Общество Дракона - Страница 2

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:16 | Сообщение # 16

Княгиня де Веллар

Глава 15
КРОВЬ И ВОДА

Слуга отошел в сторону, пропуская Арлиана в комнату, а затем поспешил к столику у кровати, на котором стояли кувшин и миска. Не дожидаясь просьбы Арлиана, он наполнил миску чистой водой. Над кроватью тускло горела масляная лампа.
— Спасибо, — сказал Арлиан.
— Вы хотите, чтобы управляющий остался с вами, или найти ему место внизу? — спросил слуга, доставая полотенца из комода.
Арлиан посмотрел на Ворона.
— Пусть сам решает, — ответил он. — Можешь поехать домой, если хочешь, я справлюсь.
— Думаю, я переночую внизу, — ответил Ворон.
Арлиан сразу понял: Ворон хочет послушать, что говорят про случившееся слуги, и, возможно, немного подправить их истории. Наверное, сохранить тайну не удастся, но посмотреть на ситуацию с другой точки зрения будет не вредно.
— Делай, как считаешь нужным, — сказал он и взял полотенце, а затем потянулся к миске.
Слуга встал в стороне, и Арлиан посмотрел на него.
— Иди, — сказал он. — Уже поздно, я уверен, тебе еще нужно переделать кучу дел, прежде чем ты сможешь лечь спать. Устрой моего управляющего, и ты свободен; обо мне не беспокойся.
— Спасибо, милорд, — поклонившись, ответил слуга, и они с Вороном вышли из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Арлиан несколько секунд смотрел им вслед, потом повернулся к миске с водой, ему не терпелось смыть с рук кровь Когтя. Он положил полотенце и опустил обе руки в холодную чистую воду.
Вода потемнела, забурлила, по ее поверхности начали расходиться темно-красные круги; Арлиан смыл кровь с рук, потом начал счищать ее с пальцев.
Через несколько мгновений вода так потемнела, что стало невозможно определить, удалось ли ему добиться успеха. Арлиан взял полотенце.
Ему удалось кое-как отмыть руки — но вот манжеты сорочки он испортил безвозвратно. Арлиан принялся внимательно разглядывать косточки пальцев и запястья, не сомневаясь в том, что утром, при солнечном свете, он найдет еще пятна крови, но сейчас в полумраке комнаты все казалось в порядке. Держа в руке полотенце, он посмотрел на миску с водой.
И замер, забыв про полотенце.
Вода в миске стала неестественно гладкой и спокойной, словно зеркало, хотя под ровной прозрачной поверхностью продолжала бурлить кровь. Арлиан сразу понял, что имеет дело с колдовством — только не знал, откуда оно: из Земель Людей или это что-то гораздо более экзотическое. Он стоял и смотрел на воду в миске.
Кровь не растворялась в воде, она, наоборот, собиралась в центре миски, где постепенно возник знакомый Арлиану образ — морда дракона.
На короткое мгновение ему показалось, что дракон, которого он убил полчаса назад, сумел остаться в живых в какой-нибудь диковинной, сложной форме, но тут понял, что смотрит не на детеныша, да и глаза у него не были глазами Когтя.
Нет, ему явился взрослый черный дракон, которого раньше он никогда не видел — Арлиан уже давно заметил, что чудовища тоже обладают разными и удивительно запоминающимися мордами. Он не сомневался, что легко узнает дракона, который сжег его родительский дом в Курящихся Горах одиннадцать лет назад; драконов, появившихся из тел Энзита и Когтя. Художникам и скульпторам практически ни разу не удалось уловить эту особенную черту внешности драконов, но образ в миске обладал ею в полной мере и не принадлежал ни одному из знакомых Арлиану чудовищ.
Арлиан вспомнил, что сказала ему год назад Конфетка, когда он освободил ее, до того, как она начала увядать.
«Я ему не поверила, — сказала она, — и тогда он взял чашу с водой, в которой смывал кровь, и показал мне, как он разговаривает с драконами».
Чаша с водой, в которой он смывал кровь.
Картина обрела четкие очертания, и вода успокоилась; как Арлиан ни старался, он не мог уловить даже намека на движение, однако образ обладал диковинной силой и мощью, поразительными качествами, которые позволяют мгновенно отличить спящего человека от умершего. Этот дракон был живым.
— Мы тобой недовольны.[i]
Он не произнес ни единого слова, его пасть не открывалась, но Арлиан понял, что сказал дракон.
Ему явился один из самых старых и могущественных драконов, и он обращался к нему так же, как когда-то к Энзиту.
Ну, в конце концов, Энзит ведь назначил Арлиана своим наследником.
— А мне все равно, довольны вы или нет, — совершенно спокойно ответил Арлиан.
Под дверью мог подслушивать слуга, и потому он старался говорить как можно тише. Вряд ли он сумел бы объяснить самому себе почему, но был уверен, что дракон его поймет.
— [i]Тебе не должно быть все равно.
— Это еще почему? Я ваш заклятый враг. Твои родственники убили мою семью и разорили деревню, в которой я родился. Я хочу видеть вас мертвыми, а не довольными.
— Другой понимал и сказал тебе. Мы заключили договор, а ты его наследник. Ты должен был сохранить наши тайны.
— Я ничего никому не обещал.
— А ты понимаешь, что произойдет, если договор будет нарушен?
Неожиданно по спине Арлиана пробежал холодок.
Он прекрасно понял, что имел в виду дракон. Сделка, заключенная Энзитом, положила конец войнам людей с драконами и заставила драконов уйти в глубокие подземные пещеры. Стоит ей прекратить свое действие, их ничто больше не будет удерживать. Они могут в любой момент покинуть свои убежища и начать уничтожение людей. Снова разразится война и хаос. Кто знает, возможно, Мэнфорту грозит та же судьба, которая настигла деревеньку Обсидиан.
Арлиан опасался этого, но его страхи развеялись, когда после смерти Энзита ничего не произошло, и вернулись, стоило Торибору указать на погоду. Впрочем, слабая надежда на то, что Торибор ошибается, оставалась.
И вот один из драконов угрожает ему нападением на Земли Людей. Неожиданно Арлиан почувствовал, как его охватывает гнев.
— А вы понимаете, что произойдет, если договор будет расторгнут? — спросил он. — Я убил двух драконов! Неужели вы думаете, что снова будете править нашим миром, как прежде, теперь, когда мы узнали, что вы уязвимы?
— Тебе известно про черный камень, но наших старейшин убить не так просто. Открытая война будет дорого стоить обеим сторонам, кто одержит в ней победу, неизвестно. Но разве у нас есть выбор? Ты поклялся уничтожить нас всех, и мы не намерены оставаться в своих пещерах и ждать нападения; мы должны заключить договор — ты откажешься от своей клятвы, и тогда никто не пострадает.
Арлиан задумался.
Дракон сказал правду — по крайней мере Арлиан ему поверил. Они не будут спокойно ждать, когда он их всех уничтожит. Естественно, они станут защищаться.
До сих пор Арлиан не думал о том, что ему придется выполнять условия сделки, заключенной Энзитом, — он не знал, как связаться с драконами, чтобы договориться с ними.
Арлиан собирался искать пещеры и убивать чудовищ — три, пять, если повезет, десять, — пока не уничтожит всех или не погибнет сам. Они представлялись ему обычными животными, которые не способны общаться друг с другом и не смогут предупредить остальных о его приближении, надеялся, что ему удастся застать их спящими в глубоких пещерах. Однако договор с Энзитом не мог бы стать реальностью, если бы драконы не были разумны.
Война Арлиана против драконов неминуемо охватит Земли Людей, если он не откажется от своих планов и останется жив. Разыскать их в пещерах будет значительно труднее, поскольку они станут предупреждать друг друга о его приближении и начнут прятаться более старательно — если, конечно, захотят прятаться. И, разумеется, они обязательно выставят охрану, чтобы Арлиан не смог застать их врасплох, когда они спят под землей. Или просто решат пойти войной на людей, и что тогда он им противопоставит? Да, обсидиан им опасен, но только удар в сердце может уничтожить дракона. Но эти огромные существа умеют летать, у них острые зубы и когти и еще огненный яд. Обсидиановые копья страшны им не больше, чем крысиные зубы коту.
Но не следует забывать, что драконов не так много — несколько дюжин, может, сотен, но не тысячи. Людей же миллионы, вот вам и преимущество! Крысиная стая легко справится с одним котом. Армия людей, вооруженных обсидиановым оружием, сумеет победить дракона. Со временем драконы будут уничтожены, а человечество выживет и умножит свое число.
И что самое главное: драконы не посмеют стереть человечество с лица земли — потому что в противном случае они лишат себя возможности воспроизводства.
А как только их тайны будут открыты, они разлетятся по всему миру, точно резвые ласточки. Если дойдет до войны, люди будут знать, что нужно делать, чтобы убить дракона, и как уничтожить неродившихся детенышей. Рано или поздно человечество одержит победу.
Арлиан собрался ответить дракону, но в последний момент передумал.
Да, человечество выживет, а как насчет тех мужчин, женщин и детей, которые погибнут во время войны? Какое он имеет право приговаривать десятки тысяч ни в чем не повинных людей к страшной смерти?
Он понял, что ему нужно время, чтобы подумать, изучить возможности, спланировать дальнейшие действия, но дракон хотел получить ответ немедленно.
— Что я могу сделать? — спросил он. — Тайна вышла наружу — даже если я буду помалкивать, новость о том, что обсидиан для вас смертоносен, быстро распространится по Землям Людей.
— Ты можешь сказать, что это была иллюзия, колдовские трюки.
— И как же я должен объяснить смерть Когтя?
— Колдовство.
— Иными словами, я должен признаться в том, что убил его?
— Ты поклялся его убить.
— Но я его не убивал.
— Ты уничтожил того, кем он стал.
— Я… — начал Арлиан и замолчал.
Дракону было наплевать на клятвы и ложь, казалось, ему все равно, являются ли Коготь и дракон, в которого он превратился, одним и тем же существом; он хотел только одного — заключить новое соглашение и восстановить мирный договор.
— Получается, я должен солгать?
— Да.
— И что мы получим взамен? Вы останетесь в своих пещерах? Сохраните мне жизнь?
— Ты убил двух детенышей и двух нерожденных драконов; мы проявим великодушие, если сохраним тебе жизнь. Солги для нас и больше никого не убивай, мы останемся в своих пещерах, и все будет по-прежнему. В противном случае ты лишишь нас выбора — придется уничтожить всех жителей так называемых Земель Людей, прежде чем ты успеешь вооружить их черным камнем и повести против нас.
— Уничтожите всех? — удивленно переспросил Арлиан; неужели драконы способны стереть людей с лица земли — всех до одного?
Вполне возможно. Может быть, имеет смысл заключить с ними сделку… Неожиданно Арлиана охватил гнев, и он в самый последний момент вспомнил, что нужно говорить тихо.
— Вы убили мою семью, сожгли родную деревню, а теперь грозите уничтожить всех людей! Жизнь двух детенышей — небольшая плата за ваши чудовищные преступления…
— Солги для нас и не убивай больше драконов, рожденных и нерожденных, или приготовься к страшным последствиям, — перебил его дракон.
Арлиан замолчал и взглянул на морду дракона в чаше с водой. На него смотрели золотые глаза, которые когда-то, тысячу лет назад, принадлежали мужчине или женщине.
Арлиан заставил себя успокоиться и попытаться договориться с чудовищем.
— Ты сказал: рожденные и нерожденные, верно? — переспросил он. — Иными словами, вы даже не разрешаете мне убить лорда Торибора? А если я убью кого-нибудь с сердцем дракона, защищая свою жизнь?
Впервые за время их разговора дракон задумался.
— Второе — да, но не первое, — ответил он наконец. — И только чтобы защитить собственную жизнь.
— Ну что же, справедливо, — проговорил Арлиан, который остался доволен собой — в конце концов, ему удалось заставить дракона сделать ему уступку, прежде ему казалось, что такое невозможно.
По правде говоря, ему больше не хотелось убивать лорда Торибора. Лорд Пузо и другие обладатели сердца дракона представлялись сейчас не такой уж важной проблемой.
Придется найти способ расправиться с ними, не развязывая войны, — хотя сейчас Арлиан так устал, что не мог придумать ничего разумного.
Неожиданно он понял, что находится не в том состоянии, чтобы принимать разумные решения. Да, он не пострадал, сражаясь с драконом, в которого превратился Коготь, ему не пришлось пересекать всю Пустошь, преследуя врага, но он все равно очень устал, и мысли у него путались. Эмоциональное напряжение во время ожидания у постели Когтя вымотало его, а неожиданное появление дракона в миске с водой окончательно доконало.
— Значит, мы договорились.
— Хватит, — сказал Арлиан и резко опустил руку в миску. Образ дракона тут же исчез, и Арлиан почувствовал, как у него прояснилось в голове. Общение с драконом давило на его сознание, и теперь он почувствовал облегчение.
Несколько мгновений он опасался, что слишком поспешно прервал связь, и наблюдал за миской, ожидая, что дракон попытается восстановить ее.
Ничего не происходило. Вода постепенно успокоилась, кровь растворилась и начала медленно оседать на дно.
Очевидно, дракон остался доволен переговорами, по крайней мере пока, — но Арлиан сказал себе, что на самом деле он не дал своего согласия на условия чудовища. Он сказал, что они представляются ему честными, но не говорил, что принимает их.
Только что он разговаривал с драконом, выходит, он действительно наследник Энзита. Ему принадлежат его поместья, тайны, а теперь еще и сделки.
Арлиан несколько мгновений смотрел на воду.
Однако он не разделяет идей Энзита. Он никогда не пожертвует ни в чем не повинными людьми, живущими в маленькой деревне…
Но разве всего несколько мгновений назад он не рассматривал возможность новой войны, во время которой тысячам людей придется расстаться с жизнью?
И разве не он собирался расправиться со всеми обладателями сердца дракона в Мэнфорте?
И где же проходит граница, разделяющая его желание отомстить драконам и сложные интриги Энзита, направленные на то, чтобы контролировать чудовищ? По какую сторону от этой границы лежит добро? Шантаж Энзита заставил драконов оставаться в своих пещерах; деятельность Арлиана грозила выпустить их на свободу.
А если допустить новую войну, чем он будет лучше умершего лорда Дракона, которого даже оплакать некому?
Если он добьется успеха, драконы исчезнут навсегда, а Энзит позволил им жить и время от времени выходить из пещер, чтобы разрушить пару деревень, — его цели были выше подобных глупостей. Энзит хотел, чтобы драконы его не трогали и позволили делать все, что он пожелает, Арлиан же стремится освободить мир от чудовищ — это, конечно, прекрасно, но цена, которую придется заплатить…
Он с трудом сглотнул и посмотрел на свои руки. Неожиданно ему показалось, что в тусклом свете лампы он видит тонкую пленку крови, которая их покрывает.
— Нет, — сказал он вслух. — Я должен хорошенько подумать. Выход обязательно найдется.
Он схватил полотенце и принялся изо всех сил тереть руки, потом отшвырнул полотенце и повалился на постель.
Однако, несмотря на страшную усталость, заснуть ему удалось далеко не сразу.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:17 | Сообщение # 17

Княгиня де Веллар

Глава 16
ПОХОРОНЫ

Неожиданно в его сон ворвался голос Ворона.
— Похороны состоятся сегодня днем, — произнес он. — Мне кажется, тебе следует отправиться домой и переодеться; твой черный камзол вполне подходит к случаю, но, полагаю, кое-кто посчитает дурным тоном, если ты явишься на похороны с кровью лорда Когтя на манжетах.
Арлиан неохотно признался самому себе, что придется проснуться, открыл глаза и увидел балдахин над кроватью.
Кровать чужая, сразу понял он. Вчера вечером он не слишком разглядывал балдахин, да и свечи были с плохо подрезанными фитильками, но Арлиан его узнал. Так, он по-прежнему в доме лорда Когтя.
Арлиан повернул голову и увидел миску с водой, которая осталась стоять на столике, а рядом с ней Ворона.
— В миске есть вода? — спросил он, решив, что если Ворон пренебрег приветствиями и правилами приличий, то и ему можно.
— Да, — бросив короткий взгляд на миску, ответил Ворон. — Но, похоже, вчера вечером ты мыл в ней руки.
— Тебе ничего не кажется в ней необычным?
Ворон склонил набок голову и удивленно посмотрел на миску.
— Если не считать пленки крови на поверхности, ничего. А что?
Арлиан отмахнулся от его вопроса. Ему придется подумать о появлении дракона и разговоре с ним, но не сейчас. Он нахмурился и чуть приподнялся на кровати, чтобы лучше видеть Ворона.
— А тебе не кажется, что они слишком рано назначили похороны? — спросил он. — Лорд Коготь умер менее суток назад.
— Ты не видел, в каком состоянии тело, — ответил Ворон. — Об этом много говорят внизу. Оно разлагается быстрее, чем обычно. Рано утром управляющий вызвал бальзамировщика, который посмотрел на останки лорда Стиама и заявил, что не желает к ним прикасаться. Сказал, что, учитывая, какой огромный кусок груди вырван, он все равно ничего не смог бы сделать, даже если бы тело было свежим, а по его мнению, лорд Коготь умер две недели назад. Когда ему сообщили, что лорд Стиам находился в полном сознании еще вчера вечером, он обозвал управляющего лжецом и в ярости умчался прочь. Слуги не могут понять, как объяснить происходящее: древним возрастом их господина, тем, что он слишком часто использовал колдовство, или причина в каком-нибудь драконьем проклятии.
— Возможно, все вместе, — заметил Арлиан, неохотно садясь на кровати. — Который час?
— Примерно полдень. Я взял на себя смелость вызвать твой экипаж, поскольку лорд Хардиор уехал некоторое время назад. Насколько я понимаю, ты хотел с ним поговорить, но он просил не будить тебя, но и ждать, когда ты проснешься, не стат.
— Спасибо.
Арлиан действительно хотел поговорить с Хардиором, но сейчас уже не был уверен, что скажет ему. Вчера вечером, когда Хардиор предложил обсудить случившееся, Арлиан решил, что откроет ему правду и все тайны Энзита, а заодно попытается заручиться его поддержкой — и помощью герцога — в борьбе с драконами.
Но потом ему явился дракон, который заявил, что они не хотят, чтобы их тайны открылись.
Арлиана не слишком беспокоило, насколько драконы довольны его поведением, однако собственная жизнь и благополучие тысяч безвинных людей его волновали. Он еще не решил, как следует поступить.
Потянувшись, Арлиан окинул себя взглядом.
Он по-прежнему оставался в белой сорочке и черных брюках, которые надел вчера, кровь на костюме высохла, и темно-бурые пятна пестрели на правом рукаве почти до самого локтя, и такие же пятна «украшали» кружевную манжету левого. Арлиану хватило ума снять камзол и сапоги, прежде чем он лег в постель, и теперь они валялись на полу возле кровати, один из них тоже был перепачкан кровью.
В таком виде Арлиан не мог присутствовать на похоронах, а ему очень хотелось проститься с Когтем.
— Иди займись экипажем, — сказал он и потянулся к горшку. — Я спущусь через десять минут.
Он управился за восемь.
Оказавшись в Старом Дворце, Арлиан не стал заниматься своим туалетом по всем правилам, быстро переоделся и вернулся к экипажу.
А через час стоял рядом с теми, кто пришел проводить лорда Стиама, около наспех вырытой могилы в неухоженном саду за домом, рядом с восточной городской стеной. Арлиан молча смотрел, как останки лорда Когтя предают земле.
Саван скрывал изуродованное тело, но запах гниения стоял такой, что несколько человек прижимали к лицу платки, а кое-кто даже отвернулся.
Арлиан держал руки за спиной, крепко сжимая в них шляпу, и не сводил глаз с могилы: он считал, что лорд Стиам заслужил, чтобы его проводили по всем правилам, а отвратительный запах можно и перетерпеть.
Когда первая земля упала на саван, Арлиан решил, что может, не нарушая приличий, отвернуться. Он сделал глубокий вдох и оглядел присутствующих.
Здесь собрались все те, кто находился у постели умирающего Когтя и видел рождение и смерть дракона, а также еще несколько членов Общества Дракона, все слуги и пара человек, которых Арлиан не знал. Если не считать четверых садовников, исполнявших роль могильщиков, слуги были в ливреях дома лорда Стиама; Арлиан вглядывался в их лица и решил, что они по-настоящему огорчены смертью своего господина.
Интересно, многие ли из них являются рабами и отдал ли лорд Коготь в своей последней воле распоряжения на их счет — если, конечно, у него есть завещание. Члены Общества Дракона в большинстве своем рассчитывали жить вечно и потому не тратили время на такие пустяки.
Ворон, который стоял рядом с Арлианом, проследил за его взглядом.
— Он назначил своим наследником управляющего, — сказал он. — Остальным тоже кое-что оставил. Похоже, лорд Стиам был заботливым хозяином. Мне их горе кажется искренним.
— Он был приятным человеком, — проговорил Арлиан. — Лилия рассказывала, что он никогда ничего не требовал и не проявлял намеренной жестокости, а Лаванда восхищалась его силой.
— А еще он обладал сердцем дракона, — добавил Ворон. — Думаю, ты недооцениваешь влияния этого факта на простых смертных вроде меня.
Арлиан искоса на него посмотрел и сказал:
— Да уж.
Ему стало интересно, что имел в виду Ворон, может, его управляющий хотел сказать, что Арлиану удалось занять свое положение благодаря отравленной крови? Впрочем, сейчас не самое подходящее время для подобных вопросов.
У самой могилы стоял лорд Уитер, за ним леди Опал нетерпеливо поглядывала через его плечо. Уитер остался в своем зеленом шелковом костюме, а его дама переоделась в голубое платье, отделанное золотом.
Горн стоял рядом с Уитером, точнее, на шаг позади и чуть в стороне. В тот момент, когда Арлиан на них посмотрел, Уитер поднял голову и встретился с ним глазами.
Они несколько мгновений смотрели друг на друга. Арлиан заметил, как леди Опал что-то прошептала лорду Уитеру, который повернулся к ней, чтобы ответить.
Арлиан обратил внимание на то, что старый лорд двигается медленнее, чем прежде, а в его глазах застыла боль.
— Они дружили больше семисот лет, — сказал Арлиан Ворону. — Уитер тяжело переживает смерть Когтя.
— Судя по тому, что он сказал вчера вечером, собственная судьба беспокоит его не меньше смерти друга, — ответил Ворон.
— Да, возможно, ты прав, — согласился с ним Арлиан. — Они с Когтем были самыми старшими членами Общества Дракона и много раз говорили, что не знают наверняка, кто из них старше. Если время Когтя пришло, значит, Уитер скоро последует за ним.
Он задумчиво следил за Уитером, который о чем-то тихонько спорил с леди Опал. Хотя сегодня он не производил впечатления могучего человека, он оставался внешне здоровым и полным сил — и никаких признаков лихорадки, слабости, раздувающейся груди, ничего из того, что заставило лорда Когтя слечь в постель.
— Кроме того, — добавил Арлиан так, чтобы его услышал только Ворон, — узнать, что у тебя в груди растет дракон, не слишком приятно.
Драконы требовали, чтобы их тайны остались тайнами, и, возможно, могли подслушивать его даже сейчас, но Арлиан не собирался лгать Ворону о том, что они видели вчера вечером.
— Я прожил с этим кошмаром несколько месяцев, и, хотя до моего конца еще много веков, можешь мне поверить, облегчения я не испытываю. А Уитер понимает, что у него почти не осталось времени.
— Все умирают, — заметил Ворон. — Кое-кто из вас забыл эту простую истину, и о ней напомнили. А что касается дракона… Разве так уж важно, как ты умрешь, когда придет твой час?
— Очень важно, — ответил Арлиан, продолжая наблюдать за Уитером.
— Дракона сразу убьют.
— Не думаю, что это имеет значение. Уитера беспокоит не столько сам дракон, сколько где он находится.
Ворон несколько минут молча наблюдал за могильщиками, а потом заявил:
— Я предпочитаю думать о результате. Труп — это всего лишь труп, а если кровь на короткое мгновение приняла форму дракона, что с того? Впрочем, мне не раз говорили, что я толстокожий.
— А мне часто говорят, что я спятил, — фыркнув, ответил Арлиан. — Но еще никто не сказал, что я лишен утонченности. Той зимой в Вестгарде Конфетка и Роза прекрасно меня выучили.
Уитер отвернулся от леди Опал и зашагал прочь от могилы, но его подруга не отставала, продолжая о чем-то спорить. Арлиан увидел, что Уитер обошел могилу и направляется к нему. Леди Опал и Горн упорно шагали за ним.
— Милорд, — кивнул ему Арлиан, когда Уитер подошел поближе.
— Обсидиан, — проговорил лорд Уитер. — Я хочу попросить вас об одолжении, и на сей раз, думаю, вы мне не откажете.
— Я всегда рад вам услужить, милорд, если, конечно, ваша просьба не идет вразрез с моими убеждениями, — стараясь соблюдать вежливость, ответил Арлиан.
— Можете не волноваться, — сказал Уитер. — Я благодарю вас, мой мальчик, за то, что вы отказали в моей просьбе раньше и спасли леди Марасу от ужасного конца, к которому я по незнанию чуть было ее не приговорил. Жаль, что вы не смогли таким же образом защитить меня много веков назад.
Арлиан в ответ поклонился.
— Впрочем, вы могли бы мне сказать, в чем дело.
Арлиан задумался.
Драконы хотели, чтобы он солгал, чтобы сказал, что леди Опал права и Уитер видел всего лишь иллюзию. Если он не выполнит их волю и они об этом узнают, начнется война. Чудовища покинут свои пещеры и попытаются уничтожить всех, кому стал известен их секрет.
Может быть, они слышат его разговор с лордом Уитером? Арлиан не знал, что известно драконам и каким образом они узнают новости; смерть Когтя не была для них секретом, но в состоянии ли они услышать все, что говорит обладатель сердца дракона?
Впрочем, не могут же они постоянно их слушать. Иначе Энзиту вряд ли удалось бы прожить так долго, да и изучать качества обсидиана ему никто не позволил бы. А еще он не смог бы придумать колдовское зелье, которое отсрочило его смерть на несколько лет.
Уитер молча ждал ответа Арлиана.
— Говоря по правде, милорд, я сомневался, что вы мне поверите, — сказал он.
В этот момент к ним подошла леди Опал и сердито заявила:
— Я и сейчас вам не верю! Одна сплошная ложь и хитроумные уловки. Всем известно, что у вас в доме живут волшебники из Аритейна.
— Не обращайте на нее внимания, — заявил Уитер, не поворачивая головы. — Она расстроена и сама не понимает, что говорит. Возможно, вы правы, и я действительно вам не поверил бы — теперь мы никогда этого не узнаем. Ладно, что сделано, то сделано. Я был бы вам чрезвычайно признателен, Обсидиан, если бы вы навестили меня сегодня вечером и прихватили с собой парочку обсидиановых ножей и копий — я хочу купить у вас несколько штук.
Арлиан посмотрел на леди Опал, которая с трудом сдерживала ярость, но понимала, что спорить сейчас с Уитером бесполезно. Горн, стоявший у нее за спиной, сохранял полнейшее хладнокровие.
Еще не поздно солгать, сказать Уитеру, что случившееся просто хитроумный трюк. Даже если драконы их сейчас не слушают, они все равно узнают, что в руки к Уитеру попало оружие из обсидиана.
Однако Уитер ни секунды не сомневался в том, что видел; может быть, потому, что уже чувствовал чудовище, живущее внутри него. И тем не менее Арлиан понимал, что сумел бы убедить его в обратном…
Но он считал, что не имеет права лгать этому человеку.
Кроме того, Уитер может стать могущественным союзником в борьбе с драконами. Теперь он самый старший член Общества Дракона, а следовательно, пользуется определенным авторитетом. С его помощью Арлиану, возможно, удастся убедить остальных обладателей сердца дракона вступить в борьбу с чудовищами.
Арлиан знал, что избежать сражения не удастся. Он не мог сдерживать себя вечно, поскольку в отличие от Энзита не обладал терпением и холодным расчетливым приятием ситуации. Кроме того, Энзит не давал слова отомстить драконам за причиненное ими зло.
Если он солжет Уитеру и всем остальным сейчас, кто поверит ему потом?
Однако он еще не готов вступить в открытую войну с драконами.
Но будет ли он вообще когда-либо готов, если сохранит тайну драконов? Предположим, он откроет ее сейчас, тогда вместо одного лорда и его людей к войне начнет готовиться целый город.
Тут Арлиану в голову пришла новая мысль. А что, если он сам погибнет? Представим себе, что драконы заявятся и убьют его, а затем всех, кто стал свидетелем смерти Когтя. Они не трогали Энзита, но он подготовился к такой возможности — например, мог спрятать где-нибудь бумаги, в которых все объясняется.
Или сказал драконам, что сделал это. Интересно, могут ли они отличить правду от лжи?
Но в отличие от Энзита, который сдержал свое слово, Арлиан и Коготь позволили правде выйти наружу. Драконы могут попытаться остановить распространение опасной для них информации.
Им даже не нужно ничего делать самим. Например, они могут воспользоваться помощью наемных убийц — как множество раз в прошлом. И тогда в смерти Арлиана обвинят Дришина, Энзита или Торибора, решивших отомстить обидчику из могилы, и ни у кого не возникнет вопроса, почему драконы так заинтересовались Арлианом.
Сейчас, когда тайна вышла наружу лишь наполовину, сложилась ситуация, невыгодная обеим сторонам.
Эти мысли промелькнули в голове Арлиана с быстротой молнии, но решение ему помогло принять уважение, которое он испытывал к лорду Уитеру. Ведь Уитер послал Горна им на выручку и всегда вел себя по отношению к Арлиану честно, если и не слишком вежливо. Именно Уитер впервые поведал Арлиану о существовании Общества Дракона и предложил ему стать его членом. Следовательно, Арлиан его должник и не имеет права ему лгать.
Да, он даст Уитеру оружие для борьбы с драконами, и если в результате его решения начнется новая война, что же, так тому и быть. По крайней мере не останется никаких тайн.
— Насколько я понимаю, вы намерены подготовиться к любым неожиданностям? — спросил Арлиан. — Хотите встретить их с оружием в руках?
— Именно. Так вы посетите меня сегодня вечером?
— Для меня это большая честь, и я принесу оружие — но в качестве подарка. — Он поклонился и добавил: — Позвольте мне отплатить вам за доброту, которую вы проявили ко мне в прошлом, а также извиниться за доставленные неприятности. — Он махнул рукой в сторону Горна.
Уитер фыркнул в ответ.
— Ладно, я не стану возражать. — Он повернулся и уже через плечо добавил: — В таком случае встретимся после ужина — ваш повар намного лучшего моего, но хорошее бренди я вам обещаю.
— Как пожелаете, — ответил Арлиан, — хотя ваше общество является превосходной компенсацией за все несуществующие недостатки ваших слуг.
Он молча наблюдал за тем, как Уитер, гордо выпрямившись, зашагал прочь. Горн последовал за ним.
Однако леди Опал задержалась и, когда они отошли на достаточное расстояние, посмотрела Арлиану в глаза и с горечью в голосе заявила:
— Будьте вы прокляты, Обсидиан!
Ее услышали, и в их сторону начали поворачиваться головы.
— Я, вне всякого сомнения, уже проклят, миледи, — удивленно проговорил Арлиан. — Однако мне хотелось бы понять, почему вы выбрали данный момент, чтобы напомнить об этом.
— Вы во всем виноваты! — Она потрясла перед носом Арлиана кулаком. — Вы его расстроили, и я не знаю, как он поведет себя дальше. Кроме того, теперь он ни за что не даст мне волшебное зелье! Мне следовало собрать яд вчера вечером, когда у меня была такая возможность.
— Если бы вы попытались это сделать, миледи, вы бы обожгли себе руку.
— Ну и что с того?
Арлиан ничего не должен был леди Марасе, но лгать ей не желал.
— Миледи, вы видели, какая судьба постигла лорда Стиама, а виной тому эликсир, о котором вы мечтаете, — сказал он.
— Это вы так говорите!
Она в отличие от лорда Уитера отказывалась верить собственным глазам.
— Неужели вы и в самом деле сомневаетесь в том, что видели? — спросил он.
Леди Опал не стала возражать ему прямо, вместо этого она заявила:
— Верю или нет, не имеет значения, волшебный эликсир подарил ему лишних семьсот лет жизни. Или, может быть, восемьсот? Девятьсот? Мне тридцать, и я могу рассчитывать еще лет на шестьдесят, а потом превращусь в сморщенную безумную старуху. Ваше зелье продлит мою жизнь в десять раз! Вы утверждаете, будто в конце меня ждет страшная смерть, а где гарантии, что я не умру каким-нибудь ужасным образом на много веков раньше?
— Таких гарантий нет, миледи, — ответил Арлиан. — Никому из нас не дано знать, какая смерть нас ждет. Но я не намерен выпускать в мир еще одного дракона — ни сейчас, ни тысячу лет спустя.
— Вы твердите, что это был настоящий дракон! А я считаю, что мы все стали жертвой аритеянской магии вроде тех птичек, что порхали на вашем балу.
— Мне очень жаль, но вы ошибаетесь. — Арлиан решил, что не пойдет на поводу у драконов и не станет скрывать правду, тем более она уже вышла наружу. — Даю вам честное слово.
— Ваше слово! — выкрикнула она и плюнула в него.
Неожиданно разговоры вокруг стихли, многие видели, что она сделала, и наблюдали за стычкой.
— Миледи, лорд Уитер совершенно верно заметил, что вы расстроены, — вмешался Ворон, тронув ее за плечо. — Прошу вас…
Ему не удалось закончить предложение, леди Опал отбросила его руку.
— Не смей ко мне прикасаться, — ледяным тоном приказала она. — Мало того что мне приходится иметь дело с наглым обманщиком, так еще его лакей…
Ворон и Арлиан переглянулись, а затем Арлиан посмотрел на свою рубашку.
— Похоже, мне придется снова ехать домой, чтобы переодеться, — сказал он. — Приятного вам дня, леди Мараса. — Он поклонился ей и тут же отвернулся. — Идем, Ворон.
Когда они подходили к экипажу, Ворон проговорил:
— Она тебя ненавидит.
— Я отнял у нее шанс получить жизнь такую длинную, что ей она кажется почти вечной, — взволнованно сказал Арлиан. — Разумеется, она меня ненавидит. Мне следовало раньше понять, что так будет.
— Мне ты тоже не дал выпить таинственного зелья, — сказал Ворон.
— А ты бы этого хотел, даже зная, что ждет тебя в конце? — глядя себе под ноги, спросил Арлиан.
Ворон ответил ему не сразу, и, видя, что он молчит, Арлиан удивленно на него посмотрел. Он ожидал, что его управляющий немедленно с ним согласится, но Ворон, похоже, всерьез задумался над ответом.
Но ведь Ворон не видел, как горит его родной дом и гибнут родные. Ворон не клялся отомстить драконам и не испытывал к ним жгучей ненависти, которая жила в душе Арлиана.
— Я не уверен, — ответил Ворон наконец, когда они подошли к экипажу. — Помнишь, я сказал, что мне все равно, как я умру? А вот когда, имеет огромное значение.
— Я понимаю. Но неужели ты готов купить для себя тысячу лет жизни ценой появления на свет еще одного кровожадного чудовища?
— Я мог бы, — проговорил Ворон. — Если бы мне представилась такая возможность. Лорд Уитер готов встретить свою судьбу, вот для чего он попросил у тебя обсидиановые клинки. Что помешало бы мне сделать то же самое? — Он покачал головой. — Ты задал мне непростой вопрос.
Арлиан думал, что лорд Уитер попросил его доставить ему оружие, чтобы сражаться с драконами — если они нападут на город, — но неожиданно понял, что ошибся, У лорда Уитера не было никаких оснований предполагать, что драконы атакуют Мэнфорт. Но Ворон сразу сообразил, что он хотел иметь под рукой оружие, чтобы уничтожить чудовище, когда оно соберется на волю из его груди.
Впрочем, Арлиан знал, что Ворон далеко не дурак и редко упускает важные детали.
— Яд не просто продлевает жизнь, — заметил Арлиан.
— Да, разумеется, как я мог забыть? — язвительно заявил Ворон. — Он дарит здоровье, могущество и силу, а еще позволяет вам подчинять себе людей с более слабой волей — какая омерзительная перспектива!
— Он делает человека холодным и безжалостным и отнимает надежду иметь семью, — напомнил ему Арлиан.
— Не стану спорить, Энзит был гнусным ублюдком — но, может быть, он таким родился. Уитер, например, не разучился любить.
— Уитер — исключение. Подумай лучше о Дришине.
— А ты о леди Иней.
Арлиан забрался в экипаж, затем посмотрел на Ворона.
— Может быть, тебе следует поговорить с леди Иней. Попроси рассказать про ее праправнучку Розу.
— Может, и поговорю, — ответил Ворон. — Может быть.
На этом разговор закончился, и они покатили в сторону Старого Дворца.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:17 | Сообщение # 18

Княгиня де Веллар

Глава 17
УИТЕР У СЕБЯ ДОМА

Арлиану не доводилось бывать в доме Уитера прежде, хотя он и проезжал мимо несколько раз. Снаружи особняк представлял собой роскошное здание, выстроенное около пяти веков назад, когда войны людей с драконами давно закончились, а Мэнфорт наконец смог позволить себе отказаться от функциональной архитектуры военного времени в пользу выставленного напоказ богатства — высокие колонны поддерживали украшенные изысканной резьбой архитравы, в нишах горделиво стояли статуи вдвое выше человеческого роста. Стены и колонны по-прежнему оставались серыми, а вот статуи и резные украшения были выкрашены в красный, черный и белый цвета.
Ворон выступал в роли кучера Арлиана; у ворот их встретил конюх и взял на себя заботу об экипаже, но больше никого из слуг они не видели. Ворон, которого явно удивил такой прием, постучал в массивную входную дверь из позеленевшей от времени бронзы.
Дверь сразу же открылась, лакей пригласил Арлиана и Ворона войти, забрал у них шляпы и плащи и повел за собой. Арлиан с любопытством оглядывался по сторонам — интересно, как выглядит внутри такой огромный дом?
Практически сразу же он заметил одну архитектурную странность. Во всех больших домах, где ему довелось побывать, входная дверь вела в маленький вестибюль, где гости оставляли верхнюю одежду и оружие. Кроме того, он защищал внутренние покои дома от зимнего холода или, наоборот, летней жары. Здесь же двери сразу вели в комнаты с высокими потолками — просторные и темные. Однако даже в свете тусклой масляной лампы Арлиан заметил, что комнаты находятся в плачевном состоянии — гобелены испорчены плесенью, ковры покрывают пятна, тут и там с резных украшений облезла позолота, а углы затянула паутина. И еще: в комнатах стоял резкий запах гниения.
— Я думал, леди Опал следит за порядком в доме, даже если самому Уитеру уже все равно, — наклонившись к Ворону, тихо сказал Арлиан.
Тот пожал плечами и молча зашагал дальше по мраморному залу к широкой, некогда великолепной лестнице. Он нес несколько копий и кинжалов из обсидиана и, поскольку главная его задача состояла в том, чтобы за что-нибудь не зацепиться, особенно по сторонам не глазел. Другого света, кроме лампы в руках слуги, не было, и потому статуи и тени от них неожиданно возникали из мрака, словно собирались отобрать у него оружие, которое он так старательно оберегал.
Когда они добрались до верха, слуга провел их по коридору, затем через дверь — и вдруг все вокруг переменилось. Темные неухоженные приемные уступили место ярко освещенной маленькой гостиной, где царила безупречная чистота и стояла мебель из полированного дерева, украшенного бронзой. Большую часть одной из стен занимал великолепный камин, в котором тлел огонь, хотя на улице было тепло.
Очевидно, Уитер жил именно здесь, а парадные залы просто отдал на откуп запустению, превратив их в своего рода огромный вестибюль, ведущий в жилые помещения.
Арлиан увидел около полудюжины стульев из липы, обтянутых зеленой тканью с красной вышивкой, на которые слуга предложил им сесть.
Однако прежде чем Арлиан успел что-либо сделать, дверь в противоположном конце гостиной распахнулась, и вошел лорд Уитер. За ним едва поспевала горничная, которая пыталась поправить ему волосы, аккуратно причесанные и завитые в локоны — Арлиану не раз доводилось видеть такие у выстарившихся ловеласов и никогда у лорда Уитера. Девушка изо всех сил старалась пристроить на место один из локонов, но он никак не поддавался.
Уитер, не обращая на нее внимания, заявил:
— Вы пришли! Очень хорошо. Принесли оружие?
— Да, милорд, — ответил Арлиан и показал на Ворона.
— Прекрасно. — Уитер огляделся по сторонам, а затем показал на дверь, из которой только что появился. — Несите его сюда.
Арлиан и Ворон переглянулись и направились туда, куда указал Уитер.
— А ты останься здесь, — приказал Уитер слуге, шагнувшему к двери. Затем лорд повернулся к горничной, которая отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться на свою работу. — И ты тоже. Вы мне скоро понадобитесь — оба.
Он повернулся и последовал за своими гостями в соседнюю комнату, которая оказалась его кабинетом и где, к удивлению Арлиана, сидел еще один гость. Хорошо одетый господин, незнакомый Арлиану, сжимая в руках кипу бумаг, устроился за столом.
Разумеется, Горн тоже здесь был, он стоял в дальнем углу кабинета — видимо, Уитер не мог без него обходиться, — и вежливо кивнул Арлиану, когда он вошел.
Кабинет произвел на Арлиана впечатление — повсюду книжные полки, на стенах великолепные картины, огромный стол, инкрустированный перламутром, а рядом удобное кресло — судя по истертой кожаной обивке, любимое хозяином. У стены Арлиан заметил открытый буфет и графин с янтарной жидкостью в окружении изысканных маленьких стаканчиков.
Впрочем, Арлиан успел окинуть кабинет лишь беглым взглядом, поскольку его заинтересовал незнакомец.
— Хитрец, это лорд Обсидиан, — кинул на ходу Уитер, сразу же направившись к буфету. Затем, показав пальцем на Ворона, добавил: — И его управляющий.
Арлиан едва заметно поклонился.
— Милорд, — ответил тот, но не встал и не предложил ему руки, лишь с удивлением уставился в свои бумаги.
Арлиан тоже был удивлен его присутствием в кабинете; он предполагал, что их встреча с лордом Уитером будет носить личный характер и они смогут открыто поговорить о драконах, а также обсудить, что они станут делать, когда придет время Уитера и из его сердца появится чудовище. Разве не для этого он хотел получить обсидиановые клинки?
Как отнесутся драконы к смерти детеныша, живущего в теле Уитера, Арлиан не знал и не особенно хотел об этом думать — поскольку, если он убьет еще одного дракона, рожденного или нет, драконы посчитают, что соглашение нарушено.
Он сам не мог уничтожить дракона, живущего в теле Уитера, не вызвав гнева чудовищ, но если ему удастся убедить Уитера предоставить это кому-нибудь другому, возможно…
Однако присутствие здесь незнакомца, да еще явно не обладающего сердцем дракона, усложняло положение. Возможно, у лорда Уитера совсем иные планы и Арлиан ошибся.
— Хитрец служит у меня писарем, — пояснил Уитер, наливая бренди. — Я попросил его привести в порядок мои дела.
Попытавшись скрыть охвативший его страх, Арлиан посмотрел на Уитера.
— У вас есть на это серьезная причина, милорд? Вы себя плохо чувствуете?
— Я себя прекрасно чувствую, — заявил Уитер. — Но после того, что случилось с Когтем, вряд ли так будет продолжаться и дальше, поэтому я позвал Хитреца.
— Понятно, — сказал Арлиан и, взглянув на Ворона, увидел в его глазах предупреждение, хотя не мог понять, о какой опасности идет речь.
— Я обещал вам бренди, — проговорил Уитер и протянул Арлиану стаканчик.
— Спасибо, милорд, — ответил Арлиан.
Он не слишком любил бренди, но был достаточно хорошо воспитан, чтобы отказаться.
Уитер отнес стаканчики с бренди Хитрецу, Ворону и Горну, а потом налил себе.
— Почтим память лорда Стиама, известного под именем Коготь, — сказал он и поднял свой стакан. — И пусть его судьба послужит нам всем уроком.
Хитрец явно не понимал, что происходит, но никто не стал ему ничего объяснять.
Арлиан подумал, что Уитер сказал правду: бренди у него действительно было превосходным, оно согревало и не обладало неприятным послевкусием. Он не спеша допил свой стаканчик.
Когда все выпили, Уитер собрал стаканы, закрыл бутылку и убрал все в буфет.
— Убери бумаги, — сказал он Хитрецу. — Давайте посмотрим, что нам принес лорд Обсидиан.
Хитрец быстро убрал бумаги со стола, и Ворон положил на него оружие. Уитер развернул ткань, в которую были завернуты клинки, — копья и несколько кинжалов разной формы и размера рассыпались по гладкой поверхности. Он внимательно оглядел их, выбрал один из кинжалов и посмотрел на Арлиана.
— Острые?
— Очень острые, милорд, но хрупкие. Обсидиан затачивается лучше, чем сталь, но легко ломается.
— Значит, их нельзя использовать несколько раз?
— Нельзя.
— Однако один удар… это будет легко?
— Да, милорд. Вы видели вчера ночью, что обсидиан пробивает кожу, от которой отскакивает стальной клинок.
Он не знал, кто такой Хитрец и что ему известно, а также насколько Горн в курсе происходящего, и потому решил не упоминать драконов.
— Если они такие острые, значит, боли почти не будет?
Арлиан открыл было рот, чтобы ответить, но тут же его закрыл. Он все еще полагал, что Уитер думает об убийстве дракона, который может появиться из его груди, и хочет как можно быстрее с ним расправиться, но понял, что ошибся.
Он колебался одно короткое мгновение, но ведь он и сам собирался так поступить. Наконец он ответил:
— Я не знаю наверняка, однако думаю, что, если удар будет быстрым и точным, он не причинит сильной боли.
— Хорошо. — Уитер посмотрел на Ворона. — Возьмите тряпку, а оружие оставьте на столе. Идемте за мной — все.
Он взял кинжал и направился к двери.
— Ари? — Ворон взглянул на Арлиана.
— Делай, как он говорит, — сказал тот и последовал за Уитером.
В гостиной лорд Уитер приказал горничной и слуге расставить стулья полукругом. В этот момент появился Ворон с куском материи в руках, и Уитер показал ему, куда его следует положить — около камина, подальше от ковра. Затем, сжимая в руке кинжал, лорд встал на кусок ткани и проговорил:
— Садитесь, пожалуйста.
— Милорд, я прошу вас еще раз хорошенько подумать, — попросил его Ворон, продолжая стоять.
— О нет, управляющий, — к сожалению, я не знаю, как вас зовут… Я много думал с тех пор, как вчера ночью умер мой друг.
— Прошел всего один день, милорд. Может быть, при свете нового дня вы увидите другие возможности…
— Других нет! — вскричал Уитер и приставил острие кинжала к горлу Ворона. — Неужели ты считаешь, что я настолько глуп? Я же сказал, что думал целый день, но если по правде, я начал размышлять о происходящем много веков назад, прежде чем на свет появился твой прапрадедушка. А теперь сядь, управляющий, и помолчи.
Ворон замолчал, посмотрел на Арлиана и уселся на один из стульев.
Хитрец, Горн, Арлиан и горничная последовали его примеру; слуга отошел к стене.
— Ты тоже, — махнув в его сторону кинжалом, приказал Уитер. — Садись.
Несмотря на формальное нарушение этикета, потрясенный слуга послушно опустился на стул — и теперь шестеро свидетелей сидели полукругом лицом к Уитеру, который стоял на куске ткани возле камина.
— А теперь, — сказал Уитер, — мне представляется, некоторые из вас знают, что я намерен сделать… Вы станете свидетелями — именно затем вы здесь. Я хочу, чтобы все знали — я делаю это по собственной воле; и никаких вопросов, дурацких слухов или сомнений.
— Милорд… — начали одновременно Ворон и Горн.
— Никаких вопросов, — быстро повторил Уитер. — Прошу вас, ни вопросов, ни возражений. Я так решил.
Они переглянулись и с расстроенным видом замолчали.
— Я думаю, вам известно, — продолжал Уитер, — что я прожил гораздо больше, чем обычный человек. Хитрец, пожалуй, ты знаешь меньше остальных, я должен сказать тебе, что мне исполнилось несколько веков. Прошедшие годы легли на мою душу тяжелым грузом, я нес его не потому, что так сильно любил жизнь, я не хотел доставлять врагам радость своей смертью. Я видел, как умирают мои друзья один за другим, и постепенно мое сердце становилось все холоднее. Мне казалось, будто мои мысли, столь несхожие с тем, во что я верил в юности, являются результатом потерь, что смерть, страдание и боль разъели мою душу точно ржавчина.
Мне говорили, что моя кровь отравлена и яд пожирает мою душу, что моя человеческая сущность медленно умирает, но я не хотел верить. Я думал, что, если мне удастся найти настоящую подругу, которая будет жить со мной многие века, мне удастся оттаять. Я считал, что смогу забыть чудовищ, сделавших меня таким, и снова стать самым обычным человеком, а жена мне в этом поможет.
А еще я полагал, что у меня нет выбора — что я должен продолжать жить, цепляясь за остатки своей души, чтобы не позволить чудовищам одержать надо мной верх. Я не желал им поддаваться.
Но лорд Обсидиан показал мне, что я ошибался. Вчера ночью они с Когтем убедили меня в том, что мое сердце отравлено не болью, которую я испытал, а злом, живущим внутри меня. Теперь я знаю, что не должен был умереть во время тех страшных событий, отнявших у меня руку, что меня совершенно сознательно швырнули в яму, и все прошедшие годы я жил, чтобы внутри меня могло расти и развиваться страшное, исполненное злобы существо. У меня в любом случае осталось мало времени — Коготь если и был старше меня, то всего на пару лет. Для меня год это пустяк.
В детстве мне казалось, будто один день длится вечно, теперь же целые десятилетия пролетают, как одно мгновение. Я не могу откладывать неизбежное. Вот почему мы собрались сегодня здесь, и у меня в руках оружие. — Он поднял кинжал. — Этого клинка должно быть достаточно, но если по какой-нибудь случайности он не сделает свое дело, его довершат копья, лежащие в кабинете.
— Милорд, — проговорил Горн, — разве леди Опал не заслужила права здесь находиться?
Уитер горько рассмеялся.
— Не мне судить, заслужила она такое право или нет, но она обязательно вмешается — постарается ли предотвратить мою кончину, или, наоборот, ускорит ее, я не знаю. Впрочем, я назначил ее своей наследницей, поэтому последнее вполне возможно. Меня волнует только то, что она может попытаться выпить мою кровь.
Горничная и Хитрец одновременно вскрикнули от изумления.
— Я не подумал, — пробормотал Арлиан.
— И это ей что-нибудь даст? — спросил Ворон.
Арлиан искоса посмотрел на него и ответил:
— Не знаю. Пару месяцев назад она бы просто умерла, а сейчас… кровь, пролитая обсидиановым кинжалом… не имею ни малейшего понятия.
— Я прошу вас всех не допустить этого, — сказал Уитер — и, не говоря больше ни слова, вонзил черный клинок в сердце.
На мгновение в комнате повисло напряженное молчание; в том месте, где кинжал вошел в грудь Уитера, появился дым.
И тут горничная пронзительно закричала, вернув всех к реальности.
— Милорд! — Горн вскочил со стула, Арлиан и Ворон за ним.
Горн попытался подхватить Уитера, который повалился на пол, но успел лишь немного задержать его падение. Он стоял на коленях, а его господин уткнулся лицом ему в ноги.
Ворон и Арлиан присели рядом с ним, и Ворон перевернул умирающего на спину — теперь он лежал на полу, а из его груди торчал кинжал.
Вокруг каменного клинка пузырилась густая черная кровь, которая шипела и дымилась, неестественным образом вытекая из раны, но оставалась всего лишь кровью. Арлиан смотрел на нее и думал о том, что, если бы грудь Уитера пронзил не обсидиановый клинок, сейчас из нее появился бы дракон.
Вот зачем лорд Уитер попросил его принести обсидиановое оружие: если бы стальной клинок мог справиться с драконом, растущим внутри него, он бы скорее всего совершил самоубийство раньше.
Именно поэтому он спросил, острый ли кинжал и испытает ли он боль.
— Вы ошиблись, — задыхаясь, проговорил Уитер. — Это больно. Очень.
Арлиана удивило, что он еще может разговаривать.
— Мне очень жаль, милорд, — сказал он.
— По крайней мере дракон мертв, — проговорил Уитер. — Я чувствую…
Затем он начал задыхаться, и струйка крови стекла ему на подбородок, она слегка дымилась, но казалась самой обычной кровью умирающего человека.
Неожиданно Арлиан подумал, что несколько капель в чаше с водой позволят ему снова вызвать дракона, и тут он увидел, что испачкал руки кровью, когда переворачивал лорда Уитера на спину.
Ну и что он им скажет?
Обвинят ли его драконы в смерти еще одного детеныша? Станет ли смерть Уитера началом новой войны?
Или она уничтожила одну из проблем, которая могла послужить ее причиной, — ведь умер свидетель событий в спальне Когтя.
— Мне очень жаль, — повторил Арлиан, но Уитер уже был мертв и его не услышал.
— Он сам себя убил! — взвизгнула горничная, и ее голос резким диссонансом разорвал торжественную тишину момента.
— Да, — подтвердил Арлиан.
— Я и подумать не мог, — пробормотал Хитрец, прижимая руки к груди. — Он не говорил, что собирается предпринять подобный шаг.
— Конечно, не говорил, — сказал Ворон. — Иначе вы могли бы ему помешать.
— Ты попытался, — заметил Арлиан и, наклонившись, закрыл глаза лорда Уитера. — Ты и Горн.
— Ты нам не помог, — сказал Ворон.
Арлиан собрался ему ответить, но в последний момент промолчал, лишь посмотрел в глаза Ворону и подтвердил:
— Нет, я вам не помог. Я не был уверен, хочу ли ему мешать.
— Но ведь он не из шести лордов, которых ты поклялся уничтожить! — сердито напомнил ему Ворон.
— Верно, но он обладал сердцем дракона.
— Как и ты. Ты тоже собираешься как-нибудь взять и вонзить обсидиановый кинжал себе в сердце?
— Собираюсь, — ответил Арлиан.
Ворон молча смотрел на него несколько секунд, а потом сердито сказал:
— Я не намерен тебе в этом помогать и надеюсь, ты окажешь мне любезность и подождешь, когда я сам умру.
Арлиан невольно улыбнулся.
— Я постараюсь, — ответил он. — Но у меня еще много других дел, которые я должен закончить.
— Не уверен, что буду помогать тебе, — сказал Ворон. — У меня появились сомнения по поводу происходящего.
— И я тебя не виню, — проговорил Арлиан и посмотрел на тело Уитера. — Нисколечко.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:17 | Сообщение # 19

Княгиня де Веллар

Глава 18
ЛЕДИ ОПАЛ

Они аккуратно устроили тело лорда Уитера на полу, выпрямили ноги и сложили руки на груди. Горн вытащил нож и вытер его тряпкой, которую достал из кармана. Как раз в тот момент, когда Арлиан спрашивал у слуги, где лучше всего похоронить лорда Уитера, распахнулась дверь, и в комнату влетела леди Опал, за которой едва поспевал пожилой человек в ливрее дома Уитера.
— Уитер! — крикнула леди Опал. — Что ты от меня скрываешь? Почему ты…
И тут она увидела пятерых человек, столпившихся у камина, — горничная убежала, но Хитрец и слуга остались и помогли Арлиану, Горну и Ворону привести в порядок останки лорда Уитера. Леди Опал резко остановилась, и слуга, бежавший за ней, чуть на нее не налетел.
— Что вы все… — начала она, но увидела тело и, уставившись на него, замолчала.
Старый слуга вскрикнул от неожиданности и отшатнулся, а леди Опал просто стояла и смотрела.
Арлиан устало наблюдал за ней, ожидая слез или истерики, но она лишь спросила:
— Он мертв?
— Боюсь, что да, миледи, — ответил Арлиан.
— Нет, — пробормотал старик.
— Вы уверены? — потребовала она ответа.
— К сожалению, совершенно. Он вонзил себе в сердце кинжал.
— С вашей помощью?
— Сам, вам подтвердят все, кто при этом присутствовал.
Леди Опал несколько мгновений смотрела на тело, затем подняла глаза на Арлиана и сказала:
— Но вынудили его так поступить именно вы, лорд Обсидиан. И вы отняли у меня шанс получить жизнь длиной в тысячу лет. Не надейтесь, что я это забуду или прощу вам.
Арлиан развел руки в стороны.
— Миледи, вам прекрасно известно, что такая жизнь закончилась бы рождением нового дракона, не слишком приятная судьба, вам так не кажется?
— Через тысячу лет, — выкрикнула леди Опал. — Через тысячу лет. К тому же я могла поступить, как он, когда подошло бы мое время! Он стал драконом? — Она показала дрожащим пальцем на тело лорда Уитера. — Неужели все прожитые им годы ничего не стоят только потому, что в конце он мог превратиться в чудовище? А даже если бы и превратился, что тут такого ужасного, Обсидиан? Драконы прячутся в своих пещерах и не доставляют нам никаких хлопот!
— Драконы уничтожили мою семью и сожгли родную деревню, миледи, — ответил Арлиан. — Кроме того, в пещерах спят старые и уставшие от жизни драконы; молодой и полный сил не станет бездействовать.
— Вы не можете этого знать!
Арлиан собрался ей ответить, но в последний момент заставил себя промолчать. Леди Опал не желала слушать доводов рассудка.
И уж разумеется, она не поверит, если он расскажет ей о разговоре с драконом, который предупредил Арлиана, что их ждет страшная кара, если он не выполнит их условия.
— И почему вас это так беспокоит? — возмущенно поинтересовалась леди Опал. — Вам-то какой вред от того, что еще одна женщина станет членом вашего тайного Общества?
Краем глаза Арлиан видел, что Ворон быстро посмотрел на Горна, потом на слугу, Хитреца и старика, который — Арлиан решил, что он управляющий Уитера, — тихонько отошел к двери.
Пожалуй, о продлении сделки, заключенной Энзитом, больше не может идти и речи. В таком случае какой будет вред от того, что правда станет известна в Мэнфорте и Землях Людей? Если начнется война, пусть как можно больше народа знает об уязвимости драконов.
С другой стороны, если войну еще можно предотвратить, тогда тайну не стоит разглашать. Однако леди Опал явно не собиралась помалкивать.
— Драконы сожгли мой дом, миледи, — повторил Арлиан. — Я хочу их убивать, а не множить число чудовищ.
— Иными словами, вы собираетесь разыскать и уничтожить всех обладателей сердца дракона?
— Таковы мои намерения, миледи, — едва слышно ответил Арлиан.
Его слова застали леди Опал врасплох, несколько мгновений она молча смотрела на Арлиана, а потом презрительно заявила:
— Вы не в своем уме.
— Мне это уже говорили.
Леди Опал отвернулась и, обращаясь к Горну, спросила:
— Он мертв?
Тот бросил быстрый взгляд на Арлиана и ответил:
— Лорд Обсидиан сказал правду, лорд Уитер отнял у себя жизнь собственной рукой. Да, он мертв.
— И пригласил вас, чтобы вы стали свидетелями, верно?
Она показала пальцем на старика.
— Он велел этому идиоту меня отвлечь, в то время как ты был здесь и все видел.
— Да, миледи. Я находился здесь по просьбе лорда Уитера — без объяснений. Вы же знаете, он любил, чтобы я был под рукой на случай, если у него возникнут срочные поручения. Лорд Уитер вызвал Хитреца оформить завещание, привести в порядок кое-какие дела — и как свидетеля. А также милорд пригласил лорда Обсидиана и его управляющего, попросив их принести оружие, он хотел, чтобы они и Довлирил, — он показал на слугу, — выступили в роли свидетелей. Здесь сейчас нет Орлиетты, но лорд Уитер также приказал ей привести в порядок его прическу, потому что хотел хорошо выглядеть. Он сказал, чтобы произвести впечатление на лорда Обсидиана, но я думаю, что его беспокоили собственные похороны. В общем, она тоже видела, как все произошло.
— А я нет.
— Нет, миледи. Я сказал, что вы должны присутствовать, но лорд Уитер возражал.
— И ты не посчитал возможным проигнорировать его приказ?
— У меня не было времени, миледи. Он сделал все очень быстро. Я знал, что лорд Уитер готовился к смерти, но, клянусь ушедшими богами, я не представлял, что он задумал такое! Мне очень жаль.
— Он сам принял решение, Горн, и получил то, что хотел. Я не стану по нему плакать.
— Ого! — пробормотал Ворон на ухо Арлиану. — Она пришлась бы ко двору на улице Черного Шпиля.
— Как пожелаете, миледи. — В голосе Горна появилось напряжение.
— Я должен сообщить слугам, — подал голос старик, и Арлиану показалось, что он видит у него в глазах слезы. — Прошу меня простить, господа, миледи.
Он повернулся и быстро вышел из комнаты.
Опал, не обращая на него внимания, повернулась к Хитрецу.
— Вы составляли его завещание?
— Да, миледи.
— Полагаю, он все оставил Обсидиану, чтобы тот использовал его состояние в своей великой войне против драконов? — спросила она.
— О нет, миледи! — ответил Хитрец. — Лорд Уитер отставил кое-какие мелочи разным людям и освободил всех рабов, но большая часть его состояния перешла к вам.
— Значит, этот дом теперь принадлежит мне? — проговорила леди Опал.
— Да, миледи, — энергично кивая, подтвердил Хитрец.
Леди Опал задумалась, а затем повернулась к Арлиану, который спокойно выдержал ее взгляд.
— Вы находитесь в моем доме, — заявила она. — Убирайтесь вон!
— Как пожелаете, миледи, — поклонившись, проговорил Арлиан.
— Оружие забрать? — спросил Ворон, показывая на дверь в кабинет.
Слуга, который присутствовал в комнате, когда лорд Уитер покончил с собой, смущенно переводил взгляд с одного лица на другое.
— Да, пожалуйста, — ответил Арлиан и, повернувшись к слуге, попросил: — Ты не проводишь нас к двери?
— Я… — Слуга посмотрел на леди Опал в тот момент, когда Ворон направился к кабинету.
— Проводи их, — приказала она, — и проследи за тем, чтобы он и его лакей как можно быстрее убрались из моего дома и не прихватили по дороге то, что им не принадлежит.
— Лорд Уитер оставил лорду Обсидиану кое-какие бумаги… — начал Хитрец.
— Он получит их позже! Я хочу, чтобы он немедленно отсюда ушел! — Леди Опал топнула ногой и показала на дверь. — И не вздумайте заявиться на похороны милорда Уитера, вас там не ждут.
Последние слова причинили Арлиану боль, но он снова поклонился.
— Я приношу свои извинения за то, что огорчил вас, миледи, — сказал он, — но я действовал, как подсказывала мне моя совесть.
Слуга споткнулся, затем схватил лампу и поспешил вслед за Арлианом.
— Я не могу позволить себе иметь совесть, — возразила леди Опал в тот момент, когда Ворон вышел из кабинета со свертком, в котором лежало оружие. — У меня нет на нее времени.
— У вас впереди целая жизнь, миледи, — возразил ей Арлиан.
— А у вас их несколько дюжин! Убирайтесь!
Арлиан вышел из комнаты, слуга за ним, Ворон не отставал. В комнате с леди Опал остались Горн и Хитрец. Они молча прошли по коридору и спустились по лестнице. Проходя по просторным пустым комнатам, они не встретили ни управляющего, ни слуг, что несколько удивило Арлиана, поскольку естественно ожидать, что в доме начнется переполох, как только станет известно о смерти хозяина.
Когда они добрались до пустого холла у входной двери, где свободно разгуливало эхо, слуга принес Арлиану и Ворону плащи и шляпы, а потом, поколебавшись, все-таки решился спросить:
— Милорд, у вас в доме нет какой-нибудь вакансии.
Это было первое длинное предложение, которое он произнес.
— Ворон? — спросил Арлиан. — У нас есть вакансии?
— Как таковых нет, милорд, — ответил Ворон. — Если, конечно, вы не намерены жить еще и в Сером Доме. Но учитывая, что у нас появился ребенок, лишние руки не помешают.
Арлиан задумался нал его словами, напомнив себе, что собирался продать один из домов и уволить нескольких слуг. В его планы не входило нанимать новых.
Но тут он посмотрел на слугу, который стоял, ожидая ответа и прижимая к груди шляпу Арлиана.
— Насколько я понимаю, ты не хочешь оставаться на службе у леди Марасы?
— Я не буду на нее работать, даже если она согласится меня оставить, милорд.
Арлиан кивнул.
— Ворон, если в доме у нас не найдется ничего подходящего, может быть, мы подыщем какое-нибудь место, которое будет ему по душе?
— Конечно, — слегка помрачнев, ответил Ворон. — Однако я считаю, что мы должны немного подождать. Леди Мараса и так на нас злится; если мы уведем у нее одного из слуг и свидетелей смерти лорда Уитера, я полагаю, ей это совсем не понравится, и она может заявить, будто мы устроили против нее заговор.
— Разумно, — похвалил его Арлиан. — Очень разумно. Может быть, ты сообщишь своей новой хозяйке, что намерен уйти от нее через десять дней. Я уверен, ты сумеешь придумать, как сказать ей, чтобы она не обиделась, десять дней — не так уж много. А мой управляющий тем временем найдет для тебя подходящее местечко, хотя, возможно, и не в моем доме. Приходи в Старый Дворец и спроси Ворона.
— Спасибо, милорд, — сказал слуга и принялся кланяться, с такой силой прижимая к груди шляпу Арлиана, что она чуть не погибла от его стараний.
В последний момент он о ней вспомнил, выпрямился и протянул Арлиану, который тут же нацепил ее на голову.
— Ну, пошли, — сказал он. — Желаю тебе удачи. Тебе и всем остальным в доме.
Оказавшись через несколько минут в своем экипаже, Арлиан, казалось, впервые осознал, что произошло за прошедшие двадцать четыре часа, — и без сил откинулся на спинку сиденья, его била такая дрожь, что он никак не мог взять себя в руки.
— О боги, — прошептал он.
Коготь и Уитер мертвы, а значит, мертвы и драконы, жившие в них, и Арлиан понимал, что должен радоваться — ведь количество потенциальных драконов уменьшилось на два, однако сейчас он думал лишь о смерти двух пожилых людей, которые ему нравились.
Он посмотрел на свои руки, но в тусклом свете экипажа не увидел на них крови.
Он их не убивал, по крайней мере не убивал людей, но все равно их кровь в прямом смысле слова осталась у него на руках. Кроме того, не следует забывать, что он убил дракона, появившегося из сердца Когтя, — но ведь он не имеет ни малейшего понятия о том, сколько осталось в детеныше от человека, выносившего его. Вполне возможно, что он был всего лишь паразитом, жившим за счет другого существа, и не имел с ним ничего общего, а может быть, дракон стал его новым воплощением — знать этого Арлиан не мог. В глазах появившихся на свет драконов он видел отражение души Энзита и Стиама, но не представлял себе, что это может означать.
Может быть, он и в самом деле убил Когтя? Дракон, который разговаривал с ним, обвинил его в смерти — только вот в чьей?
Леди Опал считала, что лорд Уитер умер из-за него. До сих пор она не представляла собой ничего особенного, но теперь унаследовала одно из крупнейших состояний в городе и совершенно явно винила Арлиана в том, что он лишил ее возможности получить долгую жизнь. А это может привести к весьма неприятным последствиям.
Леди Опал по-прежнему хотела стать обладательницей сердца дракона — и это тоже может иметь весьма неприятные последствия.
А Ворон, которому Арлиан доверял абсолютно и считал своим сторонником, похоже, тоже не видел ничего особенно страшного в такой судьбе. Это открытие удивило и расстроило Арлиана, однако он смог взглянуть на ситуацию с точки зрения Ворона. Он не имел никаких прямых столкновений с драконами, если не считать смерти Когтя, а кроме того, не общался с другими обладателями сердца дракона столько, сколько Арлиан. Тысяча лет, быстрое самоубийство — разве это не лучше, чем обычная жизнь?
Арлиан так не думал; его собственная жизнь не представлялась ему достойной зависти, и остальные члены Общества все до единого так или иначе пострадали от своего бесценного «дара». Но Ворон смотрел на ситуацию иначе — и, может быть, он прав.
До болезни Коготь с Уитером считали свою жизнь вполне приемлемой. Коготь, сражался со смертью до самого конца и отказывался ее ускорить, и только ненависть к драконам заставила Уитера покончить жизнь самоубийством. Две длинные жизни закончились, два сознания погасли, а воспоминания стерты.
Убито два детеныша, но цена, которую пришлось за это заплатить, вдруг показалась Арлиану слишком высокой. А ведь осталось еще около трех дюжин членов Общества Драконов — он вдруг увидел их лица, которые обступили его со всех сторон, представил тела, залитые кровью…
Что станут делать драконы, если он начнет планомерно уничтожать их нерожденных детенышей? Они чувствуют, что происходит в Мэнфорте, по крайней мере то, что имеет к ним непосредственное отношение. Значит, сохранить в тайне кампанию по уничтожению членов Общества не удастся, а драконы обещали мстить.
Вполне возможно, что они готовятся отплатить людям за то, что он отказался солгать Уитеру и Ворону и не предотвратил самоубийства Уитера. А вдруг они уже покинули свои пещеры?
С того самого дня, когда люди Энзита вытащили его из подвала сгоревшего дома, Арлиан посвятил свою жизнь мести и за все прошедшие годы ни разу не задумался о том, правильно ли поступает. Более того, он был готов отдать жизнь ради того, чтобы добиться поставленной перед собой цели.
Похоже, смерть — это только часть цены. Впервые за все время Арлиан понял, что, возможно, ему придется заплатить гораздо больше, чем он рассчитывал.
А еще он подумал о том, что, может быть, уже поздно поворачивать назад.
Вымыв руки, он принялся разглядывать миску с водой — вдруг снова появится дракон и ему удастся еще раз поговорить со своими врагами и понять, что они собираются делать.
Однако поверхность воды оставалась спокойной, и Арлиан в конце концов вытер руки и попытался уснуть.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:18 | Сообщение # 20

Княгиня де Веллар

Книга II
ОТКРОВЕНИЯ

Глава 19
ПРИГЛАШЕНИЕ НА ЗАСЕДАНИЕ ОБЩЕСТВА ДРАКОНА

Ночью того дня, когда умер Уитер, Арлиан спал плохо, так же как и в день похорон, на которые по требованию леди Опал он не пошел.
На следующее утро он отправился навестить Пушинку и Ванниари и неожиданно понял, что его раздражает плач малышки.
— Как ты думаешь, что ей не нравится? — спросил он у Пушинки, когда Ванниари, продолжая вопить, отказалась от груди.
— Кто же ее знает, может быть все что угодно, — ответила Пушинка, глядя на ребенка. — Иногда дети плачут без всяких причин. Мать рассказывала мне, что мой брат был очень шумным.
— У тебя есть брат? — удивленно спросил Арлиан.
— Когда-то у меня было три брата, два старших и один младший, и еще старшая сестра. Они все умерли, и мои родители тоже, — ответила Пушинка, не глядя на Арлиана. — Ну-ну, Ванни, — ласково сказала она. — Все хорошо.
Малышка, очевидно, решила не спорить, замолчала и согласилась немного подкрепиться.
— А что с ними случилось? — спросил Арлиан.
— Чума, — ответила Пушинка, с любовью глядя на дочь. — Мне повезло, я осталась в живых и сумела добраться до соседней деревни, где меня и поймали торговцы рабами. Мне тогда исполнилось девять лет.
— Повезло? — Арлиан посмотрел на обрубки ее ног.
— Ну, я же осталась в живых, — проговорила Пушинка и посмотрела на Арлиана. — А потом ты меня спас, и вот я здесь. Да, конечно, ты убил отца Ванни, но тут уж ничего не поделаешь. — Она снова взглянула на ребенка. — Правда, она красавица?
— Как и ее мать, — ответил Арлиан.
Пушинка улыбнулась.
— Кое-кто сказал бы, что твоей семье повезло больше, — заметил Арлиан. — Их страдания закончились, и мучились они не долго.
— Но они же умерли, — удивленно подняв голову, возразила Пушинка. — Их радости тоже закончились, а разве это не важнее?
— Ты считаешь, важнее? — переспросил Арлиан.
— Лично я — да! Для чего еще нужна жизнь? У нас есть друзья и семья, большая или маленькая, солнечный свет, вино и песни, и красивые мужчины, а еще хорошая еда — беды проходят, а это все остается. Чума отняла у меня одну семью, но теперь у меня появилась другая и воспоминания о первой. Я счастлива.
— Я рад, что ты счастлива, — искренне сказал Арлиан.
— А разве ты не счастлив, Ник? — посмотрев на него, спросила Пушинка. — У тебя полно денег и прекрасный огромный дом, а еще твой друг Ворон и все мы — ты можешь получить любую из нас, стоит тебе только захотеть, но ты слишком милый, чтобы говорить об этом вслух. У тебя полно тайн, ты убил своих врагов, а волшебники из Аритейна сделают все, что ты пожелаешь. Разве ты не счастлив?
Арлиан посмотрел на молодую мать с ребенком на руках, обе были довольны своей судьбой, обе имели все, что им требовалось для счастья, и пожалел, что его собственная жизнь не может стать такой же простой — ну, хотя бы на пару дней.
Он задумался над вопросом Пушинки и честно ответил:
— Я не знаю.
— Почему не знаешь? — удивленно спросила Пушинка. — Ты из раба превратился в могущественного лорда — разве тебе мало?
— Мало, — сказал Арлиан. — Мне никогда особенно не хотелось иметь много денег. Они мне нужны только как средство достижения цели. Я не мечтал о том, чтобы другие люди мне кланялись и называли меня «милорд». Мне вполне хватало нашего домика в Курящихся Горах; да, я живу в прекрасном дворце, но моя жизнь не стала счастливей.
— Тогда чего же тебе не хватает, Ник? — Пушинка чуть склонила голову набок и улыбнулась.
— Справедливости, — ответил он. — Я хочу, чтобы те, кто творит зло, понесли наказание. А благородные люди были вознаграждены за свое благородство.
— Ну, ты же лорд, — заявила Пушинка. — И можешь наказать любого, кто тебя ослушается, разве нет? А еще дать денег тому, кто их заслужил.
— Я не могу наказывать других лордов, — поморщившись, проговорил Арлиан. — И не знаю, как отплатить драконам, уничтожившим моих родных, так, чтобы не началась новая война между людьми и драконами.
— Ах, драконы, — пожав плечами, фыркнула Пушинка. — Ты не в силах наказать всех, разве можно мстить буре или чуме, унесшей моих родных? Они часть мира.
— Нет. — Арлиан покачал головой. — Я сумею им отомстить. Мне неизвестно, смогу ли я справиться со взрослыми чудовищами, но зато я знаю, как можно убить их детенышей.
Пушинка смотрела на свою дочь, но, услышав слова Арлиана, быстро взглянула на него.
— Ты знаешь, как можно убить их детенышей? — переспросила она. — Но они же не сделали ничего плохого!
— Все не так просто, — подняв руки, возразил Арлиан. — Каждый новорожденный дракон убивает мужчину или женщину, к тому же это драконы, Пушинка.
— Всего лишь малыши!
— Не совсем… это очень сложно.
— Что тут сложного? — нахмурившись, заметила она. — Ты же ведь не станешь убивать ребенка, правда, Ник? Даже если речь идет о маленьком драконе?
— Я уже это сделал, — признался Арлиан. — Дважды. Но один из них пытался разорвать меня на части, а другой непременно со мной расправился бы, если бы я оставил его в живых.
— Перестань болтать глупости, Ник. Еще никому не удалось убить дракона.
— Мне удалось, — спокойно проговорил Арлиан. — Меня научил Энзит.
Пушинка собралась что-то ответить, но только покачала головой.
— Не знаю, что и сказать, — заявила она наконец. — Убивать детей, чтобы наказать родителей, неправильно.
— Разумеется, неправильно, — согласился с ней Арлиан. — Но мы с тобой говорим о драконах.
— Они пытались тебя убить, поэтому, думаю, у тебя не было выбора, — подытожила она. — Но все равно так нельзя мстить драконам, уничтожившим твою родную деревню.
— Но, Пушинка, они бы выросли и стали убивать невинных людей! Драконы всегда так делают.
— А я думала, что они почти все время сидят в своих пещерах, а наверх поднимаются, когда бывает подходящая погода.
Арлиан заколебался — мысль о том, что драконы прямо сейчас могут покинуть свои пещеры, его беспокоила, но он не хотел тревожить Пушинку понапрасну.
Однако она не понимала одной очень важной вещи.
— Когда будет подходящая погода, они выйдут из пещер и начнут убивать невинных людей и жечь деревни, — напомнил ей Арлиан.
— Если ты хочешь наказать их за это — прекрасно, — не стала спорить Пушинка, — но ведь детеныши еще ничего такого не совершили.
— Но совершат, когда станут взрослыми.
— В таком случае речь идет не о том, чтобы их наказать, а о том, чтобы помешать причинить людям зло.
— Правильно, — согласился с ней Арлиан.
— Получается, что месть тут ни при чем, — продолжала Пушинка. — Ты не охотишься на драконов, которые убили твоих родных, ты хочешь помешать им причинить вред другим людям.
— Пока именно так и получается, — сказал Арлиан.
— Значит, вот почему ты несчастлив, — не отступала Пушинка. — Ты еще не нашел драконов, которые сожгли твою деревню, и не заставил их за это заплатить?
— Наверное, — удивленно сказал Арлиан, который не предполагал, что Пушинка способна на столь глубокие умозаключения.
— И ты продолжаешь искать? А когда ты их найдешь и убьешь, ты будешь счастлив, верно?
— Если из-за этого не начнется новая война между людьми и драконами.
— А с какой стати должна начаться война? Разве те драконы какие-нибудь очень важные?
— Пушинка, — вздохнув, принялся объяснять Арлиан. — До недавнего времени считалось, что убить дракона невозможно. Никто не знал, как это сделать, пока Энзит не нашел способ. Мы были для них не опасны, и потому они нас не трогали, а спокойненько спали в своих пещерах под землей. Но если мы начнем убивать драконов, все равно каких, они нанесут ответный удар.
— И начнется война? — Она скорчила гримасу. — Ненавижу политику. Иногда, еще в Вестгарде, наши гости о ней разговаривали, я всегда ее терпеть не могла. Войны, сражения, драки — фу!
— Так устроен мир.
— Ну, тогда… — Она неожиданно замолчала и уставилась в пустоту, погрузившись в какие-то сложные размышления. — Значит, ты никогда не будешь счастлив!
— Что?
— Ты же не можешь прикончить тех драконов, если после этого начнется война? Не можешь. Значит, тебе не удастся отомстить — и стать счастливым.
— Возможно, войну начать стоит, — сказал Арлиан. — А вдруг мы сумеем навсегда покончить с драконами, и люди больше не будут страдать?
— Нет, — покачав головой, ответила Пушинка. — Если начнется война, Ванни может умереть. Не должно быть никакой войны.
Ванниари, отпустив грудь, мирно сопела, но от резкого движения Пушинки проснулась и захныкала. Пушинка быстро приложила ее к груди.
— Извини, — сказал Арлиан. — Я не…
— Не хочу больше про это разговаривать, — заявила Пушинка, укачивая малышку. — Войны не будет. Драконы спят в своих пещерах семьсот лет и там останутся, правда, Ванни?
— Конечно, — ответил Арлиан.
Он ушел через несколько минут, раньше, чем собирался, и намного раньше, чем всегда.
Арлиан жалел, что не может с такой же уверенностью заявить, что войны не будет. Кроме того, он совсем не был уверен в том, что человечество в этой войне победит.
Они одержат победу только в том случае, если люди станут сражаться с драконами. Потому что немало будет таких, как Пушинка. Они будут прятаться или позволят драконам взять себя в рабство, как много веков назад.
Более того, эти люди будут счастливее и наверняка проживут дольше, чем те, кто возьмет в руки оружие. Однако с драконами необходимо сражаться.
Впрочем, Арлиан с трудом представлял себе, как человек, даже вооруженный обсидиановым копьем, сможет противостоять нападающему дракону. Убить спящего дракона — да, но вступить в открытый поединок…
Арлиан некоторое время занимался домашними делами, проверял расходы, работу слуг, но довольно быстро устал. Он даже испытал некоторое облегчение, когда лакей, молодой человек по имени Уолт, объявил, что к нему пришли посетители.
— Пусть войдут, — приказал Арлиан. — Я встречусь с ними в малой гостиной.
— Они попросили вас выйти к ним, они ждут у входной двери, милорд, — сказал лакей.
— Что? — удивленно переспросил Арлиан. — И кто же к нам пожаловал?
— Не знаю, милорд; они не назвали своих имен.
— И ты никого не узнал?
Поколебавшись несколько мгновений, слуга ответил:
— Мне кажется, один из них лорд Хардиор.
— Хардиор?
Очень интересно. Советник герцога сказал у постели Когтя, что им нужно поговорить, но они с тех пор не виделись; возможно, он решил, что наступило подходящее время для беседы.
Но если разговор будет долгим и серьезным, почему бы не войти внутрь и не устроиться поудобнее? У двери они могут обменяться лишь несколькими фразами, или Хардиор хочет, чтобы Арлиан их куда-то сопровождал — может быть, к герцогу?
А кто остальные?
— И сколько же у нас гостей?
— Три господина, милорд.
Значит, все трое мужчины, леди Опал среди них нет.
— Я сейчас иду, — сказал Арлиан.
Через несколько мгновений он вышел на яркое летнее солнце и сразу узнал своих посетителей.
— Лорд Привратник, — проговорил он. — Лорд Хардиор, лорд Занер. Какая неожиданность!
По правде говоря, он не предполагал увидеть лорда Привратника за пределами зала Общества Дракона; ему казалось, что он никогда не покидает свой пост, наблюдая за входящими, чтобы убедиться, что внутрь не проникли чужаки. Привратник откашлялся, остальные двое молчали.
— Арлиан из Курящихся Гор, известный под именем лорд Обсидиан, а также лорд Ланейр или Ник из Вестгарда, в соответствии с вашей клятвой вас приглашают на слушание, где вы должны объяснить свои действия, — объявил он.
Арлиан несколько мгновений молчал, пытаясь осознать его слова.
Наверное, следовало быть к этому готовым; он знал, что Общество имеет право пригласить любого члена и потребовать у него ответа, если возникнет подозрение, что он нарушил правила или данную клятву. Он сам попытался призвать лорда Энзита к ответу, обвинив его в том, что он заключил сделку с драконами, но Энзит к тому времени уже покинул город.
Впрочем, Арлиан не ожидал, что ему придется отвечать перед членами Общества за свои поступки.
— Кто выдвинул против меня обвинение? — спросил он наконец. — И в чем я нарушил правила Общества?
— Лорд Торибор обвинил вас в том, что вы скрыли информацию касательно драконов и стали причиной смерти члена Общества, находящегося внутри стен Мэнфорта, — ответил Хардиор. — Я согласился возглавить слушание вашего дела.
Ну вот, подумал Арлиан, а ты хотел положить коней, разногласиям с Торибором.
Кроме того, речь идет о сокрытии информации — против данного обвинения Арлиан не мог возражать. Да, слушание получится интересным.
Он примерно представлял себе процедуру, поскольку участвовал в слушании, на которое Энзит не явился. Тогда его возглавляла леди Иней, а обвинителем выступал Арлиан. В обоих случаях в роли представителя Общества, на чью долю выпало доставить обвиняемого в зал, выступал лорд Привратник — тогда Арлиану объяснили, что эту обязанность он выполняет вот уже сто лет.
— Прошу меня простить, милорды, — проговорил Арлиан, — но я хотел бы знать, сколько времени займет слушание и позволено ли мне к нему подготовиться?
— Слушание займет столько времени, сколько потребуется, чтобы установить факты и принять решение, — ответил Хардиор. — Несколько минут или часов, может быть, дней — я не знаю. Касательно подготовки: у вас есть несколько минут, чтобы взять с собой то, что, по вашему мнению, вам понадобится, но не более того. Мы не можем допустить, чтобы вы сбежали.
— Я не знаю, что может мне потребоваться, но прошу вашего разрешения, милорды, сообщить слугам, что я буду отсутствовать неопределенное время.
— Неопределенное, — проворчал лорд Занер. — Неплохо сказано.
Немного поколебавшись, Хардиор сказал:
— Обсидиан, вам известно, что наказание за нарушение клятвы, данной Обществу, может включать смерть?
— Разумеется, — ответил Арлиан. — Я все прекрасно понимаю. Однако я верю в здравый смысл членов Общества и не думаю, что такой приговор будет вынесен.
Занер и Хардиор обменялись быстрыми взглядами.
Арлиан улыбнулся.
Торибор хотел его смерти. Возможно, кое-кто из других обладателей сердца дракона тоже, но Арлиан был уверен, что ему удастся убедить большинство не выносить столь глупого приговора.
К тому же он знал, что скажет. Это слушание станет решением проблемы, которая мучила его с тех пор, как он разговаривал с драконом. Если члены Общества намерены потребовать от него правды, они ее получат — он не нарушит клятвы, данной при вступлении в Общество.
Возможно, это приведет к тому, что драконы нападут на Мэнфорт — но сейчас сложилась такая ситуация, что любое действие Арлиана могло развязать страшную войну. Значит, нужно наконец покончить с тайнами.
— Пошли, — заявил Занер. — Нечего тянуть время.
— Одну минуту, пожалуйста.
Арлиан повернулся, вошел в вестибюль, где его ждал Уолт, и выбрал свою самую лучшую шляпу, точнее, почти самую лучшую.
— Скажи управляющему, что меня пригласили на слушание, — попросил он.
— На слушание? Вас вызывает герцог?
— Нет, гораздо более серьезные люди.
Затем, прежде чем тот успел что-нибудь сказать, Арлиан шагнул вперед и закрыл за собой дверь.
— Я к вашим услугам, милорды, — заявил он.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:18 | Сообщение # 21

Княгиня де Веллар

Глава 20
ОБВИНЕНИЯ

Арлиан еще никогда не видел, чтобы в зале Общества Дракона собралось столько народа. Похоже, присутствовали все его члены — около трех дюжин, и все же огромный зал не казался переполненным.
Торибор сидел в самом центре, лицом к двери, и приготовился вступить в яростную схватку со своим врагом. Он слегка повернул голову, выставив свой здоровый глаз, в то время как тот, которого он лишился во время встречи с драконом, оставался в тени. Вокруг него собралась небольшая группа членов Общества.
Леди Иней расположилась справа и тихонько постукивала костью по столу. Флейта стояла у нее за спиной, вцепившись руками в спинку стула. Лорд Град устроился слева от Торибора, рядом с ним лорд Паук с женой леди Прядью. Лорд Маятник, которого Арлиан видел, но с которым ни разу не разговаривал, стоял у нее за спиной.
Остальные члены Общества расселись по всему залу и внимательно наблюдали за Арлианом.
Как только Арлиан и его эскорт оказались внутри, лорд Привратник занял свое место у входной двери, а Хардиор и Занер остались около Арлиана, лишь выдвинули стулья и уселись лицом к группе, окружившей Торибора. Арлиан решил, что слушание займет некоторое время, поэтому тоже взял себе стул и положил шляпу на ближайший стол.
Как он ни старался, ему не удалось уловить какой-нибудь определенный смысл в том, как расселись члены Общества. Торибор выступал в роли главного обвинителя, но Занер был его другом, а леди Иней относилась к лорду Пузо без особой любви. Лорд Град никогда не вставал ни на чью сторону, а вот Паука, Щепку и Маятника он почти не знал.
— Я явился по вашему приглашению, — сказал Арлиан.
— Прошу вас, милорд, отвечать на вопросы и не перебивать, — заявил лорд Хардиор.
— А я никого не перебивал, — спокойно проговорил Арлиан. — Все молчат.
— Да, это вам совет на будущее, — слегка смущенно ответил Хардиор. — Итак, Пузо, ты обвинитель. Мы тебя слушаем.
Торибор встал и оглядел присутствующих своим здоровым глазом.
— Друзья и коллеги, — начал он. — Вам всем известно, какую клятву мы дали, вступая в наше Общество. Мы объединились, чтобы поддерживать друг друга, а также для того, чтобы вместе сражаться с драконами и не допустить их нового появления на Землях Людей. Мы обещали делиться своими знаниями о драконах и не иметь секретов от других членов Общества. Однако два дня назад лорд Обсидиан появился у постели нашего ушедшего друга лорда Когтя, вооружившись копьями с обсидиановыми наконечниками. Из чего становится ясно, что он знал, какая судьба его ждала.
Полагаю, вам известно, что произошло. Нечто вырвалось из груди Когтя, нечто, рожденное из его крови, и приняло форму дракона, и Обсидиан вместе со своим управляющим убили его копьями с обсидиановыми наконечниками.
Я не могу утверждать наверняка, был ли это на самом деле дракон, — но я точно знаю, что Обсидиан ожидал его появления и подготовился к нему.
Совершенно очевидно, что он утаил от нашего Общества определенные факты, которые ему удалось узнать, и таким образом нарушил клятву. Далее, хотя мне и неизвестно в точности, что произошло, я думаю, нам следует рассмотреть вероятность того, что лорд Обсидиан спланировал смерть Когтя, поскольку дал слово его убить.
Кроме того, вчера вечером Обсидиан доставил в дом лорда Уитера свое необычное оружие, в результате лорд Уитер тоже мертв. Я считаю, что мы имеем полное право потребовать у лорда Обсидиана объяснений, и он должен понести наказание за сокрытие информации.
Закончив говорить, лорд Торибор окинул взглядом присутствующих и сел.
— Кто-нибудь еще желает выдвинуть обвинение? — спросил лорд Хардиор.
Поднялся лорд Маятник, что несказанно удивило Арлиана, и показал на шкаф, в котором стоял ряд черепов.
Арлиан, разумеется, видел их раньше, но только сейчас обратил внимание на то, что их стало больше.
— Милорды и миледи, прошу вас сосчитать черепа на полке, — попросил лорд Маятник. — Их одиннадцать. Когда мы заберем череп лорда Уитера у его подруги, их станет двенадцать. Череп лорда Энзита был бы тринадцатым, если бы мы смогли его получить. Вы все знаете, что два года назад здесь стояло только восемь. За семьсот лет умерло всего восемь членов Общества.
Арлиан удивленно разглядывал полку — получается, что здесь появились черепа лорда Хорима, Дришина и Когтя. Леди Иней откашлялась.
— Да, кое-кто из наших членов исчез в неизвестном направлении, — подняв руку, продолжал лорд Маятник. — Их всего четырнадцать. Возможно, они мертвы. Но даже и в этом случае получается, что за семь веков умерло двадцать два человека. Раньше проходили целые десятилетия без печальных потерь, но с появлением лорда Обсидиана нас покинуло пять обладателей сердца дракона.
Арлиан нахмурился и посмотрел на Хардиора, который сказал:
— Данное обстоятельство весьма печально и соответствует истине, но я не вижу, в чем вы можете обвинить лорда Обсидиана.
— Я утверждаю, что он представляет для нас опасность и несет в себе угрозу. Он убил Хорима и Дришина, и хотя, возможно, впрямую не виновен в гибели Илрута, Стиама и Энзита, он был свидетелем их смерти. Иными словами, Обсидиан несет в себе зло, и я считаю, что ради собственного блага мы должны изгнать его из Мэнфорта. Пусть возвращается в Аритейн, откуда он явился.
Арлиан откашлялся, и Хардиор кивнул.
— Вы можете говорить.
— Я не из Аритейна, — поправил своего обвинителя Арлиан. — Я родился и вырос в Курящихся Горах, затем провел семь лет в Глубоком Шурфе и только после этого поселился в Мэнфорте. В Аритейне я пробыл всего месяц.
— В таком случае пускай возвращается в Курящиеся Горы, — заявил лорд Маятник. — Я хочу, чтобы он убрался из города. — Он сел.
Арлиану его обвинение показалось заслуживающим определенного интереса. Раньше он не задумывался над тем, насколько редко умирали члены Общества. В караване, который направлялся в Аритейн, и на руднике в Глубоком Шурфе смерть была частой гостьей, но здесь… Да, его появление действительно нарушило спокойное течение их жизни.
Тем, кто не принимал участия в его предприятиях, действительно могло показаться, что он привел за собой смерть в Мэнфорт.
В каком-то смысле все так и было — но если эти люди считают события последних лет ужасными, что же, их дело. Очень скоро им предстоит стать свидетелями гораздо более страшных вещей — когда Общество вступит в сражение с драконами.
Он также обратил внимание на то, что лорд Маятник назвал Уитера по имени, Илрут, — Арлиан только один раз его слышал, когда вступал в члены Общества.
— Кто-нибудь еще? — спросил лорд Хардиор.
— Я хочу услышать его объяснения, — заявила леди Щепка.
— Я с радостью вам их предоставлю, — ответил Арлиан.
— Хорошо, — сказал Хардиор, — обвиняемый может говорить.
— Спасибо, милорд. — Арлиан встал.
Пока он беседовал с Хардиором, Привратником и Занером у дверей Старого Дворца, а затем шел за ними на улицу Черного Шпиля, он тщательно обдумал, что скажет, и решил говорить только правду. Арлиан был уверен, что никто из членов Общества не действует заодно с драконами — в отличие от Энзита. Только Торибор являлся его заклятым врагом, но даже он допускал возможность заключения между ними союза. Все эти люди ненавидели драконов, а он дал слово не скрывать никакой новой информации, если ему удастся ее получить.
Арлиан не сомневался, что драконы скоро покинут свои пещеры. Он не Энзит и не способен заранее планировать каждое слово и действие, а также веками хранить такие секреты. Значит, конфликт с чудовищами неизбежен.
Арлиан не собирался лгать в пользу драконов. Если бы он надеялся спасти невинных от их ярости, возможно, он нарушил бы клятву и рассказал сказку об аритеянском волшебстве, сотворившем иллюзию, но ему никак не удавалось убедить себя в том, что ложь или молчание смогут кого-нибудь спасти.
И потому Арлиан решил объяснить все как есть, раскрыть членам Общества тайны драконов и рассчитывать на их здравый смысл, когда они будут выносить ему приговор. Здесь собрались истинные правители Земель Людей; если он сможет убедить их в том, что снова начинается война людей с драконами, они скорее всего успеют организовать оборону, подготовятся к осаде Мэнфорта и вместе сумеют разработать наиболее эффективную тактику сражения с драконами обсидиановыми клинками. И Арлиан начал говорить.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:19 | Сообщение # 22

Княгиня де Веллар

Глава 21
ТАЙНЫ ОТКРЫТЫ

— Я должен сразу сказать, что в обвинениях лорда Торибора есть доля правды, — проговорил он. — Но надеюсь доказать вам, что я не погрешил против духа нашей клятвы, я действовал с целью уничтожить драконов навсегда.
— Драконов и половину членов нашего Общества, — пробормотал лорд Торибор.
— Не половину, — поправил его Арлиан, прежде чем продолжить. — Вам всем известно, что я прибыл в Мэнфорт, надеясь отыскать и убить лорда Энзита и тех, кто действовал с ним заодно и причинил мне, моим друзьям и семье зло. О существовании Общества Дракона и о том, что я могу стать его членом, я узнал по чистой случайности и вступил в него, рассчитывая, что членство в нем поможет мне добиться справедливости — или отомстить моим врагам, если вам так больше нравится. Однако я очень серьезно отнесся к данной здесь клятве.
Тогда я рассказал вам все, что знал о драконах, и намеревался выполнить свое обещание не трогать Энзита внутри городских стен. То, что Хорим, Дришин и Энзит покинули город, давало мне право последовать за ними, что я и сделал; да, я убил Хорима и Дришина и намеревался покончить с Энзитом. Но я не нарушил своей клятвы, если бы кто-нибудь из этих троих навсегда остался в стенах Мэнфорта, он до сих пор был бы жив.
Однако, возможно, вы помните, что в этой самой комнате я обвинил лорда Энзита в преступлении, в котором сейчас обвиняют меня, — в утаивании информации о драконах. Энзит покинул Мэнфорт, потому что не хотел принимать участие в таком слушании.
Я отправился за ним лишь после того, как уладил здесь кое-какие дела. По дороге я убил Дришина и последовал за Энзитом в Пустошь.
Мне пришлось сразиться с моим обвинителем, лордом Пузо, в Пробковом Дереве, я одержал победу, но оставил его в живых — и не жалею о своем великодушии, хотя оно и позволило ему сейчас выступить против меня. — Торибор смущенно заерзал на своем стуле. — Лорд Пузо подтвердил, что Энзит знал какие-то тайны драконов, и сказал, что, если я его убью, последствия будут ужасными. Он открыл вам то, что поведал ему Энзит, или мой обвинитель виновен не меньше меня?
— Если меня спрашивали, я отвечал, — запротестовал Торибор.
— Меня никто ни о чем не спрашивал, — заметил Арлиан. — По крайней мере никто из членов Общества. Леди Иней проявила определенный интерес, но даже она не задала ни одного прямого вопроса.
— Все, что я знал, представляло собой намеки и слухи, Обсидиан, — заявил Торибор. — Вам же, совершенно очевидно, известно больше.
— Это правда, милорды и миледи, — после смерти Энзита мне открылись некоторые тайны драконов. До тех пор я знал не больше лорда Пузо. Я последовал за Энзитом в Пустошь и догнал его в тот момент, когда он вошел в пещеру. Там мы вступили в схватку на шпагах и словах; мы сражались почти на равных, потому что лорд Энзит был стар и возраст брал свое, а также — как я теперь понимаю — он уже почувствовал первые признаки болезни. Той самой, что уложила в постель лорда Когтя. Он доверил мне часть своих секретов, сначала в надежде помешать, потом чтобы отвлечь, но у него ничего не вышло. Однако он заявил, что владеет одной тайной — самой важной из всех, — которую ни за что не откроет. Когда в конце схватки он сделал неудачный выпад, я сломал его шпагу, и он оказался в моей власти.
— И вы пожалели его — как меня? — ехидно спросил Торибор.
— Нет, — спокойно ответил Арлиан. — Впрочем, я в любом случае не сохранил бы ему жизнь. Прежде чем я успел что-либо сделать, лорд Энзит вонзил кинжал себе в сердце и выпустил на свободу существо, которое росло в нем на протяжении нескольких веков, — так я узнал самый главный секрет лорда Энзита.
— Он выпустил дракона, — сказала леди Иней.
— Да, детеныша, который родился из его сердца и крови. Я был практически беспомощен против него, но тут в одежде лорда Энзита я нашел обсидиановый кинжал. Он рассказывал мне, что в течение шестисот лет искал способ убивать драконов и, как ему казалось, подошел к разгадке. А еще я узнал, что он разграбил мою родную деревню, чтобы заполучить обсидиан. Увидев кинжал, я понял, что эти факты связаны между собой. Я заколол дракона ножом из застывшего стекла, пронзив ему сердце, но сам я во время нашей схватки был ранен.
— Очень серьезно ранен, — добавила леди Иней. — Не думаю, что обычному человеку удалось бы выжить.
— Но я же не обычный человек, — напомнил ей Арлиан. — Среди тех, кто здесь присутствует, обычных людей нет. Мы обладатели сердца дракона — в самом прямом смысле этих слов.
— Я не понимаю, — сказал лорд Маятник.
— Неужели? — удивленно переспросил Арлиан. — Тайна, которую Энзит столь старательно оберегал даже от членов нашего Общества, касается рождения новых драконов. Они размножаются не как обычные животные. Драконы заражают своим ядом мужчин и женщин, и в их телах развиваются детеныши — словно опасная болезнь, — а потом, когда они готовы увидеть свет, они убивают тех, в чьем теле росли. Им требуется несколько веков, чтобы сформироваться, поэтому мы получаем долгую жизнь и иммунитет против болезней и ядов. Возможно, чтобы разорвать нашу связь с нормальными людьми, нас делают стерильными, а может быть, будучи уже «беременными», мы не можем иметь других детей.
— Вы утверждаете, что нам всем грозит… страшная смерть, когда детеныши драконов вырвутся на волю? — спросил лорд Маятник.
— Совершенно верно, — ответил Арлиан.
— А почему вы не рассказали нам о том, что вам удалось узнать, когда вы вернулись в Мэнфорт? — сердито поинтересовался лорд Торибор. — Зачем нужно было устраивать ту жуткую демонстрацию у постели умирающего Когтя?
— Ну, во-первых, — начал Арлиан, — вы бы вряд ли мне поверили. Кроме своего слова, я не мог представить никаких доказательств, а многие из вас мне и так не доверяли, да и сейчас продолжают сомневаться в моей искренности. В данных обстоятельствах я вас не виню.
— Однако надеетесь, что мы поверим вам сейчас? — спросила леди Щепка.
— Сейчас, миледи, вы задали мне прямые вопросы, и я на них ответил. Поверите вы мне или нет — дело ваше, но больше я лгать не собираюсь.
— Продолжайте, — вмешался лорд Хардиор. — Вы назвали одну причину, какова другая?
— Вторая причина состоит в том, — сказал Арлиан, разводя руками, — что я не знал, как вы отреагируете на новый поворот событий, и колебался. Возможно, вы не забыли, что я поклялся уничтожить всех драконов или погибнуть в сражении с ними. Я никак не мог решить, следует ли включить сюда не рожденных еще детенышей.
— Иными словами, попытаться убить нас всех, — перебил его лорд Торибор.
— Да, — ответил Арлиан.
— И каково же ваше решение? — спросила леди Иней.
— Я его еще не принял, — сказал Арлиан.
— Значит, вы можете попытаться прикончить всех нас, — спросил лорд Занер, которого потрясли слова Арлиана, — и открыто в этом признаетесь?
— Милорд Занер, — проговорил Арлиан, — меня по-прежнему связывает клятва, и я не стану причинять вам вреда в стенах Мэнфорта. Вам нечего опасаться — я не собираюсь начать резать всех вокруг.
— Нет, вы дождетесь, когда я отправлюсь по делам в Лоригол, и устроите мне на дороге засаду.
— Вполне возможно. Это как получится. Потому что, милорды и миледи, есть еще третья причина, заставившая меня молчать, — та же самая, по которой лорд Энзит хранил тайну драконов несколько сотен лет. — Он сделал театральную паузу.
— А ты от всего этого получаешь удовольствие, верно? — спросила леди Иней.
— Что? — удивленно сказал Арлиан.
— Рассказывая нам о том, что знаешь, ты нас дразнишь… тебе нравится.
— Я просто хочу, чтобы все встало на свои места, — смущенно запротестовал Арлиан.
Неожиданно он понял, что и в самом деле получает удовольствие от происходящего. По правде говоря, не слишком разумная реакция, если вспомнить, что речь шла о его жизни, хотя он и в самом деле совсем не волновался…
— В таком случае продолжай, — велела леди Иней.
— Хорошо, — сказал Арлиан. — Драконы прекратили войну с человечеством и ушли в свои пещеры, поскольку Энзит заключил с ними сделку, пообещав хранить их секреты в обмен на то, что драконы оставят людей в покое. Более того, он признался мне, что уничтожил тайную организацию, Орден Дракона, которая находила и убивала обладателей сердца дракона. Он сам состоял в этом Ордене, но перешел на сторону врага — думаю, когда стал обладателем сердца дракона, — и предал своих бывших товарищей, чтобы сдержать слово, данное драконам.
— Я не понимаю… — начал Маятник, но замолчал, потому что вокруг него поднялся шум.
— О боги! — пролепетал Хардиор.
— Я знал, — тихо сказал Торибор. — Значит, вот что имел в виду Энзит? Когда он умрет, условия сделки перестанут действовать, и драконы могут снова появиться.
— Да, — подтвердил Арлиан. — Если их тайна будет открыта, они смогут делать все, что пожелают.
— Вот почему вы занялись изготовлением копий с обсидиановыми наконечниками, — сказал Хардиор.
— Конечно, — ответил Арлиан. — И вот почему я никому не рассказал о том, как драконы размножаются. Я думал, что мне удастся продлить договор Энзита. Но потом Коготь остался в Мэнфорте вместо того, чтобы покинуть город, как требовали от него драконы, и сохранить тайну оказалось невозможно.
— Ты глупец! — взорвался Торибор. — Ты мог прихватить с собой в дом Когтя своих аритеянских волшебников и сказать нам, что это была иллюзия. Леди Опал твердила, что мы стали свидетелями колдовского трюка, а ты все отрицал! Заявил бы, что лорд Энзит подготовил для тебя ловушку. Дришин ведь нанял убийцу — Энзит мог придумать какую-нибудь колдовскую штучку.
— Тогда мне это не пришло в голову, — взглянув на него, признался Арлиан. — Мне казалось, что тайна открыта и пытаться что-нибудь отрицать бессмысленно. Вы поверили бы мне, если бы я заявил, что вам дракон только привиделся?
— Я бы не поверила, — сказала леди Иней. — Но ты мог бы убедить нас сохранить все в тайне.
— А как насчет слуг? — спросил Арлиан. — И леди Опал? Да и еще леди Флейта — согласилась бы она стать частью нашего заговора?
— Разумеется, если бы речь шла о том, чтобы заставить драконов остаться в пещерах, — ответила леди Флейта. — Я бы молчала.
Арлиан удивленно смотрел на нее несколько мгновений, а затем повернулся к Торибору и спросил:
— А вы согласились бы солгать, если бы вас попросил я?
— Если бы ты сказал, зачем это нужно, я бы согласился. Ты же видел в Пробковом Дереве, что я был готов тебя выслушать.
— Нет, — возразил Арлиан. — Вы хотели, чтобы я выслушал вас. Это не одно и то же.
И тут ему в голову пришла новая мысль, и он оглядел присутствующих.
— Подождите, — проговорил он, — вы меня призвали на слушание, обвинив в сокрытии информации, а теперь вы же заявляете, будто мне следовало молчать!
— Я такого не говорил, — запротестовал лорд Маятник. — Как драконы узнают, что произошло? И еще каким образом удалось лорду Энзиту заключить с ними сделку?
— Энзит разговаривал с ними с помощью колдовства, — пояснил Арлиан. — Кроме того, драконы каким-то образом узнают новости — они и со мной разговаривали после смерти лорда Когтя.
— А откуда нам знать, что ты не стал жертвой галлюцинации? — поинтересовалась леди Иней.
— Хорошо, — не стал спорить с ней Арлиан. — Мне показалось, что я разговаривал с драконом. Когда я смыл кровь Когтя с рук, в миске появилась морда дракона, и я услышал его мысли — или так я подумал. Если вы считаете, что я окончательно спятил, я не могу вас переубедить.
— И что он тебе сказал? — спросил Паук, который впервые за все время открыл рот.
— Он приказал мне больше не убивать детенышей и не открывать их тайн и пригрозил войной. Он потребовал, чтобы я солгал, заявив, что у постели лорда Когтя мы стали свидетелями иллюзии. Похоже, многие из вас согласны в данном вопросе с драконами.
— И вы приняли их условия?
— Я сказал вам, милорд, что дракон, возникший из груди лорда Когтя, был иллюзией?
— Значит, ты решил бросить им вызов, — заметил Торибор. — И приговорил нас всех.
— Нет, — ответил Арлиан. — Не настолько же я безумен. Я попытался обмануть дракона. Он подумал, будто я согласен на их условия, хотя я не очень понимаю, зачем тратил силы. Я ведь не обещал драконам говорить только правду. Дракон, который появился в миске с водой, застал меня врасплох, я тогда ужасно устал.
— Складывается впечатление, — проговорила леди Иней, — что все — юная Мараса, леди Флейта, наш друг лорд Пузо и даже сами драконы — хотели бы, чтобы ты скрыл правду и сказал нам, что нас обманула магия. Но ты не стал этого делать. Почему? Взыграла твоя извращенная натура?
— Миледи Иней, меня пригласили сюда, предупредив, что, вполне возможно, меня ожидает смерть. Как вы считаете, разумно ли было бы с моей стороны продолжать скрывать от членов Общества истину? Вы сами вынудили меня говорить, не зная, какими страшными могут быть последствия. Наверняка кто-нибудь не поверил бы моей лжи, и правда все равно вышла бы наружу. Я предпочитаю рассказать все, что я знаю, сейчас, в присутствии членов Общества. Возможно, нам удастся решить, как мы ответим драконам.
— Все вместе? — спросил Хардиор.
— Разумеется, — ответил Арлиан. — Я нарушил условия сделки с драконами. И дал лорду Уитеру оружие, чтобы он мог совершить самоубийство. Мне представляется, что нам следует ожидать новой войны между людьми и драконами. Я думаю, мы должны объединиться, чтобы ответить на их угрозы.
— И каким, по вашему мнению, должен быть ответ? — спросил лорд Паук.
Арлиан криво ухмыльнулся.
— Несмотря на то что я вступил в Общество недавно, я успел заметить, что согласие между его членами вещь редкая. Я не надеюсь на то, что мы все объединимся в борьбе с чудовищами. Более того, я думаю, реакция на происходящее будет самой разной. Лорд Уитер, например, нашел свой собственный — с моей точки зрения благородный — ответ на сложившуюся ситуацию.
Арлиан не стал раскрывать им своих сокровенных мыслей — он рассчитывал, что они начнут планировать кампанию по уничтожению драконов; но боялся давить слишком сильно, чтобы не вызвать обратную реакцию. Торибор и Маятник уже были готовы возражать против любого его предложения.
— А как насчет вашего собственного ответа? И что, по вашему мнению, нужно сделать нам?
Ну, вот ему задали прямой вопрос. Однако прежде чем он успел ответить, вмешался лорд Хардиор:
— Ответ лорда Обсидиана заключается в том, что он начал производить обсидиановое оружие и убил дракона, появившегося из груди Когтя.
— Да, а кроме этого? — спросил Паук.
— Скорее всего он собирался прикончить всех нас, — прорычал Торибор.
— По правде говоря, собирался, — не стал спорить Арлиан. — Я дал клятву уничтожить драконов любым способом, который мне удастся обнаружить. Смерть их детенышей, по моим представлениям, один из таких способов. Но с другой стороны, я дал слово не причинять вреда никому из вас внутри городских стен, и я намерен его сдержать. Более того, я рад, что обстоятельства сложились именно так. Мне совсем не нравится убивать; среди членов Общества у меня появились друзья, есть просто знакомые. Только вас, лорд Пузо, я считаю своим врагом, но я вас уважаю и готов заключить с вами мир. Если говорить о дальней перспективе, будет лучше, если вы все умрете, прежде чем на свет появятся новые драконы. Что же касается ближайшего будущего, я против кровопролития.
— И что же вы планируете сделать? — спросил лорд Маятник.
— Да и что, по-вашему, должны делать мы? — добавил лорд Занер.
— Понятия не имею, — ответил Арлиан. — Мне представляется, что вы все захотите использовать знания, которые я вам открыл, против драконов с целью их полнейшего уничтожения. Но я сам еще не принял окончательного решения относительно места и времени, да и способа борьбы с ними. Впрочем, вполне возможно, что драконы нас опередят. Мне кажется, они каким-то образом чувствуют, что происходит с их сородичами, может быть, и с нерожденными детенышами тоже. Иначе откуда они узнали, что случилось с лордом Когтем? А вдруг они слышат каждое наше слово и уже сейчас покидают свои пещеры, чтобы направиться в Мэнфорт? Тогда у нас не останется выбора и придется с ними сражаться.
Со всех сторон послышался испуганный шепот.
— Неужели нам обязательно с ними воевать? — спросил кто-то.
Все повернулись к тому, кто задал вопрос. Арлиан сначала не узнал бледную женщину без трех пальцев на левой руке, но через несколько секунд сообразил, что это леди Пульцера.
— В конце концов, — продолжала она, — мы носим их детенышей. Они не станут причинять нам вреда. Как раз наоборот, драконы попытаются нас защитить и сделают все, чтобы мы дожили до того момента, когда их дети смогут появиться на свет.
— Но ведь речь идет о драконах, — вмешался лорд Торибор. — Мы поклялись сражаться с ними. Иначе они снова обратят человечество в рабство.
— Но нам они не страшны, — настаивала на своем леди Пульцера.
— Вы предлагаете предать человечество и встать на одну сторону с драконами в войне против людей? — язвительно спросил лорд Хардиор.
Пульцера с сомнением оглядела присутствующих и неуверенно сказала:
— Ну… пожалуй, да.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:19 | Сообщение # 23

Княгиня де Веллар

Глава 22
РАСКОЛ

Когда шум немного стих и лорду Хардиору удалось установить относительный порядок, он сурово проговорил:
— Я полагаю, что не может быть и речи о союзе с драконами против людей.
— А я думаю иначе, — уже увереннее заявила Пульцера.
Арлиан с любопытством на нее посмотрел. Произошло то, чего он опасался. Во время долгого возвращения в Мэнфорт он и сам пришел к выводу, что Общество Дракона в некотором смысле можно рассматривать как естественного союзника драконов. Перед смертью Энзит намекнул на то, что сознательно создал Общество таким после того, как предал Орден Дракона.
Но Арлиан не ожидал, что остальные его члены так быстро решат сотрудничать с драконами.
Разумеется, всякий, кто хотел — как Арлиан — уничтожить драконов, должен будет покончить со всеми членами Общества, но он надеялся, что они не станут говорить об этом вслух. Однако следовало признать, что в предстоящей войне люди не позволят драконам увеличить свое число. И хотя до превращения большинства членов Общества оставались столетия, потенциальная опасность для людей существовала до тех пор, пока они живы.
Тем не менее члены Общества Дракона считали себя людьми. Им всем довелось пережить нападение драконов, каждый знал, какими опасными врагами являются эти коварные существа. В течение многих лет все они полагали, что Общество должно бороться с драконами, и Арлиан думал, что желание отомстить за погибших друзей и родных заставит их выступить против чудовищ.
Он надеялся, что хотя бы на первом этапе Общество будет сохранять единство — и лишь по прошествии времени в его рядах возникнут разногласия.
Однако леди Пульцера сразу же все поняла. Теперь, когда остальные с удивлением на нее смотрели, она принялась объяснять свою позицию, обретая уверенность с каждым новым доводом.
— Драконы сделали нас такими, — заявила Пульцера. — Готовы вы это признать или нет, но мы перестали быть обычными людьми — кровь, которая течет в наших жилах, ядовита для нормального человека. Мы не можем иметь детей; однако все мы беременны детенышами драконов — значит они будут нас охранять.
Остальные люди захотят нас уничтожить, чтобы в будущем им не пришлось сражаться с новыми врагами. Если говорить о долгосрочных перспективах, мы неразрывно связаны с драконами. Наши старшие коллеги часто отмечали, что с возрастом становятся холоднее. Естественно — мы ведь постепенно превращаемся в драконов. И хотя внешне мы остаемся людьми, следует признать, что человеческого в нас лишь половина, а другая половина — драконья. Из чего следует, что мы можем выбирать, на чью сторону встать, — и я выбираю драконов, ведь у них нет причин нас убивать.
— Ты готова заключить союз с теми, кто уничтожил твою семью? — гневно спросил Торибор. — С драконами, которые отняли мой глаз и половину твоей руки?
— Я выбираю тех, кто дал нам возможность жить тысячу лет, забыв о болезнях, — резко ответила Пульцера, — я выбираю единственный шанс иметь потомство.
— Которое убьет тебя при рождении!
— Пузо, мне почти двести лет; если бы не драконы, я бы уже давно умерла. Драконы подарили мне столетия жизни; неужели я должна ненавидеть их за то, что их дар конечен?
— Да, будь ты проклята! — вскричал Торибор. — Тебе следует ненавидеть их всей душой за то, что они отравили тебя! — Потом он повернулся к Арлиану. — Это твоя вина! Ты все погубил! Ты внес раздор в наше Общество и заставил нас разделиться. А все твои тайны и жажда мести!..
— Я лишь открыл правду и уничтожил предателя и его союзников, — спокойно ответил Арлиан.
— Ты называешь Энзита предателем? — воскликнул Торибор.
— Конечно, — ответил удивленный Арлиан. — Он скрыл от нас жизненно важную информацию, вел сепаратные переговоры с драконами и нарушил клятву, данную Обществу.
— Он дал нам возможность жить в мире друг с другом, держа свой рот на замке!
Арлиан в ответ лишь пожал плечами. Он слышал, как члены Общества спорят друг с другом — у него сложилось впечатление, что большинство продолжает считать союз с драконами невозможным. Пульцеру мало кто поддержал.
— Пульцера, — громко проговори Хардиор. — Подумай, что ты говоришь.
— Я уже подумала, — ответила она. — Драконы не станут причинять нам вред, если мы сами не начнем с ними воевать; они хотят, чтобы мы уцелели. Если же мы возьмем волшебные копья, которые, по слухам, сделал Обсидиан, они могут убить нас, чтобы спасти собственные шкуры; не следует забывать, что они способны создать новых наследников. Но если мы ничего не будем против них предпринимать, они нас не тронут!
— Они могут уничтожить тысячи невинных людей, — заявил Хардиор. — И покорят нас, как наших предков.
— Некоторым из нас довелось познать рабство, — вмешался Град. — Мы свободны семь веков; а я прожил восемь. И я все помню.
— Мы можем вступить в переговоры, как Энзит, — не сдавалась Пульцера. — Нам удастся сохранить свободу. Мы знаем их тайны.
— Другие тоже, — вмешался Арлиан. — Что вы можете предложить драконам? Энзит гарантировал молчание, но теперь это невозможно, не так ли?
— Но кто знает их тайну? — спросил Паук. — Кроме тех, кто находится здесь?
— Мараса, — напомнила леди Иней.
— И слуги, — добавил Арлиан.
— Можно их убить, — предложила Пульцера. — В конце концов, они всего лишь слуги. Давайте обвиним их в том, что они отравили бедного Когтя.
— И Уитера, — добавил Маятник.
— Они закололи беднягу Уитера, верно? — сказала Пульцера. — Весьма возможно, что убийство организовала Мараса, чтобы заполучить его поместье; мы можем осудить ее и повесить.
— Подождите минутку, — вмешался Арлиан, поднимая вверх руки. — Подождите. Вы серьезно предлагаете убить всех людей в двух поместьях, чтобы сохранить секреты драконов?
— Да, — стояла на своем Пульцера. — Почему бы и нет?
В зале наступила тишина, и Арлиан оглядел собравшихся. Маятник погрузился в сомнения; рассерженный Торибор явно не знал, на какую сторону встать. По лицу леди Иней бродила насмешливая улыбка, Паук задумался, Град хмурился, Щепка была смущена. Хардиор казался расстроенным, а Привратника переполняла решимость. Занер, как и Арлиан, оглядывал остальных, пытаясь понять их настроение.
И хотя предложение Пульцеры не вызвало энтузиазма, противников у него было заметно меньше, чем у идеи союза с драконами.
Арлиан постарался скрыть свое отвращение.
Ему следовало знать, что реакция будет именно такой. Большинство этих людей владеют рабами. Многие дрались на дуэлях и убивали. Никто из них не протестовал, когда Энзит вместе со своими партнерами искалечил рабынь, чтобы они не могли сбежать из «Дома плотских утех». Никто не возмутился, когда шесть лордов прикончили нескольких женщин, закрывая бордель в Вестгарде. Никому даже в голову не пришло, что Общество должно вмешаться, когда Энзит, Дришин и другие его члены убивали и пытали людей. И они не слишком возражали, когда Арлиан, в свою очередь, расправился с Хоримом, Дришином и Энзитом. Они не ценили человеческие жизни. Их волновало лишь собственное благополучие, и они выполняли только те правила, которые им нравились.
Пульцера права: они наполовину драконы — и у них холодные сердца. Их гораздо больше интересуют собственные удобства, чем справедливость, благородство или милосердие. Арлиан пришел в ужас. Нужно ли сказать им, что Ворон был свидетелем обеих смертей, подумал он, и Хитрец, который не состоит на службе у Уитера?
Арлиан решил промолчать и не увеличивать количество смертных приговоров.
Однако одно имя он решил упомянуть.
— Леди Опал хочет стать обладательницей сердца дракона, — сказал он. — Зачем ее убивать, лучше дать ей то, о чем она мечтает. Если мы вступим в переговоры с драконами — немного крови и яда, и она с радостью присоединится к вам.
Арлиан еще не закончил свою короткую речь, когда понял, что совершает ошибку. Конечно, спасти леди Опал от гибели — благородный поступок, но зато он получит нового могущественного врага.
Более того, будет создан опасный прецедент. Если Общество Дракона начнет «вознаграждать» обычных людей волшебным эликсиром, увеличивая количество будущих драконов в Мэнфорте, город превратится в настоящую ферму по выращиванию чудовищ.
Он безмолвно возблагодарил богов, что члены Общества не знают, как достать яд. Пульцера уже приняла решение, но Арлиан еще надеялся убедить остальных членов Общества бороться против драконов.
— Послушайте, — продолжал Арлиан, — если начнется война, драконы не захотят заключать с вами сделку. Почему бы им попросту не уничтожить Мэнфорт и не создать новых обладателей сердца дракона?
— Нет, драконы не станут этого делать, — возразила Пульцера. — Зачем им терять столетия?
— Драконы терпеливы, — заметил лорд Паук.
— Но они доверяют людям, когда это в их интересах, — продолжала Пульцера. — Вспомните историю. Спросите у лорда Града — в прежние времена, еще до того, как драконы удалились в пещеры, им служили люди, которые, в свою очередь, управляли остальным человечеством. Они жили, как короли. Мы можем стать их новыми слугами!
— Я предпочитаю быть свободным человеком и лордом, — покачал головой Паук.
— А вы уверены, что мы сохраним свободу, если начнется война? Мы будем служить либо герцогу, либо драконам, — заметил Хардиор.
Раздалось сразу же несколько голосов. Арлиан огляделся по сторонам и понял, что собравшиеся разбились на небольшие группы и начали отчаянно спорить.
Он не мог им помешать, но хотел еще кое-что сказать, прежде чем собрание окончательно выйдет из-под контроля.
— Прошу меня простить, — громко проговорил он, — но я хочу предупредить вас, что, если вы попытаетесь убить слуг Когтя или Уитера, я отнесусь к данному факту крайне отрицательно. Эти люди заслуживают лучшего, более того, слухи уже успели распространиться по всему Мэнфорту, и массовые убийства взбудоражат город.
— Он прав, — поддержала Арлиана Щепка, но прежде чем она успела что-то добавить, Арлиан продолжал:
— Меня призвали сюда для того, чтобы узнать о тайнах, которые я скрывал от Общества. Теперь они вам известны, и я объяснил, почему не поделился ими с вами раньше. Могу я считать, что обвинения против меня сняты?
— Да, пожалуй, — сказал Хардиор и оглядел зал. — Я вполне удовлетворен и не вижу необходимости продолжать слушание; у нас появились более серьезные проблемы для обсуждения.
— Решение принимает Общество, а не ты один, Хардиор, — возразил Торибор.
— В таком случае приступим к голосованию?
— Сначала должны высказаться старшие члены Общества, — напомнил Маятник.
— Какие старшие члены? — резко спросил Торибор. — Он их убил! Энзит, Уитер, Коготь, Дришин — все мертвы!
— Ну и кто у нас старший теперь? — поинтересовался Хардиор.
Привратник откашлялся, и Хардиор повернулся к нему.
— Милорды, — заговорил Привратник, — сейчас старшим членом Общества является лорд Иллис, известный под именем Град.
— Я? — удивился Град.
— Привратник является хранителем архивов и вестником, — сказала леди Иней. — Он знает.
— Да, но… возможно, я действительно теперь старший член Общества, но мне неизвестно, что следует делать! Молодой Обсидиан заставил нас иначе взглянуть на многие вещи. Он утверждает, будто драконы хотят, чтобы мы выжили — ведь в нас заключено их потомство. Оказывается, мы не можем жить вечно, нам отведена лишь тысяча лет. — Он возвысил голос. — Только тысяча! Но превратиться в скорлупу для дракона — нет, это унизительно.
— Унизительно? Это ужасно! — воскликнул Торибор.
— Да, — согласился Град, — ты совершенно прав. Однако Пульцера утверждает, что это не самая худшая судьба и мы должны быть благодарны драконам и служить им. Кое-кто из нас еще помнит слуг драконов, которые правили нами в прежние времена, лично я вспоминаю о них без особой радости — неужели мы хотим стать наследниками слуг?
— А у нас есть выбор? — спросила Пульцера.
— Выбор всегда есть, — ответила леди Иней. — Вспомните, как поступил Уитер.
— Такой выбор не для меня! — воскликнула Пульцера.
— Прошу меня простить, — вмешался Арлиан, — но я настаиваю на том, чтобы вы вернулись к исходной теме — вы должны решить мою судьбу, прежде чем начнете обсуждать другие, более сложные проблемы.
— Пусть идет куда хочет, — заявил Град. — Теперь он не имеет значения.
— Его нужно прикончить, — предложил Торибор, — хотя бы за убийство лорда Дришина.
— Необходимо его выслать, — сказал Маятник. — Он должен покинуть Мэнфорт.
— Отобрать у него каменное оружие, — вновь вмешалась Пульцера. — Если оно действительно убивает драконов, его следует уничтожить, не так ли?
— Оно может нам понадобиться, — возразил Паук. — Что, если драконам нельзя доверять? А вдруг они решат заточить нас в пещеры?
— Я не вижу причин для казни Обсидиана, — сказал Град. — Он убил Дришина вне стен Мэнфорта, причем Дришин сам на него напал. К тому же Обсидиан открыл нам правду, мы должны быть ему благодарны.
— Он нарушил клятву! — настаивал на своем Торибор.
— Я сообщил вам все, что мне известно, — заявил Арлиан. — Не припоминаю, чтобы в клятве говорилось о том, что я обязан без промедления докладывать Обществу о своих открытиях. Но я прекрасно помню, как вы, Пузо, сказали мне, что у Энзита имеются веские причины скрывать кое-какие факты от Общества, — и оправдывали его предательство; чем же я от него отличаюсь?
— Глупо наказывать Арлиана, — неожиданно заговорил лорд Вориам. — Он открыл нам важные факты; разве несколько месяцев его молчания имеют значение? Мы все обладаем сердцем дракона, наша жизнь измеряется столетиями, небольшая задержка ничего не меняет.
— Я согласен, — сказал Паук.
— И я, — присоединился к нему Град.
На лице Хардиора отразились сомнения, и он промолчал.
— Кто против того, чтобы снять с лорда Обсидиана обвинения? — рявкнул Привратник.
— Я против! — выкрикнул Торибор.
— Я сомневаюсь, — сказал Маятник и оглядел остальных.
Все молчали; комнату окутала душная тишина, подобная облаку пыли. Наконец неохотно заговорил Хардиор:
— Похоже, обвинения снимаются.
— Нет! — вскричал Торибор, вскакивая на ноги.
Мгновение Арлиан колебался. Ранее он пытался помириться с Торибором, но тот отказался; более того, именно Торибор вызвал его на слушания, рассчитывая, что Общество вынесет ему смертный приговор. Теперь, когда из его замысла ничего не вышло, он не мог смириться с поражением.
Торибор не желает мира, его не устраивает обещание Арлиана отказаться от мести.
Он хочет смерти Арлиана.
Впрочем, чему тут удивляться? Арлиан явился причиной гибели пятерых его друзей, а самого Торибора ранил и опозорил. Он мечтает отомстить.
Арлиан его прекрасно понимал.
— Милорд, — спокойно сказал Арлиан, — не вам решать вопрос о моей виновности. На него даст ответ все Общество Дракона.
— Я не приму такого решения! — злобно прошипел Торибор.
— Милорд, полагаю, что сейчас вы преследуете собственные интересы и забыли о нашем Обществе.
— Не в интересах Общества иметь в своих рядах лжеца, предателя и убийцу!
Арлиан предпочел бы заключить с Торибором мир, но если это невозможно, что ж, лучше решить проблему раз и навсегда. Общество Дракона не обретет единства, пока они с Торибором живы.
— Ну, окончательное решение примет Общество Дракона, — заявил Арлиан. — А если вы не готовы с ним согласиться и считаете, что оскорбление может смыть лишь кровь, я готов встретиться с вами за воротами города и положить конец нашим разногласиям.
— Весьма разумное решение вопроса, — согласился Паук, усаживаясь на свое место. — Если Пузо убьет Обсидиана, мы избавимся от виновника наших неприятностей, а если Обсидиан одержит победу, он завершит свою месть и сможет вести себя как цивилизованный человек.
Арлиан промолчал, прекрасно понимая, что, убив Торибора, все равно не сможет считать, что он сдержал клятву и отомстил всем виновникам своих несчастий. Убийство на дуэли последнего из шести лордов будет лишь завершением интерлюдии и позволит поднять занавес для главного действия.
Несколько мгновений Торибор смотрел на Арлиана, и Арлиан подумал, что Пузо откажется, но в его положении это было практически невозможно. Отказ сделает из Торибора труса, а его обвинения — смехотворными; лишь извинения и искренняя попытка примириться позволят ему избежать не только дуэли, но и бесчестья. Впрочем, Арлиан не сомневался, что Торибор не станет приносить извинений.
Однако в течение нескольких секунд он надеялся, что Торибор выберет мир.
Но тут Торибор вскинул вверх руки.
— Прекрасно! — сказал он. — Прекрасно. Наверное, весь мир сошел с ума после появления Обсидиана. Тебя бы следовало повесить, но если такой исход невозможен, я сам приведу приговор в исполнение. Завтра в полдень, Обсидиан, я покончу с тобой на глазах у сотни свидетелей.
— Завтра в полдень, — кивнул Арлиан, — на площади перед воротами.
— Тогда я должен просить, джентльмены, чтобы один из вас покинул заседание Общества, — предложил Привратник. — Вы не можете участвовать в обсуждении, вашими доводами теперь будет лишь холодная сталь.
— В прошлый раз ушел я, — заявил Торибор. — Теперь очередь Обсидиана. Кроме того, ты меня вызвал, значит, ответственность ложится на тебя.
Арлиан не ожидал такого поворота событий. Он не подумал о последствиях, когда вызвал Торибора на дуэль, но его противник был совершенно прав: в соответствии с кодексом дуэли все неудобства ложатся на плечи ее инициатора.
Однако Арлиан хотел знать, что будут говорить члены Общества, и принять участие в дебатах!
— Милорд Обсидиан? — сказал Привратник.
Арлиан огляделся: три дюжины людей пристально смотрели на него — три дюжины людей, которых он надеялся привлечь на свою сторону. Он ничего не добьется, если не будет соблюдать обычаи аристократов Мэнфорта.
— Как пожелаете, — ответил он, взяв со стола шляпу. — Завтра в полдень, Пузо, мы узнаем, кто из нас лучше владеет шпагой.
Он повернулся на каблуках и зашагал к двери, на ходу надев шляпу.
Выйдя в маленький коридор, Арлиан состроил гримасу. Он знал, кто из них лучше фехтует. Им уже приходилось скрещивать клинки, и хотя бой получился почти равным, Арлиан прекрасно понимал, кто сильнее.
Торибор.
В прошлый раз победителем вышел Арлиан, но только благодаря хитрости и темноте. Торибор отвлекся и не смог драться в полную силу. Завтра у Арлиана не будет этих преимуществ.
Значит, нужно найти другие.
Ему уже приходилось сражаться с очень сильными фехтовальщиками — Торибор, Энзит и Хорим долгие годы оттачивали свое мастерство. Арлиан выиграл все три дуэли, но лишь благодаря ловкости и удаче, а не искусству фехтования.
Оставалось надеяться, что ловкость и удача не отвернутся от него завтра в полдень.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:19 | Сообщение # 24

Княгиня де Веллар

Глава 23
СКРЕЩЕННЫЕ КЛИНКИ

— Ты окончательно сошел с ума, — заявил Ворон, протягивая Арлиану деревянную шпагу для тренировки. — Прошли месяцы с тех пор, как ты в последний раз брал в руки клинок! За час ничего не изменишь.
— Сомневаюсь, что Пузо упражнялся больше, — ответил Арлиан, взвешивая в руке тренировочное оружие, но тут он кое-что вспомнил. Разве лорд Хардиор не говорил, что Торибор все время упражняется в фехтовании?
— Я бы не стал на это рассчитывать, — проворчал Ворон. — Возможно, он собирался вызвать тебя на дуэль с того самого момента, как вернулся в Мэнфорт?
— Ворон, его вызвал я, — возразил Арлиан. — Он мог прислать мне приглашение на встречу за воротами города в любой момент с тех пор, как я вернулся домой. Однако не сделал ничего подобного.
Когда Арлиан произнес последнюю фразу, ему вдруг пришло в голову, что Пузо спровоцировал его на вызов, чтобы избежать порицания со стороны других членов Общества. Конечно, такое коварство не характерно для Торибора, но он прожил столетия с драконьим сердцем в груди — вполне возможно, что Арлиан не сумел его раскусить.
— А вдруг он думает, будто ты целыми днями фехтовал, чтобы встретить его во всеоружии? — спросил Ворон. — В таком случае он старался поддерживать форму — на случай, если ему придется срочно покинуть Мэнфорт.
— Значит, он лучше подготовлен к дуэли, — сказал Арлиан, пожимая плечами. — Мне нужно придумать, как его победить. Я моложе и легче, чем Пузо; к тому же разница в нашем мастерстве не так уж велика; я не намерен сегодня умирать.
— Наши намерения далеко не всегда совпадают с нашими возможностями, — заметил Ворон, поднимая деревянный клинок.
Затем без всякого предупреждения он сделал выпад. Арлиан неловко парировал, и они начали фехтовать. Через час оба заметно устали, и Арлиан встревожился.
— Ты не так плох, как я боялся, — заметил Ворон, укладывая деревянные шпаги на место.
— Однако дела обстоят хуже, чем я рассчитывал, — признался Арлиан. — Ты бы моментально со мной разделался, если бы наши клинки были настоящими.
— Я лучше фехтую, чем лорд Торибор, — заметил Ворон. — Это моя работа.
— Нет, ты управляющий моего поместья, — возразил Арлиан. — Прошло около года с тех пор, как ты перестал быть наемным солдатом.
— Но я по-прежнему лучше владею клинком, чем Пузо.
— Ну, тут ты прав, — признал Арлиан, однако не стал добавлять: «Но твое мастерство не намного выше».
Он не раз фехтовал с Вороном и однажды по-настоящему сражался с Торибором, поэтому хорошо знал возможности каждого из них. Ворон не фехтовал с Торибором и, по мнению Арлиана, его недооценивал. Впрочем, возможно, Ворон просто пытается его подбодрить перед дуэлью.
— К тому же к концу у тебя стало получаться значительно лучше, — добавил Ворон.
Да, Ворон хотел поддержать его боевой дух. Арлиан в ответ только фыркнул. И все же он понимал, что Ворон сказал правду: к концу он действительно чувствовал себя более уверенно. Впрочем, Арлиан подозревал, что причина состоит в том, что Ворон быстрее уставал — обладатели драконьего сердца выносливее, чем обычные люди. Однако в поединке с Торибором у Арлиана такого преимущества не будет.
Более того, он сомневался, Что продержится достаточно долго, чтобы выносливость начала иметь значение. Следовательно, необходимо придумать какую-то уловку; в честном поединке победит Торибор.
Вот, например, до Хорима Арлиану было далеко, однако он сумел выйти победителем из схватки с ним. Судьба встала тогда на его сторону.
Но рассчитывать только на Судьбу глупо. Возможно, у Арлиана особое предназначение, и он его уже исполнил — например, убил Энзита или дракона, родившегося из крови Когтя. А может, он должен был раскрыть тайны драконов членам Общества? Вдруг Судьба уже потеряла к нему интерес? И тогда от смерти его отделяет всего несколько часов.
С тех пор как Арлиану исполнилось одиннадцать лет, он постоянно жил под угрозой скорой смерти, но сейчас, когда Общество Дракона решает свое будущее, а драконы готовятся к войне, ему нельзя умирать.
Когда Арлиан вызвал Торибора на дуэль, он как-то не подумал, что может умереть, но теперь жалел о своем скоропалительном решении. Конечно, это самый простой путь, чтобы покончить с последним из шести лордов, которых он поклялся убить, избавиться от главного противника в Обществе Дракона, уменьшить количество будущих драконов и, наконец, посвятить все свое время подготовке к войне. Нужна малость — победить Пузо.
Сейчас такой исход представлялся Арлиану маловероятным.
Вообще в последнее время все оборачивалось против него. Довольно долго ему везло — начиная с того момента, как он спас жизнь Кровавой Руке, и кончая победой над драконом, родившимся из сердца Энзита. Из раба Арлиан превратился в одного из самых богатых людей Мэнфорта, нашел и победил большую часть своих врагов, а еще стал обладателем тайн, хранившихся столетиями. Да, у него случались неудачи и даже трагедии, но в целом все складывалось хорошо. Он знал, чего хочет, и упорно двигался к намеченной цели.
После возвращения в Мэнфорт ситуация вышла из-под контроля. Он не ожидал нападения убийц, нанятых Дришином, не предвидел смерти Когтя, неправильно понял намерения Уитера, а теперь обрек себя на смерть, вызвав на дуэль сильного противника, на дуэль, к которой не готов.
Если судьба отвернулась от него, он умрет, не решив поставленных перед собой задач.
— Послушай, — сказал он, вытирая полотенцем шею, — ты знаешь, что я назначил тебя своим наследником. Я не сомневаюсь, что ты позаботишься о женщинах, если сегодня я умру. Однако я был бы счастлив, если бы ты продолжил мое дело, позаботился о том, чтобы тайны драконов стали всеобщим достоянием, а все их попытки вновь захватить власть пресекались. Я рассказал Обществу Дракона все без утайки, но у меня нет уверенности, что им хватит мужества идти до конца. Если драконы снова на нас нападут, люди должны узнать про оружие из обсидиана. Я не хочу, чтобы члены Общества Дракона остались в живых ценой чужого благополучия. Не хочу, чтобы рождались и выживали новые драконы. Ты можешь доверять леди Иней, возможно, Граду, Хардиору и Привратнику, но леди Пульцера предпочтет видеть тебя мертвым, а драконов торжествующими, прежде чем добровольно расстанется с их «даром».
— Ты просишь, чтобы я продолжил дело безумца?
Арлиан усмехнулся.
— Я хорошо тебя знаю, — ответил он. — Ты слишком благоразумен, чтобы так рисковать жизнью. Я лишь прошу тебя сохранять бдительность и всегда стоять на стороне людей. Драконы будут давать обещания, часть из них они даже исполнят, но они останутся черным пятном на лице нашего мира; пятном, которое необходимо стереть.
— Ну, это я едва ли забуду, — ответил Ворон.
— Конечно, — кивнул Арлиан. — Но ты можешь забыть, что внешность обманчива и что члены Общества Дракона являются не совсем людьми. Они частично драконы, и им нельзя доверять в конфликте между человечеством и драконами. Помни об этом. Не слушай их хитрых, льстивых речей.
— Я буду помнить, — негромко ответил Ворон, бросив быстрый взгляд на Арлиана.
После легкого завтрака они расстались. Арлиан быстро переоделся, выбрав камзол со свободными плечами, не стесняющий движения, и повязал на шею шелковый шарф, хотя погода стояла теплая, в надежде, что вражеский клинок соскользнет, если вдруг коснется шелка.
Когда Арлиан подошел к воротам Старого Дворца, он обнаружил возле кареты Ворона — внутри сидели Капля и Киска. Увидев женщин, Арлиан вопросительно посмотрел на Ворона.
— Заика уже отправилась к городским воротам, — сказал Ворон, — и многие слуги. Пушинка решила остаться дома с Ванниари — ребенку там делать нечего. Лилия хотела поехать с нами, но Лаванда не могла перенести мысли о том, что ты умрешь у нее на глазах, и попросила Лилию побыть с ней. Цикада до последнего момента колебалась, тогда я сказал, что ей не хватит места в карете.
— Понятно, — сказал Арлиан, который не подумал о том, как отнесутся обитатели его дома к предстоящей дуэли; он был слишком поглощен собой и своими планами.
Арлиан еще раз посмотрел на женщин, которые выглядывали из окна кареты, — на лице Киски читалась тревога, Капля же сохраняла невозмутимость. Ехать с ними в одной карете Арлиану не хотелось, но они не могли идти пешком, а ему следовало перед дуэлью беречь силы. Однако приказать им остаться в Старом Дворце слишком жестоко.
Он вздохнул, забрался в карету и сел, положив клинок на колени. Ворон закрыл дверцу и занял место кучера.
— Ты собираешься его убить? — спросила Киска, когда карета тронулась.
— Надеюсь, у меня получится, — ответил Арлиан. — Иначе он убьет меня — а это в мои планы не входит.
— А ты не можешь его просто ранить?
— Не могу, — ответил Арлиан. — Сомневаюсь, что Пузо на этом успокоится. Да и я считаю, что пора нам выяснить наши отношения.
Киска кивнула.
— А лорд Пузо хороший фехтовальщик? — спросила Капля. — Когда я была его рабыней, меня такие вопросы не интересовали.
Арлиан ответил не сразу. Он мог бы заверить их, что все закончится хорошо. Но не лучше ли сказать правду, подготовив девушек к худшему?
— Он опытный фехтовальщик, — ответил Арлиан, — но я ненамного хуже него владею шпагой.
— Однажды тебе удалось его победить, — заметила Капля. — В Пробковом Дереве.
— В темноте я воспользовался тем, что у него только один глаз, — сказал Арлиан. — Вот почему он назначил дуэль на полдень.
— И как же ты рассчитываешь его победить?
Арлиан пожал плечами, Киска бросила быстрый взгляд на Каплю, а потом вновь посмотрела на Арлиана; теперь на ее лице появился страх.
— Он неплохо обращался со мной и Цикадой, — сказала Капля. — Ты не мог бы его не убивать?
— Лорд Торибор являлся одним из шести владельцев «Дома плотских утех», — задумчиво проговорил Арлиан, обращаясь скорее к самому себе, чем к Капле. — Он позволил искалечить всех вас и не возражал против убийства Розы, Шелковицы, Рыжинки и Бархотки. Он помог сбежать Энзиту. — Арлиану хотелось заставить себя разозлиться, чтобы сердце забилось быстрее, а тело обрело необходимую быстроту.
— Но лорд Пузо никого не убивал и не калечил лично. Он просто не возражал Энзиту, вот и вся его вина, — он слабовольный человек, а не злодей. И ты сам говоришь, что он фехтует лучше тебя; так стоит ли рисковать жизнью?
Арлиан постарался не бросать на Каплю свирепых взглядов — она мешала ему сосредоточиться.
— Другого выхода нет, — ответил Арлиан. — Я пытался помириться с ним, но Торибор отказался. Рискуя жизнью, я должен отомстить за Розу и остальных.
Даже сейчас, спустя несколько лет, Арлиан помнил, как в последний раз увидел Розу с перерезанным по приказу Энзита горлом, в дымной комнате. Шелковица лежала на полу в луже собственной крови в одной из соседних комнат. Тогда ему не удалось найти Рыжинку и Бархотку; пламя и дым заставили его отступить.
Торибор освободил Каплю и Цикаду только после того, как Арлиан приставил к его горлу острие клинка. Торибор всячески мешал Арлиану в каждом его начинании. Пришло время свести счеты с последним из шести лордов. Арлиан надеялся, что если он выйдет победителем, то перестанет видеть в кошмарах залитое кровью тело Розы.
Очевидно, его лицо было достаточно выразительным; Капля отвернулась и больше не стала спорить.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:20 | Сообщение # 25

Княгиня де Веллар

Глава 24
ДУЭЛЬ НАЧИНАЕТСЯ

Пока карета ехала по извивающимся улицам Мэнфорта, все молчали. Возле городских ворот Арлиан повернулся к окну, чтобы оценить ситуацию и не дать разговору возобновиться.
Как обычно, ворота были широко распахнуты, и полдюжины стражников герцога наблюдали за приближающимся экипажем. Центральная часть площади за городскими воротами оставалась пустынной, но вокруг собралось множество зрителей, как год назад, во время дуэли с лордом Хоримом. Большинство из них Арлиан не знал, впрочем, он почти сразу же увидел Заику, Уолта и еще кое-кого из своих слуг.
Присутствовали на площади и члены Общества Дракона. Когда карета въехала в ворота, Арлиан заметил, что у стены стоит Занер; рядом с ним — Флейта и Щепка, Паук и Град выбрали себе места на противоположной стороне площади.
К своему разочарованию Арлиан не нашел среди зрителей ни леди Иней, ни лорда Хардиора. Он надеялся, что советник герцога проявит к дуэли интерес, да и леди Иней… Арлиан считал, что его судьба ей небезразлична. Любопытно, что помешало им прийти? — подумал он.
Он решился на дуэль еще и затем, чтобы объединить Общество Дракона, рассчитывая, что обладатели сердца дракона выступят против общего врага; отсутствие двух влиятельных членов Общества наводило на неприятные размышления.
Вполне возможно, что доводы леди Пульцеры произвели на членов Общества гораздо более сильное впечатление, чем его ссора с Торибором. Или после его ухода произошли какие-то важные события? А вдруг Общество отказалось поддержать леди Пульцеру?
Арлиан надеялся на это; в противном случае не стоило вызывать лорда Пузо на дуэль, которая еще неизвестно чем закончится.
Арлиан заставил себя не думать о поражении и оглядел толпу, отметив, что Торибор уже прибыл и ждет противника. В первый момент Арлиан его не заметил, но тут лорд Пузо вышел вперед из толпы.
Лорд Торибор снял повязку, чтобы продемонстрировать всем свой левый глаз, сожженный ядом дракона много веков назад. Сегодня он надел необычную куртку, рукава которой сужались от локтя и плотно прилегали к запястью — Арлиан видел такие лишь на старых картинах.
Очевидно, костюм предназначался для дуэлей — клинок противника не заденет манжеты, верхняя часть не стесняет движений, а слегка подбитые плечи обеспечивают дополнительной защитой.
Карета остановилась, и Арлиан распахнул дверцу прежде, чем Ворон успел отложить вожжи. Арлиан соскочил на землю, вытащил шпагу и мечелом из ножен и отбросил пояс в сторону — до окончания дуэли он ему не понадобится.
Он повернулся к своему сопернику, держа наготове оба клинка.
Торибор молча ждал.
Не сводя глаз с врага, Арлиан спросил у Ворона:
— Не дашь мне последнего совета?
— Постарайся уцелеть, — ответил Ворон.
— Не оригинально, — проворчал Арлиан.
— Не забывай, он по-прежнему слеп на один глаз. Быть может, ты сумеешь это использовать.
Арлиан кивнул.
— Ари, и еще одно…
Арлиан ждал, полагая, что Ворон скажет ему на прощание какие-нибудь теплые слова, однако тот неожиданно заявил:
— На бастионах заняли позиции лучники.
Арлиан посмотрел на городские стены и обнаружил, что Ворон не ошибся: полдюжины лучников в ливреях герцога Мэнфортского стояли с оружием наготове.
— Что они здесь делают? — пробормотал Арлиан.
Возможно, это люди Дришина, но тот успел нанять лишь двух братьев. К тому же Арлиану не верилось, что убийцы осмелятся надеть ливреи солдат герцога. Конечно, за деньги можно нанять кого угодно, однако вряд ли Дришин умел заглядывать в будущее.
Впрочем, убийц мог подослать кто угодно. Арлиан полагал, что у него не осталось врагов, готовых пойти на столь крайние меры, но кто знает, на что способны леди Опал, лорд Занер или лорд Маятник?
Но Торибор на такое не способен, от него Арлиан не ждал столь открытого вероломства.
Но ливрея герцога… нет, это не убийцы. Герцогу совсем не понравится, если его люди будут выполнять подобные заказы, не снимая его знаков различий, в особенности на площади среди бела дня.
Конечно, сам герцог обладает достаточной властью, чтобы приказать убить кого угодно, — но Арлиан считал, что у него нет для этого ни воли, ни ума. Возможно, лорд Хардиор в качестве главного советника решил проявить интерес к исходу дуэли и отдал солдатам приказ… Вот только какой? Кого лучники должны застрелить и при каких обстоятельствах? И почему лорда Хардиора здесь нет?
Что произошло в зале Общества Дракона после ухода Арлиана?
Он сообразил, что опустил клинок шпаги, — нет, сейчас отвлекаться нельзя. Арлиан заставил себя забыть о лучниках и сосредоточился на противнике.
Торибор спокойно ждал, и Арлиан сделал несколько осторожных шагов вперед.
Торибор принял защитную стойку, Арлиан слегка приподнял клинки. Противников все еще разделяло двадцать футов, но Арлиан прекрасно знал, что это расстояние можно преодолеть за одно короткое мгновение. Он не сводил взгляда с Торибора — но продолжал думать о лучниках.
Торибор знал, чем закончилось собрание Общества. Возможно, ему известно, что задумал Хардиор и как Общество отнеслось к безумным планам леди Пульцеры.
— Удовлетворите мое любопытство, милорд, — сказал Арлиан, делая шаг вперед и вправо. Теперь он находился ближе к Торибору, чем к зрителям, и мог разговаривать с ним, не опасаясь, что их услышат. — Что решили наши собратья после моего ухода?
— Ничего, — презрительно бросил Торибор, обратив свой единственный глаз на Арлиана. — Они спорили и ругались, но так и не пришли к единому мнению. Им не удалось договориться ни по одному вопросу. Из-за тебя Общество лишилось своих лидеров!
— Но вы там были, — напомнил Арлиан.
— Я никогда не считал себя лидером, да и возраст не позволяет. Я лишь слушал. Будем разговаривать или драться?
— А почему бы не совместить одно с другим? — спросил Арлиан, делая обманное движение влево.
Торибор сразу распознал его намерение и небрежно поднял мечелом.
— А как насчет Града? — спросил Арлиан, делая еще шаг вперед. — Он ведь самый старший.
— Он ничего не решил.
— А Хардиор? Я заметил лучников. — Арлиан кивнул в сторону бастионов.
— Лучники? — Торибор продолжал смотреть на Арлиана. — Разве там есть лучники?
— В ливреях герцога, — уточнил Арлиан.
Торибор сделал быстрый выпад, но Арлиан легко его парировал.
— Полагаю, их прислал Хардиор, — продолжал Арлиан, когда оба вновь заняли защитные позиции. — Вы знаете зачем?
— После того, как ты ушел, Хардиор почти все время молчал, — ответил Торибор. — Его планы мне неизвестны.
— Тогда кто говорил? — осведомился Арлиан, делая новый выпад.
Шпаги скрестились, и несколько мгновений противники были слишком заняты поединком, чтобы продолжать разговор. Клинок Торибора рассек правый рукав Арлиана, но руки не задел, и они вновь разошлись.
— Говорила Пульцера, — ответил Торибор. — Да и Маятник никак не мог заткнуться. Иней и Паук — каждому было что сказать, но большинству из них следовало бы помалкивать.
— Значит, вы не приняли никакого решения? — Упоминание о Пульцере не слишком вдохновляло.
— Я не досидел до конца, — ответил Торибор. — Не хотелось больше слушать их пустую болтовню, нужно было выспаться перед поединком.
Он сделал короткий выпад, который Арлиан сначала принял за ложный и лишь в самый последний момент успел отразить его мечеломом.
Арлиан контратаковал, мечелом Торибора был наготове, и Арлиану пришлось уводить шпагу в сторону, чтобы мечелом не повредил клинок.
Нет, отвлекаться нельзя, подумал Арлиан.
Он вполне сможет удовлетворить свое любопытство позднее, если выйдет победителем. Даже в случае смерти Торибора леди Иней расскажет ему, чем закончилось слушание его дела. Сейчас нужно обо всем забыть.
Он должен уцелеть.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:27 | Сообщение # 26

Княгиня де Веллар

Глава 25
КРОВЬ НА КЛИНКАХ

Хотя дуэль только началась, противникам почти сразу стало ясно, что, несмотря на отсутствующий глаз и исход их предыдущего поединка, при дневном свете Торибор превосходит Арлиана опытом и умением. Кроме того, он больше тренировался, что компенсировало дополнительный вес и возраст, которые могли бы замедлить его реакции. Руки у Арлиана были немного длиннее, но Торибор взял более длинную шпагу — так что и здесь Арлиан не получил никакого преимущества.
Арлиану необходимо было придумать какую-то уловку, если он рассчитывал победить в дуэли.
Однако площадь заливал яркий свет, и Торибору не мешали прежние ранения, если не считать отсутствующего глаза. Он фехтовал в классической манере, правда, ему приходилось слегка поворачивать голову, чтобы компенсировать отсутствующий глаз. И хотя Торибор был массивным и немолодым человеком, он сохранил силу. Арлиан никак не мог отыскать недостатки в его манере ведения боя.
Но он должен был что-то придумать. Арлиан нырнул в сторону и попытался нанести укол в ногу — в Пробковом Дереве ему удалось ранить Торибора в бедро.
Однако Торибор успел отбить выпад мечеломом, а его шпага полоснула Арлиана по плечу — появилась первая кровь.
Всего лишь царапина, но весьма болезненная, плохой знак. Арлиан отступил назад, рассчитывая немного передохнуть, но Торибор продолжал атаковать, вынуждая противника отступать все дальше.
Нет, так нельзя.
Арлиан сказал себе, что он прав, что справедливость требует смерти Торибора; вспомнил Розу, Шелковицу и других девушек, вспомнил, как Торибор пытался убить или хотя бы задержать его в Пробковом Дереве.
И еще он вспомнил, как Торибор, оказавшись в его власти, молил не о своей жизни, а о том, чтобы он выслушал Энзита. Да, этот человек обладает мужеством — а еще он ненавидит и боится драконов. Да, он плохо обращался с рабынями из «Дома плотских утех», но не был жесток. Возможно, Энзит подчинил себе его волю. Арлиан успел заметить, что Энзит обладал поразительным даром убеждения.
Тем не менее Торибор является одним из шести лордов и постоянно мешает Арлиану. Он должен умереть. Арлиан атаковал вновь, сначала рванувшись влево от Торибора, словно хотел воспользоваться отсутствием левого глаза, а затем резко изменил направление удара, сделав выпад справа.
Ему удалось застать Торибора врасплох — всего на несколько мгновений. Арлиан зацепил кончиком клинка правое запястье врага, и на белом материале тут же проступила алая кровь. Однако ранение оказалось не слишком серьезным, он не сумел повредить сухожилие.
Торибор ответил выпадом в грудь, проткнув шелковый шарф. Когда же Арлиан поднял мечелом, рассчитывая захватить вражескую шпагу, Торибор увел клинок вверх, отсекая шарф и оставляя длинный кровавый след над бровью Арлиана.
Теперь противники не тратили силы на разговоры; они были полностью поглощены поединком. Сталь скрещивалась со сталью, удар следовал за ударом.
Арлиан сражался автоматически, сказывались долгие тренировки с Вороном; он предвидел каждый следующий ход Торибора и успевал заранее реагировать.
К несчастью, то же самое можно было сказать и о Ториборе.
Собравшаяся толпа кричала, свистела и аплодировала, каждый выпад и защита сопровождались комментариями и одобрительными воплями. Арлиан и Торибор полностью сосредоточились на дуэли, забыв об окружающем мире.
Они постоянно маневрировали, и в какой-то момент Арлиану удалось поднырнуть под высокую атаку и направить свой клинок в сторону обширного живота Торибора. Одновременно взгляд Арлиана обратился к стенам, на которых расположились лучники.
Рядом с двумя из них стоял человек в обычной одежде и разговаривал с ними. В руках лучники держали стрелы.
Но тут Торибор ловко повернулся, а его собственная шпага оказалась возле шеи противника. Арлиан поднял мечелом и отразил опасный удар, но уже не успевал наблюдать за лучниками.
И вновь Арлиан задал себе вопрос: кто и зачем прислал лучников на бастион?
Возможно, именно поэтому он и совершил ошибку — или сказалось мастерство Торибора. Клинок лорда Пузо полоснул по запястью, Арлиан едва не уронил шпагу и на несколько мгновений потерял контроль над ходом поединка. Торибор сделал выпад, и кончик его шпаги вонзился в руку Арлиана, он слегка разжал пальцы, и тогда Торибор ударил по клинку мечёломом.
Шпага не сломалась, но Арлиан не удержал ее, и клинок со звоном покатился по каменной мостовой.
Толпа ахнула, и наступила тишина.
Арлиан быстро парировал следующий выпад мечёломом, но он знал, что обречен. Он умрет, так и не свершив мести; драконы, погубившие его семью, будут и дальше существовать, из сердец ничего не подозревающих людей на свет появятся новые драконы…
— Пузо, — сказал он, когда Торибор отступил на шаг и приготовился к новой атаке, — не дайте им объединиться с драконами.
Торибор остановился.
— Что?
— Я говорю об остальных. Об Обществе Дракона. Не дайте им объединиться с драконами. Не слушайте Пульцеру. Вы сможете их уничтожить, если будете держаться вместе и воспользуетесь оружием из обсидиана.
— Не желаю ничего слушать!
— Но это очень важно! Вы убьете меня прежде, чем я рассчитаюсь с драконами, и тогда разбираться с ними придется кому-нибудь другому, и только Общество…
— Заткнись! — взревел Торибор, конец его клинка прошел мимо мечелома Арлиана и коснулся его горла.
— Драконы не должны одержать победу! Как вы не понимаете…
— Я понимаю! — вскричал Торибор. — Ты сохранил мне жизнь в Пробковом Дереве, потому что меня больше тревожил Энзит, чем собственное будущее, теперь ты пытаешься спасти свою жалкую жизнь, делая вид, что тебя тревожит судьба Общества!
— Меня тревожат драконы и то, что они сделают с человечеством, если Общество заключит с ними союз! Я знаю, что вы собираетесь меня убить…
— Тогда проси меня сохранить тебе жизнь, будь ты проклят!
Арлиан удивленно заморгал.
— Неужели вы думаете, что я на такое способен?
Лицо Торибора побагровело от ярости, кончик его шпаги проткнул шарф Арлиана и поцарапал кожу на горле; алая капля упала на белый шелк.
— Будь ты проклят, Обсидиан! — прорычал Торибор. — Если я убью тебя сейчас, перед всеми этими людьми, которые знают, что ты сохранил мне жизнь во время нашей предыдущей дуэли, если я прикончу тебя сейчас, ты навсегда останешься в их памяти более благородным, чем я!
Арлиан не нашелся, что ответить, и лишь молча смотрел на Торибора.
— Я начинаю думать, что ты нарочно уронил шпагу!
Уголок рта Арлиана дрогнул.
— Если бы я не считал вас порядочным человеком, это было бы равносильно самоубийству, — ответил Арлиан. — К тому же зачем нам в таком случае драться?
— Острие моей шпаги у твоего горла, и ты продолжаешь болтать и спорить со мной? Ты спятил, Обсидиан!
Острие слегка переместилось влево, оставляя след на шее Арлиана.
— Так избавьте мир от безумца, Пузо, но не забывайте: я не стал ни драконом, ни рабом драконов. И постарайтесь, чтобы об этом узнали все!
Торибор некоторое время молча смотрел на него; потом процедил сквозь сжатые зубы:
— Подними шпагу.
Арлиан не сводил со своего противника удивленного взгляда.
Торибор не пожелал его убить. По древней традиции Пузо имел полное право заколоть его на месте — но отказался.
Энзит сделал бы это без малейших колебаний. Дришин насладился бы каждым мгновением и нашел бы способ продлить мучения Арлиана. Однако Торибор давал ему еще один шанс.
Арлиан не был уверен, что поступил бы точно так же, поменяйся они местами. Он хладнокровно убил Дришина и Хорима — причем Хориму вонзил клинок в горло.
Однако Торибор не хотел его убивать, он собирался продолжить поединок, чтобы свести с ним счеты окончательно и бесповоротно.
— Если вас беспокоит репутация, милорд, — сказал Арлиан, — вы можете на мгновение отодвинуть клинок в сторону, а потом нанести удар, сказав, что я пытался достать вас мечеломом. Я могу даже сделать нужное движение. Ведь он у меня в руке.
— Меня интересует моя честь, Обсидиан, а не репутация.
— А если бы вокруг никого не было, вы бы предложили мне поднять шпагу?
Торибор колебался, его гнев пошел на убыль.
— Надеюсь, — проворчал он.
— Честный и благородный ответ, — заметил Арлиан. — Тогда скажите мне, как вы поступите, если я откажусь поднять шпагу?
— Не знаю. Возможно, убью тебя. Зачем рисковать?
— Если я подниму шпагу, мы продолжим дуэль, и один из нас расстанется с жизнью, скорее всего смерть придет за мной. А если я не подниму шпагу, мы продолжим нашу беседу; в таком случае либо умру я, либо мы оба останемся в живых — последний вариант устраивает меня гораздо больше. Однажды я уже пытался заключить с вами мир, и вы отказались — но я жалею, что не повторил свою попытку, а вызвал вас на дуэль. Теперь я предлагаю вам мир. Неужели мы не можем завершить сегодняшнюю встречу без кровопролития?
— А как насчет твоей знаменитой клятвы убить меня или умереть?
— Полагаю, пришло время от нее отказаться, милорд. Я принес эту клятву самому себе и теперь отказываюсь от нее.
— Чтобы спасти собственную жизнь? Неужели ты готов отказаться от мести?
— Я хочу спасти вас, милорд. Сейчас моя жизнь в ваших руках, и вы можете забрать ее, если пожелаете.
— Я заберу ее с честью, Обсидиан, если вообще заберу. Подними свою шпагу. Ты оставил мне жизнь, я ответил тем же — теперь мы в расчете. Давай завершим наш спор достойно.
— Я выполню вашу волю, милорд, но предпочел бы завершить нашу ссору миром. Я понял, что вы достойный человек.
— А ты… даже не знаю, что сказать. Подними шпагу!
Арлиан неохотно сделал шаг назад, наклонился, не сводя глаз с правой руки своего противника, и потянулся к шпаге.
Толпа, еще совсем недавно громко приветствовавшая каждый удачный выпад, безмолвно наблюдала за происходящим.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:29 | Сообщение # 27

Княгиня де Веллар

Глава 26
НОВАЯ КЛЯТВА

Торибор подождал, пока Арлиан поднимет шпагу и примет защитную стойку, только после этого вновь пошел в атаку.
Арлиан защищался, но не наносил ответных ударов; он больше не хотел убивать Торибора. Конечно, если придется спасать собственную жизнь, он это сделает, но он решил, что справедливость не требует смерти Торибора.
Да, Пузо был одним из шести лордов, владевших борделем в Вестгарде, но он не обижал женщин, попавших к нему в руки. Более того, Арлиан знал, что он никому не причинял вреда. Да, Пузо стал союзником Энзита и Дришина, однако никого не толкал на преступления.
И в Пробковом Дереве Пузо просил не за себя, его тревожило будущее человечества. И он подарил Арлиану жизнь здесь, на площади. Да, Пузо склонен к необдуманным решениям, подвержен вспышкам гнева, но всегда остается человеком чести.
И готов сражаться с драконами. Еще один серьезный довод в его пользу. И если раньше Арлиан принял бы это как должное, то теперь все изменилось — перед глазами у него стояло возмущенное лицо леди Пульцеры.
Торибор, несомненно, заслужил наказания за свои преступления, но не смерти.
Толпа вновь приветствовала каждый удачный удар Торибора и защиту Арлиана, но в криках не чувствовалось прежнего энтузиазма. Вновь заскрежетала сталь, Арлиан увидел, что у него появился шанс для хорошей контратаки, но отступил назад, приготовившись к обороне. Возможно, кому-то из них придется умереть, но Арлиан еще надеялся на мирный исход поединка.
Конечно, Торибор обладает сердцем дракона, и его кровь давно стала ядовитой, он на несколько столетий моложе Энзита, и в нем еще остались милосердие и честь, но что будет потом? Каким он станет, если Арлиан оставит ему жизнь?
И что произойдет с драконом в его сердце?
Возможно, Торибору следует умереть. Арлиан отбил очередной выпад и нанес ответный удар — ему удалось задеть плечо Торибора.
Осталось еще тридцать восемь сердец, в которых развиваются маленькие драконы, в том числе и сам Арлиан.
И даже если ему удастся убить всех, драконы смогут отравить своим ядом других людей, если никто не истребит их самих!
Именно обладатели сердца дракона больше всего подходят для борьбы с драконами. Смерть Торибора ничего не даст. Если Арлиан его убьет, остальные члены Общества станут доверять ему еще меньше, объединятся с Пульцерой и тогда…
Торибор сделал несколько ложных движений, а затем обрушил на противника всю мощь своих атак, и Арлиану пришлось сосредоточиться на защите. Звенели клинки, нарушая повисшую над площадью тишину, на мгновение четыре лезвия сошлись в воздухе; потом Арлиан и Торибор отскочили на несколько шагов. Они стояли, устало наблюдая друг за другом, толпа притихла.
— Пузо, — сказал Арлиан, — я готов перед лицом ушедших богов принести новую клятву. Если мы прервем нашу дуэль, я дам слово, что не стану убивать вас ни в Мэнфорте, ни в любом другом месте до тех пор, пока в живых остается хотя бы один дракон.
— Что?
Торибор смотрел на него так, словно Арлиан окончательно выжил из ума.
— Я хочу уничтожить драконов гораздо больше, чем вас, — сказал Арлиан. — Давайте заключим перемирие и направим все наши силы на борьбу с драконами. Ведь мы оба хотим избавить от них мир.
— При помощи твоих каменных ножей? Никому еще не удалось убить взрослого дракона.
— Да, при помощи обсидиана — или еще как-нибудь. А если мы не найдем эффективного оружия, я клянусь оставить вас в покое.
— А потом ты возьмешь и еще раз откажешься от своей клятвы. — Торибор сделал небрежное движение клинком.
— Я не так уж часто меняю свое мнение.
— Но ты сменил имя, Ник, и внешность, и все остальное.
— Не все. Я никогда не менял все. И я держу свое слово.
— О да, конечно. — Торибор сделал выпад, и Арлиан его парировал.
Арлиан понял, что договориться с Торибором не удастся, — однако он придумал другой способ. Он неожиданно перешел в быструю контратаку, нанося стремительные, но легкие удары, которые сразу же заставили Торибора сосредоточиться на защите.
Торибор отошел на шаг, и Арлиан одновременно отпрыгнул назад.
Теперь, когда они не могли достать друг друга, Арлиан отбросил в сторону шпагу и мечелом. Сталь зазвенела на каменной мостовой, и толпа вновь смолкла.
— Все, ссоре конец, — заявил Арлиан. — Убейте меня, если не видите другого выхода, но я больше не желаю сражаться.
— Ага, это ты нарочно? — вскричал Торибор. — Ты думаешь, что я вновь оставлю тебе жизнь? — Он сделал шаг вперед, поднял шпагу, но удара так и не нанес.
— Да, — ответил Арлиан и развел руки в стороны, а затем добавил уже более спокойным и вежливым тоном: — Вы показали себя достойным человеком, я напрасно хотел вашей смерти. Я клянусь, лорд Торибор, что не стану драться с вами сегодня и не буду пытаться вас убить до тех пор, пока в живых остается хотя бы один дракон. Клятву о мести я дал самому себе, и я освобождаю себя от нее; эту клятву я даю вам.
Торибор застыл в нерешительности.
— Вы легко можете доказать, что я ошибаюсь, — продолжал Арлиан. — Вонзите свой клинок в мое сердце, и мы увидим, что вы не такой благородный человек, как я думал. Полагаю, мы оба этого не хотим.
— Будь ты проклят, Обсидиан! — прорычал Торибор, опуская шпагу.
Затем, в первый раз с того момента, как Арлиан вылез из кареты, Торибор отвел от него взгляд и посмотрел на толпу. Потом повернулся к городской стене.
— Там нет лучников, — сказал Торибор. — Ты ловко придумал.
Удивленный Арлиан повернулся к стене. Лучники исчезли.
— Но они там были, — возразил он.
Торибор презрительно фыркнул.
— Когда имеешь дело с тобой, неизвестно, чего ждать в следующий момент, — заявил он. — Ты лжешь так же легко, как дышишь, и сохраняешь верность только самому себе. Я бы не удивился, если бы ты поднял оружие и попытался покончить со мной, несмотря на все свои клятвы.
Оскорбленный Арлиан ответил:
— Лучники на стене были, и я не нарушу клятву.
Он еще на шаг отошел от брошенного на землю оружия.
— Значит, ты отказываешься возобновить дуэль и положить конец нашей вражде?
— Вы слышали мою клятву. Я считаю, что наша ссора исчерпана.
— И я должен с тобой согласиться.
— У вас в руках шпага, милорд; я целиком и полностью полагаюсь на ваше милосердие.
— Не думаю, что тебе известно, что это такое. Неужели ты ничего не боишься, Арлиан?
Арлиан удивленно заморгал.
— Я не храбрее вас, милорд.
— Тебе ничего не стоит солгать. Сначала ты утверждаешь, что будешь мстить до тех пор, пока не прикончишь всех своих врагов, а потом заявляешь, будто наши разногласия исчерпаны. Прошу меня простить, но я не могу сразу с тобой согласиться. Разреши напомнить, что я обидел женщин, которые стали тебе дороги, а ты убил трех моих товарищей, двоих из них я знал несколько сотен лет. Хорим и Каруван погибли на честной дуэли, но Дришина ты убил абсолютно хладнокровно. Обстоятельства смерти Энзита остаются скрытыми, несмотря на все твои заявления, и я продолжаю считать, что он принял смерть от твоих рук. Уитера ты спровоцировал на самоубийство. Неужели ты думаешь, что я могу забыть своих друзей? Почему я не должен пытаться отомстить за них?
— Я стою перед вами без оружия, — ответил Арлиан. — Если вы полагаете, что за Дришина следует мстить, нанесите мне удар — но сначала вспомните, каким человеком был Дришин. Вы знаете, что он сделал с Пронырой и Искоркой? И как поступил Хорим с Мазилкой и Изюминкой?
— С женщинами? Тебе известны их имена? И ты знаешь, что с ними произошло? — Торибор казался искренне удивленным.
— Конечно, — в свою очередь удивился Арлиан. — Неужели вы думаете, что я всего лишь искал предлог? Я любил их всех. Они заслужили лучшей участи. Вы, Коготь и Каруван обращались с ними не хуже, чем с другими своими рабами, но остальные — вы знаете, что Энзит сделал с Голубкой? Вам известно, что он прямо на улице перерезал горло мадам Рил? А она была свободной женщиной!
Арлиан ничего не сказал про Конфетку, которую Энзит отравил; о ней он ни с кем не хотел говорить.
— Я знаю, — ответил Торибор.
Они стояли и молча смотрели друг на друга; наконец Торибор проговорил:
— Ты поклялся, что не станешь убивать меня до тех пор, пока в живых останется хотя бы один дракон; неужели ты действительно веришь, что с ними можно покончить?
— Да, — просто ответил Арлиан.
— А я не верю, — заявил Торибор. — Но ты потрясающий человек, Обсидиан, впрочем, этого мало. Убить младенца с мягкой кожей совсем не то же самое, что огромного взрослого дракона с толстенной шкурой.
— Я знаю, — сказал Арлиан.
— Я не настолько глуп и эгоистичен, чтобы слушать чепуху Пульцеры, — но и тебе я не могу поверить. Доводы Пульцеры звучат разумнее, но твои мне нравятся больше. Если ты и в самом деле можешь убивать драконов…
Торибор замолчал, принял решение и убрал мечелом в ножны.
— Ладно, — сказал он. — Наша дуэль закончена, пока ты сам не захочешь ее возобновить, но я не стану, с твоего позволения, убирать шпагу в ножны, пока не окажусь за стенами города.
Арлиан поклонился.
— Я попрошу своего управляющего забрать мои клинки.
— Меня это вполне устроит.
Торибор остался стоять посреди площади, молча наблюдая за Арлианом, который вернулся к карете.
— Куда делись лучники? — шепотом спросил Арлиан у Ворона.
— Они только что получили новый приказ и ушли, — ответил Ворон. — Могу я спросить, что у вас произошло?
— Ты ничего не слышал?
— Только отдельные вопли Пузо.
— Позже расскажу, — он помахал Капле и Киске, выглядывающим из окошка кареты, — чтобы не повторять потом еще раз, для остальных. А сейчас ты не мог бы забрать мои клинки? Лорд Торибор пока мне не доверяет.
— Не стану его винить, — проворчал Ворон и отправился за оружием Арлиана.
Арлиан встал на подножку кареты и обернулся. Торибор наконец убрал шпагу в ножны и зашагал к городским воротам.
Последние слова Торибора задели Арлиана. Пузо не верил, что драконов можно убивать.
Торибор был намного старше и гораздо ближе столкнулся с драконами — сам Арлиан большую часть времени провел в подвале, пока драконы разрушали его деревню. Если даже после того, что произошло с детенышами, родившимися из сердец Энзита и Стиама, Торибор думает, что взрослого дракона убить невозможно, то как в это может верить сам Арлиан?
Если большая часть Общества Дракона по-прежнему считает, что сражаться с драконами невозможно даже обсидиановым оружием, то они вполне могут прислушаться к доводам Пульцеры.
Арлиан обвел площадь задумчивым взглядом. Наблюдавшая за дуэлью толпа начала расходиться, многие выглядели разочарованными — ну, в самом деле, никого не убили, никто не получил тяжелых ранений. К Арлиану сквозь толпу пробивался лорд Занер, который явно хотел с ним поговорить.
Возможно, предположил Арлиан, лорд Занер расскажет, что произошло на улице Черного Шпиля после его ухода.
Заика также неуверенно направилась к его карете, но когда мимо прошел Занер, остановилась, нахмурилась, помахала рукой и зашагала к воротам, отказавшись от мысли поговорить с Арлианом.
Арлиан вежливо дожидался Занера. Несколько зевак с нетерпением ждали, что один лорд скажет другому. Занер остановился в нескольких футах от кареты и без всяких предисловий сказал:
— Лорд Обсидиан, я не знал, что вы трус и швырнете свое оружие на землю, когда столкнетесь с более сильным противником!
Арлиан не ожидал такого поворота событий. Он знал, что Занер считает Торибора своим другом, и рассчитывал услышать слова благодарности. Очевидно, Занер считал, что погибнуть было суждено Арлиану, и потому не видел повода испытывать к нему благодарность. Тем не менее его заявление показалось Арлиану бессмысленным.
— Вы считаете, это трусость — предстать безоружным перед своим противником на дуэли? — кротко спросил Арлиан.
— Вы знали, что Пузо не станет вас убивать! Будь я на его месте, клянусь ушедшими богами, я бы испортил ваше хорошенькое личико!
Арлиан вытер кровь, которая текла по щеке из глубокой царапины над глазом, и спокойно ответил:
— Я буду иметь это в виду, когда мы встанем друг против друга с оружием в руках, милорд.
В этот момент к ним подошел Ворон и прервал их беседу.
— Прошу меня простить, милорд, — сказал он, протягивая Арлиану шпагу рукоятью вперед. — Вам нужно очистить клинок от крови.
— Спасибо, — ответил Арлиан, принимая оружие.
Он был благодарен Ворону за вмешательство в неприятный разговор с Занером, который ничем хорошим закончиться не мог. Вытащив платок, он принялся тщательно вытирать клинок от крови Торибора.
Занер оглядел Арлиана и Ворона, фыркнул и, к облегчению Арлиана, отвернулся.
Вскоре клинки были приведены в порядок, и Арлиан убрал их в ножны. Он устроился в карете, захлопнул дверцу и уже собрался подать сигнал Ворону, что можно ехать, когда послышался женский голос:
— Лорд Арлиан!
Он выглянул в окно.
Площадь почти опустела, дуэль закончилась, толпа разошлась, лишь рассеченный шелковый шарф, рубашка, небольшие ранения да окровавленный платок напоминали о жестокой схватке.
К нему спешила леди Иней, и ее деревянная нога громко стучала по каменной мостовой.
— Арлиан! — вновь позвала она.
— Миледи, — ответил он. — Не хотите ли присоединиться ко мне? Отсюда довольно далеко до Верхнего города.
— Конечно, — кивнула она. — А вы расскажете мне, как вам обоим удалось уцелеть.
Арлиан открыл дверцу кареты и помог леди Иней взобраться по ступенькам. Она устроилась рядом с Каплей, напротив Арлиана и Киски. Увидев, что дверца кареты захлопнулась, Ворон тряхнул поводьями, и карета тронулась.
Киска тут же принялась осторожно стирать маленьким платочком кровь с лица Арлиана.
— Поскольку я все пропустила, Ари, пожалуйста, расскажи мне, что произошло, — попросила Иней.
— Ворон тоже хотел послушать, — напомнила Капля, прежде чем Арлиан успел открыть рот.
— Конечно, — кивнул Арлиан, — к тому же многим домашним будет интересно послушать рассказ о дуэли, поэтому я не стану томить леди Иней и поведаю ей о главном. Мы сражались, лорд Торибор выбил у меня из рук шпагу и приставил острие клинка к моему горлу. Пузо отказался убить меня — вероятно, не забыл о нашем поединке в Пробковом Дереве, когда я ранил его, но подарил жизнь. Торибору тоже захотелось проявить благородство. Разрешив мне поднять шпагу, Пузо хотел продолжить поединок, но я решил иначе. Пузо оказался храбрым и благородным человеком, и у меня пропало желание его убивать; я отбросил оружие в сторону и предложил ему выбор. Он мог либо меня убить, либо заключить со мной мир. Должен с удовлетворением отметить, что он выбрал последний вариант.
— Лорд Занер назвал вас трусом, — заметила Капля. — Мне показалось, что он хотел вызвать вас на дуэль.
Арлиан открыл рот, покачал головой, подумал немного и ответил:
— Да, наверное.
Эта мысль не пришла Арлиану в голову, когда он разговаривал с лордом Занером; он слишком устал, болели многочисленные царапины, и он не сообразил, что ему нанесли оскорбление. Очевидно, Занер рассчитывал, что обвинение в трусости или обещание изуродовать Арлиана заставит юношу вызвать Занера на дуэль. Однако он не поддался на провокацию, а появление Ворона помешало Занеру предпринять еще одну попытку.
Тогда Арлиан и представить себе не мог, что короткий обмен репликами может иметь серьезные последствия. Его достаточно часто, к тому же несправедливо, называли трусом в рудниках Глубокого Шурфа, и хотя он знал, что среди благородных лордов обвинение в трусости считается страшным оскорблением, для него это слово не имело особого значения. Он много лет был рабом на руднике, а у раба нет чести, которую необходимо защищать от оскорблений подобного рода.
После того как Арлиан поселился в Мэнфорте, его нередко называли безумцем, но обвинение в трусости бросили впервые. В конце концов, он в одиночку пересек Горное Царство Грез и добрался до Аритейна. Сражался на дуэли с лордом Каруваном и лордом Хоримом по прозвищу Клинок, прекрасно владевшими шпагой, и убил обоих. Открыто вызвал на дуэль вселявшего во всех страх лорда Энзита и последовал за ним в Пустошь, где у них и состоялся смертельный поединок. Там он видел дракона. И хотя трудно было назвать Арлиана благоразумным, его храбрость сомнений не вызывала.
До сих пор.
Действительно ли Занер счел его трусом или только собирался спровоцировать? Неужели Занер хочет его убить? Арлиан знал, что не нравится Занеру, но считал, что причина в его вражде с Торибором, но теперь, когда они помирились… Он не сделал Занеру ничего плохого; они вообще едва знакомы.
— Занер? — спросила Иней. — Может быть, за этим стоит Хардиор? — спросила она.
— Насколько мне известно, Хардиор даже не пришел посмотреть на дуэль, — сказал Арлиан. — Как и вы, кстати.
— Дело в том, что мы оба находились в Цитадели у герцога, где спорили о наших будущих должностях. Боюсь, лорд Хардиор хочет свести со мной счеты. — Она постучала своей вечной косточкой по оконной раме и иронично улыбнулась. — Похоже, мне удалось отнять у него место первого советника герцога.
— В самом деле? — спросил Арлиан. — Каким образом?
— Ты нравишься герцогу, Арлиан, или ему доставляют удовольствие истории о твоих приключениях, а лорд Хардиор добивался твоей смерти.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:34 | Сообщение # 28

Княгиня де Веллар

Глава 27
БЛАГОСКЛОННОСТЬ ГЕРЦОГА

Арлиан пригладил бороду и посмотрел в невозмутимое лицо леди Иней; Киска завладела его правой рукой, рассеченной в нескольких местах.
— А почему лорд Хардиор хочет моей смерти? — спросил он.
— Точно не знаю, но мне кажется, он опасается, что ты намерен уничтожить Общество Дракона.
Киска обменялась удивленными взглядами с Каплей. Арлиан испытующе посмотрел на леди Иней.
— Такое впечатление, что и вы в это верите, — заметил Арлиан.
— Конечно, верю, — ответила леди Иней. — Ты можешь сказать, что еще ничего не решил, но, учитывая твою справедливую ненависть к драконам, рано или поздно ты нас всех убьешь. В любом случае ты умудрился внести в ряды Общества раздор. Боюсь, нам уже никогда не удастся восстановить прежнее единство.
— Неужели? У меня были совсем другие намерения — я рассчитывал, что Общество выступит против драконов.
— Арлиан, ты противопоставил ненависти к драконам желание жить. Не только Пульцера выберет жизнь — впрочем, не все из нас с ней согласны. Общество неизбежно ждет раскол.
— Но вас это совершенно не тревожит, — заметил Арлиан.
— По двум причинам, — ответила Иней. — Во-первых, дело сделано, раскол неизбежен, и уже ничто не сможет нас вновь объединить — твоя смерть ничего не изменит. А я предпочитаю видеть тебя живым.
Колесо кареты попало в выбоину, и Арлиан ухватился за оконную раму.
— Благодарю, — сказал он. — А какова вторая причина?
— Я считаю, что нас следует уничтожить, — ответила леди Иней. — Мы это заслужили. Никто из нас не может пожаловаться, что смерть придет за ним преждевременно; я прожила более четырехсот лет, в пять раз больше, чем обычная женщина, около половины членов Общества значительно старше меня. Если наши смерти помогут избавить людей от угрозы нашествия драконов, значит, мы должны умереть. Уитер понял это и предпринял необходимые шаги. Я не настолько благородна, как он, и не собираюсь кончать с собой, но у меня еще есть пять столетий, чтобы изменить точку зрения. И если однажды ты соберешься перерезать мне глотку, я постараюсь не сопротивляться.
Арлиан мрачно улыбнулся.
— А я решил, что не смогу убить членов Общества, — признался Арлиан. — Я отбросил оружие вовсе не для того, чтобы остаться в живых; мне расхотелось лишать жизни Торибора. А если я не в силах убить Пузо, как быть с другими?
— Я тебя не понимаю, — сказала Иней. — Неужели ты решил заключить союз с драконами? Не могу поверить, что доводы Пульцеры произвели на тебя впечатление.
— Нет! — воскликнул Арлиан, возмущенный таким предположением. — Драконов необходимо уничтожить — но убивать людей, которые, сами того не желая, вынашивают будущих чудовищ, несправедливо. Должен существовать какой-то выход — например, внимательно следить за каждым членом Общества и расправляться с новорожденными драконами.
— И кто же возьмет на себя столь тяжкую обязанность? Пройдет тысяча лет, прежде чем последний человек с драконьим сердцем — иными словами, ты, — умрет, к тому же ничто не помешает драконам создать новых. Как можно рассчитывать на успех, когда речь идет о столетиях?
— Поскольку я самый молодой из нас, то бремя ответственности должно лечь на мои плечи.
— Значит, ты готов посвятить свою жизнь этому тяжелому делу?
— Нас всего тридцать восемь человек, миледи. Совсем немного, если учесть, что впереди тысяча лет.
— Если никто не станет тебе мешать.
Только теперь Арлиан обратил внимание на девушек: Киска смотрела на него широко раскрытыми глазами, разинув рот и забыв о его ранениях. Капля лучше владела собой, но и она не смогла скрыть своих чувств.
— Похоже, мы оба забыли о необходимости хранить тайну, — сказал Арлиан. — Девушки только что услышали вещи, которые их потрясли.
— В самом деле, — проворчала леди Иней, посмотрев на удивленных женщин. — Я полагала, что обитатели Старого Дворца в курсе твоих дел; кажется, я совершила ошибку.
— Я старался держать язык за зубами, — устало проговорил Арлиан.
— Ты проживешь тысячу лет? — выпалила Киска.
— Около того, если меня не убьют, — ответил Арлиан.
— А вам четыреста лет? — спросила Капля у леди Иней.
— Больше, я не помню точно. — И она спокойно посмотрела в глаза Капли.
Капля слегка отодвинулась от леди Иней.
— Я хочу вернуться к вашей встрече с герцогом, — сказал Арлиан. — Не сомневаюсь, что вы с Хардиором разговаривали с его светлостью не столь откровенно, как здесь, в карете.
— Тут ты совершенно прав.
— И что же вы ему сказали? Как Хардиор обосновал необходимость меня казнить? Какие возражения выдвинули вы?
— О, все очень просто, — улыбнулась леди Иней. — Хардиор напирал на то, что ты убил Дришина и Энзита и что ты намерен так или иначе покончить с Торибором, а еще он заявил, будто ты угрожал ему самому. Он обвинил тебя в том, что ты организовал заговор, целью которого является устранение советников герцога и других важных фигур, мешающих исполнению твоих коварных планов. Полнейшая чушь, о чем Хардиору известно не хуже, чем нам, но его речь получилась достаточно убедительной — Хардиор умеет говорить. Он заявил, что позволил себе выставить на городских стенах лучников, по его сигналу они были готовы в любой момент покончить с тобой раз и навсегда — чтобы в Мэнфорте вновь наступили мир и покой.
— Ах вот оно что! Вот откуда лучники на стенах.
— Герцог колебался, — продолжала Иней. — Более того, у меня создалось впечатление, что он испытал облегчение, когда узнал о смерти Энзита и Дришина, хотя, естественно, никогда бы вслух в этом не признался. Я стала тебя защищать, объяснив, что ты упрямый молодой человек, мечтающий отомстить шести лордам, из которых в живых остался только Торибор, и что у тебя нет никаких таинственных планов по захвату власти в городе. А для Хардиора существует лишь одна угроза — ты можешь оказаться более популярным, чем он; ну, тут я солгала.
— Конечно, — согласился Арлиан.
— Я также напомнила герцогу о том, какую огромную выгоду Мэнфорту принесли волшебники из Аритейна и их заклинания. И добавила, что в случае твоей гибели они вернутся на родину. Я не стала говорить о том, что они могут сделать с Мэнфортом перед уходом, но позаботилась, чтобы его светлость не забыл о такой возможности.
Ранее Арлиан об этом не задумывался, но теперь попытался представить себе возможные варианты развития событий.
У Шибель, Исейн и Кулу не осталось заклинаний — однако он не представлял себе, на что способны Тириф или Хлур, не говоря уже о Доме Дэри, все члены которого считали себя должниками Арлиана. В настоящий момент у волшебников нет заклинаний, но ведь они могут их привезти.
— Кроме того, я указала на то, что вмешательство в дуэль благородных лордов плохо скажется на репутации самого герцога, — добавила Иней.
— А почему герцог не мог отдать приказ убить Арлиана после дуэли? — спросила Капля.
— Мог, конечно, — ответила Иней, — но лорд Хардиор дал клятву Обществу Дракона не убивать других его членов в городских стенах. А потребовать, чтобы убийство произошло за городскими стенами, не раскрыв нескольких тайн, он тоже не имел права.
— Но герцог и сейчас может… — начала Капля.
— Герцог не хочет, — прервала ее леди Иней. — Ему нравится лорд Обсидиан. Он считает его удачливым юным проказником, благодаря которому жизнь в Мэнфорте стала интереснее. Я приводила доводы за сохранение Арлиану жизни, а лорд Хардиор, связанный клятвой, мог требовать убить Арлиана только во время дуэли. Таким образом, герцогу было нетрудно принять решение; и он сделал то, что ему хотелось: отказал Хардиору.
— Мне показалось, что я не произвел на него впечатления во время нашей первой встречи, — заметил Арлиан.
— Но с тех пор ты успел выйти победителем в двух впечатляющих дуэлях, пустился в погоню за своими врагами, я уже не говорю о слухах относительно диковинного каменного оружия и волшебных образов драконов. Теперь ты стал куда интереснее.
— Кроме того, волшебники действительно существуют, — заявила Киска, выпуская руку Арлиана. — Мы и вправду не знаем, что они сделают, если Ника убьют.
— Мне следовало дать им на этот случай инструкции, — сказал Арлиан, согнул пальцы правой руки и поморщился от боли.
Впрочем, он не очень ясно представлял, какие инструкции следует дать волшебникам, не говоря уже о том, согласятся ли они их выполнить. Волшебники добровольно приехали с ним в Мэнфорт, ради собственной выгоды. Вернувшись домой, они могут не захотеть совершить еще одно рискованное путешествие на север.
И о чем просить их в случае его смерти? Конечно, можно поручить Тирифу и его друзьям расквитаться за него; Арлиан не сомневался, что они постараются убить его врагов, но что толку? Он будет мертв. И правильно ли заставлять других людей мстить?
В любом случае он не сможет насладиться местью. Он предпочитает жить, а не оставлять посмертные распоряжения.
В данный момент речь шла об уничтожении драконов. Арлиан отомстил людям и спас всех, кого хотел спасти.
Но драконы еще живы, значит, ему рано умирать. Он мог рискнуть, дерзко разговаривая с человеком, державшим клинок у его горла, но Арлиан не боялся смерти — просто не хотел умирать.
— Значит, вам удалось уговорить герцога сохранить мне жизнь, — сказал он. — Благодарю вас, миледи.
— Всегда рада помочь, милорд, — улыбнулась леди Иней. — Как и герцог, я считаю, что жизнь становится интереснее, когда ты рядом. Конечно, в Мэнфорте стало больше насилия, события часто развиваются самым непредсказуемым образом, но у меня появились надежды. Теперь мне кажется, что, если ты уцелеешь, шансы на уничтожение драконов заметно увеличатся.
— Вы мне льстите.
— Я говорю правду, и не более того. Должна тебя предупредить, Арлиан, что лорд Хардиор не смирился с поражением. Он хочет твоей смерти или изгнания. И если ему не удастся убедить герцога расправиться с тобой, он использует другие методы — вот почему я полагаю, что именно он стоит за спиной Занера, обвинившего тебя в трусости.
— Но когда он успел все продумать?
Леди Иней пожала плечами.
— Тут я не могу сказать ничего определенного. Возможно, лорд Занер действовал по собственной инициативе.
— Он и в самом деле считает, будто Ник испугался лорда Пузо? — спросила Киска. — Какая глупость!
Возражений ни у кого не нашлось, и разговор закончился. Через несколько минут они подъехали к воротам Старого Дворца; леди Иней отклонила предложение Арлиана доставить ее домой.
К удивлению Арлиана оказалось, что все домочадцы поджидают его возвращения — Венлин, повара, служанки и слуги, даже Феррезин и еще несколько человек в ливрее Энзита. Пушинку, Лилию, Лаванду и Цикаду вынесли во двор и усадили на скамейки. Ванниари заснула на руках матери. Шибель, Кулу и Исейн стояли чуть в стороне, внимательно наблюдая за происходящим. Тириф, который был скорее гостем Арлиана, чем его служащим, замер у самых ворот.
Заика и Уолт еще не вернулись, но весть о его возвращении опередила карету.
— Похоже, собрались почти все — кстати, а где Хлур? — язвительно спросила леди Иней, с трудом вылезая из кареты; Ворон тут же поспешил ей помочь.
— Вероятно, осталась в Цитадели, как ей и положено, — в тон леди Иней ответил Арлиан.
Хлур служила послом Аритейна в Мэнфорте, и хотя она и ее муж Ктелик приехали в город вместе с Арлианом, они уже давно перебрались к герцогу, как и подобает особам, имеющим статус послов.
Убедившись, что леди Иней благополучно вылезла из кареты, Арлиан подхватил Киску и вручил ее Ворону.
Ворон тут же передал ее одному из слуг, а сам вернулся за Каплей.
Когда все три женщины выбрались из кареты, Арлиан соскочил на землю и спросил:
— Что вы здесь делаете?
Тириф откашлялся, но его опередила Пушинка:
— Это моя идея, Ник! Мы хотели, чтобы ты знал: мы все на твоей стороне.
Арлиан несколько мгновений смотрел на девушку, а потом повернулся к Тирифу.
— Приношу вам мои извинения, милорд, — сказал Тириф, — но Пушинка сказала главное. Мы чувствовали, что должны показать… нашу общность? Нет, солидарность. Мы хотели, чтобы вы знали, что мы вас поддерживаем.
На Арлиана произвело впечатление, что Тириф сумел найти нужное слово на чужом языке. Арлиан посмотрел на волшебника, потирая левой рукой правую, а потом спросил:
— А почему вы решили продемонстрировать это именно сейчас? Только из-за того, что я остался жив после дуэли?
— Нет. Стража герцога попыталась проникнуть в Старый Дворец, но мы заставили их уйти.
— Они приходили и в Серый Дом, — вмешался Феррезин. — Мы не впустили их, после чего прибыли сюда, чтобы доложить о попытке вторжения.
— Стража герцога? — переспросил Арлиан, еще не до конца сообразив, что происходит.
— Ты ранен! — воскликнула Пушинка, увидев кровь на рукаве и шарфе Арлиана, но он жестом показал, что все в порядке.
— Значит, сюда приходили стражники герцога? И что они хотели?
— Забрать оружие из обсидиана, — ответил Тириф.
Арлиан повернулся к леди Иней, но та лишь пожала плечами.
— Мне ничего не известно, — заявила она. — Наверное, решение принято после моего ухода.
— Расскажите, что здесь произошло, — попросил Арлиан Тирифа.
Тириф кивнул.
— Мы с Чирилом дожидались новостей о дуэли, — начал он свой рассказ, показывая на лакея. — Он заметил стражу и побежал предупредить остальных. Я остался наблюдать за происходящим.
— Стража герцога? — снова спросил Арлиан. — Точно?
Чирил был одним из самых надежных слуг, но особой сообразительностью не отличался.
— Да, стражники герцога, — продолжал Тириф, недовольный тем, что его прервали. — Офицер сказал нам, что пришел забрать оружие из обсидиана. Он приказал Чирилу и Венлину принести оружие, но Венлин заявил, что не может этого сделать без разрешения своего хозяина.
Венлин отступил на шаг в сторону, предоставляя Тирифу возможность рассказать историю до конца.
— Офицер заявил, что это приказ герцога и что, если мы сами не отдадим оружие, он будет вынужден применить силу. Я сказал, что оружия мы не отдадим. Тогда его люди попытались ворваться во Дворец, и я использовал одно из заклинаний, оставленное на крайний случай. Они испугались и ушли.
— Он сотворил огромное огненное чудовище, Ник! — воскликнула Пушинка.
— Иллюзия, — пожав плечами, уточнил Тириф. — Последняя.
— В Сером Доме нет волшебников, — вступил Феррезин. — Однако мы заявили офицеру, что не впустим его без вашего разрешения, и закрыли дверь на засов.
Арлиан кивнул, понимая, что этого хватило. Серый Дом был построен как крепость — с массивными каменными стенами и тяжелыми толстыми решетками на окнах.
— Я вышел через заднюю дверь и отправился сюда, милорд, — продолжал Феррезин. — Возможно, люди герцога до сих пор находятся перед входом в Серый Дом.
— Как странно, — сказал Арлиан. — Почему они пытаются конфисковать оружие? И почему он принял такое необычное решение в мое отсутствие?
— Подозреваю, что Хардиор приложил к этому руку, — предположила леди Иней. — Возможно, он вернулся к герцогу после того, как мы вместе покинули Цитадель.
— А мне кажется, что герцог решил принять меры предосторожности, — вмешался Ворон. — Если бы ты погиб на дуэли, кому досталось бы оружие, которое, по слухам, имеет магические свойства?
— Тебе, — ответил Арлиан.
— А его светлости об этом известно?
— Нет. — Арлиан нахмурился. — Полагаю, пришло время нанести ему визит. К тому же не помешает переброситься парой слов с Хардиором.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:34 | Сообщение # 29

Княгиня де Веллар

Глава 28
ТАЙНЫ РАСКРЫВАЮТСЯ ВНОВЬ

Добиться встречи с герцогом Мэнфортским было не так-то просто. Арлиан знал, что следует подать петицию об аудиенции. Он сочинил послание и отправил его в Цитадель. Арлиан написал его, даже не сняв пропотевший, залитый кровью камзол; только после того как гонец — один из слуг Серого Дома, сопровождавших Феррезина, — ушел в Цитадель, Арлиан расслабился и занялся собой.
Он прекрасно понимал, что Феррезин хочет получить указания на будущее, Ворон желает узнать, о чем Арлиан говорил с Торибором, многих интересовали подробности дуэли, но сейчас у него были более срочные дела. Он скрылся в своих покоях, заявив, что ему необходимо переодеться.
Скинув испорченный камзол, он надел халат, закрыл дверь спальни и прилег немного отдохнуть.
Его разбудило появление Венлина с докладом об обеде.
Арлиан смутился и принялся торопливо одеваться. Спустившись вниз, он обнаружил, что Заика и слуги, присутствовавшие на дуэли, вернулись, и все немного успокоились. Слуги занимались своими делами, шла подготовка к обеду. Леди Иней расположилась в маленькой гостиной, где болтала с Киской, Каплей и Цикадой. Феррезин и сопровождавшие его слуги исчезли.
Солдаты больше не появлялись у ворот Старого Дворца, но Арлиан сомневался, что все так и закончится. Не следовало забывать о событиях сегодняшнего утра.
Он приветствовал леди Иней, взял ее под руку и повел к обеденному столу. За едой он подробно описал дуэль, повторив все, что ему удалось запомнить из разговора с Торибором. Кое-кто из слуг стоял несколько ближе к столу, чем обычно, и Арлиан старался говорить погромче, чтобы его слышали не только гости.
Когда трапеза закончилась и Арлиан ответил на большую часть вопросов, он устроился в своем любимом кресле с бокалом шерри в руках, слушая спор женщин, пытавшихся разобраться в том, почему Торибор не стал его убивать. Арлиан успел выпить только половину бокала, когда над ним склонился Венлин и прошептал:
— Ваш гонец вернулся.
Арлиан поставил бокал и встал.
Посланец ждал его в коридоре. Увидев Арлиана, он поклонился.
— Ты доставил мое послание? — спросил Арлиан.
— Да, милорд.
— Кому ты его передал?
— Гофмейстеру его светлости, — ответил гонец.
— Ответ получил? Он передал что-нибудь на словах?
— Он спросил, от кого послание, милорд, а когда я ответил, гофмейстер сказал: «О, этого лорда герцог захочет принять!» Я спросил, будет ли ответ, и он предложил мне подождать, но потом вернулся и сказал, что я могу идти, поскольку герцог сегодня не будет читать ваше послание.
Не худший вариант развития событий, решил Арлиан.
— Прекрасно, — сказал он. — Ты ел что-нибудь?
— Нет, милорд.
Арлиан повернулся.
— Венлин, позаботься о том, чтобы перед возвращением домой его покормили. — Он вновь повернулся к гонцу. — Если в Сером Доме возникли какие-нибудь неприятности, немедленно сообщите мне. Спасибо за службу. — Он похлопал гонца по плечу, и тот отправился на кухню.
После коротких колебаний Венлин поспешил вслед за гонцом. Он явно чувствовал себя неуютно в его присутствии и, наверное, не знал, как с ним обращаться. В конце концов, у них теперь общий хозяин, но Венлин не понимал, какое положение занимает гонец. А для такого человека, как Венлин, подобные детали имели первостепенное значение.
Да, содержать два дома с полным штатом слуг — абсурд, сказал себе Арлиан, в особенности если оба придется защищать от стражников герцога. Достаточно будет и одного.
После событий сегодняшнего дня Арлиан уже не сомневался, какой из дворцов оставит себе. Серый Дом значительно меньше, к тому же его удобнее защищать, и Арлиан решил его продать. Он не собирался превращать свой Дворец в крепость и закрываться от внешнего мира.
Не следовало забывать и о том, что Конфетка и Голубка похоронены в саду Старого Дворца. В Сером Доме сада вообще не было; однако в нем имелась темница, где держали в заточении Конфетку и где умерла Голубка. Арлиан не хотел жить в доме, в котором происходили такие ужасные события. Он вернулся в обеденный зал и вызвал Ворона.
— Когда у тебя появится время, переговори с Монетой. Мне кажется, пришло время продать дом Энзита. Однако всю мебель и библиотеку нужно перевезти сюда, во всяком случае, на первое время. Полагаю, в северном крыле найдется место. Я хочу оставить на службе Феррезина; его должность и обязанности мы определим позднее.
Ворон ничего не ответил, лишь молча смотрел на Арлиана. Арлиан удивился, но потом все понял. Ворон хотел получить объяснения, а не приказы. Он не родился слугой, как Венлин, и всегда оставался свободным человеком, согласившимся пойти на службу к Арлиану только потому, что он ему понравился. Ворон вовсе не стремился стать управляющим большого поместья.
В течение последних месяцев Арлиан не посвящал Ворона в свои планы. Пришло время все ему рассказать.
— Кстати, — сказал Арлиан, — гофмейстер герцога принял мое послание, но его светлость не захотел читать его сегодня. Гонец в ливрее Энзита напомнил мне о Сером Доме.
Ворон кивнул.
— А я уже подумал, что ты начал привыкать хранить тайны.
Арлиан смущенно улыбнулся.
— Пожалуй, ты прав, — признался он. — Ты должен помочь мне избавиться от этой нехорошей привычки. Если ты решишь, что я молчу о том, что тебе следует знать, пожалуйста, скажи мне — я больше не хочу иметь от тебя секретов, Ворон. Пришло время посвятить тебя в мои тайны.
Ворон улыбнулся.
— В таком случае тебе придется сегодня лечь спать попозже — я хочу задать несколько вопросов.
— Как пожелаешь — но сначала свяжись с Монетой и сообщи о моем решении Феррезину.
Ворон насмешливо улыбнулся и отвесил поклон.
Арлиан вернулся к гостям и около часа вел вежливую беседу, а потом проводил леди Иней до ворот и посадил в карету. Пушинка отправилась укладывать Ванниари спать. Заика несла ребенка, а Уолт — Пушинку; однако остальные женщины остались в зале — им хотелось еще поговорить.
Арлиан нашел Ворона, и они расположились в кабинете Арлиана, где он наконец во всех подробностях поведал Ворону, что произошло в Пустоши после смерти Когтя. Потом рассказал о допросе в зале Общества Дракона.
Ворон все внимательно выслушал, а потом спросил:
— Ну, и что дальше?
— Не знаю, — ответил Арлиан. — Я не имею ни малейшего представления о том, что собираются делать драконы. Кстати, и что я буду делать сам! Атакуют ли нас драконы этим летом, или вновь останутся в своих пещерах, никому не известно. Не вызывает сомнений лишь одно: рано или поздно я встречусь с драконами — и я хочу подготовиться заранее.
— Значит, тебе нужны копья.
— Да.
— Как ты думаешь, зачем герцог попытался отобрать у тебя обсидиановое оружие — чтобы взять себе или не хотел, чтобы оно досталось твоему наследнику?
— Не знаю. Но я намерен у него спросить.
Ворон кивнул.
— Ари, а драконы большие? — спросил он. — Я имею в виду взрослых, а не того, что мы видели в спальне Когтя.
— Очень большие, — ответил Арлиан. — Не могу сказать точно — мне ведь тогда было одиннадцать лет, да и то я не слишком их разглядывал.
— Пятьдесят футов от морды до хвоста?
— Больше, — покачал головой Арлиан. — Морда дракона заполняла весь дверной проем кладовой, остальное представь сам.
— И чтобы убить взрослого дракона, необходимо вонзить клинок из обсидиана ему в сердце.
— Да.
Некоторое время оба молчали, но потом Ворон задал вопрос, который не мог не прозвучать:
— Ари, длина твоих самых лучших копий восемь футов. Если вонзить копье в бок дракона, оно достанет до сердца? И как ты рассчитываешь подобраться так близко?
— Полагаю, что, если направить копье под правильным углом, оно достанет до сердца, — задумчиво проворил Арлиан. — Драконы имеют вытянутую форму, и они не слишком толстые.
— А как к ним подобраться?
— Не знаю, — признался Арлиан.
— И ты даже не знаешь, сможет ли обсидиан убить взрослого дракона? Пузо в этом не уверен.
— Дракон, с которым я разговаривал, считал, что может.
— Он так и сказал?
— Какое это имеет значение? Мы не можем верить словам драконов!
— А сколько драконов уцелело?
— Не знаю. Даже примерно.
Ворон лишь посмотрел на Арлиана, а тот продолжал:
— Сначала я рассчитывал пробраться в логово драконов и убить их во сне.
— Вонзить длинное копье в спящее чудовище? Когда его сородичи спят рядом?
— Ну, у нас, несомненно, возникнут трудности, — заметил Арлиан.
Ворон лишь укоризненно на него посмотрел.
Арлиан вздохнул.
— Да, наверное, я спятил, — сказал он. — Скорее всего это невозможно.
— Похоже, человеческих способностей будет недостаточно, — сухо проговорил Ворон.
Арлиан заморгал.
— Да, наверное, ты прав.
— Пожалуй, без магии не обойтись.
Ворон сощурился.
— А есть ли какое-нибудь волшебство, которое сможет нам помочь?
— Не знаю, — признался Арлиан. — Но я полагаю, что нашим друзьям из Аритейна пора отправляться в путь. Я откладывал снаряжение каравана, поскольку по Пустоши лучше ехать в прохладную погоду, но мы не можем терять время. — Арлиан нахмурился. — Попроси Исейн составить список всего необходимого.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар

Послать сову

Лиственница, ус снежного барса, 12,5 дюймов

Дата: Четверг, 19 Янв 2012, 17:35 | Сообщение # 30

Княгиня де Веллар

Глава 29
ЛОГИКА ЛОРДА ХАРДИОРА

На следующее утро Арлиану сообщили, что герцог Мэнфортский готов принять его завтра в Цитадели в два часа после полудня.
— Я не рассчитывал, что аудиенция будет назначена так скоро! — сказал он Ворону за завтраком. — Мне говорили, что обычно приходится ждать две недели.
— Получается, леди Иней права, — ответил Ворон. — Ты нравишься его светлости.
— Или он хочет лично потребовать, чтобы я передал ему оружие из обсидиана, — предположил Арлиан.
— Я бы не стал исключать такую возможность, — кивнул Ворон. — А лорд Хардиор будет присутствовать на аудиенции?
— Не знаю, — задумчиво ответил Арлиан. — Пожалуй, сегодня, до встречи с герцогом, мне следует нанести визит лорду Хардиору.
— Думаю, это разумно, если лорд Хардиор согласится тебя принять, — сказал Ворон.
— Сейчас попробуем организовать встречу, — сказал Арлиан и поманил стоявшего неподалеку Уолта. — Принеси мне перо и чернила — я хочу написать письмо. А когда оно будет готово, ты отнесешь его в особняк лорда Хардиора и отдашь в руки либо ему, либо его управляющему. Если никого из них не будет на месте, подожди.
— Милорд? — Последнее указание изрядно удивило Уолта.
— Я не хочу, чтобы о письме забыли.
— Да, милорд.
Уолт поклонился и ушел за письменными принадлежностями. Арлиан довольно быстро написал короткое письмо:

Ввиду того, что я обещал хранить некоторые тайны, мы должны обсудить ряд вопросов перед моей аудиенцией с его светлостью, которая состоится завтра днем. Я бы не хотел заставлять вас хранить тайну в тех вопросах, которые мне следовало бы обсудить, или, наоборот, раскрыть нежелательные секреты. С нетерпением жду встречи в любом удобном для вас месте.

Он подписал письмо «Обсидиан», сложил, запечатал и вручил Уолту.
— Можешь идти, — сказал Арлиан.
Уолт поклонился и зашагал к двери.
— И поторопись! — крикнул Арлиан ему вслед.
Уолт ускорил шаг, Арлиан посмотрел ему вслед, вздохнул и пошел навестить Пушинку и Ванниари.
Пушинка, как обычно, пребывала в отличном настроении, а Ванниари росла веселым и здоровым ребенком — когда Арлиан наклонился над ней, девочка перестала размахивать ручками и с удивлением и благоговением уставилась на него. Стоит добавить, что так она смотрела на любое человеческое лицо.
Арлиан поговорил с девочкой и позволил схватить себя за палец. Он выслушал болтовню Пушинки о ребенке, и о том, как глупо Арлиан поступил, когда принял решение драться на дуэли с лордом Пузо, и как он храбро поступил, бросив оружие на землю, и как она не верит людям, утверждающим, будто Арлиан молил сохранить ему жизнь.
Арлиан внимательно посмотрел на Пушинку.
— И кто же такое говорит? — с любопытством спросил он.
— Я слышала, как об этом говорили Заика и Цикада. Они, конечно, верят в такие глупости не больше, чем я.
— Конечно.
Арлиан удивленно покачал головой. Молить о сохранении жизни? Зачем бы ему так поступать?
Он покинул спальню Пушинки и направлялся в покои Исейн, когда к нему прибежал Уолт.
— Милорд! — воскликнул он, задыхаясь.
Арлиан повернулся.
— Ты доставил мое послание? — спросил он.
— Он здесь! — взволнованно сказал Уолт.
— Я не понял, Уолт…
— Лорд Хардиор, милорд. Он здесь, в Старом Дворце, — заявил Уолт. — Он настоял, что поедет со мной. Лорд Хардиор ждет вас в приемной.
— В самом деле? — Арлиан не ожидал такой быстрой реакции на свое письмо. — Отведи его в малую гостиную, я скоро приду.
Уолт поклонился и поспешил к лорду Хардиору. Арлиан смотрел ему вслед, размышляя о том, нужно ли ему что-нибудь предпринять перед встречей с Хардиором. Однако никаких разумных идей ему в голову не пришло, и поэтому он оказался в гостиной раньше, чем Уолт привел туда лорда Хардиора.
— Милорд, — сказал Арлиан, протягивая руку. — Добро пожаловать в мой дом. Благодарю вас за то, что вы так быстро отреагировали на мое приглашение!
Хардиор не пожал протянутой руки.
— Моя реакция показалась вам слишком быстрой, Обсидиан? Сомневаюсь.
— Я действительно не ждал вас так скоро, милорд, — хотя и предполагал, что вы согласитесь на встречу. Просто я ожидал, что вы пригласите меня к себе во второй половине дня.
— У меня нет времени, — сказал Хардиор и бросил взгляд на Уолта. — Мы можем поговорить наедине?
— Конечно, — ответил Арлиан.
Он жестом показал Уолту, что ему следует удалиться, и тот быстро вышел, аккуратно притворив за собой дверь.
— Могу я предложить вам сесть, милорд? — спросил Арлиан, показывая на обитые шелком кресла.
— Боюсь, что нет, — отказался Хардиор. — Вам назначена аудиенция у герцога?
— Завтра днем, милорд.
— И что вы намерены ему рассказать? Вы собираетесь выболтать герцогу все наши тайны?
Арлиан нахмурился.
— Милорд, полагаю, вы выбрали неуместную манеру разговора. Я попросил вас о встрече для того, чтобы избежать ненужных конфликтов.
— Иными словами, вы хотите убедиться в том, что я больше не стану организовывать покушения на вас.
Арлиан прикрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь сохранить хладнокровие.
— Лорд Хардиор, меня гораздо больше интересует, почему вы хотите моей смерти. Я знаю, что могу не опасаться вас до тех пор, пока нахожусь в стенах Мэнфорта, — однако мне казалось, что мы на одной стороне, и лучники на стенах вызвали у меня беспокойство. Что заставило вас отправить их туда и просить у герцога разрешения на мое убийство?
Некоторое время Хардиор смотрел на Арлиана, а потом ответил:
— Я забыл — вы и в самом деле безумны. Мне казалось, что причины должны быть для вас очевидны.
— Вовсе нет.
— Вы угрожали призвать драконов на наши головы.
Арлиан заморгал.
— Угрожал? Если я и в самом деле так поступил, драконы лишь ждут подходящей погоды, чтобы обрушить на нас свой гнев. Какую пользу принесет вам моя смерть?
— Возможно, еще не поздно предотвратить их появление, Обсидиан, но только в том случае, если вы перестанете угрожать им самим фактом своего существования. Необходимо положить конец вашим откровениям относительно их природы, а также производству оружия из обсидиана, уже не говоря о планах уничтожить детенышей драконов. Я достаточно хорошо вас знаю, чтобы понимать: вы до последнего вздоха не откажетесь от своих безумных планов мщения — поэтому я сделаю все, чтобы вам помешать.
После небольшой паузы Арлиан ответил:
— Я искренне разочарован, милорд. Мне казалось, вы способны на большее.
— На большее? Я пытаюсь защитить Земли Людей от последствий ваших безрассудных поступков — что еще мне остается делать?
— Милорд Хардиор, совсем недавно вы сказали мне, что если я сумею убить дракона или, еще того лучше, уничтожить их всех, то стану величайшим героем. Вы видели, как я убил дракона, появившегося на свет из сердца лорда Стиама, однако вы намерены вознаградить мой подвиг смертью.
— Вы прикончили новорожденное существо, у которого общего с взрослым драконом столько же, сколько у младенца с мужчиной. Да, вы его убили, да, он бы превратился в дракона, но вам не по силам убить настоящего дракона — грудной ребенок никогда не победит опытного воина.
— Похоже, вы совершенно уверены в своей правоте.
— Да, уверен! Я видел драконов, Обсидиан, и сражался с ними. Я не прятался в кладовке, когда они уничтожили мой родной город; я был взрослым мужчиной, когда моя шпага разлетелась на куски, соприкоснувшись с чешуей дракона. — Он тяжело вздохнул и добавил: — Мы думали, что они ушли; драконы не появлялись в течение пятидесяти лет, со времен моего деда, когда войны таинственным образом прекратились, а драконы попрятались в своих пещерах. А потом пришел день, когда с темных небес они вновь обрушились на нас.
Мы слышали древние легенды о воинах, которые отражали атаки драконов на бастионах Мэнфорта, и о том, что никакое оружие не причиняло драконам вреда, но потом драконы снова исчезли, верно? Мы рассчитывали, что они стали старыми и слабыми и что наше оружие наносило им ранения, а они их просто скрывали. Поэтому мы собрали армию и с мечами в руках выступили против общего врага.
В последний момент меня отправили отвести в убежище детишек, которым захотелось посмотреть на сражение. Я заставил их вернуться в зал гильдии, где собрались все наши дети и старики, а сам побежал обратно, чтобы присоединиться к другим воинам, но драконы появились раньше.
Именно поэтому я и уцелел. Я видел, что они делали, видел все — как они изрыгали пылающий яд на воинов, как ломали дома, безжалостно убивая укрывшихся за их стенами женщин и детей. Я слышал крики…
Он содрогнулся. Арлиан молчал, и после небольшого отдыха Хардиор продолжал:
— Их было четыре. Когда самый большой вошел в зал гильдии, я бросился на него с мечом в руках, чтобы заставить его отступить. Он меня не убил, даже не отшвырнул в сторону — просто проигнорировал, срывая крышу. На меня стали падать камни и горящая солома, из ран на лице текла кровь, я продолжал наносить удары мечом, но дракон даже не повернул в мою сторону головы.
Наконец мой меч сломался, и тогда я стал бросать в дракона камни, и тут он обратил на меня взор — в следующее мгновение струя яда попала на зажатый в моей ладони камень и обожгла мне пальцы. Я уронил камень и засунул пальцы в рот — вот почему я все еще жив, а не умер шестьсот лет назад.
Дракон отвернулся и начал методично сжигать все, что еще оставалось в зале гильдии, и успокоился только когда дети были мертвы, но ко мне он больше не проявлял ни малейшего интереса.
И вы предлагаете убивать чудовищ волшебными стеклянными копьями? — Хардиор горько усмехнулся. — Я повторяю, вы безумец. Драконов невозможно убить.
— Поэтому вы намерены ублажать их? И вынашивать для них потомство? Вы хотите стать их слугой?
— Я намерен вступить с ними в контакт. Кровь и вода в чаше не особенно хитрый способ; вы говорили с драконом, не владея колдовством. Мы можем предложить им мир: если они останутся в пещерах, Общество сохранит тайну их воспроизводства. В конце концов, Пульцера совершенно права: им не нужна наша смерть — а мы хотим жить.
— Пульцера, — покачал головой Арлиан. — Значит, вы решили объединиться с Пульцерой?
— Она права, — вздохнув, повторил Хардиор. — Сначала мне не понравилось то, что она говорила, — я вспомнил крики моих братьев и детей, умиравших в зале гильдии. Я помню выражение полнейшего презрения на морде дракона и его чудовищную жестокость. Я ненавижу драконов не меньше, чем вы, милорд, — но у нас нет шансов их победить. Если начнется война, дети снова будут кричать от ужаса, но если мы заключим сделку с драконами…
— Их не станет меньше, — закончил Арлиан, — драконы будут жить вечно, выбирая среди людей все новые и новые жертвы. А если мы начнем с ними сражаться и будем их убивать, многие из нас погибнут, но в конечном счете мы одержим победу и уничтожим чудовищ.
— Нет, у нас нет надежды! — закричал Хардиор. — Их невозможно убить. Никому не удалось прикончить взрослого дракона за многие тысячи лет совместного существования людей и драконов.
— Но никто не пробовал использовать обсидиан! — вскричал в ответ Арлиан. — Лорд Энзит шестьсот лет изучал драконов и колдовство, чтобы узнать, в чем они уязвимы, и ему сопутствовал успех! Вы видели, как я убил дракона, — разве можно отрицать очевидное?
— Я видел, как вы пронзили копьем ожившее облако крови, а не дракона! — возразил Хардиор. — Будь у вас в руках обычная шпага, было бы то же самое.
— Ничего подобного, я пробовал, — возразил Арлиан. — В пещере, где умер Энзит. Моя шпага не смогла пробить чешую новорожденного дракона: когда я вонзил свой клинок в его пасть, он его перекусил.
Хардиор посмотрел на Арлиана.
— Вы лжете, — наконец сказал он.
— Я сказал чистую правду, — покачал головой Арлиан.
— Значит, обсидиан сильнее стали — в некоторых случаях. Но неужели вы полагаете, что сумеете убить взрослого дракона?
— Да!
— А я — нет, — жестко сказал Хардиор, — я убежден, что ваши планы лишь приведут драконов в ярость, и они нас атакуют. Кроме того, вы заявили, будто намерены убить всех обладателей сердца дракона в Мэнфорте, — как я могу вам доверять? Вы продемонстрировали, чего стоят ваши клятвы, — бросить шпагу во время дуэли с Пузо! Вы безумец и опасны для окружающих. Честно говоря, я надеялся, что герцог меня послушает и отдаст приказ казнить вас. Однако он рассудил иначе, и я не могу покушаться на вашу жизнь, пока вы находитесь в Мэнфорте, но клянусь ушедшими богами, Обсидиан, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не позволить вам подвергнуть Мэнфорт опасности.
— Значит, они уже стали вашими хозяевами, хотя даже не вышли из своих пещер, — с отвращением промолвил Арлиан. — И вы не станете помогать мне в борьбе с драконами?
— Помогать вам? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вас остановить.
— Тогда нам больше не о чем говорить, милорд, — заявил Арлиан, указывая на дверь.
— О нет. — Хардиор не собирался уходить. — Вы позвали меня сюда, чтобы обсудить вашу завтрашнюю аудиенцию с герцогом, и мы это сделаем, после чего я вас немедленно покину.
— Неужели? Несколько минут назад вы напомнили о своей клятве не причинять мне вреда в стенах Мэнфорта, так почему бы мне не сообщить герцогу все, что я пожелаю?
— По двум причинам, милорд. Во-первых, я сомневаюсь, что вы намерены провести всю жизнь в Мэнфорте. Я не утверждаю, что помешан на мести, но постараюсь расправиться с вами, как только вы покинете пределы города. Во-вторых, я не приносил никакой клятвы относительно герцога. Гибель герцога Мэнфорта не станет большой потерей для Земель Людей.
После его смерти возникнет новая система правления — возможно, совет лордов, как в других городах. Неужели вы не догадываетесь, кто будет его контролировать? Я не устраняю герцога потому, что мне не хочется осложнений, к тому же старый дурак мне симпатичен, — но если станет ясно, что нам грозит серьезная опасность, если он прислушается к вашим россказням и поверит в оружие, которым можно убивать драконов…
Хардиор не закончил своей угрозы.
— Иными словами, вы хотите, чтобы я скрыл от герцога способ размножения драконов и могущество обсидиана, — сказал Арлиан.
— Естественно. Полагаю, вам придется обсудить с ним ваши дурацкие копья, но надеюсь, вы не станете ему рассказывать об их истинном предназначении.
— Я ничего не могу вам обещать, милорд.
Хардиор вздохнул.
— Обсидиан, завтра меня там не будет, но не рассчитывайте, что я не буду знать, о чем у вас пойдет беседа. В Цитадели у меня есть свои люди, кроме того, колдовство тоже иногда помогает подслушивать разговоры. Я не в силах помешать вам встретиться с герцогом — но знайте, мой ответ не замедлит последовать. Не подписывайте смертный приговор герцогу необдуманными словами — да и о себе не забывайте!
Арлиан пристально посмотрел на своего гостя и ответил:
— Большое спасибо за совет, лорд Хардиор, полагаю, наш разговор закончен.
— Да. Теперь закончен, — сказал Хардиор, развернулся и пошел прочь.
Арлиан даже не посмотрел ему вслед.

Тот, кто ищет, тот всегда найдет. Особенно если знает то, что он ищет...
Клан Веллар