|
Антигона |
Дата: Среда, 15 Фев 2012, 18:46 | Сообщение # 16 |
Княгиня де Веллар
Новые награды:
Сообщений: 3079
Магическая сила:
| Проход оказался настолько узким, что в нем едва могли разойтись двое, но очень высоким, похоже, это была просто огромная трещина, некогда расколовшая скалу. Несмотря на то, что источников света не просматривалось, подземный ход пронизывало тревожное красноватое сияние. Вначале это напомнило мне музей восковых фигур, а потом память перенесла на девятнадцать столетий назад, в тот день, когда мы с Сестрой попали в подземное жилище Залмоксиса. Тогда, полную темноту покоев бога тоже сменил этот зловещий красный свет…
— Кажется, вы стремились попасть именно сюда, — обратился к пришедшим в себя археологам Художник. – Должен вас огорчить, сокровищницу Децебала давным–давно разграбили, а вот божественный гнев вы на себе испытаете. Точнее, мой гнев, что практически одно и то же.
Я должна была бояться Художника, но страх внушал не он, а это странное, не похожее ни на что место. Каждый шаг давался с огромным трудом, порой мне начинало казаться, что стены прохода сближаются, намереваясь раздавить нас, порой я слышала жуткие, совершенно ни на что не похожие звуки, доносившиеся из глубины земли.
— Не трусь, мы выпутаемся, — шепнула Сестра, но и ее голос звучал не так уверенно, как прежде.
Тоннель привел нас в настоящий подземный дворец – огромные пещеры, стены которых переливались под лучом фонаря. Однако внимание привлекало не великолепие природы, а извращенная фантазия человека, превратившего пещеры в настоящий музей пыток и казней. Здесь было все, что удалось придумать садистам и маньякам за последние две тысячи лет – жуткие приспособления, использовавшиеся инквизицией для пыток ни в чем не повинных людей, старинные гравюры, на которых были изображены массовые казни, увеличенные до огромных размеров фотографии из фашистских концлагерей… А еще в пещерах находилось множество восковых фигур, изображавших жертв и палачей, от одного взгляда на которые, волосы стремились стать дыбом.
Художнику нравился жуткий музей, на его лице появилась довольная усмешка, он едва ли не с любовью разглядывал чудовищные экспонаты. Теперь я понимала, откуда возникли рассказы о зверствах, которые, будто бы совершил Дракула. Донос отражал сокровенные мысли самого Художника, в нем он рассказывал о том, что хотел, а возможно и совершал на протяжении множества жизней.
Атмосфера музея здорово действовала на нервы. Я находилась в пещере всего несколько минут, а мне уже начало казаться, что фигуры движутся, и вообще, мы нас занесло не в логово маньяка, а в самый настоящий ад.
— У тебя дурной вкус, да и прозвище неподходящее – ты не Художник, а Палач.
— Ах, дорогая моя Роместа, мы бы прекрасно провели время, но я должен торопиться. Посему, вас ждет довольно быстрая смерть. Впрочем, мучительная, об этом я позаботился.
Пройдя сквозь анфиладу подземных залов, мы очутились в большой, совершенно круглой пещере. Первым, во что уперся взгляд, было множество небольших ниш, в которых застыли фигуры людей со связанными над головой руками. В первый момент я думала, что вижу восковые манекены, но потом с ужасом узнала в них своих друзей – Валерию, Женю, Ирку, Кирилла, Диму с Андреем… Лица у ребят были испуганные и измученные, они ни словом, ни жестом не отреагировали на наше появление, только смотрели на Художника полными ужаса глазами.
— По–моему, недурная композиция, — он втолкнул меня в свободную нишу, привязал руки к толстому стальному кольцу. – Зал погружен в полумрак, но над головой каждого из моих гостей горит факел. Такое освещение выгодно подчеркивает фигуру, привлекая к ней внимание зрителей. Как впечатления?
Впечатления были неизгладимыми – только теперь я заметила, что возле каждой ниши лежит груда человеческих костей. Должно быть, эти люди раньше занимали мое место, пока с ними не случилось что–то ужасное.
— Вы будете стоять друг против друга, Охотницы, и одна будет наблюдать за гибелью второй. Только наблюдать, сходя с ума от собственного бессилия. Жаль, что я не смогу присутствовать на этом представлении!
Не теряя времени, «зомби» затолкали в пустовавшие ниши обоих кладоискателей и Сестру. В соответствии с мерзкими замыслами Художника, мы с Ниной оказались на противоположных концах зала, прекрасно видели друг друга, но действительно не могли ничего сделать. Факелы плакали раскаленными слезами, и порой огненные капли пролетали в опасной близости от голов пленников.
— Скоро вы останетесь наедине с собственными страхами. Вы будете ждать, когда же произойдет нечто ужасное, представлять самые невероятные варианты своей гибели, за время ожидания вы успеете много раз умереть и воскреснуть для нового кошмара. А потом за вами придет Смерть в одном из самых жутких своих обличий…
— Этот монолог хорош для ярмарочного балагана.
— Ты стараешься не терять присутствия духа, Роместа, что похвально. Интересно, надолго ли тебя хватит? Поверь, скоро и ты завизжишь от панического, животного ужаса, станешь молить эти немые стены о пощаде. Прощайте, Охотницы. Странно, но когда–то я любил тебя, Меда.
Художник покинул зал вместе с Натальей Борисовной и Николаем. В подземелье вернулась тишина. Ничего не происходило. Время будто остановилось, страх исподволь, холодным туманом наполнял душу. Художник был прав – ожидание неведомого оказалось страшнее самой жестокой развязки.
***
— Если мы отсюда выберемся, я больше никогда не буду изображать из себя вампиршу! – нарушила зловещее молчание Валерия. – Я не хочу прикидываться мертвой. Я очень, очень боюсь смерти!
Ей не ответили. Не знаю, чем занимались остальные пленники, но я все свои силы направила на то, чтобы избавиться от скрутившей мои руки веревки. Пока безрезультатно – в этот раз Художник уже не играл в поддавки, а потому на славу затянул узел.
— Вы слышали? – испуганно прошептала Ирка. – Слышали?
До меня не доносилось ни звука, но Иркины слова усилили страх. Я немедленно представила, как сквозь залы жуткого подземелья к нам неумолимо приближается нечто безжалостное, огромное, свирепое – сама Смерть в одном из самых жутких своих обличий, как назвал это неведомое существо Художник. Страх потихоньку превращался в самую настоящую панику, я пыталась взять себя в руки, но чувствовала, что теряю контроль над ситуацией.
— Ирка права, я тоже слышу этот звук, — побелевшими губами прошептала Валерия. – Он похож на хриплое дыхание самой Смерти…
Я знала, что никогда больше не услышу, как падают на землю капли дождя, шумит ветер в кронах деревьев… Я знала, что моя душа больше не возродиться, и сейчас идут последние минуты последней из моих жизней… Я знала…
— Яна, попробуй наклонить факел.
Негромкий голос Сестры вытянул меня из трясины отчаянья. Пока я раскисала, как сахар в кипятке, Сестра придумала план, а значит, у нас появился шанс на спасение.
— Видишь факел у меня над головой? Попробуй подтолкнуть его. Яна! Очнись, отложи переживания на следующие выходные.
Я сообразила, что задумала Нина и знала – теперь все зависит от моей ловкости. У ног лежали потемневшие от времени черепа – жалкие останки тех, кто погиб в этой пещере много лет назад. Скверно было нарушать покой мертвых, но в первую очередь нам следовало позаботиться о спасении живых. К счастью, Художник не додумался связать ноги своих пленников, а потому у меня появилась возможность «поиграть в футбол». От моего удара зависело все. Я медлила, просчитывая его силу и направление, а потом саданула ногой по одному из черепов. Перелетев через пещеру, он стукнулся о рукоятку факела и приземлился к ногам Нины. Факел немного сдвинулся, горящая капля смолы упала прямо на ее запястье.
— Точно, как в аптеке, — недрогнувшим голосом произнесла она. — Браво, Яна! У тебя есть шанс попасть в сборную по футболу.
На самом деле это было не смешно. Я просто не могла смотреть, на эти огненные капли, калечившие мою Сестру, а она, тем временем, сумела сделать так, чтобы одна из них упала прямо на веревку – волокна начали тлеть, с каждой секундой приближая освобождение.
— Он здесь! – отчаянно взвизгнула Ирка. – Он здесь!
Сопровождая свое появление хрюканьем и нечленораздельными звуками, в подземелье ворвался Вестник. Его глаза сверкали, как уголья, татуировка на груди налилась зловещим багровым сиянием, из приоткрытой пасти текла слюна, клыки пугали своими размерами и остротой… Выбежав на середину зала, монстр остановился принюхиваясь. Пленники замерли, прикинулись камушками, боясь привлечь внимание рыжеволосого убийцы.
Так вот какую смерть уготовил нам Художник! Страх исчез. Я знала, что Вестник может разорвать всех нас на мелкие лоскутки, но понимание реальной опасности, было куда лучше липкого парализующего ужаса, вызванного ожиданием непонятно чего. Красные глазки замерли, уставившись на Диму. Под этим взглядом рослый, крепкого телосложения парень съежился, в страхе зажмурился, приготовившись прощаться с жизнью. Я знала, что должна тянуть время, дождаться, когда прогорит эта чертова веревка и Нина, наконец, получит свободу.
— Эй, рыжий, иди сюда! — заорала я, отвлекая внимание монстра от Димы. – Мы еще не закончили!
Похожее на человека существо соображало туговато – услышав мой голос, Вестник жадно втянул ноздрями воздух, повел ухом, медленно повернул голову в мою сторону.
— Иди сюда, мутант!
Маленькие глаза монстра вспыхнули дьявольским огнем, он щелкнул огромными клычищами, ринулся на меня и тут же отлетел прочь, получив хороший удар в челюсть. Не очень–то легко драться с прикрученными к стене руками, но не мне было выбирать правила игры – главное суметь продержаться несколько минут, дождаться, когда на помощь придет Сестра. Новая атака, новый удар ногой, лютая, беспредельная ярость, отражавшаяся в глазах чудовища… Зарычав, Вестник вновь ринулся в бой, но на этот раз учел свои ошибки, проворно уклонился от удара, и в ту же секунду я почувствовала резкую боль, будто в мою ногу всадили нож. Клыки рыжеволосого чудовища обагрила кровь…
Опьяненный кровью монстр отскочил в сторону, готовясь к смертельному броску, но тут я увидела, как Нина рывком разорвала веревку, начала развязывать узел на другой руке…
— Остановись! — крикнула непонятно откуда взявшаяся Аннушка. – Не трогай ее!
Девчонка была бледна, как вампир, но настроена очень решительно. Вместо того чтобы испариться из поля зрения монстра, она пошла прямо на него. Увидев более легкую добычу, Вестник моментально забыл про меня, бросился к Аннушке. Не желая видеть кровавый финал, я плотно зажмурила глаза, но предсмертного вопля так и не последовало. Выждав несколько показавшихся бесконечно долгими секунд, я осмелилась взглянуть по сторонам.
Живая и невредимая Аннушка рассматривала поверженного Вестника, а рядом с ней стояла освободившаяся от пут Сестра.
— Кто его так? Ты?
— Нет, — Нина подошла ко мне, начала развязывать веревку. – У меня не хватило нескольких секунд. Это ее работа. У нее не было ни одного шанса на спасение, но тут она посмотрела на него каким–то странным взглядом, и Вестник упал, как подкошенный.
Монстр лежал неподвижно. Страшная татуировка на его груди померкла, начала таять, становясь расплывчатой и неясной. Аннушка пригладила волосы:
— Не знаю почему, но я была уверена, что сумею остановить его. Просто чувствовала, что так оно и будет.
— Как ты здесь очутилась? – готовая ко всем неприятностям Нина достала из кармана бинт и занялась моей раной. – Тебе бы сладко спать в пещере…
— Меня тоже разбудил крик и, немного помедлив, я, отправилась за вами. Все что случилось в лагере археологов, произошло на моих глазах. Потом мне пришлось спуститься в подземелье. Вот тут мне стало страшно по–настоящему, — на лице Аннушки расплылась виноватая улыбка. — Ужасные фигуры показались мне живыми людьми, и тут со мной совершенно случайно случился обморок. Если бы не эта досадная задержка, я бы пришла сюда значительно раньше.
— Ты появилась вовремя, — Сестра похлопала ее по плечу, потом обратилась ко мне: — Рана пустяковая, скоро можно будет отплясывать на дискотеке.
— Утешила, — я насильно улыбнулась, стараясь не обращать внимания на боль. – Раньше ты прочила меня в сборную по футболу.
— А мы здесь так и останемся? Развяжите меня, пожалуйста…
Но нам с девчонками было не до Валерии. Аннушка, Нина и я обступили неподвижно лежавшего Вестника, удивленно наблюдая за происходившими с ним переменами. Зловещая татуировка исчезла не оставив следа на бледной коже, клыки уменьшались на глазах, словно таяли в воздухе, лицо менялось, потихоньку обретая нормальное человеческое выражение.
— Невероятно! Он даже дышит. Может, еще и очнется.
— Почему невероятно, Нина? – поинтересовалась Аннушка. – Ты же не хочешь сказать, что я убила его взглядом?
— Нет. Скорее вернула к жизни. Татуировка светом Марса, убивает, сжигая человека изнутри. Ни один Вестник не пережил главную битву больше чем на пару часов. Ладно, разбирайтесь с этими проблемами сами. Нам надо спешить. Аннушка, ты сможешь вывести ребят из пещеры?
— Конечно, — без особого энтузиазма откликнулась она. – Я попробую…
***
Небо на востоке светлело, стремительно приближая рассвет. Небосвод был чист, но укрывавшие его тучи, казалось, спустились на землю – такого густого плотного тумана мне не доводилось видеть никогда прежде.
— Нам лучше управиться до рассвета. Чем выше поднимается солнце, тем сильнее становятся тени, — Сестра стремительно шла вперед, а я старалась не отставать, игнорируя боль в покусанной ноге. – Пожалуйста, иди быстрее, Яна.
— Я стараюсь.
— И мы, и Художник стремимся к одной цели. В канун главной битвы обычный ручей превращается в реку добра и зла, которая увеличит силы каждого, кто пройдет сквозь ее воды. Если это сделает Художник, у нас возникнут новые проблемы.
— А ты уверенна, что он еще не окунулся в волшебную воду?
— Вода обретает особые свойства только после восхода солнца. Когда мы встретимся, тебе придется взять на себя двоих одержимых тенями людей, а я займусь Художником.
Тропа извивалась между камней, постепенно погружаясь в белое марево. В ложбине лежал густой туман, и я представила, что сейчас нырну в бассейн до краев наполненный молоком.
— Будь осторожна, Яна, — Сестра крепко сжала мою руку, шагнула в белую мглу.
— Ты тоже…
Она исчезла, а я стояла по колено в тумане, не решаясь идти вперед. Там, в густом мареве, меня ждала неизвестность. Враг мог оказаться совсем рядом, подкрасться сзади, неожиданно напасть, прежде чем я сумею понять, что происходит. Туман клубился, поднимаясь, все выше, его струи превратились в белых змей, стремившихся опутать меня своими гибкими телами… Я понимала, что должна покончить с самозапугиванием, а потому решительно шагнула вперед.
В этом «молочном киселе» трудно было различить даже собственную руку, поэтому двигаться приходилось очень осторожно, то и дело останавливаться, прислушиваться, затаив дыхание. Туман поглощал звуки, но откуда–то слева доносилось негромкое журчание ручья. Значит, мне надо было идти туда.
Похоже, я не ошиблась в своих расчетах – впереди возник неясный силуэт человека. Нет, не человека… В этой белой мути мои чувства обострились, и я смогла уловить исходящую из тела этого существа энергию зла. Мне удалось бесшумно приблизиться к «зомби», незаметно последовать за ним. Николай двигался к реке. Он шел, уверенно и спокойно, не ожидая нападения. «Ты рано похоронил Сестер–охотниц» — подумала я, прыгнув ему на спину. Мы упали на пожухлую траву, покатились по пологому склону. Археолог был крепким парнем, к тому же вселившаяся в его душу тень, намеревалась сопротивляться до конца, а потому мне пришлось нелегко. Схватка проходила в жутком молчании при почти нулевой видимости. Несколько раз мне было плохо по–настоящему, однако любые неприятности заканчиваются, и вскоре отрубившийся Николай ватной куклой упал у моих ног.
Теперь настало время заняться изгнанием потерянной души. Для начала Охотнице следовало покинуть собственное тело, и это, по правде говоря, меня особо не радовало – слишком опасными и непредсказуемыми казались внетелесные путешествия. Но выбора не было. Я села на землю, поплотнее закрыла глаза, начала нараспев повторять непонятные слова. Произносимые определенным образом слоги позволяли сконцентрироваться, ослабить связь между телесной оболочкой и душой, этому помогал также особый ритм дыхания, от которого кружилась голова и хотелось спать…
Моя сверкающая, сотканная из света ладонь легла на лоб Николая. Парень был без сознания, но черты его лица исказились, превратившись в жуткую гримасу ненависти и злобы. Сейчас в его несчастной голове происходила борьба, злобный «квартирант» не желал покидать свое убежище, он цеплялся за душу жертвы, старался стать незаметным, прикинуться кем–то другим. Но тень не могла долго сопротивляться воле Охотницы – вскоре рот Николая открылся, из него поползла струйка черного дыма. Черное облако становилось все больше и больше, постепенно превращаясь в подобие человеческой фигуры. Выбравшись из тела жертвы, потерянная душа стрелой взмыла ввысь, исчезнув в клубах тумана.
Сейчас все зависело от скорости. Я взлетела следом за призраком, зависла над землей. Пейзаж был, как на ладони – горы, плававшие в «молочном море», медно–красный краешек выползавшего из–за горизонта солнца, улепетывавшая прямо по белому мареву тумана тень… Погоня не заняла много времени. Быстренько догнав потерянную душу, я одним ударом сбросила ее на землю, спустилась следом и молотила ее до тех пор, пока она перестала сопротивляться. Теперь зловещий призрак больше смахивал на черную лужу среди камней и внешне выглядел совершенно безобидно. Но я — то знала – стоит ему дать передышку, он удерет, а потом займется поисками новой жертвы. Впрочем, ни о какой передышке не было и речи. Я дотронулась до тени своими прозрачными, сверкающими руками, она начала бледнеть, таять и вскоре исчезла без следа.
Настало время вернуться в собственное тело. Немного покружив над долиной, я нырнула в туман, где и разыскала бледную, распростертую на земле девчонку по имени Яна Акулиничева. Смотреть на себя со стороны крайне неприятно, а потому я поспешно юркнула в свое тело, стряхнула оцепенение, и вновь посмотрела на мир уже глазами Яны.
— Яна… — из белесой мглы возникла Нина. – Я уже беспокоиться начала.
— Все в норме. Николай свободен, тени конец.
— А я освободила Наталью Борисовну. Теперь наша единственная проблема – Художник. Ты его не встречала?
Странно, но наш враг исчез. Мы шли вдоль берега ручья, однако не могли обнаружить никаких следов его пребывания. Туман начал потихоньку рассеиваться, видимость улучшилось, но нам это пока не помогало. Художник сгинул, будто растворился в воздухе.
— Он не мог просто уйти? А может быть, это другой ручей, не тот, что должен превратиться в волшебную реку?
Я высказывала догадку за догадкой, а Сестра только отрицательно качала головой. Вид у нее был озабоченный и взрослый.
— Знаешь, наверное, мы все же заблудились…
— Нет, Яна. Просто у Художника в запасе всегда найдется какой–нибудь план.
— Очень точно подмечено, дорогуша. Наличие развитого интеллекта всегда выгодно отличало меня от вас, Охотницы.
Он стоял на уступе скалы, метрах в десяти от нас и казался настоящим великаном. В руке Художник держал старинный арбалет. План этого маньяка был прост, но беспроигрышен – мы находились на открытом пространстве, не могли укрыться среди камней и не могли обезоружить его. Прежде чем, мы сумеем что–либо предпринять, кто–то из нас окажется пронзенным стрелой. Сестра жестом остановила меня:
— Это мой бой.
Она медленно двинулась навстречу Художнику. Он прицелился:
— Мне так нравиться убивать тебя, Роместа.
Я до боли сжала кулаки, наблюдая за происходящим. С моим зрением что–то случилось: события, которые должны были занимать долю секунды, воспринимались, как в замедленной съемке – каждое движение растянулось почти до бесконечности. Вот Сестра, легко перескакивая с уступа на уступ, взбиралась по крутому склону… Вот лицо Художника исказила недобрая ухмылка… Вот стрела полетела прямо в грудь бегущей навстречу своей смерти девушке…
Сердце перестало стучать, повисло в пустоте в ожидании финала. Я все еще надеялась, что Нина в последний момент сумеет увернуться от выпущенной из арбалета стрелы, но все случилось иначе – когда между стальным наконечником и живой плотью оставались считанные сантиметры, она перехватила стрелу рукой, прервав смертельный полет.
— Сегодня не твой день, Алученте!
Взлетев на уступ скалы, она размахнулась, намереваясь вонзить пойманную стрелу прямо в сердце Художника. Никто другой не смог бы отразить эту молниеносную и яростную атаку, но сила и ловкость нашего врага превосходила даже возможности Охотниц. Перехватив руку Сестры, Художник вынудил ее опуститься на колени:
— Не делай преждевременных выводов, красотка!
|
|
| |
|
Антигона |
Дата: Среда, 15 Фев 2012, 18:47 | Сообщение # 17 |
|
Княгиня де Веллар
Новые награды:
Сообщений: 3079
Магическая сила:
| Стрела выпала из разжавшихся пальцев, покатилась вниз по склону. Я просто не знала, что делать. Первым моим желанием было поспешить на помощь Нине, но она бы не простила моего вмешательства. Сестра хотела один на один сразиться со своим заклятым врагом, она вновь видела в нем брата Якова, она хотела отомстить за страдания любимого человека. Однако просто стоять и наблюдать за тем, как Нине ломают руку, тоже не входило в мои планы. Я выжидала, приготовившись ринуться на помощь, как только ситуация окончательно выйдет из–под контроля.
К счастью, вмешательства не потребовалась. Сестра все же сумела вырваться из рук Художника, отскочила в сторону, оттолкнувшись от уступа скалы, сделала сальто, взлетела метра на три и сверху обеими ногами ударила его в грудь…
— Нина!
Уступ скалы опустел. Возможно оба, не удержавшись на маленькой площадке, сорвались вниз. Поспешно, превозмогая боль в раненой ноге, я начала карабкаться по склону. В голове мелькали тысячи мыслей, но все они сводились к одной короткой мольбе: «только бы Сестра была жива! Только бы она уцелела!».
— Нина!
— Тише. От твоих криков обвал может случиться. — Нина выбралась из–за груды камней, скрывавших ее от моего взгляда, улыбнулась, протянула руку, помогая подняться на площадку. – Все кончено.
— Помогите…
Негромкий зов заставил меня подойти к краю площадки. Склон был почти отвесным, напоминал стену древнего замка. Падение с такой высоты не оставляло шансов выжить.
— Помогите…
Взглянув вниз, я отпрянула – на меня смотрели полные мольбы и отчаянья глаза. Художник не сорвался в бездну, он из последних сил цеплялся за уступ скалы, пытаясь выбраться наверх.
— Меда, спаси меня… Это же я, Алученте. Тот, кто любил тебя больше жизни.
Сестра стояла рядом, молча наблюдая за каждым моим движением. Честно говоря, я растерялась. Конечно, Художник был законченным негодяем и маньяком, но не так–то просто отказать тому, кто молит тебя о спасении.
— Меда, я люблю тебя… Протяни руку, только протяни руку…
Не выдержав этого взгляда, я отошла от обрыва. Вскоре раздался отчаянный вопль, а потом все стихло.
— Это тебе за Влада, брат Яков, — негромко произнесла Сестра.
Солнце поднималось все выше, его лучи золотили вершины гор.
***
Мы подошли к неширокому горному ручью. Туман рассеялся не полностью, но сквозь белесую муть уже можно было различить бурный, стремительно мчавшийся среди камней поток. Он срывался водопадом с небольшого уступа, обдавая ледяными брызгами всех, кто приближался к нему. Я поежилась от холода. Сестра с невозмутимым видом сняла куртку, начала расшнуровывать ботинки.
— Вообще–то сейчас не июль месяц.
— У нас мало времени, не капризничай.
— А это купание обязательно?
Нина окинула меня таким взглядом, что я предпочла оставить сомнения при себе и начала молча стягивать куртку.
— Надо очиститься, честно ответить на все вопросы только тогда мы будем готовы к главной битве, — нарушила молчание Сестра.
— Нам бы мочалку прихватить и мыло…
Раздевшись, мы подошли к сверкающей хрусталем воде потока. Я с содроганием погрузила в него ногу и тут же отдернула ее, словно сквозь меня проскочила электрическая искра. Сестра, не дрогнув, вошла в студеную воду, поманила меня рукой. Горестно вздохнув, я двинулась вперед.
Скользя на мокрых камнях, мы приблизились к небольшому водопаду. Я думала, что холоднее мне уже не будет, но брызги, пронзали тело как ледяные иголки, дрожь становилась все сильнее. Еще один шаг, и на наши головы обрушился поток прозрачной, как хрусталь, обжигающе ледяной воды…
Исчезло все. Мир наполнило ослепительное сияние, мимо меня, как на огромной карусели проносились безликие, почти прозрачные фигуры. Чем внимательнее я всматривалась в них, тем реальней становились увиденное. Передо мной были уже не призраки, а обычные люди. Все, кто встречался мне последнее время – Нина, Аннушка, ребята из нашей группы, случайные попутчики, прохожие, которых я видела только раз. Потом в толпе промелькнула Светка, Зизи, неунывающие «колобки» и прочие мои московские приятели, мама, отец, бабушка…
Память перенесла меня в прошлое, вернула далеко не самые приятные моменты жизни. Мы ссорились с мамой, я знала, что неправа, но продолжала из упрямства настаивать на своем, Светка пыталась мне помочь, но ее действия вызывали только неприязнь и раздражение, мы с ребятами зло подшучивали над старенькой учительницей химии, изводили присматривавшую за нашей дачей Валентину Акимовну… Каждая из этих неприятных сцен задерживалась в моем сознании до той поры, пока я не признавала свои ошибки, откровенно называя все своими именами. Некоторые моменты жизни хочется поскорее выбросить из памяти, но теперь мне пришлось ответить за все. Суд продолжался…
Не знаю, долго ли длилось все это, может быть, несколько мгновений, или много часов – в этой сверкающей круговерти не было времени. Я вспомнила все, и теперь в мою душу вошло спокойствие. Нена долго.
Передо мной стоял Художник. Нет, Алученте – такой, каким он был в первой своей жизни.
— Меда, спаси меня… Это же я, Алученте. Тот, кто любил тебя больше всего на свете. Я и сейчас люблю тебя… Протяни руку, только протяни руку…
Это было, как удар в спину. Только что я ощущала себя уверенной, спокойной, сильной, но вдруг все переменилось, и чувство вины переполнило душу. Этот человек погиб по моей вине. Стоило только протянуть руку, он бы остался жив.
— Помоги мне…
Я сделала шаг навстречу, но потом остановилась, явственно представив подземный музей пыток, вспомнила, с каким удовольствием он разглядывал жуткие инструменты палачей. Художник не раз пытался убить моих друзей, превращал случайных жертв в безумных, обреченных на скорую смерть Вестников, вонзил нож в грудь Кэйт, девушки, которая была предыдущим воплощением моей Сестры. Я представила постаревшее измученное лицо Дракулы, подумала о том, что донос Художника не только перечеркнул его жизнь, но лишил покоя после смерти. Уже пятьсот лет клевета торжествует над правдой, и этого достойнейшего человека продолжают считать маньяком, вампиром, великим извергом. По вине Художника… Я отдернула протянутую было руку:
— Нет, я не жалею о том, что позволила умереть тебе в этой жизни, Алученте. Зло надо истреблять без жалости и снисхождения. Зло всегда остается злом. Наше великодушие не переделает злодеев. Ты не изменишься, избавившись от смертельной опасности, ты просто дождешься удобного момента и вонзишь нож в спину того, кто спас тебя. Сестры–охотницы должны защищать слабых, помогать людям, но, встретив зло, мы обязаны безжалостно уничтожать его! Я поступила правильно, моя совесть чиста!
Видения исчезли. Только что я доказывала свою правоту, разговаривала с призраками и, вдруг, обнаружилось, что никакого Художника поблизости нет, мне на голову льется поток ледяной воды, а рядом стоит жалкая, посиневшая от холода Нина.
— Все в норме? – она попыталась улыбнуться, стуча зубами.
— Кажется.
Когда мы выбрались из ручья, то обнаружили, что наши раны зажили, не оставив даже следа. Исчезли борозды, оставленные клыками Вестника, затянулись ожоги на руке Сестры. После «холодного душа» мы чувствовали необычный прилив сил. Гнев, злость, чувство вины, сомнения, растворились в волшебном потоке, и теперь мы были готовы к главной битве.
Уже уходя, я обернулась, посмотрела на бегущий среди скал ручей. Солнце давно высушило туман, а над водопадом сияла маленькая радуга.
***
Полдень. Не по–осеннему жаркое солнце висело над нашими головами, припекая макушки. Мы стояли спина к спине посреди святилища Залмоксиса, ждали. Местность была безлюдна, теплый осенний денек навевал спокойную сладкую грусть. В такое время просто не могло произойти ничего дурного. Однако впечатление было обманчивым – в действительности здесь, в эти самые минуты черные призраки готовились к решающей битве, собирали свое несметное войско.
— Начинается, — едва слышно прошептала Нина.
— Где они?
— Везде. Присмотрись внимательнее.
Сестра не ошиблась, тени были повсюду. Они тонкими струйками черного дыма сочились из–под земли, прилетали с дуновениями ветерка, окружали нас со всех сторон. За последнее время я видела столько страшного, что уже успела привыкнуть к кошмарам, уверовав, будто меня нельзя ничем напугать, но теперь поняла, как сильно заблуждалась. Тени несли с собой страх. Он потихоньку овладевал сознанием, становясь все сильнее и сильнее. Здесь, на этом крошечном пятачке собралось бесчисленное множество озлобленных, жестоких, готовых сражаться до конца потерянных душ, одержимых одним желанием – уничтожить Охотниц.
Черный дым концентрировался, становился все гуще, затягивал зловещей дымкой небо. Солнце померкло, превратилось в багрово красный шар, силуэты гор растаяли во мгле.
— Спокойно, Яна. Мы обязательно победим.
— Я знаю.
— Удачи тебе.
— Удачи…
Я даже не заметила, как покинула свое тело. Вроде бы ничего не изменилось, но потом оказалась, что моя полупрозрачная, сотканная из света рука, сжимает сверкающий меч. Сестра по–прежнему прикрывала мне спину, и я знала, что в ее ладони зажата рукоять такого же, похожего на застывшую молнию клинка.
Черный туман, застилавший небо, начал сгущаться, обретая форму огромного многоголового чудовища. Теперь я понимала, почему Охотницам не дано было помнить свои предыдущие битвы — зрелище было настолько ужасно, что воспоминания о них не позволили бы нам жить дальше, свели бы потихоньку с ума. У монстра было бесчисленное множество голов на длинных, невероятно гибких шеях, эти похожие на змеиные тела щупальца непрестанно извивались, будто исполняли завораживающий жуткий танец смерти. На нас смотрели тысячи безобразных свирепых лиц, на каждом из них была написана жажда убийства, неистребимая ненависть ко всему живому.
— Любую тень можно уничтожить. Не робей, Меда.
— Все под контролем, Роместа.
На самом деле мне было страшно до чертиков. Наверное, я бы вообще предпочла не появляться на свет, если бы знала, с чем мне предстоит столкнуться в жизни. Но в моих руках был сверкающий меч, за спиной стояла Сестра, и мы не имели права на слабость.
Битва началась. Чудовище атаковало со всех сторон, прикосновения черных змей приносили обжигающую боль, сверкали огненные клинки, сносившие одну за другой омерзительные головы монстра. Меч в моей руке двигался легко, страх ушел, отрубленные головы растворялись в воздухе, так и не достигнув земли, но наш враг никак не реагировал на потери. На месте отсеченных голов появлялись новые, сражение затягивалось.
«Он измотает нас, возьмет измором, — подумала я, увертываясь от острозубой пасти выплевывавшей клочья черного тумана. – Так нельзя. Надо что–то менять…».
План возник быстро и показался довольно удачным. Мне всегда, во всех жизнях лучше всего удавались прыжки, этим я и решила воспользоваться.
— Роместа, подбрось меня!
Сестра поняла с полуслова – отпихнув ногой особо надоедливую голову, она повернулась ко мне:
— Давай!
Я разбежалась, оперлась на руки Сестры, она распрямилась, сильнейшим толчком подбросив меня вверх. Прыжок удался на славу. Многоголовый монстр остался далеко внизу, в глаза ударил яркий солнечный свет, площадка, на которой проходил бой, показалась огромной черной кляксой. Несколько раз перекувыркнувшись в воздухе, я приземлилась точнехонько на загривок чудовищу. Трудно устоять на раскачивавшейся, как корабль в пятибалльный шторм, спине гигантского существа, но мне все же удалось сохранить равновесие. Тело монстра покрывала броня – уродливые, покрытые наростами и шипами пластины. Теперь надо было найти щель в броне, вонзить туда меч, так чтобы одним ударом проткнуть сердце этого порожденья тьмы.
— Меда…
Я даже не была уверена – прозвучал крик Сестры или нет, но понимала, с ней что–то не так. Забрасывая меня наверх, она выпустила из рук меч и могла дорого поплатиться за это. Огромные щупальца извивались, заслоняя обзор, мне никак не удавалось посмотреть вниз, туда, где должна была находиться Сестра.
— Роместа!
Ни звука в ответ.
— Роместа!
В какой–то момент мне показалось, что одна из голов чудовища держит в своей пасти хрупкую человеческую фигурку, но потом все заслонила волна черного тумана.
Отчаянье лишило сил. Я стояла на мотавшейся из стороны в сторону спине чудовища, опустив поблекший, утративший сияние меч, не зная, что делать. Жизнь потеряла смысл, все было напрасно, бессмысленно, глупо… Зачем продолжать борьбу, если Сестра мертва и никогда больше не возродиться к новой жизни? Зачем противиться судьбе?
Но Сестры–охотницы никогда не сдавались без боя. Даже если Роместа погибла, я не имела права проиграть в главной битве своей жизни. Еще оставался шанс остановить нашествие черных призраков, и я должна была воспользоваться им. Нельзя сдаваться, как бы трудно не было. На слабость нет права. Бороться до конца, вопреки всему и… победить. Только так!
Меч вновь сиял ярче молнии. Я взяла его обеими руками, подняла над головой и с размаху погрузила в щель между пластинами панциря.
— За Роместу!
В первую секунду монстр даже не почувствовал удара, но сияющий меч уже принес ему смерть. Я знала это абсолютно точно, чутье Охотницы не могло обмануть меня. Могучая спина содрогнулась, затряслась мелкой дрожью, головы одна за другой стали слабеть, повисая вдоль тела, как лопнувшие воздушные шарики. Агония была недолгой, черное чудовище опустилось на землю, замерло без движения.
Огромная покрытая броней туша стала полупрозрачной, рыхлой, словно слепленной из тумана. Я уже не могла стоять на спине поверженного врага, сорвалась вниз, пролетев сквозь густое черное облако, в которое превратилось тело монстра. Он растаял как самый обычный черный призрак, не оставив после себя следа.
— Меда!
— Роместа? – я подняла голову, не в силах поверить в обрушившуюся на меня радость, с недоверием смотрела на Сестру. – Ты жива?
— Процентов на восемьдесят.
— Я думала…
— В какой–то момент и у меня такая мысль возникла, но все обошлось. Я сумела подхватить свой меч…
Мы долго стояли обнявшись. Я плакала то ли от счастья, то ли от пережитого кошмара, а глаза Сестры оставались сухими. Она только гладила меня по голове, утешая, как маленькую несмышленую девочку.
***
Земля была твердой и каменистой, небо – безоблачным, солнце – не по–осеннему жарким. Мы лежали неподвижно, не в силах шевельнуться, широко раскрытыми глазами смотрели в голубую бездну. Я не чувствовала себя победительницей, слишком устала, чтобы радоваться этому…
— Яна! Нина! – подбежавшая к нам Аннушка, с тревогой посмотрела мне в лицо. – Вы не умерли?
— Порядок…
Силы потихоньку возвращались. Опершись на протянутую Аннушкой руку, я поднялась с земли. Хотела помочь Сестре, но она встала сама:
— Битва окончена. Мы победили.
— Здорово! Даже не знаю, что надо говорить в таких случаях. Вы молодцы, настоящие герои! – тараторила блондиночка. – А с нами было так: оставшись в пещере, я освободила всех пленников, и мы уже собирались выбираться из этого жуткого места, как вдруг Вестник пришел в себя. Когда он зашевелился, я чуть не умерла от испуга, конечно, у него уже не осталось клыков, но все равно было очень страшно… Но он оказался самым обычным парнем, честное слово!
— Он тебя должен благодарить, Аннушка.
Блондиночка залилась краской:
— Я сама не знаю, как все получилось. Просто посмотрела на него и… Короче, когда мы выбрались из пещеры, вовсю сияло солнце, но вдруг небо заволокло тучами, неожиданно возник черный столб смерча. Он шел прямо на нас! Кошмар! Однако в последний момент он изменил направление и двинулся к святилищу Залмоксиса. Мы думали, вам конец.
— Не так просто.
Тем временем, к нам подбежали остальные. Среди них были и Наталья Борисовна, и Николай, и тощий рыжеволосый парень, в котором только человек с очень богатым воображением мог угадать черты Вестника. Они толпились рядом, с нескрываемым восторгом разглядывая нас. Рыжий парень вышел вперед, протянул руку:
— Май нэйм из Джон Макгоуэн, — и широко улыбнулся.
— Нина.
— Яна.
Честно говоря, я без особого энтузиазма пожала его руку, слишком уж яркими и страшными казались воспоминания о наших прошлых встречах. Цепкий взгляд Сестры задержался на лице возглавлявшей экспедицию черных археологов женщины. Нина поманила ее рукой, они отошли в сторону. Весь разговор мне услышать не удалось, но фразы: «Грабить мертвых нехорошо» и «Будете иметь дело со мной» давали представление, о чем шла речь.
— Мы совершенно выбились из графика! – всплеснула руками Наталья Борисовна. – Надо немедленно сообщить обо всем в посольство! Признаюсь, все, что произошло после похищения членов моей группы, я помню, как в тумане. Какие–то переезды, подземелья… Я очнулась на берегу ручья несколько часов назад, а потом встретила остальных. Что случилось? Где тот мужчина, который похитил всех вас?
— В этой жизни он нам больше не навредит, — твердо сказала Нина. – Он получил по заслугам.
Ребята и археологи оживленно обсуждали последние события, а мы с Сестрой тихонько отошли в сторону, поднялись на небольшой холм. Вокруг расстилался знакомый пейзаж – здесь не просматривалось каких–то немыслимых красот, восхищавших праздных туристов, но мне была дорога эта земля. Земля, с которой почти две тысячи лет назад начался наш путь…
— Что ты собираешься делать, Яна?
— Честно говоря, пока не думала. Наталья Борисовна убеждена, что нас похитили, и это здорово – теперь не надо выдумывать объяснения своих поступков. Мы же не виноваты, что нами заинтересовался маньяк! Он не спрашивал у нас разрешения.
— Точно… А потом?
— Когда все утрясется, вернусь в Москву, а на зимние каникулы приглашу тебя в гости.
— Спасибо.
— Приедешь?
— Постараюсь.
— Я буду очень ждать, Нина.
— А твои планы, как Охотницы?
— Знаешь, главная битва позади, а значит, появилось время для нормальной жизни. Надо кончить школу и все такое… Потом, когда окончательно вырастем, займемся своим настоящим делом – будем избавлять мир от черных призраков. Сейчас, мне кажется, мы еще не готовы полностью посвятить себя этому занятию.
— Это точно. Представляю, какая меня ждет взбучка, когда я вернусь домой, — Нина вздохнула. – Думаешь, только тебе нельзя удирать из дому?
— А я думала, ты ничего не боишься.
Сестра только усмехнулась, потом ее глаза стали серьезными и печальными:
— Как ты думаешь, в этой жизни я сумею найти Влада?
— Должны же вы когда–нибудь обрести счастье!
— Так и будет…
Светило солнце. У наших ног лежал покрытый пожухлой травой склон, грудь наполнял свежий, необыкновенно чистый воздух. Только теперь мне удалось понять переполнявшее меня чувство – я была счастлива…
|
|
| |
]
