Методичные движения бедрами сопровождались стонами и вскриками в те моменты, когда мой партнёр слишком сильно и глубоко входил в нежную плоть. Сегодня он вел себя как-то странно. Нет, секс с ним всегда был восхительным, но сейчас он делал это неистово, будто боялся, что я испарюсь в любой момент. Может он действительно так считал, ведь с момента нашей последней встречи прошло около двух недель, а раньше мы виделись почти каждый день.

Раньше – слово, которое стало для меня ассоциироваться с другой, прошлой жизнью и разницей между желаемым и действительным. В начале наших отношений секс со Снейпом был пределом моих желаний, которым вдруг представилась возможность исполниться. Я не люблю мечтать, не верю в любовь до гроба и принца на белом коне. Жизнь научила меня – ничего абсолютного не бывает: ни дружбы, ни любви, ни преданности... Всё относительно.
За время войны я вообще разучилась мечтать и строить планы на будущее, ведь никакой гарантии, что переживу её, не было. Именно в тот момент во мне начала просыпаться женщина, просившая ласки и внимания, которая хотела находиться рядом с любимым мужчиной. Мне было всего семнадцать, когда разум пошёл на поводу у желаний. Симпатичный мне человек намного старше меня и пусть природа не наградила его привлекательной внешностью, он, несомненно, умен и его можно назвать защитником. А загадочность и неприступность, призванная устрашать – меня только привлекала. В военное время чувства – непозволительная роскошь, поэтому у меня были другие планы.
Теперь, многими годами позже, начинаю осознавать – тогда я внушила себе, что мне нужен только секс и у нас никогда будет чего-то большего. Запретив думать о нём, как о спутнике жизни, обманывала себя.
Как всё началось вспомнить невозможно, как и последующие наши встречи. Мы не договаривались заранее, я к нему приходила, а он никогда не был против. Снейп подпустил меня к своему телу, но не к душе. Была ли я счастлива? Нет, я была довольна.
Прошел год и мы начали называть друг друга по имени. Перешли на неформальное обращение, как бы признавая нашу связь. Жизнь шла своим чередом, войну никто не отменял, а наши отношения были единственным утешением.
Прошло немало времени, прежде чем я начала оставаться на ночь в его постели. Северус меня никогда не гнал, конечно, но и не просил, чтобы я осталась, очевидно, его все устраивало. Война уже закончилась, постоянной угрозы для жизни нет, а мы всё так же, как чужие люди, встречаемся только для секса.
Я устроилась на работу в министерство, Северус продолжил преподавательскую деятельность, все вроде бы шло своим чередом, но меня такое положение дел уже не устраивало. Нет, я не разорвала нашу связь, её стало недостаточно.
В семнадцать я считала секс со Снейпом большим достижением и не рассчитывала на что-то бóльшее, но сейчас, по-прежнему покидая его дом каждое утро, я не ощущала больше той радости, того замирания сердца от мысли, что была рядом с ним.
Теперь, когда уже за двадцать, надо думать о семье, о детях... А у меня, кроме постоянного секса, ничего нет, и не намечается. В какой-то момент мысль сильно меня задела и я расстроилась. Северус почувствовал резкую перемену моего настроения. После мы и не виделись, с тех пор прошло две недели.

Сегодня он зашёл зачем-то в министерство и заглянул ко мне. И вот я опять в его доме, лежа на постели выгибаюсь под горячим телом и кричу в голос, первый раз я претворяюсь, мне сейчас не до удовольствия. Чувствую, что скоро будет разрядка. Тело – раб привычки. Я получаю оргазм от определённых движений, манипуляций, ласк, которые, безусловно, уже давно известны Северусу. Он знает, как доставить мне удовольствие, и ему в очередной раз это удаётся.

Он спит, обняв меня одной рукой и сильно прижав к себе. Вскоре объятья расслабляются, и я выскальзываю из-под Северуса. Быстро одеваюсь и уже стою у зеркала в холле. Утром он проснётся и, скорее всего, расстроится, я некоторое время буду делать вид, что ничего между нами нет, а потом сама к нему приду. Пытаюсь себя уговорить, что не нужна ему и служу лишь постельной грелкой. Самовнушение не увенчалось успехом. Знаю, что вернусь.
«Гермиона, ты сильная девушка, ты прошла войну, что теперь изменилось?» – спрашиваю я себя. Ответ прост, я хотела секса, потому, что не могла подойди к Северусу другим образом. Боялась, что он отвергнет меня, если я скажу об истинных чувствах и забудет на следующий день.
Секс проще всего, он ни к чему не обязывает, минимум риска быть отвергнутой и максимальная близость. Пусть не духовная, зато любимый рядом. Осознаю, что если он за столько лет не предпринимал попыток сделать наши отношения бóльшими, чем есть, то не сделает этого никогда. Легче понимать, чем услышать лично, да ещё и в язвительной форме. А на что я надеюсь?
Чувствую на себе пристальный взгляд, поворачиваюсь и вижу Северуса. Знаю, он всё понял. Теперь уже не вернусь… Он кивает – отпускает…
Наверное, он тоже чувствует себя виноватым, хотя ему и не за что. Его лицо, как всегда, бесстрастно, но он переживает. Мы уже давно выяснили, что у нас никого нет кроме друг друга, как же он без секса будет?
Опять всё свожу к сексу! Давно пора признаться себе, что люблю и любила самого начала, только убеждала себя, что любви нет. Боязнь быть отвергнутой была сильнее, чем воля сердца. Для меня оказалось милее быть рядом с ним, но в тоже время далеко, чем наблюдать со стороны и быть ещё дальше. Нас разделала пропасть, которую мы не стремились перепрыгнуть: ведь одно его слово и… Поздно, уже слишком поздно…
Я накинула мантию. Почему он не пытается меня остановить? Выхожу на улицу и аппарирую к своему дому.
Инициатором нашей связи была я и сама приходила к нему, поэтому ждать его в гости не придётся. Когда мне плохо, Северус всегда меня успокаивал, всё выслушивал и понимал. Наверное, лучше чем я. Да и сейчас, понимает…
Замираю на пороге, в голове хаотично крутятся мысли – я совершила первый шаг, я всегда приходила, я… Бессильно опускаюсь на ступеньки и понимаю: Северус ждал моего решения. И я его сделала.

Подпись

Дом Kleo

Каучуковое дерево и волос сфинкса, 20 дюймов

*Понедельник*

– Милый, я думаю, что это лучший вариант, – с умным видом сказала молодая волшебница.
– И на кого я в этом похож?
– На себя! – сдерживая улыбку, ответила она.
– Не смешно, – лицо ее спутника буквально перекосило.
Мадам Малкин с интересом смотрела на супругов. Семейная пара, выбирающая наряд для Хэллоуина – зрелище не для слабонервных.
– Ну, брось, ты же любишь чёрный, – не унималась женщина.
– Ладно, а это что? – мужчина указал на нечто над своей головой, – Рога?
– Это уши, – возмутилась его супруга, покрываясь румянцем.
– Будем считать, я поверил.
– Как ты мог такое подумать? Рога! – ведьма поставила руки на талию и грозно воззрилась на мужа, но без особого, впрочем, эффекта.
– Просто ты слишком сильно навязываешь мне этот костюм.
– Мы должны пойти на Хэллоуин к Поттерам, и обязательно в соответствующем празднику виде! – как можно серьезнее сказала она.
– Чтобы твои друзья животы надорвали, увидев меня в таком наряде! – гневно воскликнул мужчина, разводя руки в стороны, дабы продемонстрировать костюм.
– Он не сильно отличается от твоей повседневной одежды, – заявила неугомонная ведьма.
– Да уж, конечно! – кивнул ее муж, саркастически скривившись.
– Не считая ро.. ушей, твоя мантия такая же. Если распахнуть полы, разницы никакой, – протараторила женщина. – Сам в зеркале посмотри.
– Делать мне больше нечего, кроме как перед зеркалом себя рассматривать.
– Не мешало бы почаще, – буркнула ведьма.
– Так, – не выдержал муж, – завтра зайдём в другой магазин. Хэллоуин в субботу, а сегодня понедельник, успеем ещё.
– Ладно, – пожала плечами волшебница, – пошли домой.
Спустя полчаса растрепанная ведьма влетела в ателье со скоростью, достойной последней модели «Нимбуса».
– Мадам, – позвала она, – мы решили купить тот костюм.
– Подождите, пожалуйста, я сейчас.
Через пару минут мадам Малкин вышла к нетерпеливо пританцовывающей у прилавка женщине.
– Прошу прощения, клиенты... Так вы все-таки берёте костюм летучей мыши?
– Да, тот самый, который мерил мой муж.
Мадам взмахнула волшебной палочкой, и черная ткань аккуратно упаковалась в небольшую коробку.
Уже открывая дверь на улицу, Гермиона услышала из примерочной истошный вопль Драко Малфоя:
– Я не пойду к Поттерам в костюме хорька!!!
____________________________________

*Вторник*

Я приподнял девчонку и, не отрываясь от её губ, посадил на стол. Ангел одобрительно мурлыкнула и обхватила меня ногами. Я навалился на неё с рычанием, прикусил ее нижнюю губу - но Ангел только застонала поощрительно.
Дожил! Собираюсь переспать со своей студенткой в каком-то классе. «Все, Ужас Подземелий, докатился!» – хихикает внутренний голос.
Мне все равно, я хочу её. Здесь, сейчас. Остальное подождёт.
Ангел уже расстегнула пуговицы моего костюма. Маскарад. Она даже не знает, кто перед ней. Так же как и я не знаю, кто она… Это хорошо, так всем проще. Дальше мысли меня покидают, торопливые пальчики Ангела уже нащупали ремень моих брюк. Я тоже остаюсь в долгу: спускаю с округлого плечика лямку, целую атласную кожу, медленно, нежно. Спускаюсь ниже, ласкаю упругую грудь. Она восхитительна!
Ангел – моя, хотя бы на эту ночь.
Девчонка запрокинула голову назад и выгнулась мне на встречу, прося большего. Я не могу отказать. Теперь моя рука поднимается вверх по мягкому бедру. Бархатистая кожа сводит меня с ума. Сдвигаю трусики в сторону, скольжу пальцем внутрь... Она такая горячая и тесная.
Не могу сдержать стона. Ещё немного, и Ангел будет моей. Терпение, она должна быть готова.
Она качнула бедрами мне на встречу. Хочет!
Вхожу медленно, еле сдерживаюсь. Постепенно ускоряю темп. Какая она горячая, влажная… постанывает в такт моим движениям, истекая соком. Я так долго не вытерплю! Ангел это чувствует и ногами прижимает мои бедра к себе.
Оргазм застлал глаза черной пеленой.

Очнулся, сидя на полу, целуя плечи прекрасного Ангела.
Сижу и понимаю, что не хочу её отпускать, а я ведь даже не знаю её имени. Надо уходить, пока чары не спали.
Бум! Полночь! Поздно…
Девчонка поворачивает голову.
– Мисс Грейнджер! – вырвалось у меня.
– Профессор Снейп! – не отставала она.
Моя рука тянется к палочке: Обливиэйт, и всё отлично.
Она поняла меня без слов и положила свою руку на палочку: не надо.
Я молчу.
Робкий поцелуй заставляет меня передумать, и мы остаёмся сидеть на холодном полу в грязном классе.

Подпись

Дом Kleo

Каучуковое дерево и волос сфинкса, 20 дюймов

– Ты беременна, Гермиона! – короткая фраза, которая прозвучала для меня как приговор.
Сначала я, конечно, не поверила. Отмахнулась:
– Нет, этого не может быть.
Отвернулась и смотрела в окно, пока мадам Помфри не заговорила снова.
– Уже шесть недель ты носишь под сердцем ребёнка.
Я нервно хихикнула и лениво посмотрела на колдомедика.
– Мадам, вы не понимаете? Этого не может быть! У меня вообще не было секса, – я развела руками, мол, извините.
– Тогда я боюсь, что вы были подвержены внешнему магическому воздействию, – вздохнула она. – Я приглашу специалистов в этой области. А сейчас у меня ещё много пациентов.
С этими словами колдомедик ушла, оставив меня одну со своими мыслями.

***

Гарри и Рон молча сидели, и смотрели на меня. Говорить я закончила уже пару минут назад.
– Скажите, хоть что-нибудь, – взмолилась я.
– Эээ, – протянул Гарри, – я не знаю, что сказать. Могу пообещать, что мы тебе поможем. И морально и материально. Если уж ты оказалась в такой… щекотливой ситуации, это не меняет отношение к тебе.
– А я хотел бы знать, – процедил Рон с ненавистью, – кто отец ребёнка.
– Как я хочу это знать, ты не представляешь, – сказала я.
– Гермиона, это абсурд. Тогда, когда ты предположительно забеременела, мы скитались по лесам, – Рон вскочил со стула и стал расхаживать передо мной. – Мы с Гарри заменили бы твоё отсутствие. Ты сама ушла и переспала с кем-то. Может и не один раз.
– Что ты мелешь, – теперь Гарри вскочил со стула.
– Просто не ему кто-то промыл мозги, Гарри, – сказала я спокойно, хоть на глазах наворачивались слёзы.
– А ты сам не понимаешь, – сказал Рон, – что если бы Гермиону похитили, то не вернули бы в ценности и сохранности к утру.
– Рон, давай потом поговорим, – рыкнул на друга Гарри.
– А я не хочу потом, – прокричал Рон, – она шлюха, – он указал на меня. – Таинственный отец отказался от ребенка, и она придумала сказку для нас. Для меня.
– Вот отсюда! – Гарри чуть не выпихнул Рона из комнаты. – Я с тобой ещё поговорю.
– Я хотел жениться на этой шлюхе, – это были последние слова парня в этой комнате. Гарри вытолкнул его за дверь.
– Гермиона, Рон – дурак, – Гарри повернулся ко мне. Увидев слёзы на лице, поспешил утешить. – Всё образуется, сейчас он перекипит и сам извинится.
– Нет, Гарри. А ребенок? Он мне никогда этого не простит, – я взахлеб плакала на груди своего друга.
– Я тебе верю, – заверил меня гриффиндорец. – Выйдешь ты за Рона или нет, всё равно останешься мне другом.
Я глупо заулыбалась сквозь слёзы.

***

Теплым летним деньком я прогуливалась вдоль озера. Животик скоро будет виден. Я была счастлива, носить под сердцем ребёнка. Дитя человека, которого любила всем сердцем. Конечно, я не стала рассказывать никому о том, что всё вспомнила. Как гуляла здесь около года назад с любимым. Как приходила, сюда уходя от друзей из палатки. Как бежала на встречу в любимые объятья.
Вокруг была война и умирали люди, а мы любили, не смотря ни на что. В финальной битве умер и ты. «Посмотри на меня!» – последнее, что я услышала из твоих уст. Тогда я и не могла понять, что написано в твоём умирающем взгляде. И ты это знал. Знал, что я не помню и поэтому не понимаю.
Когда твой гроб опускали в могилу, моё сердце ойкнуло. Но лишь спустя две недели, зайдя в твою комнату, я всё вспомнила. Я здесь бывала и не раз. Именно здесь ты мне сказал, что если ваше трио поймают, то от меня легко узнают о нас. А это, лишит его возможности помочь, и сказал мне, что заблокируешь все воспоминания с нашими отношениями, а потом вернёшь.

Солнечные лучи играли на гладкой поверхности озера. Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я назову сына в честь тебя, Северус!

Подпись

Дом Kleo

Каучуковое дерево и волос сфинкса, 20 дюймов