Основатель - Страница 3 - Пабы Хогсмита

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:30 | Сообщение # 31

Княгиня де Веллар

Даханавар удивленно вытаращила глаза. Естественно, она знала, что это такое, ведь женщин клана Леди посвящали в тайную политику с «рождения». Якоб представлял, что сейчас происходит в голове юной фурии. Она думала о том, что Тайный знак всплывал лишь несколько раз за всю историю киндрэт.
Легенды приписывали этому резному кусочку кости могучую силу. Не магическую. Клан, преподносивший его в качестве подарка другому клану, получал в ответ гарантии полной безопасности и содействия. Его появление заставляло утихнуть даже взаимную ненависть. На какое-то время.
Сначала, по легендам, он принадлежал Лугату, затем появился у Леарджини. После его получили Кадаверциан. Именно с помощью этого знака они ненадолго приостановили войну с Лудэром. И теперь его держал в руках асиман…
— Вы просите помощи? — с глубочайшим недоверием спросила девушка. — Вы? У нас?
— Просто передай это Фелиции, — не вдаваясь в подробности, произнес Якоб.
— Фелиции? — Она прищурила глаза. — Почему ей, а не Стэфании? Боишься, что наша новая Первая леди уничтожит тебя, не пожелав даже взглянуть на Знак?
Асиман представил, как поджаривает наглую мерзавку на медленном огне, пожалел, что не может сделать этого в реальности, молча наклонился, положил на пол перед даханавар артефакт и медленно отступил.
Девчонка на мгновение отвела сверкающий взгляд от лица асимана, чтобы посмотреть на амулет. А когда снова вскинула голову, Якоба уже не было.
Она выбежала из сожженной резиденции через несколько минут после того, как асиман покинул ее. Сидя в своем автомобиле, оставленном на расстоянии от разоренного дворца, он видел, как даханавар спешит к своей маленькой зеленой машине, припаркованной неподалеку. Ее бледное лицо светилось мрачной решимостью, когда она садилась за руль.
Следить за девчонкой оказалось очень легко. Она почти не смотрела по сторонам, торопясь выполнить свою неожиданную миссию. «Молодой даханавар поручили дело, связанное с политической интригой, — ехидно размышлял Якоб, следуя за ярким приметным автомобильчиком. — Как можно отказаться?!»
Он пропустил несколько машин вперед, почти теряя девушку из вида, но артефакт, лежащий у нее в кармане, вел асимана за собой, словно луч маяка.
Ему, действительно, не хотелось встречаться со Стэфанией. После битвы в резиденции даханавар, эта сумасшедшая и правда не будет разговаривать ни с кем из асиман, даже если ей сунут прямо под нос древнейший символ мира и порядка. Фелиция — другое дело. Гречанка всегда была разумной. К тому же с тех пор как мормоликая оставила клан, ее стало возможно считать в какой-то мере непричастной к большой политике. А частному лицу всегда легче договориться с частным лицом.
Якоб невесело улыбнулся этим мыслям, сворачивая в переулок вслед за девчонкой.
Она остановила машину возле небольшого особняка, окруженного старыми кленами, и, спотыкаясь, взбежала на крыльцо. Позвонила в дверь, дожидаясь ответа.
Асиман остался в автомобиле, наблюдая за тем, что произойдет дальше.
Дверь открылась, в темной прихожей мелькнуло лицо Себастьяна, и Якоб почувствовал огромное облегчение. Слежка привела его куда надо. Артефакт надлежало отдавать в руки именно тому, чье имя называл проситель, но в настоящее время ни в ком нельзя быть уверенным, даже в даханавар, всегда чтивших древние законы.
Асиман подождал еще несколько минут и вылез из машины.
Вблизи последнее пристанище бывшей главы клана выглядело довольно потрепанным временем. Не так давно его пытались подновить, заменив старые рамы на современные окна и установив кондиционеры, но стены дома нуждались в покраске, камень ступеней крошился, и два шара, установленных на крыльце, заметно облупились. Как сказал бы покойный Миклош Бальза — былое величие клана пришло в упадок.
Якоб позвонил и едва успел стереть с лица ехидную ухмылку, когда дверь открыли.
Верный телохранитель мормоликаи уставился на асимана, и тот почувствовал, как вокруг Себастьяна начинают вибрировать неслабые магические эманации.
— Прошу прощения за беспокойство, — смиренным голосом произнес ученик Амира. — Могу я видеть госпожу Фелицию? Она ожидает меня.
Несколько мгновений мажордом пристально рассматривал асимана. Тот терпеливо ожидал вердикта даханавара, ничем не показывая своего недовольства. Затем фаворит Леди глухо сказал:
— Жди здесь.
И захлопнул дверь перед носом Якоба.
Ожидание оказалось не столь долгим, чтобы вывести огненного мага из себя, но достаточным для того, чтобы он почувствовал легкое раздражение. Самое смешное заключалось в том, что сражение во дворце даханавар выиграли асиман, но он — огненный маг, победитель, вынужден стоять перед дверью побежденной гречанки в унизительной роли просителя.
Наконец Себастьян появился вновь и небрежно кивнул визитеру, предлагая входить.
Внутри домик оказался гораздо приличнее, чем снаружи. И был наполнен теплом. Не примитивным жаром каминов, а настоящим магическим, спящим огнем.
Рискуя вызвать неудовольствие даханавара, Якоб остановился на мгновение, чтобы задержать взгляд на комнате, мимо которой они проходили. Кроме золотых безделушек, излучающих едва уловимое «мерцание», асиман увидел на стене круглое панно в раме из того же благородного металла. Птица Гаруда на алом фоне. Очень древняя вещь. И очень мощная. Как этот раритет мог попасть к мормоликае, оставалось лишь догадываться…
Фелиция ждала его в соседней гостиной. За ее креслом стояла все та же белобрысая девчонка и нервно переступала с ноги на ногу.
— Леди, я не знала, что он пойдет за мной! — воскликнула она, едва увидев асимана.
Видимо, это оправдание звучало не в первый раз, потому что гречанка устало улыбнулась и произнесла мягко:
— Я знаю, дорогая, не волнуйся. Ты все сделала правильно. А теперь тебе лучше уйти.
— Но, может, мне лучше остаться? — неуверенно взглянула на нее девушка.
Видимо, не хотела оставлять наставницу наедине с коварным пироманом.
— Нет, Ютта, спасибо. Я справлюсь сама.
Якобу оставалось лишь снова терпеливо ждать, пока Фелиция завершит воспитательную работу и обратит на него внимание. Но это было не самым неприятным испытанием за сегодняшний вечер. Особо унизительная часть началась после поспешного ухода юной даханавар.
Гречанка не призвала магию, однако Якоб почувствовал, как под взглядом ее сверкающих глаз на него накатывает слабость. Но он не стал сопротивляться этому.
— Нужно обладать немалой смелостью, чтобы прийти сюда после того, что сделали асиман, — произнесла мормоликая ледяным тоном, не поднимаясь из кресла и, естественно, не предложив сесть визитеру.
— Не асиман, — ответил он сдавленно. — Нас использовали.
— Основатель, я полагаю?
Она знала. Конечно, знала. Видела саламандру и поняла, откуда та явилась. Кем вызвана.
— Мы были настолько глупы, что поддались чужой власти.
— Огненный маг, признающий свои ошибки. Невероятное зрелище.
Эрнесто часто говорил, что инстинкт самосохранения у Якоба слишком силен для огненного мага. Не бывает осторожного огня и деликатного пламени. Сама стихия, которой они повелевали, — агрессивна, безудержна и необузданна. Но Якоб, видимо, не обладал в полной мере всеми достоинствами своего клана. Только поэтому он стоял перед Фелицией, упорно не реагируя на оскорбления.
— Вы можете иронизировать сколько угодно. Можете даже уничтожить меня, если хотите. — Якоб криво улыбнулся. — Никто не знает, что я здесь.
— Даже ваш господин, Амир? — сухо осведомилась мормоликая, мельком взглянув на какие-то бумаги, лежащие на столе рядом.
— Он — тем более. Я не могу подвергать магистра опасности. Он вынужден тесно общаться с Основателем. А тот умеет читать мысли.
— Какая преданность.
Якоб снова не обратил внимания на ее насмешку:
— Теперь мы все вынуждены таиться друг от друга. Но каждый думает об одном и том же.
— Я получила ваш дар. — Фелиция посмотрела на амулет, одиноко лежащий на антикварном столике в дальнем углу. — Он принесен от имени всего клана или от тебя лично?
— От меня одного. Мои родственники не понимают до конца всей сложности сложившейся ситуации. А когда поймут, будет слишком поздно. Это, — он кивнул на костяной диск, — всего лишь повод для того, чтобы встретиться с вами. И не быть убитым в первое же мгновение.
— Какая предусмотрительность, — произнесла Фелиция, не скрывая презрения. — Чего же ты хочешь от меня, Якоб?
— И даханавар и асиман — две пострадавшие стороны. Мы никогда бы не напали на вас, если бы не Основатель.
— Чего ты хочешь? — раздельно повторила мормоликая, словно обращаясь к умственно неполноценному.
Якоб сжал зубы, сдерживая очередной приступ злости, отчего его голос прозвучал слегка невнятно:
— Предупредить…
Она медленно покачала головой и сказала глухо:
— Слишком поздно.
Асиман на миг почувствовал удовлетворение. Фелиция тяжело пережила гибель родственников, и это слегка примиряло ученика Амира с унижениями, которые ему пришлось испытать в компании гречанки.
— Нет. Еще нет, — сказал он вкрадчиво. — Вы можете собрать Совет. Поговорить с остальными кланами. Придумать, как уничтожить его…
— Вы продались Основателю, — с глубочайшим отвращением произнесла мормоликая, и ее глаза вновь вспыхнули гневом. — Запутались в своих интригах, испугались и бросились за помощью к тем самым даханавар, которых прежде ненавидели и презирали.
— Не только к даханавар, — с трудом проглотив оскорбление, выговорил Якоб. — Ко всем кланам.
Он помолчал и произнес самое главное, из-за чего пришел сюда:
— Я не могу говорить за весь клан. Большинство из нас по-прежнему пребывают в неведении относительно своего настоящего положения. Но если вам понадобится помощь асимана… моя помощь, я готов оказать ее в любое время.
Фелиция помолчала, глядя сквозь визитера так, словно он был пустым местом.
— Ты думаешь, что спасаешь свой клан, Якоб? Но на самом деле спасаешься сам. Бежишь, бросив своих братьев.
— Может быть, и так, — равнодушно ответил маг. — Такова природа огня, выжигать за собой землю и не думать о том, что остается позади.
Она вздохнула едва заметно:
— К сожалению, ты неправильно понимаешь истинную природу огня. Но у меня нет ни времени, ни желания спорить с тобой.
Она поднялась и указала на амулет:
— Забери это. Он пригодится, если ты захочешь заручиться еще чьей-то поддержкой. Но не будешь уверен, желает ли собеседник твоей немедленной смерти.
Якоб неторопливо подошел к столу, сгреб в кулак тяжелую цепь, сунул артефакт в карман. Повернулся к мормоликае, невозмутимо наблюдающей за ним, и решил, что может потратить еще несколько минут ее драгоценного времени.
— Леди, вы позволите задать один вопрос? Он не дает мне покоя уже несколько дней.
— Задай, — разрешила гречанка с прежней раздражающей асимана снисходительностью.
— Ваш ученик Себастьян не обладает большим магическим потенциалом. Как он мог сдержать нападение двух десятков огненных магов?!
Фелиция улыбнулась едва заметно:
— Вынуждена огорчить вас, Якоб. На этот вопрос я не отвечу. У клана даханавар есть свои методы защиты и нападения, и я не думаю, что должна открывать их вам.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:32 | Сообщение # 32

Княгиня де Веллар

Глава 20
Верный друг

Те, кого любят боги, с годами становятся все моложе.
Оскар Уайльд. Несколько мыслей в назидание чересчур образованным.

14 марта

Асиман ушел. Себастьян проводил его и вернулся немного встревоженный.
— Леди, мне не нравится, что теперь он знает, где ваше убежище.
— Не волнуйся, — ответила Фелиция. — Якоб никому не расскажет, где нас искать. Ни своему магистру, ни тем более Основателю. Он слишком напуган силой, которой его клану теперь приходится подчиняться.
Мажордом, по своему обыкновению, промолчал в ответ, и Фелиция, глядя на него, мысленно повторила вопрос, заданный огненным магом: «Как Себастьян мог сдержать нападение огненных магов?..» Мормоликая улыбнулась, вспоминая…

В тишине храма звучал непрерывный шелест, шорох и едва уловимое потрескивание. Иногда эти назойливые звуки заглушало тяжелое, затрудненное дыхание, вскрики или бессвязное бормотание.
В теплом воздухе висел горячий запах человеческих тел и еще чего-то неприятного, отталкивающего, враждебного.
Пламя светильников металось над тяжелыми черными чашами и бросало на каменные стены тревожные красные отсветы.
Фелиция постояла несколько мгновений на верхней ступени лестницы, уходящей в глубины храма, глубоко вздохнула, подобрала подол хитона и стала медленно спускаться.
Она внимательно смотрела под ноги, опасаясь неосторожно наступить на кого-нибудь, и чем глубже спускалась, тем громче становились звуки, наполняющие нижнее святилище. Вздохи, шепот, шуршание…
Фелиция остановилась на последней ступени, стараясь подавить легкое отвращение, вызванное увиденной картиной.
На полу, прямо на каменных плитах лежали люди. Молодые, старые, совсем юные. Одни — сжавшись в клубок, другие — разметавшись в бреду. Кто-то вытянулся, сложив руки на груди, неподвижный словно статуя, кто-то ворочался с боку на бок. И все они спали тревожным болезненным сном. А вокруг них и по ним ползали змеи. Блестящие, лоснящиеся тела неспешно скользили по камням, обвивались вокруг светильников, извивались возле чаш с водой.
Между спящими бесшумно двигались женщины в длинных белых одеяниях. Красивые и беззвучные, они были похожи на прекрасных духов, иногда замирающих рядом с кем-то из смертных. Наклонялись, несколько мгновений вглядывались в лицо и шли дальше. В руках некоторых из них Фелиция заметила свитки, другие держали флаконы из темного стекла. Жрицы Асклепия были заняты обычной работой — исцелением больных.
Страждущие мужчины и женщины каждый день приходили в храм бога-врачевателя в надежде на выздоровление. Они верили, что волшебный сон в подобном святилище содержит особые знаки, расшифровав которые можно понять, какая болезнь мучает человека. А змеи — магические животные Асклепия — помогали сделать подобные сны ярче.
Одна из жриц-асклепиатид подняла голову, почувствовав чужое присутствие. Увидела Фелицию и радостно улыбнулась ей. Поманила к себе и прижала палец к губам, требуя соблюдать тишину.
Мормоликая, кивнув, шагнула в зал, стараясь не наступить на змей, извивающихся на полу среди погруженных в сон людей.
Она обошла девушку, едва заметно улыбающуюся во сне своим видениям. На ее груди, уютно свернувшись кольцом, лежал золотистый змей. Почуяв приближающуюся Фелицию, он громко зашипел, и она едва сдержала дрожь отвращения.
Асклепиатида приблизилась, взяла замешкавшуюся подругу за руку и потянула за собой, шепнув почти беззвучно:
— Я рада, что ты пришла. Он здесь.
— Кто? — спросила Фелиция также шепотом, но жрица покачала темноволосой головой, прося подождать.
Ее пальцы были прохладными и чуть шершавыми — такой же, как казалось гостье, должна быть на ощупь змеиная кожа.
Служительница Асклепия привела гостью в крошечную каморку за основным залом храма. Единственный светильник здесь давал совсем мало света, и в его робком мерцании Фелиция увидела человека, лежащего на низком деревянном ложе. Молодой мужчина крепко спал, а на его красивом лице лежала строгая, мрачная тень. Змей вокруг смертного не было.
— Чем он болен, Мелитта? — тихо спросила мормоликая.
— В его теле нет никаких недугов, — ответила жрица, пристально глядя на подругу яркими глазами густого орехового цвета. — Но его сны…
— Ты же знаешь, у меня никогда не было твоего таланта в чтении знаков, видимых во сне, — улыбнулась Фелиция, рассматривая спящего, — и если тебе нужна помощь…
Смертная женщина весело улыбнулась:
— Он видит во сне тебя.
— Меня?
— Каждую ночь ему является один и тот же образ. Твой. Он пришел сюда для того, чтобы избавиться от этой одержимости или получить совет, где искать тебя… так он говорит. — Мелитта тихо рассмеялась и поправила фитиль в светильнике. — Я велела ему идти в храм Афродиты Урании, в твой храм, но он упорно возвращается сюда, утверждая, что ищет не любви, а служения. Поэтому мне пришлось позвать его богиню сюда.
Жрица снова рассмеялась, но Фелиция, продолжавшая вглядываться в лицо человека, не находила ничего забавного в его одержимости.
— Быть может, когда-то ты пила его кровь, мормоликая, — весело предположила асклепиатида, — и он не смог забыть тебя.
— Я никогда прежде не видела этого юношу, — задумчиво ответила та, садясь на край ложа. — Разбуди его.
— Как скажешь, — ответила Мелитта и легко коснулась лба спящего. — Себастий, проснись, здесь твоя богиня.
Человек нахмурился, пошевелился и поднял веки. Сначала его голубые глаза были рассеянными и мутными, затем смертный вдруг резко приподнялся и сел, впиваясь взглядом в Фелицию. Вопреки ожиданиям асклепиатиды, его лицо не осветилось ни любовью, ни желанием, ни восторгом. Юноша оставался так же сумрачен, как и во время сновидения.
— Я сказал неправду, Мелитта, — произнес он хриплым после внезапного пробуждения голосом. — Не весь свой сон.
— И что же ты утаил? — озадаченно спросила та.
— Мне нужно говорить с ней, — ответил Себастий, продолжая пристально смотреть на Фелицию.
Жрица пожала плечами, но не стала спорить. Молча поднялась и вышла, оставив мормоликаю наедине со смертным.
— Я видел спираль, — голосом, лишенным всякого выражения, произнес человек, — бесконечные кольца дыма, а среди них твое лицо. — Он замолчал, и его взгляд снова стал пустым. — Ты одинока. Тебе нужна защита.
— Я не одинока, — отозвалась Фелиция. Ей показалось, будто ее обдул ледяной ветер. Предчувствие чего-то тревожного пробежало по спине под хитоном ледяным ознобом. — И я могу себя защитить.
Себастий покачал светловолосой кудрявой головой, взгляд его оставался сосредоточенным, словно он пытался как можно точнее вспомнить что-то.
— Ты не можешь защитить себя от того, что у тебя внутри… в душе. — Знакомые слова, произнесенные чужим голосом. Фелиция подалась вперед, жадно слушая.
— Ко мне приходил человек по имени Арейон, — продолжил юноша, не замечая ее волнения. — Он сказал, что однажды я начну видеть странные сны. Как только это случится, я должен идти в этот храм. Должен искать женщину… тебя. Чтобы служить… защищать ее.
Фелиция отвернулась, чтобы скрыть боль, отразившуюся, должно быть, в ее глазах. Она знала человека… вернее не человека по имени Арейон. Ее учитель, обладающий редким даром читать мысли людей и кровных братьев, погиб по воле гин-чи-най, и она осталась одна.
— Но я не знал, что ты будешь так прекрасна… — сказал он вдруг с широкой счастливой улыбкой…
Фелиция помолчала, глядя в его лицо, светящееся восторгом.
— Ты знаешь, кто я? — спросила она мягко.
— Знаю, — ответил он серьезно. — Мормоликая. Одна из тех, кто очаровывает мужчин своей красотой и пьет их кровь.
— И ты готов служить мне?
— Да.
Фелиция положила руку ему на лоб, отведя мягкие кудрявые пряди, придвинулась ближе, заглядывая глубоко в расширившиеся зрачки. Себастий попытался обнять ее, но руки юноши бессильно упали на колени, когда даханаварская сила коснулась его сознания.
Мормоликае показалось, что она смотрит в глубокую пропасть, на дне которой мерцают отсветы чужой и такой близкой знакомой магии. Ей показалось, будто теплая ладонь коснулась ее щеки, прозвучал отголосок заклинания, произнесенного напевным голосом Арейона.
Он не просто нашел для нее смертного, который мог бы стать ее спасением от одиночества. Учитель начал проводить над ним ритуал, наполнивший сознание человека сложными яркими образами, и теперь она должна завершить его, если не хочет, чтобы Себастий погиб, уничтоженный силой, уже живущей в нем.
— Почему ты всегда думал, будто знаешь, чего я хочу? — прошептала она, обращаясь к погибшему учителю, и тут же поняла бессмысленность своего упрека.
Он никогда не ошибался, потому что знал все тайные мысли и желания ученицы. А она никогда не могла отказаться ни от одного из его подарков, и этот последний, прощальный, оказался самым дорогим.
Себастий очнулся, тряхнул головой, зажмурился на мгновение, словно ослепленный внезапно вспыхнувшим светом.
— Идем со мной. — Фелиция крепко взяла юношу за руку и потянула за собой.
Он поднялся, с видимым удовольствием подчиняясь ей.
За пределами душного храма мормоликая вздохнула свободнее. Выгоревшие под солнцем холмы серебрились в свете звезд, ветер колыхал сухие стебли травы, и она шелестела чуть слышно.
Повозка Фелиции стояла в отдалении от входа в храм. Кони тихо переступали по камням, шумно вздыхали. Возница дремал.
Дорога, выложенная белым известняком, терялась в тени высоких стройных кедров. Их свежий, пьянящий аромат плыл в горячем воздухе, заглушая запах раскаленной земли, остывающей ночью. Среди деревьев, посреди крошечной полянки стоял древний алтарь, посвященный богу вечности. Всего лишь три камня, сглаженных временем. Говорили, что под ними начинается один из тайных подземных ходов, которыми источено все побережье. Но Фелиция никогда не была в нем.
Себастий остановился, когда женщина выпустила его руку. Внешне спокойный, он волновался, предчувствуя нечто сказочное, невероятное. То, чего он никогда не испытывал в своей простой человеческой жизни. Ожидал прикосновения к волшебству божеств, одним из которых была мормоликая.
— Тебе нужна моя кровь? — спросил он тихо.
— Нет, — ответила она, улыбнувшись. — Тебе нужна моя. Сядь.
Юноша опустился на камень, закрыл глаза, замер, когда женщина коснулась его щеки. Но она велела ему смотреть и не отводить взгляда.
Острым концом булавки Фелиция проколола себе палец и провела первую линию магической формулы на его лбу. Себастий не шевелился, наслаждаясь ее прикосновениями, а в его зрачках уже начинал клубиться туман.
— Ты не станешь таким, как я, — прошептала она, чувствуя, как часть ее сознания начинает сливаться с сознанием смертного. — Ты останешься человеком…
Только даханавар умели создавать настоящих гемофагов. Ни мифические обайфо, никогда не существовавшие на свете. Ни кадаверциан, создающие мертвых помощников и не видящие смысла в живых. Ни асиман, не способные доверять никому, кроме себя самих. Ни жестокие нахтцеррет, не умеющие делиться ни своей кровью, ни своей дружбой, вечно опасающиеся предательства. Ни лугат, уже разделившие свою силу и магию в триаде. Ни вриколакос, ни лигаментиа, ни нософорос… Никто не нуждался в людях, способных стать чем-то большим, чем пища или развлечение. Никто из них не был способен отдать часть своей силы и души смертному.
Фелиция прокусила запястье, прижала окровавленную руку к губам Себастия и прошептала:
— Пей.
Он снова послушался. И на мгновение мормоликая почувствовала полное слияние с этим человеком. Как будто у них была одна душа на двоих и одна магия…
Выпустив ладонь Фелиции, он крепко обнял ее, видимо, уловив отголосок этих чувств. И наклоняясь, чтобы поцеловать его, она почувствовала привкус своей крови на его губах.

С той ночи они всегда были вместе. И ни разу Фелиция не пожалела, что приняла дар своего учителя. Она избавилась от одиночества и приобрела преданного друга и защитника.
Себастьян был последним гемофагом, дожившим до настоящих дней. Леди никогда никому не открывала его и своей тайны. Внешне он был очень похож на вампира. Яркие глаза, кожа чуть более бледная, чем у человека, только нет клыков, но кто будет внимательно присматриваться к верному мажордому мормоликаи, так хорошо умеющему быть незаметным. Он не боялся солнечных лучей, мог есть человеческую пищу, но не испытывал потребности в ней.
Любой из кровных братьев чувствовал в нем даханаварскую силу. Силу Фелиции, которую она отдавала ему со своей кровью. И даже Дарэл, с его способностями телепата, не мог понять, кто такой Себастьян. Потому что мысли гемофага были надежно защищены ментальным щитом Первой леди.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:34 | Сообщение # 33

Княгиня де Веллар

Глава 21
Маскарад

Прошлым вечером на ней было слишком много румян и не слишком много одежды. Это первый признак отчаяния у женщины.
Оскар Уайльд. Идеальный муж.

15 марта

Звонок во входную дверь прозвучал именно в ту минуту, когда Паула выходила из ванной. Трезвонили так, словно поселок объял пожар и всем жителям была объявлена срочная эвакуация.
Кутаясь в пушистый махровый халат, фэри спустилась по лестнице в холл первого этажа. Судя по ощущениям, на этот раз ее навестил кто-то из людей. И она уже догадывалась, кто именно.
На пороге стояла соседка — молодящаяся блондинка лет сорока в норковой шубке, небрежно накинутой поверх делового костюма.
— Добрый вечер, — произнесла она с натянутой улыбкой. — Извините, что вынуждена побеспокоить…
— Проходите, пожалуйста. — Паула отступила в глубь прихожей, но дама отчаянно затрясла головой.
— Нет-нет, я на минуту. Дело в том, что ваш пес… — Женщина сделала выразительную паузу и продолжила трагично: — Разрыл наш газон.
— Газон? — озадаченно переспросила фэри, поеживаясь от холодного ветра.
— Именно, — высокомерно подтвердила та, — по саду будто бульдозер прошелся. И, кроме того… — Она чуть приблизилась к Пауле и произнесла замогильным шепотом. — Он воет.
— Да. Я поняла, — ответила озадаченная девушка. — Извините. Этого больше не повторится.
— За собаками нужно следить. Или ни к чему заводить их, — надменно заявила дама и удалилась.
Фэри захлопнула входную дверь и обреченно вздохнула.
— Словен, можно тебя на минуту?
Послышался цокот когтей по паркету, внезапно сменившийся звуком тяжелых шагов, и в холл вышел вриколакос уже в человеческом облике.
— Что? — осведомился он с весьма недовольным видом, словно она отвлекла его от чрезвычайно важных дел.
— Сегодня мне сообщили, что мой «пес» разрыл газон у соседей справа. Вчера он перегрыз телефонный кабель у соседей слева и задушил их болонку.
— Болонку не трогал! — решительно возразил оборотень, не без удовольствия выслушивающий перечень причиненного им ущерба.
— Напугал соседа из дома напротив. Прогрыз шину у мотоцикла сына соседей через улицу. И ты воешь. Понимаю, — фэри повысила голос, заметив, что вриколакос собирается перебить ее, — тебе скучно жить в городе. Но эти шутки могут закончиться тем, что однажды в тебя пальнет из ружья какой-нибудь особо нервный человек, а ты в ответ загрызешь его.
— Я не нападаю на людей, — внезапно став серьезным, ответил оборотень. — Я помню правила.
— Веди себя прилично или отправляйся обратно в лес! — резко сказала Паула.
— Я не могу уйти! — огрызнулся вриколакос. — Я охраняю тебя. — Он помолчал, прошелся по холлу и присел на нижнюю ступеньку лестницы. — Отец чувствует свою ответственность. Он попросил Дарэла отомстить за Ярослава, которого убили тхорнисхи. И телепат подтолкнул тебя к осуществлению этой мести. А после того, что ты сделала… — Словен покачал лохматой головой и улыбнулся. — Твое заклинание или проклятие, не знаю, как это называется у фэриартос, изменило очень многое.
За обиду, нанесенную одной маленькой фэри, погиб почти целый клан.
— Поэтому ты здесь, сенсор-оборотень? — тихо спросила Паула. — Следишь за тем, чтобы меня никто не обидел, и я в порыве отчаяния не уничтожила еще кого-нибудь?
В волчьих глазах Словена замерцали яркие желтые искры, но сказал он равнодушно и совсем не то, чего ожидала фэри:
— Тебе звонил Антонис. Просил передать, что ждет. Говорил, важное дело. Я поеду с тобой.

Антонису хватило такта не занимать кабинет маэстро. У него был свой. С узкими готическими окнами, за которыми быстро неслись летние облака и мелькали стрижи. Обставленный мебелью из черного дерева с позолотой.
Огромное полотно на каменной стене напротив камина изображало грандиозную битву на фоне темного средневекового замка.
Пауле казалось, она слышит отголоски сражения — крики, звон оружия и гул боевых рогов. Фэри подумала, что вряд ли смогла бы работать здесь.
Антонис сидел за столом в своей обычной одежде художника эпохи Возрождения, только что вставшего из-за мольберта, и точил карандаш. Увидел входящую воспитанницу Александра, поднялся ей навстречу.
На его блузе девушка заметила пятна синей краски.
— Доброй ночи, Паула, — приветливо сказал новый глава клана.
— Доброй ночи, — ответила та бесстрастно. — Ты хотел поговорить со мной?
— Посоветоваться, — мягко поправил он, снова сел за стол и показал ей на кресло, стоящее напротив. Современное, мягкое и удобное, явно не вписывающееся в окружающую средневековую обстановку.
— Тебе нужен мой совет? — Голос фэри прозвучал скептически, хотя она и старалась придерживаться нейтрального тона.
Антонис не обратил внимания на ее недоверие или постарался сделать вид, что не обращает внимания. Он взял один из листов бумаги, лежащих на столе, и взглянул на него.
— Я получил приглашение в «Лунную крепость». Там намечается большой прием в честь новой главы клана Нахтцеррет и ее друзей, — последнее слово маэстро произнес с легкой насмешкой. — И последующий за ним бал-маскарад.
Он подал лист Пауле, и та с невольным интересом прочитала несколько строчек, написанных изящным почерком с множеством завитушек.
— Очень мило, — сказала девушка, небрежно уронив приглашение на стол.
— Я бы хотел, чтобы ты была на этом приеме.
Фэри выразительно приподняла брови.
— Благодарю за доверие, но мне хватило прошлого посещения «Лунной крепости» в качестве гостьи Миклоша Бальзы.
Антонис неожиданно встал, обошел стол и присел на его край рядом с девушкой. Видимо, решив устранить все преграды, существующие между ними, даже столешницу.
— Послушай, Паула, давай поговорим откровенно.
Она недоверчиво улыбнулась, но не стала перебивать, ожидая обещанной откровенности.
— Ты была ближайшей ученицей Александра. Он посвящал тебя во все тонкости межклановой политики. И я уверен, ты прекрасно понимаешь, что происходит. Теперь, когда силы даханавар подорваны, нам нужен новый союзник.
— И ты хочешь, чтобы им стал Нахтцеррет? — произнесла Паула и с удивлением услышала у себя в голосе интонации Александра, недоверчивые и слегка насмешливые. — А почему не кадаверциан?
— Новый Нахтцеррет, — уточнил Антонис, опять сделав вид, что его не волнуют сомнения собеседницы. — Кадаверциан не станут поддерживать нас. Я понимаю, чем была вызвана твоя ненависть к Миклошу и его птенцам, но в сложившейся ситуации я принял бы даже его содействие.
— Он мертв, к счастью, — пробормотала фэри, глядя на воронов, кружащих над вершиной замка.
— Да, — ответил маэстро. — А Хранья гораздо… — он запнулся на мгновение, подыскивая нужное слово, — разумнее. Золотые Осы могут стать для нас сильным союзником. Или мощным врагом.
Несколько секунд фэри смотрела на нового главу клана, пытаясь понять, чем вызваны его иллюзии — излишней самоуверенностью или откровенной неразумностью. Видимо, эти сомнения отразились на ее лице, потому что Антонис наклонился и с дружеской улыбкой коснулся ее плеча.
— Паула, я знаю, что ты можешь мне сказать. Александр никогда бы не стал искать поддержки у ночных рыцарей. Но он ошибался. — Маэстро сжал ее плечо, видя, что фэри собирается возражать. — Извини, что вынужден говорить тебе это, но его политика была верна для прошлого. Теперь, когда Совета больше нет, нужны новые методы.
— Новые методы?! — воскликнула она, едва сдерживая возмущение. — Какие, позволь узнать?
— Мы слишком долго осторожничали. — Он выпрямился, выпуская девушку, и посмотрел на картину. Звуки боя на миг стали громче. — С помощью оборонительной тактики не выиграешь ни одну войну.
— Антонис, будь добр, скажи прямо, чего ты хочешь? — спросила Паула, начиная терять терпение.
Он поднялся, взял стул, стоящий у стены, переставил его ближе к креслу фэри, сел и подался к ней с видом заговорщика.
— В нашем арсенале есть очень мощные заклинания. Они не годятся для открытых поединков, но, как ты сама знаешь, могут быть убийственными. Как в прямом, так и в переносном смысле.
На мгновение Пауле показалось, что она видит в светло-голубых глазах Антониса проблеск торжествующего удовольствия.
— Хранья внезапно может почувствовать страстную необходимость взять под свою опеку клан Фэриартос. Или, в крайнем случае, некоторых его представителей.
— Антонис, я знаю, ты величайший художник, — прошептала фэри, наклоняясь к нему, — но неужели ты думаешь, что сумеешь безнаказанно манипулировать реальностью?!
Он улыбнулся самоуверенно и откинулся на спинку стула. Снова взглянул на картину.
— Александр видел будущее, — продолжила Паула так же тихо, вглядываясь в глаза нового маэстро, — поэтому умел предугадывать последствия своего вмешательства в жизни других. Ты можешь осознавать только настоящее.
Светлые брови Антониса стремительно сошлись у переносицы:
— Это он тебе рассказал?
— Да, — нехотя призналась Паула.
Маэстро натянуто улыбнулся. Фэри видела — ему не слишком приятно известие о подобной откровенности Александра с ученицей.
— Значит, я прав — ты действительно была для него не просто красивым утешением… — произнес он задумчиво, обращаясь скорее к самому себе, чем к ней. — Не волнуйся, я знаю, что делаю. Мне нужно всего лишь усилить некоторые тончайшие нюансы чувств Храньи. Воздействие будет настолько минимальным, что его никто не сможет ощутить.
— И кто будет осуществлять это «воздействие» непосредственно?
— Вазари. Ты будешь сопровождать его.
— Я не хочу принимать в этом никакого участия, — возразила Паула с резкостью, неожиданной для себя самой. — Найди для него другое сопровождение. Попроси Наоми, она будет счастлива. Или Брюн.
Маэстро поднялся, обошел вокруг стола и сел на свое прежнее место. Видимо, откровенный разговор по душам закончился.
— Я хочу, чтобы поехала именно ты. И это не просьба, Паула.
— Я поняла. — Она встала, с легкой неприязнью глядя на Антониса. — Это приказ нового главы клана.
— Приглашение для твоего спутника. — Он толкнул к ней через стол узкий запечатанный конверт. — Если не трудно, отвези ему.
«Словен будет „счастлив“!» — с мрачной иронией подумала фэри, выходя из кабинета нового маэстро.

Девушка, сидящая за стойкой администратора, засветилась профессиональной улыбкой, увидев постоянную клиентку, и защебетала скороговоркой:
— Здра-авствуйте! Давно у нас не были. Марина сейчас занята, но я могу предложить другого мастера.
— Нет, благодарю вас, — остановила ее Паула, улыбаясь не менее пленительно. — В другой раз.
Раньше фэри приходила в этот спа-салон не реже чем трижды в месяц. Естественно, не для омоложения и улучшения фигуры. Ей нравилось проводить несколько часов в блаженном ничегонеделании. Наслаждаться массажем, теплой водой целебной ванны. И кровью людей, работающих здесь.
К тому же богемная жизнь, которую она вела, предполагала посещение подобных мест.
К первой гостиной — самой большой в салоне — вел узкий, изломанный коридор, подсвеченный у пола желтыми лампочкам. Просторная комната была оформлена в традиционно японском стиле и освещалась лишь ультрафиолетовым квадратом декоративного «озера» в центре пола, — где под стеклом горели красноватые огоньки, — и крошечными точками белых «звезд» на бархатно-черном потолке.
Паула пересекла маленький садик, среди камней которого тихо журчал фонтан, прошла по мостику, перекинутому через тонкий ручеек, и оказалась в следующем помещении — слабо освещенной уютной комнате с джакузи у одной стены и столом для массажа — в другом.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:35 | Сообщение # 34

Княгиня де Веллар

Вазари лежал в ванной, в бурлящей воде с шапкой пены, и лениво нажимал на кнопки пульта, переключая каналы телевизора. По плоскому прямоугольному экрану скользили белые айсберги в синей воде, плескали прозрачные волны, плыли облака и мелькали прочие картинки, подходящие для релаксации.
Он был совершенно непохож на своего знаменитого тезку, жившего в шестнадцатом веке. Выглядел гораздо моложе, красивее, современнее.
— Доброй ночи, — негромко произнесла девушка.
Фэриартос медленно повернул голову в ее сторону и, казалось, абсолютно не удивился.
— Паула? Какой приятный сюрприз. Присоединишься? — Он указал на другой конец объемной ванны.
— Не сегодня, — ответила она с милой улыбкой.
— Жаль, — отозвался Вазари равнодушно. Потянулся к круглой панели и выключил форсунки. Бурление воды стихло. — Тогда что привело тебя сюда?
Фэри вынула из сумочки конверт.
— Приглашение в «Лунную крепость».
— Ах да, — буркнул поэт, садясь в ванной. — Помню. Антонис предупреждал. Очередное чаепитие в клетке с тиграми.
— Отчего же с тиграми?! — неожиданно развеселилась Паула, глядя на хмурую физиономию Вазари.
— Ладно, полеты с осами, — ответил он с досадой и указал на стопку полотенец, лежащих у зеркала. — Будь добра…
Паула бросила ему верхнее и присела на низкую резную скамейку возле высокого подсвечника. Мысль о том, что родственник может быть так же, как и она, недоволен поручением, немного порадовала ее.
— Я думала, тебя осчастливит эта миссия. Твое честолюбие должно быть полностью удовлетворено.
Вазари скептически хмыкнул, натягивая махровый халат.
— «Лунная крепость» — не дворец Даханавар. Но в одном Антонис прав. — Он посмотрел в зеркало, провел ладонью по своим длинным волнистым волосам. — Хранья, просидевшая несколько сотен лет в изоляции, будет рада приобщиться ко всем благам современной культуры. И помочь ей в этом могут только фэриартос.
Паула молча покачала головой. Ее надежда на здравомыслие Вазари не оправдалась…

«Лунная крепость» была залита ярким золотым светом. На деревьях в саду горели фонарики, беседки увивали сверкающие гирлянды. В распахнутых дверях и окнах мелькали темные силуэты гостей, слышался непрерывный смех, музыка и громкие веселые голоса.
Перед домом оказалось припарковано не менее двух десятков автомобилей.
— На первый взгляд вечер Храньи удался, — заметил Вазари, высматривая свободное место на стоянке.
— Да, нашлись любопытные, решившие взглянуть на неприступную территорию Миклоша изнутри, — ответила Паула.
— Но, признайся, идея Антониса объединиться с ними не лишена смысла, — сказал собрат, остановив машину между двумя массивными джипами и выключая мотор.
Фэри промолчала, зная, что бессмысленно пытаться объяснить ему постоянное ощущение тревоги, связанное с Золотыми Осами. И дело было не только в воспоминаниях о мучительных часах, проведенных в этом доме. «Может быть, мне передается умение Александра чувствовать будущее, — подумала она невесело. — А может быть, постоянные намеки, предостережения и прямые угрозы Словена окончательно испортили настроение».
Вриколакос, развалившийся на заднем сиденье, проворчал нечто нечленораздельное и фыркнул по-собачьи. Оборотень не соизволил переодеться, но, видимо, по его мнению, умение менять внешность в любую минуту должно было искупать пренебрежение к правилам маскарада.
Он недвусмысленно дал фэри понять, что считает визит в дом тхорнисхов глупостью. Но, верный обещанию охранять девушку, с большой неохотой отправился вместе с ней.
Костюм Паулы был очень прост — легкое струящееся платье, усыпанное алмазной пылью, тонкие, прозрачные крылышки на спине, живые цветы в волосах. Муза. Отражение собственной внутренней сути фэри, о которой говорил маэстро.
— Вот уж в чем нельзя обвинить Хранью, так это в отсутствии ума, — сказал Вазари, надевая черную бархатную полумаску, дополняющую его наряд великолепного испанского гранда.
— Неужели? — на миг забыв о своих мыслях, насмешливо спросила Паула.
— Бал-маскарад. Очень удобно, — с готовностью объяснил он. — Хранья ненавязчиво дает возможность обществу привыкнуть к себе. Сначала ты появляешься в ее доме в маске. А затем, оценив гостеприимство и доброжелательность нахттотерин, приходишь с открытым лицом.
— Мне нравится твой психотренинг, — усмехнулась фэри. — Продолжай. Хранья умна, очаровательна, тактична. В чем еще ты убедишь себя? Кроме элегантного хвоста, у скорпиона такой пылкий темперамент!
В ответ на ее насмешку Вазари лишь иронично улыбнулся и спросил:
— А где твоя маска?
— Всегда при мне. — Паула лучезарно улыбнулась и захлопала ресницами, принимая вид очаровательной беззаботной кокетки.
В ответ раздался тихий одобрительный смех собрата.
Фэри прикрыла лицо изящной белой венецианской полумаской и, выходя из машины, оглянулась на Словена:
— Ты идешь?
Вриколакос со странным выражением на лице рассматривал «Лунную крепость» и ответил не сразу:
— Нет. Не хочу, чтобы на меня пялились, словно на твою ручную собачку.
— Как же ты тогда собираешься охранять ее? — насмешливо осведомился Вазари.
— Я сенсор, — высокомерно заявил тот, сверкая глазами. — Если ей будет угрожать опасность — я почувствую.
В холле, наполненном светом, мелькали причудливые маски гостей. Но фэриартос почти не обращали внимания на их вычурные личины, стараясь почувствовать внутренние сущности. Нахтцеррет… вьесчи… несколько асиман и люди.
— Небогато, — почти не разжимая губ, произнес Вазари, имея в виду разнообразие прибывших на праздник. Его взгляд напряженно рыскал по сторонам, оценивая обстановку и окружающих.
— А что ты ожидал? — ослепительно улыбаясь негоцианту в костюме пирата, ответила девушка. — Это не дворец Даханавар…
— «Пир во время чумы»… — пробормотал спутник, глядя на фонтан, выплескивающий свежую кровь.
Возле него, в рясах, заляпанных красным, стояли трое асиман. Один из них обнимал за талию полуобнаженную смертную девушку с длинными волосами и что-то нашептывал ей на ухо. Та заливалась пьяным смехом и запрокидывала голову, открывая беззащитную белую шею. Двое других с вожделением уставились на Паулу.
Хранья изо всех сил старалась придать великосветский блеск своему празднеству, но, едва переступив порог, фэриартос почувствовали атмосферу, царящую в «Лунной крепости». И, по мнению Паулы, собрат дал абсолютно правильное определение царящему здесь разгулу.
В креслах неподалеку от лестницы сидела компания вьесчи в уродливых зеленоватых масках и живописных парчовых лохмотьях. Самый неприглядный из «лепреконов» держал на коленях еще одну из смертных девушек и сцеживал кровь из ее запястья в бокал. На лице жертвы застыло блаженно-расслабленное выражение.
— О фэри! Наконец-то! — К новым гостям ринулся кто-то из не слишком трезвых негоциантов.
Но девушка легко уклонилась от его объятий, а Вазари мягко направил траекторию движения поклонника клана Искусства в другую сторону. Асиман у фонтана злорадно рассмеялись.
— А вот и королева бала, — сказал фэриартос, глядя на верхнюю площадку лестницы.
Едва взглянув на новую главу клана Нахтцеррет, Паула поняла, что сегодня та постаралась полностью уничтожить свое сходство с братом. На Хранье был костюм египетской царицы.
Черный парик скрывал белокурые волосы, темные контактные линзы — голубую радужку глаз, грим — светлую кожу. Тяжелые золотые ожерелья, кольца и браслеты сверкали на хрупкой фигуре.
Ее сопровождал высокий спутник в длинной черной мантии, с золотой маской на лице. Почувствовав на себе его взгляд, Паула содрогнулась внутренне, но постаралась сохранить выражение очаровательной любезности.
С царственной неспешностью Хранья спустилась по лестнице, приветливо улыбаясь новым гостям.
— Миледи. — Вазари шагнул ей навстречу и склонился над рукой, протянутой для поцелуя.
— Как приятно, что клан Искусства посетил мой скромный вечер, — улыбнулась нахттотерин, благожелательно глядя на него.
— Мы не могли упустить такую возможность, — ответил он, выпрямляясь, но не выпуская ладони Храньи.
Фэриартос стал лучиться неотразимой привлекательностью, и Паула, машинально отметившая магический трюк собрата, почувствовала, как госпожа Бальза невольно задержала дыхание, глядя на него.
Вазари говорил что-то, как всегда не испытывая трудностей в подборе комплиментов, а фэри продолжала стоять молча, не в силах отвести взгляд от темных прорезей в золотой маске. На миг девушке показалось, что под ней вообще никого нет. Одна темная, враждебная пустота.
Незаметный для глаз окружающих, но весьма чувствительный толчок Вазари заставил фэри прийти в себя.
— Мы очень признательны вам за приглашение, Хранья, — произнесла она, почти не задумываясь над тем, что говорит, словно читая отрепетированную речь. — К сожалению, дела не позволили Антонису посетить ваш бал, но он просил передать свою благодарность за внимание.
— Понимаю, — улыбнулась нахттотерин. — Я столкнулась с теми же проблемами. У нового главы клана всегда много нерешенных вопросов.
Тхорнисх в золотой маске неожиданно отвернулся и молча удалился, поднявшись вверх по лестнице. Хранья не обратила на это внимания, глядя на Вазари и явно все сильнее поддаваясь его обаянию.
— Весь мой дом к вашим услугам. Развлекайтесь.
Спутник Паулы тут же напросился на экскурсию по «Лунной крепости» с самой нахттотерин в качестве гида. Хранья довольно блеснула ярко накрашенными глазами и увлекла его следом за собой.
Оставшись одна, фэри направилась в сторону распахнутых дверей зала, откуда доносились звуки вальса.
Странно было оказаться здесь не жалкой пленницей, а свободной и достойной гостьей.
Собираясь на этот бал, Паула дала себе слово постараться быть объективной, как ни велика ее неприязнь к клану. К тому же Хранья уничтожила Миклоша. И уже это должно было вызывать расположение к ней…
По зеркальному паркету зала кружило несколько пар, но фэри не успела осмотреться. К ней тут же решительно направились двое — асиман в развевающихся огненных одеждах с алой хищной маской на лице и тхорнисх в белой шелковой рубашке и простых темных брюках. Однако ученика Амира задержала какая-то белокурая нимфа, повисшая на его шее, и представитель клана Нахтцеррет успел первым.
— Паула?! — полувопросительно произнес он, с большим интересом глядя на девушку. В отличие от остальных гостей его ничем не примечательное лицо не было скрыто маской. — Счастлив видеть вас здесь. Вы, конечно, со мной не знакомы. Я — Альгерт.
— Очень приятно, — любезно ответила фэри. — Много о вас слышала.
— Вы позволите пригласить вас? — Он протянул руку, и Паула, продолжая играть роль очаровательной кокетки, пошла с ним на танцевальный круг.
Альгерт танцевал легко и непринужденно, и его прикосновения не были ни навязчивыми, ни грубыми.
— Я очень давно не общался с фэри, — негромко говорил он, касаясь щекой ее пышных волос. — И успел забыть, насколько это восхитительно.
Паула не успела ничего ответить. Среди гостей произошло какое-то движение, послышались удивленные возгласы, и на середину зала выбежал взъерошенный Словен. Он огляделся и решительно устремился к фэри. Не обращая внимания на Альгерта, схватил ее за руку.
— Паула, идем отсюда!
— Прошу прошения, молодой человек, — насмешливо произнес тхорнисх. — Вы уверены, что можете так врываться в чужой дом?
Словен свирепо глянул на него из-под растрепанных волос и оскалился. Контур его тела начал мерцать, словно оборотень был готов перевоплотиться. И Пауле вдруг передалась его тревога.
— Что случилось? — спросила она, отстраняясь от Альгерта.
— Нужно уходить! Немедленно. Пока еще не поздно! Я…
— Милая дама, этот шакал досаждает вам? — Возле фэри появился асиман в огненных одеждах. — Хранье нужно быть более разборчивой при выборе гостей. Позвольте мне…
— Не позволю, — зло процедила она сквозь зубы.
Отчаянное бешенство Словена передалось Пауле, но девушка смогла сдержать желание сказать ученику Амира несколько злых слов. Однако тот, видимо, заметил ярость в ее глазах, потому что замер от удивления.
— Идем! — Вриколакос вновь потянул ее за собой, и фэри поспешила следом за ним, уже больше ни на кого не обращая внимания.
Едва они выбежали из зала, как за их спинами полыхнуло багровое пламя.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:37 | Сообщение # 35

Княгиня де Веллар

Глава 22
Жало

Не следует неуважительно говорить о высшем обществе. Так поступают только те, кто не может туда попасть.
Оскар Уайльд. Как важно быть серьезным.

15 марта

— Мир вырождается, Норико. Все самое лучшее — давно ушло. Остались лишь сорняки да объедки.
— Не соглашусь с вами, господин.
— Вот как? — Он, все еще ощущая на языке вкус крови своей последней жертвы, недовольно покосился на нее. — И что же тебя заставляет не считать так, скажи на милость?
— Даже старая сакура может начать цвести, господин. — Лицо у нее оставалось непроницаемым.
— Неподходящая аналогия для этого города. Взять хотя бы еду. С каждым разом все сложнее и сложнее найти чистую кровь. Все дамы, — на последнем слове он презрительно скривился, показывая, что дамами давно никого не считает, — либо сидят на никотине, либо на алкоголе, либо еще на какой-нибудь дряни. Или они совершенно не следят за собой и питаются такой гадостью, что их кровь отвратительна. Видит дьявол — проще пить ту отраву, что стояла в холодильнике у Кристофа, чем бензин, который течет в их сосудах.
— Вы считаете, что раньше мир был чище?
— Вот именно это слово! Гораздо чище. И менее порочен, несмотря на то, что половина населения дохла из-за плохой гигиены! Телевидение, вся эта медиашелуха, помноженная на деньги, прибыли и пустой звон, привела к полнейшей деградации, которой не было даже во времена моей молодости, когда многие бегали по лесам в грязных шкурах и ломали друг другу черепа дедовскими палицами. В то время не было болезни в умах. Люди, несмотря на грязь плоти, — были чисты. Их кровь годилась в пищу. А что теперь? — Он раздраженно поморщился. — Порой кажется, что облизал решетку ядерного реактора, а не блондинку!
Девушка улыбнулась:
— Я понимаю, о чем вы говорите, господин.
Он покачал головой:
— Все вырождается, Норико. Закат эпохи. Мы стоим на последнем перекрестке. Тысяча чертей! На самом краю! Дальше идти некуда. Человечество, это сборище грязных, жадных, тупых животных — уничтожает не только себя, но и нас, и никто из наших так называемых «братишек» и «сестричек» не хочет это понять!
Рэйлен, шагающая по лесу за спиной нахттотера и прислушивающаяся к разговору, одобрительно кивнула. Она целиком и полностью поддерживала его идеи. Но Миклош, занятый рассуждениями, не обратил на рыжую внимания.
— Фелиция последние десятилетия носилась со своим «золотым миллиардом». Ну, не дура ли она? Мы мчимся в пропасть со скоростью обезумевшей электрички, а она топчется на месте, надеясь, что ее не утянет вместе со всеми. Надо быть совсем тронутой, чтобы считать, что человечество при такой программе сократится быстро. Пройдет не меньше тысячи лет, прежде чем можно ожидать нормального результата. Да и то лишь в том случае, если сбросить атомные бомбы на кое-какие азиатские страны!
— Тысяча лет — слишком долгий срок, господин. — Норико сняла с пальцев кольца, не глядя, передала их Арлекину, и тот убрал украшения хозяйки в карман.
— О том и речь! С тем перенаселением и техническим развитием, что мы имеем сейчас, через тысячу лет старушка Земля станет настоящей клоакой. По мне, так лучше бы мормоликая вкладывала силы в постройку космического корабля, чтобы смыться отсюда на Марс. — Он рассмеялся своей шутке. — Все становится пустым, пресным, фальшивым. Например, блондинки. Сейчас нормальную блондинку днем с огнем не сыщешь. Прошли счастливые времена. Нормальная популяция еды осталась лишь в Скандинавии. Я начинаю подумывать о том, чтобы перенести резиденцию в Швецию, оставив родственничков грызть друг другу глотки без моего участия. Слава Основателю, они с этим отлично справляю…
Он осекся, увидев, как из-за деревьев выступила огромная волчица, и остановился.
Волчица сделала несколько шагов в сторону тхорнисхов и приняла человеческий образ.
— А-а-а, — протянул Миклош, кивая девушке, однажды побывавшей в «Лунной крепости». — Старая знакомая.
Вриколакос холодно посмотрела на них:
— Идите за мной.
— В нашу первую встречу я так и не удосужился узнать, как тебя зовут, девочка? — Нахттотер плотоядно оглядел фигуру пришедшей.
— Это не имеет никакого значения, — ответила та и пошла по тропе, даже не проверяя, следуют ли за ней.
— Ее зовут Мирослава, нахттотер. — Рэйлен была в курсе состава младшего поколения семьи Иована. — Ученица Ярослава.
— О! — понимающе протянул господин Бальза. — Какое досадное совпадение. Теперь я начинаю понимать, отчего мой дом был удостоен такой чести — быть испачканным и разоренным. Представляешь, Норико, мои любимые ковры и оранжерея оказались на помойке.
Девушка слышала, что он сказал, напряглась, но промолчала.
Они шли через лес около получаса, пересекли лыжню, которую Миклош уже видел, когда наблюдал за своим домом. Но, вопреки его ожиданиям, провожатая не повернула к «Лунной крепости», а направилась дальше, в глубину чаши.
Здесь их ждала Рогнеда и двое мужчин. Их имен господин Бальза не помнил, но по силе они были где-то на уровне безвременно почившего Ярослава. То есть способны доставить неприятности даже опытным противникам.
— Доброй ночи, Рогнеда. Все готово?
Жена Иована вместо ответа щелкнула пальцами, и ближайшая ель вздрогнула, просыпав с ветвей снег, подобрала корни и приподнялась на них, открывая темную яму с неровными краями.
— Ага! Тайный лаз! Так я и думал! — довольно заключил Миклош. — Отрадно видеть, что не только клан Нахтцеррет хранит древние знания.
Никто из вриколакосов не ответил ему, но он не обиделся на эту немногословность.
— Мы готовы, — сказал Бальза, направляясь к открытому Пути вриколакосов.
Мирослава, вновь в образе волчицы, прыгнула в дыру. Следом за ней последовал один из охранников Рогнеды. Потом спустился Арлекин.
— Ты знаешь, что надо делать, — сказала Норико Рэйлен, и та едва заметно кивнула, оценивая взглядом жену Иована и ее второго спутника.

Нахттотер смело шагнул в яму, пролетел где-то пару метров, затем его падение замедлилось, и начался плавный спуск. Мимо лица проплывала неровная стена с торчащими из нее корешками, какими-то выпуклостями и странными, похожими на ракушки, чуть светящимися мелкими созданиями.
Рыцарь ночи едва успел подумать, что это за дрянь такая живет столь близко от его дома, а ноги уже коснулись пола. Тот тоже был неровным и бугристым. В темноте господин Бальза прекрасно видел, что коридор создан тысячами переплетенных друг с другом древесных корней. Они напомнили ему огромных земляных червей — такие же влажные, кольчатые, блестящие и вонючие. Пахло в этой подземной кишке явно не цветами. Мокрая земля вперемешку с хвоей, гнилой листвой и мышиным пометом. Собственно говоря, от вриколакосов ничего иного нахттотер и не ожидал.
Он шел, ступая осторожно, словно под ногами были аспиды, и старался не касаться плечами грязных стен.
«Проклятые шавки! — раздраженно думал Миклош. — Прорыли норы прямо под моим забором! Как только появится время — поставлю вокруг капканы и накидаю стрихнина, чтобы не шныряли, не вынюхивали и не таскали блох».
Он не думал, что им хватит умения, опыта и, что самое главное, наглости создать полноценные Пути в «Лунную крепость». Старые талисманы вриколакос в действии — что может быть более досадным?
Через пятнадцать минут очень неспешной ходьбы уровень пола под углом пошел наверх, а затем закончился тупиком в виде толстых корней, напомнивших Миклошу бороду Иована.
Мирослава, в который раз сменившая облик, положила на них ладони, что-то тихо шепнула, и корни разошлись в сторону, открывая выход. Господин Бальза выбрался под звездное небо и полной грудью вдохнул чистый воздух.
— Мы выполнили свое обещание, — проронил мужчина-вриколакос.
— Скажешь это, когда я вернусь, — усмехнулся Миклош и заметил гнев на лице собеседника. — Надеюсь, что когда я вернусь, ход все еще будет на месте.
Он расстегнул пальто, бросил его Арлекину, нацепил на лицо черную полумаску и хищно улыбнулся в бороду:
— Пора посетить праздник.
Господин Бальза был одет как джентльмен конца девятнадцатого века. Костюм, блестящие туфли, на плечах серый плащ, на голове котелок, в руках длинный зонт с черепаховой ручкой.
У Норико тоже был зонт — алый, японский, расшитый горами и кучевыми облаками. Он идеально подходил к ее кимоно — ало-белому, с широкими рукавами, и вееру, на котором были изображены духи воздуха. Девушка не стала делать сложную прическу, оставив черные волосы лежать на плечах, и лишь на затылке заколола их малым гребнем в виде розовой раковины.
Японка скрылась под личиной японки. Она спрятала лицо под сплошной маской улыбчивой женщины, губы которой были выкрашены алым, а щеки розовели от мороза. Насколько Миклош помнил старую мифологию Страны восходящего солнца — костюм Норико символизировал какого-то воздушного демона.
Рэйлен осталась с волками, не слишком довольная этим обстоятельством, но не посмевшая перечить, понимая, что с ее опытом в логове скорпионов делать нечего.
Раскрыв зонт, Норико взяла нахттотера под руку, и они неспешно направились по тропинке. Господин Бальза на ходу обезвреживал ловушки-сигнализации, удивляясь тупости Храньи, которая даже не позаботилась изменить то, что делалось еще при нем. Теперь Миклош, знавший территорию, как свои пять пальцев, шел к своему дому с мрачной улыбкой.
На деревьях висели пошлые и безвкусные фонарики. Рыцарь ночи ради забавы ткнул в некоторые из них сложенным зонтом, словно волшебной палочкой, заставив огоньки погаснуть.
Они прошли центральную дорожку, ведущую к месту, где раньше был зеленый лабиринт, в котором нахттотер порой любил играть в догонялки с блондинками. Сейчас рыцарь ночи не собирался подходить к центральному входу, где гремела музыка и даже отсюда слышался веселый смех. Он не хотел привлекать внимания больше, чем это было необходимо.
Обогнув левое крыло здания и пройдя вдоль него, господин Бальза и Норико натолкнулись на патруль из трех солдат. Те почувствовали под карнавальными костюмами братьев своего клана и, не задавая вопросов, прошли мимо.
— Новички, — буркнул Миклош, даже не оглянувшись. — Кто там у нее отвечает за безопасность? Альгерт? Крайне, крайне прискорбное зрелище. Почему бы не выпустить на патрулирование человеческих младенцев? На мой взгляд — результат был бы точно таким же.
Спутники оказались недалеко от спортивного зала. Здесь находилось дополнительное крыльцо и один из шести черных ходов. Ими пользовались редко, и обычно они были заперты. Так случилось и на этот раз. Однако Норико это не смутило, и она отомкнула замок в два счета.
— Держись за мной, — приказал ей Миклош и первым вошел в «Лунную крепость».
Дом… милый дом. Он не мог не произнести этих слов. Коридор неприятно поразил нахттотера новыми обоями, свежей краской и аляповатым, слишком светлым полом.
— Ламинат! Дьявол! Да у нее и вправду нет никакого вкуса, раз она поменяла дубовые полы на синтетическую дрянь!
Из этой части особняка музыку было едва слышно, но спустя несколько минут следования по пустым помещениям в сторону центрального корпуса господин Бальза уже хорошо различал игру симфонического оркестра. Скрипка была расстроена, виолончелист фальшивил. Вновь стал доноситься смех.
Господин Бальза, забыв об осторожности и слове, которое дал самому себе — не лезть никуда, пока не сделает то, зачем сюда пришел, — миновав приметную дверь, свернул за угол. Вход в бальный зал, гомонящий десятками голосов, преграждали бархатные занавеси. Бордовые, с золотой бахромой — такие же безвкусные и примитивные, как разум его сестрицы.
Уже предполагая, что увидит, Миклош осторожно выглянул из-за них, скривился и поспешно, пока его не заметили и не почувствовали, пошел прочь.
— Больше напоминает бордель, а не карнавальный бал, — скривившись, поделился он своим мнением с Норико, распахнул дверь, на которой были вырезаны золотые осы, и начал быстрый спуск по каменной лестнице.
Не надо было иметь особые дедуктивные способности, чтобы понять — здесь уже были визитеры. На ступенях осталось полно грязных следов.
— Хоть бы ботинки вымыли, мрази. — Бальза внутренне клокотал.
— Внизу кто-то есть, господин, — прошелестела Норико за его спиной.
— Знаю.
Впереди появилась полоска света, и раздался раздраженный голос:
— Сижу уже вторую неделю! Если эта дамочка забыла код от собственного сейфа — пусть и платит больше, чтобы я открыл!
— Ты профессионал, — сказал другой голос, и Миклош узнал Фавста. — Вот и работай.
— Мы уже дважды ошиблись с цифрами. На третий — все лепестки войдут в пазы, и эту дверь можно будет снести только с помощью двадцати грузовиков с динамитом!
— Какие у тебя варианты?
— Либо два, либо шесть. Какая из цифр?
— Шесть, — сказал Миклош, входя в маленькую комнатку. — Попробуйте шестерку. В ней есть нечто демоническое.
Прежде чем эти двое опомнились, он махнул зонтом в сторону ближайшего, и приспешник Храньи упал на пол, а его голова закатилась под стол с ноутбуком, соединенным множеством проводов с пультом управления огромной круглой сейфовой двери, которой позавидовал бы даже центральный банк Столицы.
Взломщик-человек отшатнулся, перевернув стул, но Норико была безжалостна, и почти мгновенно тело мужчины высохло и рассыпалось, превратившись в песок.
Миклош с иронией посмотрел на огромный сейф — закопченный, поцарапанный, но устоявший. Он больше пяти лет еженедельно накладывал на него заклинание за заклинанием, так что эти два олуха были не правы. Дверь выдержала бы и динамит.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:37 | Сообщение # 36

Княгиня де Веллар

— Значит, и тебя можно провести, Хранья. — Нахттотер довольно улыбнулся. — Норико!
— Что прикажете, господин?
— Держи лестницу. Никто не должен пойти за мной. И ты не ходи. Это опасно.
Она заняла оборону, наконец-то избавившись от маски и зонта.
Миклош присел над телом Фавста, обмакнул указательный и средний пальцы левой руки в кровь. Забыв о сейфе, этой прекрасной обманке, сделавшей Хранью такой слепой, подошел к дальней стене — шершавой и серой. И написал свое имя, присовокупив к нему тайный пароль. В камне появилась зубастая слюнявая пасть огромного размера, и господин Бальза, не мешкая, шагнул в глотку твари.
В следующее мгновение он оказался в круглом коридоре, оплетенном терновником. Черные шипы торчали со всех сторон, словно шпаги — острые, безжалостные и смертельные. Нахттотер, не обращая на них внимания, смело шагал вперед, туда, где пахло тлением и пульсировал бледно-серый огонек. Он не боялся. Знал, что собственное детище его не сожрет.
Четырежды рыцарь ночи чувствовал сопротивление воздуха — каждый раз он проходил проверку, и заклинания-ловушки пропускали его дальше.
Миклош не приходил сюда уже очень давно. Казалось, за это время прошла целая вечность. Возможно, так и было, но его помнили. Миновав остекленевший скелет — останки одного из солдат, на котором он испытывал свои крысоловки, господин Бальза оказался в комнате, похожей на осиное гнездо.
Серые, а точнее бесцветные, похожие на тонкую бумагу стены, с крупными, немного округлыми шестигранными ячейками, заполненными стеклянными останками людей и кровных братьев, принесенных в жертву ради безопасности главного сокровища клана Нахтцеррет.
Сквозь стекло скелетов пробивался бледный свет. Лучи, заканчивающиеся солнечными зайчиками, беспрерывно ползли по стенам, полу и потолку, то и дело мигая, прерываясь и возвращаясь вновь. Создавалось впечатление, будто комната, словно огромное яблоко, подвешенное на ветку, все время вертится вокруг собственной оси.
Еще одна ловушка, обезвредить которую нельзя. Неправильный выбор станет фатальным. Господин Бальза сориентировался только по ему видимым приметам, подошел к ячейкам, выбрал четвертую от пола, где покоился скелет одного из потомков германских королей, и быстро начал считать. Когда ячейка потемнела, а свет исчез, он схватил стеклянный череп и с силой раздавил. Тот хрустнул, словно костяной, почернел, прошел прахом сквозь пальцы, оставив в руках господина Бальзы сверток, который был гораздо больше, чем внутреннее пространство черепушки.
Миклош неспешно развернул тряпку, ранее бывшую частью парадной мантии Луция, и, как всегда с трепетом, взглянул на Жало.
Это был короткий, кривой, обоюдоострый кинжал. Мастер сделал его рукоять в виде осиного тела, а клинок — темно-серый, матовый, не отражающий ни лучика света — похожим на жало. Ножны у оружия отсутствовали.
Нахттотер, не колеблясь, воткнул клинок себе в предплечье и, испытывая дикую боль, направлял его параллельно кости до тех пор, пока все жало не скрылось в руке. Не обращая внимания на кровь, он дождался, когда полоски на теле осы нальются золотом, а фасеточные глаза станут фиолетовыми.
Когда насекомое пошевелило усиками и лапками, расправило крылья и сердито зажужжало, он поднес по-прежнему остающийся в руке нож к лицу, заглянул в наполненные жизнью глаза и улыбнулся…
Наваждение схлынуло, оружие вновь было лишь оружием, и Миклош со стоном вытащил клинок из раны, поливая кровью пол.
Все. Дело сделано. Жало считает его своим хозяином.
— Вот теперь мы позабавимся, — пробормотал он, чувствуя, как по лицу катится пот.
Собираясь устроить Хранье взбучку, нахттотер направился назад и не желал думать о последствиях союза с древней вещью. Господин Бальза решил воспользоваться артефактом, который молчал уже столько веков.
Спокойствие Норико, увидевшей, что принес господин, дало трещину. Ее лицо вспыхнуло, и в нем читались радость, восхищение, обожание и религиозный экстаз.
— Господин! — прошептала она. — Неужели я увижу расцвет эпохи клана Нахтцеррет?
— Время покаже…
Он не успел договорить, потому что дом тряхнуло, а лампы дневного света померкли.
— Отлично! — довольно воскликнул Миклош. — Началось!
В ответ особняк содрогнулся, а потолок пошел трещинами.

Для «Лунной крепости» это был самый тяжелый и неудачный год. За месяц с хвостиком она пережила переворот, частичное разрушение и переделку, и вот теперь — очередное сражение. Арлекин успешно справился со своей задачей. Все атакующие заклинания, с давних пор вмурованные в стены здания и спрятанные на территории, были активированы. И теперь на бал Храньи заявились нежданные гости в виде материализованных заклятий.
В центральном корпусе шел тяжелый магический бой.
— Могла бы и не делать ремонт, — глумливо произнес Миклош, но тут же озабоченно нахмурился.
Создавалось впечатление, что в битве с его магическими «охранниками» участвуют как минимум два главы кланов. С Жалом нахттотер не собирался отступать — месть толкала его разобраться с Храньей прямо сейчас. На ходу сорвав маску, он швырнул ее в угол и с хищным оскалом поспешил туда, где гремели и рвались заклинания.
Он увидел женщину, бегущую в их направлении, прищурился и окликнул ее по имени:
— Лилит!
Сторонница Храньи отшатнулась, ее лицо исказилось ужасом, и в Миклоша понесся «Зловещий червь». Бальза в ответ использовал Жало, крест-накрест рассекая воздух. Первым ударом он разрушил заклинание, вторым убил женщину, до которой было чуть больше тридцати метров. Ее тело развалилось на две неровные половинки, в потолок ударил фонтан крови. Миклош мгновенно почувствовал ломоту в висках, мир стал тусклым, нечетким, искаженным. Зашумел, зазвенел, накренился, начал закручиваться в спираль…
Норико крепко взяла господина Бальзу под локоть одной рукой. Вторую поднесла к его рту. Миклош, не колеблясь, впился зубами в обнаженное запястье, разрывая кожу, плоть и сосуды. Японка, не давая нахттотеру упасть, следила лишь за пустым коридором. На ее лице не отразилось ни тени эмоций, словно она не чувствовала боли.
Мир господина Бальзы вновь стал прежним — обрел запахи, цвет, звук и перспективу.
— Щедро, Норико, — прошептал Миклош, промокнув красные губы носовым платком. — Очень щедро. Но в следующий раз потрудись поймать мне кого-нибудь менее ценного, чем ты.
Он чувствовал, как горячее Жало вибрирует у него в руке.
Впереди полыхал пожар, японка сплела защиту от огня, и они миновали пламя, оказавшись среди разоренного зала, где вперемешку лежали тела людей и кровных братьев.
— Этот жив. — Миклош ткнул пальцем в обожженного вьесчи, стараясь забыть, что побоище происходит в его «Лунной крепости».
Разгром был катастрофический.
— В своем доме и стены помогают, — назидательно произнес Бальза, обращаясь к отсутствующей Хранье.
Особняк снова вздрогнул. Последние из уцелевших стекол в окнах лопнули.
— Сражение переползло на улицу? Идем. Посмотрим.
Он быстро зашагал вперед. Норико, уже исцелившая свою рану, волокла за собой раненого кровного брата.
У входных дверей особняка Хранья, в компании проклятого телепата, со своими немногочисленными сообщниками уничтожала ловушки, которые активировал испанец. Гости, не успевшие покинуть бал, когда начался хаос, разбегались.
Миклош находился за спинами предателей, его пока еще не увидели, и он в одно мгновение сообразил, что все гораздо хуже, чем казалось. От группы сторонников Храньи веяло такой силищей, что нахттотер заколебался, нападать ли на них, хотя и был уверен в мощи Жала.
Он увидел, как Дарэл одним движением руки развеял «Гарпию тумана», в виде огромной зубастой пиявки бросившуюся на него. Рядом Хранья добивала «Мух бездны», не обращая внимания на вьесчи, случайно попавших под ее заклинание.
Но решимость вернулась к Бальзе, когда он увидел окровавленную Паулу в разодранном платье, пытавшуюся поднять с земли кого-то из псов Иована. Один из прихлебателей Храньи, раздосадованный «беспомощным мотыльком», появившимся у него на пути и мешающим защищаться, похоже, собирался ее убить.
Господин Бальза многое бы стерпел. Но только не когда уничтожают его собственность! Только он имеет право наказывать Паулу! Только он может ее убивать! И никто другой! Никакая лживая предательская гнида не посмеет поднять на нее руку!
Забыв о Жале, он атаковал «Волной Танатоса», сокрушив нечестивца и ранив еще одного. В следующее мгновение нахттотер получил свою награду — насладился изумленным лицом и испуганными глазами разряженной египетской царицы — Храньи.
Она ответила «Поцелуем Медузы», Альгерт присоединил «Мушиное облако». Миклош взмахнул клинком, разрубая вражеские заклятия и вновь ощущая боль во всем теле. Жало — совершеннейший артефакт защиты, способный уничтожать любое колдовство, требовал платы за свою работу.
Норико вступила в сражение, обрушивая на группу противников черный дождь и закрывая господина. Она убила еще одного.
Нахттотер оторвался от шеи вьесчи и с отвращением отбросил от себя труп. Кровь кончилась. Он вновь нашел взглядом Хранью, и в этот момент его атаковал телепат. Жало разрубило странное заклинание, вобравшее в себя магию даханавар, леарджини и нософорос, но не смогло остановить его, и то врезалось в два «Бледных тлена» Норико и Миклоша.
Господину Бальзе показалось, что само небо треснуло. Сокрушительный удар невидимой кувалды опрокинул их в снег.
— Откуда в тебе столько силы, ублюдок?! — проревел тхорнисх, плюясь кровью из разбитого рта, и, не вставая с колен, широко взмахнул Жалом.
Далее произошло и вовсе нечто невероятное — Дарэл скрестил руки над головой и окружил себя и всех, кто находился с ним рядом, «Темным тленом».
Миклошу показалось, что из него выдирают кости, но он в ярости продолжал долбить клинком по черной преграде до тех пор, пока та не дала трещину. Откуда хлынула мощная волна силы, отшвырнувшая нахттотера прочь…
— Вы можете идти, господин? — спросила склонившаяся над ним Норико, вытирая кровь с разбитого лица, и он понял, что пора убираться.
— Закончим здесь все в следующий раз. Когда сестрица будет без телепата. Идем, — приказал он.
Миклош не считал, что отступает или тем паче бежит. Он добился главного — Жало теперь у него, часть сторонников Храньи уничтожена. Оставшихся можно добить и позже.
Он не понимал, что происходит. Не понимал, каким образом сестре удалось сманить на свою сторону Дарэла. Не понимал, откуда в том столько зверской, бесконечно животной силы — если бы он еще немного надавил, и уже к утру Бальза бы вновь встречал рассвет на железном троне. Слава Основателю, что этого не произошло.
Он покосился на объятую пламенем, частично разрушенную «Лунную крепость» и не почувствовал никакого сожаления. Книги были в другом, нетронутом крыле, а все остальное пускай горит синим пламенем.
Сейчас было самое время уйти, пока враги не опомнились.
Господин Бальза поискал взглядом Паулу и поспешно подошел к ней. Фэриартос была без сознания и лежала на груди едва дышащего вриколакоса. Миклош узнал мальчишку-сенсора Иована.
— Как трогательно, — пробормотал нахттотер и взвалил девушку себе на плечо.
Он не собирался оставлять Хранье хоть что-то мало-мальски ценное. Норико, занятая их защитой, покосилась на волка:
— Что с ним делать, господин?
Миклошу очень хотелось свежей крови, чтобы избавиться от боли, оставшейся с ним из-за использования Жала, но он решил проявить разумную дальновидность. Не стоило обращать против себя Иована и Рогнеду.
— Помоги ему встать. Идти сможешь, мальчик?
Тот в ответ прорычал что-то грубое, но не поднялся.
— Ну, ты выглядишь гораздо лучше, чем пару минут назад, — сказал Бальза, торопясь уйти прочь. — Способности к регенерации у твоего клана впечатляют. Помоги ему, Норико.
Они миновали где-то четверть пути, когда Миклош увидел несущиеся в его сторону три серые тени. За ними, прилично отставая, бежала Рэйлен.
— Господин! — предупредила Норико, отпуская Словена, который тут же рухнул на колени и ударился бы лицом, если бы не успел опереться руками.
Миклош выругался, увидев, на что показывает японка. От «Лунной крепости» неслись темно-синие силуэты. Рыцарь ночи никогда не видел подобных созданий, но ничего хорошего от них не ждал. Четырехногие, костлявые, с серебряными когтями, плоскими мордами и алыми глазами. За ними вился огненный шлейф.
Магия лигаментиа, сплетенная с пламенем асиман, породила странных существ.
Миклош бережно опустил Паулу на землю, потянулся рукой к заткнутому за пояс Жалу, но передумал. Ни к чему искушать судьбу. Он и так зашел гораздо дальше, чем рассчитывал, и теперь придется за это расплачиваться.
— Работа Дарэла, — пробормотал Миклош. — Хотел бы я знать, кому он продал душу, чтобы научиться такому!
Пятнадцать тварей скакали огромными прыжками, двигаясь двумя волнами. Шестеро из них, более крупные, вырвались далеко вперед.
Нахттотер окружил дальнюю группу «Шипами боли», заключив их в ловушку, довольно оскалился, и нанес удар по ближайшей твари. Та оказалась очень живуча и погибла лишь после третьего попадания, лопнув огнем и стрекозами, которые тут же сгорели. Ее спутницу достала Норико, подловив во время прыжка. И в этот момент на порождения асиман и лигаментиа налетели вриколакосы. Огромные волки сцепились с неизвестными созданиями, покатились по снегу, яростно рыча. Миклош сунулся помогать Рогнеде и едва не оказался сбит сплетенными в клубок телами.
Мирослава со вздыбленной шерстью стояла, закрывая Словена, и глухо рычала. Одна из тварей, готовая к прыжку, упустила из виду Норико, и та с легкостью с ней расправилась. Рогнеда тем временем сомкнула челюсти на шее противника, ловко отскочила в сторону, приземлившись на четыре лапы, и избежала очередного «взрыва».
Запыхавшаяся Рэйлен, ударив Миклоша в бок, повалила в снег, тем самым спасая его от пролетевшего мимо зверя. И тут же вскочила на ноги, втыкая дымчатую алебарду в шею покусившегося на любимого нахттотера.
— Уносите их! — Рогнеда поменяла облик.
Мирослава, взяв Словена зубами за шкирку, поволокла прочь. Мужчина-вриколакос подхватил Паулу. Миклош, Норико и жена Иована, прикрывая их, добили трех оставшихся тварей.
— Долго продержатся твои «Шипы», Миклош? — спросила Рогнеда.
Они слышали, как за преградой воют бессильные твари.
— Не слишком. — Его мутило, и пришлось опереться на руку тяжело дышащей Рэйлен.
Спину саднило. Одна гадина все-таки умудрилась достать его серебряными когтями. Судя по ощущениям — с регенерацией раны возникли проблемы.
— Тогда стоит уйти, пока они не вырвались. — Она увидела у него за поясом Жало, и ее желтые глаза засветились тревогой.
— Конечно, — согласился господин Бальза, кинув последний взгляд на «Лунную крепость». — С удовольствием.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:39 | Сообщение # 37

Княгиня де Веллар

Глава 23
Ледяные джинны

Вот типичная женщина! Сентиментальничает на словах, оставаясь при этом совершеннейшей эгоисткой.
Оскар Уайльд. Женщина, не стоящая внимания.

16 марта

Хранья стояла на коленях посреди зала, залитого кровью. Альгерт застыл у лестницы, не решаясь подойти к своей нахттотерин. Неподалеку Иуна сидела на полу, держа на коленях голову Фавста, и тихо роняла слезы на его окровавленное лицо.
— Мерзкий ублюдок, — шептала Хранья, сотрясаясь от бессильной ярости. — Проклятый убийца.
Основатель неторопливо подошел к ней, перешагивая через обрывки дорогих нарядов и мертвые тела. Остановился, глядя сверху вниз на девушку, ослепшую от ненависти и отчаяния.
— Он должен был сгореть! Мне принесли его пепел…
— Видимо, не его, — заметил Атум, отбрасывая носком ботинка диадему, попавшую под ноги.
Хранья подняла голову. Ее губы кривились, словно она пыталась сдержать рыдания.
— Кто ты такой? — спросила она тихо.
Основатель улыбнулся:
— Ты же знаешь.
Нахттотерин уцепилась за рукав его пиджака, неловко поднялась, не отрывая взгляда от лица Атума.
— Твоя сила… это что-то чудовищное. Твои заклинания… даже я не знаю ничего подобного, им нет названия.
Он провел ладонью по ее щеке, стирая кровь и слезы.
— Теперь, когда у Миклоша есть такой мощный артефакт, ты не справишься с ним. И лигаментиа вряд ли согласятся помогать тебе снова.
Хранья захлопала мокрыми ресницами, слипшимися от потекшей краски, ее глаза расширились:
— Как ты смог противостоять Жалу?! Его создал сам Основатель…
— Не сам… ему немного помогли.
Черный парик и грим сделали ее абсолютно не похожей на брата. И сейчас Атуму было очень приятно смотреть на нее.
— Почему ты не убил его? — звенящим от ненависти голосом спросила она. — Ты ведь мог!
— Зачем? Смерть Миклоша — вопрос времени. Его убьет то, что сегодня едва не стало причиной твоей смерти. Жало вытягивает из своего владельца жизненные силы.
— Откуда ты знаешь это? — прошептала она.
— Знаю. — Атум начал уставать от бессмысленного разговора. — А теперь собирай своих оставшихся друзей, хороните ваших погибших и следуйте за мной. Вам понадобится убежище.
Она кивнула, не споря, и слепо пошла к лестнице, где ее ждал Альгерт.

Дорога заняла совсем немного времени.
Два джипа остановились в переулке под тусклой вывеской маленького магазина. Хранья, всю дорогу сидевшая как на иголках, наконец не выдержала:
— Дарэл, ты уверен, что нам именно сюда?
— Уверен, — коротко ответил Основатель, вылезая из машины первым.
Альгерт обменялся с нахттотерин коротким выразительным взглядом, и она, не спеша покидать уютный салон, задала следующий невысказанный вопрос:
— Это территория асиман.
— Я знаю, — терпеливо отозвался Атум, протягивая девушке руку, чтобы помочь выбраться из джипа.
Но она проигнорировала этот жест учтивости.
— Ты хочешь, чтобы мы явились к Амиру и попросились пожить у него? Об этом надежном укрытии ты говорил? — сухо осведомился Альгерт, глядя на Основателя, как на сумасшедшего.
И никто из них не знал, как эти взгляды начинают утомлять его.
— Хорошо, — с легким раздражением ответил Атум, засовывая руки в карманы. — Давай подумаем, кто еще согласится приютить вас. Даханавар — вряд ли. Кадаверциан? Кристоф уже однажды отказал вам в помощи. Фэриартос? Не думаю, что они могут защитить даже себя. А, может, вриколакос?
— Я даже не могу представить, что заставит Амира согласиться принять нас, — сказала Хранья, вылезая из машины.
— Я заставлю, — мило улыбнулся Основатель.
Нахттотерин последовала за ним, не вполне уверенная, понимает ли тот возможные последствия своих поступков. С такой же настороженностью на лицах за ней следовали оставшиеся соратники.
Атум поднялся на крыльцо, распахнул дверь и обернулся к Хранье:
— Проходи. Чувствуй себя как дома. Потому что теперь это и есть твой новый дом.
Просторный вестибюль был пустым, не считая двух охранников. Они озадаченно уставились на вошедших, сумевших проникнуть в убежище асиман с такой легкостью, но тут же почтительно замерли, узнав «Дарэла».
Добиться подобного уважения стало несложно, особенно после того, как Атум продемонстрировал особо нетерпимым асиманам несколько несложных, но смертельно опасных заклинаний. С тех пор пироманы стали гораздо учтивее.
— Передай Амиру, что у него гости, — велел одному из охранников Основатель.
Тот отправился выполнять поручение, но не успел пройти и нескольких шагов, как в холле появился сам магистр.
— В чем дело? — осведомился глава клана, с недоумением переводя взгляд с Храньи на ее сторонников. — Госпожа Бальза? Не припомню, чтобы мы договаривались о встрече.
— Госпоже Бальза нужно пристанище на некоторое время, — бесцеремонно вмешался в разговор Атум. — С ее домом произошла неприятность. Он разрушен.
— «Лунная крепость» разрушена? — с удивлением переспросил один из охранников, но его вопрос остался без ответа.
Амир нахмурился. Казалось, он с трудом сдерживал приступ злости.
— Господин ар Рахал, — сказала Хранья, чувствуя, что обстановка начинает накаляться в прямом и переносном смысле, — прошу прощения за это вторжение. Мы действительно пришли без предупреждения. Более того…
— Не извиняйтесь, — сухо произнес магистр. — Буду рад помочь. — В его взгляде, обращенном на гостей, мелькнула неприязнь, явно не сочетающаяся со словами приветствия. Амир кивнул охраннику: — Проводи. На втором уровне были свободные комнаты. Проследи, чтобы все были довольны.
Асиман почтительно поклонился и повел просителей за собой, поглядывая на них с высокомерным презрением. Атум хотел пойти с ними, но Амир остановил его, с трудом справляясь с бешенством в голосе:
— Господин Дарэл, позвольте попросить вас задержаться…
— Что еще? — недовольно отозвался Основатель, посылая оглянувшейся на него Хранье ослепительную улыбку.
Магистр подошел к нему вплотную, обдав запахом дорогого парфюма, смешанного с вонью раскаленного железа, и прошипел:
— Ты можешь делать все, что вздумается, но я не позволю приводить в мой дом кого попало! Я не желаю, чтобы чужаки шлялись по моим лабораториям!
Изливая на Основателя потоки ярости, он ожидал обычного презрительно-резкого ответа. Но в этот раз тот поверг главу клана в полное недоумение, широко улыбнувшись и примирительно хлопнув его по плечу:
— Не волнуйся, Амир. Поверь, они будут сидеть тихо. Сейчас Хранья безобидна, как птичка, потому что напугана воскрешением Миклоша.
— Миклош жив? — тихо спросил магистр, хмурясь еще сильнее. — Как это возможно?
— Избавь меня от подробностей, — попросил Атум, зевая. — Хранья сама тебе обо всем расскажет, когда явится с благодарностями. — Он взглянул на часы и уточнил: — А произойдет это минут через десять, я думаю. Теперь прошу меня извинить…
Основатель отвернулся и пошел прочь, мечтая об отдыхе после напряженнейшей борьбы с артефактом, которая далась ему на самом деле с огромным трудом. И вовсе не по собственному желанию Атума остался жив Миклош. Основатель просто больше не имел сил продолжать противостояние с Жалом. Ему снова нужно было время…

Атум не знал, о чем именно говорили Хранья и Амир, но когда она ворвалась в его комнату, дрожа от восторга и возбуждения, понял — девушка знает, кто такой «Дарэл» на самом деле.
— Почему ты не сказал мне сразу?! — воскликнула она с порога.
Основатель слегка поморщился, услышав пронзительный голос и почувствовав оглушающие эмоции.
— Амир не выдержал и поделился секретом? — лениво спросил он.
— Нет. Я сама догадалась, — Хранья подошла и опустилась на колени возле кушетки, на которой лежал Атум. — Люций говорил мне, что однажды ты придешь. Но я была слепа и не увидела, не поняла… так долго была рядом с тобой!
— Сколько восторга, — насмешливо перебил девушку Основатель. — Ты великолепная притворщица, Хранья. Но сейчас, похоже, говоришь правду. Впервые за длительное время.
Она отвела сияющий взгляд от его лица, села на пол, обхватив колени.
— Я стала притворщицей из-за брата. Мне всегда был нужен сильный союзник, а он оставался слабовольным неженкой. Если бы я могла уважать его… Но Миклош вызывал только презрение, хотя и был сильнее меня магически. Поэтому я научилась обманывать, лицемерить, приспосабливаться… Но теперь смогу быть сама собой. Наконец-то.
Если она и лукавила, то совсем немного.
«Как жаль, что ты не Фелиция и не Кристоф», — подумал Основатель, глядя в ее светлые глаза, сверкающие восторгом.
— Я рад, что хоть кто-то испытывает радость от моего появления, — произнес он вслух, касаясь горячей щеки девушки.
— Но разве может быть иначе?! — пылко воскликнула она.
— Может. Амир не слишком счастлив от моего присутствия здесь. Я все чаще читаю в его мыслях раздражение и недовольство. Я не могу на него положиться…
Она правильно поняла прозвучавшую недосказанность и поспешила сказать:
— Ты всегда можешь рассчитывать на меня и на моих друзей.
— Ты тоже подвела меня, — смягчая улыбкой неудовольствие, произнес Атум и заметил тень смущения, мелькнувшую по лицу нахттотерин. — С тем мальчишкой. Ты не смогла захватить его.
— Я думала, что выполняю просьбу Дарэла, — пробормотала Хранья, отводя взгляд. — И она была не слишком убедительной. Смертный в обмен на двух беглых учеников Миклоша…
— И поэтому ты не слишком старалась, — мягко закончил Атум.
Его просьба была предельно ясной, а план — элементарным. Хранья могла не опознать в Лориане потенциального телепата, поэтому Основатель подсказал бы ей это. И тогда нахттотерин, естественно, захотела бы получить в свой клан сенсора, чтобы усилить семью.
Что станет с кровным братом, попытавшимся обратить человека, прошедшего через ритуал Витдикты, Основатель прекрасно представлял. Атум, полагавший, что знает про Витдикту больше всех существующих ныне кровных братьев, вместе взятых, был уверен, что ничем хорошим этот эксперимент не закончится. Коварная, мстительная сила не потерпит вторичного вмешательства в свои владения, и, чтобы усмирить ее, Хранье придется убить мальчишку. Что полностью устраивало Основателя.
Впрочем, все могло пойти совершенно по-другому. И тогда Атуму вновь пришлось бы импровизировать.
Но нахттотерин упустила Лориана. Похоже, мальчишке везет на каждом шагу. Его не убил даже раненый бетайлас. Подросток попал к оборотням. И слепо надеяться на то, что его обратят вриколакос, глупо…
Основатель вновь посмотрел на Хранью, тихо сидящую у его ног.
— Его нужно вернуть…
— Я могу спросить? — осторожно произнесла она. — Для чего он нужен тебе?
— Потенциальный сканэр может быть нужен любому клану, не только мне, — рассеянно заметил Атум.
— Да, это так. — Девушка прикусила нижнюю губу, вновь укоряя себя за ошибку.
Она не огорчалась бы так, не выполнив просьбу Дарэла. Но, не угодив Основателю, Хранья чувствовала себя очень неспокойно.
— Он сейчас на территории вриколакос. И я не представляю, как выманить его оттуда.
— Значит, нужно подумать над этим, — доброжелательно посоветовал Атум, вытягиваясь на кушетке в полный рост и закрывая глаза.
Думал он долго. Хранья успела заскучать, но Основатель не обращал на ее нетерпеливые вздохи ни малейшего внимания. Впервые за очень долгое время он обратился к памяти Вивиана, в сознании которого был заперт после смерти Вольфгера. Не самое лучшее время, но оно принесло ему несколько весьма ценных воспоминаний. И одно из них касалось непосредственно вриколакос…

Вивиан был в библиотеке. Обложившись старыми пыльными свитками, он изучал древнее заклинание. Неудачи в практической некромантии уравновешивались несомненными успехами в теоретической. Ученик Кристофа понял, что ему доставляет огромное удовольствие выстраивать в уме длинные цепочки призывов потусторонних сущностей и мысленно экспериментировать с боевыми заклинаниями, пытаясь создать собственное оружие.
Кадаверциан поднял голову, собираясь взять новый документ, и замер удивленно. В кресле напротив него сидела блистательная Флора Даханавар и лукаво улыбалась. Он так увлекся, что не заметил ее появления. А она забавлялась, вновь застав молодого некроманта врасплох.
— Здравствуй, Вивиан, — произнесла леди своим чарующим музыкальным голосом.
В прошлый раз она потрясла воображение молодого некроманта открытым вечерним платьем. Сегодня на ней был тонкий бледно-голубой свитер, узкие брюки и высокие сапожки. Роскошные волосы закручены в узел на затылке. Быть может, из-за простой одежды она стала казаться менее высокомерной и неприступной.
— Доброй ночи, — ответил он, стараясь не показать, какое впечатление Флора снова произвела на него.
— Ты занимаешься так усердно. Начал изучение высшей магии? — Она бросила заинтересованный взгляд на бумаги, и кадаверциан машинально перевернул страницу с заклинанием, чтобы его было невозможно прочесть.
Даханавар продолжала улыбаться, сделав вид, будто не заметила этой предосторожности:
— Кристоф дома?
— Да. — Вивиан собрал свитки и сунул их в ящик стола.
— Ты не слишком разговорчив сегодня, — с легкой насмешкой поддразнила его леди и поднялась навстречу колдуну, входящему в библиотеку. — Крис, у меня к тебе очень важное дело. Оно должно тебя заинтересовать.
Колдун поцеловал ей руку, окинул внимательным взглядом и произнес без малейшего энтузиазма:
— Слушаю тебя.
— Да что с вами обоими сегодня? — Молчаливость Вивиана и холодность Кристофа начали сердить Флору. — Если у кадаверциан какие-то проблемы, советую решить их после. А пока выслушайте меня.
Она сделала эффектную паузу и произнесла дрогнувшим от волнения голосом:
— Я нашла хранилище леарджини.
Темная половина в груди Вивиана, давно не проявлявшая себя, вдруг беспокойно шевельнулась.
— Где? — резко спросил Кристоф.
— Я же говорила, что тебя это заинтересует, — победно улыбнулась Флора. — Не так далеко. Я думаю, это последнее или одно из последних. Его еще не вскрывали. — Глаза леди засияли от нетерпения. — Все печати в целости. Представляешь, какие ценности могут храниться там? Новые артефакты, новые заклинания…
— Ты сообщила об этом Фелиции? — оборвал Кристоф это восторженное перечисление.
— Разве ты не слышал, Крис? — с досадой отозвалась леди. — Это я нашла его, а не она.
— Ну, теперь мне все ясно, — скептически заметил колдун, усаживаясь в кресло. — Собираешься заняться мародерством и привлечь к этому делу меня?
— Не только тебя. — Леди оценивающе посмотрела на ученика некроманта. — Думаю, Вив нам тоже пригодится. И, пожалуйста, Кристоф, не говори, что для тебя это неважно.
— Прежде всего скажи мне, где находится хранилище?
— Совсем недалеко… — ответила леди после крошечной заминки.
— Это я уже слышал. Где конкретно? В Столице? В пригороде? В другой стране? На другом континенте?
Флора вздохнула, утомленная дотошностью колдуна:
— Мне проще показать на месте.
— Вивиан, дай карту.
Ученик взял с полки тяжелый атлас, положил его на стол перед Флорой. Она небрежно полистала том и нашла нужную страницу:
— Здесь.
Палец Флоры с длинным перламутровым ногтем упирался в край большого зеленого пятна, занимающего почти весь лист.
— Заповедник, — сказал Кристоф задумчиво. — Территория вриколакосов. Ну и в чем трудности? Насколько я знаю, у даханавар с оборотнями дружеские отношения. Обратись к Иовану, объясни ситуацию. Пообещай часть найденных артефактов. Не думаю, что он будет возражать. Зачем тебе помощь некромантов?
— Видишь ли, в чем дело, — Флора присела на подлокотник кресла Кристофа, — хранилище находится не в самом заповеднике… Я получила карту расположения от Рамона. Амир также хотел приобрести ее, но я заплатила больше… И еще… вход в него находится на кладбище…
— И с каких пор тебя стали пугать кладбища? — мрачно поинтересовался Кристоф.
— Это не обычный погост, — сказала Флора, как бы невзначай опуская руку на плечо колдуна. — Говорят, его уже давно обходят стороной. И будто бы на нем пару раз видели неуспокоенных духов. Довольно агрессивных. Быть может, это пустой вздор. Но на всякий случай, я бы взяла с собой некроманта. Вы же умеете усмирять потусторонние сущности.
— А ты умеешь наживать неприятности. — Кристоф захлопнул атлас.
— Крис, если ты не согласишься, будь уверен, я найду помощь в другом месте! — заявила Флора. — Но, впрочем, если ты дашь мне заклинание «Тёмного Охотника», я справлюсь одна.
Похоже, последний аргумент подействовал на колдуна сильнее всего.
— Хорошо. Мы едем.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:40 | Сообщение # 38

Княгиня де Веллар

Машина леди даханавар стояла возле дома кадаверциана. Вивиан сел за руль. Кристоф и Флора устроились на заднем сиденье.
На улице стало теплее. Дождь, ливший несколько дней, наконец, перестал. В открытые окна залетал влажный, теплый ветер. Все еще мокрый асфальт отражал свет фонарей. Вивиан был сосредоточен только на дороге. Флора с учителем на заднем сиденье тихо беседовали на неизвестном молодому кадаверциану языке.
Ночная трасса была пуста, и до леса они добрались достаточно быстро. Темная стена деревьев вдруг показалась молодому некроманту враждебной как никогда. Хотя, видимо, это впечатление создавало глухое ворчание «второй личности», которой очень не нравилась затея Флоры.
Выполняя распоряжение колдуна, Вивиан свернул с шоссе, и машина мягко покатила по лесной дороге.
— Давно погибли леарджини? — спросил ученик колдуна.
— Давно, — ответил Кристоф.
— Можно сказать, что их уничтожила Витдикта, — перебила его Флора и тихо рассмеялась: — Говорят, кто-то из них обратил одного из детей ревенанта. Можешь себе представить возмущение Судьи и всех кланов! Естественно, пришлось проводить Ритуал. Старейшины ледяных джиннов погибли, и это подорвало силы клана. А потом их добили асиман.
— А что стало с тем человеком, которого обратили?
— Кажется, он тоже погиб во время Ритуала, — равнодушно отозвалась Флора.
Мокрые ветви деревьев задевали за крышу машины и осыпали ее дождем капель. В темноте леса мелькали огоньки светлячков. Сквозь приоткрытые окна тянуло свежестью. Дорога становилась все хуже, и в конце концов Вивиан остановил машину.
— Все, — сказал он, глуша мотор, — дальше придется идти пешком.
Порывы резкого ветра срывали с кустов и ветвей деревьев дождевые капли. Пахло сыростью, мокрой хвоей, грибами, мхом. Вечернее небо горело разноцветными красками, но они гасли, не проникая под густые кроны.
Впереди показался столб с погнутым металлическим щитом. На нем красной краской было написано предупреждение для всех, желающих проникнуть в пределы заповедника. На деревянном брусе виднелись следы внушительных когтей.
Флора, идущая впереди, вдруг остановилась. Повернулась, и ее глаза на бледном лице стали казаться черными из-за расширившихся зрачков, а взгляд, скользнувший по Вивиану, сделался пронизывающе-ледяным. И тут же от леди повеяло теплом, наполненным звенящей силой. Третья старейшина даханавар использовала свою малопонятную магию.
Вдали послышался волчий вой. Протяжный и тоскливый.
Вивиан снова ощутил яркое беспокойство. Темной половине, надежно поселившейся в душе, не нравилось здесь. Она чувствовала опасность.
Флора свернула на едва заметную тропинку, огибающую территорию заповедника. Свет луны, пробиваясь сквозь листья, лежал на ней серебристыми пятнами, похожими на блестящие монеты.
Вивиан почувствовал, будто они пересекли какую-то невидимую преграду. Запахи стали глубже и острее. В воздухе поплыл тяжелый аромат дурмана и свежий — сочной зелени. Под деревьями лежали темно-зеленые бархатные тени. В них светились белые звездочки крошечных цветов. Корни деревьев вылезали из-под земли тугими клубками змей.
Узловатые ветви сомкнулись над спутниками, образуя живой коридор. И когда Вивиан поднял голову, то увидел светлячков, похожих на зеленые искорки, вьющихся вокруг стволов.
— Здесь всегда так? — спросил он, обращаясь к Кристофу.
— Только ночью, — ответила за того леди.
Ученик оглянулся. Колдун и Флора шли рядом. Глаза леди сверкали то ли от магии, которой она воспользовалась недавно, то ли от восторга, вызванного прогулкой. Колдун сосредоточенно смотрел по сторонам, но явно не потому, что наслаждался красотой леса. Вивиан понял — он тоже чувствует опасность.
Послышался легкий шорох, и мимо пробежал зверь не больше лисицы. Сверкнул красными глазами и растворился в сумраке.
— Оборотни не носятся, высунув язык, вокруг своей территории, — ответил некромант на невысказанный вопрос Вивиана. — Эта земля сама защищает их от вторжений.
— Как?
— Увидишь.
Повеяло прохладой. Справа блеснула гладкая водная поверхность. Раздался тихий плеск.
Берега маленького круглого озера заросли ивами и почти скрывали его. Тропинка стала спускаться в низину, и скоро под ногами спутников захлюпала вода, а спустя мгновение молодой кадаверциан увидел легкое дрожание воздуха впереди.
Флора резко остановилась, и тут же нечто невидимое пронеслось мимо, обогнув ее по широкой дуге, просвистело над головой резко пригнувшегося Кристофа и рухнуло на Вивиана. Он задохнулся, онемел и оглох. Темная половина в душе взвилась гневным воплем, рванулась вперед… и кадаверциан внезапно понял, что свободен. Чем бы ни было напавшее на него, оно исчезло. Ученик колдуна стоял на тропинке, чувствуя, что снова может дышать.
— Больше всего им не нравятся некроманты, — улыбаясь, произнес Кристоф, глядя на ошеломленного ученика. — Но если бы мы завернули на их территорию, ты бы не отделался так легко.
Следующие полчаса они прошли в молчании. Попыток нападения больше не последовало.
— Уже близко, — прошептала Флора. — Вон за теми деревьями.
Сосны расступились. За ними виднелась широкая поляна, усеянная обломками камней. Между валунами росла высокая трава, тяжело клонившаяся к земле после недавнего дождя.
— Не похоже на кладбище, — тихо сказал Вивиан, ни к кому конкретно не обращаясь.
— На погостах не обязательно быть крестам и могилам, — снисходительно ответила Флора, но все же в поиске поддержки оглянулась на Кристофа как главного специалиста по некрополям.
— Он имеет в виду ощущение, — пояснил Кристоф, напряженно вглядываясь в ближайший камень. — Я тоже ничего не чувствую. Что бы здесь ни было, это определенно не кладбище.
— Да нет же! Все правильно! — довольно неприветливо возразила Флора, готовая оспаривать даже малейшую попытку усомниться в ее компетентности. — На карте указано именно это место…
Она была готова спорить дальше, но Кристоф предостерегающе вскинул руку и сказал резко:
— Тихо!
Леди, против обыкновения, тут же послушно замерла. Мастер Смерти напряженно прислушивался к чему-то, доступному лишь ему. Он смотрел в сторону леса, и по его пальцам пробегали редкие зеленые искры.
— Что? — почти беззвучно спросила Флора.
И тут же хлынул дождь. Его шум мгновенно заглушил все звуки леса. Тугие струи воды били по камням, разбиваясь в мелкую пыль и стекая в траву ручейками. Одежда промокла мгновенно, серая пелена размыла силуэты спутников.
Внезапно Вивиан почувствовал холод, не имеющий никакого отношения к ливню. Казалось, он просачивается из-под земли и лениво поднимается вверх по ногам.
Кристоф, стоявший неподвижно, как будто не замечая никаких неудобств, указывал на что-то впереди. И ученик, убирая с лица мокрые волосы, разглядел сквозь дождь очертания высоких колонн, поддерживающих тяжелый белый свод. Вивиан был готов поклясться, что еще минуту назад ничего подобного на поляне не было.
Сквозь шум ливня послышался голос Флоры, сверкнула белая вспышка, и молодой некромант увидел массивную тварь, медленно вытекающую из-под ближайшего валуна. Она казалась созданной из дождя. Текучей, плавной, практически бесплотной. Длинное тело с чешуей, похожей на водную рябь, грива ручьем струилась с узкой головы, глаза поблескивали, словно роса на солнце. В этом существе была своеобразная красота, но «темная половина» Вивиана вдруг зарычала от ярости, и кадаверциан совсем уже было собирался ударить по водяному дракону недавно выученным боевым заклинанием, как вдруг рядом оказался Кристоф.
— Стой! — Некромант схватил ученика за руку. — Не трогай! Он не опасен до тех пор, пока ты не нападешь.
— Что это? — крикнул Вивиан на бегу, стараясь не споткнуться о камни и не наступить на текучий хвост существа.
— Привратник, — ответил колдун, оборачиваясь, — открывает храм для тех, кто желает в него попасть.
«Дракон» неторопливо полз следом за ними, и вода, текущая с его тела, заливала траву вокруг. Основания камней уже были затоплены. Дождь кипел на поверхности глубоких луж.
— Храм? Но Флора говорила, что здесь хранилище. Или это одно и то же?
— Нет, — усмехнулся Кристоф, — не одно и то же. И, похоже, леди ждет жестокое разочарование.
— Там нет артефактов?
— Есть. — Колдун остановился, пропуская привратника, лениво проплывающего мимо. — Но, к сожалению, с собой их не унести.
— Зачем же тогда мы идем туда?
— Развлечемся. Тебе разве не интересно посмотреть на последний храм леарджини?
Вивиан подумал, что у Кристофа странноватые представления о развлечениях, но вынужден был согласиться — ему, действительно, было любопытно заглянуть в святилище ледяных джиннов.
К зданию они подходили уже по колено в воде. Мастер Смерти первым запрыгнул на ступени и помог подняться Флоре. Под крышей небольшого портика было относительно сухо, лишь с потолка срывались редкие крупные капли. Леди встала к одной из колонн и отжимала волосы.
— Ну что, славно искупались, — весело сказал ей Кристоф. — В следующий раз, Фло, когда пойдем распечатывать хранилище леарджини, напомни мне взять с собой пару галош.
— Верх остроумия, — ответила Флора, резким движением головы отбрасывая волосы за спину. — У тебя была та же информация, что и у меня. И ты мог также предвидеть, что привратник ледяных джиннов все еще жив. Так что все претензии к себе. Крис, ты куда?
— Собираюсь открыть дверь, — ответил колдун, направляясь в глубину здания.
Вивиан поспешил следом за ним, пытаясь понять, почему привратник клана обладающих магией льда — существо из воды?
Внутреннее пространство храма, открывшееся за высокими белыми створками двери, оказалось просторным, светлым, наполненным прохладным воздухом. На стенах виднелись размытые абстрактные рисунки, напоминающие морозные узоры на стекле. Пол покрывали ровные серые плиты.
Глядя на это тусклое помещение, Вивиан испытал некоторое разочарование. Он ожидал увидеть волшебные кристаллы, статуи невероятной красоты… В доме Кристофа было загадочнее. Он хотел поделиться своими соображениями с учителем, но не успел.
Флора, идущая чуть в стороне, вдруг вскрикнула, пол у нее под ногами задрожал, пошел мелкими волнами, и леди полетела вниз, сквозь дыру в лопнувших плитах. И тут же Вивиан почувствовал, что сам теряет опору, увидел черный провал в том месте, где стоял Кристоф…
Падение было недолгим и больше напоминало скольжение по невидимой наклонной поверхности. Затем в полной темноте нижнего зала мелькнула блестящая гладкая полоса, похожая на черное зеркало, и молодой кадаверциан рухнул в воду.
Вынырнув на поверхность, Вивиан увидел Флору. Дыша часто и неровно, она лихорадочно оглядывалась по сторонам, от ее рук во все стороны расходились мелкие волны, мокрые волосы прилипли к лицу.
Заметив Вивиана, леди скользнула по нему быстрым взглядом, видимо, убедилась, что он жив, здоров, и снова отвернулась, вглядываясь в черную воду.
Спустя мгновение на поверхности появился Кристоф, и Флора вздохнула с облегчением.
— Я не знала, что у леарджини были подобные ловушки, — сказала она прерывающимся голосом.
— Это не ловушка, — ответил Кристоф, стараясь удержаться на плаву и одновременно стаскивая с себя камзол, стесняющий движения. — Это вход. То, что они могли считать входом.
Избавившись от тяжелой верхней одежды, он махнул в сторону, откуда, как показалось Вивиану, разливается слабое мерцание.
Несколько минут все плыли в молчании. Тишину нарушал лишь плеск воды и звонкое эхо. Флоре явно не требовалась помощь, но молодой кадаверциан все же спросил ее:
— Все нормально?
— Да, — резко выдохнула она сквозь сжатые зубы. — Но вода ледяная.
— Правда? — удивился Вивиан, не ощущавший особого холода. — Я не чувствую.
— Естественно… ты же… некромант, — прерывисто произнесла Флора. Это прозвучало так, словно она хотела сказать «ты — мертвец».
Леди поплыла быстрее, в безуспешной попытке согреться, и быстро догнала Кристофа, уже приближающегося к стене. Та выросла из темноты внезапно, разрисованная такими же узорами, как наверху. Но здесь все они едва заметно светились. Кромка воды у каменного основания подернулась тонким ледком.
Колдун помог Флоре сесть на крошечный выступ. Леди съежилась на нем, обхватив себя руками за плечи и дрожа с ног до головы.
— Боже, как холодно!
— Внизу, на дне, несколько кристаллов, — ответил колдун, держась одной рукой за каменную кладку. — Они морозят воду.
— Кристаллы? — спросил Вивиан, ухватившись за угол неровно торчащего камня и стараясь не пялиться на фигуру леди, облепленную мокрой тканью.
— Магические артефакты, создающие атмосферу холода, — отражение магии ледяных джиннов, — пояснил Кристоф, внимательно разглядывая рисунок на стене. — У леарджини было три вида храмов. Льда, эфира и воды. Теперь понимаешь, почему привратник этого — водяной дракон?
— Крис, если бы я знала… — тут же воскликнула Флора, и ее красивое лицо осветилось проникновенной искренностью.
— Ты бы отправилась сюда с еще большей охотой, — отозвался Кристоф и, не слушая возражений леди, оттолкнулся от стены. — Где-то здесь должен быть вход во второй зал.
Мастер Смерти задержал дыхание и нырнул. Несколько секунд пятно его рубашки белело в темноте озера, затем растворилось в глубине.
Некоторое время Флора молчала, настороженно глядя по сторонам, затем произнесла тихо:
— Надеюсь, он найдет переход.
Вивиан ничего не ответил, напряженно вглядываясь в черную воду. Леди насмешливо улыбнулась, заметив его беспокойство:
— Не волнуйся, он не утонет. Кристоф может не дышать, впрочем, как и ты. Если еще не пробовал, скоро убедишься.
Она помолчала, а потом сказала, явно продолжая урок, начатый колдуном:
— Леарджини были странным кланом. В отличие от всех нас, они не скрывали свои знания. Им нравилось демонстрировать свое могущество, поражать, вызывать благоговение. Этот храм — тому пример. Сюда мог прийти любой… почти любой, чтобы испытать потрясение и ощутить собственную слабость перед величием их семьи.
— По-моему, это удалось, — пробормотал Вивиан, отбрасывая с лица мокрые волосы.
Флора рассмеялась и продолжила:
— Многие амулеты, так широко распространенные в прошлом, были наполнены именно магией ледяных джиннов. Им нравилось оказывать услуги семьям, иногда безвозмездно.
— Да, — пробормотал кадаверциан, — одно время они служили телохранителями некоторых кровных братьев.
Он тут же с запозданием вспомнил, что узнал это во время подслушанного разговора Кристофа с Флорой, и уже ожидал разоблачения, но леди только кивнула. Видимо, Третья старейшина даханавар не запоминала подобные мелочи.
— Именно так. Они всегда могли показать мощь своей магии с размахом. Конечно, кадаверциан древности тоже умели пустить пыль в глаза… — Она благосклонно улыбнулась Вивиану, словно признавая, что на молодого некроманта падает отражение величия его предков.
Хотела сказать что-то еще, но стена вдруг засветилась ярче. Извилистый узор заструился по камням вниз и подсветил воду.
— Скорее! Кристоф открыл проход. — Флора соскользнула в озеро, зашипев от холода, несколько раз глубоко вздохнула, набрала полную грудь воздуха и нырнула.
Вивиан поспешил последовать за ней.
Огромные камни, исчерченные светящимися линиями, мелькали перед глазами. Кадаверциан скользил мимо них рядом со стройным силуэтом Флоры, погружаясь все глубже. Вблизи проносились облака пузырьков, похожие на стайки юрких рыб. В бездне под ногами засветились мерцающие огни, сложившиеся в гигантское созвездие Ориона — знак леарджини. И в какой-то миг Вивиан действительно ощутил холодок потрясенного восхищения от подобного величия.
Холодная ладонь Флоры схватила ученика колдуна за плечо. Ее напряженно-сосредоточенное лицо в ореоле мягко колышущихся каштановых волос, казалось, излучает бледный свет. Леди показала куда-то в сторону, и, взглянув туда, кадаверциан увидел белую статую, наполовину выступающую из стены.
Напоминающее речного дракона существо с косматой гривой, предостерегающе скалило пасть в беззвучном рыке. В его лапах был зажат каменный свиток. Статуя сидела на вершине арки, под которой виднелся черный провал.
Флора указала на него рукой, кажущейся молочно-белой в призрачном свете кристаллов. Вивиан кивнул и поплыл к проходу рядом с леди.
На стенах тоннеля светились крупные камни, похожие на самоцветы. Сложные узоры, выложенные ими, отражались в зеркальном полу. Кадаверциан не сдержался и попытался отломить один из кристаллов, но они держались очень крепко. Так что пришлось отказаться от этой затеи и поспешно догонять Флору, уже исчезнувшую из вида.
Впереди над головой блеснуло светлое окошко. Молодой некромант потянулся к нему, вынырнул и увидел высокие нежно-бирюзовые своды следующего зала.
По-прежнему мокрый Кристоф в прилипшей к телу рубашке подал ученику руку и помог выбраться из воды на широкие плиты мраморного пола. Флора, пытаясь отдышаться, уже сидела на низком бортике еще одного круглого колодца, похожего на тот, из которого выбрался Вивиан.
Их оказалось очень много — окошек, вырезанных в полу, и в каждом плескалась черная вода. В ней отражалась гроздь длинных светящихся кристаллов, свисающих с потолка.
— Бессмысленная затея, — сказала Флора так, словно идея отправиться в хранилище принадлежала не ей. — Мы ничего здесь не найдем. Думаю, надо уходить.
— Непременно, — откликнулся Кристоф, изучая рисунки на бортике бассейна. — Как только найдем выход.
— Не догадываешься, где он может быть? — осторожно спросила леди, явно стараясь не сбить некроманта с мысли.
— Понятия не имею, — рассеянно отозвался тот, расстегнул манжет и вытянул из-под него серебряный браслет, которого раньше Вивиан не замечал.
Приложил украшение к камню, явно сравнивая рисунки, кивнул каким-то своим мыслям и взглянул на ученика:
— Вив, ищи изображение спирали, вокруг которой обвился водный дракон.
Молодой некромант кивнул и медленно пошел по залу, внимательно глядя по сторонам. Пока он осматривался, заметил немало рисунков. Лошади, змеи, сфинксы, круги, сферы, крылатые львы…

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:40 | Сообщение # 39

Княгиня де Веллар

Из бассейнов тянуло холодом. В некоторых окошках вода затянулась толстым слоем льда. В других — на поверхности плавали его острые осколки. Над одним, помеченным схематичным изображением горы, поднимался пар. Он свивался длинными спиралями, и чем дольше Вивиан смотрел на него, тем отчетливее виделись ему фигуры, выступающие из белых клубов.
— Нашла, — неожиданно послышался голос Флоры. — Крис, Вивиан, идите сюда.
Леди стояла под «люстрой» из кристаллов и смотрела вверх.
— Крайний справа, — сказала она приблизившемуся колдуну.
Вивиан тоже увидел нужный рисунок на одном из мерцающих камней.
— И что теперь? — спросил он, рассматривая создание с длинной гривой, обвившееся вокруг изломанной спирали.
Колдун снова посмотрел на браслет.
— Артефакт леарджини? — с деланной небрежностью поинтересовалась Флора.
— Карта храма, — ответил некромант, поворачивая серебряные пластинки звеньев, — но, к сожалению, весьма схематичная.
— Где ты его взял? — леди с любопытством смотрела на украшение. Создавалось впечатление, что этот вопрос интересует ее больше всего в жизни.
— Нашел у входа в этот зал. И если пойму, как он действует, смогу открыть выход в следующий.
— Постой. Я знаю, как это сделать. Разреши.
Она осторожно сняла браслет с запястья колдуна, повернула еще несколько пластинок, а потом направила его на люстру. Кристаллы тихо звякнули, заколыхались и хлынули вниз потоком ледяной воды.
Он окатил всех троих охотников за сокровищами. Вивиан почувствовал, как пол растворяется под ногами и его тянет куда-то вниз вместе с течением, слепит тучами воздушных пузырей, оглушает грохотом водопада.
Кадаверциана долго волокло по невидимому тоннелю, и когда выплеснуло, наконец, на твердые камни, понадобилось несколько минут, чтобы тот пришел в себя. Подняв голову, он увидел, что лежит на полу еще одного безграничного зала. Рядом обессиленно прижалась щекой к белым плитам Флора. Тут же сидел Кристоф, прижимая ладонь к виску, — похоже, во время перемещения мастер Смерти ударился обо что-то головой.
Вивиан понимал, что вряд ли выглядит лучше, чем спутники.
— А мы не можем воспользоваться магией и убраться отсюда быстрее? — спросил он, обеими руками вытирая мокрое лицо.
— Здесь нельзя пользоваться магией. — Колдун опустил руку, осторожно потряс головой и поморщился.
— Этот храм принимает лишь силу леарджини. — Флора устало перевернулась на спину, и ее длинные промокшие волосы легли на мраморные плиты. — Все другое вызовет возмущение и ярость.
— И мы должны пройти его от начала до конца?
— Если бы здесь были служители, мы бы просто попросили их выпустить нас. — Леди зябко передернула плечами и села. — Они бы в полной мере насладились нашей беспомощностью и открыли ворота.
Неожиданно Кристоф рассмеялся, глядя на высокий потолок. Вивиан посмотрел туда же, ожидая увидеть, что вызвало смех учителя. Но ничего особенного не разглядел. Свод был покрыт сложной мозаикой, изображающей звездное небо. Среди созвездий, выложенных мелкими камнями, царил гигантский Орион.
— Что смешного? — неприветливо поинтересовалась Флора.
— У кого-нибудь с собой есть артефакты? — спросил колдун, игнорируя ее вопрос.
— У меня есть асиманский «Жертвенный Огонь», — настороженно ответила леди.
— Активируй его.
— По-моему, ты слишком сильно ударился головой, — заметила Флора. — Если ты забыл, мы только что говорили о невозможности использовать здесь чужую магию. Тем более — настолько враждебную.
— Ваш разговор натолкнул меня на идею, — не обращая внимания на ее скептицизм, сказал Кристоф. — Думаю, если ты зажжешь здесь асиманский факел, храм выбросит тебя на поверхность.
— Или утопит, — тихо заметил Вивиан, все еще рассматривая знак погибшего клана.
— Нет, он не станет уничтожать чужака, — возразил Кристоф. — Убийство не заложено в природу этого места. Лишь изгнание.
Леди пожала плечами, всем своим видом показывая недоверие.
— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросил Вивиан учителя.
— Вольфгер рассказывал.
— Тогда почему бы тебе просто не призвать силы некромантии? — нахмурившись, спросила Флора.
— По словам мэтра, в этом смысле лучше всего на леарджини воздействует магия асиман. Но я готов вначале провести эксперимент, не подвергая нас прямой опасности.
— Я никогда не слышала ни о чем подобном, — резко заявила Флора, поднимаясь. — И не готова впустую потерять бесценную вещь. Так что, если не возражаешь, мы не будем экспериментировать.
— Хорошо. — Кристоф растянулся на каменных плитах, положив руки под голову. — Как скажешь.
— А ты что собираешься делать? — подозрительно осведомилась Флора, глядя на него сверху вниз.
— Спать. — И колдун действительно закрыл глаза. — Если хочешь, можешь продолжить искать выход. Как только надоест, скажи мне.
Леди гневно фыркнула, тряхнула мокрыми волосами и требовательно уставилась на Вивиана сверкающими топазовыми глазами.
— Ну а ты?
Молодому некроманту, привыкшему доверять учителю, хотелось последовать примеру Кристофа, но отказать этой прекрасной женщине он был не в состоянии.
— Я с тобой, — ответил он, с сожалением взглянув на отдыхающего колдуна.
— Замечательно, — довольно сказала Флора. — Хотя бы один из кадаверциан отличается благоразумием.
Кристоф приоткрыл глаза, взглянул на «благоразумного» ученика и насмешливо усмехнулся, прекрасно понимая все его тайные помыслы.
Следующий час Вивиан со своей спутницей осматривали зал в поисках выхода. Но его не было. Гладкие, отполированные до зеркального блеска стены поднимались на необозримую высоту над головой и пропадали из вида. Однако молодой некромант не чувствовал особого разочарования, потому что нашел много интересного.
Впервые он увидел статуи, изображающие леарджини. Похоже, все ледяные джинны были молоды и красивы. Их каменные лица светились лукавством и задором. Они не выглядели мрачными хранителями тайн древности. Скорее смешливыми эльфами из свиты Оберона, обожающими подшучивать над богами или простыми смертными. Заманивать их в глушь или водить кругами по одному и тому же месту.
Глядя в смеющиеся мраморные глаза, Вивиан все больше склонялся к тому, что Кристоф прав. Леарджини не станут убивать заблудившихся чужаков. Скорее посмеются над неудачниками, но если те сами придумают, как выйти из трудного положения, позволят покинуть свой храм и с уважением проводят до дома.
И впервые Вивиан почувствовал сожаление оттого, что этот клан погиб.
Ученик колдуна решительно направился к Флоре, медленно идущей вдоль стены.
— Мы не найдем выход, — твердо сказал он ей. — Кристоф был прав.
— Кристоф всегда прав, — ответила она с очаровательной гримаской неудовольствия. — Ты не находишь, что это слегка утомительно?
Молодой кадаверциан не смог сдержать улыбку, глядя на нее.
— Ну, хорошо, — решила леди, — дадим ему шанс еще раз насладиться своим превосходством.
Она первая подошла к колдуну, по-прежнему безмятежно лежащему на полу, и слегка толкнула его в бок:
— Крис, мне надоело искать.
Кадаверциан, не открывая глаз, протянул руку, и Флора, сняв с шеи цепочку с маленьким красным диском, вложила ее в ладонь некроманта. Он крепко сжал артефакт в кулаке и стремительно поднялся.
Результат эксперимента превзошел все ожидания Вивиана. Кристоф активировал амулет и швырнул его в дальнюю часть зала. Алая сфера пролетела над мраморным полом, словно маленькая комета, наливаясь рубиновым светом, и, прежде чем упасть на плиты, вспыхнула огнем. По залу прокатилась бесшумная волна пламени, Вивиана ударило горячим воздухом мгновенно высушившим его волосы и одежду. И тут же снизу хлестнул мощный фонтан воды, подхватил артефакт и ударил в потолок, вынося за пределы зала чуждую магию. Зал наполнили клубы пара, но молодой некромант успел рассмотреть идеально круглое отверстие в своде, прежде чем оно закрылось.
— Отлично! — воскликнула Флора, выпуская руку Кристофа. — Теперь мы точно знаем, что нас не размажет по стенам.
Высохшие растрепанные волосы окружали ее голову буйным кудрявым венцом, но беспорядок в прическе не делал леди менее привлекательной.
Колдун протянул руку, сделал едва уловимое для глаз замысловатое движение кистью, и в его ладони оказалось сжато древко массивного топора, отсвечивающего изумрудным светом. Некромант несильно размахнулся и ударил обухом об пол. По залу прокатил гулкий звук, похожий на удар колокола. А в следующее мгновение Вивиан почувствовал, как его подхватывает невидимая сила и несет прочь, сквозь стены, ставшие вдруг прозрачными. Под ногами кипела вода, ледяной воздух обжигал горло, а перед глазами сверкало холодное созвездие Ориона.
Полет закончился довольно жестким приземлением у подножия лестницы, ведущей к двери, вырезанной из сверкающего куска льда.
— Вот и выход, — сказал Кристоф, и зеленый свет в его руках погас.
На земле лежал амулет асиман. Кадаверциан поднял его и подал Флоре. Та равнодушно взглянула на бесполезный теперь артефакт и отрицательно покачала головой.
— Можешь оставить его себе, как напоминание о напрасно потраченном времени.
Вивиан мысленно не согласился с ней. Считая, что свое время, в отличие от леди, не получившей вещественных ценностей, он потратил с пользой.
Флора еще раз окинула взглядом белый вестибюль, вздохнула и стала первой подниматься по лестнице.
Белые створки отворились со странным звуком, напоминающим скрип снега. Повеяло ароматом мокрого летнего леса. Вивиан вышел из храма следом за Кристофом, оглянулся еще раз на преддверие святилища леарджини, пожалев, что оттуда нельзя было вынести ни одну статую.
Дверь мягко закрылась, очертания здания размылись, перестали быть материальными. И молодой некромант вдруг почувствовал настоящий холод, ледяное дыхание, пробирающее до костей. Вивиан увидел, что стоит на большой поляне, покрытой невысокими холмиками, заросшими густой зеленой травой. Смутное опасение сменилось твердой уверенностью…
— А вот и кладбище… — спокойно произнес Кристоф.
— Только оно оказалось не у входа, а у выхода, — произнесла Флора, осматриваясь.
— Это смотря что считать входом, — заметил Вивиан.
— Мы должны покинуть это место. Быстро, — велел колдун. — И тихо.
— Почему? — удивленно взглянула на него леди, но все же пошла вперед, хотя и не удержалась, чтобы не повторить вопрос колдуна, не так давно обращенный к ней самой: — С каких пор ты боишься кладбищ?
— Это не обычное кладбище, ты была права, — не обращая внимания на ее иронию, ответил Кристоф, аккуратно обходя холм. — Здесь похоронены выкодлаки.
— Кто? — спросил Вивиан, чувствуя, как его вторая половина начинает затравленно ворчать.
Но ответить ему не успели. Холод вдруг стал еще более ощутимым, почти физическим. Ближайший холм зашевелился.
— Вперед! Живо! — крикнул Кристоф Вивиану. — Флора — давай за ним!
— Ты что, не сможешь справиться с ними?! — воскликнула леди.
— Только не с ними. — Колдун выхватил из воздуха топор и швырнул его ученику. Тот поймал магическое оружие за рукоять и вместе с леди побежал между оживающими холмами.
Краем глаза молодой кадаверциан заметил, как лопнул слой дерна, во все стороны полетели черные комья земли, и на поверхность неторопливо выбирается жуткая тварь размером с теленка. Ее тощее тело, покрытое редкими клочьями черной шерсти, излучало слабое свечение, словно гнилой пень ночью. Низко опущенная морда с приоткрытой пастью медленно повернулась в сторону чужаков. Существо поднялось на задние лапы. Вивиан почувствовал мощную магическую вспышку и увидел, как зеленая волна, брошенная Кристофом, отбросила выкодлака прочь. Тот рухнул на землю, но тут же вскочил, затряс головой и завыл. Некромант не стал задерживаться, чтобы посмотреть, что стало с врагом, и бросился следом за спутниками.
Теперь они мчались между холмами, взрывающимися один за другим. Поляна наполнилась зловещим воем и копошением тварей, потревоженных непрошеными гостями.
— Вив, осторожно! — услышал молодой кадаверциан крик Флоры и, прежде чем один из выкодлаков бросился на них, опустил обух топора на его голову. Тварь упала, и на глазах изумленного Вивиана погрузилась в землю, чтобы через несколько секунд снова начать выбираться на поверхность.
Воздух вокруг леди сгустился, некромант почувствовал, как его обтекает невидимая теплая аура, и выкодлак, которого он не заметил, прыгнул мимо некроманта, промахнувшись больше чем на метр. Подоспевший Кристоф обрушил на чудовище зеленую сеть и придавил к земле. Тварь забилась, свирепо рыча.
— Ты что, не можешь их изгнать?! — крикнула Флора, нервно оглядываясь.
Существа больше не нападали поодиночке, они неторопливо окружали чужаков, отрезая путь к отступлению.
— Это не порождение некромантии. — В руках Кристофа появился полупрозрачный зеленый щит. — Флора, ты сможешь прикрыть нас?
— Да. На десять секунд.
— Отлично. Давай!
Даханаварская магия накрыла спутников за мгновение до того, как твари бросились на них. Колдун швырнул в выкодлаков щит. Зеленая сфера со свистом врезалась в голодную стаю, разметала в стороны, пробив широкий коридор.
— Вперед! — крикнул мастер Смерти, и они бросились бежать.
Никогда еще Вивиан не носился так быстро. Рядом, не отставая ни на шаг, размытым силуэтом с копной вьющихся по ветру волос летела Флора. Вой, яростное рычание тварей за спиной и вспышки зеленой магии колдуна, замыкающего их поспешное отступление, только придавали скорости.
Периодически земля под ногами лопалась, словно пытаясь проглотить незваных гостей. Вивиан на ходу опустил топор на голову выкодлака, выскочившего откуда-то сбоку.
Начался лес, вокруг замелькали стволы деревьев, густой кустарник слегка замедлил бег. Еловая лапа хлестнула кадаверциана по лицу, Флора споткнулась, но устояла. Кристоф швырнул себе за спину еще одно заклинание, на время задержавшее настойчивых тварей. Впереди послышалось негромкое журчание, земля пошла под уклон, и Вивиан с разбегу влетел в ручей, текущий по дну неглубокого оврага. Здесь его догнал Кристоф. Флора, уже перебравшаяся на другую сторону, оглянулась и вскрикнула удивленно:
— Смотрите!
Твари остановились. Они неподвижно стояли на том берегу. А потом вдруг стали исчезать. Растворяться в воздухе одна за другой. Когда исчезла последняя, Флора глубоко вздохнула и опустилась на ствол поваленного дерева. Из рук Вивиана, развеявшись зеленой дымкой, исчез боевой топор.
— Еще никогда мне не приходилось удирать так проворно и так позорно, — задумчиво сказал Кристоф, садясь рядом с леди.
Флора тихо рассмеялась, отняла платок от кровоточащей царапины на лбу, обняла его за шею и поцеловала в щеку:
— Вы оба были просто великолепны.
Следующий поцелуй достался Вивиану, и молодой кадаверциан почувствовал, как горит кожа на виске, которого коснулись губы леди.
— Почему они остановились? — спросил он, чтобы скрыть внезапное смущение. — И вообще, кто это такие?
— Духи выкодлаков, — сказала Флора, вновь прикладывая платок к царапине. — Этих существ можно назвать предками современных оборотней. Изначально они были дикими, злобными существами, живущими среди волков. По легенде, Основатель, создавая вампиров, заложил в одного из них свою силу и превратил в того, кого мы сейчас называем вриколакосом. А почему они перестали преследовать нас… — Она пожала плечами. — Возможно, из-за ручья. Ну, вы, наверное, помните легенды о том, что текущая вода останавливает всякую нечисть. Или им надоело преследовать нас. А может быть…
— …их владения заканчиваются на том берегу, — неожиданно прозвучал за спиной насмешливый хриплый голос. Все трое одновременно обернулись и увидели высокого мужчину в длинном плаще.
Он стоял на краю оврага и рассматривал неожиданных гостей.
— Вриколакос, — тихо произнес Кристоф. — На этот раз настоящий.
— Аскольд! — Флора вскочила и устремилась навстречу оборотню. — Как приятно видеть тебя.
— Вы зашли на нашу территорию, — ответил он, не реагируя на пленительную улыбку леди даханавар. — И будет лучше, если немедленно уйдете отсюда.
— С радостью, — пробормотал колдун, поднимаясь…

Воспоминания смазались, растворились, превращаясь в невнятный шум. Яркая картинка отдалилась.
Основатель вернулся из прошлого. Теперь он снова был самим собой, а не жалким эхом в душе молодого кадаверциана.
В резиденции асиман стояла напряженная тишина. Атуму показалось, что даже непрерывный поток воздуха, постоянно колышущий красные драпировки на стенах, и тот стих.
Мысли Храньи, сидящей на ковре рядом с его кушеткой, были тусклыми и унылыми. Пока Основатель отсутствовал, погрузившись в прошлое, она переживала потерю «Лунной крепости». Очень болезненно, судя по тому, какие отчаянные проклятия нахттотерин посылала на голову Миклоша.
— Этот дом никогда не был твоим, — сказал Атум негромко.
Хранья вздрогнула, подняла голову, с недоумением глядя на него.
— Что?
— Не имеет смысла расстраиваться из-за этой потери. «Лунная крепость» не имеет значения. Она не смогла тебя защитить. Ты построишь другой дом. И победишь по-другому.
— Как? — спросила девушка с оттенком отчаяния в голосе. Артефакт, который заполучил Миклош, пугал ее.
Основатель не ответил, вновь закрывая глаза.
В отличие от Вивиана, он прекрасно знал не только как ценны случайно встреченные мальчишкой-кадаверцианом существа, но и каким образом можно попытаться управлять ими.
Атум не забыл одно из первых своих созданий, которое стало родоначальником племени оборотней. Самое дикое, агрессивное и физически сильное… Его звали… Основатель задумался и припомнил, что его не звали никак. У этого существа не было имени. Оно в нем не нуждалось. Единственное, чего оно желало — это крови.
Его потомки стали такими же свирепыми. Даже после физического умирания они выбирались из могил, едва почувствовав приближение живого существа. Их поддерживал голод, жажда чужой крови и смерти.
И Основатель хотел бы знать, как современным оборотням удалось избавиться от этого безумного желания. Как они контролируют себя, не превращаясь в диких, вечно голодных хищников?
— Я знаю, как проникнуть на территорию оборотней, — сказал Атум, не открывая глаз. Хранья встрепенулась, ожидая продолжения. Но его не последовало. Дальнейшие свои мысли Основатель ей не доверил.
«Это может быть опасно. Тени выкодлаков — свирепые и неукротимые… но если я смогу перехитрить их…»
— Ты хочешь попасть в лес из-за этого мальчишки — Лориана? — осторожно спросила нахттотерин. — Он действительно тебе так нужен?
— Ты даже не представляешь, как… — пробормотал Атум.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:44 | Сообщение # 40

Княгиня де Веллар

Глава 24
Тени предков

Отцов не должно быть ни видно, ни слышно. Это наилучшая основа семейной жизни.
Оскар Уайльд. Идеальный муж.

16 марта

Лориан проснулся… начал просыпаться, и в первые секунды перехода от дремы к реальности не мог понять, где находится. Дом? Особняк Кристофа? Резиденция Вольфгера? И наконец вспомнил. Вриколакос!
Он открыл глаза и некоторое время смотрел в деревянный потолок красивого медового цвета. Темные сучки на досках казались похожими на любопытные птичьи глаза, смотрящие из золотистой древесины. Нос щекотали приятные, смутно знакомые и незнакомые запахи. Сушеная мята, нагретая шерсть, можжевельник…
Подросток лежал на теплой лежанке, укрытый толстым лохматым тулупом. За окном начинала сгущаться вечерняя темнота, но еще можно было разглядеть голые колючие побеги шиповника. На них виднелись сморщенные прошлогодние ягоды и редкие бурые листочки.
В глубокой тишине, бывающей лишь за городом, слышался только уютный скрип половиц и шелест ветра за окном. Лориан зевнул, потянулся и сел, вновь с удовольствием оглядываясь по сторонам. На стенах маленькой комнаты висели серебристые оленьи шкуры. Такой же мех укрывал длинную лавку и покрывал пол.
В углу стояла странная витая конструкция непонятного назначения. Из черного металла, видимо, чугунная. То ли подсвечник, то ли чрезмерно ажурная ваза для сухих цветов, то ли скульптура… На деревянном круглом столе белел букет подснежников в глиняной кружке.
Совсем не похоже на дом Кристофа. Обстановка гораздо уютнее и спокойнее. Да и сами оборотни очень доброжелательные. Но Лориан все еще не чувствовал полного доверия к ним.
Как Велибор привез его, мокрого и окончательно закоченевшего, в Зеленую усадьбу, подросток почти не помнил. Мелькал в воспоминаниях большой деревянный дом в окружении высоченных елей. Широкой двор… металлические накладки в виде бегущих волков на массивной двери…
Потом стало упоительно тепло. Лориан оказался в маленькой комнате с жарко натопленной печью. Навстречу вышла очень красивая девушка, напомнившая подростку супермодель, виденную недавно на обложке какого-то журнала. Только без краски на лице, более естественная.
— Мать сейчас придет, — торопливо сказала она своему брату, поддерживающему Лориана за плечи, и обеспокоенно взглянула на человека. — Да он едва на ногах стоит. Нужно напоить его горячим, пока…
— Мне нужно позвонить Кристофу, — решительно перебил ее гость. — Или Доне. Прямо сейчас. — Его все еще трясло от холода и вернувшегося нервного напряжения, хотелось прижаться к горячей печи и больше ни о чем не думать, но он знал, что нужно сделать в первую очередь. — Они там, наверное, с ума сходят. Не знают, куда я пропал.
Вриколакос переглянулись с глубочайшим изумлением. Они явно не представляли, как нелюбимые ими кадаверциан могут волноваться… как некроманты вообще могут испытывать хоть какие-то чувства.
— А ты не хочешь сначала одежду высушить и поесть? — спросила девушка. Тогда он еще не знал, что ее зовут Мирослава.
— Нет. — Лориан вытащил из мокрого кармана свой мобильник и тут же понял, что после купания в воде тот безнадежно испорчен. — Мне нужен телефон, пожалуйста.
Девушка вынула свой и молча подала взъерошенному, посиневшему от холода мальчишке. Тот заметил мельком, что это одна из последних моделей, но даже не успел удивиться этому, лихорадочно вспоминая номер кого-нибудь из кадаверциан. Вспомнился только принадлежащий вилиссе, по счастью этот набор цифр был самым простым. Она ответила после первых же двух гудков.
— Дона! — воскликнул подросток, едва услышав ее спокойный, мелодичный голос. — Это Лориан. Слушай, у меня проблемы.
Он невольно вспомнил, что почти то же самое ему сказал Дарэл, и снова почувствовал тяжелое чувство, связанное с телепатом. Но сейчас горевать по поводу беды друга было некогда.
— Лориан, что случилось?! Где ты?
Подросток невольно улыбнулся, услышав ее взволнованные интонации, но вместо того, чтобы успокоить вилиссу, попросил:
— Можно мне поговорить с Кристофом?
— Да, конечно.
В трубке прозвучало знакомое:
— Слушаю.
— Крис! — выпалил Лориан, уже не в силах сдерживать эмоции. — Извини, что вышел без разрешения из дома. На нас с Босхетом напали тхорнисхи! Бетайласа убили! Но у меня все нормально! Я у вриколакосов!
Секунду колдун молчал, видимо, пытаясь осмыслить все новости, свалившиеся на него сразу, понял самое главное — что Лориан цел, и потребовал жестко:
— Еще раз подробнее.
— Мы ехали домой, — начал объяснять подросток, глядя мимо настороженных оборотней на деревянную стену, и сам не заметил, как назвал резиденцию кадаверциан своим домом. — На мосту на нас напали слуги Храньи — люди. У них было с собой заклинание… вещественное. Они хотели нас остановить, но Босхет столкнул машину в реку, хотел сбить их со следа…
Дальше Лориан подробно описал нападение, поездку в машине, гибель бетайласа, свое спасение и помощь оборотня. Кристоф не перебивал вопросами. Подросток слышал в трубке лишь его дыхание, гораздо более редкое, чем у человека, и чувствовал в нем все более усиливающееся напряжение.
— Но самое главное, — многозначительно произнес подросток и сделал выразительную паузу, — тебе нужно поговорить с Босхетом! Крис, это действительно очень важно! Понимаешь?
— Я понял, Лориан, не беспокойся. — Колдун усмехнулся едва заметно над его настойчивостью и попытками конспирации. — А теперь послушай меня. Оборотней не бойся. Тебе придется пожить у них некоторое время. Думаю, в Гринхолле для тебя будет безопаснее.
— И сколько мне придется быть здесь?
— Пока не знаю, но заберу тебя при первой же возможности.
— Ну ладно, — без особого энтузиазма ответил Лориан.
— Вриколакос не причинят тебе вреда, — продолжил Кристоф. — Тем более — на тебе знак кадаверциан.
— Золотых Ос этот знак не очень-то остановил, — пробормотал тот в ответ. Не в упрек Кристофу, а просто констатируя факт.
— Вриколакос — не Золотые Осы, — ответил некромант. — Оборотни всегда чтили чужую территорию и чужую собственность. Так что тебя не обидят. Тем более ты — их типаж.
— В смысле? — озадаченно спросил Лориан, шмыгнув носом.
— Светловолосый, светлоглазый, славянской внешности.
«Они что, к себе в клан берут только тех, кто прошел жесткий кастинг?» — хотел спросить подросток с некоторой досадой, но тут же понял, что именно Кристоф недоговаривает. Способности телепата. Вот что заинтересовало бы оборотней, если бы они узнали об этом.
— Да. Я понял, — ответил Лориан. — Ну ладно. Тогда счастливо. Я еще позвоню. Привет всем и не забудь про Босхета, ладно?
— Не забуду, — отозвался Кристоф с легкой усмешкой и нажал на «отбой».
— Спасибо. — Лориан повернулся, чтобы отдать телефон девушке, и увидел, что «волков» в комнате теперь трое.
Прислонившись спиной к косяку, на человеческого гостя смотрел высокий широкоплечий мужчина. В гриве его густых волос и в бороде виднелась седина, от оборотня веяло огромной силой. Лориану тут же вспомнилась картина, изображающая такого же могучего статного человека, с пронзительным взглядом из-под кустистых бровей. Кажется, она называлась «Северный орел».
— Ну, здравствуй, гость, — сказал мужчина низким голосом.
Подросток уже понял, кто стоит перед ним. Глава клана Вриколакос.
— Как тебя звать? — спросил Иован.
— Лориан, — ответил тот, но тут же исправился неожиданно для себя самого: — То есть Валерий.
Он ожидал, что его начнут расспрашивать обо всем, что случилось, но оборотень перевел взгляд на своих детей и велел:
— Мирослава, Велибор, в баню его отведите. Поговорим потом.
Развернулся и вышел.
После жаркой бани, распаренный, сонный Лориан, напившись какого-то целебного отвара, уснул, едва коснувшись головой подушки.
И с тех пор вриколакос действительно обращались с ним как с гостем. Были очень благожелательны, позволяли ходить по всему дому, по двору. А выходить в лес у подростка не было особого желания. До сегодняшнего дня точно…
Гость оборотней снова потянулся и, вдруг услышав какой-то шорох, обернулся. У двери на полу разлегся огромный серый волк. Опустив голову на вытянутые передние лапы, он смотрел на человека исподлобья желтыми светящимися глазищами. И Лориан был готов поклясться, что еще минуту назад его здесь не было.
— Привет, — сказал подросток зверю. — Ты меня охраняешь? Или просто так зашел?
Оборотень продолжал рассматривать его еще некоторое время со спокойным любопытством. Потом легко поднялся и бесшумно выскользнул из комнаты.
Лориан спрыгнул с лежанки, аккуратно расстелил на ней тулуп и отправился следом за вриколакосом.
Короткий коридорчик вывел его в уже знакомую светлую, просторную комнату. Здесь источала жар огромная печь, покрытая изразцами. На длинных светлых досках пола лежали все те же шкуры. На скамье сидел, скрестив ноги, и неторопливо точил нож уже известный Лориану вриколакос, Велибор — тот самый, что привез его сюда. А на большом столе раскатывала тесто Рогнеда.
Лориан просто обалдел, когда впервые увидел ее за этим человеческим занятием. Впрочем, познакомившись с ней, он вообще ходил какое-то время как в тумане. Никогда в жизни он не видел такой красивой женщины.
Каждое движение ее было наполнено скрытой силой и грацией. Одежда из тонко выделанной замши только подчеркивала великолепную фигуру. Рукава тонкой белой рубашки закатаны до локтя, обнажая руки.
Волосы стального цвета сегодня были стянуты в низкий тяжелый узел. Но тяжелые пряди все равно падали на ее лоб и высокие скулы.
Не отрываясь от своего занятия, Рогнеда взглянула на гостя яркими зелеными глазами и улыбнулась. Лориан снова почувствовал, что начинает глупо краснеть, глядя на нее.
— Доброе утро, — пробормотал подросток. — В смысле вечер.
— Есть хочешь? — спросил Велибор, продолжая водить по лезвию ножа точильным бруском.
— Ну, вообще… не отказался бы. — Лориан сел на лавку к столу, завороженно следя за тем, как толстая лепешка теста под длинной скалкой в руках Рогнеды превращается в тонкий лист.
Она снова улыбнулась едва заметно, отряхнула руки от муки и подошла к печи.
Через минуту перед гостем стояла глубокая миска с дымящимися пельменями, миска поменьше со сметаной и кружка с молоком. В довершение жена Иована подала Лориану вилку с изогнутой костяной ручкой.
— Спасибо, — пробормотал он, уловив аромат луговых трав и малины, исходящий от женщины, и вновь почувствовал неловкость оттого, что доставляет всем столько хлопот. — Вы ведь только из-за меня готовите, да?
Рогнеда насмешливо взглянула на Велибора, тот выразительно усмехнулся, а она произнесла своим волшебным певучим голосом:
— Не только из-за тебя.
Лориан хотел спросить, кто же еще заставил ее так стараться. Но не смог, потому что сунул в рот первый пельмень. Потом он вообще не мог разговаривать, сил не было оторваться от потрясающе вкусной еды.
Велибор снисходительно поглядывал на него из-под косматого русого чуба и продолжал вжикать бруском.
Когда большая часть пельменей исчезла, подросток почувствовал себя в силах продолжить беседу:
— Велибор, я хотел спросить. Как вы перевоплощаетесь?
Оборотень многозначительно посмотрел на него, и Лориан понял, что нужно уточнить вопрос:
— Ну… после превращения из волка обратно в… — Он едва не сказал «человека», но вовремя остановился. — Вы остаетесь в одежде. Как это возможно?
— Кожа. — Вриколакос приподнял свой полушубок, лежащий рядом на лавке. — Шерсть, замша, мех, лен. Одежда из них может оставаться на теле после перевоплощения.
— А, — глубокомысленно произнес Лориан, накалывая вилкой очередной пельмень и обмакивая его в сметану. — А ты вроде был в кроссовках, когда увозил меня?
— Все из кожи, — повторил вриколакос и подал нож рукоятью вперед Рогнеде.
Женщина взяла его, отложила скалку и начала вырезать из теста фигурки. Понаблюдав за ней некоторое время, гость не сдержал любопытства:
— Что это будет?
Хозяйка ловко подцепила одну из фигурок и положила на стол перед подростком. Это был очень красивый силуэт птицы с хохолком и распахнутыми крыльями.
— Жаворонок, — сказала Рогнеда и стала выкладывать свои творения из теста на большой противень.
— Скоро праздник, — пояснил Велибор, наблюдая за реакцией Лориана. — Его чтут с древности — день конца зимы и начала весны… Двадцать второе марта.
— По старинным поверьям, в это время из теплых стран прилетает сорок птиц, — продолжила жена Иована. — Первая из них — жаворонок. Символ весны. Раньше испеченных жаворонков отдавали детям, — продолжила женщина, и подросток заметил, с каким удовольствием вспоминает она прошлое. — Те надевали их на длинные палки или насаживали на шесты, выбегали на пригорки, а потом закликали жаворонков — просили, чтобы они скорее принесли тепло.
— Ясно, — с невольным уважением произнес Лориан, наблюдая, как Рогнеда делает птичкам глаза из изюминок.
— А ты мне лучше вот что скажи, — неожиданно произнес Велибор. — Зачем ты понадобился Золотым Осам?
По счастью, рот подростка, вновь занявшегося пельменями, был набит, поэтому он молча, но выразительно пожал плечами. Ему, конечно, нравились оборотни, однако подросток не хотел рассказывать им о своей предрасположенности к телепатии. С кадаверциан гораздо проще. Им, в отличие от всех остальных кланов, точно не был нужен сенсор.
— Значит, не знаешь… — сказал тот, посмотрел на Рогнеду и продолжил так, словно Лориана не было рядом: — Хранье понадобился чтец мыслей. Настолько сильно, что она не побоялась вызвать гнев некромантов.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:45 | Сообщение # 41

Княгиня де Веллар

— Она могла не знать о том, что он меченый, — ответила та, намазывая масло на фигурки из теста гусиным пером.
Подросток подавил не слишком приятное ощущение, вызванное тем, что оборотни знали о его скрытых способностях, но все же решил спросить:
— А как вы относитесь к тому, что на мне знак кадаверциан?
Велибор улыбнулся, явно поняв, какие мысли одолевают человека, и сказал, подтвердив слова Кристофа:
— Мы не обращаем принадлежащих другой семье.
— Зачем же держите меня здесь? Отправили бы домой.
— Никто не сможет воспитать из тебя достойного сенсора, — мягко произнесла Рогнеда, поправляя прядь волос, упавшую на щеку. — Тем более Золотые Осы. Велибор правильно сделал, что привез тебя к нам.
Лориан хотел ответить, что вообще не собирается становиться вампиром, но вместо этого возразил, отводя взгляд в сторону:
— Даханавар могли бы…
Вриколакос снова переглянулись.
— Вряд ли они заслуживают еще одного телепата, — жестко сказала Рогнеда. Легко подхватила поднос с жаворонками и понесла его к печи.
Подросток собирался спросить, чем им так не угодил клан леди, но вдруг оба его собеседника одновременно обернулись к выходу, к чему-то прислушиваясь с одинаковой тревогой. А спустя мгновение дверь распахнулась, и в помещение ввалился оборотень, которого, как помнил Лориан, звали Андрей. Он был весь в крови, один рукав куртки разодран, а лицо, казалось, еще не утратило волчьей свирепости.
— Тени! — произнес он глухо, привалившись плечом к двери. — Со старого кладбища. Кто-то разбудил их. Они очень злы и голодны. Идут сюда.
— Они не смогут перейти границу! — воскликнул Велибор, вскакивая с лавки.
— Уже перешли. И не только они. С ними телепат. Отец велел передать вам.
— Как он мог попасть на нашу землю? — продолжал допрос Велибор. — Она закрыта для всех, кроме нас!
— Они и ведут его. Расчищают дорогу.
— Уходим! — велела Рогнеда. — Быстро. Велибор, отправь всех в старую усадьбу. Дальше этого дома они не смогут продвинуться. И следи за мальчиком. Андрей — со мной.
Она выбежала из комнаты, воспитанник поспешил за ней.
— Что за тени? — тревожно спросил Лориан, поднимаясь из-за стола. — Где эта старая усадьба? Почему никто не сможет пройти дальше этого дома? И вообще, что случилось?!
— Наша земля оберегает нас сама, — коротко ответил оборотень, натягивая полушубок. На минуту исчез в соседней комнате и вернулся с курткой гостя. Бросил ее подростку. — А тот дом защищен особо мощно. Он и территория вокруг него способны остановить любое существо.
Лориан торопливо оделся, пытаясь представить, как именно земля оберегает оборотней.
— А что за тени? — спросил он, выходя следом за Велибором на крыльцо.
Холодный ветер тут же ударил в лицо, и озноб волной пробежал под одеждой. По тому кусочку неба, который был виден среди деревьев, неслись рваные облака.
— Духи наших предков, — коротко ответил вриколакос.
По двору бесшумно мелькали волчьи силуэты, и в их перемещении виделся строгий порядок. Одни устремились к воротам, другие — в самую дальнюю часть двора.
— Но зачем Основателю нападать на вас? — спросил Лориан, торопливо спускаясь по деревянным ступеням.
— Не знаю, — ответил спутник. И подросток подумал, что тот говорит неправду. Знает наверняка.
— А почему вы уходите? Вы разве не можете справиться с этими тенями?
Оборотень повернулся к человеческому гостю и произнес жестко:
— Мы не воюем с духами погибших родичей. — Убедился, что его слова дошли до сознания Лориана, и продолжил: — Основатель может быть очень силен, но он ничего не знает о мире, в который пришел. Хотя и уверен в обратном. А теперь слушай, Валерий, когда я перевоплощусь — садись верхом и держись крепче.
Подростку потребовалась несколько секунд, чтобы понять, что именно ему придется сделать.
— Ладно. Хорошо, — произнес он несколько озадаченно. — Но мне нужно позвонить Кристофу, рассказать о том, что произошло.
— Нет времени, — коротко отозвался Велибор и перекинулся в волка. Так быстро, что подросток пропустил мгновение преображения одной сущности в другую.
Огромный зверь встряхнулся, требовательно посмотрел на человека. Лориан осторожно забрался на его спину. Но не успел усесться удобнее, как волк прыгнул вперед и побежал в темноту.
В заборе на дальнем конце двора была неприметная калитка. За ней возвышалась черная стена леса. Оборотень приостановился, принюхался, заворчал тихо. И понесся вперед. Чтобы не свалиться, подростку пришлось крепко вцепиться в его шерсть.
Сказки, которые он читал в детстве, вдруг оказались очень близки к реальности. Волк несся так, что темнело в глазах, а деревья вокруг сливались в две серо-зеленых полосы.
«Может быть, действительно когда-то давно Серый Волк носил на спине какого-нибудь человека», — мелькнуло в голове у Лориана, изо всех сил цепляющегося за косматую шею хищника. Тот бесшумно мчался вперед, как будто даже не чувствуя веса седока.
Меж толстых стволов елей мелькали быстрые звериные тени, двигающиеся в том же направлении, что и Велибор. А потом из темноты появились еще два волка и длинными скачками понеслись рядом. Подросток слышал их горячее дыхание и видел желтый блеск ярких глаз.
В какой-то момент голова перестала кружиться от бешеной скорости, отступил страх перед приближающейся опасностью, и Лориан почувствовал, как его переполняет безудержный восторг. От холодного ветра, бьющего в лицо, на глаза наворачивались слезы и перехватывало дыхание. Волк, несущий его, был горячим, как печка.
Подросток вдруг почувствовал, что его гипнотизирует эта невероятная гонка, весь мир превращается в бархатную черно-зеленую бездну, подсвеченную огоньками звериных глаз. А сердце начинает биться в такт с сердцем оборотня. Все происходящее вообще перестало восприниматься как реальность.
В себя его привело внезапное жжение кадаверцианской метки на плече. Лориан вздрогнул, едва не свалился на землю и тут же почувствовал, что все вокруг изменилось. Два оборотня, бегущие рядом, громко рычали, оглядываясь назад. Лес, до этого молчаливый и застывший, глухо шумел.
— Что случилось? — крикнул Лориан, но вриколакосы, конечно, не могли ответить.
Велибор побежал медленнее. А потом вдруг завыл. Долгий жутковатый звук, от которого у человека волосы встали дыбом, отразился от ближайших деревьев, и тут же часть волчьей стаи с плавной стремительностью, напомнившей Лориану слаженное движение косяка рыб, ушла в сторону. Исчезла за деревьями.
Велибор и еще несколько вриколакосов, оставшихся с ним, помчались быстрее. Но теперь подросток чувствовал напряжение, исходящее от них. Волки не просто бежали, они явно уходили от погони.
Вокруг началась абсолютно дикая глушь. Лориан мельком подумал о том, что ни за что бы не выбрался отсюда один. И непохоже, что они направлялись в ту самую старую усадьбу, о которой говорила Рогнеда. Хотя теперь он был уже ни в чем не уверен.
В глубине чащи лежал глубокий снег и все еще пахло зимой. Оборотни перепрыгивали через завалы бурелома, проскальзывали под поваленными деревьями. Один раз спустились на дно оврага и бежали по течению быстрого ручья. Подростка окатило до пояса ледяной водой, но он только крепче прижался к горячей спине волка.
— Думаете, так они не смогут вас почуять? — спросил он сквозь сжатые зубы.
Вриколакос дернул ухом и первым выскочил на берег. За ним последовали остальные.
Темнота впереди стала менее густой. Деревья теперь стояли как будто реже, а между их стволами свистел ветер. Снега здесь не было, под лапами хищников шуршала прошлогодняя трава. Лориан почувствовал, что его пробирает до костей от холода, и даже теплая шерсть волка больше не могла согреть.
Оборотни замедлили бег, подростку показалось, будто они успокоились, сбив со следа преследователей, но вдруг один из вриколакосов споткнулся, издал звук, напоминающий человеческий стон… И в то же мгновение Лориан увидел существ, выступающих из-за деревьев.
Они были похожи на тощих ободранных волков, их шерсть светилась бледным призрачными светом, а в провалах глазниц сверкали желтые огоньки. Тени медленно приближались, их когтистые лапы не мяли траву, а ее длинные стебли проходили сквозь их костлявые тела.
Вриколакос застыли, глухо ворча. Шерсть на их загривках поднялась, оскалились белые острые зубы. Велибор стряхнул Лориана со спины и боком втолкнул его в центр круга, который образовали оборотни.
Чужаки подкрадывались неспешно, подросток увидел, что земля, по которой они ступают, покрывается инеем. И только сейчас ему стало по-настоящему страшно.
Один из зверей выступил вперед, склонил к земле жуткую морду и издал долгий, сдавленный, хрипящий звук. Лориан понял, что тот зарычал, и тут же кто-то из оборотней с грозным ворчанием подался вперед, собираясь броситься на врага. Но вдруг откуда-то сбоку выскочил огромный серый волк, оттолкнул сородича в сторону и шагнул навстречу чужакам уже в человеческом облике.
— Уходите, — сказал Иован, и Лориан услышал в его голосе отголосок звериного рычания. — Идите с миром. Мы вас не звали.
Существо, стоящее впереди, выпрямилось. Медленно, с трудом принимая человекоподобный образ. Страшный, искореженный, гротескный…
— Ты не звал… — прохрипело оно с трудом и оглянулось.
Из-за деревьев неторопливо вышел Дарэл. Он неспешно приблизился, похрустывая ботинками по инею, толстым слоем лежащему на земле. Остановился в полуметре за спиной чужака.
Лориан понял, что изо всех сил вцепился в загривок Велибора, и поспешно разжал пальцы.
— Здравствуй, Иован, — очень доброжелательно, в своей прежней манере, произнес телепат. — Я никому не хочу причинить вреда. Видишь.
Он показал свои открытые ладони, в которых не было магии, но глава вриколакосов не смотрел на него. Словно Основателя вообще не существовало для него. А Лориан впервые захотел обладать способностями телепата, чтобы увидеть в этом чужом существе Дарэла.
— Мы чтим вашу память, — сказал Иован выкодлаку. — Не беспокоим. Идите на свою землю.
— Уйдем, — ответил призрак. — Отдайте человека.
— Он вам не нужен.
— Нужен не нам. Ему. — Чужак медленно повернулся и посмотрел на Дарэла. — Заставил нас. Держит на этой земле своей волей.
— Я помогу вам.
Основатель сделал еще один шаг вперед, но не переступил границы, за которой заканчивалась полоса инея.
— Я отношусь к клану Вриколакос с глубочайшим уважением. И никогда не нарушил бы ваше уединение, если бы не этот мальчик. — Лориан почувствовал на себе пронзительный взгляд и невольно содрогнулся. В глазах этого существа не было ничего от его друга.
— Зачем ему человек? — спросил Иован призрака.
— Он не сможет ответить тебе на этот вопрос, — улыбнулся Основатель, хотя подростку показалось, что «Дарэл» начинает злиться. — Я не посвящал его в свои планы. Вы не можете сражаться с выкодлаками. Часть вашей силы в них. И если она обернется против вас… — Он развел руками и снова сочувственно улыбнулся. — Неужели вы будете гибнуть из-за человека, который к тому же принадлежит другому клану?
— Мальчик под нашей защитой, — сказал Иован выкодлаку, по-прежнему не обращая внимания на «Дарэла».
— Не вынуждай меня убивать вас! — жестче произнес Основатель, явно уязвленный подобным пренебрежением.
Лориан сжался внутренне, сам не зная, чего ожидать — жестокой драки или отступления. Он бы не удивился, если бы вриколакос перестали защищать его, не желая рисковать.
Иован отступил на шаг, взглянул на своих родичей и поднял руку. Лориан увидел в его ладони мерцающий обломок кристалла и тут же почувствовал, как снова острой болью обжег кадаверцианский крест на плече. Видимо, магическая метка реагировала на мощную чуждую магию. Оборотень шевельнул губами беззвучно. И тут же сухая трава вдруг зашелестела, словно ее коснулся ветер, сбросила с себя корку инея и оплела ноги выкодлака. Тот вздрогнул, покачнулся… Казалось, земля сама втягивает его. А следом за ним начали таять и остальные тени.
Лориан услышал гневное восклицание Основателя, увидел, как тот швырнул клубок зеленого света в одного из выкодлаков, словно пытаясь удержать его. Но не смог — существо пропало так же, как остальные. И в этот же миг иней растаял под ногами «Дарэла». Земля колыхнулась, словно пытаясь проглотить чужака. Вокруг него закрутился воздушный смерч, который заглушил вопль Основателя. А потом вдруг его тело вспыхнуло в облаке синего света и исчезло.
На поляне стало тихо. Слышалось только шумное дыхание волков.
— Портал, — неожиданно прозвучал голос Велибора. Лоран оглянулся и увидел, что оборотень идет уже в облике человека к тому месту, где только что был Дарэл. — Он открыл портал и ушел, как только тени перестали защищать его.
— Как вы смогли справиться с ними? — спросил подросток, глядя на оборотней, которые с явным облегчением опускались на землю, потягивались, совсем как волки, и принюхивались, но, похоже, не чуяли новой опасности.
— Основатель оживил их с помощью некромантии, — ответил за Иована Велибор. — А наша магия… некоторая наша магия может освобождать души и тела, плененные с помощью искусства Смерти.
— Это какой-то ваш артефакт? — спросил подросток, наблюдая, как глава вриколакосов вешает на шею цепь с тускло светящимся кристаллом.
— Да, — нехотя подтвердил Велибор, и Лориан понял, что не стоит настаивать на подробностях.
— Зачем я так нужен Основателю? — произнес он, обращаясь больше к самому себе, чем к вриколакосам, которые вряд ли могли ответить на этот вопрос. — Если бы ему действительно требовался телепат, он обратил бы меня еще в тот день, когда встретился со мной. Но тогда он ушел…
— Значит, ему не нужен телепат, — ответил Иован, изучая место портала, открытого Основателем.
— Тогда что ему нужно? — тихо спросил Лориан.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:47 | Сообщение # 42

Княгиня де Веллар

Глава 25
Мысль художника

Единственное, чего не видит художник — это очевидное.
Оскар Уайльд. Несколько мыслей в назидание чересчур образованным.

17 марта

Теперь Гемран все время был окружен чужими бесплотными голосами. Они преследовали его постоянно и, если не прислушиваться к ним, напоминали непрерывный шелестящий фон. Но когда Вэнс терял над собой контроль, ему начинали слышаться громкие вопли, полные боли и отчаяния, стоны, низкое угрожающее бормотание, страстные мольбы о помощи. Его звали, настойчиво требовали, просили…
Иногда музыканту казалось, будто он слышит за спиной чье-то дыхание, едва ощутимое прикосновение к плечу. Он оборачивался, но никого не видел.
«Интересно, свихнусь я или пойму, в конце концов, как с этим жить?» — Гемран сидел на земле, прислонившись спиной к чаше фонтана, и смотрел на голубей, бродящих по каменным дорожкам. Ветерок слегка касался листов нотной бумаги, которую он держал на коленях. Над головой, по зеленой крыше из виноградных листьев, шелестел дождь, но ни одной капли не падало во двор.
Вэнсу не удалось уйти из мира Леонардо. Паула с прекрасными глазами, полными слез, умолила остаться здесь, пуская в ход все возможные запрещенные приемы — поцелуи, обещания и откровенный шантаж. «Это не надолго, обещаю… я боюсь за тебя… не могу тебя потерять… ты должен научиться справляться со своим даром… теперь ты важен для всех нас… я буду приходить каждый день…»
Гемран не смог отказать. И теперь жил, окруженный роем чужих голосов, заглушающих музыку, которую он пытался услышать в своем воображении.
Фэриартос перевел взгляд на оборванную музыкальную фразу, записанную в нотном листе, и вдруг почувствовал, как на него опускается темнота. Погасли золотистые пятна света, скользящие по двору, потускнели зеленые листья, тень дома накрыла его густым облаком, затих привычный шепчущий фон…
Знакомое ощущение.
Теперь Вэнс уже понимал, что это значит.
— Фрэнсис? — произнес он тихо.
Ответ пришел тут же — не слова, не мысль — ощущение. Требование, на этот раз гораздо более настойчивое, чем прежде.
Гемран поднялся, чувствуя, как его упорно подталкивают вперед, ведут к какой-то невидимой цели. Он сделал шаг, другой, а потом вдруг вокруг зашумел ветер, лицо и руки обожгло холодом, и темнота рассеялась.
Вэнс увидел, что стоит в большом помещении с высоким куполом потолка. Здесь не было окон, но фэриартос чувствовал, что находится под землей. Пол, стены, колонны покрывал толстый слой инея. Он хрустел под ногами и мерцал в воздухе крошечными обломанными кристалликами. Переливался в белом свете, струящемся из-под потолка.
Не чувствуя холода, Вэнс медленно обошел зал. На полу тут и там виднелись бесформенные очертания предметов, укрытых все тем же мохнатым льдистым одеялом. Понять, что это такое, было невозможно.
У стены лежало нечто, напоминающее расколотый шар. Гемран присел рядом с ним на корточки, пытаясь стряхнуть иней, и вдруг ощутил движение за спиной.
Он резко выпрямился, но не успел обернуться — свет под потолком тут же погас. Облако снежинок, которое фэриартос стряхнул с шара, метнулось ему в лицо. Он отшатнулся, и тут свечение наверху разгорелось с прежней силой, а снежная пыль неожиданно застыла в воздухе, образуя нечеткий контур человеческого силуэта.
«Если желаешь видеть того, с кем говоришь, — прозвучал у Вэнса в голове четкий голос, — всегда держи при себе песок, воду или выйди под дождь».
Вэнс машинально сгреб еще одну горсть инея и просыпал ее. Новые крупинки снега полетели по комнате, прилипая к фигуре неизвестного, словно частицы металлической пыли, притянутые магнитом.
Теперь Гемран видел, что перед ним стоит немолодой мужчина в костюме эпохи Возрождения. Его лицо, тело, одежда и даже волосы сотканы из поблескивающих кристалликов льда.
— Фрэнсис, — теперь уже утвердительно произнес певец.
«Ты такой же, как я. — Губы фэриартоса не двигались, но голос по-прежнему продолжал звучать в голове музыканта. — Если хочешь сохранить рассудок, не слушай голоса мертвых, не жалей их, не переживай вместе с ними их смерти».
— Я не могу не слышать их.
«Слушай свои песни, свой ритм. — Фрэнсис поднял руку, словно вылепленную из осколков льда, и указал на голову Гемрана, где, по его мнению, должны были звучать музыкальные композиции, сочиненные певцом. — От мертвых бери только знания».
— Как? Научите, — жадно попросил Вэнс.
«Я покажу, после… А пока выслушай… — Серебряная фигура приблизилась к Гемрану, и он увидел глаза, похожие на лужицы ртути. — Основатель захочет уйти, когда в полной мере насладится игрой со всеми вами. Вход в его реальность скрыт в мире кадаверциан. Но войти туда он не сможет до тех пор, пока кто-нибудь из некромантов не проведет его. Если это случится, тонкая грань между двумя пространствами будет разорвана. И все существа, обитающие в мире некромантов — злобные, голодные, ненасытные твари, — ринутся оттуда в вашу реальность».
Вэнс вдруг перестал видеть Фрэнсиса, вместо него перед глазами вспыхнула ярчайшая картина. Все те самые безликие, опасные, ненасытные твари, которых он знал и о которых только слышал, бесконечным потоком выплескиваются на улицы его города. Ожившие кошмары, бесплотные и слепые духи, ведомые голодом и яростью, прекрасные видения, в один миг умеющие обратиться свирепыми монстрами. Вечные охотники, безжалостные пожиратели плоти… Кровь, текущая по тротуарам, безжизненные улицы, мертвые тела людей, вампиров, животных, разрушенные дома, очертаниями напоминающие кадаверцианские кресты…
Гемран очнулся, задыхаясь и жадно глотая холодный воздух.
«Предупреди некромантов. Пусть знают, что им грозит».
— Хорошо. Я скажу…
Фрэнсис повернулся, словно собираясь уходить.
— Как вы погибли? — не удержался Гемран от вопроса.
«Меня убил Основатель», — почти равнодушно ответил тот.
— Мне очень жаль…
Ледяная фигура отрицательно покачала головой:
«Не жалей, даже меня».
И рассыпалась тысячами ледяных искр.
Гемран зажмурился на мгновение, а когда открыл глаза, снова увидел зеленый двор, голубей, нотные листы, разлетевшиеся по камням…
Значит, он должен предупредить кадаверциан?
Фэриартос огляделся. Этот дом был отдан в полное распоряжение гостя, и где теперь находился хозяин, можно только догадываться.
Гемран сунул руку в карман, нащупал телефон, превратившийся в бесполезный кусок пластмассы и металла в этом мире, и позвал мысленно:
«Паула…»
Отклик не пришел.
«Паула!»
Снова тишина. То ли девушка не хотела ответить ему, то ли пространство Леонардо не пропускало наружу его голос.
Вэнс рассеянно огляделся и вдруг заметил, как один из белых голубей, бродивших по двору, целенаправленно засеменил к нему. Остановившись рядом, клюнул ботинок, поблескивая черными бусинами глаз.
— Эй, приятель! Что тебе надо?
— Это не птица…
Гемран обернулся и увидел улыбающегося Леонардо.
— Кто же это? — скептически осведомился певец, рассматривая голубя, перебирающего перья в крыле.
— Мысль. Устремление. Олицетворение вести… Некоторые из нас со временем теряют возможность покинуть свое убежище. — Художник обвел взглядом зеленый двор. — Чтобы не погибнуть в вашем мире, как Александр. Поэтому мы создаем посланников.
Художник наклонился, бережно взял птицу и погладил ее по голове.
— А вы, Леонардо, — негромко произнес Вэнс, наблюдая за ним, — можете уходить отсюда?
— Практически нет. — Он подал голубя Гемрану.
Тот неловко сжал теплое тельце, покрытое мягкими перьями, и понял вдруг, как давно не прикасался к животным.
Собаки не бросались на него в ярости, как на некромантов, но старались уклониться от общения, отбежав подальше. Кошки предостерегающе шипели. Большинство птиц по ночам спит, так что у него не было возможности пронаблюдать их реакцию. А эта не собиралась вырываться, только шевелила лапками, терпеливо дожидаясь, пока ее отпустят.
— Представь того, с кем бы ты хотел поговорить, и произнеси мысленно то, что хочешь сказать. Он передаст твое послание.
Голубь крутил головой, дружелюбно поглядывая на Гемрана.
— А как я узнаю об этом?
— Можешь не сомневаться. — Леонардо улыбнулся и слегка коснулся плеча Вэнса. — Для мысли художника нет ограничения ни временем суток, ни временем года, ни расстоянием.
Леонардо развернулся и направился в дом, оставив гостя в одиночестве.
«Я хотел всего лишь петь свои песни. Хотел независимости и Паулу. Меня никогда не тянуло на роль спасителя мира», — подумал Гемран. Он снова перевел взгляд на птицу и, спустя несколько минут напряженной работы разжал руки. Радостно трепеща крыльями, почтовый голубь взмыл вверх и растаял в воздухе…

— Извини, Крис, но сегодня у меня нет настроения веселиться.
Вивиан смотрел в окно, за которым шелестел листьями искусственный дуб, установленный рядом с пабом. Видимо, для того, чтобы придать наибольший ирландский колорит этому заведению. Странно, что владельцы не догадались понавешать на пластиковое дерево пучков омелы.
Бар внизу был полон народа и клубов сигаретного дыма. Местный оркестр уже начинал настраивать инструменты. Высокие, веселые голоса скрипок заглушали вопли и хохот игроков в дартс. Но здесь, на втором этаже, оказалось на удивление тихо и безлюдно.
— Да у меня тоже нет особых поводов для веселья, — ответил Кристоф, высматривая кого-то среди людей внизу.
Вивиан выразительно взглянул на него и сухо заметил:
— Поэтому на тебе сапоги с набойками, чтобы удобнее было танцевать рил?
— Не думаю, что сегодня дело дойдет до танцев, — рассеянно отозвался колдун.
— А до чего дойдет?
Некромант улыбнулся и, наконец, переключил свое внимание на ученика.
— Мне кажется, или ты стал увереннее чувствовать себя в этом теле?
Пожалуй, впервые Вивиан не почувствовал раздражения при разговоре о своем новом образе. Он задумчиво посмотрел в кружку темного пива и честно признался:
— Я перестал дергаться, что ты смотришь на меня, как на Флору. А в остальном — все по-прежнему.
— Кажется, я ни разу не забывал, что передо мной ты, а не она. Уж тебе-то должно быть известно, что некроманты — те, кто занимается оживлением мертвой плоти, — отлично видят внутреннюю суть под любой оболочкой.
— Ну, может те, кто занимается этим достаточно долго, и умеют, — пробормотал Вивиан. — О себе я ничего подобного сказать не могу.
Мастер Смерти пожал плечами:
— Все совершенствуются постепенно. Очередной экзамен ты сдал на отлично. — Кристоф снова бросил взгляд в нижний зал и заметил: — А вот и тому подтверждение.
Ученик оглянулся, но тут же сам почувствовал яркую, вибрирующую волну. Даханавар. По деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, торопливо поднималась Констанс. Блеск ее рыжих волос был приглушен темной кружевной косынкой. Прямое черное платье казалось слишком простым после всех ее прежних экстравагантных кожаных нарядов.
«Это траурная одежда, — внезапно понял Вивиан. — Они все сейчас, наверное, ходят в черном в память о своих погибших друзьях».
Мастер Смерти поднялся ей навстречу, его воспитанник спустя мгновение сделал то же самое.
— Кристоф, Вивиан, доброй ночи. Я очень рада, что вы смогли прийти. — Констанс казалась одновременно взволнованной и смущенной. — Я хотела поблагодарить вас обоих и весь клан Кадаверциан. За себя, за своего ученика… — Девушка посмотрела на Вивиана и чуть улыбнулась. — За всех даханавар. Если бы не ваша помощь, сейчас нас было бы гораздо меньше.
— Скажи, как вы… теперь? — спросил ученик колдуна, чувствуя неловкость и за эту благодарность, и за свой вопрос.
— Мы почти уничтожили асиман, а те — нас. Резиденция клана в руинах…
— А по подземельям огнепоклонников слоняются единицы выживших, — закончил Кристоф иронически.
— Не слонялся бы никто, — с внезапной злостью возразила Констанс, — если бы не их огненная тварь. Саламандра. Дух Огня.
Она помолчала, а потом с видимым усилием взяла себя в руки и заговорила наигранно бодрым тоном:
— Но все наши старейшины живы. Мы успели увести учеников. И, насколько я знаю, здоровье Ады восстанавливается?
— Да. Ей уже лучше, — вежливо ответил некромант.
— Я видела, как она сражается, — внезапно севшим голосом произнесла девушка. — Это было…
— Страшно? — так же тихо подсказал Вивиан.
Констанс кивнула. Они снова помолчали. И в наступившей тишине звук, долетевший от ближайшего к ним окна, прозвучал особенно громко. Настойчивый дробный стук в стекло.
Все трое одновременно посмотрели в сторону, откуда он раздался. На подоконнике сидел уличный голубь и с интересом заглядывал внутрь.
Перегнувшись через стол, Кристоф распахнул раму. Птица взмахнула крыльями и влетела в зал. Покружила вокруг изумленной Констанс. Села на ручку кресла Вивиана, встряхнулась, и ошеломленный кадаверциан увидел, что голубь начал стремительно меняться. Через несколько секунд на него внимательно смотрела синяя сойка — она повернула головку, взглянув на ученика некроманта другим глазом, раскрыла острый клюв, издала долгий скрипучий звук и снова взлетела.
К ногам Кристофа мягко спланировал мятый лист нотной бумаги, а на спинку его кресла плюхнулся взъерошенный черный ворон. Он оглушительно каркнул, попытался клюнуть колдуна в висок, снова взмыл в воздух и исчез, оставив после себя сильный запах мокрых перьев.
Несколько мгновений все трое сидели в оцепенении, затем Вивиан спросил:
— И что это было?
— Мысль художника, — с усмешкой отозвался Кристоф, поднимая бумагу, — так называемая.
— Послание от Гемрана? — тихо уточнил Вивиан, стараниями учителя посвященный в подробности некоторых последних событий.
Мастер Смерти молча кивнул, изучая написанное, затем мрачно уставился в окно, явно ничего там не видя. Потом машинально сложил листок и сунул в карман.
— Мне придется покинуть вас, — сказал он, наконец, поднимаясь. — Прошу прощения, Констанс. Очень важное дело. Если у тебя будет желание, научи Вивиана танцевать рил. Это его давняя мечта.
И, прежде чем ученик успел возразить, направился прочь из зала.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:52 | Сообщение # 43

Княгиня де Веллар

Глава 26
Грань

Не тот нуждается в любви, кто силен, а тот, кто слаб.
Оскар Уайльд. Идеальный муж.

18 марта

— Соломея!
Дом ответил глубокой, чуть подрагивающей тишиной. Шевелящиеся тени в углах застыли. Дурманящий запах цветущего хмеля рассеялся.
— Соломея!
Никакого ответа. Девчонка не слышала, сама утонув в этой гулкой тишине, или делала вид, что не слышит.
— Соломея!!
— Что? — долетел, наконец, издали тихий серебряный голосок.
— Где мой хьюмидор?!
— Твой кто?
Иноканоан тихо выругался и нехотя слез с подоконника. За окном стояли огромные башни из стекла. Легкие, стройные и сверкающие. Такие хрупкие и прочные одновременно. В их гладких стенах отражались синие огни, похожие на взмахи крыльев огромных бабочек, облака и розовые зарницы. Он сам придумал все это. Увидел, почувствовал и создал в реальности. В своей собственной реальности, которая часто затмевала настоящую… Хотя его фантазии часто были гораздо лучше материальных предметов и людей.
Иноканоан медленно шел по своему дому. Огромной башне — снаружи, и нагромождению залов, полян, подвалов, комнат — внутри. Его можно было растягивать до бесконечности. Заполнять вымыслом одну ячейку и забывать о ней для того, чтобы подойти к другой.
Широкие ступени из белого дыма вели в цветущий вишневый сад, освещенный луной. В прохладном воздухе меж деревьев кружили легкие призраки. Те, кого никогда не было и не будет в реальности. Те, кого он начал придумывать, но так и не воссоздал до конца. Тени, всплески света, похожие на его собственные мысли. Иногда четкие и ясные, иногда — расплывчатые и мутные.
В центре сада, среди мягкой травы, темнел глубокий колодец спиральной лестницы.
Иноканоан отмахнулся от тени, скользящей за ним следом, и начал спускаться.
В подземном зале горели свечи. Узкая тропинка вилась меж тонких стеариновых стрел, увенчанных узкими наконечниками пламени. Глава клана Иллюзий медленно шел по ней, вглядываясь в портреты, висящие на далеких стенах. Из-за дрожащих огоньков казалось, что лица на картинах улыбаются и кивают ему дружески. Но кто они такие, Иноканоан не мог вспомнить.
Порыв холодного ветра попытался пробраться в рукава его пиджака, взъерошил волосы и погасил несколько свечей, стоящих неподалеку. Теперь они торчали, словно черные обугленные обломки из белых сугробов. Повеяло морозом. Под ногами захрустел снег.
Тропинка расширилась и вывела в огромное помещение, наполненное холодным светом и снежинками. Они сыпались с высокого потолка… вернее, уже неба, затянутого плотными тучами, и ложились на высокие белые холмы, сверкающие разноцветными огоньками. Между тучами пробился тонкий золотистый луч и опустился на пол круглым теплым пятном. Иноканоан на всякий случай обошел его.
Шкатулка для сигар валялась на склоне одного из сугробов.
Открытая и пустая.
— Соломея, сколько раз тебе говорить, не бери мои вещи! Настоящие вещи! Иллюзии можешь растаскивать сколько угодно!
— Я думала, она не настоящая, — послышался откуда-то тихий голосок сестры.
— Ты же знаешь, я не пользуюсь ненастоящим.
Иноканоан шагнул в сугроб, чувствуя, как снег забивается в ботинки, потянулся к обретенному хьюмидору и провалился с головой. Белая ледяная пороша укрыла его, ослепила и оглушила, потянула вниз и выбросила в крохотную комнату с горящим камином.
Подле его решетки, на вытертом ковре сидела Соломея и листала книгу. Перед ней стояло огромное блюдо, полное черешни. Девочка подняла голову, увидела рассерженного брата, облепленного мокрым снегом, и улыбнулась:
— Прости. Я забыла, что там дыра.
Она отодвинулась, освобождая место, и заботливо посоветовала:
— Садись ближе к огню. Здесь очень тепло. Хочешь чего-нибудь?
— Да, — ворчливо отозвался Иноканоан, выгребая снег из волос. — Всыпать тебе как следует.
Сестра удивленно посмотрела на него, словно недоумевая, как подобное желание могло возникнуть в его разуме, и укоризненно покачала головой.
Глава клана Лигаментиа плюхнулся на ковер и принялся снимать мокрые ботинки. Соломея придвинула к себе блюдо, загребла горсть ягод и отправила в рот.
— Ненастоящие, — пояснила она в ответ на вопросительный взгляд брата.
Тот молча пожал плечами.
— Долго мы еще пробудем здесь? — Девочка выплюнула косточки в ладонь и подбросила их в воздух.
Маленькие твердые скорлупки взлетели под самый потолок, и каждая из них превратилась в красную бабочку.
— Какое-то время, — уклончиво ответил Иноканоан, вытягиваясь на ковре во весь рост и глядя, как над ним кружат яркие мотыльки.
— Какое время? — Соломея уставилась на него своими огромными требовательными глазами, напоминающими цветом черешни.
— Пока Основатель не будет уничтожен.
— Я не хочу никого уничтожать. А ты иногда рассуждаешь, как один из мороков. Им тоже всегда хочется воевать.
— Кто бы говорил, — пробормотал Иноканоан едва слышно и сказал громче: — Они созданы специально для войны.
Соломея презрительно фыркнула и задумалась о чем-то, перебирая черешни в блюде.
«Мое подсознание, — подумал ее брат, глядя на девочку. — Ее слова — мои тайные мысли, ее поступки — осуществление моих желаний».
Он протянул руку и коснулся ладони сестры — теплой, живой, материальной. Соломея улыбнулась в ответ и сжала его запястье влажными от сока черешен пальцами.
Она не знала, что она такое. Веселая, красивая, самостоятельная, немного сумасшедшая, иногда капризная и своевольная, наделенная мощной магией. И — несуществующая. Нереальная. Сложная, любовно созданная иллюзия… пусть уникальная, но иллюзия…
Иноканоан сел и привлек к себе девочку, словно пытаясь защитить ее от собственных мыслей. Она, смеясь, обняла его в ответ.
Никто не знал, что он один. Всегда один в окружении сложных, прекрасных, волшебных, живых иллюзий. Нет клана Лигаментиа. Он придумал его, так же, как и собственную сестру. Разделил свою силу на две неравные части, отдав одну выдуманной, но такой реальной девочке. Чтобы не сойти с ума от одиночества в мире сновидений…
Она думала, что их только двое. Называла тех, кого он творил, чтобы создать иллюзию многочисленности клана, мороками. Но сама была тем же самым мороком. Хотя иногда Лигамент забывал об этом, искренне считая себя Иноканоаном, старшим братом смешной, умной, своевольной девочки.
Когда-то давным-давно, в человеческой жизни, у него была такая же сестра. И он создал Соломею по ее образу.
Девочка вдруг встрепенулась, освободилась из его объятий и прислушалась к чему-то далекому.
— К нам идут. Некромант. Один. — Она скривилась, словно вместо сладкой черешни откусила от лимона. — Кристоф. Не люблю его. Не хочу, чтобы он входил сюда. Прогони.
— Почему же он не нравится тебе? — рассмеялся Иноканоан, надевая ботинки, высохшие у камина.
— Не люблю, и все! — отрезала Соломея, поднимаясь и одергивая свое короткое платье. — Пойду, скажу, чтобы он уходил.
— Нет. Пусть войдет. Я поговорю с ним.
Повелительный голос брата заставил девочку остановиться.
Но ее лицо стало хмурым и недовольным.
— Ладно. Как скажешь.
Она снова села на ковер. А бабочки, порхающие под потолком, вдруг застыли в воздухе и осыпались на пол сверкающей красной пылью.

Иноканоан вышел из комнаты, оставив сестру одну. Создал для некроманта прямую дорогу и пошел ему навстречу.
Как он и думал, кадаверциан остановился в «комнате с призраками» и не смог пройти дальше. Глава клана Иллюзий замер в тени одного из деревьев и принялся наблюдать.
Едва колдун ступил на траву сада, тут же от одной из вишен, усыпанных белыми цветами, отделился женский силуэт в светлом струящемся платье. Каштановые волосы густой волной лежали на обнаженных плечах, в голубых глазах застыли капли лунного света.
Призрак Флоры Даханавар неуверенно поднял тонкую руку, безмолвно прося помощи или желая прикоснуться к живому теплу чужого тела. Кристоф шагнул к ней навстречу.
Иноканоан, невидимый для колдуна, молча следил за ним. Думал, что, пожалуй, его напрасно считают мастером по плетению иллюзий. Остальные — люди и не люди — создают их гораздо легче и, главное, верят в них сильнее, чем он сам. Вот и сейчас некромант стоял, околдованный собственной неисполнимой мечтой, которая смотрела на него прекрасными печальными глазами и грустно улыбалась. И колдун мог отдать очень многое за то, чтобы она стала реальной.
Его рука коснулась щеки прекрасной леди, и женщина, запрокинув голову, подалась к нему, приоткрывая губы.
— Ну и как ты собираешься бороться с Основателем, если не можешь отказаться даже от собственной иллюзии? — спросил Иноканоан, выходя из-за дерева.
Белый силуэт Флоры разлетелся тысячами крошечных цветков вишни. Они осыпали одежду Кристофа, осели на волосах. Несколько секунд кадаверциан стоял неподвижно, глядя, как просыпаются между его пальцами тонкие лепестки. Потом медленно повернулся к лигаментиа, и лицо его показалось тому постаревшим сразу лет на двадцать.
— Еще одна иллюзия? — спросил он почти равнодушно, стряхивая с камзола лепестки. Однако в его глазах Иноканоан видел разочарование и злость.
— Моя сестра называет их мороками. А я — мечтой, неисполненным желанием, фантазией. Их здесь много. — Юноша оглянулся на сад и махнул рукой в сторону незримых теней. — Заблудившихся мечтаний. Некоторые могут дать утешение, другие — помочь в борьбе с врагами. Хочешь, подарю одну?
— Нет. Благодарю, — ответил Кристоф ничего не выражающим голосом.
— Не смею настаивать, — улыбнулся лигаментиа, зная, что позже колдун будет жалеть о своем отказе. Если уже не жалеет. — Идем. Поговорим в более удобном месте.
Он привел некроманта в небольшую комнату, на ходу придумывая обстановку. Бревенчатые стены, шкура медведя на полу, кабаньи и оленьи головы на стенах, плотно закрытые ставни на единственном окне. Гость, входящий сюда, мог предположить, что попал в охотничий домик, стоящий где-нибудь на окраине Шварцвальда.
Кристоф явно оценил усилия лигаментиа, огляделся, улыбнулся чему-то и спросил:
— Как долго ты учился создавать иллюзии?
— Не учился. Я ничего не создаю. Просто живу, думаю, чувствую, и все вокруг меняется.
Иноканоан распахнул ставни. В комнату тут же полился свежий лесной воздух. На подоконник легли мокрые ветви черемухи с кистями белых, сладко пахнущих цветов. В черноте летней ночи зашумел дождь.
— Но ведь ты пришел не для того, чтобы говорить о нашей магии?
— Именно для этого, — ответил Кристоф, опускаясь в чуть скрипнувшее кресло.
— И что тебя интересует?
Некромант сделал вид, будто не слышит иронии, прозвучавшей в его голосе.
— Что представляет собой мир лигаментиа?
— Какой, прости, «мир»? — скептически осведомился Иноканоан, отворачиваясь от окна.
— Почти у каждого клана есть собственное пространство, из которого он черпает силу. В моем обитают Темные Охотники, духи-убийцы и подобные им существа. Нософорос и старшие фэриартос живут в своем мире сами. Мне нужно знать, что происходит у лигаментиа.
— Ты можешь рассказать, что происходит в сновидении? Бессмыслица с точки зрения реальности.
— И все же?
Иноканоан мог бы не отвечать на эти вопросы, но его забавлял настойчивый интерес некроманта.
— Там нет времени. Бесконечная, черная пустота вместо секунды. И час, пролетающий за мгновение. Тысячи событий за минуту или одно и то же, повторяющееся непрерывно.
— Он опасен?
— Он непредсказуем.
— Из него трудно выбраться?
— Невозможно.
— Ты можешь научить меня выходить туда?
Иноканоан рассмеялся, усаживаясь на просторный кожаный диван, появившийся из пустоты.
— Хочешь попасть на Грань? — Он посмотрел в лицо колдуна и вынужден был оборвать смех. — Ты хоть представляешь, что можешь встретить там? Это не место для прогулок любопытствующих кадаверциан.
— Я собираюсь не на прогулку. И не из любопытства.
— Ну да, конечно, — буркнул лигаментиа. — Ради спасения мира. Ищешь надежную тюрьму?
— Можно сказать и так, — не стал спорить Кристоф.
Помедлил и начал рассказывать. Его план был опасным, рискованным, но осуществимым.
Иноканоан усмехнулся. Нечто подобное он и предполагал.
— Фелиция считает — клану Иллюзий больше нет дела до нас, — продолжил Кристоф, проводив взглядом белого ночного мотылька, влетевшего в окно. — Так же, как и до реального мира.
— А что думаешь ты?
— Если бы это было так, вы не стали бы вмешиваться в дела Нахтцеррет.
Цветы черемухи за окном начали медленно осыпаться, превращаясь в снежинки. Потянуло ледяным воздухом. Лигаментиа поднялся и закрыл ставни, успев заметить, как мокрый ночной лес медленно превращается в ледяную пустыню.
— Наши хозяева, гин-чи-най, разочарованы во всех вас, — сказал он, глядя поверх головы Кристофа на деревянную стену, которая начала потрескивать, словно не выдерживая магии, скрытой в ней. — Они надеялись, что у кровных братьев достаточно силы, ума и воли, чтобы противостоять Основателю, но ошиблись. Помнишь наш разговор в Праге? Единственный выход спастись для всех вас — объединиться. Тогда ты ответил, что это невозможно. Но в одиночку ты ничего не сможешь сделать.
— Быть может. Однако я все же попытаюсь, — невозмутимо отозвался мастер Смерти. — Если ты научишь меня выходить в ваш мир.
Дверь открылась, и в комнату вошла Соломея. Не глядя на колдуна, гордо прошествовала к дивану и села рядом с братом.
— Он хочет попасть на Грань, — сказал ей Иноканоан.
— Я могу провести его туда хоть сейчас, — мрачно предложила девочка, сузив вишневые глаза.
— Еще он хочет научиться выходить туда самостоятельно.
— А владельцем снов он стать не желает?
Брат улыбнулся, оценив ее юмор, и сказал:
— Ты прав. Нам не совсем нет дела до реального мира. Когда знаешь, что он существует где-то неподалеку, жить не так скучно. Я научу тебя, как проникать на Грань. Но с одним условием.
— Что ты хочешь? — спросил колдун после секундной паузы.
Иноканоан рассмеялся своим мыслям и ответил:
— Сначала я хотел попросить у тебя Крест Основателя.
Глаза Кристофа вспыхнули яркой зеленью, а пальцы крепко впились в подлокотники, но ему хватило выдержки не перебивать, и лигаментиа продолжил:
— Но, к сожалению, он не сможет храниться здесь. Наша реальность слишком нестабильна. Это опасно для чужих артефактов. Поэтому я попрошу другое.
Соломея, сидящая рядом на диване, вдруг заерзала, словно желая и не решаясь высказать свое мнение. Но едва брат взглянул на нее, затихла.
— Ты отдашь мне свои сны.
Магическая зелень скатилась с пальцев кадаверциана, зеленые искорки посыпались на ковер, и каждая из них, превратившись в тонкую змейку, уползла сквозь пол. Но удивленный Кристоф даже не заметил этого.
— Мои сны? Зачем они тебе?
Иноканоан пожал плечами:
— Твой рабочий материал — мертвые тела, мой — иллюзии, сновидения, кошмары.
Соломея снова пошевелилась, нервно теребя подол платья, но опять промолчала.
— Какие сны тебе нужны? — спросил кадаверциан, усмехаясь. — О прошлом, будущем, настоящем, военные или эротические?
Девочка насмешливо фыркнула, но тут же стала серьезной.
— Все, какие я посчитаю достойными использования, — также улыбаясь, ответил Иноканоан.
— Хорошо. Забирай, — с легкостью согласился Кристоф.
«А Вольфгер на его месте предпочел бы отказаться от Креста», — подумал глава клана Иллюзий, но, естественно, не стал говорить об этом вслух.
Он наклонился вперед, пристально глядя в глаза собеседника, увидел за зеленой глубиной радужки бесконечную черную пропасть, в которой клубились призрачные, пока еще не оформленные тени. Кусок мира, не понятный никому, кроме лигаментиа. И за те несколько минут, что Иноканоан смотрел на легкие, струящиеся силуэты, его сила отсекла колдуна от собственного мира сновидений.
«Если бы ты знал, что отдаешь, — подумал юноша, снова опираясь спиной о теплую спинку дивана. — Но никто из вас никогда не понимал силы снов».
Кристоф прикоснулся ладонью ко лбу, тряхнул головой, зажмурился и снова открыл глаза. Он чувствовал произошедшее изменение, но не мог понять, в чем оно.
Соломея сидела, не шевелясь, и изумленными, широко распахнутыми глазами смотрела на колдуна. По ее мнению, любой человек или кровный брат, лишенный сновидений, был калекой.
Иноканоан вытащил из кармана сигару и посмотрел на сестру:
— Покажи ему, как выходить на Грань.
Девочка молча кивнула, слезла с дивана, подошла к Кристофу, взяла его за руку и потянула за собой. Они ушли через ход, открывшийся в стене, а следом за ними полетел вихрь белых вишневых лепестков. Иноканоан растянулся на диване, глядя в потолок и ни о чем не думая.
Сестра вернулась в одиночестве, когда брат успел докурить сигару до половины. Молча села на пол, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.
— Показала.
— Молодец.
— Что с ним будет теперь?
Иноканоан погладил ее по блестящим темным волосам и ответил задумчиво:
— Поживем — увидим.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:55 | Сообщение # 44

Княгиня де Веллар

Глава 27
Полное искажение

Нас учили — ничего не понимать. В этом и заключалась прежняя система воспитания…
Оскар Уайльд. Идеальный муж.

18 марта

Несмотря на глубокую ночь, возле подъезда одного из центральных офисов вьесчи — стеклянной, ультрасовременной башни — еще стояло несколько машин.
Босхет остался в салоне. Кристоф один вошел в огромный облицованный мрамором вестибюль.
Навстречу ему тут же выдвинулся охранник.
— К господину де Кобреро, — сказал мастер Смерти прежде, чем тот успел задать неизменный вопрос о причинах визита. — Меня ждут.
Человек пристально посмотрел на кадаверциана, кивнул и молча отодвинулся с дороги.
Коридоры были пусты. Двери большинства офисов закрыты. Ковровые дорожки на полу глушили шаги.
В окна светил ночной город. Широкие реки улиц, наполненные огнем. Островки скверов. Обрамленные золотистыми искрами, сверкающие айсберги высотных домов. И небо, по которому неслись облака самых невероятных расцветок.
Кристоф остановился на мгновение, чтобы посмотреть на город, который давно привык считать своим, а когда отвернулся от окна, увидел, что он уже не один.
По коридору важно шествовала девочка лет пяти, одетая в розовый комбинезончик и такие же розовые тапочки. Заложив руки за спину, она остановилась перед аппаратом для продажи напитков и несколько мгновений с интересом его рассматривала. Потом приподнялась на носки и попыталась дотянуться до кнопок.
Кадаверциан, с интересом наблюдающий за ребенком, решил вмешаться.
— Помочь? — спросил он, подходя ближе.
Девочка повернула к нему серьезное личико и, забавно нахмурившись, пожаловалась:
— Никак не достать.
— Понятно, — отозвался некромант. — Что ты хочешь?
— Шоколад. — Она порылась в кармане, вытащила обмусоленную, смятую денежную бумажку и протянула колдуну.
Он улыбнулся, нажал на нужную кнопку, взял купюру и отправил ее в паз для приема банкнот. Аппарат задребезжал, и в нижний лоток выкатилась банка жидкого шоколада.
— Спасибо, — сказала девочка, забирая ее.
— Ты здесь одна? — спросил Кристоф, оглядываясь, но не увидел поблизости никого из предполагаемых родственников ребенка.
— С мамой. — Малышка неопределенно махнула рукой в сторону дальней двери и принялась сосредоточенно отколупывать крышку с банки. — Она работает.
— Ночью?
— Днем она не успела все посчитать, — терпеливо объяснила девочка недогадливому взрослому.
— Ясно, — ответил Кристоф, развлекаясь беседой с неожиданной собеседницей. — А тебе в это время разве не полагается спать?
Ответить та не успела. Послышался громкий хлопок двери, торопливые шаги, затем из-за угла показалась встревоженная молодая женщина в строгом костюме офисного работника. Увидела девочку и едва ли не бегом бросилась к ней.
— Аня! Что ты здесь делаешь?! Разве я не говорила тебе… — Взгляд незнакомки упал на Кристофа, она вдруг побледнела, сгребла ребенка в охапку и заговорила с торопливым отчаянием: — Это моя дочь. Я знаю, что нельзя приводить детей на рабочее место. Но сегодня ее не с кем было оставить. Аня спала у меня в кабинете, а я отвлеклась и…
Рука женщины машинально метнулась к лицу, поправила локон, выбившийся из прически, и колдун заметил на запястье знакомую татуировку. Рука, держащая весы.
— Она захотела шоколада, — мягко ответил он. Улыбнулся успокаивающе. — И, по-моему, вам он тоже не помешает.
Служащая вьесчи неуверенно улыбнулась в ответ, поняв, что сегодняшний проступок ничем ей не грозит.
— Я с ней поделюсь, — сказала девочка, пытаясь освободиться из материнских рук.
— Часто работаете по ночам? — спросил кадаверциан.
— Иногда, — уклончиво ответила та, крепко взяв дочь за руку.
У нее было бескровное лицо человека, мало видящего солнце. Даже тщательный макияж не мог скрыть кругов под глазами и бледной кожи. Ощущение усталости также казалось крепко въевшимся в эту женщину.
— Извините, я… мне нужно отвести дочь. Ей давно пора спать, и… если ее кто-нибудь увидит здесь, у меня могут быть неприятности.
— Да, конечно. Идемте, я вас провожу.
Она снова нервно улыбнулась. Очень не хотела показаться невежливой и, Кристоф был уверен в этом, знала, с кем именно разговаривает сейчас. Кроме того, боялась получить нагоняй от работодателей и беспокоилась за дочь. Но пошла рядом с некромантом, ведя за собой девочку.
— Кто ваш непосредственный начальник? — продолжил кадаверциан беседу. — Рамон?
— Нет. Господин Пауль.
— Тогда я вам сочувствую. Знаю, у него есть неприятная привычка еще с вечера оставлять своим сотрудникам записки об их опоздании. Так что, когда бы они ни пришли на работу, всегда получают выговор за задержку.
Женщина тихо рассмеялась, смелее взглянула на Кристофа, но ее лицо тут же застыло, а сам он почувствовал чужое присутствие. Оглянулся и увидел Пауля Вьесчи, первого помощника Рамона.
— Доброй ночи, Кристоф, — сказал тот с подчеркнутой корректностью негоциантов. — Патрон ждет тебя. — Потом перевел взгляд на свою сотрудницу и жмущуюся к ней девочку, и на его лице мелькнуло выражение голодного лиса, наткнувшегося на беззащитную куропатку.
— Рита, — произнес он очень мягко. — Я уже говорил тебе, чтобы ты не приводила ребенка в офис.
— Да, господин Пауль, — ответила та ничего не выражающим тоном. — Я помню, но…
— Ты же не хочешь, чтобы с ней что-нибудь случилось, не так ли? Тем более по твоей вине.
— Нет! Конечно, нет. — Женщина крепче прижала к себе девочку, в ее глазах мелькнул настоящий страх. — Господин Пауль, этого больше никогда не повторится. Я обещаю.
— Ты уже обещала, — вкрадчиво заметил вьесчи, явно наслаждаясь страхом и беспомощностью своей «жертвы». — Очень жаль, но мне придется…
Кристоф кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, а когда Пауль, не скрывая досады, повернулся к нему, сказал по-испански, на родном языке негоцианта:
— Я слышал, вьесчи осуждают методы нахтцеррет работать с людьми.
— А в чем дело? — довольно нелюбезно осведомился помощник Рамона на том же языке.
— Хватит запугивать ее.
— Не думаю, что тебя касается, как мы обращаемся со своими людьми, — высокомерно заметил Пауль, сузив темные глаза. — Мне, например, не приходит в голову защищать ваших бетайласов и прочих оживших покойников.
— Да, они не нуждаются в защите, — усмехнулся Кристоф, глядя на встревоженную Риту, явно не понимающую ни слова из их разговора. — У них есть профсоюз, который называется Тёмный Охотник.
Вьесчи надменно поджал губы, смерил колдуна сдержанно-раздраженным взглядом и процедил:
— Я делаю свое дело. Она, — небрежный кивок в сторону Риты, — свое. Но если людей не контролировать и не держать в страхе — никакой работы не будет вообще.
— Понимаю, — доброжелательно отозвался некромант. — Могу одолжить несколько стигонитов. Они обожают работать. И выглядят великолепно вне зависимости от времени суток.
Вьесчи раздраженно мотнул головой, понимая, что спорить с некромантом бесполезно, с отвращением взглянул на Риту:
— Иди. И учти, это последнее предупреждение.
— Да, господин Пауль, — ответила та и поторопилась скрыться, буквально утащив за собой дочку.
Кристоф учтиво кивнул негоцианту и направился дальше.
Верхний свет в кабинете Рамона был потушен. Горела только настольная лампа. За панорамным окном кипел ночным светом город.
Глава клана сидел перед компьютером за своим необъятным столом. Верхняя пуговица рубашки вьесчи была расстегнута, узел галстука растянут, пиджак висел на стуле. И сам он выглядел гораздо менее невозмутимым и сдержанным, чем всегда.
— Доброй ночи, — сказал кадаверциан, закрывая за собой дверь.
— Садись, — отозвался Рамон, глядя в монитор.
Колдун обошел его стол и с интересом посмотрел на экран. Там разворачивалась сложнейшая разноцветная путаница линий. Роза ветров.
— По-моему, эти художества не имеют никакого отношения к банковскому делу, — улыбаясь, заметил Кристоф.
— Современные синоптики ни черта не знают о погоде, — пробормотал негоциант, исправляя одну из линий. — Все приходится делать самому.
— Магия лугата требует точных научных знаний? — усмехнулся колдун.
— Так же как некромантия невозможна без хирургии, — не остался в долгу Рамон. — Подожди минуту, ладно? Я сейчас закончу.
— Можешь не торопиться. — Кристоф выдвинул одно из кресел и поставил его так, чтобы видеть картину, висящую на стене.
На первый взгляд это была бессмысленная мешанина красок и бесформенных пятен, но если господин де Кобреро повесил ее в своем кабинете, она, несомненно, стоила несколько миллионов.
— Рамон, скажи, люди, которые у тебя работают, знают, с кем они имеют дело?
— Большинство — нет, — отозвался вьесчи, щелкая кнопкой «мыши». — Но кое-кто в курсе, от кого получает деньги.
— И как они относятся к тому, что вампиры существуют?
— Пока их мир не рухнул, если ты об этом, — рассеянно ответил негоциант, погруженный в свои сейсмологические выкладки. — А что, тебя беспокоит утечка информации? Поверь мне, до сих пор ничего подобного у нас не было.
Он откинулся на спинку кресла, протянул руку к заработавшему принтеру, взял, не глядя, выползший лист бумаги. Взглянул на колдуна, продолжающего рассматривать полотно, и сказал:
— Моя воспитанница.
— Изображена здесь? — уточнил Кристоф. — Ты знаешь, я как-то слабо разбираюсь в современном искусстве.
— Весьма комично, — буркнул Рамон. — Нет. Это она рисовала. Очень талантливо.
— Поверю тебе на слово, — улыбнулся кадаверциан. — Так ты нашел третьего? Того, кто подошел бы на роль лугата?
— Нет. — Рамон порвал лист и бросил в корзину для мусора. — Пока еще нет.
Кристоф заметил едва уловимое движение у окна, присмотрелся и увидел крошечную тучку, висящую над чахлым фикусом, стоящим на подоконнике.
— Если так никого и не найдешь, обращайся, — сказал некромант, наблюдая, как из тучки лениво моросит мелкий дождик. — У меня есть подходящая кандидатура.
— Неужели? — скептически осведомился Рамон, протягивая руку за очередной распечаткой. — И кто же?
— Валентин Корвинус. Он мечтает о величии и бессмертии. Но с выбором клана пока еще не определился.
Негоциант небрежно щелкнул пальцами, заставляя исчезнуть свою магическую лейку, и многозначительно хмыкнул, проницательно взглянув на собеседника:
— Очень интересный кандидат. А что же кадаверциан — не видят очевидной выгоды от использования силы и крови древнего рода?
— Мы не подходим ему.
Вьесчи многозначительно приподнял бровь, но не стал углубляться в тему.
— Хорошо. Я буду иметь это в виду. Но ты ведь пришел не для того, чтобы беседовать о перспективах моего клана, так?
— У вьесчи есть артефакты, позволяющие закрывать мысли от телепата? — прямо спросил Кристоф.
Негоциант заинтересованно выпрямился в кресле, забыв о своих расчетах.
— Не возражаешь, если я не буду спрашивать, зачем они тебе понадобились?
— Не возражаю, — с улыбкой ответил Кристоф. — Более того, считаю твое решение чрезвычайно разумным. В наше время осторожность нужно соблюдать не только в словах, но и в мыслях.
Рамон довольно рассмеялся:
— Рад, что мы поняли друг друга.
Потом откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, сосредоточенно размышляя.
— Кажется, у Доны был полный комплект частично отшлифованных алмазов…
Колдун с сожалением покачал головой:
— Они всего лишь создают легкий флер вокруг владельца. При желании даже такой телепат, как Дарэл, мог разрушить их ауру. А если говорить, например, о…
Он сделал вид, будто задумался, подыскивая нужный пример.
— Об Основателе, — подсказал Рамон, с удовольствием подыгрывая некроманту. — Да. Для него они вряд ли смогут стать серьезной помехой.
— Мне нужна полная защита или полное искажение, — уже серьезно сказал Кристоф.
— Думаю, я знаю, у кого можно найти нечто подобное, — отозвался Рамон задумчиво. — У Вриколакоса. Я поговорю с Рогнедой. Попрошу ее о встрече. Как только узнаю что-нибудь, сообщу тебе сразу.
— Отлично. Значит, договорились. — Кадаверциан поднялся.
— Спасибо за информацию, — неожиданно сказал вьесчи. И добавил несколько суховатым тоном офисного клерка: — Компания также выражает благодарность за то, что вы воспользовались ее услугами, и гарантирует полную конфиденциальность заказа.
Мастер Смерти молча кивнул и вышел из кабинета. Он прекрасно понял все, что Рамон хотел ему сказать…

В круглом холле на первом этаже ему навстречу из кресла поднялась сегодняшняя знакомая — служащая вьесчи.
— Господин Кристоф! — Женщина устремилась к нему, торопливо цокая каблуками по мраморному полу. — Я думала, вы уже ушли. А я хотела поблагодарить вас…
«Еще немного, и я утону в благодарностях», — с внезапным раздражением подумал некромант. Меньше всего ему была нужна признательность этой смертной, но, взглянув на ее шею, чуть прикрытую тонким шарфиком, колдун понял, что голоден.
— Где ваша дочь?
— Дома. Я отправила ее домой. А вам просто хотела сказать…
— Ваша работа на сегодня закончена? — перебил ее кадаверциан.
— Да.
— Хотите поужинать со мной? — Он взглянул на часы и уточнил: — Вернее, позавтракать. Если контроль господина Пауля над своими сотрудницами не распространяется и на их частную жизнь.
Женщина улыбнулась, и на ее бледных щеках появился едва заметный румянец.
— Ну, обычно он прикрепляет к нам датчики движения и радио-микрофоны, прослушивает телефон и читает почту. Но в остальном мы абсолютно свободны. — Она рассмеялась над шуткой, поправляя на плече ремешок сумочки. — Он ушел. Так что… я с удовольствием поужинаю или позавтракаю с вами.
Рита бодро застучала каблучками, шагая рядом с Кристофом и продолжая беседу:
— Здесь поблизости есть кафетерий. Он открыт всю ночь… Ничего особенного, но там довольно приятно.
Она больше не напоминала испуганную мышь, словно, выйдя из поля зрения начальника, вновь обрела уверенность в себе.
Небольшое полуподвальное кафе, разделенное на отдельные кабинки, было едва освещено. Идеальное место для охоты. Скучающая кассир подняла голову, отрываясь от чтения журнала, равнодушно взглянула на поздних посетителей, рассеянно кивнула Рите.
— Кофе и вишневый пирог, — сказала та и уверенно направилась к самому дальнему столику в конце зала.
Села рядом с колдуном, не спеша продолжать беседу. Дождалась, пока принесут ее заказ.
Как только официантка удалилась, Кристоф протянул руку и коснулся ладони служащей вьесчи. Рита замерла, глядя на него широко распахнутыми, доверчивыми глазами. Некромант мягко привлек женщину к себе, открывая ее шею…
— Вы делаете это нежнее, чем Пауль, — прошептала она, спустя несколько минут, переводя дыхание и прикрывая шарфиком быстро затягивающиеся ранки на горле. Подняла взгляд на Кристофа и пояснила: — Я его постоянный донор.
— И как вам эта роль? — спросил колдун, глядя на женщину с новым интересом.
Она невесело улыбнулась, машинально взяла ложку и отломила кусок вишневого пирога.
— Я работаю с Паулем уже давно. Веду его личные дела. Он доверяет мне, хотя иногда и бывает несколько неадекватен. Зато очень хорошо платит. А у меня маленькая дочь, нужно растить ее. Так что жаловаться особо не на что. Но когда знаешь, как на самом деле устроен мир… теряешь иллюзии.
Рита придвинула к себе чашку с кофе и стала греть о нее ладони.
— Раньше о таких, как вы, знали все. Теперь только избранные.
— И у вас никогда не возникало желания поделиться своими знаниями?
— Возникало. Но меня очень быстро убедили в неразумности этого желания. Не хочу, чтобы мой ребенок остался сиротой.
Она вдруг прямо посмотрела в глаза Кристофа и спросила неожиданно жестко:
— Знаете, что будет, если все узнают о вашем существовании? Первое время люди попытаются сопротивляться. А когда поймут, что вы всесильны — смирятся, привыкнут, и у каждого найдется свой темный спутник.
— Темный спутник? — заинтересованно переспросил кадаверциан, подался вперед, опираясь локтями о столешницу.
Рита смущенно улыбнулась, вновь поправляя шарфик.
— Я это так называю — тайное желание, тайный страх или мечта… Поводок, на котором вы всегда сможете держать нас. Власть, деньги, вечная жизнь, боязнь за себя или за своих близких. Мы станем жадными, безвольными, ленивыми. Живые игрушки богов, ручные животные, которые могут разговаривать. Поэтому лучше нам не знать о вашем существовании. Быть уверенными в том, что мы самостоятельны и свободны.
Она замолчала, сообразив, что начала говорить громче, чем нужно, взглянула в сторону компании молодых людей, ввалившихся в кафе, и закончила тихо:
— Раньше вас почитали как богов и покорно жили в вашей тени, радостно умирали для вас, считали это великой честью. Безропотные, как дети, как овцы. И я не хочу, чтобы все мы вновь становились такими.
— Один мой друг советовал мне чаще разговаривать с людьми, — сказал Кристоф после продолжительного молчания. — Чтобы не забывать — вы не дети и не ручные животные.
Рита хотела что-то ответить, но в кармане кадаверциана зазвонил мобильный.
— Прошу прощения. — Колдун вытащил телефон и, увидев высветившийся номер, тут же потерял интерес к своей спутнице. — Слушаю, Рамон.
— Я говорил с Рогнедой, — заявил тот, опустив предисловие. — Если все сложится благополучно, через пару дней он будет у тебя.
— Они что-нибудь просили взамен? — спросил Кристоф.
Вьесчи хмыкнул:
— Не просили. Но были бы не против, если бы ты снял метку кадаверциан с мальчишки. Оборотни, насколько я понял, с удовольствием приняли бы его в семью, но, видимо, по их мнению, «печать» некроманта загрязняет его ауру.
— Не сомневаюсь, — пробормотал кадаверциан. — Передай им, что я благодарен за гостеприимство, оказанное моему протеже. Но знак убирать не стану.
— Передам, — равнодушно отозвался Рамон и, попрощавшись, отключился.
Кристоф убрал телефон и только теперь заметил, что место Риты пусто. Женщина деликатно ушла, оставив некроманта разбираться со своими делами, гораздо более значимыми, чем ее человеческие проблемы.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Воскресенье, 08 Янв 2012, 00:58 | Сообщение # 45

Княгиня де Веллар

Глава 28
Знак Лугата

Философия учит нас хладнокровно относиться к несчастьям других.
Оскар Уайльд. Из застольных бесед.

19 марта

— А много кровных братьев погибло в авиакатастрофах?
Рамон, успевший задремать, открыл глаза и посмотрел на воспитанницу.
Сидящая рядом Дина внимательно изучала памятку, полагающуюся каждому пассажиру на случай непредвиденных ситуаций, хотя видела ее уже не в первый раз. Оглянулась в поисках запасного выхода. Потом проверила наличие под сиденьем спасательного жилета.
Рамон усмехнулся.
Нет, лететь она не боялась, но подходила к этому процессу весьма ответственно.
— Была пара неудачников. Но в приличном обществе об этом говорить не принято.
— Почему?
— Потому что великие бессмертные маги не имеют права гибнуть от такой банальности, как неисправный двигатель в машине, созданной людьми.
Дина помолчала, глядя на опущенную шторку иллюминатора, и задала вопрос, который, видимо, беспокоил ее больше, чем авиакатастрофы.
— Похоже, мы тоже начинаем подготовку к войне? Я думала, вьесчи будут держать нейтралитет. Как всегда.
— Несомненно, — отозвался Рамон задумчиво. — Вьесчи останутся в стороне. А Лугат — нет.
— Лугат? — Брови Дины удивленно поднялись, скрываясь за прямой челкой. — Но при чем здесь… ты же говорил, что их сила ушла.
— Наша сила, — наставительно произнес негоциант. — Ты — потомок древнего могучего клана, так что будь внимательнее к определениям.
Девушка вздохнула, но покладисто согласилась:
— Хорошо. Но у меня-то ее все равно нет. И вряд ли она появится.
— Посмотрим. — Рамон опустил спинку своего кресла и снова закрыл глаза.
Маленький частный самолет летел над Средиземным морем, с каждой минутой приближаясь к Африке. Небо казалось разделенным пополам. С одной стороны, в густой синеве поблескивали звезды, с другой — тлела тускло-оранжевая полоса солнца, стремящегося за убегающим от него лайнером. Внизу лежала бесконечная бархатная темнота, которая скоро должна была смениться яркими огнями Египта.
«Война», — повторил он мысленно. Ни о какой войне пока в открытую речи не шло. Хотя помощники главы негоциантов предвкушали будущую выгоду, которую вьесчи могли извлечь из противостояния кровных братьев. Так уже бывало раньше. Борьба кадаверциан и лудэра, нахтцеррет и лигаментиа, асиман и леарджини… Каждому из них требовалась информация, артефакты, способные усилить магию, человеческие ресурсы, деньги, союзники, посредники на переговорах… Все то, чем вьесчи обладали или могли достать. Реальный, четкий, логичный мир, к которому привык Рамон. Пусть и лишенный волшебства, но работающий по строгим неизменным законам. А теперь он собирался сам нарушить их…
Бесшумно приблизилась стюардесса:
— Господин де Кобреро, вам что-нибудь нужно?
Эта была новенькой. Раньше он летал с красавицей-боливийкой, похожей на экзотический цветок. Но пару недель назад ему пришлось отпустить девушку, решившую заняться устройством личной жизни. В отличие от нахтцеррет, которые предпочитали подписывать со смертными пожизненный контракт (даже если эта жизнь длилась всего несколько дней), вьесчи были более либеральны. Теперь негоцианта опекала стройная смуглая венесуэлка.
— Нет, ничего не нужно, спасибо, — ответил Рамон, глядя в ее лицо, светящееся нежным вниманием, и подумал, что, несмотря на свою любовь к грандиозным переменам в мире, остается консерватором в мелочах. А теперь придется привыкать к внешности новой красавицы.
Дина потребовала журналов и принялась рассматривать фотографии супермоделей в вечерних платьях…

Они сели в Луксоре. Солнце уже скрылось за горизонтом. Из-за косматых вершин пальм на густо-синее небо выбиралась желтая луна. Ее яркий свет казался почти белым. Рамон рассеянно вспомнил о том, что лет тридцать назад среди молодых вьесчи было модно носить в полнолуние черные очки.
Капитан вышел из кабины, чтобы лично проводить пассажиров.
— Мы вернемся через несколько часов, — сказал вьесчи.
— Без вас не улетим, — как всегда, ответил человек и улыбнулся Дине.
Воздух Египта пах почти так же, как и раньше: раскаленным песком, пряностями, ароматным дымом. Правда, сейчас к этим запахам примешивалась вонь машин и, как постоянно чудилось негоцианту, — затхлой воды. По мнению Рамона, Асуанская плотина погубила Нил. Могучий и полноводный прежде, он, перегороженный теперь, постепенно мелел, густо зарастая тростником и папирусом…
У трапа уже стоял джип. Смуглый араб, внешне напомнивший Рамону Амира Асимана, почтительно приветствовал гостей и открыл перед ними дверцу машины. Дина поспешно юркнула на заднее сиденье и приготовилась наслаждаться впечатлениями от экскурсии.

— А куда мы едем? — Воспитанница с интересом смотрела в окно, на белые пески, проплывающие за стеклом машины.
— В Карнак, — коротко ответил Рамон и, предупреждая неизбежные вопросы, пояснил: — В храм Амона Ра.
— Но ты говорил, что у тебя встреча с деловым партнером. Какие встречи могут быть в заброшенном храме ночью?
Негоциант насмешливо хмыкнул:
— Как ты понимаешь, днем свобода моего передвижения слегка ограничена.
— Пап, я серьезно! — Теперь в голосе девушки звучали недоверие и обида. — Зачем мы едем в Карнак?
— Видишь ли, в чем дело, — задумчиво произнес Рамон. — За последнее время меня пытались убить три раза. Я спасся буквально чудом. В первый раз помогла Дона Кадаверциан. Во второй — магия, полученная от вриколакос. А в третий — Кристоф и Фелиция. И твоя «Сеть Аида», конечно, — добавил он великодушно, не собираясь умалчивать о заслугах воспитанницы. Но она уже не слушала. Смотрела мимо него широко распахнутыми глазами, в ее расширившихся зрачках отражались огоньки приближающегося поселка и какие-то глубокие потаенные мысли, прочесть которые мог только Дарэл Даханавар.
— Так, значит, это правда. Ты не шутил, когда говорил о том, что Лугат будет принимать участие в войне. И про силу, которая появится у меня…
Он говорил не совсем так. Не столь категорично.
— Клана Лугат не существует, — сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к настороженной девушке. — Пока не существует.
— Но ты собираешься его возродить?
— Да, я собираюсь попытаться сделать это.
— И ты думаешь, что сможешь передать мне часть этой магии?
— В твоем голосе я слышу недоверие, — улыбнулся негоциант.
— Гораздо проще было бы обратить нового человека. — Дина отвернулась к своему окну и нажала на кнопку, опуская стекло. — Сразу сделать его лугатом.
— Почему ты уверена, что это будет проще? — спросил Рамон, слегка заинтересованный этим выводом.
— Иначе нам не пришлось бы лететь в Египет, — ответила она равнодушно, словно вынуждена была объяснять очевидное. — Ведь мы едем в Карнакский храм не для того, чтобы придать моменту передачи древних знаний наибольшую торжественность?
Негоциант усмехнулся и не стал возражать.

Вход в храм отсюда был похож на узкое ущелье — разлом в рукотворном холме с плоской вершиной. Его охраняли две титанические статуи. Каменные фараоны с одинаковыми улыбками смотрели на приближающиеся к ним крошечные фигурки.
Рамон шел мимо сфинксов, лежащих вдоль дороги, и думал о том, что пережил и самих правителей Хапи, и строителей храма, и даже богов, которым это святилище было посвящено.
------------------------------------------
Хапи — древнее название Египта.
------------------------------------------
Единственное место, где его сила могла пробудиться окончательно и где он мог передать ее воспитаннице.
Густые тени лежали у подножия исполинских колонн. Казалось, те поддерживают само небо. Белые огни созвездий цеплялись за шершавый песчаник и скользили вниз по лицам фараонов, их цариц и богов, навечно застывших в камне.
— Его возводили две тысячи лет, — произнес Рамон, шагая по каменным плитам, покрывающим пол гигантского гипостильного зала.
— Ты видел, как его строили? — тихо спросила Дина.
Здесь хотелось говорить шепотом, чтобы не тревожить мертвую тишину огромных помещений.
— Да, — ответил вьесчи, глядя на луну, медленно выползающую из-за колонн. — Мои люди доставляли белый песчаник и красный гранит фараону Тутмосу.
Воспитанница ошеломленно покачала головой. Ей было трудно представить времена четырехтысячелетней давности, а еще труднее — вообразить Рамона активным участником событий того времени.
Они прошли примерно половину пути, когда увидели в центре зала огромнейший обелиск. Монолит из красного гранита в виде иглы, устремленной вверх. Вокруг валялись обломки — то, что осталось от его двойника, когда-то стоявшего неподалеку.
Дина запрокинула голову, чтобы разглядеть вершину.
— Как они затащили это сюда? — пробормотала она, имея в виду древних строителей.
— С помощью некромантов, — ответил Рамон, обходя куски красного камня. — А вернее — их слуг.
Дина поспешно вытащила сотовый телефон и, найдя в меню нужную функцию, попыталась сфотографировать обелиск.
— Потрясающе, — сказала она со вздохом восхищения.
— Спасибо, — отозвался Рамон и, заметив ее недоумевающий взгляд, пояснил: — Его вырубили в моих каменоломнях на Асуане. Одна шлифовка заняла семь месяцев.
— Удивительно, как ты помнишь все это. — Девушка, не глядя, сунула телефон в карман куртки, с изумлением взирая на негоцианта.
— Помню, — вьесчи погладил шершавый, все еще теплый камень, — но иногда сам удивляюсь этим воспоминаниям…

Теперь уже казалось невозможным понять, чье это было святилище. Груды камней, неровные обломки, полуобвалившиеся стены. И лишь разглядев фрагмент уцелевшего барельефа, Рамон припомнил, что тот принадлежал храму, посвященному богине Нехбет.
------------------------------------------
Нехбет (Нехебт) — богиня царской власти. Изображалась в виде женщины с хохолком коршуна на голове, в Белой короне Верхнего Египта. Была символом Верхнего Египта и почиталась как олицетворение могущества фараона. Считалось, что она обеспечивает ему победу над врагами. Иногда Нехбет изображали в виде змееголового коршуна.
------------------------------------------
— Сюда, — велел он, перебираясь через завал.
Ориентир — колонна красного цвета в ряду серых — уцелел.
Напротив темнела грубая узкая арка, сложенная из трех плит. За ней виднелась глухая стена.
— Не думал, что когда-нибудь это понадобится мне снова, — сам себе сказал Рамон, мучительно вспоминая нужное заклятие.
Но в его памяти, которой совсем недавно восхищалась Дина, всплывали то иероглифы, рассказывающие о деяниях Аменхотепа, то сверкающие при свете луны блоки песчаника, то лицо жены Эхнатона. Не каменно-идеальное пособие для начинающих художников, а живое, задумчивое, усталое, с глубокими лучиками морщинок вокруг глаз. Его сменяли корабли, лениво скользящие по глади Нила, бич, со свистом падающий на спины волов, ручной леопард царицы Хатшепсут, с ворчанием пятящийся от Рамона. Вольфгер, глава клана кадаверциан, в одеждах, не уступающих роскошью облачению фараона, сидящий на резном троне. И юная царевна Макетатон у его ног, с обожанием снизу вверх глядящая на некроманта.
— Что-то не так? — тихо прозвучал голос Дины, стоящей рядом.
Рамон взглянул на нее, и современный образ девчонки, одетой в короткую юбку, курточку с множеством карманов и высокие шнурованные ботинки, немедленно вернул его к реальности.
Негоциант отрицательно покачал головой и прикоснулся к стене. Она больше не помнила его рук, хотя раньше вход в тайное святилище открывался от одного легкого касания. Магия, когда-то наполнявшая это место, рассеялась.
Вьесчи плотнее прижал ладонь к камню, закрыл глаза и стал медленно, по слогам, произносить заклинание, дожидаясь, пока нужные слова всплывут в памяти. Спираль артефакта, свернувшегося в груди, протестующе дрогнула, соприкасаясь с чужой силой.
Рамон услышал за спиной тихий вздох Дины и взглянул на стену. От его пальцев в разные стороны текли золотые дорожки. Они переплетались, сталкивались, свивались клубками, растекались во все стороны, образуя светящиеся рисунки фараонов, священных скарабеев и звероголовых богов… Все изображения смотрели в одну сторону — на золотой контур ладони негоцианта в центре каменной плиты.
Рамон произнес последний слог, и светящиеся линии сомкнулись над его головой, образуя замкнутый прямоугольник. Спустя секунду послышался скрежет камня по камню, и дверь стала открываться. С трудом, застревая на каждом сантиметре, плита уходила в стену. Узкая черная щель, из которой тянуло затхлым застоявшимся воздухом, постепенно расширялась.
Полоска лунного света робко скользнула через порог, освещая длинный коридор. Плита, натужно заскрипев, застряла на середине, но открывшегося хода было достаточно, чтобы протиснуться внутрь.
Вьесчи шагнул первым, жестом велев Дине следовать за собой.
Стены коридора и пол покрывала роспись, почти скрытая толстым слоем песка, пыли и клочьев паутины, свисающих с низкого потолка. В спертом воздухе было тяжело дышать, но прохлада ночи постепенно просачивалась внутрь через открытый ход.
Дина задержалась, стирая пыль с одного из рисунков.
— У этого фараона очень знакомое лицо, — произнесла она задумчиво и снова полезла за телефоном, чтобы запечатлеть понравившийся фрагмент росписи.
Рамон оглянулся через плечо.
— Это не фараон, а семер — его ближайший друг и советник.
— Он похож на Вольфгера Кадаверциана. Помнишь, ты показывал мне фотографию, — поняла, наконец, девушка и вопросительно уставилась на негоцианта, требуя объяснений.
А тот, хоть и дал себе слово не задерживаться по пустякам, подошел к воспитаннице и сам взглянул на рисунок.
— Это и есть Вольфгер. Изображение времен Эхнатона.
— Очень натуралистичное, — заметила Дина, глядя в экран телефона. — Не слишком похоже на остальные древнеегипетские рисунки. Они все плоские, а этот… — Она запнулась, не зная, какое определение подобрать для увиденного.
Белый свет фотовспышки на короткий миг осветил высокомерно-величественную фигуру некроманта, возвышающуюся над согнутыми спинами десятков рабов.
— Да, он был известным реформатором, — сказал Рамон, внимательно всматриваясь в стену. Если память не изменяла, где-то здесь, за этим изображением, был скрыт еще один потайной ход. Он вел в жреческие покои, которыми иногда пользовался глава кадаверциан.
— Кто был реформатором? Вольфгер? — уточнила Дина, продолжая фотографировать.
— Эхнатон, — усмехнулся Рамон. — Хотя мэтр тоже был сторонником прогрессивных методов строительства и управления.
— Пап, — глаза девушки загорелись азартом, — а может, ты меня сфотографируешь здесь, на фоне… Этого же никто не видел несколько тысяч лет!
— В другой раз, — ответил вьесчи и, решительно взяв воспитанницу за плечо, повел прочь от вожделенных рисунков.
Плита, открывшая вход, наконец дрогнула и медленно поползла на прежнее место, отсекая свет луны.
Дина настороженно обернулась:
— Так и было задумано?
— Да. — Не дожидаясь, пока они окажутся в полной тьме, негоциант достал фонарь из кармана куртки. — Раньше здесь все освещалось с помощью магии. Теперь придется импровизировать.
Каменный блок задвинулся с глухим ударом. С потолка просыпалось несколько струек песка. Широкий белый круг света метнулся по стенам и резво побежал вперед по ровным плитам пола.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар