И в аду есть герои - Страница 2

[

]

Страница 2 из 2 « 1 2
Модератор форума: Хмурая_сова

И в аду есть герои (Вадим Панов (Тайный город - 5))

И в аду есть герои

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:06 | Сообщение # 16

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Водительские права, Яковлев Николай, мобильный телефон, немного наличных в бумажнике, кредитная карточка… Вероника переложила купюры в свой кошелек, телефон в сумочку, а все остальное бросила в костер, который разжигал Петька… да какой, к черту, Петька? Ктулху!

Девушка никак не могла прийти в себя после произошедшего. Новые знания, не память, нет, она по-прежнему ощущала себя Вероникой Пономаревой, студенткой, москвичкой, но новые знания, стремительным потоком ворвавшиеся в ее мозг во время ледяного пожара Азаг-Тота, в корне изменили ее мировоззрение. Вероника проснулась. Ее второе «я», проявлявшееся до сих пор лишь внутренним голосом, раскрылось, обнажив перед нею истинную суть ее личности. Гиперборейская ведьма! Одна из трех наложниц Азаг-Тота! Избранная носительница его учения и его знаний!

«Невероятно…» Нет, такая мысль не посещала девушку. Как может быть невероятным то, что столь естественно: магические заклинания, сами собой приходящие на ум, почтительные взгляды погонщика рабов, жертва, истекающая страхом и болью…

Левый висок пронзил болезненный укол. Вероника поморщилась и машинально поднесла к голове руку.

– Болит? – тихо спросил Ктулху.

– Болит, – подтвердила девушка.

Ноющая боль стала накатываться на нее сразу после преображения. После того, как ее глаза навечно поглотила золотая ненависть Великого Господина. Сначала Вероника решила, что ей нужен укол, но погонщик рабов объяснил головные боли другим:

– Это потому, что ты долго принимала чистый Золотой Корень. А тебе нельзя.

– Ты уже говорил, – огрызнулась девушка. Новая волна боли жгучим кольцом стянула голову гиперборейской ведьмы, вызвав негромкий стон. – Ты не можешь ускорить обряд?

– Малейшая неточность может убить тебя, – пожал плечами Погонщик Рабов.

– Когда я открывала Врата, там была масса неточностей.

– Поэтому в них смог проскользнуть только я, – отрезал Ктулху.

«Проклятый урод! – с ненавистью подумала Вероника. – Сам-то доволен! Вмазал две дозы «стима» и даже не поморщился!»

Ктулху раздул огонь, прислушался к потрескивающим доскам, удовлетворенно щелкнул языком и посмотрел на отчаянно извивающегося Николая.

– Гордись, селянин! Не всякий червь получает право быть принесенным в жертву Великому Господину! Думай об этом! Тебе крупно повезло!

Громкое мычание показало, что несчастный мужчина не разделяет оптимизма иерарха Кадаф. Но его мнение никого не интересовало.

Ктулху подошел к Веронике, провел рукой по ее голове, приподнял подбородок:

– Ты готова сама провести обряд Разделения Ужаса?

– Нет.

– Тогда дай мне Золотой Корень.

Девушка покопалась в сумочке и вытащила ампулу «стима».

– Этого хватит?

– Да. – Погонщик рабов помолчал. – Сколько еще осталось?

– Четыре такие дозы.

– Этого мало, – вздохнул Ктулху. – Очень мало.

– Я знаю, где найти больше.

– Хорошо.

Погонщик рабов осторожно вскрыл ампулу и наполнил шприц прозрачной жидкостью. Мычание Яковлева становилось все громче – огонь жадно лизал его ноги, причиняя несчастному невыносимые страдания. Запахло жареным.

Ктулху опустился на колени и протянул к пламени руки:
Нгоам сибат кур!
Бешера киф каздаам!
Ур кубатай!

«Кубатай ур», – повторила про себя Вероника. Несмотря на боль, в ее памяти всплыли знакомые слова древнего заклинания.

Пламя стало синим. Теперь оно не просто горело под Николаем, а поднималось все выше, скользило по его коже, оставляя в неприкосновенности одежду. Глаза Яковлева были полны боли и страха.
Твой ужас питает Великого Господина и детей его!
Твой ужас проклинает кровь Гипербореи
И наполняет ее силой!
Твой ужас служит Великому Господину и крови его!

Ктулху поклонился, быстро поднялся с колен и ввел наркотик в набухшую на шее жертвы вену. Глаза Яковлева засияли золотом Кадаф. Синее пламя неожиданно погасло, и обожженная кожа Николая стала быстро покрываться инеем.
Ужас жертвы вечен!
Кровь Великого Господина вечна!
Раздели с нею свой ужас, о Жертва!
Взойди к чертогам своего страха
И наполни кровь своим проклятием!

Золото в глазах жертвы превратилось в бурую слизь. Ктулху бережно снял ее на осколок фарфоровой тарелки и повернулся к Веронике:

– Прими проклятую кровь Великого Господина! Прими подлинную кровь Гипербореи, ведьма!

Девушка послушно слизнула бурую массу и блаженно улыбнулась:

– Как хорошо!

Боль в голове прошла, исчезла, а тело наполнилось потрясающей силой. Древней, как Солнце и небо, мощной, как Источник, злой, как Птицы Лэнга. Силой, впитавшей в себя немыслимый ужас жертвы, ее страх и ее ненависть. Единственной силой, способной наполнить проклятую кровь гиперборейской ведьмы.

А на опаленных веревках подрагивал все еще живой Николай.

– Есть всплеск!

На электронной карте Тайного Города сверкало яркое белое кольцо.

– Ктулху?! – Гюнтер подскочил к оператору.

– Там действует мощное заклинание Кадаф! Наш компьютер просчитывает, что это может быть…

– Обряд Разделения Ужаса! – выкрикнул аналитик. – Они приносят жертву, чтобы усилить действие Золотого Корня!

– Немедленно туда! – Командор войны Шайне схватился за передатчик: – Всем группам резерва! Немедленно стройте портал по следующим координатам…

– Вероника!

«Господи, ну что ему еще надо?»

Открывать глаза ужасно не хотелось. Растекшаяся по жилам сила наполнила тело девушки неописуемым блаженством. А еще – ленивым осознанием собственной мощи. Так, наверное, чувствует себя греющийся на солнышке амурский тигр. Расслабленный, но смертельно опасный.

– Вероника! – настойчиво повторил Ктулху. – Нам надо уходить.

– Зачем?

– Великие Дома наверняка засекли всплеск энергии.

Великие Дома, еще одно знание, подаренное свершившимся преображением. Нелюди, обитающие на Земле. Старые враги… Да пошли они! Пусть приходят!

Погонщик рабов рывком поставил блаженно улыбающуюся ведьму на ноги и вызвал вихрь портала.

Первыми успели навы, что, в общем-то, никого не удивило. Они всегда успевали первыми. Когда из портала, построенного в двух шагах от места создания обряда, вывалилась пятерка командоров войны, вокруг жертвы уже бродили сосредоточенные гарки – воины Темного Двора.

– Ктулху? – не здороваясь, спросил Гюнтер.

– Да, – подтвердил Ортега. – Здесь были погонщик рабов и гиперборейская ведьма.

– Каким образом они ушли?

– Через портал.

– Надо перекрыть точку выхода!

– Мы позаботились об этом, – кивнул Ортега. – Но у них преимущество в сорок четыре секунды.

В противоположном углу завертелся зеленый вихрь – к месту проявления гиперборейской активности спешили люды.

Казалось, что человеческий поток у Курского вокзала не уменьшается никогда: ни днем, ни ночью, ни в будни, ни в выходные, ни в дождь, ни под палящим солнцем – люди не отказывали себе в удовольствии отправиться в путь из этой запутанной транспортной развязки. Они стремились сюда отовсюду, и каждую секунду поезда дальнего следования и пригородные электрички, автобусы и такси, а также три ветки метро, сходящиеся под площадью вокзала, ежесекундно выплевывали на нее сотни людей. Гигантскую толпу, находящуюся в постоянном движении. Грузчики и пассажиры, торговцы и попрошайки, полицейские и шумные студенческие компании, отправляющиеся к морю в плацкартных вагонах, в этом бурлящем котле было перемешано все и вся. И у каждого было свое дело, у каждого были свои заботы, и никто не обратил внимания на высокую, наголо обритую девушку, которая в компании худенького подростка спустилась в метро.

Мало, что ли, девиц на свете?

А через сорок четыре секунды после того, как пара скрылась в подземке, на площади Курского вокзала появилась группа черноволосых мужчин в элегантных костюмах. Но было уже слишком поздно.
* * *
Супермаркет Гильдии
Москва, улица Большая Лубянка,
1 августа, среда, 12.16

Когда Кортес поднялся на второй, предназначенный исключительно для жителей Тайного Города этаж супермаркета Гильдии, на глаза ему сразу же попался Биджар Хамзи, бесцельно нарезающий круги по обширному холлу. Точнее, не совсем бесцельно: по мечтательно затуманенным глазам шаса и тому, как он потирал руки, наемник догадался, что Биджар увлеченно подсчитывает прибыль.

– Кортес! – увидев наемника, Хамзи широко улыбнулся. – Рад, рад, искренне рад видеть тебя, дружище! – Он подошел поближе и заговорщицки понизил голос: – Слушай, Кортес, я всегда считал хванов замечательными клиентами, но эти – что-то особенное! Что ты с ними сделал?

– Они только что с Алтая, – пробурчал наемник, догадываясь, что банковский счет четырехруких изрядно похудел.

– Все хваны с Алтая, – махнул рукой Биджар. – Здесь их не разводят.

Повинуясь его знаку, вышколенный официант поднес собеседникам два бокала коньяка.

– Но обычно они оттуда прибывают такими… гм… робкими, что ли. А эти…

В словах шаса была доля истины. Молодые хваны, впервые попавшие в Тайный Город, сразу же направлялись в магазины Гильдии, где община приобретала для них документы, одежду и прочие милые безделушки, необходимые для жизни в человском мире. Новички вели себя очень скромно: во-первых, они еще не имели личных сбережений, и все расходы оплачивала община, во-вторых, сковывало обязательное присутствие опытного товарища, ну, а в-третьих, переход из алтайской вольницы в город действовал на четырехруких угнетающе.

Кортес с удовольствием пригубил коньяк и пояснил:

– Мубу и Леку отправили на плантацию по приказу Ордена.

– Ах вот оно что! – В черных глазах шаса вспыхнули плутовские огоньки. – Надо будет договориться с чудами, чтобы они почаще ссылали четырехруких на историческую родину.

– Неужели все так плохо? – улыбнулся Кортес.

– Как раз наоборот! – с энтузиазмом воскликнул Биджар. – Все очень хорошо!!

В устах шаса эти слова имели только один смысл.

– У них остались деньги? – поинтересовался наемник.

– М-м… немного.

«Надо было дать им по пять тысяч на брата», – подумал Кортес.

– Они свалились сюда в холщовых штанах, лаптях и с веером в каждой руке, – увлеченно рассказывал Хамзи. – Грязные, как пятки Спящего, а еще потные и перепачканные какой-то пыльцой. Я даже решил, что их занесло в супермаркет по ошибке.

«Видимо, обрадованные хваны прыгнули в портал прямо на поле, – догадался наемник. – Пока Нера не передумал».

– Поэтому после того, как ты проявил неслыханную щедрость и согласился оплатить их счета, я отправил оборванцев в свою комнату отдыха.

В супермаркете Гильдии можно было получить массу дополнительных услуг, и Кортес не сомневался, что поход четырехруких в душевую кабинку Биджара будет оценен отдельной строкой в итоговом счете.

– В общем, пока они уговаривали бутылку текилы и выливали на себя мои дезодоранты, их отмыли, постригли и подобрали одежду. Заодно они согласились арендовать у меня машину.

Кортес поперхнулся, проклиная мотовство хванов, но вовремя вспомнил, что выданных им денег не хватило бы на покупку нового автомобиля.

«Могли бы дождаться меня».

– Сейчас они подбирают себе оружие в боевом зале.

– То есть одежда, оружие, документы, мелочь вроде телефонов и машина, – резюмировал наемник.

– И ремонт комнаты отдыха, – невинно добавил Биджар.

– Они перепачкали ее пыльцой? – осведомился Кортес.

– Нет. Они свалили в кучу свои деревенские шмотки: лапти, штаны, веера – и подожгли ее. Можешь пойти посмотреть: сейчас мы как раз проветриваем помещение.

Бурная радость вернувшихся в город хванов произвела впечатление на наемника. Кортес отдал пустой бокал официанту и покачал головой:

– Пойду поговорю с этими счастливчиками.

Где находится арсенал супермаркета, наемник знал.

Муба и Лека были обнаружены развалившимися в глубоких кожаных креслах, предназначенных для посетителей боевого отдела. Умиротворенные физиономии четырехруких наводили на мысль о целом бассейне сметаны и двух котах, лежащих в шезлонгах на его бортике. В полузакрытых глазах земледельцев читался плохо скрываемый восторг, а на появление наемника они отреагировали дружескими улыбками и вялым шевелением конечностей.

– Кортес, – проурчал Муба, – честно говоря, я не рассчитывал, что ты исполнишь свое обещание. Тем более так быстро.

– Время поджимает, друзья, – объяснил наемник и, дождавшись, когда официант закроет за собой дверь, достал из кармана маленькую черную пирамидку.

– Будем говорить о деле? – понял Муба.

Наемник кивнул, поставил на столик и активизировал оберег Темного Двора, разместился в соседнем с хванами кресле, забросил ногу на ногу и внимательно оглядел четырехруких.

– Скажу откровенно, друзья, для того чтобы заказчики согласились на ваше участие в деле, мне пришлось поручиться лично.

Лека слегка покраснел:

– Слушай, если тебе Биджар нажаловался, что мы сожгли его душевую, то это ерунда. Мы просто пошутили.

– Не об этом речь, – Муба прервал молодого напарника и посмотрел на наемника: – Мы знаем правила, Кортес. Ты подключаешь нас к контракту, и все, что мы услышим, услышим только мы.

– Что бы вы ни услышали, – уточнил наемник.

Муба жестом дал понять, что напоминание излишне. Кортес кивнул, выдержал небольшую паузу, а затем будничным тоном сообщил:

– Челы научились синтезировать Золотой Корень.

Пару минут хваны переваривали услышанное, а затем переглянулись.

– Это ставит под угрозу бизнес нашей семьи, – сглотнул Лека.

Он уже пожалел, что пообещал молчать.

– Великие Дома знают об этом? – поинтересовался Муба.

Кортес задумчиво побарабанил пальцами по мягкому подлокотнику кресла:

– Не все.

– Хорошенькое дело, клянусь кишками Спящего! – Хваны снова переглянулись. – Орден, разумеется, не в курсе?

– Разумеется.

– А твои заказчики, это…

– Темный Двор.

– Я мог бы и не спрашивать, – проворчал Муба.

– Не все так плохо, как может показаться на первый взгляд, друзья, – усмехнулся Кортес. – И ваше участие в операции – лучшее тому подтверждение. Если бы навы хотели лишить семью Хван бизнеса и монополизировать производство Золотого Корня, они бы никогда не согласились на ваше присутствие.

– Ты же сказал, что тебе пришлось поручиться за нас.

– Поручиться в том, что вы не проболтаетесь. В настоящее время Темный Двор озабочен поисками производителей синтезированного Золотого Корня. Навы собираются найти их и уничтожить.

– Тогда почему Сантьяга не объявит об этом? – удивился Лека. – Если поднять на ноги весь Тайный Город, дело пойдет гораздо быстрее.

– Потому что Зеленый Дом захочет заполучить эту штуку для себя, – проворчал более опытный Муба. – Синтез Золотого Корня – лакомая приманка для людов. – Четырехрукий переключился на наемника: – Но почему навы не сообщили Ордену? Для чудов Золотой Корень почти так же смертелен, как для навов. Уверен, что рыцари стали бы хорошей подмогой.

– То, что знают двое, знает и свинья, – негромко ответил Кортес. – Сантьяга не хочет рисковать. Кроме того, Тайный Город и так стоит на ушах.

Наемник кратко рассказал хванам о «стиме», подпольной фабрике и малых вратах Глубокого Бестиария.

– Как видите, друзья, проблем хватает. Ситуация напрямую затрагивает интересы всех Великих Домов, поэтому ваше участие будет по достоинству оценено Орденом.

– Скорее чуды разозлятся на нас за то, что мы не сообщили им все подробности.

– Вы связаны обязательствами, – тонко улыбнулся Кортес.

– Ладно, – вздохнул Муба. – Что мы должны делать?

– Сейчас мы прочесываем притоны, пытаемся выйти на след производителей «стима» через распространителей, – сообщил наемник и положил на столик лист бумаги. – Здесь адреса, которые вам надо проверить. Работа нудная, но другого пути пока нет. Вот фотография Вероники Пономаревой. – К бумажке на столе добавилась карточка. – Мы уверены, что она употребляла «стим», но не знаем, где она его брала.

– То есть допрашиваем драгдилеров насчет «стима» и этой девицы, – резюмировал Лека.

– Совершенно верно. Интересуют любые следы, даже самые невнятные, сейчас у нас нет ничего. Если нащупаете что-нибудь – никакой самодеятельности, сразу же вызывайте подкрепление.

– А если мы засечем эту девицу?

– Только наблюдение. – Кортес помолчал. – Не забывайте, что рядом с ней будет ошиваться Ктулху, и мне бы не хотелось принять участие в ваших похоронах.

– Понятно.

– Что мы можем делать во время поиска?

– Все, что сочтете необходимым. Сантьяга гарантирует нам полную защиту Темного Двора.

Хваны плотоядно ухмыльнулись, и наемник вдруг подумал, что не стоило давать четырехруким такую свободу действий.
* * *
Складской комплекс компании
«ЦентрМедПереработка».
Москва, Проектируемый проезд,
1 августа, среда, 12:50

Качество, с которым камера видеонаблюдения фиксировала происходящее, трудно было назвать выдающимся: картинка черно-белая, слегка размытая, звук оставлял желать лучшего, но присутствующие смотрели на экран с таким вниманием, как будто демонстрировался по меньшей мере эпохальный шедевр.

Главными действующими лицами трансляции были двое подопытных, облаченные в одинаковые комбинезоны мышиного цвета: молодой парень (Витек, бывший наркоман, пояснил Монастырев) и грузный морщинистый старик (шестьдесят четыре года, бродяжничает двенадцать лет). Тем не менее двигались оба беглеца с необычайной скоростью, производя впечатление хорошо тренированных атлетов.

– Сейчас они встретят Федора, – глухо прокомментировал Адольфус Пукос, правая рука Крысауласа.

Плечистый белокурый здоровяк отвечал за безопасность фабрики, и ночной побег был прямым ударом по его самолюбию.

В конце коридора появился охранник в камуфляже, что-то крикнул, сорвал с плеча автомат и открыл огонь. Изображения беглецов расплылись.

– С камерой все в порядке, – продолжил Пукос. – Просто они уворачивались от пуль с такой скоростью, что…

– Адольфус, дорогой, мы все понимаем, – прервал комментатора Езас.

Плечистый засопел. Беглецы достигли охранника.

– Старик проломил Федору голову, – не выдержал Адольфус. – Судя по всему – кулаком.

Охранник безжизненно осел на пол.

– В общем, картина ясна, – резюмировал Крысаулас.

– Сейчас будет самое интересное, – пробормотал Пукос. – Камера зафиксировала, как беглецы создают огненные шары.

– Адольфус, я хочу еще раз посмотреть, как эти типы вырвались на свободу, – приказал Езас.

Плечистый послушно щелкнул кнопкой пульта и перемотал пленку назад. На экране появилась просторная, больничного вида комната без окон. Белые стены, белый потолок, белый пол и металлические кровати, привинченные к полу. В углу – белая ширма, за которой скрывались унитаз и раковина. В комнате трое. Двое лежат на кроватях, один суетливо ходит, беспрестанно потирая руки.

«Хомяк, – припомнил Крысаулас. – Хронический алкоголик».

Суетливый начал тормошить товарищей, что-то кричать, указывая пальцем на дверь. Старик соглашается, Витек испуганно мотает головой…

– Адольфус, почему нет звука? – мягко осведомился Езас. – Хотели сэкономить?

Начальник службы безопасности проворчал что-то невнятное.

Тем временем между подопытными возникла ссора. Пару минут они что-то орали друг другу, затем Хомяк подскочил к стене и со всего размаху ударил по ней кулаком. На белой поверхности появилась глубокая вмятина. Ссора переросла в оживленный спор. Старик заулыбался и решительно двинулся к массивной металлической двери, следом уныло плелся наркоман Витек.

– Дверь они вынесли, как пушинку, – буркнул Адольфус. – Дальше вы видели. Молодого мы пристрелили еще на фабрике, двум удалось вырваться.

– Достаточно. – Крысаулас жестом велел выключить телевизор, помолчал, поигрывая массивными золотыми часами, надел их на руку и откинулся на спинку кресла. – Итак, они сбежали…

– Мы сразу же объявили тревогу и начали обшаривать район, – внушительно произнес Пукос. – Утром ликвидировали старика. Там, правда, промашка вышла – свидетели, стрелять пришлось прямо во дворе.

– Ты уверен, что он мертв?

– Абсолютно. Но тело забрать не удалось.

– А что с третьим беглецом?

Крысаулас жестко посмотрел на плечистого, тот сник.

– Третий ушел. Мы уверены, что подстрелили его, но ему удалось скрыться в канализации.

– М-да… напортачили. Или, правильнее будет сказать, нахимичили. – Теперь жесткий взгляд голубоватых глаз уперся в маленького очкарика. – Что скажете, Геннадий Прокопьевич?

Монастырев опустил голову:

– Я могу объяснить все. Кроме этих огненных шаров… и молний…

– Занятно, занятно. Кажется, мы уже отправили драгдилерам опытную партию «стима»?

– Совершенно верно, но…

– Это просто чудо. Это просто чудо, дорогой Геннадий Прокопьевич, что вы не успели ликвидировать подопытных. Теперь, по крайней мере, мы точно знаем, что проект нуждается в доработке. – В голосе Крысауласа сквозили язвительные нотки. – Вы удовлетворены?

– Я просто поражен, – признал Монастырев. – Вы видели, как эти трое двигались? Вы видели, что они могут?

– Это результат воздействия «стима»? – кисло осведомился Езас.

– Разумеется!

– Нам нужен был наркотик, – с тихой угрозой произнес Крысаулас. – Наркотик, Геннадий Прокопьевич, не более. А что сделали вы?

– Я давно говорил, Езас, что этот очкарик нас подставит, – добавил Пукос. – Клепали бы отработанную «химию» и горя не знали!

По спине Монастырева пробежал неприятный холодок: хотя Геннадий Прокопьевич был уже далеко не тем забитым завсектором, что несколько лет назад, белобрысого начальника охраны он боялся до дрожи в коленках.

– Ты тоже прокололся, Адольфус, – поставил помощника на место Езас Раймондович, но его глаза по-прежнему сверлили ученого. – Так что мы будем делать, уважаемый Геннадий Прокопьевич?
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, Волгоградский проспект,
1 августа, среда, 12.57

– Нет, Алла, сегодня никак не могу, – тоскливо протянула Рада. – Не получается! Да, разумеется, мы договаривались, но ты же видишь, что происходит! Нет, сейчас сказать не могу, потом. Конечно, обещаю!

Рада отключила телефон и горько вздохнула.

Ну что за жизнь? Нет, конечно, она ни о чем не жалела: быть колдуньей Зеленого Дома очень даже почетно и выгодно, и многие подруги, не имеющие магических способностей, да та же Алла, например, остро завидовали ей. Но иногда почетные обязанности требовали слишком многого! Ну почему она, Рада, молодая и подающая надежды фея, должна уныло шляться по московским улицам, выискивая возможный – всего лишь возможный! – всплеск активности беглых гиперборейцев, а в это самое время эта курица Алла будет нежиться в уютном салоне красоты? Ответ был очевиден: потому что ты, Рада, – фея Зеленого Дома и не можешь ослушаться приказа королевы, а твоя Алла всего лишь жена заштатного обер-воеводы, и вся ее жизнь будет посвящена рождению новых воинов для Великого Дома Людь.

Девушка поймала на себе оценивающий мужской взгляд и небрежно улыбнулась прохожему.

«Нравлюсь? Ну, посмотри, посмотри, только не пытайся знакомиться, мне некогда!»

Она прекрасно умела вкладывать это предупреждение в улыбку. Научилась, потому что слишком много мужчин были бы не против пофлиртовать с симпатичной зеленоглазой блондинкой. Невысокой, чуть более полненькой, чем необходимо, но по-спортивному живой и подтянутой. Кругленькие формы привлекали гораздо больше, чем разрекламированные кости знаменитых манекенщиц.

Рада поправила висящую на плече сумочку, сделала еще несколько шагов по тротуару и резко остановилась, зачарованно глядя перед собой: на серый асфальт величаво планировал пышный ярко-оранжевый цветок, диаметром не менее метра.

Ломка. Жозефу не надо было описывать ее признаки, он мог бы защитить диссертацию на эту тему. Поделиться опытом. В красках описать, как стонут кости, как кожа становится чужой и колючей, причиняя боль самим фактом своего существования, как бешено стучит сердце, гоняя по жилам вонючую кровь. Поганую, лишенную наркотика, а потому – ненужную кровь.

«Сапожник без сапог, – усмехнулся про себя Жозеф, поднимаясь на крышу неприметного дома по Волгоградскому проспекту. – Эти русские иногда умеют сказать очень метко».

Он доводил себя до ломки не оттого, что не хватало денег на ханку, как раз здесь все было ОК – Жозеф был драгдилером, причем успешным. Через его руки ежедневно проходили десятки боликов «геры», на доход от которых Жозеф мог позволить себе и дорогую машину, и квартиру, и женщин, и выпивку, и все, что угодно. Кроме ханки. В этом его деловые партнеры были на редкость законопослушны: пока ты в бизнесе, вмазываться не смей! Это правило ввел новый поставщик, который появился у Жозефа полтора года назад:

– Узнаю, что колешься, – перестану доверять. А я или доверяю человеку, или человек мертв.

Холодные глаза Адольфуса Пукоса были лишены всякого выражения, и шутить они не умели.

Жозеф согласился: уж слишком выгоден был этот поставщик, но и с иглы соскочить оказалось сложнее, чем он предполагал. Вот и приходилось ему, словно блудливому школьнику, ускользать, улучив подходящий момент, в какой-нибудь закуток, чтобы без помех пройтись по кайфу.

Драгдилер выбрался на крышу, прикрыл за собой дверь, присел, прислонившись спиной к белой стене вентиляционной шахты, и торопливо вытащил шприц и ампулу. Руки дрожали.

«Скорее! Скорее!!!»

Он расслабился только после того, как «стим» смешался с кровью. Выронил шприц, издал тихий, бессмысленный смешок и мутным взглядом окинул расстилающийся пейзаж.

Чужой город, чужой народ, чужие обычаи. Все чужое. За десять лет, проведенных в Москве, Жозеф так и не привык ни к людям, ни к городу, ни к его идиотскому климату. Они по-прежнему оставались его врагами. Ненавистными врагами.

Жозеф Луи Кристиан Мария Скуйссе был шестым сыном влиятельного армейского генерала из маленькой и бедной африканской страны. Причем настолько бедной, что даже контрабанда алмазов, главная отрасль народного хозяйства, не могла покрыть внешний долг государства. Любимым развлечением населявших страну племен были междоусобные войны, поэтому возможность получить образование в столице далекой империи казалась Жозефу настоящим счастливым билетом. Его зачислили в университет Дружбы народов имени Патриса Лумумбы и попытались погрузить в лоно цивилизации, но безуспешно. Гораздо больше сына генерала интересовали развлечения. К сожалению, очередной военный переворот стер родителя-благодетеля в порошок, и Жозеф оказался у разбитого корыта. Из «лумумбария» его выгнали, возвращаться на родину не хотелось, и юный Скуйссе примкнул к мощному африканскому клану торговцев героином, сформировавшемуся в Москве из бывших студентов, а ныне просто нелегальных иммигрантов.

«Стим» мягко, почти нежно обволакивал сознание. Он всегда был нежен, в отличие от грубого героина или чересчур активного «кокса». «Стим» дарил блаженство, ни с чем не сравнимое блаженство и чудное ощущение власти. Не над людьми – над всем. Это ощущение появилось только в прошлый раз, на третий прием «стима», но Жозеф запомнил его. Ни один наркотик не давал такого реального ощущения собственного могущества.

«Я могу… я могу… – Жозеф напрягся, пытаясь найти применение своей силе. – Я могу сделать лес! Сказочный лес! Прямо здесь! Немедленно!»

И чудной красоты цветок распустился прямо перед его носом.

«Что за идиот здесь веселится? – Рада выскочила из лифта и, стремительно миновав площадку последнего этажа, поднялась на чердак. – Он бы еще «шаровую молнию» запустил!»

Спланировавший с крыши на тротуар оранжевый цветок был простым «миражом», устойчивым сгустком магической энергии. В Тайном Городе это несложное заклинание применялось крайне редко – некого было удивлять. Зато для примитивных человских голов лучшего подтверждения существования магии и представить было нельзя, поэтому «миражи» активно использовались мелкими колдунами: иллюзионистами в цирках и медиумами всех мастей для создания соответствующей атмосферы.

«Но ведь не среди бела дня! Не прямо на улице! Хорошо еще, что я оказалась рядом и успела развеять этот кактус, пока не набежали зеваки!»

Рада почти не сомневалась в источнике произошедшего: человский маг. Пьяный или глупый. Сделал «мираж» на спор, а может быть, бахвалился перед женщиной, да и забыл ввести ограничение на перемещения. А тут попутный ветерок, и фьюить! – цветок улетел. «Миражи» шустрые, оглянуться не успеешь, а они уже на другом конце города.

Фея выбралась на крышу, огляделась и удовлетворенно покачала головой: ну точно, пьяный.

Чернокожий чел (нехарактерный для Москвы цвет, Рада вспомнила, что таких здесь называют «неграми») сидел, прислонившись спиной к стене вентиляционного колодца. Вокруг него мерно колыхались целые заросли оранжевых, красных и голубоватых цветов. «Мираж». И очень хороший «мираж», насколько могла судить фея. Но пустые глаза (какой странный золотой блеск!) и расслабленная поза чела показывали, что он плохо воспринимает происходящее.

«Идиот!»

Девушка безжалостно распылила эфемерную оранжерею, вплотную подошла к виновнику инцидента и ткнула его носком туфли:

– Эй, умник, номер своей лицензии помнишь? Так можешь забыть.

Сквозь восхитительный туман появилось очаровательное лицо прекрасной белокурой женщины. Ее зеленые глаза светились лаской и любовью.

– Фея, – прошептал Жозеф.

– Я фея, – подтвердила красавица. – А кто ты?

– Я чувствовал, что ты придешь, – улыбнулся Жозеф. – Мой прекрасный лес не мог обойтись без чарующей волшебницы. Твоя любовь подарит мне крылья.

– Возможно, – не стала спорить фея. – А зачем ты создал этот лес?

– Я не мог поступить иначе, – просто объяснил Жозеф. – Когда я почувствовал, что могу это сделать, – я сделал. Неужели он не нравится тебе?

– Нравится.

– Я придумал его сам. Я могу придумывать, и это сразу же сбывается. – Жозеф рассмеялся. – Значит, я волшебник?

– А что ты можешь еще? – спросила фея.

– Все! – Жозеф на мгновение задумался. – А для тебя я могу сыграть на свирели. – Он усмехнулся. – Прикинь, красавица, я никогда не умел играть на свирели!

– Тогда сыграй.

Жозеф неуверенно посмотрел на свои руки, и в них появилась тоненькая дудочка.

– Получилось! У меня получилось!

Он поднес свирель к губам, и над крышами поплыла нежная мелодия.

Что-то было не так. Что-то было совсем не так, как должно было быть.

Жозеф явно обладал магическими способностями, но не понимал этого. В этом не было ничего ненормального: воспитание челов не позволяло им всерьез относиться к колдовству, и многие из них узнавали о своих возможностях только под конец жизни. Странность заключалась в структуре магической энергии – Раде еще не приходилось встречать такую формулу.

Фея нежно проникла в память Жозефа. В Тайном Городе не умели читать мысли – да и какие у него сейчас могут быть мысли? – а вот память, устойчивые воспоминания были доступны для изучения.

«Какая грязь! – Рада прищурила глаза. – Наркотики! Фу!»

Как фея и ожидала, в голове Жозефа не встречалось упоминаний о Тайном Городе, зато постоянно повторялось одно название – «стим». Судя по воспоминаниям чела, магические способности проявились у него после употребления этого наркотика.

Рада наморщила носик, брезгливо подняла шприц с остатками «стима», завернула его в платок и положила в свою сумочку. Невидящие глаза отключившегося Жозефа блаженно таращились на проплывающие облака.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:06 | Сообщение # 17

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *
Московская Обитель,
штаб-квартира семьи Эрли. Москва,
Царицынский парк, 1 августа, среда, 13.00

В тени густых деревьев Царицынского парка небольшой старинный монастырь выглядел очень к месту. Его белые стены и круглые башни словно сошли с пасторальных акварелей, буквально излучая спокойствие и благочестие, поколебать которые не могли никакие бури. И действительно, Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли, главный медицинский центр Тайного Города, стояла в стороне от всех штормов, свято соблюдая нейтралитет, и предоставляла свою помощь всем нуждающимся. Любой житель Тайного Города мог обратиться к монахам, и часто бывало так, что на соседних койках лечились от ран непримиримые враги, доставленные в Обитель из самой гущи сражения. Лечились, не глядя друг на друга, не смея даже обругать соседа, ибо жесткость эрлийцев в вопросах соблюдения нейтралитета была общеизвестна.

Ровно в час пополудни в приемном покое монастыря образовался вихрь портала, из которого вышли три мага: командор войны Гуго де Лаэрт, недовольный тем, что вместо поиска Ктулху он вынужден заниматься проверкой запасов Золотого Корня; фата Зеленого Дома Красава и представляющий Навь Бога, высокий мужчина в черном костюме.

Встречал высокую комиссию лично отец Динамус, настоятель Московской Обители. Он вежливо подождал, пока окончательно не рассеется вихрь, и немедленно предъявил гостям претензию:

– Вы опоздали!

– Мы прибыли вовремя, – холодно произнесла фата. – Вас должны были предупредить.

– У меня, знаете ли, дорогуша, расписание операций, – сварливо ответил настоятель. – Это важнее.

– Наше дело касается безопасности Великих Домов, – вступил в разговор Гуго де Лаэрт. – И вы обязаны…

– Не надо мне напоминать правила, молодой человек, – поморщился отец Динамус и посмотрел на стоящего рядом монаха. – Ничего не поделаешь, брат Ляпсус, начинайте без меня. Надеюсь, это не отнимет много времени.

– Если у вас все в порядке, – подчеркнул Гуго, – мы действительно не отнимем много времени.

Находясь «при исполнении», гвардейцы великого магистра отличались редкостным занудством, а де Лаэрт к тому же происходил из ложи Дракона, члены которой издревле гордились своей исполнительностью. Прямолинейной исполнительностью, по мнению всех остальных обитателей Тайного Города, несгибаемой, как двуручный меч.

Бога деликатно кашлянул:

– Поверьте, отец Динамус, мы постараемся закончить свои дела как можно скорее.

Эрлиец важно кивнул представителю своего сюзерена и сделал приглашающий жест рукой:

– Прошу вас, уважаемый Бога. Семья Эрли готова предоставить любую информацию, интересующую Великие Дома.

Де Лаэрта и Красаву настоятель подчеркнуто проигнорировал.

По винтовой лестнице проверяющие спустились в глубокий подвал монастыря, немного поплутали по сводчатым коридорам и, наконец, остановились перед внушительной дубовой дверью, обитой коваными железными полосами. В ее правом верхнем углу тускло светилась круглая печать с изображением лебедя.

– Сюда имеем право входить только я и брат Психус, отец-провизор, – нарушил молчание Динамус, открыв скрипнувшую дверь.

– Чем охраняется помещение? – тут же спросил Гуго.

– «Кольцо саламандры» четвертого класса. Подключено автономно. Система распознавания по генетическому коду. – Эрлиец переступил порог и приказал: – Отключить охрану!

Проверяющие прошли в небольшую лабораторию, многочисленные полки которой были уставлены всевозможными баночками и колбочками.

– Мы изготавливаем лекарства прямо здесь, – пояснил отец Динамус.

– А где хранится готовая продукция?

– Нигде. Препараты на основе Корня делаются только под конкретный заказ и сразу же передаются пациентам. – Отец Динамус кивнул на стоящий в углу массивный сейф. – Как видите, моя личная печать в целости и сохранности.

Эрлиец ввел в электронный замок шифр, отодвинул тяжелую дверцу и водрузил на стол большую бутыль с мутной желтоватой жидкостью.

– Можете проверять.

– Как вы определяете количество расходуемого Золотого Корня? – спросила Красава.

– В склянке действует мерное заклинание. Она сама отмеряет необходимое количество препарата и фиксирует остаток.

– И сколько здесь сейчас?

Настоятель наклонился к бутыли и прошептал несколько слов.

– Сто двадцать четыре целых и пять десятых миллилитра, – ответил приятный женский голос. – Что-то ты зачастил за своей отравой, Динамус.

Настоятель покраснел, Бога хмыкнул и отвернулся.

– У вас задействовано не простое мерное заклинание, – ровным голосом констатировал Гуго.

– Ну и что? – окрысился эрлиец. – Мы вплавили в склянку духа. Так надежнее.

– А что за банду ты сюда приволок? – поинтересовался голос.

– Я бы не хотела выслушивать оскорбления от этой бутылки, – громко произнесла Красава.

– Это что за истеричка?

– Духи в Темном Дворе такие же… гм… несдержанные, как и их создатели, – заметил де Лаэрт.

– Зато надежные, – проворчал Бога.

– Вы не могли бы говорить тише? – осведомилась склянка. – У меня ужасная мигрень. Динамус, ты уже девяносто два года обещаешь налить в меня не такую гадость, как Золотой Корень.

– Радость моя, давай вернемся к этому вопросу позже, – попросил покрывшийся пятнами настоятель.

– Склянка, кто последний брал Золотой Корень? – громко задал вопрос Гуго.

– А где «пожалуйста»?

Теперь начал багроветь рыцарь.

– Сесиль, дорогая, – елейным тоном произнес эрлиец. – Скажи мне, пожалуйста, кто последний брал Золотой Корень?

– Сам же и брал, – язвительно ответила склянка. – Или совсем с памятью плохо?

Отец Динамус вздохнул и вытащил из шкафа большую книгу.

– Здесь мы фиксируем каждую операцию с Золотым Корнем: сколько взято, что изготовлено, кому продано.

– Подписи клиентов есть?

– Разумеется. Можете проверить у них и у Сесили.

– Проверим. – Гуго взялся переписывать имена клиентов.

Отец Динамус демонстративно взглянул на часы и снова вздохнул.

– Сто двадцать четыре с половиной миллилитра, – повторила Красава. – Значит, расход с начала года составил двести семьдесят пять с половиной миллилитров. Многовато.

– Обычно ажиотаж начинается к осени, – объяснил настоятель. – Но в этом году клиенты зачастили в начале весны. В любом случае к концу декабря у нас останется два-три миллилитра.

– И что вы с ними сделаете?

– Уничтожим в присутствии представителей Великих Домов.

– Все правильно.

Красава задумчиво посмотрела на склянку и повторила:

– Сто двадцать четыре с половиной миллилитра.
* * *
Складской комплекс компании
«ЦентрМедПереработка».
Москва, Проектируемый проезд,
1 августа, среда, 13.03

– Двадцать два литра, – вздохнул Монастырев. – Чуть больше.

– И сколько денег нам стоило его производство? – хмуро спросил Крысаулас.

Геннадий Прокопьевич промолчал.

Они стояли на складе готовой продукции, в подвале складского комплекса, и мрачно разглядывали коробки с ампулами. Двадцать две коробки без этикеток. Двадцать два литра «стима». Больше двух миллионов в оптовых ценах. Два миллиона! А на производство этого количества наркотика было затрачено меньше двухсот тысяч, включая затраты на исследования.

– Уничтожить товар? – угрюмо осведомился Адольфус.

Крысаулас потер переносицу. Уничтожить и забыть. Вот первое, о чем он подумал, узнав о ЧП и особенно изучив пленку. Но теперь пришло время тщательных раздумий – наломать дров всегда успеем.

Да, побег подопытных – это прокол, но больших проблем Езас Раймондович не видел: беглецы вряд ли сумели понять, где находится фабрика, а обычную полицейскую проверку складской комплекс выдержит. И не одну. С другой стороны, возможности, которые проявили подопытные, поражали воображение. Взлом двери, уничтожение охраны с помощью молний и огненных шаров, скорость перемещения – все это произвело на Крысауласа сильное впечатление. Монастырев уверен, что это результат действия «стима», а если так, то подобный стимулятор может стоить колоссальных денег. Денег намного больших, чем заурядный наркотик, пусть даже и вызывающий привыкание только к себе самому. Езас Раймондович еще не мог оценить перспективы, но масштаб вполне улавливал: такой стимулятор потянет на миллиарды. Готов он играть по таким ставкам?

– Геннадий Прокопьевич, у вас есть выводы по произошедшему? Хотя бы предварительные?

Монастырев снял очки и задумчиво поджал губы.

– «Стим» ускоряет идущие в организме процессы, отсюда быстрота перемещения и сверхчеловеческая сила. Он как бы выводит человека на грань возможного.

– А молнии? А шары?

– Не знаю, – развел руки Монастырев. – Кажется, мы сумели разбудить скрытые резервы организма.

– Экстрасенс хренов, – пробормотал Пукос.

– Да, экстрасенс! – вскинулся Монастырев. – Вы видели молнии? Вы видели, как эти люди взломали дверь? Вы можете это объяснить?

– Не кипятитесь, Геннадий Прокопьевич, – поморщился Крысаулас.

Так что же делать? Уничтожить очкарика, уничтожить все следы «стима» и вернуться к производству обыкновенных наркотиков? Синица в руках всегда предпочтительнее. Неплохой доход, устойчивая клиентура, надежная поддержка гангстерских группировок. Инстинкт самосохранения буквально кричал: да! Это то, что тебе нужно! Но Крысаулас всегда считал, что инстинктам доверяют только животные.

Себя он числил человеком.

Второй вариант предполагал коммерческое использование проявившихся особенностей «стима». Необходимо исследовать причины, вызвавшие у подопытных сверхъестественные возможности, понять их, а затем найти желающих купить чудодейственное средство. Этот вариант потребует продолжения затрат, но обещает хорошие дивиденды. Очень хорошие! В памяти Езаса Раймондовича отчетливо всплыл огненный шар, который подопытный швырнул в охранника. За такие возможности военные заплатят вагоны денег!

А если Монастыреву не удастся понять, что вызывает столь радикальный эффект?

Крысаулас потер переносицу и обвел тяжелым взглядом молчащих подчиненных.

– Геннадий Прокопьевич, сколько времени вам потребуется, чтобы исследовать новые данные и понять, куда мы влезли?

– Неделя, – тихо ответил Монастырев. – Я должен проанализировать результаты наблюдений за подопытными и…

– У вас есть неделя. Даже две недели. И вы будете сидеть здесь, в лаборатории, безвылазно! Не занимайтесь ничем, кроме «стима».

– Я понял, – вздохнул Монастырев.

Крысаулас повернулся к Пукосу:

– Обеспечить абсолютную безопасность проекта! Никаких сбоев! Составь список дилеров, которым мы передавали «стим», и ликвидируй всех!

– Зачем? – Впервые за многие годы Адольфус потребовал разъяснений. – Мы так тщательно отбирали этих людей!

– Город должен забыть, что мы производили «стим», – отчеканил Крысаулас. – По крайней мере, до тех пор, пока мы не решим окончательно, что делать дальше.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:07 | Сообщение # 18

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Глава 7

«Битва за мусорный контейнер? Как стало известно нашим корреспондентам, сегодня утром в районе Шоссейной улицы группа неизвестных расстреляла из автоматов пожилого бродягу, копошившегося в мусорном бачке. Невольными свидетелями происшествия стали муниципальные мусорщики, чудом оставшиеся в живых. Неужели в наших отходах можно найти…»
(«Газета. RU»)

«Что произошло на Гольяновской улице? По свидетельству очевидцев, в течение примерно десяти минут там шел настоящий бой, сделавший бы честь самой настоящей войне, после чего вся улица была взята под полный контроль объединенных сил Великих Домов. Пресс-службы главных семей Тайного Города хранят подозрительное молчание, отделываясь общими фразами о «нештатной ситуации», однако наблюдатели полагают, что…»
(«Тиградком»)
* * *
Недостроенное административное здание
Москва, Каширское шоссе,
1 августа, среда, 13.05

Двадцать башен ониксового замка Кадаф на мгновение отчетливо высветились на фоне мощной красной зарницы и без следа растворились среди нависающих над озером черных облаков. Только за последнюю минуту погонщик рабов насчитал уже шесть таких вспышек.

«Плевок дракона» или «дыхание дракона»? Ктулху плохо разбирался в боевой магии Великих Домов. Он просто знал, что раз появилась зарница, значит, союзники используют что-то связанное с огнем.

Небо за скалами полыхнуло вновь.

– Вчера в полдень на перевале Ком гарки Темного Двора сожгли два моих легиона, – глухо произнес Ситри. – Сформировали подвижное «кольцо саламандры» чудовищной мощности и сжимали его до тех пор, пока не осталось никого. – Ситри помолчал, угрюмо теребя боевой пояс. – Там плавились даже мечи Мертвых Демонов Шаб-Ниггурата. Его когорты прикрывали нас справа. – Снова пауза. – Они тоже влипли.

– А сам Шаб? – осведомился Ктулху.

Погонщик рабов знал, что даже самое мощное «кольцо саламандры» не способно причинить особого вреда иерархам Кадаф. Не для того Великий Господин наполнял ненавистью их тела, чтобы горели они глупыми поленьями на радость ублюдкам из Тайного Города.

– Шаб пытался прорваться на юг, а я шел на север, – ответил Ситри. – Блем сумел проскочить и вынести меня. – Повелитель шестидесяти легионов, от которых осталась разве что десятая часть, потрепал по холке свою саранчу. – А Шаба взяли навы. – Очень длинная пауза. – Мы всю ночь слышали его вопли.

Шаб-Ниггурат! Старый задира с огромным горбом и козлиной головой. Большой любитель игры в кости и крепкой северной медовухи. Ктулху поежился.

– Великий Господин сумеет вернуть его кровь.

– Если сам уцелеет, – неразборчиво пробубнил Ситри.

– Что ты сказал?

– У меня было видение: с первыми лучами солнца Великие Дома сотрут замок Кадаф с лица Земли. – Ситри развернул саранчу в сторону зарниц. – Так что прощай, Ктулху. Вряд ли наша ненависть спасет нас от мести Великих Домов.

Опасные речи, очень опасные. Верность Азаг-Тоту иерархи впитывали с каждой каплей Золотого Корня, его ненависть становилась благословением, и в душах не было места неверию. Или было? Помятый шлем Ситри и его мертвые, обреченные глаза ясно свидетельствовали – петля сомнений сдавила гордого повелителя шестидесяти легионов. Многое, очень многое может измениться в проклятой душе иерарха Кадаф, видевшего, как небо превращается в камень, а камень – в кипящую лаву. В душе, привыкшей к победам и теперь раз за разом испытывающей горечь поражения.

– Пока жив Великий Господин, они ничего не смогут нам сделать! – крикнул погонщик рабов.

– Вот именно!

Ситри поскакал в бой. В безнадежный, отчаянный бой, который вели остатки гиперборейской армии с объединенными силами Великих Домов и магических человских кланов. В самую гущу сражения, где под ударами колдунов дрожала земля и становилось ядовитым небо. Где не было пленных, ибо философия войны на взаимное уничтожение исключала само это понятие.

Черные башни Кадаф вновь вырисовались на фоне ослепительной зарницы. Погонщик рабов привстал на стременах, отчего его мощный хвост резко вытянулся вверх, с ненавистью посмотрел на своих подопечных и щелкнул бичом.

– Шевелитесь, презренные!

Толпа разноплеменных простолюдинок, окруженная и подгоняемая Тощими Всадниками, продолжила свой путь к берегу священного озера, где их ждал Носящий Желтую Маску. Среди них были и пленницы, свезенные во владения Великого Господина со всех концов Земли, и вольные крестьянки, которых отступающие гиперборейцы согнали с родных мест, и даже знатные гиперборейки, братья которых бились сейчас с армиями союзников, – погонщику рабов приказали собрать всех женщин, которых он сумеет найти. Всех женщин. Как можно больше женщин. Ктулху не знал, что именно собирается сделать ближайший ученик Азаг-Тота с этими рабынями: ключник замка Кадаф, как и сам Великий Господин, нечасто раскрывал свои планы, но Погонщик понимал, что если Носящий Желтую Маску, вместо того чтобы сражаться с врагами, лично занимается этим делом, то предстоящий обряд очень важен для Азаг-Тота.

Бич снова щелкнул.

– Быстрее, подлые твари!

На берегу священного озера, прямо у кромки воды, стояла арка, вырезанная из цельного куска янтаря. Она была хрупка и величественна, ее своды украшали главные символы Кадаф, а контуры слабо дрожали в неясном свете укрепленных вокруг факелов. Но дело было не только в плохом освещении. Приблизившись к арке, Ктулху всей кожей ощутил колоссальное количество энергии, пронизывающей изящное строение. Энергии, которой бы с лихвой хватило на распыление десятка навов, но которую Великий Господин повелел сконцентрировать здесь, на берегу священного озера.

«Что же он задумал? Да защитит нас всех его ненависть! Может, какой-нибудь чудовищный обряд, который разом сметет с лица Земли Великие Дома?»

К арке вела короткая дорожка, выложенная квадратными белыми плитами. Погонщик рабов присутствовал при ее строительстве и видел, как Носящий Желтую Маску лично с величайшей осторожностью, непрерывно бормоча заклинания, выкладывал этот путь. И принес столько жертв, сколько плит было использовано: под каждой из них лежало одно сердце.

Прямо напротив янтарной арки, ровно в семи шагах от берега, вырастал из воды массивный черный трон. В отблесках факелов он казался продолжением сумрачной воды священного озера, но на самом деле был создан из божественного оникса, плоть от плоти черных стен замка. На троне, неподвижно и неестественно выпрямившись, сидела высокая женщина в ослепительно белой одежде. Длинный подол платья плавно струился по ступенькам трона прямо к воде, но не касался ее. Красивые руки женщины были обнажены, а предплечья густо покрыты магическими татуировками Кадаф. Голова плотно укутана белым платком, глаза закрыты, а холодное лицо с тонким, длинноватым носом, высокими скулами и заостренным подбородком было спокойно и умиротворенно. Казалось, женщина спит или зачарована. Или готовится к сложнейшему аркану.

Красавица на троне была чистокровной гиперборейской ведьмой, одной из наложниц Азаг-Тота, и толпящиеся на берегу простолюдинки взирали на нее с благоговейным ужасом.

– Это все, что у нас есть? – Носящий Желтую Маску презрительно посмотрел на толпу рабынь.

– Через полчаса Тощие Всадники пригонят еще столько же, – угрюмо ответил Ктулху.

Он уже догадался, что к боевым действиям церемония Носящего Желтую Маску не имеет никакого отношения.

– И сколько их будет?

– Двести.

По тому, как качнулась маска, погонщик рабов понял, что ключник замка Кадаф недоволен.

– Нам нужно провести три обряда, Ктулху. Три! Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если мне не хватит жертв?

«Три обряда! Азаг-Тот хочет укрыть своих наложниц от Великих Домов! Великий Господин смирился с поражением! – Ктулху сам испугался собственной мысли. – Нет! Он просто думает о будущем!»

Теперь погонщик рабов понял смысл предстоящей церемонии. Он прищурился на зарницы и переложил бич из одной руки в другую.

– Это все рабыни, которые у меня есть. А если их не хватит, то пусть меня защитит ненависть Великого Господина.

Носящий Желтую Маску отвернулся:

– Собери их у начала дорожки.

Ктулху развернул саранчу.

– Славьте Великого Господина, жалкие твари! – Бич погонщика рабов щелкнул, и простолюдинки повалились на колени. – Он смешает вашу кровь со своей, и вы будете прокляты вечно! Что может быть прекраснее? Славьте Великого Господина, мерзавки! Славьте щедрость его ненависти!

С одного из островов озера поднялась стая ужасных черных птиц и, наполнив воздух протяжными криками, направилась за скалы, в сторону зарниц. Женщины с тоской посмотрели им вслед. Оттуда, из-за скал, шло избавление. Оттуда наступали армии Великих Домов, но эта стая Птиц Лэнга означала, что гиперборейцы продержатся еще чуть-чуть. Может, лишний час. Может, лишнюю минуту. Но продержатся, чтобы дать возможность завершить эту церемонию.

Ибо так повелел Азаг-Тот.

Носящий Желтую Маску поднялся на арку, воздел руки и стал медленно читать заклинание. Негромкие слова, произносимые на древнем азаме, не долетали до погонщика рабов, сливаясь в неясный гул. Он лишь чувствовал, как оживает запрятанная в янтаре чудовищная энергия, как густеет воздух, видел, как засветились изнутри белые плиты, словно вспыхнули спрятанные под ними сердца жертв.

– Ктулху!

Погонщик рабов вытолкнул на дорожку первую женщину.

– Иди!

– Открой свою душу! – гремел голос Носящего Желтую Маску. – Прими кровь Великого Господина!

Несчастная рабыня, неспособная сопротивляться повелению второго по силе гиперборейского мага, обреченно брела по белым плитам.

– Отдай ему свой страх! Прими его ненависть! Достойна ли ты стать сосудом семени его?

Шаг, еще шаг. Женщина вступила под арку, и могучая сила разорвала ее в клочья. Янтарь окрасился первой кровью.

– Недостойна, – пробормотал Ктулху и пинком отправил в путь следующую жертву.

Сложнейшее заклинание, созданное Носящим Желтую Маску, программировало идущих по дорожке женщин на то, что в каждом третьем поколении у них будет рождаться гиперборейская ведьма. Перерожденная наложница Великого Господина. Вот только не каждая женщина сможет принять это заклинание.

Следующая рабыня разделила судьбу первой. Ктулху вытолкнул очередную жертву и зевнул. Случись здесь еще кто-нибудь из иерархов Кадаф, можно было бы и пари заключить, например, какая по счету претендентка подойдет. Но не предложишь же это Носящему Желтую Маску.

– Прими его ненависть! Достойна ли ты стать сосудом семени его?

Девушка прошла через арку. Какая по счету? Девятнадцатая? Или двадцать первая? Погонщик рабов давно сбился.

– Свершилось!

Ктулху с любопытством посмотрел на рабыню: обычная девица, худая, грязная, ничего выдающегося. Даже Тощие Всадники вряд ли бы польстились на ее прелести.

– Пусть твоя кровь сольется с семенем его!

Девушка сделала еще один шаг, но в воду не упала, под ее ногами возник тонкий ледяной мост. Жертва сделала семь шагов и остановилась у подножия трона. Сидящая на нем гиперборейская ведьма открыла блеснувшие золотом глаза.

– Во имя жизни вечной ненависти!

Губы наложницы Великого Господина дрогнули в презрительной усмешке – она разглядела ужас во взгляде рабыни.

– Пусть свершится воля Азаг-Тота!

Ведьма извлекла из складок платья кинжал и протянула его девушке. Рабыня нерешительно взяла оружие, несколько секунд смотрела в золотые глаза наложницы, а затем с силой вонзила клинок в ее проклятое сердце. Белая одежда ведьмы окрасилась красным.

– Ярость Великого Господина благословит эту жертву!

Носящий Желтую Маску опустил руки.

Несколько Тощих Всадников схватили под руки девушку, отобрали у нее кинжал и потащили по берегу к замку: ее бросят в темницу с остальными рабами. Тело ведьмы завернули в черное покрывало и положили неподалеку от арки. На трон взошла следующая наложница Азаг-Тота. Ктулху сплюнул и вытолкнул на дорожку очередную жертву.

«Если церемонию переживет каждая двадцатая, то хватит даже одной сотни рабынь».

– Это было на Сейд-озере, – прошептала Вероника.

Ктулху, речь которого текла в плавном повествовательном тоне, подпрыгнул:

– Ты вспомнила?!

– Я была там, – улыбнулась Вероника. – Я была там несколько лет назад и чувствовала, что это место мне знакомо. – Она провела рукой по бритой голове. – Но тогда я понятия не имела, насколько оно мне знакомо. – Пальцы замерли на подписи Азаг-Тота. – Сейчас, когда ты рассказывал эту историю, я снова вернулась туда, на озеро. Я видела скалу, на которой стоял Кадаф… и ледяной огонь… и тебя, безжалостный погонщик. Я видела тебя.

Ктулху подошел к девушке, присел перед ней на корточки и взял в руки ее холодную кисть.

– Назови имя. – Это было произнесено с мягкой требовательностью. – Назови имя той, чьими глазами ты увидела замок Кадаф.

Вероника прищурилась и негромко ответила:

– Тасмит.

– Тасмит! – Ктулху шумно вобрал в себя воздух. – Повелительница Первого Греха! Любимая наложница Великого Господина! – Он опустился на колени и поцеловал ногу ведьмы. – Воистину, Вероника, в твоих жилах течет лучшая кровь Гипербореи!

Губы девушки скривились в усмешке:

– Этого недостаточно, погонщик, и ты это знаешь. Мне нужны рабы.

– У тебя они будут, – кивнул Ктулху, поднимаясь с колен. – Но сначала нам необходимо раздобыть Золотой Корень.

– «Стим», – поправила собеседника Вероника, – здесь его называют «стим». – Она взглянула на часы. – У нас еще есть время. Нужно дождаться вечера.

– Хорошо.

Девушка поднялась, подошла к оконному проему и посмотрела на суетливое Каширское шоссе. Когда-то давным-давно, еще в имперские времена, на этом участке принялись строить нечто большое, капитальное, возможно, даже грандиозное и действительно нужное. Но денег, как это часто бывало в те времена, не хватило, стройку заморозили, и сейчас она выглядела дурацким памятником самой себе, уныло протягивая к равнодушному московскому небу бетонные кости. Заброшенный объект стал идеальным укрытием для беглецов.

Ктулху проводил ведьму взглядом, нерешительно помялся и уселся на пол.

– Какое бестолковое тело!

– В своем истинном обличье ты был бы здесь неуместен, – усмехнулась Вероника.

Погонщик рабов засопел.

– Но ты прекрасен.

– Ты на самом деле так считаешь?

– Разве я стану лгать иерарху Кадаф?

Это небесспорное заявление Ктулху прокомментировал невнятным ворчанием. В жилах прелестницы текла кровь Тасмит, а наложницы Великого Господина славились чем угодно, но только не правдивостью.

Вероника рассмеялась:

– Я знаю, о чем ты думаешь, погонщик рабов.

– Неужели?

– Ты думаешь, что моей силы хватит для создания «Безмолвной метели», в которой ты смог бы сбросить с себя это детское тело и предстать передо мной в своем подлинном облике.

Ктулху резко вскочил на ноги:

– Я сам могу создать «безмолвную метель»!

– Твоя сила потребуется для другого. – Вероника томно потянулась. – Враги вокруг нас, погонщик рабов, и мы обязаны… – Вспышка золотых глаз обожгла Ктулху. – Мы обязаны оставить на Земле божественное семя Азаг-Тота на случай, если наша миссия не увенчается успехом.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, проспект Мира,
1 августа, среда, 13.21

Это было «сталинское» здание добротной постройки, одно из тех, что почетным караулом вытянулись вдоль большого московского проспекта. Когда-то давно оно должно было одним своим видом символизировать мощь великой империи и, стоя в длинном ряду таких же могучих сооружений, производить неизгладимое впечатление на людей. Но этим масштабным проектам не суждено было сбыться. Генеральный план превращения Москвы в единый архитектурный комплекс рухнул, оставив после себя лишь островки ожидаемого великолепия, и теперь огромные дома служили каменным напоминанием о величии ушедшего времени.

Артем заехал во внутренний двор, припарковал джип у ограды детского сада, из-за которой доносился веселый гомон, посмотрел на Яну и, продолжая начатый разговор, произнес:

– Все-таки предлагаю использовать мой вариант.

Девушка вздохнула:

– Артем, тебя расколют, и нам все равно придется ликвидировать всех, кто там окажется.

– Почему меня должны расколоть?

Согласно информации, полученной наемниками от Сантьяги, в одной из квартир этого старого дома размещался наркопритон, который держали старые, еще имперской закалки уголовники. Молодой наемник всю дорогу уговаривал Яну сыграть приезжих уркаганов, особо напирая на то, что при удачном стечении обстоятельств они получат необходимые сведения, не прибегая к насилию.

– Ну, какой из тебя бандит? – поморщилась девушка. – Даром что стриженый.

– А чего еще надо? – искренне удивился Артем. – Стриженый и на джипе приехал. Да еще с такой кралей…

Под ледяным взглядом Яны наемник осекся:

– Гм… Солнышко, извини, пожалуйста, я уже начал по фене ботать. Вхожу в образ. – Девушка продолжала молчать. – Честное слово: ничего личного.

– Значит, по фене?

Артем уныло потряс головой. Яна прищурилась:

– Где ты набрался этой гадости? – Наемник покраснел. – У тебя же высшее образование!

– Но это же нужно для дела!

– Для дела я могу потерпеть сленг, – отрезала Яна. – Но не в мой адрес!

Девушка достала из сумочки губную помаду и стала подправлять безупречный макияж.

– Никогда, – проворчал Артем. – Никогда больше это не повторится. – Он помолчал. – Мир?

– Мир, – смягчилась Яна и озорно улыбнулась. – Ладно, договорились: будем играть бандитов. Попробуй удивить меня своими лингвистическими изысками.

– Варщик ты крутой, Шелуха, – уважительно произнес Брусок, пристально наблюдая за ловкими манипуляциями банкира. – «Винтик» у тебя, в натуре, самый клевый выходит.

– Помайданишь с мое на зоне, еще не тому научишься, – хмыкнул в ответ Шелуха. – Там перетирать не любят: запорешь ханку, бугор вмиг оприходует.

На вид Шелухе было лет шестьдесят: впалая грудь, едва прикрытая грязной майкой, морщинистая кожа, густо украшенная синими татуировками, немногочисленные зубы – все говорило о наступившей старости. На самом деле, Брусок это знал точно, банкир едва разменял сороковник, но зона и «винт» сделали свое дело. Походка у Шелухи была тяжелой, шаркающей, голос сиплый, выцветшие глаза непрерывно слезились, и единственное, что банкир до сих пор делал с прежней сноровкой, – варил «винт». За это братва и поставила Шелуху банковать в этом притоне, за этим к нему и приезжали время от времени такие же морщинистые и покрытые татуировками бандиты.

Из комнаты донесся громкий стон.

– Генка совсем глухой стал, – заметил Брусок. – Прямо с утра вмазывается.

– Давно он здесь?

– Приехал с какой-то соской, когда ты спал. Компот намешал, говорит, чистый морфий уже не цепляет.

– Бабло отвалил?

– А то! Я ему на слово не верю.

– Это правильно. – Шелуха поковырял в зубах грязным пальцем. – А что за соска? Новенькая?

– Да какая там новенькая? – Брусок усмехнулся. – Кремом дыры от уколов замазывает, дура, думает, что незаметно будет, а у самой нормальных вен уже не осталось.

– Еще кто приходил?

Брусок потер лоб:

– Крыжа два болика «геры» взял. Больше никого не было.

– К вечеру подтянутся. – Шелуха разорвал упаковку одноразового шприца. – Вмажешься?

Брусок отрицательно мотнул головой:

– Я только покурил. Не хочу кайф ломать.

– Как знаешь.

Банкир осторожно набрал в шприц наркотик:

– Бегунок сифонит, а ведь новый совсем.

– Пьяными руками лабают, – поддакнул помощник. – Одно слово, что буржуи.

– Удавку дай.

Брусок потянулся за жгутом, но остановился – в дверь позвонили.

– Гости?

Шелуха посмотрел на часы:

– Может, аптекарь прикатил. Пойду сам открою.

Он вздохнул, отложил шприц, проковылял в прихожую и открыл дверь – не аптекарь.

На площадке стояли двое: плечистый коротко стриженный парень в цветастой рубашке, под которой опытный взгляд банкира сразу же нащупал кобуру с пистолетом, и красивая черноволосая девица в ярком голубом платье, выгодно подчеркивающем великолепную фигуру. И не аптекарь, и не завсегдатаи. Шелуха впервые видел эту парочку, но беспокойства не испытывал: его притон находился под надежной «крышей» и ни разу не переживал «наездов».

– Кого надо?

– Ты здесь банкуешь? – осведомился стриженый.

– А кто спрашивает?

– Значит, ты.

В голосе парня Шелуха не услышал настороженности или угрозы, лишь любопытство человека, случайно зашедшего к малознакомым людям по мелкому делу.

– Кто спрашивает?

– Не напрягайся, братан, мы свои, – широко улыбнулся стриженый. – Погоняло у тебя есть?

– Шелуха.

– Будь здоров, Шелуха, в хату пустишь? Ломает базарить на пороге.

– Кого ломает, тому все равно, где базарить.

– Ну, ты, мля, Жванецкий, в натуре, – одобрительно рассмеялся парень, но по выражению его глаз Шелуха понял, что говорить на лестничной площадке стриженый не собирается.

И снова Шелуха не почувствовал угрозы. Просто пришло осознание того, что в случае необходимости парень просто войдет в квартиру, продолжая так же безмятежно улыбаться во весь рот. Что при этом произойдет с теми, кто окажется у него на пути, спрогнозировать было сложнее: может, просто отодвинет в сторону, а может, и положит. В любом случае банкир понял, что перед ним не полицейские.

«Или новенький, или пришлый, – подумал Шелуха. – А телка ничего».

Он посторонился:

– Проходите.

Как и ожидал Артем, держал притон типичный уголовник старой закваски: с золотыми зубами, морщинистой, покрытой многочисленными татуировками кожей и впалой грудью. Читать блатные татуировки наемник не умел, поэтому синие перстни, нарисованные на пальцах банкира, ни о чем ему не говорили. Закрывая дверь, Шелуха зашелся в кашле.

«Туберкулез? Скорее всего».

Красноречивый взгляд Яны свидетельствовал о том, что девушка тоже обратила внимание на болезнь банкира и не горит желанием оставаться в притоне больше необходимого.

– Сами откуда? – спросил Шелуха, направляясь по длинному коридору на кухню.

– Из Питера. – Артем брезгливо покосился в полуоткрытую дверь комнаты. – Под кайфом?

– Ага.

На продавленном диване лежали остроносый юнец с длинными сальными волосами и тощая девица лет шестнадцати. Их одежда беспорядочно валялась на давно не мытом паркетном полу.

– Наширялись, торчки.

Банкир уловил в голосе стриженого презрение и поджал губы:

– Сами будто не торчите.

– Торчат столбики у дороги, – буркнул в ответ Артем.

– А вы? – усмехнулся Шелуха.

– А мы длинные языки коллекционируем.

– Типа, крутые?

– Типа.

И опять банкир не ощутил угрозы. Стриженый буквально сочился уверенным спокойствием, и фраза о языках не была рисовкой – он просто объяснял Шелухе ситуацию. Уголовник прикрыл дверь в комнату, помедлил:

– Как обо мне узнали?

– Добрые люди подсказали.

– А чего вообще в столице? Оттягиваетесь?

– Нет, – спокойно ответил Артем. – Папа по делам приехал, и мы при нем.

– И чего ищете?

– «Кокс».

– Значит, пока папа с авторитетами перетирает, решили ноздри припудрить?

– А чего еще делать?

– Тоже правильно, – кивнул Шелуха. – Погоняло у тебя какое?

Стриженый пропустил вопрос мимо ушей.

– Скажи ему, что разбодяженный «кокс» нам не нужен, – неожиданно громко произнесла Яна, обращаясь к Артему. – А то знаю я такие хаты, только и горазды, что амнухи с дистиллятом лохам впаривать!

Наемник с улыбкой покосился на Шелуху:

– Все слышал?

– А с чего ты решила, что мы тута «кокс» бодяжим?

– Не «ты», а «вы», – мягко произнес Артем.

Слезящиеся глаза банкира несколько секунд буравили наемника, затем он отвернулся и просипел:

– «Кокс» не бодяжим. – Он сплюнул. – Цены знаете?

– Не дороже денег, – засмеялся стриженый. – Лопатники у нас не худые.

Шелуха вошел на кухню и кивнул помощнику:

– Брусок, достань «кокса».

– Четыре дозы, – добавил Артем.

– Четыре дозы.

Брусок послушно вскочил со стула и направился к заляпанной жиром газовой плите.

– Нет, – дернул головой Шелуха. – Другой.

Яна зло рассмеялась. Брусок понимающе оглядел широкоплечего Артема и вышел из кухни.

– «Кокс» чистый будет, – проворчал банкир, присаживаясь за стол. – Бабло давай.

Артем не спеша отсчитал несколько купюр, дождался, когда Брусок передаст Яне четыре пакетика с наркотиком, и после этого бросил деньги на грязную столешницу.

– В расчете.

– Это все? – Дрожащий палец банкира нашел гладкий бок наполненного «винтом» шприца.

– А что у тебя еще есть? – спросил Артем.

– Из ширялова «герыч» и «винт», – перечислил Шелуха. – Кислота есть, если одобряете. Басурманы два дня назад кизяк подбросили классный, можете раскуриться.

– У нас болтают, что в столице новая дурь завелась, – негромко проговорил Артем. – «Стим». Пацаны его вмазали, говорят, лучше оттяга еще не придумано. Не слышал?

– «Стим»? – переспросил банкир. – «Химия»?

– Да.

– Слышал. – Шелуха пожевал губами. – У меня его нет.

– А что так?

– А ты посол, что ли?

– Я же сказал: пацаны хвалили.

– Ты же нюхач, – дернул головой банкир. – Чего вдруг на ширялово запал?

Артем молчал, холодно глядя на уголовника. Яна деликатно кашлянула:

– Дорогой, мы уже все купили.

– Я не понял, Шелуха, чего ты пальцы гнешь? – тихо произнес наемник. – Тебе со мной базарить западло?

Вот теперь старый уголовник в полной мере ощутил угрозу.

«А стриженый-то явно отморозок! Еще шмалять начнет, не приведи господь».

Брусок вопросительно посмотрел на банкира, но Шелуха нутром чуял, что помощник вряд ли сможет сделать чего-нибудь путное. Слишком уж велика была разница между ним и этим парнем, медленно впадающим в бешенство.

– Я жду, – слегка повысил голос Артем.

– У меня клиентура сложившаяся, – просипел банкир. – Этим торчкам все равно, чем веревки дырявить, лишь бы цепляло.

– А «стим»?

– Я о нем слышал.

– Пробовал?

– Не, я на «винте» крепко сижу. Боюсь, новую заразу организм не потянет.

– Где «стим» достать можно?

– Только в клубах. Его сейчас модным делают, вроде кислоты. Малолеткам толкают.

– От кого слышал о «стиме»? – холодно спросила Яна.

– Петька Хромой хвастался, что пробовал, – нехотя просипел банкир. – Говорил, что кайф крутой.

– Где он его брал?

– Хромой в «Корыте» обычно тусуется.

– Где?

– В «Лунной заводи», – пояснил Брусок. – Клуб.

Артем посмотрел на девушку, Яна кивнула.

– Кто в «Лунной заводи» банкует? Кого искать?

Шелуха снова погладил шприц:

– Вагиза.

– Я же говорил, что все получится!

– Тоже мне, артист Данилов, – буркнула Яна, но про себя улыбнулась.

Девушка догадалась, что Артем старательно пытался дотянуться до уровня Кортеса, который с легкостью использовал в разговоре любой сленг, и не могла не одобрить такое рвение.

– Альтист, – поправил Яну наемник. – Альтист Данилов.

– Не вижу разницы. – Девушка достала из сумочки телефон и набрала номер. – Кортес? Это я. У нас есть след: держатель притона дал наводку на ночной клуб «Лунная заводь». – Она выслушала ответ. – Хорошо.

– Что делаем? – поинтересовался Артем.

– Кортес сказал, что толку от дальнейших прочесываний притонов не будет, – пожала плечами Яна. – Вечером поедем в «Лунную заводь».

– Клевый базар, в натуре!

Девушка поморщилась:

– Опять?

– Яна, – рассмеялся Артем, – мы же все еще на работе! Я тренируюсь.

– А если бы ты работал в зоопарке, то возвращался бы домой, перескакивая с ветки на ветку? – язвительно осведомилась девушка.

Наемник вздохнул.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:07 | Сообщение # 19

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *
Недостроенное административное здание
Москва, Каширское шоссе,
1 августа, среда, 13.29

На последнем этаже здания, в самом большом его помещении – огромном зале с пустыми оконными проемами – происходили очень необычные вещи. В самом центре безжизненного, неотделанного, усеянного строительным мусором помещения вращалось плотное белое облако. Его составлял не дым, и не пар, и не пыль, поднятая случайно заработавшим механизмом. Нет. Белое облако, имеющее идеальную сферическую форму, было создано миллиардами снежинок, кружащихся в безмолвном и безостановочном хороводе. Маленькие кусочки льда двигались с необычайно высокой скоростью, и если бы кто-нибудь попробовал сунуть руку в их стремительный поток, то обязательно бы поранился: метель острых, как бритва, снежинок надежно защищала от чужаков свои секреты, и узнать, что именно происходило за ее волшебным покровом, было невозможно. С другой стороны, кто мог проявить подобное любопытство на заброшенной стройке? Сторожей здесь давно нет, бродяги предпочитают уютные подвалы, поэтому локальная снежная буря, разыгравшаяся посреди лета, так и осталась незамеченной. Город жил своей обычной жизнью, даже не пытаясь проникнуть за границу удивительного облака, внутри которого…

Невысокий худенький подросток корчился на полу, его пальцы отчаянно скребли холодный бетон, а из неестественно широко открытого рта вырывалась черная пыль.

– Как ты только помещаешься у него внутри? – усмехнулась Вероника.

– Ненависть творит чудеса, – хрипло ответил Ктулху. – Каждый из нас не более чем пыль, витающая во мраке.

Погонщик рабов стремительно принимал свой истинный облик. Маленькая лысая голова, плавно переходящая в широченные плечи, мускулистые руки с цепкими кистями, пальцы с острыми когтями… Воистину, Великий Господин оставил в иерархах Кадаф очень мало человеческого! Плотная серая кожа, безгубый рот, обнажающий желтые зубы, извивающийся хвост, мощные ноги, ступни которых заканчивались острыми шипами. Новая память Вероники хранила образ Ктулху, но действительность превзошла ожидания девушки. А зловонное дыхание заставило инстинктивно отшатнуться.

– Ты говорила, что я прекрасен, – напомнил погонщик рабов. Голос его стал хриплым, очень низким.

– А я и не спорю…

Каждая черточка могучего тела Ктулху дышала дикой, первозданной силой. Даже когда он просто стоял на месте, создавалось впечатление, что он едва сдерживает себя, что неподвижность физически претит ему, что единственно приемлемое для него состояние – постоянное движение. Не зря, ох не зря иерархи Кадаф считались лучшими боевыми магами в человской истории.

«Варвар! Необузданный, неутомимый варвар!»

Вероника, она уже привыкла к издаваемому погонщиком рабов зловонию, сбросила на пол блузку, расстегнула и медленно стянула с длинных ног джинсы, оставшись лишь в тоненьких трусиках.

– Ты восхитительна, ведьма! – хрипло прошептал Ктулху и с неожиданной для своего сложения нежностью провел когтем по груди девушки. Маленькие соски напряглись и призывно устремились вверх. – Ты волнуешься?

– Я впервые буду заниматься любовью с гипер… – Вероника запнулась, она уже дрожала от возбуждения. – Со своим.

– Я не разочарую тебя, – пообещал погонщик рабов, приблизившись к девушке еще на шаг. Коготь легонько подцепил трусики и потянул их вниз.

– Я знаю, но…

– Твой страх возбуждает!

Глаза Вероники яростно сверкнули.

– Я не боюсь тебя!

– И твоя ненависть тоже.

– Не стоит злить меня, урод!

– Ты еще не знаешь, на какие вершины блаженства способна вознести тебя ярость!

Крепкая рука Ктулху сдавила плечо Вероники.

– Мне больно!

– Это только начало, грязная тварь! Ты еще захлебнешься своими криками!

Глаза иерарха Кадаф вспыхнули холодным злым огнем.

– Это действительно срочно? – Сантьяга появился в кабинете «ласвегасов» из быстрого портала, что было весьма необычно для перемещений по Цитадели, и сразу же подошел к монитору Тамира.

– Действительно, комиссар, – кивнул Доминга. – Мы засекли очень слабый всплеск. Даже не всплеск, а так, колебание фона магической энергии.

– Он на самом пороге чувствительности наших сканеров, – добавил Тамир, не отрывая взгляд от монитора.

– Вы сумели идентифицировать всплеск?

– Я считаю, что это «безмолвная метель», – пробормотал Доминга. – Давненько мы не сталкивались с этим заклинанием.

– В ближайшее время вам придется фиксировать немало гиперборейских арканов, – спокойно произнес Сантьяга. – Рекомендую освежить в памяти их основные признаки.

Он задумчиво поправил галстук:

– Где ее создали?

– На Каширском шоссе.

– Другие Великие Дома могли засечь этот всплеск?

– Нет, – уверенно ответил шас. – У нас лучшая аппаратура в городе.

– И лучшие наблюдатели, – улыбнулся комиссар.

Острые шипы, которыми заканчивались ступни Ктулху, глубоко вонзились в бетон, упершийся в пол толстый хвост придавал дополнительную устойчивость, предоставляя погонщику рабов полную свободу. Его могучие руки давно оторвали Веронику от земли, и теперь длинные ноги девушки скользили по широким плечам Ктулху. Она кричала, она буквально заходилась от крика, разрываемая диким напором иерарха Кадаф. Она послушно извивалась в его ладонях и покорно подчинялась всем его требованиям. Но страсть ее пылала с не меньшей, а может быть, даже большей яростью. И жадность ее молодого, сильного тела снова и снова подстегивала Ктулху.

– Почувствуй сладость моей ненависти к тебе, грязная подстилка!

Она была достойна его! Она была настоящей ведьмой!

Когти Ктулху оставляли на спине и груди Вероники длинные раны, и кровь девушки смешивалась с вонючим потом погонщика рабов. Но Вероника все ускоряла и ускоряла бешеный ритм движений, и ее неутомимость заставляла Ктулху рычать.

И лишь когда наслаждение достигло своего пика и превратилось в дикую боль…

И лишь когда боль стала вершиной блаженства…

И лишь когда тело Вероники взорвалось неописуемым, вымученным восторгом…

Лишь тогда громкий крик гиперборейской ведьмы и рев твари Кадаф потрясли пустынное здание, пробившись даже через плотную завесу «безмолвной метели».

– «Безмолвная метель», – задумчиво пробормотал Доминга. – Она способна закрыть от сканеров тварей Кадаф.

– Совершенно верно, – согласился Сантьяга.

– Значит, Ктулху для чего-то принял свое подлинное обличье? – «Ласвегасы» не могли не анализировать полученные данные. – Чем они занимаются?

– Самым естественным делом на свете, – негромко произнес комиссар. – Они занимаются любовью.

– Но ведь Вероника наложница Азаг-Тота! – удивился Тамир. – Зачем ей совокупляться с Ктулху?

– Инстинкт самосохранения, – объяснил Сантьяга. – Они не уверены в своем будущем и пользуются моментом, чтобы продолжить гиперборейский род. Теперь Вероника не просто перерожденная ведьма – она несет в себе живое семя Великого Господина.

– И Ктулху будет защищать ее до последней капли крови, – завершил его мысль Доминга.

– И если мы ее упустим, то через девять месяцев на Земле вылупится новая тварь Кадаф, – продолжил Тамир. – Комиссар, почему вы позволяете им шляться по городу?

– Потому что нас не интересуют передовые отряды, – ответил Сантьяга. – Господа, вы прекрасно поработали. Постарайтесь отслеживать дальнейшие перемещения этой парочки.

И вышел из кабинета.

– Это место носит название Глубокий Бестиарий, – негромко произнес Ктулху, глядя в неотделанный бетонный потолок. – Пустошь, дюны, пыль рабов Великого Господина, мраморное небо, до которого можно дотронуться, и ветер. Постоянный ветер, дующий со всех сторон сразу. Первое время мы просто бродили там, приходили в себя после войны, делились впечатлениями, пересчитывали уцелевших…

– Многие выжили?

– Многие. В основном мы теряли солдат: Тощих Всадников, Птиц Лэнга, Мертвых Демонов и прочее быдло. Из иерархов погибли только Шаб-Ниггурат, его разорвали навы, и Ситри.

– Ты рассказывал, что Ситри прикрывал замок Кадаф во время церемонии.

– Нет, – помолчав, ответил Ктулху. – Он погиб не в бою. Его ненависть уступила место страху, и он побежал. Великий Господин смешал отступника со стенами замка и лично уничтожил остатки его легионов.

Погонщик рабов опять замолчал, и Вероника, умиротворенно лежащая рядом, потерлась о его плечо:

– Продолжай.

Безумный и неожиданно сладкий гиперборейский секс вымотал девушку, наполнил ее пьянящей пустотой. Никогда в жизни ей не было так хорошо, как в могучих руках иерарха Кадаф. Никогда в жизни она не испытывала такого болезненного наслаждения. Никогда. Теперь она в полной мере осознала, что значит быть гиперборейской ведьмой – выдержать яростное желание погонщика рабов смогла бы далеко не всякая женщина.

– Мы знали, что Азаг-Тот остался на Земле, и верили, что он вот-вот призовет нас к себе, возродит Гиперборею и вернет замок Кадаф на берег священного озера. Мы верили, но сил оставалось все меньше и меньше. В Глубоком Бестиарии не растет Золотой Корень. – Ктулху нежно провел рукой по голове Вероники. – Там вообще ничего не растет.

– Но почему Великие Дома не преследовали вас?

– В Глубоком Бестиарии магическая энергия их Источников не действует, – объяснил погонщик рабов. – А наша сила, сила Золотого Корня, наоборот, максимальна. Эти ублюдки испугались.

– Но ваша энергия постепенно уменьшалась.

– Да. Те, кто мог, смешались с пылью Глубокого Бестиария, это позволяет оставаться в живых очень долго, а остальных усыпил Носящий Желтую Маску. Только он не потерял надежду. Только его ненависть заставляла нас верить, что Великий Господин жив и вернется к нам.

Ктулху снова замолчал.

– И что было дальше? – спросила Вероника.

– В Глубоком Бестиарии нет времени, нет жизни, нет ничего. – Погонщик рабов вздохнул. – Носящий Желтую Маску призвал меня незадолго до того, как ты открыла Врата Нанна. Он предвидел это. Может, это предвидение и питало его все эти столетия.

– А Великий Господин?

– Я ничего не слышал о нем с тех пор, как он запечатал за нами врата в Глубокий Бестиарий.

– Почему он остался?

– Мраморное небо недостойно Воплощенной Ненависти.

– Пусть его проклятие коснется нас, – услышав главный титул Азаг-Тота, Вероника машинально прошептала ритуальную формулу.

– Носящий Желтую Маску иногда общался с Великим Господином. Он рассказал мне, что Великие Дома так и не сумели уничтожить нашего повелителя, – жестко усмехнулся погонщик рабов.

– И где он сейчас?

– Здесь, в Тайном Городе.

– Неужели? – Вероника возбужденно поднялась на колени и, опершись руками на грудь Ктулху, заглянула в его глаза: – Ты не врешь?

– Даже лишившись нас, Великий Господин оставался серьезным противником для Тайного Города. Тысячи лет он воевал и убивал, тысячи лет он пытался окутать своей ненавистью этот мир. В конце концов, враги сумели одержать временную победу. Они думали, что справились, но Великий Господин заботливо посеял семена ненависти. Он вернется.

В глазах Вероники загорелись огоньки.

– Мы вернем его!
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Молдагуловой,
1 августа, среда, 13.47

– Кортес, я на сто процентов уверен, что в этом гадюшнике никто не слышал о «стиме», – веско произнес Муба. – Здесь его никто не продавал и никто не употреблял. – Хван переложил телефон в другую руку и медленно огляделся. – Абсолютно точно.

Небольшая двухкомнатная квартира была хорошо известна всем окрестным наркоманам. В любое время дня и ночи здесь можно было разжиться и «герычем», и «салютом», и «джефом» для особо одаренных. Хозяева квартиры, опустившаяся супружеская пара неопределенного возраста, всегда «входили» в положение навещающих притон торчков и брали за «балду» не только деньгами, но и «натурой»: любопытный Лека разглядел на антресолях целый выводок видеоплееров и два компьютерных монитора. Откуда взялось это добро, хваны у барыг не спрашивали. Некогда было, они едва успели задать интересующие их вопросы.

– Ну, хорошо, – помолчав, сказал наемник. – Насчет «не продавал» я понимаю, это тебе доложил барыга. А вот откуда ты знаешь, что его не употребляли?

– Торчки поведали, – ответил Муба, сосредоточенно вытирая лезвие черного навского ножа. – Мы допросили всех, кто здесь был. Ты же сам сказал – искать любые следы.

Кортес снова помолчал.

– Кто-нибудь выжил?

– А какая разница? – Четырехрукий спрятал клинок в ножны и теперь вытирал нижние конечности вытащенной из шкафа наволочкой. – Тебя интересовал «стим»? Им здесь и не пахло.

Четверо из пяти человек, находившихся в притоне до прихода хванов, были свалены в большой комнате, на дешевом, уже пропитавшемся кровью паласе. Последний, хозяин квартиры, тихо стонал, лежа у ног Мубы. Несмотря на то что организм барыги был насквозь пропитан героином, он, к безмерному удивлению хвана, оказался поразительно живуч и никак не хотел умирать, хотя, по расчетам четырехрукого, должен был отдать концы еще семь минут назад. Маршалы хамелеоны отдавали предпочтение древней методике ведения допросов, действенной, но несколько грязноватой.

Кортес, разумеется, не мог видеть происходящее в квартире, но по интонации хвана наемник понял, что стало с притоном.

– Артем и Яна нащупали слабый след, поэтому можешь забыть о притонах.

– И что будем делать?

– Ближе к вечеру соберемся в одном клубе. Я перезвоню и скажу, куда подъехать.

– Понял.

Муба отключил телефон, убрал его в карман, посмотрел на все еще дышащего барыгу, покачал головой и прошел на кухню.

– Дозвонился? – Из ванны появился Лека, на ходу вытирая полотенцем руки. – Ты, кстати, ботинки испачкал.

Муба придирчиво осмотрел свою обувь, взял у напарника полотенце и тщательно стер с туфель бурые пятна.

– Дозвонился.

– И что?

– У нас есть время перекусить.
* * *
Сад имени Баумана
Москва, улица Старая Басманная,
1 августа, среда, 14.00

Несмотря на то что прошло уже много лет с тех пор, как Кортес оставил службу в военной разведке, его старые пароли и старые способы связи оставались действительными. Они были законсервированы, но не отменены, и Система в любой момент могла связаться со своим ветераном и попросить о содействии. И наоборот. Военная разведка никогда не забывала своих.

Особое место в способах связи занимала организация личных встреч. Необходимость их была очевидной: сообщение, пришедшее после длительного перерыва даже по самому законспирированному каналу связи, нуждалось в подтверждении, поэтому, покидая Систему, Кортес предусмотрел несколько вариантов встреч, известных только ему и еще одному человеку, которому наемник полностью доверял. «Точка три» была одним из этих вариантов.

Кортес припарковал «Навигатор» на улице, чуть помедлил, машинально разглядывая стоящие вдоль тротуара автомобили, хмыкнул и прошел в ворота Парка имени Баумана.

«Если не доверять этому человеку, то кому тогда вообще можно верить? А в случае подвоха им меня все равно не взять».

Уютный садик жил своей полусонной жизнью. Щебетали детишки, радостно шныряющие по детской площадке, со стороны летней эстрады доносились звуки попсовой мелодии, несколько бабушек лузгали семечки, азартно обсуждая превосходство старого «имперского» молока над нынешней «химией», а неподалеку от них, на скамеечке, сидел одинокий старичок в летнем костюме и забавной шляпе панамой. Казалось, он тихо дремлет, ожидая партнеров на партию в домино, но Кортес точно знал, что генерал-лейтенант русской армии Генрих Карлович Бергер терпеть не мог эту игру, отдавая предпочтение бриджу.

Наемник присел на скамейку и развернул принесенный с собой журнал.

– Добрый день, Генрих Карлович.

– Добрый день. – Старик едва шевелил губами. – Ты совсем не изменился.

– Вы тоже.

Старик улыбнулся:

– Рад тебя видеть, Кирилл. Давно в Москве?

– Не очень.

На этот вопрос Кортес не счел нужным ответить правдиво, а его плотный загар, полученный во время недавнего отпуска, только подтверждал версию о том, что наемник проводит в столице не так уж много времени.

– Еще не на пенсии?

– Беру пример с вас, Генрих Карлович.

– Ты всегда был игроком, – старик чуть улыбнулся. – Не знаю, насколько тебе это интересно, но три месяца назад ЦРУ удвоило награду за твою голову. Американцы не оставляют надежд поймать Чуму.

– Они упорные, – зевнул Кортес. – И до сих пор свято верят в то, что осел, груженный золотом, может взять любой город.

– А разве не так? – весело прищурился Бергер. Было видно, что общение с давним сослуживцем доставляет генералу настоящее удовольствие.

– Чтобы груженный золотом осел мог взять город, его должны защищать ослы. А их легко вычислить и уничтожить до того, как враг подойдет к стенам.

– Приятно видеть, что твое мировоззрение не изменилось.

В свое время наемник был лучшим специалистом военной разведки по «деликатным» мероприятиям. Границы, службы безопасности, противодействие лучших профессионалов мира – ничто не могло остановить Кортеса, и громкое прозвище, данное ему газетчиками, подтверждало бессилие врагов империи перед неумолимым, как бубонная чума, киллером. Кортес ушел из Системы вскоре после распада страны. Ушел чисто, не оставив никого, кто мог бы навести на его след. А желающих изловить Чуму хватало до сих пор – в мире спецслужб он был легендой, – но их груженные золотом ослы понапрасну топтали землю.

Старик вздохнул и бросил взгляд на часы:

– Чем я могу тебе помочь, Кирилл?

Затягивать встречу было опасно.

– В настоящий момент я улаживаю довольно деликатную проблему, – скупо ответил Кортес, – и нуждаюсь в некоторой информации.

– Какого рода?

– Я разыскиваю одного человека, крупного специалиста в области фармакологии, предположительно получившего образование и начальный опыт во времена империи. Он неизвестен в научных кругах: то ли не был признан, то ли не успел придумать ничего серьезного. Скорее всего, он перестал заниматься научной деятельностью во время распада Союза. Я знаю, что на Систему работали сильные фармакологи, поэтому и обратился к вам.

– Лучшие, – поправил наемника старик. – На нас работали самые лучшие.

– Тем более. Мне нужно знать, кто из них ушел в то время.

Генрих Карлович задумчиво пожевал губами:

– Никогда не поверю, Кирилл, что ты начал работать на наркобизнес.

– И правильно сделаете, – твердо ответил Кортес. – Интересы тех, кого я представляю, лежат принципиально в иной плоскости. Но в мире все взаимосвязано, и один из наркокартелей стал путаться у них под ногами.

– Не стоит на вашем пути? – уточнил старик. – Вы не конкуренты?

– Совершенно верно, – подтвердил наемник. – Он просто путается под ногами. Человек, которого я разыскиваю, разработал очень мощный и опасный наркотик, и мы хотим его остановить.

– В чем причина подобного альтруизма?

– Я не хочу вам врать, Генрих Карлович, – честно сказал Кортес, – а сказать правду не могу. Но еще раз хочу уточнить, что речь идет не о конкуренции.

– Я тебе верю, – медленно произнес старик. – У тебя есть какие-нибудь зацепки?

– Возможно, сейчас этот человек выглядит вот так. – Наемник передал генералу полученную от Сантьяги фотографию. – Снимок неважного качества, но это все, что у нас есть.

– Если он работал на империю, я найду его следы, – уверенно кивнул старик. – У нас появился еще один канал связи через Интернет. Запомни адрес…
* * *
Оружейная палата
Москва, Кремль, 1 августа, среда, 14.01

Волнение практически не ощущалось. Ну, может быть, немножко, совсем чуть-чуть… Инга чувствовала, что где-то глубоко-глубоко, на самом дне мобилизованного и сосредоточенного организма, предательски подрагивала какая-то жилка, но ее слабенькое, едва заметное биение не могло нарушить предельную сконцентрированность девушки. Решение принято, все продумано до мелочей, и сомнениям нет места.

А Инга и не сомневалась. Черный парик – каре до плеч, «давно хотела посмотреть, как я буду выглядеть брюнеткой!» – скрыл рыжие волосы. Скромное летнее платье, в меру стоптанные туфельки, пластмассовые солнцезащитные очки и дешевая сумочка из кожзаменителя завершали наряд небогатой провинциальной студентки, приехавшей в столицу на каникулы. Девушка рассудила, что такой типаж не вызовет никаких подозрений у человской охраны музея. Уровень магической энергии – ноль. Инга полностью затратила ее на создание прячущихся в сумочке «спящих» артефактов, а значит, «студентка» не привлечет внимания и наблюдателей из Тайного Города. Оставалось только сделать все как надо.

Девушка купила билет и остановилась у Троицких ворот, подбирая наиболее подходящую для себя группу туристов.

«Иностранцы. Не пойдет, провинциалке они не компания».

Шумная толпа детей.

«Буду слишком заметна».

Еще одна группа.

«Чересчур много мужчин. Еще приклеится какой-нибудь донжуан саратовского разлива».

Инга отдавала себе отчет в том, насколько сильно ее новая затея отличается от рейда на пентхаус Юрбека. И дело даже не в том, что зону Кадаф контролировали лучшие маги Тайного Города, имеющие четкий приказ на уничтожение любого нарушителя – серьезная опасность только добавляла адреналин. Главное, у девушки изменился подход к подготовке операции, отношение к ней. Если при ограблении Юрбека ее буквально захлестывал азарт, переполняло жгучее желание сотворить «что-то этакое», что-то кому-то доказать, то теперь Инга хотела не просто «сделать это», но обязательно добиться результата. Не просто бросить вызов, а победить. В пентхаус девушка забралась под влиянием эмоций. В зону Кадаф ее привели холодный расчет и уверенность в собственных силах.

– Мама, мама, а Мишка у меня мороженое отнял!

«А вот и подходящая компания!»

Инга внимательно оглядела собирающихся у ворот туристов: пожилые семейные пары, четыре девчонки примерно ее возраста и целая группа женщин, обремененных выводком ребятишек десяти-двенадцати лет. В этой толпе она не будет выделяться.

«Отлично!»

Девушка небрежно поправила очки и шагнула к воротам.

– Какова вероятность того, что Ктулху направится в зону Кадаф?

Это был чистой воды риторический вопрос, и командор войны де ла Ро не ожидал ответа. Тем не менее ответ прозвучал.

– Два процента, – хмуро проговорил Вега, длинный нав, с которым де ла Ро делил тяготы скучной охранной деятельности. – Учитывая, что мы ничего не знаем о полученных им инструкциях.

– Все равно, – махнул рукой рыцарь. – Ему надо осмотреться, понять, что произошло со времен войны, уловить расстановку сил. Не будет он бросаться прямо в пекло.

– Два процента, – повторил Вега. – Поверьте, командор, мне тоже претит наше занятие, и я бы тоже с удовольствием принял участие в активном поиске Ктулху. Но мы с вами понимаем, что, чем бы он ни занимался, оказавшись на Земле, он все равно рано или поздно придет сюда, в зону Кадаф. И это может произойти в любую минуту.

– Знаю, – помолчав, ответил де ла Ро. – Я просто…

– Я прекрасно понимаю ваши чувства, командор.

И они медленно, в который уже раз за этот день, прошли мимо Царь-пушки.

– Обратите внимание на этот стенд! – Женщина-экскурсовод остановилась у очередной стеклянной витрины. – Здесь представлено единственное уцелевшее пасхальное яйцо из малоизвестной, но восхитительной Этнической коллекции фирмы Фаберже.

«Единственное уцелевшее! – фыркнула про себя Инга. – Пятое из шести, если быть точным! А вот где находится единственное пропавшее, действительно интересно».

– Эта уникальная коллекция была заказана Карлу Фаберже неизвестным любителем искусств и закончена незадолго до кончины мастера. По слухам, в роли заказчика выступал богатейший князь Юсупов, желавший сделать подарок государю. Главной особенностью…

Экскурсовод блестяще выполняла свои обязанности. Она не только превосходно знала мельчайшие подробности из истории экспонатов, но и замечательно умела преподносить материал, так, что даже дети с интересом прислушивались к ее словам.

– …о чем свидетельствуют другие работы фирмы Фаберже, которые вы видите…

Туристы переместились к следующему стенду.

«Пора!»

Теперь счет шел на секунды. Даже на миллисекунды.

Инга крутанула колесико дешевых часиков, украшавших ее левое запястье, и активизировала заложенное в них заклинание отвода глаз. Все, кто находился в помещении, увидели, что «скромная провинциальная студентка» отошла к стене и принялась копаться в сумочке, время от времени бросая жалобные взгляды на удаляющуюся группу. Это же фиксировали все следящие видеокамеры: профессионально выполненный морок действовал на всех наблюдателей.

Никем не замеченная Инга подскочила к витрине с Этническим Яйцом, на ходу активизируя следующий артефакт – «техническую дырку». Это хитрое устройство, единственное, которое девушке пришлось купить, а не сделать самой, представляло собой короткий портал, действующий на расстояние от нескольких миллиметров до двух-трех метров. Его использовали для создания кратковременных технических отверстий во всевозможных преградах. Черная таблетка артефакта прилипла к стеклу витрины, автоматически рассчитала его толщину и мгновенно сформировала небольшой, десять дюймов в диаметре, переход через него. Созданный портал не нарушал структуры стекла, а потому не мог вызвать срабатывание сигнализации.

Оставалось только протянуть руку.

Инга вытащила Этническое Яйцо, вложила на его место точную копию – обыкновенный «мираж», который рассеется ночью, к большому удивлению охраны, – бросила добычу в сумочку, свернула «Техническую дырку» и вернулась к своему двойнику.

Вся операция заняла одиннадцать секунд.

– У вас какие-то проблемы? – Молодой человек в штатском («ФСБ? ФАПСИ? А кто его знает!») предупредительно подошел к стоящей у стены «студентке». – Ваша группа вот-вот покинет зал.

– Приступ, извините. – Инга заставила себя вымученно улыбнуться и наконец-то «нашла» в сумочке припасенный аэрозоль. – У меня астма.

– Может, вам лучше пройти на воздух?

– Да, спасибо, наверное, да… Вы правы… Извините…

И девушка неуверенно направилась к выходу из музея.

– Тревога! В зоне Кадаф отмечена магическая активность!

– Срочно направить туда все свободные резервы!

– Какое заклинание активизировано? Гиперборейское?

– Мы просчитываем!

– Четыре командора войны уже на месте!

– Зеленый Дом подтверждает переброску двух жриц!

– Были задействованы морок, «техническая дырка» и «мираж»!

– Странное сочетание!

– Шесть фат блокировали Красную площадь!

– К вам направляется Сантьяга!

Едва комиссар Темного Двора вышел из портала, как к нему немедленно подбежал вездесущий Ортега:

– Всплеск магической энергии произошел в Оружейной палате! Там уже находятся два командора войны…

– Возможно, гиперборейцы просто проверяют нашу систему безопасности, – буркнул Сантьяга.

– Секунду… – Ортега прижал к уху руку, вслушиваясь в доклад охранников. На его лице появилась растерянность. – Вега сообщает, что похищено Этническое Яйцо. Заменено «миражом».

– Как интересно. Он уже вычислил вора?

– Нет. – Ортега виновато посмотрел на патрона. – Мы уверены, что в зоне Кадаф нет ни одного мага.

– Совсем ни одного?

– Сканеры фиксируют фон только от магов Великих Домов. Возможно, действует кто-то из наемников?

– Возможно, – согласился комиссар. – Что предпринимают наши друзья из Великих Домов?

– Пытаются проверить всех, находящихся в Кремле. Вряд ли преступник уже скрылся.

– Проверяют всех… – тихо повторил Сантьяга, улыбнулся и задумчиво посмотрел на мощный людской поток у Троицких ворот.

По мосту, ведущему к воротам, быстрым шагом шел командор войны. Явно расстроенный. Еще двое пристально вглядывались в лица проходящих мимо туристов, сканируя их на предмет наличия магической энергии.

«Ищите, ребята, ищите, – улыбнулась про себя Инга. – Меня вы не почувствуете, а считывать память у вас нет времени».

Теоретически маги Великих Домов могли начать тотальное прощупывание памяти у всех выходящих из Кремля, но для того чтобы справиться с толпой снующих туда-сюда туристов, требовалось как минимум десять-пятнадцать магов. Так что…

Девушка беспрепятственно прошла мимо напряженных охранников и свернула в Александровский сад.

«Получилось! Получилось!!!»

Инга готова была петь от радости. Смеяться! Расцеловать первого встречного! Ей приходилось прилагать максимум усилий, чтобы не выдать бушующий внутри огонь.

«Я обманула Великие Дома! Оставила с носом ведущих магов Тайного Города, охраняющих зону Кадаф!»

И даже холодный рассудок сдержанно поздравил ее с победой. Все вышло именно так, как было задумано! И приз – пятое Этническое Яйцо – у нее в руках! Теперь-то уж Кортес точно…

– Инга!

Девушка вздрогнула и обернулась. Она не ожидала, что кто-то сможет узнать ее в наряде провинциальной студентки.

– Вам замечательно подходит черный цвет волос. – Сантьяга, как всегда, элегантный, пахнущий дорогим парфюмом, стоял, небрежно прислонившись плечом к дереву. – Здравствуйте.

– Добрый день, – пролепетала Инга.

– Признаться, не ожидал увидеть вас здесь, – улыбнулся комиссар. – Решили пройтись по музеям?

– Вот что-то потянуло.

– Понимаю, – продолжал ободряюще улыбаться нав. – Меня тоже иногда тянет вспомнить былое, прикоснуться, так сказать, к истории. Сентиментальность. Кстати, я вас не задерживаю?

– Ни в коем случае. – Первый шок прошел.

– Вы не составите мне компанию? Я как раз собирался немножко прогуляться по саду.

Инга обреченно кивнула. Комиссар галантно предложил руку, и они не спеша направились по дорожке в сторону Могилы Неизвестного Солдата. Рядом с очень высоким навом хрупкая девушка выглядела особенно маленькой.

– Как вам понравилась коллекция Оружейной палаты?

– Довольно… – Инга кашлянула. – Довольно неплохая.

– Прикупили сувениров? – Светская болтовня журчала лесным ручейком. – Обычные туристы склонны к приобретению милых безделушек.

– Видимо, я исключение, – криво улыбнулась Инга.

– Тогда что у вас в сумочке? – безмятежно осведомился Сантьяга. – Извините мою бесцеремонность.

– У меня… – Девушка сглотнула. – У меня… Не будете же вы меня обыскивать?

– Как вам только пришло подобное в голову? – обиделся комиссар. – Кстати, кто вам сказал, что ваша добыча – подлинник?

Инга резко остановилась и заглянула в черные глаза Сантьяги:

– Что?

Нав выдержал небольшую паузу и мягко продолжил движение:

– Видите ли, Инга, существование Этнической коллекции Фаберже подрывает семейный бизнес приставников, что противоречит принципам Темного Двора.

– Но приставники относятся к Зеленому Дому, – слабо улыбнулась девушка.

– Это неважно, – серьезно ответил комиссар. – Приставники – члены Тайного Города, а это важнее семейных отношений. Мы не сумели предотвратить создание коллекции, но, когда появилась возможность, Темный Двор завладел одним из Этнических Яиц. Разумеется, не афишируя этот факт. В настоящее время оно хранится в Цитадели, а вы похитили из Оружейной палаты очень дорогостоящий дубликат. Он в точности повторяет шедевр Фаберже, но не более того.

– Значит, собрать всю коллекцию невозможно?

– Вы подписали контракт?

Инга кивнула.

– С кем?

Запираться было бессмысленно. И опасно.

– С приставниками.

– Ну, это еще куда ни шло, – облегченно вздохнул Сантьяга. – Кортес знает?

– О контракте – да.

– А о том, что вы решили заняться зоной Кадаф?

– Нет. Он не знал и то, что я… – Инга вскинула голову. – Это я обокрала Юрбека Томбу.

– Я догадался.

– Но Артем, и Кортес, и Яна, они ни при чем! Честно! Они отказали Христофану, а я решила сама… Когда они уехали на Алтай…

Сантьяга молча выслушал сбивчивый рассказ девушки, задумчиво поправил галстук и повернулся к подошедшему Ортеге.

– Мы обыскали все, – негромко доложил помощник комиссара. – Ни одного мага.

– Ни одного?

Ортега покосился на расстроенную девушку и неуверенно кивнул.

– Блестящая работа, Инга, браво, – с уважением произнес Сантьяга и перевел взгляд на помощника: – Прикажите отменить тревогу, Ортега. И передайте магам из охраны Кадаф, что я крайне недоволен их отношением к делу. – Комиссар взял из рук девушки сумочку, достал из нее Этническое Яйцо и передал его ошарашенному помощнику. – Верните это в Оружейную палату. Я не удивлюсь, если завтра здесь будет хозяйничать гиперборейская ведьма. Наша охрана не способна выдержать даже самую простую проверку. Идите!

Ортега уныло побрел к Троицким воротам.

– Спасибо, – прошептала девушка.

– Инга, мы с вашими компаньонами должны обсудить произошедшее, – не глядя на рыжую колдунью, приказал Сантьяга. – Давайте пообедаем все вместе. Я знаю чудный мексиканский ресторанчик в двух шагах отсюда.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:08 | Сообщение # 20

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, проспект Мира,
1 августа, среда, 14.30

– Живенький ты что-то, Шелуха, небось вмазался недавно?

– А тебе какое дело?

– Да мне плевать. Трассы твои пугают. – Бобон, массивный, пышущий здоровьем, кивнул на исколотые руки банкира.

– А ты мои дыры не считай, – проворчал Шелуха. – На свои ширяюсь. Или я мало в общак отстегиваю?

– Нормально отстегиваешь, – признал Бобон.

Он по-хозяйски уселся на грязной кухне притона, небрежно поигрывая толстым золотым браслетом, украшавшим его правую лапу.

– Слушай, Шелуха, у тебя в последнее время как, тихо?

– Все вроде как обычно, – насторожился банкир. – А что?

– Да так, – кисло поморщился Бобон. – Проверяем. Неприятности по городу ходят. Три хаты с утра бомбанули.

– Как бомбанули?

Бобон дернул могучими плечами:

– Вот так.

– Фраер странный сегодня приходил, – припомнил Брусок. – Стриженый такой, с девкой.

– Да, – согласился Шелуха. – Странный.

– Что за фраер? – напрягся Бобон.

– А может, и не фраер, – протянул банкир. – Пытался базарить по-нашему, но фуфлово. Я думаю, из молодых, из отмороженных.

– Чего искал?

– Он «коксом» затарился, а потом вопросы начал задавать. – Банкир помолчал. – О «стиме». Очень его эта «химия» интересует.

– Может, мусор?

– Нет, – покачал головой Шелуха. – Не мусор точно, я бы почуял. Из братвы. Но не наш. Сказал, что из Питера, но я ему не верю.

– Значит, «стимом» интересовался? – Бобон нахмурился. – Давно он был?

– С полчаса как уехал.

– Куда?

– В «Корыто», к Вагизу, – хлюпнул носом банкир. – Я только потом сообразил, что не надо было наводку давать.

– Наехал он на тебя? – дружелюбно спросил Бобон.

Шелуха дернул головой, но решил не врать:

– Наехал.

«Шелуха, кажись, в рубашке родился, – угрюмо подумал Бобон, разглядывая съежившегося банкира. – Дырявый, как сыр, а везунчик».

Тревога бандита имела под собой все основания: только за это утро неизвестные разгромили три наркопритона. Три! Один из них был под крышей Бобона, и разъяренный бандит решил лично навестить свои остальные хаты. Самое главное, что не было понятно, от кого исходит угроза. Конкуренты? Полиция? Кто? Разгромленные притоны крышевались разными бригадами, а после визита незнакомцев во всех хатах остались лишь трупы. Некоторые – со следами пыток. Что они искали? Странный фраер, о котором рассказал Шелуха, мог оказаться причастным к этим наездам.

«Наверняка причастен! Не бывает таких совпадений. Поеду в «Корыто» и наизнанку эту мразь выверну!»

– Не дрейфь, банкир, оприходуем мы твоего отморозка. – Бобон потрепал Шелуху по плечу. – Брусок, ты его видел?

– Да.

– Со мной в «Корыто» поедешь. А ты спи спокойно, Шелуха. Хорошо, что предупредил.
* * *
Ресторан «Armadillo»
Москва, Хрустальный переулок,
1 августа, среда, 15.27

Маленький компьютер, лежащий на переднем сиденье, тихонько запищал, сообщая о произошедшем на открытой странице изменении. Кортес припарковал джип у обочины и взял приборчик в руки. Сразу же после разговора с Генрихом Карловичем наемник зашел на условленный сайт в Интернете и не уходил оттуда, ожидая сообщения от генерала.

«Надеюсь, это оно».

Кортес не ошибся. На доске объявлений USLUGA.RU в разделе «Медицина» появился новый текст:

«Опытный врач готов проконсультировать узких специалистов относительно современных способов диагностирования бубонной чумы».

Генерал Бергер сдержал слово. Кортес зашел на mail.ru, сформировал почтовый ящик и отправил по адресу, указанному в объявлении, письмо:

«Квалифицированный эпидемиолог, которого не интересуют холера и эбола, будет благодарен за консультацию относительно чумы».

Через две минуты объявление на USLUGA.RU исчезло, а еще через минуту в почтовый ящик Кортеса поступило письмо с вложенным графическим файлом. Картинка, открытая наемником, была панорамной фотографией Москвы, выполненной с Воробьевых гор. Обнаружить ее подлинное содержимое можно было только с помощью уникального ключа, заложенного в программе-дешифраторе, а любая попытка вскрыть кодовое письмо напрямую заняла бы, по самым скромным подсчетам, от шести до одиннадцати лет. Наемник запустил программу и через пару минут прочитал текст:

«В указанное время научные объекты Системы покинули пятнадцать человек интересующей тебя квалификации. Переданной фотографии могут соответствовать двое из них: Дятлов Зиновий Дмитриевич и Монастырев Геннадий Прокопьевич».

Ниже приводились последние адреса проживания ученых.

«Рекомендую обратить особое внимание на Монастырева, поскольку, по отзывам наших экспертов, его работы были настоящим прорывом в фармакологии, а некоторые его идеи используются до сих пор. К сожалению, Монастырев сам не понимал, куда его занесло. Два его эксперимента закончились крупными неприятностями, я отправил тебе краткие отчеты о них».

Кортес открыл приложенный файл, хмыкнул, прочитав о событиях в институте ВНИИПВВЧ, еще раз взглянул на адреса ученых, уничтожил полученное послание и отключил компьютер. Информация действительно интересная, а значит, начнем именно с Монастырева.

Но сначала – обед. Наемник вышел из джипа и направился в ресторан, куда его неожиданно попросил подъехать Сантьяга.

– Вот так все и было, – просто закончила Инга. – Боюсь только, что у меня прибавилось недоброжелателей из числа магов, охранявших зону Кадаф, – я их здорово подставила.

– Все они получили серьезные взыскания, – подтвердил Сантьяга.

– Честно говоря, комиссар, – вздохнул Кортес, цепляя на вилку последний кусочек мяса, – я с трудом понимаю, почему вы отпустили ее из Кремля живой.

Он был единственным, кто, воспользовавшись ситуацией, успел плотно перекусить: Артем и Яна, увлеченные рассказом Инги, едва притронулись к своим порциям.

– Меня уже посещала мысль пристрелить ее.

Яна хмыкнула, но промолчала, Артем потер переносицу:

– Значит, пятое Этническое Яйцо в руках Темного Двора, и наш контракт невыполним?

– Если, конечно, Инга не сумеет обокрасть Цитадель, – небрежно улыбнулся Сантьяга.

– Если вы мне гарантируете, что оставите в живых в случае успеха, то я могу попробовать, – промямлила девушка.

Яна прыснула.

– А в случае неуспеха? – заинтересовался нав.

– Можем обсудить наказание, – гордо вскинула голову рыжая.

Сантьяга выразительно посмотрел на Кортеса и снова перевел взгляд на Ингу:

– Нет, мы, пожалуй, не будем подвергать штаб-квартиру Великого Дома Навь опасности вашего вторжения. – Артем поймал себя на мысли, что комиссар, возможно, не так уж и уверен в охранных системах Цитадели. – У меня есть более привлекательная схема развития ситуации.

– Я слушаю.

– Мы слушаем, – поправил рыжую Кортес.

– Учитывая, что вы заключили контракт в интересах семьи приставников, Темный Двор готов пойти на уступку и передать вам пятое Этническое Яйцо. Тем более, – в черных глазах нава заиграли лукавые огоньки, – что кое-кто из здесь присутствующих честно его заработал.

Инга прищурилась, но было видно, что похвала комиссара ей приятна.

– Разумеется, есть условия, – усмехнулся Кортес.

– Разумеется, – не стал спорить Сантьяга. – Во-первых, вы должны обсудить с приставниками компенсацию для Темного Двора и для уважаемого Юрбека. Думаю, что они с пониманием отнесутся к небольшому увеличению стоимости контракта.

– Раза в три, я полагаю, – проворчал Кортес.

– Согласен, – поддержал наемника комиссар. – Каждая заинтересованная сторона получит по кладу. Это будет справедливо.

«Неплохая плата за хранение одного Этнического Яйца, – подумал Артем. – В Темном Дворе дороги складские услуги».

– Во-вторых, кое-кто из здесь присутствующих должен извиниться перед Юрбеком за причиненное неудобство. – Инга виновато потупилась. – Надеюсь, условия приемлемы?

Девушка кивнула.

– Тогда вы можете смело продолжать выполнение контракта.

– И искать последнее Этническое Яйцо, – со вздохом добавила Яна.

– Далеко ездить не надо, – улыбнулся Сантьяга. – В качестве небольшого бонуса я сообщу вам, у кого оно находится.

– У вас сегодня день щедрости? – удивился Кортес.

– Нет, – комиссар погрустнел, – честно говоря, было бы гораздо лучше, если бы оно действительно пропало. Тогда бы его можно было найти.

– А так?

– Оно находится в собственности Алира Кумара.

– Скульптора?

– И большого ценителя прекрасного. Алир не хочет продавать Яйцо ни за какие деньги.

Работы Алира Кумара восхищали и жителей Тайного Города, и обычных челов. Он был Мастером с большой буквы, художником с мировым именем и гордостью семьи Шась. Он мог позволить себе не интересоваться деньгами.

– Темный Двор трижды выходил на Алира с предложением о продаже Яйца, – сообщил Сантьяга. – И всякий раз он отклонял его.

– А… – протянула Инга.

– Не стоит даже думать о том, чтобы обокрасть Алира, и у моего поистине ангельского терпения есть предел. Только честные переговоры. – Сантьяга обвел взглядом наемников. – Это третье условие: если вы сумеете найти общий язык с Алиром, то все остается в силе. Если нет – вы должны будете вернуть Яйца Юрбеку и объявить приставникам, что не сможете завершить контракт.

В воздухе запахло позором: все знали, что у Кортеса еще не было невыполненных обязательств. Густо покрасневшая Инга робко посмотрела на наемника, но Кортес был безмятежен:

– Сколько у нас времени?

– На первичные переговоры два дня, – предложил комиссар. – Алир сейчас очень занят. Крайний срок исполнения контракта установим исходя из их результатов.

– Мы согласны, – кивнул Кортес и перевел взгляд на Ингу: – Договорись о встрече с художником.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:09 | Сообщение # 21

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Глава 8
Зеленый Дом, штаб-квартира
Великого Дома Людь.
Москва, Лосиный Остров,
1 августа, среда, 15.41

Сомнений нет! Это Золотой Корень!

Рада осторожно, боясь поверить себе, потрясла перед глазами пробирку с катализатором и снова капнула в нее наркотик из похищенного у Жозефа шприца. И снова жидкость в пробирке забурлила и быстро изменила цвет на ярко-красный.

Фея перевела взгляд на монитор, на котором высветились длинные таблицы с результатами анализа наркотика. Подробности, промежуточные результаты… Девушка быстро пролистывала экраны. Выводы, где главные выводы? Сухие цифры последней строчки заплясали перед глазами.

«Невероятно! Этого не может быть!»

Рада вскочила со стула и, нервно потирая руки, прошлась по пустому залу. Фея, даже подающая надежды, не могла рассчитывать на собственный кабинет в Зеленом Доме, поэтому Рада проводила эксперименты в главной королевской лаборатории. К счастью, практически все маги принимали участие в патрулировании Тайного Города, и никто не мог увидеть результаты исследований. К счастью, потому что девушка не сомневалась в том, что выводы ее эксперимента будут молниеносно засекречены особым королевским указом. И, возможно, в этом же указе ее величество отметит выдающиеся заслуги талантливой феи.

«Вот это и называется – повезло! Кто бы мог подумать, что унылое прочесывание улиц закончится таким оглушительным успехом? Кто бы мог подумать, что скромная фея будет держать в руках знания, способные потрясти Тайный Город?»

Рада медленно, почти с благоговением, взяла в руки пробирку с остатками наркотика и нежно посмотрела на нее.

«Кто бы мог подумать, что эта стекляшка способна изменить мою судьбу?»

Магическая сила, которую фея почувствовала в Жозефе, не была естественного происхождения. Черный драгдилер оказался не скрытым колдуном, а самым заурядным челом, получившим магические возможности благодаря Золотому Корню. Жозеф был буквально пропитан этим запрещенным препаратом, и более того… Рада тряхнула светлыми волосами и рассмеялась: на ум послушно приходили слова, великолепно подходящие для доклада ее величеству.

«Да, именно так! Об этом я расскажу только королеве!»

Фея отправила на печать результаты исследований и с замиранием сердца набрала номер приемной ее величества королевы Зеленого Дома Всеславы.

– Фата Ямания слушает.

– Милостивая фата, это фея Рада. Я должна немедленно увидеть королеву.

– Вы можете записаться на аудиенцию, фея, но ее величество сможет принять вас не раньше пятницы.

Холодный тон начальницы королевского секретариата славился на весь дворец. Старая интриганка, всю жизнь проведшая в главной приемной Зеленого Дома, не пользовалась особой любовью у подданных Всеславы, но королева ценила царящие в секретариате порядок и дисциплину. Обращение «милостивая», которое использовала Рада, означало, что фата Ямания отказалась от боевой магии, полностью сосредоточившись на мирном колдовстве. Остальным фатам следовало говорить «благородная».

Фея сглотнула и решительно произнесла:

– У меня необычайно важное сообщение, милостивая фата. Оно связано с открытием Врат Нанна и Глубоким Бестиарием. Я знаю, откуда у Вероники Пономаревой Золотой Корень!

– В качестве последнего доказательства я провела опыт с использованием катализатора брата Флоктуса, – Рада обвела взглядом присутствующих и выдавила капельку наркотика в пробирку, – который, помимо всего прочего, позволяет определить чистоту и концентрацию раствора Золотого Корня.

Спешно созванное совещание проходило не в тронном зале, а в личном кабинете королевы, что говорило о серьезности, с которой повелительница Зеленого Дома подошла к информации феи. Круг приглашенных был невелик, помимо самой Всеславы, сидящей в кресле за столом, в комнате присутствовали жрица Зеленого Дома Мирослава, Милана, воевода дружины Дочерей Журавля, и барон Мечеслав, близкий друг королевы, повелитель домена Сокольники, самого богатого в составе Зеленого Дома. Мечеслав был единственным не магом среди участников и формально выражал на совещании волю баронов.

Жидкость в пробирке стала ярко-красной.

– Обратите внимание на чистоту цвета, – зачарованно произнесла фея. – А самое главное – на время обратной реакции!

Рада специально поставила на стол часы с секундной стрелкой.

– Минута, – проворчал барон Мечеслав, когда раствор в пробирке вновь стал прозрачным.

– Шестьдесят две секунды, – поправила его Милана.

– Все равно.

Две секунды действительно не играли большой роли в определении качества. Длительное, свыше пятидесяти секунд, удержание катализатором ярко-красного цвета говорило о самой высокой степени концентрации Золотого Корня – девяносто шесть процентов. Раствор такой чистоты умели получать только гиперборейцы. Даже навы, работающие с Золотым Корнем с максимальной продуктивностью, доходили лишь до восьмидесяти двух процентов, и катализатор брата Флоктуса держал цвет не более сорока секунд. Эрлийцы и остальные Великие Дома довольствовались еще менее чистым результатом.

Для присутствующих все было понятно без слов, но королева Всеслава позволила молодой фее в полной мере насладиться торжеством:

– Пожалуйста, Рада, мы хотели бы услышать ваши выводы.

Девушка благодарно посмотрела на повелительницу Великого Дома Людь:

– Они будут удивительны, моя королева.

– Вам уже удалось нас заинтриговать, – улыбнулась Всеслава. – Тот факт, что челы научились выращивать и обрабатывать Золотой Корень, заслуживает самого пристального внимания.

– Необходимо вычислить местонахождение плантации и уничтожить ее, – поддакнула Мирослава. – А также немедленно поставить в известность все остальные Великие Дома.

– Незарегистрированная плантация Золотого Корня и специалисты, умеющие добиваться девяностошестипроцентного раствора, дорогого стоят, – буркнул барон Мечеслав.

Королева удостоила фаворита долгим пристальным взглядом.

– Челы не умеют выращивать Золотой Корень, – произнесла фея.

– Плантация наверняка находится вдали от Тайного Города, – продолжил развивать свою мысль барон. – Возможно, на другом континенте.

– Плантация, которая будет принадлежать только Зеленому Дому, – наконец-то поняла Мирослава.

– Бесперебойный источник Золотого Корня, неизвестный Тайному Городу, – выдохнула Милана. – Мы сможем упрочить нашу военную мощь!

– Челы не умеют выращивать Золотой Корень, – громко повторила Рада.

Мечеслав недоуменно посмотрел на фею:

– О чем ты говоришь?

– Они украли его у хванов? – изумилась Милана.

– Рада, поясните ваши слова, – приказала королева.

– Помимо тестов на магические свойства, я провела исследования структуры раствора, – сообщила фея. – Пока у меня только предварительные данные, но мне кажется… – Девушка сбилась, но тут же взяла себя в руки. – Я уверена, что этот образец произведен искусственно. Челы не умеют выращивать Золотой Корень, они его синтезируют.

С минуту высшие маги Зеленого Дома осмысливали это заявление.

– Искусственный Корень девяностошестипроцентной чистоты, – прошептала Мирослава.

– Никаких затрат на охрану, – добавила воевода Дочерей Журавля.

– Челы подобрались к Золотому Корню, – ошарашенно протянула королева. – Эта семья выходит на качественно новый уровень…

– Мы не будем зависеть от влияющих на урожай погодных условий и рисковать при транспортировке, – вставил свое слово барон. – Производство можно развернуть непосредственно во дворце.

– Мы обязаны развернуть производство! – воскликнула Милана.

Мирослава молча провела рукой по диадеме жрицы Зеленого Дома. Старая колдунья чувствовала окутавший кабинет запах большой войны. Загоревшиеся глаза воеводы Дочерей Журавля, расчетливые слова Мечеслава, задумчивая рассеянность королевы, порозовевшие щечки молоденькой Рады. Все они думали только об одном: судьба дает им шанс возвысить Зеленый Дом. Заполучить власть над Тайным Городом. Если не уничтожить остальные Великие Дома, то, по крайней мере, отправить их в глубокий нокаут. Все они молоды и честолюбивы и вряд ли прислушаются к голосу старухи, за плечами которой не одна война. Но все-таки…

Мирослава откашлялась:

– Золотой Корень не станет игрушкой в наших руках. Он таит слишком большую опасность, и мы должны соблюдать договоренности, достигнутые…

– Но мы не собираемся выступать против Великих Домов, – мягко произнесла Всеслава. – В настоящий момент речь идет о простом расследовании, которое мы проведем исключительно в целях выявления истины. А после того как мы получим полную информацию о производителях Золотого Корня, мы соберем Большой Королевский Совет, на котором будет принято окончательное решение.

Милана тонко улыбнулась. Мирослава склонила голову:

– Надеюсь, что мудрость вашего величества поможет найти правильный выход из создавшегося положения. С вашего позволения, я хотела бы в одиночестве обдумать сообщение феи Рады.

– Мы понимаем ваше желание, блистательная жрица.

Мирослава молча вышла из кабинета.

– Не думаю, что у нее найдется много сторонников, – задумчиво бросила воевода Дочерей Журавля.

– Тем более что я не сказала самого главного, – улыбнулась Рада. – Я взяла анализ крови у чела и исследовала ее. Так вот: никаких признаков истощения организма и преждевременного старения! Все клетки в нормальном состоянии. Челам удалось улучшить формулу Золотого Корня!

– Девочка, – не выдержала Всеслава, – ты знаешь, что ты только что сообщила?

Все взгляды устремились на королеву.

– Нет, ваше величество.

Теперь фея дипломатично позволила ее величеству сделать главный вывод.

– Если все это истина, то в руках Великого Дома Людь ключ от Тайного Города! – Всеслава поднялась. – Если челам удалось найти идеальную формулу Золотого Корня, то мы можем безо всяких ограничений использовать его для повышения мощи наших дружин!

– С ограничениями, – вставил Мечеслав. – Сначала необходимо провести всесторонние исследования.

– Разумеется.

– Сейчас мы имеем паритет с Орденом, – принялась анализировать Милана. – Численность наших дружин несколько больше, но чуды превосходят нас в количестве боевых магов.

– И качестве, – едва слышно пробубнил Мечеслав. Все знали, что рыцари более искусны в войне, нежели колдуньи Зеленого Дома.

– Но если все подтвердится, то Великий Дом Людь будет располагать таким количеством боевых магов, какое сочтет нужным, – закончила Всеслава.

– Правда, все они будут крепко сидеть на Золотом Корне, – снова промямлил барон. Чувствовалось, что могучего вояку не очень радовала перспектива постоянного приема наркотика. – Гиперборейцы тоже без оглядки применяли эту гадость и получили такие мутации, что челы даже перестали считать их своими родственниками.

Но Мечеслава не слышали.

– А как насчет Темного Двора? – напомнила Рада. Фею невероятно увлекало происходящее: она, Рада, принимает непосредственное участие в совещании лидеров Великого Дома Людь! К ее словам прислушивается сама королева! – Навам вряд ли понравится наше усиление.

– Мы должны сохранять в полной тайне все наши действия до тех пор, пока не захватим производителя Золотого Корня, – несколько свысока ответила Милана. – А потом князю придется смириться.

– Где-то я уже слышал высказывания о смирении навов, – проворчал барон.

Всеслава прищурилась, но воевода Дочерей Журавля не позволяла себе отвлекаться на мелкие сомнения:

– Рада, чел, у которого ты обнаружила Золотой Корень, сможет вывести нас на производителя?

– Думаю, да.

– Мы должны немедленно допросить его. Он во дворце?

Девушка густо покраснела.

– Я…

Милана удивленно изогнула красивую тонкую бровь:

– Ты его отпустила?

– Я… я не была уверена… – пролепетала фея. – Я не подумала…

– М-да… – Воевода Дочерей Журавля скептически посмотрела на девушку. – Ты говорила, что взяла у него кровь на анализ. Найдем его по генетическому коду.

– Нет. – Рада не сводила глаз со своих туфель. – Я задействовала всю кровь во время экспериментов. У меня ничего не осталось.

Всеслава тяжело вздохнула, Мечеслав крякнул, Милана в бешенстве скривила полные губы:

– О чем ты думала, идиотка?

– Воевода, выбирайте выражения! – резко осадила ее королева.

– Извините, ваше величество, – отрывисто произнесла Милана. – Я просто вне себя.

– Мы все несколько удивлены легкомысленностью Рады, – заметила Всеслава. – Но это не повод для оскорблений.

– Я хочу принести этой… фее свои извинения, – громко сказала Милана, глядя в окно. – Уверена, она их примет и не захочет вызвать меня на поединок.

Желающие связываться с воеводой элитного боевого подразделения не встречались даже среди жриц Зеленого Дома.

– Вы правы, вы абсолютно правы… простите меня… – Рада почти рыдала. – Я виновата… Но я смогу… Я найду его!

– Как?

– Я читала его память! Я знаю, где он будет сегодня вечером!

– Воевода Милана, – холодно приказала королева. – Вы будете сопровождать Раду. Необходимо доставить сюда этого чела и узнать, где именно производится Золотой Корень.

– Да, ваше величество, – по-прежнему глядя в окно, ответила Милана.

Фея горько вздохнула.

– Идиотка! Глупая малолетка! – Когда за подданными закрылась дверь, Всеслава позволила дать волю чувствам. – Как могла эта крыса забыть обо всем?! Даже у Красных Шапок хватило бы ума притащить чела в Зеленый Дом!

– Девушка просто растерялась, – поморщился Мечеслав. – Уверен, она уже видела, как ты надеваешь на ее пустую голову диадему благородной фаты.

– Если бы навы узнали о таком проколе, они бы подняли нас на смех!

– У них еще будет повод посмеяться.

Королева замолчала и подошла к фавориту:

– Ты чем-то обеспокоен?

– Чуть-чуть.

– Мы стоим на пороге величайшего этапа в истории Зеленого Дома, – тихо сказала Всеслава. – Наши имена впишут в нее золотыми буквами. Не обращай внимания на глупость вассалов – так было всегда. Мы должны быть выше.

Рука королевы скользнула по щеке барона. Он машинально обнял ее гибкий стан, притянул к себе и заглянул в огромные зеленые глаза:

– Я думаю не об этом.

– Тогда что тебя беспокоит?

– Сантьяга упустил Ктулху, – нехотя произнес Мечеслав.

– Ну и что? – пожала плечами Всеслава. – Ктулху – иерарх Кадаф, один из учеников Азаг-Тота. Нет ничего удивительного, что ему удалось ускользнуть.

Барон покачал головой:

– Не обижайся, любовь моя, но это не аргумент. Если бы погонщика рабов упустила ты или великий магистр, я бы не задумывался об этом, но Сантьяга… – Мечеслав помолчал. – Комиссар участвовал в Большой Войне Кадаф. Я читал, что он лично расправился с Шаб-Ниггуратом.

– Прошло много времени.

Барон молчал.

– Кроме того, погонщик рабов явно не желал драться. Бегство было единственным выходом для него, и он приложил все силы, чтобы спастись.

Мечеслав покачал головой:

– Сантьяга упустил Ктулху…
* * *
МГТУ имени Баумана
Москва, улица 2-я Бауманская,
1 августа, среда, 16.54

Самую ужасную память о себе скудная фантазия коммунистических градоначальников оставила в названиях московских улиц и площадей. Конечно, строителям светлого завтра было далеко до пиршества нью-йоркского примитивизма: Первая стрит, Пятая авеню, далее по порядку, как баксы в бумажнике; но и собственные достижения красных выглядели весомо: Первая Бауманская улица, Вторая Бауманская улица, просто Бауманская улица, станция метро «Бауманская», МГТУ им. Баумана… Создавалось впечатление, что в тысяча девятьсот пятом году по местным подворотням шнырял всего один-единственный недоучившийся студент. Да и тот Бауман.

– Оно и сразу, типа, было ясно-понятно, что тута мы, типа, ничего путного однозначно не унюхаем! – Контейнер смачно сплюнул и почесал вспотевшую подмышку. – Типа, лето.

Из всей десятки Красных Шапок Контейнер был единственным, кто в свое время посещал воскресную школу и твердо знал время наступления каникул. Правда, вспомнил он об этом только сейчас, когда бойцы уже покинули институт.

Уйбуй Копыто недовольно кашлянул, присел на подножку квадратного джипа «Мерседес» и злобно посмотрел на здание МГТУ:

– Зато мы теперь знаем, что здесь о Веронике слыхом не слыхивали.

– Хорошо поработали, мля, – поддакнул Иголка.

– Не нравится? – угрюмо осведомился уйбуй. Он достал из кармана кожаных штанов плоскую фляжку и сделал большой глоток виски.

– Я тебе такую классную наводку дал! – осмелился выступить скандалист Иголка. – Только мы знаем, что девка теперь бритая! А ты, вместо того чтобы искать ее, привез нас в эту дыру!!

Глухое ворчание справа показало, что Контейнер в принципе согласен с заявлением Иголки.

– И где мы должны искать бритую девку? – издевательски спросил Копыто.

Убивать смутьяна уйбуй не хотел: Иголка не раз доказывал свою полезность, а его дерзость никогда не выходила за определенные суровым вожаком рамки.

– В Москве восемь миллионов челов. Будем бегать по улицам?

Внятного ответа у возмутителя спокойствия не нашлось – так далеко его мысли не скакали.

– Ну… – замялся Иголка.

– Мы, типа, все правильно делали, – неожиданно произнес Контейнер и мотнул головой на противоположную обочину улицы, у которой остановился «Навигатор» Кортеса.

Приемная деканата была обставлена простенько и незамысловато, чувствовалось, что оформлением занимались еще в имперские времена. Кортес не спеша оглядел убогие письменные столы, дешевые занавески на окнах, пузатый коричневый сейф, грязную ковровую дорожку, покосился на таблицы, развешанные на стенах, и только затем перевел взгляд на худенькую девушку, притулившуюся на секретарском стуле.

– Добрый день.

Девица кивнула, закрыла книжку и сделала чуть потише гремящий на столе радиоприемник.

– Пустынно тут у вас.

– Лето.

– Согласен. – Наемник уселся напротив девушки и улыбнулся. – Работы сейчас мало.

Какое-то время секретарша рассматривала широкоплечую фигуру Кортеса, а затем скривила маленький рот:

– Вы тоже из полиции?

– Неужели похож? – удивился наемник.

Девушка устало вздохнула:

– Значит, тоже.

– Судя по всему, я не первый.

– И даже не второй.

– И вас не удивит, если я спрошу о Веронике Пономаревой?

– Ничуть.

– Замечательно, – рассмеялся наемник. – Вы ее знали?

– А полиция всегда проявляет такой интерес к погибшим в результате несчастного случая?

– Почему вы решили, что Вероника Пономарева погибла в результате несчастного случая? – поинтересовался Кортес.

– Ваши же и сказали! Сразу заявили, что у нее в квартире взорвался газ. – Девушка посмотрела на «полицейского». – Или это не так?

– Так, – согласился наемник.

– Тогда чего вы ищете?

– Заурядное расследование.

– Ваши предшественники были более лаконичны.

– И что они сказали?

– Что это не мое дело.

Красные Шапки, которых Кортес заметил на улице, не отличались большой сообразительностью, предпочитая действовать грубо и нахраписто. Хорошо еще, что у них хватило ума представиться полицейскими и навести на девчонку морок.

– Как вас зовут?

– Валя. – Девушка поправила жидкие волосы. – Валя Пенкина.

– Подрабатываете здесь?

– Приходится. – Валя рассеянно провела рукой по столешнице. – Работаю на кафедре, а летом еще и в деканате. За это институт вдвое уменьшает плату за обучение.

– И еще зарплату платит.

– А как же.

– И Вероника работала?

– Нет. – Валя помолчала. – Я очень плохо ее знала, извините. Сейчас в деканате никого нет, каникулы, так что до свидания.

В принципе можно было уходить. Своей цели Кортес достиг – засветился у института, обозначив свой интерес к поискам Вероники Пономаревой, но наемник не умел работать плохо. Девчонка наверняка знала больше, чем пыталась показать: уж слишком откровенно она хотела избавиться от полиции. Чего она боится?

Наемник рассеянно взял валявшуюся на столе авторучку:

– Милая Валя, я думаю, вы меня обманываете.

– Почему? – вскинулась девушка. В ее голосе проскользнули истеричные нотки.

«А она на грани».

– Потому что я давно живу на свете, – мягко, очень мягко объяснил Кортес. – Если я сейчас проверю список группы Вероники Пономаревой, я отыщу в нем фамилию Пенкина?

Девушка покраснела.

– Значит, отыщу. Почему вы не хотите говорить со мной?

– Мы не дружили с Вероникой.

– Но ее гибель расстроила вас гораздо сильнее, чем вы пытаетесь показать.

– Если я не выказываю свою радость, это еще не значит, что я…

– Вы не просто не радуетесь, Валя, вы расстроены, – с плавным нажимом произнес Кортес. – Почему?

– Мне, знаете ли, нечасто сообщают о гибели по… знакомых.

Появление этого полицейского вогнало Валю в панику. Все остальные были проще: поверхностные вопросы, пренебрежительное отношение, а этот здоровяк «копает», именно «копает», теперь Валя хорошо представляла себе смысл этого слова.

«Господи, они наверняка нашли в квартире этой дуры наркотики и теперь проверяют ее связи! Что же делать?»

– Вы дружили с Вероникой?

– Это преступление?

– Почему вы не сказали об этом сразу?

Девушка отвернулась, ее руки чуть заметно подрагивали.

«Да она же наркоманка! – с презрением догадался Кортес. – Кололась вместе с Вероникой и теперь трясется от страха!»

Наемник бросил авторучку на стол. Девушка вздрогнула.

– Валя, меня не интересуют ваши дела, – негромко произнес Кортес. – Да, да, те самые, о которых вы сейчас думаете. – Валя удивленно приоткрыла рот. – Мне безразлично, чем вы колетесь и где берете наркотики. Меня интересует исключительно Вероника, и, если вы ответите на мои вопросы, я просто уйду, и вы никогда не услышите обо мне. Обещаю.

Девушка продолжала колебаться.

– Поверьте мне. И поймите, что так будет лучше. – Кортес был по-прежнему мягок, но в его голосе зазвенели тончайшие, почти незаметные стальные струны. – Гораздо лучше, чем быть подвергнутой официальному допросу. Тогда вам придется ответить на массу дополнительных вопросов. Скорее всего, в присутствии родителей.

Теперь Валя задрожала:

– Что вы хотите?

– Для начала очень простой вопрос: когда вы видели Веронику в последний раз?

– Вчера.

– У нее с глазами было все в порядке?

Удивленная девушка позабыла даже о страхе.

– В смысле?

– В прямом смысле. Как выглядели глаза Вероники Пономаревой, когда вы видели ее в последний раз?

– У нее… они были как золотые.

– Полностью?

– Белка не было видно.

– И как Вероника это объяснила?

– Контактные линзы.

«Умно».

– Зачем вы встречались?

Девушка замолчала.

– Вы встречались здесь?

– Нет.

– Где?

– У меня дома.

– Зачем она приезжала?

У Вали выступили слезы.

– Она попросила у меня бронзовые таблички. Старинные бронзовые таблички… Скажите, они сохранились? Их нашли в квартире? Родители меня убьют!

«Родители меня убьют». Кортес уже понял, как Веронике удалось уговорить эту худосочную девицу отдать раритеты, и его наполнило… Нет, даже не презрение, скорее брезгливость. Но демонстрировать свои чувства наркоманке наемник не стал.

– Увы, Валя, таблички мы не нашли.

Девушка издала протяжный стон. Кортес поморщился.

– А теперь постарайтесь вспомнить, где именно Вероника любила проводить время. Клуб, кафе, компания. Если не знаете сами, назовите тех, кто может владеть этой информацией. Для нас это очень важно.

– Чаще всего она бывала в «Лунной заводи».

– Там она покупала наркотики?

Валя судорожно затрясла головой.

– Кортес! Здорово!

Наемник, едва открывший дверцу «Навигатора», остановился и дружелюбно оглядел приближающихся Красных Шапок. Он заметил дикарей еще до того, как вошел в институт, понял, что его появление не осталось незамеченным, и был на сто процентов уверен, что коротышки будут ждать его на выходе.

– Здорово, Копыто.

– Тоже ищешь Веронику? – взял быка за рога уйбуй.

– Кто вам сказал? – удивился наемник. – На самом деле я подумываю о втором образовании и выбираю подходящий институт.

– Менделеев, мля, – буркнул Иголка.

– Менделеев был химиком, – поправил приятеля образованный Контейнер.

– Вот и я говорю. – Иголка покосился на здание МГТУ. – Решил пойти по стопам.

Наемник вежливо улыбнулся.

– Слушай, Кортес, какого хрена ты нам мозги пудришь? – перехватил инициативу Копыто. – Мы же знаем, зачем ты сюда приезжал. Ты Веронику искал, наверное, в деканат ходил. С тамошней телкой разговаривал.

– Вы там были?

– Ничего она не знает, – махнул рукой Копыто.

– Она, типа, тупая, – вставил Контейнер.

– В смысле, глупая, – пояснил Иголка. – Ничего не сказала. Хотя мы спрашивали.

– И страшная, – добавил Контейнер. – Тощая вся и какая-то в угрях. Типа.

Копыто глотнул из фляжки, радостно рыгнул и сделал деловое предложение:

– Кортес, может, поработаем вместе, а? Шесть миллионов – большие деньги, на всех хватит. А мы тебе секрет расскажем.

– Мы секрет знаем, – поддакнул Иголка. – Важный. А ты его не знаешь. А узнаешь секрет – сразу Веронику найдешь.

– Какой секрет? – лениво поинтересовался наемник.

– А она теперь…

– Будем работать вместе? – перебил болтливого Иголку Копыто.

Кортес медленно оглядел коротышек и покачал головой:

– У меня много родственников и очень жадная теща. Кроме того, мне надо кормить целую кучу бестолковых напарников.

Красные Шапки горестно вздохнули:

– Значит, ничего не выйдет?

– Нет.

Кортес уселся в джип, завел мотор и слегка улыбнулся. Все получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Красные Шапки обязательно растрезвонят на весь Тайный Город, что он занят поисками Вероники.

Теперь пора заняться настоящим делом.
* * *
Недостроенное административное здание
Москва, Каширское шоссе, 1 августа, среда, 16.55

– Ненависть лежит в основе всего! Все это понимают, но никто не признает, ибо все правители мира, и те, которые были, и те, которые будут, либо выражают интересы конкретной группы своих подданных, либо стараются угодить всем. Все правители мира! Все! Кроме Великого Господина!

– С чем это связано?

– Они зависимы, – скривился Ктулху, – и потому, чтобы удержаться у власти, правители вынуждены насаждать идеологию миролюбия и смирения. Пропагандировать равенство и воспевать фальшивые добродетели, которыми не страдают даже адепты их еретических учений. Уцепившись за власть, эти клоуны стремятся сохранять выгодный им существующий порядок как можно дольше, что в ста случаях из ста приводит в болото. Великий Господин был первым правителем, который открыто заявил, что ненавидит своих подданных! Ненависть и страх – вот подлинные двигатели прогресса! Вот что не дает нам успокаиваться! Непрерывная агрессия со стороны Великого Господина, ужас постоянного ожидания мучительной смерти, в котором пребывал каждый гипербореец, постепенно превратились в ответную ненависть! Лютую и жестокую! Лишившись всего, мы обрели свободу и получили все! Наша ненависть победила страх! И это стало откровением! Этого ждал от нас Великий Господин! Этим он проклял нас!

Недостаточно быть просто перерожденной наложницей. Недостаточно просто вспомнить гиперборейские арканы, научиться использовать Золотой Корень и обрести над ним власть. Носящий Желтую Маску прекрасно понимал это, потому послал Веронике не помощника, но учителя. Самого болтливого последователя Азаг-Тота. И девушка жадно впитывала философию Кадаф.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я стал погонщиком рабов, потому что долгие годы колол дрова Азаг-Тоту, укладывал ему в кровать грелку и старательно записывал каждое его высказывание? Ха! Мои отряды держали под контролем три уезда Гипербореи! Я наголову разбил восемь легионов Тощих Всадников, посланных Великим Господином на усмирение мятежа! Я завалил трупами дорогу к священному озеру и осадил замок Кадаф! Я знал, что это самоубийство, но ненависть гнала меня вперед! Ненависть, подаренная Великим Господином! – Ктулху помолчал. – Ему понравилась моя выходка. Он сжег окружившую замок чернь, а мне открыл Истину. Так я заслужил право быть иерархом Кадаф. Ненависть сделала нас непобедимыми!

– Гиперборея пала…

– Гиперборея не падет до тех пор, пока в сердцах врагов сохраняется страх перед нашей ненавистью! А пока они знают, что мы ничего не боимся, они будут бояться нас!

– Они будут бояться нас, – прошептала Вероника.

– Всегда! Это третье откровение Азаг-Тота!

Ведьма тряхнула головой и посмотрела на Ктулху, вновь забравшегося в тело подростка.

– Поехали подкрепимся. Я проголодалась.

– А «стим»?

– Еще рано.
* * *
Манеж. Москва, Манежная площадь,
1 августа, среда, 16.56

Выставка должна была открыться завтра, и Алир Кумар искренне надеялся, что его визит в Манеж будет не более чем формальностью, но…

– Свет, господа, свет! Это же очень важно!! Неужели я должен объяснять вам такие простые вещи?! – Художник всплеснул руками. – Кто ставил свет на эту работу? Неужели непонятно, что падающий под таким углом поток просто убивает краски? Господи, зачем я только согласился устроить выставку в Москве? Здесь ничего не могут сделать!

Небольшого роста, носатый, подвижный, он яростно сверкал черными глазами, не скрывая своего желания придушить нерадивых исполнителей. Многочисленная свита Алира: представители власти, администрация галереи почти в полном составе, агенты – заволновалась:

– Господин Кумар, мы немедленно…

– Эта досадная оплошность…

– Мы не разобрались в инструкциях…

– Принесите стремянку! Немедленно принесите стремянку!!!

– Господин Кумар, мы сами все поправим! В лучшем виде! – Представитель мэрии вытер внезапно выступивший пот и злобно посмотрел на директора выставки, тот горестно вздохнул и взгромоздился на лестницу.

– Дайте мне кофе! – Художник схватил молниеносно поданную кружку обжигающего напитка и отошел в сторону. – Нет, я хочу побыть один.

Свита послушно осталась у преступно подсвеченной картины.

– Безумие какое-то!

– А мне нравится.

Алир поперхнулся и резко повернулся на голос, рядом с ним стояла непонятно откуда взявшаяся хрупкая рыжеволосая девушка лет двадцати. Темные глаза незнакомки были устремлены на картину.

– Свет был направлен необычно, не так, как вы привыкли, но это находка. Краски действительно немного потерялись, но зато появилась глубина. Неужели вы не видите?

Готовый взорваться Кумар перевел взгляд на картину, перед которой балансировал на стремянке директор выставки, и несколько секунд пристально вглядывался в нее.

– Но краски потерялись, – пробурчал он наконец.

– Я думаю, вам следует пригласить мастера, который ставил вам свет, и вместе с ним обсудить эту проблему, – закончила рыжая. – Мне кажется, вы его недооценили.

– Возможно, вы правы, – согласился Алир и замахал руками: – Не надо ничего править! Не надо!! Вызовите сюда человека, который это сделал!

– Но… – Представитель мэрии удивленно посмотрел на художника. – Я не уверен, что он еще здесь.

– Ничего, я подожду.

Кумар перевел взгляд на рыжую:

– Признаю, был не прав. Вы художница?

– Увы, всего несколько уроков у хорошего мастера, – девушка задорно улыбнулась. – Родители хотели, чтобы я была всесторонне развита.

– Их усилия не пропали даром. – Маэстро приосанился. – Меня зовут Алир Кумар.

– Я знаю, – улыбка рыжей стала еще лучезарнее.

Художник почувствовал подвох:

– Если вы журналистка, то предупреждаю сразу, даже несмотря на вашу неоценимую помощь, я не изменю своему правилу: я принципиально не даю интервью до начала выставки.

– Я не журналистка. – Девушка дотронулась до руки Кумара и понизила голос. – Меня зовут Инга. Сантьяга просил вас уделить мне несколько минут.

Если бы не настоятельная просьба комиссара, художник вряд ли бы нашел время для встречи с наемниками.

Шас прищурил черные глаза:

– Чем я могу помочь Сантьяге?

– Вас не очень расстроит, если я скажу, что помощь требуется мне, а не комиссару?

– Ни в коем случае, милая девушка, ни в коем случае. – Алир пристроил кружку рядом с какой-то скульптурой и, нежно подхватив Ингу под локоток, неспешно направился вдоль картин. – Кстати, вы пробовали себя в качестве натурщицы? У вас замечательный типаж: невинность и распутство, скромность и похоть. Причем совершенно непонятно, что из этого маска, а что – настоящее. Я даже вижу вас… – Художник прикрыл глаза. – Да! В скалах! Нет…

Свита с изумлением наблюдала, как позабывший обо всем маэстро блуждает по выставке в компании рыженькой инженю.

– А много времени займет позирование?

– День или два месяца. – Кумар хлопнул себя по лбу. – Не обижайтесь, Инга, меня иногда заносит. О чем вы хотели меня попросить?

Девушка вздохнула:

– Боюсь, вам это не понравится.

– Вы хотите попросить у меня в долг? – Шас оставался шасом, даже став знаменитым на весь мир художником.

– Нет, – слабо улыбнулась Инга. – Я хочу купить у вас Этническое Яйцо.

– Сантьяга обещал, что никому не скажет о том, что оно принадлежит мне, – после паузы пробормотал помрачневший Алир. – Вы правы. Мне действительно не нравится ваше предложение.

– У меня нет выхода, – тихо сказала девушка. – Дело в том, что я собрала все остальные части артефакта.

– Даже то Яйцо, которое хранится в зоне Кадаф? – поднял брови Кумар.

– Почти. – Рыжая подняла темные глаза на художника. – Понимаете…

Кумар выслушал рассказ Инги очень внимательно, не перебивая, но и ничем не выражая своих чувств. Однако, когда девушка закончила повествование, во взгляде Алира сквозило уважение.

– Ваши способности делают вам честь. Немногие в Тайном Городе рискнули бы совершить кражу из зоны Кадаф. Не говоря уже о том, чтобы совершить ее успешно.

– Комиссар поймал меня, – напомнила Инга.

– Сантьяге просто повезло, – махнул рукой Кумар. – И он это понимает. Иначе он сжег бы вас прямо в Александровском саду.

Алир жил в Тайном Городе намного больше рыжей и знал, что говорит.

– А мое предложение? – Робко спросила девушка.

– Вы поставили меня в сложное положение, – покачал головой художник. – Скажите, вы видели те четыре Яйца, которые забрали у несчастного Юрбека?

– Разумеется.

– Ваше впечатление?

– Они совершенны, – грустно произнесла Инга, догадываясь, куда клонит Кумар.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:10 | Сообщение # 22

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

– Теперь вы понимаете, как трудно мне расстаться со своим экземпляром? – негромко спросил Алир. – Принадлежащее мне Этническое Яйцо – уникальное произведение выдающегося мастера. Гения. Оно неповторимо. Оно вдохновляет. Оно единственное.

– Есть еще пять, – буркнула девушка.

– Продайте их мне, – оживился шас.

– Боюсь, это невозможно.

– Вот видите.

– Но ведь есть другие пасхальные яйца работы Фаберже! – отчаянно воскликнула рыжая.

– Мне дорого именно это, – пожал плечами Кумар. Чувствовалось, что разговор начинает его тяготить. – Вы мне понравились, Инга. Честно, понравились. Но чем вам помочь, я не знаю. Продавать Этническое Яйцо я не стану. Предложите мне что-нибудь взамен.

– Что?

– Не знаю! Не знаю! Что-нибудь такое же уникальное. Такое же совершенное! Такое же неповторимое! Не знаю!! – Алир резко развернулся и не прощаясь направился к ожидающей его свите.

Инга разочарованно кивнула и потащилась к выходу.

Заметив, что маэстро освободился, директор выставки немедленно вытолкнул ему навстречу маленького толстяка лет тридцати с испуганными голубыми глазами:

– Господин Кумар, это Саша Антипов. Он ставил свет на ваши работы.

По выражению лица директора было понятно, что проштрафившийся Антипов отдан на заклание и он нисколько не удивится, если Алир убьет несчастного прямо сейчас. Но то, что сделал Кумар, повергло директора в шок. Пару мгновений художник приглядывался к голубоглазому, а затем кивнул:

– Распорядитесь, пожалуйста, чтобы нам принесли кофе. Вы пьете кофе, Александр? Принесите много кофе. Нам предстоит серьезная работа.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Крылатские Холмы,
1 августа, среда, 17.02

Четырехкомнатная квартира Леопольда Владимировича Загорского, располагавшаяся в одном из самых престижных районов столицы, досталась ему в наследство от отца, занимавшего в имперские времена не последнюю ступеньку в Министерстве иностранных дел. После смерти супруга мадам Загорская предпочитала жить на даче в Сочи, и московская недвижимость поступила в полное распоряжение Леопольда, ставшего к тридцати семи годам вполне сложившимся лоботрясом. В свое время мальчик мечтал выучиться на журналиста, окончил соответствующий факультет МГУ, но особых талантов в себе не открыл и погрузился в богемный образ жизни, изредка разражаясь критическим статьями ни о чем. Главным же достоинством Загорского-младшего было огромное количество друзей, таких же великовозрастных шалопаев и богемных тусовщиков, как и он сам. И именно это достоинство использовал Адольфус Пукос, превративший сына дипломата в одного из самых успешных своих драгдилеров. Очень успешных. Адольфус даже представить себе не мог, кем можно будет заменить Загорского, но приказы Крысауласа не обсуждались: раз Езас решил избавиться от всех засветившихся на «стиме» барыг, значит, так оно и будет.

– Изящество, Даниил, изящество! – мягким голосом произнес Леопольд, нежно перебирая пальцами кудрявые волосы юноши. Загорский обожал мыть своих друзей. – Вы должны быть стильным, подчеркнуто стильным. Только стиль отличает цивилизованного человека от варвара. Господи, как много еще у нас варварства!

Сидящий в ванне юноша томно потянулся под умелыми руками любовника.

– Лео, кажется, звонят в дверь.

– Да. – Загорский прислушался к мелодичному шептанию дверного звонка. – Я пойду посмотрю, а ты поплещись пока без меня.

Он ласково провел ладонью по плечу Даниила, поправил шелковый халат, вышел в коридор и заглянул в глазок. На площадке стоял Адольфус Пукос.

«Сегодня мы не договаривались о встрече».

Леопольд распахнул дверь:

– Адик? Не ожидал тебя увидеть, дорогой.

– Срочное дело, – улыбнулся белокурый здоровяк. – Ты один?

– А что за дело?

Пукос резко втолкнул Загорского в квартиру и ввалился следом. В дверном проеме выросли еще две массивные мужские фигуры.

– Адик, что…

– В спальню его!

Сопровождавшие Адольфуса бандиты молча зажали перепуганному Леопольду рот, подхватили его под руки и потащили в дальнюю комнату. Через пару секунд Пукос услышал два приглушенных хлопка: сын дипломата закончил свои земные странствия.

– Лео, кто пришел? – Из ванной высунулась голова Даниила.

Адольфус смерил обнаженного юношу презрительным взглядом и коротким, резким ударом отправил его на пол.

– Не надо…

Пукос выстрелил Даниилу в голову, вернул пистолет в кобуру, достал сигарету и прикурил. В коридоре появились бандиты.

– Мы закончили.

– Сейф?

– Вскрыли.

– Наркота была?

– Немного.

– Заберите. Нам лишние следы ни к чему, – распорядился Адольфус, стряхивая пепел в ванну. – Кто остался по списку?

– Вагиз и Жозеф.

– Вы проверили, где они?

– У Жозефа труба не отвечает, – доложил один из бандитов, – а Вагиз уехал, приедет только вечером прямо в «Лунную заводь».

– Почуял чего? – насторожился Пукос.

– Нет. У него баба дачу снимает где-то в Апрелевке. К ней подался.

– Ладно. – Адольфус задумчиво посмотрел на мертвого юношу. – С Вагизом я разберусь сам, а вы езжайте за негром.
* * *
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Большая Черемушкинская,
1 августа, среда, 18.14

В квартире Монастырева никого не было. Кортес аккуратно закрыл за собой дверь, бросил связку отмычек в барсетку и стал медленно спускаться по лестнице на первый этаж. Краткий осмотр жилища показал, что бывший химик отнюдь не бедствовал: дорогая электроника, престижная мебель, увесистая пачка банкнот во встроенном в стену сейфе. Наемник не упустил ни одной детали и теперь был абсолютно уверен в том, что именно Монастырев работает на наркоторговцев.

Вот только где он шляется?

Кортес вышел из подъезда и задумчиво посмотрел на бабушек, оккупировавших лавочку. Внимательные глаза старушек без лишнего стеснения ощупывали незнакомца.

«Очень ценный источник информации».

Наемник поздравил себя с тем, что предусмотрительно оставил джип на улице и прошел во двор пешком: в противном случае разговорить обитательниц этого небогатого квартала было бы практически невозможно. А стоимость его одежды старушки вряд ли сумеют правильно оценить. Легенду для разговора Кортес придумал молниеносно.

– Здравствуйте. – Он скромно подошел к лавочке.

– Здравствуйте, здравствуйте, – закивали головой бабушки.

– Не подскажете, Монастырев Геннадий Прокопьевич не приезжал еще?

– А сами вы откуда будете?

– Колотушкин моя фамилия, – представился Кортес. – Иван Осипович. Мы с Геннадием Прокопьевичем раньше работали вместе, в институте. Хороший он специалист.

– Гена мужчина серьезный, – подтвердила старушка, одетая, несмотря на очень теплый вечер, в плотный плащ. – Мама его, царство ей небесное, всегда говорила, что сыночек у нее видным ученым будет. Только не женится никак.

– Робкий он, – высказалась ее соседка, голову которой украшал зеленый платок.

– Ученый потому что.

– У нас сейчас лаборатория новая открывается, – продолжил наемник. – И директор наш, Егор Лукич, сказал, что лучшей кандидатуры заведующего, чем Геннадий Прокопьевич, не сыскать.

– Институт-то небось государственный? – осведомился плотный плащ.

– Ага, – подтвердил Кортес. – Научный.

– Боюсь, милок, не согласится он.

– Почему?

Старушки переглянулись.

– Так ведь работает Гена. На хорошую работу устроился.

– А что за работа?

– Говорит, по специальности. На фирме какой-то. Вроде иностранной.

– Деньгами его не обижают, – подтвердил зеленый платок. – Когда Зябликовы дачу собрались строить, он им в долг дал.

– На автомобиле его возят.

– Даже так?

– Вот так, милок, вот так. Каждое утро за ним приезжают, а каждый вечер привозят. И машина такая вся блестящая. Дорогая. «Мерседес».

– Да не «Мерседес», а джип.

– Тебе-то откуда знать?

– А вот знаю!

Вернувшись в свой «Навигатор», Кортес быстро нашел в Интернете сайт Московского полицейского управления и отыскал координаты местного участкового. Как выяснилось, опорный пункт полиции находился буквально в двух шагах от дома Монастырева, и приземистый лейтенант в расстегнутой по случаю жары форменной рубашке как раз занимался составлением некоего отчета. Визитера он встретил без восторга:

– Что-то случилось?

Наемник молча сунул под нос полицейскому жетон сотрудника ФСБ.

– Большая Черемушкинская – твоя земля?

– Моя, – подтвердил полицейский, мрачно глядя на «сотрудника госбезопасности». – Что случилось?

– Монастырева Геннадия Прокопьевича знаешь?

Лейтенант кивнул:

– Большой шишкой стал. Работает в какой-то медицинской фирме.

– В какой?

– Точно не знаю.

Кортес пристально посмотрел на участкового:

– Каждое утро за Монастыревым приезжает джип.

– Вижу, коллега, ты успел пообщаться с нашими старушками, – усмехнулся полицейский.

– Пообщался, – признал наемник. – Машина всегда одна и та же?

– Да.

– Мне нужен номер.

– А почему ты решил, что я его знаю?

– Потому что, я думаю, ты, лейтенант, хороший полицейский. Вряд ли такой примечательный факт, как внезапно разбогатевший ученый, мог пройти мимо твоего внимания.

Участковый вытащил из ящика стола несколько бумаг.

– Не надо меня задабривать.

– Я просто выражаю уверенность в твоем профессионализме, – чуть мягче произнес наемник. – Извини, лейтенант, я очень тороплюсь.

– Оно и видно. – Полицейский нашел нужный листок. – Джип всегда один и тот же. «Ниссан Террано», номер…

И опять компьютер. На этот раз Кортес выудил из «Тиградком» базу данных дорожной полиции и просмотрел, на кого зарегистрирован искомый автомобиль. Частное охранное предприятие «ЦентрМедЗащита». Название ни о чем не говорило наемнику, поэтому он предпринял путешествие на сайт Регистрационной палаты, где узнал, что эта фирма является дочерним предприятием крупной фармакологической компании «ЦентрмедПереработка».

Крупной фармакологической компании.

Кортес улыбнулся.
* * *
Гипермаркет «Рамстор»
Москва, Каширское шоссе, 1 августа, среда, 18.15

– Как необычно! Нелюди живут прямо в Москве! Вокруг нас! Сколько раз я сталкивалась с ними на улице?! Сколько раз я проходила мимо их домов! Покупала в их магазинах!

– Тебя это удивляет?

– Я пытаюсь понять, как бы я восприняла это тогда… – Вероника запнулась. – Раньше. Когда я была другой.

– Ты бы не поверила.

– Ни за что!

– Об этом и говорил Великий Господин! Отказавшись от магии, мы рано или поздно позабудем о тех, кто живет рядом с нами. Но они никуда не денутся.

– Великие Дома правят миром? Получается, что те сумасшедшие, которые кричат о мировом правительстве и глобальном заговоре, – правы?

– Я еще плохо знаю этот мир. Возможно. Но если бы все было так, как ты говоришь, нас бы давно поймали.

– Поймали бы, и…

– Меня они убьют сразу. Я не представляю для них никакого интереса, просто тварь, сбежавшая из Бестиария.

– А что они сделают со мной?

– Ты – перерожденная гиперборейская ведьма. Уверен, что они подвергнут тебя тщательному изучению, чтобы понять, как именно Великому Господину удалась эта генетическая комбинация.

– Для чего?

– Чтобы найти других перерожденных.

– Найти…

– Найти и убить. Гиперборейцы приговорены давным-давно. Мы не имеем права жить в этом мире.

Найти и убить. Найти и убить. Найти…

Лицо Вероники затвердело.

– Мы докажем свое право на жизнь!

– Это теперь едят? – угрюмо осведомился Ктулху, брезгливо принюхиваясь к развернутому Вероникой бутерброду.

– Да, и, между прочим, очень вкусно, – ответила девушка. – Хочешь попробовать?

– Мне достаточно Золотого Корня, – покачал головой Погонщик Рабов. – Что это?

– Хлеб, котлета, салат, соус, – девушка повертела в руках «бигмак». – Даже две котлеты.

– Пища крестьян, – поморщился Ктулху. – Это недостойно наложницы Великого Господина. – Он оглядел многочисленные столики, разбросанные вокруг стойки «Макдоналдса», сосредоточенно жующих людей, снова втянул ноздрями запахи. – И это место недостойно тебя.

– Знаешь, мне все равно, – промямлила девушка, уплетая бутерброд. – Я хочу есть.

Погонщик рабов внимательно посмотрел, как Вероника потянула через соломинку кока-колу, взял у нее бумажный стакан, изучил его и осторожно втянул в себя напиток.

– Дрянь! – Он сплюнул черную жидкость на пол. – Здесь подают вино?

– Нет.

– Как все изменилось. Челы разучились выращивать виноград?

– Здесь просто не подают вино.

– Плохой трактир, – резюмировал Ктулху. – И одежда плохая. – Он снова, в какой уже раз, ощупал купленные только что рубашку и брюки. – Ненастоящая.

– Синтетику добавляют, чтобы улучшить качества ткани, – пожала плечами Вероника.

– Син-те-ти-ку, – по складам повторил погонщик рабов, – добавляют в ткань. В воду добавляют уголь, – он посмотрел на черную кока-колу. – Но вкуснее она не становится. А вина не подают.

– Хватит ныть, – проворчала девушка. – Ты действуешь мне на нервы.

– Однажды к Великому Господину, да будет проклято в веках его имя, – невозмутимо продолжил Ктулху, – прибыло посольство из Атлантиды. Это произошло вскоре после того, как мы загнали нелюдей в Тайный Город.

Погонщик рабов говорил довольно громко, и Вероника заметила, что компания парней за соседним столиком прислушивается к его словам.

– Надо было решать, что будет дальше, куда должен идти наш мир. Великий Господин считал, что необходимо продолжить развитие магии, что только она поможет создать на Земле единую империю и навсегда обезопасить мир от происков нелюдей. Атланты сказали, что это тупиковый путь, что магия противна природе мира и надо опираться на его богатства, на знания о нем. На настоящее. – Ктулху презрительно посмотрел на кока-колу. – Хотел бы я, чтобы они оказались здесь. Вода, смешанная с углем, отвратительная одежда и странная еда.

– Да ты, чувак, совсем чокнутый! – рассмеялся парень за соседним столиком.

Два его приятеля поддержали шутку, и их громкий хохот заставил погонщика рабов плотно сжать губы.

– Не такой уж он и сумасшедший, – произнес один из парней. – По крайней мере, у него хватило ума ничего не рисовать на собственной башке!

Вероника покраснела, ощущая, что после слов нахала окружающие перестали ограничиваться косыми взглядами и стали откровенно пялиться на ее татуировку.

– Пойдем отсюда, – попросила она погонщика рабов.

– Вот в этом и заключается главный недостаток дешевых трактиров, – жестко улыбнулся ей в ответ Ктулху. – При виде господ черви совершенно теряют голову.

– Черви? – парни переглянулись.

– Уголь в воде – не самое плохое, – повернулся к ним погонщик рабов. – За прошедшие века вы так обильно плодились, что качество перешло в количество. В мое время вы, три оборванца, не смогли бы добиться даже места грума у Тощих Всадников и зарабатывали бы себе на хлеб в придорожном борделе.

Вероника вздохнула и взяла в руки сумочку. Парни, не ожидавшие подобной наглости от худосочного подростка, ошарашенно молчали.

– Что, незнакомо слово «бордель»? – прищурился Ктулху. – Или я угадал и вы именно так зарабатываете себе на бу-тер-бро-ды?

– Все, – тихо произнес один из парней. – Трындец тебе, молокосос.

Он поднялся, подошел к столику гиперборейцев и угрожающе навис над погонщиком рабов.

– Пойдем на свежий воздух.

– Воздух здесь тоже дрянь, – сообщил ему Ктулху, откинувшись на спинку стула и покосившись на стеклянную крышу гипермаркета. – Но если ты так настаиваешь, то пойдем.

Того, что произошло дальше, от хрупкого подростка не ожидал никто. Погонщик рабов крепко схватил обидчика за плечо и промежность и, резко поднявшись на ноги, швырнул парня вверх. Получившее мощное ускорение тело пробило стеклянную крышу гипермаркета и вылетело на свежий воздух. На секунду в магазине установилась абсолютная тишина, прерываемая лишь звоном падающих на пол осколков. Воспользовавшись всеобщей растерянностью, Ктулху подскочил к столику обидчиков и следующим броском отправил второго парня в зеркальную витрину на противоположной галерее гипермаркета. Сверху снова послышался звон: достигшее наивысшей точки полета тело, подчиняясь закону Ньютона, возвратилось на поверхность и, разбив еще одну стеклянную секцию крыши, с громким «чвак» мешком рухнуло на пол первого этажа магазина. Только теперь раздались испуганные крики людей.

– Бежим! – Вероника схватила Ктулху за руку.
* * *
Манеж. Москва, Манежная площадь,
1 августа, среда, 18.43

– Что за идиотизм! – разъяренный Артем вылетел на крыльцо Манежа и сразу же достал мобильный телефон. – Алло, Кортес? Это я! Все плохо!

– Что плохо? – спокойно поинтересовался наемник.

– Мы только что разговаривали с Алиром. – Артем покосился на вышедшую следом Яну. – Он отказался продать Этническое Яйцо.

– Этого следовало ожидать, – хладнокровно заметил Кортес. – Чем он занимается?

– Носится по выставке в компании какого-то хмыря и перетаскивает с места на место прожектора! Какой-то кретин заявил, что они якобы неправильно привинчены! Я…

– Дай я скажу! – Яна отобрала у Артема телефон. – Кортес, мы в пролете! Алир нашел нового специалиста по свету и вместе с ним переделывает оформление всех своих работ. Кажется, он решил просидеть в Манеже всю ночь!

– Всю ночь, это хорошо, – проворчал Кортес. – По крайней мере, не надо искать его по всему городу.

– С нами Алир говорить отказался. Точнее, он уделил нам пару минут. Сказал, что знает все, но продавать Этническое Яйцо не желает.

– Что значит «знает все»? – осведомился наемник.

– Инга рассказала ему всю историю.

– Судя по голосу, Артем несколько взволнован. Надеюсь, он не поругался с Кумаром?

– Нет, – улыбнулась Яна. – На встрече он вел себя более чем достойно. Дал волю эмоциям лишь на улице.

– Хорошо. Чем Алир аргументировал свою позицию?

– Сказал, что эта работа Фаберже – совершенство. Как я понимаю, ему досталось азиатское Яйцо, выполненное в китайском стиле…

– Он едва слюни не пустил, когда рассказывал нам о его прелести, – мрачно добавил Артем. – Говорил, что такое чудо невозможно повторить. Что это уникум. Раритет.

– Значит, совершенство, – задумчиво повторил Кортес. – Единственный экземпляр. Что у вас в плане?

– Собираемся в «Лунную заводь», – ответила Яна.

– Езжайте.

– А…

– С Алиром разберемся позже.
* * *
Ночной клуб «Лунная заводь»
Москва, улица Большая Пироговская,
1 августа, среда, 21.39

– Это было глупо, – тихо, чтобы не расслышал водитель такси, шипела Вероника. – О чем ты думал, когда ввязывался в драку?

– Я же сказал: мне очень жаль, – пробубнил Ктулху, глядя в окно. – Я сорвался.

Вероника пилила его всю дорогу до «Лунной заводи», и погонщик рабов уже устал извиняться. Он просто изучал проплывающий мимо пейзаж, стараясь пропускать язвительные колкости гиперборейской ведьмы мимо ушей.

– Теперь я понимаю, почему Великий Господин доверил тебе только рабов: твое безрассудство позволяет тебе справляться лишь с тупой скотиной. Нас могли запросто засечь!

– Пока я в этом теле, Великие Дома не могут меня выследить, – угрюмо напомнил Ктулху.

– Как только у тебя хватило мозгов провести обряд Марутукку?

Погонщик рабов засопел, но тут же вытянул руку в открытое окно и ткнул пальцем в громадную статую:

– Какая чудная вещица! Очень похожа на ту, что воздвиг На-Хаг в столице своего уезда. – Ктулху цокнул языком. – Большая, черная и корявая. То, что надо.

Такси не спеша двигалось по Крымскому мосту, и Вероника, покосившись на памятник Петру Первому, поморщилась:

– Ты слишком много времени провел в Глубоком Бестиарии. С тех пор мы научились заниматься искусством.

– Я вижу.

Девушка покачала головой:

– Но не все.

– Парень, который это выстроил, не пропадет, – уверенно заявил Ктулху. – Когда у На-Хага снова будет свой уезд, старый пьяница наверняка захочет украсить его чем-нибудь в таком роде. А эту статую он заберет точно – Великий Господин не любит скульптур в своей столице.

– Только ради этого стоит подарить уезд На-Хагу, – проворчала Вероника и потянулась к водителю: – Остановите, пожалуйста, здесь.

Машина притормозила у обочины, не доехав до «Лунной заводи» метров сто. Девушка посмотрела на Ктулху:

– Ты все запомнил?

– Да.

– Сумеешь опознать Вагиза?

– Да.

– Не трать время зря, – жестко сказала гиперборейская ведьма. – Сразу тащи его сюда.

– Я не такой уж тупой, как тебе кажется, – буркнул Ктулху. – Я все понял и все сделаю.

Он вышел из машины.

– Куда дальше? – спросил водитель.

– Будем ждать. – Вероника откинулась на спинку сиденья.

Пожилой шофер покосился на бритую голову девушки, украшенную черной татуировкой, и сплюнул в открытое окно.

Клуб не производил впечатления модного места: самым дорогим автомобилем на парковке оказался «Круизер» Артема, швейцар больше смахивал на вышибалу из дешевого бара, «face-контроль» ограничился уплатой небольшой суммы за «членский билет», а запах пота, ударивший в нос, когда наемники вошли в помещение клуба, навеял на Артема ностальгические воспоминания о давней дискотеке в пионерском лагере, проводившейся в спортивном зале сразу же по окончании баскетбольного матча. Главными достопримечательностями «Лунной заводи» были небольшой бассейн, аляповато подсвеченный разноцветными лампочками, и барная стойка, два прожектора над которой пытались создать впечатление струящегося над бассейном лунного света. Невдалеке бесновался местный диджей.

– Молодняк, – вздохнул Артем, оглядев публику. – Мы здесь как белые вороны.

– Хваны, – Яна едва заметно кивнула в сторону Мубы и Леки, расположившихся за столиком у стены.

Как и было условлено, четырехрукие приехали в клуб несколько раньше наемников и делали вид, что они незнакомы.

Яна мельком взглянула на уставленную бутылками полку.

– Я буду тоник.

– Сдобренный джином?

– Не уверена, что здесь способны как надо смешивать коктейли, – сморщила носик девушка, грациозно располагаясь на высоком табурете у стойки.

– Чистый тоник и пятьдесят текилы, – велел Артем бармену и пристроился рядом со спутницей. – Вагиз уже приехал?

– Да, – бармен осекся. – Какой Вагиз?

– Свистни ему, что мы ищем «герыча» на две вмазки и четыре «мерседеса». Пусть подойдет перетереть. Не обидим.

Бармен медленно кивнул.

– Это он! – прошептал Брусок и попытался показать на Артема пальцем.

– Сиди смирно! – злобно прошипел Бобон. – Ты уверен?

Бандиты сидели в «Лунной заводи» уже полтора часа и порядком озверели от нескончаемого рева дискотеки. Помимо Бруска, который должен был опознать приходившую в притон пару, Бобон взял с собой только Хлястика, молчаливого и надежного отбойщика.

– Сто пудов, братки! – округлил глаза Брусок. – Он и к нам с этой герлой приходил. Шикарная телка.

Довольно большое удаление столика бандитов от стойки не помешало Бобону внимательно оглядеть ладную фигурку Яны и согласиться:

– Шикарная. Она при делах?

– Не знаю. Молчала в основном.

– Может, центровая? – предположил Хлястик. – А этот отморозок чисто для наездов?

– Прижмем – узнаем. – Бобон залпом допил коктейль и поднялся из-за столика. – Брусок, ты на месте. Хлястик, за мной.

– Сколько я должен? – переспросил Ктулху, растерянно глядя на извлеченные из бумажника деньги.

– Двадцатку, – пробурчала девица в кассе.

– Это столько? – Погонщик рабов протянул ей мятую сотню. – Я могу идти?

– Сдачу возьми.

«Еще один обкуренный подонок, – раздраженно подумала кассирша. – Интересно, он хоть помнит, куда пришел?»

Ктулху запихнул деньги в карман, развернулся к входной двери, но чья-то властная рука бесцеремонно отодвинула его в сторону:

– С дороги, урод!

В клуб по-хозяйски, даже не взглянув на вышибалу, прошел широкоплечий светловолосый мужчина. Ктулху сжал было кулаки, но огромным усилием воли взял себя в руки: Вагиз, Веронике нужен Вагиз. А с этим червем можно разобраться позже.

Войдя в зал, Адольфус на секунду остановился, позволяя глазам привыкнуть к мерцающей полутьме «Лунной заводи», и холодно осмотрелся. Все как обычно: клиентура дергается на танцполе, ребятки Вагиза продают порции счастья, в аквариуме, приманивая прибыль, плещутся золотые рыбки, а за столиками…

Пукос больше не смотрел в ту сторону, но он был уверен, что в углу сидят Бобон и Хлястик.

«И что они здесь забыли?»

На мгновение Адольфус пожалел, что не взял с собой помощников, но тут же заставил себя успокоиться: не хватало еще пугаться уголовников, тем более что их всего трое. Или пятеро? Через три столика от бандитов расположились двое подтянутых мужчин в элегантных костюмах.

«Они вместе? – Пукос снова скосил глаза на столик Бобона. – Нет, вряд ли. Урки напряжены, а эти двое…»

Элегантные костюмы вовсю пялились на танцующих девчонок. Да и выглядели они куда приличнее бандитов.

«Любители малолеток?»

– Встал тут. – Адольфуса обошел хрупкий черноволосый подросток. Тот самый, которого он отпихнул от входной двери.

– Торчок недоделанный, – пробормотал Пукос и тут же напрягся: к стойке бара подошел Вагиз.

– Мне сказали, что вы ищете немножко счастья.

Артем медленно поставил на стойку стаканчик и посмотрел на жилистого драгдилера.

«Должно быть, быстрый паренек».

– А ты можешь им поделиться?

– А вы сможете его оплатить?

– А ты – Вагиз?

– А это имеет значение?

– Нам рекомендовали обратиться к Вагизу, – протянул наемник. – Больше мы здесь никого не знаем.

– Я вас тоже не знаю.

– Но это не сможет помешать бизнесу, – широко улыбнулся Артем. – Тем более что мы так много знаем друг о друге.

– Что именно? – напрягся драгдилер.

– Мы знаем, что у тебя есть немножко лишнего счастья, а ты знаешь, что мы готовы его оплатить.

– Шутник. – Вагиз слегка расслабился и бросил любопытный взгляд на Яну.

– Мы договорились?

– Вагиз, почему ты не спросил, откуда этот фраер знает о тебе?

Драгдилер вздрогнул и сделал шаг назад:

– Бобон?

– Ты откуда взялся? – Бандит вперил взгляд в Артема. – Шелуха сказал, что из Питера?

– Доволен? – Яна поставила бокал на стойку и тоже посмотрела на молодого наемника. – Лингвистика, сленг… Наследили где только можно.

– Ну, извини меня, пожалуйста, – развел руками Артем.

Бобон и Хлястик переглянулись:

– Чего?

– Не пора ли нам вмешаться? – поинтересовался Лека, когда к их друзьям неожиданно подошли уголовники. – Кажется, эти двое помеха нашим планам.

– Думаю – да, – кивнул Муба. – Но их трое.

– Я помню.

Лека отодвинул стул, поднялся, быстро подошел к Бруску, в одиночестве сидящему за столиком бандитов, и склонился к его уху:

– Извините, вы пришли с теми двумя господами?

– Да…

– Я так и думал.

Брусок не успел почувствовать боль – в случае необходимости хваны умели действовать необычайно быстро. Черный навский нож с молниеносной скоростью прошел между ребрами уголовника, разрушил сердечную мышцу и вернулся в ножны задолго до того, как в глазах Бруска стала затухать жизнь.

– Извините.

Лека придал обмякающему телу устойчивое положение и развернулся в сторону барной стойки.

– Может, это и совпадение, – отчеканил Бобон, – но сегодня разнесли три хаты, и вы, ребята, – палец бандита уперся в грудь Артема, – мне очень не нравитесь. Поедем разбираться.

Хлястик красноречиво откинул полу пиджака и продемонстрировал заинтересованным сторонам не пустую наплечную кобуру. Удивления он этим не вызвал.

– Я могу идти? – тихо спросил драгдилер.

– Вагиз! – Около него остановился хрупкий подросток. – Вагиз, нам надо поговорить.

– Вали отсюда, голимый, – прорычал драгдилер. – Потом.

– Вагиз, нам надо поговорить. – Подросток, не обращая внимания ни на грубый тон, ни на наемников, ни на опешивших бандитов, крепко ухватил его за плечо. – Пойдем.

– Ты достал меня! – взорвался Вагиз, вырывая руку. – Я же сказал… Ох!

Тяжелый удар в челюсть заставил драгдилера рухнуть на пол. Подросток моментально подскочил к нему и с невообразимой легкостью взвалил потерявшего сознание Вагиза на плечи.

– Чтоб меня… – Бобон ошарашенно вытаращил глаза.

– Артем, это Ктулху!!

Яна оттолкнула Хлястика и выхватила из сумочки пистолет.

– Бобон, они вместе! Мочи их!!

Короткий удар заставил бандита замолчать. Второй уголовник и Артем направили друг на друга стволы одновременно.

– Не шевелись, сука!

– Он уходит, идиот! – рявкнул наемник, не забывая целиться в голову бандита. – Мы не вместе!

Из маленькой комнатки за баром выскочил охранник. Яна немедленно выстрелила в его направлении, Бобон вздрогнул, и Артем молниеносно перехватил его руку. Две пули ушли в пол.

Как и большинство присутствующих, Адольфус не понял, что именно произошло, но он видел, что его цель, Вагиз, беспомощным тюком болтается на плечах невысокого подростка. Не тратя время на раздумья, белобрысый выхватил пистолет и…

Жизнь Пукосу спас закаленный еще в имперских колониальных войнах инстинкт самосохранения. Краем глаза он заметил движение слева от себя, и прежде, чем Адольфус осознал, что происходит, мозг уже отдал приказ мышцам. Пукос резво нырнул за ближайший столик, и пули, выпущенные одним из «элегантных костюмов», просвистели над его головой. Не думая больше ни о чем, Адольфус стремительно выкатился из зала. Черт с ним, с Вагизом!

Прозвучавшие выстрелы установили в «Лунной заводи» непринужденную обстановку бурного пиротехнического праздника: вспышки, грохот и посвистывание пуль, украшенные несмолкающей музыкой и сиянием танцевальных огней, создали в клубе незабываемую атмосферу. Вот только насладиться ею в полной мере было некому: на танцполе началась паника, посетители бара полезли под столики, а остальные были слишком заняты.

Хваны, наконец-то получившие возможность оценить боевые достоинства купленных у Биджара автоматов, с блеском использовали свое огневое преимущество. Муба держал под контролем главный вход, и его короткие, расчетливые очереди не позволяли вышибалам прорваться в зал. Вскочивший на столик Лека азартно расстреливал бар, прикрывая укрывшуюся за стойкой Яну от охранника и бармена, успевшего вооружиться помповым ружьем. Артем же, наконец-то сваливший Бобона, отыскал взглядом Ктулху.

Рассказывая погонщику рабов о достижениях цивилизации, Вероника в том числе объяснила и назначение корявых железяк, которые появились в руках посетителей клуба. Но теория – это теория, заменить практический опыт она не способна. Ктулху знал, что пули не могут причинить вред плотной шкуре иерарха Кадаф, но они могли повредить используемое им тело, поэтому, впервые оказавшись под огнем, погонщик рабов повел себя вполне адекватно: бросился бежать.

Ктулху врезался в паникующую на танцполе толпу, словно авианосец в стайку бамбуковых джонок. Он никого не толкал, не отпихивал, он просто бежал прямо через мечущихся в ужасе людей, и все, кто попадался на пути, отлетали в сторону, не способные даже на секунду задержать погонщика рабов. Артем не рисковал стрелять: во-первых, спину твари надежно прикрывало тело Вагиза, а во-вторых, под прицел то и дело попадали перепуганные тинейджеры.

На то, чтобы достигнуть противоположной стены и скрыться в служебном коридоре, Ктулху затратил всего несколько секунд, и наемнику ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать за этим. Убедившись, что погонщика рабов не достать, Артем убрал пистолет в кобуру и обернулся к своим:

– Надо уходить!

Хваны сосредоточили огонь на входных дверях.

– Никогда не видел, чтобы из ночного клуба выходили с чемоданом. – Таксист подозрительно посмотрел на Ктулху. – Что там у тебя? Мне проблемы с полицией не нужны.

– Не волнуйся, – успокоила водителя Вероника, – это мои вещи. Я там танцевала в стриптизе, а теперь уволилась.

Ктулху не мог появиться с Вагизом на плечах, поэтому он навел примитивный морок, заставив таксиста увидеть вместо драгдилера большой кожаный чемодан.

– Открой багажник.

Где-то в конце улицы завыла полицейская сирена.

Им удалось ретироваться, буквально на секунды разминувшись с патрульным джипом, спешившим в разгромленный клуб.

– Идиотизм! – громко выругалась Яна. – Полный провал!

Она достала телефон:

– Кортес! Мы облажались! Здесь был Ктулху, но… – Девушка замолчала. – Хорошо. Я поняла.

Яна отключила телефон и удивленно посмотрела на Артема:

– Кортес сказал, что все в порядке. Велел затаиться где-нибудь и ждать его звонка.

– Он что-то нарыл. – Артем посмотрел в зеркальце: автомобиль хванов уверенно держался метрах в тридцати позади «Круизера». – Надо успокоить Мубу. Позвони ему.
* * *
Москва, Проектируемый проезд,
1 августа, среда, 22.04

– Значит, здесь? – усмехнулся Кортес, разглядывая металлические ворота. – Любопытно.

В базе данных налоговой полиции (последнее обновление сделано три дня назад, «Тиградком» внимательно следил за тем, чтобы у жителей Тайного Города были самые свежие сведения обо всем) оказалась весьма подробная информация на компанию «ЦентрМедПереработка». Наемник узнал местонахождение ее центрального офиса и филиалов в крупнейших городах России, мельком просмотрел официальный балансовый отчет фирмы за минувший год, список деловых партнеров и перечень промышленных предприятий, вырабатывающих фармакологическую продукцию. На этом с надводной частью «ЦентрМедПереработки» было покончено.

Гораздо больше Кортеса заинтересовала информация о принадлежащем фирме громадном складском комплексе на Проектируемом проезде и о том, кто ее возглавляет. Председателем совета директоров «ЦентрМедПереработки» являлся некий Езас Раймондович Крысаулас. Тут же были приведены адреса принадлежащей Крысауласу недвижимости, марки и номера автомобилей, номера телефонов, в том числе – мобильного.

За скромную дополнительную плату «Тиградком» предоставлял услуги по определению местонахождения мобильного телефона. Наемник запустил программу поиска (с его счета автоматически списалась небольшая сумма) и ввел номер Крысауласа. В правом верхнем углу экрана появилось окошко: «Пожалуйста, подождите тридцать секунд». Сканеры «Тиградком» принялись ощупывать Москву и область.

Кортес потянулся и набрал на телефоне номер.

– Сантьяга? Это я.

– Есть новости?

– Вы не могли бы мне сказать, где осы обнаружили пропитанного Золотым Корнем чела?

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:12 | Сообщение # 23

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

– В окрестностях Южного порта, – чуть помедлив, ответил Сантьяга. – Если надо, я могу затребовать точные координаты.

– В этом нет необходимости, комиссар, – улыбнулся наемник. – Я вычислил местонахождение фабрики. Она находится на Проектируемом проезде, на складах компании «ЦентрМедПереработка». Разработал «стим» Геннадий Прокопьевич Монастырев. В настоящий момент он, судя по всему, именно там.

– Блестящая работа, Кортес. Гонорар за контракт будет немедленно переведен на ваш счет.

– Всегда пожалуйста. – Наемник посмотрел на результаты поиска мобильного телефона Крысауласа. – Директор «ЦентрМедПереработки» сейчас в своем загородном доме. Вы не будете против, если его навестят мои ребята и хваны?

– Мысль хорошая, – протянул Сантьяга. – Но есть одна деталь.

– Да?

– Я обещал голову владельца фабрики нашим друзьям из полиции. И желательно, чтобы эта голова могла отвечать на вопросы. Ее будут судить.

– В этой же голове может содержаться информация по «стиму». Кто-то должен ей объяснить, что об этом надо забыть.

– Логично, – согласился комиссар. – Сделаем так: пусть хваны и ваши компаньоны подождут моего друга из полиции у дома этого…

– Фамилия директора – Крысаулас.

– Неважно. Пусть они встретятся с полицейским и уже на месте решат, как лучше поступить.

– А ваш друг?..

– Он полностью в курсе происходящего.

– ОК.

– Вы проследите за фабрикой до моего приезда?

– Разумеется, комиссар. – Кортес помолчал. – Я как раз собирался просить вас о небольшом одолжении.

– Каком?

– Расскажу, когда вы подъедете.
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
1 августа, среда, 22.12

Тьма, наполнявшая кабинет князя Темного Двора, была совершенной. В ее вязком облаке терялось все: свет, звук, время. Она растворяла их в себе, подчиняла, и казалось, в этом мире не найдется ничего более черного, более мрачного, чем этот непроницаемый сироп. Но плащ князя выделялся темным пятном даже во всепоглощающем мраке.

Повелитель Нави скромно сидел в простом деревянном кресле, устало возложив руки на подлокотники, его лицо по обыкновению скрывал капюшон плаща. Вся поза князя говорила о глубокой задумчивости, и, даже когда сумрачное облако кабинета разрезал белый костюм комиссара, владыка Темного Двора не счел нужным хоть как-то обозначить, что заметил вторжение. Впрочем, Сантьяга не обратил особого внимания на состояние повелителя.

– Мы знаем, где находится фабрика, – сообщил комиссар.

Низко надвинутый капюшон остался недвижим.

– Знаем, кто разработал синтез Золотого Корня и кто оплачивал производство. Знаем, где они находятся в настоящее время.

Князь недовольно шевельнул рукой:

– Ты помешал моим размышлениям.

– Додумаете в следующий раз.

– Ты хочешь, чтобы я тебя похвалил?

– Нет, я…

– Ты уже подумал, как выведешь на фабрику остальные Великие Дома?

– События благоприятствуют нашим замыслам, князь. Мне только что сообщили, что Милана, воевода дружины Дочерей Журавля, находится в районе станции метро «Юго-Западная».

– Что она там делает?

– В этом месте собираются наркоторговцы.

– Наркотики. – Капюшон качнулся. – Люды узнали о «стиме»?

– Мои аналитики уверены в этом, – подтвердил Сантьяга.

– Зеленый Дом узнал о «стиме» и ни с кем не поделился этой новостью. – Князь подпер голову рукой. – Они тоже хотят оседлать тигра.

– Как мы и предполагали.

– А что Орден?

– Уверен, рыцари не оставили без внимания подозрительную активность зеленых в своем секторе. За Миланой наверняка следят.

– Значит, Великие Дома появятся на фабрике в самое ближайшее время.

– По моим оценкам – в течение часа.

– Ктулху?

– Он сумел захватить одного из драгдилеров. Его присутствие на фабрике гарантировано.

– Хорошо… – Повелитель Нави помолчал. – Ты уже продумал план действий?

– Полностью. Ни один Великий Дом не сможет понять, насколько полно мы контролируем ситуацию.
Глава 9

«Перестрелка в ночном клубе! Как нам только что стало известно, в ночном заведении «Лунная заводь» произошла перестрелка с использованием автоматического оружия. Погибло как минимум три человека, личности которых устанавливаются. Полиция подозревает…»
(«Интерфакс»)

«Поиски Вероники Пономаревой пока не дали результатов. Несмотря на то что вся мощь Великих Домов задействована в розыске человской девушки, она по-прежнему неуловима! Даже Кортес, лучший наемник Тайного Города, до сих пор не вышел на ее след. Не могут ничем похвалиться и многочисленные патрули боевых магов, которые наводнили улицы. Все это вызывает вопрос: а кто такая эта Вероника?..»
(«Тиградком»)
* * *
Москва, улица Покрышкина,
1 августа, среда, 22.15

– Ты уверена, что он появится именно здесь? – снова спросила Милана.

– Абсолютно, – подтвердила Рада. – Я прочитала в его памяти, что в этом месте он появляется ежедневно. Что бы ни случилось.

– Его нет.

Предводительница Дочерей Журавля сумела вложить в эту короткую фразу все, что может думать лидер элитной дружины боевых магов Зеленого Дома о молодой фее, упустившей ценного чела. Воляна, обер-воевода дружины, сидящая за рулем микроавтобуса, хмыкнула. Люды дожидались появления Жозефа уже сорок минут, и все это время Воляна с любопытством прислушивалась к уничижительным колкостям, которыми Милана травила несчастную фею.

– Он появится. – Несмотря на то что Рада покраснела, в ее голосе не убавилось уверенности. – Да вот он!

Жозеф припарковал «Крайслер» у обочины и выбрался на тротуар, хмуро оглядывая кучку своих дружков.

Настроение у драгдилера было паршивым. «Стим» совершенно неожиданно вызвал у торговца жуткий отходняк, сопровождавшийся дикой головной болью и обильной рвотой. Придя в себя на крыше, Жозеф уже собрался было ехать на точку, сел в лифт, но в кабине его скрутило так, что негр искренне решил, что умирает. Тоскливый вой наркомана поставил на уши весь подъезд. Кто-то из сердобольных жильцов вызвал «Скорую», кто-то позвонил в полицию, но, к счастью, дилеру удалось унести ноги до их приезда. В полном тумане он ухитрился добраться до своей машины и даже доехать на ней до какого-то пустыря, где провалялся несколько часов, проклиная все на свете.

– Ты где был, брат? – спросил Кристиан, с любопытством принюхиваясь к источаемому Жозефом омерзительному аромату.

– Лучше не спрашивай. – Дилер поморщился и вырвал из рук помощника недопитую банку «Отвертки». – Был занят.

– А почему труба не отвечала?

– Разбил. – Жозеф жадно допил коктейль и бросил банку прямо на тротуар. – Как бизнес?

– «Гера» заканчивается, – деловито сообщил Кристиан. – Ты сможешь договориться, чтобы товар доставили завтра?

– Смогу.

– Он приехал. – Лифтер выбросил в окно сигарету и указал на негра, подошедшего к группе молодых африканцев. – Это Жозеф.

– Как ты только их отличаешь? – проворчал Деверь, включая зажигание.

Угнанная несколько часов назад «девятка» медленно покатилась к наркоторговцам. Адольфус Пукос приучил своих бандитов не оставлять никаких следов, и его ребята тщательно подготовились к операции. Хотя какая, к дьяволу, операция? Замочить ниггера! Только и проблем, что ждать пришлось долго.

– Уходить будем через Островитянова, – напомнил Лифтер. – Если что-нибудь пойдет не так – не жди меня. Сматывайся.

– Все пойдет как надо, – буркнул Деверь. – С богом!

Лифтер на ходу вышел из автомобиля и, прикрывая пистолет сложенной газетой, направился к Жозефу.

– Жозеф, красавчик, а я думала, что ты не придешь!

– Вау! – Кристиан вытаращился на двух очаровательных блондинок, подошедших к драгдилеру. – Ты их знаешь?

Девушки действительно производили впечатление. Первая, та, что обратилась к Жозефу, невысокая, с аппетитными кругленькими формами, но по-спортивному подтянутая и подвижная, буквально дышала молодым задором. Вторая, высокая, с длинными тонкими ногами и пухлыми губами, лениво отбросила с лица непослушный локон и чуть высокомерно улыбнулась. Они были красивы по-разному, но огромные зеленые глаза делали их чуть-чуть похожими.

Жозеф задумчиво почесал бровь и неуверенно протянул:

– Фея?

На лице пухленькой блондинки расцвела улыбка.

– Я была уверена, что ты меня не забудешь. А это моя подружка, Милана.

Высокая небрежно кивнула.

– Кстати, я близкий друг Жозефа, – не стал скрывать Кристиан, с интересом разглядывая стройную Милану. – Кристиан. Что будем делать сегодня вечером?

«Опасность!» Воевода дружины Дочерей Журавля уловила изменение окружающего эмоционального поля за пару секунд до того, как Лифтер вскинул пистолет. Обостренные чувства боевого мага молниеносно выделили из толпы прохожих убийцу и подсказали направление удара.

– Как ты меня нашла? – промямлил Жозеф.

Ответить Рада не успела. Милана резко схватила Кристиана за плечи и стремительно передвинула торговца на пару шагов в сторону. Практически одновременно с этим раздались два хлопка, и пули, предназначенные Жозефу, влетели в спину Кристиана. Мертвый наркоторговец повалился на асфальт. Закричала женщина. Не ожидавший такого оборота дела Лифтер растерянно замер, вытянув вперед правую руку.

– Бери чела!

Крепкий кулак Рады влетел в солнечное сплетение Жозефа. Драгдилер охнул, слегка присел, пытаясь поймать сбитое дыхание, и в тот же миг рядом с ним резко остановился микроавтобус. Фея распахнула дверцу и мощным толчком швырнула негра в салон.

Указательный палец Лифтера наконец-то пришел в движение и надавил на спусковой крючок. Преодолевший растерянность бандит не собирался отступать так просто, но против боевого мага Зеленого Дома шансов у него не было. Милана плавно повела рукой, и длинная «эльфийская стрела» влетела в правый глаз Лифтера, отбросив бандита на несколько метров назад.

– Уходим!

Воевода Дочерей Журавля вскочила в микроавтобус, и Воляна нажала на газ.
* * *
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь
Москва, проспект Вернадского,
1 августа, среда, 22.32

– Они устроили драку с группой наркоторговцев на улице Покрышкина, – доложил оператор. – Была применена «эльфийская стрела» второго уровня. Сейчас зеленые едут в микроавтобусе по проспекту Вернадского в сторону МКАД.

– Вы опознали магов?

– Одна из людов – точно Милана. Воевода Дочерей Журавля. Вторую пока не идентифицировали. Кто-то из молодых.

Франц де Гир задумчиво дотронулся до висящего на толстой золотой цепи медальона мастера войны.

– Зеленый Дом что-то разнюхал, но почему-то не хочет делиться информацией с другими Великими Домами.

– Возможно, эта операция людов не имеет отношение к проблеме Кадаф, – осторожно предположил Гюнтер Шайне.

– Возможно. – Франц покосился на честолюбивого командора. – Тем не менее…

– Они сделали портал из микроавтобуса, – оборвал мастера войны оператор.

– Куда?

– В Зеленый Дом.

– Обеспечьте самое пристальное наблюдение за штаб-квартирой людов! – распорядился де Гир. – Фиксировать все исходящие оттуда порталы! Я хочу знать, куда направится Милана дальше. – Франц повернулся к Бамбарде: – Рик, приготовьте боевую группу, возможно, нам придется срочно переместиться.

Гюнтер недовольно поджал губы. Он надеялся, что этот приказ мастера войны будет обращен к нему.
* * *
Москва, Ростовская набережная,
1 августа, среда, 22.36

– Все, сучка, считай, что ты уже мертвая, поняла?! – Вагиз в бешенстве посмотрел на задумчиво любующуюся сонной Москвой-рекой Веронику. – Мои ребята тебя на куски порежут! Кровью своей умоешься, падла!! И ты, и этот ублюдок!

Драгдилер стоял на набережной Москвы-реки, облокотившись на черный парапет, и медленно стирал кровь с разбитых губ. Он пришел в себя по дороге, в багажнике, и девушка, едва заслышав стоны Вагиза, немедленно велела шоферу остановиться и высадить их. Таксист, не знавший, как избавиться от странных пассажиров, радостно надавил на тормоза, получил свои деньги и тут же умчался, стараясь не думать о том, что будут делать на пустынной набережной бритая девица с золотыми глазами и подросток с большим чемоданом.

«В конце концов, какая разница? Бывали клиенты и похуже».

Как только такси исчезло из поля зрения, Вероника навела на окружающее пространство морок, скрыв одинокие фигуры от взглядов обычных людей, и уже собралась задать первый вопрос, но Вагиз опередил ее:

– На этот раз сауной не отделаешься, шлюха! Ты у меня узнаешь, что такое вечный субботник! Ты…

– Кончай ныть, червяк, – буркнул погонщик рабов. – Мне приятно чувствовать твой ужас, но не стоит оскорблять наложницу Великого Господина.

Драгдилер опасливо покосился на худенького подростка: Вагиз помнил его тяжелую руку.

– Истерика сейчас закончится, – бесстрастно произнесла Вероника, не отрываясь от дружелюбно плещущейся воды. – И этот перепуганный урод поймет, во что он вляпался.

– Это ты вляпалась, сучка.

Ктулху с ленивой небрежностью – он наконец-то начал привыкать к этому телу – дотянулся до Вагиза и только в последний момент неожиданно и стремительно перевел мягкое, почти томное потягивание в сокрушительный удар. Кулак подростка врезался в грудную клетку, впечатав драгдилера в парапет. Вагиз осел на землю и закашлялся, выплевывая на асфальт кровь. Мальчишка, несмотря на более чем субтильное сложение, продолжал удивлять драгдилера колоссальной силой.

«Да он же и убить может! Глаза такие тупые, чисто торчок! А что, если у него ломка?! – Вагиза затрясло: он хорошо представлял, на что способны наркоманы в этом состоянии. – Им сейчас все по хрену! Что делать? Не впадай в панику!»

Он продолжал кашлять, хотя уже давно поймал сбитое дыхание, и в этот момент краем глаза заметил знакомую сине-белую расцветку: со стороны Бородинского моста приближался патрульный джип.

«Спасен! Спасен!! Они наверняка обратят внимание на драку!»

Появление полицейских приободрило драгдилера. Он перестал кашлять и почти презрительно усмехнулся Веронике:

– Вы заплатите за это!

– Кому? – рассмеялась Вероника. – Ктулху, подтащи этого идиота к обочине!

Погонщик рабов оторвал драгдилера от парапета и грубо швырнул к бордюрному камню. Именно швырнул: Вагиз пролетел пару метров и упал на асфальт, едва успев смягчить удар руками. Вероника тут же уперлась коленом в его спину, схватила за волосы, запрокинула голову и поднесла к шее нож.

– Кому ты нужен, придурок?

Патрульный джип с величавой медлительностью проплыл мимо застывшего на асфальте драгдилера. Взгляды сидящих в салоне полицейских безразлично скользнули по перекошенному лицу Вагиза, по ножу в руке Вероники, по кровавым пятнам на сером камне набережной… Скользнули и, не найдя ничего интересного, переместились дальше: морок надежно скрыл от патрульных происходящее.

– Можешь им крикнуть, – издевательски предложила девушка.

Ктулху резко хохотнул. Ошеломленный Вагиз растерянно посмотрел на удалявшийся джип.

– Но почему?

– Потому что мы так хотим, – жестко отрезала Вероника. – Тебя никто не видит, и никто не придет к тебе на помощь. Поэтому будь хорошим мальчиком, ответь на наши вопросы. – Холодный металл клинка надрезал кожу драгдилера. – Я хочу знать, где ты берешь «стим».

– Я не знаю… А-а!!

Не дожидаясь приказа ведьмы, Ктулху сломал пленнику указательный палец. Вероника покачала головой:

– Я тебе не верю, Вагиз. Все говорили, что ты умный. Ты и сам это говорил. А раз так, то ты не мог не узнать подробности о своих поставщиках.

– Я ничего не знаю! А-а!!

Мизинец драгдилера погонщик рабов попросту раздавил. Несчастный попытался дернуться, но девушка крепко прижимала его к земле.

– У нас много времени, – спокойно произнесла Вероника. – Очень много. Мы можем даже пофантазировать. Например… что, если следующий палец ты сам себе откусишь?

Ктулху одобрительно заулыбался. Вагиз с ужасом смотрел на свою окровавленную кисть.

– А потом я тебе отрежу… – Ведьма склонилась к лицу драгдилера и заорала: – Где ты берешь «стим», сволочь?!! Отвечай! Где?!

– Они убьют меня, – прохрипел Вагиз. Он старался не плакать, но дикая боль туманила голову, и слезы наворачивались на глаза.

– Где ты берешь «стим»?!

– Они приезжают сами…

– Врешь!!

Под каблуком погонщика рабов хрустнул еще один сустав.

– Не вру… не вру… Я знаю… я все скажу…

– Где?!

– У них фабрика… лаборатория в промышленном районе… я был там один раз… «ЦентрМедПереработка»…

– Кортес наверняка уже нашел Веронику, – бубнил Иголка, глядя в окно джипа. – Спорю на бутылку «бима», что хитрый чел приезжал в институт для отвода глаз. Чтобы нас с толку сбить. Он наверняка тоже пронюхал, что она бритая.

На носу скандалиста болтались дымчатые очки, «различитель», специальный артефакт, позволяющий смотреть сквозь наведенный морок – Иголка решил, что раз многочасовое кружение по городу не принесло результатов, значит, беглянка пользуется магией и скрывает свой подлинный облик.

– Молчал бы лучше, – буркнул сидящий за рулем Контейнер. Ему изрядно надоели бессмысленные странствия. – От твоих идей и так, типа, вся задница отсохла. Может, поедем в «Три педали»?

Последняя фраза прозвучала, как размышление вслух, но вызвала у Копыта массу положительных эмоций: резервная фляжка виски давно опустела, и уйбуй нуждался в свежих идеях.

– Пожалуй, стоит наведаться в бар, – важно согласился командир десятки. – Послушать, что говорят в Тайном Городе.

– Поймать эту девку мы, типа, всегда успеем, – оживился Контейнер. – Кстати, о девках: а не лучше ли нам наведаться в «Ящеррицу»? У Птиция, типа, лучшие шлюхи в городе.

– Стой!!!

Оглушительный вопль Иголки заставил Красных Шапок дружно подпрыгнуть в креслах. Квадратный «Мерседес» резко остановился посреди дороги.

– Что случилось? – рявкнул Копыто. – Чего ты орешь, кретин?

– Она! – завизжал Иголка, тыча рукой на пустую набережную. – Она!!

– Там, типа, нет никого, – не понял Контейнер. – Говорил тебе: не пей водку, все неприятности от нее.

Догадливый Копыто быстро натянул на нос «различитель» и прищурился, разглядывая открывшуюся картину: высокая, бритая наголо девица с ножом в руке прижимает к земле окровавленного чела в рваном костюме, а рядом с ними ухмыляется худенький подросток.

– Теперь ты понял, какой я умный?! – затараторил Иголка. – Сразу ведь говорил – давай ее по улицам искать! Давно бы уже деньги делили!

Девица медленно повернула голову и удивленно посмотрела на замерший посреди дороги джип.

– К бою! – взревел Копыто. – Она навела морок!

– Они нас заметили? – Вероника непонимающе уставилась на остановившийся на разделительной полосе черный «Мерседес». – Этого не может быть!

В глазах Вагиза вспыхнула надежда.

– Кажется, нас выследили, наложница, – негромко произнес Ктулху. – Надо уходить.

Дверцы джипа распахнулись, и на дорогу выкатилась толпа коротышек в красных банданах.

– К бою! К бою!! Сдавайтесь!!!

Бегущий впереди вскинул помповое ружье.

– Уходим!

Погонщик рабов быстро создал вихрь портала. Вероника перерезала драгдилеру горло и шагнула в переход вслед за Ктулху. Над опустевшей набережной загрохотали выстрелы.

– Упустили, упустили, упустили! – Иголка горестно посмотрел на соплеменников. – Ну, ведь упустили же, мля!

Деловитый Контейнер подошел к лежащему на земле Вагизу, попробовал нащупать пульс, сплюнул и угрюмо забросил дробовик за спину.

– Умер, типа.

– Все плохо. – Поникший Иголка уселся на лестницу. – Пропали наши деньги.

– Еще не пропали, – высокомерно процедил Копыто и вытащил мобильный телефон. – Все знают, что Великие Дома обещали заплатить и за местонахождение Вероники. Мы им скажем.

Красные Шапки с уважением посмотрели на уйбуя.

– А кому ты будешь звонить? – поинтересовался Иголка.

– Мечеславу! – важно ответил Копыто, купаясь в лучах славы: восхищенные взгляды бойцов явственно свидетельствовали, что знание уйбуем личного телефона фаворита королевы Зеленого Дома подняло его авторитет на небывалую высоту. Однако мгновения успеха продлились недолго – услышав в трубке знакомый голос, Копыто тут же перешел на елейный тон: – Господин барон? Здравствуйте, это говорит уйбуй Копыто. Да, уйбуй. Да… Красные Шапки… Откуда у меня ваш номерочек? М-м… Зачем звоню? Есть важные новости относительно Вероники Пономаревой: я ее выследил. Да… Она была на Ростовской набережной, мы ее даже обстреляли… Нет, не попали… Зачем стреляли? – Смысл этого вопроса ускользал от мужественного уйбуя. – Как зачем? Мы же ее ловили… А Великие Дома обещали за это деньги. Вот мы и постреляли маленько… Я понимаю… Нет, где она сейчас, я не знаю… Она ушла в портал… Да…

Барон Мечеслав явно торопился, поэтому высказывал уйбую свое мнение всего сорок четыре секунды. Коротко, но очень емко. Нельзя сказать, что Копыто узнал о себе много нового, но яркие выражения повелителя домена Сокольники произвели на него впечатление: после того как барон бросил трубку, уйбуй еще десять секунд прижимал телефон к уху, затем вежливо пробормотал: «Спасибо, всего хорошего» – и с каменным лицом оглядел своих бойцов:

– Мечеслав э-э… сказал, что мы э-э… молодцы. Вот.

– Значит, денег не будет, – вздохнул проницательный Иголка. – Поехали в «Три педали».

* * *
Зеленый Дом,
штаб-квартира Великого Дома Людь.
Москва, Лосиный Остров,
1 августа, среда, 22.41

– Я ничего не знаю! Я ничего не знаю!!

Насмерть перепуганный Жозеф повторял эту короткую фразу с непрерывностью заевшего бубнителя автобусных остановок. Черная кожа африканца посерела, глаза выкатились, и даже курчавые волосы, казалось, слегка распрямились от пережитого ужаса. Стрельба, смерть Кристиана, сверкающая молния, которую метнула в убийцу длинноногая блондинка, похищение, а самое главное: невероятный вихрь, при помощи которого драгдилер в мгновение ока перенесся из микроавтобуса в это помещение, все события последних минут могли вывести из равновесия любого здравомыслящего человека.

– Хватит ныть! – Огромные зеленые глаза ослепительно красивой блондинки жестко буравили Жозефа. – Я хочу знать, где ты берешь «стим»!

– «Стим»?

– Да.

– Я ничего не знаю.

Милана нехорошо улыбнулась. Очень нехорошо. Рада, стоящая у стены комнаты допросов, поежилась: красавица воевода не зря считалась самым жестким магом Зеленого Дома.

– Он действительно не знает, – подала голос одна из двух Дочерей Журавля, скромно сидящих в креслах. – Обычно он просто звонит своему поставщику, и тот привозит наркотики в заранее условленное место.

«Девчонки сканируют память Жозефа, – догадалась Рада. – А Милана просто задает наводящие вопросы, чтобы облегчить им работу. Интересно, какое заклинание они используют?»

Ответ не заставил себя ждать.

– Я ничего не знаю! Я ничего не знаю!

Речь драгдилера становилась все более плавной, размеренной, из глаз исчез страх, на губах заиграла глуповатая улыбка.

– «Стим», – почти мягко проговорила Милана. – Где ты берешь «стим»?

– Я ничего не знаю.

Из уха Жозефа побежала струйка крови, но дилер не чувствовал боли. Еще пара минут, и он навсегда избавится от этой странной привычки – чувствовать что-либо. «Игла инквизитора». Рада закрыла глаза. Дочери Журавля не церемонились с драгдилером, вырывая информацию из его мозга самым быстрым и жестоким способом.

– «Стим».

– Я ничего не знаю…

– Чела, который привозил ему наркотики, зовут Адольфус Пукос. – Одна из подчиненных Миланы добралась до цели. – Я знаю номер его мобильного телефона. Больше объекту ничего не известно.

– Немедленно определите местонахождение этого мобильного телефона. Подготовьте оперативную группу, – распорядилась Милана и подошла к Раде. – Что, девочка, страшно?

– Зачем вы так с ним? – На глазах молодой феи блеснули слезы.

Пускающий слюни Жозеф блаженно раскачивался на стуле. Воевода Дочерей Журавля изящно передернула точеными плечами.

– Не волнуйся. Мы его убьем.

– Я имела в виду…

– Воевода, мы нашли телефон!

Милана резко развернулась:

– Где?

– В настоящий момент он находится на Проектируемом проезде, в районе Южного порта.

– Уточните координаты!

– Складской комплекс компании «ЦентрМедПереработка».

– «ЦентрМедПереработка», – повторила Милана. – Чем занимается эта фирма?

– Фармакологическое производство.

– Немедленно отправляемся туда!
* * *
Коттеджный поселок «Озеро мечты»
Ближнее Подмосковье,
1 августа, среда, 22.45

– Лучше бы мы поехали на фабрику, – в который уже раз проворчал Лека, разглядывая мерно покачивающиеся в темноте пышные кроны деревьев. – Там война, а здесь?

Он прихлопнул очередного комара и заложил в карманы все четыре руки. Наемники и хваны стояли на тихой лесной дороге минут десять, и недовольное нытье Леки начинало действовать на нервы.

– Здесь главарь, – буркнул Артем. – Вы сможете сказать Нере, что лично разобрались с тем, кто спланировал синтез Золотого Корня. Это серьезный подвиг.

– Мы не сможем сказать, что разобрались, – подчеркнул Муба. – Сантьяга хочет оставить его в живых.

– Подвиг и убийство не всегда одно и то же, – заметила Яна.

– Предлагаешь спасти кого-нибудь из пожара?

– Здесь можно было бы устроить приличный костерок. – Лека заинтересованно покосился на виднеющиеся вдали крыши коттеджей.

– Даже не думай, – отрезала девушка. – Все должно произойти очень тихо.

Помолчали.

– На фабрике война, там весело, – снова затянул Лека. – А мы стоим в лесу и ждем не пойми чего…

– Ждали мы его. – Артем кивнул на остановившуюся неподалеку «Волгу». – И теперь у нас тоже будет весело.

– Палыч, будешь ждать меня здесь, – приказал Корнилов шоферу, когда «Волга» замерла у обочины футах в тридцати от джипа и «Мустанга».

– Андрей Кириллович, а чего ты один-то? – пробурчал Палыч, неодобрительно глядя на стоящих возле машин людей. Четыре фигуры, одна, кажется, женская, лиц не видно. – Хоть бы Шустова с собой взял.

– Все в порядке.

Корнилов не спеша подошел к группе и медленно обвел ожидающих взглядом. Стриженый парень с незапоминающейся внешностью, Артем Головин, майор когда-то видел его фотографию, но встречаться лицом к лицу еще не доводилось. Ослепительная черноволосая девушка, легкое платье плотно облегает стройную фигуру. Яна Маннергейм, разок она уже обвела Андрея вокруг пальца. Брюнетка слегка улыбнулась и кивнула, Корнилов помедлил и ответил. Двое других – сосредоточенные мужчины в элегантных костюмах, плечистые, голубоглазые. Их майор не знал, возможно, не челы. Андрей достал из кармана «различитель»:

– Не возражаете?

– Ни в коем случае, – развел руками Артем. – Нас просили оказывать вам полное содействие.

Дымчатые стекла «различителя» не мешали своему обладателю видеть в темноте. Корнилов надел очки и снова оглядел компаньонов: Артем и Яна не изменились, а вот у их спутников появилось еще по одной паре рук.

– Вы удовлетворены? – кисло поинтересовался один из них и протянул нижнюю правую конечность. – Муба.

Второй последовал его примеру:

– Лека.

– Мы хваны, – уточнил первый. – Давайте договоримся насчет Крысауласа.

– Муба, – протянул Артем, – опять ты за свое!

– А что насчет Крысауласа? – не понял Андрей, снимая «различитель», – его любопытство было полностью удовлетворено.

– Мы хотим его убить, – объяснил четырехрукий. – А Сантьяга сказал, что он вам для чего-то нужен. Может, он вам не так уж сильно и нужен?

Корнилов посмотрел на Артема.

– Изобретение «стима» вплотную затрагивает интересы семьи Хван, – вздохнул наемник. – Вот они и обиделись.

– Мы сильно обиделись, – подтвердил Лека. – Сможем договориться? А мы вам чего-нибудь хорошее потом сделаем?

Майор покачал головой:

– Нет. Крысауласа ждут суд и каторга. Финал в конечном итоге будет тем же, но удовольствия Езас Раймондович получит несравнимо больше. Поверьте, вы не прогадаете.

– Господин майор, – вступила в разговор Яна, – на самом деле судьба Крысауласа нам до лампочки. Муба и Лека просто горячатся. – Хваны попытались протестующе замахать всеми имеющимися руками, но девушка подняла на них брови и чуть повысила голос: – Горячатся. Хотят совершить побольше подвигов, чтобы… Ну, это неважно.

Муба крякнул.

– Мы хотим быть уверены… – продолжил было упрямиться Лека, но, посмотрев на Яну, отвернулся.

– Сантьяга должен был сообщить вам, что именно нас интересует, – наведя порядок в рядах, девушка снова обратилась к Андрею.

– «Стим».

– Совершенно верно. Все следы на фабрике уберут наши друзья, но Крысаулас вложил в разработку «стима» много денег, и мы предполагаем, что у него есть копии всех материалов. Они нам нужны.

– Договорились, – протянул руку майор, – но он должен остаться в живых.

– Останется.

– Иди в спальню, дорогая. – Езас Раймондович ласково погладил молодую жену по спине. – Я скоро.

– Ты недолго? – игриво улыбнулась женщина. – Предупреждаю: я ужасно соскучилась.

– Десять минут.

– Я буду ждать.

Она поднялась на второй этаж, а оставшийся в гостиной Крысаулас сделал громче проигрыватель – Верди, великолепный композитор, – плеснул себе виски, закурил сигару и, расположившись в глубоком кресле, прикрыл глаза.

Все ли сделано правильно? Исследования «стима» продолжаются, Монастырев всю ближайшую неделю проведет непосредственно на фабрике, под плотным наблюдением. Пукос разбирается с драгдилерами, правда, после того как Адольфус направился в «Лунную заводь», он еще не звонил, но, зная профессионализм Пукоса, можно не сомневаться в том, что Вагиз уже присоединился к остальным неудачникам.

Езас Раймондович блаженно выпустил облако ароматного дыма, пригубил виски и полностью погрузился в изящные аккорды Верди. На подозрительный шорох в прихожей он не обратил никакого внимания.

К неудовольствию хванов, внешняя охрана коттеджного поселка была пройдена без проблем. Корнилов, занявший место в «Круизере» Артема, просто продемонстрировал сторожам полицейский жетон и поинтересовался местонахождением дома Крысауласа. Охранники указали на искомое здание и проводили машины долгими, всепонимающими взглядами: репутация майора вкупе с поздним визитом не оставляли сомнений в том, что у Езаса Раймондовича большие неприятности.

Андрей постучал в тяжелую дубовую дверь трехэтажного особняка и бесстрастно оглядел возникшего в проеме громилу:

– Крысаулас дома?

– А кто спрашивает?

– Майор Корнилов, криминальная полиция.

– Мы доложим…

– Не стоит утруждаться. – Муба толкнул охранника внутрь. – Мы сами все сделаем.

– Только тихо и желательно без жертв. – Андрей прошел в прихожую.

Дверь гостиной скрипнула.

– Кто? – недовольно пробурчал Крысаулас.

– Езас Раймондович?

Крысаулас вздрогнул и открыл глаза. В гостиную вошли трое: невысокий худощавый мужчина в мятом костюме, очаровательная черноволосая девушка и стриженый парень.

– Не возражаете, если мы здесь осмотримся? – поинтересовался парень.

– А…

– Майор Корнилов, криминальная полиция, – представился худощавый, небрежно помахав перед носом Крысауласа жетоном. – У меня есть решение судьи Демина о вашем аресте и проведении обыска в вашем доме.

Стриженый выключил музыку. Езас медленно поставил бокал на стол и загасил сигару. Он был абсолютно спокоен.

– На каком основании судья принял решение?

– Подозрение в организации незаконного оборота наркотиков, – ответил Корнилов. – Производство и продажа. И сопутствующий букет: отмывание денег, организация устойчивой преступной группировки и так далее.

Крысаулас внимательно посмотрел на майора. Очень внимательно. Стоящий перед ним человек был обладателем единственного в стране золотого полицейского жетона и вряд ли стал бы шутить.

«Они накрыли фабрику? Но как?!»

– Здесь должен присутствовать мой адвокат и понятые, – твердо проговорил Крысаулас.

– Адвокат вам нужен новый, – вздохнул Корнилов. – Вашему прежнему поверенному предъявлены такие же обвинения.

– А за понятых можем сойти и мы, – приятно улыбнулась девушка. – Мы не работаем в полиции.

Красавица грациозно опустилась в соседнее кресло, и ее синие глаза быстро обежали насторожившегося Крысауласа. Андрей подвинул себе стул, а стриженый продолжал оглядываться в гостиной.

– В настоящий момент ваша маленькая артель на Проектируемом проезде переживает визит моих людей. Центральный офис вашей компании – тоже.

– Мне нужен…

– Хватит маяться дурью! – резко бросил стриженый. – Объясните злодею, что мы от него хотим, иначе он до утра будет ныть.

Корнилов поморщился. Девушка перевела взгляд на парня:

– Артем, не будь таким горячим. Хваны не лучший образец для подражания.

– Они сейчас придут, – напомнил стриженый. – И тогда точно будет не до разговоров.

– К сожалению, Езас Раймондович, в этом мой друг абсолютно прав. – Яна вернулась к Крысауласу. – Дело в том, что с нами подъехали еще два… гм… еще двое. И они очень хотят познакомиться с вами.

– Поэтому будет лучше, если вы ответите на наши вопросы.

– «Стим». – Яна жестко посмотрела на Езаса. – Нас очень интересует «стим».

– Откуда вы? – угрюмо спросил Крысаулас. – Разведка, полиция или… – Он покосился на Артема. – Конкуренты?

– Не угадали, – улыбнулась девушка и, не моргнув глазом, соврала: – Мы те, у кого Монастырев украл формулу «стима».

– Черт! Этот слизняк говорил, что сам его придумал!

– Как я понимаю, вы уже оценили свойства новинки?

Езас хмуро кивнул:

– Вполне.

– Мы не заинтересованы в производстве этого наркотика, – объяснила Яна. – Мы тщательно скрывали его формулу, но, увы, и в нашей работе бывают сбои. К счастью, мы вовремя приняли меры и даже готовы пойти с вами на сделку.

– Какую?

– Вы отдадите нам все находящиеся в вашем распоряжении материалы по «стиму». Абсолютно все. И навсегда забудете само это название.

– И вы меня отпустите?

– Зачем же? – искренне удивилась девушка. – Вы будете отвечать перед законом за организацию подпольной фабрики наркотиков. Но никакого «стима».

– Пока звучит не очень привлекательно, – признал Езас. – Что будет, если я откажусь от сотрудничества?

В гостиную широким шагом вошел Муба и посмотрел на Крысауласа:

– Охранников было шестеро?

Езас подумал и обреченно кивнул. Хван перевел взгляд на Артема:

– Все чисто. Один мертвый, остальные спят. Я могу поучаствовать в разговоре?

– Конечно! – всплеснула руками Яна. – Езас Раймондович как раз интересуется, что будет, если он не примет наши условия. Ты не мог бы объяснить ему?

– А он не понимает?

– Увы.

– Объяснить ему или показать?

– Для начала покажи.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:12 | Сообщение # 24

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Муба усмехнулся и снял морок. Побледневший Крысаулас вытаращился на четыре руки хвана.

– Дело в том, Езас Раймондович, что наши друзья не совсем люди. – Девушка приятно улыбнулась. – Правильнее будет сказать: совсем не люди.

– Ино… ино… – Крысаулас помотал головой и перевел взгляд на Андрея. – Инопланетяне?

– В свое время я тоже был сильно удивлен, – пожал плечами полицейский.

– Это невозможно!

– Считайте это форс-мажорными обстоятельствами, – предложил Артем.

Хван склонился к наркоторговцу:

– Езас, мы знаем о тебе все: как ты зарабатываешь деньги и где ты их держишь, где у тебя дома и сколько у тебя паспортов. Если ты не примешь наши условия, мы заберем тебя навсегда. Ты просто исчезнешь. И не думай, что твой визит к нам будет веселым: мы очень недовольны потерей «стима». – На ладони четырехрукого возник маленький огненный шарик. – Знакомая штучка?

Крысаулас судорожно кивнул.

– Не стоит с нами шутить.

Раскаленный шарик игриво покачивался в нескольких сантиметрах от лица наркоторговца.

За долгие годы участия в криминальном бизнесе Езас привык чувствовать себя надежно защищенным. Защищенным деньгами и силой, которую представляла собой организованная преступность, защищенным адвокатами и жестокостью отбойщиков. Да, случались конкурентные войны, в меру беспокоила угроза со стороны полиции, но это было в порядке вещей. Разумная плата за сверхприбыли. Но то, что Крысаулас видел сейчас, нарушало существующий порядок. Из-за кулис на мгновение показалось нечто, по сравнению с которым все потуги наркомафии казались возней в песочнице. Те, кто пришел в его дом, равнодушно и бесцеремонно наступили на всех, кто мешал достижению цели. Это производило впечатление.

– Если я начну давать показания, – решился Крысаулас, – я стану мешать очень многим.

– Об этом не беспокойтесь, – спокойно ответил Корнилов. – Я лично прослежу за тем, чтобы вы отсидели свой срок целым и невредимым.

– А потом?

– За двадцать лет многое может измениться.

«Двадцать лет!» Крысаулас посмотрел на Яну, затем на Мубу и снова на Корнилова:

– Я согласен на сделку.

– Информация о «стиме», – напомнила девушка.

– Кроме файлов в лабораторном компьютере, сведения о «стиме» есть только на дисках, которые хранятся в банке.

– Личный сейф?

– Да. На столе в моем кабинете лежит связка ключей, среди них ключ от сейфа.

– Пойду проверю, как там Лека, – пробурчал Муба.

– Я тоже, с вашего позволения, покину сей гостеприимный дом, – поднялся Артем.

– Далеко собрался? – осведомилась Яна.

– Надо заехать на проспект Мира, – улыбнулся наемник. – Хочу навестить одного разговорчивого уголовника.
* * *
Складской комплекс компании
«ЦентрМедПереработка».
Москва, Проектируемый проезд,
1 августа, среда, 22.49

– Странный набор, – шмыгнул носом подросток в белом форменном комбинезоне службы доставки Торговой Гильдии. – Я много всякой ерунды по городу таскаю, но такого комплекта не припомню. Это тебе для чего?

– В подарок, – объяснил Кортес и потянулся за коробкой, которую доставил курьер. – Давай сюда.

– И ящик очень тяжелый, – сообщил пацан, поставив на упаковку ногу. – Чуть спину не сорвал.

Малолетний вымогатель явно происходил из семьи Шась. Наемник вздохнул и кинул курьеру монету:

– Лови!

– Приятно иметь дело с щедрым господином! – осклабился подросток. – Хочешь, я доставлю тебе пиццу?

– Обойдусь.

– Как знаешь. – Справа от пацана завертелся черный вихрь портала. – Бывай!

Кортес поставил коробку в багажник «Навигатора» и оглянулся на звук: неподалеку, важно поблескивая установленной на крыше параболической антенной, тихо припарковался «Додж Караван» «ласвегасов» – Сантьяга собрал у «ЦентрМедПереработки» всех лучших. Пора бы и ему самому объявиться…

– Здесь не очень скучно?

Кортес вздрогнул: комиссар умел появляться незаметно даже для лучшего наемника Тайного Города.

– Нет.

– Было что-нибудь интересное? – Сантьяга поправил висящий на плече небольшой рюкзак.

– Ничего заслуживающего внимания.

– Вот и славно, – кивнул нав. – Думаю, мы начнем с минуты на минуту.

– Темный Двор не станет громить фабрику?

– Мы хотим, чтобы это сделали Великие Дома.

– Повод для войны?

Вряд ли хоть кто-нибудь в Тайном Городе мог рассчитывать на откровенность в этом вопросе. Кортес мог. Сантьяга улыбнулся и, сняв с плеча рюкзак, поставил его на землю. Под плотной тканью звякнул металл.

– Не совсем. Мы хотим дать Великим Домам пищу для размышлений. Они должны будут сделать выбор.

Для опытного наемника замысловатый ответ комиссара был очевиден: за всю свою историю Темный Двор самостоятельно начинал лишь три войны, две из которых окончились для него неудачно. С тех пор навы предпочитали действовать более тонко. Кортес покосился на высокий забор «ЦентрМедПереработки». Если выбор Великих Домов будет неправильным, Тайный Город ожидают очень интересные события.

– Ну что ж, – вновь улыбнулся Сантьяга. – Ваша миссия окончена. Когда я окажусь внутри, меня будут вести «ласвегасы».

– Хотел просить о небольшом одолжении, – почти лениво протянул наемник.

– Да?

– Вы не будете против, если я тоже пойду на фабрику?

Комиссар удивленно приподнял брови:

– Для чего?

– Хочу убить Ктулху.

Бурная деятельность Сантьяги давно стала притчей во языцех в Тайном Городе. На голову лучшего боевого мага Темного Двора, разящего клинка князя, сыпались проклятия и обвинения, его ненавидели и боялись, презирали и восхищались, но никто и никогда не ставил под сомнение блестящее воспитание комиссара. Не отказало оно ему и в этот раз.

– Видите ли, Кортес, – деликатно произнес Сантьяга, оправившись от легкого шока, в который его повергло предложение наемника. – Устранение иерарха Кадаф достаточно, гм… непростая операция. Она под силу лишь очень, я подчеркиваю, очень опытным магам.

– Вы хотите оставить Ктулху в живых?

– Нет, – махнул рукой нав. – Погонщика мы можем убить, он выполнил свое предназначение. Но это очень трудный процесс, все твари Азаг-Тота необычайно живучи.

– Знаю, – вздохнул наемник. – Ожидая вас, я изучил информацию по строению Ктулху…

– Где вы ее нашли?

– В архивах Темного Двора. Там есть несколько файлов, на которые забыли повесить гриф «Для служебного пользования». Должен сказать, что в качестве дичи погонщик рабов весьма интересен.

– Более чем интересен, – согласился комиссар. – Иерархи Кадаф практически не восприимчивы к магии огня: «кольцо саламандры», «эльфийские стрелы», «Дыхание дракона» для них пустяки, при этом во время схватки они активизируют заклинание «проклятие Великого Господина», которое существенно снижает действие других видов боевой магии. Шкура иерархов способна выдерживать удары меча, даже навского меча. Едва ли не единственный способ ликвидировать Ктулху – использовать аркан «рев левиафана» четвертого уровня. Это вибрирующее поле, разрывающее в клочья любой объект, но его трудно перемещать, а двигаются твари Кадаф очень быстро.

– Разрывает в клочья? – Кортес покачал головой. – Не пойдет.

Сантьяга с интересом посмотрел на наемника:

– Неужели?

– Я прочитал в отчете, что у Ктулху есть точка, в которой сходятся, если так можно выразиться, «швы» его шкуры.

– Есть. И теоретически эта точка весьма уязвима.

– А еще я прочитал, что внутренние органы иерархов нежны. Как вы думаете, если я вскрою шкуру и введу внутрь твари «заморозку», она сдохнет?

Нав озадаченно почесал в затылке:

– Должна.

– Я тут прикупил кое-какое снаряжение. – Кортес открыл коробку. – Так… кираса, это для меня, шлем… Ага, вот! – Он вытащил компактную циркулярную пилу, закрепленную на мощной металлической перчатке. – Усовершенствованное оружие гладиаторов. Я попросил движок помощнее и велел поставить полотно из навского сплава.

Сантьяга с уважением дотронулся пальцем до черного диска пилы:

– Вы хотите распилить погонщика рабов?

– Сначала распилить, – подтвердил наемник. – А потом использовать «заморозку».

Он показал маленький белый шарик в прозрачной пластиковой упаковке – артефакт «гиперборейский колпак», способный опустить температуру любого объекта до абсолютного нуля.

– Образец выполнен по спецзаказу: заклинание не распространяется в пространстве, а действует исключительно на органику, перескакивая с клетки на клетку. По моим расчетам, все внутренности твари покроются инеем за девять секунд. Как вы считаете, при температуре минус двести семьдесят по Цельсию жизнедеятельность Ктулху приостановится?

– Я думаю, она прервется навсегда.

– А шкура? Шкура сохранится?

Комиссар несколько озадаченно кивнул:

– Наверняка.

– Так вы позволите мне лично заняться Ктулху? – скромно спросил Кортес.

– Вы серьезно думаете, что погонщик рабов будет терпеливо дожидаться, пока вы распилите ему шкуру?

– Я надеялся, что вы будете его отвлекать.

– В таком случае, я бы хотел…

– Комиссар! – В наушнике нава послышался голос Тамира. – Доминга считает, что через четыре минуты на территорию фабрики будет создан портал из Зеленого Дома.

Спорить со своим предсказателем Сантьяга не стал:

– Тамир, мы немедленно выдвигаемся на объект.

– Мы? – удивленно переспросил «ласвегас».

– Со мной идет Кортес. Будете вести нас обоих.

– Как ваши успехи, Геннадий Прокопьевич?

Пьющий кофе Монастырев едва не поперхнулся, удивленно вытаращившись на Пукоса. Когда он пришел в комнату отдыха, Адольфус уже сидел на мягком диване, неподвижно разглядывая зажатую в кулаке малюсенькую трубочку мобильного телефона, у правого бедра здоровяка, прямо на кожаной обивке, лежал короткий автомат. Монастырев сдержанно поздоровался, не дождался ответа, налил себе кофе и минут пять спокойно пил, выбрав кресло подальше от Пукоса. Кроме них, в помещении, предназначенном для отдыха управляющего персонала «ЦентрМедПереработки», никого не было, и за все это время Адольфус не проронил ни звука.

– Есть сдвиги?

– Прошло мало времени, – напомнил Монастырев. – Я только начал…

– Вы же придумали «стим», Геннадий Прокопьевич.

– Иногда у ученого гораздо больше времени уходит именно на то, чтобы понять, что же он изобрел, – Монастырев попытался перевести разговор в шутливый тон.

«Зачем я только пошел в комнату отдыха? Надо было выпить кофе прямо в лаборатории!» Но белые стены рабочего помещения, гудение компьютеров и снующие ассистенты порядком утомили Геннадия Прокопьевича. Он хотел побыть один и совсем не ожидал встретить в комнате отдыха Пукоса.

– Иногда у ученых не остается на это времени, – рассеянно обронил Адольфус.

– Что вы сказали?

Но здоровяк вновь погрузился в раздумья.

«Психопат!» Монастырев осторожно поставил пустую чашку на столик и выскользнул в коридор.

«Кретин! – Пукос угрюмо посмотрел на закрывающуюся дверь. – Всех нас подставил».

Мрачное ощущение надвигающейся беды завладело Адольфусом. Не паника, не страх, а хладнокровное предчувствие серьезной опасности. Как когда-то, давным-давно, в Афгане, когда их колонна втянулась в трижды проверенное ущелье, над головой кружил вертолет огневой поддержки, и все, кроме Пукоса, позволили себе расслабиться на теплом металле бронетранспортеров. А он не мог успокоиться, напряженно ощупывал взглядом чужие скалы, не реагировал на шутки товарищей и не поставил автомат на предохранитель. Он и стрелять начал первым, опередив душманов на несколько секунд. И остался в живых.

Адольфус навсегда запомнил то чувство, те покалывающие волны, что накатывали на него в ущелье. Сейчас они вернулись. Появились вновь, когда в глубине подсознания мозг начал складывать разрозненные элементы в единую картину: перестрелка в «Лунной заводи», подросток, с легкостью взваливающий на плечи Вагиза, истеричный телефонный звонок – посланный к Жозефу убийца докладывал о неудаче, – сообщения о массовых погромах в наркопритонах. И за всем этим – «стим», непонятное изобретение тупого очкарика. Пукос не сомневался – все дело в «стиме».

«Сообщить обо всем Крысауласу? – Адольфус бросил телефон на диван. – Езас умный, но он никогда не пожертвует деньгами, опираясь на мои смутные ощущения. Скорее он решит, что я перегорел».

Что прикажет сделать с ним Крысаулас в этом случае, Пукос понимал очень хорошо.

«Бросить все и уйти? До аэропорта я доберусь за час. Документы есть, деньги есть. Сяду на любой рейс, через два часа буду где-нибудь в Европе, а потом… – Рука Адольфуса машинально легла на автомат. – Найдут».

Бронетранспортер стремительно катился в ущелье, и у Пукоса оставался один-единственный выход: стрелять первым.

В салоне мини-вэна «ласвегасов» рябило в глазах от многочисленных мониторов, системных блоков, аппаратуры связи и прочих хитрых устройств, предназначение которых могли понять лишь специалисты по электронному шпионажу. Небольшой «Додж Караван» представлял собой передвижной командный пункт, был оборудован по последнему слову техники и позволял своим хозяевам полностью контролировать окружающее пространство. А скрывалось все это за невинной раскраской НТВ – согласно официальным документам, лучшие аналитики Темного Двора служили в телекомпании заурядными технарями.

– Они вышли к центральной лаборатории, – сообщил Тамир, отслеживающий на мониторах перемещение Сантьяги и Кортеса – двух черных точек, движущихся по схематичному изображению складского комплекса, планы помещений которого «ласвегасы» выкрали, взломав центральный сервер «ЦентрМедПереработки».

– Сейчас появятся люды, – буркнул Доминга.

Нав пристально взирал на горящую перед ним свечу.

– Посмотрим.

На одном из мониторов возникло завихрение магического поля, и тут же появилась бодрая россыпь зеленых точек. Тамир взглянул на часы: с момента последнего предсказания прошло четыре минуты и десять секунд.

– Ты почти не ошибся.

– Только не плачь от зависти.

Шас усмехнулся и поднес к губам микрофон:

– Господин комиссар, у главного входа в комплекс высадились зеленые.

Центральный пост охраны Сантьяга и Кортес прошли безо всяких приключений. Искусно наведенный морок не только сделал их невидимыми, но и погасил все звуки: шаги, дыхание, разговоры; оставалось только не столкнуться с кем-нибудь по дороге, что не составляло особого труда в практически пустых коридорах.

– Куда дальше, Тамир?

– Вам надо спуститься на один этаж, в подвал, лестница будет через двенадцать метров. Затем двигайтесь вправо. Дверь центральной лаборатории вторая по счету.

– Понял. – Комиссар кивнул на лестницу. – Туда.

Кортес молча последовал за навом.

– Теми, кто окажется внутри лаборатории, займусь я, – проинструктировал наемника Сантьяга. – У людов вряд ли будет с собой огнестрельное оружие, поэтому убрать их придется при помощи магии.

– И Монастырева?

– Нет. – Комиссар помолчал. – Монастырева мы отдадим Зеленому Дому.

– Не слишком роскошный подарок?

– Вряд ли они сумеют им воспользоваться.

«Наживка, просто наживка, – понял Кортес. – Один из тех «поводов для размышлений», о которых упоминал Сантьяга».

– Ваша задача – вступить в бой с людами под видом охранника и заставить их применить силу. Все должно выглядеть естественно.

– Не проблема.

– Кажется, мы пришли.

– Охранников не жалеть! Нам нужны специалисты! Нам нужен тот, кто придумал «стим»!!!

Последние приказы перед порталом Милана почти выкрикивала. Она понимала, что ее девчонки – пять лучших боевых магов из дружины Дочерей Журавля – не нуждаются в дополнительных напоминаниях, но ничего не могла с собой поделать: азарт предстоящей схватки овладел воеводой.

Люды выскочили из вихря напротив стеклянных дверей, ведущих в длинное трехэтажное здание. Милана успела разглядеть ошарашенные лица охранников в черной форме, скользнула взглядом по горящим над козырьком крыльца буквам: «ЦентрМедПереработка» и приказала:

– Вперед!

В дверях разорвалась «шаровая молния» – Воляна не теряла времени. В ответ полетели пули.

– Шеф, нас атакуют! В нас стреляют!! – Раздавшийся из рации вопль охранника нарушил тишину комнаты отдыха.

Адольфус вздохнул и переключил свою радиостанцию на общий вызов:

– Внимание всем! Говорит Пукос! Нас атакуют конкуренты! Повторяю: нас атакуют конкуренты!! Приказываю уничтожить всех, кто ворвался на фабрику! Они вас жалеть не будут!

Он спокойно повесил рацию на пояс, поднялся с дивана и снял автомат с предохранителя.

Помимо Монастырева, в помещении лаборатории было еще три чела: двое в белых халатах, видимо, ассистенты, и охранник. Сантьяга остановился на пороге – морок не позволял челам увидеть, что дверь открылась, – и тихонько прошептал заклинание. На пальцах нава заиграли три маленькие «шаровые молнии». Монастырев и трое лишних. Лишние не нужны. Комиссар взмахнул рукой, словно стряхивая с кисти капельки воды, и огненные шарики понеслись вперед.

Три ослепительные вспышки слились в одну. Охранника впечатало в стену, обожженные ассистенты повалились на пол, взорвался монитор, зазвенели разбитые колбы, ослепленный Монастырев с криком закрыл глаза руками.

– Здравствуйте, Геннадий Прокопьевич, – мягко произнес Сантьяга. – А я к вам.

– Не знаю, насколько это вам интересно, господин комиссар, – раздался в наушниках веселый голос Тамира. – Но на крыше только что высадился Ктулху.

– Здесь должна быть лестница! – крикнула Вероника, лихорадочно озираясь по сторонам. – Обязательно!

– В ней нет необходимости, – спокойно ответил погонщик рабов. – Разве ты не чувствуешь?

– Чего?

– Магия, – усмехнулся Ктулху. – В доме полно воинов Великих Домов.

Ведьма прищурила черные глаза и быстро просканировала окружающее пространство.

– Ты прав. Надо уходить.

– Здесь есть «стим», – твердо сказал погонщик рабов. – И мы должны его взять.

– Но…

Подросток, в теле которого прятался Ктулху, дернулся, и из его рта стремительно вырвался поток черной пыли.

– Не надо!

Частички закружились, слипаясь между собой, формируя мощное и ужасное тело иерарха Кадаф. Мертвый мальчишка безжизненно распластался на крыше.

– Великий Господин учит, что ненависть преодолевает страх! – Ктулху расправил могучие плечи, весело посмотрел на Веронику и свел руки над головой: – Пусть боятся нас! А мы будем ненавидеть!

Из сложенных ладоней погонщика рабов вырвался синий луч, врезался в крышу, и толстые бетонные перекрытия рухнули под его напором.

– Нам не нужна лестница! Мы сами пройдем туда, куда нам надо!

Ктулху спрыгнул в дыру и очутился в коридоре верхнего этажа.

Потолок обрушился вдруг. Не было угрожающих трещин, предупреждающих раскачиваний здания, гулкого грохота взрыва, не было ничего. Просто бежевые облицовочные панели на потолке внезапно прогнулись, разорвались и стремительно полетели вниз, а вслед за ними – обломки бетонной плиты. Казалось, что гигантский палец надавил на крышу и прорвал перекрытия, как бумажный лист.

Пукос, как раз бежавший по коридору, резко остановился и ошеломленно уставился на пролом. Облако пыли, заполнившее этаж после падения потолка, еще не успело рассеяться, как с крыши в коридор спрыгнула гигантская и совершенно невозможная фигура. Невероятно высокий мужчина с широченными плечами, толстым хвостом и острыми шипами вместо ступней.

– Азаг-Тот идет! – рявкнула тварь.

Следом за ней в пролом соскользнула высокая бритая девица, но Адольфус не обратил на нее особого внимания – тварь, чудовищная тварь приковала к себе его взгляд.

– На колени, червяк!

Пукос криво усмехнулся и поднял автомат. В коридоре загрохотали длинные очереди, остановил которые лишь ярко вспыхнувший огненный шар.

– Вы выяснили, в конце концов, кому принадлежит здание?! – заорал в передатчик Франц де Гир, выскакивая из портала.

– Фармакологической компании «ЦентрМедПереработка», – быстро ответил оператор с центрального командного пункта Ордена. Все наблюдатели чудов тщательно изучали складской комплекс на Проектируемом проезде.

Мастер войны окинул взглядом трехэтажную бетонную коробку:

– И что здесь забыли люды? Кстати, где они?

– Высадились у главного входа. Ведут бой с охраной и только что ворвались внутрь. Проклятье!

– Что случилось?

– На крыше здания появился Ктулху! – сообщил другой оператор.

Рик Бамбарда и два рыцаря командора, пришедшие вместе с Францем, переглянулись.

– Мы не ошиблись! – рассмеялся де Гир. – Клянусь кинжалами Спящего, я не знаю, что здесь находится, но мы пришли куда надо! Во славу Ордена!

– Чудь! – выдохнули рыцари, и мощный поток «дыхания дракона» сжег неприметную дверцу в торце здания. И двух притаившихся за ней охранников.

– Пройдем здесь!

– Комиссар, зеленые будут у вас менее чем через минуту, – подал голос Тамир. – Они спускаются на ваш этаж.

– Где Ктулху?

– Пробивает очередные перекрытия.

– Рыцари?

– Ворвались на склад.

– Отлично, – пробормотал Сантьяга. – Кортес, вы слышали?

– Да.

Комиссар выволок в коридор последнего ассистента, уложил его на пол, не забыв вложить ему в руку пистолет из своего рюкзака, и вернулся в лабораторию. Обмякший Монастырев полулежал в кресле. Он был жив, а кома, в которую погрузил ученого Сантьяга, была очень похожа на результат действия «шаровой молнии». Его мертвые помощники валялись в живописных позах неподалеку от двери в лабораторию, и даже Красные Шапки догадались бы, что они защищали Монастырева.

Люды должны сделать такой же вывод.

Сервер и лабораторные компьютеры были уничтожены. И теперь единственным местом, где еще оставалась информация о синтезе Золотого Корня, была голова Монастырева.

– Комиссар, зеленые на вашем этаже…

Последние слова Тамира утонули в яростном треске выстрелов: Кортес, уловивший движение на лестничной клетке, выпустил длинную автоматную очередь.

– Милана, нас обстреливают! – Едва выглянувшая в коридор Воляна молниеносно отшатнулась назад, на лестничную клетку.

По стенам весело запрыгали автоматные пули.

– И чего ты ждешь?!

Плотность огня не уменьшалась: невидимые людам Кортес и Сантьяга лупили по противнику из двух стволов.

– Чего ты ждешь?! – прикрикнула Милана.

Обер-воевода обиженно посмотрела на своего командира, торопливо забормотала заклинание, и в этот момент в коридоре раздался оглушительный взрыв – Кортес решил порадовать людов противопехотной гранатой. Ударная волна швырнула Воляну на лестницу.

– Тебя ранило?

Обер-воевода с трудом поднялась на ноги, пошатнулась:

– Нет!

Милана громко выругалась, подскочила к дверному проему и, благоразумно не выглядывая за косяк, направила во врага огромную «шаровую молнию».

Если бы воевода Дочерей Журавля все-таки рискнула высунуться и посмотреть на противника, она бы наверняка заметила две мужские фигуры, резвой трусцой направляющиеся к противоположному концу коридора, где находилась еще одна маршевая лестница: что-что, а рассчитывать время ответного удара и Сантьяга, и Кортес умели очень хорошо.

Мощный взрыв «шаровой молнии» произошел прямо напротив лаборатории, перемешав мертвых охранников, мебель, уцелевшие после визита Сантьяги лабораторные приборы и чудом не затронув полулежавшего в кресле Монастырева.

Третий этаж здания был целиком отдан под административные кабинеты: прозрачные офисные перегородки, письменные столы, жалюзи на окнах. Поняв, что «стим» здесь не найти, Ктулху пробил в коридоре очередную дыру и провалился на следующий уровень.

– Азаг-Тот идет! – Древний боевой клич гиперборейцев раскатисто прокатился по разгромленному зданию.

В коридоре выросли две мужские фигуры.

– Судя по всему, главным в лаборатории был он! – Милана остановилась перед полулежащим в кресле челом.

– Он единственный, кто был без оружия, – подтвердила одна из дружинниц.

– И единственный, кто не воевал с нами. – Воевода сняла с груди чела идентификационную карточку и прочитала: – Монастырев Геннадий Прокопьевич, директор департамента изысканий.

– Остальные защищали его, – решила дружинница.

Милана задумчиво опустила карточку в карман и положила ладонь на лоб Монастырева:

– Без сознания.

– Видимо, задело «шаровой молнией».

– Так и есть. Он в коме.

– Воевода! – в лабораторию заглянула Воляна. – Мы нашли склад готовой продукции!

«Стим»!

– Там рыцари!!

Милана громко выругалась и шагнула к дверям:

– Немедленно переправьте Монастырева в Зеленый Дом! Воляна, показывай, где чуды!

– Наркотики? – Франц удивленно оглядел склад готовой продукции «ЦентрМедПереработки». – При чем здесь наркотики?

Командоры войны сноровисто шарили по полкам, вскрывая коробки и быстро изучая их содержимое.

– Здесь ЛСД!

– Ампулы с морфием!

– Какая-то непонятная дрянь!

– Наркотики? При чем здесь наркотики? – Де Гир задумчиво подошел к полке и взял в руки одну ампулу из вскрытой упаковки.

В его голове медленно складывалась картинка происходящего.

– Проверены все запасы Золотого Корня в Тайном Городе?

– Да.

– И у всех все в порядке?

– Да.

– Вероника Пономарева была наркоманкой?

Бамбарда развел руки:

– Мы не располагаем…

– Люды устроили перестрелку с торговцами наркотиками на Покрышкина, а затем пришли сюда, на фабрику по их производству… – Франц разломил ампулу и понюхал бесцветную жидкость. – Будь я проклят, это же Золотой Корень!

– Давно не виделись, погонщик!

– Сантьяга?! – В золотых глазах иерарха Кадаф вспыхнула дикая ненависть. – Я надеялся, что ты уже сдох!

– Об этом мечтают многие, – рассмеялся комиссар, небрежно отбрасывая в сторону автомат. Кортес сделал маленький шаг вперед. – Вряд ли мои слова станут сюрпризом, надсмотрщик, но ваше появление в Тайном Городе нежелательно. Мне поручено принять меры.

Вероника, соскользнувшая в пролом следом за Ктулху и стоящая чуть позади него, почувствовала, как напрягся погонщик рабов.

Кортес сделал еще один шаг, уменьшая расстояние до твари Кадаф. На правой руке наемника хищно поблескивало круглое полотно циркулярной пилы, а в пальцах левой он держал маленький белый шарик.

– Ты боишься меня, нав! – Одним прыжком Ктулху преодолел половину расстояния до противника и на ходу выпустил в комиссара мощный поток «дыхания дракона». – Азаг-Тот идет!!

Черный туман, молниеносно сформировавшийся вокруг Сантьяги, поглотил горячее пламя, а серебряные искры, сорвавшиеся с кончиков пальцев комиссара, заставили погонщика рабов остановиться и неуверенно отступить на шаг назад.

– Это что-то новенькое, – проворчал Ктулху.

– Рад, что вам понравилось.

Вероника ощутила, как в узком коридоре стремительно накапливается магическая энергия. Ктулху и черноволосый щеголь, которого погонщик рабов называл Сантьягой, буравили друг друга взглядами, но, торопливо собирая силы, не спешили приступать к решительным действиям. Второй мужчина, широкоплечий здоровяк в кирасе и тяжелом шлеме, индифферентно стоял у стены. Ведьма вздрогнула: стоял? Пару секунд назад он был значительно дальше, а теперь его отделяли от иерарха Кадаф каких-то несколько шагов! Девушка быстро дотронулась до спины погонщика рабов:

– Ктулху, второй…

– Я вижу, – процедил тот. – Второй – чел. Он твой.

– Понятно!

– Начнем одновременно.

– Две секунды! – крикнул контролирующий состояние магического поля Тамир.

Кортесу это предупреждение спасло жизнь.

Раз, два… И коридор превратился в ад. В горящий, кипящий и кричащий ад, наполненный шипением пламени и визгом сталкивающихся полей чистой магической энергии. Ктулху пробил построенные комиссаром серебряные искры и обрушил на него колоссальный удар, заставляя тратить силы на постоянную активизацию самых мощных защитных арканов.

Вероника выпустила «эльфийскую стрелу» одновременно с погонщиком рабов, но за мгновение до того, как из золотых глаз ведьмы вылетела огненная молния, Кортес слегка отклонился. Тем не менее он рухнул и покатился по полу. Девушка была уверена, что ее удар достиг цели, и, позабыв о наемнике, присоединилась к атакам Ктулху. Вот только тело, пронзенное «эльфийской стрелой», должно было отлететь в другую сторону…

Кортес распластался на полу в шаге от погонщика рабов.

– Ты сдохнешь, нав, ты сдохнешь!

Ктулху чувствовал, что комиссар теряет силы. В движениях Сантьяги пропала прежняя элегантность, на лбу выступил пот, а щегольский белый пиджак был порван: нав не успел вовремя среагировать на подключившуюся к схватке Веронику и пропустил одну молнию. Она даже не ранила его, просто скользнула по плечу, но иерархи Кадаф приободрились. А самое главное, непрерывный натиск не позволял комиссару накопить энергию для создания «рева левиафана», который стал бы очень эффективным оружием в тесном коридоре, заставив противника тратить силы только на защиту. Вот он отступил на полшага. На шаг.

– Не думай, что я тебя отпущу! – взревел Ктулху, бросаясь вперед. – Ты мой!!

Острый шип погонщика рабов вонзился в пол в миллиметре от лица Кортеса.

Вероника уловила движение в последний момент, когда уже ничего нельзя было поправить. Неподвижно лежавший до сих пор мужчина неожиданно сгруппировался, и откуда-то из-под Ктулху послышалось противное завывание. Девушка даже не поняла, что это заработал мощный электромотор.

Черное полотно циркулярной пилы, выполненное из прочнейшего навского сплава, хищно вгрызлось в серую шкуру между ног погонщика рабов, в самой уязвимой точке на его теле.

Ктулху взвыл.

– Что случилось?

Краем глаза ведьма заметила, что Сантьяга прекратил сражение и с любопытством наблюдает за происходящим. Завывание усилилось. Погонщик рабов резко обернулся, и Вероника с ужасом увидела, что его глаза переполнены болью.

– Беги!

– Что?

Пила вонзилась в нежную плоть Ктулху, и по гигантскому телу иерарха Кадаф прошла судорога.

– Бе…

Кортес пробурчал короткое заклинание и хладнокровным щелчком отправил в рану маленький белый шарик. Внутри погонщика рабов разорвалась ледяная бомба.

– Нет! – Вероника сделала шаг назад.

Ноги Ктулху подломились, и Кортес едва успел выкатиться из-под оседающего тела.

– Ты!.. – Ведьма хотела разорвать убийцу, растоптать, вырвать сердце, она уже даже вскинула руку, чтобы послать в негодяя…

В руках Сантьяги возникла гигантская «шаровая молния», и ее жгучий блеск заставил Веронику машинально изменить заклинание. Взрыв прозвучал в тот самый момент, когда ведьма шагнула в спешно вызванный вихрь портала. Огненная волна ударила девушку в спину, и дикая боль скрутила тело Вероники.

– Хорошая драка, – усмехнулся наемник, пнув ногой хвост Ктулху.

– Признаться, я до последнего не был уверен, что ваша безумная затея осуществится, – улыбнулся комиссар.

– Ваша поддержка много значила.

– Забудьте, – великодушно махнул рукой Сантьяга. – Я не мог пропустить такое зрелище: чел ликвидирует иерарха Кадаф. Это войдет в историю.

– Хорошо, что я сам не вошел в историю. – Наемник снял шлем и вытер лоб, испачканный густой кровью Ктулху. – Устал.

– Понимаю. – Нав с любопытством покосился на останки погонщика рабов. Как и хотел наемник, плотная шкура Ктулху осталась без повреждений. – И все-таки, Кортес, для чего вам понадобилась…

– Комиссар! Рыцари и люды столкнулись на складе готовой продукции, – сообщил Тамир. – Кажется, назревает скандал.

– Иду.

– Это здание находится в секторе Зеленого Дома! Что вы здесь делаете? – сверкающие глаза Миланы гневно буравили Франца де Гира.

– Кодекс не запрещает Великим Домам проводить акции по всему Тайному Городу! – парировал мастер войны. – Орден не требовал объяснений относительно схватки на улице Покрышкина!

– Там был заурядный бой! А сейчас вы влезли в операцию Зеленого Дома.

– Что за операция здесь происходит?

– Я не обязана отчитываться перед Чудью!

– А придется!

– Вы уверены?!

На складе «ЦентрМедПереработки» становилось жарко. С одной стороны рыжеволосые чуды, блестящие командоры войны в традиционных балахонах, с другой – белокурые дружинницы Дочерей Журавля. Красивые и опасные. Разгоряченные схваткой с охранниками фабрики и рассчитывающие на добычу. Отступать никто не собирался. Коробки со «стимом» были аккуратно сложены за спинами рыцарей – в тот момент, когда в помещение ворвались люды, Франц как раз собирался вызвать портал в Замок.

– Вы обязаны покинуть здание!

– Даже не рассчитывайте!

Рядом с коробками завертелся вихрь портала. Его построил Гюнтер Шайне, не дожидаясь решения мастера войны.

– Вы не уйдете отсюда!

Дружинницы, уловив в голосе Миланы решимость, чуть подались вперед. Рыцари взяли на изготовку длинные посохи.

– Вы знали об этом наркотике, – скрипнул зубами Франц. – Вы знали, но ничего не сообщили Великим Домам!

– Не понимаю…

– Я вам не помешаю?

– Сантьяга?!

На склад неторопливо вошел комиссар Темного Двора.

– Добрый вечер, господа! – Нав остановился между враждующими магами. – Может, расскажете, что здесь происходит?

– Как ты здесь оказался? – опомнилась Милана.

– Я шел по следу Ктулху. – Сантьяга медленно оглядел рыцарей и дружинниц и повторил: – Ктулху.

На лицах магов не отразилось ничего. Брови комиссара удивленно поползли вверх:

– Кажется, погонщик рабов уже не вызывает прежнего интереса?

Франц и Милана пристально разглядывали порванный пиджак нава.

– Мы его только что устранили, – пояснил Сантьяга. – Догнали на втором этаже. Кто-нибудь сможет объяснить, что он здесь искал?

– Здесь производили Золотой Корень, – угрюмо проронил де Гир.

– Выращивали? – переспросил комиссар.

– Производили! Челы научились синтезировать его!

Нав присвистнул:

– И как вы об этом узнали?

– Мы следили за ними, – Франц мотнул головой в сторону Миланы. – Зеленый Дом пронюхал об этом и хотел наложить на производство лапу. Они уже наложили лапу! А теперь не дают нам забрать запасы Золотого Корня!

– Почему? – Сантьяга быстро обернулся к воеводе Дочерей Журавля.

– Это добыча Зеленого Дома!

– Какая разница, чья это добыча? – вкрадчиво заметил комиссар. – Операция против Кадаф – общее дело всех Великих Домов. Не все ли равно, в чьих подвалах будет храниться Золотой Корень до того, как мы его уничтожим?

Почувствовав поддержку Сантьяги, чуды воспряли духом: в присутствии одного из лидеров Темного Двора дружинницы заметно поубавили пыл.

– Именно это я и хотела объяснить мастеру войны. – Милана попыталась взять себя в руки. – Какая разница?

– А как вы узнали о производстве Золотого Корня? – Комиссар не собирался отдавать воеводе инициативу. – И когда?

– Мы… – Милана запнулась. – Королева Всеслава сообщит о подробностях расследования на совещании всех глав…

– Понятно. – Сантьяга сделал малюсенький шажок к рыцарям. – Знаете, я еще не очень хорошо понимаю происходящее, но думаю, что запасам Золотого Корня будет лучше в Замке.

– Это…

– Это решение ничем не лучше любого другого, – улыбнулся нав. – В конце концов, мы делаем одно дело. Не так ли?

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 20:13 | Сообщение # 25

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Два Великих Дома против одного, у воеводы не было шансов. Чуды подхватили коробки со «стимом».

– Думаю, совещание вождей надо провести в самое ближайшее время, – предложил Милане комиссар. – Темному Двору будет чрезвычайно интересно узнать подробности вашего расследования.

– Я передам ее величеству вашу просьбу.

– Вот и славно. – Сантьяга прислушался к голосу в наушнике и весело посмотрел на магов: – Нам надо уходить как можно быстрее, сюда едет человская полиция.

В голове не прекращался нескончаемый, оглушительный звон. Руки, которыми Адольфус сжимал виски, стали липкими от крови. Она текла отовсюду: из ушей, из носа, даже из глаз. Она покидала тело Пукоса, причиняя невыносимую боль.

– Он ранен?

– Он весь в крови.

– Переверните его лицом вверх!

Чья-то крепкая рука грубо схватила Адольфуса за плечо, развернула, и в лицо умирающего ударил луч фонарика.

– Знаешь его?

– Начальник местной охраны.

– Понятно. – Полицейский склонился над телом. – Господин Пукос, вы арестованы по подозрению в распространении наркотиков. Наденьте на него наручники и перевяжите.

В коридорах «ЦентрМедПереработки» бодро грохотали ботинки спецназовцев.
Эпилог

Утренняя пресс-конференция в Московском полицейском управлении преподнесла неожиданный сюрприз. Как заявил генерал Шведов, отдел специальных расследований майора Корнилова провел операцию, в ходе которой была выявлена подпольная фабрика по производству синтетических наркотиков. Присутствовавший на пресс-конференции глава управления по борьбе с наркотиками полковник Федотов поблагодарил…»
(«КоммерсантЪ»)

«Сенсация! Приоткрыта завеса секретности над событиями этой среды! Как сообщили нашим корреспондентам в пресс-службе Великого Дома Навь, вчера утром перерожденная гиперборейская ведьма Вероника Пономарева сумела вскрыть Врата Нанна и вызвать из Глубокого Бестиария Ктулху, одного из ближайших соратников Азаг-Тота! Благодаря объединенным усилиям всех Великих Домов твари Кадаф были уничтожены в кратчайшие сроки, и безопасности Тайного Города…»
(«Тиградком»)

«Разгромы наркопритонов, прокатившиеся по Москве вчера днем, завершились ночной перестрелкой на проспекте Мира. Подоспевшая полиция констатировала гибель содержателя притона, рецидивиста по кличке Шелуха, а также…»
(«Московский комсомолец»)

«Несмотря на оптимистичное сообщение Темного Двора, в деле Вероники Пономаревой по-прежнему остается много непонятного. В частности, заявления остальных Великих Домов более чем невнятны, и наблюдатели подозревают, что отношения между Орденом и Зеленым Домом несколько подпорчены…»
(«Тиградком»)
* * *
Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь
Москва, Ленинградский проспект,
2 августа, четверг, 09.16

– Я только что разговаривал с Францем де Гиром, – весело заявил Сантьяга, усаживаясь на краешек стола. – Чуды в ярости.

Князь чуть заметно кивнул:

– Этого и следовало ожидать.

– Франц сообщил, что люды захватили лабораторию, способную синтезировать Золотой Корень, и ее основателя. – Комиссар помолчал. – Орден не знает, что господин Монастырев пребывает в глубокой коме.

– Достаточно самого факта, – глухо произнес повелитель Нави.

– Согласен. – Сантьяга заботливо поправил галстук. – Тем не менее в результате лихого рейда на склад «ЦентрМедПереработки» чуды стали счастливыми обладателями огромного запаса «стима». По моим оценкам, у них должно быть не менее двадцати литров наркотика.

– Блестящая комбинация, – похвалил комиссара князь. – Заполучив такое богатство, ни те, ни другие не захотят отступать. Ты уверен, что люды не смогут разобраться в тонкостях производства «стима»?

– Уверен абсолютно! Все записи уничтожены. У Зеленого Дома есть только остатки лаборатории и Монастырев, которому, будь он даже в добром здравии, потребовалось бы не меньше месяца, чтобы восстановить утраченную информацию.

– А если люды решат покопаться в голове чела?

– Мозг Монастырева спит, – напомнил Сантьяга. – И будет спать минимум неделю, за это я ручаюсь. Поэтому ни один из известных арканов не сможет вытащить из него знания. У зеленых связаны руки.

– Блестяще, – повторил князь. – Что происходит сейчас?

– Орден направил королеве Всеславе ноту с требованием объяснений. Люды молчат, видимо, просчитывают ситуацию. Франц намекнул, что, если к завтрашнему утру рыцари не получат устраивающий их ответ, Зеленому Дому будет предъявлен ультиматум. Мастера войны очень интересовала моя реакция на подобное развитие событий.

– И она последовала?

– Боюсь, я не выразил должного восторга, – усмехнулся комиссар. – Пообщавшись со мной, Франц вынес четкое убеждение, что Темный Двор не стремится к войне. Я старался произвести скрытое впечатление хорошо побитой собаки, и, кажется, мне это удалось.

– Ты не перестарался?

– Франц хотел это увидеть, – пожал плечами Сантьяга. – И он это увидел. И поверил.
* * *
Москва, пляж Борисовских прудов,
2 августа, четверг, 09.18

«Ктулху, гордый Ктулху, ты действительно ничего не боялся!»

Вероника рыдала и не стеснялась этого. Слезы смешивались с кровью и грязью, ужасно ныло обожженное лицо, но девушка не обращала на боль внимания. Дикая ненависть жгла сердце гиперборейской ведьмы. Ненависть и тоска.

«Ктулху! Будь ты проклят, тварь! Зачем ты покинул меня?»

Созданный наспех портал вышвырнул окровавленную ведьму на сонный берег одного из московских прудов. Переход был настолько быстр, что ни один наблюдатель Великих Домов не сумел проследить не только его направление, но даже не смог засечь сам факт открытия портала. Одинокая вспышка магической энергии потерялась на фоне многочисленных всплесков, которыми была переполнена фабрика в результате схватки Сантьяги и погонщика рабов.

«Я отомщу за тебя, Ктулху! Я не боюсь ничего! – Вероника прижала к груди кожаный мешочек, в котором лежали оставшиеся бронзовые таблички. – Твоя смерть открыла для меня последнее откровение Азаг-Тота!»

«Они могут убить всех нас! Но им не удастся убить великий принцип Кадаф – принцип Ненависти! А это значит, что им не удастся убить всех нас! – Ктулху рассмеялся. – Это девятая заповедь Азаг-Тота, и Великие Дома не могут опровергнуть ее уже много тысяч лет. Ненависть делает нас не только свободными – она делает нас бессмертными! И ты, Вероника, перерожденная кровь Гипербореи, тому доказательство! Глядя на тебя, я понимаю, насколько глуп был Ситри, который позволил страху проникнуть в свою душу. Не жалок, не слаб, нет! Именно глуп! Он не захотел в очередной раз заглянуть в глаза смерти, а может быть, как раз тогда, ему должно было явиться последнее откровение Великого Господина:

Смерти нет, есть только Ненависть!»
* * *
Денежная Башня, штаб-квартира семьи Шась
Москва, Краснопресненская набережная,
2 августа, четверг, 21.21

Долгожданное появление в Москве Алира Кумара вызвало настоящий ажиотаж среди поклонников его таланта: массовое скопление публики в Манеже; присутствие на открытии экспозиции президента страны, членов правительства и мэрии столицы; массированная акция в прессе: все мировые издания поместили информацию о новой выставке мэтра на первых полосах. Но все эти, в общем-то, ожидаемые вещи не смогли затмить самый яркий пример душевного волнения и почитания – грандиозный прием, который устроили шасы в честь своего выдающегося соплеменника. К сожалению, широкая публика не была знакома с прижимистым до жадности характером носатых хитрецов, однако в Тайном Городе еще долго обсуждали ту необычайную пышность, на которую расщедрилась экономная семья Шась.

Высотное здание Денежной Башни, штаб-квартиры Торговой Гильдии, подсвечивалось добрым десятком прожекторов. Внутренние помещения, обычно сухо-деловые, поражали обилием живых цветов – Алир любит тюльпаны – и богатыми драпировками – Алиру нравится струящаяся ткань. Пятьсот приглашенных гостей обслуживали три сотни официантов и поваров. Меню разрабатывали концы – лучшие мастера проведения подобных церемоний, и можно было не сомневаться, что если икра белужья заявлялась как «свежая», то несчастную рыбешку выпотрошили всего за несколько часов до начала приема. В огромном холле Денежной Башни слух гостей услаждал симфонический оркестр – Алир большой поклонник классики; в большом конференцзале – одна из лучших рок-групп страны – Алир упоминал, что ему интересно ее творчество; в холле третьего этажа надрывался джаз-бэнд – все знают, что Алир водил дружбу с Луи Армстронгом. По самым скромным оценкам, скуповатые шасы растратили на организацию приема в восемь раз больше средств, чем на проведение ежегодного собрания акционеров Торговой Гильдии – единственного пышного мероприятия, которое позволяли себе носатые торговцы.

Все подъезды к Денежной Башне были оккупированы дорогими лимузинами. Шасы, облаченные в традиционные темно-синие одеяния; веселые обжоры эрлийцы; элегантные навы; сдержанные четырехрукие хваны; разряженные во все цвета радуги концы; чуды, горделиво позвякивающие золотыми рыцарскими цепями; люды: кряжистые мужчины и очаровательные белокурые женщины, феи, фаты, жрицы, к полуночи ожидалось появление королевы Всеславы и великого магистра Ордена. В глазах рябило от пышных камзолов и роскошных вечерних туалетов – весь цвет Тайного Города собрался поприветствовать знаменитого художника.

– Ходят слухи, что смету на этот прием утверждали директора Гильдии, причем каждый счел своим долгом прибавить к ней не менее ста тысяч, – поделился информацией Артем, рассеянно потягивая коньяк из пузатого бокала.

– Я знаю точно, что рок-группа находилась в турне по Европе, – поддержала компаньона Яна, – так шасы послали за ребятами специальный самолет и, помимо гонорара, полностью оплатили неустойку за срыв трех концертов.

Открытое белое платье девушки изящно оттеняло загорелую бархатистую кожу и выгодно подчеркивало великолепную фигуру. Красавицу то и дело ласкали взгляды молодых рыцарей чудов и белобрысых виконтов Зеленого Дома. Но сама Яна была полностью увлечена Кортесом, чью широкоплечую фигуру ладно облегал смокинг.

– Почему трех? – удивилась Инга. – Они могли вызвать их на один вечер.

Даже в чудном серебряном платье хрупкая рыжая девушка производила впечатление старшеклассницы, попавшей на первый в своей жизни бал. Но темные, почти черные глаза горели совсем не детским огнем.

– Директора Гильдии решили, что ребята должны порепетировать, чтобы не ударить перед Алиром лицом в грязь, – пояснил Кортес. – Вчера эти лохматые надрывались здесь весь день.

– Вчера?

– Денежная Башня не работает уже три дня, – сообщил Артем. – Сначала ее вылизали до блеска, а затем двое суток украшали.

– А почему они не сняли помещение в какой-нибудь гостинице?

– Директора Торговой Гильдии единогласно решили, что принимать Алира надо обязательно в главном доме семьи Шась. И насколько я знаю, не было подано ни одного протеста со стороны акционеров.

– Комиссар!

– Добрый вечер, господа! – Сантьяга, одетый в элегантный смокинг, по очереди поцеловал девушкам руки. – Яна, вы восхитительны! Инга, я очарован! Как вам нравится прием?

– Великолепно!

– Надо полагать, что с завтрашнего дня Торговая Гильдия поднимет цены на все свои товары, – добавил Кортес.

– Вполне возможно, – рассмеялся нав. – Насколько я помню, вы хотели поговорить?

– Поговорить? – Компаньоны наемника удивленно посмотрели на Кортеса.

– Совершенно верно, – спокойно кивнул тот. – Мы могли бы уединиться в какой-нибудь комнате?

– Никаких проблем, – легко согласился Сантьяга. – Официальное приветствие Алиру от Темного Двора буду оглашать я, но до начала церемонии еще минут тридцать. Нам хватит?

– Вполне.

Комиссар галантно провел наемников в одну из комнат отдыха, прикрыл дверь, наложив на нее заклинание «замка», и посмотрел на Кортеса.

– Итак?

– Яна, Инга, – наемник указал на столик в центре комнаты, – положите туда то, что вы принесли.

Девушки молча достали из сумочек четыре Этнических Яйца, открыли их и аккуратно расставили на столе. В приглушенном свете комнаты отдыха лениво засверкали спрятанные в Яйцах фигурки: бравый рыцарь в полном боевом облачении, ритуально разрисованный негр-шаман, североамериканский индеец в пышном уборе из перьев и австралийский абориген, сжимающий в руке малюсенький бумеранг.

«Они как живые», – вспомнил Артем нежные слова здоровяка-приставника.

Фигурки действительно поражали мастерством исполнения, блестящей проработкой каждой детали и тем непонятным, но ощутимым чувством, которое появляется при рассматривании подлинного шедевра. На маленькие статуи, выполненные из золота и драгоценных камней, можно было смотреть часами.

«Для чего Кортес попросил их принести? Неужели он сдался?»

– Я переговорил с приставниками, – неспешно произнес наемник. – Они поскрипели зубами, но согласились на ваши условия. Каждая заинтересованная сторона: Юрбек Томба, Темный Двор и мы – получает по одному кладу.

– Вот и славно, – осторожно ответил Сантьяга. – Но вряд ли вы хотели сообщить нам только это?

– Вы не забыли о моей маленькой просьбе?

– Ни в коем случае. – Комиссар задумчиво прищурился, достал пятое Этническое Яйцо и присоединил его к остальным.

Фигурка изображала императора инков, сидящего на золотом троне.

– Тем не менее артефакт не закончен.

– Не хватает шестого Яйца, – эхом отозвалась Инга.

– Может, пригласить сюда Алира? – нервно усмехнулась Яна.

– В этом нет необходимости, – махнул рукой Кортес. – Мы уже договорились.

Наемник небрежно выудил из кармана смокинга последнее Этническое Яйцо и раскрыл его.

– Замечательный китайский мандарин. Клянусь всеми снами Спящего, я понимаю, почему Алир так долго не мог расстаться с этим раритетом.

В полной тишине он поставил Яйцо на стол и оглядел ошарашенных собеседников:

– Вот и все.

– Кортес?! – Яна влюбленно посмотрела на своего друга. – Но как?!

– Как ты это сделал? – пискнула красная, словно рак, Инга.

– Вы меня поразили, – признал Сантьяга.

Артем сдавил плечо напарника:

– Как тебе удалось?

– Вчера вечером я ненадолго заскочил в Манеж и переговорил с нашим несговорчивым другом, – спокойно объяснил Кортес. В его карих глазах зажглись веселые огоньки. – Несмотря на то что вы, господа компаньоны, здорово его достали своими визитами, я сумел заставить Алира выслушать мое предложение. И оценить его по достоинству.

– Какое предложение?!

– Что ты ему пообещал?

– Надеюсь, вы его не пытали?

– Он же говорил, что это уникальное произведение! Редкость! Раритет! – воскликнул Артем. – Я был уверен, что этот кулек с красками ни за что не расстанется с ним! Чем ты достал Алира?

– Я предложил обменять Яйцо на еще более редкую вещицу, – скромно ответил Кортес.

Сантьяга догадался первым:

– Не может быть!

– Господа! Друзья! Не могу передать, насколько сильно я соскучился по Тайному Городу. По вас! Я счастлив, что хоть ненадолго, но смог вернуться сюда. Домой!

Взрыв аплодисментов прервал речь виновника торжества. Алир с улыбкой взмахнул рукой.

– Я благодарен за вашу любовь и вашу поддержку! За то, что вы не забыли меня!

– Как можно, Алир! – выкрикнул стоящий в первых рядах рыжеволосый рыцарь Вальдемар Балота, магистр ложи Саламандры.

– Но самое главное заключается в том, что Тайный Город не перестает удивлять! Каждый раз, оказываясь здесь, я не могу избавиться от ощущения, что со мной произойдет нечто необыкновенное! Нечто невероятное! Возбуждающее фантазию!

– Так ты едешь к нам за вдохновением?!

– И за этим тоже, – подтвердил Алир. – Я не знаю лучшего его источника, чем Тайный Город! Я люблю вас!

– Тебя уже удивили? – снова не удержался Вальдемар. – Держу пари, сюрприз, который приготовил Орден, наполнит тебя вдохновением на пару столетий!

– Возможно, – вежливо склонил голову Алир. – Но сейчас я хочу похвастаться подарком, который мне преподнесли буквально час назад!

В зал медленно ввезли нечто, накрытое белым материалом.

– Как ни прискорбно это звучит для семьи приставников, но придуманный Карлом Фаберже и Юрбеком Томбой артефакт необычайно прост, – произнес Сантьяга, устанавливая на столе Этнические Яйца так, чтобы они образовывали вершины правильного шестиугольника. – Все, что требуется для активизации артефакта, это немножко магической энергии… – Комиссар прикоснулся пальцем к каждому Яйцу. – И образцы земли со всех континентов. – Он достал из кармана пиджака шесть маленьких пакетиков и высыпал их содержимое в соответствующие Яйца.

– Я вижу, вы ничего не забыли, – с легкой улыбкой заметила Яна.

– Я скептически воспринял просьбу Кортеса привезти сюда принадлежащее Темному Двору Яйцо, – серьезно ответил нав. – Но решил позаботиться обо всем. – Он покосился на наемника. – Не зря же вас считают лучшим.

Кортес молча кивнул.

– А что такое Рунный Атлас? – зачарованно спросила Инга. – Я так и не смогла найти ни одного упоминания о нем.

– А он, видимо, во внутреннем кармане комиссара, – проворчал Артем.

– Отнюдь, – усмехнулся Сантьяга. – Рунный Атлас – это…

Собранный артефакт заработал. Расставленные на столе Этнические Яйца озарились тусклым голубоватым сиянием и соединились между собой тонкими энергетическими линиями. Маленькие фигурки налились светом и «задышали», создавая полную иллюзию оживления.

– Как красиво, – вздохнула Яна.

Между Этническими Яйцами возникла тончайшая плоскость голубого света, на которой медленно проступили черные контуры континентов. Названия материков были выполнены на древнем языке шасов. Горы и реки, долины и острова, изображение было очень маленьким, но удивительно точным. И было буквально усеяно сверкающими красными крестиками.

– Рунный Атлас! – воскликнула Инга.

– Каждый крестик – это клад, – тихо сказал Сантьяга. – Вот, например, здесь…

Комиссар ткнул в выбранную точку мизинцем и прошептал несколько слов. Изображение подернулось рябью, на мгновение расплылось, затем вновь сфокусировалось, и на Рунном Атласе появилось увеличенное изображение места, где столетия назад шайка удачливых разбойников закопала небольшой сундучок с милыми золотыми безделушками. В коротеньком сопроводительном тексте указывались подробные координаты местонахождения клада.

– Нашли! – выдохнула Инга. – Темка, мы нашли!!

И рыжая радостно повисла на шее наемника.

– Идеальные линии! Совершенные! – Алир восторженно посмотрел на окружавших его гостей. – Разве не так?

– Трудно спорить с мастером, – кокетливо улыбнулась фата Ленардия.

– Признаться, мне нравится! – рубанул Вальдемар Балота. – Клянусь доспехами Спящего, он так и дышит войной!

– И насколько продуманны черты! Насколько совершенна каждая деталь! Здесь переплелось все: фантазия и расчет! Гениальность автора и дивная сила природы! Я даже не уверен, что мне под силу создать нечто подобное! В любом случае, он будит воображение! Показывает, куда я должен стремиться, чтобы достигнуть еще большего совершенства!

– Уверена, что вам и не следует копировать что-либо, – заметила златокудрая фата. – Ваши произведения не менее уникальны!

– И не менее совершенны!

– Я думал покрыть его лаком, но потом решил оставить все как есть. В своем естественном виде он станет подлинным украшением мой коллекции. – Алир сделал маленький глоток шампанского и восхищенно оглядел стоящее на тележке чучело Ктулху.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

И в аду есть герои (Вадим Панов (Тайный город - 5))

Страница 2 из 2
«
1
2