|
Властелин колец. Братство Кольца
|
|
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 14:43 | Сообщение # 31 |
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| По утрам, когда непроглядный мрак сменялся серым бессолнечным сумраком,
путники находили место для отдыха и забирались под колючие ветви падуба -
заросли этих низкорослых кустов, словно островки, чернели на равнине - или
прятались в каком-нибудь овраге. Вечером, разбуженные очередным часовым, они
вяло съедали холодный ужин и, сонные, продрогшие, отправлялись в путь.
Хоббиты не привыкли к таким путешествиям, и утрами, когда зачинался
рассвет, у них от усталости подкашивались ноги, но им казалось, что они не
двигаются, а из ночи в ночь шагают на месте: унылая, изрезанная оврагами
равнина с островками колючих зарослей падуба не менялась на протяжении сотен
лиг. Однако горы подступали все ближе. Мглистый хребет сворачивал к западу,
и теперь они шли по предгорному плато, рассеченному трещинами черных ущелий
и отвесными стенами высоких утесов. Извилистые, давно заброшенные тропы
часто заводили Хранителей в тупики - то к обрыву над бурным пенистым
потоком, то к сухой, но широкой и глубокой расселине, то к пологому спуску в
бездонную трясину.
На четырнадцатую ночь погода изменилась. Восточный ветер ненадолго
стих, а потом устойчиво потянул с севера. Тяжелые тучи к рассвету
рассеялись, прозрачный воздух стал морозней и суше, а из-за Мглистых гор
эээвыплыло солнце - громадное, но по-зимнему неяркое и холодное. Путники подошли
к гряде холмов, поросших могучими горными дубами, - казалось, что их
черно-серые стволы вырублены в древние времена из гранита.
На юге, преграждая Отряду дорогу, высился гигантский горный хребет с
тремя особенно высокими пиками в серебрящихся шапках вечных снегов. Фродо
внимательно рассматривал горы; к нему неслышно подошел Гэндальф и, приложив
ладонь козырьком ко лбу, глянул на далекий заснеженный хребет.
- Здесь начинаются земли Остранны, или, как назвали ее люди, Дубровы, -
опустив руку, сказал он Фродо. - В Остранне некогда жили эльфы, но эти
времена давно миновали. Птица, летящая из Раздола в Остранну, должна одолеть
лишь сорок пять лиг. Но если двигаться пешком, как мы, то надо пройти лиг
двести-триста. В Остранне и климат гораздо лучше, и земля плодородней, чем
на северных равнинах, но теперь нам придется удвоить осторожность; сюда
наверняка посланы соглядатаи.
- За один по-настоящему солнечный день я согласен даже учетверить
осторожность! - откидывая капюшон, воскликнул Фродо.
- А впереди-то горы, - вмешался Пин. - Должно быть, ночью мы свернули к
востоку.
- Не было этого, - возразил Гэндальф. - В солнечную погоду просто
дальше видно, вот почему ты увидел горы. Мглистый хребет у границ Остранны
плавно сворачивает на юго-запад. Ты что же - ни разу не заглянул в карту,
пока мы гостили у Владыки Раздола?
- Почему не заглянул? - обиделся Пин. - Я заглядывал, можно даже
сказать - изучал. Но у меня плохая зрительная память. Зато наш Фродо
наверняка все помнит!
- Нам не понадобится никаких карт, - сказал подошедший к хоббитам
Гимли. Он взволнованно смотрел на далекие горы. - Ведь это владения моих
предков. Вон они, овеянные легендами вершины - заснеженные Зирак, Бараз и
Шатхур!
Я видел их, да и то издалека, только раз, но они хорошо мне знакомы. Им
посвящено множество легенд, а их изображения - в металле и камне - не раз
создавали наши мастера. Ибо под ними, в огромных пещерах, расположено
древнее царство гномов - Казад-Дум, или, по-эльфийски, Мория, а на всеобщем
языке - Черная Бездна. Чуть дальше высится пик Баразинбар - по-эльфийски
Карадрас, Багровый Рог; а за ним, правее, еще два пика: Зиракзигил -
Селебдор, Серебристый, и Бундушатхур - Фануиндхол, Тусклый.
Здесь неприступный Мглистый хребет прогибается седловиной узкого
перевала, по которому можно попасть в долину, известную всем средиземским
гномам. У этой долины несколько названий: по-гномьи Азанулбизар;
по-эльфийски Нандурион; ну а на всеобщем языке - Черноречье.
- Нам надо пробраться к Азанулбизару, - объявил Гэндальф, когда гном
замолчал. - Поднявшись на перевал через Багровые Ворота - так именуют его
западный склон, - спустимся по Черноречному Каскаду в долину. Там вы увидите
озеро Зеркальное и вытекающую из него речку Серебрянку.
- Непроглядна вода Келед-Зарама, - сказал Гимли, - и холодны как лед
ключи Кибель-Налы. Неужели же мне суждено это счастье - увидеть наше
заповедное озеро?
- Если и суждено, то мимоходом, мой друг, - глянув на гнома,
откликнулся Гэндальф. - Ибо наш путь. лежит мимо Зеркального, вниз по
Серебрянке, через Таимые Чащобы, к Великой Реке и потом...
Он умолк.
- И что же потом? - спросил его Мерри.
- И потом - дальше, - ответил Гэндальф, - к концу путешествия... в
конце концов. Не будем загадывать далеко вперед. Нам удалось дойти до
Остранны - но это лишь первый шажок к победе. Мы остановимся тут на сутки:
Остранна славится целебным климатом, а нам не мешает набраться сил. Край,
где некогда жили эльфы, необычайно долго остается целебным, его нелегко
отравить лиходейством.
- Правильно, - поддержал Гэндальфа Леголас. - Но для нас, исконно
лесных жителей, эльфы Остранны были странным народом, и я уже не чувствую
здесь их следов: деревья и трава мертво молчат. Хотя... - Леголас на
мгновение замер, - ...да, камни еще помнят о них. Слышите? Слышите жалобы
камней? Они огранили нас, навек сохранили нас, вдохнули в нас жизнь и навеки
ушли. Они ушли навеки, - сказал Леголас. - Давно нашли Вековечную Гавань.
Но путники слышали только шум ветра. В лощине, укрытой зарослями
падуба, путники развели небольшой костер, и на этот раз их завтрак-ужин не
показался им скудным, унылым и безвкусным. Они не торопились улечься спать,
потому что им предстоял целый день отдыха и долгая ночь спокойного сна, а
потом - бестревожная, полновесная дневка. Лишь одному Арагорну было
неспокойно. После еды он поднялся на холм, долго смотрел на далекие горы и
очень настороженно к чему-то прислушивался. Потом, снова подойдя к лощине,
он недоуменно глянул на спутников, словно бы удивляясь их веселой
беспечности.
- В чем дело, Бродяжник? - спросил его Мерри. - Неужели тебе
чего-нибудь не хватает? Может, ты соскучился по восточному ветру?
- Пока еще нет, - усмехнулся Арагорн. - Но кое-чего мне действительно
не хватает. Я бывал в Остранне и зимой, и летом. Здесь нет охотников, ибо
нет жителей, поэтому всегда было много птиц и всяких мелких безобидных
зверюшек. А сейчас весь этот край будто вымер. Я чувствую, что вокруг - на
многие лиги! - нет ни одного живого существа. И мне хотелось бы понять -
почему.
- Это и правда не совсем понятно, - согласился Гэндальф. Но потом
добавил: - А может, мы и распугали всю живность?
- Мы ведь не охотимся, - возразил Арагорн. - Но мне всегда было
спокойно в Остранне. А сейчас я постоянно ощущаю тревогу.
- Значит, нам нужно быть начеку, - сразу же посерьезнев, заметил
Гэндальф. - Если с тобой путешествует Следопыт, да не просто Следопыт, а сам
Арагорн, надобно верить его ощущениям. Потише, друзья, - сказал он хоббитам.
- И давайте-ка сразу выставим часового.
В тот день первым часовым был Сэм. Все остальные спокойно уснули, но
Арагорн, видимо, не собирался спать. Едва разговоры путников прекратились,
настала тяжкая, тревожная тишина - ее почувствовал даже Сэм. Ясно слышалось
дыхание спящих, а когда пони переставил ногу, раздался поразительно громкий
стук. Стоило Сэму немного пошевелиться, и он слышал похрустывание
собственных суставов. На небе не было ни единого облачка, солнце медленно
всползало все выше; мертвая тишина углублялась и крепла. Потом на юге, в
безоблачном небе, появилось какое-то темное пятнышко, напоминающее крохотную
черную тучку; ветра не было, но пятнышко приближалось.
- Что это? На облако вроде бы непохоже, - шепотом сказал Арагорну Сэм.
Арагорн, не отвечая, смотрел в небо; пятнышко, приближаясь, быстро росло и
вскоре рассыпалось на отдельные точки.
- Да это же птицы! - воскликнул Сэм. Птицы летели необычайно низко и не
прямо вперед, а широкими зигзагами, как будто что-то искали на земле.
- Ложись и молчи! - прошипел Арагорн, затаскивая Сэма под ветви
кустарника, потому что несколько сотен птиц внезапно отделились от основной
стаи и стремительно полетели к той самой лощине, в которой расположились на
отдых путники. Птицы были похожи на ворон, но совершенно черных и очень
больших; когда они проносились над лощиной, их тень на мгновение закрыла
солнце, и тишину вспорол громогласный карк, тут же заглушенный хлопаньем
крыльев.
Как только птицы скрылись из глаз, Арагорн поднялся и разбудил
Гэндальфа.
- Над западными равнинами, - сказал он мрачно, - рыщут стаи черных
ворон, и одна из них только что пролетала над нами. В Остранне черные вороны
не живут, они гнездятся на Сирых Равнинах. Не знаю, зачем они сюда
пожаловали, возможно, просто в поисках пищи, но, по-моему, их послал Враг -
шпионить. А высоко в небе кружатся стервятники, и уж они-то наверняка служат
Саурону. Мне кажется, нам надо уходить отсюда сегодня же: за Остранной
установлена слежка.
- Но в таком случае, - отозвался Гэндальф, - шпионы стерегут и Багровые
Ворота, а значит, на перевал подыматься нельзя. Интересно, как же мы попадем
в Черноречье? Ладно, подумаем об этом потом. Главное сейчас - добраться до
Мглистого. Ты прав, уходить нам придется сегодня, так что отдыха у нас не
будет.
- Наше счастье, - сказал Арагорн, - что мы разожгли небольшой костер и
он потух до прилета ворон. С кострами нужно распроститься надолго.
- Вот ведь наказание, - жаловался Пин, проснувшись под вечер и узнав от
Сэма, что спокойной ночевки у них не будет, а костры отменены на долгое
время. - Из-за стаи каких-то дурацких ворон мы теперь даже и выспаться не
можем. А я-то мечтал о горячем ужине!
- Мечтай и дальше, - посоветовал ему Гэндальф. - Я вот, например,
мечтаю согреться и спокойно выкурить трубку табаку. Но одно я могу пообещать
твердо: на юге мы все непременно согреемся.
- Боюсь, не стало бы нам даже жарко, а не только тепло, - пробурчал
Сэм. - Ну и пусть, зато мы наконец доберемся до Роковой горы и повернем
домой. Я и то уж подумал про Багровый Рок, что он и есть Роковая гора, пока
Гимли не назвал нам его по-своему - Бариза... Бирази... Сам Враг язык
сломит!.. Короче говоря, мы еще не дошли. - Сэм не верил географическим
картам, и все расстояния в этих краях казались ему такими громадными, что он
уже окончательно в них запутался.
Днем Хранители прятались в лощине. Несколько раз они видели ворон, но
те вроде бы их не замечали, а к вечеру снова улетели восвояси. Немного
переждав, Хранители поели, свернули лагерь и отправились на юг - туда, где в
лучах заходящего солнца багрово искрилась вершина Баразинбара. Предгорное
плато уже укутали сумерки, и в темнеющем небе одна за другой зажигались
первые ночные звезды.
Арагорн вывел их на торную тропу. Вернее, это была не тропа, а древний,
давно заброшенный тракт, связывавший Остранну с горным перевалом. Из-за гор
выплыла полная луна, и в ее голубовато-серебристом свете утесы по обеим
сторонам тракта отбрасывали на землю черные тени. Фродо присмотрелся к
утесам внимательней и увидел, что это вовсе не утесы, а искусно вырубленные
в камне фигуры; но их уже разрушило неумолимое время.
Отряд двигался к югу всю ночь. Под утро, в сером предрассветном
сумраке, Фродо случайно глянул на небо и заметил, а точнее, лишь смутно
ощутил, как над ними пронеслась бесшумная тень, стершая с небосвода - всего
лишь на мгновение - веселые искорки звезд. Фродо вздрогнул.
- Ты сейчас ничего не заметил в небе? - еле слышным шепотом спросил он
Гэндальфа, шагавшего с Арагорном впереди Отряда.
- Заметить не заметил, но почувствовал, - сказал Гэндальф. - На секунду
стало как будто темней. Наверно, над нами проплыло облачко.
- Очень уж быстро оно проплыло, - ни к кому не обращаясь, пробормотал
Арагорн. - Особенно для такой безветренной погоды...
Больше ночью ничего не случилось. Рассвет был ясный и солнечный, но
прохладный; ветер опять подувал с востока.
Еще две ночи шел Отряд к Мглистому; извилистая дорога то карабкалась на
холм, то сбегала в ложбину, но было заметно, что она постепенно поднимается
все выше; и вот, когда кончилась вторая ночь, Отряд вплотную подступил к
Баразинбару, или, как называли его эльфы, Карадрасу, громадному пику со
снежной вершиной и кроваво-красными каменистыми склонами, на которых не было
ни лесов, ни лугов.
Зачинался пасмурный и холодный рассвет; серые тучи закрывали солнце;
ветер дул теперь с северо-востока. Гэндальф повернулся лицом к ветру,
потянул носом и сказал Арагорну:
- Зима нагоняет нас. Горы на севере покрыты снегом почти до подножия.
Послезавтра мы поднимемся к Багровым Воротам, и там нас, возможно, заметят
соглядатаи; но самым опасным и коварным врагом, весьма вероятно, окажется
погода. Так какой же путь ты выбрал бы, Арагорн?
Фродо, случайно уловивший эти слова, понял, что слышит продолжение
разговора, который начался гораздо раньше.
- Я думаю, ты знаешь не хуже меня, что любой путь к затененным землям
гибельно опасен, - ответил Арагорн. - Но мы должны одолеть этот путь, а
значит, нам надо добраться до Андуина. На юге Мглистый перевалить
невозможно, пока не выйдешь к Ристанийской равнине. Ты сам поведал о
предательстве Сарумана. Так откуда нам знать, не пала ли Ристания? Нет, к
ристанийцам идти нельзя, а потому придется штурмовать перевал.
- Ты забыл, - сказал Гэндальф, - что есть еще один путь, неизведанный и
темный, но, по-моему, проходимый: тот путь, о котором мы уже говорили.
- И больше я о нем говорить не хочу, - отрезал Арагорн. Но, помолчав,
добавил: - И не буду... пока окончательно не уверюсь, что другие пути
совершенно непроходимы.
- Нам надо решить, куда мы пойдем, сегодня же, - напомнил Арагорну
Гэндальф.
- Хорошо, я согласен, - сказал Арагорн. - Давай обсудим это еще раз,
когда настанет время выходить.
Вечером, пока их спутники ели, Арагорн с Гэндальфом отошли в сторону и
принялись вполголоса о чем-то совещаться, посматривая на глыбу Багрового
Рога. Его крутые скалистые склоны были бесплодно голыми и угрюмыми, а
вершина терялась в тяжелых тучах. Очень неприветливо выглядел перевал!
Однако, когда Арагорн и Гэндальф объявили, вернувшись, что нынешней ночью
надо попытаться его одолеть, Фродо обрадовался. Он, конечно, не знал, про
какой "неизведанный и темный" путь говорил поутру Арагорну Гэндальф, но
почему-то заранее его боялся,
- Может статься, что Багровые Ворота стерегут соглядатаи Врага, -
сказал Гэндальф. - Да и погода внушает мне серьезные опасения. Мы рискуем
попасть на перевале в метель. Нам придется идти как можно быстрее. Даже и
тогда мы поднимемся к седловине не меньше чем за два ночных перехода.
Сегодня вечером рано стемнеет, поэтому пора сворачивать лагерь: мы едва-едва
успеем собраться.
- Разрешите и мне кое-что добавить, - сказал обычно молчаливый Боромир.
- Я рос неподалеку от Белых гор и не раз бывал на большой высоте. Высоко в
горах и летом-то, холодно, а сейчас нас ждет там трескучий мороз. Без костра
мы замерзнем у перевала насмерть - ведь нам, как я понял, предстоит дневка.
Значит, пока мы еще здесь, внизу, нужно собрать побольше сушняка, чтобы
каждый взял с собой вязанку дров.
- А Билл прихватит две, - сказал Сэм. - Ты ведь не подведешь нас,
правда, дружище? - спросил он у Билла.
Пони промолчал, но посмотрел на Сэма довольно мрачно.
- Неплохая мысль, - согласился Гэндальф. - Однако нам надо твердо
запомнить, что костер мы разожжем лишь в крайнем случае, когда действительно
окажемся перед выбором - погибнуть или отогреться у огня.
Сначала Отряд продвигался быстро, но через несколько лиг склон стал
круче, а разрушенный тракт превратился в тропу, загроможденную острыми
осколками скал. Небо сплошь затянули тучи, и путников накрыла черная тьма.
Лица обжигал ледяной ветер. К полуночи извилистая, чуть заметная тропка
вывела путников на узкий карниз - справа от них, в круговерти ветра,
угадывалась пустота глубокой пропасти, а слева вздымалась отвесная стена.
Они не одолели и четверти пути.
Вскоре Фродо почувствовал на лице холодные уколы редких снежинок, а
потом началась густая метель. Тьма, сделавшаяся вдруг сизо-белесой, стала
вместе с тем еще непроглядней - согнутые фигуры Арагорна и Гэндальфа, до
которых Фродо мог дотянуться рукой, скрылись в мутной метельной мгле.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 14:43 | Сообщение # 32 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| - Ох, не нравится мне эта кутерьма, - пыхтел у него за спиною Сэм. - Я
люблю полюбоваться на метель из окошка, утречком, лежа под теплым одеялом.
Пусть бы она разразилась над Норгордом, то-то хоббиты были бы рады. А здесь
она нам совсем ни к чему.
В Хоббитании сильных снегопадов не бывает - разве что изредка у
северной границы, - и, если выпадает немного снежку, хоббиты радуются ему
как дети. Никто из живых хоббитов (кроме Бильбо) не видел редкостно свирепой
зимы 1311 года, когда на засыпанную снегом Хоббитанию напали полчища белых
волков, перешедших по льду речку Брендидуим.
Гэндальф остановился. Толстый слой снега покрывал его плечи и капюшон
плаща. На тропе снега уже было по щиколотку.
- Именно этого я и опасался, - повернувшись к Арагорну, проговорил
Гэндальф. - А что ты теперь скажешь, Следопыт?
- Что и я опасался, - ответил тот. - Правда, меньше, чем всего другого.
Северяне привыкли к горным метелям. Но в южных горах метели - редкость, а
если и случаются, то на большой высоте. Да ведь мы-то не успели забраться
высоко.
- Так, может быть, это лиходейство Врага? - спросил подошедший к ним
Боромир. - У нас поговаривают, что в Изгарных горах он повелевает даже
погодой. Правда, они принадлежат ему, а Мглистый хребет - далеко от Мордора.
Но могущество Врага постоянно растет.
- Длинные же он отрастил себе руки, если способен перебросить метель из
северных земель в южные, - сказал Гимли.
- Длиннее некуда, - проворчал Гэндальф.
Пока они стояли, ветер утих, а через несколько минут прекратился и
снегопад. Тогда они снова двинулись вперед. Однако затишье оказалось
обманчивым. Не успели они одолеть и пол-лиги, как в лицо им дунул колючий
ветер, окреп, налился ураганной силой, потом опять началась метель, снег
повалил огромными хлопьями, и вскоре разбушевался неистовый буран. Теперь
даже могучий Боромир шел с трудом. Хоббиты тащились в хвосте колонны, и всем
их спутникам было понятно, что если буран будет продолжаться, то идти дальше
они не смогут. Фродо едва передвигал ноги. Сэм, охая, плелся за ним. Пин и
Мерри ковыляли молча. Гимли и тот выбился из сил, а ведь гномы славятся
своей выносливостью.
Внезапно Отряд замер на месте, как будто путники сговорились
остановиться, хотя никто не сказал ни слова. Вокруг раздавались очень
странные звуки. Возможно, это завывал ветер, но в его гулком многоголосом
вое ясно слышались злобные угрозы, визгливый хохот и хриплые вопли... Нет,
ветер не мог так выть. Неожиданно сверху скатился камень, потом еще один,
потом еще... Путники прижались к отвесной стене; камни с треском падали из
карниза, подскакивали и валились в черную пропасть; временами раздавался
тяжелый грохот, и сверху низвергались огромные валуны.
- Надо возвращаться, - сказал Боромир. - Я не раз попадал в горные
метели и знаю, как воет по ущельям ветер... но сейчас мы слышим вовсе не
ветер! Это же голоса вражеских сил! Да и камнепад здесь начался не случайно.
- Думаю, что воет-то именно ветер, - заметил Арагорн, - но Боромир прав
- дальше идти в самом деле нельзя. У Совета Мудрых много врагов, хотя и не
все они - союзники Саурона.
- Эльфы назвали Карадрас Кровожадным задолго до появления Врага, -
буркнул Гимли.
- Не важно, кто нам препятствует, - сказал Гэндальф. - Важно, что
препятствие сейчас неодолимо.
- Так как же нам быть? - горестно спросил Пин. Он стоял, привалившись к
холодной стене, и его сотрясала мелкая дрожь.
- Ждать перелома погоды на месте или возвращаться, - ответил Гэндальф.
- Пробиваться вперед бессмысленно и опасно. Чуть выше, если я правильно
помню, тропа выходит на открытый склон. Там не укроешься от ветра и
камней... или какой-нибудь новой напасти.
- И возвращаться бессмысленно, - добавил Арагорн. - От подножия горы до
этой стены нет ни одного сносного укрытия.
- Тоже мне, укрытие, - проворчал Сэм. Но никто, кроме Фродо, его не
слышал.
Хранители стояли, прижавшись к стене. Карниз, врезанный в южный склон,
тянулся, полого подымаясь вверх, с юго-востока на северо-запад и впереди
круто поворачивал к югу, так что стена загораживала путников от резкого
северо-восточного ветра, но бешено крутящиеся белесые вихри - снег валил все
гуще и гуще - захлестывались к ним и сверху и снизу.
Они касались друг друга плечами, а пони Билл стоял перед хоббитами,
заслоняя их от снежных смерчей, но вокруг него уже намело сугроб, и, если б
не рослые спутники хоббитов, их очень скоро завалило бы с головой.
Фродо одолевала стылая дрема; потом он пригрелся в снежной норе, и
завывание ветра постепенно заглохло, сменившись гулом каминного пламени, а
потом у камина появился Бильбо, но в его голосе прозвучало осуждение.
- Не могу понять - зачем ты вернулся? Зачем прервал этот важный поход
из-за самой обычной зимней метели?
- Мне хотелось отдохнуть, - прошептал Фродо, но Бильбо, проворно
затушив камин, выволок племянника из теплого кресла, и в комнату вползла
ледяная тьма...
- ...слышишь, Гэндальф? Их занесет с головой, - проговорил Бильбо
голосом Боромира, и Фродо почувствовал, что висит в воздухе, вытащенный из
уютной снежной норы. Тут уж он окончательно проснулся. - Они же заснут и
замерзнут насмерть, - опуская Фродо, сказал Боромир. - Надо немедленно
что-то предпринять!
- Ты прав, - озабоченно отозвался Гэндальф и достал из кармана кожаную
баклагу. - Пусть каждый отхлебнет по одному глотку, - сказал он, передав
баклагу Боромиру. - Это необычайно живительный напиток - здравур -
драгоценный дар Имладриса.
Глоток пряной, чуть терпкой жидкости не только согрел окоченевшего
Фродо, но и прогнал его недавние страхи. Остальные Хранители тоже оживились.
Однако ветер свирепствовал по-прежнему, а метель даже стала как будто
сильней.
- Не разжечь ли костер? - спросил Боромир. - Похоже, мы уже поставлены
перед выбором - погибнуть или отогреться у огня.
-Что ж, можно, - ответил Гэндальф. - Если здесь есть соглядатаи
Саурона, они все равно уже нас заметили.
У Хранителей были и дрова и растопка (они последовали совету Боромира),
но ни эльф, ни гном - уж на что мастера - не сумели высечь такую искру,
которая зажгла бы отсыревший хворост. Пришлось взяться за дело Гэндальфу. Он
прикоснулся Жезлом к вязанке хвороста и скомандовал: "Наур ан адриат аммин!"
Сноп зеленовато-голубого пламени ярко осветил метельную темень, хворост
вспыхнул и быстро разгорелся. Теперь яростные порывы ветра только сильнее
разжигали костер.
- Если перевал стерегут соглядатаи, то меня-то они наверняка засекли, -
с мрачной гордостью заметил маг. - Я просигналил им ГЭНДАЛЬФ ЗДЕСЬ так
понятно, что никто не ошибется.
Но Хранители едва ли слышали Гэндальфа. Они, как дети, радовались огню.
Разгоревшийся хворост весело потрескивал, и Хранители, не обращая внимания
на буран, на лужи талой воды под ногами, со всех сторон обступили костер,
чтоб согреться в его животворном тепле. На их изнуренных, но раскрасневшихся
лицах играли огненно-золотистые блики, а вокруг, словно бы заключив их в
темницу, кипела сизая метельная тьма.
Однако хворост сгорал очень быстро.
Пламя приугасло, и в тускнеющий костер бросили последнюю вязанку дров.
- Ничего, скоро начнется рассвет: ночь-то на исходе, - сказал Арагорн.
- Ночь-то на исходе, - пробормотал Гимли, - да в такое ненастье и
рассвета не заметишь. Боромир немного отступил от костра.
- Буран стихает, - объявил он. - Да и ветер как будто начал выдыхаться.
Фродо утомленно смотрел в костер; из черной тьмы выпархивали снежинки,
вспыхивали, словно серебряные звездочки, и тут же гасли, растаяв над
пламенем; а, вокруг неумолчно завывал ветер и клубилась беспросветная
метельная мгла. Фродо сонно закрыл глаза, покачнулся, разлепил отяжелевшие
веки - и вдруг заметил, что ветер умолк, а над холмиком слабо золотящихся
углей лениво кружится лишь несколько снежинок. Он поднял голову и увидел,
что на востоке черное небо слегка посветлело.
Сеющийся сквозь серые тучи рассвет открыл глазам измученных путников
немые, в саване снегов, горы. Внизу горбились глубокие сугробы, и под ними
угадывалась извилистая тропинка, но вверху тяжелые снеговые тучи, угрожающие
путникам новой метелью, плотно занавесили седловину перевала.
- Баразинбар не смирился, - проговорил Гимли. - Если мы осмелимся идти
вперед, он снова обрушит на нас буран. Надо возвращаться, и как можно
скорей.
Все понимали, что надо возвращаться. Но как? В нескольких шагах от
карниза на тропе громоздились такие сугробы, что хоббиты утонули бы в них с
головой. Да и на карнизе, где стояли путники, возвышались холмы снеговых
заносов - а ведь карниз прикрывала от ветра стена!
- Гэндальф расчистит невысокликам путь своим огненным Жезлом, - сказал
Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего Отряда,
сохранил до утра хорошее настроение.
- Или Леголас слетает на небо, - откликнулся Гэндальф, - и разгонит
тучи, чтоб солнце растопило для Отряда снег. Мой Жезл - не печка, - добавил
он, - а снег, по несчастью, невозможно испепелить.
- Не сумеет умный - осилит сильный, - вмешался Боромир, - так у нас
говорят. Буран начался, - продолжал гондорец, - когда мы обогнули вон тот
утес, - он указал на большую скалу, которая заслоняла от путников тропку. -
До нее отсюда пол-лиги, не больше. И вот, если самый сильный из нас осилит
дорогу к этому утесу, оттуда мы все спустимся без труда.
- Надо попробовать, - сказал Арагорн. - Уж вдвоем-то мы одолеем
пол-лиги.
Арагорн был самым рослым в Отряде, но Боромир казался крепче. Они
отправились, Боромир - впереди, кое-где снег доходил ему до плеч, и он
врезался в него, словно плуг - или как очень усталый пловец.
Леголас, улыбаясь, глядел на людей; потом повернулся к магу и
воскликнул:
- Да поможет уму и силе искусность!
А потом проворно зашагал по снегу, и Фродо заметил - как бы впервые,
хотя он знал об этом и раньше, что у эльфа не было тяжелых башмаков,
которыми снабдили Хранителей в Имладрисе; а легкие эльфийские туфли Леголаса
почти не оставляли на снегу следов.
- До свидания! - весело крикнул он Гэндальфу. - Я постараюсь отыскать
вам солнце! - Он прибавил шагу и, словно танцуя, обогнал медленно бредущих
людей, махнул им рукой, звонко рассмеялся и скрылся из глаз за поворотом
тропинки.
Люди медленно продвигались вперед; остальные молча смотрели им вслед,
пока и они не исчезли за поворотом. Клубящиеся у вершины тучи сгустились,
вниз поплыли редкие снежинки.
Прошло, вероятно, около часа - хоббитам показалось, что гораздо больше,
- и вот на тропе появился эльф. Потом они увидели людей, медленно, с трудом,
подымающихся в гору.
- Мне не удалось заманить сюда солнце, - подмигнув хоббитам, сказал
Леголас. - Оно ублажает южные земли, и его, как я понял, ничуть не беспокоят
несколько тучек над этой горушкой. Но зато я принес хорошие вести тем, у
кого тяжелая поступь. За скалой, про которую говорил Боромир, намело
довольно высокий сугроб, и наши воители из Племени Сильных приготовились
погибать перед этой преградой, ибо тропинка-то идет по ущелью, а выход из
ущелья закрыт сугробом. Ну, пришлось мне объяснить Сильным, что они
отчаялись перед снежной крепостью шириной не больше десяти шагов и что за
нею на нашей тропке лежит слой снега по щиколотку хоббитам.
- Так я и думал, - проворчал Гимли. - Конечно же, злая воля Баразинбара
раскачала этот проклятый буран. Баразинбар не жалует гномов и эльфов...
- К счастью, Баразинбар, вероятно, забыл, что к Отряду Хранителей
примкнули люди, - перебил гнома подошедший гондорец, - и люди, скажу без
хвастовства, неслабые... Мы одолели снежный завал - проторили в сугробе
узкую тропку - для тех, кто не может порхать по-эльфийски.
- Да как же мы-то туда доберемся? - взволнованно спросил Пин, высказав
общую тревогу хоббитов.
- Не беспокойся, - ответил ему Боромир. - Я устал, но силы у меня еще
есть; у Арагорна - тоже. Мы отнесем вас к завалу. И начнем, почтеннейший
Перегрин, с тебя.
Пин вскарабкался гондорцу на спину.
- Держись крепче, - сказал Боромир. - У меня-то руки должны быть
свободными. - Он зашагал по тропинке вниз.
За ним отправился Арагорн с Мерри.
Разглядывая протоптанную в снегу дорожку, Пин восхищался силой людей.
Даже сейчас, с хоббитом на закорках, Боромир расширял руками проход, чтоб
остальным было легче идти.
Вскоре они подошли к сугробу, который, словно гигантская стена вдвое
выше человеческого роста, перегородил узкое ущелье. Гребень сугроба был
плотным и острым, да и весь сугроб казался монолитом, разрубленным посредине
узкой тропой. За сугробом Мерри с Пином и Леголас остались дожидаться
других, а люди снова ушли наверх.
Боромир вернулся через полчаса - с Сэмом за спиной, следом шел
Гэндальф, ведя в поводу навьюченного пони, верхом на пони сидел гном Гимли,
а замыкал шествие Арагорн с Фродо.
Едва Арагорн миновал сугроб, как путников оглушил раскатистый грохот, и
откуда-то сверху посыпались камни, взвихрившие облако снежной пыли, потом,
когда белая завеса развеялась, Хранители увидели, что проход в сугробе
завален ссыпавшимися вниз камнями.
- Хватит, Баразинбар! - взмолился Гимли. - Мы же уходим! Оставь нас в
покое! - Но гора, казалось, и сама успокоилась, как бы удовлетворенная
отступлением пришельцев: начавшийся было камнепад иссяк, а тучи, закрывавшие
перевал, рассеялись.
Слой снега под ногами становился все тоньше, и вскоре, спустившись по
круче, путники вышли к той самой площадке, где вчера их застигли первые
снежинки.
Утро начинало клониться к полудню; с площадки, где стояли утомленные
Хранители, открывались широкие предгорные дали - холмы, озерца, извилистые
овраги, заросли падуба, островки дубрав... А внизу виднелась неглубокая
лощина, в которой они отдыхали накануне.
У Фродо отчаянно болели ноги, он продрог до костей и хотел есть; а
когда ему вспомнилось, что дорога вниз займет по крайней мере полдня, у него
на мгновение потемнело в глазах; он закрыл их, а открыв, с удивлением
обнаружил, что видит какие-то черные точки. Он протер глаза - точки не
исчезли: они кружились в прозрачном воздухе, и Фродо решил, что он начал
слепнуть...
- Опять птицы, - сказал Арагорн, тоже увидевший их.
- Теперь уж с этим ничего не поделаешь, - глянув на птиц, отозвался
Гэндальф. - Друзья ли они, или Вражьи шпионы, или просто безобидные птахи,
нам все равно придется спускаться: Карадрас не любит ночных гостей.
Путники, спотыкаясь, побрели вниз; их подгонял ледяной ветер. Багровые
Ворота оказались закрытыми.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 14:45 | Сообщение # 33 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Глава IV. ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ТЬМЕ
Только под вечер, в пасмурных сумерках, остановились усталые путники на
отдых. Баразинбар дышал вниз холодом - дул порывистый ветер. Гэндальф пустил
свою баклагу по кругу, и все Хранители отхлебнули здравура. После ужина они
устроили совет.
- Сегодня ночью мы отдохнем, - объявил Гэндальф, - ибо штурм перевала
дорого дался каждому из нас...
- А куда мы пойдем потом? - спросил Фродо.
- У Хранителей есть только две дороги, - ответил Гэндальф, - назад, в
Раздол, или вперед, к Огненной горе.
Когда Гэндальф упомянул о возвращении, лицо Пина радостно просветлело,
а Мерри и Сэм весело встрепенулись. Но Боромир с Арагорном остались
бесстрастными, а Гимли и Леголас выжидательно промолчали. Фродо понял, что
все его спутники хотят, чтобы первым высказался он.
- Вернуться... - нерешительно начал Фродо, потом преодолел
нерешительность и закончил: - ...Мы можем, по-моему, только с победой. Или с
позором - признав свое поражение. Я предлагаю пробиваться вперед.
- Я тоже так думаю, - поддержал его Гэндальф. - Вернуться - значит
признать свое поражение, которое неминуемо обернется гибелью для всех
свободных народов Средиземья. Кольцо Всевластья останется в Раздоле, ибо
иного убежища не найдешь; Враг со временем узнает об этом, двинет все свое
воинство против Элронда, и рано или поздно Раздол падет, а Враг сделается
Всесильным Властителем, и Завеса Тьмы сомкнется над Средиземьем. Черные
Кольценосцы - страшные противники, но, когда их хозяин добудет Кольцо, они
окажутся просто непобедимыми.
- Я и говорю - надо пробиваться, - с тяжелым вздохом повторил Фродо. -
Ты знаешь другую дорогу через горы?
- Знаю, мой друг, - ответил Гэндальф. - Но это довольно мрачная дорога.
Арагорн даже слышать о ней не хотел, пока надеялся одолеть перевал.
- Если она еще хуже перевала, то это и правда мрачная дорога! - глянув
на Арагорна, воскликнул Мерри. - Ну а все-таки расскажи нам о ней хоть
немного, чтобы мы знали самое худшее.
- Дорога, про которую я говорю, проходит через пещеры Мории, - сказал
Гэндальф.
Гимли взволнованно посмотрел на мага, но даже и его охватил страх: о
гиблых пещерах необъятной Мории сложено немало страшных легенд.
- Никто не знает, - заметил Арагорн, - сохранился ли сквозной проход
через Морию.
- Зато все знают, - добавил Боромир, - что Мория именуется Черною
Бездной. Да и для чего нам спускаться в Морию? Зачем штурмовать неприступные
перевалы? Давайте выйдем к Мустангримской равнине: мустангримцы - давние
союзники гондорцев, они помогут нам добраться до Андуина. А можно спуститься
по реке Изен, чтобы выйти к Гондору с юга, через Приморье.
- Завеса Тьмы разрастается, - сказал Гэндальф, - и сейчас уже нельзя
ручаться за ристанийцев. Ты ведь был у них довольно давно. А главное, на
пути к Ристанийской равнине никак не минуешь владений Сарумана. Настанет
время, и я сведу с ним счеты. Ну а пока Хранителю Кольца не следует
подходить близко к Изенгарду: Сарумана сжигает жажда всевластья, и он
попытается завладеть Кольцом. Так что Ристания для нас закрыта.
Теперь о дальнем, обходном пути. Во-первых, он окажется чересчур долгим
- мы затратим на него не меньше чем год. Во-вторых, за долинами западных рек
наверняка следят Саруман и Саурон, а убежища на этих незаселенных равнинах
нам не найти, ибо эльфов там нет. Пробираясь на север к Владыке Раздола, ты
был для Врага лишь случайным путником, на которого он не обратил внимания.
Но теперь ты воин Отряда Хранителей, и тебе угрожают такие же опасности, как
и Главному Хранителю Кольца, Фродо. Гибельные опасности, ибо если нас
обнаружат...
Впрочем, боюсь, что нас уже обнаружили, - неожиданно перебил сам себя
Гэндальф, - обнаружили на подступах к Багровым Воротам. Нам необходимо
скрыться от соглядатаев, чтобы Враг опять потерял нас из виду: не обходить
горы, не штурмовать перевалы, а спрятаться под горами, в пещерах Мории, -
вот что сейчас самое разумное. Этого Враг от нас не ожидает.
- Как знать, - возразил Гэндальфу Боромир. - Зато уж если он
догадается, где мы, то нам не выбраться из этой ловушки. Говорят, Враг
распоряжается в Мории, словно в своем собственном Черном Замке. Называют же
Морию Черной Бездной!
- Не всякому слуху верь, - сказал Гэндальф. - В Мории хозяйничает вовсе
не Враг. Правда, там могут встретиться орки, однако я думаю, что этого не
случится - полчища орков истреблены и рассеяны в Битве Пяти Воинств у
Одинокой. Горные Орлы недавно сообщили, что орки опять стекаются к
Мглистому... но, надеюсь, в Морию они еще не проникли.
Зато, возможно, мы встретим здесь Балина с его небольшой, но отважной
дружиной, и тогда нам нечего бояться орков. Как бы то ни было, путь через
Морию - единственный, других путей у нас нет.
- Я пойду с тобой, Гэндальф! - воскликнул Гимли. - Меня не страшат
древние предания. Но сначала нужно отыскать Ворота, которые захлопнулись
давным-давно!
- Превосходно сказано, мой милый Гимли, - с легкой улыбкой отозвался
Гэндальф. - Я найду Ворота и сумею открыть их. А уж с гномом мы наверняка не
заблудимся. Я-то спускался в Морию один - когда разыскивал пропавшего Траина
- и, как видишь, вышел оттуда живым. Я прошел тогда Морию насквозь, Арагорн,
- добавил маг, посмотрев на Бродяжника.
- Я тоже спускался однажды в Морию, - сказал Арагорн, - со стороны
Черноречья. И тоже ухитрился выйти живым. Но второй раз я туда лезть не
хочу: слишком солоно мне там пришлось.
- Я и первый-то раз не хочу, - буркнул Пин.
- Я тоже не хочу, - пробормотал Сэм.
- Да и никто не хочет, - заметил Гэндальф. - Однако нам надо попасть в
Черноречье. Поэтому я спрашиваю, кто согласится - не захочет, а согласится -
идти через Морию, чтобы потом добраться до Андуина.
- Я! - с готовностью воскликнул Гимли.
- Я тоже, - мрачно сказал Арагорн. - Ты не отказался штурмовать
перевал, предупредив меня, что мы можем погибнуть, - и мы едва не замерзли
насмерть. Я пойду с тобой через Морию, Гэндальф. Но помни - не нам, а именно
тебе угрожает в Мории смертельная опасность!
- А я, - угрюмо объявил Боромир, - соглашусь лезть в эту Черную Бездну
только вместе со всеми Хранителями. Два невысоклика не хотят туда лезть.
Леголас и Фродо - главный Хранитель! - и Мерри пока еще ничего не сказали.
- Я против Мории, - проговорил эльф.
Все посмотрели на Фродо и Мерри. Оба хоббита долго молчали.
Затянувшееся молчание нарушил Фродо.
- Я боюсь спускаться в Морию, - сказал он. - Но и совет Гэндальфа не
хочу отвергать. Давайте отложим решение до утра. Очень уж сейчас темно и
тоскливо. И страшно. Послушайте, как воет ветер!
Путники прятались под ветвями падуба. Они оборвали разговоры и
прислушались. Ветер свистел в обнаженных ветвях и шуршал засохшими стеблями
вереска. Но в этот приглушенный свистящий шорох вплетался заунывный, с
переливами, вой, словно ветер выл над горным ущельем. Арагорну не
понадобилось вслушиваться долго.
- Ветер? - вскакивая, воскликнул .он. - Ветер волчьими голосами не
воет! Волколаки опять перебрались через Мглистый!
- Видимо, охота началась, - сказал Гэндальф. - Так стоит ли откладывать
решение на утро? Если мы с вами и доживем до рассвета, нам не прорваться к
Ристанийской равнине.
- А далеко эта Мория? - спросил Боромир.
- Ты хочешь узнать, - переспросил его Гэндальф, - далеко ли отсюда
Западные Ворота? Я думаю, лигах в десяти... для орла. А самыми короткими
наземными тропами получится лиг восемнадцать-двадцать.
- Надо прятаться в Морию, - сказал Боромир. - Боишься орка - не
утаишься от волка!
- Так-то оно так, - согласился Арагорн, проверяя, легко ли вынимается
его меч. - Но, с другой стороны, где волк, там и орк: в ущельях
волки-оборотни, да в пещерах-то орки - ордами.
- Не послушался я Элронда, - шепнул Пин Сэму, - и зря. Ну какой из меня
Хранитель? От этого воя все во мне обмирает. Никогда еще в жизни я так не
боялся, даром что Бандобрас Быкобор - мой предок.
- А у меня, - прошептал ему Сэм в ответ, - как сердце оборвалось, когда
Бродяжник вскочил, так по сю пору в пятках и трепыхается. Ну да ничего -
авось пронесет. Арагорн с Боромиром - бывалые люди; Гимли, он у нас всем
гномам гном; да и Леголас - тоже эльф не промах. А старина Гэндальф, тот
одно слово - маг. Нет, думаю, не сожрут нас волки.
Путники хотели заночевать в лощине, но теперь, для того чтобы
защищаться от волколаков, они поднялись на соседний холм с тремя или
четырьмя кряжистыми дубами, которые были обнесены оградой из больших серых
валунов. Кое-где каменная ограда обвалилась, и Хранители, понимая, что
ночная тьма не помешает стае волколаков найти их, поспешно разожгли
небольшой костер.
Путники сидели возле и все, кроме двух часовых, дремали - это был не
сон, а тревожное забытье. Пони Билл трясся от страха, он взмок, словно
только что пробежал лиг двадцать. Вой теперь слышался со всех сторон, а
вокруг, в черной ночной темноте, зловеще поблескивали парные огоньки.
Внезапно там, где ограда обвалилась, Хранители увидели огромного волколака -
он застыл в проломе и хрипло взвыл, словно бы подавая сигнал к атаке.
Подняв мерцающий Магический Жезл, Гэндальф шагнул навстречу зверю.
- Ну ты, шелудивая собака Саурона, - нарочито негромко проговорил он. -
Перед тобой - Гэндальф. Убирайся отсюда, если тебе дорога твоя шкура.
С коротким рычанием зверь прыгнул вперед - мелодично прозвенела
спущенная тетива, и, коротко взвыв, он рухнул на землю: в горле у него
торчала стрела. Леголас тотчас же вынул вторую. Но кольцо зловещих огоньков
распалось. Гэндальф и Арагорн подошли к ограде - волколаков на склонах холма
уже не было: стая, лишенная вожака, отступила. Путников окружала безмолвная
тьма.
Миновала полночь; близился рассвет; на западе, почти что у самой земли,
то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна; эти слабые,
судорожно короткие вспышки бессильно меркли в предрассветном сумраке.
Внезапно громкий многоголосый вой вырвал Фродо из зыбкого забытья -
волколаки, беззвучно окружившие холм, со всех сторон ринулись в атаку.
- Сушняка в костер! - крикнул Гэндальф хоббитам. - Мечи наголо! Стать
спиной к спине.
В неверном свете разгорающегося костра Фродо видел, как серые тени
перемахивают невысокую каменную ограду. Арагорн сделал молниеносный выпад, и
огромный зверь, захлебно скуля, рухнул на землю с пронзенным горлом; холодно
блеснул меч Боромира, и у второго волколака отлетела голова; третьего
зарубил топором гном; стрела Леголаса прикончила четвертого; однако все
новые серые тени, волна за волной, вплескивались в ограду.
Фродо с надеждой глянул на Гэндальфа. Фигура мага, как показалось
хоббиту, неожиданно выросла почти до неба, ослепительно вспыхнул Магический
Жезл, и, словно высеченный из камня великан, Гэндальф на мгновение застыл в
неподвижности, заслоняя Хранителей от наступающих волколаков. Потом он
взмахнул Магическим Жезлом, и над холмом громогласно прозвучало заклинание:
- Наур он адриат аммин! Дуб, на который был направлен Жезл, превратился
в неистово полыхающий факел, за ним вспыхнули остальные дубы, и над холмом,
ярко осветив поле битвы, распустился гигантский огненный цветок. Ослепленные
волколаки в ужасе попятились; мечи Хранителей, разбрызгивая искры, как будто
их только что вынули из горна, крушили ошеломленных, оцепеневших зверей;
вспыхнувшая в воздухе стрела Леголаса поразила в сердце черного волколака -
он оглушительно взвыл и свалился замертво. Его смерть завершила ночную
битву: уцелевшие звери обратились в бегство.
Медленно догорали вековые дубы; над холмом клубилось дымное облако; с
первыми лучами бледной зари погасли последние всплески огоньков, пробегавшие
по обугленным дубовым стволам.
- Ну, что я говорил, - сказал Сэм Пину, устало засовывая в ножны свой
меч. - Старину Гэндальфа просто так не сожрешь, не на того напали. Одно
слово - маг!
Путники окинули взглядом равнину и увидели, что все волколаки скрылись.
Но на склонах холма не было и трупов! Леголас молча подобрал свои стрелы -
они валялись недалеко от ограды; он был уверен, что ни разу не промахнулся,
и, однако, стрелы, все, кроме одной (от нее остался только наконечник),
лежали, целехонькие, в зарослях вереска.
- Так я и думал, - заметил Гэндальф. - Это волколаки, волки-оборотни, а
не просто волки: трупов-то нет! Давайте-ка быстро позавтракаем - и в путь.
Погода в этот день опять изменилась. Как бы по приказу могущественной
силы, которая больше не нуждалась в буране, потому что путники отступили от
перевала, ветер быстро разогнал тучи, а потом, когда небо расчистилось,
утих. Из-за гор неспешно выплыло солнце. При ясной погоде движущийся Отряд
издалека был виден на открытой равнине - а отсиживаться в укрытии путники не
могли.
- Нам нужно добраться до Мории засветло, - с мрачной серьезностью
объявил Гэндальф, - иначе мы вообще до нее не доберемся. Двадцать пять лиг -
расстояние небольшое, но Арагорн не знает здешних дорог, да и я был здесь
всего один раз.
Ворота вон там, - продолжал маг, указывая Жезлом на юго-восток, где в
голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры Мглистого,
обрывающегося к равнине отвесной стеной. - Когда нас прогнал с перевала
буран, я свернул на юг и пошел вдоль хребта, чтобы хоть немного приблизиться
к Мории. Чуяло мое сердце, что она нам понадобится! Надеюсь, мы быстро
найдем Ворота и успеем до темноты ускользнуть от оборотней.
Гимли подгоняло пылкое нетерпение, и он шагал впереди, рядом с
Гэндальфом. Когда-то у Ворот Мории бил родник, питающий небольшую речку
Привратницу, или, как называли ее эльфы, Сираннону, и Гэндальф надеялся
отыскать эту речку, чтоб выйти по приречной дороге к Воротам. Однако то ли
Привратница пересохла, то ли маг взял неверное направление, но ему не
удавалось найти дорогу.
Путники блуждали по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых
трещин и усеянной россыпями бурых камней. Маг сворачивал то к востоку, то к
западу, но речка по-прежнему никак не отыскивалась, и все понимали, что,
двигаясь без дороги, они не доберутся к вечеру до Ворот. Бесконечно тянулась
бесплодная равнина - бурая, иссохшая, растрескавшаяся почва, красноватые
валуны да россыпи гальки. Вокруг не было ни птиц, ни зверей. Путники
обреченно шагали за Гэндальфом и старались не думать, что с ними будет, если
ночь застигнет их на этой равнине.
Гимли, ушедший немного в сторону, вдруг вскарабкался на валун и
подозвал Гэндальфа. За магом к нему свернули все путники. Гном показывал
рукой на запад. Глянув туда, путники увидели каменистое русло пересохшей
речки. А по берегу речки тянулась дорога, некогда мощенная красными плитами.
- Ага, наконец-то! - воскликнул Гэндальф. - Интересно, что же произошло
с рекой? Но, как бы то ни было, это она - Привратница, или, по-эльфийски,
Сираннона. Вперед, друзья, нам надо спешить!
Уставшие путники зашагали быстрей: их подбадривала надежда спрятаться
от оборотней.
А время шло; перевалило за полдень, солнце начало клониться к западу.
Путники сделали короткий привал, торопливо поели и отправились дальше. Перед
ними маячили Мглистые горы, но дорога нырнула в глубокую ложбину, и теперь
виднелись лишь снежные вершины, пока еще ярко освещенные солнцем.
Через несколько часов дорога свернула. Раньше Хранители шли на юг, и
слева от них тянулось нагорье, а теперь они круто забирали к востоку. Вскоре
русло уперлось в скалу с промоиной наверху и ямой у основания. Со скалы
когда-то низвергался водопад, а сейчас змеился чуть заметный ручеек.
- Да, Сираннона высохла, - сказал Гэндальф. - Но мы, несомненно,
приближаемся к Воротам. Это водопад Приморийский Порог, и слева от него,
если я не ошибаюсь, в скале должны быть вырублены ступеньки, а дорога,
сделав просторную петлю, выходит к верхнему срезу Порога у северного склона
Сираннонской долины. Долина тянется с востока на запад (гномы называли ее
Родниковой), и лестница выводит к ее западному концу; а напротив, у
восточного конца долины, расположены Ворота и бьет родник. Давайте-ка
посмотрим, сохранились ли ступеньки.
Они без труда отыскали ступеньки, и Гимли, а вслед за ним Гэндальф и
Фродо торопливо поднялись к Родниковой долине. На месте долины чернело
озеро. Заходящее солнце вызолотило небо, но в матово-черной, как бы мертвой,
воде не отражались ни Хранители, ни горы, ни закат. Сираннону, видимо,
запрудил обвал, поэтому она и затопила долину. В конце долины, над черной
водой, тяжко громоздились отвесные утесы - зловещие, темные, монолитные. Не
то что Ворот - даже тонкой трещины не увидел Фродо в этих утесах.
- Вон она, Морийская Стена, - сказал Гэндальф, заметив, что Фродо
разглядывает утесы. - Когда-то в ней были Западные Ворота - или, как
называли их люди, Эльфийские, - ибо дорога, по которой мы шли, связывала
Родниковую долину с Остранной. Но путь напрямую, как видишь, затоплен, а
переходить вброд это мертвое озеро никто из нас, насколько я понимаю, не
захочет. Тем более что озеро, наверно, глубокое.
- Давайте вернемся, - предложил Гимли, - и попробуем подняться по
главной дороге. Нам так и так пришлось бы возвращаться, даже если бы тропка
не была затоплена: Билл не умеет лазить по лестницам.
- Билла-то в Морию не возьмешь, - сказал Гэндальф. - Там встречаются
иногда такие переходы, в которые не сможет протиснуться пони.
- Жалко Билла, - пробормотал Фродо. - И Сэма жалко. Что-то он скажет?
Как расстанется со своим любимцем?
- Да, жалко, - согласился Гэндальф. - Пони служил нам верой и правдой,
а мы его бросим на произвол судьбы. И ведь я говорил - не берите Билла,
предлагал вам отправиться в поход налегке. Ибо с самого начала подозревал,
что нам придется идти через Морию.
Меркла, догорая, вечерняя заря, и в небе льдисто поблескивали звезды,
когда изрядно замученные путники, поспешно поднявшись по главной дороге, вы-
шли к северному склону долины, в двух примерно лигах от Морийской Стены.
Долина, шириною около двух лиг, протянулась в длину лиги на три или четыре,
а между барьером из скал и водой виднелась узкая полоска земли. Хранители
пошли вдоль озера на восток - туда, где располагались Ворота Мории, -
вернее, не пошли, а почти побежали, чтобы найти Ворота до темноты.
На подходе к Стене, в конце долины, путь им неожиданно преградил залив,
перерезавший сухую полоску земли между озером и грядой береговых скал. Вода
в заливе, темная и затхлая, была затянута зеленой ряской; залив походил на
руку утопленника, мертвой хваткой вцепившегося в скалы. Гимли отважно шагнул
вперед - никто не успел его остановить, - залив был мелкий, но со скользким
дном; поскользнувшись, Гимли едва не упал, однако сумел сохранить равновесие
и вскоре выбрался на сухое место, за ним последовали остальные путники;
вступая в ледяную зеленоватую воду, Фродо невольно содрогнулся от омерзения.
Когда замыкавший шествие Сэм вывел на берег дрожащего пони, Хранители
услышали приглушенный всплеск, как будто из воды вдруг выпрыгнула рыба и
тотчас же плашмя шлепнулась обратно; обернувшись, они увидели, что по озеру,
от центра, вкруговую расходятся волны - черные в сумеречном вечернем свете;
потом раздалось прерывистое бульканье, и над озером снова сомкнулась тишина.
Золотистые отблески вечерней зари скрывались за тучами; сумрак сгущался.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 14:45 | Сообщение # 34 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Гэндальф торопливо шагал вперед; хоббиты с трудом поспевали за ним;
теперь они двигались вдоль Морийской Стены по каменистой и узкой полоске
суши, загроможденной острыми обломками скал; путники старались не отходить
от Стены, даже придерживались за нее руками, чтобы матово-черная, с
прозеленью вода все время была от них как можно дальше. Когда они одолели
около лиги, в сумраке нежданно прорисовались деревья: у Стены стояли два
мощных дуба, на мелководье валялись почерневшие ветки, а в глубину озера,
двумя рядами, протянулись остовы полуистлевших стволов. Здесь, вероятно,
кончалась дорога, обсаженная по обеим сторонам дубами. Деревья, растущие
возле Стены, выглядели на диво могучими и древними; с Порога, под отвесной
стеной Мглистого, они казались совсем невысокими, но сейчас Фродо с
изумлением осознал, что раньше ему не доводилось видеть таких могучих и
громадных дубов - они возвышались над головами Хранителей, словно гигантские
сторожевые башни, охраняющие вход в подгорное царство.
- Наконец-то! - обрадованно воскликнул Гэндальф. - Здесь кончается
Эльфийский Тракт. Гномы прорубили Западные Ворота, чтобы беспрепятственно
торговать с эльфами, а эльфы насадили дубовую аллею в Родниковой долине,
принадлежавшей гномам, чтобы увековечить их тесную дружбу - дуб считался
символом Остранны. Ибо в те благословенные времена народы Средиземья дружили
между собой, даже эльфы и гномы умели не ссориться.
- Я ни разу не слышал, - заметил Гимли, - что эта дружба прервалась
из-за гномов.
- А я не слышал, - сказал Леголас, - что эта дружба прервалась из-за
эльфов.
- Я частенько слышал и то и другое, - оборвал начинающуюся перепалку
Гэндальф. - Сейчас не время решать, кто прав. Надеюсь, вы-то останетесь
друзьями. Ибо мне очень нужна ваша помощь, а действовать сообща могут только
друзья. Мы должны найти и открыть Ворота, пока не стало совсем темно.
А вы, - сказал он, повернувшись к остальным, - приготовьтесь без
промедления вступить в Морию, как только мы отыщем и отворим Ворота. Нам
ведь придется расстаться с Биллом, поэтому надо его разгрузить. Теплую
одежду можно не брать: она не понадобится нам ни в Мории, ни потом, когда мы
пойдем на юг. А пищу и, главное, баклаги с водой, которые тащил до сих пор
пони, надо распределить между всеми Хранителями.
- А как же быть со стариной Биллом? - испуганно и негодующе воскликнул
Сэм. - Да я без него и с места не сдвинусь! Завели беднягу неведомо куда, а
теперь бросим на съедение волколакам?
- Мне ведь тоже его жаль, - сказал Гэндальф. - Но тебе, мой друг,
придется выбирать между твоим хозяином и Биллом. Пойми, когда мы откроем
Ворота, ты его и затащить-то в Морию не сможешь, он не полезет в эту Черную
Бездну.
- Со мной полезет, - возразил Сэм. - Я не оставлю его на растерзание
этим вашим растреклятым оборотням!
- Ну, до растерзания-то, надо полагать, дело не дойдет, - проговорил
Гэндальф. Он ласково погладил пони по голове, наклонился к нему и негромко
сказал: - Ты многому научился в Раздоле, Билл. Береги себя, когда будешь
возвращаться, а береженого, как известно, и судьба бережет. Никто из нас не
знает своей судьбы - но мы всегда надеемся на лучшее... Никто из нас не
знает своей судьбы, - повторил маг, обернувшись к Сэму. - Будем надеяться,
что Билл выживет.
Сэм ничего не ответил Гэндальфу. Он молча стоял рядом с пони и плакал.
А тот прижался к нему и вздохнул, как бы поняв, о чем идет речь. Сэм
принялся развьючивать пони; остальные путники сортировали поклажу, разбирая
по своим вещевым мешкам то, что им надо было взять с собой.
Распределив поклажу, Хранители огляделись, пытаясь понять, что же
делает Гэндальф. Но он, казалось, ничего не делал - стоял и пристально
смотрел в Стену, как будто хотел просверлить ее взглядом. А Леголас
прижимался к ней, словно бы вслушиваясь, и глаза у него были почему-то
закрыты. Гимли молча бродил вдоль Стены, постукивая по ней обухом топора.
- Ну вот, мы готовы удирать в Морию, - сказал Мерри. - А где же Ворота?
- Если Ворота, сделанные гномами, закрыты, то их невозможно увидеть, -
со сдержанной гордостью ответил Гимли. - Даже мастер, который сделал Ворота,
и тот не сумеет их потом найти, пока не скажет заветного заклинания.
- Да, но Западные Ворота Мории не были тайными, - заметил Гэндальф. -
Ворота прорубили для друзей-эльфов, и, если их в наше время не переделали,
тот, кто знает, где они расположены, должен без труда обнаружить их и
открыть.
Гэндальф опять посмотрел на Стену. В середине между сторожевыми дубами
она была неестественно гладкой, и Гэндальф, приблизившись к ней вплотную,
начал ощупывать ее руками, бормоча какие-то непонятные слова. Потом,
отступив, спросил спутников:
- А теперь? Теперь вы что-нибудь видите? Стену осветила взошедшая луна,
но Хранители не заметили никаких изменений - сначала. А потом на поверхности
Стены появились тонкие серебристые линии, стали постепенно ярче, отчетливей,
и вскоре глазам изумленных путников открылся искусно выполненный рисунок.
Вверху аркой выгибалась надпись из прихотливо сплетенных эльфийских
букв; под надписью виднелись молот и наковальня, увенчанные короной с семью
звездами; опиралась арочная надпись на дубы, точь-в-точь как те, что росли у
Стены; а между дубами сияла звезда, окруженная ореолом расходящихся лучей.
- Эмблема Дарина! - воскликнул Гимли, показав на молот с наковальней и
корону.
- И символ Остранны, - сказал Леголас.
- И Звезда Феанора, - добавил Гэндальф, разглядывая обрамленную лучами
звезду. - Мы не видели рисунка, ибо древний ночельф, которым расписаны
Западные Ворота, оживает лишь в свете луны или звезд под звуки
староэльфийского языка, давно забытого народами Средиземья. Я и сам с трудом
припомнил слова, оживившие под моими пальцами рисунок.
- А что здесь написано? - спросил Фродо Гэндальфа. - Я вроде знаю
эльфийские руны, но эту надпись прочитать не могу.
- Ничего удивительного, - ответил Гэндальф, - ибо это староэльфийский
язык. А Бильбо учил тебя новоэльфийскому. Мне-то староэльфийский понятен, да
тут не написано самого главного. Вот что здесь сказано - я перевожу:
Западные Ворота Марийского Государя Дарина открывает заветное заклинание,
друг. Скажи, и войдешь. А ниже, мелкими буквами, написано: Я, Нарви,
сработал эти Ворота, Наговор запечатлел Селебримбэр из Остранны.
- А что это значит - "скажи, и войдешь"? - поинтересовался Мерри. Гимли
ответил:
- Если ты друг, скажи заклинание, и Ворота откроются и ты войдешь.
- Я тоже думаю, - проговорил Гэндальф, - что эти Ворота подчиняются
заклинанию. Иногда Ворота, сработанные гномами, открываются только в особых
обстоятельствах; иногда - только перед особо избранными; а иногда только
особо избранные в особых обстоятельствах могут их отпереть, ибо они
запираются на замок. У этих-то замка, мне кажется, нет. Их делали для друзей
и не считали тайными. Они обыкновенно были открыты, и стражники мирно сидели
под деревьями. А если Ворота порой закрывали, то они отворялись при звуках
заклинания: механических запоров у Ворот не было. Правильно я понял эту
надпись, Гимли?
- Совершенно правильно, - подтвердил гном. - Но слова заклинания, к
несчастью, забыты. Ибо род Нарви давно угас.
- Да разве ты-то не знаешь заклинания? - ошарашенно спросил у Гэндальфа
Боромир.
- Нет, не знаю, - ответил Гэндальф.
Хранители с испугом посмотрели на мага, лишь один Арагорн остался
спокойным, ибо он не раз путешествовал с Гэндальфом и верил, что тот откроет
Ворота.
- Тогда зачем же мы сюда пришли? - с тревожной злостью вскричал
Боромир. - Ты говорил, что спускался в Морию, что прошел ее насквозь... и не
знаешь, где вход?
- Я знаю, где вход, и привел вас к нему, - бесстрастно ответил гондорцу
Гэндальф, но его глаза недобро блеснули. - Я не знаю заветного заклинания -
пока. Ты спрашиваешь, зачем мы сюда пришли? Отвечаю: чтобы нас не сожрали
волколаки. Но ты задал мне еще один вопрос. И в ответ мне придется спросить
у тебя: не усомнился ли ты в моих словах, Боромир? - Тот промолчал, и
Гэндальф смягчился. - Я спускался в Морию с востока, из Черноречья, а не
отсюда, - спокойно объяснил он. - Западные Ворота открываются наружу,
изнутри на них надо легонько нажать, и они откроются, как обычные двери; а
тот, кто стоит перед ними здесь, должен произнести заветное заклинание,
иначе отсюда в Морию не проникнешь.
- Так что же нам делать? - спросил мага Пин, словно бы напряженного
разговора и не было.
- Тебе - побиться о Ворота головой, - ответил Гэндальф, - авось
сломаются. А мне - отдохнуть от бестолковых вопросов и постараться вспомнить
ключевые слова.
Было время, - пробормотал маг, - когда они сами приходили мне в голову.
Да я и сейчас их вроде бы не забыл. Западные Ворота прорубили для друзей -
заклинание должно быть очень простым. А на каком языке? Наверняка на
эльфийском...
Гэндальф опять подошел к Стене и дотронулся Жезлом до Звезды Феанора.
Аннон эдэлен эдро до аммин,
Фэннас ноготрим асто бет ламмин! -
негромко, но звучно проговорил он. Серебристый рисунок немного
потускнел, однако Стена осталась монолитной.
Маг повторил те же самые слова в других сочетаниях - и ничего не
добился. Перепробовал много иных заклинаний, говорил то негромко и медленно,
нараспев, то громко и повелительно, тоном приказа, произносил отдельные
эльфийские слова и длинные, странно звучавшие фразы - отвесные утесы
оставались недвижными, и лишь тьма скрадывала их резкие очертания. От озера
подувал промозглый ветер, в небе зажигались все новые звезды, а Ворота
по-прежнему были закрыты.
Гэндальф опять отступил от Стены и, шагнув к ней, резко скомандовал:
- Эдро!
Потом он повторил это слово - "откройся!" - на всех без исключения
западных языках, однако опять ничего не добился, в гневе отбросил свой
Магический Жезл и молча сел на обломок скалы.
И тотчас же в черной ночной тишине послышалось отдаленное завывание
волколаков. Тревожно всхрапнул испуганный Билл, но Сэм подошел к нему,
что-то прошептал, почесал за ухом, и пони притих.
- Как бы он со страху куда-нибудь не удрал, держи его крепче, - сказал
Боромир. - Похоже, что он еще нам понадобится... если нас не разыщут здесь
волколаки. Проклятая лужа! - Боромир нагнулся, поднял камень и швырнул его в
озеро.
Вода проглотила брошенный камень с утробным, приглушенно чавкнувшим
всплеском, - а в ответ озеро вспузырилось, забулькало, и от того места, где
утонул камень, по воде разбежалась круговая рябь.
- Что ты делаешь, Боромир! - всполошился Фродо. - Тут и так-то страшно!
- Фродо поежился. - Этот гиблый пруд... он страшней волколаков, страшней
Мории, а ты его баламутишь!
- Бежать отсюда надо, - пробормотал Мерри.
- Когда же Гэндальф откроет Ворота? - дрожащим голосом спросил Пин.
А Гэндальф, казалось, не замечал своих спутников. Он сидел, поставив
локти на колени и обхватив ладонями склоненную голову - то ли задумавшись,
то ли отчаявшись. Опять послышался вой волколаков. Раскатившаяся по озеру
круговая зыбь злобно лизнула каменистый берег.
Внезапно маг с хохотом вскочил, перепугав и без того напуганных
спутников.
- Ну конечно же! - весело воскликнул он. - И как я, глупец, сразу не
догадался? А впрочем, любая разгаданная загадка кажется потом поразительно
легкой.
Он встал, уверенно подошел к Стене, направил Жезл на Звезду Феанора и
звонким голосом сказал:
- Мэллон!
Звезда вспыхнула и тотчас погасла. В Стене обозначились створки Ворот и
медленно, но бесшумно и плавно распахнулись. В черном проеме, за входной
площадкой, смутно виднелись две крутые лестницы - одна вверх, а другая вниз.
- Я неверно понял арочную надпись, - объяснил маг. - Да и Гимли ошибся.
В ней же дается ключевое слово! Вот как следовало ее перевести: "Западные
Ворота Морийского Государя Дарина открывает заветное заклинание, друг".
Когда я сказал по-эльфийски "друг" - мэллон, - Ворота сразу же открылись. В
наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни
всеобщего дружелюбия миновали... Однако Ворота открыты. Идемте.
Гэндальф вошел в открытые Ворота и уже было начал подыматься по
лестнице - поставил ногу на первую ступеньку, - но тут, с неистовством
лавины в горах, на путников обрушилось множество событий. Фродо кто-то
ухватил за ногу, и он, болезненно вскрикнув, упал. С коротким, хриплым от
ужаса ржанием Билл поскакал вдоль Морийской Стены и мгновенно растворился в
ночной темноте. Сэм рванулся за ним вдогонку, но, услышав болезненный вскрик
хозяина, с проклятиями бросился к нему на выручку. Остальные путники
оглянулись назад и увидели, что вода у берега бурлит, словно в ней бьется,
пытаясь распутаться, тугой клубок разозленных змей.
Одна змея... впрочем, нет, не змея, а змеистое, слизистое, зеленое
щупальце с пальцами на конце уже выбралось на берег, подкралось к Фродо и,
схватив его за ногу, потащило в зловонную пузыристую воду. Сэм не раздумывая
выхватил меч, рубанул слабо светящееся щупальце, и оно, потускнев, бессильно
замерло, а Фродо торопливо поднялся на ноги и, пошатываясь, вошел в
распахнутые Ворота.
Сэм тоже попятился к пещере. Из бурлящей, покрытой пузырями воды
выползло штук двадцать пальчатых страшилищ, а воздух отравило удушливое
зловоние.
- В пещеру! Вверх по лестнице! Быстро! - отпрянув назад, прокричал
Гэндальф.
Хранители, оцепеневшие на миг от ужаса (выручать Фродо бросился лишь
Сэм), опомнились - и вовремя: когда Сэм с Фродо, шедшие последними, начали
подыматься, а Гэндальф, отступая, подошел к лестнице, извивающиеся щупальца
дозмеились до Ворот, и одно просунулось внутрь пещеры. Гэндальф не стал
подыматься вверх. Но если он мысленно подыскивал слово, которое заставило бы
Ворота закрыться, то тут же и выяснилось, что этого не нужно: множество
жаждущих добычи чудищ жадно ухватились за створки Ворот и, со страшной силой
рванув их, захлопнули. Пещеру затопила черная тишина - лишь слабо светилось,
темнея и замирая, перерубленное створками Ворот щупальце да снаружи
слышались глухие удары.
Сэм, стоящий рядом с Фродо, всхлипнул и бессильно сел на холодную
ступеньку.
- Бедный Билл, - пробормотал он. - Черные вороны, буран, волколаки,
пальчатые щупальца - кто ж это выдержит? И я не смог ему ничем помочь, ведь
мне и правда пришлось выбирать: то ли гнаться за горемыкой Биллом, то ли
уходить с хозяином в пещеру. Ну и, конечно же, я пошел с хозяином.
Тем временем Гэндальф приблизился к Воротам и ударил по ним Магическим
Жезлом. На мгновение Жезл ослепительно вспыхнул, пещера наполнилась
рокочущим грохотом, дрогнули под путниками каменные ступени, однако Ворота
остались закрытыми.
- Так и есть, - сказал Гэндальф. - Ворота не открываются. Теперь у нас
одна дорога - на восток. Я думаю, что эти беснующиеся щупальца выдрали
последние эльфийские дубы и, пытаясь выломать ими Ворота, вызвали обвал,
замуровавший нас в Мории. Жаль, дубы были очень красивые.
- Мне стало страшно, - проговорил Фродо, - когда нам пришлось
переходить залив. Я понял, что мы попадем в беду. Кто это был? - спросил он
Гэндальфа. - Который напал на меня у Ворот? Или их было, по-твоему, много?
- Я ни разу не сталкивался с такими существами, - немного помолчав,
ответил Гэндальф. - Но все эти руки, насколько я понимаю, направляла одна
лиходейская воля. Кто-то выполз - или был выгнан - из самых глубинных
подземных вод. Там, в неизведанных черных безднах, обитает немало древних
чудовищ пострашнее, чем орки или волколаки. - Маг не добавил, что чудовище
из бездны охотилось, по-видимому, именно за Фродо.
- Только чудовищ нам и не хватало, - хрипло пробурчал себе под нос
Боромир. - И ведь я был против этой Черной Бездны. Кто теперь выведет нас
отсюда? - Боромир не хотел, чтоб его услышали, но гулкое эхо усилило звук...
- Я, - отозвался Гэндальф. - И Гимли. Кстати, нам пора отправляться в
путь. - Он поднял вверх свой Магический Жезл, и тот засветился голубоватым
светом.
Держа в руке светящийся Жезл, Гэндальф начал подыматься по лестнице.
Лестница была крутой, но широкой.
Путники насчитали двести ступеней, а потом увидели сводчатый коридор,
уводящий в таинственную темную даль.
- Давайте поедим, - предложил Фродо. - Вряд ли в Мории найдутся стулья,
а здесь, на ступеньках, можно есть сидя. - Его отпустил леденящий страх, и
он вдруг понял, что очень проголодался.
Путники поели, сидя на ступенях, после еды Гэндальф вынул баклагу, и
все в третий раз отхлебнули здравура.
- Здравура осталось совсем немного, но нам всем было необходимо
подкрепиться, - пряча баклагу, заметил маг. - Воду тоже придется экономить.
В Мории много родников и речек, но пить пещерную воду нельзя. Нам не удастся
пополнить баклаги, пока мы не выйдем из пещер Мории.
- А долго нам придется идти? - спросил Фродо.
- Три или четыре дня, - сказал маг. - Если не стрясется какой-нибудь
беды. По прямой от Западных до Восточных Ворот лиг сорок. Но прямой дороги
здесь нет.
Хранители собрали вещевые мешки и пошли за Гэндальфом по темному
коридору. Всем им хотелось оказаться в Черноречье, под открытым небом, как
можно скорей, и они решили, что не будут отдыхать, хотя их буквально шатало
от усталости. Гэндальф бессменно возглавлял колонну. В левой руке он держал
свой Жезл, рассеивающий черную тьму коридора шага на три вперед, а в правой
- Яррист. Рядом шел неутомимый Гимли, и за ним - Фродо с обнаженным Терном.
Клинки Терна и Ярриста не светились, а значит, орков поблизости не было, ибо
мечи, изготовленные эльфами в Предначальную Эпоху, тревожно мерцали, когда
неподалеку появлялись орки. Позади Фродо шли верный Сэм, Мерри с Пином,
Леголас и Боромир; замыкал шествие молчаливый Арагорн.
После двух или трех плавных поворотов путники заметили, что движутся
под уклон. Вскоре их стала донимать жара, однако духоты они не ощущали, а
иногда их лица овевало прохладой: сквозь отдушины, как-то выходящие на
поверхность, в пещеры проникал свежий воздух с гор. Временами при свете
Магического Жезла Фродо видел поперечные галереи, лестницы, ведущие то
вверх, то вниз, разветвления коридора, по которому они шли, и с тревожным
любопытством пытался понять, какими ориентирами пользуется маг.
Гимли если и помогал Гэндальфу, то главным образом верой в победу - его
не угнетала безмолвная тьма, - но маг выбирал направление сам, изредка
предварительно советуясь с гномом. Схему пещер Морийского царства не мог
удержать в голове даже Гимли, несмотря на то что он, сын Глоина, принадлежал
к племени подгорных гномов. Да и маг руководствовался только чутьем, ибо,
разыскивая некогда Траина, пересек Морию с востока на запад, а сейчас они
шли с запада на восток; однако направление он выбирал безошибочно: чутье ни
разу его не подвело.
- Не надо тревожиться, - сказал Арагорн. Гэндальф, стоя у развилки
коридора, дольше обычного совещался с Гимли, и Хранителей охватило смутное
беспокойство.
- Не надо тревожиться, - повторил Арагорн. - Мы не раз попадали с ним в
скверные переделки, и он всегда находил из них выход; а от эльфов я слышал
об его путешествиях, куда опаснее и серьезней этого. Мы пошли за ним в
Морию, и он нас выведет - выведет, что бы с ним самим ни случилось. Он умеет
отыскивать дорогу во тьме искусней, чем кошки королевы Берутиэли.
Такой проводник был спасением для Отряда. Хранители не успели
заготовить факелов - во время свалки у Ворот Мории никто об этом,
разумеется, не подумал, - а без света они не ушли бы далеко. Во-первых,
коридор постоянно разветвлялся, во-вторых, на пути им попадались речки,
глубокие колодцы и широкие расселины, через одну из них, шириной шага в три,
гулкую (по ней струился ручей) и при взгляде сверху бездонно-черную, Пина
едва уговорили перепрыгнуть.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 14:46 | Сообщение # 35 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| - Веревка, - уныло укорил себя Сэм. - И ведь я же знал, что она
понадобится!
Расселины преграждали им путь все чаще, и они продвигались удручающе
медленно. Спуску, казалось, не будет конца. От усталости у них подкашивались
ноги, однако отдыхать никто не хотел. Фродо опять стало не по себе. Сначала,
после спасения от щупалец и глотка живительного раздольского здравура, он
как будто бы совсем успокоился, а теперь его снова одолевал страх. Хотя он
полностью вылечился от раны, нанесенной ему Черным Всадником у Заверти,
ранение не прошло для него бесследно. Он начал отчетливей воспринимать мир:
ему нередко открывалось то, чего другие обычно не замечали. Он лучше
спутников видел во тьме; увереннее их предвидел опасности, раньше, чем они,
предчувствовал неудачи. Маг был, конечно, дальновидней Фродо, но сейчас
Фродо, Хранитель Кольца, ощущал, что их окружают враги - Кольцо висело у
него на шее и наливалось грозной, холодной тяжестью, - большой отряд
незримых врагов ждал их где-то впереди, в засаде, а один враг крался за
ними. Однако Фродо не подымал тревоги, ибо доверял своим опытным спутникам
гораздо больше, чем себе самому, - он крепко сжимал рукоять Терна, стараясь
не отставать от Гимли и Гэндальфа. Интересно, знал ли о врагах маг?..
Хранители почти не разговаривали друг с другом, а если и обменивались
короткими фразами, то понижали голос до глухого шепота. Тишину нарушал лишь
шорох шагов, а когда Гэндальф выбирал дорогу и путники поневоле стояли на
месте, в черном безмолвии затихшего коридора раздавалось негромкое журчание
воды. Но с некоторых пор Фродо стал слышать - или ему это только казалось? -
какой-то едва различимый шум, непохожий на журчание пещерных ручьев. Этот
шум напоминал осторожное шлепанье пары проворных босых подошв. Шлепанье
обрывалось - однако не сразу, и слышалось дольше, чем звучало бы эхо, -
когда останавливались сами Хранители.
К полуночи путники вступили в зал с тремя черными полукружиями арок, за
которыми начинались три коридора, и тут Гэндальф серьезно задумался. Все
коридоры были попутными, ибо вели, в общем-то, на восток; но левый
опускался, правый подымался, а средний тянулся вдаль горизонтально, да зато
был уже и ниже, чем крайние.
- Нет, не помню я этого места. Решительно не помню, - признался маг. Он
поднял вверх светящийся Жезл, в надежде обнаружить над арками знаки, которые
помогли бы ему сделать выбор. Никаких надписей на стенах не было. - Видимо,
я слишком утомлен, - сказал он, - чтобы решать сейчас, куда нам идти. Да и
вам, я думаю, не мешало бы отдохнуть. Надо отложить решение до утра... хотя
светлей здесь утром не станет. И все же утро вечера мудренее.
В северной, стене огромного зала путники заметили каменную дверь.
Гэндальф подошел к ней и, стоя чуть сбоку, слегка надавил на нее рукой -
негромко скрипнув, дверь отворилась.
- Назад! - рявкнул маг, когда Мерри и Пин с радостными возгласами
юркнули за дверь, решив, что здесь они отдохнут спокойней, чем на каменном
полу неуютного зала. - Назад! - Хоббиты отступили в зал. - Мы не знаем, куда
ведет эта дверь, - объяснил Гэндальф. - Я войду первый.
Он вошел и, высветив Магическим Жезлом небольшую комнату с низким
потолком, позвал оставшихся за дверью Хранителей.
- Видите? - спросил он вошедших спутников, указав Жезлом на круглую
дыру, которая чернела в середине комнаты. У дыры валялись ржавые цепи и
осколки разбитой каменной крышки.
- Не одерни вас Гэндальф, - сказал Арагорн, с укором глянув на Мерри и
Пина, - ухнули бы вы, голубчики, вниз и, быть может, еще и сейчас бы гадали,
когда вам суждено долететь до дна. У нас, по счастью, есть опытный проводник
- нечего без надобности соваться вперед.
- Это Караульная, - объявил Гимли. - Здесь днем и ночью сидели часовые,
охранявшие вход в те три коридора. А колодец для воды был закрыт крышкой.
Он, я думаю, очень глубокий. - Гном с усмешкой покосился на хоббитов.
Колодец словно бы притягивал Пина. Пока Хранители расстилали одеяла -
как можно дальше от черной дыры, - Пин подполз к краю колодца и, подавив
страх, заглянул внутрь. На него повеяло влажной прохладой. Не совсем
понимая, чего ему хочется, он нашарил камень, швырнул его вниз, затаил
дыхание и прислушался к тишине. Однако ему не хватило воздуха - так долго
падал в колодец камень, - он несколько раз перевел дыхание и наконец услышал
далекий всплеск, многократно повторенный колодезным эхом.
- Что это? - тотчас насторожился Гэндальф. Пришлось Пину во всем
признаться. Маг успокоился, но Пина выругал. - Мы не на прогулке для
хоббитов-несмышленышей, - гневно нахмурившись, сказал он Пину. - Когда ты в
следующий раз соскучишься, лучше уж прыгай в колодец сам, чтоб избавить
Отряд от юного неслуха. А сейчас угомонись и посиди молча.
Гэндальф прислушался: все было тихо; и вдруг из темной глубины колодца
выкатилось усиленное эхом постукивание: тук-тук-тук, тук-таки-тук. Потом
оборвалось и, когда эхо смолкло, зазвучало опять; так-туки-так... Донельзя
подозрительное и странное постукивание - как будто кто-то подавал сигналы.
Однако вскоре постукивание стихло, и Караульная погрузилась в темную тишину
- Жезл Гэндальфа едва светился.
- Мы слышали молот, - объявил гном, - или я в этом ничего не смыслю.
- Пожалуй, ты прав, - согласился Гэндальф. - И ничего хорошего это нам
не сулит. Надеюсь, что камень Пина тут ни при чем; и все же его идиотская
выходка может обернуться грозной бедой. Никогда не делайте ничего
подобного!.. А теперь - всем, кроме Пина, спать. Пин, во искупление своей
вины, назначается часовым. Спокойной ночи.
Несчастный Пин, не сказав ни слова, отошел к двери и там притих.
Караульную комнату затопила тьма - Жезл Гэндальфа окончательно потух. Пин не
отрывал взгляда от колодца - ему казалось, что из черной дыры непременно
выползет подгорное чудище. Он очень хотел закрыть колодец - хоть чем-нибудь,
хотя бы одеялом, - однако не решился к нему подойти, даром что Гэндальф,
по-видимому, спал...
На самом-то деле Гэндальф не спал: он мучительно вспоминал свое прежнее
путешествие, пытаясь определить, куда им идти, ибо в Мории даже ничтожнейшая
ошибка могла закончиться гибелью Отряда. Через час маг встал и подошел к
Пину.
- Иди уж, отдохни, - сказал он ворчливо. - Мне все равно не удастся
заснуть. Я тут подумаю, а заодно и покараулю. Завтра нам предстоит нелегкий
денек.
Я знаю, почему мне так трудно думать, - усевшись у двери, пробормотал
маг. - Все дело в том, что я давно не курил. Ну да, я выкурил последнюю
трубку накануне штурма Багровых Ворот.
Последнее, что видел, засыпая, Пин, был маг, прятавший в ладонях трубку
- ее огонек высветил на мгновение пальцы и крючковатый нос.
Утром Хранителей разбудил Гэндальф - он так и просидел всю ночь у
двери, зато его спутники прекрасно выспались.
- Я решил, куда мы пойдем, - сказал маг. - Средний коридор чересчур
узкий, дорога к Воротам должна быть шире. В левом коридоре жарко и душно -
он ведет вниз, к Морийским Копям. А нам пора подыматься вверх, и мы пойдем
по правому коридору.
Восемь часов поднимались Хранители, сделав лишь два коротких привала.
Они не слышали ничего тревожного и видели только огонек Жезла, который,
подобно путеводной звездочке, неутомимо выводил их из Черной Бездны. Стены
коридора постепенно раздвигались, потолка в темноте уже не было видно, а пол
покрывали каменные плиты. Путники вышли на большой тракт; ни ям, ни
предательских расселин здесь не было, и они двигались быстрей, чем вчера,
тем более что коридор ни разу не разветвлялся.
По прямой они одолели, как считал Гэндальф, пятнадцать, а может, и
восемнадцать лиг; но пройти им пришлось лиг двадцать-тридцать. Коридор
полого подымался вверх, и у Фродо постепенно поднималось настроение; однако
он все еще был угнетен и временами слышал - или думал, что слышит, -
приглушенное шлепанье босых подошв.
Хранители упорно двигались вперед, пока у хоббитов не кончились силы;
все уже начали подумывать о ночлеге - и вдруг оказались в черной пустоте.
Они не заметили, как вышли из коридора и попали в огромную прохладную
пещеру. Путники взволнованно окружили Гэндальфа; в спину им подувал теплый
ветерок, а пещерный воздух был на диво свежим.
- Ну вот! - обрадованно воскликнул Гэндальф. - Кажется, мы вышли к
жилым пещерам. Значит, я выбрал верную дорогу. Если мне не изменяет память,
мы сейчас выше Восточных Ворот, и здесь, вдалеке от глубинных ярусов, можно,
я думаю, оглядеться при свете.
Гэндальф поднял Магический Жезл, и пещеру озарила ослепительная
вспышка. Черная тьма на мгновение расступилась, и путники увидели громадный
зал с высоким куполообразным потолком, полированными зеркально-черными
стенами и четырьмя широкими стрельчатыми арками, за которыми угадывались
четыре коридора - на запад (из которого путники вышли), на восток, на юг и
на север. Больше они ничего не разглядели: вспыхнувший, как молния, Жезл
померк.
- Да, мы добрались до жилых ярусов, - притушив Жезл, проговорил маг. -
Для освещения жилищ в отвесных склонах прорублено множество окон-шахт, но
сейчас ночь, и мы их не видели. Сегодня дальше идти не стоит: мы все
утомились, а бедные хоббиты просто валятся с ног от усталости. Если я прав,
то завтра утром нам не придется вставать в темноте. А теперь - спать. К
завтрашнему дню мы должны как следует набраться сил. Пока нам неизменно
сопутствовала удача, и большая часть пути уже пройдена... однако мы еще не
покинули Морию, а Восточные Ворота - далеко внизу.
Хранители отошли к западной арке - потому что оттуда тянуло теплом, а
по пещере гуляли холодные сквозняки - и, завернувшись в одеяла, прикорнули у
стены. Хоббитов преследовали странные видения: им чудилось, что они
безнадежно заблудились в бесконечном лабиринте черных коридоров и, пытаясь
выбраться, оказались на дне безбрежного моря враждебной тьмы. Самые мрачные
легенды о Мории были не такими мрачными, как правда, - а ведь с ними ничего
плохого не случилось, и Гэндальф считал, что им повезло...
- Ай да гномы! - пробормотал Сэм. - Это ж надо - продолбить такую
Черную Бездну! И трудилась тут, наверно, прорва работников. А зачем? Разве
можно жить в темноте? Стало быть, жить-то они здесь не жили?
- Как это не жили? - оскорбился гном. - Здесь было великое Морийское
царство. Везде сияли яркие огни, и Мория славилась на все Средиземье - об
этом говорится в наших преданиях.
Гимли резко отбросил одеяло, вскочил на ноги и нараспев прочитал - под
аккомпанемент гулкого эха:
Был свет еще не пробужден,
Когда, стряхнув последний сон,
Великий Дарин, первый гном,
Легко шагнул за окоем
Высоких колыбельных скал
И в лунной тьме ему предстал
Неназванною новизной
Новорожденный мир земной.
Дарил он землям имена,
И оживала тишина
В названьях рек, равнин и гор,
Болот, ущелий и озер;
Но вот, как видят вещий сон,
Зеркальное увидел он
И отраженный в бездне вод -
Короной звездной - небосвод.
На царство первая заря
Венчала юного царя
У вод Зеркального. Но трон
Был в Морию перенесен,
И золоченый Тронный Зал
Огнями вечными сиял -
Ни тьма ночей, ни злая мгла
Сюда проникнуть не могла.
Искристый свет крыла простер
Под легким сводом юных гор,
Чертоги светлые всегда
Звенели музыкой труда -
Не зная страхов и забот,
Трудился даринский народ.
А в копях донных добывал
Алмазы, мрамор и металл.
Дремал в глубинах грозный рок,
Но этого народ не знал -
Ковал оружие он впрок
И песни пел под кровлей скал.
Недвижный мрак крыла простер
Под грузным сводом древних гор,
И в их тени давным-давно
Зеркальное черным-черно;
Но опрокинут в бездну вод -
Короной звездной - небосвод,
Как будто ждет он, словно встарь,
Когда проснется первый царь.
- Здорово! - восхищенно воскликнул Сэм. - Надо мне выучить ваше
сказание. Но после него здешняя темнота кажется еще чернее, чем раньше. А
интересно - алмазы-то тут остались?
Гимли промолчал. Прочитав сказание, он не захотел участвовать в
разговоре.
- Алмазы? - переспросил хоббита Гэндальф. - Нет, драгоценностей тут не
осталось - по крайней мере в жилых пещерах. Их давно уже разграбили орки. Но
на нижние ярусы, к шахтам и кладовым, не спускаются теперь даже алчные орки,
ибо там властвует древний ужас.
- А зачем же Балин вернулся в Морию? - спросил мага дотошный Сэм.
- За легендарным мифрилом, - ответил Гэндальф. - Не железо - рабочий
материал гномов, не золото и алмазы - их любимые игрушки - принесли гномам
богатство и славу, а истинное, или морийское, серебро, которое эльфы
называли мифрилом. В те времена морийское серебро стоило раз в десять дороже
золота, а сейчас оно стало поистине бесценным, ибо его просто нет в
Средиземье. Рудная жила морийского серебра залегает на самых глубинных
ярусах, тянется под горами к Багровому Рогу и там уходит в недоступные
бездны. Мифрил обогатил и прославил гномов, однако от него-то пошли все их
беды, ибо, охотясь за этим металлом, они вгрызались в земные недра, пока не
разбудили Глубинный Ужас, или Великое Лихо Дарина. Когда гномы бежали из
Мории, добытым мифрилом завладели орки, а потом, не зная всех его свойств,
заплатили им дань Черному Властелину.
Мифрил!.. Мечта народов Средиземья. Ковкий, как медь, прочный, как
сталь, сияющий после полировки, как зеркало, никогда не тускнеющий и
удивительно легкий. Эльфы очень ценили мифрил; их древняя эмблема, Звезда
Феанора, изображение которой вы видели на Воротах, изготовлена из морийского
серебра - мифрила. Между прочим, Торин подарил Бильбо мифрильную кольчугу.
Интересно, где она? Наверно, лежит в каком-нибудь сундуке...
- Мифрильную кольчугу? - изумился Гимли. - Вот уж воистину - царский
подарок!
- Ты прав, - спокойно подтвердил Гэндальф. - Эта кольчуга стоит дороже,
чем вся Хоббитания с ее обитателями.
Фродо просунул руку под рубашку и погладил прохладные колечки кольчуги.
Он сдержался и ничего не сказал своим спутникам, но был ошеломлен словами
Гэндальфа. Чтобы заплатить за его кольчугу, не хватило бы всех богатств
Хоббитании! Знал ли об этом Бильбо? Наверняка! Да, он сделал ему царский
подарок. Но, вспомнив Бильбо и далекую Хоббитанию, Фродо припомнил то давнее
время, когда он жил себе в Торбе-на-Круче и знать не знал, ведать не ведал
про Морию, про мифрил, а главное - про Кольцо. Как ему хотелось повернуть
время вспять!..
Вскоре усталые путники уснули, и Фродо остался один на один с черной
тишиной - он был часовым.
Он сидел, прижавшись к западной арке, и порой невольно заглядывал в
коридор. Ему казалось, что по этому коридору, поднимаясь из темных глубин
Мории, в пещеру вползает леденящий страх; на лбу у него выступил холодный
пот, и, вытирая лоб, он с ужасом почувствовал, что его рука напоминает
ледышку. Два часа своего дежурства, которые показались ему годами, он
внимательно вслушивался в мертвую тишину, однако решительно ничего не слышал
- даже шлепанья босых подошв.
И вместе с тем его сковывала дрема. Уже перед - самым концом дежурства,
когда он опять заглянул в коридор, ему померещилось, что к пещере
приближаются два чуть заметно мерцающих огонька. Он вздрогнул, зажмурился и
потряс головой. Потом выглянул в коридор еще раз. Никаких мерцающих огоньков
там не было. "Позор, - укоризненно сказал он себе. - Наверно, я просто
заснул на посту". Он встал и больше уже не садился, пока его не сменил
Леголас.
Добравшись до одеяла, он мгновенно уснул, и на него навалился все тот
же сон: ему казалось, что он слышит шаги - осторожное шлепанье босых подошв
- и видит два мерцающих глаза, и они приближаются... Он в ужасе проснулся -
пещеру заливал сероватый свет, а его спутники негромко переговаривались друг
с другом.
- Доброе утро! - сказал ему Гэндальф. - Ибо над миром разгорается утро,
и оно принесло нам добрую весть. Мы пересекли Морийское царство, и до вечера
нам надо спуститься к Воротам, чтобы выйти наконец в долину Черноречья.
- Да, хорошо бы, - пробормотал Гимли. - Великая Мория, погруженная во
тьму, нагонит страх на любого храбреца. И похоже, что Балин не проник в
Морию - ведь какие-то следы он должен был оставить...
Гэндальф решил не устраивать дневки.
- Нам всем нужен отдых, - сказал он Хранителям, - но до озера
Зеркального - полдня пути. И насколько я понимаю, никому из нас не хочется
провести в Мории еще одну ночь.
- Что верно, то верно, - проворчал Боромир. - Куда нам надо идти? На
восток?
- Пока не знаю, - ответил Гэндальф. - По-моему, мы выше и северней
Ворот, но найти к ним дорогу не так-то легко. Сначала мне надо спокойно
осмотреться. Северная арка - самая светлая. Давайте-ка заглянем в северный
коридор. Если мы сможем добраться до окна, мне станет ясно, где мы
находимся, и я решу, куда нам идти. Но, к сожалению, окна в Морийских
пещерах прорубали, как правило, очень высоко.
Хранители быстро свернули лагерь, и Гэндальф повел их в северный
коридор. Коридор освещался откуда-то справа. Пройдя его - сто пятьдесят
шагов, - они увидели полуоткрытую дверь, через которую в коридор попадал
свет. За дверью обнаружилась квадратная комната с окошком, прорубленным в
восточной стене; путники, привыкшие к полной темноте, невольно зажмурившись,
остановились на пороге. Потом осторожно шагнули в комнату.
Наступая на какие-то хрупкие осколки, покрытые ковром черно-серой пыли,
путники подошли к прямоугольному камню трех или четырех пядей высотой,
расположенному в середине комнаты так, что свет из маленького окошка под
потолком освещал белую мраморную плиту, которая лежала на большом камне.
- Уж не могилу ли мы нашли? - пробормотал Фродо и со скверным
предчувствием склонился над плитой. К нему подошел Гэндальф. Плиту покрывали
странные руны.
- Это древнеморийский язык, - посмотрев на плиту, проговорил маг, -
стародавнее наречие людей и гномов. - И добавил: - Здесь выбита надгробная
надпись:
БАЛИН, СЫН ФУНДИНА, ГОСУДАРЬ МОРИИ.
- Значит, Балин погиб, - сказал Фродо. Гимли надвинул свой капюшон на
глаза.
- Этого-то я и опасался, - промолвил он.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:00 | Сообщение # 36 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Глава V. МОРИЙСКИЙ МОСТ
Хранители молча стояли у могилы. Фродо печально вспоминал Балина, его
многолетнюю дружбу с Бильбо и давний приезд гнома в Хоббитанию. Отсюда, из
пыльного морийского склепа, мирная жизнь тех далеких времен казалась
полузабытой волшебной сказкой.
Наконец, преодолев унылое оцепенение, путники разбрелись по пыльной
комнате, надеясь разыскать какие-нибудь следы, которые прояснили бы участь
Балина или судьбу его храброй дружины. Под окном, напротив двери в коридор,
они обнаружили еще одну дверь. Теперь, попривыкнув к дневному свету, они за-
метили, что хрупкие осколки, все время хрустевшие у них под ногами, были
костями убитых воинов; а среди костей, в черно-серой пыли, валялись боевые
топоры гномов, разбитые шлемы, треснувшие щиты и кривые мечи с воронеными
клинками - излюбленное оружие горных орков.
У стен, в глубоких и вместительных нишах, стояли взломанные дубовые
сундуки, окованные заржавевшими железными полосами; возле одного из них, под
разбитой крышкой, Гэндальф увидел разодранную книгу. Нижний край книги
обгорел, она была истыкана мечами или стрелами и заляпана бурыми пятнами -
кровью. Гэндальф бережно поднял книгу и осторожно положил ее на могилу
Балина. Фродо с Гимли подошли к магу и смотрели, как он перелистывает
страницы, исписанные многими разными почерками на эльфийском, дольском и
морийском языках. Страницы были твердыми и ломкими, словно тонкие костяные
пластины.
- Насколько я понимаю, - проговорил Гэндальф, - это летопись Балинского
похода. Начата она тридцать лет назад, со вступления дружины Балина в
Черноречье. Видите, тут написано I/3? По-моему, это значит год первый,
страница третья - двух первых страниц в книге недостает. И вот что мне
удалось разобрать.
Мы уничтожили охрану орков у Ворот и в Кар... - дальше прочитать
невозможно, страница залита кровью; но тут-то все ясно; в Караульной
комнате. Однако часовые успели поднять тревогу, и многих орков мы... -
видимо, убили - в битве у Зеркального озера. Флоин порубил целый отряд
врагов, но и сам был смертельно ранен вражеской стрелой... Две строчки я
прочитать не сумел. Дальше говорится: ... выбили орков из Двадцать первого
чертога в Северном крыле. Здесь... Опять непонятно, но упоминается слово
шахта. И наконец: ... Балин со своими советниками расположился в Летописном
чертоге...
- Это и есть Летописный чертог, - оглянувшись на сундуки, заметил
Гимли.
- Дальше несколько страниц залито кровью, я разобрал только слова
золото, топор Дарина и шлем. Потом: ... Балин провозгласил себя государем
Морийского царства. Тут кончается первая запись, и после трех звездочек
другой рукой написано: Мы нашли истинное серебро... Снова ничего не понятно,
кроме предпоследней строки: ... Оин отправился к складу оружия на Третьем
глубинном ярусе... - опять пятно крови - ... на запад... - и после
проткнутой копьем дыры... к Эльфийским Воротам.
Гэндальф молча листал Летопись.
- Несколько страниц очень сильно попорчены, при этом свете их не
прочтешь, - после долгой паузы сказал он спутникам, - но видно, что их
заполняли в спешке и, по всей вероятности, разные летописцы. Потом
сколько-то страниц вырвано, и следующие помечены цифрой V - пятый год с
начала похода, V/1, V/2, V/3, V/4... Нет, ничего не могу разобрать. А тут?
Ага, вот разборчивый почерк, но запись почему-то сделана по-эльфийски.
Гимли придвинулся к надгробию вплотную и под рукой Гэндальфа заглянул в
Летопись.
- Это почерк Ори, - объявил он. - У него, как я слышал, была привычка
записывать важные сообщения по-эльфийски.
- Боюсь, что это важное сообщение окажется весьма и весьма печальным, -
сказал маг, вглядываясь в Летопись. - Первое ясное слово тут - скорбь.
Дальше снова трудно разобрать, и потом - ...ра. По-видимому, вчера. Да, так
оно и есть, слушайте: ...вчера, 10 ноября, погиб государь Мории Балин. Он
спустился к Зеркальному, и его застрелил из лука притаившийся в скалах орк.
Царские дружинники уничтожили орка, однако огромный отряд врагов... Конец
страницы оборван, а следующая страница начинается словами ...с востока по
Серебрянке... Тут опять пятно засохшей крови, и потом: ...успели закрыть
Ворота... дальше дыра, пробитая, вероятно, стрелой, и несколько слов:
...удержали бы Ворота, если б не... А ниже страница обуглена, так что
осталось лишь одно слово - чудовищный. Жаль Балина, он был храбрым воином и
со временем стал бы великим государем. Его царствование длилось только пять
лет. Здесь Летопись, как видите, обрывается, а разыскивать вырванные
страницы нам некогда, и мы, наверно, никогда не узнаем, что же приключилось
с Балинской дружиной.
Да, это очень мрачная Летопись, - листая книгу, заключил маг. -
Дружинники, без сомнения, тоже погибли, и погибли мучительной смертью...
Послушайте... Нам некуда отступать. Некуда! Они захватили мост и Караульную.
Лони, Фрар и Ноли свалились... Тут шесть или семь страниц слиплись от крови,
а дальше речь идет о Западных Воротах: Привратница затопила долину. Вода
поднялась до самых Ворот. Глубинный Страж уволок Оина в воду. Нам некуда
отступать. Некуда!.. И все, нижний край страницы оторван. - Маг в
задумчивости опустил голову. - Ага, вот еще одна страница, - шагнув к нише,
проговорил он и поднял с полу измятый листок. - Она исписана только до
половины. Похоже, что ею заканчивается Летопись. Слушайте: ...Нам некуда
отступать. Некуда! Они вызвали из Глубинных ярусов Смерть! От страшного
грохота где-то внизу того и гляди провалится пол. Они приближаются!.. Это
заключительные слова Летописи... Да, хотелось бы мне понять, о чем говорит
последний летописец. - Маг снова задумался и умолк.
- "Нам некуда отступать", - пробормотал Гимли. И вдруг Хранители
отчетливо осознали, что они забрались в могильный склеп. Всем, даже
Гэндальфу, стало не по себе.
- Они воевали на два фронта, - нарушил напряженную тишину Гэндальф, -
защищали и Восточные и Западные Ворота. Да и в Мории их подстерегал враг...
дорого бы я дал, чтоб узнать - какой. Героическая, но безрассудная попытка
не удалась. Балин и все его дружинники погибли... А теперь нам пора отсюда
уходить. Гимли, захвати Балинскую Летопись, ее надобно передать Дайну, хотя
она и ввергнет его в печаль. Спи спокойно, отважный Балин, Мория приютила
тебя навсегда!.. Пойдемте, нас ждет нелегкая дорога.
- А куда мы теперь? - спросил Боромир.
- Сначала обратно, - ответил Гэндальф. - Но мы не напрасно потратили
время. Этот склеп - бывший Летописный чертог, и теперь я знаю, где мы
находимся: на Седьмом ярусе, в Северном крыле. А Ворота расположены на
Первом ярусе. Сейчас мы вернемся в Купольный зал - у гномов он назывался
Двадцать первым чертогом, - спустимся по восточному коридору вниз и, свернув
на югу, выйдем к Воротам. В путь! - Гэндальф шагнул вперед...
...И тотчас из гулких глубин Мории до них донесся раскатистый грохот -
Р-Р-Р-Р-0-К, - и они ощутили под ногами судорожную дрожь каменного пола.
Путники не сговариваясь ринулись к двери. Р-Р-РР-0-К - волна
грохочущего рокота во второй раз прокатилась по Морийским пещерам, и потом
еще раз, и еще, и еще: Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К -
как будто недра необъятной Мории кто-то превратил в громадный барабан. И,
словно в ответ громоподобному грохоту, неподалеку резко протрубил рог, и
Хранители услышали тяжелый топот.
- Орки! - громко воскликнул Гимли.
- Они приближаются, - вскричал Леголас.
- Ловушка, - хрипло проговорил маг. - Мы пойманы, как некогда
дружинники Балина. Но с ними не было меня! Посмотрим...
р-р-р-р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К - гремела Мория, и стены комнаты явственно
сотрясались.
- Попытайтесь запереть восточную дверь! - крикнул Арагорн, обнажая меч.
- Надо прорваться в Купольный зал! Мы с Боромиром пойдем впереди.
- Не торопись, - остановил Арагорна Гэндальф. - Нам пока незачем
начинать драку. Давайте отступим через восточную дверь.
Снова пронзительно протрубил рог. Слитный топот быстро приближался. Все
Хранители выхватили мечи. Яррист светился синеватым светом. Радужно мерцал
маленький Терн. Боромир закрыл западную дверь.
- Подожди! - Гэндальф шагнул к Боромиру, приоткрыл дверь и громко
крикнул: - Кто нарушает покой Балина, державного властителя Морийского
царства?
В ответ послышались раскаты хохота и раздались резкие слова команды.
Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К гремело из глубины.
Гэндальф принагнулся, выглянул за дверь, и на мгновение его Жезл
ослепительно вспыхнул. Прежде чем орки успели опомниться, маг уже снова
захлопнул дверь: ни одна стрела его не задела.
- Там не только орки, - сказал он спутникам. - С ними черные урхи из
Мордорских земель, они гораздо опасней орков. И один гигантский пещерный
тролль, а может, и несколько, я не разглядел. В Купольный зал нам дорога
закрыта.
- Да и на восток, я думаю, закрыта, - обронил угрюмое пророчество
Боромир.
- Здесь пока тихо, - возразил Арагорн, подошедший тем временем к
восточной двери. - За дверью лестница, ведущая вниз, так что Купольный зал
нам вроде бы не нужен, но, по-моему, отступать, не зная куда, с погоней за
плечами очень опасно. Мы даже не можем запереть дверь - засов на ней сломан,
и открывается она внутрь. Сначала надо остановить врагов... они запомнят
Летописный чертог, - процедил он сквозь зубы, оглянувшись назад, - а кое-кто
из них останется здесь навсегда.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Боромир торопливо подсунул под
дверь пять или шесть сломанных мечей и забил их, как клинья, дубовой доской.
Шаги смолкли, и на каменную дверь обрушился из коридора сокрушительный удар,
дверь выдержала, но мелко затряслась, и от следующего удара немножко
приоткрылась - клинки-клинья, отъезжая назад, прочертили в полу глубокие
борозды. На дверь обрушился третий удар, и в щель просунулась огромная рука,
покрытая зеленовато-черной чешуей. Потом дверь еще раз содрогнулась, и
Хранители увидели гигантскую ступню - черно-зеленую, плоскую и беспалую.
Скрежеща клиньями по каменному полу, дверь медленно, но неуклонно
открывалась.
Боромир рубанул по руке мечом, но меч со звоном отскочил вверх и, едва
не вывернув гондорцу кисть, отлетел под ноги оцепеневшему Фродо.
А Фродо, неожиданно для себя самого, неистово выкрикнув "Бей,
Хоббитания!", рванулся к двери и со всего размаха вонзил Терн в чешуйчатую
ступню. Хранителей оглушил пронзительный вой, и громадная ступня отдернулась
за дверь - Фродо едва удержал Терн. Стекая с Терна, на каменистый пол
шмякнулось несколько черных капель. Боромир снова захлопнул дверь и вогнал в
щель выскочившие клинья.
- Ай да Хоббитания! - воскликнул Арагорн. - Хоббиты, я вижу, разят без
пощады. У тебя превосходный клинок, мой друг!
А дверь уже снова сотрясалась от ударов. Окажись она деревянной, ее
давно разнесли бы в щепки: у нападающих были палицы или молоты. Внезапно она
опять приоткрылась. Воздух взрезали свистящие стрелы, ударяясь о северную
стену, с еле слышным шорохом валились на пол. Совсем близко протрубил рог, и
в комнату начали протискиваться орки; щель была узкой - дверь заклинило, - и
враги пролезали внутрь поодиночке.
Хранители не успели сосчитать врагов - бой был жаркий и яростный, но
короткий. Орки, не ожидавшие такого отпора, мешая друг другу, топтались на
месте. Леголас уложил двух орков из лука; орку, вспрыгнувшему на могилу
Балина, перерубил ноги подоспевший Гимли; троих орков убил Боромир; двоих -
Арагорн, одного - Гэндальф. Орки дрогнули, попятились к двери и с визгливыми
воплями убрались в коридор.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:00 | Сообщение # 37 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Враги ранили - к счастью, легко - лишь Сэма: он сумел вовремя
отскочить, и ятаган орка оцарапал ему плечо; зато орк не успел приготовиться
к защите, и Сэм, сделав глубокий выпад, проткнул его насквозь своим мечом из
Могильника. В карих сузившихся глазах Сэма полыхал суровый бойцовский огонь
- то-то удивились бы его родители, если бы увидели сейчас сына.
- А теперь - отступаем, - распорядился Гэндальф, - пока они снова не
привели тролля.
Однако Хранители не успели отступить: в комнату протиснулся
предводитель врагов - огромный, чуть ниже Арагорна, орк со смуглым, широким
и плоским лицом, маленькими, горящими, словно угли, глазами, вздернутым
носом и низким лбом. На нем была черная кольчужная рубаха, свисающая до
голенищ кожаных сапог, и вороненый, инкрустированный серебром шлем, в левой
руке он держал щит, а в правой - длинное и массивное копье. Другие орки
толпились у двери, но входить в комнату явно не спешили.
Орк-предводитель бросился к Фродо и, закрывшись от Арагорнова меча
щитом, умело нырнув под меч Боромира, со страшной силой метнул копье,
пригвоздившее несчастного Фродо к стене, правда, хоббит успел повернуться, и
копье вошло ему не прямо в грудь, а соскользнуло по мифрильной кольчуге чуть
вбок. Сэм перерубил вражье копье, и Фродо безжизненно сполз по стене, а орк
уже выхватил черный ятаган и хотел прикончить беззащитного Фродо, но в это
мгновение тяжелый Андрил, сверкнув, обрушился на шлем врага, и он упал с
разрубленной головой - шлем не спас его от Возрожденной Молнии. Боромир и
Арагорн рванулись к двери, но остальные орки поспешно отступили. Р-Р-Р-Р-0-К
- тяжело вздохнула Мория.
- Скорей! - властно скомандовал Гэндальф. - Все на лестницу! Не то
будет поздно!
Арагорн подхватил упавшего Фродо, вытолкнул Мерри с Пином из комнаты и
быстро проскользнул в полуоткрытую дверь. Следом вышли остальные Хранители.
Последним выбрался на лестницу Леголас, таща за собой упирающегося Гимли:
гном, словно бы позабыв об опасности, никак не хотел уходить от могилы.
Боромир что есть силы потянул дверь, и она медленно, со скрипом, закрылась,
однако запереть ее было нечем.
- Меня... не ранило... Я пойду... сам, - одышливо сказал Арагорну
Фродо. Тот чуть не выронил хоббита из рук.
- Так ты, значит, жив? - изумился он.
- Мертвые не разговаривают, - проворчал Гэндальф. - Но нам сейчас
некогда удивляться чудесам. Спускайтесь и ждите меня внизу, а если я
вскорости не появлюсь - уходите. Ворота в двух примерно лигах к югу. Да
смотрите не спуститесь ниже Первого яруса!
- Я тоже останусь, - сказал Арагорн.
- Спускайся! - властно приказал Гэндальф. - Мечом ты тут ничего не
сделаешь.
На лестнице не было оконных шахт, и они спускались в полной темноте.
Фродо машинально считал ступени, их оказалось восемьдесят пять: на этом
лестничный марш закончился. Путники подняли головы вверх, но увидели только
огонек Жезла. Вероятно, враги еще не опомнились, и маг по-прежнему стоял у
двери. Фродо с трудом перевел дыхание - ему было трудно вздохнуть глубоко;
он обессиленно прислонился к Сэму, и тот обнял его за плечи. Внезапно
послышался голос Гэндальфа, но слов Хранители разобрать не смогли: их
исковеркало гулкое эхо. Глухо громыхнул глубинный гром, дрогнул под ногами
путников пол.
Вдруг Жезл мага ослепительно вспыхнул, стер на мгновение темноту - и
потух. Р-Р-Р-Р-0-К - победно громыхнула тьма, а потом грозно грохочущий
рокот загремел у них над самой головой - Р-Р-Р-Р-0-К, Р-РР-Р-0-К,
Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К - и стих. По лестнице кубарем скатился Гэндальф.
- Идемте! - крикнул он, вскакивая на ноги. - Мне повстречался страшный
противник, я с трудом выстоял. В путь, скорее! Сначала нам придется идти без
света, у меня нет сил, чтоб засветить Жезл. Гимли пойдет со мной впереди. Не
отставайте от нас ни на шаг. Вперед!
Ничего не поняв из объяснений Гэндальфа - а расспрашивать его никто не
решился, - Хранители послушно двинулись за ним. Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р0-К -
гремело вдали; громыхание казалось теперь приглушенным, однако оно
доносилось не снизу, а как бы катилось вслед за беглецами. Никаких иных
признаков преследования - торопливого топота, громких воплей или резких
команд - путники не слышали. Гэндальф шагал, никуда не сворачивая, хотя им
встречались поперечные галереи: коридор, по которому они сейчас шли, вел в
нужную сторону, к Восточным Воротам. Порой им попадались крутые лестницы, и
маг, чтобы не свалиться вниз, постукивал по полу Магическим Жезлом - так
обыкновенно ходят слепые, - засветить Жезл он все еще не мог.
За час они одолели чуть больше лиги и несколько раз спускались по
лестницам, темнота была безмолвной и беспросветной; но с каждым шагом в них
крепла надежда, что им удалось уйти от погони. После седьмой, самой длинной,
лестницы (Фродо насчитал в ней сто ступеней) Гэндальф устало остановился и
сказал:
- По-моему, мы спустились на Первый ярус. Если двигаться по этому
коридору дальше, он уведет нас в Южное крыло. Пора сворачивать налево, к
востоку. Надеюсь, Ворота уже недалеко. Я очень устал. Мне нужен отдых. Иначе
я просто не дотащусь до Ворот.
Гимли подставил магу плечо, и тот тяжело опустился на ступеньку.
- Ты сдерживал того, который грохотал? - спросил его Гимли. - Который
из Глубин?
- Не знаю, - раздумчиво ответил Гэндальф. - Я впервые встретился с
таким противником, и мне не оставалось ничего другого, как запереть дверь
Неснимаемым Наговором. Я знаю много Неснимаемых Наговоров, да чтобы наложить
их, требуется время, и дверь не становится от этого прочнее: открыть ее.
нельзя, а выломать - можно.
Я готовился встретить орков и троллей. За дверью уже слышались их
голоса, но о чем они толкуют, я не разобрал: их тарабарский язык очень
труден для понимания. Впрочем, одно-то слово я уловил - они все время его
повторяли, - гхаш, или, в переводе, - "огонь". А потом им на помощь явился
союзник, которого они сами панически боятся. Кто он такой или что это такое,
я понять не сумел; а главное, не знаю, можно ли победить его в единоборстве.
Неснимаемый Наговор он преодолел: несмотря на мое отчаянное сопротивление,
дверь начала понемногу открываться. Тогда, собрав последние силы, я произнес
Запретительное Заклятие. Но дверь под напором противоборствующих сил
разлетелась вдребезги - а ведь она была каменной!
Мне не удалось ничего разглядеть, ибо в комнате клубилось косматое
облако - раскаленное и темное, как дым над горном. Я не успел подготовиться
к встрече, и меня - к счастью! - отшвырнуло вниз, а стены комнаты с грохотом
рухнули.
Над могилой морийского государя Балина воздвиглось истинно царское
надгробие. Надеюсь, моего противника завалило... хотя уверенности у меня
нет. Так или иначе, мы выиграли время: нас отгородил от преследователей
обвал. Ох и вымотал меня этот поединок! А впрочем, чепуха, мне уже лучше...
Да, так что же произошло с Фродо? Я, признаться, ушам своим не поверил,
когда вдруг послышался его голосок. Мне-то казалось, что в руках у Арагорна
поразительно храбрый, но мертвый хоббит.
- Я жив... и, по-моему, невредим, - сказал Фродо. - На груди у меня,
наверно, громадный синяк... ну да ничего, это скоро пройдет.
- Хоббиты умеют разить без пощады, а сами, похоже, изготовлены из
мифрила, - с мимолетной усмешкой заметил Арагорн. - Теперь я понимаю, как
серьезно рисковал, насильно навязывая им свое общество в пригорянском
трактире толстяка Наркисса. Этот орк проткнул бы насквозь и быка!
- Меня он, по счастью, проткнуть не сумел, - проговорил Фродо, потирая
грудь. - Правда, мне почудилось, что я оказался между молотом и наковальней,
- добавил он. Больше хоббит ничего не сказал: ему в самом деле было трудно
дышать.
- Ты частенько напоминаешь мне Бильбо, - глянув на Фродо, заметил
Гэндальф. - Он тоже любил удивлять своих спутников.
Размышляя о словах Арагорна и Гэндальфа, Фродо так и не смог решить,
все ли они сказали, что думали.
Путники шли по коридору на юг. Неожиданно Гимли с тревогой спросил:
- Вы видите свет? Там, впереди? По-моему, это отблески пожара.
- Гхаш, - невольно пробормотал маг. - Интересно, что они имели в виду?
Но деваться нам некуда, надо идти... - Он не останавливаясь шагал вперед.
Гимли был прав. Шагов через тридцать коридор круто пошел под уклон, и
путники увидели низкую арку, озаряемую изнутри бликами огня. В коридоре
стало светло и жарко.
Гэндальф подал им знак остановиться, вошел под арку и на мгновение
замер - его осветили розоватые сполохи.
- Нам подготовили пышную встречу, - вернувшись к Отряду, сказал он
спутникам, - но теперь я знаю, где мы находимся. За аркой расположен
Привратный покой, через который тянется Главный Тракт, соединяющий Восточные
и Западные Ворота. Миновав арку, мы свернем налево, Привратный чертог
выведет нас к Мосту, мы пересечем Морийский ров, подымемся по лестнице и
выйдем в Черноречье! До Ворот осталось пол-лиги, не больше. А сейчас
посмотрите, как нам везет.
Путники заглянули в Привратный чертог. Он был просторней и выше, чем
Двадцать первый. Посредине этого удлиненного зала двумя рядами тянулись
колонны, похожие на могучие каменные деревья. Поднятые вверх ветви деревьев
поддерживали теряющийся в сумраке потолок. Сперва, совсем недалеко от арки,
зал рассекала широкая трещина, в которой буйно полыхало пламя, и на черных
стволах деревьев-колонн дрожали кроваво-красные блики. Иногда змеистые языки
пламени злобно обвивались вокруг колонн. Над расселиной клубилась дымная
туч
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:00 | Сообщение # 38 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| а.
- Если б мы шли по Главному Тракту, нас перебили бы у этой трещины, -
покачав головой, проговорил Гэндальф. - Будем надеяться, что нам повезло и
она задержит наших преследователей. Однако времени терять нельзя...
Только Гэндальф это сказал, как путники услышали тяжкий грохот,
угрожающие крики и звуки рога. От грохота содрогнулись каменные колонны и
бессильно опали языки пламени.
- За мной! - властно приказал Гэндальф. - Если сегодня солнечный день,
орки не решатся выходить из пещер. Последнее усилие, и мы спасены!
Гэндальф торопливо вышел из-под арки и побежал по Привратному чертогу
на восток. Зал оказался более длинным, чем думали Хранители; но пол был
ровный, и бежать им было бы вовсе не трудно, если б не их застарелая
усталость. За расселиной послышались пронзительные вопли - орки заметили
убегающих путников. Над головой Фродо просвистела стрела. Боромир глянул
назад и расхохотался.
- Ишь, рассвирепели! - прокричал он. - А вот не устраивай другим
ловушек!
- Рано радуешься! - оборвал его маг. - Впереди опасный и узкий мост.
Вскоре им открылась черная пропасть и узкая, без перил, арка моста
длиной в пятьдесят-шестьдесят шагов. Гномы выстроили его столь узким, чтобы
защищать Морию от врагов, если те выломают внешние ворота. Идти по нему
можно было лишь гуськом. Подбежав к мосту, Гэндальф остановился, и его
окружили запыхавшиеся Хранители.
- Гимли - первый, - приказал маг. - За ним - хоббиты, Леголас и люди.
Стрела клюнула Фродо в спину и, со звоном отскочив, упала на землю.
Другая, проткнувшая шляпу мага, торчала из нее, как черное перо. Фродо с
тревогой посмотрел назад. За расселиной, в отсветах огня, толпились черные
фигурки орков - их собралось там несколько сотен. Они размахивали длинными
копьями и черными, в багровых бликах, ятаганами. Все громче грохотал
глубинный гром - Р-Р-Р-Р-0-К, Р-РР-Р-О-К, Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К.
Леголас вынул из колчана стрелу, но, оглянувшись, испуганно вскрикнул и
уронил ее. К расселине подошли два громадных тролля с длинными каменными
плитами в руках: они собирались соорудить мост. Однако не троллей испугался
эльф. Внезапно орки в страхе расступились, и путники увидели исполинскую
тень, окутанную космато клубящейся тучей, в ней угадывалась свирепая мощь,
внушающая ужас всему живому.
У расселины туча на миг замерла, и багровое пламя сейчас же поблекло,
будто придушенное завесой дыма. А потом чудовищный союзник орков легко
перемахнул раскаленную трещину, и поблекшие было языки пламени с
приветственным гулом взметнулись вверх, радужно расцветив косматую тучу,
сгусток тьмы в туче уплотнился и обрел очертания громадного человека с
клинком пламени в правой руке и длинным огненным хлыстом в левой.
- Спасайтесь! - отчаянно закричал Леголас. - Это Барлог! Его не
уничтожишь! Спасайтесь!
Глаза гнома остекленил ужас.
- Вот оно. Великое Лихо Дарина, - прошептал он и, выронив топор, закрыл
лицо обеими руками.
- Барлог, - хрипло пробормотал Гэндальф. - Теперь понятно. - Он оперся
на Жезл. - А я и так до смерти устал.
...Барлог стремительно приближался к Хранителям. Тролли перекрыли
расселину плитами, и орки двинулись вслед за Барлогом. Боромир громко
протрубил в рог, и клич Гондора, усиленный эхом, остановил орду наступающих
орков; даже Барлог на мгновение задержался. Но отзвуки вскоре заглохли, и
враги снова двинулись вперед.
- Бегите! Живо! - скомандовал Гэндальф. - Поднимайтесь по лестнице и
уходите к Зеркальному. Этот противник вам не по силам. Да и я не смогу его
остановить, если в бой ввяжутся орки с троллями. Мне надо встретить его на
мосту. - Путники по одному перешли мост и остановились около лестницы, не в
силах бросить Гэндальфа одного. А Боромир с Арагорном застыли у рва.
Темная туча с огненными проблесками, окутывающая черную фигуру Барлога,
неспешно подползла к узкому мосту. В середине моста, опираясь на Жезл и
устало ссутулившись, стоял Гэндальф. Барлог тоже на мгновение замер; его
косматая мантия уплотнилась и раздалась в стороны, как два крыла; огненный
хлыст со многими хвостами щелкнул, рассыпая багровые искры; клинок
раскаленного, но темного пламени обрел форму изогнутого меча. Однако
Гэндальф не сдвинулся с места.
эээ - Уходи, - негромко проговорил он. Орки молчали; ПривратцыЙ чертог
затопило зловещее предгрозовое безмолвие. - Я служитель вечного солнечного
пламени, - все так же негромко продолжал Гэндальф, - и повелитель светлого
пламени Анора. Тебе не поможет Багровая тьма: Огонь Глубин на земле
бессилен. Ты не пройдешь по мосту. Уходи!
Барлог ничего не ответил Гэндальфу. Проблески огня в его крыльях
угасли, но багровой чернью налился ятаган и тускло засветились хвосты
хлыста. Он шагнул вперед, и черные крылья, неожиданно выросшие до гигантских
размеров, завесой тьмы нависли над магом. Однако сомкнуть два черных крыла
над серо-серебристой фигуркой Гэндальфа Барлогу явно было не под силу.
Тогда он развел ослабевшие крылья и поднял багрово-черный ятаган.
Холодно взблеснул голубоватый Яррист.
Путников ослепила синеватая вспышка, раздался звон, и багровый ятаган
распался на тысячу осколков. Барлог вздрогнул и в замешательстве попятился;
маг покачнулся, однако не отступил.
- Ты не пройдешь, - проговорил он.
Барлог молча устремился вперед. Засвистел и оглушительно хлопнул хлыст.
- Ему не выстоять одному! - вскричал Арагорн и побежал по узкому мосту
к магу. - Элендил! - громко воскликнул он. - Я с тобой, Гэндальф, мы его
сокрушим!
- Гондор! - грозно прорычал Боромир и помчался по мосту вслед за
Арагорном.
А Гэндальф поднял Магический Жезл и, когда он засверкал, как маленькое
солнце, резко, наискось, опустил его вниз, словно бы перечеркивая мост перед
Барлогом. Вспыхнул сноп серебристого пламени. Магический Жезл сломался
пополам, а мост под Барлогом обрушился в пропасть.
С хриплым воем проваливаясь вниз, Барлог взмахнул над головой хлыстом,
и хлыст дважды опоясал мага. Увлекаемый в пропасть тяжестью Барлога,
Гэндальф ухватился за мост руками, однако не удержался и, вскрикнув:
"Беги-и-ите!" - исчез в пасти Морийского рва; черный обломок разрушенного
моста, похожий на высунутый из пасти язык, мелко подрагивал в наступающей
тьме.
Беззвучная тьма стала бархатно-черной. Парализованные ужасом, путники
молчали. Первыми опомнились Арагорн с Боромиром. Едва они успели отступить к
лестнице, остатки моста рухнули в пропасть. Мертвую тишину нарушил Арагорн.
- Надо идти, - сказал он спутникам. - Это его последняя воля. Отныне я
поведу Отряд.
Спотыкаясь на крутой неосвещенной лестнице, путники побрели за
Арагорном вверх; Боромир замыкал колонну беглецов.
Лестница вывела их в гулкий коридор; Арагорн не задерживаясь двинулся
вперед. Рядом с Фродо шел всхлипывающий Сэм, да и сам Фродо безмолвно
плакал. Глухой, постепенно замирающий рокот едва заметно сотрясал пол.
Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-Р-Р-0-К, Р-Р-0-К... Р-О-К...
Впереди показался освещенный зал. Хранители невольно зашагали быстрее.
Зал освещали четыре окна, узкие и длинные, словно бойницы. Напротив
коридора, из которого они вышли, путники заметили каменную дверь. Открыв ее,
они увидели Ворота - высокую, ослепительно сияющую арку.
Вернее, Ворот путники не увидели - их давно не было, - они увидели
выход. А у выхода, в тени, расположились часовые, пятеро спокойно дремлющих
орков; здесь не ожидали появления Хранителей. Первым вскочил предводитель
стражи - и тут же упал, сраженный Арагорном. Остальные орки в ужасе
разбежались. Хранители быстро подошли к выходу и спустились по древним
каменным ступеням.
Страшное путешествие завершилось.
Арагорн без отдыха двинулся дальше: он решил сразу же уйти от Ворот,
чтоб орки не смогли настигнуть Отряд. Перед путниками лежала долина
Черноречья. Мглистые горы заслоняли солнце, но впереди долина приветливо
золотилась, а вверху синело просторное небо с легкими барашками белых
облаков. Совсем недавно перевалило за полдень.
Остановившись, они оглянулись назад. В прозрачной тени Мглистого хребта
угрюмо чернела громадная
арка. Где-то глубоко-глубоко под землей чуть слышно ворочался умирающий
грохот - Р-Р-Р-Р-0-К, Р-РР-Р-0-К... Р-Р-О-К... Р-О-К...
И тут, не в силах преодолеть скорбь, Хранители дали волю слезам. Одни
стояли и плакали молча, другие рыдая повалились на землю. Всхлипывал даже
суровый Боромир. Еще раз чуть слышно вздохнули глубины - РОК, - и в долине
воцарилась тишина.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:02 | Сообщение # 39 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Глава VI. КВЕТЛОРИЭН
- Нам пора уходить, - сказал Арагорн. Оглянувшись, он поднял Андрил и
воскликнул: - Прощай, Гэндальф! Я ведь говорил: "Тебе угрожает смертельная
опасность". По несчастью, я оказался прав - и безнадежным видится наше
путешествие! - Повернувшись к спутникам, Арагорн добавил: - Но мы и без
надежды пойдем к Мордору. Может быть, нам удастся отомстить. А на скорбь у
нас нет времени, друзья. Нам предстоит многотрудный путь.
Путники вытерли слезы и огляделись. На севере, по узкому затемненному
ущелью между двумя отрогами Мглистого, катился, прыгая с уступа на уступ,
серовато-белый вспененный поток, а немного дальше к северо-востоку
возвышались три исполинских пика - Фануиндхол, Карадрас и Селебдор.
- Видите? Это Черноречный Каскад, - показал на уступчатое ущелье
Арагорн. - Именно оттуда мы спустились бы в Черноречье, улыбнись нам счастье
Багровых Ворот.
- А над нами вместо этого посмеялся Баразинбар. Вон он и сейчас,
проклятый, ухмыляется! - Гимли погрозил горе кулаком.
Отроги Мглистого, образующие ущелье с каскадом серебристых от пены
водопадов, тянулись к востоку лиги на полторы, а потом русло Серебрянки
расширялось, и она спокойно текла по равнине до впадения в большое овальное
озеро, наполовину закрытое тенью Мглистого; однако гладкая поверхность озера
казалась темной даже на востоке - там, где его не закрывала тень.
Зеркальная, без ряби, озерная вода была похожа на вечернее небо, каким оно
видится из освещенной комнаты. Иссиня-лазоревый овал озера обрамляли
ярко-зеленые луга.
- Помните, я его спросил в Остранне, - с грустью сказал своим спутникам
Гимли, - "неужели же мне суждено это счастье - увидеть наше заповедное
озеро?" И вот теперь я увидел Зеркальное, а чувствую себя осиротевшим и
несчастным...
Хранители шагали по древней дороге, мощенной шестиугольными
растрескавшимися плитами; трещины в плитах и стыки между ними поросли
вереском и колючим терновником. Дорога спускалась к холмистой равнине,
сворачивала у Зеркального на юго-восток и потом тянулась по берегу
Серебрянки; возле дороги, то справа, то слева, валялись разбитые каменные
статуи. У озера высилась огромная колонна, ее вершина была разрушена.
- Это Даринский Столп! - воскликнул Гимли. - Арагорн, можно я спущусь к
озеру?
- Только сразу же возвращайся обратно, - посмотрев на небо, ответил
Арагорн. - Солнце закатится часа через три. Днем орки из пещер не выходят,
но к ночи снарядят за нами погоню, так что нам надо уйти подальше. Сейчас
новолуние, и ночь будет темной, а в темноте орки необычайно опасны.
- Пойдем, ты должен заглянуть в Келед-Зарам, - позвал гном Фродо и
побежал вниз.
Фродо, преодолев апатию и усталость, побрел к темному овалу
Зеркального; следом за хозяином пошел и Сэм.
Возле колонны Гимли задержался и, когда подошли хоббиты, сказал:
- Видите, тут по-морийски написано: "Отсюда Дарин впервые заглянул в
Келед-Зарам". - На колонне виднелись полустертые руны, однако прочитать их
было невозможно: песок и ветры заровняли надпись. - Давайте заглянем в озеро
и мы! - повернувшись к берегу, предложил Гимли.
Путники наклонились над темной водой. Сначала они ничего не увидели. А
потом в сине-зеркальной поверхности проступили серебристые блестки звезд -
хотя на небе сияло солнце - и снежные шапки высоких гор. Путников озеро
почему-то не отразило, и они в смущении отошли от берега.
- Здравствуй и прощай, Заповедное Озеро! - низко поклонившись,
воскликнул Гимли. Потом повернулся к хоббитам и добавил: - Здесь покоится
Корона Дарина. Она ожидает его пробуждения...
- Что ты там видел? - спросил Пин Сэма, когда гном и хоббиты догнали
Отряд. Но задумавшийся Сэм ничего не ответил.
Серебрянка на севере, а Белогривка на юге ограничивали большую
холмистую долину с основанием из черных скальных пород, прикрытых слоем
плодородной почвы; поэтому дно у рек было черным, и долину исстари называли
Черноречьем, хотя, освещенные лучами солнца, обе реки весело серебрились, а
чернели только вечерами да в непогоду. Возможно, первые жители долины пришли
сюда, когда было пасмурно.
Путники шагали по берегу Серебрянки.
- От Зеркального до слияния Серебрянки с Белогривкой лиг десять, - на
ходу рассказывал Арагорн, - и там, в лесу, мы сможем заночевать. Этот путь
наметил для Отряда Гэндальф, чтобы выйти потом к Великой Реке. Когда
Серебрянка и Белогривка сливаются, образуется полноводная Золотая Ворожея,
которая впадает в Андуин Великий.
- Они сливаются у Кветлориэна, - с радостным волнением подхватил
Леголас, - самого прекрасного поселения эльфов, расположенного в
удивительном Золотом Лесу. Серебряные деревья Кветлориэна (у них
серо-серебристая кора) не теряют осенью густой листвы: она становится
ярко-золотой и держится на ветках до прихода весны. Весною прошлогодняя
листва опадает, устилая лесные поляны золотом, а на ветках, одновременно с
новыми листьями, распускаются золотисто-желтые цветы, наполняющие воздух
медовым благоуханием. Так повествуют древние легенды - я-то ни разу не был в
Лориэне. Хотелось бы мне побывать там весной!
- Там и зимой неплохо побывать, - обронил Арагорн. - Но Лориэн далеко.
А сейчас нам надо уйти от Мории, поэтому прибавьте-ка шагу, друзья.
Арагорн размашисто шагал вперед, и Сэм с Фродо начали отставать. Они
весь день ничего не ели. У Сэма от ссадины, оставленной ятаганом, поднялся
жар и кружилась голова; а вместе с тем после жаркой Мории его прохватывала
на ветру дрожь - даром что в небе сияло солнце. Фродо хрипло и часто дышал;
каждый шаг давался ему с трудом.
Через полчаса, посмотрев назад и увидев, что хоббиты очень отстали,
Леголас тревожно окликнул Арагорна. Тот оглянулся и подбежал к отставшим.
Следом за ним вернулся и Боромир. Остальные Хранителе сразу остановились.
- Простите, друзья, - сказал Арагорн. - Сегодня так много всего
случилось, и я так спешил увести вас от Мории, что про ваши-то раны совсем
забыл. Да вы и сами-то хороши - не напомнили! Конечно же, нам надо было
задержаться и первым делом осмотреть ваши раны!.. Ну а теперь чуть-чуть
потерпите. Впереди есть удобное для привала место, и там уж я сделаю все,
что смогу. Давай-ка, Боромир, понесем их на руках!
Вскоре путники увидели ручей, с тихим журчанием впадающий в Серебрянку.
А потом, перекатившись через черный порог, Серебрянка разливалась широкой
заводью, которую обступили разлапистые пихты с плотным подлеском из колючей
ежевики. Арагорн продрался сквозь колючие кусты и вышел на маленькую
прибрежную поляну, поросшую голубикой и затененную пихтами. Здесь устроили
короткий привал. Солнце начинало клониться к западу, а они одолели только
несколько лиг, и орки без труда могли их настигнуть...
Пока Хранители собирали сушняк, разводили костер и кипятили воду,
Арагорн осматривал раны хоббитов. Ссадина Сэма была неглубокой, но она
почему-то до сих пор кровоточила, и Арагорн с беспокойством склонился над
Сэмом. Однако осмотр его явно обрадовал.
- Тебе повезло, - сказал он Сэму. - Многие расплачивались гораздо
серьезней за своего первого убитого орка. Ты был ранен чистым клинком. А
орки нередко мажут ятаганы очень сильными и зловредными ядами. Эту-то ранку
мы быстро залечим. - Арагорн порылся в вещевом мешке и достал пригоршню
засохших листьев. - Это листья целемы, - объяснил он, - я нарвал их
неподалеку от горы Заверть. Сухие, они действуют слабее, чем свежие, но
твою-то ссадину, думаю, исцелят. Положи их в кипяток, а когда он остынет,
Промой рану и осторожно вытри. Ну, теперь твоя очередь, Фродо.
- Мне уже лучше, - объявил хоббит, не давая Арагорну расстегнуть на нем
плащ. - Я просто устал и очень проголодался - отдых и еда меня полностью
вылечат.
- Оказаться между молотом и наковальней - не шутка, - усмехнулся
Арагорн и серьезно добавил: - А вдруг у тебя переломаны ребра? Нет уж, ты не
противься осмотру! - Он бережно снял с Фродо плащ, рубашку... недоуменно
нахмурился, а потом рассмеялся. Кольчуга мерцала, как Серебрянка под
солнцем. Арагорн снял ее, слегка встряхнул - и драгоценные камни радужно
сверкнули, а шорох тонких кольчужных колец напомнил ему шум летнего
дождичка. - Посмотрите-ка, друзья, - сказал Арагорн, - на драгоценную шкурку
нашего Фродо. Если бы средиземские охотники знали, что у хоббитов такая
редкостная шкурка, они бы толпами стекались в Хоббитанию...
- И стрелы искуснейших охотников Средиземья не причинили бы хоббитам ни
малейшего вреда, - разглядывая кольчугу, заметил Гимли. - Ведь это же
кольчужная рубаха из мифрила! Из мифрила!!! А такой великолепной работы я,
признаться, ни разу не видел - и даже не знал, что такое возможно. Не об
этой ли кольчуге говорил Гэндальф? Тогда он, по-моему, ее недооценил.
- То-то я думал, - вмешался Мерри, - зачем ты все время сидишь у
Бильбо? А он, оказывается, снаряжал тебя в путь. Вот ведь какой
замечательный старикан! Надо при случае ему сказать, что его подарок спас
Фродо от смерти.
Там, где об кольчугу ударилось копье, мифрильные кольца, продавив
подкольчужник - рубашку из тонкой эластичной кожи, - синевато отпечатались у
Фродо на груди, но кольчуга не порвалась, и соскользнувшее копье резко
отшвырнуло хоббита в сторону, пригвоздив, как бабочку, за плащ к стене, и на
боку у него вздулся огромный синяк. Пока другие готовили еду, Арагорн
приготовил взвар из целемы и промыл хоббиту все его синяки. Острый запах
целемного взвара повис над укрытой от ветра поляной, и вскоре Хранители с
радостью ощутили, что их усталость быстро проходит. Ссадина Сэма перестала
кровоточить, а Фродо почувствовал, что может дышать; однако синяк от удара
копьем долго не рассасывался и болел много дней - для того чтобы Фродо мог
носить кольчугу, Арагорн сделал ему мягкую перевязку.
- Когда ты в кольчуге, - сказал он хоббиту, - я чувствую себя гораздо
спокойней. Носи ее, не снимая, до конца похода - тем более что она
поразительно легкая. Отдохнуть от нее ты сможешь у друзей, там, где
могущество Врага бессильно... но, к сожалению, таких заповедных земель на
нашем пути встретится не много.
Подкрепившись, Хранители потушили костер, забросали кострище пихтовыми
ветками, чтобы скрыть следы своего привала, и выбрались вслед за Арагорном
на дорогу. Примерно через час Мглистый хребет загородил от путников
заходящее солнце, и в горах залегли темные тени. С реки, расползаясь по
прибрежным низинам, потянулись белесые космы тумана. На востоке серые
вечерние сумерки постепенно скрадывали просторную равнину, обманно приближая
к шагающим Хранителям черную щеточку далекого леса. Теперь, когда Сэм и
Фродо приободрились, Отряд мог двигаться довольно быстро, и путники шли еще
часа три, сделав лишь одну короткую передышку.
Долину окутала ночная тьма. В небе ясно поблескивали звезды, однако
месяц еще не взошел. Фродо и Гимли, прислушиваясь к ночи, шагали последними.
Все было тихо. Наконец Гимли нарушил тишину.
- Погони не слышно, - сказал он хоббиту, - или я глух, как дубовый
пень. Может быть, орки напали на нас, потому что хотели выгнать из Мории, а
про наш поход - про Кольцо Всевластья - они не знают, да и знать не желают?
Правда, когда им надо отомстить, они подолгу преследуют врагов...
Фродо вынул из ножен Терн и поднял вверх - клинок не светился. А
все-таки хоббит слышал шаги! С тех пор как путников накрыла ночь, он слышал
шлепанье босых подошв, иногда заглушаемое шумом ветра. Или ему это только
казалось? Да нет же, он слышал их, вот и сейчас... он резко оглянулся, и ему
почудилось, что над дорогой плывут две светящиеся точки. Он вгляделся
пристальней - и ничего не увидел.
- Устал? - заботливо спросил его Гимли.
- Не в этом дело, - ответил Фродо. - По-моему, за нами кто-то крадется.
Я почти все время слышу шаги. А сейчас вот видел два мерцающих огонька -
глаза, да и только... - Фродо умолк.
Гимли посмотрел назад и прислушался.
- Ты ошибаешься, - сказал он Фродо. - Это поступь ветра в траве. А
глаза... вон их сколько, мерцающих огоньков! - Гимли указал на ночное небо.
- Пойдем! А то мы и так отстали.
Шелест ветра стал гуще, слышнее, ночная темень впереди уплотнилась, и
путники поняли, что приближаются к лесу.
- Это Кветлориэн! - возликовал Леголас. - Здесь начинается Золотой Лес.
Какая жалость, что сейчас не весна!
Дорога нырнула в искристый мрак - высокие серебристо-серые деревья
заслонили от путников звездное небо золотым пологом шуршащей листвы.
- Ты прав, - радостно подтвердил Арагорн, - это действительно Золотой
Лес, где по плану Гэндальфа мы сможем заночевать. Он предполагал, что в
эльфийских владениях орки не отважатся нас преследовать.
- А удалось ли эльфам отстоять свой край от Вражьей Тучи? - усомнился
Гимли.
- Лихолесские эльфы не бывали в Лориэне много десятилетий, - сказал
Леголас, - но, как я слышал, наши сородичи успешно сдерживают Завесу Тьмы,
хотя их владения сильно уменьшились.
- Да, их владения очень уменьшились. - Арагорн, словно вспомнив о
чем-то, вздохнул. - Они отступили в глубину Лориэна, и сегодня нельзя
рассчитывать на их помощь. Давайте пройдем немного вперед и отыщем
подходящую для ночлега поляну. - Арагорн повернулся и зашагал по дороге;
однако Боромир не сдвинулся с места.
- А обойти этот лес нельзя? - спросил он.
- Обойти? Зачем? - удивился Арагорн.
- Неведомые беды на тайных тропах всегда оказываются гораздо опасней,
чем открытые враги на торных дорогах, - мрачно хмурясь, объяснил Боромир. -
По совету Гэндальфа мы спустились в Морию... так теперь и тебе не терпится
сгинуть? Выбраться из Лориэнского Леса нелегко, а выбраться таким же, как
был, невозможно - вот что говорят о Лориэне в Гондоре!
-
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:02 | Сообщение # 40 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| И ведь правильно говорят, - заметил Арагорн. - А вот смысл присловья,
видимо, забылся - иначе гондорцы не страшились бы Лориэна. Но, как бы то ни
было, выйти к Андуину можно отсюда только по лесу - если ты не хочешь
возвращаться в Морию или подниматься на Баразинбар.
- Конечно, не хочу, - сказал Боромир, - а поэтому пойду за тобой через
лес. Однако помни - он тоже опасен!
- Опасен, - согласился Арагорн. - Для зла. И для тех, кто ревностно
служит злу. А теперь - вперед, мы теряем время.
Путники одолели не больше лиги, когда журчащую слева Серебрянку
заглушил шум водопада справа. Шагов через тридцать они увидели впереди
черный, с кругами водоворотов, поток, перерезавший серую полоску дороги.
- Это Белогривка? - воскликнул Леголас. - О ней сложено немало песен, и
мы, северные лесные эльфы, до сих пор поем их, не в силах забыть вспененные
гривы ее водопадов, радужные днем и синеватые ночью, гул серебряных, с
чернью, перекатов да безмолвную глубину ее темных омутов. Но некогда обжитые
берега Белогривки давно пустуют. Белый мост разрушен, а эльфы оттеснены
орками на восток. Подождите меня, я спущусь к воде, ибо говорят, что эта
река исцеляет грусть и снимает усталость. - Эльф спустился по крутому
берегу, изрезанному множеством небольших бухточек, вошел в воду и крикнул
спутникам: - Здесь неглубоко! Спускайтесь и вы! Давайте переправимся на
южный берег. Я вижу удобную для ночлега поляну. И, быть может, под говор
белогривого водопада нам всем привидятся приятные сны.
Путники спустились вслед за Леголасом. Фродо вступил в прохладную воду
эээ- здесь, на перекате, река была мелкой - и ощутил, что уныние, грусть, усталость, память о потерях и страх перед будущим как по волшебству оставили
его.
Хранители медленно перешли Белогривку (из нее не хотелось выбираться
быстро), вскарабкались на обрывистый правый берег, приготовили еду и
спокойно поели, а Леголас рассказал им несколько преданий о Кветлориэне
древних времен, когда весь мир Средиземья был светел и над шелковыми лугами
Великой Реки ясно спали звезды и солнце.
Когда он умолк, в ночной тишине послышался монотонный шум водопада, и
постепенно Хранителям стало казаться, что они различают голоса эльфов,
поющих какую-то грустную песню.
- Эту речку назвали Белогривкой люди, - после долгой паузы сказал
Леголас, - а по-эльфийски она называется Нимродэль, что значит Дева с белыми
волосами. Про нее сложена печальная песня, и мы часто поем ее на нашем
северном наречии, потому что сложили эту песню у нас, но эльфы Элронда тоже
ее поют - на всеобщем языке, - и вот как она звучит:
Расцветом утренних надежд,
Звездою заревой,
В светлейшей белизне одежд -
С каймою золотой,
Сияя, будто лунный след
Перед ненастьем дня,
От тленья угасавших лет
Кветлориэн храня,
Ясна, лучиста, как листок
На ясене весной,
Свободна, словно ветерок
В бескрайности степной,
Над серебристою рекой
Бродила Нимродэль,
И смех ее в тиши лесной
Звенел, как птичья трель.
Но засыпает серый прах
Следы ее шагов.
Ушла - и сгинула в горах,
Когда у берегов
За цепью золотистых скал,
Где жарок небоскат,
Ее корабль эльфийский ждал -
Ждал много дней подряд.
Но тщетно ждали моряки
И Эмрос - рулевой;
Однажды ночью ветерки
Скрутились в грозовой,
Изодранный громами шквал,
И он взъярил отлив,
И вмиг корабль на юг угнал,
Едва не утопив.
И в клочьях пены штормовой
Лишь очертанья гор
Увидел утром рулевой.
И проклял он с тех пор
И вероломство кораблей,
И горечь перемен -
Удел бессмертных королей, -
И вечный Лориэн.
И, словно чайка в небесах,
Метнулся он за борт
И с ветром в светлых волосах
Поплыл, как лебедь, в порт.
Где южные закаты спят
И брезжится заря
Эльфийского пути назад
В Предвечные Края.
Но Запад и Восток молчат
О древнем короле,
И смог ли он доплыть назад,
Не знают на земле...
Голос у Леголаса неожиданно пресекся.
- Дальше я петь не могу, - сказал он. - Это только часть нашей давней
песни, но остального я, к сожалению, на память не знаю. Песня очень
грустная: она рассказывает о том, как Кветлориэн затопила печаль, когда
морийцы, добывая мифрил, невольно разбудили злое лиходейство, а Нимродэль
погибла в Белых горах...
- Гномы не совершали никаких лиходейств! - перебив Леголаса, воскликнул
Гимли.
- Правильно, я и не сказал - совершили, - откликнулся эльф, - я сказал
- разбудили. Лиходейство бессильно перед Перворожденными, но, когда оно
проснулось, многие эльфы решили покинуть Кветлориэн - Лориэн Цветущий на
всеобщем языке, - и по дороге к Морю Нимродэль погибла...
Говорят, - помолчав, продолжал Леголас, - что Нимродэль, как и все
лориэнские эльфы, жила на вершине громадного дерева, недаром эльфов из
Кветлориэна называют древесянами, или галадриэммами. Возможно, они и сейчас
так живут, ибо в глубине Лориэнского Леса растут редкостно могучие деревья.
- Должен признаться, - подал голос Гимли, - что на дереве я чувствовал
бы себя спокойней. - Он покосился в сторону Мглистого. - Меня не обрадует
встреча с орками.
- Гимли прав, - сказал Арагорн. - Ведь мы сидим у самой дороги, а
мелкая речка орков не остановит. Надо попробовать забраться на дерево.
Хранители не стали возвращаться на дорогу, а пошли по правому берегу
реки, сворачивая к западу, в чащу леса. После слияния Серебрянки и
Белогривки, у группы особенно мощных деревьев - из-за пышных крон лишь
угадывалась их огромная высота, - Леголас остановился и предложил своим
спутникам:
- Подождите меня, я влезу на дерево и посмотрю, какая у него вершина.
Вдруг нам удастся скоротать там ночь? Мне не привыкать к лесным гигантам...
правда, о мэллорнах - исполинских ясенях - я слышал только в старинных
легендах.
- Не знаю, как ты, - отозвался Пин, - а я не умею спать на деревьях,
даже легендарных. Я ведь не птица!
- Ну так вырой нору, - сказал ему Леголас. - Но если ты хочешь спастись
от орков, не теряй времени и забирайся поглубже! - Эльф подпрыгнул,
ухватился за ветку... и, тотчас отпустив ее, соскочил на землю. Ибо сверху,
из золотистой тьмы, раздался повелительный окрик:
- Дара!
- Не шевелитесь, - шепнул Хранителям Леголас. Вверху послышался
мелодичный смех, а потом негромкий, но звонкий голос произнес несколько
непонятных слов. Леголас ответил на том же языке.
- Кто он и что он говорит? - спросил Пин.
- Эльф! - мгновенно догадался Сэм. - Ты. что, не слышишь, какой у него
голос?
- Да, это эльф, - подтвердил Леголас. -Он говорит на лориэнском
наречии. По его словам, ты так громко пыхтишь, что тебя и зажмурившись можно
подстрелить. - У Сэма от страха перехватило дыхание. Между тем лориэнец
заговорил снова. - Он сказал, - начал переводить Леголас, - что мы у друзей
и бояться нам нечего... Он узнал во мне северного сородича... Да ему и про
Фродо, оказывается, известно... Он предлагает Фродо и мне залезть на дерево,
чтобы познакомиться... А остальных просит подождать внизу.
С дерева опустили веревочную лестницу. Сделанная из очень тонкого
шпагата, она, как вскоре убедились Хранители, была вместе с тем необычайно
прочной. Леголас проворно взбежал по лестнице; Фродо подымался осторожно и
медленно; за хозяином взбирался преданный Сэм, стараясь дышать размеренно и
беззвучно.
Нижние ветви исполинского ясеня расходились от ствола в стороны и
вверх, а потом, подобно гигантскому цветку, разветвлялся вкруговую сам
главный ствол, и на дне громадной золотолиственной чаши покоилась
серебристая платформа из досок - или, как говорили лориэнцы, дэлонь - с
отверстием посредине для веревочной лестницы.
Добравшись до платформы, Фродо и Сэм увидели трех лориэнских эльфов,
неожиданно вынырнувших из искристой тьмы, ибо, когда те сидели неподвижно,
маскировочные плащи превращали их в невидимок. Эльфы подошли к запыхавшимся
хоббитам, и один из них сказал на всеобщем языке:
- Добро пожаловать в Лориэн, друзья. Мы редко принимаем у себя гостей и
почти забыли всеобщий язык. Помнят его только наши разведчики, которые часто
покидают Лес, ибо им нужно следить за врагами и узнать последние
средиземские новости. Даже наши северные сородичи и те давно уже не бывали в
Лориэне. Я-то разведчик. Меня зовут Хэлдар. А мои братья, Орофин и Рамил,
почти не знают всеобщего языка.
Эльфы, услышав свои имена, учтиво, но молча поклонились хоббитам.
- Про вас нам поведали посланцы Элронда, и мы припомнили, хотя и с
трудом, что где-то на северо-западе Средиземья в давние времена жили
невысоклики, или, как вы себя называете, хоббиты. Мы не допускаем сюда
чужаков, но за вас ручается наш северный родич, да вы и без поручительства
непохожи на лиходеев, а поэтому мы, как просил нас Элронд, готовы помочь вам
добраться до Андуина. Сегодняшнюю ночь вы проведете здесь, а завтра
переправитесь через Ворожею. Сколько воинов у вас в Отряде?
- Восемь, - ответил Хэлдару Леголас, - они, я, еще два хоббита (всего
их четыре) да два человека; об одном из них вы, может быть, слышали. Это
Арагорн, следопыт-северянин.
- Да, Арагорн, сын Араторна, известен в Лориэне, - подтвердил Хэлдар. -
Мы знаем о нем от нашей Владычицы. Но ты назвал мне только семерых.
- Восьмой - гном, - сказал Леголас.
- Гном? - нахмурившись, переспросил Хэлдар. - Мы не имеем с гномами
дела. Черные Годы разрушили наш союз. Я не могу допустить его в Лориэн.
- Но этого гнома из Царства Дайна сам Элронд назначил в Отряд
Хранителей, - попытался переубедить Хэлдара Фродо.
Хэлдар принялся совещаться с братьями, изредка спрашивая о чем-то
Леголаса; тот отвечал им на лориэнском наречии, и Фродо не понял, про что
они говорят. Наконец Хэлдар повернулся к хоббитам.
- Ладно, я нарушу наши обычаи и пропущу гнома в Лориэн, - сказал он, -
если Арагорн с Леголасом пообещают, что будут внимательно за ним следить. Но
мы завяжем ему глаза, как только он переправится через реку. - Эльф помолчал
и деловито закончил: - Однако пора кончать разговоры. Орки давно уже
стекаются в Морию, - значит, за вами гонятся орки. На ранней заре мы
отправимся в путь. Хоббиты будут ночевать здесь. А люди и гном - на соседнем
ясене, там у нас есть еще одна дэлонь. Ты отвечаешь за них, Леголас! Мы не
доверяем ни гномам, ни людям.
Леголас бесшумно спустился вниз, чтобы исполнить поручение Хэлдара.
Вскоре послышалось громкое сопение, и Мерри с Пином вылезли на платформу;
обоим явно было не по себе.
- Мы захватили ваши одеяла, - немного отдышавшись, проговорил Мерри. -
А остальной скарб Бродяжник припрятал и завалил его сверху ворохом листьев.
- Зря вы тащили их сюда, - сказал Хэлдар. - На
вершине мэллорна зимой прохладно - хотя сегодня-то ветер южный, - но у
нас найдутся и запасные одеяла, и теплые плащи, подбитые мехом: ведь здесь,
при слиянии Селебранты и Нимродэли, расположен постоянный сторожевой пост.
Хоббиты, конечно, не отказались от второго (и, надо сказать, очень
вкусного!) ужина, а поев, надели меховые плащи, завернулись в свои, потом в
эльфийские одеяла и попытались уснуть - да не тут-то было! Хоббиты не любят
забираться высоко и никогда не устраивают спален наверху - потому что в их
одноэтажных жилищах попросту нет никакого "верха". А у дэлони на вершине
исполинского ясеня мало того что не было стен, не было даже перил по краям -
только переносной плетень из прутьев, который защищал часовых от ветра. Вот
и попробуй усни в такой спальне!
- Не проснуться б на земле, - пробормотал Пин.
- Если я засну, - откликнулся Сэм, - то не проснусь, даже если грохнусь
об землю... Да разве на такой высотище уснешь? - добавил он сонно и начал
похрапывать.
Фродо бездумно смотрел во тьму. Рядом спокойно посапывал Сэм, на небе
перемигивались неяркие звезды, у края дэлони сидели эльфы, едва различимые в
сумраке ночи. Хоббит видел только двух часовых, третий, наверно, спустился
вниз. Фродо устало закрыл глаза и, убаюканный шелестом листвы, уснул.
Он проснулся под утро. Хоббиты спали. Ни одного эльфа на дэлони не
было. Бледно светился рогатый месяц. В отдалении слышались хриплые голоса,
мерный топот и звон металла. Шум нарастал, становился отчетливей...
Вдруг над центральным отверстием дэлони показалась чья-то голова в
капюшоне - Фродо вскочил, - это был эльф.
- Что случилось? - прошептал Фродо.
- Ирчи!- коротко шепнул ему эльф и забросил на дэлонь свернутую
лестницу.
- Орки? - шепотом спросил его Фродо. Но эльф, ничего не ответив, исчез.
Топот укатился к северо-востоку. На лес опустилась черная тишина.
Теперь даже ветер не шуршал листвой, не было слышно даже водопада. Фродо сел
и укутался в одеяла. Хорошо, что орки не застигли их на земле... но разве
ясень - надежная защита? Орки славились острым чутьем, да к тому же умели
лазать по деревьям. Фродо вытащил из ножен Терн - клинок вспыхнул, но вскоре
померк. И все же Фродо не покидала тревога; мало этого - она росла. Он встал
и, подкравшись к отверстию для лестницы, осторожно заглянул в черную дыру.
Ему не удалось ничего разглядеть, но он услышал шуршащий шорох, непохожий на
шелест ветра в траве...
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:02 | Сообщение # 41 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| И на шаги эльфов непохожий - потому что эльфы ходят бесшумно. Фродо
затаил дыхание и прислушался. Да, кто-то карабкался вверх. Фродо пристально
глядел во тьму...
И вскоре увидел светящиеся глаза. Тот, кто карабкался к дэлони, замер -
подозрительные звуки внизу оборвались - и теперь не мигая смотрел на Фродо.
Фродо вздрогнул. Глаза смигнули, вокруг серебристосерого ствола стремительно
скользнула смутная тень, и за стволом послышался замирающий шорох...
А из тьмы вдруг вынырнул лориэнец Хэлдар. Легко, почти не касаясь
ветвей, он вскарабкался вверх и удивленно сказал:
- К вам тут наведался странный пришелец. Я его заметил еще с земли. Да
и он меня, вероятно, увидел - потому что удрал. Но это не орк. Сначала,
когда я на него посмотрел, то подумал, что кто-нибудь из вас, невысокликов,
спустился с дэлони: пришелец был маленький. Да ведь вам-то незачем от меня
удирать, и мне стало ясно, что это враг. Но я не решился его пристрелить,
ибо он мог перед смертью вскрикнуть, а орки не успели уйти далеко.
Они явились со стороны Мории, переправились, поганые лиходеи, через
речку и долго рыскали по южному берегу - наверно, учуяли, куда вы свернули.
Их было тут сотни полторы, не меньше. Нам не удалось бы их остановить,
поэтому я остался на посту, Рамил, подражая вашим голосам, увлек их орду в
Тайные Чащобы, а Орофин отправился к нашим за подмогой.
Ни один орк не вырвется из Леса. А с завтрашнего дня у западных границ
будут дежурить пограничные отряды. Спи. На рассвете мы отправимся в Стэрру.
Зарево по-зимнему бледного солнца, золотясь в листве исполинских
ясеней, напоминало проснувшимся на рассвете хоббитам летнюю зарю в их
далекой Хоббитании. К западу от дэлони сквозь ветви деревьев виднелась узкая
долина Белогривки со вспененной лестницей многочисленных водопадов. На
северо-западе блестела Серебрянка, Золотую Ворожею закрывали деревья.
Хранители быстро собрались в путь.
- Прощай, Нимродэль, - сказал Леголас.
- Прощай, - повторил и Фродо, думая, что вряд ли он когда-нибудь увидит
такую на диво светлую речку с успокоительным голосом и животворной водой.
Хэлдар повел их вдоль Ворожеи. Вскоре к ним присоединился и Рамил.
- Ваши преследователи, - сказал он Хранителям, - проплутают в Тайных
Чащобах до вечера, и ни один из них не вернется домой - об этом позаботятся
воины Лориэна.
Лиги через три Хэлдар остановился и, повернувшись лицом к Золотой
Ворожее, дважды негромко свистнул по-птичьи.
- На том берегу, - объяснил он Хранителям, - расположен Второй
сторожевой пост.
Из-за деревьев вышел эльф-часовой в маскировочном плаще, но с откинутым
капюшоном. Хэлдар искусно перебросил через реку свернутую в моток
серебристую веревку.
Эльф поймал ее и привязал к дереву.
- Ворожея здесь очень холодная, - сказал Хэлдар. - Но в наше бурное и
тревожное время опасно строить постоянные мосты. Смотрите, как мы переходим
реку.
Эльф туго натянул веревку и крепко-накрепко привязал к дереву. А потом
спокойно, словно по дороге, прошелся над речкой туда и обратно.
- Для меня-то это обычная переправа, - сказал Леголас. - А как быть
другим? Неужели они будут переправляться вплавь?
- Зачем же вплавь? - отозвался Хэлдар. - У нас тут есть еще две
веревки. Мы натянем их чуть повыше первой, и, держась за них, твои товарищи
переправятся.
Когда этот шаткий мост был сделан, Хранители перешли на северный берег
- одни медленно, с большим трудом, другие немного быстрей и свободней. У
хоббитов лучшим канатоходцем стал Пин: он держался только за одну веревку и
шагал вперед довольно уверенно, однако старался не смотреть вниз. А Сэм шел
медленно, мелкими шажками, крепко ухватившись за обе веревки, и не отрывал
взгляда от золотистой воды. На берегу он с облегчением вздохнул и
воскликнул:
- Век живи - век учись, как говорит мой старик. Правда, он всю жизнь
копается в земле, а не ползает, ровно паук, по паутинкам...
Рамил остался на южном берегу и после переправы отвязал две веревки, а
третью, отвязанную переправившимся Хэлдаром, вытянул к себе и смотал. Потом
он повесил моток на плечо, прощально помахал Хранителям рукой и зашагал
обратно к Первому посту.
- Итак, друзья, вы вступили в Стэрру, или, по-вашему, Сердце Лориэна, -
торжественно объявил Хранителям Хэлдар. - Немногие бывали на этом берегу...
- Хэлдар помолчал и буднично закончил: - А теперь мы завяжем гному глаза - я
говорил об этом Леголасу. Остальные пойдут с открытыми глазами, пока мы не
приблизимся к Лесной Крепости.
- Леголас не мог решать за меня, - мрачно нахмурившись, проговорил
Гимли. - Я не пленник. Не шпион Саурона. Жители Подгорного Царства Дайна
никогда не вступали в сделки с Врагом. Почему ж ты считаешь меня лиходеем?
- Как ты думаешь, - спросил его Хэлдар, - стал бы я нарушать наш
древний закон, если бы считал тебя лиходеем? По закону я должен уничтожить
гнома, который пытается проникнуть в Стэрру. А ты с моей помощью
переправился через реку!
- Я пойду вперед с открытыми глазами или вернусь в Подгорное Царство,
где меня никто не назовет соглядатаем, - гордо ответил Хэлдару Гимли.
Отступив, он положил руку на топорище.
- Ты отрезал себе дорогу назад, перейдя Золотую Ворожею, - сказал
Хэлдар. - Я должен доставить тебя к Владыкам, а уж они решат, что с тобой
делать. Если ты попробуешь переплыть речку, тебя пристрелит первый же
часовой.
Гимли выхватил из-за пояса топор.
Хэлдар молниеносно вынул стрелу и натянул тетиву, второй эльф - тоже.
- Проклятый упрямец, - сокрушенно пробормотал Леголас.
- Гимли, ни с места! - рявкнул Арагорн, так что Леголаса никто не
услышал. Гимли замер, и Арагорн сказал: - Отряд веду я - вы должны меня
слушаться. Гимли будет несправедливо унижен, если завяжут глаза лишь ему. Мы
все пойдем с завязанными глазами... хотя это очень замедлит путешествие.
- Ох и хорошо же мы будем выглядеть! - внезапно расхохотавшись,
воскликнул Гимли. - Марш сумасшедших в Золотом Лесу... Я готов разыграть из
себя сумасшедшего вдвоем с Леголасом, - добавил он весело. - Остальные могут
остаться зрителями.
- Ты гном, - возмутился Леголас, - а я...
- Упрямец? - ехидно спросил его Арагорн. - Нет уж, давайте поступим по
справедливости. Завяжи мне глаза! - обратился он к Хэлдару.
- Помни, ты ответишь мне за каждый синяк, если я упаду, - буркнул
Хэлдару гном, ощупывая туго затянутую повязку.
- Не упадешь, - уверенно сказал ему Хэлдар, - у нас в Лориэне
превосходные тропы.
- Странные времена, - проворчал Леголас. - Мы все враги одного Врага,
на небе сияет ясное солнце, и при этом я должен идти вслепую, оказавшись в
гостях у своих же сородичей.
- Не странные, а страшные, - возразил ему Хэлдар. - Наша разобщенность
и взаимное недоверие вызваны лиходейской мудростью Врага и его поистине
грозным могуществом. Нас, лориэнцев, столько раз предавали, что мы почти
никому не доверяем - кроме, быть может, раздольских сородичей, - и наше
поселение превратилось в остров, со всех сторон окруженный врагами. -
Помолчав, Хэлдар мрачно добавил: - Завеса Тьмы разрастается и крепнет. Она
не может сомкнуться над Лориэном, но ее могучие черные крылья огибают нас и
с востока, и с запада. Теперь, если мы и решимся уйти, нам не удастся
прорваться к Морю. Мглистый захвачен ордами орков. В Глухоманье рыщут стаи
волколаков. Говорят, уже затемнена Ристания и Враг подступил к Великой Реке.
Значит, свободные гавани эльфов остались только на северо-западе, за
Вековечным Лесом и землями невысокликов.
- Да, к западу от наших земель есть приморские поселения эльфов, - с
важным видом подтвердил Мерри.
- Счастлив народ, - воскликнул Хэлдар, - живущий неподалеку от западных
гаваней! Мы не были там с незапамятных времен. Расскажи мне о них, -
попросил он хоббита.
- Да я их не видел, - признался Мерри. - Раньше-то мне не случалось
путешествовать. И если б я знал, что творится в мире, то вряд ли решился бы
уйти из Хоббитании.
- Даже для того, чтобы увидеть Имладрис или Кветлориэн? - спросил его
Хэлдар. - Наш нынешний мир суров и опасен, некоторые свободные земли
затемнены, а любовь часто оборачивается печалью -но становится от этого еще
прекрасней. - Эльф помолчал и грустно закончил: - Многие думают, что Завеса
Тьмы развеется со временем даже над Мордором и сгинет бесследно... Я в это
не верю. Мир никогда уже не будет прежним, а солнце - таким же ясным, как
раньше. Быть может, настанет короткое просветление, и мы, эльфы, прорвемся к
Морю... чтобы покинуть Средиземье навеки. Неужели нам предстоит уйти из
Лориэна и жить в мире, где не растут мэллорны? Ведь, если верить эльфийским
преданиям, за Морем нет Золотых Лесов. Не знаю уж, как мы сможем там жить!
Хранители гуськом брели по тропе. Впереди колонны неспешно шел Хэлдар,
а замыкал шествие второй лориэнец. Тропа была мягкой - вероятно, песчаной, -
и вскоре путники зашагали уверенней. Наверно, из-за того, что они шли
вслепую, все их чувства очень обострились. Фродо ощущал чуть заметный запах
приуснувшей на зиму, но живой травы, слышал и шепот ясеневой листвы, и
перекличку птиц, и журчание ручьев, и спокойный плеск полноводной Ворожеи.
Когда Отряд пересекал поляны, он чувствовал на щеках солнечный свет, хотя
зимнее солнце не было жарким.
Еще над Ворожеей ему вдруг почудилось, что он уходит из сегодняшнего
мира, как будто шаткий мостик был перекинут через три эпохи и вел к минувшим
Предначальным Дням. В Стэрре это странное ощущение усилилось - возможно,
из-за плотной повязки на глазах, - и Фродо не мог отделаться от мысли, что
вокруг него оживает прошлое. В Раздоле все напоминало о прошлом, а здесь оно
было живым и реальным, злоба и лиходейство, печаль и страдания хоть были и
не властны над северными эльфами, но уже подступили к Раздолу вплотную, а
Лориэн жил так, будто зло еще не родилось.
Хранители без отдыха шагали за Хэлдаром, пока заметно посвежевший ветер
не принес им весть о наступлении вечера. Они поели и, завернувшись в одеяла,
спокойно уснули на мягкой лужайке, заслоненной от северного ветра кустами.
Хэлдар не разрешил им снять повязки, так что на дерево они влезть не могли,
а про орков почему-то даже не вспомнили. Наутро они снова пустились в путь и
сделали привал только после полудня. Поев, они уже собирались трогаться, как
вдруг услышали эльфийские голоса.
К северо-западным границам Леса двигался сильный заградительный отряд,
чтобы отразить нападение орков, если они снова сунутся в Лориэн; некоторые
вести, принесенные воинами, Хэлдар кратко пересказал Хранителям: орки,
попытавшиеся их настичь, были уничтожены в Тайных Чащобах; эльфы видели
странное существо, вроде бы двуногое, но похожее на зверя, поймать пришельца
эльфам не удалось, а стрелять в него издали они не хотели - вдруг это просто
безобидный звереныш? - и пришелец удрал вдоль реки на восток. Хранители
удивились беспечности эльфов, но Хэлдар объяснил им, что настоящие лиходеи
решаются проникать в Лориэн только ордами, а значит, пришелец был и правда
зверенышем.
- Но главного вы еще не слышали, - сказал Хэлдар. - Владыки Лориэна
разрешили вам всем - даже гному! - идти с открытыми глазами. Похоже, что они
знают каждого из вас. Быть может, пока меня не было в Лориэне, от Элронда
прибыл новый гонец. - Гимли он первому снял повязку. И, поклонившись,
воскликнул: - Не гневайся, друг! С тех пор как настали Черные Годы, ни один
гном не бывал в Лориэне. Тебе оказана высокая честь!
Вскоре сняли повязку и с Фродо. Он открыв глаза и взволнованно
огляделся. Хранители стояли на огромном лугу. Слева от них возвышался холм,
покрытый ярко-изумрудной травой. Холм венчала двойная диадема из высоких и,
видимо, древних деревьев а в центре росло еще одно дерево, громадное даже
среди этих гигантов. Это был мэллорн - исполинский ясень - с белой дэлонью в
золотистой листве. Внутреннее кольцо древесной диадемы образовали тоже
исполинские ясени, а внешнее - неизвестные хоббитам деревья с необыкновенно
стройными белыми стволами и строго шарообразными кронами, но без листьев.
Изумрудные склоны округлого холма пестрели серебристыми, как зимние звезды,
и синими словно крохотные омуты, цветами, а над холмом, в бездонной
голубизне неба, сияло ясное послеполуденное солнце.
- Перед вами Курган Горестной Скорби, - с печальной гордостью
проговорил Хэлдар. - Под ним, как утверждают наши предания, на месте своего
лориэнского жилища, похоронен первый властитель Лориэна - или, по-вашему,
Благословенного Края - Эмрос, переселившийся сюда из Эльдара. Здесь даже в
самые суровые зимы не увядают эльдарские всегда живые цветы и шелестит о
прошлом вечнозеленая трава. Отдохните, нам остался один переход, вечером вы
предстанете перед нашими Владыками.
Усталые Хранители прилегли на траву, но Фродо ошеломленно озирался по
сторонам, не в силах лечь или даже пошевельнуться. Он смотрел на канувший в
прошлое мир, освещенный навеки исчезнувшим светом, и этот поразительно
древний мир, открываясь его изумленному взгляду, как бы на его же глазах и
рождался. 0й видел лишь знакомые ему цвета - белый, желтый, зеленый, синий,
- но они были такими свежими и яркими, словно явились ему здесь впервые, а
он, разглядев их, дал им названия. Тут нельзя было летом сожалеть о весне
или мечтать зимою о лете - в неизменной жизни Благословенного Края прошлое и
будущее сливались воедино.
Неожиданно Фродо заметил Сэма - он ошарашенно протирал глаза, будто не
верил тому, что видит.
- Раньше я думал, - пробормотал Сэм, - что если эльфы, то надо, чтоб
ночь... чтобы темный лес, и луна, и звезды... А тут нате-ка вам - белый
день... да светлей светлого, да ярче яркого... И оно им, оказывается, в
самый раз подходит! Вроде ты не сам по себе, а в песне... вели вы понимаете,
про что я толкую.
Хэлдар посмотрел на них и улыбнулся, словно он не только услышал слова,
не только понял, о чем Сэм "толкует"; но проник в сокровенный смысл его
мыслей.
- Вы почувствовали могущество Владычицы Лориэна, - не очень понятно
объяснил он хоббитам. - Хотите подняться на Дэлонь Эмроса?
Хоббиты шли к вершине Кургана. Фродо неспешно шагал за Хэлдаром, ощущал
на лице ветерок - словом, жил - и однако, отчетливо чувствовал, что попал в
извечно неизменный мир и что, когда ему придется уйти отсюда, он, путник из
далекой Хоббитании, на веки веков останется в этой жизни.
Они Приблизились к центральному мэллорну. И тотчас ветер потянул с юга,
и в шелесте золотистой ясеневой листвы Фродо услышал, как лазоревые волны
накатываются из минувшего далека на берег, давно смытый о бездонные глубины,
а над бескрайней лазурью всхлипывают чайки, которых никто в Средиземье не
видел.
Хэлдар уже исчез наверху. Фродо взялся за веревочную лестницу, а левой
рукой оперся на мэллорн - никогда еще ему столь полно не открывалась живая
жизнь, пульсирующая в дереве. Он ощущал бархатистую кожу-кору и могучую, но
беззащитную древесную плоть не как лесничий, столяр или плотник, а так,
словно стал побратимом ясеня.
На Дэлони Хэлдар взял его за руку и, повернув к югу, серьезно сказал:
- Прежде всего посмотри туда!
Фродо послушно поглядел на юг и увидел в отдалении невысокий холм, то
ли поросший гигантскими деревьями, то ли застроенный серебристыми замками с
прозрачно-золотистыми куполами крыш. Холм излучал, как почудилось Фродо,
светлую, неодолимо притягательную силу, и ему, словно у него вдруг выросли
крылья, захотелось подняться в прозрачный воздух, чтобы перелететь к
светлому холму и спокойно отдохнуть там от всех невзгод. Потом он глянул на
восток - перед ним расстилался Золотой Лес, по которому спокойно текла
Ворожея, впадающая в Андуин - Великую Реку. Он всмотрелся пристальней и с
удивлением заметил, что левый берег Андуина Великого и низкие луга
восточного заречья подернуты сероватоблеклой пеленой - там привычно
хозяйничала зима. На лугах кое-где щетинился кустарник, а уходящие за
горизонт приземистые холмы поросли редким, с проплешинами, лесом. В серой
мгле обесцвечивались и меркли бледные лучи предвечернего солнца, ярко
золотящегося над Кветлориэном. Хэлдар посмотрел на Андуин и сказал:
- Чуть дальше, за этим редким мелколесьем, тянутся дремучие Чародейские
Дебри, где ели и пихты, продираясь к свету, безжалостно душат своих же
сородичей, а у земли, в душном и сыром сумраке, заживо гниют их нижние
ветви. Там, на высоком, но болотистом холме, высится неприступный замок
Дул-Гулдур, в котором некогда скрывался Враг, а сейчас творится что-то
непонятное. Над его островерхой дощатой крышей часто клубятся черные тучи,
иногда озаряемые вспышками молний, но какие силы противоборствуют в Дебрях,
не знает пока даже наша Владычица. - Хэлдар умолк и спустился вниз; Фродо с
Сэмом последовали за эльфом.
У подножия Кургана они увидели Арагорна, молчаливого и неподвижного,
как ясень Эмроса; в руке он держал серебристый цветок, а глаза его светились
памятью о счастье. Фродо понял, что их проводник переживает какое-то светлое
мгновение, вечно длящееся в неизменности Лориэна. Ибо суровое лицо Арагорна
было сейчас молодым и прекрасным, а его выцветший походный плащ казался в
солнечных лучах золотым. Перед Фродо стоял нуменорский витязь.
"Ванаи-мэльда, Арвен", - услышал он. Арагорн пошевелился - и увидел
хоббитов.
- Сюда неизменно стремится мое сердце, - грустно улыбнувшись, сказал
Арагорн. - И если наш путь не завершится победой, оно упокоится здесь
навеки. Пойдемте! - Арагорн взял хоббитов за руки, и они присоединились к
остальным путникам. В этой жизни он больше никогда здесь не был.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:03 | Сообщение # 42 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Глава VII. ЗЕРКАЛО ГАЛАДРИЭЛИ
Хэлдар повел Хранителей дальше. Солнце клонилось к Мглистому хребту, а
на востоке сгущались вечерние тени. Тропинка нырнула в ясеневый лес, где
сумрак был уже почти ночным, и эльфы зажгли неяркие фонари.
Но вскоре сумрак опять поредел - Хранители вышли на просторную поляну.
Впереди поляна плавно расширялась, открывая взгляду высокую стену,
отделенную от путников широким рвом с почти отвесными изумрудными склонами.
За стеной, под шатром темнеющего неба, усеянного серебристыми крапинками
звезд, высились такие громадные ясени, каких они не видели даже здесь, в
Лориэне. Ветви у этих могучих гигантов росли вкруговую на нескольких
уровнях, как бы образуя древесные этажи. Сквозь густую листву каждого этажа
проблескивало множество разноцветных огоньков - серебряных, синих, зеленых и
золотых. Хэлдар повернулся к Хранителям и сказал:
- Это Галадхэн - Лесная Крепость, где исстари живут Властители Лориэна!
Но отсюда в Крепость попасть невозможно, ибо Ворота расположены на юге. И до
них неблизко - Галадхэн велик.
Вдоль рва тянулась широкая дорога, мощенная шестигранной белой
брусчаткой; она сворачивала на юго-восток.
Слева от Хранителей, за темной стеной, высился расцвеченный огоньками
Галадхэн; в листве загорались все новые огоньки, и, когда путники подошли к
мосту, пологий склон Галадхэнского холма казался отражением далекого неба с
яркими блестками цветных звезд.
Белокаменный, изогнутый аркою мост подвел путников к монолитной стене,
и Хэлдар зашагал вдоль нее на восток. Шагов через тридцать стена оборвалась,
но за нею, шагах в четырех от первой и параллельно ей, шла вторая стена, а
между ними тянулся узкий коридор. В этот-то коридор Хэлдар и свернул; теперь
путники пошли обратно; в конце коридора виднелись Ворота, обращенные на
восток. Фродо восхитился. Ворота, прорубленные в южной стене, были обращены
к Андуину Великому! А получилось так потому, что древние зодчие не сомкнули
стену, возводя ее вокруг города, а протянули ее концы параллельно друг
другу, оставив между ними узкий коридор. Вот в этом-то коридоре и
располагались Ворота.
Справа от Ворот, на бронзовой цепочке, висел молоток с деревянной
ручкой. Постучав молотком, Хэлдар что-то крикнул, и массивные Ворота
бесшумно отворились; но ни одного стражника Фродо не заметил. Путники вошли,
и Ворота закрылись. Еще через двадцать или тридцать шагов высокая стена
справа оборвалась - Хранители вступили в Лесную Крепость. Жителей Галадхэна
видно не было, но повсюду слышались их звонкие голоса; а на холме негромко
звучала песня, мелодичная и веселая, как весенний дождик.
Хранители подымались довольно долго. И наконец увидели высокий фонтан,
подсвеченный оливково-зелеными фонариками. За фонтаном, на самой вершине
холма, рос особенно могучий ясень с матово-серебряной бархатистой корой и
шелково шелестящей золотой листвой. Вдоль его ствола шла белая лестница,
теряясь наверху в золотистом сумраке. На нижних ступенях этой белой лестницы
сидели три вооруженных эльфа. Увидев Хранителей, стражники встали.
- Владыки Лориэна, - объявил Хэлдар, - поручили мне привести к ним
наших гостей.
Один из эльфов протрубил в рог, и вверху прозвучал троекратный отзыв.
- Пойдемте, - сказал Хранителям Хэлдар, - я покажу вам дорогу наверх.
Владыки просили эльфа Леголаса и невысоклика Фродо подняться первыми.
Остальные гости пусть следуют за ними. Жилище Владык расположено высоко, но,
если вы устанете, мы сможем передохнуть.
Много "этажей" миновал Фродо, подымаясь по лестнице к жилищу Владык.
Наконец в чаще разветвленного ствола показалась огромная белая дэлонь; Фродо
вылез на нее вслед за Хэлдаром и увидел большой деревянный дом. Хэлдар
открыл двустворчатую дверь и знаком пригласил хоббита войти.
Глазам Фродо открылся зал, освещенный мягким серебристым светом.
Овальной формы, с изумрудным полом, лазоревым потолком и бирюзовыми стенами,
зал казался драгоценным камнем, внутри которого застыло мгновение вечно
длящейся волшебной жизни. В центре зала, на золотых тронах сидели рядом
Селербэрн и Галадриэль, окруженные многочисленной свитой эльфов.
Увидев хоббита, Владыки встали - так у эльфов приветствовали гостей
даже самые великие властители, - и Фродо, пораженный их величественной
красотой, едва сдержал возглас изумления. Владыки Лориэна были высокими -
Селербэрн чуть-чуть повыше Галадриэли, - а широкие, ослепительно белые
мантии не скрывали их юношеской стройности. На плечи им ниспадали длинные
волосы - серебряные у Владыки и золотистые у Владычицы. Возраст по лицам
Владык не угадывался, и только глаза, глубокие, словно Море, но острые, как
лучи Вечерней Звезды, говорили об их глубочайшей памяти и опыте древнейших
мудрецов Средиземья.
Хэлдар подвел хоббита к Владыкам; Галадриэль лишь глянула ему в глаза,
а Селербэрн сказал на всеобщем языке:
- Добро пожаловать, Фродо из Хоббитании! Сядь рядом с нами и немного
отдохни. Мы поговорим, когда придут остальные.
Каждого входящего в зал Хранителя Селербэрн вежливо называл по имени, а
приветствовал на его родном языке.
- Здравствуй, сын и посланник Трандуила! Мне жаль, что нашим северным
родичам все труднее прорываться в Благословенный Край.
- Входи, Арагорн, сын Араторна! Ты не был у нас тридцать восемь лет и
жил суровой бродяжьей жизнью - я вижу это по твоему лицу. Но борьба, как ты
знаешь, скоро завершится. А пока - забудь о своих заботах: в Лориэне ты
сможешь спокойно отдохнуть.
- Приветствую тебя, Гимли, сын Глоина! После гибели великого государя
Дарина границы Лориэна закрылись для гномов. Ради тебя мы нарушили наш
закон. Так пусть же сегодняшняя встреча в Галадхэне поможет восстановить
нашу древнюю дружбу и развеять Черную Тучу над Средиземьем!
Гном низко поклонился Владыкам.
Когда Хранители собрались в зале, Селербэрн обвел их вопросительным
взглядом.
- На Совете у Элронда, по словам гонца, выбрали девять Хранителей, -
сказал он. - Значит, потом что-нибудь изменилось?
- Нет, - возразила ему Владычица, - Совет не менял своего решения. -
Голос Галадриэли был звучным и мелодичным, но неожиданно низким. Хранители
промолчали. - Насколько я знаю, - продолжала Владычица, - с Хранителями
отправился Гэндальф Серый. Мне давно хотелось повидать его вновь, но границ
Лориэна он не переступал, а я могу проследить его путь, только когда он в
моих владениях - на чужих землях уследить за магом не под силу и самому
зоркому глазу...
- Гэндальфа Серого поглотила Тьма, - тяжело вздохнув, проговорил
Арагорн. - Ему не удалось вырваться из Мории.
- Это поистине зловещая новость, - в наступившем молчании сказал
Селербэрн и, посмотрев на Хэлдара, спросил по-эльфийски: - Почему мне не
сообщили об этом раньше?
- Хэлдар не знает о нашем горе, - ответил на всеобщем языке Леголас. -
Сначала мы были слишком измучены, чтобы рассказать про поход через Морию, а
потом целительный покой Лориэна приглушил на время горечь утраты, и нам не
хотелось об этом вспоминать.
- Приглушил, но не вылечил, - добавил Фродо. - Ибо наша утрата
невосполнима, а горе никогда не забудется, Гэндальф сумел вывести нас из
Мории и погиб в битве за наше спасение!
- Но если он сумел вывести вас из Мории, то почему же сам не ушел
вместе с вами? - недоуменно спросил Хранителей Селербэрн.
- Потому что погиб, - отозвался Арагорн. - Давай я расскажу тебе все по
порядку. - Арагорн поведал Владыке Лориэна о буране на Карадрасе, о воронах
и волколаках, об отступлении в Морию и Глубинном Страже, о Летописном
чертоге, могиле Балина, атаке орков и битве на мосту. - ...Это был Барлог, -
заключил Арагорн, - Багровый Огонь под Покровом Тьмы.
- Враг из багровых подгорных глубин, - добавил с подавленным испугом
Леголас.
- Глубинный Ужас, разбуженный гномами, или Великое Лихо Дарина, - не
скрывая страха, пробормотал Гимли.
- Мы издавна знали, что в недрах Карадраса таится страшный Багровый
Враг, - посмотрев на Гимли, сказал Селербэрн. - Так, значит, гномы опять его
растревожили? Жаль, что я допустил тебя в Лориэн... тебя и всех, кто с тобою
пришел. А Гэндальфа следовало бы назвать безумцем - ибо спуститься в Морию
мог только безумец! - но он был Мудрым... и не мне судить, обуяло ли его
напоследок безумие.
- Гэндальф Серый, - вмешалась Галадриэль, - никогда не совершал
безумных поступков, а тем, кого он вел через Морию, были неизвестны все его
замыслы. И уж, во всяком случае, за поступки Гэндальфа можно винить лишь
Гэндальфа! А гномы... Скажи, если бы народу Лориэна пришлось покинуть
Благословенный Край и спустя много лет кто-нибудь из нас, например Владыка
Селербэрн Мудрый, смог бы снова побывать в Лориэне, - разве он упустил бы
такую возможность? - Галадриэль умолкла, а потом заговорила, словно бы
вспоминая древнюю летопись: - Непроглядна вода Келед-Зарама и холодны как
лед ключи Кибель-Налы. Но, пока не проснулся Глубинный Ужас, чудесные
чертоги славного Казад-Дума были ярко освещены и жарко натоплены... -
Плавная речь Владычицы пресеклась, но на ее губах расцвела улыбка. И
гневный, угрюмо нахмурившийся Гимли вдруг увидел в глазах своих мнимых
врагов дружеское сочувствие и участливую любовь. Он растерянно - а потом
благодарно - улыбнулся, встал и, поклонившись, звонко ответил:
- Однако Золотые Леса Лориэна прекрасней мраморных чертогов Мории, а
сверкающие сокровища Морийского царства меркнут пред красотою Лориэнской
Владычицы!
Эльфы и Хранители долго молчали. Наконец Селербэрн заговорил снова:
- Простите меня за резкие слова! Они рождены горечью и тревогой. Мы
постараемся вам всем помочь - каждому из вас, - и особенно тому, кто взвалил
на себя тягчайшее бремя.
- Нам известно, зачем вы отправились в поход, - посмотрев на Фродо,
сказала Галадриэль, - и хотя я не знаю, как он закончится, но надеюсь все
же, что Гэндальф не зря упорно вел Хранителей к Лориэну. Ибо народ
Благословенного Края живет на востоке с Начальной Поры, и нам знакомы уловки
злодейства гораздо лучше, чем другим средиземцам.
Мы переправились через горы еще до того, как пали первые западные
твердыни, и с тех пор обреченно, без надежды на победу, однако не отступая,
сдерживаем Зло. Это я собрала в начале эпохи Первый Совет Светлых Сил
Средиземья - потом его назвали Советом Мудрых, - и, если б тогда, как я
предлагала, Верховным Мудрецом Совета стал Гэндальф, жизнь, возможно, пошла
бы иначе. А впрочем, для Средиземья не все еще потеряно: многое зависит от
вашего Похода, и я думаю, что сумею кое в чем вам помочь, ибо мне открыто не
только минувшее, не только то, что происходит сейчас, но отчасти и то, что
должно случиться. А пока я скажу вам, что ваш Поход - это путь над пропастью
по лезвию ножа; вас, а с вами и все Средиземье погубит первый же неверный
шаг и спасет лишь взаимная верность.
Потом, словно связывая Хранителей воедино. Владычица медленно обвела их
взглядом - они ощущали, что не могут пошевелиться, пока она сама не опустила
глаза, - и после паузы успокоенно сказала:
- А теперь вас всех ожидает отдых.
Хранители вздохнули - облегченно и устало. Сначала, под завораживающим
взглядом Владычицы, каждого из них, кроме Леголаса и Арагорна, охватило
тревожное недоверие к себе (Сэм, тот даже мучительно покраснел), а сейчас
вдруг сковала спокойная усталость.
- Доброй вам ночи, - проговорил Селербэрн. - Вы измучены горем и
тяжкими злоключениями, но мы поможем вам набраться сил для борьбы с
бесчисленными слугами Зла.
Этой ночью, к радости четверки хоббитов, Хранителям не пришлось
забираться на дерево. Эльфы разбили у фонтана шатер, приготовили для гостей
удобные постели и, пожелав им спокойного сна, удалились. Когда затихли
голоса эльфов, путники обсудили вчерашнюю ночевку, вспомнили Курган великого
Эмроса, поговорили о нынешних Владыках Лориэна, но ни словом не обмолвились
о событиях в Мории - для этого у них пока не было сил.
- Скажи-ка, а почему ты покраснел у Владычицы? - вдруг спросил Сэма
любопытный Пин. - Эльфы-хозяева могли подумать, что ты замышляешь какое-то
лиходейство. Надеюсь, в твоей лиходейской голове не таится ничего особенно
опасного - кроме гнусной кражи моего одеяла?
- Да разве от нее одеяло-то загородит? - не ответив на шутку, проворчал
Сэм. - Она же мне прямо в душу заглянула! Глядит и спрашивает - а что ты,
мол, сделаешь, если я предложу тебе отправиться в Хоббитанию? Да еще и садик
с домиком посулила!
- Вот так штука! - изумился Пик. - Она ведь и мне... Ну да что там
рассказывать, - оборвал он себя и смущенно умолк.
Оказалось, что каждому участнику похода, как поняли, глядя друг на
друга, Хранители, был предложен ясный, но безжалостный выбор между верностью
и самой заветной мечтой: переложи смертельно опасную борьбу со Всеобщим
Врагом на чужие плечи, сверни с дороги - и мечта сбудется.
- Да уж, рассказывать, пожалуй, не стоит, - пробормотал Гимли и тоже
умолк.
- А по-моему, стоит, - возразил Боромир. - Быть может, Владычица хотела
нас испытать с неведомыми нам, но добрыми замыслами... И все же зачем она
нас искушала? Зачем столь искусно внушила нам веру, что может выполнить свои
обещания? Не затем ли, чтоб выведать все наши мысли?.. Я-то, конечно, не
стал ее слушать. Верность слову - закон для гондорца... - Однако Хранители
так и не узнали, что же ему-то пообещала Владычица, ибо он резко
переключился на Фродо: - А чем Владычица прельщала тебя?
Фродо не захотел отвечать Боромиру.
- Об этом, я думаю, не нужно рассказывать, - убежденно повторил он за
Пином и Гимли.
- Будь начеку! - посоветовал ему гондорец. - Неизвестно, какие у нее
намерения...
- Известно! - перебил Боромира Арагорн. - А вот ты не знаешь, о чем
говоришь. На этой земле нет места Злу: оно умирает даже в помыслах лиходеев,
если они приносят его с собой... правда, порою погибают и лиходеи - но
только те, для которых Зло стало единственной основой жизни. Так что сегодня
я усну спокойно - впервые с тех пор, как покинул Раздол. Надеюсь, наши
невзгоды и горести хотя бы на время канут в небытие. Нам необходимо как
следует отдохнуть. - Арагорн лег и мгновенно уснул.
Вскоре уснули и остальные Хранители. Их не тревожили даже сновидения, а
спали они необычайно долго. Когда, проснувшись, они вылезли из шатра, в небе
светило серебристое солнце, а над круглым водоемом высокого фонтана круто
выгибалась яркая радуга.
Спокойно-светлые, словно капли росы, искрились над Галадхэном ясные
дни, и вскоре Хранители потеряли им счет; иногда с востока наползала туча,
но, пролившись дождем, быстро выцветала и уплывала стайкой облачков на
запад: день ото дня становилось теплее, прозрачный воздух казался весенним,
однако в мягкой лесной тишине по-прежнему ощущалось дыхание зимы. Хранители
гуляли по окрестностям Галадхэна, плотно ели и много спали, но их житье не
казалось им скучным - видимо, они очень вымотались в пути.
Владыки больше не призывали гостей, а другие эльфы, жившие в Крепости,
почти не знали всеобщего языка. Хэлдар, пожелав им счастливого пути, снова
отправился на северную границу - теперь там стояла сильная дружина. Леголас
постоянно пропадал у сородичей, он даже редко ночевал в шатре и только
обедать приходил к Хранителям.
Болезненная, как свежая рана, тоска, не дававшая Хранителям говорить о
Гэндальфе, постепенно сменилась благодарной грустью, и теперь они часто его
вспоминали. Порой в мелодичных эльфийских песнях им слышалось имя сгинувшего
друга - лориэнцы тоже оплакивали мага. "А митрандир э сэрвен", - печально
пели жители Галадхэна; они, как сказал Хранителям Леголас, называли
Гэндальфа Серым Скитальцем. Но переводить их песни Леголас отказывался -
говорил, что ему недостанет искусности, - да и горькая печаль, по его
словам, вызывала желание не петь, а плакать.
Первым, кто переплавил свою горечь в песню, оказался, как это ни
странно, Фродо, хотя обычно песен не сочинял и даже в Раздоле, слушая
эльфов, сам он почти никогда не пел, даром что помнил множество песен. А
сейчас, прислушиваясь к лориэнским напевам, неожиданно для себя создал песню
о Гэндальфе. Но, когда он попытался спеть ее Сэму, она распалась на
неуклюжие куплеты - так рассыпаются сухие листья под порывами ветра. И все
же он ее спел:
Бывало, смеркнется чуть-чуть,
И слышен шум его шагов;
Но на рассвете в дальний путь
Он уходил без лишних слов.
На запад или на восток -
Сквозь тьму пещер, простор степной,
Ненастья, ветры, пыль дорог, -
Во вьюжный мрак и южный зной.
В отважных странствованьях он
Прекрасно понимал язык
Любых народов и племен
И огненно-драконий рык -
Воитель с гибельным мечом,
Целитель с чуткою рукой,
Мудрец со старческим челом,
Навек отринувший покой.
Один стоял он на мосту,
Седой, усталый пилигрим,
Как древний витязь на посту,
Готовый в бой, а перед ним -
Багровый Ужас из Глубин,
Непобедимый, страшный Враг,
Но витязь выстоял - один! -
И канул навсегда во мрак...
- Ишь, а ведь вы скоро превзойдете Бильбо! - выслушав песню, восхитился
Сэм.
- Куда мне, - возразил Фродо. - Но что мог, я сделал.
- Только, знаете, сударь, хорошо бы еще придумать, какой он был
искусник насчет всяких фейерверков. Что-нибудь вроде такого вот куплета:
А небеса цвели при нем
Ракетами, как дивный сад,
Где искры что цветы горят
И как дракон рокочет гром, -
хотя он устраивал все еще чудесней.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:03 | Сообщение # 43 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| - Ну, это уж ты сам опиши. Или, может, опишет когда-нибудь Бильбо. А я
больше говорить сейчас про Гэндальфа не в силах. И не знаю, как расскажу об
его участи Бильбо...
Фродо и Сэма одолевало беспокойство. Они решили прогуляться по лесу, но
в тихих, ласково прохладных сумерках обоим казалось, что исполинские ясени
шелестят им про скорое расставание с Лориэном.
- Что ты думаешь об эльфах, Сэм? - нарушил Фродо шелестящую тишину. - Я
уже задавал тебе этот вопрос, но с тех пор мы ближе узнали эльфов. Так что
ты думаешь про них теперь?
- Да ведь они, эльфы-то, здорово разные, - откликнулся Сэм, - даром что
родичи. Эльф, он, конечно, одно слово - эльф, его и по голосу ни с кем не
спутаешь... А присмотришься - непохожи они друг на друга. Вы вот возьмите
хоть здешних, благословенных, - наш-то, Леголас, он ведь вовсе другой.
Здешние привязаны к своей Благословении вроде как мы с вами к нашей
Хоббитании. Они ли уж переделали, по себе свою землю, или она их к себе
приспособила, этого я вам сказать не могу, а только их край как раз им под
стать. Они ведь не хотят никаких перемен, а тут и захочешь, так ничего не
изменишь. У них даже завтра никогда не бывает: просыпаешься утром - опять
сегодня... если вы понимаете, про что я толкую. И магии ихней я ни разу не
видел...
- Да тут ее ощущаешь на каждом шагу! - перебив Сэма, воскликнул Фродо.
- Ощущаешь-то ощущаешь, а видеть не видишь, - упрямо возразил хозяину
Сэм. - Вот Гэндальф, тот был и правда маг - помните, какие он засвечивал
огни? Все небо горело, и слепой бы увидел... Жаль, что Владыки нас больше не
зовут. Потому что, я думаю, ихняя Владычица может показать настоящее
волшебство... Хотелось бы мне на это поглядеть! Да и вы бы, наверно, с
удовольствием посмотрели, раз уж бедняга Гэндальф погиб.
- Нет, - сказал Фродо. - Здесь и так хорошо. А Гэндальф нужен мне без
всякой магии. Я ведь любил его не за то, что он маг.
- Оно конечно, - согласился Сэм. - И вы не подумайте, что я их ругаю.
Просто очень мне хочется увидеть настоящие чудеса - как в древних сказках. А
так-то край даже лучше раздольского. Тут ведь живешь - вроде ты и дома, а
вроде бы приехал в гости на праздник... если вы понимаете, про что я толкую.
Меня бы отсюда и пирогом не выманить - да ведь никто за нас наше дело не
сделает, а значит, пора собираться в дорогу. Потому что, как любил говорить
мой старик, сидя сиднем дела не сделаешь. И сдается мне, что здешние эльфы в
нашем походе никакие не помощники, даже и с ихней благословенной магией.
Куда уж им против настоящего мага! Мы еще наплачемся в пути без Гэндальфа!
- Наверно, - со вздохом откликнулся Фродо. - И все же я думаю, что
Владычица эльфов захочет дать нам прощальное напутствие.
Едва он сказал последние слова, навстречу им вышла Владычица Лориэна -
высокая, стройная и прекрасная.
Она поманила хоббитов за собой и, обойдя с востока вершину холма,
привела их на обнесенную оградой поляну. Замедлив шаги, хоббиты огляделись.
По поляне струился неглубокий ручей, вытекающий из фонтана у жилища Владык,
а вдоль ручья шла пологая лестница. Все трое спустились по лестнице в
лощинку, и здесь, возле гладкой как зеркало заводи, хоббиты увидели
серебряную чашу на низком постаменте из белого мрамора. Возле чаши стоял
серебряный кувшин.
Владычица нагнулась, взяла кувшин и наполнила чашу водой из ручья.
Потом легонько дохнула на воду, дождалась, когда рябь успокоится, и сказала:
- Перед вами Зеркало Владычицы Лориэна. Я привела вас к нему для того,
чтобы вы, если у вас достанет решимости, заглянули за грань обыденно
зримого.
В синеватом сумраке тесной лощинки высокая и стройная фигура Галадриэли
излучала, как почудилось взволнованным хоббитам, холодное бледно-опаловое
сияние.
- А зачем нам заглядывать за грань зримого и что мы увидим? - спросил
ее Фродо.
- По моей воле Магическое Зеркало явит вам все, что вы пожелаете, -
ответила хоббиту Владычица Лориэна. - Но гораздо интереснее, а главное -
полезней предоставить Зеркалу полную свободу. Я не знаю, что именно покажет
вам Зеркало - прошлое, определившее вашу нынешнюю жизнь, или какие-нибудь
сегодняшние события, способные повлиять на вашу судьбу, или то, что,
возможно, случится в будущем. Да и вы едва ли сумеете понять, какие события
открываются перед вами - минувшие, нынешние или грядущие... - Владычица
помолчала и спросила Фродо: - Так хочешь ли ты заглянуть в мое Зеркало?
Фродо не ответил на ее вопрос.
- А ты? - обратилась Владычица к Сэму. - Насколько я знаю, - добавила
она, - у вас назвали бы это волшебством. Слово "волшебство" мне не очень
понятно - тем более что вы именуете волшебством и уловки, которыми
пользуется Враг. Ты хотел увидеть эльфийскую магию - или, по-твоему,
настоящее волшебство, - так попробуй заглянуть в Магическое Зеркало.
- Я попробую, - неуверенно отозвался Сэм. И, обернувшись к Фродо, со
вздохом сказал: - Хорошо бы глянуть на Торбу-на-Круче. Мы ж просто страх
сколько не были дома! Да разве волшебство Норгорд-то покажет? Небось увижу я
какие-нибудь звезды... или такое, что и понять невозможно.
- А все же попробуй, - сказала Галадриэль. - Только не касайся воды
руками.
Сэм вскарабкался на подножие постамента и опасливо заглянул в
серебряную чашу. Темная вода отражала лишь звезды.
- Ясное дело, - проговорил он ворчливо, - звездочки небесные... - И
внезапно умолк. Вместо черного неба с яркими звездами в чаще сияло весело
солнце и на ветру подрагивали ветви деревьев. Однако понять, что ему
привиделось, хоббит не успел, ибо свет померк, и в неясной мгле он заметил
Фродо - тот лежал возле темной каменной стены, и лицо у него было
мертвенно-бледное. Потом видение опять изменилось, и Сэм увидел самого себя.
Он брел нескончаемыми темными коридорами, долго взбирался по спиральной
лестнице, стараясь кого-то разыскать - но кого?.. Точно в причудливо
обрывчатом сне, перед ним уже снова сияло солнце и мелко подрагивали ветви
деревьев - не от ветра, как ему показалось вначале, а под ударами топора.
Сэм всполошился.
- Что за лиходейство! - вскричал он зло. - Кто ему дозволил, проклятому
Пескунсишке? Они же полезные Норгорду деревья - чтоб затенять дорогу от
Мельницы до Приречья, - а он, проклятый лиходейщик, их рубит! Эх, очутиться
бы сейчас в Хоббитании - он бы у меня на носу себе зарубил не хвататься
ручищами за чего не просили!
Но, вглядевшись внимательней, Сэм обнаружил, что там, где стояла Старая
Мельница, строится уродливый кирпичный дом, а рядом со стройкой вздымается к
небу закопченная красно-кирпичная труба. Клубы дыма, быстро сгущаясь, черной
завесой затягивали Зеркало.
- А в Норгорде-то худо, - пробормотал Сэм. - Господин Элронд, видно,
знал, что делает, когда посылал Перегрина домой... Ну лиходейщики! - вдруг
выкрикнул он, соскочил с пьедестала и угрюмо сказал: - Я ухожу домой. Они
разрушили Исторбинку и выгнали на улицу моего старика. Я видел - ковыляет
он, горемыка, по Норгорду и катит в тачке все свое барахлишко.
- Ты же не можешь вернуться один, - спокойно напомнила Сэму Галадриэль.
- Когда тебе очень захотелось уйти, ты решил, что не вправе покинуть Фродо.
А Зеркало часто открывает события, для которых время еще не настало и,
весьма вероятно, никогда не настанет - если тот, кому оно их открыло, не
свернет с выбранной им однажды дороги, чтобы предотвратить возможное
будущее. Магическое Зеркало - опасный советчик.
- А мне и не надо никаких советов. И волшебства не надо, - пробурчал
Сэм. Потом замолчал и сел на траву. - Нет уж, наша дорога домой лежит, по
всему видать, через Мордор, - после паузы глухо выговорил он. - Но ежели мы
доберемся до Хоббитании, а там все окажется, как было в Зеркале, пусть
лиходейщики пеняют на себя!
- А тебе не хочется заглянуть в Зеркало? - посмотрев на Фродо, спросила
Галадриэль. - Ты сказал, что всюду ощущаешь здесь магию... но эльфийская
магия тебя не прельщает?
- Я и сам не знаю, - ответил Фродо. И, немного помолчав, с надеждой
добавил: - Ты думаешь, мне стоит в него заглянуть?
- Я не буду тебе ничего советовать, - сказала Галадриэль. - Решайся
сам. Да и видения Зеркала не принимай за советы, ибо, случайно узнав о
событиях, которые способны изменить нашу жизнь, мы рискуем отказаться от
того, что задумали, и навеки предать свою собственную судьбу. Случайные
знания очень опасны, хотя иногда и помогают в борьбе... По-моему, ты
достаточно мудр и отважен, чтобы верно понять увиденное в Зеркале, но
поступай как хочешь, - заключила Галадриэль.
- Я хочу посмотреть, - проговорил Фродо и, взобравшись на постамент,
заглянул в Зеркало. Гладь воды сразу же просветлела - взгляду хоббита
открылась равнина, освещенная лучами заходящего солнца. Вдали равнину
замыкали горы; от гор, петляя меж пологими холмами, тянулась к Фродо полоска
дороги, но потом она круто сворачивала налево и вскоре исчезала за чертой
горизонта. По дороге ползла чуть заметная точечка - Фродо всмотрелся, -
крохотная фигурка... Хоббита охватило радостное волнение: он был уверен, что
это Гэндальф, но с белым жезлом и в белом плаще. Однако лица его Фродо не
разглядел - он ушел по дороге налево, за горизонт, - и потом, вспоминая
этого белого путника, Фродо не смог для себя решить, Гэндальфа он видел или
Сарумана; а равнину стерло новое видение.
По маленькой комнате с квадратным столом, заваленным грудой исписанных
листков, от окна к двери прохаживался Бильбо; в окно барабанили капли дождя,
а старый хоббит был чем-то взволнован, внезапно он замер, но поверхность
Зеркала подернулась рябью, и комнатка исчезла.
Когда Магическое Зеркало прояснилось, Фродо по внезапному озарению
осознал, что перед ним, чередой разрозненных видений, мелькают вехи великой
Истории, в которую и его вовлекла судьба.
Ему открылось штормовое Море - он сразу понял, что именно штормовое,
хотя до этого Моря не видел, - вздыбленное сизыми громадами волн, тяжелые
тучи закрывали солнце, но оно, прожигая их свинцовую пелену, освещало
корабль, плывущий к востоку. Потом возник многолюдный город, рассеченный
надвое могучей рекой, потом - горделивая горная крепость о семи башнях из
белого камня. А потом сверкнуло рассветное солнце, осветив совершенно
спокойное Море. Прозрачную рябь голубоватой воды вспарывал корабль под
черными парусами и с белым деревом на узком флаге. Корабль медленно
приблизился к берегу и тотчас же скрылся за дымным заревом, и солнце
закатилось, и в багровом сумраке краткими вспышками кровавых боев проступили
картины нескончаемой битвы, и багровый сумрак стал черной тьмой, и Фродо
ничего уже не мог разглядеть. А потом, когда тьма немного поредела, от
берега отвалил серебристый кораблик и вскоре скрылся в морских просторах.
Фродо приготовился слезть на землю.
Но зеркальная чаша вдруг опять почернела - словно черная дыра в
бесконечную пустоту, - и, всплыв из тьмы на поверхность Зеркала, к Фродо
медленно приблизился ГЛАЗ. Обрамленный багровыми ресницами пламени, тускло
светящийся мертвенной желтизной, был он, однако, напряженно-живым, а его
зрачок - скважина в ничто - постоянно пульсировал, то сужаясь, то
расширяясь. Фродо с ужасом смотрел на Глаз, не в силах вскрикнуть или
пошевелиться.
Стеклянисто-глянцевое яблоко Глаза, иссеченное сетью кровавых прожилок,
ворочалось в тесной глазнице Зеркала, и Фродо, скованный леденящим ужасом,
понимал, что Глаз, обшаривая мир, силится разглядеть и Хранителя Кольца, но,
пока у него есть воля к сопротивлению, пока он сам не захочет открыться,
Глаз бессилен его обнаружить. Кольцо, ставшее неимоверно тяжелым, туго
натягивало тонкую цепочку, и шея хоббита клонилась вниз, а вода в Зеркале
кипела и клокотала.
- Осторожнее, мой друг. Не коснись воды, - мягко сказала Фродо
Галадриэль, и он отпрянул от черного кипятка, и Глаз, постепенно тускнея,
утонул, а в Зеркале отразились вечерние звезды. Фродо торопливо соскочил с
постамента и, все еще дрожа, посмотрел на Владычицу.
- Мне знакомо твое последнее видение, - проговорила она. - Не надо
пугаться. Но знай - не песни и лютни менестрелей и даже не стрелы эльфийских
воинов ограждают Лориэн от Черного Властелина. Ибо, когда он думает об
эльфах, мне открываются все его замыслы, и я могу их вовремя обезвредить, а
ему в мои мысли проникнуть не удается.
Владычица посмотрела на восток и как бы отстранила что-то левой рукой,
а правую медленно подняла к небу. Вечерняя Звезда, любимица эльфов, светила
столь ярко, что фигура Владычицы отбрасывала на землю чуть заметную тень. В
лощинке уже было по ночному темно, но внезапно ее словно молния озарила: на
левой руке у Владычицы Лориэна ослепительно сверкнуло золотое кольцо с
овальным переливчато-перламутровым самоцветом, и Фродо понял - или так
показалось.
- Да, - спокойно подтвердила Галадриэль, хотя он ни слова не сказал
вслух. - Одно из Трех сохраняется в Лориэне. Мне доверено Кольцо Нэнья. Враг
об этом не знает - пока. И от твоей удачи - или неудачи - зависит судьба
Благословенного Края. Ибо, если ты погибнешь в пути, Магия Средиземья падет
перед лиходейством, а если сумеешь исполнить свой долг, мир подчинится
всевластному Времени, а мы уйдем из Благословенного Края или станем, как и
вы, смертными, добровольно сдавшись новому властелину, от которого не
спасешь даже память о прошлом.
Галадриэль умолкла; молчал и Фродо; потом он посмотрел ей в глаза и
спросил:
- А какую судьбу выбрала бы ты - если б тебе было дано выбирать?
- К сожалению, мне не дано выбирать, - печально ответила ему Владычица.
- Мы будем вечно вспоминать Лориэн - даже за Морем, в Благословенной Земле,
- и наша тоска никогда не смягчится. Однако ради победы над Сауроном эльфы
готовы отказаться от родины - поэтому мы и приютили Хранителей: вы не в
ответе за судьбу Лориэна... А если б я стала мечтать о несбыточном, то мне
захотелось бы, чтоб Вражье Кольцо навеки сгинуло в Андуине Великом.
- Ты мудра, бесстрашна и справедлива, - сказал ей хоббит. - Хочешь, я
отдам тебе Вражье Кольцо? Его могущество - не по моим силам.
Неожиданно Владычица звонко рассмеялась.
- Так, значит, мудра, бесстрашна и справедлива ? - все еще усмехаясь,
повторила она. - Когда ты предстал предо мною впервые, я позволила себе
заглянуть в твое сердце - и тебе удалось отомстить мне за это. Ты
становишься поразительно прозорливым, Хранитель! Зачем скрывать, я много раз
думала, как поступлю, если Вражье Кольцо волею случая окажется у меня - и
вот теперь я могу его получить! Зло непрерывно порождает зло, независимо от
того, кто принес его в мир, - так, быть может, я совершу великое благо,
завладев доверенным тебе Кольцом?
Тем более что мне оно достанется без насилия и я не сделаюсь Черной
Властительницей! Я буду грозной, как внезапная буря, устрашающей, как молния
на ночных небесах, ослепительной и безжалостной, как солнце в засуху,
любимой, почитаемой и опасной, как пламя, холодной, как зимняя звезда, - но
не ЧЕРНОЙ!
Она подняла к небу левую руку, и Кольцо Нэнья вдруг ярко вспыхнуло, и
Фродо испуганно отступил назад, ибо увидел ту самую Властительницу, о
которой только что говорила Галадриэль, - ослепительно прекрасную и
устрашающе грозную. Но она опять мелодично рассмеялась и опустила руку, и
самоцвет померк, и Фродо с облегчением понял, что обознался:
перед ним стояла Владычица эльфов - высокая, но хрупкая, прекрасная, но
не грозная, в белом платье, а не в сверкающей мантии, и голос у нее был
грустно-спокойный.
- Я прошла испытание, - сказала она. - Я уйду за Море и останусь
Галадриэлью.
После долгого молчания Владычица сказала:
- Пойдемте. Завтра вы покинете Лориэн, ибо выбор сделан и время не
ждет. А сейчас вас желает видеть Владыка.
- Но сначала ответь мне, - попросил ее Фродо, - на вопрос, который я не
задал Гэндальфу: хотел спросить его, да все не решался, а потом он погиб в
Морийских пещерах. Мне доверено главное Магическое Кольцо - почему ж я не
вижу других Владетелей? Почему не знаю их тайных помыслов?
- Ты ведь не пытался увидеть и узнать, - ответила Владычица. - И
никогда не пытайся! Это неминуемо тебя погубит. Разве Гэндальф тебе не
говорил, что сила любого Магического Кольца зависит от могущества его
Владетеля? Если ты будешь распоряжаться Кольцом, не сделавшись истинно
могучим и мудрым, то рано или поздно Всеобщий Враг сумеет подчинить тебя
своей воле и ты, незаметно для себя самого, начнешь выполнять все его
повеления. Помни - ты Хранитель, а не Владетель: тебе доверено не владеть, а
хранить. Трижды ты надевал на палец Кольцо... однако скажи - по своей ли
воле? И все же ты стал удивительно прозорливым! Тебе открылись мои тайные
мысли - не многие Мудрые могут этим похвастаться! Ты увидел Глаз Великого
Врага и Кольцо Нэнья у меня на пальце... Скажи, ты заметил мое Кольцо? -
спросила Владычица, повернувшись к Сэму.
- Какое кольцо? - переспросил Сэм. - Ты показала рукой на Вечернюю
Звезду, и она очень ярко тебя осветила, но я не видел никакого кольца и,
признаться, не понял, про что вы. Но раз уж ты дозволила мне говорить, то и
я прошу тебя вместе с хозяином - возьми ты у него это Вражье Кольцо! Ведь
ежели бы оно перешло к тебе, то тебя-то никто не посмел бы ослушаться! Ты-то
навела бы порядок в мире. - Лиходеи зареклись бы сносить Исторбинку и
выгонять на улицу моего старика. Они у тебя сами нахлебались бы лиха!
- Да, я сумела бы их обуздать, - задумчиво подтвердила Галадриэль. - Но
потом... Впрочем, Кольцо остается у Фродо, так что не будем об этом
говорить. Пойдемте, вас ждет Владыка Лориэна.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:05 | Сообщение # 44 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Глава VIII. ПРОЩАНИЕ С ЛОРИЭНОМ
Все Хранители собрались у Владыки. После приветствий Селербэрн сказал:
- Отряду Хранителей пора выступать. Перед вами снова открывается выбор.
Тот, кто решится продолжить Поход, завтра должен покинуть Кветлориэн. А тот,
кто не хочет идти с Хранителем, волен пока что остаться у нас. Но, если Враг
завладеет Кольцом, гости эльфов будут втянуты в битву - ведь нам предстоит
прорываться к Морю, - а в этой битве уцелеют немногие.
Все молчали.
- Они решили продолжить Поход, - оглядев гостей, сказала Галадриэль.
- Для меня Поход - это путь домой, - объявил Боромир, - мой выбор
прост.
- А ты уверен, - спросил его Селербэрн, - что Хранители собираются идти
в Минас-Тирит?
- Мы еще не знаем, как нам идти, - озабоченно ответил Владыке Арагорн.
- Гэндальф ни разу об этом не говорил. Да, по-моему, он и не успел обдумать,
куда мы пойдем после Кветлориэна.
- Впереди - Андуин, - напомнил Владыка. - Через него можно
переправиться лишь на лодке, ибо мосты в Осгилиате разрушены. Если вам нужно
попасть в Минас-Тирит, вы можете двигаться вдоль правого берега, но по
левому берегу дорога короче. Так какой же путь вы думаете избрать?
- Путь через Гондор длиннее, но безопасней, - сказал Боромир. Арагорн
промолчал.
- Я вижу, вам еще неясен ваш путь, - сказал Селербэрн. - И не мне его
выбирать. Я помогу вам немного иначе. Некоторым Хранителям лодка не в
диковину - Боромиру, Леголасу, Арагорну-Следопыту...
- И одному из хоббитов! - выкрикнул Мерри. - По нашему уделу течет
Брендидуим, и я-то знаю, что речная лодка - это... это не дикая кобылица,
которая норовит пришибить седока.
- Прекрасно, мой друг, - сказал Селербэрн. - Я могу снабдить вас
лориэнскими лодками. Они у нас небольшие и легкие, но прочные, так что вы
сможете плыть без опаски, а там, где понадобится, нести их по берегу: на
Андуине много порогов и перекатов. Пешком путешествовать утомительнее, чем в
лодках, а главное, спускаясь по Великой Реке, вы спокойно обдумаете, куда
вам свернуть - на восток, в Мордор, или к западу, в Гондор.
Арагорн очень обрадовался лодкам, ибо он все еще не мог решить, по
какому берегу вести Отряд. Остальные Хранители тоже приободрились. Впереди
их ждали великие опасности, в этом ни один из них не сомневался; ну а
все-таки плыть навстречу опасностям гораздо приятней, чем тащиться пешком.
Всеобщей радости не разделял лишь Сэм: он был уверен, что речные лодки
гораздо опаснее диких кобылиц (которых, как он думал, вообще не бывает).
- Мы приготовим лодки и походное снаряжение к завтрашнему дню, -
пообещал Селербэрн. - А сейчас уже поздно, вам пора отдохнуть. Доброй ночи и
приятных снов!
- Спите спокойно, - сказала Галадриэль, - вы еще успеете выбрать
дорогу. А быть может, каждый из вас уже начал - не заметив этого - тот
единственный путь, который предназначен ему судьбой.
Хранители вернулись в свой шатер у фонтана - Леголас вместе с ними, -
чтоб устроить совет: слова Владычицы их не очень-то успокоили.
Долго и бурно обсуждали путники, как добраться до Роковой горы; но
вскоре стало совершенно ясно, что почти всех их пугает Мордор и они хотят
идти в Минас-Тирит - чтобы хоть ненадолго оттянуть путешествие в страшное
логово Черного Властелина. Впрочем, позови их Фродо за Андуин, им удалось бы
преодолеть страх; однако Фродо упорно молчал, и они не знали, на что
решиться.
Если бы Гэндальф был по-прежнему с ними, Арагорн без колебаний свернул
бы в Гондор, веря, что пророческий сон Боромира, подтвердивший древнее
предание дунаданцев, призывает его, наследника Элендила, выйти на битву со
Всеобщим Врагом. Но Гэндальф сгинул, и Арагорн понимал, что ему придется
сопровождать Фродо, если тот захочет переправиться через Андуин. И однако -
чем он поможет хоббиту, слепо нырнув под Завесу Тьмы?
- Я-то и один пойду в Минас-Тирит, это мой долг, - сказал Боромир.
Потом он пристально посмотрел на Фродо, как бы пытаясь прочитать его мысли,
но, заметив, что хоббит не собирается говорить, опустил голову и раздумчиво
продолжил: - Если Кольцо необходимо уничтожить, то силой оружия тут ничего
не добьешься, и Хранителю незачем идти в Гондор. Но если необходимо
уничтожить Врага, то глупо отказываться... - Боромир замолчал, словно до
этого он рассуждал сам с собой, а теперь вдруг понял, что говорит вслух, и
закончил явно не так, как хотел: - ...от военной помощи Великого Гондора.
Фродо встревожили слова Боромира. Глупо отказываться, начал гондорец...
От чего? Может - от Кольца Всевластья? Фродо вспомнил, что на Совете у
Элронда он уже заводил об этом разговор, но Элронд тогда же ему все
объяснил, и он как будто бы понял, в чем дело. Хоббит с надеждой глянул на
Арагорна, однако тот, погруженный в раздумье, видимо, просто не слушал
Боромира. На этом их совещание и кончилось. Мерри с Пином давно уже спали,
Сэм крепился, но украдкой позевывал; в воздухе ощущалась предрассветная
свежесть. Фродо забрался под одеяло и уснул.
Поутру они начали собираться в путь. Эльфы принесли к их шатру одежду и
несколько небольших мешков с продовольствием. Гимли развязал один из мешков,
вынул тонкую коричневую лепешку, разломил ее - внутри она оказалась кремовой
- и, еще не попробовав, разочарованно сказал:
- Галеты... - Однако снизошел до пробы. И в одно мгновение сжевал
лепешку.
- Остановись! - со смехом закричали эльфы. - Ты и так проголодаешься
теперь только к вечеру, да и то если будешь весь день работать.
- В жизни не ел таких вкусных галет, - признался Гимли. - Просто
чудеса! Уж на что люди из Приозерного королевства мастера готовить дорожные
галеты, но с вашими лепешками их нельзя и сравнивать.
- У нас они называются не галетами, а путлибами, или, в переводе на
всеобщий язык, дорожным хлебом, - объяснили эльфы. - Если их не ломать, они
будут свежими даже через несколько недель пути, так что храните их на черный
день. Путнику - хотя бы и Громадине-человеку - достаточно всего лишь путлиба
в сутки, чтобы не чувствовать ни голода, ни усталости.
Потом хозяева вынули одежду - длинные лориэнские плащи с капюшонами из
легкой и тонкой, но плотной ткани, сшитые по мерке на каждого Хранителя. Они
показались переливчато-серебристыми в прозрачной тени исполинских ясеней и
как бы впитывали любые оттенки, золотясь под солнцем, зеленея в траве,
голубея на фоне безоблачного неба и становясь бесцветно-сероватыми в
сумерки, - Хранители не однажды с удивлением замечали, что эльфов необычайно
трудно разглядеть, когда им хочется, чтобы их не увидели (ходят-то они
совершенно бесшумно), и очень обрадовались подаренным плащам. На шее ворот
плаща и капюшон застегивались маленькой малахитовой брошкой в форме листа с
золотыми прожилками.
- А он волшебный? - осведомился Пин, радостно разглядывая свой новый
плащ.
- Мы не понимаем, что значит "волшебный", - ответил хоббиту один из
эльфов. - Твой плащ - эльфийский, можешь не сомневаться... если ты это
имеешь в виду. Вода и воздух, земля и камни, деревья и травы Благословенного
Края отдали ему переливчатые краски, мягкость и красоту, прочность и
вековечность, ибо все, что окружает эльфов, оживает в изделиях их мастеров.
Плащи - одежда воинов и разведчиков, но именно одежда, а не воинские
доспехи; от стрел или копий они не спасут. Зато защитят от холода и дождя,
прикроют в жару от палящего солнца и скроют в походе от вражеских глаз. Вы
удостоились особой дружбы Владык, ибо доселе ни один чужестранец не получал
в подарок лориэнской одежды.
Между тем настала пора уходить. Хранители с грустью глянули на шатер,
который долго заменял им дом - хотя они не сумели бы вспомнить, сколько дней
им пришлось тут прожить, - на фонтан у шатра, на мэллорн Владык...
Отвернувшись, они увидели Хэлдара. Фродо очень обрадовался знакомцу.
- Я охраняю северную границу, - поднявшись по склону, сказал им эльф, -
но меня назначили вашим проводником, и я ненадолго вернулся в Галадхэн.
Долина Черноречья застлана дымом, а земные недра тяжело содрогаются - в
горах происходит что-то неладное, и вы не смогли бы уйти на север, домой. Но
путь по Андуину пока свободен. Идемте, времени терять нельзя.
Мэллорны звенели голосами эльфов, но на тропках путникам никто не
встретился; они спустились к подножию холма, миновали Ворота, коридор между
стенами, перешли по белому мосту через ров и свернули следом за Хэлдаром на
восток.
Тропа петляла по густому лесу, небо закрывали золотистые листья, и
путники чувствовали, что идут под уклон. Лиг через десять ясени
расступились, в небе сверкнуло полуденное солнце, путники невольно ускорили
шаг, вышли на открытую поляну и огляделись. Справа от них струилась Ворожея,
прозрачная, звонкая и не очень широкая; а впереди, перерезая им путь на
восток, бесшумно катил свои темные воды необозримо широкий и хмурый Андуин.
С севера узкую луговую косу окаймляла стена исполинских ясеней; за Андуином,
среди кочковатых лугов, щетинились кусты и редкие перелески; за Ворожеей до
темной линии горизонта тянулись угрюмые голые леса. Реки ограничивали с юга
и востока цветущие земли Благословенного Края. Хранители подступили к
рубежам Глухоманья.
На левом берегу Золотой Ворожеи, шагах в тридцати от ее впадения в
Андуин, виднелся низкий белокаменный причал; у причала были пришвартованы
лодки разных размеров и всевозможных цветов. Эльфы грузили припасы
Хранителей в три небольшие светло-серые лодочки. Сэм опасливо подошел к
берегу, нагнулся, поднял моток веревки - она была легкая, а на ощупь
шелковистая - и спросил у эльфов:
- Это тоже нам?
- Конечно, - ответили хоббиту эльфы. - Мы положили в каждую лодку по
три мотка - чтоб уж с избытком. Никогда не пускайся в путешествие без
веревки - длинной, легкой, тонкой и прочной. А наши веревки как раз такие. И
они не единожды вам пригодятся.
- А то я не знаю! - воскликнул Сэм. - Мы вот ушли из Раздола без
веревки, так я себя клял до самого Лориэна...
- Можете отчаливать, - объявил Хэлдар. - Только не торопитесь выходить
в Андуин. Сначала вам надо освоиться с лодками.
- Да-да, будьте осторожны, друзья, - поддержали Хэлдара другие эльфы. -
У наших лодок мелкая осадка, даже когда они загружены до предела, и вы не
сразу к этому привыкнете. Испробуйте их сперва возле берега.
Хранители не спеша расселись по лодкам - первыми Фродо и Сэм с
Арагорном, за ними Мерри и Пин с Боромиром, а очень сдружившиеся в последнее
время Гимли и Леголас поплыли вдвоем; к ним погрузили мешки с провизией.
На дне лодочек лежали весла с лопастями в форме широкого листа. Арагорн
оттолкнулся веслом от причала и пошел для пробы вверх по реке. Он греб
умело, но течение было быстрым, и лодка двигалась довольно медленно. Сэм
устроился на передней банке и, вцепившись обеими руками в борта, со страхом
смотрел на могучий Андуин. Ворожея весело искрилась под солнцем; порой мимо
лодки проплывал к Андуину чуть-чуть притонувший ясеневый лист. Вскоре
путники миновали косу, и над ними сомкнулся полог листвы; воздух был сух, но
свеж и прохладен; тишину нарушала лишь песня жаворонка.
Арагорн развернулся и пошел по течению. Вдруг из-за крутого поворота
реки стремительно выплыл громадный лебедь с гордо изогнутой белоснежной
шеей, янтарными глазами, золотистым клювом и слегка раскинутыми в стороны
крыльями. Послышалась негромкая мелодичная музыка, и, когда невиданная птица
приблизилась, путники поняли, что это лодка, с изумительным искусством
сработанная эльфами, - издали лебедь казался живым, хотя он и был
неестественно огромным. Два гребца в светло-серых плащах слаженно работали
черными веслами, над которыми распростерлись широкие крылья. В лодке сидел
Владыка Лориэна, а рядом с ним стояла Галадриэль - высокая, стройная, в
белом одеянии и венке золотистых, вечно живых цветов, она пела печальную
эльфийскую песню, негромко аккомпанируя себе на арфе. Грустно, но
сладкозвучно звенел напев, словно бы приглушаемый зимней прохладой:
Я пела о золотистой вешней листве, и леса шелестели листвой;
Я пела о ветре, и ветер звенел в шелковистой траве луговой;
В Заокраинный Край уплывала луна,
И за нею спешила морская волна
В Эльдамар, где среди светозарных долин
Возвышается гордый гигант Илмарин
И, горами от Мстительной мглы заслонен,
Полыхает огнями Святой Тирион,
А на Дереве Белом, как искры утрат,
В каждой капле росы наши слезы горят...
О Златой Лориэн! Слишком долго я здесь
Прожила в окружении смертных и днесь
Безнадежно пою про корабль в те Края,
Где зажглась бы для нас прежней жизни Заря...
- Мы приплыли, чтобы пожелать вам удачи на вашем опасном и трудном
пути, - допев песню, сказала Галадриэль.
- Вы долго были гостями эльфов, - добавил Селербэрн, - но так уж
случилось, что мы ни разу не разделили трапезы. Владычица приглашает вас на
прощальный обед у берегов Великой Пограничной Реки.
Фродо почти не притронулся к еде. Он с грустью поглядывал на Владычицу
эльфов, предчувствуя, что это их последняя встреча! Владычица не казалась
могущественной и грозной, хотя была по-всегдашнему красива. Она неожиданно
представилась хоббиту (как и всем, кто сталкивается с эльфами сейчас)
неизменно юной и вечно прекрасной жительницей давно ушедшего прошлого.
После обеда Владыка Лориэна рассказал Хранителям о Приречных землях:
- Андуин течет по широкому ущелью среди лесов и каменистых степей.
Сначала он круто забирает к востоку, а потом, после нескольких гигантских
петель, устремляется, постепенно сужаясь, на юг, прорезает небольшое
бесплодное взгорье и после довольно опасного переката разбивается на два
разъяренных потока об остров Тол-Брандир - по-вашему Скалистый, - чтобы
низвергнуться в низины Болони, или, как именуют их эльфы, Нэндальфа. Водопад
Оскаленный - по-эльфийски Рэрос - на лодках, конечно же, одолеть невозможно,
и вам придется обходить его берегом. Однако тем, кто свернет в Минао-Тирит,
лучше распрощаться с Андуином до Рэроса, чтобы идти по Ристанийской равнине,
минуя болотистые низины Нэндальфа. Только не уклоняйтесь на северо-запад, к
лесам у южных отрогов Мглистого, ибо про эти древние леса сложено немало
странных легенд.
- Последний раз я пересек Мустангрим на пути к Раздолу, - сказал
Боромир. - И хотя пробирался я по западным землям - от Белых гор к Серострую
и Бесноватой, - хотя я не знаю восточного Мустангрима, но дорогу домой отыщу
и с востока...
Заметив, что гондорец не собирается продолжать, Галадриэль встала и
торжественно возгласила:
- Пусть каждый выпьет прощальный бокал - за успешное завершение
начатого пути! - Когда Хранители осушили бокалы, хозяйка снова предложила им
сесть. - Мы распрощались, и нас уже разделила незримая тень предстоящей
разлуки, - после долгой паузы сказала она. - Но прежде чем вы покинете
Лориэн, примите прощальные подарки эльфов.
Сначала она обратилась к Арагорну:
- Для тебя, Предводитель Отряда Хранителей, наши мастера изготовили
ножны под стать прославленному мечу Элендила. Меч, извлеченный из этих
ножен, не может сломаться или затупиться... Однако вскоре между нами встанет
непроглядно черная Завеса Тьмы. Так нет ли у тебя заветного желания, которое
могла бы исполнить лишь я, Владычица эльфов Благословенного Края?
И Арагорн ответил Галадриэли:
- Владычица, к исполнению моего желания приведет меня лишь мой
собственный путь - путь сквозь Тьму до победы или гибели. Все мои помыслы о
будущей жизни связаны с эльфами Раздола и Лориэна, но исполнить мое заветное
желание не под силу даже тебе или Элронду...
- Как знать, - возразила ему Владычица. И добавила: - Прими же еще один
дар. - Она протянула Арагорну брошь, сработанную из прозрачно-зеленого
самоцвета. Брошь - орел с распростертыми крыльями - источала мягкий
искрящийся свет, словно заслоненное листьями солнце. - Я получила этот
камень от матери и подарила его своей дочери Селебрайне, а та - своей; но
отныне он твой. Ибо предсказано, что в свой час ты назовешься Элессар -
Эльфийский Берилл из Рода Элендила.
И Арагорн поклонился, и принял брошь, и приколол на грудь; и все вдруг
заметили его поистине царственный облик: он сбросил с плеч, как почудилось
Фродо, тяжелый груз многолетних скитаний по самым гибельным Глухоманным
землям.
- Благодарю тебя, о Владычица Лориэна, давшая жизнь Селебрайне и Арвен,
за этот неоценимый дар, - сказал он. Владычица молча склонила голову.
Двум юным хоббитам, Пину и Мерри, Галадриэль подарила серебряные пояса
с массивными пряжками в форме цветка, а Боромиру - золотой, инкрустированный
топазами; Леголас получил лориэнский лук, более упругий и мощный, чем
лихолесские, и колчан с тонкими, но тяжелыми стрелами.
- Ну а для тебя, мой милый садовник, - ласково сказала Владычица Сэму,
- у меня приготовлен особый подарок: скромный, однако, надеюсь, полезный. -
Она протянула хоббиту шкатулку с единственной буквой, выгравированной на
крышке. - Это руна "Г", - объяснила Владычица, - а в шкатулку я положила
немного земли, благословленной мною на щедрое плодородие в любых краях
Средиземного мира. Она не защитит от опасностей на пути, не спасет от
вражеских мечей и стрел, но если ты когда-нибудь возвратишься домой и
удобришь этой землею свой сад - пусть даже давно разоренный и заброшенный, -
то он расцветет с необычайной пышностью. И тогда, быть может, тебе
вспомнится Лориэн, который ты видел, к сожалению, лишь зимой, ибо наше лето
давно миновало.
Сэм густо покраснел и, бормоча неуклюжие слова благодарности, низко
поклонился Владычице эльфов.
- Осталось узнать, - сказала Галадриэль, - какой подарок в память об
эльфах было бы приятно получить гному.
- Никакого, Владычица, - отозвался Гимли. - Мне достаточно, что я видел
собственными глазами прекрасную Владычицу Благословенного Края.
- Вы слышали? - спросила у эльфов Галадриэль. - Теперь, я думаю, вам не
будет казаться, что всякий гном - угрюмый корыстолюбец? И однако без подарка
мы тебя не отпустим, дорогой мой Гимли, - добавила она. - Скажи мне, что ты
хотел бы получить на память об эльфах Благословенного Края?
- Я ничего не прошу, Владычица, - ответил ей гном. И надолго умолк. Но
потом набрался храбрости и закончил: - Если же говорить о несбыточных
желаниях... то я пожелал бы получить в подарок прядь волос Владычицы
Лориэна. Гномы умеют ценить драгоценности, а в сравнении с твоими волосами,
Владычица, золото кажется ржавым железом! Не гневайся - я ведь ни о чем не
прошу... - На этот раз он умолк окончательно.
Послышалось испуганное перешептывание эльфов, а Селербэрн в изумлении
глянул на гнома. Но Владычица улыбнулась и мягко спросила:
- Что же ты сделал бы с этим подарком?
- Хранил бы его как великую драгоценность, - не задумываясь ответил
Владычице гном, - в память о дружбе с эльфами Лориэна.
И Владычица, отрезав у себя прядь волос, отдала ее гному и раздумчиво
сказала:
- Я ничего не хочу предрекать, ибо на Средиземье надвигается Тьма и мы
не знаем, что ждет нас в будущем. Но если Тьме суждено развеяться, ты
сумеешь добыть немало золота - однако не станешь его рабом.
- Тебя, Хранитель, я одариваю последним, - посмотрев на Фродо, сказала
Галадриэль, - именно потому, что давно уже решила, как хоть немного
облегчить твой путь. - Владычица поднялась и протянула хоббиту хрустальный,
светящийся изнутри сосуд. - В этом фиале, - объяснила она, - капля воды из
Зеркальной Заводи, пронизанная лучами Вечерней Звезды. Чем чернее тьма, тем
ярче он светится. Надеюсь, что если на твоем пути померкнут иные источники
света, то тебе поможет Эльфийский Светильник - вспомни тогда Галадриэль с ее
Зеркалом!
Владычица, озаряемая светом фиала, казалась могущественной, прекрасной
и величавой, но вовсе не грозной, как когда-то у Зеркала. Фродо поклонился,
ничего не сказав: нужных слов ему в голову не пришло.
Селербэрн проводил Хранителей до причала. Под косыми лучами заходящего
солнца мягко золотились волны Ворожеи; небо звенело трелями жаворонков.
Путники разделились, как в первый раз, когда решили испробовать лодки; эльфы
оттолкнули их шестами от берега, громко пожелали счастливого пути, и они
поплыли к Андуину Великому. На косе, при впадении Ворожеи в Андуин, молча
стояла Владычица Лориэна. Легкие лодки вынесло на стрежень, и Лориэн
медленно начал удаляться, словно могучий златопарусный корабль, уплывающий
от Хранителей в безвозвратное прошлое.
За косой величественно-хмурый Андуин затемнил прозрачные струи Ворожеи,
лодки быстро понесло к югу, и вскоре светлая фигурка Галадриэли стала
маленькой, чуть-чуть заметной черточкой, светящейся искрой в ладонях рек.
Фродо почудилось, что искра вдруг вспыхнула - это Галадриэль поднялась на
цыпочки и вскинула руки в последнем прощании, - а потом сквозь шелест
попутного ветра ему послышалась отдаленная песня, едва различимая и все-таки
звонкая. Но теперь Владычица Лориэна пела на древнеэльфийском языке Заморья
- мелодия звучала необычайно красиво, однако слова лишь тревожили Фродо:
Аи! Лауриэ лантар ласси сУринен,
ЙЕни УнОтимэ ве рамар алдарон!
Йени ве линтэ йуадар а канцер
Ми оромарди лиссэ-мировОрева
Андунэ релла, Вардо желлумар
Нэ лоини йоссен тинтилар о элени
Омарьо апретАри-лиринен.
Си мон а йулма нин энквуантума?
Ан си Тинталлэ Варда Оиолоссао
Ее фанйар тарьйат ЭлентАри ортане
Ар Илье тиер РундулАве лумбуле;
Ар синданопрела кап-то морниз.
Си ванва нэ РОмэлло ванва, Валимар!
Намариэ! Нам хирувалио Валимар.
Наи эльо хирава. Намариэ!
Но смысл песни - очень невнятно - все же отпечатался в памяти Фродо,
хотя и слова, и события той эпохи, о которой вспоминала Владычица Лориэна,
казались ему недоступно чужедальними: "Ветер срывает золотистые листья с
бесчисленных, словно годы, золотистых ветвей. Долгие, долгие годы прошли,
как медовая свежесть над лугами Заморья, и звезды трепетали в голубых
небесах над светлым перевалом от голоса Ее, и Она, Варда, притушила звезды и
Море, отделившее нас от Отчего края, окутала Вечновечерняя Мгла. И потерян,
потерян для нас Валимар. Прощай, Валимар! Но с надеждой тебя найти мы не
расстанемся во веки веков!.."
Вардой называли живущие в Средиземье эльфы Предвечную Владычицу
Заокского Края - Элберет.
Неожиданно Андуин свернул к востоку, и высокий, поросший деревьями
берег скрыл от Фродо Благословенный Край. Больше он там никогда не бывал.
Путешественники плыли на юго-восток. Предзакатное солнце, отражаясь в
реке, слепило их наполненные слезами глаза. Гимли плакал, ничуть не таясь.
- Теперь, повидав Благословенный Край, - печально сказал своему
спутнику гном, - я уж ничто не назову прекрасным... Кроме ее прощального
дара.
Он ощупал в кармане плоскую коробочку, где хранился золотистый локон
Галадриэли.
- Я с трудом решился на Поход в Мордор, - вытирая слезы, заговорил он
снова, - а про главные-то опасности, оказывается, не знал. И ведь Элронд
предупреждал нас, что никому не известно, какие испытания нам встретятся на
пути. Я боялся невзгод и лишений во Тьме - но этот страх меня не остановил.
А если б я знал, как страшно измучаюсь, когда мне придется покидать Лориэн,
то еще из Раздола ушел бы домой. Потому что, поймай меня завтра же Враг,
муки горше, чем сегодняшнее прощание, ему не придумать... Бедный я,
несчастный!
- Нам всем тяжело, - сказал ему Леголас. - Всем, кто живет в наше
смутное время. Каждый из нас обречен на потери. Но тебя-то не назовешь
бедным и несчастным: ты не потерял самого себя - а это самая горькая потеря.
В тяжелое мгновение ты остался с друзьями - и ничем не замутненная память о
счастье будет тебе пожизненной наградой.
- Память? - с сомнением отозвался Гимли. - Спасибо тебе за добрые
слова, но память - слишком холодное утешение. Ведь она лишь зеркало ушедшей
жизни. Во всяком случае, так думают гномы. Для эльфов прошлое вечно
продолжается, и память у них - как живая жизнь; а мы вспоминаем о том, что
ушло, и наша память подернута холодком... - Гимли умолк, а потом воскликнул:
- Ладно, нечего себя травить. Разговорами горю все равно не поможешь...
и ледяной ванной, между прочим, тоже. А нас вон вынесло на самую стремнину.
- Он сел поудобнее, взялся за весла и начал выгребать к западному берегу -
туда, где виднелась лодка Арагорна.
Могучие темные воды Андуина уносили Хранителей на юго-восток. Здесь
безраздельно властвовала зима. По берегам теснились голые деревья, заслоняя
от путников приречные земли. Теплый ветер из Лориэна утих, и Андуин окутала
стылая тишина. Не было слышно даже щебета птиц. Потускневшее солнце скрылось
за лесом, и на реку пали промозглые сумерки, сменившиеся вскоре беззвездной
ночью. Путники плыли у левого берега; голые деревья, словно серые призраки,
жадно тянули узловатые корни к черной, глухо плещущейся воде. Фродо устало
закрыл глаза, и его сморила неспокойная дрема.
|
|
| |
|
Хмурая_сова |
Дата: Пятница, 06 Янв 2012, 15:05 | Сообщение # 45 |
|
Леди Эбис/Живая Легенда/Вице-Мисс Хогсмит 2014
Новые награды:
Сообщений: 3048
Магическая сила:
| Глава IX. ВЕЛИКАЯ РЕКА
Проснулся Фродо на лесной поляне. Он был заботливо укутан в одеяло и
все же чувствовал, что очень продрог. Занималось холодное серое утро. Поляну
обступили высокие деревья, а где-то внизу шумела река. Неподалеку Гимли
разводил костерок.
Позавтракав, путники сразу отчалили; однако грести никому не хотелось,
и лодки спокойно плыли по течению. Впереди, куда бы они ни свернули,
путников ждали великие опасности; они были рады, что Скалистый далеко, и
отнюдь не спешили до него добраться. Зато они совсем не тратили сил, и
Арагорн решил, что не будет их торопить. Он лишь следил, чтоб они плыли весь
день, с раннего утра и до позднего вечера, ибо опасался, что, пока они
отдыхали, Властелин Мордора не сидел сложа руки.
Прибрежные леса постепенно редели, а на третьи сутки исчезли совсем.
Восточный берег взбугрился холмами, которые простирались до самого горизонта
- бесформенные, бурые и совершенно безжизненные: ни птицы или зверя, ни
деревца или кустика или хоть скалы, чтоб отдохнуть глазу. Путники приплыли к
Бурым Равнинам, тянувшимся вдоль Андуина от Чародейских Дебрей до Приречного
взгорья и Гиблых Болот. Враг ли отравил их каким-нибудь лиходейством, выжег
ли багровый подземный огонь или опустошила черная саранча - этого не знал
даже Арагорн; они издревле были мертвыми и пустынными.
Западный берег, тоже безлесный, закрывали густые заросли камыша - его
фиолетово-черные метелки шелестели на ветру печально и глухо. Когда стена
камыша обрывалась, Фродо видел холмистые луга, покрытые густой и высокой
травой, а за ними - полоску далекого леса и уступчатые контуры Мглистого
хребта.
В камышах слышались птичьи голоса; иногда над рекой пролетали утки; а
однажды путники заметили лебедей.
- Лебеди! - воскликнул Сэм. - Здоровущие!
- И черные, - мрачно добавил Арагорн.
- До чего же холодный и угрюмый край, - зябко поежившись, пробормотал
Фродо. - Я думал, что на юге радостно и тепло и все цветет, а зимы не
бывает.
- Разве это юг? - откликнулся Арагорн. - В низовьях Андуина и на
морском побережье уже наступила пора цветенья - там, я думаю, тепло и
радостно, - если южные края не затемнены. А мы-то еще в средней полосе - у
северной границы Ристанийской державы, которая проходит по реке Кристалинке,
- всего лиг на сто южней Хоббитании. Здесь в это время и снег может выпасть.
Ристанийские земли славятся плодородием, и раньше они были густо заселены,
но теперь близ Андуина никто не живет, ибо у его восточных берегов снова
стали появляться орки. А кочуют они огромными ордами, уничтожая на своем
пути все живое, и, говорят, вторгаются даже к ристанийцам.
Сэм с беспокойством огляделся по сторонам. Раньше, когда они плыли
через лес, ему казалось, что из прибрежных чащоб за ними наблюдают шпионы
Врага; ну а теперь, на открытых просторах, он чувствовал себя совсем
беззащитным.
Андуин резко свернул к югу. Берега медленно уплывали назад. Холмы на
востоке как бы приплюснуло: западный берег превратился в низину, поросшую
пучками жесткой травы. Андуин широко разлился и обмелел. Восточный ветер был
сухим и холодным.
Путники почти не разговаривали друг с другом - каждый был погружен в
собственные раздумья. Фродо вспоминал цветущий Лориэн, яркое солнце и
прозрачные ливни, золотые леса и серебристые реки. Леголас мысленно
перенесся на север: ему представилась летняя ночь, поляны, затененные
голубыми елями, журчание искрящихся под звездами родников и звонкие голоса
лихолесских эльфов. Гимли размышлял, где найти алмаз - большой, но
прозрачный, словно капля росы, - чтоб выдолбить шкатулку для дара
Галадриэли. Мерри с Пином пытались понять, какие заботы одолевают их
спутника - Боромир грыз ногти, что-то бормотал, а иногда подгребался к лодке
Арагорна и очень странно смотрел на Фродо. Сэм думал, что путешествие по
реке, оказавшееся, к счастью, не слишком опасным, доконает его полнейшим
бездельем. Скрюченный и несчастный, сидел он в лодке, глядя на уныло
однообразные берега, - Арагорн даже весел ему не доверял, когда приходилось
обходить мели.
Заканчивался четвертый день их плавания; в воздухе клубился вечерний
туман: Сэм, как обычно, сидел на носу, устало сгорбившись, и поглядывал
назад. Ему не терпелось вылезти из лодки и ощутить под ногами твердую землю.
Внезапно он выпрямился, протер глаза и долго смотрел на большое бревно,
которое медленно плыло за лодками. Потом его взгляд скользнул по берегу, и
он опять дремотно притих.
В эту ночь они остановились на островке неподалеку от западного берега
реки. После ужина, уютно укутавшись в одеяло, Сэм сказал засыпающему Фродо:
- Сегодня, часа эдак за два до привала, мне примерещилось что-то
непонятное... А теперь вот я думаю - может, не примерещилось?
- Так примерещилось или нет? - спросил его Фродо, зная, что Сэм все
равно не угомонится, пока не расскажет свою историю до конца. - Давай уж
толком - что ты увидел?
- Бревно, - таинственно шепнул ему Сэм. - Да не просто бревно, а живое
и с глазами.
- Ну, бревен тут в реке много, - сладко зевнув, отозвался Фродо. - А
насчет глаз - это ты брось. Бревен с глазами даже здесь не бывает.
- Ан нет, бывает, - уперся Сэм. - Я тоже думал - бревно и бревно,
плывет себе за Гимлиной лодкой и все. Да оно вдруг начало нас догонять. Ну и
тут уж я увидел глаза: светятся на бревне, ровно два огонька. А потом смотрю
- бревно-то живое. Потому что у него были лапы, как у лебедя, только
большие, и оно этими лапами гребло. Что, думаю, за сон? И протер глаза. А
бревно заметило, что я пошевелился, и стало как мертвое - ни лап, ни глаз. Я
и раздумал подымать тревогу: решил, что все это мне со сна примерещилось. А
когда отвернулся и глянул на берег, мне показалось, что какой-то зверь
выскочил из воды и притаился в осоке. Как вы думаете - что это было?
- Пожалуй, не сон, - сказал ему Фродо. - Эти глаза появлялись и раньше.
Я видел их в Мории, а потом в Черноречье. И однажды существо с такими же
глазами карабкалось к нам на дэлонь в Лориэне. Хэлдар тогда его тоже
заметил. А помнишь, про что нам рассказывали эльфы, которые поубивали орков
из Мории?
- Конечно, помню, - ответил Сэм. - И рассказы вашего дядюшки помню. И,
по-моему, знаю, кто нас преследует. Горлум, чтоб ему, проклятому,
провалиться!
- Вот и я так думаю, - отозвался Фродо. - Наверно, из Лихолесья он
удрал в Морию и сумел нас выследить. А теперь преследует.
- Наверно, - согласился с хозяином Сэм. - И, стало быть, надо нам
крепка, поостеречься? А то ведь у этого склизкого лиходейщика лапы не
дрогнут - подкрадется да и придушит. Сейчас уж не стоит будить Бродяжника.
Вы тоже спите. А я посторожу. Потому как в лодке-то я просто груз, могу и
днем неплохо отоспаться.
- Груз-наблюдатель, - усмехнулся Фродо. - Ладно, ты, значит, сторожи до
полуночи, а потом обязательно меня разбуди - если ничего не стрясется
раньше.
В полночь Сэм разбудил хозяина и доложил, что ничего тревожного не
заметил:
- Вроде бы что-то тут плескалось в реке, а потом и на берегу что-то
шебуршало, да это, я думаю, ветер и волны.
Фродо сел и закутался в одеяло.
Хранители спали; все было тихо; время тянулось дремотно и медленно; у
хоббита уже начали слипаться глаза... Вдруг возле лодок послышался всплеск,
и кто-то осторожно вынырнул из воды. За борт ухватилась бледная рука, пловец
подтянулся, заглянул в лодку и медленно повернул голову к островку. Фродо
сидел у самого берега. Он ясно увидел два светящихся глаза, услышал даже
дыхание пришельца - вскочил, выхватил из ножен меч... Но светящиеся глаза
мгновенно погасли. Раздался плеск, и пловец исчез. А рядом с Фродо уже стоял
Арагорн.
- В чем дело? - шепотом спросил он хоббита.
- Горлум, - коротко ответил Фродо.
- Так ты о нем знаешь? - удивился Арагорн. - Он выследил нас в
Морийских пещерах. А теперь вот приладился преследовать на бревне. Я было
пытался его изловить, да ничего у меня из этого не вышло: он юркий, как
ласка, и скользкий, как угорь. Значит, надо от него уплыть, ибо на свободе
он очень опасен: и сам способен исподтишка убить, и врагов при случае может
привести.
Больше в ту ночь Горлум не появлялся. Днем путники отдыхали на острове,
а вечером снова отправились в путь. Теперь, укладываясь по утрам спать, они
всегда выставляли часового. Но ни один часовой Горлума не видел. Может быть,
он не подходил к ним близко, а может быть, попросту отстал в пути -
Хранители взялись наконец за весла. Плыли они быстрее, чем прежде, и до
восьмой ночи - без всяких происшествий.
Погода была холодной и пасмурной, ветер устойчиво дул с востока. К
вечеру небо немного расчистилось, и в разрывах туч появлялся месяц - еле
заметный серебристый серп.
А приречные земли опять изменились. Бурые, поросшие терновником утесы
подступали к Андуину с обеих сторон; за ними, громоздясь все выше и выше,
вставали уступчатые скалистые кряжи с черными провалами глубоких ущелий;
кое-где, вцепившись корнями в скалы, гнулись на ветру корявые кедры, увитые
цепкими стеблями плюща. Путники подходили к Приречному взгорью, которое
ристанийцы называли Привражьем: у этих земель была недобрая слава.
Над скалами кружилось множество птиц, солнце, закрытое пеленой облаков,
уплывало за буро-багровые скалы; лежа под прикрытием береговых утесов,
Арагорн рассеянно поглядывал в небо и обдумывал, не мог ли злоумышленный
Горлум сообщить об Отряде Вражьим вассалам; Хранители готовились
рассаживаться по лодкам. Вдруг Арагорн поспешно вскочил. Он увидел вдалеке
громадную птицу, которая летела на юго-восток.
- Послушай-ка, Леголас, - окликнул он эльфа, - как по-твоему, это не
орел?
- Орел, - всмотревшись, ответил эльф. - Хотел бы я знать, что он тут
делает? Ведь орлы гнездятся только в горах. А Приречное взгорье - это не
горы.
- До наступления темноты мы отчаливать не будем, - решительно объявил
Арагорн Хранителям.
К ночи восточный ветер утих. Андуин окутала безмолвная тьма. Ущербный
месяц едва светился, и тускло мерцали в тумане звезды. Сэм недоверчиво
рассматривал месяц.
- Странное дело, - сказал он Фродо. - Месяц ведь вроде бы везде один -
что здесь, в Глухоманье, что у нас, в Хоббитании. А вот получается, как
будто их два - над Лориэном свой собственный, а везде другой, - или я совсем
заплутался во времени. Помните, когда мы оказались у эльфов и в первую ночь
ночевали на дэлони, месяц уменьшался - рожками вправо, - и жить ему
оставалось не больше недели. Ну вот, а теперь мы ушли из Лориэна и плыли
семь дней, и вчера я смотрю - на небо карабкается молоденький месяц, только
что народившийся, рожками влево. Так, выходит, время-то стояло на месте? Не
тридцать же дней мы гостили У эльфов!
- Не знаю, - задумчиво отозвался Фродо. - Эльфы, по-моему, не властны
над временем - значит, оно все же движется в Лориэне; но и время пока еще не
властно над эльфами - поэтому его в Лориэне не замечаешь. Могущество
Владелицы Наина велико...
- Говорить о Наине за пределами Лориэна нельзя даже с самыми близкими
друзьями, даже со мной, - перебил его Арагорн. Он окинул берег тревожным
взглядом. Однако ничего тревожного не заметил и, посмотрев на Сэма, коротко
объяснил: - Пока мы жили в Благословенном Краю, месяц умер, и народился
снова, и снова умер. Время не остановишь. Тридцать дней мы гостили у эльфов.
Зима, сковавшая Средиземье, кончается. Подступает весна последней надежды. -
Арагорн умолк и подошел к лодкам. - Пора отправляться, - сказал он громко. -
Это последний ночной переход. Дальше я русла Реки не знаю. Ниже по течению
нам встретится Сарн-Гебир - Взгорный Перекат на всеобщем языке, - и ночью
нас там неминуемо разобьет. А днем, при свете, мы заранее остановимся, чтобы
обойти его по прибрежной тропе. Но до Взгорного отсюда лиг сто, не меньше.
Правда, и здесь надо плыть с осторожностью, чтобы не напороться на утес или
остров. Поэтому держитесь все время за мной.
Сэма назначили впередсмотрящим. Туман развеялся, и яркие звезды
искристо высветили воду Реки. Бликующая рябь слепила глаза. Сэм внимательно
вглядывался во тьму. Перевалило за полночь; у невидимых берегов глухо шумела
в скалах вода; течение становилось все более быстрым. Внезапно Сэм
предостерегающе вскрикнул - впереди, преграждая Хранителям путь, от
западного берега до середины Реки протянулась узкая каменистая мель.
Течение, круто выгибаясь влево, потащило лодки к восточному берегу.
Вспененная вода ревела и клокотала; там, где сузившийся вдвое поток
разбивался об утесы восточного берега, крутились белые от пены водовороты.
- Ночью нам эту стремнину не пройти! - крикнул Боромир, пытаясь
повернуть. - А если за ней начинается Взгорный, нас всех утопит, как слепых
котят!
- Надо выгребаться к западному берегу! - резко разворачиваясь,
прокричал Арагорн. Гимли с Леголасом тоже повернули. Арагорн мощно налегал
на весла.
- Я ошибся в расчетах, - сказал он Фродо. - Мы уже, видимо, подошли к
Сарн-Гебиру. Андуин течет быстрей, чем я думал.
Путники с трудом выгребались против течения. Лодки медленно ползли
вперед. Но их отжимало к правому берегу. Он казался зловещим и черным.
- Левее! Нас может посадить на мель, и лодки перевернет! - крикнул
Боромир.
Фродо почувствовал, что днище лодки царапают камни прибрежной отмели. А
потом глухое рычание стремнины резко взрезал пронзительный свист, и с берега
в путников полетели стрелы. Одна проткнула капюшон Арагорна - счастье, что
Следопыт в это время пригнулся; другая хищно клюнула Фродо и, звякнув,
отскочила от мифрильной кольчуги; третья расщепила лопасть весла, которым
греб в средней лодке Мерри. Сэму казалось, что он видит стрелков - черные
силуэты на темных утесах, - восточный берег был очень близко.
- Ирчи! - по-эльфийски вскричал Леголас.
- Орки! - тревожно воскликнул Гимли.
- Горлумова работа, - пробормотал Сэм, - больше-то их некому было
привести. Чтоб ему сдохнуть, треклятому лиходейщику! Да и Андуин тоже на них
работает - так ведь и тащит к восточному берегу!
Хранители гребли из последних сил. Стрелы то проносились над их
головами, то с глухим всплеском вспарывали воду. Однако больше попаданий не
было. Орки прекрасно видят в темноте, но Хранителей спасли лориэнские плащи
- без них им пришлось бы, наверное, худо.
Лодки медленно продвигались вперед. Вскоре напор течения ослабел.
Хранители выгреблись на середину реки, и утесы справа поглотила тьма. Тогда
они резко свернули влево, пересекли Реку и, причалив к берегу, скрывшись под
ветками прибрежных кустов, перевели дыхание и бросили весла.
Леголас вынул из колчана стрелу, поднялся по уступчатым скалам чуть
вверх, натянул тетиву и глянул за Реку. Однако разглядеть ничего не смог. Да
и крики орков постепенно затихли. Фродо снизу смотрел на эльфа. В ночном
небе перемигивались звезды, но с юга наползали черные тучи, и звезды одна за
другою меркли.
Внезапно путников охватил страх. - О Элберет! Гилтониэль, - вскидывая
голову, прошептал Леголас.
Обгоняя надвигающиеся с юга тучи, к путникам приближалась крылатая
тень, огромная, как древний сказочный дракон. Из-за Андуина послышались
радостные вопли. Фродо замер от леденящего ужаса, и ему вдруг вспомнился
холодный клинок, блеснувший перед его глазами у Заверти. Он бессильно
съежился и закрыл глаза.
Зазвенела тетива лориэнского лука. Со свистом устремилась к небу
стрела. Крылатая тень конвульсивно дернулась и, хрипло вскрикнув, исчезла за
Андуином. В небе снова мерцали звезды. Вопли на восточном берегу стихли.
Черную тишину ничто не нарушало.
эээ ...Передохнув, Хранители взялись за весла и медленно поплыли вверх по
течению. Вскоре им встретился узкий залив. Они вошли в него, причалили к берегу и решили остановиться тут до рассвета. Костер, даже маленький, мог
выдать их оркам, и они подкрепились эльфийскими лепешками.
- Будь благословен лориэнский лук и верный глаз лихолесского эльфа! -
дожевав лепешку, воскликнул Гимли. - Это был замечательный выстрел, мой
друг!
- Я так и не понял, в кого стрелял, - подавляя дрожь, сказал Леголас.
- Я тоже не понял, кто к нам летит, но меня не радовала предстоящая
встреча, совсем не радовала, - признался Гимли. - Мне почему-то вдруг
вспомнилась Мория... - Гном опасливо оглянулся по сторонам - ...и Барлог, -
шепотом закончил он.
- Это не Барлог, - возразил Фродо, который еще не успел оправиться от
черного ужаса, - а кто-то другой. Барлог похож на раскаленную тучу. А тот,
которого подстрелил Леголас... он дохнул на меня... - Фродо зябко поежился,
- ...могильным холодом. И мне показалось... - Хоббит запнулся и не стал
продолжать.
- Что тебе показалось? - подхватил Боромир, перегнувшись через борт к
лодке Арагорна.
- Да ведь только показалось, - уклонился Фродо, - так что нечего об
этом и говорить. А вот орки явно очень приуныли, когда Леголас подстрелил их
союзника.
- Приуныли и обозлились, - уточнил Арагорн. - Но мы, к сожалению, не
знаем их замыслов. На всякий случай приготовьтесь к бою. Нынешней ночью нам
спать не придется.
Немо тянулись ночные часы. Монотонно шумел в отдалении Перекат. За
Рекой таилась враждебная тишина. Тяжелые тучи, принесенные с юга, опустились
на Андуин, словно волглое одеяло. Безветренный мрак был теплым и влажным. На
ветках, тускло поблескивая во тьме, висели бисеринки мелких капель.
Когда на востоке затлел рассвет, серое, процеженное сквозь тучи утро
открыло глазам утомленных путников печальный и странно смягчившийся мир: ни
резких контуров, ни темных теней - лишь полупрозрачная белесая мгла.
Восточного берега не было видно.
- Не люблю туман, - пробормотал Сэм. - А вот, глядишь, и туман
пригодится. Может, не отыщут нас теперь орки-то?
- Может, и не отыщут, - сказал Арагорн. - Если мы сумеем отыскать
тропу, чтобы обойти по берегу Сарн-Гебир.
- А зачем нам Река и прибрежные тропы? - вмешался Боромир. - Настало
время бросить эти эльфийские скорлупки. - Кивком головы гондорец указал на
лодки. - Раз мы добрались до Взгорного Переката, надо уходить к западу,
сворачивать на юг и переправляться через Чистолесицу.
- Это путь в Минас-Тирит, - сказал Арагорн. - А мы еще не решили, куда
нам идти. Но главное, двигаться вдоль Болоньских топей, не зная точно, где
свернуть на юг, гораздо опасней, чем плыть по Реке. Ты ведь не знаешь
восточной Ристании. А Река не даст нам сбиться с пути.
- Как только туман над рекой развеется, нас перебьют, - возразил
Боромир. - А если даже мы оторвемся от орков и дойдем до Скалистого -
дальше-то что? Перепрыгнем Оскаленный и свернем в болота?
- Оскаленный мы обойдем по берегу, - сказал Арагорн. - И заодно уж
осмотримся. Ты забыл или у просто не хочешь вспоминать про древние
Сторожевые Посты нуменорцев - Амон-Ведар и Амон-Слоуш? Быть может, оглядев
окрестные земли, мы решим наконец, куда нам идти.
Боромир долго спорил с Арагорном. Однако, убедившись, что Фродо и
остальные решили идти вдоль Реки, сказал:
- Гондорцы не привыкли сворачивать в сторону, когда их друзей ждет
нелегкий путь. Я помогу вам перенести лодки, а потом вместе спустимся к
Скалистому, хотя из-за орков это очень опасно. Но потом сразу же уйду на
запад - один, если я недостоин попутчиков.
Понизу туман слегка развеялся. Было решено, что Арагорн с Леголасом
отправятся на поиски прибрежной тропы.
- До появления орков, - сказал Арагорн, - путники часто спускались по
Андуину, и тропу, я думаю, найти нетрудно: Взгорный всегда обходили берегом.
- С тех пор как у Андуина бродят орки, прорваться по Реке с севера на
юг почти невозможно, - предупредил Боромир. - И чем дальше к югу, тем
опасней Андуин.
- Любая дорога на юг опасна, - спокойно ответил ему Арагорн. - Ждите
нас здесь до завтрашнего утра. Если мы к этому сроку не возвратимся,
выбирайте предводителя и сразу же уходите.
С тяжкой тревогой смотрели путники, как скрываются в тумане Леголас и
Арагорн. Однако их тревога оказалась напрасной. Разведчики вернулись часа
через два.
- Все в порядке, - спустившись, объявил Арагорн. - Чуть выше по берегу
тянется тропа, которая выводит за Взгорным к причалу. Пройти нам придется
лиги полторы: лигу вдоль Переката и до него поллиги. За южным причалом
течение быстрее, но рифов и отмелей в Реке уже нет. А северный причал, где
тропа начинается, довольно далеко, и плыть к нему долго. Так что надо
выбираться здесь. Главное - вытащить на тропу лодки: берег тут, как видите,
крутой и скалистый.
- Это будет нелегко, - проворчал Боромир.
- Но мы с этим справимся, - сказал Арагорн.
- Конечно, справимся! - воскликнул Гимли.
...Выгрузка очень утомила путников, но в конце концов с нею было
покончено. Сначала на тропу вынесли поклажу. Потом, отдохнув, приступили к
лодкам, которые оказались поразительно легкими. Из какой древесины они
изготовлены, Леголас не знал, а остальные тем более - она была твердой, но
почти невесомой, так что нести разгруженную лодку могли по тропе даже Пин и
Мерри. Однако дотащить лодки до тропы без помощи Боромира, наверно, не
удалось бы. Высокие уступы крошащихся скал, облепленные ползучими стеблями
плюща, глубокие расселины, прикрытые ежевикой, которая намертво вцеплялась в
одежду, ледяные ручьи, бездонные колодцы - для маленьких путников с лодками
в руках такой подъем был бы неодолим. Даже могучие Арагорн с Боромиром едва
одолели этот трудный подъем - но лодки были доставлены на тропу, и дальше
дело пошло быстрей.
Справа к тропе подступала стена из отвесных, с извилистыми трещинами,
утесов, а слева рычала невидимая река, процеживаясь сквозь зубья Взгорного
Переката. Иногда на тропе попадались камни, скатившиеся сверху, иногда -
промоины; но их нетрудно было обойти. Вскоре тропа повернула налево и
спустилась к причалу в естественной бухточке. Пешеходный путь вдоль берега
кончился: дальше громоздились неприступные скалы. Этот путь Хранители
проделали дважды и в два приема все перенесли.
Между тем постепенно начало смеркаться; путники сели на каменный причал
и устало пригорюнились. День умирал; в отдалении монотонно выл Сарн-Гебир,
навевая на путников тяжелую дрему.
- Ну вот, пришли, - сказал Боромир. - Однако плыть мы сегодня не можем.
Нам всем нужно как следует выспаться.
- Нужно, - согласился с гондорцем Арагорн. - Но долгого сна у нас не
получится, ибо дежурить мы будем по двое: три часа сна и час на посту. Если
туман продержится до утра, мы, возможно, ускользнем от врагов.
За ночь никаких происшествий не случилось, лишь брызнул под утро
небольшой дождичек. На рассвете Хранители отправились в путь. Пелена тумана
слегка поредела; путники жались к западному берегу, сереющему под ними в
молочной мгле. Часа через три стал накрапывать дождь, и вскоре начался
весенний ливень. Чтоб лодки не затопило, их прикрыли фартуками, сделанными
из тонкой непромокаемой кожи, но плыть продолжали - почти что вслепую.
Ливень разодрал завесу тумана и быстро иссяк. Небо расчистилось. Темные
тучи уползли на север. Зубчатые кряжи Приречного взгорья с обеих сторон
стеснили Андуин; путников стремительно несло вперед; повернуть и выгрести
против течения они, вероятно, теперь не смогли бы.
Фродо тревожно смотрел вперед. Хранители приближались к огромным
утесам, смутно напоминающим фигуры людей. Высокие, могучие, зловеще грозные,
они походили на каменных воинов, охраняющих низовья Реки от врагов. Путникам
предстояло проплыть между ними.
- Это Каменные Гиганты, - сказал Арагорн, - великие витязи Нуменорского
королевства. - И громко крикнул остальным Хранителям: - Следуйте за мной!
Держитесь на стремнине! Идите как можно дальше друг от друга!
Каменные Гиганты были уже близко. Они пронесли сквозь бури столетий
приданный им создателями величественный облик. Немые, но грозные, древние,
но могучие, в каменных, растрескавшихся от времени шлемах, смотрели они,
чуть сощурившись, на север, предостерегающе подняв левую руку вверх и сжимая
в правой боевой топор. Величавые часовые легендарного королевства внушали
Фродо благоговейный страх, и он не поднял на Гигантов глаза, когда их тени
накрыли путников. Даже Боромир опустил голову, проплывая в отчаянно пляшущей
лодочке между исполинскими стражами прошлого.
Отвесные, уходящие в небо утесы стремительно проносились мимо
Хранителей; черная, как волнистое зеркало, вода оглушительно грохотала; было
сумеречно и знобко; ледяной ветер пронизывал до костей. Фродо прижался к
дрожащему Сэму, вслушиваясь в его прерывистое бормотание:
- Если выживу... больше никогда... ни за что... близко не подойду...
издали не гляну...
- Не бойтесь! - раздался вдруг странный голос. Фродо оглянулся и увидел
Бродяжника - однако не сразу его узнал. Ибо перед ним стоял не Бродяжник -
усталый скиталец дикого Глухоманья, - а прекрасный, молодой и могучий
витязь. Неколебимо и гордо, с поднятой головою и небрежно откинутым назад
капюшоном, возвышался он на корме лориэнской лодки, оседлавшей бешеную
стремнину Андуина, - государь, возвращающийся в свои владения.
- Не бойтесь! - Голос был спокойный и звучный: его не заглушило рычание
Реки. - Долгие годы мечтал я увидеть Каменных Гигантов - Исилдура с
Анарионом. Своему потомку Элессару Эльфийскому, сыну Араторна из рода
Элендила, они помогут одолеть стремнину. Не бойтесь. Здесь нам ничто не
угрожает.
Ущелье, по которому плыли Хранители, быстро сужаясь, поворачивало на
запад, монолитный рокот стиснутого потока многократно усиливало гулкое эхо;
грохочущий сумрак синевато сгущался... Но вот впереди чуть забрезжил свет,
стены ущелья неожиданно расступились, и Хранителей вынесло в спокойное
озеро. Бледное, выстуженное ветром небо с редкими перьями взлохмаченных
облаков, мелко дробясь, отражалось в воде. Солнце стояло довольно низко.
Скалистые берега овального озера поросли могучими кряжистыми дубами; холодно
и сиро блестели на солнце их искривленные бурями ветви. В отдалении, у южной
окраины озера, возвышались над пологим берегом три горы; среднюю с двух
сторон омывала Река.
- Это Тол-Брандир, - сказал Арагорн, указывая спутникам на среднюю
гору. - А слева и справа от него, за протоками, древние Сторожевые Посты
нуменорцев: Амон-Слоуш и Амон-Ведар - Наслух и Овид на всеобщем языке. Там
когда-то дежурили часовые, чтоб слушать и наблюдать, не приближаются ли
враги. Но, говорят, на берегах острова Тол-Брандир никогда не бывал ни
человек, ни зверь... А за островом вечно ярится Рэрос.
Увлекаемые к югу медленным течением, Хранители поели и немного
передохнули. А потом снова взялись за весла. Низкое солнце стало
тускло-багровым; на юге темнела громада Скалистого и отчетливо слышался рев
Оскаленного. К острову путники подошли в темноте.
Кончался десятый день их путешествия по Великой Реке. Земли Глухоманья
остались позади. Утром им предстояло свернуть на запад или на восток.
|
|
| |
]
