Первое правило волшебника - Страница 2

[

]

Страница 2 из 4 « 1 2 3 4 »
Модератор форума: Хмурая_сова

Первое правило волшебника (Терри Гудкайнд)

Первое правило волшебника

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:10 | Сообщение # 16

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

— Вы здесь с главным стражем границы.
— Он мой друг, — тепло улыбнулся Ричард, — уже много лет. И старик тоже. Они просто мои друзья.
Глаза Билла просветлели.
— Ну, если это правда, то, может, мне добавить в конторскую книгу еще пару комнат? Это будет выглядеть, будто вы провели ночь в разных комнатах.
Не переставая улыбаться, Ричард потрепал хозяина по спине.
— Это было бы неправдой. Я не стану под этим подписываться.
Билл вздохнул и расплылся в улыбке.
— Значит, ты действительно друг Чейза. — Он одобрительно кивнул. — Теперь я тебе верю. Сколько я его знаю, мне так и не удалось упросить его внести пару лишних строк в конторскую книгу.
Ричард вложил в руку трактирщика серебряную монету.
— Но это было бы справедливо. Я ценю то, что ты для нас делаешь. И оценю еще больше, если сегодня вечером ты разведешь эль водой. А то ведь они могут и умереть от чрезмерного пьянства. — Билл понимающе улыбнулся. — У тебя опасные посетители, — добавил Ричард.
Трактирщик посмотрел ему в глаза, перевел взгляд на Кэлен и снова на Ричарда.
— Сегодня действительно опасные, — согласился он.
Ричард пристально посмотрел на него.
— Если сегодня ночью кто-нибудь попытается вломиться в эту дверь, убью, не задумываясь.
Билл долго не сводил с него взгляда.
— Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось, пусть даже мне придется для этого стравить ребят друг с другом. — Он направился к двери.
— Садитесь за стол, ужин стынет. И позаботься о даме, у нее есть голова на плечах, — он повернулся к Кэлен и подмигнул, — и прехорошенькая.
— И еще, Билл. Граница рушится. Через пару недель она исчезнет совсем. Позаботься о себе.
Трактирщик со свистом втянул в себя воздух. Держась за ручку двери, он долго смотрел Ричарду в глаза.
— Думаю, что Совет не того брата сделал Первым Советником. Но они не были бы советниками, если б стали думать, о чем следует. Я приду утром. Как только рассветет и можно будет отправляться в путь.
Когда он ушел, Ричард и Кэлен сели рядом на низкую скамейку и принялись за ужин. Комната была ближе к черному ходу, а народ внизу шумел в зале у фасада, так что вокруг было тише, чем Ричард мог предполагать.
Снизу доносился только приглушенный гул завсегдатаев трактира. Еда оказалась лучше, чем можно было надеяться. А может, они просто здорово проголодались. Постель тоже выглядела соблазнительно, потому что он смертельно устал. Кэлен это заметила.
— Прошлой ночью ты спал только час или два, так что сторожить буду я. Если эти ребята все же надумают к нам подняться, им придется сперва набраться храбрости. Но если это все же произойдет, лучше бы тебе немного отдохнуть.
— А что, когда отдохнешь, убивать легче? — Ричард тут же раскаялся в собственной резкости. Он не хотел этого. Он почувствовал, что сжимает вилку так, будто это меч.
— Извини меня, Ричард, — Кэлен гоняла картофелину вилкой по тарелке.
Она говорила едва слышным шепотом:
— Мне так жаль, что тебя в это во все втянуло. Я не хочу, чтобы тебе пришлось убивать людей. Я не хотела, чтобы ты убил тех, внизу. Вот почему я так поступила. Чтобы тебе не пришлось убивать.
Он смотрел на Кэлен, молча созерцавшую собственную тарелку. Сердце разрывалось при виде той муки, которая читалась на ее лице. Ричард шутливо толкнул ее в плечо.
— Как бы там ни было, но я ни за что на свете не отказался бы от этого путешествия. Ведь со мной — друг.
Кэлен заметила краем глаза его улыбку и улыбнулась в ответ.
Прижавшись на мгновение к его плечу, она подцепила вилкой последнюю картофелину. От ее улыбки на душе у Ричарда стало теплее.
— Почему ты хотел, чтобы я попросила мальчика позаботиться о лошадях?
— Результаты. Ты говоришь, главное — результат. Бедный парнишка в тебя влюбился. Он позаботится о лошадях лучше, чем мы бы сами это сделали. Ведь его попросила ты. — Кэлен недоверчиво посмотрела на него. — Ты производишь впечатление на мужчин, — уверил ее Ричард.
Ее улыбка погасла. На лице снова появилось загнанное выражение.
Ричард понял, что слишком близко подошел к ее тайне, и не стал больше ничего говорить. Когда они покончили с ужином, Кэлен подошла к тазу, обмакнула в воду краешек полотенца и направилась к Зедду. Она заботливо протерла Волшебнику лицо и посмотрела на Ричарда.
— Все так же. Пожалуйста, Ричард, ложись спать, я посторожу первая, ладно?
Он кивнул, опустился на кровать и через несколько секунд погрузился в сон. Кэлен разбудила его ближе к утру. Когда она заснула, Ричард умылся холодной водой, стараясь окончательно прогнать сон, сел на лавку и, прислонившись к стене, стал ждать, готовый к любым неприятностям. Он сосал сушеные фрукты, пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту.
За час до восхода солнца раздался нетерпеливый стук в дверь.
— Ричард, — позвал приглушенный голос, — это Билл. Отопри. У нас неприятности.
Глава 16
Ричард поторопился отворить. Кэлен, протирая глаза, вскочила с кровати. Она схватилась за нож. Тяжело дыша, Билл протиснулся внутрь и прислонился к двери. На лбу у него выступили капли пота.
— Что? Что случилось? — спросил Ричард.
— Все было спокойно, — выдохнул Билл, — пока не появились два парня. Неизвестно откуда. Здоровые. Шеи толстые. Светловолосые. Довольно симпатичные. Вооружены до зубов. Таким лучше на глаза не попадаться. — Он тяжело дышал.
Ричард бросил быстрый взгляд на Кэлен. Не было никаких сомнений в том, кто эти люди. Ясно, что тех неприятностей, которые Волшебник наслал на квод, оказалось недостаточно.
— Двое? — переспросил Ричард. — Ты уверен, что не больше?
— Я видел, как вошли двое, но и этого хватило. — Глаза Билла беспокойно посматривали из-под нависших бровей. — Один — весь потрепанный. Одна рука на перевязи, на другой — следы от когтей. Хотя не очень-то они его беспокоят. Как бы то ни было, начали они расспрашивать про женщину, которая, по их описанию, очень похожа на эту даму. Только вот они говорили, что она одета в белое платье. Молодцы направились к лестнице, но тут поднялась свара. Каждый хотел быть первым. Ваш рыжий друг прыгнул на того, с перевязанной рукой, и перерезал ему горло от уха до уха. Зато второй одним махом скосил полдюжины моих завсегдатаев. Никогда такого не видел. И вдруг, будто его тут и не было. Исчез, растворился. Кровь повсюду. Те, что остались, сейчас спорят, кто первый в очереди на... — Билл взглянул на Кэлен и провел рукой по лбу. — Рэнди выводит лошадей к заднему крыльцу, придется вам немедленно отправиться в путь. Поезжайте к Эди. Через час взойдет солнце. Гончие могут подоспеть только часа через два, так что вы в безопасности. Если, конечно, не будете медлить.
Ричард схватил Чейза за ноги, Билл — за плечи. Велев Кэлен запереть дверь и собрать вещи, они с Чейзом на руках спустились по черной лестнице и вышли во двор, в дождь и темноту. Падавший из окон свет отражался в лужах, бросая золотистые отблески на мокрые бока коней. Рэнди беспокойно ждал, держа коней под уздцы. Они опустили Чейза на носилки и, стараясь ступать как можно тише, побежали вверх по лестнице. Билл перебросил через плечо Зедда. Ричард и Кэлен накинули плащи и уложили дорожные мешки. Все втроем: Билл, Ричард и Кэлен, вихрем спустились по лестнице и выбежали во двор.
Переступив через порог, они чуть было не наступили на распростертого на земле Рэнди. Подняв глаза, Ричард увидел рыжеволосого с ножом в руке.
Тот сделал выпад. Ричард отшатнулся, едва избежав удара. Рыжий повалился лицом в грязь. Взбешенный, он с поразительной быстротой поднялся на колени и тут же замер, увидев в дюйме от своего носа острие меча. Воздух наполнился металлическим звоном. С рыжих косм стекали грязь и вода. Ричард легонько повернул меч и плашмя ударил рыжего по голове. Тот осел в грязь.
Билл уложил Зедда на носилки. Кэлен склонилась над Рэнди. Один его глаз заплыл, дождь хлестал по лицу. Юноша застонал, но увидев здоровым глазом Кэлен, тут же улыбнулся. Обрадовавшись, что Рэнди дешево отделался, Кэлен порывисто обняла его и помогла подняться на ноги.
— Он прыгнул на меня, — извиняющимся тоном сказал Рэнди. — Простите меня.
— Ты храбрый юноша. Тебе не за что просить прощения. Спасибо, что помог нам. — Она повернулась к Биллу. — И тебе тоже.
Билл улыбнулся и кивнул. Зедда и Чейза быстро накрыли одеялами и непромокаемой тканью. Дорожные мешки приторочили к седлам. Билл сказал, что припасы для Эди уже привязаны к седлу стража границы. Ричард и Кэлен вскочили на коней. Кэлен кинула Рэнди серебряную монетку.
— Это тебе, как обещали, — сказала она. Рэнди поймал монетку и улыбнулся.
Ричард наклонился, пожал Рэнди руку и от всей души поблагодарил мальчика, потом повернулся к Биллу.
— Послушай! Я хочу, чтобы ты все занес в конторскую книгу. Внеси туда весь ущерб, потраченное время, причиненные неприятности и так далее, даже памятники на могилу. Я хочу, чтобы ты внес туда и справедливую плату за спасение наших жизней. А если советники откажутся платить, объясни им, что спас жизнь брату Первого Советника, и Ричард Сайфер сказал, что если они не заплатят, то он сам найдет виновного и выставит его голову на копье на лужайке перед домом старшего брата!
Билл кивнул и засмеялся, заглушая шум дождя. Ричард натянул поводья, придерживая нетерпеливого коня. Взглянув на рыжеволосого, лежавшего без сознания в луже, он ощутил прилив гнева.
— Я не убил его только потому, что он покончил с негодяем, еще худшим, чем он. Сам того не желая, он спас жизнь Кэлен. Но он виновен в убийстве, покушении на убийство и покушении на изнасилование. Думаю, пока он не очнулся, тебе следует его повесить.
— Ладно. — Билл серьезно посмотрел на Ричарда.
— Не забудь, что я говорил о границе. Надвигаются страшные беды. Позаботься о себе.
Билл взглянул Ричарду в глаза и сказал, положив волосатую руку на плечо сына:
— Мы не забудем. — Он улыбнулся. — Слава Искателю!
Ричард удивленно посмотрел на трактирщика и усмехнулся. Улыбка слегка остудила его ярость.
— Когда я тебя увидел, — заметил он, — то подумал, что хитрецом тебя не назовешь. Теперь я вижу, что ошибся.
Ричард и Кэлен натянули капюшоны и направили коней во тьму, к жилищу костяной женщины.

* * *
Вскоре пелена дождя скрыла огни Южного Пристанища. Путникам пришлось отыскивать дорогу в темноте. Кони Чейза осторожно выбирали путь, строго следуя изгибам тропы: вышколенные стражами границы, они были добрыми помощниками в ночном путешествии. Рассвет безуспешно боролся с затянувшейся ночью. Хотя Ричард знал, что солнце уже давно взошло, мир все еще висел в полумраке, затерявшись между днем и ночью в сером призрачном утре. Дождь охладил праведный гнев Искателя.
Ричард и Кэлен знали, что последний из квода бродит где-то рядом, и постоянно оглядывались, готовые в любую минуту встретиться с опасностью.
Они знали, что рано или поздно придется с ним столкнуться.
Неопределенность мешала Ричарду сосредоточиться. Он не мог не думать о словах Билла. Мысль о том, что если не найти помощь, Зедд и Чейз долго не протянут, не переставала мучить Ричарда. Если Эди не поможет, он просто не знает, что делать дальше. Если она не сможет помочь, его друзья умрут.
Ричард не представлял себе мир без Зедда. Без его трюков, без его советов, без его помощи мир станет пустым. Он почувствовал комок в горле. Зедд посоветовал бы беспокоиться не о том, что может быть, а о том, что есть.
Но то, что есть — ненамного лучше. Отец убит. Даркен Рал вот-вот завладеет последней шкатулкой. Два лучших друга — на волосок от смерти. Он наедине с той, которую любит и которую не должен любить. Кэлен все еще скрывает от него свою тайну.
Ричард чувствовал, что у нее в душе идет постоянная борьба. Иногда, когда ему казалось, что он становится ближе к ней, в ее глазах читалась боль. Скоро они окажутся в Срединных Землях, где все знают, кто она такая.
Ему хотелось, чтобы Кэлен рассказала ему все сама: было бы слишком мучительно узнать ее тайну от кого-то другого. Если она в самое ближайшее время ничего ему не расскажет, он должен будет сам ее спросить. Нравится ему это или нет, но задать этот вопрос придется.
Ричард настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как прошло почти четыре часа. Потоки дождя заливали лес. Сквозь густой туман едва виднелись темные стволы. Мох на деревьях казался живым. Ворсистый, зеленый, он покрывал стволы, нижние ветви, стлался по земле вдоль корней.
Лишайники на придорожных камнях намокли и отливали ржавчиной. Местами вода заливала тропинку, превращая ее в журчащий ручей. Носилки, на которых лежал Зедд, поднимали брызги, натыкаясь на корни и ухабины. Когда они ехали по особенно неровному участку, голова старика моталась из стороны в сторону. Иногда ноги Зедда оказывались в каком-нибудь дюйме от воды.
В неподвижном воздухе Ричард уловил сладкий запах горящего дерева.
Березовые дрова. Ему казалось, что местность неуловимо изменилась. Лес выглядел по-прежнему, и все же что-то было не так. Дождь падал с тихим почтением к лесу. Все вокруг было первозданным, нетронутым. Ричард ощущал себя чужаком, нарушившим покой веков. Ему захотелось сказать что-нибудь Кэлен, но он чувствовал, что в этих местах разговор был бы святотатством.
Теперь он понял, почему завсегдатаи трактира не любили здесь показываться.
Их недоброе присутствие было насилием над вековечным миром.
Они подъехали к дому, настолько слившемуся с природой, что его трудно было заметить. Клочья дыма поднимались из трубы и растворялись в туманном воздухе. Бревна, из которых был сложен дом, почернели от времени и мало чем отличались от окружавших их стволов. Сруб, положенный прямо на землю, казалось, вырастал из нее, а возвышавшиеся над ним деревья напоминали молчаливых хранителей его покоя. Крышу покрывали листья папоротника. Над дверью и крыльцом, достаточно широким, чтобы на нем могли поместиться двое или трое, нависал козырек. С фасада было проделано маленькое квадратное оконце, еще одно виднелось с той стороны, где стоял Ричард. Занавесок на окнах не было.
Перед домом росли папоротники, мерно колыхавшиеся под дождевыми каплями. Бледно-зеленые листья намокли и ярко блестели. Сквозь гущу растений вилась узенькая тропинка.
В зарослях, посреди тропинки, стояла высокая женщина. Выше, чем Кэлен, но все же пониже Ричарда. Она была в простом золотисто-коричневом платье из грубой ткани с красно-желтыми знаками и узорами вокруг шеи.
Черные прямые волосы, чуть тронутые сединой, расчесанные на прямой пробор, спускались до подбородка. Годы не стерли величия с ее постаревшего лица.
Женщина опиралась на костыль: у нее была только одна нога. Ричард остановил коня прямо перед ней.
Глаза женщины были совсем белыми.
— Я быть Эди. Кем быть вы? — При звуках ее низкого, хриплого голоса у Ричарда по спине побежали мурашки.
— Четыре друга, — с почтением ответил Ричард. Мелкий дождь падал тихой скороговоркой. Он ждал.
Лицо женщины было изборождено морщинами. Она поставила перед собой костыль и положила на него руки. Тонкие губы Эди растянулись в легкой улыбке.
— Один друг, — проскрежетала она. — Трое опасных людей. Мне решать, друзья они или нет. — Она кивнула в ответ собственным мыслям.
Ричард украдкой обменялся взглядом с Кэлен. Настороженность исчезла.
Верхом на коне он чувствовал себя неловко, будто говорить с ней сверху вниз означало неуважение. Ричард спешился. Кэлен последовала его примеру.
Сжимая в руке поводья, он прошел несколько шагов и остановился перед конем. Кэлен встала позади него.
— Я Ричард Сайфер. Это мой друг. Кэлен Амнелл.
Женщина изучала белыми глазами его лицо. Ричард не знал, способна ли она видеть. Это казалось ему невозможным. Она повернулась к Кэлен и произнесла несколько слов на непонятном Ричарду языке. Кэлен посмотрела старой женщине в глаза и склонила голову.
Это означало приветствие. Почтительное приветствие. Ричард не уловил слов КЭЛЕН или АМНЕЛЛ. Он почувствовал холодок.
К Кэлен обратились по всем правилам, произнеся ее титул.
Он достаточно хорошо знал Кэлен, чтобы по тому, как она стоит, выпрямив спину и горделиво откинув голову, догадаться, что та насторожилась. Действительно насторожилась. Будь она кошкой, спина ее выгнулась бы дугой, а шерсть встала дыбом. Две женщины смотрели друг другу в глаза. На мгновение каждая забыла о возрасте. Они оценивали друг в друге те качества, о которых он ничего не знал. Эта женщина могла причинить им зло, и Ричард знал, что меч тут не поможет.
Эди повернулась к Ричарду.
— Принеси слова просьбы, Ричард Сайфер.
— Нам нужна твоя помощь.
— Это правда, — кивнула Эди.
— Наши друзья ранены. Один из них, Делл Брендстон, говорил, что он твой друг.
— Это правда, — повторила Эди скрипучим голосом.
— Другой человек, в Южном Пристанище, говорил нам, что ты, возможно, в состоянии помочь им. В благодарность мы привезли тебе припасы. Мы подумали, что было бы вполне справедливо что-нибудь тебе привезти.
Эди подалась вперед.
— Ложь. — Она ударила костылем о землю. Ричард и Кэлен отшатнулись.
Ричард не знал, что сказать. Эди ждала.
— Это правда. Припасы здесь. — Он повернулся, указывая на лошадь Чейза. — Мы подумали, что было бы справедливо...
— Ложь! — Она снова стукнула костылем.
Ричард сложил руки на груди, в нем поднималось раздражение. Пока он здесь играет в игры, его друзья умирают.
— Что ложь?
— «Мы» быть ложью! — Она еще раз стукнула костылем. — Ты быть один, кто думал предложить припасы. Не ты и Кэлен. Ты. «Мы» быть ложью. «Я» быть правдой.
Ричард развел руками.
— Какая разница? «Я», «мы», какое это имеет значение?
Она уставилась на него.
— Одно быть правдой, одно быть ложью. Какая может быть разница?
Ричард снова сложил руки на груди и нахмурился.
— Да, нелегко, наверное, приходилось Чейзу, когда он рассказывал тебе свои байки.
Эди слегка улыбнулась.
— Это правда, — кивнула она. Наклонившись вперед, она сделала жест рукой. — Несите ваших друзей в дом.
Она повернулась, подставила костыль под руку и заковыляла к дому.
Ричард и Кэлен, переглянувшись, направились к стражу границы. Сняв с него одеяло, Ричард велел Кэлен взять Чейза за ноги, а сам подхватил его за плечи. Когда они втащили Чейза через порог, Ричард сразу понял, почему Эди прозвали костяной женщиной.
На стенах висело множество разных костей, образовывавших странные узоры. Не осталось ни одной свободной стены. К одной были прибиты полки, уставленные черепами. Черепами неизвестных Ричарду зверей. Большинство — с длинными острыми зубами — выглядело устрашающе. «По крайней мере ни одного человеческого», — мелькнуло у него в голове. Некоторые кости были собраны в ожерелья. Некоторые превращены во что-нибудь полезное или украшены перьями и цветными бусинами. Вокруг них на стене были нарисованы мелом круги. В углу валялась куча других костей, по-видимому, не имевших такой ценности. Над очагом висело ребро толщиной с руку Ричарда, длиной побольше человеческого роста. Вокруг белело столько костей, что Ричард чувствовал себя, как в брюхе у дохлого хищника.
Пока они устраивали Чейза, Ричард, не переставая, вертел головой. С Кэлен, Чейза, да и с него самого стекали капли воды. Эди возвышалась над ним. Она казалась такой же сухой, как и окружавшие ее кости. Ричард только теперь понял, как правильно они поступили, приехав сюда.
Он взглянул на Кэлен.
— Я схожу за Зеддом. — Это был скорее вопрос, чем утверждение.
— Я помогу принести припасы, — предложила она, бросив взгляд на Эди.
Ричард бережно положил Зедда у ног костяной женщины. Они разложили припасы на столе. Покончив с делами, оба подошли к друзьям и встали рядом с ними, разглядывая кости на стенах. Эди наблюдала за ними.
— Кем быть это? — спросила она, указывая на Зедда.
— Зеддикус Зул Зорандер. Мой друг, — ответил Ричард.
— Волшебник, — отрезала Эди.
— Мой друг! — рявкнул Ричард, не в силах совладать с собственной яростью.
Белые, лишенные зрачков глаза Эди спокойно встретили его взгляд. Если Зедду сейчас не помогут, он может умереть. Ричард был не намерен допустить это. Эди нагнулась к Ричарду и приложила морщинистую руку к его животу.
Застигнутый врасплох, он стоял неподвижно, а Эди медленно описывала рукой круг, будто пытаясь что-то нащупать. Наконец она отвела руку и осторожно положила ее поверх другой, опиравшейся на костыль. Эди подняла голову. Ее губы растянулись в едва заметной улыбке.
— Праведный гнев истинного Искателя. Хорошо. — Она окинула взглядом Кэлен. — Ты можешь этого не бояться, дитя мое. Это быть гневом истины. Это быть гневом зубов. Добро не имеет нужды бояться его.
Опираясь на костыль, Эди шагнула к Кэлен и, положив руку ей на живот, повторила свои действия. Затем сложила руки на костыле и кивнула.
— У нее есть огонь. — Эди посмотрела на Ричарда. — Гнев пылает и в ней. Но это быть гневом языка. Тебе вынужден опасаться его. Все вынуждены опасаться его. Он быть опасным, если когда-нибудь она даст ему волю.
Ричард с подозрением посмотрел на Эди.
— Не люблю загадок, в них слишком много неясного. Если хочешь что-то сказать, говори.
— Говори, — передразнила она и сощурилась. — Что сильнее, зубы или язык?
Ричард тяжело вздохнул.
— Очевидный ответ — зубы. Значит, я выбираю язык.
Эди неодобрительно нахмурилась.
— Порой ты даешь волю своему языку, когда этого делать не следовало бы. Останови его, — приказала она сухим скрежещущим голосом.
Ричард слегка растерялся и замолчал.
— Понял? — улыбнулась Эди.
— Нет. — Ричард насупился.
— Гнев зубов быть силой через соприкосновение. Насилием. Соприкосновением. Схваткой. Магия Меча Истины быть магией гнева зубов. Рубящей. Рассекающей. Гнев языка не требует прикосновения, но он тоже быть силой. Такой же силой. Он разит так же скоро.
— Я не уверен, что понял тебя, — сказал Ричард.
Эди наклонилась. Длинные тонкие пальцы потянулись к Ричарду и легонько коснулись его плеча. Внезапно в голове Ричарда возникло видение, которое было воспоминанием о вчерашнем вечере. Он увидел завсегдатаев трактира. Он стоял перед ними вместе с Кэлен, а те готовились к драке. Он сжимал Меч Истины, исполненный решимости остановить их. Зная, что поможет только кровопролитие. Затем он увидел Кэлен, беседующую с ними, останавливающую их, сдерживающую их словами, проводящую языком по губе, передающую смысл без помощи слов. Она остужала их пыл, разоружала их, не прикасаясь к ним, творя то, чего меч сделать не мог. Он начал понимать, что хотела сказать Эди.
Рука Кэлен резко метнулась вперед, перехватила запястье Эди и отвела ее пальцы от плеча Ричарда. У Кэлен в глазах мелькнул опасный огонек, который не укрылся от Эди.
— Я поклялась защищать жизнь Искателя. Я не знаю, что ты делаешь. Тебе придется простить мне излишнюю тревогу. Я не хотела проявить неуважение, но я не смогу простить себе, если не справлюсь с этой задачей. Мы рискуем слишком многим.
Эди опустила взгляд на руку, все еще сжимавшую ее запястье.
— Я все понимаю, дитя мое. Прости. Сама того не желая, я дала тебе повод для беспокойства.
Рука Кэлен, словно предупреждая, задержалась на мгновение на запястье старухи и разжалась. Эди снова положила ладонь на костыль. Она перевела взгляд на Ричарда.
— Зубы и язык работают вместе. Так же и с магией. Ты обладаешь магией меча, магией зубов. Но это дает тебе и магию языка. Магия языка действует потому, что ты поддерживаешь ее магией меча. — Она медленно повернула голову к Кэлен. — У тебя, дитя, есть и то, и другое. Зубы и язык. Одно поддерживает другое.
— А что же такое магия волшебников?
Эди задумчиво посмотрела на Ричарда.
— На свете быть много разной магии. Зубы и язык быть только двумя. Волшебники знают все, кроме магии подземного мира. Волшебники используют почти все из того, что им известно. — Она опустила взгляд на Зедда. — Он быть очень опасным.
— От него я видел только доброту и понимание. Он великодушный.
— Это правда. Но все же он опасен, — повторила Эди.
Ричард решил не обсуждать это.
— А Даркен Рал? Ты слышала о нем? Какой магией владеет он?
Глаза Эди сузились.
— О да, — прошипела она. — Я слышала о нем. Он владеет всей магией, которая есть у волшебников, и владеет магией, неподвластной волшебникам. Даркен Рал знает магию подземного мира.
У Ричарда мороз пробежал по коже. Он хотел спросить, какой магией владеет Эди, но решил, что лучше не стоит. Тем временем костяная женщина повернулась к Кэлен.
— Знай, дитя, ты владеешь подлинной силой языка. Ты никогда не видела ее. Если когда-нибудь ты дашь ей волю, то совершишь нечто ужасное.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — сказала Кэлен, нахмурив брови.
— Это правда, — кивнула Эди. — Это правда. — Она потянулась, осторожно положила руку на плечо Кэлен и привлекла ее к себе. — Твоя мать рано умерла. Прежде, чем ты выросла. Прежде, чем ты достигла того возраста, когда можно это понять.
— Научи меня этой магии, — напряженна произнесла Кэлен.
— Не могу. Прости. Мне не дано понять, как она действует. Это быть тем, чему тебя могла научить только мать, когда ты стала взрослой. И раз мать не научила тебя, знание быть потерянным. Но сила еще быть здесь. Будь осторожна. То, что тебя не научили этой магии, еще не значит, что она никогда не проявится.
— Ты знала мою мать? — шепотом спросила Кэлен. В ее голосе зазвучала боль.
Эди посмотрела на Кэлен, и лицо ее смягчилось. Она медленно кивнула.
— Я помню твое родовое имя. И помню ее зеленые глаза. Их нелегко забыть. У тебя ее глаза. Я познакомилась с ней в те дни, когда она носила тебя.
По щеке Кэлен скатилась слеза.
— У моей матери было ожерелье с маленькой костью, — с той же болью в голосе продолжила Кэлен. — Она подарила мне его, когда я была еще ребенком. Я всегда носила его, пока... Денни.... моя названная сестра... когда она умерла, я похоронила вместе с ней это ожерелье. Оно ей так нравилось. Это ты подарила его моей матери, да?
Эди закрыла глаза и кивнула.
— Да, дитя. Я подарила его твоей матери, чтобы защитить еще не рожденную дочь, чтобы охранить ребенка, чтобы девочка смогла вырасти такой же сильной, как ее мать. Я вижу, что так оно все и вышло.
Кэлен обняла старуху.
— Спасибо, Эди, — сказала она со слезами в голосе. — Спасибо, что помогла моей матери.
Одной рукой опираясь на костыль, другой Эди с искренним сочувствием погладила Кэлен по спине. Секунду спустя Кэлен выпрямилась и отерла слезы.
Ричард воспользовался паузой, и заговорил о том, что сильнее всего его беспокоило.
— Эди, — негромко сказал он, — ты помогла Кэлен, когда она еще не родилась. Помоги ей сейчас. На карту поставлена ее жизнь и жизнь многих других. За ней охотится Даркен Рал. Он охотится и за мной. Нам нужны наши друзья. Пожалуйста, помоги им. Помоги Кэлен.
Эди слегка улыбнулась и кивнула в ответ своим мыслям.
— Волшебник правильно выбирает Искателей. К счастью для тебя, терпение — не самое главное, что требует это звание. Успокойся. Я не позволила бы тебе принести их сюда, если бы не собиралась помочь.
— Но, может, ты не заметила, — не отступал Ричард, — что Зедд очень плох. Он еле дышит.
Белые глаза терпеливо смотрели на него.
— Скажи мне, — проскрежетала Эди. — Ты знаешь тайну Кэлен? Ту, что она от тебя скрывает?
Ричард не ответил. Он старался сдержать чувства. Эди повернулась к Кэлен.
— Скажи мне, дитя, ты знаешь тайну, которую он от тебя скрывает? — Кэлен промолчала. Эди снова посмотрела на Ричарда. — А Волшебник знает тайну, которую ты скрываешь от него? Нет. Ты знаешь тайну, которую Волшебник скрывает от тебя? Нет. Трое слепцов. А? Кажется, я вижу лучше, чем ты.
Ричард задумался над тем, что скрывает от него Зедд. Он поднял бровь.
— А какие из этих тайн знаешь ты, Эди?
Она указала пальцем на Кэлен.
— Только ее.
У Ричарда отлегло от сердца. Он постарался сохранить непроницаемое выражение лица. Он был на грани срыва.
— У каждого свои тайны, друг мой. Каждый вправе хранить их, если считает это необходимым.
Ее улыбка стала шире.
— Это правда, Ричард Сайфер.
— И все же, что с моими друзьями?
— Ты знаешь, как исцелить их? — спросила Эди.
— Нет. Если бы знал как, то давно бы это сделал.
— Твое нетерпение быть прощенным. Это быть правильным, что ты беспокоишься о друзьях. Я не держу на тебя зла за это. Но уймись, они начали получать помощь с той секунды, как оказались здесь.
Ричард в замешательстве посмотрел на нее.
— Правда?
Эди кивнула.
— Их коснулись существа из подземного мира. Чтобы они пришли в себя, нужно время. Не знаю, сколько времени. Но они быть иссушены. Недостаток воды — для них смерть. Значит, надо их разбудить ровно настолько, чтобы они напились, иначе они умрут. Волшебник дышит реже не потому, что ему хуже. В случае опасности волшебники всегда берегут силы — они погружаются в глубокий сон. Я должна обоих разбудить и напоить. Вы не сможете поговорить с ними. Они не узнают вас. Не пугайтесь, когда увидите это. Ступай. Принеси ведро воды.
Ричард сходил за водой и помог Эди опуститься на пол перед Зеддом и Чейзом. Она потянула Кэлен за рубаху, и девушка села рядом с ней. Эди попросила Ричарда снять со стены какое-то приспособление, собранное из костей.
Одна из них напоминала тазобедренную кость человека. Все сооружение было покрыто темно-бурой патиной и казалось очень древним. На кости были вырезаны непонятные Ричарду символы. К одному концу крепились две макушки черепа, образующие полый шар. Они были гладко отполированы и покрыты высушенной кожей. В середине каждого куска кожи выступал узел, напоминавший пупок. Там, где кожа отходила от черепов, из нее торчали пучки жестких черных волос, скрепленные бусами, очень похожими на те, что Эди носила вокруг шеи. Черепа подозрительно походили на человеческие.
Внутри шара что-то гремело.
Ричард почтительно протянул Эди странный предмет.
— А что там гремит?
— Высушенные глаза, — не оборачиваясь, ответила Эди.
Она тихонько покачивала кости над головами Зедда и Чейза и что-то протяжно напевала на том странном языке, на котором говорила с Кэлен.
Глухо гремели высушенные глаза. Кэлен сидела рядом с Эди, скрестив ноги и опустив голову.
Так прошло десять или пятнадцать минут. Эди знаком велела Ричарду подойти ближе. Неожиданно Зедд сел и открыл глаза. Ричард понял, что Эди хочет, чтобы он дал старику воды. Эди продолжала все так же тихо и монотонно напевать. Ричард опустил в ведро ковш, зачерпнул воды и поднес Зедду. Волшебник принялся жадно глотать воду. Увидев, что старик сел и открыл глаза, Ричард испытал облегчение. Это ничего, что Зедд даже не может говорить и не знает, где находится. Волшебник выпил полведра. Утолив жажду, он лег и закрыл глаза. Пришла очередь Чейза. Страж границы выпил всю оставшуюся воду.
Эди передала Ричарду костяную погремушку и попросила поставить ее на место. Затем она велела ему принести из угла кучу костей и разложить их на Чейзе и Зедде. Эди указывала, куда класть каждую кость, следуя таинственному узору, известному только ей. Под конец она заставила Ричарда разложить реберные кости в форме колеса, так, чтобы ступица оказалась на груди у его друзей. Эди похвалила работу Ричарда, но он не чувствовал особой гордости. Ведь каждым его движением управляла Эди. Она подняла на Ричарда белые глаза.
— Ты умеешь готовить?
Ричард вспомнил, как однажды Кэлен сказала, что он готовит пряный суп совсем как она. Эди была родом из Срединных Земель. Может, ей понравится то, что напоминает о покинутом отечестве? Он улыбнулся.
— Я буду счастлив приготовить тебе пряный суп.
Эди сделала удивленный жест.
— Замечательно. Давненько я не пробовала настоящего пряного супа.
Ричард отправился в дальний угол комнаты и, усевшись за стол, принялся резать овощи и смешивать специи. Он трудился целый час, не останавливаясь, и все это время женщины, усевшись на полу, вели беседу на непонятном ему языке. «Обмениваются новостями из дома», — обрадованно подумал Ричард. Он был в отличном настроении. Наконец кто-то занялся Зеддом и Чейзом. Тот, кто знал, что надо делать. Покончив с овощами, Ричард поставил суп на огонь. Ему не захотелось беспокоить Эди и Кэлен они выглядели такими довольными — и он спросил Эди, не надо ли нарубить дров. Та явно обрадовалась такому предложению.
Ричард вышел из дома, снял с шеи заветный клык, положил его в карман и оставил рубаху на крыльце, чтобы та не промокла. Меч он прихватил с собой. Зайдя за угол, Ричард, обнаружил позади избы поленницу. Сначала он пилил бревна, положив их на козлы. Больше всего было березы — легче пилить старухе. Он выбрал каменный клен — прекрасное топливо, но твердое, как камень. Лес вокруг был густым и темным, но совсем не страшным. Скорее он казался гостеприимным, заботливым и безопасным. И все же где-то поблизости бродил последний из квода. Он охотился за Кэлен.
Ричард вспомнил Майкла. Надо надеяться, что брат в безопасности. Он не знал, куда делся Ричард, и, должно быть, гадал, где он сейчас, беспокоился о нем. Когда они покидали жилище Зедда, Ричард хотел зайти к Майклу, но не смог. В ту ночь Рал чуть было до них не добрался. Он пожалел, что не успел перекинуться с братом парой слов. Когда граница исчезнет, Майкл окажется в большой опасности.
Ричард устал пилить и начал колоть дрова. Приятно было поработать руками, вспотеть от трудов, заняться тем, о чем не надо думать. Дождь приятно холодил кожу, облегчая работу. Каждый раз, опуская топор, он воображал, что полено — это голова Даркена Рала. Иногда для разнообразия он представлял себе, что это гар. А когда полено было особенно твердым, он видел голову рыжеволосого громилы.
Вышла Кэлен и позвала его обедать. Тут только Ричард заметил, что уже темнеет. Когда она ушла, он направился к колодцу и вылил на себя ведро холодной воды, чтобы смыть пот. Кэлен и Эди сидели за столом. В доме было всего два стула, и Ричард принес себе со двора полено. Кэлен поставила перед ним миску дымящегося супа и протянула ложку.
— Ричард, ты сделал мне чудесный подарок, — сказала Эди.
— Какой? — спросил он, дуя на суп.
Эди посмотрела на него белыми глазами.
— Ты не обиделся и дал мне возможность поговорить с Кэлен на родном языке. Ты себе не представляешь, какая это для меня радость. Прошло столько лет. Ты очень чуткий человек. Настоящий Искатель.
Ричард лучезарно улыбнулся.
— Ты тоже сделала мне очень ценный подарок. Ты спасла моих друзей. Спасибо, Эди.
— А твой суп быть замечательным, — с оттенком изумления заметила она.
— Да, — подмигнула Кэлен, — такой же вкусный, как и мой.
— Кэлен рассказала мне о Даркене Рале и о границе, — продолжала Эди. — Это многое объясняет. Она сказала, что вы знаете о проходе и хотите попасть в Срединные Земли. Теперь ты должен решить, что делать. — Она поднесла ложку ко рту.
— Что ты имеешь в виду?
— Твоих друзей надо каждый день будить, чтобы напоить и накормить жидкой кашей. Они будут спать долго: дней пять-десять. Тебе, как Искателю, решать, будете ли вы дожидаться, когда они проснутся, или пойдете дальше. Мы не можем тебе помочь. Выбор за тобой.
— Тебе придется много заботиться о них.
Эди кивнула.
— Да. Но это быть гораздо легче, чем отправиться за шкатулками и остановить Даркена Рала. — Она съела еще ложку супа и посмотрела на него.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:11 | Сообщение # 17

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Ричард рассеянно помешивал суп в тарелке. Наступило долгое молчание.
Он посмотрел на Кэлен, но та ничего не сказала. Ричард понял, что она не хочет влиять на его решение, и снова опустил глаза в тарелку.
— Каждый день промедления, — тихо заговорил он, — приближает Рала к шкатулкам. Зедд сказал, что у него есть план. Но это еще не значит, что его план хорош. И нам может не хватить времени, чтобы его выполнить, если ждать, пока старик проснется. Мы проиграем, не успев начать игру. — Он посмотрел в зеленые глаза Кэлен. — Мы не можем ждать. Мы не можем упустить шанс, слишком велик риск. Мы должны отправиться в путь без него. — Кэлен ободряюще улыбнулась. — В любом случае я не собирался брать с собой Чейза. Для него найдется работа и поважнее.
Эди потянулась через стол и накрыла его руку своей сухой ладонью. Ее ладонь оказалась мягкой и теплой.
— Это не быть легким выбором. Не легко быть Искателем. То, что впереди, может быть еще хуже, чем ты думаешь.
— По крайней мере у меня остался проводник. — Он заставил себя улыбнуться.
Все трое какое-то время сидели в тишине, размышляя о том, что должно быть сделано.
— Вам следует сегодня хорошенько выспаться, — сказала Эди. — Это пойдет вам на пользу. После ужина я расскажу все, что надо знать, чтобы миновать проход. — Она оглядела их по очереди. Ее голос, казалось, скрежетал больше обычного. — И я расскажу вам, как потеряла ногу.
Глава 17
Ричард поставил лампу на стол и зажег ее щепкой из очага. Через окно доносились тихий шепот дождя и крики ночных животных. Их пение и писк были с детства знакомы Ричарду и напоминали ему о доме. Дом... Последняя ночь на родине. Скоро он окажется в Срединных Землях. Как отец. Он иронически улыбнулся собственным мыслям. Отец привез из Срединных Земель Книгу Сочтенных Теней. Сын доставит ее обратно.
Ричард сидел на полене перед Эди и Кэлен.
— Так расскажи, как нам найти проход.
Эди откинулась на спинку стула.
— Вы уже нашли. Вы быть в проходе. По крайней мере у его начала.
— А что надо знать, чтобы пройти через него?
— Проход быть дырой в подземном мире, но все же это быть владением смерти. Вы быть живыми. Звери охотятся за живым, если живое быть достаточно велико, чтобы заинтересовать их.
Ричард взглянул на бесстрастное лицо Кэлен и перевел глаза на Эди.
— Какие звери?
Длинный палец Эди обвел стены комнаты.
— Это быть костями тех зверей. Ваших друзей коснулись создания подземного мира. Кости разрушают их магию. Вот почему я сказала, что твои друзья начали получать помощь с той самой секунды, как оказались в моем жилище. Кости заставляют магический яд покинуть их тела, постепенно пробуждают их от сна смерти. Кости не дают злу пробраться сюда. Звери не могут найти меня потому, что чувствуют зло костей, и оно ослепляет их, заставляет думать, что я быть одной из них.
Ричард подался вперед.
— Если мы возьмем с собой несколько костей, это защитит нас?
Эди слегка улыбнулась, глаза ее одобрительно прищурились.
— Очень хорошо. Это быть как раз тем, что вам следует сделать. В мертвых костях есть магия, которая защитит вас. Но есть еще кое-что. Выслушай внимательно, что я тебе расскажу.
Ричард сложил руки и кивнул.
— Вы не можете взять с собой коней. Тропа быть слишком узкой для них. Есть места, где им не пройти. Вы не должны сходить с тропы — это слишком опасно. И не должны останавливаться на ночлег. Чтобы пройти границу, нужны день, ночь и еще день.
— А почему нельзя останавливаться на ночлег? — спросил Ричард.
Эди обвела их белыми глазами.
— Кроме зверей там есть другие твари. Если долго стоять на месте, они доберутся до вас.
— Твари? — переспросила Кэлен.
Эди кивнула.
— Я часто хожу через проход. Если вести себя осторожно, это достаточно безопасно. Но если вы будете неосторожны, до вас доберутся твари. — В скрипучем голосе послышались горькие нотки. — Однажды я стала слишком самоуверенной. Я шла целый день и очень устала. Я была уверена в себе, уверена, что хорошо знаю опасности, подстерегающие в проходе. Я села под деревом и решила вздремнуть. Всего несколько минут. — Она потерла ногу. — Когда я уснула, мне в ногу вцепился хватало.
— Кто такой хватало? — Кэлен зябко повела плечами.
Минуту Эди молча смотрела на нее.
— Хватало быть такой тварью, у которой вся спина покрыта броней, а брюхо утыкано шипами. У него много ног, каждая заканчивается острым длинным когтем. Рот — как у пиявки, только со множеством зубов. Он сворачивается так, что снаружи остается только броня. Когтями он вцепляется в тело так, что его нельзя оторвать, а потом впивается в тебя зубами и начинает сосать кровь, все сильнее сжимая когти.
Желая успокоить Эди, Кэлен тихонько погладила ее по руке. Лампа отбрасывала на белые глаза Эди оранжевые блики. Ричард не шевелился. Мышцы его напряглись.
— У меня с собой был топор. — Кэлен закрыла глаза и опустила голову.
Эди продолжала:
— Я пыталась убить хватало или хотя бы отцепить его от себя. Я знала, что если не сделать этого, он высосет из меня всю кровь. Но его броня оказалась крепче, чем мой топор. Я злилась на себя. Хватало быть самой медлительной тварью в проходе, но он оказался проворнее, чем спящая дура. — Эди взглянула Ричарду в глаза. — У меня оставался единственный способ спасти жизнь. Я не могла больше терпеть эту боль. Его зубы уже скребли мою кость. Я обмотала ногу выше колена тряпкой и положила ее на бревно. Топором я отрубила себе ступню и лодыжку.
В домике стояла гробовая тишина. Ричард встретился взглядом с Кэлен.
Он прочел в ее глазах боль за Эди и увидел отражение собственной боли. Он не мог себе представить, какой надо обладать волей, чтобы отрубить собственную ногу. Ричард почувствовал, как у него сводит живот. Тонкие губы Эди растянулись в горькой улыбке. Одну руку она протянула через стол Ричарду, другой коснулась Кэлен. Она с силой сжала им руки.
— Я рассказываю это не затем, чтобы вы меня пожалели, но лишь затем, чтобы вы сами не стали добычей какой-нибудь твари. Уверенность может оказаться губительной. Порой чувство страха служит безопасности.
— Ну тогда нам совсем ничего не грозит, — сказал Ричард.
Эди кивнула, не переставая улыбаться.
— Отлично. И еще. В проходе, на середине пути, есть место, где стены границы сходятся так близко, что почти соприкасаются друг с другом. Это быть Тесниной. Когда вы подойдете к скале размером с дом, расколотой посредине, это и будет то самое место. Вы должны пройти через разлом. Ни в коем случае не обходите скалу. Даже если вам очень захочется это сделать.
Там вас ждет смерть. Внутри Теснины вы должны держаться между стенами границы. Это самое опасное место в проходе. — Она положила руку на плечо Кэлен, сильнее сжала руку Ричарда и обвела их глазами. — Они будут звать вас с той стороны. Они будут умолять вас прийти к ним.
— Кто? — спросила Кэлен.
— Умершие... — Эди наклонилась к ней. — Это может быть любой из тех, кого ты знала. Твоя мать, например.
Кэлен закусила губу.
— Это действительно будут они?
— Не знаю, дитя! — Эди покачала головой. — Но я в это не верю.
— Я тоже не верю, — сказал Ричард, пытаясь убедить себя в этом.
— Отлично, — проскрежетала Эди. — Верь себе. Это поможет тебе не поддаться на их уговоры. Тебя будет неодолимо тянуть к ним. Но если ты пойдешь туда, то погибнешь. И помни, в Теснине еще важнее не сбиться с пути. Шаг или два в сторону, и ты слишком далеко. Стены границы будут так близко. Ты никогда не сможешь шагнуть обратно. Никогда.
Ричард глубоко вздохнул.
— Эди, граница рушится. Зедд сказал мне, что чувствует изменения. Чейз говорил, что прежде нельзя было даже заглянуть сквозь стену, а теперь порождения подземного мира выходят наружу. Ты думаешь, в Теснине все еще безопасно?
— Безопасно? Я никогда не говорила, что там безопасно. Многие, ведомые жадностью, лишенные воли, пытались пройти через Теснину и никогда из нее не выходили. — Она наклонилась к Ричарду. — Пока граница существует, существует и проход. Не сходите с тропы. Помните о своей цели. Помогайте друг другу, где только можно, и вы пройдете.
Эди вглядывалась в его лицо. Ричард повернулся и встретился взглядом с зелеными глазами Кэлен. Он не знал, смогут ли они вдвоем противостоять границе. Ричард хорошо помнил, что он тогда чувствовал, как ему хотелось оказаться внутри. В Теснине граница будет с обеих сторон. Он знал, как Кэлен боится подземного мира. У нее были на то причины, ведь она уже раз побывала там. По собственной воле он ни за что бы и близко туда не подошел.
Ричард задумчиво наморщил лоб.
— Ты говоришь. Теснина — в середине прохода. Разве там нет ночи? Как же мы разглядим тропу?
Опершись на плечо Кэлен, Эди поднялась со стула.
— Идем, — сказала она и взяла костыль. Они медленно подошли к полкам.
Тонкие пальцы отыскали маленький кожаный мешочек. Эди развязала тесемку, и что-то выкатилось ей на ладонь.
— Дай руку, — проговорила она, повернувшись к Ричарду.
Он подставил ладонь. Эди накрыла его ладонь своей, и он почувствовал, как на руку опустилось что-то тяжелое. Эди произнесла несколько слов на родном языке.
— Я сказала, что отдаю его тебе по доброй воле.
Ричард увидел, что на ладони у него лежит камень размером с перепелиное яйцо. Отполированный и гладкий, он был так черен, что казалось, будто он вбирает в себя свет. Ричард даже не мог различить его поверхности. Под глянцевым слоем была черная бездна.
— Это быть ночным камнем, — проговорила Эди ровным скрипучим голосом.
— А что мне с ним делать?
Эди колебалась. Она бросила мгновенный взгляд на окно.
— Когда быть темно и тебе действительно понадобится свет, достань ночной камень. Он даст достаточно света, чтобы отыскать дорогу. Камень слушается только того, кто владеет им по праву. Только если предыдущий хозяин отдал его по доброй воле. Я скажу Волшебнику, что дала его тебе. Он владеет особой магией, которая поможет ему разыскать камень. Тогда он найдет и тебя.
— Эди, это, наверное, очень ценная вещь, — нерешительно сказал Ричард. — Не знаю, вправе ли я принять такой подарок.
— Все ценится, когда приходит нужда. Для человека, умирающего от жажды, вода дороже золота. Тонущему вода — бесполезный и ненужный дар. Сейчас ты умираешь от жажды. Я жажду, чтобы кто-нибудь остановил Даркена Рала. Возьми ночной камень. Если чувствуешь себя обязанным, можешь вернуть мне его потом.
Ричард кивнул, опустил камень в кожаный мешочек и положил в карман.
Эди повернулась к полке и, достав изящное ожерелье, протянула его Кэлен. С двух сторон от маленькой круглой кости были нанизаны красные и желтые бусинки. Кэлен изумленно посмотрела на Эди.
— Точь-в-точь такое же, как было у мамы, — радостно сказала она.
Кэлен подняла копну каштановых волос. Эди надела ожерелье ей на шею.
Кэлен посмотрела на ожерелье, потрогала его рукой и улыбнулась.
— Оно охранит тебя от созданий подземного мира. А потом, когда ты будешь носить ребенка, защитит его и поможет девочке вырасти такой же сильной, как и ты.
Кэлен обняла старуху и крепко прижала ее к себе. Когда она разжала объятия, Ричард прочел страдание в ее глазах. Кэлен что-то сказала на непонятном ему языке. Эди улыбнулась и сочувственно погладила ее по плечу.
— Теперь вам надо поспать.
— А я? Разве мне не нужна кость, чтобы укрыться от зверей?
Эди пристально вгляделась в его лицо. Опустила глаза. Посмотрела ему на грудь. Медленно протянула руку. Тонкие пальцы пробежали по его рубахе и нащупали клык. Эди отняла руку и посмотрела ему в глаза. У Ричарда перехватило дыхание.
— Тебе не нужна кость, человек из Хартленда. Звери не смогут увидеть тебя.
Отец рассказывал, что Книгу стерег страшный зверь. Теперь Ричард понял, что только благодаря клыку слуги границы не смогли найти его, как нашли остальных. Не будь этого клыка, его бы поразило точно так же, как Зедда и Чейза, а Кэлен была бы сейчас в подземном мире. Ричард попытался сохранить каменное выражение лица. Судя по всему, Эди поняла его и промолчала. Кэлен пришла в замешательство, но не стала задавать вопросов.
— Теперь — спать, — сказала Эди.
Она предложила Кэлен свою постель, но та отказалась и разложила одеяло у очага, рядом с Ричардом. Эди ушла к себе. Ричард подбросил в огонь поленья. Он-то знал, как Кэлен любит смотреть на пламя. Ричард посидел пару минут возле Зедда и Чейза, погладил седые волосы старика, прислушался к его дыханию. Мучительно оставлять друзей. Он боялся предстоящего пути и мучился вопросом, догадывался ли Зедд о том, где искать последнюю шкатулку. Ричард пожалел, что не знает, в чем состоял план Зедда. Может, это было какое-нибудь заклинание, которое следовало попробовать на Даркене Рале?
Кэлен сидела у очага, скрестив ноги и глядя на огонь. Когда Ричард вернулся, она легла, укрывшись одеялом. В доме было тихо. Веяло безопасностью. Снаружи шумел дождь. От огня по телу разливалось приятное тепло. Ричард так устал. Он повернулся к Кэлен и, облокотившись на пол, подпер голову рукой. Кэлен лежала, глядя в потолок, и крутила пальцами маленькую кость в своем ожерелье. Ричард молча смотрел на нее.
— Ричард, — прошептала она, по-прежнему глядя в потолок, — мне жаль, что приходится их оставить.
— Я знаю, — прошептал он в ответ. — Мне тоже жаль.
— Надеюсь, ты не считаешь, что я заставила тебя пойти на это? Это не из-за того, что я сказала тебе там, в топях?
— Нет. Так надо. Зима с каждым днем все ближе и ближе. Пока мы будем ждать, Даркен Рал завладеет последней шкатулкой. Тогда мы все погибнем. Правда есть правда. Я не могу сердиться на тебя за это.
Он прислушивался к потрескиванию горящих поленьев и смотрел на Кэлен, на ее волосы, разметавшиеся по полу. Видел жилку, пульсирующую у нее на шее. Ричард подумал, что это самая прелестная шея, какую ему доводилось видеть. Порою Кэлен казалась ему такой прекрасной, что он не мог на нее смотреть и не мог отвести глаз. Она все еще вертела в руке ожерелье.
— Кэлен? — Она повернулась и посмотрела ему в глаза. — Когда Эди сказала, что ожерелье будет защищать тебя, а потом и твоего ребенка, что ты ей ответила?
Она долго смотрела на него.
— Поблагодарила и сказала, что скорее всего не проживу так долго, чтобы родить ребенка.
У Ричарда по коже пробежали мурашки.
— Почему ты так сказала?
Глаза Кэлен скользнули по его лицу, словно изучая каждую черточку.
— Ричард, — тихо сказала она, — безумие охватило мою родную землю. Безумие, которого ты даже не можешь представить. Я одна, а их множество. Я видела, как люди гораздо лучше меня восставали против него и падали поверженные. Я не говорю, что мы потерпим неудачу, но думаю, что мне не дожить до того дня, когда решится участь мира.
Хотя она ничего больше не сказала, Ричард понял: она не верит и в то, что он доживет до этого. Кэлен не хотела его пугать, но считала, что ему тоже суждено погибнуть. Вот почему она так не хотела, чтобы Зедд вручил ему Меч Истины. Не хотела, чтобы он стал Искателем. У Ричарда сжалось сердце. Она не сомневалась, что ведет его навстречу гибели.
«Может, она права», — подумал он. В конце концов, она гораздо лучше знает, что их ждет. Она, наверное, в ужасе от того, что должна вернуться в Срединные Земли. Но ведь от этого нигде не скроешься. Мерцающая в ночи сказала, что бегство означает смерть.
Ричард поцеловал кончик своего пальца и коснулся им косточки на ожерелье Кэлен. Она оглянулась. В глазах ее светилась нежность.
— Я добавил к силе этой кости свою клятву. Клятву защищать и охранять тебя, — прошептал он. — Тебя и ребенка, которого ты будешь носить. Ни одного дня, проведенного с тобой, я не променял бы на долгую и безопасную жизнь в рабстве. Я принял звание Искателя по собственной воле. И если Даркен Рал затопит безумием весь мир, мы умрем не в оковах, но с оружием в руках. Мы не позволим так просто разделаться с нами. Им придется дорого заплатить за это. Мы будем сражаться до последнего дыхания и перед смертью нанесем Ралу такой удар, что он сам погибнет в мучениях.
По ее лицу пробежала улыбка. Глаза заблестели.
— Если бы Даркен Рал знал тебя так, как знаю я, у него пропал бы всякий сон. Благодарение духам, что у Искателя нет причин гневаться на меня. — Она положила руку себе под голову. — У тебя странный дар, Ричард Сайфер. От твоих слов становится легче на душе. Даже когда ты говоришь о моей смерти.
— Для того и существуют друзья, — улыбнулся он.
Кэлен уснула. Ричард смотрел на нее до тех пор, пока сам не заснул.
Его последней мыслью была мысль о ней.

* * *
Предрассветные сумерки были сырыми и промозглыми, но дождь кончился.
Кэлен обняла на прощание Эди. Ричард стоял перед старухой, глядя в ее белые глаза.
— Я должен попросить тебя исполнить важное поручение. Передай Чейзу сообщение от Искателя. Скажи, что он должен вернуться в Оленьи Земли и предупредить Первого Советника, что граница скоро исчезнет. Пусть скажет Майклу, чтобы снарядил войско и защитил Оленьи Земли от Даркена Рала. Они должны быть готовы отразить любое нападение. Нельзя допустить, чтобы Вестландия покорилась Ралу, как Срединные Земли. Каждый, кто пересечет границу, должен считаться захватчиком. Пусть он скажет Майклу, что нашего отца убил Даркен Рал. Что люди Рала явятся не с миром. Мы втянуты в войну, и я уже вступил в сражение. Если мой брат или его войско не внемлют предупреждению, пусть Чейз оставит службу и созовет стражей границы, чтобы сразиться с легионами Рала. В сущности, его воины не встретили сопротивления, вступив в Срединные Земли. Если им придется проливать кровь за каждую пядь Вестландской земли, может, у них отпадет охота воевать.
Скажи, что не надо проявлять милосердия к побежденным, пусть не берут пленных. Я и сам не рад отдавать такие приказы, но так воюет Рал, и либо мы будем играть по его правилам, либо умрем. Если Вестландия все же падет, надеюсь, стражи границы заставят захватчиков дорого заплатить за их победу. Когда Чейз предупредит войско и стражей границы, он волен прийти мне на помощь, ибо прежде всего мы должны помешать Ралу завладеть всеми тремя шкатулками. — Ричард опустил взгляд в землю. — Пусть передаст брату, что я его люблю и очень по нему скучаю. — Он поднял глаза. — Ты все запомнишь?
— Не думаю, что смогла бы забыть, даже если б захотела. Я передам стражу границы твои слова. А что сказать Волшебнику?
Ричард улыбнулся.
— Мне жаль, что я не смог его дождаться, но знаю, он все поймет. Когда он придет в себя, то отыщет нас с помощью ночного камня. Надеюсь, к тому времени мы уже найдем шкатулку.
— Силы Искателю, — проскрежетала Эди, — и тебе тоже, дитя. Настают тяжелые времена.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:12 | Сообщение # 18

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 18
Тропа, устланная влажными хвоинками, была достаточно широкой, и Ричард мог идти рядом с Кэлен. Страшные грозовые тучи затмили солнце, но дождя пока не было. Путники зябко кутались в плащи. В тени могучих сосен рос довольно редкий подлесок, поэтому местность просматривалась хорошо. На глаза то и дело попадались погибшие деревья, покоившиеся на упругом ковре зеленого папоротника. По соснам бегали белки, которые, завидев путников, тут же начинали недовольно цокать. Неизвестная птица с достойным упорством бесконечно повторяла одну и ту же трель.
Ричард на ходу обломал еловую ветку и теперь машинально растирал пальцами душистые иголки.
— Эди больше, чем кажется, — сказал он наконец.
— Она колдунья, — ответила Кэлен.
Ричард удивленно покосился на нее.
— Правда? Я не слишком хорошо знаю, что такое колдунья.
— Ну, она больше, чем мы, но меньше, чем Волшебник.
Ричард вдохнул аромат хвои и отбросил ветку. Может, она больше, чем он, думал Ричард, но он совсем не уверен, что она больше, чем Кэлен. Он хорошо помнил лицо Эди в тот момент, когда Кэлен схватила ее за руку. Оно выражало испуг. Ричард помнил лицо Зедда, когда тот впервые увидел ее. Что за сила таилась в ней? Сила, которая могла испугать и колдунью, и Волшебника? Что она сделала, чтобы призвать беззвучный гром? На его памяти Кэлен проделала это дважды: первый раз — с кводом, второй — с Ша, Мерцающей в ночи. Ричард помнил вызванную беззвучным громом боль. Колдунья больше, чем Кэлен? Интересно.
— А почему Эди живет в проходе?
Кэлен откинула с лица каштановые пряди.
— Она устала от людей, которые постоянно ходили к ней за заговорами и зельями. Ей хотелось побыть одной, чтобы изучить то, что должна изучать колдунья. Заклинания, дающие власть над потусторонними силами. Так она говорит.
— Как ты думаешь, ей ничто не угрожает после исчезновения границы?
— Надеюсь, что нет. Она мне понравилась.
— Мне тоже. — Он улыбнулся.
В тех местах, где тропа круто забирала вверх или петляла, огибая отвесные скалы, путники уже не могли идти рядом. Ричард боялся, что Кэлен собьется с пути. Поэтому он пропустил ее вперед и не спускал с нее глаз.
Временами ему приходилось указывать Кэлен, где тропа. Опытный проводник, он видел то, что не в состоянии заметить обычный путешественник. Местами тропа была видна очень отчетливо. Лес сделался гуще. Деревья росли прямо на скалах, поднимаясь из разломов, разрывая лиственную подстилку. Среди стволов клубился туман. Взбираясь по крутому склону, путники цеплялись за корни, выступавшие из расщелин. От постоянного напряжения у Ричарда сводило ноги.
Он гадал, что надо будет сделать, добравшись до Срединных Земель.
Раньше Ричард рассчитывал на то, что, как только они минуют проход, Зедд посвятит его в свои планы. И вот теперь ни Зедда, ни плана. Он чувствовал себя последним идиотом. Что он собирается делать, выйдя из прохода? Стоять и озираться по сторонам, пока духи не подскажут ему, где спрятана шкатулка? Не лучшее из того, что можно придумать. У них нет времени бродить по окрестностям в надежде что-нибудь найти. Никто не стоит и не ждет, пока подойдет Ричард, чтобы подсказать ему, куда идти дальше.
Они приблизились к отвесному нагромождению скал. Тропа вела прямо.
Ричард обвел глазами окрестности. Чем карабкаться по камням, проще было бы обойти их, но Ричарда пугала мысль о том, что граница может оказаться в любом месте. Скорее всего тропинка была проложена здесь неспроста. Он взял Кэлен за руку и решительно шагнул вперед. Пока они шли, Ричарда ни на минуту не оставляло беспокойство. Шкатулка где-то спрятана, иначе Рал уже давно бы ее нашел. Но если Ралу не удалось ее найти, то как же это сделает он, Ричард? Он никого не знает в Срединных Землях. Он не знает, куда идти.
Но кто-то знает, где последняя шкатулка. Вот как надо действовать! Они не могут разыскать шкатулку, но могут найти того, кто способен сказать, где она находится.
«Магия», — осенило его. Срединные Земли — земли магии. Может быть, тот, кто наделен магическим даром, способен сказать, где находится шкатулка. Они должны найти того, кто наделен нужным даром. Эди смогла много что сказать о Ричарде, хотя никогда раньше его не видела. Там должен быть тот, кто наделен магическим даром и может сказать, где шкатулка, хотя никогда ее раньше не видел. Конечно, они должны убедить этого неизвестного. Но, может, тот, кто наделен даром, скрывает свои способности от Даркена Рала и был бы только рад остановить его? Ричард подумал, что слишком много в его рассуждениях надежд и желаний.
Но одно он знал точно: даже если Рал раздобудет все шкатулки, он, не имея Книги Сочтенных Теней, не узнает, какую из них открыть. Пока они шли, Ричард повторял про себя слова Книги, пытаясь найти способ остановить Рала. Если Книга — наставления относительно шкатулок, в ней может быть написано и о том, как прервать игру. Но в Книге ничего подобного не было.
Только на самых последних страницах подробно описывались свойства каждой шкатулки и давались указания относительно того, как определить, какая из шкатулок какая, и открыть нужную. Большая часть Книги была посвящена рассуждениям о том, как учесть непредвиденные обстоятельства и преодолеть те трудности, которые могут помешать владельцу шкатулок добиться успеха.
Начиналась Книга с того, как проверить подлинность самих наставлений.
Если ему удастся создать одну из таких трудностей, он сможет остановить Рала, ведь у Рала нет Книги Сочтенных Теней. Но большинство этих трудностей относилось к положению солнца и облаков в день, когда надо открыть шкатулку. Здесь Ричард был бессилен. Многого он вообще не понимал, поскольку никогда раньше не слышал об этом. «Не думай о задаче, думай о решении», — сказал он себе. Надо еще раз мысленно пролистать Книгу. Он очистил сознание и начал все сначала.
«Если тот, что владеет шкатулками, не прочел сих слов сам, но услышал их из уст другого человека, в подлинности переданного знания он может убедиться лишь с помощью Исповедницы.»
Почти весь день они поднимались в гору. И Ричард, и Кэлен взмокли от напряжения. Они перешли через ручей. Кэлен остановилась, смочила платок и отерла лицо. Ричард подумал, что это неплохо. Когда они дошли до следующего ручья, Ричард последовал ее примеру. Мелкий, прозрачный ручеек стремительно бежал по гладким камням. Балансируя на плоском валуне, Ричард сел на корточки и опустил платок в ледяную воду.
Когда Ричард встал, он увидел тень. Он похолодел.
В лесу стояло нечто, полускрытое стволом. Не человек, но ростом с человека. Что-то бесформенное. Оно было похоже на обычную тень, отбрасываемую человеком, но только поднявшуюся в воздух. Тень не двигалась. Ричард моргнул и протер глаза. Может, ему просто показалось?
Может быть, это обман зрения? Тень дерева, которую он принял за нечто большее в неясном предвечернем свете?
Кэлен шла по тропе. Ричард поспешно догнал девушку и положил руку ей на спину, чуть ниже заплечного мешка, чтобы та не остановилась. Он нагнулся и прошептал ей на ухо:
— Посмотри налево, сквозь деревья. Скажи мне, что ты видишь.
Пока Кэлен вглядывалась в лесные заросли, Ричард не убирал руку, не позволяя ей остановиться. Кэлен откинула прядь волос, упавшую на глаза, и увидела тень.
— Что это? — тихо прошептала она, глядя ему в лицо.
Ричард слегка удивился.
— Не знаю. Я думал, может, ты скажешь.
Она покачала головой. Тень оставалась неподвижной. «Может, это всего лишь обман зрения, игра света», — говорил себе Ричард, но в глубине души он знал, что это не так.
— Может, это один из тех зверей, о которых говорила Эди? Тогда оно не должно нас видеть, — заметил Ричард.
— У зверей есть кости, — сказала Кэлен, искоса глядя на тень.
Конечно, Кэлен была права, но Ричард надеялся, что она согласится с его предположением. Путники быстро шли вперед. Тень стояла неподвижно.
Вскоре они оставили ее далеко позади. Ричард облегченно вздохнул. Кажется, кость в ожерелье Кэлен и его клык надежно укрыли их. Не останавливаясь, они съели по куску хлеба с вяленым мясом. Пища показалась им безвкусной.
Оба не спускали глаз с темных зарослей. Хотя в этот день и не было дождя, все вокруг отсырело. Время от времени с деревьев скатывались крупные капли. Местами скала была покрыта слоем скользкой грязи — приходилось соблюдать осторожность. Ричард и Кэлен не переставали вглядываться в лесные заросли, но никого там не видели.
Это уже начало беспокоить Ричарда. Им не попадалось ни белки, ни бурундука, ни птицы — ни одного живого существа. Было слишком тихо.
Дневной свет угасал. Скоро они окажутся перед Тесниной. Это его тоже беспокоило. Мысль о том, что ему придется снова увидеть тварей из границы, пугала Ричарда. Мысль о том, что он снова увидит отца, наводила ужас. У Ричарда внутри все переворачивалось, когда он вспоминал слова Эди о том, что те, внутри границы, будут звать их. Ричард помнил, как соблазнителен их зов. Он должен быть готов к сопротивлению. Он должен набраться сил для этого. Кэлен чуть было не утащили в подземный мир. Когда они сидели в приют-сосне. В тот вечер, когда он познакомился с ней. Потом, когда они были с Зеддом и Чейзом, что-то снова пыталось втянуть ее туда. Ричард боялся, что, когда они подойдут так близко, кость из ожерелья не сможет защитить Кэлен.
Тропа стала шире и ровнее. Теперь они снова могли идти рядом. Ричард уже устал. А ведь впереди — вся ночь и весь следующий день. Раньше отдохнуть не удастся. Идти сквозь Теснину в темноте, да еще когда они так измотаны? Это казалось ему не слишком разумным решением. Но Эди предупреждала, что останавливаться нельзя. Он не может подвергать сомнению советы того, кто так хорошо знает проход. Ричард знал, что рассказ о хватало не даст ему уснуть.
Кэлен осматривала придорожные заросли. Она оглянулась назад и резко остановилась, вцепившись Ричарду в запястье. На тропе в десяти ярдах от них стояла тень.
Как и та, первая, тень не шевелилась. Ричард видел сквозь тень очертания деревьев так, будто она состояла из дыма. Кэлен крепко держала его за руку. Они шли боком, не спуская с тени глаз. Тропинка сделала поворот, и тень скрылась из виду. Путники зашагали быстрее.
— Кэлен, помнишь, ты рассказывала мне о людях-тенях, которых высылал вперед Паниз Рал? Может, это они?
Кэлен встревоженно посмотрела на него.
— Не знаю. Я никогда их не видела: они появлялись только во времена последней войны, задолго до моего рождения. Но те, кто их видел, говорили, что люди-тени плывут за человеком. Я ничего не слышала о людях-тенях, которые стояли бы неподвижно на одном месте.
— Может, это из-за костей? Может, они знают, что мы здесь, но не могут нас найти и потому стоят и оглядываются по сторонам?
Кэлен плотнее закуталась в плащ, очевидно испугавшись этой мысли.
Сумерки сгущались. Ричард и Кэлен шли вперед, тесно прижавшись друг к другу, и думали об одном. Они увидели еще одну тень, стоявшую возле тропы.
Кэлен сильнее сжала его руку. Не сводя глаз с тени, они медленно, неслышно прошли мимо. Тень не шевелилась. Почувствовав, что его охватывает панический ужас, Ричард постарался взять себя в руки. Они не должны сходить с тропы. Нельзя терять голову. Может, тени пытаются напугать их, заставить свернуть с тропинки и угодить прямо в подземный мир? Путники непрестанно оглядывались. Ветка хлестнула Кэлен по лицу. Девушка вздрогнула и метнулась к Ричарду. Сообразив, в чем дело, Кэлен попросила прощения. Ричард ободряюще улыбнулся.
В сосновых иглах застряли капли дождя и тумана, и, когда легкий ветерок покачивал ветви, вода дождем лилась вниз. В наступившей темноте путники с трудом отличали зловещие тени от безобидных стволов. Дважды у них не возникало сомнений: тени стояли совсем рядом с тропой, и было совершенно очевидно, что это такое. Тени стояли все так же неподвижно, будто наблюдая за путниками, хотя глаз у них не было.
— Что будем делать, если они пойдут за нами? — напряженно спросила Кэлен.
Она до боли сдавила Ричарду запястье. Он тихонько разжал сомкнувшиеся пальцы и взял ее руку в свою. Кэлен ответила легким пожатием.
— Извини, — пробормотала Кэлен со слабой улыбкой.
— Если тени приблизятся, меч остановит их, — уверенно ответил Ричард.
— Откуда ты знаешь?
— Остановил же он тех, на границе.
Казалось, Кэлен удовлетворена ответом. Хотел бы и он быть в этом уверен. В лесу стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая непонятным скрежетом. Не было слышно привычных звуков ночного леса. Темные ветви раскачивались от слабого ветерка, заставляя бешено колотиться сердце.
— Ричард, — тихо сказала Кэлен, — не позволяй им до себя дотронуться. Если это люди-тени, то их прикосновение смертельно. Но даже если это не они, мы все равно не знаем, что может случиться. Мы не должны позволить им коснуться нас.
Он пожал Кэлен руку, стараясь придать ей бодрости.
Ричард изо всех сил противился желанию обнажить меч. Даже если магия меча подействует, теней может оказаться слишком много. Он пустит в ход меч, только когда не останется другого выхода. Но пока чутье подсказывало ему, что этого делать не следует.
Лес становился все темнее. Во мраке черные стволы деревьев напоминали колонны. Ричарду чудилось, будто за ними отовсюду наблюдают невидимые глаза. Тропа вела вверх. Слева виднелось нагромождение скал. Дожди промыли щель в камне, и до путников доносились плеск, бульканье и журчание воды.
Справа почва шла под уклон. Когда они опять оглянулись назад, на тропе стояли три едва различимые тени. Две из них двигались. Ричард снова услышал доносившийся из леса скребущий звук. Звук был совершенно незнакомым. Ричард скорее чувствовал, чем видел, тени, толпившиеся вдоль тропы, передвигавшиеся позади них. Некоторые стояли так близко, что он отчетливо различал их. Теней не было только впереди.
— Ричард, — прошептала Кэлен, — тебе не кажется, что пора достать ночной камень? Я едва различаю тропу. — Она сильнее сжала его запястье.
Ричард колебался.
— Я не хочу этого делать до тех пор, пока можно обойтись и так. Не знаю, что может произойти.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, до сих пор тени на нас не нападали. Может, потому, что они не видят нас из-за костей. — Он мгновение помедлил. — Но что, если они пойдут на свет ночного камня?
Кэлен встревоженно закусила нижнюю губу. Они поднимались по горному склону, перешагивая через корни, напрягая зрение, чтобы не потерять тропинку, петлявшую вокруг скал и деревьев. Негромкий скребущий звук стал ближе. Теперь он слышался со всех сторон. «Это похоже... это похоже на скрежет когтей о камни», — подумал Ричард.
Впереди стояли две тени, их разделяла только тропа. Кэлен прижалась к Ричарду и затаила дыхание. Они пошли боком. Когда они поравнялись с тенями, Кэлен уткнулась носом ему в плечо. Ричард обнял ее одной рукой и крепче прижал к себе. Он знал, каково ей. Ему тоже было очень страшно.
Сердце бешено колотилось. Казалось, будто с каждым шагом они заходят все дальше, погружаются все глубже. Он посмотрел назад, но было уже слишком темно, чтобы разглядеть тени, стоявшие на тропе.
Неожиданно из темноты выплыла чернильно-черная глыба. Огромный камень, расколотый посредине.
Теснина.
Они прижались спинами к скале. Было слишком темно, чтобы различить тропу или увидеть тени. Они не могли идти сквозь Теснину без света ночного камня. Это слишком опасно. Один неверный шаг повлечет за собой смерть.
Скребущий звук становился все громче, доносился со всех сторон. Ричард достал из кармана кожаный мешочек. Развязав тесемки, он вытряхнул на ладонь ночной камень.
Из камня струился теплый свет, озаряя лес, отбрасывая причудливые тени. Ричард поднял камень повыше, чтобы лучше осветить тропу.
Кэлен вздрогнула.
В мягких желтоватых лучах сплошной стеной стояли тени.
Их собралось не меньше сотни и между ними не было ни дюйма. Тени стояли полукругом меньше чем в двадцати ярдах от Ричарда и Кэлен. Земля была усеяна дюжинами горбатых созданий. Сначала Ричарду показалось, что это камни. Но это были не камни. Серая броня защищала их спины, а вдоль нижней кромки, у самой земли, из-под брони торчали острые шипы.
Хваталы.
Так вот что это был за звук: их когти скребли по камням. Хваталы двигались вперед странной, переваливающейся походкой, их приплюснутые тела качались из стороны в сторону. Хваталы приближались. Медленно, но неуклонно. Некоторые были уже в нескольких футах от путников.
Внезапно тени зашевелились. Они поплыли вперед, дрейфуя, сужая кольцо.
Кэлен застыла на месте, широко раскрыв глаза и прислонившись спиной к скале. Ричард нырнул в трещину, схватил ее за одежду и потянул за собой.
Стены были мокрыми и скользкими. В узкой расщелине ему показалось, что сердце подступает к горлу. Ему не нравились узкие места. Они пятились сквозь расщелину, время от времени оборачиваясь, чтобы взглянуть, куда идут. Ричард держал в руке ночной камень, освещая приближающиеся тени.
Хваталы уже протиснулись в щель.
Ричард слышал учащенное дыхание Кэлен, повторяемое эхом промозглого, ограниченного пространства. Они продолжали пятиться, их плечи скользили вдоль каменных стен. Рубашки пропитались холодной, липкой влагой. Один раз им пришлось пригнуться и протискиваться боком, потому что расщелина сузилась и стала почти непроходимой. Опавшие листья, каким-то чудом залетевшие в щель, отсырели и источали запах гнили. В расщелине стояло удушающее зловоние. Они продолжали двигаться боком, пока наконец не оказались по другую сторону скалы. Тени остановились у входа в расщелину.
Хваталы не остановились.
Одного, подобравшегося слишком близко, Ричард пнул ногой. Хватало, кувыркнувшись, упал на устланный листьями пол расщелины. Приземлившись на спину, животное принялось хватать когтями воздух, щелкать и шипеть, извиваться и крутиться. Наконец хватало умудрился перевернуться на живот.
Отрывисто зарычав, зверь встал на лапы и снова устремился в атаку.
Ричард и Кэлен поспешно развернулись, собираясь продолжить путь.
Ричард поднял ночной камень, освещая тропу через Теснину.
Кэлен судорожно выдохнула.
Теплый свет озарил горный склон, по которому должна была идти тропа сквозь Теснину. Впереди, насколько хватало видимости, простирались гигантские завалы. Камни, поваленные стволы, искореженные деревья, грязь.
По склону недавно прокатился оползень.
Тропа через Теснину исчезла.
Они сделали шаг вперед, чтобы лучше разглядеть склон.
В глаза ударил зеленый свет стены. Оба разом отпрянули.
— Ричард...
Кэлен вцепилась ему в руку. Хваталы шли за ними по пятам. Тени потянулись в расщелину.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:14 | Сообщение # 19

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 19
Колеблющееся пламя факелов отражалось от розового гранита, озаряя неверным светом огромную сводчатую залу. Воздух подземелья был неподвижен и мертв. К запаху горящей смолы примешивалось нежное благоухание роз. Уже три десятилетия в усыпальницу ежедневно приносили белые розы. Пятьдесят семь факелов, вставленных в золотые скобы, и пятьдесят семь букетов, помещенных в золотые вазы, символизировали годы жизни того, кто покоился здесь.
Стоило лепестку неслышно упасть на белые мраморные плиты, как в зале мгновенно появлялись молчаливые слуги. Они неусыпно следили за тем, чтобы в склепе горели все факелы и чтобы ни один опавший лепесток не нарушал мрачной торжественности подземелья. Случайный недосмотр обходился слугам довольно дорого. Денно и нощно у входа в усыпальницу стояли стражники, присматривавшие за порядком и готовые немедленно обезглавить виновного.
Прислугу набирали из окрестных селений Д'Хары. Согласно закону работа в склепе считалась почетной обязанностью и давала право на быструю смерть.
В Д'Харе медленная смерть вселяла ужас и была обычным делом. Дабы слуги своей болтовней невзначай не потревожили покойного, каждому, удостоенному чести быть принятым на работу, отсекали язык.
В те вечера, когда Магистр бывал у себя, в Народном Дворце, он неизменно посещал усыпальницу. Ни слугам, ни стражникам не было дозволено при этом присутствовать. К концу дня слуги заменили чадящие факелы и тщательно проверили все розы. Ведь каждый погасший факел, каждый лепесток, упавший в высочайшем присутствии, означали немедленную смерть.
Посреди залы, поддерживаемый невысокой колонной, стоял гроб. Опора терялась в полумраке, и от этого казалось, будто сияющий позолотой гроб парит в воздухе. Боковые стенки гроба были покрыты таинственными знаками.
Те же знаки были высечены и на стенах. Знание, передаваемое от отца к сыну. Указания, как проникнуть в подземный мир и вернуться обратно.
Указания на древнем языке, понятные, кроме сына, лишь горсти избранных.
Никто из них, кроме сына, уже не жил в Д'Харе. Всех д'харианцев, знавших древний язык, давно отправили в царство мертвых. Скоро за ними последуют и остальные, оставшиеся в Срединных Землях.
Прислугу и стражников отослали. Магистр пришел навестить отца. Его охраняла личная стража. Два телохранителя молча встали по обе стороны массивной двери, покрытой искусной резьбой. Поверх кожаного облачения блестели тонкие металлические кольчуги. На обнаженных предплечьях играли мускулы. Чуть повыше локтей угрожающе сверкали стальные браслеты с шипами — оружие для ближнего боя.
Даркен Рал пробежал чуткими пальцам по знакам на гробе отца. Стройную фигуру Магистра скрывало длинное безупречно белое облачение. Спереди от ворота спускались концы узкой, расшитой золотом ленты. Магистр не носил иных украшений, кроме кривого кинжала, убранного в золотые ножны. Ножны были покрыты магическими знаками, оберегавшими владельца кинжала от недобрых духов. Тончайшей работы перевязь была сплетена из золотой проволоки. Прекрасные светлые волосы ниспадали Ралу на плечи. Его голубые глаза казались до боли прекрасными. Черты лица были безупречны.
Многие женщины всходили на его ложе. Одни — привлеченные красотой, другие — безграничным могуществом. Впрочем, Ралу была безразлична искренность наложниц. Равно не беспокоили его и их корыстные намерения.
Если женщина оказывалась настолько глупа, что не могла скрыть отвращения, вызванного его шрамами, она доставляла ему наслаждение иным способом.
Даркен Рал, как и его отец, считал женщину лишь сосудом для семени мужчины. Почвой, в которой оно прорастает. Даркен Рал, как и его отец, не собирался обзаводиться женой. Его мать была первой, в ком проросло семя Ралов. Не более того. Паниз Рал оставил ее сразу после рождения сына, ведь она была лишь средством. Даркен Рал не знал, есть ли у него братья и сестры, да это и не имело значения. Он был первородным, и вся слава досталась ему. Он был единственным, кто родился с даром, и единственным, кому передал знание отец. Если бы Даркен Рал и нашел братьев или сестер, он немедленно уничтожил бы их, как выпалывают сорную траву.
Проводя пальцами по таинственным знакам, Даркен Рал тихо проговаривал про себя магические слова. Несмотря на величайшую важность точного следования указаниям, он не боялся ошибиться. Каждое слово навечно врезалось ему в память. Но, возрождая в душе тот трепет, что сопутствует переходу, трепет пребывания между жизнью и смертью, Рал испытывал неизъяснимое наслаждение. Он вновь переживал погружение в подземный мир.
Он ощущал господство над смертью. Ему не терпелось отправиться в очередное путешествие.
Звук шагов гулким эхом отразился от стен гробницы. Даркен Рал не выказал ни волнения, ни любопытства. Стражники обнажили мечи и преградили проход. Никому не дозволялось находиться в склепе, когда там был Магистр.
Увидев входящего, телохранители расступились и убрали оружие. Никому, кроме Деммина Насса.
Деммин Насс, правая рука Рала, молния грозовых замыслов Магистра, был такого же огромного роста, как и его подчиненные. Деммин Насс, не обращая внимания на стражников, шагнул в залу. В свете факелов проступили застывшим рельефом четкие очертания мускулов. Кожа у него на груди была гладкой, как у мальчиков, к которым он питал известную слабость. Лицо же было изрыто оспой. Светлые, коротко остриженные волосы торчали, как иглы.
Голову пересекала черная полоса, начинавшаяся над серединой правой брови и доходившая до самой шеи. Благодаря этому Деммина нетрудно было узнать издалека. Свойство, высоко ценимое теми, кто уже имел удовольствие с ним познакомиться.
Даркен Рал не оглянулся ни когда телохранители обнажили оружие, ни когда вновь убрали мечи в ножны. На самом деле Рал не нуждался в охране.
Великолепно вышколенные стражники служили лишь символом его положения.
Даркен Рал обладал могуществом, достаточным для того, чтобы отвести любую угрозу.
Деммин Насс спокойно ждал, когда Магистр закончит с делами. Наконец Даркен Рал соизволил повернуться. Зашелестело безупречно белое облачение.
Деммин почтительно склонил голову.
— Мой господин, — проговорил он, не поднимая головы. Голос Насса был низким и грубым.
— Деммин, старина, рад вновь увидеть тебя, — мягко сказал Рал. Его голос казался чистым, почти прозрачным.
Деммин выпрямился. На лице его отразилась досада.
— Мой господин, я привез список требований от королевы Милены.
Даркен Рал устремил взгляд в пустоту, сквозь своего помощника, медленно поднес правую руку ко рту, лизнул кончики пальцев и аккуратно провел ими по бровям и губам.
— Ты доставил мальчика? — спросил Рал.
— Да, мой господин. Мальчик уже ждет тебя в Саду Жизни.
— Хорошо. — На красивом лице Рала мелькнула легкая улыбка. — Хорошо. А он не слишком взрослый? Он еще мальчик?
— Да, мой господин, он мальчик. — Деммин отвел взгляд от голубых глаз Рала.
Улыбка на лице Рала стала шире.
— Ты уверен, Деммин? Ты что, снимал с него штаны?
Деммин переступил с ноги на ногу.
— Да, мой господин.
Рал впился взглядом в лицо помощника.
— Ведь ты не трогал его? — Улыбка исчезла. — Он должен быть неоскверненным.
— Нет, мой господин! — Насс глядел на Магистра широко раскрытыми глазами. — Да разве ж я осмелился бы прикоснуться к твоему духовному проводнику? Ты ведь мне это запретил!
Даркен Рал опять послюнявил пальцы, провел ими по бровям и шагнул к Нассу.
— Знаю, Деммин, как тебе хотелось. Трудно было, да? Смотреть на него, но не прикоснуться? — Улыбка вернулась, поддразнивая, и сразу же исчезла. — Твоя слабость уже доставила мне беспокойство.
— Я все уладил! — возразил Деммин грубым голосом. Но слова его звучали не очень убедительно. — Я приказал арестовать за убийство мальчишки этого торговца, Брофи.
— Да, — огрызнулся Рал, — а потом он призвал Исповедницу, чтобы та подтвердила его невиновность.
На лице Деммина выразилось глубокое разочарование.
— Откуда мне было знать, что он на это отважится? Да разве могло хоть кому-нибудь в голову прийти, что человек сам, по своей воле, пойдет на такое?
Рал жестом прервал помощника. Тот немедленно замолчал.
— Тебе следовало быть осмотрительнее. Не мешало бы заранее подумать об Исповеднице. Кстати, с этим покончено?
— Не совсем, — пришлось признать Деммину, — квод, который шел по следу Кэлен, Матери-Исповедницы, пропал. Я отправил за ней еще один.
Даркен Рал нахмурился.
— Исповедница Кэлен? Та, что принимала исповедь у этого торговца, Брофи, и признала его невиновным?
Деммин медленно кивнул, черты его исказились ненавистью.
— Ей наверняка кто-нибудь помог, иначе квод не погиб бы.
Рал молча изучал его взглядом. Наконец Деммин прервал тягостное молчание.
— Это совсем незначительное происшествие. Вряд ли оно достойно того, чтобы ты тратил на это свое драгоценное время.
Рал приподнял бровь.
— Я сам буду решать, что достойно моего внимания, а что нет. — Его голос казался мягким, почти ласковым.
— Конечно, мой господин. Извини. — Деммин слишком хорошо знал Магистра. Ему не требовалось услышать гневный оклик, чтобы почувствовать угрозу.
Рал снова лизнул пальцы и похлопал ими по губам. Его глаза впились в глаза собеседника.
— Деммин, если ты трогал мальчика, я об этом узнаю.
Капля пота скатилась Деммину в глаз. Он заморгал.
— Мой господин, — хриплым шепотом ответил Деммин, — я готов умереть за тебя. Клянусь, я бы никогда не осмелился прикоснуться к твоему духовному проводнику.
Даркен Рал еще мгновение изучал Деммина Насса. Затем кивнул.
— Впрочем, я уже сказал, что все равно узнаю правду. Тебе известно, что я с тобой сделаю, если выяснится, что ты солгал. Я не терплю, когда меня обманывают. Мне это неприятно.
— Мой господин, — сказал Деммин, желая сменить тему, — что делать с требованиями королевы Милены?
Рал пожал плечами.
— Скажи ей, что я готов удовлетворить все требования в обмен на шкатулку.
Деммин непонимающе уставился на него.
— Но, мой господин, ты даже не взглянул на список!
Рал ответил с самым невинным видом:
— А вот этот вопрос действительно не достоин того, чтобы я тратил на него свое драгоценное время.
Деммин опять переступил с ноги на ногу. Его кожаная рубаха заскрипела.
— Мой господин, я не понимаю, зачем ты играешь с королевой в ее игры. Этот список требований унижает твое достоинство. Мы могли бы попросту раздавить ее, как жирную лягушку. Только скажи, и я составлю свой список требований, который тебя вполне удовлетворит. А королева Милена еще пожалеет, что не повела себя как должно.
Рал, чуть улыбаясь, изучал взглядом изрытое оспой лицо верного помощника.
— У нее есть волшебник, Деммин, — прошептал Рал. Голубые глаза засверкали.
— Я знаю! — Деммин сжал кулаки. — Джиллер. Только прикажи, мой господин, и я принесу тебе его голову.
— А как ты думаешь, Деммин, зачем королеве Милене понадобился волшебник? — Деммин только пожал плечами, и Рал сам ответил на вопрос: — Чтобы оберегать шкатулку, вот зачем. Она понимает, что это и ее защита. Если мы убьем королеву или волшебника, может выясниться, что они укрыли шкатулку с помощью магии. Тогда нам придется еще потратить время на ее поиски. К чему нам торопиться? Пока для меня самое простое — это поддерживать с королевой хорошие отношения. Если она начнет причинять мне беспокойство, я найду способ разобраться и с ней, и с волшебником. — Он медленно обошел гроб отца, ведя пальцами по символам и не отводя от лица Деммина пристального взгляда голубых глаз. — В любом случае, как только я завладею последней шкатулкой, ее требования потеряют всякий смысл. — Он подошел к помощнику. — Но есть и другая причина, друг мой.
Деммин склонил голову набок.
— Другая причина?
Даркен Рал кивнул, наклонился поближе и понизил голос:
— Деммин, ты убиваешь мальчиков до... или после?
Деммин слегка подался назад и поддел большим пальцем свой ремень.
Откашлявшись, он ответил:
— После.
— После? А почему после? Почему не до? — застенчиво улыбаясь, спросил Рал.
Деммин избегал смотреть в голубые глаза Магистра. Он уставился в пол и переступил с ноги на ногу. Даркен Рал приблизил лицо и выжидающе посмотрел на своего помощника. Тихо, чтобы не услышали стражники, Деммин ответил:
— Мне нравится, как они корчатся.
Улыбка медленно расползалась по лицу Рала.
— В этом и состоит другая причина, друг мой. Я тоже люблю смотреть, как они корчатся, если можно так выразиться. Я хочу сперва посмотреть, как она станет корчиться, а уж потом убью ее. — Он снова лизнул кончики пальцев и провел ими по губам.
По изуродованному оспой лицу расплылась понимающая улыбка.
— Я передам королеве Милене, что Отец Рал любезно готов принять ее условия.
Даркен Рал положил руку Деммину на плечо.
— Превосходно, друг мой. А теперь покажи-ка мне, какого мальчика ты привел?
Оба, улыбаясь, направились к выходу. Сделав несколько шагов, Даркен Рал внезапно остановился. Он резко повернулся на каблуках. Взметнулись белые одежды.
— Что это за звук? — спросил он.
В склепе царила мертвая тишина, нарушаемая лишь слабым потрескиванием факелов. Деммин и оба стражника медленно обвели взглядом огромную залу.
— Вот! — Рал выкинул руку вперед.
Трое других посмотрели туда, куда он указывал. На мраморном полу лежал одинокий белый лепесток. Лицо Рала покраснело, в глазах зажглась ярость. Трясущиеся руки с такой силой сжались в кулаки, что побелели суставы пальцев. Голубые глаза наполнились слезами гнева. Он был так взбешен, что не мог говорить. Постепенно придя в себя, он протянул руку к белому лепестку. Лепесток, словно поднятый легким дуновением ветра, оторвался от пола и поплыл в протянутую руку Рала. Даркен Рал лизнул лепесток, повернулся к одному из телохранителей и налепил листок ему на лоб.
Огромный стражник флегматично смотрел перед собой. Он знал, чего хочет Магистр. Коротко кивнув, он повернулся и вышел, на ходу обнажая меч.
Даркен Рал выпрямился, пригладил ладонями волосы и одежду. Он глубоко вздохнул, избавляясь от эмоций. Нахмурившись, Рал отыскал взглядом тихо стоявшего сзади.
— Я же не требую от них ничего больше. Только заботы о гробнице моего отца. Их желания предупреждаются. Они одеты, обуты, накормлены, окружены вниманием. Это же так просто. — Его лицо приняло обиженное выражение. Почему они своей небрежностью насмехаются надо мной? — Он посмотрел на гроб отца и опять перевел взгляд на лицо помощника. — Ты находишь, что я к ним слишком строг? Да, Деммин?
Холодные глаза Насса помрачнели.
— Недостаточно строг. Если бы ты, мой господин, был не столь жалостлив, если бы ты не даровал им право на быструю казнь, может, другие научились бы с большей обязательностью относиться к твоим искренним пожеланиям. Я бы не был к ним столь снисходителен.
Даркен Рал рассеянно смотрел в пространство. Он отстраненно кивнул в ответ. Спустя немного времени Рал еще раз глубоко вздохнул и вышел из залы. Деммин шагал рядом с Магистром, охранник следовал за ними на почтительном расстоянии. Они шли длинными коридорами, освещенными неверным пламенем факелов, поднимались по винтовым лестницам из белого камня, снова шагали по коридорам, свет в которые проникал через узкие окна-бойницы. В затхлом сыром воздухе витал запах плесени. Они поднялись еще на несколько этажей. Наконец потянуло свежестью. Вдоль стен через равные промежутки стояли лакированные деревянные столики, на которых красовались вазы с букетами, наполнявшими залы легким благоуханием.
Даркен Рал подошел к двойным дверям, украшенным искусной резьбой.
Резьба изображала череду холмов, поросших деревьями. Сзади раздались шаги второго стражника, успешно справившегося с данным ему поручением. Деммин потянул за железные кольца. Тяжелые створки беззвучно распахнулись, и Рал вступил в обитую дубовыми панелями залу. На темной поверхности плясали фантастические блики, отбрасываемые пламенем множества свечей и светильников. Подсвечники стояли на массивных столах. Две стены целиком занимали полки с книгами. В большом камине гудел огонь, согревавший высокую, в два этажа, комнату. Здесь Магистр ненадолго задержался, желая еще раз свериться со стоявшей на специальной подставке древней рукописью в кожаном переплете. Затем Рал со своим помощником миновали лабиринт зал, большая часть которых также была обита теплыми деревянными панелями.
Некоторые залы были оштукатурены и украшены фресками, изображавшими пейзажи Д'Хары, леса, луга и играющих детей. Охранники, как тени, бесшумно следовали за Магистром, зорко оглядывая пустынные залы и коридоры.
Они вступили в небольшую комнату. В камине горел огонь. Потрескивали дрова. На стенах висели охотничьи трофеи. Из темноты проступали головы и рога самых разных животных. Внезапно Даркен Рал остановился. Отблески пламени окрасили его облачение в розовые тона.
— Опять, — прошептал он.
Деммин вопросительно посмотрел на Магистра.
— Опять. Она опять приближается к границе. К подземному миру. — Рал лизнул кончики пальцев и аккуратно провел ими по бровям. Голубые глаза смотрели в пустоту.
— Кто? — спросил Деммин.
— Мать-Исповедница, Кэлен. Видишь ли, ей помогает Волшебник.
— Джиллер с королевой, — возразил Деммин, — а не с Матерью-Исповедницей.
На лице Рала появилась едва заметная улыбка.
— Не Джиллер, — прошептал он. — Старик. Тот, кого я разыскиваю. Тот, кто убил моего отца. Она нашла его.
От удивления Деммин застыл на месте. Рал повернулся и пошел в дальний конец комнаты, к высокому стрельчатому окну. В ажурную литую раму были вставлены маленькие кусочки стекла. На рукояти кривого ножа зловеще заиграли отблески пламени. Сцепив за спиной руки, Магистр молча смотрел в ночь, вглядываясь в то, чего не дано было видеть другим. Он повернулся к Деммину. Светлые волосы рассыпались по плечам.
— Вот за этим она и отправилась в Вестландию. Ты думал, Мать-Исповедница пытается спастись от квода, а она искала Великого Волшебника. — Голубые глаза засверкали. — Кэлен оказала мне большую услугу, друг мой. Она нашла Волшебника. Нам просто повезло, что она проскользнула мимо тех, кто поджидал ее в подземном мире. Воистину судьба на нашей стороне. Видишь, Деммин, почему я говорил, чтобы ты не беспокоился? Мой жребий — во всем добиваться успеха. Что бы ни случилось, все служит моей цели.
Лоб Деммина от напряжения покрылся морщинами.
— То, что один квод пропал, еще не означает, что она отыскала Волшебника. С кводами такое бывало и раньше.
Рал медленно послюнявил пальцы и шагнул к помощнику.
— Старик назвал Искателя, — прошептал он.
— Ты уверен? — Деммин удивленно всплеснул руками.
Рал кивнул.
— Старый Волшебник поклялся никогда больше не помогать им. Долгие годы его никто не видел. Никто, даже под угрозой смерти, не мог назвать его имени. Теперь Исповедница проникает в Вестландию, квод исчезает. Искатель назван. — Он улыбнулся своим мыслям. — Должно быть, Исповедница коснулась его своей властью. Иначе Старик не стал бы им помогать. Воображаю, как он удивился, когда ее увидел. — Улыбка сбежала с лица Рала, он сжал кулаки. — Они уже были почти что у меня в руках. Все трое. Но меня отвлекли другие дела, и им удалось ускользнуть. На время. — Минуту он молча размышлял, а потом объявил:
— Видишь ли, Деммин, второй квод тоже погибнет. На встречу с Волшебником они не рассчитывали.
— Я пошлю третий и расскажу ребятам о Волшебнике, — пообещал Деммин.
— Нет! — Рал лизнул кончики пальцев и погрузился в размышления. — Не теперь. Лучше выждем и посмотрим, что будет. Может, ей предназначено еще раз помочь мне. — Он на мгновение задумался. — Она привлекательна, эта Мать-Исповедница?
Деммин нахмурился.
— Я ее никогда не видел, но мои ребята просто перегрызлись за право попасть в тот квод, которому она достанется.
— Не посылай следующий квод, — улыбнулся Даркен Рал. — Пора мне обзавестись наследником. — Он кивнул своим мыслям. — Я приберегу ее для себя.
— Если Мать-Исповедница попробует пересечь границу, ей конец, — предупредил Деммин.
Рал пожал плечами.
— Может, у нее хватит здравого смысла не делать этого. Она уже доказала, что умна. Как бы там ни было, она будет моей. — Он бросил взгляд на Деммина. — Как бы там ни было, я заставлю ее корчиться.
— Двое из них опасны. Волшебник и Мать-Исповедница. Они могут доставить нам уйму неприятностей. Исповедницы разрушают слова Рала, они постоянно досаждают нам. Я думаю, лучше сделать то, что ты хотел сначала. Мы должны убить ее.
Рал нетерпеливо взмахнул рукой.
— Ты слишком беспокоишься, Деммин. Как ты сказал, Исповедницы лишь досаждают нам, не более того. Я сам ее убью, если она огорчит меня. Но сначала она принесет мне сына. Сына-Исповедника. Волшебник не сможет причинить мне зла. Я посмотрю, как он корчится, а потом убью его. Медленно.
— А Искатель? — с опаской спросил Деммин.
Рал пожал плечами.
— Даже меньше, чем простая досада.
— Мой господин, нет нужды напоминать о том, что зима уже скоро.
Магистр поднял бровь. В голубых глазах плясали отблески пламени.
— Последняя шкатулка у королевы. Скоро она будет у меня. Не вижу повода для беспокойства.
Деммин подался вперед, его лицо приняло мрачное выражение.
— А Книга?
Рал глубоко вздохнул.
— Я разыщу мальчишку Сайфера, как только вернусь из подземного мира. Пусть тебя это не волнует, друг мой. Судьба на нашей стороне.
Он повернулся и вышел из комнаты. Деммин последовал за ним. Из темноты выскользнули телохранители и двинулись за Магистром.
* * *
Садом Жизни называлась огромная сводчатая зала в самом сердце Народного Дворца. Высокие стрельчатые окна пропускали достаточно света.
Этой ночью в Сад лился холодный свет луны. Впереди, у входа, были разбиты пышные клумбы, вокруг них петляли дорожки. Чуть дальше виднелись карликовые деревья, низкие каменные стены, увитые плющом, и подстриженный кустарник. Если бы не окна над головой, можно было бы подумать, что находишься в парке. Уголок красоты. Уголок покоя.
Посреди обширной залы зеленела небольшая круглая лужайка. Травяной ковер прерывался клином белого камня, на котором покоилась гранитная плита, совершенно гладкая, если не считать небольших продольных желобков, ведущих к крохотному источнику в одном из углов плиты. Ее поддерживали два низких рифленых пьедестала. Позади стоял блестящий каменный обелиск, а рядом было сделано углубление для костра. Обелиск служил опорой старинной металлической чаше, покрытой барельефами фантастических зверей, как бы поддерживавших круглое дно. На железной крышке, тоже сделанной в форме полусферы, стоял на задних лапах лишь один зверь — Шинга, создание подземного мира. Он служил ручкой. Посреди лужайки, окруженный кольцом факелов, белел круг магического песка. Вся поверхность песка была испещрена сложными геометрическими фигурами.
В центре виднелась голова мальчика, по самую шею зарытого в песок.
Даркен Рал, сложив руки за спиной, медленно направился к ребенку.
Деммин остановился поодаль, не решаясь следовать за Магистром. У кромки песка Рал остановился, опустил взгляд на мальчика и улыбнулся.
— Как тебя зовут, сын мой?
Мальчик поднял глаза. Его нижняя губа задрожала. Ребенок в испуге посмотрел на Деммина Насса. Рал повернулся к помощнику.
— Оставь нас, пожалуйста. И возьми с собой охрану. Я не желаю, чтобы нам мешали.
Деммин склонил голову и удалился. Телохранители последовали за ним.
Даркен Рал повернулся и устремил взгляд на мальчика. Затем опустился на траву, расправил одежду и опять улыбнулся.
— Так лучше?
Мальчик кивнул. Его нижняя губа все еще дрожала.
— Ты испугался того, высокого, с черной полосой? — Ребенок снова кивнул. — Он тебя обидел? Он дотрагивался до тебя там, где не следует?
Мальчик отрицательно покачал головой. В его неподвижном взгляде была смесь возмущения и испуга. С белого песка ему на шею вполз муравей.
— Как тебя зовут? — снова спросил Рал. Мальчик не ответил. Магистр пристально вглядывался в карие глаза. — Ты знаешь, кто я?
— Даркен Рал, — нерешительно сказал мальчик.
Рал снисходительно улыбнулся.
— Отец Рал, — поправил он.
Мальчик пристально смотрел на него.
— Я хочу домой.
Муравей пополз по подбородку.
— Конечно, хочешь. — В голосе Рала звучали забота и сочувствие. Поверь, я не причиню тебе зла. Ты здесь только для того, чтобы помочь мне в одном важном обряде. Ты — почетный гость, призванный представлять чистоту и силу. Я избрал тебя потому, что много о тебе наслышан. Говорят, ты очень добрый и красивый мальчик. Я не слышал о тебе ничего плохого. Мне сказали, что ты сильный и очень талантливый. Это правда?
Ребенок смутился и отвел глаза.
— Ну, я думаю, да. — Он снова посмотрел на Рала. — Но я скучаю по маме и хочу домой. — Муравей уже полз по щеке.
Даркен Рал задумчиво поглядел на мальчика и кивнул.
— Понимаю. Я тоже скучаю по маме. Она была такая славная, я так любил ее. Она заботилась обо мне. Когда я помогал ей по дому, она готовила мне особенный ужин. Все, что мне хотелось.
Глаза мальчика расширились.
— И моя мама так делает.
— Да, это были дивные времена. Я тогда жил с мамой и папой. Мы очень любили друг друга, и нам всегда было весело. А мама так заразительно смеялась! Когда отец рассказывал нам какую-нибудь забавную историю, она подшучивала над ним, и мы все хохотали до слез.
У мальчика засияли глаза. Он слегка улыбнулся.
— А почему ты по ней скучаешь? Она что, уехала?
— Нет, — Рал вздохнул. — Мои родители умерли от старости. Они прожили долгую жизнь, но я все еще скучаю по ним и прекрасно понимаю, как ты скучаешь по своим.
Мальчик слабо кивнул. Губа больше не дрожала. Муравей уже забрался на переносицу. Ребенок сморщился, пытаясь его стряхнуть.
— Попробуй просто получать удовольствие от того, что есть сейчас. Ты и оглянуться не успеешь, как вернешься домой.
Мальчик снова кивнул.
— Меня зовут Карл.
Рал улыбнулся.
— Очень приятно, Карл. — Он наклонился и осторожно стряхнул муравья.
— Спасибо, — с облегчением вздохнул Карл.
— Для того я и здесь, Карл. Чтобы быть твоим другом и помогать тебе, чем смогу.
— Если ты мой друг, откопай меня и отпусти домой. — В глазах Карла блеснули слезы.
— Потерпи, сын мой. Осталось недолго. Я хотел бы сделать это прямо сейчас, но народ Д'Хары надеется на меня и ждет от меня защиты. Я должен оградить д'харианцев от злых людей, которые собираются убить их. Я должен сделать все, чтобы спасти их. И ты должен мне в этом помочь. Ты примешь участие в одном очень важном обряде, который спасет маму и папу от смерти. Ты ведь хочешь спасти маму? Да, сын мой?
Факелы мерцали и потрескивали. Карл думал.
— Вообще-то да. Но я хочу домой. — Губы Карла скривились. Даркен Рал успокаивающе провел рукой по волосам мальчика, потом взъерошил и снова пригладил их.
— Я все понимаю. Но постарайся быть смелым. Я никому не дам тебя в обиду, обещаю. Я сам буду охранять тебя. — Он одарил Карла теплой улыбкой.
— Ты не голоден? Может, ты хочешь есть?
Карл отрицательно покачал головой.
— Ну что ж, уже поздно. Тебе пора спать. Я пошел. — Он поднялся и расправил одежду, стряхивая налипшие травинки.
— Отец Рал...
Рал остановился и посмотрел на мальчика.
— Да, Карл?
По щеке Карла скатилась слеза.
— Мне страшно одному. Ты бы не мог остаться?
Магистр с нежностью посмотрел на мальчика.
— Конечно, сын мой. — Отец Рал опять опустился на траву. — Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь. Даже всю ночь, если попросишь.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:14 | Сообщение # 20

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 20
Ричард и Кэлен осторожно ступали по каменистому склону, перебираясь через стволы, разводя ветви. Повсюду сиял зеленый свет. Переливчатые пласты — стены границы — давили с обеих сторон. Остальное тонуло во тьме.
Ричард и Кэлен нащупывали проход.
Оба одновременно пришли к одному решению. Сзади неумолимо надвигались тени и хваталы. Нельзя было ни повернуть, ни стоять на месте. Оставалось одно — идти вперед. И они шагнули в Теснину.
Ричард убрал бесполезный теперь ночной камень: тропы уже не существовало, а свет камня только мешал различать, где зеленое сияние переходит в зеленую стену. Ричард не стал класть камень в кожаный мешочек, а просто опустил в карман, чтобы сразу же достать при необходимости.
— Нам укажут путь стены границы, — сказал он, и эхо ответило из темноты. — Иди медленно. Если одна из стен потемнеет, не делай следующего шага, отойди немного в сторону. Так мы сможем остаться между стенами и миновать проход.
Кэлен не колебалась: хваталы и тени — верная смерть. Она взяла Ричарда за руку и пошла вперед, в зеленое сияние. Плечом к плечу они вступили в невидимый проход. У Ричарда отчаянно забилось сердце. Он старался не думать о том, что они делают — вслепую идут между стенами границы.
Он знал, на что похожа граница, успел разглядеть ее, когда был с Чейзом, и потом, когда темная тварь хотела утащить Кэлен. Он знал, что, если вступить в темную стену, возврата не будет, но если не выходить из зеленого сияния, еще остается шанс.
Кэлен остановилась. Она подтолкнула его вправо, значит, приблизилась к стене. Теперь стена появилась справа от него. Они выровнялись и пошли вперед, обнаружив, что, если продвигаться медленно и осторожно, можно пройти меж двух стен, держась за тонкую ниточку жизни, окруженную владениями смерти. Весь опыт проводника оказался теперь бесполезен. В конце концов Ричард оставил попытки разобраться, где проходила тропа. Он доверился давлению стен, которое ощущалось с обеих сторон, и позволил этой невидимой силе быть своим проводником. Они продвигались очень медленно, не видя ни остатков тропы, ни каменистого склона. Ничего, кроме тесного мира ослепительно зеленого сияния, подобно пузырьку жизни, беспомощно плывущему в бескрайнем море смерти и тьмы.
Грязь проникла Ричарду в башмаки, страх проник ему в сердце. Они даже не могли обойти преграды, попадавшиеся на пути — каждый следующий шаг диктовали стены границы. Иногда приходилось перебираться через поваленные деревья, иногда — через валуны, иногда — хватаясь за выступающие корни, через промоины. Ричард и Кэлен молча помогали друг другу, подбадривая один другого только пожатием руки. Стоило сделать шаг или два в сторону, как в зеленом сиянии возникала темная стена. Когда тропа поворачивала, темная стена появлялась снова. Они беспорядочно метались от стены к стене, выясняя, куда свернула тропинка. Всякий раз, когда перед ними вставала стена, оба старались как можно быстрее отойти от опасности, и всякий раз холодные мурашки пробегали у Ричарда по спине.
Ричард обнаружил, что у него болят плечи. Мышцы непроизвольно сжимались от напряжения, дыхание учащалось. Он расслабился, глубоко вздохнул, встряхнул кистями и снова взял Кэлен за руку. Ричард посмотрел на нее и улыбнулся. Лицо Кэлен было залито зеленым призрачным светом. Она улыбнулась в ответ, но Ричард заметил таившийся в глубине ее глаз ужас.
«По крайней мере, — подумал он, — кости охраняют нас от теней и от зверей». Да и из-за стены тоже никто не появлялся.
Ричард почти физически ощущал, как с каждым шагом его покидает воля.
Время стало отвлеченным понятием, потеряв всякое конкретное значение. Он уже не знал, сколько часов, а может быть, дней, идет через Теснину. Ричард понял, что хочет только одного — покоя. Только бы этот ужас поскорее остался позади. Только бы снова оказаться в безопасности. Страх понемногу начал притупляться. Каждый шаг стоил огромного напряжения.
Его внимание привлекло какое-то движение. Ричард оглянулся.
Окруженные зеленым ореолом, тени чередой плыли по тропе, преследуя путников. Они бесшумно скользили над землей, одна за другой поднимаясь над поваленными стволами. Ричард и Кэлен замерли и как завороженные уставились на преследователей. Тени продолжали приближаться.
— Иди вперед, — прошептал он, — и не выпускай мою руку. Я буду следить за ними.
Ричард заметил, что рубаха Кэлен, впрочем, как и его, намокла от пота, хотя ночь была далеко не теплой. Едва кивнув, она двинулась вперед.
Он пятился, прижавшись к ней спиной и не спуская глаз с теней. В душу закрался ужас. Кэлен шла как можно быстрее, несколько раз ей приходилось останавливаться и поворачивать в сторону.
Она опять остановилась и наконец нащупала поворот направо. Невидимая тропа резко пошла под уклон. Спускаться задом наперед по крутому склону оказалось не так-то просто. Чтобы не сорваться, приходилось ступать очень осторожно. Тени цепью плыли за ними, поворачивая вместе с тропой. Ричард с трудом поборол желание сказать Кэлен, чтобы та шла быстрее: любая ошибка могла стоить жизни. Тени подбирались все ближе. Еще несколько минут, и они настигнут путников.
Ричард напрягся и опустил руку на рукоять меча. Он не знал, что произойдет, если обнажить оружие. Даже если меч окажется действенным против теней, схватка в узкой Теснине — в лучшем случае огромный риск. Но если выбора не останется, если они подойдут слишком близко, он достанет меч.
Ричарду показалось, что у теней появились лица. Он тщетно пытался вспомнить, было ли такое прежде. Он спускался по склону; и пальцы все крепче сжимались на рукояти. Мягкая рука Кэлен согревала его ладонь. В зеленом сиянии проступали благородные печальные лица. Они смотрели на Ричарда с нежной, настойчивой мольбой. Он еще крепче сжал рукоять. Слово ИСТИНА обожгло ладонь, как раскаленным железом. Из меча хлынул гнев.
Магический гнев попытался пробиться в сознание Ричарда, но нашел там только страх и замешательство. Гнев меча угас. Тени больше не приближались. Они плыли за Ричардом, и ему уже не было так одиноко. Тени уносили страх, снимали напряжение.
Их шепот успокаивал. Ричард прислушался, пытаясь различить слова.
Рука его расслабилась. Легкие, осторожные улыбки ободряли его, убаюкивали его осторожность, тревогу. Ему захотелось услышать слова, разобрать их бормотание. Зеленый свет мирно сиял вокруг прозрачных контуров. Сердце Ричарда бешено колотилось. Он так нуждался в отдыхе, в покое, в собеседниках. Его сознание поплыло. Совсем как тени. Тихо, легко, спокойно. Ричард с тоской подумал об отце. Он вспомнил веселые, беззаботные времена, времена любви, понимания, заботы, безопасности. Тогда ничто не угрожало ему, ничто не пугало, ничто не тревожило. Он мечтал вернуть то счастливое время. Ричард осознал, что именно об этом шепчут ему голоса, что все может повториться. Они хотели помочь ему вернуться туда.
Вот и все.
В самой глубине сознания расцвело слабое предостережение, увяло и исчезло. Рука соскользнула с рукояти.
Как же он ошибался, насколько слеп был раньше. Почему он сразу не смог понять? Они здесь не для того, чтобы причинить ему зло. Они хотят ему помочь обрести желанный покой. Они предлагают не то, что надо им, а то, к чему он сам так стремится. Они лишь пытаются избавить его от одиночества.
Печальная улыбка коснулась его губ. Как же он не понял этого раньше? Как он мог быть так слеп? Их шепот, подобный сладкой музыке, плескался вокруг него мягкими волнами, убаюкивал страхи, проникал в самые глубины его души.
Ричард остановился, не желая уходить от живительной теплоты их напева.
Холодная рука потянула его, чтобы увести от них. Ричард отпустил ее.
Рука исчезла и больше не беспокоила его.
Тени подплыли ближе. Ричард ждал их, вглядываясь в благородные лица, вслушиваясь в нежное бормотание. Когда они выдыхали его имя, Ричард вздрагивал от наслаждения. Тени окружили его, подплывая все ближе, протягивая руки. Ричард радостно встретил их. Руки поднимались к его лицу, почти касались его, желая приласкать. Он переводил взгляд с одного лица на другое, встречаясь глазами со своими спасителями. Каждый удерживал его взгляд, каждый тихим шепотом обещал чудо.
Одна рука задела Ричарду лицо, и ему показалось, будто это прикосновение причиняет жгучую боль. Впрочем, Ричард не был до конца уверен, что это действительно так. Тот, кому принадлежала рука, пообещал, что стоит Ричарду к ним присоединиться, и он никогда больше не почувствует боли. Он хотел заговорить, задать им вопросы, но все вдруг показалось ему таким пустым и тривиальным. Надо только отдаться их заботам, и все будет хорошо. Он поворачивался к каждому, каждому предлагая себя, желая одного чтобы его приняли.
Обернувшись, он стал искать Кэлен, чтобы взять ее с собой и разделить с ней мир и покой. Воспоминание о ней вспыхнуло в его мозгу, отвлекая от теней. Голоса тихо уговаривали его забыть о Кэлен. Он обвел глазами склон, всматриваясь в темные завалы. Небо слегка просветлело, близилось утро.
Черные громады неподвижно стояли на фоне бледно-розового неба. Ричард добрался почти до конца склона. Кэлен нигде не было. Тени настойчиво звали его, шептали его имя. Образ Кэлен все ярче проступал у него в памяти.
Внезапно Ричард ощутил толчок страха. Страх вспыхнул у него в душе, превратив шепот в серый пепел.
— Кэлен! — вскричал он.
Ответа не было.
Темные руки, мертвые руки тянулись к нему. Лица теней плыли, будто испарения над кипящим зельем. Хриплые голоса повторяли его имя. Ричард в замешательстве отступил на шаг.
— Кэлен! — опять крикнул он.
Руки тянулись к нему, еще не коснувшись, причиняли жгучую боль. Он отступил еще на шаг и уткнулся спиной в стену. Руки потянулись, желая подтолкнуть его. Ричард в замешательстве оглядывался, ища Кэлен. На этот раз боль заставила его очнуться окончательно. Он осознал, где находится, и понял, что чуть было не произошло. Ричарда охватил ужас.
И тут его гнев взорвался.
Ричард выхватил меч и взмахнул им перед собой. В то же мгновение его окатила горячая волна магии. Тени, которые задел клинок, вспыхнули и превратились в ничто. Только тоненькая струйка дыма поднялась к небесам, словно подхваченная порывом ветра. Раздался душераздирающий крик. На Ричарда уже наседали следующие. Меч прошел сквозь них, но теням не было числа. Пока он отбивался с одной стороны, с другой появлялись новые ряды противников. Еще не успев повернуться, Ричард чувствовал боль их полуприкосновений. Что же он почувствует, когда тени в конце концов коснутся его? И почувствует ли он что-нибудь вообще или сразу упадет замертво? Ричард сделал шаг от стены, не переставая наносить удары мечом.
Еще шаг, бешеные взмахи меча, свист рассекаемого воздуха.
Ричард встал, упираясь ногами в землю. Когда тени подплывали, он немедленно рассекал их. Болели руки, ныла спина, кровь стучала в виски.
Пот застилал глаза. Ричард чувствовал себя опустошенным. Отступать было некуда. Приходилось стоять на месте. Он знал, что долго так не протянет. В ночном воздухе разносились крики и причитания. Казалось, тени с радостью бросаются на его меч. На Ричарда надвигалось целое облако теней. Он не смог сразу со всеми расправиться. Пришлось сделать шаг назад. За спиной снова возникла темная стена. С той стороны границы к нему с мучительными стонами тянулись темные фигуры. Теней было слишком много. Он ни на шаг не мог продвинуться вперед. Не мог отойти от стены. Оставалось только стоять на месте. Боль, которую несли протянутые руки, вконец измотала его. Он знал: если тени будут нападать толпами и достаточно быстро, им удастся втолкнуть его за стену, в подземный мир. Он продолжал борьбу, теперь уже в полной безнадежности.
Гнев сменился ужасом. Мышцы рук горели от постоянных взмахов мечом.
Казалось, цель теней — просто измотать его количеством. Он понял, что был прав, когда решил не прибегать к помощи меча до тех пор, пока не останется иного выхода. Но теперь у него не было выбора. Надо сражаться, чтобы спасти их.
«Их»? Кого «их»? Кэлен пропала. Он остался один. Размахивая мечом, Ричард пытался понять, что с ней произошло. Неужели тени и Кэлен соблазнили своим тихим напевом? Прикоснулись к ней, утащили за стену? У нее ведь не было меча. Ричард обещал защитить ее. На него нахлынула новая волна ярости. Мысль о том, что тени заманили Кэлен в подземный мир, взметнула его гнев. Магия Меча Истины откликнулась на призыв. Охваченный жаждой мести, Ричард прорубал себе дорогу. Раскаленная добела ненависть вела его сквозь расплывчатые тени, клинок рассекал их прежде, чем они успевали сделать шаг вперед. Он шел навстречу противнику. Предсмертные крики слились в злобный вой. Стоило ему подумать о Кэлен, о том, что они с ней сделали, как гнев с неумолимым упорством толкал его вперед.
Сперва он даже не понял, что произошло. Тени вдруг прекратили атаку и просто поплыли вслед за ним. Ричард, размахивая мечом, прокладывал себе путь. Какое-то время они не пытались избежать ударов клинка, а просто висели на месте. Потом призраки заскользили, как струйки дыма в неподвижном воздухе. Они направлялись к стенам границы и, теряя зеленоватое сияние, превращались по ту сторону в темные контуры. Наконец Ричард смог передохнуть. Руки тряслись от напряжения и усталости.
Так вот что это такое: не люди-тени, а твари из границы, твари, которые выходят наружу и заманивают людей, как чуть было не заманили его самого.
Как заманили Кэлен.
Из самой глубины его существа поднялась боль. На глазах проступили слезы.
— Кэлен, — прошептал он в холодном утреннем воздухе.
Его сердце разрывалось от невыносимой тоски. Она погибла, погибла по его вине. Он потерял бдительность, подвел ее, не уберег. Как же это могло произойти? Так скоро? Так легко? Эди предупреждала его, что они будут звать. Почему же он был так неосторожен? Почему позабыл о ее предупреждении? Вновь и вновь у него в мыслях возникало видение. Он представлял себе страх, смятение, изумление Кэлен. Куда он пропал? Ведь она зовет его, умоляет о помощи. Он ощутил ее боль. Увидел ее смерть. От отчаяния у него все смешалось в мозгу. Он плакал, желая повернуть время вспять, мечтая все изменить. Не слушать эти голоса, не отпускать ее руку, спасти ее. Слезы бежали по его лицу. Он опустил меч. Острие клинка волочилось по земле. Ричард слишком устал, чтобы убрать его в ножны. Он брел вперед не разбирая дороги. Камни обвала кончились. Зеленый свет померк и погас. Ричард вошел в лес и ступил на тропу.
Кто-то прошептал его имя. Мужской голос. Ричард остановился и посмотрел назад.
В свете границы стоял отец.
— Сынок, — прошептал он, — позволь мне помочь тебе.
Ричард вперил в него пустой, безжизненный взгляд. Утро осветило небосвод, омыв все влажным серым светом. Единственным цветом было зеленое сияние вокруг отца, который протягивал к нему распростертые руки.
— Ты не можешь мне помочь, — хрипло прошептал Ричард.
— Могу. Она с нами. Ей ничто больше не угрожает.
Ричард сделал несколько шагов к отцу.
— Не угрожает?
— Нет, не угрожает. Идем, я отведу тебя к ней.
Ричард сделал еще несколько шагов, волоча за собой меч. Слезы бежали по его щекам. Грудь тяжело вздымалась.
— Ты правда можешь меня к ней отвести?
— Да, сынок, — ласково сказал отец. — Идем. Она тебя ждет. Я отведу тебя к ней.
Ричард покорно брел к отцу.
— И я смогу быть с ней? Навеки?
— Навеки, — донесся тихий голос.
Ричард шагнул в зеленый свет, к отцу, который тепло улыбнулся ему.
Оказавшись рядом с отцом, Ричард поднял Меч Истины и вонзил ему в сердце. Отец смотрел на него широко раскрытыми глазами.
— Сколько раз, дорогой отец, — стиснув зубы, спросил Ричард сквозь слезы, — сколько раз придется мне разить твою тень?
Отец замерцал и растворился в тумане.
На смену гневу пришло горькое удовлетворение, потом и оно исчезло.
Ричард вновь ступил на тропу. Слезы струились по его лицу, покрытому грязью и потом. Он утер их рукавом и проглотил ком, застрявший в горле.
Лес равнодушно принял Ричарда.
Ричард с трудом вложил меч в ножны. В этот момент ему в глаза ударил свет ночного камня, струившийся из кармана. Вокруг было еще достаточно темно, и камень слабо сиял. Ричард остановился, достал гладкий камень и убрал его в кожаный мешочек. Желтый свет погас.
Ричард шел вперед с мрачной решимостью, касаясь порой пальцами спрятанного под рубахой клыка. Одиночество, самое глубокое, какое он только знал, согнуло ему плечи. Все друзья потеряны для него. Теперь Ричард знал, что его жизнь более не принадлежит ему. Он — Искатель. Ни больше. Ни меньше. Он уже не свободен. Его долг — служение другим. Он орудие, такое же, как и меч, чье предназначение помогать другим. Тем, кто смог бы жить. Жить нормальной жизнью, подобной той, что открылась ему лишь на миг.
Он ничем не отличается от темных тварей в границе. Носитель смерти.
И он отчетливо сознавал, кому ее несет.

* * *
Магистр сидел на траве перед спящим мальчиком, распрямив спину и скрестив ноги. Его ладони покоились на коленях. На лице блуждала улыбка.
Он думал о том, что произойдет на границе с Исповедницей Кэлен. Первые утренние лучи проникали в узкие окна над головой. В их свете ярко сияли растущие на клумбах цветы. Рал медленно поднес правую руку к губам, лизнул пальцы и, пригладив брови, аккуратно вернул руку на прежнее место. При мысли о том, что он сделает с Матерью-Исповедницей, его дыхание участилось. Рал восстановил дыхание и вернулся к более насущным проблемам.
Он пошевелил пальцами. Карл открыл глаза.
— Доброе утро, сын мой. Рад тебя видеть, — сказал Рал самым дружелюбным тоном. Улыбка, вызванная другими мыслями, оставалась у него на губах.
Карл моргнул и сощурился от яркого солнечного света.
— Доброе утро, — сказал он, зевая. Потом поднял глаза и добавил: Отец Рал.
— Ты хорошо спал, — уверил мальчика Рал.
— Ты был здесь? Всю ночь?
— Всю ночь. Я ведь обещал. Я не стал бы обманывать тебя, Карл.
Карл улыбнулся.
— Спасибо. — Он опустил глаза. — Мне было очень страшно. Наверное, я вел себя глупо.
— Мне не кажется, что ты вел себя глупо. Я рад, что смог побыть здесь и успокоить тебя.
— А папа говорил, что бояться темноты глупо.
— В темноте водятся такие существа, которые могут на тебя наброситься, — грустно сказал Рал. — Ты умный мальчик, если понимаешь это и остерегаешься их. Твоему отцу было бы лучше тебя послушать и поучиться.
Карл просиял.
— Правда? — Рал кивнул. — Да, именно так я всегда и думал.
— Если ты действительно кого-то любишь, то будешь слушать его.
— Отец всегда говорит, чтобы я помалкивал.
Рал неодобрительно покачал головой.
— Мне странно слышать такое. А я-то думал, они тебя очень любят.
— Любят. По крайней мере, большее время.
— Тебе виднее. Конечно, ты прав.
Светлые волосы Магистра сияли в солнечных лучах. Белое облачение ярко сверкало. Он ждал. Наступила томительная тишина.
— Но мне здорово надоедает, когда они постоянно твердят, что я должен делать, а что — нет.
Рал поднял брови.
— Мне кажется, что ты уже достиг того возраста, когда можешь сам думать и принимать решения. Ты такой умный мальчик, почти мужчина, а они указывают тебе, что делать, — добавил он скорее про себя и покачал головой. Потом, будто не в силах поверить словам Карла, спросил:
— Ты хочешь сказать, что с тобой обращаются как с младенцем?
Карл кивнул, искренне подтверждая сказанное, но потом решил исправить впечатление:
— Но они почти всегда добры ко мне.
Рал слегка кивнул.
— Рад это слышать. У меня отлегло от сердца.
Карл поднял глаза и посмотрел на солнечный луч.
— Но, знаешь, я должен сказать, что мои родители сейчас страшно злятся. Ведь я так надолго пропал.
— Они злятся, когда ты возвращаешься после долгого отсутствия?
— Конечно. Как-то раз я заигрался с другом и вернулся поздно. Мама была прямо как сумасшедшая, а отец отхлестал меня ремнем. Он сказал: это за то, что я причинил им столько беспокойства.
— Ремнем? Отец отхлестал тебя ремнем? — Даркен Рал понуро встал с травы и отвернулся. — Прости, Карл. Я понятия не имел, что все так ужасно.
— Ну, это только потому, что они меня любят, — поспешил добавить Карл. — Так они и сказали. Они любят меня, а я заставил их беспокоиться. Рал все еще стоял к мальчику спиной. Карл насупился. — Тебе не кажется, что это доказывает, как они обо мне заботятся?
Рал лизнул пальцы и погладил губы и брови. Потом он повернулся к мальчику и опять сел на траву, глядя на встревоженное детское лицо.
— Карл, — его голос был так тих, что Карлу пришлось напрячься, чтобы разобрать слова, — у тебя есть собака?
— Конечно! — Мальчик кивнул. — Тинкэ. Она просто замечательная. Я взял ее еще щенком.
— Тинкэ, — ласково повторил Рал. — А Тинкэ когда-нибудь терялась или убегала?
Карл наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
— Да, конечно. Раза два. Еще когда была щенком. Но на следующий день она всегда возвращалась.
— Ты беспокоился, когда убегала твоя собака? Когда она пропадала?
— Ну конечно.
— Почему?
— Потому, что я люблю ее.
— Понимаю. А что ты делал, когда она возвращалась?
— Я брал ее на руки и крепко-крепко обнимал.
— Ты не бил Тинкэ ремнем?
— Нет!
— Нет? А почему?
— Потому, что я люблю ее!
— Но ты ведь беспокоился?
— Да.
— Значит, когда Тинкэ возвращалась, ты ее обнимал потому, что любил свою собаку и беспокоился о ней?
— Да.
Рал слегка откинулся назад и внимательно посмотрел на мальчика.
— Понимаю. А если бы ты отхлестал Тинкэ ремнем, когда она вернулась? Как ты думаешь, что бы она сделала?
— Готов поспорить на что угодно, в следующий раз она бы не вернулась. Ей бы не захотелось возвращаться, ведь я мог бы побить ее. Она ушла бы к тем, кто ее любит.
— Понимаю, — многозначительно произнес Рал.
По щекам Карла текли слезы. Он отвел глаза и разрыдался. Наконец Рал протянул руку и погладил мальчика по волосам.
— Прости, Карл. Мне не хотелось тебя расстраивать. Но знай: когда все кончится и ты вернешься домой, если тебе когда-нибудь потребуется убежище, здесь тебя встретят с радостью. Ты замечательный мальчик, замечательный юноша. Для меня будет честью, если ты решишь остаться со мной. Ты и Тинкэ. Я хочу, чтобы ты знал, что я доверяю тебе. Ты сам можешь решить, когда уходить или приходить.
Карл поднял мокрые глаза.
— Спасибо, Отец Рал.
Рал ласково улыбнулся.
— Ну а теперь, как насчет завтрака?
Карл кивнул.
— Чего бы тебе хотелось? У нас найдется все, что пожелаешь.
Карл на минуту задумался. На его лице просияла улыбка.
— Я бы хотел пирога с голубикой. Я люблю его больше всего на свете. — Он опустил глаза. Улыбка потухла. — Но мне никогда не дают его на завтрак.
Лицо Даркена Рала расплылось в усмешке. Он поднялся.
— Ну что ж, значит, пирог с голубикой. Я схожу за ним и сразу же вернусь.
Магистр направился к боковой двери, скрытой лозой. Как только он приблизился, дверь распахнулась, и огромная рука Деммина Насса придержала ее за спиной Рала. Магистр вошел в темную комнату. В котле, подвешенном над огнем в небольшом горне, варилась зловонная каша. Двое охранников молча стояли у дальней стены. Их лица покрылись потом.
— Мой господин, — Деммин склонил голову, — полагаю, мальчик заслужил твое одобрение.
Даркен Рал лизнул кончики пальцев.
— Он отлично справится. — Рал пригладил брови. — Налей-ка мне миску этих помоев. Пусть остынут.
Деммин взял оловянную миску и принялся черпать деревянным половником кашу.
— Если все в порядке, — изрытое оспой лицо исказила злобная гримаса, — тогда я поеду к королеве Милене. Засвидетельствовать твое почтение.
— Отлично. По пути заглянешь к драконихе. Скажешь, что она мне нужна.
Ложка замерла в руке Деммина.
— Она меня не любит.
— Она никого не любит, — спокойно сказал Рал. — Но не волнуйся, Деммин. Она тебя не съест. Она знает, что будет, если вывести меня из терпения.
Деммин снова принялся черпать кашу.
— Дракониха спросит, когда она тебе понадобится.
Рал посмотрел на него краем глаза.
— Это не ее дело. И передай ей, что я так сказал. Она должна явиться, когда я прикажу, и ждать. — Он повернулся и сквозь узкую щель в лиственном орнаменте посмотрел на голову мальчика. — Но я хочу, чтобы ты вернулся через две недели.
— Через две недели. Хорошо. — Деммин поставил на стол миску с кашей.
— Неужели у тебя столько времени уйдет на мальчишку?
— Да. Если, конечно, я хочу вернуться из подземного мира. — Рал продолжал наблюдать за ребенком. — А может, и больше, чем две недели. Сколько надо, столько и уйдет. Я хочу добиться полного доверия. Он должен добровольно принести клятву верности.
Деммин поддел большим пальцем пояс.
— У нас еще трудности.
Рал бросил взгляд через плечо на своего помощника.
— Тебе что, больше нечем заняться, Деммин? Только ходить кругами и искать проблемы?
— Только благодаря этому моя голова все еще у меня на плечах.
Рал улыбнулся.
— Ты прав, друг мой, ты прав. — Он вздохнул. — Ну, говори.
Деммин переступил с ноги на ногу.
— Прошлой ночью я получил донесение, что указующее облако исчезло.
— Исчезло?
— Ну, не столько исчезло, сколько спряталось. — Деммин поморщился. — Говорят, налетели тучи и скрыли облако.
Рал рассмеялся. Деммин в замешательстве нахмурился.
— Наш друг, старый Волшебник. Похоже, он заметил облако и придумал небольшой трюк, чтобы мне досадить. Этого и следовало ожидать. Это не проблема, друг мой. Это не важно.
— Мой господин, ведь с помощью облака ты собирался найти Книгу. Что же может быть важнее Книги и последней шкатулки?
— Я не сказал, что Книга — это не важно. Я сказал, что облако не важно. Книга очень важна, и именно поэтому я ни за что не доверил бы ее одному только указующему облаку. Как по-твоему, Деммин, каким образом я прицепил облако к мальчишке Сайферу?

— Мой господин, я не слишком силен в магии.
— Достаточно честно, друг мой. — Рал лизнул кончики пальцев. — Много лет назад, еще когда был жив отец, он успел рассказать мне о шкатулках Одена и о Книге Сочтенных Теней. Он и сам пытался вернуть их, но ему не хватило подготовки. Он был человеком действия, человеком сражения. — Рал посмотрел Деммину в глаза. — Ты во многом похож на него, друг мой. Ему не хватало знаний. Но он был достаточно мудр, чтобы научить меня больше ценить голову, чем меч. Он показал мне, как, работая головой, можно победить куда более сильного противника. Он нашел мне самых лучших наставников. А потом его убили. — Рал обрушил кулак на стол. Его лицо налилось краской, но мгновение спустя он вновь овладел собой. — И я учился долго и упорно. Учился, чтобы преуспеть в том, что не удалось отцу, и вернуть дому Ралов его законное место.
— О Магистр, ты превзошел самые смелые ожидания твоего отца.
Рал слегка улыбнулся, бросил взгляд через щель и продолжил:
— Во время моих занятий я обнаружил, где сокрыта Книга Сочтенных Теней. Это было в Срединных Землях, по ту сторону границы. Тогда я еще не мог свободно передвигаться по подземному миру, а потому не мог и забрать Книгу. Тогда я послал туда зверя, чтобы тот охранял Книгу до тех пор, пока я сам за ней не приду.
Рал встал и отвернулся, лицо его потемнело от гнева.
— Прежде чем я успел заполучить книгу, некто по имени Джордж Сайфер убил зверя и похитил Книгу. Мою Книгу. В качестве трофея он унес с собой клык зверя. Что было весьма глупо, ведь это я послал туда зверя. Послал при помощи магии. Моей магии. — Он поднял бровь. — А свою магию я всегда могу отыскать.
Рал лизнул кончики пальцев и похлопал себя по губам, отрешенно глядя в сторону.
— Когда я ввел в игру шкатулки Одена, я отправился за Книгой. Тогда-то я и узнал, что Книгу украли. Чтобы отыскать похитителя, потребовалось время. Я все же нашел его. К сожалению, Книга уже была не у него. Он не захотел сказать мне, где Книга. — Рал улыбнулся Деммину. — Я заставил его заплатить за это. — Деммин улыбнулся в ответ. — Но я узнал, что он передал клык сыну.
— Так вот откуда ты знаешь, что Книга у мальчишки Сайфера!
— Да, Книга Сочтенных Теней у Ричарда Сайфера. Он носит на шее клык. Именно так я и прицепил к нему облако. Я прицепил облако к клыку, который ему дал отец. К клыку, созданному моей магией. Я мог бы уже давно вернуть себе Книгу, но у меня много дел. Так что пока я прицепил к Ричарду Сайферу облако, чтобы не упускать его из вида. Это было сделано просто для удобства, но, как бы там ни было, Книгу я могу получить в любой момент. Облако ничего не значит. Я могу отыскать его с помощью клыка.
Рал взял миску с кашей и протянул ее Деммину.
— Попробуй, достаточно остыло? — Он выгнул бровь. — Мне не хотелось бы причинить мальчику боль.
Деммин понюхал миску и с отвращением отвернул нос, передав кашу одному из телохранителей, который безропотно принял ее и, поднеся к губам ложку с варевом, кивнул.
— Сайфер может потерять клык или попросту выкинуть его. Тогда тебе не удастся отыскать Книгу. — Деммин отвесил смиренный поклон. — Прости мне эти слова, Магистр, но, боюсь, ты слишком многое оставляешь на волю случая.
— Иногда, Деммин, я полагаюсь на судьбу, но никогда — на случай. У меня есть и другие способы найти Сайфера.
Деммин глубоко вздохнул и расслабился, задумавшись над словами Рала.
— Теперь я понимаю, почему ты так спокоен. Я ничего этого не знал.
Рал сурово посмотрел на своего верного помощника.
— Мы едва коснулись того, что ты не знаешь, Деммин. Вот почему ты служишь мне, а не наоборот. — Его лицо смягчилось. — Ты с детства был мне добрым другом. Я избавлю тебя от этого бремени. У меня много дел, которые требуют времени. А магия не ждет. Как и это. — Он поднял руку, указывая на мальчика. — Я знаю, где Книга, и знаю свои способности. Я могу получить Книгу, когда пожелаю. А пока я смотрю на это так, будто Ричард Сайфер просто хранит Книгу для меня. — Рал наклонился к Деммину. — Ты доволен?
Деммин опустил глаза в пол.
— Да, Магистр. — Он поднял глаза. — Пожалуйста, пойми, я пришел к тебе со своими заботами только потому, что желаю тебе успеха. Ты законный властитель всех земель. Мы все нуждаемся в том, чтобы ты наставлял нас. Я только хотел принять участие в борьбе за победу. Я боюсь одного — подвести тебя.
Даркен Рал положил руку на огромное плечо Деммина и посмотрел на изрытое оспой лицо, на полоску черных волос.
— За это я люблю тебя еще больше. — Он убрал руку и взял миску. — А теперь поезжай к королеве Милене. Скажи, что я согласен. Не забудь заглянуть к драконихе. — На его лице снова появилось подобие улыбки. — И пусть твои маленькие забавы тебя не задерживают.
Деммин склонил голову.
— Благодарю тебя, мой господин. Служить тебе — великая честь.
Когда Деммин вышел через заднюю дверь, Даркен Рал вернулся в сад.
Стражники остались в жарко натопленной комнате с горном.
Подобрав по пути рог, Рал направился к мальчику. Рог для кормления представлял собой длинную медную трубу, узкую у горлышка и широкую с другого конца. Две ножки поддерживали широкий конец на уровне плеч, и каша легко стекала вниз. Рал поставил рог так, что горлышко оказалось перед Карпом.
— Что это? — удивленно спросил Карл. — Рог?
— Да, Карл, ты абсолютно прав. Рог для кормления — тоже часть обряда, о котором я тебе говорил. Те, кто до тебя помогал людям, участвуя в этом обряде, считали, что есть через рог очень забавно. Ты приложишь рот к тому концу, а я буду тебе прислуживать, засыпая сверху пищу.
— Правда? — с оттенком недоверия спросил Карл.
— Конечно, — обнадеживающе улыбнулся Рал. — И подумай только, я раздобыл для тебя свежий пирог с голубикой. Теплый, прямо из печки.
У Карла засияли глаза.
— Здорово! — Он с готовностью приложил губы к рогу.
Рал трижды провел рукой над миской, меняя вкус варева, и взглянул на Карла.
— Мне пришлось размять его, чтобы он прошел через рог. Надеюсь, ты не возражаешь?
— Я сам всегда разминаю его вилкой, — ухмыляясь, ответил Карл и обхватил губами горлышко.
Рал налил в рог немного каши. Карл с удовольствием проглотил ее.
— Здорово! Самый вкусный пирог, какой я только пробовал!
— Я так рад, — сказал Рал, смущенно улыбаясь. — Он приготовлен по моему рецепту. Я боялся, что у меня получится хуже, чем у твоей мамы.
— Лучше! А можно еще?
— Конечно, сын мой. У Отца Рала всегда найдется еще.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:15 | Сообщение # 21

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 21
Оползень остался позади. Ричард устало осматривал тропу. Его надежды таяли. Над головой неслись темные тучи. Холодные тяжелые капли падали ему на затылок. Ричард искал следы. Он думал, что, быть может, Кэлен удалось пройти через Теснину, может, она просто отделилась от него и продолжила путь. Кэлен носила кость, подаренную Эди. Это должно было защитить ее, помочь благополучно миновать проход. Но он тоже носил клык, и Эди сказала, что звери его не увидят, а все же тени нашли его. Это казалось странным.
Тени не двигались до тех пор, пока не стемнело и Ричард с Кэлен не оказались возле расщелины. Почему тени не заметили их раньше?
Следов не было. Через Теснину уже давно никто не ходил. Им овладели усталость и отчаяние. Пронизывающий ветер развевал полы плаща, бил в спину, подталкивал вперед, выгоняя из Теснины. Все надежды исчезли. Ричард вернулся на тропу, ведущую в Срединные Земли.
Он сделал несколько шагов и внезапно остановился. Он все понял.
Если Кэлен потеряла его, если подумала, что его поглотил подземный мир, если решила, что он погиб и она осталась одна, пошла бы она в Срединные Земли? Одна?
Нет.
Ричард обернулся к Теснине. Нет. Она бы вернулась назад. Обратно к Волшебнику.
Какой смысл идти в Срединные Земли одной? Кэлен нуждалась в помощи, именно за этим она пришла в Вестландию. Если Искатель погиб, то единственная ее надежда — Волшебник.
Ричард не решался поверить в это, но до того места, где он сражался с тенями, где он потерял Кэлен, было не так уж далеко. Он не вправе продолжить путь, не проверив свою догадку. Забыв об усталости, он решительно повернул в Теснину.
Зеленый свет приветствовал Ричарда. Ступая по собственным следам, он вскоре нашел место схватки. Следы метались по всему оползню. Ричард удивился, увидев, сколько он прошел, отбиваясь от врага. Теперь он не мог вспомнить всех этих блужданий. Но, значит, он не помнил многого и о самом сражении.
Ричард вздрогнул. Он нашел то, что искал. Следы его и Кэлен, а потом только ее. Сердце отчаянно забилось у него в груди. Он так надеялся, что следы не приведут к стене. Опускаясь на корточки, он рассматривал землю, водил по ней руками. Следы беспорядочно метались. Видимо, Кэлен поначалу растерялась, а потом остановилась и повернула обратно. Там, где две пары ног шли в сторону Срединных Земель, одна цепочка следов вела назад.
Это Кэлен.
Ричард вскочил на ноги. Он тяжело дышал. Кровь бешено стучала в висках. Зеленое сияние слепило глаза. Ричард прикинул, насколько далеко могла уйти Кэлен. На то, чтобы пересечь Теснину, у них ушла большая часть ночи. Но тогда они не знали дороги. Он опустил глаза на отпечатавшиеся в грязи следы. Теперь он знал.
Он мог идти быстрее, дорога назад не страшила его. Ричард отчетливо вспомнил, что сказал Зедд, вручая ему меч: «Сила гнева даст тебе силу преодолеть все».
Искатель обнажил меч. Чистый металлический звон наполнил туманный воздух. Гнев устремился Ричарду в жилы и погнал его вперед, по следу Кэлен. Ричард бежал сквозь туман, направляемый давлением стены. Когда следы поворачивали, он, не сбавляя скорости, переносил вес на одну ногу и безостановочно продолжал путь.
Ричард дважды натыкался на тени, неподвижно висевшие над тропой.
Казалось, они не замечали его. Ричард устремлялся вперед, выставив перед собой меч. Тени с воем растворялись в воздухе. Хотя у них не было лиц, они казались удивленными.
Не замедляя хода, он прошел расщелину, пинками отбрасывая хватал.
Ричард остановился перевести дух. Он испытывал огромное облегчение: следы Кэлен не оборвались. Теперь, на лесной тропе, различить их будет труднее, но это неважно. Он знает, куда направляется Кэлен. Знает, что она благополучно миновала Теснину. Ричарду хотелось кричать от радости: Кэлен жива.
Он знал, что настигает ее. Влага не успела размыть отпечатки ног, как это было в Теснине. Должно быть, когда рассвело, Кэлен пошла по собственным следам вместо того, чтобы продвигаться вдоль стен, иначе он давно бы настиг ее. «Отличная девушка, — подумал он, — есть голова на плечах».
Ричард бежал по тропе, держа меч — и гнев — наготове. Он не терял времени на поиски следов, но когда оказывался на мягком или покрытом грязью участке почвы, замедлял шаг и поглядывал на землю. Миновав поросшую травой лужайку, он выскочил на узкую песчаную дорогу, испещренную следами, и посмотрел вниз. То, что он увидел, заставило его резко остановиться, у Ричарда подкосились колени. Стоя на четвереньках, он молча глядел на следы. Глаза его широко раскрылись.
Поверх следа Кэлен отпечатался мужской башмак, раза в три больше, чем ее нога. Сомнений не оставалось: здесь прошел последний из квода.
Гнев подбросил Ричарда в воздух. Он сломя голову рванулся вперед.
Скалы и деревья слились в одно сплошное пятно. Его единственной заботой было не сбиться с тропы и не вбежать в границу. Не из страха за себя, но потому, что если он погибнет, то некому будет помочь Кэлен. Он задыхался, воздух обжигал легкие. Гнев магии заставил его позабыть об усталости, о недостатке сна.
Вскарабкавшись на вершину скалистого уступа, Ричард увидел Кэлен. Он замер. Кэлен стояла слева, спиной к скале, полупригнувшись. Перед ней, справа от Ричарда, стоял последний из квода. Гнев начал сменяться ужасом.
Кожаная рубаха убийцы блестела от влаги. Светлые волосы скрывал капюшон кольчуги. Он занес меч и издал боевой клич.
Он хочет убить Кэлен.
Ярость затуманила Ричарду сознание.
— Нет, — в бешенстве вскрикнул он, прыгая со скалы. Еще в воздухе он обеими руками занес над головой Меч Истины. Коснувшись ногами земли, Ричард откинулся назад. Клинок со свистом рассек воздух. Противник обернулся. Увидев надвигающийся меч Ричарда, он в мгновение ока поднял свой, чтобы отразить удар. Сухожилия на его запястьях захрустели от напряжения.
Ричард, будто во сне, смотрел, как опускается его меч.
Он вложил в этот удар все свои силы. Меч летел все быстрее, все вернее. Неотвратимо. Магия вскипала вместе с порывом Искателя. Ричард перевел взгляд с меча противника на его ледяные голубые глаза. Меч Истины следовал за взглядом Искателя. Он услышал собственный крик. Противник держал меч над головой, чтобы отразить надвигающийся удар.
Ричард не видел ничего, кроме противника. Гнев магии вырвался на свободу, и никакая сила уже не могла помешать Ричарду пролить кровь. Он потерял рассудок, позабыл все прочие стремления, прочие цели. Он был смертью, заброшенной в жизнь.
Время словно остановилось. Не отводя взгляда от голубых глаз противника, Ричард отчетливо видел боковым зрением, как Меч Истины, преодолев бесконечное расстояние, коснулся вражеского меча. Он увидел во всех подробностях, как тот меч медленно, очень медленно разлетелся на раскаленные осколки, как тяжелый клинок, переворачиваясь, поднялся в воздух, как блеснуло на солнце лезвие. Меч Искателя, направляемый силой магии и силой гнева, опустился на противника, коснулся кольчуги, заставив голову слегка отклониться, разрубил металл и опустился до голубых глаз.
Металлические звенья дождем посыпались на землю.
Воздух наполнился кровавым туманом. Ричарда охватило возбуждение. Он видел, как беспорядочно смешались от удара клочья светлых волос, кости, мозг. Как меч прокладывает себе дорогу сквозь алый воздух, рассекая изуродованные осколки черепа, продолжая путь. Как оседает изуродованное тело, словно лишившись костей. Как оно падает на землю. Капли крови взлетели в воздух и дождем пролились на Ричарда. Он ощутил горячий, пьянящий вкус во рту. Новые капли крови, огромные и вязкие, упали в грязь.
Осколки кольчуги и разлетевшегося вдребезги меча все падали и падали. Все вокруг окрасилось с алый цвет.
Носитель смерти стоял над поверженным врагом, залитый кровью. Он испытывал неведомые раньше ощущения. Ричард задыхался от восторга.
Выставив перед собой меч, он огляделся в поисках новой угрозы. Ее не было.
И тогда мир вдруг взорвался.
Ричард вновь стал различать предметы. Он увидел широко распахнутые глаза Кэлен, и тут боль бросила его на колени и согнула пополам.
Меч Истины выпал у него из рук.
Ричард вдруг осознал происшедшее. Он убил человека. Нет, хуже: он убил того человека, которого хотел убить. Неважно, что он защищал другого.
Он хотел убить. Он жаждал этого. Он никому не позволил бы стать на своем пути.
Образ меча, рассекающего голову противника, вновь и вновь вспыхивал в его мозгу. Ричард не мог от этого избавиться.
Жгучая боль, равной которой Ричард доселе не испытывал, заставила его схватиться за живот. Он раскрыл рот, но не смог издать ни звука. Он мечтал потерять сознание, лишь бы избавиться от боли, но и этого не мог сделать.
Ничего. Все исчезло. Осталась только боль. Как прежде не существовало ничего, кроме жажды убийства.
Боль лишила его зрения. В каждом мускуле, в каждом органе его тела полыхало пламя, пожирая его, изгоняя воздух из легких. Он корчился в предсмертных судорогах. Ричард повалился на бок, подтянув колени к животу.
Наконец раздались крики боли, как раньше — крик гнева. Ричард почувствовал, что жизнь покидает его. Сквозь боль и смятение он понял, что, если сейчас это не прекратится, он навсегда потеряет разум. Более того, он потеряет и жизнь. Магия меча разрушала его. Раньше Ричард и подумать не мог, что существует такая боль. Теперь он не представлял себе, что когда-то ее не было. Ричард чувствовал, как страдание лишает его рассудка, и молча молил о смерти. Если ничто не изменится, и быстро, то он ее получит.
И тут, в предсмертном тумане, он осознал и понял эту боль. Боль была подобна гневу. Она растекалась по нему так же, как и гнев меча. Ричарду было хорошо знакомо это ощущение: магия. Распознав магию, он немедленно попытался обрести власть над болью. Как над гневом. Он знал, что должен победить боль или умереть. Ричард спорил сам с собой, доказывая необходимость своего страшного поступка. Тот человек обрек себя на смерть сам: ведь он собирался совершить убийство.
Наконец Ричард усмирил боль, как раньше усмирил гнев. Пришло облегчение. Он выиграл обе схватки. Боль исчезла.
Ричард тяжело дышал, лежа на спине. Кэлен стояла на коленях и отирала его лицо влажной, холодной тряпицей. Отирала кровь. На лбу ее залегли морщины, по щекам струились слезы. Капли крови убитого прочертили на ее лице длинные полосы.
Ричард поднялся на колени и взял у нее из рук тряпицу, чтобы стереть кровь с ее лица. Стереть из ее памяти то, что он совершил. Кэлен обвила его руками, обняв так крепко, что Ричард удивился, откуда у нее взялась такая сила. Он прижал Кэлен к себе. Тонкие пальцы гладили его шею, волосы.
Она склонила голову ему на плечо и разрыдалась. Ричард не верил в то, что она снова рядом. Он больше ее не отпустит. Никогда.
— Прости меня, Ричард, — всхлипывала Кэлен.
— За что?
— За то, что тебе пришлось ради меня убить человека.
— Все хорошо! — Он успокаивал ее, гладя по волосам.
Кэлен покачала головой.
— Я знала, какую боль принесет тебе магия. Вот почему я не хотела, чтобы ты схватился с теми, в трактире.
— Кэлен, Зедд сказал, что гнев защитит меня от боли. Не понимаю. Я просто не мог быть в большей ярости.
Кэлен отстранилась, накрыла его руки ладонями и сжала их, словно желая убедиться, что Ричард на самом деле здесь.
— Зедд велел мне позаботиться о тебе, если ты убьешь человека Мечом Истины. Он сказал, что говорил тебе правду о защитном действии гнева, но в первый раз все совсем иначе. Магия испытывает Искателя болью. От этого тебя ничто не могло уберечь. Он говорил, что не может рассказать тебе все, потому что это заставит тебя медлить и доведет до беды. Он сказал, что магия должна слиться с Искателем при первом смертельном ударе, чтобы убедиться в чистоте его помыслов. — Она сжала его руки. — Зедд сказал, что магия может сотворить с тобой нечто ужасное. Она испытывает болью, и это испытание определяет, кто будет слугой, а кто господином.
Ричард, пораженный, откинулся назад. Эди говорила, что чародей что-то от него скрывает. Зедд за него очень беспокоился. Ричарду стало жаль старика.
В первый раз он по-настоящему понял, что значит быть Искателем. Понял так, как не дано понять никому, кроме Искателя. Носитель смерти. Теперь он осознал это. Осознал, как он использовал магию, как магия использовала его и как они слились в единое целое. Хорошо это или плохо, но такое больше не повторится. Ричард почувствовал, что самое затаенное его желание исполнилось. Свершилось. И возврата к тому, кем он был прежде, уже нет.
Ричард поднял тряпицу и отер кровь с лица Кэлен.
— Понимаю. Теперь я знаю, о чем он говорил. Правильно сделала, что ничего мне не сказала. — Он дотронулся до ее щеки и нежно добавил:
— Я так боялся, что ты погибла.
Она накрыла его руку своей.
— Я тоже думала, что ты умер. Я держала тебя за руку и вдруг поняла, что ты исчез. — Ее глаза наполнились слезами. — Я не могла найти тебя. Я не знала, что делать. Единственное, что я могла придумать, это вернуться назад, к Зедду, дождаться, когда он проснется, и попросить его о помощи. Я думала, ты пропал в подземном мире.
— Я думал, что с тобой произошло то же самое. Я чуть было не пошел дальше. Один. — Он усмехнулся. — Кажется, я только и делаю, что возвращаюсь за тобой.
Кэлен улыбнулась в первый раз с тех пор, как он ее нашел, снова обняла его и поспешно отстранилась.
— Ричард, нам надо идти. Вокруг звери. Они придут за телом. Мы не должны здесь оставаться.
Ричард кивнул, повернулся, поднял меч и встал на ноги. Он наклонился, чтобы помочь Кэлен подняться. Девушка взяла его за руку.
Магия вспыхнула гневом, предупреждая своего повелителя.
Ричард непонимающе уставился на Кэлен. Магия проснулась так же, как и в последний раз, когда девушка коснулась его руки, сжимавшей меч, но сейчас порыв был сильнее. Кэлен улыбалась и ничего не чувствовала. Ричард с трудом подавил магический гнев.
Она еще раз торопливо обняла его.
— Никак не могу поверить, что ты жив. Я думала, что потеряла тебя.
— Как ты справилась с тенями?
— Не знаю. — Кэлен покачала головой. — Они следовали за нами, а когда я одна пошла назад, их больше не было. А ты что-нибудь видел?
Ричард печально кивнул.
— Да, видел. И отца тоже. Они тянулись ко мне, звали внутрь границы.
На лице Кэлен появилась тревога.
— Почему только тебя? Почему не нас обоих?
— Не знаю. Прошлой ночью, начиная с расщелины, и потом, когда они стали нас преследовать... Кажется, они шли за мной, а не за тобой. Тебя защищала кость.
— А в прошлый раз, на границе, они напали на всех, кроме тебя, — сказала Кэлен. — Почему же сейчас все наоборот?
Ричард на мгновение задумался.
— Не знаю, но нам надо миновать проход. Мы слишком устали, чтобы сражаться с тенями этой ночью. Надо попасть в Срединные Земли до наступления темноты. И на этот раз, обещаю, я не выпущу твою руку.
Кэлен улыбнулась и сжала его запястье.
— И я тоже.
— Я бежал по Теснине. Это было совсем быстро. Ты готова на это?
Кэлен кивнула, и они ускорили шаг, насколько хватало сил. Как и в прошлый раз, когда он проходил Тесниной, тени их не преследовали, но лишь неподвижно висели над тропой. Как и раньше, Ричард проходил сквозь тени, держа меч перед собой, не дожидаясь нападения. Кэлен каждый раз вздрагивала от их воя. На бегу он всматривался в следы и вел ее за собой, не давая сбиться с тропы на поворотах.
Миновав оползень и оказавшись на лесной тропинке по другую сторону Теснины, путники перешли на быструю ходьбу. Мелкий дождь капал на лица и волосы. Ощущение счастья оттого, что Кэлен жива и невредима, на время заслонило тревогу о том, что ждет впереди. На ходу они разделили хлеб и фрукты. Несмотря на голод, Ричард не захотел остановиться для более плотной трапезы.
Реакция меча на прикосновение Кэлен совершенно сбила его с толку. Что это было? Почувствовала ли магия угрозу в Кэлен? Или просто усилила нечто, таившееся в его сознании? Неужели все из-за того, что он опасается ее тайны? Ричард пожалел, что рядом нет Зедда. Хотелось бы знать, что думает об этом старый чародей. Но в прошлый раз Зедд был рядом, а он так и не спросил его. Неужели он боялся того, что может рассказать Зедд?
Они перекусили. День клонился к вечеру. Из леса донесся протяжный вой. Кэлен сказала, что это звери. Они пустились бежать, чтобы поскорее выбраться из прохода. Ричард уже не чувствовал усталости. Они стремглав неслись через густой темный лес. Шорох слабого дождя в листве заглушал их шаги.
Уже в сумерках они поднялись на вершину пологого холма. Тропа, петляя, вела вниз. Путники остановились на гребне холма, на опушке леса.
Казалось, будто они выбежали из пещеры. Они посмотрели вниз, на омытую дождем поляну.
Кэлен напряглась.
— Я знаю эти места, — прошептала она.
— Что это?
— Дикие Дебри. Мы в Срединных Землях. — Она повернулась к Ричарду. — Я дома.
— Мне это место не кажется диким. — Он поднял бровь.
— Его назвали так не из-за природы, а из-за людей, которые здесь живут.
Спустившись с холма, Ричард отыскал под скалой небольшое укрытие.
Даже туда порой попадал дождь. Ричард нарезал сосновых лап и прислонил их к выступу в скале. Получилось относительно сухое убежище, где они могли переночевать. Кэлен залезла внутрь, Ричард последовал за ней, расправив ветки так, что они почти не пропускали дождя. Промокшие и усталые, оба мгновенно повалились наземь.
Кэлен сняла плащ и стряхнула с него воду.
— Не помню, чтобы так долго было пасмурно или так лило. Я даже забыла, как выглядит солнце. Мне это начинает надоедать.
— А мне — нет, — спокойно ответил Ричард. — Помнишь змееподобное облако, которое следовало за мной? То, что послал Рал, чтобы не упустить меня? — Она кивнула. — Зедд наложил заклинания, чтобы собрать тучи и спрятать облако. Лучше уж дождь, чем Даркен Рал.
Кэлен задумалась.
— Ну, теперь я буду рада тучам, но в следующий раз не мог бы ты попросить его созывать не такие мокрые облака? — Ричард улыбнулся и кивнул.
— Хочешь есть? — спросила она.
Он покачал головой.
— Я слишком устал. Мне хочется только спать. Здесь безопасно?
— Да. Возле границы в Дебрях никто не живет. Эди сказала, что мы защищены от зверей, так что гончие сердца не станут нас беспокоить.
Монотонный шум дождя нагонял сон. Они завернулись в одеяла: ночь была довольно прохладной. В тусклом свете Ричард с трудом различал лицо Кэлен, прислонившейся к каменной стене. Убежище было слишком маленьким, да и все вокруг отсырело. Он опустил руку в карман и, нащупав мешочек с камнем, подумал, не стоит ли достать его и хоть немного осветить их приют, но потом решил этого не делать.
— Добро пожаловать в Срединные Земли, — улыбнулась Кэлен. — Ты сдержал слово: привел нас сюда. Теперь начинается самое трудное. Что нам теперь делать?
У Ричарда стучало в голове. Он откинулся назад, прислонившись к стене рядам с ней.
— Нам нужен тот, кто владеет магией и может сказать нам, где укрыта последняя шкатулка, где ее найти. Или, по крайней мере, где ее искать. Мы не можем вслепую бродить по стране. Нам нужен тот, кто укажет правильное направление. Ты знаешь такого?
Кэлен искоса посмотрела на него.
— Мы далеко ото всех, кто захочет нам помочь.
Она что-то скрывала. Ричарда охватил гнев.
— Я не говорил, что они должны хотеть нам помочь. Я сказал, что у них должна быть возможность это сделать. Просто отведи меня к ним, а остальное — не твоя забота! — Ричард немедленно пожалел о тоне, которым были сказаны эти слова. Он снова прислонил голову к каменной стене и подавил гнев. Прости, Кэлен. — Он отвернулся. — У меня был трудный день. Я не только убил этого человека, мне опять пришлось поразить тень отца. Но хуже всего другое: я думал, что мой друг пропал в подземном мире. Я просто хочу остановить Рала и положить конец этому кошмару.
Ричард повернулся к Кэлен, и та улыбнулась ему своей особой улыбкой.
В темноте Кэлен несколько минут вглядывалась в его глаза.
— Трудно быть Искателем, — тихо проговорила она.
— Трудно, — согласился он и улыбнулся в ответ.
— Племя Тины, — наконец сказала она. — Они могут рассказать нам, где искать, но нет никакой гарантии, что они согласятся. Дебри — самая окраина Срединных Земель, и Племя Тины не привыкло иметь дело с чужаками. Они просто хотят, чтобы их оставили в покое.
— Если победит Даркен Рал, он не станет заботиться об их желаниях, напомнил Ричард.
Кэлен тяжело вздохнула.
— Ричард, они могут оказаться опасны.
— Тебе уже приходилось с ними сталкиваться?
— Несколько раз, — кивнула она. — Они не говорят на нашем языке, но я говорю на их.
— Они тебе доверяют?
Кэлен поплотнее завернулась в одеяло.
— Думаю, да. — Она нахмурилась. — Но они меня боятся, а с Племенем Тины это может оказаться важнее, чем доверие.
Ричард закусил губу, чтобы удержаться и не спросить, почему они ее боятся.
— Это далеко?
— Не знаю, где именно мы находимся, но уверена, что они не дальше, чем в неделе пути к северу.
— Хорошо. Утром мы пойдем на север.
— Когда мы туда доберемся, ты должен предоставить все мне. Будь осторожен. Ты должен убедить их помочь тебе, иначе все бесполезно, с мечом или без меча.
Он коротко кивнул. Кэлен вынула руку из-под одеяла и положила ему на плечо.
— Ричард, — прошептала она, — спасибо тебе, что вернулся за мной. Прости, что тебе это так дорого обошлось.
— Мне пришлось... Что толку от меня в Срединных Землях, если со мной нет проводника?
— Постараюсь оправдать доверие, — улыбнулась Кэлен.
Он пожал ей руку, и они легли на землю. Ричард уснул, поблагодарив добрых духов за спасение Кэлен.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:16 | Сообщение # 22

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 22
Зедд открыл глаза. Воздух был наполнен ароматом пряного супа. Не двигаясь. Волшебник осторожно осмотрелся. С ним рядом лежал Чейз, на стенах висели кости. За окном было темно. Он перевел взгляд на свое тело, там тоже были разложены кости. Не шевелясь, Зедд осторожно заставил их подняться в воздух, тихо велел отлететь в сторону и наконец сел. Он бесшумно встал на ноги. Дом был полон костей, звериных костей. Зедд огляделся.
К своему удивлению, он оказался лицом к лицу с женщиной, которая в этот момент повернулась к нему.
Оба испуганно вскрикнули и выставили вперед морщинистые руки.
— Кто ты? — спросил Зедд, подавшись вперед и вглядываясь в ее белые глаза.
Женщина успела подхватить свой костыль до того, как тот упал на пол, и водрузила его на место.
— Я быть Эди, — ответила она скрипучим голосом. — Ну и напугал же ты меня! Ты проснулся раньше, чем я ожидала.
Зедд поправил балахон.
— Сколько блюд я пропустил? — спросил он.
Эди, нахмурившись, оглядела его с головы до ног.
— Судя по тебе, слишком много.
Физиономия Зедда сморщилась в улыбке. Он, в свою очередь, окинул Эди пристальным взглядом.
— Ты очень мила и хороша собой, — констатировал Зедд. Он с поклоном подхватил ее руку и легонько поцеловал, потом гордо расправил плечи и направил костлявый палец в небо. — Зеддикус Зул Зорандер, ваш покорный слуга. — Он наклонился вперед. — Что с твоей ногой?
— Ничего. Она быть превосходной.
— Нет, нет, — нахмурившись, показал он. — Не с этой, с другой.
Эди посмотрела вниз, потом перевела взгляд на Зедда.
— Она не доходит до земли. Что с твоими глазами?
— Ну что ж, надеюсь, урок пошел тебе на пользу, у тебя осталась только одна нога. — Лицо Зедда снова расплылось в усмешке. — А с моими глазами то, — продолжил он жалобным голосом, — что они слишком долго голодали, а теперь пируют.
Эди улыбнулась легкой улыбкой.
— Не хочешь ли тарелочку супа, Волшебник?
— Я уж думал, ты никогда не предложишь, колдунья.
Он направился вслед за ней к котелку, висевшему над огнем, и помог отнести к столу две миски супа, которые налила Эди. Прислонив костыль к стене, Эди опустилась на стул напротив него, отрезала по толстому ломтю хлеба и сыра и передала их через стол. Зедд склонился над миской и жадно принялся за еду, но после первой ложки супа остановился и поглядел в ее белые глаза.
— Этот суп готовил Ричард, — сказал он ровным голосом. Ложка застыла, не донесенная до рта.
Эди отломила кусок хлеба и обмакнула его в суп, глядя на чародея.
— Это быть правдой. Ты быть счастливчиком, мой не был бы таким вкусным.
Зедд опустил ложку в миску и огляделся.
— А где он?
Эди откусила кусок хлеба и жевала, наблюдая за Зеддом. Проглотив, она ответила:
— Они с Матерью-Исповедницей отправились через проход в Срединные Земли. Но он знает ее только как Кэлен, она все еще скрывает от него правду. — Эди рассказала Волшебнику о том, как к ней пришли Ричард и Кэлен, ища помощи для своих раненых друзей.
Зедд взял в одну руку хлеб, в другую — сыр и теперь, слушая Эди, поочередно откусывал от обоих кусков. Он содрогнулся, узнав, что его кормили жидкой кашей.
— Ричард велел передать, что не смог тебя дождаться, — сказала она, — но он знает, что ты поймешь. Искатель оставил мне поручение для Чейза. Он должен вернуться и готовиться к тому, что граница падет и сюда хлынут войска Рала. Он так жалел, что не знает, в чем состоять твой план, но боялся, что медлить нельзя.
— Так и есть, — со вздохом ответил Волшебник. — Он в мой план не входит.
Зедд от всей души налегал на еду. Покончив с супом, он направился к котелку и налил себе еще полную миску. Он предложил супа и Эди, но та не доела и первую порцию, потому что не спускала глаз с чародея. Когда Зедд уселся за стол, она передала ему еще хлеба и сыра.
— У Ричарда есть от тебя тайна, — тихо проговорила она. — Если бы дело не касалось Рала, я не стала бы об этом говорить, но мне кажется, ты должен знать.
Свет лампы падал на морщинистое лицо и седые волосы, и от этого чародей казался еще тоньше и слабее. Он взял ложку, посмотрел на суп и снова поднял глаза на Эди.
— Ты хорошо знаешь, что у всех есть свои секреты. У волшебников больше, чем у кого бы то ни было. Если бы мы все знали чужие тайны, это был бы очень странный мир. Кроме того, исчезло бы удовольствие их открывать. — Губы старика расплылись в улыбке, глаза заблестели. — Но я не боюсь секретов тех, кому доверяю, а им не надо бояться моих. Это часть того, что называют дружбой.
Эди откинулась на спинку стула, белые глаза уставились на Волшебника, улыбка вернулась.
— Ради него я надеюсь, что он оправдает твое доверие. Мне бы не хотелось прогневить чародея.
Зедд пожал плечами.
— Что касается чародеев, то я безобидный.
При свете лампы Эди всмотрелась в его глаза.
— Это быть ложью, — прошептала колдунья скрипучим голосом.
Зедд откашлялся и решил переменить тему.
— Мне кажется, милостивая государыня, я должен поблагодарить вас за заботу.
— Это быть правдой.
— И за то, что ты помогла Ричарду и Кэлен, — он оглянулся и показал деревянной ложкой на Чейза, — и за стража границы. Я твой должник.
— Может, однажды ты и окажешь мне услугу. — Улыбка Эди стала шире.
Зедд закатал рукава и продолжал поглощать суп, но уже не столь жадно, как вначале. Оба следили друг за другом. В очаге трещали поленья, снаружи стрекотали насекомые. Чейз спал.
— Давно они ушли? — спросил наконец Зедд.
— Это быть седьмым днем с тех пор, как они оставили тебя и стража границы на мое попечение.
Зедд покончил с едой и осторожно отодвинул миску. Он положил на стол худые руки и сомкнул кончики пальцев. Блики света плясали на копне седых волос.
— Ричард сказал, как мне его найти?
Какое-то мгновение Эди молчала. Чародей ждал, постукивая кончиками пальцев.
— Я дала ему ночной камень.
— Что ты натворила? — Зедд вскочил на ноги.
Эди спокойно смотрела на него.
— А ты хотел, чтобы я отправила их в проход ночью без света? Идти по проходу вслепую — верная смерть. Я хотела, чтобы Ричард миновал проход. Это был единственный способ помочь.
Волшебник оперся кулаками на стол и наклонился вперед, седые волосы упали ему на лицо.
— А ты его предупредила?
— Конечно.
— Как? — Глаза его сузились. — Обычной колдуньиной загадкой?
Эди взяла пару яблок и кинула одно Зедду. Тот остановил его на лету тихим заклинанием. Яблоко парило, медленно вращаясь. Зедд не сводил взгляда со старухи.
— Сядь, Волшебник, и прекрати представление. — Эди откусила кусок яблока и принялась жевать. Зедд обиженно опустился на стул. — Мне не хотелось его пугать. Он и так был достаточно напуган. Скажи я ему, на что способен ночной камень, он побоялся бы им воспользоваться и наверняка бы угодил в подземный мир. Да, я его предупредила, но загадкой. В должное время он ее разгадает.
Тонкие пальцы Зедда потянулись к яблоку.
— Проклятие! Эди, ты не понимаешь. Ричард ненавидит загадки. Всегда ненавидел. Он считает их оскорблением честности и принципиально игнорирует. — Зедд с хрустом надкусил яблоко.
— Он быть Искателем. Это быть тем, что делать Искателю: разгадывать загадки.
— Загадки жизни, а не слов, — Зедд поднял палец, — вот в чем разница.
Эди отложила яблоко и наклонилась вперед, положив руки на стол. Лицо ее стало тревожным.
— Зедд, я старалась помочь мальчику. Мне хотелось, чтобы он достиг цели. Я потеряла в проходе ногу, он мог потерять жизнь. Если Искатель потеряет свою жизнь, мы поплатимся нашими. Я желала ему добра.
Зедд тоже отложил яблоко, взмахом руки отгоняя свой гнев.
— Я знаю, что ты желала ему добра, Эди. Я и не говорил, что ты сделала это специально. — Он взял руки Эди в свои. — Все будет в порядке.
— Я быть дурой, — с горечью проговорила Эди. — Он сказал, что не любит загадок, но я об этом не подумала. Зедд, отыщи его с помощью ночного камня. Посмотри, миновал ли он проход.
Зедд кивнул. Он закрыл глаза, опустил голову и, сделав три глубоких вдоха, надолго перестал дышать. В воздухе раздался тихий, вкрадчивый звук дальнего ветра, ветра открытых равнин, одинокий, зловещий, гибельный.
Наконец звук исчез. Чародей снова начал дышать. Он поднял голову и открыл глаза.
— Он в Срединных Землях. Он миновал проход.
Эди кивнула, облегченно вздохнув.
— Я дам тебе кость, и ты сможешь пройти в Срединные Земли. Ты отправишься за ним прямо сейчас?
Волшебник посмотрел на стол, избегая ее белых глаз.
— Нет, — тихо ответил он. — Ему придется управляться самому. Ты права, он Искатель. У меня есть важное дело, если мы собираемся остановить Даркена Рала. Надеюсь, Ричард не успеет нарваться на серьезные неприятности.
— Тайны? — спросила колдунья, улыбаясь легкой улыбкой.
— Тайны, — кивнул Волшебник. — Мне пора в путь.
Она вытащила руку из-под его ладони и погладила его морщинистую кожу.
— Снаружи быть темно.
— Темно, — согласился Зедд.
— Почему бы не остаться на ночь? Уйдешь с рассветом.
Зедд резко поднял глаза и посмотрел на нее из-под густых бровей.
— Остаться на ночь?
Эди пожала плечами и погладила его руку.
— Иногда быть одиноко.
— Ладно, — сказал Зедд, него лицо осветилось озорной улыбкой. — Как говоришь, на улице темно, и разумнее отправиться в путь с рассветом. — Вдруг у него на лбу собрались морщины. — Это ведь не одна из твоих загадок, правда?
Эди покачала головой, и его улыбка вернулась.
— У меня с собой Облачный Камень. Хочешь взглянуть?
Эди застенчиво улыбнулась.
— Очень! — Она откинулась на спинку стула и, не сводя глаз с чародея, надкусила яблоко.
— Обнаженная? — поднял бровь Зедд.

* * *
Дождь и ветер пригнули высокую траву. Двое путников медленно двигались по бескрайней равнине. Деревья попадались редко, в основном крохотные березовые или ольховые рощицы вдоль ручьев. Кэлен пристально вглядывалась в тропу: они приближались к землям Племени Тины. Ричард медленно шел сзади, как всегда, держа Кэлен в поле зрения.
Не по душе была Кэлен эта затея, но Ричард прав, они должны выяснить, где искать последнюю шкатулку, а поблизости больше не было никого, кто мог бы указать нужное направление. Осень близилась к концу. Скоро наступит первый день зимы. И все же Племя Тины может отказаться помочь Искателю.
Тогда они даром потеряют время.
Но хуже было другое. Кэлен понимала, что, возможно, они и не решатся убить Исповедницу, пусть даже лишенную защиты волшебника. Но вот смогут ли они пойти на убийство Искателя? Этого Кэлен не знала. Ей никогда еще не приходилось путешествовать по Срединным Землям без волшебников. Ни одна Исповедница не путешествовала без них, это слишком опасно. Ричард оказался лучшей защитой, чем Джиллер, ее последний волшебник, но не Ричард должен быть ее защитником, а она — его. Кэлен не позволит Ричарду снова рисковать из-за нее. В борьбе против Рала он гораздо важнее. И это прежде всего. Она поклялась отдать жизнь в защиту Искателя... в защиту Ричарда. Она никогда ничего так страстно не желала. Если придется выбирать, умереть должна она.
Тропа привела их к двум шестам, торчавшим посреди равнины. Шесты были обмотаны кожей, разрисованной красными полосками. Ричард остановился, глядя на черепа, насаженные на верхушки шестов.
— Это предупреждение? — спросил он, дотрагиваясь до кожи.
— Нет, это священные черепа предков, призванные защищать и охранять земли Племени Тины. Лишь немногие удостаиваются такой чести.
— Это звучит не так уж угрожающе. Может, они будут рады нас видеть?
Кэлен повернулась к Ричарду и подняла бровь.
— Чтобы заслужить уважение Племени Тины, достаточно убить чужака. — Она бросила взгляд на черепа. — Но это не угроза. Это просто традиция.
Ричард глубоко вздохнул и убрал руку с шеста.
— Посмотрим, удастся ли нам убедить их помочь, чтобы они и дальше почитали предков и держали на расстоянии чужаков.
— Помни, что я сказала, — предупредила Кэлен, — они могут и не согласиться. Тебе придется отнестись к их решению с уважением. Они — одни из тех, кого я пытаюсь спасти, и я не хочу, чтобы ты причинил им зло.
— Кэлен, у меня нет ни желания, ни намерения вредить им. Не волнуйся, они нам помогут. Это в их же интересах.
— Они могут не согласиться, — настойчиво повторила она.
Дождь сменился легким туманом, приятно холодившим лицо. Она откинула капюшон.
— Ричард, обещай, что не причинишь им зла.
Он тоже откинул капюшон, упер руки в бока и слегка улыбнулся.
— Теперь я знаю, что это значит.
— Что? — спросила она с подозрением.
Он смотрел на нее сверху вниз. Улыбка стала шире.
— Помнишь, когда у меня была лихорадка от змеиной лозы, я просил тебя не трогать Зедда? Теперь я знаю, что ты почувствовала, когда не смогла этого обещать.
Кэлен смотрела в серые глаза Ричарда, думая о своем стремлении остановить Рала и вспоминая тех, кого он убил.
— Теперь и я знаю, что ты почувствовал, когда я не смогла дать тебе это обещание. — Она невольно улыбнулась. — Тебе казалось, что ты вел себя глупо?
— Когда понял, что поставлено на карту, — кивнул он. — И когда понял, что ты никого не станешь трогать, если только у тебя не останется выбора. Вот тогда до меня дошло, каким я был дураком, не доверяя тебе.
Она тоже считала глупым не доверять ему, но знала, что он слишком доверяет ей.
— Прости меня, — сказала она, продолжая улыбаться. — Я должна была лучше тебя знать.
— Ты знаешь, как убедить их помочь нам?
Она бывала несколько раз в селении Племени Тины, но всегда без приглашения. Они никогда не позвали бы Исповедницу. Это была обычная миссия Матери-Исповедницы, которая обязана посещать различные народы Срединных Земель. Люди Племени Тины были очень вежливы, но ясно давали понять, что со своими делами управятся сами и не желают вмешательства чужаков. Они были не те люди, которые испугаются угроз.
— Племя Тины устраивает сборища, которые называются советом провидцев. Меня на них никогда не допускали. Может, потому, что я чужая, может, потому, что я женщина. Этот совет дает ответы на вопросы, касающиеся жизни деревни. Они не станут проводить его под угрозой меча. Если они нам и помогут, то только по доброй воле. Тебе придется их убедить.
Ричард посмотрел ей в глаза.
— С твоей помощью мы это сделаем. Должны.
Кэлен кивнула, и они продолжили путь. Над равниной низко нависли темные тучи. Казалось, они неслышно закипают, бесконечной вереницей скользя по небосклону. Небо казалось таким огромным, что по сравнению с ним даже бескрайняя равнина выглядела совсем маленькой.
Дождь наполнил ручьи, и грязная, пенная вода шумела и клокотала, ударяясь о бревна, перекинутые через потоки. Кэлен ощущала, как бушующая вода раскачивает бревна у нее под ногами. Она ступала осторожно: бревна оказались скользкими, а над мостками не было даже веревок, за которые можно ухватиться. Ричард предложил ей руку, и она с радостью воспользовалась предлогом принять ее. Кэлен поняла, что с нетерпением ждет нового ручья, чтобы снова коснуться его руки. Но как бы ни было больно, она не могла позволить себе ответить на его чувства. Ей так хотелось быть просто женщиной. Но нет. Она — Исповедница. И все же иногда, на мгновение, она могла забыть, или притвориться, что забыла.
Ей хотелось, чтобы Ричард шел рядом, а он держался позади, осматривая местность и приглядывая за ней. Он оказался в странных краях, ничего не принимал на веру и во всем видел угрозу. В Вестландии Кэлен чувствовала себя точно так же и теперь понимала его. Ричард подверг свою жизнь огромной опасности, выступив против Рала. Он был прав, проявляя осторожность. В Срединных Землях осторожный погибает быстро, а неосторожный — еще быстрее.
После того, как путники пересекли очередной ручей, перед ними неожиданно появились восемь мужчин. Кэлен и Ричард резко остановились.
Одежда незнакомцев была сшита из звериных шкур. Липкая грязь, которую не смог смыть даже дождь, покрывала их лица, руки и волосы. К рукам и одежде были привязаны пучки травы. Трава торчала и из-под повязок на головах.
Когда эти люди прятались в высокой траве, их практически нельзя было заметить. Они стояли молча, с мрачными лицами. Некоторых Кэлен узнала: это были охотники из Племени Тины.
Самый старший, крепкий и жилистый, которого, как она знала, звали Савидлин, подошел ближе. Остальные ждали, опустив луки и копья. Кэлен чувствовала у себя за спиной присутствие Ричарда. Не поворачиваясь, она шепнула, чтобы он стоял неподвижно. Савидлин остановился перед Кэлен.
— Силы Исповеднице Кэлен, — сказал он.
— Силы Савидлину и Племени Тины, — ответила она на их языке.
Савидлин с силой ударил ее по лицу. Кэлен ответила ему увесистой пощечиной. Вдруг она услышала звон Меча Истины.
— Нет, Ричард! — Он уже занес меч, готовясь нанести удар. — Нет! — Она схватила его за руку. — Я же сказала, чтобы ты стоял спокойно. Стой спокойно и делай то же, что и я.
Ричард отвел взгляд от Савидлина и посмотрел на нее. В его глазах стоял гнев, гнев магии и готовность к убийству. Ричард стиснул зубы.
— А если они перережут тебе горло, мне что же, подставлять свое?
— Это они так здороваются. Показывают уважение к силе другого.
Ричард недоверчиво нахмурился.
— Извини, что не предупредила тебя. Спрячь меч.

Он посмотрел в глаза Кэлен, Савидлину, потом снова Кэлен и уступил, с лязгом вложив меч в ножны. Кэлен, облегченно вздохнув, повернулась к людям Племени Тины. Ричард встал позади, готовый защитить ее. Савидлин и остальные спокойно смотрели на них. Они не понимали слов, но, по-видимому, догадались, что происходит. Савидлин перевел взгляд с Ричарда на Кэлен и заговорил на своем языке:
— Кто этот человек с характером?
— Его зовут Ричард. Он — Искатель Истины.
Охотники зашептались. Савидлин смерил Ричарда взглядом.
— Силы Ричарду, Искателю.
Кэлен перевела. У Ричарда все еще горело лицо.
Савидлин шагнул вперед и ударил Ричарда, но не ладонью, а кулаком.
Ричард ответил могучим ударом, который сшиб Савидлина с ног. Он непонимающе крутил головой. Ладони сами сжали оружие. Ричард расправил плечи и одарил охотников таким взглядом, что те застыли на месте.
Савидлин приподнялся на одной руке, другой осторожно ощупал подбородок. На лице его появилась широкая усмешка.
— Еще никто не проявлял такого уважения к моей силе! Это мудрый человек!
Все засмеялись. Кэлен прижала руку ко рту, пытаясь скрыть улыбку.
Напряженность исчезла.
— Что он сказал? — спросила Ричард.
— Он сказал, что ты выказал к нему большое уважение, что ты мудрец. Думаю, ты приобрел друга.
Савидлин протянул Ричарду руку, чтобы тот помог ему встать. Искатель взял его за руку. Поднявшись, Савидлин хлопнул Ричарда по спине и обнял его за плечи.
— Я действительно рад, что ты признал мою силу. Надеюсь, ты не станешь уважать меня еще больше, — рассмеялся он. — В Племени Тины тебя будут звать «Ричард-С-Характером».
Кэлен перевела, с трудом сдерживая смех. Охотники продолжали хихикать. Савидлин повернулся к ним.
— Может, вы хотите поздороваться с моим другом? Пусть он и вам докажет свое уважение.
Все как один выставили вперед руки и энергично затрясли головами.
— Нет, — произнес один в перерывах между взрывами хохота, — он уже проявил к тебе такое уважение, которого хватит на всех.
Он повернулся к Кэлен.
— Исповедница, как всегда, — желанная гостья Племени Тины. — Он кивнул в сторону Ричарда. — Твой супруг?
— Нет!
— Значит, ты пришла, чтобы выбрать одного из наших мужчин? — напрягся Савидлин.
— Нет, — ответила она, голос ее снова стал спокойным.
Казалось, Савидлин повеселел.
— Исповедница выбирает себе опасных спутников.
— Опасных не для меня, а для тех, кто посмеет меня тронуть.
Савидлин улыбнулся и кивнул, оглядывая Кэлен с головы до ног.
— На тебе странные одежды, не такие, как прежде.
— Но я та же, что и раньше, — сказала Кэлен и наклонилась вперед, чтобы подчеркнуть значение своих слов. — Вы должны помнить об этом.
Савидлин слегка попятился и кивнул. Глаза его сузились.
— А зачем ты здесь?
— Чтобы мы помогли друг другу. Появился человек, который желает править твоим народом. Но мы с Искателем хотим, чтобы вы сами распоряжались собой. Мы пришли к вам в поисках силы и мудрости твоего народа, которые помогут нам в борьбе.
— Отец Рал, — понимающе объявил Савидлин.
— Ты слышал о нем?
— Приходил человек, — кивнул Савидлин. — Называл себя миссионером. Говорил, что хочет поведать нам о благости того, кто зовется Отцом Ралом. Он говорил с нашими людьми три дня, пока те от него не устали.
Настала очередь Кэлен. Она напряженно застыла, бросив взгляд на остальных охотников, которые, услышав о миссионере, заулыбались, и снова посмотрела на покрытое грязью лицо Савидлина.
— И что же с ним сталось через три дня?
— Он был хорошим человеком, — многозначительно улыбнулся охотник.
Кэлен выпрямилась, Ричард придвинулся к ней.
— Что они говорят?
— Хотят знать, зачем мы пришли. Говорят, что слышали о Даркене Рале.
— Скажи, что я хочу поговорить с их народом, и мне нужно, чтобы они устроили совет.
Кэлен исподлобья взглянула на него.
— Я к этому и веду. Эди была права, ты нетерпелив.
— Нет, — улыбнулся Ричард. — Она ошиблась. Я очень терпеливый, но очень нетерпимый. Вот в чем разница.
Кэлен улыбнулась Савидлину, обращаясь к Ричарду:
— Ну тогда, пожалуйста, не делайся нетерпимым прямо сейчас и пока не доказывай им свое уважение. Я знаю, что делаю, все идет неплохо. Предоставь это мне, ладно?
Он согласился, бессильно разведя руками. Кэлен снова повернулась к старшему. Тот впился в нее взглядом и задал совершенно неожиданный вопрос:
— Это Ричард-С-Характером принес нам дожди?
— Ну, можно сказать и так, — нахмурилась Кэлен. Вопрос привел ее в замешательство, она не знала, что ответить, и потому сказала правду: Тучи следуют за ним.
Охотник пристально посмотрел ей в глаза и кивнул. Под его взглядом Кэлен почувствовала себя неуютно и попыталась перевести разговор на причину их прихода.
— Савидлин, Искатель пришел к твоему народу по моему совету. Он здесь не для того, чтобы причинить зло или вмешаться в дела ваших людей. Ты меня знаешь. Я бывала у вас раньше. Ты знаешь, как я уважаю Племя Тины. Я не привела бы к вам чужака, не будь это так важно. Сейчас время работает против вас.
Савидлин какое-то время размышлял над ее словами, а потом ответил:
— Как я и говорил, ты — почетная гостья. — Он с усмешкой посмотрел на Искателя и снова перевел взгляд на Кэлен. — Наш народ с почтением примет и Ричарда-С-Характером.
Остальные тоже обрадовались его решению. Казалось, Ричард всем очень понравился. Они собрали свои вещи и подняли двух оленей и дикого кабана, привязанных к длинным шестам, чтобы удобнее было нести. Прежде Кэлен не заметила их охотничьих трофеев, спрятанных в высокой траве. Шагая по тропе, охотники окружили Ричарда, осторожно дотрагиваясь до него и засыпая вопросами, которых тот не понимал. Савидлин хлопал его по плечу, предвкушая, как покажется в деревне вместе со своим другом. Кэлен, на которую никто не обращал внимания, шла в сторонке, радуясь, что по крайней мере пока Ричард пришелся им по нраву. Она понимала охотников — Ричард не мог не нравиться, но была еще какая-то причина, по которой те так его приняли. Кэлен мучилась вопросом, что же это за причина.
— Я же тебе говорил, мы их убедим, — с улыбкой сказал Ричард, глядя на нее поверх голов охотников. — Но я и не предполагал, что для этого придется свалить одного из них.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:17 | Сообщение # 23

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 23
Охотники привели Ричарда и Кэлен в приютившуюся на невысоком холме деревню Племени Тины. Куры с кудахтаньем разлетались из-под ног. Деревня состояла из хижин, сооруженных из глиняных кирпичей, покрытых бурой штукатуркой. Крыши были сделаны из травы. Под дождем крыши начинали протекать, так что траву приходилось постоянно менять. Двери были деревянными, окна — без стекол. Кое-где висели занавески — защита от непогоды.
Дома стояли широким неправильным кругом. С южной стороны в жилищах ютились семьи. Хижины лепились друг к другу, большая часть имела, по меньшей мере, одну общую стену. Лишь изредка между домами оставались узкие проходы. С северной стороны стояли общественные постройки. С востока и запада между обеими частями деревни были разбросаны различные сооружения, в основном просто навесы: четыре столба с травяной крышей. Они использовались как места для еды, для изготовления оружия и горшков, для приготовления пищи. В засуху вся деревня была окутана клубами пыли, забивавшейся в глаза, в нос и рот, но сейчас хижины были умыты дождем, а тысячи отпечатков ног превратились в маленькие лужицы, в которых отражались серые постройки.
Женщины в платьях из ярких тканей сидели под навесами, растирая корень тавы, из которого готовили хлеб — основную пищу Племени Тины. От костров, на которых что-то готовилось, поднимался сладковатый дым.
Женщинам помогали молоденькие девушки с коротко подстриженными волосами, приглаженными с помощью грязи.
Кэлен ловила на себе их застенчивые взгляды. По своим предыдущим посещениям она знала, что привлекает пристальное внимание молоденьких девушек: путешественница, побывавшая в диковинных землях и все повидавшая!.. Женщина, которую боятся и уважают мужчины. Матери снисходительно относились к тому, что дочери забывают о работе.
Со всех концов деревни сбежались дети, чтобы взглянуть на странных чужаков, которых привели охотники Савидлина. Они толпились вокруг чужестранцев, визжа от возбуждения, и топали ногами по грязи, забрызгивая путешественников с головы до ног. Раньше они столпились бы вокруг оленей и кабана, но чужеземцы заставили их позабыть о добыче. Охотники взирали на них с добродушными улыбками. Малышей никогда не бранили. Когда они станут постарше, их заставят пройти суровую выучку, обучат наукам Племени Тины охоте, сбору трав, призыванию духов, — но пока им разрешалось оставаться детьми, которые могут играть вволю.
Ребятишки предлагали остатки пищи в обмен на рассказ о том, кто такие эти чужаки. Мужчины, смеясь, отклоняли их предложения. Первыми должны узнать новость старейшины. Слегка разочарованные, дети продолжали крутиться поблизости. Это было самое волнующее событие за всю их короткую жизнь. Нечто, выходящее за рамки обыденности, с едва различимым ароматом опасности.
Шестеро старейшин стояли под текущей крышей одного из навесов и ждали, когда Савидлин подведет к ним чужаков. На стариках были штаны из оленьей кожи. Грудь каждого была обнажена. На плечи наброшены шкуры койотов. Кэлен знала, что, несмотря на мрачные лица, они были дружелюбнее, чем казались. Люди Племени Тины никогда не улыбались чужестранцам до обмена приветствиями, иначе они могли потерять душу.
Дети уселись в сторонке, желая посмотреть, как охотники подведут чужаков к старейшинам. Женщины позабыли о своих очагах, молодые люди отложили в сторону недоделанное оружие. Все замолчали, включая и детей, рассевшихся прямо в луже. В Племени Тины все дела решались открыто, и каждый мог при этом присутствовать.
Кэлен шагнула к старейшинам. Ричард стоял справа, немного позади нее, Савидлин — справа от Ричарда. Шестеро старейшин осматривали чужеземцев.
— Силы Исповеднице Кэлен, — произнес самый старший.
— Силы Тоффалару, — ответила она.
Старик отвесил гостье легкую пощечину, скорее шлепок. По традиции в самой деревне люди только слегка похлопывали друг друга. Более сердечные приветствия, как, например, приветствие Савидлина, приберегались для случайных встреч на равнине, за пределами деревни. Такой обычай помогал сохранить не только порядок, но и зубы. Сирин, Калдус, Арбрин, Брегиндерин и Хажанлет по очереди пожелали силы и одарили Исповедницу легкими, хлопками по щеке. Кэлен ответила на приветствия слабыми пощечинами.
Старейшины повернулись к Ричарду. Савидлин сделал шаг вперед, увлекая за собой нового друга. Он гордо продемонстрировал старейшинам свою распухшую губу.
Кэлен с придыханием назвала имя Ричарда, почтительно повышая тон в конце фразы.
— Это уважаемые люди. Пожалуйста, не повыбивай им зубы.
Ричард уголком глаза посмотрел на нее и озорно улыбнулся.
— Это Искатель, Ричард-С-Характером, — сказал Савидлин, гордый своим знакомством. Он наклонился к старейшинам, и многозначительно добавил: Его привела Исповедница Кэлен. Он тот, о ком вы говорили. Тот, кто привел дожди. Она мне так сказала.
Кэлен начала беспокоиться. Она не понимала, о чем говорил Савидлин.
Лица старейшин сохраняли каменное выражение, только Тоффалар поднял бровь и произнес:
— Силы Ричарду-С-Характером. — Он слегка ударил Ричарда по щеке.
— Силы Тоффалару, — произнес тот на своем языке, услышав свое имя, и, не задумываясь, ответил пощечиной.
Кэлен вздохнула с облегчением — это был лишь легкий хлопок. Савидлин просиял, вновь указывая на свою опухшую губу. Наконец улыбнулся и Тоффалар. Остальные по очереди обменялись приветствиями с Ричардом и заулыбались.
А потом они совершили нечто странное.
Шестеро старейшин и Савидлин опустились на одно колено и склонили перед Ричардом головы. Кэлен напряглась.
— Что происходит? — тихо спросил Ричард, встревоженный ее реакцией.
— Не знаю, — прошептала она. — Может, это их способ приветствовать Искателя. Я никогда не видела, как они это делают.
Мужчины поднялись, каждый улыбался. Тоффалар поднял руку и махнул женщинам.
— Пожалуйста, — сказал он двоим путешественникам, — садитесь с нами. Мы счастливы приветствовать вас.
Потянув за собой Ричарда, Кэлен села, скрестив ноги, на мокрый деревянный пол, старейшины подождали, пока сядут гости, и уселись сами, не обращая внимания на то, что Ричард держал руку на рукояти меча. Появились женщины. В руках у них были плетеные подносы, нагруженные круглыми лепешками из тавы и другой снедью. Они поднесли блюда сначала Тоффалару, потом остальным старейшинам. Не спуская с Ричарда глаз и широко улыбаясь, они тихонько переговаривались между собой о том, какой великан этот Ричард-С-Характером и какую странную он носит одежду. Кэлен они игнорировали.
Женщины Срединных Земель не любили Исповедниц. Они видели в них опасность. Исповедницы могли отнять мужчину, несли угрозу привычному образу жизни. Женщины не должны быть независимыми. Кэлен предпочитала не замечать косых взглядов, к ним она давно привыкла.
Тоффалар разломил свою лепешку на три части и протянул одну треть Ричарду, а другую — Кэлен. Одна из женщин, улыбаясь, предложила каждому по миске жареного перца. Кэлен и Ричард взяли по одному и, следуя примеру старейшины, завернули его в лепешку. Кэлен вовремя заметила, что Ричард держит правую руку на рукояти, собираясь есть левой.
— Ричард! — поспешно прошептала она. — Не подноси пищу ко рту левой рукой.
— Почему? — замер он.
— Они верят в то, что левой рукой едят злые духи.
— Это глупо, — нетерпеливо ответил он.
— Ричард, пожалуйста! Их больше. У них все оружие смазано ядом. Сейчас неподходящее время для теологических дискуссий.
Кэлен поймала его взгляд и улыбнулась старейшинам. Краем глаза она заметила, что Ричард взял еду правой рукой.
— Пожалуйста, извините за скудное угощение, — сказал Тоффалар, — вечером мы устроим пир.
— Нет! — сорвалось с языка у Кэлен. — Я хотела сказать, мы не хотим причинять беспокойство твоему народу.
— Как пожелаете, — слегка разочарованно пожал плечами Тоффалар.
— Мы здесь потому, что Племя Тины, как и многие другие, в опасности.
Старейшины улыбнулись и кивнули.
— Да, — заговорил Сирин. — Но теперь, когда ты привела к нам Ричарда-С-Характером, все хорошо. Мы благодарим тебя, Исповедница Кэлен, и не забудем то, что ты для нас сделала.
Кэлен обвела взглядом счастливые, улыбающиеся лица. Она не знала, как понимать эти слова, и, чтобы потянуть время, надкусила лепешку из тавы.
— Что они говорят? — спросил Ричард, прежде чем приняться за лепешку.
— Что они почему-то рады твоему появлению.
— Спроси, почему, — попросил Ричард.
Кэлен кивнула и повернулась к Тоффалару.
— Достойный старейшина! Должна признать, мне неизвестно то, что знаешь ты о Ричарде-с-Характером.
— Прости, дитя, — понимающе улыбнулся тот. — Я забыл, что тебя здесь не было, когда мы созывали совет провидцев. Понимаешь, стояла сушь, посевы гибли, народу грозил голод. Мы созвали совет, чтобы попросить духов о помощи. Они поведали, что придет некто и принесет с собой дождь. Пришли дожди, и с ними — Ричард-С-Характером. Все, как они обещали.
— И вы счастливы, что он здесь, потому что он талисман?
— Нет! — Тоффалар посмотрел на нее широко раскрытыми от удивления глазами. — Мы счастливы, потому, что нас соизволил посетить один из духов наших предков. — Он указал на Ричарда. — Он — человек-дух.
Кэлен чуть не выронила лепешку.
— Что такое? — спросил Ричард.
— Они созвали совет, чтобы вымолить дождь. Духи сказали, что придет некто и принесет им дождь. Ричард, они думают, что ты — дух их предка. Человек-дух.
— Ну, ты ведь знаешь, что это не так. — Он посмотрел на нее.
— Они так думают, Ричард. Для духа они сделают все. Они созовут совет провидцев. Тебе только стоит попросить.
Ей казалось нечестным обманывать людей Племени Тины, но ведь надо узнать, где находится шкатулка. Ричард задумался.
— Нет, — тихо сказал он, не сводя с нее глаз.
— Ричард, у нас есть важное дело. Если они подумают, что ты дух и помогут тебе, то чего же больше?
— Но это будет ложью. Я не хочу этого.
— Ты предпочитаешь, чтобы победил Рал? — тихо спросила Кэлен.
Ричард сердито посмотрел на нее.
— Прежде всего я не стану этого делать потому, что нечестно обманывать людей в таком важном деле, как это. А кроме того, у духов их предков есть сила. Потому-то мы и здесь. Они доказали это, предсказав, что придет некто и принесет дожди. Это правда. От радости люди пришли к выводу, который оказался ошибочным. Духи сказали, что тот, кто придет, будет духом? — Она покачала головой. — Иногда люди верят просто потому, что им хочется верить.
— Это пойдет на пользу и им, и нам, так что за беда?
— Беда в их силе. Что, если они соберут совет и узнают правду, узнают, что я не дух? Ты думаешь, они будут рады, что мы сыграли с ними такую шутку? Мы погибнем, и победит Рал.
Кэлен откинулась назад и глубоко вздохнула. «Волшебник правильно избирает Искателей», — подумала она.
— Неужели мы прогневили духа? — спросил Тоффалар, и на его обветренном лице проступила озабоченность.
— Он хочет знать, почему ты сердишься, — объяснила Кэлен. — Что мне сказать?
Ричард посмотрел на старейшин, потом на нее.
— Я сам скажу им. Переводи.
Кэлен кивнула.
— Люди Племени Тины — мудрый и сильный народ, — начал Ричард. — Вот почему я сюда пришел. Духи ваших предков были правы: я принес вам дожди.
Старейшины выглядели польщенными, когда Кэлен перевела эти слова.
Казалось, вся деревня замерла, слушая Ричарда.
— Но они сказали вам не все. Вы же знаете, с духами так всегда. — Старейшины понимающе закивали. — Они предоставили открыть остальное вам самим. Так вы остаетесь сильными, подобно тому, как ваши дети крепнут благодаря вашим наставлениям, а не потому, что вы приносите им все необходимое. Каждый отец надеется, что его сын вырастет сильным и мудрым и сможет сам о себе позаботиться.
Кивков стало меньше.
— О чем ты говоришь, великий дух? — спросил Арбрин, один из старейшин, сидевших позади.
Когда Кэлен перевела эти слова Ричарду, тот провел ладонью по волосам и ответил:
— Я говорю: да, я привел дожди, но не только. Возможно, духи видели большую опасность для вашего народа, и есть еще более важная причина, по которой я к вам пришел. Появился очень опасный человек, который хочет править Племенем Тины, хочет превратить вас в рабов. Его имя Даркен Рал.
Среди старейшин послышались смешки.
— И он посылает править нами дураков, — сказал Тоффалар.
Ричард сурово посмотрел на него. Смешки умолкли.
— Он стремится усыпить вашу бдительность, сделать слишком самоуверенными. Не дайте обмануть себя. У него хватило силы покорить народы гораздо многочисленнее вашего. Когда Рал захочет, он сокрушит вас. Дождь пришел за мной потому, что Рал приказал тучам следовать за мной, чтобы знать где я нахожусь. Он в любой момент может попытаться убить меня. Я не дух. Я — Искатель. Обычный человек. Я хочу остановить Даркена Рала, чтобы и ваш народ, и многие-многие другие могли жить своей жизнью, как кому заблагорассудится.
— Если то, что ты говоришь, правда, — глаза Тоффалара сузились, — тогда дожди послал тот, кого зовут Ралом. Тогда это он спас наш народ. Вот почему его миссионер пытался внушить нам, что он нас спасет.
— Нет. Рал велел тучам преследовать меня, а не спасать вас. Я решил прийти сюда, как и предсказывали духи ваших предков. Они сказали, что придут дожди и с ними придет, человек. Они не говорили, что я буду духом.
Когда Кэлен перевела, на лицах старейшин проступило глубокое разочарование. Оставалось надеяться, что оно не перерастет в гнев.
— Тогда, может быть, послание духов было предупреждением о том человеке, который придет, — сказал Сирин.
— А может, это было предупреждение о Даркене Рале, — без колебаний ответил Ричард. — Я предлагаю вам правду. Вы должны использовать свою мудрость, чтобы принять ее, или ваш народ погибнет. Я предлагаю вам самим помочь себе.
Старейшины в молчании размышляли над его словами.
— Твои слова на первый взгляд текут правдиво, Ричард-С-Характером, но это еще предстоит выяснить, — наконец произнес Тоффалар. — Так что же ты от нас хочешь?
Старейшины сидели неподвижно, радость покинула их лица. Остальные жители деревни в страхе и покорности ожидали их решения. Ричард переводил взгляд с одного старейшины на другого. Наконец он заговорил:
— Даркен Рал ищет магию, которая даст ему силу править всеми, в том числе и Племенем Тины. Я тоже ищу эту магию, чтобы помешать ему обрести могущество. Мне хотелось бы, чтобы вы созвали совет провидцев, который скажет мне, где отыскать эту магию, пока не поздно, до того, как Рал найдет ее.
— Мы не созываем совета для чужаков! — Лицо Тоффалара стало серьезным.
Кэлен заметила, что Ричард начинает сердиться и пытается сдержать гнев. Не поворачивая головы, она обвела глазами окружающих, отмечая, где кто стоит и у кого в руках оружие. Как знать, может, им придется пробиваться отсюда с боем. Насколько она могла судить, шансы на благополучный исход были невелики. Кэлен пожалела, что привела сюда Ричарда.
Глаза Ричарда пылали огнем. Окинув взглядом деревню, он вновь посмотрел на старейшин.
— В благодарность за то, что я принес вам дождь, я прошу только одного: не решайте этого прямо сейчас. Подумайте о том, кем я вам кажусь. — Его голос оставался спокойным, но в значении слов сомневаться не приходилось. — Хорошенько обдумайте это. От вашего решения зависит много жизней. Моя. Кэлен. Ваши.
Пока Кэлен переводила, ее охватило странное чувство, будто Ричард говорит не со старейшинами. Он обращался к кому-то другому. Вдруг она ощутила на себе взгляд. Кэлен оглядела толпу. Все глаза были обращены на них. Она так и не поняла, чей это взгляд.
— Справедливо, — объявил наконец Тоффалар. — В нашем Племени вы свободны. Вы почетные гости. Пожалуйста, наслаждайтесь тем, что у нас есть, и разделите с нами хлеб и кров.
Под моросящим дождем старейшины направились к общественным постройкам. Жители деревни вернулись к своим делам, по пути покрикивая на детей. Савидлин уходил последним. Он улыбнулся и предложил гостям свою помощь. Кэлен поблагодарила его, и тот отправился по своим делам. Ричард и Кэлен сидели на мокром деревянном полу. Дождь капал на доски, просачиваясь сквозь ненадежную крышу. Рядом с ними стояли плетеные подносы с лепешками из тавы и миски жареного перца. Кэлен взяла лепешку, завернула в нее перец и протянула Ричарду. Потом свернула вторую лепешку — для себя.
— Ты на меня сердишься? — спросил он.
— Нет, — с улыбкой признала она. — Я горжусь тобой.
На лице у него появилась мальчишеская улыбка. Ричард приступил к трапезе, поднося еду ко рту правой рукой, и в мгновение ока расправился с лепешкой. Проглотив последний кусок, он сказал:
— Посмотри. За моим правым плечом — человек. Прислонился к стене. Длинные седые волосы, руки сложены на груди. Ты знаешь, кто он?
Кэлен откусила кусок лепешки и, не прекращая жевать, выглянула из-за его плеча.
— Это Птичий Человек. Я не знаю о нем ничего, кроме того, что он может призывать птиц.
Ричард взял еще одну лепешку, скатал ее и откусил.
— Думаю, нам пора с ним поговорить.
— Почему?
— Потому, — исподлобья взглянул на нее Ричард, — что он здесь главный.
— Главные — старейшины, — нахмурилась Кэлен.
Ричард слегка улыбнулся.
— Мой брат всегда говорит, что настоящая власть не показывается на людях. — Он пристально посмотрел на Кэлен серыми глазами. — Старейшины лишь декорация. Их уважают и выставляют напоказ. Они — как черепа на шестах, только кожа еще при них. У них есть авторитет, их, кажется, почитают, но принимают решения не они. — Ричард указал глазами на Птичьего Человека, прислонившегося к стене у них за спиной. — Решает он.
— Тогда почему он прячется?
— Потому, — усмехнувшись, ответил Ричард, — что хочет проверить нашу сообразительность.
Ричард поднялся и протянул ей руку. Кэлен засунула в рот остаток лепешки, вытерла руку о штаны и подала ему. Пока Ричард помогал ей подняться, она думала, как ей нравится его манера всегда подавать ей руку. Он был первым человеком, который это делал. Отчасти именно поэтому с ним всегда было так легко.
Они вышли под дождь и пошлепали по грязи к Птичьему Человеку. Тот все еще стоял, прислонившись к стене. Его проницательные карие глаза были обращены на гостей. Длинные седые волосы падали на плечи. Рубаха и штаны были сшиты из оленьей кожи. Одежда казалась скромной, но на шее на кожаном шнурке висело резное украшение из кости. Не старый, но и не молодой, все еще привлекательный, он был одного роста с Кэлен. Кожа на обветренном лице казалась жесткой, как оленьи шкуры.
Ричард и Кэлен остановились перед Птичьим Человеком. Он стоял по-прежнему, согнув правое колено и упираясь ногой в оштукатуренную стену дома. Сложив руки на груди, он изучал их лица.
Ричард тоже скрестил руки на груди.
— Я хотел бы с тобой поговорить, если ты, конечно, не боишься, что я могу оказаться духом.
Пока Кэлен переводила. Птичий Человек смотрел на нее, но потом опять повернулся к Ричарду.
— Я видел духов, — спокойно ответил он. — У них не бывает мечей.
По лицу Птичьего Человека пробежала едва заметная улыбка. Он разнял руки и выпрямился.
— Силы Искателю. — Он дал Ричарду слабую пощечину.
— Силы Птичьему Человеку, — отозвался тот, отвечая легким шлепком.
Птичий Человек взял резную кость, висевшую на кожаном шнурке у него на шее, и поднес к губам. Кэлен поняла, что это свисток. Человек надул щеки и свистнул. Не раздалось ни звука. Уронив свисток себе на грудь, он протянул руку, не спуская при этом глаз с Ричарда. В то же мгновение с серого неба упал ястреб и приземлился на протянутую руку. Птица взъерошила перья, потом опустила их. Она, моргая, вертела головой.
— Идем, — сказал Птичий Человек. — Мы поговорим.
Он провел их между больших построек к маленькой хижине, притаившейся в стороне от остальных. Кэлен было знакомо это сооружение без окон, хотя она ни разу там не бывала. Это был дом духов, где собирался совет.
Ястреб все еще сидел на руке у Птичьего Человека. Человек отворил дверь и сделал им знак войти. Темную комнату освещал небольшой костер, горевший в яме у стены. В крыше над костром была проделана дыра, чтобы дым выходил из хижины, но от дыры было мало проку, и вся комната пропиталась едким запахом. По полу были расставлены глиняные миски с остатками еды. К одной из стен была приделана деревянная полка, на которой красовалось десятка два родовых черепов. Больше в комнате ничего не было. Птичий Человек отыскал место на полу, ближе к середине комнаты, где крыша не так текла, и уселся. Кэлен и Ричард сели перед ним бок о бок, не спуская глаз с ястреба, который, казалось, наблюдал за чужаками.
Птичий Человек посмотрел в глаза Кэлен. Та поняла, что он привык к страху, с которым люди встречали его взгляд. Она сама привыкла к подобному отношению. На сей раз он не увидел страха.
— Мать-Исповедница, ты еще не выбрала себе супруга? — Наблюдая за ней, он нежно поглаживал голову ястреба.
Кэлен поняла, что ей не нравится его тон. Он испытывал ее.
— Нет. Ты предлагаешь себя?
— Нет. — Он слегка улыбнулся. — Прошу прощения. Я не хотел обидеть тебя. Почему с тобой нет волшебника?
— Все волшебники, кроме двоих, мертвы. Один продал свои услуги королеве. Другого коснулся зверь из подземного мира, и он уснул. Не осталось никого, кто бы меня защитил. Всех Исповедниц убили. Мы живем в тяжелые времена.
В глазах его блеснуло сочувствие, но тон оставался таким же резким:
— Исповеднице опасно путешествовать одной.
— Да, а еще опаснее находиться поблизости от Исповедницы, которой что-то очень необходимо. С того места, где я сижу, ты кажешься в большей опасности, чем я.
— Возможно, — ответил он. — Возможно. Он настоящий Искатель? Названный Волшебником?
— Да.
— Много лет прошло с тех пор, как я видел настоящего Искателя, — кивнул Птичий Человек. — Искатель, который не был настоящим Искателем, однажды сюда заходил. Он убил моих людей, которые не дали ему то, что он хотел.
— Мне жаль их, — сказала Кэлен.
— Не стоит их жалеть. — Птичий Человек медленно покачал головой. — Они умерли быстро. Пожалей Искателя. Он умирал медленно. — Ястреб, уставившийся на нее, моргнул.
— Я никогда не видела самозваного Искателя, но я видела этого в гневе. Поверь мне, ты и твой народ не должны давать ему повода обнажить меч. Он знает, как управлять магией. Я видела, как он поражал даже злых духов.
Птичий Человек мгновение изучал Кэлен, пытаясь понять, правду ли она говорит.
— Спасибо за предупреждение. Я запомню твои слова.
— Вы уже кончили угрожать друг другу? — вступил в разговор Ричард.
— Я думала, ты не понимаешь их языка. — Кэлен изумленно воззрилась на него.
— Не понимаю. Но вижу глаза. Если бы взгляды могли метать молнии, эта хижина давно бы уже сгорела.
Кэлен повернулась к Птичьему человеку.
— Искатель хочет знать, закончили ли мы угрожать друг другу.
Тот посмотрел на Ричарда и перевел взгляд на Кэлен.
— Он не слишком терпелив, правда?
Кэлен кивнула.
— Я и сама ему об этом говорила. Он это отрицает.
— С ним, должно быть, непросто путешествовать.
— Вовсе нет! — на лице Кэлен наконец появилась улыбка.
Птичий человек улыбнулся в ответ и посмотрел на Ричарда.
— Если мы решим не помогать тебе, скольких из нас ты убьешь?
Кэлен перевела его слова.
— Ни одного.
— А если мы решим не помогать Даркену Ралу, скольких убьет он? — Задавая вопрос, Птичий Человек смотрел на ястреба.
— Рано или поздно — многих.
Птичий Человек перестал гладить ястреба и посмотрел на Ричарда проницательным взором.
— Можно подумать, ты убеждаешь нас помогать Даркену Ралу.
Ричард улыбнулся.
— Если вы решите не помогать мне и остаться в стороне, как бы глупо это ни было, это ваше право, и я не трону никого из вашего Племени. А вот Рал тронет. Я продолжу свой путь и буду бороться с ним. Если потребуется, до последнего вздоха.
Его лицо приняло угрожающее выражение. Он подался вперед.
— Если же, с другой стороны, вы решите помогать Даркену Ралу, а я одержу победу, я вернусь и... — Он быстро провел пальцем по горлу. Этот жест не нуждался в переводе.
Птичий человек сидел с каменным лицом, не зная, что ответить.
— Мы хотим одного: чтобы нас оставили в покое, — наконец сказал он.
Ричард пожал плечами и опустил глаза.
— Я могу это понять. Мне тоже хотелось одного: чтобы меня оставили в покое. — Он поднял глаза. — Даркен Рал убил моего отца, а теперь посылает злых духов, которые преследуют меня. Он посылает людей, которые пытаются убить Кэлен. Он разрушает границу, чтобы вторгнуться в мое отечество. Его прислужники ранили двух моих лучших друзей. Они лежат в летаргии, почти мертвые, но по крайней мере они будут жить... если только не погибнут в следующий раз. Кэлен рассказала мне, скольких он убил. Дети... От этих рассказов у тебя защемило бы сердце. — Он кивнул. Его голос понизился до шепота:
— Да, друг мой, мне хотелось одного: чтобы меня оставили в покое. В первый день зимы, если Даркен Рал получит магию, которую ищет, он обретет силу, противостоять которой не сможет никто. Тогда будет слишком поздно. — Его рука легла на рукоять. Кэлен широко раскрыла глаза. — Если бы здесь, на моем месте, был Рал, он достал бы этот меч и получил бы либо твою помощь, либо твою голову. — Ричард убрал руку. — Вот почему, друг мой, я не могу причинить вам зло, если вы решите не помогать мне.
Какое-то время Птичий Человек сидел неподвижно.
— Теперь я понимаю, что не хочу иметь врагом Даркена Рала. Или тебя. — Он поднялся, подошел к двери и пустил ястреба в небо. Потом снова опустился перед ними. — Ты, кажется, следуешь Истине, но я еще не могу сказать это наверняка. И еще мне кажется, что, хотя ты ищешь нашей помощи, ты и сам хочешь нам помочь. Я верю, что в этом ты искренен. Мудр тот, кто ищет помощи, помогая сам, а не пользуется обманом и угрозами.
— Если бы я хотел получить вашу помощь обманом, я мог бы позволить вам считать себя духом.
Птичий Человек улыбнулся.
— Если бы мы созвали совет, мы бы поняли, что ты не дух. Мудрец подумал бы и об этом. Так что же заставило тебя сказать нам правду? Ты не хотел обманывать нас или боялся?
— Честно? И то, и другое, — улыбнулся Ричард.
Птичий Человек кивнул.
— Спасибо за правду.
Ричард расправил плечи, глубоко вздохнул и наконец спросил:
— Ну так что, Птичий Человек, я рассказал тебе свою историю. Тебе судить, правда это или нет. Время работает против нас. Ты поможешь?
— Это не так просто. Народ ждет моих указании. Если бы ты просил еду, я сказал бы: «Дайте ему еду», и они послушались бы меня. Но вы просите о сборище. Это другое дело. Совет провидцев — это шестеро старейшин, с которыми вы говорили, и я сам. Они старики, верные традициям прошлого. Чужеземцу никогда не дозволялось созвать сборище, потревожить духов наших предков. Скоро эти шестеро присоединятся к духам предков, и они не могут позволить, чтобы их призывали по просьбе чужака. Если они нарушат традицию, то бремя последствий ляжет на них. Я не могу приказать им сделать это.
— Это не нужды чужаков, — сказала Кэлен. — Помогая нам, вы помогаете и Племени Тины.
— Может быть, впоследствии, — сказал Птичий Человек, — но не с самого начала.
— А что, если бы я принадлежал к Племени Тины? — спросил Ричард. Его глаза сузились.
— Тогда они бы созвали сборище для тебя, не нарушая традиций.
— А ты можешь принять меня в Племя Тины?
На серебристо-серых волосах Птичьего Человека плясали отблески костра. Он размышлял.
— Если бы ты сначала чем-то помог нашему народу, чем-то, что принесло бы ему пользу, без всякой корысти для себя, доказал бы, что у тебя добрые намерения, если бы ты сделал это без всякого обещания помощи взамен и если бы старейшины согласились на это, я смог бы это сделать.
— И как только ты назвал бы меня одним из людей Племени Тины, я смог бы потребовать сборища, и они собрали бы его?
— Если бы ты был одним из нас, они знали бы, что у тебя в сердце наши интересы. Они бы созвали совет провидцев, чтобы помочь тебе.
— А если они соберут совет, они смогут сказать мне, где находится то, что я ищу?
— Я не могу этого сказать. Иногда духи не желают отвечать на наши вопросы. Нет гарантии, что мы сможем помочь тебе, даже если соберем совет. Я могу тебе обещать лишь одно: мы сделаем все возможное.
Ричард в задумчивости уставился в землю. Его палец подталкивал грязь к одной из лужиц, появившихся там, куда капал дождь.
— Кэлен, — тихо спросил он, — ты знаешь кого-нибудь еще, кто смог бы сказать нам, где искать шкатулку?
Кэлен думала об этом весь день.
— Знаю. Но все остальные еще в меньшей степени готовы помочь нам, чем Племя Тины. Некоторые убьют нас просто за то, что мы их попросим.
— Ну, а те, кто не убьет нас за то, что мы попросим? Они далеко?
— По меньшей мере три недели пути к северу по очень опасным местам, где властвует Рал.
— Три недели, — громко сказал Ричард. В его голосе слышалось горькое разочарование.
— Но, Ричард, Птичий Человек может пообещать нам очень немного. Если ты сможешь найти способ помочь им, если это понравится старейшинам, если они попросят Птичьего Человека принять тебя в Племя Тины, если совет провидцев получит ответ, если духи знают ответ... Если, если, если... Слишком легко сделать неверный шаг.
— А не ты ли говорила, что мне придется убедить их? — с улыбкой спросил он.
— Так что же ты думаешь? Должны ли мы остаться и постараться убедить их или идти искать ответы в другом месте?
Кэлен медленно покачала головой.
— Ты Искатель, тебе решать.
— Ты мой друг, — снова улыбнулся он. — Я могу спросить твоего совета.
— Я не знаю, что сказать, Ричард. — Кэлен откинула волосы за ухо. — И моя жизнь тоже зависит от правильного выбора. Как твой друг я могу только надеяться, что твое решение будет мудрым.
— Ты возненавидишь меня, — усмехнулся он, — если я сделаю неправильный выбор?
Кэлен посмотрела в его серые глаза. Глаза, которые видели ее насквозь. Глаза, которые наполняли ее тоской и желанием.
— Даже если твой выбор окажется неверным и будет стоить мне жизни, прошептала она, проглотив комок в горле, — я никогда не смогу тебя возненавидеть.
Ричард отвернулся, какое-то время смотрел на грязь под ногами, а потом поднял глаза на Птичьего Человека.
— Твоему народу нравится, что у вас протекают крыши?
— Тебе бы понравилось, когда вода капает в лицо, пока ты спишь? — Птичий Человек поднял бровь.
Ричард, улыбнувшись, покачал головой.
— Тогда почему бы вам не сделать крыши, которые не будут течь?
— Потому, что это невозможно, — пожал плечами Птичий Человек. — У нас нет материалов. Глиняные кирпичи слишком тяжелы. Дерева мало, его пришлось бы нести издалека. Глина — вот все, что у нас есть, а она протекает.
Ричард взял одну из глиняных мисок, перевернул ее вверх дном и подставил под падающие капли.
— У вас есть глина, из которой вы делаете посуду.
— У нас маленькие печи, мы не смогли бы сделать такой большой горшок, да к тому же он треснул бы и тоже начал течь. Это невозможно.
— Ты говоришь, что это невозможно просто потому, что не знаешь, как это сделать. Это ошибка. Если бы я так поступал, меня бы здесь не было, — мягко, без злорадства, сказал Ричард. — Твой народ — сильный и мудрый. Я почту за честь, если Птичий Человек позволит мне научить его народ делать крыши, которые не будут течь и в то же время будут выпускать дым.
Птичий Человек сидел с непроницаемым лицом.
— Если ты сможешь это сделать, моему народу это принесет огромную пользу, ты заслужишь его благодарность. Ничего иного я обещать не могу.
— Я не прошу у тебя большего! — Ричард пожал плечами.
— Ответ все же может быть: «нет». Ты должен будешь принять его и не причинять моему народу зла.
— Я сделаю для твоего народа все, что в моих силах, и, надеюсь, он честно рассудит.
— Попытайся. Но я не представляю себе, как ты сделаешь крышу из глины. Крышу, которая не треснет и не будет течь.
— Я сделаю крышу для дома духов. В ней будет тысяча щелей, но она не будет течь. А потом я научу вас, как самим делать такие крыши.
Птичий Человек улыбнулся и кивнул.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:17 | Сообщение # 24

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 24
— Я ненавижу свою мать.
Магистр сидел на траве, скрестив ноги. Он помедлил с ответом, глядя в горестные глаза мальчика.
— Это очень серьезно, Карл. Мне не хотелось бы, чтобы ты говорил то, о чем, подумав, потом пожалеешь.
— Я думал достаточно, — резко ответил Карл. — Мы долго говорили об этом. Теперь я понимаю, как они меня обманывали, как использовали меня. Какие они себялюбивые. — Он зажмурился. — Насколько они ненавидят людей.
Рал поднял взгляд к окну, на перистые облака, окрашенные багрянцем в последних лучах заходящего солнца. Сегодня. Сегодня наконец наступит ночь, когда он вернется в подземный мир.
Долгими днями и ночами Рал не давал мальчику спать, кормя его колдовскими зельями. Он давил на Карла до тех пор, пока мозг ребенка не опустел, готовый принять новую форму. Рал вел с мальчиком бесконечные разговоры. Убеждал в том, что все его постоянно обманывали, унижали, использовали. Временами Рал оставлял Карла в одиночестве, наказывая подумать над тем, о чем они говорили. Тогда Магистр спускался в усыпальницу отца и там снова перечитывал заветные надписи. Иногда он использовал это время для сна.
Минувшей ночью он взял в постель девчонку, желая немного расслабиться и хоть на миг отвлечься от всего. Ощутить теплую, живую плоть, снять сдерживаемое возбуждение. Она должна была считать это за честь. Особенно после того, как Рал был с ней так ласков, так предупредителен. Ей тоже хотелось быть с ним.
И что же? Она рассмеялась. Увидев его шрамы, она рассмеялась.
Вспоминая об этом, Рал силился сдержать бешенство, силился улыбнуться мальчику, скрыть нетерпение. Он подумал о том, что сделал с девчонкой.
Вспомнил, как долго сдерживаемое напряжение вырвалось на волю. Услышал ее пронзительные крики. На его лице заиграла улыбка. Она больше не будет смеяться.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Карл.
Рал посмотрел в карие глаза мальчика.
— Я подумал, что горжусь тобой. — Его улыбка стала шире, когда он вспомнил, как хлестала струей горячая липкая кровь, как истошно кричала девчонка. Куда делась ее насмешливость?
— Мной? — Карл смущенно улыбнулся.
— Да, Карл, тобой, — кивнул Рал. Светлые волосы рассыпались у него по плечам. — Немногие юноши твоих лет смогли бы познать мир, как он есть на самом деле. Отвлечься от своей жизни и взглянуть на чудеса и опасности, которые окружают нас. Понять, как упорно я тружусь, чтобы обеспечить народу мир и спокойствие. — Он печально покачал головой. — Порой бывает больно смотреть, как те, за кого я сражаюсь, отворачиваются от меня, отвергают мою неустанную заботу или, того хуже, присоединяются к врагам народа. Я не хотел взваливать на тебя ношу беспокойства за меня, но даже сейчас, когда я говорю с тобой, злые люди строят козни, желая завоевать и сокрушить нас. Они уничтожили границу, которая защищала Д'Хару, а теперь разрушают и вторую. Боюсь, они готовят вторжение. Я пытался предупредить народ об угрозе, идущей из Вестландии, пытался убедить их хоть что-то сделать для собственной защиты, но они люди бедные и простые. Они ждут защиты от меня.
— Отец Рал, ты в опасности? — Глаза Карла широко распахнулись.
Рал небрежно махнул рукой.
— Я боюсь не за себя, за народ. Если я погибну, кто тогда защитит жителей Д'Хары?
— Погибнешь? — Глаза Карла наполнились слезами. — О Отец Рал! Ты нам нужен! Пожалуйста, не дай им убить себя! Пожалуйста, позволь мне сражаться на твоей стороне. Я хочу защитить тебя. Мне больно думать, что над тобой нависла угроза.
Рал прерывисто дышал. Сердце его бешено колотилось. Час близок. Уже недолго. Он нежно улыбнулся Карлу, вспоминая крики той девчонки.
— Мне больно думать, Карл, что из-за меня ты подвергаешься опасности. За последние дни я лучше узнал тебя, ты для меня больше, чем просто юноша, призванный помочь исполнить обряд. Ты стал моим другом. Я делил с тобой свои самые сокровенные заботы, желания, мечты. У меня немного таких друзей. Мне достаточно уже того, что ты обо мне беспокоишься.
Карл посмотрел на Магистра. В карих глазах стояли слезы.
— Отец Рал, — прошептал он, — ради тебя я готов на все. Пожалуйста, позволь мне остаться. После обряда позволь мне остаться с тобой. Клянусь, я сделаю для тебе все. Если бы мне только можно было остаться.
— Карл, это так благородно, так похоже на тебя. Но у тебя своя жизнь, родители, друзья. И Тинкэ, не забудь о своей собаке. Скоро тебе захочется вернуться к ним.
Карл медленно покачал головой, не сводя глаз с Рала.
— Нет, не захочется. Я хочу быть только с тобой. Отец Рал, я люблю тебя. Для тебя я готов на все.
Рал с серьезным видом обдумывал слова мальчика.
— Тебе опасно со мной оставаться. — Рал чувствовал, как отчаянно забилось его сердце.
— Мне все равно. Я хочу служить тебе, пусть даже меня убьют. Я только хочу помочь тебе. А больше ничего мне не надо. Только помочь тебе сразиться с врагами. Отец Рал, если я погибну за тебя, то погибну не напрасно. Пожалуйста, позволь мне остаться. Я буду делать все, что ты скажешь. Всегда.
Рал сделал глубокий вдох и медленно выдохнул воздух, пытаясь справиться с дыханием. Лицо его сделалось серьезным.
— Ты в этом уверен, Карл? Ты уверен, что действительно этого хочешь? Ты действительно готов ради меня пожертвовать жизнью?
— Клянусь. Я готов умереть ради тебя. Моя жизнь принадлежит тебе. Возьми ее.
Рал слегка откинулся назад и кивнул, положив руки на колени. Голубые глаза насквозь пронизывали мальчика.
— Да, Карл. Я возьму ее.
Карл не улыбнулся, а только слегка склонил голову в знак покорности.
На лице его читалась отчаянная решимость.
— Так когда же мы приступим к обряду? Я хочу помочь тебе и твоему народу.
— Скоро, — сказал Рал. Зрачки его расширились. Он медленно проговаривал каждое слово. — Сегодня ночью, после того как я тебя покормлю. Ты готов?
— Да.
Рал поднялся, чувствуя, как кровь стучит в висках. Он изо всех сил сдерживал возбуждение. Снаружи было темно. Отблески факелов отражались в голубых глазах, играли на длинных светлых волосах, окутывали сиянием белые одежды. Перед тем, как отправиться в комнату с горном, он поставил перед Карлом рог для кормления.
В маленькой темной комнате, скрестив руки на груди, ждали телохранители. Капли пота стекали по холеной коже, оставляя влажные следы, блестевшие в красном свете горна. На огне стоял тигель, от окалины поднимался едкий запах.
— Деммин вернулся? — спросил Рал.
— Несколько дней назад, Магистр.
— Скажи, чтобы пришел сюда и ждал, — с трудом прошептал Рал. — А теперь оставьте меня.
Они поклонились и вышли через заднюю дверь. Рал провел рукой над тиглем. Зловоние превратилось в аппетитный аромат. Закрыв глаза, он мысленно воззвал к духу своего отца. Дыхание Магистра стало прерывистым и частым. Даркена Рала захлестнула буря эмоций. Облизав кончики пальцев, Рал провел ими по губам.
Затем Магистр прикрепил к тиглю деревянные ручки, чтобы не обжечься, поднимая его, с помощью магии облегчил его тяжесть, взял в руки тигель и вошел в Сад. Факелы освещали белый песок с начертанными на нем символами, круг зеленой травы и алтарь на клине из белого камня. Свет отражался от каменного обелиска, отбрасывая блики на железную чашу и на изваяние Шинги — зверя подземного мира.
Эта картина запечатлелась в глазах Рала. Он приблизился к мальчику и остановился возле отверстия медного рога. Даркен Рал посмотрел на обращенное к нему лицо Карла. В голубых глазах блеснули льдинки.
— Ты уверен, Карл? — хрипло спросил он. — Могу я доверить тебе свою жизнь?
— Я принес тебе клятву верности, Отец Рал. Навеки.
Глубоко вздохнув, Рал закрыл глаза. На лице проступила испарина, белое облачение прилипло к телу. Рал почувствовал жар, исходивший от тигля. Он добавил магического огня, не давая остыть содержимому тигля.
Магистр начал тихо, нараспев произносить на древнем языке слова заклинаний. Чары и заклятия наполнили Сад призрачными шорохами. Рал почувствовал, как в нем нарастает могущество. Спина его выгнулась. Он задрожал. Теперь он обращался к духу мальчика.
Голубые глаза слегка приоткрылись, в них полыхнуло безумие страсти.
Дыхание прерывалось, руки слегка дрожали. Он вперил в мальчика взгляд.
— Карл, — хрипло прошептал он, — я люблю тебя.
— Я люблю тебя, Отец Рал.
Рал медленно опустил веки.
— Зажми рог губами, мальчик мой, и держи его крепко.
Карл повиновался. Рал произнес последнее заклинание. Сердце его бешено забилось. Факелы шипели и разбрасывали белые искры. Их треск сливался со словами заклинания.
И тогда он вылил содержимое тигля в рог.
Глаза Карла испуганно распахнулись, он одновременно вдохнул и сделал судорожный глоток. Расплавленный свинец потек в его горло, сжигая внутренности.
Рала била дрожь. Он разжал руки. Пустой тигель упал на землю.
Магистр перешел к следующей цепи заклинаний, отправляющих дух мальчика в подземный мир. Он произносил слова, одно за другим, в должной последовательности, открывая путь к подземному миру, открывая бездну, темную пустоту.
Руки Магистра взметнулись вверх и вокруг него закружились черные тени. Громкие завывания наполнили ночной воздух ужасом. Даркен Рал подошел к холодному каменному алтарю, преклонил колени, простер над ним руки и опустил голову. Он говорил на древнем языке слова, которые должны были связать его с духом мальчика. Быстро произнеся требуемые заклинания, Рал поднялся. Он стоял, уперев в бока сжатые кулаки. Лицо его пылало. Из тени выступил Деммин Насс.
Рал устремил на него неподвижный взгляд.
— Деммин, — хрипло прошептал он.
— Мой господин, — ответил тот, наклонив голову.
Рал подошел к Деммину. По его лицу стекали струйки пота.
— Откопай его тело и положи на алтарь. Возьми ведро воды. Омой его. — Он посмотрел на короткий меч, висевший у Деммина на поясе. — Расколи ему череп. Это все. Когда закончишь, можешь отойти и подождать в Саду.
Он провел руками над головой Деммина. Воздух вокруг поплыл и задрожал.
— Это заклинание охранит тебя. Жди здесь. Перед рассветом я вернусь. Ты мне понадобишься. — Рал отвернулся, погруженный в мысли.
Деммин сделал все, что велел Магистр. Пока он занимался грязной работой, Даркен Рал, словно в трансе, повторял нараспев странные слова, раскачиваясь из стороны в сторону.
Деммин вытер меч и убрал его в ножны.
— Ненавижу эту часть, — пробормотал он. Бросив последний взгляд на Рала, Деммин повернулся и отошел в тень, оставив Магистра наедине с его трудами.
Даркен Рал, глубоко дыша, встал позади алтаря. Он резко выбросил руку к углублению для костра, и языки пламени с ревом взметнулись вверх. Рал простер вперед руки, сжимая пальцы, и железная чаша поднялась с постамента, медленно поплыла в воздухе и опустилась на огонь. Достав из ножен кривой кинжал, он положил его на мокрый живот мальчика, сбросил с себя одежду и отшвырнул ее ногой. Пот покрывал стройное тело, ручьями бежал по шее.
Под гладкой, упругой кожей выступали тренированные мускулы. Слева от живота до колена спускались уродливые шрамы. Там его коснулось пламя, посланное старым чародеем, волшебный огонь, который поглотил отца. Даркен Рал стоял тогда по правую руку отца. Пламя лизнуло и его, опалив магической болью.
Это было пламя, не похожее ни на какое другое: жгучее, опаляющее, всепроникающее, живое, и он кричал до тех пор, пока не пропал голос.
Даркен Рал лизнул кончики пальцев и протянул руку, чтобы смочить выступающие шрамы. Как ему хотелось сделать это тогда. Как хотелось избавиться от ужаса непрекращающейся боли.
Но лекари не позволяли. Говорили, что он не должен трогать ожог, и связывали ему руки. Рал лизнул пальцы и провел ими по губам, стараясь остановить слезы, отогнать образ отца, сожженного заживо. Месяцами он кричал, задыхался, молил позволить ему прикоснуться к ожогам и облегчить боль. Но ему не позволяли.
Как он ненавидел чародея. Как желал убить его. Как жаждал, глядя Волшебнику прямо в глаза, запустить пальцы в живую плоть и вырвать оттуда сердце.
Даркен Рал отнял руку от шрамов и, взявшись за нож, отогнал воспоминания. Теперь он мужчина. Теперь он Магистр. Он вернулся мыслями к настоящему. Сотворив нужное заклинание, он погрузил нож в тело мальчика.
Рал осторожно вынул сердце и опустил его в чашу с кипящей водой.
Потом извлек мозг и кинул туда же. Наконец отрезал яички и тоже положил их в чашу. Рал опустил нож. Кровь смешалась с потом, покрывшим его тело.
Кровь капала у него с локтей.
Рал возложил руки на тело и воззвал к духам. Затем поднял лицо к темным окнам, закрыл глаза и стал творить заклинания. Он отчетливо помнил каждое слово и произносил их одно за другим, ровно, без пауз, в нужные моменты размазывая по груди кровь. Обряд продлился около часа.
Прочтя заклинания, выбитые в усыпальнице отца, Даркен Рал подошел к магическому песку. Он нагнулся и ладонями разровнял поверхность.
Окровавленные руки покрылись белой коркой песка. Магистр присел на корточки и начал тщательно чертить колдовские знаки, расходящиеся из центра подобно радиусам и разветвляющиеся сложными переплетениями. Долгие годы посвятил Даркен Рал изучению магических фигур. Любая, самая незначительная ошибка немедленно повлекла бы за собой смерть. Он сосредоточился. Длинные светлые волосы повисли грязными клочьями. Лоб прорезали глубокие морщины. Рал напряженно работал, добавляя все новые и новые линии, штрихи, дуги. Все в строгой последовательности. Близилась полночь.
Рал кончил чертить, встал и направился к священной чаше. Как он и рассчитывал, вода уже почти выкипела. С помощью магии он перенес чашу на постамент и охладил варево. Затем взял каменный пестик, и принялся толочь содержимое чаши. Капли пота стекали по его лицу. Когда все, что было в священном сосуде, превратилось в кашицу, Рал всыпал туда магические порошки.
Он встал перед алтарем, держа чашу на вытянутых руках, и сотворил призывающие заклинания. Опустив чашу, Магистр обвел взглядом Сад Жизни. Он всегда предавался созерцанию прекрасного перед путешествием в подземный мир.
Затем Рал приступил к трапезе. Он руками черпал кашицу из чаши.
Магистр ненавидел вкус мяса и ел только растительную пищу, но сейчас у него не оставалось выбора. Чтобы отправиться в подземный мир, необходимо съесть плоть. Рал постарался представить себе, что перед ним любимое овощное пюре, и, не обращая внимании на вкус, съел все без остатка.
Облизав пальцы, он отставил пустую чашу и сел на траву, у кромки песчаного круга. На светлых волосах запеклась кровь. Рал скрестил ноги, положил руки на колени, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он готовился к встрече с духом мальчика.
Обряд завершен, заклинания произнесены, чары наброшены. Магистр поднял голову и открыл глаза.
— Карл, приди, — прошептал он на тайном древнем языке.
На мгновение воцарилась мертвая тишина. Затем раздался жалобный стон.
Земля задрожала.
Из центра песчаного круга восстал дух мальчика в обличье Шинги, зверя подземного мира.
Шинга явился, призванный заклинаниями. Прозрачный, как дым, поднимающийся из земли, он вращался, выкручиваясь из белого песка. Шинга с трудом проталкивался через испещренную символами поверхность. Голова его откинулась, из ноздрей повалили клубы дыма. Рал спокойно наблюдал, как восстает из глубин и обретает плоть наводящий ужас зверь. Наконец из-под земли вырвались мощные задние лапы. Шинга взвыл еще громче. Разверзлась черная, как деготь, дыра, в которую тут же начал сползать магический песок. Шинга парил над бездной. Пронизывающие карие глаза смотрели на Рала.
— Спасибо, что пришел, Карл.
Зверь опустил голову, обнюхивая обнаженную грудь Магистра. Рал поднялся и погладил Шингу по шерсти, сдерживая нетерпение зверя. Когда Шинга успокоился, Рал вскарабкался ему на спину и крепко вцепился в загривок.
На мгновение все озарилось ослепительной вспышкой света. Шинга и Рал исчезли в черной бездне. Земля содрогнулась и с треском сомкнулась за ними. На Сад Жизни опустилась ночная тишь.
Деммин Насс, отирая со лба капли пота, выступил из-за деревьев.
— Счастливого пути, друг мой, — прошептал он, — счастливого пути.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:19 | Сообщение # 25

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 25
Дождь все лил и лил. Серые тучи полностью затянули небо, Кэлен уже забыла, как выглядит солнце. Сидя в одиночестве на низкой скамейке возле одной из хижин, Кэлен с улыбкой смотрела, как Ричард сооружает крышу над домом духов. По его обнаженной спине, оттеняя бугры мускулов и шрамы от когтей гаров, бежал пот.
Ричард работал с Савидлином и другими мужчинами племени, показывая им, что надо делать. Он сказал Кэлен, что не нуждается в переводчике. Для работы руками слова не нужны, а если им самим придется что-то додумывать, они лучше поймут и смогут гордиться своим трудом.
Савидлин упорно задавал вопросы. Ричард не понимал его и только улыбался, объясняя свои действия словами, которых тоже никто не понимал.
Тогда он переходил на язык жестов, который изобретал тут же по ходу дела.
Порой остальные считали, что это шутка, и разражались дружным смехом. И все же, несмотря на непонимание, им удалось довольно далеко продвинуться.
Поначалу Ричард не хотел говорить Кэлен, что он намерен делать. Он только улыбался и твердил, что скоро она все увидит сама. Сперва он взял пласты глины размерами один на два фута и придал им волнообразную форму.
Одна половина прогибалась внутрь, наподобие канавки, другая плавно поднималась вверх. Справившись с этим, Ричард попросил женщин, работавших в гончарне, обжечь пластины.
Потом он прибил к доске два одинаковых бруска, по одному с каждой стороны, положил на середину ком глины и разровнял его. Срезав сверху и снизу излишек глины, Ричард получил ровные глиняные пластины одинакового размера. Затем он аккуратно разложил их по формам, которые уже обожгли в гончарне. В двух верхних углах каждой пластины Ричард щепкой проделал дырки.
Женщины ходили за Ричардом по пятам, внимательно наблюдая за его работой. Ему ничего не стоило заручиться их поддержкой. Вскоре Ричард добился того, что все женщины, болтая и улыбаясь, принялись лепить и выравнивать пластины, да еще и учить его, как это надо делать. Когда пластины подсохли, их можно было вынимать из формы. Пока обжигалась первая партия, женщины уже приготовили следующие. Они спросили, сколько понадобится таких пластин, но Ричард, не вдаваясь в объяснения, велел продолжать работу.
Предоставив женщинам самим заниматься этим новым делом, он отправился в дом духов и взялся за сооружение очага из кирпичей, которые обычно шли на постройку домов. Савидлин хвостом следовал за ним, стараясь научиться всему.
— Ты делаешь черепицу, да? — спросила Кэлен.
— Да, — с улыбкой ответил Ричард.
— Ричард, я видела и крыши из травы, которые не протекали.
— И я тоже.
— Тогда почему бы просто не переделать крыши из травы так, чтобы они не текли?
— Ты знаешь, как крыть крыши травой?
— Нет.
— И я не знаю. Зато я знаю, как делать черепицу.
Пока Ричард с Савидлином трудились над очагом, другие мужчины по просьбе Искателя снимали с крыши траву. В конце концом на доме остался только остов из жердей, к которым привязывались пучки травы. Теперь эти жерди должны были послужить опорой для черепицы.
Черепица тянулась от одного ряда жердей до другого, так что нижний край лежал на первой жерди, а верхний — на второй. Сквозь дыры пропустили веревку и привязали черепицу к деревянному остову. Второй ряд положили внахлест на первый, закрывая дыры, в точности повторяя изгибы нижнего слоя. Поскольку глиняная черепица была тяжелее травы, Ричарду пришлось сперва укрепить конструкцию, добавив дополнительные распорки, которые поддерживали конек крыши.
Казалось, в работе участвует не меньше, чем полдеревни. Время от времени появлялся Птичий Человек и смотрел, как продвигается дело.
Казалось, он доволен увиденным. Иногда он сидел рядом с Кэлен в полном молчании, иногда заговаривал с ней, но чаще просто наблюдал. Изредка Птичий Человек расспрашивал Исповедницу о Ричарде.
Почти все время, пока Ричард работал, Кэлен проводила в одиночестве.
Женщины игнорировали ее предложения помочь, мужчины соблюдали дистанцию, следя за ней краешком глаза, а молоденькие девушки были слишком застенчивы, чтобы отважиться заговорить с Исповедницей. Порой Кэлен замечала, как они стоят и смотрят на нее, но стоило ей только спросить, как их зовут, как те убегали прочь. Детишки хотели бы подобраться к ней поближе, но матери держали их на почтительном расстоянии. Кэлен не позволяли ни готовить пищу, ни лепить черепицу. Все ее попытки помочь вежливо отклонялись под тем предлогом, что она почетная гостья деревни.
Но Кэлен прекрасно понимала, что за этим стоит. Она Исповедница, и ее боятся.
Кэлен привыкла к подобному отношению, к косым взглядам, к шепотку за спиной. Теперь это уже не раздражало ее так, как прежде. Кэлен помнила, как мать с улыбкой говорила ей, что так уж устроены люди. Ничего не изменишь, так что не стоит давать волю своей горечи. Мать говорила Кэлен, что когда-нибудь она будет выше этого. Кэлен полагала, что ее больше не волнуют подобные пустяки, что ей все безразлично, что она принимает себя такой, как есть, принимает свою жизнь. Ей казалось, она уже смирилась с тем, что ей не дано многое, доступное другим. Так оно и было до того момента, как она встретила Ричарда. До того, как он стал ее другом. До того, как он заговорил с ней, как с обычным человеком. До того, как он стал о ней заботиться.
Но ведь Ричард не знает, кто она такая. Савидлин, по крайней мере, относится к Кэлен дружелюбно. Он пригласил ее с Ричардом в свою маленькую хижину, где жил с женой Везелэн, и сынишкой Сиддином. Он отвел гостям место на полу, где те спали. Даже если их пустили в дом по настоянию Савидлина, Везелэн гостеприимно встретила Кэлен и не проявляла холодности даже в отсутствие мужа. Вечером, когда темнело, и работа останавливалась, Сиддин, широко распахнув глаза, усаживался перед Кэлен на полу, и та рассказывала ему о замках и королях, о дальних странах, о страшных зверях.
Потом малыш забирался к ней на колени, обнимал ее и просил рассказать еще.
У нее слезы наворачивались на глаза при мысли о том, что Везелэн не тянет сына прочь и настолько добра, что не выказывает страха. Когда Сиддин шел спать, Ричард и Кэлен рассказывали гостеприимным хозяевам о своих странствиях в Вестландии. Савидлин был из тех, кто уважает победу в честном бою, и, так же как сын, широко раскрыв глаза, слушал их рассказы.
Птичий Человек казался довольным новой крышей. Когда он увидел достаточно, чтобы сообразить, что это будет за конструкция, Птичий Человек улыбнулся, медленно покачав головой. На шестерых старейшин работа произвела меньшее впечатление. Для них несколько капель дождя, время от времени сваливавшихся прямо на нос, казались предметом, недостойным внимания. За свою долгую жизнь они успели к этому привыкнуть, а теперь появился чужак, который показал, насколько они были глупы. Когда-нибудь, когда умрет один из шести старейшин, Савидлин займет его место. Кэлен жалела, что он не может стать старейшиной прямо сейчас. Такой сторонник им бы очень пригодился.
Кэлен с тревогой думала о том, что произойдет, когда крыша будет закончена, что случится, если старейшины откажутся принять Ричарда в Племя Тины. Он так и не пообещал ей не причинять им зла. Хоть Ричард и не такой человек, который решится применить насилие, все же он — Искатель. На карту было поставлено больше, нежели жизнь нескольких людей, гораздо больше.
Искатель должен об этом помнить. И Кэлен тоже должна помнить об этом.
Кэлен не знала, что произошло у него в душе после того убийства, стал ли он более тверд и жесток. Однажды совершенное насилие меняет взгляд на мир. Привычка убивать заставляет по-другому относиться ко всему. Легче становится убить снова. Это она знала слишком хорошо.
Кэлен жалела о том, что он тогда пришел на помощь и ему пришлось совершить убийство. У нее не хватило духу сказать ему, что в этом не было необходимости. Она могла бы и сама справиться с последним из квода. В конце концов, один человек не представлял для нее опасности. Потому-то Рал и посылал за Исповедницами квод: если одного поразит дарованная ей сила, трое других убьют и его, и Исповедницу. Но в одиночку у нападавшего почти не было шансов. Пусть он был силен, но она могла опередить его. Она просто отскочила бы в сторону, уклонившись от удара, и прежде, чем он успел бы вновь поднять меч, Кэлен коснулась бы его, и он стал бы ее покорным рабом.
Кэлен знала: она никогда не сможет сказать Ричарду, что ему не нужно было убивать того человека. При мысли, что он сделал это ради нее, спасая, как он думал, ее жизнь, Кэлен становилось еще хуже.
Она была уверена, что следующий квод уже, возможно, идет по их следам. Они неумолимы. Тот, кого убил Ричард, знал, что ему предстоит умереть, знал, что у него нет ни единого шанса в одиночку против Исповедницы, и все же пришел. Они не остановятся. Они не знают, что значит остановиться. Они думают только о своей цели.
И наслаждаются тем, что делают с Исповедницами. Как Кэлен ни старалась, она не могла забыть о Денни.
Всякий раз, как Кэлен думала о кводах, она не могла не вспомнить о том, что они сделали с Денни.
Прежде чем Кэлен успела вырасти, ее мать поразил страшный недуг.
Целители оказались бессильны. Мать умерла слишком быстро. Исповедницы жили сплоченно. Когда одну настигала беда, это касалось всех. Мать Денни взяла на себя заботы о Кэлен. Девочки — лучшие подружки — считали себя сестрами.
Это помогло смягчить боль утраты.
Как и ее мать, Денни была хрупкой, болезненной. У нее не было той силы, которой обладала Кэлен. Кэлен стала ее защитницей, хранительницей, помогая в ситуациях, когда требовалось больше сил, чем Денни могла почерпнуть внутри себя. Освободив свою магическую силу, Кэлен могла восстановить ее за час или два. Денни требовалось на это несколько дней.
Однажды Кэлен отлучилась, чтобы принять исповедь убийцы, приговоренного к повешению. Миссия, которая должна была быть поручена Денни. Кэлен отправилась вместо сестры, желая оградить ее от этой мучительной церемонии. Денни не выносила исповеди, не выносила вида затравленных глаз преступника. Порой она плакала несколько дней после церемонии. Денни никогда не просила Кэлен заменить ее, не стала просить и на этот раз. Но одного взгляда было достаточно, чтобы заметить ее облегчение, когда Кэлен сказала, что пойдет вместо нее. Кэлен тоже не любила исповеди, но она была сильнее, разумнее, более склонна к размышлениям. Она понимала, что ее доля — быть Исповедницей, и принимала это. Она — это она. Это не причиняло ей такой боли, как Денни. Кэлен всегда ставила разум выше сердца. И она нередко выполняла за сестру грязную работу.
На обратном пути Кэлен услышала тихие стоны, доносившиеся из кустов у дороги. Стоны смертельной боли. К своему ужасу, она обнаружила Денни, распростертую на земле. Было очевидно, что сестра только что высвободила магическую силу.
— Я... шла встретить тебя... Мне хотелось пройтись с тобой до дома, — проговорила Денни, когда Кэлен уложила голову сестры себе на колени. — Это квод. Прости. Я достала одного из них, Кэлен. Я коснулась его. Ты могла бы гордиться мной.
Кэлен, ошеломленная, поддерживала голову Денни. Она успокаивала сестру, уверяя ее, что все будет в порядке.
— Пожалуйста, Кэлен... опусти мне платье... — Ее слабый голос доносился из какого-то невероятного далека. — Руки не слушаются меня.
Справившись с ужасом, Кэлен поняла, почему. Руки Денни были жестоко переломаны. Они беспомощно висели вдоль тела, согнутые там, где не должны были сгибаться. Из уха сочилась кровь. Кэлен натянула на сестру то, что осталось от пропитавшегося кровью платья, стараясь как можно лучше укрыть девушку. У нее кружилась голова. Что они с ней сделали! Удушье мешало ей говорить. Кэлен изо всех сил сдерживала рыдания, чтобы не испугать сестру еще больше. Она знала, что ради сестры должна быть сильной в этот, последний, раз.
Денни шепотом позвала Кэлен, и та нагнулась еще ниже.
— Это сделал со мной Даркен Рал... Его здесь не было, но это сделал он.
— Я знаю, — сказала Кэлен как можно мягче. — Лежи тихо, и все будет хорошо. Я отнесу тебя домой. — Она знала, что это ложь, знала, что Денни не выживет.
— Пожалуйста, Кэлен, — прошептала сестра, — убей его. Останови это безумие. Жаль, что у меня не хватит сил. Убей его ради меня.
В Кэлен кипел гнев. В первый раз ей захотелось воспользоваться своей властью, чтобы причинить боль, чтобы убить. Она оказалась на грани того, чего раньше с ней никогда не случалось. На грани гнева. Гнев поднимался из самых глубин ее существа. Трясущимися руками она провела по испачканным кровью волосам сестры.
— Я убью Рала, — пообещала Кэлен.
Денни обмякла в ее объятиях. Кэлен сняла с себя костяное ожерелье и надела его Денни на шею.
— Я хочу, чтобы оно стало твоим. Оно защитит тебя.
— Спасибо, Кэлен, — улыбнулась Денни. Из ее широко открытых глаз текли слезы. Слезы катились по белым щекам. — Но теперь уже ничто не сможет меня защитить. Позаботься о себе. Не дай им до тебя добраться. Они наслаждаются этим. Они причинили мне столько боли... и они упивались этим. Они смеялись надо мной.
Кэлен закрыла глаза, не в силах смотреть на страдания сестры. Она качала Денни, целовала в лоб.
— Помни меня, Кэлен. Помни наши игры.
— Тяжелые воспоминания?
Кэлен вскинула голову, внезапно пробужденная от своих мыслей. Рядом с ней стоял Птичий Человек. Он подошел незаметно, бесшумно. Кэлен кивнула, отводя глаза.
— Извини, что проявила слабость, — откашлявшись, сказала она и тихонько смахнула с глаз слезы.
Птичий Человек посмотрел на нее добрыми карими глазами и легко опустился рядом с ней на низкую скамейку.
— Дитя, быть жертвой — это еще не слабость.
Кэлен вытерла нос и попыталась сглотнуть комок, подступавший к горлу.
Она чувствовала себя такой одинокой. Ей так не хватало Денни. Птичий Человек мягко положил руку ей на плечо и нежно, по-отечески, привлек ее к себе.
— Я думала о сестре, Денни. Ее убили по приказу Даркена Рала. Я нашла ее... Она умерла у меня на руках... Они причинили ей столько боли. Рал не может просто убивать. Ему надо видеть, как люди страдают перед смертью.
Птичий Человек понимающе кивнул.
— Хоть мы с тобой и разные, но боль чувствуем одинаково. — Большим пальцем он смахнул слезу у нее со щеки, а потом полез в карман. — Протяни руку.
Кэлен послушно протянула руку, и Птичий Человек всыпал ей в ладонь горсть зернышек. Посмотрев на небо, он дунул в свисток, который, как обычно, не произвел ни звука. Тут же у него на пальце захлопала крыльями маленькая ярко-желтая птичка. Птичий Человек поднес руку к ладони Кэлен, птичка перебралась на нее и принялась клевать зерна. Кэлен чувствовала, как крохотные коготки вцепились ей в палец. Птичка клевала зерна. Она была такой яркой, такой хорошенькой, что Кэлен невольно улыбнулась.
Изборожденное морщинами лицо Птичьего Человека тоже расплылось в улыбке.
Покончив с едой, птичка почистила перья и бесстрашно устроилась у Кэлен на ладони.
— Мне показалось, что тебе будет приятно увидеть маленький образ красоты среди безобразия.
— Спасибо, — улыбнулась она.
— Хочешь ее оставить?
Кэлен еще мгновение смотрела на птичку, на ярко-желтое оперение, на то, как та смешно крутит головкой, а потом подбросила ее вверх.
— Не имею права, — сказала она, глядя вслед улетающей птице. — Она должна быть свободна.
Лицо Птичьего Человека осветила улыбка, и он коротко кивнул. Упершись руками в колени и подавшись вперед, Птичий Человек смотрел на дом духов.
Работа близилась к концу. Еще день — и все будет готово. Длинные серебристые волосы рассыпались у него по плечам и упали на лицо. Кэлен не могла разглядеть его выражение. Она откинулась назад и стала смотреть на Ричарда, который возился на крыше. Ей до боли хотелось, чтобы Ричард обнял ее. Прямо сейчас. И становилось еще больнее при мысли, что она не может себе этого позволить.
— Ты хочешь убить его, этого человека, Даркена Рала? — не поворачиваясь, спросил старик.
— Очень.
— У тебя хватит на это сил?
— Нет, — призналась Кэлен.
— А у клинка Искателя достанет силы убить его?
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
Тучи становились все темнее, день клонился к вечеру. В который раз зарядил мелкий дождь, сумрак между хижинами сгущался.
— Ты сама сказала, что рядом с Исповедницей, которая страстно чего-то желает, находиться опасно. Думаю, то же можно сказать и об Искателе. Может, даже вернее.
Кэлен мгновение помедлила, а потом тихо сказала:
— Не стану говорить о том, что Даркен Рал сделал с отцом Ричарда, это заставит тебя еще больше опасаться Искателя. Но ты должен знать, что Ричард тоже отпустил бы птичку на волю.
Казалось, Птичий Человек беззвучно смеется.
— Мы с тобой слишком хитры, чтобы играть словами. Давай говорить прямо. — Он откинулся и сложил руки на груди. — Я пытался убедить старейшин, что Ричард много делает для нашего племени. Объяснить им, как замечательно, что он учит нас таким вещам. Старейшины в этом далеко не уверены. Они привыкли жить по-старому. Порой они проявляют такое упрямство, что даже я с трудом переношу их. Я боюсь того, что вы с Искателем сделаете с моим народом, если старейшины скажут: «Нет».
— Ричард дал слово, что не причинит твоему народу зла.
— Слова — это слова. Но кровь отца сильнее. Или кровь сестры.
Кэлен прислонилась к стене и закуталась в плащ, спасаясь от пронизывающего ветра.
— Я Исповедница потому, что такой родилась. Я не хотела и не добивалась этого могущества. Если бы мне дано было право выбора, я избрала бы другое. Я предпочла бы быть такой же, как все люди. Но я должна жить с тем, что мне дано. Должна обратить свой дар во благо. Что бы ты ни думал об Исповедниках, чтобы о них ни думало большинство народа, мы существуем лишь для того, чтобы служить людям. Служить Истине. Я люблю народы Срединных Земель, и отдам жизнь, чтобы защитить их. Чтобы сохранить их свободу. Это все, к чему я стремлюсь. И все же я одна.
— Ричард глаз с тебя не сводит. Он ухаживает за тобой, охраняет тебя, заботится о тебе.
Кэлен посмотрела на него краешком глаза.
— Ричард из Вестландии. Он не знает, кто я такая. Если бы знал...
Птичий Человек поднял бровь.
— Для той, кто служит Истине...
— Пожалуйста, не напоминай мне. Я сама создала эти трудности. Все последствия падут на меня, и я этого боюсь. Но это лишь подтверждает сказанное мною. Племя Тины живет на окраине Срединных Земель, вдали от других народов. Раньше это давало твоему народу привилегию быть в стороне от чужих бед. Но у нынешней беды длинные руки: она коснется и вас. Старейшины могут спорить с нами сколько угодно, но они не смогут спорить с Истиной. Если эта жалкая горстка людей поставит тщеславие выше мудрости, платить придется всему Племени Тины.
Птичий Человек слушал внимательно, с уважением. Кэлен повернулась к нему.
— Я не могу сейчас сказать, что стану делать, если старейшины скажут: «Нет». Я не желаю причинять твоим людям зла и хочу оградить их от той боли, которую пришлось повидать мне. Я видела, что делает Даркен Рал с людьми. Я знаю, что он сделает с вами. Если бы я знала, что могу остановить Рала, подняв руку на этого славного мальчишку Сиддина, я сделала бы это. Без колебаний. Как бы у меня ни разрывалось сердце. Потому что знала бы: этим я спасаю других славных малышей. Я несу тяжкое бремя, бремя воина. Тебе ведь тоже приходилось убивать одного, чтобы спасти многих. Я знаю, что ты не испытываешь при этом удовольствия. А Даркен Рал испытывает, поверь мне. Пожалуйста, помоги мне спасти твой народ, не причиняя ему зла. — По щекам Кэлен бежали слезы. — Я так хочу никому не причинять зла.
Птичий Человек нежно притянул ее к себе, и Кэлен, всхлипывая, уткнулась в его плечо.
— Народам Срединных Земель повезло: на их стороне сражается такой воин, как ты.
— Если мы найдем то, что ищем, и спрячем это от Даркена Рала до первого дня зимы, он умрет. Больше никому не придется умирать. Но чтобы это найти, нам нужна помощь.
— Первый день зимы?.. Дитя, осталось не так уж много времени. Осень кончается, скоро на смену ей придет зима.
— Не я устанавливаю законы жизни, почтенный старейшина. Если тебе известно заклинание, останавливающее время, скажи мне его. Я могла бы воспользоваться им.
Птичий Человек сидел спокойно, не отвечая.
— Я видел тебя среди нашего народа и прежде. Ты всегда уважала наши желания, никогда не причиняла нам зла. То же и Искатель. Я на твоей стороне, дитя мое. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить остальных. Не хочется, чтобы мои люди попали в беду.
— Если они откажут, ты не должен бояться ни меня, ни Искателя, — сказала Кэлен, прижавшись к его плечу и глядя прямо перед собой. — Бойся того, из Д'Хары. Он обрушится, как буря, и уничтожит вас. У вас нет надежды на спасение. Он вас уничтожит.
Вечером, в уютном доме Савидлина, Кэлен, сидя на полу, рассказывала Сиддину сказку о рыбаке, который превратился в рыбу и жил в озере. Рыбак снимал с крючков наживку и никогда не попадался. Эту сказку ей некогда рассказывала мать. Очень давно. Когда Кэлен была такой же маленькой, как и этот мальчонка. Изумление, написанное на его лице, напомнило Кэлен о ее собственных переживаниях в те далекие годы.
Потом Везелэн готовила сладкие коренья, чудесный аромат которых смешивался с дымом, а Савидлин учил Ричарда вырезать наконечники стрел для охоты на разных животных. Учил закаливать их на углях очага, учил наносить на их острие смертоносный яд. Кэлен лежала на полу на шкуре. Сиддин уснул подле нее, свернувшись калачиком, и она поглаживала его черные волосы.
Кэлен вспомнила о том, как сказала Птичьему Человеку, что может убить этого мальчонку. Она проглотила комок в горле.
Кэлен хотелось вернуть сказанное. Да, она сказала правду, но не стоило произносить это вслух. Теперь Кэлен боялась магии слова. Ричард не заметил, что Кэлен беседовала с Птичьим Человеком. Она не стала ему об этом рассказывать. Кэлен сочла бессмысленным тревожить его понапрасну.
Произойдет то, что должно произойти. Ей остается лишь надеяться, что старейшины внемлют голосу разума.

* * *
Следующий день выдался ветреным, но на удивление теплым, несмотря на дождь. К полудню перед домом духов собралась толпа. Крыша была закончена, в новом очаге горел огонь. Когда из печной трубы поднялись первые клубы дыма, по толпе пронеслись возгласы изумления и восторга. Люди теснились у двери, желая взглянуть на огонь, который не наполняет комнату удушливым дымом. Мысль о том, что можно жить без дыма, разъедающего глаза, казалась им столь же заманчивой, как и мысль, что можно жить без воды, постоянно капающей на голову. Косой дождь, вроде этого, был настоящей напастью. Он проходил сквозь травяные крыши, будто их и не было.
Все радостно глядели, как стекает по черепичной крыше вода, и ни капли не попадает внутрь хижины. Ричард спустился в прекрасном настроении.
Крыша закончена, не течет. Тяга в очаге замечательная. Его работой все довольны. Его помощники гордились своей работой, гордились обретенным знанием. И теперь они с удовольствием рассказывали остальным о новом сооружении.
Не обращая внимания на зевак, задержавшись лишь для того, чтобы прицепить меч, Ричард направился к центру деревни, где под навесом их ожидали старейшины. Кэлен шла справа от него, Савидлин — слева, оба готовились защитить Искателя. Толпа глазела на Ричарда и шла следом, обходя постройки, смеясь и оживленно болтая. Ричард напрягся.
— Думаешь, меч понадобится? — спросила Кэлен.
Он глянул на нее, не сбиваясь с шага, и криво усмехнулся. По его перепачканным волосам текла вода.
— Я — Искатель.
Кэлен неодобрительно посмотрела на него.
— Ричард, не пытайся меня обмануть. Ты знаешь, что я имею в виду.
Его улыбка стала шире.
— Надеюсь, это послужит напоминанием о том, что им лучше бы принять верное решение.
У Кэлен внутри все похолодело. Она чувствовала, что ситуация ускользает из-под ее контроля, что Ричард готовится совершить нечто ужасное, если старейшины откажут ему. Он работал упорно. С того момента, как он просыпался, и до той минуты, когда ложился в постель, он жил одной мыслью — о том, что убедит старейшин. Он убедил уже многих, но Кэлен боялась, что Ричард никогда всерьез не задумывался над тем, что он сделает, если старейшины скажут: «Нет».
Под текущей крышей, гордо расправив плечи, стоял Тоффалар. Капли дождя барабанили по лужицам на полу. Сирин, Калдус, Арбрин, Брегиндерин и Хажанлет стояли по бокам. На всех были облачения из шкур койота. Кэлен знала, что так одеваются только во время официальных церемоний. Казалось, сюда пришла вся деревня. Люди стояли перед старейшинами, сидели под соседними навесами, выглядывали из окон. Работа остановилась. Народ ждал, когда заговорят старейшины.
Кэлен заметила в толпе Птичьего Человека. Он стоял возле шестов, поддерживавших навес. Глаза их встретились, и у нее перехватило дыхание.
Кэлен схватила Ричарда за рукав и наклонилась к нему.
— Не забывай, что бы они ни сказали, мы должны уйти отсюда живыми. Если, конечно, хотим остановить Даркена Рала. Нас двое, а их много. И меч тебе не поможет.
Ричард не удостоил ее даже взглядом.
— Почтенные старейшины, — начал он, четко выговаривая каждое слово. Имею честь сообщить вам, что теперь у дома духов новая крыша. Крыша, которая не течет. Мне также выпала честь научить людей вашего племени самим делать такие крыши. Теперь они смогут улучшить все постройки деревни. Я сделал это из уважения к вашему народу и не ожидаю ничего взамен. Я надеюсь, что вы довольны.
Пока Кэлен переводила, старейшины стояли с мрачными лицами. Когда она закончила, наступила томительная тишина.
— Мы недовольны, — отчетливо произнес Тоффалар.
Ричард помрачнел.
— Почему?
— Могущество Племени Тины не уменьшится от нескольких капель дождя. Твоя крыша, может, и не пропускает дождь, но это потому, оно она хитрее. Хитрость — привилегия чужаков. Это не наш путь. Сначала ты сделаешь крыши, а потом чужаки начнут указывать нам, как делать остальное. Мы знаем, что ты хочешь. Ты хочешь, чтобы тебя признали одним из нас. Ты хочешь созвать совет. Еще один хитроумный трюк чужака, чтобы заставить нас сделать что-то на пользу себе. Ты хочешь втянуть нас в свою борьбу. Мы говорим: нет! — Он повернулся к Савидлину. — Крыша дома духов будет переделана. Она вновь станет такой, какой ее хотят видеть наши почтенные предки.
Савидлин был вне себя, но не шевелился. Старейшина с едва заметной улыбкой на сжатых губах снова повернулся к Ричарду.
— Теперь, когда твои трюки провалились, — сказал он с презрением, ты, вероятно, решишь покарать наш народ, Ричард-С-Характером? — Это была насмешка, нацеленная на то, чтобы лишить Ричарда доверия деревни.
Кэлен показалось, что в этот момент Ричард опаснее, чем когда бы то ни было. Взгляд его мгновенно скользнул в сторону Птичьего Человека и снова вернулся к шестерым старейшинам. Кэлен затаила дыхание. Над толпой нависла мертвая тишина. Ричард медленно повернулся к собравшимся людям.
— Я не причиню зла вашему народу, — спокойно сказал он. Стоило Кэлен перевести эти слова, как раздался всеобщий вздох облегчения. Когда вновь воцарилась тишина, Ричард продолжал:
— И я буду скорбеть о том, что с ним произойдет. — Не поворачиваясь к старейшинам, он медленно поднял руку и указал на них. — Но я не буду скорбеть о вас шестерых. Я не оплакиваю дураков.
Его слова были ядом. Толпа вскрикнула.
Лицо Тоффалара исказилось гневом. По толпе пробежал испуганный ропот.
Кэлен украдкой взглянула на Птичьего Человека. Казалось, тот постарел на целое столетие. В карих глазах стояли горечь и сожаление. Взгляды их на мгновение встретились. Каждый заглянул в горе другого, горе, которое, как они знали, не оставит их до конца дней. Птичий Человек опустил глаза.
Внезапный бросок, и Ричард оказался перед старейшинами, обнажая Меч Истины. Это произошло так быстро, что все, включая старейшин, в испуге отступили на шаг и застыли на месте. На лицах шестерых отчетливо читался страх, который не давал им пошевельнуться. Толпа отхлынула. Птичий Человек не двигался. Кэлен боялась гнева Искателя, но она прекрасно понимала его.
Она решила не вмешиваться, но сделать все, чтобы защитить Искателя. Шепот стих. В мертвой тишине раздался звон стали. Сжав зубы, Ричард указал сверкающим клинком на старейшин. Острие меча находилось в нескольких дюймах от их лиц.

— Имейте же смелость сделать последнее для своего народа. — Голос Ричарда заставил Кэлен вздрогнуть. Она машинально переводила, не в состоянии делать ничего другого. Потом последовало невероятное. Ричард перевернул меч и, взявшись за острие, протянул старейшинам.
— Возьмите меч, — приказал он. — Перебейте им женщин и детей. Так будет милосерднее, чем дожидаться Даркена Рала. Имейте же смелость избавить людей от предстоящих мучений. Подарите им быструю смерть. — Выражение его лица заставило их сникнуть.
Кэлен слышала, как тихонько заплакали женщины, прижимая к себе детей.
Старейшины, все еще во власти ужаса, которого они не могли забыть, не шевелились. Наконец они не выдержали взгляда Искателя и отвели глаза.
Когда всем стало ясно, что старейшины не осмелятся принять меч, Ричард аккуратно вложил его в ножны, словно уменьшая их шансы на спасение: недвусмысленный жест, показывавший, что старейшины навеки лишились помощи Искателя. Эта окончательность пугала.
Потом он отвел пылающий взгляд от старейшин и посмотрел на Кэлен.
Лицо его обрело совсем иное выражение. Кэлен заглянула ему в глаза, и рыдания подступили у нее к горлу. Во взгляде Искателя стояла неизбывная боль за тех, кого он любит, но кому бессилен помочь. Толпа не сводила с него глаз. Ричард подошел к Кэлен и взял ее за руку.
— Собираем вещи и отправляемся в путь, — тихо сказал он. — Мы потеряли много времени. Надеюсь, что все же не слишком много. — Его серые глаза наполнились слезами. — Прости меня, Кэлен... Я сделал неправильный выбор.
— Это не ты, Ричард, это они сделали неправильный выбор. — Она разделяла чувства Ричарда к старейшинам. Для этих людей закрылась последняя дверь, надеяться больше не на что. Для Кэлен они превратились в ходячих мертвецов. Им было дано право выбора, и они сами избрали собственную судьбу.
Когда Ричард проходил мимо Савидлина, они молча, не глядя, пожали друг другу руки. Больше никто не двинулся с места. Толпа смотрела, как два чужака быстрым шагом идут по деревне. Некоторые протягивали руки и касались Ричарда, тот отвечал безмолвным рукопожатием, не в силах встретиться с ними глазами.
В доме Савидлина они собрали вещи и убрали в мешки плащи. Оба молчали. Кэлен почувствовала страшную пустоту. Глаза их наконец встретились, и они бросились друг другу в объятия, разделяя боль за своих новых друзей. Обоим было слишком хорошо известно, что ждет людей Племени Тины. Они рисковали только одним — временем. И проиграли.
Разжав объятия, Кэлен собрала вещи, закинула их в мешок и затянула тесемку. Ричард вынул плащ. Кэлен смотрела, как он опустил руку в карман и стал торопливо что-то нащупывать. Он подошел к выходу, где было больше света, заглянул в мешок. Потом рука, державшая мешок, опустилась. Ричард, взволнованный, повернулся к Кэлен, на лице у него была написана тревога.
— Нет ночного камня.
Голос Ричарда испугал ее.
— Может, ты его просто потерял...
— Нет, я не вынимал его из мешка. Никогда.
Кэлен не могла понять его тревоги.
— Но, Ричард, камень нам уже не нужен. Мы ведь миновали проход. Я уверена, что Эди нас простит. У нас дела и заботы поважнее.
Ричард шагнул к ней.
— Ты не понимаешь. Мы должны его найти.
— Но почему? — недоуменно спросила она.
— Боюсь, камень обладает способностью пробуждать смерть. — Кэлен ошарашенно смотрела на него. — Кэлен, я думал об этом. Помнишь, как беспокоилась Эди, когда давала мне камень, как оглядывалась, пока не положила его в мешочек? А когда тени в проходе двинулись за нами, после того как я вынул камень. Ты помнишь?
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Но даже если его кто-то взял, Эди ведь сказала, что камень будет слушаться только тебя.
— Эди говорила о том, как камень будет светиться. Она ничего не сказала о пробуждении смерти. Не понимаю, почему Эди нас не предупредила.
Кэлен отвела взгляд и задумалась. Вдруг она поняла и зажмурилась от ужаса.
— Ричард, она нас предупредила! Она предупредила колдуньиной загадкой. Прости, я никогда об этом не думала. У колдуний это в обычае. Они не всегда говорят прямо, не всегда предупреждают открыто. Порой их предостережение звучит загадочно.
Ричард повернулся к двери и выглянул наружу.
— Не могу в это поверить. Мир вот-вот канет в небытие, а эта старуха загадывает нам загадки. — Он ударил кулаком по дверному косяку. — Она должна была нам сказать!
— Ричард, может, у нее была на то причина, может, это был единственный способ.
Он задумчиво смотрел на улицу.
— Если возникнет нужда... Так она сказала. Как вода. Вода имеет ценность лишь для того, кто умирает от жажды. Тонущему от нее мало толку и большая беда. Так вот как она пыталась нас предупредить. Большая беда. — Ричард вернулся, взял мешок и заглянул внутрь. — Прошлой ночью камень был. Что же с ним могло случиться?
Оба одновременно подняли головы. Глаза их встретились.
— Сиддин, — разом сказали они.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:20 | Сообщение # 26

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 26
Побросав мешки, оба выбежали на улицу и помчались к той площадке, где в последний раз видели Савидлина. С криками «Сиддин, Сиддин!» они неслись вперед, не разбирая дорогу. Люди шарахались в стороны. Когда Ричард и Кэлен добежали до площадки, толпа была в панике, не понимая, что творится.
Старейшины вернулись на помост. Птичий Человек поднялся на цыпочки, пытаясь разгадать происходящее. Охотники за его спиной подняли луки.
Кэлен увидела Савидлина, испуганного, не понимающего, зачем она зовет его сына.
— Савидлин, — закричала Кэлен, — найди Сиддина! Скажи ему, чтобы не открывал мешочек!
Савидлин побледнел, оглянулся в поисках сына и бросился в толпу, пытаясь отыскать мальчонку. Голова его мелькала то тут, то там среди суетящихся людей. Везелэн нигде не было видно. Ричард и Кэлен побежали в разные стороны. Толпа пришла в замешательство. У Кэлен сердце ушло в пятки. Если Сиддин открыл мешочек...
И тут она увидела его...
Народ отхлынул от площадки, где сидел мальчонка, не обращая ни малейшего внимания на панику. Он расположился в грязи и тряс в кулачке кожаный мешочек, пытаясь достать камень.
— Сиддин! Нет! — повторяла Кэлен, рванувшись к нему. Но ребенок не слышал ее криков. Может, ему не удастся достать камень. Он всего лишь маленький, беззащитный мальчик. «Пожалуйста, — мысленно молила она, пусть судьба будет к нему добра!»
Камень выпал из мешочка и плюхнулся в грязь. Сиддин улыбнулся и подобрал его. Кэлен похолодела.
В воздухе начали сгущаться тени. Они кружились, как клочья тумана в сыром воздухе, словно озираясь по сторонам. Тени поплыли к Сиддину.
Ричард бросился к ребенку.
— Кэлен! Забери у него камень! Положи обратно в мешок! — успел крикнуть он.
Меч мелькал в воздухе, рассекая тени. Ричард несся к Сиддину. Когда клинок проходил сквозь очередной призрак, тот вскрикивал в агонии и распадался на части. Услышав душераздирающие вопли, Сиддин поднял голову и замер, широко распахнув глаза. Кэлен крикнула, чтобы он убрал камень в мешочек, но мальчик не мог пошевелиться. Он слышал другие голоса. Кэлен стремительно мчалась вперед, отскакивая от наплывающих призраков.
Рядом с ней просвистело что-то черное. У Кэлен пересохло в горле. Еще раз, теперь позади. Стрелы. Воздух наполнился стрелами: Птичий Человек приказал охотникам стрелять по теням. Стрелы летели прямо в цель, проходили сквозь тени, как сквозь клочья тумана. Кэлен знала: стоит только отравленному наконечнику задеть ее или Ричарда, как они погибнут. Теперь ей приходилось уворачиваться не только от призраков, но и от стрел. Еще одна пронеслась совсем рядом: Кэлен успела пригнуться только в последний момент. Следующая ткнулась в грязь возле ее ноги.
Ричард подбежал к малышу, но не смог дотянуться до камня. Оставалось одно: отчаянно сражаться с надвигавшимися призраками. Он не мог остановиться, не мог подобрать камень.
Кэлен была слишком далеко: она не могла бежать напрямик, рассекая перед собой тени. Кэлен знала, что прикосновение тени означает смерть.
Призраки заполнили все пространство. Вокруг нее был один серый лабиринт.
Ричарду удалось расчистить круг над Сиддином, но с каждой секундой круг становился все уже и уже. Искатель отчаянно размахивал мечом, крепко сжимая обеими руками рукоять. Остановись он хотя бы на миг, и кольцо сомкнется. Теням не было числа.
Кэлен не могла пробиться вперед. Повсюду кружили черные тени, летели отравленные стрелы. Каждый раз, когда перед ней появлялся просвет, очередная стрела вынуждала ее отскакивать в сторону. Кэлен знала, что Ричарду долго не продержаться. Как он ни бился, круг становился все меньше и меньше. Их единственная надежда — Кэлен, но она была еще слишком далеко.
Мимо Кэлен просвистела еще одна стрела. Оперение задело волосы девушки.
— Прекрати! — гневно крикнула она Птичьему Человеку. — Пусть не стреляют! Вы убьете нас!
Птичий Человек в растерянности внял ее словам и неохотно подал знак лучникам. Те тотчас вытащили ножи и ринулись к призракам. У них не было ни малейшего представления, что это такое. Всем грозила гибель.
— Нет! — закричала Кэлен, потрясая кулаками. — Если вы дотронетесь до них, вы умрете! Назад!
Птичий Человек поднял руку, останавливая своих людей. Кэлен знала, каково ему сейчас. Как он беспомощен. Птичий Человек молча смотрел, как Кэлен, ускользая от надвигающихся теней, медленно пробирается к Сиддину и Ричарду.
Внезапно она услышала другой голос. Это кричал Тоффалар:
— Остановите чужаков! Они сражаются с духами наших предков! Стреляйте в них! Стреляйте в чужаков!
Неуверенно переглянувшись, охотники потянулись за стрелами. Они не могли ослушаться старейшину.
— Стреляйте! — вопил тот, потрясая кулаками. Лицо старика покрылось пятнами. — Вы слышите меня! Стреляйте в них!
Охотники подняли луки. Кэлен пригнулась, готовая метнуться в сторону.
Птичий Человек выступил вперед и, подняв руку, отменил приказ. Между ним и Тоффаларом началась перепалка, но Кэлен не слышала слов. Не теряя ни секунды, она шагнула вперед, проскользнув под вытянутыми руками проплывающих призраков.
Краем глаза Кэлен заметила Тоффалара. В руке у него был зажат нож.
Старик бежал к ней. Кэлен отвернулась в сторону. Рано или поздно он наткнется на тень и погибнет. Тоффалар то и дело останавливался, вознося молитвы теням, но Кэлен не различала слов. Когда она взглянула на Тоффалара еще раз, тот уже одолел большую часть пути. Как ни странно, он еще не наткнулся на призрака. Перед ним непонятным образом раскрывался проход. Позабыв обо всем, старик несся сломя голову. Лицо его было искажено гневом. И все же Кэлен не верила, что он до нее доберется: вот-вот Тоффалар коснется тени и простится с жизнью.
Кэлен преодолела пустое пространство и тут обнаружила, что от Ричарда и Сиддина ее отделяет непроходимое кольцо теней. И никакого просвета.
Кэлен метнулась вправо, потом влево в тщетной надежде отыскать малейшую щель. Она была так близко, и в то же время так далеко. Тени начали окружать Кэлен. Несколько раз ей едва удалось увернуться в самый последний момент. Ричард тревожно озирался по сторонам, пытаясь разглядеть, где Кэлен. Несколько раз он пытался пробиться к ней, но безуспешно: стоило ему чуть отойти, как призраки устремлялись к Сиддину.
Вдруг Кэлен увидела, как мелькнул в воздухе стальной клинок.
Тоффалар. Он что-то кричал вне себя от злости, но Кэлен не различала слов.
Она увидела нож и все поняла. Тоффалар хочет убить ее. Кэлен увернулась от удара. Теперь ее очередь.
И тут она совершила ошибку.
Исповедница уже собралась коснуться Тоффалара, но в последний момент заметила устремленный на нее взгляд Ричарда. Кэлен остановилась при мысли о том, что он увидит всю силу ее могущества. Она упустила время. Ричард закричал, предупреждая ее об опасности, и отвернулся, отражая атаки призраков.
Нож Тоффалара вонзился Кэлен в правую руку и отскочил от кости. Боль и ужас пробудили в ней ярость. Негодование на себя, на свою глупость.
Теперь она не стала медлить. Левой рукой Кэлен схватила Тоффалара за глотку и почувствовала, как от ее хватки у старика пресеклось дыхание. Ей достаточно было только дотронуться. Вцепиться врагу в горло ее заставила ярость.
Несмотря на крики и вопли ужаса, доносившиеся из толпы, несмотря на леденящие душу завывания призраков у Кэлен в голове неожиданно прояснилось. Она обрела спокойствие. Ледяное спокойствие и внутреннюю тишину. Тишину того, что она готовилась сделать.
В это мгновение, показавшееся Кэлен вечностью, она увидела в глазах Тоффалара страх, осознание своей судьбы. Она прочла в глазах старика возмущение, неприятие такого конца. Его мышцы напряглись, руки медленно, мучительно медленно стали подниматься к горлу.
Но у Тоффалара уже не было шансов. Теперь хозяйкой положения стала Кэлен. Время принадлежало ей. И старейшина уже принадлежал ей. Кэлен не испытывала ни жалости, ни раскаяния. Она была спокойна.
Как бессчетное количество раз, вооруженная спокойствием Мать-Исповедница освободила свою силу. И сила обрушилась на Тоффалара.
Беззвучный гром сотряс воздух. Вода в лужах задрожала, во все стороны полетели грязные капли. В глазах Тоффалара зажглось безумие, по лицу пробежала судорога. Челюсть безвольно упала.
— Госпожа, — с благоговением прошептал он.
Ярость исказила спокойное лицо Исповедницы Кэлен. Она швырнула Тоффалара назад, в кольцо теней, окружавших Ричарда и Сиддина. Нелепо взмахнув руками, старик повалился на призраков, страшно закричал и рухнул в грязь. Его тело пробило в кольце призраков едва заметную брешь. Кэлен без колебаний бросилась вперед и успела проскочить между призраками, пока их хоровод вновь не сомкнулся.
Она подбежала к Сиддину.
— Скорее! — крикнул Ричард.
Сиддин не видел ее. Лицо его было обращено к теням, рот открыт. Кэлен пыталась вырвать камень из маленького кулачка, но пальцы ребенка свела судорога. Тогда она выхватила из другой руки Сиддина мешочек. Держа левой рукой мешочек и запястье мальчика, правой она начала разжимать по одному маленькие пальчики, впившиеся в камень. Кэлен умоляла Сиддина отпустить камень, но тот ничего не слышал. Кровь текла по ладони, смешивалась с дождем, и пальцы становились скользкими.
К ее лицу потянулась призрачная рука. Кэлен отпрянула. Перед ее носом мелькнул меч, отсекая протянутую руку. Вопль призрака слился со стонами других. Сиддин застывшим взглядом смотрел на тени, мышцы его окоченели.
Ричард стоял над Кэлен и Сиддином, размахивая мечом, отмахиваясь от призраков. Отступать было некуда. Казалось, во всем мире остались только трое. Пальцы Сиддина никак не хотели разжиматься. Стиснув зубы. Кэлен с усилием, причинившим ей нестерпимую боль, вырвала ночной камень.
Перепачканный кровью и грязью камень выскользнул у нее из пальцев и плюхнулся в лужу возле колена. Кэлен мгновенно накрыла его рукой, схватила вместе с пригоршней грязи, кинула в мешочек и рывком затянула тесемку.
Задыхаясь, она огляделась.
Тени остановились. Кэлен слышала, как тяжело дышит Ричард, неустанно сражающийся с призраками. Медленно, очень медленно тени двинулись назад, будто сбитые с толку. Потом они стали растворяться в воздухе, возвращаясь в подземный мир, из которого пришли. Мгновение — и тени исчезли. Тело Тоффалара валялось в грязи. Вокруг была пустота.
По лицу Кэлен стекали капли дождя. Она взяла Сиддина на руки и крепко прижала к себе. Ребенок заплакал. Ричард в изнеможении закрыл глаза, опустил голову и упал на колени. Он тяжело и прерывисто дышал.
— Кэлен, — прошептал Сиддин, — они звали меня.
— Я знаю, — шепнула она на ухо мальчику и поцеловала его. — Все позади. Ты смелый. Настоящий охотник.
Сиддин обнял Кэлен, и она вновь прижала его к груди. Ее бил озноб.
Они с Ричардом чуть не лишились жизни, спасая этого ребенка. Не говорила ли она, что именно этого должен избегать Искатель? И все же оба, не задумываясь, пошли на риск. Они не могли иначе. И прижавшийся к ней Сиддин был лучшей наградой за их поступок. Ричард все еще держал обеими руками меч. Конец клинка погрузился в грязь. Кэлен наклонилась и положила руку ему на плечо.
Ричард вздрогнул от неожиданности, меч метнулся в сторону Кэлен, остановившись в нескольких дюймах от ее лица. Кэлен подпрыгнула. Глаза Ричарда пылали гневом.
— Ричард, — с изумлением проговорила она, — это я. Все кончено. Я не хотела пугать тебя.
Он расслабился и повалился в грязь.
— Прости, — с трудом выдавил он, не в силах перевести дыхание. — Когда ты до меня дотронулась.... Кажется, я решил, что это тень.
Внезапно их окружили чьи-то ноги. Кэлен подняла голову. Птичий Человек. Савидлин. Везелэн. Везелэн громко всхлипывала. Кэлен встала и протянула ей сына. Та передала малыша мужу и обняла Кэлен, покрывая ее поцелуями.
— Спасибо, Мать-Исповедница, спасибо, что спасла моего мальчика, повторяла она. — Спасибо, Кэлен, спасибо.
— Знаю, знаю, — ответила Кэлен, — теперь все позади.
Везелэн обернулась и, плача, взяла на руки Сиддина. Кэлен посмотрела на Тоффалара. Старик был мертв. Она в изнеможении опустилась прямо в грязь и обхватила руками колени.
Кэлен опустила голову и, забывшись, зашлась в рыданиях. Не из-за того, что она убила Тоффалара. Из-за того, что помедлила. Это чуть не стоило ей жизни. Чуть не стоило жизни Ричарду и Сиддину. Чуть не стоило жизни всем. Она почти что принесла Ралу победу. А все потому, что не хотела, чтобы Ричард это видел. Это была самая большая глупость, которую ей когда-либо доводилось совершать. Конечно, не считая того, что она до сих пор не открыла Ричарду правду. Досадуя на себя, Кэлен продолжала коротко всхлипывать.
Чья-то ладонь коснулась ее левой руки и заставила подняться. Птичий Человек. Кэлен закусила трясущиеся губы, стараясь сдержать рыдания. Она не могла позволить, чтобы эти люди стали свидетелями ее слабости. Она Исповедница.
— Отлично сработано, Мать-Исповедница, — сказал Птичий Человек, принимая из рук охотника лоскут ткани. Птичий Человек занялся ее раной.
Кэлен подняла голову.
— Благодарю тебя, почтенный старейшина.
— Порез придется зашить. Этим займется лучшая целительница деревни.
Кэлен стояла в оцепенении. Птичий Человек продолжал работу. От его усилий по руке пробегали вспышки боли. Он посмотрел вниз, на Ричарда, который, казалось, был счастлив просто лежать в грязи, будто это самая мягкая постель на свете.
Птичий Человек поднял бровь и обратился к Кэлен, кивая в сторону Ричарда:
— Твои слова о том, что не следует давать Искателю повод обнажить меч, оказались верны, как стрела, пущенная лучшим лучником. — Что-то мелькнуло в его проницательных глазах, уголки губ приподнялись в улыбке. Он опустил взгляд на Искателя. — Ты отлично себя показал, Ричард-С-Характером. Хорошо еще, что злые духи не привыкли носить мечи.
— Что он сказал? — спросил Ричард.
Кэлен перевела. Поднимаясь на ноги, он слабо улыбнулся их маленькой шутке и убрал меч в ножны. Затем протянул руку и взял у нее мешочек. Кэлен и не заметила, что продолжает судорожно его сжимать. Ричард положил камень в карман.
— Лучше нам никогда не встречать духов с мечами.
Птичий Человек кивнул.
— А теперь у нас есть дело.
Он наклонился и схватил шкуру койота, покрывавшую плечи Тоффалара.
Как только Птичий Человек сорвал знак власти, тело покатилось в грязь.
Седой вождь повернулся к охотникам.
— Похороните тело, — глаза его сузились, — все тело.
Люди неуверенно переглянулись.
— Старейшина, ты хочешь сказать, все, кроме черепа?
— Я сказал то, что хотел сказать. Все тело! Мы храним только черепа почтенных старейшин, чтобы они напоминали нам о мудрости. Мы не храним черепа дураков.
По толпе пробежал ропот волнения. Это было самое позорное, что можно сделать со старейшиной. Самое страшное бесчестье. Это означало, что жизнь его прошла впустую. Люди кивнули. Никто не стал на защиту мертвого старейшины. Даже те пятеро, что стояли неподалеку.
— Нам не хватает старейшины, — объявил Птичий Человек. Он повернулся, медленно обводя взглядом охотников, потом выпрямился и набросил шкуру койота на грудь Савидлина. — Я избираю тебя.
Савидлин с почтением, как если бы это был золотой венец, коснулся грязной шкуры. Почтением, достойным золотого венца. По лицу его скользнула гордая улыбка, и он кивнул Птичьему Человеку.
— Хочешь ли ты сказать что-нибудь нашему народу, новый старейшина?
Это был не вопрос, а скорее приказание.
Савидлин шагнул вперед и, оказавшись между Ричардом и Кэлен, повернулся к толпе. Он накинул шкуру на плечи, с гордостью посмотрел на Везелэн и обратился к собравшимся. Кэлен оглянулась и поняла, что сюда сбежалась вся деревня.
— О достойнейший из нас, — обратился он к Птичьему Человеку, — эти люди самоотверженно действовали на благо нашего народа. За всю мою жизнь мне не приходилось видеть ничего подобного. Когда мы в ослеплении повернулись к ним спиной, они могли бросить нас на произвол судьбы. Вместо этого они показали нам, какие они люди. Они равны лучшим из нас. — Почти все в толпе закивали. — Я требую, чтобы ты принял их в Племя Тины.
Птичий Человек слегка улыбнулся, но когда он повернулся к пятерым старейшинам, улыбка исчезла. Он умело скрывал свои чувства, но Кэлен успела заметить в карих глазах отблеск недавнего гнева.
— Выйдите вперед. — Старейшины косо переглянулись, но повиновались. — Требование Савидлина необычно. Оно должно быть принято единогласно. Хотите ли вы поддержать его?
Савидлин направился к лучникам и выхватил у одного из них оружие.
Плавным движением он наложил стрелу и, сощурясь, посмотрел в сторону старейшин. Затем натянул тетиву и шагнул к смущенной пятерке.
— Подтвердите требование. Или у нас будут новые старейшины, которые это сделают.
Старейшины стояли, мрачно глядя в лицо Савидлина. Птичий Человек не пытался вмешаться. Наступила тишина. Толпа застыла, как завороженная.
Наконец Калдус сделал шаг вперед. Он взялся за лук Савидлина и мягко пригнул его к земле.
— Пожалуйста, Савидлин, позволь нам говорить по велению сердца, а не под угрозой оружия.
— Что ж, говори.
Калдус приблизился к Ричарду и посмотрел ему в глаза.
— Самое сложное для мужчины, особенно если он уже старик, — тихо заговорил он, давая Кэлен время перевести его слова, — это признать собственную глупость. Вы будете для наших детей лучшим образцом людей Племени Тины. Лучшими, чем я. Я требую у Птичьего Человека, чтобы вас приняли в Племя Тины. Прошу вас, Ричард-С-Характером и Мать Исповедница. Вы нужны нашему народу. — Он протянул к ним открытые ладони. — И если вы считаете меня недостойным, убейте и выберите того, кто вправе требовать этого.
Опустив голову, он рухнул перед Ричардом и Кэлен на колени. Кэлен переводила слово в слово, опустив только свой титул. Оставшиеся старейшины подошли и опустились на колени рядом с Калдусом, искренне подтверждая его слова. Кэлен облегченно вздохнула. Наконец они добились того, что хотели.
Того, что им было нужно.
Ричард стоял над пятью стариками, скрестив руки на груди и опустив глаза. Он молчал. Кэлен не понимала, почему он не скажет, что все в порядке, не поднимет их на ноги? Никто не шевелился. Что он делает? Чего же он ждет? Все позади. Почему он не принимает их раскаяние?
Кэлен заметила, как напрягся его подбородок. Она похолодела. Ярость.
Эти люди встали у него на пути. У нее на пути. Она вспомнила, как Ричард убрал меч в ножны, когда еще сегодня стоял перед ними. Это был конец, и Ричард действительно покончил с ними. Теперь он не просто думал. Он думал о возмездии.
Ричард опустил правую руку на рукоять меча. Клинок медленно и плавно вышел из ножен. Как в последний раз, когда Ричард убрал меч перед старейшинами, воздух наполнился чистым металлическим звоном. От этого звука у Кэлен по спине пробежали мурашки. Она видела, как вздымается грудь Ричарда.
Кэлен бросила взгляд на Птичьего Человека. Тот не шевелился. Ричард не знал того, что по законам Племени Тины эти люди принадлежали ему. И что он вправе убить их, если пожелает. Это предложение было не просто словами.
Савидлин тоже не шутил: он убил бы их. В мгновение ока. Сила для людей Племени Тины означала способность убить соперника. В глазах деревни старейшины были уже мертвы, и только Ричард мог возвратить им их жизни.
Закон непреклонен. Искатель — сам себе закон, он отвечает только перед собой. И не было никого, кто смог бы помешать ему.
Ричард занес Меч Истины над головами старейшин. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Кэлен почувствовала, как в нем закипают гнев, страсть, бешенство. Казалось, все это происходит во сне — во сне, в который она не может вмешаться.
Кэлен вспомнила тех, кого знала. Тех, кто уже умер. Они были неповинны ни в чем. Они пытались остановить Даркена Рала. Денни, все Исповедницы, волшебники, Мерцающая в ночи, а может быть, еще и Зедд, и Чейз.
Она поняла.
Ричард не решал, может ли он убить их или нет. Он решал, может ли он рискнуть и сохранить им жизнь. Может ли он положиться на них в своем поединке с Даркеном Ралом?
Может ли доверить им свою жизнь? Или он должен собрать новый совет старейшин, который действительно будет способствовать его успеху?
Если он не до конца уверен в том, что эти люди правильно укажут, где сокрыта шкатулка, он должен убить их и выбрать тех, которые будут на его стороне. Остановить Рала. Прежде всего — остановить Рала. Этих людей надо лишить жизни, если существует хоть малейший шанс, что они поставят под угрозу успех дела. Кэлен знала, что Ричард поступает правильно. Она сделала бы то же самое. Искатель должен сделать это.
Она смотрела на Ричарда, возвышавшегося над старейшинами. Дождь прекратился. По его лицу бежали ручейки пота. Кэлен вспомнила о той боли, которую ему пришлось испытать, когда он убил последнего из квода. Она почувствовала, как в нем нарастает гнев, и понадеялась, что сила гнева защитит его на сей раз.
Кэлен понимала, чего боится Искатель. Это не игра. Он уже принял решение. Теперь он погрузился в себя, погрузился в магию. Если бы кто-то попытался его остановить, Ричард убил бы этого человека.
Клинок застыл в воздухе. Ричард запрокинул голову и закрыл глаза. Его била дрожь. Пятеро старейшин неподвижно стояли перед Искателем на коленях.
Кэлен помнила того человека, которого убил Ричард. Помнила, как меч обрушился на его голову. Помнила кровь. Ричард убил, защищая от прямой угрозы. Убить или быть убитым, неважно, грозило это ему или ей.
Но сейчас прямая угроза отсутствовала. Это совсем другое дело. Совсем другое. Это казнь. И Ричард одновременно играл роль судьи и палача.
Меч опустился. Ричард глянул на старейшин, сжал клинок левой рукой и медленно провел ладонью по отточенному лезвию. Перевернув клинок, он смочил меч своей кровью. Кровь закапала с острия.
Кэлен бросила быстрый взгляд по сторонам. Люди Племени Тины стояли как зачарованные, захваченные смертельной драмой, разыгрывавшейся на их глазах. Не желая смотреть и не в силах отвести взгляда. Никто не произнес ни слова. Никто не шевельнулся. Не моргнул.
Все следили за тем, как Ричард снова поднял меч и коснулся им своего лба.
— Клинок, будь сегодня истинным, — прошептал он.
Его левая рука блестела от крови. Кэлен видела, как его трясет от стремления убить. Сталь клинка ярко блестела. Искатель опустил глаза на старейшин.
— Посмотри на меня, — велел он Калдусу. Старейшина не шевелился. Смотри, — рявкнул Ричард. — Смотри мне в глаза! — Калдус не шевелился.
— Ричард, — сказала Кэлен. Он в бешенстве глянул на нее. Глаза смотрели из иного мира. В них бушевала магия. Кэлен старалась говорить ровно, не давая воли чувствам. — Он не понимает тебя.
— Тогда переведи ему!
— Калдус, — он посмотрел на ее бесстрастное лицо, — Искатель хочет, чтобы ты смотрел ему в глаза, пока он делает это.
Старик не ответил, а просто посмотрел на Ричарда.
Когда клинок мелькнул в воздухе, Ричард судорожно вздохнул. Кэлен смотрела на острие меча. Некоторые отвернулись, другие прикрыли глаза своим детям. Кэлен затаила дыхание и чуть отодвинулась, желая избежать дождя из плоти и крови.
Искатель с воплем опустил Меч Истины. Клинок просвистел в воздухе.
Толпа ахнула.
Меч замер в дюйме от лица Калдуса. Так же, как тогда, в первый раз, когда Зедд велел Ричарду срубить дерево.
Мгновение, показавшееся вечностью, Ричард стоял неподвижно, его мускулы напряглись, будто выкованные из стали. Потом он расслабился и отвел от Калдуса меч, отвел от него свои пылающий взгляд.
Его глаза застыли. Он спросил Кэлен:
— Как на их языке сказать «Я возвращаю вам жизнь и честь»? — Она тихо ответила. — Калдус, Сирин, Арбрин, Брегиндерин, Хажанлет, — громко объявил он, чтобы все могли его слышать, — я возвращаю вам жизнь и честь.
Последовало короткое молчание, после которого люди Племени Тины разразились криками. Ричард спрятал клинок в ножны и помог старейшинам встать на ноги. Бледные, они слабо улыбались, обрадованные подобным исходом, но не чувствуя себя ни на йоту увереннее. Старейшины повернулись к Птичьему Человеку.
— Мы единодушно просим тебя, о почтеннейший из старейшин. Что ты скажешь?
Птичий Человек стоял, сложив руки на груди. Он перевел взгляд со старейшин на Ричарда и Кэлен. В его глазах светилось напряжение от только что пережитого испытания. Опустив руки, он подошел к Ричарду. Искатель казался измотанным и выжатым. Птичий Человек обнял Ричарда и Кэлен за плечи, словно поздравляя их с проявленной храбростью, а потом по очереди обнял всех старейшин, подтверждая, что все закончилось благополучно. Затем повернулся и пошел прочь, предоставляя им следовать за собой. Кэлен и Ричард двинулись следом, Савидлин и другие старейшины — за ними. Настоящий королевский эскорт.
— Ричард, — тихо спросила она, — ты знал, что меч остановится?
Глядя прямо перед собой, он глубоко вздохнул и ответил:
— Нет.
Кэлен так и думала. Она старалась представить себе, что он теперь чувствует. Даже если он и не покарал старейшин, то готовился к этому, ждал этого. И хотя ему не придется жить с этим поступком, он должен будет жить с этим намерением.
Кэлен думала, правильно ли он поступил, даровав им жизнь. Она знала, что сделала бы на его месте: она не проявила бы милосердия. Слишком многое поставлено на карту. Но ведь она повидала гораздо больше, чем он. Может, слишком много. Нельзя каждый раз сказать наверняка, рискуешь или нет.
Рисковать приходится постоянно. Где-то надо и остановиться.
— Как рука? — спросил Ричард, отвлекая ее от мрачных мыслей.
— Болит сильно, — призналась она. — Птичий Человек говорит, что придется зашивать.
Ричард демонстративно смотрел прямо перед собой.
— Мне нужен проводник, — бесстрастно проговорил он. — Я за тебя испугался.
Больше он не сказал ни слова. Ничего, что было бы похоже на выговор.
Ее лицо пылало. Кэлен была счастлива, что он на нее не смотрит.
Ричард не знал, что она могла сделать, но понял, что она колебалась. Она чуть было не совершила смертельную ошибку, подвергла их огромному риску.
Просто потому, что не хотела, чтобы он видел. Он не давил на нее, когда ему, как сейчас, предоставлялась возможность. Он ставил ее чувства выше своих. Ей казалось, что у нее разорвется сердце.
Маленькая процессия ступила на деревянный помост под навесом.
Старейшины отступили и повернулись к толпе. Среди них стоял Птичий Человек.
— Вы готовы сделать это? — спросил он, напряженно глядя на Кэлен.
— Что именно? — спросила она. Его тон пробудил в ней подозрения.
— Я хочу сказать, что если вы собираетесь стать людьми Племени Тины, вы должны делать то, что требуется от людей Племени Тины: соблюдать наши законы. Наши традиции.
— Я одна знаю, что нам предстоит. Я жду только смерти. — Она намеренно говорила очень резко. — Я уже избегала гибели чаще, чем имеет право любой смертный. Мы хотим спасти ваш народ. Мы поклялись сделать это. Чего же вы хотите, если наши жизни уже и так принадлежат вам?
Птичий Человек знал, что она хочет избежать этой темы, и не дал ей уклониться.
— Не думай, что я делаю это с легким сердцем. Я делаю это потому, что знаю: вы преданы делу и готовы защитить наш народ от грядущей бури. Но мне нужна ваша помощь. Вы должны принять наши традиции. Не для того, чтобы доставить мне удовольствие. Для того, чтобы проявить уважение к нашему народу. Он ждет этого.
У Кэлен пересохло в горле, она не могла глотать.
— Я не ем мяса, — солгала она. — И ты это знаешь, я ведь бывала у вас и раньше.
— Хоть ты и воин, но ты женщина, тебе это простительно. Это в моей власти. То, что ты Исповедница, отличает тебя от других. — По его глазам было видно, что это единственный компромисс, на который он готов пойти. — Но не Искатель. Он должен будет это сделать.
— Но...
— Ты сказала, что не возьмешь его себе в супруги. Если он созовет совет, он должен быть одним из нас.
Кэлен почувствовала, что попала в ловушку. Если она откажется, у Ричарда будут все основания прийти в бешенство. Они проиграют. Ричард родом из Вестландии и не знает обычаев Срединных Земель. Он может и не согласиться. Она не вправе рисковать. Слишком многое поставлено на карту.
Птичий Человек выжидающе смотрел на Кэлен.
— Мы сделаем то, что ты требуешь, — сказала она, стараясь утаить свои мысли.
— Разве ты не хочешь спросить Искателя, что он думает по этому поводу?
Кэлен посмотрела в сторону, над головами толпы.
— Нет.
Он взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Тогда ты должна позаботиться о том, чтобы он сделал все, что нужно. Я полагаюсь на твое слово.
Кэлен чувствовала, как в ней закипает негодование. Ричард отстранил Птичьего Человека.
— Кэлен, что происходит? Что-то не так?
Она перевела взгляд с Ричарда на Птичьего Человека и кивнула.
— Ничего. Все в порядке.
Птичий Человек выпустил ее подбородок и, дунув в свисток, который болтался у него на шее, повернулся к своему народу. Он начал говорить о его истории, обычаях, о том, почему они избегают чужаков, почему они имеют право быть гордым народом. Пока он говорил, с неба спускались голуби и садились среди людей.
Кэлен слушала, но не слышала ничего. Она неподвижно стояла на помосте, чувствуя себя зверьком, который попал в ловушку. Когда она думала о том, что они смогут завоевать доверие Племени Тины, она и не предполагала, что придется идти на такое. Она думала, что их посвящение будет чистой формальностью, после которой Ричард сможет созвать совет. Ей и в голову не приходило, что все может так обернуться.
Может, ей удастся кое-что от него скрыть. Он даже не поймет. В конце концов, он же не знает их языка. Ей надо просто молчать. Для его же блага.
«Но то, другое, — подавленно подумала она, — будет слишком очевидно».
Она почувствовала, как у нее покраснели уши, а в животе похолодело.
Ричард догадался, что пока в словах Птичьего Человека нет ничего интересного, и не стал просить ее о переводе. Наконец Птичий Человек закончил вступление и приступил к основной части:
— Когда эти двое явились и нам, они были чужаками. Но они доказали, что пекутся о нашем народе, что достойны нас. Отныне да будет известно всем, что Ричард-С-Характером и Исповедница Кэлен — люди Племени Тины.
Кэлен перевела, пропустив свой титул, толпа разразилась одобрительными возгласами. Ричард протянул к народу руку, крики усилились.
Савидлин сделал шаг вперед и дружески хлопнул его по спине. Птичий Человек положил руки им на плечи и прижал к себе Кэлен, пытаясь смягчить причиненную ей боль.
Кэлен глубоко вздохнула и постаралась смириться. Скоро все останется позади, и они снова отправятся в путь, на встречу с Даркеном Ралом. Это единственное, что имеет значение. И кроме того, уж она-то точно не имеет никакого права расстраиваться по этому поводу.
— Осталось еще кое-что, — продолжал Птичий Человек. — Эти люди не родились людьми Племени Тины. Кэлен родилась Исповедницей по закону крови, а не по собственному выбору. Ричард-С-Характером родился в Вестландии, по ту сторону границы, и обычаи его страны — загадка для нас. Они согласились стать людьми Племени Тины, уважать наши законы и обычаи, но мы должны помнить, что наши обычаи могут быть загадкой для них. Мы должны набраться терпения и понять, что они в первый раз пытаются быть людьми Племени Тины. Мы прожили так всю жизнь, а для них это — первый день. Для нас они как дети. Отнеситесь к ним с тем пониманием, с каким вы относитесь к вашим детям, а они постараются сделать все, что в их силах.
Толпа загудела, люди кивали, соглашаясь с мудростью Птичьего Человека. Кэлен вздохнула с облегчением. Птичий Человек обеспечил себе, да и им тоже некоторую свободу действий, если не все пойдет так, как задумано. Он действительно умен. Птичий Человек еще раз обнял ее за плечи, и в ответ она благодарно сжала ему руку.
Ричард не терял ни секунды. Он повернулся к старейшинам.
— Я счастлив стать одним из людей Племени Тины. Где бы я ни был, я буду блюсти честь нашего народа, вы сможете мною гордиться. Но теперь наш народ в опасности. И чтобы защитить его, мне нужна помощь. Я прошу совета провидцев. Я прошу сборища.
Кэлен перевела, и все старейшины по очереди кивнули.
— Принято, — сказал Птичий Человек. — Нам потребуется три дня, чтобы подготовиться к сборищу.
— Почтенный старейшина, — возразил Ричард, взяв себя в руки, — опасность велика. Я уважаю ваши обычаи, но нельзя ли сделать это побыстрее?
Птичий Человек глубоко вздохнул, его серебряные волосы тускло блестели.
— Это нелегко. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы тебе помочь. Сегодня устроим пир, а завтра соберем совет. Раньше нельзя. Старейшины должны подготовиться, чтобы перешагнуть пропасть, отделяющую нас от духов.
Ричард тоже глубоко вздохнул.
— Значит, завтра вечером.
Птичий Человек дунул в свисток, и голуби взмыли в воздух. Кэлен почувствовала, что все ее надежды, как бы несбыточны они ни были, тоже обретают крылья.

* * *
Все занялись приготовлениями. Савидлин повел Ричарда к себе, умыться и залечить раны. Птичий Человек вместе с Кэлен пошли к целительнице. Кровь пропитала всю повязку. Рука болела безумно. Старик вел Кэлен между хижинами, поддерживая ее за плечи. Она была благодарна Птичьему Человеку за то, что тот не говорит о предстоящем пиршестве.
Он оставил Кэлен на попечении Ниссел, древней старухи, которой наказал позаботиться об Исповеднице, как о родной дочери. Ниссел редко улыбалась, а если и улыбалась, то в самый неподходящий момент. Говорила она мало, в основном давая указания:
— Встань тут. Подними руку. Опусти. Дыши. Не дыши. Выпей это. Ляг. Читай Кандру.
Кэлен не знала, что такое Кандра. Ниссел пожала плечами и положила ей на живот два плоских камня, один на другой, велев сосредоточиться на том, чтобы удерживать все сооружение в равновесии. Старуха начала осматривать рану. Когда боль становилась совсем нестерпимой и верхний камень начинал соскальзывать, Ниссел покрикивала на Кэлен, чтобы та следила за камнями.
Старуха дала пожевать ей какие-то горькие листья, а затем раздела и выкупала.
Вода освежила Кэлен. Она уже успела забыть, какое удовольствие может доставить омовение. Кэлен надеялась, что тяжелые мысли уйдут вместе с грязью. Очень надеялась. Тем временем Ниссел выстирала вещи Кэлен и повесила их сушиться возле очага. На огне висел котелок со странной смесью, отдававшей запахом смолы. Ниссел вытерла Кэлен, завернула в теплые шкуры и усадила на скамеечку подле очага. Листья уже не казались Кэлен такими горькими, но зато теперь у нее закружилась голова.
— Ниссел, а для чего нужны листья?
Старуха перестала разглядывать рубаху Кэлен, которую находила очень странной.
— Это успокоит тебя, и ты даже не почувствуешь, что я делаю. Продолжай жевать. Не бойся, дитя. Ты не почувствуешь боли.
Кэлен выплюнула листья. Старуха посмотрела на пол и подняла бровь.
— Ниссел, я Исповедница. Если я потеряю над собой контроль, то потеряю власть над моей силой. И когда ты до меня дотронешься, я могу освободить ее, сама того не желая.
Ниссел озабоченно нахмурилась.
— Но, дитя, ты же спишь, и тогда ты теряешь контроль.
— Это совсем другое. Я спала с самого рождения. До того, как во мне поднялась эта сила. А если я забудусь или отвлекусь как-то по-новому, как, например, с твоими листьями, я могу невольно коснуться тебя.
Ниссел кивнула. Подняв брови, она наклонилась ближе.
— Тогда как же ты...
Кэлен бесстрастно посмотрела на старуху. Она не сказала ничего, но высказала все. В глазах Ниссел мелькнуло понимание. Целительница выпрямилась.
— О, теперь мне все ясно.
Она сочувственно погладила Кэлен, прошла в дальний угол хижины и принесла кусок кожи.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Что-то правил Edelvina - Суббота, 28 Апр 2012, 16:22

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:21 | Сообщение # 27

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

— Зажми это зубами, — сказала она и похлопала Кэлен по плечу. — Если тебя еще когда-нибудь ранят, позаботься, чтобы тебя привели к старой Ниссел. Я запомню, как, надо обращаться с Исповедницей. Порой для Целителя важнее знать, чего делать не следует. Может, для Исповедницы тоже, а? — Кэлен улыбнулась и кивнула. — А теперь, дитя, зажми зубами этот кусок. Да покрепче.
Закончив, Ниссел отерла лицо Кэлен мокрой тряпицей. Кэлен была настолько измучена, что даже не смогла сесть. Ниссел велела ей полежать, смазала рану коричневым бальзамом и наложила повязку.
— Поспи немного, перед пиром я тебя разбужу.
Кэлен накрыла морщинистую руку ладонью и заставила себя улыбнуться.
— Спасибо, Ниссел.
Она очнулась, почувствовав, как кто-то расчесывает ей волосы. Ниссел улыбнулась.
— Пока рука не заживет, тебе будет трудно расчесывать эти дивные кудри. Немногие достойны того, чтобы отрастить такие длинные волосы. Я подумала, тебе будет приятно, если я причешу тебя перед празднеством. Скоро начнется пир. Тебя уже ждет красивый молодой человек.
Кэлен села.
— Давно он здесь?
— Давно. Он тут почти все время. Я пробовала отогнать его метлой, Ниссел нахмурилась, — но он не хотел уходить. Очень уж упрямый, правда?
— Правда, — улыбнулась Кэлен. Ниссел помогла ей одеться. Боль почти прошла. Ричард ждал на улице, прислонившись к стене. Как только Кэлен появилась в дверном проеме, он бросился к ней. Ричард успел помыться и привести себя в порядок. Он облачился в новую рубаху и надел штаны из оленьей кожи. Меч, разумеется, был на месте. Ниссел сказала правду. Он действительно был красив.
— Как ты? Что с рукой? Все в порядке?
— Все прекрасно, — улыбнулась Кэлен. — Ниссел прекрасная целительница.
Ричард склонился и с благодарностью поцеловал старуху в лоб.
— Спасибо, Ниссел. Я даже готов простить тебе метлу.
Услышав перевод, Ниссел улыбнулась и посмотрела на Ричарда так, что ему стало немного не по себе.
— Не дать ли ему снадобья, — спросила она Кэлен, — снадобья, придающего выносливости?
— Нет, — отрезала Кэлен. — Я не сомневаюсь, что он справится и так.
Глава 27
С середины деревни доносились взрывы смеха и барабанный бой. Ричард и Кэлен шли между скученными темными хижинами. Небо смилостивилось, и дождь прекратился. Теплый воздух был напоен ароматами мокрых трав. Под навесами возвышались помосты, освещенные факелами. На площади горели костры. Гудело пламя, потрескивали поленья. По земле метались трепещущие тени. Кэлен знала, каких трудов стоило доставить сюда топливо. Обычно поленьев едва хватало на растопку очагов. Такую роскошь, как костры, люди Племени Тины позволяли себе нечасто.
До Кэлен донеслись чудесные ароматы готовящейся пищи. Но она не испытывала голода. Повсюду суетились женщины, одетые в праздничные наряды.
Молоденькие девушки выполняли поручения матерей и присматривали, чтобы все шло как положено. Мужчины накинули на плечи лучшие шкуры, пристегнули к поясам богато украшенные ножи и намазали волосы жидкой грязью.
На огне готовилась пища. Люди бродили по деревне, пробовали еду, болтали, делились новостями. Казалось, все племя занято либо едой, либо готовкой. Дети радостно носились вокруг костров. Они кричали, играли, смеялись, переполненные восторгом от неожиданного огненного праздника.
Музыканты били в барабаны и производили оглушительный шум, водя палками по зазубринам, вырезанным на болдах, — длинных полых трубах в форме колоколов. Жуткие выкрики и музыка должны были призвать на пиршество духов предков, обитавших на бескрайних равнинах. С другой стороны площадки сидела вторая группа музыкантов. Звуки, издаваемые обоими оркестрами, то сливались, то сталкивались, поднимаясь порой до таких неистовых высот, что закладывало уши. В центре площадки разыгрывалось представление. Люди Тины, надев маски животных и наряды охотников, передавали в танце историю Племени. Вокруг танцующих прыгали возбужденные дети. Молодые парочки смотрели представление издали, из темноты. Никогда еще Кэлен не чувствовала себя такой одинокой.
Савидлин, накинувший на плечи шкуру койота, разыскал ее и Ричарда и потащил к старейшинам. Он то и дело похлопывал Ричарда по плечу. Птичий Человек, как обычно, был одет в кожаные штаны и рубаху. Он не нуждался в переодевании. Везелэн тоже была здесь вместе с женами остальных старейшин.
Она уселась рядом с Кэлен, взяла ее за руку и с неподдельным участием стала расспрашивать о ране. Кэлен не привыкла к тому, чтобы о ней беспокоились. Приятно было почувствовать себя одной из тех, кто принадлежит к Племени Тины. Пусть это была всего лишь видимость.
Видимость, ибо она — Исповедница. И как бы ни хотелось ей, чтобы все было иначе, она не могла ничего изменить. Кэлен поступила так, как поступала всегда: усилием воли подавила в себе все чувства и стала думать лишь о деле. О Даркене Рале. О том, как мало осталось времени. А еще она думала о Денни.
Ричард, смирившись с тем, что придется подождать еще день, старался оказаться на высоте, он смеялся и кивал в ответ на советы, которые сыпались на него со всех сторон и которых он все равно не понимал. Жители деревни неспешно проходили перед помостом старейшин, приветствуя новых людей Племени Тины легкими пощечинами. Кэлен пришлось признать: здесь к ней и к Ричарду относились с большим уважением.
Перед ними на полу лежали плетеные подносы и стояли глиняные миски, наполненные всевозможными яствами. Они сидели, скрестив ноги, приветствуя «соплеменников», порой кто-нибудь ненадолго подсаживался к ним. Ричард перепробовал все, не забывая брать еду правой рукой. Кэлен, чтобы не показаться невежливой, отщипывала крошки от лепешки из тавы.
— Здорово, — сказал Ричард, принимаясь за очередное ребрышко. — Это свинина.
— Дикий кабан, — ответила Кэлен, глядя на танцующих.
— И оленина тоже хороша. На, возьми! — Он попытался всучить ей кусок.
— Нет. Спасибо.
— Тебе плохо?
— Все нормально. Просто не хочу есть.
— Ты не ешь мясо с тех самых пор, как мы сюда пришли.
— Я не голодна, вот и все.
Ричард пожал плечами и принялся за оленину. Наконец поток приветствующих иссяк. Краем глаза Кэлен заметила, как Птичий Человек подал сигнал. Она заглушила в себе все чувства и, как учила мать, старалась, чтобы на ее лице ничего не отражалось. Лицо Исповедницы.
К ним робко приблизились четыре девушки. Волосы их были вымазаны грязью. На лицах играли улыбки. Ричард поприветствовал девушек улыбкой, кивком и слабыми пощечинами. Они жались друг к другу, хихикали и тихо обсуждали между собой достоинства Ричарда. Кэлен посмотрела на Птичьего Человека. Тот ответил кивком.
— Почему они не уходят? — спросил Ричард. — Чего они хотят?
— Они предназначены тебе, — спокойно ответила Кэлен.
Ричард оглянулся на девушек. На лице его заиграли блики от факелов.
— Мне?.. А что мне с ними делать?
Кэлен глубоко вздохнула и посмотрела на огни.
— Ричард, я твой проводник. Если тебе и для этого нужны указания, тебе придется поискать их в другом месте.
Наступила тишина.
— И что, все четверо для меня?
Кэлен повернулась и увидела, как его лицо расплывается в озорной улыбке. Нельзя сказать, что эта улыбка ее обрадовала.
— Нет, ты должен выбрать одну.
— Одну? — повторил Ричард. Дурацкая улыбка все еще не сходила с его лица.
Кэлен утешала себя тем, что, по крайней мере, Ричард не собирается протестовать. Он переводил взгляд с одной девушки на другую.
— Одну... Это непросто. Сколько у меня времени, чтобы решить?
Кэлен посмотрела на огонь, на миг прикрыла глаза и повернулась к Птичьему Человеку.
— Искатель желает знать, когда он должен решить, какую женщину выбрать.
Казалось, Птичий Человек был слегка удивлен этим вопросом.
— До того, как он удалится к себе. Он должен выбрать одну и подарить нашему народу ребенка. Тогда его свяжут с нами кровные узы.
Кэлен перевела слова Птичьего Человека. Ричард тщательно обдумал услышанное.
— Очень мудро! — Он посмотрел на Птичьего Человека, улыбнулся и кивнул. — Птичий Человек очень мудр.
— Искатель говорит, что ты очень мудр, — перевела Кэлен, стараясь держать под контролем свой голос.
Птичий Человек и другие старейшины казались польщенными.
— Ну что ж, это будет трудный выбор. Придется подумать об этом. Не хочу спешить.
Кэлен откинула волосы и повернулась к девушкам.
— Искателю не так просто принять решение.
Он широко улыбнулся всем четверым и радушно подозвал их к себе. Две сели по одну сторону от него, еще две втиснулись между ним и Кэлен, заставив Исповедницу потесниться. Они так и льнули к Ричарду, клали руки ему на плечи, щупали его мышцы и хихикали. Они говорили Кэлен о том, какой он большой и какие большие дети могут от него родиться. Их интересовало, считает ли он их хорошенькими. Кэлен ответила, что не знает. Девушки принялись упрашивать ее спросить об этом Ричарда.
Она еще раз глубоко вздохнула.
— Они хотят знать, считаешь ли ты их хорошенькими.
— Конечно! Они прекрасны! Каждая по-своему. Вот почему я не могу выбрать. А тебе не кажется, что они прекрасны?
Кэлен не ответила ему. Она уверила всех четверых, что Искатель находит их привлекательными. Те ответили обычными застенчивыми смешками.
Птичий Человек и старейшины казались довольными. Все улыбались. Все шло, как они и задумали. Кэлен в оцепенении смотрела на празднество. Глаза ее следили за танцорами, но Кэлен не видела их.
Девушки кормили Ричарда с рук и хихикали. Он сказал Кэлен, что это самый лучший пир из тех, на которых ему приходилось бывать, и спросил, согласна ли она с ним. Кэлен проглотила комок в горле и, бесстрастно глядя на пляшущие языки пламени, ответила, что согласна.
Казалось, прошли часы, прежде чем к ним приблизилась пожилая женщина, на голове у которой покачивался плетеный поднос, где были аккуратно разложены кусочки вяленого мяса.
Кэлен очнулась.
Женщина, склонив голову, почтительно приблизилась к старейшинам, предлагая каждому угощение. Птичий Человек взял первый кусок и впился в него зубами. Вслед за ним и остальные старейшины взяли по куску. Жены старейшин последовали их примеру. Везелэн, сидевшая рядом с мужем, отказалась.
Женщина остановилась перед Кэлен, та вежливо отказалась. Женщина протянула поднос Ричарду. Тот взял ломтик. Все четыре девушки покачали головами и посмотрели на Ричарда. Кэлен дождалась, пока он откусил кусок, на мгновение встретилась глазами с Птичьим Человеком и снова уставилась на огонь.
— Знаешь, мне совсем непросто решить, какую выбрать. Они все такие красивые, — сказал Ричард, проглотив первый кусок. — Тебе не кажется, что ты могла бы мне помочь? Которую взять? Как ты думаешь?
Стараясь сдержать участившееся дыхание, она посмотрела на улыбающегося Ричарда.
— Ты прав. Выбор нелегкий. Думаю, мне лучше предоставить это тебе.
Ричард откусил еще мяса. Кэлен стиснула зубы и с трудом сглотнула.
— Странное мясо. Никогда такого не ел. — Ричард помедлил. Его голос изменился. — Что это? — Его интонация испугала Кэлен, она чуть не вскочила с места. Ричард посмотрел ей прямо в глаза. Кэлен не хотела ему говорить, но этот взгляд заставил ее забыть о своем решении.
Кэлен спросила Птичьего Человека и повернулась к Ричарду.
— Он говорит, это тот, кто сражался с огнем.
— Тот, кто сражался с огнем?.. — наклонился вперед Ричард. — А что это за зверь?
Кэлен смотрела в его пронзительные глаза. Ровным голосом она ответила:
— Один из людей Даркена Рала.
— Понимаю, — Ричард откинулся.
Он знал. Кэлен поняла, что он знал еще до того, как задал вопрос. Ему хотелось знать, скажет ли она правду.
— А что это за люди? Те, кто сражается с огнем?
Кэлен спросила старейшин, что они знают об этих людях. Оказалось, только Савидлин согласен говорить на эту тему.
Когда он закончил, Кэлен повернулась к Ричарду.
— Те, кто сражается с огнем, бродят по стране и заставляют всех выполнять указ Даркена Рала, запрещающий разводить огонь. Они бывают очень жестоки. Савидлин говорит, что несколько недель назад двое пришли в деревню, заявили, что огонь — вне закона, и начали угрожать, когда Племя Тины отказалось подчиниться. Они грозились, что приведут с собой других. И тогда охотники убили их. Племя Тины верит, что, если съесть врага, можно обрести его мудрость. Так ты познаешь врагов. Это главная цель подобных пиршеств. Это еще и встреча с духами предков.
— Я съел достаточно, чтобы удовлетворить старейшин?
Кэлен вздрогнула от выражения, появившегося у него на лице. Ей захотелось убежать прочь.
— Да.
Ричард подчеркнуто аккуратно отложил в сторону мясо. На лице у него снова заиграла улыбка. Обращаясь к Кэлен, он посмотрел на окружавших его девушек и обнял за плечи двух, что сидели ближе к нему.
— Кэлен, сделай одолжение. Принеси из моего мешка яблоко. Мне нужно избавиться от этого вкуса во рту.
— У тебя что, ноги не ходят? — огрызнулась Кэлен.
— Ходят. Но мне нужно время, чтобы решить, с которой из этих красавиц возлечь.
Кэлен встала, одарив Птичьего Человека негодующим взглядом, и направилась к дому Савидлина. Она рада была оказаться подальше от Ричарда и от этих девушек, которые так и льнули к нему.
Ее ногти до крови впились в ладони. Ничего не замечая, Кэлен брела мимо счастливых людей. Танцоры плясали, барабанщики барабанили, дети смеялись. Вслед ей неслись поздравления и пожелания счастья. Кэлен хотелось, чтобы кто-нибудь сказал такое, за что можно было бы от души его ударить.
Оказавшись перед домом Савидлина, она вошла внутрь и повалилась на шкуру, покрывавшую пол, безуспешно пытаясь сдержать рыдания. Всего лишь несколько минут, и она снова возьмет себя в руки. Ричард делает то, что требуют люди Племени Тины. Она сама обещала Птичьему Человеку, что Ричард это сделает. Она не вправе злиться. Не вправе. Ричард не принадлежит ей.
Кэлен рыдала от отчаяния. Она не имеет права на это чувство, не имеет права злиться на него. Но она злится. Она в бешенстве.
Она вспомнила, что сказала Птичьему Человеку: беда создана ее собственными руками, последствия падут на нее, последствия, которых она так боится.
Ричард делает лишь то, что необходимо, чтобы собрать совет.
Необходимо, чтобы найти шкатулку и остановить Рала. Кэлен смахнула слезы с глаз.
Но зачем он так радуется? Неужели нельзя было обойтись без этого?
Кэлен отыскала яблоко. Какое это имеет значение? Она не может изменить положение вещей. Но она не обязана радоваться ему. Она закусила губу и шагнула за порог, пытаясь снова придать лицу бесстрастное выражение. По крайней мере сейчас темно.
Пройдя сквозь веселящуюся толпу, она поднялась на помост и заметила, что Ричард снял рубаху. Девушки разрисовывали его знаками охотника Племени Тины. Их пальцы наносили на его грудь извилистые узоры черной и белой грязи, выводили круги вокруг рук. Когда она остановилась над девушками, те замерли.
— На! — Кэлен кинула Ричарду яблоко и обиженно опустилась на место.
— Я так и не смог решить, — сказал он, вытирая яблоко о штаны и переводя взгляд с одной девушки на другую. — Кэлен, ты уверена, что у тебя нет предпочтений? Я мог бы воспользоваться твоей помощью. — Он многозначительно понизил голос, в котором ей почудились странные нотки. — Я вообще удивляюсь, что ты не выбрала для меня одну с самого начала.
Кэлен изумленно подняла глаза. Он все знал. Он знал и о том обязательстве, которое она дала от его имени.
— Нет. Что бы ты ни решил, все будет чудесно, я уверена.
Она снова отвела глаза.
— Кэлен, — позвал он и, дождавшись, когда та снова повернулась к нему, продолжал:
— Эти девушки не приходятся родственницами старейшинам?
Она снова оглядела их лица.
— Та, что справа от тебя — племянница Птичьего Человека.
— Племянница! — Его улыбка стала шире. Он все тер яблоко о штанину. — Ну что ж, тогда я выберу ее. Это будет знаком уважения к старейшинам, правда?
Он взял голову девушки обеими руками и поцеловал ее в лоб. Та просияла. Птичий Человек просиял. Старейшины просияли. Другие девушки поднялись и ушли.
Кэлен посмотрела на Птичьего Человека, и тот ответил ей сочувственным взглядом. Взглядом, который говорил, что старик сожалеет. Она отвернулась и устремила взор в темноту. В глазах ее застыла боль. «Итак, — мрачно подумала она, — теперь Ричард выбрал. Теперь старейшины завершат церемонию, и счастливая пара удалится в укромное место». Она смотрела, как уходили рука об руку другие пары. Они были счастливы остаться вдвоем.
Кэлен сглотнула слезы. Она услышала хруст — это Ричард откусил кусок от своего глупого, глупого яблока.
И вдруг она услышала, как разом ахнули старейшины и их жены.
Раздались крики.
Яблоко? В Срединных Землях красные фрукты смертельно ядовиты! Здесь не знали, что такое яблоко! Они думали, Ричард ест яд! Она резко подняла голову.
Ричард протягивал руку к старейшинам, приказывая им замолчать и оставаться на своих местах. Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Скажи им, чтобы сели, — тихо сказал Ричард.
Кэлен, широко раскрыв глаза, повернулась к старейшинам и перевела. Те неуверенно опустились на помост. Ричард подался назад и медленно перевел взгляд в их сторону. На лице его появилось самое невинное выражение.
— Знаете, на Западе, в Охотничьих Землях, откуда я родом, это едят все. — Он опять захрустел яблоком. Старейшины в изумлении уставились на него. — Так было испокон веков. Их едят все — мужчины и женщины, и у нас здоровые дети. — Он откусил еще. Жевал он медленно, усиливая напряжение, затем бросил через плечо взгляд на Птичьего Человека. — Конечно, может, от этого семя мужчины становится ядовитым для любой женщины-чужестранки. Насколько мне известно, этого еще никто не проверял.
Его взгляд снова остановился на Кэлен. Пока она переводила, он откусил еще кусок и ждал, когда его слова дойдут до слушателей. Девушка, сидевшая возле него, слегка забеспокоилась. И старейшины заволновались.
Птичий Человек оставался невозмутимым. Ричард сложил руки так, что локоть одной покоился на ладони другой. Яблоко оказалось возле его рта, там, где все его видели. Он вонзил в яблоко зубы, но потом передумал и предложил кусочек племяннице Птичьего Человека. Та отвернулась. Ричард снова посмотрел на старейшин.
— Мне кажется, они вполне съедобны, правда. — Он пожал плечами. — Конечно, они могут сделать мое семя ядовитым. Но мне не хочется, чтобы вы считали, будто я не намерен попытаться. Я просто подумал, что вы должны знать, и только. Не хочу, чтобы потом говорили, будто я отказался исполнить долг любого человека Племени Тины. Я хочу. Страстно. — Тыльной стороной ладони он провел по щеке девушки. — Уверяю вас, я почел бы за честь, если б эта красавица согласилась стать матерью моего ребенка, — тут Ричард вздохнул, — если останется в живых, конечно.
Старейшины опасливо переглядывались. Ситуация изменилась. Они больше не контролировали происходящее. Контролировал Ричард. Все произошло мгновенно. Старейшины боялись пошевелиться, двигались только глаза. Ричард продолжал, не глядя на них:
— Конечно, решать вам. Я страстно желаю исполнить свой долг, но мне казалось, что вы должны знать обычаи моей страны. Я подумал, что было бы нечестно скрыть это от вас. — Теперь Ричард посмотрел на старейшин, брови его сошлись к переносице, в голосе проскальзывали пугающие нотки. — Итак, если старейшины в своей мудрости пожелают просить меня отказаться от исполнения долга, я пойму их и с сожалением покорюсь их воле.
Ричард пристально посмотрел на старейшин. Савидлин усмехнулся. Пятеро других явно не собирались спорить с Ричардом. Они повернулись к Птичьему Человеку, словно прося совета. Тот сидел неподвижно. Капля пота скатилась по морщинистой шее. Взгляд Ричарда на мгновение упал на седые волосы старика. На губах Птичьего Человека появилась слабая улыбка, которая тут же отразилась и в его глазах, и он едва заметно кивнул.
— Ричард-С-Характером, — голос его звучал ровно и отчетливо, он говорил не только для старейшин, но и для толпы, которая успела собраться перед помостом, — раз ты родом из других земель, и твое семя может оказаться ядом для этой молодой женщины, — он поднял бровь и слегка подался вперед — ...моей племянницы, — тут он бросил взгляд на нее, а потом на Ричарда, — мы просим тебя отказаться от исполнения нашего обычая. Не бери ее в жены. Мне жаль, что приходится просить тебя об этом. Я знаю, что ты мечтал подарить нам ребенка.
Ричард серьезно кивнул.
— Да. Мечтал. Но мне остается только смириться с поражением и попытаться как-нибудь иначе доказать, что Племя Тины, мой народ, может гордиться мною. — Последнее слово осталось за ним: теперь они, не смогут пойти на попятный. Он окончательно стал человеком Тины.
У старейшин вырвался вздох облегчения. Они дружно закивали, довольные тем, что все разрешилось ко всеобщему удовлетворению. Молодая женщина радостно улыбнулась своему дядюшке и ушла. Ричард повернулся к Кэлен. На лице его не отразилось никаких чувств.
— Есть еще какие-нибудь условия, о которых я не знаю?
— Нет. — Кэлен растерялась. Она не понимала, что происходит, радуясь тому, что Ричард избавлен от необходимости выбрать жену, и одновременно испытывала боль от того, что чувствовала себя предательницей.
Он повернулся к старейшинам.
— В моем присутствии больше нет необходимости?
Все пятеро с радостью приветствовали его желание удалиться. Савидлин казался слегка разочарованным. Птичий Человек сказал, что Искатель стал великим спасителем своего народа, с честью выполнил свой долг, и если он устал от сегодняшней битвы, это вполне простительно.
Ричард медленно поднялся. Его башмаки остановились прямо перед ней.
Кэлен знала, что он смотрит на нее, но не подняла глаз.
— Маленький совет, — сказал он, и его мягкие интонации удивили Кэлен, — поскольку у тебя никогда не было друга. Друзья не торгуют правами друг друга. Или сердцами.
Она не могла заставить себя поднять глаза. Он бросил огрызок яблока ей на колени и ушел, затерявшись в толпе.
Кэлен сидела на помосте старейшин в тумане одиночества и глядела на свои дрожащие пальцы. Старейшины смотрели на танцующих. Немыслимым усилием воли она заставила себя считать удары барабанов, пытаясь справиться с дыханием и удержаться от рыданий. Подошел Птичий Человек и сел рядом с ней. Кэлен обнаружила, что его присутствие поддерживает ее.
Птичий Человек посмотрел на Кэлен.
— Хотел бы я повстречаться с Волшебником, который его назвал. Хотел бы я знать, где он находит таких Искателей.
Кэлен сама удивилась, что еще сохранила способность смеяться.
— Когда-нибудь, — ответила она, улыбаясь старику, — если буду жива, если мы победим, я приведу его сюда, чтобы познакомить с тобой. Он такой же замечательный, как и Ричард.
Птичий Человек поднял бровь.
— Придется мне поупражняться в остроумии, чтобы достойно встретить его.
Кэлен склонила голову ему на плечо и расхохоталась. Смех перешел в рыдания. Птичий Человек заботливо обнял ее за плечи.
— Почему я не послушалась тебя? — всхлипывала она. — Я должна была спросить, согласен ли он. Я не имела права вести себя так.
— Ты стремишься остановить Даркена Рала, и это вынуждает тебя делать то, что тебе кажется необходимым. Иногда лучше сделать неверный выбор, чем вообще отказаться от выбора. У тебя хватает смелости идти вперед — это редкость. Тот, кто останавливается на перепутье, не в состоянии решить, куда идти, никогда ничего не достигнет.
— Но его обида так ранит меня! — воскликнула Кэлен.
— Открою тебе секрет, который ты, быть может, узнаешь, только когда станешь слишком стара, чтобы извлечь из него пользу. — Она подняла на него мокрые глаза. — Его обида ранит его точно так же, как и тебя.
— Правда?
Птичий Человек беззвучно рассмеялся и кивнул.
— Уж поверь мне, дитя.
— Я не имела права. Мне следовало раньше понять это. Я так сожалею о своем поступке.
— Не говори мне. Скажи ему.
Она выпрямилась и посмотрела в его обветренное лицо.
— Пожалуй, скажу. Спасибо тебе, почтенный старейшина.
— И когда будешь извиняться, передай и мои извинения.
— За что? — нахмурилась Кэлен.
Он вздохнул.
— То, что ты стар, что ты старейшина, не избавляет тебя от неразумных решений. Вот и сегодня я совершил ошибку и в отношении Ричарда и в отношении моей племянницы. У меня тоже не было права. Поблагодари его от меня за то, что он удержал меня от позорного поступка. Я должен был бы усомниться, но не усомнился. — Он снял с шеи свисток. — Передай ему этот подарок и поблагодари за то, что он открыл мне глаза. Пусть этот свисток послужит ему добром. Я покажу, как им пользоваться.
— Но он нужен тебе, чтобы созывать птиц.
— У меня есть другие. — Птичий Человек улыбнулся. — Теперь ступай.
Кэлен взяла свисток и крепко сжала его в руке. Она стерла слезы с лица.
— Всю свою жизнь я едва ли когда плакала, а с тех пор, как пала граница с Д'Харой, я, кажется, только этим и занимаюсь.
— Все мы плачем сейчас, дитя. Ступай.
Она быстро поцеловала его в щеку и ушла. Осмотрев площадку, она не заметила Ричарда. Она всех спрашивала, где он, но никто не видел его.
Кэлен обошла все кругом. Где он? Дети попытались втянуть ее в свой хоровод, взрослые предлагали ей угощение. Иные хотели поговорить с ней.
Кэлен вежливо отклоняла все предложения.
Наконец она направилась к дому Савидлина, решив, что уж там-то точно найдет Ричарда. Но дом был пуст. Она опустилась на пол. Неужели он ушел без нее? В душу закралось сомнение. Она обвела взглядом комнату. Нет. Его мешок все еще валялся там, где она оставила его, когда приходила за яблоком. И потом Ричард не ушел бы до сборища.
И тут ее осенило. Она знает, где Ричард. Кэлен улыбнулась собственным мыслям, достала из мешка яблоко и направилась к дому духов.
Внезапно темноту разорвала яркая вспышка. Кэлен не сразу осознала, что это, но посмотрев в просвет между хижинами, увидела молнию. Молнию на горизонте, ветвившуюся по всем направлениям, окружившую все, разорвавшую небо хищными когтями, пронзившую темные тучи, окрасив их изнутри переливами света. Грома не было. И вдруг все исчезло, вернулась темнота.
«Да когда же кончится эта непогода?», — мысленно спросила Кэлен.
Увидит ли она еще когда-нибудь солнце или звезды? «Опять эти волшебники со своими тучами», — подумала она, качая головой. Интересно, увидит ли она когда-нибудь Зедда? По крайней мере тучи защищают Ричарда от Даркена Рала.
Дом духов стоял в темноте, вдали от шума и праздничной суеты. Кэлен тихонько толкнула дверь. Ричард сидел на полу возле очага. Рядом валялся убранный в ножны меч. Он обернулся на скрип двери.
— Твой проводник хочет поговорить с тобой, — сказала Кэлен, входя в хижину. Она опустилась на пол рядом с Ричардом.
Сердце ее бешено колотилось.
— И что же мне хочет сказать мой проводник? — Ричард невольно улыбнулся.
— Я хотела сказать, что была неправа, — тихо проговорила Кэлен, теребя край одежды. — Извини меня, пожалуйста. И не только за то, что я так с тобой обошлась. Прости, что не доверяла тебе.
Ричард обхватил руками колени. Он повернулся к Кэлен. Красный отблеск огня отразился в его спокойных глазах.
— Я мысленно повторял свою речь, но как только ты вошла, у меня все вылетело из головы. — Он опять улыбнулся. — Извинения приняты.
Она почувствовала облегчение, ее сердце таяло. Она бросила на него взгляд из-под ресниц.
— А речь была хороша?
Его улыбка стала шире.
— Да. По крайней мере так мне казалось. Впрочем, не уверен.
— У тебя это хорошо получается. Старейшины перепугались до смерти. Да и Птичий Человек тоже. — Она потянулась и надела ему на шею свисток.
Ричард потрогал свисток.
— Что это?
— Подарок Птичьего Человека. Он просит прощения за то, что пытался вынудить тебя это сделать. Он сказал, что тоже не имел на это права. Подарок — благодарность за то, что ты открыл ему глаза. Завтра он покажет, как им пользоваться. — Кэлен повернулась спиной к очагу и подвинулась поближе к Ричарду. Ночь выдалась на удивление теплой. В хижине было жарко от огня, горящего в очаге. У Ричарда кожа блестела от пота, и потому узоры на груди и на руках придавали ему дикий и первобытный вид. — Ты умеешь открывать людям глаза, — смущенно пробормотала она. — Думаю, тут не обошлось без магии.
— Может, и не обошлось. Зедд ведь говорил, что хороший трюк порой срабатывает лучше любой магии.
Его голос находил отклик в самых глубинах ее души, заставляя ощущать собственную беспомощность.
— А Эди говорила, что ты владеешь магией языка, — прошептала Кэлен.
Он испытующе посмотрел на нее. Этот взгляд пронзил ее своей силой. У Кэлен перехватило дыхание. Откуда-то издалека доносился непрекращающийся звук болда. В очаге мерно потрескивали поленья. Никогда еще Кэлен не ощущала такого успокоения, такой безопасности и такого напряжения. И все одновременно. Она растерялась.
Кэлен отвела взгляд от его глаз. Теперь она словно ласкала глазами каждую черточку его лица, очерчивая изгиб переносицы, ощупывая выступающие скулы, обводя линию подбородка. Взгляд остановился на его губах. Внезапно Кэлен почувствовала, что в доме духов слишком жарко. У нее слегка закружилась голова.
Вновь поймав взгляд Ричарда и уже не отводя глаз, она вынула из кармана яблоко и неторопливо, с хрустом, вонзила зубы в сочную мякоть.
Серые глаза смотрели на нее в упор. Повинуясь внезапному порыву, она грациозно поднесла яблоко к губам Ричарда и держала до тех пор, пока тот не надкусил его. Если б он только мог вот так же прижаться губами к ее губам, мелькнуло у нее в голове.
А почему бы и нет? Или она так и умрет в поисках, и ей не дозволено будет ощутить себя женщиной? Или она должна только сражаться? Сражаться за счастье всех и каждого, но не за свое? Все Искатели погибают слишком быстро. Так было даже в лучшие времена. А нынешние — совсем не лучшие.
Нынешние времена — преддверие конца.
При мысли, что он погибнет, ей стало больно.
Она втиснула яблоко ему в зубы, все так же не отрывая взгляда от его глаз. Даже если он станет ее рабом, мысленно оправдывалась она, он может продолжать борьбу на ее стороне. Может быть, даже с большей решимостью, чем сейчас. Пусть по другой причине, но он будет все так же, если не более, неумолим и беспощаден. Хотя он изменится и будет не таким, как сейчас. Он перестанет существовать как личность.

Но, по крайней мере, он будет ее. Она так отчаянно стремилась к этому, как не стремилась еще ни к чему и никогда. И от этого ей было больно. Неужели им так и не будет дозволено изведать, что есть жизнь? Он был нужен ей. И Кэлен почувствовала себя совсем беспомощной.
Поддразнивая, она отняла яблоко. Капля сока скатилась по его подбородку. Медленно, нерешительно она склонилась к нему и слизнула сок.
Ричард застыл. Теперь его лицо было совсем рядом. Их дыхание смешалось.
Глаза его были настолько близко, что Кэлен уже не видела их. Все расплывалось. Она сглотнула.
Кэлен уже не понимала, что делает. Она теряла власть над собой. Ее окатила волна горячего желания.
Пальцы бессильно разжались, и яблоко покатилось на пол. Она поднесла руку к его губам. Ричард медленно перебирал губами ее пальцы, нежно проводя по ним языком, слизывая каплю за каплей сладкий яблочный сок. От этих легких, ласкающих прикосновении ее тело наполнилось истомой.
С губ сорвался слабый стон. Кровь застучала в ушах. Она пробежала влажными пальцами по его подбородку, по шее, по груди. Следуя сложному переплетению украшавших его узоров, ощущая каждый изгиб его тела.
Опустившись перед Ричардом на колени, Кэлен провела кончиком пальца по его твердому соску и, прикрыв глаза, крепко прижалась к его груди, стиснув зубы, чтобы не застонать. Затем нежно, но решительно оттолкнула его. Ричард легко, не сопротивляясь, откинулся на спину. Кэлен склонилась над ним, опираясь рукой ему на грудь. Ее удивляли собственные ощущения.
Она чувствовала Ричарда, чувствовала, как напряглись его мышцы под гладкой, упругой кожей, чувствовала жар его живого дыхания.
Одним коленом Кэлен прикоснулась к его бедру, другим раздвинула ему ноги. Она все так же неотрывно глядела ему в глаза. Ее волосы разметались и упали ему на лицо. Рука ее все так же покоилась у него на груди. Кэлен не решалась отвести руку. Она боялась утратить ощущение единения с ним.
Ощущение, которое наполняло ее жаром.
По бедру, зажатому меж ее колен, волнами пробегала дрожь, передавая ей пульсацию его крови. Теперь их сердца бились в едином ритме. Кэлен уже не хватало воздуха. Она затерялась в его серых глазах, в глазах, которые, казалось, видят ее насквозь, проникая в самые потаенные уголки ее души. В этих глазах горел опаляющий ее огонь.
Рука Кэлен поднялась к рубахе, торопливо расстегивая пуговицы, освобождая грудь.
Она обхватила рукой его сильную шею, все еще не решаясь прильнуть к нему. Пальцы скользнули по его затылку, сжались в кулак, вцепились в волосы, удерживая его голову на полу.
Могучая рука скользнула ей под рубаху. Чуткие, нежные пальцы побежали вверх по позвоночнику. Кэлен затрепетала. Рука остановилась. Кэлен полуприкрыла глаза, прогибаясь под его рукой, желая, чтобы он привлек ее к себе. Дыхание ее стало частым и прерывистым. Она почти задыхалась.
Ее колено поползло вдоль ноги Ричарда и остановилось. Дыхание с хрипом вырывалось у нее из груди. Его грудь судорожно вздымалась под ее рукой. Еще никогда он не казался ей таким могучим, таким сильным.
— Я хочу тебя, — выдохнула она.
Голова ее склонилась. Губы припали к его губам.
Ей показалось, будто в глазах его вспыхнула боль.
— Только если ты сначала скажешь мне, кто ты.
Эти слова резанули Кэлен. Она широко открыла глаза и чуть откинула голову. Но она еще касалась его. Он не может ее остановить. Она не хочет, чтобы ее остановили. Кэлен с трудом держала себя в руках, еле сдерживая силу, готовую вырваться на свободу. Она чувствовала это. Кэлен снова прижалась губами к его губам. У нее вырвался легкий стон.
Рука, лежавшая у нее на спине, двинулась вверх, вышла из-под рубахи, сжалась в кулак на ее волосах и легонько отвела назад ее голову.
— Кэлен, я не могу. Только если ты сначала скажешь мне.
К ней вернулось сознание, окатив холодной волной, потушив страсть. Ни к кому никогда не испытывала она такого чувства. Неужели она смогла бы коснуться его, сотворить с ним такое?
Кэлен отпрянула. Что она делает? Что собирается делать?
Кэлен села на пятки, отняла руку от его груди и прикрыла себе рот ладонью. Мир разлетелся вдребезги. Рассказать Ричарду все? Но это невозможно. Ведь тогда он возненавидит ее. Она его потеряет. Кэлен почувствовала приступ дурноты.
Ричард сел и нежно обнял ее за плечи.
— Кэлен, — мягко сказал он, заглянув в ее испуганные глаза, — если не хочешь, можешь ничего мне не говорить. Ты вовсе не обязана это делать.
Кэлен из последних сил боролась с душившими ее рыданиями.
— Пожалуйста, — она с трудом выдавливала слова, — просто обними меня. Хорошо?
Ричард нежно привлек ее к себе. Кэлен уткнулась ему в плечо. Боль, боль от осознания того, кто она, сдавила ее ледяными пальцами. Он еще крепче обнял ее и стал укачивать.
— Вот для чего нужны друзья, — прошептал он ей на ухо.
У Кэлен уже не было сил даже для того, чтобы заплакать.
— Ричард, даю слово, я расскажу тебе все, но только не сегодня, можно? А сегодня просто обними меня. Пожалуйста.
Не разжимая объятий, Ричард медленно откинулся на спину и потянул ее за собой. Кэлен закусила сустав пальца, а другой рукой обняла его.
— Ты расскажешь, только когда сама захочешь, — пообещал он.
Ужас от сознания того, кто она, сковал ее холодом. Кэлен задрожала.
Она долго лежала с открытыми глазами, а когда наконец провалилась в сон, ее последняя мысль была о Ричарде.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:23 | Сообщение # 28

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 28
— Попробуй еще раз, — сказал Птичий Человек. — Не думай о птице, которую зовешь, — он постучал костяшками пальцев Ричарду по голове, здесь. — Он ткнул пальцем Ричарду в живот. — Думай о ней здесь!
Кэлен перевела. Ричард кивнул и снова поднес свисток к губам. Его щеки раздувались от усилий. Как обычно, не раздалось ни звука. Птичий Человек, Ричард и Кэлен окинули взором равнину. Сопровождавшие их охотники беспокойно крутили головами, опираясь на копья.
Неведомо откуда налетели скворцы, воробьи и другие мелкие птицы. Их были тысячи, пикирующих, ныряющих, стремительно несущихся к маленькой компании. Охотники согнулись пополам и захохотали, как хохотали уже целый день. Воздух был полон маленьких птах, мечущихся как безумные из стороны в сторону. Небо почернело от них. Охотники повалились на траву, прикрыли головы руками и стали кататься от хохота. Ричард засверкал глазами. Кэлен отвернулась, скрывая улыбку. Птичий Человек резко прижал к губам свой свисток и принялся дуть в него. Его серебряные волосы разлетелись по плечам. Старик пытался разогнать птиц. Наконец они вняли его сигналам и снова исчезли. В долину вернулось спокойствие. Только охотники продолжали с хохотом кататься по земле.
Птичий Человек глубоко вздохнул и уперся руками в бока.
— С меня хватит. Мы провели здесь целый день, а результат все тот же. Ричард-С-Характером, — объявил он, — ты самый плохой призыватель птиц, какого я когда-либо видел. Даже ребенок может научиться этому с трех попыток. Но ты и за всю оставшуюся жизнь этому не научишься. Это безнадежно. Твой свисток твердит только одно: «Летите, здесь еда».
— Но я думал «ястреб». Я, правда, думал. Думал обо всех птицах, которых ты называл. Я старался изо всех сил, честно.
Когда Кэлен перевела, охотники в очередной раз разразились хохотом.
Ричард сурово глянул на них, но охотники не унимались. Птичий Человек со вздохом сложил руки на груди.
— Бесполезно. День близится к вечеру, скоро начнется совет. — Он обнял расстроенного Искателя за плечи. — И все же сохрани мой подарок. Он тебе не пригодится, но послужит напоминанием, что, хотя ты во многом превосходишь остальных, в этом тебя превзойдет любой ребенок.
Охотники зафыркали. Ричард со вздохом кивнул Птичьему Человеку. Они собрали вещи и двинулись к деревне.
Ричард склонился к Кэлен.
— Я старался изо всех сил. Правда, ничего не понимаю.
Она улыбнулась и взяла его руку в свои.
— Я уверена, что ты старался.
Наступили сумерки, но день, хоть и был пасмурным, все же казался самым ярким за все последнее время. Это поднимало настроение. Хотя главным образом ей помог Ричард. Он позволил ей спокойно прийти в себя после того, что произошло минувшей ночью. Ричард больше ни о чем ее не спрашивал. Он просто поддерживал ее.
И пусть между ними больше ничего не произошло, теперь она чувствовала, что он стал ей еще ближе. Кэлен знала, что это плохо. Это только еще больше осложняет ситуацию. Минувшей ночью она чуть было не совершила страшную ошибку. Самую страшную ошибку в своей жизни. Она чувствовала облегчение от того, что Ричард не позволил ей переступить черту. И в то же время какая-то часть ее существа желала, чтобы все было по-другому.
Утром, проснувшись, Кэлен не знала, как Ричард отнесется к ней. Будет он расстроен, разгневан или возненавидит ее? Даже несмотря на то, что она всю ночь лежала, прижимаясь к Ричарду, расстегнув рубаху, утром она стыдливо отвернулась, застегивая пуговицы. Пальцы ее торопливо скользили по рубахе. Кэлен сказала ему, что еще ни у кого не было столь терпимого друга, как у нее. И она надеется только на то, что однажды сама окажется таким же хорошим другом.
— Ты уже была им. Ты доверила мне свою жизнь. Ты поклялась отдать жизнь в защиту Искателя. Каких же еще доказательств я могу требовать?
Кэлен повернулась, с трудом сдерживая потребность поцеловать его, и поблагодарила за терпение.
— И все же, должен признаться, — улыбаясь, сказал он, — что никогда не смогу смотреть на яблоко так, как раньше.
Кэлен пришлось рассмеяться, чтобы скрыть смущение, и они долго дружно хохотали. Непонятно почему, но ей стало легче. Будто камень с души свалился.
Ричард внезапно остановился. Кэлен тоже встала. Остальные продолжали шагать вперед.
— Ричард, что с тобой?
— Солнце. — Он побледнел. — На мгновение у меня по лицу скользнул луч солнца.
Кэлен повернулась на запад.
— Но я не вижу ничего, кроме туч.
— Там появился маленький просвет, но теперь я тоже его не вижу.
— Ты думаешь, это что-то значит?
Ричард покачал головой.
— Не знаю. Но это первый проблеск солнца с тех пор, как Зедд призвал тучи. Возможно, в этом нет ничего страшного.
Они снова пустились в путь. Над голой, продуваемой всеми ветрами равниной разносились звуки болда. Когда они добрались до деревни, уже стемнело. Пиршество продолжалось, оно длилось всю ночь и должно было завершиться лишь после окончания совета. Все были бодры, только дети сонно слонялись по деревне.
Шестеро старейшин сидели на помосте. Их жены исчезли. Блюда старейшинам подносили избранные, те, кому дозволено было готовить пищу перед советом. Кэлен смотрела, как старейшинам наливают непонятный напиток. Красный, не такой, как те, что подавались во время пира. У всех шестерых блестели глаза. Казалось, они смотрят в неведомое, различая то, что не дано увидеть простым смертным. Кэлен почувствовала холодок.
С ними были духи предков.
Птичий Человек обратился к старейшинам. Казалось, ответ удовлетворил его, он кивнул. Все шестеро встали и цепочкой направились к дому духов.
Бой барабанов и звуки болда сменились ритмом, и от этого нового ритма у Кэлен по коже пробежали мурашки. Птичий Человек подошел к Ричарду и Кэлен.
Его взгляд был таким же острым и пронизывающим, как всегда.
— Пора, — сказал он. — Мы с Ричардом должны идти.
— «Мы с Ричардом»? Что ты хочешь этим сказать? Я — с вами.
— Тебе нельзя.
— Но почему?
— Потому, что совет — только для мужчин.
— Я проводник Искателя. Я должна быть с ним, чтобы переводить.
У Птичьего Человека странно заблестели глаза.
— Но совет — только для мужчин, — повторил он. Казалось, ничего лучшего он придумать не в состоянии.
Она скрестила руки на груди.
— Ну что ж, значит, в этот раз там будет женщина.
Ричард переводил взгляд с лица Кэлен на лицо Птичьего Человека, понимая, что что-то происходит, но решив не вмешиваться. Птичий Человек наклонился чуть ближе и понизил голос:
— Мы должны предстать перед духами такими, каковы мы на самом деле.
Ее зрачки сузились.
— Ты хочешь сказать, что вы должны быть там без одежды?
Птичий Человек кивнул с тяжелым вздохом.
— И раскрашенные грязью.
— Прекрасно, — сказала Кэлен, подняв голову. — Я не возражаю.
Он слегка подался назад.
— Ну а как насчет Искателя? Может, тебе лучше спросить, что он думает по этому поводу?
Кэлен выдержала его взгляд и повернулась к Ричарду.
— Я должна тебе кое-что объяснить. Когда человек созывает совет, духи задают ему вопросы через старейшин, желая убедиться в чистоте его намерений. Если духи предков решат, что ты лжив или бесчестен... они могут убить тебя. Не старейшины. Духи.
— У меня есть меч, — напомнил он.
— У тебя не будет с собой меча. Если ты просишь созвать совет, ты должен поступать, как старейшины. Встретиться с духами таким, каков ты есть. У тебя не будет ни меча, ни одежды. Тебя разрисуют грязью. — Кэлен перевела дыхание и откинула со лба прядь темных волос. — Если меня, твоего переводчика, не будет там, тебя могут убить за одно то, что ты не ответишь на вопрос, которого не понял. И тогда Рал победит. Я должна быть там, чтобы переводить. Но если я пойду туда, мне придется предстать перед духами без одежды. Птичий Человек в замешательстве. Он хочет знать твое мнение по этому вопросу. Он надеется, что ты запретишь мне это.
Ричард скрестил руки и посмотрел ей в глаза.
— Думаю, ты твердо намерена так или иначе скинуть с себя одежду в доме духов. Я не в состоянии переубедить тебя. — Уголки его губ дрогнули, в глазах блеснули веселые искорки.
Кэлен закусила губу, чтобы не рассмеяться. Птичий Человек растерянно переводил взгляд с одного на другого.
— Ричард! — Она произнесла его имя, предупреждающе повысив тон. — Это серьезно. И не надейся. Там темно. — Она с трудом сдерживала смех.
Когда Ричард повернулся к Птичьему Человеку, его лицо снова стало серьезным.
— Я созвал совет. Мне нужно, чтобы Кэлен тоже была там.
Кэлен заметила, как вздрогнул старик, услышав перевод этих слов.
— Вы оба с момента своего появления у нас переходите все границы! — И он тяжело вздохнул. — К чему останавливаться? Пошли.
Кэлен и Ричард шли бок о бок, следуя за Птичьим Человеком, который уверенно вел их по темной деревне, то и дело поворачивая. Рука Ричарда отыскала ее руку. Кэлен беспокоило принятое ею решение. Сидеть обнаженной рядом с восемью обнаженными мужчинами... Но она не вправе отпустить Ричарда одного. Они не могут отказаться сейчас, когда затрачено столько сил, когда почти не осталось времени.
Кэлен надела маску Исповедницы.
Перед тем как войти в дом духов, Птичий Человек провел их по узкой улочке в маленькую хижину. Там уже собрались все старейшины. Они сидели на полу, скрестив ноги, и отрешенно смотрели перед собой. Кэлен улыбнулась Савидлину, но тот не ответил. Птичий Человек принес низкую скамейку и две плошки с грязью.
— Когда я назову ваше имя, выходите. А пока ждите здесь.
Птичий Человек боком протиснулся в дверь, унося с собой плошки и скамейку. Кэлен перевела Ричарду его слова. Через некоторое время Птичий Человек вызвал Калдуса, а вслед за ним и остальных старейшин. Последним вышел Савидлин. Он даже не взглянул на Ричарда и Кэлен. Даже вида не показал, что заметил их. В его глазах были духи.
Кэлен и Ричард молча сидели в пустой темной комнате и ждали. Она подтянула колени к груди, стараясь не думать о том, что собирается сделать. Но ни о чем другом она думать не могла.
Ричард будет там без оружия, без меча, охраняющего его. Но у нее остается могущество. Она должна защитить его. Кэлен не сказала Ричарду, что именно это главная причина, почему она должна сопровождать его. Если что и случится, то умрет она. Не Искатель. Она должна предвидеть все.
Погруженная в размышления, она услышала, как Птичий Человек позвал Ричарда. Тот поднялся на ноги.
— Будем надеяться, что это сработает. А если нет, у нас будут большие проблемы. Я рад, что ты пошла со мной. — Слова его прозвучали как предупреждение.
Кэлен кивнула.
— Только помни, Ричард, теперь это наш народ. Они приняли нас. Они хотят помочь нам. Они сделают все возможное.
Кэлен сидела, обхватив колени, пока не прозвучало ее имя. Она вышла на улицу, в непроглядную тьму. Птичий Человек сидел на низкой скамье, прислонившись к стене дома духов. Кэлен заметила, что он раздет и его тело украшено замысловатыми полосами, штрихами и спиралями. Серебристые волосы падали на обнаженные плечи. Неподалеку на стене сидели куры и, казалось, следили за ними. Рядом с Птичьим Человеком стоял охотник. У его ног были сложены шкуры койотов, одежды, меч Ричарда.
— Сними одежду, — сказал Птичий Человек.
— Кто это? — спросила Кэлен, указывая на охотника.
— Он здесь для того, чтобы забрать одежду. Ее отнесут на помост старейшин, чтобы все знали, что мы на совете. Перед рассветом он принесет их обратно, и все поймут, что совет закончен.
— Хорошо, но попроси его отвернуться.
Птичий Человек отдал приказ. Охотник повернулся спиной. Кэлен расстегнула пояс. Она медлила, глядя на Птичьего Человека.
— Дитя, — мягко проговорил он, — сегодня ночью нет ни мужчин, ни женщин. Есть только люди Тины, и ты — одна из нас. Сегодня ночью я духовный проводник.
Кэлен кивнула, сбросила одежду и встала перед ним. Холодный ночной ветер обдувал ее обнаженное тело. Птичий Человек зачерпнул из плошки пригоршню белой грязи. Его рука замерла. Кэлен ждала. Несмотря на то, что он сказал, он явно испытывал неловкость. Одно дело смотреть. Другое дотронуться.
Кэлен наклонилась, взяла его руку и прижала ее к своему животу. Грязь была холодной. Кэлен невольно вздрогнула.
— Приступай, — велела она.
Завершив все приготовления, они отворили дверь и вошли в дом духов.
Птичий Человек сел среди старейшин. Кэлен — напротив, рядом с Ричардом.
Черные и белые полоски пересекали лицо Ричарда устрашающими узорами, превращая его в маску. Черепа, которые обычно стояли на полке, были расставлены кругом посреди хижины. Позади нее в очаге теплился небольшой огонь, наполнявший помещение густым едким дымом. Старейшины отрешенно смотрели перед собой, бормоча заклинание, слов которого Кэлен не могла разобрать. Глубоко посаженные глаза Птичьего Человека вспыхнули. Дверь захлопнулась сама.
— С этого мгновения и до рассвета никто не сможет пройти через эту дверь. Ее замкнули духи.
Кэлен окинула взглядом хижину, но ничего не заметила. Мороз пробежал у нее по коже. Птичий Человек взял корзину и опустил в нее руку. Он достал лягушонка и передал корзину ближайшему старейшине. Каждый по очереди доставал лягушонка и тер им кожу у себя на груди. Настала очередь Кэлен.
Она взяла корзину и вопросительно посмотрела на Птичьего Человека.
— Зачем мы это делаем?
— Это лягушки красных духов. Их очень трудно найти. У них на спине есть вещество, которое позволяет забыть о нашем мире и дарует возможность увидеть духов.
— Почтенный старейшина, хоть я и принадлежу к Племени Тины, я все равно остаюсь Исповедницей. Я должна постоянно сдерживать свою силу. Если я забуду об этом мире, я могу утратить власть над собой.
— Слишком поздно. Духи уже здесь, среди нас. Они увидели на тебе символы, которые раскрыли их глаза. Ты не можешь уйти. Если кто-то останется слеп перед ними, духи убьют его и унесут его дух. Я понимаю твое беспокойство, но ничем не могу помочь. Попытайся сдержать свою силу. Если ты не сможешь этого сделать, один из нас погибнет. Нам придется заплатить эту цену. Если хочешь умереть, оставь лягушонка в корзине. Если хочешь остановить Даркена Рала, возьми лягушонка.
Кэлен долго смотрела на Птичьего Человека, широко раскрыв глаза.
Наконец она потянулась к корзине. Лягушонок дергался и брыкался в ее руке.
Кэлен передала корзину Ричарду, объяснив ему, что нужно сделать. Глубоко вздохнув, она прижала холодную скользкую спину лягушки к груди в том месте, где не было никаких узоров, и, по примеру остальных, стала тереть ею кожу. Кэлен почувствовала, как натянулась и завибрировала ее кожа. Она испытывала странные, непривычные ощущения. Барабанный бой и звук болда все громче звенели в ушах. Наконец Кэлен стало казаться, что это единственный звук в мире. Ее тело вздрагивало от каждого удара. Она мысленно подчинила себе свою силу, подавила ее. Вся сосредоточилась на том, чтобы удержать власть над собой. Потом, надеясь, что этого достаточно, позволила себе отключиться.
Каждый взял за руку соседа. Стены уплыли. Сознание Кэлен трепетало, как рябь на воде, переливаясь, паря, покачиваясь. Она чувствовала, как вливается вместе с остальными в странный хоровод вокруг черепов, расставленных посреди хижины. Черепа светились, озаряя лица присутствующих. Всех поглотила бездна, пустота. Лучи света, исходившие из центра круга, закружились вместе с ними.
Со всех сторон к Кэлен приближалось что-то темное. Она с ужасом поняла, что это такое.
Тени.
Кэлен не могла крикнуть, у нее перехватило дыхание. Она еще крепче стиснула руку Ричарда. Она должна защитить его. Она попыталась встать, заслонить его собой. Но тело не повиновалось ее воле. Кэлен в ужасе поняла, что это руки теней удерживают ее. Она рвалась, силясь подняться и защитить Ричарда. Ее разум помутился от страха. Неужели она уже мертва?
Что, если теперь она всего лишь дух? И не может пошевелиться?
Тени смотрели на нее. У тех теней лиц не было. У этих были. Лица людей Тины.
«Это не тени, — поняла она, — это духи предков». Кэлен перевела дыхание и справилась с собой. Страх ушел. Она успокоилась.
— Кто созвал совет?
Это заговорили духи. Все. Разом. Глухой, ровный, мертвый звук заставил ее затаить дыхание. Кэлен заметила, как шевелятся губы Птичьего Человека.
— Кто созвал совет? — повторили они.
— Он, — ответила Кэлен. — Тот, что сидит рядом со мной. Ричард-С-Характером.
Духи проплыли между старейшинами и собрались в центре круга.
— Отпустите его руки.
Кэлен и Савидлин выпустили руки Ричарда. Духи описали круг, молниеносно выстроились в цепочку и прошли сквозь тело Ричарда.
Он судорожно вздохнул, запрокинул голову и закричал, будто в агонии.
Кэлен подпрыгнула. Духи парили за ним. Старейшины закрыли глаза.
— Ричард!
Он опустил голову.
— Все хорошо. Со мной ничего не случилось, — хрипло пробормотал он, но Кэлен знала, что боль еще не оставила его. Духи двинулись по кругу позади старейшин, потом вошли в их тела. Тела старейшин расплылись и стали прозрачными. Они открыли глаза.
— Зачем ты позвал нас? — спросил Птичий Человек глухим, раскатистым голосом.
Кэлен наклонилась к Ричарду, не спуская глаз с Птичьего Человека.
— Духи хотят знать, зачем ты созвал совет.
Ричард несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя.
— Я созвал совет потому, что должен найти магический предмет раньше, чем это сделает Рал, чтобы не дать ему воспользоваться шкатулкой.
Кэлен переводила Ричарду слова духов, говоривших через старейшин.
— Скольких ты убил? — спросил Савидлин.
— Двоих, — без колебаний ответил Ричард.
— Зачем? — спросил Хажанлет.
— Чтобы помешать им убить меня.
— Обоих?
Ричард на мгновение задумался.
— Первого я убил, защищая себя. Второго — спасая друга.
— Ты считаешь, что это достаточный повод для убийства? — На этот раз шевелились губы Арбрина.
— Да.
— А если он хотел убить твоего друга лишь затем, чтобы защитить своего друга?
— А в чем вопрос? — Ричард глубоко вздохнул.
— Вопрос в том, что согласно твоим убеждениям, ты считаешь правильным убить, защищая друга. Тогда, если он убивал, защищая друга, он имел право убить твоего друга. Он был прав. И раз он был прав, это сводит на нет твое право убить его, не так ли?
— Не на все вопросы можно найти ответ.
— Может быть, нельзя найти ответы на те вопросы, которые тебя не устраивают?
— Может быть, и так.
Кэлен почувствовала, что Ричард начинает сердиться. Глаза и духов, и старейшин были обращены на него.
— Это убийство доставила тебе удовольствие?
— Какое именно?
— Первое.
— Нет.
— Второе.
Ричард напрягся.
— К чему эти вопросы?
— У каждого вопроса своя причина.
— И иногда причина никак не связана с вопросом?
— Отвечай!
— Только если у вас есть причина, по которой вы задали этот вопрос.
— Ты пришел к нам задавать вопросы. Должны мы узнать твои причины?
— Думаю, что да.
— Отвечай на наши вопросы, или мы не ответим на твои.
— А если я отвечу, вы обещаете ответить на мой?
— Мы здесь не для того, чтобы торговаться. Мы здесь потому, что нас призвали. Ответь на вопрос, или совет окончен.
Ричард глубоко вздохнул и отрешенно уставился в пустоту.
— Да, я испытал удовольствие от убийства благодаря Мечу Истины. Таково его воздействие. Убей я того человека не мечом, я не испытывал бы наслаждения.
— Это несущественно.
— Что?
— Несущественно. «Если бы» не существует. Итак, ты назвал две причины, по которым убил этого человека: чтобы защитить друга и потому, что испытывал наслаждение. Которая из них настоящая?
— Обе. Я убил его, чтобы спасти жизнь друга, а удовольствие испытал благодаря мечу.
— А что, если тебе не нужно было убивать, чтобы спасти друга? Что, если ты ошибся? Что, если на самом деле жизнь друга была вне опасности?
Этот вопрос заставил Кэлен напрячься. Она колебалась мгновение, прежде чем перевести.
— Мне кажется, поступок не так важен, как намерение. Я искренне верил, что жизнь друга в опасности, и значит, я чувствовал, что прав, защищая ее. У меня почти не было времени на размышления. Я боялся, что нерешительность может стоить моему другу жизни. Если духи считают, что я был не прав, убив его, или что прав был тот, кого я убил, и, следовательно, у меня не было права убить его, значит, я с ними не согласен. Иногда нет времени, чтобы все обдумать. Я должен был действовать, положившись на интуицию. Один мудрый человек когда-то сказал мне, что даже убийца считает свои действия оправданными. Я буду убивать, чтобы помешать убить себя, или своего друга, или невиновного. Если вы считаете, что я не прав, скажите это сразу, чтобы покончить с этими болезненными вопросами. И тогда я отправлюсь на поиски ответов, которые мне нужны.
— Мы уже сказали, что мы здесь не для того, чтобы торговаться. Ты сказал, что считаешь, будто поступки не так важны, как намерения. А есть ли кто-нибудь, кого ты собирался убить, но не убил?
Звук их голосов причинял боль. Кэлен казалось, что он жжет ей кожу.
— Вы неправильно истолковали мои слова. Я сказал, что убил потому, что не видел другого выхода, потому, что считал, будто он собирается убить ее. Я считал, что должен действовать, или она погибнет. Я не имел в виду, что намерение равняется поступку. Есть уйма людей, которых мне когда-то хотелось убить.
— Если ты хотел, то почему же не сделал этого?
— По многим причинам. Иногда у меня не было настоящей причины, только игра воображения, протест против несправедливости. Иногда, хотя я чувствовал себя вправе сделать это, мне удавалось избежать убийства. Иногда просто оказывалось, что я их не убил, и все.
— Пять старейшин?
— Да, — вздохнул Ричард.
— Но ты собирался убить их?
Ричард не ответил.
— Это тот самый случай, когда намерение есть поступок?
Ричард судорожно сглотнул.
— В моем сердце — да. То, что я собирался это сделать, причиняет такую же боль, как если бы я это сделал.
— Значит, мы не совсем неправильно истолковали твои слова.
На глазах у Ричарда Кэлен заметила слезы.
— Зачем вы задаете мне эти вопросы?
— Зачем тебе этот магический предмет?
— Чтобы остановить Даркена Рала!
— А как обладание этим предметом может остановить его?
Ричард слегка откинулся назад. Зрачки его расширились. Он понял. По его щеке скатилась слеза.
— Потому, что если я заполучу этот предмет и спрячу его от Рала, — прошептал он, — Рал умрет. Значит, я убью его.
— Так, значит, на самом деле ты просишь нашей помощи в убийстве другого человека? — Их голоса эхом отдавались в темноте.
Ричард только кивнул.
— Вот почему мы задаем тебе эти вопросы. Ты просишь помочь в убийстве. Не кажется ли тебе справедливым, что мы хотим знать, какому человеку мы собираемся помочь в его попытке убийства?
Пот градом струился по лицу Ричарда.
— Думаю, да. — Он закрыл глаза.
— Почему ты хочешь убить этого человека?
— По многим причинам.
— Почему ты хочешь убить этого человека?
— Потому, что он издевался над моим отцом и убил его. Потому, что он пытал и убил многих других. Потому, что если я не убью его, он убьет меня. Потому, что он будет пытать и убьет еще больше людей, если я не убью его. Это единственный способ остановить его. Его нельзя убедить. У меня нет выбора.
— Тщательно обдумай следующий вопрос. Отвечай правду, иначе совет закончится.
Ричард кивнул.
— Какова главная причина, по которой ты хочешь убить этого человека?
Ричард опустил взгляд и снова закрыл глаза.
— Потому, — наконец прошептал он сквозь слезы, — что, если я не убью его, он убьет Кэлен.
Кэлен показалось, что ее ударили в живот. Она с трудом смогла перевести эти слова. Повисло тяжелое молчание. Они обнажили не только его тело. Кэлен негодовала на духов, которые сделали с ним это. Но больше всего ее расстраивало то, что она сама во всем виновата. Ша, Мерцающая в ночи, была права.
— А если бы не Кэлен? Попытался бы ты убить этого человека?
— Конечно. Вы спрашивали о главной причине. Я назвал ее.
— Что за магический предмет ты ищешь? — вдруг спросили они.
— Это значит, что вы согласны с моими причинами убить его?
— Нет. Это значит, что по своим причинам мы решили ответить на твой вопрос. Если сможем. Что за магический предмет ты ищешь?
— Одну из шкатулок Одена.
Когда Кэлен перевела, духи внезапно взвыли, будто от боли.
— Нам не дозволено отвечать на этот вопрос. Шкатулки Одена в игре. Совет окончен.
Глаза старейшин начали закрываться. Ричард вскочил на ноги.
— И вы позволите Ралу убить всех этих людей, хотя можете помочь?
— Да.
— Вы позволите ему убить ваших потомков? Вашу плоть и кровь? Вы не духи предков нашего народа, вы духи предателей!
— Неправда.
— Тогда отвечайте!
— Нам не дозволено.
— Пожалуйста! Не оставляйте нас без вашей помощи. Можно мне задать другой вопрос?
— Нам не дозволено открывать, где находятся шкатулки Одена. Это запрещено. Подумай и задай другой вопрос.
Ричард опустился на пол и подтянул колени к груди. Он потер глаза.
Символы, которые украшали его тело, делали его похожим на странное первобытное существо. Он закрыл лицо руками, задумался и вдруг вскинул голову.
— Вы не можете сказать мне, где шкатулки. Есть еще какие-нибудь запреты?
— Да.
— Сколько шкатулок у Рала?
— Две.
Он пристально посмотрел на старейшин.
— Вы только что открыли, где две шкатулки. Это запрещено, — напомнил он им. — Или, может, это лишь отзвук смысла?
Молчание.
— Это знание не запрещено. Твой вопрос?
Ричард подался вперед, как гончая, взявшая след.
— Вы можете назвать того, кто знает, где последняя шкатулка?
Кэлен поняла, что Ричард уже знает ответ. Она узнала его привычку резать булку с другого конца.
— Мы знаем имя того, кто владеет шкатулкой, и имена некоторых других, которые рядом с ним, но мы не можем назвать тебе эти имена. Это все равно что сказать, где шкатулка. Это запрещено.
— Но можете ли вы назвать кого-нибудь, кроме Рала, кто не владеет шкатулкой, не находится рядом с ней, но знает, где она находится?
— Это мы можем сказать. Она знает, где шкатулка. Если мы назовем тебе ее имя, это не приведет тебя к шкатулке, а только к ней. Это позволено. Тогда тебе, а не нам, придется добиваться от нее ответа.
— Тогда мой вопрос: кто это? Назовите ее.
Когда они произнесли имя. Кэлен вздрогнула и замерла. Она не переводила. Старейшины задрожали от одного имени, произнесенного вслух.
— Кто это? Как ее зовут? — теребил ее Ричард.
Кэлен посмотрела на него.
— Мы погибли, — прошептала она.
— Почему? Кто это?
Кэлен снова погрузилась в себя.
— Это ведьма Шота.
— А ты знаешь, где она?
Кэлен кивнула, ее лицо исказил ужас.
— В Пределе Агаден, — прошептала она, будто само название было ядом.
— Даже Волшебник не осмелился бы вступить в Предел.
Ричард прочел на ее лице выражение ужаса и взглянул на трясущихся старейшин.
— Тогда мы отправимся в Предел Агаден, к ведьме Шоте, — спокойно сказал он, — и выясняем, где шкатулка.
— И да будет судьба благосклонна к вам, — сказали духи устами Птичьего Человека. — От вас зависят жизни наших потомков.
— Спасибо за помощь, почтенные предки, — проговорил Ричард. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить Рала. Чтобы помочь нашему народу.
— Ты должен думать как Даркен Рал. Сражайся с ним его же оружием или проиграешь. Тебе придется нелегко. На твою долю выпадет много страданий, как и на долю нашего народа и многих, многих других, прежде чем у тебя появится возможность одержать победу. И все же, несмотря на эту возможность, ты рискуешь проиграть. Помни о нашем предупреждении, Ричард-С-Характером.
— Я запомню все, что вы сказали. Запомню. Обещаю сделать все.
— Тогда мы проверим истинность твоих слов. Мы скажем тебе еще кое-что. — Духи на мгновение замолкли. — Даркен Рал здесь. Он ищет тебя.
Кэлен вскочила, торопливо переводя их слова. Ричард мгновенно оказался рядом с ней.
— Что? Он сейчас здесь? Где он, что он делает?
— Он в деревне. Убивает людей.
Кэлен охватил страх. Ричард сделал шаг вперед.
— Я должен выйти. Должен найти свой меч. Должен остановить его.
— Если пожелаешь, но сначала выслушай нас. Сядь, — приказали они.
Ричард и Кэлен снова опустились на пол, переглянулись и взялись за руки. Слезы текли у нее по щекам.
— Поторопитесь, — сказал Ричард.
— Даркен Рал ищет тебя. Твой меч не сможет убить его. Сегодня ночью сила на его стороне. Как только ты выйдешь отсюда, Рал убьет тебя. У тебя нет шансов. Ни одного. Чтобы победить, ты должен изменить расклад сил. Сегодня ночью ты не можешь этого сделать. Те, кого он убивает, погибнут независимо от того, выйдешь ты или нет. Если ты выйдешь, в конце концов погибнет больше. Намного больше. Если ты хочешь одержать победу, ты должен иметь мужество и обречь этих людей на смерть. Ты должен спасти себя, чтобы потом сразиться с Даркеном Ралом. Ты должен перетерпеть эту боль. Ты должен больше полагаться на голову, а не на меч, если хочешь получить хоть какой-то шанс.
— Но рано или поздно мне придется выйти!

— Даркен Рал выпустил на волю много кошмаров. Он должен следить за многим, в том числе и за своим временем. У него нет времени ждать всю ночь. Он уверен, и у него есть на то причины, что может поразить тебя в любой момент, когда пожелает. У него нет причин ждать. Он скоро уйдет, чтобы заняться другими темными делами, чтобы вернуться за тобой в другой час. Знаки на твоем теле открывают наши глаза, и мы можем тебя видеть. Они закрывают глаза Рала, он не может видеть тебя. Если только ты не обнажишь меч. Тогда он увидит тебя и одержит победу. Пока на тебе эти знаки, пока магия меча остается в ножнах, пока ты на земле Племени Тины, он не может отыскать тебя.
— Но я не могу остаться здесь!
— Нет, можешь, если хочешь остановить его. Когда ты покинешь наши земли, сила знаков исчезнет, и он снова сможет увидеть тебя.
Ричард задыхался, у него тряслись руки. По его лицу Кэлен видела, что он готов пренебречь предупреждением и выйти из дома духов.
— Тебе решать, — сказали духи. — Дождаться, когда он убьет нескольких наших людей, и потом отправиться за шкатулкой, чтобы убить его. Или выйти сейчас и ничего не достичь.
Ричард крепко зажмурился и сглотнул комок в горле. Его грудь вздымалась и опадала, он тяжело дышал.
— Я буду ждать, — проговорил он так тихо, что Кэлен едва расслышала его слова.
Кэлен обняла его, и они зарыдали. Вокруг завертелся хоровод. И больше она ничего не видела. Птичий Человек разбудил ее и Ричарда, тряся их за плечи. Кэлен казалось, что она очнулась от кошмара, в котором духи рассказали ей об убийстве людей Тины и о том, будто, чтобы найти шкатулку, им придется отправиться в Предел Агаден, к Шоте. При мысли о ведьме Кэлен охватила дрожь. Вокруг стояли старейшины. Они помогли Ричарду и Кэлен подняться. У всех были мрачные лица. Слезы снова подступали к горлу. Кэлен сдержалась.
Птичий Человек распахнул дверь, через которую ворвался холодный ночной воздух, и они увидели ясное, усыпанное звездами небо.
Тучи исчезли, но не было и змееподобного облака. До рассвета оставалось меньше часа. Небо на востоке уже понемногу светлело. Охотник угрюмо вручил всем одежду, а Ричарду — еще и его меч. Они молча оделись и вышли.
Дом духов был окружен строем охотников и лучников. Многие были перепачканы в крови. Ричард шагнул вперед, отстранив Птичьего Человека.
— Скажите мне, что произошло, — тихо велел он.
Человек с копьем вышел вперед. Кэлен приготовилась переводить. Глаза охотника полыхнули гневом.
— С неба спустился красный демон, неся на себе человека. Он искал тебя! — Охотник направил острие копья в грудь Ричарду. Птичий Человек невозмутимо положил руку на копье и отвел острие от Искателя. — Когда он нашел только твою одежду, он начал убивать людей. Детей! — Охотник задыхался от ярости. — Наши стрелы были против него бессильны. Наши копья были против него бессильны. Наши руки были против него бессильны. Многих убил волшебный огонь. Когда он увидел, что мы пользуемся огнем, то разозлился еще больше. Он потушил все наши костры. А потом снова вскарабкался на красного демона и сказал, что, если мы еще раз зажжем огонь, он вернется и убьет всех детей. С помощью магии он поднял Сиддина в воздух и унес с собой. «Подарок, — сказал он, — другу». А потом улетел. Где ты был со своим мечом?!
Глаза Савидлина наполнились слезами. Кэлен прижала руку к груди, стараясь унять боль в сердце. Она знала, кому предназначался этот подарок.
Охотник плюнул Ричарду в лицо. Савидлин рванулся к нему, но Ричард предупреждающе поднял руку.
— Я слышал голоса наших предков, — сказал Савидлин. — И знаю, что он ни в чем не виноват!
Кэлен обняла Савидлина и постаралась успокоить его.
— Наберись терпения. Мы спасли его один раз, спасем опять.
Савидлин храбро кивнул. Кэлен разжала объятия. Ричард тихо спросил, что она сказала Савидлину.
— Я солгала, — ответила Кэлен, — чтобы облегчить боль.
Ричард понимающе кивнул и повернулся к человеку с копьем.
— Покажи тех, кого он убил, — бесстрастно произнес он.
— Зачем? — спросил охотник.
— Чтобы я никогда не забыл, почему я должен убить этого человека.
Охотник яростно глянул на старейшин и повел их к центру деревни.
Кэлен придала лицу бесстрастное выражение, скрывая ужас от того, что ей предстояло увидеть. Она уже столько раз видела подобное в других деревнях, в других странах... Как она и ожидала, все выглядело точно так же. У стены валялись истерзанные и окровавленные тела детей, обугленные останки мужчин, трупы женщин. У одних не было руки, у других — подбородка. Среди них была и племянница Птичьего Человека. На лице Ричарда не отражалось никаких чувств. Он шел среди рыдающей толпы, мимо мертвецов, глядя по сторонам. Спокойствие в сердце циклона. «Или, — подумала Кэлен, — молния, готовая ударить в любой момент».
— Вот что ты принес нам, — прошипел охотник. — Ты во всем виноват!
Ричард посмотрел на остальных, которые кивнули, соглашаясь, и потом повернулся к охотнику.
— Если тебе так легче, можешь обвинять меня. А я предпочитаю винить того, на чьих руках их кровь. — Он обратился к Птичьему Человеку и к старейшинам:
— Пока все не закончится, не разводите огонь. Это приведет лишь к новым смертям. Я клянусь, что убью этого человека или погибну сам. Спасибо за помощь, друзья.
Его глаза обратились к Кэлен. В них пылал гнев. Ричард стиснул зубы.
— Мы идем искать эту ведьму.
Конечно, у них нет выбора. Но она слышала о Шоте. Это верная смерть.
С таким же успехом они могут пойти прямо к Даркену Ралу и спросить у него, где искать шкатулку. Кэлен подошла к Птичьему Человеку и неожиданно для себя бросилась ему на шею.
— Не забывай меня, — прошептала она.
Когда они разжали объятия, Птичий Человек обвел глазами собравшихся.
Его лицо ничего не выражало.
— Этим двоим понадобится несколько воинов, чтобы проводить их до границы наших земель.
Савидлин немедленно выступил вперед. Десять лучших охотников без колебания встали рядом с ним.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:24 | Сообщение # 29

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 29
Принцесса Виолетта повернулась к Рэчел и дала ей пощечину. Рэчел не сделала ничего плохого, просто принцесса любила давать ей пощечины: принцессе это казалось очень забавным. Рэчел и не скрывала, что ей очень больно. Если бы принцессе показалось, что девочке не больно, та получила бы новую пощечину. Рэчел прижала руку к покрасневшей щеке, губы ее задрожали, на глазах выступили слезы, но она смолчала.
Принцесса повернулась к полированным шкафам, стоявшим вдоль стены, открыла очередной ящик и достала оттуда сверкающее серебряное колье с крупными синими камнями.
— Прелестная штучка. Подними-ка мои волосы.
Она повернулась к высокому зеркалу, застегивая колье на полной шее и любуясь собой. Рэчел поддерживала длинные тусклые каштановые волосы принцессы, чтобы не мешались. Рэчел взглянула на себя в зеркало. На щеке остался красный след от удара. С тех пор, как принцесса обкорнала ее, она терпеть не могла смотреть на себя в зеркало. Конечно, она — никто, и ей не дозволено носить длинные волосы, но можно было хотя бы их постричь ровно.
Волосы были коротко стрижены почти у всех, но ровно! Однако принцесса Виолетта любила так поступать с нею. Принцессе хотелось, чтобы Рэчел выглядела уродиной.
Рэчел переступила с ноги на ногу, так как устала стоять. Они находились в королевской сокровищнице, и принцесса примеряла, вертясь перед зеркалом, то одно, то другое украшение. Это было ее любимым занятием. Рэчел — игрушка принцессы — обязана была сопровождать ее, дабы доставить той еще больше удовольствия. Уже десятки ящиков были открыты. В одних виднелись сверкающие ожерелья, в других — браслеты. Еще больше украшений — бус, брошей, тиар, колец — валялось на полу.
Принцесса посмотрела вниз и показала на голубое каменное колечко.
— Подай его мне.
Рэчел надела кольцо на палец принцессы, и та стала глядеться в зеркало, вертя рукой так и этак, любуясь украшением. С глубоким вздохом, выражавшим усталость и скуку, она подошла к постаменту в другом конце сокровищницы. Принцесса смотрела на любимое сокровище матери, которое пыталась выклянчить у нее при каждом удобном случае.
Пухлая рука протянулась к золотой, инкрустированной драгоценными камнями шкатулке и сняла ее с постамента.
— Принцесса Виолетта, — вскрикнула Рэчел, прежде чем успела сообразить, что говорит, — ваша мама сказала, что к ней нельзя притрагиваться!
Принцесса обернулась с самым невинным видом и неожиданно бросила шкатулку Рэчел. Пораженная Рэчел схватила шкатулку на лету, боясь, что та ударится о стену и разобьется. В ужасе от того, что шкатулка у нее в руках, девочка немедленно положила ее на пол, словно она была раскалена.
Рэчел отступила, боясь, что ее побьют за одно то, что она находится рядом с бесценной шкатулкой королевы.
— Что тут такого? — выпалила принцесса. — Волшебная сила не позволит шкатулке исчезнуть из этой комнаты. К тому же никто вовсе не думает ее красть.
Рэчел не было дела до волшебных сил, она знала только, что ей не хочется, чтобы ее поймали с королевской шкатулкой в руках.
— Я пошла в столовую, — проговорила принцесса, задрав нос, посмотрю, как собираются гости, и подожду ужина. Приберись тут, чтоб не было этого страшного беспорядка, а потом иди на кухню и скажи поварам: я не хочу, чтобы жаркое было вроде подошвы, как в прошлый раз. Иначе я скажу маме, и она велит выпороть их.
— Слушаюсь, принцесса Виолетта. — Рэчел присела.
— И все? — надменно спросила принцесса.
— И... благодарю тебя, принцесса, за то, что привела меня сюда и позволила полюбоваться тобой в драгоценных уборах.
— Да, эту милость я могу тебе оказать: тебе, должно быть, противно смотреть в зеркало на свое уродливое лицо. Мама говорит, что мы должны делать добро обездоленным. — Она порылась в кармане и вынула ключ. — Вот, возьми, запрешь комнату, когда наведешь порядок.
Рэчел снова присела.
— Хорошо, принцесса Виолетта.
Когда рука Рэчел коснулась ключа, принцесса вдруг залепила девочке новую пощечину. Рэчел так и замерла, а принцесса вышла из комнаты, визгливо смеясь. Девочке было почти так же больно слышать ее смех, как получать удары.
Вся в слезах, она ползала по ковру, собирая украшения. Потом на минутку присела и осторожно коснулась рукой горящей щеки. Ей было очень больно. Рэчел специально старалась обходить шкатулку королевы, украдкой поглядывая на нее и боясь прикоснуться. Она медленно, аккуратно раскладывала по местам украшения, осторожно закрывала ящики, все надеясь, что не успеет закончить уборку и ей не придется дотрагиваться до шкатулки, которой королева дорожила больше всего на свете. Королева не обрадуется, если узнает, что Рэчел, которая здесь вовсе никто, трогала шкатулку. Рэчел знала, что королева всегда кому-нибудь отрубает голову. Принцесса иногда водила Рэчел поглядеть на казнь, но Рэчел закрывала глаза, а принцесса смотрела.
Когда все драгоценности были убраны, Рэчел закрыла последний ящик и вновь покосилась на шкатулку. Ей показалось, что и шкатулка на нее смотрит, что она может как-то рассказать королеве, если Рэчел прикоснется к ней. Наконец девочка присела, закрыла глаза, взяла шкатулку и осторожно, понесла ее в вытянутой руке, боясь уронить. Потом очень бережно, словно опасаясь, как бы оттуда что-нибудь не выпало, водрузила шкатулку на место и с облегчением отдернула руку.
Обернувшись, Рэчел увидела, что по ковру идет человек в серебристом балахоне. Она оцепенела. Как же она не услышала шаги? Медленно, словно нехотя, подняла она голову, глядя на мантию, острую седую бороду, костистое лицо с птичьим носом, высокими залысинами и темными глазами, которые смотрели на нее сверху вниз.
Это был волшебник!
— Волшебник Джиллер, — захныкала Рэчел, ожидая, что сейчас он уничтожит ее, — я только поставила ее на место. Пожалуйста, пожалуйста, не убивай меня. — Лицо ее сморщилось, она хотела отступить, но ноги не слушались. — Пожалуйста! — Она всхлипнула, кусая подол платья, который засунула в рот.
Увидев, что волшебник опускается около нее на пол, Рэчел крепко зажмурилась.
— Дитя, — ласково сказал он, и Рэчел, осторожно приоткрыв один глаз, с удивлением обнаружила, что волшебник сидит на полу, рядом с ней. — Я не причиню тебе зла.
Так же осторожно она открыла другой глаз.
— Правда? — спросила Рэчел, не веря его словам. Тяжелая дверь, через которую она только и могла убежать, была закрыта.
— Правда, — улыбнулся он. — Но кто же поставил шкатулку на пол?
— Мы играли, просто играли. Я поставила ее для принцессы. Она ко мне так добра, так добра, и я хотела помочь ей. Она замечательная, я люблю ее, она так добра ко мне...
Волшебник осторожно приложил палец к ее губам, веля умолкнуть.
— Я хочу с тобой поговорить. Значит, принцесса играет с тобой?
— Да, — девочка кивнула. — Я Рэчел.
Улыбка его стала шире.
— Красивое имя. Рад познакомиться с тобой, Рэчел. Извини, что напугал тебя. Я хотел только проверить, о порядке ли шкатулка королевы.
Еще никто не говорил, что у нее красивое имя. Но ведь он закрыл большую дверь, так что выйти нельзя.
— Так ты не убьешь меня? И не превратишь во что-нибудь ужасное?
— Ну конечно, нет. — Волшебник посмотрел на нее одним глазом. — А почему у тебя щеки такие красные?
Рэчел слишком испугалась, чтобы ответить. Осторожно и бережно коснулся он пальцами одной ее щеки, потом другой. Боль прошла.
— Тебе лучше?
Девочка кивнула. Теперь, когда он был так близко, его глаза казались очень большими. Его взгляд требовал от нее ответа.
— Принцесса бьет меня, — призналась она со стыдом.
— Вот как? Не так уж она и добра к тебе.
Рэчел покачала головой, опустив глаза. И тут, к полному изумлению Рэчел, волшебник обнял ее. Она оцепенела на мгновение, затем сама обняла его за шею. Седые бакенбарды щекотали ей лицо к шею, но ей нравилось это.
Он с грустью посмотрел на девочку.
— Мне жаль тебя, милое дитя. Принцесса и королева бывают очень жестокими.
Его голос показался Рэчел таким же приятным, как голос Брофи.
Волшебник снова широко улыбнулся.
— Знаешь, у меня есть то, что тебе поможет. — Он стал искать что-то в складках балахона, глядя при этом вверх. Наконец он, к изумлению девочки, достал куклу с короткими волосами того же соломенного цвета, как у самой Рэчел. Волшебник погладил куклу по животику. — Это утешительная куколка.
— Утешительная? — прошептала она.
— Да, — кивнул он. — Если у тебя неприятности, стоит только рассказать о них куколке, и она все с тебя снимет. Она волшебная.
Попробуй!
Едва дыша, Рэчел протянула руку и бережно взяла куколку. Она прижала куклу к груди, потом медленно отстранила и поглядела на ее лицо. На глазах Рэчел были слезы.
— Принцесса Виолетта говорит, что я уродина, — пожаловалась она.
Куколка улыбнулась. Рэчел так и раскрыла рот.
— Я люблю тебя, Рэчел, — сказала куколка тоненьким голоском.
Девочка сначала застыла от удивления, потом радостно засмеялась и стала обнимать и целовать куколку. Она смеялась, прижимала куколку к груди и покачивала ее.
Вдруг Рэчел вспомнила, протянула куколку волшебнику и отвернулась.
— Мне нельзя играть с куклами. Принцесса так сказала. Она сказала, что, если у меня будет кукла, она бросит ее в огонь.
Рэчел говорила с трудом, мешал комок в горле.
— Хорошо, я подумаю, — сказал волшебник, погладив бороду. — Где ты спишь?
— Обычно я сплю в спальне принцессы. Принцесса запирает меня на ночь в сундук. По-моему, это гадко. А иногда, если принцесса говорит, что я плохо себя вела, она выгоняет меня на ночь из замка, чтобы я спала под открытым небом. Ей самой кажется, что так еще хуже, но мне так больше нравится. У меня есть одно тайное место, приют-сосна, где я и сплю. А сосны ведь не запираются. Так что я чувствую себя даже свободнее. Иногда бывает довольно холодно, но я собрала много соломы и зарываюсь в нее, чтобы согреться. Утром я возвращаюсь рано, пока принцесса не послала за мной стражу, и мои тайничок еще никто не нашел. Я боюсь, про него узнают. Тогда скажут принцессе, и она перестанет выгонять меня.
Волшебник слегка коснулся руками лица Рэчел, отчего ей стало очень приятно.
— Милое дитя, — прошептал он, — я могу помочь этому горю. — Глаза его стали влажными от слез. Рэчел и не знала, что у волшебников тоже бывают слезы. Затем он снова улыбнулся своей милой улыбкой. — Я кое-что придумал. Ты знаешь парадные сады?
Рэчел кивнула.
— Я прохожу через них, когда иду к своей сосне. Принцесса заставляет меня выходить вечером через ворота во внешней стене, за садом. Она не хочет, чтобы я шла через передние, мимо людей и магазинов, боится, как бы кто-нибудь не пустил меня переночевать. Она говорит, что мне нельзя на ночь идти в город или на фермы. Мне следует в наказание идти в лес.
— Ну вот, — сказал волшебник, — как пойдешь садом по главной аллее, там по обе стороны — вазоны с желтыми цветами. Я спрячу твою куклу в третьем вазоне справа. Я накину на нее сеть волшебника, и кроме тебя ее никто не найдет. — Он взял куколку, и та снова исчезла в складках его одеяния. — В следующий раз, когда тебя выгонят на ночь, пойдешь туда и найдешь куклу. А потом можешь отнести ее в свое убежище в приют-сосне, где никто ее не найдет и не отнимет. Вдобавок я оставлю тебе волшебную огневую палочку. Если ты сложишь из хвороста небольшой костер, а потом дотронешься до него волшебной палочкой и скажешь: «Гори!», хворост загорится, и ты сможешь согреться.
Рэчел бросилась обнимать волшебника, а он гладил ее по спине.
— Спасибо тебе, волшебник Джиллер!
— Когда мы с тобой одни, ты можешь называть меня просто Джиллер, как все мои добрые друзья.
— Огромное тебе спасибо за куколку, Джиллер. Ни от кого я еще не получала таких чудесных подарков. Я буду изо всех сил беречь ее. А сейчас я должна идти. Мне надо на кухню, отчитать поваров, по приказу принцессы. Потом мне надо присутствовать при том, как принцесса ест. — Она улыбнулась. — А еще мне надо придумать, что сделать плохого, чтобы принцесса меня выгнала.
Волшебник от души рассмеялся, и глаза его стали веселыми. Джиллер помог открыть тяжелую дверь и запер ее за девочкой, а потом вернул ей ключ.
— Я очень надеюсь, что мы с тобой еще поговорим, — сказала она.
— Конечно, Рэчел, — улыбнулся он. — Я уверен в этом.
Она помахала волшебнику рукой и побежала по пустому коридору, счастливая, как еще никогда в этом замке.
Ей предстоял долгий путь по каменным лестницам и коридорам, устланным коврами, через большие залы с коврами и гобеленами, изображавшими рыцарские битвы, с обитыми бархатом стульями и бархатными портьерами, мимо похожих на каменные изваяния стражников у великолепных дверей и солдат, маршировавших в коридорах по двое, мимо слуг, сновавших туда-сюда с бельем, подносами или ведрами для мытья полов. Путь этот вел вниз, в дворцовую кухню.
Но никто из стражников или слуг не удостоил Рэчел внимания, хотя она не шла, а бежала. Все знали, что Рэчел — игрушка принцессы Виолетты, и все много раз видели, как она бегала по замку по поручениям принцессы.
Когда Рэчел наконец появилась на кухне, она задыхалась от долгого бега. Там суетились помощники поваров с тяжелыми мешками, большими горшками или вытащенными из печи горячими противнями, стараясь не налететь друг на друга. Некоторые рубили что-то на высоких столах или колодах, и она не видела, что повара орали на помощников, те по их приказу меняли сковороды и кастрюли. Постоянно постукивали ложки, которыми мешали еду, шипело масло на сковородах, в кастрюлях с луком, чесноком и пряностями, и стоял страшный гвалт от того, что все одновременно что-то кричали. От чудесных кухонных запахов у Рэчел даже закружилась голова.
Она было дернула за рукав одного из старших поваров, пытаясь сообщить, что она — от принцессы, но тот был занят спором с другим поваром и сказал, чтобы Рэчел где-нибудь посидела, пока они закончат. Она присела рядышком на табурет возле печи, прислонившись спиной к горячим кирпичам.
Здесь так вкусно пахло, а Рэчел была такой голодной! Но она знала, что, если попросить еду, будут неприятности. Старшие повара, стоя над большим горшком, размахивали руками и кричали друг на друга. Вдруг горшок свалился на пол и с грохотом разбился. По полу растеклась светло-коричневая жидкость. Рэчел вскочила, чтобы ей не обожгло босые ноги. Повара замерли, лица их стали такими же белыми, как их халаты.
— Ну и что нам теперь делать? — спросил повар пониже. — У нас ведь больше нет снадобий, присланных Отцом Ралом.
— Подожди-ка, — ответил длинный, — дай подумать.
Он тронул рукой лоб, потом обхватил лицо руками, издав чмокающий звук. Наконец поднял обе руки над головой.
— Ура, придумал! Дай-ка мне другой горшок, да держи язык за зубами. Может, нам еще удастся сохранить головы. И давай сюда другое снадобье.
— Какое? — заорал низенький повар, побагровев.
Длинный наклонился к нему:
— Коричневое!
Рэчел наблюдала, как оба суетились, доставали что-то, подливали, подбавляли, помешивали и пробовали. Наконец они заулыбались.
— Славно, славно. Это, я думаю, подействует, — сказал длинный.
Рэчел, осторожно ступая по мокрому полу, подошла к нему и дернула за рукав.
— Ты? Ты еще здесь? Чего тебе надо? — закричал он.
— Принцесса Виолетта велела больше не пересушивать жаркое, иначе она попросит королеву, чтобы вас выпороли, — сказала она, глядя в пол. — Она просила вам это передать.
Длинный посмотрел на нее, потом повернулся к низенькому, погрозив пальцем.
— Я же говорил! На этот раз, смотри, отрезай ей из середины, да не перепутай тарелки, не то мы оба кончим на плахе! — Он снова посмотрел на девочку. — А ты ничего не видела! — сказал он, показывая туда, где стоял горшок.
— Вы хотите, чтобы я никому не говорила, как вы это делали? — спросила Рэчел, несколько смутившись. Она пошла назад по мокрому полу на цыпочках. — Я никому не скажу, обещаю. Я не люблю, когда эти, с кнутами, делают людям больно.
— Постой-ка, — окликнул ее повар. — Рэчел, кажется?
Она обернулась, кивнула.
— Иди сюда.
Рэчел нехотя вернулась. Повар взял большой нож, она было испугалась, но он повернулся к блюду на столе и отрезал большой сочный кусок мяса. Она еще никогда не видела такого хорошего, большого куска вырезки, во всяком случае, не видела так близко. Такое мясо ели только королева и принцесса.
А повар вручил этот кусок ей.
— Извини, что накричал на тебя, Рэчел. Садись на табурет и съешь вот это. Потом надо будет умыться, чтобы никто не догадался. Хорошо?
Рэчел кивнула и побежала к табуретке со своей добычей, позабыв про мокрый пол. В жизни она не ела ничего вкуснее! Она пыталась есть медленно, но не могла. Руки у нее по локоть были в мясном соке. Когда Рэчел поела, к ней подошел низенький повар, вытер ей полотенцем руки и лицо, а потом принес кусок лимонного кекса и протянул, как длинный повар — мясо. Он сказал, что сам пек этот кекс и хочет знать, хорошо ли получилось. Рэчел вполне искренне ответила, что это самая вкусная вещь на свете. Повар улыбнулся.
Ей показалось, что это лучший день в ее жизни. Сначала она получила волшебную куколку, а теперь — такую еду. Рэчел почувствовала себя королевой.
Позднее, в столовой, когда Рэчел сидела на стульчике позади принцессы, она впервые не была настолько голодной, чтобы у нее урчало в животе при виде, как едят знатные господа. Главный стол был на три ступеньки выше остальных, так что, сидя прямо, Рэчел могла видеть весь зал даже с маленького стульчика. В зале суетились лакеи с подносами и блюдами, принося яства и напитки и унося объедки, подливая господам вина и ставя на стол подносы с новыми блюдами. Рэчел смотрела на красивых и нарядных дам и господ, сидевших за столами и евших на драгоценной посуде. Теперь она знала, какова на вкус их еда. Правда, она не могла понять, зачем нужно столько разных вилок и ложек. Когда Рэчел однажды спросила об этом принцессу, та ответила, что такие вещи ей знать ни к чему, потому что она — никто.
Чаще всего на приемах на Рэчел не обращали внимания. И сейчас принцесса только один раз за все время посмотрела на нее. И что, в самом деле, смотреть на игрушку принцессы, которую та таскает с собой? Королева была окружена придворными, которые сидели или стояли. Королева говорила, что Рэчел нужна принцессе, чтобы та училась повелевать.
Рэчел наклонилась вперед и прошептала, обращаясь к принцессе:
— Сочное ли твое жаркое, принцесса Виолетта? Я сказала поварам, что скверно давать тебе плохое мясо и что ты велела им больше так не делать.
Принцесса Виолетта оглянулась через плечо, все лицо ее было о мясном соке.
— Достаточно хорошее, чтобы их не выпороли. И ты права, нельзя так скверно поступать, пора бы им это понять.
Королева Милена сидела за столом, как обычно, с маленькой собачонкой на коленях. Королева кормила ее кусками мяса гораздо лучше тех, что давали Рэчел.
«По крайней мере, до сегодняшнего дня», — подумала девочка с улыбкой.
Рэчел не любила собачонку. Она все время гавкала, а когда королева опускала ее на пол, то иногда подбегала к Рэчел и кусала ее за ноги мелкими острыми зубками. А Рэчел при этом ничего не осмеливалась говорить.
Когда собачонка кусала девочку, королева только говорила своей любимице, что надо быть осторожной, чтобы ей не сделали ничего плохого. Королева всегда разговаривала с собачонкой странным голоском, тонким и нежным.
Пока королева беседовала с министрами о каком-то союзе, Рэчел болтала ногами и думала о своей утешительной куколке. Волшебник стоял позади королевы, с правой стороны, высказывая свое суждение, когда его спрашивали. В серебристом балахоне он выглядел величественным. Прежде Рэчел не обращала на него особого внимания, волшебник Джиллер был для нее просто одним из знатных господ, всегда находившемся при королеве, как и собачка. Люди боялись его примерно так же, как она боялась эту собачонку.
Теперь же, когда Рэчел на него смотрела, ей казалось, что это самый славный человек на свете. Он же весь вечер не обращал на нее внимания, даже не смотрел в ее сторону, Рэчел поняла, что волшебник не хочет привлекать к ней внимание и злить принцессу. Это было правильно. Принцесса рассердится, если узнает, что волшебнику понравилось имя Рэчел.
Когда все кончили есть, лакеи прикатили тележку, на которой стоял тот самый горшок, над которым суетились в кухне главные повара. Слуги наполнили кубки, расставленные перед всеми присутствовавшими. Видно было, что все считают церемонию очень важной.
Королева встала с кубком в руке, другой рукой придерживая собачонку.
— Дамы и господа! — начала она. — Я представляю вам этот напиток озарения, позволяющий нам видеть истину. Это — драгоценное питье: лишь немногим дано узреть истину. Я сама много раз имела возможность в этом убедиться, понимая истину тем же способом, что Отец Рал, дабы править моим народом ради общего блага. Выпьем!
Некоторые из гостей, казалось, не разделяли восторгов королевы, но колебались лишь несколько мгновений. Потом все выпили. Королева выпила последней и села на место, причем выражение лица ее стало каким-то чудным.
Она что-то зашептала лакею, и Рэчел начала волноваться: королева нахмурилась. В таких случаях людям отрубали головы.
Вперед вышел улыбающийся длинный повар. Королева жестом подозвала его. На лбу у повара выступил пот, и Рэчел подумала, что это из-за жары на кухне. Девочка сидела позади принцессы, а та — по левую руку от королевы, так что Рэчел слышала разговор.
— Вкус, однако, не тот, — сказала королева противным голосом. Она не всегда говорила таким голосом, но когда говорила, людей это пугало.
— О да, ваше величество, так точно, он, видите ли, отличается. Видите ли, как я, значит, знал, что ужин будет очень важный, и вы захотите, чтобы все было наилучшим образом, чтоб всех, значит, обязательно озарило, чтобы все увидели, как замечательно вы все это понимаете. — Он наклонился поближе к ней и понизил голос:
— Так что я, значит, позволил себе сделать напиток озарения покрепче. Сильно покрепче, изволите видеть. Так что будьте спокойны, ваше величество, теперь уж точно все увидят, как мудро вы рассуждаете. Он теперь очень крепкий, так что всех точно озарит. — Он еще больше понизил голос:
— Можно сказать, ваше величество, раз напиток теперь такой крепкий, то всякий, кто выпьет, и его не озарит, или он с вами не согласится, — не иначе, как изменник.
— Верно, — прошептала удивленная королева, — и я подумала, что он стал крепче.
— Точно подмечено, ваше величество. До чего у вас вкус замечательный! Я так и знал, что вас не обманешь.
— Точно. Но ты уверен, что он не слишком сильно действует? Я уже так и чувствую наступление озарения.
— Ваше величество, — повар оглядел гостей, — коли уж для вас дело такое важное, то я не решился сделать его слабее, побоялся испортить. Чтобы какой измены не упустить.
Она улыбнулась и кивнула.
— Ты умный и преданный повар. Отныне назначаю тебя исключительно ответственным за напиток озарения.
— Благодарю, ваше величество. — И он, кланяясь, удалился. Рэчел была рада, что с ним все обошлось.
— Дамы и господа, особое угощение. Сегодня я велела повару приготовить напиток озарения повышенной крепости, так, чтобы все, кто предан своей королеве, увидели мудрость пути Отца Рала.
Все заулыбались и закивали, показывая, как им это приятно. Некоторые даже говорили, что уже почувствовали чудотворное действие напитка.
— Зрелище специально для вас, дамы и господа, — объявила королева, щелкнув пальцами. — Привести этого дурака!
Солдаты привели какого-то человека, поставив его в центре зала, прямо против королевы, так что со всех сторон его окружали столы. Он выглядел большим и сильным, но был закован в цепи. Королева заговорила:
— Мы все согласны, что наш новый союз с Даркеном Ралом даст огромные преимущества нашему народу и каждому из нас. Мы знаем, что от этого выиграют больше всего маленькие люди, простые труженики. Теперь они освободятся от угнетения со стороны тех, кто заставлял их работать ради собственной выгоды и алчности. Отныне мы все будем работать не ради личной выгоды, а ради общего блага. — Королева нахмурилась. — Прошу тебя объяснить всем этим «ничего не смыслящим» дамам и господам, как так выходит, что ты умнее их и тебе позволено работать только для себя, а не для ближнего?
На лице узника отразился гнев. Рэчел захотелось, чтобы он не показывал этого, не то ему придется плохо.
Он обвел зал рукой, таким же жестом, как королева, только на ее руках не было цепей.
— Это, что ли, вы называете общим благом? Вы все, нарядные господа, наслаждаетесь вкусной едой и теплом очагов. А моим детям сегодня нечего есть, потому что большую часть урожая у нас отобрали ради вашего общего блага, ради тех, кто не утруждает себя ничем, но поедает плоды моего труда.
Все засмеялись.
— А ты думаешь, — спросила королева, — что их можно лишить пищи только потому, что тебе повезло и у тебя урожай лучше? Ты себялюбец.
— У них будет урожай, если они что-нибудь посеют.
— Значит, тебе нет дела до твоих ближних, и ты готов обречь их на голод?
— Голодает моя семья! Голодает, чтобы кормить других, чтобы кормить войска Рала. Чтобы содержать всех важных дам и господ, которые сами ничего не делают, но решают, что делать с плодами моего труда, как разделить их между другими.
Рэчел хотелось, чтобы узник сдерживался, не то ему отрубят голову. Но гостей он, кажется, забавлял, как и королеву.
— И моя семья страдает от холода, потому что нам не разрешают разводить огонь. Но вот здесь у вас горит огонь и согревает людей, которые говорят мне, что все теперь равны, никто не должен жить за счет других, а потому мне нельзя владеть тем, что мое. Не странно ли, что мне говорят, как хорошо нам всем будет в союзе с этим Ралом, люди, которые только и знают, что делить между кем-то плоды моего труда, а сами хорошо едят, хорошо одеваются, сидят в тепле, когда моя семья в холоде и голоде.
Снова все засмеялись, кроме Рэчел. Она знала, что такое холод и голод.
— Дамы и господа, — посмеиваясь, сказала королева, — разве я не обещала вам царское зрелище? Напиток озарения помог нам понять, как себялюбив этот дурак, который поистине верит в свое право иметь выгоду, когда другие голодают. Он ставит свою выгоду выше жизни ближнего и готов позволить ради этого другим умереть. — Все гости рассмеялись вместе с королевой.
Королева хлопнула ладонью по столу. Тарелки задрожали, несколько рюмок упало, а вино пролилось на скатерть. Все затихли, кроме собачонки, которая лаяла на узника.
— Подобной алчности придет конец, когда к нам на помощь придет Народная армия мира и избавит вас от этих людей-пиявок, сосущих нашу кровь! — Круглое лицо королевы стало таким же красным, как красные пятна вина на скатерти. Все засмеялись и захлопали в ладоши. Королева наконец села.
Лицо пленника стало таким же красным, как у нее.
— Как это так получается, что все фермеры и все рабочие в городе работают для общего блага, а блага больше не становится, и даже еды не хватает?
Королева вскочила.
— Конечно, не хватает, — закричала она, — потому, что есть такие жадины, как ты!
Она начала глубоко дышать, чтобы успокоиться, а потом повернулась к принцессе.
— Виолетта, ты, дорогая моя, должна рано или поздно научиться управлять. Твое предназначение — служить на благо народа. Поэтому я поручаю это тебе. Для науки. Что сделать с этим изменником? Решай, и твоя воля будет исполнена.
Принцесса Виолетта, улыбаясь, встала. Она слегка вытянула шею, чтобы лучше видеть узника в цепях.
— Я скажу так: голову ему отрубить!
Все снова радостно захлопали. Солдаты потащили приговоренного прочь, а тот называл их непонятными Рэчел словами. Она печалилась о нем и о его семье.
Гости, поговорив между собой, решили пойти посмотреть, как этому человеку отрубят голову. Когда ушла королева, а принцесса сказала Рэчел, что пора идти смотреть на казнь, Рэчел встала, сжав кулачки.
— Вы гадкая. Это очень гадко — сказать, чтобы ему отрубили голову.
— Вот как? — спросила принцесса. — Раз так, будешь сегодня ночевать на улице!
— Но, принцесса Виолетта, там холодно!
— Ну, если ты там померзнешь, то подумаешь, прежде чем осмелишься так со мной разговаривать! И чтобы ты это запомнила, ты проведешь вне замка весь день и всю следующую ночь. Это научит тебя почтительности! — Ее лицо сделалось таким же противным, как бывало у королевы.
Рэчел хотела было еще что-нибудь сказать, но вспомнила о куколке и о том, что сама хотела уйти.
— Иди отсюда, — велела принцесса, — сейчас же, без ужина. — Она топнула ногой.
Рэчел присела.
— Да, принцесса Виолетта, — проговорила она, стараясь выглядеть грустной.
Рэчел прошла под аркой и оказалась в большом коридоре с коврами на стенах. Она любила рассматривать изображения на коврах, но сейчас шла, опустив голову, боясь, что принцесса наблюдает за ней. Рэчел не хотела выглядеть радостной после того, как ее выгнали. Стражники в сияющих доспехах, с мечами и копьями, молча отворили перед ней большие железные двери. Они никогда не разговаривали с Рэчел, выпуская или впуская ее.
Стражники знали, что это живая игрушка принцессы, не более того.
Выйдя во двор, она старалась сначала идти спокойно, на случай, если кто-то наблюдает за ней. Босые ноги ощутили холодный камень. Она осторожно ступала, сцепив руки, стараясь согреться, по широким лестницам и террасам, пока наконец не достигла мощенной камнем дорожки. Там тоже стояли стражники, но они не обратили на Рэчел внимания. Они ее знали. Приближаясь к саду, Рэчел заторопилась. На главной аллее она замедлила шаг, подождав, пока стражники не свернут за угол. Утешительная куколка оказалась на том самом месте, где сказал Джиллер. Рэчел опустила огневую палочку в карман, а куколку спрятала за спину, прошептав ей, чтобы вела себя тихо. Девочке не терпелось добраться до убежища в приют-сосне и рассказать куколке, какая скверная принцесса Виолетта, которая приказывает отрубать людям головы.
Рэчел осмотрелась в наступивших сумерках. За ней никто не следил.
Никто не видел, как она взяла куколку. Ворота внешней стены охраняли солдаты королевы в доспехах и красивых красных туниках с черной волчьей головой — эмблемой королевы. Отворяя перед Рэчел скрипучие железные ворота, они и не посмотрели, что там у нее за спиной. Когда ворота захлопнулись за ней и Рэчел увидела, что стража на стене не смотрит в ее сторону, она наконец улыбнулась и побежала. Было еще далеко.
Чьи-то темные глаза наблюдали за Рэчел из высокой башни, видели, как она прошла мимо стражников, не возбудив ни подозрения, ни интереса, как воздух сквозь зубы, как вышла через внешние ворота, защищающие от нападения, но не от измены, как прошла по мосту, где погибло, не добившись победы, много врагов, и, босая, побежала по полю, невинная и безоружная, спешившая к своему лесному убежищу.

* * *
Зедд в ярости ударил кулаком по металлическому блюду. Тяжелая каменная дверь медленно, со скрежетом закрылась. На пути к низкой стене ему пришлось переступать через тела д'харианцев. Опершись на знакомые каменные перила, он смотрел на спящий внизу город. С высокой стены на горе город выглядел довольно мирно. Но Зедд уже прокрался по темным улицам и везде видел войска. Войска, прибывшие сюда ценой многих жизней с обеих сторон. Но это было не самое худшее.
Скоро сюда прибудет Даркен Рал. Зедд стукнул кулаком по камню. Даркен Рал может здесь добиться своего.
Сложная система защиты должна была сработать, но не сработала.
Слишком долго он стоял в стороне. Он был глупцом.
— Ничто никогда не дается легко, — прошептал Волшебник.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Эдельвина

Дата: Суббота, 28 Апр 2012, 16:26 | Сообщение # 30

Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Глава 30
— Помнишь, Кэлен, — сказал Ричард, — как тогда, у людей Тины, один человек рассказывал, что Рал появился верхом на красном демоне? Тебе известно, о ком он говорил?
Три дня путешествовали они по равнинам, пока не попрощались с Савидлином и его охотниками, пообещав сделать все, что в их силах, чтобы отыскать Сиддина. Последнюю же неделю поднимались они на Ранг-Шада, обширное нагорье, тянувшееся, по словам Кэлен, на северо-восток, до самых дальних областей Срединных Земель. Где-то в глубине этой горной страны находился труднодоступный Предел Агаден, окруженный, как гигантскими шипами, остроконечными горами, чтобы никто не мог добраться туда.
— Разве ты не знаешь? — Она была слегка удивлена.
Ричард покачал головой, и Кэлен тяжело опустилась на камень, чтобы передохнуть. Со вздохом облегчения Ричард снял мешок и уселся на землю, прислонившись к камню и положив на него затекшие руки. Сейчас, когда черно-белая грязь смылась с ее лица, Кэлен казалась ему какой-то новой; за три дня он привык к ее прежнему виду.
— Так что же это было? — спросил он снова.
— Дракон.
— Дракон? Так в Срединных Землях есть драконы? А я думал, их не существует.
— Существуют. — Она нахмурилась. — И я думала, ты знаешь. Хотя мне следовало догадаться, что нет. В Вестландии ведь нет магии, а драконы волшебные существа. Иначе они не могли бы летать.
— Я думал, что все это просто старые сказки. — Ричард поднял маленький камешек и метнул его в валун, чтобы посмотреть, как он отскочит.
— Скорее старые рассказы о том, что помнят люди. Но драконы есть на самом деле. — Кэлен откинула с шеи волосы, чтобы стало прохладнее, и закрыла глаза. — Они бывают разные: серые, зеленые, красные, реже — других цветов. Серые — самые маленькие и робкие, зеленые — побольше, а красные самые большие и опасные. Некоторые жители Срединных Земель даже держат серых, как домашних животных, вместо охотничьих собак. Зеленых не держат, они слишком тупые и бывают злобными. — Она открыла глаза, подняла голову, посмотрела наверх. — Но красные — это совсем другие существа. Они могут изжарить и съесть человека в мгновение ока. И они очень хитрые.
— Так они едят людей! — воскликнул Ричард, прикрыв руками глаза.
— Только когда очень голодны или очень разгневаны. Мы для них не самое вкусное лакомство. — Отняв руки от глаз и открыв их, Ричард увидел, что Кэлен смотрит на него. — Не понимаю только, как Рал оказался на одном из них.
Ричард вспомнил красную тварь, которая пролетела над ним в Охотничьем лесу перед тем, как он встретил Кэлен.
— Так вот почему он может покрывать такие расстояния.
Кэлен покачала головой.
— Не может быть. Не понимаю, как это красный дракон мог ему подчиниться. Они ведь необузданные, а до людей им нет никакого дела. Их можно скорее убить, чем поработить. А уж драться-то они умеют. Они, как я тебе говорила, волшебные существа и могут потягаться с д'харианцами. Даже собственная магическая сила Рала не заставила бы красного дракона повиноваться. Он скорее бы умер. — Кэлен слегка склонилась к нему, многозначительно понизив голос:
— Очень странно, что Рал летает на драконе. — Кэлен снова посмотрела на него, потом выпрямилась и принялась теребить мох на камне.
— А драконы, они опасны для нас? — спросил Ричард, сам удивляясь глупости вопроса. Как же не опасны?
— Не думаю. Я как-то раз видела поблизости красного дракона. Я шла по дороге, а он приземлился в поле, почти рядом, заграбастал двух коров и утащил их, по одной в каждой лапе. Если бы нам встретился такой и был не в духе, это было бы жутко. Но такое вряд ли случится.
— Нам уже повстречался один красный, и это уже жутко, — напомнил он тихо.
Кэлен не ответила, но по лицу ее было видно, что это так же неприятно для нее, как и для него.
— А, так вот вы где! — раздался вдруг чей-то голос.
Они вскочили. Ричард выхватил меч, а Кэлен пригнулась, словно готовясь к прыжку.
— Сидите, сидите. — К ним шагал по тропинке, размахивая руками, какой-то старик. — Я вовсе не хотел вас напугать. — Когда он смеялся, его седая борода тряслась. — Просто старина Джон пришел вас проведать. Сядьте.
Большой круглый живот, скрытый под коричневым одеянием, колыхался от смеха. Седые волосы были аккуратно расчесаны на пробор, а карие глаза скрыты под кустистыми бровями и нависшими веками. Круглое лицо озаряла широкая улыбка. Кэлен осторожно села. Ричард опустился на камень. Руку он продолжал держать на рукояти меча.
— Зачем это ты хотел нас проведать? — спросил Ричард не самым любезным тоном.
— Один волшебник, мой старый друг, послал меня за вами.
Ричард вскочил на ноги.
— Зедд! Тебя послал Зедд?
Старина Джон, смеясь, придерживал свой живот.
— Разве, мой мальчик, ты знаком со многими волшебниками? Конечно, это старина Зедд. — Он поглядел на них одним глазом, теребя бороду. — Он занят одним важным делом, но вы ему нужны и чем скорее, тем лучше. Он послал меня за вами. Мне как раз было нечем особенно заняться, и я согласился. Он сказал, где вас найти, и, кажется, как всегда, оказался прав.
— Ну как он там? — улыбнулся Ричард. — Где он сейчас и зачем мы ему нужны?
Старина Джон еще раз дернул себя за бороду, улыбнулся, кивнул.
— Он говорил мне, что вам все интересно знать. У него все хорошо. Только вот не спросил я, зачем вы ему нужны. Когда старина Зедд бывает строг, лучше ни о чем не спрашивать, а делать, что он говорит. Так я и сделал, и вот я здесь.
— А далеко он? — спросил Ричард, волнуясь в предчувствии новой встречи с Зеддом.
Старина Джон слегка наклонился к нему.
— Это зависит от того, сколько ты еще простоишь здесь, теряя время.
Ричард улыбнулся и схватил свой мешок, позабыв об усталости. Кэлен улыбнулась ему одними губами. Они пошли вслед за стариной Джоном по каменистой тропе. Ричард пропустил ее вперед, наблюдая за окружающим лесом. Кэлен предупреждала его, что здесь недалеко владения ведьмы.
Ему хотелось поскорее увидеться с Зеддом. Он, оказывается, и не осознавал, как беспокоится в душе о старом Волшебнике. Он знал, Эди будет хорошо ухаживать за Зеддом, но она не обещала, что с ним все будет в порядке. Но если с ним все хорошо, значит, и с Чейзом — тоже. Как это замечательно, что они с Зеддом снова увидятся! Как о многом надо его расспросить! Сколько надо рассказать самому! Мысли обгоняли одна другую.
— Так с ним все в порядке? Он выздоровел? — спрашивал Ричард у шедшего впереди старины Джона. — Не похудел ли он? Ему нельзя.
— Нет, — рассмеялся тот, не оборачиваясь. — Он выглядит, как всегда.
— Хорошо. Надеюсь, он тебя не объел?
— Не волнуйся, мой мальчик. Сколько может съесть старый тощий маг?
Ричард улыбнулся: может быть, с Зеддом все в порядке, но вряд ли он вполне здоров, иначе у старины Джона не осталось бы ни крошки.
Они шли быстрым шагом уже два часа, стараясь не отставать от Джона.
Лес стал гуще и темнее, а деревья — выше. Из полумрака доносились крики неизвестных птиц. Идти по каменистой тропе было трудно, особенно с такой скоростью. Они дошли до развилки. Старина Джон, не задумываясь, свернул направо Кэлен последовала за ним. Ричард остановился, испытывая смутное беспокойство, но не понимая, в чем дело. Когда он попытался разобраться, он просто снова вспомнил Зедда. Кэлен, услышав, что он остановился, обернулась и подошла к нему.
— А какая дорога ведет к ведьме? — спросил Ричард.
— Левая. — В ее голосе послышалось облегчение, так как старина Джон пошел направо. Она поправила ремень своего дорожного мешка и кивнула в сторону скал, вершины которых виднелись над лесом. — Эти пики окружают Предел Агаден.
Заснеженные вершины сияли в вышине. Он никогда еще не видел таких неприступных гор. Действительно, как огромные шипы. Ричард взглянул на левую тропу. Она казалась нехоженой и терялась в густом лесу. Старина Джон остановился и обернулся.
— Так вы идете?
Ричард снова посмотрел налево. Они должны найти последнюю шкатулку прежде Рала. Даже если они нужны Зедду, долг велит прежде отыскать шкатулку.
— А может ли Зедд подождать?
Старина Джон пожал плечами и дернул себя за бороду.
— Не знаю. Но он не послал бы меня за вами понапрасну. Как знаешь, парень, но Зедд так хочет.
Если бы не надо было выбирать! Если б только знать, может ли Зедд подождать. «Ладно, хватит „если“, надо решаться», — сказал он себе.
— Далеко еще? — хмуро спросил он старика.
Старина Джон посмотрел на солнце, клонившееся к закату.
— Если мы не слишком припозднимся с ночным привалом, то можем добраться завтра днем. — Он выжидающе посмотрел на Ричарда.
Кэлен ничего не сказала, но Ричард знал, о чем она думает. Ей хотелось держаться подальше от Шоты, к тому же это не так далеко, и, увидевшись с Зеддом, они всегда могут вернуться, если понадобится. А вдруг Зедд знает, где шкатулка, вдруг она уже у него, и им не придется идти в Предел Агаден? Лучше пойти к Зедду. Так бы она сказала.
— Ты права, — заметил Ричард.
— Но я ничего не говорила, — смутилась она.
Он широко улыбнулся:
— Я подслушал твои мысли. Ты права. Надо идти со стариной Джоном.
— Не знала, что мои мысли такие громкие, — пробормотала Кэлен.
— А если мы вовсе не будем останавливаться, — обратился он к старику, — то дойдем до рассвета?
— Я старик, — вздохнул он, — но я знаю, как вам не терпится. И знаю, как вы нужны ему. — Он погрозил Ричарду пальцем. — Мне следовало прислушаться, когда Зедд предупреждал меня о твоих привычках.
Ричард усмехнулся, пропуская Кэлен вперед. Она быстро зашагала, стараясь не отставать от старика. Он рассеянно смотрел, как она шла, как отряхивала с лица паутину, отплевываясь. Что-то было ему не по душе, что-то тут не так. Хотел бы он понять, в чем дело. Он снова попытался разобраться, но мог думать только о Зедде, о том, как хочется поскорее увидеть его, как не терпится поговорить с ним. Ричард отогнал от себя мысль, что за ним наблюдают чьи-то глаза.

* * *
— Больше всего на свете я скучаю о брате, — сказала Рэчел куколке, оглядываясь. — Они сказали, что он умер, — тихо сообщила она...
Рэчел все рассказывала куколке о своих бедах. Рассказывала все, о чем могла вспомнить. Когда она плакала, куколка говорила, что любит ее, и Рэчел становилось хорошо. Иногда она даже смеялась. Рэчел подложила в костер еще одну хворостину. Как здорово, что у нее теперь есть и свет, и тепло. Правда, она поддерживала маленький огонь, как велел Джиллер. Теперь ей уже было не так страшно в лесу, особенно ночью. Скоро опять ночь. В лесу ночью бывает шум, пугающий ее иногда до слез. И все же лучше спать в лесу одной, чем лежать запертой в сундуке.
— Тогда я жила там, я рассказывала тебе об этом. Жила вместе с другими детьми до того, как королева забрала меня к себе. Мне там нравилось гораздо больше, чем у принцессы. Они были такие хорошие. — Она посмотрела, слушает ли ее куколка. — И туда иногда приходил человек по имени Брофи. Про него говорили гадости, но к нам, детям, он был очень добр. Он был добрый, как Джиллер. Он тоже подарил мне куклу, только королева не разрешила взять ее с собой в замок. Я не заметила этого, я слишком горевала оттого, что брат умер. Я слышала, кто-то сказал, что его уничтожили. Я знаю, это значит убили. Почему люди убивают детей?
Куколка улыбнулась, и Рэчел улыбнулась в ответ. Она вспомнила новенького мальчика, которого королева посадила под замок. Странный он был мальчик и говорил как-то странно, но он напомнил ей брата. У него был такой испуганный вид. Брат тоже часто пугался. Рэчел всегда чувствовала, когда он боится. Когда ему бывало страшно, он начинал беспокойно ерзать.
Она очень жалела и нового мальчика, и ей хотелось быть важной госпожой, чтобы помочь ему.
Рэчел протянула руки к костерку, чтобы согреться, затем сунула руку в карман. Девочка проголодалась, а у нее была только горсть ягод. Она предложила одну ягодку куколке, но та не заинтересовалась, и Рэчел съела ягоду сама. Потом она съела и другие. Больше ничего не осталось. Ей по-прежнему хотелось есть, но она не решалась искать ягоды. Росли они неблизко, а уже стемнело. Девочке хотелось сидеть с куколкой в своей приют-сосне, у огня.
— Может быть, — рассказывала Рэчел, — королева станет добрее, когда заключит этот свой союз. Она только о нем и говорит. Может, она тогда будет счастливее и перестанет приказывать рубить людям головы. Знаешь, принцесса заставляет меня ходить вместе с ней и смотреть, как рубят головы, но я не хочу смотреть и закрываю глаза. А теперь даже сама принцесса приказывает, чтобы рубили головы. Она с каждым днем становится все хуже. Я даже боюсь, что она прикажет и мне отрубить голову. Хотела бы я убежать и никогда сюда не возвращаться, а тебя взять с собой.
— Я люблю тебя, Рэчел, — улыбнулась куколка.
Она прижала куколку к груди и поцеловала ее в головку.
— Но если мы убежим, принцесса Виолетта пошлет стражников, меня поймают, а тебя бросят в огонь. А я не хочу, чтобы тебя сожгли, я люблю тебя.
— Я люблю тебя, Рэчел.
Девочка крепко прижала к себе куколку и зарылась вместе с ней в сено.
Завтра придется возвращаться и снова терпеть издевательства принцессы.
Когда она пойдет обратно, надо будет спрятать куколку здесь, не то ее сожгут.
— У меня никогда в жизни не было лучших друзей, чем ты и Джиллер.
— Я люблю тебя, Рэчел.
Рэчел стала беспокоиться о куколке, как она будет совсем одна в приют-сосне? А вдруг принцесса больше никогда не выгонит ее из замка?
Вдруг она догадается, что девочке это понравилось, и будет держать ее в замке из вредности?
— Знаешь ли ты, что мне делать? — спросила Рэчел, глядя на отблески костра.
— Помогать Джиллеру, — ответила куколка.
Рэчел приподнялась, опираясь на локоть, и поглядела на куколку.
— Помогать Джиллеру?
— Помогать Джиллеру, — кивнула куколка.

* * *
Густой слой опавших листьев, отражая лучи заходящего солнца, делал дорожку в темном лесу светлой. Ричард слышал, как башмачки Кэлен постукивают по камням, скрытым разноцветной листвой. В воздухе слегка попахивало прелью: листья в сырых впадинах и между камнями начали подгнивать. Хотя уже похолодало, ни он, ни она не надевали плащей. Их согревала быстрая ходьба: приходилось поспевать за стариной Джоном. Ричард пытался думать о Зедде, но сосредоточиться ему было трудно: приходилось почти бежать. Когда он почувствовал, что задыхается, ему стало не до Зедда. Но все та же мысль беспокоила его: что-то тут не так.
Наконец он стал думать только об этом. Как этому старику удается лететь вперед и при этом совсем не уставать и выглядеть свежим? Ричард коснулся рукой лба, и ему показалось, что у него жар. Может, он заболел, может, это у него с головой что-то не так? Все эти дни путь их был тяжелым, но не настолько. Нет, похоже, он не болен, просто устал от спешки.
Он поглядел на Кэлен, шедшую впереди. Ей тоже приходилось тяжело. Он заметил, как Кэлен снова смахнула паутину с лица и заторопилась дальше.
Как и он, она тяжело дышала. Смутные опасения Ричарда переросли в дурное предчувствие.
Слева, среди деревьев, заметил он, что-то мелькнуло. Наверное, какой-то небольшой зверек, но с длинными лапами, как ему показалось. Потом существо исчезло. У Ричарда пересохло во рту. Видимо, просто померещилось.
Он поглядел на старину Джона. Тропа, по которой они шагали, была местами широкой, местами узкой настолько, что мешали идти ветви деревьев.
Они с Кэлен задевали эти ветви по пути, отодвигая или отталкивая их. А вот старик шел все время посредине тропы, придерживая плащ, и ни разу не покачнулся ни вправо, ни влево.
Ричард поглядел на золотистую в лучах заходящего солнца паутину, которую Кэлен разорвала на своем пути.
Его вспотевшее лицо вдруг стало холодным, как лед.
Как мог старина Джон не задеть эту паутину?
Взгляд его упал на ветку впереди, мешавшую идти. И когда старик прошел мимо, кончик этой ветки проткнул его руку, точно это был дым.
Чувствуя, как забилось сердце, Ричард взглянул на тропу. Кэлен оставляла следы на открытых местах, на мягкой земле. Старик — нет.
Вытянув руку, Ричард схватил Кэлен за одежду и притянул к себе, заставив ее вскрикнуть от удивления. Он заслонил ее собой и выхватил из ножен меч.
Старина Джон остановился и полуобернулся, услышав этот звук.
— Что там, мой мальчик? Увидел что-нибудь?
— Увидел! — Ричард схватил меч обеими руками, становясь в оборонительную стойку. Он почувствовал, что его страх отступает перед гневом. — Почему ты не разрываешь паутины на своем пути и не оставляешь следов?
Старина Джон лениво усмехнулся, поглядев на него одним глазом.
— А ты не ожидал, что старый друг Волшебника мог научиться разным необычным вещам?
— Может, и так, — ответил Ричард, внимательно осматриваясь, — но скажи мне, как же зовут твоего старого друга?
— Зедд, конечно. — Он поднял брови. — Откуда бы я знал это, не будь мы старыми друзьями? — Он плотно завернулся в плащ и втянул голову в плечи.
— Это я имел глупость назвать имя Зедда. А теперь скажи настоящее имя своего друга.
Старик поглядел на него исподлобья, оценивающе, словно ощупывал. Это был взгляд зверя.
С внезапным ревом, так, что Ричард отпрянул, старик развернулся, распахнул плащ и вдруг вырос вдвое.
Казалось, это кошмарный сон: на месте старика стояло чудище, покрытое шерстью, с когтистыми лапами и клыками.
Ричард остолбенело уставился на разинувшее пасть чудовище. С ревом оно сделало огромный шаг вперед. Ричард отступил на три шага, до боли сжимая в руке меч. Дикий, злобный рев твари эхом отдавался в лесу. Вот оно нависло над ним, глубоко посаженные красные глаза горели, огромные клыки угрожающе щелкали. Ричард попятился, держа перед собой меч. Он оглянулся, но Кэлен позади не было.
Ему явно не везло. Он не успел даже замахнуться мечом. Споткнувшись о корень, Ричард упал, растянувшись на земле. Он не мог справиться с дыханием. Инстинктивно он выставил вверх меч, чтобы поразить чудовище, если оно набросится на него.
Меч не помешал острым мокрым клыкам злобно щелкнуть у самого лица Ричарда. Он сделал выпад, но чудовищу это не причинило вреда. Злобно посмотрев на меч, оно вдруг попятилось, глядя на лес направо от них, и, прижав уши, заворчало.
Схватив камень вдвое больше головы Ричарда, оно задрало тупую морду, принюхиваясь к чему-то, и сжало камень в лапе, напрягая мускулы. Камень раскололся со страшным треском, эхом отозвавшимся в лесу. Пыль и осколки разлетелись в воздухе. Затем чудище осмотрелось, повернулось и внезапно исчезло среди деревьев. Ричард лежал на спине, тяжело дыша и беспомощно озираясь. Он опасался возвращения чудовища. Ричард позвал Кэлен, но та не отозвалась.
Не успел он выпрямиться, как вдруг какое-то мертвенно-бледное существо бросилось на него. Визжа от ярости, неизвестная тварь ухватила его сильными жилистыми конечностями за руки, пытаясь вырвать меч. Одной лапой она ударила Ричарда по лицу так, что он едва не упал без чувств.
Разинув рот, полный острых зубов, неведомая тварь продолжала вопить, выпучив на него желтые глаза. Одновременно она пыталась ударить его ногой, в лицо. Ричард изо всех сил старался удержать меч.
— Мое, — визжала тварь, — дай сюда меч!
Сцепившись в отчаянной схватке, оба упали и покатились по земле.
Мощная лапа ухватила Ричарда за волосы: неизвестная тварь явно собиралась ударить его головой о камень. Потом вдруг она снова ухватилась за рукоять, пытаясь вырвать ее из потных от напряжения рук Ричарда и оглашая тихий лес диким визгом. Когти впились в левую руку Ричарда. Ричард понял, что дело плохо. Гибкая маленькая тварь была сильнее. Надо что-то делать, иначе меч окажется в руках врага.
— Отда-а-й, — шипела тварь, щелкая зубами и пытаясь укусить Ричарда.
Между зубами у нее застряла какая-то дрянь, изо рта страшно воняло, серая морда была покрыта грязными пятнами, на голове совсем не было волос.
Сделав отчаянное усилие, Ричард дотянулся до пояса и снял нож. В одно мгновение он приставил его к шее твари.
— Не убивай! — завыла она. — Не надо! Не надо!
— Тогда отпусти меч! Ну!
Противник медленно, неохотно выпустил оружие. Ричард лежал на спине, а отвратительное существо — на его груди, слегка вздрагивая.
— Пожалуйста, не убивай, — повторило оно хныча.
Ричард освободился от неизвестной твари и уложил ее на спину, приставив меч к ее груди. Желтые глаза расширились от страха. Ричард наконец ощутил силу гнева из Меча Истины, хотя ему уже казалось, что эта сила оставила меч.
— Если я только подумаю, что ты хочешь сделать что-нибудь нехорошее, — пригрозил Ричард, — я проткну тебя! Понятно? — Тварь испуганно кивнула.
Ричард наклонился к ней.
— Куда девался твой друг?
— Друг?
— Такой здоровый, что чуть не напал на меня прежде.
— Калтроп, — плаксиво сказала тварь. — Он не друг. Ты счастливый. Калтроп убивает ночью. Ждал ночи. Ночью его власть. Ты счастливый.
— Я не верю тебе. Вы были вместе.
— Нет, я только шел за вами. Ждал, когда он убьет тебя.
— Зачем?
Тварь выпученными глазами глядела на меч.
— Мой меч. Отдай. Ну пожалуйста.
— Нет!
Ричард осмотрелся, ища глазами Кэлен. Ее мешок лежал на земле, позади него, неподалеку, но ее он не видел. Ричард почувствовал тревогу. Он знал, что Калтроп не утащил ее, он скрылся в лесу один. Все так же нацелив меч в грудь твари, лежавшей на земле, он стал громко звать в надежде, что Кэлен откликнется на его отчаянные призывы. Ответа не последовало.
— Красивую леди забрала хозяйка.
Ричард уставился в желтые глаза.
— О чем ты говоришь?
— Хозяйка. Она взяла к себе красивую леди. — Ричард слегка кольнул мечом, показывая, что хочет услышать побольше. — Мы шли за вами, мы смотрели, как Калтроп играл с вами. Хотели узнать, чем это кончится. — Он снова поглядел на меч Ричарда жадными глазами.
— Чтобы украсть меч! — Ричард бросил на него гневный взгляд.
— Не украсть! Мой! Отд-дай! — Лапы вновь потянулись к мечу, но Ричард, слегка нажав на меч, заставил злобную тварь застыть.
— Кто твоя хозяйка?
— Хозяйка? — Тварь дрожала от страха. — Хозяйка моя — Шота.
Ричард был несколько удивлен.
— Твоя хозяйка — ведьма Шота?
Та отчаянно закивала.
Ричард крепче сжал рукоять меча.
— А зачем ей красивая леди?
— Не знаю. Может быть, поиграть с ней. Может быть, убить ее. Может быть, добыть тебя.
— Поворачивайся! — сказал Ричард. Тварь съежилась от страха. Поворачивайся, не то я проткну тебя!
Тварь, дрожа, повиновалась. Ричард наступил ногой на ее спину с торчащим хребтом, вытащил из мешка длинную веревку и, сделав петлю, накинул на шею пленнику.
— У тебя есть имя?
— Спутник. Спутник хозяйки. Самюэль.
Ричард поставил его на ноги.
— Ладно, Самюэль, пошли к твоей хозяйке. Ты поведешь меня. Если ты сделаешь хоть одно неверное движение, я удавлю тебя этой петлей. Понял?
Тот быстро кивнул. Затем, покосившись на веревку, кивнул снова.
— Предел Агаден. Спутник поведет тебя. Не убивай меня.
— Если ты приведешь меня к твоей хозяйке, если с красивой леди ничего плохого не случилось, я не убью тебя.
Ричард натянул веревку, чтобы Самюэль почувствовал, кто хозяин, потом убрал меч.
— Вот, понесешь мешок красивой леди.
Самюэль выхватил мешок из рук Ричарда и заграбастал его лапами.
— М-мое! Дай!
Ричард резко дернул за веревку:
— Это не твое! Не лапай!
Тот выкатил на него желтые глаза, полные ненависти.
— Когда хозяйка тебя убьет, Самюэль съест тебя.
— Если я сам не съем тебя раньше, — ухмыльнулся Ричард. — Я очень проголодался. Может быть, я зажарю маленького Самюэля по дороге.
Ненависть в глазах Самюэля сменилась ужасом.
— Пожалуйста, не убивай меня! Самюэль проводит тебя к хозяйке и красивой леди. Он обещает. — Он сделал несколько шагов, насколько позволяла веревка. — Иди, Самюэль, скорее, — сказал он сам себе, стараясь показать, что живой он полезнее. — Не надо жарить Самюэля... — бормотал он, пока они шли по тропе.
Ричард плохо представлял себе, что за тварь этот Самюэль. Было в нем что-то знакомое и непонятное в то же время. Он был невысок, но дьявольски силен. У Ричарда все еще болело лицо от удара лапы, и болела голова от ударов о землю. Шел Самюэль вперевалку, длинные передние лапы почти касались земли. Он все бормотал, что не хочет, чтобы его съели. На нем были только короткие штаны на подтяжках. Ноги были такими же несоразмерно длинными, как и лапы. Живот круглый. Чем он был наполнен, Ричард мог только догадываться. Волос на его теле совсем не было, а кожа была такой бледной, словно он годами не бывал на солнце. Время от времени Самюэль хватал камень или палку и мычал: «М-мое! Дай!», ни к кому не обращаясь, но скоро терял интерес к очередной находке и выбрасывал ее.
Ричард шел за ним, внимательно следя и за «проводником», и за лесом.
Он тревожился за Кэлен и злился на себя. Старина Джон, Калтроп, или как его там, ловко провел Ричарда. Каким же дураком он был! Он вляпался в эту историю потому, что хотел поверить, потому, что очень хотел увидеться с Зеддом. Он же сам предупреждал других, что делать этого нельзя. И попался, сообщив чудовищу сведения, которые оно потом повторяло как доказательство.
Злость на себя и стыд мучили его.
«Люди верят в то, во что хотят верить», — так говорил он Кэлен.
Теперь он сам так поступил, и вот Кэлен в плену у ведьмы. Именно этого она и боялась, и это случилось из-за его глупости и беспечности. Похоже, всегда, когда он теряет бдительность, расплачивается она. «Если ведьма причинила вред Кэлен, — поклялся он себе, — то ведьма узнает, что такое ярость Искателя Истины». И снова укорил он себя. Нельзя позволять ярости ослеплять. Если бы ведьма хотела убить Кэлен, она могла бы сделать это на месте. Зачем же, однако, Шота забрала ее в Предел Агаден?
Может быть, как сказал этот Самюэль, чтобы поиграть с ней...
Ричард постарался прогнать эти мысли. Нет, это он нужен ведьме, а не Кэлен. Может быть, и Калтроп исчез так быстро потому, что ведьма спугнула его?
Они достигли знакомой развилки. Самюэль сразу пошел по левой тропе.
Темнело, но он не замедлил шаг. Тропа стала круто подниматься вверх, и вскоре они вышли из леса. Ричард увидел, что тропа, окруженная каменными глыбами, ведет в горы, к остроконечным заснеженным пикам.
В лунном свете Ричард различил на снегу две пары следов и узнал следы Кэлен. «Значит, жива», — радостно подумал он. Видимо, Шота не собирается ее убивать. Пока, во всяком случае. Они добрались до края горных снегов, лежавших толстым влажным слоем, так что идти было трудно. Ричард понял, что не будь с ним этого Самюэля, знавшего перевал, ему пришлось бы добираться до цели несколько дней. Холодный ветер дул в промежутках между скалами, унося белые облачка дыхания в морозном воздухе. Самюэль дрожал от холода. Ричард надел плащ, затем вытащил из мешка, что нес Самюэль, плащ Кэлен. Самюэль захныкал.
— Это плащ красивой леди. Можешь надеть его пока, чтобы согреться.
Самюэль схватил плащ.
— Дай! М-мое!
— Если будешь так себя вести, я не разрешу тебе надеть его.
Ричард натянул веревку и вырвал у него плащ.
— Пожалуйста, — заплакал тот, — Самюэлю холодно. Можно надеть плащ красивой леди?
Ричард вернул плащ. Теперь «спутник» взял плащ спокойно и накинул на плечи.
Ричард, глядя на маленькую тварь, чувствовал, как по коже пробегают мурашки. Он достал кусок лепешки из тавы и начал есть на ходу. Самюэль жадными глазами смотрел через плечо, как Ричард ест. Это было невыносимо, он отломил кусочек и дал Самюэлю. Тот протянул лапу:
— Дай сюда. М-мое!
Ричард отвел руку с хлебом. Желтые глаза глядели на него умоляюще.
— Пожалуйста!
Ричард вернул хлеб в жадные лапы Самюэля.
Самюэль почти не разговаривал, пока они брели по снегу. Хлеб он проглотил сразу. Ричард понимал, что при первой же возможности «спутник» перегрызет ему горло. Этому существу чужда благодарность.
— Самюэль, зачем Шота держит тебя?
Он оглянулся на Ричарда с несколько озадаченным видом.
— Самюэль — спутник.
— А твоя хозяйка не рассердится, что ты привел меня и ней?
Самюэль издал булькающий звук, видимо, засмеялся.
— Хозяйка не боится Искателя Истины.

* * *
Перед рассветом, прежде чем спуститься в темный лес, Самюэль показал лапой вниз и осклабился:
— Предел Агаден. Хозяйка.
В лесу было жарко и душно. Ричард снял плащ и убрал в мешок, а затем запихнул плащ Кэлен в ее мешок. Самюэль не возражал. Он повеселел и почувствовал себя увереннее, возвращаясь в свой Предел. Ричард делал вид, что знает дорогу. Он не хотел дать «спутнику» понять, что почти ничего не видит в темной чаще. Самюэль, сам того не зная, вел Ричарда, как поводырь — слепого. Он бежал вприпрыжку, точно было светло, а когда оборачивался, желтые глаза светились, как фонари. Когда лучи взошедшего солнца пробились в чащу, Ричард заметил огромные деревья, землю, покрытую мхами, а местами заболоченную, и испарения, поднимающиеся над темной стоячей водой. Чьи-то глаза следили за ними из темноты. Глухие звуки раздавались в тумане. Он ступал осторожно, стараясь не споткнуться о спутавшиеся корни. Места эти немного напоминали Хмурые топи, по крайней мере воняло так же.
— Далеко еще?
— Близко, — усмехнулся Самюэль.
Ричард натянул веревку.
— Помни, если что не так, ты умрешь первым.
Усмешка исчезла с бескровных губ «спутника».
Тут и там в грязи видел Ричард те же следы, что и на снегу. Кэлен прошла и здесь. Темные фигуры следовали за ним, держась в тени, в зарослях кустарника, иногда подвывая и повизгивая. Ричарда беспокоило, есть ли здесь еще твари вроде Самюэля или похуже. Были и такие, которые перемещались по верхушкам деревьев, незримые для них. Как ни подбадривал себя Ричард, он чувствовал, что невольно вздрагивает.
Самюэль свернул с тропы у низкого толстого дерева с извилистыми корнями.
— Что ты делаешь? — спросил Ричард, рывком заставив его остановиться.
— Слежу, — ухмыльнулся Самюэль. Он поднял толстую палку и, размахнувшись, бросил ее в корни. Корни вытянулись, захватили палку и затащили под дерево. Ричард услышал, как она треснула. Самюэль захихикал.
Когда солнце поднялось выше, в Агаденском лесу стало как будто темнее. Мертвые ветви сплетались в вышине, путь то и дело застилало туманом. Иногда Ричард даже не видел Самюэля. Но он постоянно слышал, как кто-то скребется, свистит, цокает, царапает когтями землю, а кто — не было видно. Порой мимо них проносились невидимые в тумане твари.
Ричард помнил слова Кэлен: они шли на смерть. Он постарался не думать об этом. Еще она говорила, что никогда не видела ведьму, только слышала о ней от других. Но и этого было достаточно, чтобы привести ее в ужас. Никто из попавших сюда не возвращался назад. Даже Волшебник, говорила Кэлен, не пойдет в Предел Агаден. Но все же она знала о Шоте из вторых рук. Может, люди преувеличивают. Он оглядел зловещий лес. А может, и нет.
Впереди, за густыми деревьями, виднелся свет, солнечный свет, и слышался шум воды. Дальше становилось все светлее. И вот они дошли до опушки мрачного леса. Тропа кончилась. Самюэль радостно захихикал.
Перед ними простиралась обширная долина, полная света и зелени, окруженная огромными остроконечными горами. Среди золотистых лугов стояли в пышном осеннем убранстве дубы, буки, клены. Граница леса и долины напоминала границу ночи и дня. Со скал с ревом устремлялся вниз горный поток, разбивавшийся на несколько ручьев. Оттуда долетали брызги, освежая лицо.
Самюэль показал вниз, на долину.
— Хозяйка.
Ричард кивнул и заставил его идти дальше. Они вновь пошли по тропе, едва различимой среди густого кустарника, вьющихся растений, валунов, обросших папоротником. Без помощи проводника Ричард не смог бы найти дорогу. По мере того как они спускались все ниже, перед ними открывалась панорама прекрасной долины: деревья и холмы, казавшиеся совсем маленькими, речки, извивавшиеся среди полей, ясное голубое небо.
А посреди долины, окруженный великолепными деревьями, стоял прекрасный дворец, поражающий роскошью и изяществом. Украшенные тонкими шпилями башни, между башнями — изящные мостики, маленькие башенки, окруженные винтовыми лестницами. Легкий ветерок колыхал разноцветные флаги и вымпелы на шпилях. Казалось, будто все это дивное сооружение устремлено ввысь, к небу.
С минуту Ричард стоял раскрыв рот, не веря собственным глазам. Он любил свой родной Хартленд, но там он не встречал ничего подобного. Перед ним было самое красивое место из всех, что он когда-либо видел. Он и представить не мог, что бывает на свете такая красота.
Они продолжали спускаться. Вниз вели тысячи ступеней, выбитых в камне, петлявших, подобно извилистой тропе. Самюэль прыгал по ним так, словно делал это уже сотни раз. Он явно был в восторге от того, что снова дома, под защитой хозяйки.
Внизу, в солнечной долине, дорога шла через залитые солнцем лужайки и лесистые холмы. Самюэль прыгал и скакал, веселясь на свой странный лад, хихикая про себя. Ричард снова натянул веревку, чтобы напомнить, в чьих руках другой ее конец.
Они пересекли долину и пошли вдоль чистого потока, приближаясь к дворцу. Деревья здесь росли чаще, отбрасывая густую тень на поля и на дорогу. Ричард со своим проводником постепенно поднимались в гору, и деревья здесь были похожи на войско, охраняющее и защищающее дворец со всех сторон. Сквозь ветви впереди виднелись шпили дворцовых башен. Они вступили под тенистые своды леса.
Ричард услышал журчание воды, бежавшей по мшистым камням. Лучи солнца с трудом пробивались в эти укромные места. Приятно пахло травой и листьями.
Самюэль вытянул лапу, указывая куда-то, и Ричард посмотрел в ту сторону. Посреди укромной поляны он увидел большой камень. Из центра его бил ключ, и вода, стекая по бокам, вливалась в ручей, текущий среди зеленых от мха камней. В игре солнечного света и тени он увидел, что на камне сидит, опустив руку в чистую воду, женщина со светло-каштановыми волосами в белом платье. Даже со спины она показалась ему почему-то знакомой.
— Хозяйка, — сказал Самюэль, поглядев на него тусклыми глазами. Затем показал куда-то в сторону от дороги, ближе к тому месту, где они стояли.
— Красивая леди.
Ричард увидел Кэлен, которая стояла словно неживая. Что-то с ней было не так. Что-то шевелилось на ее теле. Самюэль повернулся к Ричарду, указывая на веревку длинным серым глазом.
— Искатель обещал, — проворчал он.
Ричард развязал веревку, снял с плеч «спутника» мешок Кэлен и положил на землю. Самюэль скривил бескровные губы, зашипел и вдруг шмыгнул в тень, уселся на корточки и стал ждать.
Ричард, проглотив комок в горле, направился к Кэлен. Ему было нехорошо. Содрогнувшись, он увидел, что шевелилось на ней.
Это были змеи.
Ее тело покрывали извивающиеся рептилии. Все они, насколько он знал, были ядовитыми. Большие и толстые змеи извивались вокруг ее ног, одна сдавливала ее талию, другие обвивали руки. Маленькие змеи вились среди ее волос, обвивали шею, ползали по рубахе, просовывая головы между пуговицами. Прерывисто дыша, с тяжело бьющимся сердцем, подошел он к ней.
Слезы текли по лицу Кэлен, она не смела пошевельнуться.
— Не бойся, — тихо сказал Ричард, — я избавлю тебя от них.
— Нет! — прошептала, она, глядя на него глазами, расширившимися от ужаса. — Если ты до них дотронешься, или если я пошевелюсь, они ужалят меня.
— Все будет хорошо, — попытался он успокоить ее. — Я освобожу тебя.
— Ричард, — умоляюще зашептала она, — я погибла. Оставь меня. Беги отсюда.

Подпись

Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!

Ива и перо Пегаса, 14 дюймов

Первое правило волшебника (Терри Гудкайнд)

Страница 2 из 4
«
1
2
3
4
»