|
Лофрэсса |
Дата: Вторник, 29 Янв 2013, 00:16 | Сообщение # 2 |
|
Клан Харцблайнт/Эрц-Герцогиня Мальборо
Новые награды:
Сообщений: 1068
Магическая сила:
| Слепая Сестра
(Любовь и Жалость)
- Море шумит, - тихо и задумчиво сказала Гвендолин, гладя мою руку, - И пахнет…
- Это – море вереска, - сказала я, перебирая ее тонкие белые пальчики, - Оно такое сиренево-синее, как гобелен в левом крыле… Помнишь? Такой старый, потертый… Мы с тобой его долго боялись.
- Ага… Там была такая большая голова… Лев или медведь… - засмеялась Гвендолин звонко-звонко, словно зазвенели колокольчики, - А еще там было написано…. Дай-ка вспомню! Не подсказывай, Гвиневер!
- Ну, хорошо. Вспоминай, - я смотрела на бушующее море вереска и думала о том, что в моем сердце навеки поселилась печаль. И развеять эту печаль не дано ни ветру, что гуляет в холмах, ни солнцу, что так нежно припекает, ни птицам, что беззаботно чирикают в высоких кустах, ни облакам, которые словно корабли плывут по небесному морю.
- Я… я… забыла… - испуганно сказала Гвендолин, сжимая мою руку. Она всегда расстраивалась, когда что-то забывала. Для нее это было нечто важное, сохраненное в самом сердце детства.
- Я тоже не помню, - сказала я, поправляя ее непослушный локон, - Он совсем истлел.
- Гвин, я начала все забывать… - задумчиво прошептала Гвендолин, и голос ее предательски задрожал, - Я забыла лицо папы, лицо мамы… Я даже забыла твое лицо…
Она подняла руку и провела пальцами по моей щеке. Ее прикосновение было нежным, словно ветерок. Она боялась неловким движением причинить мне неудобство, - Все цвета сливаются в один и растворяются в темноте… Какие-то красные пятна, синие ленты и желтые круги. Это все, что у меня осталось. Гвиневер, я боюсь… Боюсь, что стала для тебя обузой.
- Глупая девочка! Не смей так говорить! – серьезно сказала я, глядя на ее белоснежное лицо, красивые, полные губы, тонкий маленький носик и кружевную повязку на глазах. Ее темно-русые волосы, точно такие же, как и у меня.
Мы с Гвендолин – близнецы. Она родилась раньше меня и уже успела увидеть мир, покуда я только покидала утробу нашей дорогой матушки. Мы были абсолютно похожи друг на друга. Ее глаза были такого же цвета, как и мои, и смотрели на весь мир, жадно впитывая все краски, словно зная, какая судьба уготована нам, какое испытание нам предстоит пройти и какую цену придется заплатить. Сколько себя помню, мы спорили, ругались, мирились и бегали к родителям жаловаться друг на друга. Мы визжали, прыгали и доказывали, что виновата «она», а матушка всегда говорила, что придет время, и мы станем настолько близки, что ни одна сила в мире не сможет разлучить нас.
- Гвиневер, ты о чем задумалась? – спросила Гвендолин, повернув ко мне лицо.
- Ни о чем… - улыбнулась я, и сестра услышала улыбку в моем голосе.
Она не любит тишины. Она боится спать одна. Мы спим на одной кровати, взявшись за руки. Я надеваю ей на глаза повязку каждое утро, я вожу ее за руку, куда она попросит, помогаю за столом. Слугам Гвендолин не доверяет. Она боялась становиться обузой и часто себя укоряла в беспомощности. Она так стеснялась и так переживала, что слишком надоедает мне, старалась быть деликатнее и поменьше разговаривать. Я знала, о чем она думает, когда молчит. Я знала, о чем она думает, когда говорит. Я знала все ее мысли и все ее тайны. А сегодня у нас особенный день - День нашего рождения. Это – хороший повод сделать ей подарок.
- Гвен…. – позвала я ее, и она обернулась на голос, - У меня для тебя есть подарок.
- Какой? – удивленно спросила Гвендолин, наклонив голову.
- Сделай руки лодочкой, - попросила я, на секунду отпуская ее руку.
Сестра прислушивалась к шороху маленького мешочка, который я спрятала в складках платья.
- Дай угадаю! Мммммм…. Браслет? Нет! Гребень? Нет! Нет! Цветы? Это цветы?
- Нет! Это – гораздо лучше цветов. Держи! – я медленно опустила шелковую ленточку.
- Хм… Ленточка… Ленточка и кулон…. Как здорово… Это – какой-то драгоценный камень? - спросила она изучая пальцами мой подарок, - Холодный, приятный камень с огранкой. А какого он цвета?
- Розовый, - сказала я, - глядя на то, как она подносит его к губам.
- Спасибо… Он такой… такой приятный… - сказала Гвендолин, улыбаясь.
- Это –берилл! – сказала я, глядя на ее улыбку, - Он волшебный.
- И что же он делает? Вызывает маленьких фей или открывает дверь в Волшебную Страну Роз? – сестричка прижала камень к щеке.
- Он дарит зрение, - сказала я, глядя на то, как ее лицо становится все более грустным.
Она помолчала, а потом сказала. Голос ее дрожал:
- Это – злая шутка, сестрица. Ничто не сможет вернуть мне то, что я потеряла тогда. Ни маму, ни папу, ни зрение, ни счастливое детство.
Я взяла ее за руку и тихо сказала:
- Зря ты предаешься унынию! Мы видим мир только лишь глазами. Но самое главное – научиться видеть сердцем. Это – особое искусство, которое доступно немногим. Оно гораздо ценнее зрения. Мы видим цвет, очертания, форму, но содержание остается для нас загадкой. Если ты научишься видеть сердцем, то для тебя не будет загадок и тайн. Тебе будут завидовать даже те, кто научился видеть только глазами.
- Ты говоришь так, чтобы утешить меня, но я не нуждаюсь в утешении, - дрогнувшим голосом сказала Гвендолин, - Я так рада, что ты не бросаешь меня, нянчишься со мною, как с ребенком уже шесть лет, но вряд ли я научусь видеть сердцем. Мое сердце испугано, угнетено и наполнено вечной скорбью. Я – бессильна, скована темнотой, лишена самостоятельности. А ты … Ты должна научиться видеть сердцем, потому, как оно у тебя по-настоящему милосердно. Я иногда думаю, что лучше бы я тогда умерла, чем быть тебе обузой. Ты скоро выйдешь замуж за прекрасного принца, он увезет тебя в дальние страны, а я… я буду сидеть у окошка и слушать ветер, вспоминая дивные времена и слушая пение птиц в саду. Я очень хочу, чтобы ты забыла обо мне и была счастлива.
- Не вздумай так говорить! Слышишь? Не вздумай! – сказала я, отворачиваясь от нее. Рука Гвендолин коснулась моих волос, а потом дотронулась до плеча:
- Прости… Я сказала, не подумав… Мне очень нравится твой подарок. И я бы попросила завязать ленточку у меня на шее.
Вереск звенел и волновался в долине, а мы сидели на вересковом холме, в миле от Дворца. Мне попадет от Дядюшки Джорджа, который является нашим опекуном. Он – наш опекун до того момента, пока одна из нас не выйдет замуж, и ее супруг не станет новым королем. Дядюшка Джордж – друг и советник моего покойного отца, нынче – регент, который присматривает за нами. Он будет страшно волноваться за нас, если узнает, что гуляли так далеко. Он очень тяжело пережил убийство моего отца и моей матери, а потом поклялся на теле друга, что сделает все, чтобы заменить нам родителей. У него когда-то самого была семья, и ему судьба тоже дала почувствовать горечь утраты. Это было давно. Дядюшка Джордж мог стать новым королем, но глядя на то, как золотая корона мертво лежит на резном троне, напоминая всем о нашем покойном отце, он просто поставил кресло себе рядом с тронами наших родителей, так и не прикоснувшись к королевской реликвии. Тогда он сказал:
- Куда мне до Гарольда. Я не смогу украсить корону, а корона не сможет украсить меня.
Это был воистину благородный поступок.
- Пойдем, - сказала сестра, слегка сжимая мою руку, - Во дворце будут волноваться… Мы им ничего не сказали…
И мы медленно пошли по узкой тропочке.
- Ты чувствуешь в ветре запах моря? – спросила Гвендолин, вдыхая полной грудью.
- Немного… - рассеянно ответила я, глядя на очертания дворца, голубое небо, белые облачка, плывущие в сторону высоких шпилей и башен. Мы шли медленно по песчаной дорожке, где-то в небе кружили птицы, а в цветах гудели пчелы.
- А я чувствую море… Запах травы и полевых цветов. Я чувствую медовый запах вереска и горький запах сосен, - с улыбкой говорила сестра, поворачиваясь навстречу ветру.
- Вот видишь, а я не чувствую столько запахов, сколько чувствуешь ты!
- Я люблю тебя, сестричка… Ты такая замечательная, - сказала Гвендолин, прижимая мою руку к своим губам.
***
- Где наши именинницы? – Дядя Джордж обнял нас вдвоем и поцеловал каждую в лоб, щекоча усами.
Этот толстый и веселый старик, с роскошными усами, аккуратно подстриженной бородкой, в старомодном парике, который маскировал его залысины, с крупными чертами лица, уже шесть лет был для нас самым родным человеком на свете. Он умел приложить крепким словцом повара, лакея, конюха, но все знали, что он был отходчивым и умел быстро забывать, а еще никогда не скупился на милости. Нас он не ругал никогда.
- У меня для каждой особенный подарок и чудесная новость! – сказал Дядя Джордж, пошевелив усами, - Начнем со старшенькой. Гвендолин, девочка моя! Вот ты стала на год взрослее, красота твоя приумножилась, а твое доброе и милосердное сердце завоевало любовь всех тех, кто тебя знает. Помнишь, ты говорила, что мечтаешь слушать птичек каждый день? Я дарю тебе соловья. Он будет петь тебе каждый вечер. Он будет петь только для тебя! Его уже отнесли в Вашу комнату.
- Спасибо! – Гвендолин протянула руку, которую поймал Дядя Джордж. Она обняла его и еще раз повторила:
- Спасибо! Это - самый чудесный подарок!
Дядя Джордж смахнул слезу, и весело продолжил:
- А теперь твоя очередь, Гвиневер! Ты – выше всяких похвал. Ты бываешь совсем несносной девчонкой, как сегодня, когда сбежала с Гвендолин, а бываешь – настоящей леди, умеющей с достоинством подать себя. Я хочу подарить тебе эту музыкальную шкатулку. Она всегда играет одну замечательную мелодию. Будь всегда прекрасной, как эта мелодия. У шкатулочки есть секрет. У нее есть ключик, без которого она не сможет играть. Я желаю тебе найти тот ключик, который будет тебя вдохновлять.
- Спасибо! Это просто чудо…. – сказала я, принимая из его рук маленькую белую шкатулку с ключиком.
- А новость? – спросила Гвендолин, прикасаясь пальцами к шкатулочке.
- У нас скоро будут гости. Это – очень достойные люди, общество которых Вам будет, несомненно, приятно! – сказал Дядя Джордж.
***
Вечером, когда мы ложились спать, Гвендолин долго скользила пальцами по тонким прутьям клетки и повторяла:
- Птичка! Хорошая птичка! Тебе грустно? Спой мне, птичка… Я дам тебе зернышко…
Соловей молчал, а Гвендолин медленно подошла к кровати. Расположение мебели в нашей комнате ей было хорошо знакомо.
- Гвин, а соловей точно есть в клетке? - неожиданно спросила сестра.
- Да. Он такой маленький, невзрачный… Он немного напуган и волнуется, но, думаю, что он освоиться, и споет нам, - я ждала, когда сестричка уляжется, чтобы накрыть ее покрывалом.
- Понимаешь, я не могу судить о вещах не услышав их или не потрогав… А птичка сидит тихо-тихо…Там… за прутьями… Я не могу знать, есть ли он там или нет… Поэтому… - начала оправдываться Гвендолин.
- Все в порядке… - сказала я, глядя, как она гладит мой подарок, висящий на шее.
- Гвин, расскажи мне о Волшебном Берилле… - попросила она, обнимая подушку.
- О! Это очень интересная история! Слушай! Сплю я тут рядом с тобой, и снится мне удивительный сон. Ко мне во сне приходит прекрасный принц и протягивает мне вот этот камень. Он говорит мне, что это – подарок для тебя. Принц сказал, что мой подарок подарит тебе возможность видеть сердцем, и я проснулась. Моя рука лежала под подушкой, а в ней был вот этот камень, который подарила тебе сегодня, - сказала я, прикасаясь к подарку.
- Странный сон… Мне кажется, что такое невозможно… - осторожно начала Гвендолин, - Понимаешь, я разучилась верить в чудеса после того, как убили маму и папу… Я до сих пор себя виню… Я проснулась ночью. Мне не спалось. А ты тогда меня обидела… Я хотела пожаловаться им на тебя, когда ты бросалась песком… Я не хотела, чтобы ты слышала… Мама и папа никогда не закрывали дверь, чтобы мы могли в любой момент придти, если нам будет страшно…. Я дождалась, пока ты уснешь, и отправилась к родителям, а потом услышала чьи-то шаги. Я подумала, что это – ты. И спряталась. Мама и папа меня не заметили. Я стояла за гобеленом и старалась не дышать… Черная тень подошла к кровати, где спали наши родители и….. Я хотела выйти, но увидела, как папа упал на пол, а мама закричала. Я закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого… Я испугалась… Я могла бы выбежать и позвать на помощь, но я просто закрыла глаза и уши. Мне было очень страшно. А потом наступила тишина. Я хотела посмотреть, что произошло, а потом поняла, что… я ничего не вижу. Я думала, что в комнате просто темно, но потом поняла, что ослепла. Я терла глаза руками, а все равно ничего не видела. Потом прибежали слуги… Дальше плохо помню. Было много шума, криков. Меня кто-то взял на руки и отнес в кровать. Слепота – это мое наказание за то, что я струсила…
- Ты ни в чем не виновата! Ты ничего не смогла бы сделать! – возразила я, гладя ее по голове. Она всхлипывала и тихо давилась рыданиями, - Спи, глупая, не стоит плакать в такой день.
Про камень я соврала. Я чувствовала себя ужасной лгуньей, обманывающей беспомощную сестру, словно слепому нищему бросаешь не монетку или краюху хлеба, а булыжник с мостовой. Никогда не подумала, что стану так поступать с родной сестрой, но у меня просто не было другого выхода. Я не могу смотреть на ее слезы, не могу смотреть на то, как она мучается и тихо плачет ночью, думая, что я уже сплю. Я решила подарить ей надежду. Я знаю, что вера и надежда способны творить чудеса, поэтому и подговорила Дядюшку Джорджа заказать для Гвен этот подарок и ничего про него не говорить. Я попросила его, чтобы он несколько раз подтвердил слова Гвен, если она что-то спросит. Например: «А правда ли Вы сегодня чихнули за завтраком?» или «А правда, что на Вас надет зеленый сюртук?». Я предупредила всех слуг, горничных, лакеев, кухарок и даже малышей-поварят, что если Гвен захочет что-то спросить, то нужно ответить утвердительно. Я просто хочу заставить ее поверить в собственные силы. Но я не знала, что все обернется именно так.
- Я сегодня увидела сияние! Оно было такое яркое и я видела впервые не темноту, а свет, - сказала Гвендолин, проводя рукой по воздуху, - Что-то светлое сияло в комнате… Даже если меня раскрутить, то я все равно укажу туда, откуда идет это сияние. Это… это …. Просто удивительное чувство… Такое чудо, как только проснулась.
Мы сидели за длинным столом, за которым сидели многие поколения королей, но только нам и только по случаю завтрака подавали такую ароматную дыню, которую так любит Гвендолин.
- Здравствуйте, миледи, - поваренок отвесил поклон, ставя на стол, разрезанное на солнечные ломтики лакомство.
- Здравствуй, малыш, - нежно сказала Гвендолин, - Малыш, а можно я спрошу тебя?
- Конечно! – обрадовался поваренок, ставя серебряное блюдо на стол.
- Мне бы хотелось узнать… - сестра набралась храбрости и спросила:
- Правда, что сегодня утром ты кушал грушу?
- О! Миледи! Это была самая лучшая груша, которую я ел в жизни! Повар иногда заставляет нас пробовать то, что мы приготовим… Так вот… Это была груша в сахарном сиропе, с сахарной корочкой! Я сам ее приготовил! – сказал поваренок, краснея.
Я улыбнулась ему и едва заметно кивнула.
- Откуда ты знаешь, сестренка, что поваренок ел грушу? – спросила я, стараясь придать своему голосу настоящие нотки удивления.
- Мне просто так показалось…. – смущенно ответила Гвен.
Мы медленно кушали, а я думала о том, что нужно попросить повара приготовить для мальчика самую чудесную грушу.
- Дядя Джордж! – спросила Гвендолин, - А правда… Ну мне показалось.. что… что… Что Вы сегодня долго выбирали камзол.
- О! Моя дорогая! Как ты узнала? – всплеснул руками Дядя Джордж.
Гвендолин улыбнулась. Я давно не видела такую светлую улыбку на ее лице.
- Гвиневера, девочка моя, я хочу с тобой поговорить. Ты зайдешь ко мне?
Я кивнула. Так я и знала! Дядя Джордж с недоверием отнесся к моей затее, поэтому разговор предстоит долгий и тяжелый.
Герольд красивым голосом объявил:
- Князь Северных земель, Абель Юджес Блэкхорн.
Дверь открылась, и вместе со свитой в комнату вошел интересный мужчина в белоснежном камзоле, с черными волосами, оттеняющими бледность его лица. Его взгляд резал, словно кинжал, особенно, когда он смотрит на тебя. В его походке чувствовалась уверенность, а в его жестах – власть. Когда нас представили ему, Дядюшка Джордж пригласил его к столу и приказал поставить прибор.
- Простите, что я не предупредил Вас о своем визите, но мне не терпелось встретиться с Вами. Если бы я знал, насколько прекрасны Ваши воспитанницы, то я скакал бы быстрее ветра.
Голос его был очень приятным. Мы с Гвендолин ответили улыбками на его комплимент, а Дядя Джордж провозгласил тост:
- Я не знаю более достойного человека, чтобы составить счастье одной из моих девочек. Я не знаю более достойного человека, чтобы стать королем Объединенных Сто Сорок Один Год Назад Земель. Слава о Вас и о Ваших деяниях дошла до меня, и решил пригласить Вас к нам, в надежде, что судьба будет к вам благосклонна.
- Это – большая честь для меня. Вы слишком высокого мнения обо мне, - с улыбкой сказал гость.
- Если Ваше сердце дрогнет при виде одной из моих девочек, а ее сердце ответит Вам взаимностью, то я буду только счастлив, - сказал Дядя Джордж, опрокидывая серебряный кубок.
- А если судьба окажется ко мне неблагосклонной, то я не огорчусь. Я останусь просто их лучшим другом и верным слугой, - сказал гость, выпив немного вина из кубка.
- Гвендолин, девочка моя, сыграй нам что-нибудь и спой, - попросил Дядя Джордж. Сестра сжала мою руку, и я почувствовала, что она заметно нервничает. Мы не привыкли к гостям, поэтому я тоже переживала.
Гвендолин встала из-за стола, гость подал ей руку, и отвел ее к резному креслу. Гвендолин грациозно села, поблагодарив за помощь. Слуги принесли ее мандолину. Прислушавшись к одинокому звону струны, сестра положила ее к себе на колени. Удивительно мелодичным голосом, который сладко обволакивал всех присутствующих, она спела старинную балладу о неразделенной любви.
Я не осмелюсь Вам перечить,
Я не осмелюсь Вас любить.
Храню я в сердце наши встречи,
Мне сладость счастья не забыть…
Согреюсь у костра чужого,
Согреюсь от чужой любви,
От нежного растаю слова,
Что говорят, когда одни…
Когда сестра играла и пела, во дворце наступала тишина. В ее голосе была необъяснимая власть, он заставлял всех замереть, чтобы не пропустить ни один звук. Я впервые слышала, чтобы он пела ТАК. Она пела, словно переосмыслила каждое слово, отчего по щекам ее текли слезы.
Гость молчал, а когда она закончила, то медленно подошел к ней и поцеловал ее руку. Гвен отдернула ее, испугавшись внезапно нахлынувших чувств.
- Простите, я не хотела Вас обидеть… Просто … просто мне немного непривычно, - негромко сказала она, протягивая ему руку, чтобы он помог ей встать.
- Бог наградил Вас даром, который Вы хотите спрятать. В Вашей песне было столько чувств, столько переживаний… Я преклоняю перед Вами колено.
- Гвиневер, девочка моя, я хочу с тобой поговорить, - сказал Дядя Джордж, наклоняясь ко мне, - По-моему, Гвендолин ему понравилась… Ты не находишь?
- Мне показалось, что прошло не так уж и много времени, чтобы судить об этом, - тихо ответила я, глядя как гость смотрит на сестру.
- Гвиневера, я не хочу заставлять никого насильно выходить замуж, но я боюсь, что я стар. И я хочу, чтобы Вы были устроены. Я хочу, чтобы каждая из Вас встретила достойного человека. Но я не буду заставлять никого выходить замуж за нелюбимого. Я вижу, что Гвендолин заслуживает счастья не меньше, чем ты, поэтому и попросил ее спеть. Ее голос очарует любого… Ты не станешь обижаться?
- Нет, дядя, я не стану. Для меня главное, чтобы он любил и заботился о сестричке, - сказала я тихо, но в душе у меня творилось что-то страшное. С того момента, как он зашел, я поняла, что он мне нравится. Мне нравилось в нем все. А ему мила Гвендолин. Я не могла понять, кого ревную. Мне было неприятно смотреть на то, как разговаривает с ним Гвендолин, но еще более страшно мне было видеть то, как гость смотрит на нее.
Я подавила в себе эти чувства и улыбнулась.
- Разрешите мне сопровождать Вас на прогулке, моя прекрасная леди! - попросил гость.
- Сударь… Это будет честью для нас, - ответила сестра, подавая ему руку.
- А Вы, леди Гвиневер, не составите ли нам компанию? – спросил гость, оборачиваясь ко мне.
Мое сердце разрывалось от боли и отчаяния, я хотела сказать, что нездорова, что у меня другие планы, придумать что-то, чтобы не идти с ними, но Гвендолин сказала:
- Я никуда не пойду без моей сестрички… Гвиневер, пожалуйста…
И я согласилась. Мое сердце сжималось от каждой его улыбки, моя душа замирала от каждого его слова. Но я ничего не могла с собой поделать.
Гвендолин была счастлива. Я давно не видела ее такой. Она позволяла себя вести, любезничала и загадочно улыбалась.
Мы гуляли по дорожкам дворцового сада, по аллее роз, под сенью древних, как дворец деревьев. Гость шел между нами, предложив каждой свою руку. Он рассказывал нам о том, как хорошо в его княжестве, как из-под снега появляются белоснежные цветы, аромат которых нельзя сравнивать ни с чем, о том, как между гор расположилось озеро, по форме напоминающее розу, а вода в нем кристально чистая. Это озеро называют розой, а горный хребет вокруг него – девой, так как он похож на лежащую деву в белоснежном платье.
А потом, я, вспомнив о предстоящем разговоре с Дядюшкой Джорджем, сказала, что мне пора их покинуть. Мне было невыносимо быть рядом с ними, а еще более невыносимо чувствовать, что мешаю им, но они стесняются мне об этом сказать. Гвендолин была против моего ухода, но я сказала, что их общество для меня приятнее всего, но обещанье, данное Дядюшке, нужно выполнить.
- Вы всегда выполняете обещания? – спросил меня гость.
- Да, я всегда выполняю обещания… - негромко сказала я, глядя ему в глаза.
- Тогда пообещайте мне, что Вы вернетесь сюда, - сказал гость.
- Конечно… - рассеянно ответила я, глядя на Гвендолин.
Это была медленная пытка. Медленная казнь. Мне хотелось бежать подальше, спрятаться под одеялом, расплакаться и уснуть. Но я отошла всего на несколько шагов, укрывшись за кустами жасмина. Прижавшись щекой к прохладной мраморной колонне, поддерживающей летнюю беседку, я беззвучно плакала. Я понимала, что счастье сестры для меня превыше всего, но мне было гадко, мерзко, противно... Мне было отвратительно от мысли, что ему понравилась ..не я… Но в то же время отбирать у сестры ее счастье было бы верхом жестокости! Я все решила для себя. Мне пришлось взять себя в руки, привести себя в порядок и вернуться. Я была весела, нежна и внимательна. Я смотрела на себя со стороны и удивлялась той легкости, с которой у меня получается вести беседу. Я смеялась внешне и рыдала внутренне, мои губы улыбались, а сердце разрывалось от ревности и боли. Мои глаза были грустные, а застывшая слеза туманила мой взор. Я была даже рада этой слезе. Когда я смотрю сквозь нее, то я не вижу его лица.
Вечером, я отвела Гвендолин в нашу комнату, легла рядом и уже почти уснула, как услышала ее голос, словно шепот ветра, словно шорох одеял:
- Гвиневер, я делаю тебе больно? Я разбиваю твое сердце? Скажи мне, и я попрошу его не обращать на меня внимание.
Я стиснула зубы и ответила:
- Ты о чем?
- Я чувствую, что он тебе нравится. Я чувствую, что ты страдаешь. Ты даже плакала. Я тоже это вижу. Я не хочу причинять тебе боль, потому, что ты – самое дорогое, что есть у меня.
- Ты говоришь глупости! Никакой боли ты мне не причиняешь! - сказала я, закрывая глаза.
- Нет, я это вижу! Вижу, как ты плакала за мраморной колонной, вижу, как ты страдаешь. Я не хочу быть причиной твоего страдания. Когда тебе плохо, то мое сердце тоже разрывается от боли. Я вижу, как ты страдаешь, но ничего не могу сделать!
- Как ты можешь видеть? – не выдержала я, а потом испугалась своих слов. Слишком грубо они прозвучали, слишком больно они должны ударить.
- Сердцем, - прошептала Гвендолин, - Я вижу сердцем. Камень, который ты мне подарила, дал возможность увидеть многое.
Я выдохнула и отвернулась. Слишком тяжело мне было сейчас. Слишком тяжело.
- Он много спрашивал о тебе, - сказала Гвендолин, - Я ему рассказала о том, какая ты – чудесная!
Мне было больно слышать это. Я пожелала сестре спокойной ночи и уснула. Я твердо решила, что рано утром схожу к Дядюшке и поговорю с ним.
Утром я услышала нежную трель соловья, а потом рука сестры коснулась моего плеча и я проснулась.
- Послушай… Как он поет!… Я зря не верила… Иногда нужно просто верить, - шепотом сказала Гвендолин, - Знаешь, мне кажется, только ты никому не говори… Пообещай мне!
- Обещаю… - сказала я, поворачиваясь к ней лицом.
- Мне нужно тебе рассказать нечто очень важное. Этот человек, наш гость, Абель… У него на сердце какая-то печаль. Я вижу что-то черное внутри его души… У него на сердце какое-то зло, какая-то тайна. Он как-то причастен к смерти мамы и папы.
- Это просто твое воображение, - сказала я, закрывая глаза, - Этого просто не может быть!
- Я вижу… Вижу сердцем… твой подарок и вправду чудесен… Я ни за что с ним не расстанусь.
- Гвен, это – обычный камень, - сказала я, стиснув зубы, - Я просто хотела подарить тебе уверенность и надежду. Я не могу смотреть, как ты страдаешь. Я придумала эту историю и подговорила слуг и Дядюшку. Я не думала, что обман зайдет так далеко, что ты станешь наговаривать на человека…
Гвендолин замерла, а потом сжала камень в руке.
- Ты говоришь правду? - сказала она.
- Да. Я говорю тебе правду. Прости меня. Я не думала, что все так повернется, - сказала я, едва сдерживая слезы, - Тот, кому ты отдала свое сердце, наверняка честный и добрый человек, раз Дядюшка его пригласил. А ты… ты просто хочешь найти ответ на свой вопрос, который терзает и мучит тебя много лет. Но это – ложь. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Пусть он станет твоим мужем, и вы будете жить долго и счастливо. А я буду приезжать к вам, чтобы увидеть розу-озеро на груди девы-горного хребта.
Гвендолин встала, и подошла к окну. Она толкнула створку, сорвала камень с шеи и бросила его в сад. Сестра молчала, а потом тихо сказала:
- Я позову слуг, чтобы они помогли мне одеться. Ты свободна. Тебе больше не придется возиться с сестрой-обузой. Иди к нему и будь с ним счастлива. Скажи ему, что я… я… не хочу его видеть… и хочу побыть одна… Ты заслуживаешь счастья больше, чем я.
Я встала, глотая слезы, глядя на то, как Гвен надевает кружевную повязку на глаза. Невыносимая, ноющая боль, которая наполняла мое сердце вчера, превратилась в горечь отчаяния. Я поняла, что никакая любовь не стоит того, чтобы моя сестра страдала.
Я оделась и решительно пошла в зал. Сердце бешено колотилось. Я приняла решение, но боялась, что меня неправильно поймут.
Навстречу мне бежал поваренок.
- Малыш, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты мне помог. Спасибо, что рассказал Гвендолин про грушу. Я попросила повара приготовить тебе самую вкусную грушу…
- Миледи… Я ничуть не солгал. И вправду утром я съел самую вкусную грушу в своей жизни, потому, что впервые приготовил ее сам. А ту грушу, что мне вечером дал повар, я отдал моему брату, который работает лакеем, - сказал удивленный поваренок.
- Гвиневера, девочка моя, почему ты одна? Где Гвендолин? – спросил Дядя Джордж, приглашая присесть рядом.
- Она в своей комнате.
- Она наверняка выбирает наряд! – сказал Дядя, - Вчера у меня тоже была проблема с выбором, но я определился и очень кстати!
- Дядюшка! А могу ли я видеть нашего гостя? – торопливо спросила я, - Это очень важно!
- Он в беседке, ждет Вас с сестрой, - улыбнулся Дядя.
Я медленно шла в беседку и увидела его. В моем сердце сражались насмерть любовь и жалость.
- Гвиневера! Я рад Вас увидеть! А где Ваша сестра, Гвендолин? – спросил Абель, целуя мне руки.
- Мне нужно знать ответ на вопрос. Я клянусь всем, что у меня есть, если вы захотите, чтобы ответ остался в тайне. Скажите, почему Вы приехали? - я взглянула в его глаза.
- Я приехал по приглашению, - сказал гость.
- Я умоляю Вас! Скажите, что ничего не знаете о смерти наших родителей! - мои глаза наполнились слезами, - Я Вас прощу. Это важно. Очень важно. Это – вопрос жизни и смерти!
Гость молчал. Он склонил голову и погрустнел. А потом он поднял красивые глаза и медленно сказал:
- Я приехал сюда из-за моего отца. Мой отец умер неделю назад, поведав мне страшную тайну. Он убил Ваших родителей, в надежде занять престол. На смертном одре он раскаялся и попросил меня найти девочку. Дитя, которое стало свидетелем трагедии, и вымолить у нее прощение за все. Если это возможно, то искупить вину отца и стать для нее опорой и поддержкой. Когда я ехал сюда, то думал о том, что женюсь на ней. Это – не просто порыв души или прихоть моего отца, поступок которого я осуждаю всем сердцем. Я думал, что это – моя обязанность и мой долг. Не имеет значения, как будет выглядеть моя невеста, насколько она умна и образована. Я должен искупить вину моего отца. Но потом я увидел Гвендолин и Вас. Я понял, насколько Вы прекрасны и насколько Ваши сердца чисты. Мне было трудно понять, кто из Вас стала свидетельницей смерти родителей… Я до сих пор не знаю этого. Я не знал, как начать разговор на эту тему и это угнетало меня. Для меня очень много значит то, что Вы, Леди Гвиневер, решились на откровенный разговор со мною и мне хотелось бы узнать причины столь необычного поведения, - Абель взволнованно взял меня за руку и произнес:
- Скажите мне правду, Гвиневер… Если это Вы, то я… я… Простите, но мне очень тяжело….
- Может, это просто желание закончить то, что начал Ваш отец? Женившись на Гвендолин или на мне, Вы получите корону? - мои слова прозвучали жестко. Я понимала, что гость, возможно, приехал сюда за этим.
- Вы ошибаетесь. Я поступлю так, если этого захочет моя будущая супруга, - с достоинством ответил гость. – Это ее выбор и ее решение. Я приму его любым. Это правильный вопрос.
Он закрыл глаза:
- И все-таки мне тяжело…
- Отчего же? – шепотом спросила я, глядя ему в глаза.
- Оттого, что мое сердце… принадлежит… - Абель разжал руку и показал на ладони розовый берилл, - Я нашел его в саду и подумал, что Гвендолин очень расстроиться, узнав, что потеряла его. Она рассказывала мне о том, что это – Ваш подарок, и он много значит для нее.
- Я все поняла, - улыбнулась я, отпуская свою боль, - Не переживайте. Если Ваши помыслы чисты, то судьба на Вашей стороне. Ваше сердце сказало Вам правду. Я уверена, что Вы будете замечательной парой.
- Я вижу слезы в Ваших глазах, - сказал Абель, нежно вытирая их, - Я много понял и многое заметил. Простите меня за ту боль, что причинил Вам. Ваша сестра права. Вы – самый чудесный человек из всех, кого мне приходилось встречать в своей жизни.
Слезы сами катились по моим щекам, а губы предательски дрожали. Я отпускаю его. Я отпускаю ее.
- Нам нужно идти… Она не любит одиночества… - сказала я, протягивая ему руку.
На пороге комнаты я услышала песню соловья. Толкнув дверь, я и Абель тихо вошли в комнату.
- Гвиневер, сестрица, я не хочу быть тебе обузой. Будь с ним и подари мне покой. Я буду счастлива, зная, что Вы счастливы…
Гвендолин стояла у окна, спиной к нам.
Абель вопросительно посмотрел на меня, а я кивнула, смахивая слезы. Он медленно подошел к ней и обнял ее. Гвендолин вздрогнула от неожиданности.
- Вы потеряли одну очень важную для Вас вещь. Один дорогой подарок. Я пришел, чтобы вернуть его Вам.
Сестра осторожно прикоснулась пальцами к бериллу.
- А еще я хочу попросить прощения, - Абель встал на колени и обнял ее, - Я хочу попросить прощения за поступок моего отца, лишившего Вас самого дорогого. Он…
- Не продолжайте… Я … - Гвен набрала воздуха в грудь… - Я знаю… Я увидела все в тот момент, когда Вы взяли меня за руку в первый раз. У Вас нет повода хранить такую боль в своем сердце, потому, что я прощаю Вас…
- А еще я пришел, чтобы получить подарок от Вас, - с улыбкой сказал Абель, - Ваше сердце. Потому, что мое сердце уже принадлежит Вам…
Я стояла в дверном проеме и смотрела на них. Я глотала слезы и улыбалась. Великая жертва принесла великое облегчение. В этот момент я верила, что тоже когда-нибудь буду счастлива точно так же, как сейчас счастливы они.
- Гвиневер… - прошептала Гвендолин, ее пальцы дрожали.
- Сестра, - сказал Абель, взяв мою руку, - Могу ли я считать Вас своей сестрой?
Я кивнула. Здесь слова были не нужны.
- Я хочу сказать тебе сестра, что мы решили уехать, - сказала Гвендолин, - Мы решили отказаться от короны. Это было обоюдное решение.
Она поцеловала меня и улыбнулась:
- Ты тоже плакала, моя бедная сестрица? Сколько я страдания принесла тебе? – Гвендолин гладила мои волосы.
- Смотри, милая, чтобы он тебя не обижал и не огорчал… - сказала я, обнимая сестру.
- Тогда будущая королева отрубит мне голову! – засмеялся Абель, - И никакие родственные связи меня не спасут!
***
Дядюшка Джордж был, конечно, не совсем доволен тем, что Гвендолин покидает нас, а Абель отказался от короны, но он был счастлив, видя их счастье. Перед самым отъездом Гвендолин попросила супруга подвести ее ко мне. Она обняла меня и шепнула:
- Сделай ладошки лодочкой…
Я послушалась, а сестра с улыбкой положила мне розовый берилл.
- Это я тебе подарила! – возмутилась я шепотом, но Гвендолин приложила пальцы к моим губам и прошептала:
- А тебе он принесет любовь. Прекрасный Принц во сне велел отдать его тебе обратно.
|
|
| |
]
