Поднимись! Вставай! Ты жив.
Ты хочешь жить? Я знаю, хочешь.
Но скажешь ты, что этот мир жесток и лжив,
Что ты вперёд идти не можешь.

Но разве важен тебе мир?
Он мёртв давно, убит людьми,
Что на его руинах закатили пир,
Что пленены теперь зверьми!

Ты слушаешь меня, я вижу
Тот странный блеск в твоих глазах,
Ты говоришь со мной - не слышу,
И мне не ведом смысл в словах.

И ты встаёшь...
Скрипя зубами, опершись о стену.
И ты идёшь...
Бросая злобный взгляд на Землю.

И коли встанет на твоём пути
Ничтожный смертный человек,
То лишь одним движением руки
Ты нити жизни оборвёшь навек.

И ты дойдёшь до края мира,
Увидишь свет в тиши ночной,
И, кинув взгляд назад брезгливо,
Шагнёшь ты в пропасть пред тобой.

Что для простого человека - смерть,
То для тебя всего лишь мрак;
Ты не почувствуешь ногами твердь,
И не найдёт тебя твой враг.

Темно и тихо в этом мире,
Ничто не потревожит крепкий сон,
Пока Земля не станет шире,
Пока не зазвучит призывный звон.

И вновь сверкнёт клинок,
Ударит вдруг по стали сталь -
Так говорил пророк,
Когда уставился в хрусталь.

Он что-то видел в своём шаре,
Но так и не сказал всего;
Танцоры вновь кружатся в паре,
Забыто предсказание его.

Прошли не дни, не месяцы - года,
Пока исполнились слова пророка,
И потекла по рекам кровь тогда,
Когда проснулись силы злого рока.

И песни больше не звучат,
И люди больше не танцуют,
Лишь барабанщики стучат,
Да кони воинов гарцуют.

Война идёт, проходит время,
Но вихрю битвы нет конца.
Сломался меч - людское племя
Всё рвётся в бой с врагом отца...

Не перечислить все цвета из спектра красок,
Но я припомню несколько из них,
Лишь те, что наиболее прекрасны,
И тусклым мир мой станет вмиг без них.

Цвет белый - снега цвет и цвет зимы.
Прекрасный и холодный, он - безвинен.
И жаль мне, что все хотят весны,
Забыв о красоте седой пустыни.

А алый - крови цвет и ярости слепой,
Мятущейся души моей отрада.
Зачем, скажите, люди требуют покой?
Хотя нет разницы... Ведь мне его не надо.

Оранжевый - цвет апельсина? Чушь!
Взгляните на огонь, безжалостное пламя,
Что унесло не первую уж сотню душ,
И что спалило не единственное знамя!

И чёрный. Он безмятежен, тих.
Но этот цвет сродни дыре бездонной,
В которой затаились орды чёрных паучих,
Как за огромной каменной колонной.

А фиолетовый? Павлиний.
Самодовольный и уверенный в себе.
Я в этот цвет окрашу белый иней -
Теперь не растворится он в небытие.

Что толку говорить о прочих
Цветах из радуги живой?
Я лучше вспомню о созданьях ночи,
И распрощаюсь с серою тоской.

Чёрным туманом стелется тьма по дороге,
Скрывает ухабы и камни в тревоге.
Идёшь, что слепец, к своей цели убогой,
Навязанной кем-то в сем «светлом» чертоге...

Ты видишь лишь цель, не боишься ступать.
И не знаешь пока, но крадутся опять
Тени тьмы; тени мрака наложат печать,
И тревогу теперь ни за что не унять...

Ты боишься? О, вижу, что нет.
А зря не боишься, глупый слепец!
Чёрные змеи исполнят обет,
Они вновь идут, скоро встретишь конец...

Тише, постой... Прислушайся, путник.
Услышь же призыв теневых голосов.
«Подожди... Ты теперь только узник...» -
Твердят в протяжении многих часов.

Оглянись и скажи, как давно этот мир
Исчез, растворился, заполнился тьмой?
То туман из-под ног - ненасытный вампир -
Уничтожил последний света оплот.

Теперь ты боишься? Боишься? Молчишь...
Дней немного пройдёт, а останется прах
От тебя и от мира, всех нас ждёт крах...
Теперь ощутил ты? Ужас и страх...