|
tigryonok_u |
Дата: Вторник, 29 Май 2012, 19:15 | Сообщение # 2 |
Клан Харцблайнт
Новые награды:
Сообщений: 457
Магическая сила:
| Ей недавно исполнилось одиннадцать, и шляпа выбирает Слизерин. Она слишком долго сидит на старом неудобном стуле. Люциус успевает испугаться, что принцесса станет гриффиндоркой и ему придется ненавидеть ясноглазую ведьму. Не придется. Девочка садится рядом, улыбаясь старшей сестре, которая даже не взглянула в её сторону. Зато рыжеволосая Андромеда уже добродушно машет с другой стороны стола.
Почему она садится рядом?
Люциусу всего тринадцать, и пока он смотрит на девочек, как на тех, у кого можно списать за пару шоколадных лягушек. Выгода. Это важно. Отец всегда говорит, что из любых знакомств можно извлечь определенную пользу – связи, деньги, защиту… Дети министерских чиновников – твои друзья, полукровки - враги, если, конечно, их нельзя использовать в качестве живого щита или раболепствующих слуг. Грязнокровки – мусор, не достойный касаться даже носков туфель Люциуса. Очень дорогих и невероятно удобных. Из драконьей кожи.
Маленькая Блэк… Так, ухмыльнувшись, представил девочку староста. Словосочетание западает в память. Какая же она Блэк? Её волосы, как вересковый мед и собраны на голове милыми зелёными заколочками. Наверное, родители были уверены, что все Блэки попадают в Слизерин. Безупречные манеры, идеально ровная спина, тонкие детские пальчики, улыбка, лучистые глаза цвета серебра. Высшей пробы - определенно, высшей.
- Привет, малявка… - слова вырываются сами собой. Люциус вообще-то планировал назвать её маленькой Блэк. И спросить, почему она так отличается от сестер. Спросить по-доброму, потому что интересно.
Девочка вздрагивает и роняет вилку.
- Фи, как невоспитанно… - она рисует палочкой невидимые пассы, призывая столовый прибор и с некоторым отвращением укладывая его на салфетку. Откуда такие манеры? Как у мамы. Словно ей не одиннадцать. Может быть, хоть познакомиться?
Мальчик протягивает руку, ощущая себя неотесанным увальнем и тупицей.
- Малфой… Люциус… Абрахас.
Получается сумбурно, неловко, и Люциус краснеет, опуская взгляд.
Блэк смеется, протягивая мальчику хрупкую маленькую ладошку. Какую-то долю секунды он размышляет и, наконец, целует запястье, стараясь подражать отцу. Она пахнет розами. Нарцисса, а пахнет розами. Все в ней какое-то противоречивое, неправильное – фамилия, имя…
Блондинка краснеет. Такой чудный румянец появляется на щеках, пробираясь под темный галстук первокурсницы, как заря, отвоевывающая всё новые территории у тьмы. Светловолосый мальчишка пристально изучает тонкие черты лица, понимая, что может стать самым приятным развлечением - заставлять эту девочку краснеть.
- Всё-таки Люциус или Абрахас? - уточняет слизеринка совсем уж взрослым тоном.
- Люц…
Девочка мило улыбается и поднимается со своего места, не дожидаясь окончания церемонии распределения.
- Тогда слушай, Люциус… Не смей называть меня малявкой! Пожалеешь…
Идет к Андромеде и усаживается рядом с ней - спина прямая, носик чуть вздернут. Вот и всё. Поставила на место. Зато теперь Люциус Малфой знает, что её так раздражает.
Малявка Блэк…
Надо запомнить.
***
- Малявка, Блэк! Как тебя только твои худенькие ножки держат? - Cветловолосый мальчишка хохочет, прислонившись спиной к каменной стене школы, собственническим жестом прижимая к себе когтевранку со спутанными волосами.
Девочка, которую только что обозвали малявкой, поднимает голову и фыркает на обидчика.
- Ты наглый и гадкий павлин, Малфой! Заткни свой рот! – Худенькая блондинка гордо выпрямляет спину и шествует мимо настырного парня по коридору.
- Как ты меня бесишь, скелетина! Смотри под ноги, а то разобьешь свой упрямый носик!
- Ты сам почаще под ноги заглядывай, а не под юбки половине Хогвартса, - девушка сворачивает за угол.
И так каждый день… Люциус скоро окончит школу, а ей учиться ещё два года, чему Нарцисса Блэк несказанно рада. Наглый мальчишка, перед которым преклоняется весь Слизерин, наконец-то перестанет отравлять ей жизнь. Где бы Нарси не оказалась, он уже тут как тут, обязательно в обществе очередной дамы-сердца-тире-подстилки. Какие только слухи о нем не ходят. Говорят, Малфою нравятся мальчики, якобы он устраивает ночами в своей комнате старосты оргии и меняет девушек как перчатки. Нарциссе всё равно. На-пле-вать…
- Ненавижу тебя, Малфой! Ненавижу, надутый самовлюбленный индюк! – Блэк шагает по траве, то и дело цепляясь новенькими туфлями за корни деревьев. После того, что произошло в библиотеке, даже смотреть в его сторону тошно.
Всё началось ещё неделю назад, когда, спустившись к завтраку, Нарцисса почувствовала на себе странные взгляды Лавгуд и её подруг. Когтевранки смотрели с презрением. Усевшись за стол рядом с тараторящей без умолку сестрой, Нарцисса попыталась вспомнить, чем заслужила такое отношение к себе. Блэк всегда ощущала себя спокойнее в обществе чистокровных слизеринцев, а уж общаться с полукровками, да ещё и с других факультетов, явно считала ниже своего достоинства.
Значит, снова Малфой.
Цисси перевела взгляд на его обычное место во главе стола – старосты не было. Случай неслыханный, можно сказать, исторический. Чтобы Люциус, да пропустил прием пищи?
После завтрака, перекинувшись парой фраз с друзьями, Нарцисса направилась в гостиную факультета. В коридоре, у лестницы на нее налетела, припечатав к стенке, блондинка Лавгуд. Глаза когтевранки горели безумным огнем, казалось, она вот-вот лопнет от злости.
- Ты паршивка! Ты… мерзавка! Ты совсем больная, Нарцисса!
Испуганная слизеринка сжала в руке палочку и оттолкнула настырную обидчицу.
- Убери от меня свои грязные руки, Мирабелла. Что тебе нужно, полоумная?
- Малфой… Мне нужен Малфой. Ты приворожила его! Сними своё заклятие, сними…
Понимание пришло к Нарциссе лишь через пару дней, когда история, словно заразная болезнь, разнеслась по школе. Малфой с маниакальным упорством затаскивал в свою кровать блондинок и в пылу страсти звал их «Блэк». Теперь даже друзья поглядывали на неё косо, а Малфой не появлялся в Большом зале в принципе. Но Нарциссе и тогда было всё равно. На-пле-вать.
История магии никогда не нравилась Нарциссе: столько дат, имен, фактов… Очередное эссе, заданное профессором, школьница игнорировала до последнего. Сроки поджимали, работу требовалось сдать завтра, и Нарциссе пришлось засидеться в библиотеке допоздна. Откопать нужную информацию о Нимуэ оказалось не так-то просто. А от бесконечных родственных связей, генеалогических древ древних магических семейств и вовсе голова шла кругом. Как это всё вообще можно было втиснуть в коротенькое эссе, да ещё и объяснить, зачем Великий Мерлин взялся обучать Нимуэ магии и почему их отношения закончились так печально для последнего?1 Для Нарциссы Великий Мерлин с детства был излюбленным персонажем сказок. Юным сестрам Блэк о нем рассказывала бабушка, когда вся семья коротала осенние вечера у большого камина в доме на площади Гриммо. Но бабушки больше нет, а вместе с ней ушла и сказка.
Нарцисса потерла глаза и зевнула. Она уже собиралась убрать книги на место и разбудить задремавшую мадам Пинс, когда вдруг услышала тихий хрипловатый шепот. Кажется, кто-то звал её по имени. Между стеллажами было пусто и тихо, и Нарси, стараясь двигаться бесшумно, свернула в сторону, вглубь библиотеки… Слизеринка не сразу узнала голос: Люциус Малфой… И он был не один.
- Моя маленькая Нарси… Мой ангел…
Миновав столы и свернув в сторону запретной секции, девушка замерла. Люциус уже избавился от рубашки и теперь со свойственной ему навязчивостью раздевал невысокую ученицу в слизеринской форме. Светлые волосы, серые глаза. Рука сама легла на губы в попытке заглушить вырвавшийся вскрик. Девушка была похожа на Нарциссу, как двойняшка..
Парень и девушка, оторвавшись друг от друга, обернулись на звук. Цисси хватило несколько секунд, чтобы понять, кто перед ней. Кто же, как не сестра Нотта, которая везде таскалась за Люциусом. Все просто – оборотное зелье может сварить даже первокурсник, нужно лишь время и прядь волос для точного перевоплощения.
Шок от увиденного заставил Нарциссу развернуться на каблуках и вылететь из библиотеки, закрыв лицо руками. Люциус даже не окликнул, впрочем, ей было всё равно.
В туалете для девочек её выворачивало несколько минут. А потом девушка судорожно глотала воздух, пытаясь унять назойливые спазмы в желудке. До чего же это всё мерзко! Нарси никогда ещё не чувствовала себя до такой степени униженной и никчемной. Этот упрямый мальчишка, на которого ей наплевать, как он только смеет думать, смеет представлять на месте этой уродины Нотт её, Нарциссу? Почему? Мысли изливались серебристым ручейком, утекая сквозь опущенные веки по щекам, раздражая мягкую, словно китайский шелк, кожу. Малфой свихнулся, сошел с ума. Он звал её ангелом… Эту, другую, которая призывно раздвигала перед ним ноги, готовая на все, лишь бы Малфой принадлежал ей.
Нарциссу била крупная дрожь. Рубашка прилипала к телу. Было то жарко, то холодно, но отвратительно, как никогда.
Теперь она бежит, куда глаза глядят, подальше от Хогвартса, прямиком в Запретный лес, и даже без палочки. В этот момент палочка кажется ненужной. Пусть какой-нибудь монстр разорвет её на куски. По крайне мере избавит от того кошмара - пальцы Люциуса, забирающиеся к ней под юбку. К той, которая никогда не станет Нарциссой Блэк, потому что настоящая Нарцисса никогда бы не позволила. Ни за что! Наследнице древнего рода подобает иметь гордость. Нотт другая. Она думает иначе, говорит иначе… Она продажная, беспечная.
Споткнувшись в очередной раз, Нарцисса просто сбрасывает туфельки, оставляя их на земле. Слез больше нет. Лишь тупое непонимание. Малфой ни жестом, ни взглядом не показывал, что она ему нравится. Никогда. Одно холодное презрение, слова, сочащиеся ядом. Так в чем же дело? Для всей школы Люциус - образец для подражания. Даже этот странноватый полукровка таскается за ним по пятам с восторженным взглядом, жадно ловя каждое слово. Северус Снейп, кажется, так его зовут…
Ради чего Малфой так унижается? На него уже показывают пальцем, называют сумасшедшим.
Малфой обзывал её скелетиной. Издевался над хрупким телосложением и худыми ногами. Всегда. С самого первого дня в школе. Так что же происходит теперь? Откуда такое маниакальное стремление… трахнуть…?
Нарцисса сгибается пополам, опираясь влажными ладонями о ствол какого-то дерева. Желудок уже пуст, но тошнота всё не утихает.
- Ненавижу! Будь ты проклят, Малфой…
Самая младшая, хрупкая и незаметная Нарцисса рядом с сестрами - словно гадкий утенок среди лебедей. Мать не обращает на неё внимания. А отец и вовсе презирает, потому что надеялся на наследника, который так и не появился в доме Блэков. Три девочки… Это почти проклятие.
И что теперь? Вся школа думает, что она околдовала Малфоя. Словно он ей нужен… Вот еще! Да никогда! Упрямый, глупый, самодовольный…
Впереди раздается шорох, и Нарцисса вздрагивает, постепенно возвращаясь к реальности. Гнетущее ощущение чужого взгляда прожигает насквозь. Мерлин… Какая глупость - пойти в Запретный лес! Как можно было забыть свою палочку в том самом туалете? Ругая себя на чем свет стоит, Нарцисса разворачивается и со всех ног мчится к школе, но лес обступает со всех сторон, пугающий, темный, безграничный… И непонятно, в какую сторону бежать. Волна страха окатывает девушку от пяток до макушки. Шорох приближается. Кто-то бежит сюда. Как можно было так сглупить? Неужели из-за какой-то обиды, из-за унижения она готова умереть?
Нет… Блэки привыкли цепляться за жизнь.
- Помогите… – она не слышит свой крик, голоса почти нет, и с губ срывается лишь напряженный испуганный шепот. Нарцисса мчится, не разбирая дороги, но чужие шаги всё ближе. Она уже слышит тяжелое дыхание хищника, сливающееся в одно с её хриплыми вздохами. Кто-то невиданный нагоняет свою жертву, зная, что сопротивляться она не сможет…
Треск сломанных веток и удар.
Нарцисса летит на землю, в корни старого раскидистого дуба. Боль пронзает грудь. Что-то большое, мохнатое и тяжелое придавливает ее к колючему дерну. Хриплое дыхание возле самого уха… И из пасти пахнет горячей чужой кровью. Цисси закрывает глаза, понимая, что это и есть конец.
- Импедимента!2 – громкий встревоженный голос разрезает тишину. Теплое живое зло, давящее на спину Нарциссы всеми четырьмя лапами, отлетает куда-то в сторону, жалобно скуля и повизгивая.
- Инкарцеро!3
Всё тело болит, а голова словно налилась ртутью. Нарцисса пытается рассмотреть, что происходит на поляне, но не в силах открыть глаза. Теплые сильные руки подхватывают её, прижимая к груди. Кто-то нашептывает успокаивающие слова прямо в ушко. Становится уютно и тихо. Краски блекнут, окружающий мир словно растворяется, и сознание девушки ускользает, ненадолго, всего на пару мгновений, вынуждая провалиться в немую темноту.
***
Оглушающе громкие удары сердца… Тяжелая пелена, отступающая постепенно, шаг за шагом. Сначала глаза различают звезды – мириады созвездий, затем в окружающий мир возвращаются черно-белые краски ночи… Она лежит на чем-то мягком. Должно быть, чья-то мантия. С трудом разлепив глаза, Нарцисса приподнимается, наконец, разглядев своего спасителя. Он осторожно расстегивает её рубашку.
Люциус Малфой.
Это открытие подобно грому в жаркую летнюю ночь. Резко сев, Нарцисса отталкивает наглые руки, пытаясь застегнуть одежду.
- Что ты делаешь? – голос хриплый, потерянный, словно она кричала много часов, но никто не слушал.
- Прости… - Люциус садится, опираясь о дерево. – Я всего лишь хотел убедиться, что ты не ранена.
- Малфой, зачем ты здесь? Иди, развлекайся со своей… со своей… - подобрать слова не удается. Происходящее видится Нарциссе словно со стороны: растрепанная девушка сидит на дорогой мантии в Запретном лесу после того, как упрямый аристократ спас её от чего-то или кого-то… и кричит на спасителя, как полоумная. Как недостойно! Слизеринка всхлипывает, изо все сил сдерживая слезы. Непростительно плакать перед ним. Она ведь сильная. Всегда была сильной.
- Ты что, с ума сошла, малявка?! Тащиться в Запретный лес без палочки, посреди ночи!? Ты о чем думала?
Воистину, дурной пример заразителен - теперь уже слизеринец орет в ответ, очевидно, осознав произошедшее. Цисси вспыхивает, но молчит. Во многом он прав, неясно только…
- Ты откуда знаешь, что я палочку не взяла? Следишь за мной?
- Допустим, так… Вот… Держи!
Вытянув руку, Цисси проворно ловит свою палочку и сжимает в руках теплое родное дерево. Мама всегда говорит, что людей следует благодарить за любое проявление великодушия, чтобы и впредь можно было воспользоваться помощью.
- Спасибо, Малфой. - Тихий, едва различимый шепот.
- Больше так не делай! - Парень назидательно вздергивает подбородок, протягивая ей руку. – Ты знаешь, кто это был? Оборотень! Ты понимаешь? Нам просто повезло. Обоим, причем…
Оборотень. Подумать только.
Произошедшее в библиотеке снова предстает перед глазами. От-вра-ти-тель-но…
- Отстань от меня. Ты сумасшедший… - Нарцисса подскакивает и направляется туда, где по её расчетам должен быть Хогвартс.
- Ты свою обувь забрать не хочешь?– Люциус, ухмыляясь, прислоняется к дереву и протягивает ей пару дорогих туфелек.
С гордо поднятой головой девушка возвращается и подчеркнуто неторопливо обувается, игнорируя пристальный взгляд Малфоя.
- Я не собираюсь прощать тебя только потому, что ты спас мне жизнь.
Люциус чуть приподнимает бровь, изучая фигурку слизеринки. В его взгляде мелькает непривычная мягкость… Может быть, это лишь обман зрения.
- А я чем-то провинился перед маленькой принцессой?
- Ты!... – Ее ярость вспыхивает с новой силой… Воспоминание о том, как он обнимает Нарциссу - ту, другую - возникает перед глазами. – Ненавижу тебя, Малфой! Я тебя ненавижу! Как ты посмел!? Это гадко, это…
Парень делает шаг к ней, нежно обнимая за поясницу и прижимая к дереву. Нарцисса замирает. Его дыхание частое, чуть хриплое. Так глухо, тепло, горячо, где-то под её ладонью – сердце, настоящее, живое, стучит в груди, пылающее, словно маленький уголек в камине. Руки, непослушные, своевольные, зачем-то гладят ненавистного врага… А в его глазах - страсть, желание, горячее и неконтролируемое.
Нарцисса ощущает легкий укол страха, смешанного с желанием зайти дальше. Прыгнуть в бездну этих серых глаз. Раствориться в них, пусть не навсегда. «Навсегда» с ним просто невозможно. Но хоть на время. На какое-то время.
Пальцы слизеринца уже скользят по юбке, поглаживая бедра и поднимаясь к талии.
Ну скажи хоть что-то… Так страшно.
- И я тебя, Блэк… Ненавижу…
Горячее дыхание у шеи. Румянец, разливающийся по щекам. Глаза Люциуса – серебро. Холодное, но мягкое… Прочный и дорогой металл. Как все в нем.
Сильная рука с фамильным перстнем ныряет под юбку, скользит вверх по бархатной коже, изучая её мягкость там, где не прикасался никто.
Ночи, в которой все в первый раз, не хватает лишь имен.
- Лю – ци - ус… - Такое красивое имя. Как она не замечала раньше? Лучше, чем «самовлюбленный павлин», прекраснее просто Малфоя. Имя, в котором запрятан свет - глубоко, внутри, в самой его сути. Во мраке звездной ночи слизеринка почти не видит лица юноши, но ощущает дыхание, тепло того света, что не померкнет.
- Нарцисса… - Её имя ещё никогда не звучало настолько идеально, словно создано именно для его губ.
Услышать свое имя из этого вечно сжатого в презрении рта, способного убить и осчастливить, как приворот, заклинание древней родовой магии. Заклятие известно с рождения, но это знание таится где-то глубоко, им не воспользоваться, пока отец не научит, не покажет. Память поколений. Цисси всегда подозревала, что её имя будет звучать именно так. Только никак не могла вспомнить, кто должен его произнести. А теперь знает точно – кто. И почему-то больше не на-пле-вать…
Руки, повинуясь желанию осязать, уже развязывают узел галстука. Шелк скользит по его шее, под аккуратным белым воротничком, как змейка по заснеженным камням.
Такой идеальный. Нельзя быть таким…
- Я знаю…
Уже непонятно, что сказано вслух, а что лишь мысли. Его дыхание у уха - горячее, уверенное. Люциус поглаживает растрепанные волосы, собранные в прическу маленькими шпильками с изумрудами. Длинные, бледные пальцы с осторожностью первооткрывателя вынимают шпильку за шпилькой… Изумруды летят под ноги.
Неужели я этого достойна?
- Ты достойна всего мира…
Волосы цвета звезд падают на плечи тонкими упругими локонами, и Малфой целует их, зарываясь носом в мягкий шелк.
- Ты пахнешь розами.
- А ты… - Расстегнутая рубашка уже падает с его плеч на еловые иглы и лесной дерн.
Наверное, испачкается.
- Плевать… Мы же маги.
Ты пахнешь медом, искушением и домом…
Она молчит, не произнося не слова. Он и так все знает…
- Поцелуй меня. - Голос кажется чужим, непривычно хриплым. Эта просьба – чистое безумие, однако Нарцисса готова пойти на всё. Но этого будет недостаточно, чтобы объяснить, чтобы показать, как сильно ненавидит.
Его губы теплые, мягкие и такие внимательные. Девушка закрывает глаза, ощущая себя так, словно вновь вернулась в детство - на поляну, далеко за поместьем – там лето и одуванчики. Упадешь вниз, на траву, а вверх взлетит множество парашютиков, окутывая белым пухом.
- Будешь моей… - Не вопрос, не предложение: уверенный упрямый голос, немного обыденный, чуть скучающий. Словно они говорят о погоде. О давно установленном факте.
Будешь…
Моей…
- Я уже твоя.
Цисси целует его шею, спускаясь к плечу, краснея от собственной смелости. Она никогда никого не целовала прежде. Люциус молчит, чуть прикрыв глаза и забираясь пальцами под рубашку, пробегая ими по позвоночнику. Хрупкая худенькая спина, каждый позвонок - словно ступенька на ровной лестнице, ведущей - куда? Это неважно.
Ноги подкашиваются, и Нарцисса опускается на темную дорогую мантию, ожидая, когда Люциус последует за ней. Ложе, прямо сказать, жестковато. Она - аристократка, привыкшая к мягкому матрасу, пуховой перине, шелковым простыням. Мгновения, проведенные вместе, сломали все принципы, не оставив ничего, кроме древней магии, название которой подобрать невозможно. Она покоится в каждом камешке под идеально ровной спиной (Нарцисса, не сутулься!), в каждом листке, запутавшемся в золотистых локонах. Древняя магия, замешанная на крови и чести, но рождающаяся в грехе и боли.
Он ждет. Стоит, изучая лежащую перед ним девушку.
- Доверяешь мне?
- Да… - Это единственный вопрос, на который девушка способна ответить, не задумываясь. Почему, после стольких лет взаимных обид? Это слишком сложно…
Люциус опускается рядом на колени, развязывая полосатый галстук, как две капли воды похожий на тот, что уже лежит в траве у его ног. Тонкая материя скользит между пальцами, когда он, намотав ткань на руку, подносит к лицу и вдыхает аромат. Во взгляде Малфоя - нежность и страсть… Почти детский восторг.
Луна наконец выглядывает из-за тучи, озаряя светом небольшую полянку. Бледная кожа его груди и плеч кажется чуть голубоватой. Пальцы неторопливо и бережно расстегивают белую рубашку школьной формы. Пуговица за пуговицей. Словно торопиться некуда. Будто вокруг не Запретный лес, и несколько минут назад на них не бросался оборотень. И вот руки касаются обнаженной кожи, и Нарцисса приподнимается, освобождаясь от одежды. Зажмуривается. В душе - одновременно стыд и беспокойство. Нравится ли ему то, что он видит?
Скелетина…
Слизеринка вздрагивает и смотрит на Люциуса в ожидании вердикта. Ему нравится… Нежный взгляд, в котором смешаны и огонь, и желание, и восторг… Кончики пальцев, едва касаясь, пробегают по шее к груди, поглаживая соски через тонкий кружевной лифчик. Вместе с этими прикосновениями мысли испаряются, и Нарси выгибается, стремясь прижаться ближе к нему.
Прохлада ночи накрывает кожу колючим покрывалом. Мурашки пробегают по телу. А следом накатывает чувство нереальности происходящего. За годы учебы они ни разу не поговорили по-настоящему. Но сейчас сомнений нет. Нарцисса уверена в собственном выборе так же, как убеждена, что завтра встанет солнце, «протего» не заблокировать непростительные заклятия, а грязнокровки не стоят даже её мизинца. Отдаться Малфою здесь и сейчас. Посреди леса, наполненного опасностями, в полнолунье. Какое безумие. Ещё вчера она бы смеялась над этим. А сейчас…
Люциус улыбается, снимая и отправляя в ворох вещей её юбку. Опускаясь на мантию, он чуть приподнимается, боясь отвести взгляд, словно если это произойдет, то маленькая ясноглазая принцесса исчезнет, оставляя лишь пустоту. Мир окончательно переворачивается, когда их губы встречаются снова. На вкус он, как грех… Сладкий и манящий. Слова попросту не нужны, они лишние.
Внимательные пальцы поднимаются по спине, расстегивая хитрые крючки на белье. Скользят по коже, рисуя фигурную дорожку где-то на груди, очертания которой потом повторяют губы.
Обоим, несмотря на всю абсурдность, происходящее кажется правильным. Что каждое мгновение, начиная с первой встречи, вело их сюда, под большой раскидистый дуб в Запретном лесу.
Тихий шепот заклинания, легкое движение волшебной палочки - и теперь они рядом, совершенно обнаженные. Взгляд Люциуса обжигающе прекрасен… Его светлые волосы лежат на плечах, в лунном свете он кажется сказочным, нереальным существом, полубогом. Он касается щек слизеринки, лаская кожу. Пальцы опускаются к тонким запястьям, осторожно сжимая их. Руки путешествуют по бархатистой коже, поглаживая тонкие, чуть голубоватые венки, внутри которых бьется пульс, ритмичный и легкий, как трепет крыльев ночных мотыльков. Её ручки такие маленькие, совсем девичьи - тонкие фаланги, аккуратные ноготки. Такой контраст с сильными руками Люциуса, в немом порыве сплетающимися с маленькими аристократичными пальчиками. Нарцисса сжимает ладонь, словно в ответ на незаданный вопрос.
- Да…
Нежный поцелуй в шею, тихое дыхание на ушко.
- Доверься мне. Всё будет хорошо.
… И резкая острая боль от его проникновения, тихий стон, заглушенный страстным поцелуем. Нарцисса всхлипывает, сжимая пальцы слизеринца ещё сильнее, царапая их аккуратными ногтями. Доверяла, а он…
- Сейчас пройдет. Я рядом. Боли больше не будет никогда. Клянусь…
Не солгал. Боль уходит, оставляя взамен тягостное желание и удовольствие, плещущееся в животе теплыми волнами. А в душе рождается и растет уверенность, что не будет больше одинокого «до», лишь бесконечное общее «после».
Потом они лежат рядом, обнявшись. Люциус, опираясь на локоть, всматривается в глаза девушки, которую так ненавидел. Когда-то… Прежде. Обнаженные плечи в свете луны и тонкий изящный профиль. Красивая… Именно такая, какой он видел её в мечтах.
Маленький светлячок, перебирая ножками, поднимается по изящному плечику, и Люциус улыбается, замечая букашку:
- Не двигайся. У тебя светлячок на плече.
Нарцисса вздрагивает и замирает, глядя в серые глаза.
Доверяешь мне?
- Как ты думаешь, он будет светиться на твоей коже, а не на травинке?
- Я не знаю… - Нарцисса пожимает плечами. – Какой он? Я никогда не видела светлячков. - Чуть склоняет голову, пытаясь разглядеть.
- На вид ничего особенного. Рыжий, маленький… - Люциус осторожно снимает жучка с плеча девушки, показывая ей. – Видишь?
Нарцисса морщит носик.
- Гадость какая…
Светлячок перебегает с одного пальца Люциуса на другой и останавливается, пытаясь разобраться, где он, собственно, очутился.
- Девчонки! - Малфой презрительно фыркает, но ложится рядом, зарываясь носом в золотистые волосы, сияющие в лунном свете. – И совсем даже не гадость…
Словно в ответ на похвалу, маленькое насекомое поворачивается, вытягиваясь, и включает свой фонарик, мигнувший в полуночной тьме.
Нарцисса с интересом всматривается в тусклый огонек, устраивая голову рядом с Малфоем и разглядывая странную букашку.
- Знаешь, почему он светится?
Осторожная ласка, самым кончиком пальца вдоль синеватого рисунка вен на запястье Люциуса - вен, по которым бежит чистая магическая кровь. Такая правильная и такая привлекательная. Кровь…
- Нет. Почему?
Люциус молчит, наблюдая за мигающим светом, словно за крохотной звездочкой, украденной у небосвода.
- Потому что он влюблен…
Присматриваясь к меркнущему свечению, Нарцисса взвешивает все «за» и «против» и соглашается:
- Наверное, зовет любимую?
- Разумеется… Привлекает внимание. Чтобы она узнала его в темноте и не спутала ни с кем другим.
- А как она узнает? – Цисси чуть приподнимается, изучая его лицо: ровный аристократичный подбородок, чуть вздернутый нос.
- Наверное, чувствует, что он и есть тот самый, что предназначен ей судьбой.
Нарцисса улыбается, размышляя о судьбе, а светлячок, мигнув напоследок, расправляет крылья и отправляется в полет.
- К своей единственной?
- К кому же ещё? Ему ведь больше никто не нужен… - Люциус мягко обнимает девушку, закрывая глаза.
Далекий волчий вой, тихий шепот ветерка и мирное дыхание двух магов, у которых ещё все впереди, – лишь это нарушает тишину и спокойствие леса. Большой желто-голубой диск луны безразлично взирает на них с небес. И если бы луна могла, то рассказала бы, что ждет эту пару – большая любовь, большая война… Это не будущее. Это лишь возможность, вероятность, которая может произойти, а может и не случиться вовсе.
А тем временем маленький светлячок гасит свой фонарик, забираясь в уютное тепло дома в стволе старого дуба. Поближе к той, единственной, которая узнает его свет и в следующей жизни, потому что так правильно.
______________________________________________
Прим. Автора.
1. Подразумевается английская легенда (из цикла о короле Артуре) о Великом Мерлине и Владыдчице озера Нимуэ, которая по одной из версий заперла Мерлина в гроте, закрыв вход туда большим камнем. Все произошло после того, как волшебник обучил девушку магии и, разумеется, влюбился в прекрасное юное существо.
2. Импедимента - Чары Помех. Оглушающее, задерживающее заклятие. При попадании в противника сбивает его с ног и некоторое время блокирует передвижение, не давая сдвинуться с места.
3. Инкарцеро — связывающее заклинание. Из палочки появляются веревки, которые накрепко опутывают жертву.
|
|
| |
]
