[ ]
  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Модератор форума: Хмурая_сова  
Любимая ведьма
Эдельвина Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:35 | Сообщение # 1
Клан Эсте/Герцогиня Дювернуа

Новые награды:

Сообщений: 2479

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
"Любимая ведьма" Антон Медведев 2005г

Краткое содержание: Могущественная ведьма Татьяна… И не менее могущественный колдун со странным именем Шорг. Их вражде уже много лет. Уже много лет он пытается настичь и убить ее, и все ради древнего магического артефакта – Браслета, в котором заключены Великие Силы. Уже много лет она пытается от него убежать, спрятаться, потому что не в силах противостоять ему в открытом бою. Однако время последнего и решающего сражения пришло. И огромную роль в этом сражении может сыграть обычный человек, который ничего не понимает в магии, но очень сильно любит. Любит свою Татьяну – такую странную и загадочную, такую сильную и прекрасную. Так любит свою ведьму, что ради нее сам становится магом.





Подпись
Самый счастливый человек, это тот, который попав в прошлое, ничего не стал бы там менять!


Ива и перо Пегаса, 14 дюймов


Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:37 | Сообщение # 2
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Мир Хрустальных Скал и Поющий Лес, Черный Мир и Волнистые Дюны — прекрасное волшебное иномирье, рядом е которым существует наша реальность, где живут обычные люди. Но и здесь давно уже действуют маги и ведьмы — носители Зла и Добра. Они сражаются между собой, нередко используя в своих целях ни о чем не подозревающих, беззащитных перед ними обычных людей.
Однако человек не может и не должен быть только жертвой, он имеет шансы тоже стать магом и защитить других. И в этом ему помогает Любовь — великое чувство, связующее столь непохожие миры волшебства и реальности, чувство, сила которого побеждает самое изощренное зло.

ПРОЛОГ

Ночь выдалась не по-весеннему теплой. Слабый ветерок едва шевелил вершины деревьев, над миром плыла полная луна, заливая спокойную гладь озера мягким призрачным светом. Было очень тихо — лес спал, укутанный покрывалом ночи.
Неподалеку от берега на уютной лесной опушке в тени деревьев пряталась от лунного света небольшая палатка. В ней, удобно устроившись на толстом слое лапника, спали два рыбака. Они спокойно и безмятежно провели бы остаток ночи, если бы один из них внезапно не поднял голову. Он не знал, что его разбудило, и теперь напряженно вслушивался в ночь.
Прошла минута, другая. Пожав плечами, рыбак перевернулся на другой бок, устало вздохнул. И тут же подскочил, рука сама нащупала лежавший в изголовье тяжелый охотничий нож. На этот раз он совершенно отчетливо услышал чей-то тихий смех, плеск воды...
— Игорь... — Встревоженный рыбак осторожно ткнул в бок своего товарища. — Игорь, проснись...
Товарищ заворочался.
— Ну, чего не спишь? — сонно проворчал он, в его голосе проскользнуло недовольство. — Такой сон испортил...
— Там кто-то есть. На берегу...
В глазах проснувшегося человека появилась какая-то осмысленность. Он сел, глубоко зевнул, потер лицо. И вдруг насторожился. Он тоже что-то услышал.
— Пошли глянем. Как бы сетку нашу не увели...
Откинув полог палатки, они потихоньку выбрались наружу. Все вокруг заливал лунный свет, стволы деревьев отбрасывали длинные призрачные тени. Очень осторожно, стараясь не наступать на сухие ветки, рыбаки спустились к воде.
Сначала они ничего не увидели. Присев у обрывистого склона, рыбаки напряженно всматривались в серебристую гладь озера. Нет, все на месте — один из рыбаков разглядел темные крапинки поплавков, указал на них рукой, второй кивнул. И тут же снова послышался плеск воды.
— Это там, у камня. Отсюда не видно... — шепнул Игорь.
Крадучись, стремясь оставаться в тени обрыва, они медленно пошли вдоль берега. Плеск воды слышался все ближе, затем на фоне залитого лунным светом озера показался темный контур камня — огромного валуна, крутыми боками уходящего в воду. Неожиданно один из рыбаков схватил напарника за руку:
— Стой! Смотри...
По озеру кто-то плыл. Плыл легко и неторопливо; до затаившихся рыбаков донесся тихий женский смех.
— Баба... — прошептал Игорь. — Во дура...
— Подойдем поближе. Только тихо...
Пригибаясь, они снова пошли вдоль берега. Наконец остановились: отсюда камень был виден как на ладони.
— Где она?
— Тише, услышит... Вон, у самого камня. Слева...
Рядом с камнем что-то шевельнулось, и тут же у рыбаков перехватило дыхание — прервавшая их сон незнакомка выбралась из воды, силуэт ее тела отчетливо выделялся на фоне освещенного луной озера. И силуэт этот был прекрасен...
Снова послышался переливчатый смех. Протянув к луне руки, незнакомка тряхнула головой — с ее волос сорвался сверкающий рой капель.
— Луна милая, сестрица добрая! Светом твоим наполнен мир, радость и счастье ты даришь людям... — донесся до рыбаков нежный девичий голос.
— Двинутая... — убежденно пробормотал Игорь. — Во дура...
Тем временем девушка начала производить непонятные движения. Ее ладони то устремлялись к небу, то плавно опускались к бедрам, скользя по ним, затем поднимались и от груди вновь устремлялись вверх. Казалось, она плыла в обнимающем ее лунном свете, купалась в омывающих ее тело лучах. И странное дело: там, где она стояла, воздух на глазах становился ярче. Словно движения девушки, ее плавные, однообразные пассы притягивали, собирали пряди лунного света, заставляя их окутывать девичье тело невесомым светящимся покрывалом.
Рыбаки замерли, боясь произнести хоть слово. То, что они видели, казалось им настоящим чудом.
Она стояла на вершине камня, освещенная призрачным светом, и мягко улыбалась. Вот она замерла, опустила голову, сложила руки перед грудью, словно молясь кому-то, ее губы беззвучно шевелились. Прошла минута, другая — незнакомка снова запрокинула голову, медленным широким жестом подняла к небу руки. Черты лица ее стали жестче и острее.
— Силы Неба и силы Огня, силы Земли, Воды и Воздуха! Именем вашим заклинаю: дайте мне свою силу!!!
Словно тихий вздох пронесся над притихшим лесом — качнулись вершины сосен, дрогнула гладь озера. И тут же со всех сторон к камню потянулись тонкие серебристые нити...
Это и в самом деле было чудом. Нити светились все ярче, они появлялись из ниоткуда и собирались в длинные призрачные шлейфы, кружа вокруг девушки в немыслимом огненном хороводе. Словно сверкающая метель поднялась над озером, и центром этого круговорота был залитый лунным светом камень. Подлетая к нему, нити ускоряли свой бег, неслись по нисходящей спирали и исчезали в окутывающем незнакомку лунном свете. Прошла минута, другая, бушевавшая над озером огненная метель стала утихать. Нити медленно гасли, их становилось все меньше и меньше. Метнулись последние искры, и все закончилось.
Девушка шевельнулась — обхватив ладонями плечи, она медленно опустилась на колени, закрыла глаза. Окутывающие ее тело пряди лунного света быстро тускнели...
Все так же светила луна, все так же серебрилась в ее лучах неподвижная гладь озера. На вершине возвышавшегося над озером камня четко проступал девичий силуэт. Вот он шевельнулся — девушка неторопливо встала, мягко потянулась, снова послышался ее тихий смех. Осторожно спустилась к воде, затем легко и грациозно пробежала по ней к берегу. Казалось, она была невесома и воздушна, ее ступни едва касались воды. Ступив на берег, она снова обрела вес, притихшие рыбаки услышали ее тихие мягкие шаги. На секунду их охватил ужас — им показалось, что девушка идет к ним. Но нет — легко взбежав по обрывистому склону, она скрылась в лесной чаще. Медленно тянулись минуты, два притаившихся у кромки воды человека напряженно вслушивались в ночь — увиденное было выше их понимания. И лишь когда молчание стало совсем невыносимым, один из них поднял голову, испуганно взглянул на товарища и тихо прошептал:
— Ведьма...

Глава первая

Он сел в поезд на маленькой таежной станции. Среднего роста, худощавый, на вид лет сорока-сорока пяти. В его поведении чувствовалась уверенность знающего себе цену человека, по губам то и дело скользила едва заметная пренебрежительная улыбка. Войдя с ней в купе, он коротко поздоровался, не спеша занял свое место — правую нижнюю полку. Устало вздохнув, сунул под полку в изголовье дорожную сумку, после чего по-прежнему неторопливо оглядел попутчиков. И было в его взгляде что-то такое, отчего все почувствовали себя неуютно. Лежавший на левой верхней полке грузный гражданин в синем трико и белой рубашке укрылся одеялом и отвернулся к стене, обедавший пожилой кавказец пару секунд сопротивлялся взгляду незнакомца, но все-таки не выдержал, опустил глаза и целиком сосредоточился на еде. Было видно, что он смущен пристальным взглядом незнакомца. Что касается третьего попутчика, молодого человека лет двадцати пяти, то он спокойно лежал на правой верхней полке и читал книгу, взгляд нового пассажира пока его не коснулся. Губы незнакомца скривились в презрительной усмешке; он встал, открыл дверь купе и пошел в тамбур.
Вернулся он минут через десять, держа в руках комплект постельного белья. Холодный оценивающий взгляд скользнул по лицу читающего молодого человека, уголки губ снова дрогнули в усмешке. Достав с багажной полки матрац, незнакомец начал неторопливо застилать постель. Покончив с этим делом, снял мягкие замшевые туфли, лег и закрыл глаза. Не прошло и нескольких секунд, как послышался его тихий прерывистый храп.
— Вот бы мне так... — пробормотал толстяк в трико, с интересом наблюдая сверху за незнакомцем. Теперь, когда тот заснул, он почувствовал себя не в пример лучше. — Лег и сразу заснул.
Ему никто не ответил. Кавказец достал газету, надел очки и читал, всем своим спокойным видом показывая, что до странностей незнакомца ему нет никакого дела. А молодой человек сунул книгу под подушку и отвернулся к стене.
Прошло почти четыре часа, прежде чем незнакомец снова открыл глаза. Полежав несколько минут, сел, не спеша обулся и вышел из купе. Его уход был воспринят попутчиками с нескрываемым облегчением.
Отсутствовал он больше часа. Вернувшись в купе, поставил на столик две бутылки пива, одну из них тут же открыл и неторопливо выпил. Похоже, он все в этой жизни делал спокойно и методично. Сняв башмаки, лег и закрыл глаза...
Стемнело, в купе зажегся свет. Тучный гражданин в синем трико спустился вниз, кавказец уступил ему место за столиком. Быстро поужинав, гражданин в трико минут на десять вышел в коридор, затем вернулся и снова забрался наверх. Было видно, что подъем этот доставляет ему массу хлопот. Что касается молодого человека, то он проснулся лишь в десятом часу вечера. Спустившись вниз, сунул ноги в кроссовки и вышел в тамбур. Достав сигареты, закурил, задумчиво глядя в ночь. Он не любил командировок и теперь молча радовался тому, что завтра к вечеру наконец-то будет дома...
Лишь один раз за эту ночь поезд остановился на какой-то крупной станции. Вагон пару раз дернуло; проснувшийся молодой человек глянул в окно, пытаясь отыскать ее название, но это ему не удалось, ну и бог с ней. Зевнув, он снова отвернулся к стенке.
Поезд стоял минут двадцать. Наконец послышался пронзительный гудок электровоза, состав дрогнул и медленно пополз вперед, с каждой секундой набирая ход. Все чаще стучали колеса, и вскоре их монотонный перестук накрыл собой все вокруг...
Молодому человеку снился город, снился родной институт. Снилось, что он уже приехал, что все тревоги и волнения давно позади. Ему было хорошо, он был весел и счастлив.
А потом что-то произошло. Словно уродливая тень заслонила мир, и тень эта наваливалась на него все сильнее и сильнее. Ему стало страшно — он закричал, отбиваясь от окутавшей его смертельной мглы, но услышал в ответ лишь тихий зловещий хохот. Затем стало еще хуже: он вдруг понял, что у него пытаются что-то отнять, хотят забрать то, что принадлежало только ему и никому больше. Его теснили со всех сторон, он ощутил себя на краю бездны, уже сознавая, что ему ни за что не удержаться. Так и получилось — ощутив мгновенную боль, он вскрикнул и полетел куда-то вниз, с ужасом понимая, что вернуться оттуда не сможет уже никогда...

Кавказец проснулся одним из первых. Открыв глаза, сладко потянулся и вдруг замер. То, что он увидел, его неприятно удивило.
Спустившийся с верхней полки молодой человек достал из-под полки сумку спящего незнакомца и теперь спокойно в ней копался. Он делал это столь уверенно и хладнокровно, что кавказец наверняка не заподозрил бы ничего дурного — если бы не знал совершенно точно, что сумка принадлежит незнакомцу. Сам незнакомец спал, отвернувшись к стене.
— Эй, парень... — негромко окликнул молодого человека кавказец. — А ты не ошибся? Это не твоя сумка.
Молодой человек повернулся и с интересом взглянул на кавказца. Его глаза были спокойными и холодными, кавказец невольно осекся. Где-то он уже видел этот взгляд...
— Есть какие-то проблемы, отец? — По губам парня скользнула презрительная усмешка. — Так мы их сейчас решим. Прямо здесь, не отходя от кассы. — Наградив кавказца тяжелым взглядом, он достал с верхней полки свой кейс, открыл и переложил в него из сумки незнакомца какие-то вещи. Небрежно бросив сумку под стол, потянулся к пиджаку незнакомца, вынул из него бумажник и переложил в карман своей куртки. С усмешкой взглянув на кавказца, сел на его полку, тот с явным усилием поджал ноги. Было видно, что этот пожилой человек с трудом сдерживает свой природный темперамент.
Парень нагнулся и стал неторопливо обувать мягкие замшевые туфли незнакомца, затем, словно что-то вспомнив, усмехнулся и отшвырнул их в сторону. Потянулся к своим кроссовкам, обулся, встал. Взял в руки кейс. Взглянул на часы, затем снова посмотрел на кавказца:
— Ну что, отец, прощай. А это тебе на память. — Он протянул руку к столику, взял оставшуюся с вечера бутылку пива и поставил ее перед кавказцем. — Выпей за его здоровье... — Парень кивком указал на спящего незнакомца, Мрачно усмехнулся и вышел в коридор. Лязгнула дверь купе, с верхней полки тут же показалась голова тучного гражданина.
— Вот же сволочь, а? — сказал он, участливо глядя на кавказца. — Ведь совсем совести у людей не осталось.
Поезд начал замедлять ход — какая-то станция. Хмуро взглянув на тучного гражданина, кавказец потянулся к незнакомцу.
— Эй, просыпайся... Вставай, слышишь?
Незнакомец не отзывался, в лице кавказца что-то дрогнуло. Он быстро встал, взял незнакомца за руку, к чему-то прислушался. Затем хмуро взглянул на взиравшего на него сверху попутчика:
— Он мертвый. Надо позвать проводника. И милицию...
Поезд остановился, толстяк торопливо прильнул к окну, кавказец тоже взглянул на перрон — он вдруг понял, что звать милицию уже поздно. Его взгляд сразу выхватил в толпе знакомую фигуру с кейсом в руке. Словно почувствовав это, человек с кейсом посмотрел в его сторону, встретился с ним глазами и весело помахал рукой. Вот он сбежал по ступенькам платформы, мелькнул в последний раз и навсегда скрылся из глаз.

Автостанция находилась рядом с вокзалом, это оказалось как нельзя кстати. Перекинув кейс в другую руку, молодой человек спокойным уверенным шагом поднялся на крыльцо и толкнул тяжелую дверь.
Пассажиров было мало, у интересующей его кассы вообще никого не оказалось. Это его устраивало; взглянув на расписание, он склонился к окошку и назвал интересующий его город. Пока молодая симпатичная кассирша колдовала с компьютером, он смотрел на нее с легкой улыбкой, поигрывая десятирублевой купюрой.
— Триста сорок семь рублей... — Кассир взглянула на него, он с улыбкой протянул ей купюру:
— Пожалуйста...
Взяв банкноту, девушка внимательно взглянула на нее, затем спокойно сунула десятку в кассу, в тонкую стопку пятисотрублевых купюр. Быстро отсчитала сдачу — сто пятьдесят рублей банкнотами плюс три рубля мелочью, протянула деньги и билет пассажиру.
— Спасибо, красавица... — Молодой человек с ухмылкой собрал деньги, взял билет и отошел от кассы. Взглянул на часы: почти восемь. Его рейс отбывал в восемь сорок. Ничего, он подождет. Уж что-что, а ждать он умеет...
Он вышел на привокзальную площадь, огляделся. Увидев вдалеке блеск витрин какого-то магазина, неторопливо направился в ту сторону.
Магазин «Электроника». Ладно, пусть будет так... Он вошел внутрь, не спеша прошелся вдоль рядов аппаратуры. И было в его фигуре что-то настолько мрачное, что люди невольно отходили в сторону. Впрочем, молодого человека это не волновало. Его вообще в этом мире заботило очень немногое.
Ему придется ехать часов десять. Подумав об этом, он подошел к прилавку, внимательно оглядел выставленные образцы. Затем ткнул пальцем в проигрыватель компакт-дисков.
— Мне вот этот, пожалуйста...
— Одну секунду... — Продавец выбил чек, протянул его одному из покупателей, затем повернулся к молодому человеку. — Что вас интересует?
— Вот этот плеер. И десяток дисков на ваш выбор.
Пока продавец проверял проигрыватель, покупатель спокойно смотрел на него, в его глазах играла усмешка.
— Какую музыку предпочитаете? Отечественную, зарубежную? — Продавец вопросительно взглянул на него.
— Я же сказал, на ваш выбор.
— Хорошо... — Кивнув, продавец быстро отобрал десять компакт-дисков. — Пожалуйста. — Он положил на коробку с проигрывателем стопку компакт-дисков, пощелкал клавишами калькулятора. Взглянул на покупателя, явно. собираясь назвать цену, но вдруг осекся. По губам молодого человека снова скользнула усмешка.
— Не забудь выбить чек. — Он пристально посмотрел продавцу в глаза, взял покупки и спокойно отошел от прилавка. Уже отходя, услышал тихий стрекот кассового аппарата — продавец молча выбил чек, затем разорвал его и бросил в стоявшую на прилавке картонную коробку. Его глаза были неестественно пустыми.
Автобус подошел за десять минут до отправления — высокий, зарубежного производства, с большими тонированными стеклами. Впрочем, молодого человека это не особенно интересовало. Он знал, что к ночи попадет в нужный ему город, и этого было вполне достаточно. Заняв свое место, он сунул кейс на полку, сумку с купленной в дорогу едой поставил в ногах. Положив на колени проигрыватель, вставил в него первый попавшийся диск, надел наушники. Нажал кнопку и закрыл глаза...

Шел шестой час вечера, когда автобус наконец-то пересек городскую черту. И ощущение того, что Татьяна здесь, становилось все острее. Глядя на проносившиеся за окном кварталы новостроек, молодой человек улыбался. Он правильно поступил, что приехал сюда на автобусе: так меньше вероятность, что она его заметит. И уж теперь-то от него не спрячется. Теперь он до нее обязательно доберется...
Он сошел в центре города, ехать к автовокзалу было совершенно необязательно. С собой взял только кейс, а пакет с остатками еды и плеер с дисками за ненадобностью оставил в автобусе. Вдохнув теплый весенний воздух, радостно засмеялся — теперь это был его город. Несколько прохожих удивленно взглянули на него, но он не обратил на них никакого внимания.
Отсмеявшись, он повернул налево и пошел по тротуару. С равным успехом мог бы идти и в другую сторону: ему это было безразлично. Он шел спокойно и неторопливо, глаза внимательно скользили по лицам прохожих.
— Извините, вы не подскажете... — остановив встречную девушку, он внимательно посмотрел ей в глаза. Нет, не то. Замужем, сыну четыре года. Не подойдет... Отвернувшись, он пошел дальше, девушка еще несколько секунд недоуменно смотрела ему вслед.
— Девушка, вы не поможете мне... — Он заглянул в глаза встречной девице с тяжелой сумкой в руках. — Нет, не поможете. Очень жаль... — задумчиво оглядев ее фигуру, снова пошел по тротуару. Действительно жаль, весьма симпатичная кошечка. Увы, живет с матерью. А зачем нам мама? Мама нам не нужна...
Лишь через двадцать минут он нашел то, что искал. Высокая, красивая. Длинные светлые волосы, приятное лицо. Аппетитные губы. Впрочем, не только губы...
Да, это то, что надо: живет одна, восьмой этаж, недалеко отсюда. Звать Надей. Очень хорошо...
— Я слушаю вас... — Девушка ожидающе улыбнулась.
— Хочешь большой и чистой любви? — спросил он, продолжая смотреть ей в глаза. — Ведь хочешь, лапонька, по глазам вижу...
Девушка на секунду опешила, было видно, что она собирается сказать что-то резкое. Затем глаза ее вдруг подернулись дымкой, лицо расслабилось. По прелестным губам скользнула улыбка.
Молодой человек смотрел на нее и улыбался. Он знал, что происходит в ее сознании. Знал очень хорошо.
— Вот и хорошо, кисонька. Пошли... — Подхватив девушку под руку, он мягко увлек ее в сторону высившейся неподалеку многоэтажки — девушка жила именно там. Он знал это так же хорошо, как она сама.
Пока лифт возносил их на восьмой этаж, он жадно целовал горячие девичьи губы, жмурясь от удовольствия: хороша, чертовка. И это только начало. Квартира оказалась небольшой, но опрятной. В гостиной стоял красивый диван, большой импортный телевизор, вдоль стен высились шкафы с книгами — новая подружка оказалась филологом. В спальне его внимание привлекла большая двуспальная кровать. Взглянув на нее, молодой человек недвусмысленно ухмыльнулся. Затем зашел в ванную, заглянул на кухню. Очень даже неплохо. Пожалуй, именно здесь он пока и остановится.
— Прежде всего, Надюша, приготовь-ка мне чего-нибудь поесть. — Он внимательно посмотрел на девушку, по лицу его снова скользнула ухмылка. — Поедим как следует, а потом займемся чем-нибудь более интересным... — Подойдя к девушке, он медленно поцеловал ее, положил руки ей на бедра и тихо засмеялся..
Уже совсем рассвело, когда он наконец-то открыл глаза. Повернув голову, с мрачной улыбкой взглянул на лежавшую рядом девушку. Она и в самом деле прелестна — он провел ладонью по ее шее, коснулся груди. Хороша!..
Поднявшись с кровати, молодой человек зевнул, сладко потянулся и подошел к окну. На улице уже рассвело, он несколько секунд задумчиво смотрел в окно, затем босиком прошлепал в ванную. Вскоре оттуда послышался плеск воды и довольное пофыркивание.
Снова скрипнула дверь ванны, он вернулся в комнату. Взглянул на девушку и улыбнулся, заметив ее взгляд.
— Проснулась, кисонька? — Он подошел к ней и сел на край кровати, его рука скользнула по бедру девушки. — Что-то хочешь сказать?
— Борис... — Девушка потянулась к нему, в ее взгляде горело желание, однако он со смехом остановил ее.
— Э, нет, лапонька, хорошего понемножку. Сейчас мне надо заняться более важными делами...
Он встал и начал неторопливо одеваться. Все это время девушка сидела, поджав колени к груди, ее глаза были затуманены, на лице играла улыбка. Он снова повернулся к ней:
— Ты хорошо все запомнила, милая?
— Да, Борис. Ты вернешься?
— Обязательно. И постарайся не разочаровать меня.
Он прошел в коридор, не торопясь обулся. Щелкнув замком, открыл дверь и вышел на площадку. Ткнул пальцем кнопку вызова лифта и стал ждать. Его губы улыбались...
Татьяна в самом деле была где-то здесь, в городе. Он это знал, он это чувствовал. Сменила шкуру и решила, что спряталась? Ну нет, милая, от него так просто еще никто не сбегал — он усмехнулся в предвкушении скорой встречи. Ничего, красавица, скоро ты будешь ползать в ногах и молить о прощении. Интересно, какая ты теперь?
На улице было тепло и солнечно. Дойдя до остановки, Борис дождался троллейбуса, сел на свободное место. Всю дорогу с легкой улыбкой смотрел в окно, думая о том, что скоро увидит ее. Интересно, обрадуется ли она ему?
Центр города, конечная. Открыв переднюю дверь, водитель стал проверять билеты, по одному выпуская пассажиров. Улыбнувшись, Борис встал и неторопливо пошел к выходу.
— Ваш билет? — В голосе водителя чувствовалось нетерпение.
— Я не люблю покупать билеты. — Борис с ухмылкой взглянул на водителя. — Такая уж у меня глупая привычка.
— Отойди в сторону, — довольно грубо приказал водитель. — Ну, быстрее, не мешай остальным.
— Я бы отошел, но у меня нет времени. — Борис пристально посмотрел водителю в глаза и снова усмехнулся: — Так что я пойду, пожалуй. И запомни: деньги и листья — это одно и то же.
Он спокойно спустился по ступенькам, и водитель почему-то не стал задерживать безбилетного пассажира. На мгновение в его подернувшихся пеленой тумана глазах мелькнула растерянность, водитель недоуменно пожал плечами и молча продолжил проверять билеты...
Борису по-прежнему было без разницы куда идти — боги сами приведут его к ней. Окинув взглядом площадь, неторопливо пошел по тротуару. На минуту остановившись у киоска, купил мороженое, затем спокойно пошел дальше. Справа блеснула река, в нее впадала небольшая речушка — он пока еще не знал ее названия. Остановившись на мосту, долго стоял, смакуя неожиданно вкусное мороженое и глядя на мутную воду. Затем достал платок, вытер пальцы и спокойно пошел дальше. У светофора перешел дорогу, заглянул в большой хозяйственный магазин. Потолкавшись у прилавков, снова вышел на улицу, глубоко и шумно вздохнул. Ему нравился этот город.
... А на площади, отгородившись от всех закрытыми дверями троллейбуса, тихо сходил с ума водитель. Вжавшись в спинку своего кресла, он со страхом перебирал пачку денег, его руки мелко дрожали. Листья, кругом одни листья — отшвырнув деньги в сторону, водитель торопливо полез в карман рубашки. Нащупав сложенные вдвое купюры, достал их, его руки затряслись еще сильнее — и здесь то же самое. Куда ни глянь, повсюду проклятые листья. Банкноты вывалились у него из рук, водитель торопливо открыл дверь и выскочил на улицу. Там люди, там можно укрыться от свалившейся на него чертовщины. Его растерянный взгляд скользнул по лицам прохожих, по ясному, чистому небу и неожиданно замер. Несколько секунд водитель неотрывно смотрел в сторону тополиной аллеи, уходившей вдаль, затем рухнул на колени и тихо застонал, на лице его отразился ужас. Ветви тополей, усеянные новенькими листьями-банкнотами, тихо шуршали на слабом ветру, и их сводящего с ума шороха не мог заглушить даже громкий шум проносившихся мимо машин.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов


Что-то правил Лецифера - Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:38
Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:39 | Сообщение # 3
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава вторая

Был май, и была гроза. Хлестали по стеклу тяжелые струи, скрипящие «дворники» не успевали справляться с работой. Сергей смотрел на мокрое шоссе и думал о том, что летом надо будет обязательно выбраться к морю. И что выберется несмотря ни на что, пешком уйдет, а не останется в этом шумном и грязном городе...
Девушка удивила его тем, что не пряталась от дождя. Высокая, с коротко стриженными русыми волосами, в легкой замшевой куртке и выцветших джинсах, она спокойно шла по краю дороги. Услышав шум машины, обернулась, скользнула по ней взглядом, затем сошла на обочину. Она ни о чем не просила — скорее, просто ждала, пока он проедет. И проехал бы, но встретился с ней взглядом и послушно прижался к обочине...
Когда синяя «шестерка» остановилась у края дороги, незнакомка улыбнулась и шагнула к машине, Сергей не спеша распахнул перед ней дверь, хмуро отметив, что девушка и в самом деле очень красива.
— Доброе утро... — Забравшись на сиденье, незнакомка аккуратно закрыла дверь, спокойно и деловито щелкнула ремнем безопасности. Затем взглянула на него, ее глаза сияли. — Едем?
Ее взгляд оглушал и очаровывал. Ощутив внезапную сухость во рту, Сергей молча кивнул и вырулил с обочины. Мельком взглянул на незнакомку и тут только заметил, что для такого ливня девушка выглядит на удивление сухой. Непромокшей, если хотите. А ведь зонтика у нее нет... Вот она снова взглянула на него, ее глаза были чистыми и спокойными.
— Вы в город едете?
— Да... — Он снова кивнул, смущенный и озадаченный, и разозлился внезапно на себя за свое смущение, не понимая, что с ним происходит и почему вдруг так взволновала его случайная попутчица. Молча смотрел на дорогу и невольно вздрогнул, услышав мелодичный голос:
— Вас Сергеем звать. И вы художник. Я угадала?
— Вообще-то да... — Сергей удивленно взглянул на девушку. — Точно...
— Спасибо, что остановились... — Незнакомка посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
Она попросила высадить ее у Городского сада, благо, это оказалось почти по пути; сказала, что живет совсем рядом. Кивнув, Сергей притормозил в указанном месте, с тоской понимая, что на этом все закончится, что выйдет она сейчас и никогда он ее больше не увидит. И рад бы увидеть, но хорошо разглядел на изящном нежном пальчике узкое обручальное колечко.
Остановившись, он взглянул на незнакомку, торопливо и несколько смущенно отказался от протянутой купюры — ни к чему это, люди должны помогать друг другу. Одарив его на прощание совершенно неземным взглядом, незнакомка улыбнулась и выбралась из машины. Прощальный кивок, тихий стук каблучков по мокрому асфальту. Вот и все...
Вот и все. Незнакомка свернула в аллею и скрылась из глаз, Сергей медленно вырулил с обочины, уже думая о том, как приедет домой, возьмет лист бумаги и выведет на девственной его белизне тонкий контур девичьего лица...
... А затем это стало походить на безумие. Он рвал листок за листком, комкал проклятую бумагу и кидал в корзину, сознавая, что не смог ухватить главного — ее неземного взгляда. Овал лица, нежные ямочки в уголках губ, смешная родинка у левого уха. Короткие русые волосы. Все получалось, все манило и пленяло. Но глаза... Глаза были другими, они смотрели то холодно и сурово, то насмешливо и издевательски, и снова летел в корзину измятый лоскут бумаги...
В ту ночь он спал беспокойным сном, и грезы его были тревожными и гнетущими. Лил опостылевший дождь, где-то за городом громыхала гроза, раздирая небо гроздьями сполохов. А на столе, уныло светясь пустыми пятнами глазниц, сиротливо белел незаконченный портрет.
Утром он аккуратно сложил все эскизы в папку, понимая, что глупо упорствовать, что надо дать себе время. Положив папку в шкаф, устало вздохнул — пусть отлежится. Затем сел за стол, думая о том, что уже через две недели надо сдавать эскизы иллюстраций к роману этого дрянного писателя и что зря он взялся за это дело, потому как не нравилась ему эта писанина — а как иллюстрировать то, к чему не лежит душа? Хмуро взглянув на распечатанный экземпляр рукописи, подтянул ее к себе, открыл на заложенной странице и с безмолвным воплем отчаяния начал вчитываться в бездарные строки.
Ближе к обеду он совершенно очумел от чтения, отложил рукопись в сторону и невольно усмехнулся. Если б читатели могли добраться до этого типа, прячущегося за звучным псевдонимом, то непременно бы его удавили. По крайней мере, у него руки чесались неимоверно.
После полудня небо совершенно очистилось, мягкие теплые лучи скользнули по земле, по крыше соседнего дома, крытого новой лоснящейся черепицей, и, наконец, вползли в его комнату. Сразу стали заметны старые рваные обои и покосившаяся люстра с единственным уцелевшим плафоном. Проследив за самым нахальным лучом, добравшимся до шкафа, где сверху наверняка лежал нетронутый слой пыли, Сергей задумчиво пожевал кончик карандаша и снова склонился над рисунком к проклятой рукописи. Он прорабатывал детали, стараясь выехать если не на чувстве, то на технике, уже понимая, что ничего гениального не получится, что сейчас он больше похож на ремесленника, из рук которого выходят пусть грубоватые, но надежные изделия. И невольно стыдился того, что делает, чувствовал неприязнь к мелким буковкам, что непременно появятся в книге, — «художник такой-то». Маленькие такие буковки, их и не заметит никто и никогда, а все равно стыдно.
Наконец ему это совершенно опротивело, Сергей откинулся на спинку кресла и долго смотрел в окно, думая о том, что глаза у нее все-таки необыкновенные. И что он не успокоится, пока не увидит их снова.

Ей было грустно — так грустно, как не было уже очень давно. Стрелка настенных часов перевалила за полночь, на столе мерцал теплый огонек свечи. Так тихо. И так одиноко...
Сколько уже лет она одна? Пять, даже шесть. Это слишком много. Человек не должен жить один.
Все это так. Но что будет, если Он снова найдет ее? А ведь Он обязательно найдет, это лишь вопрос времени. Что будет тогда? Снова бежать, снова начинать все сначала? Как она устала от этого...
Татьяна задумчиво смотрела на огонек свечи, в глазах ее блестели слезы. Как она устала...
Он понравился ей, тот молодой человек, что подвозил ее до города. Спокойный, симпатичный. Талантливый. Она не видела его работ, но знала: они не могут быть плохими. Если бы не эта проклятая безделушка — Татьяна с неприязнью взглянула на узкое обручальное кольцо, — он бы вел себя совсем по-другому. Увы, она не могла его снять. Вернее, могла, но не хотела. Уж лучше быть одной, чем видеть смерть того, кто тебе дорог. Для того и носила это колечко, чтобы хоть как-то отпугивать навязчивых кавалеров.
Она не знала, как поступить. Да, одной плохо. Очень плохо. Слишком много было в ее жизни одиноких ночей, да и вся ее жизнь уже давно стала одним сплошным бегством. Бегством от страха, от ужаса. От того, чья уродливая тень постоянно кружит рядом. От Шорга...
Это был бег по кругу, и Татьяна хорошо это понимала. Трудно убежать от Шорга, но еще труднее сбежать от себя. Может, она сделала ошибку — тогда, шесть лет назад? И надо было пойти с Шоргом, покориться, отдать ему проклятый Браслет? И в придачу отдаться самой? Тогда бы все было по-другому... Татьяна всмотрелась в окно, скользнула взглядом по ярким квадратикам окон соседней многоэтажки. Да, все было бы по-другому. Для нее...
А может, не найдет? Может, нет его уже в этом мире — вообще нет, во всех смыслах? Пропал, сгинул, захлебнулся своей дьявольской злобой? И зря она прячется, зря сторонится людей, сторонится жизни самой? Может, все уже кончилось? Три года и три дня — ровно столько прошло с момента ее последнего бегства. И на этот раз она хорошо замела следы.
Вопрос в том, имеет ли она право втягивать в это Сергея. Хорошо, если Шорг не появится, если он и в самом деле пропал навсегда — бывают же в этом мире чудеса. А если она ошиблась? Ведь тогда он убьет его — просто убьет, и она ничем не сможет помочь. Не сможет помешать, не сумеет. Она сама как загнанный зверь...
Но до чего же плохо быть одной... До чего плохо, когда в целом мире нет родной души, когда не на кого опереться, некому поведать то, что уже который год гложет душу. До чего плохо...
Татьяна откинулась на спинку кресла, устало прикрыла рукой глаза. Нельзя ей этого делать — никак нельзя. Он милый, хороший человек, он еще найдет себя в этой жизни. А с ней он обречен на гибель, и глупо это отрицать. И хватит об этом...
Медленно, никуда не спеша, тянулись минуты. Она смотрела на оплывающий огарок свечи, и взгляд ее был пустым и безжизненным. И лишь когда мерцающий огонек затрепетал, предчувствуя близкую кончину, девушка нагнулась к столику и задула оплывающий огарок. Затем встала и подошла к окну, взглянула на затянутое тучами небо.
Может, ей все-таки вернуться? Пойти к Каину и с плачем просить о прощении? Стать на колени и молить о том, чтобы сжалился и помог? Глупо, не простит и не поможет. Каин всегда держит слово...
Она не знала, что ей делать, не знала, как поступить. Оставалось ждать — и верить в то, что взрастившая ее беспредельность не даст ей пропасть и на этот раз. А Шорг... Шорг все равно получит свое, рано или поздно. Обязательно получит. Да, добро побеждает не всегда. Но зло всегда бывает наказано.
Оранжевый шар солнца уже коснулся горизонта, когда на уютную скамейку в дальнем конце Городского сада опустился высокий молодой человек. Было видно, что он никуда не спешит: удобно устроившись, он развернул купленное минутой раньше мороженое, смял и бросил под скамейку обертку. Видимо, мороженое ему не понравилось, так как он, не съев и половины, небрежным жестом швырнул его на дорожку, в сторону небольшой голубиной стайки. Вспугнутые было птицы дружно поднялись в воздух, но тут же опустились. Крупный белый голубь ловко выхватил из тающей массы крошку ореха, тут же подскочил второй, третий, и вот уже вся стайка сгрудилась над остатками мороженого.
Трудно было понять, из-за чего началась ссора, — послышалось хлопанье крыльев, и тут же голубиная стая сошла с ума. Это не было дракой — скорее это было какое-то исступление, настоящее птичье помешательство. И жертвой его почему-то стал белый голубь — он попытался взлететь, но был мгновенно погребен под грудой своих собратьев. Его били крыльями, его клевали и царапали — не верилось, что все это делали обычные мирные голуби.
Схватка продолжалась несколько минут, затем стая неожиданно взмыла в воздух и в панике кинулась врассыпную, оставив на асфальте окровавленный комок белых перьев. Голубь был еще жив — скребли по асфальту лапки, вздрагивали истерзанные крылья. Уцелевший глаз, подернутый пеленой смерти, непонимающе смотрел в небо.
Молодой человек, все это время пристально наблюдавший за птичьей схваткой, отвел взгляд и улыбнулся. Лениво зевнув, поднялся со скамейки, с удовольствием потянулся, затем не спеша пошел по дорожке, в сторону детских аттракционов. Птицы его больше не интересовали.
Он медленно шел по аллее, внимательно глядя по сторонам, губы его то и дело кривились в презрительной усмешке. Ровно три года — именно столько он ждал этого дня. И сегодня все решится — он это чувствовал, он это знал. Ей не сбежать от него.
— В некотором царстве, в некотором государстве жила-была одна дрянная девчонка, — едва слышно пробормотал он, вглядываясь в лица прохожих, затем не выдержал и рассмеялся: — Танюша, Танюша, это было так неразумно с твоей стороны...
Он свернул на одну из тенистых дорожек, повинуясь одному ему ведомому чувству — просто знал, что идти надо именно сюда. Порывшись в кармане, достал пачку сигарет и неспеша закурил, постоял несколько минут у высокой сосны, смакуя сигаретный дым. Удовлетворенно вздохнул.
Без десяти семь — он взглянул на часы, сплюнул сквозь зубы, затем бросил окурок и спокойно пошел дальше. Уже скоро...
Изящную девичью фигуру он заметил еще издали. Скользнул по ней напряженным взглядом, на секунду нахмурил брови, словно к чему-то прислушиваясь. Затем лицо его посветлело, по губам скользнула ухмылка. Ну наконец-то...
Она подходила все ближе, в какой-то миг ее легкий изящный шаг вдруг сбился, девушка недоуменно оглянулась, затем остановилась. Похоже, она была близка к тому, чтобы повернуть обратно. Но, тряхнув копной русых волос, смело пошла дальше. Он улыбнулся — все та же непокорная бестия. Именно этим она ему и нравилась.
Уже совсем близко. Он вышел из скрывавшей его тени и спокойно пошел навстречу.

В предчувствия надо верить — именно это ей внушили ще в детстве. Могут обмануть глаза, может обмануть слух, но предчувствия не обманут никогда. Ощущение надвигающейся беды появилось еще с вечера, мимолетное, скоротечное — словно тень набежала на залитый солнцем мир. Татьяне вдруг захотелось бежать — куда угодно, лишь бы подальше от этого города. Затем все исчезло, только на душе осталась скользкая неприятная тяжесть. Как будто дотронулась до чего-то гадкого и смрадного.
Весь остаток минувшего дня Татьяна то и дело прислушивалась к себе, убеждая себя — пытаясь убедить, — что ей лишь почудилось. Ну конечно, сама завела себя думами о Шорге, сама испортила себе настроение. Нельзя так больше. И все-таки что-то было. Было — ощущение этого становилось все сильнее, а она гнала и гнала его прочь, с ужасом понимая, что Шорг снова ее нашел. И значит, все начнется сначала...
Этим утром Татьяна впервые шла на работу другой дорогой — трудно было противиться неумолимо вползавшему в душу страху. Понимала, что это глупо, что этим не поможешь, но ничего не могла с собой поделать. Страх был сильнее ее.
Однако, вопреки ожиданиям, ничего не произошло. Напрасно вглядывалась она в лица людей, напрасно пыталась вычислить его. Может, ее страхи и в самом деле глупы?
Ближе к вечеру Татьяна немного успокоилась. Возвращаясь домой, даже пошла привычной дорогой — только для того, чтобы убедить себя в глупости всех своих опасений. Спускались на мир сумерки, в Городском саду было людно и весело. Слышался смех детей, с громким жужжанием вертелась карусель, все выглядело на редкость тихо и спокойно. Может, именно поэтому она не пошла по центральной аллее, а свернула на боковую дорожку — здесь всегда было тихо и уютно. Кроме того, здесь жил симпатичный бельчонок с пушистым рыжим хвостом и дымчатой серой спинкой. Вспомнив о нем, Татьяна улыбнулась и достала из кармана с десяток кедровых орешков — угостить друга. Впрочем, сегодня бельчонка почему-то не было. Глянув по сторонам и не увидев малыша на привычном месте, девушка снова улыбнулась, покачала головой — что ж, встретимся в другой раз — и пошла дальше...
И вдруг словно темной пеленой накрыло мир, Татьяна невольно замедлила шаг, внимательно огляделась. Никого. И все-таки она не ошиблась...
Он был где-то там — Татьяна хмуро посмотрела вперед, ей вдруг нестерпимо захотелось вернуться. Не пойти даже — побежать, бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого гиблого места. Но она не побежала — то, что должно произойти, все равно случится. Так пусть все решится сейчас...
Тряхнув головой, она перекинула сумочку в левую руку и спокойно пошла по дорожке. Пожалуй, даже чересчур спокойно. А может, именно так и надо — пусть видит, что нет в ней страха. Не стоит доставлять ему удовольствие.
Она увидела его сразу, как только Шорг вышел из скрывавшей его тени. Совсем другой — и все равно он. Он, не узнать его было невозможно. Та же кривая надменная ухмылка, те же холодные глаза. Он...
Когда она подошла совсем близко, Шорг заглянул ей в лицо и развел руки в притворной радости:
— А вот и я, моя лапонька. Заждалась? — Он широко улыбнулся, даже слишком широко — улыбка стала похожа на оскал, — затем тихо рассмеялся.
И смеху него был все тот же — тихий и надтреснутый. Татьяна с трудом выдержала взгляд Шорга, всем существом своим ощущая переполнявшую его силу. Очень многим этот взгляд стоил жизни.
— Уйди с дороги, — хмуро сказала она, пытаясь обойти Шорга. Но ничего не получилось: он преградил ей путь, а губы вновь изогнулись в усмешке.
— Не так быстро, кисонька. Дай хоть взглянуть-то на тебя как следует... — Шорг отступил на шаг назад, слегка прищурил глаза. Его взгляд скользнул по изящным ногам в тонких черных чулках, на секунду задержался на бедрах, прополз по груди, оценил симпатичный овал лица.
— Недурно, милая, недурно, вполне симпатичная шкурка. Не так уж плохо для маленькой шелудивой воровки... — Шорг снова посмотрел ей в глаза и ухмыльнулся.
Татьяна промолчала, лишь глаза ее полыхнули жгучим недобрым светом. Он получит свое. Обязательно получит.
— Так как, красавица, прогуляемся? — Шорг попытался взять ее под руку, Татьяна все так же молча оттолкнула его. Улыбка медленно сползла с губ Шорга. Он начинал злиться.
— Глупая дрянь... — Голос Шорга изменился. — Ты так ничему и не научилась. — Он быстро шагнул вперед и схватил девушку за плечи, Татьяна невольно вскрикнула. — Отдай Браслет, дура!
— Никогда... — Голос девушки был едва слышен, она ожесточенно пыталась вырваться. — Отпусти, или я опять... уйду...
— Лжешь, как всегда... — Шорг натянуто рассмеялся. — На этот раз, милая, я тебе этого не позволю. Кроме того, я никогда не поверю, что ты так просто оставишь такую роскошную шкурку — бьюсь об заклад, тебе стоило больших трудов ее раздобыть. И еще, кисонька: я не прочь познакомиться с ней поближе... — Шорг притянул девушку к себе и жадно припал к ее губам.
И тут что-то произошло. Татьяна почувствовала, как кто-то рванул Шорга в сторону, тут же послышался глухой звук удара. Охнув, Шорг медленно осел на асфальт.
— Вот черт... — раздался совсем рядом знакомый Татьяне голос. — Ничего, что я вмешался?
Это был Сергей. Татьяна несколько секунд смотрела на него непонимающим взглядом, затем ее сердце наполнилось ужасом. Только не это...
— О господи... — прошептала она, все яснее понимая чудовищность произошедшего. — Что же ты наделал...
Сергей нахмурился. Было видно, что он ожидал совсем других слов.
— Прости, если что не так... — пожал он плечами. — Я думал, просто какой-то тип пристает. Не бойся, он сейчас придет в себя. — Сергей озадаченно взглянул на Шорга. — Я посажу его на скамейку...
— Оставь его... — Татьяна торопливо схватила за руку нагнувшегося было Сергея. — Ты ничего не понимаешь. Уходи, прошу тебя. Уходи, пока он тебя не увидел. Быстрее!
И тут же послышался тихий надтреснутый смех.
— Никак кавалер, Танюша? Милая моя, так ведь это же все меняет... — Шорг не торопясь уселся на асфальте, потер подбородок, тряхнул головой. — Теперь мы быстро все уладим... — Он не без труда поднялся на ноги, его слегка покачивало, но на губах уже играла все та же кривоватая ухмылка.
— Поздно... — простонала Татьяна, невольно пытаясь закрыть, заслонить собой Сергея. — Что же ты наделал...
— Симпатичный малыш, — с издевкой произнес Шорг, глядя на Сергея, затем снова заглянул Татьяне в глаза: — Как, милая, устроим обмен? Его жизнь в обмен на Браслет..
— Оставь его! — В голосе девушки мелькнуло отчаяние. — Ведь это наши дела, Шорг... Только ты и я, и никого больше. Ведь он ни при чем!
— Ты так думаешь? — ухмыльнулся Шорг. — У меня на этот счет совсем другое мнение. И еще: ты ведь знаешь, я не люблю долго ходить в одной шкуре.
— Я не совсем в курсе ваших отношений. — Сергей хмуро взглянул на девушку. — Если хочешь, я могу уйти. Но лучше, если мы уйдем вместе.
— Ну зачем же так спешить? — Губы Шорга снова изогнулись в ухмылке. — У нас намечается очень содержательный разговор.
— Я так не думаю. — Сергей потянул девушку за собой. — Пошли.
— Не так быстро. — Шорг удержал Татьяну за руку. — Мы еще не обсудили все детали. Ведь так, Танюша?
— Отпусти ее! — Сергей угрожающе шагнул к сопернику, и тут же Татьяна встала между ним и Шоргом.
— Не смотри ему в глаза! — с мольбой в голосе сказала она. — Его глаза несут смерть... Пошли отсюда... — Она вырвала руку из ладоней Шорга и теперь уже сама потянула Сергея в сторону.
— Это глупо, милая... — Шорг осуждающе покачал головой. — Ты ведь ничем уже ему не поможешь. Он мой!
Татьяна не ответила. Мельком оглянувшись на Шорга, быстро пошла прочь, крепко держа Сергея за руку.
— И все равно у тебя нет выбора. Даю тебе ровно сутки, до завтрашнего вечера! — донесся до них насмешливый голос Шорга. — Но ни секундой больше!
Лишь когда этот странный человек остался далеко позади, Татьяна слегка убавила шаг. Свернув на боковую улочку — в обход Городского сада, — взглянула на Сергея, и тут же отвела взгляд. Ее глаза были полны слез.
— Извини, что так получилось, — произнес Сергей, пытаясь как-то сгладить ситуацию. — Просто этот тип держал тебя, а я... как раз шел мимо. Ну, я и решил, что он пристает к тебе.
— Ты ничего не понимаешь... — Голос Татьяны был очень тихим. — Ничего не понимаешь...
— Послушай, если этот мужик против тебя что-то имеет, ты только скажи. У меня есть приятели — серьезные ребята, они все устроят. Только пожелай, и этого козла в асфальт закатают, кем бы он там ни был. Я серьезно.
— Прости меня, Сережа. Это моя вина... — Татьяна тихо всхлипнула, Сергей поморщился — это уже слишком. Что бы там у них ни случилось, все это, в сущности, выглядело полной ерундой. Женщины так впечатлительны...
— Вот что, — сказал он, останавливаясь, затем аккуратно взял девушку за плечи. — Для начала давай договоримся: перестань реветь, хорошо? И давай я провожу тебя домой, а там будет видно. Где ты живешь?
— Здесь близко. Недалеко уже...
Это и в самом деле оказалось рядом. Когда девушка поднялась по ступенькам к дверям подъезда, Сергей на секунду остановился, затем все же шагнул следом — лучше проводить до самых дверей. Так будет надежнее.
Ее квартира оказалась на третьем этаже. Пока Татьяна искала в сумочке ключ, Сергей стоял рядом, чувствуя себя ужасно неловко.
— Таня, еще раз извини за то, что все так получилось. Может, я и в самом деле зря влез в ваши дела. А сейчас мне пора. — Он шагнул было к ступенькам, но девушка удержала его за руку.
— Ты не можешь уйти, — сказала она очень тихо. — Ты погибнешь.
Сергей хотел было засмеяться, но осекся: он вдруг понял, что Татьяна говорит правду. Или хотя бы верит в то, что говорит.
— Эту ночь ты проведешь здесь, со мной. — Голос девушки по-прежнему был тихим, в глазах ее стояла непонятная Сергею грусть. — И прости меня, если сможешь. Заходи. — Татьяна открыла дверь и шагнула в темный коридор.
Через секунду в прихожей зажегся свет. Сергей зашел следом, все еще сомневаясь в душе, правильно ли он поступает. Закрыв дверь, Татьяна взглянула на него и впервые за этот вечер улыбнулась:
— Разувайся и проходи в гостиную. Мне надо переодеться...
Квартира у нее оказалась весьма просторной — комнаты четыре, даже пять. Внимание Сергея сразу привлекли дорогая мебель, огромный телевизор, коллекция холодного оружия на роскошном красном ковре. Да и прочая обстановка была под стать — дорогие тисненые обои, изящная хрустальная люстра, большая библиотека — вероятно, не меньше трех тысяч томов.
Вошла Татьяна. Сергей взглянул на нее и невольно вздрогнул — до того она была красива. Теперь на ней было легкое зеленое платье — пожалуй, даже слишком легкое. Сергей не без труда проконтролировал свой взгляд, не дав ему опуститься туда, куда не следовало. Впрочем, это усилие явно не осталось не замеченным для Татьяны. Подойдя к Сергею, она как-то виновато улыбнулась, затем медленно и нежно его поцеловала.
— Расслабься, Сережа, — сказала она, проведя рукой по его волосам. — Я ведь знаю, что нравлюсь тебе. Все очень просто: здесь только ты и я, и эта ночь у нас с тобой — единственная. Так уж получилось. — По лицу девушки снова скользнула тень. — Сейчас я приготовлю ужин, ты пока можешь посмотреть телевизор...
Татьяна вышла. Взяв со столика пульт, Сергей включил телевизор и сел в кресло, думая о странном поведении девушки. Впрочем, он довольно быстро перестал ломать голову и сосредоточился на приятном. Что ни говори, а Татьяна и в самом деле на редкость красива...

Еду на стол Татьяна собрала очень быстро. Не мудрствуя лукаво нарезала ветчины, хлеба, открыл а пару банок какого-то паштета. Затем распластала на тарелке с пяток помидоров, несколько огурцов, рядом поставила солонку. Последним элементом импровизированного ужина оказалась пузатая, темного стекла, бутылка, ее горлышко было залито то ли смолой, то ли воском. Улыбнувшись, девушка поставила на середину стола высокий кованый канделябр, чиркнула спичкой. Витые, слегка оплавленные свечи взялись ровным теплым пламенем, Сергей не без удивления смотрел на все эти приготовления: Наконец Татьяна щелкнула выключателем, погасив свет, затем столь же решительно выключила телевизор. Сев за стол, с улыбкой взглянула на Сергея:
— Садись, Сережа.
Сергей придвинул стул и сел, чувствуя себя очень неловко. Девушка снова улыбнулась:
— Расслабься, Сережа... — Татьяна взяла бутылку, небольшой кривой нож — минутой раньше она сняла его со стены, осторожно срезала с горлышка воск. Затем, слегка покачивая пробку, аккуратно вынула ее. — Это не простое вино, Сережа, его секрет знают только ведьмы. — Татьяна посмотрела Сергею в глаза, и снова он поразился ее неземному взгляду.
— Хочешь сказать, что ты ведьма? — Сергей не смог сдержать улыбку.
— Немножко... — Татьяна придвинула бокалы, аккуратно наполнила их вином. Вино оказалось очень темным, почти черным, с густым красноватым отливом. Сергей уловил исходивший от него тонкий нежный аромат.
— Держи... — Татьяна протянула бокал, Сергей аккуратно взял его за тонкую витую ножку. — Это вино пьют тогда, когда мужчина встречается с женщиной.
— Любовный напиток? — Сергей едва заметно улыбнулся.
— Да, — как-то очень серьезно ответила девушка. — Пей... — Она слегка пригубила напиток, пробуя его на вкус, затем медленно осушила бокал.
Вино было прохладным и терпким. Поставив на стол пустой бокал, Сергей прислушался к своим ощущениям. На секунду у него закружилась голова, он даже схватился за край столика. Пламя свечей заметно раздвоилось, затем медленно пришло в норму. Или не пришло? — Сергей отметил, что пламя стало гораздо ярче, а тени более густыми и контрастными. Затем по жилам побежало приятное тепло, Сергея охватила непонятная радость. Он с удивлением ощутил, как надулись и округлились мышцы. Взглянул на девушку — и поразился произошедшим с ней переменам. Ее бездонные темные глаза пылали искрами огня, на щеках проступил густой румянец. В ней все манило и пленяло, Сергей смотрел в глаза Татьяны и думал о том, что никогда не сможет передать на бумаге этот дивный неземной взгляд.
— Теперь надо немного поесть, — сказала девушка, придвинув к нему тарелку с ветчиной, затем аккуратно взяла верхний кусочек, осторожно надкусила — и даже это простое действие в ее исполнении выглядело удивительно привлекательным.
Кивнув — слов у него не было, — Сергей взял кусок ветчины и стал молча жевать, чувствуя, как разливается по телу приятная истома. Он ел, Татьяна смотрела на него и улыбалась.
— А теперь пошли... — Она встала, осторожно подняла канделябр. Дрогнуло пламя свечей, метнулись по стенам призрачные тени. Сергей медленно поднялся и пошел вслед за девушкой.
Комната оказалась небольшой, но уютной — судя по всему, это была спальня. Как и в гостиной, обстановка выглядела очень богато, большую часть комнаты занимала роскошная кровать.
Поставив канделябр на маленький резной столик, Татьяна обернулась и взглянула на Сергея. Затем слабо улыбнулась — и не понял Сергей, чего в этой улыбке было больше: радости или боли.
— Я не знаю, что и как будет дальше, — сказала она, подойдя ближе, — но эта ночь принадлежит нам, и никто в целом мире не сможет ее отнять. А теперь иди ко мне... — Татьяна медленно развязала золотой поясок своего платья. Невесомая ткань, на секунду задержавшись на плечах, призрачной волной скользнула на пол...
Она и в самом деле была прекрасна — в каждом своем движении, даже малый жест ее приводил его в восторг. Целуя нежные влажные губы, скользя пальцами по ее божественному телу, Сергей думал об одном: если это у них и в самом деле единственная ночь, то пусть она длится вечно...
Однако утро все же наступило. Татьяна спала, прижавшись щекой к его плечу, ее дыхание было тихим, почти незаметным. Но стоило Сергею шевельнуться, как она тут же открыла глаза.
Он с удовольствием следил за тем, как она одевается, затем быстро оделся сам.
— Сейчас мы перекусим и съездим в одно место. — Татьяна быстро взглянула на Сергея, потом, словно стыдясь чего-то, опустила глаза. — Это недалеко, полчаса на автобусе.
— Я могу сходить за машиной.
— Хорошо, но тогда мы пойдем вместе.
— Как хочешь... — Сергей пожал плечами и пошел умываться.
Завтрак был быстрым и бесхитростным — похоже, вопросы кулинарии Татьяну не особенно интересовали. Ели они молча, девушка явно была не в духе. Позавтракав, она даже не стала убирать со стола.
— Нам пора. — Татьяна виновато взглянула на Сергея. — У тебя есть спички?
— Зажигалка... — Сергей полез в карман, но Татьяна остановила его.
— Хорошо, пока не надо. Пошли...
До дома Сергея им пришлось добираться на автобусе. Всю дорогу Татьяна молчала, слегка прикрыв глаза, — казалось, она к чему-то прислушивается. Это было странно, но Сергей после недолгих колебаний все же решил не приставать с расспросами. Захочет, объяснит сама.
От автобусной остановки тоже шли молча. Лишь подойдя к своему дому, Сергей счел нужным нарушить молчание:
— Вот и моя фазенда. — Он открыл калитку, пропустил Татьяну вперед. — Разумеется, до твоих апартаментов ей далеко. Зайдешь в дом?
— Нет, Сережа. Нам надо торопиться. Да, забыла спросить, у тебя найдется канистра бензина? — Девушка посмотрела ему в глаза.
— Никак запалить что хочешь? — Сергей невольно усмехнулся. — Я вообще-то чту Уголовный кодекс.
Татьяна не ответила и продолжала требовательно смотреть на него.
— Да есть у меня бензин, есть, — пожал плечами Сергей. — Взять?
— Да, Сережа... — Девушка отошла и стала ждать.
А у нее характер, подумал Сергей и пошел открывать гараж.
Выгнав машину на улицу, он запер гараж, затем галантно распахнул перед девушкой дверцу.
— Прошу, мадмуазель...
Татьяна села, Сергей торопливо обошел машину и плюхнулся на водительское сиденье.
— Итак, мисс, куда едем? — Он улыбнулся, пытаясь хоть как-то развеселить девушку.
— Помнишь то место, где мы встретились? На трассе?
— Конечно. — Сергей кивнул.
— Нам туда...
До выезда из города снова ехали молча. Лишь когда миновали транспортную развязку, он взглянул на Татьяну:
— Может, расскажешь все-таки, куда и зачем мы едем?
— Да, Сережа. Только чуть позже. Просто верь мне...
Он не стал настаивать — раз не хочет говорить, значит, на то есть причины. Сергей крутил баранку и размышлял о том, что Татьяна ему нравится — нравится так, как не нравилась еще ни одна девушка в жизни. Было в ней что-то особенное, что-то такое, что сразу притягивало внимание. Не внешность, теперь он сознавал это совершенно ясно. Да, она красива, но главное в ней не красота, а нечто неуловимое, такое, что постоянно ускользало от его взгляда. Именно это он пытался передать в так и неоконченном портрете, именно это незримой цепью приковало его к Татьяне.
К знакомому месту они подъехали минут через двадцать, Сергей вопросительно взглянул на девушку:
— Куда теперь?
— Чуть дальше будет съезд, там есть дорога.
Дорога и в самом деле была — Сергей вспомнил, что здесь неподалеку есть озеро, и эта дорога наверняка ведет к нему. Съехав наукатанную рыболовами грунтовку, он вел машину не торопясь, ожидая дальнейших указаний.
— Сейчас налево... — Татьяна махнула рукой на уходившую в сторону заросшую тропинку. — Там можно проехать.
— Поверим на слово... — Свернув с дороги, Сергей осторожно поехал по едва ли не девственному лесу, внимательно следя за тем, чтобы не сесть на какой-нибудь пень.
Впрочем, ни одного пня не встретилось. Они ехали уже минут десять — дорога и в самом деле оказалась нормальной, — когда Татьяна наконец попросила его остановиться.
Сергей выбрался из машины, потянулся — здесь и в самом деле было совсем неплохо. Чистый свежий воздух, почти без комаров... Сергей пришлепнул на щеке нахальное насекомое.
— Что у нас по программе дальше? — Он с интересом взглянул на девушку.
— Нужно собрать побольше веток для костра. — Татьяна подняла с земли сухую корягу, оттащила ее чуть в сторону. — Вот сюда.
— А это обязательно? — Сергей с сомнением огляделся вокруг. — Пожар не устроим?
— Не устроим. Все будет так, как нужно.
— Ну хорошо, — пожал плечами Сергей. — Костер так костер...
На то, чтобы собрать удовлетворившую девушку кучу сушняка, потребовалось больше часа. Лес был чистый, незахламленный, и задача оказалась совсем непростой. Подтаскивая очередной ворох ветвей, Сергей увидел, что Татьяна расстелила чуть в стороне от машины небольшую скатерку, вынула из привезенной ею сумки уже знакомую ему темную бутылку и пару фужеров. Затем так же быстро нарезала ветчины, достала пару огурцов. В душе у Сергея заиграла музыка — похоже, у них намечается небольшой, но очень приятный пикник.
— Хватит, Сережа. — Татьяна взглянула на него и виновато улыбнулась. — Иди сюда...
Его не надо было упрашивать. Достав платок, Сергей вытер со лба капли пота, затем сел рядом с Татьяной. Она протянула ему полный фужер:
— Главное, ничего не бойся. И — верь мне.
Сергей с легким кивком принял тонкий сосуд, посмотрел, как напиток играет рубиновым светом:
— За что пьем?
— За удачу, Сережа. За то, чтобы боги были к нам благосклонны. — В голосе девушки почему-то не было радости. — Пей...
Сергей поднес фужер к губам, медленно осушил его и поставил на скатерть. Поднял глаза — Татьяна продолжала смотреть на него, ее фужер был все еще полон.
Он хотел спросить, почему она не пьет, и не смог этого сделать. В сознании возник тягучий унылый звон, лицо Татьяны неожиданно дрогнуло и расплылось. Стало трудно дышать, Сергей захрипел, не понимая, что с ним происходит. Сердце забилось судорожными рывками, затем вдруг ослабло и... остановилось.
— Прости, Сережа. У меня не было выбора... — донесся до него откуда-то издали едва слышимый голос. Сергей почувствовал, что падает, его подхватили и медленно опустили на землю заботливые руки. Из последних сил он попытался вздохнуть — и умер.
Татьяна смотрела на Сергея, в глазах ее стояли слезы. Смахнув их тыльной стороной руки, она достала из кармана Сергея зажигалку, бросила ее на скатерть. Затем обхватила Сергея поперек груди и потащила к груде ветвей. Ей было тяжело — тем не менее она справилась. Убедившись, что тело не сползет с приготовленных для костра ветвей, девушка подошла к машине, открыла багажник. Достала канистру...
Остатки бензина она вылила на свой носовой платок. Взяла зажигалку, аккуратно поднесла к платку маленький язычок пламени. Когда пропитанная бензином ткань вспыхнула, бросила платок на грудь Сергею. Пламя взялось быстро и ровно — охватив облитое бензином тело, тут же перекинулось вниз, в стороны, жадно заглатывая приготовленную ему пищу. Татьяна смотрела на чадящий и потрескивающий костер почти до самого конца. Трудно сказать, о чем она думала, разве что глаза ее были неестественно пустыми. Затем, словно очнувшись, прошла к машине и села за руль.
Осиротевший «жигуленок» как-то обиженно взревел мотором, нехотя развернулся, почти коснувшись крылом догорающего костра. И медленно, переваливаясь на кочках, пополз прочь.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:40 | Сообщение # 4
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава третья

Такого хорошего настроения у него не было уже очень давно. Глядя на то, как Надюша сервирует столик — девушка явно не имела в этом деле особого опыта, — Шорг только улыбался. Хороша, конечно. Увы, все в этом мире преходяще...
Утреннее солнце залило стекла соседней многоэтажки, Шорг слегка щурился от бившего в окно света. Хороший день, да и ночь была неплохой — он снова с удовольствием оглядел ладную фигурку Надюши. Та заметила его взгляд и улыбнулась.
— Кофе с молоком? — Ее голос лучился нежностью, на губах играла улыбка, и лишь глаза почему-то были пустыми, странно холодными, словно затянутыми серой туманной пеленой.
— Пусть будет с молоком, — кивнул Шорг, скривив в усмешке губы. Он подумал о том, что Татьяна, вероятно, сейчас тоже пьет кофе. И именно с молоком...
— Ты обещал пойти со мной в театр. Ты не забыл?
— В театр? Ну конечно же... — Шорг снова криво ухмыльнулся. — Ты никогда не мечтала стать актрисой?
— Нет, Борис, — улыбнулась девушка. — Я мечтала стать врачом. Но не получилось.
— Жаль. Впрочем, никогда не поздно. Это я о театре. Надюша, каши много не надо... Самую малость... И положи парочку сосисок...
Ел он молча, лениво ковыряя вилкой в тарелке, то и дело бросая на девушку задумчивые взгляды. Да, тело у нее роскошное, и в любви толк знает — явно был хороший учитель. А вот готовить не умеет совершенно. Более чем убедительная причина, чтобы здесь не задерживаться. А она, — Шорг снова взглянул на девушку, затем нехотя начал жевать сосиску, — она ему больше не нужна...
Двадцать минут восьмого — Шорг взглянул на часы, не торопясь выпил кофе. Затем встал, с удовольствием потянулся, хрустнув костями, прошел в прихожую. Пока он обувался, Надюша стояла рядом, глядя на него с немым обожанием.
И ведь все туда же, о замужестве думает, — невольно смехнулся Шорг. Всегда у них на уме одно и то же.
— Ладно, милая, не скучай без меня. — Шорг глянул в зеркало, поправил прическу. Взглянув на свой «дипломат», на секунду задумался — пожалуй, он ему тоже больше не нужен. Удовлетворенно кивнув, щелкнул дверным замком, вышел на лестничную площадку, затем повернулся к девушке: — Дай хоть поцелую тебя на прощание...
Отстранившись от девушки, он удовлетворенно вздохнул. И в самом деле прелестна. Что ж, тем приятнее будет это сделать...
— Смотри мне в глаза. — Шорг на секунду сжал пальцами подбородок девушки, его глаза слегка прищурились.
Застилавшая глаза девушки пелена стала совсем густой. Шорг удовлетворенно улыбнулся. До чего же они слабы...
— Удачного путешествия, милая... — Усмехнувшись, Шорг повернулся и начал медленно спускаться по ступенькам.
Выйдя из подъезда, он не спеша обошел дом — окна Надюшиной квартиры выходили именно сюда. Пройдя к соседнему дому, достал сигарету, удобно устроился на детских качелях и стал ждать. Да, можно было уйти, но зачем лишать себя маленьких радостей жизни? К тому же ему совершенно некуда спешить...
Он уже спустился на нижние этажи, а девушка все не закрывала дверь, жадно вслушиваясь в звуки его шагов. Ей действительно повезло с ним...
Наконец она закрыла дверь, тщательно заперла ее — на оба замка — и даже накинула цепочку. Все ее движения, плавные и неторопливые, были теперь наполнены особым смыслом.
Улыбаясь, девушка прошла в спальню, отыскала в шкафу свое любимое желтое платье, спокойно переоделась. Немного постояла перед зеркалом, с улыбкой разглядывая свое отражение. Удовлетворившись увиденным — не случайно он выбрал именно ее, — прошла в гостиную, думая о том, что Борис не может ее обмануть.
И он не обманул — едва подойдя к балконной двери, она увидела призрачный неземной свет. Он становился все ярче, он звал и манил, давал ощущение чистоты и покоя. Ощутив на лице его теплые лучи, девушка едва не расплакалась от счастья. Он не обманул...
Дрожащей рукой распахнув балконную дверь, выглянула наружу и ахнула...
Балкона больше не было. Прямо от ее ног, уходя вдаль, раскинулся прекрасный цветущий луг. Голубое небо сияло умиротворяющим светом любви, в воздухе стоял тонкий, непередаваемо чудесный аромат. Засмеявшись от счастья, девушка перешагнула порог, коснулась босыми ногами шелковистой травы. До чего же здорово...
Чтобы пойти дальше, ей пришлось перебраться через небольшую каменную насыпь — сначала она почему-то не обратила на нее внимания. Перебираться было не слишком удобно, но это ее не смутило — цветущий луг звал и манил. К тому же где-то рядом слышалось тихое журчание ручья — сейчас она найдет его и напьется чистой прохладной воды...
Взобравшись на каменную насыпь, девушка на секунду взмахнула руками — трудно было удержаться на узеньком скользком камне — и торопливо шагнула вперед, в манившую ее шелковистую траву...

В это утро он поднялся позже обычного. Прошлепал босыми ногами на кухню, открыл кран, не торопясь напился воды. Почесав лысину, потянулся за сигаретами.
Из открытого окна тянуло теплым ветерком. Пуская в окно струйки дыма, он молча курил, думая о том, что в воскресенье обязательно надо будет выбраться на рыбалку. Позвать Олега и Вадика, прихватить пивка, водочки. Ну и удочки не забыть, разумеется...
Его внимание привлекло что-то желтое — подняв глаза, увидел на балконе соседнего дома весьма симпатичную девушку. И было в ее поведении что-то настолько необычное, что сигарета выпала у него изо рта.
— Мать твою... — только и сумел прошептать он, глядя на то, как незнакомка перебирается через ограждение балкона. Наверное, надо было что-то делать — кричать, попытаться отговорить, но он только стоял и смотрел, и лысина его вмиг покрылась испариной.
А затем она шагнула вперед, на секунду задержавшись на узком бортике ограждения. И странное дело, лицо ее — он готов был в этом поклясться — лучилось счастьем.
Звука падения он не слышал. Бледный, стоял и смотрел на желтое пятно среди примятой травы и думал уже о том, как будет рассказывать всем о только что увиденном.
Затем он заметил какое-то движение и даже нагнулся, чтобы получше рассмотреть. Там, внизу, с детских качелей поднялся подтянутый молодой человек. Кинул на землю окурок, неторопливо растер его ногой, глядя в сторону упавшей девушки. Но вместо того чтобы броситься к ней на помощь, спокойно повернулся и пошел прочь.

На полюбившейся ему скамейке Шорг сидел больше часа, благо спешить было совершенно некуда. Все равно она придет — куда ей теперь деваться? Или вернет Браслет, или... — Шорг даже усмехнулся, представив, как подойдет к Татьяне в шкуре ее кавалера. Может, хоть тогда она его полюбит?
Стрелка часов подбиралась к полудню, когда в дальнем конце аллеи показалась знакомая ему фигура. Шорг улыбнулся — вот и она. Так-то, милая. Никогда не надо с ним спорить. Себе дороже...
Она не села рядом с ним — остановившись, молча взглянула на него, крепко сжимая в руках сумочку, и взгляд ее Шоргу почему-то не понравился. Как-то не чувствовалось в нем раскаяния.
Пришлось подняться со скамейки. Глядя на Татьяну, Шорг ощутил неодолимое желание свернуть этой стерве шею. Не дай бог, опять какие фокусы.
— Итак, милая, я жду... И постарайся не разочаровать меня, это в твоих интересах.
— Ты никогда его не получишь. Браслет принадлежит Каину.
— Он принадлежит мне! — Шорг медленно двинулся к девушке. — Шутить со мной вздумала? А как же твой ненаглядный?
— Он мне никто, — ответила Татьяна, с трудом выдержав взгляд Шорга. — Случайный знакомый.
— А мы это проверим. — Губы Шорга изогнулись в улыбке, он напряженно вглядывался в глаза девушки, пытаясь понять ее мысли. — Сегодня ночью и проверим. Симпатичная у него, надо сказать, шкурка...
— Мне это безразлично. А теперь оставь меня... — Татьяна хотела было уйти, но Шорг удержал ее.
— Ну нет, милая, этот номер у тебя не пройдет... — Он схватил девушку за горло, слегка сдавил, снова вгляделся ей в глаза. — Я ведь и в самом деле его прикончу. Убью, понимаешь?
— А ты попробуй... — с трудом сказала девушка и неожиданно улыбнулась — именно эта улыбка и привела Шорга в ярость. Он вдруг понял, что именно сделала эта маленькая дрянь.
— Убью гадину... — прохрипел Шорг, сильнее сжимая пальцы. Девушка продолжала улыбаться, и в глазах ее — странное дело — светилось ликование.
— Ну давай, убей меня... — прошептала она, глядя Шоргу в глаза. — Что же ты медлишь...
Шорг заскрипел зубами — вырвав из рук девушки сумочку, толкнул Татьяну на скамейку. Убедившись, что сумочка пуста, отшвырнул ее в сторону и несколько секунд просто стоял, приходя в себя, пытаясь укротить бушевавшую в нем ярость. Удавить стерву... Впрочем, как раз сейчас этого делать было нельзя.
— Ты пройдешь у меня все ступени ада... — произнес он, мрачно глядя на девушку. — Ты испытаешь такую боль, какую не испытывал еще ни один смертный. Ты знаешь, я это умею. Небом клянусь, ты отдашь мне Браслет!
Девушка тихо засмеялась. Откинувшись на скамейке, она смотрела на Шорга, и в глазах ее не было и тени страха.
— Ты дурак, Шорг. Помнишь, тебе еще Каин об этом говорил? — Татьяна снова демонстративно рассмеялась, Шорг в бешенстве сжал кулаки. — Ты слишком много возомнил о себе, Шорг.
— Ты блефуешь. Тебе нечем крыть.
— Ошибаешься. Ты забыл о главном — о том, что я ведьма. И я тоже учусь. Прощай, Шорг! — Усмехнувшись, Татьяна глубоко вздохнула. Неожиданно вздрогнула всем телом и медленно сползла на скамейку.
— Лжешь, гадина... Лжешь... — Подскочив к девушке, Шорг схватил ее за руку, всмотрелся в потускневшие безжизненные глаза. И зашипел от ярости... — Тварь... Дрянь маленькая... Да как ты посмела...
Он с размаху ударил девушку по щеке, затем еще и еще, снова схватил за горло и вгляделся в безжизненное лицо. Бесполезно... Отшвырнув безвольное тело в сторону, он встал, исступленно глядя вверх.
— Я все равно доберусь до тебя! — закричал он, потрясая кулаками, невольно привлекая своим криком прохожих с центральной аллеи парка. — Все равно не уйдешь от меня! Небом клянусь...
Шорг с ненавистью взглянул на лежащее возле скамейки тело, пнул его, затем закрыл глаза. Он догонит ее — непременно догонит. Ей не уйти от него...
Дыхание Шорга стало медленным, почти незаметным — он пытался укротить свою ярость, понимая, что лишь она держит его, не дает пуститься в погоню за этой маленькой дрянью. Именно на это она и рассчитывала, пытаясь разозлить его, и ей это удалось. Надо успокоиться, ведь все равно никуда она от него не денется. Ей негде спрятаться...
— А ну стоять! — громкий окрик заставил его болезненно сморщиться. Как не вовремя. А впрочем...
Шорг открыл глаза, медленно обернулся. Прямо перед ним стоял здоровенный усатый детина в камуфляжной форме, его напарник уже обходил Шорга сзади. Третий патрульный стоял чуть поодаль, с трудом сдерживая рвущуюся с поводка мощную поджарую овчарку. Глаза собаки пылали недобрым светом, губы подрагивали, из горла вырывалось хриплое рычание.
— Что, какие-то проблемы? — мрачно спросил Шорг. — Я вроде бы никому не мешал.
— Я тебе покажу проблемы... — Усатый детина схватил Шорга за ворот и одним рывком сбил на землю. — Глянь, что с ней. — Милиционер кивком указал в сторону девушки. Второй патрульный, щуплый и бледный, осторожно склонился над ней.
— Мертвая... — тихо ответил тот, затем взглянул на патрульного с собакой. — Вызывай.
Кивнув, тот потянулся за рацией, и в ту же секунду собака рванулась вперед. Спустя мгновение мощные желтые клыки сомкнулись на горле усатого милиционера.
— Джек!!! — Хозяин собаки взвыл от ужаса. — Фу, Джек! — подскочив к овчарке, он попытался оттащить ее от хрипящего милиционера, но не смог, пес никак не хотел отпускать добычу. И тут же раздался выстрел, затем еще один, и еще...
Хрипел с разорванным горлом усатый милиционер, рядом бился в агонии умирающий пес. В руках щуплого патрульного дымился пистолет, его лицо стало совсем белым.
— Симпатичный был песик. — Шорг поднялся на ноги, с ухмылкой взглянул на патрульных. — Даже жалко. Такой послушный был...
Хрипящий милиционер дернулся в последний раз и затих, пес еще продолжал шевелить лапами, тщетно пытаясь дотянуться до своей жертвы.
— Ах ты, мразь... — тихо прошептал щуплый патрульный, медленно поднимая пистолет. — Гадина...
— Ну разумеется... — Шорг внимательно смотрел ему в глаза. — Ты абсолютно прав. Так что давай, не тяни — я тороплюсь. Вот сюда... — Он коснулся пальцам лба и улыбнулся.
— Не надо, Макс... Не надо... — Трясущийся хозяин собаки растерянно смотрел на напарника. — Я сейчас машину вызову...
— Давай, — снова улыбнулся Шорг. — Будь мужчиной. Жми.
И тот нажал. Гулко хлопнул выстрел, прямо в переносице Шорга появилась аккуратная черная дырочка. Колени его подогнулись, Шорг мешком рухнул на землю.
Стало удивительно тихо, лишь где-то поодаль слышались голоса людей, привлеченных — или напуганных — звуками выстрелов. Щуплый патрульный медленно сунул пистолет в кобуру, затем подошел к скамейке, сел. Его руки дрожали, взгляд был пустым и бессмысленным.
В глазах хозяина собаки все еще стоял ужас. Он медленно поднес к губам рацию, затем так же медленно опустил, подошел к скамейке и сел рядом с напарником. Его тоже била дрожь.
— Что мы наделали, Макс... — Он с отчаянием взглянул на напарника, затем перевел взгляд на распростертые тела. — Что же мы наделали...
У самых его ног лежала девушка, ее лицо выглядело удивительно спокойным. Лицо усатого милиционера было перекошено смертью, из разорванного горла все еще сочилась кровь. Рядом вытянулся наконец-то затихший пес.
Шорг лежал чуть поодаль, рядом с его головой уже растеклось большое алое пятно. Но странное дело — губы его почему-то улыбались.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:47 | Сообщение # 5
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава четвертая

Ему снился удивительный сон. Сон настолько необычный, что Сергей помимо воли запоминал все, что с ним происходило.
Он не помнил начала сна, первыми воспоминаниями была картина огромной сверкающей реки. Или не сверкающей и даже не реки вовсе — это был мерцающий, не поддающийся описанию поток чего-то неопределенного. И Сергея влекло в этот поток, ему неудержимо хотелось окунуться в чарующее неземное сияние. И сделал бы так, если бы его внезапно не схватили за руку. Сергей оглянулся и даже не испугался, увидев рядом огромное страшилище.
Ростом под три метра, сплошь покрытое бурой косматой шерстью, оно выглядело на удивление колоритно. Прежде всего в нем привлекали глаза — огромные, желтые, с черными пятнами зрачков. Чудовище имело весьма солидные зубы — словно демонстрируя их, монстр слегка приоткрыл рот, и Сергей разглядел ряд ослепительно белых клыков. Стало ясно, что ни о каком вегетарианстве здесь не идет и речи. Дополняли картину черный приплюснутый нос, короткие лохматые уши и четыре маленьких кривых рога.
— Тебе со мной, вниз, — произнес монстр и громко рассмеялся: — Котел уже приготовлен.
Сергей даже не стал протестовать. Точнее, у него просто не было на это сил. Только сейчас Сергей осознал, что под ним нет земли — он парил над сверкающим потоком, парил так, словно потерял вес. И тут же возникло странное убеждение — он действительно что-то потерял. Но вот что и где...
Нельзя сказать, что чудовище действительно влекло его вниз, здесь не существовало привычных Сергею пространственных измерений. Это было движение сквозь густую серую дымку, движение в сторону, прочь от сверкающего потока. Сергей даже пожалел об этом — там было так приятно...
Он вспомнил слова монстра. Ну да, все верно. И разговоры об аде не такая уж нелепость. Правда, этот лохматый гость не совсем похож на черта, но что-то от потустороннего мира в нем явно есть.
Движение внезапно прекратилось, окружавшая их туманная дымка рассеялась.
Сергей огляделся — для ада здесь оказалось совсем неплохо. Прямо под ним раскинулся зеленый лес, неподалеку усталой змеей растянулась река. В сознание вполз холодок страха — вдруг он упадет?
Он не упал. Монстр заложил в воздухе крутой вираж и, не отпуская Сергея, понесся над вершинами сосен.
Прошли считаные секунды, и Сергей заметил впереди темное рыжеватое пятно. Пригляделся — все верно, какое-то строение. И они летят именно туда.
Это был большой двухэтажный дом из добротного красного кирпича, стилизованный под средневековый замок. Высокие, узкие, забранные коваными решетками окна, масса разнообразных башенок. Над самой высокой даже развевался небольшой цветастый флаг.
Чудовище сделало большой круг — Сергею показалось, что оно просто хотело показать ему этот замок, затем стало снижаться, скорее даже падать. Сергей внутренне сжался от предчувствия неминуемого столкновения с землей, но в последний момент монстр замедлил ход, придержал Сергея второй лапой и плавно опустил на землю.
— Прибыли. — Чудовище комично наклонило голову и взглянуло на Сергея. — Нам сюда...
Монстр подвел Сергея к массивной каменной двери из полированного черного мрамора. На ней не было никаких ручек, но монстру они и не понадобились. Он провел перед дверью лапой, дверь дрогнула и поплыла туманными струями.
— Прошу... — Чудовище взглянуло на Сергея, затем, засмеявшись, протолкнуло его сквозь камень.
Это было очень неожиданно — Сергею показалось, будто он прошел сквозь слой воды или очень плотного воздуха.
Оглянулся: монстр, просунув сквозь дверь рогатую голову, смотрел на него с нескрываемой насмешкой.
— Некоторое время посидишь здесь, — сказало чудовище, не делая попыток зайти внутрь. — Наберешься сил, а там уж хозяйка решит, что с тобой делать. Дом в твоем распоряжении, но выйти ты пока не сможешь. Ну а если вдруг выберешься, никуда не уходи, лес здесь полон ловушек. Вряд ли тебе хочется умереть во второй раз. А сейчас извини, мне пора — чертовски много работы... — Чудовище развело руками и исчезло по ту сторону двери.
Поверхность двери еще несколько секунд шевелилась, затем стала быстро твердеть. Сергей протянул руку и ощутил обычный холодный камень...
Удивительным было то, что все происходящее его как раз не удивляло. В сознании царил странный покой, мысли ворочались медленно и неохотно, словно после хорошей попойки. Или все это ему снится?
Сергей огляделся. Он стоял в холле, по обеим сторонам двери на стенах висели массивные кованые щиты. Чуть поодаль блестели рыцарские доспехи — все это выглядело настолько картинно, что Сергей даже усмехнулся.
— Есть кто живой?! — крикнул он. Прислушался — никакого ответа. Ну и ладно, в конце концов, это всего лишь сон...
Дом он обошел минут за пятнадцать, это оказалось довольно роскошное строение. Порядка десяти комнат, несколько больших залов — с каминами, богатой обстановкой. В ближайшем к холлу зале на стене висел огромный красный ковер, украшенный коллекцией холодного оружия. Здесь было все, начиная от мечей и алебард и заканчивая маленькими дамскими кинжалами. Дом и в самом деле выглядел очень богато. Сергей не слишком в этом разбирался, но, глядя на окружавшее его великолепие, невольно пришел к мысли, что все это стоит уйму денег.
Устав бродить по дому, он прошел в зал, сел в кресло рядом с большим красивым камином. И обнаружил нечто странное...
Он был в своих любимых джинсовых брюках. В тех самых, из которых — по причине полного износа — в прошлом году попытался сделать шорты. Попытка не удалась — отрезал лишнее, с любимыми брюками пришлось окончательно распрощаться. И вот сейчас он сидел в до боли знакомых джинсах, на нем была серая тенниска — помнится, когда-то он носил такую. Все это выглядело более чем странно.
С другой стороны, это всего лишь сон, а мало ли чего не бывает во сне. Тем не менее происходящее навевало очень странные чувства. Словно и не сон это вовсе...
На душе было муторно, Сергею казалось, что он что-то забыл. Мучительно попытался вспомнить, где он был и что делал в последние дни, — ничего не получалось. Затем в памяти всплыло женское имя — Татьяна. Знакомое имя, с ним связано что-то необычное — и очень важное. Уцепился за девичье имя, пытаясь не упустить тонкую ниточку воспоминаний — и этого оказалось достаточно, чтобы с головой окунуться в лавину вернувшейся памяти...

Эта клиника по праву считалась лучшей в регионе. Правда, внешне она выглядела несколько мрачновато — старое, еще дореволюционной постройки, здание, окружающий его с трех сторон густой тенистый сад... Случайные прохожие невольно ускоряли шаг, стремясь быстрее миновать это гиблое место, лелея в душе тайную надежду, что уж им-то никогда попасть в это здание не придется. Увы — так уж повелось, что именно сюда везли тех, кто практически потерял всякую надежду.
Двадцать восьмая палата была одной из самых маленьких и уютных. Всего три кровати, несколько тумбочек, на стенах горшки с искусственными цветами да потемневшая от времени репродукция Левитана. Несколько портили общее впечатление металлические стойки с жужжащей и попискивающей аппаратурой. Впрочем, тем, кто здесь лежал, эти тихие звуки совсем не мешали.
Одна кровать пустовала, ее последнего обитателя увезли прошлым вечером. Увезли тихо и буднично, переложив на каталку и накрыв с головой простыней. Из этой палаты редко кто уходил сам.
Вторую кровать занимал пожилой мужчина с очень бледным осунувшимся лицом. С расположенной в изголовье кровати металлической стойки к нему тянулись провода и пластиковые трубки, рядом мерно шипел жутковатого вида аппарат. Глаза мужчины были слегка приоткрыты, но вряд ли он что-нибудь видел.
Третья кровать стояла у противоположной стены, близ окна. Ее занимала невысокая хрупкая девушка с правильными и красивыми чертами лица. Каштановые волосы были ровно подстрижены и аккуратно расчесаны, ямочки в уголках губ вызывали ощущение едва заметной улыбки. Казалось, девушка просто спит. Впрочем, именно так оно и было. Просто сон этот оказался очень долгим.
Ближе к полудню в палату зашла медсестра — женщина в летах, худощавая, слегка заспанная. Окинув палату привычным взглядом, подошла к окну и приоткрыла форточку, в комнату ворвался веселый воробьиный гомон. Удовлетворенно кивнув, женщина повернулась — и замерла в недоумении...
— Здравствуйте. Вас Ириной Федоровной звать — ведь так?
Конечно, это могло когда-нибудь случиться, это знали все. На это надеялись, в это верили. Но сейчас, глядя на сидящую на кровати девушку, на щеках которой уже проступал легкий румянец, медсестра не могла поверить увиденному. И просто стояла, с изумлением глядя на девушку.
— Наверное, я в больнице? — Девушка окинула взглядом комнату. На секунду ее взгляд задержался на неподвижной фигуре в соседней кровати и снова вернулся к медсестре. — Извините, я ничего не помню. Как я сюда попала?
— О господи... — К медсестре наконец-то вернулся дар речи. — я сейчас... Я быстро... — Она как-то боком скользнула к двери и пулей выскочила в коридор.
— Все как обычно, — улыбнулась девушка. С интересом оглядела свои руки, пошевелила ногами. Ощупала волосы. Потянувшись к тумбочке, открыла верхний ящичек и, покопавшись в нем, нашла небольшое зеркальце. Дохнув на него, протерла о простыню, затем взглянула на свое отражение.
— Не так уж плохо... — тихо произнесла она, оценивая увиденное. — За неимением лучшего...
В коридоре послышались возбужденные голоса, звуки шагов, девушка вздохнула и пожала плечами — увы, никуда не денешься. Все как обычно...

Она почти улизнула от него. Именно почти — осознав это, Шорг мрачно усмехнулся, затем медленно поднялся к вершинам деревьев. Прикрыв глаза, прислушался к своим ощущениям. Все правильно, вот ее след — слабый, едва заметный. Еще пара минут, и она бы ушла. Но только не теперь.
Внизу уже собирались люди, с заунывным воем сирены подкатил милицейский «уазик». Шорг в последний раз взглянул на тело Татьяны — что ни говори, а на этот раз она была чертовски хороша. Увы, он не ожидал от нее такой прыти.
Его не видели, да и не могли увидеть — то, что от него осталось, было слишком эфемерным. Впрочем, Шорга все это ничуть не заботило. Ему пора — закрыв глаза, он по привычке глубоко вздохнул и плавно скользнул по манившему его следу...
Он двигался не слишком долго — осознав, что движение прекратилось, открыл глаза. Со всех сторон его окружала безликая серая дымка, без всяких намеков на верх и низ. Легкое усилие — и дымка медленно растаяла, обнажив величественный в своей красе город. Портовый город — Шорг с интересом взглянул на уходившее к горизонту море. Похоже, вслед за прекрасной Танечкой он забрался на самый юг. Или это Балтика? Шорг вгляделся в простиравшийся под ним город: нет, все-таки юг. Прислушался к своим ощущениям — ничего... Значит, она уже где-то там, внизу. Надо отдать ей должное, ловко эхо у нее получается. Талант, что тут скажешь. А ему придется ждать ночи. Впрочем, это даже к лучшему, можно заранее присмотреть себе шкуру... Мрачно ухмыльнувшись, Шорг покачал головой и плавно скользнул вниз.

Утро выдалось душным, несмотря на близость моря. Распахнутая настежь балконная дверь не приносила прохлады, в довершение всего где-то под окнами жутко трещал мотоцикл. Вставать не хотелось — взглянув на часы, Клава перевернулась на другой бок, мысленно послав с дюжину непечатных слов в адрес кретина под окнами. Могла бы и вслух, но вставать действительно не хотелось.
Рядом заворочался Жора. Перевернувшись на спину, поскреб пятерней волосатую грудь, глубоко зевнул. Провел ладонями по лицу, затем с улыбкой взглянул на жену:
— Как насчет кофейку, кисонька? Со сливками?
— Тогда уж сразу с ядом. Чтобы мне потом передачи не таскать по больницам. Совсем из ума выжил...
Жора с интересом взглянул на жену, на секунду задумался, затем откинулся на подушки и тихо захохотал:
— Великолепно... — Он оглядел свою грудь, коснулся пальцем большого фиолетового шрама: — И как это я так оплошал?..
Несколько минут он молча смотрел в потолок, затем не торопясь поднялся, стянул со спинки стула брюки. Когда Клава взглянула на него, Жора уже застегивал рубашку.
— Куда это ты намылился? — Голосом Клавы вполне можно было резать сталь. — Тебе ведь что говорили? Загнешься ведь, сволочь...
Жора снова засмеялся, он глядел на Клаву с неподдельным восхищением.
— И жили они долго и счастливо, и померли в один день... — произнес он, затем сел на кровать и обнял жену, — Не волнуйся, лапонька. Прогуляюсь немного, водички попью минеральной — очень, говорят, способствует. А потом мы с тобой займемся чем-нибудь более интересным — как ты на это смотришь?
Жена не ответила — молча оттолкнув мужа в сторону, смотрела на него странным непонимающим взглядом. Затем в ее глазах что-то сверкнуло. Похоже, она догадалась.
— Пил ночью? Признавайся.
Жора снова засмеялся, и смех этот, тихий и надтреснутый, вдруг испугал Клаву.
— Что с тобой, Георгий? Ты сам не свой...
Жора улыбнулся — правда, глаза его при этом остались удивительно холодными.
— Вот тут, милая, ты попала как раз в точку... — Он подвинулся к краю кровати, надел носки. Взглянул на жену, затем с улыбкой взял ее за подбородок, повернул к себе.
— Ты у меня удивительно симпатичная. И как это я не замечал этого раньше? — Жора ухмыльнулся, затем медленно стянул с плеч жены лямки ночной рубашки, приспустил ее вниз, обнажая белые обвислые груди.
В глазах Клавы читалась растерянность, она никак не могла понять, что происходит. Руки мужа нежно скользнули по ее телу, но это вызвало у нее только страх. Уж слишком все это было необычно...
— Да ты никак боишься меня, лапонька? — произнес Жора, сжав ее груди, затем нагнулся и припал к губам жены. Его поцелуй был таким долгим и страстным, что даже Клава не выдержала и обняла мужа, уже ничего не понимая.
— Ты и вправду хороша. — Жора отстранился от жены, удовлетворенно вздохнул. — Но этим мы займемся чуть позже...
Он встал, с удовольствием потянулся. Взглянул на жену.
— Вот что, кисонька: приготовь-ка нам праздничный обед. Часикам к двум. — Он взглянул на большие настенные часы. — Отметим мое выздоровление. А я пока немного прогуляюсь...
Причесав рукой волосы, Жора подмигнул жене и вышел из комнаты, насвистывая на ходу какую-то песенку. Спустя минуту хлопнула входная дверь, затем внизу бабахнула дверь подъезда. Все стихло, умолк даже проклятый мотоцикл. Сидя на кровати, Клава молча смотрела в окно и не знала уже, чего в ее душе больше — радости или страха.

Этим вечером только и было разговоров, что о ее чудесном воскрешении. Ольгу тщательно осмотрел сухощавый пожилой врач и был настолько удовлетворен результатом, что девушку тут же перевели в другую палату.
Здесь на нее смотрели с любопытством — не каждый день видишь человека, проспавшего больше восьми месяцев. Однако юная леди вежливо ушла от расспросов, сославшись на амнезию. После чего попросила у своей соседки-ровесницы какой-то потрепанный журнал и углубилась в чтение.
Ближе к вечеру зашла медсестра и радостно сообщила ей, что они уже связались с ее родителями. Мама приедет послезавтра — раньше добраться не сможет, а отец сейчас в рейсе, должен вернуться через месяц. Завтра через пароходство ему сообщат о выздоровлении дочери, и он, может быть, вернется раньше на каком-нибудь другом судне.
— Теперь, Оленька, у тебя все будет хорошо. — Улыбнувшись, медсестра вышла из палаты, думая о том, что и в наше приземленное время еще случаются чудеса.
Когда она открыла глаза, шел второй час ночи. За окном шумел ветер — надвигалась гроза. И это было как нельзя кстати.
В палате все спали. Соседка Татьяны тихонько причмокивала во сне и чему-то улыбалась, у самой двери кто-то громко похрапывал. Прислушавшись — все ли тихо, — Татьяна медленно поднялась, стараясь не злить лишний раз скрипучую кровать. Сунув ноги в тапочки, еще раз огляделась и осторожно, стараясь никого не разбудить, выскользнула из палаты...
Коридор подавлял своей пустынностью. Тускло светили лампочки, блеклые стены с темными проемами дверей выглядели на редкость уныло. Впрочем, девушку это явно не смущало — прикрыв за собой дверь, она спокойно пошла по коридору.
Похоже, она знала, куда идти. Миновав перевязочную, решительно повернула направо, затем спустилась по лестнице на один этаж вниз. Здесь было гораздо светлее...
Пройдя еще пару метров, Татьяна увидела за большим белым столом уже знакомую ей дежурную по этажу, худосочную длинноногую девицу с вечной улыбкой на веснушчатом лице. Вот и сейчас она улыбалась, близоруко вглядываясь в лежащую перед ней книжку в ярком глянцевом переплете.
Татьяна остановилась, закрыла глаза. Да, это очень просто. Но переход отнял слишком много сил. Получится ли у нее?
Выбирать не приходилось. Еще раз глубоко вздохнув, Татьяна сосредоточилась на нужном образе и спокойно пошла по коридору, старательно шаркая тапочками по драному линолеуму. Худосочная девица, услышав ее шаги, подняла голову и с улыбкой взглянула на Татьяну поверх очков.
— Ой, Ирина Федоровна, вы еще здесь?! — В голосе девицы послышалось удивление.
— Уже ухожу, Надюша. Дай-ка ключ от семнадцатой...
— Да, конечно... — Открыв ящик стола, девица доверительно протянула ключ. — А что вы хотели?
— Надо проверить вещи по списку, завтра у нас областная комиссия будет... — Взяв ключ, Татьяна неторопливо отошла от стола. Чувствуя спиной удивленный взгляд длинноногой девицы, медленно дошла до поворота, спокойно повернула за угол, все так же старательно шаркая подошвами, и только там смогла облегченно вздохнуть. Руки с зажатым в них ключом мелко дрожали, на лбу выступили капли пота. Тем не менее все получилось как надо.
Отыскать нужную дверь оказалось совсем просто. Спокойно открыв замок, Татьяна вошла внутрь, аккуратно прикрыла за собой дверь, нащупала выключатель. Две тусклые лампочки под потолком осветили стеллажи с вещами пациентов.
Она пробыла там почти тридцать минут. «Свою» одежду найти не удалось, но после долгих поисков Татьяне все же удалось подобрать почти все необходимое. В маленьком кармашке приглянувшейся ей блузки она даже нашла две смятые десятки. Мелочь, но приятно. Сегодня явно ее день — а точнее, ночь. Все получается без особых проблем, удача на ее стороне. Осталось только найти обувь...
Это не заняло много времени, в одном из нижних ящиков Татьяна нашла вполне подходящие белые босоножки. Не слишком изящные, но выбирать не приходилось. Правда, для того чтобы пройти мимо дежурной, их все же снова пришлось сменить на тапочки — уж слишком отличался звонкий стук каблучков от нудного приглушенного шарканья.
— Возьми, Наденька... — Татьяна протянула ключ длинноногой девице. — Я пойду...
— Да, конечно. До свиданья, Ирина Федоровна...
Спустившись на первый этаж, Татьяна быстро нацепила босоножки и решительно пошла к выходу. При звуке ее шагов дремавший за стойкой усатый вахтер встрепенулся, в его взгляде появилось какое-то напряжение. Еще на один спектакль сил не хватало, поэтому пришлось импровизировать на ходу.
— Закрой за мной, Дима. Если спросит Надюша, скажешь, что я уже ушла. — Улыбнувшись вахтеру, Татьяна спокойно вынула из ручек входной двери швабру-замок, деловито вручила ее подоспевшему вахтеру и вышла на улицу. Она спустилась по ступенькам и уверенно пошла по освещенной фонарями аллее — а вахтер все стоял и смотрел ей вслед...
Дул сильный ветер, с неба срывались редкие дождевые капли. Одна капля попала ей на ладонь, Татьяна улыбнулась: она любила дождь. Во время дождя воздух полон энергии, и не пользуются ею только дураки. Увы, таких в этом мире большинство.
Вскоре она вышла на ярко освещенное шоссе. Попыталась сообразить, куда примерно ведет эта дорога. Итак, налево — из города, направо — в сторону центра. Значит, пойдем направо.
Прохожих было очень мало, изредка мимо нее проносились одинокие машины. Миновав ярко освещенный «скворечник» поста ДПС, девушка перешла на тротуар и вскоре остановилась у пешеходного перехода, пропуская очередную машину. Но серебристый «мерседес», неожиданно замедлив ход, остановился рядом с ней. Из приоткрывшегося окна со стороны пассажира показалось чье-то красное одутловатое лицо с жидким ежиком рано редеющих волос, на Татьяну пахнуло перегаром.
— Прокатиться не желаешь? Садись, не пожалеешь... — Голос краснорожего был слегка хриплым.
Татьяна не ответила, молча подумав о том, как много в этом мире всякой швали.
— Ну чего ломаешься... — Дверь приоткрылась, красно рожий с трудом выбрался из машины, его ощутимо покачивало. — Сотня баксов тебя устроит? Давай, не строй из себя... — Он распахнул перед девушкой заднюю дверь «мерседеса».
— Почему бы и нет? — Пожав плечами и демонстративно улыбнувшись, Татьяна спокойно забралась на роскошное сиденье иномарки. — Люблю хорошие компании.
— Ну, так в чем проблемы? — Краснорожий засмеялся, захлопнул переднюю дверь и полез вслед за Татьяной Закрыв за собой дверь, небрежно кивнул водителю: — Давай, Васек...
«Мерседес» резво взял с места, Татьяну ощутимо вдавило в спинку сиденья.
— Ты поосторожней там... — самодовольно произнес краснорожий. — А то даму укачает... Он взглянул на Татьяну и придвинулся к ней поближе, обдав густым перегаром. — А меня Игорем звать. Игорек я. А ты у нас кто? — Он взял Татьяну за колено, на лице его появилась сладострастная ухмылка.
— Татьяна. — Улыбнувшись, девушка аккуратно сняла потную волосатую руку со своего колена, ухватилась покрепче за палец с массивным золотым перстнем и стала плавно его выламывать. Краснорожий охнул, затем, когда Татьяна нажала сильнее, едва не взвыл от боли:
— Да ты что... Отпусти палец, сучка! Больно же!
— Я знаю. — В глазах девушки сверкнули мстительные искорки, «мерседес» тут же прижался к обочине и остановился.
— Ты чего, дура... — Обернувшись, водитель потянулся к Татьяне, его лицо было злым и усталым одновременно. — Отпусти его...
Татьяна молча взглянула на него, и взгляд этот был подобен удару кнута. Водитель вздрогнул — и не смог оторваться от бездонной глубины ее глаз.
— Сейчас ты выйдешь, заберешь эту падаль и отведешь ее спать. И сам спать ляжешь. Два дня не выходить из дома! Ты меня понял?
Водитель медленно кивнул, его глаза затуманились.
— Вот и хорошо. А если этот козел будет упираться — бей его. И не жалей. Ясно?
Водитель снова кивнул.
— Замечательно... — Татьяна усмехнулась и взглянула на присмиревшего краснорожего. — А ты, мразь, запомни раз и навсегда: женщин надо уважать. Женщина — это святое. Ты понял? — Она заглянула ему в глаза, краснорожий охнул, затем послушно кивнул, его взгляд стал пустым и бессмысленным.
Открылась дверь, крепкая рука водителя без особых церемоний выдернула краснорожего из салона. Тот и не думал протестовать, лишь недоуменно оглядывался на Татьяну, пытаясь понять затуманенным разумом, что же, собственно, происходит.
Татьяна выбралась из машины, захлопнула дверь. Затем деловито уселась на сиденье водителя...
Два человека размеренно брели по тротуару, когда их неторопливо обогнал серебристый «мерседес». Наверное, водитель был не слишком опытен, чудо заморской техники заметно виляло из стороны в сторону. Тем не менее машина благополучно добралась до поворота, медленно миновала его и вскоре скрылась из глаз.
— А как же я... — начал было один из пешеходов, но тут же охнул, получив от своего провожатого чувствительный удар локтем под ребра.
— Ты идешь спать. — Голос его попутчика был тихим и слегка печальным. — И я тоже. Мы все идем спать...

Она припарковала машину рядом с казино «Золотой Дракон». Увидела его совершенно случайно и тут же поняла, что место вполне подходит для того, чтобы без помех выспаться. Здесь, среди десятков других иномарок, вряд ли кто обратит внимание на ее «мерседес». Так оно и оказалось; аккуратно поставив машину рядом с чьим-то «фольксвагеном», Татьяна заглушила двигатель, перебралась на заднее сиденье и спокойно улеглась спать.
Проснулась она от какого-то громкого звука; наверное, где-то поблизости просигналила машина. Взглянула на часы: двадцать минут девятого.
— Нет ничего лучше хорошего крепкого сна!.. — Татьяна сладко потянулась, затем открыла дверь и выбралась из машины.
Дождь ночью так и не пошел — циклон пронесло, над городом поднималось по-южному жаркое солнце. День обещал быть душным и безветренным.
Для начала Татьяна решила позавтракать, благо с аппетитом проблем не было. Взглянув на сияющие золотом буквы «Золотой Дракон», осталась вполне довольна своим выбором. Лучшим — лучшее. Кто скажет, что она не права?
Улыбнувшись, Татьяна уверенно поднялась по ступенькам ресторана.
Вскоре она уже сидела за столиком. И так как торопиться Татьяне было совершенно некуда, ела она не спеша и обстоятельно, по достоинству оценив выбор блюд и напитков. Стрелки часов на стене ресторана подбиралсь к половине девятого, когда Татьяна вытерла губы салфеткой и поднялись из-за стола. К ней тут же подскочил официант, его всерьез беспокоила платежеспособность столь юной посетительницы. В душе он корил себя за то, что не поинтересовался этим вопросом раньше.
— И сколько с меня? — с улыбкой поинтересовалась юная особа.
— Семьсот восемьдесят шесть. — Официант протянул ей счет.
— Всего-то? — Девушка с усмешкой вскинула брови. — У вас действительно неплохо кормят. Вкусно и недорого...
Официант заметно нервничал: юная посетительница явно не торопилась платить.
— Знаете что, — участливо заглянула ему в глаза девушка, — а давайте оформим это за счет заведения? А то я сегодня не при деньгах. Мне всегда говорили, что в вашем ресторане очень радушные хозяева. Вы ведь не будете против?
— Разумеется. — В глазах официанта появилась какая-то отчужденность. — Мы всегда рады гостям. Заходите еще...
— Непременно. У вас здесь очень мило. До свидания... — Повернувшись, девушка спокойно пошла к выходу. Остановившись по пути у большого настенного зеркала, придирчиво осмотрела себя. Увиденное ее вполне удовлетворило. Поправив прическу, Татьяна подмигнула глазевшему на нее официанту и спокойно прошла к дверям. На губах ее играла улыбка.
Весь день Татьяна знакомилась с городом, благо времени у нее было достаточно. Ей нравилось бродить по незнакомым улицам, она с удовольствием прислушивалась к своим ощущениям. Хороший город — добрый, светлый. Не зря ее сюда потянуло.
К морю она вышла лишь в половине восьмого вечера. Ноги слегка гудели после долгой прогулки, еще не окрепшие мышцы протестовали и просили отдыха. Впрочем, Татьяна сразу об этом забыла, как только увидела море...
Море было прекрасно. Прекрасно настолько, что от чудесного зрелища этого просто захватывало дух. Солнце уже коснулось горизонта и теперь словно таяло, разметав по воде багровые потеки. Ленивые волны с мягким шуршаньем вползали на берег, замирали на мгновение — и тут же, вконец обессиленные, скатывались обратно. Даже чайки летали как-то по-особому медленно, едва взмахивая крыльями и нехотя оглашая окрестности гортанными криками.
Людей на пляже оказалось не так уж и много — меньше, чем она ожидала. Кто-то купался, сливаясь с багровым закатом в пламени волн, кто-то загорал в мягких лучах заходящего солнца. Еще немного, и все начнут расходиться. Убедившись в этом, Татьяна медленно пошла вдоль берега. Затем скинула босоножки, подхватила их и пошла по кромке воды, чувствуя босыми ступнями прикосновения ласковых волн. Было удивительно хорошо — так хорошо, что совсем не хотелось думать о том, что Шорг где-то рядом.
Вскоре Татьяна убедилась, что идти дальше нет смысла: увы, найти девственный дикий берег не представлялось возможным. Пляж, лодочная станция, дальше высились корпуса каких-то зданий. Да, это не то что раньше. Татьяна невольно улыбнулась, вспомнив свое любимое озеро. Увы, до него теперь далеко. Придется довольствоваться тем, что есть...
Солнце опускалось все ниже, его оставалось все меньше и меньше. Еще желтел какое-то время золотистый краешек, но вскоре и он растворился в море. Все это время девушка сидела на скамейке близ лодочной станции, с удовольствием наблюдая пламенеющий закат. Но солнце зашло, стало быстро темнеть — даже это говорило о том, что она на юге. По берегу еще гуляли отдыхающие, где-то неподалеку слышались голоса и громкий смех какой-то подвыпившей компании. Но к Татьяне никто не подходил — просто потому, что она этого не хотела.
Ночь выдалась удивительно темной и безлунной. Ярко сияли звезды, мерно вздыхал тихий морской прибой. Шел первый час ночи, когда Татьяна наконец-то поднялась с облюбованной ею скамейки и медленно пошла вдоль берега.
Вот и лодочная станция, девушка остановилась и прислушалась. Сторож, похоже, уже спит в своей будке — как и положено настоящему сторожу. А вот и песик... — Татьяна улыбнулась, ощутив присутствие собаки. Хороший какой... И совсем не злой. Зря его таким считают.
Она молча позвала собаку. Было слышно, как пес встрепенулся, глухо зарычал. Затем рычание стихло, послышался тихий шорох собачьих лап. Вот и он...
Пес оказался молодым и неопытным; остановившись в паре метров от девушки, он с интересом взглянул на нее, словно рассуждая, стоит ее прогонять или нет. Да, надо бы прогнать. Но ведь он так ясно слышал этот зов...
Она снова позвала его, пес наклонил голову и тихо заскулил — до того это было здорово. Девушка подошла ближе, рисела и с удовольствием потрепала пса по голове. Затем почесала спину, пес радостно завилял хвостом.
— Ты ведь не съешь меня? — уже вслух сказала она. — Ты ведь хорошая собака?
Он и в самом деле не собирался ее есть — закрыв глаза, пес нежился под ласковыми прикосновениями. Еще ни с кем и никогда ему не было так хорошо.
«А теперь проводи меня. Пошли. Только тихо».
Татьяна встала, пес с готовностью рванулся вперед, затем остановился и оглянулся: туда ли?
«Молодец. Все правильно».
В сопровождении собаки она миновала будку сторожа, осторожно поднялась по шатким сходням. Ступив на металлический настил, огляделась — да, ей туда.
Шаги девушки были абсолютно бесшумными. Шагая по удобной дорожке, огороженной невысокими перилами, Татьяна уходила все дальше в море. Миновала один ряд лодок, другой. С интересом взглянула на большую красивую яхту, затем пошла дальше. Пес нетерпеливо танцевал впереди, оттуда доносилось его радостное повизгивание.
Вот и край лодочного причала. Пес сидел у самого среза, виляя хвостом, в глазах его читалась преданность. Прикажи она — и он без колебаний бросится в воду.
Татьяна оценила это. Нагнувшись, ласково потрепала пса.
— Хорошая собака. Умная. А сейчас охраняй меня. Проследи, чтобы сюда никто не пришел. Хорошо?
Нетерпеливо взвизгнув, пес метнулся в темноту. Татьяна улыбнулась.
«Только не съешь никого. Не надо...»



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:47 | Сообщение # 6
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Она осторожно опустилась на все еще теплый после дневной жары настил. Будь это место пустынным, ей хватило бы полчаса. Увы, вокруг слишком много любопытных глаз — значит, придется провести здесь едва ли не всю ночь. Ей нельзя привлекать внимание.
Татьяна устало вздохнула, закрыла глаза. Прислушалась к тихому дыханию моря. Вот оно, совсем рядом. Такое большое. Такое доброе...
Несколько минут она молчала, настраиваясь на безмолвный могучий ритм. Он ощущался все отчетливее, огненные вибрации уже окутывали тело невесомой призрачной пряжей. Ей хотелось идти дальше и дальше, хотелось окунуться в водоворот могучих энергий, но все-таки пришлось остановиться. Дальше нельзя, свечение будет слишком ярким. Ее увидят...
Татьяна открыла глаза — воздух вокруг нее действительно светился. Слабо, едва заметно. Он напоминал туманную дымку в ранний утренний час. Улыбнувшись, девушка протянула руки к искрящейся воде:
— Милое, доброе море, дай мне свою силу...

Он жил в этом городе уже второй день. И второй день бродил по улицам, пытаясь отыскать своенравную девчонку. О, эта стерва умела прятаться. Еще как умела — Шорг временами скрипел зубами от ярости, понимая, что время безнадежно уходит, что эта тварь сейчас где-то набирается сил для очередного прыжка. Если ей это удастся, она опять сбежит от него. И спрячется так, что на поиски снова уйдут годы.
Один раз он даже уловил ее присутствие, но ощущение тут же исчезло. Показалось? Может быть. Либо она тоже заметила его и тут же «свернулась», закрыв свою энергетику. Несколько минут — больше она не выдержит, но этого достаточно, чтобы успеть скрыться. Остановив ближайшую машину, Шорг вышвырнул из нее водителя и стал колесить по близлежащим улицам, пытаясь поймать исчезнувшее ощущение. И все впустую. Или и вправду показалось?
Бросив машину на обочине, он в скверном расположении духа побрел домой. Темнело, Шорг раздраженно подумал о том, что уже завтра эта чертова воровка может сбежать от него. А он не сумеет ее отыскать: после смены тела остается очень слабый след. У него максимум сутки...
Клава встретила его горячим поцелуем, прошедшая ночь оставила в ее сердце незабываемый след. Шорг мрачно усмехнулся: вряд ли ее счастью суждено длиться слишком долго. Были все основания полагать, что уже завтра она станет вдовой.
Пока жена накрывала на стол, Шорг тупо смотрел в экран телевизора, его руки то и дело яростно сжимали подлокотники кресла. Времени действительно не осталось. Пока еще она здесь — это он знал совершенно точно. Интуиция? Может быть. Его никогда не интересовали глупые объяснения. Он знал, что Татьяна еще не сбежала, и этого было достаточно, но если он не найдет ее завтра, все пропало.
— Ты меня не слушаешь? — Голос Клавы вывел его из задумчивости. Шорг внимательно посмотрел на жену.
— Я говорю, что Валера продает тот магазинчик, у пристани. — Клава недовольно поджала губы. — Мог бы поговорить с ним.
Черный цвет и в самом деле будет ей к лицу, подумал Шорг. Но вслух сказал совсем другое:
— Я подумаю над этим. Хотя в ближайшие дни у тебя будут совсем другие хлопоты.
— А именно? — Клава недоуменно вскинула брови.
— Пусть это станет моим маленьким сюрпризом. — По губам Шорга впервые за этот вечер скользнула улыбка. — Уверен, ты его оценишь.

Ей было жалко расставаться с умным псом. Но взять его с собой Татьяна пока не могла.
— Ты подождешь меня, хорошо? — Татьяна потрепала пса по загривку, почесал а за ухом. — Я обязательно вернусь и заберу тебя. Если буду жива... — Последние слова заставили ее нахмуриться. — А сейчас мне надо идти. Не обижайся...
Небо на востоке уже заметно посветлело. Татьяна медленно шла вдоль берега, не решаясь оглянуться. Потому что знала: там, позади, умные собачьи глаза с надеждой смотрят ей вслед.
Она не оглянулась. Миновав пляж, поднялась по стертым каменным ступеням и через сотню метров оказалась на тихой узкой улице. По обеим сторонам тянулись частные дома — от небольших, вросших в землю лачуг до шикарных каменных особняков. Асфальт на дороге давно не обновляли, сквозь большие проплешины проглядывала старая стертая брусчатка. Сойдя на узенький тротуар, Татьяна не торопясь пошла вдоль сплошного ряда домов, размышляя о том, что и как ей теперь делать.
У нее было как минимум два варианта. Первый — если ей удастся найти эту глупую дурочку. Именно дурочку — потому что ужасно глупо забираться туда, откуда не можешь выбраться. Если же найти ее не удастся, по второму варианту придется вернуться в клинику — не стоит расстраивать «родителей» исчезновением чудесно исцелившейся дочери. Они приедут, заберут ее домой. Будет паспорт, новое имя. Тогда уже можно что-то придумывать.
Около восьми Татьяна позавтракала — купила у лоточницы два пирожка. Сначала хотела их просто взять, но вспомнила, о мятых десятках в кармане блузки и расплатилась. Не стоит лишний раз злить небеса...
Если все получится, уже ночью ее здесь не будет. Но для начала требовалось найти подходящее место. Например, снять гостиничный номер...
Пришлось зайти в ближайший обменный пункт — небеса небесами, но без денег ей не обойтись. Впрочем, лишнего она не взяла. Затем сняла в первой попавшейся гостинице вполне сносный номер.
Стрелка часов в фойе гостиницы перевалила за полдень, когда Татьяна снова вышла на улицу. Ей надо было дождаться вечера, за это время набранная ночью энергия окончательно усвоится. Оставаться на месте слишком опасно — Шорг наверняка ищет ее, и в гостинице у него будет шанс подобраться к ней незаметно. На улице же проще затеряться в толпе прохожих. А значит, лучше выбирать людные места.
До пяти вечера Татьяна успела посмотреть два кинофильма и сходить в местный краеведческий музей. Затем неплохо поужинала и около шести снова вышла к морю — полюбоваться клонящимся к закату солнцем.
Было довольно ветрено. Немного посидев на скамейке, Татьяна встала и пошла к гостинице. Времени оставалось еще много, поэтому, недолго поразмышляв, она свернула в сторону проспекта, нашла остановку и, дождавшись троллейбуса, поехала в сторону центра.
Стоя на задней площадке, Татьяна думала о девушке, телом которой сейчас владела, — как вдруг тревожно екнуло сердце, в душе шевельнулся страх. Это могло значить только одно: Шорг был где-то рядом. На секунду Татьяну охватила паника, но она тут же взяла себя в руки. Все нормально, нет ничего страшного. Ее шансы гораздо выше.
Ей даже не пришлось ничего делать. Троллейбус быстро миновал опасное место и с веселым завыванием мотора начал взбираться по довольно крутому подъему. И тут же исчез холодок страха — Шорг остался где-то позади.
Татьяна улыбнулась, представив, как мечется сейчас Шорг, он наверняка ощутил ее присутствие. Мелочь, но все равно приятно.
Она вышла из троллейбуса рядом с большим белым зданием. Это оказался театр, рядом висели афиши. Можно даже сходить на спектакль — тем не менее Татьяна отказалась от этой заманчивой мысли. Не стоило искушать судьбу. Когда чем-то увлечен, трудно заметить опасность.
По подземному переходу она перешла улицу, постояла несколько минут возле лотка с книгами, затем не спеша направилась к видневшемуся в отдалении скверу. Купив мороженое, села на уютную лавочку в окружении кустов сирени, где и провела больше часа. И лишь почувствовав приближение сумерек, поднялась со скамейки и пошла к остановке.
Впрочем, до остановки она не дошла — не желая ехать прежней дорогой, просто поймала такси. Если таксист и был удивлен ее просьбой поехать кружной дорогой, то ничем этого не выдал. Разве что заявил, что поездка обойдется в два раза дороже.
Когда они подъехали к гостинице, на город уже опустились сумерки. Расплатившись — сегодня она могла себе это позволить, — Татьяна перебежала дорогу и зашла в продуктовый магазинчик. Оттуда вышла с большим желтым пакетом и уже через пару минут открывала дверь своего номера.
Ужинала Татьяна без особого аппетита, сейчас ее волновали совсем другие вопросы. Конечно, она не раз забиралась очень далеко и всегда находила дорогу наверх. Но удастся ли ей отыскать эту глупышку?
Тянуть дальше не имело смысла — подойдя к зеркалу, Татьяна несколько минут внимательно всматривалась в свое отражение. Впрочем, в свое ли? Убедившись, что хорошо запомнила лицо этой дурехи, погасила свет и легла на кровать. Несколько минут спокойно лежала, глядя в никуда, затем закрыла глаза. Дыхание, плавное и спокойное, стало почти незаметным, сердце билось все реже и реже. Медленно растаяло ощущение тела — теперь она просто парила в пустоте, затем уплыли вдаль и звуки ночного города. Стало немного светлее — вокруг, куда ни глянь, расстилалась серая мгла.
«Я найду тебя. Где бы ты ни была».
В серой пелене появилось более светлое пятнышко, Татьяна привычно сконцентрировала на нем взгляд. Пятно немного выросло, теперь оно находилось — субъективно — на расстоянии вытянутой руки. Татьяна не отводила глаз, пятно медленно увеличивалось, при этом оно постепенно приближалось и вскоре накрыло девушку с головой. Давно знакомая с этой процедурой, Татьяна сконцентрировалась на лице девушки, и тут же ее неудержимо повлекло в глубины серого мрака.

Когда Оле исполнилось пять лет, отец подарил ей на день рождения симпатичного ушастого зайца. Большого и красивого, с густым желтым мехом. Заяц девочке очень понравился. И хотя она никак не могла понять, почему он такой желтый — ведь зайцы бывают только серыми или белыми, — все равно полюбила забавную игрушку.
Зайца назвали Кузей. Каждую ночь Оля заботливо укладывала его рядом с собой, следя за тем, чтобы не мялись его большие желтые уши. И если ночью ее вдруг одолевали страхи, она привычно куталась в одеяло, крепко прижимая к груди любимого зайчонка.
Потом, когда Ольга подросла, Кузя долго валялся на чердаке, среди прочего всевозможного хлама, а затем и вовсе куда-то исчез. Кажется, его кому-то подарили. И вот теперь она сидела в каком-то старом заброшенном доме, крепко прижав к себе любимого желтого зайца. Ей было очень страшно. И страх этот был бесконечным.
Оля не знала, где она, не могла понять, что случилось. Ей казалось, что ее бросили, забыли в далеком чужом городе. Или она сама пошла гулять и заблудилась. Что-то произошло — тогда, очень давно, но что именно, она не знала.
Где-то за стеной послышалось тихое шарканье, затем раздался хриплый приглушенный смех. Скрипнула, открываясь, покосившаяся дверь, Ольга затаила дыхание — это снова она. Та мерзкая горбатая старуха...
Хуже старухи был только толстый красноносый врач. Он обычно мурлыкал себе под нос какую-то песенку, бродил по комнатам, позвякивая чемоданчиком с инструментами, и то и дело повторял:
— А где же наша милая девочка? А нас совсем не надо бояться...
Но сейчас к ней снова подбиралась старуха. Вот скользнула по стене горбатая тень, рядом раздался сводящий с ума стук ее сучковатой клюки.
— Оленька? Подойди ко мне, деточка. Дай я тебя расцелую...
Послышалось тихое причмокивание, и Ольга не выдержала — подскочив, бросилась в соседнюю комнату, захлопнула за собой дверь, быстро привалила ее столом. Распахнула окно, перебралась через подоконник и бросилась бежать. Неожиданно обо что-то споткнулась, упала — и тут же с отчаянием заметила, что вляпалась руками в какую-то черную склизкую гадость. А где же Кузя? Вот он, рядом, совсем грязный. И его теперь ни за что не отмыть.
Ей хотелось заплакать. Ольга оглянулась, не зная, что ей делать, и — проснулась...
Она сидела на старом облезлом диване, где-то за стенкой играла музыка. На секунду Ольгу охватило облегчение — это был всего лишь сон. А где Кузя? Вот он, у нее в руках, такой же чистый и веселый. Кстати, где это она? И почему так пахнет дымом?
Дым вползал через узкую щель под входной дверью. Он был едким и удушливым, сразу защипало глаза, запершило в горле.
— Мама! — Крик Ольги, громкий и отчаянный, накрыл собой все вокруг. — Мама!!!
Ей никто не ответил. Вскочив с дивана, она попыталась открыть дверь. Не получается. Бросилась к окну — и отшатнулась. Там, снаружи, тоже бушевал огонь.
— Мама...
Снова с отчаянием задергала ручку, дверь неожиданно распахнулась, в комнату вползли языки пламени. Пол в коридоре горел. Можно было пробежать — Ольга взглянула на ноги и увидела, что она босиком. Не сможет убежать...
Ей стало страшно, она в ужасе вцепилась в желтый Кузин мех — заяц вдруг снова оказался у нее в руках. И тут же комната завертелась, поплыли волнами стены. Пол расступился, Ольга закричала и провалилась в бездонную пустоту...
Капала вода. Звук был невыносимо противным, странно булькающим. Булькало в раковине — подойдя к ней, Ольга увидела груду грязной посуды. И всю ее надо обязательно перемыть.
Положив Кузю на табурет, она открыла кран — из трубы засвистело, затем на посуду потекла грязная ржавая жижа. Торопливо закрутила вентиль, но ржавый поток не только не утих, но даже усилился. Не зная, что ей делать, Ольга начала выставлять посуду на стол. Труба все хрипела, ржавая жижа уже подходила к краям раковины...
— Оля...
Голос, позвавший ее, был тихим и спокойным. Ольга оглянулась — никого...
Вода уже полилась на пол, девушка с ужасом подумала о том, что будет, когда мама вернется с работы.
— Оля...
Ее определенно кто-то звал. Но кто?
— Кто здесь? — Ольга взяла Кузю, осторожно выглянула в коридор.
— Слушай мой голос. Внимательно слушай мой голос. Слушай то, что я говорю...
Комната дрогнула, подернулась серой пеленой. Ольга вскрикнула.
— Сосредоточься на моем голосе и ничего не бойся. Следи за моим голосом, слушай мой голос...
Ей стало очень плохо, перед глазами замелькал какой-то калейдоскоп образов, Ольгу закружило и завертело.
— Уцепись за мой голос, держись за него... Он вытянет тебя...
Голос звал и манил. Он звучал где-то очень далеко, он готов был вот-вот исчезнуть. Не имея никакого представления о том, что она делает, Ольга напряженно вслушивалась в едва доносившиеся до нее слова:
— Я здесь, я уже близко. Иди ко мне, держись за меня. Держись за мой голос. У тебя почти получилось. Ты сейчас вынырнешь, осталось совсем немного.
Голое стал громче — казалось, незримая собеседница находилась совсем рядом. А затем Ольга вдруг ощутила на своем плече чью-то руку, и тут же кто-то невидимый крепко обхватил ее сзади за плечи. Вскрикнув, Ольга попыталась освободиться от чужих объятий.
— Не бойся, это я, все в порядке, мы уже выплываем. Скоро ты будешь дома... — Тихие слова раздались над самым ухом, Ольга покорно расслабилась. Не потому, что поверила, — просто не было сил сопротивляться.
А затем вдруг все вокруг прояснилось, Ольга ощутила под ногами землю. И тут же почувствовала, что никто ее больше не держит.
— Далековато же ты забралась. — Голос, раздавшийся сзади, заставил ее обернуться.
Прямо перед ней стояла хрупкая невысокая девушка, ее ровесница. Слабый ветер шевелил ее русые волосы, темный сарафан, перехваченный на поясе плетеным кожаным ремешком, украшала вышивка. Незнакомку трудно было назвать красавицей, но не была она и дурнушкой. Скорее в ней просто ничто не привлекало внимания — за исключением глаз. Глаза были полны жизни, они лучились силой и спокойствием.
— Кто вы? — спросила Ольга. Говорить с незнакомкой на «ты», как говорила бы с любой ровесницей, она почему-то не рискнула. Было в этой девушке что-то странное, что-то такое, что сразу заставило относиться к ней с непонятным уважением.
— Твой ангел-хранитель, — улыбнулась девушка, ее улыбка показалась Ольге очень приятной. — Хотя еще месяц-другой, и ни один ангел тебе бы уже не помог. И так полночи тебя искала.
— Где мы? — Ольга оглянулась, пытаясь понять, что с ней происходит.
Они стояли на берегу небольшой лесной речушки. Ярко светило солнце, на ветках ближайшего дерева ругались два воробья — их ожесточенное чириканье заглушало собой все вокруг.
— Неважно, — отмахнулась собеседница. — Это всего лишь сон.
— Сон? — переспросила Ольга, ей вдруг снова стало страшно.
— Именно сон. Но это теперь не имеет значения. Сейчас ты проснешься — уже по-настоящему — и забудешь и меня, и все, что с тобой происходило. И вообще, тебе следует поторопиться. — Незнакомка подошла ближе и заглянула Ольге в глаза. — Я и так провозилась с тобой слишком долго. Прощай. И удачи тебе...
Лицо девушки затуманилось, внезапно она растаяла. А затем и все вокруг закружилось в призрачном хороводе. Метнулись зеленые кроны сосен — и все исчезло...
Ольга открыла глаза, несколько секунд смотрела на темный потолок, думая о том, что каникулы почти кончились и через два дня ей снова ехать в город. В комнате стоял густой полумрак, Ольга потянулась в постели и вдруг замерла, услышав что-то непонятное. Где-то за окном прошелестела машина, затем еще одна. Звуки были не то чтобы незнакомыми — просто непонятно, откуда они могли взяться здесь, на окраине поселка.
Ольга быстро села на постели, огляделась. И окончательно убедилась в том, что она не дома. В довершение всего обнаружилось, что одета она в чужую одежду и сидит на заправленной постели.
Не столько увидев, сколько угадав на стене выключатель, Ольга поднялась и включила свет.
Небольшая комната, похожа на гостиничный номер. Две кровати, стулья, стол у окна. Графин с водой, рядом два стакана и бутылка кока-колы. Желтый пакет на спинке стула.
В пакете оказалась еда, почти целый батон хлеба и завернутый в целлофан кусок колбасы. Более чем странно...
Ольга выглянула в окно — все верно, она в городе. Более того, она даже знала эту улицу — пока они жили в старой общаге, не раз ходили с подругами этой дорогой к морю. А это здание — гостиница. Но как она здесь оказалась?
Ей вдруг ужасно захотелось домой — почему-то появилось ощущение, что она не была там целую вечность. Происходило что-то непонятное, Ольге казалось, что какие-то важные события просто вылетели у нее из памяти. Она пыталась вспомнить и не могла. Да, ей надо домой. И она обязательно поедет туда — как только взойдет солнце...

Ночь выдалась тихой и очень душной. Близоруко щурясь, Клава вгляделась в настенные часы — половина четвертого. Ужасно жарко... Потянулась к стоявшей на тумбочке бутылке минеральной воды, отхлебнула пару глотков. Плеснув на ладонь, размазала теплые капли по лицу и шее. Жарко...
Жора спал рядом, его дыхание было почти бесшумным. А ведь раньше сопел, как паровоз. Клава вгляделась в лицо мужа, и оно ей не понравилось. Полосы лунного света перечеркнули его пополам, губы изогнулись в каком-то хищном оскале. Глаза закрыты, но видно, как дергаются, перекатываются они под веками. Было в облике мужа что-то ужасно отталкивающее. А может, у нее просто разыгралась фантазия.
— Дура, — выругала себя Клава и откинулась на подушку. — Меньше надо всякой дряни на ночь смотреть...
Она уже начала засыпать, когда Жора вдруг рывком сел на постели. Его грудь тяжело вздымалась, руки вцепились в простыню.
— Гадюка, — тихо прошипел муж. — Стерва...
— Жора? — В голосе Клавы чувствовался испуг.
Жора медленно перевел на нее взгляд, Клава вскрикнула: таким она его еще не видела никогда.
Несколько секунд он молча смотрел на нее. Потом протянул руку:
— Дай бутылку...
Клава торопливо протянула ему воду. Жора грубо выхватил бутыль, запрокинул голову. Пил он жадно, вода текла по губам, по волосатой груди. Осушив бутылку, со злостью швырнул ее в раскрытую настежь балконную дверь. Попал в косяк, пластиковая бутыль громко щелкнула и отскочила в сторону.
— Ушла... Ведь опять ушла, гадина... — Жору трясло от ярости. Он несколько раз глубоко вздохнул, явно пытаясь успокоиться, но это ему не помогло.
— Жора, ты что? Плохой сон приснился?
Жора ничего не ответил. Посмотрев на жену пустым взглядом, встал с кровати и пошел на кухню. Затем вернулся. Вглядевшись в его мрачную фигуру, Клава вдруг поджала ноги и завизжала.
В руках у мужа был большой кухонный нож. Подойдя к кровати, Жора мрачно взглянул на жену:
— Уймись, дура...
Затем лег на кровать, ухватился за нож обеими руками, взглянул на Клаву, его губы вдруг изогнулись в сатанинской ухмылке:
— Извини, милая, — медленно произнес он. — Придется тебе пока обойтись без магазинчика...
Мрачно усмехнувшись, Жора глубоко вздохнул и с силой вогнал нож себе в грудь. Клава взвизгнула. Тело мужа дернулось, затем расслабилось и обмякло. Голова повернулась в сторону Клавы, из уголка приоткрытого рта показалась струйка крови.
Несколько секунд Клава ошеломленно смотрела на мужа, не в силах понять, осознать произошедшее — все это казалось дурной шуткой. Попыталась было коснуться ножа, но не решилась и торопливо отдернула руку. Затем осторожно сползла на пол и стала пятиться, пока не уперлась в стену. Прижавшись спиной к холодному бетону, закрыла ладонями лицо и тихо заплакала...



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:48 | Сообщение # 7
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава пятая

Самым мучительным для него было непонимание. Теперь Сергей отдавал себе отчет в своих чувствах — он действительно любил Татьяну. Любил ее, верил ей. А она так подло его обманула...
Сергей стоял у большого открытого окна и смотрел на улицу, сквозь витиеватые прутья решетки был хорошо виден лес. Все правильно — там, у озера, она убила его. Отравила, обманом заставив выпить проклятое вино. Но ведь он жив? Значит, это еще не смерть? Или это и есть она, жизнь после смерти? Тогда это объясняет многое из того, что с ним произошло.
Но если он умер, то почему все окружающее так реально? Сергей провел рукой по прутьям решетки — и не ощутил ничего необычного. Обычный металл, обычная кованая решетка. Но как тогда быть с монстром, как быть с ненормальной дверью?
Он прошел в холл, снова ощупал дверь — никакого намека на недавнюю эфемерность. И все-таки что-то было удивительно ненормальным...
Сергей вернулся в зал, сел в кресло. Оглядел руки — и снова не нашел ничего необычного. Самые обычные руки, даже теплые...
Хорошо, подойдем с другой стороны: что необычного он сегодня увидел? Много чего. Например, сюда он прилетел — точнее, его приволокли — по воздуху. Это вполне естественно — для привидения. Значит, он сможет полететь и сам...
Сергей попробовал — ничего не получилось. Словно чего-то не хватало. Но ведь в детстве он часто летал во сне. Тогда это было так здорово...
Он попытался сосредоточиться на посетивших его воспоминаниях и неожиданно для себя взмыл в воздух. Это оказалось настолько здорово, что Сергей даже засмеялся, нелепо повиснув в воздухе и с трудом удерживая равновесие. Попробовал пролететь по комнате, неуклюже замахал руками и опустился на пол. Тем не менее это было замечательно.
— В смерти есть свои преимущества, — пробормотал он, поднимаясь на ноги. — Неясно только, что будет дальше...
Попытка научиться летать отняла у него слишком много сил, Сергей с неудовольствием заметил, как туманится его сознание. Мелькнула мысль о том, что неплохо бы поесть, но это было чисто логическое умозаключение — есть почему-то не хотелось. Да и кто знает, чем питаются привидения?
Он снова сел в кресло, вытянул ноги. Устало вздохнул. Разумеется, то, что он жив, — это неплохо. Но было бы совсем хорошо, если бы кто-нибудь ответил на накопившиеся у него вопросы.
Сергей снова вспомнил Татьяну. Кто она и почему так с ним поступила? И где она сейчас? Она ведь все время кого-то боялась. Даже ясно кого — того неприятного типа, с которым он столкнулся в парке.
Воспоминания о Татьяне снова навели его на грустные. Да, он чувствовал себя преданным и обманутым. И тем не менее очень хотел ее увидеть. Жило в душе ощущение того, что все совсем не так, как он думает, что не предавала она его и не обманывала. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить. Все выяснится — если только ему удастся ее найти. И если это вообще в его силах. Ведь он умер, а с того света еще никто никогда не возвращался.

День выдался очень жарким. Дул слабый ветерок, ленивые волны с тихим шуршанием наползали на берег, вызывая веселье среди плескавшейся на мелководье малышни. На пляже было многолюдно, жара безжалостно гнала людей к воде. Кто-то загорал, кто-то неторопливо плавал у берега, не рискуя забираться в глубину. Наиболее опытные пловцы — или те, кто себя таковыми считал, — демонстративно отплывали подальше. Пляж жил своей обычной размеренной жизнью, когда все вокруг неожиданно накрыл истошный женский крик.
— Леночка... Где Лена? Лена!!!
Вокруг кричавшей женщины поднялась суета, несколько мужчин кинулись в воду, кто-то стал звать спасателей. Но помощь спасателей — как обычно, их на месте не оказалось — не понадобилась. Не прошло и минуты, как один из мужчин торопливо выволок на берег бесчувственное женское тело.
Ей было лет двадцать пять. Спутанные мокрые волосы с нитями водорослей сбились в грязный комок, синеву губ не могла скрыть даже ярко-алая помада. Вытащивший девушку мужчина с помощью нескольких добровольных помощников перевернул пострадавшую лицом вниз, изо рта девушки вытекла струйка воды. Продолжавшая голосить мать суетилась вокруг, только усиливая неразбериху. Затем через толпу любопытных пробилась властная пожилая женщина и взяла все в свои руки. Ее команды были сухими и четкими — и вот уже один из мужчин ритмично массировал девушке серде, а сама женщина, очистив пальцем рот пострадавшей и зажав ей нос, усердно вентилировала ей легкие. Так прошла минута, другая — девушка не подавала признаков жизни. Тем не менее женщина не оставляла попыток оживить пациентку, на лице ее выступили капли пота. И лишь когда стало окончательно ясно, что все напрасно, что девушка мертва и ей уже ничем не поможешь, мужчина прекратил массировать сердце, женщина встала с колен и печально взглянула на заплаканную мать.
— Простите, я ничего не могу сделать. Она пробылав воде слишком долго...
Именно в этот момент и произошло чудо — так, по крайней мере, потом говорили все, кто наблюдал происходящее. Лежавшая на песке девушка вдруг изогнулась и захрипела, женщина торопливо опустилась на колени и с помощью мужчины-помощника быстро перевернула ее лицом вниз. Девушку тут же вырвало, ее дыхание было хриплым и тяжелым.
— Ну, все, милая, все, теперь все будет нормально... — успокаивала ее женщина, рядом всхлипывала счастливая мать. — Дайте ей горячего чаю, оденьте во что-нибудь теплое. И пусть больше так далеко не заплывает...
С ней и в самом деле все оказалось нормально. Лишь дома выяснилось, что произошедшее отразилось на памяти девушки. К ужасу матери, она совершенно ничего не помнила. Не узнала даже прибежавшего Кирилла — он примчался, едва узнав, что с Ленкой случилась беда.
— Я все вспомню, — успокаивала их Лена, при этом глаза ее лучились теплом и спокойствием. — Просто дайте мне время...
Больше всех расстроился Кирилл, хотя и пытался не подавать виду. Ленка, его Ленка, с которой он дружил едва ли не с детства и от которой наконец-то получил согласие стать его женой, — его не помнила! Это был какой-то кошмар. Добрых два часа просидел он у ее постели, раскладывая перед ней фотографии, объясняя, где и когда они все это снимали, — а она лишь улыбалась и изредка кивала, и видно было, что мысли ее находились сейчас где-то очень далеко. В конце концов, чувствуя, что выходит из себя, Кирилл ушел. Пообещав, впрочем, зайти завтра вечером.
Появились и другие странности. Выяснилось, что Елена не любит конфет и вообще сладкого, хотя раньше была неисправимой сластеной. Ближе к вечеру стало ясно, что ей мешают длинные волосы, ее краса и гордость, и стоило больших трудов уговорить ее не принимать радикальных решений. Лена согласилась, но было ясно, что согласие это сугубо временное, до первой парикмахерской.
Казалось, Елену подменили. Она не стала хуже — просто стала другой. И не считала нужным это скрывать.
— Знаешь, мама, — сказала она расстроенной матери, — я просто очень многое поняла. Извини, но моя жизнь была чудовищно глупа, не хочу ни о чем вспоминать. Теперь все будет совсем по-другому.
— А Кирилл? — сорвался с губ матери терзавший ее весь вечер вопрос.
— Кирилл — хороший парень, — улыбнулась Лена, — но лучше не торопиться. Давай подождем еще немного, хорошо?
— Да, но он расстроится...
— Я постараюсь ему все объяснить. Ты не волнуйся, все будет хорошо...
Днем позже стало ясно, что Лена и в самом деле решила жить по-новому. Утром она не пошла на работу — не потому, что плохо себя чувствовала, это было бы понятно, а просто не захотела идти. Узнав, где она работает — воспоминания об этом тоже начисто стерлись из ее памяти, — девушка только рассмеялась:
— Мама, это же глупо. Сидеть всю жизнь в плановом отделе и перебирать бумажки. Прости, но я найду себе что-нибудь более интересное.
— А именно? — В голосе матери появились стальные нотки. Стало ясно, что она готова поставить зарвавшуюся дочь на место.
— Я над этим еще не думала. — Лена снова рассмеялась, и даже ее мелодичный смех был совсем чужим. — Только не думаю, что найду что-нибудь подходящее в этом городе, он для меня слишком мал. Сейчас я схожу в парикмахерскую, а потом подумаю, где бы мне хотелось жить. И не надо меня уговаривать, — остановила она готовую разразиться бурей упреков мать. — С этой минуты я сама буду решать, что и как мне делать. И не обижайся на меня, мама. — Лена подошла к матери и с улыбкой поцеловала ее. — Просто ты должна понять: я стала совсем взрослой.
В автобус она села за несколько минут до отправления. Глядя на маячившего за окном растерянного Кирилла, Татьяна ощутила невольную грусть. Увы, она ничем не могла помочь этому симпатичному молодому человеку. Елены, той, которую они знали, уже просто не было. Рассказать им правду она не могла, изменить свои планы — в соответствии с их представлениями — не могла и не хотела. Елена погибла, и этим все сказано. И вряд ли Татьяне можно поставить в вину то, что она подобрала пустое тело. Кирилл и мать считают Елену живой — так пусть же радуются хотя бы этому...
Загудел двигатель, автобус задрожал, затем медленно тронулся с места. Татьяна с улыбкой помахала Кириллу — увы, это все, что она могла для него сделать.
Когда автобус выехал с автовокзала, Татьяна облегченно вздохнула — как бы то ни было, но у нее теперь новое тело, новые документы, она благополучно перепрыгнула в другой регион. Шорг остался позади и наверняка потерял ее след — при мысли о том, как он сейчас беснуется, Татьяна невольно улыбнулась. Может ли он ее найти? Конечно. Но на это ему опять потребуется время.
Оставалось решить два важных вопроса. Во-первых, обосноваться в новом для нее городе. В Ростов автобус придет примерно через час, это будет около шести вечера. Ей вполне хватит времени на то, чтобы найти гостиницу, — это для начала, а там будет видно. Ну а во-вторых... Во-вторых, надо объясниться с Сергеем и помочь ему вновь обрести плоть. Вряд ли он простит ее за то, что она с ним сделала, рассчитывать на это глупо. Все, что ей остается, — помочь ему вернуться в этот мир. А затем уйти из его жизни, словно ее никогда и не было...
Автобус выехал на центральную улицу, Татьяна с интересом смотрела в окно. Неплохой город — тихий, уютный, на берегу моря. Может быть, когда-нибудь она навсегда поселится в таком месте...

Вскоре город остался позади, автобус резво катил по ухоженному шоссе. Татьяна рассматривала проносившийся за окном пейзаж и все больше убеждалась, что здесь все совсем другое. Другие дома, другие деревья. Другая жизнь. Да, здесь по-своему красиво. Много садов и полей, еще не выгоревшая от жары трава приятно радует глаз. Здесь хорошо, тепло. Только там, дома, все равно лучше. И лес там настоящий — не то что эти лесополосы, засаженные ощетинившимися колючками акациями. Только теперь, оказавшись вдали от родного леса, Татьяна поняла, как сильно она по нему тоскует.
На душе было грустно. Татьяна понимала, что попала в замкнутый круг: победить Шорга она не в силах, убегать уже надоело. Да и бессмысленно по большому счету. Рано или поздно Шорг придумает что-нибудь новенькое, и ей придет конец. Но хуже всего то, что она не видела выхода. Ей мог бы помочь Каин, но старый колдун этого никогда не сделает. Каин всегда держит слово...
А может, просто взять и прекратить все это? Умереть — по-настоящему? Это ведь тоже выход.
Татьяна закрыла глаза. Да, звучит заманчиво. Времена, когда она действительно дорожила жизнью, давно прошли. Вот если бы еще прихватить с собой Шорга. Может, стоит жить хотя бы ради этого?
Она сошла на одной из центральных улиц. Огляделась — ничего, Ростов оказался вполне симпатичным городом. Оставалось узнать, где здесь ближайшая гостиница, и начать новую жизнь.
Гостиница нашлась совсем рядом. Цены за проживание кусались, но Татьяну это не слишком беспокоило. Недельку она вполне протянет, а за это время найдет себе жилье. Не в первый раз...
Оставив в номере свои немудреные пожитки, Татьяна заперла дверь и спустилась вниз. Пока ехала в лифте, оглядела себя в зеркале — пусть и не писаная красавица, но очень даже сносно. Основа есть, над остальным придется поработать. На то она и ведьма.
Выйдя на улицу, Татьяна не спеша пошла по тротуару, разглядывая вывески магазинов. Остановившись у газетного киоска, купил а карту города и несколько рекламных газет. Через пару сотен метров нашла вполне уютную скамейку и минут пятнадцать изучала карту, запоминая расположение и названия улиц, маршруты городского транспорта. Убедившись, что увиденное накрепко отложилось в памяти, принялась за газеты. Ее интересовало практически все — скользя взглядом по газетным страницам, Татьяна впитывала в себя названия магазинов и предприятий, адреса банков и салонов красоты, имена первых лиц города и события городской хроники. Словно из разноцветных кусочков мозаики складывался в сознании образ нового для нее города, это была нужная и очень полезная информация. Когда поток ее иссяк, Татьяна положила карту и газеты на скамейку и улыбнулась. Хороший город, богатый. Три, от силы четыре дня, и у нее появится своя квартира. А пока придется довольствоваться гостиницей...

Сергей не знал, сколько прошло времени: в этом странном потустороннем мире оно текло как-то иначе. Здесь тоже были день и ночь, но их чередование определялось скорее желанием самого Сергея, нежели какими-то естественными законами. Если он думал о том, что хочет спать, то в течение каких-нибудь десяти минут небо за окном затягивало сумраком, затем приходила ночь. Ночь очень странная — без звезд и луны, непроглядно-темная.
Сон тоже оказался другим — скорее, это было зыбкое забытье, отключение от всего окружающего. Без снов, без мыслей, словно сознание затягивала клубившаяся за окнами тьма. Просыпался Сергей всякий раз на рассвете. Наверное, это было тоже свойство нового для него мира, либо просто брала свое въевшаяся в сознание привычка просыпаться именно утром.
Здесь ему совсем не хотелось есть. Еда представлялась чем-то далеким и ненужным, сродни впечатлениям человека, вернувшегося из чужой страны с очень непривычными и странными обычаями. Голода как такового не было, к исходу дня — если тут вообще уместно о таковом говорить — появлялась слабость, чувствовалось легкое утомление. Но стоило сесть в кресло и задремать, как вскоре наступало утро, в теле появлялась легкость и необычная бодрость.
Доставивший его сюда монстр больше не наведывался. Сергей даже стал подумывать о том, не забыли ли о нем. Он не мог оценить свое положение, не мог понять, что он делает в этом странном месте. Кованые решетки на окнах и каменная дверь не позволяли выбраться наружу, ломать их Сергей пока не решился. Просто не знал еще, насколько далеко простираются права мертвых. На какой-то день своего пребывания в этом доме Сергей даже стал кричать, надеясь, что кто-нибудь его услышит. Но никто не пришел, и постепенно Сергей стал все больше склоняться к мысли о том, что этот дом стал для него тюрьмой.
Тем не менее пребывание здесь пошло ему на пользу — Сергей вынужден был отметить, что его состояние заметно улучшилось. Он стал бодрее, заметно окреп. И даже научился летать в пределах дома. Ему не хватало лишь одного — свободы.
Очередное утро началось, как обычно, с рассвета и пения птиц за окном. Эту ночь Сергей провел в маленькой комнате на втором этаже — сев на край кровати, он какое-то время задумчиво смотрел в окно, потом поднялся и медленно спустился вниз. На душе было муторно, перспектива застрять здесь навсегда становилась все более очевидной и удручающей. Пройдя в зал, хотел уже было сесть в свое любимое кресло, как уловил краем глаза слабое шевеление в холле. Рывком обернулся — и увидел незнакомую девушку. Среднего роста, с короткими русыми волосами, одета в красивый темный сарафан, перехваченный в талии кожаным ремешком. Она только что прошла сквозь дверь и теперь спокойно смотрела на Сергея.
Он повернулся к незнакомке. Хотел было поздороваться, но слова почему-то застряли в горле. Сергей смотрел на незнакомую девушку, в сознании билась, пытаясь обрести свободу, невероятная, недоступная рациональному объяснению мысль.
Глаза... Совсем другие, и все-таки ее. Он не мог ошибиться. И тем не менее перед ним стояла совсем другая девушка, притом много моложе Татьяны. В голове у него все перемешалось...
— Здравствуй, Сережа, — тихо сказала девушка. — Вот мы и встретились.
И этих слов оказалось достаточно, чтобы он поверил в невозможное.
— Таня... — Его голос был едва слышным. Но она услышала, и в глазах ее — он готов был в этом поклясться — блеснули слезы.
— Ты узнал меня? — Девушка едва заметно вздохнула. — Извини, я теперь совсем другая... И прости меня за то, что я с тобой сделала. Я не могла поступить иначе. — Она подошла к нему и посмотрела в глаза.
Взгляд ее был полон печали. Сергей взял Татьяну за руки, затем попытался обнять, но она осторожно отстранила его.
— Не надо, Сережа. Не стоит усугублять ошибки. Я и так принесла тебе слишком много бед...
— Но ведь это было нужно? — с робкой надеждой в голосе спросил он. — Ведь в этом был какой-то смысл?
— Да, Сережа. Я не могла спасти тебя иначе. Он бы убил тебя.
— Кто? — тихо спросил Сергей, уже зная ответ. Конечно же, это тот самый тип.
— Это уже неважно, — печально улыбнулась Татьяна. — Тебе не стоит об этом думать. И еще раз прости меня за то, что все так получилось.
Сергей не ответил, он продолжал смотреть на девушку, все больше и больше узнавая в ней Татьяну. Другая, совсем другая — и все равно она...
— Мы можем выйти на улицу? — тихо спросил он. — Я уже устал от этого дома.
— Можем. Нам все равно туда... — Татьяна подошла к двери, Сергей внимательно следил за ней. Ему хотелось узнать, как она открывает эту странную дверь.
Внешне все оказалось очень просто. Татьяна просто провела ладонью поперек двери — быстро, не касаясь ее, это было неприметное небрежное движение. И дверь дрогнула, поплыла туманными струями.
— Не бойся... — Татьяна улыбнулась, взглянув на озадаченного Сергея, и спокойно прошла сквозь дверь.
Сергей вытянул руку, коснулся двери — она и в самом деле напоминала теперь жидкость. Медленно шагнул...
— Ну и как? — Девушка встретила его легкой улыбкой.
— Занятно... — Сергей кивнул. — Но как это может быть? — Он снова взглянул на Татьяну.
— В этом месте все по-другому. Не обращай внимания... — Татьяна небрежно махнула рукой.
Сергей огляделся, у него впервые появилась возможность увидеть это место не из дома. Да, он видел все это, когда монстр доставил его сюда. Но тогда он был слишком слаб, чтобы что-нибудь рассматривать.
Дом стоял на большой лесной поляне, здесь и в самом деле было очень красиво. Лес, небо. Пение птиц. Такое настоящее... и такое странное. Почему? Он не мог ответить на этот вопрос. Какое-то все... не такое.
— Скажи, — Сергей повернулся к Татьяне, — что это за чудище, что привело меня сюда?
— Кеша? — впервые с момента встречи Татьяна действительно улыбнулась. — Это мой друг.
— Да, но кто он?
— Не знаю, — пожала плечами Татьяна. — И сам он тоже зтого не знает. В этих мирах полно всяких странностей.
— В этих мирах? — переспросил Сергей.
Девушка внимательно посмотрела на него, затем тихо вздохнула.
— Сережа, давай не будем об этом говорить. Ты попал сюда по моей вине, здесь для тебя все чужое. Я помогу тебе вернуться.
— Домой? — быстро переспросил Сергей. Татьяна нахмурилась:
— Нет, Сережа. Не в этом смысле. Я помогу тебе вернуться в твой мир. Но дороги домой для тебя нет. Твоя прошлая жизнь закончилась.
— Почему? — Сергей непонимающе смотрел на Татьяну.
— Почему... Ты помнишь, что с тобой произошло? — Татьяна подняла голову, ее глаза блеснули. — Там, в лесу?
— Я думал об этом, — кивнул Сергей. — Мне казалось, что ты меня отравила.
— Все так и было. — Татьяна смотрела ему в глаза. — Там, в лесу, я убила тебя. А твое тело облила бензином и сожгла. Сожгла, понимаешь? Твоего тела больше нет, тебе некуда возвращаться.
Сергей смотрел на Татьяну и неожиданно понял, что она не врет. Бензин, ветки для костра, отравленное вино — все становилось на свои места. И это было ужасно.
— Но зачем? — тихо прошептал Сергей. — Зачем?!
— Люди очень слабы, Сережа. Чтобы спасти тебя, мне нужна была вся твоя энергия. Она вся должна была уйти с тобой, понимаешь? Сгоревшее тело отдает ее без остатка. Кеша уже ждал тебя. Он поймал тебя и переправил сюда.
— Но как же тогда я смогу вернуться? Если меня... уже нет?
— Ты потерял только тело. Только тело, понимаешь? Главное — это твое сознание, твоя личность. Взгляни на себя — ты ведь жив.
Сергей не ответил. Все происходящее превращалось в какой-то абсурд. Она сожгла его тело... Но как она могла? Как?!
— Ты вернешься, Сережа. Я обещаю. Но у тебя будет другое тело. Другое тело, новая жизнь. Новое имя. Это трудно, я знаю. Очень трудно. Но иного пути у тебя нет.
Сергей смотрел на Татьяну, в его взгляде появилась какая-то отчужденность.
— Значит, там, в том мире... В моем мире — была не ты?
— Это была я, Сережа. Я, просто в другом теле. Моего собственного тела нет уже очень давно. Сейчас ты можешь видеть, какой я была когда-то...
— Но как же хозяин тела? — тихо спросил Сергей. — Что происходит с ним?
— Я не беру чужого — если ты это имеешь в виду. Точнее, не беру чужих тел, не забираю их у хозяина. Шорг, тот так и поступает. И твое тело он тоже бы забрал, если бы я не помешала.
— Шорг — это тот тип, в парке?
— Это неважно. — Татьяна отвел а взгляд, явно досадуя на свою несдержанность. — Просто не считай меня хуже, чем я есть.
— Прости, — нахмурился Сергей. — Я не хотел тебя обидеть. Я просто пытаюсь понять.
— Я знаю, — ответила Татьяна. — Что касается тел, то можно брать лишь те, что уже не нужны хозяину. Таков закон.
— Как это — не нужны хозяину? — не понял Сергей. — Разве так может быть?
— Может, Сережа. Я покажу тебе. Пошли... — Татьяна взяла Сергея за руку, и тут же мир вокруг стал испаряться, таять, пока не исчез совсем.
Сергей огляделся — там, где они находились теперь, не было ничего, их окружала серая безликая мгла. Татьяна потянула его за руку, тут же возникло ощущение стремительного движения. Это длилось считаные секунды, затем движение внезапно прекратилось, серая мгла начала понемногу рассеиваться.
— Смотри, — сказала Татьяна и указала на серебристую дымку впереди них.
По мере того как расступался туман, безликая дымка превратилась в невероятных размеров сверкающий поток. Он выглядел в высшей степени странно — нечто, текущее неизвестно откуда и непонятно куда. Река не река, туман не туман. С яркими сверкающими прядями и пятнами чернее ночи. С цветными бликами и тусклой серостью. Сергей вспомнил: он уже видел все это. Тогда, когда он умер...
Сверкающий поток зачаровывал, Сергею захотелось подлететь ближе. Он потянулся к нему — и тут же ощутил на своей руке руку Татьяны.
— Туда нельзя, — тихо, но твердо произнесла девушка. — Это Стикс, река смерти.
— Река смерти? — невольно переспросил Сергей. — Но разве такое может быть?
— Это глупый вопрос — она перед тобой. Каждому живому существу суждена смерть, и каждое живое существо попадает в этот поток. И Стикс уносит его. Навсегда.
— Куда? — спросил Сергей, думая о том, что задал очередной глупый вопрос.
— Не знаю. И никто точно не знает. Чтобы узнать это, надо войти в поток. А вошедшие в Стикс никогда не возвращаются.
— И все сюда попадают? — снова спросил Сергей. Осознание того, что он стоит перед рекой смерти, завораживало.
— Все. Рано или поздно.
— Но ведь ты туда не попала? И я не попал. Значит, этого можно избежать?
— Только на время.
— Все равно затянет?
— Нет. Просто вечная жизнь однажды надоедает... — Татьяна вздохнула. — Нам пора, нельзя смотреть на Стикс слишком долго. Это отнимает силы. Пошли...
Вокруг снова возникла серая мгла, Сергей ощутил движение. И тут же оно прекратилось, мгла рассеялась.
Под ним раскинулся город. Сергей вскрикнул от страха и неожиданности, но Татьяна лишь засмеялась:
— Расслабься, Сережа. Ты не можешь упасть.
— Где мы? — Сергей смотрел на распластавшийся под ним город. Светило яркое солнце, но, странное дело, его свет почему-то не слепил. Это было странно — смотреть на солнце широко открытыми глазами. Сергей даже смог разглядеть на нем пятна.
Татьяна дернула его за руку:
— Не отвлекайся, нам туда. — Кивком указав куда-то вниз, она мягко потянула его к земле. Скорость спуска все нарастала, в голове у Сергея, сменяя друг друга, бились две мысли. Первая — что он все-таки может упасть. И вторая — что их кто-нибудь может увидеть.
Постепенно полет становился все более пологим, скорость стала уменьшаться. Теперь они летели над крышами домов, это было удивительное, захватывающее путешествие. Сергей смотрел на едва ползущие по дорогам машины, на почти неподвижных пешеходов. Ему вдруг захотелось закричать от радости — до того это было здорово. Наверное, Татьяна разделяла его восторг. С улыбкой взглянув на Сергея, она вдруг рывком потянула его вниз.
Сергей вздрогнул: прямо на них стремительно надвигались серые стены многоэтажки. Он даже не успел вскрикнуть перед неминуемым столкновением, настолько быстро все произошло. Только закрыл глаза, ожидая страшного удара, в сознании мелькнула мысль о том, что на этот раз все действительно кончено...

А затем произошло что-то странное. Стена словно расступилась, Сергей пронзил ее насквозь, удивленно открыл глаза. На мгновение увидел перед собой чужую комнату, незнакомую обстановку, и тут же Татьяна потянула его вверх. Он пролетел сквозь потолок, перед носом мелькнули чьи-то рваные тапочки и угол дивана. Еще выше, очередной потолок, комната с сидящей перед телевизором женщиной. Опять вверх — и яркий солнечный свет...
Они медленно опустились на крышу дома, от нагретой солнцем гудронной заливки веяло теплом. Сергей взглянул под ноги: оказывается, он был в своих любимых кроссовках. Когда же он успел их надеть?
— Ну и как тебе все это? — Татьяна улыбалась.
— Очень странно. А нас никто не увидит?
— Не увидят, Сережа. Мы для них слишком эфемерны.
Все становилось на свои места. Сергей даже удивился тому, что не разобрался во всем этом раньше.
— Теперь я понял, что значит быть привидением, — сказал он. — Что мы будем делать дальше?
— Дальше? — Улыбка девушки потускнела. — А дальше, Сережа, мы будем искать тебе тело. Пошли... — Она снова потянула его за руку.
Они летели над городом больше пяти минут, пока не оказались на самой окраине, Сергей увидел внизу трехэтажное серое здание. Рядом с ним стояло несколько машин «скорой помощи».
— Больница? — Сергей удивленно взглянул на девушку.
— Да, Сережа. Здесь проще всего найти тело. Если повезет, конечно. Постарайся не натыкаться на людей, это неприятно.
— В смысле?
— Они тяжелые. Мы не весим ничего. Хотя можешь попробовать...
Похоже, девушка точно знала, куда идти — протянув Сергея сквозь стену первого этажа, она уверенно повлекла его вдоль унылого коридора.
Сергей понял, куда они пришли, лишь когда увидел кровати с лежащими на них людьми и стойки с аппаратурой.
— Реанимация? — прошептал он, взглянув на девушку.
— Да. Можешь не шептать, нас все равно никто не услышит. Хоть криком кричи.
Они опустились на пол — так было привычнее. Татьяна прошла мимо кроватей, окидывая пациентов натренированным взглядом. Потом вернулась.
— Ничего нет. Трое могут выкарабкаться, один наверняка умрет. Но его тело слишком старое и поврежденное, занимать такое нет смысла.
— Мне все это не нравится, — отозвался Сергей. — Как можно жить в чужом теле? Это страшно. И противно.
— Да, может быть. Но ты не сможешь долго жить без тела. Скоро ты начнешь слабеть, потом начнутся провалы в сознании. После одного из таких провалов тебя заберет Стикс.
— А ты? Где ты сейчас? У тебя есть тело?
— Да, Сережа. Но уже другое. Той меня, что ты знал, уже нет. Мне пришлось бросить тело, чтобы сбежать от Шорга, сейчас я сплю в номере гостиницы.
— Здесь, в этом городе? Кстати, где мы?
— Не здесь, Сережа. Прости, я не могу говорить об этом. Не хочу. Я и так принесла тебе кучу проблем. А сейчас подожди меня, я посмотрю еще в одном месте. — Татьяна повернулась и вышла сквозь застекленную дверь.
Оставшись один, Сергей унылым взглядом оглядел палату. Свыкнуться с мыслью о том, что придется занять чье-то тело, было очень трудно. Кроме того, Сергей не совсем представлял себе этот процесс.
Он подошел к одной из кроватей, на ней лежал мужчина лет сорока пяти. Лицо незнакомца покрывали синюшные пятна, голову туго охватывали бинты, к носу тянулись тонкие прозрачные трубочки. Не слишком приятное зрелище-Сергей прошел в изголовье кровати, осторожно коснулся плеча незнакомца. Надавил чуть сильнее, рука плавно вошла внутрь чужого тела. Это произошло очень неожиданно, Сергей рывком отдернул руку, затем быстро отошел в сторону. Ему стало не по себе.
Прошла минута, другая. Татьяны все не было, и любопытство постепенно снова начало брать верх. Касаться синюшного незнакомца ему больше не хотелось, он прошел в конец маленькой палаты.
Здесь лежал мальчик лет пятнадцати. Лицо его было спокойным, немного бледным, грудь перемотана бинтами. Протянув руку, Сергей дотронулся до его плеча, осторожно надавил. Никакого эффекта. Надавил сильнее — то же самое. Заинтригованный, он уперся в плечо мальчика рукой, надавил. Мальчик даже не шевельнулся.
— Он слишком тяжелый для тебя. — Раздавшийся позади голос Татьяны заставил его вздрогнуть.
— Почему? — Обернувшись, Сергей взглянул на девушку.
— Потому что ты слишком легкий. А он соединен с телом.
— А вон тот? — Сергей кивнул на синюшного незнакомца. — Моя рука вошла ему в плечо.
— Потому что он почти умер. Его здесь нет, тело пустое. Ты можешь даже занять его для пробы, но я бы не советовала.
— Нет... — Сергей покачал головой. — Спасибо...
— Тогда пошли: здесь сегодня не будет ничего интересного.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. Пошли, есть еще одно место...
Лететь опять пришлось почти через весь город. Это было здорово, и все же в душу Сергею закрадывалась печаль. Уж слишком все это ненормально. Не по-человечески как-то.
Очередной их целью оказалось приземистое здание за высоким бетонным забором, с решетками на окнах. Сергей подумал было с содроганием, что это психиатрическая клиника, но реальность оказалась еще хуже. Здесь находилась линика наркологическая — Сергей понял это, прочитав табличку у входа.
— Подожди... — Сергей схватил Татьяну за руку. — Здесь же одни наркоманы.
— А что, они не люди? — В голосе девушки чувствовалось осуждение. — Не бойся, наркоманом ты не станешь. Если только не захочешь. За мной... — Татьяна плавно скользнула в окно, Сергей без всякого желания последовал за ней. Попав в коридор, опустился на пол: так было привычнее. Услышав позади чьи-то голоса, он оглянулся и тут же отлетел в сторону, снесенный мощным ударом. Налетев на стену, машинально вытянул вперед руки. Но стена послушно пропустила его — затормозив, впрочем, его беспорядочное вращение. Ошеломленный, он осторожно выглянул в коридор, но увидел лишь удалявшуюся медсестру.
— Я же говорила, осторожнее, — раздался из-под потолка голос Татьяны. — Люди слишком тяжелые для нас. Лучше лететь поверху.
— За что она меня? — непонимающе произнес Сергей.
— Да ни за что, глупый... Ты просто столкнулся с ней. Но у нее есть тело, а у тебя нет. Ты отлетел, как пушинка, она тебя даже не заметила.
До Сергея наконец-то стал доходить смысл сказанных слов.
— А в фильмах привидения не сталкиваются с людьми.
— То в фильмах. На деле все по-другому. Пошли...
Взяв Сергея за руку, Татьяна без колебаний провела его в реанимационное отделение. В одной из его облицованных кафелем ярко освещенных комнат — она напомнила Сергею операционную — что-то происходило. Татьяна осторожно провела Сергея вдоль стены, потом кивком указала в центр комнаты.
— Смотри. Тебе везет.
На покрытом простыней столе лежал человек — парень лет двадцати с бледным осунувшимся лицом. Над ним хлопотала бригада врачей, на глазах Сергея один из медиков прижал к обнаженной груди парня пластины электродов. Разряд — тело парня дернулось, Сергей невольно вздрогнул.
— Бесполезно, — прокомментировала их усилия Татьяна. — Уж я-то знаю.
— Почему? — Сергей продолжал смотреть за работой врачей.
— Потому что его здесь уже нет. Они не смогут его вернуть: слишком поздно. Вероятно, передозировка наркотика. Как он тебе? — Девушка взглянула на Сергея. — Вполне подходящее тело.
— Мне он не нравится, — тихо произнес Сергей. — Только взгляни на его лицо. И он гораздо моложе меня.
— Глупости. Вполне симпатичный мальчик — уж поверь мне на слово, я как-никак женщина. И тело нормальное, не заезженное.
— Но он же наркоман...
— Ты выдержишь. Конечно, за телом придется поухаживать, привести в порядок. Но оно того стоит. — Татьяна внимательно следила за работой врачей. — И ничего не бойся, я помогу тебе. Дай руку... — Она взяла Сергея за ладонь и потянула его к потолку. — Мы должны опуститься сверху. Старайся не касаться врачей и не попасть им под руку.
Сергей парил под потолком, в голове теснились сотни мыслей. А потом пришел страх...
— Я не хочу. — Он умоляюще взглянул на Татьяну. — Не нужно этого.
— Тогда ты умрешь. Ты хочешь смерти? — Татьяна в упор взглянула на Сергея.
— Нет, но...
— Тогда никаких «но». Тебе повезло, такие тела не валяются на дороге. Так что не теряй времени. Развернись спиной вниз... — Татьяна помогла ему повернуться. — Хорошо. Сейчас я выберу момент и втолкну тебя в тело. Не бойся, все пройдет нормально.
— Да, но я в одежде... — спохватился Сергей.
— Это не та одежда, что может помешать. Когда очнешься, симулируй потерю памяти, это лучший вариант. А затем просто живи, Сережа. И постарайся забыть все, что с тобой произошло. — Татьяна едва заметно вздохнула, затем стала медленно опускать Сергея вниз.
— А ты? Как мне найти тебя? Где мы встретимся? — Торопливо произнес Сергей.
— Мы больше не встретимся, Сережа. Никогда. Так надо. Прощай. И прости меня за все, если сможешь... — Грустно улыбнувшись, Татьяна осторожно поцеловала его и рывком толкнула вниз...
Сергей хотел возразить, но сказать ничего не успел — в теле возникла противная дрожь, он начал задыхаться, свет почему-то померк. Затем ему стало совсем плохо — сознание поплыло, Сергей попытался закричать. Но губы не слушались, в глазах становилось все темнее. Где-то высоко под потолком он увидел лицо Татьяны, затем стало совсем темно, и тьма эта быстро поглотила остатки сознания.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов


Что-то правил Лецифера - Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:49
Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:50 | Сообщение # 8
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава шестая

Его выписали — а точнее, вытолкнули из клиники через три дня, в начале восьмого утра.
— Извини, брат, но у тебя нет страхового полиса. — Провожавший его до дверей молодой врач устало зевнул. — Радуйся, что вообще жив остался. И постарайся больше к нам не попадать...
На улице дул сильный ветер. Выйдя за ворота, Сергей остановился. Итак, куда ему? Домой? А есть ли у него теперь дом?
Он достал мятый листок бумаги, на нем был записан адрес. Его новый адрес, именно оттуда его увезли в реанимацию. Даже не его — того, чьим телом он теперь владел. Оставалось решить, идти ли ему туда. Впрочем, сходить все равно стоило, где-то там должен быть его новый паспорт. Без документов будет очень сложно.
Нужную ему улицу он нашел довольно быстро — если учесть, что пришлось идти пешком почти целый час. В карманах не нашлось ни копейки, а ездить зайцем Сергей не умел и не хотел. Оставалось найти нужный дом. Это на четной стороне — перейдя улицу, Сергей пошел по тротуару, поглядывая на номера домов.
Дом 26/2 оказался в глубине небольшого переулка, примыкавшего к высокому бетонному забору с протянутой по верху колючей проволокой. Сначала Сергей решил, что за забором находится тюрьма, но вскоре понял, что это всего лишь территория какого-то предприятия. А нужный ему дом оказался старой потрепанной общагой...
Итак, он живет в общежитии. Это уже хуже. Помня студенческую юность, ожидал увидеть у входа строгую вахтершу и вечную как мир вертушку, но ни того ни другого там не оказалось. Впрочем, о вертушке все же напоминал торчавший из пола маленький металлический обрубок.
Ему в двести семнадцатую квартиру. Точнее, комнату. Поднялся на второй этаж по узкой темной лестнице, вошел в столь же темный коридор. Господи, ну почему у нас все такое убогое?!
Двести двадцать шестая — значит, ему в другую сторону. Вот она...
Постучал с замиранием сердца. Еще раз, уже громче.
Никто не ответил. Забарабанил в дверь кулаком, чувствуя, как поднимается в душе слепая ярость.
Где-то позади щелкнул замок, из открывшейся двери высунулась вихрастая голова.
— Ну чего ломишься... — сонно проворчал незнакомец. — Нету его...
Сергей оглянулся.
— О, Андрюха... — обрадовался незнакомец. — Живой. А я думал, ты уже того... Чего ломишься?
— Ключа нет, — тихо ответил Сергей.
— Так он у Людки, — ответил незнакомец. — Она ж дверь закрывала.
— Где ее найти?
Несколько секунд незнакомец удивленно смотрел на Сергея, затем пожал плечами:
— В пятнадцатой, где ж еще. Что, совсем хреново было?
— Да, — кивнул Сергей и пошел к нужной двери. Далеко идти не пришлось.
Дверь открыла высокая светловолосая девица. День был воскресный, шел десятый час утра. Девица, судя по всему, только что проснулась — придерживая рукой полы халата, взглянула на Сергея. Ее глаза были заспанными, по щеке протянулась мятая красная полоса.
— А, это ты... Оклемался уже?
— Да. Я за ключом.
— Сейчас... — Девица хлопнула дверью перед носом Сергея. Затем в комнате что-то упало, послышался звон разбитого стекла и тихий невнятный мат. Наконец дверь снова открылась, девица раздраженно протянула ключ:
— На... Вазу из-за тебя разгрохала. Ты когда мне стольник вернешь?
Взяв ключ, Сергей несколько секунд молча смотрел на девицу. Вот такая она, новая жизнь...
— Верну, — тихо ответил он. — Скоро.
— Ты вернешь, — проворчала Людмила. — Дождешься от тебя...
Дверь снова закрылась у него перед носом. Зажав в ладони ключ, Сергей вернулся к своей двери.
Замок открылся со второй попытки. Зайдя внутрь, Сергей прикрыл за собой дверь и огляделся.
Это оказалось даже хуже, чем он ожидал. Выкрашенные до половины мрачной зеленой краской стены, выше — старая облупленная побелка. Металлическая кровать с драным матрасом, без всяких простыней, в ногах старое скомканное одеяло. Стол с парой грязных тарелок, стул. На подоконнике будильник с замерщей на трех часах стрелкой, замызганная электроплитка, рядом помятый чайник. Сбоку у стены стоял разбитый платяной шкаф с единственной покосившейся створкой, внутри угадывалось какое-то тряпье. Дополняла картину лампочка на засиженном мухами корявом проводе.
Сергей прошел к столу, поднял с пола алюминиевую ложку. Аккуратно положил на край стола. Смахнув со стула какие-то крошки, сел. Вот, значит, оно как...
Итак, дома у него нет — назвать домом эту убогую конуру не поворачивался язык. Но ничего лучшего у него пока не было.
Еще раз оглядел комнату. Плохо. Надеяться на то, что у ее хозяина где-то лежат хоть какие-то деньги, не приходилось. Приподняв свисавший со стола край клеенки, обнаружил выдвижной ящик. Открыл его.
Обрывок какой-то книги, пара вилок. Распечатанная пачка «Примы». В глубине ворох старых бумаг.
Паспорт и военный билет он нашел в самом низу. Открыл паспорт, взглянул на фотографию. Все правильно: это он, Звонарев Андрей Васильевич, двадцать два года — больше, чем он предполагал. Было странно видеть на фотографии чужое лицо и понимать, что это теперь ты сам. Еще в клинике Сергей избегал смотреть в зеркало, сознание отказывалось принимать чужой облик. Здесь, в комнате, зеркала не было. И вот теперь эта фотография.
Полистав паспорт, нашел прописку. Точнее, убедился в ее отсутствии. Раньше была какая-то Еловка — вероятно, деревня. Оттуда он выписался еще до армии. Точнее, уходя в армию. С тех пор никакой прописки у него нет. Это плохо. Выходит, в этой комнате он живет на птичьих правах.
Открыл военный билет. Итак, он вернулся из армии полтора года назад. И так и не встал на военный учет. Это еще хуже. Сергей даже поморщился, представив возникшие перед ним проблемы. Полтора года без прописки, без регистрации. В военкомате теперь живьем съедят. Посадить не посадят, но крови попьют вволю. Говорят, о покойниках нельзя отзываться плохо, но сказать что-то доброе в адрес Андрея Васильевича язык не поворачивался.
— Остолоп... — пробормотал Сергей, листая военный билет. Итак, что там у нас дальше... Военная профессия — механик-водитель. Хотя как раз это ему без разницы. Впрочем, где-то здесь могут быть водительские права...
Перебрал стопку бумаг, удостоверения среди них не оказалось. Вспомнил про шкаф.
Распахнув висевшую на одной верхней петле одинокую створку, заглянул внутрь шкафа. Ему было неприятно, не покидало ощущение, что он роется в чужих вещах. Впрочем, именно так оно и было.
Итак, что у нас тут?.. Джинсовая куртка, еще вполне приличная, пара брюк, одни из них армейские. Спортивный костюм, тоже довольно приличный. Внизу зимний ботинок, почему-то один. На полочке всякая мелочь...
Водительские права он обнаружил во внутреннем кармане куртки. Это хорошо, они могут пригодиться.
Закрыв шкаф — чисто символически — снова прошел к столу. Интересно, сколько сейчас времени? Взглянул на замерший будильник, затем взял лежавшее на кровати одеяло, встряхнул его. Сложив вдвое, кинул на кровать. Но перед тем, как лечь, открыл форточку — запах здесь тоже стоял не из лучших.
Кровать жалобно скрипнула под его весом. Устроившись поудобнее, Сергей устало вздохнул. Посмотрел на потолок, затем с досадой закрыл глаза. Уж лучше бы не смотрел...
В голове теснились самые разные мысли. Да, он жив, и даже стал лет на восемь моложе. Наверное, это хорошо, хотя какой-то особой радости он по этому поводу не испытывал.
На душе было муторно, вдобавок ко всему хотелось есть. Только сейчас Сергей понял, что есть ему нечего. Более того, у него нет ни копейки денег. Именно ни копейки. В такую ситуацию Сергей попадал впервые. Помнится, в годы студенческой юности ему пришлось провести с приятелем полторы недели в заброшенной лесной избушке. Продукты давно кончились, а обещанного вертолета из-за дождей все не было. Тогда они только шутили по этому поводу, благо вокруг в избытке росли грибы. Правда, грибы он с тех пор терпеть не мог.
Сергей против воли улыбнулся. Что тут говорить, хорошее было время. Счастливое. И те проблемы, что их тогда волновали, казались теперь на редкость смешными.
Сейчас все гораздо сложнее. Ощущать, что прежняя жизнь окончена, что ее уже не вернешь — никак, ни за какие деньги, — было невероятно мучительно. Друзья, любимая работа. Дом. Раньше он его не ценил, мечтал перебраться из старой завалюхи в благоустроенную квартиру. Увы, не довелось.
Благо хоть родственников у него нет. Отца совсем не знал, а мать... Даже неясно, когда он сможет теперь сходить на кладбище. Да, есть еще дальние родственники, но им на него глубоко наплевать. Впрочем, как и ему на них. Не сложились у него с ними отношения. Итак, горевать по нему никто не будет. Разве что Макар с друзьями помянет добрым словом...
Все это так. Но надо жить — даже если неясно пока зачем. Сейчас он полежит немного и пойдет. Куда именно, он еще не знал. Там будет видно. Может, бутылки собирать будет, если не найдет иного выхода. И еще ему надо найти Татьяну. Обязательно надо. Вот только где ее теперь искать?

Татьяна оставалась в клинике до тех пор, пока не убедилась, что все прошло нормально. И когда Сергея отвезли в палату, еще долго стояла рядом, вглядываясь в его лицо. Даже странно: совсем другое, бледное и худощавое. И все же в нем уже появилось что-то от него. Что-то неуловимое — и такое заметное. Когда-то Каин говорил ей, что хозяин накладывает неизгладимый отпечаток на свою оболочку. Как всегда, он был прав.
Вот и все — Татьяна в последний раз посмотрела на Сергея. — Может, как-нибудь она навестит его. Незаметно, тайно, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Может быть...
Она вылетела сквозь крышу, взглянула на солнце. Какое яркое — и какое красивое. Доброе, вечное. Как и все, на что человек еще не успел наложить свою лапу.
Но ей пора. Панораму города мгновенно поглотил туман, Татьяна устремилась домой. Теперь не приходилось задумываться о направлении, все происходило само собой. Мгновение — и она открыла глаза.
Часы на стене показывали пятый час дня. Татьяна не спешила вставать — лежа на кровати, приходила в себя после путешествия. Что ж, она сделала для Сергея все, что могла. Вину не искупила, ошибок не исправила. Но сделать большего она не в силах. Остается лишь пожелать ему удачи. И забыть навсегда. Ради его же блага...
Ужинала она в большом ресторане близ гостиницы. Здесь Татьяна была уже в третий раз. Нельзя сказать, что ресторан соответствовал ее вкусам — слишком шумный и чванливый, явно кичащийся своей роскошью. На эстраде кривлялись полуголые девицы — несколько минут назад открылась вечерняя концертная программа, слишком громкая музыка била по ушам. Тем не менее этот ресторан Татьяна выбрала не случайно. Какой ресторан, такая и публика. Ее сюда привлекло именно это.
Уже несколько раз к ней пытались клеиться сомнительные субъекты, но быстро отваливали, наткнувшись на хлыст ее стального взгляда. Тот, кто ей нужен, появится позже. Так было два раза. Так произойдет и сегодня...
Он появился около девяти. Вошел небрежной, развязной походкой, в сопровождении небольшой шумной компании — двух размалеванных девиц, без успеха пытавшихся строить из себя дам высшего света, и пары коротко стриженных крепышей. Один из них, тот, что повыше, шел впереди, ненавязчиво оглядывая зал. Вся компания направилась прямиком к своему столику — едва увидев их, один из официантов услужливо кинулся навстречу.
Татьяна едва заметно улыбнулась: все шло по плану. Два предыдущих визита позволили ей убедиться в пунктуальности клиента. Что до состоятельности, то уж в этом сомневаться не приходилось. Геннадий Сергеевич Баландин, местный продуктовый король. А также известнейший в городе коллекционер, скупающий все подряд. Говорят, в его коллекции есть весьма ценные картины...
Компания расположилась за столиком — клиент в центре, по бокам от него две дамы. Крепыши устроились напротив, время от времени непринужденно поглядывая по сторонам. У каждого наверняка оружие, в этом Татьяна была уверена.
Сегодня она специально выбрала столик поближе к клиенту. И села так, чтобы смотреть на него чуть сбоку. Оделась тоже очень расчетливо: элегантное, но достаточно строгое платье, аккуратные туфельки на невысоких каблучках. Серебряные серьги с маленькими изумрудами и минимальное количество косметики выгодно подчеркивали ее сильные стороны. Она умела нравиться — и пользовалась этим, когда появлялась такая необходимость.
Элегантно положив ногу на ногу, Татьяна спокойно ужинала — типичная респектабельная женщина, знающая себе цену. Клиент не может ее не заметить.
Так оно и получилось. Сначала это был мимолетный взгляд, затем клиент стал поглядывать на нее все чаще и чаще, Татьяна улыбнулась — насколько же легко прогнозировать поведение мужчин.
Взгляды Баландина на незнакомку явно не прошли не замеченными для его подружек — как по команде, обе стали активно отвлекать его на себя. Они смеялись, что-то рассказывали, одна из них то и дело хватала клиента за руку. Увы, иx активность ни к чему не привела. Минут через десять тот подозвал к себе официанта и что-то тихонько сказал ему, ненавязчиво указав на Татьяну. Кивнув, официант быстро подошел к ней.
— Вы извините меня... — тихо произнес он, слегка нагнувшись к девушке. — Вон тот господин спрашивает, не хотите и вы присоединиться к их компании?
— Я? — Татьяна удивленно вскинула брови и взглянула на клиента. — Поймав ее взгляд, он поднял бокал с шампанским и приветливо кивнул. — Нет, что вы... Хотя... передайте ему спасибо за приглашение.
— Послушайте... — Официант даже слегка закашлялся. — Понимаете, это очень известный бизнесмен, правая рука губернатора. Не стоит ему отказывать. Поверьте, вы не пожалеете...
— Может быть, — пожала плечами Татьяна. — Но я не люблю шумных компаний. — Она продолжила свою трапезу, давая этим понять, что разговор окончен.
Официант ушел — подойдя к клиенту, он что-то долго шептал ему на ухо, Татьяна снова поймала на себе взгляд бизнесмена. Легонько улыбнулась ему — рыбка не должна сорваться с крючка.
Она и не сорвалась. Не прошло и двух минут, как клиент встал из-за стола и уверенно направился к ее столику. Девицы остались с крепышами, явно раздосадованными поведением их шефа.
— Добрый вечер, — сказал он, подойдя к Татьяне и слегка поклонившись. — Вы позволите? — Он сел за ее столик, не дожидаясь согласия.
— А если не позволю? — Татьяна взглянула на него с очаровательной улыбкой.
Он засмеялся:
— Увы, я уже сел. Я Геннадий, можно просто Гена. А ваше имя? Если не секрет, конечно.
— Татьяна. Вы всегда так навязчивы?
Гена снова засмеялся, Татьяна внимательно смотрела ему в глаза.
Клиенту на вид было лет сорок пять. Слегка лысоватый, с круглым розовым лицом и короткими аккуратными усиками, он буквально сочился самодовольством. Перстни на пальцах, под рубашкой наверняка крест. Что до здоровья, то и этим его, судя по всему, Бог не обидел.. Что ж, не самый худший вариант.
— Да разве это навязчивость? — Гена лениво махнул рукой. — Просто увидел симпатичную девушку — смотрю, совсем одна, скучает... Такие дамы не должны ужинать в одиночестве. Ванюша! — Он щелкнул пальцами, подзывая официанта. — Сообрази-ка нам тут быстренько. Давай шашлычок и выпить чего-нибудь. Лучше вина...
— Конечно... — Кивнув, официант быстро убрал со стола все тарелки и исчез, Татьяна даже не успела возразить.
— Не беспокойтесь, Танюша, сейчас все будет в ажуре. А скажите, я не мог видеть вас на вечеринке у губернатора? В субботу?
Татьяна улыбнулась. Гена явно намекал на то, что он птица высокого полета.
— Вряд ли. — Она провела рукой по волосам, жест получился очаровательным. — Я только во вторник вернулась из Штатов.
— В самом деле? — Собеседник удивленно взглянул на девушку. — А что за дела у вас там? Если не секрет, конечно.
— Увы, это как раз секрет. — Татьяна снова одарила клиента улыбкой. — Коммерческая тайна.
— Понял... — Гена демонстративно развел руками, показывая этим полную покорность. — Вопросов больше нет.
Подошел официант, на столе словно сами собой появились тарелки с еще шипящим шашлыком и закусками, бутылка вина. Открыв бутылку, официант плеснул на донышко бокала пару глотков и протянул Гене на пробу.
— Все, все, свободен... — Гена забрал у официанта бутылку, быстро наполнил бокалы. — Привычку взяли, — пояснил он, протягивая бокал Татьяне. — Научились.
— А вдруг вино и в самом деле плохое? — поинтересовалась Татьяна.
— Этого не может быть. Я не пью плохого. Ну, за знакомство!
Вино действительно оказалось неплохим. Отпив пару глотков, Татьяна поставила бокал на стол.
— Шашлычком, шашлычком закусите, — торопливо подсказал Гена. — Это же изумительно.
Татьяна не стала спорить. Желание клиента — закон...
— А все-таки почему вы одна? — пережевывая кусок мяса, довольно невнятно произнес Гена. — Такая красивая девушка — и без кавалера. Непорядок.
— Да как-то все не могу встретить подходящего, — улыбнулась Татьяна. — Измельчал нынче что-то мужик.
Гена улыбнулся. Он под эту категорию явно не подпадал.
— Это точно... — Собеседник Татьяны даже слегка расправил плечи. — В смутные времена нужна надежность...
Подошел один из охранников, что-то прошептал ему на ухо.
— Да куда угодно, лишь бы здесь не маячили. — Гена с досадой взглянул на девиц за своим столиком. — Такси им поймай...
Охранник ушел.
— Да, так о чем это я? — Гена снова взглянул на Татьяну.
— Мы говорили о надежности, — напомнила девушка.
— Да, правильно, — кивнул Гена. — Без надежности сейчас никуда. А что есть надежность? — Он подцепил вилкой очередной кусок мяса. — Надежность — это хороший бизнес плюс хорошие связи.
— У вас, конечно, есть и то и другое? — Татьяна насмешливо вскинула брови.
— Да вы меня просто не знаете, Танечка... — Гена снова потянулся к бутылке, долил бокал девушки и наполнил свой. — Будем... — Он коснулся ее бокала, раздался тихий звон. Выпив залпом вино, Гена с наслаждением впился в очередной кусок шашлыка. — Так вот... — Его взгляд снова остановился на девушке. — Бизнес у меня самый что ни на есть надежный. Свои хлебопекарни — это раз. Мясокомбинат — это два. Половина центрального рынка моя — это три. И еще с десяток точек по городу. Пока люди хотят есть, — Гена демонстративно подцепил вилкой кусок мяса, — я не пропаду.
— Может быть. — Татьяна уклончиво покачала головой, давая понять, что он ее не убедил. — Ну а как же насчет связей?
— Связи... — Гена хохотнул. — Да меня даже в Москве знают, работать приглашали. А я что, дурак? Нас и здесь неплохо кормят... — Он снова засмеялся, затем взглянул на свой столик. Девицы и один из охранников исчезли, второй неторопливо потягивал пиво, время от времени поглядывая на шефа.
— Кстати, Танюша, какие у вас планы на этот вечер?
— Планы? Да в общем-то никаких... — Татьяна пожала плечами. — А вы хотите что-то предложить?
— Скажите, Танюша, вы любите живопись?
— Вообще-то я искусствовед по образованию... — Татьяна отпила глоток вина, аккуратно отрезала кусочек шашлыка и улыбнулась.
— Танюша, да вас мне сам бог послал! — обрадовался Гена. — Хотите посмотреть мою коллекцию?
— А что вы коллекционируете? — Татьяна изобразила на лице неподдельную заинтересованность.
— Лучше спросите, чего я не коллекционирую. Уверен, вам понравится. А мне как раз нужна небольшая консультация. Поедем, а? Это недалеко, минут десять.
— То есть к вам домой? — Татьяна насмешливо взглянула на кавалера. — И чем это для меня закончится?
— Танечка! — Гена вскинул руки в притворной обиде. — Да я буду сама деликатность... Поедем, вы не пожалеете!
— Может быть... — загадочно улыбнулась Татьяна. — Ну хорошо, вы меня убедили. Когда мы едем?
— Сейчас! — радостно произнес Гена. — Прямо сейчас!
Машина у Гены оказалась под стать ему — длиннющий лимузин цвета белой ночи. Раньше Татьяна видела такие только в кино.
— Карета подана... — Гена гостеприимно распахнул дверь.
— Спасибо. — Татьяна осторожно забралась в машину, с интересом рассматривая непривычный интерьер. Что и говорить, машина выглядела неплохо. Здесь было все — бар, телефон. Салон отделяло от водителя толстое матовое стекло.
— А бассейна здесь нет? — спросила Татьяна забравшегося следом за ней Гену.
— Бассейна нет, — засмеялся тот. — Бассейн дома будет. Вперед... — Он небрежно махнул рукой водителю и расположившемуся на переднем сиденье охраннику.
Странно, но в машине совсем не был слышен звук двигателя. Ее лишь слегка покачивало на выбоинах, лимузин словно плыл над дорогой.
— Неплохо, — прокомментировала девушка. — Как в самолете.
— Лучше, Танечка. Гораздо лучше. Самолеты ведь иногда падают.
— А машины врезаются.
— Ха! — усмехнулся Гена. — Хотел бы я видеть того идиота, который меня зацепит. Гляньте, как они разбегаются.
Татьяна посмотрела в окно. И в самом деле, попутные и встречные машины предпочитали не искушать судьбу и торопливо уступали дорогу. Лимузин Гены несся практически по осевой линии, его скорость, на взгляд девушки, давно перевалила за сотню.
— А как же гаишники? — спросила Татьяна. — Не остановят?
Гена самодовольно усмехнулся, его и без того красное лицо раскраснелось еще больше.
— Они что, враги себе? Хотя как-то раз меня остановил один придурок... — Гена захохотал. — Так потом даже извиняться приходил. Сказал, что его уволить хотят.
— Ну а ты? — Татьяна с интересом взглянула на Гену.
— Послал его подальше. Пусть знает, кого останавливать... О, видишь магазин? — Он указал пальцем на быстро промелькнувшую вывеску. — Тоже мой.
— Весело живешь, Гена. — Татьяна посмотрела ему в глаза и широко улыбнулась.
— А то... — радостно засмеялся Гена.
Дом у Гены тоже оказался на уровне. Несколько этажей, резные башенки-балкончики. В левом крыле находился большой гараж. Охрана открыла ворота решетчатой ограды, лимузин плавно въехал во двор и замер у крыльца. Один из охранников тут же услужливо распахнул дверь.
— Прошу, Танюша! — Гена взял ее за руку, помогая выбраться из машины. — Это и есть мои хоромы.
— Не так уж и плохо. — Татьяна окинула дом нарочито небрежным взглядом и пожала плечами: — Скромненько и со вкусом.
Гена ухмыльнулся:
— Это что... Ты вот внутри посмотришь. Пошли...
Внутреннему убранству этого дома и в самом деле мог позавидовать любой музей. Нельзя сказать, что хозяин придерживался в своем собирательстве какого-то единого направления. Здесь было поистине все. Картины и иконы, старинная мебель и бронзовое литье, хрусталь и фарфор мирно соседствовали на стенах и стеллажах, стояли рядами в шкафах и на крепких дубовых полках. Такого собрания Татьяна действительно еще не видела и внутренне поздравила себя с удачным выбором. Сказать, что хозяин дома был богат, значило не сказать ничего.
— Ну и как, Танюша? — Гена явно наслаждался произведенным на гостью впечатлением. — Ты на картины посмотри — это же все подлинники. У меня есть Репин, Шагал, Васнецов. Одного Рериха штук пять...
— А какого именно? — спросила девушка.
— В смысле? — не понял Гена.
— Николая Константиновича или Святослава Николаевича?
— Ну, который горы рисовал... — смутился Гена. — Его же все знают.
— Разве что... — Татьяна едва заметно улыбнулась, затем подошла к большой мраморной статуе, изображавшей обнаженную девушку с гроздью винограда в руках. Статуя стояла на видном месте, была покрыта многочисленными кавернами и царапинами, на левой руке у девушки не хватало двух пальцев. В целом скульптура выглядела довольно примитивно и грубовато.
— А это зачем здесь? — Татьяна провела рукой по крутому девичьему бедру и взглянула на Гену. — Ты же говорил что собираешь только подлинники?
— А это что, не подлинник? — В голосе Гены проскользнула растерянность. — Его при мне в Геленджике из воды добыли. Сам видел.
— Ей от силы лет десять, не больше. Грубая подделка под античность. Надеюсь, ты заплатил за нее не слишком много?
— Не очень... — Гена досадливо крякнул. — А ты уверена?
— Абсолютно. Я в таких вещах не ошибаюсь.
— Это плохо. Ну, попадись он мне...
— Это ты о ком?
— Да неважно уже... — Гена раздраженно махнул рукой. — Был там один товарищ... Пошли, я тебе еще кое-что покажу.
— Тоже подлинники? — Татьяна с усмешкой взглянула на Гену, затем тихо рассмеялась. — Не обижайся, Гена, — это я так, к слову. Что ж, пошли. Посмотрим твои богатства...

Собирать бутылки Сергею не пришлось, удалось подработать грузчиком на небольшом сезонном рынке. Рассчитались с ним вполне по-божески, обижаться было грех. Денег должно хватить дня на два, а значит, эти дни он посвятит поискам работы. О большем в его положении думать пока не стоило.
В городе существовала биржа труда, но идти на нее не имело смысла. Прежде всего, у него, а точнее у Андрея Васильевича Звонарева, не было никакой профессии. По крайней мере, никаких соответствующих корочек найти в квартире не удалось. А идти чернорабочим Сергей не хотел, этому противилась вся его душа. Когда-то, уже довольно давно, ему довелось поработать зимний сезон в кочегарке. Тогда он был полон оптимизма — думал, что будет работать, а в свободное время писать картины. Реальность оказалась не столь приятой. Работа, вроде бы не такая уж и тяжелая, все же выматывала, особенно доставали ночные смены. И когда возвращался утром домой, хотелось только одного — спать. Но выспаться толком не удавалось и, поднявшись с кровати часа в два дня, он чувствовал себя совершенно разбитым. Работать в таком состоянии было невозможно, а там новая смена... В общем, ничего толкового из того эксперимента не получилось.
Сейчас он был в другом теле и другом городе, но по-прежнему не мыслил себя вне живописи. Лежа на кровати в своей комнатушке, Сергей жевал кусок хлеба, время от времени запивая минералкой, и думал о том, как ему лучше поступить.
В принципе, вариантов было два. Можно просто купить бумагу, карандаши, найти в городе подходящее место и рисовать портреты. Довольно выгодное дело, разве что не слишком стабильное. К тому же это только на летний сезон. Второй вариант выглядел сложнее, но обещал лучшие перспективы. Можно было попробовать устроиться художником-дизайнером в какую-нибудь фирму. И хотя соответствующих документов у него не было, в этом деле главную роль играл исключительно профессионализм. Если человек разбирается в вопросе, то до корочек никому нет дела.
Все верно, именно этим он завтра и займется. Если найдет работу, тогда уже можно будет подумать о другом жилье, разобраться с пропиской и военкоматом. Вообще-то именно с этого и надо бы начать, но сейчас у него просто нет денег. Сначала работа, потом все остальное. А сейчас ему надо спать, завтра будет слишком много забот...
Работу ему удалось найти на второй день. Это оказалась довольно известная в городе рекламная компания, и в кабинет ее руководителя Сергей зашел без всякой надежды — прошедший день заметно поубавил в нем оптимизма. Тем не менее все прошло на удивление гладко. Директор фирмы, молодой человек лет двадцати пяти, просто спросил у Сергея, что он умеет делать, с какими графическими программами работал. После чего провел его в другое помещение, где и предоставил Сергею возможность на деле продемонстрировать свои умения. И если сначала Сергей чувствовал себя неуверенно, то за компьютером сразу забыл все и вся. Над полученным заданием работал с упоением, не замечая стоящих у него за спиной людей. Рецензия руководителя фирмы была короткой:
— Хорошо, вы приняты. Подойдите завтра к десяти утра, возьмите паспорт и трудовую книжку. Зайдете ко мне, мы все оформим...
О таком успехе Сергей не мог и мечтать. И хотя душу по-прежнему грызли мысли о Татьяне и о том, что с ним произошло, домой он вернулся в приподнятом настроении. Даже убогая обстановка его комнаты не смогла испортить душевного подъема — похоже, жизнь действительно начиналась сначала. Что было, то было. Татьяна права: ему надо просто жить, забыв обо всем, что с ним произошло.
Увы, охватившей его эйфории хватило ненадолго. Воспоминания о Татьяне навевали грусть, причиняли почти физическую боль. Радость уходила. Сергей пытался ее вернуть, поддержать, думая о новой жизни, о плюсах своей новой работы — ничего не получалось. И хуже всего было то, что он при всем желании не мог забыть ее глаза...

В коллекции Гены и в самом деле оказалось множество ценных вещей. Удивительно, но, при всем своем невежестве, он смог собрать весьма солидную коллекцию — на взгляд Татьяны, ее стоимость превышала триста тысяч долларов, и это по самым приблизительным прикидкам. Ей удалось найти еще несколько подделок, в отношении некоторых работ Татьяна не была уверена, требовалась более тщательная проверка. Тем не менее сам Гена остался доволен.
— Танечка, голуба моя, что бы я без вас делал?! — Гена с умилением смотрел на девушку. — Теперь я непременно буду консультироваться с вами перед каждой покупкой.
— Вообще-то консультации стоят денег, — ненавязчиво заметила девушка, с улыбкой глядя на раскрасневшегося Гену.
— Да какие проблемы, — отмахнулся Гена. — Устроим... Все равно я плачу оценщикам, а они вам в подметки не годятся. А сейчас, Танюша, не желаете немного перекусить?
— Да мы вроде бы только что ужинали? — усмехнулась Татьяна.
— Разве это ужин... — Гена брезгливо поморщился. — Так, червячка заморили. У меня великолепный повар, он такие деликатесы делает... А пока по бокалу вина, хорошо?
Глаза Гены блестели, на толстых губах играла улыбка.
— Хорошо, — улыбнулась Татьяна. Похоже, ее новый кавалер всерьез решил ее напоить. Что ж, подыграем ему...
Похоже, выпивку Гена держал в каждой комнате — подойдя к лоснившемуся дорогой полировкой серванту, он открыл дверцу и выудил из темных глубин два бокала и початую бутылку вина.
— У меня отличное вино, Танюша. Мне привозят его из Франции. — Гена с гордостью показал Татьяне бутылку.
— Неплохо... — кивнула девушка, взглянув на этикетку. — Хотя я вообще-то пью очень редко. Обычно на Новый год и на день рождения.
Гена не ответил — наполнив фужеры, повернулся к Татьяне, его взгляд жадно скользнул по девичьей фигуре. Татьяна улыбнулась. Господи, до чего ж вы все одинаковые...
— Прошу. — Гена протянул ей фужер. — За нашу встречу!
— За встречу! — поддержала Татьяна хозяина дома. Выпив бокал до дна, с улыбкой взглянула на Гену. — Действительно неплохо... Можно еще немного?
— Да ради бога! — явно обрадовался Гена. Когда он брал бутылку, его руки заметно дрожали. — Держите, Танечка...
— Себе тоже, — напомнила Татьяна.
— Ну конечно. — Гена торопливо наполнил бокал. Он был доволен, стереотипы его сознания давали недвусмысленную подсказку: если девушка сама просит вина, значит, дело в шляпе. Еще немного вина, а потом... Потом будет здорово. От предвкушения предстоящих утех кружилась голова.
Осушив бокал, Татьяна внимательно посмотрела на Гену похоже, клиент уже почти дошел до кондиции. Что ж, тем лучше. Они всегда напрашиваются сами. Ну а то, что она сознательно провоцировала Гену на опрометчивые поступки было уже чем-то второстепенным. В конце концов, Гена обещал ей джентльменское поведение. А обещания надо выполнять.
— Танечка, давайте я вам еще кое-что покажу. — Гена схватил девушку за руку. Похоже, он уже с трудом контролировал свои действия.
— А именно?
— Помните, вы спрашивали про бассейн? — напомнил Гена. — Я вам сейчас покажу... Пойдемте...
— Хорошо, — согласилась девушка. — Пошли.
Что и говорить, бассейн у Гены тоже оказался замечательным. Метров десять в длину, около пяти в ширину, с чистейшей водой. Рядом находилась сауна. Впрочем, купание в планы Татьяны не входило.
— Ну и как? — заискивающе спросил Гена.
— Неплохо, — согласилась Татьяна. — Мне нравится.
— Так, может, искупаемся? Водичка великолепная.
— Нет, Гена, как-нибудь в другой раз. У меня нет купальника. — Последнюю фразу Татьяна добавила специально, желая посмотреть, как Гена на нее отреагирует.
— А ты так, — засмеялся Гена, — без купальника.
— Извини, Гена, но я не купаюсь нагишом с незнакомыми мужчинами. Тем более при первой встрече.
— Да брось ты... — Гена торопливо притянул девушку к себе, обхватил за талию. — Тебе понравится...
— Не думаю. — Татьяна плавно отстранила Гену от себя.
— Зря ты так. — Гена тяжело задышал. — Зря. Сама ведь приехала — так чего ж ты хотела?
— Я хотела посмотреть картины, — с улыбкой ответила девушка. — Ты ведь за этим меня приглашал?
— Да какие картины... — прохрипел Гена и снова схватил девушку. Притянув к себе, попытался поцеловать. И встретился с ее взглядом...
Этот взгляд растворил в нем все мысли. Гена невольно застонал, содрогнувшись от навалившейся на него тяжести.
— Сколько раз я вам говорила: женщин надо уважать, — Татьяна пристально всматривалась в глаза неудавшегося кавалера. — Учишь вас, козлов, учишь... И все без толку.
Заскулив, Гена рухнул на колени.
— Не надо... — простонал он. — Отпусти... меня... Мне больно...
— Ты даже не знаешь, что такое настоящая боль. И не дай тебе бог испытать ее. А сейчас встань, — Татьяна помогла Гене подняться на ноги. — Пошли в твой кабинет.
Ноги с трудом повиновались ему. Тем не менее Гена кое-как доковылял до кабинета. Тяжело рухнул в кресло, его глаза испуганно следили за девушкой.
— Ты разочаровал меня, — сказала Татьяна. — К тому же еще и обидел. Кажется, это называется моральным ущербом. — Она нагнулась к Гене и с улыбкой посмотрела ему в глаза.
— Я... Я возмещу... — прошептал Гена. — Только не смотри на меня так...
— Разумеется, возместишь. Причем прямо сейчас. Давай, не тяни время.
Ее взгляд полоснул Гену, тот торопливо поднялся, прошел на негнущихся ногах к секретеру. Нашарив в кармане связку ключей, с трудом нашел нужный, кое-как открыл дверцу. Вытащив ящичек, выгреб из него банкноты, торопливо пересчитал.
— Т-тут... девятьсот долларов. Больше нету...
Татьяна откровенно рассмеялась.
— Дешево же ты меня оценил... — покачала она головой. — А ну-ка, милый, взгляни на меня...
— Не надо... — прошептал Гена, не в силах оторваться от ее взгляда. — Больно... — Он снова упал на колени.
— Я знаю, — согласилась девушка. — И будет еще больнее. Ну... — Она подтолкнула Гену взглядом.
Шмыгнув носом, тот на четвереньках пополз к большому шкафу. Открыв дверь, оглянулся на девушку. Наткнувшись на ее взгляд, обреченно полез внутрь...
Татьяна е усмешкой смотрела на торчавший из шкафа толстый зад. Вот в шкафу что-то щелкнуло, Гена попятился назад, в руках у него находился черный кейс. Еще раз затравленно оглянувшись на девушку, открыл его, затем вдруг как-то быстро повернулся. В руках у Гены был большой черный пистолет.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:51 | Сообщение # 9
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
— Стерва... — Он прицелился и нажал на курок. Хотел нажать... Гена вдруг с ужасом понял, что пальцы ему не повинуются. Руки тряслись, туманная фигура девушки маячила в визире прицела. Гена силился нажать курок, по лицу его поползли капли пота.
— Ты дурак, Гена. — Татьяна не сводила взгляда с трясущегося хозяина. — Сейчас ты подойдешь и отдашь мне кейс и пистолет. Или ты умрешь, клянусь Небом!
Гена медленно поднялся с колен. Едва передвигая ноги, подошел к девушке, все еще не опуская пистолета, в его глазах стояла странная смесь страха и ненависти.
— Молодец. Теперь отдай пистолет...
Девушка протянула руку. Все еще борясь со сковавшей его неведомой силой, Гена застонал и медленно опустил оружие в ладонь Татьяны.
— Умница. Теперь кейс...
Отдать кейс для Гены было еще труднее, но противиться взгляду девушки он не смог. Татьяна взяла кейс.
— Хорошо. Теперь сядь в кресло. И учти: попробуешь выкинуть очередной фокус, пристрелю как собаку.
Гена сел в кресло. Он тяжело отдувался, глаза его заливал пот.
— Стерва... — прошептал он. — Все равно ты никуда... не денешься...
— Не зли меня, Гена. — Открыв кейс, Татьяна мельком взглянула на хозяина дома. — А то ведь действительно пристрелю.
— Ты не посмеешь, — прошептал Гена. — Внизу охрана.
Татьяна усмехнулась:
— Вот как раз это меня беспокоит меньше всего.
Она вынула из кейса несколько тугих долларовых пачек, затем взглянула на Гену.
— Я хотела взять у тебя тысяч двадцать, не больше. Но ты все испортил этим дурацким пистолетом... — Татьяна кинула деньги обратно в кейс, щелкнула замком. — Теперь я возьму все.
— Ты не сможешь уйти отсюда... — зло процедил Гена. — Тебя не выпустят.
— И все-таки я попробую. — Татьяна демонстративно взглянула на пистолет. — Пристрелить тебя, что ли? Уж очень ты мне не нравишься.
Она медленно направила пистолет на Гену, тот вжался в кресло, испуганно следя за девушкой.
— Бум! — сказала Татьяна и засмеялась. Затем вытащила из пистолета обойму, бросила ее на пол. Передернула затвор, последний патрон выскочил из патронника, прокатился по паркетному полу и замер у ножки стола.
— Держи, Гена... — Девушка бросила пистолет Гене на колени. — И постарайся больше не попадаться мне на глаза, хорошо? — Она подошла ближе и заглянула Гене в глаза, тот снова заскулил. — А сейчас ты заснешь и будешь спать до самого утра. Утром ты проснешься, забыв обо всем, что с тобой произошло. Меня ты тоже забудешь. Это в твоих же интересах. А теперь прощай, Гена. Была чертовски рада с тобой познакомиться...
Повернувшись, девушка взяла кейс и спокойно пошла к двери. У самого выхода на секунду остановилась — обернувшись, демонстративно послала Гене воздушный поцелуй. После чего спокойно вышла.
Неудержимо слипались глаза. Гена хотел встать, позвать охрану, сказать им, чтобы задержали эту чертову воровку. Но сделать ничего не смог — глаза сомкнулись, голова бессильно склонилась набок...
Ему снился ужасно неприятный сон. Он был в купе вагона, поезд со страшной силой швыряло из стороны в сторону. Приходилось изо всех сил держаться, в сознании мелькнула страшная мысль о том, что это конец. Потом перед глазами всплыло знакомое девичье лицо, взгляд этой девушки почему-то наполнил его сердце ужасом. А затем пришел запах — невыносимый, удушливый. Горло перехватило, Гена судорожно дернулся — и проснулся.
Он лежал на кровати, рядом сидел врач, держа в руках пахнущую нашатырем ватку. Из открытого окна пробивался яркий солнечный свет.
— Ну наконец-то... Напугали вы нас, Геннадий Сергеевич, — произнес врач, внимательно глядя на пациента. — Но не волнуйтесь, теперь все будет хорошо...
— Что со мной? — тихо спросил Гена. Он не понимал, почему рядом с ним врач, почему он лежит в постели. Осознание того, что произошло что-то страшное, заставило его слегка вспотеть.
— Да вроде бы ничего серьезного, — доброжелательно сказал врач. — Просто вы вчера вечером уснули в кресле, вас никак не могли разбудить. Охрана вызвала меня. — Врач кивком указал назад.
Гена перевел взгляд и увидел встревоженные лица охранников. Снова с опаской взглянул на врача:
— Я могу встать?
— Конечно, — кивнул врач. — Похоже, вас просто напоили снотворным — как-то по-другому я не могу объяснить ваш сон. Если вы позволите взять анализ крови и мочи, мы сможем узнать, что именно вам подсыпали.
— Что? — не понял Гена. — Анализ?
— Геннадий Сергеевич! — К нему наклонился Сева, его личный телохранитель. При посторонних он обращался к шефу только по имени и отчеству. — Расскажите, что произошло вчера вечером в вашем кабинете.
— А что произошло? — снова переспросил Гена.
— Вы помните вчерашний вечер? — снова вмешался врач.
— Ну конечно, — тихо произнес Гена. — После ресторана мы поиграли в карты у Жени, потом я приехал домой. А потом спать лег... — Гена растерянно посмотрел на врача. — А в чем дело-то?
— Геннадий Сергеевич, у Жени мы были позавчера, — терпеливо пояснил охранник. — А вчера мы после ресторана приехали сюда, с вами была девушка, вы познакомились с ней в ресторане. Потом вы отослали нас в комнату охраны, а сами остались с девушкой. Вас не было слышно, и я позвонил вам по мобильнику. Вы не ответили, пришлось подняться. Вы спали в кабинете в своем кресле, рядом валялся вот этот пистолет. — Сева протянул Гене оружие, тот машинально взял. — А девушки нигде не было.
— Пистолет? — недоуменно произнес Гена, разглядывая оружие. — А откуда... — Гена вдруг замер на полуслове, затем вскочил с кровати и бросился в кабинет.
Увы, его худшие опасения подтвердились: шкаф оказался открыт, а кейс — Гена заглянул в шкаф, тщательно ощупал потайную нишу, — кейс исчез...
Гена выполз из шкафа, его лицо перекосило от злости. Бросив пистолет на кресло, медленно подошел к охраннику.
— Где кейс? — Гена крепко схватил Севу за лацканы костюма. — Куда делся кейс?
— Я не знаю, Гена... — тихо ответил охранник. — Мы не брали его, честно. Ты же знаешь меня...
Гена всмотрелся в глаза охранника, это ему неожиданно что-то напомнило. Оттолкнув Севу, подошел к креслу, сел, схватил руками голову. Он понимал, что деньги исчезли, но беспокоило его сейчас совсем не это. Гена мучительно пытался вспомнить, но в сознании всплывали какие-то бессвязные образы. Было трудно понять, вспоминает ли он реальные события или эти образы навеяны его ночными кошмарами.
— С вами была девушка, Геннадий Сергеевич, — все так же тихо произнес охранник. — Ее звали Татьяной. Но мы не видели, чтобы она выходила. Никто не покидал дом, я готов в этом поклясться.
— Девушка... — прошептал Гена. Образы в сознании постепенно прояснялись, он вдруг вспомнил, что действительно показывал кому-то свою коллекцию. Вспомнил мелодичный женский смех, вспомнил взгляд...
Его вдруг передернуло. Взгляд... Почему-то стало страшно, по телу пробежала волна озноба. Да что же это...
— Кто эта девушка? — Гена взглянул на охранника. — Откуда она взялась?
— Вы познакомились с ней в ресторане, — терпеливо пояснил Сева. — Только... Только я не могу вспомнить ее лица. И никто не может. Чертовщина какая-то...
Гена не ответил — он вдруг понял, что испытывает те же затруднения, что и охранник. Да, вчера вечером он познакомился в ресторане с девушкой. И даже заказал шашлык, бутылочку вина. Они посидели, а потом... Потом — поехали сюда. Смотрели его коллекцию, потом...
О том, что было потом, ему даже не хотелось думать. Там был страх, был ужас. И еще боль. Ясно было одно — эта незнакомка кинула его, забрала деньги и скрылась. Возможно, она гипнотизерша — лишь это хоть как-то объясняло произошедшее.
Гена вытер ладонью вспотевший лоб. Сколько у него там было, в кейсе? Тысяч семьдесят. Не рублей — долларов. Даже семьдесят четыре, если быть точным.
— Ну вот что, — тихо произнес Гена, охранники встрепенулись. — Я не знаю, кто была эта тварь, но вы обязаны ее найти. И запомните: мне она нужна живой и здоровой. Все ясно?
— Да, Геннадий Сергеевич, — за всех ответил Сева. — Мы уже ищем ее — Стас поехал в ресторан, там у них камеры наблюдения. Если запись еще не стерли, у нас будет ее карточка.
— Хорошо, — кивнул Гена. — Все свободны. Валерий Андреевич, вам персональное спасибо. — Он взглянул на врача, подошел к нему и пожал руку. — Подождите секундочку...
Его пиджак аккуратно висел на стуле — вероятно, сюда его повесил уже кто-то из охранников. Портмоне оказалось на месте, его воровка не забрала. Покопавшись в нем, Гена извлек несколько купюр.
— Держите, — он протянул деньги врачу. — Если будут какие проблемы, обращайтесь.
— Конечно, Геннадий Сергеевич. — Врач спрятал купюры в карман. — Всего хорошего...
Гена остался один. Подошел к окну, несколько минут задумчиво смотрел на реку — отсюда открывался отличный вид. Нет, его обманывали далеко не в первый раз, да и сам он, чего греха таить, был в этом смысле небезгрешен. Такова жизнь: обманываешь ты, обманывают тебя, эту простую формулу Гена усвоил очень давно. Правда, в последние годы его уже никто не обманывал: просто побаивались. Почти не обманывал. Гена с досадой вспомнил о мраморной статуе, тут же в сознании всплыл туманный образ Татьяны. Да, ее звали именно так. Нет, ну надо же, набраться такой наглости!.. Гена покачал головой. Неужели она не понимает, чем это все для нее закончится? Ведь стоит его ребятам найти ее — а они эту стерву непременно найдут — как ничто в целом мире ее уже не спасет. Гена впервые за утро улыбнулся, представив, как он рассчитается с ней за обман. Представил зримо, во всех подробностях. О, как она будет у него кричать... Будет визжать, вскрикивать, всхлипывать. Будет просить прощения. А глаза он ей залепит скотчем — чтобы не пялилась на него. Ну а потом... Гена вытянул губы, размышляя, что он потом сделает с этой дурочкой. Впрочем, там будет видно. Главное, что она на всю оставшуюся жизнь запомнит, что с Геной Баландиным лучше н связываться. Если, конечно, у нее эта самая жизнь будет — в чем Гена совершенно не был уверен.

Татьяна сидела в номере гостиницы и задумчиво глядела на раскрытый кейс. Итак, у нее теперь есть деньги. Много денег, гораздо больше, чем она предполагала. Оставалось решить, как с умом ими распорядиться.
Здесь появлялись сложности. Да, сейчас она вполне могла купить себе квартиру, и очень неплохую. Только вот с деньгами этими не совсем хорошо получилось... Татьяна поморщилась, представив красную физиономию Гены. Рано или поздно он ее вспомнит. И тогда непременно начнет искать — эту публику она знала достаточно хорошо.
Нельзя сказать, что Татьяну все это сильно беспокоило, однако и создавать себе лишние проблемы она не хотела. Лучше всего будет покинуть этот гостеприимный город. Только вот куда податься?
Сергей. Может, поехать к нему? Чтобы видеть его хоть иногда, хоть издали? Вряд ли он теперь ее узнает. Она просто будет жить рядом, ничем ему не мешая...
Шел восьмой час утра, когда Татьяна подошла к кассам железнодорожного вокзала. Чувствовала, что совершает ошибку, и не противилась этому. Это было очень странно — следить, словно со стороны, за своим сознанием, понимать, что сейчас она поступает вопреки логике, вопреки здравому смыслу. Такого с ней еще никогда не было, Татьяна удивлялась себе — и ничего не могла поделать. То, что звало ее в дорогу, это нечто, поднявшееся из неведомых глубин души, было неизмеримо сильнее ее.
Билет она купила без всяких проблем — так уж получилось, что одна из касс только что открылась после перерыва и проходившая рядом Татьяна первой подошла к окошку. Взяв купейный билет, вышла из здания вокзала и оставшиеся до отправления два с половиной часа просто бродила по городу, чувствуя, что уже никогда сюда не вернется. Ей понравился этот город — тем не менее она не хотела менять принятого решения. Не могла...
Пассажиров в вагоне было мало, чувствовалось, что сезон отпусков еще не пришел. Попутчиками Татьяны оказались женщина лет тридцати с дочерью, симпатичной девчушкой лет десяти. Взглянув на девочку, Татьяна невольно отдала должное ее красоте — даже в этом раннем возрасте утонченные черты уже бросались в глаза. Правда, внешность девочки ужасно портили массивные очки с невероятно толстыми стеклами. Сев у окна, девочка несколько минут смотрела на привокзальный перрон, затем достала из своей сумочки плеер, надела наушники и закрыла глаза.
Где-то далеко послышался гудок электровоза, поезд вздрогнул и начал плавно набирать ход. Проводив глазами вокзал, Татьяна тихо вздохнула — вот и еще один город остался позади, уже завтра утром она будет у Сергея. Ее беспокоило, удастся ли ему устроиться в новой жизни. Просто тому, кто познал смерть, кто сумел прикоснуться к сокровенным тайнам бытия, будет невероятно трудно все это забыть. Наверное, просто невозможно. Она знала это по себе — и беспокоилась за Сергея. Да, он достаточно сильный человек, но в подобной ситуации ломались и не такие. Весь ужас заключался в том, что жить без этого уже невозможно, а с этим еще труднее. Очень непростой выбор...
Заправив постель, Татьяна достала купленную на вокзале книгу, это помогало отвлечься от тяжелых дум. Прочитала пару страниц, мельком взглянула на девочку — та уже забралась на верхнюю полку и снова нацепила наушники. Да, очки ее действительно портят...
Татьяна положила книгу на столик, закрыла глаза. И тут же вспомнила Каина. Именно он не уставал повторять ей, что никогда не следует вмешиваться в окружающий нас мир, любые попытки изменить его в большинстве своем сугубо эгоистичны. Более того, очень часто наши действия, внешне весьма добродетельные, в итоге приводят к плачевным последствиям. Пусть мир идет своей дорогой, а вы своей — вот что говорил ей Каин. У каждого своя судьба.
Все это так. Но вот перед ней девочка, которой можно помочь. Так почему не сделать этого?!
Каин бы однозначно этого не одобрил. А впрочем, черт с ним, с Каином...
Татьяна отвернулась к стенке купе, замедлила дыхание. Прошло несколько минут, и оно стало едва заметным. Лицо девушки побледнело, сердце билось совсем редко. Стук колес уходил куда-то вдаль, пока не исчез совсем, затем исчезло и ощущение тела. Татьяна сконцентрировалась и плавно поднялась к потолку купе...
Слегка подстроила восприятие, тут же в уши, а точнее, в сознание ворвался стук колес и поскрипывание вагона. Чуть ниже и правее нее лежала девочка, ее глаза были закрыты, а очки... Очки лежат сбоку от нее, опущенные дужками в натянутую по каркасу полочки сетку. Все правильно, боится их разбить. Зря...
Медленно тянулись минуты. Мама девочки читала газету, девочка все так же слушала плеер. Впрочем, вскоре она сняла наушники и потянулась к очкам. Попыталась было надеть, но тяжелая оправа неожиданно выскользнула у нее из рук, стукнулась о край полки и полетела вниз.
Испуганный вскрик девочки совпал с хрустом бьющихся линз. Их не смог спасти даже постеленный на полу коврик — удар оказался настолько сильным, что линзы рассыпались на десятки осколков, пластмассовая оправа лопнула посередине и развалилась на две половинки.
— Настя... — Мама девочки растерянно взглянула на дочку. — Ну как же ты так...
Девочка не ответила — свесившись с полки, она взглянула на рассыпанные по полу кусочки стекла, затем посмотрела на маму, во взгляде ее появилось что-то новое. Вот она поднесла к лицу ладонь, внимательно рассмотрела ее. Нагнулась к окну, ее взгляд коснулся несущихся мимо поезда деревьев. Снова взглянула на расстроенную мать, собирающую с пола осколки, взгляд девочки наполнился странной смесью радости и удивления.
— Мам... — тихо позвала она. — Мама...
— Ну что еще? — Расстроенная женщина подняла голову.
— Я все вижу... Без очков лучше.
— Ну что ты говоришь... — Мать положила на стол газетку с собранными осколками. — Теперь придется новые покупать.
— Я действительно вижу, — не сдавалась девочка. — Хочешь, я тебе почитаю? — Она вгляделась в лежащую на столе газету, затем стала медленно читать: «Фестиваль потребует значительных финансовых средств, это может лечь дополнительным грузом на городской бюджет». Дальше стекло мешает, а вот еще, внизу: «Этот случай — крупнейшая утечка британских государственных секретов с тех пор, как десять лет назад у одного из военачальников Королевских военно-воздушных сил украли из машины компьютер с секретными планами войны в Персидском заливе, как раз накануне этой войны». Я все вижу, мама!
Женщина медленно повернула к себе газету, ее взгляд скользнул по строкам. Затем она повернулась к девочке и тихо прошептала:
— Настенька...
Глаза ее были полны слез...

Наверное, ему действительно повезло с работой. Сергей понял это окончательно, когда получил свою первую зарплату. Был день получки, и хотя к тому времени Сергей проработал всего восемь дней, полученная сумма его приятно удивила. Тем не менее особой радости по этому поводу он почему-то не чувствовал. Просто было у него какое-то подспудное ощущение, что все это чужое, что это не его жизнь, что он просто спит и вот-вот проснется. Чтобы как-то отвлечься от горьких дум, он сосредоточился на практических аспектах своего нового существования.
Для начала Сергею пришлось разобраться с военкоматом. Для этого он прежде всего сходил в наркологическую клинику и с боем выбил у них справку о том, что состоял и состоит на наркологическом учете, что в настоящее время — на такое-то число — совершенно здоров, признаков употребления наркотиков у него не наблюдается. Затем взял на работе справку о том, что с такого-то числа действительно работает в этой фирме. Лишь заручившись вышеупомянутыми справками, рискнул отправиться в военкомат.
Сказать, что его приняли плохо, — значит не сказать ничего. Суровый мордастый полковник распекал его больше четверти часа, обещая самые суровые кары за уклонение и дезертирство, вплоть до уголовной ответственности. Говорил, сжимая в руках военный билет Сергея, что обязательно проверит, где тот мотался полтора года после службы и служил ли вообще, что проверит в военном билете каждую печать, каждую закорючку и обязательно пошлет запрос по месту службы. Особо отметил тяжелую ситуацию на Кавказе — что в то время, когда там, в горах, парни гибнут за Родину, подлецы вроде стоящего перед ним негодяя отсиживаются в разных тараканьих клоповниках. И ему, полковнику, приходится вылавливать всех этих паразитов и силой заставлять их отдать Родине свой долг...
По прошествии пятнадцати минут праведный гнев полковника малость поутих, Сергей смог наконец-то выложить перед офицером свои карты. Тихий голос, полный раскаяния взгляд, упор на былую наркоманию, а также явное нынешнее исправление и вступление на путь истинный сделали свое дело. Особенно хорошее впечатление произвела справка с места работы — взгляд полковника оттаял, он снова просмотрел военный билет. Спросил паспорт, Сергей с готовностью протянул красную книжицу. Обнаружив отсутствие прописки, полковник снова нахмурился, но Сергей тут же сказал ему, что не может прописаться без регистрации в военкомате. И что прямо отсюда побежит оформлять прописку, благо твердо встал на путь исправления.
В конце концов полковник все же сжалился и распорядился поставить Сергея на учет, предложив ему через неделю явиться в военкомат снова. Сергей с радостью согласился...
Выйдя на улицу, Сергей облегченно вздохнул — вроде бы пронесло. Ах, Андрей Васильевич, нехорошо отзываться дурно о покойниках, но если бы встретил его сейчас, то с удовольствием набил бы морду.
Теперь можно было подумать и о нормальном жилье — жить в том самом, выражаясь языком полковника, тараканьем клоповнике, в коем он сейчас обитал, ему не хотелось. Не потому, что отличался особо большими запросами, просто Сергею ужасно не нравилась царившая в общежитии атмосфера. Он готов был жить в келье, но в тишине и спокойствии. Кроме того, Сергей все еще надеялся по-настоящему заняться живописью, а для этого нужны были все те же тишина и спокойствие. Одним словом, сомнений в том, что ему следовало искать другое жилье, у Сергея даже не возникало.
В течение трех вечеров он просматривал газеты, ездил по городу, оценивая возможные варианты. Итогом его поисков стала маленькая однокомнатная квартира на пятом этаже старой панельной пятиэтажки. Квартира требовала ремонта, но это Сергея не слишком смущало. Что ему нравилось в этой квартире, так это то, что здесь был телефон. Еще раньше Сергей договорился с хозяином фирмы, в которой теперь работал, о небольшой ссуде, ему с готовностью пошли навстречу. Оплатив квартиру за месяц вперед, Сергей в тот же вечер последний раз вернулся в общежитие. Не для того, чтобы что-нибудь оттуда взять, — там не было его вещей. Пройдя к комнате Люды, вернул ей сто рублей, занятые его предшественником, в придачу отдал и ключ.
— Ты что, Андрей, уезжаешь? — Людмила явно была удивлена и заинтригована. В облике стоявшего перед ней человека появилось что-то новое, но вот что именно, она никак не могла понять.
— Да. — Сергею не хотелось посвящать ее в подробности.
— Что, больше не колешься?
— Нет. Вылечился.
— Да брось ты... — хмыкнула девица. — Это сказки. От наркоты еще никто не уходил.
— А я вылечился. Это просто, если есть желание.
— И совсем не тянет?
— Нет. Да, и еще, — он взглянул на Людмилу, — можешь забрать все, что найдешь у меня в комнате. Все твое. Прощай. — Сергей повернулся и собрался уйти, но Людмила остановила его, схватив за руку.
— Постой... Что, так и уйдешь? — Девушка посмотрела ему в глаза и лишь сейчас догадалась, что именно ее беспокоило. Не первый год знала она Андрея Звонарева — или Звонка, как называли его приятели, и никогда не обращала на него внимания. Не на что было обращать — обычный щуплый паренек, слабак, вечно на побегушках. Заглядывался на нее, но даже предложить толком ничего не мог. Потом еще и колоться начал — кому такие нужны? Но вот стоит перед ней человек, вроде тот же самый — и все же совсем другой. Изменился взгляд, изменилось поведение, в облике теперь чувствовалась странная сила, совсем не соответствовавшая его внешности. Словно повзрослел он за последние дни. Сергей тоже внимательно смотрел на девушку. Сколько ей сейчас? Лет двадцать, не больше. А выглядит на все двадцать пять. Укатали сивку крутые горки... Все правильно, что она видела в жизни? И что увидит, кроме этой грязной общаги да шляющихся к ней по ночам кавалеров? Чтобы что-то изменить в этой жизни, мало одного желания. Из грязи да в князи — это только в сказках. Мир принадлежит другим — тем, у кого есть деньги, связи. Когда шел к общежитию, увидел стоящий у ювелирного магазина роскошный синий «опель» с горделиво восседавшей за рулем юной длинноногой девицей. Передние колеса машины были эффектно вывернуты, дверь распахнута. Юное создание, закинув ногу на ногу, весело болтало по мобильному телефону. Да, здесь явно чувствовались большие деньги. Но неужели девушка заработала их сама? Вряд ли. Удачно выскочила замуж, или папа далеко не последний в этом мире человек. А девица наслаждалась жизнью и явно чувствовала себя важной персоной. Но что из всего этого она заслужила сама? И работала ли вообще хоть один день в жизни? Но вот сидит в своей роскошной машине и поглядывает на прохожих надменным взглядом. Она — элита. И хуже всего то, что она действительно в это верит...
— У тебя странный взгляд. — Голос Людмилы вывел его из задумчивости. — Не смотри на меня так.
— Извини. — Сергей едва заметно вздохнул. Все правильно: одним Канары, другим пыльные цеха завода.
— Да ладно, — отмахнулась Людмила. — Ты бы хоть адрес оставил. Мало ли что.
Сергей на секунду задумался. Да, ему хотелось навсегда порвать с этим миром. Но не всегда все получается так, как мы хотим.
— Хорошо, — сказал он. — Листок бумаги и ручка есть?
— Конечно. — Людмила буквально выпорхнула, а точнее, впорхнула в комнату. Затем снова появилась с блокнотом в руках и обгрызенным карандашом. — Ручку не нашла, напиши карандашом...
Сергей нашел в блокноте чистый листок, записал адрес. Затем, подумав, написал и телефон. Когда есть телефон, не бывает неожиданных визитов, которых он терпеть не мог.
— Держи... — Он отдал девушке блокнот и, с некоторым сожалением, огрызок карандаша. Хороший карандаш, мягкий. Таким только рисовать. — Звони, если что. До встречи. — Кивнув на прощание, он повернулся и пошел к лестнице, его походка была спокойной и уверенной. И пока он не начал спускаться, Людмила стояла у двери своей комнаты и задумчиво смотрела ему вслед.

За прошедшие дни люди Гены проделали огромную работу. Началось все довольно удачно, видеокамерам ресторана и в самом деле удалось запечатлеть облик Татьяны. Качество изображения оставляло желать лучшего, но тут им повезло снова: один из охранников вспомнил, что существуют компьютерные программы обработки изображений. Он знал это по той простой причине, что одна из его подружек как раз этим и занималась. Остальное было делом техники, и к исходу следующего дня в распоряжении Гены оказалась вполне приличная фотография. Ее быстро размножили и раздали всем, кто мог помочь в данной ситуации, с одним-единственным приказом — найти...
Дело сильно осложнялось тем, что фамилии Татьяны никто не знал, да и настоящее ее имя, скорее всего, тоже было совсем другим. Существовала вероятность, что эта девушка — некая гастролерша, поэтому в первую очередь стали проверять гостиницы — вдруг да повезет? И точно, в одной из гостиниц действительно опознали по предъявленной фотографии свою постоялицу. Увы, она съехала три дня назад, и куда именно, неизвестно. Зато по журналу регистрации удалось узнать не только ее имя и фамилию, но и данные паспорта. Кинувшая Гену незнакомка оказалась Еленой Андреевной Глушенковой, уроженкой города Таганрога. Обрадованный Гена тут же послал в Таганрог своих вассалов, благо ехать было совсем близко. Увы, по адресу последней прописки Елены не оказалось. У родителей удалось выяснить, что она недавно уехала в Ростов и пока от нее не поступало никаких известий. Стало ясно, что Татьяна-Елена не настолько глупа, чтобы вернуться домой.
Пришлось возвращаться в Ростов и начать все сначала. Проверили списки пассажиров, выехавших с вокзала за последние дни, благо это оказалось просто — начальник одного из райотделов милиции был хорошим знакомым Гены. И, к своей великой радости, отыскали-таки след беглянки.
Гена был доволен, радовались и его люди: им удалось оправдать доверие шефа.
— Сделаем так, — сказал Гена, с удовлетворением глядя на стоящих перед ним боевиков. — Отправим за ней для начала трех человек. Поедешь ты, Сева, еще двоих выберешь сам, а уж когда вы ее найдете, тогда подъеду и я. Уверен, наша милая Танюша очень обрадуется встрече.
Гена тихо засмеялся, захихикали и его люди. Затем улыбка Гены исчезла, в глазах его появилась злость.
— Но учти, Сева. — Он в упор посмотрел на своего помощника. — Если ты упустишь ее, я лично поставлю крест на твоей могиле.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:52 | Сообщение # 10
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава седьмая

Утро выдалось пасмурным. Над городом висели тучи, с неба изредка срывались мелкие дождевые капли. Шел девятый час утра, когда из подъезда новой кирпичной многоэтажки вышел высокий статный мужчина. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, он был одет в светлые брюки и светлую же рубашку, на руке красовались дорогие золотые часы. Весь его вид говорил о солидности и достатке — достав из кармана рубашки пачку сигарет, мужчина не спеша закурил, взглянул на мрачное небо. Спрятав сигареты и зажигалку, выпустил облачко дыма и неторопливо пошел по дорожке. Казалось, он был полностью погружен в себя и совершенно не обращал внимания на окружающих. Изредка его блеклые бесцветные глаза скользили по лицам прохожих, при этом те почему-то ускоряли шаг и жались к краю тротуаара. Даже собаки при его приближении скалили зубы и тихо рычали, испуганно поджимая хвосты.
Впрочем, идущего по тротуару мужчину все это абсолютно не волновало. Дойдя до подземного перехода, он кинул в сторону окурок, спустился вниз, миновал ряд торговых лотков и поднялся по ступенькам с другой стороны перехода. Мельком глянув по сторонам, повернул налево и пошел по тротуару вдоль длинного ряда тополей. Минут через пять свернул в сторону, к большой тенистой роще.
Здесь, в тишине аллей, он бродил минут десять, его и без гого неулыбчивое лицо стало совсем хмурым. Наконец ему надоело ходить, он закурил очередную сигарету и устало опустился на влажную от ночной сырости скамейку.
Шорг был мрачен и зол. Понимание того, что на поиски Татьяны снова уйдут годы, бесило его. Нет, он умел ждать — если надо, он будет ждать вечность. Просто это ничего не решало. Ну найдет он ее, и что? Эта стерва научилась сбрасывать шкуру, теперь ей ничего не стоит уйти от него снова. По сути, он может причинять ей лишь временные неудобства, не более. Нечем ему зацепить ее, она как вода — сколько ни хватай, все равно уйдет сквозь пальцы. Ни одной слабости, ни одной зацепки. На что в этот раз удачно получилось — выловил ее с кавалером, к стенке припер — так и тут выкрутилась. Наверняка дала ему новую шкуру, теперь до него не добраться.
Шорг скрипнул зубами. Стерва... И ведь хуже всего то, что ей самой Браслет не нужен. Не для нее это, не справится она с ним. Хотя наверняка пробовала — не может быть, чтобы не попыталась. Уж слишком любопытна...
Вот уже который раз Шорг приходил в эту рощу, здесь хорошо думалось. Было ясно, что погоня за Татьяной потеряла смысл, требовалось придумать что-то новое. Ну найдет он ее снова, и что дальше? Как заставить ее вернуть Браслет? Чем прижать ее, на чем поймать? Ведь даже смертью ее не запугаешь — знает, что не убьет он ее, ведь тогда потеряет Браслет навсегда. Проклятая воровка...
Тогда что? Надавить на Каина? Во-первых, не получится, Каин и сам кого хочешь в порошок сотрет. А во-вторых, бессмысленно, с Каином у этой дряни уже давно разлад. С тех самых пор, как она взяла у него Браслет.
Но ведь не может быть, чтобы не было какой-нибудь зацепки... Шорг выпустил струйку дыма, его глаза сузились. Не может быть, чтобы не было выхода. Даже Каин говорил, что выход есть всегда и из любой ситуации. Вопрос в том, как его найти.
В сознании мелькнула глупая мысль, Шорг тут же ее отбросил как не заслуживающую внимания. Через мгновение она вернулась снова, Шорг задумался.
Заколдованный лес. Любимое место Татьяны — там, в другом мире. Когда-то он пытался его искать, но вскоре бросил это занятие — уж слишком оказалось сложно, да и небезопасно, наверняка эта тварь понаставила там ловушек. Конечно, вряд ли они его удержат, но нервы могут попортить изрядно. Что, если попытаться отыскать его снова? Не может быть, чтобы Татьяна его не посещала. Там, в своем колдовском лесу, она конечно же чувствует себя в безопасности. Именно на этом и можно было бы сыграть. Вопрос в том, как этот чертов лес отыскать...
Шорг бросил окурок на тротуар, устало вздохнул. До чего же все сложно...
Впрочем — Шорг вгляделся в появившиеся в конце аллеи девичьи фигурки, — не все в этом мире так плохо. К тому же тот же Каин когда-то говорил ему: чтобы найти ответ на сложную задачу, просто забудь про нее на время. Ответ придет сам собой. Может, он действительно был плохим учеником?
Девушки приближались. Прищурив глаза, Шорг внимательно следил за ними. Вероятно, студентки, весьма недурны собой. Итак, ответ придет сам собой, если этот старый осел Каин был прав. А уж как ему отвлечься, он знает и сам...
Вот и они — веселые, о чем-то щебечут. Наверняка о тряпках-шмотках, косметике и прочей ерунде. Все они одинаковые...
— Эй, красавицы! — Поднявшись навстречу, Шорг окинул девушек взглядом. — Развлечься не желаете?
— Пошел ты... — огрызнулась одна, он быстро схватил ее за руку.
— Не так быстро, милая. — Шорг заглянул ей в глаза, девушка вздрогнула, ее взгляд поплыл. Шорг улыбнулся — так-то вот...
— Отцепись от нее! — Вторая девица попыталась вырвать подругу из рук нахала — и замерла, наткнувшись на жесткий взгляд незнакомца. Затем расслабилась, по губам ее скользнула улыбка.
Шорг тихо засмеялся. Господи, до чего они все одинаковы!
— Ну, так как, красавицы, прогуляемся? У меня тут квартирка неподалеку. Выпить и закусить тоже найдется... — он наклонился к одной из девушек и жадно поцеловал ее, вторая потянулась к нему сама, с ее губ сорвался тихий стон вожделения.
— Тише, милая, тише, еще не время. — Шорг усмехнулся затем обнял обеих девушек и повел их к выходу из рощи. На губах его играла улыбка, однако глаза по-прежнему были блеклыми и холодными.

Шел десятый час вечера. В новой квартире Сергея не было ни телевизора, ни радио, вся обстановка сводилась к ужасно скрипучему дивану, столу, книжному шкафу и паре стульев. Пока приходилось довольствоваться этим. Лежа на диване, Сергей уныло смотрел в потолок. Да, все налаживается — по идее, он должен прыгать от счастья. Хорошая работа, приличная зарплата. Квартира. Живи и радуйся...
Радости не было. И хуже всего было то, что Сергея даже не тянуло к работе. Лежала на столе папка с бумагой, в металлической банке из-под пива веером выстроились карандаши. А работать не хотелось. Не хотелось до такой степени, что Сергей невольно приходил в ужас. Он пытался вернуть утерянное чувство, несколько раз за вечер брал в руки карандаши, вспоминал свои былые задумки. Тупо сидел над листом бумаги — и откладывал все в сторону.
Ушло, пропало, исчезло. Исчезло то, с чем у него раньше никогда не было проблем. Пропало вдохновение, ушла радость творчества — то, без чего немыслима настоящая работа. Казалось, сознание наполнилось пустотой, ужасающим безразличием ко всему, что его окружало. Да, у него и раньше бывали трудные времена. Но именно работа всегда помогала выдержать, выстоять, помогала забыть о проблемах, наполняла радостью и силой. Ведь было все это, было! И сколько раз он смотрел на свои работы, не веря, что перед ним плод его рук, его таланта. Он никогда не считал себя гением, хотя и ознавал, что многие его работы действительно хороши. Даже создал теорию в оправдание своего таланта, гласившую, что в минуты творческого подъема художник подключается к неким высшим сферам, откуда и черпает неуловимое и вечное, преображающее собственно технику в нечто неописуемое.
И вот теперь он утерял это. Катастрофа — назвать произошедшее как-то по-другому не поворачивался язык. Верил, хотел верить, что все вернется, что это временное, вызванное свалившимися на него переменами. Но где-то в глубине души тлело понимание того, что вернуть утерянное невозможно...
Чтобы уйти от тяжелых мыслей, Сергей пытался думать о работе — о той, другой работе. Ненастоящей. Но там все было просто, встававшие перед ним вопросы решались автоматически. Умение, техника, особая хватка человека, в руках у которого спорится любая работа, — все это осталось. Да, он не пропадет, всегда заработает на кусок хлеба. И может, все еще наладится. Надо просто подождать, привыкнуть. Дать себе время...

Нет ничего проще, чем устроиться в незнакомом городе, если в кейсе у тебя лежат тугие долларовые пачки. Проблем действительно не возникло, и к исходу третьего дня Татьяна стала владелицей престижной трехкомнатной квартиры в Центре города. Имея деньги, не поскупилась на обстановку, благо было из чего выбрать. Нет, она никогда не привязывалась к вещам и при случае легко с ними расставалась. Но комфорт любила и не видела ничего дурного в том, чтобы пользоваться плодами цивилизации. Именно эту черту в ней так не любил Каин.
Что ж, она никогда не считала себя совершенством — блаженствуя в наполненной горячей водой ванне, Татьяна улыбнулась, вспомнив своего учителя. Правда, к воспоминаниям примешивалась грусть — жалко, что все так получилось...
Кстати, к вопросу о совершенстве... Татьяна с профессиональным интересом оглядела свое тело. Неплохо, но пора над ним поработать, благо время теперь есть. Чуть-чуть нарастить здесь, немного убрать там. Волосы жидковаты — девушка провела рукой по мокрой голове. Ножки слегка кривоваты. Все это надо теперь исправлять.
Это не так сложно, как может показаться. Выбравшись из ванны, Татьяна внимательно оглядела себя в зеркале. Как много девчонок считают себя некрасивыми — не зная, что все поправимо, что нет в этом мире ничего невозможного. Особенно если знаешь, как это сделать...
Вечер она провела у большого нового телевизора. Пыталась отвлечься от грустных мыслей — и не могла. Смотрела на экран, но думала о своем. О Шорге, о Сергее. Он где-то здесь, в этом городе, она без труда сможет найти его. Только нужно ли это? Зачем она вообще сюда приехала?
Спать она легла очень рано — просто потому, что время тянулось невыносимо медленно. Некоторое время лежала, думая о том, что Шорг обязательно ее отыщет, это опять лишь вопрос времени. Увы, она не в силах с ним совладать. И даже Браслет, вожделенная мечта Шорга, этому не поможет. Пробовала уже, пыталась использовать заключенную в Браслете силу — и чуть не погибла. Не для нее это...
Хватит о грустном — Татьяна попробовала отвлечься от неприятных мыслей. В конце концов, в этом мире много всего хорошего. Сейчас, например, можно заняться своей внешностью.
У нее всегда это хорошо получалось. Успокоив дыхание, Татьяна сконцентрировалась и плавно поднялась над кроватью. Осмотрелась, затем медленно опустилась на пол.
На свое спящее тело она старалась не смотреть, это зрелище всегда вызывало у нее неприятные ощущения. Повернувшись, прошла в ванную. Оттуда лился яркий свет — Татьяна специально оставила дверь открытой, чтобы иметь ориентир. Зайдя внутрь, взглянyлa на лампочку, яркий свет не причинял глазам никакого вреда. Потом посмотрела на себя в зеркало.
На ней был все тот же сарафан, перепоясанный плетеным кожаным ремешком, — сила привычки. Взглянув на свое отражение, Татьяна снова ощутила грусть. Там, в зеркале, она была такой, как много-много лет назад. Ее настоящего тела уже давно нет, а память о нем все еще жива.
Она задумчиво смотрела на свое отражение. Да, она никогда не была красавицей и признавала это. Тем не менее любила свой прежний облик. И очень жалела, что уже никогда не сможет вернуть его.
Что ж, приходилось довольствоваться тем, что было. У нее теперь новое тело.
Сконцентрировавшись на своем новом облике, Татьяна следила за тем, как меняется отражение в зеркале. Растворился и исчез скрывавший наготу вышитый сарафан, волосы стали заметно длиннее. Черты лица смазались и снова проявились. Оглядев свой новый облик, Татьяна вынуждена была признать, что поработать придется как следует, это растянется на пару месяцев. Начать лучше с ног и волос — на них мужчины обращают внимание в первую очередь.
Татьяна медленно провела руками по волосам, затем тряхнула головой, представляя себе волосы такими, какими они должны быть. Волосы стали чуть гуще, Татьяна улыбнулась.
Мысль — это все. Так говорил Каин, а он знал, что говорил. Наше физическое тело зависит от тела тонкого, или второго, как предпочитал называть его Каин. А на второе тело можно воздействовать силой мысли — Татьяна пристально смотрела в зеркало, волосы становились все гуще и гуще. Нормально... Убедившись, что густота волос ее устраивает, девушка занялась ногами.
Основная сложность в этих делах — не изменить тонкое тело, а закрепить эти изменения. Сейчас они еще очень неустойчивы — стоит расслабиться, и все вернется на круги своя. Так будет сегодня, так будет завтра и послезавтра. Но постепенно информация об изменениях будет накапливаться — до тех пор, пока новый облик не станет привычным. Тогда вслед за ним начнет меняться и облик физический..
Татьяна вздрогнула, вспомнив Шорга. Когда-то, еще будучи учеником Каина, он ради эксперимента превратил себя в настоящее чудовище. Ему это нравилось, он приходил в восторг от подобных опытов. Мог бы пойти дальше, но Каин заставил его принять нормальный облик — по деревне и так уже поползли нехорошие слухи.
Мысль действительно может все. Посмотрев на свое новое тело, Татьяна улыбнулась. Быть ведьмой — это не так уж плохо...
На сегодня все. Подумав, Татьяна «надела» красивое зеленое платье, на ноги — изящные черные босоножки. Изумрудные серьги и такое же колье дополнили ее гардероб. Женщина всегда должна быть красивой. Независимо от того, где она находится.
Выйдя из ванной, Татьяна по привычке потянулась к выключателю, затем, вспомнив, что она в тонком теле, отдернула руку. Прикосновение к электричеству всегда болезненно, это справедливо и для тонкого тела. Правда, здесь тебя током не убьет, но приятного все равно мало.
Она прошла в гостиную, из-за стенки доносилась музыка — у соседей что-то праздновали. Улыбнувшись, Татьяна подошла к стене, коснулась ее и плавно шагнула вперед.
Ей нравилось проходить через стены, ощущения всегда были приятными и очень необычными. Еще немного вперед — и лицо Татьяны показалось из стены.
За стеной оказалась комната, такая же, как в ее квартире. Прямо под собой она увидела диван, на нем сидели и смотрели телевизор два мальчика лет десяти. Чуть особняком от них сидела девочка, на коленях у нее разлегся большой белый кот. Взрослые собрались за праздничным столом. Их было семь человек, трое мужчин и четыре женщины. Все уже слегка навеселе, одна из женщин громко смеялась.
Татьяна улыбнулась. Она не знала этих людей, но искренне им позавидовала. В ее жизни таких посиделок никогда не было. Она всегда была одна...
Она встретилась глазами с котом — увидев Татьяну, тот громко зашипел.
— Ну что ты, Кузька... — Девочка прижала к себе кота, но он продолжал шипеть, глядя на Татьяну.
— Глупый ты кот, — сказала Татьяна, затем протянула к нему руку — кот зашипел сильнее, потом вырвался из рук девочки и спрятался под столом.
— Дурачок, — сказала Татьяна. — Я тебя погладить хотела...
Она не боялась, что кто-нибудь может ее заметить, зрение людей в обычных условиях на такое не способно. Другое дело — кошки...
Это был не ее праздник. К тому же подглядывать нехорошо... Вздохнув, Татьяна снова вернулась в свою квартиру. Осмотрелась — увы, здесь ей делать нечего. К тому же она хотела навестить Сергея.
Комната затянулась туманом, появилось ощущение движения. Мгновение, и туман расступился, Татьяна обнаружила себя в небольшой комнате. Прямо перед собой она увидела сидевшего к ней спиной человека.
Это был Сергей. Он сидел за столом, перед ним лежал лист бумаги. Сергей что-то рисовал карандашом, Татьяна невольно потянулась посмотреть, что именно.
Это был волк в окружении своры собак. Оскалив зубы, он отступал перед натиском псов, шерсть на его загривке встала дыбом. Сергей рисовал короткими быстрыми движениями, картина схватки с каждой минутой становилась все более отчетливой. Это было красиво — может, именно поэтому Татьяна вскрикнула, когда Сергей бросил карандаш, смял рисунок и со злостью швырнул его в угол. Потом опустил голову на руки и замер.
— Ну что ты, — произнесла Татьяна. — Не надо так...
Он ее не слышал, да и не мог услышать. Вот Сергей поднял голову, устало вздохнул, Татьяна вгляделась в его лицо. Да, ему тяжело сейчас, очень тяжело. Но он еще найдет себя у него все будет хорошо. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить.
— Прости, Сережа. И держись. Такова твоя судьба... — Коснувшись губами его губ, Татьяна взмыла под потолок и исчезла.

Новая работа дала ему и новых друзей. Сергей не отказывался от общения с новыми приятелями, благо это помогало задавить поселившуюся в душе грусть, даже пару раз побывал на их вечеринках. Увы, это не принесло ему облегчения. Очень трудно радоваться жизни, когда потерял то, ради чего жил. Он потерял талант, потерял то неуловимое, что некогда было даровано ему Богом. И боль от утраты только усиливалась.
Было утро субботы. Проснувшись, Сергей долго лежал в постели, думая о том, что ему снилось. Что-то очень приятное, светлое. Потом вспомнил: ему снилась Татьяна.
Это оказалось болезненное воспоминание. Сергей с тоской подумал о том, что Татьяну ему уже никогда не отыскать. Как узнать, где она? Или и в самом деле сходить к гадалке?
О гадалке он услышал два дня назад от Юли, невысокой смешливой девушки, работавшей в соседнем отделе. Она с подругами уже несколько раз ходила к этой женщине — кажется, гречанке, и была в восторге от этих встреч. По ее словам, эта женщина действительно многое знала и умела.
Сергей никогда не верил в гадание. Не раз видел бродивших у вокзалов и в прочих людных местах цыганок, обманывающих доверчивых простачков. Но, может, не все они такие? Именно эта мысль и заставила его вчера спросить У Юли адрес той женщины.
Шел одиннадцатый час утра, когда Сергей отыскал наконец старый двухэтажный бревенчатый дом на окраине города. Нужный подъезд он увидел сразу — на скамейке сидели люди.
— Извините, — Сергей взглянул на одну из женщин, — вы к гадалке?
— За мной будешь, касатик, — отозвалась сидевшая на краю скамейки бабка. — Я крайняя.
— Да, хорошо. Спасибо...
Ждать пришлось больше часа. Наконец подошла и его очередь — поднявшись по стертым деревянным ступенькам, Сергей отыскал семнадцатую квартиру. Толкнув обитую коричневым дерматином дверь, вошел внутрь.
Его встретила сухонькая пожилая женщина. Приветливо глядя на Сергея, улыбнулась.
— Плата — сто рублей.
— Да, конечно... — Сергей вынул сотенную купюру и протянул женщине, думая о том, что гадалка совсем не похожа на гречанку, да и вообще вид у нее какой-то непрезентабельный. Похоже, он зря сюда пришел.
— Проходи в ту комнату. — Женщина указала на скрытый тяжелой шторой дверной проем. — Она ждет.
— Спасибо...
Выходит, это была не сама гадалка. Отодвинув штору, Сергей вошел в комнату.
Гадалка сидела за небольшим круглым столиком. Едва взглянув на нее, Сергей сразу понял, что попал по адресу.
Гадалка действительно оказалась гречанкой. У нее были черные с сединой волосы, густые брови и типичный греческий нос. Лицо избороздили глубокие морщины, взгляд темных глаз показался Сергею на редкость суровым. Укутанная в серую вязаную шаль, она сидела в удобном кресле, на стопке перед ней лежало зеркальце.
— Сядь... — Гадалка указала на стул рядом с собой, ее голос был полон силы.
— Здравствуйте... — Сергей послушно сел, думая о том сможет ли ему помочь эта женщина. — Я ищу одну девушку... Так получилось, что мы расстались, и я теперь не знаю где она. У меня нет ни ее адреса, ни даже фотографии. Ее зовут Татьяной.
— Дай руку... — требовательно сказала гадалка. Сергей с готовностью протянул руку. К его удивлению гадалка не стала всматриваться в линии на ладони. Держа его левой рукой за пальцы, она взяла зеркальце и несколько минут молча в него всматривалась. Сергей не знал, что она там разглядела, зато хорошо видел, как изменилось ее лицо. Гадалка выпустила его руку, ее взгляд стал совсем тяжелым.
— Уходи... — холодно сказала она, потом повернулась к двери. — Лиза! Верни ему деньги!
— Но я хотел...
— Уходи... — все так же холодно повторила гадалка, глядя на Сергея.
— Но почему?! — спросил он, поднимаясь со стула.
— Я не имею дел со слугами зла. Убирайся отсюда!
— Но вы не понимаете! Я ни в чем не виноват, я просто...
— Изыди, Сатана!!! — закричала гадалка, и в глазах ее — Сергей готов был в этом поклясться — мелькнул страх.
Повернувшись, Сергей торопливо вышел из комнаты, едва не столкнувшись с впустившей его женщиной. Распахнув дверь, он бегом спустился по лестнице и выскочил на улицу. Не обращая внимания на собравшихся во дворе людей, побежал прочь.
Лишь отбежав от этого дома, Сергей перешел на шаг, в его ушах все еще стоял крик гадалки. Он не знал, что она увидела в своем зеркальце, однако это событие потрясло его до глубины души. Более того, он вдруг понял, что гадалка права. От того, что с ним произошло, и в самом деле попахивало чем-то дьявольским.
Он почти не помнил, как добрался домой. В сознании царила пустота, Сергей просто не знал, что ему делать и как жить дальше. Он потерял все — свое тело, свой талант, свою душу.
Прошло несколько часов, прежде чем он немного успокоился. Да, он все потерял и ничего не приобрел взамен. И Татьяна для него теперь навсегда потеряна, у него нет возможности ее отыскать. Тем не менее он жив, а это что-то да значит. Все образуется, он обязательно что-нибудь придумает.
Около двух часов дня позвонила Людмила. Сергей даже обрадовался, услышав ее голос, этот звонок отвлек его от грустных дум. Может быть, именно поэтому он не стал возражать, когда Людмила напросилась к нему в гости, и даже пробежался по магазинам — в конце концов, правила приличия требовали угостить даму чем-нибудь вкусным. Убедившись, что царившее в стареньком холодильнике арктическое уныние сменилось вполне благопристойным пейзажем, Сергей стал приводить себя в порядок — выкупался, побрился, надел чистую рубашку. Вся эта суета отвлекала его от утреннего происшествия, Сергей намеренно старался не вспоминать о нем.
Людмила пришла вечером, около восьми. Услышав звонок, Сергей пошел открывать.
Это и в самом деле была она.
— Привет, Андрей. Еле нашла тебя, — сказала Людмила, зайдя в коридор. — Троллейбус по пятому маршруту поперся, пришлось оттуда пешком идти. Забрела черт знает куда. Хорошо, бабка какая-то подсказала...
— Здравствуй. — Сергей взял из рук девушки тяжелую сумку. — Я же говорил, что все есть. — Он разглядел торчащий из сумки батон колбасы.
— Не люблю с пустыми руками приходить. — Людмила с улыбкой взглянула на него, ее глаза сияли. — Куда куртку деть?
— Давай... — Сергей взял модную курточку и повесил на вешалку, потом снова повернулся к девушке: — Хорошо выглядишь.
— Еще бы, — усмехнулась Людмила. — Две сотни на прическу угрохала. — Что, так и будем здесь стоять?
— Да нет. Проходи...
Он провел Людмилу в комнату, девушка огляделась.
— Надо ремонт делать, — правильно оценил Сергей взгляд девушки. — Вот зарплату получу...
— Да ничего, — усмехнулась Людмила. — Все лучше, чем в общаге.
— Это точно. Извини, у меня телевизора нет. Могу включить радио... — Сергей воткнул в розетку вилку приемника. — Только вчера купил.
— Как-нибудь обойдемся... — Девушка села на диван, несколько раз качнулась на пружинах. — Не скрипят? — спросила она, с усмешкой взглянув на Сергея. — А то соседям спать не дадим... — Людмила несколько секунд смотрела на него, потом рассмеялась: — Слушай, Андрей, не будь таким хмурым. В конце концов, к тебе дама пришла.
— Прости. Просто настроения нет.
— Ничего. Это мы исправим... — Встав с дивана, Людмила поцеловала его, потом снова улыбнулась: — Ты обещал купить шампанское.
— В холодильнике. Сейчас принесу.
— Ладно уж, — усмехнулась девушка. — Сама найду...
Нельзя сказать, что это был плохой вечер. Они болтали на разные темы, пили шампанское, Людмила оказалась довольно интересной собеседницей. Потом девушка с улыбкой велела ему раздвинуть диван и ушла в ванную. Сергей слышал, как льется в ванной вода, и думал о том, имеет ли он право так поступать. Да, она пришла сюда сама, она хочет этого — и все-таки на душе было грустно. Чувствовал ли он себя виноватым? Наверное. Просто знал, что никогда не сможет связать с Людмилой свою судьбу. Ему было жалко ее: Сергей видел в Людмиле такое же одинокое заблудшее существо. Ей было плохо, и Сергей знал это. Он не мог ей ничем помочь, не мог изменить ее жизнь к лучшему. Все, что он мог для нее сделать, — это подарить ей краткие минуты счастья.
Потом в ванной стало тихо, Сергей услышал, как открылась дверь. Послышалось тихое шуршание тапочек по линолиуму, Сергей поднял голову.
— Еще сидишь?! — Людмила в притворном гневе покачала головой. Она была в накинутом на голое тело халате, слегка перетянутом пояском, это выглядело в высшей степени соблазнительно. — Какой ты, однако...
Людмила села рядом, Сергей подумал о том, что действительно ведет себя глупо. Того, что было, больше нет, да и Татьяна для него потеряна навсегда. А значит, надо жить.
— Ты красивая, — сказал он и аккуратно стянул халат с плеч девушки. Провел ладонями по ее плечам, коснулся груди. Людмила с готовностью подалась ему навстречу...
Утром Людмила ушла, в это воскресенье она работала. Сергей проводил ее до дверей, поцеловал на прощание, затем долго смотрел из окна на то, как она идет по тротуару к остановке. Да, в чем-то она была очень неплохим человеком, было горько сознавать, что вряд ли ей когда-нибудь удастся вырваться из этого замкнутого круга. Не было у нее будущего, и Сергей ничем не мог ей помочь.
Людмила скрылась из глаз, Сергей прошел в комнату и сел у стола. Долго смотрел на смятую постель, на душе было удивительно гадко. Встал, вышел на балкон. Глянул вниз.
В принципе, это было совсем просто. Да, пятый этаж — это не так высоко, но можно отыскать и многоэтажку. Чтобы не мучиться, чтобы наверняка.
Мысль о смерти его не пугала. Скорее наоборот, манила. Это был выход, призрачный шанс отыскать Татьяну. Сергей понимал, что это почти нереально, но все равно это лучше, нежели его нынешнее существование. Пусть даже его унесет Стикс, Сергей не имел ничего против этого — туда ему и дорога. Даже гадалка назвала его Сатаной...
От многоэтажки он отказался. Не потому, что это было ненадежно, просто вспомнил слова Татьяны о том, что тело должно полностью отдать свою энергию. Ему нужен огонь...
Раньше Сергей никогда не задумывался о том, как можно уйти из жизни. Он не боялся смерти, но не хотел ощутить несущую ее боль. Да, можно облить себя бензином и поджечь, но вряд ли при таком способе тело сгорит целиком, зато боли будет предостаточно. Ему нужно что-то понадежнее.
Спустя сорок минут Сергей уже ехал к свалке металлолома — видел ее, когда шел пешком из наркологической клиники. Свалка была обнесена бетонным забором, за ним мощные подъемные краны загружали металлолом в вагоны. Сегодня краны не работали — выходной день.
Сойдя с троллейбуса, Сергей прошел вдоль забора, обошел свалку с левой стороны. Перешел через рельсы и вскоре нашел то, что искал, — пролом в стене, к нему вела широкая протоптанная тропинка. Пробравшись в пролом, Сергей минут десять бродил меж гор металлолома, пока не наше то, что нужно. Это была полуметровая металлическая трубка около двух сантиметров в диаметре. Здесь же на ржавом траке от гусеницы трактора Сергей сплющил и загнул подходящей железякой один из ее концов. Вполне удовлетворенный результатом, отправился домой.
Ему пришлось отложить выполнение своего плана — воскресный день не позволял купить все необходимое. До самого вечера Сергей просидел дома, все еще сомневаясь в том, правильно ли поступает. Попытался работать — и снова убедился в том, что у него ничего не получается. Словно рукой его водил кто-то чужой. А может, именно так оно и было...
Утром он не пошел на работу, в этом не было смысла. Дождавшись, пока стрелка часов доберется до девяти утра, отправился в магазин. Хотел найти дешевые китайские петарды, однако их нигде не оказалось — не сезон. Что ж, придется ограничиться спичками. Купив несколько упаковок по десять коробков — взял с запасом, — Сергей зашел в аптеку и приобрел три пузырька с марганцовкой. Оттуда заглянул в хозяйственный магазин и купил треугольный напильник. В магазине «Рыболов» приобрел десять крупных круглых картечин. Канистру удалось найти в магазине автомобильных запчастей. Убедившись, что больше ему ничего не нужно, Сергей вернулся домой.
Дома он первым делом отключил телефон — не хотел, чтобы ему мешали. Усевшись за столом в кухне, около получаса счищал со спичек серу. Вроде достаточно — оценив на глаз количество добытого горючего состава, всыпал в него пузырек марганцовки, перемешал, добавил немного толченого сахара. Оценив результат, остался доволен.
Далее он занялся трубкой. Взяв напильник, сделал в двух сантиметрах от сплющенного конца тонкий надпил. Когда металл в месте пропила стал достаточно тонким, пробил его небольшим гвоздиком. Подумав, сделал в сантиметре от пропила еще один — ему нужна гарантия. Будет очень неприятно, если эта штука не выстрелит в нужный момент.
Порох он утрамбовывал оторванным от окна штапиком — ничего лучшего под рукой не оказалось. Прикрыв порох бумажным пыжом, всыпал в трубку дробинки. Правда, перед этим подержал их на ладони — было странно сознавать, что этим маленьким кусочкам свинца суждено забрать его жизнь. Чтобы дробинки не вываливались, закапал их стеарином от свечи. Осталось совсем немногое — сделать запал. Его он соорудил из спичек, по две на каждое запальное отверстие. Подсыпав в пропиленные отверстия пороха, прижал спички и тщательно примотал их изолентой. Вот и все...
Вот и все. Оставалось решить, когда это сделать — сейчас или завтра. Есть ли смысл тянуть?
Сергей задумчиво рассматривал сделанное им оружие. Да, не бог весть что, но свою задачу выполнит. Конечно, ружье или пистолет были бы надежнее, но на их приобретение нужны деньги и время. Ждать — значит снова подвергать сомнению уже принятое решение. Может получиться так, что в конце концов он струсит и от всего откажется. И что дальше? Жениться на Людмиле? Но он ее не любит, как вряд ли полюбит какую-нибудь другую девушку. В любом случае это будет плохая жизнь. Не жизнь даже — существование с вечной тоской по утерянному. Уж лучше побыстрее с этим закончить...
Перед тем как уйти, он взял листок бумаги и написал Людмиле письмо. Пусть считает, что он уехал, — ничего лучшего Сергей придумать не мог. Собрав почти все деньги — чуть больше тысячи рублей — тоже вложил их в конверт. Ему они больше не понадобятся. Наверняка Людмила на него обидится, но с этим приходилось мириться. Увы, так получилось...
Он не знал точного адреса, поэтому письмо пришлось завезти самому. Зайдя в общежитие, Сергей отыскал почтовый ящик девушки, бросил письмо. Вот и все...
Шагая по тротуару с перекинутой через плечо сумкой и полной канистрой бензина — наполнил ее на автозаправочной станции, — Сергей все еще сомневался в правильности того, что делает. Искал другой выход — и не находил его.
За город он выехал на рейсовом автобусе. Билет брал до соседнего поселка, но вышел, просто увидев подходящее место. Продравшись сквозь густые кусты, несколько минут брел по девственному лесу, потом наткнулся на тропинку и уже по ней пошел дальше. Убедившись, что отошел достаточно далеко, чтобы его никто не увидел, свернул с тропинки и еще несколько минут шел в сторону. Заметив чуть поодаль небольшую полянку, вышел на нее, осмотрелся — вполне подходящее место.
Ему потребовалось почти два часа, чтобы натаскать нужную кучу дров. И лишь убедившись, что этого хватит, Сергей сел на траву и устало вздохнул.
Он сидел, вслушиваясь в птичьи трели, затем лег и долго смотрел в небо, сегодня оно было чистое и удивительно голубое. Нужно немного отдохнуть перед дальней дорогой.
Сергей не знал, сколько времени он лежал — может быть, час, а может, и больше. Но поднялся, ощутив внутренний толчок. Пора. Нет смысла затягивать.
Для начала он смочил бензином метровый кусок бинта и примотал его к оружию рядом с запалом. Загорится запал, тут же вспыхнет бинт, а с него уже огонь перекинется на дрова и на него самого. Забравшись на кучу собранных дров, Сергей отложил оружие в сторону и с отвращением полил себя бензином. Это оказалось удивительно неприятно, Сергей подумал о том, что еще не поздно все отменить. Да, отменить можно, но тогда он никогда не увидит Татьяну. Боясь передумать, отбросил канистру, улегся на политые бензином ветки. Взяв оружие в правую руку, расправил бинт, его конец положил себе на грудь. Глядя в небо, сунул кончик ствола под подбородок. Держа в левой руке спичечный коробок, нащупал пальцем запал. Затем, глубоко вздохнув, быстро провел коробком по запалу. С тихим шипением вспыхнули спички, в лицо полыхнуло пламенем вспыхнувшего бензина. Звука выстрела он не услышал.

Ей нужно было искать работу. Искать хотя бы потому, что она не могла уподобиться Шоргу, постоянно живущему за чей-то счет. Да, при необходимости Татьяна без особых моральных терзаний брала деньги у разных жуликов, но это нельзя было вводить в систему. Каин не раз говорил им, что Небеса терпеливы, но и их терпению однажды приходит конец. Татьяна не слишком верила в эти басни, однако душой понимала, что нельзя бесконечно эксплуатировать свой дар. К тому же ничего не делать было просто скучно — именно поэтому, обустроив за несколько дней квартиру, Татьяна отправилась на поиски работы.
С этим у нее никогда не возникало проблем. Свое будущее место работы Татьяна приглядела загодя, это была крупная фирма, занимавшаяся поставкой в регион продуктов питания. Директора фирмы не оказалось на месте, поэтому Татьяне почти два часа пришлось ждать его, сидя на диванчике в приемной. За это время она успела вволю поболтать с секретаршей — юное длинноногое создание, сначала державшееся довольно надменно и независимо, под конец беседы прониклось к Татьяне искренним расположением.
— Обычно у нас вакантных мест нет, — сказала секретарша, глядя на Татьяну. — Но я могу поговорить с Игорем Васильевичем, и, если что-то освободится, я вам сразу позвоню.
— Спасибо, Оксана, — улыбнулась Татьяна. — Но я сначала поговорю с ним сама. Это он?



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:52 | Сообщение # 11
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
По коридору быстрым шагом шел человек лет пятидесяти с папкой под мышкой. Оксана быстро кивнула.
— Да, это он... Игорь Васильевич, вам из Москвы звонили, Игнатов. Просил перезвонить.
— Хорошо, Оксана. Это ко мне? — Он быстро взглянул на Татьяну.
— Да, по поводу...
— Я позову... — Толкнув дверь, директор вошел в свой кабинет.
— А он не слишком-то любезен, — сказала Татьяна.
— Просто ему в Москву позвонить надо. Что-то срочное.
— Ничего, — улыбнулась Татьяна. — Я подожду.
Ждать пришлось около двадцати минут, было слышно, как директор с кем-то говорит по телефону, разговор то и дело переходил на повышенные тона.
— Лена, тебе лучше потом прийти, — сказала секретарша, сочувственно глядя на Татьяну. — Он сегодня не в настроении. Я знаю, что говорю, я уже третий год здесь работаю.
— Ничего, — с улыбкой взглянула Татьяна на секретаршу. — Как-нибудь обойдется.
Прошло еще несколько минут, дверь кабинета открылась.
— Зайдите...
Поднявшись в диванчика, Татьяна зашла в кабинет, улыбнулась усевшемуся в свое кресло директору,
— Здравствуйте. Я хотела поговорить с вами насчет работы.
— Извините, у нас нет вакантных мест. Моя секретарша была вам об этом сказать. А теперь простите, я жду звонка.
— Вакантных мест никогда не бывает, — согласилась Татьяна. — Но для нужных людей они обычно находятся.
— А вы нужный человек? — Директор невольно усмехнулся.
— Именно. И я уверена, Игорь Васильевич, что могла бы принести вашей фирме очень большую пользу.
— А именно? Ваша профессия?
— Если хотите, можете считать меня коммерческим советником. Вы заключаете множество сделок, при этом вам очень часто приходится сомневаться в честности ваших партнеров. Если я буду присутствовать при вашей беседе с этими людьми, то всегда могу сказать, правду говорит человек или лжет, честен он с вами или в чем-то обманывает. При этом я никогда не ошибаюсь.
— Это несерьезно, — снова усмехнулся директор. — Я сам заключаю все сделки, при этом у меня еще ни разу не было проколов.
— Сейчас вы сказали неправду, — улыбнулась Татьяна. — Я могу сказать совершенно точно, что у вас были ошибки, причем очень крупные.
Директор перестал улыбаться. Потом нехотя разжал губы:
— Это вам секретарша сказала?
— Нет. Я это просто знаю. У вас есть жена?
— Есть.
— Верю. Хотите, я угадаю ее имя? Называйте по очереди разные имена, и я скажу, когда вы произнесете ее имя. Попробуйте.
Директор посмотрел на часы. Потом снова взглянул на Татьяну и неожиданно улыбнулся.
— Хорошо, — сказал он. — Ирина.
— Нет.
— Тамара.
— Нет.
— Ольга.
— Нет.
— Арина.
— Да. Вашу жену зовут Ариной.
— И все равно это несерьезно. Вы могли узнать ее имя где угодно.
— Тогда проверьте меня на чем-то еще, — улыбнулась Татьяна. — Это же так просто. Поверьте, я смогу определить правду вы говорите или нет, лучше любого полиграфа.
Директор задумался.
— Ну, ладно, — произнес он после долгой паузы. — Я назову вам несколько кодов от сейфа. Истинный знаю только я. Предупреждаю, что код я сегодня же сменю.
— Разумеется. — Губы Татьяны дрогнули в улыбке.
— Двести восемьдесят восемь восемьсот шестнадцать.
— Нет.
— Сто тридцать четыре триста двадцать два.
— Нет.
— Триста сорок девять восемьсот семнадцать.
— Да. Это правильный код.
Директор помрачнел. Хотел что-то сказать, но промолчал. Снова взглянул на часы, около минуты о чем-то думал. Татьяна терпеливо ждала.
— Хорошо... — произнес наконец директор. — Сейчас будет важный разговор с Москвой, у меня есть основания подозревать, что человек, с которым я буду говорить, хочет меня кинуть. Когда зазвонит телефон, вы возьмете вторую трубку у секретарши. Вы можете определять все это по телефону?
— Разумеется.
— Тогда пройдите в приемную... — Директор встал и выглянул за дверь. — Оксана, когда будет звонок из Москвы, дашь трубку... Как вас звать?
— Елена.
— Дашь трубку Елене. Все ясно?
— Да, Игорь Васильевич.
— Хорошо, ждите. — Директор внимательно посмотрел на Татьяну. — Он скоро позвонит.
Татьяна вышла в приемную, села на диванчик. Дверь кабинета закрылась.
— А зачем это? — удивленно спросила секретарша, глядя на Татьяну.
— Так, — пожала плечами Татьяна и улыбнулась: — У него нет от меня никаких тайн.
Звонок раздался минут через десять, Татьяна взяла протянутую секретаршей трубку. Все время, пока шел разговор, она внимательно вслушивалась в беседу. Наконец положила трубку и без приглашения вошла в кабинет.
— Ну и как? — спросил директор. — Слышали?
— Да. Он лжет. По крайней мере, очень многого не договаривает. Вы можете ему перезвонить?
— Да.
— Задавайте ему конкретные вопросы — такие, где ему придется лгать. Тогда я могу сказать, в чем именно кроется обман.
— Вы не могли сказать этого раньше? — поморщился директор.
— Это мое упущение. Я просто не знала, о чем у вас будет разговор.
— Хорошо. Возьмите трубку...
Татьяна вышла в приемную, взяла трубку. Оксана смотрела на нее с явным удивлением... и опаской.
На этот раз разговор был совсем коротким. Когда он закончился, Татьяна снова зашла в кабинет.
— У него проблемы с банковским кредитом. Он не получил его. — Татьяна спокойно смотрела на директора, ожидая его реакции.
— Я это чувствовал. — Директор в сердцах стукнул кулаком по столу. — Вот засранец! Извините, вырвалось...
— Ничего. Так как, найдется у вас вакантное место? — Да, вы приняты. Подойдите завтра с утра в отдел кадров, я распоряжусь. Как вас звать?
— Глушенкова Елена Анатольевна. — Татьяна улыбнулась. — Думаю, нам надо сразу решить еще один важный вопрос.
— Какой?
— Насчет моей зарплаты...
Игорь Васильевич оказался человеком прижимистым, но после коротких переговоров все же согласился на предложенные Татьяной условия — просто понимал, что ее услуги того стоят. Удовлетворенная результатом разговора, Татьяна вышла в приемную, с улыбкой взглянула на Оксану.
— Меня приняли, — сказала она. — Коммерческим советником.
— Ого... — произнесла секретарша, в ее голосе проскользнуло явное облегчение. Вероятно, она думала, что Татьяна претендует на ее место. — Поздравляю.
— Спасибо, — улыбнулась Татьяна. — До встречи, Оксана. Завтра увидимся...
На улице было тепло и солнечно. Татьяна шла по тротуару, радуясь тому, что все так хорошо устроилось. Неплохая работа — хотя бы для начала, да и директор в целом вполне приличный человек. Шорг далеко, наверняка сейчас скрежещет зубами от ненависти, у Сергея тоже все в порядке. В относительном порядке — он жив, а это главное.. Остальное приложится.
Остаток дня она провела дома, даже устроила себе небольшой праздничный ужин. Огорчало то, что ужин этот ей не с кем было разделить.
Может, ей все-таки встретиться с Сергеем? Татьяна всмотрелась в наполненный вином бокал. Ей плохо одной, ему тоже. Так в чем же дело, неужели они не могут быть вместе? Неужели она не имеет права на толику счастья?
Отпив глоток вина, Татьяна поставила бокал на стол и вздохнула. Да, она хотела бы быть с Сергеем. Хотела бы, но просто не имеет на это права. Она и так уже его чуть не погубила. И если желает ему добра, то просто должна забыть о нем. Раз и навсегда. Зря она сюда приехала...

Праздничного вечера не получилось. Стремясь отвлечься от грустных мыслей, Татьяна включила телевизор, нашла какой-то фильм. Долго сидела, глядя в экран, и все равно то и дало ловила себя на том, что думает о своем. В конце концов, устав от всего этого, выключила телевизор, убрала со стола и легла спать.
Когда ей было грустно, она всегда отправлялась в свой лес. Татьяна не знала, что это был за мир, она отыскала его случайно, во время своих первых, робких еще путешествий по бесконечности. Нашла — и признала своим.
Этот мир был девственно чист. Был ли он реален, нет ли, Татьяна не знала. Точнее, так и не смогла узнать, все ответы Каина на этот вопрос сводились к тому, что все относительно и то, что для одного реально, для другого вполне могло оказаться сном. В конце концов Татьяна перестала размышлять на эти темы, ей вполне хватало того, что этот лес, этот чудесный загадочный мир целиком принадлежал ей.
Летя над лесом, Татьяна ощутила привычный прилив счастья. Она могла вынырнуть прямо в доме, но всегда предпочитала появляться у реки и от нее уже стремглав лететь к дому. Так было и на этот раз — скользя в воздушных вихрях, Татьяна наслаждалась своей свободой.
Вот и ее дом. Описав большой круг, Татьяна уже хотела было опуститься — и вздрогнула, увидев трепещущие неподалеку от дома кроны деревьев.
Она знала, что произошло — в ее лес проник чужак. Такое иногда случалось, именно на этот случай и были рассчитаны многочисленные ловушки, устроенные ею на подступах к дому. Тем не менее Татьяна испугалась, подумав о том, что это может быть Шорг. Но потом одумалась — глупости, Шорга бы ее ловушки не остановили. Скорее всего, опять какая-нибудь нечисть забралась.
Гадать, кто именно пробрался в ее владения, было глупо. Именно поэтому Татьяна начала медленно опускаться, готовая при первой же опасности покинуть этот мир.

Это было мучительное чувство. Он барахтался в облепившей его темноте, пытаясь выбраться к свету, мысли ворочались удивительно медленно. Сергею даже стало казаться что он пропал, но потом тьма вокруг него прояснилась, появились первые, слабые пока еще проблески света. Чувствуя что его способность осознавать происходящее висит на волоске, Сергей изо всех сил рванулся к пробивающемуся сквозь тьму сиянию.
Тьма расступалась, Сергей стремился вперед, чувствуя, что вот-вот увидит источник этого чудесного неземного света. И вскоре увидел его. Или ее — огромную, в полнеба — если здесь можно было говорить о небе, — сияющую реку. Она была чудесна, Сергею захотелось окунуться в нее с головой. Он уже почти готов был это сделать, когда в сознании появились первые проблески понимания.
Стикс. Река смерти...
Было невыносимо трудно заставить себя не глядеть на завораживающее сияние. Сергей не смог отвести взгляд, однако ему удалось повернуться к потоку спиной. Он еще не знал, почему это делает, — просто понимал, что так нужно. Ему надо попасть совсем в другое место.
Образ маленького замка с оранжевой черепичной крышей сам всплыл в памяти. Уцепившись за него, Сергей зажмурил глаза, пытаясь не упустить посетившее его видение. Потом ощутил движение — сначала медленное, потом все быстрее и быстрее. Неожиданно движение прекратилось, Сергей испытал мучительное головокружение. И тут же ощутил, что падает. Открыв глаза, увидел под собой беспорядочно кувыркающийся лес.
Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять: кувыркался не лес, это была иллюзия, вызванная его собственным беспорядочным падением. Расставив руки — именно так поступают парашютисты — попытался остановить вращение, это ему удалось. А затем он и вовсе завис в воздухе, для этого потребовалось тягучее, отдающееся невыносимой щекоткой в животе усилие. Осознал, что летит, и тут же вспомнил, что летает уже не в первый раз.
А потом он увидел дом. Тот самый, из своего видения, — крытый оранжевой черепицей. Не дом даже, настоящий маленький замок.
Сознание прояснялось с каждой секундой, Сергей вспомнил, что уже был здесь. Ну да, сначала его притащило сюда какое-то лохматое чудовище, потом пришла и Татьяна...
Татьяна. Это ее замок. У него получилось...
Последние части головоломки встали на свое место. Кружа над замком, Сергей ощутил восторг — у него действительно все получилось. Сделав еще круг, он начал снижаться и вскоре плавно коснулся выложенной гранитными плитками дорожки.
Было странно сознавать, что перед ним нечто нереальное. Или реальное? Подойдя к черной мраморной двери, Сергей прикоснулся к ней, провел ладонью по гладкому камню. Самый обычный мрамор, никакого намека на эфемерность. Но он же видел, как проходила через него Татьяна. Да что там, он ведь сам здесь проходил...
Проведя рукой перед камнем так, как это делала девушка, Сергей попытался открыть дверь. Бесполезно, поверхность двери даже не дрогнула. Попробовал толкнуть дверь, результат оказался тем же.
— Эй, есть кто дома?! — Сергей постучал кулаком по мраморной плите. — Вы слышите меня?!
Никакого ответа. Убедившись, что через дверь путь для него закрыт, Сергей пошел по дорожке вокруг дома, поглядывая на окна. Увы, все они оказались зарешечены, мощные кованые решетки не оставляли ему ни малейшего шанса — настоящая крепость. Осознав, что в замок ему не попасть, Сергей огляделся.
Дом стоял на небольшой живописной поляне, вокруг простирался лес, местами подходя к самому дому. Красивый лес — Сергей подумал о том, что там, в настоящем мире, было бы здорово жить в таком месте. Тихо, красиво, уютно. Настоящий рай для художника.
С южной стороны дома он обнаружил скамейку. Все еще чувствуя себя слишком слабым — не каждый день приходится умирать, — Сергей опустился на нее, устало вздохнул. Теперь ему оставалось только подождать Татьяну. Вряд ли она одобрит происшедшее, но поступить по-другому он не мог. Пожалуй, только теперь Сергей признался себе в том что действительно любит ее. Любит так, как не любил еще никого и никогда. Туда, в свой мир, он без нее больше не вернется. И если она отвергнет его, ему останется одна дорога — в Стикс.
Вероятно, он заснул, разбудил его громкий птичий щебет. Открыл глаза: неподалеку на ветке ссорились два воробья. Удовлетворенно потянувшись, взглянул на небо — кажется, только рассвело. Впрочем, это его не удивило, Сергей вспомнил, что в этом мире всегда просыпаешься на рассвете. Поднявшись со скамейки, прошел к входной двери, чувствуя, что этот краткий сон придал ему сил. Может, теперь ему удастся попасть в дом?
Увы, дверь снова не пожелала его впустить. Убедившись, что в дом ему без посторонней помощи не попасть, Сергей медленно пошел к лесу, затем, вспомнив, что может летать, оттолкнулся и взмыл в воздух. Это было восхитительно.
Впрочем, далеко ему улететь не удалось. Едва он поднялся над лесом, как ощутил сильнейший рывок, неведомая сила швырнула его вниз. Вскрикнув, Сергей вломился в сосновые кроны — и замер.
Пытаясь понять, что произошло, Сергей огляделся. Он неподвижно висел в воздухе среди сосен, почти касаясь их мягких мохнатых лап. Попытался сдвинуться с места — не получилось: неведомая сила удержала его на месте. Рванулся снова — сосновые ветви затряслись, теряя хвоинки, однако отпустить его не захотели. Потратив еще несколько минут на бесплодные попытки освободиться, Сергей затих, осознав, что без посторонней помощи ему не выбраться. Не иначе как он попал в какую-то ловушку. Ну да, тот монстр предупреждал его, что лес вокруг дома полон сюрпризов. Как он мог забыть об этом!
Только теперь Сергей ощутил всю нелепость своего положения. Убить себя, не попасть в Стикс, суметь добраться до этого дома... и увязнуть в ловушке. Муха в паутине — пожалуй, этот образ лучше всего передавал его нынешнее положение.
Удерживающие Сергея невидимые путы не давали ему освободиться — тем не менее позволяли шевелиться. Пусть не без труда, но ему удалось перевернуться на спину, у Сергея появилось ощущение, что он лежит в гамаке. В какой-то степени это было даже приятно. Сергей лежал, глядя в чистое голубое небо, и думал о том, найдет ли его здесь Татьяна. А может, ему просто надо как следует отдохнуть и снова попробовать освободиться.
Так прошло несколько часов, выползшее из-за леса солнце повисло почти в зените. Странно, но даже здесь Сергей чувствовал его тепло. Закрыв глаза, он купался в заполнившем мир оранжевом свете, испытывая невыразимое удовольствие. Потом, незаметно для себя, снова заснул.
Когда он проснулся, опять наступило утро. Пошевелился — и с досадой почувствовал, что явно ослабел. Все движения давались с трудом, сознание затуманилось. Сергей с тревогой подумал о том, что если не сможет отсюда выбраться, то имеет все шансы умереть снова, на этот раз по-настоящему.
Надо было что-то делать. Кое-как перевернувшись на живот, Сергей внимательно огляделся, при этом ему приходилось четко контролировать последовательность своих действий. Ощущение было такое, будто он хватанул на голодный желудок стакан водки. Чувствуя, что может вообще впасть в забытье, рванулся, сотрясая ветви сосен, ему каким-то чудом удалось ухватиться за ближайшую веточку. Стараясь не упустить ее, стал медленно подтягиваться к стволу.
Это оказалось невыносимо трудно. Сергей скрипел зубами и полз, невидимые путы все сильнее тащили его назад. Победа была близка, и все-таки он проиграл — руки соскользнули, Сергея снова швырнуло назад. Обессиленный, он закрыл глаза, уже понимая, что на новую попытку ему просто не хватит сил.
— Сережа...
Такой знакомый и такой родной голос. Открыв глаза, Сергей несколько секунд смотрел на зависшую рядом с ним Татьяну.
— Прости, — сказал он, видя, с каким удивлением и болью смотрит на него девушка. — Я не смог без тебя.
На глазах у Татьяны выступили слезы. Выходит, здесь тоже можно плакать, подумал Сергей.
— Какой же ты глупый... — прошептала Татьяна. — Ты же мог погибнуть. Это чудо, что ты еще жив... — Она подлетела к одному из деревьев и прикоснулась к стволу, затем по очереди коснулась еще трех деревьев. Удерживающие Сергея путы стали слабеть, пока не исчезли совсем. Он начал опускаться к земле, Татьяна подхватила его под руку и увлекла вверх. Как в тумане мелькнула перед ним оранжевая крыша замка, затем он увидел знакомую мраморную дверь. Татьяна провела перед дверью рукой, дверь дрогнула, по ее поверхности пробежали волны. Спустя мгновение девушка протащила его сквозь дверь в дом. Почему-то Сергей чувствовал себя ужасно слабым, ему хотелось спать. Наверное, это понимала и Татьяна. Она подвела его к дивану и помогла лечь, заботливо укрыла одеялом. Несколько секунд Сергей еще видел перед собой ее лицо, потом глаза сомкнулись, он уснул.
Было очень тихо. Открыв глаза, Сергей несколько секунд вслушивался в тишину, пытаясь понять, где находится. Потом догадался: ну да, это тот самый замок. Однако прошло еще не меньше нескольких минут, прежде чем он вспомнил, как сюда попал.
Сев на кровати, Сергей сдвинул в сторону одеяло, провел онями по лицу. Странно — все как в жизни. Кровать, одеяло. Хотя одеяло явно лишнее, ему и так нехолодно. А может, оно совсем не от холода...
— Проснулся, путешественник?
— Да... — Сергей посмотрел на вошедшую в комнату Татьяну, он все еще не мог привыкнуть к ее настоящему облику. — Я так хотел тебя увидеть.
— Это было глупо. — В глазах девушки мелькнул укор. — У тебя нет опыта для подобных путешествий. Больше так не делай.
— Постараюсь.
— Вот и хорошо. Как себя чувствуешь?
— Уже лучше. — Сергей прислушался к своим ощущениям. В самом деле, ему стало значительно лучше. — Эти ловушки сделала ты?
— Разумеется. — Она села рядом с ним. — Не загляни я сюда, и ты мог погибнуть.
— Они так опасны? Я имею в виду твои ловушки.
— Они опасны для слабых, Сережа. Ты слаб, и ты мог погибнуть.
— И зачем они тебе? — Сергей снова взглянул на Татьяну. Ему захотелось обнять ее, однако он сдержался.
— Иногда сюда попадают существа из других миров, некоторые из них весьма опасны. Но в ловушке они бессильны, я легко могу отправить их обратно.
— И много таких миров?
— Много, Сережа, — улыбнулась Татьяна. — Чтобы их посетить, не хватит жизни. К тому же это опасно. Многие из этих миров чужды человеку.
— Ты бывала в них?
— В некоторых. Есть очень красивые миры, а есть очень страшные. Но этот — лучший из всех, что я знаю. Он очень похож на наш, здесь можно никого не бояться.
Татьяна немного погрустнела. Очевидно, вспомнила что-то неприятное.
— Ты подумала о нем? О Шорге?
— Да, Сережа. Он не оставит попыток добраться до меня
— Но почему он за тобой гоняется?
— Об этом в другой раз. Ты выглядишь получше, этот дом дает силу. Но я знаю, как сделать тебя еще сильнее... — По губам Татьяны снова скользнула улыбка. — Полетаем?
Она взяла его за руку и взмыла к потолку, Сергей невольно залюбовался блеском ее глаз. Может быть, когда-нибудь он все же сумеет написать ее портрет...
— Обними меня, Сережа...
Его не надо было упрашивать. Сергей обнял Татьяну, поцеловал, с упоением думая о том, что здесь тоже можно целоваться. Крепче прижал к себе — и вдруг с ужасом и невольным ликованием ощутил, как сливаются воедино их тела. Это было неописуемое ощущение, верх блаженства, и оно нарастало с каждой секундой. Наконец это чувство достигло пика, Сергей застонал, задрожал, видя перед собой полные страсти глаза Татьяны, и — расслабился. Их тела разделились, Сергей снова ощутил себя отдельным существом. Счастливый и ошеломленный, он с удивлением смотрел на Татьяну.
— Что это было? — тихо спросил он, держа Татьяну за руки. Девушка улыбнулась, они медленно опустились на пол.
— Это астральная любовь, Сережа. Она может быть много приятнее, но пока ты для этого слишком слаб. Кстати, сейчас ты стал немножко сильнее. Наши тела обменялись энергией.
Сергей и в самом деле ощутил в теле необычную бодрость. Ему хотелось петь, хотелось выбраться из дома и летать под небесами, оглашая лес громкими признаниями в любви. В любви к этой девушке.
Он долго смотрел ей в глаза, потом осторожно поцеловал:
— Я люблю тебя. И не смогу без тебя жить. Не уходи.
Татьяна провела рукой по его щеке:
— Я хотела оградить тебя от всего этого. Но если это твой выбор, то больше мы никогда не расстанемся. А сейчас тебе надо отдохнуть. Верь мне, все будет хорошо.
— Ты вернешься?
— Обязательно. Потом мы подыщем для тебя новое тело. Иначе ты умрешь.
— Хорошо. Я согласен.
— Тогда отдыхай, Сережа. Тебе надо набраться сил. Если будет скучно, — в глазах Татьяны блеснули веселые искорки, — попробуй выбраться из этого дома. Это будет хорошая тренировка. Чтобы выжить, Сережа, тебе предстоит многому научиться. И не забывай, ты сам сделал этот выбор.
— Я уже пробовал отсюда выйти — тогда, в первый раз. Дверь не открывается, а на окнах решетки. Ломать дверь я тогда не решился.
Татьяна снова улыбнулась:
— Ты можешь сломать здесь все, если это поможет тебе выбраться. Не стесняйся. — Она протянула руку к подставке с вазой и легким движением скинула вазу на пол. Послышался звон, ваза раскололась на множество осколков. Все так же улыбаясь, девушка взглянула на Сергея, затем повела рукой. Осколки вазы зашевелились и начали таять, превратившись в блеклое облачко. Затем туманные струи скользнули к подставке, приняли очертания вазы и медленно затвердели.
Не веря глазам, Сергей подошел к вазе, осторожно потрогал ее.
— Здесь все не так, Сережа. В этом мире все определяется твоей силой и воображением. Можешь разобрать на кирпичики весь дом, если это поможет тебе выбраться, я потом легко все восстановлю. Справишься — значит, с воображением у тебя все в порядке. Развлекайся.
— Ты уходишь?
— Да, Сережа. У меня еще есть дела. До завтра...
— До завтра...
Улыбнувшись ему, Татьяна вышла из комнаты. Сергей пошел следом, вышел в холл — как раз вовремя, чтобы увидеть твердеющую дверь. Татьяна ушла.
Он устало вздохнул, потом улыбнулся. Ничего, все наладится. Выходит, он действительно не зря убил себя.
Странно, но Сергей не помнил выстрела, не мог вспомнить, как все произошло. Он помнил, как прижал к подбородку ствол, как поджег запал. А потом все исчезло — сразу без каких-либо признаков боли или любых других ощущений. Словно кто-то просто выключил свет. Потом он очнулся и увидел Стикс...
Сергей вздохнул — ладно, хватит об этом. Кажется, ему дали задание выбраться из этого дома. Почему бы и не попробовать?
Это задание не казалось ему слишком сложным, особенно учитывая то, что Татьяна разрешила ему применять любые методы. Именно поэтому Сергей с энтузиазмом взялся за дело.
Для начала он еще раз обошел весь дом, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку. Увы, красивые витражные окна снаружи закрывали массивные кованые решетки. Других дверей, кроме входной, в доме не оказалось. Потратив около часа на поиски выхода, Сергей вынужден был сделать передышку.
Банальные попытки найти выход успеха не принесли. Сидя в кресле, Сергей думал о том, что настало время перейти к более решительным действиям. В конце концов, это становилось делом принципа. Трезво оценив ситуацию, он поднялся с кресла и внимательно осмотрела окна в зале.
Что и говорить, окна были шикарные — с массивными каменными сводами в готическом стиле, ажурными коваными решетками, цветными витражными стеклами. Окна не открывались, поэтому, чувствуя угрызения совести от того, что ему приходится портить такую красоту, Сергей снял со стены тяжелую алебарду.
Стекла вылетели легко и без проблем. Когда звенящий каскад осколков иссяк, Сергей кончиком алебарды осторожно обвалил оставшиеся в переплетах стеклянные клыки, прислонил древнее оружие к стене и не без удовольствия оценил проделанную работу, после чего предпринял новую попытку выбраться из заточения.
Тот, кто придумал формулу «пролезет голова, пролезет и остальное», видимо, был неисправимым шутником. Проемы кованой решетки довольно легко пропускали голову Сергея, но дальше этого дело не шло. То ли делал он что-то не так, то ли голова его оказалась каких-то нестандартно маленьких размеров — уж не признак ли слабоумия? — но только ничего путного из этого не получилось. От попыток сломать, выбить, перепилить или взорвать решетку Сергей отказался сразу — слишком уж массивной она была. Да и никакими подходящими в данном случае инструментами он не располагал. А потому, как ни жаль ему было попусту выбитых стекол, от окон все же пришлось отказаться.
Подвала в доме он не нашел, люка на чердак тоже — очередной осмотр дома снова не дал никаких результатов. Оставалась входная дверь. Тщательно изучив ее гладкую поверхность, Сергей не обнаружил никаких признаков потайных ручек, кнопок или еще каких-либо неведомых ему механизмов. Вспомнив, как «открывали» эту дверь Татьяна и тот лохматый монстр, Сергей с достойным похвалы усердием изобразил пару десятков похожих жестов, но дверь оставалась неумолимой. Не дрогнула она и перед пресловутым «Сим-сим, откройся», не смогли поколебать ее удары тяжелым кованым щитом, не испугалась она и устрашающего арабского меча. Все оказалось тщетно — повесив подручный инвентарь на место, Сергей снова устало опустился в уже полюбившееся ему кресло у камина. Вид камина на секунду вызвал у него мимолетный интерес, однако Сергей тут же отбросил эту мысль — лезть через каминную трубу, после неудачного эксперимента с окнами, как-то не хотелось. Не хватало еще застрять где-нибудь в дымоходе...
Первые неудачи несколько остудили его пыл, простое на первый взгляд задание оказалось достаточно заковыристым. Но отступать было некуда, поэтому, немного передохнув и подумав, Сергей снова взялся за дело.
В течение получаса он безуспешно пытался сделать в стене пролом, используя в качестве инструмента многострадальную алебарду. По истечении этого срока он твердо знал одно: либо его представления о кирпиче как о достаточно хрупком материале были, мягко говоря, не совсем верными, либо в этом мире кирпичи обладали совсем иными свойствами.
Отбросив изуродованную до неузнаваемости алебарду, Сергей тоскливо осмотрел слегка выщербленную стену — если продвигаться такими темпами, то у него появлялись все шансы уподобиться незабвенному графу Монте-Кристо...
Пришлось снова сесть в кресло. Раздраженный своей неудачей, Сергей уныло смотрел в окно и думал о том, что все его усилия просто глупы. Он явно что-то делал не так, но вот что? Может, ошибкой было подходить к ситуации с позиции обычного здравого смысла? Татьяна сказал а о том, что в этом мире все не так, здесь действуют совсем иные законы. Кроме того, она упомянула о воображении. Может, настало время использовать это самое воображение? Итак, что ему надо сделать? Надо выйти, надо найти выход. Может, ошибка в том, что он пытается именно выйти?
Поднявшись с кресла, Сергей внимательно осмотрелся, потом поджал ноги и завис в воздухе. Осторожно облетел зал, выбрался в коридор и пару минут летал, лавируя по коридорам неприступного особняка. Это не дало никаких результатов — вылететь он тоже не сможет, просто некуда.
Из разбитого окна тянуло ветерком — свобода была так близка, всего лишь за решеткой этого проклятого окна. Слишком уж малы его проемы... Малы?! А может, это он чересчур велик? Может, проблема именно в его представлении о себе как о человеке? Но ведь это иной мир, а здесь совсем чругие законы.
Так кто же он? Человек? О нет. Он — мягкий осенний туман, легкая голубоватая дымка в вечернем прохладном воздухе. Это так просто — скользнуть в окно тонкими голубыми груйками, легко струясь меж витых кованых прутьев...
Сергей медленно приходил в себя. Он стоял посреди цветочной клумбы, рядом, на булыжной отмостке, весело переживались в лучах солнца разноцветные оконные осколки.
Это было невероятно. Сергей внимательно осмотрел свое тело, снова взглянул на окно — он действительно выбрался, у него и в самом деле все получилось. Но ликования почему-то не чувствовал. Как-то грубо все получилось, неэстетично. Разбил стекло, изуродовал алебарду... Грязная работа.
Он медленно обошел дом, остановился у двери. Попробовал «открыть» ее — не получилось. Впрочем, этого и следовало ожидать, здесь явно был какой-то секрет. Почесал голову — да, ему удалось выбраться из дома. Но как теперь попасть внутрь?
Сергей отошел немного в сторону, внимательно осмотрел дом, его взгляд уперся в каминную трубу. У него не было сомнений в том, что при желании он легко мог скользнуть через дымоход, прямо к своему креслу, но делать этого ему уже не хотелось. Это был пройденный этап, следовало придумать что-то новенькое. Напрячь то самое воображение, о котором говорила Татьяна.
Итак, что дальше? Стена, дом, окна... Окна, стена, дом... Как, каким образом можно попасть в дом? Пролететь, проскользнуть? Уже было. Проломить стену? Он уже пытался это сделать. А впрочем, почему обязательно проломить? А если растворить, разложить, деструктировать? Вряд ли у него это получится, но попробовать стоило.
Сергей подошел к стене, внимательно ее осмотрел. Пожалуй, вот здесь будет удобнее всего. Ровная кирпичная кладка, аккуратные темные швы. Камень, твердый и неподатливый. Или это только кажется? Сергей пристально вгляделся в стену, собрал воедино все свое внимание, всю свою волю растворить, разложить, рассыпать. Разобрать на молекулы.
Ему показалось или стена и в самом деле дрогнула? Ну же, еще немножко...
И стена не выдержала. Словно легкая рябь прошла по ее поверхности, и вот уже тяжелые каменные потоки медленно стекают к его ногам. Не отрывая взгляда от стены, Сергей отошел в сторону. И тут же понял, что стена уже жила своей, не зависящей от него, жизнью. Она становилась все тоньше, внезапно перед Сергеем открылся большой овальный проем. Теперь его усилия приняли обратный характер — остановить, не допустить, чтобы порожденная им зараза поглотила весь дом. Нехотя подчиняясь его приказам, рыжие каменные струи замедлили свой бег, потом наконец замерли...
Сергей провел рукой по лбу, вытирая пот, — пота не было, но земная привычка брала верх. Получилось — у него все-таки получилось! Татьяна тысячу раз права, говоря о том, что все в этом мире определяется силой и воображением.
Устало вздохнув, Сергей через пролом зашел в дом, неторопливо прошел по коридорам, ненадолго остановившись у разбитого окна. Мелькнула мысль убрать весь этот беспорядок, теперь Сергей догадывался, как это можно сделать, но трогать ничего не стал. Не нужно ничего менять, пусть все будет так, как есть, это поможет Татьяне оценить его усилия.
Почему-то захотелось спать, Сергей подумал о том, что и в самом деле здорово устал. Надо отдохнуть...
Он прошел к дивану, лег и укрылся одеялом. Потом улыбнулся, подумав о том, что, когда проснется, снова будет утро. Может быть, его разбудит Татьяна. По крайней мере, ему очень хотелось в это верить...



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:53 | Сообщение # 12
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Проснулся он действительно утром. Однако разбудила его не Татьяна. Сначала Сергей не понял, что заставило его открыть глаза, и тут же подскочил, услышав громкий стук в окно. Глянул в ту сторону и испугался. За окном маячила лохматая голова, спросонья Сергей не сразу сообразил, что это самое чудовище, что притащило его сюда в первый раз.
— Просыпайся, человече. — Чудовище улыбнулось, продемонстрировав мощные клыки. — Выходи, поболтаем. А то для меня там тесновато.
— Да, сейчас... — Сергей встал с дивана и побрел к выходу, думая о том, что у него нет никакого желания общаться с этим монстром. Неизвестно еще, чего от него можно ждать — клыки-то вон какие...
Монстр встретил его у пролома в стене.
— Вот что значит пустить в дом дикаря, — сказал он, комично покачав головой. — И чему тебя только в школе учили?
— Многому, — ответил Сергей, с опаской глядя на него. Уловив его страх, чудовище рассмеялось.
— Да не трясись ты, человече, я уже сегодня завтракал. Хозяйка велела присматривать за тобой, чтобы ты дров не наломал. Но вижу, я чуток запоздал.
Только теперь Сергей смог как следует его разглядеть. Ростом далеко за два метра, с метр в плечах, чудовище больше всего походило на гориллу. Сплошь покрытое бурой шерстью, с двумя парами небольших рожек на голове и глумливой физиономией, тоже заросшей шерстью, оно выглядело на редкость колоритно. Особенно интересны были его глаза — огромные, желтые, с черными пятнами зрачков.
— Тебя Кешей звать? — спросил Сергей, снизу вверх глядя на чудовище.
— Вообще-то я Иннокентий. — Монстр усмехнулся и комично поклонился. — Кеша я только для друзей. А в общем-то зови меня как хочешь. Мне без разницы.
— А я Сергей.
— И это мне тоже без разницы.
Кеша несколько секунд смотрел на Сергея, ожидая его реакции, потом громко захохотал. Зрелище было потрясающее.
— Ладно, не обижайся, — сказал монстр, отсмеявшись. — Это я так развлекаюсь. Скучно мне — не поверишь, поболтать не с кем. Одни уроды попадаются... — Он снова засмеялся, затем отступил в сторону и опустился на зеленый газон. Хлопнул рукой по траве. — Садись. В картишки не хочешь перекинуться?
— Вообще-то я не играю в карты, — попытался возразить Сергей, однако монстр не захотел его и слушать.
— Вот кого я не люблю, так это скучных людей, — сказал он, требовательно глядя на Сергея, в руках у него появилась колода карт. — Садись, а то ведь я могу и обидеться. А я страшен в гневе. — Монстр снова усмехнулся.
— Хорошо, — сказал Сергей, садясь возле чудовища. — Во что играем?
— Меня больше интересует, на что играем, — ответил Кеша, сделав акцент на последних словах. — Играем в дурака, проигравший десять раз облетит вокруг дома. Идет?
— Хорошо... — пожал плечами Сергей. — Играем...
— Вот и отлично. Я раздаю. — Кеша удивительно ловко для его огромных ручищ перетасовал карты. — По шесть штук?
— Да. А что, можно иначе?
— А черт его знает, — засмеялся монстр. — Мне без разницы.
Он раздал карты и усмехнулся. Взяв свои, Сергей почему-то сразу подумал, что чудовище мухлюет — у него были только шестерки и семерки и ни одного козыря. Но спорить не приходилось.
— Я хожу, — заявил Кеша, показывая крестовую шестерку. — Козырная.
Сергей молча кивнул, не желая спорить.
Первые же минуты игры показали, что Кеше удивительно везет. Фактически Сергею не попадало ни одной сильной карты. Он подозревал, что Кеша играет нечестно, но окончательно убедился в этом тогда, когда Кеша побил его семерку козырным тузом.
— Козырной туз уже был, — сказал Сергей, внимательно глядя на Кешу.
— Да ну? — усмехнулся монстр. — Как же он мог быть, если он перед тобой? Если сдаешься, то так и скажи.
— Я могу доказать... — Сергей перебрал отыгранные карты, однако козырного туза среди них не нашел. — Странно... — Он снова посмотрел на Кешу. — Ладно, играем дальше...
Он начал что-то понимать, когда Кеша выложил козырную даму. Этого тоже не могло быть, Сергей помнил, что Кеша уже побил ею раньше его пиковую десятку. Кеша явно мухлевал, однако говорить ему об этом Сергей больше не стал. Если таковы правила игры, то им надо просто соответствовать. Получилось же у него со стеной...
— Ну что? — Кеша с усмешкой смотрел на него, скаля зубы. — Нечем крыть?
— Ну почему же... — демонстративно улыбнувшись, Сергей выложил козырного туза. Это оказалось даже проще, чем он думал.
Кеша несколько секунд смотрел на туза, потом бросил карты на траву, упал на спину и захохотал. Сергей несколько секунд смотрел на него, потом не выдержал и тоже засмеялся.
— А ты ничего... — приподнявшись на локте, Кеша хлопнул Сергея по спине. — Подружимся...
— Я на это надеюсь. Что, сыграем еще?
— А ну их к дьяволу... — Кеша махнул рукой, карты растаяли в воздухе. — Хочешь на край света слетать?
— А что это?
— Я же говорю: край света. Там ветер всегда. Это так здорово. Пошли, не пожалеешь... — Не дожидаясь возражений, Кеша схватил Сергея за руку и поднялся в воздух. Потом отпустил, предоставив возможность лететь самостоятельно.
— Йех-хо-о-о!!! — закричал монстр и кувыркнулся в воздухе. — Здорово-то как, а?! — Он оглянулся на Сергея. — Скорость, скорость набирай!
— Я пытаюсь... — ответил Сергей, стараясь догнать Кешу.
— Да так только черепахи летают. Дай руку! — Кеша снова схватил Сергея за руку и потащил за собой, в ушах засвистел воздух.
Это было чудесно. Сергея и страшил этот полет, и радовал. Внизу с огромной скоростью проносились кроны деревьев, Кеша взглянул на него и засмеялся:
— Теперь сам! — Он отпустил Сергея, и тот сразу начал отставать. — Просто желай догнать меня! — обернувшись, закричал Кеша. — Разозлись на меня! Давай, схвати меня за ноги! Не будь навозной улиткой!
Это уже было вызовом. Сергей почувствовал, как в груди его просыпается злость, и рванулся вперед. Он и сам не знал, как это у него получилось. Просто захотел — а может, его толкнули вперед нежелание проигрывать и насмешливый тон маячившего впереди лохматого чудовище. Скорость мгновенно возросла, Сергей за считаные секунды поравнялся с Кешей.
— Молодец, человече! — закричал Кеша и одобрительно показал большой палец. — Можешь ведь, когда хочешь! За мной!
Кеша еще больше увеличил скорость, однако на этот раз Сергей уже не отстал. Он понял: чтобы лететь, нужно просто желать это сделать. Желать всем сердцем, всей душой. Всем телом.
Эта сумасшедшая гонка продолжалась минут пять. Потом лес внизу стал редеть, затем и вовсе сошел на нет. Теперь внизу тянулась довольно унылая каменистая равнина. Еще несколько минут полета, и у Сергея в очередной раз захватило дух...
Кеша замедлил ход. Сергей тоже притормозил, потом и вовсе остановился.
— Что это? — спросил он, с опаской глядя на зияюшии впереди бездонный провал.
— Край мира, — вполне серьезно ответил Кеша. — Там, дальше, ничего нет.
Там и в самом деле ничего не было. Над провалом клубился едва заметный туман, другого края Сергей разглядеть не смог. Из провала ощутимо тянуло ветром.
— Дальше лучше не летать, — сказал Кеша. — Впрочем, и не получится. Чем дальше, тем сильнее ветер. И это так здорово! — не дожидаясь возражений Сергея, Кеша схватил его за руку и потянул к краю бездны.
Под ними действительно оказалась бездна. Сергей ощутил холодок в животе, и тут же его подхватило упругой струей ветра. Кеша уже не держал его — Сергея перевернуло, крутануло и понесло вверх.
Кеша кувыркался рядом, восторженно хохоча, его огромные желтые глаза светились от удовольствия. Когда восходящий поток воздуха ослабел, Кеша схватил Сергея за руку и снова потянул за собой.
— Еще разок?
После второго раза Сергей и сам ощутил всю прелесть этой забавы. Это и в самом деле оказалось здорово — они отлетали чуть в сторону, разгонялись и со всего хода ныряли в воздушный поток. Их тут же швыряло вверх, после очередного головокружительного кульбита Сергей и сам засмеялся от радости.
К замку возвращались довольные и усталые. Летели медленно, Кеша рассказывал Сергею об этом мире. Он говорил о том, что на севере находятся Волнистые Дюны, но туда нужно лететь на рассвете — тогда они особенно красивы. А на западе — правда, довольно далеко — есть Поющий лес. Он и в самом деле поет, когда дует хотя бы слабый ветер.
Вот и замок. Сергей опустился на вымощенную гранитными плитками дорожку, и тут же понял, что вернулась Татьяна. Пролома в стене уже не было, как не было и выбитых стекол. Ничто не напоминало об учиненном здесь разгроме.
— Хозяйка вернулась, — подтвердил Кеша предположения Сергея. — Пошли в дом... — Он подошел к двери, небрежно провел рукой. Дверь послушно заструилась.
— Как ты это делаешь? — спросил Сергей, пройдя сквозь дверь.
— Это? — спросил Кеша, оглянувшись. — Очень просто. Нужно только слово знать нужное.
— Какое?
— А вот это спроси у хозяйки. Это не мой секрет.
— Пароль для двери — «Виола». — В холл вошла Татьяна. — Просто назови его и проведи рукой слева направо. Попробуй, у тебя получится.
— Виола — это имя? — уточнил Сергей.
— И да, и нет. Виола — это фиалка по-латыни. Я люблю цветы.
— Понятно... — Сергей подошел к двери. — Называть можно про себя?
— Можно, но для начала попробуй вслух.
Дверь уже успела отвердеть и давила на сознание своей неприступностью. Подойдя к ней, Сергей остановился, глубоко вздохнул.
— Виола, — отчетливо произнес он, затем осторожно провел рукой слева направо. Сергей не думал, что у него что-то получится, и потому был удивлен и обрадован результатом. Дверь дрогнула и заструилась...
— Видишь, — сказала Татьяна. — Это очень просто.
— Да, — ответил Сергей, глядя на дверь. — Наверное.
Выходить из дома он не хотел, поэтому просто стоял и наблюдал за тем, как дверь снова обрела твердость. Потом взглянул на Татьяну.
— Но ведь это все иллюзия? — Он обвел рукой вокруг себя. — Всего этого на деле не существует?
— Потрогай эту дверь, — предложила Татьяна, — эти стены. Можешь коснуться меня...
— И меня, — перебил ее Кеша. — Я тут самый реальный из всех.
— Да, Кеша, — улыбнулась Татьяна, продолжая глядеть на Сергея. — Мир дается нам в ощущениях, и о реальности мы судим благодаря органам чувств. Эта стена на ощупь, на цвет, даже на вкус ничем не отличается от реальной. Так неужели ты скажешь, что ее не существует?
— Но она другая, — не согласился Сергей. — Я могу разрушить ее, только пожелав этого.
— Я уже оценила твои успехи. — Глаза Татьяны блеснули. — Просто этот мир не такой плотный, как тот, к которому ты привык. В этом вся разница. При должной сноровке и силе ты можешь поступать так со стенами и в том мире.
— Как научишься, сразу иди в банк, — посоветовал Кеша. — Это очень хорошее место.
— Хорошо, а край света? — не сдавался Сергей. — Что за ним?
— За ним ничего, — пожала плечами Татьяна. — Но это просто особенность этого мира. Он похож на остров, кругом его окружает пустота.
— Но ведь это ненормально. Так не может быть.
— Если бы ты всю жизнь прожил в этом мире, — улыбнулась Татьяна, — ты бы считал ненормальным, что в том мире края света нет. Разве не так?
В ее словах была логика, и Сергею пришлось это признать.
— Да, — согласился он. — Может быть.
— Не может быть, Сережа. Так оно и есть. Норма — это то, к чему мы привыкли. Взгляни на Кешу — увидев его впервые, ты конечно же испугался.
— И еще как, — вставил Кеша.
— Он наверняка показался тебе не слишком привлекательным, — усмехнулась Татьяна. — Но мы не должны забывать, что то же самое Кеша может сказать и о тебе.
— Точно, — поддержал ее Кеша. — Люди удивительно уродливы. Я вообще не понимаю, как может обладать разумом существо, лишенное шерсти.
В желтых глазах Кеши светилось удовольствие. Ему явно нравилась эта беседа.
— Этот вопрос точки зрения, — сказал Сергей.
— Верно! — засмеялся Кеша. — Именно об этом мы и говорим тебе уже битый час. В общем, вы тут как хотите, а мне пора домой. Ауфвидерзейн! — Кеша демонстративно помахал лохматой лапой, небрежно открыл дверь и вылез из дома. С его габаритами протиснуться наружу было не так уж и просто.
— Ну хорошо. — Сергей снова взглянул на Татьяну. — Мир дается нам в ощущениях. А как же тогда галлюцинации? Они тоже реальны?
Татьяна вздохнула:
— Иногда очень трудно отличить реальность от иллюзии. Мир очень сложен, Сережа, в нем никогда нельзя сказать определенно, что есть что. Если тебя убьет галлюцинация, то что толку спорить о том, реальна ли она? Поэтому просто не забивай себе голову разной ерундой.
— А что, галлюцинация может убить?
— Может, Сережа. Но об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас тебе надо отдохнуть, завтра будет трудный день. А «завтра» наступит очень скоро. — Татьяна печально улыбнулась. — И не спорь... — Она коснулась пальцем губ Сергея. — Верь мне, я знаю, что говорю. Хотя бы потому, что я ведьма.

Здесь, в этом мире, не существовало снов. Сергею казалось, что он только на миг закрыл глаза, — и уже наступило утро. А может, так оно и было. Татьяна стояла рядом. Встретившись с Сергеем глазами, улыбнулась.
— Нам пора, Сережа. Слышал такую поговорку: «Кто рано встает, тому Бог хорошее тело дает»?
— Снова вниз? — спросил Сергей, поднимаясь с кровати. С некоторых пор тот, реальный, мир для него находился где-то внизу.
— Вниз, Сережа. Возможно, нам придется потратить на поиски несколько дней. Мы не можем терять время. Дай руку. — Голос Татьяны был спокойным и требовательным, Сергей протянул руку.
— И никогда больше не делай таких глупостей. — Татьяна явно напоминала про его вторую смерть. — Иначе терпению богов однажды придет конец...
Спросить, что она имела в виду, Сергей не успел. Окружающее пространство мгновенно подернулось дымкой, затем стало совсем темно. Или не совсем — здесь был свет, но довольно слабый. Не черное, но просто темное нечто, и сквозь это нечто они теперь стремительно неслись. Сергей ощутил движение, затем все прекратилось. Тьма начала светлеть, мгновение спустя Сергей увидел под собой город. Сначала город показался ему совершенно незнакомым, однако спустя какие-то секунда глаз выхватил златоглавые купола храма. Центральная часть храма была в лесах, этого оказалось достаточно, чтобы понять: именно здесь он и умер во второй раз.
— Опять сюда? — Сергей взглянул на Татьяну, и снова поразился тому, как непривычно звучит его голос.
— Сюда, Сережа, — улыбнулась Татьяна. — Хочешь посмотреть на меня? На то, какая я сейчас?
— Ты здесь, в городе? — догадался Сергей.
— Да, Сережа. Уже несколько дней. Ты поторопился уйти отсюда... — Татьяна снова улыбнулась и потянула Сергея за собой.
Перед ними высился большой многоэтажный дом. Явно из новостроек, Сергей по достоинству оценил красоту проекта. Это не ускользнуло от Татьяны.
— Вот эти три окна — мои, — сказала она и потянула Сергея к одному из окон. Мгновение спустя они уже были в доме.
— Сюда, — сказала Татьяна, выпустив руку Сергея. — В спальню.
Она лежала на кровати, укрывшись одеялом. Сергею стало не по себе — там, в кровати, спала совсем чужая девушка, бледное лицо, коротко стриженные волосы. Слегка приоткрытые губы.
— Ну и как я тебе? — спросила Татьяна, коснувшись е плеча. Сергей вздрогнул.
— Не знаю... — честно ответил он. — И тебе не страшно так вот смотреть на себя?
— Да, сначала это неприятно, — согласилась Татьяна. — Но потом привыкаешь. Пошли, нам нужно торопиться.
Ему показалось, что на улицу она выдернула его чуть быстрее, чем было нужно. И, кажется, Сергей понимал причину: как ни крути, а он ничего не сказал о ее новом облике. Не сказал ничего хорошего. Очевидно, Татьяна ожидала какого-то комплимента.
— Ты обиделась на меня? — спросил Сергей. Татьяна удивленно взглянула на него, потом рассмеялась.
— Расслабься, Сережа. Я иногда могу вспылить, но я очень отходчива. Когда стоишь на краю вечности, перестаешь обращать внимание на всякую ерунду. Кстати, тебе сегодня везет. Тебя ждет хорошее тело, но нужно поторопиться. Вперед! — Крепче сжав руку Сергея, Татьяна потянула его за собой. Внизу замелькали дома, у Сергея снова перехватило дух.
— Откуда ты знаешь про тело? — спросил он.
— Я все знаю, Сережа! — ответила девушка. — Или, по крайней мере, очень многое. — Она посмотрела на него и рассмеялась: — Это трудно объяснить. Если ты видишь грозовые тучи, значит, пойдет дождь. У меня тоже свои приметы, и они говорят о том, что нам стоит поторопиться.
— И куда мы летим?
— Понятия не имею! — Татьяна снова улыбнулась. — Но мы летим правильно — поверь, я это знаю!
Больше вопросов Сергей не задавал, его целиком захватил их стремительный полет. Все это очень напоминало сон, но сном не было — именно это и было самым удивительным. Они летели над самыми крышами домов, внизу по дорогам ползли машины — медленно, словно нехотя. Люди с высоты их полета вообще казались мурашами, было странно сознавать, что все эти люди и этот город — настоящие.
Прошла минута, другая, и Сергей наконец-то понял, куда они летели — впереди высилось мрачноватое серое здание. Не иначе больница. А скорее даже клиника, уж очень внушительны ее размеры. Внизу Сергей разглядел кареты «скорой помощи», на его глазах кого-то на носилках вынесли из машины.
— Это не ты, — сказала Татьяна и придержала Сергея, сбавляя ход. — Если не ошибаюсь, нам в то крыло.
— Откуда ты знаешь? — Сергей снова удивленно взглянул на девушку.
— Видишь вон тех голубей? — Татьяна проводила взглядом стайку только что взмывших с крыши птиц. — Они указали нам дорогу. Верь мне — это не так глупо, как кажется.
Сергей хотел уточнить насчет голубей, но Татьяна явно не была настроена удовлетворить его любопытство. Крепко сжав руку Сергея, она потянула его за собой.
В здание клиники они прошли прямо сквозь стену. Сергей увидел большое полутемное помещение с рядами металлических шкафов, у одной из стен разглядел какие-то коробки. Больше всего это напоминало склад. Задерживаться здесь они не стали — скользнув к двери, Татьяна первой прошла в коридор, следом за ней сквозь дверь выбрался и Сергей.
Коридор оказался ярко освещен, его белые стены показались Сергею неестественно яркими. В нескольких метрах от него находились двери большого грузового лифта. Впрочем, Сергею не пришлось разглядывать их слишком долго. Он ощутил на запястье руку Татьяны и послушно взмыл вслед зa девушкой к потолку.
Минуту спустя Сергей понял, что Татьяна заблудилась, остановилась, словно к чему-то прислушиваясь, задумчиво огляделась. Потом, не говоря ни слова, потянула Сергея вниз. На мгновение Сергей даже зажмурился — столкновение с полом казалось таким реальным, однако пол послушно пропустил его на нижний этаж.
— Вот дрянь... — ругнулась рядом Татьяна. Взглянув на девушку, Сергей понял, что она прошла прямо сквозь лампу дневного света. Наверное, это было не очень приятно, однако проверить свои предположения на личном опыте Сергей не захотел.
— Нам туда, — сказала Татьяна и на этот раз уверенно потянула Сергея за собой.
Здесь были такие же белые коридоры. Сергей видел двери операционных, палаты реанимации, в некоторых из них лежали пациенты. Татьяна тянула Сергея за собой, все более уверенно ориентируясь в лабиринте коридоров. Они летели под самым потолком, все происходящее вновь показалось Сергею сном.
— Все, — сказала Татьяна и облегченно вздохнула. — Это здесь. Мы как раз вовремя.
Это оказалась палата реанимации, в ней лежал всего один пациент. Его возраст Сергей оценил лет в двадцать пять, лицо этого человека выглядело неестественно бледным. В его горло была вставлена пластиковая трубка, к вене на руке тянулась трубка капельницы.
Подойдя к незнакомцу, Татьяна коснулась его плеча, легонько надавила — ее рука свободно вошла в тело.
— Его здесь нет? — догадался Сергей.
— Да, — задумчиво ответила Татьяна. — Подожди меня немного, хорошо? Я проверю, где хозяин.
Сергей даже не успел ничего ответить. Облик Татьяны потускнел, стал прозрачным. Спустя мгновение девушка исчезла.
Он остался один. Оглядевшись, медленно подошел к незнакомцу. Было странно сознавать, что лежавший на кровати человек был всего лишь куском плоти. И это тело можно надеть так же, как нормальные люди надевают костюм или рубашку. Выходит, истинное «я» человека — это совсем не тело. Этого человека здесь сейчас нет. Возможно, его душа уже на пути к Стиксу. А может, блуждает по каким-нибудь неведомым мирам. Этично ли занимать тело еще живого человека? Вдруг он вернется?
Сквозь стену в палату скользнула Татьяна. Взглянув на Сзргея, слабо улыбнулась:
— Теперь я понимаю, почему боги привели нас сюда.
— Ты видела его? — Сергей быстро посмотрел девушке в глаза.
— Да, Сережа. Я даже могла бы его спасти.
Сергей нахмурился:
— Из-за меня ты этого не сделала?
— Ты здесь ни при чем. Этот человек просто не хочет жить — он самоубийца, Сережа. И он уже почти в Стиксе. А я не мать Тереза, чтобы вытягивать идиотов с того света. Он сделал свой выбор.
— А если он все-таки вернется?
— Он не вернется. Поверь, я знаю, что говорю. Врачам его уже не вытащить. Два, от силы три часа, и его не станет.
— И все-таки это как-то неправильно. Я не привык брать чужое.
— А вот это уже глупости. Если кто-то выкинул ненужную ему вещь, нет ничего зазорного в том, чтобы ее подобрать. Особенно, если она тебе жизненно необходима. Поэтому кончай распускать сопли и лезь в эту шкуру. А то мне тоже недосуг слишком долго с тобой возиться.
Сергей удивленно взглянул на Татьяну:
— Ты сердишься?
Несколько секунд девушка смотрела на него, словно желая что-то сказать, потом не выдержала и улыбнулась:
— Не обижайся на меня. Так, к слову пришлось. Я не умею сердиться. А тебе действительно лучше поторопиться. Тело уже умирает, не стоит его мучить. Давай, Сережа. Теперь тебе будет легче. Когда тебя выпишут, приходи ко мне. Ты знаешь дом, где я живу. Второй подъезд, квартира сорок четыре. Я буду ждать тебя.
Сергей снова взглянул на тело незнакомца.
— Он не слишком-то привлекателен.
Татьяна улыбнулась:
— Ты слишком капризен. К тому же, если хорошенько подумать, выбирать должна я, а не ты. — Она подошла к незнакомцу, с интересом оглядела его. Потом запустила рук сквозь простыню на уровне пояса и что-то ощупала.
— По-моему, у него есть все, что нам понадобится. — Татьяна снова взглянула на Сергея, потом не выдержала и рассмеялась. Это был странный смех — смех настоящей ведьмы.
Сергей поневоле улыбнулся. Татьяна была неподражаема.
— Я жду, — напомнила девушка. — Не искушай судьбу.
Пришлось подчиниться. Несколько раз глубоко вздохнув — скорее по привычке, чем по необходимости, — Сергей плавно поднялся в воздух, завис над кроватью. Медленно перевернулся на спину.
— Сделай все сам, — подбодрила его Татьяна. — Теперь медленно опускайся.
Странное это было чувство. Сергей коснулся спиной груди незнакомца, потом затылком ощутил его лицо. На мгновение замер в этом положении — и почувствовал, как плавно опускается вниз...
У Сергея сложилось полное впечатление, что тело незнакомца втянуло его. Особенно четкими были ощущения в области рук, Сергею казалось, что он надевает длинные меховые перчатки. Затем возникло чувство дискомфорта — в ушах зазвенело, стало темно. Откуда-то издали донесся тихий голос Татьяны: «Удачи, Сережа...», А потом стало еще хуже, Сергей ощутил, что задыхается. Попытался вздохнуть — и не смог, ощущение удушья нарастало с каждой секундой. Это было настолько тяжело, что Сергей попытался покинуть столь дурно принявшее его тело. Рванулся изо всех сил, однако тело не пожелало расстаться с долгожданным хозяином. Тьма вокруг начала пульсировать, затем подобралась совсем близко и поглотила остатки сознания...



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:53 | Сообщение # 13
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
Глава восьмая

В этом мире хватает неприятностей. Но и своих прелестей в нем тоже хоть отбавляй, думал Шорг, лежа в постели в объятиях двух очаровательных студенток. Девицы мирно спали, утомленные ночными утехами. Шорг задумчиво посмотрел в окно, уже начинало светать. Вот одна из студенток шевельнулась, Шорг перевел на нее взгляд. Прелестное беззащитное существо, абсолютно пустое. Ни силы, ни мозгов. При желании из нее можно вылепить что угодно. Год-другой, и эта милая девочка станет внушающей ужас фурией. Ну, хорошо, года не хватит, но лет за пять из нее вполне можно сотворить что-то стоящее. Только нужно ли? Каждое живое существо имеет свое предназначение. И у этой милой девочки — как и у той, слева, — оно может быть только одно.
Студентку справа звали Ритой. Она шевельнулась, потом, чувствуя взгляд Шорга, открыла глаза.
— Не спится? — с улыбкой спросил Шорг.
В глазах Риты стоял туман. Девушка улыбнулась, потянулась к Шоргу и прижалась к его плечу. Усмехнувшись, Шорг удовлетворенно вздохнул...
Он расстался с девушками около полудня. Привел их в парк, усадил на скамейку. Попрощался и ушел. Час, другой — и они придут в себя. А спустя какое-то время с удивлением узнают, что непонятным для них образом потеряли целые сутки. В их памяти не сохранится даже намека на то, где они были и чем занимались. Ну, чем именно занимались, они, глядишь, и сообразят... — Шорг мрачно улыбнулся. Но с кем, для них навсегда останется загадкой.
Перейдя дорогу, Шорг зашел в уже знакомый ему ресторан и плотно позавтракал — яичницу, которую утром пожарили девицы, он за еду не считал. Поев, расплатился, не забыв о чаевых официанту, потом отправился в парикмахерскую. Тело хоть и чужое, но его все равно нужно поддерживать в приличном состоянии.
Нынешнее тело он позаимствовал у работника какой-то юридической конторы. Не потому, что так уж не любил юристов, просто оно соответствовало его запросам. Юрист жил один, имел неплохую квартиру. Была и машина, но Шорг еще даже не знал, какая именно, — было лень идти в гараж
Из парикмахерской Шорг отправился домой. Он шел и думал о Татьяне, думал о том, что теперь все будет совсем по-другому. Там, где нельзя взять силой, нужно брать хитростью — странно, что он не подумал об этом раньше. В этом заключалась его ошибка, он был слишком самоуверен. Да, сейчас Татьяна сильна, как никогда, да и умом ее Бог не обидел — хотя в этом вопросе он явно поторопился.
У Шорга уже было понимание того, что и как делать. Для начала нужно отыскать резиденцию Татьяны, ее островок в тонком мире. Да, это трудно, сам Шорг не обладал для этого нужной чувствительностью. Но если это так, то почему бы не послать на поиски дрянной девчонки кого-то более искусного?
... Шел первый час ночи. Взглянув на часы, Шорг удовлетворенно улыбнулся — пора. Выключив телевизор, с мрачной улыбкой улегся на кровать, закутался в одеяло. Ему предстояло довольно долгое отсутствие, и тело следовало укрыть потеплее. Расслабившись, Шорг удовлетворенно вздохнул, потом снова улыбнулся, подумав о своей миссии. Да, это будет невежливо по отношению к Мише. Увы, такова его судьба. В конце концов, все мы когда-нибудь умираем...
Где-то на улице громко просигналила машина, но Шорг этого уже не слышал. Его мысли послушно замедлили свой бег, появилось ощущение комфорта и умиротворения. Легкое усилие — и Шорг плавно взмыл над кроватью. Взглянув на свое спящее тело, плавно опустился на пол, затем подошел к зеркалу.
Здесь он был таким, как много лет назад. Худой и мрачный, с резкими чертами лица и надменной улыбкой. И красными светящимися глазами. Красные глаза не были причудой Шорга, такими их мог увидеть любой посмотревший на него в зеркало с тонкого плана. Правда, у большинства людей привычка брала верх и глаза оставались просто глазами.
Шорг предпочитал все необычное, да и вид наполненных красным светом глаз всегда вызывал в нем чувство силы. Полюбовавшись своим отражением, Шорг усмехнулся. Кто сказал, что дьявола не существует?
Пора было заняться делами. Повернувшись, Шорг сконцентрировался на месте назначения, пространство вокруг него затянуло туманом. Несколько секунд, и туман растаял. Теперь Шорг парил над большим красивым городом. Здесь тоже была ночь, внизу разливалось море огней. Сориентировался по ленте реки, отыскал приметное здание Университета — все правильно, он не ошибся...
С этим городом у Шорга было связано очень многое. Именно здесь он когда-то учился, именно здесь он встретил Каина. И встреча эта изменила всю его жизнь...
Впрочем, Шорг не был сентиментален, а потому сразу принялся за дело. Отыскав подходящую многоэтажку, он начал путешествовать по квартирам, вглядываясь в лица людей. Ему нравилось сознавать свою власть, нравилось чувствовать себя хозяином людских судеб. Вот лежит на кровати паренек, наверняка студент одного из многочисленных местных вузов. Спит себе сном праведника и даже не подозревает, что рядом с ним в эти минуты парит смерть. И только от него, Шорга, зависит будущее этого паренька. Можно убить его, а можно и пощадить. Это и есть настоящая власть. Паренька он пощадил, тот ему просто не подходил. Для встречи с Мишей нужно было подобрать более солидную шкуру.
Подходящего ему человека Шорг отыскал к исходу часа, это был сухощавый мужчина лет сорока, в его лице чувствовалась сила. Но против Шорга он был ничто — примерившись, Шорг без труда занял его тело, вытолкнув прочь остатки энергетики хозяина. Тому это явно не понравилось, Шорг ощутил слабенькое давление — почувствовавший опасность хозяин пытался вернуться в тело. Но в его действиях не был осознания, этот человек летел на зов своего тела, как мотылек летит на свет лампочки. И то, что с ним происходило, наверное, напоминало ему обычный ночной кошмар.
Попытки хозяина вернуть тело не беспокоили Шорга. Обычно в таких случаях он просто перерубал энергетическую нить, связывающую хозяина с телом, и тот прямиком отправлялся в Стикс. Сейчас ему это было не нужно, Шорг не собирался пользоваться телом слишком долго. Открыв глаза, он какое-то время лежал, потом поднялся с кровати и внимательно оглядел новое тело. Ничего, вполне прилично... Пройдя на кухню, Шорг отыскал в холодильнике бутылку пива, с удовольствием выпил. Затем оделся, включил телевизор и стал спокойно ждать рассвета...
Интересовавший Шорга магазин «Букинист» открывался в девять утра. Впрочем, интересовал Шорга не сам магазин, а один из его продавцов, он же и хозяин этого заведения. Высокий, слегка лысоватый, с широкой окладистой бородой, он был знатоком своего дела и пользовался в городе заслуженной популярностью. Но мало кто знал, что этот человек был еще и магом...
Народу в магазине было немного. Сначала Шорг прошелся вдоль прилавков антикварного отдела, с усмешкой разглядывая выложенный на его витринах хлам. Коллекционеры всегда восхищали Шорга тем, что тратили свое драгоценное время на всякую чушь. Он воспринимал это не иначе как проявление беспросветной глупости.
В отделе книг взгляд Шорга сразу выхватил высокую ладную фигуру хозяина магазина. Шорг улыбнулся: то, что Мишу не пришлось искать, здорово все упрощало.
— Здравствуй, Мишенька, — сказал он, подойдя ближе, его губы исказила ухмылка. — Давненько не виделись...
Хозяин магазина несколько секунд удивленно смотрел на Шорга, затем лицо его внезапно побледнело. Было видно, что он узнал посетителя. Это понял и Шорг.
— Узнал старого друга? — Шорг тихо засмеялся. — Разговор у меня к тебе, Миша. Очень важный разговор.
— Пройдем в подсобку, — холодно ответил продавец. — Маша, замени меня на минутку!
— Да, конечно... — Одна из продавщиц отдела прошла на его место.
В подсобке было тихо, кругом громоздились книги. Остановившись, хозяин магазина повернулся к Шоргу.
— Что тебе надо? — все так же холодно спросил он. — Я же говорил, что не хочу иметь с тобой никаких дел.
— Не будь таким хмурым, Мишаня. — Шорг снова усмехнулся. Затем посуровел, его взгляд наполнился силой. Какое-то время он мрачно смотрел на стоявшего перед ним человека, потом, словно нехотя, разжал губы: — Мне нужен Слай. Отдай его мне. Я заплачу хорошие деньги.
— Ах вот оно что... — Хозяин магазина даже усмехнулся. — Я всегда считал тебя негодяем, Шорг, но сейчас ты перешел все границы. Слай — мой друг, а друзей не продают. Теперь уходи, мне надо работать.
— Я знал, что ты так скажешь, — улыбнулся Шорг. — Поэтому даже не взял с собой денег. Зато я взял это...
Он сунул руку в сумку, вытащил большой кухонный нож и коротким точным ударом вонзил его собеседнику в грудь. Вскрикнув, тот медленно осел на пол, ткнувшись головой в стопку книг.
— Вот и все, — с усмешкой сказал Шорг. — Слай мой. А тебя ждет Стикс. Ведь говорил же я тебе: учись менять тела... — Шорг с притворным осуждением покачал головой. — Думаю, мне тоже пора... — Оглядевшись, он спокойно лег на пол, расслабился и закрыл глаза.
Впрочем, он проснулся уже через минуту. Приподнявшись, удивленно осмотрелся и вздрогнул, увидев лежащего рядом с ним человека. А осознав, что в груди у того окровавленный нож, и вовсе пришел в ужас.
— Что за черт... — пробормотал он, поднимаясь на ноги. — Где я?
— Михаил Александрович, вас к телефону! — На губ заглянувшей в подсобку продавщицы играла улыбка. — Это Женя!
— Где... я? — спросил незнакомец, повернувшись к женщине, в его глазах застыл ужас. — Что здесь... случилось?
Женщина удивленно взглянула на него, потом увидела лежавшего чуть в стороне хозяина магазина. На полу под ним уже расплылась лужа крови. Женщина перевела взгляд на растерянного незнакомца и с криком бросилась прочь...

Из больницы его забирал отец. Странно, но в глазах этого хмурого полного человека Сергей видел только злость и раздражение.
— Остолоп... — произнес тот, открывая перед Сергеем дверь серебристого «мерседеса». — Еще раз такой фортель выкинешь — сам удавлю.
Хлопнула дверь, Сергей невольно поджал ноги. Отец — Сергей еще не знал, как его зовут, — сел рядом с водителем.
— Куда, Игорь Сергеевич? — спросил водитель, прояснив таким образом вопрос с именем отца.
— К нему... — мрачно ответил тот. Водитель кивнул, «мерседес» плавно отъехал от серой громады клиники.
Сергей молчал, да и что он мог сказать? Проведя в клинике четыре дня, он узнал о себе не слишком многое. Знал имя и фамилию — Олег Малышкин, знал, что попал в отделение реанимации после того, как наглотался каких-то таблеток. О причине столь опрометчивого поступка Сергей пока не догадывался.
За всю дорогу его новый отец не сказал ни слова. Молчал и Сергей, он даже не знал, куда они едут. Точнее, мог только догадываться об этом.
Дорога заняла чуть больше двадцати минут. Наконец «мерседес» свернул к новой кирпичной высотке и остановился у третьего подъезда. Обернувшись, отец раздраженно бросил Сергею на колени ключи:
— Я с тобой потом поговорю... Быстрее, меня ждут.
Очевидно, ему надо выходить. Выбравшись из машины, Сергей аккуратно захлопнул дверь, «мерседес» тут же взял с места. Проводив его взглядом, Сергей уныло взглянул на подъезд — похоже, ему сюда. Вот только куда именно? Не пробовать же открывать все двери подряд.
Просто стоять перед подъездом было глупо, Сергей подошел к скамейке, сел. Провел ладонями по лицу, потом посмотрел на руки — они были удивительно чужими. Так как же отыскать ее, свою квартиру? Попросить кого-нибудь из жильцов показать? Это будет выглядеть глупо, но другого выхода, похоже, нет. Был бы с собой паспорт...
Вспомнив о документах, Сергей быстро проверил внутренний карман куртки — паспорта не было. Зато в нагрудном кармашке отыскалась аккуратно сложенная почтовая квитанция. Адрес написан весьма неразборчиво, но вполне можно понять, что его квартира — восемьдесят четвертая. При условии, что это его квитанция.
В подъезде было очень тихо. Оказавшись внутри, Сергей взглянул на почтовые ящики, они начинались с цифр «73». Значит, его квартира где-то близко и можно обойтись без лифта.
Восемьдесят четвертую квартиру он отыскал на третьем этаже. Чтобы попасть домой, Сергею сначала пришлось открыть металлическую дверь, преграждавшую доступ сразу к двум квартирам — его и квартире соседей. Теперь стало ясно, почему ключей было два. Закрыв дверь изнутри, Сергей огляделся. Слева была восемьдесят третья квартира. Значит, вот эта, без номерка, — его...
Ключ и в самом деле подошел. Заходя внутрь, Сергей готовился к самому худшему — боялся, что там его кто-то будет ждать. Жена, дети — да мало ли кто.
К его огромному облегчению, в квартире никого не оказалось. Разувшись, Сергей прошел в гостиную, осмотрелся, потом столь же методично обследовал оставшуюся часть своих новых апартаментов. Апартаменты были неплохие — три комнаты, большая светлая кухня. Телефон. Поднял трубку — гудит. Надо было спросить у Татьяны номер ее телефона.
При мысли о Татьяне Сергей вздрогнул — может быть надо было сразу идти к ней? Ведь здесь для него все чужое, что ему здесь делать? Это все принадлежит не ему.
А кому? Этого Сергей не знал и сам. Точнее, знал — тому остолопу, как его назвал отец, что решил наложить на себя руки. И наложил. Правда, тело его все еще живет, и вместе с телом Сергей получил в собственность и кое-что еще — например, эту квартиру. Получил во временное пользование. Пожалуй, именно так это и стоит воспринимать.
Хотелось есть. В холодильнике, к удовлетворению Сергея, всего оказалось в избытке, нашелся даже небольшой ананас. Сергей только покачал головой. Что ж, на этот раз у него получилось гораздо удачнее. Квартира, продуктовое изобилие — это уже не обшарпанная общага.
Впрочем, мысли Сергея все равно были далеки от оптимизма. Он ел и думал о себе — том, недавнем, еще несколько дней назад работавшем в рекламном агентстве. Ведь все это было здесь, в этом городе. У него даже есть квартира, которую он снимал, есть — или была — работа. Даже девушка была — Сергей вспомнил о Людмиле. Впрочем, была ли? Ему было плохо, ей тоже. Больше у них не было ничего общего...
Из раздумий его вырвал телефонный звонок, Сергей даже подскочил. Прошел в коридор, несколько секунд смотрел на разрывавшийся от звонков аппарат. Потом нехотя снял трубку.
— Да?
— Олег? Олежек? — ворвался в сознание взволнованный девичий голос. — Это ты? Ну говори же, не молчи!!!
— Да, я... — осторожно ответил Сергей. — Кто это?
— Аня... — Собеседница Сергея на секунду замялась, вероятно удивленная тем, что он ее не узнал.
— Прости, у меня телефон шипит что-то, — соврал Сергей. — Очень плохо слышно.
— Я перезвоню, положи трубку!
Сергей положил трубку, размышляя о том, кто эта девица. Уж не из-за нее ли его предшественник наложил на себя руки?
Телефон зазвонил снова, Сергей поднял трубку.
— Ну как теперь? Хорошо?
— Теперь хорошо. Рад тебя слышать. Ты плачешь?
На том конце провода и в самом деле слышались всхлипы.
— Нельзя же так, Олежек... — плаксиво произнесла девица. — Ну что же ты... Это же неправда, у меня с Максом ничего не было. Он просто подвозил меня до дома, и все. Он даже не поднимался ко мне! Хочешь, я сейчас приеду к тебе?
— Нет, — ответил Сергей, уже понимая, что сразу должен со всем этим разобраться. — Не хочу. Извини, но у нас с тобой ничего не получится. Прости... — не дожидаясь ответа Анны, быстро положил трубку. Все верно, зачем ему лишние проблемы? У него их и так хватает.
Сергей уже вернулся на кухню, когда телефон зазвонил снова. Наверняка снова эта девица... — Поморщившись, Сергей сел за стол. Телефон все звонил и звонил, потом ненадолго умолк. Когда звонки раздались снова, Сергей прошел в коридор и выдернул телефонный шнур из розетки. Так-то оно лучше.
После еды захотелось спать, и Сергей не стал себе отказывать в этом маленьком удовольствии — он был все еще очень слаб. Пройдя в спальню, лег на кровать и спустя считаные минуты уже спал...
Разбудил его снова звонок. Сергей поднял голову, сонно огляделся. И только тогда понял, что кто-то настойчиво звонит в дверь.
Пришлось встать. Идя к двери, Сергей размышлял о том, кто бы это мог быть. Одно из двух: или снова та девица, или... Или не она. Но если подумать, то Сергей предпочел бы иметь дело с ней, чем с кем-то еще.
За-дверью никого не было, Сергей вспомнил, что дверей здесь две. Прошел к наружной, открыл.
— Олег, ну почему ты так?! Ну не было у нас ничего с Максом, я же сказала!
Сергей задумчиво смотрел на стоявшую перед ним девушку. Невысокая, довольно симпатичная. И одета прилично, видно, что не дояркой в колхозе вкалывает. Лет двадцати — двадцати трех. Светлые волосы, губки бантиком. Волосы, кстати, явно обесцвеченные. Да, смазливая девочка, и явно этим пользуется.
— Так ты меня впустишь или мне здесь стоять? — Не дожидаясь ответа, оттерла Сергея грудью — весьма расчетливо — и прошла в квартиру. Ничего не оставалось как принять это в качестве свершившегося факта.
Когда Сергей закрыл дверь, она уже успела разуться и теперь стояла, обиженно глядя на него. Вот подошла ближе, привстала на цыпочки. Аккуратно поцеловала:
— Ты меня уже не любишь?
Вечный как мир вопрос. Только вот искренности в нем ни на грош. Хитрость — да. Желание вернуть выгодного кавалера? Возможно. А вот искренности явно не хватает. Слишком картинно, слишком наигранно.
Нужно было как-то с этим разбираться. И Сергей знал, как именно.
— Да, — сказал он, глядя в упор на девушку. — Не люблю.
— Ой, ну не надо... — капризно сказала она и снова потянулась к нему губами. — Надеюсь, нам никто не помешает? У меня есть немного времени...
И снова уловка, к тому же удивительно примитивная. Пора с этим заканчивать.
— Я действительно больше не люблю тебя. — Сергей аккуратно отстранил настырную девицу. — Там, в клинике, я встретил одну девушку... Извини, что так получилось.
В глазах Анны мелькнуло непонимание, затем оно сменить раздражением.
— Ты что, позлить меня хочешь? Считай, что тебе это удалось.
— Я говорю правду. Так что давай расстанемся друзьями.
Несколько секунд девица разглядывала его, как бы пытаясь понять, откуда выползли на свет божий все эти капризы. Потом надменно усмехнулась, в глазах ее мелькнула злость.
— А не пожалеешь? Я ведь действительно уйду. И уже не вернусь.
— Не пожалею. Сумочку не забудь.
— Не забуду... — Девица быстро надела туфли, в каждом ее движении чувствовалось безмерное раздражение. Взяла сумочку, Сергей по очереди открыл обе двери.
Уже выйдя на лестничную площадку, Анна остановилась. Закинув ремешок сумочки на плечо, неожиданно улыбнулась.
— А знаешь, ты был прав, — ехидно сказала она. — Я действительно спала с Максом. И не раз, не два, а каждую неделю. Иногда и по два раза. Так что верти в шляпе дырочки... — Она демонстративно помахала ему рукой и, тихо смеясь, неспешно пошла вниз по лестнице.
Проводив ее взглядом, Сергей вернулся в квартиру.
На душе было гадко. Вроде и не должен ничего этой девице — он не должен, — а все равно неприятно. Утешало то, что теперь это все в прошлом.
Пройдя в гостиную, Сергей сел в кресло, устало вздохнул. Затем подумал, что надо бы поискать документы да и вообще попытаться понять, кто он в этой жизни. Но сначала не мешало умыться..,
Холодная вода заметно взбодрила. Вытираясь, глянул на себя в зеркало. Чужое лицо. Было странно сознавать, что этот человек с темными кругами под глазами — он. Сколько ему? Года двадцать два — двадцать три, не больше. И это все, что он о себе знает. Конечно, можно и еще кое-какие выводы сделать. Руки явно не рабочие, больше похожи на руки музыканта. Волосы чересчур длинные, это тоже некий каприз творческой интеллигенции — впрочем, признак спорный. Тело в целом ничего, но с гирями и прочими спортивными снарядами явно никогда не встречалось. Итого — или какой-нибудь музыкант, что вернее всего, или устроился в конторе при папе. Последнее даже вернее, папа явно не последний человек в этом мире — неужели не подыскал своему чаду что-то сносное?
Впрочем, все эти выводы нуждались в проверке. Именно этим Сергей и занялся, выйдя из ванной. Ему было немного неприятно копаться в шкафах и тумбочках, но сейчас это было необходимо — требовалось узнать о себе как можно больше.
Обыск длился около получаса. Судя по всему, хозяин квартиры был вполне обеспеченным человеком, Сергей нашел две кредитные карточки и больше сорока тысяч рублей наличными. Кредитками он воспользоваться пока не сможет — не знает кодов, а вот наличные оказались вполне кстати. Паспорт найти так и не удалось, зато в одном из ящичков шкафа Сергей отыскал водительское удостоверение на имя Олега Малышкина. Лицо на фотографии и лицо в зеркале было одно и то же. А значит, можно было поздравить себя с обретением фамилии. Но этим все и ограничилось — ни дипломов, ни других полезных документов Сергею отыскать не удалось.
Впрочем, фамилия Малышкина навела его на одно размышление. Пройдя к книжному шкафу, Сергей окинул взглядом полки, затем достал стопку ярких зеленых книжонок, скорее даже брошюр. Штук десять, все одинаковые. Взяв одну, прочитал имя автора — так и есть, Олег Малышкин. Чуть ниже красовалось витиевато выписанное название — «Осень».
Это были стихи, Сергей даже усмехнулся — никак в тело поэта занесло? Тогда многое объяснялось. Поэты, они народ тонкий, ранимый. Чуть что не так, сразу в петлю. Ну-ка, что мы тут насочиняли?..
Знакомство со «своим» творчеством длилось недолго, прочитав пару страниц, Сергей понял: читать остальное совсем необязательно. В принципе после таких стихов и в самом деле оставалась одна дорога — в петлю. Или наглотаться таблеток, что и сделал этот недоумок. Напоследок Сергей просмотрел выходные данные брошюры; как он и ожидал, тираж в сто экземпляров был отпечатан в какой-то местной типографии. Сейчас с этим просто: плати — и будешь иметь возможность порадовать друзей своими бессмертными творениями. Олег Игоревич, судя по всему, так и поступил.
Часы на стене показывали третий час дня, когда в прихожей снова раздался звонок. Сергей нахмурился — интересно, кого принесло на этот раз?
Это был отец. Лицо Игоря Сергеевича было на редкость мрачным, во взгляде все еще чувствовалось раздражение. Он молча скинул туфли и прошел в гостиную, Сергею ничего не оставалось как пройти следом.
Отец сел в кресло, Сергей так же молча занял второе. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Игорь Сергеевич нехотя разжал губы:
— Пообещай мне, что больше не сделаешь подобной глупости.
— Обещаю, — тихо ответил Сергей. И тут же подумал, что при его новой жизни это обещание было не слишком искренним. — Что касается Анны, то с ней у нас все закончилось.
— Она была здесь? — быстро спросил отец.
— Была. Мы с ней поговорили, и она ушла. Надеюсь, что навсегда.
Несколько секунд отец внимательно смотрел на Сергея, потом криво усмехнулся:
— Похоже, иногда полезно побывать на том свете. Ты знаешь хоть, что тебя едва вытащили? Врачи уже и не надеялись.
— Значит, чудеса действительно бывают. — Сергей попытался улыбнуться. — Не беспокойся, у меня теперь все будет в порядке.
— Хочется верить. Ну, вот и поговорили... — Игорь Сергеевич встал, устало вздохнул. — Соберешься взяться за дело звони, что-нибудь придумаем. Да, документы твои... — Он полез во внутренний карман костюма, достал и положил на стол завернутые в пакет документы. — Забыл утром отдать. Все, я пошел, у меня важная встреча.
Сергей молча проводил отца до дверей, размышляя о том почему тот ни словом не обмолвился о матери. Возможно, ее просто нет.
— И телефон включи, — пробурчал напоследок отец, увидев выдернутый провод. — Позвоню завтра...
— Хорошо... — Сергей проводил Игоря Сергеевича до лестничной площадки, подождал, пока тот зашел в лифт. И только после этого с облегчением вернулся в квартиру.
Это было уже что-то. Сергей внимательно просмотрел паспорт, пролистал военный билет. Как он и думал, от армии Олег Игоревич откосил — ну еще бы, с таким папой. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Есть документы, есть жилье, есть прописка — все, что нужно для нормальной жизни. И еще есть девушка, которую он любит. Взглянув на часы, Сергей улыбнулся. Он уже знал, куда сейчас пойдет.

Шорг не стал провожать Мишаню в последний путь, в этом не было необходимости. Будучи магом другой школы, Миша не умел менять тела — а значит, его ждала прямая дорога в Стикс. Зависнув под потолком книжного магазина, Шорг с удовлетворением наблюдал за тем, как один из лежавших на полу людей проснулся и поднял голову. Вот он наткнулся взглядом на убитого хозяина магазина, в глазах ничего не понимающего человека отразилась растерянность.
Шорг улыбнулся. Этого человека теперь ждут большие неприятности, его, скорее всего, обвинят в убийстве. Ну, разьве это не здорово?
Уловив краем глаза какое-то шевеление, Шорг повернул голову — и встретился взглядом со странным существом.
Больше всего оно напоминало мурену или большую глубоководную рыбу. Рыбу на редкость красивую. Ее сжатое с боков гибкое полутораметровое тело покрывала серебристая, с легким зеленоватым отливом, чешуя, на слегка приплюснутой голове выделялась пара внимательных глаз. Большие грудные плавники переливались изумрудными бликами, спинной плавник венчала крепкая острая колючка. Пасть рыбины была полна острейших зубов. Выглядело это существо не только красиво, но и устрашающе.
— Здравствуй, Слай, — произнес Шорг и улыбнулся. — Ты уже догадался, что у тебя теперь новый хозяин?
Слай молчал, лишь плавники его то и дело нервно вздрагивали. Шорг снова улыбнулся:
— Ты знаешь правила, Слай. Я одолел твоего хозяина. Значит, ты теперь принадлежишь мне. Ты все понял?
Слай несколько секунд молчал, потом медленно склонил голову:
— Да, хозяин... Я понял...
— Тем лучше. Даю тебе сутки отдыха, потом у нас будет очень много работы. Я позову тебя, когда ты мне понадобишься. Можешь идти.
— Слушаюсь, хозяин... — Слай повернулся, изогнувшись всем телом, в последний раз взглянул на лежавшего внизу человека с ножом в груди. Потом поднялся выше, проплыл сквозь потолок и исчез.
— Вот и хорошо, — пробормотал Шорг. — Одно дело сделано.
Весь день Шорг ходил в приподнятом настроении. То, что Слай воспринял смену хозяина без особой радости, его ничуть не беспокоило. Во-первых, Слай обязан ему повиноваться, таково правило. А во-вторых, Слай скоро сам оценит все преимущества работы на нового хозяина. Что ему мог предложить Мишаня? Да ничего. Эта тварь создана для дела, а какие дела могли быть у Миши? С его телячьим характером, он мог заниматься только книгами, и ничем иным. Для Мишани иметь Слая было все равно что горожанину держать у себя в квартире породистую охотничью собаку. Слаю нужен простор, нужно дело. Шорг готов был ему это предоставить.
Спать он лег около полуночи. Выйдя из тела, огляделся потом самодовольно улыбнулся. Татьяну и в самом деле ожидают большие неприятности...
— Слай! — позвал Шорг. — Иди сюда.
— Я здесь, хозяин... — Слай выплыл из стены комнаты и неподвижно завис перед Шоргом. Очевидно, он уже давно был рядом.
— Очень хорошо, Слай. — Шорг удовлетворенно оглядел рыбину. — Ты в отличной форме, я рад за тебя. В ближайшее время тебе предстоит много интересной работы. Ты не против?
Шорг видел, как дрогнули плавники Слая, и улыбнулся. Все правильно: точно так же чувствует себя охотничья собака, когда хозяин говорит ей о лесе. Не ценил его Мишаня — ох не ценил...
— Я готов, хозяин, — ответил Слай, его глаза блеснули. — Что я должен сделать?
— Ты должен будешь найти мир, в котором прячется один человек. Это женщина, она мой злейший враг. Иди сюда.
Шорг протянул руку, Слай послушно подплыл. Коснувшись его головы, Шорг слегка напрягся, вкладывая в сознание рыбины нужную информацию. Затем выпустил голову Слая, тот снова отплыл в сторону. Глаза Слая горели, он явно был вдохновлен заданием. Шорг улыбнулся — он знал, что так будет.
— Теперь ты знаешь, что тебе делать, — сказал он. — Будь хитрым и ловким, незаметным и вездесущим. И не забывай о том, кто твой хозяин. А теперь вперед!
По-змеиному зашипев, Слай отплыл чуть в сторону, блеснув чешуей, остановился и принюхался. Он медленно водил головой из стороны в сторону, пытаясь уловить след так насолившей хозяину девчонки. Кажется, это там — еще раз оценив направление, Слай снова удовлетворенно зашипел. Оглянулся на хозяина — уловив его одобрительный взгляд, прогнулся всем телом и исчез...
Шорг самодовольно усмехнулся: от этой ищейки Татьяне не скрыться. Слай выследит ее, отыщет дорогу в ее потаенную страну. Не сегодня — так завтра, не завтра — так через месяц. И тогда этой глупой стерве придет конец...

Первые сутки охоты не принесли удачи, Слай вернулся ни с чем. Тем не менее Шорг похвалил его, ободренный Слай снова отправился на поиски девчонки. Проводив его взглядом, Шорг задумчиво огляделся.
Он сидел на камне, прямо перед ним лениво несла свои воды река. Самая настоящая река, хоть и совсем чужая. На вид тихая и спокойная, но близко к ней лучше не подходить — ее глубины таили смерть. Смерть выступает в самом разном обличье, здесь она была с мощными челюстями и острыми зубами. Шорг уже не раз видел, как охотились обитавшие в реке свирепые прожорливые хищники, и был ими просто очарован. Что касается самого Шорга, то на него эта опасность не распространялась, его присутствие здесь было чисто символическим. Бесплотный дух, посетивший один из бесчисленных островков жизни.
Дул слабый ветерок, по кронам деревьев неторопливо скользили щупальца аэромедуз. Тоже интересные создания, их большие воздушные мешки наполнял водород. Точнее, Шорг предполагал, что это был водород. Регулируя наполнение воздушных мешков, аэромедузы плыли над землей, захватывая своими длинными ядовитыми нитями-щупальцами все живое.
Вздохнув, Шорг взглянул на часы: почти восемь утра. Пора просыпаться...
Образ неведомого мира дрогнул и расплылся, все затянула серая мгла. Знакомое ощущение возвращения, и он дома. Шорг открыл глаза, удовлетворенно вздохнул. Скользнул взглядом по настенным часам: так и есть, скоро восемь. Протер глаза, затем провел ладонью по подбородку — надо бы побриться...
Шорг как раз закончил бриться, когда в дверь позвонили. Положив бритву на полочку, он прошел в комнату и натянул брюки, не спеша застегнул рубашку. И только после этого прошел к двери, думая о том, что посетитель оказался на редкость настырным, все звонил и звонил. Похоже, его совсем не учили терпению.
Открыв дверь, Шорг увидел перед собой человека. Высокого, ладного, в кожаной куртке. Незнакомец смотрел спокойно и холодно.
— Это хорошо, что ты дома, — произнес незнакомец. — Никак не мог до тебя дозвониться.
Очевидно, это был кто-то из старых знакомых того, чьим телом теперь владел Шорг.
— Я отключил телефон, — пояснил Шорг. — Не люблю звонков.
— Мне это вообще-то без разницы. Ну так как, срок уже давно вышел. Пора бы и рассчитаться.
— В самом деле? — усмехнулся Шорг. — И за что же, если не секрет?
— Вот только этого не надо, — нахмурился собеседник. — Короче, мне тут с тобой базар разводить некогда. Или ты до понедельника возвращаешь бабки, или с тобой уже сам Аслан разговаривать будет. Так что тебе лучше поторопиться... — Собеседник повернулся и пошел вниз по лестнице.
Шорг лениво проводил визитера взглядом, потом пожал плечами и закрыл дверь. Вряд ли кто-нибудь в этом мире сможет его серьезно побеспокоить.
Завтракал Шорг снова в ресторане. Ему нравилась здешняя кухня, нравилась услужливость вышколенных официантов. Зная, что клиент не поскупится на щедрые чаевые, они выполняли свою работу с завидным усердием.
Впрочем, как раз сегодня Шорг вынужден был их разочаровать: пересчитав деньги, он с удивлением обнаружил, что ужe не может оплатить счет. Еще несколько дней назад кошелек был полон, Шорг сложил в него остатки найденных у прежнего хозяина денег. Сумма оказалась вполне приличная, ее должно было хватить на неделю-другую. Увы, у денег есть скверная привычка заканчиваться, и чаще всего это происходит в самый неподходящий момент.
Нельзя сказать, что Шорга это расстроило. Вручив официанту остатки денег, он улыбнулся.
— Сочтемся в обед, хорошо?
— Да, разумеется... — согласился официант, хотя предложение Шорга явно не вызвало у него особого энтузиазма. Впрочем, и терять столь выгодного клиента он не хотел. — Приходите, мы всегда рады вас видеть.
— Я в этом не сомневаюсь, — ухмыльнулся Шорг, пряча в карман портмоне.
Выйдя на улицу, он глубоко вздохнул, с удовлетворением огляделся — на сытый желудок мир всегда выглядит лучше. Итак, чем ему заняться? Ах, да, надо бы наведаться в ближайший банк...

Татьяны дома не оказалось. Нажав кнопку звонка еще пару раз, Сергей вздохнул и медленно пошел вниз по лестнице. Выйдя из подъезда, взглянул на часы — половина пятого. Что ж, будем ждать...
Ждать пришлось почти два часа. Сидя на скамейке, Сергей размышлял о своей новой жизни, когда увидел идущую по тротуару девушку. Она или... не она? Теперь Сергей жалел, что не рассмотрел тогда как следует спящую в постели. И тем не менее это была она — чтобы понять, Сергею достаточно было увидеть ее глаза.
— Здравствуй, Сережа, — сказала Татьяна, ее глаза лучились теплом. — У тебя все в порядке?
— Здравствуй, — поздоровался Сергей, поднимаясь ей навстречу. — Да, все отлично. Это тебе... — Он протянул Татьяне букет алых роз и улыбнулся: — Я рад тебя видеть.
— Я тоже, — ответила Татьяна, беря цветы. — Красивые. Спасибо, Сережа. Давно меня ждешь?
— Минут десять, — соврал Сергей. — Кстати, ты замечательно выглядишь.
— Ты тоже, — засмеялась девушка. — Поднимемся ко мне?
— Если ты не против, — ответил Сергей.
Татьяна снова засмеялась и потянула его за собой...
Это был замечательный вечер. Вечер, каких в жизни Сергея еще никогда не было. Ему было хорошо с Татьяной, да и она в его обществе явно чувствовала себя счастливой. Может, именно поэтому Сергей даже слегка пожалел, когда их разговор сам собой перешел на темы магии.
— Тебе многому придется научиться, Сережа, — с улыбкой сказала Татьяна. — А главное, попытайся почувствовать вкус к магии, попробуй полюбить ее. Тебе должны быть интересны все эти тайны, в тебе должно жить любопытство. Именно любопытство, желание проникнуть за пределы известного помогает магу жить в этом мире. Иначе вечность тебе однажды осточертеет.
— У меня появилась одна небольшая проблема, — сказал Сергей, решив воспользоваться возможностью задавать вопросы. — Точнее, большая проблема. Я всегда рисовал — столько, сколько себя помню. А теперь я рисовать не могу. Мне кажется, что вместе с телом я потерял и свой талант. А может, и душу.
— Это уже глупости. В смысле, про потерянную душу. Твоя душа с тобой, можешь смело плюнуть в лицо каждому, кто попытается доказать обратное. Что касается таланта, то и тут все наладится, помяни мое слово. Тебе нужно просто немного привыкнуть ко всем этим переменам. Талант — штука нежная и капризная. Просто рисуй, приманивай его. Он не выдержит и однажды выползет из своего убежища. Поверь, я знаю, что говорю.
Глаза ее сияли, Сергей с удовольствием отметил, что Татьяна очень красива. Красива, как всегда. И дело не в новом теле, дело в самой Татьяне. Именно ее личность придавала этому телу такой неземной колорит.
— Что ж, будем надеяться, — улыбнулся Сергей. — Итак, чему же я должен научиться?
— Очень многому. Для начала ты должен научиться самостоятельно выходить из тела.
— Кажется, это называют астральным выходом? — уточнил Сергей.
В глазах Татьяны мелькнула усмешка:
— Да, это можно назвать и так. Хотя мой учитель предпочитал говорить о душе, покидающей тело. Слова склонны вводить в заблуждение, поэтому не придавай им слишком большого значения.
— А кто был твоим учителем?
— Его зовут Каин. Точнее, это его прозвище. Каждый маг имеет второе имя, а то и сразу несколько.
— И ты тоже? — Сергей с интересом взглянул на девушку.
— А чем я хуже других? — улыбнулась Татьяна. — Каин звал меня Танюшей, и это меня жутко бесило. Мне казалось, что настоящая ведьма должна иметь более звучное имя. Я выбрала себе имя Айрис, однако Каин только посмеялся надо мной. Сейчас я понимаю, что он был прав. Не имя делает мага, а маг придает вес имени. Многие этого не понимают.
— Ну а все-таки? — не отступал Сергей. — Айрис, Танюша. Есть еще?
— Н



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:54 | Сообщение # 14
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
— Понятия не имею. У меня никогда не было желания выяснять подробности. — Татьяна пожала плечами и снова улыбнулась.
— А как же любопытство — то, о котором ты только что говорила?
— Это не то любопытство, о котором стоит говорить. Одно дело, когда ты познаешь неведомое. И совсем другое когда утоляешь праздное любопытство, которое ни к чему не ведет. Ты сейчас занимаешься именно этим. — Татьяна взглянула на Сергея с напускной строгостью, потом не выдержала и рассмеялась. Успокоившись, продолжила: — Итак, об астральном выходе. Как я уже сказала, название не имеет никакой роли, речь идет исключительно о функции нашего внимания. Упрощенно: мы там, где находится наше внимание. Сейчас твое внимание целиком здесь, как и мое. Но я, в отличие от тебя, могу послать его в любую точку этого мира, да и за его пределы тоже. Это очень удобно, я могу, не вставая с места, посетить то или иное место и посмотреть, что там делается. Уровень восприятия будет зависеть от степени концентрации внимания. То есть чем больше меня здесь, тем меньше там, и наоборот. Когда внимание полностью покидает тело, ты просто засыпаешь. Понятно?
— То есть ты можешь сказать, что творится, скажем, в соседней квартире?
— Я даже могу сказать, что сейчас делает президент США. Только ты, боюсь, не сможешь это проверить. Давай так: пройди в кухню и что-нибудь там сделай. Переложи что-нибудь или в карман положи. А я потом скажу, что именно ты сделал.
Это было уже интересно.
— Хорошо, — согласился Сергей. — Я пошел...
Татьяна проводила его мягкой улыбкой. Зайдя в кухню, Сергей огляделся, его взгляд выхватил висевший на стене цветной календарь с изображением красивого рыжего котенка. Подойдя к календарю, Сергей улыбнулся и погладил котенка по голове. Потом вернулся в зал.
Татьяна продолжала сидеть в кресле, ее глаза были закрыты. Когда Сергей вошел, открыла глаза и с улыбкой взглянула на него.
— Итак? — спросил Сергей, садясь в кресло.
— Ты погладил Кузьму, — ответила Татьяна. — Я купила этот календарь два дня назад, он мне очень понравился.
— Впечатляет, — признался Сергей. — И ты действительно все это видела?
— Почти так же отчетливо, как тебя сейчас. Могла бы и лучше, но тогда бы мне пришлось заснуть.
— И как ты это сделала?
— По-моему, я тебе две минуты назад это уже объяснила, — с толикой ехидства ответила Татьяна. — Пойми, речь идет именно о нашем внимании, о нашей способности к концентрации. Развив внимание, мы можем проецировать его на любое расстояние. Если я полностью перенесу внимание в какое-то удаленное место, то это можно будет назвать и астральным выходом, и путешествием души, и чем угодно еще. Сон — это тоже перенесение внимания, но там наше внимание проецируется на тонких планах. Хотя правильнее сказать, что в обычных снах наше внимание как раз отдыхает.
— Сон для того и нужен, чтобы отдохнуть. Разве не так?
— Я имела в виду другое. Наше внимание во сне очень слабое, поэтому я и говорю, что оно отдыхает. Тренируя внимание, мы можем научиться осознавать себя и во сне. Если мы перенесем такое осознание в реал, то это и будет твой любимый астральный выход.
— Я где-то читал об осознанных снах, — вспомнил Сергей. — В какой-то книжке по психологии, там даже приводились разные методы их достижения. Например, нужно было искать во сне какой-нибудь предмет. Я даже пробовал, но у меня ничего не получилось.
Татьяна снисходительно улыбнулась:
— Да, об этом довольно много говорят, но в целом все вертится вокруг методик тибетских йогов и книжек Карлоса Кастанеды.
— Точно! — обрадовался Сергей. — Там про него писали!
— Ну еще бы... — усмехнулась Татьяна. — Правда Карлос здорово все приукрасил, но в целом в его книгах есть толк. Хотя, между нами говоря, российские традиции в этом плане гораздо лучше.
— А они есть? — удивленно вскинул брови Сергей.
— Сережа, это был глупый вопрос — для человека, который на своей шкуре ощутил, что такое магия. Да и я являюсь живым воплощением одной из таких традиций.
— И все маги занимают чужие тела?
— Нет, конечно. Многие этого не умеют или просто не хотят. Но, когда стоит выбор — угодить в Стикс или вернуться в другом теле, я выбираю второе. Это как спасательный круг, и пусть мне кто-нибудь докажет, что я не права!
Если у Сергея и были возражения, то он предпочел оставить их при себе.
— Ладно, вернемся к снам, — сказал он. — Получается, что между сном и астральным выходом нет принципиальной разницы?
— Между осознанным сном, — поправила Татьяна. — Осознанные сны, с легкой руки папы Карлоса, теперь повсеместно называют сновидениями. Но в основе большинства магических заморочек лежит все то же внимание. Карлос и армия его последователей призывают искать во сне свои руки — обратив на них внимание, ты автоматически превращаешь сон в сновидение. Это вполне рабочий метод, но сам по себе он редко когда приносит пользу. Поиск рук — это уловка, призванная сфокусировать внимание на какой-то детали сна. Но, если фокусировать нечего, поиск рук превращается в пустую трату времени. Понимаешь?
— Не очень, — честно признался Сергей.
— Искать руки во сне — пустая трата времени. Надо укреплять свое внимание в реале, тогда сновидения придут сами собой. В первом случае ты пытаешься прыгнуть выше головы, ты напрягаешь все свои силы, чтобы дотянуться до сновидения. Это вполне может получиться, но данный метод не дает прогресса. В лучшем случае ты будешь «сновидеть» несколько раз в месяц, да и сновидения будут очень непродолжительными. И так может длиться годами, без всякой надежды на прогресс. А причина неудачи — в неправильном подходе. Надо просто укреплять внимание в повседневной жизни, это создаст необходимые условия для естественного появления сновидений. Представь лягушку в кувшине, наполовину заполненном водой. Может она выбраться? Если и может, то ценой огромных усилий. А теперь представь, что кувшин полон воды, тогда лягушка выберется очень легко. Лягушка — это наша способность «сновидеть». Наполнив кувшин нашим вниманием, мы автоматически обретем эту способность. Все очень просто.
— А как отличить сон от сновидения? Я пока не вижу большой разницы.
— Очень просто. Вспомни, как ты воспринимал окружающий мир в моем замке. Ты был в тонком теле, но все прекрасно осознавал. У тебя не было физического тела, и это облегчало задачу, все твое внимание целиком было с тобой. Теперь тебе надо научиться такому же ясному восприятию в сновидении. Для тебя это будет не очень сложно.
— Почему? — спросил Сергей, не очень веря в эту легкость.
— Потому что ты владеешь чужим телом. Связь со своим телом очень сильная, с чужим на порядок слабее.
— Это я могу понять, — согласился Сергей. Немного помолчав, снова взглянул на Татьяну: — А что ты имела в виду под укреплением внимания в реале?
— Ты должен научиться жить здесь и сейчас. Вся сложность в том, чтобы сконцентрировать свое внимание в одном месте. Обычно внимание человека скачет с предмета на предмет, с мысли на мысль, оно подобно непоседливой обезьяне. Тебе нужно посадить эту обезьяну на цепь. Чтобы понять, насколько это трудно, попробуй хотя бы минуту думать о чем-то одном или сконцентрируй внимание на одном предмете. Ты тут же поймешь, о чем идет речь.
— Я понимаю это, — согласился Сергей. — Внимание действительно постоянно скачет из стороны в сторону.
— Об этом я и говорю. Ты должен собрать его воедино твое внимание в каждый момент времени должно быть занято чем-то одним. Концентрируйся на текущем моменте и твое внимание начнет неуклонно прогрессировать. Вместо слабых блуждающих лучиков внимания ты получишь мощный луч, способный с потрясающей силой сконцентрироваться на чем угодно. Твое внимание окрепнет, именно тогда — и только тогда — для тебя и откроется мир сновидений.
— И что, ты тоже в каждый момент времени концентрируешься на чем-то одном?
Татьяна улыбнулась:
— Сережа, ничто нельзя возводить в ранг непреложных истин. И метод, о котором я тебе рассказала, лишь часть целого. Сейчас твое внимание очень слабо, поэтому тебе надо укрепить его, свести в один луч. Это первая часть задания. Но однажды оно укрепится, и ты пойдешь в обратную сторону, а именно — начнешь постепенно расширять его, стремясь обращать внимание на то, что раньше от тебя ускользало. Фактически тебе нужно будет замечать все многообразие окружающего мира. Попробуй осмотреться, прямо сейчас, и ты увидишь, сколь многое ускользало от твоего внимания. Давай, смелее!
Сергей неуверенно улыбнулся — уж слишком все это было непривычно. Оглянулся, посмотрел на стены. Отметил, что на них наклеены обои, и вдруг понял, что до этого момента просто их не замечал. Даже не так: они просто не откладывались в памяти. Теперь Сергей видел, что обои очень красивые, тисненые, наверняка дорогие. А окно в гостиной деревянное, не пластиковое, но тоже очень хорошее. Шторы красивые, тяжелые. Паркетный пол... Похоже, Татьяна говорила именно об этом.
Он смотрел — и понимал, что огромное количество деталей этого мира и в самом деле проходило мимо его глаз.
— Вслушайся в звуки, — с улыбкой подсказала Татьяна.
Именно подсказка Татьяны позволила Сергею обратить внимание на звуки. Сначала он даже на себя слегка разозлился — за то, что до подсказки Татьяны звуки проходили мимо него, он не обращал на них внимания. Ну да, речь ведь шла именно о внимании, это неожиданное осознание почему-то захлестнуло душу Сергея радостью.
— С запахами и осязанием то же самое? — спросил он, радуясь тому, что уже это он осознал сам.
— И со вкусом, — добавила Татьяна. — Теперь ты видишь, сколь слабо твое внимание?
— Да, — согласился Сергей. — Вижу. Но ведь невозможно осознавать все, что тебя окружает. Как минимум, на это будет уходить много времени.
— Это не отнимет у тебя ни минуты, — не согласилась Татьяна. — Никто не заставляет тебя специально тратить на это время. Дело в том, что основная часть времени уходит у нас на ерунду, мы тратим его на рутинные действия. Например, введи для начала привычку контролировать внимание, когда ты куда-то идешь. Не важно куда — сделал шаг и сразу вспомнил о том, что должен концентрироваться на чем-то одном. Как я уже сказала, это будет первая часть твоего задания. Добавь сюда осознание во время еды — нужно есть не механически, а осознавая каждое свое движение, целиком погрузившись в этот процесс. Контролируй себя в каждом действии, живи здесь и сейчас, в текущем моменте, и ты увидишь, как быстро начнет прогрессировать твое внимание. А это, в свою очередь, приведет к тому, что ты сможешь осознавать себя и во сне. На деле все очень просто.
— Все это трудно принять сразу, — сказал Сергей. — Но в целом я понимаю, о чем идет речь. Есть что-то еще? — Сергей сам улыбнулся, увидев на губах Татьяны загадочную улыбку.
— Есть, — согласилась Татьяна, ее глаза блеснули. — Мне кажется, — она поднялась с кресла и грациозно подошла к Сергею, — что нам пора обсудить и проверить на конкретных примерах другую сторону магии — магию любви. Ты не находишь? — Татьяна провела рукой по волосам Сергея и снова мягко улыбнулась.

Глава девятая

Сообщение от Севы пришло поздно вечером. Гена уже собирался ложиться спать, когда на столике запищал телефон.
— А ну, брысь отсюда... — велел Гена ожидавшей его в кровати девице. — Быстрее!
Гена не любил, когда кто-то слушает его разговоры, и все это знали. Нынешняя девица была из новеньких — тем не менее она послушно встала, накинула на себя халат Гены и выпорхнула из комнаты. Проводив ее оценивающим взглядом, Гена причмокнул губами и поднес трубку к уху.
Это был Сева, и новости у него были самые приятные. Обокравшая Гену мерзавка была найдена, Севе и поехавшим с ним боевикам удалось узнать, где она живет. По словам Севы, в данный момент она была у себя дома с каким-то хахалем. Если надо, добавил Сева, они возьмут их обоих без шума и пыли.
— Не торопись... — задумчиво ответил Гена. — Постарайся пока не светиться — я подумаю, что с ними сделать. Утром перезвоню... — Он отключил трубку и положил ее на столик. Зевнув, поскреб пятерней волосатую грудь, затем посмотрел в сторону двери.
— Ну, где ты там! — крикнул он. — Долго мне тебя еще ждать?
Утро возвестило о себе грохотом проехавшего по улице грузовика. Открыв глаза, Гена мрачно огляделся. Взглянул на лежавшую рядом девицу, попытался вспомнить ее имя. Инна или Ирина... А впрочем, какая разница...
Сев на кровати, устало вздохнул, провел ладонью по лицу — надо бы побриться. И эта, — он снова взглянул на девушку, — говорила вчера, что он колючий. Хотя как раз ее слова беспокоили Гену меньше всего.
Мысли об этой девушке заставили его вспомнить Татьяну. Гена уже не сомневался, что вернет свои деньги, однако нужно было придумать, как поступить с воровкой. Надо бы наказать ее — чтобы все поняли, что с ним лучше не связываться. С другой стороны, огласка в этом деле тоже ни к чему. Чем больше шума, тем меньше возможностей. Мало ли, у такой девицы вполне могут отыскаться солидные покровители. А зачем создавать себе лишние проблемы?
Гена задумчиво повел губами. Выходило, что с Татьяной следовало рассчитаться без свидетелей. Забрать у нее деньги, побеседовать с ней тет-а-тет — Гена уже представлял, как именно он это сделает. Завяжет ей глаза, чтобы не смотрела на него, тогда и весь гипноз ее не будет помехой. Ну, для начала можно будет малость позабавиться с ней. А потом... А потом вывезти куда-нибудь подальше в лес и там похоронить.
При мысли о том, что ему предстояло сделать, Гену даже стегка затрясло, его охватило возбуждение. Да, это будет здорово, этого он еще никогда не делал. Лучше даже так: он сразу отвезет ее в лес, отпустит охрану — свидетели здесь ни к чему. Затем отъедет куда-нибудь в сторону, и уже там...
Гена тяжело дышал, воображение рисовало ему картину того, как и что он будет делать. И это ему нравилось — оглянувшись на все еще спавшую девицу, Гена протянул руку и рывком сорвал с нее одеяло. Девица проснулась, заспанно взглянула на Гену. Затем лениво улыбнулась.
— Опять? — спросила жеманно, картинно потягиваясь. — А говорил, что устал...
Гена ничего не ответил. Он смотрел на девицу, на ее рыхлое тело и думал том, с каким удовольствием бы вмазал сейчас ладонью по этим пухлым крашеным губам. А потом еще, и еще... Увы, здесь этого делать нельзя — пойдут слухи, а ему это ни к чему. Да, здесь этого делать нельзя. А там — можно... — криво усмехнувшись, Гена бросил девице одеяло, поднялся и пошлепал в ванную, думая о том, какие именно распоряжения следует отдать Севе.

Они сидели на кухне и пили чай с медом и свежими булочками. Татьяна была на удивление молчалива, однако по губам ее то и дело проскальзывала улыбка — в основном тогда, когда она смотрела на Сергея. Сергей при этом смущенно опускал глаза, это и веселило сидевшую напротив него ведьму.
— Я вообще-то считал, что маги должны быть очень целомудренными, — нарушил он наконец молчание, чем вызвал новую улыбку Татьяны. — Или теперь это уже не в моде?
— Ну, правила для того и пишутся, чтобы их нарушать, — ответила Татьяна, помешивая ложечкой чай в чашке. — Хотя в этом вопросе не все так однозначно. В тантризме сексуальные оргии и ритуалы являются неотъемлемой частью практики. Те же даосы, отличавшиеся завидным долголетием, относились к сексу с величайшим почтением. Так что здесь все зависит от точки зрения. В христианской морали секс считается грехом, поэтому монахи всеми силами пытаются избавиться от плотского влечения. Но есть и другая точка зрения: задавив свои сексуальные инстинкты, мы лишаем себя и мощнейшего источника энергии. А кое-кто считает, что и вообще единственного. Так что здесь нужно просто знать меру, любые излишества лишают нас силы.
— По-моему, с тобой бесполезно спорить, — усмехнулся Сергей. — У тебя на любой вопрос есть ответ.
— Скорее это моя интерпретация того, что нам в свое время говорил Каин.
— Нам — это кому? — Сергей отхлебнул из чашки и с интересом взглянул на девушку.
— Мне и Шоргу, — ответила Татьяна.
Повисла неловкая пауза. Сергей молчал, думая о том, что однажды ему все равно придется все узнать.
— Почему он преследует тебя? — спросил Сергей.
— Потому что хочет владеть тем, что ему не принадлежит.
— Тобой?
— Нет, что ты... — Татьяна улыбнулась. — Ему нужен Браслет. В нем заключена большая сила — тот, кто владеет Браслетом, владеет миром.
— Какой-то артефакт?
— Ты зря смеешься, Сережа. Этому Браслету почти четыреста лет, его принес из сновидения один безумный немецкий монах. Он действительно был сумасшедшим, это сумасшествие и позволяло ему с легкостью путешествовать по иным мирам. Но оно же его и погубило: монаха заподозрили в связях с нечистой силой и сожгли на костре. А Браслет остался, его нашли в келье.
— Разве можно принести что-то из сновидения? — спросил Сергей. — Это уже совсем фантастика.
— В магии нет ничего невозможного. Просто чего-то добиться легче, чего-то сложнее. Из сновидений можно приносить самые разные предметы, но это требует или больших затрат энергии, или умения использовать некоторые хитрости.
— Но ведь сновидения нереальны. Как можно принести то, чего на самом деле не существует?
— Ну, я бы не сказала, что все сновидения нереальны, — Татьяна поудобнее устроилась в кресле. — Большинство — да, они являются не более чем играми нашего разума. Однако в некоторых снах мы оказываемся во вполне материальных мирах — мирах, обладающих энергией. Именно из таких снов и можно что-нибудь принести.
— И ты приносила? У тебя получалось?
— Получалось, — улыбнулась Татьяна. — Первым, что я принесла из сновидения, была грязь на моих ногах. Просто проснулась однажды, гляжу — а ноги грязные, даже постель вымазала. В этом сновидении я босиком лазила по какому-то болоту и никак не могла выбраться. Когда проснулась, грязь на моих ногах пахла тиной.
— И ты поняла, что случилось?
— Нет. Я подумала, что лунатила и бродила вокруг деревни — там у нас тоже было болото. Но когда рассказала Каину, он только засмеялся, и сказал, что я не лунатик, а очень хорошая сновидящая. И предупредил, чтобы я была осмотрительнее.
— Помогло? — Сергей с интересом смотрел на девушку. То, что рассказывала Татьяна, казалось просто фантастикой.
— Немного, — улыбнулась Татьяна. — Из снов я больше ничего не приносила, но однажды потеряла во сне одеяло.
— Это как? — не понял Сергей.
— Вот так и потеряла. Вошла в сновидение, увидела у себя на плечах одеяло. Ну, я и бросила его — чего жалеть, все равно сон, к тому же оно мне мешало. А когда проснулась, одеяла не было.
— Но разве такое может быть? — не поверил Сергей. — Получается, ты должна была физически войти в другой мир — только тогда ты могла бы потерять одеяло.
— Может, так оно и было. А может, как-то иначе. Меня и тогда это не очень волновало, а уж сейчас и подавно. Просто однажды подобные вещи прочно входят в твою жизнь и ты встаешь перед выбором: или пытаться все объяснить, тратя на это свою силу и сводя на нет все свои достижения, или оставить все как есть. Я выбрала второе.
— Но разве тебе не хочется знать, что именно с тобой происходит? — спросил Сергей, не совсем понимая логику Татьяны. — Это банальность, но, как говорится, знание — сила.
— Нет, — не согласилась Татьяна, покачав головой. — Знание — это просто знание. Оно может быть силой, а может и не быть ею. Обычно большая часть наших знаний оказывается абсолютно бесполезной. Более того, они тянут нас на дно, приковывая к устоявшимся стереотипам восприятия. Мы точно знаем, что есть что, именно это и не дает большинству людей войти в мир магии. В их сознании просто нет места для чего-то необычного. Если хочешь, могу доказать это на конкретном примере. Больше не будешь? — Татьяна указала на чайник, Сергей покачал головой. — Тогда пройдем в гостиную...
В комнате Татьяна прошла к книжной полке, взяла с нее какую-то книгу. Взглянув на расположившегося в кресле Сергея, подошла и села в кресло напротив.
— Вот, посмотри, мне вчера подруга на работе детектив дала почитать. Сказала, что интересный. Прочитала я два десятка страниц и бросила — потому что книжка совершенно простая, в ней нет ни одной умной мысли. Хочешь, я тебе это наглядно докажу — но не как недовольный читатель, а как ведьма?
— Давай, — пожал плечами Сергей. — Будет интересно.
Глаза Татьяны блеснули.
— Смотри... — Она перевернула книжку корешком вверх, раскрыла веером страницы и легонько тряхнула. Спустя мгновение Сергей почувствовал, как у него зашевелились полосы...
Не то чтобы это было страшно — скорее просто очень необычно. Не каждый день становишься свидетелем чуда — в ушах почему-то зазвенело, на глазах у Сергея из книги начали высыпаться буквы. Они падали на стол легкими черными пятнышками, это напоминало маленький черный снегопад. Вот буквы посыпались быстрее, за несколько секунд образовав на столе маленький черный холмик. Затем буквопад ослабел, еще через пару секунд на стол легли последние значки. Улыбнувшись, Татьяна продемонстрировала Сергею чистые белые страницы.
— Видишь? — сказала она, ее голос звучал необычно гулко. — В этой книге нет силы, буквы в ней не держатся.
Сергей протянул руку, осторожно взял книгу — ее страницы и в самом деле были ослепительно пусты. Нагнулся к столу, пытаясь рассмотреть холмик букв внезапно заслезившимися глазами. И тут же понял, что на столе ничего нет...
Татьяна иронично улыбалась, откинувшись на спинку кресла. Несколько раз моргнув, Сергей снова взглянул на стол — он был чист. Посмотрел на книгу, открыл ее — все буквы оказались на месте.
— Ну и как? — осведомилась Татьяна, продолжая улыбаться. Ее голос снова стал совершенно нормальным.
— Впечатляет, — признался Сергей, проведя рукой по падкой поверхности стола. — Выходит, это была только иллюзия?
— Это зависит от того, с какой точки зрения смотреть. Для кого-то вся наша жизнь не более чем иллюзия. Майя, как сказали бы буддисты. Поэтому очень трудно судить о том что реально, а что нет, в зачет идет лишь наше восприятие. Эта книга действительно плохая, буквы не хотели держаться на ее страницах. В нашем обыденном мире тому, что ты видел, места нет. В мире магов это не является чем-то необычным. Тряхнув любую книгу, я могу легко судить о ее качестве. Из хорошей книги обычно выпадают лишь единичные буквы. Из плохой они высыпаются практически все.
— Но как ты это сделала? — не понял Сергей.
— А вот это как раз и есть самая большая загадка магии. Я не могу объяснить, как я это делаю. Не потому, что не хочу, а потому что не знаю. В то же время я чувствую, как я это делаю. Основой является мое желание увидеть книгу — я беру ее в руки, переворачиваю, и тут же что-то меняется. Меняется восприятие, меняются чувства, меняется даже ход времени. Те законы реала, которые мы считаем незыблемыми, на какое-то время перестают действовать. Мы словно выпадаем из привычного мира, оказываясь в условиях измененной реальности.
— Но ты же как-то научилась этому? Соответственно есть какие-то упражнения?
— Я этому не училась. — Губы Татьяны снова тронула улыбка. — В буддизме необычные способности называют сиддхами. Сиддхам нельзя научиться, они просто приходят в определенный момент — тогда, когда ты к этому готов. Однажды они придут и к тебе.
— Хотелось бы верить, — усмехнулся Сергей. — Кстати, ты уже не первый раз упоминаешь буддизм. Он как-то связан с магией?
— Не больше, чем остальные религии. Но и не меньше. Возьмем хоть наше православие, в нем тоже есть множество упоминаний о сиддхах. Правда, там эти чудеса связывают с именем Господа, но это уже частности. Что касается моего интереса к религиям, то он чисто профессиональный. Как ведьма я обязана быть в курсе разного рода оккультных наук, должна разбираться хотя бы в основах классических религиозных систем. Ну и, самое главное, мне это просто интересно. Я уже давно не читаю беллетристику. Эту книжку, — Татьяна взяла книгу из рук Сергея, — я взяла только для того, чтобы и не расстраивать Оксану. Это секретарша в фирме, где я работаю.
— Я все собирался об этом спросить. — Сергей с интересом взглянул на девушку. — Ты уже успела найти работу?
— Ну, с моими способностями это не так уж сложно. — Татьяна загадочно улыбнулась. — Я теперь финансовый советник в одной очень известной фирме. Но это все пустое... Кажется, у тебя есть еще вопросы?
— Да, — согласился Сергей. — Мы как-то отвлеклись от темы — речь ведь шла о Браслете. Ты сказала, что тот монах принес его из сна. И что можно было делать с этим Браслетом? Зачем он был нужен?
Прежде чем ответить Татьяна несколько секунд помолчала.
— Браслет — это предмет силы, — сказала она. — Владеющий им обретает нешуточную власть над людьми и пространствами, ему становятся под силу самые невероятные чудеса. Это очень редкая вещь.
— И это действительно реально? — В голосе Сергея проскользнуло недоверие.
— Более чем. Однако есть одно условие: дело в том, что владеть Браслетом не может любой желающий. Браслет — предмет силы. И чтобы владеть им, надо тоже обладать силой. И силой немалой. Раньше этим предметом владел Каин. Он мог все, но не делал ничего — считал, что ему это просто не надо. Больше всего меня злило то, что он не вмешивался в происходящие вокруг него события — даже там, где это нужно было сделать. Именно из-за этого Браслета мы с ним и поссорились. — Татьяна опустила глаза, потом снова взглянула на Сергея. — Я всегда говорила ему о том, что если есть возможность сделать мир лучше, то ее надо использовать. Каин всегда отвечал, что он не судья и не спаситель. Каждый должен идти своей дорогой, а он пойдет своей. Более того, он вообще считал Браслет злом. Он говорил, что если Браслет попадет в руки плохого человека, то мир ждут страшные бедствия. В качестве примера приводил Гитлер, спецкоманда которого собирала артефакты по всему миру. Именно сила этих артефактов позволила Гитлеру добиться таких успехов. Но все изменилось, когда в противовес артефактам Гитлера в Россию — тогда еще Советский Союз — были свезены со всего мира другие артефакты. Их везли из Индии и Европы, из Америки и Африки. Один из самых ценных артефактов был привезен с Тибета. Это тоже была война — война, о которой почти никто не знает. После войны святыни вернули их владельцам, однако какие-то из них — те, что были куплены за деньги либо, чего греха таить, выкрадены спецслужбами, — остались в Советском Союзе. Однако борьба за них продолжалась, в начале восьмидесятых один из самых уникальных предметов выкрали западные спецслужбы и вывезли в Германию. Результатом этого стало воссоединение Германии и развал Советского Союза. Мы действительно проиграли Западу, однако в первую очередь проиграли именно на магическом фронте. Каин говорил, что здесь не обошлось без предательства. После развала Союза большая часть артефактов была разворована и вывезена на Запад. Сейчас их потихоньку начинают возвращать, но это невероятно сложно.
— Звучит как фантастика, — пробормотал Сергей, проведя ладонями по лицу. — И что, наш президент, правительство — все об этом знают?
— Понятия не имею, — улыбнулась Татьяна. — Но думаю, что если им что-то и известно, то очень немногое. Когда был Советский Союз, всем этим заведовал спецотдел КГБ. Официально этот отдел занимался проблемами защиты первых лиц государства от разного рода зомбирования, гипноза и прочих способов воздействия на психику. Этих лиц всегда сопровождали сотрудники спецотдела. Была и неофициальная составляющая этого ведомства — так называемые астральные телохранители. Они защищали наших вождей на тонком плане — я уверена, что защищают и сейчас. Одним словом, противостояние между Россией и Западом никогда не оканчивалось. И сейчас я вижу новый этап этого противостояния — западные эксперты ошиблись в своих расчетах, их подвела банальная жадность. Им нужно было потратить на Россию еще пару сотен миллиардов долларов в виде безвозмездных кредитов — я имею в виду эпоху правления Ельцина. Тогда бы Россия окончательно потеряла свой потенциал, живя на деньги Запада. Но они поскупились, и Россия выжила. Теперь это поняли и на Западе, а значит, будут новые попытки задавить нас. Поэтому не верь, когда наш и американский президент жмут друг другу руки — это только для публики. На деле все совсем по-другому.
— Откуда ты это знаешь? — полюбопытствовал Сергей. — Вряд ли спецслужбы делились с тобой своими секретами.
— От Каина. В миру он Алексей, бывший работник одного закрытого научного института. Именно этот институт занимался проблемами психотронной войны. Когда Союз развалили, закрыли и институт, началась грандиозная возня вокруг его наработок. Каин предпочел уйти от всего этого подальше. Сейчас он живет в одном маленьком селе, держит пасеку. Говорит, что общаться с пчелами гораздо приятнее, чем с коллегами по работе. А Браслет Каин получил незадолго до закрытия института, его привезли из Австрии наши спецслужбы — это была одна из последних удачных операций того времени. Каин курировал этот проект и должен был сдать Браслет в спецхран, однако не сделал этого: боялся, что в суматохе развала Браслет попадет в дурные руки. Потом институт закрыли, а Браслет так и остался у Каина. Кстати, сейчас институт снова начал работать. И, говорят, весьма успешно.
— И Каин так и не вернул Браслет? Даже когда все стало налаживаться?
— Не вернул. Дело в том, что Браслет — это вещь индивидуального пользования. Нельзя заглянуть человеку в душу, поэтому никогда точно не известно, как поведет себя человек, заполучивший Браслет. Даже если этим человеком будет сотню раз проверенный офицер спецслужб. Чтобы ввергнуть мир в хаос, совсем не обязательно желать ему зла. Иногда к этому приводят самые благие побуждения. Каин говорил, что человек слишком несовершенен, чтобы ему можно было доверить такую силу. Хотя я была с ним не согласна.
— Но сейчас, как я понял, Браслет у тебя?
— Да, Сережа. Дело в том, что Шорг всегда хотел владеть им, и Каин это знал. Когда он понял, что обманулся с Шоргом как с учеником, а точнее, как с человеком, то решил, от греха подальше, уничтожить Браслет. Мне это казалось безумием, и я... украла его.
Татьяна опустила глаза, было видно, что она все еще очень переживает ту ситуацию. Потом снова взглянула на Сергея.
— Каин поймал меня в тот момент, когда я вытащила Браслет из его тайника — место, где находился тайник, я выследила еще раньше. Он посмотрел на меня и сказал: «Ты сделала свой выбор. Теперь за Браслет отвечаешь ты». После этого он велел мне покинуть его дом, сказав, что я ему больше не нужна. Шорга он выгнал двумя неделями раньше. С тех пор, насколько я знаю, он не берет учеников.
Татьяна замолчала, молчал и Сергей. Когда молчание стало слишком тягостным, Сергей вновь посмотрел на девушку:
— Ты пробовала надевать Браслет?
— Разумеется, — грустно улыбнулась Татьяна. — В тот же день, как заполучила его. Однако он оказался слишком силен для меня, я едва не погибла. Дело в том, что с Браслетом может совладать только очень сильный маг. Мужчинам в этом плане легче, но и из них подойдет далеко не каждый — разумеется, я имею в виду именно магов, а не обычных людей. Сила Браслета огромна, защелкнуть его на руке — все равно что вскочить на спину необъезженного мустанга.
— А Шорг смог бы с ним управиться?
— Смог бы, он очень силен. Именно поэтому Браслет спрятан там, где его никому никогда не найти. — Татьяна немного помолчала. — Понимаешь, Сережа, у Браслета есть одна очень неприятная черта: он меняет сознание владельца. Ты становишься богом, но богом очень глупым. Даже не глупым, скорее Браслет просто вытаскивает на поверхность все то, что ты тщательно прятал в глубинах своего сознания. Ты открываешь в себе такие черты, о которых и не подозревал. И если ты не обладаешь нужной степенью отрешенности, вся эта скрытая часть твоей личности выходит на первый план и начинает руководить тобой. Представь существо, долгое время бывшее в заключении, — и вот ему дали свободу. Ты становишься другим человеком, ты можешь совершить то, во что потом, сняв Браслет, будешь просто не в силах поверить. Я испытала это на себе и просто так больше не надену Браслет ни за что в жизни. И знаешь, — Татьяна внимательно посмотрела на Сергея, — сейчас я думаю, что Каин был прав, когда хотел уничтожить его. Так было бы лучше для всех.
— Тогда его надо уничтожить, — пожал плечами Сергей. — Потом предоставь Шоргу доказательства этого — скажем, видеозапись, и он от тебя отстанет.
— Видеозапись? — усмехнулась Татьяна. — Тогда будет еще хуже. Пока Браслет у меня, Шорг еще как-то со мной считается. Я нужна ему живой, иначе бы он меня уже давно убил. А если он узнает, что Браслета больше нет, то никогда мне этого не простит.
— Но не можешь же ты все время от него прятаться. Надо что-то придумать.
— Я думаю над этим уже который год, и все впустую. Шорг неуязвим, у него просто нет слабых мест. Его можно любить, можно ненавидеть. Но нельзя не признать, что он выдающийся маг. Каин знал, кого выбирать в ученики, он чувствовал потенциал Шорга. И не его вина, что как человек тот оказался полным ничтожеством.
Татьяна вздохнула, потом улыбнулась:
— Не будем о грустном. Ты не против немного прогуляться?
— Да нет. Куда мы пойдем?
— Пусть это будет моим маленьким секретом... — Татьяна снова улыбнулась и поднялась с кресла.

Гена не любил самолетов, поэтому ехать предпочел поездом. Двое суток в мягком вагоне — не бог весть какой срок. Можно и отдохнуть, развеяться. Компанию ему составил преданный Сева, он специально вернулся, дабы сопровождать шефа. Ехали комфортно, ни в чем себе не отказывая, поэтому утром третьего дня, сходя с поезда, Гена выглядел неважно. Опухшее лицо, круги под глазами. Плюс дикая головная боль — коньяк, купленный перед поездкой в дорогом магазине, явно оказался паленым. Шагая к машине в сопровождении Севы и встретивших их боевиков, Гена думал о том, что с этим дрянным магазинчиком непременно надо будет разобраться. Это не армянский коньяк, это одно название. Технический спирт, подкрашенный жженым сахаром — вот и весь их коньяк...



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

Лецифера Дата: Воскресенье, 03 Июн 2012, 17:54 | Сообщение # 15
Маг

Новые награды:

Сообщений: 136

Магическая сила:
Экспеллиармус Протего Петрификус Тоталус Конфундус Инкарцеро Редукто Обливиэйт Левикорпус Сектумсемпра Круцио Адеско Файер Авада Кедавра
О том, чтобы явиться к обманувшей его Татьяне в таком виде, не могло быть и речи, поэтому кортеж Гены прямиком направился в гостиницу. Вымыться, выспаться, опохмелиться. Тогда и мир не будет казаться таким мрачным.
Того же мнения придерживался и Сева, хотя он как раз чувствовал себя совсем неплохо. Это была его особенность — сколько бы Сева ни пил, он никогда не пьянел, да и по утрам не похмелялся. Вот и сейчас был весел и вполне удовлетворен жизнью. Глядя на мрачного шефа, только посмеивался:
— Ничего, шеф. Сейчас приедем, тут уже близенько. Примешь ва-а-нну, выпьешь ко-о-фе... — Сева хохотнул, Гена тоже против воли улыбнулся. Хороший у него помощник. Правда, дорого обходится, но оно того стоит.
Принимать ванну как таковую Гена не стал. Добравшись до номера, постоял под душем, тупо глядя в выложенную итальянским кафелем стену, затем влил в себя полбутылки пива и завалился спать...
Проснулся он в половине седьмого. Какое-то время не мог понять, утро сейчас или вечер, стрелки хваленых швейцарских часов твердо стояли на своем — половина седьмого, и точка. А уж утро это или вечер, решай сам...
Оказалось, что это все-таки вечер. Поднявшись с кровати, Гена подошел к зеркалу, около минуты хмуро разглядывал свое мятое отражение. Провел ладонью по лицу — надо бы побриться. Да и вообще пора привести себя в порядок. А потом... А потом чего-нибудь поесть. И, разумеется, выпить...
Ужинали в ресторане, — в сотне метров от гостиницы. Опрокинув в рот стопку водки и хорошенько закусив, Гена почувствовал себя значительно лучше. И музыка казалась уже вполне мелодичной, и лица людей были вполне симпатичными. Впрочем, главное здесь — не переусердствовать, поэтому Гена твердо отказался от предложения Севы снова наполнить стопки:
— Ты пей, а я пас...
От предложения выпить Сева никогда не отказывался, поэтому с удовольствием выпил и закусил, к зависти двух охранявших их боевиков — им сегодня пить не полагалось по статусу. Наевшись, закурил, и по лоснящейся физиономии Севы было видно, что он вполне удовлетворен жизнью.
В номер вернулись около одиннадцати. Спать не хотелось, поэтому почти до двух часов ночи Гена провел в компании Севы, обсуждая самые разные темы. Разумеется, и предстоящую операцию. Если Севу и удивили некоторые пожелания шефа — в частности, вывезти Татьяну в лес, то он ничего не сказал. Слово шефа — закон. Спать расходились в разном настроении — Гена в сладостном ожидании мести, Сева — с ощущением того, что завтра будет долгий и трудный день.
К дому Татьяны выехали после полудня — было известно, что домой она возвращается около шести вечера. Впрочем, все эти мелочи Гену волновали очень мало: он знал, что девушке от него никуда не деться. Знал он и то, как с ней по ступить, решение пришло к нему этим утром. Все правильно — ей завяжут глаза, залепят скотчем рот, чтобы не кричала. Затем все уедут, а он останется с ней до утра в ее квартире... А там... Там будет видно. Может, он и оставит ее в живых — если она как следует об этом попросит...
Впереди ехал джип с тремя боевиками, еще двое — Сева и водитель — сидели в джипе вместе с боссом. Сам Гена вальяжно устроился на заднем сиденье, сегодня он был вполне бодр и доволен собой. Машины неслись по широкому проспекту, Гена смотрел в окно и думал о том, что было бы неплохо разместить здесь парочку магазинов — место людное, бойкое. Впрочем, пока ему хватало и своего города, поэтому о магазинах Гена думал так, мимоходом.
— Вон там она живет, — сказал Сева, указав рукой на престижную кирпичную многоэтажку. — На третьем этаже. Машины пока кинем в сторонке, чтобы не светиться.
— Хорошо... — благосклонно кивнул Гена, думая о том, что эта квартира — на третьем этаже — конечно же куплена на его деньги.
В подъезд сначала зашли Узбек и Вадик. На двери подъезда был кодовый замок, однако код выяснили еще несколько дней назад. Узбек некогда был весьма квалифицированным домушником, однако в свое время крупно пролетел, позарившись на квартиру одного из родственников Гены. Разумеется, наглеца быстро отыскали, однако наказывать его Гена не стал, решив, что такой человек ему пригодится. Решение было правильным — Узбек, несмотря на свою типичную азиатскую тщедушность, оказался не только весьма искусным взломщиком, но и достаточно образованным человеком. В свое время он закончил сельскохозяйственный институт, имел диплом агронома и даже пару лет проработал каком-то колхозе. Однако зарплата агронома Узбека явно ', устраивала, что и определило в итоге его встречу с Геной.
Оказавшись на лестничной площадке, Узбек огляделся, потом подошел к двери Татьяны и несколько раз позвонил. Никто не ответил, девушки и в самом деле не было дома, удовлетворенно хмыкнув, Узбек вынул отмычки. Пока он вскрывал дверь, Вадик стоял у двери напротив и закрывал ладонью дверной глазок — так, на всякий случай. Впрочем, долго ему так стоять не пришлось — послышался щелчок замка, Узбек самодовольно усмехнулся и посмотрел на Вадика:
— Готово...
Зайдя в квартиру, Вадик обошел ее, потом достал сотовый телефон и набрал номер Севы:
— Все нормально, мы на месте... Да, ждем...
Гена появился через несколько минут, с ним были Сева и долговязый Валера. В разговорах между собой Валеру обычно называли Шпинделем, однако в присутствии самого Валеры предпочитали обращаться к нему по имени. Валера не любил своей клички, а рука у него была на редкость тяжелая. Водители остались в машинах, их задачей было предупредить о появлении Татьяны.
— Неплохо, — сказал Гена, пройдясь по квартире. — Мне нравится. Может, даже не буду ее продавать... — Он посмотрел на Севу и усмехнулся. Впрочем, последнюю фразу он сказал для красного словца. Заверенная нотариусом дарственная на эту квартиру уже лежала у него в кармане, там не хватало сущей малости — подписи этой нахальной воровки. Впрочем, при необходимости можно было обойтись и без подписи. В том, что он вернет свои деньги, Гена не сомневался.
Теперь оставалось только ждать, когда воровка вернется домой. Гена расположился в кресле, Сева на диване. Узбек прошел на кухню — его так и подмывало покопаться в шкафах, однако он понимал, что все здесь принадлежит боссу. Тем не менее, увидев на столе в кухне маленький электронный будильник, он спокойно отправил его в карман, после чего почувствовал себя значительно лучше. Мелочь, а все равно приятно.
Валера и Вадик устроились в спальне неподалеку от входной двери. У Вадика нашлись картишки, поэтому время ожидания обещало пролететь незаметно. Так оно и случилось — прошло не больше часа, когда из гостиной послышался мелодичный звонок сотового телефона.

Оказалось, что Татьяна решила сводить его в местный художественный музей на открывшуюся на днях выставку работ молодых художников. Сначала Сергей воспринял это без особого энтузиазма, мысли о творчестве навевали на него грусть. Однако картины невольно притягивали взгляд, и через несколько минут Сергей уже забыл о своем нежелании сюда идти. Более того, здесь ему было хорошо, Сергей окунулся в привычную для него атмосферу. К его удивлению, Татьяна прекрасно разбиралась в живописи. Однако по-настоящему его взволновали не познания Татьяны, а ее изумительное чувство вкуса. Как человек с музыкальным слухом чувствует малейшую фальшь в игре исполнителя, так и Татьяна сразу улавливала малейший отход от гармонии. Более того, она безошибочно чувствовала настроение писавшего картину мастера.
— Взгляни сюда, — говорила она, указывая на очередное полотно. — Вроде бы все по канонам. Все ровненько, гладенько, аккуратненько. Сюжет приятный, должен глаз радовать. А картина мертва. Почему? Да потому что душа этого художника слишком грязна для того, чтобы написать хорошую светлую картину. Вроде и краски чистые, яркие, а все равно из-под них мертвечина выглядывает.
И она была права — глядя на картину, Сергей полностью согласился с ее выводами. В этой картине не было Духа — не было того мимолетного, что отличает действительно талантливую вещь от дешевой поделки. Не было того, что сам он не так давно утерял...
— А вот тут наоборот, — продолжала Татьяна. — Посмотри — техника явно хромает, ему еще учиться и учиться. И все равно здесь что-то есть. Картина цепляет, на нее хочется смотреть и смотреть.
На привлекшем внимание Татьяны полотне была изображена худенькая светловолосая девушка. Легкая и невесомая. В тонком прозрачном платье, стояла она на краю речного обрыва, раскинув руки и подставив лицо свежему ветру. Клубились облака, картина создавала ощущение надвигающейся бури — и это доставляло девушке радость. Она ждала бурю — ветер трепал ее распущенные волосы, хлестал по щекам, а девушка продолжала улыбаться. Сергей засмотрелся на картину, она ему действительно понравилась.
— Из этой девушки могла бы выйти замечательная ведьма, — сказала Татьяна. — Одни люди при грозе испуганно жмутся по углам, вздрагивая от раскатов грома. Другие восхищаются тем, что видят. Из вторых может выйти толк, из первых — никогда. А молнии обычно убивают тех, кто от них прячется. Пошли дальше, там есть еще неплохие работы...
В музее они пробыли почти два часа. Это не было утомительно — напротив, выйдя оттуда, Сергей почувствовал себя действительно отдохнувшим. Более того, ему нестерпимо хотелось положить перед собой девственно чистый лист бумаги и взять в руки карандаш — впервые за последнее время.
Всю обратную дорогу они живо обсуждали увиденное. В какой-то момент речь зашла о подделках, Татьяна рассказала Сергею, что легко может отличить копию от оригинала.
— Я это просто чувствую, — сказала она. — Надо приглядеться к картине, попытаться поймать чувства создававшего ее мастера. И все сразу станет ясно. Подделка всегда имеет другой цвет — даже не цвет, не знаю, как это объяснить. Это чувствуешь не глазами, однако сознание преображает информацию в зрительные ощущения. Создается впечатление, что картина имеет два слоя. Один — слой оригинала, то есть то, что чувствовал и пытался передать ее настоящий автор. Если копия хорошая, то этот слой передается очень четко. И второй слой, более тусклый, — это чувства автора подделки. Обнаружив второй слой, можно почти наверняка говорить подделке. Исключение — когда новые работы пишутся поверх каких-то старых. Что интересно, иногда чувства художника, создающего копию, оказываются гораздо более чистыми и яркими, чем чувства мастера, создавшего оригинал. Все это очень тесно перекликается с иконописью, только там иконописец копировал не какого-то земного автора, а выражал через свое творчество Дух Господень. Сейчас многие пишут иконы, но в большинстве случаев это пустышки.
— А ты веришь в Бога? — спросил Сергей, момент показался ему весьма удобным для того, чтобы прояснить этот щекотливый вопрос.
— Это сложный вопрос, — улыбнулась Татьяна. — Я могу лишь рассказать о том, как сама его понимаю. При этом отнюдь не претендую на истину.
— Я весь внимание. — Сергей взял Татьяну под руку и приготовился слушать ее объяснения.
— Ты слышал когда-нибудь об эгрегорах? — спросила Татьяна.
— Приходилось, — кивнул Сергей. — Насколько я понимаю, каждое сообщество людей, объединенных какой-то главенствующей идеей, имеет свой эгрегор. То есть эгрегор — это какая-то информационная сущность, из которой вроде бы даже можно черпать знания. Так?
— Примерно так, — согласилась Татьяна. — Только я бы сказала, что эгрегор — это не просто информационная, а в первую очередь энергоинформационная сущность. Каждое сообщество людей, существующее более-менее продолжительное время, формирует свой эгрегор. Кстати, один умный человек объяснил мне, что правильнее говорить не эгрегор, а эргрегор. Это греческое слово, его можно перевести как «энергия, воспроизводящая огонь». В этой точке представления древних греков о «живом огне» перекликаются со сходными моментами Агни-йоги и других религиозных и философских систем. Мы — огненные существа, в каждом из нас есть частичка солнца. А эргрегор становится местом, где скапливается личная сила, или частички огня, его адептов. Со временем буква «р» из слова эргрегор выпала, исказив первоначальный смысл. Но функции эгрегора остались прежними — он аккумулирует личную силу людей, объединенных той или иной идеей. И не просто аккумулирует, но активно на этих людей влияет. Одним из таких эгрегоров является христианство, в центре ядра этого эгрегора — личность Христа. Верующий человек, попадая в свой эгрегор, способен сохранить свое осознание, то есть выжить после смерти. Так что Христос говорил истинную правду, обещая спасение. Самым важным здесь является полное слияние с эгрегором, и нет ничего хуже, когда человек принадлежит нескольким эгрегорам одновременно.
— То есть? — не понял Сергей. — По-моему, мы все в той или иной мере принадлежим нескольким эгрегорам одновременно. Я не знаю — скажем, эгрегору россиян, эгрегору православия, какому-то профессиональному эгрегору и так далее. Если посчитать, наберется как минимум с десяток.
— Вот это-то и плохо. Хотя наиболее опасной является принадлежность человека к нескольким крупным эгрегорам. Смотри, что получается: в царской России в православной вере воспитывали с детства, ни о каком разделении между эгрегорами не могло быть и речи. Затем последовали семьдесят лет социализма, когда в почете был атеизм — тоже своего рода эгрегор, а с началом перестройки в страну хлынул поток разных новомодных религий. И так получилось, что многие сейчас верят во все понемножку — немножко православия, немножко буддизма и так далее. В итоге, умирая, даже очень неплохой человек может быть энергетически разорван между несколькими эгрегорами, что приведет к потере им самоосознания и последующему распаду. В этом омысле лучше не верить ни во что, чем верить во все понемножку. Сейчас православие в стране снова берет верх, и это можно только приветствовать. Что касается принадлежности к нескольким эгрегорам, то единственный выход — освобождаться от лишних эгрегоров, пересматривая свое отношение к воплощенным в них идеям. Ты можешь их разделять, можешь не разделять. Но они не должны тебя держать.
— Хорошо, а где в этой системе находится Стикс?
— Стикс — это просто часть правящей миром Силы, — пояснила Татьяна. — Дорога, по которой человек отправляется в путешествие к своему эгрегору.
— А ты? К какому эгрегору принадлежишь ты?
— Ни к какому, — пожала плечами Татьяна. — Можно сказать, что я принадлежу к эгрегору магов, но это все равно будет неправдой. Я свободна от всего. Не знаю только, насколько это хорошо. — Татьяна как-то виновато улыбнулась.
— Первый раз слышу, чтобы ты чего-то не знала, — усмехнулся Сергей. — Я и не думал, что такое может быть.
— На деле это очень сложный вопрос, Сережа. Может быть, самый сложный вопрос магии. От того, как мы его решим, зависит наш дальнейший путь. Мы можем пойти сотней разных дорог, но вот вопрос: какая из них правильная?
— И какая же?
— Не знаю, Сережа... Я рассталась с Каином раньше, чем он успел мне все объяснить. Сейчас я очень жалею об этом. Погнавшись за силой Браслета, я потеряла гораздо больше...
Сергей ничего не ответил. Они почти пришли, впереди высилась многоэтажка Татьяны. В сознании Сергея вновь всплыл чистый лист бумаги, ему захотелось вернуться домой. Точнее, в дом того человека, чьим телом он теперь владел.
— Может, я поеду к себе? — спросил Сергей, неуверенно остановившись, — остановка была в другой стороне. — Я бы хотел немного поработать.
— Вдохновило? — усмехнулась Татьяна. — Мог бы и у меня рисовать. За бумагой можно в магазин забежать, здесь недалеко.
— Да нет... — покачал головой Сергей. — У меня не получается работать, когда рядом кто-то есть. К тому же с тобой я буду думать совсем о другом. — Сергей улыбнулся, Татьяна же усмехнулась.
— Ну ладно, — сказала она. — Тогда обещай, что завтра вечером придешь, нам еще многое надо обсудить. Если хочешь, я приду к тебе.
— Пока не надо. — Сергей снова покачал головой. — Я еще не совсем разобрался в моем нынешнем статусе.
— Как знаешь. В общем, жду тебя завтра вечером. — Подмигнув, Татьяна повернулась и легко пошла по тротуару. Проводив ее взглядом, Сергей не спеша побрел к остановке. Ему было немного неловко — за то, что решил уйти, но поступить по-другому он не мог. Просто чувствовал, что там, в глубине души, что-то ожило. И это волнующее нечто настойчиво подталкивало побыстрее добраться до бумаги и взять в руки карандаш...

Когда в кармане у Севы замурлыкал телефон, Гена даже вздрогнул от неожиданности.
— Да... — буркнул Сева в трубку. Выслушав собеседника, скривился. — Не клади трубку...
— Что там? — обеспокоенно спросил Гена.
— Она не одна, с ней какой-то козел. Стоят у тротуара, разговаривают. Чего делать будем?
Гена помрачнел. Да, если с ней кто-то есть и они зайдут вдвоем... Если зайдут вдвоем, это не сулит ничего хорошего, могут быть сложности. Может, уйти, пока не поздно?
— Пусть наблюдают, — велел Гена, не зная, что предпринять. Как ни крути, а кавалер этот появился очень не вовремя.
— Следи за ними... — сказал в трубку Сева, было слышно, как ему что-то ответили. — Да, отлично. Встречаем... — Он спрятал трубку в карман и удовлетворенно взглянул на Шефа: — Все, этот мужик свалил, она сама идет сюда.
— Хорошо, приготовьтесь. — Гена криво усмехнулся и поудобнее уселся в кресле. Он был доволен собой, все шло так, как и было задумано. И даже то, что Татьяна появилась раньше намеченного времени, казалось ему теперь хорошим знаком.
Татьяну встречали Валера и Вадик — когда послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа, оба они стояли в спальне. В руках у Валеры был черный мешок из плотной ткани, его сшили специально для этого случая. Было слышно, как открылась дверь, в прихожей тихо цокнули каблучки. Вот дверь закрылась, щелкнул замок. Именно этого звука и ждал Валера — метнувшись в коридор, он накинул мешок на голову стоявшей к нему спиной девушки, тут же зажал ей поверх мешка рот. Все произошло без единого звука — девушка пыталась вырваться, но это было уже несерьезно. С помощью Вадика Валера затащил ее в комнату, усадил на стул. Вадик завел пленнице руки за спину и связал их скотчем, затем примотал к перекладине стула, все это время Валера крепко удерживал мешок. Стул стоял прямо напротив кресла, сидевший в кресле Гена криво улыбался. Узбек притулился у окна, происходящее ему не нравилось. Зачем обижать девушку? Можно ведь и как-то по-хорошему...
Девушка уже не вырывалась — очевидно, поняла, что это бесполезно. Она сидела на удивление тихо, Гене это не понравилось. Он хотел было приказать снять с нее мешок, когда девушка неожиданно усмехнулась.
— Ах, вот это кто... — сказала она и тихо засмеялась. — Ах, Гена, Гена, какой же ты глупый...
Мешок был очень плотным, Гена знал, что через него нельзя ничего рассмотреть. Как же она его увидела?
— Да, это я, — сказал Гена. — Снимите с нее мешок.
Валера так и поступил, однако был готов в любой момент накинуть его снова, если воровка попытается выкинуть одну из своих штучек. Гипноз — оно, конечно, хорошо, но ежели чего, то и в лоб дать можно. Тут уж никакой гипноз не поможет.
Освободившись от мешка, девушка тряхнула головой, затем взглянула на Гену и улыбнулась. Гена нахмурился: она стала еще красивее, чем была.
— Наверное, ты принес мне еще немного денег? — спросила воровка и снова нахально улыбнулась.
Пора было поставить ее на место — приподнявшись с кресла, Гена с размаху ударил девушку по лицу. Получилось, на взгляд Гены, весьма удачно. Голова девушки дернулась, через пару секунд из левой ноздри потекла струйка крови.
— Не смей шутить со мной, сучка... — мрачно произнес Гена. — Со мной эти фокусы не проходят. И не таких обламывал.. — Гена снова опустился в кресло, думая о том, что пора всех отпускать. С этой стервой он теперь разберется сам.
— А вот это ты зря... — сказала Татьяна, в ее глазах блеснул огонь. — Учишь вас, козлов, учишь... Да все без толку. На этот раз, Гена, ты меня действительно разозлил.
— Мешок! — приказал Гена, ощутив на себе тяжелый взгляд девушки. Валера выполнил приказ — и тут же взвыл от боли и ужаса...
В комнате полыхало пламя. Возникнув из ничего, оно поднималось снизу и билось в потолок, скручиваясь огненными кольцами, оно жгло и душило. Занялись шторы на окнах, вспыхнул диван, на стенах начали дымиться обои.
Первым из комнаты с криком выбежал Узбек, прикрывая лицо от жгучего пламени. Гена визжал и прыгал по комнате, наталкиваясь на мебель, его спас Сева — схватив обезумевшего шефа за шиворот, выволок его за собой. Следом выбежал орущий от боли Валера, последним на карачках выполз Вадик...
Гена не помнил, как оказался на улице. Он бы бежал и дальше, но сильный рывок за шиворот привел его в чувство. Затем Гена услышал мат Севы и понял, что еще жив. Недоверчиво взглянул на руки, осмотрел одежду — удивительно, но все было в порядке. Но ведь он сам видел, как горел костюм, чувствовал, как лопалась кожа на лице от нестерпимого жара. Ощупал лицо — и с радостью понял, что с ним действительно все в порядке.
— Вот же стерва... — продолжал ругаться Сева, недоверчиво разглядывая руки. — Удавлю гадину...
Вадик с Валерой стояли рядом, оба тяжело отдувались потрясенные увиденным. Не хватало лишь Узбека — едва выскочив на улицу, он дал деру.
— Я же говорил... — прохрипел Гена. — Я же предупреждал! — Он зло взглянул на Валеру.
— А что я? — огрызнулся Валера. — Я же надел мешок!
— Может, пожарных вызвать? — спросил Вадик, так и не сообразивший, что именно произошло. Впрочем, ему никто не ответил.
— Я с ней сейчас разберусь... — процедил Сева и снова вошел в подъезд, на ходу вынув пистолет. Следом двинулся Валера, за ними, секунду помедлив, пошел и Гена, убеждая себя, что это всего лишь галлюцинации.
Дверь в квартиру Татьяны была открыта. Не было ни дыма, ни пламени, что окончательно убедило Севу в обмане. Похоже, к этому же выводу пришел и Валера.
— Давай... — шепнул он Севе, предлагая тому пойти вперед. — Если что, мочи ее...
Севу не надо было упрашивать. Держа пистолет обеими руками, он медленно переступил порог, и тут же вздрогнул — впереди послышалось шипение. Мгновением позже из комнаты в коридор выползла огромная змея...
Это оказалась не просто змея, а настоящее чудовище. Толщиной с хорошее бревно, с треугольной приплюснутой головой и огромными острыми зубами. Из приоткрытой пасти то и дело высовывался длинный раздвоенный язык, змея медленно водила головой из стороны в сторону. Ее маленькие злые глаза неотрывно следили за Севой. Гены уже не было — едва увидев змею, он потихоньку, едва дыша от страха, начал спускаться вниз.
— Стреляй! — прошипел Валера. — Стреляй в голову!
— Нет... — процедил побледневший Сева, внимательно наблюдая за змеей. — Ее же нет, это просто галлюцинация.. — Ну ты, тварь! Уйди с дороги! — Он демонстративно опустил пистолет и шагнул в коридор. Этого оказалось достаточно, чтобы змея кинулась в атаку.
Дикий крик Севы, наверное, потряс весь дом. Змея схватила его поперек груди и подняла в воздух, у порога заорал Валера. Сева отчаянно пытался вырваться, он колотил рукояткой пистолета по склизкой морде чудовища, затем, осознав, что в руке у него оружие, разрядил обойму, целясь монстру в глаза. И все впустую — змея стукнула Севу пару раз о стену, затем отпустила и нависла над ним горой, явно готовясь к решающему броску. Сева пятился от нее, его глаза были полны ужаса. Бесполезный уже пистолет валялся на полу
Змея почему-то медлила. Осознав, что у него есть шанс, Сева задом нащупал порог, быстро кувыркнулся назад и бросился бежать...
Валеру он догнал уже у дверей подъезда, боевик был невероятно бледен. Сева выглядел не лучше — оттолкнув Валеру, он первым выскочил из подъезда.
У крыльца уже стоял джип, рядом с водителем сидел Вадик. Гена как раз забирался в салон — на то, чтобы заскочить следом, боевикам потребовались считаные секунды.
— Гони... — выдохнул Гена, джип тут же рванулся с места. Еще никогда в жизни Гене не было так плохо. Если эта змея — галлюцинация, то что же тогда реальность?
Сева только начал приходить в себя. Его трясло, он дрожащими руками ощупывал грудь, ища раны от огромных зубов змеи, и не находил их. Странно, но это почему-то не приносило облегчения.
Валера был непривычно тих. Достав сигареты, попытался закурить, зажигалка отчаянно прыгала в его руках. Наконец ему удалось с ней справиться, он глубоко затянулся и закрыл глаза. Сзади маячил второй джип, в нем сидел только водитель — Узбек так и не появился. Хрипло вздохнув, Сева — зглянул на шефа.
— Кто она? — тихо спросил он. — Где ты ее откопал?
— А я знаю? — с дрожью в голосе выдохнул Гена. — Ты же видел, в ресторане встретил. Вроде нормальная баба была...
— Пулю ей в голову, и все дела... — отозвался с переднего сиденья Вадик. — А затем кол осиновый в грудь. Говорят это помогает. А пулю можно сделать серебряную. Для надежности.
— Идиот... — В голосе Гены чувствовалась злость. — Какой кол, какие пули?
Вадик ничего не ответил — понимал, что шеф явно не в духе. Молчал и Сева, хмуро глядя в окно, его все еще трясло. Что касается шефа, то Гена всю оставшуюся дорогу размышлял над словами Вадика. И постепенно пришел к выводу, что в них и в самом деле что-то есть...

Настойчивую трель телефона Сергей услышал еще из-за двери. Открыв замок, вошел в прихожую, не торопясь разулся. Телефон все звонил. Ужасно не хотелось брать трубку, но все же пришлось.
— Слушаю... — буркнул он, думая о том, что это или та девка, или кто-то из его новоявленных родственников. И облегченно вздохнул, услышав в трубке голос Татьяны.
— Сережа? Ты мне нужен.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Сергей.
— Так, пустяки... Приезжай, я жду тебя...
Раздались гудки — Татьяна положила трубку. Не иначе, и в самом деле что-то случилось. И явно что-то серьезное, Татьяна не стала бы беспокоить его по пустякам через час после расставания. А впрочем, даже часа еще не прошло — взглянув на часы, Сергей быстро обулся. Надо было торопиться.
До нужной улицы он добрался, поймав частника. Расплатившись, быстро выбрался из машины и чуть не бегом направился к дому Татьяны. Уже подходил к подъезду, когда увидел подъезжавший к дому милицейский «уазик». Возможно просто совпадение...
На третий этаж взлетел пулей. Хотел позвонить, но потом тронул дверную ручку — дверь открылась. Не заперто...
Дурной признак, по нынешним временам вряд ли кто решится держать дверь открытой. Осторожно заглянул в коридор, и тут же услышал донесшийся с кухни голос Татьяны:
— Проходи, Сережа! И закрой дверь...
С ней все в порядке. Облегченно вздохнув, Сергей запер дверь, начал разуваться — и замер, увидев лежавший на полу пистолет. Несколько секунд недоверчиво смотрел на него, потом различил на стене следы от пуль. Одна из пуль угодила в изящный настенный шкафчик — его левая дверца теперь болталась на одной петле, чуть правее взгляд выхватил расколотое зеркало. В том месте, где в него попала пуля, зеркало превратилось в крошево, во все стороны протянулись лучи трещин. Один из осколков выпал из ажурной металлической рамы и лежал на полу. Уже понимая, что произошло что-то очень серьезное, Сергей с замиранием сердца прошел в кухню.
Татьяна сидела на стуле и улыбалась.
— А вот и спаситель пожаловал, — сказала она. — Думала, сама смогу освободиться, не получилось. — Татьяна ногой подтолкнула к Сергею валявшийся на полу нож. — Тебе еле позвонила.
— Пытались ограбить? — догадался Сергей, поднимая нож.
— Да нет, это мои старые знакомые. — Татьяна снова улыбнулась.
— А что, у тебя хороших знакомых нет? — невольно ухмыльнулся Сергей, уже понимая, что с Татьяной действительно все в порядке. Смазанные следы крови на лице можно было в расчет не принимать.
— Ну почему... — пожала плечами Татьяна. — Есть и хорошие. Но плохих все же больше. — Она снова улыбнулась.
Не теряя времени, Сергей быстро разрезал стягивавший руки девушки скотч. Татьяна, болезненно морщась, сорвала с рук его остатки.
— Там милиция внизу. — сказал Сергей. — Наверное кто-то слышал выстрелы.
— Уже видел? — не столько спросила, сколько констатировала Татьяна. — Паразиты, такое зеркало испортили, и шкафчик. Надо его убрать куда-нибудь, и зеркало тоже. Да и пистолет спрятать, на полу в коридоре валяется. Чтобы вопросов ни у кого не было.
— Хорошо... — согласился Сергей и пошел в прихожую.
Звонок в дверь раздался минут через десять. Татьяна к этому времени уже успела привести себя в порядок, шкафчик и зеркало спрятали на балконе. Пистолет Татьяна сунула в мусорное ведро, присыпав сверху картофельными очистками. Следы от пуль на стене прикрыли цветным календарем — тем самым, с котенком.
Это и в самом деле оказалась милиция. Человека три, не меньше — как показалось Татьяне, кто-то еще оставался пролетом ниже. Милиционеры поинтересовались, не слышала ли она выстрелов, Татьяна ответила утвердительно.
— Стреляли, — сказала она и улыбнулась. — Наверное, какой-то идиот в подъезде палил. А может, мальчишки петарды кинули...
Разговор с милицией продолжался пару минут. Сергей не вмешивался, тихонько сидя в кухне — таков был строгий наказ Татьяны. Вот послышался щелчок замка, улыбающаяся Татьяна прошла в кухню.
— Вот и все, — сказала она, садясь на стул. — Отбрехалась.
— Может, расскажешь теперь, что здесь все же произошло? — поинтересовался Сергей.
— Если только это тебе интересно, — ответила Татьяна, пожав плечами. — Но сначала, если ты не против, я поставлю чай...

На след Татьяны Слай напал на пятый день. Слабое, едва уловимое ощущение, однако Слаю этого было более чем достаточно. Он хорошо знал, чего от него требовал хозяин, а потому не спешил. Слежка вообще не любит суеты...
Упорство всегда бывает вознаграждено, и когда из небытия возник сначала призрачный, а потом все более и более реальный облик укрытого от посторонних глаз мира, Слай радостно зашипел. Именно сюда пряталась от его хозяина девчонка.
Несмотря на свой рыбий облик, Слай был достаточно умен, чтобы сразу не броситься на поиски ее логова. Противник хитер и коварен — неизвестно, какие он мог приготовить сюрпризы. Сначала надо сообщить хозяину о том, что этот потайной мир найден, показать его. И только потом начать исследовать.
Найти хозяина не представляло труда. Затерянный мир послушно померк, чтобы через мгновение смениться миром, в котором обитал хозяин. Очень плотный мир, таких не так уж и много. Изогнувшись всем телом, Слай сделал небольшой круг, огляделся. Ага, вот и хозяин...
Хозяин шел по тротуару, его лицо выглядело на редкость мрачным. Рядом по дороге то и дело проносились машины — Слай знал это слово, но не знал назначения этих странных агрегатов. Возможно, они охотились на людей, внутри этих монстров можно было различить людские силуэты. Вильнув хвостом, Слай подплыл к хозяину и ткнулся ему носом в ладонь. Хозяин не замечал его — оно и понятно, в этом мире люди очень плотные. Тогда, открыв пасть, Слай слегка куснул его за руку.
На этот раз тот что-то почувствовал. Остановился, медленно повернул голову. Вгляделся в пустоту рядом с собой. Не глазами, здесь нужно было смотреть совсем иначе. И хозяин хорошо знал, как это делается.
— Слай... — Голос хозяина казался совсем тихим. — Ты нашел ее?
Слай утвердительно кивнул.
На губах хозяина мелькнула ухмылка:
— Очень хорошо, Слай. Пошли домой, мне надо прилечь. Тогда все покажешь...
К дому хозяина они двигались вместе, Шорг и плывущий рядом с ним Слай. Шорг был весь в себе, он шел, глядя в никуда, прохожие послушно расступались, освобождая ему дорогу, — уж слишком мрачен был его вид. Слай бесшумно скользил рядом, поблескивая изумрудными переливами чешуи. Его даже огорчало то, что никто из обитателей этого мира — кроме хозяина — его не видел. Сейчас, в свете яркого солнца, Слай был особенно красив.
В квартиру хозяина Слай проплыл первым, просто нырнув через дверь. Хозяин был более плотным, а потому открыл дверь ключом. Разувшись, прошел в комнату, скинул пиджак. Улегся на диван и закрыл глаза.
Слай ждал, нетерпеливо описывая круги по комнате Ждать пришлось считаные минуты, на глазах у Слая хозяин отделился от своего тела и вышел на середину комнаты.
— Говоришь, ты ее нашел? — спросил хозяин, на этот раз его голос был громким и звучным.
— Да, хозяин, — кивнул Слай, радостно вильнув хвостом. — И могу показать, где это...
— Показывай, — согласился хозяин. Протянув руку, он ухватился за высокую колючку в основании спинного плавника Слая. — Вперед!
Путешествие длилось считаные секунды. Теперь, когда Слай знал тот мир, попасть в него не представляло никакой сложности. Туманная мгла расступилась, хозяин с явным интересом оглядел раскинувшийся под ними мир. Потом потрепал Слая по голове:
— Молодец, зубастик. Это как раз то, что я так долго искал.
Слай был явно ободрен его похвалой. Он и в самом деле неплохо поработал.
— Замечательно, — произнес хозяин. — Возвращаемся...
Образ затерянной страны потускнел и расплылся, чтобы несколько секунд спустя смениться образом квартиры. Взглянув на свое спящее тело, Шорг сложил руки на груди и повернулся к Слаю.
— Неплохо, — сказал он, глядя на Слая. — Я доволен тобои, можешь пока отдыхать. Придешь, когда позову.
— Слушаюсь, хозяин... — прошипел Слай и плавно выплыл из комнаты, спиной ощущая тяжелый взгляд Шорга.

Рассказ Татьяны оставил у Сергея не самое хорошее впечатление. То, что в конфликте Татьяна была виновата сама, казалось Сергею более чем очевидным.
— Я его вполне понимаю, — сказал Сергей, имея в виду Гену. — Ты забрала у него деньги — неудивительно, что он обиделся.
— Немножко не так, — улыбнулась Татьяна. — Веди он себя как порядочный человек, я бы и копейки у него не взяла. Но он нарушил свои обещания, а хамов и наглецов я всегда наказываю. И не вижу причины не делать этого в дальнейшем.
— Но ведь ты его сознательно провоцировала, — возразил Сергей. — Разве это правильно?
— Это уже частности, — пожала плечами Татьяна. — Я поставила Гену в ситуацию выбора, и только от него зависело, каким этот выбор будет. Гена выбрал плохой вариант, решив взять меня силой.



Подпись
))
Дом Лециферы

Кость Древнейшего Сфинкса и три капли крови Баст, 14 дюймов

  • Страница 1 из 2
  • 1
  • 2
  • »
Поиск: