Это миф, что тёмные дела творятся исключительно по ночам. И в разгаре дня ближние способны сотворить такую гадость, что думаешь: лучше б вовсе никогда не видеть белого света. Благообразный дедушка с бородой как у Санты - это ещё один порушенный миф. О разборчивости в методах сил Добра и Света. Как странно... там, внизу цепочки, разница между сторонниками Лорда и соратникам Дамблдора очевидна, но чем выше, тем граница зыбче. Иногда, она вовсе стирается. По крайней мере, я сейчас её не наблюдаю...
- Северус, ты слышишь меня? – в голосе такое приторное участие, что хочется съесть лимонную дольку.
- Слышу.
- Ты сделаешь так, как мы договорились? - вопросительная интонация - чистая формальность.
- Нет. Вы меня не убедили. И не убедите. Не надо повторять аргументы по третьему кругу, я их сам себе приводил пятьсот раз.
- И что же заставляет тебя настаивать?
- Меня заставляете вы, директор. С упорством, достойным воспитания трёх поколений Поттеров.
- Северус, я знаю, иногда ты бываешь фантастически упрямым, но сейчас не время для…
- Время. Самое оно время. Другого у нас может и не быть.
- Именно поэтому…
- Хорошо, раз вы настаиваете, и у нас нет более срочных дел, давайте разберём все ваши аргументы. Начнём с…?
- Это для её блага.
- В чём заключается благо для неё - пусть решает сама Гермиона.
- Она недостаточно взрослая для того, чтобы принять верное решение.
- Итак, первое: она недостаточно взрослая, для того чтобы принимать решения относительно собственной судьбы. Но она достаточно взрослая в одинадцать, чтобы драться с троллем. Достаточно взрослая в двенадцать, чтобы охотится на василиска с зеркальцем. А в тринадцать - бегать от оборотня... В четырнадцать - провести бок о бок с чокнутым Пожирателем учебный год. В пятнадцать – выступить уже против толпы чокнутых Пожирателей, но в шестнадцать она недостаточно взрослая, чтобы любить. Да, любовь - это пострашнее всех оборотней и троллей вместе взятых. Но не вы ли директор твердите нам год за годом о её великой силе? Что ж тогда? Сила любви только для избранных, точнее, для Избранного? Остальные что? Татуировками не вышли?
- Северус, ты сам понимаешь. Сейчас война, и ваши чувства - всего лишь способ защиты от ужаса и безысходности. Своего рода вечная игра в рыцаря и принцессу. Ты хочешь спасти Гермиону от смерти, потому что не спас Лили. Когда это удастся – она будет не нужна тебе. Но цепи любой привязанности для женщины куются быстрее, а держаться дольше. Ты хочешь обнаружить то, что способен любить только в том случае, когда твоей любви грозит опасность?
- Знаете, директор. Во всех сказках рыцарь, спасший принцессу, получает её и полцарства в придачу. Как слизеринский Принц, я не отойду от традиций: и от Гермионы не откажусь, и полцарства прихвачу, не сомневайтесь. Потому что мне осточертело жить сегодняшним Круцио! Я хочу жить ради завтрашнего «долго и счастливо». Да, и не надо про Лили. Лили погибла ещё и потому, что я поверил вам. Моя вина. Согласен. Но и ваша тоже. И только остатки уважения не дают мне глубоко и плодотворно порассуждать на тему Каиафы, сказавшего «лучше одному человеку погибнуть за народ».
- Каиафа был прав. В чём-то. Но я не одобряю его мотивы, Северус. То, что ты смирился со смертью подруги…
- Я не смирился! И никогда не смирюсь. Как вообще можно смириться с чьей либо смертью?! - прокричал маг почти с рыданием в голосе.
- Даже с моей? - Дамблдор спросил это, как бы интересуясь прогнозом погоды на завтра.
- Даже с вашей…- тихо, но не колеблясь ни секунды, ответил Северус.
- И это возвращает нас к проблеме. Как, по-твоему, отреагирует твоя избранница на наш маленький спектакль?
- Естественно.
- Ты не должен рассказывать о нашей договорённости никому! Это поставит под угрозу весь план.
- Идите к дементорам, Альбус. Гораздо больше под угрозу наш план ставит отсутствие дублёра на роль оракула. А что если кто-нибудь из наших талантливых преподавателей, огорчённый моей ролью в «нашем маленьком спектакле», просто прибьёт меня из-за угла в честной дуэли? Кто тогда будет все объяснять мальчишке? Кто вообще целый год будет заботиться о школе, пока ваш Золотой мальчик не повзрослеет достаточно, чтобы умереть не просто красиво, но и с пользой?
- Том не станет ничего менять в Хогвартсе, пока окончательно не утвердится в Министерстве и пока не решит проблему с Гарри. Он последователен. Хоть это качество нам на руку. А что касается отсутствия дублёров? Не понимаю, как может нам в этом помочь мисс Грейнджер?
- Да неужели? Не понимаете? А я понимаю. Она честный человечек, не спорю, но она ещё и женщина. Ради себя гриффиндорка не способна хоть сколь-нибудь убедительно врать, но ради друзей… Помните историю с хроноворотом? Ей поверили.
- Предлагаете девочке пойти на обман?
- Нет, предлагаю ей делать то, что она великолепно умеет делать, и делает это уже пять лет. Присматривать за оболтусами и направлять их поелику возможно. С широко открытыми глазами у неё получится лучше, чем вслепую. И безопаснее.
- Ты манипулируешь Гермионой, она манипулирует Гарри и Роном? Типичный слизеринский подход.
- Кто бы говорил! Вы у нас наверху пищевой цепочки, директор. Куда одному бедному слизеринцу до учителя другого слизеринца.
- Туше. Но я подумаю над твоим предложением доверить часть правды мисс Грейнджер. Возможно позже. Но вернёмся к вопросу о сохранении тайны. Что если кому-то станет известно об этой связи? Разве не станет девочка заложницей ваших отношений? Заложницей в руках Пожирателей? И узнав о порочащей привязанности, разве станут доверять тебе приближённые Тома.
- Можно подумать, они мне сейчас доверяют. Прям с утра, душу и портал от хором, где деньги лежат.
- Но будут, когда ты...
- Как бы ни так! Завидовать – будут, бояться - надеюсь, а доверие - это среди Пожирателей товар неходовой. Я думаю, что всегда могу представить свой интерес к девочке исключительно в шпионских тонах и красках. Большинство из нас настолько разборчивы, что никогда не поверят в близкие отношения между Пожирателем и грязнокровкой. Ну, а тех, кто попробуют меня обвинить – ждёт большой сюрприз.
- Хм... вот тут мы и подошли к деликатной теме..- синие глаза игриво блеснули за половинкам очков. Портреты на стенах притихли и обратились в слух.
- И давайте тут же от неё и отойдём, директор. Я не трону Гермиону до её совершеннолетия, а лучше, до окончания войны. Думаю, не надо объяснять мои мотивы и то, что я справлюсь с зовом природы. Двадцать лет практики, знаете, даром не проходят.
- Это так необычно…- разочарованно протянул Дамблдор.
- Зато дешёво, сурово и практично. Если это всё, давайте уже поговорим о чём-нибудь таком, что действительно вас касается.
- Северус, я попросил бы…
- Простите, директор. Мои планы на интимную жизнь - это последнее, что я готов обсуждать с вами, или вообще с кем-либо.
- Я искренне, поверь, желаю тебе счастья. Ты, как никто другой, его заслуживаешь, но Северус… Такому непростому, во всех смыслах, человеку подошла бы женщина понимающая, с опытом. Мисс Грейнджер, как все очень молодые особы – максималистка. Вдруг она с упорством, достойным защитницы домовиков, примется перекраивать тебя под образ «благородного героя, тёмного рыцаря»? Что ты будешь делать с её гриффиндорским энтузиазмом?
- Со змеиной хитростью обращу его в львиный темперамент. Волшебник я или кто? - простите мне нотки самодовольства в голосе, директор. Но все ваши рассуждения на эту тему уже увы, чистая теория.
- Что ж. Я полагаюсь на твою рассудительность и естественный страх перед близостью, который бывает у молоденьких девушек. Мисс Грейнджер не кажется мне особой, управляемой велениями плоти. Это, надеюсь, удержит её от желания попробовать запретный плод раньше времени. А то, понимаешь, мой мальчик, им ведь придётся покинуть школу после вступления тебя в должность.
- Да, пожалуй. У Тома может возникнуть острый приступ любопытства к друзьям одного Избранного Очкарика.
- А у друзей мисс Грейнджер может возникнуть острый приступ любопытства к тайнам тела за то время, что они проведут вне школы.
- Вы на Уизли намекаете?
- Я намекаю на то, что трое ребят будут вынуждены провести много времени без присмотра, вдали от взрослых, но под жестким прессингом обстоятельств.
- Иными словами, вы считаете, что не найдя утешения и поддержки в моих объятиях, Гермиона пойдёт искать их куда поближе?
- Это подростки, Северус. Надо ли напоминать, насколько импульсивными бывают юноши в семнадцать лет?
- Я не понимаю...Вы меня провоцируете, директор, на то, чтобы я загодя лишил наш мир последней надежды? Если Поттер хоть пальцем!!!
- О, Гарри влюблён в другую…
- А, ну тогда это разговоры в пользу бедных. Рон и Гермиона? Проще представить Лили и Петигрю вместе. Помнится, она любила подбирать на улице всякую потрёпанную жизнью животину. Мне бы ещё тогда догадаться, что её Шляпа в Гриффиндор отправит.
- Жалость толкает женщин на странные поступки…
- Всё, хватит! – раздался звонкий девичий голос, полный возмущения.
- Мисс Грейнджер? - натурально изумился Дамблдор.
- Гермиона… - констатировал Северус, глядя на директора с непередаваемой смесью осуждения и покорности.
- Директор, простите, вы сами меня позвали, то есть мне декан МакГоннагал сказала…
- Да, мисс Грейнджер, я хотел вас видеть.
- Да, директор, хотели видеть именно сейчас? – в тоне слизеринского декана была такая палитра оттенков иронии, что её не удалось бы скопировать даже профессиональному актёру.
- Ах, профессор Снейп, простите старика, но я не планировал, что наш разговор так затянется, и мисс Грейнджер станет его невольным свидетелем. Что же вы не сказали нам о своём присутствии, милая? – добродушие в голосе директора не оставляло сомнений в том, что воля слушательницы тут была вовсе ни при чём.
- Вы говорили обо мне. Это очень познавательно, и потом, меня учили не перебивать старших. Но раз сейчас вы не ведёте дискуссию по поводу моего сомнительного будущего, позвольте и я выскажусь.
- Интересно, – сказали оба мужчины в голос.
- Мне сложно представить всё хитросплетение, - начала свою речь Гермиона, протискиваясь по сложной траектории между огромным глобусом и тяжёлым креслом, - ваших планов: интриги не являются сильной стороной Гриффиндора.
Финеас Найджелус Блэк скривился, а директора - в мантиях со львами заулыбылись снисходительно.
- Ой, простите директор. В пятнадцать лет не являются, наверное…
На столе лежал раскрытый дневник в кожаной обложке, посередине которого зияла дыра, рваными краями и потёками засохшей крови напоминающая рану. Гермиона мельком взглянула на эту вещь, узнала её и,вздохнув, уверенно продолжила:
- Но я не об этом. Я не умею планировать битвы с тёмными магами, но одно знаю наверняка,- спотыкаясь о расставленные в стратегическом беспорядке стопки книг девушка продвигалась к лестнице на галерею, где стояли оба волшебника. - Я с Северусом, - и имя из её уст прозвучала твёрдо и нежно, - потому, что это единственный человек, в чьих чувствах я никогда не усомнюсь.
Несложно было понять, что обращается она сейчас вовсе не к директору.
- Я уверена , что до конца не пойму ни его мотивов, ни его намерений.
Перед лестницей стола широкая классная доска с чёткими графами поурочного планирования. Темы по Трансфигурации - красным мелом, Зельеварению - зелёным.
- Мне, скорее всего, и в сто лет надо будет объяснять, что и как он планирует, но его чувства - это постоянство, - она повернулась к окну; с этого места просматривалась длинная замковая стена и венчающая её надвратная башня, - сравнимое с башнями Хогвартса... Я не слишком пафосно? Нет?
Мужчины оба замотали, каждый своей головой, в знак отрицания.
- Так вот. Я уверена потому, что Северусу Снейпу нужна просто Гермиона Грейнджер.
Как бы ей не хотелось уткнутся взглядом в пол, всё же она смотрела в упор на обоих волшебников, от которых зависело чуть больше, чем судьба волшебного мира, - зависела её судьба.
- Не подружка Золотого мальчика.
С улицы в приоткрытую створку доносились голоса студентов.
- Он мальчика терпеть не может, будь он хоть из философского камня целиком.
Последняя ступенька, и вот она уже на финальном отрезке пути: справа - перила опоясывающей кабинет галереи, слева- стеллажи с книгами. Они не закрыты стеклянными дверьми, и девушка не может удержаться: кончиками пальцев любовно проводит по корешкам.
- Не «ходячая энциклопедия» - он больше успел забыть, чем я узнала. И не, простите, директор, вы первый подняли эту тему, - она перед ними обоими навытяжку, румяная от смущения и чуть злая из-за того, что приходится оправдывать и оправдываться, - молоденькая девушка для поднятия мужского авторитета.
С этого места хорошо видно её отражение в огромном зеркале, прислонённом к стене: встрёпанные волосы, перекошенная на плечах мантия, на щеке - чернильное пятно, острые коленки с царапинами выглядывают из под края школьной юбки, один гольф сполз и собрался на лодыжке в гармошку. Едва оперившийся птенец. Гадкий утёнок.
- Лохматая заучка Грейнджер вряд ли подходит для таких целей.
А волшебники смотрели на юную, раскрасневшуюся в запале своей пламенной речи ведьму, и едва сдерживались, чтобы не засмеяться в голос. Дамблдору было хорошо: за густой растительностью не видно, как губы неудержимо расползаются в улыбке. Снейпу приходилось кривиться и гримасничать.
- Я не буду его переделывать – он для этого слишком умён. Я не дам ему переделать себя – я для этого слишком упряма.
Её рот на миг сжался в прямую линию, между бровей залегла складка - Минерва МакГонагалл, образца сороковых.
- Я просто хочу научиться жить. Вместе с ним. Для него.
Взгляд карих глаз перебегает с одного лица на другое: дуэль с синими глазами, рана от сомнений, глоток живой воды из чёрного омута, снова битва в гляделки.
- И знаете, я не верю в то, что судьба будет к нам настолько жестока, чтобы не дать шанс попробовать…
Директор раздумывает - не пустить ли слезу, перебор, конечно, но он и вправду растроган. Самую малость. Чуть-чуть.
- У нас есть столько возможностей испортить друг другу жизнь, что Кому-то там, высоко, не может не быть интересно: справимся мы или нет.
Она выиграла, но ещё не знает об этом, просто чувствует , как тают синие льдинки за половинками очков.

Написано в подарок YDD
23 ноября 2010 года.