|
Разрешенное волшебство.
|
|
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:35 | Сообщение # 16 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава тринадцатая
Никогда раньше Учитель не приходил в клан так часто. Никогда раньше не гибло разом так много лучших воинов. На одни вопросы Наставник ответил, а другие, напротив, только пробудил. Почему, если загадочный некромант так силен и Учители не могут с ним справиться, то почему же они тогда оставляют в покое Ведунов? Почему Учитель никогда, никогда, никогда ни разу не сказал – я возглавлю ваши рати, и мы сотрём Зло с лица земли, изгоним его из наших пределов! Почему клан всегда оставался с напастью один на один? А Учитель всегда только помогал, объяснял, втолковывал, подсказывал, как и чем излечивать больных и раненых – да и то небезвозмездно? Так заповедал Великий Дух, дабы испытания вас закалили – это объяснение Твердислава уже не устраивало. Перестало устраивать после похищения Лиззи. Это было чудовищно, это было кошмарно, это было… было неправильно! Чем провинилась эта кроха? Какие-такие заповеди Великого Духа успела она нарушить?
После ухода Учителя прошёл целый день, а Твердислав все никак не мог найти себе места. Перед глазами неотступно стояла чёрная туша неведомой твари, вьющиеся змеи-щупальца, красные бессмысленные буркалы. Нет, он, Твердислав, не может, не имеет права оставить это! Не имеет. Учитель. Мало ли что, Учитель. Он служит Великому Духу. В высокой своей мудрости Всеотец чего-то может и не разглядеть.
Джейана, с которой он было поделился, только махнула рукой. Ты что, мол, Учитель есть Учитель, он всегда прав, он ошибаться не может, разве когда-нибудь такое было, разве кто-нибудь о таком слышал? Нет, и у Петера, и у Мануэла, и у Лайка, и у других соседних кланов… Раз Учитель сказал – про Лиззи надо забыть, значит, так тому и быть. А кто не понимает – для того всегда лишняя вязанка толстяков для переборки найдется.
Твердислав смотрел на Джейану. Она говорила правильно, она говорила слова, в которых ещё полмесяца назад не усомнился бы и сам вожак клана, но перед глазами по-прежнему стояла золотистая пыль-кровь чудовища и бессильно висящее в страшных объятиях тело Лиззи. Он не может оставить это, не может забыть. Долг крови, о котором так пренебрежительно говорила Джейана, для него не пустой звук. Он должен, должен, должен. А кому, зачем, для чего – не важно. Себе в первую очередь должен, вот и всё.
Решение вызревало быстро, слагаясь разом изо всего – в том числе и из слов Гилви, злых слов этой злой девчонки о том, кто на самом деле вождь клана Твердиславичей. Ему надо идти. По четкому, никакими дождями не смываемому следу злого, гибельного чародейства. Иначе ему не будет покоя ни здесь, ни в обиталище Великого Духа. И ничего тут уже не сделаешь. В этом – долг вожака клана. Отказаться от него – потерять себя. Именно этого от него наверняка ждут Чарус, Кукач, Дим, остатки Старшего Десятка, другие парни и мальчишки клана. Наверняка ждут и многие из девчонок и девушек – ну хотя бы Гилви. Тарни и Гарни – они поймут, подождут немного…
И он решился.
Вечером Твердислав собрал Старших. Молча выслушал их доклады. В клане всё было в порядке, впрочем, Твердислав и не сомневался. Каждый знает, что ему делать, и незачем лишний раз лезть под руку с мелочным «смотри, как надо». Учить надлежит до, а не во время. Чего, похоже, никак не поймёт Джей. Парни стояли тесным кружком вокруг своего вожака. Дим, Джиг, Лев – неразлучная троица, Чарус, Кукач – всё, что осталось от славного и неустрашимого Старшего Десятка. Ещё дюжина юношей чуть помладше – им предстоит составить новый Десяток, когда Твердиславичей возглавит Чарус, когда следом за самим Твердиславом в небеса уйдёт Кукач.
– Слушайте меня, братья, – язык ворочался с трудом. Отчего так тяжко выговариваются иные слова? – Я должен вас покинуть. До срока. Клан без меня возглавит Чарус. Слушаться его, как меня. И даже лучше, – он попытался улыбнуться. – А я ухожу. Мне до Летучего Корабля совсем недолго осталось, а долг не исполнен.
– Твердь, Твердь, погоди, Твердь. – Чарус порывисто схватил друга-вождя за плечо. Он вроде бы и не удивился, точно ожидая подобных слов. – Я так понял – ты за Лиззи?
Парни напряжённо молчали. Ждали, впившись взглядами в лица Чаруса и вожака.
– За Лиззи, – Твердислав кивнул. – Не отговаривай, Чара. Все слова я и так знаю. Не отговаривай, не трать время. Дай мне сказать.
– Да мы все вместе с тобой пойдём! – встрепенулся неугомонный Джиг. – Ты только скажи! Мы враз! Мы мигом! Нам что!
– Хватит, – остановил его Твердислав. – Никто никуда не пойдёт. Я один. Вы все клану нужны.
– Будто бы ты не нужен, вождь, – не выдержал невозмутимый Дим.
– Нужен. Верно. Но…– Твердислав замешкался, подбирая нужные слова. Все казалось таким незыблемым и логичным – и как же быстро это разваливается под укоризненными взглядами друзей!
– Но тебя, видишь ли, совесть заела, и решил ты отомстить? – с упрёком прогудел Кукач. – Не дело это, Твердь. Лиззи не воротишь. Да и как ты отыщем ту бестию, что её уволокла?
– Бестию – отыщу, – отрезал вождь. – Отыщу. Она за собой такой шлейф злобы оставила, что и малыш пройдёт, не споткнувшись.
– Хм! – Чарус непочтительно скривился. – Не гони, Твердь. Не найдёшь ты их. Никто про такой страх никогда и не слыхивал. Что, кружить станешь, слухи собирая? А клан – отбивайся как хочешь?
У Твердислава побелели губы.
– Если я долг не исполню и за Лиззи не отомщу – вожак из меня никакой, так и знайте. Может, слаб я. Может, плох. Короче, одним словом, изберите себе нового предводителя. Я говорю – Чарус. Он из всех лучший. А меня простите. Пойду я. И даже силой не удержите – зачем клану вождь, сам от своего дела отрёкшийся?
Парни ошеломлённо глядели на Твердислава. А тот медленно распустил завязки пояса, и в вечерних лучах холодно блеснуло серебро Ключ-Камня.
– Держи, Чара.
Ключ– Камень невозможно отобрать или украсть, или присвоить как-то еще. Нельзя даже снять с мертвого. Вождь или отдаст его сам, по доброй воле, как подарок, или это сделает мудрый Учитель. Раз отдав Ключ, бывший вождь уже никогда не сможет получить его обратно. Отречение от власти необратимо.
Чарус остолбенело уставился на неровный серебряный слиток размером с крупное птичье яйцо. Сколько раз он видел его в руке друга-вождя! Видел и в деле, когда жестокий бой кипел возле самых скал, и, казалось, сейчас последняя оборона будет сметена и враги затопят котловину. Знал, что настанет день – и тяжёлая серебряная вещица, символ клана Твердиславичей, на боку которой вырезано имя первого вожака, а за ним появятся имена последующих, будет принадлежать ему, Чарусу. Но чтобы это случилось бы так скоро?
Серебро в протянутой руке. И ладонь Твердислава не дрожала. Если вождь готов без колебаний отдать Ключ-Камень – значит, остановить его может только смерть, или… или Джейана по прозвищу Неистовая.
Чарус невольно попятился, словно на ладони Твердислава свивала кольца ядовитая чунха, маленькая летучая змейка, любимейшее оружие многих Ведунов. Принять Камень?
– А Джейана знает? – хрипло проговорил Чарус.
– Кто вождь клана Твердиславичей – я или она? – ледяным голосом произнёс Твердислав. – Отвечай мне, Чара, и вы все тоже! Кто?! Я – или она? Если она – то не мучайся, Чарус, а сразу отнеси мой дар ей. Понял?
Чарус сперва побледнел, потом покраснел. А потом вдруг вцепился в Ключ-Камень обеими руками.
– Вот и хорошо. – Твердислав улыбнулся, хотя сердце немного кольнуло. – А не поспешил ли ты, вождь?
Джейана примчалась как ветер, как ураган, как ночной смерч. Кто-то из младших девчонок в ужасе пропищал, что Твердислав бросает родовичей и уже вознамерился отдать Чарусу клановый Ключ-Камень. Дальше Джейана слушать не стала, опрометью ринувшись вон.
«Совсем ума лишился дурак. Небось из-за Лиззи. А как же клан? Нет, как же Я! Почему он забыл про МЕНЯ? Почему он бросает МЕНЯ? Лиззи ведь уже или мертва, или не человек!»
Она увидела блеск серебра в руках Чаруса и сжала кулаки – поздно. Великий Дух, ну что же он натворил!
Остановилась. Парни в испуге раздались в стороны, освобождая ей дорогу. Твердислав стоял, ощупывая внезапно полегчавший пояс и на Джейану взглянул едва ли не равнодушно.
Она едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощечину.
– Пойдём, – сказала она сухо и ровно. – Пойдём, мне надо помочь тебе собраться.
– Все уже готово, Джей, – он натянуто улыбнулся. – Ты же знаешь, я лёгок на подъём.
Только теперь она заметила, что на траве лежал аккуратно увязанный заплечный мешок. И когда это Твердь только успел?!
– Ты уходишь сейчас? На ночь глядя? Пережди хотя бы до утра! – Ночь всегда была самой надёжной помощницей Джейаны. Только бы затащить этого дурачка в постель, а уж там она его переубедит.
– Я ухожу сейчас. По ночи легче взять след.
Их взгляды столкнулись.
Джейана ничего не понимала. Как же так? Он же всегда уступал! Она позволяла ему быть вождем клана, но – она давала ему советы, и он исполнял их! Он слушал её! Он соглашался с её доводами! Он… он любил её!
А теперь в глазах Твердислава были только боль и пустота.
– Я провожу тебя до Вала, – вырвалось у Джейаны. В глазах предательски защипало.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:36 | Сообщение # 17 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава четырнадцатая
– Ну, рот-то ты наконец закроешь? – Ламия по имени Ольтея чуть насмешливо подтолкнула обмершего Буяна. – Неприлично даже. Меня бесчестишь. Наши скажут – кого это ты привела?
– Угу, – Буян мучительно покраснел.
Их путь завершился. Ольтея играючи обошла все посты и секреты Твердиславичей, Буян только и мог, что дивиться – как при такой ловкости врагов клан до сих пор жив и притом еще, случалось, задавал ведуньим ордам крепкую трёпку. Здесь тоже крылось какое-то недоброе чудо. Так охотник подманивает добычу в силок.
Отступник и ламия одолели Ветёлу, прошли краем Пожарного Болота (издалека даже был виден Пэков Холм, так что Буян невольно пригибался, как будто те, кто нёс там сейчас стражу, могли его заметить) и наконец вступили в Лысый Лес.
Надо сказать, этой части пути Буян почти и не заметил. Он даже забыл как следует разглядеть, что же, собственно, растет в этом странном лесу и что вообще в нём творится. Причина была проста, и большинство парней клана наверняка сочли бы её куда как убедительной. Его спутница! С ней ночь превращалась в… в… Буян не знал таких слов. Каждый раз с ним была совершенно разная Ольтея. То застенчивая и скромная, отбивавшаяся чуть ли не до рассвета и лишь потом в изнеможении уступавшая; то горячая и страстная охотница, повизгивавшая от удовольствия так, что, казалось, сейчас сюда сбегутся с фонарями – глаза пялить – все до одного Ведуны Змеиного Холма.
Вились узкие тропинки, разворачивавшиеся у них под ногами и тотчас же сворачивавшиеся за спинами. Странные существа – полузвери, полуптицы – провожали их долгими взглядами немигающих глаз. Что-то шуршало, ухало, стрекотало, рычало – Буян старался об этом не думать. Он вообще старался поменьше думать. Сладкий дурман тела Ольтеи казался единственным спасением от кошмара воспоминаний. А воспоминания эти были куда как тяжелы. Стоило ламии отвлечься хоть ненадолго, как перед глазами её подопечного вновь и вновь возникала одна и та же картина – изуродованные тела Стойко и Ставича. А над ними, с торжествующей ухмылкой на омерзительной морде, застыло создание, страшнее которого ещё не встречал ни один из родовичей. Клыки и когти окровавлены. Зубы пережевывают плоть, вырванную из ещё трепещущих тел. А он, Буян, один из Старшего Десятка, отобранный самим Твердиславом, многажды испытанный в деле, умеющий управиться и с мечом, и с копьём, и с топором, и голыми руками, если надо, – постыдно бежит, задыхаясь в слепом ужасе, думая только об одном – прочь, прочь, прочь отсюда! И напрасно хрипит в последней надежде Ставич – друг Буян его не услышит. Или сделает вид, что не услышит. Он будет бежать, бежать и бежать, пока не наткнётся на рассудительного щелкунчика. А потом покорно пойдет следом за Ольтеей.
Ламия угадывала это его состояние почти мгновенно. И, тотчас бросив всё, оказывалась рядом. Её нехитрое средство действовало безотказно. В её объятиях Буян тотчас же успокаивался, чёрные воспоминания отступали, прячась в глубинах сознания – до следующего раза.
Они почти ничего не ели. Не разводили огня – его ламия, похоже, боялась и терпеть не могла. На стоянках Ольтея отыскивала какие-то корешки, невзрачные на вид, но после них, как ни странно, голод пропадал напрочь.
И вот они наконец дошли.
Несмотря на объяснения Ольтеи, в глубине души Буян ожидал увидеть на Змеином Холме нечто донельзя мрачное и жуткое. Чёрные стены, оскалившуюся решеткой пасть ворот, виселицы, на которых болтаются полурасклеванные разлагающиеся трупы. По крайней мере, так (о других тёмных местах) рассказывал Учитель, и, по мнению юноши, эти описания как нельзя лучше подходили к воображаемому жилищу Ведунов.
Однако всё оказалось совершенно по-другому.
Змеиный Холм выглядел вовсе не мрачно, и уж, конечно, никакого чёрного замка на нём не было. Южные склоны холма, высокие и обрывистые, покрывал редкий кустарник; на специально отсыпанных, укреплённых сваями террасах стояли деревянные дома, кое-как, на скорую руку срубленные из толстых бревен. Буяну они показались необитаемыми. Были они низкими, какими-то приплюснутыми, неопрятными – однако отнюдь не мрачными. Непонятно было, правда, для чего они нужны вообще – Буян не заметил, чтобы хоть к одной из дверей вела бы тропинка.
Зато имелся путь в обход крутого склона, по которому ламия и повела своего спутника.
С северной стороны Змеиный Холм плавно понижался к полуночи. Долгий отлогий скат неспешно опускался к стене леса. Деревья вокруг были сведены; всё пространство – густо застроено.
Настало время Буяну открыть рот.
Стоявшие здесь изящные домики ничем не напоминали грубые бревенчатые строения, прилепившиеся на южном склоне. С полуденной стороны они и впрямь оказались облицованы широкими деревянными панелями с сохраненной корой; под ними прятались стены тёмно-блестящего стекла.
Казалось, тёмная вода вздыбилась и застыла навек, сохранив свой природный блеск. Домики были и круглыми, и квадратными, и пятиугольными – всякими; над каждым высилась увенчанная небольшим шпилем шатровая крыша.
К ещё большему изумлению Буяна, он вдруг понял, что почти все здесь ему если и незнакомо, то, по крайней мере, он знает, как что называется. Невольно вспомнились слова Учителя, его долгие рассказы, когда худая старческая рука чертила тростью на прибрежном песке Ветёлы странные, манящие контуры того, что Наставник именовал «городами», «бастионами», «замками».
Заметил Буян и несколько обрамленных стеклянными камнями входов в подземелья. Перехватив его взгляд, Ольтея засмеялась:
– Думаешь, там эти, как их, пыточные застенки?
– Да ничего я такого и не думаю, – сконфуженно буркнул Буян, потому что думал в тот момент, естественно, именно об этом.
– Сможешь сам туда сходить и всё увидеть, – ламия пожала изящными плечиками.
Буян невольно искал нечто вроде их кланового Зала, где в непогоду собиралась большая сходка, и не находил. Небольшие разнообразные домики – и всё. Надо сказать, окна у них тоже выглядели странно – голые чёрные прямоугольники, точно раны или провалы, за которыми – вечная ночь.
Вся земля была исчерчена тропинками. А по тропинкам сновали Ведуны.
Никогда ещё Буян не видел столько нечисти разом, хотя повидать довелось немало. На них с Ольтеей, скромно замерших в сторонке, никто не обращал внимания, словно подобные Буяну появлялись тут едва ли не ежеминутно.
Высокие и низкие, толстые и тонкие, на двух ногах и на четырёх, на трех и на шести; похожие на людей, слёгка на них похожие и совершенно ни на что не похожие – какие-то ползающие комки светящейся слизи. Юношу передёрнуло от омерзения; Ольтея предостерегающе сжала ему руку чуть повыше локтя.
Одеты тут все были очень ярко, пестро и разнообразно – куда там скудному однообразию домотканых портков и рубах клана Твердиславичей, хоть и крашенных в разные цвета лесными красками. Ничего похожего на драные и ветхие чёрные плащи, обычное одеяние Ведунов, когда те появлялись во владениях клана.
– Ну, пойдем? – Ольтея слёгка подтолкнула Буяна в спину. – Или ты тут до вечера стоять будешь? Я, вообще-то, проголодалась. Корешки корешками, но на них долго не протянешь.
– А куда нам сейчас? – мрачно осведомился Буян. Змеиный Холм в реальности оказался далеко не так страшен, как его изображали, но куда ему теперь здесь идти? Что делать?
– Куда идти? – с оттенком удивления повторила Ольтея, и её роскошные волосы вдруг потоком полились на грудь. – Да вон же. Прямо. Там тебя уже ждут.
В дверях ближайшего домика появилась высокая фигура, при виде которой у Буяна тотчас же сжалось сердце. Плоская морда, лишь отдаленно похожая на человеческую, длинные серые лапы, заканчивающиеся кинжалами стальных когтей, – этот тип до боли напоминал ту самую серую тварь, что убила Ставича и Стойко!
Буян ощутил, что штаны его вот-вот станут мокрыми.
Существо стояло в дверном проёме, небрежно запахнувшись в ветхий чёрный плащ, почти сливаясь с темнотой у себя за спиной. Глаза пристально изучали замершего парня; и от этого взгляда Буяну стало ещё страшнее, чем на той проклятой поляне.
Всё, что говорили о коварстве Ведунов, загнанное очень-очень глубоко упоительными ласками Ольтеи, вновь пробудилось к жизни. Его заманили. Он струсил, он отдал себя во власть этих кошмарных тварей, он смалодушничал, он не смог как следует умереть – и теперь за это расплачивается.
«Третья молния!»– мелькнуло в голове.
Да. Третья, последняя молния. Гибельная для него, Буяна. Едва ли он сможет захватить с собой эту проклятую тварь, но уж заманившую его сюда гадюку он прикончит наверняка!
Парень медленно повернулся к Ольтее. Глаза Буяна были закрыты – он не нуждался в зрении, творя заклятие.
Она поняла всё сразу, с поразительной быстротой прочитав собственную смерть в сжавшихся губах и нахмуренном лбу юноши.
– Стой! Да стой же!
– Остановись, Буян! – произнёс низкий и чуть хрипловатый мужской голос у него за спиной. В этом голосе чувствовалась нескрытая, рвущаяся на волю сила, и парень против собственной воли повернулся.
Тварь в плаще шла к нему. Одеяние распахнулось, теперь Буян мог видеть её всю – да, то была та самая тварь, с которой они схватились тем проклятым днем. Буяну казалось, он узнаёт даже оставленные его молниями шрамы и ожоги, едва-едва начавшие заживать. Страшная пасть двигалась совершенно не в соответствии со словами, что звучали в ушах парня:
– Привет тебе, о доблестный Буян!
Юноша мучительно покраснел, до хруста сжимая зубы. Доблестный! Позорно сбежавший, вместо того чтобы встретить смерть лицом к лицу!
Он только и смог, что сжать кулаки и опустить голову. Воцарилось молчание.
– Ну? Что с тобой? – тревожно прошептала Ольтея. – Отвечай же! Это Дромок, Творитель и Испытатель. Он решит твою судьбу.
Усилием воли Буян заставил себя взглянуть в горящие алым очи чудовища.
– Привет, – с трудом выдавил он.
– Это хорошо, – на уродливой морде появилась кривая гримаса, очевидно, обозначавшая любезную улыбку. – Впервые люди и Ведуны сказали друг другу «привет». Символично, не находишь?
– Ты убил моих братьев, – внезапно сказал Буян. Сказал без всякого выражения, он не мог молчать, не мог сражаться, но клокотавшая внутри ненависть настойчиво требовала выхода. Будь что будет. Будь что будет, – твердил он себе точно заведённый.
– Убил твоих братьев? – иссечённые мелкими морщинами, лишённые волос серые надбровные дуги на морде Дромока поползли вверх, как бы выражая изумление. – Твоих братьев. Но постой, у меня есть сведения, что…
– Ставич и Стойко были моими братьями, пусть даже и не кровными, – невесть откуда пришла смелость. Буян не опускал глаз, глядя прямо в лицо кошмарному созданию.
– Ах да, Ставич и Стойко. Возможно, ты не поверишь мне, но их убил не я. Или, во всяком случае, если и я, то опосредованно.
Буян потряс головой, ничего не понимая.
– У меня много тел и обличий, – охотно и даже не без самодовольства объявил Дромок. – Я создаю их – в смысле, тела и обличия – меняю их, испытываю, хороши ли они. Вот сейчас я как раз в теле своего последнего создания. Мне вдруг подумалось – а нельзя ли создать нечто покрепче и посильнее того, с чем люди кланов так хорошо научились справляться? Мне было интересно, я работал как одержимый.
– Что-что? – растерялся Буян. Дромок заговорил не слишком понятными словами, в точности как Учитель, когда увлечётся.
– О, прости, пожалуйста, – страшные когти осторожно дотронулись до руки юноши, и тот едва не отскочил назад. – Давай войдём. Я расскажу тебе об этом, как и о том, для чего ты мне понадобился.
Внутри всё оказалось вовсе не страшным. Правда, вместо привычных Буяну деревянных лежака, стола, полок и табуреток, теснились их странные подобия из того же тёмного поблескивающего материала, что и стены дома.
– Садитесь, – Дромок указал Буяну и Ольтее на глубокие, диковинной формы стулья. – Садись, Буян, тебе будет удобно.
Оказалось и впрямь очень удобно. Явно заколдованное, сиденье само потянулось навстречу, плотно облегая тело юноши. Да, это не жесткий табурет или лавка в родном клане.
Ольтея непринужденно устроилась напротив, закинув ногу на ногу так, чтобы выставить на обозрение Буяну побольше загорелых бедер.
– Так вот, мне стало интересно, – продолжал Дромок. – Ведуны сражаются с Лесными кланами, или с Горными, или с Морскими, создают для этого разных помощников и никак не могут добиться успеха. Цель Программы («чего-чего?»– вновь не понял Буян, но переспрашивать не стал) никак не может быть достигнута. Я проанализировал всю информацию и пришёл к выводу, что задача была поставлена некорректно и с имеющимися средствами не может быть решена («ну точно, лепит, словно Учитель на лекции!»). Поэтому я решил создать новое средство. Так появился тот облик, в котором я и предстал тебе. Одна копия была отправлена на полевые испытания и отлично показала себя. Устойчивость к магическим воздействиям…
– Постой, постой, – Буян почти задохнулся от внезапно нахлынувшего бешенства. – Так, значит…
– Да, по моему приказу, – без малейших эмоций подтвердил Дромок. – Испытание было очень успешным. Теперь, произведя достаточное число этих копий, я легко смогу решить задачу. Война будет закончена, а Программа – выполнена.
– Что, что это значит? – глаза Буяна расширились.
Дромок повел чудовищными плечами; Ольтея откровенно зевнула.
– Ну как что? Один клан будет уничтожен. Потом – следующий, потом – ещё и ещё, – с потрясающей, какой-то обезоруживающей наивностью пояснил Дромок. – Я же говорю – Программа будет наконец выполнена. До сего дня это пытались сделать негодными средствами. И только я, Дромок, смог найти решение! – Он надулся от гордости.
Буян чувствовал, что тихо сходит с ума. Для чего его притащили сюда? Для чего рассказывают все эти жуткие сказки?
– Э-э, видишь ли. – Дромок словно подслушал его мысли. – Любую задачу можно решать разными способами. Можно – простым и рациональным. Создание копий, наподобие той, что ты видишь сейчас, – это и есть самый простой и рациональный путь. Я просчитал его, – красные глаза закрылись, – просчитал в уме, и вижу – это будет быстро, просто и эффективно. Кланам не устоять. Однако такое решение меня тоже не устраивает. Слишком просто и грубо. Неизящно. Неэлегантно. – Уродливая тварь с некоторой грустью уставилась на собственную лапу со стальными крючьями когтей. – Эта копия слишком хороша. Слишком функциональна. И вот тогда я усложнил задачу.
– Для чего? – не выдержал Буян.
– Для чего? – казалось, Дромок удивлен. – Не знаю, право. А разве ты задумываешься, для чего украшать ложе самострела резьбой, шлифовать и полировать? Ведь можно ограничиться грубой деревяшкой – оружие будет стрелять и так. – Творитель воодушевился, словно обретя почву под ногами. – Вот так же и я. Хочу усложнить задачу. Для меня её сложность – все равно, что для тебя узор на самостреле или рукояти ножа, то, без чего можно прожить, но когда это есть – жизнь куда лучше!
– Чего ты хочешь от меня? – наконец смог сказать Буян.
– Я хочу от тебя две вещи. Первое – чтобы ты оповестил бы свой клан о новой копии.
– Тогда меня убьют, – вырвалось у Буяна.
– Убьют? – казалось, Дромок искренне удивлён. – За что?
– Я струсил во время боя. Сбежал, бросив двух братьев, – с непонятным, почти сладострастным наслаждением бичуя сам себя, ответил юноша. – За это положена кара.
– Кем? – перебил его Дромок.
– Ну…– смешался парень. – Жизнью нашей, обычаями, да всем!
– Как нелогично. – Творитель покачал уродливой головой. Манеры у него были все-таки человеческими. – За что же тебя убивать? Ведь если бы ты умер, это не спасло бы твоих братьев. Копия очень устойчива, объясняю тебе!
– Но тогда-то я этого не знал! И не попытался её прикончить!
– Ещё более нелогично. Если ты не знал, что, погибая, наверняка сразишь своего противника, то зачем же тебе это делать? Ведь если ты выживешь, то сможешь сразиться с врагом позже, не правда ли? Так зачем же тебе умирать?
Буян застыл, беспомощно шевеля губами. На миг ему подумалось, что Дромок наложил на него какие-то чары. В иное время и в ином месте Буян нашёл бы что ответить, однако сейчас все слова просто-напросто застревали в горле.
Ольтея неприкрыто скучала.
– Так вот. Что я от тебя хочу. Собственно говоря, о первом своем желании я тебе уже сказал. Исполни это. Наверное, тебе будет приятно. А потом – потом я выведу тебя из власти твоего Духа.
– Как? – пролепетал Буян.
– Очень просто, – охотно пояснил Дромок. – Я сотворю для тебя достойную копию. Ты войдёшь в нее. И станешь сражаться за свой клан. С моими копиями. Это будет интересно. Введение возмущающего фактора приводит к интересным вариабельностям в развитии системных связей. – И тут Буян окончательно перестал что бы то ни было понимать.
На его счастье, так же мало понимала в этом и Ольтея.
– Дромо-ок. Ну неужели нельзя говорить как-нибудь попро-още, – жалобно протянула ламия, умоляюще складывая ладони.
Творитель умолк.
– Хорошо. – Некоторое время стояла тишина. – Я хочу, чтобы ты вернулся в клан. Но не как прежний Буян. Прежний умер. Погиб в бою с… э-э… тварью Ведунов. Ты вернёшься в новой копии. Принесёшь тревожные вести. И попытаешься остановить мой план.
– Как интересно, правда, Буян? – Ольтея захлопала в ладоши.
Парень чувствовал, что у него ум заходит за разум. Что с ним хотят сделать?
– О, из тебя выйдет отличная боевая копия! – приговаривал тем временем Творитель, почти ласково касаясь обмершего юноши своими жуткими когтями. – Подправим тут, тут и вот тут. Интересно, как интересно! Какой простор для анализа! Сдаётся мне, что это сгодится даже для Большой Программы.
Только теперь до Буяна дошло, что с ним собираются делать.
Неведомая сила швырнула его прочь. В слепом ужасе он рванулся с места – однако в тот же миг железные когти сомкнулись у него на горле.
– Я предвидел возможность аномальных реакций, – со спокойным интересом проговорил Творитель. – Помоги мне, Ольтея.
– О Дромок, но после того, как ты изменишь его…
– Не волнуйся, славная, вы сможете забавляться с ним, как и раньше, – в голосе Дромока слышалось нечто вроде насмешки. – Какое счастье, что сам я не подвержен этим разрушительным воздействиям…
– Ну и зря, воздействия очень даже приятные, – обиделась ламия. – Конечно, когда знаешь в этом толк.
Полузадушенный Буян болтался в воздухе. Ноги его не доставали до пола.
– Не будем сейчас об этом. Раздень его, Ольтея.
Ненависть в сознании Буяна взорвалась жарким, испепеляющим пламенем. Сейчас из него сделают тварь Ведунов! Да, верно говорили: на Змеиный Холм попасть – хуже смерти. У тебя осталась последняя молния, брат: так истрать же её с толком!
Со дна памяти рванулась знакомая боль.
– Нет, Буян, нет, вот это уже ты совершенно зря, – невозмутимо заметил Творитель. – Твоё сопротивление только усложняет мне задачу. Ведь в твоих же интересах мне помогать! Да и потом ничего у тебя здесь не выйдет. Ваша магия у нас не действует.
Огненная игла теряла остроту. Жизненная сила Буяна вновь ровным потоком растекалась по жилам, отнюдь не собираясь покидать тело в гибельном для врагов и его самого пламенном спазме.
– Магия тут не действует, – терпеливо, словно непослушному ребенку, повторил Дромок. – А теперь не дергайся, пожалуйста, и мы начнём. Вначале будет немного больно – это когда придётся ломать кости.
Буян закричал. Сердце билось в паническом ужасе. Штаны стали-таки постыдно мокрыми. Но ни Ольтея, ни Творитель, казалось, ничего этого не заметили. С похвальной лёгкостью они освободили юношу от одежды. Нагое тело опустилось на невесть откуда взявшийся стол; мягкие змеи зажимов обвили руки и ноги, приковывая Буяна к холодной скользкой поверхности.
– Начнем, пожалуй, с ног, – задумчиво проронил Творитель. И резким ударом переломил Буяну берцовую кость.
К несчастью, парень так и не потерял сознания. Ни в тот миг, ни после.
* * *
Твердислав и Джейана вышли под вечер. Солнце садилось, наступало время призраков и духов, несытой нечисти, от которой на каждом привале надо защищаться оберегами и заклятиями. Против каждого вида нечисти нужен свой оберег, свое заветное слово. Спутаешь – пропадёшь. Достанешься на обед Ведунам.
Парень и девушка шли по всё больше сужающейся тропке. Миновали несколько развилок – вправо и влево от тропы располагались поля и выгоны. Позади оставалось несколько секретов клана, но ни Твердислав, ни Джейана не собирались задерживаться и объяснять, что к чему. Когда дозорные вернутся в клан, они всё узнают и так.
Твердислав взял с собой всё для настоящей войны. На боку висел меч, подарок Учителя, настоящей гномьей стали; на другом боку, в специальной кожаной петле, – лёгкий боевой топор, которым хорошо и рубиться, и в случае надобности даже метнуть в противника. За обмоткой правой сандалии прятался короткий нож – его он выковал сам. За спиной был укреплен круглый деревянный шит, обитый железными полосами. Поверх приторочен самострел с добрым боевым запасом.
На стрелы было наложено заклятие, чтобы легче потом искать – в пути ведь стрелы брать неоткуда. Разве что купить у какого-то клана.
Джейане в этом смысле было проще. Нет, она тоже не забыла самострел дома, привесила к поясу кинжал; однако главная её сила – в чародействе. Шагая, она раз за разом повторяла формулы наиболее убийственных боевых заклинаний, чтобы в случае чего не замешкаться.
Шли молча. Да и о чем тут говорить? Учитель указал примерное направление поисков, а с наступлением темноты Твердислав собирался взяться за настоящую ворожбу.
Ветёла делала крутой поворот, загибаясь к западу. Совсем недавно тут прошли всем Старшим Десятком, ещё целым, ещё не уполовинившимся. Папридоя гнали. Да будь он проклят, этот папридой вместе со своей драгоценной шкурой! Твердислав плюнул в сердцах. Не пошли бы за ним. Нет, – оспорил он сам себя, – что пошли – это хорошо. Близнецов жалко, конечно, но зато они прознали о новой ведуньей угрозе. Клан подготовится к защите.
Да, слишком много неправильного случилось в эти последние дни. Что-то переменилось у Ведунов. И притом сильно переменилось. Буян, Стойко, Ставич, близнецы, Отвечающий, подземный зверь и, наконец, Лиззи. Очевидно, Великому Духу наскучило размеренное течение жизни – вот и устроил своим любимым детям испытание.
– Сейчас погадаем и решим, куда свернуть, – обратился юноша к своей спутнице.
Джейана же лишь досадливо дёрнула плечом.
– Делай, что хочешь, – в ней вновь пробуждалось раздражение. Невесть зачем, невесть почему бросили клан, нарушили слово, данное Учителю. Зачем все это? Лиззи там и так мертва, а в то, что можно отомстить могущественному волшебнику, живущему вдобавок где-то на краю света, Джейана не слишком верила. «Нет, у меня другая цель, – сказала она себе. – Вернуться живой. И чтобы Твердь, дурачок мой любимый (тепло-тепло стало вдруг на сердце от этих немудрёных слов), тоже бы вернулся. Глядишь, и впрямь бы я успела родить».
Быстро темнело. До Месяца Ягод ещё две седмицы, а ночи уже – хоть глаз коли.
– Остановимся? Место подходящее. – Твердислав был настроен мирно.
– Я же сказала – делай, что хочешь! – последовал раздражённый ответ.
Парень остановился. Твердо взглянул в глаза спутнице.
– Послушай, ты зачем со мной пошла? Ссориться? Тогда тебе лучше повернуть назад. Слышишь? Пока не поздно!
На скулах Твердислава заиграли гневные желваки – признак того, что он в бешенстве. Глаза смотрели тяжело, с какой-то подсердечной неприязнью; и Джейана внезапно испугалась. Такой Твердислав способен был на всё. В том числе и уйти один. Чего нельзя было допустить ни в коем случае.
– Прости, пожалуйста, – она опустила взгляд. Слова всё-таки порой выразительнее мыслей.
Твердислав вздохнул.
– Давай не будем так больше, – мягко попросил он, однако под негромким голосом и примирительной улыбкой пряталась сталь.
– Давай, – эхом откликнулась Джейана, сама удивляясь собственному столь поспешному отступлению.
– Вот и хорошо. – И Твердислав тотчас заговорил об ином.
Для гадания требовались разные травы и коренья, и кое-что еще, отыскавшееся в сумке Джейаны; юноша развел небольшой костерок. Джейана следила за действиями друга со внезапно проявившейся ревностью – парни всегда уступали в магическом искусстве девчонкам, однако гадание «на кровь» было совершенно неведомо даже ей, Джейане.
– Старая охотничья ворожба, – усмехнулся Твердислав, перехватив насторожённый взгляд подруги. – Только слёгка изменена.
– Изменена? Как же так? Ты изменил заклинание, полученное от Учителя?
– А разве ты этого не делала? – в свою очередь изумился Твердислав. – Разве вы с Фатимой…
– Мы, конечно, придумывали, но в соответствии с тем…
– Ну, считай, что это тоже «в соответствии», – пожал плечами парень.
Джейана сочла за лучшее промолчать. Стоило им выйти из поселка, как Твердислава точно подменили. Другой стал. Совсем другой.
Они примолкли, смотря на огонь. Над головами сгущалась ночь; нечисть выходила на охоту, а в клане часовые лишний раз проверяли тетивы самострелов.
– Пора. – Твердислав бросил в пламя первую щепотку чёрного порошка – истолченные в пыль семена цветка-мечтальника, чей аромат помогает оторваться от грубой реальности, уносясь в мир прекрасных, полувоздушных грез. Учитель всегда строго-настрого запрещал использовать это могучее средство, чтобы ненароком не пристраститься к нему чересчур сильно, отчего запросто можно было умереть.
Порошок вспыхнул. Сладковатый аромат пополз над полянкой; Джейана поспешно зажала нос и задержала дыхание. Дым семян мечтальника действует совсем недолго, быстро рассеиваясь.
Твердислав же, напротив, вдохнул его полной грудью. Глаза его быстро расширились, лихорадочно заблестели, на щеках проступил нездоровый румянец. Юноша быстро проваливался в полубред-полуявь, нарушив все запреты Учителя и десятикратно превысив дозу.
Губы шептали слова заклятий. Но ещё важнее слов были усилия воли. Из глубин памяти вновь поднялась золотистая тонкая пыль, странная кровь летающего зверя, кровь, что сочилась из нанесенных когтями Фантома ран. Сейчас Твердислав ощущал её запах, этой крови, её мерзкий вкус и, мыслью поднимаясь над лесом, видел на чёрном фоне сливающихся в сплошной ковер древесных крон яркий, отлично заметный золотистый след. Тварь не успела затянуть раны и, направляясь к своему загадочному логову, оставила мстителю возможность погони.
След вёл на запад. Четкий и ровный. Через лес Ближних Пределов, над владениями кланов Петера, Ямато, Н-Гобо, Эрика, и терялся там, вдали, где начинались Дальние Пределы, где обитали Морские кланы (не хорошо знакомые южные, с кем шла торговля через тороватого Лайка, а Закатные, жившие отстранённо и замкнуто). На миг Твердиславу даже показалось, что он различает береговую черту и золотистый росчерк следа, уходящий ещё дальше, в морские просторы, но тут силы его иссякли и видение прервалось.
Джейане стоило немалых трудов привести друга в чувство. Такие порции мечтальника могли свалить с ног любого, даже самого крепкого.
– Да ну разве так можно! – бранила она Твердислава. – Себя погубить задумал?
– Н-ничего. Зато теперь я знаю, куда идти.
– Куда же? – Джейана шмыгнула носом. «Да что это такое со мной?»
– На закат. Все прямо и прямо, никуда не сворачивая. До самого моря. И ещё дальше.
Джейана сама насторожила все ловушки, наложила нужные заклятия и заговоры, очертила вокруг места их ночлега три зачарованных круга. Теперь можно было спать спокойно. Назавтра им предстояла дальняя дорога.
Ночь сгущалась.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:37 | Сообщение # 18 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Часть II ОГНЕННОЕ КОЛЬЦО
Глава первая
Буян с трудом поднял гудящую голову. Отчего-то она казалась очень, очень тяжелой. Пол, на котором он лежал, казался странно горячим, словно под ним развели огонь.
– О-ох, – простонал парень. Вернее, ему показалось, что он простонал. На самом же деле вместо стона из горла вырвалось какое-то неразборчивое клокотание. Попробовал подтянуть руку – что-то мерзко заскребло по полу. Заскрежетало.
Буян попытался взглянуть – и только теперь сообразил, что с равным успехом может смотреть и вперед, и назад. Опешил и только успел подумать – наверное, брежу, как увидел наконец свою правую руку. Точнее, то, во что она превратилась.
Остолбенев, Буян глядел на блестящую, точно отполированную чешую, что покрывала могучую длань; под чешуёй перекатывались шары могучих мышц. Ладонь осталась пятипалой, но каждый палец заканчивался теперь стальным изогнутым когтем, точь-в-точь, как у той твари, что убила Ставича и Стойко.
«Великий Дух, – подумал Буян. Потом снова: – Великий Дух! – И наконец: – Вели-и-ик-и-и-й Ду-у-у-ух!!!»
Последние слова превратились в неразличимый вопль ужаса и отчаяния. Буян со всего размаха ударился лбом о твердый пол, явно намереваясь размозжить себе голову.
– Ну-ну, зачем же так, – услыхал он спокойный голос Дромока. Творитель, все ещё в жутком облике «боевой копии», обошёл корчащегося на полу Буяна и нагнулся к нему.
– Я укрепил твой череп особым образом, – не без гордости сообщил он. – Так что оставь эти суицидальные попытки.
– Чего? – невольно вырвалось у парня.
– Не старайся покончить с собой, – охотно пояснил Дромок, складывая лапы на груди и забавно почесывая чешую стальными крючьями когтей, точно блохастый пес. – Я учёл этот фактор. Команды на самоуничтожение будут блокированы. Хотя, должен тебе заметить, было бы весьма занимательно даже с точки зрения Большой Программы выяснить, что толкает тебя к самоуничтожению. Поднимись!
Точно сомнамбула, Буян исполнил приказ.
– Хорошо, хорошо, очень хорошо, – бормотал Дромок, ходя кругами вокруг своего нового творения. – И тут хорошо, и там. А вот это наверняка понравится Ольтее… А может, и нет…
Буяну вдруг все стало безразлично. Вернее, он внезапно перестал думать. Смотрел на Дромока, не чувствуя ничего – ни страха, ни ненависти. В памяти остались мельчайшие подробности того, как из него, Буяна, делали эту «копию», осталось и то, ЧТО он при этом испытал.
– Очень хорошо, – вновь повторило чудище. – Имплантация прошла успешно. Ну что ж, ты можешь идти. Посмотрим, как покажет себя этот возмущающий фактор. Отличная проверка для моих новых копий.
В глотке Буяна вcклокотало. Как хотел он броситься на эту наглую тварь, размозжить одним ударом, разорвать на части! Однако стоило ему сделать первый шаг к ненавистному мучителю, как по всему телу прокатилась стремительная судорога боли, мир померк, глаза заволокло тьмой, и всё, что он смог сделать, – это в корчах повалиться на пол.
Дромок веселился, точно ребенок, получивший в подарок новую игрушку.
– Замечательно, превосходно, сногсшибательно! Блокиратор функционирует нормально. Ты на меня не бросайся, – без всякого злорадства или ехидства посоветовал Творитель Буяну. – Ты подумай лучше, какое у тебя теперь тело! Какая преотличная копия! Ты можешь есть всё что угодно – кору с деревьев, траву, ветки или мясо дичи, если захочешь. Тебя не застигнут врасплох во сне. Ты можешь карабкаться по отвесным скалам, плавать под водой сколько тебе угодно, перепрыгивать широкие рвы. Твои челюсти развивают такое усилие на сжатие, что перед ними не устоит даже железо. Зубы твои – из специального твердотельного сплава. Ими можно даже дробить камни. Ты понимаешь? И, потом, срок функционирования этой копии очень долог. Первые признаки износа появятся не ранее, чем через сто – сто двадцать солнечных лет. Ну а там мы тебя модернизируем. И никакой Великий Дух не будет над тобой властен! Иди сюда, взгляни в зеркало!
Буян повиновался.
Одна из стен домика внезапно посветлела, и в самом деле став громадным, от пола до потолка, блистающим зеркалом.
Несчастный парень взглянул.
И тотчас же с тяжёлым грохотом грянулся оземь, лишившись чувств.
– Гм, – недоуменно пробормотал Дромок. – Эмоциональная перегрузка? Может, зря я не пошел на имплантацию ограничительных контуров?
Он вздохнул и склонился над распростертым телом – или, вернее, тушей.
Оно было поистине громадно, это тело. Мощные задние лапы предназначались и для бега, и для дальних прыжков. Пара передних была настоящими косами смерти – на остриях когтей играли зловещие синеватые огоньки, обещая нечто похуже простой честной стали. Голову, всю в защитных чешуйчатых выступах, опоясывал пояс глаз. Веки были забронированы не хуже, чем все остальное тело. В росте Буян тоже увеличился, хотя и не слишком, зато в плечах раздался мало что не вдвое. На толстом, прочном костяке наслоены были пласты могучих мышц. Он по-прежнему напоминал человека – только всего покрытого серой чешуёй да со множеством горящих алым глаз, опоясывавших шишковатый череп. Впрочем, когти могли убираться, и тогда его рука вновь становилась почти как у людей – только пальцы длиннее и толще. Смертоносные лезвия хитроумно прятались в мускулистых складках. Такими же когтями, только чуть поменьше, чтобы не мешали ходить, снабжены были и пальцы на ногах, так что вздумай Буян вскарабкаться на дерево, он проделал бы это легче, чем гибкая рыжая рысь.
– Такая отличная копия, – чуть ли не с обидой проворчал Дромок, колдуя над недвижным Буяном. – И что ему не понравилось?…
* * *
Чарус стоял в середине круга. Со всех сторон молчаливой стеной замерли родовичи. Клан Твердислава слушал своего нового вожака.
– На Твердиславе был Долг Крови. Кто мал ещё, может не понять – ну так я скажу, и не говорите потом, что не слышали! Долг Крови – это когда перед человеком один только враг. Враг, которого ты не победил. Понятно? – Он обвёл взглядом народ. Эх, эх, друг Твердислав умел говорить лучше. Когда он вот так в середине круга стоял, никто и глаз поднять не смел. А эти вон, глазеют. Малышня чуть ли не рожи корчит. Им хоть кол на голове теши, ничего не помогает. – Эй, вы, там! Ну-ка потише! Скальтесь-скальтесь, пока вас самих этот страх летучий не уволочет.
– Так ведь Учитель сказал – только недужных, – послышалось из толпы.
Мальчишки всегда мальчишки. В тринадцать лет они, кажется, и самого Великого Учителя Иссу готовы осмеять.
– Тихо! – разозлившись не на шутку, гаркнул Чарус, поднимая повыше Ключ-Камень, чтобы все видели, чтобы напомнить лишний раз, кто в клане хозяин (Твердислав, кстати, никогда так не делал, мелькнула у Чаруса мимолетная мысль. Да, он-то не делал, а мне сейчас как быть?). – Твердь с Джейаной, считай, на смерть пошли. (Что против воли Учителя – говорить не стал.) Чтобы вам, дуракам, жилось спокойно. Поняли? Так что если услышу ещё – мол, бросил нас наш вожак – розгой отхожу, уж не обессудьте. Всё понятно?
Родовичи было загомонили – и тут воздух над головами внезапно прорезала визгливая сигнальная стрела. Судя по звуку – часовой на входной баррикаде. И тотчас же десятки голосов загомонили, затараторили:
– Учитель, Учитель, Учитель!…
Чарус остолбенел.
Круг родовичей разомкнулся, и на свободное пространство быстрым, совершенно ему несвойственным шагом вышел, нет, почти выбежал Учитель. Подол его серого плаща, всегда идеально чистый, был на сей раз заляпан высохшей грязью. Всегдашнюю свою шляпу он держал в руке; седые волосы слиплись от пота.
Он обвёл толпу ребят быстрым взглядом – и тотчас воцарилась мертвая тишина. Кое-кто из малышей поспешил спрятать за спину измызганные ладони – до мытья ли тут было, когда такое творится! Только ведь Учитель, пожалуй, никаких объяснений и слушать не станет.
– Так, – Наставник произнёс это очень тихо, но услыхали все, от мала до велика, и даже часовые в своих орлиных гнездах на скалах. – Что здесь происходит, Чарус? Почему у тебя в руках я вижу Ключ-Камень? Иди сюда!
Ясно было, что ответы на это Учителю прекрасно известны.
Чарус ощутил, как к горлу подступил холодный и липкий комок. Никто и никогда ещё не видел Учителя в таком гневе. Ох, Великий Дух, что же теперь будет? Ноги внезапно стали мягкими, и Чарус, бесстрашный Чарус, хладнокровно выступавший навстречу любой ведуньиной твари, запинаясь и обильно потея, поплелся к Наставнику.
– Твердислав ушёл, – только и смог прохрипеть он.
– Ушёл, – с яростной издевкой передразнил юношу Учитель. – Это я и сам знаю – раз Камень клана очутился у тебя! Куда ушёл? Почему ушёл? Зачем ушёл? И почему вы все дали ему уйти? Фатима! От тебя я такого не ожидал.
Худенькая девушка с сотней тонких чёрных косичек отделилась от толпы, встав рядом с растерянным Чарусом.
– На Твердиславе Долг Крови, Учитель.
– Не повторяй мальчишечьи глупости! – Старик даже топнул ногой. – Не вы ли с Джейаной сами считали этот самый Долг нелепым пустословием? Скажи, не вы ли?
Фатима потупилась.
– Видно, плохим я был Учителем, если даже лучшие мои ученики так легко отбросили всё, что я им говорил! – гневно продолжал Наставник. – Они погибнут, Твердислав и Джейана, если их не остановить, понимаете, погибнут, но этого мало – они могут разбудить к жизни такие силы Зла, что не справиться будет ни мне, ни всем Учителям во главе с самим Иссой! Понимаете ли вы это или нет! – Он уже почти гремел. Кое-кто из малышей, не понимая, начал испуганно плакать. – Короче. Отвечай мне, Чарус, как вождь, отвечай мне, Фатима, как главная Ворожея клана – вы остановите их?
– Но, Учитель, – выдавил из себя несчастный Чарус. – Вы такой… такой сильный, разве вы не можете…
– Не могу! – со злой досадой бросил старик. – Не могу, потому что не имею права никого задерживать сам. Я могу лишь побудить к действию, понятно? Принцип свободы воли.
Бедняга Чарус ничего не понимал. Кроме лишь одного – случилось что-то страшное, и теперь ему, Чарусу, придётся за все это отвечать. Эх, Твердислав, Твердислав, как же ты меня подставил, – мелькнула вдруг злая мысль.
– Вы хотите, чтобы Твердислава и Джейану остановили бы мы? – прозвенел голосок Фатимы.
– Первые разумные слова, которые я здесь сегодня услышал, – проворчал Учитель. – Да! Слышите, вы, все?! Сам я вмешаться не могу. Таковы уложения Великого Духа. Если вы не хотите, чтобы его гнев пал на весь клан, – вы отыщете Твердислава с Джейаной и уговорите отказаться от их безумной затеи! Тогда и только тогда я смогу заступиться за вас на Совете Учителей. Не иначе. Понятно?
В тишине слышно было только всхлипывание малышей, которых тщетно пытались успокоить сами готовые разреветься старшие девчонки.
– Так и пойдем напрямик? – осведомилась Джейана.
Они снимались с лагеря. Твердислав встал с жуткой головной болью, однако собранным и решительным. Губы сжаты, движения резки и порывисты – кажется, враг уже рядом и вождь клана готовится к схватке.
– Напрямик? Нет, что ты. Нам прямые пути теперь заказаны. Слишком много там ведуньих глаз. Подглядят, заметят, донесут. Чащобами двинем.
– Чащобами? – Джейана с сомнением покачала головой. В окрестных лесах попадались места, куда не совались ни люди, ни Ведуны. – А ты думаешь, нас искать станут?
– Учитель наверняка рассердится, когда узнает, – задумчиво проронил парень, влезая в лямки. – Не понравится ему такое самовольство.
– Потерявши голову, по волосам не плачут, – мрачно заметила Джейана, имея в виду потерю Ключ-Камня. Даже если Чарус и захочет его отдать, Твердислав, этот гордец, нипочём не примет назад драгоценность клана, хоть режь его на куски. И ничего тут уже не сделаешь.
– Ты о чем? – не понял Твердислав. Ничего страшнее гнева Учителя ему, очевидно, на ум не приходило. Смерть, после которой ты отправляешься прямиком ко дворам Великого Духа, пугалом отнюдь не была.
Джейана поджала губы и ничего не ответила.
Они свернули с нахоженных троп. По левую руку осталась Ветёла. Лес сразу подичал, полезные деревья пропали, началась прямостойная чаща. Твердислав шагал, подцепив лямки заплечного мешка большими пальцами и, похоже, даже думать забыл о магических обитателях здешних мест. А этих тут хватало: то мелькнут в дупле чьи-то бледно-желтые буркалы, то кто-то заблеет и заулюлюкает над головой, то за спиной кто-то здоровенный нарочито громко захрустит сучьями. Ясное дело, не зверь. Ни один настоящий зверь, кроме разве что папридоя, не подпустит так охотника.
Даже неистовый кособрюх, которому, кроме драки, вообще ничего, похоже, не надо. Звери знают – двуногие вооружены незримым оружием, что разит страшнее и вернее копий со стрелами. Нечисть же словно кичится собственной силой, обступает человека в чащобах, свистит, завывает, ухает, словно проверяя твердость твоего духа. И если ты дрогнешь – то осмелеет и она. И теперь, после гибели тройки Буяна и близнецов, уже не знаешь, чем такое может закончиться.
Джейана махнула рукой на Твердислава (совсем с панталыку сбил его этот самый Долг Крови. Глупость, конечно, вбили мальчишки себе в голову – так теперь ничем их не переубедить). Сама занялась магической защитой. Желтоглазому любителю подглядывать послала свой обычный привет – стенки дупла внезапно начали с хрустом сжиматься, давя тщедушное тело. Заглушённый вопль – и все кончено. Топотуну, что шатался за спиной, досталась пронзающая огненная стрела – нечего силы жалеть, сейчас продорожишься, потом умучаешься отбиваться. После этого остальные стали заметно осторожнее.
Последние признаки тропы исчезли. Деревья надвинулись, недобро нависли над головами; Джейана шла – вся точно напруженная тетива. Злые места. И притом не от Ведунов злые. Сами по себе. Странно. Хотя не раз доводилось слыхать – от ворожей иных кланов, что есть такие края. Тогда не верилось – разве может быть зло не от Ведунов? А оказалось: так и есть. Нечисть, впрочем, здесь была тоже странная, невиданная. Непонятно, откуда и взялась-то такая. А Твердиславу, кажется, всё нипочём. Что у него только в мыслях?
– Так у меня же ты есть, – внезапно бросил через плечо парень. Забывшись, Джейана стала думать в открытую.
– Я у тебя есть, – передразнила она спутника. – Я-то есть, это понятно. А вот ты чем собираешься заниматься? По лесам прогуляться вышел? Ключ-Камень долой – клан из мыслей вон?
Твердислав неожиданно усмехнулся.
– Моя работа начнётся, когда знакомые места кончатся.
– Можно подумать, ты здесь каждый день бываешь! – фыркнула девушка.
– Не каждый, но бываю. И иду не просто так, а по затёсам. – Он указал на едва заметный след, оставленный ножом на коре приметной раздвоенной сосны.
Джейана прикусила было язык, но ненадолго.
– А если ты тут всё так хорошо знаешь – отчего ж тут столько нечисти табунится? И притом не ведунской?
– Откуда я знаю? – Твердислав пожал плечами. – Как есть, так и есть. Мне с ними поговорить не удалось. Они, по-моему, от всех прячутся, и от Ведунов, и от нас, родовичей. Хотят, наверное, чтобы их никто не трогал.
– Как бы они нас не тронули, – проворчала Джейана.
– Вот если тронут, тогда мы с ними и разберёмся, – отозвался Твердислав. Несмотря на нечисть кругом и страхи Джейаны, они шли ходко. Леса чистые, незаболочённые – отчего бы и не идти? Изредка попадались мелкие ручейки, притоки Ветёлы; их переходили вброд, причем Джейана не забывала всякий раз сотворить нужный наговор против коварства водяных духов. Поверхность воды вспенивалась, разгневанные призраки ярились, но сделать ничего не могли – Слово сковывало их крепко-накрепко. Одно из первых заклятий, которым учат малышей, – это защита от водяных.
Твердислав же шагал себе и шагал, выбирая дорогу по одному ему понятным признакам. Джейана сильно подозревала, что её дружка ведет самый обычный «авось», однако на сей раз проницательная Ворожея ошибалась. В памяти парня накрепко засел золотистый след – след, что вёл на закат, к океану. Зверь летел напрямик – значит, нет нужды петлять и им с Джей. Кратчайшей дорогой они выйдут к морю – и там, на месте, решат, что делать дальше. Рассудительная Джейана пришла бы в ужас, узнав, что Твердислав даже не думал о том, как они поплывут за море.
Но это всё будет пока ещё не скоро. Перед глазами знакомые чащи. Твердиславичи здесь никогда не охотились, звери отчего-то избегали этих краев, и впрямь злых, как говаривала Джейана.
* * *
– Итак, Эйбрахам, они всё-таки ушли.
– Да. Это так, ваше превосходительство.
– Ну что ж, где-то даже похвально, что в клане так остро развито чувство локтя, что они так рвутся отомстить за свою…
– Но что будет, если они доберутся?
– Это исключено.
– Твердислав так просто не отступит. Да и Джейана – отчаянная девчонка.
– Им предстоит покрыть почти семьсот километров. Сплошные леса. Ведуны. Неподконтрольные зоны.
– Прошу прощения?
– А, вас ведь не было на последнем конклаве, Эйбрахам. В последнее время зафиксирован спонтанно-локализованный рост влияния энтропийных факторов. Очевидно, начало нового цикла – как и предупреждали разработчики. Мы решили не препятствовать этому. Выборочно, разумеется. Это расширит набор задач. Так что пусть ребята идут. До срока, разумеется. Предупредите Калмастра. Пусть держит наготове захват-команду. Если они заберутся уж слишком далеко.
– Но, ваше превосходительство…
– Эйбрахам, вы – отличный Учитель. Клан Твердиславичей достиг очень, очень больших успехов. Его высокопревосходительство господин верховный координатор лично следит за ними. Считайте, что это – их испытание. Но при этом не забудьте отработать пути возможной нейтрализации. Косвенные, разумеется.
– Я поднял клан.
– Не сомневаюсь, что ваше указание они просаботируют. По крайней мере, я на их месте поступил бы точно так же.
– Да, я тоже так думаю…
– Вы же сами воспитывали в них это – сам погибай, а товарища выручай! Так что теперь охать?
– Но, ваше превосходительство, если они в открытую пойдут против моих установлений?
– Едва ли, Эйбрахам. Данные телеметрии пока что свидетельствуют в пользу обратного. Так что решим – специально задерживать их не станем, если только они не зайдут уж слишком далеко.
– Но что будет, если они сумеют найти союзников? Может быть, кто-то из эльфов?
– Возможно. Но с ними в последнее время стало что-то трудно говорить. Оно и понятно – самые непредсказуемые из всех. Уровень стохастичности резко повышен. Но вы все же попытайтесь связаться с ними, Эйбрахам. Особенно могу порекомендовать род Эллема. Они, правда, живут далековато, на самом побережье, но, в отличие от всех прочих, не столь капризны и понимают что к чему.
– Мне всё ясно, ваше превосходительство. Но, в конце концов, можно же просто Управляющим…
– Нет, нет, нет, зачем, что вы! Играть, так уж по правилам, как говорит его высокопревосходительство! Помните, что мы работаем не только над людьми. Если у нас получатся хорошие эльфы… Умникам это не понравится, ха-ха! Выйдет славный сюрприз!
– Поразительно, как при том, что появились и эльфы, и гномы, мы тем не менее терпим от Умников одно поражение за другим.
– Не забывайте, Эйбрахам, что у них – всё те же самые знания, что и у нас. Что можем мы, то доступно и им.
– Верно. И все-таки я не понимаю, чем плохо Управляющее заклятие. То есть, извините, оговорился…
– Нет-нет, не извиняйтесь. Ваша оговорка лишний раз говорит о том, насколько вы сжились со своими учениками. Мало кто достигает подобного.
– Они так верят…
– Как же им не верить, если каждый миг их жизни полностью соответствует вере! Кстати, что вы получили в ответ на ваш запрос? Насчёт того боя у Ближнего Вала?
– Так точно. Хавинзон клялся и божился, что второго прорыва Глубинников он не допустит.
– А вас не удивляет, Эйбрахам, что такое вообще произошло?
– Так точно, удивляет!
– Вот и меня тоже. Ох уж этот мне рост энтропии… Вообще, в последнее время слишком много нештатных ситуаций. Я помню ваш рапорт – то, что произошло с Отвечающим.
– Да, мне тоже показалось это странным. Но Хавинзон лишь руками разводит!
– К сожалению, это так. Никто не смог ничего добиться. Я уже назвал все это спонтанным поднятием стохастичности. Резким и внезапным разупорядочиванием. Ситуация, конечно, под контролем, его высокопревосходительство предупреждал меня о возможности подобного, так что оснований для тревоги нет, но вы всё-таки усильте бдительность. Что-то и Ведуны, и эльфы, и гномы стали проявлять чересчур много самостоятельности. Я не сторонник подобной свободы действия для них… Впрочем, оставим этот разговор. Вы всё поняли – насчет эльфов?
– Да, конечно, но до сих пор не могу привыкнуть. Вот раньше бывало…
– Забудем о том, что бывало раньше. Времена меняются. И нынешние эльфы – совсем не то, что прежде. Как и гномы, кстати. Одним словом, обращайтесь к ним, как к равным, – и тогда они помогут. Кстати, вам не мешает знать, что среди эльфов появились те, что хотят вступить в войну с Ведунами.
– Не может быть!
– Может, любезный Эйбрахам, вполне может. Что, кстати, хорошо согласуется с теорией господина Исайи.
– Ну, тогда я даже не знаю, во что и верить!
– В мудрость его высокопревосходительства. Вот единственное, что нас до сих пор не подводило. Да, кстати. Пришло очень любопытное сообщение насчет Чёрного Ивана, Эйбрахам. Имейте в виду, он может попытаться выйти на нашу парочку. Разумеется, в таком случае мои прежние установки отменяются. Брать немедленно! И притом желательно всех. Вы поняли?
– Так, значит, ваше превосходительство, это и ещё нечто вроде охоты на живца?
– Совершенно верно, Эйбрахам. Конечно, вы понимаете, что допустить встречу Чёрного Ивана с вашими подопечными нельзя ни в коем случае. Или, если таковая уж произойдет, нельзя допустить, чтобы он им все рассказал.
– Ну, это ясно, ваше…
– Вот и хорошо, Эйбрахам.
– На этот случай у меня наготове один неплохой вариант.
– Как только возникнет такая угроза – действия по схеме «три креста». Но едва ли Иван может выйти на них в самое ближайшее время. По данным разведки, он сейчас далеко, на юге. Но вы всё равно будьте настороже.
– Так точно.
– Давайте взглянем на карту. Ага, так первая зона нестабильности у наших путешественников почти под боком! Что ж, интересно…
– Я хотел бы лично отправиться туда, ваше превосходительство.
– Разумное решение. Если, конечно, они забредут туда. Я пока воздерживаюсь от применения активных методов обнаружения, но, как только Твердислав и Джейана окажутся в нестабильной зоне, я об этом узнаю. И, разумеется, извещу вас.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:38 | Сообщение # 19 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава вторая
Буян брел по окраине Лысого Леса. Не ведая усталости, он кружил и кружил тут, бесцельно, бездумно, не зная, идти ли ему на юг, через Пожарное Болото к владениям клана. Да и что ждёт его там? Творитель вложил в него немало сил – но кто знает, устоит ли он, Буян, перед мощной магией Джейаны? Да ещё вместе с Фатимой? Нипочем не устоит, это точно. Может, конечно, это к лучшему. Выйти к своим – и пусть прикончат. Только бы поскорее.
Но как только собравшийся с силами Буян уже окончательно решил, что незачем влачить жалкое существование в этом чудовищном облике и, раз уж ему запрещено самоубийство, нужно, чтобы его добили бы родовичи, на него тотчас наваливался отчаянный страх. Что скажет он, представ перед Великим Духом? Проклятый Дромок сказал, будто бы вывел его, Буяна, из-под власти Всеотца; но разве ж можно верить одному из Ведунов, одному из отцов и творцов лжи? И разве душа его не отправится прямиком к высокому престолу Великого Духа, едва лишь вырвавшись из оков этого чудовищного тела, кошмарной «копии», как называл её Дромок? И что тогда Буян ответит, когда истинный Творец сурово спросит с него – и за трусость, и за предательство? Нет, нет, у меня нет на это сил! – стонал Буян, ненавидя и проклиная себя за трусость.
После того как сознание вновь вернулось к нему, Дромок вывел его прочь из ведунских владений. Ольтея куда-то исчезла; да и что ей теперь до него, превращённого в чудовище? Или идти в горы, к гномам? Нет, прикончат. И притом медленно, чтобы ведунская тварь подольше бы мучилась. К эльфам? Говорят, они сильны в магии. Может, они и смогли бы снять с него эти ужасные чары, вернуть ему прежний облик – он согласен на всё, даже если придется вновь вытерпеть ту же боль, что и при первом обращении.
«А ведь это мысль, – вдруг смятенно подумал Буян. – К эльфам! Они слывут мудрыми. Пусть назначат какое угодно наказание – лишь бы вновь стать самим собой».
"Ну а что потом? – вдруг спросил Буян сам себя. – Даже если всё вернут? Даже если станешь таким же, как был?
Может, в город пойти? – подумал он с отчаянием. – Нет, нет, было ведь уже, думал. Тамошних ворожей не минуешь. Да и то ещё сказать – это если эльфы согласятся с тобой дело иметь".
Не в силах ничего придумать, Буян в конце концов просто плюхнулся брюхом на землю и гулко завыл.
Сколько времени прошло так, он не помнил. Просто вдруг прозвучал хорошо знакомый голосок, и он приподнялся, изумлённо глазея на невесть откуда взявшуюся здесь Ольтею.
– Тебе плохо? – участливо спросила ламия, устраиваясь рядом. – Зачем ты убежал – я бы помогла… Ты не переживай, всё это пройдет. Когда Творитель дарит тебе новую копию, сперва кажется – всё, лучше уж самой Джейане Неистовой сдаться, чтобы добила. А потом глядишь – и ничего, уже попривык. Так что и ты привыкнешь.
Рука Ольтеи осторожно гладила шишковатый затылок Буяна.
– Привыкну? – Буян дико взглянул на неё. – Привыкну? Ах, ты… ты заманила меня, а теперь твердишь «привыкну»!
Ольтея поджала губы.
– Да чего ты бесишься-то? Не нравится копия? Так Творитель может другую сделать. Ему это несложно.
– Ничего мне не надо! Я обратно хочу! Себя! Чтобы таким, как раньше!
– А, ну так это сло-о-ожно, – разочарованно протянула ламия. Буян поднялся. Что тут говорить. Никакого иного выхода у него не осталось – идти к эльфам. Эх, эх, поддался на щелкунчиковы слова. И что ж мне сразу это в голову не пришло?
Сейчас он уже забыл, что думал об этом раньше.
– Ты куда? – раздалось за спиной.
Буян невольно обернулся.
– Куда надо, – огрызнулся он.
– Погоди, я с тобой.
– К эльфам? – криво ухмыльнулся парень.
– А зачем тебе к эльфам? – удивилась Ольтея.
– Зачем, зачем? Хочу самим собой стать! А не этим чудищем!
– По-моему, тебе так очень идет.
– Спасибочки вам на добром слове! – ядовито ощерился Буян.
– Ой, да ты не обижайся, пожалуйста. Ну, хорошо, к эльфам так к эльфам.
– Да они ж тебя враз! – не выдержал парень.
– Ну, это мы ещё посмотрим, кто кого враз…– туманно посулила ламия. – А это далеко?
– Недели три топать, а то и больше. Стой, а ты что, и впрямь со мной идти хочешь?
– Хочу, – призналась ламия. – Как-то я себя вроде при деле чувствую. Я ж тебе нужна, правда? Мне от этого и хорошо.
Так и получилось, что два создания Ведунов дальше двинулись вместе.
Собственно говоря, куда идти, Буян знал лишь очень приблизительно.
Куда– то на запад. За ярмарочным полем, на стыке владений Мануэла, Твердислава и Середы, должен был начинаться торный путь на закат. Придерживаясь его, и можно было добраться до самых прибрежий, где в заповедных рощах все ещё звучали дивные напевы Лесного Народа.
* * *
Джейана и Твердислав тоже пробирались на запад, избегая торных троп. Былой вожак клана подозревал (и не без оснований), что кое-кому наверняка захочется заступить им дорогу. Пока что погоня не показывалась, но Твердислав оставался настороже, следуя мудрому охотничьему правилу – идешь на летунка, припас бери как для кособрюха.
Джейану же заботило другое. Они уходили всё дальше и дальше от привычных путей, и с каждым пройденным поприщем магия вокруг становилась всё более и более странной. Раньше Джейана полагала, что знает наперечёт всех магических существ в окрестных чащах, однако первые же дни показали, что это не так.
Чудные дела творились здесь и с заклинаниями.
На исходе второго дня пути, когда путники остановились для ночлега на крутом лесистом взлобке (чистое место, ведунская тварь таких не любит), Джейана сотворила обычное заклятие поиска – проверить, не затаилась ли в подросте мелкая ядовитая гадина.
Сперва ничего не происходило, а потом, к полному изумлению Джейаны, из кустов ринулись всяческие кусачие жуки и тому подобная живность.
– Ах ты, пропасть! – Твердислав одним ударом расплющил здоровенного сине-стального жучару, уже нацелившегося вонзить хоботок ему в шею. – Джей! Джей! Они ж все ядовитые!
Джейана торопливо набросила отгонное заклинание, однако и оно сработало тут с точностью до наоборот. Дело принимало скверный оборот; Твердислав уже готовил свой излюбленный файербол, огненный шар, чтобы выжечь тут все до самых корней, когда Джейану осенило. Призывное волшебство обернулось своей противоположностью – и всё жучиное скопище обратилось в стремительное бегство.
– Уф. Что случилось, Джей?
– Интересное место. Заклятия шиворот-навыворот оборачивает.
– Это как же так? – поразился Твердислав.
– Откуда ж мне знать…
– Так ведь все заклятия всегда и всюду действовали одинаково. Это ж альфа и омега магии! А тут – место-перевертыш! – Джейана огляделась. Абсолютно ничего необычного. Лес вокруг. Несколько копьеростов, прямицы да сосны – как и везде. На склоне сиротливая красноплодка. Проведи здесь день, проведи здесь год или всю жизнь – ничего не добьёшься. Но Учитель никогда о таком не говорил! Никогда! Странное дело…
– Странное не странное, а ночевать я здесь не стану даже за Олесин медовый пирог, – заявил Твердислав.
Лагерь они разбили вдалеке от коварного взлобка, но всё равно – всю ночь вокруг шлялась шальная нечисть, не давала спать, навевая кошмары, однако это было лучше, чем тот жуткий холм, где магия странным образом превращается в свою противоположность, опрокидывая все наставления Учителя.
* * *
– Эйбрахам! Эйбрахам!
– Очень плохая слышимость, ваше превосходительство!
– Ничего. Имейте в виду, мой дорогой друг, ваша парочка прошла первое из энтропийных мест. Только поэтому я и смог их обнаружить.
– Где это?
– Передаю вам их координаты. И ещё одно, Эйбрахам, вы готовы к возможным неожиданностям?
– Захват-команда со мной, ваше превосходительство.
– Очень хорошо. Будет лучше, если вы приведёте ее в готовность номер один. И помните о Чёрном Иване!
* * *
– Н-да, интересное место, – ворчал наутро Твердислав. – Откуда только взялось такое на нашу голову. Это, должно быть, уже земли Середы – сказать бы ему надо. Дотянешься, Джей? Я помогу.
– Ты что?! – зашипела Джейана, точно целая сотня рассвирепевших рысей. – После этого только и останется, что на месте встать и ждать, пока не схватят!
– Кто? – удивился Твердислав. – Кто схватит-то? Учитель?
– А хотя бы и так! Забыл, как он нас отговаривал?
– Ни за что не поверю, что Учитель бы силой стал кого-то останавливать, – заявил Твердислав, но нельзя сказать, что слишком уверенно.
Джейана не ответила. Честно говоря, она и сама не понимала, откуда пришли только что сорвавшиеся с языка слова. В глубине души она-то как раз была с Учителем согласна – зачем куда-то тащиться, рисковать собой и кланом, если Лиззи всё равно уже либо мертва, либо навсегда потеряна для мира живых? С Твердиславом-то пошла совсем не потому, что так уж важен для неё был этот самый Долг Крови, а потому, что расстаться с этим чудиком сил нет. Как вспомнишь его руку на собственном бедре – так все доводы рассудка куда-то исчезают и больше уже не возвращаются. Просто… просто уж больно настойчиво уговаривал её Наставник никуда не ходить, о случившемся вообще забыть да поскорее завести ребенка. Пока Летучий Корабль не появился. А когда своевольной Джейане по прозвищу Неистовая начинают что-то настойчиво советовать – словно какая-то сила заставляет поступить наперекор. И раньше, когда ещё не существовало никакого клана Твердиславичей, а сама Джейана была всего лишь голоногой соплячкой в клане Старка, что к западу от Речной Страны Лайка-и-Ли, ей немало доставалось за дерзкие проказы и шалости. Именно она, Джейана, придумала «духову войну» – надо было сперва зачаровать с полдюжины болотных призраков, после чего с визгами и воем напускать их на соперника или соперницу. Обороной от этих созданий (страшных, но, по сравнению с иными обитателями болот, относительно безопасных) служили полые плоды сладника – излюбленного лакомства детворы из-за его сладкой нутряной мякоти. Скорлупу плода надлежало высушить, после чего заполнить болотной же водой, особым образом заговоренной. Попадая во вражеского духа, эти снаряды разрывались с диким треском, окрашивая бесплотное существо в ярко-оранжевый цвет и заставляя призрака отчаянно браниться, призывая на головы юных мучителей весь гнев Великого Духа. Для хозяина же облитого призрака это оборачивалось довольно-таки чувствительным шлепком и таким же ярко-оранжевым пятном на физиономии. Война эта распространялась как лесной пожар, создалось несколько команд, увлечённо прочёсывавших все окрестные топи; в результате в клане не продохнуть было от несчастных зачарованных призраков; своими стенаниями они привлекали кое-кого посолиднее, и дело дошло до того, что Ворожее клана Мелани пришлось разбираться с этим всерьёз. Джейане тогда здорово влетело. Спиной долго помнила.
Да, Мелани. Слишком рано поседевшая, очень сильная, именно она первой заметила в строптивом заморыше искру Дара; пестовала эту искру, оберегала, холила и, уходя на Летучий Корабль, слёзно просила Учителя, чтобы тринадцатилетняя Джей стала бы главной Ворожеей клана Старковичей. Учитель отказал. Создавался новый клан, и Джейану познакомили с угрюмоватым, упорным и упрямым парнем по имени Твердислав. Так всё и началось.
Джейана встряхнула головой. Что-то она не вовремя ударилась в воспоминания. Первая заповедь Ворожеи – если вокруг все тихо, значит, впереди засада. Чащоба, куда они забрели, казалась совершенно дикой и мёртвой. Кругом – одни старые разлапистые елки. На земле – буро-коричневая опавшая хвоя. Редкие кочки, покрытые какой-то ядовито-зеленой мерзостью. Тропа зазмеилась было, но тотчас же и исчезла, стоило Джейане набросить на неё отводящее морок заклятие.
– Живоглот где-то рядом, – вдруг, не таясь, сказал Твердислав, втянув ноздрями воздух.
Эта способность – учуять опасность без всякой магии – всегда поражала Джейану, заставляя даже чуть-чуть завидовать своему другу. Правильно, обманная тропа – одна из его, живоглота, излюбленных уловок. Бывало, что на неё попадались малыши – в других кланах, конечно же, вблизи своих владений Джейана такую мерзость не терпела.
– Откуда он тут взялся? – можно говорить невозбранно. Живоглот глух, как пень, а вот всех прочих, что могут услыхать и навредить, он и близко не подпустит.
– Верно, – говорит Твердислав. Живоглоты всегда паслись вблизи людных мест – добыть если не человечины, так по крайней мере их скот или тех, кто за этим скотом охотится. В глухомани – что ему делать? Что жрать?
– Какая разница, откуда взялся? – Джейана пожала плечами. – Обойдём, да и только.
Они взяли левее, подальше от жутковатого соседа.
Лес резко нырнул вниз. Высокий увал оборвался, рухнув в болото. Настоящее болото, не чета приветёльским. Окна чёрной воды с блекло-зелёными листьями мухоловок; злобно шепелявящий камыш – там любят вить гнезда водяные змеи, каждый укус которых – верная смерть. Деревьев нет совсем, одна осока да зыбун-трава – верный помощник, отмечающий бездонные и жадные болотные рты.
– Н-да, – Твердислав скривился, озирая безрадостную картину.
– Тут, по-моему, кое-кто живет, – негромко проговорила Джейана. – Кое-кто из большеротых.
– Из большеротых? – удивился Твердислав. – Я их не чую.
Джейана не успела вступить в спор.
Поверхность болота вдруг вспухла исполинским пузырём. Словно разорванная ткань, зеленый покров раздался в стороны, и на поверхности показалась громадная бугристая башка, серо-коричневая, вся в каких-то шишках и наростах. Глаз эта тварь, похоже, не имела вовсе; зато пасть опоясывала её, точно кушак. Верхняя часть башки вдруг приподнялась вся разом; открылась тёмно-багровая щель, откуда потянуло нестерпимой вонью.
– Великий Дух, – прошептала Джейана. Ничего подобного она никогда не видела. И Мелани, её первая наставница, тоже. И нынешний Учитель. И вообще никто. Молчали об этом ярмарочные байки, хотя там каких только чудищ не описывалось!
Вода забурлила у самого уреза. Башка двинулась к застывшим на краю увала путникам; Твердислав сжал зубы, Джейана невольно вцепилась в плечо своему спутнику.
– Ну-ка, – быстро произнес парень.
Прежде чем Джейана успела хотя бы понять, что происходит, воздух над их головами застонал и загудел, жалобно затрещали безжалостно сгибаемые деревца. Сверху, с небесных высот, стремглав спускалось темное жерло смерча; словно пасть атакующей змеи, она нацеливалась в самую середину коричневой башки.
«А я и не знала, что он такое умеет!»– ахнула про себя Джейана. Вот так, живешь с человеком, кажется, что досконально изучила уже все его мысли, а он вдруг возьми да и сотвори нечто, из ряда вон.
Вихрь опускался.
– Падай! – коротко скомандовал Твердислав. В голосе его на сей раз было нечто, заставившее Джейану повиноваться мгновенно. Юноша остался стоять; лицо его покрылось потом, он словно бы тянул на себя невидимый канат, направляя свое убийственное оружие в цель.
Когда туго-тёмный узел смерча коснулся уродливой башки монстра, тварь дико заверещала. Вода вокруг вспенилась и забурлила; замелькали извивы коричневых щупалец. С хрустом ломался коричневый панцирь, но при этом чудовище и не подумало замедлить ход. Его бесчисленные руки поползли на берег.
– Дай я! – Джейана вскочила; волосы растрепаны, глаза горят мрачным боевым огнём. Достойную Ворожею вырастила Мелани, ничего не скажешь.
Пламя. Самый надежный друг здесь, в этом мире. Чистое белое пламя, которого не смеет коснуться нечисть, которое строго запретно для Ведунов; не мудрствуя лукаво, Джейана использовала привычное оружие, вложив в него, казалось, все, что только имела.
И вновь, как и в схватке с неведомым подземным зверем возле Ближнего Вала (кажется, целая вечность прошла с тех пор!) огненный шар впустую разбился о панцирь твари; броня лишь слёгка почернела.
– Бежим! – Твердислав схватил Джейану за руку.
И вовремя. По краю болота между кочек зазмеились-заизвивались десятки щупалец. Меч Твердислава снёс самые наглые, остальные быстро отстали.
Остановились, переводя дух. Переход через болото стерегли, и притом крепко. Вот только кто?
И тут же под ноги подвернулась другая тропа. Та самая, живоглотова обманка.
– Нас ведут, – мрачно бросил Твердислав, самую малость поводив руками над ложной тропой.
– К живоглоту, – пробормотала Джейана, в свою очередь садясь на корточки и вглядываясь в землю.
– Кто здесь может так ворожить?
– Не знаю. – Джейана развела руками.
– Ведуны?
– Нет. Я бы знала.
– Но в последнее время всё так изменилось…
– Гм, да, – сконфуженно призналась девушка. – Переменилось. Не знаю… Но тогда… Если Ведуны теперь настолько сильны, они запросто сотрут наш клан с лица земли! А мы…
– А мы ушли, – проронил Твердислав.
– Не поздно вернуться.
– Нет! – Парень гневно сжал кулаки. – Клан выстоит и без нас – или погибнет вместе с нами. Мы с тобой ничего не решаем. Я не поверну назад.
– Твердь, но кто лучше тебя умел соединить вместе все силы клана? Чарус? Да у него нет и сотой доли твоей силы! – Джейана прижала руки к груди в страстной попытке убедить. – Фатима? Она ведь тоже… не очень сильна как боец.
– У Ближнего Вала вся твоя сила не смогла остановить Подземного Зверя, – хмуро бросил Твердислав. – И я бы не остановил. Лиззи смогла. Вместе с Фатимой!
Джейана нахмурилась, промолчала.
– По-моему, ясно, что нас выследили, – продолжал Твердислав. – Позови Фати. Она должна услышать. Мы ещё не так далеко. Спроси, как дела.
Зачаровывать и посылать с вестью к Фатиме здесь было некого. Разве что живоглота. Если сумеешь, конечно. Джейана сосредоточилась. В принципе каждая Ворожея способна была дотянуться до другой, окажись та хоть на другом краю земли. Но в реальности всё, конечно же, выходило по-другому.
Ну же, ну же, отзовись, Фати, ты должна слышать меня!
В голове родилась и начала нарастать тупая гулкая боль. Казалось, кто-то размеренно лупит по затылку чем-то тяжёлым, вроде дубины. Гнилая чащоба, окружавшая их с Твердиславом, внезапно подёрнулась дымкой, потускнела, – и вот перед глазами родные скалы! Казалось, Джейана летит по воздуху, точно птица. А вот и черноволосая Фатима в окружении девчонок – так, Олеся, язва Гилви, кто-то еще, лиц отсюда не разобрать.
– Джей! – и тотчас же, с нарастающей, словно лавина, радостью, – Джей!!!
– Привет, Фати. Говори да побыстрее – как дела?
– Ой, Джей, да всё более-менее, Арринча разродилась…
– Да погоди ты! Про Ведунов скажи! Что они, как?
– Ведуны? Да пока все тихо… Даже на Пэковом Холме!
Голова гудела и кружилась невыносимо. Джейана торопилась:
– Похоже, Ведунам служат твари ещё страшнее той, что была на Ближнем Валу. Готовьтесь! – Она поспешно рассказала о новом болотном страхе и, не дослушав охи и ахи Фатимы, разорвала связь.
– Ну что?
– Да пока всё тихо.
– То-то и оно, что пока…
– Ну, Твердь! Ну, может, вернёмся. Ой!…
Парень так сверкнул глазами, что Джейана Неистовая едва не прикусила язык. Она могла исподволь править им – в клане, но не теперь, когда он взял на себя Долг Крови… Ладно, ладно, хорошо.
– И всё же…
– Фатима справится не хуже тебя, – отрубил Твердислав и умолк.
– Ладно, твоя взяла. Идём дальше. Вот только – куда?
– В обход, – Твердислав пожал плечами. – Надо и живоглота обойти, и эту тварь болотную.
– И ты думаешь, что эльфы всё же станут тебе помогать? Вот так запросто? – приставала ламия по имени Ольтея к несчастному Буяну.
Тот лишь отмалчивался.
Третий день странная пара пробивалась на запад. Однако если Твердислав и Джейана избрали южный путь, Буян и ламия шли по северному. Но – странное дело! – пересекая те же самые чащи, что и бывший вожак клана со своей подругой, разделённые лишь двумя днями пути, Ольтея с Буяном не встретили ни одного из тех страхов и чудищ, что словно по заказу лезли под ноги Твердиславу и Джейане. Обычные леса, и нечисть в них гнездилась самая обычная, лесная. Вдобавок, многих в один миг убирал с дороги короткий повелительный жест нежной Ольтеевой ручки.
Они шли почти наугад – Буян ничего не знал, кроме лишь туманных слухов. Спросить, ясное дело, было не у кого; конечно, можно послать Ольтею, но что, если маленькая ламия попадётся девчонкам местных кланов? Оставалось только одно – брести и брести, рассчитывая подслушать что-то на дальнем Ярмарочном поле, большом Ярмарочном поле, где торжище длилось весь год, а не несколько недель, как на привычном и знакомом ближнем. Хорошо ещё, что ни ему, ни Ольтее не приходилось заботиться о пропитании – ламия, точно лань, срывала и жевала на ходу какие-то листики, Буян довольствовался грубой древесной корой. Впрочем, ему было всё равно – лишь бы набить желудок. Творитель благоразумно позволил ему смаковать еловую или копьеростовую кору, точно кусок хорошо прожаренного мягкого мясца.
Ветёлу они перешли вброд, перевалили Золотую гряду, где в овражных размывах щедро блестели золотые крупинки, где можно было найти и настоящий самородок, да вот только ни у кого недостало бы глупости убивать время на столь зряшное, никчёмное занятие. Что из этого золота сделаешь? На украшения девчонкам шла сердцевина серебреницы, тонкого и редкого дерева, из которой умелый мастер мог сотворить и ожерелье, и браслет, и перстенек. Невольно Буян вспомнил о Нумико, закушенную губу, нелепо и жалко раскинутые ноги. Ой, как стыдно-то, до сих пор стыдно, аж мочи нет. И как потом он, Буян, мучительно краснея и лепеча какие-то жалкие слова, сунул Нумико в руку долго и со тщанием вырезанный из цельного корня серебреницы обруч. Подарить бы такой Ольтее. Это было б дело. Да только такими когтями, как у него, не то что справной резьбы, а и простой деревянной ложки не сработать… Всего, всего лишил его Творитель. Ну ничего, когда-нибудь рассчитаемся.
Правда, чем дальше отходил Буян от клана, тем настойчивее лезли в голову совершенно дурацкие, никчемные, бесполезные и ненужные больше воспоминания. После перенесённой боли память странным образом обострилась; из её глубин поднялось давно забытое, такое, что обычно-то и не помнишь более одной секунды. Глаза Нумико – уже потом, много после того, как всё случилось. Тогда Буян не понимал – ну что в глазах можно увидеть особенного? Глаза – они глаза и есть. Одни побольше, другие поменьше, одни потемнее, другие посветлее. Серые, карие, чёрные, зелёные. И уж никак не мог взять в толк Буян, что значит, «в глазах горит огонь». Никакого огня там отродясь не бывало, это ж ясно.
А сейчас он вспоминал жаркие, блестящие глаза Нумико и понимал – есть огонь, есть!
Становилось ещё больнее.
И Ольтея это моментом почувствовала.
Почему, зачем, кто придумал называть ламий «нечистью»? Не иначе как снедаемые ревностью девчонки. Как ни старался Буян, никакого вреда от этих созданий он вспомнить так и не смог. Пользы, впрочем, тоже.
– Вспоминаешь? – Её ладошка осторожно коснулась иссечённого морщинами уродливого нароста над правым ухом Буяна. – Её, Нумико?
Великий Дух, откуда она знает?
– Я знаю всё и про всех, – чуть печально склонилась красивая головка. – И всегда мечтала, чтобы такое случилось бы и со мной. Чтобы взяли не силой, а как вот ты Нумико свою.
Буян покраснел. Хорошо, на серой чешуе ничего не видно.
– Я тебе помогу. Доберемся до эльфов, глядишь, ты и снова станешь, как был. А там… Я твою девчонку хаять не стану, им не уподоблюсь. Это только они нас всякими нехорошими словами клянут. Всё будет хорошо, вот увидишь. Всё будет хорошо.
Торговый путь, соединявший западное побережье и Твердиславовы чащобы, тянулся совсем рядом. Чтобы не сбиться, Буян и Ольтея шли, держа дорогу по левую руку. Здесь были земли клана Середы – давнего соседа-соперника. С Мануэловыми Твердиславичи дружили, с Лайком – тоже, клан Петера не отличался общительностью, и потому с ним просто торговали, без приязни или вражды, а вот с Середой вышло так, что два клана затеяли состязание. Во всём. Начиная с девчоночьих нарядов, в коих отправлялись на Ярмарочное поле, и кончая регулярными Учительскими компетициями. Турниры по магии боевой, лечебной, памятной. Счёт, письмо, история деяний Великого Духа в иных мирах. Подобные компетиции регулярно устраивались три раза в год на Ярмарочном поле, собирая всех самых лучших – от Взморья до Гномьих Гор. Так вот именно клан Середы всё время оказывался на пути Твердиславичей к заветным Учительским призам и куда более желанной Учительской же похвале. Ну а соперничество в большом и малом приводило к тому, что при встрече где-нибудь в чаще парни обоих кланов не упускали случая намять друг другу бока.
– Середичи! – бубнил себе под нос Буян (а что ещё оставалось делать!) – Это на нас всякие напасти, мы их грудью остановим, а тем – хоть бы что!…
Путники не заметили, что дорога уклонилась к северу, огибая отлогий лесистый холм. Неожиданно Буян и Ольтея оказались едва ли не в пятке шагов от обочины. И надо ж было так случиться, что именно сейчас приспичило вылезти на дорогу десятку тех самых Середичей.
Буян замер, не чувствуя Ольтеевой руки, – ламия отчаянно тянула его прочь, что-то горячо шептала на ухо – он не слышал. Люди! Свои! Братья! Хоть и Середичи. Замерев, застыв, совсем забыв, что его отлично видно сквозь негустую поросль, он стоял и смотрел на них, как на самое великое чудо, словно бы ему явился сам Великий Дух во плоти.
Конечно, его заметили.
Ольтея, только что изо всех сил дергавшая так и не шелохнувшуюся руку Буяна, всю облитую закаменевшими, сведёнными судорогой мышцами, внезапно всхлипнула и обмякла. Однако не побежала; так и осталась стоять, прижимаясь к серой чешуе.
Заметив опасность, Середичи на дороге действовали четко и грамотно. Буян даже узнал кое-кого – Глиппи, третья по силе Ворожея соперничающего клана, по странной прихоти наголо обритая длинноногая девчонка лет тринадцати, и Мрожек, гибкий, ловкий, один из лучших в округе по борьбе без оружия. Остальных – стайку девчонок и мальчишек лет по одиннадцати-двенадцати – Буян видел впервые.
И тут оказалось, что Творитель не зря терзал свою новую «боевую копию». Инстинкт намного опередил сознание.
Мир перед глазами Буяна странно и одномоментно изменился. Только что он видел обычную картину – ольха, красноплодка, прямицы, даже копьерост. За ветвями просвет – и там, в просвете, фигурки Середичей. Теперь – все обычные, обыденные предметы вроде стволов, веток, кочек и тому подобного обратились в блёклые серые тени. Чуть отчетливее видны были люди – нежно-розоватые плоские силуэты. Зато магия проявилась как на ладони.
Над головой Глиппи стремительно сгущался, стягиваясь из ничего, ярко-золотистый нимб, и Буян знал, что несколько мгновений спустя этот нимб превратится в поток испепеляющего всё и вся огня, нацеленный в него, Буяна. Мрожек тоже не терял времени – со всех сторон к нему тянулись пламенно-рыжие нити, а руки юноши быстро-быстро творили из них некое подобие боевого фантома. Невольно Буян почувствовал уважение к этому Мрожеку – в клане Твердислава подобное умели только сам вождь да ещё Джейана Неистовая.
Рефлексы оказались быстрее магии.
Глиппи ещё только готовилась, разорвав круг, пустить как из пращи заряд своего яростного пламени в голову отвратной ведунской твари, а Буян уже перекатился через левое плечо, враз оказавшись на самой обочине. Мрожек лихорадочно размахивал руками, но и он опаздывал, безнадежно опаздывал.
Буян уловил чей-то вскрик:
– Да как же мы его-то не учуяли?!
Розовые силуэты задергались, затрепыхались, холодно блеснули белые росчерки коротких мечей и кинжалов (клан Середы был богатым кланом, мог позволить себе иметь боевое железо чуть ли не на семилетних мальчишек, в то время как Твердиславичи обретали заветное оружие, лишь достигнув тринадцатилетия) – белые росчерки совершенно неопасной для него, Буяна, стали. Серой броне – это что камню детская стрела.
«Убей! Убей! Убей! – молотами стучало в голове. – Убей! Они ведь напали первыми! Ты можешь спастись, только если убьёшь их всех! Сам! Не дожидаясь, пока убьют тебя!»
Тело действовало само. Ему достаточно было одного лишь неосознанного желания Буяна выжить, несмотря ни на что.
Любое бытие лучше небытия, наверное, подумал он в тот момент.
Он перекувырнулся вторично – и за его спиной радостным пламенем заполыхал копьерост, в который Глиппи всадила очередной пламенный шар. Кто-то кинулся на Буяна с мечом, помогая себе при этом истошным воплем; меч не мог пробить серой брони, рассчитанной на то, чтобы выдерживать удары магического оружия, но Буян об этом начисто забыл. И отмахнулся – не глядя, тыльной стороной ладони, точно зная, что со своей новой силой он просто отшвырнёт глупца в сторону.
Однако его тело, дар Ведуна-Творителя, как оказалось, имело на сей предмет собственное мнение. Стальные когти сами по себе внезапно вывернулись, их острия оказались нацелены в совершенно иную сторону – и не слишком даже сильный удар Буяна вогнал все пять стальных серпов глубоко в живот набежавшей несчастной жертве.
По серой чешуе быстро-быстро заструилась человеческая алая кровь.
Буян вырвал когти из раны, все ещё не слишком хорошо понимая, что произошло. Почему правую лапу так вдруг стало жечь и что это за золотистое сияние расползается вокруг его правой же ладони и запястья?
И лишь когда завопили и завизжали девчонки, а розовый силуэт выронил бледную молнию меча и молча повалился наземь, до сознания парня дошло содеянное.
«Великий Дух, я же убил!»
Это было сухо и информативно. Не более. В горячке схватки не до эмоций. Они приходят много позже и, как правило, ночью, когда никто не мешает совести.
Сделав своё дело, когти тотчас же приняли прежнее положение.
Буян замер, недвижный, парализованный внезапно нахлынувшим ужасом. Умом он понимал, что его сейчас убьют и это будет хорошо; и ужас пришел отнюдь не от осознания близости конца. Наоборот. Он внезапно испугался, что и теперь, после такого, он опять останется жить.
Третий удар Глиппи попал в цель.
Буян заорал, ничего не видя и не соображая от боли. Казалось, огонь охватил его всего, целиком и без остатка. Он покатился по земле, по сочной траве, покрывавшей обочину, пытаясь сбить, сорвать, загасить это беспощадно пожирающее его пламя, однако боль лишь усиливалась, и внезапно через неё пробилось даже нечто вроде успокоенности – ну вот и всё. Наконец-то.
А потом рядом вдруг возникла Ольтея.
Неведомо, как он понял это. Перед глазами была сплошная тьма пополам с багровыми сполохами. Однако горящей брони внезапно коснулось целительно холодное дуновение, напрочь сметавшее колдовское пламя Глиппи; боль отступала, сознание прояснялось, и теперь уже Буян видел (глаза, по счастью, уцелели) Ольтею, вскинувшую над ним руки в извечном женском жесте защиты, и текущее с её пальцев холодное голубое свечение, стремительно вминавшее в землю последние остатки желтого огня.
А ещё он понял, что следующий удар Глиппи будет направлен уже не в него, чудовищную тварь Ведунов, но в проклятую ламию, которую – не сомневался Буян – девчонка клана Середичей ненавидела куда сильнее, чем даже самое жуткое и кошмарное чудовище из боевого запаса Змеиного Холма.
Истерзанные мышцы сами собой швырнули вперёд тело. Закрыть хотя бы собой!
И вновь сработал инстинкт.
«Лучшая оборона – наступление». От угрозы один раз ещё можно уклониться – но тогда она настигнет. А можно устранить саму угрозу.
Нырком уйдя от вспыхнувших совсем рядом молний, Буян ударил, но на сей раз уже вполне сознательно. Когти пронзили правое плечо и бок Глиппи, руки-лапы отшвырнули невесомое тело прочь.
Кажется, это послужило сигналом.
Потому что Мрожек наконец-то сподобился сотворить боевого фантома и, прикрывая остальных, вёл его в бой, а трое девчонок, размахивая клинками, с трёх сторон обступали Ольтею.
Не затрещали кусты, не рухнули с корнем вывернутые деревья – безмолвно, беззвучно и оттого ещё более пугающе по обе стороны дороги появлялись уже знакомые Буяну боевые копии Творителя. Одна, две, три… пять… семь… одиннадцать! Ольтея сразу же оказалась за непроницаемым барьером из серых туш, наседавшие на неё девчонки в ужасе порскнули кто куда.
Наверное, для Середичей это было бы правильнее всего – бежать, рассеяться, скрыться, однако они предпочли умереть, сражаясь.
Откуда здесь взялись эти копии, шли ли они по следам Буяна, или тут действительно вмешался всемогущий случай – было уже всё равно.
– Назад! Все назад! – не своим голосом взвыл Буян, замахиваясь на ближайшую к нему серую тварь.
Почему, почему, почему он не заговорил раньше? Какая сила сковала ему гортань, присушила язык к нёбу? Он что, не мог крикнуть Середичам – остановитесь? Или это тоже хитрый фокус Творителя?
Копии проигнорировали как вопль Буяна, так и его самого. Просто шагнули вперёд, навстречу таким красивым и гибельным молниям и пламенным шарам, сверкнули готовые терзать и рвать когти.
Розовые силуэты внезапно вновь стали людьми.
Перекошенное страхом веснушчатое личико, две косички торчат в разные стороны, в руках – бесполезный сейчас меч, с лезвия срывается голубой извивистый огонь, оставляет большое чёрное пятно на груди у серой твари; лапа с когтями взлетает и…
Когти Буяна оказываются быстрее. Он прыгает сзади на бестию Творителя, вонзая стальные крючья ей в глазницы – во всё сразу, и со всей отпущенной ему Творителем силой сворачивает на сторону уродливую башку – столь же уродливую, как и его собственная.
Густая кровь – точь-в-точь такая же, как и у той твари, что убила Ставича и Стойко, – обильно заструилась по когтям, кистям рук-лап, достигла локтей.
Это пьянило сильней, чем самый крепкий майский чай. Казалось, силы твои беспредельны; и вот теперь, теперь ты наконец-то можешь отплатить Творителю за всё, что он с тобой сделал.
Буян уже не помнил, что именно проклинаемый им Творитель сделал его способным душить, рвать и давить «боевые копии» Ведунов, словно поганых жуков-листоедов.
О нет, они отнюдь не собирались умирать просто так, эти самые «копии». Со всех сторон раздалось яростное шипение, стальные крючья-когти потянулись к отступнику, принятому сперва за «своего»; и, нанося удар, пронзая всей пятернёй глотку очередной твари, Буян вдруг услышал полувсхрип-полустон – последний, предсмертный:
– Мы же пришли помочь тебе…
Он играючи отшвырнул неподъёмное тело.
Только теперь Середичи, похоже, что-то сообразили. Глиппи ударила по ближайшей твари, и пока та, шатаясь, приходила в себя, стряхивая с чешуи последние капли жидкого пламени, Буян расправился с ней без помех.
Это послужило сигналом. Уцелевшие шестеро «копий» быстро и бесшумно развернулись, мгновенно исчезнув в чаще.
Кровавый туман развеивался. К Буяну возвращалось нормальное зрение, и, как только очистились взоры, он спохватился:
«А что же с Ольтеей?!»
У самых ног (а точнее, возле самых лап) лежало мертвое тело того самого бедняги, что напоролся на когти Буяна в самом начале схватки, однако о нём юноша не думал. Ольтея! Где Ольтея?
Кажется, Глиппи, самая смелая из всех, что-то у него спросила, предусмотрительно отскочив подальше.
Я здесь , – тихонько прозвучал знакомый голосок.
Ольтея отозвалась – однако услыхал её не только Буян.
– Ламия! – взвизгнул кто-то из девчонок Середичей.
– Где, где?! – хором загалдели остальные, уже готовые броситься в погоню, настигнуть, повалить, привязать к первой попавшейся лесине и… Какой у них, у Середичей, обычай? Живьем сжигать? Или в яму закапывать?
Очевидно, девчонки во главе с Глиппи решили, что пришедшая им на помощь тварь не ста
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:40 | Сообщение # 20 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава третья
Увы, обогнуть живоглота у Твердислава и Джейаны никак не получалось. Лес словно бы сошёл с ума. Все до единой тропки оказывались обманками. Все они, петляя, извиваясь, маня кажущимся обходом, на деле спешили, торопились, бежали прямиком к затаившейся в зелёном мареве кошмарной неуязвимой смерти. Живоглот не торопился – он мог никуда не спешить. Добыча сама покружит-покружит и, вконец заплутавшая, сбитая с толку, замороченная хитроумной звериной магией чудовища, в конце концов неизбежно достанется вечно голодной утробе.
На бесплодные блуждания ушёл целый день.
– Все! Я так больше не могу! – Джейана почти рухнула на землю. Не обессилев – она могла одолеть за день куда больше и притом по самым непролазным чащобам и болотам, по пояс в воде, но до предела вымотавшись именно от бесцельности и бесплодности хождений и кружений. Тропинки обманывали в последний момент, когда путники уже начинали верить, что всё, они вырвались из западни. И вдруг за последним поворотом проступала затканная каким-то мерзостным зелёным туманом полянка, выбеленные дождями костяки на траве – и неподвижный серо-коричневый холм в самой середине прогалины.
Живоглот, терпеливо ждущий очередной жертвы.
– Надо! Вставай! – Твердислав одним рывком поднял девушку на ноги. – Ты что, забыла?! Если живоглот водит, на месте сидеть смерти подобно! Он тогда сам к тебе придет!
Еще одно злое живоглотово чудо. Сидит тварь вроде бы сиднем, ни ног у него, ни лап, ни крыльев, ползать не умеет – а вот поди же ты, стоит остановиться, неведомым образом тебя какая-то сила сама притащит на живоглотову поляну. Или сама поляна подтащится. Что именно, впрочем, неважно – исход в любом случае один.
– Придётся драться, – уронил юноша.
Драться! Легко сказать. Дома, где, как известно, и скалы помогают, знала Джейана, как сладить с эдакой дрянью. Слить воедино силы клана, ударить всей накопленной мощью, призвать дружественных духов, наконец, подтянуть катапульту! Были способы. Но здесь, сейчас, в одиночку, много ли она сможет сделать? Живоглоты устойчивы к огню. Оба раза, когда эта мерзость появлялась вблизи владений клана, главная Ворожея Твердиславичей использовала совокупную силу родовичей для того, чтобы призвать элементалов Земли – созданий, в чем-то родственных земляным червям-философам, только куда могущественнее. Всей силы клана едва хватило, чтобы зачаровать двух таких существ; с живоглотом они расправились в момент, но у Джейаны появились после этого первые седые волоски – если бы она потеряла контроль над ею же вызванными элементалами до того, как те исполнят порученное, вся их ярость обратилась бы на саму дерзкую заклинательницу.
А здесь? Чем достать мрачного гада здесь, когда при тебе – только твоя магия, та магия, что от рождения у тебя в крови, чем достать?
Перед мысленным взором Джейаны, конечно же, тотчас вспыхнули формулы-образы так и не освоенных ею и не защищённых перед Учителем заклинаний. Да, такие заклятия справились бы не то что с одним – с десятком живоглотов! Да и та болотная тварь едва ли устояла. Может, попробовать? Хотя бы тот вывод… Заклятие Режущей Нити. Прошлый раз Джейане не удалось – может, сейчас?…
– Рехнулась! – зарычал Твердислав. – Тут нужно просидеть несколько часов, пока все докажешь и обоснуешь! Да и кто вывод твой примет?
– Но Учитель ведь говорил, в особых случаях заклятие может быть даровано и без него. Великий Дух сам разберется.
– А у кого-нибудь так получалось? У Гилви вышло, а у Олеси нет! И Олеське – забыла? – пришлось-таки Учителя ждать! Нет, рисковать нельзя, живоглот нас точно затянет.
– Ну, а ты-то что предложишь? – обиделась Джейана. – Что-то ты, дружок, раскомандовался, а это всё ж непорядок.
– Я же сказал – идти к этой твари самим.
– Тебе что, жить надоело?!
– Потом язвить будешь! Он-то ведь только этого и ждёт – чтобы мы бы сами пришли, так? Одуревшие, с толку сбитые. Привык, что жертва сперва до посинения будет пытаться удрать! А мы к нему – сами! И – в поддых его, гада ведунского!
– А у него поддых-то есть?
– Неважно! Буркалы-то у него точно имеются. Вот по ним и вмажем. Заметано?
Иногда в Твердиславе вспыхивал какой-то мрачный и страшный внутренний огонь. Он готов был с голыми руками броситься на любого противника, не думая о том, кто сильнее и чем всё это может кончиться. Конечно, глаза у каждой твари – слабое место, но беда-то вся в том, что и сама тварь об этом, стервоза, догадывается даже невеликим своим чёрным умишком. И бережётся. И защищается кто как может. И чем крупнее и сильнее бестия – тем лучше у неё защищены именно те самые глаза, по которым так надеялся «вмазать» Твердислав.
Но иного пути не оставалось. Все до единой тропинки были перехвачены. Цепкая магия живоглота (необычайно сильная для этих созданий!) распространялась вокруг, превращая деревья в уродливых злобных монстров. Казалось, корни вот-вот начнут выдираться из земли, как и тот горелый пень, обиталище Отвечающего, что, обезумев, пытался напасть на Джейану в злую ночь пришествия Подземного Зверя. Так и оставшегося неопознанным, кстати. Учитель только и велел, что получше его закопать и набросать на яму побольше каменных плит. Тоже не успели, не сделали… Столько дел дома бросили. Рванули – Долг Крови исполнять.
Вечерело. И чем темнее, тем больше преимуществ у живоглота, который во мраке видит так же, как и на ярком свету.
– Ну, идём, – сдалась наконец Джейана.
А что им ещё оставалось делать?
* * *
С того самого момента, как Твердислав и Джейана скрылись за извивом лесной дороги, Фатима, нежданно-негаданно ставшая раньше срока главной Ворожеей клана, не находила себе места. Так уж сложилось, что вождь командовал в лесу и на поле боя, а в самом посёлке всегда заправляла Джей. И успевала повсюду. И нарядить на работы – поля, огороды, скотина, закрома, все это держалось только на ней, главной Ворожее клана. Раньше Фатима занималась почти исключительно врачеванием, травничала – и не слишком задумывалась обо всём остальном. У неё был Дэвид. Она втайне мечтала о малыше (хоть годик на руках подержать, пока не придёт пора всходить на Летучий Корабль); перспектива", как говаривал Учитель, занять место Джейаны казалась чем-то невообразимо далёким. И вдруг…
Фатиму подхватил и завертел настоящий водоворот неотложных, спешных, не терпящих отлагательства дел. За всем догляди, за каждым проследи, когда надо – прикрикни, чтобы не отлынивали. Эх, Джей, подруга-подруженька, как-то не так всё у тебя, оказывается. За каждой мелочью к Ворожее бегут. Проверь системы защитных заклятий, что берегут клан от внезапных вторжений известной нечисти (хотя для летающей твари, той самой, что похитила Лиззи, никакие заклятия помехой не оказались); проверь, не вперся ли в земли клана кто-нибудь вроде живоглота; наложи чары на скотину, чтобы не разбредалась; заговори сорняки на полях (хотя это занятие всегда казалось Фатиме бессмысленным – сколько сорную траву ни заговаривай, все равно лезет, проклятущая, да так, что хочешь не хочешь – надо девчонок на прополку ставить. От парней здесь толку мало – они скорее толстяки из борозд повыдергивают); за малышами проследи, чтобы не баловались сверх меры; о врачевательстве не забывай – словом, крутись с утра до вечера.
Чарусу тоже пришлось нелёгко. Трудно, ох, трудно командовать, если у всех, да и у тебя самого в ушах звучит совсем иной голос, Твердиславлев. Ещё вчера был ты равен любому из Старшего Десятка, а теперь они все подчиняться тебе должны! Джиг, на язык самый невоздержанный, уже взроптал – не так, мол, справляешь, вожак, не так!
И дел тоже невпроворот. На вожде – вся охота. Вся война. Разведка. Дозоры. Обо всех упомни, каждого к делу приставь, помни, кто других глазастее и памятливее, кто самый быстрый, кто самый ловкий, кого куда можно ставить, а куда нельзя. Раньше как всё просто было! Твердислав со всем подобным управлялся двумя-тремя словами, а ему, Чарусу, и дня порой не хватает! Галдят все, кто в лес, кто по дрова, толком никто ничего не скажет, парни в новом Старшем Десятке сами ещё зелены. С Фатимой решишь посоветоваться – Дэвид её лезет, сам норовит советы давать, даже на Ворожею покрикивает! Да к тому же ещё и ревнует, зараза. Ну куда такое годится, скажите вы мне? Попробовал бы кто с Джейаной так.
Вконец замотавшись, Чарус плюхнулся перевести дух невдалеке от качелей. Малышня, по летнему времени свободная от каждодневных школьных занятий, с визгом и криками толклась вокруг, препираясь, кто сколько качался да не пора ли уступить вожделенное место другому.
Думай, Чарус, думай, новый вождь Твердиславичей. Всё ли сделано?
Дим повел тридцать человек вниз по Ветёле – разведчики принесли весть, что подошел прайд кособрюхов. С ними же Фатима отправила Гилви – девчонку как подменили, стоило Джейане уйти из клана. Такие заклятия откалывает – самой Фати на зависть. Гилви управится с вожаком прайда, а Дим и остальные возьмут прочих. Тут вроде всё правильно.
Добрая сотня – на полях. Тоскливое это дело – прополка-переполка, ну да деваться некуда. И полсотни человек охраны при них. Не ровен час…
Дозорные расставлены по местам. На Пэковом Холме заступила новая смена. Ключ-Камень в поясе холоден, как зимний лёд, – значит, всё пока спокойно. Эх, эх, не спросил у Твердислава – не стал ли горячим талисман клана, когда пожаловал этот летучий страх, тварь ведунская, чтоб надуться бы ему и лопнуть!
Сердце ёкнуло сразу, как только Чарус заметил паренька, опрометью мчащегося к нему наискосок от скальных ворот.
– Беда, Чарус!
Полдюжины жутких, небывалых, невиданных тварей – две ноги, четыре лапы с когтищами такими, что ой-ой-ой! – как с небес свалились на дальний край поля с толстяками, где вовсю снимали первый урожай и драли неподатливый пырей, пустивший на удивление глубокие корни. Часовые вовремя подняли тревогу, но самострелы ведунских бестий не остановили. Деревянные болты отскакивали от серой чешуи. Хорошо еще, что назначенная Фатимой старшая, Светланка, мигом сообразила, чем это грозит обернуться, и погнала всех прочь с поля. Часовые отбросили самострелы, и над землей взвихрились огненные смерчи. В ход пошла магия. Правда, и она особого ущерба напавшим не причинила – разве что несколько задержала и дала Твердиславичам время спастись.
– Там сейчас… Ой, такое, такое! – Мальчишку колотила крупная дрожь. – Не выдюжить. Меня в клан погнали.
Да, Светланка решила всё верно – Лимус один из самых быстроногих в клане. Но почему же главную Ворожею не известили?!
– Светланка пыталась. Но, говорит, такой гуд стоит, что не дозовёшься.
Рука Чаруса легла на Ключ-Камень – так и есть, серебряный слиток заметно потеплел. Плохо дело, ой, как плохо! Сумеет ли он, Чарус, сумеет ли он как должно распорядиться силой клана?!
– Тревога! – заорал вожак, вскакивая на ноги. – Малышню – в укрытия! Самострелы – к валу! Парни, девчонки, кто в чародействе силён – за мной! Отбиваться пора пришла!
Фатима выскочила из заново отстроенного домика травниц, охнула, прижав ладони к щекам и смешно округлив глаза. Махнула Чарусу рукой – мол, давай, я следом – и замерла, верно, созывая к себе свой Старший Десяток – Олесю, Салли, Дженнифер, Сигрид, Фируз, Ирку-травницу – словом, всех, сведущих в магии. Сейчас им придётся забыть о том, что они в первую очередь – врачевательницы, лекари, и использовать всю отпущенную им силу для того, чтобы убивать. Потому что иначе и лечить станет некого.
Бежали, дружно топая по неширокой дорожке. Столкнулись с бегущими – Чарус чуть глотку себе не сорвал, гоня эту малышню прочь.
Последней отступала Светланка. Не бежала, а именно отступала – с достоинством, не показывая врагу спины.
– Что там такое?
– Не знаю, Чара. Сроду такого страха не видывала. – Светланка поправляла растрепавшиеся волосы; с их концов слетали зеленоватые искры, как всегда у неё после использования магии. – Мальчишки разбежались. За ними гоняться не будут; гады, все шестеро, за нами увязались.
Сзади напирали остальные из нестройного Чарусова воинства.
– А зачем ты их всех сюда? На валу отбиваться надо! – удивилась Светланка, едва сообразив, что Чарус сгоряча вывел в поле чуть ли не весь клан.
– А ну как вас бы там… – начал было Чарус и осекся. Правильно, зачем он всех сюда-то погнал? Ох, не одобрил бы этого друг Твердислав, ох, не одобрил! Но и уступать девчонке просто так – никак нельзя.
– Кто его знает, может, вас уже на куски всех рвали, – проворчал Чарус. – Ладно, веди давай! Мы с Фатимой и ребятами сходим, посмотрим.
– А чего на них смотреть? – резонно возразила Светланка. – Я тебе их сама опишу! Уходим, уходим, они того и гляди здесь будут!
– Стой! А как же охрана-то?
– За ними никто не погнался. Все сюда повалили. Да ещё и неспешно так, вразвалочку.
– Эй, хватит трепаться-то! – не выдержала Фатима. – Твари эти вот-вот здесь будут, а мы торчим на дороге. Приходи и бери голыми руками.
Чарус густо покраснел. Великий Дух, ну зачем Твердислав отдал Ключ-Камень именно ему?
Фатима со Светланкой и остальными уже гнали народ обратно к дому, а сам Чарус всё ещё нерешительно топтался на месте, когда со всех сторон вдруг грянул истошный девчоночий визг.
Из– за поворота появились серые тела ведунских тварей. И Чарус застыл на месте, оцепенел, словно и не приходилось ему никогда сражаться с отродьем Змеиного Холма.
Да, шестеро. Да, у каждой – по шесть здоровенных лап: на двух ходят, четыре – для драки. Издалека видно сверкание длиннющих когтей. Да, подобного никто ещё не видывал.
И тут, как ни странно, с Чары мигом слетела вся неуверенность.
– Светланка, уведи всех! – гаркнул он, скидывая с плеча боевое копьё, увенчанное настоящим железным острием.
– Ой, мамочки! – вырвалось у Фатимы.
Парни быстро встали кругом, выставив копья. Фатима и девчонки за их спинами готовились к магической атаке – раз уж их застигли вот так, врасплох, на открытом месте.
А шестеро бестий спокойно, уверенно, неторопливо шагали себе по дорожке, словно выставляя напоказ свою силу, гордясь ею и презирая этих жалких созданий, что пытались остановить их какими-то деревянными прутиками.
– Ну, раз, два, три, вместе – поняли? – слышал Чарус за спиной торопливый шепоток главной Ворожеи. В крепких руках вожак клана сжимал испытанное, не раз отведавшее вражьей крови копьё. И ему казалось, что все, конец неуверенности, теперь-то всё пойдет как надо.
– Ты чего встал? – вдруг напустился на вожака молчавший доселе Кукач. Силач следовал до этого за Чарусом безмолвно, первым исполняя каждый приказ вожака, а следом за ним и остальные. – Чего ты встал, тебя спрашиваю? Ты здесь Ключ-Камень в ход пустить сможешь? Или девчоночьими спинами решил прикрыться? Отступать надо, не видишь, что ли, пока эти бестии не расчухали, что к чему.
Лицо Кукача, крупное, некрасивое, сработанное словно бы неумелым резчиком, побагровело, налилось кровью, глаза засверкали таким гневом, что Чарус не удержался – отступил на шаг.
Опять– таки верно. Ключ-Камень тем сильнее, чем ближе к скалам, окружающим поселок. Отчего-то именно так он действует. Опять он, Чарус, маху дал на ровном месте, что называется.
Вожак хотел было ответить Кукачу, но не успел. Фатима, вспомнив все, чему её учила Джейана, собрала-таки воедино силу своих девчонок-ворожей; и земля вокруг дорожки закипела, точно вода в котелке.
Такого никто из Твердиславичей ещё никогда не видел. Все настолько привыкли к разящим молниям Джейаны Неистовой, к её пламенным мечам и испепеляющим огненным ядрам, что мудрёное колдовство Фатимы показалось настоящим чудом.
Деревья со скрипами и стонами раскачивались, одно за другим выдирая из земли коричневатые корни. Сдвигались пласты коры, образуя на массивных стволах нечто вроде нахмуренных, гневных лиц; точно гнилушки в сумерках, засветились зеленоватые глаза. Чарус вгляделся – ба! – вот у этого копьероста лицо Олеси! Ну да, точно, точно! У прямой, высокой сосны – Линды, у зеленника – Салли, у игольника – Светланки. Ай да Фатима, ай да придумала!
Над головами девчонок-ворожей сгустился лёгкий золотистый туман. Длинные отростки потянулись к деревьям, ласково касаясь стволов, точно передавая им людскую силу. Кора трескалась, образуя нечто вроде волос; ветви щепились вдоль, длинные корявые пальцы тянулись к невозмутимо шагающим серым тварям; живая стена сдвигалась, вот зеленые бойцы Фатимы сомкнули ряды за спинами бестий, вот сдавили их с боков. Только теперь твари Ведунов, похоже, поняли, что так просто добраться до двуногой сыти им не дадут, и принялись драться.
Стальные когти полоснули по ближайшему стволу – и дерево, казалось, закричало от боли. Закричала от боли и Олеся – от правой ключицы вниз пролегли пять кровоточащих царапин. Изогнутые крючья оставили глубокие борозды – однако в этот миг протянувшийся вперёд корень подсек лапы твари. Как ни была она крепка, старый, толстенный корень древнего копьероста оказался сильнее. Бестия опрокинулась, и со скрипом опустившиеся руки-ветви вцепились ей в глаза, в горло, в пасть, норовя разодрать челюсти. Удар когтистой лапы – и одна из ветвей с сухим треском переломилась. Олеся вновь вскрикнула, встряхнула ушибленной рукой, но место сломанной ветви тотчас заняла другая.
Потекла тёмная кровь.
Стоявшие в кругу девчонки завопили и заверещали что-то совершенно нечеловеческое, ведунское; перекошенные лица (обычно такие симпатичные и милые) сделались едва ли не страшнее, чем у серых тварей; деревья смыкали ряды, и сгрудившиеся вокруг Чаруса и Ворожей парни уже ничего не видели. Копья невольно начали было опускаться; слышался только скрип и скрежет, к которому внезапно прибавились какие-то странные мокрые шлепки; Салли с брезгливым видом встряхнула руками, словно измазавшись в чём-то гадостном.
– Вот это да, – проронил Кукач. – Ну Фати дает! Мне б сроду до такого не додуматься.
Высоко– высоко над деревьями внезапно взлетело нечто небольшое, окровавленное; взлетело и шлепнулось прямо под ноги мальчишкам. Чарус вгляделся -это был с мясом вырванный из орбиты глаз серой бестии.
Битва оказалась беззвучной – твари то ли не имели языков, то ли не чувствовали боли. Лишь один раз Чарусу и его десятку пришлось вступить в дело – когда одна из бестий, уже вся окровавленная, с разорванным боком, с зияющими ранами на груди (со стороны казалось, что у неё пытались вырвать сердце голыми руками), прорвалась-таки через строй живых деревьев, ринувшись прямо на вожака Твердиславичей.
– Копья! – рявкнул Чарус.
Шесть или семь длинных, окованных драгоценным железом жердин уперлись в грудь бестии; наконечники скользили по серой чешуе, однако все же сумели сдержать вражий напор. Древки трещали и ломались под ударами страшных лап, однако из задних рядов кто-то метнул сверкающий огненный диск, и тварь замерла, мотая башкой, по которой скатывались вниз золотые капли жидкого пламени. Сзади на бестию надвинулись деревья, и игольник со всей нечеловеческой силой вмял, втоптал и вбил её в землю – серая чешуя распласталась по земле, точно блин.
И тут всё как-то разом кончилось. Застыли деревья – прямо посреди дороги, словно какой-то великан повыдергал их из земли да так и оставил, прислонив вершинами друг к другу; погас золотистый ореол над Ворожеями; Салли упала без чувств, остальные очумело оглядывались, хватаясь друг за друга, словно только что проснувшиеся.
Первым опомнился Чарус – вырванные деревья опирались только друг на друга да на собственные корни, и они, эти корни, явно не выдерживали. Раздался угрожающий, тоскливый скрип, точно погубленные копьеросты, сосны, игольники, зеленники горько жаловались Великому Духу на постигшую их участь, жаловались на двуногих, ожививших, заставивших их двигаться и бросивших умирать.
– Бежим! Хватай девчонок!
Команда подоспела вовремя. Едва-едва успели выхватить обеспамятовавших Ворожей из-под валящихся стволов; там, где только что стояли Чарус и остальные, воздвигся настоящий буреломный завал, через который переберётся не всякий кособрюх, великий мастер ходить по чащобам.
От серых бестий не осталось и следа. Чародейство Фатимы прикончило их всех, без остатка.
Но главная Ворожея не дала парням уйти отсюда просто так. Умерщвлённые твари Ведунов могут превратиться в злобных ночных призраков-упырей, если не очистить то место, где их убили извечно противостоящим злу огнём.
Рубили толстые, неподатливые стволы. Складывали громадный костёр, окапывали ровиком, чтобы не подпалить лес. Долго раздували, разносили огонь – сырое дерево занималось плохо. Под конец пустили в ход магию.
От погребального костра поднимался удушливый чёрный дым. Пахло палёной костью и ещё чем-то отвратным, словно в огонь набросали тухлятины. Обессилевших Ворожей на руках относили обратно в поселок.
Фатима стояла, высоко вскинув подбородок, и смотрела на задыхающееся под тяжестью дымных клубов пламя. «Горите, горите, проклятые, чтоб вам так же гореть всегда и везде, где только способно настигнуть вас моё проклятие! Горите, горите, теперь-то я знаю на вас управу, не зря столько корпела над заветным заклинанием!» Даже Джей ничего не сказала – и была права. Учитель долго улыбался, когда Фатима доказывала своё право владеть этим волшебством.
«Не боишься с Неистовой схлестнуться? Джей соперниц не любит!»
«С Джей?»– Фатима тогда растерялась, глупая. Теперь-то бы глаз не отвела, конечно. А в тот раз… И в мыслях такого не было, чтобы превзойти в чём-то главную Ворожею клана. И представить себе не могла, что Джейана может чего-то не знать.
Да, Фатима, да, ты её обошла. Обскакала, обогнала, обставила. Там, где Неистовая только и знала, что кидаться молниями, ты использовала совсем иное оружие – и победила без потерь. Вот как надо воевать!.
Так, значит, ты и впрямь многое можешь, Фати! Многое можешь, даже больше Джейаны. Ты по праву главная Ворожея Твердиславичей. И нечего ждать, пока на клан навалится новая беда. Напасть самой! Оставить все дела – пусть идёт как идет, девчонки в случае чего помогут. Все силы – на вывод новых заклятий. И позвать Учителя. И защитить. И тогда – дрожите, вы, там, на Змеином Холме!
Кто– то осторожно коснулся её локтя. Подняла глаза -Дэвид. Только… Случилось со мной что-то, не иначе. Смотрит по-своему, по-всегдашнему, а у меня в голове совсем другое. О том, что можно и впрямь объединить соседние кланы, договориться с теми же Середичами – вечными соперниками… У Мануэла хороши заклинатели воды, Петер славится хитроумными ловушками и катапультами, которыми он бьёт нечисть не хуже, чем мы – магией. Да, собрать бы вот так всех вместе – и через Пожарное Болото, через Лысый Лес! Увидеть, как над гнездилищем Ведунов взовьётся очистительное пламя!…
Дэвид что-то говорил – сперва недоуменно, а потом уже и с неподдельной обидой. Фатима раздражённо дёрнула плечом:
– Да погоди ты! Не видишь, что творится?!
– Э, да ты чего, Фати?
Ну вот. Глаза вылупил, словно увидал перед собой чудо невиданное, тварь небывалую. Привыкай, мальчик, многое теперь изменилось.
То, что многое изменилось, понимал и Чарус. И потому плелся назад в самых последних рядах, не поднимая головы. От Твердислава ему бы за такое точно б досталось. Первый закон – если ты вожак, то голова у тебя всё время должна быть гордо поднята, как будто ты только что в одиночку перебил целую армию Ведунов. Клан не должен видеть твоей слабости – даже если всем ясно, что ты проиграл. Кукач шагал рядом, косился неодобрительно, качал головой, кряхтел, но так ничего и не сказал.
Что– то неуловимо изменилось в посёлке, когда длинная колонна Твердиславичей миновала скальные ворота. Вокруг Фатимы вскружился настоящий водоворот; Чарус стоял в стороне, возле вала, и около него остался один лишь Старший Десяток. Парни молчали, тяжело и напряжённо, неотрывно глядя на вождя.
– Ну, чего вылупились? – не выдержал Чарус. – Чего уставились?
– Поговорить надо, – ответил за всех Кукач.
– Ну, так говори! Что, хочешь сказать, не гожусь я никуда? Что Твердиславу в подмётки не гожусь? – Чарус заводил сам себя. Голос его зазвенел, кулаки сжались.
– Нет, не то. Твердислав Ключ-Камень тебе отдал – значит, так тому и быть. Правильно я говорю, ребята?
– Ага, ага, верно, да, – загалдели вокруг.
– Нельзя, чтобы вся власть к Фатиме уходила. В тихом омуте Ведуны водятся, сам знаешь. Джейана хоть и звалась Неистовой, однако Твердислав и на неё управу знал.
– А Дэвид Фатиме слова поперек не скажет! – выкрикнул кто-то.
– Верно. Одним словом – теперь наша очередь всем показать, что мы тоже кое-чего стоим. Свершай, вождь! А мы поможем.
– Поможем, поможем! – раздалось согласное.
– Твердислав был вожаком, считай, от самого Великого Духа, – продолжал Кукач. – Никому из нас с ним не сравниться. И не казни себя, Чара.
– Спасибо, – дрогнувшим голосом выдавил Чарус. – Спасибо вам…
– Надо посидеть, подумать – где мы можем Ведунам на хвост наступить? – Кукач наставительно поднял палец. – Мне одному такое не придумать. И Чарусу тоже. Только ежели все вместе, понятно?
Они устроили секретный совет прямо здесь, пользуясь тем, что, наверное, весь клан сбежался к Фатиме.
Думали долго.
И придумали.
* * *
Пока шёл бой на полях, пока Фатима оживляла деревья на лесной тропе и давила серых ведунских бестий, Твердислав с Джейаной безуспешно пытались вырваться из цепких объятий живоглотовой магии. И уже наступал вечер, когда они решили идти напролом. Напрямик – в живоглотову пасть.
Тропинка льстиво-услужливо расстелилась под ногами. Куда-то враз пропало зеленое мутное марево. Лес посветлел, словно путь вел не в гости к отвратительному чудищу, а, самое меньшее, к Учителю.
Твердислав шагал первым. Рука лежала на эфесе короткого меча – подарке самого Учителя, полученного в день основания клана. Юноша без колебаний расстался с Ключ-Камнем, но отдать заветное оружие так и не смог. Да и нужды в этом не было. Как говорил Учитель – в Ключ-Камне сила клана, её нельзя унести с собой, оставив родовичей беззащитными. Меч – другое дело. Это подарено лично тебе. И Чарус не имеет на этот клинок никаких прав. Тем более что свой имеет.
За спиной Джейана бормотала что-то вполголоса, готовя к бою все свои заклятия. Твердислав невольно прислушался. Молнии, огонь, пламя – во всех видах, во всех формах. Едва ли на сей раз это подействует. Потому что шли они навстречу явно необычному живоглоту. Необычному хотя бы своей жуткой ядовитой магией, из которой не удалось выпутаться никакими силами – хотя Твердиславу случалось сталкиваться с подобными чудовищами раньше. И ничего, выбирался. А вот теперь…
Деревья внезапно раздались в стороны. Тропа выбежала на неширокую полянку и исчезла в высокой траве, пересыпанной тут и там желтыми цветами кровотяги. Совсем это не походило на обычное для живоглота мрачное, гибельное место, где (особенно если живоглот старый) порой из-за костяков не видно самой земли.
А сам живоглот – вот он, туточки. Здоровенный коричневый пень в самой середине, для правдоподобия поросший даже кое-где мхом, хотя с этим он явно переборщил. Не растут такие зеленоватые осклизлые мхи на открытых местах, солнечные лучи с ними расправляются в момент. Это тоже странно. Если уж живоглот маскируется, то, как правило, делает это хорошо.
Кожистые, покрытые гнилостно-зеленоватой порослью бока чудовища задвигались, предвкушая пиршество. Начал вспучиваться громадный жёлтый пузырь желудка – у живоглота он торчит наружу.
Однако двуногая добыча неожиданно остановилась. Тупой умишко живоглота на подобное внимания не обратит – вся магия чудовища не от хитрости, а по соизволению Великого Духа.
Твердислав замер, прикидывая расстояние. Трава чиста, костей почти нет, нет и опасности случайно запнуться за вросший в землю череп – тварь можно достичь обычным тройным прыжком. А потом, пока Джей отвлекает тварь чародейством, пустить в ход меч. У живоглота уязвимы для стали лишь глаза да ещё когда вздут один из его внешних желудков. Во всякое прочее время броню чудовища не пробьёт никакое оружие, кроме магического.
Живоглот неожиданно встревожился. По коричневым бокам прошла одна стремительная судорога, вторая, третья. Начал вспучиваться ещё один желудок; первый отсекла перетяжка, живоглот начинал «брюхами кидаться», как говорили в клане. – Такое случалось, если тварь чувствовала – добыча почему-либо может улизнуть.
Над плечом Твердислава скользнула бесшумная голубая молния. Джейана нацелила разряд прямо во вздувающееся брюхо, однако пламя скатилось с желтоватой, просвечивающей кожи крупными и бессильными каплями.
– Ну давай же, давай! – уловил юноша.
Нет. Тут что-то не так. В который уже раз. Странно ведёт себя этот живоглот на совершенно чистой, девственной поляне. Не сделав ни одной попытки подманить добычу вплотную, уже начинает отсекать желудки.
– Давай, мне его надолго не задержать! – Джейана теряла терпение.
Вздутый желудок живоглота соединялся теперь с коричневатым массивным телом лишь узкой связкой-перетяжкой. Высотой желтоватый полупрозрачный шар был почти по плечо Твердиславу.
Тем временем Джейана продолжала демонстрировать все свои познания в чародействе. Одиночной Ворожее (даже такой сильной, как она, Джейана Неистовая), не использующей всю силу клана, справиться с живоглотом «практически невозможно», как любит говорить Учитель. Тварь необычайно мощно защищена; её чародейской броне позавидует любой Ведун или Ведунья. И сейчас Джейана могла лишь дразнить зверя, отвлекая его на себя, давая Твердиславу возможность подобраться вплотную. Хотя, если в ход пошли катящиеся желудки, сделать это будет куда как нелёгко. Они только на первый взгляд неповоротливы и неопасны, а на самом деле могут потягаться в быстроте с кем угодно – правда, лишь накоротке.
Вот и второй желудок живоглота начал отделяться от тела, а рядом уже вспухал третий. Все, ждать больше нельзя. Эти самые желудки способны справиться даже с прайдом кособрюхов.
С неба, разметывая сгустившуюся было зловредную мглу, низринулся пламенный шар – Джейана показывала все без остатка заклятия огненной магии.
Гудящее ярко-рыжее ядро, свитое из тугих струй пламени, заставило отвлечься даже живоглота. Чётко уловив момент, Твердислав прыгнул.
Этому лезвию уже довелось отведать вражьей крови – совсем недавно, наверное, месяца два назад, когда Ведуны в последний раз подступили к скальной крепости клана. Сталь не подкачала и на сей раз. Оболочка живоглотова желудка с лёгким треском лопнула; из широкой раны потоком хлынула чёрная дымящаяся жидкость.
Однако это оказался отнюдь не тот жгучий, разъедающий всё и вся яд, что так ценится ворожеями и врачевательницами. Живоглотов желудочный сок пах совершенно не так. А это… что ж это такое?
Потом об этом, потом! Из разреза в желудке всё хлещет и хлещет чёрная жижа; по бокам живоглота заходили настоящие волны, словно он пытался выбраться, вырвать из земли свою намертво вросшую туда подошву; за спиной Твердислава Джейана лихорадочно пыталась направить следующий разряд точно в рану бестии; однако в этот миг у чудовища что-то словно бы взорвалось изнутри.
Бока живоглота лопнули, наружу устремился настоящий поток чёрной жижи; темные ручейки, словно живые, ринулись вдогонку за Твердиславом; он успел услышать только сдавленный вопль Джейаны – там, за спиной; миг спустя его окутало удушливое облако поднявшегося над чёрной жижей пара, странный мертвящий холод разливался по телу, поднимаясь вверх от ступней; в глазах всё помутилось.
«Нет! Стоять! Я устою! Джей!»
Он ещё мог бы прыгнуть, ещё мог бы сплеча рубануть мерзкую тварь мечом, но рубить было уже некого. Вместо живоглота по траве растекалась громадная чёрная лужа; в поднимающихся над ней испарениях тонули окрестные деревья, даже Джейану уже не было видно.
Последней мыслью стало – «к лесу!» Но тут ноги отнялись окончательно.
* * *
– Почему вы активировали ловушку раньше времени, Сид?! Всё должно было выглядеть предельно естественно!
– Виноват, доктор Эйбрахам. Но иначе этот ваш бешеный Твердислав искрошил бы бедного зверя в мелкую капусту. И они бы вырвались. Извольте взглянуть на эти показания. Перегрузка всех нервных линий, болевой шок, потеря контроля над периферийными органами…
– Зачем же вы взяли такого… такого нервного живоглота?!
– Какой оказался под рукой, достопочтенный доктор. Всё ведь готовилось в такой спешке…
– Хорошо. Хорошо, что всё кончилось хотя бы так, иначе, клянусь Великим Духом, вам пришлось бы разговаривать с генералом. Что это с вами? Вы как будто побледнели? Ну да, скорее всего, он отправил бы вас обратно.
– Э-э-э. Достопочтенный доктор, доктор Эйбрахам, но ведь всё кончилось хорошо, не правда ли? И вы, надеюсь…
– Хорошо-хорошо. Вернёмся к этому разговору чуть позже. Мне пора выходить. Надо ж вернуть этих двух молодых идиотов на место. Последнее указание его превосходительства господина генерала Алонсо. Разведка что-то запаниковала в последний момент, и он отменил свои собственные распоряжения. Эй! Сид! Что это там такое?!
– Где, где, доктор? Все в поря…
– Да посмотрите же чуть дальше собственного носа, идиот!!!
– Великий Дух!!! Я… ещё можно успеть…
– Поздно. Боевую группу, Сид! Боевую группу! Немедля! Этого типа надо взять живьем!
– Будет исполнено, доктор!
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:41 | Сообщение # 21 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава четвёртая
Твердислав упал лицом вниз – прямо в густую, маслянисто поблескивающую жижу. «Вовек не отмыться».
Ладонь все ещё сжимала бесполезный меч. Юноша понимал – происходит что-то совершенно невозможное, невероятное: живоглот оказался обманкой, такой же, как и те тропы, что вели к чудовищу. Наверняка работа ведунов.
Сознание мутилось и уплывало. Не повиновались ни руки, ни ноги. Сейчас, сейчас… они буду валяться здесь, одурманенные, как рыбы в верше, а скоро придет тот, кто насторожил эту ловушку. Наверняка Ведун.
– Ведун, Ведун. Съездить бы по башке тебе хорошенько, тогда и узнаешь, какой-такой здесь Ведун, – раздался вдруг незнакомый голос. – Вставай! Нечего валяться! Сейчас сюда пожалуют гости и нам надо убраться отсюда поскорее. Э, парень, ты что, оглох? Давай-давай, очухивайся, мне ещё твою подружку в чувство приводить.
Голова гудела так, словно по ней со всего размаха двинули поленом. Однако дремная муть проходила, Твердислав пошевелил пальцами – в тело впились тысячи незримых иголочек, как бывает, когда отсидишь ногу.
– Вставай, – повторил незнакомец. Твердислав скривился от боли, но встал. Морока как ни бывало.
Вокруг всё осталось по-прежнему. Поляна с отвратительной чёрной лужей посредине; лес вокруг; бесформенная груда каких-то шевелящихся коричневых лоскутьев на том месте, где восседал живоглот.
Новоприбывший уже спешил к Джейане – широким упругим шагом. Был он высок ростом, широкоплеч и рядом с отнюдь не обиженным ни статью, ни силой Твердиславом казался настоящим великаном. На плечах у него был обычный для Учителей серый плащ; справа полу плаща приподнимало нечто очень похожее на ножны длинного меча.
Пошатываясь, Твердислав заторопился следом.
Джейане, похоже, досталось куда сильнее, чем ему. Незнакомцу пришлось даже пошептать над ней какие-то заклятия, осторожно массируя девушке виски.
– Что с ней?
– Наглоталась этой дряни, – хмуро ответил спаситель, поворачиваясь к парню. Твердислав наконец смог взглянуть тому прямо в лицо.
Высокий, мощный лоб. Двойной росчерк густых бровей, под которыми прячутся глубоко посаженные темные глаза, окружённые частой сетью морщин. Кожа смуглая, точно у южанина – их Твердиславу доводилось встречать на больших ярмарках или в клане Лайка-и-Ли. Щеки впалые, покрытые неопрятной жёсткой щетиной. Губы тонкие, узкие, бескровные; подбородок щирокий, с ямочкой.
На вид незнакомец казался куда старше Твердислава, но и до благообразной старости Учителя ему было ещё очень далеко. Впрочем, далеко не все Учители относились к старцам; Твердислав знал, что над несколькими дальними кланами стоят Наставники примерно тех же лет, что и встретившийся им человек.
– Нет времени, – досадливо пробормотал тот. – Ладно, потом. А ну-ка! – И прежде, чем Твердислав успел и глазом моргнуть, ловко закинул Джейану себе на плечо, точно куль с зерном.
– Давай за мной, – не оборачиваясь, бросил он Твердиславу. – Скоро тут будет целая банда.
– Эй, а ты… вы кто такой?
– Это я тебе потом объясню. Только не хватайся, пожалуйста, за меч, сделай милость! Ведь я не Ведун. Этому-то ты хотя бы веришь?!
Да, на Ведуна незнакомец не походил ни в малейшей степени. От него исходила Сила, та самая, что и от Учителя… однако Твердислава это открытие отнюдь не успокоило. Так вот, значит, кто поставил тут эту ловушку.
– Ты ошибаешься, – похоже, незнакомец читал мысли Твердислава с той же лёгкостью, что и сам Твердислав заглядывал, случалось, «в голову» какого-нибудь малыша. – Если б эту ловушку поставил я, то к чему мне тебя будить, снимать морок, вытаскивать вас отсюда? С бесчувственными я мог бы сделать всё, что угодно. И, поверь, смог бы унести не только твою девчонку, но и тебя.
В это легко верилось.
– Короче, Твердислав. Меня зовут Иваном, и говори мне, пожалуйста, «ты». Вопросы давай отложим на некоторое время; твоё дело сейчас – не отстать и не потерять меня из виду. А это не так просто. Да, и ещё – никаких заклятий! Понял? Иначе всё насмарку.
Отчего– то этому человеку верилось очень легко. Невольно Твердислав бросил взгляд на ладони Ивана -все в шрамах и мозолях, загрубевшие, обветренные, они очень походили на его, Твердислава, собственные. Ничего общего с мягкими и холёными ладошками Учителя, розовыми, словно у новорожденного младенца.
Они вошли в лес. И тут юноша понял, отчего Иван сказал, что следовать за ним – непростое дело.
Тут, несомненно, крылась какая-то магия. Иван словно бы сливался с каждым деревом, каждым кустом, за каждым поворотом он как бы ухитрялся за краткий миг сделать добрый десяток шагов; стволы сливались в неразличимую завесу, зелёно-коричневый занавес, спущенный с небес, в котором Иван одному ему ведомым способом отыскивал разрывы, тотчас затягивающиеся за его спиной; десятки и сотни незримых нечеловеческих глаз пялились им вслед, но ни один так и не смог их нашарить. Иван шел молча, не пускаясь в разговоры, и это было правильно, потому что по лесу не ходят, раскрыв рот и заняв работой язык. Твердислав едва-едва поспевал взглядом за мелькающей впереди мощной спиной нежданного спутника.
Шагали они так час или сколько? Уже давно должен был бы окончательно сгуститься вечер, а заходящее солнце по-прежнему светило им в спины; они пробирались на восток, то есть как бы обратно к клану, в направлении, Твердиславу совершенно ненужном.
Несмотря на всю свою выносливость, парень изрядно запарился. Иван мчал вперёд, точно кособрюх во время течки, однако, в противоположность тому же кособрюху, успевал всё увидеть и ничего не упустить. И притом ещё нёс на плече Джейану, так и не пришедшую в себя.
За всё время пути Твердислав ни разу не попытался понять, идет ли кто за ними следом, или же они давно оторвались от возможных преследователей, но не только потому, что дал слово. Иван задал такой темп, что выдержать его можно было лишь выложившись до конца; тут уж не до магии.
И всё– таки ночь настигла их. Казалось, темнота-то и была их главным врагом, от которого они так долго и как будто бы небезуспешно убегали. Иван стал все чаще и чаще оборачиваться, и в глазах его Твердислав прочёл неприкрытую тревогу. Один раз парню даже удалось разобрать нечто вроде: «А и далеко ж я сегодня забрался, того и гляди не успею…»
Из прорех лесного занавеса начала сочиться темень – словно чёрный дурман из живоглотова брюха. Ночь поднималась снизу, словно подступающая вода; сперва исчезли мхи, палые листья, хвоя – всё то, чем устлана земля в лесу; потом настал черёд трав, сучков, ягодных кочек и тому подобного.
Когда Иван оглянулся в очередной раз, лицо его было искажено от ярости.
– Кажется, они таки нас достали, – в странном контрасте со свирепой гримасой голос его прозвучал удивительно спокойно. Твердислав молча кивнул. Что ж, если надо – будем драться. Ведуны они повсюду ведуны. Одним Ведуном меньше – здешние кланы (должны же они тут быть!) ему только спасибо скажут.
Однако Иван не стал останавливаться или как-то ещё готовиться к бою. Вместо этого он внезапно ринулся к первому попавшемуся дереву, бросил Твердиславу: «Девчонку прими!» – и, едва тело Джейаны оказалось на руках у парня, принялся быстро-быстро подрывать корни сосны (а это оказалась именно сосна) небольшой аккуратной лопаткой, явно стальной – и, следовательно, стоящей совершенно немерено. Твердислав даже растерялся – марать в земле благородное железо? Его удел – пить вражью кровь!
– Сюда! – рявкнул Иван, ныряя в яму. – Девчонку давай!
Неожиданно он провалился по самые плечи. Прежде чем Твердислав успел удивиться этому (за несколько мгновений эдакую ямину не выроешь, будь ты по силам даже папридой!), Иван одним движением сдёрнул вниз Джейану.
– Ну, долго ещё валандаться там будешь? – рявкнул он, гневно сверкнув глазами. – Погоди, дождёшься, задницы-то нам сейчас зачистят.
Твердислав не стал выяснять, кто и каким образом проделает эту операцию – он просто спрыгнул вниз.
И провалился в пропасть. У ямы не оказалось дна.
* * *
Жизнь клана Твердиславичей после всех происшествий мало-помалу входила в обычную колею. После схватки на лесной дороге Фатима и впрямь в несколько дней прибрала к рукам всю власть – как в посёлке, так и за его пределами. Чарус без толку таскал в поясном кармане Ключ-Камень – все дела решались без него. Первый день Фатима ещё косилась на вожака, но, видя, что все идут к ней, и ни у кого, похоже, не возникает вопросов, махнула рукой. Пусть себе Чарус дуется.
Правда, вместе с Чарусом «дулось» ещё десятка полтора старших мальчишек, но Фатима решила не обращать внимания и на это. Работу в клане они исполняли добросовестно – а что ещё надо?
Не тревожили клан и Ведуны. Казалось, они полностью проигнорировали истребление отряда своих чудищ, чего раньше за ними не замечалось. Благодать – живи да радуйся!
Минуло лишь семь дней после ухода Твердислава и Джейаны, а казалось, что целый год.
Утром восьмого дня Чарус увёл свой Старший Десяток в лес. Не спрашивая Фатимы. Даже ничего не сказав. По обычаю – вождь должен был известить главную Ворожею, но именно известить, а отнюдь не испрашивать разрешения. Но Твердислав с Джейаной были не только вождем и главной Ворожеей, но ещё и любовниками – им, конечно, было проще. Чарус же так и не озаботился завести себе подружку, а верная Фатима уже давно была с Дэвидом, который (так уж получилось) из-за мягкого, уступчивого характера и близко не стоял к решительным и жёстким парням Старшего Десятка. Вот и получилось, что вождь с Ворожеей, случалось, по целому дню не обменивались и единым словом. Старший Десяток Чаруса к тому времени неожиданно разросся. Внезапный переход всей власти в клане к Фатиме (и, значит, вообще к девчоночьей половине) пришёлся по вкусу далеко не всем. Уже на третий день после боя Фатима строго-настрого запретила кое-какие из излюбленных мальчишеских забав, вроде кулачных боёв «до последней крови»; троих, пойманных на подглядывании за купающимися девушками, выпороли – причём ничего не сказав Чарусу. Приговор вынес скорый девичий суд, и исполнили его тоже девчоночьи руки. Понятно, что наказанные перенести такое унижение уже не могли. Одно дело, когда вождь сам приложит, своей рукой; но перетерпеть такое от девчонок?! И – вместе со своими приятелями – дружно присоединились к Чарусу.
Всего наследник Твердислава увёл с собой почти тридцать человек. Лучших бойцов, вооружённых до зубов всем, что только нашлось в клане. Они шли на север, к Пэкову Холму.
* * *
После столкновения со Середичами Буян брёл, точно в тумане, безропотно предоставив всё решать Ольтее. Только теперь становился ясен замысел Творителя Дромока – отрезать ему, Буяну, все пути назад и посмотреть, что будет. А вот зачем сие понадобилось Дромоку – Буян не стал даже и гадать. Только себя растравлять, всё равно никакого толку. Человеку Ведуна не понять, разве что – ламию.
Ольтея с поразительной ловкостью вела их всё дальше и дальше на запад, искусно обходя опасные места, где могли бы встретиться люди. Торговый тракт остался далеко слева. Они уклонились к северу, достигнув глухих, необжитых мест, ничейной земли, покинутой и людьми, и Ведунами.
Здесь с полуночной стороны на юг тянулись длинные языки истощённого редколесья, словно чья-то гигантская пасть высосала из деревьев и земли все без исключения живительные соки. Хилые ели изо всех невеликих силенок тянулись вверх; голые стволы сиротливо торчали из серой земли, и лишь возле самой вершины зеленели хвоей несколько одиноких веток. Ни ягодников, ни орешников не попадалось; куда-то исчезла вся живность, коей кишели леса на юге. По правую руку на самом горизонте виднелись Ледяные Горы – проклятое всеми место, где не могут жить даже Ведуны.
Путь то и дело пересекали текущие на юг речки, ручейки и речушки, что брали начало на длинном, протянувшемся с востока на запад водоразделе – цепи оголённых каменистых холмов, за которыми на сотни поприщ – до самых Ледяных Гор – лежали бездонные болота.
Унылый, скорбный, мрачный край. По сравнению с ним Змеиный Холм и Лысый Лес казались весёлыми и полными жизни. Останься Буян самим собой – ему едва ли удалось бы здесь выжить. Ни ягод, ни грибов, ни орехов, ни съедобных кореньев, ни дичи, ни даже мхов, которые (если уж совсем припрёт) можно выварить и съесть. Творитель предусмотрительно сделал его способным питаться даже корой; сейчас это очень пригодилось. Точно заправский кособрюх, Буян обдирал стволы своими когтями; только этим и спасался. Что помогало держаться на ногах Ольтее, понять он не мог. Казалось, ламия питается уже просто воздухом.
«Ну, допустим, добреду я до эльфов, – думал Буян, механически переставляя ноги и стараясь не отстать от спешившей впереди Ольтеи. – Ну, может, они и сподобятся сделать меня снова таким, как был. А что потом-то? Куда я денусь? Кланы чужаков не принимают. В каждом видят ведуньего доглядчика». Оно и понятно – каких только тварей эти злодеи не способны сотворить… Хотя людей-обманок на памяти Буяна ещё не было. Но ведь с этим Ведунами так – сегодня нет, а завтра, глядишь, новый страх появится.
"Кровь за тобой, Буян. Ставич, Стойко…
Но их– то хоть ведунья тварь убила, не ты. А того мальчишку? Из Середичей который? За него как ты перед Великим Духом оправдаешься? Это ты сейчас, Дромок сказал, не под властью Великого, а что будет, если вновь самим собой станешь? Придёт твой час, поставит тебя Он перед этим мальчишкой. Ох, лихо тогда тебе придётся, ой, как лихо! И не уйдешь от этого. Даже если, человеком сделавшись, сам вниз головой со скалы бросишься, -все дороги ведут в чертог Великого Духа. Ни обходных путей, ни обратных. Деваться некуда. Жить незачем. Умереть – не могу. Разве что дать себя в бою убить? Не могу, трушу. А начну защищаться – ещё других убью. Силы великие, ну да что же мне делать-то?!"
И Ольтея тут не поможет. Она-то Великого Духа не страшится – тот, в неизмеримой своей милости, сам отказался от власти над этими созданиями. Не стал поражать их громами и молниями, не стёр с лица земли одним мановением карающей длани, оставил. Испытывая нашу стойкость, нашу Веру в Него. Вот и думай, Буян, переставляй уродливые свои лапы, бреди по холмам и распадкам, перебирайся через речки – потому что если остановишься, то станет совсем плохо.
Вот оно, воздание. Вот оно, возмездие. За то, что уступил, поддался ведуньей сладкой лести. За то, что выжить захотел наперекор всему. Надо, надо было умереть тогда, вместе с друзьями. Ставич ведь так до конца и не поверил, что он, Буян, сбежит. А может, как раз и поверил. И проклял в последние минуты. Предсмертные проклятия всегда сбываются – так сама Джейана говорила.
И тем не менее они шли вперед, оставляя за спиной поприще за поприщем. Любовью они заниматься, конечно, перестали, хотя Ольтея и намекала пару раз, что, мол, было б очень кстати. Но Буяна от одной этой мысли чуть не выворачивало наизнанку от отвращения. Чистенькая, симпатичная, хорошенькая Ольтея с бархатистой тёплой нежной кожей – и он, урод, чудовище, мерзопакостный монстр! Нет, нет, нет!
Казалось, ламия его понимает.
Когда миновал восьмой день пути, Ольтея решительно уклонилась к югу. Они покидали безжизненные леса; чтобы попасть к эльфам, надо было идти на полдень. Где-то там, по левую руку, остался торговый путь, Большое Ярмарочное поле, владения ближних и дальних кланов, тропы Ведунов.
– Шехарский лес обойдём с юга, – говорила Ольтея, когда они расположились на ночлег. – В чащи не полезем. Я тех мест не знаю, да и твари там водятся всякие, дикие. Так что даже тебе нынешнему с ними не справиться.
– А что, есть такие твари, что тебе станут вредить? – равнодушно отозвался Буян, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Конечно, есть! – удивилась Ольтея. – Да мы ж с тобой про это говорили. Слушай, Буян! Ну что ты такой? Смотришь сквозь меня, словно и не видишь. Только про себя и думаешь, а что со мной, тебе плевать! – обиделась ламия. – Я уж молчала… а сейчас вижу – всё равно тебе, разорвут меня на части или живьём сожгут. – Она всхлипнула.
Буян опустил голову.
– Да нет… нет…– попытался возразить он. – Просто я тут думал…
– Вот именно! – вспыхнула Ольтея. – Всё про себя думал, про свою беду! Горе своё пестовал да лелеял! Про меня совсем уже забыл! Брезгуешь, точно я замарашка какая! Оставить бы тебя здесь, по-иному бы запел!
– Ну и оставляй, – вдруг вырвалось у Буяна. На какой-то миг ему и впрямь стало всё равно, что будет дальше. Жрать можно кору, в крыше над головой он не нуждался, в одежде тоже – её роль с успехом выполняли чешуйчатые складки брони, необычайно удобно скроенной Дромоком. Не так уж важно, сколько времени продлится его странствие до эльфийских тайных твердынь. Сколько бы ни продлилось, когда-нибудь он их достигнет.
Он смотрел на Ольтею. Да, пусть она уходит. Одному ему будет даже легче.
– Понятно. – У Ольтеи ни с того ни с сего побелели губы. – Хорошо, смотри сам.
Она поднялась. Буян молчал.
– Иди на юго-запад, – жёстким, каким-то не своим голосом проговорила ламия. – Никуда особо не сворачивай. И пусть твой Великий Дух, от которого ты отступился, защитит тебя. А если он не сможет, – голос её дрогнул, – тогда это сделаю я. Потому что я была с тобой по своему хотению, а не по приказу.
Сказала – и, сделав несколько шагов, пропала в зарослях.
* * *
Твердислава со всех сторон окутывал мрак. Не лёгкая, пронзённая призрачным светом темнота летней ночи – нет, это был капитальный, основательный мрак, с гордостью и достоинством нёсший это имя. Ноги юноши стояли на чём-то твердом и ровном; воздух казался затхлым, пахло пылью, словно на чердаке.
Полёт сквозь пустоту был кратким – однако в животе до сих пор противно ныло. Уж больно это неприятно – проваливаться в пропасть. Твердислав ждал удара, но вместо этого его плавно опустило на пол – или что это тут внизу?
– Цел? – раздался голос Ивана. – Сейчас я свет включу, погоди немного.
«Включу?»
Несколько мгновений спустя и впрямь появился свет. Неяркий, какой-то зеленоватый, он исходил от разбросанных тут и там здоровенных улиток; улитки весьма удобно устроились на неровных земляных стенах, с видимым аппетитом поедая сиреневый мох, густо покрывавший стены и потолок.
Так и не очнувшаяся Джейана, Твердислав и Иван оказались в низком и узком земляном тоннеле. Сразу за спиной юноши ход оканчивался глухим тупиком без всяких признаков ведущего наверх ответвления.
«Вот это магия, так магия, – с невольным уважением подумал Твердислав. – Это ж надо – пласты земные так раздвинуть! В момент!»
– Идём, – Иван вновь поднял на плечо Джейану. – Хоть это место довольно-таки надежно, всё же расслабляться нельзя.
– Куда мы попали? – только и мог спросить Твердислав.
– Гм… ну… под землю, в общем, – туманно пояснил Иван. Похоже, он тоже начал уставать – дыхание сделалось частым и хриплым. – Погоди, давай пока без вопросов, ладно? А то, знаешь ли, не ровен час… тут тоже всякое случается. Нам пришлось нырнуть раньше, чем я рассчитывал. Здесь участок ещё не расчищен.
Голос Ивана упал до неразборчивого бормотания. Великан шагал ровно, несмотря на усталость, широкую спину обтягивал измазанный землей серый плащ.
– Ты, парень, по сторонам-то того, поглядывай. И меч свой достань. А то, знаешь, навалятся – охнуть не успеешь, не то что маму позвать.
– Маму позвать? – удивился Твердислав.
Никакой мамы у него, сына Великого Духа, быть, разумеется, не могло. Мамы были у совсем крохотных малышей, рожденных уже здесь, в клане. А его, Твердислава, как и многих-многих других, вызвал к жизни самолично Великий Дух – и наградил девушек способностью творить новых потомков Великого Духа, особо заповедав, что рождённые смертными – такие же дети Его, как и все остальные, и нет меж ними никакой разницы. Странно, что этот Иван не знает вещей, накрепко затверженных даже семилетними малышами.
– Извини, – вдруг смешался Иван, останавливаясь и переводя дух. – Извини, забылся.
– Вы… ты о чём? – удивился Твердислав.
Иван вдруг дико покосился на своего спутника.
– Ладно, потом. А сейчас держись крепче за меч, парень!
Он умел говорить убедительно, этот великан со странным именем Иван. Клинок словно сам собой впрыгнул в руку Твердислава – за миг до того, как стены тоннеля стали рушиться и спереди, и сзади. В зелёном свете тускло замерцали странным металлическим отливом длинные змеиные тела – каждое толщиной с доброе бревно. Замелькали вздёрнутые клешни; в них твари тащили какие-то разноцветные веревки, даже можно сказать – мотки веревок, и ещё какие-то непонятные коробки, какие – Твердислав разглядеть не успел.
Тварей было, наверное, с десяток. К удивлению юноши, они не стали нападать первыми, как поступило бы любое создание Ведунов, лишь зашипели, подняв клешни и уставившись на людей здоровенными выпуклыми глазищами.
– Чего замер?! – взревел Иван.
Джейана уже полулежала на земле, прислонённая спиной к стене. В руках гиганта мелькнул топор с мощным полукруглым лезвием – верно, его-то Иван и носил за поясом, как-то ухитрившись пристроить на манер меча. Первый же взмах снёс обе клешни ближайшему созданию; потекла тёмная кровь. Твердислав тоже рубанул наотмашь – и подивился, с каким трудом лезвие рассекает такую мягкую на вид шкуру чудовища.
Надо сказать, атаковали эти подземные змеи довольно-таки бестолково, мешая друг другу и пытаясь ухватить противников клешнями. Мощные хвосты, каждый удар которого мог бы запросто смести Твердислава с ног, бездействовали.
– Эти-то ещё ничего, это нам ещё повезло, – приговаривал тем временем Иван, деловито круша бестий своим здоровенным топором. Лезвие так и свистело. – А вот попались бы…
Твердислав проткнул сунувшейся ему под ноги змеюке башку длинным прямым выпадом, как объяснял Учитель, – хорошо, что подарком Наставника можно было и рубить, и, при необходимости, колоть. Больше он ничего сделать не успел – Иван молодецким ударом прикончил последнюю тварь.
– Уф, – великан вытер честный трудовой пот со лба. – Это, парень, была присказка, сказка ещё впереди. Если добежим, конечно.
Гигант снова поднял на руки Джейану – и с неожиданной прытью пустился бегом. Твердислав ещё успел оглянуться – в тусклом зеленом свете чуть поблескивали мёртвые тела. Стены тоннеля были все усеяны чёрными узкими отверстиями – через них змеи прорвались внутрь, себе на погибель.
Некоторое время они бежали молча. Изредка Иван перебрасывал Джейану с одного плеча на другое и поминутно озирался. Странно – вместо того, чтобы запустить «глаз» (или, как его называли младшие, «зырик») и спокойно отслеживать – не повис ли кто на плечах – этот Иван крутит головой, рискуя запнуться и грохнуться на всём бегу, да ещё и с Джей на плече.
И вновь спутник словно бы прочел Твердиславовы мысли.
– Никакой магии, парень! – пропыхтел он, в очередной раз обернувшись. – Ни-ка-кой! Понял?!
Юноша кивнул.
Тоннель тем временем сделался уже и ниже. Из пола лезли какие-то темные гладкие корни, зачастую выпетливаясь так, что растянуться можно было запросто. В стенах справа и слева замелькали низкие арки боковых проходов – там залегала и вовсе непроглядная тьма. И в этой тьме Твердислав внезапно увидел приближающиеся алые огоньки – парные огоньки злобных глаз.
– Наддай, Твердь, наддай, иначе нам хана! – проревел Иван, бросаясь вперёд с такой резвостью, что Твердислав мгновенно отстал шагов на двадцать.
За их спинами что-то мерзко шуршало, скрипело, кряхтело, всхрапывало; и бесчисленные мягкие лапы спешили им вслед.
Неожиданно впереди забрезжил свет. Такой же, как повсюду в этом странном туннеле, неяркий, зелёный. Беглецы со всего разгона вылетели из-под арки, оказавшись на узком карнизе.
Это было нечто вроде широкой шахты шагов тридцать в поперечнике, отвесно уходившей в чёрную глубину. Карниз кругом опоясывал её жерло; наверху клубилась такая же тьма, что и внизу. Вдоль самого карниза тянулись перильца, кое-как сколоченные из неошкуренных жердей.
– Веревки крепи! – гаркнул Иван, не слишком аккуратно сбрасывая с плеча Джейану и выхватывая свой чудовищного вида топор. – Веревки крепи и её обвязывай!
Швырнул к ногам юноши невесть откуда взявшийся моток странно-нетолстых веревок с трёхпалыми крючьями на конце и встал в проходе, широко расставив ноги. Поплевал на ладони – и поднял на изготовку топор.
Раз, два, три. Руки делают всё сами. Веревку под мышку; пропустить, обвязать, перекрестить; узел, второй, страховочный – готово!
Нападавших из тьмы коридора тварей Твердислав как следует так и не разглядел. Раздался мерзкий писк, хруст, какой-то хряск, шипение – а потом весь этот гадостный хор перекрыл мощный и смертоносный посвист Иванова топора.
– Закрепил?! – не поворачиваясь, рявкнул Иван.
– Да!
– Прыгайте! Прыгайте и повисайте!
Сердце ёкнуло. Из чёрной глубины веяло леденящим ужасом. А что, если веревки не выдержат? Или сломаются эти не слишком-то внушающие доверия перильца?
Из тьмы прохода, каким-то чудом миновав смертельный размах окровавленной секиры, вывернулось нечто приземистое, многоногое, покрытое слипшимся мокрым мехом, остромордое, с парой горящих глаз и разинутой пастью, откуда на землю капала чёрная слюна.
Твердислава захлестнуло омерзение. Это шипящее, извивающееся, остро воняющее мокрой шерстью создание не могло, не имело права жить, оскорбляя тем самым великий замысел предвечного Духа! Руки у парня были заняты веревками; извернувшись, он пнул тварь ногой в бок, та отлетела на несколько шагов, угодив в аккурат между поддерживавшими перила столбиками. Отчаянно зашипела, загребая когтистыми лапами в тщетной попытке удержаться, и с истошным визгом сорвалась вниз.
Визг было слышно очень долго. А потом, потом он внезапно оборвался, и наделённый весьма острым слухом Твердислав готов был поклясться чем угодно, что снизу донесся хряск сошедшихся громадных челюстей и довольное бурчание громадного неведомого хищника, вдруг ни с того ни с сего заполучившего лакомую добычу.
Стало совсем скверно.
– Да прыгай же, болван! – лишившись терпения, заорал Иван. – Смерти нашей хочешь?!
Прижимая к себе бесчувственную Джейану (ну и повезло же ей! Всю дорогу на закорках тащили!), Твердислав очертя голову ринулся вниз.
Верёвки напряглись. Рывок. Наверху остался карниз; вот через перила перевалилась грузная фигура Ивана. Смешно мотнулась из стороны в сторону – раз, другой, третий.
– Делай, как я! – послышался его голос. – Давай, не спи!
Он резко качнулся из стороны в сторону, словно мальчик на качелях. Внизу, под карнизом, в стене чернело неровное отверстие – вход в ещё один тоннель. Очевидно, длину веревок Иван рассчитал заранее – её как раз хватило как следует обвязаться и, раскачавшись, уцепиться за торчащие из стены шахты корни. Вот только как ему это удалось все так рассчитать? Или этот путь бегства был ему настолько хорошо знаком?
Ивану потребовались считанные мгновения, чтобы несколькими точными движениями оказаться сидящим на краю входа.
– Давай, давай сюда и не бойся. Я тебя поймаю.
Наверху выли и, похоже, даже скрежетали от ярости зубами неудачливые охотники.
Крепкие руки ухватили Твердислава за куртку, в одну секунду втащив парня внутрь вместе с его бесчувственной ношей.
– А теперь на десерт – небольшой фейерверк, – ухмыльнулся Иван. Он стоял у самого края шахты, держа все веревки вместе, и словно бы чего-то ждал.
Когда все четыре тянувшиеся наверх веревки внезапно чуть провисли – словно по ним кто-то спускался – Иван вдруг хищно усмехнулся и поднёс к веревкам сложенную горстью левую ладонь. Пальцы мягко засветились розовым – на живой коже трепетал тонкий язычок пламени. Вот он лизнул туго сплетённые волокна, вот они затрещали, вот наверх рванулись огненные струйки…
Ответом был полный смертного ужаса вой – почти что человеческий вопль. Горящие верёвки исчезли в один миг – а сверху, нелепо кувыркаясь, вниз полетело с полдюжины самых храбрых преследователей.
– Вот так и только так, – наставительно сказал Иван, устало опускаясь возле стены. – Да ты садись, Твердь, садись, они теперь не сунутся. Не умеют они по стенам лазить.
– Да кто «они»? – не вытерпел Твердислав, пытаясь сразу и привести в чувство Джейану, и оглянуться на своего спасителя. Иван тщательно стирал с лезвия секиры тёмную кровь.
– А хрен знает, – охотно откликнулся гигант. – Как они прозываются – один, гм, Великий Дух ведает. Живут тут под землёй такие… Не поймёшь, смесь крысы со змеей. Но величиной с доброго волка.
– Так что же, выходит, Ведуны и под землёй правят? – поинтересовался Твердислав. Его усилия не пропали втуне – веки Джейаны затрепетали, она приходила в себя.
– Ведуны? – Иван вытаращил глаза, как будто впервые услышал это слово. – Ах да… Ведуны… Ну, можно, наверное, и так сказать. Я ж, парень, в это дело не вникаю. Враг есть враг. Его рубить надо, а не выяснять, кто тут правит. А то, провыясняешься, так потом и выяснять нечем будет. Голову отгрызут, и вся недолга. О, да подружка твоя, гляди-ка, очнулась! Вот и хорошо, а то наломался я её нести.
Он о чём– то умалчивал, этот Иван. И совершенно чётко не хотел вести речь о тех, с кем они столкнулись в этих странных тоннелях (Учитель никогда не говорил ни о чём подобном. Правда, о таком живоглоте, что попался на их пути, он тоже никогда не говорил).
– Потом, потом расспрашивать меня станешь. Почему я тебя спас да все такое. А сейчас – помолчи, ладно? Умаялся я. Посидеть хочу в тишине.
Наверху всё ещё бесновались преследователи. Вой, хриплое взлаивание, скрежет и тому подобное – едва ли можно было сказать, что в подземелье царит покойная тишина.
Твердислав пожал плечами. Пусть будет так. Он может немного подождать. Едва ли их стали бы спасать только для того, чтобы потом передать в руки Ведунов.
– Твердь, – тихонько прошептали Джейанины губы, и парень в один миг забыл об Иване, их странном спасителе, низко склонившись над девушкой.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:53 | Сообщение # 22 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава пятая
– Ну, ну, веселее шагать, веселее! – подбадривал своих Чарус. Три десятка его воинов – юношей и подростков – растянулись длинной цепочкой по узкой лесной тропе. Позади осталось два дня пути, и до Пэкова Холма было уже рукой подать.
Ключ– Камень в руке Чаруса утратил свой всегдашний холод. Неудивительно -пришлось пустить в ход силы Камня, чтобы избавиться от докучливого взгляда Фатимы, что посредством магии везде разыскивала беглецов. И похоже было, что план Чаруса пока остался не разгадан.
Очевидно, главной Ворожее просто не пришло в голову, что Чарус со своими отправится прямиком на Пэков Холм. Оно и верно, куда ей. Джейана бы до такого, конечно, додумалась в момент, но её нет, и это хорошо.
Стража на Холме сейчас стояла так себе. Фатима послала туда вернувшуюся с охоты на кособрюхов Гилви! Пусть, мол, девчонка учится командовать. Это чтобы соплячка командовала шестнадцатилетними парнями?! Да не бывало такого! Джейана себе подобного не позволяла. Никогда. А тут – нате вам, пожалуйста!
Вместе с Гилви на Пэков Холм отправилось человек двадцать мальчишек – прислуга катапульт, и как бы для порядка – Дженнифер. И зачем, скажи мне Великий Дух, Фатима её туда погнала? Дженни ведь во всем этом понимает не больше, чем кособрюх в самой простой из речей Учителя.
Растерянная Гилви выскочила навстречу поднимающемуся отряду.
– Что случилось?
– Это ты меня спрашиваешь? – огрызнулся Чарус. – С Фатимы своей ответы требуй!
Гилви дерзко уперла руки в боки, заносчиво задрала подбородок. Вот ведь, соплячка, а туда же! Дар у неё, видите ли! Давно ли Джейана её по щекам хлестала, а теперь, того и гляди, сама кого хочешь отхлещет.
– А Ворожея меня здесь за главную поставила!
– Тебя, пигалица? Это я и так знаю! Оттого и пришёл. И не зыркай тут на меня! Колдовство твоё тут без пользы. Видела? – И он высоко поднял тускло блеснувший серебряный слиток.
Гилви прикусила язык. Кем бы ни считала она Чаруса – он вождь. И Ключ-Камень ему отдал сам Твердислав. А мощь в этом Камне такая, что всё Гилвино волшебство ему нипочем, всё равно что детская стрела папридою.
Не придумав, что сказать, она попятилась. Невесть отчего вдруг стало очень страшно. Насупленные лица парней, почему-то не расставшихся с оружием, как это всегда бывало; ни шуток, ни смеха, ни свежих новостей из посёлка.
* * *
Долго рассиживаться Иван не позволил.
– Пришла твоя девица-красавица в себя? Да? Тогда пошли, бережёного у нас тут сам знаешь кто бережет…
– К-кто это? Твердь… – еле слышно прошептала Джейана. Опираясь на руки Твердислава, она пыталась подняться, стараясь при этом скрыть собственную слабость. – Что тут было? Долго я уже так?…
– Зовут-то меня просто – Иваном, а что тут было, девонька, слишком долго рассказывать, – бесцеремонно отрезал великан. – Разговоры разводить после станем… ты идти-то сама можешь? Или на руках нести надо, как и до того?
Джейана мгновенно и мучительно покраснела. Она мало чего стыдилась – но вот если тебе говорят, что тащили на руках, точно какую-то изнеженную красотку… Этого она стерпеть уже не могла. Стиснула зубы, шагнула раз-другой, сердито отталкивая пытавшегося помочь Твердислава, и чуть не заплакала от боли и унижения. Всё тело нестерпимо болело, сильные мышцы ныли так, словно она, Джейана, до этого отмахала самое меньшее сотню поприщ без единой остановки да ещё и с грузом за плечами. Иван заметил, усмехнулся.
– Ишь, гордячка… Ты гордость-то свою покамест в карман спрячь, договорились? Не для того я тебя от живоглота спасал… и потом, здесь, от подземных тварей… Давай, не бойся. – Он ловко подхватил Джейану на руки, и та вдруг обессиленно закрыла глаза. Не оставалось никаких сил пререкаться и протестовать.
– И запомни, Неистовая, никакой магии! Если хочешь, чтобы ты и твой дружок дожили бы до рассвета.
Джейана хотела было надменно поднять брови – но, наткнувшись на совершенно бешеный взгляд Твердислава, поняла, что сейчас не время для самоутверждения.
Этот второй тоннель, по которому они шли, оказался не в пример уже и темнее. Он то и дело ветвился, петлял, приходилось то идти в гору, то, напротив, спускаться вниз. Твердислав обладал неплохим чутьём на направление, однако на сей раз даже он не мог сказать, в какую сторону они идут. Может, на запад. А может, на восток. Если, конечно, не на юг или на север.
– Ничего, ничего, – подбадривал ребят Иван. – Недолго уже тащиться осталось. Скоро и ко мне в гости пожалуем…
Лабиринт скупо освещённых редкими светляками-слизнями тоннелей тянулся, казалось, на многие поприща. То и дело Иван останавливался возле какой-то совершенно незаметной полузасыпанной щели в стене, через которую приходилось протискиваться; за щелью оказывался следующий тоннель, как правило, ещё темнее, ещё уже и ещё ниже, чем предыдущий. Наконец пришлось идти, согнувшись в три погибели, а Иван – так тот и вовсе полз чуть ли не на четвереньках.
Кончилось всё это совершенно внезапно, когда вконец изнемогшая Джейана поняла, что сейчас просто растянется на влажном земляном полу и раньше времени отбудет к Великому Духу.
– Все! – выдохнул Иван. – Пришли. – И вновь непонятное: – Сейчас свет зажгу…
И в самом деле зажёг – пробормотал какое-то заклятие, после чего тотчас же ожили, пробудившись к жизни светляки-улитки, густо покрывавшие потолок. Повернув к хозяину увенчанные мягкими рожками головы, они принялись дружно мигать, источаемый их раковинами свет становился то ярче, то совсем угасал.
– Жрать хотят, – пояснил Иван, открывая какой-то ларь в углу. – Пока я ходил, весь корм прикончили. Никакого мха на них не напасёшься…
Бормоча так, он доставал из ларя мягкие серо-зелёные комки, тут и там налепляя их на потолок. Улитки с неожиданной для них резвостью набросились на еду.
Свет сделался ровным, и Твердислав смог оглядеться.
Это была крошечная каморка с небольшим круглым окошком, сейчас плотно закрытым толстенными деревянными ставнями и запертым мощным железным засовом. Стены были обшиты досками; на специально сохранённых сучках висели запасные плащи, какие-то сумки, ремни, оружие – топоры всех мастей и калибров, а также инструмент, как знакомый, так и совершенно неведомый. Висели жгуты странных верёвок – многожильных, в чёрной оплетке, с сердцевиной из десятков туго скрученных разноцветных волокон. Какие-то металлические не то зажимы, не то капканы, деревянные рогульки, вилы, грабли, лопаты и прочее теснились по углам.
В противоположной от входа стене оказалась вполне нормальная дверь, подпёртая здоровенным колом. Вокруг кола красной киноварью был выведен Рунический Круг, однако ни один из символов Джейане знаком не был.
– А… это… – Иван заметил её интерес. – От тех, кто сюда дорогу сыщет, только такая магия и поможет. Знаете, что это за заклинание? – дождался отрицательных мотаний головами и, удовлетворённый, продолжал:
– Если кто-нибудь сдвинет этот заплот – кто угодно, пусть даже Великий Учитель Исса! – тут всё встанет вверх тормашками.
– Что значит – «все»? – не поняла Джейана.
– «Всё» – оно и значит только одно, а именно всё, – не без ехидства пояснил Иван, аккуратно стирая Круг извлечённой откуда-то тряпицей. – Всё в этом мире тотчас же и провалится в тартарары…
– Куда-куда? – удивился Твердислав.
– Гм… ну, в подземелье как бы, – с некоторой неохотой пояснил Иван. – Что делать – иначе до меня бы давно уже добрались. По следу волшебства бы вышли. Только такие заклятия и помогают. Их-то ИМ не учуять. Ну да вы заходите, заходите! Сейчас я только вход зачарую…
Джейана ожидала увидеть нечто грандиозное, однако всё действо оказалось до обидного быстрым и простым. В руке у Ивана появился небольшой кожаный мешочек со всё той же киноварью, которой у дальней стены он и вывел всего три слова – «меня здесь нет!»
У Джейаны глаза на лоб полезли. Такого ей видеть ещё не доводилось.
– Не удивляйся. – Иван деловито отставил кол в дальний угол, гостеприимно распахнул дверь. – Заходите…
Взорам Твердислава и Джейаны предстало очень, очень странное жилище. Свободного пространства там было очень мало. Всё вокруг было завалено совершенно непонятными вещами. Относительно легко можно было пройти от двери к громадному столу возле широченного, во всю стену, окна, да ещё – от двери же к узкому, застеленному изрядно потёртыми шкурами лежаку. Всё прочее было занято самодельными, сколоченными из обрезков досок полками, на которых в жутком беспорядке громоздились толстенные фолианты в кожаных переплетах, глиняные горшки, кувшины, бутыли, большие и маленькие, с рисунком и без, запечатанные и раскупоренные, каменные ступки и плошки, деревянные коробочки, коробки и коробищи, какие-то железные стержни, метелки из перьев, запыленные чучела (Твердислав с невольным уважением воззрился на голову здоровенного кособрюха с торчащими в грозной боевой готовности всеми парами клыков), связки трав, кореньев и злаков, гирлянды звериных зубов и когтей, нанизанных на кожаные шнурки…
Стол у окна был весь завален странными предметами, названия которых Твердислав не знал. Более всего это походило на инструменты – но для чего мог служить такой странный набор? Стояли тут и какие-то совершенно мерзкого вида банки с мутной жижей внутри, где плавали, время от времени судорожно дергаясь, куски плоти; лапы с когтями, кости торчат из-под слоя мускулов; о другом ничего сказать было нельзя. Мясо и мясо…
К крышкам прозрачных банок вели разноцветные жгуты, что тянулись от здоровенного чёрного ящика в углу. В некоторые банки всунуты были короткие трубочки, от их обрезов наверх бежали цепочки пузырьков. Сам стол выглядел довольно-таки зловеще – обитый драгоценной листовой сталью и весь покрытый засохшими пятнами, слишком похожими на кровь.
Здесь пахло муками и страданием. Джейана поняла это сразу, едва только шагнула за порог. И ещё – здесь пахло магией. Магией настолько мощной и злой, что все ухищрения показались бы просто детскими выдумками. Девушка невольно попятилась, не сводя глаз с огромной банки, – заключённая в ней мускулистая лапа с пятью длинными, почти человеческими пальцами вдруг принялась яростно скрестись в стекло. Этот самый Иван был Чёрным Магом. Неужели он притащил их сюда только для того, чтобы…
– Не бойся, – Иван рылся где-то в лабиринте полок, извлекая на свет нечто съедобное. – Я вам сейчас всё объясню… как сумею, ну а вы уж там сами решайте. Проходите, садитесь, окно открывать не станем – там всё равно ночь.
Перед лежаком стоял небольшой столик. Иван опустился на поставленный стоймя чурбак; гости с невольной робостью устроились на постели. Твердислав заметил, что Иван как бы невзначай перекрыл им единственную дорогу к двери. Меч, правда, остался при юноше.
На столике тем временем появилось угощение – самого что ни на есть немудрёного, простого вида. Сушеные толстяки, копчёный окорок кособрюха, миска с мочёными травами, болотная ягода-голубица да орехи. Вроде и отравы подсыпать некуда – разве что в моченья?
– Да не бойтесь вы, – усмехнулся Иван. Подцепил двузубой деревянной вилкой пучок травы и отправил себе в рот. – Ешьте спокойно… хотя я понимаю, эта комнатка кого угодно в трепет вгонит. А на банки вы не смотрите. Так, ерунда… баловство… от скуки маюсь, вот и поразводил тут… остров доктора Моро какой-то…
Последней фразы не поняли ни Твердислав, ни Джейана.
– Книжка такая есть, – пояснил Иван. – У меня где-то валяется… может, даже найдётся, если как следует поискать… давно на глаза не попадалась. Там вот как раз про такого… ну, как я, в общем.
Вдаваться в эту тему Ивану явно не хотелось.
– Так что вы на эти лапы и прочее не смотрите. Ничего в этом сложного нет… Ведуны куда как более лихие вещи проделывают.
– Но у них же – магия Зла! – не выдержала Джейана.
Иван вздохнул.
– Это Учитель тебе так сказал, верно?
Девушка коротко кивнула.
– А он не мог ошибиться, твой Учитель?
Джейана на миг даже лишилась дара речи от негодования.
– Он же – не Великий Дух, – миролюбиво заметил Иван, видя её сдвинутые брови. – А раз так – тоже может в чём-то ошибиться. Как и мы с вами. Магия у Ведунов – это просто магия, не злая, не добрая… просто сильная. Вон, меч у тебя, Твердислав, – он какой, злой или добрый?
– Смотря что им делать. – Парень не ожидал вопроса, голос внезапно сорвался на хрип. – Если ведунов рубить – то добрый, ну а ежели…
– Понятно, – вздохнул Иван. – Ну ладно, после ещё об этом потолкуем. Вам ведь сейчас про другое услышать хочется?… Собственно говоря, рассказ мой будет коротким. В тех местах я оказался случайно… так, промышлял по мелочи. А потом вдруг вижу – ба, знакомое дело, живоглот-ловушка!
– Знакомое?! – не утерпел Твердислав.
– Конечно. Чёрные колдуны ещё и не на такое способны.
– Чёрные Колдуны? – Джейана мгновенно подобралась, напружинившись, точно разъярённая дикая кошка, однако Иван не дал ей и рта раскрыть.
– Погоди. Дай мне до конца рассказать – тогда и до них речь дойдёт. Так вот. Дело ваше, не скрою, мне ведомо. Поэтому я в ту сторону и направился – обычно-то охочусь в другом месте. Но, как прослышал, что у вас украли девчурку и что ты, Твердислав, взял на себя Долг Крови – понял, что вас непременно захотят остановить.
– Кто? – мгновенно спросил юноша. – Ты их знаешь?
Иван ответил не сразу, а с секундной задержкой, словно обдумывая свои слова.
– И да, и нет. Знаю, что есть такая высокая башня на дальнем острове, за морем. Знаю, что стерегут её и духи, и демоны, и самые жуткие из Ведунов. Но знаю также, что если есть в тебе Вера… гм… в Великого Духа, то все те страхи одолеть и победить можно.
– Как? – вступила Джейана. – Ты можешь сказать нам, как обмануть тамошние охранные заклятия? Где уязвимые места монстров и самих колдунов? И, наконец, кто эти колдуны такие? Чего они хотят? Почему Учители нам про них ничего не говорили?
– Погоди, попрыгунья, и до этого дойдём. Короче, увидев вас, понял я, что вождь клана Твердиславичей и главная Ворожея того же клана пренебрегли запретом Учителя и отправились-таки в путь – выручить малышку Лиззи, а если не удастся – то хотя бы отомстить за неё. Верно я говорю?
Твердислав молча и коротко кивнул.
– И понравилось мне это, кособрюх меня растопчи! – Иван саданул кулаком по краю стола. – Не бывало ещё в здешних краях такого! Обрадовался я, что наконец-то нашлись такие, что не боятся этим самым Учителям нос натянуть!
Джейана не слишком почтительно фыркнула.
– Да никому мы нос не натягивали!… А Учитель нас и в самом деле отговаривал – так оно и неудивительно, для клана-то, наверное, и в самом деле лучше…
Она случайно заметила выражение глаз Твердислава и мгновенно осеклась.
– Для клана, девонька, лучше, когда каждый из родовичей, от мала до велика, знает, что, если с ним что-то случится, его будут спасать до последней возможности. И что если спасти его всё же не удастся, за него отомстят.
– Да что могут пятилетки эти понимать! – сорвалась Джейана. – Вся эта малышня голопузая?!
– Могут, и даже очень! – с внезапной суровостью отрезал Иван. – Словами сказать не могут – но этого и не нужно. Один за всех! Все – за одного! В кровь это у них входит, понимаешь, Джейана Неистовая? Эх, вижу – не понимаешь. Молода ты еще… детишек бы тебе своих, – вдруг ни с того ни с сего закончил он.
Наступило короткое молчание.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:53 | Сообщение # 23 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| – А с чего всё вообще началось? – вдруг спросил Иван. – Я слышал что-то о каком-то небывалом монстре…
Твердислав и Джейана переглянулись.
– Всё пошло вкривь и вкось, – наконец нехотя признался парень. – Ведуны совсем по-иному себя держать стали…
Он принялся рассказывать всё с самого начала, с той самой загонной охоты на папридоя, когда он, Твердислав, так некстати наткнулся на свежий след Ведуньи и пошёл за ней следом. Гибель Буяна и его спутников, потом – близнецов; потом – пришествие неведомого подземного зверя, которого смогли одолеть только благодаря Лиззи…
– Подземный зверь… – со странным выражением пробормотал Иван, едва только выслушав Джейанино описание чудовища. – Гм… Ну, ладно, пусть будет так…
– Учитель сказал – это очень редкая тварь из глубин, – вставил Твердислав.
– Правильно сказал, – Иван загадочно усмехнулся. – Ну что ж, понятно…
Что ему стало понятно, он, однако, так и не объяснил.
Кажется, Джейана уже готова была кинуться в схватку, требуя, чтобы ей растолковали бы всё до конца, однако вовремя вмешался Твердислав.
– Погодите! Иван, ну, а дальше-то что? Увидел живоглота-обманку, и?…
Было всё же нечто странное в этом Иване. Даже если не брать в расчёт его самого. И об Учителях он говорил… как-то не так, неподобающе. Твердиславовы сомнения никуда не исчезли, но почему-то было неприятно, когда так говорил чужой.
– Живоглот-обманка – одно из ухищрений Чёрных Колдунов, – пустился в разговоры Иван. – Живут эти злодеи где-то очень далеко, и на юге, и на западном взморье, и на островах… Когда-то мне приходилось иметь с ними дело… Но это было давно и совсем в иных краях. Это уже потом я прослышал, что они начали воровать детей из кланов, причем выбирая самых лучших, самых талантливых и щедрее других одаренных силой… Тем не менее, пока что все это случалось очень далеко отсюда. Так что я, понятное дело, очень даже удивился, увидав здесь их ловушку! А потом и вас увидал… в неё угодивших. Чары у такой западни сильные, ну да мои сильнее оказались, – он вдруг залихватски подмигнул Джейане. – Такой «живоглот» хоть и силён, но глуп. И рассеять его морок большого труда не составляет. Я вас потом научу. Одна беда – раз уж такую ловушку кто-то здесь, в лесной глуши, поставил, то наверняка уж далеко от неё не отойдет. И точно. За нами гнались – всё это время. Но ничего, я глаза-то им отвел, – Иван довольно усмехнулся.
– А те твари в пещерах? – не утерпел Твердислав.
– Твари? Так они там испокон веку жили. У кого есть магическая сила, тому они и подчиняются. – Он неожиданно вздохнул. – Уж сколько времени я с этим бьюсь, хочу понять, как этими созданиями можно управлять, да только всё впустую. Вот и приходится их… как говорится, дедовскими средствами, – он указал на топор.
– Так, значит, Иван, враги твои – Чёрные Колдуны? – медленно спросила Джейана, прямо-таки прожигая хозяина взглядом колдовских своих глаз.
Великан смущенно заерзал.
– А… э… ну, в общем-то, нет, – признался он. – Учители меня тоже не любят.
– То-то ты на них наговариваешь!
– Не наговариваю я! – Громадные кулаки упёрлись в стол, Иван приподнялся, нависая над девушкой, точно живая гора. – Ничего я не наговариваю!…
В глазах его застыло странное выражение, почти что отчаяние – словно он страстно хотел что-то сказать им, Джейане и Твердиславу, хотел – и не мог. Потому что ему от них что-то было нужно – Твердислав не мог ошибиться, не зря же столько лет пальцы его грели Ключ-Камень клана.
– Ничего я не наговариваю, – угрюмо проворчал великан в третий раз, успокаиваясь. – Если только вы меня сможете дослушать…
– Как же не слушать – ведь ты нам жизнь спас! – Твердислав проигнорировал яростный взгляд Джейаны.
– Учители – они, надо сказать, порой слишком много о себе думают, – Иван мрачно глянул исподлобья. – Если они такие сильные маги, то почему с Ведунами не покончат?
Твердислав даже скривился от разочарования. Он так надеялся, что его тайные подозрения окажутся не пустыми выдумками… а Иван начинает с вопроса, ответ на который известен любому малышу!
– Так повелел Великий Дух.
– А зачем ему это понадобилось? – Иван навалился на стол всем телом, и доски жалобно скрипнули. – Для чего ему весь этот кровавый кошмар? Если он так могуч? Для чего вы страдаете и умираете? А ваши Учители всячески раздувают этот пожар?
– Но… так повелел Великий Дух! – только и смог сказать Твердислав.
Иван невесело усмехнулся.
– Вот то-то и оно, что повелел. Повелеть-то он повелел… да о многом забыл. А ты знаешь, что Учители живут в праздности и роскоши? Что жилища их полны таких вещей, которые бы тебе и во сне не приснились? Что они не знают болезней, тяжкого труда, голода, опасностей? Что магии Учителя не может противостоять ни один Ведун – и тем не менее никто из Учителей ни разу не встал плечом к плечу со своими питомцами, чтобы победить или умереть?… – Лицо гиганта внезапно исказилось, точно памятью давней боли. – Почему Учители не помогут кланам объединиться, чтобы всем вместе вышибить Ведунью заразу прочь из этого мира? А заодно – и всяких там Чёрных Колдунов?
Иван разгорячился, последние фразы он уже почти выкрикивал.
– Почему Учители берут плату за свои услуги, точно они – презренные торгаши? (Твердислав вновь удивился, поскольку купеческое дело всегда считалось очень важным, нужным и почетным. Всё, что удавалось заработать купцу, шло в общий котел клана – так почему же нужно называть этих смелых и рисковых ребят «презренными»?)
– Почему Учители не делят с теми, кто им верит, все тяготы повседневной жизни? Почему ваш Учитель старался не отпустить вас? Почему не предупредил о Чёрных Колдунах и… и, гм, о том, что эти твари с особой охотой утаскивают раненых, больных, ослабевших? Почему ни слова не сказал о магии этих летучих созданий? Встреть вы меня до этого, Лиззи осталась бы в клане. И – поверьте мне! – из неё выросла бы Ворожея потрясающей силы. Да, да, Джейана – потрясающей! Горы сдвигались бы с места, подчиняясь её единому слову! Да что там слову – взгляду!…
Великан перевел дыхание.
– И вот она исчезает. Внезапно. Окончательно и бесповоротно. Кому это выгодно?
Оба его слушателя несколько опешили.
– Что значит – кому выгодно? – Твердислав сдвинул брови.
Иван вытер пот со лба. Видно было, что он здорово волнуется.
– Думай, вождь, думай! Ключ-Камень у тебя вытянули, но мозги-то, хочется верить, остались!
– Ключ-Камень вытянули?! – Сейчас Джейана очень походила на приготовившуюся к броску змею.
– Конечно. Смотрите сами. Ваш клан был самым сильным здесь, в Залесье. Ни Середичи, ни кланы Мануэла с Петером вам и в подметки не годятся. Сколько у вас было младенцев за последние месяцы?… А у них?… Правильно, вчетверо меньше! И вы одолели всё. Ведунов, другие напасти… А потом Лиззи впервые показала свою силу – и вот тут ваши хваленые Учители всерьез испугались. – Иван вновь навалился на стол, вонзая горящий взор в глаза Твердиславу. Его лицо вдруг оказалось совсем рядом – чужое, страшное, опалённое каким-то темным огнем.
– Так вот, они испугались, – прорычал Иван, откидываясь обратно. Чурбак заскрипел. – Они наделали в штаны по самые уши! И бросились исправлять положение. План, который они придумали, оказался просто превосходен. Чёрные Колдуны! Конечно, конечно, кто же ещё!… Достаточно одного лёгкого намека… в тех сферах, куда не сможешь прорваться даже ты, Неистовая. Лиззи бы, наверное, смогла. И эти злодеи начали действовать.
– Погоди! – Джейана вскочила на ноги. – Ты хочешь сказать, что летучую тварь прислали эти самые Чёрные Колдуны, о которых у нас никто никогда ничего не слышал. А им рассказали о Лиззи… наши Учители? Но тогда выходит, что Учители ничем не лучше тех же самых Колдунов? Я правильно все поняла?…
– Ты все поняла правильно, девонька, – криво усмехнулся Иван. – Вы становились всё более и более сильными… Едва ли вам и дальше нужна была такая плотная опека. И вы могли бы задуматься – почему, если идёт война с Ведунами – война не на жизнь, а насмерть, – почему Учители не дают вам секретов настоящих боевых заклятий? Только не говори мне о Великом Духе. Если он обрёк вас на страдания и смерть – он не достоин того, чтобы называться великим. Но в это… – он перевёл дыхание, – верить не нужно. Я и сам не верю. Скорее всего, это Учители исказили Его слова… присвоили себе право судить, право обрекать на смерть и даровать жизнь… Это ведь очень приятно – властвовать над кем-то. И Учители такие же, как все.
– Как все? Какие все? – удивилась Джейана.
– Гм… – Иван опустил глаза. Твердиславу показалось, что великан невольно проговорился. И в самом деле – какие-такие «все»?
– Гм… – гигант прочистил горло. – Ну, такие же, как и остальные люди… В кланах тоже ведь разный народ порой попадается… Но я не о том! – Он спешил сменить тему. – Я ведь к чему? Учители эти все подстроили! Тварь Чёрных Колдунов похищает Лиззи, вы, вождь клана и его самая сильная Ворожея, бросаетесь на выручку – или чтобы отомстить, неважно, – и после этого с кланом Твердиславичей уже можно делать всё что угодно.
– Тогда он вовсе не так силён, как ты расписываешь, – возразила Джейана. – Если в нём все держалась на нас двоих…
– Есть старая-престарая история, – медленно сказал Иван. – История про веник. Переломить его просто так очень трудно, зато, разорвав обвязки и рассыпав прутья, это пара пустяков. Клан силён, это так. Но пока ещё он держался на двух обвязках – вожде и Ворожее. Вас не стало. Клан рассыплется.
– Но Фатима…
– Фатима просто добрая и не слишком умная девочка. Она прекрасно знает, как врачевать раны, но в том, как править несколькими сотнями людей… Вот увидишь, она немедленно поссорится с Чарусом, и дело кончится тем, что в клане начнется междуусобица.
Твердислав одним движением оказался возле двери.
– Ты что? – опешил Иван.
– Вернуться, – хмуро бросил парень. – Чара отдаст Ключ… я знаю, что отдаст. И тогда…
– И тогда твой долг останется невыполненным, – напомнил Иван.
– Но если из-за меня погибнет клан?!
– Если сделать всё быстро и грамотно – он не погибнет.
– ?…
– Я знаю короткую дорогу на Взморье. Я знаю, как переправиться на остров. Дальше вам придется действовать уже самим – но помните, вашей атаки никто там не ждёт. Они никогда не встречали отпора, эти Чёрные Колдуны. С твоей силой, Джейана, и твоим упорством, Твердислав, вы непременно возьмёте верх. Очень возможно, что Лиззи ещё жива.
– Как?! – разом вскричали и Твердислав, и Джейана.
– Я немного знаю обычаи этих Колдунов – заполучив такую добычу, они постараются выжать из неё всё, что только возможно, для своих лиходейских нужд. Так что Лиззи, наверное, ещё будет жива, если только вы поторопитесь, конечно.
– Так. – Твердислав аккуратно опустил рядом с кулачищем Ивана свой собственный сжатый кулак. Не в пример меньше – но никто бы с уверенностью не смог бы сказать, что, дойди дело до схватки, победа неминуемо досталась бы гиганту. – Так. Вот мы и дошли до сути. Слушай, отчего ты молчал так долго? Ты знаешь, где эти изверги держат Лиззи? Ты можешь провести нас туда?
– Где её держат, знаю, – великан кивнул. – Но провести – нет, не смогу. Я слишком заметная мишень. И за мной охотятся слишком многие – начиная от тех же Чёрных Колдунов и кончая вашими разлюбезными Учителями. Если я пойду с вами, вы попадёте между множеством огней. И тогда вам несдобровать.
– Иными словами – ты боишься, – глаза Джейаны сузились, однако Иван лишь небрежно усмехнулся.
– Девонька, подобные вещи могут удасться только с зелеными сосунками, что готовы очертя голову кинуться на верную гибель, лишь бы их никто не заподозрил в трусости. Со мной такое не пройдет. У меня есть моя собственная война и есть мой собственный долг… не менее важные для меня, чем ваши – для вас. Я знаю, что не трус, так что не трать даром слова, Неистовая.
– Очень жаль, что ты не пойдёшь с нами, – невозмутимо, словно не слыхав предыдущих фраз, заметил Твердислав. – Ведь Лиззи…
– Мне жаль её куда больше, чем тебе, – внезапно перебил парня Иван. – Потому что у меня были собственные дети… старший был бы твоим ровесником… А пока сам не подержишь на руках своё дитя… не можешь и жалеть их по-настоящему. Впрочем, что я говорю, это тебе пока недоступно… Ну, ладно. Нарисую вам карту…
– А… магически нельзя? – осторожно поинтересовалась Джейана.
– Магически? Магически, конечно, можно, но только моё чародейство, что вы понесёте в ваших головах, оно всё равно что маяк для кое-кого – так и притягивает. Нет, кожа кособрюха надёжнее. Ей я как-то больше доверяю. Ну как, идет?
…Карта у Ивана получилась на славу. Его память хранила просто поразительные подробности; он помнил едва ли не каждое дерево, едва ли не каждый куст на всём долгом пути к Западному Взморью. Прочерченный им путь вился красной нитью среди озер, лесов и болот, пересекал Светлую и, обогнув Трех Братьев (три небольших городка, что стояли там), устремлялся прямо на закат, мимо заповедных эльфийских рощ (Иван нанёс на карту добрую их дюжину) к небольшому безымянному заливу.
– Вот как добраться до острова – это задача. Может быть, помогут рыбаки, они чужаков не боятся, может, и сами что придумаете. В общем, это задача не такая уж сложная. Ну, а теперь смотрите…
Скалы с узкими, ведущими в глубь острова проходами. Башня. Три кольца стен вокруг. Между стенами – рвы. В них вода, а в воде – всякие милые твари, состоящие из одних только пастей и зубов. На парапетах – стража. Настоящие воины, Твердислав, не тебе чета! И всё защищено магией. Магия, магия, магия и ещё раз магия – песок там дымится от магии.
Рисунок Ивана был на первый взгляд весьма несложен. Три концентрических квадрата, в самой середине – небольшой кружок башни.
– Вокруг этой крепости до самых скал – голая пустыня. Ни былинки, ни кустика. Эта нечисть все выжгла, чтобы к ней никто незамеченным не подобрался. Камни и песок, песок и камни.
– А тогда откуда же во рвах вода? – не утерпел Твердислав.
– Я ж тебе говорю – магия… Но тем не менее и на них есть управа. Стража-то там, конечно, стоит – но больше проформы ради. На их крепость никто и никогда не нападал, так что охрана того… не могла не подразвинтиться. Не распуститься, в смысле. Короче, службу нести они могут и не так исправно. Прежде чем начать палить, они вступают в разговоры. Мол, кто такой да откуда…
– А чем вооружены? – деловито поинтересовался Твердислав.
– Голыми руками, – хохотнул Иван. – Только у них такие руки, что только держись! Обликом они – как люди. Две ноги, голова, туловище. Вот только рук – четыре, и каждая – с тебя длиной, Твердислав. И вдобавок гнётся, точно змея. И покрыта чешуёй, которую не всякий резак лаз… то есть, тьфу, не всякий заколдованный меч возьмёт.
– А разве такие бывают? – недоверчиво протянула Джейана. – Я думала, такое только в сказках…
– Бывает и не в сказках, – отрывисто бросил Иван. – Но я не к тому. Так вот, стражей на каждой из стен по четыре – всего, значит, дюжина. Гады эти не едят, не пьют, не спят, смены не требуют, не отдыхают, глаз не смыкают. Одолеть их непросто.
– Это мы и так знаем, – невинным голоском вставила Джейана. – А что-нибудь посущественнее про них можно?
– Нельзя! – отрубил Иван. – Я сам с ними не дрался. Ничего сказать не могу. Ворот в стенах нет – всё доставляется по воздуху. А вот в башне, около самой земли…
Он ещё долго рассказывал обо всех тайнах и чудесах зловещей крепости. Казалось, он неплохо разбирается в сложной и запутанной системе потайных ходов под фундаментами главной башни, словно сам её строил.
– …Короче, если подцепить вот эту решётку за правый верхний угол -обязательно за правый верхний, это важно! – откроется воздуховод наверх. Вам туда и надо. Лиззи скорее всего держат в подземельях, но ход туда – только через крышу, – он неловко усмехнулся. – Всё, на этом мои познания кончаются. Дальше я не бывал.
Ответом было потрясённое молчание.
– Эта крепость не всегда была логовищем Чёрных Колдунов, – задумчиво проговорил Иван. – Когда-то ею владели мои товарищи… а построена она была и того раньше, когда первые Учители ещё только-только осваивали мир Великого Духа. Но… мы не удержались. Учители выбили нас из нашего последнего оплота… и с тех пор мы превратились в проклятых изгоев.
– Погоди! – вдруг перебила его Джейана, видя, что у Твердислава уже загорелись глаза и приоткрылся рот от изумления. – Если это была ваша крепость – как же ты мог не бывать везде?
– Да очень просто, – Иван пожал плечами. – Я принадлежал к совсем иной ветви нашей организации… в крепости бывал простым курьером. Потому и знаю лишь первый контур башни. К тому же внутри всё могло быть и сильно перестроено.
– А этот… «внешний контур»?
– Он – нет.
– Почему?
– Слишком прочен и… слишком сильно встроен во внешние несущие конструкции. Чтобы его перестроить, потребовалось бы снести до основания всю башню, а потом возвести заново. Так что на этот счет можете не беспокоиться. Ну, а что ты хотел спросить, о вождь Твердиславичей?
Парень едва не захлебнулся в словах. Он хотел знать всё, всё, всё!… Но главное…
– Кто ты такой, Иван? Откуда ты? – Твердислав смотрел прямо в глаза гиганту. – Ты враг Учителей. Но откуда ж ты взялся здесь? Ведь согласно словам Великого Духа, тут не может быть никого, кроме нас, наставников, данных нам в помощь, и Ведунов, данных нам как испытание?
Иван едва заметно улыбнулся.
– Всё правильно. Я был одним из Учителей, ребятки.
Твердислав вытаращил глаза, Джейана даже ойкнула от неожиданности, зажимая рот ладошкой.
– Удивлены? Не верите? А меж тем я легко сумею вам всё это доказать. Загляни в меня, Джей, и ты, Твердислав! Загляните, и вы поймёте, на что я способен… точнее, на что способны я и моя магия. Я ещё могу порассказать вам много интересного… про Великого Учителя Иссу, про наказанный клан… да-да, тот самый, что поплатился за слишком гордый и свободолюбивый нрав…
– А про Летучие Корабли? – лицо Твердислава горело. Он стоял на самом пороге вожделенной тайны. Один Великий Дух ведает, кто такой этот Иван на самом деле, однако же он, без сомнения, знает, и притом немало. Сейчас, сейчас… они всё услышат сами. Что там, за Первым Небом, всем привычным голубым сводом, действительно ли простерлись поверх облаков необозримые Чертоги Великого Духа, или…
– Про Летучие Корабли тебе лучше ничего не спрашивать, – Иван неожиданно опустил глаза. – Я сам их никогда не видел. И мой клан – тоже.
– Твой клан? – поразилась Джейана. Иван поднял глаза. Бешенство и ярость уступили место боли. Давней, постоянной, неизбывной, той, что пребудет с ним уже до самого конца.
– Ну да. Мой клан. Дело в том, что именно я был Учителем, в том клане, что поднял бунт.
И Твердислав, и Джейана разом лишились дара речи.
– Клан Харры, – медленно проговорил Иван, неотрывно глядя в стену. – Он был хорошим мальчиком, Харра бар-Кохба, по прозванию Хорос. Почти таким же хорошим, как и ты, Твердислав… только чуть порешительнее и поумнее. И потому вопросы у него возникли намного раньше, чем у тебя. Ну что, будете слушать эту историю или в ужасе заткнете уши, как предписывают наставления ваших премудрых Учителей? – Великан криво усмехнулся.
– Мы будем слушать, – после паузы выдавил Твердислав. Ему было страшно – и он донельзя стыдился своего ужаса.
– Для начала Харра и Эльза – главная Ворожея клана – задумали помириться с Ведунами. Это была хорошая идея. Зачем всё время сражаться, если ни те, ни другие не могут взять верх? В таком случае наилучший путь – переговоры. Иной исход – только взаимное истребление. И… я не стал отговаривать моих ребят от такого шага. По счастью, Ведуны попались разумные…
– Они… согласились на мир? – поразилась Джейана.
– Те, что были там в то время, – да. Но… они тоже протянули недолго. Там, – Иван скривился, – у Ведунов, тоже не любят отступников. Их смели в один момент. И их место заняли невесть откуда взявшиеся монстры – свирепые, нерассуждающие, кровожадные… Война вспыхнула с новой силой – и тогда я встал рядом с моими мальчишками. Я отринул все старые запреты и начал мою собственную войну. Вместе мы загнали нечисть в дальние ущелья… и тут против меня повернули оружие мои собственные товарищи -Учители. Они собрались все вместе… – Иван охватил голову руками, – и мы не устояли. Эти проклятые парнишки, они отказались отречься от меня, они отказались покинуть меня, они дрались рядом со мной – и полегли. Все до единого. Мальчики, девочки, совсем крошечные детишки, младенцы, которым ещё и года не исполнилось – все, все, все… – Он закрыл лицо ладонями. Наступила тишина. Твердислав чувствовал, как кровь приливает к щекам. Мир рушился, вставая с ног на голову – или же, напротив, с головы на ноги?…
– Их убили? Учители? – с поразительным спокойствием проговорила Джейана. И Твердислав, и Иван с изумлением воззрились на неё. Девушке явно стало скучно и не терпелось поскорее закончить этот, очевидно, начавший тяготить её разговор. – Значит, Учители?… Твердь, кого мы слушаем? Это ж Ведун, яснее ясного. Заманивает. Помнишь, Учитель как раз про таких и говорил? – Слова её были спокойны и размеренны, словно они все трое сидели в их домике, а на улице шумела детвора клана Твердиславичей. – Пойдём отсюда, Твердь. Ты совершил большую ошибку… будь я на твоём месте, такого бы не случилось… ну да ничего, как-нибудь выберемся. – Она решительно шагнула к двери.
– Стоять, – негромко, но очень решительно произнёс Иван. На его могучей шее вздулись веревки вен. – Я слишком долго ждал этого случая… и теперь уж я его не упущу. Так, значит, ты не веришь мне, девонька? Ты твердишь, словно заведённая, что я все вру? Очень хорошо. А где доказательства того, что тебе не врали до этого? А?
– Учители помогали нам, – похоже было, что Джейана Неистовая уже готовилась к бою. – Их слова оказывались правдой…
– Ну да, если я скажу тебе, что ночь сменяется днем, а зима – летом, это ведь тоже будет истинная правда, не так ли? – перебил её Иван. – Вам, конечно же, говорили правду. Но далеко не всю. Но про клан «отступников» не могли не упомянуть. Правда? И небось ещё сказали, что, мол, сам Великий Исса… Правильно? Так вот, не было там никакого Великого Иссы. Было там человек тридцать Учителей. Обычная карательная команда. Я отправил к Великому Духу добрый их десяток, но и оставшихся хватило, чтобы взять верх. Клан погиб. А я с тех пор превратился в изгоя, живущего одной-единственной мыслью – отомстить! И вот Великий Дух послал мне вас. Воина и Ворожею. Идущих наперекор воле Учителей. Это Судьба, это великое предзнаменование, что мы встретились! Теперь, когда вы исполните свой долг и поймёте, что я не врал, мы сможем наконец заняться делом.
Это самое «дело» получилось у него весьма и весьма зловещим.
– Так, а теперь последнее маленькое доказательство. – Иван поднялся. – Попробуй и в самом деле выйти отсюда, Джейана.
Твердислав дёрнулся было, но на плечо ему рухнула Иванова рука, тяжелая, точно высеченная из цельного камня.
– Погоди. С ней ничего не случится.
Джейана презрительно фыркнула и шагнула к двери. Точнее – попыталась шагнуть, однако ноги её точно приросли к полу. Девушка яростно зашипела, точь-в-точь как настигшая добычу змея-птицеедка; однако это совершенно не помогло. Кожей лица Твердислав ощутил слабый жар – там, где стояла Джейана, магия столкнулась с магией; и главной Ворожее клана Твердиславичей пришлось уступить.
– В этом нет ничего позорного, Джей, – примирительно заговорил Иван, подходя к ней и церемонно протягивая руку. – Ведь я – Учитель… и то, что мой клан уничтожен, не отняло у меня ни сил, ни способностей. Хотя мои враги очень бы этого хотели.
Гигант легонько дёрнул оторопевшую Джейану за руку – и действие его чар мгновенно исчезло. Девушка сделала шаг, другой – не слишком уверенно, словно ноги ещё не повиновались как следует. Лицо её было бледно.
– Разве у кого-то из Ведунов может быть такая сила?
Правая рука Ивана взметнулась над головой. С пальцев сорвалась ослепительная молния, нацеленная прямо в дверь. Поток испепеляющего пламени неминуемо должен был бы обратить доски в горстку пепла – однако второе заклинание, с немыслимой скоростью последовавшее вслед за первым, остановило огненное копье возле самой цели. На светлых досках остался лишь аккуратный темный вензель – буквы И и Р.
– Вот так. – Иван вновь сел. – Теперь верите? Вот именно так я и положил всю нечисть в самом первом своём бою… ах, до чего ж это было здорово! – Он блаженно зажмурился. – Да и потом… врезать по этим чванливым созданиям, мнящим себя Учителями!…
– Постой, Иван, – осторожно произнес Твердислав, – но что же это тогда за сообщество твоих друзей? То самое, что владело крепостью?
– Гм… – Иван как-то внезапно увял. – Гм… Эхм… ну да, было такое… из таких же, как и я, недовольных… Я был среди них единственным Учителем… остальные так и не успели получить под свое начало кланы. Нас разбили.
– Чёрные Колдуны? – Джейана очень хотела показать всем, что ничуть не сбита с толку и не растеряна. «Странно – единственный Учитель, и на посылках…»
– Чёрные Колдуны.
– Но, Иван… если ты был Учителем – то откуда же вы взялись? Откуда ты сам взялся? – напирал Твердислав.
Иван снова отвёл глаза.
– Вышел из чрева женщины… моей матери… далеко, далеко отсюда, в ином мире. Был призван… вы зовёте его Иссой, Великим Учителем. Волею… гм… Великого Духа оказался здесь. Некоторое время помогал другим наставникам, потом получил свой собственный клан. Дальнейшее тебе известно.
– Но что это за мир, из которого ты пришёл? – настаивал юноша. – И как это тебя «призвал» Великий Учитель? Нам говорили…
– Ну, в общем-то, так оно и было, как говорили, – поспешно сказал Иван. – Жили мы не по правде в том мире, погрязли в пороках и лжи, не верили в Великого Духа, Отца Всего Сущего, поминали всуе Его имя, поклонялись золотому тельцу…
– Кому?
– Не обращай внимания, это у меня осталось ещё из прошлого. Ну, словом, плохо жили. Паскудно даже. А потом я встретил Иссу… то есть тогда он ещё носил иное, мирское имя… он удостоил меня беседы, я проникся и уверовал. После чего… гм… свершилось чародейство силой, дарованной Иссу Великим Духом, и я оказался здесь. Среди других Учителей.
– Но ты ничего не сказал про ваш мир!
– Про мир? Да что же про него рассказывать?… Люди. Много. Гм… – лицо Ивана внезапно напряглось, словно он с усилием пытался пробиться к каким-то очень глубоко погребенным воспоминаниям. – Гм… постойте-ка… – он стиснул ладонями голову, прижал пальцы к вискам. – Постойте… нет… не может быть… я… о Господи!
Твердислав и Джейана молча смотрели на него. Иван раскачивался из стороны в сторону, что-то неразборчиво мыча.
– Он не помнит, – не стесняясь, Джейана повернулась к Твердиславу. – Он на самом деле не помнит… ничего. Я вижу. У него память сейчас открыта, как… как книга.
– Не понимаю… не помню… – как заведённый твердил Иван. – Мне всегда казалось, что мой мир – он со мной… что стоит только вспомнить… чуть-чуть напрячься… а оказалось…
Глаза его были широко раскрыты.
– Блок, – выдохнул он. – Они поставили мне настоящий блок, негодяи!… Когда, как, как же они успели?… Ведь ещё недавно… Впрочем… когда в памяти появляются провалы, уже ни в чем нельзя быть уверенным. – Он встал, неуверенно пошатнулся, ухватившись рукой за ближайшую полку. – Как же они это сделали, хотел бы я знать?… Где-то достали, проклятые… Всё, что было со мной здесь, – помню до мелочей, а вот всё, что раньше… Ох, ох, ох…
Как– то сразу сгорбившись, уменьшившись в росте, Иван пробрался к столу, шаркая ногами. Открыл какую-то незаметную дверку, извлёк фляжку мутного стекла, откупорил, жадно припал к горлышку. Послышалось быстрое бульканье.
Больше они от Ивана так ничего и не добились. После того, как он приложился к своему питью и шлёпнулся на лежанку, язык у него внезапно стал заплетаться, и на все расспросы он только невнятно мычал. Мычал и отмахивался – мол, после, после…
– Пойдём отсюда? – поняв тщетность попыток, спросил у подруги Твердислав.
– А ты меня выведешь? Я-то дороги не помню…
– Ох, нет… Ведунья сила, он меня по пути сюда так запутал… Как ни следи, всё равно не уследишь.
– Тогда придётся ждать, – Джейана взглянула на лежащего Ивана. Грудь его вздымалась от богатырского храпа. – А то он словно переброда лишку хватанул.
Ждать пришлось довольно долго. По стенам и потолку неспешно сновали светящиеся улитки; иных развлечений, как наблюдать за ними, у Твердислава и Джейаны не осталось. Чем они и занялись.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:54 | Сообщение # 24 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава шестая
– Значит, вы упустили их, Эйбрахам. Это очень печально… если не сказать больше. И мало того, они с Чёрным Иваном!
– С Иваном Разлоговым… Но кто ж мог знать, что он окажется в этих краях, ваше превосходительство?
– Надо было знать, Эйбрахам. На то вы и Учитель, один из лучших… или уже нет? Вы же знали, что Чёрный собирает всех, в ком заметен хоть малейший протест или несогласие. Вести разносятся быстро – нет сомнений, что он умудряется перехватывать все наши оперативные сводки. Вот почему я в последнее время предпочитаю личные контакты. Они как-то надёжнее.
– Но мне не было известно, что у него есть доступ к моим шифровкам!
– Друг мой, именно это вы обязаны были предположить прежде всего. Разве он не был вашим помощником – до того, как получить клан? Ну да, да, конечно, вы поменяли шифры, но Иван слишком хорошо знал вашу руку. Нет сомнения, ваши криптограммы он расколол первыми. И, естественно, как только прочёл об уходе Твердислава и Джейаны, тотчас пустился в дорогу. Наверняка следил за ними. И, надо признать, выбрал удобное место. Почему, во имя всего святого, вам пришла в голову эта идиотская идея с живоглотом?
– Я уже имел честь обратить внимание вашего превосходительства в первой части нашей беседы…
– Ах, Эйбрахам, да оставьте же вы наконец ваши канцеляризмы! Я отлично помню все ваши слова. Но почему вы не подстраховались? Почему выбросили Чёрного Ивана из головы? Ведь я же предупреждал вас. Не о нем ли идет речь на каждой планерке, на каждой ориентировке, на каждом селекторном совещании? У меня уже мозоли на языке. Иван Разлогов, Иван Разлогов, Иван Разлогов, ну сколько же можно?… Вы обязаны были предусмотреть возможность его появления. Взять с собой не одну боевую группу, а три. Или даже четыре. Времени у вас было предостаточно.
– Виноват, ваше…
– То, что вы виноваты, я знаю и сам. Молитесь… х-ха, молитесь этому Великому Духу, что у Чёрного Ивана наведенная амнезия! Хоть в этом нам удалось его нейтрализовать. Никаких воспоминаний! Иначе, Эйбрахам, это была бы уже настоящая катастрофа… и его высокопревосходительство господин Исайя Гинзбург имел бы более чем веские основания для того, чтобы быстро распылить нас обоих. И правильно бы сделал, прошу заметить. Ну, ладно. Разговоры в сторону. Сейчас нам их не достать – Чёрный обладает поразительным умением сбивать с толку всех до единой ищеек. Каковы ваши предложения?
– Облава, ваше превосходительство. Чёрный ушёл в систему мобильных коммуникационных туннелей. Там его и впрямь можно искать долгие годы. Посылать боевые группы бессмысленно…
– Извините, Эйбрахам, но нельзя ли обойтись без общих мест, известных любому ребёнку?
– Виноват. Я предлагаю применить метод вертикальной блокады.
– Объясните поподробнее.
– Слушаюсь. Нужно перекрыть абсолютно все коммуникации, что ведут в район поисков. Не экономить на спичках. Очертить круг диаметром… ну, хотя бы в сто миль. Или семьдесят пять – как минимум. Совершенно очевидно, что он воспользовался динамическим переносом. Это значит, что они ушли хоть и далеко, но не далее пятидесяти миль от того места, где нырнули под землю. Я изучил итоги всех прежних попыток взять Чёрного…
– Весьма неутешительные итоги, должен заметить…
– Так точно. Но это вызвано тем, что после каждой его акции реагировали по стандартному плану. Высылалась боевая группа, которую он рано или поздно успешно уничтожал. Облавный метод применялся лишь на поверхности – что бесполезно в силу прекрасного умения Чёрного Ивана пользоваться нашими же коммуникациями. Теперь же я предлагаю перекрыть коммуникации…
– Но вы понимаете, что что значит? Чем это кончится для кланов? И, кроме того, у меня же тут на шее сидят эти зануды из Экологического Корпуса – старый хрен Корнблат и его орлы… Их вы приняли в расчет?
– Так точно, ваше превосходительство, я вполне представляю себе как последствия такой операции, так и наличие ревизоров его высокопревосходительства. Но трех-четырехдневное блокирование района не нанесет невосполнимого ущерба. А для кланов есть очень хорошее объяснение – гнев Великого Учителя Иссы на двух отступников…
– Гм… мысль неплоха. Ради такого случая я готов, пожалуй, тряхнуть стариной и вновь погулять по твердой земле! Исса, Великий Учитель… Да, такое не забывается… Простите меня, Эйбрахам, это всё сладкие воспоминания… Продолжайте, прошу вас.
– Слушаюсь. Итак, после того, как район будет блокирован, мы начинаем медленное свёртывание динамической структуры. Оставляем только стационарное жизнеобеспечение. Это вынудит Ивана искать спасения на поверхности. Для усиления эффекта можно организовать прорыв в подземелья Ведунов. У меня есть на примете один очень толковый малый, кодовое имя Дромок.
– А, Дромок… да, я слышал. Очень озабочен расширением границ условий задачи – иначе ему, видите ли, неинтересно. Своевольничает, конечно. Х-ха!
– Так точно. Таким образом мы вынудим Ивана выйти на поверхность. А там уже ввести в дело боевые группы. И притом не пять-шесть, а самое меньшее двадцать.
– Ого! Но ведь это все наличные силы этого континента!
– Игра стоит свеч, ваше превосходительство, не так ли?
– Да… пожалуй, вы правы, Эйбрахам, продолжайте.
– Проводится стандартная кольцевая операция с отжиманием.
– Гм, проводилась, и уже не раз. Когда Чёрный действовал ещё на поверхности. Успехи, скажем прямо, оказались исчезающе малыми.
– В том-то весь и фокус, ваше превосходительство! Без сомнения, Иван решит, что мы действуем по шаблону. Насмехаясь над нашей тупостью, он, скорее всего, применит не раз оправдавшие себя средства – почему он должен от них отказываться? И вот в этот-то момент…
– Погодите, Эйбрахам, в последнее время я не слишком доверяю даже этим стенам. Наклонитесь сюда и говорите мне прямо в ухо, пожалуйста.
– Как будет угодно вашему превосходительству. Итак, сюрприз будет заключаться в следующем…
* * *
Ни о чём этом Чарус знать, конечно, не мог. Он стоял на Пэковом Холме, с изумлением глядя на тускло мерцающий в его руке Ключ-Камень. Плечи вожака распрямились, подбородок горделиво вздёрнулся. Вождь Твердиславичей слёгка покачал головой, словно удивляясь невесть откуда свалившемуся на него счастью. Подкинул Ключ-Камень на ладони, а потом внезапно взмахнул рукой. Кукач, Дим, Джиг и Лев тотчас оказались рядом. Чарус негромко произнес несколько слов, указывая то на Камень, то на недальний вражий лес. Слушатели сперва недоумённо переглянулись, и тогда Чарус, не споря, вдруг нагнулся и одной рукой поднял за комель поваленное дерево. Поднял, словно тростинку, крутнул над головой и запустил в небо. Остолбенев, парни смотрели на быстро уменьшающуюся тёмную черточку. Наконец она и вовсе скрылась из глаз. Назад бревно так и не упало.
Не тратя времени даром, отряд Чаруса ни с того ни с сего вдруг принялся рубить сушины и мастерить самые что ни на есть настоящие факелы.
– Вы что, с ума сошли?! – взвизгнула Гилви, едва завидев, как парни начинают один за другим спускаться вниз, к проклятой болотине, где среди ржавого цвета кочек скользили, извиваясь, чёрные змеиные тела. Плюясь искрами, с треском горели факелы.
Не мудрствуя лукаво, Чарус просто повёл свой отряд в Пожарное Болото. Отдал короткую команду. И – по рыжим кочкам, по купам мертвой сухой травы скользнули быстрые огненные змейки. Несколько секунд спустя об этом узнала Фатима.
Главная Ворожея клана пребывала в полной растерянности. Одна напасть за другой! Теперь ещё этот Чарус… Зачем, ну зачем понадобилось ему жечь Пожарное Болото? Жди теперь Ведуньего натиска. А тут ещё и Учитель…
Он пришёл в клан на рассвете. Чёрные тучи, мрачнее ночного морока. Пришел – и, не посмотрев на испуганных малышей, немедля потребовал собрать старших. Узнав об уходе Чаруса, Учитель, как ни странно, не выказал ни удивления, ни гнева, словно именно этого он и ждал; только и бросил, мол, хорошо, потом займёмся, многого там эти мальчишки не наворотят… Как же! Не наворотят! Уже наворотили! Засели на Пэковом Холме, мы-де натиска Ведунов ждем. И с ней, Фатимой, разговаривать не стали. Тоже мне, воображалы! Ума ни на грош, приличное заклятие хорошо если один из десяти сплетёт – а туда же, мы-де Старшие! Да какие вы Старшие, если разобраться! Один Твердислав из вас что-то и смыслил… хотя и он тоже хорош – надо ж было над собой такую змеюку, как Джейана, держать! Ох, как, оказывается, хорошо, что её нет! Теперь, как не стало Неистовой, так словно жизнь во второй раз началась. Фатима провела рукой по волосам. Сама не знала, оказывается, насколько ж она мне надоела, эта выскочка, эта хамка, по несчастному попущению Великого Духа ставшая главной Ворожеей клана! Да… пока Джейана здесь была, так порой даже и в самом деле казалось – подружки… Плакала, её провожая, искренне плакала. Сама себя ты обманывала, Фати… И притом очень хорошо. А правда-то лишь сейчас открылась. Терпеть ты её не могла, Фатима. Но – сгинула наша Неистовая, весточек не шлет (и слава Великому Духу!) Будем надеяться, что навсегда. Мы и без неё не хуже управимся. Вот Учитель пришел, хорошо, мы с ним всё это обговорим…
– Фатима! – На пороге появилась закутанная в серый плащ фигура Наставника. – Пойдём. Твои девочки уже все собрались. На сей раз обойдёмся без мальчишек. – И он подмигнул Ворожее.
Старший Десяток Фатимы – воспитательницы, травницы, врачевательницы – уже собрался. Две дюжины девушек от четырнадцати до семнадцати. Было и несколько тех, что помладше – Олеся, Салли, Линда – самые сильные из подрастающих волшебниц, – Ворожей клана. Недоставало Гилви – но её, как известно, отослали на Пэков Холм, где она сейчас и глазела, стиснув кулачки, на разгорающийся пожар и корчащихся в огне чёрных Ведунских змей.
Набились в небольшой домик травниц так, что и прохода почти не осталось. Учитель встал у окна, оглядел их всех – девчоночью гвардию, в одночасье сменившую Старший Десяток Твердислава; Фатима вежливо, но твёрдо попросила Дэвида не приходить. Тот, похоже, обиделся или же сделал вид, что обиделся.
– Будут трудные времена, девочки, – без всяких предисловий начал Учитель. – Очень трудные.
В комнатке воцарилась тишина. Десятки глаз – чёрных, карих, серых, голубых – с испугом воззрились на Учителя. Что за страшные вещи он говорит?
– Знамения предвещают гнев Великого Духа. Мои гадания предсказывают засуху, ураганы, пожары и неурожай. Да ещё и болезни. – Голос Учителя упал.
Ответом ему вновь было молчание. В устремленных на тщедушного человечка в сером плаще глазах плескался ужас. Никогда ещё он не говорил такого!
– Вы, конечно, хотите знать, что вызвало гнев Всеотца? Я отвечу вам. Непослушание Твердислава и Джейаны, вам отлично известных. Да!…
Кто– то из девчонок помоложе не выдержал, вскрикнул.
– Они самовольно покинули клан. Не испросив на это благословения Великого Духа. Пойдя наперекор моим скромным советам. Они предпочли свою собственную гордыню. А клан – клан не сделал ничего для их поимки. И вот расплата. Великий Дух очень не любит, когда так обращаются с его бедными служителями. Гнев его будет ужасен. Он иссушит поля и пастбища; деревья погибнут, урожай тоже. Реки обмелеют; вы лишитесь рыбы. Чародейские силы, дарованные вам Великим Духом, ослабнут, вы едва сможете защитить себя. А кроме того, грядёт нашествие Ведунов – голод погонит их искать пропитания в ваших закромах. Готовы ли вы отразить их натиск? Даже если вам это удастся – добрая половина клана останется на поле брани.
Кое– кто из слушательниц уже всхлипывал.
А Учитель всё говорил, и, казалось, он даже становится больше ростом, серый плащ его начинает алеть по краям, словно на нём проступала кровь тех, кому предстоит погибнуть в грядущем сражении; голос Наставника гремел, ужасая и потрясая.
– Возможно, молитвами и покаянием вам удастся смягчить гнев Всеотца. Но полностью избегнуть кары не удастся. Ибо уже замкнуты подземные ключи; уже мелеют реки; уже корни деревьев и трав напрасно пытаются отыскать в земле живительную влагу. Уже спущены с цепей горячие ветры, они жадно высасывают воду, неся на крыльях своих ещё и целый сонм болезней. Готовы ли вы принять наказание?!. Говори, Фатима. Я тебя слушаю.
Главная Ворожея встала. Ноги её подкашивались, она шла как в тумане. Три или четыре шага отделяли её от стоявшего Учителя, но она одолевала их, словно бездонную пропасть по узкой жердочке. Фатима ни на миг не усомнилась в словах Наставника. Да и как же ей было усомниться, если предсказания и пророчества Учителя всегда, всегда, всегда сбывались?…
– Мы… я… мы все… какое горе, что мы разгневали Великого Духа…
– Так, очень хорошо, а что ещё ты можешь сказать? – ободрил Учитель.
– Я?… Сказать?… Но, Учитель, мы ждём твоего слова! Как нам избегнуть беды? Как заслужить прощения? Как его вымолить?! – Голосок Фатимы сорвался.
– Как? Очень просто, – охотно откликнулся Учитель. – Стоит лишь вернуть домой Твердислава и Джейану – и всё снова пойдет на лад. Кое-каких бед вам все равно не избежать – кары Великого Духа так просто не отменяются, но смягчить их удастся наверняка. И притом смягчить очень существенно.
– Вернуть домой Твердислава и Джейану? – повторила Фатима со странным выражением. – Но… как же нам это сделать? Они ушли давно и далеко…
– Ну, это не самое страшное, – жизнерадостно откликнулся Учитель. – Я укажу вам направление… устройте большую облаву. Главное, чтобы весь клан проникся этой мыслью – что ваш бывший вожак и бывшая Ворожея поступили неправедно, нехорошо, греховно, восставая против установлений Великого Духа. Вот что было бы угодно Всеотцу. Покаяния! Общего и искреннего покаяния! И, сказать по правде, это гораздо важнее, чем облавная охота…
– Мы сделаем! Мы всё сделаем! – Фатима вскричала так поспешно, как будто надеялась – её быстрота облегчит участь клана. – Мы покаемся! Все! До единого!
* * *
Иван пришёл в себя довольно быстро. Лежанка затрещала под ворочающимся тяжёлым телом; великан застонал, закряхтел, отрывая голову от подушки.
– Ох, ох, ох!… Слушайте, я тут не слишком?…
Взгляд у него был осмысленный, но ещё слёгка мутноватый.
– Да нет, только вскрикивал время от времени и ругался чёрными словами, – отозвался Твердислав.
– П-простите… – гигант покраснел. – Но, знаете, когда вдруг осознаешь, что тебе отсекли всю память… что ты помнишь только прошедшие годы, а кроме этого – ничего…
– Конечно, тут ещё и не так выругаешься, – поддакнула Джейана.
– Дотянулись они таки до меня, проклятые, – Иван горестно покрутил головой. – Их это штучки… узнаю господ Учителей… Взять меня им не удалось – так хоть этим достали. Хорошо ещё, что остальное все при мне.
– Да уж, – заметил Твердислав. – Заблудились бы в этих тоннелях… и пиши пропало.
– Нет, не заблудились бы, – энергично запротестовал Иван. – Там я бы и с закрытыми глазами прошёл… на одном побудке [2] прошёл бы. Память – она нужна для другого. Сдается мне, не всё ладно в том мире, откуда мы все пришли сюда, раз Учителям потребовалось стереть мне воспоминания… Ну, ничего, мы за это с ними тоже поквитаемся. Когда придёт время… А пока нужно вас отсюда вывести. А там я уже постараюсь покидать по кустам камней, на себя их отвлечь. Может, даже удастся ваши подобия сотворить – для большей правдоподобности, что вы, мол, вместе со мной идёте. Ну, закусим на дорожку…
Они уже выходили, когда Иван внезапно встревожился.
– Опять что-то не так, – признался он своим спутникам. – Нутром чую, а объяснить не могу. Что-то лёгкости привычной нет… бывало, раньше, как в эти тоннели уходишь, так у тебя словно крылья по-первости вырастают, а теперь, наоборот, словно каменной плитой придавило…
Джейана состроила рожу, долженствующую обозначать – «пить надо меньше!», однако её видел один только Твердислав.
– Ну да делать нечего, идём, – все ещё покачивая головой, Иван первым шагнул в зеленый полумрак тоннеля.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:54 | Сообщение # 25 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
– Первый ко всем отрядам: доложите обстановку.
– На связи Северный-один: противник не обнаружен, блокировка стационара окончена, начинаю свертывание динамической структуры согласно предписанию.
– На связи Восточный-два: противник не обнаружен, начали блокировку стационарной сети, динамическая в начальной стадии закольцовывания…
– Первый к Восточному-два: отстаёте! Почему не задействовали дистанционное управление закольцовыванием?
– Восточный-два к Первому: виноват… приложим все усилия…
– Первый к Восточному-два: не засоряйте спецканал своими раскаяниями! Через полчаса я должен получить от вас сообщение о том, что динамическая структура закольцована по контуру.
– Восточный-два к Первому: вас понял.
– Первый к Восточному-два: я вас отключаю!… Так, кто у нас там дальше?
– Западный-один к Первому: противник не обнаружен. Перекрытие стационарной структуры завершено. Начато закольцовывание вектора динамической структуры. Обнаружено неконтролируемое истечение энергии в районе с координатами…
– Насколько я понимаю, возле так называемого Пэкова Холма?
– Так точно. Что поделаешь, перекрыть этот колодец мы уже не успевали…
– Ладно, чёрт с ним, пусть истекает. Одной легендой больше. Да, кстати, какой тип заглушек вы использовали, Западный-два, что справились так быстро?
– Западный-два к Первому: заглушки обычного типа, семистационарные, фильтрующие, самораскрывающиеся, из серии «Шторм»…
– Олухи царя небесного! Гром и молния, Западный-два, вы что, с ума сошли?! Противник пройдёт через эти несчастные «Шторма», как нож сквозь масло! Они же снабжены аварийными замками! Он их откроет в секунду! Немедленно начинайте постановку заглушек усиленного типа, серия «Самум»! Полная блокировка! Оставляйте только кабельные входы! Чем вы слушали на ориентировке?!
– Виноват, ваше превосходительство, но в нашем распоряжении находятся исключительно заглушки указанного типа, «Шторм». Мы ждали партию «Самумов» до последней секунды, пять раз выходили на связь со снабженцами, нам отвечали, что груз выслан, однако его так и не поступило. Поэтому было принято решение использовать имеющиеся заглушки типа…
– Кое-кто отправится под суд. Нет, нет, не бойтесь, Западный-два, это я не к вам… Так, все силы – на закольцовывание динамики. Как у вас с этим? Надеюсь, хоть здесь проблем нет?
– Никак нет, ваше…
– Вот и хорошо. Продолжайте… Диспетчер! Дайте прямую связь с управлением снабжения. Я выхожу из эфира… Алло, Гримнир? Что там у вас за неурядицы с Западным-два? Почему у него нет «Самума»?
– Ваше превосходительство, у нас проблемы. Склад с партией указанных заглушек блокирован группой «Вяз».
– Откуда здесь взялись контролеры-экологи?!
– Очевидно, после ревизии они задержались с отбытием…
– Чёрт возьми, не слышу вас, Гримнир! Помехи! Эй, на пульте!…
– Это не помехи, Алонсо.
– Дьявол! Корнблат! Профессор, не могли бы вы объяснить…
– Ваш спецканал в эфире всего несколько минут. Иными путями я прорваться к вам не мог. Моя группа блокировала склад и не намерена покидать его, пока вы не отмените свой приказ на использование Западным-два заглушек типа «Самум».
– Как вы смеете вмешиваться в ход операции?
– Послушайте, Алонсо, вы можете обратиться напрямую к его высокопревосходительству верховному координатору господину Исайе Гинзбургу за подтверждением моих полномочий. А вам, генерал, я хочу сказать только одно: применение устройств указанного типа в западном операционном секторе грозит глобальным разрушением подземных водоводных систем. Это, в конце концов, моя специальность. Я занимаюсь ими уж два десятка лет, Алонсо, и знаю, что говорю. На других направлениях – пожалуйста. Но не здесь. Если, конечно, вы не хотите превратить в пустыню весь район вашей хваленой операции.
– Чёрт возьми! Почему мне не доложили о такой возможности? Штаб!
– Начштаба на связи, ваше прево…
– Вы слышали уважаемого господина профессора? Почему при разработке плана никто даже не упомянул о таком возможном исходе?
– Ваше превосходительство! Но вся операция должна быть проведена в очень жесткие сроки, за это время необратимых последствий наступить просто не может! Профессор, вы нас слышите?
– Слышу я вас, слышу! Quod erat demonstranum [3] я так и знал! Но ваши расчеты базируются на неопробированной методике Диллингхема, а она…
– Чёрт возьми, проф, избавьте нас от этих научных дискуссий! Я отлично знаю, что вы терпеть не можете Диллингхема…
– Алонсо, я всегда придерживался мнения, что при создании подобных методик главное…
– Знаю-знаю. Pereant qui ante nos nostra dixerunt [4] не так ли?
– Quos ego! [5]
– Понятно. В ход пошла латынь. Quousque tandem abutere, Catilina, patientia nostra? [6]
Короче говоря, убирайтесь со склада, пока я не применил силу. Plaudite, cives, plaudite, amici, finita est comoedia [7] . Перед его высокопревосходительством я буду оправдываться сам. Suum cuique [8] .
– Возмутительно! Алонсо, так и знайте, что я немедленно отправлю свой votum separatum [9] непосредственно его высокопревосходительству!…
– Отправляйте, отправляйте… Короче, даю вам пять минут, чтобы очистить склад. Videant consules, ne quid res publica detrimenti capiat [10] . Снабжение! Гримнир!
– Да, ваше превосходительство.
– Через пять минут явитесь на этот ваш чёртов склад с авральной командой. Если профессор со своими тунеядцами к тому времени все ещё будет просиживать там штаны, выкиньте их вон. Всю ответственность я беру на себя. Всё ясно?
– Так точно, но… профессор Корнблат имеет генеральское звание…
– Я же сказал – все последствия на мне. Выполняйте!
– Есть…
– Так, хорошо, кто у нас следующий?
– Южный-один к Первому: у нас проблемы, ваше превосходительство.
– Что за стиль докладов, Южный-один? Вы на войне или в институте благородных девиц? Где вас учили так по-идиотски информировать начальство? После завершения операции получите взыскание. Ну, так что там у вас?
– При свертывании первого слоя динамической структуры мы столкнулись с сопротивлением. Ворожеи клана под кодовым наименованием «Лайк-и-Ли» предпринимают энергичные усилия, пытаясь восстановить стабильность первого слоя. Доступ ко второму слою ими блокирован. Форсированные меры воздействия пока не применя…
– Гром и молния! И с такими ослами я должен проводить операцию чрезвычайной важности! НЕМЕДЛЕННО задействуйте весь арсенал, Южный-один. Повышайте напряжённость и давление до первой надкритической, а потом резко обрывайте и закольцовывайте! Они не должны поспеть за вами. Примените «зеркалку»… вплоть до третьей стадии. Если все это не поможет, пугните девчонок огнём. Концентрическое бомбометание, диаметр пятьсот, отклонение двести – чтобы никого не задело. Не экранируйте, пусть ребятишки позабавятся сбиванием ваших бомб. Вы как раз успеете свернуть первый слой… а дальше всё уже пойдет легче. Всё ясно?
– Так точно, ваше…
– Отлично, следующий!
– Южный-два к Первому: операция развивается успешно, «Самумы» установлены, свертывание первого слоя благополучно завершено, идём с опережением графика, нештатных ситуаций не возникло. Конец.
– Вот как надо работать!… Отлично, Южный-два. Будете представлены к поощрению. Следующий!… Следующий!… Операторы, кто у нас там? Западный-два! Как там с истечением энергии на Пэковом Холме?
– Утечка в пределах тридцати процентов.
– Это ещё терпимо.
– Но, ваше превосходительство, там вот-вот завяжется бой. Наши сенсоры показывают выдвижение крупных сил Дромока к данному месту.
– Ничего. Пусть столкнутся. Эйбрахам! Не вернулся ещё?
– Никак нет, я здесь, ваше…
– О, отлично. Что вы мне посоветуете в этой связи?
– Да, я получал информацию. Думаю, ничего предпринимать не стоит. Это отвлечёт клан от активного противодействия операции. Кроме того, они обещали помочь в розыске Твердислава и Джейаны – как бы не ринулись сейчас, не ко времени. Так что пусть лучше с Дромока спесь собьют.
– Благодарю вас, Эйбрахам. Так. Дальше. И почему у нас так долго север молчит?…
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:55 | Сообщение # 26 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава седьмая
Буян шёл один.
Никогда раньше он не знал, что это такое – быть одному. В клане вокруг тебя, особенно если ты – из Старшего Десятка, крутится целая прорва ребятни. Тысяча дел, и все надо успеть переделать, потому что никогда наперёд не знаешь – может, какая-то малость завтра спасёт клан.
А теперь вокруг расстилалось Безмолвие. Чахлые северные леса были хороши хотя бы тем, что по ним не надо пробираться. Можно идти, не глядя под ноги. А если тебе вдобавок нет нужды думать о хлебе насущном, о костре и ночлеге, то поход становится и вовсе необременительным. С одной стороны, разумеется.
Как ни странно, причинённая Дромоком боль почти забылась. Почти забылся и он сам. Перед внутренним взором Буяна стояло лицо Ольтеи… да ещё двух погибших друзей. Он не сможет отомстить за Ставича и Стойко, покуда будет оставаться в этом омерзительном теле. Потому что бить надо отнюдь не по «копиям» Дромока, а по нему самому. Вот тогда это будет действительно месть. И если эльфы помогут ему, Буяну, вновь стать самим собой, он осуществит свой план.
А пока что надо идти, далеко обходя все обитаемые места или места, обитаемые хотя бы предположительно.
В то утро Буян едва-едва пересёк, по пояс в воде, какую-то хилую речушку, как в небе над головой что-то внезапно блеснуло. Ну блеснуло и блеснуло, мало ли что случается в небе, может, двое крылатых слуг Великого Духа не разошлись на узкой воздушной тропе; может, случилось ещё что-то подобное… В клане как-то было не принято смотреть на небеса. Дождь шел в основном, когда его вызывали Ворожеи; а если и случалось ненастье в неурочный час, так вода, как известно, не беда. Но сейчас…
Это было как быстрое, стремительное скольжение золотистого луча по трепещущей водной глади. Быстрый переливчатый росчерк, ничего больше; наверное, в былые дни Буян лишь пожал бы плечами да зашагал себе дальше, но теперь – теперь он явственно ощущал Магию. Да-да, именно так, Магию с большой буквы, Великую Магию – куда там до неё всяким Джейанам или даже Дромокам!…
Буян остановился. Если бы не слабая надежда на эльфов, он бы, наверное, двинулся навстречу той вспышке – а вдруг ему повезёт и он встретит могущественного чародея или даже самого Великого Учителя Иссу?
Мерцание тем временем угасло. На вершине лысого холма осталась кучка людей, человек десять-двенадцать; подле них оказались свалены грудой какие-то коробки и ящики. Похоже было, что кто-то очень постарался, делая все эти вещи как можно менее заметными, окрасив их зелёно-коричневыми разводами и пятнами. Одеты люди были в одинаковую мешковатую одежду такого же странного цвета. Ничего подобного Буян никогда в жизни не видел.
«Это что ж за клан такой?» – принялся мучительно соображать он. Как назло, на ум ничего не приходило. Он уже хотел по-тихому юркнуть в заросли и поскорее унести отсюда ноги, пока дело не кончилось новой кровью и новыми трупами; однако что-то заставило его задержаться. Буян залег в густые поросли ерника [11] и стал ждать развития событий.
Ожидание продлилось недолго. Из размалёванных ящиков появились какие-то посверкивающие предметы; их составляли вместе, так что получилось нечто вроде пирамиды высотой почти в человеческий рост. Раздалось гудение, словно где-то рядом во всю заработал крыльями здоровенный жук, размерами никак не меньше папридоя. Люди разбежались в разные стороны; пирамидка гудела всё сильнее и сильнее, а потом из-под неё внезапно брызнул чёрный земляной фонтан. Послышался короткий скрежет – и холм раскрылся. От вершины до подножия его рассекла глубокая темная трещина. Она стремительно расширялась, края её дрожали, Буяну показалось – это рвут живую, терзаемую болью плоть.
Наконец гудение и скрежет смолкли. Люди один за другим быстро-быстро посыпались вниз. Двигались они сноровисто и ловко – неприятно сноровисто и неприятно ловко. Это были бы страшные враги, вдруг понял Буян.
Но… во имя Великого Духа, что же они собираются там делать? Может, он, Буян, стал невольным свидетелем тайного бдения каких-нибудь особо злобных и кровожадных Ведунов?… Несколько мгновений парень прислушивался к своим ощущениям. Нет, не похоже. Не Ведунская эта магия, совсем не Ведунская (ему ли теперь не знать!). Но – тогда чья же? Может, эти существа – эльфы?…
От этой мысли сильно и с болью при каждом толчке забилось сердце. Он не может уйти отсюда, не удостоверившись! А вдруг это они? На гномов разломившие холм люди никак не походили, и, следовательно, оставалась только одна возможность. Эльфы!
Буян ползком выбрался из зарослей, двинулся к холму. Тем временем на поверхности возле блистающей пирамидки остался только один человек (или все-таки эльф?…)
«Надо б порасспросить его, что ли, – думал Буян. – Только б вот не испугался, да не начал бы кидаться молниями…»
Человек у пирамидки не обращал никакого внимания на творившееся вокруг. Всё его внимание было приковано к сверкающему чуду, раздвинувшему тонкие ноги над чёрной трещиной. Несколько больших ящиков сами собой вдруг поднялись в воздух и один за другим скользнули в расщелину.
Мало– помалу, крадучись, Буян одолел весь путь до самого холма. Теперь оставалось самое сложное -заговорить.
До человека у пирамидки оставалось не более десяти шагов, когда тот внезапно поднёс левую руку ко рту и быстро проговорил со странным акцентом:
– Северный-один к Первому. Начинаем свертывание динамической структуры по счету ноль.
В следующий миг Буяну показалось, что в него угодила небольшая молния, а сверху рухнула ледяная гора средних размеров. Резкий удар, сотрясший все его существо; и сразу за тем – ледяной смертельный холод. Казалось, его одновременно и плющит, и раздувает, и сжимает, и растягивает; голова закружилась, Буян ткнулся лицом в траву, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой (точнее – теми лапами, что дал ему Дромок).
Боль высасывала из него саму жизнь, силы уходили, как вода в прокаленный песок. Где-то под землей – чувствовал Буян – вправо и влево от расколотого холма катились злые волны этой боли, катились, выжигая на своем пути то неуловимое нечто, что давало ему, Буяну, силы жить. Он понял, что если немедленно не сделает хоть что-нибудь, чтобы остановить эти злые волны, то умрет, умрет последней смертью, самым страшным концом, какой только можно себе представить и о котором говорил Учитель – когда умирает не только твоё тело, но и твоя душа, ты весь обращаешься в ничто, гаснешь бесследно, как догоревшая лучинка, обращаясь в груду мёртвого мяса и костей.
Кажется, он застонал. Потом взвыл. Потом захрипел. Сильные когти пробороздили землю; не в силах встать, он пополз прямо к чёрной пасти провала. О человеке возле пирамидки он уже напрочь забыл. Туда, туда, вниз, где – чудилось ему – он найдёт избавление, там, под землей, колышется гладь незримого моря, окунись он в которое – и всю боль снимет как рукой.
А в уши настойчиво и нагло лез чужой голос, бубнивший чужие, мёртвые слова – говорил человек у пирамидки, обращаясь к какому-то Первому; несмотря на туман боли, заткавший разум, эти слова Буян разобрал и запомнил.
– Северный-два к Первому: ведём постановку заглушек… критические точки оконтурены… закольцовывание протекает успешно… Локация показывает отсутствие живых объектов…
Человек у пирамидки не замечал слившегося с землей Буяна. Зато изуродованный Дромоком парень внезапно понял – вот она, причина, его корежит и ломает именно потому, что эти типы в пятнистой одежде здесь что-то учудили – отчего Буяна и скрутило. Превозмогая боль, он приподнял голову – надо отползти подальше, быть может, тогда станет легче, но нет. Впереди воздвигся совершенно непреодолимый барьер. Казалось, Буян уткнулся лицом в раскалённые камни. Вытерпеть это было уже совершенно невозможно.
Хрипя, Буян пополз обратно, и тут взгляд его упал на оставшиеся позади заросли, те самые, где он укрывался, наблюдая за тем, как воздвигалась сверкающая пирамидка. И увиденное заставило его на миг даже забыть о боли.
Листва на прижавшихся к земле деревцах стремительно желтела. Невесть откуда налетевший ветер трепал быстро оголявшиеся ветви. На траву – кипрей, багульник, верейник (все названия – от Учителя) – словно выплеснули жёлтого сока, каким девчонки по осени красят себе наряды к празднику урожая. Стебли трещали и ломались под натиском ветра, словно невидимые косари задались целью очистить эти места от всякой растительности.
Буян повёл взглядом вправо, влево – везде одно и то же. Желтые листья; целая метель из желтых листьев и яростно терзаемые ветром голые ветви. Севернее же холма всё оставалось по-прежнему. От незримой границы на юг катилась смерть, в один миг делая работу, на которую матушка Осень обычно тратит целый месяц, а то и полтора.
И тогда Буяну стало даже ещё страшнее, чем в лапах Творителя Дромока.
Боль допекала. Глухо застонав, он перевалился через край расщелины. Скатился на дно по крутому склону – и тут внезапно стало легче. Намного легче, так что он даже смог встать и идти. Справа северный конец расщелины заканчивался чёрным тупиком, налево же, напротив, расщелина углублялась, превращаясь в настоящий тоннель. Где-то там, впереди, мерцал слабый зеленоватый свет.
Буян пошёл вперёд. Он видел не так много, но и увиденного хватило для одного несложного вывода – эти люди, раскрывшие холм, неважно, эльфы, гномы, Ведуны или кто-то ещё – посылают на юг нечто ужасное.
«Вот оно, твое искупление!» – вдруг подумалось Буяну.
Чем глубже уходил он, тем слабее становилась боль. Правда, до конца она так и не исчезла, но теперь он хотя бы мог сражаться.
Тоннель неожиданно уперся в поперечную галерею. И справа, и слева мерцал неяркий свет, но зато справа Буян увидел человеческую фигурку. Она сидела на корточках, роясь в каком-то ящике. Вытащив из коробки нечто короткое, тускло блестящее, человек ткнул этим в стену тоннеля – да так, что пол под ногами Буяна тотчас заходил ходуном, а по потолку прошла быстрая судорога, словно неопытный лекарь прижег рану раскалённым железом. Эта судорога отозвалась мгновенной волной боли; Буян застонал, не в силах сдержаться. Человек вздрогнул, выронил свой инструмент, повернулся…
Кажется, он хотел крикнуть – но не успел. Буян прыгнул… и мимолетно удивился тому, как мало вдруг стало сил, словно кто-то гигантским насосом выкачал из него почти всю магию, столь щедро вложенную Дромоком.
Однако хватило и остатков.
Когти прошили человеку горло. Он не успел даже захрипеть. Вторая рука Буяна ударила туда, где должно было находиться сердце, но сталь лишь даром проскрежетала по внезапно отвердевшей ткани странного, размалёванного дурацкими разводами одеяния. Однако хватило и одного удара.
Буян с некоторым трудом отвалил тяжёлое тело в сторону, уложив его так, чтобы оно не сразу бросалось в глаза; поднял взгляд и понял, над чем колдовал убитый.
В земляной стене открылась небольшая ниша; взору Буяна предстало сплетение тугих жил, толстых и тонких, сине-алых, малиновых, зелёных; они вздувались, пульсировали, с явной натугой перегоняя что-то; они сходились и расходились, соединялись и вновь разъединялись; кое-где вздувались узлы. Прямо на глазах Буяна от одного такого узла отделился новый отросток; тычась, словно новорождённый щенок, он пополз куда-то вбок то в сторону.
А поверх всего этого взгромоздился совершенно чуждый всему этому громадный стальной паук. Раскинул тонкие железные ходульники, раскорячил уродливое, все из острых граней, тело, вонзил в сплетения земляных жил сразу целое полчище острых жал; и там, где они вонзились – видел Буян – живоносные жилы земли истощились, сжались, опали, лишённые привычного дела; чудище выпило их силу, и каждый новый его глоток, как казалось Буяну, отзывается болью в его, Буяна, несчастной голове…
В следующий миг железные когти вонзились в паучиного вампира, сорвали его, бросили наземь; неожиданно прибыло сил, и Буян пяткой обратил злобного монстра в плоский блестящий блин.
Жилы тотчас ожили. Навстречу друг другу ринулись отростки, обходя поражённые сплетения, соединяясь, срастаясь; в жилах вновь забурлило, запульсировало, затрепетало. Стены тоннеля начали затягивать нишу подобно тому, как болото затягивает след человеческой стопы. Несколько секунд – и там, где только что зияла выемка, осталась лишь влажная земляная поверхность.
Галерея загибалась; несколько шагов, и Буян увидел следующего человека. Этот уже не сидел на корточках, он стоял, изумлённо глядя на невесть откуда взявшееся пугало. Из стены на уровне его груди уже торчало нечто железное, из множества каких-то выгнутых начищенных железяк; оттуда волнами катилась боль, и Буян зарычал, внезапно всем существом своим ощутив этот напор.
Оставалось только одно – броситься вперёд.
Человек в пятнистых штанах и куртке вскинул правую руку. Он действовал очень быстро, однако Буян оказался быстрее. Правый бок что-то рвануло; боли парень не почувствовал, однако его собственное оружие – четыре стальных кинжала-когтя – вонзилось, куда он и нацеливался – под подбородок врагу. Коготь на большом пальце ударил человеку в глаз.
Как всё это, оказывается, просто.
Второе железное чудовище, жалобно задребезжав, покатилось прочь.
Позади Буяна меж тем нарастал ровный гул. Словно воды, прорвав наконец сдерживавшую их плотину, устремились с высоты вниз; пол ощутимо вздрагивал.
Уже зная, что делать, Буян ринулся вперед. Сколько этих злодеев в пятнистом спустилось сюда? Десять, одиннадцать? Неважно. Двоих он уже прикончил – не миновать того же и остальным. В этот миг Буян чувствовал даже нечто вроде благодарности к мучителю Дромоку. Разумеется, прежнего Буяна уже давно не было бы в живых.
Поворот, поворот, поворот. Гул за спиной всё нарастал, и вместе с этим гулом к Буяну возвращались силы. Чужая кровь больше не жгла руки – он, похоже, привык.
* * *
– …Докладывает шестой: паук установлен, напряжённость в норме, вектор закольцован.
– Докладывает седьмой…
– Погодите! Что за прорыв на первом и втором участках, у Вебера и Макклоски?… Вектора поехали… Эй, ребята! Вебер! Ответь бригадиру! Вебер! Какого черта, почему он молчит?… Джерри, одна нога здесь, другая там – посмотрите, в чем дело. Держите связь по экстре.
– Слушаюсь.
– Бригадир! Это Джерри! Бригадир, он мёртв!
– Чёрт возьми, кто?!
– Вебер!… Валяется на полу, его зарезали, как быка на бойне! Паук раздавлен! Контрольный узел прошёл самовосстановление… Доступа к первому слою нет… Бригадир, я иду дальше, к Маку. Бригадир… тут следы!… Тварь… она вступила в кровь Вебера… Святые угодники, да что же это?…
– Джерри, назад!… Назад, Джерри, я приказываю!…
– Поздно, бригадир!… Он меня увидел!… А-а-а!…
– Внимание всем! В кольце первого слоя – неопознанный живой объект, не поддающийся локации. Немедленный отход! Все назад! Стреляйте на поражение!…
– Бригадир, это Симонс, третий!… Он вышел из-за угла. Парализатор… не действует!… Стреляю!… Попал!… Нет… Он… А-а-х-р-р-р…
– Внимание всем! Неопознанный живой объект движется в сторону правого плеча. Все, кто у него за спиной, подбирайтесь ближе и стреляйте! Парализаторы не применять!… Огонь только на поражение!…
– Бригадир, я шестой. Прошёл тело Вебера. Со мной Анджей и Луччо. Доминик и Жан идут следом. Видим тело Мака. Ах ты, сволочь… Извините, босс… Он почти что оторвал Маку голову. Джерри… тоже здесь. Стоп! Видим его! Огонь, ребята!…
– Северный-два к Первому, Северный-два к Первому: ваше превосходительство, мы подверглись нападению… тварь не поддаётся локации и иммунна к парализаторам… Есть потери… Закольцовывание приостановлено… Виноват… Что за тварь – не могу знать… Есть… Да, так точно, подвергнутся взысканию… Есть принять все меры к уничтожению…
– Босс! Босс, это Луччо. Босс, я иду наверх. Босс, он уложил всех четверых.
– Что?!…
– Босс, я иду наверх. Можете меня расстрелять, но я иду наверх!…
– Прекратить истерику, Луччо! Или я на самом деле расстреляю тебя к такой-то матери!… Его что, и бластеры не берут?!…
– Босс! Он бежит за мной, босс!
– Стреляй, трус, стреляй!
– У-м-о-а-х-ф-р-оу…
– Луччо! Луччо, ответь мне!
– Бригадир, беднягу только что прикончили. Эта бестия увёртывается от разрядов, а те, что попадают, только обжигают, и всё. Впервые вижу броню, что выдержала бы прямое попадание из десантного бластера!…
– Микки, уходите оттуда. Бегом. До следующего коммуникационника – и наверх. Я запускаю…
– Поздно, босс…
Короткий предсмертный стон. И – тишина.
Человек возле сверкающей пирамидки всё ещё выкрикивал что-то в укрепленный на запястье маленький чёрный шарик, когда Буян высунул голову из чёрного провала щели. Это было нелёгкое дело. Его били молниями, и отвести их оказалось куда как непросто. Вся грудь и все плечи превратились в сплошной ожог. Больно было ужасно, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что совсем недавно чуть не заставила Буяна покончить счёты с жизнью.
Их было десять, и дрались они отчаянно. Они были сильными бойцами, но он оказался сильнее. Он шел по коридору, выдирая из стен их нелепых железных пауков, всякий раз мельком жалея – сколько пропадает зря отличной стали!
А когда затих последний и огневой болью вспыхнули ожоги, на которые он не обратил внимания в горячке боя, внезапно вспомнилась сверкающая пирамидка и человек возле неё. Он, Буян, должен вернуться. В живых не останется никто.
Человек истошно завопил, едва завидев выпрямившегося во весь рост Буяна, и бросился наутек – напрасная попытка.
Потом Буян долго и с наслаждением крошил сверкающую пирамидку. Сталь её частей крепостью не уступала когтям Буяна; поэтому пришлось повозиться. А потом он вдруг заметил вывалившийся из мёртвой руки чёрный небольшой шарик, откуда неслись какие-то непонятные слова. Удивляясь, Буян подобрал странную находку.
– Северный-два! Северный-два!…
– Они не отвечают, ваше превосходительство.
– Сам знаю! Чёрт возьми, оттуда доложили о какой-то твари, которую не берут радары и парализаторы… Полковник!
– Да, ваше прево…
– Резерв штаба на участок Северного-два. С группой усиления. Возьмите обычные ИК-детекторы. И оружие… того, попроще и помощнее. Не задействованное через местную планетарную энергосеть.
– Так точно! Разрешите идти?
– Идите. Связь – каждые пять минут. Вас прикроет второй эшелон – два штурмовика. Это всё. Отправляйтесь, и чтобы через тридцать минут я получил ваш доклад о том, что закольцовывание окончено.
– Я не подведу, ваше…
– Вот и хорошо. А теперь – шагом марш отсюда!
* * *
На Пэковом Холме стража Твердиславичей с молчаливым ужасом взирала на разожжённый Чарусом пожар. Сильный ветер, наколдованный при помощи Ключ-Камня, гнал пламя на север, к краю Лысого Леса. Старший Десяток нового вожака старался вовсю. Все, хоть как-то умеющие ворожить, помогали Чарусу управлять волной яростного пламени. Огонь оставлял позади себя чёрную, дотла выжженную землю. Что случилось со змеями Ведунов – сгорели они все без остатка или успели спастись, – кому теперь какое дело! Чарус вызывал на бой тех, кто засел на самом Змеином Холме, рискуя сразу всем, и его собственная жизнь была наименьшей из ставок.
Теперь Ведуны будут знать, что им предстоит не обычная драка.
* * *
Неприятности начались почти сразу, как только Иван, Твердислав и Джейана выбрались из убежища бывшего Учителя. Во-первых, свет. Стало заметно темнее, да ещё вдобавок появилось какое-то непонятное мерцание, от которого начинало ломить в висках и жечь глаза. Первые тридцать или сорок шагов Иван прошёл уверенно, как и в прошлый раз, однако затем вдруг остановился, в недоумении подняв пятерню к затылку.
– Ничего не понимаю. Первый перекрутный ход… а я его не вижу. Гм… Вообще-то такие подвижки случаются… но я же тут всё специально крепил. Ну ладно, пойдём дальше.
– А если магией? – забывшись, предложила Джейана.
– Ты что, ты что! – Иван замахал руками. – Тогда-то нас точно в два счета вычислят. Я-то ничего, отобьюсь, не впервой, а вот вас прикрыть уже не сумею. Нет, об этом и говорить нечего. Пойдём дальше, у меня тут много отнорков…
Следующий ход оказался в порядке.
Джейана шла следом за своими спутниками. Она впервые оказалась так глубоко в недрах; и теперь, несмотря ни на что, с жадным любопытством присматривалась и прислушивалась.
Подземный мир разительно отличался от привычного, верхового, – и прежде всего своей магической гаммой. Здесь вели партии совсем иные инструменты; глубины жили собственной жизнью. Казалось, что Джейану со всех сторон окружает живая плоть, словно она очутилась не в пещере, а во чреве громадного зверя. Тоннели были не просто ходами, но жилами – по ним струилась невидимая кровь. Даже улитки на стенах выглядели не просто слизняками, но – рассыпанными здесь с особой целью светильнями, поглощающими не какой-то там прогорклый мох, а вбирающие в себя ту самую неведомую субстанцию, что неслась по тоннелю, и излучавшие её обратно неярким зеленоватым свечением. Мало-помалу чувства Джейаны проникали всё дальше и дальше в стороны от их пути; внутренним зрением она видела и уводящие в губительную глубь шахты, и запутанные лабиринты продольных ходов, и какие-то наглухо замурованные каморы, где искрилось и переливалось нечто загадочное, волшебное… Чувствовала она и чужую жизнь. Её было много здесь, от совершенно непонятной, гибельной и непобедимой на нижних ярусах (оттуда дышала Смерть), до зловредной, но мелкой – здесь, в окрестных тоннелях.
Джейане виделось и нечто иное, уже на самом пределе её зрения – какие-то пульсирующие огнем низовые подземные реки с рукавами, затонами и островами; пробившие мягкую земную плоть кристаллические копья, по которым тоже пробегало быстрое холодное пламя; и другие реки, мутные, отравные, в которых Джейана не без удивления узрела человеческие нечистоты. Грязь опускалась с поверхности на глубинные уровни и исчезала в огненных горнилах.
Ворожея видела и то, чем оканчивались некоторые шахты и кто коротал там, на самом последнем дне, бесконечный срок своего заточения, но это оказалось слишком страшно. Она даже зажмурилась – такого средоточия зла она не могла бы представить и в самом отвратительном Ведуне. Нет, нет, лучше и не глядеть на такое…
Она смотрела вниз, себе под ноги, и не видела дна. Её взор достигал некой глубины, но, подобно тому, как голубой горизонт намекает смотрящему, что там, вдали, за той чертой, где встречаются земля и небо, есть такие же леса, поля и горы, теряющиеся в сером мареве слаборазличимые контуры переходов, тоннелей, подземных залов, перевитые светящимися нитями магических потоков, – всё это уходило ещё глубже, намного глубже, куда уже не проникнет ничей глаз. Она, Джейана, и её спутники шли сейчас по самому верхнему краю великой бездны, наполненной удивительной, невиданной жизнью.
Учитель никогда не говорил ни о чём подобном. Интересно знать, почему? Иван шагал быстро, поминутно озираясь, словно вот-вот ожидая нападения.
– Странно, – услыхал Твердислав его бормотание, – всё словно вымерло. Никого нету. Вся живность куда-то попряталась. Ни разу такого не видел.
Где– то глубоко-глубоко под ногами Джейаны подземные воды (или что текло по этим рекам?) внезапно взволновались. Короткая обратная волна, прокатившаяся по ним, толкнула девушку в грудь, словно эти реки неожиданно натолкнулись на невесть откуда взявшееся препятствие. Но мало ли что может случаться здесь? Разве может она быть уверена, впервые очутившись в подземельях?
Между тем Иван долго и безуспешно искал очередной лаз.
– Уполз, зараза, – сокрушался великан, в десятый раз ощупывая стену. – Да что ж это такое делается? Ну, ничего, идём к следующему…
Следующий исчез тоже.
Губы Ивана сжались.
– Плохо дело. Теперь или пробивать новый ход, или топать в обход, кругаля давать, до колодца… Колодцы-то, надеюсь, никуда не делись…
– А до колодца – это далеко?
– Моего обычного хода – дня два. Но у нас припасов в обрез.
– Ничего, перебьёмся, – пожал плечами Твердислав. Подумаешь, денек-другой без жратвы! Эка невидаль, в клане во время голодовок, случалось, дней по десять во рту ничего, кроме воды.
– И с питьём у нас плохо, – Иван вновь словно бы прочитал его мысли. – Вот что самое главное… Разве что колдовством…
– Если не будет иного выхода… – заметила Джейана. Чего он паникует, этот Иван? Притянуть подземный ручей сумеет и ребенок.
– Ну да, тогда только и останется, что связать друг другу руки и ждать, когда за нами придут, – мрачно пошутил Иван. – Здесь такой отгул [12] от магии – будь здоров. Разнесется за десятки поприщ. А им только того и надо. Нет уж, колдовать сейчас – последнее дело. Ладно, ничего иного нам не остаётся – пошли к шахте. Долго, зато надёжно. Идёмте, идёмте, хватит стоять!…
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:55 | Сообщение # 27 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
– Первый, на связи резерв. Мы на месте. Господи, тут была настоящая бойня!… Бригадир… мёртв. Голова оторвана. Мы спускаемся вниз. Детекторы ничего не показывают… ни в одном из диапазонов.
– Первый к резерву: штурмовики уже на подходе. Видите их?
– Так точно. Сейчас установим связь… есть! Начинаем спуск.
– И поторапливайтесь, потому что иначе всё закольцовывание полетит к черту! А вы сами знаете, что тогда будет – ба-а-альшой БУМ-М!
– Слушаюсь. Первая пара пошла… мы их прикрываем со всех сторон.
– Хорошо, конец связи. Следующий сеанс через пять минут… если не случится ничего экстраординарного.
– Ваше превосходительство, на связи Южный-один.
– А, тот самый, у которого проблемы с девочками? Ладно, давайте.
– Южный-один к Первому: зеркалка не дает результатов. Клан Лайка-и-Ли мобилизовал все ресурсы и успешно противостоит нашему воздействию. В связи с исчерпанием лимита времени прошу вашей санкции на концентрическую бомбежку.
– Чёрт возьми, Южный-один! Я же вам уже сказал – задействуйте весь арсенал! Бомбите, если считаете нужным! Отклонение – от двухсот… до ноля. По вашему усмотрению.
– Ваше превосходительство, но отклонение ноль…
– Правильно, это прицельный огонь.
– Вы…
– Да, да, я даю санкцию!… Черт возьми, вам только и надо, что перехватить управляющие контуры первого слоя! Дальше всё пойдёт легче. Второй вы получите автоматом, а имея контроль над первым и вторым, легко овладеете и третьим, как бы там ни ерепенились эти Ворожеи. Все ясно?
– Так точно, ваше…
– В следующем докладе я желаю услышать наконец о завершении первичного закольцовывания на вашем участке. Дальше!
– Западный-два к Первому. Только что доставлены заглушки типа «Самум», ваше превосходительство.
– Так, а что с динамической структурой?
– Неожиданный проход альфа-волны по пеленгу от Северного-два… нарушил установившееся равновесие… коррекция удалась не в полной степени… есть пострадавшие с ожогами второй и третьей степени…
– Результат, дьявол, результат! О потерях доложите потом! Вектор поля закольцован?
– Никак нет, ваше…
– Пойдёте под суд, Западный-два. Даю вам пятнадцать минут. Иначе можете заказывать похороны. А всех ваших людей я отправлю воевать с Умниками. Доведите до личного состава это моё обещание. Всё, конец связи.
– Ваше превосходительство, профессор Корнблат добивается связи с вами по личному каналу.
– Вот идиот! Хочет провалить все дело! Чёрный Иван его давным-давно прослушивает, этот канал!… Ответьте профу, что у меня понос.
– Но ваше…
– Исполнять!…
– Южный-два к Первому. Прошли третий слой динамической структуры. Разупорядоченность поля нарастает по экспоненте… возможны прорывы энергии. Прошу вашей санкции на приостановку движения – пока остальные нас не догонят.
– Хорошо, Южный-два. Вы вырвались далеко вперёд… так что придержите скакунов. Я дам команду на возобновление свертывания.
– Северный-один к Первому. Северный-один к Первому. Зафиксирована внезапная активизация динамической структуры, связанная с проходом волны альфа-типа по пеленгу Северного-два. Есть повреждения. С этой же волной произошел перенос одиночного живого объекта… наведение по маяку с кодом Северного-два. Данный объект не поддается локации, зафиксирован лишь по ИК-излучению…
– Проклятие! Немедленно в воздух, Северный-один! Бросайте всё – и в воздух! Я посылаю к вам подкрепление. Никаких вопросов, выполняйте!…
– Но, ваше превосходительство… свёртывание проходит трудно… после прохождения альфа-волны необходим ручной контроль каждого узла… синхронизация ужасная… прекращение ручного сопровождения грозит неконтролируемой генерацией в динамической структуре волны бета-типа… разрушения…
– Так. Понятно. Внимание, Северный-один! Я отменяю свой приказ. Продолжайте контроль за ходом процесса… подкрепления уже на пути к вам. Конец связи… Адъютант! Списки личного состава отряда Северный-один… впишите в представление на «Знак Отваги»… всех… посмертно.
* * *
Пламя пожара докатилось до границ Лысого Леса – и внезапно начало опадать, словно его прижимал к земле незримый безжалостный ливень. Огненная стена, что, казалось, не встретит преград аж до самого Полуночного Предела, рухнула, распавшись на десятки и сотни низовых ярко-рыжих змей, что по-прежнему алчно рвались вперед в вечном неутолимом голоде. Пожарное болото обратилось в безжизненное пепелище – зола и гарь, гарь и зола, пепел, пепел, пепел…
– Теперь ждём, – передал по цепи Чарус.
Его отряд был готов отразить Ведуньин натиск. Так что пусть идут.
* * *
Буян медленно приходил в себя. Сознание возвращалось постепенно, толчками; он огляделся – земляные стены, пол, потолок, слабый зеленоватый свет – тоннель.
Что же, во имя Великого Духа, произошло с ним? Он прикончил тех людей… потом вдруг подумал, что же это за ходы там, под землёй?… Снова спустился в расщелину… пошёл налево… миновал несколько поворотов… а потом заметил щель в стене. Отчего-то потянуло заглянуть… и тут его словно б ударило по голове, закружило, поволокло куда-то… Он зажмурился, а когда открыл глаза, то был уже здесь.
Здесь – это где?
И зачем ему понадобилось лезть куда-то?
Правая рука сжимала что-то твёрдое и округлое. Буян скосил глаза – маленький, чуть поблескивающий чёрный шарик.
Да, да, так оно и было: он подобрал эту штуковину возле того человека у сверкающей пирамидки. А потом? Что же было потом?
Обрывки воспоминаний с трудом складывались в хоть мало-мальски разборчивую картину.
Когда он поднял этот шарик, земля внезапно затряслась. Над поверхностью начал сгущаться белесый туман – только, в отличие от простого, этот туман был живым. Буян замер на месте, глядя, как всё вокруг заполняется армадой призраков – хищных, истребительных, голодных. Это было как-то связано с тем, что он натворил там, под землей. И именно под землей ему следовало искать спасения.
«Вниз, глупый, вниз!» – раздался внезапно в ушах голос Ольтеи.
Буян повиновался без колебаний. Белёсый туман таил в себе неведомую смерть, от которой не знаешь, как обороняться. Не раздумывая, Буян ринулся к спасительной щели – и, ему показалось, услышал за спиной разочарованный стон тысяч и тысяч изголодавшихся тварей.
Потом было то, что он помнил и так. Разворачивающиеся перед ним длинные коридоры… приснопамятная щель в стене…
Ага! Вспомнил!
Внезапно ожил чёрный шарик в руке. Ожил, запульсировал, даже заискрился; из него донеслись какие-то слова, но все – диковинные и непонятные. И он, этот шарик, словно бы тащил за собой, указывая дорогу.
Потом что-то очень сильное взорвалось там, у него за спиной. Его швырнуло вперед, и он полетел в черноту. Полетел – но как будто бы не падал.
Буян поднял голову. Он лежал возле отвесной земляной стены – тоннель заканчивался тупиком. Впереди ласково и спокойно мерцал зеленоватый свет, исходивший от ползавших по стенкам крупных улиток.
Парень поднялся, ощупал стену – самая обычная стена, ничего особенного. Интересно, как же он тут оказался? Отшвырнуло Ведуньей силой? Ладно, тут лежать нечего, надо выбираться на поверхность и продолжать путь. Не прятаться же целый век по подземельям!
Буян тронулся в путь. Однако уже после первого десятка шагов у него начали появляться сомнения. Земля тут была совсем не такая, как в тех тоннелях, где он дал бой неведомым магам и перебил их всех. Там – густая, влажная, чёрная, здесь же, напротив, – сухая и красноватая. Уж в чем-чем, а в земле Буян разбирался. И знал, что такие почвы очень редко лежат, что называется, «стык в стык». А это, в свою очередь, означало – что его, Буяна, скорее всего забросило куда-то в невообразимую даль, хотя, конечно, эта даль вполне может обернуться и несколькими десятками поприщ.
Так или иначе, Буян не слишком огорчился. Дорога растянется, и это, конечно, досадно, но, с другой стороны, спешить ему некуда. К тому же – чем дальше от того живого тумана, тем лучше. Пусть даже это обернётся лишним месяцем пути.
Ну что же, надо выбираться на поверхность.
Тоннель вел прямо вперёд, никуда не сворачивая и не разветвляясь.
«Интересно, – на ходу размышлял Буян, – что это за колдовство меня сюда закинуло? Сильное ведь колдовство – и как это я ещё жив остался. Верно, угоден Великому Духу… Стоп!!! – Эта мысль обожгла словно выкатившаяся из костра головня. – Угоден Великому Духу – значит, не так уж велика моя вина перед Ним! Значит, есть ещё надежда, надежда, что помогут эльфы!…»
У Буяна словно выросли крылья. Вперёд, вперёд, скорее, прочь отсюда, наверх, к солнцу и свету! У него ещё есть надежда! И теперь он уверен в этом. Великий Дух сохранил ему жизнь – ему, запятнавшему себя такими грехами! Значит, всё ещё поправимо. И он, Буян, конечно же, всё исправит.
Он бежал и бежал, а коридор всё вился и вился узким змеиным лазом, в стенах то и дело начали мелькать низкие темные дыры – какие-то лазы, звериные ходы, куда ему, Буяну, в его нынешнем облике было даже не втиснуться.
Мало– помалу он замедлил шаг. Сколько же ещё это будет длиться?
И тут внезапно впереди раздались голоса.
Буян со всего разбега бросился наземь. Осторожно дополз до изгиба стены, высунул голову.
Так и есть. Люди в точно таких же странных балахонах, что и у тех, которых ему пришлось убить совсем недавно. И точно так же стоявший у стены человек с усилием пытался вогнать в её изгибающуюся, негодующую плоть раскоряченного железного паука.
Сомнений не оставалось – тут орудовала такая же шайка. Они точно так же слали перед собой смерть. Значит, Великий Дух не случайно сохранил жизнь ему, Буяну. Он показал ему, что он должен сделать. Он сейчас – карающая длань Всеотца, и он не подведёт.
Буян вскочил на ноги. И он не подведёт. Он искупит свой грех. Он защитит землю.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:56 | Сообщение # 28 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава восьмая
Отряд Чаруса ждал в полной боевой готовности. Пламя разожжённого ими пожара умерло, докатившись до недальней стены Лысого Леса – лишь кое-где огненные языки ещё пытались отыскать себе пищу.
А потом из леса двинулись Ведуны, и Чарус злобно усмехнулся: «Пусть, пусть идут. Вот сейчас-то всё и решится».
Новый вожак Твердиславичей не сомневался в себе. Пусть с ним всего лишь три десятка человек – это не важно. Пэков Холм не выдаст. И как это Твердислав не догадался раньше? Не пришел сюда с Ключ-Камнем в руке, не увидел, как оберег-хранитель клана весь аж прямо засветился от переизбытка магических сил? Он, Чарус, не смел и надеяться на такую удачу. Когда бревно птицей взлетело вверх (наверное, упало на то самое, верховое небо, где посиживает порой Великий Дух, глядя на деяния своих детей), Чарус едва не заплакал от счастья. Это было больше его самых смелых мечтаний. И потому вместо небольшого набега нечисти, который он собирался вызвать, можно было предложить Ведунам настоящий, смертельный бой до последнего. Пусть тогда Фатима вертится как хочет!
Но всё– таки, как же так -чтобы о таком бы не знал Твердислав?
* * *
– Нет. – Иван неожиданно остановился, точно налетев на невидимую стену. – Так дальше не пойдёт.
– Что – «не пойдёт»? – удивился Твердислав.
– Ты что же, – сквозь зубы процедила внезапно замершая Джейана, – ты что, ничего не чувствуешь? Совсем-совсем ничего?
Нельзя сказать, чтобы Твердислав не ощущал совсем уж ничего. Там, в самой глубине души, где всегда жила спокойная, неколебимая уверенность – что бы ни случилось, последнее волшебство всегда со мной, – вдруг поселилась странная пустота, словно ушла часть всегда присущей ему, Твердиславу, силы.
– Что-то зачудили они, – непонятно пробормотал Иван, потирая лоб. – Никак в толк не возьму… Ясно только – надо уносить ноги, пока мы не превратились в слепых кротов. К шахте мы не успеем, это ясно. – Он прикусл губу, словно в тягостном раздумье, когда и так и так плохо, как бы ты ни поступил. – Неужели начали сворачивать?… – Он внезапно осекся.
– О чём это ты? – с некоторой подозрительностью осведомился Твердислав. Парень не боялся – он не привык страшиться Неведомого. Враг всегда был ясен, известен, осязаем. Когда нет врага – нет и опасности. Так было всегда. Почему же сейчас что-то должно измениться?
Иван медленно взглянул сперва на Твердислава, потом – на его спутницу. Казалось, он вот-вот что-то скажет, что-то очень-очень важное, но изгой лишь вздохнул и опустил голову.
– Чёрные Колдуны, – неожиданно изрек он. – Они тут, поблизости, я их чую. Вы – нет. С такими вы ещё не сталкивались. Они берут нас в кольцо. Здесь, в подземельях, они имеют страшную власть. Иногда им удается блокировать мои заклинания, но это если они соберутся в великом числе.
– Так что ж, выходит, сейчас собрались? – мигом сообразила Джейана. Девушка с гримасой боли прижала обе ладони к груди – там, где сейчас короткими острыми толчками билось стиснутое невидимыми железными тисками сердце. Такого с ней никогда раньше не было, Сила утекала из нее, точно вода из прохудившегося сита.
Иван коротко кивнул.
– Им нужен я, не вы. – Он негромко рассмеялся. – Я, понимаете? Поэтому они всё это и затеяли.
– Да кто «они»?! – Джейана теряла терпение.
– Чёрные Колдуны, конечно же. По наущению наших любимых Учителей. Они охотятся за мной. И, похоже, выследили. Ну что ж, может, это даже и к лучшему, – глаза великана странно блеснули. – Я отвлеку их на себя, и вы успеете уйти.
– Мы не оставим тебя сражаться в одиночку! – немедля возмутился Твердислав.
– На тебе – Долг Крови, вождь. Тебе его и исполнять. А за меня не беспокойся. Не впервой. Не будь вас, я ушёл бы в глубину, где им меня не достать. Но вы там не пройдете, и даже я не смогу помочь. А смерть, ждущая там, гораздо страшнее, чем все Ведуны и прочая нечисть, вместе взятые! Никогда, никогда, никогда не спускайтесь туда, вы поняли? Лучше уж покончить с собой, хотя это и великий грех перед Всеотцом. – Иван для внушительности показал Твердиславу сжатый кулак размером с детскую головенку. – Так, а теперь помогите мне! Надо пробиваться наверх, пока мы ещё хоть что-то можем. Конечно, именно этого-то от нас и ждут, но иного выхода нет. Если мы останемся здесь, нас просто придушат, и всё. Не поможет никакая магия. Идёмте же! Мне понадобится ваша помощь. Надо вот только будет синюю земляную жилу найти.
* * *
Чарус не ошибся. Пламя не прорвалось в глубь Лысого Леса, но Ведунов разъярило до крайности. Хозяева Змеиного Холма не поскупились, бросили в бой, наверное, едва ли не всё, что оказалось под рукой.
– Ой-ой-ой! – заверещал кто-то из девчонок за спиной у Чаруса. И было отчего.
Не беспорядочной ордой, где сильный толчет слабого, – ровным, правильным строем, словно сам Учитель наставлял их, шли в бой серые бестии, те самые, которых Фатима так удачно придавила оживлёнными её Силой деревьями; в промежутках торопились твари поменьше, на манер саламандр. А позади всех неспешно шагала редкая цепь закутанных в драные чёрные плащи фигур – пожаловали пастыри этого смертоносного стада, Ведуны собственной персоной – видно, не терпелось им как можно скорее и своими глазами увидеть гибель жалкой кучки наглецов.
– Не стрелять! – рявкнул Чарус, завидев, что иные горячие головы уже схватились за спусковые рычаги катапульт. – Пусть поближе подойдут.
Серая цепь миновала край болота и ступила в пепел. Ведуны надвигались в молчании, и это было куда хуже обычного их победного рева.
Чарус ждал. Ждал и весь его Старший Десяток. Сегодня их день. День, когда они положат предел господству Ведунов в Лысом Лесу, и день, когда внезапно возгордившаяся Фатима поймёт, кто хозяин в клане Твердиславичей.
Пожарное Болото не слишком велико. Вскоре уже можно было различить застывшее на мордах серых тварей одинаковое выражение, одновременно и тупое, и злобное. Остановившиеся взоры устремлены были на Пэков Холм, обрывы которого вдруг показались его защитникам очень, очень низенькими.
Чарус стоял, сжав ладонями теплый Ключ-Камень. Сейчас, сейчас. Осталось совсем немного. Сперва он попытается задурить Ведунам головы ещё больше, ну а потом…
Он даже зажмурился от сладкого предвкушения. Он не сомневался в победе. Ещё бы, раз уж тут бьёт такой неиссякаемый источник Силы!
Чарус так замечтался, что едва не пропустил время.
– Эй, на катапультах, не спать, вы, там! – заорал он, скрывая собственную оплошность.
«На катапультах» спать никто и не собирался. Судорожно дёрнувшись, метательные машины швырнули первые камни навстречу приближающейся безмолвной армаде. Армада – именно так показалось в тот миг всем без исключения Твердиславичам, хотя на самом деле против них шло едва ли больше полутора сотен серых четырёхруких бестий. Мелочь сегодня не считалась. Массивные гранитные глыбы, многим чародейством перенесенные сюда со всех окрестностей, взвились в воздух. Описывая плавные дуги, ушли в небо, замерли на миг на самой верхотуре – и устремились вниз.
Прицел, правда, оказался плох. Каменные ядра лишь впустую ударили по обгоревшим кочкам шагах в десяти от надвигающегося строя серых. Для Ведунов это послужило сигналом – все их воинство внезапно припустило во весь опор, словно стремясь во что бы то ни стало покрыть отделявшее их от Холма расстояние за один бросок.
Все шло, как и рассчитывал Чарус. Ведуны отлично знали, что перенацеливать и заряжать катапульты – дело хлопотное и непростое, даже если ты можешь воспользоваться магией; до следующего залпа у них оставалось некоторое время, которое они и использовали.
Не их вина была в том, что Чарус наткнулся на источник Силы.
Вожак Твердиславичей с торжеством обернулся. Рыжая Гилви застыла, глаза остекленевшие, губа закушена до крови – колдует, полагая, что некому сейчас, кроме неё, остановить вражий натиск. Ну, смотри же, пигалица, как это нужно делать!
Ключ– Камень послушно и чутко отзывался на любую мысль Чаруса. Конечно, лучше всего было бы вызвать сейчас ливень из жидкого пламени или ещё что-нибудь в этом роде. Но Камень ответил на это лишь молниеносным ледяным уколом -мол, это не в моих силах.
Хорошо. Мы многое что ещё придумать могём.
Покрытые пеплом кочки под ногами у наступающей Ведуньей рати внезапно вспучились, взбухли, словно оттуда, снизу, вдруг разом рванулись к свету неведомые существа. Болото вскипело, точно вода в котелке; распахнулись зияющие каверны, откуда внезапно повеяло мёртвенным холодом горных ледников, невесть откуда взявшихся здесь, посреди жаркого лета.
Серая цепь исчезла вдруг вся, разом, точно её никогда и не было. Чарус остолбенело вглядывался в пустое поле – то ли сработало его волшебство, многажды усиленное магией Ключ-Камня, то ли Ведуны на сей раз оказались ещё хитрее.
Над Пожарным Болотом воцарилась злая тишь.
Твердиславичи стояли, не смея шелохнуться, не смея дохнуть – никто в клане не привык доверять необычайно лёгким и простым победам. Верх над Ведунами никогда не удавалось одержать легко и просто, это всегда стоило и трудов, и крови (последней, правда, до недавнего времени пролилось не очень много); никогда ещё не выходило так, чтобы одним заклятием, пусть даже и очень сильным, удалось бы отправить в небытие, на строгий суд Великого Духа, эдакую армию.
И потому почти никто и не удивился, когда земля перед самым холмом внезапно встала на дыбы, когда вверх с рёвом взметнулись чёрные фонтаны, когда задрожали, проседая, стены, и из вновь открывшихся подземных разломов на последний приступ пошли только что исчезнувшие Ведуны.
* * *
Прижавшись спиной к ещё дымящемуся отвалу воронки, Буян полусидел, переводя дух. Драка оказалась нешуточной…
Первых двоих он положил лёгко. Правда, стальные пауки внезапно ожили и очень даже лихо сопротивлялись, когда он пытался отодрать железных вампиров от их вожделенной добычи, но ничего – сладил и с этим, спасибо Дромоку. Однако когда он уже завидел впереди третью жертву, человек в нелепом балахоне внезапно вскинул какое-то странное оружие – и правый бок Буяна обожгло внезапной, стремительной, режущей болью. По бедру заструилась кровь – неведомая сила пробила броню, перед которой оказались бессильны огненные заклятия тех, первых врагов.
Пришлось откатиться и залечь. И слёгка подумать, что же делать дальше.
В своём святом праве убивать Буян не сомневался. Он собственными глазами видел мгновенно лишившийся всех жизненных соков край, край, над которым словно бы пронеслась коса самой смерти. Получив от Дромока новое тело, Буян уже как бы уверился в собственной неуязвимости, однако нашлась управа и на броню Ведунов.
Тем временем впереди, за поворотом коридора, явно что-то затевалось. Неясная угроза истекала оттуда, точно мерзлый зимний туман; там сейчас бесшумно скапливались те, кто решил покончить с ним, Буяном, – возможно, они хотят отомстить за своих. Ну что же, пусть попробуют.
В следующий миг его спасла только невероятная, Дромоком вложенная реакция. В воздухе что-то коротко свистнуло, и, ударившись о стенку, прямо под ноги Буяну отскочил небольшой круглый предмет. От него пахло смертью, от него во все стороны разливалась аура смерти, и нужно было быть глупцами, чтобы думать, будто он, Буян, не почувствует такого.
Его рука метнулась к округлому предмету, едва не вырвавшись из плеча. Там, внутри, под тёмным металлом, уже бежали по жилам токи ядовитой крови, через миг – нет, даже меньше! – яростное пламя зальёт всё и вся вокруг; однако прежде чем это случилось, Буян успел швырнуть подброшенное ему обратно.
Рвануло так, что его едва не размазало по стенке. За углом забушевало пламя. Крики – если кто-то и успел крикнуть – поглотил рёв огня. Стало светло, как в самый яркий полдень, правда, ненадолго. Сделав своё дело, пламя быстро угасло.
Когда воцарились тишь и привычный зеленоватый полумрак (перепуганные улитки светили теперь вдвое слабее), Буян решился выглянуть. Да. Никого и ничего, как он и ожидал. Огонь обратил землю в спёкшийся монолит, от бедных улиток, конечно, не осталось и следа – лишь там, впереди, едва-едва мерцало зеленоватое свечение.
Буян пошел вперёд. Теперь он знал, что надо быть осторожным, что драться придется совсем по другим правилам и что весь прежний опыт никуда не годится.
К его полному изумлению, до ведущего на поверхность колодца он добрался без всяких приключений. Упираясь руками и ногами в стенки, полез вверх (вновь возблагодарив Дромока, без когтей ему никогда не удалось бы проделать подобное!).
Буяну казалось – уже вечность прошла с того мига, как он заметил раскрывающийся холм и сверкающую пирамидку, злобно раскорячившуюся над кровоточащей земляной раной, однако вокруг по-прежнему было светло, день продолжался, солнцу ещё предстоял немалый путь до мягкой воздушной постели, когда на смену свету придёт темнота. Над яминой стояла уже знакомая пирамидка; точно так же в некотором отдалении беспорядочно громоздились серые ящики. Людей видно не было.
Прижимаясь к земле, Буян змеёй выскользнул на поверхность. Они прячутся. Прячутся и ждут момента.
Взрыв ослепил и оглушил. Стрелявший промахнулся на самую малость – хотя как можно промахнуться по такой отличной мишени? Буян вжался в землю, распластываясь, перекатился через плечо раз, другой – и вот тут-то ему очень кстати повстречалась та самая воронка. Можно было отсидеться.
Нет!
Его невидимые враги, очевидно, поняли, где он. Что-то с шипением пронеслось над головой и взорвалось совсем рядом, осыпав Буяна дождём горячих комьев. Потом ещё одно, ещё и ещё. Очевидно, они метали свои снаряды откуда-то издалека, но долго так продолжаться не могло – рано или поздно попадут. А эту шипящую невидимую штуку ведь не поймаешь.
Надо было выбираться наверх.
Буян перекатился через окружавший воронку рыхлый земляной вал, увидел внезапно поднявшиеся ему навстречу фигуры, зарычал, подбираясь для прыжка – и тут в него угодило по-настоящему.
* * *
Возле Пэкова Холма вскипело сражение, какого ещё ни разу не видела эта крепость Твердиславичей. Удар магии Ключ-Камня проредил шеренгу атакующих, так прореживают чересчур разросшиеся толстяки на гряде. Удар этот выдержали одни Ведуны да ещё две-три серые шестипалые бестии. Бой получился почти равным, один на один.
Когда люди и Ведуны сходятся врукопашную, магия – побоку. В гуще дикой свалки не до неё. Конечно, Джейана, оставшись позади сцепившихся рядов, смогла бы, наверное, атаковать точными уколами, словно вышивальщица иглой, но вместо неё здесь были Чарус и Гилви, не обладавшие подобным мастерством. И потому вожак клана поспешно запихнул Ключ-Камень обратно в его вместилище, подхватил верное копьё из красноплодки, и ринулся в самую гущу боя.
Ведунов встретили, как должно, на краю холма, там, где старательно рыли и тесали, стараясь сделать склон покруче, а стену – повыше. Ведуны, безоружные, вдруг слепо полезли наверх, изменив всегдашнему принципу – драку завязывают их твари, хозяева лишь довершают.
Чарус видел, как в частокол прямо перед ним вцепились две руки, бледные, почти что синюшные, невероятно худые – видна каждая костяшка. Парень не успел удивиться – как же это так, высота здесь в добрых два человеческих роста, руками не сразу-то уцепишься, – как над частоколом появился чёрный клобук и два блеклых огня под тенью капюшона. Капюшон был неподвижен, точно изваянный из камня.
Чётко и без ухищрений Чарус выбросил вперёд копьё. Рядом щелкнул самострел – толстая стрела ударила прямо под капюшон и отскочила со странным звоном, точно встретив на пути не плоть, не кость, а металл.
От Чарусова копья Ведун зашипел и отдёрнулся, разжав руки. Уродливая голова под драным чёрным капюшоном исчезла, но ненадолго – та же пара бледных рук появилась над частоколом шагов на десять правее.
Ведунов остановили, но три уцелевшие серые твари перемахнули через преграду, словно и не заметив её. Чарус ещё отводил копьё для нового удара, как в центре кто-то истошно заверещал.
Возвышаясь, точно башни, над головами Твердиславичей, три серых чудовища не теряли даром времени. Чьё-то окровавленное тело взмыло в воздух, описывая дугу, чтобы страшным снарядом рухнуть туда, в пепел Пожарного Болота.
Навстречу серой смерти рванулась Гилви, руки занесены над головой, в ладонях – словно невидимый камень. От магического удара вырвавшаяся дальше других тварь пошатнулась, глухо взревела и закрутилась на месте, беспорядочно загребая лапищами воздух.
– Раздайсь! – истошно завопил Чарус, терзая кожаный карман, где лежал Ключ-Камень. Сейчас – или никогда, потому что даже оставшись всего втроём, эти шестилапые способны разорвать на куски всех защитников Пэкова Холма. Эх, Фатиму бы сюда с её внезапно прорезавшимся даром.
Серебряный слиток внезапно обжёг пальцы. Чарус зашипел от боли – но лишь крепче сжал ладони.
Из– под земли вверх рванулись пучки извивающихся, отливающих сталью щупалец. Их было великое множество, они в один миг оплели всех трёх бестий, утягивая их за собой вниз, в неведомую черноту; миг спустя на этом месте осталось лишь пятно взрыхлённой земли.
Боль в обожжённых руках была нестерпимой, а сам Ключ-Камень внезапно стал холоднее льда. Жизнь ушла из него, жизнь и магия, он на время превратился в самый простой серебряный слиток. Ожить после такого расхода сил ему предстояло не скоро, несмотря на по-прежнему льющийся откуда-то из-под земли родничок магии. Чарус почувствовал, что мир начинает плыть перед глазами; последнее, что он успел заметить, – это перебравшихся через частокол Ведунов и новую круговерть схватки, вспыхнувшей теперь уже на самом Пэковом Холме.
* * *
Джейана стояла, прижав ладони к ушам, – резкий и тонкий визг терзал слух, доводя до бешенства. Но – ничего не поделаешь, Иван сказал, что надо терпеть, иначе им не пробиться на поверхность.
Само заклинание оказалось не слишком сложным, но совершенно не похожим на всё, к чему привыкла Ворожея. Иван долго ходил вдоль стен, ощупывал их, даже зачем-то мял, а потом с воплем «ага, попалась!» вдруг запустил руку в землю, в один миг выудив из стены нечто вроде толстой змеи, синевато-светящееся, вздувающееся и опадающее, будто проталкивавшее что-то внутри себя, явно живое – потому что железная хватка великана Существу-из-Стены совершенно определённо не понравилась.
– Режь! – скомандовал Иван Твердиславу.
Парень послушно рубанул по живому канату мечом; вокруг гиганта тотчас всклубилось полупрозрачное облако какой-то синеватой дряни. Иван выхватил из-за пояса затычку (всегда с собой носил, что ли?) и одним движением, что свидетельствовало о немалом опыте, ловко заткнул один конец истекавшей дымом земляной жилы. Второй небрежно отбросил – и он тотчас же втянулся обратно в стену, точно его и не было.
– Ну а теперь – встали в круг! – приказал Иван.
Торчащий из земли отросток быстро набухал, через затычку начали сочиться первые капли, закурился дымок.
– Репетировать некогда, надо, чтобы получилось с одного раза, – распоряжался великан. – Всё очень просто – надо только как следует представить шахту прямо над нашими головами. До самой поверхности.
– А широкую? – дотошно спросил Твердислав.
– Это неважно, – отмахнулся Иван. – Ну, скажем, вот такой, – он широко развел руки.
Представить такую шахту было нетрудно. Джейане даже вообразилось, что видит небо над ней.
– Один. Два. Три.
На счет «три» Иван вырвал затычку. Вверх ударила голубая струя мгновенно испарявшейся жидкости; одновременно по всему телу пробежала быстрая горячая дрожь, и Иван разрешил им «стать вольно».
– Теперь само всё сделается. Но у меня одного бы не получилось. Тут втроём надо, три опорные точки…
Докончить он не успел – раздался тот самый визг, из-за которого Джейане пришлось немедленно зажать уши. А над их головами земляной свод вдруг начал выгибаться, в нём появилось углубление, с каждым мигом оно становилось все шире и шире. Иван стоял, подняв вверх рассечённую земляную жилу – из неё вовсю валил пар. Великан кивал головой – видимо, был доволен.
* * *
– Ваше превосходительство, засечён источник экстремального воздействия, координаты…
– Вы слышите, Эйбрахам? Мы их засекли. Чёрный Иван немного потерял форму, вы не находите? Судя по спектру, они пробиваются наверх… Ваш план сработал, Эйбрахам, поздравляю!
– Благодарю вас, ваше превосходительство.
– Однако, если разобраться, у Чёрного Ивана всегда оставался ещё один выход – вниз, на глубинные горизонты. В этом, признаюсь, была некоторая слабость вашего плана. Слабость, с которой уже ничего не сделаешь, – горизонтальная блокада, увы, невозможна. Я предполагал, что Иван попытается уйти вниз – почему же он так покорно последовал нашей воле?
– Если позволите, этому есть два объяснения, ваше превосходительство. Первое – Иван прекрасно понимает, как понимаем и мы с вами, что его уход на нижние уровни лишь продлит агонию. Динамическая структура перекрыта, коммуникативная сеть тоже. Что ждет его там, внизу? В условиях блокады он все равно ничего не сможет сделать. Ему надо вырваться из кольца. Он не таков, чтобы отсиживаться в норах, если только я правильно представляю себе его характер.
– Однако там его ловить можно было бы очень долго.
– Не исключено, что он решил, будто бы в этом и состоит наш план – изолировать его.
– Понимаю. Но, Эйбрахам, вы только что здесь говорили о двух объяснениях.
– Да-да, ваше превосходительство, я как раз и перехожу к этому. Второй возможный ответ заключается в том, что Иван до сих пор по-своему, в извращённой, конечно же, форме, но всё-таки верен Кодексу Учителя. И он скорее даст себя распять, чем поведёт Твердислава и Джейану вниз, прекрасно понимая, что будет, если они увидят всё собственными глазами.
– Вот как? Интересное предположение.
– Вспомните, ваше превосходительство, Иван Разлогов никогда не выступал против самой Идеи Проекта или против его высокопревосходительства лично. Он не стратег, он – тактик. И переступить через краеугольный камень, я считаю, пока что не в его силах.
– Черезвычайно любопытно! Нельзя ли это как-то использовать, Эйбрахам?
– Я считаю, ваше…
– Ваше превосходительство, на связи Южный-один.
– Хорошо, соединяйте.
– Первый, докладывает Южный-один. Контроль над динамической структурой установлен. Вектор поля закольцован. Правда, в клане Лайк-и-Ли тяжёлые потери. Нам пришлось применить, кроме концентрического, ещё и ковровое бомбометание с отклонением ноль.
– Та-ак. И каковы потери?
– До восьмидесяти процентов, ваше превосходительство. Но иного выхода…
– Можете не оправдываться, Южный-один. Хорошо. Ваша задача выполнена. Можете возвращаться на базу. Оставьте только патруль для контроля динамической структуры.
– Так точно, ваше…
– Конец связи, Южный-один. Вот так вот, Эйбрахам, после того, как справимся с Чёрным Иваном, придется поднимать этот клан. И какого чёрта им потребовалось так ожесточённо драться?
– Я слышал, что Ли входит в пятерку самых сильных Ворожей нашего сектора.
– Вероятно. Жаль будет, если она погибла. Красивая девушка.
– Тогда, с вашего разрешения, ваше превосходительство, я бы занялся моим кланом. Заглянул бы к ним, а то они ведь схватились с Дромоком. Разрешите идти?
– Разрешаю. Держите меня в курсе.
– Северный-два к Первому, срочно, спешно, экстренно! Северный-два вызывает Первого!!!
– Первый на связи, Северный-два, и совершенно незачем так орать.
– Ведём бой с перенесенным живым объектом. Объект не классифицирован. Имею потери в людях. К настоящему моменту объект локализован, но синхронизация сильно нарушена. Нестабильность вектора динамической структуры грозит серьезной аварией, ваше превосходительство.
– Почему утрачен контроль за синхронизацией?!
– Господин генерал, мы выманили эту тварь на поверхность, но она успела уложить четверых. Аппаратура юстировки и коррекции уничтожена на шестьдесят процентов. Мы делаем всё, что возможно, и продержимся ещё минут тридцать, если не случится ничего непредвиденного. Но нам нужна поддержка.
– Хорошо, резервная группа будет в воздухе через сорок секунд. Адъютант!
– Есть, ваше превосходительство! Уже выполняю!
– Постарайтесь взять эту тварь живой, Северный-два. Было бы очень любопытственно на неё посмотреть.
– Приложим все уси…
– Господин генерал! Неконтролируемый лучевой выброс по пеленгу от Чёрного Ивана к Северному-два! Не удержать в рамках! Господин ге…
– В Бога, в душу, в мать и во всех пресвятых апостолов, лейтенант! Неужели это всё?!.
* * *
Земля вокруг Твердислава содрогнулась во внезапной судороге – так корчится от боли израненное живое существо. Визг сменился неистовым гулом и грохотом, словно рушилась целая горная цепь. Зеленый свет исчез, точно сдутый ветром; на грудь навалилась страшная тяжесть, всё окутало тьмой; Твердислав чувствовал, что его опрокинуло и понесло, и поздно было уже бессильно кричать в сжавшиеся земляные толщи: «Джейана!»
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:56 | Сообщение # 29 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| * * *
Потерять сознание Чарусу не дали. Первой возле него очутилась вездесущая Гилви; продравшая до самых печёнок ледяная боль мигом привела Чаруса в чувство. Девчонка сунула ему прямо в обожжённые руки копьё, поспешно наложила какое-то заклинание – и деревянный гладкооструганный кол буквально примёрз к ладоням парня. Ладони потеряли чувствительность, Чарус хотел разжать пальцы – и не смог.
И тут на него вывернулась какая-то Ведунья. Они схватились; злодейка отбила первый, не слишком уверенный выпад Чаруса; и прежде чем он успел нанести второй, началось настоящее пришествие Великого Духа. От нежданного грома, казалось, сейчас расколются небеса; в некотором отдалении на западе внезапно вздыбился огненный гребень, пламя достигло туч; огонь сменился жирным чёрным дымом, мгновенно окутавшим всю закатную часть горизонта.
Ведуны не обратили на это никакого внимания. И, конечно же, первой мыслью защитников Пэкова Холма стало – «Ведунья магия»!
Чёрный дым всё валил и валил, правда, теперь он смешивался с серым – на пути огненного клинка вспыхнул лес. Всё это тянулось куда-то на северо-запад, далеко, как только мог окинуть глаз.
– Не теряйсь! – как мог громко вскричал Чарус, вновь пуская в ход копьё. – В нас целили, да промахнулись! Глаз-то косит! Не робей, сладим!.
Однако Ведуны, не имея иного оружия, кроме одних лишь рук, тем не менее теснили и теснили Твердиславичей. Они сражались каждый сам по себе, вертясь, словно диковинные волчки; Ведунов и было-то всего десятка три, но урону – как от целой армии. Копья ломались о внезапно сделавшуюся необычайно прочной плоть: первого Ведуна завалили, когда он сам уже успел сразить троих, и Чарус, видя это, почти сразу же понял, что Пэкова Холма им не удержать. Зря, видать, он звался Пэковым.
Среди сражающихся мелькали огненные космы Гилви; девчонка вертелась ужом, поспевая повсюду, в самые горячие места; и кто бы теперь подумал, что совсем недавно она ходила у Миха в подручных! Да теперь на этого Миха она бы и краем глаза не посмотрела!
Кукач, застонав от хлестнувшей по плечам, точно плеть, железной длани Ведуна, всё же исхитрился вогнать доброе копье с настоящим стальным навершием прямо в глотку своёму врагу. Сталь заскрежетала, будто встретив на своём пути такую же сталь; но сила Кукача одолела, и его противник опрокинулся, в последний раз взметнув драными полами чёрного плаща. Силач дёрнул древко на себя – однако наконечник, неведомо почему, застрял в теле злодея. Рядом с Кукачом внезапно появилась тонкая Ведунья, вся обмотанная плотным слоем узких чёрных лент, запеленутая в них, точно младенец; и от её удара Кукач увернуться уже не смог. Он грянулся оземь, точно подрубленное дерево, и хотя в Ведунью тотчас угодил пяток арбалетных стрел, причём одна застряла у неё в физиономии, вражину это не остановило. И лишь три копья Дима, Джига и Льва, ударивших с трёх сторон, опрокинули наконец вражину наземь.
Горькое отчаяние, горше которого уже ничего не бывает и даже сама смерть кажется избавлением, накатило на Чаруса. Он давно бы уже бросил нелепый кол, всунутый ему в лихорадочной спешке Гилви, но ладони по-прежнему не слушались. Всё, что он мог, – это бить и колоть. Однако, сражаясь, он уже знал, что всё потеряно и теперь осталось только одно – умереть, сражаясь. Преподать урок Фатиме не удалось, Ключ-Камень подвёл, и теперь лучше даже и не думать о том, что будет, останься он, Чарус, каким-то чудом в живых.
Так же, похоже, думали и остальные из Старшего Десятка. Они дрались с ожесточением обречённых; Чарус приказал тем, что помладше, рассыпаться.
Фатима подоспела, когда сражение было в самом разгаре. Твердиславичи отдали вершину холма и медленно, огрызаясь и тщась не потерять строя, отступали по его южному, пологому скату. На траве остались лежать тела – десяток бойцов клана и лишь пятеро врагов. Ведуны лихо охватывали Твердиславичей с боков, и дело могло бы кончиться очень печально, если бы не Фатима с командой.
Главная Ворожея взяла с собой всех, от Салли и Олеси до Файлинь и Линды со Светланкой. Больше не смогла. Силы хватило только на них. Да и то, если б не Учитель…
Он явился Фатиме прозрачным, едва видимым призраком, но глаза его пылали от гнева. В двух словах изложил ситуацию (любимое его выражение, когда сильно волнуется) и повелел немедля отправляться на Пэков Холм, а когда Фатима забормотала что-то вроде того, что, мол, не умеет, пообещался лично отправить её к Великому Духу, если она и дальше будет тут ломать комедию. Фатима не знала, что такое эта самая комедия и почему её нужно ломать, однако же все указания Учителя выполнила досконально.
– Верхний предел этого заклинания не тебе подвластен, ты ещё его передо мной не защитила, – ворчливо закончил Наставник, – но ради того, чтобы спасти этих обормотов-мальчишек, так уж и быть, помогу тебе. Нельзя, чтобы Ключ-Камень достался бы Ведунам!
Это Фатима знала и так. Если клан лишится Ключ-Камня, главной своей святыни, то его, клана, больше не будет. Нет, никого особо не накажут – просто всех разошлют по другим кланам, строго следя, чтобы в один и тот же не попало больше трех-четырёх ребят и девчонок из расформированного, как говорит Учитель, клана. Сурово, но справедливо. Ключ-Камень – это дар самого Великого Учителя Иссы, его нужно беречь много пуще глаза.
Фатима и её девчонки стали тесным кружком под Костровым Деревом. Главная Ворожея послушно проделала всё, предписанное Наставником, и в следующий миг они уже стояли у подножия Пэкова Холма.
Если бы они чуть-чуть задержались, страшный взрыв, вспоровший землю на северо-западе, отправил бы их всех в небытиё.
Оказавшись на холме, Фатима тотчас же начала действовать.
– В круг, девчонки!
Миг спустя деревья на Пэковом Холме начали со скрипом выбираться из земли.
|
|
| |
|
AlienVS |
Дата: Понедельник, 28 Окт 2013, 17:57 | Сообщение # 30 |
|
Архимаг
Новые награды:
Сообщений: 490
Магическая сила:
| Глава девятая
Наверное, если бы не взрыв, они бы меня прикончили, – подумал Буян, кое-как выбравшись из-под завалившей его земли. Будь он человеком, то непременно бы погиб, однако «боевая копия» Дромока оказалась куда крепче, чем, возможно, полагал сам Творитель. Парня подбросило вверх, наверное, на добрых два человеческих роста, со всего размаха швырнуло вниз, а для верности ещё и присыпало сверху землёй пополам с увесистыми валунами.
Выбирался Буян долго, однако всё-таки выбрался. Несмотря на всю его выносливость, грудь горела от недостатка воздуха, так что, окажись наверху сейчас кто-то из врагов, ему ничего не стоило бы прикончить Буяна, жадно глотавшего воздух и не замечавшего вокруг себя уже почти ничего.
Однако в него никто не выстрелил. Мало-помалу отдышавшись, Буян вылез из ямы – для того, чтобы немедля закашляться, потому что из-под земли рванулся едкий чёрный дым. Сквозь темную завесу Буян различил взметнувшееся на юго-востоке пламя. Туда тянулась гигантская трещина, настоящий разлом, живо напомнивший Буяну чудовищный оскал кособрюха. Из трещины густо валил дым; начало пробиваться пламя. Парень отбежал подальше – и едва не полетел, споткнувшись о мёртвое тело.
Человек. Руки бессильно раскинуты, на лице – печать ужаса. Глаза почти что вылезли из орбит, рот перекошен. Трава возле головы вся покрыта кровью, но ран не видно – кровь выплеснулась изо рта. Рядом валялось нечто вроде короткого копья – только это, конечно же, никаким копьём не было. Стальная трубка с приделанными к ней какими-то коробчатыми железяками, скобами и крючками. Эта вещь пахла смертью – и у Буяна тотчас заныла рана в боку. Плоть быстро затянула дырку – опять же, спасибо Дромоку. Знает Творитель своё дело, ничего не скажешь.
Брать что-то у мёртвых врагов – великий грех. Буян брезгливо вытер о траву испачканные чужой кровью когти. Отчего-то было очень гадливо. Может, оттого, что из-за сплюснутой груди убитый так напоминал раздавленного рыжеусца, наглого кухонного жука-обжору?
Потом нашлись и другие тела. Все – раздавленные, размозженные, точно угодившие под незримый исполинский молот. Пирамидку, что может открывать подземные пути, исковеркало, обратив в груду тусклого металлического лома.
«Ну, кажется, всё, – подумал Буян. – Больше здесь делать нечего. Пора идти. Путь неблизок – один Великий Дух ведает, куда меня забросило!»
Он сильно ошибался насчет того, что делать здесь больше нечего.
* * *
Когда к Твердиславу вновь вернулась способность видеть и чувствовать, оказалось, что они все втроем лежат на дне сильно задымленной ямины, такой здоровенной, что в неё вместился бы целый дом.
Каким образом они уцелели, оказавшись в самом сердце грандиозного катаклизма? Какая сила оберегала их, защищая от бушующего пламени – заклятье ли Ивана, или что-то иное – кто прознает теперь?
Застонала и зашевелилась Джейана, приподнялась на локте.
– Твердь, что это было, а, Твердь?
Парень пожал плечами.
– Что гадать? Живы – и ладно. Цела?
Джейана никогда не допускала сантиментов по этому поводу.
– Да вроде бы. Эй, Иван!
Однако великан лежал, раскинув руки и не двигаясь.
– Великий Дух! Да не стой столбом! – последнее относилось уже к Твердиславу, чтобы помог перевернуть тяжёлое тело.
Ран они не нашли; сердце билось, хотя и редко. Казалось, гигант окаменел, впав в вечный, непробудный сон.
– И что же нам теперь с ним делать? – беспомощно прошептала Джейана. – Не бросать же. А нести на спинах – ни сил не хватит, ни заклятий. Да и выследят нас в момент!
Наверху внезапно что-то зашуршало, по склону скатился камушек. Твердислав резко повернулся, меч был уже в руке.
И точно. Над краем ямы торчала чудовищно исковерканная голова, вся серо-зеленая, бугристая, несомненно, принадлежащая какому-то из творений злобной Ведуньей магии. Таких уродин, таких страшилищ Твердислав не видел ни разу в жизни – и это он, повидавший всяких страхов без всякого счета! Было в этой голове что-то невероятно отталкивающее, уродливое, омерзительное; иные твари Ведунов, например саламандры, были даже где-то красивы своей убийственной мощью, но это… Казалось, всё самое гнусное, что только было в земле Ведунов, пошло в ход, чтобы сотворить эдакого монстра. Над краем ямы торчали и лапы страшилища, увенчанные невероятно длинными стальными когтями, настоящим оружием Смерти; и при виде этих когтей в памяти Твердислава тотчас встали растерзанные на куски тела Ставича и Стойко.
Так вот кто их прикончил! Может, даже вот этот самый или его собрат, неважно.
Джейана тихонько ойкнула, увидев страшилище. Но ни на миг не растерялась.
– Давай, Твердь, вместе!…
Однако бестия как будто бы и не собиралась нападать; не торопилась и уносить ноги – что было совсем непривычным для Ведуньих тварей. Они либо сражались, либо исчезали, отнюдь не горя стремлением подставлять себя под стрелы и боевые заклятия людей.
А этот монстр смотрел. И больше ничего.
Раздавшийся с небес резкий, протяжный свист заставил всех невольно поднять голову. Иван вздрогнул, зашевелился и открыл глаза.
– У-уходите. Немедля. – Ему досталось явно сильнее прочих, из носа и ушей сочилась кровь. – Немедля, сейчас они будут здесь. Эти. Чёрные Колдуны!
– А как же ты?! – возмутился Твердислав.
– Я не пойду. Их надо задержать. Я…
– Проклятие! – не знаешь, за что хвататься: то ли тащить Ивана к какому ни есть укрытию, то ли кончать нагло пялящуюся на них Ведунью тварь, то ли…
Чудовище осторожно перебралось через край ямы и, широко разведя лапы в стороны, а потом заложив их за голову, побрело к замершей троице.
– Кажется, она не собирается нападать, Джей. – Твердислав не спускал глаз с медленно приближающейся твари.
Было очень трудно удержаться, чтобы немедля не пустить в ход и меч, и магию. Когда видишь тварь Ведунов – закон один: бей первым. Иначе клан потеряет ещё одного бойца. Но было в этом создании нечто неуловимое, что-то в глазах… Да ещё и заложенные за голову руки. Никогда ещё Твердислав не видел, чтобы твари Ведунов делали бы этот жест. Правда, раньше они и на куски никого так не рвали, как Ставича с Буяном и Стойко. От Буяна тогда вон даже косточек не осталось.
– Эй! – вдруг окликнул приближающееся создание Твердислав. – Ты кто?
Ответа не последовало – только уродливая голова пару раз мотнулась из стороны в сторону.
– Твердь, я держу его, – прошептала Джейана.
– Погоди. Ты можешь говорить? – это было уже обращено к бестии, недвижно застывшей в трех шагах от юноши.
Голова вновь отрицающе качнулась.
– Но меня-то ты понимаешь?
На сей раз последовал кивок согласия.
– Что тебе надо? – резко бросила Джейана. – Знай, ты у меня на крючке и…
Тварь замычала и несколько раз яростно ткнула зелёным скрюченным пальцем в небо – где как раз затих, оборвавшись на высокой пронзающей ноте, терзавший уши свист. А потом несколько раз махнула в сторону и вверх – получилось весьма красноречиво: «Удираем отсюда!»
– Пожалуй, он прав, Джей.
– Твердь, это ловушка! – взвизгнула Неистовая. – Давай прикончим его, и всё!
– Нет! Вспомни клан Ивана! Они ведь тоже едва не заключили мир!
Твердислав попытался подхватить вновь впавшего в забытьё Ивана, но с мечом в одной руке это не слишком получалось. И тут бестия внезапно нагнулась и одним движением закинула неподъёмное тело великана себе на плечо. Твердислав с Джейаной только и успели что разинуть рты. Силища у этого создания никак не соответствовала росту.
В один миг выбрались из ямы. И поняли, что безнадежно опоздали.
– Вот это да…– пробормотал Твердислав. – Обложили по всем правилам.
Вокруг ямы и несколько дальше, ближе к лесу, застыли люди. Много. Несколько десятков, они не прятались, стояли на виду, несмотря на то, что одеяние их специально было раскрашено так, чтобы скрывать носящих его среди зарослей. Стояли и смотрели, не двигаясь, и от этого стало ещё страшнее.
Если кто и растерялся, так не несущее Ивана существо. Ни колеблясь ни секунды, оно ринулось туда, где ближе всего оказался вытянувшийся язык леса.
Людское кольцо дрогнуло и начало сжиматься.
* * *
– Первый, на связи Арриол. Мы их видим! Всех! Чёрный Иван, Твердислав, Джейана и ещё какая-то тварь, не воспринимаемая сенсорами. Они как-то уцелели, попадись я Умникам!
– Не может быть, Арриол! Вы отдаёте себе отчёт?
– Вполне, ваше превосходительство!
– Ну тогда я готов поверить в самого Великого Духа. Неужели нам наконец-то повезло! Что ж, отлично, Арриол. Вот уж не ждал, что все птички окажутся в одном садке! Берите их, только осторожно – помните, что произошло с Северным-один и два!
– Вас понял, Первый. Мы завершаем развертывание.
– Адъютант! Вызов Эйбрахаму послан?
– Так точно, ваше превосходительство, но он ответил, что у него сейчас проблемы с кланом, и приносил свои глубочайшие извинения. Из-за сбоев в динамической структуре ему придётся воспользоваться механическим транспортом, что вызовет некоторую задержку.
– Чёрт возьми, ну и дисциплинка! Понятно, почему Умники лупят нас в хвост и в гриву. С таким народом, как у нас, много ли навоюешь? А у этого Эйбрахама, у него вечно проблемы, как раз когда он больше всего и нужен. Ладно, свяжитесь с ним и передайте, что его ребят мы взяли, пусть будет готов их принять.
– Слушаюсь, ваше превосходительство!
* * *
«Кажется, влипли. Чёрные Колдуны – это вам не шутка. – Твердислав лихорадочно озирался, на бегу считая врагов. – Сорок семь. И все наверняка могучие чародеи».
– Эй, вы! – внезапно грянуло со всех сторон. Взревело так, что зашатались ветви деревьев и заполошно взмыли вверх не до конца распуганные взрывом и бушующим чуть дальше к югу пожаром птицы. – Остановиться! Не оказывать сопротивления! Руки за голову! Тогда вам не будет причинено никакого вреда…
Тащившее Ивана создание внезапно замерло – бывший Учитель пришёл в себя и начал отчаянно брыкаться.
– Отпусти меня, слышишь?!
Тварь послушно остановилась. Иван неуклюже скатился с литого чешуйчатого плеча в чахлую траву. Вскочил на ноги – словно и не было недавнего беспамятства.
– Иван Разлогов! – немедленно громыхнуло над полем. – Чёрный Иван! Ты у нас на мушке! Шевельнись только, и тебе конец!
Что такое «быть на мушке», Твердислав не понял. Однако Иван, похоже, знал это более чем хорошо. Во всяком случае, он бросился наземь и заорал остальным «ложись!» с превосходной поспешностью.
Серо– зелёная тварь, похоже, отлично знала, что такое команда «ложись!». Во всяком случае, выполнила она её четко и без малейшего промедления.
И тотчас над головами засвистело. Мерзкий, душу на части рвущий свист – словно громадные осы проносятся с такой быстротой, что даже и не увидишь.
Джейана уже что-то бормотала себе под нос – сдаваться без боя она явно не собиралась. Твердислав тоже прикрыл глаза и сосредоточился, стараясь поймать нить заклятия подруги. Если нанести удар вдвоём, синхронно, как говорит Учитель, сил у этого удара будет куда больше, если бы двое атаковали каждый в отдельности.
– Нет, ребятки. – Иван говорил медленно, с явным трудом. – Ничего у вас не выйдет. Нужно… бежать. Я отвлеку их на себя. Мне всё равно уже… не уйти.
Изо рта его текла кровь.
– Внутри…– хрипел Иван, – все разорвано… Даже они ничего не смогут сделать. Бегите… Я… прикрою…
Твердислав с жалостью посмотрел на раненого. Наверное, у Ивана уже помутился рассудок – где здесь скрыться, на ровном, чуть всхолмленном поле, где с одной стороны полыхает пожар, а с трех других неспешно надвигаются те самые загадочные Чёрные Колдуны?
– Джей! Ты не можешь сказать – чары у них те же, что и у твари, укравшей Лиззи?
Джейана хлопнула себя по лбу.
– Дура! Как же я сразу не догадалась!… Ой, глупая тетка… Сейчас, Твердь.
«Великий Дух, он прав! – лихорадочно думала Джейана, осторожно протягивая вперёд незримые нити заклинаний. Если у них та же магия, что у летучей твари, – по крайней мере, ясно, куда бить».
Боевое заклятие, готовое и обкатанное, затаилось в уголке сознания, в любой момент готовое выплеснуться наружу яростным, все сметающим огненным смерчем. Не было времени на сложные, изощрённые чары, где магия Земли смешивается с магией Огня, Воздуха и Воды. Чары более высокого порядка, чары Безумия, были пока Джейане неподвластны. Она уже почти была готова защитить их перед Учителем, но…
Тварь, лежа рядом с Твердиславом, то и дело косилась на него своими жуткими глазищами.
– И откуда ж ты такой только взялся? – тихонько сказал нежданному союзнику Твердислав. – Ты от Ведунов?
Существо кивнуло.
– А почему помогаешь нам?
Создание промычало, беспомощно разведя руками.
– Понятно. Всё понимаешь, только сказать не можешь. Ну а с этими что делать будем?
Последовал энергичный жест, означавший – «Перервём им всем глотки!»
– Хорошо бы, да уж больно их много.
Цепь медленно приближалась. Никто из Чёрных Колдунов и не думал скрываться. Утих и зловещий отрывистый свист над головами.
Иван лежал, прикрыв глаза, тяжко, с кровавым привсхлипом тянул воздух сквозь изломанные мукой губы. А делал ли что, колдовал или просто так лежал, прощаясь с жизнью, – кто ж их, Учителей, поймёт, пусть даже и бывших?
Джейана тоже прикрыла глаза, погружаясь в собственную ворожбу, точно в омут. Твердислав следил за медленно шагающими людьми и прикидывал, кого он первым собьёт из своего верного самострела.
Над полем было тихо, даже лесной пожар невесть почему вдруг стал быстро затихать, точно испугавшись того, что вот-вот должно было разыграться здесь.
Медленно шла цепь. Сверху равнодушно вылупилось пучеглазое солнце. Все чего-то ждали.
* * *
Чарус мог только поразиться тем силам, что подчинялись теперь Фатиме. Тихая, застенчивая Фати, у которой глаза – то всем известно! – вечно на мокром месте, сражалась с яростью и отвагой, коим позавидовала бы сама Неистовая. Выдёрнутые из земли деревья пошли в бой, обступив Ведунов со всех сторон. Три чёрноплащные фигуры ринулись было к главной Ворожее Твердиславичей, однако путь им перекрыл Старший Десяток. Вражин мигом взяли в кольцо и после короткой яростной схватки прикончили. И – что удивительно – тела погибших Ведунов тотчас же вспыхнули ярким бесцветным пламенем, бесцветным, но таким горячим, что ни у кого не хватило бы выносливости подойти ближе, чем на полтора десятка шагов.
Дубы сомкнули кольцо. Некоторое время слышался только треск, а потом и он прервался. Бой у Пэкова Холма окончился.
Ворожеям и самой Фатиме досталось довольно крепко – ранены были все, одежда пропиталась кровью, потерявшую сознание Олесю пришлось тотчас же и пользовать – несмотря на то, что врачевательницы сами едва держались на ногах. Фатима же, чуть пошатываясь, но с подобающим её рангу достоинством шагнула к угрюмо сбившемуся вокруг своего вожака Старшему Десятку – вернее, тому, что от него осталось.
– Ты!!! – прошипела Фатима в лицо отшатнувшемуся Чарусу с такой ненавистью, что казалось, на парне сейчас вспыхнут волосы и кожа лица. – Ты, ублюдок! Смотри, что ты натворил! Сколько из-за тебя погибло! И если б не я – весь клан бы ты погубил, скотина! Все, хватит, не бывать тебе больше вождем! Ключ-Камень сюда давай, понял?!
– Сперва убей, – криво усмехнулся Чарус, однако губы его дрожали.
Мало– помалу окружавшие его мальчишки начали бочком-бочком расползаться в стороны. Не сдвинулись с места лишь трое -Дим, Джиг и Лев. Неразлучная троица стояла, зажав в руках окровавленные копья, и, судя по всему, намеревалась драться до конца.
Такого не бывало ещё никогда и нигде. Даже Фатима опешила.
Свои повернули оружие против своих!
И, видимо, устыдившись, так же, по-прежнему, бочком, к Чарусу и трём его защитникам начали возвращаться те, с кем они начали этот бой.
А вокруг Фатимы собрался круг её сторонников во главе, конечно же, с Гилви. И ещё была кучка колеблющихся – и из числа стражи Пэкова Холма, и из пришедших с Чарусом.
– Ну что? – осмелел Чарус, видя растерянно закушенную губу Фатимы. Правда, сам Ключ-Камень оставался мёртвым, не отзываясь и не отвечая Чарусу, но главная Ворожея об этом не знала. – Будем драться? Смотри, Фатима – как бы боком тебе это не вышло.
Однако боком это вышло как раз Чарусу.
Как всегда, никто не смог понять, откуда же взялся Учитель.
Едва завидев лицо Наставника, Чарус едва не лишился чувств. Никто и никогда ещё не видел его в таком гневе. Плащ трепетал за плечами, точно крылья; волосы встали дыбом, точно гребень у птицы-щеголя, только не сине-алый, а седой; а уж глаза горели так, что не описать никакими словами.
– Чарус! – прогремело над полем сражения, точно таранный удар. – Будь ты проклят! Ты, зачинатель смуты! Ма-алчать!!! – в ярости рявкнул Учитель, хотя несчастный парень и без того, похоже, лишился дара речи.
– Так. Давай сюда Ключ-Камень. – Учитель провёл рукой по взъерошенным волосам. – Отродясь не бывало такого в кланах. Ну, а теперь будет. За учинение смуты, за то, что братьев своих и сестер на погибель повёл, за то, что повернул оружие против своих же – лишаю тебя, Чарус, твоего высокого звания. Недостоин ты его. А посему властью, Великим Учителем Иссой мне вручённой, нарекаю вождем клана Твердиславичей… тебя, Фатима!
Все так и обмерли.
Никогда ещё вождём клана не была девчонка. Никогда ещё вождь клана не был одновременно и главной Ворожеей. Всегда, во все времена, сколько хватало слухов и достоверных известий, всегда заправляли в клане двое, на тот случай, что, если один ошибется, другой бы поправил, и (насколько понимали самые старшие) чтобы ни у кого не оказывалось бы слишком много власти!
А теперь всё в один миг изменилось.
Лица окружавших Чаруса парней посерели. Сам Чарус стоял ни жив ни мёртв, безвольно уронив руки, однако ж и не торопился развязывать пояс с Ключ-Камнем. И не опускал глаз под пылающим, пронзающим взором Наставника. И ответил он ему так же, как и только что Фатиме.
– Сперва убей, – сказал Чарус.
Он не поднял копья для защиты, он вообще не шелохнулся, словно давая понять – и в мыслях нет у него бунта против Учителя, но и расстаться с Ключ-Камнем – выше его сил.
Учитель аж задохнулся от гнева.
– Ты забываешься! – прогремел его голос. Самые впечатлительные из видевших все это дружно попадали в обморок. – Кому ты противоречишь, ничтожный, кому – посланцу Великого Учителя Иссы?!
– Убей меня, Учитель, – прежним ровным голосом произнес Чарус. Очевидно, заклятие Гилви все ещё действовало – парень не мог выпустить копья из рук. – Убей меня, если я виновен.
Внешне Чарус казался спокойным, страшно, неправдоподобно спокойным. Он не был трусом. И, зная, что всё кончено, находил в себе силы смотреть Судьбе в лицо и не опускать взгляда.
– Учителя не карают! Один лишь Великий Исса знает, что сделать с тобой. И, будь уверен, он изречет своё справедливое решение. Но это случится ещё не завтра, а клану нужен вождь, и потому – отдай Камень!
Сильный и ловкий, Чарус убил бы стоящего перед ним старика одним ударом – если бы не был Чарусом.
– Нет, о Учитель. Убейте меня. – И он смиренно наклонил голову. – Потом сделайте с Камнем то, что подсказывает вам ваша мудрость. А я его не отдам. Я получил его от Твердислава, и отдам только ему.
– Жалкий упрямец! – под ноги Чарусу ударили две змеящиеся молнии.
Трава вспыхнула, вскурился сизый дымок. Дим, Джиг и Лев невольно попятились, Чарус же остался неподвижен – что может испугать уже приготовившегося к встрече с Великим Духом?
Никто из окружавших судилище не смел и глазом моргнуть.
– Ну хорошо, – медленно проговорил Учитель. – Наказать тебя смертью, конечно, можно – хотя бы за жизни тех, кого ты погубил сегодня. Но ты подумал, что будет с тобой, когда ты предстанешь перед Великим Духом? Ты понимаешь, какая кара тебя ждет?
– Я предаю себя в руки Всеотца, – руками, сжимающими копье, Чарус очертил круг над головой.
– Ишь ты! – Учитель усмехнулся. – Ты думаешь, что меня можно пронять этим? Да, я вижу, ты хорошо усвоил мои уроки. Но кое-что ты забыл. Мне ничего не стоит забрать тебя с собой, на суд Великого Иссы, но, если ты не расстанешься с Ключ-Камнем, талисман и оберег Твердиславичей покинет клан. А как поступают с кланом, лишившимся дара Великого Учителя, а?
Это был коварный и подлый удар в спину. Чарус готов был умереть, но чтобы вместе с ним погиб бы и клан?
Парень внезапно тяжело задышал, по лбу его заструились капли пота. Руки свело болезненной судорогой – и копье выскользнуло из ослабевших пальцев. Учитель неотрывно смотрел на бунтовщика.
– Нет, Чара, нет! – Лев внезапно сорвался на крик. – Не отдавай! И пусть делают, что хотят! Не сдавайся!
– Ну, с тобой, мой дорогой, мы побеседуем отдельно, – сквозь зубы посулил Учитель. Парень ответил свирепым взглядом – если только можно назвать свирепым взгляд сквозь слёзы.
Но стальной стержень внутри Чаруса все-таки не выдержал. Клан! Божество, которому молились все без исключения, божество, почитаемое едва ли не превыше самого Всеотца; клан должен жить! А остальное все неважно.
Руки Чаруса распустили завязки на потайном кармане. Слиток серебра упал на траву. Учитель быстро нагнулся, подхватив Ключ-Камень.
– Ну, наконец-то, – ворчливо заметил он, но уже без прежнего гнева. – На суде я попытаюсь умолить Великого не наказывать тебя слишком сурово.
– Как будет угодно, – еле слышно прошептал Чарус. Казалось, все силы оставили его; ещё немного, и он растянулся бы прямо тут.
– Идем, – сказал Учитель, и Чарус послушно двинулся следом – не рассуждая, не протестуя и даже не умоляя. Так, наверное, мог бы шагать труп – если б кто-то нашёл бы соответствующее заклинание.
Наставник остановился перед Фатимой; несмотря на всё своё самообладание, девушка заметно дрожала. Окружавшие её Ворожеи выглядели не лучше. Шутка ли – принять в свои руки Ключ-Камень, помнящий руки самого Твердислава!
Сама процедура оказалась, впрочем, весьма впечатляющей.
– Вручаю тебе, Фатима, Ключ и Оберег клана Твердиславичей, – торжественным тоном произнёс Учитель. – Владей же им на процветание клану и на страх его врагам. Да умножатся ваши ряды, да сгинет Тьма, и да бегут пред силой Великого Духа, нашего Всеотца, отвратные творения Зла!
Он протянул Ключ-Камень, и вокруг тотчас загремело и засверкало. Над горизонтом взметнулось зарево; казалось, в небесах перекликаются голоса неведомых исполинов.
– Клянусь всей отпущенной мне силой хранить и оберегать верящих в меня, – ответила Фатима обрядовой фразой, услышанной когда-то от самого Твердислава, когда основатель клана рассказывал о том, как получал вот этот самый Ключ-Камень.
Девичьи руки приняли серебряный слиток.
Учитель улыбнулся.
– А с этими, – он кивнул на застывших Чаруса, Дима, Джига и Льва, – мы разберёмся. Чаруса я забираю с собой. Остальных же – за неповиновение – предоставляю тебе судить самой. По той строгости, которую вы им определите сами. Прочих же, – он сделал паузу, – полагаю, следует простить. Ясно, что заводилами были Старшие. Многие из них заплатили жизнью за выходку этого безумца, – сердитый взгляд на Чаруса. – Ну всё, идем, парень.
Чарус покорно двинулся следом за Учителем.
Никто не смог понять, в какой момент они исчезли.
|
|
| |
]
