшие Дем Биннори, парни далеко не робкого десятка, колеблются, прежде чем принять отчаянное, дерзкое, но вполне отвечающее традициям их Школы Меча предложение.

— Я все продумал, — нарушил тишину Тигран. — До Замка отсюда дня три ходу. Найдем подходящего проводника из местных, чтобы не плутать зря. Выйти к крепости надо под вечер. В темноте перелезем через стену. Стражу, если она есть, снимем без шума ножами.

— А что потом? — несколько упавшим голосом осведомился Мерлин.

— Потом? Потом пройдем в главную башню. У меня с собой достаточно веревок с крючьями и „кошек“, такого сможем подняться по любой стене.

— Как-то у тебя все уж очень легко и просто получается. — В голосе; Мерлина слышалось сомнение.

— Не ной! Никто тебя силком не тащит. Хочешь оставаться здесь — пожалуйста! — с презрением бросил Тигран.

— Ничего я не хочу тут оставаться! — вспылил Мерлин. — Я иду с тобой.

— И мы, и мы тоже! — в один голос заявили Грон и Фалдан.

— Отлично! Я не сомневался в вас, парни. Собирайте ваши мешки, и: трогаем. Только зайдем в деревню — надо хоть какого-нибудь проводника отыскать.

И тут Трогвару вновь пришла безумная мысль.

Осторожно, крадучись, он последовал за четверкой своих былых приятелей. Их сборы были недолги; пожар к тому времени уже удалось погасить, воины вновь разбрелись по своим местам; в опускающейся ночной тишине слышались лишь приглушенные рыдания женщин из числа погорельцев.

Фалдан, Грон и Мерлин собрались возле крайнего колодца. Не прошло и минуты, как появился Тигран.

— Ну что, как с проводником? — осведомился Грон. — Что-то нам пока никто не встретился…

— Вам не встретился, да вот теперь, глядишь, на ловца и зверь побежит. — Тигран вытянул руку, указывая на скромно одетого паренька лет семнадцати, настороженно наблюдавшего за молодыми воинами от калитки одного из крайних домов.

— Эй, малый! — повелительно крикнул ему Тигран. — А ну-ка, иди сюда. Дело есть. Да не дрожи же ты так!

Застенчиво теребя нижний край простой домотканой рубахи, юноша боязливо приблизился.

— Что угодно господам? — Он низко поклонился.

— Ты здешний? — властно бросил Тигран.

— Да, господин. Вырос тут…

— Дорогу к Красному замку знаешь? — в упор спросил Бешеный Тигр.

Паренек чуть не лишился чувств от страха.

— Ой, не губите, не губите! — заскулил он, падая на колени. — Не ходите туда, молодые господа! Там живет страшный злодей… Он сожрет вас живьем! Я не хочу туда!

— А ты сообразителен, — одними губами усмехнулся Тигран. — Но ты не ответил на мой вопрос… Меня не интересует, что ты думаешь о хозяине Красного замка. Отвечай, ты знаешь туда дорогу?

Последняя фраза была сказана очень внушительно. Тигран не повышал голоса, не хватался за оружие — однако юноша задрожал как осиновый лист.

— Я… я знаю туда дорогу… но я…

— Никаких „но“, — прежним железным голосом продолжил Тигран. — Ты отведешь нас туда.

Парень тоскливо взглянул на молодого воина и молча кивнул, закусив губу.

— Фалдан, проследи, чтобы он не сбежал, пока будем собираться, — распорядился Тигран — все остальные как-то сразу признали его право приказывать.

Сборы были недолги. Парень зашел в небольшую пристройку, немного побожился там и вскоре вынырнул из низкой двери с небольшой котомкой за плечами.

Вышли тотчас, не мешкая ни минуты. Парнишка оказался и впрямь отличным проводником — он вел четверку дерзких удобными, сухими тропами, умело выбирая дорогу среди топких болот и непроходимых буреломов.

Ночь застала путников в сухом и чистом овраге, где под рукой были и вода, ж сушняк. Тигран одобрительно похлопал проводника по плечу.

— Давайте устраиваться. — Он бросил на лапник свернутое одеяло.

Задымил костерок, вскоре поспел и немудреный походный ужин.

— Жаль, Трогвара нет, — вдруг вздохнул Фалдан. — Он был крепким…

— Да, — вдруг согласился Тигран, не заметив, как вздрогнул при первых словах Фалдана их проводник. — Он был отличным скалолазом. Тут бы он весьма пригодился…

— Кстати, а что с остальными? — спросил Мерлин, разливая по кружкам кипяток. — Я с самого выпуска не имел ни от кого вестей…

— От Саважа и Стампа вестей ждать и не приходится, — усмехнулся Грон. — Они и впрямь уплыли с командором Эрандо из Бетторского порта. Таран сидит сиднем в замке своего отца, и, я уверен, его не пустили на эту войну. Мамаша его была вхожа к самой Владычице! Придумали какую-нибудь почетную, но бессмысленную должность подальше от Красного замка…

— А Трогвар так и исчез, — вступил в разговор Фалдан. — Я слыхал, с ним случилась какая-то странная история — будто бы он сошелся на ристалищном поле с самим Великим Атором!

Новость произвела впечатление. Остальные слушатели попросту разинули рты от удивления.

— И он… он что, остался жив? — с явным недоверием переспросил Тигран.

— В том-то и дело! — подтвердил Фалдан. — Остался живехонек! Его вроде бы ранили… но и он — представьте себе! — сумел зацепить Великого Атора!

Фалдан оглядел товарищей, довольный всеобщим остолбенением, которое вызвали его слова.

— А потом Крылатый Пес исчез, и никто ничего не знает о нем… — закончил рассказчик.

— Жаль его, — глухо вымолвил Тигран после недолгого молчания. — Он крепким был бойцом и драться умел здорово. Неужто у нас первые потери?..

Однако разговор о пропавшем сотоварище по Школе длился недолго. Мало-помалу беседа перешла к таинственному хозяину Красного замка.

Фалдан, который, судя по всему, провел немало времени в Дайре и располагал самыми свежими столичными новостями, рассказывал, что при дворе Владычицы так и не смог как будто бы дознаться, откуда же взялся этот жуткий чародей. Просто в один прекрасный день с юго-восточной границы пришла первая тревожная весть. А дальше пошло-поехало…

— И что, этого чародея никто никогда не видел? — осведомился Мерлин.

— Никто и никогда. Но я слыхал, что он никогда и не покидал своего Замка; небось вид у него столь страшный, что разбегутся даже прислуживающие ему твари!

Над шуткой Фалдана посмеялись, но очень недолго и весьма натянуто.

Ночь прошла спокойно, хотя в кустах что-то все время подозрительно шуршало и шелестело. Тигран спал вполглаза, постоянно приглядывая за проводником. Малый, кажется, уже твердо усвоил, что здесь приказы нужно выполнять, если не хочешь схлопотать как следует, да и изначально выглядел изрядно трусоватым, но все же, все же… Кто его знает, еще вздумает дать деру…

Вечером второго дня пути они перебрались через пограничную реку на наспех сколоченном плоту.

— Теперь все. — Проводника била крупная дрожь, лицо посерело от страха. — Дальше Хозяином — этот злодей из Замка… Мы в его владениях..

— Короче! — рявкнул Тигран. — Что, намочил штаны? К мамочке захотел?

Проводник опустил голову и ничего не сказал.

Волчье солнце успело уже вскарабкаться до самого зенита, когда пятеро путников достигли внутреннего края кольца лесов вокруг Красного замка За все время пути им не встретилось ни одного живого существа. Чащобы казались вымершими, ничто не нарушало мертвого спокойствия, царящего в них.

— Ну хоть бы какую сову услыхать! — с тоской пошептал Фалдан Грому.

— Н-да, здесь точно на кладбище, — поежился тот в ответ.

— Мы пришли, господа, — вдруг тихо произнес парнишка-проводник. Худой, заморенный — и откуда только он взялся такой, ведь южные области Халлана всегда славились изобилием? Он стоял, низко опустив голову и смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Мы пришли. Я сделал, что хотели от меня молодые господа.

— Сделал, и молодец, — оборвал его излияния Тигран. — Теперь останешься здесь и будешь сторожить наши пожитки. Если дождешься — получишь большую награду. Учти, я найду тебя даже в Астрале!

Проводник вновь лишь молча опустил голову.

Четверо молодых воинов стояли на самом краю леса. Их взорам открывался Красный замок — небольшая, можно сказать, крошечная по халланским меркам крепость. Четыре угловые башни, две в середине прямоугольника стен, еще какие-то постройки в крепостном дворе — и все!

— Слушай-ка, парень, а туда ли ты нас привел? — повернулся к проводнику Фалдан. — Тут ведь и полусотни мечников не разместишь!

— Туда, туда, — отозвался юноша со странной иронией в голосе. — Уверяю вас, молодые господа, это именно тот Красный замок, который вы искали…

— Ладно! — остановил их Тигран. — Кончай базарить. Нам надо передохнуть, ночь впереди длинная. Значит, так…

Пока остальные устраивались, заворачивались в одеяла, он долго и пристально вглядывался в очертания зубчатых стен.

— Полезем вон там. — Он вытянул руку, указывая на участок стены, ближе всех расположенный к лесу. — Мудрить не будем. Нас там никто не ждет…

— А может быть, все же стоило дождаться, пока подтянется остальная армия? — осведомился осторожный Мерлин.

— Да, спустя самое большее неделю Атор будет стоять там же, где и мы сейчас, — отозвался Тигран, против ожидания словно бы пропустивший мимо ушей малодушные слова товарища. — Тем больше причин спешить нам.

— Однако как-то странновато, — заметил Фалдан. — Ходили слухи, что тварями из Красного замка наводнена вся округа, а мы добрались до самых его стен безо всяких препятствий!

— Может, нам просто повезло, — пожал плечами Гигран.

Медленно тянулось время, луна неспешно ползла по небосводу. Наконец не выдержал Грон.

— Все, не могу больше. — Он вскочил на ноги. — Сколько еще будем ждать?! Так, глядишь, и до рассвета проотдыхаем…

Тигран молча поднялся, поправил меч, лишний раз проверил, хорошо ли держат завязки шлема.

— Ну, пошли, что ли… — Теперь дрогнул даже и его голос.

— Э, погодите, а где этот-то… проводник, сожри его боров?! — всполошился вдруг Мерлин.

Юноша и впрямь исчез, точно растворился в воздухе. Его убогая котомка валялась на земле, больше никаких следов не осталось.

— Уж не утащили ли его… в этот самый Замок?! — Грон затравленно озирался, хотя среди повитых тьмой древесных стволов ничего нельзя было разглядеть.

— Или сбежал, поганец? — глухо прорычал Тигран. — Тогда найду и…

— Ладно, брось, не искать же нам его теперь! — мрачно бросил Мерлин. — Пошли, и так времени мало осталось…

Четверо воинов, держа наготове веревки с крючьями на концах, осторожно двинулись к стенам.

— Да, вот где пригодился бы Трогвар… — еле слышно шепнул Тиграну Фалдан, когда они очутились подле неестественно гладкой, без малейших щелей и зазоров, стены Замка.

— Закидывай давай! — прошипел в ответ Бешеный Тигр.

Крюк со звоном ударился о камни и зацепился за верхний край стены. Тигран для верности подергал веревку, даже повис на ней, однако она держалась крепко.

Первым полез вверх Фалдан, за ним — Мерлин; рядом, по второй заброшенной веревке, карабкались Грон и Тигран. Спустя некоторое время все они благополучно протиснулись в бойницы и оказались на широком парапете, шедшем по внутренней стороне верхнего края стен. Им по-прежнему не препятствовали.

— Не нравится мне это… — Меч Тиграна был обнажен, воин замер в боевой стойке, напряженно озираясь по сторонам. — Где же стража? Где охрана, я вас спрашиваю?..

Однако рассуждать на эту тему у них не было времени. По широкой лестнице они спустились во внутренний двор. Он тоже был пуст, тих и темен, нигде — ни души, ни огонька. Луна ярко освещала приоткрытые двери главной башни Замка.

— Это ловушка. — Голос Тиграна был глух. — Это западня! Но мы еще посмотрим, кто кого…

Это было уже мужество отчаяния. Они, все четверо, уже ясно понимали, что все происшедшее с ними не есть уже цепь счастливых и приятных случайностей. Кто-то откровенно заманивал их в самое сердце этой твердыни Зла, каким слыл среди воинов Владычицы Красный замок…

И тем не менее они не отступали. Они пересекли залитый почти непроглядной тьмой холл, начали подниматься по лестнице. Здесь стало легче — дорогу освещали многочисленные факелы. И по-прежнему на пути им не встречалось ни слуг, ни охранников. Замок казался пустым и покинутым.

Идти пришлось недолго. Возле одной из дверей на втором этаже Тигран внезапно остановился.

— Слышите? Голоса вроде…

За дверью и впрямь слышались два неразборчивых голоса, они вели какую-то непонятную, однако спокойную беседу.

— Заходим? — Тигран обвел лица соратников тяжелым взглядом.

Они молча кивнули.

Дверь была выбита по всем строгим правилам высокого искусства штурмового взлома, которым Главный Наставник немилосердно докучал всем без исключения ученикам Школы Меча в Дем Биннори. Четыре стремительные тени ворвались в полуосвещенный каминным пламенем зал. В покойном кресле у огня сидел какой-то человек, однако второго собеседника нигде не было видно.

— Сдавайся! — проревел Тигран, его меч уже почти касался незащищенной шеи сидевшего. Остальные трое молодых воинов были уже рядом с ним.

Мягкий плащ слетел с плеч сидевшего и, закружившись, плавно опустился на пол. Человек одним прыжком оказался в дальнем углу зала, ударивший тотчас вслед ему клинок Тиграна пронзил пустоту и разрубил лишь резную спинку кресла.

И в зале тотчас же полыхнули десятки, сотни, может быть, даже тысячи факелов, яркий свет залил все вокруг. Человек спокойно шагнул из угла навстречу Тиграну, лицо Хозяина Красного замка теперь было ярко освещено.

— Трогвар… — остолбенело прошептал Фалдан, и наступила мертвая тишина.

— Да это же просто обман, морок, чародей просто принял его личину! — взревел Тигран, бросаясь вперед с занесенным для удара мечом.

И тут перед ним появился дрожащий и смутный призрак их проводника. Только теперь все четверо выпускников Дем Биннори увидели то, что должно было бы прямо-таки бросаться в глаза, — этот проводник походил на Трогвара как его родной брат. Отличия, конечно, оставались, но как раз из тех, что могут быть между двумя очень сильно похожими друг на друга, но все же не близнецами-братьями.

— Да, это я, — произнес человек с лицом Трогвара и его голосом. — Это я, Трогвар, и я сам привел вас сюда. Я хочу вам сказать, что идти убивать самого себя было довольно-таки забавным занятием.

— Эй, да что стоим-то! — в отчаянии выкрикнул Фалдан. — Убьем его! Это не Трогвар! Убьем!

Однако все прочие остались стоять, словно ноги их приросли к полу.

— Ты не Трогвар, — медленно проговорил Фалдан, словно бы успокаиваясь и делая небольшой шаг вперед. — Ты украл его лицо, его голос, быть может, ты следил за ним долгие годы и поэтому не трудись потчевать нас историями из прошлого, надеясь убедить в том, что ты — это он. Я, Фалдан из Скримтара, обладатель Знака Синего Орла, бросаю тебе вызов!

Меч молодого воина взлетел в боевую позицию перед грудью, Фалдан мягким, спокойным шагом двинулся наискосок через зал прямо к застывшему в углу чародею. Словно опомнившись и стряхнув внезапно нахлынувшее оцепенение, вслед за ним двинулись и остальные.

— Остановитесь! — воскликнул Хозяин Красного замка (если, конечно, это был именно он, в чем тогда никто не сомневался — кто же еще в Замке мог бы так ловко притвориться Трогваром?). — Остановитесь, безумцы! Я не хочу причинять вам вреда!

До скорчившегося в углу чародея оставалось не более десятка шагов, когда Фалдан наконец прыгнул. Он пустил в ход свой излюбленный прием: еще в полете метнул три по-особому сбалансированных ножа, затем мягко упал на руки, перекатился через левое плечо, и… его меч не пронзил живот колдуна, он не пронзил и пустоты, с чем на худой конец тоже можно было бы смириться: в бою бывает всякое, кто-то хоть и редко, но успеет попросту отскочить назад. Нет, меч Фалдана со звоном сшибся с клинком колдуна, который и не подумал отступать. Второй недлинный и кривой меч-ноэр в его левой руке блеснул в стремительном выпаде перед самыми глазами Фалдана.

Однако чародей не стал доводить до конца свою явно смертельную атаку.

— Ну, теперь узнал?!

Это был собственный прием Крылатого Пса, Трогвара из Дем Биннори, придуманный им после того, как Фалдан как-то взял над ним верх в поединке, использовав именно этот свой прыжок. Только Трогвар мог выполнить это сложное движение, ловко захватить прорезью на гарде своего ноэра клинок Фалдана и, уклонившись от единственно возможной контратаки, нанести так хорошо знакомый Синему Орлу ответный удар мечом, что он держал в другой руке!

Фалдан вскочил на ноги. Убедить его было невозможно.

— Ты украл лицо Трогвара, почему бы тебе не украсть и его знания?! — И он вместе с подоспевшими товарищами бросился на колдуна.

— Глупцы! — прорычал тот, ловко отражая сыплющиеся на него со всех сторон удары.

— Это не Трогвар! — вскричал Тигран, отброшенный в очередной раз назад. — Это демон во плоти! Смертный не может так сражаться!

— Могу, Тигран, могу! — последовал ответ. — Иначе как бы я мог выжить после встречи с Атором?! Однако не прекратить ли нам это и не побеседовать ли спокойно?!

Клинки того, кто именовал себя Трогваром, сверкнули у самого лица Бешеного Тигра — меч Тиграна, выбитый из его руки, бессильно зазвенел по камням пола.

— Да остановитесь же!

Под ногами сражающихся внезапно полыхнуло пламя. Завеса крутящихся огненных струй разделила противников, чародей оказался в середине очерченного багровым круга. Фалдан и трое его товарищей опустили бесполезные пока мечи. — Это очень хорошо, что вы не верите, что я — Трогвар, — услыхали они медленный и печальный голос. — Вы считаете, что Трогвар был бы слишком хорош для того, чтобы послать своих тварей на беззащитные деревни и сжигать посевы?

Несколько мгновений все потрясенно молчали. От злобного чародея они ожидали совсем иных речей, но, быть может, в этом-то и кроется ловушка?

— Да, Трогвар не сделал бы этого, — наконец выдавил из себя Тигран. — И кроме того, Трогвар никогда не пошел бы против воли нашей Владычицы!

Жар бушующего огня заставлял Тиграна и остальных шаг за шагом отступать к двери зала; чародей попросту вытеснял их.

— Я не стану чинить вам препятствий. Вы можете идти — в память о нашей былой дружбе. И хотя вы так и не поверили мне… А этому Атору, которого вы невесть за что именуете Великим, передайте вот что: ему незачем гнать свои рати на убой к стенам Красного замка. Если он не трус, то я буду ждать его одного у сожженной пограничной заставы, что подле моста через реку!

Огонь стал вдруг придвигаться очень быстро, Тиграну и остальным пришлось поспешно выскочить за дверь.

Там их уже ждали. Здоровенные волосатые лапы вцепились им в плечи, намертво сжали державшие оружие руки и бесцеремонно потащили к выходу. Чудовища походили на известных в Халлане горных великанов, только были еще куда сильнее и уродливее….

Не слишком деликатная, однако же никак не выказывавшая недоброжелательности или, паче того, ненависти, стража Красного замка вытолкала незваных гостей взашей.

Трогвар сидел подле камина и неотрывно смотрел в огонь. Значит, они уверены, что он никогда не смог бы пойти против воли их возлюбленной Владычицы! В нем поднималась странная и горькая злость — на себя, на весь мир, на прошлое, на будущее… Встреча с былыми друзьями разбередила душу, вновь оживив старые, давно забытые раны: он вспомнил ослепляющий шок, потрясший его, когда он узнал, кем является Атор для и вправду возлюбленной тогда Владычицы; он вспомнил сестру, никогда не виденную им, наследную принцессу Арьяту, которую он, сам того не желая, спас из застенков дворца…

Сидеть он не мог, тело пыталось найти облегчение хотя бы в постоянном движении. Еще длилась ночь и до рассвета было далеко, однако Трогвар знал, что уже не сможет уснуть. Ждать больше было нечего. Пробираясь лесными тропами под личиной халланского простолюдина, он смог узнать главное — его слуги не нарушили непреложного запрета на убийства и мучения. Чья-то посторонняя воля еще, быть может, и могла бы заставить их пойти на такое, однако никому не под силу уничтожить все следы подобного деяния в памяти слуг Красного замка…

И все же крошечное сомнение еще оставалось. Совсем небольшое, однако необходимо было исключить и его. И Трогвар, смиряя себя, умеряя желание немедленного действия, обратился к давно уже не напоминавшему о себе мертвому учителю.

— Скажи мне, о мудрый Мастер, могли кто-то заставить слуг Замка нарушить мои приказы и притом изменить их воспоминания так, чтобы они ни о чем не могли бы рассказать мне?

— Ты удивляешь меня, о Трогвар, — немедленно последовал ответ. — Ты так блистательно провел эти дни, я гордился тобой, и вдруг — такие вопросы! Один-единственный маг, а именно наш с тобой покровитель, Ракот Восставший, мог бы сделать такое, однако даже он не в состоянии изменить уже свершенное, и ты, заглянув в прошлое, как ты уже умеешь это делать, тотчас бы узнал правду. Я советую тебе воспользоваться этим заклятием!

И Трогвар послушался. Весь остаток ночи вместе с верным и неутомимым Гормли они готовили все необходимое для заклинания…

Утро застало их приготовления в самом разгаре. Улучив минутку, Трогвар отправил новый приказ своим подручным в Халланских пределах: не только пугать поселян в еще не принявших его сторону деревнях, но и охранять те, в которых крестьяне находились под его защитой. Красный замок почти опустел — все, еще остававшиеся в нем, отправились на подмогу действовавшим за пограничной рекой отрядам.

На полу заклинательного покоя вновь была начертана пентаграмма; и хотя расположение звезд было менее благоприятно для проникновения в прошлое, нежели в тот раз, когда Трогвар открыл для себя тайну своего происхождения, заклятие прошло куда более легко.

Взорам Трогвара предстала шевелящаяся колонна иссиня-черных муравьев, торопливо пробиравшихся по глухому приграничному лесу. Он узнал их сразу — мертвый маг не раз рассказывал ему о Мерлине, верховном Маге Совета Поколения Истинных Магов, о владениях всесильного чародея на таинственном Авалоне и о громадных муравьях, его верных слугах и сторожах. Мерлин всегда был в особом фаворе у Молодых Богов; не было ничего удивительного, что его твари оказались брошены в топку магической войны, — не зря ведь говорила Наллика, что на Халланских землях вновь сошлись в своем вековечном споре Свет и Тьма…

Однако как сюда попали эти муравьи? Что намерены делать? Ответы пришли очень быстро — после того, как Трогвар увидел жестокую схватку пришельцев с Авалона и своих собственных слуг. Человекобыки были оттеснены от какой-то подлесной деревушки, которую они тогда запугивали, и волна черно-синих шевелящихся и многоногих тел влилась в селение… Последовавшие сцены запали в душу Трогвара надолго: муравьи врывались в дома, одним движением мощных челюстей перекусывая надвое туловище взрослого человека…

Отыскались и другие гости, все сплошь магические существа из других слоев реальности, но имевшие одну общую черту — в каждом из них Трогвар явственно ощущал присутствие эльфийской магии. Перворожденные — впрочем, по-прежнему хотелось верить, что лишь их малая часть, — явно решили выбить из рук Трогвара тот его козырь, при помощи которого он переманивал на свою сторону жителей халланского пограничья… Внешне все выглядело так, как и говорила не умеющая лгать Наллика.

А вдобавок ко всему войско Атора мало-помалу придвигалось все ближе и ближе к границам владений Трогвара. Медлить дольше было нельзя, следовало дать решительный бой и избавить землю Халлана от прикрывавшейся его именем нечисти…

Минул день, наступил вечер; закат, кроваво-алый, предвещал скорую битву. Крылатый Пес в последний раз оглядел себя, проверил снаряжение и уже поднялся, чтобы идти к воротам Замка, когда мертвый маг вновь обратился к нему:

— Это достойное решение истинного правителя Халлана! — Слова падали мерно, точно удары тяжелого колокола. — Тебе предстоит — одному! — битва против целой армии. Я вижу, что вырастил себе достойного ученика, и, быть может, этот наш разговор окажется последним… а может, и нет, кто знает. Но во всяком случае хочу на крайний, последний случай, на мгновение самой острой нужды передать тебе одно из Великих Заклятий. С его помощью ты сможешь обратиться прямо к самому Восставшему и попросить его о помощи. Но, как ты, наверное, догадываешься, заклятие это можно использовать лишь один раз — повторяю! — лишь в минуту острейшей нужды, когда не останется никаких надежд на спасение. Открой мне твой разум, о Трогвар!

И Трогвар, послушно погасив все мысли, улавливал даже не слухом, но всем своим существом великие и страшные слова Силы. На первый взгляд они могли показаться бессмысленным набором ничего не значащих звуков — слова не имели значений ни на одном из известных в Большом Хьёрварде языков, это была истинная речь, созданная самим Восставшим, и ее звуками были закляты и держались в повиновении такие ужасные, хоть и слепые силы, что перед их мощью отступали сами боги.

Крылатый Пес стоял с широко раскрытыми глазами, однако ничего не видел даже перед собой; и лишь его новый меч, взятый с собой взамен старых и верных ноэров, становился то пепельно-серым, то иссиня-черным в такт могучим и страшным созвучиям…

А потом все внезапно кончилось, и Трогвар услыхал прощальные слова мертвого учителя:

— Удачи тебе, мой мальчик, и ты, уже ставший Колдуном, непременно дорастешь и до Бессмертного!

Трогвар оседлал Гротмога, и громадный дракон неторопливо потрусил к воротам. В душе Крылатого Пса не осталось и малейших следов тех колебаний, что все-таки удалось заронить в него Наллике. Он делал то, что должен был сделать. Он должен был отомстить — за все сразу. Ни Атору, ни Владычице не уйти от возмездия, и какая разница, кто станет помогать ему в этом, — Тьма, Свет или хотя бы и сам Хаос! Его друзья не верили в то, что он способен сорваться с той нити опытного кукловода, на которой до сих пор висели все до единого обитатели Халлана. А он сорвался, он стал истинно свободен, а совесть его не была отягчена убийствами и преступлениями — он не нападал первым, он всегда лишь защищался.

Именно эти утешительные слова нашептывал ему некий внутренний голос, и ему, этому вкрадчивому голосу, почти что удалось заглушить беспокойные протесты чувствующей неладное совести.

Ворота Красного замка остались позади, Гротмог неспешно взлетел.

Трогвар никуда не спешил. У него в запасе был почти что целый день, пока Атор и его подручные доберутся до пограничной реки, а в том, что Атор захватит с собой помощников, рассчитывая устроить засаду и тем самым раз и навсегда покончить с докучливым чародеем, Трогвар не сомневался. Он не имел никаких иллюзий — Атор не моргнув глазом нарушит неписаный кодекс поединка, ведь ради блага государства это будет казаться лишь вполне допустимой по отношению к жестокому и коварному врагу (а иными они и не бывают) военной хитростью.

Однако Крылатый Пес жестоко просчитался.

Гротмог не долетел еще и лиги до памятной переправы, как Трогвар с высоты увидел развернувшиеся в полный боевой порядок многочисленные полки, густо усеявшие оба берега реки За мостом на той стороне, где стоял Красный замок, расстилалось широкое поле, окаймленное стенами густого леса; между ними оставалось не менее полутора лиг свободного пространства. Теперь этому полю предстояло стать местом сражения, еще не виданного в истории Хьёрварда, — многотысячная армия против одного-единственного человека!

И там, в рядах этих полков, стояли далеко не одни лишь люди. Владычица не теряла времени даром. Разумеется, она была не настолько глупа, чтобы вывести в поле тех муравьев, что с неким успехом играли роль ужасных слуг Красного замка, но и без них магических существ хватало. Иные оказались, что называется, исконными обитателями Большого Хьёрварда, другие, как знал Трогвар, обитали в близлежащих слоях реальности, откуда же взялись третьи, он не мог себе даже представить.

В изобилии имелись там пустоголовые тролли — видно, из числа выловленных эльфами и обученных сражаться; стояло сотни две или три Пущевых Хедов, существ мрачных и беспощадных, кстати, давних врагов людей; с полтысячи гаррид, вооруженных большими луками, высоких, тонких, гибких, с длинными волосами до пят — в случае необходимости эти волосы защищали не хуже самого лучшего доспеха.

А на далеко оттянувшихся флангах войска Трогвар увидел и вовсе незнакомых ему существ с огромными крыльями; даже издалека были видны огромные черные когти, подобные серпам или сильно изогнутым ятаганам. „И это тоже из армии Света?“ — невольно содрогнувшись, подумал Трогвар.

Крылатых бестий с когтями оказалось не менее трех-четырех тысяч; они стояли неспокойно, суетились, сновали взад-вперед, размахивали короткими ручками и что-то гортанно вопили все разом…

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:19 | Сообщение # 36

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Были там и еще какие-то создания, однако разглядеть их поближе Трогвар уже не успел. Крик, от которого, казалось, сейчас повалятся столетние деревья, вырвался из тысяч крыльев, очевидно, Атор предвидел подобное появление своего врага и все приказы были отданы заранее. Гарриды подняли луки, люди-арбалетчики приготовили свое оружие, из задних рядов войска вперед выдвинулись могучие копьеметательные машины и громоздкие катапульты, влекомые упряжками быков.

Рой взлетевших крылатых бестий приближался с пугающей быстротой, и тут Трогвар увидел, что Гротмог забеспокоился. Уродливая голова дракона повернулась из стороны в сторону, из пасти вырвался клуб дыма, Гротмог заревел, но совсем не так, как обычно перед началом долгожданной битвы. Крылатый Пес готов был поклясться, что в этом рыке был смертельный ужас. Движения могучих крыльев стали судорожными и рваными, дракон то нырял вниз, то вновь выравнивал свой полет. Сомнений не было — самый сильный из всех слуг Трогвара был крайне напуган.

— Ты что, дружище? — удивился Трогвар. — Да мы ведь этих мошек спалим в один миг! — И он дал левый повод, устремляя дракона навстречу подлетевшей совсем близко плотной туче неведомых врагов.

„Глупцы, что же они так плотно летят? Зачем жмутся один к другому, ведь Гротмог накроет их одним выдохом!“

— Ну, давай! — Трогвар резко натянул повод.

Тело дракона изогнулось, громадная голова поднялась, откидываясь назад, глаза вспыхнули, ярко-алая пасть широко раскрылась, и, презирая все законы естества, согласно которым живая плоть никогда не выдержала бы столь близкого соседства со всеуничтожающим пламенем, из чрева Гротмога вырвалась длинная клубящаяся струя рыжего огня и упругим кулаком ударила прямо в 5 самую гущу приближающихся когтистых созданий.

Однако, прежде чем поток пламени достиг их первых рядов, твари внезапно как-то по-особому сцепились своими крошечными, совсем не предназначенными для боя ручонками, передовые развернули крылья, так что перед Трогваром оказался непроницаемый кожистый зонтик, поблескивающий многочисленными острыми когтями.

Задние ряды поддерживали передовых, весь рой превратился в одно сплошное летающее существо. Огненные клубы ударили в составленную из множества складчатых крыльев неподвижную завесу; и вместо того, чтобы тотчас прожечь в ней широкую дыру, пламя лишь бессильно стекло вниз бесчисленными алыми струйками, словно вода с настоящего зонтика. Шипение, треск, визг и вопли в строю крылатых — и неведомая стая продолжает полет как ни в чем не бывало, и Трогвар отчего-то вдруг сразу уверовал, что их когти длиной в руку взрослого мужчины вполне способны пробить даже несравненную броню его Гротмога…

Очевидно, дракон встречался с подобными созданиями в своем мире, и воспоминания у него об этих встречах остались далеко не из приятных. Тело Гротмога затряслось крупной дрожью; Крылатый Пес понял, что еще мгновение — и он утратит власть над своим норовистым „конем“.

На принятие решения оставались считанные секунды — крылатые бестии были уже совсем рядом. Трогвар видел их крошечные морщинистые лица, чем-то напоминавшие младенческие; крылья били воздух, громадные когти на их изломах грозно поднялись в боевые позиции…

Трогвар резко поднял Гротмога на дыбы, и дракон устремился вверх, уходя из-под удара. Руки и губы Трогвара лихорадочно плели заклятие. Крылатые бестии восторженно взвыли, увидав над головами брюхо уклонившегося от боя врага, однако в следующее мгновение торжествующий визг сменился сгонами боли — из мгновенно сгустившейся тучи прямо на них хлынул дождь острых ледяных игл, не уступающих остротой и прочностью стальным.

Крылатые воины Атора мужественно попытались пойти напролом, невзирая ни на что; передние ряды рассыпались и отошли в глубину строя, израненные, исхлестанные, с усеянными кровоточащими ранами крыльями и лицами; кое-кто даже лишился глаз.

Нет, обычные иглы не могли сегодня остановить их, понял Трогвар. Он не мог удерживать дольше это заклятие. Его вновь брали в клещи, Гротмог все хуже слушался своего седока… И тогда Крылатый Пес решился.

— Домой! Лети домой! — вновь, как и в памятный день встречи со своими былыми сотоварищами по Школе, приказал он дракону, легко извернулся, соскользнул с чешуйчатой шеи и камнем полетел вниз.

Свора летучих тварей Атора с визгом и улюлюканьем ринулись за ним — очевидно, бестии отлично понимали, за кем следует вести охоту на этом поле. Гротмог же тотчас еще сильнее взмахнул крыльями и круто пошел вверх, явно намереваясь укрыться в облаках.

Ветер хищно свистел в ушах, резал глаза, леденил щеки; его свист заглушал все звуки, но Трогвар мог представить себе восторженный рев воинов Атора, прекрасно понявших, что за фигурка летит сейчас, кувыркаясь, к земле, свалившись со спины улепетывающего дракона!

Трогвар, конечно же, не умел летать. Однако останавливающих: заклятий он знал достаточно, другое дело, что все они требовали времени для наложения; в прошлый раз, сброшенный Гротмогом, Трогвар просто не успел пустить это чародейство в ход.

Тело Крылатого Пса упало на сгустившееся под ним небольшое облачко синеватого тумана, которое тотчас же и рассеялось; со стороны же осталось полное впечатление, что человек со всего размаха ударился о землю и наверняка переломал себе все кости.

Земля вздрогнула; несколько десятков всадников бросили своих коней в галоп, торопясь к упавшему чародею. Ожидать увидеть среди них Атора вряд ли стоило — он был не так прост, чтобы попадаться на столь нехитрые уловки. Он, конечно, послал своих самых надежных псов, чтобы посмотреть, сразу ли разорвет их в клочья уже лишившийся дракона колдун или же решит притвориться мертвым, чтобы оказаться все же поближе к нему, Великому Атору?

К конским копытам прибавились, однако, мягко топающие по траве лапы хедов и троллей. Тоже правильно: их не сразу возьмет какое ни попадя чародейство, нужно знать особые заклинания…

Трогвар лежал не двигаясь, лишь покрепче стиснул предусмотрительно взятые с собой зачарованные крюки Красного замка. Всадники все ближе и ближе… вот уже осадили коней… вот они рядом!

Не стоило так сразу начинать с чародейства. Крюки в руках Трогвара также не были простыми кусками прокованного металла, однако в этом случае куда больше зависело от него самого, от его умения и выдержки.

Подъехавший первым всадник осторожно протянул копье наконечником вперед и коснулся неподвижно лежащего тела. Воину было нечего бояться: после падения с такой высоты никто не выживет. Однако в тот же миг мертвец вскочил на ноги…

Свистнул крюк, и изогнутый клюв впился в левое плечо воина, острое жало прошло между кольцами кольчуги, глубоко погрузившись в тело. Рывок — и воин оказался на земле; вторым крюком, зажатым в другой руке, Трогвар отразил молодецкий удар палашом — возникший рядом второй воин был не из медлительных. Однако на сей раз он все-таки опоздал — Крылатый Пес легко вскочил в седло и только теперь показал окружавшим его наемникам Атора малую толику того, на что он был способен после долгих месяцев, проведенных в читальнях и кабинетах Красного замка…

Под вечереющим небом на затканной сумеречными тенями равнине вспыхнуло новое солнце. Мрачный кровавый огонь, в тон пламенеющему закату, вспух громадным шаром, заключив Трогвара вместе с конем в причудливый прозрачный кокон. Земля полыхнула, терзаемая когтями мириадов крошечных пламенных духов, составивших в тот миг не проницаемый ни для какого оружия щит вокруг того, кто раньше был просто Трогваром из Дем Биннори, а теперь сделался могущественным повелителем сил Красного замка. Копыта его коня ступали по огню, все окружавшие его наемники вместе с лошадьми и надетыми доспехами обратились в крошечные кучки сероватого пепла Оставляя за собой широкую полосу горящей земли, Трогвар погнал коня вперед. Прямо в центр многочисленной армии Атора, ожидавшей его приближения…

Яростный боевой восторг до предела палил в тот миг душу Крылатого Пса. Он превратился в вестника самой смерти, в ее верного и страшного слугу, и в то мгновение ему было уже все равно, кто стоит перед ним. Давно таимая жажда разрушения наконец вырвалась из-под спуда; он был свободен, впервые в жизни чувствуя небывалое, нечеловеческое упоение; перед ним распахивались призрачные врата миров, его взор пронзал глубины бесчисленных слоев реальности, и повсюду, в каждом из них, он видел собственное отражение, как будто он, странным образом разделившись на тысячи и тысячи собственных точных подобий, мчался сквозь всю неохватную ни взором, ни разумом Мировую Сферу…

И повсюду, где несся навстречу врагам огненный всадник, кипели бесконечные схватки. У Трогвара в последний момент мелькнула смутная догадка, что представившееся ему есть не простое видение, а сложное отражение крошечного фрагмента поистине титанической войны, что кипела сейчас по всем пределам Упорядоченного…

Перед всеуничтожающим пламенем никто из воинов Атора устоять не мог. Стоявший в центре войска полк дрогнул, его ряды смешались, щитоносцы, мечника и копейщики пытались укрыться один за спинами другого; и к этому ужасу Трогвар добавил еще и несколько своих самых лучших, самых кошмарных иллюзий.

Из-под земли полезли уродливые треугольные головы чудовищных ящеров; и собранные с разных краев Халланского королевства ратники, несмотря на то что многие из них прошли суровую школу боев с северными варварами, не выдержав, в страхе бросились врассыпную. Бежали все — и простые воины, и десятники, и сотники, и остановить их смог бы, наверное, один лишь Атор…

Однако у него в тот миг была иная забота — крылатые бестии, столь удачно изгнавшие с поля боя самого Гротмога, внезапно заметались, охваченные непонятной паникой; жалобный вой и вопли огласили воздух, корчащиеся в муках тела черным дождем посыпались на землю…

За несколько мгновений до этого колдун в самой середине огненной сферы внезапно резко взмахнул левой рукой, словно подбрасывая что-то вверх; и немногие из убегавших, имевшие дерзость оглянуться, видели, как сквозь алый занавес стремительно пролетело небольшое извивающееся тело, чем-то похожее на змеиное. А если бы они задержались хоть на секунду, чтобы узнать, что произойдет дальше, то увидели бы, как черная змейка впилась крошечными, но острыми зубками в край складчатого крыла со страшными когтями; мгновение спустя плоть летучей твари уже пожирали две такие змейки. Еще через миг — четыре… Тварь дико взвизгнула от боли, судорожно затрясла крылом, однако не прошло и минуты, как она уже билась в корчах на земле, наполовину проглоченная бесчисленной ордой черных змеек, которые, точно гурманы, сперва обглодали крылья, затем — конечности, оставив туловище на третье, а на десерт — глаза и содержимое черепа.

Змейки ловко перебирались еще в воздухе с одной летающей твари на другую, когда надо, то и прыгая. Прежде чем их добыча поняла, в чем дело, добрая половина стаи оказалась съеденной живьем. Немногие уцелевшие поспешили рассеяться.

Трогвар использовал одно из самых страшных и сильных своих заклятий, заклятие голодной тьмы. На самом деле змейки, конечно, были не живыми существами из плоти и крови, но частицами великой живой темноты, из которой черпал силы Восставший, непокорный маг Ракот Узурпатор. Каждое подобное заклятие раньше надолго оставило бы Трогвара без сил, однако теперь он чувствовал вливающуюся в него словно бы из-за пределов мира мощь — сегодня он был силен, как никогда.

Однако долго держать огненный шар вокруг себя он все-таки не мог — эта защита и так продержалась вдесятеро дольше обычного для него времени. Центральный полк Атора, состоявший из людей, рассеялся, однако крылья войска, так и не понявшие толком, в чем дело, упрямо надвигались с обеих сторон.

Обезумевшая от ужаса толпа, в которую превратился полк, рассеянный Трогваром, поспешно катилась к мосту; огненный шар вокруг Крылатого Пса, сделав свое дело, погас. Наступил черед тонких, изощренных заклятий — первые использованные Трогваром были лишь грубыми ударами накопленной за столетия мощи Красного замка…

Нелегко было сосредоточиться, сидя на пляшущем под тобой горячем коне; два или три раза вся возведенная Крылатым Псом магическая конструкция разваливалась из-за неловкого, смазанного жеста или не в той тональности произнесенного слова. И две волны атакующих уже почти докатились до него, когда сложное сцепление множества магических сил наконец сработало.

На сей раз не было никаких фейерверков или тому подобного. Заклятия Трогвара не терзали, не рвали и не убивали, они не вызывали кошмарных иллюзий, они не открывали ворота драконам и прочим любящим человечину созданиям. Напротив, они словно огромной метлой выметали из сознания воинов все до единой мысли о войне. Трогвар так и не смог до конца понять секрета заклятий Владычицы, установив твердо лишь только одно — действие их прекратится лишь с ее, Владычицы, телесной смертью. Собственно, он даже не мог с уверенностью сказать, что сумел строго доказать это, — туманные сомнения, смутные косвенные свидетельства превратились в твердокаменную убежденность только сейчас, на поле смертного боя.

Каждый из воинов Атора — и людей, и нелюдей — в тот миг внезапно подумал: а зачем мне сдалась эта война? Разве моя возлюбленная Владычица не будет довольна куда более, если я останусь в живых, чтобы продолжать жить и восхвалять ее?

Сила двух заклятий — Трогвара и Хозяйки Халлана — причудливым образом сложились в душах и мыслях всех, кто оказался в тот миг на месте сражения. И из всего этого следовал только один, простой и непреложный вывод: самое главное — эго сохранить собственную жизнь, любой ценой, но сохранить!

Две волны атакующих разбились о пустоту, словно волны о прозрачный хрустальный утес. Воины резко, как по команде, повернулись и бросились прочь, подальше от того места, где творились какие-то непонятные и пугающие вещи, от которых смертному — неважно, человеку ли, троллю, хеду или гарриде, — вне всякого сомнения, лучше держаться подальше…

И тогда навстречу Трогвару от пограничного моста двинулась одинокая фигура всадника. Не требовалось долго гадать, кем он мог быть; Атор понял, что его противник обладает куда большей мощью и властью над душами воинов его, Атора, и что пора решить дело в одиночном поединке. Как и ожидал Трогвар, его последние заклятия не возымели на Атора никакого действия.

Казалось, Духи Заката разожгли до последнего предела свои лампады, стараясь получше осветить место предстоящей схватки. Трогвар вгляделся в приближающегося противника; ясно было, что Великий Атор из Шэйдара не чужд магии и что бой их сейчас будет столкновением не одних лишь железных мечей.

— Я предлагаю тебе продолжить то, что было прервано твоей подружкой на ристалищном поле в Дайре! — привставая в стременах, крикнул Трогвар своему приближающемуся противнику. На мгновение ему даже стало жаль, что под рукой нет тех верных, хоть простых ноэров, с которыми он стоял против Белого Единорога, — это было бы достойным завершением их неоконченного поединка.

И пока воины его несуществующей больше армии торопились убраться подальше от поля боя, Атор гнал коня навстречу Трогвару. Наконечник длинного копья отливал багровым в руках истинного Хозяина Халлана; у Трогвара копья, естественно, не было, однако он лишь покрепче сжал в правой руке свой крюк, в левой — поводья и тоже дал шпоры коню.

Отец, мать, сестра Арьята, брат Альтин, двойняшки, мальчик и девочка, тоже его брат и сестра, даже имен которых он не смог отыскать в хрониках… Все они погибли или пропали без вести благодаря двум самым страшным противникам Королевской Династии Халлана за все время ее долгого, очень долгого существования, и с одним из этой зловещей пары Трогвар мог встретиться уже спустя несколько очень коротких мгновений..

Атор скакал, перебросив копье на левую руку, над защищавшим бок щитом. Трогвар дорого бы дал за то, чтобы прочесть в этот момент мысли своего врага, однако времени на сложное заклинание, единственное, могущее взломать наверняка возведенные Владычицей магические барьеры, уже, конечно, не оставалось.

Недругов уже разделяло лишь несколько десятков футов, когда Атор внезапно отбросил щит и резко вскинул левую руку, сделав простой, очень хорошо известный жест начала давно уже сплетенного и ждущего своей очереди заклятия.

И, конечно, это оказалось заклятие из арсеналов Света, если быть более точным — из разряда эльфийской магии. И странно было видеть приведенное в действие воином, цареубийцей и разрушителем нежное, сложное и утонченное чародейство..

Раздались нежные, непередаваемо печальные аккорды дивной, неземной музыки Трогвар никогда не смог бы описать их более подробно или хотя бы вспомнить мелодию, чарующую и прихотливую Из-за спины Атора навстречу Трогвару полился поток радужного мягкого света, тотчас смывшего и заставившего уснуть зловещие багряные краски заката. Земля под копытами коней засеребрилась, и точно так же засеребрилось и копье Атора, которое вдруг стало расти, становиться все длиннее и длиннее, устремившись вперед со скоростью едва ли не большей, чем мчались навстречу друг другу сами всадники. Наконечник пики стал из алого белоснежным, острый луч света ударил из него прямо в грудь Трогвару, и Крылатый Пес, взмахнув руками, опрокинулся спиной на круп коня…

Боль была такая, что, казалось, его раздирает изнутри тупая необорная сила, изо рта, из ушей, из носа хлынула кровь. На несколько мгновений он ослеп и оглох, а конь нес его все навстречу Атору, который отбросил копье и поднял над головой — нет, не меч, не саблю и не ятаган — короткую и тяжелую обоюдоострую секиру с закругленными лезвиями; она казалась горящей ослепительно белым пламенем, глаз не смог бы различить на ней никаких деталей, оружие представлялось одним сплошным сгустком огня, вдруг принявшего столь странную форму.

Кровавая муть, застлавшая взоры Трогвара, была прорвана лишь отчаянным усилием рассудка, уже почти было погасшего, однако воля к жизни все же взяла верх Неосознанно Крылатый Пес сотворил одно короткое и молниеносное заклятие. Оно не могло противостоять магическому оружию Атора, лишь немного облегчило боль и помогло вновь утвердиться в седле за миг до того, как привставший в стременах Белый Единорог обрушил наискось из-за головы направо — вниз страшный рассекающий удар, который развалил бы напополам любого, даже одетого в полный доспех противника.

Потому что секира в руках Атора была зачарованным оружием эльфов, магия которых давно углубилась в тайны отнимающего жизнь, пытаясь волшебными мечами, не знающими промаха стрелами, пробивающими любую броню копьями уравновесить малую численность эльфийских ратей… Трогвар знал об этом, однако этого было недостаточно, чтобы суметь надежно защититься от разрубающего все и вся лезвия.

Меч Красного замка встретил смертоносный размах эльфийской секиры, в разные стороны брызнули снопы ярко-рыжих искр. Каждый из противников едва удержал в руке свое оружие — с такой силой отлетели друг от друга секира и меч. Сработанные руками, куда как превосходящими по умению человеческие, они тоже вели сейчас между собой свой собственный поединок.

В следующую секунду Атор, ловко извернувшись, вдруг ткнул невесть откуда взявшимся в его левой руке длинным шилом точно в глаз лошади Трогвара; несчастное животное повалилось на бок. Крылатый Пес едва успел соскочить…

Лицо Атора было словно гипсовая маска на поверхности пышущего жаром расплавленного металла; казалось, из его глаз льется поток яростного белого пламени, такого же, из которого состояла и его секира.

Меч вновь поднялся, отбивая очередной удар, и его эфес едва не вывернулся из пальцев Трогвара. Сила в размахе Атора была поистине сверхчеловеческой; Трогвар мог предположить, что Белый Единорог предложит ему вновь состязание в ловкости, однако вместо этого истинный Властитель Халлана использовал более надежное оружие — могущественную эльфийскую магию.

И вновь, как и в достопамятном поединке на ристалищном поле в Дайре, у Трогвара не осталось времени на то, чтобы атаковать самому. Все его умение и все его силы уходили на одну лишь защиту; он лишь подставлял меч под обрушивавшиеся сверху удары, неосознанно стремясь уберечь глаза от хлещущих во все стороны потоков огненных искр, от которых уже начала заниматься трава у него под нотами…

Счастье еще, что Атор мог, судя по всему, воспользоваться лишь самыми простыми приемами эльфийского волшебства. Примени он более сложные заклятия — ну, например, создание точных своих подобий, нападающих со всех сторон на противника, — Трогвару пришлось бы плохо.

Конечно, Крылатый Пес мог бы покончить дело одним настоящим магическим ударом, однако по странной прихоти он не стал этого делать. Ему казалось, что верх над Атором имеет смысл взять лишь в честном — меч против меча — поединке. Неважно, что в руке у Белого Единорога эльфийская секира — клинок Трогвара не хуже.

Над опустевшим полем боя раздавался лишь звон сталкивающегося и разлетающегося оружия. Атор теснил и теснил противника, не брезгуя направлять на него и своего жеребца. Грудь Трогвара была залита кровью, он тяжело дышал, и все яснее становилось, что ему, похоже, не удастся обойтись без колдовства, как бы ни хотелось одержать „чистую“ победу. Его все настойчивее подталкивала к этому некая внешняя сила, та же самая, что подсказала насчет того, что одолеть заклятия Хозяйки Халлана можно, лишь убив наложившую их…

Атор в очередной раз замахнулся своим оружием, Трогвар в очередной раз поднял меч для защиты… и тут Атор резко изменил направление удара, его секира рухнула почти плашмя, и клинок Трогвара оказался пойман в зажим между скругленным лезвием и толстым, сделанным из неведомого материала топорищем. Атор обеими руками вцепился в рукоять секиры, соскальзывая с лошади так, чтобы весь вес его тела помог бы выкрутить руку Трогвара, все еще сжимавшую эфес…

Меч Красного замка вырвался из пальцев Трогвара и полетел на землю. Спустя еще мгновение секира Атора со свистом рассекла воздух там, где только что находилось тело Крылатого Пса… Край лезвия вспорол куртку на груди Трогвара.

Глаза Атора окончательно превратились в островки ослепительного белого пламени, словно у самого Ямерта, зрачки исчезли; он надвигался, как сама Смерть. Трогвар с огромным трудом лишь в последнее мгновение уходил от страшных ударов, каждый из которых, достигни он цели, мог бы стоить жизни Крылатому Псу…

И все же он смог улучить мгновение и вырвать из-за спины крюки. Тоже вышедшие не из рук простого смертного кузнеца, они были наделены ничуть не уступающей силе меча мощью; и, ощутив их в руках, Трогвар внезапно успокоился, черная ненависть, сжигавшая все его существо с того мгновения, как они с Атором ринулись друг на друга, исчезла, уступив место холодному, трезвому расчету. Секира Атора еще только поднималась для следующей атаки, а губы Трогвара уже шептали короткое слово, вызывавшее заклятие силы, одно из множества несложных заклинаний, позволяющих многократно увеличить мощь наносимого удара…

Секира Атора устремилась вниз, и одновременно Трогвар резко качнулся вбок, изгибаясь, подобно морскому растению над напором волны, и со всей дарованной заклятием силой обрушил на врага свое странное оружие, целясь клювами-остриями крюков в рукоять оружия Белого Единорога.

Что-то сухо хрустнуло, и железные навершия крюков пробили топорище. Усиленный колдовством размах вырвал секиру из рук Атора, сцепленное намертво оружие обоих противников упало вниз.

Прежде чем Атор успел выхватить кинжал, Трогвар кинулся на него с голыми руками. Они остались безоружными, и теперь ничто формально не мешало ему, Трогвару из Дем Биннори, использовать свои новые познания.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:20 | Сообщение # 37

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Между рук Крылатого Пса сгустился небольшой комочек Мрака. Он дал презрительно ухмыляющемуся Атору поймать себя на простейший прием, он ощутил, как его ноги отрываются от земли… Близко-близко мелькнуло страшно искаженное лицо Атора, и в него, в это лицо, Трогвар и швырнул — в упор — этот крошечный темный комочек…

Этому боевому заклятию, одному из сильнейших, Трогвара научил, как ни странно, не его мертвый учитель, а скромный привратник Гормли. Заклятие было и впрямь страшным. Туго спеленатый, стянутый незримыми нитями клок Первородной Тьмы, мгновенно доставленный по воле Трогвара от самых дальних пределов владений его мрачного повелителя, Ракота Восставшего, встретил на своем пути плоть Атора, человеческую, полную жизненными силами плоть, и жадно впился в нее.

Атор глухо вскрикнул и зашатался, прижимая ладони ко лбу, словно тотчас забыв об оружии. Глаза предводителя Халланской армии были закрыты, рот искривлен в муке… Секира внезапно странно и тревожно замерцала в его руке, а спустя несколько секунд бесследно исчезла..

Этого Трогвар никак не ожидал. Обрывок темного облака, изначального Хаоса, должен был обратить голову Атора в один короткий огненный взблеск, однако Хозяин Халлана почему-то уцелел.

И отчего-то Трогвар чуть запоздало обрадовался этому Атор не должен был умереть непобежденным, и верх над ним обязан был взять он, Трогвар из Дем Биннори, и тем самым завершить начатый когда-то на ристалищном поле поединок.

— Эй, благородный Атор! Продолжим! Крюк против меча!

Ладони Атора медленно сползли с лица. Глаза его были налиты кровью, однако терзавшая его боль уже отступила, выражение становилось все более осмысленным; еще минута-другая, и он будет готов к схватке.

— Принимаю твой вызов, проклятый колдун, — прохрипел он, поднимая меч и становясь в боевую стойку.

— Неужели ты до сих пор не узнал меня? — с любезной улыбкой осведомился Трогвар, совершенно спокойно приближаясь к своему противнику.

— Узнал тебя? — ошарашенно пробормотал Атор, вглядываясь в лицо Трогвара. — Да кто ты такой, сожри тебя Тьма?!

— Тот, кто рожден тебе на погибель! — вдруг взревел Трогвар, бросаясь вперед. Его хитроумное оружие со свистом прорезало воздух, и Атору пришлось отступить на шаг, чтобы парировать этот удар.

Спокойствие внезапно изменило Трогвару. Он видел перед собой убийцу, гнусного убийцу его, Трогвара, семьи, узурпатора королевского трона, мучителя его сестры… Сухие факты, простые, не раз повторенные слова — однако сейчас в сознание Трогвара словно бы ворвался испепеляющий вихрь ненависти, сотрясший все его существо.

— Это ты?! — выдохнул Атор. Он даже пошатнулся от неожиданности и едва-едва сумел отбить очередной выпад Трогвара. — Это ты?!

Потрясенный, сбитый с толку, охваченный суеверным ужасом, некогда непобедимый, Белый Единорог отступал шаг за шагом, не в силах оторвать взгляда от горящих ненавистью глаз своего врага. Он уже понимал, что пощады здесь не будет, однако и это было еще не все.

— Да, это я, Трогвар Дайрский, законный правитель Халлана в отсутствие моей старшей сестры, высокородной и наследной принцессы Арьяты Халланской! — отчеканил Трогвар, сделав даже перерыв в своих атаках ради этой высокопарной тирады.

Наградой ему послужило то безумное выражение смертной тоски, причудливо смешанной с яростью, что появилось во взоре Атора. Нечто подобное Трогвару доводилось видеть на охоте в глазах загнанных и раненых зверей…

Сегодня был его день. День, когда он, Трогвар, должен был вернуть долг Атору, пришло время исполниться старому и древнему пророчеству, невесть откуда взявшемуся в странном фолианте и, несомненно, долго не дававшему покоя Атору.

Меч Атора, выхваченный из ножен вместо исчезнувшей секиры эльфов, и крюки в руках Трогвара продолжали свой безумный танец. Вокруг них уже давно никого не осталось, они сражались вдвоем на пустой равнине, все многочисленное войско Владычицы растаяло без следа. Закат догорал, однако все небо над полем битвы затягивали угрюмые и мрачные тучи, ни луны, ни звезд не было видно; и Трогвару отчего-то легче было сражаться под покровом этих плотных серых тел, словно под крышей родного дома; колючий и жесткий свет звезд отчего-то пробуждал неуверенность и страхи.

Шаг за шагом Атор отступал, теснимый — впервые в жизни! — никому не ведомым мальчишкой. Крюки Трогвара выписывали замысловатые восьмерки и петли, скрещивались и сталкивались, норовя поймать длинный и прямой меч Атора в свой захват. Острия мелькали у самого лица Атора, и ему лишь с величайшим трудом удавалось в последний момент отводить атаки Трогвара.

„Он понимает, что проигрывает!“ — мелькнуло в голове у Крылатого Пса, когда после нескольких минут поединка ему удалось перехватить бешеный взор Атора; и, чувствуя поднимающуюся в нем самом усталость, внезапно понял: схватку пора кончать.

С какой-то небрежной легкостью и лихостью, нарочито отставив правую руку, открывшись, Трогвар шагнул навстречу быстро блеснувшему клинку врага. Он знал, что успеет отбить этот выпад. Он не имел права не отбить его…

И в самый последний миг, когда сверкающей, начищенной стали Атора оставались считанные дюймы до неприкрытой головы Трогвара, оба крюка Крылатого Пса взлетели в одном стремительном слитном движении. Их загнутые клювы скрестились, сталь заскрежетала о сталь, пойманный меч Атора рванулся, пытаясь освободиться, однако было уже поздно. Один стремительный выпад — и прямые острия крюков вонзились в глаза непобедимому обладателю Знака Белого Единорога.

Атор упал беззвучно, из глазниц его медленно и неспешно, словно не желая покидать еще нестарое и полное сил тело, потекла кровь.

Трогвар замер над поверженным. Его враг был мертв, и боевой азарт быстро уступал место всегдашней опустошенности, что обычно приходит, когда достигнута какая-то большая, трудная цель…

На пустой равнине, над мертвым телом с выколотыми глазами, стоял одержавший наконец победу Трогвар. Однако он прекрасно чувствовал, что за него — быть может, даже без его воли — вступились столь могущественные силы, по сравнению с которыми все премудрости, почерпнутые им во „Вратах Холмов“, казались лишь невинными детскими хитростями…

Однако, как бы то ни было, Атор был мертв; и едва Трогвар справился со своими мыслями, как голос его учителя зазвучал вновь:

— Ты победил, мой мальчик, я не сомневался в этом, и я горжусь тобой Наш с тобой покровитель весьма доволен тобой, весьма доволен. Теперь, я полагаю, тебе уже самому ясно, что надлежит сделать дальше — тебе предстоит штурмовать Дайре!

— Но ведь… но я так и не нашел ключа к заклятиям Владычицы, — запинаясь, признался Трогвар, точно школьник, не выучивший урока. — Мне лишь открылось, что я могу снять эти чары, убив саму Хозяйку…

— Халлан — твоя страна, — с неожиданной строгостью откликнулся маг. — Ты ее законный правитель. Тебе решать, как поступить с той, что заколдовала всех до единого твоих подданных… Однако мой совет тебе — не убивай ее. Она ведь наполовину принадлежит к роду Перворожденных, не стоит без нужды ссориться с ними. Тесни слуг Молодых Богов, сокрушай их алтари, но не убивай ту, кого ты именуешь Владычицей, без крайней нужды, кроме как лишь защищая свою жизнь, после того как окажутся бесполезными все иные средства. Отчего-то мне представляется, что ее смерть может повлечь за собой целую лавину грозных событий, совладать с которыми не сможем ни я, ни ты…

— Но как же… — начал было Трогвар, однако холодный голос мертвого вновь перебил его:

— Возможно, сама Владычица откроет тебе секрет этих чар. — И он неприятно рассмеялся.

— Ты говоришь загадками, учитель, — вздохнул Трогвар.

— Я с радостью дал бы тебе четкие указания, — ответил маг, — однако я и сам пока ничего толком не знаю. Одни ощущения… неуловимые предчувствия… Их трудно описать словами. А объяснить тебе все это подробнее я уже не успею. — Бывший хозяин Красного замка помолчал, словно собираясь с силами. — Не успею, Трогвар, потому что ты стал теперь настоящим чародеем. Тебе уже не нужны мои подсказки. Все потребное ты можешь найти либо в книгохранилище, либо путем собственных разысканий. И, — торжественно закончил маг, — тебе пришла пора покрыть мое отжившее тело землей!

Трогвар оцепенел. Остаться совсем одному… без мудрых советов наставника… без его долгих бесед и рассказов о прошлом мира, о богах и героях… Трогвар и сам не заметил, как привязался к этому голосу, и мысль о том, что теперь он умолкнет навсегда, была тяжела.

— Вернись в Замок и похорони меня, — говорил тем временем мертвый маг. — ПОХОРОНИ МЕНЯ, а потом собирай своих слуг и выступай в поход на столицу. Собери всех, кого сможешь, хотя успех твой будет зависеть в первую очередь, конечно же, не от многочисленности твоих полков. Над Дайре должно быть поднято знамя нашего покровителя!

— Но, учитель, если Владычица родом из эльфов, то не грозит ли нам открытая война с ними? — встревожился Трогвар.

— Тебе еще предстоит разрешить загадку того дворцового переворота, что привел ее к власти, — ответил наставник. — Я не верю, что все до единого эльфы Закатного Хьёрварда были на ее стороне, — в противном случае их рати давно бы уже оказались у ворот Красного замка. Нет, скорее всего за ней стоит лишь часть Перворожденных. Быть может, нам удастся уговорить их образумиться. Поэтому и не следует стремиться во что бы то ни стало убить ту, в чьих жилах течет часть эльфийской крови… А теперь давай прекратим эту беседу! Мое время на этой земле истекает. Я чувствую, что Великий Ракот вот-вот призовет меня к себе… Торопись, Трогвар. Торопись, мой мальчик. Если ты успеешь выполнить все потребные магические обряды, я смогу — хоть и нечасто — говорить с тобой… и, когда настанет черед, быть может, даже вернусь в этот мир. Я ведь, что ни говори, Бессмертен. Ты тоже станешь таким — я передам тебе некоторые ключевые заклятия в последние минуты своего пребывания здесь. Остальное, в том числе необходимые колдовские составляющие для материального заклятия, ты легко отыщешь сам, с твоими нынешними силами тебя: это не слишком затруднит… Так что торопись!

Голос мертвого мага умолк окончательно. Трогвар еще постоял с минуту над мертвым телом Атора, губы Крылатого Пса неожиданно для него самого вдруг шепнули: „Прощай!“..

Путь обратно в Красный замок прошел без всяких происшествий. Трогвару никто не препятствовал. Сам Замок он нашел в идеальном порядке.

— Я говорил с учителем, Гормли, — обратился он к; привратнику. — Он сказал, что пришла пора покрыть его отжившую плоть землей. Он также говорил что-то о неких обрядах… я рассчитывал, что он скажет мне о них здесь подробнее, однако он молчит, и я не могу дозваться до него…

— Ну что ж, — после некоторого молчания торжественно вымолвил Гормли. — Я счастлив приветствовать нового Хозяина Замка! Ты становишься его полноправным властителем, Трогвар! Я знал, что ты сможешь это сделать, и я горжусь, что у меня будет такой повелитель! А что до обрядов… и заклятий бессмертия… Насчет последних сказать ничего не могу — на мне Запрет Старого Дракона, а насчет первого все, как есть, растолкую..

Объяснения Гормли длились долго; нет нужды пересказывать здесь все детали совершавшихся в течение трех дней над телом мертвого мага обрядов, достаточно лишь того, что благодаря им астральный двойник учителя Трогвара получил нечто вроде своей тщательно замурованной в подземельях Замка копии, тем самым устанавливалась прочная и неразрывная связь между странствующим где-то по темным пределам владений Ракота истинным „я“ мертвого волшебника и Красным замком…

Погребальный костер во дворе Замка был зажжен огненным дыханием Гротмога; пламя жадно пожирало щедро политые смолой сухие сучья, и впавшему в транс Трогвару казалось, что он наяву слышит в треске огня знакомый неспешный голос, который повествовал о столь страшных магических вещах, что у Трогвара волосы шевелились на голове… Он не сомневался в услышанном. Старый маг и впрямь передавал ему самые важные, самые сложные заклятия бессмертия; остальное Трогвар должен был восполнить сам, однако здесь он уже чувствовал себя более уверенно, особенно в том, что касалось необходимости добыть некоторые предметы для последних ритуалов, пусть даже очень редкие. Ну, подумаешь, требуется один фунт сушеных лепестков цветов никорса, огней забвения, растущих в диких полуденных лесах Южного Хьёрварда, охраняемых ордами свирепых диких племен вкупе с подвластными их колдунам страшилищами и Пожирателями Душ! И пусть даже для того, чтобы собрать потребный один фунт, придется выжечь огнем сотню деревень и отправить в Посмертные Области несколько тысяч их обитателей!..

„А ведь Фалдан не зря так и не смог поверить, что видит перед собой прежнего Трогвара“, — вдруг услыхал он негромкий и печальный женский голос, низкий, чуть хрипловатый… Он заполошно оглянулся — вокруг никого не было…

На третий день, когда все необходимое было уже сделано, а деловитый и неутомимый Гормли в последний раз проверял их войско перед смотром, что собрался устроить Трогвар, у Крылатого Пса неожиданно выдалось несколько свободных часов. Он уже собрался как следует заняться некоторыми изощренными боевыми заклятиями, дабы преподнести Владычице Халлана достойный сюрприз, когда дело дойдет до настоящего боя, как вдруг ощутил какое-то странное беспокойство, как будто кто-то настойчиво взывал к нему — кто-то находившийся совсем близко от Красного замка…

„Наллика!!!“ — эта мысль неожиданно для самого Трогвара обожгла его, точно раскаленное железо. Он совсем было забыл о ней, ему казалось, что зеленоглазая и зеленоволосая Дева Лесов навсегда исчезла из его жизни. Однако это оказалось не так, и — не имело смысла лгать самому себе! — он чувствовал себя на седьмом небе от счастья, что она все-таки появилась вновь.

Она стояла перед наглухо запертыми воротами Красного замка в своем неизменном травянисто-зеленом плаще, громадные глаза смотрели на Трогвара со странным выражением, которое Крылатый Пес понял далеко не сразу: она что… жалеет меня?!

— Я жалею тебя, Трогвар из Дем Биннори, король Халлана, — тихонько произнесла Наллика, касаясь его груди длинными и тонкими пальцами. Она даже не скрывала, что читает его мысли. — Я жалею тебя… потому что ты погибнешь, сражаясь за Тьму, и лишишься посмертия, дарованного твоему роду Молодыми Богами… Ты не знаешь, насколько это может быть страшно! Полное, совершенное Ничто, даже не безрадостное существование в отдаленных безднах Астрала…

— Почему… почему ты заботишься обо мне, Наллика? — с трудом выдавил из себя Трогвар. — Тебя подослали ко мне?.. — Он говорил свою последнюю фразу, уже и сам зная, что это не так.

— Потому что я хочу и дальше видеться и говорить с тобой, — опуская глаза, молвила Наллика. — Потому что во мне словно бы зажигается новое солнце, когда я вижу тебя. Я не знаю, что это и откуда пришло. Это просто есть. Да, я знаю, что ты служишь Тьме, но моя повелительница, милосердная Ялини, заглянула сперва в мою душу, а затем в твою., и сказала, что ты еще можешь вернуться к Свету. Она даже заговорила с тобой…

— Она заговорила со мной?! — оцепенел Трогвар. Чтобы кто-то из Молодых Богов снизошел до обращения к Смертному — о подобном не упоминала ни одна из прочитанных им хроник! — Так, значит, „Фалдан так и не поверил…“ и так далее — это ее слова?

Наллика лишь кивнула:

— Фалдан и впрямь не узнал тебя, Трогвар. Для них ты — добрый и сильный. Для них невозможно даже представить себе, чтобы их старый друг стал бы служить темным силам.

— Да что вы все заладили — Тьма, Тьма… — с досадой махнул рукой Трогвар. — Если на стороне Света эта ваша Владычица, то тогда я — на стороне Тьмы! — Он гордо вскинул голову.

— Не произноси таких слов! — ужаснулась Наллика. Ее рука непроизвольно стиснула локоть Трогвара. — Такое нельзя не то что произносить вслух, но даже и держать в своих мыслях!

Трогвар угрюмо усмехнулся:

— Мне уже терять нечего. Я и так слишком долго держал подобное в мыслях, но я так и не нашел доказательств, что Тьма означает Зло, а Свет — Добро. Природе в равной степени необходимы день и ночь. Это, я надеюсь, ты отрицать не станешь?!

— Я не для того пришла сюда, Трогвар, чтобы вести с тобой отвлеченный спор о природе Добра и Зла, — вздохнула Дева Лесов. — Пойми же, все это время тебя бесстыдно, бессовестно используют! Ракот превратил тебя в свою марионетку, в болтающуюся на веревочках безвольную куклу, внушая тебе отвратительные мысли о войне и насилии; он ловко подобрал к тебе ключик, он исполнил самую твою сокровенную мечту о власти, о магическом могуществе, он отдал тебе целый Замок, из-за пределов мира он нагнетал и нагнетал в тебя силу, которую ты, в ослеплении и упоении первыми успехами, считал следствием своих напряженных занятий Он поманил тебя заветной для каждого Смертного приманкой — Бессмертием…

— Что ты несешь! — с гневом прервал ее Трогвар. — Я не марионетка! Я волшебник! Ты сама могла убедиться в этом!..

— Погоди! — резко вскинула руку Наллика, ее зеленые глаза горели нестерпимым пламенем. — Ты всерьез считаешь себя волшебником? А сколько времени ты учился волшебству? Несколько месяцев? И ты уже говоришь, что у тебя под самыми ногами — Порог Бессмертия?! Да знаешь ли ты, чтобы стать настоящим Волшебником, нужны десять таких жизней, как жизнь Смертного, что начать ты должен был бы с того, чтобы добиться для себя этих десяти жизней, и лишь затем постигать науку чародейства; а для постижения тайн Бессмертия тебе едва-едва хватило бы этих десяти человеческих сроков! Как ты не понимаешь, что быть колдуном — это не столько использовать уже готовые заклинания, сколько творить свои собственные, неповторимые, не подвластные более никому, кроме тебя?! Ракот накачивает в тебя силу, я повторяю, накачивает силу, а ты мнишь себя настоящим чародеем! Вот он, Восставший, — настоящий маг, ибо даже боги не могут в одночасье справиться с его могучим колдовством! А ты — ты просто его слепое оружие, одна из мириадов стрел, что выпускает Тьма в этой нескончаемой войне!..

Наллика осеклась, словно услыхав пришедший откуда-то издалека тайный для других приказ. Она, наверное, могла бы продолжать и дальше, однако Трогвар опередил ее и медленно заговорил сам:

— Кукла Ракота, говоришь ты?. Он накачивает в меня силу? Волшебником не становятся за несколько месяцев? Что ж, ты говоришь разумные слова, о Дева Лесов. Но я отвечу тебе так: я не предам своего покровителя Он дал мне возможность осуществить все мои мечты, он во всем помогает мне — так какая мне разница, вливает он в меня эту самую силу или не вливает, если я могу пользоваться ею в любой момент, если она подчиняется мне, если я могу делать все, что захочу? Нет, Наллика, я не предатель. Если все это дал мне Ракот Восставший, кого вы почему-то зовете Узурпатором, то я благодарен ему. А теперь я намерен вернуть себе принадлежащий мне по праву рождения трон Халлана.

Наллика медленно отступила на шаг, ее глаза закрылись, она вдруг отчаянно затрясла головой, словно пытаясь избавиться от навязчивого кошмара… А спустя мгновение она внезапно исчезла.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:22 | Сообщение # 38

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ГЛАВА XXIX

Армия Ночи шла по просторам Халлана. Впереди нее на громадном крылатом драконе летел Трогвар, то забираясь в поднебесье, то вновь опускаясь вниз и пуская Гротмога крупной валкой рысью во главе авангарда Он не оставил позади, в Красном замке, ни одного своего слуги, кроме лишь старого Гормли. Война в Халлане была войной его, Трогвара, и он не собирался больше терять ни единого дня.

Войско Крылатого Пса не отличалось многочисленностью — всего около трех тысяч годных к бою существ из самых разных миров, и похожих на людей, и вовсе на них не похожих. Однако до сих пор они составляли не более чем почетный эскорт — никто не решился преградить им путь. Смерть Атора и бегство Халланской армии с поля боя, похоже, вразумили кое-кого из пограничных баронов, и Трогвар повсюду встречал лишь изъявления покорности. Он в открытую объявлял себя королем; заклятие сделало видимым Королевский Знак Халлана на его теле, и он часто ехал обнаженным до пояса, а причудливый пояс из многоцветных венчиков и листьев светился, неотрывно притягивая к себе взоры всех без исключения халланских обывателей, оказывавшихся на пути у Трогвара.

Его армия никого не убивала, не грабила и не творила насилий. И — удивительное дело! — жители как-то не спешили отдать жизни за свою возлюбленную Владычицу, а, напротив, упоминали о ней с полным равнодушием или даже с некоторым сарказмом. Мол, правила тут одна такая…

Трогвар не удивился бы этому, происходи все описанное где-нибудь в приграничных селениях, которые перешли под его руку. Однако здесь, в глубине Халланского королевства, власть Владычицы должна была быть очень сильна. Так почему же его войско по-прежнему идет совершенно спокойно?!

Спустя месяц, в середине августа (уже минуло два года, как Трогвар оставил Школу Меча), армия Красного замка увидела перед собой высокие стены Дайре.

По-прежнему ни один воин Владычицы не встал на пути Трогвара, однако жители королевства не выказали и никакого восторга по поводу его возвращения, хотя, конечно, почти все помнили правление последних королей. Сам же Крылатый Пес не торопил события. Обустраивать страну будем позже. Сейчас главное — покончить с самозваной правительницей!

Однако после долгого пути от пограничья до столицы у Трогвара накопилось довольно много не слишком приятных вопросов. Учитель не зря старательно пытался развить в своем подопечном способность чувствовать чужие заклятия; и сейчас Трогвар явственно ощущал, что именно вокруг него, посредством него, хоть и без вмешательства его собственной воли, сейчас творятся какие-то странные магические действа, неким образом связанные с теми самыми, уже надоевшими ему до смерти заклятиями Владычицы, которые он так и не решил, как снять, не проливая крови Хозяйки Халлана. Как будто через его, Трогвара, сознание текли и текли откуда-то из-за грани мира потоки великой, непредставимой человеческим рассудком силы… и они-то и делали что-то такое с заклятием Владычицы, от чего то словно бы теряло силу на время… А может, и нет, и все это только мерещилось Трогвару, ставшему уж слишком мнительным и чуравшемуся при малейшем шорохе…

Однако факт оставался фактом — люди, которые ранее бестрепетно умирали по первому слову Владычицы и с Ее именем на устах, теперь лишь равнодушно пожимали плечами при упоминании о ней.

Никто не мешал Трогвару и разрушать храмы Молодых Богов. Это было нетрудно — Гротмог и другие огнедышащие создания помельче в несколько минут выкуривали из зданий всех защитников-жрецов, горные великаны и тролли ловили их, вязали и оттаскивали подальше, где и отпускали на все четыре стороны. Их никто не хотел убивать, Трогвару было нужно лишь, чтобы эти жрецы и прочие храмовые служки не путались под ногами…

И потом здоровенные люди-быки деловито опустошали храм, подпиливали, где только можно было, стропила и балки, рыли глубокие подкопы под фундаменты… и здание оседало набок, исчезая в клубах едкой каменной пыли. Трогвару было жаль красивых дворцов, ведь им, наверное, можно было бы найти и другое применение, однако он присягнул Ракоту и делал то, что должен был по их негласному уговору. Правда, его покровитель не требовал у него и сооружать взамен разрушаемых храмов свои собственные капища или жертвенники..

Ворота Дайре были закрыты наглухо, а между зубцами высоких стен поблескивали доспехи многочисленных воинов, выведенных на парапеты. Город Владычицы оказался готов к отпору.

У Трогвара не было достаточно сил, чтобы наглухо замкнуть кольцо осады. Ему оставалось только одно — как можно быстрее взять город штурмом, однако даже он содрогался при мысли, во что превратится прекрасный город, если он спустит на него с цепи всех своих страшилищ… Но если не штурмовать, тогда нужно каким-то образом пробраться во дворец и поговорить с этой Владычицей с глазу на глаз.

Решение это пришло само собой, и Трогвар еще долго дивился тому, что сразу не смог додуматься до самого очевидно. Один выход в Астрал — и он сможет оказаться там, где пожелает. Пусть это и весьма опасно для Смертного, но попытаться стоит.

Еще добрых четыре дня ушло на то, чтобы подготовить для всех его слуг заклятия возвращения в их родные миры, если он сам не вернется.

Ночь, избранная им для сведения счетов, выдалась облачной и беззвездной. Тучи скрыли луну, в отдалении уныло завывали волки, хотя время сейчас для их свадеб было куда как неподходящее.

Трогвар долго и с тщанием готовил свое самое главное волшебство. Он ощущал многочисленные магические барьеры, возведенные Владычицей вокруг своего дворца; придется уйти очень глубоко в Тонкий Мир, и кто знает, удастся ли ему вырваться обратно?..

Для осуществления своего замысла Трогвар решил избрать известный, давно и хорошо освоенный им путь — использовать силу колдовства Истинных Магов. Те, надо сказать, последние месяцы что-то совсем разошлись, верно, все пытались выслужиться перед Молодыми Богами, сокрушить своего бывшего собрата, а ныне — Восставшего Ракота; однако, как бы то ни было, сил для выполнения задуманного хватало, а тонкие и хитроумные формы заклятий, позволявшие продержаться в глубинных областях Астрала, Трогвар позаимствовал из магических трудов, что сыскались в библиотеке Красного замка, и лишь подогнал символы чародейства по себе.

Астрал его не удивил и не разочаровал. Да и что могли увидеть глаза Смертного, пусть даже и сильного колдуна, если он сознательно оставил их вполне человеческими? Серые бескрайние и безжизненные» равнины, больше всего похожие на застывшие облака, и ничего более; чтобы увидеть обитателей этих мест, нужно было быть, самое меньшее, Истинным Магом…

Когда унялось бешеное коловращение в глазах каких-то разноцветных кругов и искр, Трогвар увидел, что он стоит в хорошо знакомом ему тронном зале дворца, сейчас пустынном и тихом. У дверей стражи не оказалось, не встретил ее Трогвар и когда шагал по длинным коридорам… «На стенах все, что ли?»

Он шел по следу, как хороший охотничий пес. Он чувствовал, где находится Она, когда-то бывшая для него живым богом на земле, а ныне превратившаяся в злейшего врага, он точно знал, где Она, ощущая это всем своим существом…

Лишь перед той дверью, за которой сейчас находилась Владычица, Трогвар впервые увидел стражу. Двое дюжих гвардейца неподвижно стояли навытяжку; по их лицам было ясно видно, что здесь сомнений и колебаний никто не испытывает ни в малейшей степени.

«Этих двоих можно убить. А ведь уже так давно не дрался по-настоящему. А зачем? Лучше мы их вот так… аккуратно… без крови…»

Малое заклятие сна сработало безукоризненно. Стражи разом уронили головы на грудь и захрапел. Трогвар беспрепятственно прошел мимо.

Дверь оказалась незапертой.

— Ну, вот мы и дома, — обессилено вздохнула предводительница, точнее, бывшая предводительница Черного Ордена Койаров. Она стояла рядом с принцессой Арьятой у выхода из узкой пещеры; позади был долгий и страшный путь через кишащие ужасными тварями дикие джунгли, через запутанные подземные лабиринты, где тоже; обитали весьма малосимпатичные создания; однако они преодолели все. Перед ними лежал Халлан.

— Все-таки вышли, — не удержавшись, всхлипнули Арьята, совсем не стесняясь перед предводительницей своей слабости. За эти месяцы они, конечно же, не стали друзьями, однако не один раз им пришлось спасать друг другу жизнь; Арьята к тому моменту, как они вышли из пещеры, совсем запуталась в своих мыслях и чувствах, касающихся предводительницы, и сочла за лучшее пою оставить эту тему. Главным сейчас было другое — что делается в Дайре?

Арьята чувствовала, что все равно не сможет отказаться от попытки поквитаться с Владычицей за все пережитое. В противном случае она, Арьята, оказывалась на пороге совершенно серого, безрадостного и бессмысленного существования, на пороге самого страшного, что только может случиться с человеком…

— Что ж, ты, наверное, хотела бы двинуться в столицу? — проницательно заметила предводительница. — А вот скажи-ка мне, ты ничего не чувствуешь… такого… мне не подобрать даже слова… словно что-то лопнуло, словно исчезли когда-то возведенные барьеры?

Арьята покачала головой. Она не чувствовала ничего подобного — лишь усталость, бесконечную усталость. Они дошли наконец до их собственного мира, но что теперь делать ей в нем?

— По-моему, здесь без нас многое изменилось, — озираясь по сторонам, пробормотала предводительница, точно ожидая увидеть синюю траву и оранжевые листья на деревьях. — Исчезло нечто… исходившее от твоего и моего главного врага… Или нет, не исчезло, так… словно бы спряталось на время…

— Ты говоришь загадками, — устало вздохнула Арьята.

— Я бы на твоем месте отправилась сейчас не в Дайре, а в ближайший баронский замок, — вдруг в упор заявила предводительница. — И показала бы там свой Королевский Знак, Знак полноправной наследной принцессы. Которая только и может претендовать на трон сего королевства!

— Ты сошла с ума от радости? — Арьята даже не повернула головы — совсем не было сил двигаться.

— Послушай меня, принцесса. — Голос предводительницы был, как никогда, просительным. — Это для твоего же блага… по-моему, здесь, в Халлане, народ готов подняться против Владычицы. Я не могу строго доказать тебе это сейчас… а на слово ты мне, наверное, не поверишь, решишь опять, что я хочу выдать тебя Хозяйке Халлана…

И тут Арьятой овладело странное безразличие.

Что ж, быть может, эта предводительница не так уже не права. Если барон не закует ее, Арьяту, немедленно в цепи и не отправит в столицу с усиленной охраной, тогда еще есть для чего жить и бороться. А если нет… что ж, она всегда успеет покончить с собой. Ведь тогда жить уж точно станет незачем. Не нужно обманывать себя — Владычицу стерегут настолько хорошо, что ни с ядом, ни с клинком к ней не подберешься…

— Хорошо, — выдохнула Арьята, вставая на ноги. — Веди, если знаешь куда.
* * *

Петли двери были хорошо и заботливо смазаны. Створки отворились бесшумно, Трогвар переступил через свалившегося на пол спящего охранника — второй еще умудрялся сохранять равновесие, опираясь на копье, — и вошел.

Что-то очень сильно трепыхалось в груди, там, слева, трепыхалось так, что перехватывало дыхание и темнело в глазах. Еще один шаг и один взмах меча — и ты король Халлана… Сестра давно исчезла, да и кто сможет упрекнуть его хоть в чем-либо? Он возьмет трон по праву сильного!

В комнате царил мягкий, душистый полумрак. Горело лишь несколько свечей, да еще в камине слабо тлел умирающий огонь. На пушистом ковре Трогвар увидел скрючившуюся, обхватившую руками подтянутые к подбородку колени фигурку со странными черно-белыми волосами, так поразившими его в самый первый момент, когда он увидел портрет Владычицы там, в далеком прошлом, в Школе Меча в Дем Биннори. Она не обернулась.

Все казалось совсем простым. Вытащить меч. Сделать три шага вперед. И с размаху, со свистом рубануть вкось, так, чтобы кончить дело сразу и — без мучений…

— Ну, что же ты? — вдруг глухо произнесла она. — Что ты застыл? Руби. Я ведь безоружна.

Трогвар вздрогнул, а сердце вдруг налилось какой-то тяжелой, смертной болью. Он не удивился ее словам. Она была сильной волшебницей, достаточно сильной для того, чтобы понять: от него ей уже не отбиться.

Неужели он, Трогвар из Дем Биннори, и впрямь поднимет оружие на беззащитную женщину?

Однако она с успехом подняла оружие на его собственную семью.

И все же — если я убью ее сейчас, разве я не стану таким же, как она?

Разум Трогвара еще колебался, однако тело, движимое, верно, коренящейся где-то в подсознании ненавистью, двинулось вперед. Меч поднялся в позицию для удара.

— Остановись, Смертный, — негромко произнес за спиной Трогвара мягкий, исполненный силой и какой-то нечеловеческой музыкальности сильный мужской голос. — Остановись и обернись, Смертный!

Трогвар помертвел. Казалось, в спину ему уперлось сразу несколько льдисто-холодных клинков; и он понимал, что одно-единственное его движение — и незваные гости оборвут нить его земного пути так же легко, как задуют свечку. Он все равно не успел бы дотянуться до Владычицы; это верно, что никакое оружие, ни меч, ни копье и ни стрела не убивает мгновенно, даже смертельно раненный, он успел бы покончить со своим врагом, однако оружие тех, кто стоял сейчас у него за спиной, убивало именно мгновенно. Он это знал.

Трогвар медленно, очень медленно опустил меч и повернул голову, при этом отступая к стене гак, чтобы не терять из виду и Владычицу. С нее вполне станется всадить ему нож в спину, пока он будет занят переговорами.

В дверях напротив него стояли трое. Раньше вид их заставил бы Трогвара затрепетать от восторга, потому что это были эльфы.

Высокие, стройные, в мягких кожаных куртках светло-коричневого цвета, с длинными, цвета чистой платины, блистающими волосами до плеч, с огромными лучащимися глазами, подпоясанные узкими поясами, на которых искрились и сверкали сами собой светящиеся адаманты; изящные руки лежали на эфесах длинных и тонких мечей в серебряных ножнах… И от них исходила Сила, истинная, древняя, изначальная Сила, давным-давно уже покинувшая населенные Смертными пределы…

На шаг впереди остальных стоял могучий воин, волосы его были перехвачены надо лбом тонким золотистым шнуром. Лицо его не имело признаков возраста, это было чистое и гладкое лицо далеко не старого человека в полном расцвете сил, и лишь по глубоким, умудренным глазам чистого небесно-голубого цвета можно было понять, что за его спиной — опыт многих и многих прожитых столетий. Не отрываясь, он смотрел прямо в глаза Трогвару, и Крылатому Псу пришлось собрать всю свою силу, чтобы не отвести взгляд.

— Останови свой удар, умерь свою ярость, Смертный, — вновь произнес стоявший впереди эльф. — Я и мои братья пришли сюда не для того, чтобы сражаться с тобой. Я пришел забрать свою дочь.

— Отец?! — раздался сдавленный голос за спиной Трогвара, как будто Владычица все это время пребывала в трансе и только теперь поняла, что тут происходит. — Ты?!

— Прошу тебя, помолчи, Оэсси, — по-прежнему мягко произнес эльф, однако было под этой мягкостью и еще нечто такое, от чего Владычица тотчас осеклась и умолкла.

— Послушай меня, Трогвар, Крылатый Пес Дем Биннори, — вновь обратился Перворожденный. — Опусти меч, нам незачем враждовать и сражаться с тобой. Ты победил — хотя вернее будет сказать, что не победил никто, и очень скоро ты убедишься в моей правоте, — но сейчас давай поговорим о другом. Я хочу забрать отсюда мою дочь, Оэсси, которая известна тебе под именем Владычицы или Хозяйки Халлана. Каков выкуп просишь ты за ее жизнь и свободу?

— Тебе же ничего не стоит убить меня, — собрав все силы и изгнав предательски-постыдную дрожь из голоса, ответил Трогвар. — Несмотря на все мои познания и силы, я чувствую, что моя жизнь в твоих руках. Зачем лишние слова? Рази, я готов.

— Я не хочу сражаться с ближним соратником Ракота Восставшего, — покачал головой Перворожденный. — Ты сам не ведаешь пределов своей силы, Трогвар. Тебе ничего не стоит испепелить и меня, и моих спутников, и сам дворец, и весь Дайре. Чтобы спасти тебя, в последний миг твой покровитель откроет Врата Мощи, даже если ты сам не сможешь сделать этого. Все вокруг превратится в огненную пустыню. Я не хочу этого, и я также не хочу лгать тебе. Я прошу — не угрожаю, заметь, я всего лишь прошу — верни рожденную от моей плоти. Повторяю тебе, ты победил. Корона Халлана вновь принадлежит тебе. Заклятия, что моя неразумная дочь наложила на этот край, исчезнут в тот момент, как мы с ней скроемся во Вратах Холмов. Люди вновь вспомнят прежние дни, ты или твоя сестра — кто-то из вас, как вы решите сами, станет полновластным королем и — я предвижу — будет править справедливо и мудро. Я же со своей стороны не пожалею ничего для выкупа!

Трогвар колебался, ошеломленный и сбитый с толку всем происходящим. Он готовился к смертельному бою — а что же делать теперь?!

— Согласившись на мое предложение, — продолжал убеждать его эльф, — ты ничего не теряешь. Ты ведь чародей, ты легко можешь проверить, говорю ли я правду, хотя я даю тебе нерушимую для Перворожденного клятву — кровью звезд, что течет в наших жилах!

Двое эльфов согласно наклонили головы. Клятва кровью звезд действительно была нерушима для эльфа. Трогвар знал это, об этом не раз писалось в самых разнообразных хрониках, читанных им в Красном замке…

— Я верю тебе, — хрипло проговорил Трогвар. — Можешь забрать ее. Я не воюю с женщинами и не убиваю безоружных! Что же до выкупа…

— Я понял твое желание, — печально покивал головой эльф. — Я понял его, ибо ты чист сердцем, о Трогвар, Крылатый Пес, чист, хотя и служишь тому, кого наши покровители, Молодые Боги, именуют всеобщим Врагом и Мировым Злом. Увы, я не смогу дать тебе право и возможность прохода через Врата Холмов. Это выше моих сил. Иная, куда превосходящая мою Мощь властвует над отделяющей мир Смертных от нашего мира чертой. Пойми меня и прости… Я ведь так понимаю, что тебе не нужно ни сокровищ, ни…

— Это так, — по-прежнему хрипло ответил Трогвар. — Разве что какая-нибудь твоя вещь, о Перворожденный, не знаю твоего имени, — на память об этой встрече и об этом разговоре. Всю жизнь я мечтал увидеть вас — и вот моя мечта исполнилась…

Эльф очень серьезно и уважительно взглянул на Трогвара, а потом неожиданно расстегнул свой усеянный светящимися алмазами пояс вместе с мечом и протянул его Крылатому Псу. Остолбеневший Трогвар не успел и глазом моргнуть, как сверкающая лента обвилась вокруг его тела, словно и всегда была там…

— Не возражай и не отказывайся, — чуть сдвинул брови эльф. — Если бы ты и впрямь был бы слугой Зла — не Тьмы, а Зла, подчеркиваю это! — ты не смог бы прикоснуться к этой вещи… Я не ошибся в тебе, Трогвар из Дем Биннори. И я рад этому. Оэсси! Иди сюда. Настало время…

Владычица медленно поднялась. Плечи ее безвольно поникли, голова была опущена…

— Погоди! — вдруг встрепенулся Трогвар, обращаясь к отцу Владычицы. — Твой дар прекрасен, и я уже утратил право просить выкупа, но, быть может, ты расскажешь — хотя бы вкратце, — как все это случилось?

Прекрасное лицо эльфа внезапно исказилось гримасой острого горя.

— Друг мой, — чуть слышно сказал он. — Это знание смертельно опасно для тебя… да и для меня тоже, хотя меня охраняют древние заповеди, переступать через которые не осмеливаются даже Боги… Оэсси — моя дочь. Но мать ее принадлежала к людскому роду, и моя дочь всегда тяготилась своей жизнью у нас, за Вратами Холмов, хотя и унаследовала от меня дар бессмертия. Ей хотелось повелевать, ей хотелось направлять и приказывать… А среди моих подданных есть такие, которые считают: люди — слабые и неразумные создания, мы, Перворожденные, для того и пришли в мир первыми, чтобы повелевать ими… И они вместе с моей дочерью… короче, Оэсси бежала. Бежала, чтобы стать Владычицей Халлана, Мои приближенные советники помогали ей и искусно сбивали со следа тех, кого я отправил на поиски… А потом я неожиданно узнал, что Молодые Боги весьма довольны таким исходом событий, что им для чего-то было нужно обратить свободных людей Халлана в сборище умиротворенных, благодушных своих марионеток… Подозреваю, что это каким-то образом связано с тем, что Ракот Узурпатор опять потеснил богов в одном из миров, где кипит их война…

Я долго собирался с силами, чтобы нарушить негласный приказ богов. Я решился, потому что, не войди я сейчас, ты бы и впрямь зарубил бы ее… А перенести это выше моих сил. Я слишком сильно… любил ее мать… и слишком сильно люблю ее…

А теперь прощай, Трогвар! Пусть тебя минет злая судьба! И, быть может, когда ты избавишься от своего служения, мы снова встретимся с тобой…

Перед глазами Трогвара внезапно взвихрился серебряный занавес — и спустя мгновение все исчезло.
* * *

Без всяких происшествий Трогвар выбрался из дворца, а на следующее утро защитники выбросили белый флаг.

День выдался ясным, солнечным, торжественным — как раз подходящим для въезда в город победителей. Армию свою Трогвар оставлял в лагере за городом, лишь распорядился о доставке туда из Дайре должного количества припасов. Ворота Дайре были уже широко распахнуты; караваны носильщиков и вереницы телег со съестным тянулись к стану воинства Красного замка, и горожане были рады-радешеньки откупиться от кошмарных чудовищ столь дешевой ценой. Трогвар хотел бы знать, что творится сейчас в их головах, в сознании тех, кто еще вчера был готов умереть за Владычицу, однако для этого времени у него уже не оказалось.

Ближе к полудню он в одиночестве вышел из своего лагеря и направился к зеленому холму примерно в четверти лиги от города. На душе было смутно и пусто, подступали какие-то тревожные мысли; пытаясь развеяться, Трогвар шагал и шагал, быстро поднимаясь вверх по отлогому, поросшему иван-чаем склону. На вершине холма лежал намертво врытый в землю громадный серый камень.

Трогвар устроился поудобнее на его теплой серой поверхности… и тут мир вокруг него внезапно и полностью изменился.

Тысячи и тысячи голосов величественными хорами грянули какую-то невыразимо прекрасную и торжественную мелодию; и казалось, что величественнее ее музыки уже не может существовать. Окрестности холма внезапно исчезли, словно чья-то громадная рука задернула незримый занавес; там, где только что расстилались поля, огороды, стояли многочисленные дома городских окраин Дайре, теперь клубился жемчужно-серебристый туман, пронзенный по всем направлениям ослепительными лучами золотого солнца. Хоры продолжали вести свой торжественный марш, и перед оцепеневшим Трогваром стали одна за другой возникать величественные фигуры, словно материализуясь из клубов жемчужной завесы.

Он не видел их лиц — лишь туманные очертания. Но, подобно исходящим от светила лучам, от этих фигур исходила такая сила, что в сравнении с ней Трогвар с ужасом ощутил себя даже не муравьем, не крохотной песчинкой — мельчайшей частицей сущего, «Атомом», как называли это иные философы и чародеи. Его била крупная дрожь, по лицу ручьями тек холодный пот; и страх, невыразимый мерзкий страх терзал каждую частицу его существа.

Не было нужды гадать, кто сейчас перед ним, — его почтили своим присутствием сами Молодые Боги.

Семь исполненных величия и могущества туманных фигур молча стояли перед ним, ничтожным Смертным, на самом рубеже жемчужного тумана. Они молчали, и молчание это заставляло Трогвара еще сильнее корчиться от ужаса; он понимал, что все кончено, что он в их власти…

«Да что же это я?! — вдруг мелькнула твердая и яростная мысль. — Неужели я и дальше буду доставлять им удовольствие своим страхом?! Нет уж! Умирать, так стоя!» Последняя фраза была, пожалуй, чересчур красивой, однако, как ни странно, она подействовала. Трогвар медленно поднялся на ноги и обнажил эльфийский меч. Чудесное оружие ярко и гордо лучилось в его руке, он молча стоял и ждал нападения.

Раздался смех. Искренний и звонкий смех.

И тут Трогвар вспомнил заклятие на тот крайний случай, заклятие, обращенное к самому Ракоту Восставшему!

— Слушай, ничтожный червь, — грянул со всех сторон полный презрения голос. — Ты пошел против нашей воли. Ты служишь Тьме. Ты будешь стерт…

Голос продолжал говорить что-то еще, грозить непредставимыми людским воображением карами и муками, однако Трогвар не слушал его. Он лихорадочно плел заклятие.

И голос кого-то из всесильных богов прервался от изумления, когда внезапно грянул гулкий подземный гром. Земля задрожала в продолжительной судороге — и вершину холма прямо за спиной Трогвара пересекла исполинская бездонная трещина, и голос, глубокий и сильный, как сама бесконечная Тьма, произнес:

— Иди ко мне.

Наступила страшная тишина; верно, даже боги смутились, когда прямо перед ними, в самом сердце их силы, воля Смертного смогла воззвать к их, богов, злейшему врагу.

— Иди ко мне, сын мой, — звучал в безмолвии страшный голос, идущий из-под земли. — Иди ко мне, ибо никак иначе я не могу защитить тебя. Готово для тебя почетное место одного из моих капитанов. Иди ко мне!..

Трогвар стоял, оцепенев. Не двигались и туманные фигуры богов. Трещина притягивала, казалось, так просто, качнуться назад, и… он будет в безопасности. Но — и он твердо знал — цена за это будет едва ли не более страшной, чем кара Молодых Богов. Трогвар наяву видел, как он падает сквозь пламя, что выжигает из него все человеческое, как через страшную муку в него вливаются новые силы, как изменяется память и как уже не он, Крылатый Пес из Дем Биннори, стоит перед величественным черным троном Восставшего, но некто высокий, с огромными пепельными крыльями — то ли демон, то ли дух, то ли существо из плоти и крови…

И все-таки он сделал шаг назад. Боги по-прежнему молчали и не двигались.

— Нет! — внезапно раздался отчаянный крик, и Трогвар содрогнулся всем своим существом — слишком хорошо он знал этот голос.

Из стен жемчужного тумана молнией зеленой вырвалась Наллика.

— Нет, Трогвар, нет! — Он ощутил ее залитое слезами лицо, прижавшееся к его щеке, руки, лихорадочно тискавшие его плечи. — Нет, только не туда! Пойдем со мной, пойдем, я уговорю Ялини, она смилостивится, тебя будет ждать не такое уж строгое наказание, ну подумаешь, несколько веков лягушкой или гусеницей, потом — собакой или кошкой, а там, глядишь, тебе и вернут свободу… Пойдем! Пойдем, я же… я же не могу без тебя!

В сердце Трогвара, казалось, лопнула молния. Оно болело так сильно, как никогда в его жизни, и лишь Наллика, лишь ее руки и ее голос могли бы утишить эту боль…

— Пойдем! — молила Дева Лесов. — Пойдем со мной!

Она чуть отодвинулась и теперь стояла на расстоянии вытянутой руки от Трогвара, умоляюще глядя прямо на него своими магическими, чарующими глазищами. В них, казалось, бьется сейчас живое зеленое пламя…

— Лягушкой?.. — прохрипел Трогвар.

Он колебался. Наллика! Как он мог забыть о ней, вообразить, что спокойно проживет, никогда больше не увидев ее?

Но лягушкой! Жабой! Головастиком! Сдаться, покориться, отдаться на милость победителей?!

Но Наллика! Но свет ласковой земли, родимый мир Хьёрварда!

Он колебался.

— Пойдем, — прошептала Наллика, протягивая к нему руки.

И он отшатнулся. Что-то глубоко в нем почувствовало, что это непереносимо, когда тебя ведут, а ты лишь покорно идешь, куда приказано. И еще чувствовалось за этой рукой и что-то иное… словно кто-то из Молодых Богов решил покончить дело разом.

Трогвар отшатнулся.

И под его ногами разверзлась пустота.

Он полетел вниз, и его дикий крик слился с отчаянным, душераздирающим воплем Наллики.

А потом снизу рванулись волны пламени, и страшный голос Ракота грянул ему прямо в уши:

— Привет тебе, воин Великой Тьмы!

Грудь Трогвара терзал огонь, выжигая из него все, что составляло человеческую сущность Крылатого Пса. Память распадалась, глаза выгорели… однако он все еще кричал — кричал весь почти что бесконечный путь до темного Дна Миров, до темной Цитадели Ракота.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Суббота, 10 Сен 2011, 18:23 | Сообщение # 39

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы, авалокитешваары, народ мирный и совсем не воинственный, однако волею судеб мы в свое время попали под власть Темного Владыки. Нельзя сказать, что мы так уж нахлебались горя; впрочем, речь сейчас не о том. Своими глазами я видел того, кто в бытность свою Смертным носил имя Трогвара из Дем Биннори; и от самого Ракота Восставшего услыхал я эту историю.

И еще поведали мне: когда именовавшийся Трогваром вновь обрел чувства и сознание, то увидел он перед собой сперва высокий Темный трон и восседавшего на нем Великого Ракота, а рядом с ним стоял некто, похожий на самого Трогвара после Великого преображения, — высокий, стройный, серый, с могучими крыльями за плечами; и, вглядевшись в него, Трогвар понял — хоть почти вся память о прошлом и покинула Крылатого Пса, — что перед ним стоит его отец.

И поведал былой король Халлана вновь обретенному сыну, что покинул сей мир в ту самую ночь, когда воины Черного Ордена напали на дом Гормли; послал тогда король моление всемогущему Ракоту, прося у него спасения для своей семьи; и внял его мольбам Восставший. Но не мог Владыка Ночи содеять сие просто так, покорный куда более могучим, чем сам он и даже Молодые Боги, вселенским законам магических Сил; был Ракот вынужден требовать плату за свою помощь, и таковой платой стала жизнь короля.

Спас тогда король Трогвара и Арьяту, и Восставший вложил в руки принцессы Призрачный Меч. Так и вышло, что как бы изначально предначертан был путь Крылатого Пса; Призрачный же Меч вырвали из руки принцессы Арьяты сами Молодые Боги, когда, после долгих усилий, подобрали ключи к чарам Ракота…

Воином Великой Тьмы стал Трогвар. И место ему отведено было на самой верхней ступени Темного трона, по правую руку от самого Восставшего. И долго, и с победами водил родившийся Трогваром в бой черные легионы Тьмы…

И неведома мне, смиренному писцу, дальнейшая судьба того, кто был Трогваром, судьба, что ждала его после падения темной Цитадели и пленения Ракота. Слышал я, будто сгинул носивший Знак Крылатого Пса в последнем отчаянном бою; хотя куда более упорные слухи ходили — и склонен я доверять им, ибо имею и сам некоторые наблюдения, — что сжалился в последний миг над ним Дух Познания, Великий Орлангур, чья мощь превыше мощи как сил Света, так и Тьмы, и по просьбе Дор-Вейтарна, что стал после своего ухода с Земли служить Столпу Третьей Силы, спас Великий Орлангур именовавшегося Трогваром и спрятал где-то в глубинах исполинской Сферы Миров, погрузив в длительный и непробудный сон. Крепко спит Трогвар, но, когда настанет черед измениться этому миру, восстанет он и вновь обретет свое поглощенное подземным огнем тело…

А сестра же его, принцесса Арьята Халланская, и впрямь вернула себе престол, ибо северные бароны, увидев ее Королевский Знак, тотчас приняли ее сторону; и она основала новую династию, что правит в Дайре и по сей день.

На сем заканчиваю. Скромный теперь отшельник, а когда-то ближний писец двора Восставшего, авалокитешваара Иштаурбин.

КОНЕЦ

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Страница 3 из 3
«
1
2
3