|
Луна |
Дата: Среда, 21 Мар 2012, 01:18 | Сообщение # 16 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| Глава четвертая Сила Крайг Дона
– Когда в мир вторгается такая мощная иллюзия, – сказал Гофанон, – от нее очень трудно избавиться. Она на много лет поселится в умах мабденов. Я-то знаю, что прав.
Королева Медб усмехнулась:
– Я думаю, что у тебя слишком мрачные мысли, старый кузнец. Амергин поможет малибанам, вот и все. Наш мир избавится от всех врагов!
– Есть враги похитрее, – заметил Гофанон, – и хуже всего то, что созданная ими реальность искажает правильное представление о вещах и понятиях.
Но Медб лишь пожала плечами, пропустив мимо ушей его слова, и показала на Фои Миоре, которые гнали свои колесницы с поля боя, стараясь спастись от пламенеющих дубов.
– Смотрите! Наши враги бегут!
Подъехал Илбрек. Лицо его пылало, а на чистой коже остались следы схватки. Он засмеялся:
– Мы правильно сделали, что попросили помощи на Инис Скайте!
Но ни Корум, ни Гофанон не отреагировали на его слова, и Илбрек поскакал дальше. Время от времени нагибаясь в седле, он сносил головы тем воинам сосен и гулегам, что попадались ему по пути. Никто не пытался напасть на него – вассалы Фои Миоре пребывали в крайней растерянности.
Когда Медб, спрыгнув с Желтого Коня, пошла ловить лошадь, которую заприметила поблизости, Корум увидел, что через пылающий дубовый лес к нему едет принц Гейнор Проклятый. Не доезжая футов тридцати, он бросил поводья.
– Что это? – спросил он. – Кто вам помогает, Корум?
– Думаю, вряд ли тебе стоит знать об этом, Гейнор Проклятый, – ответил Корум. И услышал, как тот вздохнул.
– Ну, вы всего лишь смогли найти другое убежище, подобное Крайг Дону. Мы будем ждать рядом, и вы снова начнете голодать. Чего вы добились?
– Пока еще не знаю, – сказал Корум.
Развернувшись, принц Гейнор двинулся вслед за отступающими Фои Миоре. И остальные – гулеги, псы Кереноса, народ сосен, – все, кто остался в живых, устремились за ним.
– И что теперь? – спросил Гофанон. – Последуем за ними?
– На расстоянии, – ответил Корум.
Его спутники начали собираться. Осталось их не больше сотни. Среди них был Амергин, верховный король, и Джери-а-Конел с раной в боку. Лицо Джери было бледным, а глаза полны страдания. Корум подошел к нему и осмотрел рану.
– Я наложил целебную мазь, – сообщил Амергин. – Но ему нужно средство получше, чем то, что у меня под руками…
– Это был Гейнор, – произнес Джери-а-Конел. – Я не увидел его в тумане и не успел…
– У меня большой счет к Гейнору, – сказал Корум. – Подождешь здесь или двинешься с нами за Фои Миоре?
– Если их конец близок, я хочу увидеть его, – ответил Джери.
– Быть по сему, – промолвил Корум.
И все они поскакали за отступающими Фои Миоре.
И Фои Миоре, и их сподвижники так спешили оказаться подальше от пылающего дубового леса, что не замечали у себя в тылу Корума и мабденов. Единственным, кто, оглядываясь, не скрывал удивления, был Гейнор. Он не боялся пламени дубов. Он страшился только Лимба.
Что-то коснулось плеча Корума, и он почувствовал, как на нем устроилось маленькое тело. Это оказался черно-белый кот с глазами Сактрика.
– Как далеко простирается действие магического заклятия? – спросил Корум малибана.
– Сколько необходимо, – ответил ему Сактрик. – Сам увидишь.
– А где Крайг Дон? Я и понятия не имела, что мы так далеко отошли от него, – заметила Медб.
Но Сактрик не ответил. Он расправил позаимствованные крылья и снова улетел.
Амергин внимательно рассматривал полыхающие дубы.
– Такой простой мираж, – пробормотал он, – но с какой силой действует. Теперь-то я понимаю, почему ты опасался малибана, Гофанон.
Тот только хмыкнул.
– Я не могу отделаться от мысли, что мабденам было бы лучше погибнуть в этом бою, – помолчав, сказал карлик-сид. – В результате от сегодняшнего союза будут страдать ваши потомки.
– Надеюсь, что нет, Гофанон, – произнес великий друид, но все же нахмурился, задумавшись над его словами.
Корум заметил мелькнувшую за дубами тень. Всмотревшись в нее, он начал осознавать, что же это такое.
Фои Миоре остановились. В их трубных и гудящих голосах стало слышно возбуждение. Вскидывая уродливые головы, они окликали друг друга, и в этом зове было что-то жалобное и детское.
Корум присмотрелся к высоким теням и покачнулся от внезапного головокружения.
– Это Крайг Дон, – сказал он. – Малибан обманул их. Фои Миоре вошли в каменные круги!
– Мой кот! – закричал Джери. – Сактрик еще там?
Маленький Спутник Героев пришпорил коня и во весь опор поскакал к Фои Миоре.
– Джери! – крикнул Корум, решив, что от боли в боку у него помутился рассудок. – Сактрик сам сможет защитить себя!
Но Джери его не услышал. Он уже доскакал до ближайшей группы братьев сосен и незамеченным проскочил мимо них. Корум решил догнать его, но Желтый Конь не сдвинулся с места. Корум всадил ему в бока шпоры, но не смог заставить сделать хоть шаг.
Коруму показалось, что каменные круги начали вращаться вокруг него. По мере их вращения пламенеющие дубы исчезали один за другим – и снова возникали и холодное небо, и белая равнина, и туман, отчего Корум чуть не ослеп. Он с друзьями по-прежнему стоял за внешним кругом монолитов, а в самом их центре оказались Фои Миоре. Какая-то сила попыталась втащить Корума во внутренний круг, его толкал мощный порыв ветра, но Желтый Конь уперся копытами в землю, а Корум вцепился в седло, успев заметить, что многих мабденов несет и крутит по мерзлой земле.
Вдруг раздался страшный рев, и Корум увидел, что Фои Миоре пытаются вырваться из внутреннего круга, но ветер отшвыривает их назад.
– Джери! – закричал Корум, но ветер относил его слова в сторону. – Джери!
Каменные колонны вращались все быстрее и быстрее, и наконец в седле остался лишь Корум. Даже Илбрек опустился на колени у ног Роскошной Гривы, рядом держался и Гофанон – не отрывая глаз, он следил за тем, что происходило в самом центре Крайг Дона.
Корум увидел какие-то алые вспышки и понял, что это яростно борется с ветром Гейнор Проклятый, медленно, но настойчиво пробивавшийся к группе мабденов; ветер то и дело сбивал его с ног, но он всякий раз ухитрялся подняться, и его доспехи продолжали переливаться тысячью разных цветов.
«Ты пытаешься уйти от своей судьбы, Гейнор, – подумал Корум. – Но я тебе этого не позволю. Ты должен отправиться в Лимб».
Он вытащил меч Предатель, от которого шел лунный свет.
Тот, как живое существо, запульсировал в его руке. Корум решил остановить Гейнора.
Ветер пытался сбросить его на землю, но, в отличие от Гейнора, Корум не поддался паническому страху. Спрыгнув с Желтого Коня, он двинулся к Гейнору. Налетевший порыв едва не сбил его с ног, но Корум устоял и, приблизившись к неприятелю, с мрачной решимостью преградил ему путь.
Металлическим кулаком Гейнор нанес Коруму удар в лицо, одновременно вырвав у него меч, и вскинул клинок, чтобы окончательно поразить вадагского принца. Доспехи Гейнора стали сине-черными, а тем временем камни Крайг Дона вращались все быстрее и быстрее.
Корум увидел, как за спиной Гейнора вырос Гофанон и схватил его за запястье, но тот вывернулся из захвата и обрушил на кузнеца удар, предназначавшийся Коруму.
Второй раз Предатель поразил Гофанона, и второй раз он остался в ране, а Гейнор сорвался с места, миновав наконец последний круг.
Корум подполз к лежащему Гофанону. Рана была ужасной. Кровь кузнеца-сида хлестала из распоротого Предателем тела и впитывалась в мерзлую землю. Корум вырвал лунное лезвие из бока Гофанона и положил его большую голову себе на колени. Кровь уже отхлынула от лица Гофанона. Сид умирал. Ему оставалось жить несколько минут.
– Ты правильно назвал меч, вадаг, – прошептал Гофанон. – И меня постигла прекрасная смерть.
– Ох, Гофанон… – вырвалось у Корума, но кузнец покачал головой.
– Я рад, что умираю. Мое время в этой плоскости подошло к концу. Для таких, как мы, вадаг, нет места. Не здесь. И не сейчас. Еще никто не знает, что зараза малибанов распространится по этой плоскости и будет распространяться даже тогда, когда малибаны исчезнут. Если можешь, уходи отсюда…
– Не могу, – сказал Корум. – Тут женщина, которую я люблю.
– Ну, если так… – Гофанон зашелся кашлем. Его глаза остекленели и закрылись. Дыхание прекратилось.
Корум медленно поднялся, не обращая внимания на могучие порывы ветра. Он увидел, что Фои Миоре все еще борются с ураганом, но рядом с ними уже почти никого не осталось.
Сквозь порывы ветра пробился Амергин и взял Корума за руку.
– Я видел, как погиб Гофанон. Если бы мы успели доставить его в Каэр Ллуд, может, котел вернул бы его к жизни.
Корум покачал головой.
– Он хотел умереть…
Амергин кивнул и, помолчав, взглянул на внутренний круг.
– Фои Миоре еще сопротивляются вихрю, но большинство их слуг уже отправились в Лимб.
Тут Корум вспомнил о Джери и стал искать его глазами среди расплывчатых очертаний людей и животных. Ему показалось, что он увидел его – бледный и испуганный, Джери стоял у алтаря, отчаянно махая руками, но через мгновение он снова исчез.
Один за другим стали исчезать и Фои Миоре. Ветер больше не ревел между монолитами, каменные круги замедляли вращение, мабдены, поднимаясь, с радостными криками бежали к алтарю, на котором рядом со шкатулкой из бронзы и золота сидел маленький черно-белый кот.
Только Корум и Илбрек остались стоять над трупом своего друга, карлика-сида.
– Он произнес пророчество, Илбрек, – сказал Корум. – Он посоветовал нам, если сможем, оставить эту плоскость и куда-то уйти. Он считал, что наши судьбы больше не связаны с мабденами.
– Может, так оно и есть, – согласился Илбрек. – Теперь, когда все кончено, думаю, вернусь к миру и покою моря, во владения своего отца. Я не смогу тут отпраздновать победу вместе со своим старым другом Гофаноном, он не сможет выпить со мной, не будет петь мне старые песни сидов. Прощай, Корум. – Он положил ему на плечо огромную руку. – Или ты отправишься со мной?
– Я люблю Медб, – сказал Корум. – Поэтому я и должен остаться.
Илбрек медленно поднялся в седло Роскошной Гривы и без лишних слов поскакал по снежной равнине, возвращаясь на запад.
И только Корум смотрел, как он исчезает вдали.
|
|
| |
|
Луна |
Дата: Среда, 21 Мар 2012, 01:21 | Сообщение # 17 |
|
Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар
Новые награды:
Сообщений: 6516
Магическая сила:
| Глава пятая Возвращение в замок Оуин
Вернувшись в Каэр Ллуд, все увидели, что зима исчезает на глазах и на смену ей приходит весна. Хотя осталось много разрушенных домов, которые предстояло отстраивать, и повсюду лежали трупы – их нужно было с соответствующими обрядами сжечь на погребальных кострах за стенами города, – и хотя всюду в столице мабденов были видны следы пребывания Фои Миоре – все были полны радости.
Амергин отправился в высокую башню, зачарованным пленником которой был когда-то (и откуда его спас Корум), нашел Котел и Ожерелье силы. Он показал их всем мабденам, вместе с ним вернувшимся в Каэр Ллуд, как доказательство, что Фои Миоре навсегда исчезли с этой земли и Древняя Ночь изгнана навечно.
И они воздали почести Коруму как великому герою, спасшему их народ. Звучали песни о его трех походах, о его подвигах и отваге, но Корум ловил себя на том, что не может улыбаться, что чувствует не радость и возбуждение, а только печаль, ибо он скорбел по Джери-а-Конелу, вместе с Фои Миоре исчезнувшему в Лимбе, он скорбел по карлику-сиду Гофанону, погибшему от меча, названного Предателем.
Вскоре после прибытия в Каэр Ллуд Амергин, взяв с собой черно-белого маленького кота и шкатулку из золота и бронзы, поднялся на самый верх башни. Всю ночь вокруг нее бушевал шторм без дождя, гремел гром и блистали молнии – и наконец, ближе к утру, Амергин вышел из башни. При нем не было шкатулки, но он нес на руках дрожащего кота. Амергин рассказал Коруму, что договор выполнен теперь обеими сторонами. Корум взял кота, у него больше не было глаз Сактрика, и отныне тот всегда был с ним.
Когда первые торжества завершились, Корум пришел к Амергину и попрощался с верховным королем, сказав, что хочет вернуться в Каэр Малод вместе с оставшимися в живых его обитателями и что этого хочет и женщина, которую он любит, королева Медб. Амергин еще раз поблагодарил Корума и пообещал, что вскоре сам посетит Каэр Малод, потому что им еще о многом надо потолковать, и Корум ответил, что он с радостью будет ждать Амергина. На том они и расстались.
Они верхом двинулись на запад и по пути видели, что земля снова покрывается зеленью, хотя животные не торопились возвращаться; им то и дело встречались брошенные фермы, а в поселениях не было ничего, кроме трупов. Наконец они прибыли в Каэр Малод, город-крепость на коническом холме рядом с дубовой рощей и недалеко от моря. Тут они провели несколько дней, и как-то утром Медб, проснувшись, склонилась над Корумом, погладила его по голове и сказала:
– Ты изменился, мой любимый. Ты стал таким мрачным.
– Прости, – ответил он. – Я люблю тебя, Медб.
– Я прощаю тебя, – сказала она ему. – И я люблю тебя, Корум. – Тем не менее она запнулась, и глаза ее смотрели куда-то вдаль. – Я люблю тебя, – повторила Медб и поцеловала его.
Ночь или две спустя, лежа в своей постели, Корум проснулся от ночного кошмара: принц видел свое же лицо, искаженное злобой, и услышал, как где-то за стенами Каэр Малода играет арфа. Он протянул руку, чтобы разбудить Медб и рассказать ей о своем сне, но ее не было рядом, и когда он пошел искать ее, то нигде не мог найти. Утром он спросил, где она была, но Медб объяснила, что, должно быть, он из одного сна сразу же перешел в другой, поскольку она всю ночь была рядом.
Проснувшись следующей ночью, Корум увидел, что она спокойно спит, но ему захотелось встать (он сам не знал почему), облачиться в доспехи и повесить на пояс меч Предатель. Он вышел из замка, вывел Желтого Коня, сел в седло и двинулся в сторону моря, пока не добрался до осыпавшейся скальной гряды, от которой остался лишь утес, где высились руины – мабдены называли их замком Оуин, а он – замком Эрорн. В нем он родился и в нем же до появления древних мабденов был счастлив.
Корум склонил голову к уху Желтого Коня и сказал своему благородному уродливому жеребцу:
– Ты обладаешь огромной силой, конь Лаэгайре, и ты очень умен. Можешь ли перемахнуть через этот провал и доставить меня в замок Эрорн?
Повернув голову, Желтый Конь посмотрел на Корума теплыми бархатными глазами, и во взгляде его не было насмешки, а лишь озабоченность. Всхрапнув, он взрыхлил землю копытом.
– Сделай это, Желтый Конь, – попросил Корум, – и я отпущу тебя туда, откуда ты пришел.
Желтый Конь помедлил, но, кажется, согласился. Развернувшись, он двинулся рысью к Каэр Малоду, затем, снова повернувшись, рванулся в галоп. Он мчался все быстрее и быстрее, пока провал между материком и мысом, где стоял замок Оуин, не оказался совсем рядом. В свете луны взлетали белеющие брызги, а океан ревел, как исчезнувшие Фои Миоре. Желтый Конь напрягся, прыгнул, и его копыта коснулись скалы на другой стороне. Наконец желание Корума осуществилось. Он спешился.
Желтый Конь вопросительно посмотрел на Корума, и тот спокойно ответил ему:
– Ты свободен. Но помни о клятве Лаэгайре.
Желтый Конь наклонил голову, повернулся и, перемахнув через провал, исчез в темноте. Коруму показалось, что за гулом моря он слышит голос, зовущий его со стен Каэр Малода. Не голос ли это Медб?
Он решил не обращать на него внимания. Он стоял и рассматривал древние осыпавшиеся стены замка Эрорн. Корум помнил, как мабдены перебили его семью, а потом изуродовали его самого, лишив руки и глаза, и в данный момент он мог лишь удивляться, почему так долго и так преданно служил им. И сейчас ему казалось иронией судьбы, что в обоих случаях причиной была любовь к мабденской женщине. Но между Ралиной и королевой Медб было различие, понять которое он не мог, хотя принц любил их обеих и они любили его.
Корум различил какое-то шевеление за разрушенными стенами и подошел к ним, думая, доведется ли ему еще раз увидеть юношу с золотым лицом и телом, которого он как-то видел здесь и которого звали Дагдаг. Заметив движение тени и отблеск пурпура в лунном свете, он крикнул:
– Кто здесь?
Ответа не последовало.
Он подошел ближе. Его рука коснулась изъеденного временем камня портала. Прежде чем двинуться дальше, Корум помедлил и снова крикнул:
– Кто здесь?
Что-то зашипело подобно змее. Что-то щелкнуло, брякнуло. На фоне лунного света, падавшего в проемы окон, Корум увидел очертания человеческого тела. Мужчина повернулся, показав Коруму свое лицо.
То было лицо самого Корума. Это был подменыш Калатина, его Карах, от которого шел запах морской соли. Карах улыбнулся и обнажил меч.
– Приветствую тебя, брат, – сказал Корум. – Я точно знал, что сегодня ночью пророчество исполнится. Думаю, поэтому я и пришел сюда.
Карах ничего не ответил, а только улыбнулся, и где-то вдалеке Корум услышал тихие, зловещие звуки арфы Дагдага.
– Но где же та красота, которой я должен бояться? – спросил Корум. И тоже выхватил меч. – Ты это знаешь, подмененный?
Но Карах еще шире расплылся в улыбке, блеснув белыми зубами, отчего его сходство с Корумом усилилось.
– Думаю, что стоит забрать у тебя мой плащ, – сказал Корум. – Знаю, что мне придется драться за него.
И они сошлись в бою, рубясь на мечах так, что искры, сыпавшиеся с клинков, освещали сумрачные помещения замка. Корум увидел, что они равны друг другу, искусство одного не уступает искусству другого, а сила – силе.
Они сражались, перемещаясь по полуразрушенным помещениям замка Эрорн. Они дрались на выщербленных плитах, на полуобвалившихся лестницах. Бой длился уже около часа, удар встречал такой же удар, обманное движение сталкивалось с такой же уловкой, но Корум стал понимать, в чем преимущество подменыша: тот не знал, что такое усталость.
Корум уставал, а энергия противника росла. Тот ничего не говорил, может, вообще не умел разговаривать, но его улыбка все ширилась, и в ней явно была видна насмешка.
Корум отступал. Ему оставалось лишь рассчитывать на свое умение обороняться. Карах вытеснил его из дверей замка Эрорн и загнал на самый край утеса, где Корум, собрав все силы, рванулся вперед. Противник этого не ожидал, и Предатель поразил его в руку.
Похоже, подменыш даже не почувствовал раны и возобновил атаку с новой яростью.
Нога Корума скользнула по камню, он оступился, отлетел назад и упал. Меч вылетел из руки, и Корум отчаянно вскрикнул:
– Это нечестно! Нечестно!
И тут снова послышались звуки арфы. Казалось, зазвучали слова песни, Корум смог их расслышать: «Ах, этот мир всегда был таков. Как печальна участь героев, выполнивших свое предназначение…»
И, словно наслаждаясь победой, подменыш вскинул меч и неторопливо двинулся к Коруму.
Корум почувствовал давление в левой кисти. Его серебряная рука ожила по собственной воле. Он видел, как распустились ремни, вылетели шплинты, как серебряная рука взмыла в воздух и полетела прямиком к Предателю, блестевшему в лунном свете.
– Я сошел с ума, – пробормотал Корум. Но тут он вспомнил, как Медб забрала его серебряную руку и произнесла над ней заклятие. Он, конечно же, забыл об этом – как и она.
Серебряная рука, выкованная Корумом, сжала рукоять меча сида. Подменыш, вытаращив глаза, уставился на нее и со стоном отпрянул в сторону.
Серебряная рука с Предателем вогнала ему меч глубоко в сердце, и тот, издав вопль, замертво рухнул на землю.
Корум рассмеялся:
– Прощай, брат! Я был прав, что боялся тебя, но не тебе решать мою судьбу!
Арфа звучала все громче, и теперь ее звуки доносились из замка. Забыв о мече и о серебряной кисти, Корум вернулся к замку, перед которым теперь стоял юный Дагдаг, весь из золота, с резкими, правильными чертами лица, с глубоко посаженными насмешливыми глазами. Он играл на арфе, которая каким-то образом вырастала из него и была частью его тела. За спиной Дагдага Корум увидел другую фигуру, в ней он узнал Гейнора.
Корум пожалел, что забыл о мече.
– Я ненавижу тебя, Гейнор, – сказал он. – Ты убил Гофанона.
– Случайно. Я пришел заключить с тобой мир, Корум.
– Мир? Ты мой самый заклятый враг и всегда будешь им!
– Послушай Дагдага, – произнес Гейнор Проклятый.
И Дагдаг заговорил – точнее, запел, – обращаясь к Коруму:
– Ты тут не нужен, смертный. Сними с трупа подменыша плащ и оставь этот мир. Ты пришел сюда лишь ради одной цели. Она достигнута, и ты должен уйти.
– Но я люблю Медб, – сказал Корум. – И не оставлю ее!
– Ты любил Ралину, и в Медб ты видел именно ее.
– Я говорю без злобы, Корум, – торопливо вмешался Гейнор. – Поверь Дагдагу. Идем со мной. Он открыл врата в ту страну, где мы обретем покой. Это правда, Корум, я был там. Там нам представится возможность положить конец Вечной Войне.
Корум покачал головой:
– Может, ты говоришь правду, Гейнор. Я вижу ее и в глазах Дагдага. Но я должен остаться. Я люблю Медб.
– Я говорил с ней, – сказал Дагдаг. – Она знает, что это неправильно, ты не должен оставаться в этом мире. Ты не принадлежишь ему. Так иди же в ту страну, где вы с Гейнором наконец обретете мир и покой. Это самая большая награда, что я могу предложить тебе, Вечный Воитель. Мне этого не досталось.
– Я должен остаться, – повторил Корум.
Дагдаг снова коснулся струн арфы. Музыка была нежная и радостная. Она говорила о высокой любви, о самоотверженном героизме. Корум улыбнулся.
Он поклонился Дагдагу, поблагодарил его за предложение и на прощание махнул рукой Гейнору. Он вышел из древнего обветшавшего дверного проема замка Эрорн и увидел, что на другой стороне пропасти его ждет Медб. Он улыбнулся ей, подняв в знак приветствия правую руку.
Но она не улыбнулась в ответ. В опущенной правой руке она держала какой-то предмет, который стала вращать над головой. Это была ее праща. Корум удивленно посмотрел на нее. Неужели она хочет убить Дагдага, она ведь так доверяла ему?
Что-то вылетело из пращи и поразило его прямо в лоб. Он рухнул, но продолжал дышать, хотя череп принца был расколот и сердце сжималось мучительной болью. Он чувствовал, как кровь заливает лицо.
Он увидел, как над ним склонился Дагдаг, с сочувствием глядя на него. Корум злобно посмотрел ему в лицо.
– Бойся арфы, – высоким голосом ласково сказал Дагдаг, – бойся красоты, – он бросил взгляд по другую сторону провала, где стояла плачущая Медб, – и бойся брата…
– Это твоя арфа отвратила от меня сердце Медб, – произнес Корум. – Я был прав, что боялся ее. И я должен был бояться ее красоты, потому что она убила меня. Но брата я убил. Я прикончил Караха.
– Нет, – сказал Дагдаг и поднял татлум, что вылетел из пращи Медб. – Вот он, твой брат, Корум. Медб смешала его мозг с известью, зная, что только так ты можешь быть убит. Она разрыла курган Кремма и по моему указанию сделала татлум. Корума Ллау Эрейнт убил Корум Кремм Кройх. Сам бы ты не умер.
– Я не хочу терять ее любовь. – Корум с трудом поднялся и, приложив правую руку к голове, почувствовал, как по ней потекла кровь. – Я все еще люблю ее.
– Я говорил с ней. Я рассказал ей о том, что предложу тебе, и объяснил, что она должна сделать, если ты откажешься. Тебе нет места в этом мире, Корум.
– Это ты так считаешь! – Собрав все силы, Корум рванулся к Дагдагу, но золотой юноша сделал жест, и тут же ниоткуда возникла серебряная кисть Корума, сжимающая его меч Предатель.
И прежде чем меч вошел в сердце, поразив его точно так же, как сердце подменыша, Корум успел услышать крик Медб.
И еще он услышал слова Дагдага:
– Теперь этот мир свободен от колдовства и полубогов.
И тогда Корум умер.
Так заканчивается шестая и последняя Книга Корума.
|
|
| |
]
