Директор Хогвартса, однако, был человеком рассудительным, и отлично осознавал, что вскрывать конверты, просматривать их содержимое и, в случае необходимости, писать ответы ему придется. Еще он был человеком мудрым, и совершенно правильно решил, что вовсе ни к чему портить себе этим отвратительным занятием каждый день своей жизни, после падения Волдеморта ставшей наконец-то достаточно размеренной. Поэтому для встречи со своим боггартом в виде завалов в лотке для входящей корреспонденции Альбус выбрал среду. Почему среду? Ну, все достаточно просто: понедельник – день тяжелый, вторник – день педсовета, по четвергам Дамблдор посещал поэтический кружок, а портить пятницу, наполненную предвкушением выходных, директору совершенно не хотелось. По выходным же… что делал Председатель Визенгамота по выходным, никто не знал.

Эта среда была бы чудесным днем, если бы не ожидающая внимания своего адресата почта. Солнце заглядывало в окна кабинета директора Хогвартса, пытаясь выманить его на прогулку. Фоукс блаженствовал на подоконнике, прикрыв глаза и изредка поворачиваясь из стороны в сторону, подставляя бока не по-осеннему теплым лучам. Далеко внизу, у подножия башни легкий ветерок играл с последними в этом году распустившимися розами, разнося их сладкий запах по всей округе. Листья на деревьях уже сменили свою окраску, и окружающий замок лес из завзятого слизеринца превратился в неожиданно задумчивого гриффиндорца. «Интересно, может ли человек измениться до такой же степени?» – над этим определенно стоило задуматься, тем более, что решение подобной задачки – ежели, конечно, такое существует – сулило некие выгоды уже в обозримом будущем, но сейчас времени на размышления не было. Долг звал. Уже довольно нервным, срывающимся таким голосом. Дамблдор вздохнул, медленно протянул руку к груде посланий, еще медленнее взял двумя пальцами большой конверт, лежащий на самом верху, поднес его к глазам, осмотрел со всех сторон, зачем-то понюхал, затем таким же медленным движением обреченного поднял со стола стилет, который использовал вместо канцелярского ножа, и приготовился вскрыть письмо. Солнечный луч скользнул по тонкому лезвию, и директор невольно залюбовался искусной гравировкой – три золотых лилии словно полыхали огнем на бесстрастной стали клинка. Если бы маг только знал, какую цепочку событий породит это промедление!

На лестнице раздался стук каблуков, тяжелая дубовая дверь распахнулась, и в кабинет влетела женщина. Обрадовавшись неожиданной отсрочке, Альбус вернул конверт обратно в стопку почты и вгляделся в лицо своей гостьи. Оно казалось странно знакомым. Несколько секунд прошли в полной тишине – женщина пыталась отдышаться, а директор пытался понять, где же он ее видел и когда. Высоченные каблуки, юбка чуть выше колена, привлекающая внимание к стройным длинным ногам, кружевная блузка, невозможное количество всяческих цепочек, кулончиков и подвесочек странного вида, облако мелких кудряшек… Страшная мысль вкралась в сознание мага: «Неужели это…» Профессор Трелони с размаху плюхнулась в одно из кресел, при этом смахнув со стола изящную статуэтку ангела, подаренную владельцу кабинета Минервой на Рождество несколько лет назад, и радостно заявила:
– Альбус, мы решили пожениться!

Директор снял очки, аккуратно протер их платком, а затем снова нацепил. Ничего не изменилось.

– Сибилла, девочка моя, – осторожно начал он, – а кто, собственно, эти «мы»? И что вообще ты с собой сделала?
– Сириусу так больше нравится, – отмахнулась женщина. – А мы – это я и Сириус. Сириус Блэк.
Лицо Дамблдора оставалось таким же спокойным, в отличие от мыслей, заметавшихся в его голове: «Это конец! Девочка сошла с ума! Что же делать? Вызвать Поппи? Или… Да!»
Повернувшись к камину, вспыхнувшему по щелчку пальцев, маг решительно сказал:
– Северус, ты не занят? Загляни ко мне на минуточку. Да, прямо сейчас.
Повернувшись обратно, он улыбнулся и поинтересовался:
– Чаю? Может, конфету? Мне только вчера прислали удивительную вещь – клюква в сахаре. А потом мы обсудим твою приближающуюся свадьбу.

Когда профессор Снейп открыл дверь в кабинет Дамблдора, ему показалось, что он не вполне здоров ментально. Директор сидел за столом, поедая конфеты неизвестного Северусу вида, и увлеченно внимал рассказу женщины, мечущейся по комнате, размахивающей руками и беспрестанно улыбающейся. Поверхностное сканирование показало, что под обликом этой малахольной особы скрывалась не менее своеобразная личность: его коллега, Сибилла Трелони.

Именно в эту минуту Альбус поднял глаза и приветственно улыбнулся:
– Северус! Проходи, не стой у двери! Сибилла только что сообщила мне чудесную новость! Они с Сириусом собираются пожениться!
От обилия «с» у зельевара потемнело в глазах: вспомнилась милая змейка Волдеморта и ее нежные объятия. Рука сама собой потянулась к шее. До сих пор он просыпался ночью от ощущения змеиных клыков, раздирающих его горло.
– Северус! Ты ничего не хочешь сказать? – донесся словно издалека назойливый голос директора.
– Мои поздравления вам, коллега, и мистеру…
– И мистеру Блэку, - услужливо подсказал Дамблдор.
– И мистеру Блэку, - автоматически повторил за ним Северус. – Что? Блэку?! Сириусу Блэку?! Что за бред?!

В следующую секунду он уже продирался сквозь свалку, именуемую сознанием госпожи Трелони. Магазин благовоний, визит к косметологу, урок у пятого курса, ателье мадам Малкин, совещание на прошлой неделе, улыбающееся лицо мужчины… Когда через несколько минут легилимент прервал зрительный контакт с будущей миссис Блэк, то молча прошел к шкафчику в углу кабинета, так же молча открыл его, достал бутылку коньяка, налил полный стакан и выпил его залпом. После этого Снейп прошел к ближайшему креслу, опустился в него и прикрыл глаза.

– Как это возможно, Альбус? –собственный голос показался ему странным, даже незнакомым. – Ведь я своими глазами видел… Мы все видели, как он упал за Завесу. Никто еще не возвращался оттуда! И даже если бы этот идиот вернулся… Почему она?
– Влюбленный слеп, - Дамблдор расплылся в блаженной улыбке, - но страсти зримый след ведет его, где зрячим хода нет .
Северус тихо застонал. Он ненавидел все эти разглагольствования о любви и идиотическое выражение лица, с которым было принято выдавать их общественности. Виски заломило, и, полный дурных предчувствий, мужчина начал тихонько массировать их пальцами.
– Я надеюсь, ваш жених в скором времени навестит нас, Сибилла, - все так же улыбаясь, директор поднялся из-за стола, – а теперь не смею вас задерживать. У невесты перед свадьбой всегда столько дел, – тут он подмигнул, и Трелони залилась румянцем, – а мне, пожалуй, пора заняться своей почтой.
Сибилла пробормотала в ответ что-то невнятное, простучала по полу каблуками, открыла дверь и взвизгнула от неожиданности. Прямо на нее, с неожиданной для такого старика прытью, несся Филч. Правой рукой он держал за шиворот Драко Малфоя, за левую цеплялась заплаканная Лаванда Браун, а завершали процессию миссис Норрис и мисс Лавгуд.

– Что же это такое творится, господин директор? – возопил завхоз, увидев Дамблдора. – Даром, что староста, – тут он встряхнул блондина, который злобно покосился в ответ, – а девиц по темным углам тискает и прочие непотребства с ними учиняет!
– Да не учинял я никаких непотребств! – взвыл Драко, - она меня сама попросила!
В голове у Снейпа появились два молоточка. Один бил в левый висок, второй, соответственно, в правый.
– Мистер Малфой, что вы орете как мантикора в брачный период? – зашипел профессор, не сдержавшись. – А вы, мистер Филч, успокойтесь и расскажите все по порядку.

По словам взбудораженного завхоза, он обнаружил слизеринского старосту в одном из темных уголков Хогвартса. С ним было две девицы – мисс Браун и мисс Лавгуд – коих юноша по очереди целовал совершенно не дружеским образом.

Директор перевел вопрошающий взгляд на означенного юношу. Тот смутился, но глаз не отвел:
– Я просто помогал, сэр.
– И в чем же вы помогали им, мистер Малфой? – поинтересовался Снейп. Импровизированная наковальня в его голове только добавила сарказма голосу слизеринского декана. – Подготовиться к уроку по Трансфигурации?
Драко покраснел:
– Я помогал Браун научиться целоваться, – процедил он сквозь зубы.
– Ага! – все еще всхлипывающая Лаванда утвердительно затрясла головой.
– Эм-м, – нарастающая головная боль не давала Северусу насладиться всем спектром интонаций в голосе директора, – а мисс Лавгуд тоже.. м-м.. проходила… хм.. курс повышения квалификации? – Дамблдор был растерян, точно.
– Я подумала, что Драко не должен просто так целовать Лаванду, - вступила в разговор девушка, до того тихо стоявшая в углу кабинета, – он ведь мой парень. Каждый ее поцелуй нужно было нейтрализовать моим. На всякий случай.
В кабинете воцарилась тишина.
– Мисс Браун, а для чего вам потребовалось повышать свою квалификацию в этой области? – нашел в себе силы поинтересоваться Снейп. – И почему именно с мистером Малфоем? У него, как выяснилось, девушка имеется.
– Я… Профессор… мы с Гарри…, – Лаванда не выдержала и снова залилась слезами.
– Ну-ну, моя девочка, ну, будет, – Дамблдор достал откуда-то из воздуха платок и протянул его плачущей девушке. Вытерев слезы и громко высморкавшись, та продолжила:
– У нас с Гарри будет свидание, и я совершенно уверена, что завтра он наконец-то поцелует меня. А мне не хочется его разочаровать, ну и… Мне так стыдно… – в кабинете опять раздались рыдания.
– У вас свидание с Поттером? Но при чем тут мистер Малфой? – искренне удивился Северус.
Лаванда воззрилась на профессора блестящими от слез глазами:
– Гермиона сказала мне, что Малфой целуется лучше всех. А Гермиона всегда все знает.
– Интересно, откуда, - тихо проворчал Драко.

Неизвестно, что последовало бы дальше, если бы не сдавленный писк, раздавшийся со стороны окна. Все присутствующие в кабинете повернулись к источнику звука. Фоукс, прежде мирно гревшийся в лучах солнца, теперь забился в самый угол подоконника. На него наседала миссис Норрис, практически оседлавшая бедного феникса.

– Аргус, немедленно стащи свою кошку с моей птички! – возмутился директор.
– Ну, что вы, Альбус, зачем вставать на пути у чувств? – Снейп не удержался бы от колкостей и на смертном одре. – Любовью оскорбить нельзя, кто б ни был тот, кто грезит счастьем…

Последним, что он ясно помнил, был сдавленный смешок Малфоя. А затем голову сдавило так, что даже пошевелиться казалось невозможным. Свет вдруг стал ослепительно ярким; Северус зажмурился, но глаза все равно резало. Словно через пелену до него доносились отдельные звуки: обеспокоенные восклицания Драко, ровный голос директора, что-то отвечающий ему, бас Хагрида. «Этот-то откуда взялся?» – успел подумать мужчина перед тем, как его захлестнула очередная волна боли.

Он не знал, сколько времени прошло – час, два, полдня? Ему казалось, что голова вот-вот разорвется, развалится на части, но этого никак не происходило. Потом прямо над ухом зазвенели какие-то склянки, неожиданно запахло геранью. Чьи-то прохладные пальцы начали мягко массировать его затылок, и постепенно Северус почувствовал, что его голову словно окутывает прохладный туман. Боль уходила, сменяясь странным чувством покоя. Профессор не мог даже представить, кто стоял у него за спиной. Прикосновения были настолько нежными, что не могли принадлежать ни Дамблдору, ни Драко, ни уж тем более Хагриду. Зельевар открыл глаза, медленно обернулся и поймал на себе взгляд карих глаз.
– Мисс Грейнджер! – непонятно зачем произнес он.
– Профессор! – она говорила что-то еще, точно говорила, потому что губы ее шевелились, но Северус не слушал. Уже потом, разглядывая потолок своей спальни, он много раз прокручивал в своей памяти все, случившееся дальше, и никак не мог понять, почему сделал это. Почему поднялся со стула, осторожно, словно во сне, прикоснулся к девушке, провел пальцем по нежной коже щеки, скользя вниз, к мягкости приоткрытого рта. Ее глаза удивленно расширились, зрачки полыхнули золотом, а потом окружающий мир исчез. Остались только ее запах и тепло губ, ее вкус, сладкий, чем-то напоминающий Рождество. Северус целовал ее так, как будто они остались вдвоем в этой огромной вселенной. Он целовал ее так, будто все его существование заключалось в этом кратком моменте поцелуя. Он целовал ее так, будто всю жизнь ждал этого момента, и никогда ничего больше не желал.

– Кхм… кхм… – напомнил о себе мир в лице Альбуса Дамблдора. – Северус, мальчик мой…
«Мальчик» оторвался от увлекательного занятия и с неудовольствием развернулся:
– Что?
За его спиной мисс Грейнджер ойкнула и бросилась к двери. Северус повернулся обратно:
– Мисс Грейнджер! Гермиона! Подождите…
– Северус, - продолжал директор.
– Ну что еще? – обернулся к нему маг.
– Северус! Зачем ты так крутишься?! – Дамблдор недовольно поморщился. – И почему ты не сообщил, что твои отношения с мисс Грейнджер стали настолько теплыми?
Что можно было на это ответить? Что он и сам не знал этого еще пять минут назад? Или что у него просто было временное помрачение рассудка? С другой стороны, если даже Трелони выходит замуж, то почему бы не жениться и ему, Северусу Снейпу? И отчего не на Грейнджер?
Мужчина даже не заметил, что последние две фразы произнес вслух. Альбус хитро усмехнулся:
– Я вижу, тебе есть над чем поразмыслить, мальчик мой. Иди, отдохни, а я займусь делами, – директор грустно вздохнул и покосился в сторону горки писем на столе.

Уже через полчаса никто не смог бы догадаться, что еще недавно в кабинете Дамблдора происходили странные вещи. Впрочем, как и всегда. В воздухе вновь пахло розами, Фоукс грелся в лучах солнца, а его хозяин задумчиво смотрел в окно. Так и невскрытое еще письмо с фамильным гербом Блэков на конверте покоилось на столе.

Северус Снейп лежал на своей кровати и обдумывал, как влюбить в себя мисс Грейнджер и жениться на ней весной, сразу после церемонии вручения дипломов выпускникам. Не последнее место в его хитроумном плане занимали случайные ночные встречи и долгие страстные… беседы. А вы что подумали? Нет, ну и то, о чем вы подумали, тоже входило в план.

Ничего не подозревающая Гермиона сидела в гриффиндорской гостиной с мечтательным выражением на лице. Время от времени она касалась пальцами своих губ и улыбалась. Если бы она раньше знала, что профессор Снейп так целуется, то ни за что бы не согласилась брать уроки у лорда Малфоя! Интересно, а все остальное у Северуса так же хорошо получается?

Подпись

Леди Аморозо