|
Иллюзии
|
|
|
Морфея |
Дата: Среда, 02 Ноя 2011, 20:10 | Сообщение # 16 |
Графиня Энгельгардт/Мастер дуэли
Новые награды:
Сообщений: 497
Магическая сила:
| 15
Истина,
которую ты
изрекаешь, не имеет ни прошлого,
ни будущего.
Она просто есть,
и этого для нее
вполне достаточно.
Я лежал на спине под моим самолетом, вытирая масло с нижней части
фюзеляжа. Почему-то сейчас из двигателя масла стало подтекать меньше, чем
прежде. Шимода прокатил одного пассажира, а потом подошел и сел на траву
рядом со мной.
"Ричард, как ты можешь надеяться поразить мир, если все кругом
работают, чтобы заработать себе на кусок хлеба, а ты целыми днями лишь
совершенно безответственно летаешь на своем захудалом бипланчике и катаешь
пассажиров?" Он снова проверял меня. "На этот вопрос тебе придется отвечать
не раз".
"Пожалуйста, Дональд. Во-первых: Я существую вовсе не для того, чтобы
чем-то поразить этот мир. Я существую для того, чтобы быть счастливым в этой
жизни".
"Отлично. А во-вторых?"
"Во-вторых: Для того, чтобы заработать себе на хлеб насущный, каждый
волен делать то, что ему хочется. В-третьих: Ответственность - это
способность отвечать за что-то, за тот образ жизни, который мы выбираем
сами. И есть лишь один человек, перед которым мы должны держать ответ, и,
конечно же, это..."
"Мы сами", - закончил за меня Дон вместо воображаемой толпы искателей
истины, незримо рассевшихся на траве вокруг нас.
"Человеку вовсе нет нужды держать ответ даже перед самим собой, если
ему это не нравится... в безответственности нет ничего плохого. Но
большинству из нас интересней знать, почему мы поступаем так, а не иначе,
почему мы делаем именно такой выбор - любуемся ли мы птицами в лесу,
наступаем ли на муравья, или работаем ради денег, делая совсем не то, что
нам хочется". Я поморщился. "Похоже получилось длинновато".
Он кивнул. "Даже слишком".
"Ладно... Как ты хочешь поразить мир..." Я закончил работу и удобно
устроился в тени под крылом. "А как насчет: "Я разрешаю миру жить, как ему
хочется, и я разрешаю себе жить, как я сам того хочу".
Он расплылся в счастливой улыбке, явно гордясь мною.
"Ответ достойный истинного мессии! Просто, ясно, легко запоминается и
непонятно до тех пор, пока не поразмыслишь на досуге".
"Задай еще вопрос". Какое же наслаждение наблюдать за работой
собственной головы, решающей мировые проблемы.
"Учитель", - сказал он. "Я жажду любви, я добр, я делаю другим то, что
хотел бы получить от них, но, все равно, у меня нет друзей, я совсем одинок.
Ну, что ты ответишь на это?"
"Понятия не имею", - ответил я. "Ни малейшего".
"ЧТО?"
"Это просто шутка, чтобы оживить компанию. Просто безобидная смена
темы".
"Оживляя компанию, Ричард, будь очень осторожен. Ведь проблемы, с
которыми люди к тебе приходят, им вовсе не кажутся забавными шутками, если,
конечно, они не успели еще далеко уйти в духовном развитии, а те, кто уже
ушел достаточно далеко, знают, что они сами себе Мессии. Тебе даются ответы,
так что потрудись произнести их вслух. Попробуй только побаловаться с этим
"Понятия не имею", и увидишь, сколько секунд толпе потребуется, чтобы
поджарить такого шутника на костре".
Я гордо выпятил грудь. "Страждущий, ты пришел ко мне за ответом, так
внемли: Золотое Правило неприменимо. Что, если бы ты встретил мазохиста,
воздающего окружающим то, что ему хотелось бы получить от них? Или человека,
почитающего Бога-Крокодила, мечтающего лишь о высочайшей чести быть
брошенным ему на съедение? Даже тот самый Добрый Самаритянин, с которого все
и пошло... С чего он взял, что человек, лежащий на обочине, хотел, чтобы его
раны омыли и залечили? А может, преодолением этого испытания он хотел
излечиться духовно? Лежал себе в пыли и тихо наслаждался".
Мне казалось, что я говорю очень убедительно.
"Даже если изменить формулировку Правила на: "Делай другим то, что они
хотят получить", мы ничего не добьемся - ведь мы знаем только то, что от
окружающих хотим получить мы. На самом деле Правило значит: "Поступай со
встречным так, как ты сам хочешь с ним поступить" - и мы должны применять
его с чистой совестью. Тогда тебе не придется стегать мазохиста его кнутом
просто от того, что он об этом мечтает. И совсем ни к чему прикармливать
крокодилов их почитателями".
Я посмотрел на Шимоду. "Слишком многословно?"
"Как всегда. Ричард, ты растеряешь девяносто процентов своих
слушателей, если не научишься говорить кратко".
"А что плохого в том, чтобы потерять девяносто процентов моих
слушателей?" - спросил я в ответ. "Что плохого, если я потеряю всех моих
слушателей? Я знаю то, что я знаю, и говорю то, что говорю. А если это
плохо, ну что ж, ничего не поделаешь. Полет на биплане обойдется вам в три
доллара наличными".
"А знаешь..." Шимода встал, стряхивая солому с джинсов.
"Что?" - недовольно спросил я.
"Ты только что сдал выпускной экзамен. Ну и как тебе - быть Мастером?"
"Разочарование и безысходность".
Он посмотрел на меня с неуловимой улыбкой. "К этому привыкаешь".
Очень
легко проверить,
окончена ли твоя миссия
на Земле:
Если ты жив -
она продолжается.
|
|
| |
|
Морфея |
Дата: Среда, 02 Ноя 2011, 20:10 | Сообщение # 17 |
|
Графиня Энгельгардт/Мастер дуэли
Новые награды:
Сообщений: 497
Магическая сила:
| 16
Можно здорово устать, пока обойдешь магазин скобяных изделий, кажется,
что полки тянутся и тянутся, исчезая в бесконечности.
В Хэйворде, я отправился в подобное рискованное путешествие в поисках
гаек, болтов и шайб для хвостового костыля моего "Флита". Пока я рыскал в
полумраке, Шимода терпеливо разглядывал товары - ведь ему-то, уж конечно, в
этом магазине покупать было нечего. Вся экономика может рухнуть, подумал я,
если все, подобно ему, будут сами из воздуха и мыслеформ создавать то, что
им надо.
В конце концов я нашел желанные болты и отправился с ними к прилавку,
где играла тихая музыка. "Зеленые рукава" - я полюбил эту старинную песню
еще в детстве и всегда слушаю ее с удовольствием. Сейчас звуки лютни лились
из спрятанных динамиков. Странно слышать ее в городке с населением в
четыреста человек.
Еще удивительнее было то, что никаких динамиков там не было. Хозяин
магазина сидел за прилавком, откинувшись на своем стуле, и слушал, как
мессия играл на дешевой шестиструнной гитаре, взятой с одной из полок.
Музыка звучала просто прекрасно, я, заплатив причитающиеся за болты 73
цента, тихонько стоял, зачарованный мелодией. Может быть, все дело в том,
что струны дешевого инструмента чуть-чуть дребезжали, но, казалось, что она
доносится из далекой средневековой Англии, укрытой туманами.
"Дональд, как здорово! Я не знал, что ты умеешь играть на гитаре!"
"Ты не знал? Значит ты думаешь, что, если бы Иисусу Христу дали гитару,
он бы сказал: "Я не умею на ней играть?" Мог ли он так сказать?"
Шимода положил гитару на место и вышел со мной на улицу, залитую
солнцем. "Или ты думаешь, что найдется хоть один Мастер, достойный своей
ауры, который не понял бы человека, заговорившего с ним по-русски или
по-персидски? Или что Мастер не может разобрать трактор или, скажем,
управлять самолетом, если захочет?"
"Так ты действительно все это умеешь?"
"И ты тоже. Просто я знаю, что я знаю все".
"И я могу играть на гитаре так же как и ты?"
"Нет, у тебя будет свой стиль, не похожий на мой".
"Но как мне это сделать?" Я вовсе не собирался со всех ног бежать
покупать гитару, просто мне было любопытно.
"Лишь убери то, что тебя сдерживает, откажись от своей веры в то, что
ты не умеешь играть. Возьмись за нее, как будто это часть твоей жизни, что
на самом деле так и есть, в одной из твоих других жизней. Знай, что ты
прекрасно можешь на ней играть, и пусть твое бессознательное "Я" завладеет
пальцами и начнет играть".
Я что-то читал об этом - обучение под гипнозом, когда гипнотизер
говорит людям, что они - певцы и живописны, и они поют и рисуют, как
нстоящие таланты. "Мне трудно, Дон, забыть то, что я не умею играть на
гитаре".
"Тогда тебе будет трудно на ней играть. Потребуются годы учебы, прежде
чем ты позволишь себе заиграть, прежде чем твое сознание скажет тебе, что ты
достаточно намучался и уже заслужил наконец право играть хорошо".
"А почему же я быстро научился летать на самолете? Считается, что это
очень сложно, но я схватывал все на лету".
"А ты хотел летать?"
"Больше всего на свете. Ничего другого просто не существовало. Я
смотрел из кабины вниз на облака, на дым, поднимающийся по утрам из печных
труб прямо в небо, и я видел... А-а, я тебя понял. Ты хочешь сказать: "К
гитаре тебя так сильно не тянуло".
"К гитаре тебя так сильно не тянуло".
"Дон, у меня засосало под ложчкой, и это говорит о том, что именно так
ты и выучился летать. Ты просто однажды сел в "Трэвэл Эйр" и полетел.
Никогда не сидел в самолете до тех пор".
"Надо же, до чего ты догадлив".
"И ты не сдавал летных экзаменов? Подожди. Да у тебя и полетной книжки
нет. Обычной полетной книжи с разрешением".
Он странно посмотрел на меня, едва заметно улыбаясь, будто я поспорил,
что у него нет книжки, а он знал, что она у него есть.
"Ты говоришь о бумажке? Такое разрешение?"
"Да, бумажка".
Он не полез в карман и не достал бумажник. Он просто раскрыл правую
ладонь, и на ней лежала полетная книжка, как будто он носил ее, ожидая,
когда же я про нее спрошу. Она была совершенно новой, даже не сложенной
пополам, и я подумал, что еще десять секунд назад ее вообще не существовало.
Но я взял ее в руки и внимательно прочитал. Это было официальное
удостоверение пилота, скрепленное печатью Министерства транспорта, выданное
Дональду Уильяму Шимоде, живущему в штате Индиана, разрешающее ему управлять
одно- и многомоторными самолетами, планерами и работать в качестве штурмана.
"А допуск к гидросамолетам и вертолетам?"
"Достану, если понадобится", - сказал он так таинственно, что я
расхохотался еще раньше его. Парень, подметавший тротуар, посмотрел на нас и
тоже улыбнулся.
"Слушай, а мне?" - попросил я. "Я хочу допуск к авиалайнерам".
"Свою полетную книжку будешь подделывать сам", - ответил он.
|
|
| |
|
Морфея |
Дата: Среда, 02 Ноя 2011, 20:11 | Сообщение # 18 |
|
Графиня Энгельгардт/Мастер дуэли
Новые награды:
Сообщений: 497
Магическая сила:
| 17
Во время радиопередачи Джефа Сайкса я вдруг увидел совершенно
незнакомого мне Дональда Шимоду. Передача началась в девять вечера и шла до
полуночи. Мы сидели в крохотной комнатке, заставленной катушками с
рекламными заставками, записанными на пленку, кругом было полно каких-то
кнопочек и циферблатов.
Беседу с нами Сайкс начал с того, что поинтересовался, не нарушаем ли
мы закон, когда летаем по стране на старых самолетах и катаем пассажиров.
Ответ был прост. Ничего противозаконного в этом нет, и наши самолеты
так же тщательно проверяются полетной инспекцией, как и реактивные лайнеры.
Они надежней и безопасней, чем большинство современных самолетов из металла,
и для полетов достаточно лишь получить лицензию и разрешение фермера
использовать его поле. Но Шимода сказал совсем иное. "Никто не может
помешать нам делать то, что мы хотим, Джеф", - ответил он.
Конечно же, он был прав, но в его ответе не хватало тактичности, а без
нее не обойтись, когда выступаешь перед радиослушателями, интересующимися, с
чего это мы тут разлетались на наших этажерках. Не прошло и минуты, как на
пульте Сайкса замигал огонек телефонного звонка.
"Нам звонят по линии один", - сказал Сайкс в микрофон. "Слушаю вас,
мадам".
"Я в эфире?"
"Да, мадам, вы в эфире, а в передаче принимает участие наш гость,
летчик Дональд Шимода. Говорите, пожалуйста, мы все вас слушаем".
"Я хотела бы сказать этому парню, что вовсе не все делают то, что
хотели бы, и что некоторым приходится работать, чтобы заработать себе на
хлеб, и чувствовать ответственность, а не просто паясничать в воздушном
балагане!"
"Люди, работающие ради куска хлеба, делают то, что им больше всего
хочется", - сказал Шимода. "Так же как и те, кто зарабатывает свой хлеб
играючи..."
"В Писании сказано: "В поте лица своего будешь ты добывать свой хлеб, и
в печали будешь ты его есть".
"Мы вольны поступать и так, если захотим".
"Делай то, что можешь!" Мне надоели люди, вроде вас, твердящие: "делай
то, что можешь!", "делай то, что можешь!". Из-за вас люди становятся
совершенно необузданными, и они уничтожат мир. Они его уже уничтожают.
Посмотрите только, что творится с растениями, реками и океанами!"
Она по крайней мере раз пятьдесят давала ему прекрасную возможность для
достойного ответа, но он ни разу ей не воспользовался. "И прекрасно, если
этот мир будет уничтожен", - сказал он. "Есть миллиард других миров, которые
мы можем создать, или выбрать для себя. До тех пор, пока люди хотят
держаться планет, у них будут планеты, пригодные для жизни".
Это вряд ли было расчитано на то, чтобы успокоить собеседницу, и я,
совершенно сбитый с толку, посмотрел на Шимоду. Он говорил, имея в виду
перспектву многих и многих жизней, использовал знания, которые доступны лишь
Мастеру. Эта женщина, естественно, считала, что разговор относится лишь к
реальности данного единственного мира, который начинается рождением и
заканчивается смертью. Он знал это... почему он не делал скидок?
"Так все, значит, распрекрсно?" - спросила она. "В мире нет зла, и
вокруг нас никто не грешит? Вас, похоже, это не волнует".
"А тут нечему волноваться, мадам. Мы видим лишь крошчную частичку
единой жизни, да и эта частичка иллюзорна. В мире все уравновешено, никто не
страдает и никто не умирает, не дав на это своего согласия. Нет ни добра, ни
зла вне того, что делает нас счастливыми и несчастными".
От его слов ей вовсе не становилось спокойней. Но внезапно она
замолчала, а затем тихо спросила: "Откуда вы знаете все то, о чем говорите?
Откуда вы знаете, что все это истинно?"
"Я не знаю, истинно ли все это", - ответил он. "Я просто в это верю,
потому что это доставляет мне радость".
Я прищурился. Он мог бы сказать, что все это он уже попробовал, и все
вышло... исцеление больных, чудеса, сама жизнь, в которой его учение стало
явью, - это доказывает то, что слова его истинны и совершенно реальны. Но он
промолчал. Почему?
Этому есть причина. Сквозь узенькую щелку между веками я едва различал
в полумраке комнаты смутный силуэт Шимоды, склонившегося над микрофоном. Он
говорил прямо в лоб, не давая никакой воможности выбора, не прилагая ни
малейших усилий помочь бедным радиослушателям понять его.
"В истории мира, все, кто сыграл хоть какую-то мало-мальски важную
роль, все, кто когда-либо испытал счастье, все, кто хоть что-нибудь подарил
миру, были божественно эгоистичны, жили ради собственных интересов. Все без
исключения".
Следующим в разговор вступил мужчина. Время в тот вечер летело очень
быстро. "Эгоисты! Мистер, а вы знаете, кто такой Антихрст?"
На секунду Шимода улыбнулся и откинулся на спинку стула. Казалось, что
он знал нового собеседника лично.
"Может быть, вы мне сами скажете?" - ответил он вопросом на вопрос.
"Христос говорил, что мы должны жить ради наших ближних. Антихрст
говорит, будь эгоистом, живи ради себя, и пусть все катятся к чертям в ад".
"Или рай, или туда, куда они сами захотят отправиться".
"Вы очень опасны, вы знаете об этом, мистер? А что, если все
наслушаются вас и начнут делать то, что они хотят? Что по-вашему случится
тогда?"
"Я думаю, что тогда наша планета стала бы самой счастливой в этой части
Галактики", - ответил Шимода.
"Мистер, мне не хочется, чтобы мои дети услышали ваши речи".
"А что хотят услышать ваши дети?"
"Если мы все свободны делать то, что захотим, значит, я могу прийти к
вам на поле с моим дробовиком и прострелить вашу дурацкую башку".
"Конечно, вы вольны это сделать".
Было слышно, как трубка с грохотом упала на рычаг. Где-то в городе был
по-крайней мере один рассерженный человек. Другие схватились за телефоны, на
пульте ведущего разом замигали все лампочки вызова.
События вовсе не должны были развиваться именно так; он мог бы сказать
те же вещи иначе, и не задевая их самолюбия.
Постепено меня охватывало то же самое чувство, которое я испытал в
Трое, когда толпа рванула к самолету и окружила Шимоду. Пора, явно пора нам
было отправляться в путь.
"Справочник" там, в студии, мне совсем не помог.
Для того,
чтобы стать свободным и счастливым,
ты должен пожертвовать
скукой.
Не всегда такую жертву принести
легко.
Джеф Сайкс рассказал всем, что наши самолеты стоят на поле Джона Томаса
у дороги номер 41 и что мы спим там же, прямо у самолетов.
Я чувствовал, что на нас накатывают волны злости, исходящие от людей,
которые боялись за нравственность своих детей, за будущее американского
образа жизни, и это меня совершенно не радовало. До конца передачи было еще
полчаса, а дела шли все хуже и хуже.
"А знаете, мистер, я думаю6 что вы - обманщик", - сказал следующий.
"Конечно, я - обманщик. Мы все обманщики в этом мире, все стараемся
казаться не тем, что мы есть на самом деле. Мы - это вовсе не тела,
разгуливающие по Земле, мы не состоим из молекул и атомов. Мы - идеи
Абсолюта, которые невозможно уничтожить или убить, как бы сильно мы ни
верили в смерть..."
Он бы сам первым напомнил мне, что я волен уйти, если мне не нравятся
его слова, он посмеялся бы над тем, что мне мерещатся толпы, ждущие с
факелами у самолетов, чтобы тут же разорвать нас на клочки.
|
|
| |
|
Морфея |
Дата: Среда, 02 Ноя 2011, 20:11 | Сообщение # 19 |
|
Графиня Энгельгардт/Мастер дуэли
Новые награды:
Сообщений: 497
Магическая сила:
| 18
Не расстраивайся,
говоря: "До свидания".
Необходимо попрощаться до того, как
вы можете встретиться
вновь.
А новая
встреча, после коротких
мгновений,
или многих жизней,
обязательно
будет, если вы настоящие
друзья.
На следующий день, когда солнце стояло в зените, а желающих покататься
еще не было, он остановился у крыла моего самолета. "Помнишь, что ты сказал,
узнв о моих проблемах, ну, что никто не хочет слушать, сколько бы чудес я не
совершил?"
"Нет".
"А ты помнишь тот день, Ричард?"
"Да, день я помню. Внезапно, ты показался мне таким одиноким. Но я не
помню, что тогда сказал".
"Ты сказал, если я завишу от того, волнует ли людей то, что я говорю,
то мое счастье зависит от первого встречного, а не от меня самого. Я пришел
сюда, чтобы узнать очень простую стину: "Не важно, говорю я или нет". Я
выбрал эту жизнь, чтобы рассказать людям, как устроен этот мир, но с тем же
успехом я мог выбрать эту жизнь, чтобы вовсе ничего не говорить. Абсолюту не
надо, чтобы я рассказывал всем о том, как устроен мир".
"Это и так ясно, Дон. Я мог бы тебе об этом сказать давным-давно".
"Ну, спасибо большое. Я нашел то, ради чего прожил эту жизнь, я
закончил работу всей жизни, а он говорит: "Это и так ясно, Дон".
Он смеялся, но в то же время, он был печален, и тогда я не знал отчего.
|
|
| |
|
Морфея |
Дата: Среда, 02 Ноя 2011, 20:11 | Сообщение # 20 |
|
Графиня Энгельгардт/Мастер дуэли
Новые награды:
Сообщений: 497
Магическая сила:
| 19
Твое невежество
измеряется тем, насколько глубоко ты
веришь в нсправедлвость
и человеческие трагедии.
То, что гусеница
называет Концом света,
Мастер назовет
бабочкой.
Слова, которые я прочитал в "Справочнике Мессии" накануне, были
единственным предупреждением. День проходил как обычно. Я стоял на верхнем
крыле моео "Флита", заливая бензин в бак, и с удовольствием поглядывал на
небольшую толпу желающих прокатиться. Его смолет после посадки подрулил к
ним и остановился, подняв своим широким винтом небольшой ураган. Но
вследующую секунду раздался легкий хлопок, будто лопнула шина, и тут толпа
сорвалсь с места и побежала. Шины на "Трэвэл Эйр" были в полной сохранности,
мотор, как и за секунду до этого, тихонько урчал на холостых оборотах, но в
матерчатой обшивке фюзеляжа у пилотской кабины зияла большая дыра, Шимоду
отбросило к дальней стенке, его голова свесилась вниз, а тело казалось
совершенно неподвижным.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что Дональда
Шимоду только что застрелили, еще секунду, чтобы бросить канистру, спрыгнуть
на землю и рвануть к нему. Все было похоже на киносценарий, на сцену из
любительского спектакля - человек с дробовиком в руках, убегающий вместе со
всеми - он пробежал так близко от меня, что я легко мог бы дотянуться до
него рукой. Теперь я вспоминаю, что мне на него было наплевать. Во мне не
было ни ярости, ни удивления, ни ужаса. Главное, надо было как можно быстрее
добраться до кабины "Трэвэл Эйр" и поговорить с моим другом.
Казалось, что у него в руках взорвалась бомба. Кожаная куртка и рубашка
на левом боку были залиты кровью и свисали лохмотьями, видны глубокие раны,
словом, алое месиво.
Его голова упиралась в правый нижний угол приборного щитка, возле ручки
зажигания, и я подумал, что, если бы он пристегивался в полете, его бы так
сильно не швырнуло вперед.
"Дон, ты в порядке?" Глупее вопроса не придумаешь.
Он открыл глаза и улыбнулся. Его лицо было мокрым от крови. "Ричард,
как все это выглядит?"
Услышав, что он заговорил, я почувствовал огромное облегчение. Если он
может говорить, если он может думать, то с ним все будет в порядке.
"Слушай, приятель, если бы я не знал, кто ты такой, я бы сказал, что ты
влип в историю".
Он не шевелился, только чуть-чуть повернул голову, и внезапно я снова
испугался, больше его неподвижности, чем этого кровавого месива. "Я не знал,
что у тебя есть враги".
"У меня нет. Это был... друг. Лучше, чем, если б... какой-нибудь
возненавидевший меня бедняга... навлек на себя... всякие беды... убив меня".
Сиденье и стенки кабины были сплошь залиты кровью - придется немало
потрудиться, чтобы снова отмыть "Трэвэл Эйр", хоть сам самолет практически
не был поврежден. "Должно ли так было случиться, Дон?"
"Нет..." - тихо сказал он, едва дыша. "Но я думаю... мне нравится
драма..."
"Ладно, давай быстрее! Исцеляйся! Судя по размерам толы, нам сегодня
придется много полетать!"
Но пока я подбадривал его шутками, несмотря на все свои знания и все
свое понимание реальности, мой друг Дональд Шимода упал на ручку зажигания и
умер.
В моей голове будто с грохотом что-то взорвалось, мир покачнулся, я
соскользнул с крыла и упал в трву, залитую кровью. "Справочник Мессии"
вывалился из кармана и раскрылся, ветер заиграл его страницами.
Я поднял его6 не глядя. Неужели этим все и кончается?! - думал я, и
все, что говорит Мастер, лишь красивые слова, которые не могут спасти его,
когда на фермерском поле на него бросается какой-то жалкий бешеный пес.
Мне пришлось прочитать трижды, прежде чем я смог поверить, что на этой
странице было напечатано:
Все
в этой книге
может оказаться
ошибкой.
конец
|
|
| |
|
Морфея |
Дата: Среда, 02 Ноя 2011, 20:12 | Сообщение # 21 |
|
Графиня Энгельгардт/Мастер дуэли
Новые награды:
Сообщений: 497
Магическая сила:
| Эпилог
Когда пришла осень, я был уже на юге, улетел туда с теплыми ветрами.
Подходящих полей там мало, но толпы с каждым днем становились все больше.
Желающих прокатиться на биплане и раньше хватало, а в эти дни люди все чаще
оставались поговорить со мной, посидеть у костра.
Время от времени кто-нибудь, кто не был так уж сильно болен, вдруг
заявлял, что от нашего разговора ему становилось лучше, и на следующий день
люди начинали странно на меня посматривать и из любопытства придвигались
поближе. Не раз я улетал на рассвете.
Никаких чудес не случалось, хотя мой "Флит" стал летать лучше, чем
прежде и расходовать меньше бензина. Масло больше не подтекало, а мошкара
уже не разбивалась о пропеллер и лобовое стекло. Несомненно, это от того,
что похолодало, или эти кроши поумнели и заранее улетали с моей дороги.
Однако, одна река времени для меня остановилась в тот летний полдень,
когда застрелили Шимоду. Подобного конца этой истории я не понимал и не мог
в него поверить; это засело у меня в голове, и я тысячу раз переживал все
заново, надеясь, что исход может каким-то образом измениться. Но он не
менялся. Чему же я должен был научиться в тот день?
Однажды поздно вечером, в конце октября, когда я, испугавшись толпы,
улетел из какого-то городка в штате Миссиссипи, мне на глаза попалась
крошечная пустая площадка, которой едва хватило, чтобы посадить мой
"Флит"...
Еще раз перед тем как заснуть, я принялся заново вспоминать ту
последнюю секунду нашей встречи - почему он умер? Для этого не было причин.
Если то, что он говорил, правда...
Теперь уж не с кем было поговорить, как бывало прежде, не у кого
учиться, не на кого напасть и завязать словесную дуэль, не об кого оттчивать
мой новый светлый ум. Самому с собой? Можно, но с Шимодой это было в два
раза интересней, он учил меня, постоянно выбивая меня из равновесия своими
приемами духовного каратэ.
Думая об этом, я уснул и увидел сон.
Он стоял на коленях, спиной ко мне, зашивая дыру в боку "Трэвэл Эйр",
там, куда пришелся заряд дроби. На зеленой траве луга у его колена лежал
рулон специальной авиаткани мари "А", стояла банка с авиалаком.
Я знал, что сплю, но я также знал, что все это происходит на самом
деле. "ДОН!"
Он медленно встал и повернулся ко мне, улыбнувшись при виде моего лица,
на котором смешались печаль и радость.
"Здорово, приятель", - сказал он.
Слезы застили мне глаза. Смерти нет, смерти вообще нет, и передо мной
стоял мой друг.
"Дональд!... Ты жив! Чем ты тут занимаешься?" Я подбежал и обнял его,
он был настоящим. Я чувствовал под пальцами кожу его летной куртки, слышал,
как от моих объятий трещат его кости.
"Здорово", - повторил он. "Надеюсь, ты не возражаешь, если я залатаю
эту дырку".
Я был так рад его видеть, что ничего невозможного для меня просто не
было.
"При помощи заплатки и лака?" - удивился я. "Ты собираешься пришить
заплатку...? Надо делать иначе, ты должен увидеть это место совершенно
целым, представить, что все уже сделано..." Говоря это, я заслонил ладонью
кровавую дыру с рваными краями, а когда убрал руку - дыра исчезла. Перед
нами стоял самолет, сверкавший на солнце как зеркало, без единого шва на
ткани фюзеляжа.
"Так вот как ты это делаешь!" - сказал он, в его темных глазах
светилась гордость от того, что его не слишком уж блестящий ченик наконец-то
научился творить реальность силой воображения.
Сам же я своим способностям не удивился; во сне, именно так и надо было
поступить.
У крыла его самолета горел костер, над которым висела сковородка. "Ты
что-то готовишь, Дон! Слушай, я никогда не видел, чтобы ты готовил. Что там
у тебя на звтрак?"
"Оладья", - ответил он сдержанно. "Я напоследок решил показать тебе,
как их надо жарить".
Он разрезал оладью пополам своим перочинным ножом и вручил один кусок
мне. Когда я пишу эти строки, я все еще живо ощущаю ее вкус... словно опилки
смешали со старым клейстером и разогрели в машинном масте.
"Ну как тебе?" - поинтересовался он.
"Дон..."
"Это страшная месть привидения", - засмеялся он. "Я ее сделал из
гипса". Он положил свой кусок на сковородку. "Это, чтобы напомнить тебе -
если ты когда-нибудь захочешь пробудить в человеке тягу к знаниям, делай это
при помощи твоего понимания мира, а не при помощи твоих оладьей,
договорились?"
"НЕТ! Дон, любишь меня, так полюби и мои оладьи! Это же хлеб насущный!"
"Прекрсно. Но я тебе гарантирую, что если ты осмелишься кого-нибудь
накормить твоим хлебом насущным, то первый же такой ужин станет твоей тайной
вечерей, со всеми вытекающими последствиями".
Мы посмеялсь, потом помолчали, я взглянул на него.
"Дон, с тобой все в порядке, да?"
"А ты, что же, думал, что я умер? Как не стыдно, Ричард".
"И это не сон? Я не забуду, что вижу тебя сейчас?"
"Нет. Это сон. Это другое пространство - время, а любое другое
пространство-время - это сон для здравомыслящего землянина, каковым тебе
остается пребывать еще некоторое время. Но этой встречи ты не забудешь, и
это изменит твой образ мыслей и твою жизнь".
"А мы еще встретимся? Ты вернешься?"
"Не думаю. Я хочу выйти за пределы пространства и времени. По правде
говоря, я уже вышел. Но между нами, между тобой и мной, и другими из нашей
семьи остается связь: Если ты столкнешься с серьезной проблемой - засни,
думая о ней, и, если хочешь, мы встретимся здесь, у моего самолета, и
обсудим ее".
"Дон..."
"Что?"
"Но к чему был этот дробовик? Почему это случилось? По-моему, в том,
что тебе прострелили сердце из дробовика не было ни славы, ни проявления
могущества".
Он сел на траву у крыла. "Поскольку я не был всемирно известным
Мессией, мне не надо было ничего и никому доказывать. А поскольку необходима
тренировка в том, чтобы наш внешний вид не волновал нас... и не печалил", -
подчеркнул он последние два слова, - "для тренировки можно разок и истечь
кровью. И это меня, к тому же позабавило. Когда умираешь, испытываешь такое
чувство, будто в жаркий день ныряешь в глубокое озеро. Вначале шок от
обжигающего холода, но боль длится лишь секунду, а затем ты принимаешь свой
истинный вид и купаешься в настоящей реальности. Но я проделал это уже
столько раз, что даже шока почти не чувствую".
Он помолчал, а потом поднялся на ноги.
"Лишь очень немногих интересует то, что ты можешь им сказать, но это
нормально. Запомни, что об Учителе судят вовсе не по числу его учеников".
"Дон, я постараюсь, обещаю тебе. Но сбегу, как только это мне надоест".
Самолета никто не касался, однако, неожиданно, его пропеллер
завертелся, двигатель чихнул облаком сизого дыма, а затем ровно загудел.
"Обещание принято, но..." - он, улыбаясь, смотрел на меня, словно чего-то не
мог понять.
"Принято, но что? Скажи. Вслух. Скажи мне. Что не так?"
"Ты не любишь толпу", - сказал он.
"Не люблю, когда она давит на меня. Я люблю поговорить и обменяться
идеями, но когда вспоминаю, как они тебе поклонялись, и эта зависимость... Я
надеюсь, ты не просишь меня... Считай, что я уже сбежал".
"Может быть, я - полный дурак, Ричард, и может быть, я не вижу чего-то
очевидного, что прекрасно видно тебе, и если так, то, пожалуйста, подскажи
мн, но что плохого в том, чтобы записать это все на бумагу? Разве есть такое
правило, которое запрещает Мессии писать то, что с его точки зрения истинно,
что забавляет его, что помогает ему творить чудеса? И, может быть, тогда,
если людям не понравятся его слова, они смогут просто их сжечь и развеять
пепел по ветру, вместо того, чтобы стрелять в него самого. А если
понравятся, то они смогут их заново когда-нибудь перечитать, или написать их
на дверце холодильника, или воспользоваться идеями, которые им там
приглянутся. Что плохого в том, чтобы их записать? Но, может быть, я -
просто дурак".
"Значит, написать книгу?"
"А почему бы и нет?"
"А ты знаешь, сколько надо труда... Я обещал себе, что в жизни никогда
больше не напишу ни единого слова!"
"А, вот в чем дело. Ну, тогда прости", - сказал он. "Ты, конечно, прав.
Я просто этого не знал". Он встал на нижнее крыло и залез в кабину. "Ну,
ладно. Как-нибудь увидимся. Счастливых полетов, и все такое. Смотри, чтобы
толпа до тебя не добралась. Так ты уверен, что не хочешь написать книгу?"
"Никогда", - сказал я. "Ни единого слова".
Он пожал плечами и натянул летные перчатки, а затем потянул ручку газа,
и мотор оглушительно взревел. Когда я проснулся под крылом моего "Флита",
этот рев все еще звенел у меня в ушах.
Я лежал в безмолвии, царившем над этим полем, укрытом изумрудным
пушистым ковром. Новое ласковое утро пришло в мир.
И тут, ради забавы, еще толком не проснувшись, я - один из почти пяти
миллиардов мессий, живущих на этой планете, взял свой бортжурнал и принялся
писать о моем друге:
1. И пришел на эту землю Мессия, и родился он на священной земле штата
Индиана...
|
|
| |
]
