|
Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)
|
|
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:29 | Сообщение # 31 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| Интерлюдия
Лёт времени
Взялся за гуж — не говори, что своя рубашка ближе к телу. Небольшое, но лихое и крепко спаянное войско Аргниста уверенно шло вдоль Рыцарского Рубежа и росло с каждым днём. Здесь, на самом краю Орденских владений, жил не столь робкий, как в иных областях, народ, и крестьянские сыновья десяток за десятком, сотня за сотней вливались в ряды повстанцев. Слухи о пленении верхушки командоров разнеслись далеко окрест, сея панику в высоких цитаделях и надежду в убогих хижинах.
Несмотря на первые успехи — несколько мелких орденских отрядов, состоявших из ополченцев, в полном составе перешли на сторону восставших, и отцы командоры принуждены были разоружить ненадёжные полки, что уменьшило силы Ордена Звезды самое меньшее вдвое, — Аргнист оставался мрачен. Всё-таки он не зря служил в гвардии. У всякой кампании должна быть чёткая цель. Взять то-то и то-то, разгромить врага там-то и там-то, после чего заключить мир, вытребовав себе такую-то и такую-то контрибуцию или несколько спорных пограничных деревень. А чего добивается он? Быть может, полностью уничтожить Орден? И, как опытный военный, сам отвечал себе — это у тебя, брат-сотник, ни в жисть не выйдет. Потому как одних крепостей придётся брать десятка три, в том числе пять первоклассных, — Аргнист побывал в них ещё солдатом его галенского величества и отлично помнил мощные стены и бастионы. Да и галенское войско может подойти — с людьми воевать это не с Ордой, тут-то и бароны Фейна не преминут… Воевать же с королевской гвардией Аргнисту решительно не хотелось. Да и люди его едва ли пойдут против вчерашних товарищей… Оставалось только одно — взять Орден на испуг, нахрапом и вырвать у его заправил почётный мир.
«Постой, — оспорил он сам себя. — Допустим, ты сделаешь это. Допустим, толстяки-капитулярии подпишут всё, что ты от них потребуешь. А потом, когда твое войско неминуемо разойдётся? Орден в два счёта соберётся с силами и отомстит бунтовщикам так, что содрогнётся сама Орда».
Аргнист обхватил голову руками и закусил губу. Думай, сотник, думай! Крепко думай! Если не придумаешь, грош тебе цена. Люди за тобой идут — значит, должен.
За пологом походного шатра раздалось деликатное покашливание. Гертер, командир панцирников. Галенский, из благородных, то сразу видно.
— Отец командир, мои люди не хотят идти дальше, — без долгих предисловий начал он. — Орден Галенскому королевству не враг. Мы шли воевать с Ордой — и честно воевали. Когда эти надменные командоры заявились в лагерь, ты ответил им как должно. Но воевать… Мы хотим уйти. С деревенщиной нам не по пути, отец командир…
— Так ведь я тоже деревенщина, Гертер, — спокойно ответил Аргнист. — Однако раньше тебя это не волновало…
Командир всадников опустил голову. Удар попал точно в цель.
— И ты прекрасно знаешь, как любят местные жители Орден. Поднялись при первой возможности! И ты также знаешь, что с ними сделают, если я сейчас распущу армию и сам тоже отправлюсь к себе домой. Я тебя, конечно, не держу. Ходят слухи, что король вернулся…
— Но что же нам, убивать рыцарей?! — не выдержал Гертер.
— Нам — придётся. А тебе — нет. Ты ж домой уходишь… Молодой сотник покраснел.
— Отец командир, я Орден люблю не больше твоего. И всё же… Восставать против него…
— Ты пришёл сказать мне, что уходишь, или в свою веру переманивать?! — рявкнул Аргнист. — Домой хочешь — скатертью дорога. Понимаю, у всех в Галене семьи. А уж что мне делать, это я сам решу, понятно?!
Глаза Гертера сузились, рука непроизвольно легла на меч.
— Обиделся? Не на что здесь обижаться, парень. Поживи с моё, поймёшь. А теперь иди. Мне подумать надо.
— Отец командир… Но я и в самом деле тебя хочу переубедить!..
— А вот этого не надо. Иди, Гертер, иди. Я своим скажу, что вас на дело отправил. Вслед смеяться не будут.
Собеседник Аргниста резко повернулся и вышел. Старый сотник покачал головой и вздохнул, глядя тому вслед. Вот и началось. Этого-то он, Аргнист, и боялся. Начинается разброд… Впрочем, отступать всё равно некуда. Он, Аргнист, раз начав дело, остановиться уже не может. Жаль, конечно, галенских панцирников — вояки они отменные, но да уж тут ничего не поделаешь. Придётся валить Орден с теми, кто есть.
Уход двух сотен воинов не ослабил армию. Несколько дней спустя она внезапной атакой захватила Бракар, одну из пяти главных орденских цитаделей. В арсеналах нашлось несметное число оружия, последний пехотинец защеголял в дорогой кольчуге. И после этого народ повалил к Аргнисту уже тысячами.
Тут наконец до капитуляриев Ордена дошло, что дело пахнет жареным. Об Орде никто ничего не слышал, и все силы братьев рыцарей двинулись ко взятой мятежниками цитадели…
Однако Аргнист и не собирался ждать своих грозных врагов, сидя за каменными стенами. Войско покинуло Бракар, рассыпавшись по окрестным лесам…
И пошла отлично знакомая Аргнисту малая война. Каждая миля давалась братьям очень дорогой ценой; из-за кустов, из высоких древесных крон в них летели стрелы — и простые тисовые, и тяжёлые арбалетные болты, насквозь пробивавшие всадника в полном вооружении. Топавшие по лесным дорогам отряды братьев и «Красных петухов» несли потери, а взять искусно прятавшихся стрелков не могли никак, несмотря на все усилия. Кто-то из братьев оказался настолько глуп, что собрал в деревне заложников и повесил их, после того как его отряд был обстрелян на марше, потеряв восьмерых. И тогда пожар войны заполыхал по всей границе…
Добравшись с немалыми проторями и потерями до мятежной крепости, братья рыцари обнаружили ворота распахнутыми настежь, а саму цитадель — покинутой. Оставив в Бракаре гарнизон, братья занялись карательными экспедициями, и тут Аргнист наконец смог показать им, как надо воевать.
Старый сотник сделал ставку на стрелы. Все, от мала до велика, в мятежных областях день и ночь гнули тугие луки. Кому повезло — палил из арбалетов. И теперь, едва только отряд рыцарей оказывался не под защитой стен, со всех сторон на них обрушивался шелестящий колючий ливень.
Орден пытался подавить восстание до самой зимы. Рыцари начали жечь деревни одну за другой, и это стало их последней ошибкой. Глубокой осенью, когда тяжёлая конница тонула в непролазной грязи, Аргнист тремя стремительными ударами разгромил три крупных отряда рыцарей, а один полк «Красных петухов» сдался в полном составе, оказавшись застигнутым конными стрелками на переходе и отрезанным от опорных крепостей. После этого в Гален и к баронам Фейна полетели мольбы о помощи. Отцы капитулярии прозорливо писали, что, покончив с Орденом, бунтовщики непременно возьмутся за Гален и баронства, так что лучше для всех, если восстание будет подавлено ещё на севере…
Было отправлено несколько гонцов. Одного перехватили люди Аргниста, откуда старый сотник и узнал о тайном послании. Нельзя сказать, чтобы оно стало для него особой неожиданностью. Это означало, что с Орденом надо покончить к весне, только и всего.
Зимняя война на Рыцарском Рубеже разгорелась не на шутку. Вскоре в руках рыцарей осталось лишь полдюжины крепостей — все остальные вместе с арсеналами, мастерскими, складами, провиантом и прочим попали в руки восставших. После этого начались осады. Многажды битые в поле, рыцари теперь и носа не высовывали за стены, надеясь продержаться до подхода баронских ополчений и королевского войска. Понимая, что сражаться на два фронта ему вряд ли удастся, Аргнист торопился. И, оставив небольшие отряды против пяти остальных крепостей, он всеми силами обрушился на главную, негласную столицу Ордена — Мальдену. Там собрался весь капитулат, весь магистрат, почти все рыцари высших рядов, и там же хранилась казна. Захват же её означал смерть Ордена.
Гнать своих воинов на приступ, под расплавленный свинец и кипящую смолу, Аргнист никак не хотел. И потому попросил Двалина привести к нему Ярину. Девушка всё это время оставалась при войске; однако колдовать отказывалась наотрез, используя свой дар, лишь чтобы лечить раненых. Гном не отходил от неё ни на шаг, и, стоило кому бы то ни было приблизиться к Ярине меньше чем на десять шагов, Двалин корчил настолько свирепую рожу, на которой явственно читалась жажда крови, что вскоре все обходили девушку за добрую лигу.
При этом, надо сказать, сам Двалин нимало не преуспел. Ярина держалась с ним как с другом, не более.
В палатке Аргниста было тепло, трещали поленья в небольшой железной печурке; старый сотник разлил густое ароматное вино.
— Ярина, нам не справиться без твоего колдовства. Мальдену нужно взять до весны, до того как просохнут дороги и сюда подойдёт королевское войско вкупе с баронскими дружинами. Я могу послать людей на штурм, но тогда здесь поляжет половина войска. Таких побед мне не надо. Я ни разу не просил тебя о помощи, но на сей раз нам не обойтись.
Ярина ответила не сразу. Вообще за зиму она очень изменилась, став замкнутой и молчаливой. Долгие часы она просиживала у огня, обхватив руками колени и глядя в одну точку, если не надо было идти к раненым. О её прежнем занятии никто не догадывался. Такое и в голову никому прийти не могло.
— Отец командир… Боевые заклятья, чтобы разрушать или там сжигать, мне неведомы, — развела руками Ярина. — А то, что знаю, заклятье Зелёных Мечей, Из Земли Растущих, здесь не поможет. Не хватит у меня сил через камень их протолкнуть…
— Ярина, Ярина, погоди! Погоди говорить, что ничего не можешь! А караульных усыпить? Или напугать как-то, чтобы они мечи от страха бы побросали?
— Не по сердцу мне это, отец командир, — глухо ответила девушка. — Сон — великая благость. Он отдохновение дарит, душу облегчает; я благо воинам пошлю, а вы им ножами по горлам?!
Аргнист хмыкнул. Возомнила о себе девчонка невесть что! На войне ведь или ты, или тебя — третьего тут не бывает.
— Если с Орденом мы не справимся, то сама помысли, сколько подлесных деревень пеплом рассыпется! Рыцари-то, они ведь холопов не пожалеют!
— Так ведь и вы их не жалеете…
— Ладно. — Аргнист решил пока не спорить. — Ну а что бы ты сама сделала?
— Я? Сделала бы так, чтоб Орден сам из Мальдены ушёл.
— Сам? Это как же?
— Да вот так. Обложить со всех сторон, перехватить подземные ходы — я их вам укажу, — а потом подбросить им известие, что королевская армия назад повернула. Они и сдадутся, если вы им свободный проход пообещаете!..
Она сумела убедить Аргниста дать ей попробовать. И всё прошло как по писаному.
Осыпаемые насмешками, понуро ехали прочь гордые рыцари, надменные магистры, тороватые капитулярии. Ехали безоружные, оставив всю богатейшую казну Ордена победителям. И на следующий день после победы Аргнист, просидев всю ночь с войсковыми выборными, объявил своим десяткам и сотням:
— Поелику, душегубства лишнего избегая, отпустили мы верхушку Ордена, нас в покое они не оставят! А посему войско нужно сильное, войско постоянное! Оно нашим и щитом, и мечом будет. Так зачем нам короли да правители? Разве десятники, сотники, тысячники ваши плохи? Короче, объявляем мы, что на всех орденских землях воздвигается отныне область Всевеликого Вольного Войска — оно и Рубеж от Орды защищать станет, и супостатам с юга дорогу сюда закажет. И все, кто здесь живёт, воинами его станут! Не будет больше тех, кто только воюет, и тех, кто только в поте лица работает, за труд свой ничего, кроме пинков да побоев, не получая!..
Он сказал ещё много чего — и слова его западали в души, и в сердцах собравшихся тут земли Ордена Звезды превратились уже в область Всевеликого Вольного Войска, где все мужчины обязаны были носить оружие и по первому зову войсковых набольших выступать на защиту родного края.
— Ну а теперь, — заканчивал свою речь Аргнист, — вам, войсковому кругу, надлежит избрать себе предводителя, сардара, которому вы все будете с охотой подчиняться и чьи приказы будете выполнять как свои собственные желания!
— Ты, отец командир! — взревело многолюдство. — Аргнист — сардар! Аргниста в сардары!.. Старый сотник улыбнулся и покачал головой.
— Спасибо за веру в меня, сыны мои! Да только мне время приходит с вами проститься. Давно я дома не был, пора и возвращаться. А сардаром я б на вашем месте избрал Фрабара — муж он отваги необычайной и сердца доброго. А мне пора уходить.
Со всех сторон раздались возмущённые крики, но Аргнист лишь поднял руку, требуя тишины.
— Нет, решение моё неизменно. Может, я ещё и успею к вам заглянуть — посмотреть, как дела идут. Помните, сыны мои, что на севере, за Рубежом, в Лесном Пределе, живут ваши братья. И Орда там чувствует себя как дома. Вот где ещё для мечей дело! Я отправляюсь туда. Вас с собой не зову — пока. До времени. Кто знает, как всё повернётся…
Вскоре Фрабар был избран Всевеликим Вольным Войском своим первым предводителем, сардаром, а тысячники и сотники составили Вольный Совет, чтобы не зарывался бы сардар, не лихоимствовал и чтобы не смог новым королём на свободных землях воссесть…
А сам Аргнист, провожаемый едва ли не всем войском, верхом на верном Локране ехал по ведущему на север тракту. Он возвращался домой. Вместе с ним ехали Двалин и Ярина.
В Лесном Пределе от лютовала, как положено, страшная, гибельная зима. Правда, не в пример былым, выдалась она хоть и ничуть не менее холодной да вьюжной, но куда более спокойной. Орды, почитай что, и не стало. Редко-редко мелькнёт шар стеноломов, проползёт брюхоед-увалень или пропрыгает ногогрыз. Рогачей да хоботяр и вовсе не видно было. Сгинули куда-то, а куда — кто знает?..
Ну, народ-то, вестимо, духом воспрял. Повеселели, стали меж хуторами по лёгким лыжным дорогам друг к другу в гости бегать, песни играть, хороводы водить, любиться — дело-то молодое…
И только на хуторе Аргниста ходили все мрачные да кислые. Хозяин всё не возвращался, и теперь едва ли кто надеялся его увидать живым. Однако Алорт ключи принимать упорно отказывался, а народ без хозяйского догляда начал помаленьку разгуливаться да расшаливаться. Деера-то ведь тоже не хозяин! Хозяйка она, тож немало, а всё-таки не хозяин. Арталег, лишившийся разом и Сааты, и дочери, сперва жутко буйствовал — не больно-то, видать, вразумил его ужас тот, от которого он первые три недели спать не мог, от тёмного проёма шарахался. Буйствовал, значит, жутко, хутор Нивена спалить грозился, да только слова те так одной пустой похвальбой и остались. Ходили они с Деерой и Алортом к соседям, совестили и стыдили Нивена всяко, что жену беглую укрыл, — а тому хоть бы что.
— Ну, соседушка, погоди, нагрянет Орда, зажжёшь снова красный огонь — нипочем помогать не придём! — в запале посулил Алорт.
— Красный огонь, говоришь? — прохрипел с верха ворот Нивен — рожа красная, наглая, глаза навыкате — презирает. — Смотри, как бы тебе самому, сынок, оного огня зажигать не пришлось! А мне бояться нечего. Маг Эльстан у меня теперь живёт, он ни одну тварь ближе чем на полёт стрелы не подпускает! Да и то лишь по моему слову — чтобы панцирь там добыть али ещё что из тварей полезное. Так что лучше себе помогайте! А тебе, Деера-соседка, стыд — невестку защитить не сумела! Арталег-то у тебя всем зверям зверь, то вся округа знает!
— То-то ты больно к своим милостив! — огрызнулась Деера, да только Нивена теперь так просто не проймёшь.
— Что было, то быльём поросло. Только с моего хутора девки от мужниных побоев не бегали! Вот и поспорь с ним. Так и ушли ни с чем.
Арталег после этого совсем несносен стал. Выделяйте меня, говорит, всё, походил под отцом, под братом старшим — сам хозяином быть хочу. Тогда и жениться вдругорядь можно будет. За хуторского-то хозяина любая девка не то что пойдёт — побежит, юбку задрав, каким бы он ни был…
Алорт упирался. Жалко было Аргнистову старшому делить отцом накопленное добро, а ещё больше — в руки Арталега-дуралея отдавать. Он же всё разом промотает да спустит! Хозяйствовать толком не научился, хотя и отец, и матушка столько трудов на него потратили! Куда такому в хозяева?! А ежели хутор Аргниста поделить, так и им, оставшимся, солоно придётся. Хорошо, Армиол за меня стоит, а то бы всё, разорили бы враз отцово гнездо…
К весне Орды стало чуть побольше, но тут наступило тепло, и она, как и в былые годы, откочевала куда-то на север. Надвинулась осмелевшая Нечисть, но это страхи были привычные. Жизнь текла…
А под самый конец месяца ростепеля с хутора Нивена бабьи быстрые языки весть принесли: родила Саата мальчика, своего Эльстана-полюбовника сына, значит.
Это было совершенно необычно. У меня никогда не было жены, женщины, принадлежащей только мне и никому другому. И меня никто никогда не любил.
Я хотел быть с ней. Я смотрел, как Саата возится с малышкой Киитой; как хлопочет по хозяйству, не допуская, чтобы я помогал ей под тем предлогом, будто это дела женские; как прядёт долгими зимними ночами под вой бушующего на дворе ветра; как вышивает, тихонько мурлыкая что-то себе под нос.
А потом она сказала, что у нас будет маленький. Она не сомневалась, что сын.
Сын!.. Я смотрел на других хуторских детей, на малютку Кииту; что-то было в них глубинное и древнее, словно из чистых их глаз, не ведающих ни лжи, ни предательства, ни корысти, смотрит на меня тот, кто однажды отправил меня в бесконечный путь по бессчётным мирам Великой Сферы. И не знаю, отчего так вышло, — взрослые на хуторе меня побаивались и сторонились, а вот дети, напротив, презрев запреты, кидались ко мне, едва завидев. Кидались и требовали то огненных фокусов, то сказки, то видений, а то снов, в которых каждому бы приснилось что-нибудь интересное. Правда, последним я их не баловал — как бы не решили навсегда в грёзы уйти…
И вот от моего семени родится малыш. Кем он будет? Человеком, Смертным, или же, как я, вечным странником, чей удел — разгадывать тайны и секреты бесконечных миров?..
Он явился в мир точно в срок — крепкий серьёзный бутуз, черноволосый и черноглазый. И, едва заглянув в его глаза, я понял, что ему уготована высокая и страшная судьба — там, в этих глазах, я увидел двери в Беспредельность, те самые двери, сквозь которые я проходил несчётное число раз. Он не был человеком. Он имел тело, подобное человеческому, но дух его… Я не мог ошибиться — дух его был наделён великими Силами. Настанет день — и они пробудятся для поистине великого дела.
Но пока он сосредоточенно сосал материнскую грудь, а удивлённая его появлением Киита ползала вокруг по домотканым половикам.
— Ах-с-с, мас-с-стер, не скажете ли вы бедному Хис-с-су, куда мы плывём? Уже с-с-столько дней вокруг одна вода…
— Незачем тебе это знать, ящерица безногая! Не хочу, чтобы ты помер от страха раньше времени. Погоди, твой черёд ещё придёт.
— О, мас-с-стер, но, может, с-с-старому Хис-с-с-су тогда лучше с-с-самому брос-с-с-итьс-с-ся за борт? Вы говорите о таких ужас-с-с-сах…
— Может, и лучше. Если ты так жаждешь отправиться кормить акул, не смею препятствовать. Скажу лишь, что выжить после заседания Тайного Совета у тебя шанс всё-таки есть, а вот уйти от акул — точно никакого. Даже колдовство не поможет.
— Почему же, мас-с-стер?
— Да потому что акулам помогу я. Понятно?
— Ода, да, мас-с-стер!.. Я повинуюсь, я повинуюсь…
Упряжка из двух молодых левиафанов стремительно влекла утлую лодчонку. Далеко впереди, над тёплым морем, за тысячи лиг от берегов Северного Хьёрварда вставали чёрные, вылизанные волнами и ветром скалы. Их не было ни на одной из карт Большого Хьёрварда, а в прибрежных тавернах всех четырёх континентов просоленные морские волки шёпотом передавали друг другу страшные истории о чёрном острове-призраке с громадной каменной пастью, что, раскрываясь как живая, с лёгкостью глотает корабли. И якобы от этой беды есть только одна защита — молить Хедина Милостивца ниспослать оборону. А ещё говорили капитаны, что нет-нет да и встретится бегущий по морским волнам проглоченный чёрной пастью призрачный корабль, коему не нужны ни паруса, ни вёсла, ибо тянут его вперёд подвластные страшному чародейству морские демоны…
Об этом думал Хисс, змеиный царь, глядя на поднимающиеся из воды блестящие мокрые кручи. Призрачный остров! Это было хуже, чем смерть. Намного хуже.
С улицы доносился звонкий смех Ками. Старый Хрофт отложил клинок, который правил, и задумался. Тяжко познавать пределы своих сил тому, кто в былые времена мог гасить и вновь зажигать звёзды! Тяжко сознавать, что друзья, с кем рубился плечом к плечу, вынуждены продолжать неравный бой без тебя, потому что рука уже начала изменять тебе! День за днём, ночь за ночью гложет тебя неизбывный червь сомнений — а зачем ты ещё ходишь по этой земле, Бессмертный? Люди наслаждаются каждым прожитым днём, потому что знают — их век короток. А что делать тебе, прожившему уже тысячелетия и, если не срубит в поединке рука сильнейшего противника, спокойно могущему дожить до самого Дня Гнева, Второго Дня Гнева, когда вернётся из своих странствий Творец и одно мановение Его Божественной Мысли обратит в Ничто всю Сферу Миров, всё Упорядоченное?..
Ах, какое было время, когда он насмерть дрался с Лишёнными Тел в Южном Хьёрварде! Какое время! Никогда уже не пережить подобного… Для Неназываемого он, Хрофт, Игг, Один, оказался недостаточно силён. Так что же тебе осталось, Древний Бог? Слушать детский лепет Ками, девочки, вырванной из лап смерти чародейством Эльтары?
Он грохнул кулаком по столу — доски разлетелись бы вдребезги, не будь столешница сделана им самим.
Стало немного легче.
Старый Хрофт ждал. Подобно тому, как ждал когда-то в бессрочной своей ссылке. Тогда он дождался — молодой маг по имени Хедин Познавший Тьму как-то раз забрёл в его жилище…
Он сделал всё, чтобы подтолкнуть этого мальчишку идти именно той дорогой, которая нужна была ему, Хрофту. И добился полного успеха — Боргильдово Поле было отомщено сторицей. В Обетованном обосновались Новые Боги. А ему, Хрофту, осталась всё та же неистребимая скука.
Частично ему удалось развеять её, сражаясь с порождениями Потрясения. Когда в пределах Обетованного, у самых престолов прежних владык, гремела последняя битва, нарушился ход многих и многих небесных сфер, изменили свои русла магические реки Вселенной, драконы Времени, в ужасе мечась по перекатам великой реки вечности, натворили немало бед — и в обычные, населённые Смертными и Перворождёнными земли ворвалось немало чудовищных сущностей, возникших, наверно, ещё до начала времён. С ними нужно было сражаться, их нужно было побеждать. Это помогало забыться. А потом вновь накатывала чёрная, всепоглощающая тоска.
Эх, если б можно было поговорить с Хедином или Ракотом! Или хотя бы с тем отчаянным пареньком по имени Хаген, которого Познавший Тьму в последнюю секунду вытащил с самого порога Небытия. Мечты, мечты… Все твои друзья далеко, Игг Разрушитель. Все они грудью встречают напор Неназываемого и пока ещё сдерживают этот натиск. А ты… ты не можешь быть с ними.
Хлопнула дверь. Влетела раскрасневшаяся Ками, схватила со скамьи какую-то игрушку и вновь умчалась на улицу. Хрофт улыбнулся. Ты всё-таки ещё не безнадёжен. Ты ещё можешь привязываться, беспокоиться и любить…
Старый Хрофт ждал.
Однако никакие семейные хлопоты и то новое, что внесло в жизнь рождение Аратарна, не смогли вытеснить беспрестанно мучивший вопрос: с кем же свела меня судьба на пороге безымянного гнездилища Орды (кстати, сразу же второй вопрос: зачем я вообще туда полез?)? Лицо мёртвой девушки, не похожей ни на «саойю» из воспоминаний Эльстана, ни на Царицу Теней из моей собственной памяти. Кто она такая, ставшая моим врагом — и сгинувшая?
Я подступался к саднящей ране этого вопроса со всех сторон. Атаковал его изощрёнными извивами Заклятий Познания, просеявших, точно мелкий песок, все самые крошечные терции времени нашего поединка; я вновь и вновь заставлял прокручиваться перед собой эту битву, пытаясь разобраться в природе подчинявшихся моему Врагу Сил, — и всё напрасно. Словно чья-то очень могучая длань задёрнула всё случившееся непроницаемым пологом забвения, в пыльных складках которого тонула моя самая изощрённая волшба.
А потом меня начало тянуть к могиле, где покоилось тело моего Врага (и кто знает, в каких пространствах, где пребывает ныне его дух). Я уходил на охоту — и покорные Силы вмиг забрасывали меня к остаткам когда-то высокого и гордого Холма. Я садился на землю подле приметного камня и проводил там долгие часы. Сперва склон передо мной был засыпан золотыми и янтарными листьями, потом его укутал снег, а я всё равно приходил, и чем дальше, тем неотвязнее становилась мысль: существо, погребённое мною в земной толще, так и не умерло окончательно. Какие-то следы жизни всё ещё теплились в нём и, чем дальше, тем увереннее тянули и тянули душу моего Врага из серых областей Астрала назад, на грешную землю Северного Хьёрварда…
Вскрыть могилу я не решался. Во-первых, это неслыханное кощунство. Настоящий воин никогда не обойдётся так с доблестно павшими врагами. А во-вторых… я просто боялся. Боялся того, что затаилось там, во мраке мной же сотворенной пещеры. Кто знает, во что превратилось оно, оказавшись за чертой телесной гибели? Ведь ещё бы чуть-чуть — и ему, моему Врагу, выпало бы гулять по белу свету, а мне — тихо гнить в вечном заточении, без сил и без надежды когда-либо выбраться.
И ещё терзало меня постоянное ощущение, будто я начисто забыл о чём-то очень важном — настолько важном, что от того, сумею я вспомнить или нет, зависит сам ход хрустальных небесных сфер. Я мучился, вновь и вновь перетряхивая память, точно старый пыльный мешок, и ничего не мог добиться. Воспоминания заткало мглой забвения, прорвать которую не могли никакие заклятья.
Горджелин приходил к Эльтаре каждую ночь. О, он оказался упорен, этот маг, он не терпел поражений, хотя и умел извлекать из них уроки.
То, что он делал с ней, вызывало в Эльтаре одно лишь отвращение. Она и впрямь начала чувствовать себя купленной на базаре рабыней, вынужденной изображать бурную страсть, чтобы избежать утренней порки. Однако мало-помалу, против собственной воли, она начала втягиваться в это заразительное безумие. Тело, проклятое предательское тело, отвечало тому, на что отказывалась отвечать душа.
Стыдясь и презирая себя, Эльтара накладывала на себя строгие уроки, работая как одержимая в библиотеке. Горджелин видел, что роль хозяйки Снежного Замка никак не увлекает его наложницу, однако не спешил настаивать. Днями Эльтара пользовалась полной свободой, хотя уйти из замка не могла, не могла и дозваться матери, Ками или Хрофта, хотя перепробовала все мыслимые сочетания заклятий.
А когда наступила осень и яростный ветер швырял в воздух хлопья срываемой им с гребней морских волн пены, Эльтара поняла, что в ней зародилась новая жизнь.
Это было как удар ножа в горло. Принцессу затопил черный ужас, ужас, с которым не справилась даже её закалённая воля. Эльтару трясло так, что она не могла даже ходить.
…Неужто она должна будет уйти Вниз? О, эти признаки, эти признаки, о которых так много рассказывала мать! (Женщины Эльфрана очень рано узнавали о том, что им предстоит, — задолго до рождения ребёнка на свет.) Вся в холодном поту, Эльтара находила их у себя один за другим — и то, что все тени сознаний у других она видела теперь исключительно чёрными, и то, что ночами она всё время видела себя в облике громадной, истекающей слизью туши, неуклюже ползущей по широким ступеням уходящей куда-то в глубину лестницы, и то, что ей одно за другим стали отказывать даже самые простые и верные заклятья…
И всё же она заставила ужас отступить. Если такова цена за спасение Эльфрана от вражьей напасти, она готова заплатить её. И, как ни больно оставлять ребёнка в чужих руках Снежного Мага (кого вырастит Горджелин из сына или дочери?!), она, саойя своей земли, должна выдержать и это. Выдержала же её мать… а до этого — бабка, выдерживали же это все те жены Эльфрана, которые уходили Вниз, жертвуя всем, что у них было, — красотой, богатством, радостями жизни… Значит, выдержит и она. Не может не выдержать.
С гордо поднятой головой, ни на миг не дрогнувшим голосом гордая дочь Эльфрана объявила Горджелину, что у них будет ребёнок.
Снежный Маг улыбнулся. Впервые Эльтара увидела на холодном удлинённом лице простую и широкую улыбку.
— Так это же очень хорошо! — Его рука обняла плечи принцессы. У саойи не было сил отстраняться или сбрасывать его ладонь — так и осталась сидеть, словно нужны ей были эти объятия… — Это же прекрасно! У меня будет сын! Или… или дочь, неважно. Роди его, Эльтара, роди своё дитя — и после этого я буду считать твою клятву исполненной.
Эльтара молча наклонила голову в знак того, что слышала его слова. «Считать клятву исполненной!» Конечно, куда же он денется — не станет же сожительствовать с сухопутным зверем-спрутом…
Она готовилась. Втихомолку Эльтара обследовала подземелья Снежного Замка и была весьма ими разочарована. Неглубокие, обычные подвалы, где вдобавок хранилось множество припасов. Нет, здесь она не останется. Она должна будет вернуться в Эльфран, каким бы многотрудным ни оказался путь.
Наступила зима. Воды Северного Рога, большой бухты, на берегу которой высился замок Горджелина, затянуло льдом. Окрестности покрыло пушистое снежное одеяло; владыка полуночных ветров, Ялвэн, Считающий Бог, так и оставшийся на своём посту, несмотря на падение старших братьев, семи Молодых Богов, взялся за свои всегдашние обязанности.
И вот, пока войско Аргниста крушило силу Ордена Звезды, Губитель с Саатой укрывались на хуторе Нивена, а Хрофт возился с Ками, Эльтара, кусая губы, бережно носила своё округлившееся чрево. Горджелин стал очень предупредителен, о домогательствах не могло идти и речи, и всё чаще и чаще в речи Снежного Волшебника начало проскальзывать нечто новое — он, похоже, всерьёз задумался о том, чтобы предложить Эльтаре стать полноправной хозяйкой своего Замка — не получившей доступ к ключам наложницей, а супругой.
Эльтара только горько усмехалась про себя. Посмотрим, как запоёт этот петушок, когда всё кончится… Жаль только, что ей совсем не доведётся подержать на руках своё дитя, она чувствовала, что Уход состоится, едва только младенец издаст первый крик.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:31 | Сообщение # 32 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| Левиафаны умерили бег. Лодочка с Хиссом и магом Акциумом входила в провал распахнутой чёрной пасти вечно жадных скал. Дневной свет тотчас померк; Акциум встряхнул мокрые вожжи, и левиафаны тотчас перевернулись кверху брюхами. Вода вскипела и забурлила, мгновенье спустя на поверхности плавали лишь две снулые небольшие рыбёшки. Магия Акциума высосала из них всю жизнь.
В громадной пещере было темно и тихо. Ни звука, ни плеска — гробовая тишина. И ещё — Хисс, несмотря на всё умение своего народа видеть в полном мраке и суровую школу Равнодушного, ничего не мог разглядеть вокруг. Ни обычным зрением, ни при помощи магии.
— Колдуешь? — пренебрежительно бросил ему Акциум, тотчас заметивший поневоле робкие попытки. — Ну-ну. Давай, может, чего и разглядишь…
Лодочка сама собой тихо плыла сквозь тьму. Беспечно повернувшись спиной к своему пленнику, Акциум стоял на носу, широко расставив ноги, и что-то беззаботно и не слишком мелодично напевал. Хисс невольно прислушался.
Только лучший порядок ведь там, Где порядка вовек уже нет!
— Эй, червяк-переросток! Вставай! — не оборачиваясь, бросил чародей. — Мы подплываем. Там тебя ожидают разнообразные встречи и изысканные удовольствия. Ручаюсь, гоняться за ящерицами и просить их о любви тебе после этого уже не придётся. С сими придатками ты расстанешься прежде всего.
Любого труса можно довести до полного бесстрашия. Если постоянно бить, бить и бить, трус мало-помалу перестанет скулить и просить пощады — он может броситься на своего мучителя, прекрасно понимая, что это самоубийство, и желая лишь одного — прекратить мучения. Для Хисса слова о «бесполезных придатках» стали последней каплей.
Сильный, вёрткий, и ловкий, Хисс рванулся вперёд с быстротой атакующего удава. Вцепиться в этого гада, обхватить его, оплести ногами и хвостом, чтобы вместе отправиться на дно. Ничего иного змеиный царь уже не желал.
Акциум, не повернувшись, ловко лягнул его ногой в брюхо, да так, что Хисс перелетел через борт, с громким всплеском погрузившись в воду. Вслед ему донёсся ехидный хохот мага.
Хисс нырнул. Он мог довольно долго обходиться без воздуха; если у него есть шанс добраться до ворот…
Внезапно вся вода осветилась — вся толща, до еле-еле различимого дна на страшной глубине. Хрустально-прозрачная, она словно бы источала свет, и Хисс увидел впереди себя стремительно поднимающиеся со дна извивистые тени. О, радость! Сородичи! Уж с ними-то он сумеет договориться… Неужто Акциум настолько просчитался?
Однако это оказались не змеи — и вообще не животные. Растущие хищные твари, ненавидевшие всех, кто может перемещаться, — со дна поднимались бесчисленные ловчие стебли. Хисс метнулся вправо, влево — смертоносный лес окружал его со всех сторон. На мгновение мелькнула мысль — может, так оно и лучше? Сейчас… какое-нибудь взрывное заклятье помощнее… чтобы прихватить с собой этого Акциума…
Бок обожгла мгновенная боль. Дёрнувшись, Хисс рванулся вверх, что есть сил загребая руками и ногами. Наверх, наверх, в лодку!.. Спасение только там!..
Акциум со всей силы опустил жёсткий каблук сапога на перепончатые пальцы змеиного царя, судорожно вцепившиеся в борт лодочки.
— Нет, нет, ты ведь так хотел поплавать!
Хисс взвыл, однако второй ожог заставил его едва ли не воспарить над водой. Он тяжело плюхнулся на дно и тотчас получил носком сапога в шею.
— Он тут ещё кидаться на меня будет!
Ослеплённый болью, раздавленный, сломленный, Хисс съёжился на корме и заскулил. Жить! Жить! Жить! Лизать пятки своему повелителю, чистить его нужник, но только бы жить! О, он отринет все мысли о мести, он никогда не попытается мстить таким могущественным повелителям…
— Вот теперь ты мне больше нравишься. — Акциум слегка пнул змеиного царя в бок. — Давай за мной. И без глупостей — только себе навредишь. Весь Тайный Совет уже собрался, чтобы… гм… поприветствовать твое обгадившееся величество. Лодку, кстати, выскребешь до блеска — даже если тебя приговорят к смерти.
От страха с Хиссом случилась «медвежья болезнь»…
Вода за их спинами медленно угасала, но ещё были видны пологий берег и полукруглая арка. За ней залегала сплошная чернота.
Хисса не держали ноги. Акциум прикрикнул раз, другой — не помогло; тогда он щёлкнул пальцами, и от воды к дрожащему царю поползло многоглавое страшилище, распахнув обильно уснащённые зубами пасти. Хватило одного лёгкого укуса, чтобы Хисс, ревя от ужаса, вприпрыжку бросился вперёд по тоннелю.
Тварь сразу повернула назад.
Хисс с ходу миновал поворот — и внезапно под его ногами разверзлась земля. Змеиный царь с воплем низринулся в бездну.
Аргнист возвращался домой. Старый сотник устал, очень устал. Только теперь, когда схлынула горячка, когда он перестал быть «господином тысячником», он осознал, насколько смертельно устал. Не осталось сил даже глядеть по сторонам, справлять самую простую походную работу — её без споров приняли на себя Двалин с Яриной. Из путевых разговоров Аргнист понял, что гном теперь может вернуться домой, но, по своим причинам, предпочёл бы поработать у Аргниста. Сотник усмехнулся в усы: «причина» ехала бок о бок с гномом, опустив голову и погрузившись в какие-то свои мысли.
Ярине же, по её словам, было всё равно, куда податься — лишь бы подальше от Галена, куда она не могла вернуться — и как воин повстанческого Всевеликого Вольного Войска, и как колдунья. По дошедшим с юга слухам, вернувшийся король подтвердил указом волю храмов извести всякое чародейство в Галене, окромя лишь особо угодного Короне…
Аргнисту не терпелось. Орда разбита, теперь наверняка и здесь, в Лесном Пределе, станет поспокойнее. «Вот теперь-то и заживём, — думалось ему. — Торговать будем — и с гномами, и с Вольным Войском. Король-то наш, величество светлое, едва ли пойдёт против голосов купеческой старшины, что особняки себе поднимала на барышах от хуторских товаров…»
Старый сотник больше не называл короля «величеством». Да, он, Аргнист, присягал Галенской Короне и в тяжёлый час сделал всё, чтобы эта корона не обратилась во прах; но бегство правителя, бросившего город на произвол судьбы при одном известии, что Орда прорвала Рыцарский Рубеж… Этого ни простить, ни оправдать было нельзя.
По неторной лесной дороге трое путников ехали на север.
— Ну вот он, хутор-то, — хрипло сказал вдруг Аргнист, когда они обогнули очередной холм и оказались на краю леса. Впереди лежали едва освободившиеся от снега поля, а в самой середине их круга высились тесовые крыши строений. Всё как и было. Ничего не изменилось. Словно и не уезжал.
…Вышедшая к воротам за какой-то надобностью девка заполошно взвизгнула, признав возвращающегося хозяина. Во мгновение ока весть пронеслась по всем закоулкам хутора; побросав работу, народ в чём был кинулся во двор.
И верно, хозяин. На Локране. Плащ дорогой, добротный — никогда на хуторах ни у кого такого не было, — в поводу заводная лошадь южная, без рога, значит, с вьюками; и сам хозяин куда как довольный! Спешился, Дееру-супругу обнял, — а уж она в три ручья ревёт, точно девчонка. И бабы все тоже слёзы утирают.
Следом за хозяином ещё два всадника показались; ну, один-то знакомый — Двалин-кователь, хвала небу, что вернулся! Искусник отменный… А ещё — девчонка, молодая совсем, годков эдак пятнадцати… ничего себе ягодка. Глазищи так и сверкают. Хуторские молодки враз приготовились когти выпустить, однако девчонка на хуторских молодцов и не посмотрела. Проехала, ссутулившись, глаза опустив, — ровно тень проскользнула.
Вслед за Деерой выскочили сыновья — Алорт, Армиол, за ними — Арталег… Ой, не обрадуется хозяин, не обрадуется, когда про Саату-то узнает! Быть великому гневу…
И точно. Отобнимались, отцеловались, детей Алортовых к деду вынесли…
— А Саата где же? И Киита? Поздорову ли?
Помрачнели все. Взоры отводят. Правду ответить — боязно, соврать — ещё страшнее. Хозяин же всё по-своему понял. И аж почернел.
— Отвечайте — ужели ж умерли? Обе? И Саата, и внучка? — Голос срывается.
— Не… — Алорт хрипит. — Живы они… батюшка… Только вот…
— Заболели, что ли? — не догадывается хозяин. Да и кому ж такое в голову взбрести-то может!
— Не… — Алорт в землю смотрит, глаз поднять не смеет. Арталег белый, ровно снег новогодний. — Ушла она, батюшка… И Кииту с собой взяла…
— Куда ушла? К отцу погостить, что ли? — удивлён хозяин. К отцу на побывку, да ещё с дитём, — редко, но всё же случается.
— Не… Совсем она ушла. Сказала, жить здесь больше не будет… К Нивену на хутор ушла. — Алорт кидается в правду, как в ледяную воду. Чего тянуть, всё равно конец один. — И не одна — с полюбовником. С этим… ну, с тобой-то ещё приходил год назад… Эльстан зовут.
Двалин-кователь так глаза выпучил, что, казалось, вот-вот выпадут и по земле покатятся. Хозяин тоже не сдержался — рот от изумления приоткрыл. Одна девчонка, Ярина, безучастной осталась — оно и понятно, Эльстан для неё пустой звук.
И рассказал Алорт всё, ничего не утаивая. Правда, брата тоже не топил. Так повернул, что, мол, оба хороши оказались…
Помолчал хозяин. Щекой дернул.
— Ладно. Горе горевать нечего. Как случилось, пусть так и будет. О скорбном после поговорим. Я вернулся! Так давайте ж за возвращение моё выпьем сегодня вечером! Зима прошла, весна катит — всё к лучшему!
…И — диковинное дело! — не стал хозяин ни Арталега вожжами учить, ни к Нивену засылы делать — мол, возвращай беглянку. Сыновья возмутились было — он на них шикнул.
— Довели девку? Вот сами теперь позор и расхлёбывайте.
Молодицы хуторские — весна, кровь играет — к гному было прильнули, да только не тот стал гном, не тот. Всем от ворот поворот дал — оно и понятно. По Ярине-ведунье сохнет кователь. А та на него и не взглянет…
Услыхав, что Эльстан-воитель жив, Двалин едва не повредился в уме. Вот так так! Эльтара по этому чародею с ума сходит, полстраны обшаривает, чтобы только найти, а он, ловкач, уже с другой! Гном осуждающе покачал головой. Подобного он не одобрял. Раз уж ради тебя на смерть готовы, так цени уж хотя бы, Р-родгар!
Уже на следующий день, скрепя сердце оставив Ярину на хуторе (какой-то бабе подошло время рожать, и ведунья оказалась очень кстати), отправился к Нивену. Аргнист дал гному одного из лучших коней со своей конюшни да четырёх молодых парней — невместно лучшему кузнецу Лесного Предела в гости к соседу сам-друг приезжать, точно бродяге худородному.
Нивен впустил Двалина не сразу — верно, подозревал какую-то хитрость. Но Саату гном и спрашивать не стал — попросил вызвать Эльстана.
…Ну точно, он самый. Глаза, конечно, иными стали — да и неудивительно, от самой Костлявой с пирогов вернуться.
— Привет тебе, Эльстан-чудодей. Давненько не виделись. Я, как услыхал, сразу к тебе собрался. Ты же мне жизнь спас…
— И тебе привет, Двалин преславный. Видишь, как судьба-то прихотливо оборачивается. Голос-то вроде б другим у Эльстана был. Или ошибаюсь я?
— Весть у меня для тебя есть. Ищет тебя, все силы на то преклонив, Эльтара-чародейка. Судьба меня с ней свела, и долго вместе ходили… Сильно она по тебе убивалась, дал бы ты ей знать о себе, что жив, а? Хорошая она, и жалко её мне…
Помолчал Эльстан.
— А уверен ты, Двалин-кователь, что нужно ей про то знать? Что жив я? У меня теперь другая. И сын у меня есть. Так что пусть уж лучше думает… Эльтара (с трудом это имя ему далось), будто нет меня больше. И ты, кователь, мастер подземный, — не говори ты ей этого, коли судьба вас сведёт!
— А ежели сам с ней столкнёшься?
— Ну, уж за это не беспокойся. Не узнает она меня никогда.
Двалин потоптался ещё — но не клеится разговор, не клеится… Видно, придётся Эльтаре и впрямь оплакивать этого парня как мёртвого. А он тут, в Лесном Пределе, живёхонек! Вот ведь как дела поворачиваются…
…Боль была такая, что казалось — сейчас из неё вслед за ребёнком вырвутся все внутренности. Женщины Эльфрана рожали всегда тяжело, но для Эльтары это стало страшной пыткой. Повивальные бабки, срочно добытые где-то Горджелином, ничем не могли ей помочь. Она должна была справиться только сама.
К раздирающей боли схваток прибавилось незнакомое жжение по всей коже. Непонятно, как могла чувствовать ещё и его истерзанная принцесса, однако поняла, в чём дело, она сразу — уход Вниз мог начаться в любой миг. И теперь Эльтара думала только об одном — успеть вытолкнуть ребёнка из чрева.
И она успела. Едва повитуха подхватила окровавленный комочек, воскликнула: «Девочка!» — и поднесла запищавшую новорождённую ротиком к груди Эльтары, как принцесса ещё затуманенным от боли сознанием поняла — всё, конец. С трудом поднявшиеся руки оттолкнули ребёнка.
— У… уходи… — еле-еле выдавила из себя саойя. — Уноси её… и сама… уходи… Никто… не должен видеть…
Повитуха взглянула в глаза Эльтары, истошно взвизгнула и, подхватив ещё не обмытую малышку, метнулась к дверям.
Тело Эльтары изогнулось в жестокой судороге. Она, эта судорога, швырнула её на пол, заставив биться и корчиться. На губах выступила пена, глаза ослепли. Ощущение было такое, словно её варили заживо.
И, словно кто-то старался умножить её и без того жуткие муки, сквозь зажмуренные глаза она видела, как лопается кожа, обнажается череп и алая плоть вскипает чёрными пузырями; этих пузырей становится всё больше и больше, и вот они уже образуют бьющийся на полу бесформенный кокон. Туша вздувается всё сильнее и сильнее, её поверхность перестаёт пузыриться, в стороны отделяются многочисленные щупальца, из пор начинает сочиться зеленоватая гнилостная слизь.
А потом боль внезапно стихла. А вместе с ней исчез видимый и слышимый мир вокруг. Осталось осязание, запахов принцесса не чувствовала тоже. Зато очень чётки стали мысли окружающих живых существ — от самого Горджелина до крысы в подвалах. Благодаря им, этим мыслям, Эльтара почти могла «видеть», то есть воспринимать то, что видит в данный момент другой.
Ощущение тела практически исчезло. Со всех сторон что-то упруго пружинило — и всё. Правда, можно было ощупывать всё вокруг и тем самым находить дорогу.
Ей удалось отворить дверь и двинуться вниз по лестнице. Весеннего холода она не боялась — точнее, знала, что бояться не следует.
А перед нею летел ужас. Все обитатели Снежного Замка в страхе бежали — кроме лишь одного Горджелина. И Эльтара невольно почувствовала благодарность. Хотя, если разобраться, причиной всему ведь был именно он…
Зато теперь она могла торжествовать. Снежный Маг был потрясён. В его мыслях царили сумятица и хаос, а ещё огромное, совершенно неожиданное для Эльтары чувство вины. Он раскаивался. Страшно раскаивался…
Поворот. Лестничная площадка. Эльтара знала, что отсюда начинается парадный спуск в нижние апартаменты. Она попыталась подтянуться, и тут щупальца подогнулись, она потеряла равновесие и, точно огромный мешок со слизью, покатилась вниз. Она натыкалась на что-то, что-то крушила на своём пути — красивые вазоны, точенные из горного хрусталя…
Боли она не чувствовала — боли телесной, плотской. Зато душа… «Зачем тебе это, зачем?! — кричали тысячи тысяч голосов прямо в голове Эльтары. — Зачем тебе это? Не лучше ли, если всё это кончится? Горджелин, наверное, сможет… Один выпад — и всё…»
Она скатилась вниз по лестнице и замерла, скорчившись, в луже тотчас натёкшей слизи. Бока её отвратительного тела вздымались и опадали, словно грудь человека, взволнованного долгим бегом. Она попыталась дотянуться до Горджелина… Безуспешно — сознание мага наглухо захлопнулось.
Надо уходить. Надо уходить. Её захлестывали катящиеся со всех сторон валы отвращения и страха, страха и отвращения. Те, кто вчера с радостью слушал её песни, кто внимал её сказкам, сегодня в ужасе бежали от одного только её вида.
«Но я же осталась прежней! Прежней Эльтарой! Почему?..
А то ты не понимаешь? Ты уродлива — и теперь никого не волнует, что у тебя внутри. Если бы не было так, никто не уходил бы Вниз у нас, в Эльфране…»
Это захлёстывающее её отвращение жгло, точно расплавленный свинец. И оно погнало саойю прочь, прочь из Снежного Замка, вниз по бесчисленным ступеням, мимо бросившегося наутёк скелета (и он, бедняга, испугался!). И наконец она оказалась за воротами. Ей никто не препятствовал — как никто и не пытался задержать.
Мокрую кожу обжег порыв северного ветра, и Эльтара съёжилась от холода. Ползти по колючей земле оказалось пыткой, с принцессы словно живьём сдирали плоть.
И всё же она не остановилась. Уход Вниз оставил ей память, душу и сознание прежней Эльтары, однако наделил и новыми силами. Так, теперь она точно знала дорогу в Эльфран. Длинную и долгую дорогу, окольную и тяжёлую — через чащи и буреломы Лесного Предела, но иного пути не было. Ей нельзя было идти на юг. Тамошние обитатели мигом отправят отвратительное, покрытое слизью чудовище на очистительный костёр во славу Новых Богов…
Горджелин, Снежный Замок, её собственное дитя — всё осталось в прошлом. А ей теперь — лишь чёрная неизбывная тоска да одно последнее желание, ещё дающее силы жить, — добраться до Эльфрана. А там… там хоть в Бездну, если приговор будет всё ещё действовать.
Дни сменялись неделями, недели — месяцами, а она упорно ползла и ползла на запад, не нуждаясь ни в еде, ни в питье — тело её само всасывало поверхностью всё потребное. Далеко позади остался Снежный Замок, вокруг расстилались бескрайние леса. Тут, в чащобах, мгновенно нашлись желающие попробовать её на зуб, сколь бы отвратительна и дурнопахнуща ни была добыча. Началась настоящая охота. Сперва это были обычные волки — их она отогнала, внушив панический страх. Звери, однако ж, не отстали. Эльтара могла отпугнуть их, лишь когда они подходили совсем близко. Потом ею заинтересовался только что вылезший из берлоги медведь, а затем начала погоню Орда. Её тоже удавалось держать на расстоянии, но расстояние это мало-помалу уменьшалось. Твари Орды привыкали к страху.
Выбиваясь из сил, саойя ползла и ползла. От усталости она готова была умереть на месте, но стократ мучительнее было бы сдаться. И потому она продолжала путь. А вдобавок дивно обострившимся чутьём чувствовала где-то неподалёку странную, диковатую Силу… странную, но что-то в ней чувствовалось и знакомое… очень знакомое… Стоп!
Она вмиг забыла и о волках, и о медведях, и даже об Орде. Там, впереди, она ощутила отражение памяти Эльстана!
В лесах вокруг нивенского хутора творилось что-то непонятное. Я давно уже научился отслеживать все перемещения ордынских тварей, знал тени скудного сознания каждой из них, однако на сей раз оказался просто сбит с толку. С востока надвигалось что-то совершенно небывалое. Я, Губитель, терялся в догадках.
Да, это был он. Он. Он! Дорожное имя Эльстан, из Дома Рождённых Волной. Ужасно хотелось расплакаться. О, если бы она могла зарыдать! Наверное, слёзы принесли бы ей облегчение. А так… Не слышимые никем крики рвали её душу и угасали, продолжая терзать даже отзвучавшим эхом. Он жив! Но как это могло случиться? Как пережил он катастрофу в Холме Демонов? Почему скрывался от неё, почему не послал весточки? И почему Камень Тоэй сказал про него, что он «не жив, но и не мёртв»? Она должна узнать это!
И вновь она остановила себя. Узнать? А зачем? Что изменит для неё это знание? Возврата к прошлому всё равно нет. Ей никогда не стать прежней Эльтарой. Что увидит Эльстан — отвратительную скользкую тушу? Так зачем ей знать, что случилось с ним? Раз он не счёл нужным известить её, что жив, — значит, на это имелись веские причины. И ей совсем не обязательно знать, почему он так поступил. Принцесса смутно догадывалась, что из этого проистекут только ещё большие страдания. Лучше уж так. Пусть и он ни о чём не узнает. Пусть для него она тоже останется гордой эльфранской саойей. А ей довольно и того, что он жив. Когда-нибудь потом она сумеет выяснить в деталях всё случившееся, но это потом — когда утихнет боль и она сумеет привыкнуть к своему новому чудовищному облику и новой постылой жизни. Когда сумеет добраться до своей мамы…
Эльтара миновала хутор Нивена. Благополучно избежав встреч с тварями Орды, она доковыляла до тихой лесной речки и с безмолвным вздохом облегчения погрузила истерзанное ползанием тело в прохладные воды.
Речушка донесла её до притока Эгера. Вскоре саойя уже плыла на юг по великой реке, в свой черёд она достигла водопадов Эгера. Здесь, в глубоких подводных пещерах, пролегал ещё один путь в Эльфран — тоже, разумеется, защищенный от проникновения незваных гостей.
Толстые железные решётки, искусно замаскированные под причудливо переплетшиеся каменные выросты, надёжно охраняли подводную тропу от неразумных тварей; от тех же, кто имел разум, дорогу защищали могучие чары. На мгновение Эльтарой овладел жгучий соблазн — не произносить пароля, пусть убийственный ответ придёт как можно скорее, потому что у неё самой нет сил прервать постылое земное бытие, и она промолчала, когда до внутреннего слуха донёсся тонкий звон далёкой струны — первое предупреждение вплывшему в запретные воды; не ответила на вызов и когда тонкий звон сменился недобрым басовитым гудением; однако грозный рык — последний сигнал — привёл её в чувство. С лихорадочной поспешностью она сотворила заклятье Прохода, рык тотчас утих.
Длинными извивистыми подземными реками плыла она, в полной темноте, не нуждаясь в воздухе, всё дальше и дальше, глубоко под корнями Тайных Гор; и наконец течение выбросило её в воды обширного Внутреннего моря Эльфрана.
— Мама, мама, отзовись/ Это же я, я, ты слышишь меня?
— Слышу тебя, Белопёрочка. Наконец-то/.. Но… постой… О Силы/ Что с тобой произошло?/ Неужели?..
— Да, мама. Это случилось. Я ушла Вниз.
Эльтара поняла, что мать плачет. Говорить с ней было теперь гораздо проще — саойе казалось, будто она слышит живой материнский голос, а не просто образы, вспыхивающие в сознании.
Это принесло невыразимое облегчение — она наконец выкричалась и выплакала всё горе. Мать долго молчала.
— Где ты сейчас, Белопёрочка? На севере? Где-то на побережье? — Да.
— Тогда плыви вдоль берега на юг. Я встречу тебя.
— Как это — «встречу»? — опешила Эльтара.
— А ты и не знала, что мы, Ушедшие Вниз, можем покидать наши подземелья? Каждый замок имеет сообщение с Внутренним морем. Только мы туда очень редко выбираемся — зачем? Всё, что нужно, мы узнаем и так…
Без всяких приключений, двигаясь на полдень вдоль восходного берега Внутреннего моря, Эльтара через несколько дней добралась до Тардейла. Внутреннее зрение уже вполне заменяло утраченные глаза; улавливая мысли сородичей, саойя точно знала, где находится.
А возле входа в подземные каверны Ушедших Вниз, что обитали под Тардейлом, Эльтару ожидала мать.
Разумеется, они не могли ни обняться, ни поцеловаться. Они могли лишь открыть друг другу сердца, но, видит всесильное небо, это было куда красноречивее всех объятий и поцелуев.
— Пойдём, ты расскажешь мне всё.
Эльтару Эльфранскую поглотила тьма тардейлских подземелий. И никто, даже родной её отец, так и не узнал о проделанном ею пути. Ушедшие Вниз свято хранили тайну. Но прежде чем окончательно уйти во тьму, Эльтара оглянулась. Там, возле входа в подземную пещеру, крутились рыбки; их глазами Эльтара увидела последние отблески угасающего света. И внезапно этот свет потоком хлынул ей навстречу, она захлебнулась в яростном сиянии, точно свежим ветром, а когда способность ощущать вновь вернулась, ей было явлено…
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:34 | Сообщение # 33 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ВИДЕНИЕ ЭЛЬТАРЫ: ДЕТИ МРАКА
Она скользила по самому краю бездны забытья. Боли не было. Правда, тела своего принцесса не ощущала тоже. Она словно бы плавала в густой чернильной темноте, не видя собственной руки, гадая, куда же всё делось. Где она? Быть может, она уже перешагнула порог телесной смерти, почти неведомой обитателям Эльфрана?
Её взорам открылось исконное царство Мрака. Казалось, она стоит на вымощенном серыми плитами полу, а вокруг клубится темнота — всепоглощающая, всепроникающая, могучая…
Шершавый серый пол оставался единственной реальностью. Перед глазами мерцали серебристые круги — от усилий разглядеть хоть что-нибудь в непроглядном. Это продолжалось долго, очень долго, сколько — она не знала. А потом…
В окружавшей Эльтару тьме внезапно родилось какое-то движение, смутное, еле ощутимое. Среди чёрно-бархатных облаков поплыли сероватые гибкие струйки, словно змейки в водном потоке. Мрак изменился. Теперь он стал неоднороден: над плитами пола поплыли иссиня-чёрные клубы. Громадное пространство зала (а это был именно зал, как показалось Эльтаре) начал медленно заполнять тусклый сероватый свет — примерно как лунной ночью в Хьёрварде.
Чёрные облака неспешно плыли над полом. Прямо перед Эльтарой застыло Нечто вроде громадного чёрного куба, словно уродливое сердце этого мира Мрака. А на верхней грани этого куба…
При одном взгляде туда саойя едва не лишилась чувств от острой, режущей боли. По глазам словно ударило беспощадной невидимой плетью. Там, впереди, за всё ещё клубящимися облаками находилось Нечто, наделённое невероятными, недоступными даже отточенному пониманию волшебницы Силами.
Это Нечто потрясало и ужасало. Нигде, никогда, ни в одном из тех миров, где она побывала, Эльтара не видела ничего похожего. Это была не кристально чистая мощь Абсолютного Знания, присущая Великому Орлангуру, и не глуховатая, всеобъемлющая, грубовато-ласковая сила Демогоргона, Соборного Духа Мира, — но нечто первобытное, древнее, совершенно чуждое всему, что Эльтара знала или о чём хотя бы догадывалась. Она была бессильна описать то, что ощущала. Для этого не находилось ни слов, ни понятий.
Страха она, однако, не испытывала. Она словно присутствовала на грандиозном театральном действе, смысл коего оставался неясен, но притягательность от этого не убывала.
Мрак на вершине чёрного куба был столь глубок и непроницаем, что казался дырой в ткани Мира. И внезапно в этом первородном, изначальном мраке возникло смутное движение. Волны темноты поплыли, словно шлейф развевающегося вокруг ног танцовщицы платья; движение это завораживало, притягивало — и в то же время казалось непредставимо-грозным, словно предвещающим появление какого-то совершенно ужасного создания, новой, небывалой сущности. Эльтара отстранённо подумала, что ей, вероятно, положено испугаться, но страх так и не появился. Она покинула пределы его обширной империи. Здесь и такая — саойя не боялась уже никого и ничего.
Клубы тьмы ползли, текли, свиваясь в чудовищные узлы и петли, а потом в самой их густоте внезапно вспыхнули два алых огня.
Это был словно удар в лицо наотмашь. В грудь как будто упёрся тупой, медленно вращающийся бурав. Багровые эти огни были не просто огнями — нет, в них угадывались страшные провалы, словно каждое Око на самом деле было огнистым жерлом горы, ведущим в неведомые пламенные преисподние.
И — всё. Больше — ничего. Ни тела, ни лика. Одни лишь алые клинки сверлили тьму. Никто не сумел бы описать обладателя этих Очей на языке людей, эльфов или даже Древних Богов.
На вершине чёрного куба так и не появилось никакого тела. В темноте угадывались лишь плывущие в удивительном танце клубы мрака. От страшных глаз, подобно двум коротким мечам, тянулись клинки багряных лучей; два Ока цвета свежей крови плавали в тёмном океане Силы, не нуждаясь ни в какой плоти вокруг себя.
Эльтара смотрела, не в силах оторваться, как заворожённая. Вот красные лезвия взоров качнулись из стороны в сторону… поплыли — и на их пути мрак стал тотчас меняться. Серое сумеречное свечение расползалось всё шире и шире. Молодая волшебница увидела бесконечные ряды исполинских колонн, стоявших концентрическими кругами, центром которых был куб тьмы. Столбы агатовых колонн уходили куда-то вверх, в бесконечность; в самой же середине исполинского храма поблёскивал идеально правильными гранями кубический камень трона; а на троне восседала клубящаяся туча тьмы, из глубины которой на окружающее угрюмо взирали два мрачных глаза цвета свежепролитой крови.
Меж колоннами на плитах пола неподвижно застыли серые изваяния. Люди, звери, чудовища… Причудливые статуи молча стояли, точно спящая стража. Эльтара не успела как следует разглядеть эту удивительную галерею. Взгляд алых глаз двигался по кругу, багряные клинки уходили всё дальше, и мрак вновь заливал пространство между рядами колонн. А потом чудовищные очи обратились вверх — огненные взоры упёрлись в непроглядность невидимого свода.
Было в этом своде нечто такое, что заставило вздрогнуть даже бестелесную сущность принцессы. Таящаяся во мраке на вершине куба мощь была огромна, но нависший над нею высокий свод казался обиталищем Сил не менее могучих. Чувствовалось в этом своде какое-то недоброе напряжение, словно он века и тысячелетия только и ждёт, чтобы обрушиться наконец, превратив в Ничто, в незримый прах и колонны, и серые статуи, и даже сам чёрный трон с его загадочным обладателем.
И наконец зазвучал голос. Глухой, сильный, жестокий, произносивший слова на языке столь древнем, что даже всемогущее время устыдилось бы при этих звуках своей несолидной, несерьёзной молодости.
От мощи этого голоса колонны начали содрогаться и раскачиваться, грозя вот-вот рухнуть. Заходили ходуном статуи, заколебался даже сам чёрный камень трона, на котором восседал говоривший.
Эльтара, конечно же, не могла разобрать слов. Смутно угадывались какие-то полузнакомые корни, древнейшие, исконнейшие; но в сознании немедленно зазвучал и второй голос, негромкий и холодный, тотчас же принявшийся переводить. Впрочем, речь его большей частью состояла из образов, а не из слов…
О какой-то изначальной, древней-предревней вражде говорил Восседавший. О том, что причинил обитателям верхних миров немало именуемого ныне злом.
— Слишком глубоко, увы, посеяны мной семена гнева, ярости и ненависти! — гремело в душе волшебницы. — Но теперь время изменилось. Старик Годовик стёр слишком много сапог, блуждая вокруг моего обиталища. Пришла пора! Сон мой оказался слишком долгим! Вот что я сделаю…
И слова вновь сменились образами.
Взявшись за руки, два ребёнка стремительно неслись вверх сквозь разлетающееся мельтешенье каких-то разноцветных клочьев. Мальчик, жилистый, темноволосый, с уже прорисовавшимися мускулами и задорным курносым носом. И девочка, тонкая, словно былинка, с рассыпанными по плечам волосами цвета спелой пшеницы и длинными, не по-детски большими глазами, уголки их были подняты к вискам, едва прикрытым полу воздушными золотыми локонами.
Эльтара невольно вздрогнула. Мальчик чем-то напоминал Эльстана… а девочка — девочка походила на неё, Эльтару Эльфранскую!
Откуда-то снизу, из клубящейся тьмы, с крошечного чёрного кубика вслед за детскими фигурками тянулась исполинская чёрная ладонь, поддерживавшая и словно толкавшая детей вверх, к свету невидимого отсюда, из глубин, солнца. И вокруг детских головок Эльтара заметила нечто вроде чёрной короны, до предела напоённой Силой Мрака.
Фигурки детей становились всё меньше и меньше, пока не исчезли совсем. Картина видения тотчас изменилась. Взорам Эльтары предстал хутор, очень похожий на тот, которым владел Аргнист, но всё же не тот самый. А по двору его вприпрыжку скакала крошечная фигурка… мальчик? Девочка же исчезла бесследно.
На этом видение оборвалось, сменившись внезапно ворвавшейся в сознание дикой, рвущей внутренности болью и кровавым туманом перед глазами.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:36 | Сообщение # 34 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА I
Наступило лето — первое лето после разгрома Орды на рубежах Эльфрана. Аргнист благополучно вернулся домой с богатой добычей, и, казалось, на хуторе всё вновь пошло как и прежде. Мужики тешились охотой на Нелюдь — житья не стало от гурров, хедов и гаррид. Гоблины же и тролли, напротив, отчего-то заметно поутихли, всё чаще отирались возле хуторов: «Нет ли какой работы, хозяйка? Дров наколоть, воды натаскать, а может, лесины валить нужно иль из чащи уже поваленные вытаскивать?»
О Саате на хуторе Аргниста не вспоминали. Ну была такая, была да и сгинула. Арталег вон выделяться всё ж хочет. Аргнист вроде бы и против, да ему тоже не сладко — уж больно крут его средний сделался. Так дело и затянулось.
Двалин вновь вовсю развернулся в кузнице — обарывал тоску работой. Ярина-ведунья по соседним хуторам прославилась несравненной травницей, повитухой и докой по любым женским болестям — словно там, в Галене, только тому и училась. Молодки приняли её в свой круг и слушали с раскрытыми ртами, когда девчонка, их куда моложе, вдруг начинала рассказывать такие вещи про мужиков, что краснели даже стены. Иные из молодиц попытались воспроизвести услышанное в постелях с дружками — и наутро прибегали с выпученными глазами, благодаря Ярину за совет. Та лишь горько усмехалась.
Тихо, мирно и благостно, но плавное течение жизни не могло обмануть ни Ярину, ни гнома. Они почти не разговаривали — Двалин ожесточённо бил тяжёлым молотом по раскалённым железякам в кузне, Ярина ушла в целительство, но, встречаясь, они находили друг друга глазами, в которых застыло понимание: «А ведь уже скоро-скоро…»
Что последует «скоро-скоро», они сказать не могли, лишь твёрдо знали, что тихое бытие Свободных Хуторов будет взломано и сметено могучими иномировыми силами, которые уже начали свой разбег. Гном и колдунья ждали.
И ждать им пришлось до осени.
Когда с Отпорного Хребта вновь потянуло холодом, Листяные Хозяева закончили укутывать землю жёлто-бурым предзимним одеялом и выпал первый снег, к воротам Аргнистова владения вышел неведомый человек.
Высокий, лет сорока на вид. На резком лице лежали глубокие острые морщины, из-под кустистых бровей холодно смотрели чуть прищуренные серо-стальные глаза. Он ничего не имел при себе, даже оружия.
Защитник выкатился было из-за угла, угрожающе зашипел, вскидывая клешни на изготовку. Гость только покосился на него — и Защитник, бесстрашный боец, в одиночку выходивший против бесчисленных отрядов Орды, внезапно съёжился, втянул клешни и щупальца, являя собой полную покорность судьбе.
— Вот так-то, — назидательно проговорил гость и, легко коснувшись тяжёлых створок, открыл ворота. Он миновал двор — и его никто не окликнул, словно все разом ослепли.
Он поднялся на крыльцо — и сторожевые псы только жалобно скулили, поджимая хвосты.
Он прошёл запутанными коридорами хутора — и никто из встретившихся ему мужиков и баб не озаботился спросить: «Эй, любезный, а что это ты тут делаешь?!»
Странный гость остановился перед дверью одной из светёлок. Осторожно постучал, дождался ответного: «Ты, Лииса? Не заперто у меня!» — и вошёл.
Возле окна сидела Ярина. Ловкие пальцы девушки перебирали заготовленные летом травы, собирая их в пучки и связки.
— Ли? — Ярина повернулась к двери и обмерла. Задохнулась, подавилась невырвавшимся криком, зажав рот ладошкой. Пришелец аккуратно притворил за собой дверь и прошёл к окну.
— Здравствуй, Ярина-ведунья. — Он откровенно рассматривал её, и взгляд гостя тяжелел с каждым мгновением. — Здравствуй.
— 3…здравствуй… — пролепетала девушка, не в силах отвести взгляда от сурового лица вошедшего. — Ты кто?
— Зовут меня Рагнвальд. Я пришёл повидать тебя. Слава о твоих талантах разлетелась далеко по окрестным землям…
— Так у тебя хворь? — оживилась девушка. Так хотелось верить, что странный незнакомец пришёл к ней как к целительнице… ну, в самом крайнем случае, если он помнит её по Галену, — как к гулящей… но не из-за терзающих каждую ночь страшных снов, в которых она была не Яриной, молодой ведуньей шестнадцати зим от роду, а совсем иным, могущественным, волшебным существом, владевшим обширным королевством…
— Хворь, — кивнул Рагнвальд. — Рана, знаешь ли, очень странная… Гноится, не проходит… целители говорили — руку отрезать надо. А куда ж мне без правой руки? На тебя вся надежда…
И хотя ни его тон, ни облик никак не говорили о том, что перед Яриной отчаявшийся больной, преодолевший, быть может, десятки лиг, девушка поверила. Потому что очень хотела поверить.
— Давай взгляну…
Рана и впрямь оказалась страшной. Громадная, гноящаяся, глубокая, она тянулась от плеча до локтя, мало не доходя до кости. И вверх, к шее, уже показалась гибельная краснота. Резать нужно было немедленно. И всё же…
— Я попытаюсь, хотя…
— Вот это попробуй. — Рагнвальд извлёк из-за пазухи недавно сорванную зелёную веточку. Самую обычную веточку, но Ярина отчего-то при виде её вздрогнула.
— Постой… отварами промыть…
— Промывали уже, — глядя ей прямо в глаза, ответил Рагнвальд. — Ты заклятье своё наложи. Как умеешь.
Ярина взяла веточку, задумчиво повертела в тонких пальцах. Почудилось, будто зелёные лепестки ожили и потянулись к ней, словно узнавая. Она взглянула на рану и сморщила лоб, приготовившись составлять заклинание.
— Погоди… — шёпот Рагнвальда, казалось, лился прямо ей в душу. — Забудь об этом… Не словами чаруй — душой, душой, Яли… Ярина!
Этот голос проникал в самую глубь её памяти, заставляя трепетать всё существо. Ему невозможно было не подчиниться… и губы Ярины помимо воли начали произносить диковинные, небывалые слова на странном языке, а руки осторожно провели зелёной веточкой по страшной ране Рагнвальда…
Мужчина напротив Ярины сжал зубы при виде стремглав затягивающейся раны, прошептав: «Да, это она!»
И тут же весь морок разом оставил девушку. Она увидела улыбающегося незнакомца со свежим розовым рубцом на правой руке и оставшуюся в руках зелёную веточку — куда как странную, она словно могла говорить с ней, Яли… Яриной!
— Спасибо. — Рагнвальд учтиво склонил голову. — Я не ошибся в тебе. Ярина, ты наделена великими силами! И нельзя им так долго оставаться в небрежении.
— Что ты имеешь в виду… Рагнвальд?
— Тебе никогда не приходила в голову мысль покончить наконец с Ордой?
— С Ордой? — поразилась Ярина. — Мне?
— Ну, не только тебе. Одна ты не останешься.
— Но как? Когда-то я истребила немало этих тварей…
— Знаю. Нанизала на ножи травы. Очень мощное чародейство, не подвластное почти никому в этом мире.
— Рагнвальд… Ты маг? Чародей?
— Ну, можно сказать и так, хотя это не совсем верно. Я занялся бы Ордою сам, но, увы, совершенно не имею возможности.
— Есть немало таких, что хотели бы извести Орду, — медленно произнесла Ярина. — Хозяин Аргнист, гном Двалин, местный кузнец, друг мой…
— А также ещё один, по имени… гм… Эльстан, что живёт на хуторе Нивена.
— К чему твои слова, Рагнвальд?
— К тому, что пора уничтожить Орду. Она уже достаточно порезвилась здесь. Но покончить надо не с чудовищами и даже не с их гнездилищами, а с теми, кто эти гнездилища создавал. Понятно?
— Понятно…
— Бери Двалина и отправляйся, — не терпящим возражения тоном закончил Рагнвальд. — Дорогу поможет отыскать… гм… Эльстан. С ним я тоже поговорю. Чтобы через неделю вас здесь уже не было!
— Постой! — запоздало крикнула Ярина, когда за гостем уже закрывалась дверь. — Постой! Ты ведь… ты ведь узнал что-то о том, кто я такая?
— Ты все поймёшь про себя, если сумеешь исполнить свой долг, — глухо донеслось из-за двери. — Тогда мы ещё встретимся. А пока — прощай!
— Ты забыл меня, Губитель. Но я не виню тебя. Я отдал тебе неверный приказ — приказ, который невозможно было выполнить. Теперь перед тобой новое дело. Отыскать тех, кто наслал Орду на Северный Хьёрвард. Если выполнишь это, обещаю тебе поистине бесценную награду — свободу воли и правдивую историю твоего рождения.
Он стоял передо мной, высокий и худощавый, с горящими Силой глазами. Я узнал его. Именно он говорил со мной в галенском храме, о чём я потом напрочь забыл. Что-то случилось во время схватки с неведомым Врагом — нечто, полностью стёршее из памяти встречу в Галене Светлопенном.
— У тебя будет двое спутников. Они с соседнего хутора. Я постараюсь уговорить присоединиться к тебе и четвёртого с пятым, но рассчитывай пока только на себя. Ты должен отыскать дорогу к хозяевам этой Орды.
— Но, Рагнвальд… — возразил я. — Как же мне узнать этот путь? И почему ты, такой всезнающий, не идёшь с нами? Или, по крайней мере, не подскажешь, где искать эту дорогу?
— Ответ прост. — Он нахмурился и сжал кулаки. — Закон Равновесия. Если вмешаюсь я, то сила противодействия возрастёт стократно. Без меня вам с ней будет не справиться, а сопровождать вас всю дорогу я не могу. Не могу даже подсказывать. Чем больше вы поймёте сами, без подсказок со стороны, тем легче окажется странствие. Выступайте немедленно!
— Кто ты, Рагнвальд?
И он мне ответил. Я поклонился.
— Твоя воля будет исполнена.
— Да не моя воля! — Он досадливо сморщился. — Не моя! А этой несчастной земли без радости! Неужели вам, на ней живущим, всё нужно втолковывать, точно неразумным детям?! Уж от тебя-то, Губитель, я ждал совсем другого. Что ты сам ринешься в бой…
— Орда не была моим врагом, — возразил я.
— А теперь? Теперь, когда у тебя есть крошка-сын?!
— Теперь — да.
Он повернулся ко мне спиной, шагнул прочь — и исчез. А над головой у меня упруго ударили крылья быстрого коричневого сокола.
Они встретились на следующий день на полпути между своими хуторами. И договорились выйти в путь немедленно, пока все дороги окончательно не сковала зима. Никто не знал, где следует искать пути к хозяевам Орды, но тот, кого Ярина и Двалин знали под именем Эльстан, сказал, что главное — найти самое большое гнездилище Орды, а там уж он постарается.
Они договорились. Но выйти не удалось ни на следующий день, ни через неделю. Потому что с севера сплошной всеуничтожающей лавиной повалила Орда, и сразу же нашлась масса иных неотложных дел: Ярина пользовала раненых и помогала Защитникам, Двалин, исполняя обет, дрался с тварями врукопашную, а Эльстан — то есть Губитель — трудился в поте лица, пытаясь отстоять хутор Нивена. Для его обитателей он, Губитель, оставался единственной надеждой.
Защитники тоже трудились в поте лица.
Мне давно уже не приходилось так трудно. Только схватившись с Ордой, я понял, что единоборство с неведомой противницей не прошло для меня даром. Многое я утратил — не насовсем, но пользоваться пока не мог. И не мог явиться перед сонмами тварей в облике неуязвимого призрачного воина, как сделал это однажды на берегу быстрого Гардрага. Приходилось пользоваться куда более простыми средствами… Огонь, вода, ветер — ими я мог ещё кое-как управлять, но более сложные магические составляющие этого мира перестали мне повиноваться.
Я ждал весны.
Весны ждали на всех хуторах Лесного Предела. Никогда ещё Орда не нападала с такой яростью, и никогда её не оказывалось так много. Погиб род Харлага — не спасли даже Защитники. Орда бросила против него такую пропасть тварей, что даже пришедшие на красный огонь соседи ничего не смогли сделать — лишь спасли нескольких чудом уцелевших детишек. Два осиротевших Харлаговых Защитника так и остались на пепелище, а к утру издохли.
Теперь дружине Аргниста приходилось садиться в седло каждый день. Каждый день мимо хутора, словно гигантские чёрные змеи, извиваясь между деревьев, ползли живые потоки чудовищ. Защитники стояли насмерть, но и у них раны стали прибавляться быстро, очень быстро… Ярине приходилось каждое утро затягивать их своими заклинаниями.
Куда же тут уйдёшь?
Хотя в редкие дни затишья они втроём покидали свои хутора. И, объединившись, отправлялись на охоту, истребляя Орду везде, где только встречали. Ярина пускала в ход заклятье Зелёных Мечей, хотя глубокие снега требовали очень много сил, чтобы живые лезвия достигли поверхности целыми и невредимыми. Эльстан же испробовал на тварях Орды весь свой богатый арсенал, правда, стараясь не слишком усердствовать, чтобы не оставить выжженной пустыни на месте кормивших хутора лесов.
Ничто не помогало.
И лишь когда наступила весна, пришло облегчение. Орда дружно ушла на север; Ярина, Эльстан и Двалин смогли наконец выступить в поход. Втроём. Никаких иных спутников у них так и не появилось.
Рагнвальд вышел на открытое место. Позади осталось чахлое северное мелколесье, истерзанное свирепыми морскими ветрами, а впереди, на самом берегу, уходили ввысь ослепительно белые стены Снежного Замка.
Миновав ворота, странник небрежно распахнул двери главной башни, одним взглядом заставил грохнуться сторожевой скелет и начал подниматься по лестнице.
Горджелина нигде не было. Замок был пуст, куда-то исчезла даже челядь. Рагнвальд трижды обошёл все покои, лишь иногда на мгновение задумываясь, отворял многочисленные потайные двери — нигде никого и ничего.
И никаких следов беспорядка, борьбы или тому подобного. Замок был в идеальном порядке, даже пыли нигде не скопилось. Горджелин словно вышел ненадолго пройтись — но куда? И где тогда слуги? Обратно, к сторожевому скелету, Рагнвальд спустился чернее ночи. Несколько пассов — и создание вновь смогло отвечать. «Где хозяин?!»
«Нет. Не есть здесь. Место — не здесь. Где — не знать».
Рагнвальд закусил губу. Нет, так дело не пойдёт. Зима на излёте, те трое с хуторов должны вот-вот тронуться в путь — им надо дать надёжного провожатого. Но где же всё-таки этот Горджелин?!
Гость схватил так и не ответивший ему череп. Ладони легли на височные кости, глаза Рагнвальда затуманились, веки опустились, теперь он видел и слышал совсем другое…
«Так ты ручаешься, Акциум? Ты ручаешься, что в обмен на это я смогу вернуть Эльтаре прежнее тело?»
«Ах, молодой человек, молодой человек! Ну нельзя же до такой степени не доверять собственной голове! Как будто вам неизвестно, на что способен старый Акциум, проректор Академии!»
По лестнице стремительно спускались двое — Горджелин в снежно-белом, отделанном мехом плаще, и нескладный низенький старикашка. Увидев лицо старика, Рагнвальд застонал.
Вслед за Горджелином здоровенный тролль осторожно тащил изящную колыбельку. Рагнвальд удивлённо поднял бровь.
«Это ваша дочка, молодой человек?.. Очаровательный ребёнок! И куда же вы хотите определить её, позвольте узнать?»
«Акциум, это моё дело, — ледяным голосом ответил Горджелин. — Едва ли тебе это так уж необходимо знать…»
«Как знать, как знать, молодой человек… Могут возникнуть такие неожиданные обстоятельства…» «Ты её не получишь! — яростно бросил Горджелин. — Она не входила в наш договор!» «О да, конечно! Никто не подвергает договор сомнению. Прошу прощения, молодой человек, если заставил вас переживать. И в мыслях не имел ничего дурного!..» Рагнвальд вновь застонал.
«Что у вас там в голове, это другое дело, — не слишком вежливо ответил Равнодушный. — Вас моя дочь не касается, и всё тут».
«Но можно хотя бы узнать её имя? Вы-то, молодой человек, надеюсь, не подвержены этому глупому суеверию — мол, нельзя никому открывать истинного имени ребёнка?»
«Не подвержен. Её зовут Лидаэль. Ещё вопросы есть?»
«Ну что вы, что вы, молодой человек… Узнаю в вас вашу почтенную матушку. Истинную Волшебницу Фелосте.[2] А кто ваш почтенный батюшка, позвольте полюбопытствовать?» Ответа Горджелина существо не расслышало.
Волшебники миновали клетушку сторожевого скелета. Тролль вынес вслед за ними колыбель. Горджелин повернулся к слуге. «Всё понял?»
Тот ответил утвердительным мычанием. «Тогда в путь!»
Вокруг тролля взвихрился небольшой смерч. Несколько мгновений спустя на том месте уже никого не было.
«Куда это вы его, молодой человек? Да ещё с такими ухищрениями!»
«Не твоё дело, Акциум. Ты слишком любопытен, старик! Довольствуйся тем, что я иду с тобой, и прекрати задавать глупые вопросы!»
«Молодой человек, ну нельзя же быть таким обидчивым!..»
Странная пара медленно шла к берегу бухты. Скелет-сторож провожал хозяина взглядом пустых глазниц, и Рагнвальд увидел, как Горджелин и Акциум сели в небольшую лодочку, запряжённую парой морских зверей-левиафанов. Старик хлопнул вожжами, и упряжка помчалась, вздымая громадный белый бурун. В считаные мгновения она скрылась из глаз.
Рагнвальд со вздохом отпустил сторожа. Тот грянулся на камни безжизненной грудой костей. Осторожно притворив за собой дверь, Рагнвальд вышел во двор. На лице его написано было жестокое разочарование. Он сделал несколько шагов по гладким белым плитам — и вновь устремился ввысь коричневокрылым соколом.
— Дедушка, я уложила Лидаэль. Можно мне пойти поиграть?
— Иди, конечно, Ками. Кончил дело — гуляй смело. Не знаю, что бы я без тебя делал! Ты так ловко с малышкой управляешься…
— Гномы научили. Они молодцы, всё умеют… А мамы всё нет и нет…
— Гхм… Ками… ты же знаешь… Лидаэль — твоя сестрёнка…
— Ну да, ты говорил… мама заболела, очень заболела… Но я всё равно верю, что она вернётся!..
— Не думай сейчас об этом, малышка. Вон тебя уже твои друзья заждались.
Старый Хрофт прикрыл за девочкой дверь и только теперь позволил себе любимый жест — от всей души грохнул кулаком по столешнице. Пр-роклятье! Всё сердце спалишь с этими девчонками… Горджелин вон тоже хорош — раскаялся, вернул Золотой меч и попросил приглядеть за их с Эльтарой дочерью — Лидаэлью, поскольку он сам, как выразился, идет спасать Эльтару, ушедшую Вниз.
Отец Дружин покачал головой. Она просто герой, эта принцесса. Всё отдала, чтобы только жил Эльфран. Родила Равнодушному дочь и ушла. Ушла Вниз. Бросила даже поиски своего разлюбезного Эльстана…
А Горджелин-то, глянь, отрёкся от собственного прозвища. Знать бы, куда он отправился то проклятие снимать? Да и как ему это удастся?.. Отец Дружин помрачнел, ибо кому-кому, а ему-то история этого проклятия была известна доподлинно и во всех подробностях.
В дверь постучали.
— Входи кто ни есть! — бросил Старый Хрофт своё обычное присловье.
— На сей раз я, — раздался с порога негромкий голос, и Отец Дружин замер, точно поражённый громом, ибо уже много, много веков не слыхал этого голоса вживе! — Здравствуй, дружище. Я смотрю, ты обзавёлся семьей? Одну девчурку я видел — носится с гномами, — а вот и вторая… Это твои, старина?.. Только не называй имён, — предупреждающе поднял руку гость. — Здесь я Рагнвальд.
Вытаращив глаза, Старый Хрофт смотрел на осторожно присевшего к столу гостя.
— Приди в себя, друг мой, — услышал он. — Я рад, что твой Золотой меч сверкает так же ярко, как и прежде! Скоро для него найдётся достойное дело.
— Дело? — тупо проговорил Отец Дружин. Он никак не мог оправиться. Визита этого гостя он ожидал меньше всего.
— Да, дело, — кивнул Рагнвальд. — Дело, которым я сам, увы, не могу заняться, — Неназываемый ждать не любит. Надо покончить с Ордой, Один. Надо покончить. Я собираю отряд. Надеюсь, ты поведёшь его.
— Я? Отряд? Какой? — вырвалось у Хрофта. — Погоди, расскажи сначала…
— Нет, дружище, — мягко покачал головой Рагнвальд. — Сперва я расскажу тебе про Орду. Я ввязался в это дело случайно, когда один молодой и прекраснодушный волшебник запечатал одно из гнездилищ Орды Печатью Вечного Короля. Он не знал, не мог знать, что за этим воспоследует, и мне пришлось вмешаться. Увы, пока я разбирался с Печатью, показал себя хозяин Орды — самозваный Властелин Мрака, Тёмный Властелин. Он знает меня как Судью. Я дал его подручному убить меня — и понял, что за Ордой стоит именно этот самозванец. Кто он такой — я догадываюсь. Ты, полагаю, тоже…
— Думал я об этом, брат… Рагнвальд. Он не с острова Брандей. Этих тварей я за сотню лиг почую!
— А ты не учуял, что Горджелин ушёл с одним из них? Точнее, — лицо Рагнвальда исказило настоящее страдание, — из тех, кто не так давно ушёл к ним… Теперь его зовут Акциум.
— Акциум?.. Что за дурацкое имя… Но погоди о Горджелине! Про него будет отдельный разговор. Что с Тёмным Властелином?
— Так вот, с ним всё вроде бы ясно, кроме двух вещей — где он скрывается и за каким демоном ему это потребовалось.
— И ещё одно, насколько мне известно, — внезапно перебил старого друга Хрофт. — Откуда взялись Защитники? Их-то явно не Тёмный Властелин сотворил! Я, признаться, думал, это твоих рук дело…
— Нет, — Рагнвальд с сожалением покачал головой. — Не моих. И ты верно заметил — непонятно, кто и зачем отправил их в Лесной Предел. Ещё одна загадка. А кроме того, да будет тебе известно, о Хрофт, владыка Асгарда, — в наших краях появился Губитель.
— Что? — Отец Дружин аж привстал с лавки. — Ты не ошиб… Тьфу, извини… Конечно же, ты не ошибся. Губитель! Добрался, значит, до нас?
— Ему кто-то помог вырваться из заточения. И не просто вырваться, а очутиться именно в нашем мире. Счастье ещё, что он ничего не помнит! А когда я попытался натравить его на Орду, против него тотчас же выставили его вторую ипостась. Понимаешь, о чём я?
— Возрождающий…
— Вернее, Возрождающая. Насколько я мог понять, у них всё кончилось ничьей, и теперь оба зализывают раны. Снова вопрос — кто послал Возрождающую и почему? А напоследок — для тебя ещё один сюрприз. Наклонись пониже. Недавно я тут встретил… — Рагнвальд совсем утишил голос, так что невозможно стало разобрать слова.
— Не может быть! — подскочил Отец Дружин.
— Да, я тоже едва не сошёл с ума, как только понял, кто она такая. И тоже ничего не помнит о своём прошлом!
— Но как такое могло получиться?
— Не знаю. И никто не знает, кроме того, кто сделал это.
— Быть может, Великий Орлангур?
— Да, мне тоже пришло это в голову. Но сие, увы, не проверить. Дух Познания закрылся ото всех и не откликается на зов. То же самое и с Демогоргоном. А пробиваться к ним силой…
— Да, ты поразил меня, — медленно произнёс Отец Дружин. — Но давай вернёмся к Орде! Как ты мыслишь с ней справиться?
— Отыскать Тёмного Властелина и наконец разобраться с ним. Он уже давно пакостит по мелочам.
— Ничего себе мелочи — триста лет мучить и тиранить целую громадную страну…
— Но ведь не весь мир, даже не континент от моря до моря, — возразил Рагнвальд. — Беда в том, что я не могу вмешиваться во всё это сам! Приходится искать посредников… И чем слабее они, тем лучше. Извини, я не хотел тебя обидеть…
— Понимаю, — горько кивнул Хрофт. — Закон Равновесия…
— Да. Проклятый и благословенный Закон Равновесия. Итак, ближе к делу. В спутники тебе я дам Губителя, Ярину и одного крепкого гнома, по имени Двалин. Он не маг, но на топорах одолеет любого мага. Хотел позвать ещё и Горджелина, но тот, увы, отправился с Акциумом…
— Ты хочешь покончить с островом Брандей?
— Видит всеведущий Дух Познания, у меня нет более жгучего желания после мечты изгнать Неназываемого!
— У меня тоже… — вздохнул Хрофт. — Правда, сейчас девчонки эти…
Дверь скрипнула. Появилась усталая Ками, наигравшаяся и набегавшаяся всласть. Рагнвальд внезапно хлопнул себя по лбу.
— Ну конечно! А я-то гадал, где мог её видеть! Конечно!
— Садись ужинать, Ками…
Ничуть не дичась чужого, девочка подошла к гостю и церемонно присела.
— Здравствуй, Ками, — на сей раз Рагнвальд улыбнулся не одними губами.
— А откуда ты знаешь мою внучку? — удивился Старый Хрофт, незаметно для девочки подмигивая собеседнику.
— Видел её вместе… вместе с Эльтарой, её матерью, в славном Галене.
— Ты видел нас с мамой? — не выдержала девочка. — Ты знаешь мою маму?
— Знаю, милая, хоть и не так хорошо, как твоего деда.
— А ты не можешь её вылечить?
— Ками, Ками! — укоризненно заметил Отец Дружин. И, обращаясь к Рагнвальду, поспешно закончил: — Эльтара Эльфранская ушла Вниз, родив Лидаэль. А отец — Горджелин Равнодушный! (Разумеется, Хрофт озаботился, чтобы этих слов Ками не услышала. Зачем расстраивать бедняжку, и без того удерживаемую на грани смерти одними лишь заклятьями!)…
Друзья продолжили беседу, лишь когда девочка ушла спать.
Рагнвальд рассказал о схватке со змеиным царём в порту Галена, когда ему счастливо удалось воспользоваться телом погружённой в забытьё Ками и, не нарушая Закона Равновесия, помочь Эльтаре отбить вожделенную Печать…
— Если бы всё тогда и кончилось вместе с борьбой за Печать. — Он грустно покивал головой. — Впрочем, хватит об этом. Меня сейчас куда больше заботит Орда…
— Да, идти надо, но на кого же я брошу детей? — Старый Хрофт усмехнулся. — Кто бы мог подумать, что на старости лет я снова стану дедом!
— Дети?.. Да, дети… — смешался Рагнвальд. — Проклятые дела, из-за них перестаёшь замечать очевидное! Да… выходит, тебе нельзя идти. Ками без тебя пропадёт. А если бы я и придумал, как вдохнуть в неё побольше жизни, остаётся ещё Лидаэль… Которую не бросишь первой попавшейся няньке… Ты уже заметил, что она…
— Избрана Великой Тьмой? Да, конечно, заметил.
— Нет, — принимая решение, покачал головой Рагнвальд. — Тебе идти нельзя. Никто, кроме тебя — да ещё Эльтары, — не смог бы справиться с этой крохой. — Он кивнул в сторону колыбели.
— Так они же не совладают без меня!
— Значит, всевластие Орды продлится ещё дольше. Чёрные маги Брандея уже научились использовать её в своих целях. Эльфран едва-едва устоял! Второй раз они станут действовать искуснее. И тогда… Сперва Орда затопит Гален, потом Фейнские баронства, потом Эльфран, затем крайний запад континента… Ну а после того перекинется и на другие материки. И тогда придётся бросать нашу войну, возвращаться и наводить порядок. — Рагнвальд скривился. — Упаси нас от этого, Великий Орлангур.
И Старый Хрофт остался дома.
Расставшись наутро с Отцом Дружин (они проговорили до рассвета), Рагнвальд в облике сокола отправился на морской берег.
— Неужто на Чёрный остров? — чуть слышно прошептал он. — Что они там задумали сделать с Горджелином? Зачем он им понадобился?
Странник мучительно колебался. Великий Закон Равновесия давил на плечи, словно мельничный жернов на провинившегося раба. Схватиться с брандейскими магами в открытую значило обречь себя на войну ещё и с Хаосом…
Рагнвальд колебался, однако принять решения так и не успел.
— Брат! Брат! Скорее! Боюсь, назревает прорыв!
Лицо Рагнвальда исказилось. В досаде он пнул ни в чём не повинный булыжник и резко подпрыгнул вверх. В следующий миг Врата Реальности захлопнулись за ним.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:40 | Сообщение # 35 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА II
Ярина, Губитель и Двалин вышли в путь, когда на дворе уже стоял птицезвон и атаки Орды прекратились. Ушли — и сгинули, как сквозь землю провалились. Миновало лето, наступила осень; Саата рыдала ночи напролёт, едва не наложила на себя руки — подружки из петли вытащили. За осенью наступила зима, вновь нахлынула Орда, вновь по всей земле кипели яростные схватки, — а ушедшие так и не появились. Минул год, потом ещё один, ещё и ещё… Скончался в своей постели старый Нивен, связка хозяйских ключей перекочевала на пояс к его старшему сыну, который при живой жене начал домогаться оставшейся беззащитной Сааты. И молодой женщине не оставалось ничего другого, кроме как падать в ноги отцу…
Родительское сердце не камень. Растаяло от жарких дочерних слёз, да и внуков — чад невинных — не толкнёшь же своими руками на погибель? Полюбовник проклятый, колдун захожий, сгинул где-то в неведомости — и позор, считай, покрыт. Тем более что сам Аргнист сына непутёвого, Арталега, с позором прогнал. Теперь живёт тот хоть и при отцовом же хуторе, но на отшибе, и мало кто с ним и словом-то согласен перемолвиться…
И пошло время. В свой черёд приходила Орда, с каждым годом собирая всё более и более богатую дань. В свой черёд приходила Нежить, но ей доставались одни объедки. Несколько семей, дойдя до последней степени отчаяния, попытались уйти на юг — да только куда там! Остались на проклятой Костяной Гряде…
Всевеликое Вольное Войско тем временем отбило вялый натиск орденских последышей, ибо отпущенные было с миром отцы капитулярии, конечно же, не успокоились. В первое же лето после своего поражения они собрали силы: кое-кто из особо глупых баронов Фейна, наёмники со всех сторон света, части королевского войска, храмовые дружины. Однако эта разношёрстная компания оказалась дурной армией — наёмники были недовольны отсутствием добычи, бароны резко поумнели, пару раз угодив в мастерски подстроенные засады, королевские гвардейцы вскоре пришли к выводу, что эти поселяне недурно воюют и не всё ли равно, кто будет сдерживать Орду на бывшем Рыцарском Рубеже?.. Храмовые дружины, быть может, были неплохи в расправах с галенскими колдунами — гонения на тех не прекращались, — но для настоящей войны не годились. Хорошо дрался только полк из уцелевших братьев рыцарей, однако и он, изрядно потрёпанный, вынужден был отступить. К осени война заглохла сама собой, а потом галенские толстосумы деликатно намекнули его величеству, что торговля страдает, а значит, войну пора кончать. Ведь и в самом деле, не всё ли равно, кто охраняет северные границы королевства?
Однако король, его светлое величество, на сей раз оказался куда умнее, чем ему положено по должности, правильно сообразив, что простолюдины теперь валом повалят на север, в это самое предерзкое Вольное Войско, и за зиму сумел-таки втолковать это и своим вассалам — мелким королям, хотя правильнее было бы называть их герцогами, и не вассалам — баронам Фейна. На следующее лето состоялся большой поход. Вольное Войско было лишено настоящего командира — Аргнист мог командовать и десятком, и сотней, и тысячами, а вот Фрабар, увы, был хороший человек, но доверять ему что-то крупнее десятка оказалось никак нельзя, — и дело закончилось великой кровью для обеих сторон. Нарочные Вольного Войска отыскали в лесах хутор своего былого предводителя, Аргнист внял их просьбам и сумел-таки если и не выиграть войну, то, по крайней мере, закончить её почётным миром. Его величество король Галена вскоре после этого скончался от огорчения, престол перешёл к сыну, весьма неглупому молодому человеку, догадавшемуся воспользоваться усилением Орды и предложившему Вольному Войску договор, ограничивающий его численность. Взамен этого он щедро открывал ему свои арсеналы, помогал оружием, знающими командирами и так далее. Вскоре само Вольное Войско, блюдя слово, было вынуждено выставить кордоны на своих границах и заворачивать беглецов назад.
И среди всего этого кошмара, не торопясь, но и не мешкая, рос сын Сааты и прозывавшегося Губителем — мальчик по имени Аратарн.
Он научился распознавать тварей Орды раньше, чем запомнил все лица соседей по хутору. Он научился всаживать стрелу в глаз хоботяре раньше, чем играть в салочки или прятки со сверстниками. Он выходил в одиночку против брюхоеда или броненосца раньше, чем впервые поцеловал девушку. Он был обычным парнем Свободных Хуторов.
Так шли годы. Никто уже не сомневался, что отец паренька сгинул навеки. Его нельзя было назвать «приятным во всех отношениях», молодого воина Аратарна: слишком часто вспыхивали бешенством глубоко посаженные чёрные глаза и слишком скор он был на кулачную расправу. И лишь мать да ещё единоутробная сестра Киита умели охладить его пыл.
Саата стала известной травницей — с других хуторов даже слали способных девчонок ей в обученье. Киита полностью унаследовала таланты матери, и летом они вместе с братом часто уходили блуждать по укромным оврагам и распадкам, где можно было отыскать самые редкие целебные растения. Аратарн оказался наделён каким-то мрачным бесстрашием. Он никогда не отступал перед противником. Правда, умел он и выбрать дорогу так, что на пути самых страшных врагов, вроде хоботяр и рогачей, не попадалось…
Он был похож на своего отца, хоть и не знал этого. Он рано лишился волос, но странным образом это его не портило. Кожа посмуглела, руки налились силой — парень в четырнадцать лет играючи ломал подковы и гнул железные кочерги. Он был молчалив и не имел друзей среди погодков; зато со странным удовольствием возился с малышами, которые липли к нему, точно мухи на сладкое.
Он не был искусным рассказчиком, всегда предпочитая действовать, а не говорить. И радостью для него были схватки. В них он оживал; а когда бой заканчивался — вновь становился сам собой: угрюмым, неразговорчивым, сторонящимся компаний и нехитрых хуторских развлечений.
Избегал он и девчонок. Как только они начинали бросать на него чуть более заинтересованные взгляды, он тотчас шарахался от них, словно от зачумлённых. А таких взглядов становилось всё больше и больше — он был красив необычной, мрачной красотой откровенной силы. Его тело в сплетениях мускулов, когда он, обнажённый до пояса, трудился у колодца, вызывало восхищённые ахи и охи хуторских прелестниц. Однако ни одна ещё не могла похвастать, что ей удалось заполучить эту редкостную добычу.
Он знал, что отец ушёл сражаться с Ордой. Саата не раз рассказывала ему об этом. Однако никто на хуторе не ведал, что Аратарн уже давно дал нерушимую клятву — в один прекрасный день отправиться в собственный поход и если не отыскать отца или хотя бы его могилу, то уж по крайней мере как следует поквитаться с тварями! Если бы у паренька спросили, как он собирается это сделать, ничего вразумительного он, конечно же, сказать бы не смог; однако глубоко-глубок о в нём жила неистребимая, твёрдая, точно гномья сталь, уверенность — настанет день, и он отыщет пути.
Текло время и в просторном бревенчатом доме, привалившемся к склону холма возле южного рубежа Ар-ан-Ашпаранга, где обитали Ками, Лидаэль и Старый Хрофт, ничуть не изменившийся за эти годы. Девочки же выросли, как и положено смертным. Отец Дружин частенько и с недоумением косился на младшую свою «внучку» — Лидаэль: дочь Перворождённой и владеющего посохом мага, похоже, не унаследовала природы своих родителей…
Эта жизнь совершенно сбила с толку старого воина. Что делать с этими плутовками? Ками уже двадцать семь… по людским меркам — старая дева. Замуж бы ей… детей… но ведь Спутник может жить только рядом с тем, кто поддерживает в нём жизнь. Без заклятий Старого Хрофта бедняжка не протянет и двух дней.
Вестей ниоткуда не приходило. Правда, в один прекрасный — или проклятый? — день до Хрофта сумела дозваться Эльтара Эльфранская…
Она не захотела говорить ни о чём ином, кроме Ками и Лидаэли. И впоследствии, дотягиваясь мысленным неизречённым словом до Хрофта, спрашивала его только о девочках. Сперва — о девочках, потом — о девушках… Время более не существовало для ушедшей Вниз принцессы Эльфрана.
И лишь один раз у неё вырвалось горькое признание. Тот, ради кого она бросила свою страну и отправилась в странствие, оказывается, был жив. И преспокойно обосновался на одном из хуторов Лесного Предела, отчего-то решив порвать и с родиной, и с ней, Эльтарой… Почему он так поступил, саойя теперь знала. Другая! Он нашёл себе другую! Игрушку из рода смертных!.. Они даже завели ребёнка! У него, Рождённого Волной, появился сын от смертной женщины!.. Этого принцесса простить уже была не в силах. И теперь мучилась ещё и ревностью. Ревностью и непониманием — как могло всё так случиться?..
— Я прозакладывала бы оставшуюся у меня душу кому угодно, Владыке Зла, если бы он существовал, чтобы только понять это/ Чем она лучше меня?/ Один, Один, великий Один, помоги/
— Чем же, моя принцесса? Разве в силах я вернуть тебе тело или, скажем, твоего Эльстана?
— Нет, но хотя бы объяснить…
Увы, даже Отец Дружин ничего не мог ответить ей. Ни единым словом.
Семнадцать лет остались позади. Семнадцать лет — немалый срок по людским меркам. И к исходу их стало ясно, что Лесному Пределу не выстоять.
Аратарн укладывал походный мешок. В окрестностях объявилась новая тварь, жутко мерзкая и зловредная. Травопутень уж завтра наступит, вся Орда на севере давно, а тут эдакая напасть! Ходит, переваливаясь, Кожаный Мешок по полям, а из брюха у него сыплются острозубые тварюшки, мелкие и быстрые, ровно тараканы. И спасу от них нет. Роются в бороздах на огородах, жрут взошедшие посевы, подбираются к скотине на выпасах… Нападают на детишек, и даже Защитник не успевает — бестии кидаются всем скопом и мигом обгладывают дочиста, оставляя один скелет.
Сын Эльстана только молча сжимал кулаки, когда дед Каргар, материн отец, кашляя и проклиная всё на свете, вечерами подсчитывал убытки. А намедни эти зубастые прыгуны окружили и сожрали Лаасу — ей только-только семь сравнялось. Хоронились возле самых ворот — и Защитники их не учуяли. А прикончить саму матку этих гадов Защитникам никак не удавалось — та вела себя очень осторожно.
И тогда Аратарн решил. Ему семнадцать, он начал бриться, и он мужчина. Он должен доказать это всем. Он прикончит чудовище — и точка.
О том, что чудовище может прикончить его самого, он не думал.
Меч, два ножа, секира — ах, чудо что за секира, гномской работы, дед год назад подарил, когда ему, Аратарну, сравнялось шестнадцать; лук, арбалет-самобой, тоже хороший, — его Двалин-кователь когда-то смастерил, ещё в пору своего житья у Аргниста-соседа. Когда мирились сотник с дедом, Каргаром то есть, и попал на хутор этот арбалет… Тетиву единым движением взводишь, пять болтов можно в один миг выпустить, и перезаряжать легко — стрелы уже заранее пятками по-особому скреплены. Знай вставляй в самобой увязки, а уж на место он их сам поместит, когда тетиву натягиваешь.
— Арт! Куда это ты?
Не повезло. Мать таки заметила. Теперь плакать будет. Очень уж не любит она, когда Аратарн в лес один уходит. Хотя ведь знает — он лучший охотник на хуторе… да и во всей округе. У него ни одной царапины — а сколько зверья добыто! И ордынских тварей, и Нечисти… Пусть неумехи, чудом спасшиеся, шрамами да рубцами хвастаются. Охота — это охота, а не забава. Зверя взять надо, а не кататься с ним в обнимку, ровно с девкой по сеновалу.
— В лес, мама. За Кожаным Мешком.
— Да в уме ли ты?! Да…
— Погоди, мама. — Аратарн говорил очень тихо и ласково, но глаза его, странные чёрные глаза, были холодны и жёстки. — Погоди. Разве мало нам Лаасы? Мало, скажи? Кто прикончит чудовище, кроме меня? Дед Каргар? Пойду я, мам. А то ведь ещё кого-нибудь сожрут. И так народу после зимы поубавилось…
Саата обречённо посторонилась, глядя на сына полными слёз глазами. Да, мальчик вырос. Да, лучший охотник — наверное, во всём Лесном Пределе равного не сыскать. Но какая же мать сама отпустит дитя на смертельно опасное дело?.. Какая же мать не подумает: «А почему мой? Пусть другие идут!..» Таковы все матери, и ничего уж тут не поделаешь. Правда, если б сыновья их всегда слушались, Орда бы точно все хутора давным-давно уж прикончила.
Аратарн простился с Киитой — та счастливая бегает, замуж берут, — пообещал притащить из леса какую-нибудь диковинку, отыскивать которые сын Сааты был известный мастер, и размеренным шагом двинулся к воротам.
— Дня через три вернусь! — крикнул на прощание матери. И — ушёл.
Следы он отыскал тотчас же. В полулиге от хутора. Они вели прочь, и видно было, где зверь вошёл в лес. Аратарн насторожил самобой, повесил на правую руку секиру — он настолько привык к ней, что уже давно не замечал тяжести оружия, — и пустился вдогонку.
Сперва идти было легко — отпечатки чёткие, места знакомые, знаешь, где засаду ногогрызов ждать, где брюхоеды кучковаться любят, — и Кожаный Мешок, словно понимал всё это, приготовил собственный сюрприз. Дюжина зубастиков ждала преследователя, хоронясь под поваленной лесиной.
Аратарна встревожил запах. Странный, а значит, пугающий. Парень замер. Ну так и есть — из-под ствола рухнувшей матёрой ели сочится слабая струйка. Не костоглот, не стенолом… что-то иное, а скорее всего — зубастики.
Парень вскинул самобой. Не так давно он придумал огненные оголовки для стрел — прибавил кое-что к горючему гномьему песку, и тот стал не только гореть дольше да жарче, но ещё и взрываться, коли по нему как следует стукнешь. Самому чуть голову по первости не оторвало. И вот именно такими стрелами и был заряжен сейчас его арбалет.
Аратарн всадил стрелу под самый еловый ствол, туда, откуда тянуло чужим запахом.
Вспышка, треск — и надломленная лесина тяжело ухнула, обрушившись на траву. Предсмертный писк и шевеленье — с зубастыми засадчиками было покончено.
Дальше, дальше, под смыкающимися кронами, через сумрак оврагов, через журчащие ручьи, через моховые топи, мимо спокойных лесных озёр, так и зовущих присесть, передохнуть, полюбоваться на тихую водную гладь… Можно, конечно, и присесть… если не знаешь, что за милые создания там обитают. Пообедают тобой, и сам не заметишь. Моховые одеяла — жуткая вещь. От них только огнём и оборонишься. Тоже недавно появились. Мало-помалу свечерело.
«Тут что-то не так», — думал Аратарн, бесшумно, точно рысь, пробираясь через густой молодой ельник. Плотная хвоя плохо сохраняла следы, он шёл, как охотничий пёс, по запаху. Никто на хуторе не знал об этой его способности; и без того, бывало, в детстве дразнили — мол, матка тебя от колдуна зачала! Ну, тех-то дразнильщиков он быстро заставил умолкнуть, однако что от колдуна — это точно. Кто ещё может зверя по нюху отыскать?..
И всё же тут что-то не так. Ведомо ведь, как Кожаный Мешок ходит — косолапо, вразвалку, отнюдь не быстро. За полдня догнать должен был — однако ж нет. Крылья у этой твари выросли, что ли?
…А когда совсем стемнело, Аратарн понял, что его окружают. Он умел видеть не только глазами, хотя умением этим пользовался редко, — голова после целый день могла трещать, ровно с попойки.
Во мраке, мягко стелющемся среди облачённых в плащи седого мха сосен, осторожно двигались размытые тени с парами красных искорок-глаз. Он узнавал их. Брюхоеды… пятеро. Главопасти — десяток. Стеноломы — дюжина боевых шаров. О, хоботяра пожаловал! Так, рогач тоже здесь… Серьёзно!
Они подловили его на открытом месте, когда парень пробирался через широкое моховое болото к смутно чернеющей впереди еловой островине, где и ждала засада. Кожаный Мешок оставил там дюжины три своих зубастых отпрысков, а сзади надвигалась Орда.
…Так, ногогрызы… костоглоты… ого! До сотни собралось, наверное… Крепко ж он досадил Орде! Неужели Кожаный Мешок был всего лишь приманкой? И он, Аратарн, попался в ловушку, точно молодой глупый тетерев в силки? Но делать нечего — горшком назвался, не обижайся, коли начнут в печь ставить.
Парень замер. Моховая тропа коварна, вроде бы прочно-прочно, а не углядишь — вмиг по пояс затянет… Кольцо плотное. Ишь, тени так и носятся! И он — как на ладони. Не приведи Хедин, клювокрылы пожалуют… Тьфу, накаркал! Вот они. Прочертили наискось небо и за лес ушли. Сейчас вернутся… а значит, одно осталось — к островине рваться.
И он рванулся. Потому как клювокрылы на чистом месте — гибель для одиночки верная. И самобой не спасёт. Одного подстрелишь, двое сзади налетят.
Аратарн скакал с кочки на кочку, затылком чувствуя, как шесть крылатых теней плавно развернулись над краевым ольшаником и, вовсю работая крыльями, устремились к нему. А впереди, среди кочек островины, зашевелились приготовившиеся зубастики.
Он не успевал. Клювокрылы уже набрали высоту и теперь катились с воздушной горы, быстротой не уступая падающему на добычу степному орлу. Аратарн вскинул самобой, и начинённая громовой смертью стрела ударила прямо в шею вожаку.
Клювокрылу разворотило горло, и, в последний раз нелепо взмахнув крыльями, летучий ящер кувыркнулся прямо в болото. Пробив моховую шкуру, тварь камнем канула на дно топи.
Второй раз Аратарн выстрелить не успел. Пришлось окунуться с головой в болотную жижу — когти клювокрыла даром вспороли мох.
На ноги! И рывок! К островине! Лишь бы стрелы не выронить…
Клювокрылы развернулись и вновь пошли в атаку. Странно — обычно, если срубить вожака, они тут же терялись и выходили из боя, а эти — нет…
В другой раз он спасся чудом. Решил, дурак, подбить второго, попасть попал, но время потерял, и громадный, величиной с добрую косу, крыльевой клюв твари полоснул по спине. Хорошо ещё — вскользь, и кожаная куртка, подбитая пластинами панциря броненосца, выдержала удар.
Аратарна с размаху швырнуло в топь. Что хуже всего — в сторону от тропы. Разом погрузился по шею. Завертелся, выбираясь, глянул случайно назад — батюшки-светы! Все взявшие его в кольцо твари, как по команде, полезли в болото — верно, решили, что теперь возьмут его играючи.
От ужаса рванулся вперёд так, что ухитрился грудью лечь на плотный слой мха. А тут и тропа рядом — выскочил, весь мокрый, весь в тине, ровно чудище неведомое, — и бежать. Бежать, бежать, пока клювокрылы в третий раз не налетели…
Вихрем ворвался на островину, едва не забыв о зубастиках, — а они уже тут как тут. Пяток положил громовой стрелой, а остальных пришлось брать секирой. Железо со свистом рассекало воздух, но, если бы не второе зрение, ему бы не совладать. Зубастики, хоть и небольшие, ловки и проворны необычайно, нападали стремительно и яростно, в последний момент уворачиваясь от нацеленного в них лезвия…
И всё же они полегли. Все до единого — три дюжины. А следы Кожаного Мешка вели ещё дальше — через болото, к противоположному краю леса. Но этот путь был уже перерезан.
Лихорадочно разложил стрелы. Хорошо, что взял с избытком. Ну, подходите, гады! Дорого ж я вам дамся… Хотя — нет, так нельзя. На что тебе голова, парень? Ты обязан выбраться отсюда, а не подыхать, на радость Орде! Смотри, смотри, где в кольце прореха?!
Цепь ордынских тварей ползла через болото. Так… хоботяр аж трое… рогачей пять штук… а мелочь и не сочтёшь.
Он подпустил их поближе и нажал спуск. Аратарн впервые испытывал свои громовые стрелы на таких крупных бестиях, как рогачи и хоботяры, и оттого стрелял даже с неким отстранённым интересом — как покажет себя его придумка?
Показала хорошо. Рогача свалил с двух стрел, хоботяру — с трёх. Вторым пятком прикончил ещё пару. Стрелы вскоре кончились, но и тварей поубавилось. Осталось лишь двое рогачей, если не считать мелочи и броненосцев с брюхоедами…
Рогачи добрались до островины первыми. И, не мудрствуя лукаво, пошли в атаку. Тут уже оставалось только одно — удирать. Улепётывать, пока за спиной страшные звери ярились и рычали, круша рогами вековые стволы; бежать по узкой ниточке тропы, пролегшей среди непролазных топей. Здесь все мхи были исполосованы скрытыми в зелёных тоннелях ручьями, один неверный шаг мог стоить жизни. Аратарн мчался, и следом за ним катилась волна чудовищ. По грудь в воде, он сшибся с загонщиками, что шли с другого края болотины. Секира снесла уродливую башку брюхоеда, Аратарна окатило вонючей кровью. Твари поменьше вязли в трясине, и, проскользнув мимо их более крупных собратьев, Аратарн ухитрился выскочить на сухое место.
Далеко уйти ему не дали. Весь лес был полон мечущихся зловещих теней. Несколько раз он рубил прямо у себя под ногами — самые ловкие и быстрые ухитрялись подобраться совсем близко. И бежал, бежал, почти не разбирая дороги, понимая лишь одно — дело плохо, и на сей раз ему, похоже, не вырваться. Что же будет с мамой?..
Однако при всём при том он оставался охотником. Несся сломя голову и наугад, но не потерял следов Кожаного Мешка. Их не сумели затоптать даже все собравшиеся здесь страшилища.
Наступила ночь, а он всё бежал и бежал — неутомимой волчьей рысью, сам дивясь невесть откуда взявшимся силам. Орда мало-помалу отставала — хорошие ищейки там есть, но вот скороходов мало. Аратарн уже начал было поворачивать на север, к дому, когда выяснилось, что его гонит настоящая облавная охота шириной не меньше лиги — а то и больше, если приглядеться.
До рассвета ему пришлось драться ещё трижды, когда на него наталкивались бродячие своры Орды. Он убивал, сколько мог, и вновь растворялся в темноте, сбивая преследователей с толку. Он один умел это делать — что-то вроде ложного следа.
Любой маг сказал бы, что парень неосознанно бросает отводящее глаз заклятье. Но вот только как он научился это делать?..
И как научился качать силу в немеющие ноги, чтобы бежать через буреломы всю ночь напролёт?
Заря застала его за много лиг от дома. Погоня не отставала. Расстояние не увеличивалось, но и — ценой огромных усилий — не сокращалось. Аратарн не мог ни остановиться, ни отдохнуть — Орда неутомимо гнала и гнала его, и он мчался, кое-как подкрепляясь на бегу захваченной ещё из дома снедью, размокшей в болоте, но всё же годной в пищу.
Так минул ещё один день. К вечеру Аратарн перестал удивляться чему бы то ни было. Он превратился в животное, только и могущее, что переставлять ноги. О том, чтобы повернуть и прорваться сквозь ряды Орды, не могло быть и речи. Даже он, при всех своих способностях, в конце концов оказался бы просто задавлен.
А след Кожаного Мешка всё вился и вился перед ним, словно путеводная ниточка. Он то пропадал, то вновь подвёртывался под ноги; и могло показаться, что Аратарн все ещё продолжает безнадёжную погоню.
Его отжимали на юго-восток, к горам Ар-ан-Ашпаранга. На добром коне это неделя пути, ежели через Орду. Но Аратарн, бежавший день и ночь, начал предполагать, что ему удастся добраться быстрее. Это было бы спасением. Подгорный народ по сей день твёрдо держал рубежи своих гор, и преследуемый мог получить там защиту. А потом они пропустят его к северному краю своей страны, он вернётся домой, и всё будет хорошо.
Он не спал и почти не ел четверо суток. Любой на его месте, даже неутомимый Двалин-кователь, уже давно свалился бы от усталости. О том, откуда берутся силы, Аратарн не думал. Он вообще не мог ни о чём думать, кроме как о висящей на плечах погоне. Ему не давали уклониться ни на шаг в сторону. Его гнали и гнали прочь, к горам.
Он вышел к серым природным бастионам гномов в неудачном месте — скалы вздымались в самое поднебесье, и взобраться по их отвесным склонам не было никакой возможности. Даже с его невесть откуда взявшимися силами. Один раз попробовал — свалился, угодив прямо под ноги одной из поимочных свор Орды. Насилу отбился, потерял меч и один из ножей. И вновь пришлось бежать — на юг, вдоль неприступных гор.
Разумеется, изначально эти горы не были такими. Но гномы Ар-ан-Ашпаранга с муравьиным упорством за сотни лет труда стесали отлогие склоны, превратив их в отвесные кручи, завалили обломками выходы из ущелий, залив всё крепильной глиной, которая, застыв, делается прочнее обожжённого кирпича, создав тем самым на своей границе настоящую крепостную стену. Здесь они держали оборону от Орды, для пропуска людей и товаров в Лесной Предел осталось несколько ворот. Но до них ещё надо было добраться.
Мимо одних его прогнали ночью. Он закричал, увидев слабо мерцающий огонёк во внезапно открывшейся дозорной башне, будучи слишком обессилен, чтобы смотреть вторым зрением. Если бы он заметил эту башню раньше! Тогда, быть может, и успел бы… А так подобравшаяся совсем близко Орда заставила его бежать дальше. Он только и успел, что судорожно всем телом удариться о несокрушимые кованые створки, только и успел, что хрипло заорать, надрывая иссушенную глотку. А ответить ему стражники-гномы уже не сумели. Он до последнего отмахивался секирой, прижавшись спиной к железу створок, такому холодному, такому надёжному…
Рогач прыгнул на него сбоку. Уклоняясь от рогов, пришлось отскочить. Секира глубоко просекла шею чудовища, но издыхающий рогач дело своё сделал. Прежде чем гномы успели разобраться, в чём тут дело, и отпереть засовы, Орда уже оттеснила свою жертву от ворот. Аратарну пришлось бежать дальше.
На бегу он заплакал. Впервые в жизни. Силы таяли. Отчаяние захлёстывало его, подобно океанскому валу. Всё чаще хотелось повернуться, броситься в последнюю безумную схватку, прежде чем он окажется не в силах держать секиру. Его гнали дальше.
В этот день Лидаэль отправилась в лес одна. Ками, старшая сестра, ставшая искусной ценительницей благодаря Старому Хрофту, была занята в селении лесных гномов — там появилось занесённое прохожими охотниками моровое поветрие.
— Ты мне не помощница. — Ками сурово отстранила сестру. — Хочешь, чтобы от тебя толк был, — ступай к Сладкому ручью, набери потогона. Не спутаешь?
Лидаэль возмущённо фыркнула. Она была очень похожа на мать. Старый Хрофт только головой качал — порой ему казалось, что на пороге стоит Эльтара… Те же золотистые роскошные волосы, удлинённые фиалковые глаза с поднятыми к вискам уголками, те же губы… одним словом — то же лицо! От Горджелина его дочь не унаследовала ничего. И нравом пошла в эльфранскую принцессу, не в отца.
Кожаные штаны, широкий пояс с ножом, кожаная же куртка, скрывающая копну волос шапка — Лидаэль можно было принять за юношу. Прихватив туесок, она вышла в путь.
Сладкий ручей протекал примерно в лиге от дома Старого Хрофта. Вода в нём и впрямь была сладковатой; звери её не любили, а вот травы по берегам росли самые редкие и полезные. В том числе и потогон — его отвар помогал при самых тяжких недугах, вплоть до морового поветрия, чёрной смерти, опустошавшей приморские города.
Лидаэль знала, что она колдунья. Старый Хрофт научил её многому и только дивился про себя, столько сил в девчонке. Причём отнюдь не унаследованных. Отчего-то слишком уж хорошо удавались нежной Лидаэли самые что ни на есть чёрные и смертоносные заклинания. Уже сейчас, в неполные восемнадцать, она смело могла потягаться в магическом поединке с любым обладателем посоха. Наверное, смогла бы и больше, но Отец Дружин был не слишком искушён в новейшей боевой магии и потому учил способную девчонку тому, что знал сам, — древним, первобытным заклятьям, бывшим в ходу ещё до Боргильдовой Битвы…
Конечно, она не могла рушить горы или обращать моря в суховейные песчаные пустыни. Однако обратить в щепу вековой дуб — при некотором усилии — спокойно. Другое дело, ей никогда бы не пришло в голову просто по прихоти калечить невинное благородное дерево.
Без всяких приключений Лидаэль добралась до Сладкого ручья и уже принялась за работу, как внезапно почувствовала неладное. Где-то к северу, у самого края гор Ар-ан-Ашпаранга, ей навстречу катилось нечто злое, пропитанное смертельной яростью и почти смертной тоской. А вслед за ним — и что-то ещё, множественное, сотканное из сотен и сотен неразумных, истекающих алчбой существ. Они гнали свою жертву и больше ни о чём не задумывались. И их было много, очень много. Неужели идёт Орда?
Раньше заполонившие весь Лесной Предел твари никогда не доходили до этих мест, довольствуясь теми краями, что лежали севернее и западнее Хрофтова жилища. Лидаэль до сих пор ни разу не сталкивалась с Ордой. Хрофт, хоть и отправлялся порой на охоту (когда Древнему Богу становилось совсем уж невмоготу от собственного бездействия), никогда не брал с собой ни Лидаэль, ни её сестру, да и возвращался всегда на следующий день — иначе Ками не дожила бы и до вечера.
Лидаэль спрятала в сумку срезанные стебли, неосознанно отряхивая руки. Похоже, сейчас придётся показать всё, на что она способна. Эта жертва, бегущая перед Ордой… кто она? Охотник, застигнутый врасплох? Не похоже. Уже отсюда девушка могла заметить слабые отблески чужой тени сознания, не слишком похожей на присущую обычным людям. Но если это не простой человек, что же он так бежит перед Ордой?
Лидаэль никогда не видела ордынских чудовищ и не знала, на что они способны. Отличаясь немалой самоуверенностью, она полагала, будто легко справится с ними — в мечтах, о которых не знала даже старшая сестра, поверенная почти всех дум дочери Снежного Мага, Лидаэль частенько отправлялась в великий поход против терзавшей Лесной Предел Нечисти, легко обращая её во прах и возвращаясь в славе, под приветственные крики толпы (откуда могла взяться толпа возле уединённого дома Старого Хрофта, она совершенно не думала).
Из зарослей на другом берегу Сладкого ручья внезапно высунулась жуткая морда, чёрно-зелёная, покрытая чешуёй, распахнувшая источавшую зловоние пасть с рядами зубов-кинжалов, потом последовало тело в бугристом панцире, поддерживаемое мощными колоннами ног… Броненосец пёр неудержимо и тупо, оставляя за собой настоящую просеку.
Лидаэль взвизгнула самым позорным образом, точно галенская кисейная барышня, внезапно увидевшая мышь. Она, конечно, знала, что ордынские твари отвратительны, но… не до такой же степени!
Вслед за броненосцем повалила его мелкая свита. Ногогрызы, костоглоты, стеноломы… А следом за ними неспешно прошествовал Кожаный Мешок, в аккурат напротив Лидаэли выплеснувший на берег Сладкого ручья целый рой небольших зубастых созданий, тотчас же кинувшихся в поток — прямо к ней, Лидаэли… Они плыли, ловко перебирая короткими лапками.
Опешившая Лидаэль не сразу сообразила, что это и есть та самая Орда, которую она так часто мысленно обращала во прах. Зубастики деловито выбрались на берег, встряхнулись и споро поскакали к замершей девушке.
Разрыв-чары? Молот-сверху? Огонь-метла? Пока она размышляла, первый из зубастиков непринуждённо попробовал на вкус её сапог.
— Ой-й-й!!! — Лидаэль подпрыгнула. Песок у неё под ногами брызнул вверх окровавленными фонтанами — Заклятье Молот-сверху сработало как надо, обратив в лепёшки полдюжины зубастых созданий, но остальные, ничуть не устрашённые, атаковали дочь Эльтары с прежней живостью.
Отшвырнув пинком самого наглого, Лидаэль бросилась наутёк. Творить боевые заклятья настолько быстро она ещё не умела. Вслед ринулись с полсотни мелких тварей, посчитавших её лёгкой добычей.
Лидаэль не знала, что встретилась с самым краем загонного строя, обогнавшего Аратарна и загибавшего край к востоку, к Гномьим Горам. И вместо того чтобы бежать на полудень, к дому, ей пришлось свернуть на северо-восток — как раз навстречу тому загадочному существу, которое гнала Орда.
Сперва девушка довольно-таки легко оторвалась от преследователей. Остановилась, перевела дух и поспешила сплести Огонь-метлу.
Гулко ухающий броненосец выставил рыло из кустов, учуял спрятавшуюся было Лидаэль и, как мог быстро, поры сил вперёд, взрывая когтями землю. Вслед за ним покатились зубастики и прочие милые твари, вроде костоглотов.
Руки Лидаэли окутались алой дымкой, тотчас превратившейся в пламенный шарик. Девушка швырнула его вперёд, и шар тотчас обратился в крутящийся вихрь огня, с налёту хлестнувший броненосца по тупой морде. Прикрытая толстыми пластинами панциря плоть не пострадала, однако глаза — самое уязвимое место твари — выжгло дотла. Броненосец утробно взвыл, но не остановился. Наделённый отличным нюхом, он вполне мог обходиться и без глаз, а боль только раззадорила чудовище.
Огонь-метла прикончила почти всех зубастиков, опалила до костей бока пары ногогрызов и погасла. Сил поддерживать заклятье дольше у Лидаэли не было, и она поспешила бросить третье, своё любимое, — Разрыв-чары.
Панцирь броненосца с треском лопнул, обнажилась розовая нежная плоть нутряных слоев. Разнесло в клочья пяток случившихся рядом костоглотов… и всё. Остальные создания, ни на что не обращая внимания, рвались вперёд, плотоядно урча и хрюкая…
Лидаэль вновь побежала — на сей раз куда быстрее. И сердце колотилось так, что стук его заглушал даже топот и рёв Орды за спиной. Бежать! Скорее! Скорее! Ещё скорее! Нагонят, повалят, затопчут! Вопьются зубами, рванут когтями, опутают щупальцами?
Она летела, словно горная лань, не зная, что именно охота за такими бегунами и составляет любимейшее развлечение Орды. Гнать и гнать, день за днём, неутомимо, неудержимо, не давая ни сна, ни отдыха — до тех пор, пока обессилевшая жертва сама не повернёт навстречу, ища смерти в бою.
…Лидаэль увидела его внезапно, едва не налетев. Парень казался живым трупом. Кожа плотно обтягивала кости лица, чёрные глаза глубоко ввалились, он хрипло, затруднённо дышал, и при каждом вздохе изо рта у него летели алые брызги. Голова была совершенно голой и гладкой, точно выточенный из тёмного дерева шар. Он бежал шатаясь, руки бессильно болтались, точно у ватной куклы; бессмысленный взор равнодушно скользнул по Лидаэли, и парень попытался обогнуть девушку, точно та была неодушевлённым препятствием вроде дерева или бревна.
Это его гнала Орда.
— Постой! — Лидаэль ухватила его за рукав грязной, изодранной куртки. — Там, впереди, — твари! Я бегу от них!
Парень остановился. В глазах появилось осмысленное выражение.
— Значит, умрём вместе, красавица, — прохрипел он, поднимая иззубренную секиру. — Где, говоришь, Орда?
— Там, — Лидаэль вытянула руку.
— Давай за мной. К горам. Быть может… — Он не договорил, махнул рукой и вновь пустился бежать тряским странным бегом, словно готов был вот-вот свалиться. Лидаэль бросилась за ним, сама не понимая зачем. Что им делать у гор? Откуда там возьмётся спасение?.. Нужно сплести ещё какое-то из боевых заклятий, а не бежать!
Однако ноги сами потащили её за странным парнем. До гор было недалеко — Лидаэль не успела даже как следует запыхаться. Стены страны гномов были здесь пониже и не столь тщательно сберегаемы — у подножий громоздились валуны, гранитные глыбы и тому подобное. Можно было взобраться довольно высоко — да что в этом толку? Всё равно не спасёшься — умеет Орда и по камням скакать, разве что не так быстро, как по ровному.
С визгом кинулся под ноги очумевший костоглот — Лидаэль и глазом моргнуть не успела. Парень взмахнул секирой — иззубренное лезвие не рассекло, а разорвало спину твари, и та, корчась, забилась в агонии.
Они едва успели добраться до камней, когда из леса вынырнули преследователи. И было их не несколько десятков, что погнались за Лидаэлью, а куда больше — сотни, многие сотни.
— Ар-р-р! — прорычал спутник Лидаэли, вспрыгивая на первый камень. — Руку! Руку давай! Лидаэль хотела ответить, что и сама может вскарабкаться куда угодно, а где не сможет — поможет себе волшбой, однако вместо этого покорно протянула руку. Все слова разом растворились у неё на языке, стоило кинуть хотя бы один взгляд на катящуюся, подобно волне, Орду.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:42 | Сообщение # 36 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| Руки Лидаэли и её спутника соприкоснулись. Пальцы парня показались девушке раскалёнными; по всему её телу прошла короткая дрожь, она едва не вырвала ладонь. Они уже стояли на плоской вершине монолита, а перед глазами Лидаэли ползли странные картины: бесконечные круги чёрных колонн… серые изваяния каких-то чудовищ между ними… чёрный куб, а над ним — облако мрака с горящими в самой его середине алыми глазами…
И две детские фигурки, стремглав мчащиеся вверх среди тёмных облаков неведомого мира.
Видение пропало; а они всё стояли, крепко взявшись за руки. По телам гуляли волны пьянящего жара. Казалось, стоит им вот так, держась за руки, ударить кулаками в скалу — та разлетится на мелкие кусочки.
Лидаэль повернулась к спутнику — тот в упор глядел на неё широко раскрытыми чёрными глазищами.
— Что это? — прохрипел он. Кожа на его лице разглаживалась, вновь обретая нормальный цвет. Он уже не казался таким измождённым. И ещё — она не могла ошибиться — парня полнила какая-то сила… как и её саму, кстати.
Орда добралась уже до камней, и самые шустрые тварюшки заскакали по уступам вверх. Лидаэль покосилась на парня — не выпуская её руки, он стоял и что-то шептал про себя, судорожно сжав левый кулак, от которого отделился вдруг голубой светящийся шар и неспешно, виляя из стороны в сторону, поплыл к рядам Орды.
От вспышки оба чуть не ослепли, а сотрясение едва не швырнуло их вниз, грозя переломать все кости. В шеренгах Орды появилась громадная прореха.
— Теперь ты! — услыхала Лидаэль полубезумный шёпот спутника. — Давай, ты же можешь, я знаю! Давай, всё, что знаешь, ну же, ну!
Это был приказ. Лидаэль подчинилась — бездумно, потому что силе этого голоса невозможно было не повиноваться. Она бросила заклятье — обычную Смерть-скалку, но подействовало оно так, что на пол-лиги от гор не осталось ничего живого. Незримый каток сокрушал всё на пути, подминая тварей Орды; вверх взлетали фонтаны чёрной крови. Хряск, треск, мокрое чмоканье — от скал пролегла широкая полоса. Под покровом из чёрно-зелёных шкур исчезла земля.
— Вот так так… — ошеломленно прошептала Лидаэль. — Да что ж это такое?
— Силы слились… — Парень стоял рядом, не выпуская её руки и глядя перед собой остановившимся взглядом.
— Что-что? Чего слилось? — Лидаэль приходила в себя. Жалкие остатки Орды бежали — не знающие страха, ныне они улепётывали, точно трусливые куропатки.
Парень выпустил ладонь девушки.
— Н-не знаю… — выдавил он. — С языка сорвалось… Просто, когда я тебя за руку взял… почувствовал, словно вдесятеро сильнее сделался… А ты? Ведь тоже?
Лидаэль кивнула головой.
— Слушай, а кто ты такая?
— Слушай, а кто ты такой?
Вопросы вырвались одновременно.
Лидаэль и её новый знакомец невольно улыбнулись.
— Давай сперва выберемся отсюда… Вид у тебя…
— Семь дней бежал, — выхрипел парень.
— Семь дне-ей?
— Семь, семь…
— Ой, врёшь ведь!
— Да не вру я, — с равнодушной усталостью откликнулся парень. Ему и впрямь было явно всё равно — поверит Лидаэль или нет.
— Как тебя зовут?
— Аратарн.
— А меня Лидаэль. — Она кокетливо поправила выбившуюся прядь.
— Ты откуда здесь взялась?
— Слушай, может, ко мне пойдём? Я тут неподалёку живу. С дедом и сестрой старшей. Пойдём, ну сколько можно на этой бойне сидеть?..
— Ладно.
«Измождён он всё-таки страшно, бедный, — с невольной жалостью подумала Лидаэль. — И на меня не смотрит. Обидно как-то…»
О, женщины! Вокруг вас может кипеть битва, но стоит мужчине, пусть даже и на мизинец не интересующему вас, подумать в вашем обществе о чём-то ином, постороннем, как он тотчас становится в ваших глазах преступником…
— Пойдём. — Аратарн с трудом соскользнул с камня. Поколебавшись, протянул девушке руку, помогая спуститься. Она оперлась на его ладонь, но на сей раз волны испепеляющего жара не последовало.
— Аратарн, откуда ты? — спросила Лидаэль у своего мрачноватого спутника и после, в продолжение всего рассказа юноши, только и могла, что прижимать пальцы к щекам и с открытым ртом внимать спокойно, без рисовки, с усталой хрипотцой рассказываемым ужасам.
— Ты… ты ведь колдун?
— Я? Нет. Так, умею что-то… видеть, слышать… зверя взять…
— А откуда? Кто тебя учил? Разве у вас там, на хуторах, есть колдуны?
— Не… откуда им там взяться-то?
— А почему тогда всё это умеешь?
— Завертели круг без точила, как гномы говорят… Как мы видим? Вот и я так же. Не могу объяснить. А тебя, Лидаэль, кто учил? И имя у тебя странное, нелюдское какое-то…
— Эльфийское, — небрежно бросила девушка, страшно гордившаяся своим происхождением и полной тайной, коей было окутано положение родины её матери.
— Эльфийское, гм… — Аратарн покачал головой и ничего не сказал.
Они спустились со скал, миновали мрачное кладбище Орды — несмотря на тёплый день, лужи чёрной крови парили, словно в жилах чудовищ тёк крутой кипяток.
«Нет, он всё-таки ужасно странный, — думала Лидаэль, исподволь поглядывая на своего спутника. — Этот череп… голый и чуть поблёскивающий, эти чёрные глаза — словно два крошечных озерца вечного мрака, взятые в плен берегами век… Откуда ж такой взялся? Да ещё и с умением колдовать? Надо рассказать деду. Уж он-то разберётся… Да и Ками тоже — она любого насквозь видит».
Примерно в это же время далеко на востоке, на побережье Фейна, из морских волн показалась лодка, запряжённая парой меч-рыб. В лодке сидели двое — один на носу, другой на корме. Нетрудно было понять — спутники смертельно ненавидят друг друга. Взгляды, коими они обменивались, были весьма красноречивы.
Оно и неудивительно, потому что спутниками этими оказались Горджелин Равнодушный, именуемый ещё Снежным Магом, и незабвенный Хисс, змеиный царь. Едва ли в Северном Хьёрварде сейчас нашлась бы пара, ненавидевшая друг друга сильнее, чем эти двое. И тем не менее они оказались в одной лодке.
Меч-рыбы резко развернулись, направив лодочку к отлогому берегу. Горджелин спрыгнул в воду. В сторону Хисса он даже не смотрел.
Рыбы тем временем задёргались на мелководье, забились, вздымая вокруг облака мути; у них появились ноги, руки, некие подобия шей. Вскоре на берег выбрались и вперевалочку заковыляли вслед за Снежным Магом и змеиным царём два человекоподобных создания, отдалённо напоминавшие в то же время каких-то чудовищных аистов или цапель благодаря сохранившимся рыбьим мечам.
Шли молча. Отойдя на несколько сотен шагов от берега, Горджелин остановился. Сделал отстраняющий жест, отгоняя морского духа, — вдруг случайно увязался. Да и вообще, магию лучше пускать в ход подальше от водных просторов.
— Куда отправляемся? — проскрипел один из рыболюдей. Горджелин дёрнул щекой, но сдержался.
— Туда, где я смогу открыть ворота к создателю Орды. — Он пытался говорить любезно, но зубы стиснулись сами собой, так что словам пришлось пробиваться сквозь плотный частокол, что, конечно, не прибавляло почтительности.
— Хорошо, — медленно кивнуло существо и, смешно переваливаясь, затопало к Горджелину. — Отправляй. И помни — мастер Акциум следит за каждым твоим шагом. Не пытайся обратить на меня свою магию. Не получится.
— Знаю, знаю, — всё так же сквозь зубы бросил Снежный Маг. — И не нуждаюсь в твоих напоминаниях, существо! Подходите ближе, все! Это место зовут Холмом Демонов, и в своё время я там немало потрудился…
Рыболюди приблизились почти вплотную. Хисс, опасливо жавшийся и ёжившийся в сторонке, осторожно, бочком-бочком тоже подобрался к Снежному Магу. Тот сложил ладони горстью перед грудью, сделал движение, как будто зачерпывал что-то из воздуха, и подбросил это невидимое что-то вверх. Все четверо тотчас исчезли.
Как раз в этот момент, соединив руки, Лидаэль и Аратарн нанесли первый ответный удар по обступившей их Орде.
— Ты не бойся, дед у меня добрый. Настоящий волшебник! Уж он скажет нам, в чём дело…
— А ты сама-то поняла, что случилось, Лидаэль? Когда мы взялись за руки… это было так, словно встретились две половинки целого… И вместе мы смогли вдесятеро больше, чем каждый по отдельности, — почему?
Лидаэль только состроила гримаску, долженствующую обозначать: «Ну это же так просто, неужели ты сам не догадался?» — хотя, конечно, понимала не больше Аратарна.
Они благополучно добрались до дома Старого Хрофта. Ками ещё не вернулась, а вот Отец Дружин сидел на завалинке, точно простой деревенский дед. Увидев Лидаэль, шествующую бок о бок с молодым парнем странного вида — весь измождённый, грязный, череп голый, волос и в помине нет, — Хрофт едва не выронил трубку. Превеликие Силы, откуда здесь взялось эдакое чудо?
— Дедушка, это Аратарн, — выпалила Лидаэль, подтаскивая парня за рукав поближе к Хрофту. — С нами тут такое было…
Один слушал рассказ Лидаэли и только качал головой. Подобное совершенно не укладывалось в голове. Это было невозможно, немыслимо! Девчонка, конечно, сильная колдунья — оно и неудивительно при таких-то родителях, — но чтобы положить столько ордынских тварей одним заклятьем, да ещё так, что он, Хрофт, при этом ничего бы не почувствовал…
Отец Дружин взялся за парня. Тот отвечал почтительно, с уважением косясь на Золотой Меч: получив вместе с крошкой Лидаэлью от Горджелина своё заветное оружие, Игг не расставался с ним ни на секунду.
Аратарн, накормленный и умытый, со снятой заклятьем усталостью, говорил охотно. Замялся лишь после вопроса: «Чей ты сын?» Видно было, собирался соврать, но не решился. И, услыхав, что отцом парня был пропавший без вести колдун по имени Эльстан, Отец Дружин совсем по-человечески схватился за сердце.
Этих детей вела всемогущая судьба. Она, судьба, так подобрала события, чтобы мальчишка с далёких лесных хуторов оказался загнан Ордой аж к юго-западным склонам Ар-ан-Ашпаранга!
И ещё — отцом этого парня никак не мог быть высокорожденный жених саойи, юноша из дома Рождённых Волной! Уж на этот-то счёт Отец Дружин не заблуждался. Особенно семнадцать лет видя перед собой Лидаэль.
В Аратарне дремала страшная, первобытная сила, унаследованная от отца. И Старый Хрофт мог только развести руками, спрашивая себя, кто же в таком случае настоящий отец странного малого.
И уж совсем ни в какие ворота не лезла рассказанная внучкой история. Что за пробуждение силы? Откуда? Почему?.. Вопросы, вопросы, а ответов нет. И где искать их, непонятно. Разве только… спросить саму Эльтару?..
— Ладно, Аратарн, разберёмся. Устраивайся. А там видно будет.
Лидаэль с чисто женским упорством потащила парня подбирать приличную, как она выразилась, одежду. Игг же, уединившись на некоторое время, сосредоточился и попытался дотянуться мыслью до глубоких подземелий Тардейла.
Эльтара отозвалась не сразу, и помыслы её были полны боли, только боли, одной лишь боли… Отец Дружин постарался как можно короче рассказать о случившемся — Ушедшая Вниз не слишком любила беседы с теми, кто остался на поверхности.
— Лидаэль? И… сын Эльстана, Аратарн? Вспышка силы?.. И… и он не сын Рождённого Волной?.. О, всемогущая судьба… Послушай, почтенный Один, я едва ли смогу что-то ответить тебе сейчас. Но я попытаюсь проникнуть в мысли этого Аратарна. Быть может, там я найду ответы — в том числе и на собственные вопросы. Но я уже почти уверена, что ты прав. Та тварь, которая вырвалась из Холма Демонов… Я не убила её. И она, пожрав тело Эльстана, приняла ею облик. Такое не редкость среди демонов. Погоди, чуть позже я отвечу тебе подробнее…
Аратарн ничего не заметил — он свалился, едва Лидаэль объявила, что наконец-то довольна его внешним видом и отпускает восвояси. Парень дошёл до ближайшего лежака и рухнул. Пусть спит. Просто чудо, что он добежал. Кто ж ему так помогал, а? Откуда силы? Малый, конечно, тоже не промах, но чтобы семь дней без сна мчаться наперегонки с Ордой через глухие буреломы — это едва ли. Ничего, отлежится. Тогда и поспрашиваем.
Что-то случилось. Вместо того чтобы вмиг отправить Горджелина и прочих к Холму Демонов, волшба Снежного Мага зашвырнула их куда-то на дальний север, к самому Отпорному Хребту. Здесь в глубоких расщелинах, прикрытых мощными телами скал от солнечных лучей, всё ещё лежал снег — лежал себе и, похоже, таять вовсе не собирался. Вся четверка оказалась в глубоком сугробе, ввысь уходили отвесные скалы.
После споров, криков, раздоров и взаимных обвинений Горджелину удалось навести некое подобие порядка. Снежный Маг ничего не понимал. Заклятье было составлено надёжно, испытано не один раз; что-то произошло в потоках Великого Эфира, что-то перепутало магические скрепы его волшбы, что-то сбило доселе безукоризненно устанавливавшийся прицел… Это было крайне неприятно уже само по себе; но неприятно вдвойне ещё и оттого, что он, Горджелин Снежный Маг, даже в страшном сне не мог представить себе такую силу, что могла бы сбить с толку его заклинание.
— Ничего страшного! — Он возвысил голос. — Сейчас будем на месте. Сосредоточение… набрасывание заклятья… Исполнение!
Ничего не случилось. Вся четверка по-прежнему стояла по колено в снегу в том же самом ущелье. Заклятье не сработало. Горджелин охнул и, обхватив голову руками, сел прямо в сугроб.
Семнадцать лет работы на этих негодяев, чёрных магов острова Брандей, кровью — его и их — подписанный нерушимый договор; два труднейших задания, исполненных для Цитадели Хаоса в иных мирах, — неужто все зря?.. Неужели же он провалит третье, последнее, после чего обретёт силу заклятье, которое вновь вернёт Эльтаре Эльфранской, матери его дочери, привычный облик. Неужели все потеряно?.. И что же, во имя Вечного Неба, что могло произойти с его волшбой?!
Аратарн открыл глаза. Ух, сколько же он проспал? Помнится, когда засыпал, светло было, проснулся — опять светло, да к тому ж и солнце с запада — вроде как заходит, значит. Целый день, получается, подушку давил. Ну-ка, хватит! Девчонке этой, Лидаэли, спасибо, конечно, да только ему засиживаться здесь недосуг. Мать и так небось все глаза уже проплакала…
«Постой-ка, парень! — внезапно обожгла очень простая мысль. — Да ведь ты с Лидаэлью, ежели за руки взяться, можешь очень даже запросто извести всю Орду под корень!»
Он всегда мыслил очень приземлённо — Аратарн, сын Сааты. Он не задал себе вопроса — а в чём же тут дело, почему у них вдвоём с этой девчонкой, которую видел впервые в жизни, стали получаться такие вещи, о которых и мечтать было нельзя?
Подобные выяснения он оставил на будущее. Грех не воспользоваться представившейся возможностью, а думать и гадать станем потом. И если для того, чтобы покончить с Ордой, придётся умыкнуть эту самую Лидаэль, — он готов.
— Очухался, приятель? — пробасил где-то рядом Старый Хрофт. — Понимаю, понимаю: семь дней вскачь от Орды лететь — это не шутки. Вставай давай, умывайся — и к столу.
— Спасибо… мастер Хрофт.
— Смотрю я на тебя и ничего не понимаю. Откуда у вас с Лидаэлью это взялось? И что теперь делать станешь?
— Как что? Домой вернусь. Только… только мне бы с ней возвратиться, то есть, я хотел сказать, с внучкой вашей, Лидаэлью… Если мы вдвоём такая сила — то как же можно её в небрежении держать? С Ордой кончать надо! И мы покончим…
— Погоди, погоди, эк, какой скорый!.. — по привычке начал Отец Дружин и осёкся, потому что парень был совершенно прав. Никогда ещё против Орды не обращалась столь всесокрушающая мощь. Но, по Закону Равновесия, чем больше преимущество одной из сторон в сверхъестественной схватке, тем большего числа сюрпризов следует ждать от слабейшего. Ну, к примеру, внезапного прихода ему на подмогу всех без исключения демонов Огненных Преисподних.
— Не знаю, спроси об этом саму Лидаэль, — проворчал Старый Хрофт, отводя глаза. «Слаб ты душою стал, Отец Дружин, — укорил он сам себя. — Привязался к девчонке так, что страшно подумать, как без неё будешь…»
Виновница всего этого переполоха ждать себя не заставила.
— Куда это вы меня без меня собираете? — выпалила она, влетая в горницу. Старый Хрофт подумал, что негодница наверняка опять подслушивала под окном, но не делать же внучке выговор при чужом?
Аратарн поднялся.
— Лидаэль… — И вдруг язык его, совершенно сам по себе, вместо заранее заготовленной фразы выдал: — Ты очень красивая, Лидаэль!
— Правда? — не растерявшись, осведомилась та, стрельнув глазками. Старый Хрофт лишь ахнул про себя — и где научилась девка?!
— В общем… короче… ну, я тебя с собой зову. Орду кончать, — покраснев не только лицом, но даже кожей темени и затылка, выдавил из себя Аратарн. — Мы с тобой вдвоём горы свернём!..
— Вдвоём? С тобой? — Лидаэль внезапно испугалась. Всё происходящее как-то переставало походить на весёлую игру, становясь пугающе серьёзным.
— Ну да, — торопливо кивнул Аратарн. Перед этими насмешливыми глазами он смущался самым непозволительным образом, сердился на себя за это и оттого терялся ещё больше. — Но, может, мастер Хрофт…
— Если только с Ками, — вырвалось у Отца Дружин. И впрямь — не оставит же он Спутника?!
— Пусть идут одни!
— Что-что? — ошеломленно вырвалось у Древнего Бога.
— Повторяю — пусть идут одни!
— Дедушка?.. — Лидаэль вопросительно подняла бровь. Дед и впрямь повёл себя как-то странно — внезапно вытаращил глаза и застыл, словно к чему-то прислушивался.
— Ты всё ещё не понял? Это их дорога! — Голос, произносивший это в сознании Хрофта, выговаривал слова чётко и мерно, словно неживой.
— Великий Орлангур? — боясь поверить в случившееся, мысленно вопросил пустоту Отец Дружин.
— Наконец-то догадался. А ведь мы хорошо знакомы. Вспомни Обетованное!
— Как же такое забудешь!..
— Так вот, пусть эти двое идут. Странно, что приходится говорить тебе это. От них сейчас зависит куда больше, чем судьба Лесного Предела. Ты понял меня?
— Понял. — Старый Хрофт кивнул. — Но скажи мне, Великий, почему?..
— Бог Один! — грянуло в ответ. — Да просто потому, что больше идти некому! И во всей совокупности Миров Упорядоченного не отыскать сейчас тех, кто мог бы сделать против Орды больше, чем эта пара! Только объясни им, что истреблять чудовищ в лесах поодиночке бессмысленно. Надо найти тех, кто управляет тварями Орды. Найти их и покончить с ними. Замечу, кстати, что предшественникам Лидаэли и Аратарна этого сделать не удалось. А теперь прощай! Я передам твой привет Хедину с Ракотом…
И страшный голос умолк. Дух Познания, Великий Орлангур, никогда не отзывался на зов, однако, если ему это взбредало в голову, сам являлся без приглашения куда угодно.
Старый Хрофт перевёл дух. Если уж за этой парой взялся приглядывать сам Столп Третьей Силы, значит, дело воистину серьёзно. Кто знает, может, Орда есть лишь отражение каких-то чудовищных войн, что кипят где-то в глубине Великой Совокупности Миров, и долг этих двоих, как и его, Хрофта, когда-то, — вмешаться в эту войну… Отец Дружин опустил голову. Неужели его время безвозвратно ушло? Его, бессмертного бога, пережившего даже кошмар Боргильдовой Битвы? В бой идут другие, а он — он остаётся позади. Он и Ками… Вырванная из лап смерти и неподвластный ей. Но, быть может, старуха-судьба ещё смилостивится и перебросит неудачный для него расклад костей?..
Старый Хрофт поднялся. Если в дело вмешался Дух Познания, промедление неуместно. Нечего этим двоим здесь рассиживаться.
— Вам и впрямь лучше идти. Только незачем бить Орду по мелочам… — И старый Хрофт в нескольких словах передал смысл сказанного незримым пришельцем.
— Хозяева Орды? — Аратарн вытаращил глаза. — А где ж такие есть?
— Есть. К ним можно пробиться. И если вы найдёте их, сразу кончатся все беды и тревоги Лесного Предела — да что там Лесного Предела! Быть может, все беды Северного Хьёрварда. Идите. Наступает ваше время.
— А как же ты, дедушка? — пролепетала Лидаэль. — Разве ты не с нами?..
— Хотел бы с вами, — вздохнул старый воин. — Да только…
— Да только придётся тебе к нам отправляться! — раскатился под черепом громогласный голос Рак о та. — Без тебя да без Золотого Меча что-то нам никак не справиться!
Ну и денёк! Такое, пожалуй, приключалось со Старым Хрофтом лишь в дни Восстания Хедина, когда отчаянный маг и его не менее отчаянный ученик шли на штурм Обетованного… Не успел уйти Дух Познания, как появляется Ракот Милостивец, коего уже незнамо сколько столетий не слышал!
— Короче, я тоже на печи отлёживаться не стану. Нашлось и для меня дело, — не без гордости пояснил Старый Хрофт.
— Нашлось, нашлось, — подтвердил неслышимый для других Ракот. — Садись на Слейпнира — и вперёд! Ворота открыты, мы ждём тебя! Ткань мира на границах с Неназываемым порождает каких-то странных существ; мы хотели бы, чтобы ты занялся ими. Не забудь Золотой Меч!
— Но я буду не один!
— Хоть со всем Хьёрвардом. Только не мешкай! Пожалуйста!
Сразу, разумеется, выступить не удалось. Старый Хрофт умчался куда-то вместе с Ками верхом на дивном восьминогом жеребце, до самых глубин потрясшем воображение Аратарна. Лидаэль осталась за хозяйку. Первый её вариант того, без чего ей не обойтись в лесной чаще, не смог бы увезти и караван вьючных лошадей.
— Магия поможет! — безапелляционно заявила она поначалу; сыну Сааты пришлось долго убеждать, что, выходя на магов, не стоит предупреждать их о своем приближении, раскидывая заклятья направо и налево.
Вторая попытка оказалась ненамного удачнее. После этого Аратарн взялся за дело сам и, подавив железной рукой все попытки сопротивления, принудил несчастную Лидаэль к тому, чтобы, по её выражению, «отправиться в чащу голой и босой!».
Ни Аратарн, ни Лидаэль не умели творить заклятья Перемещения. Им предстояло проделать весь дальний путь на своих двоих. Хотя, быть может, в этом и имелся смысл — им ещё предстояло научиться действовать слитно, как один человек. Пытливая Лидаэль, кроме того, не оставляла надежды понять, откуда в ней взялись эти странные силы и что за удивительного спутника послала ей судьба.
Они проделали несколько опытов. Первый оказался не слишком удачным и грозил привести к серьёзной ссоре с гномами Ар-ан-Ашпаранга: Аратарн с Лидаэлью попытались аккуратно спустить камнепад с ближайшей скалы, однако чего-то не рассчитали, и утёс разлетелся на куски — так, будто в него угодило настоящее заклятье Разрыва, да ещё сотканное подлинным мастером своего дела. В старательно возведённой гномами защитной стене королевства образовалась брешь.
Короче, в путь они отправились через три дня, которые для Аратарна стали серьёзным испытанием. Раньше он сторонился девушек, а теперь пришлось так тесно общаться! И добро бы всё оставалось в пределах сугубо деловых отношений — ан нет. Лидаэль никаких рамок и знать не хотела — парень, упрямо глядящий сквозь неё и только и знающий, что талдычить какие-то заклинания, с точки зрения девушки, являл собой несомненную ошибку природы.
Всё дело в том, что Старый Хрофт как-то поддался на уговоры младшей своей внучки и вывез её в Гален. Разумеется, ему ничего не стоило сделать так, чтобы их представили ко двору его величества. На первом же балу Лидаэль произвела фурор, получив полдюжины предложений руки и сердца.
Аратарн же подобных тонкостей не знал и знать не хотел. И плевать ему было на то, как к нему относится эта красотка с соломенными волосами! Нужно было делать дело, а всё остальное так, побоку.
Наконец они вышли в путь. Лидаэль шла, обиженно надув губы, — похоже, спутника она интересовала только как источник силы, не больше.
На военном совете перед походом было решено поймать живьём какое-нибудь чудовище и попытаться проследить, откуда к нему приходят приказы. Обнаружив же это место, прорваться туда сквозь Врата Реальности и… дальше действовать по обстановке.
План был хорош. Правда, совершенно невыполним. Но тогда они об этом ещё не знали.
Выбираться из снежного плена Горджелину и компании пришлось долго. Рыболюди жестоко страдали от холода, что дало Хиссу повод к бесконечным насмешкам (магов острова Брандей змеиный царь любил не больше Равнодушного). Некоторые из этих насмешек оказались весьма плоскими, вроде участливых вопросов «не замёрзли?», иные поизобретательнее, но цели всё равно не достигли — создания магии Акциума никак не отвечали. Кончилось дело тем, что Горджелин велел Хиссу умолкнуть, пока он, Снежный Маг, сам не запечатал ему пасть. Хисс понял и заткнулся.
В унылом молчании выбрались из каменного коридора. Рыболюди натаскали хвороста. Равнодушный Маг щёлкнул пальцами и сотворил искру. Ярко-рыжие язычки вцепились в щедро набросанную пищу, и вскоре костёр гудел уже вовсю.
Положение четвёрки оказалось не из приятных. Припасов не было. Походного снаряжения тоже. Никакого опыта в лесных делах рыболюди не имели. Оный опыт, правда, в избытке имелся у Горджелина с Хиссом, но и он едва ли мог помочь преодолеть десятки — коли не сотни — лиг по глухим чащобам, если при себе нет даже топора. Конечно, магия Равнодушного могла многое, но отчего-то вела себя непредсказуемо… Выход был только один — идти, и как можно быстрее. Усталость можно отогнать заклятьем — оно, по счастью, Горджелину не изменило. Так, в молчании, странный отряд тащился то вверх, то вниз по крутым склонам оттянувшихся далеко на юг предгорий Отпорного Хребта. Пропитание добывал Хисс — и заклятьями, и голыми руками (Горджелин к принесённой змеиным царём еде не притронулся ни разу). Рыболюди таскали хворост и разбивали лагерь. И один только Горджелин, как и положено предводителю, не делал почти ничего, если, конечно, не считать того, что он вёл отряд.
Несколько раз им встречались на пути тролли, гоблины, какие-то заплутавшие и отбившиеся от своих одиночные твари Орды — Горджелин убивал всех спокойно, хладнокровно, с неким даже жестоким удовольствием. Его горящие глаза всякий раз при этом в упор смотрели на Хисса, и тогда змеиный царь испытывал очень сильное желание превратиться в червячка и заползти глубоко под какую-нибудь кочку или корягу.
До Холма Демонов они добирались целый месяц.
Лидаэли и её спутнику повезло. Матёрый хоботяра забрёл слишком далеко на юг, его свита — брюхоеды, броненосцы и прочие — отстала, и тварь оказалась в одиночестве.
— Я сам — ты, главное, не мешайся, — угрюмо бросил девушке Аратарн. — Ты ж не знаешь, как с такими голубчиками управляться…
Завидев двух неподвижно застывших двуногих, один из которых был молодой самкой, хоботяра взревел в сладострастном предвкушении. Добыча! Он сорвался с места.
Ладошка Лидаэли чуть дрожала, ложась в руку Аратарна.
— Сеть, — одними губами произнёс парень. — Давай!
…Отличная, прочная сеть, свитая из тройных тонких канатов, сработанных самими гарридами — лучшими плетельщицами во всём Хьёрварде, медленно опускалась сверху на ничего не подозревающего зверя, опускалась, оплетала могучие ноги, длинную шею, конечности…
Разумеется, на самом деле никакой сети и в помине не было. Однако хоботяра внезапно споткнулся, истошно заверещал, не понимая, в чём дело, повалился на бок и некоторое время бился, точно пытаясь разорвать невидимые путы, — однако те лишь затягивались ещё сильнее. Вскоре всё было кончено.
— Ничего себе, — пришлось признать Лидаэли. Её спутник и впрямь ловко проделал этот трюк — внушил чудовищу, будто оно с ног до головы опутано прочнейшей, неразрывной сетью. Теперь с хоботярой можно было делать всё, что угодно.
— Подвинься, — Лидаэль слегка пихнула Аратарна локтем в бок, хотя места возле громадной туши было, конечно же, предостаточно. Просто… просто ей вдруг захотелось коснуться своего спутника. — Дальше моя работа. Руку не отпускай! Выше возьми, за запястье. Да не бойся! Я разрешаю.
Аратарн лишь пожал плечами. Чего она чудит?..
Сила океанскими валами прокатывалась по всему существу Лидаэли. Пальцы стали вдруг ловкими-ловкими, сплетая крохотные незримые петельки, ловко набрасывая их на отростки сознания твари, что тянулись из её черепа… Так! Есть! Одна натянулась… Подсечка — готово!
— Уф! — свободной рукой Лидаэль вытерла пот со лба. Да, раньше ей такое было не под силу. И не только ей — даже деду. Разумеется, и петельки, и отростки сознания существовали лишь в её воображении — заклятье приобретало видимую форму, удобную для работы.
— Удалось? — голос Аратарна невольно дрогнул.
— Удалось-удалось, не бойся. — Лидаэль небрежно повела плечиком. — Мне-то — да чтоб не удалось? Я их зацепила. Теперь осталось только идти по ниточке…
— Так чего же ждём? — Аратарн нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Уж больно далеко, — призналась Лидаэль. — Целая пропасть миров! И все надо будет одолеть… А ведь там нас не ждут…
— Прорвёмся! — самоуверенно бросил парень. — С эдакой-то силищей — да не прорваться?! Лидаэль вздохнула. Её внутреннему взору открылся лишь самый ближайший к ним слой Реальности — и те твари, что населяли его, отнюдь не выглядели мирными овечками. Но вешать нос и впрямь нечего — с новой, подаренной кем-то силой они наверняка прорвутся. Хотя… уж больно велик подарок! Так просто подобное не вручается. Наверняка и от них потребуется какая-то служба, и едва ли особенно приятная. Лидаэль уже начала потихоньку пробираться к истокам их с Аратарном удивительного союза — и чем дальше, тем плотнее сгущался Мрак. Дарованная им сила брала начало именно там — в древнем, первородном Мраке. Обычно он спит и не вмешивается в творящиеся при свете дела, но уж если решит вмешаться…
— Ну, чего медлишь? Знаешь, как открываются ворота?
Лидаэль покачала головой. Дед как-то говорил… но это заклятье, по его словам, ему «в натуре» показать не удастся, а вкладывать в непроверенное заклинание такую мощь — всё равно что лить расплавленный металл в форму, где стоит вода. Разорвёт сразу…
— Тогда будем по-моему, — решил Аратарн. — Ты хоть один из миров, что нам предстоит одолеть, запомнила?
Девушка кивнула. Да, это, пожалуй, единственный выход. Когда нет ключа, замок приходится взламывать. Она зажмурила глаза и постаралась как можно чётче представить себе — голубые джунгли и зелёное солнце над ними… чёрный песок и кроваво-алый прибой… Краски были противоестественно смешаны, точно на полотне безумного живописца.
И, едва последний штрих в нарисованной воображением картине лёг на место, мир вокруг неё взорвался одним длинным огненным спазмом. Аратарн ударил по границам Реальности всей отпущенной им на двоих мощью. Всё исчезло.
— Да, это Холм Демонов, — сухо резюмировал маг, неспешно обозревая окрестности. За спиной его топтались на месте вечно мёрзнущие рыболюди, Хисс шнырял где-то по кустам. Хотя было уже лето, дарованные Акциумом спутники Снежного Мага никак не могли согреться и по этой причине караульную службу несли из рук вон плохо. Было бы желание, он, Горджелин Равнодушный, расправился бы с ними в два счёта, и притом безо всякой магии, от которой они и впрямь имели неплохую защиту.
— Что ж, мы пришли.
Теперь осталось спуститься вниз и открыть Дверь. Снежный Маг и впрямь был очень сильным чародеем. Так или иначе, ему удалось заметить в глубинах Холма Демонов то, что ускользнуло и от Губителя, и от Эльтары со Старым Хрофтом. Крошечная, ничтожная щель в ткани мира, столь хорошо замаскированная, что мимо неё запросто мог пройти даже и такой опытный глаз, как у самого Горджелина. Неведомое Губителю заклятье открывало проход по каналам Сил, что питали жизнью алое озеро, где зарождались твари Орды. Вот этим-то путём и собирался пройти Снежный Маг.
И представьте себе его удивление и разочарование, когда, спустившись по тоннелю в самую глубокую подземную камору, он обнаружил, что дверь взломана. Кто-то прошёл здесь до него… И притом довольно давно.
Насколько давно, установить удалось точно — семнадцать лет назад. Отыскался тут и ещё один след… очень странный… Буде это окажется правдой, то мир, похоже, вот-вот и впрямь станет на дыбы — если только прошедшая тут девчонка и есть та самая…
— За мной! — отрывисто бросил Горджелин, и врата распахнулись. Открылась заполненная ослепительно белым огнём бездонная пропасть. Туда-то, в самую пасть пламени, и шагнула четвёрка посланцев острова Брандей.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:46 | Сообщение # 37 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА III
— Ну, это и есть, что ли, ваш хвалёный Столп Титанов? — сварливо осведомился гном Двалин, задравши голову и прикрывая глаза рукой от льющегося с жемчужных небес света. — И что в нём особенного? Кость обглоданная — вот и всё. Даже горой назвать нельзя. Тьфу, пропасть!
— Не сердись, не сердись, Двалин, — примирительно заметила Ярина. Точно так же прикрыв глаза от слишком яркого света, она обозревала Столп. — Странное какое место… Ты не находишь, Эльстан?
Эльстан-Губитель не ответил. В отличие от своих спутников, на Столп он даже и не смотрел. Его интересовало совсем другое. Закрыв глаза и зажав ладонями уши, он стоял, словно пытаясь разобраться в звуках совсем иной природы.
— Не трогай ты его, — посоветовал Ярине гном. — Знаешь же — пока сам глаз открыть не соизволит, всё равно не дозовёшься. Если только нас сожрать кто-нибудь не вознамерится.
Долгая дорога осталась позади. По расчётам скрупулезного Двалина, в пути их маленький отряд провёл ровно пять седмиц. Губитель без труда находил скрытые Двери Реальности, и перед путниками открывался новый мир.
Иногда они не задерживались в нём и на минуту, порой же проводили несколько дней. Миры поражали разнообразием, одно только перечисление увиденных путниками чудес заняло бы несколько дней. Странников то принимали как богов, то встречали копьями и стрелами. Они же старались избегнуть схваток — ни к чему, когда главная цель так близка.
Но вот круговерть миров, небес, земель и вод кончилась, позади остались бесчисленные и причудливые их обитатели. Перед тремя путниками раскинулась пустынная, безжизненная равнина, образованная застывшими каменными реками. А впереди, в нескольких лигах, громоздилась исполинская башня из каменных обломков, и нужно было обладать зрением подгорного гнома, чтобы различить среди этого хаоса очертания того, что когда-то являлось основанием исполинского Столпа.
Хотя Столп Титанов и рухнул, вершины его тем не менее видно не было — она терялась в жемчужном сиянии небес.
— Хо! Смотрите-ка! Что это?! — Двалин вытянул руку.
— Где, где? — потянулась Ярина.
— Вон! Сбоку! Видишь — тали? А вон — это леса, не будь я гном Двалин! Кто-то восстанавливает Столп, клянусь бородой!
— Восстанавливает Столп Титанов? — недоумённо переспросила девушка. — Но кто? И зачем? Кстати, а почему он рухнул? Это Хедин и Ракот его обрушили?
— Ну… вроде бы как.
— Так, может, они и восстанавливают?
— Такими способами? Нет, это если б нам, гномам, дали такой заказ — вот мы бы тогда и лесов понастроили, и лебёдки бы поставили, и всё такое. А Боги? Зачем им тали, если они слово скажут — и камни сами полетят куда велено будет?
— Так кто ж это тогда быть-то может?.. — пробормотала Ярина и умолкла, задумавшись. По самому краю зрачков пробежала пара быстрых зелёных искорок.
Эльстан вышел из транса. Выпрямился и с маху рубанул рукой:
— Значит, так: мы у Столпа.
— А то мы не знали! — съязвил Двалин. Бедняга ревновал и ничего не мог с собой поделать, хотя на Ярину Эльстан смотрел реже, чем на самого Двалина.
— Мы у Столпа, — прежним голосом продолжал Эльстан. — Самое магическое место, какое мне только встречалось. И с хозяевами здешними разговор у нас будет куда как непростой…
Мы шли через очень странные края. Я, Губитель, видевший на своём долгом веку сотни и тысячи миров, был крайне удивлён. Не тем, разумеется, что видели мои глаза, — точнее сказать, глаза Эльстана-эльфа, но тем, как мы шли. Мы словно продирались сквозь вязкую топь — единственный живой ручей в затхлом болоте. Жизнь кружилась вокруг, а мы — мы как будто выпали из обычного потока времени. И, надо сказать, это настораживало. Ещё никто на моей памяти не выучился шутки шутить со всемогущим Годовиком. И если здешние хозяева сумели найти с ним общий язык, то воистину этот бой вполне может стать для меня последним. Сие, впрочем, ещё неизвестно.
Я чувствовал, как в груди закипает привычный азарт. Как ни крути, а над той загадочной противницей, чьё тело осталось упокоенным в глубоком тоннеле над разорённым гнездовьем Орды, — над тем Врагом я взял верх, хотя победа и обошлась недёшево.
Столп Титанов завораживал. Когда-то здесь было слияние магических рек, узел в сплетении вселенских нитей, на которых подвешено всё мироздание; бешеные потоки Сил утишались здесь могучими плотинами заклятий, покорно отдавая силу хозяевам Замка Всех Древних. Я много слышал о нём — тогда, в прошлом. А теперь его, значит, не стало…
Да, не стало, и бешеное кипение ничем не сдерживаемых магических рек способно было дать жизнь и мощь чему угодно. И… оно дало. Я чувствовал жизнь — там, впереди, в хаосе каменных обломков Столпа. И чувствовал, что всё это мельтешенье — леса, блоки, лебёдки, тали — сооружено просто для отвода глаз, как серый плащ ночного убийцы, скрывающий готовый к удару клинок. Менее проницательный волшебник — пусть даже носитель посоха — неизбежно был бы обманут. Возможно, оказался бы обманут даже всесильный бог. Но не я. Потому что — единственный изо всех живущих! — однажды уже сталкивался с подобным. Только в тот раз восстанавливали не Столп Титанов.
…Два Поколения магов, две великие силы, сошлись в смертельной схватке. Оно возникло в неурочный час, то новое Поколение, от не ведомых никому содроганий Великой Матери; и было решено в высоких чертогах, что ему надлежит уйти. И я был послан Молодыми Богами…
С памяти спадала последняя пелена. Да, значит, вот оно как. Я был мечом Обетованного. Лучшим воином Ямерта, бога солнечного света. И по его приказу разил тех, кто мог угрожать ему. До тех пор, пока Великая Мать наконец не послала мне навстречу того, кто не уступал мне. Теперь я знал его точно. Возрождающий. Он поистине был Возрождающим — там, где я губил, он дарил жизнь. Но это совсем другая история…[3]
Те маги, против которых я сражался, тоже строили великий храм, как я теперь понял, нечто вроде собственного Столпа Титанов… И тоже маскировались. Но от меня им спрятаться не удалось. Они полегли в бою — полегли все до последнего. А потом… потом я был побеждён и угодил в темницу. Из которой меня выпустили… но кто? И зачем?
Я отбросил посторонние мысли. Думать и переживать будем потом. Сейчас главное — дело. И враги, которые ждут нас впереди. Правда, ниоткуда пока не следовало, что это именно они сотворили Орду и повелевают ею…
Я улавливал слабые отзвуки творимой среди руин волшбы. Колдовали хорошо — прямо, резко и сильно. Камни один за другим вставали на предназначенные им места — и не просто вставали, но так же, как стояли до катастрофы…
Это было чародейство высшей пробы. Подобных врагов — если они враги — надлежало по меньшей мере уважать. Да, такие могли сотворить и Орду. Но вот только вопрос — зачем?
Я махнул рукой спутникам. Пора идти.
— А ты, Ярина, готовь на всякий случай всё, что умеешь.
Тр-р-рах! Мир наконец успокоился. Огненное облако рассеялось. Лидаэль и Аратарн стояли на безжизненной чёрной равнине, под ногами лежал гладкий камень. Когда-то, расплавленные, эти реки текли, сокрушая всё на пути, и, гордые своей победой, сметя с лица здешней земли всё живое, застыли. Пустыня так и осталась пустыней, несмотря на все прошедшие века.
Наверху — жемчужный свод небес; а впереди, раздвигая могучими плечами пелену облаков, высился исполинский конус. Именно туда и вела та ниточка, что крепко сжимала в руках Лидаэль.
— Мы на месте. — Она огляделась, на всякий случай и как бы невзначай не выпуская руки Аратарна. — Хозяева Орды где-то совсем рядом.
— Так пошли! — Парень нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Чего стоим? Не терпится этих гадов…
— Ага, заявишься к ним и скажешь: «Здрасте!» — состроила гримаску Лидаэль. — А они тебя тем временем в пыль сотрут.
— Ну пока-то не стёрли, — парировал Аратарн. — Пошли, Лидаэль, пошли!
— Нет. — Девушка даже вырвала пальцы из ладони спутника. — Не так быстро. Сперва давай разузнаем, что они такое!
— И долго придётся этим заниматься?
Лидаэль молча пожала плечами. Аратарн поворчал ещё немного и принуждён был смириться. Эта пара могла действовать в полную силу, только достигая согласия. Малейший раздор сводил на нет все их усилия.
Лидаэль вновь взяла спутника за руку.
Мысли девушки потянулись вперёд, к исполинской горе каменных обломков, где билось и содрогалось сердце чужой, противостоящей им мощи.
Когда за ними закрылись Врата Реальности, Горджелин сразу же понял, что дело плохо. Здесь в тугие узлы было стянуто само время. Сквозь его тенёта приходилось пробиваться, точно через липкую паутину. Солнце замедлило бег, звёзды застыли на неподвижных хрустальных сферах.
«Они останавливают время! — мелькнуло в голове волшебника. — Остроумно, ничего не скажешь. Любой, кто попытается прорваться к ним, навеки останется в тихой заводи великой Реки Времени, и никто не сможет сказать, что маги убили его… Он и сам ничего не заметит. Просто дорога его мало-помалу окажется бесконечной…»
За спиной беспокойно зашипел и засвистел Хисс, точно целый клубок разгневанных гадюк, — тоже почуял неладное.
Но Горджелин не был бы Горджелином, сыном могучей Фелосте, если бы не нашёл крохотной щёлочки — одной-единственной лазейки, в какую мог проскользнуть и провести с собой спутников только волшебник его уровня.
Они избегли расставленных сетей.
И появились возле Замка Всех Древних одновременно с остальными двумя отрядами.
И как-то само так вышло, что заметили все друг друга тоже одновременно. Больше других, наверное, удивились Аратарн с Лидаэлью. К затаившейся впереди, в руинах, силе эти как будто бы отношения не имеют, но… Кто такие? Откуда взялись?
Ярина ничего не заметила, а вот Губитель…
Да, они появились внезапно и с разных сторон. И я мог поклясться, что один из этих отрядов — тот, где было четверо, — не имеет никакого отношения к развалинам Столпа Титанов, зато второй… Всего двое, но зато каких!
Быть может, это первая ставка здешних заправил? Похоже, очень похоже… Ну что ж, это мы сейчас проверим. Терпеть не могу начинать бой, когда кто-то из вражеских прислужников маячит за плечами!
— Ярина, есть дело. В четырёх лигах от нас, во-он там, — очень мощная парочка, судя по всему — из местных. Я хочу понять, действительно ли они столь крепки, как пытаются казаться. Давай начнём с твоих Зелёных Мечей, а?
Ярина отрицающе покачала головой.
— Первой я не нанесу смертельного удара.
«Родгар, как же она изменилась, — невольно подумал Двалин. — От той галенской девчонки не осталось и следа. Манеры, речь и всё такое… Нет, брат гном, зря ты на неё рот разевал. Не для таких она, как ты… И не надейся, и не мечтай».
«Да, в этом вся Ярина, — подумал я. — Не нанесу удара первой — и всё тут. Что ж, не хочешь ты, сделаю сам. Непонятно только, зачем великий Рагнвальд навязал мне тебя в спутницы?
Да, пришла пора встряхнуться. Эй, вы, там, готовы? Губитель тоже ни на кого никогда внезапно не нападал и в спину не бил — не то что люди».
Рыболюди стояли, тупо глядя перед собой. Бедняги, их убогие мозги и так-то едва справлялись со всеми неожиданностями, а тут, от изобилия магических сил, они и вовсе, похоже, отказали. Хисс все норовил укрыться за спиной Горджелина; но иметь змеиного царя за плечами в такой момент мог только глупец, и Равнодушный впервые за всё время странствия обратился к своему ненавистнику:
— Стой спереди! В шести шагах!
Хисс зашипел, но не посмел ослушаться — пошёл, встал где сказано.
Итак, они тут не одни. Что ж, первыми всегда начинают те, кто слишком в себе уверен. Посмотрим. Подождём, кто и чем себя проявит.
Горджелин скрестил руки на груди. Однако ожидание его продлилось совсем недолго.
— Чувствуешь его? — полушёпотом спросил Аратарн, не сводя глаз с затянутого жемчужной дымкой горизонта.
— Угу. Не мешал бы ты, а? Сбиваешь только. Лучше по сторонам смотри — вдруг тут змеи или крысы, я их до обморока боюсь, — сердито бросила Лидаэль.
Парень молча проглотил обиду. Вытащил заново отточенную секиру и…
Горизонт внезапно потемнел. Жемчужные завесы оказались безжалостно разорваны грубым натиском султанов иссиня-чёрного дыма. Сплетаясь в чудовищные колонны, они поднимались всё выше и выше. Задул резкий и холодный ветер, среди чёрных столбов что-то сверкнуло.
— Я боюсь! — пискнула Лидаэль, невольно прижимаясь щекой к плечу спутника.
— Это… это вызов! — Аратарн невольно отшатнулся. — Надо ударить самим! Иначе смерть! Смотри!
Из сплетения дымных удавов медленно выползало нечто слабо светящееся, наподобие морской рыбы-ската. Взмахнуло призрачными плавниками-крыльями и понеслось прямо к застывшей парочке.
— Бьём! — заорал Аратарн. — Силу, Лид, Силу! Помогай!
Лидаэль знала гораздо больше боевых заклинаний, но в тот момент подчинилась. Не время было разводить споры о женских правах и мужском поведении. Сила девушки влилась в извергаемый Аратарном поток чистой, всеуничтожающей энергии. Не зная никаких сложных форм вроде Огненного Заклятья, Аратарн инстинктивно принял единственно верное решение — ударил собственной ненавистью, точно копьём.
Воздух пронзила пламенная судорога. Словно мельчайшие частицы воздуха, соударяясь, щедро рассыпали искры на пути ответного заклятья сына Сааты. Не ослепительный огненный меч, нет, нечто куда более странное и смертоносное прянуло в дымную завесу, по пути без остатка сметя призрачного ската.
Дым утратил черноту. Он внезапно вообще потерял всякий цвет, став сперва белым, а затем и вовсе растворившись без остатка. Земля глухо сотряслась, и Лидаэль заметила, что возле её ступни камень пересекла первая трещина.
Несколько мгновений спустя всё вновь стало как прежде. Безмятежное жемчужное мерцание — и неколебимо стоящая громада пирамиды каменных обломков на месте Столпа Титанов.
— Уф! Кажется, справились. — Аратарн заткнул секиру за пояс и вытер пот.
Когда потемнел горизонт и затряслась земля, Горджелин не смог сдержать саркастической улыбки. «Давайте, давайте, нетерпеливые вы наши. Сражайтесь, тратьте силы, раскрывайте секреты ваших боевых заклятий, а мы пока спокойно постоим в сторонке и посмотрим».
Правда, совсем спокойно отстояться в сторонке не удалось. Когда стало ясно, какие именно силы и в каком количестве пущены в ход, Снежный Маг едва сумел подавить изумлённый возглас. Такие океаны грубой, чистой силы для него, Горджелина Равнодушного, сына Фелосте-целительницы, были совершенно недоступны. Приходилось только завидовать эдаким богачам… да потихоньку готовить собственный выход, когда он докажет, что поговорка «сила есть — ума не надо» неверна в корне.
Хотя, с другой стороны, стоит ли вообще терять здесь время? Пусть желающие выясняют отношения хоть до завтрашнего утра! (Если оно тут имеется, конечно.) У него, Горджелина, есть строго определённое задание, и он намерен честно выполнить договор. Заключить союз с владыками Орды — вот чего хотели маги острова Брандей, и именно с этим Горджелин Равнодушный в ранге чрезвычайного и полномочного посла прибыл в окрестности Столпа Титанов.
Тем временем представление продолжалось. Небо щедро кромсали исполинские пламенные клинки, вспухали пузыри рыжего огня, и совершались иные столь же красивые, но абсолютно бессмысленные, с точки зрения высшей магии, действия. «Ребятишек такими фейерверками тешить», — невольно подумал про себя Горджелин. Снежный Маг махнул своей гвардии.
— Хватит стоять! Посмотрели на представление — и довольно. Все четверо в молчании зашагали вперёд.
Они оказались крепкими орешками, эти двое неведомых мне врагов. Становилось ясно, что, прежде чем идти на приступ каменной пирамиды, нужно справиться с ними. Первые мои удары они парировали играючи — правда, и я легко справился с нацеленными в меня потоками убийственных сил. Они были мощны, но тупы. Изобретательность, похоже, не числилась среди талантов этой парочки. До краёв переполненные невесть откуда взявшейся и невесть как возобновляемой мощью, они швыряли в меня огненными копьями, каждое из которых могло бы испепелить весь Лесной Предел со всеми его обитателями.
Эта игра стала мне несколько надоедать. Пора встретиться с ними лицом к лицу и заставить узнать, что такое Губитель во гневе…
Вялая и безучастная Ярина даже не смотрела вверх, где продолжалась безумная пляска огней. Двалин чуть ли не силой заставил её укрыться за каким-то валуном — затея совершенно бессмысленная, но бездействие было ещё хуже. Сам же гном тискал в руке секиру, не зная, что предпринять.
Я перестал метать пламя. Нужно браться задело всерьёз. Призрачный воин! Настал твой черёд…
Здесь, в до краёв напоённом магией месте, я вновь стал самим собой — прежним непобедимым Губителем. Ого-го! Держитесь, вы, там!
Невесомость тела затягивала. Я воспарял над затканной туманами и маревами каменистой равниной, и в правой руке моей вновь грозно блистал мой старый меч. Ради такого случая я обнажил его. Странно, таскал при себе это оружие всё время и только сейчас вспомнил, где, в какой моей боевой форме он скрывался…
Двалин обнял Ярину за плечи — удержаться от этого оказалось выше его сил, — и она не отстранилась. Эльстан куда-то исчез.
— Пойдём, Яри, — мягко произнёс гном. — Пойдём. Негоже, чтобы Эльстан сражался за нас в одиночку.
— Никакой это не Эльстан, — чуть постукивая зубами, словно в сильном ознобе, ответила Ярина, обхватывая руками плечи. — Он не был рождён под солнцем Хьёрварда. Хотя память Эльстана у него есть. Я только сейчас поняла — когда… когда поднабралась сил в этом месте…
— А… а кто же он тогда такой? — только и смог спросить Двалин.
— Не знаю. — Ярина покачала головой. — Да и знать не хочу. Он силён, Двалин, очень силён и, если он поможет мне понять наконец, кто я такая, — пусть окажется даже посланцем Хаоса. Давай подождём ещё. Твоя секира здесь бесполезна.
Двалин хмыкнул, пожал плечами, но с некоторых пор голос Ярины возымел над ним странную власть. Гном осторожно опустился на корточки, прижавшись спиной к застывшей каменной капле.
Ярина на него не смотрела — творила руками какие-то пассы, гладила поверхность камня, что-то приговаривала… Двалин напрягся, когда внезапно раздался лёгкий треск.
Камень рассекла трещинка. Из неё поднимался бледный, ещё совсем слабый росток, а Ярина прикрывала его ладонями, словно защищая от чего-то; зелёный стебелёк тянулся ввысь, удлиняясь на глазах. Появились листья, набряк тугой бутон… Отошли плотные чешуйки, брызнуло алым пламенем лепестков…
Это была роскошная роза. Двалин видел такие только раз, в королевском парке Галена…
— Как это ты?..
— А?.. — Ярина дёрнулась, точно её внезапно разбудили. — Как это я?.. — Она изумленно воззрилась на только что сотворенный ею цветок. — Не знаю… само собой получилось… Я не знаю таких заклятий!
— Значит, знала, — предположил Двалин, во все глаза глядя на выращенное спутницей чудо. — Знала, да забыла.
— Но откуда ж я могла это узнать?! — почти простонала Ярина.
Наверное, они смогли бы говорить на эту тему ещё долго, но тут Эльстан взялся за дело всерьёз, и пришлось срочно искать укрытие — с неба шёл самый настоящий дождь со снегом и градом, только вот вода в нём была пламенем, снег — разъедающей всё и вся тягучей маслянистой жижей, градом же — камни размером от человеческой головы до средней упитанности быка.
Ярина вскочила на ноги. Глаза её запылали нестерпимым зелёным огнём, и вокруг девушки с Двалином начала стремительно растрескиваться земля — точнее, тот каменный монолит, что покрывал её сплошным слоем. Из глубоких расщелин навстречу всепожирающему пламени потянулась густая зелень сплетающихся побегов. Огонь жёг их, кислота оставляла на стеблях глубокие язвы, камни обращали в месиво, но из-под земли на смену погибшим рвались всё новые и новые легионы. Над головами Двалина и Ярины (она, похоже, ошеломлена была куда больше гнома) сомкнулся живой зелёный щит, и пробить его уже ничто не смогло.
Двалин изумлённо покосился на Ярину. «Тут что-то не так, брат гном. Это уже силой божественной попахивает! А ты-то… вскремнился… восхотел… смотри, как бы тебя самого сейчас в какой-нибудь лютик-василёк не превратили…»
— Я этого не делала! — внезапно вырвалось у Ярины. — Не делала! Я просто… подумала о том, чтобы спастись… Но заклятий… не творила…
Двалин промолчал. Он был окончательно сбит с толку.
Над головами по-прежнему гремело и завывало. Магический бой был в самом разгаре. Эльстан и его неведомый противник не уступали друг другу в силе. Прочим оставалось только ждать, пока не прекратится это светопреставление.
Горджелин и его спутники успели вовремя. Края каменной осыпи они достигли за несколько минут до того, как небеса извергли из себя пламя, камни и всё прочее. Снежный Маг поспешил ответить отражающим заклятьем.
Рыболюди и Хисс молча ждали слова своего предводителя, и Равнодушный на миг испытал нечто вроде мстительной радости — ведь чёрные маги Брандея велели ему лишь довести до хозяев Орды Хисса, коему предстояло вступить с ними в переговоры, и поначалу — особенно пока они не покинули остров-призрак — змеиный царь позволял себе важничать и задирать нос.
Теперь оставалось отыскать здешних хозяев.
— А зачем? — внезапно раздался спокойный голос — женский, низкий, грудной. — Мы здесь. Отчего бы и не встретиться с разумными гостями?
Горджелин вздрогнул, Хисс подпрыгнул, и только рыболюди в силу своей природной тупости остались безучастными. Задание у них было очень простым: в случае надобности уничтожить Горджелина или Хисса, если те попытаются сыграть в свою собственную игру, а не по задумке стратегов Чёрного острова.
Из хаоса каменных глыб появилась женщина. Заострённый подбородок, впалые щёки, пристальные золотистые глаза — новоприбывшая была прекрасна, как сама любовь. И всё же в её облике было что-то и от хищной, готовой к атаке птицы. Нечего и говорить, что Губитель узнал бы её сразу.
— Прошу вас. — Она улыбнулась. — Здесь так редко появляются гости…
Горджелин учтиво наклонил голову. Со здешними хозяевами следовало вести себя вежливо — силой они ничуть не уступали магам Брандея, а кое в чём даже и превосходили.
— Входите. — Женщина улыбнулась. — Но только не задерживайтесь, пожалуйста, — ворота вот-вот закроются…
Камни за её спиной послушно окутались голубым — открывался проход куда-то в иные слои Реальности. Горджелин шагнул следом, потом — один из рыболюдей. Хисс задержался. Он ненавидел и боялся Горджелина, он ненавидел и боялся магов Брандея, но эту красавицу змеиный царь боялся больше, чем всех остальных, вместе взятых. Его всего трясло: улыбка этой женщины обещала муки куда более страшные, чем те, что ему довелось претерпеть на Призрачном острове…
Рыбочеловек подтолкнул Хисса в спину. И тут страх взял верх. Страх, а отнюдь не геройство. Вдобавок змеиный царь, как ни крути, всё же довольно долго был учеником Равнодушного мага, и притом не самым неспособным… Близость Столпа Титанов придала сил не только Ярине, но и Хиссу.
Он ловко сделал рыбоиду подсечку, изо всех сил толкнув того вперёд. От неожиданности монстр успел ответить, лишь когда голубое сияние открытых дверей погасло и Хисс оказался один перед сплошной стеной камней.
И тотчас же вновь накатил страх. Что он наделал?! Ведь было же ещё неизвестно, сварит его янтарноглазая живьём или нет! А вот маги Брандея сделают с ним нечто и похуже, если только доберутся до него. Да, сюда им дороги как будто бы нет, но что здесь станет делать он сам?
Змеиный царь осторожно высунулся из-за камней. Огненный дождь не переставал — хорошо ещё, что камнепад кончился. Хисс осторожно сотворил заклятье и, прикрываясь возникшим незримым щитом от капель пламени, затрусил прочь от страшной пирамиды. Будь что будет, а пока у него одна задача — выжить!
Лидаэль и Аратарн стояли в самом сердце бушующего вокруг чёрного шторма. Стояли на крошечном каменном островке — всё остальное давно обратилось в пыль. Неведомый враг оказался очень силён — почти вся их сила уходила на то, чтобы отражать сыпавшиеся со всех сторон удары. Они были очень разнообразны, эти удары. То прямо из воздуха возникали какие-то клыкастые, змеевидные твари, то распахивали свой зев жуткие воронки смерчей, готовые затянуть непокорных в неведомые преисподние, то обрушивались вихри ядовитых игл, то сами Аратарн с Лидаэлью начинали обращаться во что-то жутко-слизистое…
Однако всякий раз им удавалось отбиться. И тогда они бросались в контратаку. Их огненные мечи пронзали враждебные тучи, испепеляли наваливавшиеся на них армады тварей; однако им ни разу не удалось дотянуться до повелителя всех этих страхов. Они не видели его и не могли понять, где он.
Сколько всё это будет продолжаться? Сколько будет длиться этот бесконечный бессмысленный бой? Кто этот враг? Он из числа хозяев Орды? Он атаковал их без предупреждения…
«Эй! Ты! Который там, за дымом! Зачем ты напал на нас?» — пока Аратарн думал, Лидаэль начала действовать. Её мысленный вызов канул в сплетение огненных струй — и спустя миг, как ни странно, пришёл ответ:
«Защищающие здешних — защищайтесь!» «Мы не защищаем здешних! — горячо воскликнула Лидаэль. — Мы сами пришли сюда по их душу! А ты, кто ты такой?»
«Давай остановимся и поговорим! Мы не можем взять верх друг над другом! Продолжить драку никогда не поздно».
Гудящие вихри начали потихоньку слабеть. Небо очищалось, жемчужный свет вновь разливался по истерзанной равнине. Лидаэль и её спутник осторожно двинулись навстречу неведомому врагу.
— Ай, как жаль, кажется, развлечение кончается! — Сидевшая рядом с Горджелином черноглазая и черноволосая смугляночка состроила разочарованную гримаску. За громадными окнами дивно разубранного покоя затихала вызванная схваткой неведомых Равнодушному врагов буря.
— Да, увы, увы, — подтвердила приведшая сюда мага янтарноглазая, что носила гордый титул Царицы Теней. — Что ж, до вечернего оглашения ещё далеко, займёмся пока чем-нибудь другим. Оркус!
«Они здесь думают только о развлечениях, — смятенно подумал Горджелин. — О развлечениях, когда там, за этими окнами, — Сила, без труда способная прорваться сюда даже сквозь несколько слоев Реальности! Надо было молить всех мыслимых и немыслимых богов, чтобы драка продолжалась подольше, в конце концов, самим подлить масла в огонь, а они лишь слегка пожалели об испорченном развлечении!» Хотел бы он знать, что за враги сошлись сейчас там, на бесплодной равнине возле остатков Столпа Титанов…
…А ведь сперва всё пошло очень хорошо. Хисс так и не заметил аккуратно наброшенного на него заклятья — и оно сработало как должно. По крайней мере, от одного из трёх своих компаньонов Снежный Маг избавился. Чтоб ему там шею глыбой свернуло, этому Хиссу! Впрочем, даже если и не свернёт, участи змеиного царя завидовать не приходится — в глазах магов Брандея он предатель, и месть их будет страшна. Их — а заодно и его, Горджелина Равнодушного, чей приёмный сын Хеорт отправился в небытие от удара стрелы лучника Змеиного народа.
Его и двух очумевших рыболюдей вели утопающими в роскоши покоями, над украшением которых, казалось, трудился цвет мастеров — гномов и эльфов. Несколько раз внимание Горджелина привлекали стоявшие на изящной мебели, подобно безделушкам, магические талисманы, различные устройства, созданные для работы с потоками чистой энергии; ему хотелось остановиться, взять в руки эдакое чудо, но Царица Теней быстро шла вперёд.
— Что привлекло ваш взор, почтенный гость? Ах, это!.. Помилуйте, это ж никчёмная безделка. Так, нашли в развалинах Замка Всех Древних. Потом я покажу вам наши работы — надеюсь, они понравятся больше, чем эти салонные погремушки…
Каждая из таких «погремушек» способна была — при правильном обращении — отправить на океанское дно материк размером с весь Северный Хьёрвард.
Посреди роскошных парков раскинулся исполинский дворец — дворец Царицы Теней, Владычицы Молний, Короля Рассветов, Повелителя Рек и иных — всего числом девять. Пятеро Владычиц и четверо Владык. Кто они, откуда — Горджелин не находил ответов. Его собственная магия отказала. Здесь, в этих стенах, вообще не действовало никакое волшебство, кроме чародейства хозяев. Равнодушный нашёл это весьма предусмотрительным.
Его провели в большую залу, представили Владычице Молний — той самой черноглазой смуглянке — и попросили подождать, пока соберутся все остальные. Тем более что тут было на что посмотреть — и в зале, и за его окнами и… гм… короче, на смуглянку тоже было весьма приятно взглянуть. Горджелин покосился на соседку и не выдержал — отвёл глаза. Это ж надо — такой вырез сделать!
Небо за окнами приобрело обычный жемчужный цвет, и Царица Теней погасила видение. Горджелин вновь увидел сплетение парковых дорожек, пруды, водопады, цветники и всё прочее, что окружало Дворец Девяти. Какими теперь развлечениями собираются попотчевать его здешние очаровательные хозяйки?
…Появился Оркус — громадное существо восьми футов ростом, с чудовищно толстыми руками и ногами. Низкий лоб и развитые надбровья придавали ему сходство с гориллами Южного Хьёрварда, однако в маленьких глубоких глазках виднелись и хитрость, и ум. Он только казался безмозглым увальнем, этот Оркус.
— Что у нас на конюшнях?
— Кентавры, единороги, грифоны, пара фениксов… — начал перечислять слуга. Царица Теней досадливо поджала губки.
— Всё не то… Дожили — уже нечем развлечь такого гостя! Приличного боя ему не показать! Молния, может, у тебя есть что в запасе?
— Есть один славный малый, да только, боюсь, конец его окажется печальным — убьют. — Смуглянка печально вздохнула. — А так смотреть интересно — тем более что я не вмешивалась.
— Так что же ты молчишь?! — всплеснула руками Царица Теней. — Показывай скорее! Где, в бассейне?.. Почтенный Горджелин, прошу сюда. Летучие сиденья сейчас прибудут.
Щёлкая бичом, Оркус уже гнал целое стадо изящных кресел без ножек, но зато с крыльями на манер стрекозиных. Мелко-мелко трепеща, они зависли над полом, дождались, пока Горджелин и его очаровательные собеседницы устроились, и подлетели к заполненному голубой влагой бассейну. Поднялись повыше и застыли. Раздавалось только лёгкое жужжание крыльев.
Снежный Маг взглянул на воду. Дальновидение при помощи источников — давно известное дело, но в магии, как правило, использовались природные ключи, а не бассейны. Что ж, тем интереснее. Посмотрим!..
И он увидел.
Белый город у самого моря. Высокие стены с башнями, лишённые зубцов. И пламя, жадно лижущее их высокие венцы. Горят и многие дома в самом городе — горят странным голубым огнём, что пожирает даже камни. Защитники всё ещё бьются на улицах, сражаясь за каждый перекрёсток, а в гавани от пирсов отходит флот прекрасных кораблей, очень похожих на громадных лебедей. Швартовы не отданы лишь на одном — скрестив руки на груди, возле сходней стоит высокий величественный чело… нет, не человек, а эльф-воитель! Стоит и ждёт, ждёт… Кого?
— Вот, вот он! — горячо зашептала Молния. — Идёт!
По горящим улицам неспешно шагала высокая, облачённая в плащ Тьмы фигура, которую было уже «нельзя называть Королем-без-Королевства, ибо королевством его становилось всё Средиземье…».
Две фигуры сближались… однако досмотреть и понять, чем всё это кончилось, Горджелину не удалось. Оркус, как видно, исполнявший здесь роль прислуги за всех, вошёл торжественным строевым шагом, трижды ударил в пол невесть откуда взявшимся посохом и доложил:
— Их светлости повелители и повелительницы! Числом семь!
— Ладно, хватит развлекаться, вели воде всё запомнить, потом досмотрим, мне тоже интересно, — торопливо бросила Молнии Царица Теней.
Картина исчезла, бассейн вновь принял обычный вид. Горджелин покосился на хозяек — крылатое кресло и не думало спускаться на пол. Царица Теней — или просто Тень, как называла её Владычица Молний, — заметив невольное движение Снежного Мага, успокаивающе махнула рукой.
— Вам совершенно необязательно вставать, почтенный Горджелин. Мы не при королевском, хи-хи, дворе!..
Старомодные створки отворились.
О, они производили впечатление, эти повелители и повелительницы. Женщины были все как на подбор экзотичны, экстравагантны и томны, мужчины — высоки, мускулисты (порой даже чрезмерно), с выпяченными волевыми челюстями и холодными серо-стальными глазами. Наряды повелительниц поражали вычурностью и разнообразием; повелители же как один носили простые кожаные куртки и светлые брюки, заправленные в ботфорты. На перевязях висели мечи, сабли, ятаганы, акинаки и прочие железные игрушки; оружие носили все, не исключая и дам.
— Наши братья и сестры уже извещены о вашем появлении, почтенный Горджелин, — начала Тень, взяв на себя роль хозяйки приёма. — Позвольте же мне представить вам, братья и сестры, нашего гостя, сильномогучего чародея Горджелина, по прозванию Равнодушный, Снежного Мага, прибывшего к нам со специальным посланием от сильномогучих магов острова Брандей…
Никто из слушателей и бровью не повёл, словно адепты Хаоса обращались к ним с посланиями каждый день.
— Почтенный Горджелин Снежный Маг, позволь представить тебе моих сестёр и братьев, сильномогучих чародеев: первый слева — Мастер Камней. С ним рядом — Водительница Волн. Дальше: Король Рассветов. С ним рядом: Властительница Вихрей. Дальше: Повелитель Рек. С ним рядом: Хозяйка Радуг. Дальше: Владыка Небес.
Мужчины учтиво кланялись, дамы делали книксен — Горджелин кланялся в ответ, прижимая руку к сердцу. Наконец представление закончилось.
Новоприбывшие в свою очередь расселись на порхающих креслах. Возле Горджелина возник летающий столик с бутылками, фужерами, фруктами и какими-то сластями. Хозяева же брали всё потребное прямо из воздуха.
— Почтенный гость, не угодно ли будет изложить суть послания? — начал Владыка Небес, мощный мужчина, объёмами мускулов живо напомнивший Равнодушному мясную лавку.
— Допрежь вынужден я задать гостеприимным хозяевам один вопрос. Не являются ли они хозяевами некоего сонма созданий в мире Большого Хьёрварда, каковой сонм именуется тамошними обитателями Ордой?
Наступило недоуменное молчание. Слушатели даже не пытались скрыть разочарования. Они переглядывались, и на лицах ясно читалась искренняя, почти детская обида — ждали праздника, а получили такое, что и сказать нельзя. Горджелин удивился.
— Это про что это он? — громким шёпотом спросила Хозяйка Радуг. В полном соответствии с титулом она имела волосы всех семи цветов.
— Орда какая-то… — пожала плечами Водительница Волн, очень высокая и тонкая, с бескровными губами и громадными голубыми глазами. — Ничего не…
— Погодите! — Мастер Камней — пониже и потоньше других братьев, рыжеволосый и рыжебородый (бородой здесь мог похвастать только он один) — поднял руку, прося тишины. — Так мы никогда не разберёмся. Наш почтенный гость, маг… можно сказать, наш родственник… так что попросим его показать, где всё это имеет место.
Горджелин кивнул. Что ж, это сделать нетрудно. Дать вид картин своим воспоминаниям — что может быть проще для опытного мага?
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:48 | Сообщение # 38 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| И он стал показывать. Чащи Лесного Предела, хутора, окружённые чудовищами, Защитников, конные атаки оборонявших свои дома пахарей и всё прочее, из чего складывалась повседневная жизнь Северного Хьёрварда.
Его не перебивали. И лишь когда угасла последняя картина, Тень медленно произнесла:
— Да ведь это же наш Людариум!
Все зашумели и задвигались. Людариум! Ну конечно же, он, и ничего больше! А они-то ломали головы… Странно, что почтенные и сильномогучие маги острова Брандей обратили свой взор на сие невинное развлечение!
— То есть Орда покорна вам и вы повелеваете ею? — Всё было ясно и так, но Равнодушный хотел добиться чёткого ответа, чтобы потом было чем торговаться на Брандее. Кто их знает, этих магов, — вдруг придерутся к мелочи.
— Гм, гм, уважаемый, — проворчал Король Рассветов — тоже крупный мужчина с резкими, даже грубоватыми чертами лица и густыми сросшимися бровями. — Видишь ли… То, что ты назвал Ордой, знакомо нам, но… Нам всё же непонятен смысл твоих вопросов, гость. Мы свято чтим законы гостеприимства, но всё-таки хотели бы услышать послание. Боясь показаться невежливым, я тем не менее прошу тебя изложить его.
Горджелин опустил голову: не следует этим типам всё время видеть твоё лицо. Тебя прозвали Равнодушным, но со здешними хозяевами годящиеся для Хьёрварда трюки могут и не получиться.
— Ну что ж. Как желают почтенные хозяева. Вот то послание, что велено было мне передать вам. — Снежный Маг лукавил: послание было вручено Хиссу и аккуратно скопировано из его памяти как раз в тот момент, когда того охватил насланный Равнодушным страх возле Дверей Реальности.
В воздухе сгустилось тёмное облако. Возникли очертания Призрачного острова, его окраинные горы, исполинская каменная пасть (Мастер Камней скривился, не считая нужным даже прятать гримасу, из чего Горджелин сделал вывод, что исходом его посольства здесь совершенно не озабочены. Хотя, кто такие маги Брандея, здесь знали, и знали неплохо).
Перед зрителями неспешно развёртывалась панорама острова, причём панорама, увиденная не обычным, пусть даже и очень зорким глазом, а зрением магическим, с полной картиной потоков Силы и ведущих к Вечному Хаосу каналов. Чёрные маги выставляли напоказ всю свою мощь, словно давая понять, что на их предложения лучше всего сразу отвечать согласием.
Правда, на собравшихся здесь повелителей это не произвело ровным счётом никакого впечатления. Более того, они начали перешёптываться и пересмеиваться, Горджелин уловил даже слова: «И тут никакого развлечения! Принесла ж его сюда нелёгкая!» Оставалось только пожать плечами, что он и сделал. Пусть на Чёрном острове сами разбираются. Убеждать и уговаривать было делом Хисса, а раз он сбежал, то с него, Горджелина Равнодушного, какой спрос? Правда, от этой мысли внутри начинал ворочаться зверь гордыни, но Снежного Мага не зря звали ещё и Равнодушным. Он спокойно пережил необходимость подчиниться. Ради спасения Эльтары можно пойти и не на такое. Так что смотрите, дорогие хозяева! Ему, Горджелину, не терпится вернуться домой с заветным заклятьем в руках…
Наконец вместо облака в воздухе появилась до отвращения знакомая Горджелину физиономия Акциума. Почтенный проректор растянул губы в некоем подобии улыбки и начал:
— Я надеюсь, что могучие хозяева и повелители Орды видят и слышат меня сейчас. Я, Акциум, маг Брандея, ценя ваше и своё время, постараюсь быть краток. Три века ваши силы ведут войну в Северном Хьёрварде. Мы долго не могли установить, кто же на самом деле повелевает этой армией, и потому позволили себе вмешаться в её деятельность, обратив Орду против наших врагов. Понимая, что тем самым, возможно, задетыми оказались интересы уважаемых хозяев, мы, во-первых, приносим извинения (у Горджелина глаза полезли на лоб — маги Брандея не извинялись ни перед кем и никогда)… и, во-вторых, хотели бы выяснить дальнейшие намерения почтенных хозяев. Быть может, наши цели совпадают на каком-то этапе? Мы не скрываем: наша цель — сокрушить Эльфран… (шёпот, все спрашивают друг у друга: «Эльфран — что это такое?» Горджелин позволил себе вмешаться и в нескольких словах объяснил, что так называется царство Перворождённых в его родном мире Большого Хьёрварда). Мы просим (видно было, что Акциуму нелегко далось это слово — в кои-то веки маги Брандея кого-то о чём-то просили)… мы просим разрешить использовать часть сил вашей Орды, которая, будучи лишена правильного командования, зачастую погибает зря… Мы хотели бы узнать цену такой сделки. Более того, мы хотели бы предложить властителям Орды союз. Если нам дозволено (ещё одна судорожная гримаса Акциума; казалось, его гортань не в состоянии произносить такие слова) будет узнать, в чём же состоят намерения владык Орды в Северном Хьёрварде, возможно, мы сможем договориться о совместных действиях…
Он рассуждал ещё довольно долго, однако ничего нового уже не сказал. И, надо признаться, повелители очень быстро поняли, в чём смысл его речей. Поняли — и тотчас же потеряли всякий интерес. Пошли разговоры, пересуды (причём все были весьма и весьма далеки от темы посольства Горджелина. Всё чаще и чаще звучала странная фраза: «Это плохое развлечение»).
Тем не менее речь досточтимого Акциума кое-как дослушали до конца. Облако исчезло, наступила неловкая тишина.
— Кгхм! — Король Рассветов откашлялся. Большинство взглядов было устремлено на него, и он, вздохнув, начал ответную речь:
— Воистину спасибо хозяевам острова Брандей… гм… гм… за послание и слова приязни. Мы не таим… гм… к ним недобрых чувств. Они… кгм… могут и дальше делать всё, что им заблагорассудится… кгм… без всякого на то нашего соизволения… — Он огляделся, словно ища поддержки у своих. — Я всё сказал как надо?
— Не сомневайся, — заверила его Тень. — Всё правильно.
— Я-то думал, они скажут нам что-то о Губителе… — заметил Мастер Камней. — А вместо того… какая-то Орда, какой-то Эльфран… Эй, кто-нибудь занимался этим? Тень, ты часто играешь с этими… Может, что и скажешь? Ведь я-то и слова такие впервые слышу…
От этих непринуждённых выступлений Горджелин почувствовал, что его прозвище, похоже, перестаёт себя оправдывать. Остаться равнодушным при таких делах было просто выше его сил. «Не таим недобрых чувств!.. Делать, что им заблагорассудится!.. Впервые слышу такие слова!..» Да куда же он попал?!
Царица Теней грациозно подобрала подол элегантного шёлкового шлейфа.
— Братья и сестры, увы, я не смогу удовлетворить вашего любопытства. Эльфран, Орда — эти слова мне незнакомы. Мы живём под страхом явления Губителя — и какое нам дело до всяких там магов Брандея? Нам-то с ними делить всё равно нечего!
Горджелин решил вмешаться. Удержать в себе рвущиеся наружу вопросы было выше его сил.
— Простите, что нарушаю ход вашей беседы. Правильно ли я понял, что маги острова Брандей вольны использовать Орду как им заблагорассудится?
Ответом стали всеобщие согласные кивки. Ободрённый, Горджелин продолжал:
— Но не могли бы вы рассказать мне, откуда взялась Орда? Для чего, для какой надобности? Я сам маг, но не нашёл ответов на эти вопросы. Быть может, я смогу найти их здесь?
— Кого найдёшь-то? — поинтересовался Мастер Камней.
— Ответы, — пояснил Горджелин.
— А, а я-то решил — вопросы… Слушай, родич, а зачем ты вообще связался с этой брандейской компанией? Пренеприятные типы, доложу я тебе.
— Э… гм…Я с радостью отвечу, как только вы ответите мне.
— Ответить? Зачем? — откликнулось сразу несколько голосов. — Зачем тебе это? Не лучше ли не знать?
— Нет, для меня это, во всяком случае, не лучше, — твёрдо ответил Равнодушный. — Я привык добиваться ясности. Во всём.
— Ну и чего же ты добился? — Молния направила своё кресло к Горджелину. — Чего ты добился со своей ясностью? Твоя жизнь полна и ты счастлив? Нет. Ты убивал тайны, словно охотник — доверчивых птах. Ты искоренял их всей отпущенной тебе силой — и что же в результате? Ты здесь. Ты, наш родич, служишь на посылках у каких-то балаганных факиров Брандея!
— Позор! — гаркнул Владыка Небес, осушая бокал. Его примеру последовали остальные, и беседа на время прервалась. Горджелин же не мог ни есть, ни пить.
— Отчего вы называете меня родичем? — спросил он. — Или это тоже тайна, которую нельзя убивать? — Догадайся! — подмигнула Молния. — Догадайся! Хватит брать готовые ответы. Найди их в собственной голове!
— Странный подход. — Горджелин пожал плечами. — Если сохранение тайны будет означать чью-то гибель, неужели же вы и тогда станете говорить: «Догадайся сам»?!
— Когда подобный случай наступит, мы решим, как поступить, — промурлыкала Молния. — Зачем затруднять себя понапрасну? Тем более что можно придумать куда более интересные развлечения! Вроде того, что же сумеют сделать с Ордой маги Брандея…
— Послушайте! Да, вышло так, что я оказался послом Призрачного острова, но это не значит, что я питаю особо бурную любовь к его обитателям!
Рыболюди разом напряглись, а Царица Теней тотчас скомандовала:
— Оркус! Выведи… Выведи эта…
Если твари Акциума и хотели что-то сделать, это им не удалось. Оркус как-то сразу оказался возле них, схватил могучей рукой за загривки и, не мудрствуя лукаво, столкнул лбами. Мечи сделали своё дело: пронзённые насквозь оружием друг друга, рыболюди обмякли. Поклонившись, Оркус тотчас же выволок трупы прочь.
Повелители и повелительницы наградили ловкого слугу одобрительными аплодисментами.
— Теперь можешь говорить свободно, — заметил Владыка Небес. — Так что насчёт любви почтенного гостя к обитателям Брандея?
— Можно сказать, что я их ненавижу, — продолжил Горджелин. — И должен заметить, что вы вкладываете в руки этих типов чрезвычайно мощное оружие!
— Ну и что? — Царица Теней грациозно пожала тонкими плечиками.
Горджелин остановился, несколько сбитый с толку. Похоже, этим созданиям и впрямь всё равно, подчинят себе Орду маги Брандея или нет…
— А если бы Орду захотел подчинить себе я?
— Это было бы интересно! — хихикнула Молния.
Круг замыкался. Он чувствовал, что от него ждут чего-то ещё, одного из тех «развлечений», поиски которых, похоже, составляли основное занятие обитателей этого роскошного дворца. Горджелин не мог силой принудить их говорить с ним всерьёз.
— Послушайте, а что, если я попрошу у вас помощи? — наконец нашёлся он. Собравшиеся переглянулись.
— Это он проверяет, как мы ответим на то или иное его предложение, — безмятежно отметила Тень. — Давайте скажем, что поможем — если захотим.
На скулах Горджелина вспухли желваки. От его гордого прозвища уже не осталось и следа — назвать его теперь Равнодушным ни у кого бы не повернулся язык. И тем не менее он решил идти до конца. Спокойным ровным голосом он рассказал историю Эльтары Эльфранской, плавно перейдя затем на историю Эльфрана и того страшного проклятия, что тяготеет над его жителями.
Его выслушали с благожелательным интересом. Не похоже было, чтобы трагедия Эльфрана потрясла повелителей и повелительниц, но что она их заинтересовала — это точно.
— А что, можно и помочь, — обронила наконец Хозяйка Радуги. — Развлечение как будто неплохое…
— Да, и я так думаю, — поддержал Мастер Камней. — С таким мы ещё не сталкивались…
— Что ж, Новые Маги против древнего проклятья — звучит, а? — подхватил Король Рассветов.
— Новые Маги? — удивился Горджелин.
— Так мы себя называем, — обронила Царица Теней. — Если есть Новые Боги, то почему бы не быть и Новым Магам?
— Ну, я вижу, что все согласны, — подытожила Властительница Вихрей. — Думаю, почтенный наш гость согласится провести у нас несколько дней, а потом мы все отправимся с ним и как следует позабавимся!
Горджелина внутренне покоробило. Говорить о таком деле как о ещё одной «забаве», как о ничего не значащем «развлечении»?..
Кресла разом затрещали крыльями, опускаясь на пол. Хозяева собирались разойтись по своим покоям, переодеться к торжественной трапезе в честь гостя, когда замок внезапно вздрогнул от кончиков самых высоких шпилей до оснований самых глубоких фундаментов, а потом, терзая слух, грянул сотрясший само небо удар. Оконные стёкла вылетели, рухнув подобно сверкающему водопаду. Небо над замком-дворцом стремительно чернело.
На мгновение все замерли, а потом Владычица Молний истошно вскрикнула, прижимая руки к груди:
— Это он! Это он! Губитель! Губитель!
— Губитель! — подхватили её крик остальные.
— Тень, что с Возрождающим?! — рявкнул Повелитель Рек.
— У него нет тела, но…
— Неважно, пускай! Это наша единственная надежда!
— Хорошо! — Царица Теней метнулась в угол и исчезла. Замок сотрясся вторично.
— Достопочтенный гость, увы, обстоятельства изменились. — Мастер Камней говорил торопливо, всё время косясь на окно. — Нам придётся принять неравный бой. Боюсь, что…
— Я буду драться вместе с вами, — вырвалось у Горджелина, прежде чем он успел обдумать свои слова.
— Благодарю. — Мастер Камней поклонился. — Тогда поспешим, ибо иначе всех нас ждёт мучительная гибель…
Не думая, что и зачем он делает, тот, кто раньше прозывался Равнодушным, шагал рядом с Мастером Камней. За окнами гремело всё сильнее и сильнее.
Они встретились посреди безжизненной равнины, щедро затканной жемчужными туманами. Первой его заметила Лидаэль — навстречу им шёл высокий человек, самый обыкновенный, с двумя руками и ногами, с одной головой и вроде не обнаруживавший намерения изрыгать дым и пламя.
Аратарн, как более недоверчивый, приостановился, на всякий случай готовясь к отпору. Незнакомец скрестил руки на груди, пристально глядя на своих недавних противников.
Разговор начинался трудно. Наверное, если бы не Лидаэль (правда, не отпускавшая руки Аратарна), они бы так и не отыскали дорожки. Силы наглухо блокировали доступы к сознанию и памяти противников; всё, что они могли, — это беседовать как обычные люди.
Правда, собеседник, назвавшийся странным именем Губитель, мало-помалу начинал всё пристальнее и пристальнее приглядываться к Аратарну, так что девушке даже стало немного обидно, — их визави оказался высок, строен, молод и красив. Куда красивее её собственного лысого спутника.
— Послушай, парень, говоришь, тебя зовут Аратарн? — наконец произнёс Губитель, прервав на середине фразы Лидаэль, многосложно объяснявшую, что они вовсе не защищали обитателей Столпа Титанов. — Странное имя. Я знавал одного Аратарна… Откуда ты, кто твои родители?
Так он и откроет первому встречному, который вдобавок едва не отправил их с Лидаэлью на тот свет, имена родивших его! Аратарн даже усмехнулся, ответив ложью. Губитель покачал головой.
— Ты соврал, парень. Что ж, понимаю. Мы не доверяем друг другу, а потому принуждены бродить вокруг да около. Если вы враги, то затяжка времени выгодна тем, кто вас послал. Поэтому скажу прямо. Я здесь для того, чтобы покончить с наславшими Орду. Я и двое моих спутников. А вы что скажете?
— Мы здесь тоже, чтобы покончить с Ордой, — медленно закипая, ответил Аратарн. — Если и ты для того же, идём вместе!
— Но каждый будет опасаться предательства, — как бы вскользь заметила Лидаэль.
— Лично я — нет! — расхохотался Губитель. — Ни вы, ни я не смогли взять друг над другом верх. Так чего же тогда опасаться? Внезапности? А зачем тогда заклятья, если вы не можете предвидеть нападения?
— Можем, можем, конечно, можем! — поспешила уверить Губителя Лидаэль.
— Тогда я познакомил бы вас со своими спутниками — и вперёд! Мы и так слишком засиделись тут.
— Да уж… — Лидаэль поёжилась. — Местечко не из приятных. Ни воды, ни зелени…
— Поэтому нам тут делать нечего. Пока нечего. Кто-то восстанавливает эту колонну, но поблизости никого из них нет. Надо обыскать Столп…
— Эдакую громаду? — не поверил Аратарн.
— У тебя есть другие предложения? Тогда выкладывай! — потребовал Губитель. Аратарн угрюмо отвернулся. Ему этот новый союзник совсем не нравился.
Иное дело Лидаэль. Она щебетала, точно птичка, как-то сразу поверив, что этот Губитель и впрямь явился сюда сражаться с неведомыми хозяевами Орды. Все трое неспешно шли прочь от Столпа Титанов — туда, где Губителя ждали его спутники.
— Кажись, кончилось у них всё. — Двалин задумчиво обозревал очистившееся небо. — Знать бы ещё чем…
— А ничем. — Ярина по-прежнему пребывала в странном полусне-полуяви. — Они сейчас разговаривают. Похоже, собираются мириться…
— Поня-атно… А с тобой-то что, во имя Родгара?
— Не знаю, Двалин. Сама какая-то не своя… Пройдёт, наверное… О! Стой! Кажется, договорились. Идут сюда. Сейчас увидим, с кем дрался Губитель…
— Как ты сказала?
— Губитель. Не спрашивай меня, из каких он бездн! Я сидела, сидела, думала о нём… и мало-помалу поняла…
— А память Эльстана у него откуда же? Он его не сожрал часом?
— Кто кого? Эльстан Губителя или Губитель Эльстана?
— Не смейся! Губитель Эльстана, конечно же!
— Знаешь, очень может быть, что и сожрал. По крайней мере, тело и память забрал точно. А вот каким образом…
— Так он злодей, выходит?! — возмутился гном.
— Не знаю. Думаю, не всё тут так просто…
— Но Эльстан-то и вправду сгинул! И Эльтара его не зря разыскивала!
— Что знаю, то знаю, а что не знаю, того не знаю. Всё! Они уже близко!
— Близко не близко, а я всё точно знать должен! — Гном схватился за топор. — Эльстан мне жизнь спас, и если этот…
— А вот и они.
Из-за камня появился Губитель. Рядом с ним шагали, отчего-то взявшись за руки, совсем ещё юные парень с девушкой — наверное, ровесники Ярины. Вид они имели довольно-таки испуганный и никак не походили на могучих волшебников, которым под силу устоять против всей мощи Губителя.
— Ярина, волшебница. Двалин, горный гном.
— Лидаэль, дочь Эльтары Эльфранской! — гордо отрекомендовалась девушка. Двалин разинул рот.
— Чья дочь? — оторопело спросил гном, не придумав в тот момент ничего лучшего.
— Эльтары Эльфранской, — чуть поведя плечиком, повторила Лидаэль. — И Горджелина Снежного Мага, если почтенному гному угодно знать имя моего родителя.
— От так так… — прошептал Двалин, не сводя с девушки взгляда. И в самом деле, зачем было спрашивать! Она и впрямь была невероятно похожа на пропавшую эпьфранскую волшебницу. У той, оказывается, была дочь!
— Ты тоже из Эльфрана?
— Я? Нет. Я жила с моим дедом. В лесах, чуть южнее Ар-ан-Ашпаранга.
— С дедом? — Двалину доводилось слыхать о Старом Хрофте как о могучем волшебнике, издавна бывшем в союзе с гномами тех мест. — Твой дед…
— Его зовут Хрофт. Иногда Игг, а ещё Один, — последовал ответ с лёгким оттенком превосходства. Гном почесал в затылке, уважительно покачав головой.
— Интересно… Мы ведь с ней встречались, с матерью твоей. В прошлом году как раз, ну, когда Орда Рыцарский Рубеж прорвала…
Теперь настал черёд удивляться Лидаэли.
— Ты виделся с мамой, гном?! Но… но почему в прошлом году?.. Её… Её ведь нет в живых уже семнадцать лет — с тех пор как я родилась!
Наступило всеобщее ошеломляющее молчание. Глаза Губителя сузились; он в упор смотрел на Аратарна, который от удивления даже не замечал этого пристального взгляда.
— Семнадцать лет? — наконец выдавил из себя Двалин. — Семнадцать лет, как мертва? Но, Р-родгар меня побери…
— И Орда прорвала Рыцарский Рубеж не в прошлом году, а семнадцать лет назад, — продолжил Аратарн. — У нас уж и Рыцарского Рубежа-то никакого нет! Вольное Войско там теперь!
— Так подождите… это что же… — забормотал было гном, однако Губитель мягко положил руку ему на плечо.
— Всё понятно, Двалин. Мы провели в пути семнадцать лет. И это значит… Если только сойдётся последнее… Аратарн, ответь, твою мать ведь звали Саатой? А отца — Эльстаном?
Парень вздрогнул.
— Да, да, именно так… — На лице Губителя появилось очень странное выражение какой-то небывалой мягкости и одновременно горькой печали. — Я твой отец, мальчик. Твоя мать знала меня под именем Эльстана… Хотя это не моё настоящее имя.
— Не верю! — отчаянно выкрикнул Аратарн. — Не верю тебе! Нет!
— Тогда слушай, — вздохнул Губитель и в мельчайших подробностях пересказал всю историю появления Аратарна на свет. По мере того как он рассказывал, судорожно сжатые кулаки юноши разжимались и разглаживались набрякшие было на скулах желваки. Наконец…
— Отец… — истово выдохнул Аратарн.
Ошибки быть не могло. Никто не сумел бы прорваться через охранные барьеры Силы, возведённые вокруг его памяти, и выкачать оттуда необходимые сведения. Они шагнули друг к другу. Молча и крепко обнялись. Двалин подозрительно шмыгнул носом, Лидаэль вытерла глаза. Даже Ярина слабо улыбнулась.
— Семнадцать лет… — прошептал гном. — Теперь понятно.
Им было о чём поговорить — встретившимся отцу с сыном и Лидаэли с Двалином. Было о чём поговорить, но всё же оставалось одно, без чего они не могли идти дальше.
— Кто ты такой? — в упор спросил Губителя гном. — Я знаю, ты не Эльстан. У тебя его память, его лицо, его тело, но ты не он. Кто ты? Если ты убил Эльстана…
Губитель опустил голову.
— Я плохо помню историю своего появления в этом мире… — глухо проговорил он. — Я словно был вырван какой-то силой из плена… в котором пробыл невесть сколько лет, невесть кем и как заточённый туда… И теперь знаю, что вырваться мне помогла гибель того, кого вы называли Эльстаном… благодаря этому я получил свободу… Но я его не убивал! Загляните в меня, загляните в мою память — я открою для вас всё! Я занял уже покинутое душой тело.
— Он не лжёт, Двалин, — негромко произнесла Ярина, пристально глядя в глаза Губителю. — Всё и в самом деле было именно так…
Когда наконец всё оказалось улажено, гном с Губителем протянули друг другу руки, а Лидаэль зажала рот ладошкой, чтобы не приставать с расспросами к Двалину, не поднимая глаз, заговорила Ярина:
— Мы уже растратили всё время, какое только могли. Надо спешить. Я чувствую! Надо спешить.
— А то что будет? — удивился гном. — Орда триста лет разбойничает — так что от лишнего часа изменится?
— Быть может, очень много. Быть может, мы вообще не сможем добраться до её хозяев! Надо идти…
Хисс видел, как пять человеческих фигурок двинулись в обход Столпа Титанов. Они брели, то пропадая меж исполинских каменных глыб, то вновь появляясь на виду. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять — они ищут местных заправил. Тех самых, от чьего порога он, Хисс, бежал и тем самым обрёк себя на вечную месть со стороны Призрачного острова.
Змеиному царю было плохо, очень плохо. Сильный колдун, он понимал, что отсюда ему всё равно не вырваться. Да, заклятья способны, учитывая невероятную мощь магических потоков в этом месте, снабдить его едой и питьём, но самостоятельно выбраться он не в состоянии. Так неужели же ему предстоит провести остаток дней в этой пустыне, под боком у тех, кого он страшился даже сильнее магов Брандея?!
Хисс всегда соображал довольно быстро. Дождавшись, пока пятёрка вновь появилась на виду, он выбрался из своего убежища и, не скрываясь, пошёл им навстречу.
— Ты покажешь вход?! — гремел под черепом змеиного царя страшный голос Губителя, голос, выжимавший из Хисса само сознание. — Ты укажешь вход, ты, известный всему свету лжец и обманщик!
Последнего Хисс не смог бы отрицать при всём желании. Его подвиги были достаточно известны. Гном Двалин зыркал на него зверем, то и дело хватаясь за топор; Лидаэль брезгливо сторонилась и имела такой вид, будто вот-вот собиралась завизжать, точно при виде жабы или гадюки; Аратарн буравил взглядом, и Хисс чувствовал, как сила этого странного парня настойчиво пробивается к его мыслям, пытаясь отыскать измену… Просто, без ненависти или злобы, смотрела одна Ярина.
— Да, да, да, я покажу вход, ес-с-сли почтенные гос-с-спода пообещают вз-с-сять с-с-старого Хис-с-с-са с с-собой, когда будут возвращать с-с-с-ся!
— Очень хорошо. Ты показываешь вход — и куда отправляешься потом? — загремел Губитель. Его ярость жгла Хисса, точно пламень.
— С-с-с вами, конечно-с-с! — Змеиного царя трясло, но мощь Губителя он оценить мог. Как и совокупную силу Лидаэли с Аратарном… Как и загадочную власть Ярины… Эти, пожалуй, смогут возобладать и над обитателями Столпа Титанов…
И он провёл их к заветной двери.
— Ого! — Губитель уважительно покачал головой. — Пожалуй, нам её долго пришлось бы искать… Ничего не чувствую!
Ярина согласно кивнула.
— Закрыто наглухо и с небывалым искусством! — солидно подтвердила Лидаэль. — Без Хисса нипочём бы не нашли…
— Зас-с-служил ли с-с-старый Хис-с-с с-с-своё возвращение? — тотчас же осведомился змеиный царь.
— Заслужил, заслужил, не сомневайся! — рыкнул Губитель. — Жди нас здесь…
— Нет-с-с! Нет-с-с! Ах-с-с, с-с-старый X и с-с-с прос-с-с-сит разрешения пойти с-с-с вами! Ах-с-с!
— С нами? — Губитель нахмурился. — Что скажете, спутники?
— Да пусть идёт, — опередила всех Ярина. — Вреда не будет. Я сама за ним присмотрю.
— Как бы нож в спину не воткнул, — пробурчал недоверчивый гном.
— Да куда ему!.. — грустно улыбнулась Ярина. — Его пожалеть можно.
— Ох, дожалеешься! — ворчливо заметил Двалин напоследок и отошёл. Спорить с Яриной всё равно бесполезно.
Так Хисс, змеиный царь, оказался шестым членом отряда.
Взломать магическую дверь, запиравшую ход в потайные слои Реальности, оказалось куда как нелегко. Потерпел неудачу Губитель, затем к нему один за другим присоединились все остальные, даже Хисс, — однако камни остались стоять где стояли.
— Р-родгар! — взревел Двалин, от всего сердца вмазав обухом топора по неподатливой стене. Что-то глухо скрипнуло, щёлкнуло, и камни окутались мягкой голубоватой дымкой. Дверь была открыта.
— Ай да гном! — Губитель хлопнул Двалина по плечу, да так, что тот едва не полетел носом в землю. — Никогда не подумал бы, что твой топор наделён такими силами — или что, твой Родгар так хорошо тебе помогает?
— Да ему, боюсь, до меня и вовсе дела нет, — пробормотал польщённый гном. Шестеро шли сквозь миры.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:51 | Сообщение # 39 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ГЛАВА IV
— Эхма, знать бы, куда это мы попали! — вздохнул Двалин, обозревая угрюмые окрестности. Мир, в котором закончилась магическая тропа, мог порадовать глаз разве что самого отпетого гоблина. Мрачные, иссиня-чёрные горы, долины меж ними, поросшие уродливыми фиолетовыми деревьями (гному тотчас вспомнился Погибельный Лес на окраине Эльфрана, и для себя он решил держаться от этих рощ как можно дальше). Небо было покрыто свинцово-серыми тучами, в разрывах меж ними глаз видел не голубизну Великого Свода, а какое-то лиловое мерцание. В облаках мелькали стремительные крылатые тени; они-то, эти тени, не понравились гному больше всего.
— Экая пакость! Небось драконы али что ещё похуже. Р-родгар! Ну почему ты терпишь такую мразь?!
Маленький отряд очутился на гладкой, стёртой водой и ветрами вершине древней горы. Из-под ног начиналась тропинка, едва заметная на сухой каменистой земле. Она сбегала вниз по пологому склону, сливалась с ещё одной, расширялась, превращаясь в настоящую просёлочную дорогу. Не требовалось семи пядей во лбу, чтобы понять, куда она ведёт, — на противоположном склоне долины высился гордый высокий замок. Разумеется, чёрный.
Его ворота казались провалом чудовищного голодного рта, башни — острыми клыками подземного зверя. В окнах вознёсшейся к самым облакам главной башни мерцали зловещие алые огоньки. Словом, замок вполне подходил под определение «цитадель Тёмных Сил», если бы…
— Что-то не пойму, — прищурился Двалин, не сводя глаз с крепости. — Какой глыбой стукнутый его строил? Что это за бастионы? Почему рвов нет? И вообще, как они тут живут? Одна башня, ровно кость, торчит!
— Брось ворчать, — заметил Губитель. — Замок как замок. И в нём… если не ошибаюсь…
— Тёмный Властелин! — охнула Лидаэль.
И, едва прозвучало роковое слово, все, кроме, конечно, Губителя, внезапно подумали, до чего же это угрюмое и страшное место, всё пропитанное ненавистью и древней смертью. Здесь вечно ярился чёрный гнев; здесь было обиталище всех тех, кого людям, эльфам, гномам удалось так или иначе изгнать из своих владений. И всех этих изгоев приютили высокие чёрные стены раскинувшегося напротив шестёрки замка.
— Ты куда нас завёл, а? — Аратарн схватился за секиру. — Куда ты привёл нас, предатель?!
— Погоди орать! — одёрнула спутника Лидаэль. — Хисс, любезный, ты ничего не перепутал?
— Нет, — вместо змеиного царя ответил Губитель, из-под руки вглядывавшийся в очертания замка. — Я чувствую в этом замке Силу. Силу Орды. Сомнений нет. Надо штурмовать.
— Штурмова-ать? — охнул Хисс, которому совершенно не улыбалось участвовать в каких бы то ни было баталиях.
— А что же, смотреть на него, что ли? — рявкнул Губитель. — Нужно сразу заставить их понять, с кем имеют дело! Лично я медлить не намерен.
— Погодите, погодите! — вмешалась Ярина. — Ну, страшно, ну, черно. И что из этого? Ты чувствуешь там Силу? — Она повернулась к Губителю. — Я тоже не слепая. И стоит сперва попытаться поговорить.
— Да о чём с ними говорить?! — мгновенно вспыхнул Аратарн. — Это ж Орды хозяева! В Лесном Пределе измыслили бы, что с ними делать… Чего медлить?
— А если мы ошиблись? — со вздохом, точно объясняя очевидное непонятливому ребёнку, произнесла Ярина. — Если тут вовсе не хозяин Орды? Что тогда?
— А кто мешает нам выяснить, хозяин он или нет? — вмешалась Лидаэль. — Возьмёмся все вместе. Если отсюда правят Ордой, неминуемо должны остаться хоть какие-то следы, ведь так?
Губитель и впрямь не стал ни медлить, ни ждать. Он принял излюбленную боевую форму — призрачного воина — и, вскинув над головой длинный, в рост человека, меч, зашагал к воротам, плывя над землёй, словно истинный дух.
— Лид, давай! — первым опомнился Аратарн. — Вместе, по воротам… Э-эх!
Не мудрствуя лукаво, сын Губителя послал вперед испытанное огненное копьё. Оно взорвалось ярко-оранжевой вспышкой, снопы искр взлетели до флюгеров; языки пламени опали, и стала видна груда оплавленных обломков на том месте, где только что высились крепкие ворота. Губитель ворвался в пролом, а навстречу ему уже мчались создания замка — хорошо знакомые всем твари Орды.
Губитель расхохотался — от его смеха Хисс бросился на землю, зажимая уши ладонями (большинство змей глухи, но Хисс являл собой исключение), — и в следующий миг в воротах закипела кровавая бойня. Ни у кого из защитников замка не было и единого шанса — они разлетались мелкими ошмётками измочаленной, изорванной плоти. Кровь щедро пропитывала сухую землю.
Огни в окнах тревожно замигали.
— Держись! — гаркнул Аратарн, но Ярина успела и без его предупреждения. Кроша в пыль камни, из-под земли потянулись стебли её зелёного щита, о который и разбился вырвавшийся откуда-то из-под крыши главной башни огненный шар.
Губитель тем временем очистил ворота и сражался уже где-то во дворе.
— Идём, идём туда! — Аратарн аж подпрыгивал на месте. — Он ведь один… Мой отец один там!
— Лучше, чем он, с этим делом никто не справится, — заметила Ярина. — Стой спокойно! Он подаст сигнал, когда всё кончится. А если обязательно хочешь помахать кулаками, прикрой его от магии замка.
Прикрывать действительно пришлось, потому что из окон башни вниз потянулись какие-то туманные нити явно зловещего вида. Аратарн и Лидаэль тотчас ударили по ним, вновь не рассчитали, и камень башенного фасада потёк вниз раскалёнными струями. Нити, правда, исчезли тоже.
И на этом, как ни странно, бой кончился. С Ордой расправился Губитель; одну-единственную попытку отпора на корню пресекли Лидаэль с Аратарном, а больше помешать им никто не осмелился.
Над стенами появилась гигантская призрачная фигура Губителя.
— Входите! Можно! — прогремел его голос. Все переглянулись.
— Что-то больно уж легко у нас всё это вышло, — пробормотал Двалин. — Клянусь поясом Родгара, нас должна ждать засада — иначе что это за Тёмный Властелин? Мы ворвались в его цитадель, словно подгулявшие гномы в кабак — играючи!
Осторожно, крадучись, они подобрались к воротам — вернее, к тому, что от них осталось. Последние десятка три футов пришлось идти по колено в растерзанных останках тварей Орды — Губитель потрудился на славу.
Лидаэли сделалось дурно, и она заявила, что через это не пойдёт даже под страхом немедленной казни. Ярина и Аратарн попытались было вразумить упрямицу, но Двалин придумал лучше. Подобравшись сбоку, кряжистый гном одним лёгким движением закинул ойкнувшую девушку на плечо, точно куль с мукой. В таком положении Лидаэль и преодолела покрытое потрохами тварей пространство, несмотря на протесты и требования, чтобы её несли как положено, на руках, а не Орда ведает как!
Губитель ждал их подле снесённой с петель двери в главную башню. Вымощенный чёрными плитами двор был пустынен, никто так и не дерзнул преградить дорогу вторгшимся.
— Пошли наверх! — Губитель взмахнул рукой. — Только осторожно. Я впереди — там могут быть ловушки.
Ловушки действительно были. Первую я заметил сразу же, как только переступил порог. Увидел, разумеется, не теми глазами, что обычно смотрели на мир.
В пустом и мрачном холле, прямо в центре, крутился невидимый для остальных смерч — Вихрь, уводивший попавшего в него прямиком в Нижние Миры. Ловушка была мощной, но простой. Чтобы преодолеть её, нужна была сила, а не ум, что опять-таки выглядело странным для цитадели Тёмного Властелина.
— Ни с места! — скомандовал я остальным. — Нужно заткнуть одну дыру…
Пока Вихрь, давясь и хрипя, пытался утащить прочь подкинутого мною в его зев «ежа» — создание Силы с распростёртыми во все стороны иглами, цеплявшимися за всё, даже за воздух, — мы по переброшенному Хиссом огненному мосту успели перебраться на другую сторону.
На лестнице нас ожидало несколько сюрпризов попроще — вроде поворачивающихся под ногами плит, падающих с потолка решёток и тому подобного. В довершение, грохоча по ступеням, сверху покатилось зубчатое колесо — опередив меня, Лидаэль и мой сын разнесли его в пыль с детски серьёзным старанием.
Да, мой сын… Семнадцать лет! Семнадцать лет, проведённых в ловушке Столпа Титанов! Семнадцать лет — так что мальчик успел вырасти… И совершенно непонятно, откуда у него эта сила. Не моя, не наследственная. И почему эта сила у них на двоих с этой девчонкой — наполовину эльфийкой, наполовину…
Я не находил ответов. Но сильно надеялся, что смогу всё узнать у Рагнвальда Великого — истинное его имя я страшился произнести даже мысленно. А для того чтобы получить право задавать вопросы и требовать ответов, я должен был исполнить волю пославшего меня.
Но не только. Я изменился, и изменился сильно. Я хотел уничтожить Орду не потому лишь, что об этом меня попросил тот, кому не откажешь при всём желании. Я видел Лесной Предел. Видел, как живут те, кто дал мне приют. И потому Орда не имела права существовать.
Лестница окончилась массивной дверью — правда, не магической, обычной. Не дожидаясь, пока маги отряда подберут заклятья, чтобы снести её, не обрушив при этом себе на голову всё строение, Двалин двумя ударами топора снёс петли и вынес створку плечом.
Открылся просторный зал с высокими стрельчатыми окнами. Пол был выложен чёрными квадратами, инкрустированными белыми человеческими черепами. По стенам, точно в королевском охотничьем замке, висели чучела каких-то отвратительных тварей, даже более мерзких, чем те, что входили в Орду. В дальнем конце стоял громадный стол, заваленный свитками, алхимическими приборами, клетками, в которых пищали молодые крысята, какими-то костями, жаровнями, запылёнными бутылками и прочим хламом, более подходящим логову обычного захудалого колдуна, не добравшегося даже до жезла, а опять же не хозяина цитадели — владыки Орды.
В массивном кресле за столом сидел человечек, низенький, сморщенный, плешивый; чёрное одеяние было украшено вышитыми золотыми семиконечными звёздами. Длинная белая борода обматывалась вокруг шеи, точно шарф. Словно затравленный зверь, он смотрел на вошедших — верно, понимая уже своё бессилие. Он не мог ни бежать, ни сражаться.
— И этот мозгляк владыка Орды? Тёмный Властелин? — Двалин не скрывал своего презрения. — Да я тебя одним плевком! Секиру о тебя марать жалко!
— Погоди, Двалин. — Ярина мягко положила пальцы на сгиб руки гнома, уже стиснувшей оружие. — Погоди. Сперва потолкуем с ним. Зарубить всегда успеешь.
Человечек за столом не двигался, только глазки его зло сверкали. Ярина спокойно шагнула вперёд.
— Отвечай мне, и отвечай правдиво. Ты ли хозяин Орды? Ответа не последовало.
— Да он, он, ясно дело, что он! — пророкотал Губитель. — Те твари, что валяются теперь во дворе как пожива для стервятников, — если хоть один стервятник польстится на их отравную плоть, — они все из Орды. Если уж решили его спрашивать, так спрашивать нужно по-иному. Дайте его мне — совсем ненадолго! — и, ручаюсь, он выложит всё!
Чародей не сопротивлялся, когда его скручивали, болтаясь, словно тряпичная кукла. Глаза его обессмыслились, из полураскрывшегося рта свешивался тёмно-алый язык. Казалось, он без сознания.
— Притворяется, тварь. — Губитель не питал и тени сомнения. — Сейчас он у меня всё скажет. А вы пока осмотрите тут всё, да только осторожнее! Там, в холле, Вихрь у него был такой, что не сразу справиться можно.
— Постой! — Ярина ухватилась за Губителя. — Ты ведь хочешь его пытать? Не надо!
— Это почему же? — удивился Губитель. — А как же нам быть? Как понять, кто он такой?
— Мы… мы попытаемся. Просто подержи его, а мы уж попытаемся! Никогда не надо никого мучить! Даже ради самой благородной цели! Тут же столько колдунов! Неужто мы не сможем разобраться и без этого бедняги?
Губитель остановился. Помедлил.
— Ладно, твоя взяла, — сдался он. — Попробуем сами. Слышишь, ты, крыса?! Благодари вот её, что я не стал поджаривать тебя на медленном огне для начала… а потом бы я натравил пару изрядно проголодавшихся Пожирателей Душ…
— Прекрати! Позор упиваться мукой беззащитного! — Ярина даже топнула ногой. — Чем же мы тогда отличаемся от них, от наславших Орду?!
Неожиданно Губитель опустил голову.
— Ты права, Ярина, очень права, — негромко произнёс он. — Я, например, не отличаюсь ничем. Я — Губитель, созданный, чтобы уничтожать. В битвах была моя единственная радость, и, естественно, меня радовало все, что приближало победу. И сейчас я сражаюсь с хозяевами Орды… а мог бы оказаться и на их стороне. Ваше счастье, что я получил иной приказ…
— Иной приказ? От кого? — поразилась Ярина.
— От того, чьего имени я не могу произнести даже мысленно. Но… не думай, будто я лишь повинуюсь чужой воле. Я… Я ведь недаром жил как Эльстан — там, в Лесном Пределе… И не зря стал отцом…
Он замолчал и закончил прежним своим голосом — уверенным и жёстким:
— Ну ладно, поговорили, и хватит. Делайте своё дело! Если сумеете. А не сумеете — меня позовёте. — Лидаэль! Аратарн! Вы справитесь? — Ярина уверенно брала на себя командование. — У меня с заклятьями Познания плоховато…
— Справимся, справимся, — выскочила вперёд Лидаэль. Аратарн же сконфуженно засопел — он-то вообще не знал ни одного мало-мальски сложного заклинания.
— Хорошо! А я пригляжу за Хиссом…
Змеиный царь и впрямь намеревался под шумок пошарить в магических амулетах здешнего хозяина. Хисс тоже не собирался оставаться всё время в заложниках. Быть может, ему повезёт, и тогда он ещё отплатит всем за пережитые унижения…
— Ну-ка, посиди, отдохни, — распорядилась Ярина, однако Хисс неожиданно оскалил зубы. Эту девчонку он ни в грош не ставил; ему казалось, будто перед ним обычная галенская ведьмочка, быть может, и неплохо навострившаяся в своей любовной магии, но вот что касается остального…
— Ах-с-с, неуж-жели с-с-с-старый Хис-с-с не зас-с-служил небольшой награды! Я ведь показал вам вход, как обещал-с-с!
— Вот еще, спорить с тобой, — фыркнула Ярина.
В следующий миг плиты пола треснули, вверх устремился тугой зелёный стебель толщиной в руку взрослого человека. Тонкая его вершина мгновенно сплелась вокруг шеи Хисса, играючи пригнув змеиного царя к земле.
— Видишь, на что ты меня вынудил!
— Ах-с-с… — только и мог просипеть слегка придушенный Хисс.
— Сиди смирно, — погрозила ему пальцем Ярина и вместе с Двалином отправилась осматривать замок.
Тем временем Аратарн и Лидаэль стояли, взявшись за руки, и девушка втолковывала спутнику:
— Для начала идём по кругу… вдоль стен… смотрим подземелья… потом фундаменты; в их основания частенько замуровывают всякие магические талисманы. Дальше оконтуриваем чародейное поле… смотрим, рождено ли оно самим замком или нет… Выпускаешь три луча, ощупываешь опорные точки — здесь, здесь и здесь… нужно проверить самое меньшее три. Потом будем искать Глубинный Вихрь — если, конечно, поймём, что с чародейным полем тут что-то неладно. Понял? Нет?.. Вот глупый!.. Ладно, я всё сделаю сама, ты мне только помогай.
— А мы что-нибудь увидим? — поинтересовался Губитель. Он стоял, держа за шиворот хозяина замка.
— Конечно, конечно. — Лидаэль послала Губителю самую обворожительную улыбку, на какую только была способна. — Мы всё покажем! Это совсем несложное закля… ой! Ты чего щиплешься?!
Последние слова обращены были к Аратарну.
— Не отвлекайся, — пробурчал парень, краснея. — А то разговоры, разговоры… Так никогда ничего не сделаем…
— Грубиян ты всё-таки, — обиделась Лидаэль. — Мне уж и поговорить ни с кем нельзя. А тем более с твоим отцом!
Аратарн покраснел ещё гуще. Он ни за что не признался бы, но именно к отцу и ревновал сильнее всего. Эльстан-Губитель был очень хорош собой, и по лицу его совершенно не угадывался возраст. Аратарн ничего не мог с собой поделать. Умом понимал, что нашёл наконец отца, а сердце… сердцу ещё предстояло поверить в это.
Тем не менее его щипок возымел действие.
В воздухе появилось дрожащее, подёрнутое рябью изображение замка. Довольно долго оно оставалось неизменным — Аратарн все губы искусал от нетерпения, однако не удалось обнаружить ничего интересного ни в подвалах, ни в фундаментах, ни вообще где бы то ни было. Замок был построен весь целиком, сразу, без всяких там таинственных подземелий и древних катакомб. Чародейное поле тоже показалось Лидаэли самым обычным, лишённым каких бы то ни было неожиданностей — светло-сиреневое, с восемью воронками по углам, с одним Узлом Преобразования (от его формы зависит, насколько успешно колдун может использовать разлитые в мире чародейские силы[4]). И лишь когда внизу, под самыми глубокими подвалами и основаниями изображения крепости, внезапно расцвёл дивный ярко-оранжевый цветок, у Лидаэли вырвался вздох облегчения. Она нашла.
— Смотрите! Смотрите! Глубинный Вихрь! Да ещё какой!
— Ого! — Губитель встряхнул пленного колдуна, точно лаймер пойманную крысу. — Где ж это ты разжился подобной красотой, а?!
Тот ничего не ответил.
Аратарн, то краснея, то бледнея, смотрел на высвеченную картину. Ему очень хотелось спросить Лидаэль, что же всё это значит, однако он не решался. Выручила Ярина, просто и без стеснения попросившая объяснить, в чём тут дело…
Лидаэль немедленно надулась от важности.
— Глубинный Вихрь, — начала она, точно втолковывая нерадивым ученикам, — есть отражение того, где колдун черпает Силу. Такой, как здесь, — словно перевёрнутый водоворот, — бывает, если Сила вливается извне. И притом — гигантская!
— Так почему же нам удалось так легко взять верх? — не удержалась от вопроса Ярина.
— Да потому, что её, наверное, можно использовать только на что-то определённое, заданное теми, кто посылает эту Силу, — вступил в разговор Губитель. — Иначе, имея под рукой эдакую мощь, сей колдун так просто никогда бы не сдался!
— Послушайте, стоп, а что же это с ним самим?! — внезапно вскричала Ярина, бросаясь к пленнику, но было уже поздно. Тело распадалось, обращаясь в лужи зловонной слизи. Губитель отскочил с проклятием — слизь обжигала, точно сильная кислота.
— Кончился… — прошептал Двалин.
— Прикончили, — мрачно поправил его Губитель. — Поняли, что мы нащупали что-то, и прикончили главного свидетеля… Лидаэль! Теперь надо определить, откуда же сюда качали Силу! И, кстати, зачем…
— Может, он и впрямь повелевал Ордой? — предположил Аратарн.
— Может… Но зачем тогда все эти игрушки? Замок, колдун, всё прочее… Не понимаю! — Губитель пожал плечами. — Надо разбираться, а времени нет, нет совершенно, вот в чём беда!
Лидаэль тем временем стояла замерев, вся бледная, немилосердно кусая нижнюю губу.
— Я… я не могу… не вижу, откуда идёт Сила… — Она в отчаянии уронила руки.
— Как не можешь?! — аж подпрыгнул Аратарн. — Ты же нашла дорогу к Столпу Титанов!
— То было проще… От этого замка, наверное, ниточка тянулась к Столпу, а от него — уже к рассыпанной по землям Орде… То заметить было легко… А здесь… корни этого Вихря так упрятаны…
Наступило тяжёлое молчание.
— Так что же это, выходит — мы упёрлись в тупик? — Аратарн сжал кулаки, глаза его метали пламя. — Одолели столько земель, чуть не прикончили друг друга — и всё для того, чтобы остаться стоять здесь, с лужей слизи вместо единственного свидетеля?! Что же нам теперь, поворачивать назад, что ли?! Отец! Почему ты молчишь?! Скажи что-нибудь!
Губитель покачал головой.
— Не надо так горячиться, сын мой. Ещё не всё потеряно. Надо заняться и останками этого типа, и тем Вихрем, что нашла Лидаэль. Быть может, нам ещё удастся…
И тут вновь заговорил Хисс. Змеиный царь отлично умел выбрать самый правильный момент, чтобы предложить свои условия сделки.
— Ах-с-с, ес-с-сли вы удос-с-с-сужитес-с-сь посс-слушать с-с-старого Хис-с-са, то, быть может, я с-с-скажу вам, где ис-с-скать тех, кто правил этим замком-с-с…
Все так и подскочили.
— Откуда тебе это известно? — подозрительно осведомился гном. — Ты, змеюка, один раз уже завёл нас Родгар знает куда, не хватит ли? Нету меня тебе больше веры, так и знай!
— Погоди, Двалин! — Губитель присел на корточки возле Хисса, притянутого живой цепью Ярины к полу. — Говори, существо!
— Ах-с-с, с-с-сперва ос-с-свободите меня!
— Чего, чего?! — заорал гном. — Освободить те6я! Губитель поморщился.
— Не волнуйся, Двалин. Никуда он от нас не денется. Это ж он так… всё хочет показать, что мы без него не справились бы. Ярина! Отпусти его.
Повинуясь взгляду девушки, зелёный ошейник соскользнул с шеи змеиного царя. Хисс поднялся, растирая помятое горло.
— Ну, теперь говори! — Губитель нахмурил брови.
— Ах-с-с, вс-с-се презирали с-с-старого Хис-с-с-а, а теперь вы прос-с-сите меня — помоги, помоги! Моя цена будет выс-с-сока! Я хочу вот её! — Зелёный палец ткнул в сторону Лидаэли. — И сейчас! Немедленно!
Бац! Кулак Аратарна врезался в скулу змеиного царя, отбросив того к дверям зала. Хисс взвизгнул, ловко, как истый змей, перекувырнулся через голову и опрометью бросился бежать вниз по лестнице.
— Стой! — нечеловеческим голосом гаркнул Губитель. — Догоню — хуже будет! Стой, кому говорят! Хисс не слушал. Сломя голову он летел вниз, забыв обо всём. Вслед за ним топали Губитель и Аратарн.
Скорее, скорее, скорее! Если ему удастся выбраться из замка — только они его и видели! Он откроет ворота и уйдёт, да и смешно было бы не уйти при таком мощном Вихре в глубинах, только эти болваны считают змеиного царя ни на что не годным волшебником, а это не так, ему хватит нескольких мгновений, чтобы поток Силы подхватил его и унёс — унёс прочь, в мир, где жарко и влажно, где джунгли стоят по колено в воде и где властвуют его сородичи. Пусть это будет не мир Большого Хьёрварда, неважно, главное сейчас — выпутаться из этой заварухи.
Змеиному царю нельзя было отказать в проницательности. Он прекрасно понимал, что подобное его требование приведёт всех в ярость, — чего он и добивался.
Гнев — плохой советчик; слишком часто приходится потом сожалеть о каких-то поступках, совершённых сгоряча.
Он миновал одну западню, другую, третью… Ещё на бегу начал творить заклятье Перемещения, торопясь как можно скорее раствориться в мощи Глубинного Вихря, — и тут Губитель, поняв, что дело плохо, взялся за дело всерьёз.
Лестница перед Хиссом встала дыбом, точно норовистая ездовая ящерица. Ступени брызнули в разные стороны; расшвыривая каменные плиты могучими плечами взрывов, вверх рванулся упругий пламенный цветок. Хисса отбросило назад, прямо под ноги набегавшим Губителю и Аратарну. Очень скоро схваченный и скрученный змеиный царь мог только шипеть и плеваться.
— Ну, теперь-то я тобой займусь! — рявкнул Губитель.
— Ах-с-с, это вс-с-с-сё равно не поможет-с-с могучему воителю, да-с-с! — дерзко прошипел Хисс. — Я вс-с-сё равно ничего не с-с-скажу, да-с-с!
— Ну, это мы ещё посмотрим, — мрачно проговорил Губитель. — Ты, видно, ещё не понял, кто я такой, парень. Перво-наперво я посажу тебе на голову одно милое создание. Оно начнёт с кожи, потом сожрёт кости черепа и лишь после примется за то, что у тебя внутри. Как тебе подобное развлечение?
Хисс позеленел ещё больше, но продолжал молчать.
— Да по-простому его, калёным железом! — не выдержал Аратарн.
— Нет, постойте! — вновь вмешалась подоспевшая Ярина. — Вы здесь для того, чтобы спасти землю от напасти, или для того, чтобы губить свою душу злодействами?!
— Если нет иного пути, для того чтобы спасти землю от напасти, придётся совершать злодейства, — процедил сквозь зубы Губитель. — Ты можешь предложить что-то иное?
— Да. — Ярина холодно улыбнулась. В её глазах стыл лёд месяца белотропа. — Дайте его мне. Я знаю, как поступать с теми, кто мнит себя… гм… слишком уж привлекательным.
— Что ты хочешь делать? — Двалин смотрел на Ярину круглыми глазами. — Что ты собираешься делать?! — Он так сжал секиру, что жалобно заскрежетало железо латных рукавиц.
— Да ничего особенного, — с прежним холодным выражением глаз усмехнулась Ярина. — С ним ничего не случится… да и со мной, кстати, тоже.
— Нет! — Двалин бросился вперёд, встав на пути девушки. — Только когда погаснет мой горн! Ярина вновь улыбнулась, однако теперь в самых уголках глаз пряталось немного женской гордости и приязни.
— Милый мой гном… Мы взвалили на себя этот груз — так донесём же до конца. Я тебя понимаю… наверное, даже лучше, чем ты сам. Нет, того, чего ты страшишься, не будет. Совершенно необязательно прибегать к подобным средствам… Эй, Хисс! Идём. Ты чего-то там такого хотел? Ну так пошли.
Никто не дерзнул посмотреть в глаза Двалину, когда за ухмыляющимся Хиссом и Яриной захлопнулась высокая дверь, однако все услыхали шёпот гнома, и от прозвучавшей в нём ненависти нельзя было не содрогнуться:
— Я убью его, как только он выйдет!
— Ах-с-с, ах-с-с, нет, нет, хватит, хватит!..
— Ну что же ты, твоё змеиное величество?.. А вот так не хочешь? И так? И вот так?..
— Ах-с-с! О, пощади!
— Ты, глупыш, и вправду думал, будто я собираюсь тебе отдаться?.. Нет уж, вызвался — терпи. Моим клиентам в Галене такое очень даже нравилось…
— Ах-с-с, я вс-с-сё рас-с-с-скажу, вс-с-сё, вс-с-сё!
— Тогда говори. Я слушаю. Да смотри не медли!
— Ах-с-с, с-с-старый Хис-с-с может выс-с-следить того самого колдуна, с-с-с которым попал к С-с-столпу Титанов. Я могу прочес-с-сть его с-с-след даж-же меж-жду мирами. Так ус-с-с-троили маги Брандея, пос-с-спавшие нас-с-с. Гордж-желин Равнодуш-шный уш-шёл с-с-с кем-то из здешних хоз-зяев. Я могу привес-с-сти вас-с-с к нему. Ес-с-сли, конечно, вы меня потом отпус-с-стите и наградите…
— А что же ты хочешь в награду?
— Ах-с-с! — Хисс немедленно раздулся от важности. — Я хочу ту, что зовут Лидаэль…
— Ах ты! Того, что сделала я, тебе мало?!
— О, нет, нет, не начинай с-с-снова! Нет!
— Если ты ещё раз заикнёшься о Лидаэли, я своими руками вырву всё твоё причинное хозяйство!..
— А-ах-с-с! Нет!!! Я… я с-с-согласен, с-с-согласен… Я проведу вас-с-с куда скажете…
— Ну, то-то. И помни, Хисс, — ты колдун не из последних, но что я могу сделать с тобой, ты уже понял. И если замыслишь предательство, клянусь Небом, тебе не поздоровится.
— Я понял, понял!.. Гос-с-с-спожа.
— Вот именно, Госпожа. Так меня впредь и называй.
Из странного чёрного замка по опустевшему двору, где ещё курился парок над тёмными кровяными лужами, через остатки ворот — дальше, дальше, дальше. Фантасмагорический поход через миры. По тающему тонкому следу, оставленному в Великом Эфире магом и чародеем по имени Горджелин Равнодушный, следом, который взял Хисс, — взял, словно хорошая гончая.
На прощание они ударили. Вместе. Со всей отпущенной им силой, обратив замок в один громадный костёр. И стояли, молча глядя на всепожирающий огонь до тех пор, пока не рухнули перекрытия и стены с башнями не провалились в подвалы и подземелья…
Змеиный царь привёл остальных на крутой чёрный откос. Внизу ярилось чёрное море — совсем, совершенно чёрное, даже пена на гребнях волн оказалась чернее сажи — и прошипел:
— 3-с-сдес-с-сь. Ворота зс-с-сдесь. Нужно открыть. А там пос-с-смотрим!
Никто, кроме него, не видел над обрывом никаких ворот. Спрятано всё было очень хорошо. Любой маг, даже очень сильный, наверняка удовлетворился бы чёрным замком и колдуном-куклой. Только сверхсила Лидаэли и Аратарна позволила увидеть Глубинный Вихрь и понять, что же он означает…
— А как это открыть? — недоумевал Двалин, осторожно заглядывая за край обрыва. — Р-родгар! Неужто прямо туда и сигать?
— Ах-с-с, нет-с-с, — прошипел Хисс. — Нужно открыть створки!
С незримым замком пришлось повозиться. И лишь тройной удар — Губитель объединил силы с Лидаэлью и Аратарном — сорвал врата с петель. Прямо в воздухе распахнулась белая пасть дороги; Губитель шагнул первым, за ним последовали остальные.
Мир изменился. Не стало мрачных тёмных круч, бесноватых волн, зловещих замков; вокруг разлилось многоцветье Межреальности, мира не воспринимаемых нами существ, для которых, наверное, Межреальностью являются населённые людьми, богами и демонами пласты Великой Сферы.
Дорога по радужному мосту оказалась не из длинных. Впереди замаячило нечто серое, глухое, безрадостное — выход.
Однако стоило шестерым путникам ступить на порог, как серое пятно тотчас преобразилось — роскошный парк, разбитый в уютной горной долине, настолько уютной, что она казалась игрушечной. Игрушечные горы, на две трети покрытые зелёными плащами лесов, где в редких разрывах проглядывала красноватая земля, игрушечные ледники на вершинах (не обошлось без магии — не бывает вечных льдов так близко к живым деревьям!), игрушечные водопады и речушки, игрушечный замок в самом сердце огромного парка, игрушечный дракон-страж… Э, стоп, дракон-то как раз и оказался отнюдь не игрушечным.
Сложив зеленые крылья, тварь ловко перекувырнулась в воздухе и круто устремилась к земле, явно нацеливаясь на дерзкую шестёрку. Пасть приоткрылась; оттуда выбилась первая струйка дыма — предвестник всесокрушающего потока колдовского пламени.
— Эй, эй! — предостерегающе крикнул Двалин, вскидывая топор. — Которые там колдуны!.. «Которые там колдуны» не мешкали. Губитель уже холодно прищурился, готовя испепеляющий удар, когда вновь вмешалась Ярина.
— Постойте!.. Ну почему вам так хочется всё время убивать?!
— Он же сейчас… — начал было Двалин, но Ярина уже никого не слушала. Поднеся ладони ко рту рупором, она запела. Не закричала, не воззвала, а именно запела — на странном, мелодичном языке, не эльфийском, не магическом — совершенно ином, в коем чувствовалась поистине божественная мощь.
И крылатая тварь послушалась. Резко взмахнув крыльями, она отвернула, тотчас же скрывшись за вершинами деревьев.
— А он не вернётся? — опасливо осведомился Двалин.
— Не вернётся, — отрывисто бросила Ярина. — По крайней мере, он мне это обещал. Все так и открыли рты.
— Обеща-ал? — протянула Лидаэль.
— Вот именно. Обещал. Если мы не тронем его сородичей, драконы-стражи не причинят нам зла, — не без гордости ответила Ярина.
— Ну что ж, тогда идём дальше. — Губитель указал на видневшийся вдали замок. — Полагаю, там мы найдём ответы на все вопросы.
Это место тоже было пропитано магией. Почти так же, как и окрестности Столпа Титанов. Только если там я ощущал несдерживаемое буйство магических Сил, здесь всё оказалось наоборот. Струи незримых потоков были упорядочены, введены в русла и подчинены строгим законам. Здешние хозяева знали толк в чародействе. Справиться с ними едва ли будет просто…
Шестеро путников шли через богатый, роскошный парк.
— Никаких заклятий? — предупредил Губитель. — Подойдём поближе и уж тогда ударим всей мощью.
— Сразу ударим? — Ярина подняла брови.
— Послушай, но это же не дракон! Если не мы их — значит, они нас! Это-то ты понимаешь?
— Прежде чем напасть, надо всё выяснить, — упрямо заявила девушка. — Может, они тут тоже ни при чём, а хозяева у того колдуна совсем другие. Мало ли что сюда след Горджелина привёл! Ни из чего не следует, что именно отсюда повелевают Ордой!
— Отсюда Ордой и не повелевали, — угрюмо буркнул Губитель. — Ордой, похоже, распоряжался тот самый растёкшийся слизью колдун! А вот какая у него связь с обитателями сего премилого домика, мы сейчас и узнаем.
Они подошли почти вплотную к зданию. Парк кончился, под ноги легла брусчатка.
— Стой! — Они вскрикнули почти одновременно — Губитель, Ярина, Лидаэль, Аратарн, даже Хисс: впереди, в гостеприимно распахнутых воротах, укрывалась незримая смерть. Незваным гостям тут был уготован тёплый приём.
Двалин стиснул топор. Он не чувствовал впереди ничего опасного, хотя сызмальства привык угадывать присутствие горных духов в глубоких подземных штольнях. Ворота были широко раскрыты, виднелся просторный внутренний двор замка с большим фонтаном. Оставалось пройти лишь несколько шагов…
— Ни с места! — Ярина повисла на шее гнома.
Двалин замер, по-прежнему ничего не понимая; спутники же его обменивались короткими фразами вроде:
— Да, не проскользнуть… и не отвлечь ничем…
— Только сжечь…
— Но тогда и весь замок…
— А мы осторожно, и барьер поставим… Ты, Лидаэль, поставишь?
— А что, и я могу…
— Тогда я атакую. Эй, отойдите-ка подальше, вы все! Губитель остался один перед пустой аркой ворот.
А миг спустя там, в проходе, вспух тугой узел из множества огненных струй. Гром немилосердно ударил в уши — все попадали на землю. И на краткий миг Двалину показалось, будто он видит изогнувшуюся в агонии чудовищную призрачную форму, не похожую ни на одного из зверей Хьёрварда; существо, что было настоящим олицетворением Смерти.
— Вперёд! — проревел Губитель, и возле правой его руки появился туманный клинок. Начался штурм.
Почему-то никто и не подумал о том, чтобы вступить в переговоры.
Горджелин Равнодушный и Мастер Камней дошли только до ближайшего изгиба коридора.
— О-ох!
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 20:59 | Сообщение # 40 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| Плиты пола внезапно обратились во что-то живое, мягкое, засасывающее. Спутник Горджелина провалился по колени, и лицо его исказилось от боли. Снежный Маг едва успел выдернуть его из живой ловушки — чьё-то неведомое чародейство превратило камень в прожорливые плотоядные мхи с дальних болот Южного Хьёрварда.
Коридор стремительно затягивало дымом.
— Во двор! — Мастер Камней вцепился в рукав Горджелина. — Скорее!
Однако во дворе уже царил настоящий огненный хаос. В самой середине вился пламенный смерч, а по стенам вовсю разворачивались хищные лианы. Надвратная арка превратилась в груду обломков, и от них прямо навстречу Равнодушному шли шестеро. Одного из них он узнал тотчас.
— Хисс! Хисс, предатель! — загремел Снежный Маг. Ему всё стало ясно. Это он, он, проклятый змей, нашедший где-то могущественных волшебников себе в спутники, решивший сорвать всё дело спасения Эльтары! И недаром — это ведь она отняла у него Печать! Ну, держись, тварь!
…Так Горджелин Равнодушный вступил в сражение на стороне Новых Магов…Но и Хисс, змеиный царь, не отступил.
…И Ярина, распростёршая руки-ветви уже и по ближайшим коридорам…
…И Лидаэль с Аратарном, крушившие потоками изломанного, искажённого пространства все насылаемые на них заклятья…
…И Губитель, рубивший призрачным своим мечом каких-то чудовищных тварей, появившихся из-под земли…
…И Двалин, уже зарубивший трёх воинов в роскошных, вызолоченных доспехах, что явно собирались прикончить крепко зажмурившую глаза и застывшую неподвижно Ярину. Никто из шести не собирался отступать. Потому что отступать было уже некуда.
Они легко проломились сквозь первую линию защиты. Дарованная сила Лидаэли и Аратарна смела невидимые преграды, воля Губителя втоптала в ничто приготовившееся к атаке чудовище, все шестеро ворвались внутрь — и тут позади них забушевал настоящий шторм, только здесь вставала на дыбы и обрушивалась сверху всесокрушающими лавинами обезумевшая земная твердь.
Повелители и повелительницы сражались. Вспарывали пространство свистящие серебристые бичи, рассыпавшиеся мириадами огненных искр; натужно и басовито гудя, воздух сжимался синеватыми ледовыми глыбами, внутрь которых хозяева пытались заточить пришельцев…
Как-то так получилось, что против Хисса и Двалина оказались дворцовые слуги, возглавляемые Оркусом; повелители и повелительницы схватились с Яриной, Лидаэлью и Аратарном; Горджелину же выпал Губитель.
Маг окинул холодным взором призрачную фигуру с мечом в руках — мечом, чей клинок казался вытянувшимся облачком тумана. Да, страшный противник. Снежный Маг догадывался, кто перед ним… Однако отступать было и поздно, и некуда.
Строгое течение магических рек Великого Эфира оказалось нарушено. Горджелин не пытался мериться с врагом чистой силой — здесь он бы наверняка проиграл. Попробуем что-то похитрее… Заклятье Перемещения, например…
Он ещё готовил заклинание, отвлекая внимание противника фантомами, когда во дворе что-то внезапно изменилось. Кругом ревел и ярился огонь (иного оружия Лидаэль с Аратарном, похоже, не признавали), воздух пропитался жаром — а тут щеки Равнодушного Мага неожиданно коснулось ледяное дуновение. Что-то незримое, бесформенное, неощущаемое проследовало мимо Снежного Мага, направляясь навстречу Губителю. Горджелин оглянулся — из пока ещё не затронутого хаосом боя дальнего угла двора, закусив костяшки пальцев, на Губителя пристально смотрела Царица Теней.
Хозяева замка пустили в ход нечто новое.
Губитель остановился. Только его глаза видели сейчас нечто, скрытое ото всех остальных. Именно против него было направлено это оружие повелителей, против него одного, и, похоже, он узнавал это оружие. Воин внезапно приостановился, его меч поднялся в оборонительную позицию; однако ему противостояла пустота.
А затем нежный женский голос произнёс:
— Так ты думал, будто справился со мной, Губитель? Похоронил меня — и решил, что всё? Что Возрождающий тебе уже не страшен?
И раздался журчащий мелодичный смех.
Горджелину оставалось набросить последние стежки заклинаний. Ещё миг, и он…
Но Губитель оказался не так прост. Вроде бы он совсем забыл о противостоящем ему маге, однако это было далеко не так. Сработанный из туманов меч рванулся в стремительном выпаде; у самого горла Равнодушного воздух вспыхнул огнём и застонал — с такой силой вспарывало его лезвие. Даже его, воздуха, составляющие не успевали расступиться перед ним…
Всё, что успел Горджелин, — это перебросить Движитель подготовленного заклятья на себя самого, и так врезался спиной в кирпичную стену, что перед глазами всё поплыло и рассудок затуманился от боли. Попытался подняться — не смог: отказались повиноваться даже руки. У Губителя вновь был только один соперник.
И вот тут-то всё и началось.
А из дальнего угла двора неслышной тенью к поверженному Горджелину метнулся Хисс.
Тяжело дыша, Двалин захлопнул за собой дверь и поспешно задвинул засов. Хорошенькое местечко, вразуми меня Родгар! Ну тварюшки! Куда там до них всей Орде… Схватка во дворе разлучила гнома и его спутников.
Нестерпимая жара и катящиеся волны пламени — нет, это не для него. Отбиваться заклятьями, подобно остальным, он при всём желании не мог, так что приходилось выбирать — либо сгореть, либо… либо попытаться сразиться с врагом в ином месте. В таком, где и его, Двалина, секира будет кое-что значить. Несколько мгновений назад гном прикончил какого-то полу гоблина, полу тролля; сунулся в дверь — железную, с тяжёлым внешним засовом — и угодил в зверинец. Внизу, в посыпанных песком ямах, ярились такие создания, что твари Орды показались бы рядом с ними образцами кротости и миролюбия. Правда, в каждой из ям сидело только по одному чудовищу, но вот вылезти наверх они очень даже могли, что и заставило гнома поспешно захлопнуть дверь с другой стороны. Драться с подобными существами не входило в его планы.
На дворе грохотало и тряслось так, что пол ходил ходуном. Двалин осторожно пробирался по коридору; судя по обилию соблазнительных запахов, гном приближался к кухне. Однако возле самой двери он внезапно замер как вкопанный. Там говорили двое — мужчина и женщина.
— …Проклятье, похоже, им не удержаться, несмотря на помощь Возрождающей, — сквозь зубы произнёс мужчина. — О, эта наша участь, приходится говорить словами! Понимаешь меня, сестра?!
— Ещё бы не понимать, брат, — отозвался низкий грудной женский голос. — Боюсь, что ты прав. Им не выстоять. Даже если Возрождающая одолеет Губителя… Хотя им не одолеть друг друга, ты же знаешь, — вздохнула невидимая собеседница. — А вот Лидаэль и Аратарн, сын Губителя…
— Да, Чёрный не поскупился. Знать бы, зачем он это сделал?
— Неважно. Теперь уже неважно. Надо… надо заканчивать.
— Заканчивать?
— Да. С Ордой получилось не слишком удачно…
— Почему же? Надо просто всё поправить. А для начала прекратить этот бой! Эти шестеро…
— А Горджелин?
— С ним всё в порядке, глаза у него будут смотреть не в ту сторону. Её он не узнает.
— Смотри, если он сообразит…
— Уж этого ты могла бы мне и не говорить! С остальными-то здесь справятся.
— Из них меня особенно заботит эта девчонка, Ярина… Уж больно странная.
— Послушай, может, сперва решим, что делать сейчас? Они вот-вот искрошат весь дворец!
— Что делать, что делать… Эти негодяи, Хедин и Ракот, оставили нам совсем немного, но на то, чтобы прекратить этот бой и отправить всю шестёрку куда подальше, пожалуй, хватит. Тем более что они уже изрядно порастратились… А потом…
— Погоди! Нас же подслушивают! — взревел мужской голос, и, не раздумывая больше, Двалин рванулся через порог. Секира взлетела над его плечом.
Двое. Мужчина и женщина. Молодые, красивые, сильные — наверное, даже чересчур молодые, красивые, сильные.
— А ну!.. — Но Двалин не успел нанести удара, словно с размаху налетев на невидимую стену. Женщина выбросила руку ладонью вперёд, и гнома отшвырнуло обратно к дверям — он даже не успел рассмотреть, куда попал.
Из рассечённой брови сочилась кровь. Двалин, рыча, вскочил на ноги. Похоже, и этот враг был ему не по зубам. Проклятье! Неужели он, точно бесполезная кукла, лишь отягощал собой спутников и даже распроклятый Хисс в этом бою мог сделать больше?
— Р-р-родгар!!! Ар-харгра!!! Сила Горных Корней, что пребудет вовеки. Помоги одному из тех, кто вышел из твоего лона! Помоги! Дай хотя бы достойно умереть! Ар-харгра!!!
Это было уже за последней чертой, когда бойцы не страшатся ни смерти, ни позора, ни пыток.
Двалину казалось, будто вокруг него вновь сомкнулись родные скалы Ар-ан-Ашпаранга, будто он бьётся в узком и тесном тоннеле, а перед ним — целая орава закованных в железо диких кобольдов, обуянных бешенством, и их придётся убить, чтобы они не заразили иных, мирных, чтобы страшное поветрие не пошло гулять по пещерным городам. Он, Двалин, может погибнуть, лишь изничтожив в зародыше семя безумия. Пади он — и моровая погибель не пощадит никого. И нет надежды, что, если ты падёшь, за тебя дело довершат иные. Ты, и только ты. И помощи ждать неоткуда.
…И второй взмах секиры с лёгкостью пробил невидимый щит.
Над двором в поднебесную бесконечность тянулись, сплетшись в смертельных объятиях, два дымных столба — чёрный и алый. Их извивы были намертво прошиты непрестанно бьющими молниями, вокруг них яростно выл ветер, словно не два дыма это были, а какая-то непонятная дыра в Реальности, сквозь которую и выходил воздух. Вся прочая схватка прекратилась сама собой — невозможно было даже стоять, не то что перебрасываться атакующими заклятьями. Сходил с ума и сам двор — кренился то вправо, то влево, словно палуба корабля.
А потом на миг всем показалось, будто лопнуло само небо, — да что там небо! Сошли с кругов своих хрустальные сферы небес, раскололись мириадами брызг прозрачные скрижали, и в открывшийся провал, в слепое и жадное Ничто, в Бездну Неназываемого низринулись два неимоверно удлинившихся дымных столба, так и не разжавшие смертельных объятий…
Сражавшихся разбросало по углам. И тут всё дело могло бы обернуться скверно для союзников Губителя — будучи опытнее в чародействе, повелители более умело противостояли всеобщему хаосу.
Вокруг Лидаэли и Аратарна забушевал настоящий шторм. Благодаря своей силе они ещё держались — девушка крушила всё, даже воздух и ту пустоту, что внутри его, не пропуская ни одного заклятья, — но сколько она так продержится?.. По лицу Аратарна, бледному, резко осунувшемуся, стекала струйка крови из уголка левого глаза. Парень, похоже, был не в себе с того самого мгновения, как его отец, превратившись в столб дыма, схватился с некой странной силой, с которой вместе и канул — куда?..
Горджелин с трудом приподнялся. Боль буравила спину, терзала затылок, вспыхивала ослепительными искрами при каждом вздохе, но магу было сейчас не до исцеляющих заклятий.
…Как он не заметил этого раньше?! Как он не почувствовал, что она рядом?! Как, в конце концов, он мог не узнать собственную дочь, так похожую на ушедшую Вниз Эльтару?!
Она совсем забыла о защите памяти, отражая рушившиеся со всех сторон заклинания. Каменея от ужаса, Горджелин читал в Лидаэли, словно в открытой книге. Сомнений быть не могло. Перед ним его дочь, и, значит, эту схватку нужно кончать во что бы то ни стало!
Горджелин приподнялся. Вытянул руку, пополз вперёд. Остановить? Неважно как, но остановить!..
Мастер Камней внезапно оказался рядом — лицо лоснится от пота, глаза навыкате, правая рука неестественно вывернута, словно бы сломана, однако наготове уже какая-то истребительная волшба — направленная на его, Горджелина, девочку!..
Руки, память, дар — всё то в маге, что позволяет ему творить волшбу, оказалось быстрее мысли Горджелина. Раскалённый воздух перед Мастером Камней вспороли тысячи тысяч тончайших ледяных игл, они впивались в лицо, в грудь, и каждая такая иголка, тая, обращалась в разъедающую всё и вся кислоту…
Мастер Камней дико заверещал, закрутился на месте, прижимая ладони к лицу, — на пальцах кое-где уже проглядывали кости, стремительно черневшие от Горджелинова яда, — и на Снежного Мага тотчас набросились Властительница Вихрей вместе с Королём Рассветов. Равнодушный не успевал защититься…
Двалин мрачно вытер окровавленную секиру. Ишь, какие хлюпики! Всего-то одна рана на двоих — а сразу бежать! И вопили-то, вопили-то при этом! Девица нетверда душой оказалась, в бега ударилась, ну и мужик за ней… Эхма, не удалось рубануть как следует, Р-родгар!
Гном быстро огляделся, заметил на столе баклагу, понюхал — и лицо его просветлело.
— Родгар, ты посылаешь мне пиво! Вот уж что кстати!
Одним глотком опорожнив посудину, Двалин крякнул, вытер усы и бороду, поудобнее перехватил секиру (чем дольше длилось это сражение, тем тяжелее становилась собственноручно выточенная когда-то рукоять) и поспешил назад. Об исчезнувших противниках он уже не думал. Думать будем после. Сейчас надо драться.
О том, что думать полезно и во время драки, он почему-то не вспомнил.
Коридоры были пусты, комнаты тоже; отлично чувствовавший направление Двалин быстро понял, что коридор, загибаясь, ведёт его обратно во двор.
— Ну что ж, — пробурчал он, со злостью сплёвывая в угол и вновь опуская на лицо глухое забрало. — Никуда от этой магии не денешься — так, что ли, выходит?.. — И со всего маха пнул ногой дверь.
Гном оказался во дворе как раз в тот миг, когда Горджелин насылал на Мастера Камней свою колючую тучу.
«Э, да он что ж, за нас, выходит?» — оторопело подумал Двалин, но в следующий миг перед ним возникли спины какой-то чернявой всклокоченной красотки и здоровенного битюга — такому только в шахте своды крепить. И тут даже невосприимчивый к чужой магии гном понял, что Горджелину сейчас настанет конец — казалось, в смертельном страхе застонал сам воздух, в ужасе спеша убраться прочь. Битюг поднял руку, красотка что-то зашипела, и…
Равнодушный сжался. Он не успевал поставить ни единого, даже самого простого щита. Рядом корчился Мастер Камней, чуть дальше продолжала сражаться его, Горджелина, дочь, а сам Снежный Маг приготовился к смерти.
Что-то глухо треснуло, битюг внезапно рухнул вперёд, не успев даже подставить руки, упал точно подкошенный. За ним возник невесть откуда взявшийся гном со здоровенным топором в руках, замахнулся вторично, метя во Властительницу Вихрей; та было уклонилась, но тут и Горджелин пришёл на помощь своему спасителю.
Отброшенная, Вихрь покатилась по камням — прямо в зелёные объятия ловчей снасти Ярины. Крепкие зелёные жгуты, успевшие к тому времени оплести почти все стены, вцепились ей в руки и ноги, захлестнули шею — не до смерти, но чтобы не двигалась…
Двалин метнулся в сторону, а плита, на которой он только что стоял, вспыхнула и рассыпалась незримой золой.
…В ином сражении бывает так, что, если силы противников равны, всё решает случайность. Случайно появился Двалин в тот самый момент, когда сразу двое повелителей заняты были Горджелином и не заметили гнома, а после этого перевес оказался уже на стороне Ярины и её товарищей.
Захлебываясь кровью, Горджелин закричал: «Стойте!» — закричал, одолевая боль (удар об стену был всё-таки очень силен), но его былые союзники и не подумали прислушаться. Бой продолжался, и раньше повелителей и повелительниц к Равнодушному подобрался Хисс.
Он долго выжидал время для решающего броска, этот змеиный царь.
Железо с хрустом вошло в тело Снежного Мага чуть ниже левой ключицы.
— Дочка! Помоги!
Лидаэль замерла. Время вокруг неё остановилось; застыл Аратарн, окаменел Хисс, держащийся за рукоять вонзённого в грудь противника кинжала; замерла Ярина — лицо блестит, руки раскинуты, ведёт свою зелёную армию в наступление… И всё это разом стало неважно.
Потому что тот поверженный, в которого Хисс так ловко вогнал пол-локтя начищенной стали, — был её отец.
Сперва Аратарн — теперь она… Сперва найти — и тут же потерять…
— А-а-а-а!!!
Так кричат дикие звери, уже поняв, что им не миновать стрел и копий охотников. Над двором словно пронеслась огненная коса, разбрасывая в стороны всех — и своих, и чужих. Двалин чуть не остался без головы, едва-едва успев броситься плашмя на землю. Хисс уцелел, сотворив какое-то заклятье, но змеиного царя вместе с его кинжалом отбросило к дальней стене двора, и там он попался в зелёные объятия воинства Ярины, не сразу разобравшегося в том, кого надо, а кого не надо ловить и вязать…
Лидаэль слепо рванулась к отцу, таща за собой не успевшего даже упереться Аратарна. Её натиск был столь же неудержим, как лавина, катящаяся вниз по горному склону; и так же, как лавину, девушку могло остановить только заклятье, а его повелители и повелительницы подобрать так и не смогли.
Обращая самоё себя во всепожирающую бездну, Лидаэль смела, точно веник паутину, поспешно взвитые слои защитных заклинаний. Она, эта бездна, в которой тонул даже свет, где не было ни тепла, ни движения, вобрала в себя и поглотила всю противостоящую магию повелителей, обратив тех на какое-то время в самых обыкновенных смертных.
И всё сразу же стихло.
На отполированных каменных плитах лежали раненые.
Тонкая ладошка Лидаэли, обмякнув, выскользнула из руки Аратарна. Девушка пошатнулась и рухнула навзничь.
И никто не заметил, что в дальнем углу, полускрытое зелёными стеблями воинства Ярины, замерло ещё одно тело. Тело Эльстана Рождённого Волной.
Превозмогая бушующий внутри пожар — текущая по жилам кровь обратилась в пламя, безжалостно выжигая внутренности, — Горджелин приподнялся на локте. Его девочка безжизненно распростёрлась на камнях, точно отброшенная злым ребёнком тряпичная кукла, — было в её позе какое-то горько-обиженное выражение, словно она всё время спрашивала: «За что?!»
— Уфрх… Р-родгар! — вырвалось у Двалина. Бравый гном приподнялся. — Неужто мы их всех того?.. Из всего отряда охотников за Ордой на ногах остались только двое — он и Ярина. Аратарн тряс Лидаэль, пытаясь привести в чувство, и трясся сам. Гному показалось — парень плачет. Все повелители и повелительницы оказались в глубоком обмороке.
— Мы что ж это, дык, победили, что ли?.. — не мог поверить гном.
— Победили, мой добрый Двалин, — тихонько ответила Ярина — впрочем, нет, уже не Ярина. Глаза, лицо, фигура — всё осталось прежним и в то же время неуловимо изменилось. Теперь это лицо дышало древней Силой, спокойной и строгой, что не ищет власти или богатства, Силой, чья мощь не растрачивается в никчёмных баталиях, но расходуется лишь на созидание и украшение.
Двалин выронил топор. Не может быть!.. Неужели?.. Но… они же ведь все погибли!
— Бога так просто не убить, — услыхал он. — Ты прав, друг мой: я — Ялини, хозяйка Зелёного Мира. Я искупила свою вину, и память вновь вернулась ко мне. А мои братья и сестры… Я отреклась от них. Но давай поговорим об этом позже! Мы пришли сюда, чтобы покончить с Ордой? Так давай же заставим кого-нибудь из них говорить! — Она указала на неподвижные тела повелителей и повелительниц.
— А… грм… — Двалин прочистил горло. То, что его подруга оказалась ещё и богиней, никак не способствовало ясности мышления.
— Не бойся. — Ялини улыбнулась. Гному почудилось, будто солнечный луч заиграл в тысячах капелек росы, что щедро украсили молодую весеннюю листву.
Аратарн всё ещё не отпускал бесчувственную Лидаэль и, похоже, вообще ни на что не обращал внимания. Оставляя за собой кровавый след, из последних сил полз к поверженной девушке Снежный Маг. Ярина-Ялини окинула его пристальным взглядом.
— А ведь он не из этих. — Она стремительным, гибким движением нагнулась к раненому.
— Что… с. ней?.. — прохрипел Горджелин, глазами указывая на Лидаэль.
— Жива, но в обмороке. — Ярине хватило секунды, чтобы понять, что случилось. — А ты… — Она прищурилась.
Горджелин, весь дрожа, приподнялся ещё выше. Глаза его расширились от изумления.
— Ты?!
Я, о сын Фелосте, я, о прозванный «Дитя Горя»! Я, Ялини! Я вернулась для того, чтобы… А впрочем, не знаю. Вернулась, и всё. А что ты делаешь здесь, ты, именуемый Равнодушным? И ещё… ты ранен, не позволишь ли позаботиться о тебе?
Горджелин, похоже, хотел было надменно отказаться, но Ялини не стала ждать. Прямо сквозь камни двора пробился диковинный желтоватый цветок, его венчик приник к ране — и из взгляда Снежного Мага тотчас начала уходить боль.
— Долгая история… — Горджелин отвернулся. — Но об этом потом! Зачем вы здесь?..
— Чтобы покончить с Ордой. Чтобы узнать, кто и зачем завёл в землях Северного Хьёрварда эту напасть. И сделать так, чтобы ни завтра, ни послезавтра это уже никому не пришло бы в голову.
В чувство удалось привести одну лишь только Царицу Теней. Допрос вели прямо тут же, во дворе. Лидаэль по-прежнему не приходила в сознание, несмотря на все усилия Ялини и Горджелина. Аратарн не отходил от девушки, и поневоле главенство перешло к Хозяйке Зелёного Мира.
— Отвечай мне, кто вы? Откуда? Пленница лишь усмехнулась.
— А ты думала, богиня, что восстание Хедина с Ракотом повергло только вас, Молодых Богов? Нет. Пало и всё Поколение Истинных Магов вместе со Столпом Титанов. — Тень говорила презрительно, медленно цедя слова сквозь сжатые зубы. — У Фелосте был зачат ребёнок — вот он, Горджелин. Значит, по Законам Древних, Старых Магов ожидал скорый уход. А на смену им должно было прийти наше, новое Поколение. Но…
— Распались связи, и исчезли скрепы, и наглухо закрыта теперь дорога в Мир Источника Мимира, — глухо проговорила богиня. — И вы не прошли Посвящения…
Тень кивнула. Она говорила хоть и презрительно, но без принуждения.
— Не прошли… Однако нас полнила Сила — нас, детей безликих Стихий! Ты знаешь, как меняются Поколения — их могут забирать к себе боги, и тогда бывшие магами становятся их свитой и соратниками… не слишком завидная участь… Поколение может вернуться в лоно Великой Матери — всепорождающей Земли, почувствовав, что жизнь уже скучна… Может и погибнуть — если рождается Дитя Горя… Когда уход доброволен — то остаются дети, настоящие дети магов… которых проводят всеми тайными дорогами… А если нет детей — то рожать начинает сама Великая Мать. Мы были молоды, очень молоды… И нас было мало, очень мало — лишь четырнадцать, из которых один стал Горджелином, а второй… второй стал Чёрным, и никто не знает, что он делает там, в самом сердце изначального Мрака…
Не стану рассказывать, как мы добрались до Джибулистана… И как мы поселились тут… Дворцы и парки стояли покинутыми… Мы заняли их.
— А Орда? Откуда она?
— Что? Орда? Горджелин, появившись здесь, тоже толковал про неё… Но отчего ж это вас так волнует? Неужели вы обрушились на нас со всей этой войной только потому, что мы решили немного поразвлечься? А то ведь здесь такая скука…
— Поразвлечься?! — одновременно вырвалось у Ялини, Двалина, Аратарна и Горджелина. — Поразвлечься?!
— Ну да. А что здесь такого? Одни сотворили Орду… Другие — Защитников… А чтоб ещё интереснее было, придумали Тёмного Властелина… надо ж было нам понять, кто из нас сильнее! И не в Джибулистане же сводить счёты!
— Сводить счёты… — Из горла Аратарна вырвалось глухое рыдание. — Поразвлечься! Чума на весь ваш магов род!
— Ты, смертный, собираешься читать мне морали? — мигом вскинулась Царица Теней.
— Тебе не морали читать, а на медленном огне бы поджариваться! — прошипел парень прямо в красивое, напряжённое лицо. Тень гордо отвернулась.
— Родгар, вот так дела! Мы-то жилы рвали, дык, гадали, что ж это за злодей тут колобродит, а оказалось, что они тут забавлялись! — Двалин схватился за топор. — Да за такие игры…
— Глупцы, — тихо и с какой-то жалостью даже выговорила Тень. — Жалкие и злые глупцы из жалкого и злого мира! Да, несколько часов вы — господа надо мной… и братьями. Но потом… Впрочем, к чему это я? Всё равно уже неважно… Так вот, дети, — мы же дали вам врага. Цель жизни. Смысл бытия. Только из-за этого вы ещё не до конца одичали в своих лесах. Не натянули звериные шкуры и не пошли копать себе норы. Не перерезали друг друга в любимых ваших войнах. Орда, которую вы могли убивать без зазрения совести, выплёскивать всё, что в вас есть чёрного и злого, — разве ж это не благо? Теперь всё. Замок Тёмного Властелина разрушен… и без посторонней помощи нам его уже не восстановить.
— А кто же помогал в первый раз? — спокойно спросила Ялини, пропустив мимо ушей всю гневную тираду Царицы Теней.
— А ты не догадалась? — желчно усмехнулась пленница. — Подумай.
— Я тут видел двоих… — внезапно заговорил Двалин. — Странных таких… — Он, как мог, описал ту странную пару, что едва не отправила его в чертоги предков, а потом бежала от его топора.
Выслушав его, Ялини только слабо охнула.
— Ты их знаешь? — жадно спросил гном.
— А то нет. — Хозяйка Зелёного Мира закрыла лицо руками. — Мои брат и сестра… Ямбрен и Явлата… Превеликие силы… Так вот куда они собирались… А я… я решила во что бы то ни стало вернуться в мир… и взмолилась всемогущему Демогоргону… и он провёл меня через искупление…
— Так что ж теперь-то?! — не отставал гном. — Что с этими? И Губитель откуда?
— Губителя кто-то выпустил из клетки… — процедила Тень. — И меня утешает лишь то, что они схватились с Возрождающим, а значит — рано или поздно они разнесут этот мир на мелкие куски. Так уже случалось… Почтеннейшая Ялини может помнить больше, чем я. Сколько раз вы пускали в ход эту Косу Смерти, любезнейшая?
Ялини вся покраснела — мучительно, до корней волос, до самых ключиц. А Тень всё не унималась, гвоздя ненавистную победительницу:
— Сколько миров превратились в кладбища? Сколько душ отправились к Демогоргону в ужасе и муках, корчась от боли? Сколько мириад было поражено безверием, когда их благие боги оказались повержены Губителем? И кто же это спустил его с цепи на сей раз? Уж не эти ли наши любимые Новые Боги?
— Это сделал я. Тень, — произнёс густой мощный бас.
В нескольких шагах от них стоял человек — вернее, стояла отдалённо напоминавшая его фигура. Один сплошной мрак, и ничего больше. И лишь на месте глаз сверкали кровавые огоньки. Двалин не выдержал — отшатнулся.
— Чёрный… — прошептала Царица Теней, потрясённая, как видно, до глубины души. — Так это твоих рук дело?!
— Ну, не совсем так, — призналась фигура. От неё веяло самым настоящим злом — злом мрака, затмевающего солнце и губящего урожай. — Губитель — это ведь лучший, неотразимейший из неотразимых мечей Молодых Богов. Да, его не раз спускали с цепи… и ему удавалось преуспеть там, где пасовали даже Лишённые Тел. Замысел Ямерта был прост — пока Новые Боги отсутствуют. Губитель обратит в ничто всё живое в этом мире, и тогда они, любимые дети Творца, смогут начать всё сначала. И если бы Губителя освободила из темницы именно их воля — его и впрямь не остановило бы ничто. Он залил бы мир кровью и воздвиг новые горные хребты из трупов — что он уже не раз проделывал в прошлом. Мне пришлось опередить былого Владыку солнечного света… Хоть я и знал, чем это грозит моему Поколению… А теперь можно не бояться. Сила Возрождающего равна силе Губителя, истощив друг друга, они остановят бой… и тогда уже можно будет ничего не бояться. Просто в мире станет одним волшебником и одной волшебницей больше… — Казалось, Чёрный смеётся. — Так что мне пришлось срочно многое поправлять… ибо иначе вас было бы уже не спасти, сестричка.
Сестричка? У слышавшего это Горджелина голова шла кругом. Да, остальные Новые Маги возникли из сплетения стихийных сил — а откуда же взялся Чёрный? Кто он такой?
Словно прочитав мысли волшебника, тёмный призрак повернулся к нему. Снежный Маг невольно пошатнулся — алые клинки взоров проникли в святая святых его души — и сын Фелосте не знал защиты от этого чародейства.
— А ты ещё не догадался, брат? Я был одним из них… Старшим. Они резвились и играли со всем, что попадало под руку… Прежнее Поколение ушло на Брандей, а Молодых Богов не стало, и некому было провести нас через великое Посвящение… Я прошёл его сам — в глубинах первородной Тьмы. Я стал её сердцем, её средоточием. Я думал, что смогу вернуться… но вместо этого погрузился в сон… А когда проснулся, было уже слишком поздно.
— Поздно? Для чего поздно?! И почему, почему, брат, ты пошёл против нас? — простонала Тень. — Мы думали…
— Что я навеки замер, застыл, заснул и никогда уже не вмешаюсь в дела тварного мира? Как бы не так. Тьма дала мне память бесчисленных предшественников… я стал ими, они — мною… Частью меня явился сам Ракот! Деяния всех, облачённых в цвета Ночи, слились во мне… И настал день, когда сон мой прервался. Весы опасно колебались — раскачанные вами, мои дорогие! И пришлось спасать вас, сестра, как я уже сказал.
— Это ещё почему?! — вырвалось у Царицы Теней.
Вместо ответа Чёрный что-то сделал — непонятно как, потому что рук у него видно не было, — и прямо перед зрителями развернулось странное видение.
…Из полыхающей багровыми огнями бездны медленно двигалась необычная процессия. Впереди летел, устало и редко взмахивая опалёнными крыльями, коричневопёрый сокол. За ним тащился, прихрамывая, восьминогий жеребец, на спине которого, устало ссутулившись, ехал бородатый широкоплечий старик с Золотым мечом в хрустальных ножнах, а перед ним, боком, свесив ноги, сидела молодая женщина — тоже очень измученная, но спокойная. И замыкал процессию мощный осанистый человек с густой гривой всклокоченных иссиня-чёрных волос, за его плечами развевался алый плащ.
— Это возвращаются Новые Боги, сестра. Хедин, Ракот и Один. Неназываемый отброшен — пусть на время, но отброшен, и они направляются, чтобы навести порядок в подвластных им землях. Теперь ты поняла? Я спасал всех вас! С моего куба всё, что я мог, — это послать тех, кто сумеет остановить ваши забавы… ибо иначе. Поколение, мы останемся на скрижалях Истории как самое глупое и коротко жившее. Нас повергла наша же сила — и мы сможем оправдаться перед богами Равновесия. А развлекаться будете чем-нибудь иным. Я подскажу. Я, пока сидел во тьме, много чего успел напридумывать!
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Вторник, 13 Сен 2011, 21:02 | Сообщение # 41 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| ЭПИЛОГ
Они расставались.
Аратарн и Лидаэль возвращались к себе, а потом девушка обещала навестить отца. Сын Губителя, мрачный и сосредоточенный, решил идти дальше. Он поклялся разыскать давшего ему жизнь, чего бы это ни стоило. Правда, пока никто не мог растолковать, как же это сделать, но Горджелин обещал помочь…
Гном Двалин уходил с Яриной-Ялини, не в силах порвать связующую их нить. Сама же хозяйка Зелёного Мира собиралась осмотреть все леса Большого Хьёрварда — не для того, чтобы повелевать (ведь пришло время Богов Равновесия!), но чтобы лечить, помогать и защищать. Горджелин торопился в свой замок — прибраться к появлению дочери. Хисса все сообща решили помиловать и отпустить на все четыре стороны. Пусть скачет по своим болотам.
Губитель же исчез бесследно.
А ещё просыпался Эльстан. Его грудь мерно вздымалась, он ровно дышал во сне, но вот-вот должен был проснуться. И Горджелин знал, что ему. Снежному Магу, ещё предстоит жестокая схватка. Потому что он ни на миг не сомневался, что найдёт способ спасти Эльтару.
В Хьёрварде кончалось Смутное Время.
Примечания
1
Подземные жители испокон веку обитали в Эльфране, исполняя положенное по Древнему Долгу. (Подробнее о том, какие события привели к этому, рассказано в романе «Тысяча лет Хрофта».) Они прислуживали, помогали, безотказно трудились над украшением страны, ибо далеко не всё могла воплотить магия. Для знатной жительницы Эльфрана быть замеченной в связи с гномом означало вечное всеобщее презрение…
2
Истинная Волшебница Фелосте (см. Летопись Первую, «Гибель Богов», с. 619) принадлежала к Поколению Магов, из которого вышли Новые Боги, Хедин и Ракот. В решающий момент схватки, стремясь погубить восставших Хедина и Ракота, зачала ребёнка — ибо, как только у кого-то из Поколения начинают рождаться дети, всё оно очень быстро, по меркам Магов, исчезает с лица земли.
3
Об этом подробно рассказано в хронике «Раб Неназываемого».
4
Подробное эссе «Чародейство Хьёрварда», в котором будут описаны все существовавшие системы магии, войдёт в состав следующего тома «Летописей», в книгу «Раб Неназываемого».
|
|
| |
]
