Куколка последней надежды - Страница 2

[

]

Страница 2 из 2 « 1 2
Модератор форума: Хмурая_сова

Куколка последней надежды (Вадим Панов (Тайный город - 7))

Куколка последней надежды

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:25 | Сообщение # 16

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *

Аэропорт J.F.K.

США, Нью-Йорк,

7 сентября, суббота, 07.29 (время местное)

— Если тебе любопытно, — улыбнулся Артем, складывая мобильный телефон, — я только что говорил с Тосцием. Вчера вечером Муба разделался в личной встрече с командором войны де Коком и вышел в финал Кубка Дуэлей.

— Говорить об этом еще рано, — протянул Кортес, — но, кажется, поставив на хвана, мы сделали удачное вложение средств. Чего хотел букмекер?

— Предложил выкупить нашу ставку один к шести.

— Муба стал фаворитом в Абсолюте?

— Но ему еще предстоит драка с Лунатиком.

Кортес подумал, затем покачал головой:

— Я не хочу останавливаться. Это неспортивно.

— Тосций плачет и рассказывает о голодных детях. Говорит, что, если мы выиграем, он разорится.

— Сказочник.

— Я проверил, — деловито добавил Артем. — На Лунатика по-прежнему ставят больше, чем на Мубу.

— Поговорим об этом позже. — Кортес собрался. — Друзья приехали.

К стойке «Аэрофлота» «друзья» прибыли весьма внушительной делегацией. Впереди важно вышагивал Самуэль Гинзбург, воспаленные глаза которого свидетельствовали о том, что шеф нью-йоркского отделения ФБР провел непростую ночь. Следом юрко семенил его помощник Капуцерски, выглядевший особенно маленьким на фоне слоноподобной Галли, пыхтящей за его спиной. Балдер, к запястью которого был прикован блестящий металлический чемоданчик, двигался в окружении четверки плечистых ребят в недорогих костюмах. Еще четверо образовывали внешнее кольцо охраны, и их оттопыренные пиджаки ненавязчиво указывали на спрятавшиеся в кобурах пистолеты. У рядовых пассажиров процессия вызвала повышенный интерес.

Кортес покачал головой и, едва заметно кивнув подошедшему Гинзбургу, осведомился:

— Надеюсь, вы не собираетесь лететь в Москву всей толпой?

— Вас что-то беспокоит?

— Мне просто любопытно.

— С вами полетят специальные агенты Баядер и Галли. — Вольф и Сана сдержанно кивнули. — Они прекрасные специалисты и к тому же давно мечтали побывать в русской столице.

— Кремль, Арбат, шапка-ушанка, блины-икра-водка, — Артем почесал в затылке. — Ма-треш-ка. За день можно управиться.

— Вы бывали в Москве? — Самуэль подозрительно посмотрел на молодого человека.

— Бывал, — не стал скрывать тот. — А вот моему дедушке не удалось. В сорок первом.

— А что было в сорок первом? — Балдер недоуменно посмотрел на Галли. Та пожала плечами.

Гинзбург насупился.

— У нас не принято хвастаться такими родственниками.

— Наверное, потому что таких у вас нет, — глубокомысленно поведал Артем.

Самуэль побагровел.

— Иногда меня тоже бесят дурацкие шутки напарника, — Кортес не позволил скандалу разрастись до неприличных размеров. — На самом деле он убежденный пацифист и ненавидит нацистское прошлое своей страны. Где статуэтка?

Вольф показал на металлический чемоданчик.

— Здесь.

— Я хотел бы взглянуть на нее.

— Вы? — удивился Гинзбург. Растерянный вид шефа отделения не оставлял сомнений: он ожидал появления в аэропорту многочисленных музейных экспертов, жаждущих проверить каждый дюйм дорогостоящей статуэтки.

— Моей квалификации вполне достаточно для предварительного осмотра, — успокоил американца Кортес. — Мне известны некоторые признаки «Гейши», которые вы вряд ли сумели бы подделать.

— Что за признаки?

— Я не уполномочен рассказывать о них. Можно посмотреть статуэтку?

— Пожалуйста, — кивнул Гинзбург.

Балдер подошел к стойке и открыл чемоданчик.

— Достать ее?

Каменная статуэтка, изображающая спящую женщину, уютно устроилась в специальном углублении, выложенном черным бархатом. Прекрасно вырезанное лицо, тонкая шея, плавно переходящая в стыдливо прикрытую грудь. Контуры тела и ног едва угадывались, казалось, что скульптор заторопился или просто бросил работу, не доделав статуэтку до конца. «Гейша». Придумав это название, Мехраб здорово рисковал — лицо спящей женщины было лишено азиатских черт.

— Хорошая упаковка, — заметил молодой наемник.

— Мы были удивлены, обнаружив статуэтку в обычной сумочке, — невинно бросила Сана.

— Это только подтверждает версию о похищении, — невозмутимо ответил Артем. — Чемодан, в котором обычно перевозят «Гейшу», снабжен устройством слежения. Видимо, воры знали об этом.

— Видимо.

Кортес по-хозяйски взял Куколку в руки, тщательно оглядел, воспользовавшись извлеченным из кармана увеличительным стеклом, спокойно кивнул и вернул Балдеру.

— Все в порядке.

Американцы переглянулись.

— Этого достаточно?

— Этого более чем достаточно. Уверен, что в Москве предстоит серьезная экспертиза, но я на сто процентов уверен, что это подлинник.

— Тогда пойдемте к самолету, — буркнул Гинзбург.
* * *

Несколько позже, разместившись в салоне первого класса и пропустив стаканчик белого вина за удачное путешествие, Кортес откинулся на широкую спинку кресла и набрал телефонный номер. Молодой наемник, поняв жест напарника, незаметно активизировал оберег, маленькую черную пирамидку, сделавшую невозможным и прослушивание и подслушивание разговора. Теперь Кортес мог говорить не стесняясь.

— Яна? Мы в самолете.

— Рада за вас, — съязвила девушка.

— Мне нужна встреча в аэропорту.

— К чему такая спешка?

— Куколка фонит.

Украшавшие плечи наемников метки Темного Двора отчетливо реагировали на излучение магической энергии, идущее от статуэтки. Куколка фонила, хотя не должна была этого делать ни в коем случае.

— Сильно? — помолчав, спросила девушка.

— Еще нет, но излучение нарастает.

— Она активизировалась, среагировав на трансформацию моряны, — задумчиво протянула Яна. — Всплеск был слабым, но его хватило.

— Исходя из того, что говорил Мехраб, у нас есть пятнадцать или двадцать часов, — буркнул Кортес. — Времени вполне достаточно, но рисковать не стоит: заберем Куколку прямо в аэропорту. Ты успеешь?

— Постараюсь.

— Вот и славно. Статуэтка лежит в блестящем металлическом чемоданчике, который украшает руку одного из наших спутников.
* * *

«Сейчас или в Москве? — Тори взял у стюардессы бокал с коктейлем и рассеянно сделал маленький глоток. — Отбирать статуэтку сейчас или в Москве?»

С одной стороны, самолет — очень удобное место. Можно легко сымитировать террористический акт, захватить лайнер, направить его в третью страну и скрыться. С вакагасирой летело всего трое помощников, но он не сомневался в их квалификации: взять под контроль самолет не составит для них особого труда. В обычном случае. Но оставалось два неприятных момента. Во-первых, американцы. Капуцерски рассказал японцу, что Гинзбург распорядился прикрыть перемещение статуэтки целой группе оперативников, летящих под видом обычных пассажиров. Сколько их, Генри не знал, но не меньше восьми человек. Теоретически эта проблема также решаема, но оставались двое курьеров из Тайного Города. Они наверняка успеют подать сигнал о помощи, и тогда все достоинства захвата на борту превратятся в недостатки: нелюди будут точно знать местонахождение врага и сделают все, чтобы отобрать Куколку.

Проведение операции в московском аэропорту имело целый ряд отчетливых минусов, начиная с того, что действовать придется на чужой территории, и заканчивая непредсказуемым количеством встречающих самолет противников. Но при этом существовало два важных плюса: свобода маневра и неожиданность. Благополучно долетев до Москвы, курьеры наверняка расслабятся и окончательно убедятся в том, что американцы их единственная проблема. Вот тут-то мы и появимся.

«Решено, в аэропорту!»

Тори сунул бокал с коктейлем в руку помощника и взялся за телефон.

— Мицуки-сан? Вы меня узнали?

— Узнал, — коротко отозвался собеседник.

— Я бы хотел попросить вас еще об одной услуге.

— Я слушаю.

— Пожалуйста, разыщите металлический чемоданчик. Как он выглядит, вы увидите в файле, который я сейчас пришлю.

Вакагасира направил на чемодан Балдера крохотный объектив цифровой камеры, нажал несколько кнопок на телефоне, отправив изображение электронным письмом в Москву, и вернулся к разговору:

— Мицуки-сан, это очень важно. На встречу в аэропорт вы должны прибыть с этим чемоданчиком. И положите в него какую-нибудь ерунду весом в три-четыре килограмма.
* * *

Офис АО «Транс Портал»

Москва, улица Большая Ордынка,

7 сентября, суббота, 16.53

— Любопытно, — буркнула Яна, бросив малюсенькую трубочку телефона на сиденье. — Все именно так, как и предполагалось.

Девушка задумчиво побарабанила пальцами по рулевому колесу. Она сидела в своем «Ауди ТТ», припаркованном неподалеку от скромного, но хорошо отделанного особнячка компании «Транс Портал». Получив сообщение от Кортеса, Яна заскочила в офис «Неприятных Ощущений», забрала заранее заготовленное снаряжение для поездки в Нью-Йорк и теперь примчалась сюда, на «вокзал» самого быстрого транспорта в мире. В принципе, уровень девушки позволял ей самостоятельно создать межконтинентальный переход, но она не хотела тратить магическую энергию, а потому обратилась к профессионалам. Тем более, что все расходы по контракту нес Мехраб.

Яна взглянула на часы и вновь взялась за телефон:

— Сантьяга?

— Что-то случилось?

— Я не могу дозвониться до Мехраба, — сообщила девушка. — Его мобильный не отвечает, а где он находится, никто не знает.

— Этого следовало ожидать, — заметил комиссар. — Боюсь, старый плут ушел на дно до самого финального поклона. Свою роль он сыграл.

— Это я понимаю, — вздохнула девушка. — О Нью-Йорке тоже можно забыть — я подчищу там все следы. Но что делать с американцами, что прилетят в Москву?

— Что вас беспокоит?

— Мы не обсудили, что с ними будет потом. После того, как заберем Куколку.

— Вы успеете провернуть дела в Нью-Йорке и встретить Кортеса в аэропорту?

Яна снова посмотрела на часы:

— Уверена, что успею.

— Тогда никаких проблем. Заберете у заокеанских друзей артефакт, а затем я натравлю на них Службу утилизации. Обещаю — путаться под ногами они не будут. Когда вы отправляетесь?

— Прямо сейчас.

— Удачи.
* * *

Несмотря на то что большинство жителей Тайного Города предпочитало путешествовать обычным транспортом, АО «Транс Портал» отнюдь не бедствовало. Кто-то слишком ценил свое время, чтобы тратить его на перелеты, кому-то надо срочно доставить посылку или письмо, да и всегда найдется спешное дело, требующее немедленного личного присутствия в далеком уголке Земли. И тогда шли в «Транс Портал». Пятерка квалифицированных магов гарантировала доставку чего угодно и куда угодно максимум за двадцать минут, большую часть которых занимала проверка отсутствия у точки выхода нежелательных свидетелей. Маяки фирмы были разбросаны по всей планете, а в крупных городах, вроде Токио или Парижа, можно было даже заказывать конкретный район перехода, чтобы, например, мгновенно оказаться у дверей в любимый ресторанчик.

— По этой части барон Крепкослав специалист, — широко улыбаясь, поведал Катар Кумар, молодой и вихрастый менеджер, оформляющий заказ Яны. — На прошлой неделе он праздновал день рожденья, так заказал кругосветный тур для всех гостей. Представляешь, полсотни в доску пьяных людов появляются у паба в Лондоне, квасят, шумят, вываливают на улицу и пропадают. Местные протирают глаза, а эти весельчаки уже в Риме спагетти кушают. Потом на пляж какой-то смотались, искупались, переночевали и сразу же на охоту в Африку. Гуляли пять дней. Даже специального сотрудника Службы утилизации наняли, чтобы он челам глаза отводил.

Барон Крепкослав возглавил Выхинский домен после погибшего в последней войне Переслава, а потому сделал все, чтобы первый день рожденья на важном посту запомнился навсегда.

— Ты по делу или так?

Яна не в первый раз пользовалась услугами «Транс Портала», хорошо знала Кумара, чем и объяснялась подобная словоохотливость. Правда, после произошедших с ней изменений, девушка видела менеджера впервые, и порадовалась, что отношение к ней Катара осталось прежним.

— По делу.

— Понятно. Нью-Йорк, туда и обратно. Багаж есть?

— Нет.

Все снаряжение легко уместилось в потайных карманах тонкого, но широкого плаща, до пят окутывающего фигуру Яны. Капюшон был низко опущен, и любопытный менеджер мог разглядеть только нижнюю часть лица девушки: подбородок и красиво очерченные губы.

— Подымись на второй этаж, комната два-девять. Врата откроются автоматически, как только мы установим связь. Приятного путешествия.
* * *

Ресторан «Мэй-Хуа»

Москва, улица Русаковская,

7 сентября, суббота, 16.54

Небольшой, старательно наполненный китайской экзотикой верхний зал ресторана «Мэй-Хуа» не очень-то подходил для ведения серьезных переговоров: отдельных кабинетов здесь не предусматривалось, а столики стояли довольно близко друг к другу. Но заведение оказалось самым подходящим местом для встречи двух занятых мужчин, и они примирились с неудобствами, стараясь говорить негромко, не привлекая внимания соседей.

— Так в чем дело? — Брат Ляпсус с удовольствием рассматривал тарелку с мусюжу — свининой с китайскими грибами. Он приехал в «Мэй-Хуа» первым и сделал заказ, не дожидаясь Кабаридзе. — Владельцы ресторана уверяют, что Конфуций обожал это блюдо. Надо будет спросить у Сантьяги, так ли это.

— Мехраб предложил мне купить Куколку Последней Надежды, — просто сказал Реваз Ираклиевич.

— Что?! — Эрлиец мгновенно подавил удивленный возглас, но его темные глаза едва не выскочили из орбит. — Ты серьезно?

— Он сказал, что знает о моей беде.

— Откуда?

— Я не спрашивал, — буркнул Кабаридзе. — Все равно.

— Мехраб нашел Куколку? — Ляпсус все еще не мог прийти в себя. — Не верю!

— Для меня это известие стало такой же неожиданностью, — ровно произнес профессор. — Но Мехраб уверен на сто процентов. Он даже не попросил аванс. Сказал, что Куколку доставят в Москву, применят, и только тогда я заплачу.

Эрлиец невидяще посмотрел на стоящее перед ним блюдо, тихо, практически неслышно, выругался и отставил тарелку.

— Ты согласился?

— А ты бы не согласился? На моем месте?

— Мне трудно встать на твое место, — признался Ляпсус. Он скомкал салфетку, дотянулся до бокала и сделал большой глоток вина. — Ты так ее любишь?

Маша, сидящая в полной темноте. Нежная, хрупкая Маша, испуганно, но покорно ожидающая смерти. Кабаридзе отогнал видение.

— Она для меня все.

— Реваз, подумай, — эрлиец дружески взял профессора за руку. — Ты еще не старый чел, у тебя будут…

— У меня никого не будет! Никого!! Маша — это все, что мне нужно!! — Кабаридзе замолчал, увидев, что его вспышка привлекла внимание посетителей, но тут же продолжил: — Она моя душа, Ляпсус, душа. Девочка выпила меня до дна и теперь умирает. А я умираю вместе с ней. Я не хочу ее терять.

— Ты же Целитель, — хмуро напомнил эрлиец.

— Я человек, Ляпсус, я всего лишь человек. Ты не знаешь, не можешь знать, что я испытал, услышав предложение Мехраба. Ты не знаешь, каково это — смотреть на того, кто перечеркивает твою жизнь, и соглашаться с ним. Мехраб отнимает у меня все мои принципы, все, чем я жил эти годы. Он… — профессор скривился, — он доказал мне, что я не Целитель, а человек. Даже чел. Он доказал, а я согласился. Я не смог убить Машу. — Реваз Ираклиевич отвернулся, помолчал и закончил: — По крайней мере, Мехраб сам активизирует Куколку. Он обещал.

— Это поможет тебе сохранить лицо, — согласился Ляпсус.

— Не надо меня добивать, — попросил Кабаридзе.

— Извини. — Эрлиец поставил опустевший бокал на стол, подумал, плеснул в него еще вина и поинтересовался: — Чего ты хочешь от меня?

— Куколки запрещены.

— И Великим Домам не понравится ее использование, — усмехнулся брат Ляпсус. — Нам повезло, что Мехраб согласился выполнить самую грязную работу — активизировать артефакт. Но, как я понимаю, он не жаждет похвастаться этим перед комиссией Великих Домов.

— Мы договорились, что я буду молчать о его участии в деле.

— Вплоть до того, что возьмешь вину на себя?

Кабаридзе качнул головой:

— Да. Если удастся спасти Машу, я не сдам старика.

— Но ты бы этого не хотел.

— Мне нравится моя жизнь. — Реваз Ираклиевич успокоился и даже сумел изобразить подобие улыбки. — С братством придется попрощаться, но у меня есть имя. Я не пропаду.

— Не сомневаюсь, — протянул эрлиец, — не сомневаюсь. Поэтому ты ищешь поддержки.

— Если Московская обитель подтвердит, что Маша принесет пользу Тайному Городу, Великие Дома могут проявить снисхождение.

— Вечно вы, челы, придумываете какие-то ужасы, — буркнул Ляпсус. — Все у вас не как у разумных. Кстати, я слышал от чудов предположение, что вас делал не Спящий, а кто-то другой…

— Ты поможешь? — напрямик спросил профессор.

— Да, — вздохнул эрлиец, — по крайней мере, попытаюсь. У твоей девчонки действительно потрясающие способности, и я думаю, что смогу убедить Сантьягу в том, что живой она принесет много пользы. Возможно, ей придется заключить крайне невыгодный контракт с Московской обителью на ближайшие несколько лет…

— Это не имеет значения.

— Я понимаю.
* * *

США, Нью-Йорк,

7 сентября, суббота, 09.37 (время местное)

— Станция метро? — Яна брезгливо огляделась.

— А что тебя не устраивает? — невозмутимо поинтересовался Катар.

Во время межконтинентальных переходов клиентам «Транс Портала» рекомендовалось поддерживать телефонную связь с оператором, и Кумар услышал слова девушки.

— Здесь пахнет хуже, чем в Южном Форте.

Штаб-квартира Красных Шапок считалась самым «ароматным» уголком Тайного Города.

— Извини, Яна, — рассмеялся Катар, — ты торопилась, а все остальные маяки были недоступны.

Из-под свода тоннеля упала крупная капля воды.

— Ладно, — буркнула девушка. — Подземка, значит, подземка. Куда идти?

— Прямо…

Яна сделала шаг, и ее носок уперся во что-то мягкое.

— Только не наступи на бомжа, — хихикнул менеджер. — Он должен спать где-то внизу.

Тело, в которое врезался носок девушки, зашевелилось, но не проснулось. Оно-то, видимо, и являлось главным источником местного запаха: буйной смеси пота, испражнений и дешевого виски.

— Другие сюрпризы будут?

— Надеюсь, что нет. — Голос Катара стал серьезным. — Иди прямо по тоннелю, и через пятьдесят метров выйдешь на станцию.

— Будь здоров.

Яна убрала телефон в карман, осторожно переступила через бродягу и двинулась в указанном направлении. Несмотря на скудное освещение тоннеля, девушка не поднимала низко надвинутый капюшон — в этом не было необходимости. Ее чувства, усиленные магией, были обострены до предела, а потому очередной сюрприз она заметила заранее. Заметила и остановилась, ожидая, когда ее окружат пятеро плечистых мужчин.

Случайность? Скорее всего — нет. Они наверняка знали о существовании маяка в тоннеле и, уловив всплеск энергии, решили встретить пришельца. Масаны Саббат, отвергающие жесткие правила Тайного Города, никогда не упускали случая продемонстрировать его жителям свою ненависть.

— А ты рисковая девка, — буркнул один из них, видимо, старший. — Отправиться одной в Нью-Йорк…

— Да еще через подземный маяк.

— Для этого нужна смелость.

— Или безумие.

— Ищешь приключений?

Солнечный свет нес масанам гибель, днем им приходилось прятаться, но здесь, в подземелье, вампиры чувствовали себя более чем уверенно. Ведь их пятеро. И высокая девчонка в черном плаще уже окружена.

Выстрел громом разорвал мрачную тишину тоннеля, но масаны не пошевелились. Так же, как Яна. Из маленького бокового прохода появился вампир с перепачканными кровью губами. Он сыто улыбнулся, убрал в кобуру тяжелый «магнум» и присоединился к соплеменникам. Теперь их стало шестеро.

— Я помешала обеду? — глухо спросила Яна. — Сожалею.

— Бродяги, — махнул рукой старший. — Мы не ожидали встретить их здесь. Но не пропадать же пище?

— Люблю высушивать магов. — Молодой парень в кожаной куртке показал иглы. — Джо, отдай ее мне.

Судя по дерганым жестам, он стоял на грани Жажды. Единственный из всей шестерки. Видимо, второй бездомный пьянчужка, даже не проснувшийся от звука выстрела, предназначался ему.

— Подожди, Лестер. — Джо, вожак, улыбнулся. — Возможно, мы даже отпустим эту птичку.

— Но ей придется какое-то время нас упрашивать, — заржал крупный бугай. — На добровольных началах.

— У меня нет лишнего времени, кровососы, — ровно произнесла Яна. — Так что определимся сразу: нарываетесь на драку или предпочитаете остаться в живых?

— Наглая сучка, — констатировал Джо. — Давай, Лестер, высуши ее!

Молодой рванул к Яне.

Масаны умеют двигаться очень быстро. По скорости перемещения они входят в пятерку самых быстрых бойцов Тайного Города, и тем большей неожиданностью стало…

Длинное черное лезвие пронзило грудь молодого вампира и вышло со спины. Следующим, столь же неуловимым движением, Яна отсекла жертве голову, а с кончиков ее пальцев слетел огненный вихрь. Пламя охватило тело масана. Вторым погиб бугай. Он неосмотрительно бросился на помощь Лестеру, пропустил смертельный выпад в живот, и, практически разрезанный пополам, упал под ноги девушке. Остальные масаны использовали свою скорость с большим умом: отпрыгнули от опасной путешественницы как можно дальше.

Длинный шест, украшенный с обоих концов причудливо изогнутыми лезвиями, съежился и исчез в складках плаща.

— Я все еще не склонна убивать вас всех, — по-прежнему ровно произнесла Яна. — У меня в Нью-Йорке другие дела.

Она отбросила капюшон, и вампиры ошеломленно уставились на бритую голову девушки, правую сторону которой украшала замысловатая черная татуировка.

— Гиперборейская тварь! — выдохнул вожак.

— Что? — приятели непонимающе посмотрели на Джо. — Убьем ее!!

Их все еще было четверо, и, несмотря на неожиданную прыть жертвы, они еще были уверены в успехе.

— Не двигайтесь! — Вожак не спускал глаз с татуировки. — Это смерть!

— Приятно видеть, что даже в американском метро можно встретить образованных выродков, — насмешливо заметила девушка.

— До меня доходили слухи, что в Тайном Городе объявилась наложница Азаг-Тота, — прорычал Джо, — но я думал, это выдумка. Великие Дома ненавидят гиперборейцев.

— Сейчас тебе лучше подумать над тем, что я даю вам пять секунд на бегство, — холодно предложила Яна. — И запомни дату, кровосос: у тебя сегодня второй день рожденья.
* * *

Москва, Тверской бульвар,

7 сентября, суббота, 18.56

Он еще помнил, как в имперские времена замирала по летним воскресным дням жизнь огромного города. Как суматошный пятничный вечер, наполненный суетой и толкотней в метро, плавно переходил в полусонные выходные, маленькие двухдневные островки в океане будничного времени. Обыватели мчались к своим подмосковным угодьям, в последний раз причесать на зиму огороды, подправить теплицу и вытряхнуть из земли грязные клубни картошки. В те времена по выходным центр города был практически пуст, по крайней мере, на фоне сегодняшних дней. Новые развлечения, новые соблазны, новые магазины. По Тверскому бульвару деловито снуют автомобили, прохожие не помещаются на тротуарах, и их гомон заглушает рев двигателей. Жизнь изменилась, но Кладовщик не тосковал по прошлому. Коммунисты, капиталисты, какая разница? Его профессия нужна всегда. Он был востребован во времена империи, он много трудился в хлебный период «демократизации», он чувствовал себя, как рыба в воде, и сейчас. Он нужен. А что еще надо хорошему профессионалу?

«Разве что годков десять сбросить, — лениво подумал Кладовщик, разглядывая стройные ножки продефилировавшей мимо красотки. — Или пятнадцать».

Невысокий, широкоплечий, с круглой, почти лысой головой, он развалился на скамеечке, греясь в лучах еще теплого солнца, а на его коленях лежала толстая газета. Кладовщик производил впечатление толстячка, но на деле — ни унции лишнего веса. А впечатление хорошее, нужное впечатление, полезное, Кладовщик очень внимательно относился к тому, как выглядит. Неброская одежда, скромная поза, он был незаметен, как были незаметны тысячи его современников, родившихся еще при империи и приученных не выпячиваться. Кладовщик прекрасно чувствовал свой возраст, доминирующую в нем социальную группу, и умело сливался с большей частью толпы. Если бы среди его одногодков были модны «бермуды», то Кладовщик непременно бы надел цветастые шорты, а так — серые брюки, бежевая рубашка, легкая, несколько старомодная ветровка. Очки в недорогой оправе. С пятидесяти шагов Кладовщик попадал в рублевую монету, но очки все равно лежали на газете, придавая его обыденному облику еще более безобидный вид. Профессиональный убийца не может себе позволить привлекать внимание.

В отличие от него, человек, появившийся на бульваре минут через десять после Кладовщика, не старался быть незаметным. Он умел произвести впечатление, знал об этом и не собирался изменять своим привычкам, даже ради встречи с наемным убийцей. Он расположился на скамеечке, положив между собой и Кладовщиком небольшой сверток в полиэтиленовом пакете, и, не глядя на убийцу, поднес к уху малюсенький мобильный телефон. Никто со стороны не заподозрил бы, что эти столь разные люди разговаривают друг с другом.

— У вас возникли проблемы? — Кладовщик нацепил на нос очки и взялся за газету. Его губы едва шевелились.

— Спешное дело, решить которое можете только вы.

— Охотно окажу услугу.

Своего собеседника Кладовщик знал хорошо, даже лучше, чем хотелось бы. Полтора года назад удивительный талант этого человека спас убийце жизнь, он буквально вытащил Кладовщика с того света, найдя его, окровавленного после неудачной разборки с «солнцевскими», на обочине загородной трассы. С тех пор они не встречались, но Кладовщик прекрасно понимал, что благодетель не сообщил о нем в полицию не просто так, что рано или поздно он потребует ответную услугу, и это время пришло. Что ж, Кладовщик умел быть благодарным. Настолько благодарным, что до сих пор не решил, стоит ли брать деньги. Но собеседник не требовал таких жертв.

— Гонорар за ваши услуги не изменился?

— Нет.

На самом деле Кладовщик уже давно не брался за мелкие заказы, но решил, что старый знакомый может получить небольшую скидку.

— В пакете вся сумма.

— Обычно я беру только аванс.

— Думаю, нам нет нужды встречаться еще.

— Хорошо, — кивнул убийца, не прикасаясь к пакету. — Кто?

— У вас будет две цели. Здесь все материалы, включая фотографии, примерное расписание дня, даже ключи от квартиры и очень подробные инструкции.

— Вас интересует обычный пакет услуг или предпочитаете закамуфлировать мероприятие? Нападение грабителей, автокатастрофа?

— Все дополнительные пожелания изложены в инструкции.

— Понятно, — качнул головой Кладовщик. — Дата?

— Завтра.

— Хорошо.

Собеседник сложил телефон, поднялся со скамьи и направился к Пушкинской площади. Кладовщик перелистнул очередную страницу газеты и небрежным движением придвинул оставленный пакет ближе к себе.
* * *

Москва, улица Садово-Сухаревская,

7 сентября, суббота, 20.20

Изысканный «Астон Мартин» неспешно, несмотря на спрятанное под капотом гигантское количество лошадей, двигался по второй полосе полупустого Садового кольца. Обычно Кабаридзе предпочитал «Бентли», солидный и дорогой, какой и положен преуспевающему врачу, но он знал, что Маша обожает скоростное «джеймсбондовское» купе, и для поездок с девушкой пользовался им.

— Надеюсь, ты завершил все свои дела на сегодня? — Девушка игриво посмотрела на профессора.

— Есть еще одно, — улыбнулся Кабаридзе.

— Какое?

— Я обещал одной красавице ужин при свечах.

— Как романтично. — Маша погладила профессора по руке. Ее взгляд стал задумчив. — Реваз, тогда, во время операции… Там была Екатерина Федоровна, да?

— Ты ее не узнала?

— Нет. — Девушка смутилась. — Поняла только сегодня, когда увидела ее на юбилее.

— Да, — после паузы ответил Кабаридзе. — На операции была Екатерина Федоровна.

— Ух, ты! — Маша удивленно тряхнула волосами. — Я училась по ее книгам! Она же легенда! Ты с ней знаком?

— Как видишь.

— Подожди, а вторая? Блондинка, которая была с ней. Ты называл ее Олеся. Неужели это Старостина? Олеся Старостина?

— Да.

— Чудеса! — Глаза девушки заблестели. — Третий тоже светило?

— Иностранное.

— А зачем ты их приводил?

— Посмотреть на тебя.

— На то, как я буду делать операцию?

— Да, — кивнул Кабаридзе. — Я действительно горжусь тобой, Машенька, и уверен, что ты станешь великолепным врачом.

— Они это подтвердили?

— Да.

— Чудеса. — Маша снова задумалась, и ее глаза стали грустными. — Но они ведь смотрели не только на то, как я делаю операцию. Я права?

— Права, — поколебавшись, признал профессор.

— Это был консилиум?

— Вроде того.

— Консилиум для меня. — Девушка отвернулась к окну. — Что они сказали?

— Я все равно помогу тебе, — тихо произнес Кабаридзе. — Верь. Я…
* * *

Лихач на «БМВ» появился в зеркале заднего вида «Астон Мартина» секунд за пять до произошедшего. Стремительный черный болид с ревом обходил редкие автомобили так, словно принимал участие в гонках без правил, молниеносно менял ряды, подрезал зазевавшихся водителей, не снижая скорости, вылетал к самому тротуару и вновь оказывался слева. Куда он торопился и зачем, осталось загадкой. Он играючи обошел «Астон Мартин», заставив Машу вздрогнуть от неожиданности, ушел в правый ряд, прибавил газу… когда из маленького переулка неспешно выехала белая «Волга».

Удар был страшен. «БМВ» взлетел над легковушкой, перевернулся и метров тридцать катился на крыше, издавая зловещий, скрежещущий звук металла по асфальту. Изувеченную «Волгу» развернуло и бросило на фонарный столб. Улица наполнилась визгом: более осмотрительные водители отчаянно давили на тормоза.

— Черт! Проклятье! — Кабаридзе распахнул дверцу.

— Реваз, ты куда?

— Позвони в «Скорую»!

Кабаридзе оказался у разбитой «Волги» первым. Разбитая всмятку дверь, осколки стекла, торчащие кости, кровь. Даже обычный врач, не Целитель, сразу бы понял, что водителю помочь невозможно. А вот его пассажиру — вполне.

— Подержи дверь!

— Надо дождаться спасателей! — предложил подоспевший парень в синей майке. — Я читал…

— Я врач! — прорычал профессор. — Помоги мне!

Парень взялся за дверцу, и Кабаридзе вытащил из машины пассажира.

— Есть аптечка?

— Я не зна…

— Возьми в моей машине! Скорее, черт! И не пускай сюда никого! Не мешайте мне!!

Ладонь Реваза Ираклиевича скользнула по телу. Так, ссадина на лбу, рваная рана на руке, из вены льется кровь, это мелочь, мелочь. Короткое заклинание, и кровь загустела, стала идти медленнее. Рука продолжала двигаться по телу раненого. Сотрясение мозга, ерунда, потом вылечит. Что еще? Внутренние повреждения? Есть. Обильное внутреннее кровотечение и… Реваз Ираклиевич грубо выругался.

— Все плохо? — Парень положил аптечку рядом с телом. — Там водитель «БМВ»…

— Плевать на него! «Скорую» вызвали?

— Да.

— Теперь не мешайте. Отойдите и не мешайте!

Парень послушно сделал несколько шагов назад.

Разрыв печени. Откуда? Почему? Сейчас не важно. Сейчас не важно. Реваз опустился на колени, глубоко вздохнул и положил руку на живот пострадавшего.

— Держись.

Заклинаниями здесь не обойдешься. Нужно вмешательство. Резать нельзя, снаружи…

Без подготовки, без инструментов, без достаточного количества магической энергии — он мог рассчитывать только на собственный запас — Кабаридзе принялся аккуратно приводить в порядок печень раненого, заставляя срастаться поврежденные ткани. Хватит ли сил? Какая разница? Человек, лежащий перед профессором, умирал, и это было главное. В этом смысл. Жизнь должна продолжаться.

В голове зашумело, пот заливал глаза, руки начали дрожать, но профессор упрямо шептал заклинания и нежно, едва касаясь кожи, водил сведенными судорогой пальцами по животу пациента. Еще чуть-чуть… еще… Со стороны могло показаться, что он просто осматривает раненого, стараясь нащупать повреждения, и только Маша, почувствовавшая, но ничего не понимающая Маша, смотрела на Реваза, широко раскрыв глаза. Да притормозивший у места аварии маг, уловивший колоссальное напряжение магического поля, уважительно присвистнул, глядя на работу Кабаридзе.

Реваз Ираклиевич закончил за минуту до появления «Скорой». Но так и остался сидеть рядом с раненым, пытаясь прийти в себя и легонько встряхивая онемевшие руки. И только когда к месту аварии подбежал высокий врач, профессор неуверенно поднялся на ноги.

— Что вы делали?

— Я врач, — Реваз Ираклиевич пошатнулся, но вытащил свою карточку. — Кабаридзе.

— Профессор Кабаридзе? — Доктор удивленно посмотрел на Реваза Ираклиевича. — Я слушал ваши лекции.

— Надеюсь, вам понравилось, — слабо улыбнулся Кабаридзе, прислоняясь к изувеченному боку «Волги». — Водитель погиб на месте, у пассажира переломы, сотрясение и… Он в шоке.

— С вами все в порядке?

— Со мной? Да, конечно, я просто немного приболел. — Профессор выдавил смешок. — У пассажира было сильное внутреннее кровотечение, но, кажется, оно прекратилось. У него замечательная свертываемость.

— Хорошо, — врач нагнулся над пострадавшим.

— У вас есть сигарета?

— Пожалуйста.

Реваз Ираклиевич медленно подошел к своей машине и, присев на капот, глубоко затянулся. Он был опустошен, вывернут наизнанку, но самое главное — этот человек будет жить. В этом смысл.

Маша положила руку на плечо Кабаридзе, заглянула в глаза, несмело, почти робко улыбнулась:

— Что ты с ним делал?

— Ты чувствовала?

— Да. Какое-то движение, нет… Какое-то тепло… Или…

Больше всего на свете ему хотелось прижать к себе эту хрупкую девушку. Прижать, почувствовать ее нежность, ее заботу, ее силу. Больше всего на свете ему хотелось зарыться лицом в ее волосы. Он бросил сигарету и крепко обнял Машу.

— Я его лечил, Машенька, я его лечил.

— Как?

— Я расскажу. Отвези меня, пожалуйста, домой. Я все расскажу.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:25 | Сообщение # 17

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

7 сентября, суббота, 20.31

— Значит, запрещенный артефакт? Любопытно. — Сантьяга прошелся по толстому ковру, украшавшему пол его кабинета, на мгновение задержался перед изысканной картиной, затем посмотрел на эрлийца: — Как вам вино, брат Ляпсус?

— Замечательно! — Врач блаженно вдохнул аромат старинного напитка. — Выше всяких похвал.

— Триста лет назад в Бургундии делали потрясающее вино, — улыбнулся комиссар. — А с годами оно становится лучше и лучше.

Нав вернулся в свое кресло, свободно развалился в нем, забросив ноги на антикварную столешницу, небрежно взял хрустальный бокал и сделал маленький глоток.

— Скажите, брат Ляпсус, эта девочка, Маша, она действительно может стать хорошим врачом?

— У нее великолепный потенциал, — подтвердил эрлиец. — По человским меркам, разумеется, но — великолепный. Я видел, как Маша работает.

— Вас приглашал Кабаридзе?

— Да.

— Только за этим?

— Он хотел удостовериться, что поставил правильный диагноз.

— Смертельный диагноз?

— Да. — Ляпсус помолчал. — Реваз надеялся, что Московская обитель сможет помочь. Но, увы.

— Увы, — эхом повторил Сантьяга. — Он в отчаянии, и буквально в тот же день ему предлагают выход из положения. Какое случайное и радостное совпадение.

— Вы что-то сказали? — Эрлиец в очередной раз приложился к бокалу, а потому не расслышал тихие слова комиссара.

— Попробуйте это вино с русскими яблоками, — предложил нав. — На мой взгляд — необычайное сочетание.

Странные вкусы лидеров Темного Двора иногда ставили в тупик жителей Тайного Города, но брат Ляпсус решил сделать комиссару приятное.

— С удовольствием, — и потянулся к вазе с фруктами.
* * *

Благодаря пацифистским принципам братства Целителей, его члены не часто попадали в поле зрения Сантьяги. Сам комиссар, мягко говоря, не разделял идеалов лучших человских врачей, но относился к ним с уважением. Именно из-за приверженности принципам. Теперь там что-то изменилось. Любое общество, построенное на идеалах, меняется с течением времени. Иногда развивается, иногда деградирует, но очень редко остается таким, каким его задумывали основатели.

Двести лет Великим Домам не предлагали купить Куколки Последней Надежды. Двести лет таинственные человские мастера не выходили на связь. Теперь Сантьяга знал, кто хранил знание все это время. Целители. Нет ничего странного в том, что самое лучшее, самое безотказное средство от всех недугов оказалось в их распоряжении. И нет ничего странного в том, что самые лучшие врачи, одни из последних идеалистов этого мира, двести лет не решались его применить. Но что заставило их создать Куколку?

Комиссар узнал, где началась игра. Кто ее начал — другой вопрос. А для чего — третий. Таинственный игрок сам ставил вопросы и сам на них отвечал. Открывал тайны, открывал карты, всеми силами показывая, что играет честно. А значит, цель игры — не Куколка. Куколка — это отступные. Есть что-то еще. Что-то важное, что-то очень важное, раз таинственный игрок с такой легкостью избавляется от запрещенного, но очень дорогостоящего знания.
* * *

Сантьяга с улыбкой посмотрел на эрлийца.

— Брат Ляпсус, передайте профессору Кабаридзе, что, пока Куколка не активизирована, а значит, преступление не свершилось, меня ничего не интересует. В дальнейшем же… — Комиссар повертел в руках бокал. — Если активизация пройдет тихо, то в дальнейшем он может рассчитывать на понимание со стороны Темного Двора.
* * *

Штаб-квартира ФБР

США, Нью-Йорк,

7 сентября, суббота, 13.46 (время местное)

Яне не составило особого труда проникнуть в тщательно охраняемое федеральное здание — мощная завеса классического морока сделала ее невидимой и для охранников, и для охранных систем. Девушка свободно прошла через детектор металла, просмотрела информационную доску и направилась к лифту: приемная Гинзбурга находилась на последнем этаже.
* * *

— Да, Чарли, операция проходит в полном соответствии с планом, — твердо произнес Самуэль, крепко прижимая к уху телефонную трубку. — Работы над монстром идут круглосуточно. Я привлек более тридцати экспертов, а сегодня вечером должны прилететь еще два профессора с Западного побережья. Я вызвал их из отпуска.

— Ты уверен, что такое количество привлеченных специалистов не нарушит режим секретности? — осведомился директор ФБР.

— Я выбираю только проверенных людей. Только тех, кто уже сотрудничал с нами, и лично провожу предварительные беседы. — Гинзбург улыбнулся. — К тому же, Чарли, всем яйцеголовым запрещено покидать научный центр.

— Это правильно, — одобрил директор. — Представляешь, что начнется, если военные решат наложить на нашего инопланетянина лапу?

— За меня не беспокойся, Чарли, в Нью-Йорке утечки не произойдет.

Дверь в кабинет приоткрылась, заставив Самуэля недовольно вскинуть брови, но тут же вернулась на место.

— В Москве проблем не будет?

— Я направил туда наших лучших людей.

— Парни из госдепартамента обещают оказать им любую помощь. — Директор ФБР помолчал. — Надеюсь, статуэтка окажется хорошим следом.

— Не сомневаюсь.

— Когда ты сможешь подготовить отчет для президента?

— Яйцеголовые обещают сказать что-нибудь внятное к полуночи.

— Вот и хорошо. Закончишь с ними — сразу же вылетай в Вашингтон. Мы вместе поедем в Белый дом.

— Я понял, Чарли. — Самуэль задохнулся от переполнивших его чувств — ведь директор мог запросто подвинуть начальника нью-йоркского отделения и лично изложить ситуацию президенту. — Спасибо.

— До встречи.

Гинзбург положил трубку и радостно улыбнулся. Доклад у президента!! Это успех! Нет, прорыв!! Теперь о карьере можно не беспокоиться — будет все. Самуэль потянулся и болезненно поморщился: затылок на мгновение пронзила тонкая игла боли.

«Проклятье! Надо больше отдыхать». С тех пор, как спасатели обнаружили в обломках самолета инопланетное чудовище, Самуэль ни разу не сомкнул глаз и практически все время уделял неотложным делам. От такого ритма он уже отвык.

Гинзбург потер глаза. Боль исчезла, но оставила очень неприятное ощущение какого-то давления. Не сильного, можно даже сказать — мягкого, но постоянного. Словно чьи-то нежные пальцы ласково ощупывают затылок.

«Кажется, где-то было болеутоляющее». Самуэль потянулся к ящику стола, но остановился, замер, вытянув вперед руку, пронзенный ОЧЕНЬ важной мыслью.

«Господи, да что же я делаю?»
* * *

Заклинание «заговор Слуа» относилось к сложным арканам. Проникнуть в мозг разумного существа, завладеть им и заставить выполнять свою волю было нелегким делом даже для опытного колдуна. Лучшими специалистами в этой области считались масаны, посвятившие теории захвата и управления целый раздел магии Крови, второе место занимали зеленые колдуньи, умеющие виртуозно влиять на чувства жертвы, и навы, большие любители контроля чужого сознания. Среди современных человских колдунов столь трудоемкие арканы не находили широкого применения, но когда-то, давным-давно, существовал клан, члены которого ничем не уступали в колдовстве жителям Тайного Города и мастерски владели самыми непростыми заклинаниями. Древний клан Азаг-Тота, Великого Господина Гипербореи.
* * *

«Это знание изменит мир, поставит его на грань безумия, вызовет к жизни черные культы! А виноват в этом я!»

Гинзбурга трясло. Кошмарные видения грядущей катастрофы выворачивали его наизнанку. Вот тысячи людей, умирающих на улицах городов от неизвестной болезни, вызванной вирусами из крови монстра. Вот разъяренные чудовища, прибывшие на Землю отомстить за погибшего собрата, жгут города и селения. Вот обезумевшие от ужаса матери, приносящие в жертву космическим пришельцам своих детей. У Яны не было времени, чтобы досконально изучить Самуэля и нащупать болевые точки его сознания, а потому она транслировала ему все подряд, старательно улавливая его реакцию и деловито, шаг за шагом, прибирая к рукам власть над ним.

— Не надо, не надо! — Гинзбург повалился на стол, судорожно хватая ртом воздух.

Концлагеря для оставшихся в живых землян, чудовищные пытки и массовые убийства, планета полностью захвачена пришельцами. Ужас и разрушения. Хаос. К удивлению девушки, начальник нью-йоркского отделения ФБР оказался довольно впечатлительной особой.

— Сядь в кресло и досчитай до десяти!

Самуэль послушно выполнил приказ, и в кабинете зазвучал его дрожащий голос:

— Один, два…

Яна улыбнулась, закрыла дверь на ключ и вплотную подошла к постепенно успокаивающемуся Гинзбургу.

— …Десять!

— Теперь ты можешь меня увидеть.
* * *

Эта женщина, прекрасная, светловолосая женщина в белых одеждах, с умными, глубокими глазами, эта женщина владела Высшим Знанием, и оно коснулось Самуэля, даря восхитительное чувство блаженства Сопричастности.

— Неведение едва не привело тебя в ад. Ты стоял на самом пороге, но я успела помочь. Через дверь, которую ты едва не открыл, на Землю обрушились бы тысячи бед, и они разорвали бы цивилизацию в клочья.

— Я не знал. — По лицу Гинзбурга потекли слезы. — Я не знал.

— Называй меня просто… гм… Посланницей.

— Я не знал, о Посланница.

— Я тебя не виню. — Ее голос звучал мягко, понимающе. — Но мы должны вместе подумать над тем, как исправить ситуацию.

Технология «заговора Слуа» подразумевала два типа воздействия. В одном жертва бралась магом под полный контроль, грубо превращалась в послушную, лишенную всяких эмоций машину, слепо выполняющую любой приказ хозяина. А в другом, считавшемся высшим пилотажем, случае жертву опутывали мощной магической паутиной, вызывая стойкое желание к добровольному сотрудничеству. Несмотря на то, что Яна впервые применяла «заговор Слуа» на практике, она не побоялась использовать более сложный подход и справилась с ним блестяще: зачарованный Гинзбург жаждал помочь таинственной незнакомке от всей души.

— Вы все еще нервничаете.

— Как только подумаю, какие последствия мог вызвать мой поступок, меня бросает в дрожь, — признался Самуэль. — Я рисковал жизнью нации.

— Главное — вовремя остановиться.

— Я полностью согласен с вами, о Посланница.

Патетический тон фэбээровца слегка раздражал, но девушка решила не менять настройки, главное — работает.

— Унас мало времени, Самуэль. Расскажи, где ты держишь монстра. В этом здании?

— Нет, о Посланница. У нас есть секретная лаборатория в пригороде.

— Прикажи подготовить машину, мы отправимся туда.

— Прямо сейчас? — Гинзбург с готовностью вскочил на ноги.

— Чуть позже, — улыбнулась Яна. — Мне нужно знать еще кое-что.

Вопросов было много: кому известно о найденной моряне, кто работает над ней, где хранятся результаты исследований и другие материалы, собранные учеными. Вопросов было много, но Яна не сомневалась, что Самуэль охотно ответит на них.
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, Котельническая набережная,

7 сентября, суббота, 23.32

— Братство Целителей. Тайный Город. Великие Дома. — Маша медленно повторила ключевые, врезавшиеся в сознание определения. — Маги и волшебники. Мой любимый мужчина — колдун.

— Ты не веришь?

— Верю. — Она прижалась к сидящему на диване профессору. — Наверное, сейчас я готова поверить во что угодно. А если не поверю? Ведь ничего не изменится, так?

— Так.

— Тогда лучше верить.

— У каждого магического клана тысячелетняя история, — прошептал Реваз Ираклиевич. — Они живут на Земле намного дольше людей. Они создавали империи и помнят другие миры.

— Ты расскажешь мне об этом?

— Ты узнаешь сама.

— Сама?

— Ты узнаешь Москву такой, какая она на самом деле.

— У меня слишком мало времени, — грустно улыбнулась Маша.

— У тебя будет много времени, — твердо сказал Кабаридзе.

Девушка вздохнула.

— Ты сотворишь чудо?

— Да. Я сотворю для тебя чудо. — Реваз обнял ее, зарылся лицом в пахнущие цветами волосы, поцеловал их и прошептал: — Я сделаю для тебя все, что угодно.
* * *

Секретный центр ФБР

США, Нью-Йорк, 7 сентября, суббота,

6.16 (время местное)

Несмотря на то что Яна с блеском решила основную задачу: взяла под надежный контроль Гинзбурга, пришлось еще немного помучиться, прежде чем она до конца уловила основные принципы ведения жертвы в «заговоре Слуа» и смогла справиться с некоторыми досадными мелочами. В первое время после захвата Самуэль иногда выпадал из нормального поведения: то взгляд застывал на каком-нибудь предмете, то начинала дергаться рука или с уголка рта стекал ручеек слюны. Взяв Гинзбурга под плотный контроль, девушка периодически забывала о насущных потребностях американского организма, но постепенно выправила положение, слегка ослабив вожжи и позволив мозгу фэбээровца самостоятельно контролировать подобные детали. В плане, который разработала Яна, Самуэль играл не последнюю роль, а потому девушка вывела его в люди только после того, как окончательно убедилась, что поведение Гинзбурга не привлекает ненужного внимания.
* * *

— Кому еще вы успели сообщить о найденном монстре?

— Только тем людям, о которых я рассказал, — твердо ответил Самуэль. — Директор ФБР хотел поставить в известность двух сенаторов от республиканцев, но потом решил, что это преждевременно.

— Очень хорошо.

Машина Гинзбурга, успешно преодолевая пробки, двигалась к секретному центру, на личного шофера фэбээровца и его помощника девушка навела морок: они ехали на передних сиденьях, не слыша и не видя того, что на самом деле происходило в салоне, и Яна уточняла последние детали.

— Вы уверены, что абсолютно все материалы находятся в лаборатории?

— Уверен! Этот приказ санкционирован президентом и директором ФБР. Они заинтересованы в соблюдении строжайшей секретности.

— Хорошо. — Яна улыбнулась. — Во сколько ученые заканчивают работу?

— Сегодня они не закончат.

— Почему?

— Мы вызвали дополнительную бригаду экспертов и планировали исследовать монстра круглосуточно.

— Мне нравится ваше рвение, Самуэль, — вздохнула Яна. — Но было бы лучше, если бы вы его не проявляли.

— Я был не прав, о, Посланница, — искренне пролепетал Гинзбург.

— Не стоит, Самуэль, не стоит. Давайте лучше подумаем, как мы решим нашу маленькую проблему.

Преимущества усложненного варианта «заговора Слуа» были очевидны: теперь «убежденный» шеф нью-йоркского отделения ФБР ломал голову над тем, как половчее обмануть родное ведомство.

— Если я запрошу все материалы, включая образцы тканей и видеоданные, это может вызвать подозрения.

— Логично, — согласилась девушка. — Об этом наверняка сразу же донесут директору, и нам могут помешать.

— Успеют ли? Если действовать быстро, мы можем уничтожить все материалы до того, как яйцеголовые опомнятся.

— Но зачем рисковать? — В планы Яны шумиха не входила. — Сколько человек обычно находится в лаборатории?

— Не менее тридцати.

Теоретически девушка могла попытаться навести морок на всех, кто окажется в помещении, но, поразмыслив, отказалась от этой идеи: управление Гинзбургом требовало серьезных усилий, и распылять магическую энергию было бы неразумным. Нет, ученых необходимо убрать. Но как?

— Может, сымитировать в здании тревогу? — продолжал стараться Самуэль. — Например, пожарную. Тогда всех эвакуируют.

— Как-то по-голливудски, — поморщилась Яна. — Надо действовать проще.

— В голову больше ничего не лезет, — извиняющимся тоном произнес Гинзбург.

— Как вас только назначили на такую высокую должность?

— У меня хорошие связи в сенате, — признался Самуэль.

— Оно и видно. — Девушка выглянула в окно. — Когда мы приедем?

— Минут через пять.

«Ладно, если этот паршивец не способен предложить ничего другого, придется действовать так, как я решила!»

Яна поправила капюшон.

— Послушайте, Самуэль, чтобы удалить из лаборатории всех ученых, мы поступим следующим образом…
* * *

— Господа, надеюсь, мне не надо объяснять, насколько важны для нации результаты вашей работы? — с чувством произнес Гинзбург, обозревая собранных в зале совещаний ученых.

— Именно поэтому вы отвлекли нас? — съязвил очкастый биолог.

— Именно поэтому, — холодно отрезал Самуэль. — Я понимаю, что ваши исследования требуют максимального напряжения, но и вы должны понять меня: правительство должно иметь постоянный приток оперативной информации. И именно поэтому, — указательный палец Гинзбурга вонзился в покрасневшего очкарика, — я попросил вас уделить один час времени, чтобы как можно полнее изложить свои результаты. — Самуэль выдержал эффектную паузу. — Сегодня ночью я буду докладывать о результатах президенту.

Великолепная речь была бы невозможна, возьми Яна фэбээровца под обычный, грубоватый контроль, а так девушка лишь улыбалась, стоя рядом с Гинзбургом, абсолютно невидимая для остальных участников совещания.

— Мне кажется, что, если бы вы позволили нам взять материалы, выводы были бы более полными, — робко заметил неопрятный генетик. — Снабженные конкретными примерами…

— Я, ребята, слишком хорошо вас знаю, — рассмеялся Самуэль. — Чем полнее ваши сведения, тем менее они понятны. Наш президент не тот человек, который будет интересоваться графиками и формулами. Ему нужны простые факты, изложенные простым языком.

— Ну, это мы понимаем, — буркнул биолог.

О ковбойских замашках хозяина Белого дома ходили анекдоты со дня выборов.

— Так что, ребята, постарайтесь изложить выводы так, чтобы их можно было проглатывать вместе с поп-корном.

— Это будет непросто, — предупредил генетик. — Как вы считаете, президенту знакомо понятие «молекула»?

— Само слово наверняка знакомо, — неуверенно пробормотал Самуэль. — Но известно ли ему, что оно означает?

— Предлагаю использовать понятие «клетка».

— Он может спутать с зоопарком.

Ученые заспорили о терминах, возможных для использования в докладе. Яна легко коснулась рукой плеча Гинзбурга:

— Надо проверить…

— Я помню. — Самуэль посмотрел на своего помощника: — Джозеф, что у нас с секретностью?

— Все образцы и все результаты исследований не покидают лабораторию, — тут же ответил Капуцерски.

— Об этом я тоже хотел сказать, — вклинился в разговор нахальный биолог. — Вы заперли нас в этом здании, а нам не хватает оборудования!

— Составьте список всего необходимого, — предложил Самуэль. — И либо мы привезем приборы сюда, либо рассмотрим вопрос о том, чтобы отправить часть образцов в другие лаборатории.

— Вот это уже деловой разговор!

— Наконец-то бюрократы поняли, что надо делать дело!

Щедрое предложение фэбээровца вызвало среди яйцеголовых бурное оживление.

— Господа! Я уже говорил, что вы можете рассчитывать на самую полную поддержку федерального правительства. У вас будет все, что вам необходимо.

— А как насчет приглашения друзей из Европы? Там есть пара-тройка ребят, которые могут здорово помочь.

— В настоящее время правительство рассматривает пойманного монстра как национальное достояние США, — твердо ответил Гинзбург. — Уверен, вашего потенциала хватит для…

— Разумеется, хватит! — выкрикнул генетик. — И не нужно тут никаких проходимцев! Дайте оборудование!!

— Для начала — отчеты. — Самуэль уселся в кресло и достал блокнот. — На меня не обращайте внимания, я буду просто делать пометки и спрашивать только в том случае, если что-то не пойму. Джозеф, вы тоже пишите, потом мы составим единый доклад.

Капуцерски послушно вытащил авторучку.

— С вашего позволения, коллеги, начну я, — генетик откашлялся.
* * *

— А они не заметят, что нас нет? — полюбопытствовал Самуэль, выходя в коридор.

— Ни в коем случае, — улыбнулась Яна. — Они слишком увлечены своими мыслями.

— И Капуцерски не заметит?

— Никто.

Мощный морок, наведенный девушкой на зал заседаний, убеждал всех присутствующих в том, что Гинзбург по-прежнему сидел в кресле, безмятежно записывая в блокнот наиболее важные моменты научных отчетов. При необходимости, фантом мог даже буркнуть что-нибудь нечленораздельное, в случае обращения непосредственно к нему, и попросить продолжить прения. Два параллельных заклинания отнимали довольно много сил, Яна работала почти на пределе своих возможностей, но не сомневалась, что справится.

— Как пройти в лабораторию?

— Два этажа вниз.

Лифт, несколько метров по коридору, и вот они у бронированной двери. Узнавшие Гинзбурга охранники отдали честь. Оказавшись в безлюдном помещении лаборатории, Яна вновь создала морок, заставив видеокамеры транслировать старую картинку, и устало потерла глаза.

— Вот и все. Пора заняться настоящим делом.

— Охранники, — деликатно напомнил Гинзбург, кивнув на четверых пулеметчиков, сурово ожидающих пробуждения монстра.

— Ах, да! Благодарю вас, Самуэль.

— Не стоит, о, Посланница.

Последнее усилие. На этот раз — действительно последнее. Яна взмахнула рукой, и золотистые искорки «пыльцы Морфея» весело рассыпались по лаборатории. Простое и надежное средство усыпления, разработанное эрлийцами в качестве наркоза. Гинзбург и пулеметчики мешками повалились на пол.

— Уф! — Девушка присела на стул.

Только теперь она поняла, сколько сил отнял у нее «заговор Слуа». Перестав управлять Самуэлем, Яна испытала колоссальное облегчение.

«А колдовать не так просто, как кажется… Ладно, расслабляться не время».

Девушка выудила из складок плаща одноразовый шприц, наполненный бесцветной жидкостью, вздохнула и осторожно поднесла иглу к вене. Такая доза Золотого Корня могла убить любого человека, любого жителя Тайного Города, но только не чистокровную гиперборейскую ведьму. Для нее он был Источником.

Девушка спрятала пустой шприц, посидела еще чуть-чуть, чувствуя, как организм переполняется магической энергией, и легко вскочила на ноги.

— Надо было потребовать надбавку за сложность.

В первую очередь компьютеры. Яна подошла к ближайшему работающему терминалу. Гинзбург не обманул — все компьютеры лаборатории были связаны в единую внутреннюю сеть, не имеющую выходов вовне. Сервер мирно жужжал в маленьком чулане, всем своим видом выражая готовность поработать во благо нации. Девушка достала дискету, переписала с нее коротенькую программу, разработанную в «Тиградком», нажала «ввод» и удовлетворенно улыбнулась: через три минуты все компьютеры будут чисты и невинны, как будто только что вышли с завода. На них не останется ни одного бита информации.

Теперь улики. Шкафы, полки, приборы, ящики столов… в лаборатории было много мебели, но Яна не забыла ни о чем. Все склянки с образцами тканей и крови моряны, все журналы с записями, все диски, все, что наплодили работающие в сумасшедшем темпе ученые, было безжалостно свалено кучей в центре лаборатории. Там оказались даже трубки, по которым капала кровь Диты, грязные шприцы и пипетки, все, что могло дать хоть какую-нибудь пищу для размышлений. Никакой информации о Тайном Городе не должно попасть в чужие руки! Изначально девушка планировала сжечь все это добро, попутно избавившись и от самой лаборатории, но, поразмыслив, передумала: пожар мог привести к жертвам, а Яна не хотела чрезмерно обострять ситуацию. Поэтому она просто связала все предметы в куче магической паутинкой и прошептала заклинание «пожирателя» — сложный, но эффективный аркан, прекрасно подходящий для решения вставшей перед колдуньей задачи. Неспешно переползающее с предмета на предмет заклинание аккуратно разрушало их структуру, превращая любой материал в серую пыль. Семь, максимум, десять минут, и все следы нью-йоркского путешествия моряны будут уничтожены. — Кстати, о моряне.

Яна деловито прошла в стеклянную камеру и посмотрела на оборотня:

— Ну, Дита, как мы себя чувствуем?

Ответа не последовало.

— По крайней мере, жива.

Яна достала из кармана мобильный телефон и быстро пробежала пальцами по кнопкам.

— АО «Транс Портал», — незамедлительно отозвался Катар Кумар.

— Это Яна…

— И как тебе Нью-Йорк?

— Слишком суетлив.

— Согласен, — жизнерадостно рассмеялся Кумар. — Решила вернуться?

— Со мной раненая моряна, — буркнула девушка. — Нужен переход отсюда в Московскую обитель.

— Никаких проблем! Оставайся на линии…

В трубке послышались подозрительные щелчки, сменившиеся тихим гудением.

Были бы деньги, а доставить клиента «Транс Портал» мог куда угодно. Кумар переслал заказ магу-оператору, тот засек координаты телефона, направил в эту точку поток магической энергии, связал его второй конец со стационарными воротами в приемной эрлийского госпиталя и даже предупредил врачей о приближении пациента. Менее чем через минуту рядом с Яной возник черный вихрь межконтинентального портала.

— Приятного путешествия. Компания приносит свои извинения, но стюардесса приболела.

— Остряк!

Девушка взвалила оборотня на плечи и шагнула в Москву.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:26 | Сообщение # 18

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ГЛАВА 6

«Сегодня днем жители Сухаревки были встревожены необычными слухами. Несколько человек утверждали, что видели на улице странное зеленое существо, напоминающее безволосую обезьяну, которое рылось в помойных баках и сбежало при появлении людей. Прибывшие полицейские не сумели обнаружить…»
(«Эхо Москвы»)

«Красные Шапки упустили боевого голема! Скандал с побегом Громовержца набирает обороты. Несмотря на все усилия дикарей, им еще не удалось поймать своего храброго голема, удравшего с Турнира во время схватки с Лунатиком. Маршал-распорядитель заявил, что, если кукла попадет в руки челов, он лично кремирует всю десятку уйбуя Копыто. В Зеленом Доме, чьими вассалами являются Красные Шапки, с пониманием отнеслись к словам Гуго де Лаэрта, добавив, что…»
(«Тиградком»)
* * *

Москва, аэропорт Шереметьево-2,

8 сентября, воскресенье, 02.18

Блестящий металлический чемоданчик, элегантный, даже изящный на вид, здорово оттягивал руку. Дело было не в весе — содержимое чемодана едва тянуло на три килограмма — дело было в нервах. Блестящая игрушка была символом его покорности, символом власти, которую якудза имела над господином Мицуки Наката, преуспевающим шефом московского филиала «Таперши Индастриз». Она безмолвно повествовала о том, как один-единственный звонок вырвал богатого и уважаемого члена общества из теплой домашней постели, погрузил в автомобиль и заставил приехать в международный аэропорт, чтобы принять участие в неизвестной, но, безусловно, противозаконной операции японских бандитов. Именно поэтому нетяжелый чемоданчик пудовой гирей оттягивал руку господина Накаты.

Мицуки узнал, через какой коридор выйдут пассажиры нужного ему рейса, смешался с небольшой толпой встречающих, поставил чемоданчик на пол и вытер пот.

«Якудза — это навсегда, а потому смирись».

В принципе, Наката не жаловался на судьбу, он честно крутил полученные от уголовников деньги, приносил прибыль, занимаясь абсолютно легальным бизнесом, но редкие услуги, которые иногда требовали бандиты, выводили его из равновесия. Впрочем, эти услуги никогда не выходили за рамки закона: приготовить машину, встретить кого-нибудь, передать кому-нибудь наличные… Или приехать ночью в аэропорт.

«Просто передать чемоданчик. В этом нет ничего преступного».

Мицуки успокоился, убрал платок в карман и покосился на стоящую неподалеку девушку с длинными, черными как смоль волосами.

«Хороша!»

В последнее время Яне часто приходилось наводить морок на окружающих, скрывая свою истинную внешность. Не в Тайном Городе, жители которого прекрасно знали ее новый облик, а на обычных челов, у которых бритая голова, украшенная замысловатой татуировкой, и золотые глаза вызвали бы неподдельный интерес. Но, используя магию, девушка не отказывала себе в удовольствии принять облик красивой девушки, Яна привыкла ловить мужские взгляды, а потому в толпе встречающих стояла прелестная, лет двадцати пяти девушка, с длинными черными волосами, одетая в кокетливое короткое платье. Недостатка в восхищенных наблюдателях не было.

Итак, чемодан с Куколкой пристегнут к руке фэбээровца. Кортес переслал фотографию американца и металлического багажа по электронной почте, и девушка не сомневалась, что сумеет воспроизвести чемодан при помощи «миража». Минут на сорок это простенькое заклинание будет морочить американцам голову, а потом исчезнет. И удивленные фэбээровцы будут долго рассказывать друг другу, как железный ящик растворился в московском воздухе вместе со всем содержимым. Но где произвести обмен? Девушка задумчиво погладила татуировку на голове.

«Где произвести обмен? В зале аэропорта? В машине? Нет, неудобно. Лучше всего у стойки паспортного контроля. — Яна представила себе эту картину: вот пограничник изучает документы, спрашивает о ручной клади, американец объясняет, что везет, ставит чемодан на полочку… — Да, именно здесь!»

— Извините, — мимо девушки пропыхтел черноволосый толстяк, сопровождаемый прыщавым юношей с угрюмым взором.

— Внимание встречающих! Совершил посадку рейс номер…

— А вот и наши друзья из Нью-Йорка. Извини, сынок, что было дальше, я расскажу потом.

Майкл Левин, полный черноволосый мужчина лет пятидесяти, поднялся из-за столика и направился в зону встречи. Рядом с ним семенил заспанный Джонни, молодой стажер, проходящий практику в московском посольстве США. В присутствии парня необходимости не было, но Майклу было скучно одному тащиться в Шереметьево среди ночи, и он, пользуясь властью начальника отдела, взял с собой самого безобидного из подчиненных. В результате несчастный Джонни уже полтора часа выслушивал всевозможные истории словоохотливого шефа, изредка проклиная свою горькую участь.

— Чего мы вообще тут делаем?

Этот вопрос возникал у стажера несколько раз, и Левин до сих пор не баловал молодого человека откровением. Но сейчас решил бросить кость.

— Ребята из уважаемой организации попросили обеспечить в случае чего дипломатическое прикрытие.

— Даже так! — Сон моментально слетел с Джонни. — Правда?

— Правда, — с улыбкой кивнул Майкл. — В нашей практике такое случается, сынок.

— Мы будем прикрывать шпионов? — Стажер завертел головой, пытаясь отыскать среди людей кого-нибудь, похожего на Пирса Броснана.

— Мы будем прикрывать ребят из уважаемой организации. Кто они и чем занимаются, тебе знать не следует. Наше дело вмешаться, если возникнут проблемы.

— Какие проблемы?

— Любые. — Левин остановился перед ограждением и зевнул. — Мы должны быть готовы справиться с любой проблемой.

— Ух, ты!

Майкл с улыбкой посмотрел на стажера.

«Молодость, наивность, задор и этот… как его? Романтизм. Какие проблемы могут возникнуть в Шереметьеве? Ребята летят вполне легально, к тому же их прикрывают агенты, к тому же русские пограничники и полицейские… Вечно это ФБР перестраховывается».
* * *

— Яна заберет груз во время пограничного контроля, — буркнул Кортес, складывая телефон.

— Разумно, — согласился Артем. — А что мы будем делать дальше?

— Сядем с американцами в разные машины, договоримся, что встретимся утром в отеле, и расстанемся навсегда.

— И завтра пойдем на финал Турнира! — Глаза молодого наемника вспыхнули.

— До завтра надо дожить, — рассудительно заметил Кортес и посмотрел на Балдера, как раз подошедшего к стойке. — Привет, радость моя.

Артем улыбнулся. Метки Темного Двора, украшавшие плечи наемников, позволяли смотреть сквозь морок, и мужчины одновременно кивнули, приветствуя Яну.
* * *

— Цель визита в Россию? — Вопрос был задан на хорошем английском, ровным, но холодноватым тоном.

— Бизнес, — пожал плечами Тори, тяжело опершись на бамбуковую трость. — Я помощник главного бухгалтера корпорации «Таперши Индастриз» и прилетел проверить деятельность нашего московского филиала.

— Из Нью-Йорка?

— Офисы нашей компании находятся во всем мире.

— Добро пожаловать. — Пограничник вернул японцу паспорт. — Следующий.

Тори сдержанно поклонился, положил документ в карман и, сделав маленький шаг вперед, нашел глазами Балдера. Американец спокойно стоял у соседней стойки, дожидаясь, пока пограничник отдаст ему паспорт, но…

Выдержка не изменила японцу даже в этой ситуации. На его лице не дрогнул ни один мускул, но внутри закипела настоящая буря. Началось! Рядом с беспечным Вольфом стояла высокая бритая девица в черном плаще и с невозмутимой наглостью отстегивала с его руки браслет!! Тори знал, что никто, кроме него, ее не видит, это называется «морок». Но что делать? Времени на размышление не оставалось. Дать ей возможность забрать чемодан и поймать у выхода? Рисковать нельзя! Забрав добычу, она может моментально скрыться из аэропорта, и тогда…
* * *

На вопрос, что ей позволило избежать удара, Яна не смогла ответить ни через час, ни через день, ни через годы после этого случая. Везение? Интуиция? Третье, четвертое, или десятое зрение? Даже рациональный Сантьяга согласился, что удача в эту ночь была на стороне девушки.

Не сработало ни одно из магических заклинаний, которые, по идее, должны были предупредить Яну об опасности. Не помогли обостренные магией чувства. Ничто, абсолютно ничто не предвещало резкий выпад невысокого жилистого японца в элегантном костюме. И только в самый последний момент Яна каким-то чудом отвела голову, и лезвие меча просвистело в миллиметрах от ее носа. Просвистело, рассекло металлическую цепочку, связывающую чемодан с запястьем Балдера, и легко прошло сквозь крепкую стойку, оставив после себя рваный след. — И-и-и-уа-у!

Чемоданчик упал на пол. Японец молниеносно пнул его ногой, направив в сторону толпы встречающих, и тут же совершил очередной выпад против Яны. Двигался он с умопомрачительной скоростью. Даже по меркам гиперборейской ведьмы. От второго удара девушка спаслась, совершив гигантский прыжок назад, и одновременно в ее руке появился «Орлиный шест», хищно сверкнувший острыми лезвиями.
* * *

— Чемодан!!

Артем бросился за скользящим по гладкому полу багажом, но Балдер, уловивший, что потерял бесценный груз, резко развернулся и принял наемника на бедро. Ошеломленный американец не понимал, что происходит, но был готов сражаться со всеми и против всех. Артем с сожалением констатировал, что следователи Ллойда не вызвали у фэбээровцев особого доверия, и сцепившиеся мужчины покатились под стойку, щедро награждая друг друга увесистыми тумаками.

Получивший внушительное ускорение металлический чемоданчик продолжал скользить к толпе встречающих, прямо на ошарашенного Накату. Мицуки судорожно сглотнул. Он понял, что все идет не по плану якудза, понял, что для вакагасиры необычайно важен этот маленький железный прямоугольник, и понял, что может оказать клану серьезную услугу. Чемоданчик замедлил движение. Дрожащий Наката сделал шаг навстречу, но в этот момент нечто большое, тяжелое и черное грубо сбило его с ног.

Набравшие невиданную скорость двести фунтов специального агента Галли с размаху плюхнулись на чемодан. Сана вцепилась в драгоценное имущество ФБР руками и ногами, казалось, что оторвать ее от добычи невозможно… Но желающие попробовать нашлись.

Три японца, терпеливо дожидавшиеся своей очереди к пограничному контролю, перепрыгнули через ограждения и бросились к распластанной Сане. Одному из них Кортес сломал нос, второму — ногу, а третий…

Со стороны встречающих прозвучало четыре выстрела. Аккуратно и хладнокровно. Первая пуля пошла в потолок, заставив толпу броситься на пол, а остальные — в грудь японца, замертво грохнувшегося в двух шагах от Галли. Двое молодых людей с короткими стрижками деловито подбежали к Сане и, встав спиной к спине, взяли под прицел зал. Американское посольство прислало на встречу не только Майкла Левина.
* * *

Мгновение, чтобы перевести дух и понять, что за противник перед ней. Яна легко крутанула «Орлиный шест», заставив смертоносные лезвия заплясать безжалостным хороводом, и приняла боевую стойку. Но идти вперед не спешила, девушка была уверена в своих силах и попыталась решить проблему мирно:

— Ты вмешиваешься в официальную операцию наемников. У тебя будут неприятности.

Японец невозмутимо пожал плечами и вновь ринулся в атаку. Молниеносно. Даже обостренные магией рефлексы гиперборейской ведьмы не поспевали за перемещениями противника. Удар, еще удар, блок. Японец фехтовал блестяще, и его меч мелькал перед девушкой с немыслимой скоростью, не давая возможности предпринять ответные действия. Только защищаться. И отступать. Яне уже доводилось сражаться с серьезными противниками, она дралась с морянами и навами, причем с оборотнями по-настоящему. Но японец если и не превосходил воинов Тайного Города, то, по крайней мере, мало в чем им уступал. Прыжок, удар, еще удар, блок, прыжок. Яна не видела, что происходит вокруг, не знала, что с чемоданом, но она поняла, что операция провалилась, и теперь жаждала разобраться с японцем. Возможно, Куколку еще можно забрать, главное — убрать этого противника. Очень серьезного противника. Японец не использовал боевые заклинания, но его владение мечом потрясало. Еще один прыжок. Яна отдалилась от противника на несколько метров и выбросила вперед руку. «Эльфийская стрела» молнией прочертила путь к голове японца, прошла сквозь нее… «Не может быть!»

«Стрелу» четвертого класса мог остановить только очень сильный маг. Да и тот, если позволяло время, предпочел бы уклониться от удара. Японец прятаться не стал. Он просто принял на себя молнию и одним прыжком достиг девушки. Блокирующий выпад «Орлиного шеста» был жестом отчаяния. Яна уже поняла, к чему это приведет, но не могла себе позволить сдаться без боя. Смертоносное лезвие прошло сквозь тело японца не причинив ему никакого вреда.

А потом были два быстрых удара мечом.
* * *

— Где чемодан?!

— У Саны!

— А ты чего бросился?

— А что, я должен смотреть, как его воруют?

— Черт! Где твой напарник?

— Сейчас посмотрю!

Артем отпихнул от себя Балдера и, резко обернувшись, скрипнул зубами: Кортес, держащий на руках Яну, входил в портал.
* * *

Когда Кортес подбежал к Яне, таинственный японец уже скрылся в одном из подсобных коридоров аэропорта. Наемник даже не посмотрел в его сторону. Яна! Главное — Яна! Она лежала на полу, неестественно подогнув ногу, и вокруг быстро растекалось кровавое пятно.

— Яна!!

Дыхание едва улавливалось. Едва-едва, чуть слышно, но оно было! Кортес сорвал с пояса ведьмы «дырку жизни», портал автоматически настроился на приемное отделение Московской обители, и наемник, подхватив девушку на руки, шагнул в темный вихрь.

Перепуганному Накате удалось покинуть толпу встречающих до того, как полицейские оцепили зону прилета плотным кольцом и вежливо попросили присутствующих дождаться следователей. Мицуки видел, как погиб один из помощников Тори, до него долетели отрывочные слова: «американское посольство», «дипломатические курьеры», и Наката благодарил судьбу за то, что сумел скрыться. Пусть Тори думает, что хочет, но ввязываться в ТАКОЙ скандал он, уважаемый бизнесмен, не намерен. Одно дело — принести в аэропорт набитый всякой ерундой чемоданчик, и совсем другое — участвовать в нападении на американских дипломатов.

«Проклятые якудза! Проклятый Тори! За кого он себя принимает? Попытка убийства, драка на границе, прямо перед объективами видеокамер! Безумие! О чем он думал?!» Наката на секунду остановился у дверей в здание аэропорта, вытер пот и направился к своему «Лексусу», припаркованному на платной стоянке.

«А хорошенькие могли быть заголовки в газетах: „Управляющий „Таперши Индастриз“ задержан полицией по подозрению в сотрудничестве с гангстерами“. Кошмар! Нет, надо серьезно поговорить с оябуном, пусть делает, что хочет, но я в этих делах больше не участвую!»

Наката бросил металлический чемоданчик в багажник, захлопнул крышку и вздрогнул: прямо около него, тяжело опираясь на тонкую бамбуковую трость, стоял Тори.

— Добрый вечер, Мицуки-сан, — вежливо, как будто ничего не случилось, поприветствовал он бизнесмена.

— Д-добрый. — Наката с трудом сдержал крик. — Добрый вечер, Тори-сан. Рад вас видеть.

— Взаимно. — Вакагасира чуть пошатнулся, но его голос звучал ровно и спокойно.

— Ваш костюм, Тори-сан, — пробормотал Мицуки.

И дорогой пиджак, и белоснежная сорочка вакагасиры были наискось разорваны на груди, так, словно перенесли рубящий удар мечом. Порез, разумеется, бросался в глаза, но Наката никогда бы не заговорил о нем… если бы знал, что еще сейчас сказать.

— Спасибо, что предупредили, — улыбнулся Тори. — Я этого не заметил.

Управляющий окончательно смутился, отвел взгляд, но машинально отметил, что крови под порезом не было.

— Мы договаривались… — Наката откашлялся. — Я забронировал два номера в «Метрополе», Тори-сан, как вы приказали… И сейчас я готов…

— Вы должны были заметить, что обстоятельства изменились, — мягко произнес вакагасира.

— Да. Я как раз думал об этом…

— Номер в гостинице мне не понадобится. — Тори помолчал. — Мицуки-сан, вы сможете добраться до дома на такси?

— Вполне.

— В таком случае, я буду признателен, если вы отдадите мне ключи от машины.

— Вам потребуются еще документы на машину, местные полицейские обычно спрашивают их. — Наката покорно опустошил карманы.

— Хорошо. — Вакагасира небрежно взял ключи и бумаги. — У меня есть американские водительские права. Этого будет достаточно?

— Да.

— Тогда до свидания, Мицуки-сан. Поезжайте домой и постарайтесь забыть о нашей встрече.
* * *

— Не шевелиться! Буду стрелять!!

Рослый полицейский навел на американцев штатный «ПМ». Еще трое здоровяков в форме бежали от служебного входа, и это обстоятельство прибавило стражу закона уверенности.

— Вы арестованы!

— Это невозможно! — Балдер с трудом улыбнулся, но руки поднял. Вольф понимал, что заварушка взвинтила русских, и не хотел нарваться на пулю.

Стриженые ребята из группы прикрытия медленно положили пистолеты на пол и угрюмо таращились на подбегавших полицейских. Свою роль они сыграли, теперь настало время других спецов. Сквозь толпу протиснулся полный черноволосый мужчина, размахивая на ходу какой-то бумагой:

— Господин полицейский! Господин полицейский! Я Майкл Левин из посольства США.

— Тогда вы можете быть свободны, — машинально буркнул крепыш, не отводя дуло «ПМ» от Балдера.

— Вы не поняли, офицер, — дружелюбно, но несколько нервно рассмеялся толстяк. — Эти люди работают на госдепартамент, они дипломаты.

— Неужели?

— Точнее, дипломатические курьеры.

— Мы везем очень важный груз, — подключился Балдер. — Если вы позволите мне опустить руки, я покажу документы.

— Ваше правительство в курсе.

Полицейский мрачно переводил взгляд с Вольфа на Левина.
* * *

Тори терпеливо дождался, пока перепуганный Наката сядет в такси, и только после этого открыл дверцу «Лексуса».

— Рахим, старый бродяга, я думал, ты еще в Лондоне! — К вакагасире, широко разведя руки, подошел высоченный румяный здоровяк в щегольском плаще. — Не ожидал…

Здоровяк осекся.

— Кажется, вы ошиблись, — вежливо улыбнулся Тори. По-русски он говорил даже лучше, чем по-английски. Безо всякого акцента.

— Да. — Здоровяк смущенно рассмеялся. — Извини, братан, но ты вылитый Рахим. Тоже из Ташкента?

— Нет, — покачал головой японец. — Я из Душанбе. Всего хорошего.

Он сел в «Лексус» и медленно поехал к воротам стоянки.
* * *

Секретный центр ФБР

США, Нью-Йорк, 7 сентября, суббота,

21.27 (время местное)

— Хоть что-нибудь осталось? Хоть какая-то возможность восстановить данные? — Гинзбург с надеждой посмотрел на программиста.

Тот бесцельно — в который уже раз! — пробежал пальцами по клавиатуре и покачал головой:

— Ни малейшей возможности, босс.

— А зачем я вас держу?!!

— Сэм, — Голд, начальник технического отдела, осторожно дотронулся до локтя Гинзбурга, — поверь, сеть была прикрыта очень надежно: все антивирусы, постоянный контроль за ситуацией, защита от дурака. Все было на высочайшем уровне.

— И что?

— Парень, который разработал программу-убийцу, — крутой хакер. Она преодолела все наши блоки, вползла в систему и уничтожила информацию. Вот и все. После этого она уничтожила саму себя.

— Ей потребовалось на это меньше десяти минут, — угрюмо добавил программист. — Ни одна из существующих программ не смогла бы пробить нашу защиту за такое время.

— Но ведь она не пришла извне, — пробормотал Гинзбург. — Программу запустили с одной из наших станций.

— Это неважно, — покачал головой Голд. — Наши системы жестко контролируют поступающую информацию и всегда блокируют подозрительные файлы. Даже если бы они пропустили вирус, они бы узнали об этом и отформатировали бы рабочий сервер, сохранив всю информацию на резервном.

— Вирус мог пройти и на резервный сервер, — махнул рукой Гинзбург.

— В обычном случае это невозможно, — ответил Голд. — Но сейчас он прошел.

Самуэль отвернулся и в отчаянии оглядел лабораторию.

— Все пропало! Все!!

Еще не пришедшие в себя яйцеголовые горестно бродили по помещению, натыкаясь друг на друга, но практически не разговаривая. Они были похожи на шокированных моряков, блуждающих по обломкам разбитого корабля. Изредка кто-то из них резко выхватывал с пола или из ящика какой-нибудь листок, но тут же бросал его, сопровождая это действие коротким или длинным, в зависимости от темперамента, ругательством. Компьютеры умерли, все данные таинственным образом пропали, а о том, что они были, свидетельствовали лишь следы торопливого обыска. И, самое страшное — стеклянный куб пуст. Монстр исчез!

— Мы отправили во все аэропорты фотографию, — прошептал верный Капуцерски. — И еще в полицию штата. Можно объявить по телевидению.

— Вряд ли он воспользуется прежней личиной.

— Все может быть.

Гинзбург обреченно присел на стул. Голова была тяжелой, чугунной, сильно ныл затылок, и Самуэль совершенно не помнил, что произошло начиная с середины дня. Последнее, что осталось в памяти, — разговор с директором ФБР, а затем — ужасное пробуждение в разгромленной лаборатории. Несколько часов жизни пропали… И карьера тоже пропала.

— Я приехал в центр и созвал совещание. Зачем? Я хотел получить результаты. Это понятно. Но я не помню. Не помню!!

Тонкая трель мобильного телефона прозвучала как реквием. Даже не глядя на определитель номера, Самуэль знал, кто звонит. Он ждал этого звонка и боялся его. Трель повторилась. Фэбээровец неохотно вытащил телефон и поднес его к уху.

— Добрый вечер, Чарли.

— Добрый вечер, мистер Гинзбург, — холодно ответил директор. — Мне доложили, что у вас возникли серьезные проблемы?

«Чертовы стукачи!»

— Не проблемы, — угрюмо ответил Самуэль.

— А что?

— Катастрофа.

— Рад, что наши оценки случившегося совпадают, — невозмутимо отозвалась трубка. — Мне доложили, что ваша роль в этой катастрофе была… гм, не последней.

— Мне тоже так сказали.

— Вам сказали?

— Я не помню ничего, что происходило во второй половине дня, — вымученно улыбнулся Гинзбург. — Клянусь, не помню! Мне говорили, что я созвал совещание, что собрал на нем всех, кто был в лаборатории, что записывал чего-то… Но я ничего не помню, Чарли! Клянусь!!

— Как вы себя чувствуете, мистер Гинзбург?

— Нормально.

— Вы сможете перенести перелет в Вашингтон?

— Да.

— На встречу с президентом можете не рассчитывать, но я с удовольствием выслушаю ваши объяснения.

— Я понял. — Самуэль помолчал. — Господин директор, а что делать с нашими людьми в Москве?

— Я подумаю. Я жду вас в Вашингтоне.

Гинзбург отключил трубку и покачал головой. «Похоже, сотрудникам Нью-йоркского отделения ФБР придется привыкать к новому шефу».
* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

8 сентября, воскресенье, 05.51

— Что с Яной? — озабоченно спросил Сантьяга.

— Эрлийцы говорят, все будет о'кей, — мрачно ответил Кортес. — Дня три, может, неделя. Ранение тяжелое, но излечимое. — Наемник сделал маленький глоток вина и посмотрел на Артема: — Чемодан?

— Куколка осталась у американцев, — не обрадовал тот. — Я бы мог попытаться забрать ее, но пришлось бы применить…

— Вы поступили абсолютно правильно, — заметил комиссар. — В сложившихся обстоятельствах я даже рад, что нам не удалось изъять Куколку.

— Почему? — насторожился Кортес.

— Это позволит продолжить игру. — Сантьяга прошелся по толстому ковру, остановился, покачиваясь с носка на пятку, и улыбнулся. — Теперь я окончательно понял цель Мехраба: он планировал выдать нам не запрещенный артефакт, а всю цепочку. Всех, кто связан с производством Куколок. Продавцов, посредников, группу прикрытия, и… я надеюсь, мастера.

— В том числе японцев? — подал голос Артем.

— Их в первую очередь. — Комиссар присел на краешек стола. — Я думаю, что именно из-за самураев Мехраб и затеял столь заковыристую интригу.

— Он их испугался.

— И предпочел подставить вас.

— Но почему он испугался?

— Действительно, вопрос… — Сантьяга задумчиво поправил изысканный галстук. — Пожалуйста, расскажите о самураях подробнее.

— Они были в самолете, — припомнил Артем. — И тот, что с мечом, и те, что остались в Шереметьеве.

— Скрылся главный?

— Да.

— Но перед этим он сумел произвести очень неплохое впечатление, — пробормотал комиссар. — Яна совсем недавно стала магом, но ее сила колоссальна. Я лично занимался обучением вашего компаньона и могу с уверенностью заявить, что в Тайном Городе найдется немного воинов, способных бросить ей вызов.

— И тут появляется японец.

— Совершенно верно: появляется японец и с легкостью отправляет Яну на больничную койку. — Сантьяга покачал головой. — Допускаю, что у Мехраба был серьезный повод для беспокойства.

— Картина в целом ясна, — буркнул Кортес. — Дита выкрала Куколку у японцев, те организовали погоню и даже не остановились перед поездкой в Тайный Город. Это говорит об уверенности.

— Или о самоуверенности.

— Будем исходить из худшего варианта. Тем более, что мы уже видели их способности. — Кортес скрипнул зубами. — Мы знаем, что японец будет идти за артефактом… Кстати, как он может найти Куколку?

— Иногда мастер создает Куколку под конкретного пациента, в этом случае он использует образцы тканей больного. Считается, что «именная» Куколка лучше.

— А разве в обычном случае лечение не всегда проходит идеально?

Комиссар развел руки:

— Я не знаю всех секретов изготовления Куколок. Рассказываю, что слышал.

— Значит, активизированная Куколка отзовется на генетический поиск, — пробормотал Кортес. — Так почему бы не забрать артефакт? Пусть самурай приходит в Цитадель.

— Думаю, наш друг видит разницу между поездкой в Тайный Город и появлением в Цитадели, — проворчал Артем. — Не факт, что он придет.

— Согласен, — поддержал молодого наемника комиссар. — Не хочу хвастаться, но я не верю, что японец, при всех своих достоинствах, рискнет ворваться в штаб-квартиру Нави.

— Он предпочтет смыться.

— А если вспомнить, какие усилия были приложены для того, чтобы познакомить нас с ним, — улыбнулся Сантьяга, — мне бы не хотелось, чтобы самурай покинул Тайный Город до разговора со мной.

— Но Куколка активизирована, — нахмурился Кортес. — Она проснется в течение нескольких часов, и тогда…

— Это еще один аргумент в пользу того, чтобы оставить пока артефакт у американцев, — протянул комиссар.

— В пользу? — Артем ошеломленно посмотрел на Сантьягу.

— Я предполагаю, — серьезно ответил нав, — что Куколка изначально предназначалась для кого-то из Тайного Города. Не уверен, но предполагаю, что Куколка нужна здесь. И я хочу знать — кому. — Комиссар помолчал и тонко улыбнулся. — Но я не хочу, чтобы Темный Двор занимался ее активизацией. Китайгородская конвенция жестко ограничивает мои возможности, и я не желаю ссориться с Великими Домами из-за такой ерунды.

— А когда Куколка проснется, — тихо продолжил Кортес, — она, если повезет, сумеет самостоятельно привести себя в рабочее состояние…

— И после этого появимся мы, — кивнул Сантьяга. — Одно дело активизировать запрещенный артефакт, и совсем другое — найти активизированный запрещенный артефакт и воспользоваться им. Бедные американцы…

— А как быть с секретностью? — поинтересовался Артем. — Если американцы станут свидетелями активизации, у них появится масса пищи для размышлений.

— Стать свидетелем и понимать, что ты видишь, — абсолютно разные вещи. Я допускаю, что американцы будут… гм… несколько шокированы. Но они и без того достаточно увязли в этом деле. Службе утилизации предстоит серьезная работа по нейтрализации ваших заокеанских соплеменников, и лишний эпизод не сделает погоды.

— А мы получим активизированную Куколку.

— Самую лучшую приманку для самурая.

— Но упускать из виду американцев не следует, — деловито бросил Кортес. Чувствовалось, что опытный наемник оправился от произошедшего с Яной, и дело вновь поглотило все его мысли. — Я позвоню им часов в девять утра и предложу встретиться.

— Как вы их найдете?

— Я знаю номер мобильного телефона Баддера.

— Замечательно! — Сантьяга поднялся со стола. — Господа, у вас есть время отдохнуть.
* * *

Посольство США

Москва, Большой Девятинский переулок,

8 сентября, воскресенье, 07.09

Выяснение отношений с русскими властями затянулось. Полицейские, таможенники и пограничники взяли американцев в суровый оборот, требуя предоставить полную информацию о причинах инцидента в аэропорту. Шум получился знатный, и русские были полны решимости выудить или вышибить информацию, неважно каким способом. Левин отбивался, как мог, но когда в Шереметьево прибыли представитель японского посольства (правда, его присутствие не заставило разговориться двух уцелевших соотечественников), заспанный заместитель министра иностранных дел России и три улыбчивых блондина «неважно, из какой мы организации», Майкл не на шутку струхнул и поспешил подключить тяжелую артиллерию — позвонил послу. Но все равно, участникам событий удалось вырваться из аэропорта лишь под утро.

— Скандал! — Злой, невыспавшийся посол яростно посмотрел на фэбээровцев. — Теперь вы можете объяснить, что, черт побери, происходит?

Балдер и Галли переглянулись и уныло покачали головами.

— Что за дрянь вы везете?

— Статуэтку.

— Почему по дипломатическим каналам?

— А вы еще не поняли? — огрызнулся Вольф. Посол рухнул в свое кресло и мрачно, с ног до головы, оглядел стоящих посреди кабинета агентов.

— Вы знали, что произойдет нападение?

— Мы не исключали этого.

— Японцы охотились за статуэткой?

— Да.

— Почему она так важна?

Фэбээровцы снова посмотрели друг на друга.

— Я задал вопрос!

— Мы не имеем права отвечать на него, — набрался духу Балдер.

— А кто имеет?

— Директор ФБР.

Посол раздраженно фыркнул и принялся копаться в ящике стола. Он созвонился с главным американским расследователем еще по дороге в аэропорт, но, как ни старался, не смог узнать, что за статуэтку привезли в Москву его агенты. Более того, сразу же после разговора с директором в Москву позвонил госсекретарь и в приказном порядке потребовал прикрыть фэбээровцев, чего бы это ни стоило. И тоже — никаких объяснений. На памяти посла таких случаев еще не было.

— Завтра… сегодня утром русские потребуют от меня объяснений, — хмуро проворчал посол. — Что я им скажу?

Балдер и Галли одновременно пожали плечами.

— Ладно, идите.

— Большое спасибо, сэр, — кивнул Вольф. — Вы позволите нам воспользоваться…

— Комнаты отдыха в вашем полном распоряжении.

— Благодарим вас.

— Я бы рекомендовал вам не выезжать из посольства в ближайшие два дня. Мне будет легче прикрывать вас на американской земле.

— Это будет зависеть от инструкций, которые мы получим, сэр, — твердо ответил Балдер.
* * *

— Как же я устала! — Сана бросила свое тело на жалобно пискнувший диван и закрыла глаза. — Боже, как же я устала! Я хочу есть, пить, я хочу горячую ванну, я хочу…

— Я слушаю, — Вольф взял зазвонившую трубку мобильного телефона.

— Специальный агент Балдер?

Никогда раньше Вольфу не доводилось слышать этот голос, но он мгновенно догадался, с кем говорит.

— Господин директор?

Галли вскочила на ноги.

— Вы уже знаете об отставке Гинзбурга?

— Нет…

— Самуэль больше не работает в ФБР. С этого момента ваше расследование находится под моим личным контролем. Статуэтка у вас?

— Да, господин директор.

— А эти европейцы, из Ллойда?

— Мы расстались в аэропорту.

— Понятно. — Шеф ФБР помолчал. — Вы знаете о последних событиях в Нью-Йорке?

— Нет, сэр.

— Секретный центр ограблен, — сухо сообщил собеседник. — Мы потеряли монстра и все материалы по нему. Теперь статуэтка — единственная ниточка, ведущая нас к разгадке этого дела.

Балдер сглотнул подступивший комок.

— Не будет ли разумным, сэр, скрыть ее…

— Не будет, — отрезал директор. — Сегодня я совещался с президентом и военными. Мы решили, что, спрятав статуэтку, мы ничего не добьемся.

Логично, учитывая обстоятельства. Если монстры сумели ограбить секретный центр, им не составит труда забрать и статуэтку, где бы ее ни прятали.

— Мы приняли решение продолжить активное расследование. Выйдите на связь с этими… из Ллойда. Пусть они приведут вас к заказчику.

— Я все понял, сэр.
* * *

— Ну и дела! — Сана радостно швырнула в стену диванную подушку. — Гинзбург погорел! Я всегда говорила, что этот расист добром не кончит! Теперь у нас есть шанс.

— Какой шанс? — устало осведомился Вольф.

— Мы расследуем это дело и станем национальными героями! Эта задница Гинзбург наверняка присвоил бы нашу победу, а так… — Галли плюхнулась на диван и мечтательно прикрыла глаза. — Телевидение, газеты, благодарность от президента… Мы будем богатыми и знаменитыми! Надо только найти этого заказчика!

— Да… всего лишь найти заказчика. — Вольф откинул крышку чемоданчика и ласково погладил каменную статуэтку. — Странно.

— Что случилось?

— Да так, показалось… — Балдер задумчиво посмотрел на свои пальцы. — Мне показалось, что она теплая.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:27 | Сообщение # 19

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *

Гипермаркет «Рамстор»

Москва, Ленинградское шоссе,

8 сентября, воскресенье, 07.10

Тори был слишком хладнокровен и опытен, чтобы после всего случившегося бежать от аэропорта как можно дальше. Зачем? В первую очередь беглецов губит паника, а уж потом сообразительность преследователей. Вакагасира не то чтобы презирал русскую полицию, он с ней еще не сталкивался, но заочно был о ней невысокого мнения. Как, впрочем, и обо всех остальных полициях мира. Тори был уверен, что ни один коп на свете не станет искать беглеца в нескольких километрах от аэропорта, а потому спокойно заехал в круглосуточно работающий торговый центр и невозмутимо отправился за покупками: на прощание Мицуки Наката снабдил вакагасиру кредитной карточкой крупного русского банка. Тори купил новый костюм, рубашку, переоделся, отправив свою разорванную одежду в мусорное ведро, и расположился в небольшом кафе, с любопытством разглядывая ранних покупателей центра. Малюсенький мобильный телефон Тори предусмотрительно оставил на столе, он был уверен, что друг выйдет на связь в самое ближайшее время, и не ошибся: звонок прозвучал, едва вакагасира приступил к кофе.

— Доброе утро.

— Доброе утро, — отозвался Тори.

— Во время нашего прошлого разговора мне следовало выразить благодарность за то, что вы лично занимаетесь делом. Это придает уверенности.

— Серьезная проблема предполагает серьезное решение. Оябун высоко ценит наше сотрудничество, чтобы посылать на помощь рядовых исполнителей.

— К сожалению, пока вы не сумели решить проблему.

— Все оказалось сложнее, чем предполагалось.

— Вы знаете, с кем сражались в Шереметьеве?

— Нет.

— Это был один из лучших боевых магов Тайного Города.

Тори понял, что результаты его боя вселили в собеседника надежду на благополучный исход операции, и улыбнулся:

— В таком случае мне жаль Тайный Город.

— Но обольщаться не следует — есть более серьезные противники.

— Я прекрасно помню, для чего приехал в Москву. Мне нравится сражаться с нелюдями, но в первую очередь я должен думать об обязательствах перед вами. Вы можете не беспокоиться, я выполню все, о чем мы договорились. Вы будете в безопасности.

План, который предложил друг, не нравился вакагасире — на взгляд Тори, он был несколько сложен, но японец понимал, что друг отчаянно не хочет быть уличенным в связи с кланом, а потому согласился выполнить все пожелания партнера.

— Благодарю, — сухо отозвался собеседник.

— Вы сможете помочь мне в поисках Куколки?

— В камере хранения Курского вокзала вы найдете образцы тканей, которые использовались при ее изготовлении. Как только Куколка проснется, вы сможете использовать их. Там же, в сумке, вы найдете адрес практикующего мага. Вы придете к нему и попросите провести удаленный поиск по генетическому коду. Маг обнаружит две цели. Вы разберетесь, какая из них вам нужна?

— Да, — поколебавшись, ответил Тори.

— Хорошо.

— А если в результате поиска обнаружится всего одна цель?

— Это будет означать, что Куколка еще спит. Тогда вам надо будет подождать несколько часов и повторить операцию. По моим расчетам, она должна проснуться до полудня. Надеюсь на вас.

Тори положил трубку и вздохнул. Он скрыл от друга, что потерял много сил в борьбе с Яной. Слишком много сил. Впрочем, эту проблему он обязан решить самостоятельно.
* * *

Москва, улица Миклухо-Маклая,

8 сентября, воскресенье, 07.52

Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Артем поворачивал с Ленинского проспекта к себе, на Миклухо-Маклая. Особого настроения разговаривать молодой наемник не испытывал, но, скользнув взглядом по высветившемуся на экране номеру, он нехотя взял трубку.

— Привет.

— Привет. — Олеся помолчала. — Давно прилетел?

— Не очень.

— Устал?

— Чуть-чуть.

— Едешь домой?

— Да.

Женщина снова выдержала паузу.

— Я прочитала в новостях «Тиградком» о перестрелке в Шереметьеве. Ты там был?

— Да, — коротко ответил Артем.

— Ты… ты цел?

— Да.

Снова пауза.

— Не хочешь об этом говорить?

— Мы едва не потеряли Яну, — буркнул наемник.

— Она выкарабкается?

— Эрлийцы говорят, что да.

— Обычно они не врут, — грустно пошутила Олеся. — Артем…

— Да?

— Мы можем увидеться?

Теперь помолчал наемник. Долго, слишком долго, так, что ответ стал очевиден сам собой.

— Завтра? — Артем постарался сделать свой тон максимально мягким.

— Значит, завтра…

Разговор закончился, когда автомобиль Артема остановился у подъезда. Несколько мгновений наемник задумчиво смотрел на замолчавшую трубку, затем положил ее в карман и вышел на улицу.

Он знал, что хочет видеть ее, слышать ее голос, смотреть в ее ореховые глаза… Он знал, что эта красивая и умная женщина глубоко проникла в его душу, даже глубже, чем хотелось… Он знал, что хочет чувствовать ее губы и нежную, пахнущую ландышем кожу… И он знал, что его «завтра» означало «никогда».

Она предложила, он отказался…
* * *

Олеся сидела на широком подоконнике лестничной площадки, невидяще глядя на сонный утренний двор. В одной руке она все еще держала мертвую трубку телефона, а другой при появлении Артема быстро смахнула с глаз слезы.

— Извини, я не могла ждать до завтра.

Наемник молча остановился рядом с женщиной, и легкий аромат ландыша защекотал ноздри.

— Я узнала о стрельбе в Шереметьеве, испугалась, приехала сюда… Только потом сообразила, что могла просто позвонить. Что надо было просто позвонить. — Олеся жалко улыбнулась. — Я понимаю, ты не… Ты хороший, хороший… а я просто не смогла уехать, не увидев тебя. Я уйду…

Их глаза встретились, и Артем притянул Олесю к себе.
* * *

Офис компании «Неприятные Ощущения»

Москва, улица Большая Лубянка,

8 сентября, воскресенье, 08.06

— Кортес, — устало протянул брат Ляпсус, — я тебя люблю и уважаю, но, если ты еще раз позвонишь в Обитель, я попрошу Сантьягу тебя пристрелить.

— Можно подумать, ты сильно занят, — буркнул наемник.

— Я завтракаю, — строго ответил эрлиец. — Это очень важно.

— Что с Яной?

— По-прежнему спит, — сдался Ляпсус. — И проснется не раньше трех часов дня. Ты доволен?

— С ней все в порядке?

В ответ послышались короткие гудки.

Кортес бросил телефонную трубку на стол, потянулся и сделал большой глоток кофе. Девчонка спит и видит хорошие сны. Хорошие, приятные сны — эрлийцы строго следили за тем, чтобы их пациентов ничего не беспокоило. Операция прошла успешно…

— Никогда бы не подумал, что буду так трястись, — криво усмехнулся наемник. — Старею.

«Просто ты ее любишь».

— Не просто, а очень сильно.

Кортес вздохнул и посмотрел на монитор компьютера. Пора вернуться к делам.

Еще в молодости, во время службы в имперской военной разведке, наемнику вдолбили в голову незамысловатую аксиому, в правильности которой он неоднократно убеждался: совпадений не бывает. И если его напарник неожиданно знакомится с очаровательной Целительницей, а через пару дней на горизонте появляется сложный и запутанный контракт на медицинскую тему, связь между этими событиями прямая. Так следует думать до тех пор, пока не будут получены доказательства обратного.

Собирать данные на Олесю Кортес начал еще перед отъездом в Нью-Йорк и немедленно продолжил это занятие по возвращении: последние часы он созванивался со своими информаторами, с известными сплетниками и жучками, для которых не было тайн в Тайном Городе. Он снова перелопатил архивы «Тиградком» и теперь располагал подробным жизнеописанием красавицы, начиная с весьма нежного возраста.

Старостина Олеся Александровна, тридцать два года, уроженка Ростова-на-Дону, потомственный Целитель. Ей прочили даже не блестящее — великое будущее, и Олеся сполна оправдывала авансы. В двадцать лет Старостина окончила институт, разумеется, с красным дипломом, в двадцать один год защитила кандидатскую, в двадцать два ее признали эрлийцы и выдали суперлицензию Московской обители на любую медицинскую деятельность. Среди трех десятков Целителей такой чести удостоились всего четверо, суперлицензия эрлийцев — показатель гигантского уважения и колоссального мастерства. Суперлицензия, полученная в двадцать три года, — нонсенс. Олеся стала подлинным Целителем, врачом, способным лечить кого угодно, невзирая на генетические различия. В двадцать четыре Старостина защитила докторскую и стала профессором, ее работам рукоплещет весь мир, никто не сомневается, что двадцать шестой день рожденья она отпразднует в ранге академика. Олесе предлагают открыть собственный центр, у нее своя кафедра, ведущие мировые врачи считают за честь консультироваться у нее, начинают поговаривать о школе Старостиной. Еще один год славы, а затем пять лет полной тишины. Пять лет забвения! Даже в базе данных Темного Двора не было ничего, что могло бы пролить свет на этот период жизни Олеси. Пять лет Тайный Город ничего не знал о судьбе великой Целительницы.

Два года назад Старостина вернулась, но это была лишь бледная тень прежней Олеси. Ее работы были по-прежнему интересны, но появлялись они крайне редко. Об Академии и речи не заходило. Собственный центр, правда, появился, но это было стандартное коммерческое предприятие, выделяющееся на фоне аналогичных московских организаций лишь невысокими ценами. Навыки никуда не делись, Олеся работала замечательно, но именно работала — она перестала стремиться. Изменились даже сексуальные пристрастия — теперь Старостину видели исключительно в обществе женщин. В Тайный Город вернулась совсем другая Олеся. Мнения информаторов разнились: перегорела, переоценила себя, зазналась, переработалась и попала в психушку. Разброс версий показывал, что никто не знает об истинной подоплеке случившегося, и это абсолютно не устраивало Кортеса. Он был уверен, что объяснения нынешнего поведения Олеси скрываются там, в этих пяти годах, и твердо решил выяснить, что же произошло с суперцелителем Старостиной.

Наемник вернул на экран электронное письмо от одного из информаторов:

«…Олеся времен расцвета и Олеся сегодня — это лед и пламень, роза и кактус. В последние годы она ведет себя так, словно потеряла душу…» Высокопарно, но, возможно, очень точно. Потеряла душу?

Кортес просмотрел список людей, которые чаще всего упоминались вместе с Олесей. Реваз Ираклиевич Кабаридзе и Екатерина Федоровна Хвостова, два всемирно известных врача, заслуженный профессор и старейшина братства Целителей.

«Проще расколоть старуху, — решил наемник. — Она обязана знать, что произошло семь лет назад».
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Донская,

8 сентября, воскресенье, 08.24

Только после третьего длинного звонка за дверью послышались тяжелые шаги, и старческим голос осведомился:

— Кто там?

— Извините, что без предупреждения. Екатерина Федоровна, — вежливо произнес Кладовщик, — но я обязательно должен был к вам прийти. У меня есть очень важная информация.

— Какая?

— Это связано с Куколками. С Куколками Последней Надежды. Я думаю, она вас заинтересует.

Для самого убийцы это был бессмысленный набор звуков. Какие куклы? Для чего? Но инструкции, которые передал заказчик, были весьма точны, и Кладовщик повторил их слово в слово.

— Почему вы пришли ко мне?

— Мне сказали, что я должен рассказать об этом вам. И никому более.

— Кто сказал?

Ответ на этот вопрос также содержался в инструкции.

— Мехраб.

— Проходите. — Старуха открыла дверь и посмотрела на убийцу. — Когда вы видели Мехраба?

— Не так давно. — Кладовщик уверенно прошел в коридор. — Вы одна?

— Да. — Екатерина Федоровна прикрыла дверь и прищурилась. — Когда вы видели Мехраба?

— Мехраб — это всего лишь пароль, — честно ответил убийца. — Мне сказали, что, услышав это имя, вы впустите меня в квартиру.

Старуха сделала маленький шаг назад.

— Кто… кто вам сказал?

— Вы об этом узнаете, — серьезно кивнул Кладовщик. — Вы узнаете все, Екатерина Федоровна. И то, что произойдет сейчас, и то, что случится чуть позже. Но прежде мне поручено напомнить вам об одной старой истории…

Старуха судорожно сжала кулаки.
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Миклухо-Маклая,

8 сентября, воскресенье, 09.19

Возможно, это было частью холодно продуманного плана, дополнительным эпизодом в расчетливой цепи воздействия, техническим актом, на который он поддался, как озабоченный юнец, как полубезумный мартовский кот. Возможно. Но Артем не хотел думать об этом. Он не хотел думать, что ее глаза могли лгать. Что чувства, которые он прочитал в них, — обман. И когда Артем целовал эти глаза, светлые волосы, когда его руки скользили по хрупким плечам Олеси, он ощущал ответную страсть. Ощущал огонь, который пылал для него, ощущал дивную нежность его жаркого пламени.

Артем подхватил Олесю на руки и бережно положил на постель. Он слышал, как стучит ее сердце, видел, как дрожат пальцы, и нежно прикоснулся к подрагивающим губам.

— Как будто в первый раз, — прошептала Олеся. — Господи, как будто в первый раз. Я не могу поверить… Артем, я люблю тебя…

— Не спеши…

— Нет, я не жду ответа… Не отвечай… Просто будь со мной.

Олеся, Олеся, Олеся…

От того, что она прочитала в глазах Артема, свет ее пылающих звезд стал еще ярче.

— Будь со мной, любимый.

Она тихонько вздохнула, ощутив на себе тяжесть мужчины, чуть вздрогнула, когда он мягко вошел в нее, закрыла глаза и, обхватив тонкими руками шею Артема, блаженно улыбнулась.
* * *

— Знаешь, я давно не была с мужчиной. — Олеся нежно провела рукой по плечу Артема. — Даже забыла, как это замечательно. А с тобой просто великолепно.

Артем погладил ее светлые волосы, его рука скользнула по тонкой шее Олеси, по груди. Пальцы нашли сморщенный в тугую изюминку сосок и легко, очень легко приласкали его. Женщина улыбнулась и слегка приподнялась, дразняще касаясь лобком напряженной плоти Артема.

— Я не думала, что это вообще случится.

— Почему?

Олеся медленно опустилась, вобрав в себя все желание Артема, и ее бедра сдавили тело любовника.

— Я хотела, но боялась…

Артем поднялся, обнял женщину, скользнул губами по ее груди, по шее.

— А теперь?

— Теперь я хочу умереть в твоих объятиях.

Она склонила голову, и непослушные пряди зашекотали плечи Артема. Он еще крепче прижал к себе Олесю.

— Ты же ненавидишь смерть.

— Теперь это неважно. Когда я с тобой, ничего не важно. — Она поцеловала глаза Артема, губы, обхватила руками голову. — Люби меня, люби… и ничего не важно.
* * *

— Апельсиновый сок и тосты с джемом?

— Тебе помочь?

— Я справлюсь. — Он поцеловал ее в лоб и направился на кухню. — Никуда не уходи.

— Ни за что.

Телефон запищал, когда по маленькой квартире Артема растекся упоительный аромат кофе, и Олеся, блаженствующая в постели, с большим трудом заставила себя дотянуться до трубки.

— Олеся?

— Доброе утро, Зина.

— Привет… — Подруга замялась. — Ты не дома?

— Нет.

— У него?

— Да.

— Я понимаю, так надо, — Зина вздохнула. — Но ничего не могу поделать…

Олеся улыбнулась и провела рукой по подушке Артема. Она чувствовала боль Зины, чувствовала ее ревность и обиду, чувствовала, но… Но ей было все равно. Запах кофе, который готовил ей мужчина, его руки и его нежность, делали переживания подруги далекими и бессмысленными. Сердце Олеси билось здесь.

— Мы увидимся сегодня?

— Как договаривались, ближе к вечеру.

— Хорошо. — Голос Зины стал тихим-тихим. — Я люблю тебя, Леся, очень люблю.
* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

8 сентября, воскресенье, 09.35

— «Ласвегасы» сумели вычислить Куколку по излучению магической энергии, — сообщил вошедший в кабинет Ортега. — На территории американского посольства нет других артефактов.

«Ласвегасы», пара личных аналитиков комиссара Темного Двора, славились умением отыскать любую иголку в любом стоге сена.

— Она сильно фонит? — поинтересовался Сан-тьяга.

— Прилично. Доминга считает, что Куколка проснется в ближайшее время.

— Замечательно. — Комиссар перевел взгляд на посетителя, занимающего удобное кресло напротив письменного стола. — Видите, Ларбек, все складывается просто великолепно.

— Но мне все равно не хотелось, чтобы Куколка проснулась в посольстве, — протянул тот. — Поймите меня правильно, комиссар, Служба утилизации…

— Еще коньяк?

— Гм… если вы настаиваете.

Ларбек Хамзи был шасом и мог оценить качество божественного напитка, наливаемого Сантьягой из старинной бутылки. А еще Ларбек считался одним из самых опытных сотрудников Службы утилизации, структуры, отвечающей за сохранение режима секретности Тайного Города.

— Клянусь печенью Спящего, комиссар, вы умеете подобрать нужный фон для любой беседы. — Хамзи вдохнул аромат коньяка. — Почему вы не хотите изъять Куколку прямо сейчас?

— Обстоятельства, Ларбек, обстоятельства… — несколько туманно поведал Сантьяга. — Согласитесь, американцы уже довольно глубоко влезли в наши дела, и придется придумывать очень серьезные объяснения. В данном контексте активизация Куколки не должна добавить хлопот.

— Это так, — кивнул шас. — Но речь идет о запрещенном артефакте.

— Хочу напомнить, — прозрачно улыбнулся комиссар, — что официально Темный Двор даже не подозревает о происходящем. А наша беседа не более чем дружеский разговор. Служба утилизации могла узнать об активизации постфактум, но я сознательно пригласил вас и заранее ввел в курс дела, чтобы дать возможность как можно лучше подготовиться к обработке наших заокеанских гостей. Я не хочу лепить легенду второпях. Все должно быть продуманно и аккуратно. Еще коньяк?

— Чуть-чуть.

Хамзи с удовольствием проследил за путешествием янтарной жидкости из бутылки в бокал, сделал маленький глоток и широко улыбнулся.

— Уверен, комиссар, что у вас есть серьезные основания для нарушения Кодекса.

— Самые серьезные, — подтвердил нав.

— И если это дело всплывет…

— Вы можете рассчитывать на полную поддержку Темного Двора.

— Тогда о чем говорить? — Ларбек положил на стол блокнот и достал авторучку. — Давайте перейдем к делу.

Ловкость комиссара была общеизвестна, и шас прекрасно понимал, что хитроумный Сантьяга никогда не сделает из него козла отпущения. Но Ларбеку нравилось, когда его уговаривали.

— Давайте обсудим, что именно мы будем рассказывать американцам.

— Есть предложения?

— В принципе, для спецслужб этой страны мы пользуемся старой сказкой с научно-техническим уклоном, — поведал Хамзи. — Еще с середины прошлого века.

— У нас был какой-то прокол в Штатах, — припомнил Сантьяга.

— Совершенно верно. Мы поднимем архивы и повторим ключевые детали той легенды.

— Это добавит достоверности, — согласился комиссар.

— Главное — правильно и доступно объяснить текущие события.

— А что значит «научно-технический уклон»? — полюбопытствовал Ортега.

— Мы рассказываем американцам об инопланетянах.

— Здорово! — Помощник комиссара оживился. — А что будет на этот раз? Авария межпланетной станции?

— Было, — качнул головой Хамзи. — В прошлый раз было нечто подобное.

— Великая межпланетная война?

— Как-то по-голливудски.

— Побег заключенного из межпланетной тюрьмы?

— Сюжетик весьма затаскан.

— Охота за межпланетным шпионом?

— И что он пытался выведать на Земле? — поинтересовался шас. — Принцип работы дизеля?

— Нет, ты не понял. — Черные глаза Ортеги заблестели. — Допустим, он летел с Альдебарана на Канопус, похитив у тамошнего канцлера важнейшие документы, а славные агенты звездной службы безопасности его догнали и подбили. Шпион высадился на Землю…

Сантьяга с удивлением посмотрел на своего помощника.

— Ортега, если не секрет, какие книги вы читали в последнее время?

— К счастью, по теме. Иначе кто бы вам подкинул подобную идейку.

Комиссар с сомнением покачал головой и покосился на Ларбека.

— И что, такой вариант проходим?

— Любой вариант проходим, — пробормотал шас, делая пометки в блокноте. — Значит, история с инопланетным шпионом. Делаем контакт с представителями всяких там цивилизаций, в ходе которого объясняем все произошедшее, упирая на… гм… на приближающуюся галактическую войну… допустим. Затем подарим американцам что-нибудь безобидное, например слиток неизвестного металла.

— Просто слиток? — уточнил Ортега.

— Просто слиток, — подтвердил шас. — А в чем дело?

— Как-то неприлично. — Ортега почесал в затылке.

— Туземцам нравятся блестящие побрякушки.

— Думаю, Ортега прав, — поддержал Сантьяга заместителя, — пусть это будет не слиток, а что-нибудь более технологичное. Такое, знаете ли, высокоразвитое что-нибудь. Но в то же время экономное, не надо раздувать смету.

— Хорошо, — покладисто согласился Ларбек, — подумаем.

— А кто будет галактическим шпионом? Моряна?

— Американцы видели Диту в боевой шкуре?

— С этого все и началось.

— Тогда назначим главным злодеем оборотня, — решил Хамзи. — Туземцы побаиваются монстров.

— За шпиона лучше выдать Куколку, — рассудительно заметил Ортега. — Когда она проснется, неприятностей будет столько… Даже мы не переубедим американцев, что главный злодей не она.

— Правильно, — согласился Сантьяга.

— Значит, Куколка — шпион. — Авторучка Ларбека стремительно скользила по блокноту.

— Упакованный в межпланетную капсулу, — добавил Ортега.

— А моряна его поймала…

— Уж больно она страшненькая, — посетовал нав. — На главного героя не тянет.

— Все знают, что внутри уродов скрываются пронзительно-чистые души, — несколько высокопарно заявил Ларбек. — А ее боевую шкуру назовем скафандром. Мол, местная атмосфера вредна космическим агентам, привыкшим к звездному ветру…

— А стоит ли так увлекаться? — поинтересовался Сантьяга.

Хамзи мгновенно собрался.

— Извините, комиссар, перестарался.

— Ничего страшного… — Сантьяга задумчиво посмотрел на блокнот Ларбека. — Скажите, а как Куколке, в смысле шпиону, удалось освободиться из этого… гм… кокона?

— Мощным ментальным усилием.

— Звучит, — одобрил Ортега.

Комиссар слегка поморщился, но Хамзи немедленно развил тему:

— Психокинетические таланты являются главным оружием галактических шпионов. Поверьте, комиссар, я знаю, что говорю! Американцы не усомнятся ни в одном слове.

— Допустим, допустим. Но что будет потом?

— Потом мы делаем внушительный старт летающей тарелки, обнимаемся на прощание, льем слезы и даем обещание вернуться. И улетаем.

— На Альдебаран, — вставил Ортега.

Примерно минуту Сантьяга молчал, о чем-то советуясь сам с собой, затем неуверенно кивнул:

— В целом мне нравится. Да, нравится… Надеюсь, детали будут выполнены на должном уровне?

— Реквизит возьмем самый лучший, — заверил комиссара Ларбек. — А сценарий напишут концы.

— Я им помогу, — вызвался Ортега. — И могу лично…

— Вот вы лично этим и займетесь, — решил Сантьяга. — Можете даже поучаствовать… в представлении.

— С удовольствием.

— Ларбек.

— Да?

— Как следует продумайте финальную сцену. Она должна быть… гм… финальной. Я не хочу, чтобы американские расследователи шлялись по моему городу больше необходимого. И без них достаточно забот. Вы меня понимаете?

— Финальная сцена должна стать финальной, — кивнул шас. — Американцы должны убраться из Тайного Города раз и навсегда.

— Постарайтесь.

Хамзи обещал.
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Донская,

8 сентября, воскресенье, 10.21

Дверь была аккуратно закрыта, на несколько очень длинных звонков никто не отозвался, и можно было предположить, что в квартире никого нет. Предположить, развернуться и попытаться застать хозяина в более подходящее время. Так бы поступили девять человек из десяти, но Кортес к их числу не относился. Убедившись, что его не ждут, наемник невозмутимо достал из кармана связку отмычек, и меньше чем через минуту спокойно прошел в казавшуюся неприступной квартиру. Кортес не собирался рыться в вещах или компьютере Хвостовой, он был уверен, что там не будет ответов на интересующие его вопросы, а дверь вскрыл только для того, чтобы проверить охватившее его предчувствие. И оно не обмануло.

Старуха, одетая в ночную сорочку и толстый махровый халат, лежала на полу гостиной, широко раскрыв испуганные глаза, так, словно увидела перед смертью нечто невообразимо страшное. Увидела… или услышала. Маленькое пулевое отверстие находилось в самом центре лба, издалека его можно было принять за третий глаз. Аккуратное отверстие, без следов пороха — стрелял профессионал, не в упор, но прицельно. Следов борьбы или обыска не наблюдалось. Убийца вошел, выстрелил и ушел.

«Почему она его впустила?»

Кортес закрыл Екатерине Федоровне глаза, секунду постоял и направился к дверям, на ходу доставая из кармана мобильный телефон.

— Артем?

— Да.

— Можешь говорить?

— Да.

— Ты с Олесей?

— Да.

— Давно?

— Часа три.

— Я на квартире Хвостовой.

— Что ты там делаешь? — удивился молодой наемник.

— Объясню потом, — буркнул Кортес. — Старуха погибла.

— Но при чем здесь…

— Я же сказал — объясню потом, — отрезал наемник. — Выбери подходящий момент и сообщи Олесе, что Хвостову застрелили.

— Какой подходящий?

— Откуда я знаю, какой, — зло проворчал Кортес. — Например, когда она выйдет из ванной.

— Не рычи, — попросил Артем.

— Извини, — наемник понял, что погорячился. Он быстро обдумывал ситуацию. — Значит так, если я не позвоню или твоя красавица не выкинет какой-нибудь фортель, сообщишь о смерти старухи в половине двенадцатого.

— Почему так поздно?

— Я иду по следу, — объяснил Кортес, — и не хочу, чтобы мне мешали. Твоя Олеся в деле по самые уши, и меня вполне устраивает, что она под присмотром.

— А что потом? В смысле, после того, как я расскажу о старухе?

— Олеся сама скажет, что потом. Действуй по обстановке.

— А американцы?

— Этим займемся мы с Сантьягой.
* * *

Аптека брата Вербиуса

Москва, Малый Казенный переулок,

8 сентября, воскресенье, 10.52

Тори не знал, куда ему нужно идти, он совершенно не ориентировался в Тайном Городе, но был уверен, что легко отыщет требуемый магазин. Ведь главное знать, что ищешь, и уметь это делать. И с тем, и с другим проблем у вакагасиры не было. Японец оставил «Лексус» у Курского вокзала и углубился в узкие московские улочки, змеящиеся с противоположной стороны Садового кольца. Он не сомневался, что здесь, в самом центре древнего города, нужное заведение встретится обязательно.

Легко опирающийся на простенькую бамбуковую трость, Тори неспешно двигался по переулкам, с любопытством читая вывески лавок и магазинчиков. «Продукты и спиртные напитки», «Мебель на заказ», «Подарки и сувениры»… Вакагасира задержался у этой вывески, улыбнулся и прочитал настоящий текст, крупно написанный прямо на витрине: «Любые артефакты, кроме боевых. Продажа и подзарядка. Действует гарантийная мастерская». За прозрачным стеклом скучал в окружении причудливых статуэток носатый продавец. Вот так, легко и просто.

Японец покачал головой. Он знал, что увидит нечто подобное, ждал этого, но, тем не менее, слегка растерялся. Магические артефакты (кроме боевых) можно купить, просто войдя в эту дверь. Интересно, на сколько они дают гарантию? Тори медленно пошел дальше. Учитель прав — нелюди плотно захватили этот город, вот только… вот только ненависти к носатому продавцу вакагасира не почувствовал. Уж слишком обыденной была его поза.

«Кафе», «Игрушки», «Аптека Вербиуса»… Тори остановился возле маленькой частной аптеки и прочитал настоящую вывеску: «Классические настойки. Снадобья и травы от всех болезней. Эрлийские препараты». Кажется, то, что нужно. Японец решительно открыл дверь.

— Так сколько, вы говорите, малышу лет? — Хозяин, седенький старичок с быстрыми черными глазами, пытливо посмотрел на посетительницу.

— Четыре года, — ответила женщина. — Не знаю, как его угораздило простудиться в такую жару.

— Обычное дело, мадам, самое обычное, — рассмеялся аптекарь. — Четыре года… — Он покопался в ящиках и выложил на прилавок два бумажных пакетика. — Разведите содержимое горячим коровьим молоком, дайте ребенку выпить и положите его спать. Утром будет как новенький.

— Не знаю, — смущенно протянула женщина. — Я думала купить что-нибудь вроде «Фервекса».

Она огляделась, но на многочисленных полках аптеки не было ни одной упаковки современных лекарств, только порошки в бумажных пакетах, мази в баночках да склянки с разноцветными жидкостями. На стенах, позади аптекаря, были развешаны травы, которые наполняли помещение пряным и очень приятным запахом.

— «Фервексов» не держим, — развел руками старик. — Я продаю только собственноручно сделанные лекарства.

— Вот то-то и оно.

— Послушайте, что он говорит, — вступила в разговор старушка, до того молча стоящая у витрины. — Господин Вербиус держит здесь аптеку уже много лет, и мы ни разу не разочаровались в его рецептах.

— Все мои порошки основаны на натуральных травах, — улыбнулся аптекарь. — Никакой химии.

Женщина нерешительно посмотрела на лежащие на прилавке пакетики.

— Не знаю…

— Договоримся так, — Вербиус дружелюбно посмотрел на покупательницу. — Вы живете неподалеку?

— Да, мы с мужем только переехали на Лялин переулок.

— Вот и замечательно. Возьмите мои порошки и дайте их ребенку. Если они помогут — зайдете как-нибудь и заплатите.

— Берите, милочка, и не сомневайтесь, — кивнула старушка. — Поверьте, вы больше никогда не пойдете в обычные аптеки. Господин Вербиус, моя мазь…

— Давно готова, — старик выставил на прилавок маленькую баночку.

Аптекарь тепло распрощался с женщинами и перевел взгляд на Тори:

— Чем могу помочь?

— Не все верят, что старые рецепты могут быть лучше современных антибиотиков, — усмехнулся японец.

— Мне трудно конкурировать с телевизионной рекламой, — рассмеялся Вербиус. — К тому же мои рецепты не годятся для промышленного производства.

— Слишком сложные?

— Слишком хорошо помогают.

Вакагасира был на сто один процент уверен, что говорит с нелюдем, скорее всего с эрлийцем, но снова поймал себя на мысли, что смотрит на старика, как на человека. Как на обычного человека. «Нелюди хитры! — одернул он себя. — Скажи это старушке, которая приходит в эту аптеку всю жизнь».

— Так чем я могу вам помочь?

— Мне нужна кровь снежной обезьяны, умерщвленной в третье полнолуние путем отсечения головы, — негромко ответил Тори. — Толченый зуб единорога и две унции праха белой совы, сожженной на рассвете с соблюдением обряда «Последняя стрела».

Вербиус крякнул и потер переносицу.

— Странный комплект. Готовите бальзам «Синее небо»?

— Витаминный коктейль по дедушкиному рецепту. Помогает при радикулите.

— Да вы шутник, уважаемый. — Аптекарь постучал по клавиатуре компьютера. — Вы наемник?

— Да.

— Давно в Тайном Городе?

— Не очень. — Тори подумал и протянул правую руку. — Исмаил.

— Брат Вербиус.

— Очень приятно.

«Проклятье! Я ведь не соврал!» Седой аптекарь действительно вызывал приязнь. Такую же, как старый торговец рыбой на рынке в Токио, куда маленький Тори бегал в свое время…

— Вам повезло, Исмаил, у меня есть все, что нужно. — Вербиус направился в подсобку. — Сейчас принесу.

«Они враги! — едва не крикнул сам себе вакагасира. — Это твой враг!!»

Но эта мысль почему-то не вызвала тех эмоций, которые накатывали на японца раньше, когда он только думал о встрече с нелюдями.

В его представлении эта встреча всегда рисовалась одинаково: честный поединок с разъяренным воином или монстром, типа кицунэ, или… Тори не смог представить, что он дерется с Вербиусом. Не мог, и все.

Дверь аптеки распахнулась.

— Воляна была в ярости! Только этим я могу объяснить ее проигрыш в полуфинале Кубка Дуэлей. Она так хотела встретиться с Мубой, что совершенно забыла подготовиться к схватке.

— И командор ее выбил.

— И сам получил от хвана по полной программе.

— Нет, ребята, вы как хотите, а я буду ставить на Мубу. Я не люблю четырехруких, но этот парень молодец, он должен победить Лунатика!

В аптеку шумно ввалились три белобрысых здоровяка и, увидев японца, мгновенно замолчали.

— Добрый день, господа! — поприветствовал их появившийся Вербиус. — Обсуждаете Турнир?

Один из людов покосился на Тори, но эрлиец махнул рукой:

— Здесь все свои, Чернослав. Уважаемый Исмаил — наемник.

— А-а… — Белобрысые посмотрели на японца, и тот, кого старик назвал Чернославом, поинтересовался: — На кого работаешь, чел?

— На того, кому это по карману. — Тори проверил принесенные аптекарем порошки, кивнул, дождался, пока тот упакует их в пакет, и взял его в руку. — Сколько я должен?

— Триста шестьдесят.

— Я заплачу наличными.

— Как пожелаете.

— А у тебя есть карточка «Тиградком»? — отчего-то насторожился Чернослав.

— А вы из налоговой инспекции?

— Мы бы хотели посмотреть на нее.

Вербиус, пересчитывающий банкноты, бросил быстрый взгляд на японца.

— Я тороплюсь. — Вакагасира спокойно забрал сдачу и повернулся к двери.

— Покажи свою карточку, чел. Мы дружинники Измайловского домена, и это официальное требование Зеленого Дома!

— Чего ты пристал? — попытался успокоить Чернослава спутник, но тот упрямо качнул головой:

— Сегодня ночью какой-то азиат отправил в больницу гиперборейскую ведьму. Я впервые вижу этого чела и хочу проверить его карточку.

Тори сделал маленький шаг к двери и должен был упереться в широкую грудь двинувшегося ему навстречу Чернослава, уже напряженного и готового оттолкнуть малорослого чела. Столкновение произошло, но его последствия были крайне неожиданны: белобрысый здоровяк непостижимым образом взмыл в воздух и грузно рухнул на пол, врезавшись головой в прилавок. Второй люд получил коварный удар в пах, согнулся от боли, и два следующих удара ногой отправили его в нокаут. По-настоящему среагировать успел лишь третий дружинник, успевший выхватить пистолет и даже навести его на японца. Однако уже через мгновение в его руке остался только жалкий обрубок оружия: тонкое лезвие меча разрезало вороненую сталь пистолета на две половины, с необычайной легкостью пройдя через ствол и механизм. Следующим движением меча Тори аккуратно рассек широкий ремень, поддерживающий штаны дружинника, и ударил его ногой в живот. Запутавшийся в одежде люд повалился на приятелей.

Когда брат Вербиус высунулся из-за прилавка, японец, стоящий в дверях, неожиданно обернулся и отвесил легкий поклон:

— Извините за беспорядок, уважаемый. Я только защищался.

— Ничего страшного. — Эрлиец с большим интересом посмотрел на Тори. — Ничего страшного.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:28 | Сообщение # 20

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Миклухо-Маклая,

8 сентября, воскресенье, 11.26

Разговор с Кортесом не испортил Артему настроения, не стал ушатом холодной воды, вылитым на голову романтичного влюбленного. Молодой наемник знал, что Олеся в деле, что она еще не раскрыла все свои карты, но… Но насколько все было бы лучше, если бы она оказалась ни при чем.

— О чем ты думаешь?

— Воин и Целительница…

— Слишком разные, чтобы быть вместе.

— Почему мы встретились?

— Потому что мне нужна твоя помощь. — Олеся заглянула в глаза наемника. — Но здесь я оказалась по другой причине. Я не шлюха, Артем.

Молодой человек нежно провел рукой по ее щеке.

— Я тебе верю.

— Правда? — Она не сводила с него глаз.

— Правда.

— Это самое главное. — Олеся крепко прижалась к груди Артема. — Ты не представляешь, как важно мне было услышать это.

— Что за помощь тебе требуется?

Женщина вздохнула, помолчала, затем отстранилась и посмотрела в глаза наемника по-другому, серьезно и жестко.

— Ты уже догадался, что я…

Ее перебил звонок мобильного телефона. Это был пустой звонок с автоответчика, который Артем специально запрограммировал на это время — ему нужно было сымитировать получение информации о смерти Екатерины Федоровны.

— Извини.

— Конечно.

Наемник поднес трубку к уху, несколько секунд «слушал», затем буркнул «я понял» и бросил телефон на стол.

— Что-то случилось?

Артем в упор посмотрел на женщину. «Оцени ее реакцию!»

— Сегодня утром убили Екатерину Федоровну.

— Нет! — Олеся покачала головой. — Нет! Нет!!!

Наемник взял женщину за руку.

— Теперь ты скажешь, что происходит?

— Как он мог решиться? — Ее глаза были полны слез. — Как он посмел? Господи, Зина!! Мы должны немедленно ехать к ней!

— К Зине?

— Если он начал убивать… — Олеся схватила телефон. — Надо предупредить… Черт, не отвечает!! Не отвечает!!!
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Мещанская,

8 сентября, воскресенье, 11.28

В тишине квартиры даже приглушенный, мелодичный звонок прозвучал резко и надрывно. Зина, неподвижно сидящая в глубоком кресле, вздрогнула и машинально выключила телевизор. Она не понимала, что за программу смотрит, не слушала и не смотрела ее, она просто сидела перед экраном, погруженная в свои мысли. Которые грубо разметал звонок в дверь.

«Не открою!»

Зина стиснула кулачки. Плохое настроение пришло вчера вечером, когда Олеся отказалась приехать к ней ночевать. В этом не было ничего особенного — подруги не каждую ночь проводили вместе, и более того, Зина знала, что Олеся должна охмурить этого самца, Артема, как того требовал план… Но плохое настроение все равно пришло. Зина практически не спала всю ночь, а услышав в телефонной трубке довольный голос подруги, испытала такую боль, что едва не раскричалась на нее. К счастью, сдержалась, ограничившись коротким, злым плачем и усилением плохого настроения… И еще появилось предчувствие, дурное предчувствие приближения чего-то страшного… Но Зина гнала его прочь, из-за этого проклятого плана нервы были на пределе и у нее, и у подруги.

«Все будет хорошо. Этот самец не более чем часть плана. Грязная, но нужная деталь. Когда все закончится, Олеся вернется ко мне. Обязательно вернется!»

Звонок повторился. Зина выбралась из кресла, одернула сбившуюся юбку и, бесшумно прокравшись в коридор, заглянула в глазок. На площадке, опираясь на трость, стоял невысокий, азиатской наружности мужчина в аккуратном темном костюме. В его позе и в его ауре не было ничего угрожающего.

— Вам кого?

— Зинаида Буйнова здесь живет?

Азиат даже слегка поклонился закрытой двери.

— Да, это я.

— Добрый день.

— Здравствуйте.

— Мне рекомендовала обратиться к вам Олеся Александровна Старостина. Мне нужна помощь.

Инструкции, которые получил Тори, предписывали ссылаться на это имя, утверждая, что проблем не будет. Так и вышло. Дверь открылась, и стройная черноволосая женщина с красными, воспаленными глазами коротко кивнула:

— Проходите.

— Благодарю. — Мужчина вновь поклонился, не спеша прошел в большую комнату и остановился у окна, по-прежнему опираясь на простенькую бамбуковую трость. — Возможно, вас удивил мой визит?

— Ко мне приходит много людей, — улыбнулась Зина. — Или вы…

— Я человек, — с достоинством кивнул визитер.

— Но не из местных.

— Я очень много времени провожу в Японии.

— Вы там выросли.

— Да, я там вырос. — Он улыбнулся, неожиданно лукаво. — И родился.

— Вы прекрасно говорите по-русски.

— К сожалению, в Тайном Городе не говорят на языке хокку.

Зина легко рассмеялась. Действительно легко. Непонятно почему, но этот невысокий мужчина действовал на нее ободряюще. Возможно, дело было в его уверенном поведении или в спокойствии, которое излучали его невозмутимые глаза. Какая разница, в чем было дело? Плохое настроение постепенно проходило, дурные предчувствия рассеялись. Не совсем, к сожалению, но спрятались глубоко-глубоко, затихли, словно испугались этого явно сильного мужчину.

— Чем я могу вам помочь…

— Тори, — спокойно продолжил ее незаконченную фразу японец. — Называйте меня Тори.

— А вы меня — Зина.

— Договорились.
* * *

«Неужели ее заставляют помогать мне?» Тори хорошо знал друга из Тайного Города и понимал, что вероятность принуждения Зины с его стороны крайне мала, но недоверие и страх, которые испытывала женщина, были настолько сильны, что вакагасира почувствовал их еще через дверь. Он даже насторожился, ожидая подвоха, но ничего, кроме нервозности Буйновой, не указывало на возможность засады, и Тори решил, что у хозяйки квартиры просто плохое настроение. На это, по большому счету, японцу было плевать, но плохое настроение может породить недоверие, ненужные вопросы, а потому вакагасира решил растопить лед. В случае необходимости, он умел быть очень обаятельным.

— Вы наемник?

— Мне поручили проследить за одним челом. — Японец непринужденно рассмеялся. — К сожалению, я был настолько нерасторопен, что потерял его из виду. И теперь должен срочно отыскать.

— Вы работаете на Олесю?

— Да, — чуть поколебавшись, ответил Тори. — Но она просила…

— Я никому ничего не скажу, — улыбнулась Зина. — Но, чтобы не терять время, вы могли обратиться в любой магазин Гильдии. Там такая услуга стоит сущие копейки.

— Я не люблю общаться с нелюдью.

— Мне это только на руку. У вас есть генетические образцы?

— Конечно.
* * *

Со старухой все прошло как нельзя лучше. Короткий визит, быстрое решение вопроса, никаких проблем при отступлении. Речь, которую заказчик попросил произнести перед убийством Хвостовой, отдавала мелодрамой, Кладовщик даже не хотел тратить время на эту ерунду, но потом ему стало интересно, и он пересказал старухе все, о чем его просили. Результат превзошел все ожидания. Странная, полная намеков и заковыристых слов история — Куколки Последней Надежды! Надо же было придумать! — произвела на старуху такое впечатление, что даже видавший виды убийца был, мягко говоря, удивлен. Такой ужас, такое горе, которое он прочитал в глазах Екатерины Федоровны, он видел не часто. Что ж, это отчасти компенсировало небольшие деньги, полученные за заказ, Кладовщику нравились необычные дела.

Вторая цель проживала на Мещанской улице, в двадцать второй квартире муниципального дома. Кладовщик прибыл сюда чуть раньше, чем требовала инструкция, и едва не прокололся: прямо перед его носом в двадцать вторую квартиру позвонил щуплый азиат с палочкой и в костюме, убийце даже пришлось делать вид, что он ошибся этажом. Поднявшись на пару пролетов вверх, Кладовщик внимательно выслушал разговор азиата и хозяйки, понял, что ему придется подождать, и невозмутимо устроился на лестничной клетке. Чем-чем, а терпением его бог не обидел.
* * *

— Вы никогда не видели, как проводится удаленный поиск по генетическому коду? — несколько удивленно спросила Зина, заметив интерес японца.

— Никогда, — признался тот. — И буду признателен, если вы, в двух словах хотя бы, объясните, что происходит.

— Нет ничего проще. Для начала нам нужен фрагмент, содержащий генетический код объекта: капелька крови, слюны, частичка кожи или, как в нашем случае, волос. — Колдунья положила светлый локон в бронзовую чашу, от которой шли провода к компьютеру, и взяла в руки зажигалку. — Далее следует очень несложное заклинание, требующее минимального количества магической энергии, и… — Она прошептала несколько слов. — И пожароопасное действо.

Зина подожгла волос, внимательно всмотрелась в дымок, улыбнулась и пробежалась пальцами по клавиатуре.

— С тех пор, как маги научились использовать в своей работе компьютеры, наша жизнь существенно упростилась. — На мониторе появилась карта Москвы, а на ней маленькая белая точка. — Если вы нажмете увеличение, высветится примерный адрес местонахождения объекта.

— А какова погрешность?

— Два-три метра.

— Здорово, — восхитился Тори. — Одна точка — один объект?

— Вы ожидали, что будет больше?

— Я просто спросил, — улыбнулся японец. — Скажите, а вы можете обеспечить мне постоянный контроль за объектом?

— На случай, если он будет перемещаться?

— Да.

— У вас есть компьютер «Тиградком»?

— Увы, только обычный. — Тори достал из кармана пластинку «Jornada».

— Не подключен к ОТС?

— Нет.

— Это плохо, — задумалась Зина. — Программу я смогу вам загрузить, но если нет пароля «Тиградком», он не станет поддерживать постоянный поиск.

— Что это значит?

— Имея пароль, вы получите доступ на сканеры «Тиградком» и тогда будете узнавать о любых изменениях местонахождения объекта каждые тридцать секунд. Стоит дорого…

— Но это того стоит.

— Совершенно верно.

— Может, у вас найдется лишний карманный компьютер? — спросил Тори. — Я заплачу столько, сколько скажете.

Зина прищурилась.

— Это так важно?

— Это важно для Олеси Александровны.
* * *

Выйдя из подъезда, Тори еще раз достал из кармана компьютер и посмотрел на монитор, точка была одна. Значит, Куколка еще не проснулась и есть время подготовиться. Он задумчиво огляделся и замер — из маленького подвального окна торчала странная зеленоватая мордочка. На мгновение японцу показалось, что у него видение. Он закрыл глаза, снова открыл и посмотрел на окно. Зеленая морда жалобно скривилась.

— Ты тоже местный? Эй, иди сюда. — Тори тихонько свистнул, и мордочка тут же скрылась в подвале. — Испугался?

— Слушай, чел, ты здесь никого подозрительного не видел?

Вакагасира повернул голову: около его «Лексуса» стоял маленький, густо покрытый татуировками байкер в кожаных шмотках и грязно-красной бандане.

— Подозрительного, говорю, ничего не видел?

— Чего ты к челам цепляешься, Иголка? — Из-за угла вынырнули еще двое коротышек, и до Тори долетел плотный запах дешевого виски.

— Так у него наш компьютер, — Иголка кивнул на заставку «Тиградком».

— Мля, чел, ты из Тайного Города?

— Да, — коротко кивнул японец.

— Слушай, у нас голем сбежал…

— Типа, боевой голем…

— Страшный такой. Яростный.

— Громовержец.

— Где-то здесь шляется, мля.

— Ты его не видел? Типа, зеленого такого?

— Сбежал? — уточнил Тори.

— Второй день его ищем, мля. — Копыто шмыгнул носом. — С Турнира удрал, подлец.

— Давай, чел, вспоминай, где ты видел нашего голема. А хочешь, давай вместе искать.

— Или дай нам компьютер, мы им попользуемся и вернем.

— Типа, честно вернем.

— Да пошли вы. — Японец убрал «Jornada» в карман. — Занят я.

— Злой ты, чел, неправильный.

— Подвези хотя бы…

Тори многозначительно покрутил пальцем у виска и нажал на газ, «Лексус» выехал со двора.
* * *

Кладовщик внимательно проследил за тем, как азиат вышел из подъезда, подождал, пока тот, поговорив с какими-то странными коротышками, сел в свою машину, убедился, что «Лексус» уехал, и только после этого направился к дверям двадцать второй квартиры.
* * *

Аптека брата Вербиуса

Москва, Малый Казенный переулок,

8 сентября, воскресенье, 11.29

— Да вы посмотрите, во что превратилась аптека! И это в разгар дня! — Брат Вербиус трагически указал на треснувшее стекло одной из витрин и воинственно посмотрел на дружинников. — Что я скажу клиентам?

Других разрушений в аптеке не наблюдалось, но хмурые люды уже поняли, что даже за эту царапину эрлиец спустит с них шкуру.

— А мы тут при чем? — проворчал Чернослав. — Это твой Исмаил разбил стекло.

— Но разбил твоей головой! Значит, тебе и платить! — Все обитатели Темного Двора славились железной логикой.

— Мы действовали по правилам! — огрызнулся дружинник. — Мы имели право проверить его карточку «Тиградком»! А вот почему ты продал снадобья первому встречному?

— Вышли бы на улицу и там спрашивали свои карточки! Зачем затевать драку в моей лавке?

— Драку начал азиат!

— Не надо было приставать к мирным челам!

Чернослав шумно выдохнул. Последние слова эрлийца солью просыпались на незажившую душевную рану люда: позор, какой позор, три славных дружинника Измайловского домена получили по шее от случайного чела. От чела!! И это при том, что физические кондиции людов позволяли им на равных соперничать даже с навами. Чернослав горестно понял, что станет посмешищем для всего Тайного Города.

— Мы вам не помешаем?

— Господин комиссар, — расплылся в улыбке брат Вербиус. — Вы как всегда вовремя. Хочу официально заявить, что эти три недоросля едва не разгромили мою аптеку. Умоляю защитить от произвола.

Дружинники мрачно переглянулись, а Кортес, вошедший в помещение вместе с Сантьягой, с любопытством поискал глазами следы разгрома.

— А где именно они буянили? — мягко поинтересовался комиссар.

— Вот здесь! — Аптекарь подскочил к пострадавшей витрине. — Это было кошмарное зрелище! Кошмарное! Я еле привел их в чувство.

— Понятно, — улыбнулся Сантьяга и перевел взгляд на людов. — Мы узнали, что вас побил какой-то чел, не поверили и решили убедиться сами.

— Да, — угрюмо признал Чернослав. — Мы подрались с челом, но…

— Ужасно! — Комиссар развел руками. — Господа, я бы не хотел, чтобы вы срывали свою злость на уважаемом брате Вербиусе. Надо заплатить.

Спорить с Сантьягой дружинники не рискнули. Чернослав молча протянул аптекарю свою карточку «Тиградком», дождался, пока старик спишет с нее нужную сумму, и быстро вышел на улицу. Остальные люды последовали за ним. После того, как дверь закрылась, комиссар покосился на повеселевшего эрлийца и негромко спросил:

— Брат Вербиус, чел, который все это устроил, имел азиатскую внешность?

— Да. — Аптекарь понял, что визит комиссара отнюдь не случаен, и молниеносно собрался.

— Невысокий, худощавый, в хорошем костюме?

— Совершенно верно. И с тростью.

— Трость?

— Бамбуковая трость. Очень простая и несколько старомодная.

— Вот оно что… — поднял брови Сантьяга. — А вы не заметили, откуда у него появился меч?

— Нет.

— Скрытое оружие? — подал идею Кортес. — Меч прячется в трости?

— Боюсь, что нет, — вздохнул нав.

— Боитесь?

— Брат Вербиус, припомните, пожалуйста, что приобрел этот чел?

— Кровь снежной обезьяны, толченый зуб единорога и…

— И прах белой совы, — закончил комиссар.

— Сожженной на рассвете.

— С соблюдением обряда «Последняя стрела».

— Верно.

Сантьяга помрачнел.

— Благодарю вас за помощь, брат Вербиус. А теперь, если вас не затруднит, я бы хотел услышать подробнейший рассказ о вашем странном посетителе. Что он говорил, а самое главное — как…
* * *

— Трость является артефактом? — спросил Кортес, когда они с навом вышли из аптеки.

— Да, — подтвердил Сантьяга, — в какой-то степени. — Он остановился и задумчиво прищурился на яркое солнце. — Вы слышали о школе Китано?

— Нет.

— Считалось, что нам удалось ее уничтожить триста лет назад. — Нав рассеянно заложил руки в карманы. — Кровь снежной обезьяны, толченый зуб единорога и прах белой совы являются ключевыми составляющими бальзама, который воины школы используют для восстановления сил. Больше такое сочетание ингредиентов нигде не встречается.

— А трость?

— Когда ученик приходит в школу Китано, ему дают простую бамбуковую палку, с которой он начинает тренироваться. Через несколько лет, если обучение проходит успешно, ученик выходит из школы с мечом.

— Палка превращается в меч, — понял Кортес.

— Совершенно верно, — кивнул Сантьяга. — Причем это не магия, а уникальная техника, разработанная основателем школы. Бойцы Китано привязаны к своему оружию необычайно сильно, это связь на генетическом уровне. Меч для них больше, чем просто клинок, он часть их самих. — Было видно, что нав тщательно обдумывает ситуацию. — Кортес, я прямо-таки сгораю от желания пообщаться с нашим восточным другом. Школа Китано возродилась, и я обязан понять, как видят они свои дальнейшие взаимоотношения с Тайным Городом.

Резоны комиссара Темного Двора были понятны, должность обязывала его размышлять глобально, но Кортеса интересовали более приземленные вопросы.

— Воин может с детства спать в обнимку с мечом, но против Яны у него не будет шанса. Как ему удалось отправить ее в больницу?

— Извините, — улыбнулся нав. — Я упустил из виду, что вы не знаете о школе Китано.

— Там делают классных магов?

— Там делают классных убийц магов, — медленно ответил Сантьяга. — У воинов школы Китано абсолютный иммунитет к магии.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:42 | Сообщение # 21

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ГЛАВА 7

«Беспрецедентный скандал в Шереметьево-2! Сегодня ночью между двумя группами туристов из Нью-Йорка вспыхнула ссора, переросшая в массовую потасовку прямо в зоне пограничного контроля. По сведениям полиции, в драке приняло участие не менее восьми человек, один из которых погиб, все остальные хулиганы задержаны…»
(Интерфакс)

«Что произошло в аэропорту? Стремительный бой, в котором принимали участие наемники Кортеса, завершился самым неожиданным образом: Яна, боевые способности которой высоко оценивает даже князь Темного Двора, попала в Московскую обитель с серьезными ранениями, а сами наемники, по слухам, едва унесли ноги от… И вот тут всплывает самый интересный вопрос: кто сумел потрепать лучшую команду Тайного Города…»
(«Тиградком»)
* * *

Спортивный комплекс «Олимпийский»

Москва, Олимпийский проспект,

8 сентября, воскресенье, 12.00

Открытие финального дня Турнира прошло с соответствующей случаю помпой. Феерический кордебалет, торжественные гимны в исполнении духового оркестра и, разумеется, почетные гости, для которых была выделена целая ложа: последний бой почтили присутствием Франц де Гир, великий магистр Ордена, и королева Всеслава, правительница Великого Дома Людь. Внутреннее пространство комплекса сверкало, переливалось, вспыхивало разноцветными огнями, а масса горожан, облаченных в традиционные одеяния своих семей, только добавляла картине дополнительные краски.

На громадных экранах демонстрировали короткие ролики участников финала: вот Муба, обезоруживающий рыцаря командора войны де Бека в последнем бою Кубка Дуэлей; Лунатик, рассекающий надвое чудовищных размеров голема; снова Муба, блистательная победа его команды над зелеными ведьмами. Концы умело разжигали ажиотаж, и многочисленные букмекеры едва успевали принимать от публики ставки. Лунатик против Мубы, победитель Кубка Големов против обладателя Кубка Дуэлей и Кубка Пяти Мечей. Для первого — обычный бой, для второго — главная схватка жизни, возможность навсегда вписать свое имя в историю Тайного Города. Явного фаворита не было: Лунатик силен, но убедительное выступление хвана сделало букмекеров осторожными, и на информационном табло — редчайший случай для финала — горели сухие цифры 50:50.

По традиции Турнира, воины вышли на последний бой из разных концов зала, но одновременно, чтобы оказаться на ринге вместе. Долговязая фигура Лунатика каланчой выросла над публикой, поблескивая черной сталью доспехов и оружия. Внушительные герданы покоились на плечах голема, лысая голова безмятежно покачивалась в такт движению, но следующий за ним мастер Баррага был мрачен больше обыкновенного, а уж когда он увидел Мубу, то скривился так, словно проглотил лимон. Хван выскочил на ринг, облаченный лишь в набедренную повязку, держа в руках один-единственный меч, и гордо встал в центре, не сводя глаз с массивной фигуры Лунатика.

— Я готов!

Гуго де Лаэрт, маршал-распорядитель Турнира, перевел взгляд на голема.

— Мы готовы, — подтвердил мастер Баррага. Де Лаэрт молча покинул ринг, и в тишине комплекса громко прозвучал голос великого магистра:

— Пусть начинают!

Давид против Голиафа, но этот Давид уже заработал себе репутацию великолепного воина, погубить которую поражение было не в силах. Участник финала, лично выбивший из игры главных конкурентов. Признание и слава были обеспечены хвану до конца жизни, но что они значили по сравнению с титулом абсолютного чемпиона? Рассказы о славных победах, завершающиеся невнятным «а потом я встретился с Лунатиком…»? Нет! Оступиться сейчас, когда до величайшей победы всего шаг, было невозможно, и Муба понял, что уйдет с ринга только победителем. Или — как Борис. Он элегантно увернулся от тяжелого гердана и неуловимо быстрым движением оказался за спиной Лунатика. Блестящий финт, способный принести победу в бою с менее сильным соперником. Но голем подтвердил репутацию стремительного бойца, и меч четырехрукого со звоном ударился в подставленную булаву.

— Бога, не сомневаюсь, что у тебя важная информация, но пойми правильно — я крайне занят. — Гуго де Лаэрт изо всех сил старался быть вежливым с одним из помощников комиссара Темного Двора, он даже нашел возможность ответить ему, хотя все внимание маршала-распорядителя было приковано к рингу. — Давайте поговорим после боя?

— Совершенно невозможно, — с невозмутимой настойчивостью ответил нав. — Сантьяга сказал, что я должен передать вам информацию немедленно.

Свободолюбивые обитатели Темного Двора не славились дотошной исполнительностью гвардейцев Ордена, но приказы князя и комиссара исполняли молниеносно и беспрекословно. И если Сантьяга сказал «немедленно», можно было не сомневаться, что Бога не остановится ни перед чем, чтобы как можно быстрее донести до Гуго слова комиссара. Выяснять, перед чем именно он не остановится, маршал-распорядитель не собирался — в Темном Дворе только Сантьяга славился изысканными манерами, остальные же культивировали непредсказуемость, и что взбредет в голову взбешенному наву, можно было только догадываться.

— Я слушаю, — буркнул Гуго.

Бога удовлетворенно улыбнулся:

— Комиссар хочет…
* * *

Что мог противопоставить грозному противнику Муба? Силу? Он видел, чем закончился бой Бориса фон Доррета. Скорость? Лунатик уже доказал, что не зря считается самым быстрым големом в истории. Ловкость? Да, возможно. Инерция массивного создания была весьма ощутима, и только это оставляло хвану надежду на успех. Ловкость и хитрость. Воин против куклы.

Четырехрукий бабочкой порхал вокруг Лунатика, тщательно избегая прямого столкновения. Уклоны, финты, уходы. Муба опережал голема на доли секунды, опережал, но этих мгновений не хватало, чтобы нанести удар. Лунатик искусно защищался и вновь бросался в атаку, заставляя хвана кружить по рингу.

Зрители не свистели. Да, выбранную Мубой тактику нельзя было назвать смелой, но на кону стоял Молот Трех Драконов, титул абсолютного чемпиона, и претендент имел право вести бой так, как считал нужным. Зрители это понимали. Но понимали они и то, что взять Лунатика измором невозможно, запас прочности голема колоссален, и он будет бегать за хваном до тех пор, пока у четырехрукого будут оставаться силы. А потом выбросит его с ринга. Или убьет. И зрители не свистели.

Очередной выпад Лунатика заставил Мубу отступить в угол. Секундная потеря бдительности стоила хвану оперативного простора, чем молниеносно воспользовался голем, перекрывший четырехрукому дорогу в центр ринга.

Развязка? Зрители вскочили на ноги. Подобный эпизод уже был, и всех интересовал один вопрос: сдастся ли Муба открыто или, избегая позора, предпочтет нырнуть в портал? Тяжелые герданы со свистом рассекли воздух, но в тот момент, когда их шипы были готовы размозжить голову хвана, четырехрукий прыгнул. Взвился в воздух, под судорожный выдох зала. Казалось, что Мубе не уйти от герданов, но хван проскользнул между ними, ослепив публику блеском клинка, и, извернувшись в воздухе, приземлился за спиной Лунатика.

— Бой окончен! — объявил Гуго, с легкостью перекрыв шум толпы.

— Как?!

Мастер Баррага угрюмо покачал головой, но, перепрыгнув через ограждения ринга, первым пожал хвану руку.

— Поздравляю, чемпион. Спасибо, что не стал его убивать.

Муба гордо вскинул вверх меч, Лунатик медленно обернулся, и зрители ахнули: лицо голема крест-накрест перечертили две неглубокие раны.
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Мещанская,

8 сентября, воскресенье, 12.14

Визит азиата выбил Кладовщика из графика. В инструкции было четко сказано, что он должен покинуть квартиру Зины до полудня, но непредвиденная задержка спутала все планы.

«Впрочем, на то они и планы, чтобы их нарушать, — усмехнулся убийца, глядя на часы. — Не мог же я уйти, не выполнив заказ?»

Он осторожно переступил через лежащую на кухне женщину и замер: в коридоре послышался шум, голоса, и входная дверь широко распахнулась.
* * *

— Зина! Зина!! — Олеся стремительно ворвалась в квартиру подруги.

«Опасность!» «Королевский ястреб» зацарапал когтями по лопатке Артема. Едва прикрытая входная дверь уже предупредила наемника, что у госпожи Буйновой большие проблемы. А навский эскиз уточнил: источник этих проблем все еще в квартире и готов к бою. К сожалению, остановить Олесю Артем не смог, а потому тенью скользнул следом за ней.

— Зина! Что… Артем!!!

Крик захлебнулся, и наемник одним прыжком ворвался на кухню. Олеся, отчаянно вцепившись в правую руку невысокого лысого крепыша, изо всех сил старалась отвести в сторону ствол зажатого в ней пистолета, Зина лежала на полу, а вокруг ее головы растекалась лужа крови.

— Сука!

Увидевшему Артема крепышу удалось отбросить Олесю в угол. С невероятной для своей комплекции резвостью он развернулся к наемнику и резко выбросил вперед руку. Как убедился молодой человек, плотная комплекция противника объяснялась отнюдь не жиром. По крайней мере, в скуле, принявшей на себя мощный встречный удар, что-то подозрительно хрустнуло, и перед глазами наемника поплыли причудливые круги. Артем покачнулся, тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, и с трудом проскрипел:

— Здоров ты, мужик… был.

Кладовщик выронил пистолет и медленно осел на пол. Его губы шевельнулись.

— Что ты говоришь?

Артем присел на корточки и медленно вытер нож о дешевую курточку убийцы. В голове все еще шумело, но движения наемника были аккуратны и точны. Свой удар он нанес одновременно с Кладовщиком, но, в отличие от крепыша, не кулаком.

— Жить тебе осталось чуть-чуть, — негромко произнес Артем, убирая черный клинок. — Облегчи душу, скажи, кто тебя нанял.

— Сука, — едва слышно повторил убийца, и его голова с глухим стуком упала на пол.

— Таких в Москве много, — буркнул Артем, потирая щеку — скула страшно ныла.

Олеся сидела у стены, не сводя остекленевших глаз с бездыханной подруги. По щекам женщины текли слезы, губы беззвучно шевелились, а пальцы нервно сжимали подол юбки. В шоке… Наемнику не требовалась консультация врача, чтобы понять, в каком состоянии находится Олеся.

«Надеюсь, истерики не последует».

Артем обыскал Кладовщика, просмотрел бумажник, мобильный телефон, бросил все это на тело и поднялся на ноги. В памяти телефона номеров нет, все последние звонки стерты, документов нет, никаких зацепок. Убийца явно со стороны, не из Тайного Города, а если его нанял маг, он мог прикинуться кем угодно. Тупик.

— Прости меня, прости меня, прости меня… — Олеся стала равномерно покачиваться, и глухой ее шепот напоминал заклинание. Или молитву. — Зиночка, прости меня…

«Это может продолжаться долго».

Артем присел перед женщиной на корточки, ласково взял ее за подбородок, поднял лицо и заглянул в невидящие, полные слез глаза.

— Олеся, ты меня слышишь?

— Прости меня, прости…

Наемник поджал губы и жестко, очень жестко отвесил женщине пощечину. Голова Олеси мотнулась в сторону.

— Ты меня слышишь?

В ореховых глазах мелькнул страх, затем ярость. Хоть какие-то осмысленные чувства.

— Ты меня слышишь?

— Он ее убил, — тихо, но твердо произнесла женщина.

— Кто он?

— Я не ожидала, что он станет убивать, я не ожидала. Господи, прости меня, Зина, прости…

— Теперь уже ничего не изменишь.

Артем осторожно взял Олесю за руку, заставил подняться и крепко прижал к себе.

— Она ведь ничего не знала, — всхлипнула женщина. — За что?

— Пора все рассказать, — негромко произнес наемник.

Олеся чуть отстранилась, посмотрела в глаза Артема и кивнула:

— Едем.

— Расскажи.

— По дороге. Едем.
* * *

Посольство США

Москва, Большой Девятинский переулок,

8 сентября, воскресенье, 12.22

Тори был уверен, что после событий в аэропорту американцы не рискнут останавливаться в гостинице и укроются за стенами посольства. Здравый смысл подсказывал поступать именно так, но в жизни всегда есть место нестандартным решениям. И глупости. А потому японец хоть и подъехал к звездно-полосатому посольству, терпеливо ждал, когда на мониторе компьютера появится вторая точка, показывающая местонахождение проснувшейся Куколки. Рисковать он не собирался.
* * *

— И это называется соотечественники! — Сана раздраженно бросила трубку местного телефона. — Отказываются нас кормить!!

— Мы же завтракали, — припомнил Балдер.

— Ну и что? Я снова проголодалась! Проклятые расисты! Житья от них нет!! — Массивная Галли протопала к дверям и выглянула в коридор. — Солдат, ты, солдат, мне нужно срочно отправить кого-нибудь в город!

Морской пехотинец, стоящий в конце коридора, сумрачно покосился на женщину, но ничего не ответил.

— Солдат, ты меня слышишь?

— Он на посту, — буркнул Вольф. — И никуда не пойдет. Сядь.

— А чего я должна садиться?! — взвилась Сана. — Это нарушение моих конституционных прав! Я не арестована! Я хочу есть!! Пусть этот проклятый посол потрясет своей белой задницей и сбегает в «Макдоналдс»!

— Сана, остынь, — рассудительно произнес Балдер. — Когда за нами приедут ребята из Ллойда, первое, что мы сделаем — отправимся в закусочную и покормим тебя. Клянусь.

— А когда они приедут?

— Мистер Кортес обещал быть в посольстве к половине первого, — терпеливо напомнил Вольф. — Ты слышала разговор.

— Но я хочу есть!

Именно буйное поведение позволило специальному агенту Галли сохранить жизнь. До начала препирательств она мирно читала газету, сидя в кресле, находившемся в непосредственной близости от чемоданчика со статуэткой, и обязательно оказалась бы в эпицентре событий. Чувство же голода, погнавшее Сану в атаку, привело к тому, что взрыв она встретила в противоположном конце комнаты. И сразу же выбросилась в коридор, воспользовавшись тем, что дверной замок не смог достойно противостоять двумстам фунтам перепуганного жира.

— Спасите! Террористы!!

Но это был не взрыв. Во всяком случае, не то, что подразумевают под этим обычные люди. Хлопок, ударивший по барабанным перепонкам, неяркая голубоватая вспышка, волна, эти признаки присутствовали, и их с лихвой хватило, чтобы запаниковала Галли, но Балдер, которого отбросило к стене, понял, что атаки со стороны нет. Взорвался чемодан. Даже не взорвался — лопнул, и теперь из его аккуратно разошедшегося бока быстро вырывался плотный голубой дым, сгущающийся прямо на глазах. «Мне это снится…»

Дым стремительно лепил контуры фигуры: набросок головы, вскинутые вверх руки, талия, бедра… Сколько это продолжалось? Мгновения? Секунды? Обливающийся потом Вольф, который все это время судорожно нащупывал пистолет, решил, что таинственное превращение длилось годы. На самом деле — меньше десяти секунд, ровно столько, сколько потребовалось стоящему в коридоре морскому пехотинцу среагировать на истерические крики Саны и добежать до комнаты. Специальный агент Галли галопом помчалась к лестнице, а бугай нарисовался в дверном проеме в то самое мгновение, когда над чемоданом застыла хрупкая обнаженная девушка с белой, почти прозрачной кожей и золотыми волосами. За ее спиной переливалось тонкое голубоватое сияние — призрачные крылья, такие же нереальные, как и их обладательница. «Ангел? Нет, фея!»

— Всем стоять! Что здесь происходит? — Здоровенный морской пехотинец водил тяжелой «береттой», как танк пушкой. — Где террористы?

— Их не было. — Балдер, так и не сумевший вытащить пистолет, с трудом приподнялся. — Сана ошиблась.

— А это кто?

Фея открыла глаза. Огромные, красивейшие в мире глаза, наполненные голубоватым сиянием.

— Это… — Вольф неуверенно дернул плечом. — Это бывшая статуэтка… Наверное.

— Чудеса. — Пехотинец сделал два шага в комнату. — Вы в порядке?

— Да.

И тут девушка взлетела. Это было невероятно, удивительно и настолько красиво, что мужчины замерли, завороженно наблюдая за полетом феи. Переливающиеся голубым крылья казались эфемерными, нереальными, они никак не могли поднять в воздух даже такое легкое тело, но это произошло. Девушка бесшумно воспарила, и только трепет воздуха скользнул по лицам американцев.

— Невозможно, — прошептал Балдер.

— Будь я проклят! — Охранник выронил пистолет.

На мгновение фея зависла под самым потолком комнаты, причудливо изогнула гибкое тело, словно потягиваясь после долгого сна, и спикировала на пехотинца. Среагировать на ее движение здоровяк не успел.

Тонкое тело феи ударило его в грудь и повалило на пол.

— Нет!

Вольф не понял — догадался, ЧТО сейчас произойдет, но было поздно. Голубоватые когти эфемерного создания разорвали грудь пехотинца, и поток горячей крови окрасил хрупкое призрачное тело алым. Фея припала к ране, жадно вырывая из нее все новые и новые куски, вырывая жизнь из бьющегося в конвульсиях американца. Ее чарующие крылья возбужденно подрагивали, а прекрасное лицо снова и снова омывалось кровью. Балдера затошнило.
* * *

«Пора!»

На экране «Jornada» появилась вторая точка. В здании посольства. Тори усмехнулся, подошел к ограде и прислушался. С американской территории доносились крики.

— Из-за чего тревога? — Властный, командный голос. Вероятнее всего, офицер.

— Не знаю, сэр! Агенты… агент Галли утверждает, что в здании террористы.

— Проклятые фэбээровцы! — Шаги удалялись. — Почему гражданские паникуют? Раненые есть?…

«Раненые есть, — усмехнулся про себя Тори. — И убитые есть, даю голову на отсечение».

Японец чуть присел и, легко, с места, перепрыгнув высокий забор, мягко опустился с противоположной стороны.

«Извините, что без визы, янки, нет времени на формальности».

Он не потревожил сигнализацию, а охранники, сидящие за мониторами видеонаблюдения, предпочитали смотреть более интересное кино.
* * *

— Не стреляйте в нее!

В дверях появился шатающийся Балдер. Он вцепился в косяк, замер, переводя дыхание, и посмотрел на приближающегося Линкольна Стара, начальника охраны посольства. За ним следовали трое морских пехотинцев в полной боевой выкладке и Галли.

— Ты спятил?! — Линкольн заглянул в комнату, вздрогнул и передернул затвор «беретты». — Она убила моего человека!

— О господи, — Сана увидела обезображенное тело охранника. — Эта тварь — вампир! Почему вы не стреляете?

— Ее нельзя убивать! — пробормотал Вольф. — Нельзя…

Фея отлетела к окну и теперь заботливо оправляла крылья. Уже не дымчатые, не эфемерные, а крепкие, налитые силой. Великолепные синие крылья. На толпящихся в дверях людей она не обращала никакого внимания.

— Только не стреляйте.

— Почему?

Балдер не мог объяснить в двух словах. Как он мог доказать взбешенному Линкольну, что не уловил в поведении кровожадной феи разума? Она убила, но ее глаза были пусты, ни агрессии, ни ума. Монстр не понимал, что совершает преступление, он поступал инстинктивно, как животное или…

— Это же ребенок! — осенило Балдера. — Она же только вылупилась! Ей нужна пища! Она не ведает, что творит!

— Здесь не закусочная, — отрезал Линкольн.

— Одна тварь от нас уже сбежала, — поддакнула Сана. — Пусть лучше яйцеголовые занимаются трупом, чем…

Линкольн поднял «беретту».

— Нет! — Вольф дернул руку офицера вниз. — Не стрелять!!

Пуля срикошетила от пола и отлетела в стену, Сана взвизгнула, один из пехотинцев прикладом ударил Балдера по голове, Вольф рухнул на колени. Фея вновь взмыла в воздух.

— Линкольн, стреляй!

Окно разбилось вдруг. Металлические рамы, поддерживающие усиленные стекла, неожиданно прогнулись внутрь и лопнули, пропустив в комнату…

Позднее, анализируя информацию с установленной в комнате камеры видеонаблюдения, эксперты пришли к выводу, что против охранников действовал человек, возможно, азиатского происхождения. Ничего более внятного не дала даже компьютерная обработка записи. Уж больно быстрым оказался пришелец.

Это было похоже на торнадо. Колоссальной скорости торнадо, высадившее окно и сразу же, так, по крайней мере, показалось наблюдателям, оказавшееся в центре комнаты. Оно коснулось Линкольна, и плечистый офицер пушинкой вылетел в коридор, прихватив с собой двух подчиненных. Третий пехотинец оказался на полу, прижимая к груди окровавленные руки — он попытался навести на торнадо винтовку. И только Сана, прижавшаяся лицом к стене, отделалась легким испугом, торнадо прошелестел мимо, ограничившись несильным тычком в шею.
* * *

— Доминга, как дела у вас? — поинтересовался Сантьяга.

— Мы ведем Куколку, комиссар, — немедленно сообщил один из «ласвегасов». — Она в машине, едет по Садовому кольцу в сторону Павелецкого вокзала.

— Кто ее спутник?

— Мы не можем уловить этого чела, — признался аналитик. — Такое впечатление, что в машине только Куколка.

— Так и должно быть. — Сантьяга потер руки. — Наш выход, господа. Ларбек, вы позаботились о деталях?

— Ваше появление будет чрезвычайно изысканным, комиссар, — мгновенно отозвался шас. — Фанфары и антураж по первому классу, челы обалдеют.

— Учитывая сумму счета, который выставила Служба утилизации, по-другому и быть не может, — заметил экономный Сантьяга.
* * *

— И вы утверждаете, что сможете это объяснить? Один человек погиб, двое ранены! Вы понимаете, что натворили? Ваш директор ответит перед президентом!!!

Посол орал, не переставая, в течение трех минут, но его усилия пропадали зря: Балдер, озабоченно потирающий ушибленную голову, молча смотрел в окно, а Галли преданно таращилась в налепленного на стену орлана.

— Чего вы молчите?

— Директор ФБР действует по прямому указанию президента Соединенных Штатов Америки, — с небольшим придыханием сообщила Сана. — Лидер нации в курсе происходящего.

— Президент санкционировал это безобразие? Я думаю, его ввели в заблуждение.

— Морские пехотинцы выполняли свой долг. Нация высоко оценит их героизм.

— Мне плевать на ваши высокие фразы! Я требую объяснений!

— Кажется, вы их сейчас получите, — пробормотал Вольф.

Проследивший за его взглядом посол ойкнул и судорожно вцепился в подлокотники кресла. Посеревшая Галли прижалась к стене и зашептала молитву.

По одной из стен роскошного кабинета прошла волна. Самая настоящая волна. Деревянные панели, обои, картины, портьеры, полки, все это вдруг плавно изогнулось так, словно было не настоящим, а лишь отражением на воде. Задрожало, расплылось, потеряв четкие очертания, подернулось рябью, и в центре стены появилась ослепительная белая точка.

— Охрана…

— Не поможет.

— Боже мой… Боже мой…

Точка распалась на рой искр, образовавших правильный круг, все более и более увеличивающийся в размерах. Сначала размером с блин, затем с велосипедное колесо, вот он достиг потолка и пола, остановился в росте, и все, что было внутри него, вдруг разошлось, как занавес, из-за которого брызнул яркий свет.

Люди вскрикнули, машинально прикрыв глаза руками, а из ослепительного круга в кабинет с достоинством ступили три фигуры.

— Возможно, нам удастся все объяснить, господа, — вежливо произнесла одна из них на чистом английском языке.

Их было трое. Двое, похожие друг на друга, как братья, высокие, черноволосые, только один в белом костюме, а другой — в черном. Третий… Третьего фэбээровцы знали. Балдер не сомневался, что увидит его здесь. Мистер Кортес, следователь страховой компании Ллойда.

— Но, прежде всего — статуэтка, — произнес мужчина в белом костюме. — Нам нужна статуэтка.

— Она была у него. — Кортес кивнул на Балдера.

Черные глаза того, что в белом, переместились на Вольфа.

— Нам нужна статуэтка.

— А вы и есть этот русский коллекционер? — нервно хихикнула Сана.

Посол сглотнул и стал торопливо приглаживать волосы.

— Статуэтку забрали, — угрюмо проронил Балдер, понимая, что пришельцы не станут отвечать Галли.

Обладатель белого костюма вопросительно посмотрел на Кортеса, тот пожал плечами:

— Растяпы.

Балдер густо покраснел, облизнул пересохшие губы и зачем-то попытался оправдаться:

— Она ожила…

Тот, что в белом, недовольно поджал губы и что-то проклокотал. Кортес кивнул и направился к светящемуся кругу. Тот, что в белом, последовал за ним.

— Подождите, — слабо простонал посол. — Подождите… От лица американского народа…

— Вопросы вы сможете задать мне. — Ортега дождался, когда закроется портал, протянул послу руку и щедро улыбнулся. — Давайте знакомиться: я инопланетянин.

— Ино… иноплане… — Посол растерянно посмотрел на Балдера. — Он инопланетянин?

— Да. — Ортега убрал руку. — А кого хотели увидеть вы?
* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, Котельническая набережная,

8 сентября, воскресенье, 12.51

Сегодня Маша не проснулась.

Она не умерла, хотя обезумевшему от горя Кабаридзе сначала показалось именно так. Она едва дышала, но организм уже не нашел сил прийти в сознание. Маша спала, и этот сон должен был плавно перейти в смерть. Спокойный сон в спокойную смерть. Сон без сновидений — в сон без сновидений. Магия, бальзамы, снадобья, самые сильные препараты — все впустую. Оставалось только надеяться. Постаревший, осунувшийся профессор с отрешенным видом сидел у кровати, держа девушку за руку. И не сводил глаз с лежащего рядом телефона. Куколка. Мехраб сказал, что Куколка будет. Правда, старик исчез, но это неважно. Он обещал Куколку. Настоящую, готовую к использованию Куколку Последней Надежды.

Кровавую тварь, способную сотворить чудо.
* * *

— Когда Екатерина Федоровна узнала, что производство Куколок поставлено на поток, с ней случился инфаркт, — продолжила Олеся, отрешенно глядя в окно.

— Кто ей сказал?

— Мехраб.

— Старый плут пронюхал об этой истории и не донес Сантьяге?!

— Мехраб большой друг… — Женщина судорожно вздохнула. — Мехраб был большим другом Екатерины Федоровны. Он знал ее с детства, я думаю, в свое время они… В общем, это неважно. Мехраб уважал Екатерину Федоровну, поэтому, узнав, что в деле замешан Целитель, пришел к ней. — Олеся помолчала, раскуривая сигарету, глубоко затянулась и продолжила: — Екатерина Федоровна сразу поняла, что это Реваз. Кроме нее, только он знал технологию производства Куколок. Она была в шоке. Она любила Реваза, считала его одним из лучших своих учеников, мечтала, что он станет лидером братства, и вдруг… Она не знала, что делать, и обратилась ко мне.

— Почему к тебе?

— Екатерина Федоровна давно решила, что перед смертью передаст технологию Куколок мне. Таковы правила: тайну должны знать два Целителя.

— И она рассказала? — Артем бросил на женщину быстрый взгляд.

Олеся покачала головой:

— Эта история сильно повлияла на Екатерину Федоровну. Поставить Куколок на поток… Она решила унести технологию с собой. Говорила, что для Целителей это слишком тяжелый крест, и она обязана снять его с братства. Двести лет мы хранили тайну, и Екатерина Федоровна пришла к выводу, что это знание скорее вредит.

«Двести лет… Двести лет с тех пор, как Великие Дома лишились Куколок».

— Но зачем вы хранили технологию?

— Это наш долг. Любой Целитель обязан спасти пациента, а Куколка — последнее средство, последняя надежда. Создание Куколки высшее мастерство врачевания и невероятное преступление. И хотя всегда есть возможность применить ее ну… с наименьшими потерями: взять жизнь у приговоренных к смерти, например, и отдать ее умирающему человеку, не каждый врач решится на такое. Отнять жизнь у одного ради другого — это подло. Целители хранили знание два века, но никто так и не решился его использовать.

— Что было дальше?

Олеся глубоко затянулась, выбросила сигарету в окно и долго, не меньше минуты, смотрела на Артема.

— Мы знали, что не сумеем сами наказать Реваза так, как он того заслуживает, поэтому решили подставить его Великим Домам: кара за применение запрещенного артефакта очень сурова. Примерно полгода мы добывали нужные сведения, собирали доказательства, узнавали все подробности… бизнеса, вышли на японцев. Сначала мы решили, что они обыкновенные якудза. Но Мехраб, который сам ездил в Японию, понял, что Реваз договорился со школой Китано. Тут мы немного растерялись — связываться с такими ребятами нам не хотелось.

— И вы придумали трюк с нами.

— Мы узнали, что Реваз готовит Куколку для Маши, и поняли, что в случае потери он постарается любым способом ее вернуть. Самый лучший момент для подставы.

— Как вы узнали?

Олеся жестко посмотрела на наемника.

— Я знала, что у Реваза роман с девчонкой, с самого начала. И знала, что она смертельно больна. А некоторое время назад он упомянул в разговоре с Екатериной Федоровной, что планирует уехать на несколько дней. Это стало сигналом.

— Неужели Кабаридзе не мог сделать еще одну Куколку?

— Не мог. Производство занимает много времени, до двух недель. А Реваз тянул до последнего.

— Почему? Как я понял, он обожает девчонку, зачем так рисковать?

— Я знала о болезни Маши, — напомнила Олеся. — И Реваз понимал, что, узнав о ее выздоровлении, я стану задавать вопросы. Эта Куколка должна была стать последней.

— Тебя могли убрать японцы.

— Но остались бы Екатерина Федоровна, Зина… Они меня любят… любили, и начали бы копать…

— Логично.

«Зато теперь не осталось ни Екатерины Федоровны, ни Зины…»

— А еще я думаю, мне хочется думать, что Ревазу не нравилось то, чем он занимался. Что он хотел закончить свои дела с якудза. Он собрал меня, Екатерину Федоровну, Ляпсуса, продемонстрировал нам свое отчаяние, показал, что готов на все ради Маши, что ей осталось жить совсем чуть-чуть. Затем уезжает, возвращается с исцеленной девочкой, объясняя нам, что не смог отказаться от предложения неизвестных.

— И в качестве неизвестных сдает японцев.

— Великие Дома начинают расследование, Реваз подставляет якудзу, те сворачивают бизнес и отстают от него.

— А он в полном шоколаде. С накопленными деньгами и молодой женой.

Олеся вздохнула.

— Наш план был прост: мы доставляем Куколку в Москву, передаем ее вам, оповещаем об этом Кабаридзе и исчезаем. Но все пошло наперекосяк. — Женщина тяжело вздохнула. — Все пошло не так, начиная с проклятого самолета и заканчивая тем, что Реваз догадался о нас… Будь все проклято!

«Догадался и начал убивать». Целитель нанял киллера? Еще несколько дней назад Артем рассмеялся бы в лицо тому, кто высказал бы подобное предположение, но теперь… Целитель, поставивший на поток производство Куколок, мог сделать все, что угодно.

История была логичной и завершенной, но была в ней одна небольшая нестыковка. Не очень заметная, но очень важная для Артема.

— Олеся.

— Да?

— План, о котором ты рассказала, сложен, заковырист и, в сущности, ничем не отличается от доноса Великим Домам. Вы могли просто сдать Кабаридзе и умыть руки.

Она знала, что наемник спросит об этом. Знала и не отвела взгляд.

— Если бы мы просто сдали Реваза, он бы купил себе жизнь за технологию изготовления Куколок. А я хотела, чтобы он умер. И не просто умер, а… а получил по заслугам. Я настояла на этом, и Екатерине Федоровне пришлось согласиться. Я отвечала за то, чтобы найти исполнителя.

— И ты познакомилась со мной.

— Как бы я ни относилась к Ревазу, я не могу его убить.

— Тебе был нужен инструмент, — тихо сказал Артем. — Ты хорошо сыграла свою роль.

— Ты можешь думать, что хочешь, но… Это не только роль… — Она почти плакала. — Да, сначала это была роль. Да, я собиралась использовать тебя! Я собиралась окрутить тебя, трахнуть и заставить сделать все, как я скажу. — Слезы стали злыми, Олеся с вызовом посмотрела на Артема. — Только не говори, что ты этого не понимал.

— Я понимал.

— И сам пытался использовать меня, чтобы выяснить, в чем суть истории.

— Да.

— Ты выяснил. Тебе понравилось? Ты с самого начала знал, что нужен мне, а потому — не разыгрывай невинность. — Олеся заглянула в глаза Артема. — Да, я дрянь, я холодная, жестокая дрянь. Я придумала этот план, чтобы убить Реваза. Убить так, чтобы даже Анку удивился моей жестокости. Убить так, чтобы моя душа ужаснулась и… вернулась ко мне. Убить так, чтобы снова стать человеком. И ты мне нужен именно для этого.

Артем молчал.

— Я знала — ты поймешь, что я играю, но не откажешься поиграть. Я это понимала. Но наша игра… Я занялась с тобой любовью не для того, чтобы сделать тебя игрушкой. Я отдаю себе отчет в твоем цинизме. Я хотела заняться с тобой любовью! Я захотела после наших разговоров, после нашей прогулки. Я захотела… — Женщина сжала кулак. — Но я должна через это пройти. Иначе мне не вернуться.

Артем не знал, откуда должна вернуться Олеся. Не знал, как потеряла она свою душу, но понял, что она права — другого пути у нее нет. Здесь речь шла не о чувствах, не о любви, наемник видел настоящее: обнаженные нервы и человека, перешедшего грань, а в таких вещах он разбирался. Олеся уже переступила черту, у которой можно было бы остановиться, и если она не дойдет до конца, если не убьет Кабаридзе, то умрет сама. Умрет у него на глазах. Ее жизнь против жизни Реваза Кабаридзе. Третьего не дано, а решать ему.

Олеся вышла из машины, остановилась, отбросила с лица прядь волос.

— Я иду к Ревазу. Как поступишь ты, решай сам. — Она сделала маленький шаг и, отвернувшись, прошептала. — Я действительно полюбила тебя, Артем.

Чтобы жить, ей нужно пройти через ад. И разве она виновата в этом? Ведь она всего лишь человек.

Наемник медленно открыл дверцу.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:48 | Сообщение # 22

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Артем никогда не видел Кабаридзе, но по рассказам Олеси он составил вполне законченный образ жизнелюбивого профессора: ухоженный, энергичный, умело поддерживающий прекрасную форму, разве успешный мужчина в расцвете лет может выглядеть иначе?

Может.

Человек, который открыл дверь, был стар и опустошен. Седые волосы всклокочены, под глазами тяжелые мешки, жалкая, сгорбленная фигура. Но, увидев на пороге наемника, Кабаридзе вскинул голову, и в его глазах вспыхнула надежда. Последняя надежда.

— Артем? Вы привезли…

— Он приехал со мной. — Олеся выступила из-за спины молодого человека. — Здравствуй, Реваз.

Профессор отступил в глубь квартиры.

— Зачем ты здесь? Вы вместе? Я не понимаю…

Артем вошел в коридор последним, подумал и не стал закрывать дверь. Он чувствовал, что будут еще гости, и решил им не мешать.

— Я приехала посмотреть, как ты умрешь, — ровным голосом ответила женщина.

— Мехраб, Артем, Екатерина Федоровна… — Кабаридзе закусил губу. — За ними — ты. Но я все равно не понимаю! Это невозможно! Старуха никогда бы не…

— Реваз, — тихо спросила Олеся, — помнишь Колю? Нашего Колю?

Профессор вздрогнул.

— Коля? При чем здесь Коля? Он умер. Это было давно. Ты, сумасшедшая тварь, это было давно! Десять лет назад!

— Семь, — женщина покачнулась, словно от удара, а ее голос стал колючим и жестким. — Коля умер семь лет назад. В этом сентябре мой сын мог бы пойти в школу.

— Он умер. Лучшие Целители братства пытались помочь ему, но…

— Но ты уже тогда умел делать Куколок Последней Надежды.

Глаза Кабаридзе расширились:

— Так вот в чем дело.

— В этом, — отрубила Олеся. — Ты мог его спасти.

Когда профессор открыл дверь, Артем обратил внимание на то, как плохо он выглядит. Но последние слова Олеси добавили ему не менее двадцати лет, раздавили окончательно.

— Замолчи! — Кабаридзе закрыл лицо дрожащими руками. — Замолчи!!

— Ты позволил умереть нашему сыну. Я… я не могу этого понять, Реваз! Почему? Ты мог его спасти!

— Я Целитель, Олеся, — простонал профессор. — Черт тебя подери, психопатка, я ведь Целитель! Чью жизнь я должен был отнять?

— Ты прекрасно знаешь, что я бы согласилась умереть ради него, — прошептала женщина.

— Убить тебя?

— Но ты все равно убил меня, Реваз, все равно. Только более изощренно. Или… или этого ты и добивался? — Олеся криво улыбнулась. — Скажи мне правду, Реваз, почему ты убил нашего сына? Даже если ты его не любил…

— А как я мог его любить?! — взорвался Кабаридзе. — Как? Ты помнишь, как ты вела себя? Я даже не уверен, что это был мой ребенок!

— Это был твой сын, Реваз.

Но профессор не услышал женщину.

— Твои статьи, твои исследования, твои конференции и твои поклонники! Ты неделями не бывала дома!

— Я была верна тебе…

— Все вокруг говорили только о тебе! «Вы читали последний доклад доктора Старостиной?» «У вас замечательная жена!»

«Зависть и ревность. — Артем покачал головой. — Зависть и ревность, хороший повод для строгого соблюдения правил Целителей. Лучший повод».

— А потом ты меня бросил.

— Ты уехала сама.

— Ты даже не позвонил…

— Мне было тяжело.

— Мне тоже. — Голос Олеси окреп. — Но я справилась. Я свыклась с мыслью, что лучшие врачи на Земле могут оказаться бессильны. Что все мои звания, статьи, кафедры, исследования, все, что я делала и чем гордилась, все это неспособно помочь выжить маленькому ребенку. МОЕМУ маленькому ребенку. Я справилась, Реваз, я справилась… Но будь я проклята, если смогу передать охватившее меня отчаяние, когда я узнала, что ты поставил на поток производство Куколок.

— Какой поток…

Но голос женщины совершенно заглушил растерянную фразу профессора.

— Реваз, ты убил меня второй раз! Я бы поняла все, но ради денег?! Просто ради денег?!! И тогда я решила, что ты заплатишь страшную цену. Ты испытаешь все, что пережила я! Ты потеряешь самое дорогое… — Олеся громко рассмеялась. — Не думай, что Маша оказалась на твоем потоке случайно. Я знала, какой тип женщин тебе нравится, Реваз, но не рассчитывала, что ты ТАК влюбишься в эту больную девочку.

— Не трогай Машу!

— Она еще жива? — холодно поинтересовалась женщина. — Наверное, без сознания? И ты ждешь свою Куколку.

— Не трогай Машу!!

— Господи, да никто и не собирается трогать твою нимфетку, Реваз, — рассмеялась Олеся. — Мы убьем Куколку.

— Ты не сделаешь этого, — прошептал Кабаридзе. — Нет!

— И даже твой японец не поможет. Много ли надо Куколке? Один выстрел, и ее сердце, или что там у нее? И все! Хлоп! И все усилия прахом. — Глаза женщины лихорадочно запылали. — Прямо на пороге квартиры, у изголовья кровати, где доживает последние часы твоя ненаглядная Машенька, погибнет единственное во Вселенной создание, способное подарить ей жизнь. И ты, Реваз, это увидишь. А потом умрешь сам.

— Молодой человек! — Профессор бросил безумный взгляд на наемника. — Не позвольте ей этого сделать! Не надо!!

Артем молчал.

— Ведь все уже позади! Все закончилось! Куколка насытилась! Дайте мне возможность использовать ее! Ведь Маша умрет!!

— Мой сын уже умер, — жестко напомнила Олеся и достала из пачки сигарету. — Двадцать дней, Реваз, наш ребенок видел солнце всего двадцать дней. — Она помолчала. — Будь ты проклят!

— Дай мне возможность спасти Машу! Дай!! — Кабаридзе вцепился в руку Артема. — Молодой человек, я расскажу, как делаются Куколки! Лично вам!! Я знаю, за вами всегда стоит Темный Двор, Сантьяга! Подумайте, сколько может стоить такая информация!! Ведь эти знания неизвестны Великим Домам! Я могу спасти жизнь кому угодно! Я могу лечить кого угодно!!! Дайте мне возможность спасти Машу!! Убейте меня, но не позвольте этой сумасшедшей расправиться с Машей! Ведь она не виновата! Я расскажу вам все!! Лично вам!! Вы не сможете делать Куколок, но сможете продать эти знания за огромные деньги…

Артем специально расположился так, чтобы сразу увидеть новых гостей, и, когда входная дверь приоткрылась, наемник молниеносно вскинул «ПП-93», довольно массивное, но скорострельное оружие: после событий в аэропорту Артем не рискнул выйти из дому с простым пистолетом.

— Кто там? — нервно спросил Кабаридзе.

— Японец, — спокойно произнес наемник. Заметивший противника самурай остановился в дверях. В левой руке он держал бамбуковую палку, а правой прижимал к себе хрупкую девушку, закутанную в какое-то одеяло.

— Он привез Куколку. — Олеся скомкала так и не раскуренную сигарету.

Секунды, доли секунды ушли на принятие решения. И Артем, и Тори были профессионалами и не тратили на анализ больше времени. Первым ход сделал японец.

Он рывком поставил девушку перед собой и толкнул вперед, превратив Куколку в живой щит. Бамбуковая трость со свистом рассекла воздух и, даже не завершив круг, превратилась в классическую катану. Тори пошел в бой.

Артем среагировал поздно, только на движение, но он мог себе позволить играть вторым номером: до японца было не менее семи метров, а вооружен наемник был отнюдь не для рукопашной. Тем не менее самурая следовало держать на расстоянии, и Артем мягко надавил на спусковой крючок, выдавая короткую, очень короткую очередь. Всего из трех пуль. Скорее предупредительную — убивать японца наемник не хотел. А на Куколку ему было плевать.

Следующая секунда вместила в себя много событий.

При всей своей ловкости, Тори не был способен увернуться от пули, выпущенной с такого близкого расстояния, к тому же он понял, что, если наемник продолжит стрелять, не поможет и прикрывающая его Куколка, а потому японец принял единственно правильное решение. Тех мгновений, в ходе которых вакагасира оценивал ситуацию, ему хватило, чтобы заметить дверь, ведущую из холла на кухню. В нее он и нырнул, укрываясь от очереди Артема.

А три пули должны были достаться Куколке. Понял ли это Реваз Ираклиевич или все получилось случайно? Или он просто бросился в гущу событий, не желая оставаться сторонним наблюдателем в столь важном для него деле? Или он тоже принял единственно правильное решение? Но в тот самый момент, когда пули вылетели из ствола, на их пути встал Кабаридзе. Встал и принял их в себя, в свою грудь, спасая ничего не понимающую Куколку.

Мощный глушитель поглотил звук выстрелов, и было странно наблюдать, как на теле профессора расцветают кровавые цветы. В полной тишине. Олеся издала полувсхлип-полустон и отвернулась.

— У тебя нет выхода, — громко сказал Артем японцу. На корчащегося у ног Кабаридзе наемник старался не смотреть. — У меня тридцатизарядный пистолет-пулемет. Ты успеешь только выскочить из кухни. И умереть.

— Надеюсь, этого не произойдет.

В квартиру вошел Сантьяга. За ним — Кортес, который, недовольно посмотрев на тело Реваза, буркнул:

— Кажется, мы опоздали.
* * *

Японец стоял в самом центре кухни. Стоял свободно, со стороны могло даже показаться — расслабленно, но искушенного воина эта небрежность не могла ввести в заблуждение. Японец был готов начать бой в любой момент.

— Рад, что мы, наконец, встретились, — вежливо улыбнулся Сантьяга. — Добрый день.

Японец, не сводя глаз с комиссара, чуть склонил голову.

— Меня зовут Сантьяга, нав из семьи Навь, и кровь Темного Двора течет в моих жилах.

Комиссар протянул руку. Японец поколебался, но с достоинством произнес:

— Тори.

Руки он не подал.

— Школа Китано, я полагаю?

Еще один молчаливый кивок.

— Тори-сан, могу ли я рассчитывать, что вы любезно уделите мне некоторое время?

— Это самое учтивое приглашение к бою, которое мне доводилось слышать. Я с удовольствием приму его и уделю вам столько времени, сколько потребуется.

Выдержка вакагасиры производила впечатление. Зажатый в угол, готовящийся к последней схватке не на жизнь, а на смерть, японец тем не менее поддержал предложенный комиссаром тон, и его речь была не менее вежлива, чем слова комиссара.

— Буду откровенен, Тори-сан, мне было бы интересно сразиться с вами. — Сантьяга поклонился. — Но я предполагал занять ваше время дружеской беседой.

Ни словом, ни жестом, японец ничем не дал понять, что удивлен. Его голос оставался невозмутим.

— Не уверен, что в данном контексте уместно определение «дружеская». О чем вы хотели поговорить?

— Мне будет необычайно любопытно узнать ваши впечатления от путешествия в Тайный Город.

— И секреты школы Китано?

— Самый главный секрет мне уже известен, — улыбнулся нав. — Школа Китано возродилась. Все остальные тайны вашего клана не имеют для меня ценности.

— Неужели?

— В прошлом у нас было много столкновений, в ходе которых воины школы показали себя великолепными бойцами, и мы, разумеется, постарались собрать полную информацию о столь серьезном противнике, — негромко сообщил комиссар. — Все техники Китано разработаны исключительно для челов, основаны на вашей генетике и бесполезны для Темного Двора. И любого другого Великого Дома.

«Нелюди — наши древние, естественные враги. Мы не можем жить в одном мире с ними. — Второй раз за день Тори засомневался в этой простой истине. — Хорошо, старый аптекарь действительно неспособен вызвать у меня агрессию. Его время подходит к концу, он тихо и безобидно доживает свой век в маленьком переулке гигантского мегаполиса, не причиняя вреда и даже помогая людям… Проклятье! — На невозмутимом лице Тори не отразилась вспыхнувшая в душе буря чувств. — Он помогает людям! Я ведь говорю о нелюди! Он не может помогать!»

Но думать о брате Вербиусе иначе японец не мог.

«Забудь об аптекаре! Сейчас перед тобой враг! Перед тобой колдун и убийца! Он ненавидит и презирает людей!» Но прежнего воинственного задора японец не ощущал. Комиссар явственно давал понять, что не стремится к конфронтации. Что, если не рад, то как минимум не расстроен тем, что школе Китано удалось уцелеть. Не озабочен, а удивлен. Ему интересно.

— Не думаю, что у нас сохранились поводы для вражды, — спокойно произнес Сантьяга. — Во всяком случае, я их не вижу. Ваша цивилизация все дальше и дальше уходит от магии, и, как это ни смешно, мы для вас ближе и роднее, чем кто бы то ни был.

«Нелюди хитры и коварны. Я не могу бороться с ядом его слов, я не могу забыть то, что видел своими глазами, но я обязан это сделать. Я обязан исполнить долг и показать нелюдям силу школы Китано. Так хочет оябун». Тори уже не был убежден в своей правоте, но боевые навыки от этого не пострадали.

Было бы неправильным сказать, что меч молнией сверкнул в воздухе. Молнию легко увидеть, а вот уловить стремительный выпад вакагасиры было невозможно в принципе. Сейчас он находился в центре кухни, и сейчас же он оказался возле комиссара. Клинок замер в дюйме от шеи нава. Замер, зажатый в кулаке Сантьяги. Замер, несмотря на то, что Тори вложил в удар всю свою силу. Замер, и эта остановка была столь неожиданна, что вакагасира с большим трудом сохранил равновесие.

— Тори-сан, — вздохнул комиссар. — Званый вы гость или нет, но вы пришли в мой город, и когда вы отсюда уйдете, буду решать я. На правах хозяина.

— Вы позволите мне попытаться еще раз?

— Пожалуйста.

Тори медленно потянул меч на себя. Клинок не шелохнулся. Впервые с начала разговора с навом в глазах японца мелькнуло… нет, не страх, скорее признание. Его не покинула уверенность, но вакагасира понял, что этот противник ему не по силам. Он вежливо поклонился и тут же вновь дернул меч на себя. Комиссар не шелохнулся. Клинок, зажатый в его кулаке, тоже.

— Я не хочу вас убивать, Тори-сан, — серьезно произнес нав. — Действительно, не хочу. И буду признателен, если вы согласитесь сопровождать меня сегодня.

— В качестве кого?

— В качестве моего гостя. — Сантьяга отпустил клинок, достал из кармана белоснежный платок и невозмутимо вытер ладонь. Крови на ней не было. Несмотря на все усилия, японцу не удалось даже оцарапать нава. — Пожалуйста, дождитесь меня здесь, я должен завершить некоторые дела.

Комиссар вышел из кухни. Тори задумчиво посмотрел, как хищная катана превращается в простенькую бамбуковую трость, и медленно опустился на табурет.
* * *

— Все закончилось. — Артем осторожно прикоснулся к плечу Олеси. — Все позади.

— Убей… — прошептала женщина, неподвижно глядя в окно.

— Что? — Наемник склонился к Олесе.

— Убей Куколку. — Ее глаза быстро наполнились слезами, губы скривились, превратив красивое лицо в уродливую маску боли и ненависти. — Убей эту проклятую куклу! — Олеся неистово заколотила по груди Артема. — Убей!!

— Старостина Олеся Александровна, — сообщил Сантьяга, бесстрастно глядя на бьющуюся в истерике женщину. — Целитель. Тоже.

Иногда Кортесу казалось, что комиссар знает в лицо всех обитателей Тайного Города. И добрую половину обычных жителей Москвы.

— Вряд ли мы сможем допросить ее сейчас, — протянул наемник.

— Да, времени у нас немного. — Комиссар прищурился и негромко произнес: — Кортес, я бы хотел, чтобы вы лично закончили расследование всех моментов, связанных с Целителями и Куколками Последней Надежды.

— Я? — Наемник удивленно посмотрел на нава.

— Именно вы, — кивнул Сантьяга, по-прежнему не спуская глаз с всхлипывающей Олеси. — И вот почему… Разумеется, Великие Дома заинтересуются запрещенным артефактом, но, как я догадываюсь, красавица заявит, что технология производства Куколок утеряна окончательно. Темный Двор это устраивает.

— Вам не нужны Куколки?

— Этого я не говорил.

— Но вы не верите, что технология утеряна?

— Я этого не знаю и хочу, чтобы вы расставили все точки над i. Мне нужна правда, Кортес, а потом я решу, стоит ли делиться ею с Орденом и людами.

— Представители Великих Домов могут потребовать провести сканирование памяти Олеси.

— Не думаю, что до этого дойдет, — подумав, ответил Сантьяга. — Все произошедшее выстроено в целостную логическую цепочку, «белых пятен» практически нет, а если вы как следует подчистите сомнительные места, то требование о сканировании памяти не будет актуальным. В любом случае, я постараюсь не допустить такого развития событий.

— Хорошо, — согласился Кортес. — Задачу я понял. Но если я узнаю…

— Я хочу, чтобы вы все выяснили и рассудили. Ваше слово станет последним.

— Но почему?

Вместо ответа комиссар широко улыбнулся и взял за руку индифферентно стоящую у стены Куколку.

— В качестве разминки, Кортес, вы должны решить, что мы будем делать с Куколкой.

— Профессор Кабаридзе хотел вылечить Машу. — Наемник пожал плечами. — Куколка активирована, я не вижу причин не использовать ее.

— Логично, — согласился нав.

— Но кто этим займется?

— Это как раз самое простое. — Комиссар достал телефон. — Брат Ляпсус? Вы мне нужны…
* * *

— Пути жизни причудливы, но все они заканчиваются смертью. И все проблемы не сложнее песка, который струится в твоих часах.

Олеся подняла голову. Голубое небо все еще было затянуто облаками, преграждавшими путь к солнцу, но среди величественных сугробов уже не парила женщина с черными крыльями.

Анку громко высморкался.

— Возможно, ты действительно сумеешь снова взлететь.

— Теперь я свободна, Анку, — прошептала женщина.

— Но ты не стала прежней.

— Зато я свободна.
* * *

Укол успокоительного пришелся как нельзя кстати. Олеся забылась, и только слабая дрожь показывала, что где-то в глубине души она снова и снова переживает произошедшие события. Снова и снова пытается справиться с тем, к чему так упорно стремилась. Справится ли? Артем нежно провел ладонью по волосам Олеси.

— Она проснется через пять часов, — деловито буркнул брат Ляпсус. — Если снова впадет в истерику, вколи ей еще пару кубиков «сладких снов» и позвони мне.

— Хорошо. — Артем бережно поднял женщину на руки. — А Маша?

— После процедуры я заберу ее в Московскую обитель. Так велел Сантьяга.

Тело Кабаридзе уже убрали, и трое сотрудников Службы утилизации быстро и сноровисто ликвидировали остальные следы. Звукоизоляция в старом доме была прекрасной, и никто из соседей не узнал о событиях в квартире профессора.

— До встречи, Ляпсус.

— Увидимся.
* * *

Непроницаемая тьма, окружающая девушку, не вызывала страха или беспокойства. Только грусть. Спокойную, искреннюю грусть, окрашенную прохладой вечного мрака, сумевшего победить звезды и сократившего мир до небольшого пятачка, освещенного маленьким огоньком, парящим над головой Маши. Крохотный, умирающий огонек, зажженный руками Реваза, еще дрожал, упрямо рассеивая беспросветную тьму, но девушка знала, что это не будет продолжаться долго. И не верила, что его пламя способно вернуть свет в этот мир. В ее мир. Огненный цветок мог потянуть время, мог, жертвуя собой, отогнать невозмутимый сумрак, но победить его он был не в силах. Но Маша была благодарна даже за эту отсрочку, за эту паузу, которая позволила ей продолжать чувствовать себя человеком. Живым человеком, со своим, пусть и маленьким, но живым миром, наполненным и болью и любовью. Человеком, а не безропотной частью всепобеждающего мрака.

— Я не жалею, я ни о чем не жалею, — прошептала девушка, глядя на огонек. — Мне было хорошо в моем мире.

На ее хрупкие плечи ласково легли тонкие ладони.

— Реваз?

Руки нежно, но крепко сдавили плечи Маши. Он любил прикасаться именно так, сзади, медленно увлекая девушку в объятия, но Маша поняла, что это не Реваз. Руки были нежными, как у него, но более тонкими, женскими.

— Ты пришла за мной? — тихо спросила девушка.

— Я пришла к тебе. — Голоса не было — ответ прозвучал в голове Маши. — Не бойся.

Девушка обернулась. За ее спиной сидела хрупкая фея с золотыми волосами и огромными, нереально огромными и нереально красивыми глазами, наполненными голубоватым сиянием.

— Я не боюсь. — Даже появление удивительной феи не смогло пробить стену Машиной грусти. — Я не боюсь.

Ласковые руки золотоволосой красавицы заставили Машу откинуться назад, их мягкие прикосновения приносили тепло, отгоняя прохладное дыхание тьмы.

— Поцелуй меня, — попросила фея. Маша закрыла глаза и подалась вперед.
* * *

Куколка умирала тихо-тихо, беззвучно, так, словно стеснялась нарушить царящую в спальне тишину. Куколка умирала, крепко-накрепко прижавшись к Маше, плотно обвив девушку призрачными крыльями и даря ей долгий поцелуй. Он длился уже десять минут, и Ляпсус видел, как тускнеют синие крылья Куколки, как бледнеет ее кожа и заостряются скулы, как худенькие руки становятся тоньше, прозрачнее, а прелестные золотистые волосы начинают напоминать аляповатый парик, непонятно зачем надетый на высыхающую голову.

Куколка умирала, превращаясь в пустую оболочку, в сморщенную резиновую игрушку, из которой выпустили воздух, в жалкие, почти прозрачные останки. Брат Ляпсус осторожно сбросил их на пол, задумчиво посмотрел на спящую Машу, прислушиваясь к ее ровному, спокойному дыханию, и улыбнулся.
* * *

Спортивный комплекс «Олимпийский»

Москва, Олимпийский проспект,

8 сентября, воскресенье, 13.45

Фанфары отгремели. Завершился почетный круг, который Муба проделал на плечах своих поклонников, утихли овации, сопровождавшие торжественную речь Франца де Гира, и закончился роскошный магический салют, выданный лучшими мастерами Тайного Города в честь обладателя Абсолюта. Публика не расходилась: по традиции, Турнир заканчивался концертом, плавно переходящим в грандиозный бал, и зрители продолжали шумно делиться впечатлениями от финала. А его герой, Муба, в полном одиночестве сидел в своей раздевалке, задумчиво глядя на легендарный Молот Трех Драконов. Массивный, богато украшенный, он важно висел над столом, окутанный легкой дымкой золотистого сияния. Символ победы. Величайшая добыча, которую только мог пожелать воин.

— И что дальше? — Хван криво усмехнулся. Победа на Турнире оставила у Мубы странный привкус. Горький. В обычных боях все было понятно: выжил — отлично! Искренняя, первобытная радость накатывала из самых глубин души, заставляя дрожать от счастья — я жив!

«Я — лучший воин Тайного Города!

И что дальше?»

Забравшись на самую высокую гору, он вдруг понял, что карабкаться на нее ему нравилось куда больше, чем сидеть на вершине.

— Такие чувства испытывают все абсолютные чемпионы, — мягко произнес кто-то.

Хван вздрогнул, оторвал взгляд от Молота, у дверей раздевалки стоял Сантьяга. «Видимо, — понял четырехрукий, — последние слова я пробормотал вслух». Он помолчал, и уточнил:

— Все?

— Все, — подтвердил нав. — Турнир замечательное мероприятие, но это спорт, в котором участвуют настоящие воины. И, победив, мы чувствуем легкую растерянность.

— Скорее грусть.

— И это тоже.

Комиссар знал, о чем говорил: он взял Абсолют в самом первом Турнире и больше никогда не принимал участия в играх.

— Так что делать?

— Искать другие вершины.

— Меня уже назначили самым лучшим.

— Вы этого добились, — поправил хвана Сантьяга. — А у меня как раз есть предложение насчет следующей высоты, которую имеет смысл покорить.
* * *

Тори медленно шел по широким коридорам комплекса, невозмутимо глядя на расступающуюся перед ним толпу. Вот кицунэ, хрупкая, черноволосая, с блестящими темными глазами; шас, носатый толстяк в традиционном синем одеянии; белокурая ведьма из Зеленого Дома, открытые плечи и глубокое декольте — ловушка для настоящих мужчин; рыжеволосые чуды в щегольских камзолах офицеров гвардии. Смех, улыбки, возгласы, от ярких костюмов рябило в глазах, но Тори чувствовал на себе их внимательные взгляды. Они знали, КТО бросил вызов абсолютному чемпиону, и с удивлением разглядывали возникшего из ниоткуда воина школы Китано.

Тори медленно шел по широким коридорам, снова и снова вспоминая слова Сантьяги.

«Вы хотели показать Тайному Городу, что школа Китано жива? Я предоставлю вам такую возможность».

«Я не дерусь на потеху толпе».

«Понимаю вашу мысль, Тори-сан, но прошу подумать еще раз. Я предлагаю идеальный вариант: во-первых, о вас узнают все, я подчеркиваю, все жители Тайного Города, а во-вторых, вы сойдетесь в поединке с самым лучшим воином. С бойцом, который только что стал легендой…»

— Тори-сан, если не ошибаюсь?

Перед японцем появились двое. Пухленький лысый коротышка, наряженный в розовый, с голубыми горошинами пиджак, белые брюки и ярко-зеленую рубашку, и деловитый шас в элегантном костюме. Тори сдержанно кивнул и прошел в предупредительно распахнутую дверь раздевалки.

— Убить самурая несложно, но абсолютно бесперспективно. — Сантьяга сделал маленький глоток вина и посмотрел на своих собеседников. — Школа Китано возродилась, господа, и отмахнуться от этого факта невозможно.

— Мы не собираемся отмахиваться, — недовольно заметила королева Всеслава. — Мы выражаем удивление вашим решением.

В свое время Зеленый Дом сильно пострадал от беспощадных убийц Китано, и, хотя сама королева знала об этом лишь из курса истории, в душе ее пылал праведный гнев.

— Великий Дом Людь склонен видеть в этом клане злейших врагов.

— А каково мнение Ордена? — Комиссар учтиво посмотрел на великого магистра.

За исключением трех лидеров Тайного Города, царская ложа была пуста, и Франц де Гир мог не стесняться в выражениях. Тем не менее великий магистр был сдержан:

— Не сомневаюсь, что вы сможете объяснить свое решение, комиссар.

— Я не хочу враждовать со школой Китано, — коротко ответил Сантьяга. — Приняв решение объявить о себе в Тайном Городе, японцы рисковали, ведь предугадать нашу первую реакцию было несложно. Но они не отступили, а это показывает, что клан чувствует себя вполне уверенно.

— Мы все равно сильнее.

— Настолько, чтобы отказаться от дружбы с Китано?

— А они предлагают нам дружбу?

— Этого я и пытаюсь добиться. — Нав не спеша допил вино. — Школа Китано чужда современному человеческому миру не меньше нас. И я не вижу причин для вражды между ней и Тайным Городом.
* * *

— Сынок, раз уж ты решил сражаться с Мубой, тебе нужен хороший промоутер, — проникновенно сообщил японцу Фаций Чейз. — А лучше меня, ты уж поверь, тебе никого не сыскать. Таким образом, раз уж мы договорились…

— Не все сразу, старый пройдоха, — буркнул массажист, кряжистый брат Живус, толстые лапы которого напоминали бычьи окорока. — Вполне возможно, что после встречи с хваном нашему другу понадобится не промоутер, а гробовщик. Руку расслабь.

Худощавый Тори выглядел на фоне массивного эрлийца настоящим заморышем. Он едва не отказался от предложения размять перед схваткой мышцы, но, оценив вежливость Сантьяги, согласился и теперь покряхтывал под руками здоровяка.

— У меня в «Красной Ванне» проходят бои с големами, — продолжил конец, отмахнувшись от Живуса. — Низменно, конечно, но прибыльно. Реклама тебе обеспечена, так что есть все шансы стать звездой сезона. Можем подписать контракт на одно выступление в месяц.

— Я не гладиатор.

— Я тоже не патриций, — с готовностью кивнул Фаций. — Мы говорим о бизнесе, сынок, о деньгах, так сказать. Если я объявлю, что лучший боец школы Китано дает раз в месяц показательный бой, публика будет сидеть на полу между столиками! Десять процентов от сборов, плюс доля с доходов от продажи телевизионных трансляций…

— Это очень щедрое предложение, Тори-сан, — поддержал пронырливого конца Биджар. — Между прочим, Торговая Гильдия подумывает предложить вам неплохой рекламный контракт. Я, кстати, вхожу в совет директоров, а одна из моих компаний поставляет японские авто. Вы, между прочим, фотогеничны.

— Я не модель, — отрезал японец.

— Ладно, сынок, хочешь снять с папаши Фация последнюю рубашку — пожалуйста. — Конец вздохнул. — Контракт обсудим позже, но от доли в сегодняшних прибылях ты не собираешься отказываться? Раз уж все равно ввязался в дело?

— Рейтинг телетрансляции уже рекордный! — добавил Биджар, изучая высветившиеся на мониторе карманного компьютера цифры. — А ставки на Тотализаторе приближаются к уровню финала соревнований по покеру. Великолепные показатели!

— Сынок, тебе положена определенная доля этой кучи золота. Мы с Биджаром понимаем, что ты еще молод, неопытен и тебя легко обмануть, поэтому договорились с маршалом-распорядителем, что будем представлять твои интересы. Ты согласен? Подпиши.

Тори, не глядя, подмахнул предложенный лист, вызвав недоуменное переглядывание Фация и Биджара: они были уверены, что клиент поинтересуется их процентом, и были готовы к торгу. Вместо этого японец сухо осведомился:

— Может, теперь вы расскажете, с кем мне предстоит драться?

— Действительно, — пробурчал массажист, — заладили свое: деньги, деньги… Мальчику через десять минут на ринг, а он еще не в курсе событий.

— Какая разница, с кем? — рассеянно отозвался Биджар. Шас не сводил глаз с монитора. — Уровень ставок на двадцать процентов перекрыл рекордный! Кажется, все жители Тайного Города потянулись к кошелькам, клянусь доходами Спящего! Тори-сан, у вас есть счет в каком-нибудь из наших банков?

— Подожди, Биджар. — Фаций наконец-то припомнил, что массажист упоминал гробовщика. — Сынок, что ты знаешь о хванах?

— Четырехрукие, — буркнул японец. — Хорошие бойцы.

— Один из них, Муба, только что стал абсолютным чемпионом Тайного Города.

— И сейчас готовится к встрече с тобой, — поддакнул Биджар. — Профессиональнее, Живус, профессиональнее, нашему другу предстоит серьезное испытание.

Эрлиец бросил на шаса многозначительный взгляд, но промолчал.

— Как он предпочитает драться? — осведомился японец.

Фаций и Биджар вновь переглянулись.

— Извини, сынок, но мы больше насчет финансов…

— И развлечений!

— Мы можем продать тебе пару мечей…

— Но рассказать, как пользоваться ими, не сумеем.

— Я слышал, ими машут…

— И еще одна печальная новость, сынок: судя по отчетам букмекеров, фаворитом ты не являешься.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:49 | Сообщение # 23

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

* * *

Но, несмотря на это, зрители приняли Тори очень и очень тепло. Торопливая рекламная кампания, проведенная шустрыми концами, привлекла всеобщее внимание: впервые в истории Турниров абсолютному чемпиону был брошен вызов прямо в день финала, впервые в истории Турнира этот вызов был принят и, впервые в истории Турнира, на ринг выходил боец школы Китано. Легендарный убийца магов. Загадочный чел, сумевший отправить в больницу гиперборейскую ведьму и с легкостью победивший трех дружинников Зеленого Дома.

Тори медленно вышел в центр ринга, огляделся, словно стараясь запомнить каждого зрителя в лицо, и небрежно оперся на бамбуковую трость. Если японец и испытывал какие-либо неудобства из-за наличия публики, внешне он никак это не проявил.

— Начинаем внеплановый бой, выходящий за рамки Турнира, — объявил маршал-распорядитель. — Как бы он ни закончился, Муба сохранит титул абсолютного чемпиона, завоеванный им в честной борьбе.

Хван коротко кивнул.

— Но ценность любой победы трудно переоценить.

И противники скрестили мечи. Стремительный выпад Мубы был остановлен умелым блоком. Бамбуковая трость, молниеносно превратившаяся в стальное жало, уверенно парировала клинок четырехрукого и тут же перешла в наступление, вынудив хвана отступить, избегая прямого удара. Еще два выпада Тори, и Мубе удалось перехватить инициативу — его меч поцарапал японцу руку. Зал взревел, но Тори, не обратив внимания на рану, коварным движением рассек четырехрукому бедро. На мгновение соперники остановились, обменявшись короткими, быстрыми взглядами, и снова бросились в бой. И хван, и японец приняли одинаковое решение: взвинтить темп.

Теперь о происходящем на ринге можно было только догадываться. Удары, блоки, выпады — все действия противников слились, оставив лишь ощущение стремительности перемещения расплывчатых фигур да сверкание мечей. Уследить за поединком в реальном времени могли лишь опытные воины, а остальным оставалось только поддерживать своего фаворита громкими криками. Азарт поединка, понимание, что он НАСТОЯЩИЙ, заводили публику даже в отсутствие качественной картинки. И «Олимпийский» гудел.

Но соперники не слышали рева трибун.

Тори атаковал по всем правилам классического фехтования на мечах. Отточенная техника, потрясающая скорость и уверенность каждого жеста делали его грозным противником для любого воина Тайного Города. Он был хорош. Он был силен. Он был быстр. Но хван ни в чем не уступал японцу. Зато превосходил в опыте. Сражение на мечах в мире четырехрукого было такой же обыденностью, как для якудза стрельба из пистолета. И многолетние тренировки не могли заменить Тори участия в реальных войнах Тайного Города, в многочисленных сражениях не на жизнь, а на смерть.

Муба поймал японца на «левый захват», несложный и в меру подлый трюк хванской школы фехтования. Надо было только улучить момент, рассчитать, когда быстрый как молния соперник неосмотрительно подставится, и мгновенно использовать преимущество дополнительной пары рук…

Тори даже не понял, каким образом его меч взлетел в воздух и, перелетев через ограждения ринга, бамбуковой палкой покатился по полу.

Он только понял, что безоружен, и никак не сумеет остановить черный клинок хвана.
* * *

Второй за день триумф Муба запомнил гораздо лучше. И не потому, что круг почета, поздравления глав Великих Домов и приветственные крики толпы успели стать для него обыденностью. На этот раз хван действительно радовался. Радовался от души, ибо понял, что новые вершины никуда не делись. Их много, только успевай карабкаться, а потому смех Мубы звучал громко и заразительно. Он был счастлив.

Сантьяга перепрыгнул через ограждения ринга и протянул японцу бамбуковую трость.

— Это была великолепная схватка, Тори-сан.

— Я думал, что один из нас должен умереть, — медленно ответил вакагасира.

— Для чего?

Несколько секунд непроницаемо черные глаза японца пристально изучали непроницаемо черные глаза нава.

— А в чем цель?

— Школа Китано заявила о себе во весь голос. И это произвело сильное впечатление.

— В чем была ваша цель, Сантьяга-сан? — тихо повторил Тори.

— Я проиграл семь сотен, — признался комиссар. — Рискнул поставить на вас.

— Жаль, что я не оправдал ваших надежд.

— Может, в следующий раз?

— Что вы имеете в виду? — Японец бросил на Сантьягу быстрый взгляд и отвернулся.

— Турнир проводится ежегодно. И я был бы рад видеть команду школы Китано в следующем сентябре.

Тори посмотрел на веселящегося Мубу, крепко сжал трость и медленно, не глядя на нава, произнес:

— Я подумаю насчет… насчет следующего года.
* * *

Заброшенный песчаный карьер Подмосковье,

8 сентября, воскресенье, 23.00

— Прекрасное место, — одобрил Сантьяга, оглядывая подготовленный концами и сотрудниками Службы утилизации котлован. — Очень удобное. Вот только не помешает ли нам экскаватор?

Изрядно проржавевший механизм уныло притулился в северном конце ямы, нарушая аскетичное однообразие песчаного пейзажа.

— Ни в коем случае, — отозвался Птиций. — Внушительное приспособление придаст постановке необходимую достоверность.

Лысого управляющего лучшим в Тайном Городе клубом привлекли в качестве режиссера — Птиций славился мастерски поставленными шоу. Конец охотно согласился разыграть космическое действо, немедленно договорился с «Тиградком» о прямой трансляции мероприятия по главному каналу, и теперь, окруженный взводом длинноногих старлеток, вихрем носился по карьеру, раздавая последние указания.

— Надеюсь, он не перестарается, — проворчал Ларбек Хамзи.

Кадровому сотруднику Службы утилизации не очень-то нравилась кипучая деятельность конца. Комиссар улыбнулся:

— Мы уже достигли главной цели: Ортега так заморочил головы американцам, что они убеждены в существовании инопланетян. Теперь осталось показать товар лицом, а лучше Птиция с этим никто не справится.

— Они уже едут! — Птиций, получивший информацию от наблюдающих за американцами магов, всплеснул коротенькими ручками. — Они уже едут, а у нас ничего не готово! Где артисты? Где эти проклятые артисты?

Старлетки заверещали.
* * *

— Это что? — полюбопытствовал Кортес, глядя на странный предмет, который Ортега, тихо ругаясь под нос, подтащил к месту сбора «артистов».

— Подарок, — буркнул тот, утирая пот. Судя по недовольству крепкого нава, весил презент никак не меньше трехсот фунтов. — Не можем же мы отпустить туземцев без бус.

«Бусы» представляли собой внушительного вида пирамиду, высотой четыре фута и два дюйма, блестящие грани которой были украшены замысловатыми письменами. Выглядела она массивно, но как-то…

— Простенькая, — с сомнением покачал головой наемник. — Хотя американцам нравится все большое и блестящее.

— Она с секретом, — сообщил Ортега. — Если сделать вот так, она открывается.

Нав повернул вершину пирамиды по часовой стрелке и быстро шагнул в сторону. Подарок тихонько зажужжал, выбитые на его поверхности иероглифы вспыхнули ласковым зеленым светом, а основание бесшумно разделилось на четыре части, которые разъехались в разные стороны. Внутренности разлома засияли насыщенным красным, а материализовавшийся откуда-то лимонно-желтый шарик принялся неспешно нарезать круги вокруг вершины, окутавшейся приятной голубоватой дымкой.

— Красиво, — одобрил Кортес. — Сам додумался?

— Концы построили, — пробормотал Ортега, задумчиво разглядывая пирамиду. — Я ее даже не открывал — времени не было.

Кортес попытался поймать шарик, но тот непостижимым образом уклонился от руки наемника и вновь вышел на заданную орбиту.

— И что дальше?

— Ничего, — пожал плечами нав. — Она просто открывается. — Он повернул вершину на место. — И закрывается.

Пирамидка тихо вздохнула и съежилась в исходное состояние, иероглифы погасли, шарик растворился в воздухе.

— Как долго будет продолжаться аттракцион?

— Года два.

— А потом?

— Потом сломается.
* * *

Кортеж, которым прибыли представители звездно-полосатой державы, вызывал уважение. Лимузин его высокопревосходительства, господина чрезвычайного и полномочного посла, окружали три джипа охраны и пятерка мотоциклистов. Обслуживающий персонал разместился в двух микроавтобусах: военный атташе с заместителями, советник по культуре с кипой познавательных видеокассет, советник по науке, фэбээровцы, секретари, стенографисты… Учитывая важность и секретность мероприятия, американцы притащились в карьер минимально возможным количеством, полусотней человек. Происходящее фиксировали одна видеокамера (о ней посол договорился с Ортегой) и тридцать девять скрытых, спрятанных везде, где только можно.

Надо отдать должное смелости посла: его высокопревосходительство вышло из машины одним из первых, внимательно оглядело унылую натуру, кисло поморщилось и подозвало к себе фэбээровцев.

— Вы уверены, что место встречи здесь?

— Абсолютно, — подтвердил Баддер.

Его высокопревосходительство одернуло фрак.

— И где они?

— Я думаю…

— Вот, — прошептала Сана. — Вот они.

Первым сцену оживил экскаватор. Розовые лучи неярко, но очень элегантно подсветили его потрепанные борта, придав полуразрушенному механизму чарующе загадочный вид. В течение десяти секунд сорок видеокамер судорожно снимали ржавую железяку, а затем поспешно переключились на главное действие. В самом центре песчаного карьера появилось круглое белое пятно, над которым замерла зеленоватая световая стена, так хорошо знакомая любителям голливудских блокбастеров…

— Силовое поле, — сглотнул Балдер.

Сфера слегка подрагивала, игриво переливалась дивными серебряными искорками, притягивала внимание, а потому появление двух фигур, важно вышагивающих с противоположной от американцев стороны карьера, поначалу прошло незамеченным.

— Нехорошо, — озабоченно пробормотал Птиций, — нехорошо. Декорации должны оттенять артистов, а не мешать им. Убавьте свет.

«Силовое поле» слегка потускнело, искорки засверкали скромнее, и звездно-полосатые наконец-то увидели Ортегу и Кортеса. И массивную блестящую пирамиду, величаво плывущую по воздуху между ними. Его высокопревосходительство, господин чрезвычайный и полномочный посол, сделал шаг вперед.

— От лица президента Соединенных Штатов Америки, от всего американского народа я… — голос ответственного лица срывался. — Я уполномочен официально поприветствовать вас. На Земле. Добро пожаловать!

— От имени Конгресса 150 миров, — с достоинством ответствовал Ортега, — я уполномочен принять ваши приветствия, выразить уважение вашей великой планете и принести искренние извинения за то, что мы не смогли предотвратить известное вам преступление.

— Жалко, что Сантьяга отказался участвовать в шоу, — пробурчал Птиций. — Он бы высказался более цветисто.

— Президент огорчен тем, что вы совершили посадку в этой дикой стране, а не в самом передовом государстве Земли. Он просил передать, что Соединенные Штаты Америки с радостью предоставят гостям Солнечной системы все, что им необходимо. Когда вы желаете посетить Вашингтон?

— Увы, — вздохнул Ортега. — Законы Конгресса 150 миров запрещают любые контакты с властями до тех пор, пока планета не принята в Федерацию Ышнаглак. Наша встреча — исключение, вызванное сложившейся ситуацией. И мы еще раз хотим принести извинения за то, что на Землю ухитрился высадиться враг, за которым мы охотились по всей Галактике.

— Вы ведете войну?

— Федерация Ышнаглак неоднократно подчеркивала свое стремление к миру и сосуществованию, но в Галактике еще встречаются силы, которые не согласны с тем, что демократия является единственным правильным строем общества. Эти дикие варвары позволяют себе жить так, как им нравится, совершенно не задумываясь о наших чистых жизненных интересах.

— Как это знакомо, — вздохнуло его высокопревосходительство.

— Мы несем счастье и процветание, а варвары упорствуют.

— Не все способны понять, что раз мы самые сильные, значит, мы самые умные, — подтвердил посол.

— Я вижу, наши точки зрения совпадают, — улыбнулся Ортега. — Мне нравится ваша планета, и, как руководитель экспедиции, я вынесу вопрос о вступлении вашей планеты в Федерацию на ближайшем Конгрессе 150 миров. Не обещаю, что решение будет принято быстро, но уверен, что большинство депутатов благосклонно отнесется к моему предложению. Особенно в свете нашей войны с дырбырдарами.

— Так, значит, тот ужасный монстр был дырбырдаром?

— Нет, дырбырдарским биороботом, перевозившим личинку дырбырдарского военачальника высокого ранга. Вы видели, на что способны эти звери. — Ортега вздохнул. — Они убивают всех на своем пути.

— Ужасно.

— Но мы избавим Вселенную от этих тварей! Вырежем их поголовно!

— Правительство США полностью поддерживает ваши миротворческие устремления.

— А пока, в знак нашего добрососедства, примите этот скромный дар. — Ортега театрально повел рукой, и блестящая пирамидка скользнула по воздуху к американцам. Остановилась в шаге от посла и плавно опустилась на песок.

— Что это? — жадно поинтересовалось Его высокопревосходительство.

— Это символ нашей цивилизации, — важно ответил нав, — гироскоп легендарного Ынгалея Ынгыба. — Вершина пирамидки повернулась, и ошарашенные американцы уставились на появившийся из ниоткуда шарик. — Это устройство позволило нам достичь звезд, позволило донести свет демократических преобразований до самых удаленных уголков Галактики. Мы дарим его только друзьям. Мы верим, что когда-нибудь наши народы окончательно будут вместе нести по Вселенной свет демократических преобразований!

— Как ее выключить? — осведомился Баддер.

— Поверните вершину в обратную сторону.

Подарок захлопнулся. Посол кашлянул.

— Уверен, что этот символ…

— Не просто символ. — Ортега подмигнул Его высокопревосходительству, приблизился на один маленький шаг и понизил голос: — Понимаете, официально я не могу передавать столь ценные технологии, но у меня получилось… исключительно случайно, разумеется… по недосмотру, так сказать… В общем, вместо символической копии гироскопа я оставляю вам настоящий, работающий образец.

Глаза американца вспыхнули. Он тоже сделал шаг к наву, и теперь их головы едва не соприкасались.

— Такие подарки не делают просто так, мой друг, или в Галактике действуют какие-то другие законы?

— Вы не поверите, но в Галактике действуют те же самые законы, что и на Земле. — Ортега почти шептал: — Понимаете, господин посол…

— Можно просто Роберт.

— Понимаешь, Бобби, из-за войны с дырбырдарами Федерация испытывает потребность в размещении небольшой космической базы в вашей звездной системе. К сожалению, законы Конгресса не позволяют строить военные объекты на нецивилизованных…

— Я все понял, — перебил американец нава. — Когда нас примут в Федерацию, мы, разумеется, сразу же оформим разрешение на строительство базы. И не обратим никакого внимания на то, что она будет создана удивительно быстро.

— Значит, господин президент Соединенных Штатов Америки не станет возражать против размещения небольшого поста Федерации Ышнаглак на планете, которую вы называете Плутон?

— От имени всей планеты Земля президент США с благодарностью принимает это предложение!

— В таком случае, Бобби, наша миссия здесь окончена. — Ортега явно повеселел. — Долг требует присоединиться к главной эскадре непобедимого Ышнаглакского флота в созвездии Ослепительных глаз принцессы Ый.

— Мы пойдем в бой за идеалы демократии, — лицо Кортеса затвердело. — За истину и справедливость.

— He в первый бой, но и не в последний, — в тон ему произнес Ортега.

— Удачи, — прошептало Его высокопревосходительство, поглаживая блестящий бок пирамидки. — Удачи, друзья.

— Теперь внимание, — пробормотал Птиций. — Инопланетяне принимают свой подлинный облик.

Наемник и нав медленно прошли через стену «силового поля». На мгновение их фигуры окутались серебристыми искрами, расплылись и вновь приобрели четкие очертания, но уже совсем другие. Теперь «артисты» выглядели так, как в Службе утилизации представляли себе инопланетян. Высоченный Ортега превратился в низенького коричневого карлика с непропорционально большой головой и огромными печальными глазами. Из одежды на карлике был только пластиковый пояс, однако срамным это не выглядело, поскольку помимо рахитичных конечностей из гладкого тельца урода ничего не торчало. Кортес же, промолчавший почти все действо, принял облик прекрасного принца с длинными красными волосами и небольшими ангельскими крыльями за спиной.

— Прощайте, друзья!

— До встречи! — оптимистично ответствовал Кортес. — До встречи!

И столб красного света поглотил пришельцев. «Силовое поле» стремительно сгустилось и превратилось в зеленую летающую тарелку, уносящую посланцев Федерации Ышнаглак к загадочному созвездию Ослепительных глаз принцессы Ый.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:50 | Сообщение # 24

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

ЭПИЛОГ

«На сегодняшней пресс-конференции директор НАСА заявил, что США начинают масштабное финансирование программы пилотируемого полета к Плутону. Эта удаленная планета представляет чрезвычайный интерес с научной точки зрения, и мы готовы приложить все усилия, чтобы американские астронавты…»
(«The New York Times»)

«Громкое появление воина школы Китано произвело фурор в Тайном Городе, жители которого успели свыкнуться с мыслью, что безжалостные убийцы магов давно истреблены. Еще большей неожиданностью стали сдержанные заявления Великих Домов, пресс-службы которых не выражают беспокойства…»
(«Тиградком»)

«Руководитель дорожной полиции Московской области официально подтвердил, что в разбившемся на Варшавском шоссе „Мерседесе“ действительно находились Реваз Ираклиевич Кабаридзе и Екатерина Федоровна Хвостова. Всемирно известные врачи направлялись в загородный дом профессора Кабаридзе, когда автомобиль потерял управление и, вылетев с трассы, врезался в опору моста. Ужасная трагедия произошла всего через день после торжественно отмеченного юбилея…»
(«Московский Комсомолец»)

«Трагическая гибель Екатерины Хвостовой и Реваза Кабаридзе вызвала массу недоуменных вопросов. Почему Великие Дома взяли это дело под столь плотный контроль, полностью лишив нас информации? Кто виновен в их смерти? Братство Целителей уже выразило официальный протест, но…»
(«Тиградком»)
* * *

Московская обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Яна все еще оставалась в госпитале, под строгим присмотром врачей, но это уже была перестраховка — Кортес видел, что девушка оправилась от ран. Она была весела, жизнерадостна, полна энергии и большую часть времени проводила не в палате, а во внутреннем дворике Московской обители, отчаянно скучая.

— Я не удивлена, что Сантьяга поручил тебе завершать дело, — негромко произнесла Яна, облокачиваясь на спинку скамейки. — Официально челы находятся под крылом Зеленого Дома, а комиссар не горит желанием подпускать людов к расследованию. Тебе же он верит.

— В любом поступке Сантьяги следует искать несколько причин, — проворчал наемник. — Какие-то лежат на поверхности, о каких-то мы узнаем через пару лет, а некоторые так и останутся тайной. Он продумывает свои действия на много ходов вперед.

— Он говорил, что в шахматы ты играешь не хуже, — заметила девушка.

— Но усилий прилагаю намного больше.

— И тем не менее, играешь не хуже. — Яна ласково погладила Кортеса по щеке. — Ты говорил с Мехрабом?
* * *

Кортес отыскал шаса в его излюбленном укрытии — маленькой сапожной будке на Пресне. Отыскал и сразу увидел, как сильно переживает случившееся старик. Обычно говорливый и язвительный, Мехраб коротко поздоровался с наемником, кивнул на табурет, а сам продолжил бессмысленно мять в руках кусок обувной кожи, глядя на снующих по оживленной улице прохожих.

— Я думал, дело закрыто.

— Официально — да, — согласился Кортес. — Но Сантьяга попросил меня уточнить некоторые детали.

— Понимаю, — невесело улыбнулся шас. — Все правильно. Уточнить детали, выяснить подробности, проверить, действительно ли запрещенная технология канула в Лету. И всем плевать, сколько трупов она оставила после себя. — Старик скривился. — Знаешь, Кортес, почему он послал тебя? Потому что Темный Двор не сильно расстроится, если Куколки исчезнут.

— Сантьяга послал меня, чтобы не собирать официальную комиссию Великих Домов, — бесстрастно произнес наемник, но слова Мехраба заинтересовали Кортеса. — Почему ты считаешь, что навы не особо стремятся заполучить технологию Последней Надежды?

— Я сказал не так, — уточнил шас. — Разумеется, Сантьяга не откажется от Куколок, но не особо расстроится, если они исчезнут.

— Почему?

— Все дело в генах, — неспешно объяснил Мехраб. — Куколки Последней Надежды гарантированно излечивают любые заболевания, любые раны, но мало кто знает, что их делают строго под конкретную расу. Куколка для чела будет бесполезной для нава, и наоборот. Соответственно, во время активизации Куколка должна пожрать представителя именно той расы, для которой создана. Если хочешь вылечить одного нава — другой должен отдать свою жизнь. Темный Двор никогда не покупал Куколок.

— Ты узнал об этом от Екатерины Федоровны?

— Да… от Кати. — Старик замолчал, вздохнул и невидяще посмотрел на свои руки, которые продолжали машинально мять кожу. — От Кати… Вчера я был на похоронах… Знаешь, в свое время Катя была такой озорной, мечтательной… и очень красивой. Мы недолго были вместе, но зацепила она меня крепко, очень крепко. Дружили потом… Я помог устроить Зину в магическую школу, у нее ведь способности были не очень большие, люды хотели отказать, а я уговорил.

— Зину? — недоуменно переспросил наемник. — Зину Буйнову?

— Да, Зину. — Мехраб покосился на Кортеса. — Разве ты не знал, что она дочь Кати?

Тот медленно покачал головой:

— Нет.

Но расстроенный шас не обратил должного внимания на проявленный наемником интерес.

— Мне не нравился план, который предложила Олеся. Слишком сложный и… жестокий. Нет, для тебя или меня он нормален — наказание за предательство должно быть суровым. Но услышать столь беспощадное предложение от Целителя я не ожидал. Почему Катя согласилась? Я не спрашивал. Известие о том, что Реваз изготавливает Куколки на продажу, стало для нее большим ударом. Катя уважала Кабаридзе, верила ему, любила. Она была потрясена. Только так я могу объяснить то, что она согласилась принять план Олеси. Очень злой план.

— Почему Екатерина Федоровна обратилась к Старостиной?

— Когда я сообщил о Куколках, у Кати случился инфаркт. Она несколько дней балансировала на грани жизни и смерти, даже Целители не могли точно сказать, выкарабкается ли она. Катя испугалась, что умрет, не доведя дело до конца, вот и рассказала обо всем Олесе.

— Она ей верила?

— Как дочери.

— Даже зная, что…

— Катя с пониманием относилась к взаимоотношениям Олеси и Зины. Она не была ханжой.

— Мехраб, — негромко поинтересовался Кортес, — ты ведь наверняка знаешь, что произошло с Олесей семь лет назад?

— Это старая история.

— Расскажи мне ее.
* * *

— Первые подозрения у тебя появились, когда ты узнал, что Зина была дочерью Екатерины Федоровны, — констатировала Яна.

— Первые подозрения у меня появились, когда я только услышал об Олесе, — улыбнулся Кортес. — Но ты права: узнав, что Зина дочь Хвостовой, я укрепился в них. Мехраб рассказал, что семь лет назад Олеся родила от Реваза ребенка. — Кортес вздохнул. — Очень слабого и больного. Его пытались спасти Целители, эрлийцы, но все напрасно — малыш прожил всего двадцать дней.

— Для нее это стало катастрофой.

— Старостина сломалась. Для лучшего врача в мире это был сильный удар, катастрофа, как ты правильно заметила. Что Олеся делала последующие пять лет, Мехраб не знал. Затем она вернулась. — Наемник прищурился. — Все было похоже на возвращение потерянного человека, на попытку вновь найти себя. Но Артем узнал о связи Олеси с благотворительным фондом «Дело Гиппократа». Я нашел исполнительного директора «Дела», допросил его и получил очень интересную информацию. — Кортес задумчиво улыбнулся. — Скромная Олеся курировала одиннадцать благотворительных фондов, зарегистрированных во всех уголках страны. За последние два года через них прошло почти четыреста миллионов: оборудование для общедоступных больниц, бесплатные лекарства, поддержка медицинских институтов, научных исследований, стипендии одаренным ребятам…

— Деньги якудза, — поняла Яна.

— Тори подтвердил Сантьяге, что работал с Ревазом. Сообщил, что переводил деньги на номерные счета в Швейцарии, но я думаю, он соврал, прикрывая настоящего мастера Куколок.

— И ты пошел к Олесе.
* * *

— Моих подозрений будет достаточно, чтобы Великие Дома согласились провести сканирование вашей памяти, Олеся Александровна. А следовательно, узнать все.

— Вы угрожаете?

Они встретились в медицинском центре Старостиной, в ее небогатом кабинете, обставленном добротной, но не шикарной мебелью. Олеся спокойно сидела во главе стола, небрежно вертя в пальцах авторучку, а наемник удобно устроился в стоящем напротив полукресле и не сводил с женщины внимательного взгляда.

— Я показываю, что в угрозах нет никакой необходимости. — Кортес улыбнулся. — Мне поручено разобраться в этой истории и вынести решение. У меня широкие полномочия, но я стремлюсь избежать ненужного насилия.

— Копируете своего хозяина?

— Учусь у своего друга.

— И какие доказательства стали для вас решающими?

— Фонды, Олеся Александровна, благотворительные фонды, — ответил наемник. — И смерть Зины Буйновой. Если гибель старухи можно объяснить, то зачем Кабаридзе потребовалось убивать ни в чем не повинную Зину, я не понимаю.

— Случайность. Подосланный убийца искал в ее квартире меня.

— Довольно натянуто, — не согласился Кортес. — Он мог найти вас где угодно и не оставлять ненужных следов.

— Смерть всегда оставляет следы, — прошептала Олеся.

В ее ореховых глазах мелькнула боль. Женщина несколько раз щелкнула авторучкой, затем вновь посмотрела на наемника.

— Благотворительные фонды… Если бы вы не отправили Артема в больницу, вы бы никогда не узнали о них.

— Четыреста миллионов??

— Моя доля. Согласитесь, я нашла этим деньгам достойное применение. — Олеся вскинула голову. — Моя работа позволила спасти сотни жизней!

— Я вас не обвиняю, Олеся Александровна, — мягко произнес Кортес. — И я прекрасно понимаю, почему вы поступили с деньгами именно так.

— Тогда что вам надо?

— Я должен убедиться в том, что понял все правильно.

— Убедиться? Извольте. — Олеся отложила авторучку и перевела взгляд на окно. — Вы уже узнали мою историю?

— Да.

Олеся помолчала.

— Семь лет назад я была счастлива. У меня была любимая работа, любимый мужчина, я делала сногсшибательную карьеру и ждала ребенка. Вы много видели в жизни, Кортес, но ощущение второго сердца, бьющегося внутри вас, вам недоступно. Вы никогда не поймете, что испытывает женщина, когда младенец начинает шевелить ножкой, когда он в первый раз видит свет… — Голос Олеси стал глухим. — Мой сын умер незаметно. Он боролся двадцать дней, а потом устал. Просто уснул и перестал дышать. Но он оставил мне такую боль, такую тьму, что я едва не сошла с ума. Двадцать дней… Тогда я поняла, как ненавижу смерть, и решила искать оружие в борьбе с ней.

— Ее невозможно победить.

— Это не повод для смирения, — отрезала женщина. — Смерть сама решает, когда нанести удар, сама выбирает, у кого отнять жизнь — у закоренелого преступника или у невинного ребенка. А я решила отнять у смерти эту привилегию.

— Куколки Последней Надежды.

— Я слышала о них еще в школе. Знала, что технология утеряна, запрещена, знала, что она требует высокую, невозможную для Целителя цену, но мне было все равно. Куколки позволяют победить смерть, и я решила попытаться возродить технологию их производства.

Эта часть повествования давалась Олесе гораздо легче. Ее голос окреп, перестал срываться, в нем зазвучали деловые нотки. Она словно отчитывалась о выполненной работе и, как заметил наемник, гордилась ею.

— Я уехала домой, в Ростов, там у моей семьи большая библиотека и хорошая лаборатория. Я закрылась в доме и работала как одержимая. Никто не знал, что я ищу. Мой отец настоящий Целитель, он бы никогда не одобрил, не понял бы меня. — Женщина достала из пачки сигарету, закурила, усмехнулась, глядя на причудливо клубящийся дым. — Четыре года по пятнадцать часов в сутки. Опыты, исследования, снова опыты. Четыре года, Кортес, всего четыре года потребовалось мне, чтобы разгадать тайну Куколок и создать первый образец. Четыре года, чтобы возродить технологию, которую не могут понять даже Великие Дома. Я победила смерть.

— Вы ее обманули.

— Я победила, — упрямо повторила Олеся.

— Зачем вы вернулись в Тайный Город?

— Боль отступила. Мне показалось, что я снова обрела себя. Появилась уверенность, желание работать. Исследования, наука… Мне стало тесно в Ростове. К тому же производство Куколок требует существенного количества магической энергии, а в Москве гораздо проще скрыть возросшие потребности, чем в Ростове.

— Как вы познакомились с японцами?

— Школа Китано никогда не упускала из виду Тайный Город. Иногда ее воины приезжают в Москву, наблюдают, вербуют осведомителей среди человских магов, в общем, стараются быть в курсе главных событий. Они узнали о крахе моей карьеры, отметили, запомнили, а три года назад оябун клана серьезно пострадал в авиакатастрофе, Тори разыскал меня в Ростове и попросил помочь. Я не стала отказывать.

— А как же заповеди Целителей?

— К тому времени я существенно продвинулась в разработке Куколок и задумывалась над тем, с чьей помощью смогу наладить их использование. Клан якудза показался мне идеальным вариантом. — Олеся хладнокровно раздавила в пепельнице сигарету. — Можно сказать, что мы счастливо нашли друг друга. Японцы искали клиентов и обеспечивали активизацию артефактов, я поставляла заготовки.

— Вас не волновало, кого самураи использовали для активизации артефактов?

И снова в глазах женщины мелькнула боль.

— У якудза много врагов, Тори обещал отдавать Куколкам только тех, кому все равно не жить. — Олеся достала еще одну сигарету. — Это я и имела в виду, когда говорила, что мы счастливо нашли друг друга.

— Необходимое зло?

Она пропустила замечание наемника мимо ушей.

— Я прекрасно понимала, что рано или поздно все откроется, что Тайный Город прознает о нас, накажет меня за использование запрещенной технологии. Я была готова к любому наказанию, я не считала себя виновной. — Олеся смяла сигарету. — Но каково же было мое изумление, когда Екатерина Федоровна позвала меня в больницу и сообщила, что подозревает в коммерческом производстве Куколок Реваза!
* * *

— Известие о том, что все это время Целители хранили тайну Куколок, повергло Старостину в шок. Оказалось, что люди, которых она любила и которым верила, просто наблюдали за тем, как умирает ее сын, не решаясь, в силу своих принципов, применить это средство. Абсолютное средство.

— И она стала мстить.

— Олеся сказала, что была готова сознаться Екатерине Федоровне в том, что восстановила технологию изготовления Куколок, но, услышав ее слова насчет Реваза, мгновенно поняла, в чем дело. И прямо там, в больнице, у кровати Екатерины Федоровны, Олеся приняла решение завалить всех, кто был виновен в смерти ее ребенка. Она подставила Кабаридзе, подсунув Мехрабу и Екатерине Федоровне новые «доказательства» его вины, настояла на своем, весьма запутанном плане, а в нужный момент пригласила наемного убийцу со стороны. И никто не удивился смерти Екатерины Федоровны. Все знали, что Целитель, запустивший производство Куколок, способен нанять киллера. Вот только Реваз тут был ни при чем. — Кортес помолчал. — Зверь, проснувшийся в душе Старостиной, требовал абсолютной мести. Старуха и профессор должны были не просто умереть, но пережить тот ужас, через который прошла Олеся — смерть близких. У Екатерины Федоровны должна была умереть дочь, у Кабаридзе — Маша.

— Правильно! — Неожиданно громко и очень жестко произнесла Яна. — Все правильно! — Золотые глаза гиперборейской ведьмы буквально протаранили Кортеса. — Какое наказание ты ей определил?

Наемник внимательно посмотрел на подругу.

— Я приказал ей навсегда покинуть Тайный Город. И навсегда забыть о Куколках Последней Надежды.

— И чем она заплатила за столь мягкий приговор?

— Технологией производства Куколок. — Кортес достал из кармана несколько листов бумаги и положил их на колени девушки. — Теперь за эту технологию отвечаем мы.

— Олесе повезло, что ее судил воин, — улыбнулась Яна.

— Я не судил, — буркнул наемник, — я наказывал. Судить Олесю не за что.
* * *

Москва, аэропорт Шереметьево-1

Они стояли у стойки регистрации. Стояли молча, держась за руки и не в силах оторвать взгляд друг от друга. Билет в Ростов и маленькая сумка на плече. Основной багаж отправили вчера, медицинский центр, квартира, машина, все продано. Возвращаться в Тайный Город Олеся не собиралась.

— Жаль, что все закончилось так.

— Действительно жаль?

— Да. — Артем улыбнулся. — Помнишь, ты проверяла в казино примету? Нам не очень повезло… быть вместе.

— Прости меня. — Олеся чуть крепче сжала руку наемника. — Прости.

Бесстрастный голос объявил, что следует поторопиться на посадку. Олеся прильнула к груди Артема, он поцеловал ее светлые волосы.

— Я люблю тебя, Тема, очень люблю… Молчи! Не говори, не надо. Мы оба знаем, что наши дороги расходятся.

Олеся еще крепче прижалась к Артему. Прижалась так, чтобы навсегда запомнить его руки, его запах, его силу. Прижалась так, чтобы навсегда запомнить его уверенную улыбку и веселые глаза. Прижалась так, чтобы истории, которые она будет рассказывать своему ребенку о его отце, дышали только любовью.

Срок небольшой, но Олеся была слишком опытным врачом, чтобы ошибиться. Маленький огонек жизни уже несколько дней горел в ее чреве. Маленький огонек, зажженный любимым мужчиной.
* * *

Москва, Старый Арбат

Все было именно так, как предсказывал молодой следователь из Ллойда. Или не из Ллойда? По молчаливому согласию, и Балдер, и Галли не обсуждали последние события, отложив серьезный разговор до возвращения в Штаты. Слишком много информации свалилось на фэбээровцев, слишком много довелось увидеть, пережить, и им захотелось просто отдохнуть, расслабиться, посмотреть город…

И все было именно так, как предсказывал молодой следователь из Ллойда. С точностью до буквы. Сытный обед в ресторане русской кухни, увенчанный блинами с икрой и запотевшим графинчиком водки. Шапка-ушанка с кокардой имперского пехотинца, купленная у словоохотливого арбатского торгаша. Там же приобретены оренбургский платок, четыре матрешки и поделки из Хохломы. После этого Сана сочла экскурсионную программу законченной, но Вольф предложил немного прогуляться по городу, кривые улочки которого произвели на привыкшего к прямолинейным стритам американца неизгладимое впечатление. И увешанные пакетами фэбээровцы медленно побрели по осенним переулкам, вдыхая неповторимый, чуть горьковатый аромат уходящего лета.

— Не понимаю, на что здесь можно смотреть, — пробубнила Галли, сворачивая в очередной закоулок. — Не дома, а домики. И все такие маленькие, как будто не настоящие.

— Это душа города, — негромко ответил Балдер. — Кремль, магазины, проспекты — лицо. Туристическая открытка. Дух Москвы скрыт здесь.

— И зачем он тебе?

— Интересно.

Сана с удивлением посмотрела на напарника. Хитрая афроамериканка давно заметила, что после встречи с инопланетянами Вольф стал вести себя очень странно. Казалось бы: сбылась мечта всей жизни, они стали свидетелями редчайшего, возможно, даже исторического события, которое может запросто перевернуть жизнь на планете! Эмоции и впечатления должны извергаться вулканом! А Балдер замкнулся, все больше молчал, ограничиваясь односложными ответами, и думал, думал… О чем это, интересно?

«Псих!» Сана пожала могучими плечами и достала из пакета очередной гамбургер. Несмотря на плотный обед, она не смогла пройти мимо знакомой с детства вывески «Макдоналдса» и теперь шагала по Москве, довольно чавкая стандартными бутербродами.

— Вольф, не пора ли нам возвращаться?

— Не пора.

— Мне скучно.

— Наслаждайся, пока мы здесь.

— Чем?!

— Незнакомой жизнью.

— Вольф, ты серьезно? — Галли даже забыла жевать и, морщась, проглотила кусок бутерброда целиком.

— Я абсолютно серьезен, — подтвердил Балдер. — Задумайся, Сана, только задумайся: ведь этот город древнее, чем наша страна. Он был столицей за сотни лет до «Мэйфлауэра»! Сколько тайн, сколько загадок могут хранить его камни!

— Какие еще загадки! — хмыкнула Галли, разворачивая «биг-мак». — Провинция! Европейская помойка, а все жители наверняка расисты. Ты видел здесь хотя бы одного афроевропейского полицейского? Дикое место!!

— Я уверен, что мы так и не узнали ни одной московской тайны. — Вольф не услышал презрительных высказываний напарницы. — У меня ощущение, что мы ткнулись лбом в ворота, нам дали конфетку, и мы, обрадованные, убежали восвояси. А на самом деле это была не конфетка, а пинок под зад.

— Почему ты так думаешь? — Сана на собственном опыте убедилась, что предчувствия редко обманывали Балдера, и афроамериканка насторожилась.

— Не знаю. Просто мне так кажется.

Пару секунд перемазанная соусом Галли обдумывала слова напарника, а затем махнула рукой:

— Какие здесь могут быть тайны, Вольф? Это же не Америка!

— Это действительно не Америка.

Голос Балдера остался ровным и спокойным. Он совершенно не удивился, словно увидел то, что ожидал. Но проследившая его взгляд Сана не смогла удержаться от изумленного вскрика.

— О боже!

Из-за ветвей густого кустарника на специального агента Галли боязливо таращился грязный зеленый монстр.

— Что это? — выдохнула Сана.

— Чье-то домашнее животное, — безразличным голосом отозвался Балдер. — Видишь ошейник?

Монстр наполовину высунулся из кустов, жалобно посмотрел на оторопевшую афроамериканку и неуверенно дернул ее за объемистый пакет.

— Он голоден!

Галли отдала зеленому недоеденный «биг-мак» и не сводила глаз с активно заработавших челюстей монстра.

— Нас провели, как фермера на ярмарке, — прошептал Вольф. — Плутон! Думаю, они хорошенько посмеялись.

Балдер погладил создание по лысой голове, оно вздрогнуло, но не двинулось с места — в пакете Саны было еще много бутербродов.

— Что мы будем делать?

— А что мы можем сделать?

— Мы должны его захватить!

— Мы уже захватили одного монстра.

Ответить на такое непатриотичное замечание Галли не успела.

— Я его нашел!

— Не ты, а я!

— Мля! Наконец-то!

— Ща башку снесу!

— Типа, повезло!

— Кто-нибудь, позвоните фюреру и скажите, что мы нашли голема. Пусть нас не вешают!

Зеленый уродец отбросил бутерброд и с визгом бросился к Контейнеру.

— Грэмми!

Из-за угла нарисовался черный квадрат «Мерседеса», а Сану и Вольфа окружил десяток малорослых, но очень возбужденных коротышек в кожаных штанах и красных банданах.

— Эй, челы, если не хотите прослыть придурками, помалкивайте о том, что видели. Договорились, мля?

— Мы американские граждане, — неуверенно начала Галли. — Вы не имеете права задерживать нас и причинять нам…

К сожалению, речь храброй афроамериканки звучала на английском языке, и ее смысл ускользнул от понимания дикарей. Но главное до них дошло.

— Иностранцы.

— Варяги, мля!

— Бундесы, — определил образованный Иголка. — Они там все негры.

— Второй, типа, на негра не похож, — усомнился обнимающий голема Контейнер.

— Перековался, сука.

— Хорошо, что эти олухи оказались поляками, — решил Копыто. — Вряд ли они вообще поняли, что видели. Эй, макаронники, мир — дружба! Ферштейн?

— Ла бамба бамба, эль ниньо! — щегольнул сложной фразой Иголка.

— Си ю туморров! — подвел итог Копыто. — Мерри кристмас, уроды!

Красные Шапки погрузились в джип и резко сорвались с места, окутав фэбээровцев густым облаком выхлопных газов.

— О чем они говорили? — прошептала Сана. — До Рождества еще четыре месяца.

Вольф покачал головой:

— Буду учить русский язык. Обязательно.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Луна

Дата: Воскресенье, 10 Июн 2012, 22:55 | Сообщение # 25

Принцесса Теней/Клан Эсте/ Клан Алгар

Примечания

1

Сятэй («младший брат») — командир бригады боевиков в клане якудза.

2

Камбу — общее обозначение высших иерархов клана якудза.

3

Кедай (брат, коллега) — обращение членов клана якудза.

4

Вакагасира («второй человек») — один из высших чинов в иерархии клана якудза.

5

Кицунэ — в японской мифологии лиса-оборотень.

6

Оябун — глава клана якудза.

7

Со-хомбуте («глава штаб-квартиры») — один из высших чинов в иерархии клана якудза.

8

Даймон — значок с эмблемой клана якудза.

9

Обряд юбицумэ — ритуальное отрезание фаланги пальца провинившимся членам клана якудза.

Подпись

Красное дерево и перо Финиста, 17 дюймов

Куколка последней надежды (Вадим Панов (Тайный город - 7))

Страница 2 из 2
«
1
2